Глава из юмористической повести Холдора Вулкана "Странные письма Мизхаппара"
Седьмое письмо Мизхаппара
Сайтмират-ака, сейчас нет времени даже поздороваться с Вами. Есть чрезвычайная новость. Курумбой ушел в оппозицию. Он эмигрировал на небольшой остров, который расположен на реке "Карадарья", где на ветру в дельте шумит тростник и растут степные можжевельники и лохи. Живет он один на чужбине, построив себе шалаш из камыша. Позавчера, ночью кто- то стучал в окно комнаты, где я сплю. Сами в курсе, что в нашем селе нет света вот уже несколько месяцев. Безлунными ночами село наше погружается во тьму и царит гробовая тишина. Услышав странный стук, я испугался. Подняв керосиновую лампу, я осторожно подошел к окну и спросил:
- Кто там?!
-Это я, красноармеец Мизхаппар, откройте окно, есть дело - сказал кто-то шепотом. Я по голосу узнал, - это был Курумбой. Но, открыв окно, я ещё сильнее испугался, увидев человека с красной бородой и усами. Человек в бескозырке матроса с оранжевыми бровями оказался Курумбоем... Оказывается, избежав ареста, он тщательно загримировался, приклеив себе бороду, усы и брови из шкуры той самой собаки, которую я зарезал.
-Здравствуй, Курумбой, заходи - сказал я вежливости ради и желая показаться гостеприимным человеком.
- Спасибо, красноармеец Мизхаппар, как-нибудь в другой раз. Я нахожусь в розыске, меня ищут повсюду. Вы сегодня в полночь идите в заброшенный свинарник. Там Вас встретит член ревкома комиссар Юлдашин, и он поведет Вас на подпольное заседание революционного комитета. На этом заседании будут рассматриваться организационные вопросы. Приходите обязательно и не опаздывайте. Председатель ревкома, комиссар Курумчук - сказал Курумбой и ушел прочь.
Не прошло и нескольких секунд, как он исчез с поля моего зрения, растворившись во мраке словно призрак, я закрыл окно, понизив фитиль керосиновой лампы, и лег спать. Но я больше не смог уснуть, и в полночь я надел сапоги, осторожно открыл окно, чтобы не беспокоить отчима с мачехой и, прыгнув через окно, направился в сторону заброшенного свинарника через кладбище, где ухал филин. Когда я пришел в свинарник, у входа меня встретил Юлдашвой. На нём была потертая тюбетейка с красной звездой. Он подошел ко мне, шагая по-солдатски, шурша своей дерматиновой курткой с поднятым воротником, и отдал честь:
- Здравия желаю, товарищ Мизхаппар. Председатель ревкома товарищ Курумчук и комиссар Мамадияренко ждут вас в штабе, следуйте за мной - сказал Юлдашвой.
Мы зашли в штаб канцелярии через темный коридор, в котором с двух сторон мрачно блестели вольеры, железные кормушки, где когда-то лежали свиньи. Я увидел все это при свете зажженной спички которое горела в руках комиссара Юлдашина. Хотя здесь давно не держали свиней, но, сильный, вонючий запах, все, же сохранился. Когда мы зашли в штаб с потолком, где чернел огромный проем как тёмная дыра вселенной, я увидел Курумбоя и Мамадияра. Они сидели за столом, у которого отсутствовала одна ножка, и на котором стояла горящая керосиновая лампа "Шайтанчирак", увеличивая мрачные тени моих друзей на стенах канцелярии. На столе, как старинный натюрморт художника, были пустые консервные банки, наполовину выпитая бутылка вина и кусок хлеба с рассыпанными крошками. Всё это было разложено на старой пожелтевшей газете "Неправда востока".
- Аа-аа, пришли, красноармеец Мизхаппар? Проходите и сядьте, пожалуйста, сюда - сказал Курумбой, указывая на перевернутое железное корыто, из которого когда-то прожорливые свиньи, жадно хрюкая и толкая друг друга, с большим аппетитом ели помои.
- Спасибо, таш каминдон - сказал я и сел на перевернутое корыто. Мамадияр что-то писал на бумаге при свете керосиновой лампы "Шайтан чирак". Прежде чем начать совещание, Курумбой оторвал кусочки пожелтевшей газеты "Неправда востока", и набивая ими плотно свою трубку и закурил. Затем, как бы желая угостить Мамадияра, протянул ему трубку:
- Закурить не хотите, товарищ комиссар? - спросил он Мамадияра.
- Пожалуй, да - сказал Мамадияр и взял трубку.
Но он после первой же затяжки, задыхаясь от дыма, стал сильно кашлять, высунув язык как больной баран с дырявыми легкими. От напряжения его артерия на шее вздулась до максимального размера, глаза прослезились, а лицо его сильно покраснело. Курумбой быстро налил в консервную банку вина и протянул её Мамадияру:
- Нате, комиссар Мамадияренко, выпейте лечебного бальзама - сказал он. Мамадияр, отдал трубку Курумбою, взял банку с вином и выпил до дна. Юлдашвой дал Мамадияру помидор для закуски, налил при этом граммов пятьдесят вина для себя и выпил. Курумбой протянул мне трубку и спросил:
- Нет, нет, спасибо таш каминдон, курить вредно для моего организма. Об этом письменно предупреждал меня само Министерство здравоохранения - ответил я, с опаской глядя в дымящуюся трубку.
-Ну, как знаете - сказал Курумбой докуривая оставшийся табак из куска пожелтевшей газеты "Неправда востока", который все ещё тлел в трубке. Потом поднялся на трибуну, сделанную тоже из деревянной кормушки для свиней и начал свою пламенную речь:
- Товарищи члены нашей партии, "доблестные голодранцы "! Хватит! Нож дошел до самых костей! Сколько можно терпеть гнета и издевательство! Мы должны бороться со злом, то есть с демократией и с религиозным мракобесием, не щадя свои крови, во имя светлого будушего нашего многострадального народа! В этой борьбе нам поможет вот это книга!.. С этими словами Курумбой показал нам какую-то книгу в красном переплете, и я спросил его:
-Простите, таш каминдон, это "Капитал" что ли?
-Нет, таш красноармеец! Это книга называется "Народные сказки". Мы должны выучить эту книгу наизусть! Потому что в этих сказках содержатся уникальные способы борьбы со злодеями, трехглавыми драконамы "Аждархо" и прочими мерзостями. Например, вот на этих страницах... Сейчас, я читал эту сказку где-то здесь... Ах, вот, нашел! Короче, у одного бедного старика были трое взрослых сыновей, и они были безработными. С утра до глубокого вечера они спали и просыпались только чтобы поесть. Однажды, аксакал построил их в одну шеренгу и стал им читать мораль:
- Сынки мои, вот вы стали взрослыми и сильными! Теперь вы должны бороться за своё счастье самостоятельно. Для этого вы должны объединиться как никогда. Если вы будете шагать по жизни сплоченно, то никакой враг не сможет победить вас. Вот, я сейчас вам покажу один уникальный пример... С этими словами старик раздал своим сыновьям по одному стеблю хлопчатника и велел им сломать их. Сыновья с легкостью сломали стебли. Тогда отец дал каждому по снопу таких стеблей от хлопчатника. Сыновья сломали без труда и эти снопы от хлопчатника "гузапоя". Увидев это, отец удивился. Он дал сыновьям по одному деревянному шесту и велел им попробовать сломать. Сыновья без всякого труда сломали и эти шесты, и стали ждать следующего испытания. Тогда старик разозлился и закричал им:
- Ах, вы дармоеды! Лежебоки несчастные! Имея такие силы, лежите дома и живете за счет моей пенсии?! А кассир не выдает нам вовремя нашу пенсию, пуская её в оборот и получая навар! Я не могу больше кормить вас! Найдите себе работу, паразиты! Идите на базар и катайте тележку! Давайте, выходите вон из моего дома, нечего сидеть тут, идите вон! Так старик стал выгонять своих сыновей, выталкивая на улицу. Но сыновья цеплялись за косяк двери и умоляли, чтобы аксакал не выгонял их из дому.
- Отец, не выгоняйте нас, пожалуйста! Мы боимся выходить на улицу! Там полно работников милиции! Они поймают нас и, незаметно подложив нам в карманы запрещенную литературу или листовки, отправят в тюрьму. Оттуда нас эпатируют в лагеря, где невинные люди умирают от недоедания и туберкулёза!
-Не бойтесь, шакалы трусливые! Я скажу вашей маме, и она зашьет ваши карманы рыболовной леской, и никакой мент не сможет положить вам в ваши карманы религиозные листовки или снаряды - сказал аксакал.
- Хы-ыы-ыы-ыы! - засмеялся старший сын, и другие сыновья тоже начали ржать, показывая зубы, почерневшие от регулярного курения махорки.
-Отец! Карманы-то зашьет мама, но есть на улице ещё более опасные и безжалостные типы, свои же соотечественники, которые охотятся на рабов, себе подобных. Они обманным путем могут увезти нас в соседние страны и, отняв у нас паспорта, продать нас работорговцам на вечное пользование! Что тогда?! Вы хотите, чтобы мы стали рабами и работали в лесу с кандалами на шее и ногах, печально гремя чугунными цепями?! - спросили сыновья у старика.
-Ничего, вы такие сильные, вы оборвёте стальные цепи с кандалами и совершаете побег - сказал старик...
Тут рассказ Курумбоя прервался. За окном без стёкол появилась серес чур чисто сбритая, ишачая рожа Хуббигулы, который работал в органах на полставки тайным информатором, то есть стукачом.
-А, попались, сволочи! Ну, что же, поздравляю. Создали, значит, партию подпольную вопреки конституции нашей страны, да?! Я всё записал на свой диктофончик, и сегодня же передам всю информацию куда следует... Вам теперь крышка, басаногие голодранцы! -сказал Хуббигуль прочесая хромую ногу свою одетую в женской колготки.
Курумбой в панике схватился за бутылку и закричал: "Товарищи! Полосатая революция в опасности!". Потом этой бутылкой изо всех сил ударил Хуббигулу по голове. От сокрушительного удара Хуббигуль упал на земляной пол канцеляри нашей партии. Мамадияр, проверив пульс Хуббигуля, сделал знак что, сексот мертв.
- Таш каминдон, вы убили стукача! - обрадовался я.
- Хотя он был стукачом, все равно жалко - сказал Юлдашвой, скорбно снимая с головы тюбетейку, сшитую из собачьей шкуры.
-Выше голову, товарищ Юлдашин! Политика, это искусство! А искусство всегда требует жертв! - сказал Курумбой, держа в руках разбитую наполовину бутылку. Потом скомандовал:
- Поднимите труп этого гада, выбросим его в реку! Мы покорно согласились с каминдоном и подняли труп. В это время в небе над свинарником появилась луна, которая грустно плавала среди облаков, освещая нам дорогу.
- Таш, каминдон, не лучше ли нам его закопать в землю, чем бросать в воду. Ведь, этот труп рано или поздно всплывет наружу или застрянет где-нибудь, что будет тогда? Тем временем его труп начинает портиться и бездомные собаки стаями устремиляются туда, время от времени ревниво рыча на ворон, которые будут кружаться в небе. Вы думаете, что дехкане не заметят этого и не позовут участкового Шгабуддинова? - спросил Мамадияр.
- Прежде чем бросить труп в реку, мы должны привязать к его ноге вон тот плуг - и дело с концом. Плуг тяжелый, и никто не догадается о нашем гнусном преступлении - сказал Курумбой.
- Хорошая идея - сказали мы хором.
Потом мы вчетвером подняли и принесли на берег тяжелый плуг от заброшенного трактора "Т - 28 - Х -4" и, привязав его к ногам Хуббигулы, и бросили в глубокую реку "Карадарья", где бурлил водоворот.
-Вот, наконец, избавились мы от коварного стукача - и революция спасена! - сказал Курумбой, облегченно вздыхая.
А луна всё ещё сияла над свинарником. Вернувшись в штаб канцелярии, мы потушили керосиновую лампу и разошлись по домам.
- Да, Сайитмират-ака, быть революционером, оказывается, не легкое дело. Вот сижу в своей родной хижине, пишу Вам это письмо, прислушиваюсь в тишину и думаю о том, не пришел ли за мной участковой Шгабуддинов, подкрадываясь тихо и держа наготове свой пистолет марки "Маузер".
Ладно, до свидания, Сайитмират-ака, тушу керосиновую лампу.