Погостил у нас мой приемный дядя Ершалаим денек-два и дрожа от лютого арктического холода решил воротиться в город Чапаев. Я тоже хотел поехать вместе с ним на его собачей упряжке. Потому что как раз в этот день должен был состояться старинный балл аристократов, куда меня официально пригласила жена его величества господина генерала губернатора Чапаевской области Ебтоймаса Таппаталаровича герцогиня Соликсоларува Хокматойханум Нонобкочарувна. Мы сели в упряжку, и дядя Ершалаим размахнувшись над нашими головами длинным, свистящим кнутом как пропеллером вертолета, ударил изо всех сил дряхлую собаку, которая должна была буксировать нас. Собака оказалась к тому же хромой на одну ногу, поэтому она сразу не смогла сдвинуть с места упряжку. Но мой приемный дядя Ершалаим продолжал стегать бедняжку, а та жалобно скулила, дергалась, стараясь как-то сдвинуть упряжку с места. Нам пришлось слезть с повозки и помочь бедной собаке из соображений гуманности. И вот собака дяди Ершалаима поднялась и поволокла упряжку, передвигаясь на трех ногах с такой быстротой, что мы не смогли догнать её. Мы бежали позади упряжки, а собака - впереди. Короче говоря, мы с дядей Ершалаимом добрались до города Василия Иванувича Чапаева пешком. Хорошо, что я успел на балл. Мы с дядей Ершалаимом попрощались у поворота, и он пошел дальше искать свою собачью упряжку. Подойдя к воротам виллы Ебтоймаса Таппаталарувича, я показал охране пригласительный билет. Те тщательно проверили меня с помощью металлоискателя и пропустили. Гостей было много, и они стекались туда рекой. Все в смокингах, во фраках и в бабочках. Некоторые даже умудрились нацепить на себя государственные награды - ордена и медали. Они парами шагали под ручку, гордо надев на свои головы белые кучерявые парики с бакенбардами. Эти люди приветствовали друг друга, снимая шляпы-цилиндры, и улыбались. А я, сами понимаете, в телогрейке, в деревянных погонах и в шапке-ушанке, поеденной прожорливой молью. Я шагал в вельветовых шароварах. На ногах у меня были те же знакомые на всю планету старые сапоги без подошвы. Зашел я, значит, в холл, сдал свою телогрейку старому швейцару, который работал в гардеробе и постоял, глядя на аристократов, которые держали в руках хрустальные фужеры с шампанским. Гости беседовали между собой о больших деньгах, о чиновничьих портфелях и придворных заговорах. Доносился звонкий смех веселых и хмельных женщин. Одна дама всыпала яд в фужер с шампанским и отдала его одному мужчине с вздутым животом и плоским лицом. Я хотел было предупредить того плосколицего, но тут неожиданно передо мной появилась сама герцогиня, жена генерала губернатора Ебтоймаса Таппаталаровича госпожа Соликсоларува Хокматойханум Нонобкочарувна, держа в одной руке японский веер, а в другой - очки-монокль с длинной, серебряной рукояткой. Она надела белые перчатки до самих локтей, лицо её покрывала нежная вуаль. На голове у неё была прическа "Осенний скворечник в шумяшей березовой роще", которую я сплел из её волос.
- О бонжур, мосье Мизхаппар де Лакруа Жозекю жмопель ла бонжур де оруюар! - приветствовала она, делая мне старинные легкие поклоны, плавно двигая одной рукой по мраморному полу и одну ногу вытягивая вперед, другой рукой нежно придерживая своё роскошное платье. Потом протянула мне руку, и я просто вынужден был взять нежные кончики её пальчиков и поцеловать их. После этого она громким голосом обратилась к участникам балла:
- Господа участники балла, посвящённого сорокалетию губернаторства моего мужа герцога Ебтоймаса Таппаталаровича! Познакомтесь, - всемирно известный парикмахер, автор моей причёски "Осенний скворечник в березовой роще" мосье Мизхаппар де Лакруа Жозекю жмопель ла бонжур де оруюар! Присутствующие дружно повернулись в нашу сторону и горячо приветствовали меня аплодисментами.Тут и подошел ко мне сам Ебтоймас Таппаталарович с фужером в руках и с улыбкой на устах.Он поблогадорил меня за созданное мной исскуство века, то есть за причёску, которая сделано мною для его жены под романтичном называнием "Осенний скворечник в березовой роще".Потом заиграла старинная музыка, за оркестровой ямой, где махал палочками худой и высокий дирижер с длинными волосами, и печальными глазами одетый во фрак и участники балла стали танцевать парами. Смотрю - в сторонке стоит одна ничегосебехонькая девушка, наивная с виду. Я тихо подошел к ней и пригласил её на танец. Она сначала сильно покраснела, а потом согласилась.
- Вы только не наступите мне на ноги, ладно? - сказал я ей.
- Хорошо, мосье Мизхаппар де Лакруа Жозекю жмопель ла бонжур де оруюар - сказала моя партнерша. Поскольку диаметр её талии был огромный, и её груди тоже соответствовали её телосложению, то есть они были похожи на гигантский парус пиратского корабля, я просто не мог обхватить её. Тем не менее, я начал кружиться с ней как вихрь узбекских хлопковых полей, танцуя старинный вальс и имитируя музыку устно: - Дуп - пап - пап ! Дуп - пап - пап! Туруру - туруру - тууууруруууу! Туруруруру - туруруруру- туруруууууу!..
Мы танцевали долго, как говорится, до седьмого пота. Вдруг партнерша моя остановилась и попросила прощения, посмотрев на часы.
- Простите, ради бога, кавалер мой мосье Мизхаппар де Лакруа Жозекю жмопель ла бонжур де оруюар, я должна идти - сказала, и зашагала в сторону гардероба.
- Куда Вы, мадмуазель! Потанцевали бы ещё немного. Куда Вы так спешите, на ночь глядя? - сказал я недоумевая.
- Экскюземуа, мосье, Мизхаппар де Лакруа Жозекю жмопель ла бонжур де оруюар, я должна идти - сказала она, надевая пальто и перчатки строителей, и побежала к выходу. Я побежал за ней:
- Да, остановитесь же Вы, мадмуозель! Ну что же Вы так, а, на самом интересном месте?.. Ещё рано уходить! - кричал я ей вслед. Но она не остановилась. Когда она начала быстро спускаться по лестнице, одна туфля слетела у неё ноги. Она так спешила, что оставив туфлю, побежала туда, где стояла машина-такси и, сев в неё, уехала. Я подобрал её обувь сорок девятого размера и задумался. Потом, даже не попрощавшись с герцогиней госпажой Соликсоларувой Хокматойханум Нонобкочарувной, воротился пешком домой. Обувь моей партнерши сорок девятого размера на всякий случай прихватил собой. Снег всё падал, медленно увеличивая толщину покрова миллиметр за миллиметром, сантиметр за сантиметром на улицах и на крышах домов. Тут я услышал свист и испугался. В этот момент пробежала собака дядя Ершалаима, на трех ногах с бешеной скоростью волоча за собой упряжку, и чуть не сбила меня. Я даже не успел остановить её. Она тут же исчезла среди бесчисленных кружащихся снежных хлопьев.
Вот такие дела у меня, дорогой Сайитмират-ака.
До следуюших писемь. Со сказочным и волшебным приветом,
бывший красноармеец, парикмахер мирового масштаба Мизхаппар де Лакруа Жозекю жмопель ла бонжур де оруюар.