Утро в доме семьи Каулитц началось с ужасного грохота, разносящегося эхом по всем спальням и комнатам, обустроенным под библиотеку и для хранения ненужного хлама и домашней утвари, которая возможно еще однажды пригодится им в домашнем хозяйстве. Пол ночи Том провел в домашней библиотеке, перебирая рукописи, которые могли бы ему помочь разгадать, что именно означает символ на шее брата, который стал проявляться только с возрастом, когда Билл стал старше. Ведь на свет он появился без каких-либо отличительных отметин или же шрамов. Совершенно обычный ребенок, только Избранный не Господом Богом, к сожалению, а самим Дьяволом в человеческом обличии с темной душой, если она у него вообще имелась. Ему хотелось знать наверняка, к чему ему стоит приготовиться и есть ли точно вероятность того, что его брат будет править в царстве Тьмы. Чем старше он становился, тем мысль об этом все меньше его забавляла. Раньше им обоим это казалось такой вот забавной шуткой, хоть и жестокой со стороны родителей, которые запугивали их, чтобы они росли благочестивыми детьми и не порочили честь родителей. Но сейчас ему казалось, что это уже не неудачный розыгрыш, а самая, что ни на есть жестокая реальность, с которой им нужно научиться жить. Научиться принимать реальность такой, какой нам дарит ее судьба. Но как научиться жить с тем, что возможно твоего близнеца уже никогда не будет рядом. Тому хотелось кричать от бессилия. Он прекрасно понимал, что еще слишком юн, чтобы дать должный отпор силам Тьмы, которыми управляет сам граф Дракула. Нет, они прежде никогда не видели его лица, но даже если бы увидели - это ничего бы не изменило. Люди, которые мельком видели его, всегда проникались к нему симпатией. Он заставлял людей любить его при знакомстве, и ненавидеть, при этом тихо проклиная, сидя за обеденным столом за кружечкой чая из только что сваренных трав и растений. Он заставлял людей думать о нем, вспоминать его, но при этом, абсолютно не помня, как он выглядит. Он был самой настоящей загадкой, которую многие так и норовили разгадать. Но был ли в этом смысл? Дракула имел сотни масок и обличий. С каждым человеком он надевал новое "лицо", срывая свою старую "кожу".
"Для всех я буду Хамелеоном, но только для тебя я открою свое настоящее лицо. Ты ведь хочешь узнать меня, Билли?!"
Ему удавалось покорять и влюблять, заставлять ненавидеть, презирать, и самое главное он заставлял людей бояться его, испытывая паническое чувство страха от одного только упоминания его имени. Он был мастерским актером, заставляющим поверить буквально каждого в его искусную игру. Да, он определенно был самим Сатаной только в красивом обличии, притягивающем взгляды сотней людей по всему городу. Он был невероятно красивым соблазнителем и, конечно же, знал, как этим пользоваться. Для этого ему даже не требовалось прибегать к услугам черной магии, чтобы влюблять в себя людей. У него был врожденный дар очаровать и заманивать в свои сети. Но цель у него теперь только одна и самая главная - это мальчик, мирно посапывающий на своей кровати, прижимающий к себе подушку, на которой ночью покоилась голова его брата. Билл инстинктивно тянулся к источнику тепла, которым в данный момент являлась подушка, набитая мягкой и невероятно легкой на вес периной, что позволяло Биллу спать в данный момент, подобно младенцу, так безмятежно и спокойно. Дракула даст им еще немного времени, пока не нанесет свой ответственный и самый главный удар, расколов их семью пополам и, поделив их жизнь на два периода на "до" и "после". Он позволит им насладиться мгновениями спокойной жизни, прежде, чем превратит их, а вернее жизнь Тома в ад. Ему нужен Билл, и лучше бы Тому не вставать на его пути, ведь они еще не знают, насколько могущественен Джаред. Билл сильнее сжал материю в своих руках, инстинктивно зарываясь носиком в нежную ткань, вдыхая аромат, которым пахло тело и волосы Тома после принятия ванны с лавандовым маслом и маслом пачули.
"Она пахнет твоим братом, ты ведь хочешь сохранить его аромат навсегда. Ты ведь хочешь, признайся хотя бы самому себе. Не надо держать это в себе. Признайся, ты хочешь чуть ближе. Дальше и сильнее. Вдохни запах его кожи, и ты поймешь, каково это желать своего близнеца до дрожи в коленях. Ты поймешь, что значит любить, как люблю своего брата я".
Билл резко сел на кровати, распахнув свои глаза и, ощущая, как холодные капли пота стекают по его лбу и спине, заставляя содрогаться от непонятного чувства тревоги, расползающегося внутри и, заставляя ожидать какой-то беды. В его голове до сих пор звенел этот голос, пробудивший его ото сна, словно как от какого-то непонятно кошмара и, нашептывающий ему на ухо, что он хочет сохранить аромат брата навсегда. Ему было страшно. Страшно, оттого что кто-то заставляет его прислушиваться к этому нежному, почти, что сводящему с ума шепоту, который просит так, словно требует вновь прильнуть носом к шелковой наволочке, сохранившей аромат кожи его близнеца. Билл провел пальцами по ткани, словно собирая все запахи, которые были неделимы и составляли неповторимый запах Тома. Он не понимал, почему он хочет этого, но что-то заставляло его сильнее втянуть носом аромат, позволяя тени улыбки расползтись на его лице. Дракула наблюдал за всем со стороны, вновь находясь по другую сторону зеркала, будучи в своем собственном особняке. Да, ему нравилось наблюдать за этим беспомощным созданием, которое он так желает поработить и сделать своим. Ему нравилось, что он так умело, управляет этим ребенком, так доверчиво свернувшимся клубочком на своей кровати. Он готов стать его кукловодом ради достижения своей единственной и самой главной цели. Ему нужен Билл и он добьется его любыми мыслимыми и не допустимыми методами. Он не привык сдаваться и проигрывать, и уж тем более какому-то простому смертному мальчишке, который еще ничего не знает, и не видел в этой жизни. Он готов научить Билла бороться за свое право на жизнь. Он готов лично научить Билла выживать, когда ему придется делать выбор по жизни.
Джаред готов стать его личным учителем, который обучит его абсолютно всему, что позволит Биллу склонить всех перед его могуществом на колени. Мир падет к его ногам, утопая в его жестокости и власти. Он станет тем, о ком люди будут говорить спустя множество веков, с содроганием вспоминая черные глаза, вспыхивающие яростью, перерастающей во всепоглощающую страсть. Его будут любить, и обожать миллионы, склоняя перед ним свою голову. Его будут презирать, и ненавидеть сотни, вонзая в его тело наточенные ножи, пытаясь сделать слабым и уязвимым. Его будут бояться абсолютно все, сжимаясь в клубочек, лежа на кровати, когда он будет рвать на них тонкую шелковую робу, пробираясь пальцами в самые запретные и сладостные места, излучающие невероятный жар, доставляя удовольствие, граничащее с паникой и кошмаром. Он будет проникать в них как можно глубже, входя в податливее марево тела, пышущее жаром. Он будет надавливать на самые чувствительные точки внутри их тел, проникая всем своим дьявольским существом под кожу, заставляя вены сильнее проявляться на теле. Он будет их спасением в лице настоящего убийцы. Он будет владеть ими, превращая их в своих марионеток, которым в итоге без единого промедления будет выкручивать, и ломать ножки и ручки, привязанные к стальным тросам, которые он лично прибьет к их запястьям. Он проникать и выходить, скользя как можно быстрее, набирая при этом темп. Всему его обучит Дракула, если Билл не захочет терять своего близнеца.
"Вы сильны и непобедимы, когда мы вместе. Вы уязвимы и слабы, когда вы порознь. Я смогу обернуть это против вас. Ты нужен мне".
Да, это подло, но в финальной битве любые средства хороши и приемлемы. Билл будет терзать их тела, пока их сердце окончательно не остановится. Он оставит их истекать кровью, сочащейся из рваных дырочек на нежной кожи шее, со стекающей спермой по бедрам. В дальнейшем из скромного и невинного мальчика он превратится в искусного соблазнителя, способного одним движением брови заставлять молоденьких пани стонать, желая слиться с ним воедино. Однажды он будет самым главным любовником мрачных сил, губя сотни, тысячи слабовольных душ. Он будет двигаться в ритме смерти, содрогаясь от каждого нового толчка, посылающего дрожь от макушки до кончиков пальцев ног, заставляя их слегка сжиматься, ощущая невероятный по своей силе оргазм. Билл будет управлять своими жертвами, срывая с их губ стоны, переходящие в душераздирающие крики, когда его остро заточенные клыки будут рвать нежную кожу, подобно лезвию ножа, срезающему лепестки роз со стебля, чтобы в дальнейшем использовать как ароматизатор для ванных комнат. Он будет с упоением наслаждаться их извивающимися в агонии телами, пропитанными потом и кровью, образующей ужасающие узоры, при ближайшем рассмотрении напоминающие древнейшие египетские иероглифы.
"Ты идол, которому положено покланяться".
Он готов показать ему другой мир, приоткрыв завесу тайны, которая все это время разъединяла реальность от подземного мира, в котором правят совершенно иные силы и решают проблемы отнюдь не дипломатическим путем. Джаред резким движением руки полоснул по стеклу, наблюдая за тем, как зеркало разлетается на сотни осколков, рассыпаясь по полу, перед этим взорвавшись яркими огненными вспышками. За окном вновь погремел гром, ударяясь молнией о крышу дома. Джаред схватил со стола бокал с терпким вином и швырнул его в зеркальную раму, оставшуюся висеть на месте, где когда-то красовалось прекрасное венецианское зеркало, заставляя кровь хлынуть из носа Билла. Это всего лишь своего рода предупреждение того, что может ожидать его впереди, и ему стоит быть готовым к тому, что он никогда уже не оставит его в покое.
"Вставай".
Билл прижал ладонь к носу, запрокидывая голову как можно выше, чтобы остановить кровотечение. Прежде такого никогда не было. Он осторожно, на ватных ногах дошел до ванной комнаты, открывая в кране воду. Мраморная плитка мгновенно начала окрашиваться в цвет алой крови, позволяя каплям собраться в виде прекрасных клыков. Джаред наблюдал за ним и не оставит его в покое до тех пор, пока Билл добровольно не придет в его замок, чтобы отдать свое тело и душу. Он должен завладеть им полностью, чтобы подтвердить свое могущество среди остальных сил Тьмы, служащих на Орден Дракона. Он уверен в своей победе.
-Тебе не кажется, что ты слишком уж поглощен этим черноволосым Дьяволом? Ты постоянно наблюдаешь за ним, выслеживаешь. Надоело. - Джаред ощутил нотки ярости и раздражения в голосе своего любовника, который иногда становится настоящим исчадие ада. Иногда казалось, что он слишком жесток и не способен контролировать свою ярость, особенно когда он в гневе.
-Нет, все идет по плану, я не хочу, чтобы ты вмешивался в это дело. Он нужен мне для достижения своей цели.
-Ты сам то хоть понимаешь, что сейчас пытаешься обмануть в первую очередь не меня, а самого себя? Ты слышишь себя? Тебе он нужен, но отнюдь не из-за коронации. Это уже стало чем-то второстепенным и незначительным. Неужели ты не замечаешь, что он делает тебя слабее? Он уже накинул поводок на твою шею и управляет тобой, при этом, даже не глядя тебе в глаза. Ты никогда прежде не был так слаб, и уязвим. Я не желаю тебя терять. Ты смысл этого чертового бессмертия. Я стал жалкой тварью лишь для тебя, а теперь... теперь ты влюбляешься в эту бестию. Маленькая дрянь.
-Замолчи. - Резкая пощечина по лицу, рассекла воздух жестким свистом, отдающимся болью в ушах Билла, заставляя его отшатнуться от белоснежной мраморной раковины, становясь свидетелем ужасной сцены развернувшейся перед его глазами, после того, как он, брызнув на свое лицо капли холодной воды, поднял свои глаза. В зеркале он увидел прекрасную спальню с красивой королевских размеров кроватью, на которой в порыве страсти двое мужчин рвали друг на друге графские робы, обнажая свои роскошные тела, покрытые испариной. Ему стало невыносимо жарко. Это всего лишь жалкое видение, промолвил одними губами Билл, стараясь взять себя в руки. Он уже ничего не понимал. Он был неразрывно связан с потусторонним миром.
Ему не хотелось быть тем, кем его создала природа. Он хотел быть тем самым ребенком, каким он был, до тех пор, пока не узнал, что на самом деле однажды в его крови будет плескаться душа Дракулы, превращающая его в нечисть. Он смотрел за тем, как два любовника рвали друг друга в клочья, двигаясь в едином ритме. Сумасшествие, подумал Билл, отходя как можно дальше и, плотно прикрывая свои глаза. Ему было невероятно стыдно за то, что он смотрел на них, за то, что он, можно сказать, подглядывал за той жизнью, что должна была остаться за завесой тайны, и о ней никто не должен был узнать. Ему было стыдно, потому что хотелось наблюдать за ними. Но самое ужасное, что ему хотелось бы узнать, а каково это, когда тебя так самозабвенно любят, сжигая твою кожу своей страстью и нежностью. Хотелось узнать, что чувствуешь в тот момент, когда тобой владеют. Его щеки покрылись плотным слоем румянца, когда он ощутил, словно сотни рук начали ласкать его тело, срывая с него одежду. Схожу с ума, прошипел Билл подобно кобре, готовящейся к прыжку, сквозь плотно стиснутые зубы, вглядываясь в изображение, которое с каждой секундой становилось все четче и яснее. Ему хотелось понять, что именно так нравилось его близнецу, когда юная графиня Фелиция позволяла ему целовать ее губы, нежнее прижимая к себе. Шикарная партия для дальнейшего процветания их семьи, как сказали их родители. Роскошная девушка, как раз за разом с огромным энтузиазмом повторял Том, ложась на кровать к брату и, подкладывая руки под голову. Настоящий граф, подумал Билл, опираясь спиной о красивую стенку, покрытую прекрасными узорами в виде ангелов и демонов. В отличие от своего брата он еще никогда никого не целовал и не знает, что ощущаешь в этот момент, ему бы хотелось это понять.
"Ты нуждаешься в нем, а мы подтолкнем тебя к этому. Смотри на нас. Наблюдай за нами. Желай его. Заполучи своего близнеца".
-Нет. - Билл схватил с полки зажженную свечку и кинул ее в зеркало. Но оно не разбилось, словно усмехаясь ему прямо в лицо, заставляя заворожено смотреть на акт соития двух страстных любовников, готовых на все ради удовольствия друг друга. Джаред смеялся над Биллом, заставляя его смотреть и желать. Хотеть и сгорать от стыда из-за своего аморального желания, которое ему диктовало его тело. Так не должно быть, шептал Билл, обхватив свое худенькое тельце руками, которое начало содрогаться от рыданий. Он еще не готов. Все слишком быстро для него. Он распахнул глаза, ощущая легкое жжение. Когда он взглянул в свое отражение в зеркале, ему стало по-настоящему страшно. Глаза окрасились в огненно-красный цвет, вспыхивая различными искрами. Я не хочу быть уродом. Я не хочу быть проклятым. Прошу вас, оставьте меня в покое, кричал Билл, кидая в свое отражение различные сосуды с ароматическими маслами, а так же вазочки с лепестками различных экзотических цветов. Ему было страшно, как никогда прежде. Сейчас отражение показывало ему в ответ отнюдь не юного четырнадцатилетнего юношу с прекрасной, сродни ангельской, внешностью. Сейчас с отражения в зеркале на него смотрел сам Дьявол. Билл осел на пол, обхватывая свои колени руками, прижимая их как можно сильнее к груди.
"Я помогу тебе побороть все твои страхи, но для этого тебе нужно научиться встречаться с ними лицом к лицу. Однажды, в тебе не останется ровным счетом ничего от того Билла, каким тебя знает Том. Он еще поплатится за свою любовь к тебе. Щенок".
Не смотря на то, что Шеннон старший брат, но у ног Джареда лежит весь темный мир, в котором он единственный правитель. - Заткнись. Заткнись. Заткнись. - Хватает Шеннона за шею, притягивая к себе. Билл отходит на второй план. Шеннон действует на него как переключатель на старинной лампадке. Ярость и злость мгновенно перерастают во всепоглощающую страсть, нарастающую с каждым новым биением и ударом сердца. - С*ка, неужели ты не понимаешь, что люблю я только тебя? Я никогда и ни в ком не буду нуждаться так, как нуждаюсь в тебе. - Ногти впиваются в грудь старшего брата, заставляя кровь сочиться из идеально "вырезанных" шрамов. Ему нужна его кровь, чтобы не забыть, что слаще его брата никогда и никого не будет в его жизни. Ему это нужно, чтобы уже никогда не разлюбить. - Я схожу с ума, когда ты ревнуешь меня к этому мальчишке. Поверь мне, я никогда не поставлю никого выше тебя.
"Ты хочешь меня, признайся. Не стоит обманывать себя".
-Я хочу тебя. - Шеннон отшвырнул Джареда от зеркальной рамы, укладывая его на кровать. Ему хочется показать и доказать, что ни с кем Джареду уже не будет так хорошо, так волнительно. Шеннон сорвал с Джареда брюки, припадая губами к чуть выпирающим набедренным косточкам, которые словно и манят к себе. Сладостный звук поцелуев отбивался бумерангом от стен замка, возвращаясь отнюдь не к братьям, а к Биллу, свернувшемуся в клубочек в этот момент на полу. Ему кажется, что кто-то над ним слишком зло решил подшутить. Он слышит все, он кожей ощущает каждые их страстные прикосновения, к которым его тело еще не готово. Шеннон поднимается губами как можно выше, скользя ими по животу, соскам и нежной шее, сквозь которую проходит пульсирующая синяя жилка. - Если бы это изменило хоть что-нибудь, я бы вгрызся в твою шею, разрывая вены в твоем теле. Я бы собственными руками вырвал твое сердце из груди, сжимая его в ладонях, позволяя сосудам лопаться одному за другим. Я бы всадил в твою грудь несколько свинцовых пуль, если бы это было способно тебя погубить. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Ты манипулируешь мною, а я продолжаю желать и любить, презирать и возгораться от каждого случайного прикосновения. Ненавижу. - На этих словах плоть Шеннона проникла в брата, скользя по каждому нервному окончанию, посылающему дрожь сквозь все тело. Джаред выгнулся дугой, шипя что-то нечленораздельное, что означало, что он любит. Он начал двигаться внутри Джареда, вознося его на пик блаженства, или же опуская в самое пекло ада, заставляя их плавиться в самом котловане. Сейчас весь окружающий мир мог катиться ко всем чертям, причем в прямом смысле этого слова.
Сейчас слишком хорошо, а о Билле он еще успеет подумать позже, когда волны оргазма покинут его тело и адреналин перестанет бежать в его крови, подобно закипающей и бурлящей воде. Сейчас он любит, а все остальное лишь желание завладеть этим юнцом, чтобы править как можно дольше. Шеннон провел языком от виска и ниже по скуле, доказывая, что он слишком преданно любит, но в нужный момент способен выпустить свои коготки. Да, ему необходимо постоянно доказывать свое главенство, чтобы самому быть уверенным в том, что никакой сопляк не займет его места в сердце и жизни Джареда. Он одержим им, ведь еще никому не удавалось оставаться равнодушным по отношению к дитя Тьмы. Движения бедер стали более резкими и грубыми, заставляющими сосуды лопаться под нежным и тонким слоем кожи, подобно тому, как на местных рынках и базарах ловким движением руки мясники вспарывали животы хрюшкам и курицам, выпуская наружу все их органы и внутренности. Только в момент близости сердце Джареда билось, доказывая, что он живой, и он все еще дышит. Шеннон вкладывал в каждое движение всю свою ярость, ненависть, ревность и злость, всего себя, но еще больше в этом было, нет, отнюдь не похоти, а именно любви. Именно так любят того, кем дышишь и живешь. Именно так борются за того, кого ни в коем случае не желаешь отпускать. Именно так рвут в клочья своих противников, когда они переходят тебе дорогу. И Шеннон собственными руками вырвет сердце Билла из его груди, любуясь на то, как оно постепенно затихает в его ладонях, а затем и вовсе завершает свой жизненный ход. Он убьет его, если понадобится отвоевать Джареда. Он отправился ради него в ад, теперь его уж точно ничто не способно напугать. Он слишком любит.
-Прошу... тебя... глубже, Шен, умоляю. Резче и глубже, о, Дьявол. - Шеннон усмехнулся и сильнее двинул бедрами, входя по самое основание, заставляя развернуться жерло вулкана, извергая белесую вязкую лаву, заполняющую тело Джареда невероятным теплом и сонливостью. Он знает, что таких ночей будет слишком много, когда ему придется доказывать, что кроме Шеннона ему никто не нужен и любит он только его. А Шеннону придется доказывать свою покорность и любовь, закрывающую глаза абсолютно на все. Таких дьявольских ночей будет еще очень много, но однажды они дали клятву, что, не смотря ни на что, они будут вместе, и будут едины, потому что любят, и это слишком важно для них, не смотря на то, что они всего лишь на всего прожорливые твари.
-О, да, называй меня своим личным Дьяволом. Я....
-Я люблю тебя, Шен. Только побудь во мне еще чуть-чуть до восхода солнца, пока я не погружусь в сон. Побудь еще совсем чуть-чуть, пока мое сердце окончательно не остановится. Не выходи из меня еще немного, пока я могу любить.
-Я не уйду. - Шеннон накрыл их простынею, сотканной из тончайшего японского шелка.
"Пока я могу любить".
-Не уходи. Останься совсем чуть-чуть, пока я могу дышать. - Слова, сорвавшиеся с губ Билла, когда Том взял его на руки и понес в спальню, чтобы тот хоть немного поспал. - Останься и не уходи, пока я могу любить. - Слова, которые утонули в нежном прикосновении рук к его губам, просящим его просто поспать и не тратить своих сил.
"Ты видишь страх в его глазах, а ведь мы еще не знакомы. Береги его, пока не поздно".
Свет в обоих замках потух одновременно. Теперь они вчетвером неразрывно связаны.