Аннотация: Глава, в которой Эльза замышляет свой последний фокус.
В следующий раз мир возник для нее так: ей снова что-то вливали в рот, растирали виски, и это отзывалось резкой болью в голове. Мозг работал с трудом, анализируя состав затхлого воздуха, частоты разговорного гомона и угол падения мутного света дня сквозь грязные круглые окошки... Понадобилось время, чтобы осознать, что она лежит на каких-то тряпках в убогом корабельном трюме, полном народу. Странное дело: их компанию никто не замечал. Люди сновали мимо, отводя глаза от места, где обосновались тибетцы. Печати с Эльзы не сняли, но ослабили примерно настолько же, как по пути в Вевельсбург. Этого хватало, чтобы увидеть ближайшее окружение, но совершенно не помогало понять, где находится сам корабль.
Один из ее спутников принес ей еду. Эльза произнесла очень вежливо:
- Господа, я не привыкла завтракать, не приняв перед этим душ. Благодарю, но вынуждена воздержаться.
Доржо тут же подал ей руку и сопроводил ее тремя палубами выше, где располагались каюты первого класса. Там на них тоже никто не обращал внимания. Он щелкнул четками прямо перед носом какого-то богато одетого господина, творя знак. Тот рассыпался в любезностях, приглашая их войти, а после тоже повел себя так, будто не видит их в упор. Шатаясь, Эльза вошла в роскошную ванную. Тибетец вынул из складок одеяния монетку и положил ее на столик, сопроводив это действие каким-то пассом.
- Не понимаю, - сказала она, выходя и запахивая на себе кое-как отстиранную рубаху, - почему нельзя было с самого начала здесь поселиться?
- Все просто: у нас нет денег. Мы не занимаемся обманом. Даже если мы принуждаем человека помочь, он всегда получает плату.
Эльза равнодушно пожала плечами. Чужие моральные построения ее мало интересовали.
Они вернулись в трюм и съели скромный завтрак, который для всех, кроме нее, был ужином.
Сели в круг. Она набросила на плечи драное одеяло: все-таки лучше ее куртки.
- Мы давно собирались тебе кое-что показать, - произнес Доржо, - Если у тебя еще есть сомнения в наших словах, они исчезнут. Дай руку.
Она попыталась воспротивиться, но не тут-то было! Тибетец переместил пару бусин на четках - и она покорно протянула руку. Он стянул перчатку со своей ладони. Кожа его оказалась испещрена каким-то черным узором. Это отнюдь не было красиво, - скорее, напоминало болезнь. Эльза не сразу сообразила, что нечто похожее "украшало" конечность ее демона, - только у него это казалось проступившей ржавчиной. Тибетец схватил ее за руку, и ее рука тут же покрылась такими же узорами. Исчезать они не собирались.
- Считаете, я недостаточно скверно выглядела? - мрачно осведомилась Эльза, которой вновь вернули способность управлять своими движениями.
- Это Печать Кан-нер. Раньше ее носил твой демон - но теперь будешь носить и ты. Отныне тебе не сойти с пути Кан-нер.
- Хех... Будем считать, что вышла неплохая демонстрация, - сказала она, брезгливо разглядывая собственное запястье, - У вас у всех есть такое?
- Да... Знаки разрушения, что подтачивает мир. Каждый Кан-нер принимает это, чтобы сдержать, - наряду с членами Кантрон Мидэ... то есть, общины, что посвящена в тайну Башен.
- Позвольте задать вопрос, - проговорила Эльза с видом профессионального любопытства, - Насколько я вижу, несмотря на ваши усилия, мир движется к упадку. Соответственно, эти... Затворяющие Печати слабеют, нужны все новые жертвы и новые Кан-нер. Но не проще ли решить проблему кардинально? Достаточно бы было назвать всех Падших по именам...
- Ты действительно безрассудна! - воскликнул Доржо, - Воистину, такое мог предложить только современный ученый-экспериментатор, у которого никакой ответственности за свои дела! О чем ты говоришь? Для того, чтобы к ним обратиться, пришлось бы ослабить Затворяющие Печати, что запирают Башни и сдерживают их. А тогда они просто вырвались бы на свободу! Даже Шинта Кхорло - и ту невозможно было застать врасплох и успеть произнести имя. Невероятно, что тебе это удалось... Но Высочайшие Демоны сильнее Шинта Кхорло в неисчислимое количество раз!
- Удивляться нечему, - подал голос старик, - Вместо того, чтобы выбрать человека, которого коснулся Извечный Свет, впервые мы везем к Башне черную дрэ-мо в качестве Кан-нер. Чего еще ждать от ее высказываний?
- Я, между прочим, тоже видела Извечный Свет, - высокомерно изрекла баронесса фон Лейденбергер, сидя на куче тряпья; о том, к чему это привело, она предпочла промолчать, - И даже не произношу банальностей вроде той, что на роль Кан-нер я не напрашивалась... Кстати, откуда и куда мы сейчас направляемся?
- На борт мы поднялись в Генуе, устроились на палубе для самых бедных, - ответил ей Доржо, - Судно наше пересекло Средиземное море и вышло в Красное через Суэцкий канал. Теперь мы покинули его и взяли курс на Индию. Нам предстоит добраться по долине Инда до гор. Мы преодолеем великий перевал Каракорум! Тогда мы окажемся в Восточном Туркестане, и оттуда станем подниматься в предгорья по другую сторону хребта...
- Да, вижу, вы знаете толк в секретности, - чуть насмешливо заметила она, - Что, и остальные башни так же "удобно" расположены?
- Почти все. И это хорошо: простым смертным не стоит находиться вблизи. Одна из Семи - в Восточном Туркестане, две в России... то есть, в Советском Союзе, - в бассейне реки Обь и на Урале, в древних горах. Еще три - в Сирии, Судане и Нигере, и одна - в Месопотамии. Месопотамская и есть Первая Башня. Вот только до нее, пожалуй, и можно добраться более-менее просто. Там скованным пребывает Мелек-Таус, как его в тех краях называют... Ангел-Павлин, он же - Азазель из Книги Еноха, и он же - тибетец замялся, - Тот, заточенный по вашему пророчеству на тысячу лет. Мы знаем, что кто-то из европейцев даже написал об этом не так давно книжку...
- Я читала. Уильям Сибрук... Кстати, о Кан-нер там не было ни слова.
- Вполне типичный вывод случайного прохожего. Правда, после этой его книжки туда устремились толпы искателей таинственного, - но тамошняя община, думаем, справится с этой проблемой. В отличие от прочих, знающим тайну Первой Башни веками приходилось уживаться с самыми разными соседями. Езидов многие считают дьяволопоклонниками. Не раз они подвергались гонениям со стороны как христиан, так и мусульман. Считается, что они приносят человеческие жертвы Заточенному... Но, конечно же, это не так. Жертвы имеют совсем иную цель: дать силу Кан-нер. Их там двое, ибо бремя их слишком тяжело. Если ты читала дневник Сибрука, ты должна помнить их имена: шейх Ади бен Мусафир, а также шейх Хасан бен Ади...
- Постойте, там говорилось, что они умерли и похоронены...
- Я и говорю: суждение, достойное профана! Интересно, не показалось ли ему удивительным, что могилы правоверных мусульман расположены чуть ли не в том же месте, где покоится Великий Заточенный? Нет! В своих саркофагах они пребывают живыми, и яростным огнем своих душ удерживают Печати! И так же все происходит в прочих Башнях, хоть и носит другие названия. При некоторых различиях, Кантрон Мидэ везде устроены сходно: есть Кан-нер, есть посвященные, которые знают порядок ритуалов, и есть рядовые члены общины, обыкновенные люди, хоть и служащие делу... Лишь место Дун-ма Кан-нер пустует - и я содрогаюсь при мысли, какой должна быть жертва, способная сжечь твое Проклятие! Сэнгэ, несчастный глупец, принесший неисчислимые беды своим отступничеством...
- Расскажите мне, наконец, - попросила Эльза, устраиваясь поудобнее, - как его угораздило?
***
Доржо согласно кивнул и заговорил нараспев, будто излагал древнюю легенду. Он изъяснялся по-немецки гораздо лучше покойного Цэрина.
- Как мы и упоминали уже, посвященные всегда выбирали на место Кан-нер людей, видевших однажды Великий Свет. Но до того как мы получили о нем знаки, он был самым обыкновенным мальчишкой, хоть и сыном богатого феодала. Честно признаться, не так уж много мы знаем о его прошлом... В четырнадцатом веке он родился где-то в Джунгарии. Звали его, конечно, не Сэнгэ, а как - этого уже никто не помнит.
У него был младший брат, и жили они с ним очень дружно, - но сложно было отыскать детей столь же несхожих. Младший мечтал стать воином, с упоением готовился к грядущим подвигам, тренировался в стрельбе из лука, в мастерстве наездника и фехтовальщика. Старший же рос книгочеем, знал все сказания тех мест и желал постигнуть священные науки. Он часами рассказывал младшему о Верхнем и Нижнем мире и о первом человеке, что родился от птицы и дерева.
Но однажды горе настигло их. Младший из братьев свалился с коня и сильно разбился. Он был при смерти; никто не ожидал его выздоровления. Но старший брат, проводя рядом с ним дни и ночи, настолько хотел вернуть младшего, что впал в транс, подобно шаману! Он видел, как идет он за братниной душой по странам мертвых. Он сразился с божествами Нижних миров, отнял у них душу брата и вернул ее в тело.
Младший поправился, и все считали это чудом. Старший же провел в своем запредельном состоянии много дней; никто не пытался прервать его экстаз. Он не ел, не пил и не спал, токи силы проходили сквозь его сознание, а глаза его видели то, что недоступно обыкновенным людям. Те, кто приходил к нему больным - уходили здоровыми. Говорили, что небесные предки через него решили снова облагодетельствовать народ.
Когда же транс прервался, мальчик рухнул без сил. Ожидали, что он станет великим шаманом; но случилось иначе. К шатру его отца явился посланник от Седьмой башни. Да, люди Кантрон Мидэ отправились в странствие, чтобы найти мальчика, отмеченного особой судьбой... Ему суждено было стать Кан-нер.
Жители селения расступались перед ним, и его дорога была пуста. Только феодал - отец мальчика - не устрашился его и сам вышел навстречу из шатра, когда тот остановился перед пологом. Пришедший объявил, что согласно древнему закону мальчик должен уйти с ним. Участь его высока, сказал он. Ступив на свой путь добровольно, он станет своей судьбе господином и щитом всему миру! Нетленная душа его воссияет, попирая силы распада. Он пребудет в Вечности, и мироздание откроется ему, как в Золотой Век. Когда-то мир был юн, а смерть не казалась страшной. Теперь люди забыли, как это было. Кантрон Мидэ стали бояться; но они по-прежнему ищут избранников, потому что дело их завершится лишь вместе с концом мира.
Отец молча выслушал, а затем склонился перед пришедшим и ввел его в шатер. Тот взял за руки ребенка, произнес Слова, - и на руках мальчика чернотой проступили Печати Кан-нер. Дун-па Кан-нер более не принадлежал миру. Отец благословил его, быстро собрал в дорогу... Он ушел с посланником Башни без единого возражения, приняв отчую волю и свой путь. То, что он видел в своем трансе, еще было с ним, как бы сводя воедино земной и горний мир. Перед лицом этой высшей реальности отказ не имел смысла.
Много дней и ночей шли мальчик и тот, кто его увел. Башня Седьмого из Павших, имя которого нельзя было произносить, располагалась в расселине высоко в горах. Холод был им не помеха: ни тот, ни другой его, казалось, не ощущали.
Но не знали они, что по их следам идет младший брат избранника! Он подумал, что старший обречен на смерть. Он не смирился с этим и решил его спасти. Будущий воин уже познал искусство читать следы и охотиться. Но ему было всего десять лет! Он жестоко страдал от снега и ледяного ветра, а костер не разводил, чтобы его не заметили. Лишь преданность брату и воинский дух давали ему силу.
Наконец одним ранним утром двое добрались до Башни, скрытой от людских глаз... Тот день стал днем Обряда. Их ожидали, и все было готово к их появлению. Избранник в ритуальных одеждах встал в подземном святилище на краю расселины, держа в руках Книгу в черном переплете. Это была Книга Кан-нер, в которой были собраны все знания посвященных и записано имя того, кто пребывал заточенным под Башней. Другие члены общины обступили его кольцом. Суровы были их лица в ту великую минуту! И с ними были пленники, предназначенные в жертву - душе каждого из них навек предстояло 'сгореть'. А мальчик совсем не боялся того, что вот-вот должно было с ним случиться.
Но в этот момент маленькая фигурка спрыгнула откуда-то сверху и предстала перед ними. Это был младший из братьев! Он был оборван и обморожен, истощен до предела... Но руки его сжимали меч, а глаза горели, и в них промелькнула радость при виде брата.
'Брат мой! - крикнул он, - ты спас мне жизнь, и теперь я спасу твою! Злые колдуны очаровали тебя и увели, отец отрекся от тебя, но я обещал предкам и нашей матери, что я тебя верну'. Мальчик сказал: 'Любимый мой брат, пока я жил в мире, не было для меня никого дороже тебя. Но теперь - нет! Я предназначен для иного, и спасать меня бессмысленно. Подняв свой меч, ты поднимешь его на Высокое Небо. Возвращайся же и живи счастливо!' 'Даже если это будет стоить мне жизни, я сражусь за тебя с кем угодно! - отвечал ему брат, - Я воин! Я знаю лишь верность и бесстрашие. Я могу драться только за это. И если все это ничего не стоит, то мне тоже незачем жить!'
И он кинулся на исполнявших Обряд, поражая их мечом.
Мальчик замер на мгновение: зрелище потрясло его. Да, перед ним творилось преступление, но в то же время это был подвиг! Брат его сейчас сравнился с божественными героями, преодолевая судьбу, круша даже богов!
...А тот уже был рядом; он замахнулся мечом на того, кто привел избранника. Тогда Кан-нер вдруг бросил Книгу и кинулся между ним и своим спутником, чтобы прекратить резню. И брат его оступился: он попытался отвести движение своего клинка, но потерял равновесие и безмолвно рухнул в расселину, утянув за собой и посланца Башни, что хотел заслонить мальчика ... Отчего ты так вздрогнула, Дун-ма?
- Я... недавно видела кое-что очень похожее, - выговорила Эльза, которая вспомнила, как Колесничий исчез под серпоносными колесами, - Вот почему я всегда знала это ощущение. Ужас свидетеля...
Доржо понимающе качнул головой и продолжил повествование:
- Мальчик остался стоять на краю. Его окружали мертвые тела, связанные пленники и трое из тех, кто проводил ритуал; они были изранены, но живы. В тот момент, когда брат его упал, он словно очнулся от сна, как лунатик, разбуженный на краю крыши. Теперь он трясся на ледяном ветру, подобно любому смертному. Все стало страшным и бессмысленным! Связь с горним миром прервалась, и уже казалось, что он и впрямь был тогда одурманен, как сказал его брат. Горе заливало его опустошенную душу. Прежняя высота, на которую взлетел его взгляд, для него закрылась. Брат спас его - но отнял у него его путь! Он забыл, что нужно делать и зачем. Да, еще можно было завершить Обряд - но он просто подошел к пленникам и перерезал на них веревки. Те, кто остался в живых, пытались его остановить, - но он схватил накидку одного их погибших, Книгу, что ему вручили, и бросился бежать прочь. А вслед ему неслось:
- Башня все равно заберет тебя! Куда бы ты ни шел... нет на земле тебе дороги!... Ты вернешься!...
...Мальчик брел без дороги, без цели, без смысла. Единственной его пищей были замерзшие ягоды, что попадались кое-где на кустах. Силы постепенно оставляли его. Где-то он подобрал палку, и все тяжелее на нее опирался. Однажды горные леопарды загнали его к каменной стене. Он дрался мужественно, но погиб бы, если бы ему не помог проходивший мимо путник. Это был тибетский налджорпа, который возвращался на родину из Китая. Он спросил мальчика, как его имя. Мальчик ответил, что имени у него больше нет. Тогда путешественник дал ему новое имя: 'Сэнгэ', что означало: 'лев', - и забрал его с собой... В то время ему было двенадцать лет.
- Как и мне, когда Тадеуш выбросил мой медальон, - задумчиво сказала Эльза.
- Не зря говорят, что демоны выбирают себе Контрактеров, которые в чем-то на них похожи.
- Похожи, не спорю, - она улеглась на груде ветоши, опираясь на локоть, - Я могу его понять. Мое солнце тоже скрылось за краем света, и я иду к нему всю жизнь...
- По-моему, об этом тебе лучше подумать на свежую голову, - усмехнулся тибетец, - спи, Дун-ма.
Люди вокруг спали уже давно. Тибетцы тоже устроились на ночь, усевшись со скрещенными ногами и опустив головы на грудь.
***
Но Эльза не спала.
Она лежала, вытянувшись на постилке и заложив за голову руки. В ногах у нее сидел Мартин Флегель, который то сооружал из каких-то механических обломков башенку, то ломал ее вновь, а в изголовье - демон, что звался когда-то Сэнгэ.
- Не спится? - спросил он, - Раньше ты работала ночами, идя к своей цели. Но теперь-то ты потеряла и деда, и друга, и этого чокнутого Колесничего, и даже свою гипотезу о чудесах! Ты потеряла все, что вело тебя вперед, разве не так?
- Ты сам видел. Гипотеза разбилась о факты. Чудес нет.
- Хе-хе-хе! А главный факт был в том, что ты это признала. И это стало так! Необратимо! Взгляни-ка на себя. Вот она теперь, твоя 'дружба'! - демон указующе вытянул суставчатый палец, - Вот этот центральный узел в твоем устройстве. Двигатель и коленвал, шестеренки и передачи... Ты думала раньше, что это - отблеск чуда, но теперь это твоя сильнейшая привязанность! И цель твоя ныне - лишь догма среди прочих догм, сродни тем, что составляют сущность демонов. То, что было раньше - сгорело, осталась только боль! Ты хорошо держишься, но я знаю: тебе сейчас просто дьявольски больно. Быть может, решим все быстрее, Контрактер? Сдайся в последний раз! Я получу твою порядком истасканную душу - а для тебя все закончится. Возможно, стать демоном - хуже, чем просто умереть, но уж лучше, чем вот так стоять на самом пороге Отречения.
- Нашел, кого пугать болью, - кривовато усмехнулась Эльза, - Я знала, на что иду. Но если уж идти - то до конца, иначе и начинать не стоило... Да, я на пределе. Меня почти уже нет. Я - сумма последствий прошлого, я - механизм, что катится по проложенным рельсам. Но это все - по-прежнему лишь средство! Ведь я успела заранее назначить пункт прибытия и разогнаться как следует. И пусть мне больше не сойти с рельсов, но я могу маневрировать. Последняя искра во мне еще горит! Если она не угаснет до финиша - я отыграю, что поставила. Я увижу солнце, что бы это ни значило!
- Хе-хе! Хороши же маневры. И куда же ты "идешь", до какого такого "конца"? Ты покорно тащишься с этими сектантами в какой-то медвежий угол, чтобы быть там принесенной в жертву! Да-да, будем называть вещи своими именами... Может быть, сыграть тебе в честь этого 'Полет валькирий'?
- Может быть, - миролюбиво согласилсь Эльза, - Тем более что не сплю я по той же причине, что и раньше.
- Что?! Хочешь сказать, из-за научных изысканий? То есть, ты на что-то еще рассчитываешь? Даже теперь, когда знаешь, что никакого солнца и никаких чудес нет?
- Точно. Ведь когда-то ты мне сказал, что очень хороший фокус порой практически не отличить от какого-нибудь простенького чуда.
- Уж прости, не понимаю! Если я правильно помню, то теперь, когда в твоей системе наступила ясность, ты должна была бы приступить к к третьему, последнему пункту твоего первоначального плана. Ты собиралась "сжечь" свои привязанности и заглянуть за край. Но, во-первых, выяснилось, что никакого края нет, а во-вторых, ты теперь крепко-накрепко связана еще и с моим обетом Кан-нер, - а это разорвать, пожалуй, будет потруднее, чем Контракт...
- Ерунда. Дело лишь в размере платы. А вот то, что ты упомянул 'во-первых' - действительно серьезное обстоятельство. То ли чудес не было и раньше, то ли не стало, когда я поняла, что моя личная система - весь мир, и мое Проклятие обняло землю... не важно. Важно то, что пункт четвертый возможен только в мире, где они есть. Этот мир нужно вернуть, демон! 'Мир богов и героев', как говорил Дэтлеф Эберт...
- Как я погляжу, твои амбиции растут по мере удаления от цели.
- Цель ближе, чем тебе кажется. Вспомни... От Золотого века к Железному длится нисходящий цикл Проявления. Это значит, что мир удаляется от породившей его вспышки Предвечного Света и погружается в царство распада. От духа он идет к материи, от единства - ко множеству, от чудес - к закону необходимости... и так далее, вниз и влево по спирали. Судя по моему последнему эксперименту, которым оказалось наше расследование, мы приблизились к концу Кали-юги. Здесь чудеса уже невозможны. Это значит, что моя цель - в прошлом, то есть - во времени, а не в пространстве текущих состояний. Она достижима лишь в тех минувших эпохах, когда деградация не зашла так далеко.
- Какая свежая мысль! Собираешься строить "Машину Времени", про которую писал ваш Герберт Уэллс?
- Собираюсь ее имитировать. Нам нужно произвести возврат системы к прежнему состоянию, - то есть, увеличить в ней разницу потенциалов, влив дополнительную энергию. Естественно, в замкнутой системе взять ее неоткуда... кроме как из нее же самой. Да, Сэнгэ: вернуть в Золотой Век можно лишь ее часть. Для этого вторая часть должна быть принесена в жертву первой!
- 'Ментальная Катапульта'?! И под системой ты имеешь в виду весь мир?
- Именно! Великая "Катапульта"... Нужен лишь рычаг, чтобы привести ее в действие. И для этого у меня все есть, или вот-вот будет. Скажи: чем, по-твоему, являются эти падшие ангелы в Башнях? Ну-ка, слушай, что мне приходилось читать: 'В воскресенье Бог сотворил Мелек Тауса 'из своей совершенной сущности'; в понедельник Мелек Таус создал 'из своего света' следующего ангела, Дардаила, после чего Исрафил, Микаил, Азраил, Шемнаил и Нураил были сотворены в течение оставшихся пяти дней недели, как светильник зажигается от другого светильника'. Я нашла это среди бумаг моего деда. Это та самая езидская Черная Книга, что принадлежит их Кан-нер. Езиды, по счастью, не такие нелюдимые, как прочие общины, давали ее почитать тем, кто интересовался... Но ты понимаешь, что это значит? Они были иерархически связаны, будучи ангелами. А все бывшие связи сохраняются между теми, кто стал демонами! Более того: для них эти связи становятся абсолютной догмой...
- Хм... Напоминает классическую иерархию подчинения.
- Об этом я и говорю! То есть, получив контроль над Первым из Архидемонов, можно заставить его приказывать остальным.
- И как ты это проделаешь?!
- С помощью той иерархии, которой я уже располагаю. Я имею в виду кое-кого, кто сейчас сидит у меня в ногах, и его троих подчиненных!
При этих словах Мартин Флегель подскочил, рассыпав в очередной раз башенку, и тут же маниакально принялся складывать ее заново:
- Вы обо мне, фройляйн? Хорошо, хорошо...
- Да, лучше некуда. Контракт с ним стал бесполезен как таковой, но он не расторгнут! То есть, если вдруг кто-то родится под именем Ганс Уберман, я вновь смогу брать под контроль сто метров пространства вокруг оного. А сейчас достаточно того, что я знаю его имя, а у него есть трое Контрактеров, а у самих у них - Контракты с людьми из СС... Понимаешь, к чему я клоню, любезнейший Сэнгэ?
- Кажется, да. Ты ждешь, что они найдут тебя, и тогда сделаешь их двойными Контрактерами, так?
- Да, и пусть попробуют не согласиться. Правда, любитель конструирования? Ты ведь их убедишь, что так нужно?
- Вы обо мне, фройляйн? Хорошо, хорошо...
- Да, - вновь обратилась она к Сэнгэ, - Они заключат Контракты с Семерыми Заточенными. И я даже думаю, они не будут слишком возражать. Их Черному ордену нужно восстановить свое прежнее положение, а еще лучше - превзойти его. Кроме желаний Отто и Лотты Леманн меня убить, это будет третья причина, по которой они явятся за мною следом. Так вот: с помощью общих Контрактеров две иерархические системы можно объединить. И тогда... возможно будет через человека влиять и на всех демонов, с которыми у него Договор. Даже если речь об Архидемонах. Ты знаешь это по своему опыту...
- Послушай, а не кажется ли тебе, что этот тибетец был прав насчет безрассудства некоторых ученых? Они весь мир разнесут раньше, чем ты откроешь рот.
- Оставь! Всего-навсего дело техники. Или ты считаешь меня идиоткой, которая просто вскроет Затворяющие Печати их ловушек в надежде на их доброту? Они - всего лишь демоны, да к тому же сидящие в заточении черт знает сколько времени без притока внешней энергии! А ловить демонов я научилась неплохо.
- Я считаю тебя, - произнес Сэнгэ, - тем самым сумасшедшим ученым, которыми пугают мир в романах. Но в моих устах это похвала. Продолжай.
- Мы построим Великую иерархическую пирамиду, - сказала Эльза, и в голосе ее прорезалось былое воодушевление, - В ней будет огромное число Контрактеров. Так мы соберем жертву, ценой которой прольется дождь благодати на всех, кто в ней не состоит. А потом... мы 'сожжем' ее! Что стоит Архидемону раздавить человека? А когда Первый из Заточенных разрушит свою иерархию, я назову по имени и его самого, поскольку Книги Кан-нер будут у нас в руках, и имена нам станут известны... И я прикажу ему рассыпаться! И все! После этого все, кто уцелеет, увидят, как изменится их реальность. Вся вторая половина Системы...
- В которой, конечно, ты тоже рассчитываешь оказаться, когда энергия в нее хлынет?! И притом со мною вместе?
- Как я понимаю, вопрос риторический?
- С этого момента мне опять разонравился твой план! Я вообще недолюбливаю планы, в которых мне предлагается погибнуть.
- Увы, это предложение - из тех, от которых ты не сможешь отказаться, дорогой Сэнгэ... как и некоторые любители башнестроения.
- Вы обо мне, фройляйн? Хорошо, хорошо...
- Ну, хоть кому-то все нравится... Эй, а что, 'Полета валькирий' сегодня не будет?