Ночной холодный дождь барабанил в жестяную крышу будки, в которой я живу и работаю день и ночь. Я пошел в обход ямы, сквозь слепой туман с зонтиком в руках, который я, разумеется, тоже нашёл в куче мусора. Я шёл, хромая на одну ногу и чувствовал осенние холода, которые крепчали всё сильнее и сильнее. Возвращаясь по скользкой тропе обратно, я вдруг увидел около будки силуэт человека очень высокого роста в мокрой белой одежде, похожую на саван, и у меня от страха ёкнуло сердце. По всему виду он был горбатым и очень худым. Горбатый стоял неподвижно и молчал. Я в страхе направился в его сторону, чтобы увидеть таинственное лицо горбуна. На ходу я вытащил из кармана брюк сотовой телефон, который до этого отключил, чтобы не села батарейка. Я включил телефон и при небольшом свете, который он излучал, стал разглядеть лицо незваного гостя.
- Эй, кто ты?! - крикнул я, и почему-то мурашки побежали у меня по спине. Когда горбун неожиданно вскинул черную завесу с лица, я замер от страха. Голова горбатого, высокого и очень худого, была похожа на голову новорождённого. Тут, под холодным дождём, он неожиданно запел странную песню. Он пел, а во рту у него блестели золотые зубы, отражая свет, исходящий от моего телефона, который я держал в дрожащей руке. Эту гнусную песню, которую он пел голосом, напоминающим звук наждачной бумаги при чистки металлического предмета, он выдавливал из глотки, и это песня про белого ягненка стояший под луной начала гипнотизировать меня. Я не мог двигаться и говорить. Смотрю - губы мои начали расходиться в разные стороны.Язык мой разбухал и глаза мои расширились до неузнаваемого размера.Я хотел закричать, но это у меня не получалось.
Тут я проснулся и вскочил с места, жадно глотая воздух.. Вижу -за окном стоит какой-то человек в плаще и в шляпе, держа подмышкой красный портфель. Я, понемногу приходя себя, взял помятую алюминиевую кружку и, зачерпнув воду из ведра, выпил. Потом, вытерев рот обратной стороной ладони, вышел из будки. Я поздоровался с гостем и пригласил его в будку. Человек с красным портфелем вошёл в будку, спотыкаясь об алюминиевую посуду. Мы сели и начали знакомится.
- Это вы, товарищ Алказим Суннатов? - спросил человек в плаще и с красным портфелем.
- Да - говорю я, кивая головой. Меня зовут Хаппаром. Полное моё имя - Гаппаров Хаппар Саттарович. Для краткости - Хаппар Саттарович.
Тут Хаппар Саттарович показал своё удостоверение в красной обложке, как это делают сотрудники ФБР при поимке особо опасных преступников, и сказал, открывая свой красный портфель:
- Так, вот, дядя Алказим, я журналист по профессии и работаю вне штатным корреспондентом в городской газете "Каракчи". Я - победитель республиканского конкурса "Алтын калам" (золотой карандаш). Пришел по горячим следам заявления, поданного товарищем Гпрыдиновым Пкрыдином Бкрыдиновичем. Вот копия этого заявления. Можете с ним ознакомиться. Товарищ Гпрыдинов Пкрыдин Бкрыдинович в своем заявлении пишет, что Вы на этой мусорной свалке захоронили что-то страшное, и я должен изучить это дело и написать статейку.
Я обалдел от услышанного.
- Ах, собака, взял- все таки след - подумал я машинально.
Потом глаза мои заблестели от идеи, которая пришла мне в голову, и я незаметно посмотрел в окошко. Хорошо, что журналист с красной папкой поподробнее разъяснил содержимое заявления товариша Гпрыдинова Пкрыдина Бкрыдиновича.
- По словам товарища Гпрыдинова, здесь тайно захоронены ядерные отходы, и Вы со своим сыном не хотите поделится с местным населением. Скажите, пожалуйста, зачем Вам столько ядерных отходов? Или Вы собираетесь унести их собой в могилу? Как Вы думаете, не пришло ли время честно разделить эти ядерные отходы и по списку раздать их нуждающимся людям? Почему Вы жадничаете? Неужели трудно составить список семей, которые нуждаются в ядерных отходах?
Смотрю, - бедный журналист немного того, и он намерен писать статейку о нашей мусорной свалке. Я незаметно вынул из кармана брюк сотовой телефон и послал эс-эм-эс-ку Араббаю, сказав ему, чтобы он приехал немедленно, и что у нас какой-то чокнутый журналист.
А журналист продолжал говорить:
- Ну, хорошо, черт с ними, с этими ядерными отходами. Вы ответьте мне на один мой вопрос.
- Скажите честно, сколько зубных щеток Вы собрали с начала сезона, и где они сейчас? Или Вы думаете, что мы не знаем, сколько мешков шприцев Вы собираете за день и кому перепродаёте? Ну, хорошо, допустим, Вы сдали эти шприцы в детские больницы. Но, должен же быть хоть какой- нибудь документ или хотя бы отчет. Нехорошо, дядя Алказим, нехорошо...
В этот момент вороны стали подниматься стаями, недовольно каркая. По тому, как встревожились вороны, я понял, что кто-то пришел. Эти былы мои сыновья, Мой старшый сын Араббай войдя в будку, распахнул свои объятья и начал поздороватся с журналистом:
- Оооо, Хаппар Саттарович! Какая встреча! Здравствуйте, здравствуйте. Журналист тоже встал с места и поздоровался с моим старшим сыном Араббаям. Вслед за Араббаем вошел Шараббай с полиэтиленовым пакетом в руках.
- Какими судьбами, Хаппар Саттарович? - спросил у журналиста Араббай с яркой улыбкой на устах. Через некоторое время они начали рассказывать друг друга смешные анекдоты и стали хохотать. Я быстро приготовил чай и поставил на рукодельный стол печенье и пряники. Журналист Хаппар Саттарович был голодным, и он сьел все печенье с пряниками. Когда в чайнике кончился чай, он стал собирать свои бумаги и, наконец, встал. Когда мы вышли провожать журналиста, обладателя премии "Золотой карандаш", Араббай взял полиэтиленовый пакет и отдал его Хаппару Саттаровичу. Тот покраснел и спросил:
- Что это?
- Ядерные отходы. Это Вам. Не думайте, что это какая-то взятка. Нет, это подарок от меня - сказал Араббай, скрестив руки на груди, в знак уважения. Тот взял подарок и ушел. Мы облегченно вздохнули.
- А что ты дал ему? - спросил я Араббая.
Он беззвучно смеялся, тряся плечами.
- Чего ты смеёшься? - спросил я с недоумением.
- Водку с солёными огурцами - сказал Араббай, продолжая смеяться.