Абузяров Ильдар : другие произведения.

Моментально принятое решение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:

МОМЕНТАЛЬНО ПРИНЯТОЕ РЕШЕНИЕ

- Как поживаешь, че? - сказал Кортасар, въезжая в свою новую четырехугольную могилу.

Че - это ласковое обращение к другу, буквально: дружище, которого он мысленно прозвал “четырехкомнатушка”.

- Ну что, че, надо располагаться.

Однако не очень-то и хотелось, всегда бывает тоскливо переезжать на новое место, которое к тому же долго никем не обживалось. Он сидел на оставленном старым хозяином табурете и пытался привыкнуть к отдающему сыростью и плесенью запаху темных обоев. Лишь после он свыкся с мыслью, что табурет - вовсе не табурет, а сложенные кости. Иногда так бывает: от человека остается лишь память о нем, которую он сам о себе оставил.

Просидев восемь лет, Кортасар протянул свои красивые мужские руки к замкам старенького чемодана и резким движением пальцев рванул их вверх и одновременно. Надо было именно одновременно. Звонкий хруст - и ключица отделилась, отошла от лопаточной кости.

Осторожно, вещь за вещью вынимая содержимое чемодана, вызывающее, кстати сказать, неоднозначные ностальгические ощущения, Кортасар все еще жесткими пальцами наткнулся на легкие.

- О, че, фотоальбом!

Один из фотоальбомов был совершенно черный, классический цвет, подаренный друзьями на пятидесятилетие.

- Меньше надо было курить, че!

- Но без этого он не был бы заполнен фотографиями со столь ярким коллажем, - парировал Кортасар, - ведь если ты купишь “мыльницу” и будешь снимать наверняка и при чистом воздухе, то, считай, ты мертв как фотограф. И только сигареты... (их горький вкус.)

Неожиданно при воспоминании о сигаретах в пальцах возникло неприятное ощущение сырости.

- Сырые сигареты, че, что может быть неприятней!

Теперь он разговаривал исключительно со своим новым другом - черепом.

- Кто намочил мои фотоальбомы, че?

- Это когда твои вещи обстирывались в храме твоими же возлюбленными. Это когда через носовые скважины вода проникла внутрь, “по эту сторону”.

- Странно, ванную комнату люди прозвали храмом. Мне нигде так хорошо не писалось, че... - признался Кортасар. - Но я не думал, что мои возлюбленные состарятся и будут побираться обмыванием чужих тел. Че, скажи, ведь они мне уже совсем чужие.

- Эту безделушку тебе подарила одна из старух, - он указал на сердце, завернутое в носовой платок. - А другие по несколько раз выбрасывали ее из окна, потом склеивали. Суди сам, чужие они тебе или нет.

- Хорошо, что официальной причиной моей смерти была признана сердечная недостаточность, а не грязные, как белье, легкие. Представь себе, че, сколько запахов обнаженных женских тел они бы в них обнаружили.

Кортасар подвешивал на прищепку второй промокший фотоальбом.

Фотоальбом, негативы. Ему вспомнился эпизод его прежней жизни. Поддуваемый ветром, по асфальту колесом катился кусок кинопленки или фото.

- Мы шли в кинотеатр, че, и ее соленый локон бился на ветру, как черствая корка, которой мне так не хватает. Она была хлебом и солью.

- Фотовспышка, миг, Мага.

- Зачем придумывать велосипед, че? - остановил его друг.

Прошло еще пятнадцать ужасных лет.

- Без женщин трудно, тоскливо. Но я боюсь за безделушку. Как ты говоришь, она может треснуть. Че, где моя память, где?

- Нет.

- Вот... Если бы она была, я бы помнил боль, и мне не было бы так страшно... Заметь, я говорю “возможно” и в сослагательном наклонении... И при этом я все прекрасно понимаю, че.

- Но мужчина может себя обезопасить.

- И должен, - работа - каждый уважающий себя мужчина может иметь любимое дело; писать я уже не могу. За что мне спрятаться, че?

- Лепить из глины, благо, ее здесь предостаточно.

- Заметь, глиняные горшки - это единственный выход. Однажды в детстве мне рассказали страшную байку. Мужики искали клад и откопали одного пирата-араба. Это их заметно испугало. Но потом нашелся один умник с версией. В таких случаях всегда кто-нибудь находится.

- Не бойтесь, их хоронят сидя, - заявил он.

- Я молюсь, че! - прокричал араб, - прокричал Кортасар.

Помнится, я тоже начал с ключиц: большими пальцами прикоснулся к ним. Нет, конечно, еще раньше я сидел на табурете, а еще раньше вошел сюда.

- Второй закат.

- Да, у меня тоже такое впечатление, что все это уже во второй раз, что где-то оно уже было пройдено... Заметь, я говорю “оно”, не желая, размышляя о смерти, думать о женщинах. Это опасно.

Двадцать два года Кортасар думал о смерти и готовился.

- Если начинать все сначала, че, если обставить эту комнату глиняными горшками, то придется и свою жену заключить в один из больших кувшинов в правом углу.

- Это неизбежно, че.

- Во-первых, чтобы ей нашлось место в моем творчестве, а во-вторых, чтобы она нам не мешала, оставляла наедине.

- Да, и потом она не может сидеть на горшках, как твоя предыдущая жена - на чемодане с романами.

- Но возникает вопрос, что она будет делать в кувшине. Как интеллектуал, я должен просчитать все возможные варианты, я должен знать, как будет вести себя моя возлюбленная.

- А есть альтернативы?

- Есть - эллины. В конце концов, они предугадали, предвидели, что мир движется от более совершенного к менее совершенному. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на меня.

- Мужчина может себе позволить быть чуть красивее обезьяны, а любой археолог безошибочно определит, что твои кости - это человеческие кости.

- Любовь - это грустная штука, не правда ли, че?

Через две недели они вернулись к эллинам. Кортасар, как и Сократ (кстати, обрати внимание, че, имена столь похожи по своему буквенному содержанию, что их недолго перепутать), - итак, Кортасар, как и Сократ поставил вопрос таким образом, что тут же дал на него правильный ответ.

- Кто из греков жил в глиняных чашах? - Конечно же, Диоген.

- Диоген жил в бочке, че, - возразил черепок.

- Не надо сводить все к бочонку мате или чешского пива. - Кортасар как поэт рифмовал чешское с че и знал такое красивое слово, как амфора. - Афора, че, понимаешь, амфора.

- Еще был Архимед.

- Правильно, глиняные греческие и римские ванны - амфоры.

- Если римские, то бани, че.

- ... еще был Улисс в амфоре Троянского коня.

- Согласен.

- ...

- И джин в лампе-амфоре Аладдина.

- Аладдин не был греком, он был арабом. И к тому же джинов в Греции не было, греки в них не верят.

- Че, ты забыл притчу про араба, которая меня так напугала. Джины есть везде. Возьмем хотя бы Прометея. Думаешь, откуда он взял огонь, чтобы подарить его людям, и почему боги за такой пустячок так прогневались? Не кажется ли тебе, че, что Прометей - кличка Аладдина?

- Нет, не кажется, и я объясню, почему... За многие годы моего нахождения здесь я не только не видел света, но и не чувствовал малой толики тепла, что доказывает: джинов не существует.

- Это потому, что ты идешь по правильному пути. Джины являются к нам в образе порочных женщин, а ты ищешь себе чистую, как небесная лилия.

Три года они спорили о том, какую себе девушку ищет Кортасар.

В конце концов Кортасар сдался.

- Да, че, да, я хочу, чтобы моя женщина в горшке, словно Архимед в ванной, с помощью изумительного тела выдавливала на мои уста суфийское вино, вино, распитое с братьями на вечере. Заметь, я говорю: женщина в горшке, а не на горошине.

- Важно, че, чтобы она открывала новые математические формулы и передавала их тебе, подобно Музе.

- Согласен, пусть она будет симметрией для моего творчества.

- Нежное горлышко.

- Это хорошо, что ты меня понимаешь, че. С милой рай и в шалаше. Но мне бы еще хотелось, чтобы моя возлюбленная, подобно джину из амфоры Аладдина, в мгновение ока, если уж не строила замки, то хотя бы обклеила обоями эту берлогу.

- Уют в жилище - прямое предназначение женщин.

- Не сочти за пошлость, но также предназначение женщин - по ночам вылезать из Троянского коня и устраивать эротическое действо, или, если тебе так угодно, эротическое шоу - от греков за похищенную Елену.

- А когда тебе все надоест, твоя возлюбленная, следуя мудрости Диогена, залезет обратно в амфору-бочку. Заметь, сделает она это по собственному желанию, а не по принуждению, что важно, иначе тебя замучает совесть.

- Итак, обобщим.

- Уют, еда, вдохновение, спокойствие, эротика, вино.

- Я вспомнил, че: Сократ придумал совесть, и ему поднесли глиняную чашку с ядом... Че, они хотели убить, утопить совесть в амфоре.

Шесть лет Кортасара мучала совесть.

- И все-таки, че, Ева вышла из глиняного рога, ибо она из ребра Адама, а Адам из праха.

- Афина из головы Зевса, Афродита из раковины-амфоры. Я тебе говорил, че: женщины прекрасны и чудесны, как амфоры.

Радостную минуту принятого решения через пять лет вдохновили легкие, как пух, шаги женских ножек.

- Или это кидают землю на гроб в соседней могиле, - мрачно кивнул друг.

- Хочешь сказать, что, облачившись в Троянский деревянный гроб, старуха-смерть хочет взяться за мое сердце.. В любом случае времени на раздумье не остается... Как ты сказал - безделушка.

- Помни, прежде всего она должна быть тебе другом, ты ведь интеллектуал.

- И я ей другом, че.

Теперь перед Кортасаром стоял один единственный вопрос: чем постучать “по ту сторону”, внутрь кувшина - безделушкой или черепком друга? Заметьте, для интеллектуала вопрос весьма принципиальный.

Он постучал сердцем.


Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"