Моя верная собака " Муравьед " неожиданно заболела и страшно похудела. Наверно ей кто-то дал иголку с едой. Она перестала есть. Но, несмотря на это, она, качаясь от головокружения, выполняла своей собачий долг до конца. Стояла на посту и ночью охраняла свиноферму. Днём тоже бедняжка старалась мне помочь.
- Не надо, Муравьед - говорил я ей - ты лежи. Я сам справлюсь. Ты ешь что-нибудь...
Я умолял чтобы она поела хоть немного, но она, бедняжка, уткнувшись в меня носом и виляя хвостом долго-долго глядела куда-то в даль. Молчала. Я даже привёл зоотехника по имени Йигитнабигуль. Зоотехник осмотрел Муравьеда и тоненьким женским голосом говорит:
- Вой акаджоней, ваша собака заболела очень тяжелой и неизлечимой болезнью.
- Неужели нет никакой надежды? - спрашивал я.
Йигитнабигуль, хитро улыбаясь, как проститутка, поглаживая мизинчиком свои тоненькие усы, косо поглядывая на меня, отвечал:
- Ну - у - у, а - а - а, если дадите денег на обед, то вашу собаку можно вылечить.
Я отдал все деньги, которые имел при себе и сказал:
- На, держи.
Йигитнабигуль обещая, что непременно придёт с нужными медикаментами, ушел, виляя задницей, и больше не пришёл.
Собака моя пропала. Я долго искал её, окрикивая повсюду. Но она не откликнулась. Словно провалилась сквозь землю
Через день я нашёл её за хлопковыми полями Хасана Абу Доуда мёртвой.
Бедняга, ушла туда, и чтобы не причинять мне боли, там и умерла. Видимо, она ходила пока не упала.
Я стоял над её трупом, и слёзы сами собой катились из моих глаз. Шерсть её на слабом ветру трепетала словно трава. Я присел на колени и стал плакать:
- Муравьед, Муравьеджон, Мурик, прости меня, пожалуйста, друг... За то, что в трудные твои дни не смог тебе оказать помощь... Прости, если обидел тебя нечаянно. У тебя я научился многому. Ты страшно мучился, но никогда не жаловался. Я бы так не смог... Оказывается, я сильно привык к тебе. Никогда не забуду тебя.
С этими словами я погладил её и завернув в свой пиджак её окаменевший труп пошёл на свиноферму.
Там стоял мой друг Маташ. Увидев труп Муравьеда, он тоже заплакал. Я оставив ему ключи от сторожевой будки и пошёл домой. Пока я шёл домой, начало смеркаться. Увидев труп Муравьеда, жена с детьми склонили головы и заплакали. Бабат, рыдая, вспоминала её:
- Бедняжка, она была святая. Любила детей. Никогда ни на кого не держала обиды. Она прощала тех, кто её огорчил. Она простила даже тогда, когда я била её метёлкой...
На такой невесёлой ноте мы похоронили её на почётном месте нашего двора.
Похоронили его подобно человеку. Утром чтобы принести свое соболезнование, к нам домой зашёл Каланхан Адалатов
Он в знак траура снял с головы шляпу, который купил после того, как потерял свою знаменитую дерматиновую шляпу на свадьбе, где произошла драка. После минуты молчания Адалатович начал говорит:
- Знаешь, Ал Казим, твоя собака была человеком в облике собаки. Она уважала меня. Когда я проходил мимо, она вставала с места и виляла хвостом. А ты, (прости меня) но я просто вынужден этого сказать, что ты собака в облике человека. Если ты кормил бы её хорошо, она бы не умерла.
Каланхан Адалатов тайком вытер слёзы. Пользуясь случаем, я сказал Адалатову:
- Товарищ Каланхан Адалатович, я завязал всё... То есть бросил все вредные привычки, которые у меня имелись, и мне надоело быть свинопасом. Разрешите вернуться на свою прежнюю работу?..
Каланхан Адалатов остановился у ворот и задумался. Потом, резко оборачиваясь ко мне, сказал: