Когда-то в юности сердце билось горячо, а душа просила романтики - я мечтала стать юристом. Доливало масло в огонь то обстоятельство, что мой друг закончил юридический факультет Томского госуниверситета. Это было единственное отделение. готовящее юристов. На сегодняшний день каждое уважающее себя заведение считает своим долгом открыть хоть что-нибудь мало-мальски похожее на юриспруденцию. Однако при современном выборе факультетов, ТГУ остается одним из самых престижных по качеству обучения и респектабельности вузов страны. Не было сомнений, что после одиннадцатого класса моя дорога известна, даже специальность уже выбрана - адвокат. Почему? Молодой человек работал в прокуратуре, а мне хотелось стать адвокатом, так больше романтики. Мечтательной душе грезилось, как мы, влюбленные друг в друга и в свою профессию, плечом к плечу вершим правосудие. Готовить к адвокатской карьере я стала себя серьезно, сомнений, что я могу не поступить даже не возникало.
Конкурс в то время был огромнейший - до 30 человек на место, преимущества были у тех, кто работал по направлению. Сдав экзамены на тройки, при наличии некоторого опыта работы в органах или судах, человек смело мог считать себя студентом. Мысль о том, что для поступления требовалась энная сумма, девочку, воспитанную по самым нравственным законам чести и совести, не посетила. Даже то, что моему любимому помог поступить всемогущий папа, меня нисколько не смущало, тем более, что привыкла добиваться всего сама. В пылкую голову не приходило, что будущая профессия может быть связана с чем-то иным, нежели адвокатура. До окончания школы оставался полтора года - достаточно времени для подготовки.
По окончании 10 класса вместо летней практики я решила устроиться на временную работу - и практику засчитают, и деньги все-таки собственные. Я уже с 14 лет мыла собственный кооперативный подъезд, поэтому никакая работа не пугала. Недолго думая, приняла решение пойти в санитарки, и ноги двинули в сторону Института травматологии и ортопедии, меня давно интересовал его внутренний уклад, ведь на консультации в детстве я видела только внешнюю сторону, а врачи, обследовавшие позвоночник, казались почти богами. На мысль работы санитарки меня натолкнуло звание младшего медицинского персонала, полученное в учреждении с колючей совдеповской аббревиатурой УПК...
* * *
Через чудо образования - учебно-производственный комбинат в нашей великой стране прошли все, кто закончил среднюю школу. Как и во многих других начинаниях советского времени, задумка изначально была дельной. Предполагалось, что комбинаты должны помочь подросткам в выборе будущей профессии, определить склонности и предпочтения. На деле все выходило через мягкое место. Несчастных детей, жаждущих приносить пользу государству, загоняли на невзрачные работки, типа фасовки никому не нужной оконной замазки или неинтересного паяния последовательным соединением страшных елочных гирлянд, которые перегорали при первом включении. От такой профориентации работать в принципе вообще нигде не хотелось, тяга к трудовым подвигам у юного поколения отбивалась начисто. Посему единственной радостью УПК был наполовину свободный день: трудовая повинность отбывалась раз в неделю вместо школьных занятий.
Попутная мысль: Сначала приучаем детей к халяве, а потом требуем от них работоспособности.
Я не стала исключением в унылом деле учебной практики. Распределение было странным...Удавалось попасть не куда хочешь, а где были места. Кроме рабочих специальностей, которые лично мне совершенно неинтересны, была еще медицинская практика по уходу за больными. Естественно, туда пошли ребята, чьей мечтой была медицина, те, кто по окончании школы собирался учиться в мединституте. Я же, не видя для себя другого выхода, тоже записалась в эту группу, тем более, что туда пошли мои друзья - Сашка и Алинка. Стоит заметить, что с Шуриком мы дружили еще с ясельной группы, и еще тогда, в сопливом детстве он методично отрывал, а потом также методично пришивал лапы мягких игрушек, гордо лопоча "Я влач!". Всех десятиклассников в начале года загнали в темное, убогое заведение учебно-производственного комбината, насквозь пропахшее плесенью и махоркой мастеров рабочих специальностей. Там мы провеселились полдня в фойе в ожидании чуда. За "медиками" пришли позже всех и объявили, что на прохождение практики нужно придти на следующий день. Нетрудно догадаться, что и на следующий день нам пришлось ждать часа два, прежде чем нас хоть кто-нибудь заметил.
Вторая попутная мысль: В будущем, когда некоторые из этих мальчиков и девочек станут руководителями, их не надо учить тратить чужое время - они уже специалисты по бюрократизму и волоките. Чтобы все ожидающие приема или ответа люди знали свое место. Чтобы знали, кто они есть. Не дать поверить, что он - ЧЕЛОВЕК, а только "тварь дрожащая".
Ничего общего с медициной наша практика не имела. На деле мы либо делали неинтересную работу, типа мытья полов, либо просиживали в больничных коридорах и просто балдели. К уходу за больными нас не допускали. К простейшим медицинским манипуляциям тоже. В итоге получалась пародия на работу младшего медицинского персонала. Сейчас, с высоты полета понимаю, как бездарно проходило наше время, ведь ничему дельному и полезному мы так и не научились и всем мешали.
* * *
В отделе кадров НИИТО мне сказали, что есть только одна вакансия. Нужно дежурить на проходной в часы приема и следить, чтобы все посетители были в халатах, сменной обуви и с прикрытыми волосами. А особо тяжелым больным я должна носить передачи и записки от родственников. Ничего сложного и утомительного. Да и график простой: по два часа три раза в неделю. Со мной работал напарник Феликс Филиппович. Ему было 93 года! Вот уж поистине есть чему восхищаться. Всегда подтянутый, строгий, бескомпромиссный борец за порядок и дисциплину. Частенько он освобождал меня от работы по воскресеньям. Жалел, видимо...
Крик души. Жалею об одном - не расспросила как следует у этого замечательного человека про его длинную жизнь во всех подробностях. По сути ничего о нем не узнала...
Думала ли шестнадцатилетняя девочка, что попадет в мир людей, годами прикованных к постели, в мир человеческих трагедий и горя. Передо мной мелькал калейдоскоп человеческих лиц и перебинтованных тел. Мне приходилось видеть, как посетители в истерике рвались к своим близким, находящимся в тяжелом состоянии. Мне довелось увидеть слезы и кровь. Эта клиника областная, поэтому ко многим иногородним родные приезжали очень редко, я частенько оставалась единственным человеком, за которого хотелось зацепиться, поговорить, подержать за руку. И оставалась, и слушала, но внизу ждали записки, передачи... Нельзя, нельзя подарить внимание одному страждущему за счет другого - эту истину я усвоила на всю оставшуюся жизнь. И так все два часа - этажи, этажи...Я проработала в клинике до окончания школы. За лето от корки до корки изучены все книги основателя научно-исследовательского института Я. М. Цивьяна - человека невероятной работоспособности и удивительного таланта. Он стал моим кумиром, я знала про него все. Моя судьба была решена, выбора не осталось - я уже готовилась в медицинский. И только одна врачебная специальность могла быть в моей жизни - вертебролог. Моей страстью стал позвоночник. Судьба распорядилась по-другому. Но это уже другая история.