На первом году вождения автомобиля мечтаешь ездить хоть как-нибудь.
На втором - назначаешь себя асом и начинаешь гонять как подорванный, ну, и подрываешься то тут, то там - ума-то нету. Если повезет и за второй год намотаешь хотя бы сотню тысяч километров и при этом уцелеешь - мозги вправятся. Не намотаешь - навсегда останешься "чайником выходного дня" со своими двадцатью-тридцатью тысячами пробега в год и с вечной радостью каждый раз, когда стрелка спидометра перевалит за сто двадцать:
"Я сделал это!!!" - ... ну и дурак.
Потому что если научился ездить реально, и за баранкой фунт лиха и пуд соли слопал так, что за ушами трещало и не раз, - и в полях и на перевале и в дурнинной пробке при выезде на МКАД, то понимаешь, что пустая газулька по прямой - это мотор, а не ты - прокладка между рулем и сиденьем. И истинное наслаждение - только в ювелирке скольжения в поворотах и узких проездах по грани без педалей, без газа и тормозов - на одной чуйке - по лезвию как над пропастью, а для этого нужны годы и годы и пробег, пробег и еще раз пробег сотнями тысяч, а не одна твоя бедная одеревеневшая икроножная мышца правой ноги взбесившегося от счастья ощущения движения паралитика.
Не в обиду, но чайники все таковы - только скорость и отсутствие мозгов.
Самое великолепное зрелище в жизни - КАМАЗ на ровной, но приличной скорости вламывающийся в тесный складской двор, одним движением делающий ровные 360 град. с прицепом, до сантиметра прикладывающий этот прицеп без звука к воротам пакгауза, щелчком (из кабины) скидывающий зацеп и так же одним движением, до сантиметра легко паркующий себя параллельно, впритык к своему прицепу. Во!!
А потом водительская дверь открывается и оттуда лениво вываливается упитанный "пузырь" в синих вытянутых трениках с пузырями ни коленках. Мастер!
Вот так и в экстриме.
Первый признак чайника - "гарнитурчик" ... ну, и жажда скорости по прямой, конечно.
Прим.: "гарнитурчик" - выверенный до нитки стильненький костюмчик (девочки знают о чем речь) - все синенькое к синенькому, красненькое - к красненькому или там к беленькому - сочетания цветов исключительно точные, в строго единой гамме. Полная гармония облачения и "фирма'" (чайник никогда не оденет потертый старый танковый шлем вместо положенного "в обществе" фирменно-блестящего сноубордового - постесняется).
И абсолютное отсутствие тормозов - но это только строго на ровном и гладком.
На горбатое чайники не суются - во-первых, там надо уметь. Доехать! А, во-вторых, больше всего на свете чудо боится "неправильно выглядеть" в глазах представляемых ему, а на деле, как правило, несуществующих зрителей - не круто. Ну и дурак. Реально круто - это влететь в сальто через голову, оттого, что неверно, по ошибке выставил ногу не туда, очумело оглядеться после этого, тупо сидя посреди глубоченного нетронутого снега и испытать неизмеримое счастье оттого, что все у тебя цело! И погнать дальше (без зрителей).
"Пузырчатые тянучки" и умение вывернуться на крохотном пятачке и потом часами безошибочно вертеться на нем не останавливаясь ни на минуту на ровной скорости в любую сторону - вот что поистине круто (см. упражнение "дворик" для начинающих водителей). Ровная скорость без рывков - признак мастерства везде, хоть на машине, хоть на велике, хоть на волне или снежном склоне. Вот к чему стремиться и стремиться и всей жизни на это не хватит. А увидел "газ-тормоз, газ-тормоз" - держись подальше от придурка.
И на пятачке - дернешь стропу чуть не туда - и нет кайта - в клочья об острые обледенелые, растопыренные пики-ветки деревьев. Не устоишь на негаданно выскочившем из-под толстого такого мягкого пушистого снега ледяном буераке, надежно упрятанном от невнимательных и внимательных глаз падающей с небес хрустальной прелестью - и носом и коленями и всей грудиной тут же - в другую ледяную глыбу, оставленную безмятежными гусеницами снегоходов-туристов на трассе после подтаявшей солнечной позавчерашней выходной прогулки. Ну и кайт - само собой по прежнему сценарию - в клочья. А - не-зя-я-я-я!
И какой же это кайф - устоять, поймать, вывести по тонкой линии, по четко годами выверенной параболе и снова и снова и снова, - кто бы знал!