Георгий Казанчеев, известный столичный фотохудожник, в который раз, подошел к окну, чтобы посмотреть на осенний туман, окутавший летное поле. Похоже, жизнь за стеклом остановилась надолго, но в зале ожидания она бурлила и волновалась. Пассажиры утренних рейсов, отложенных по метеоусловиям, потянулись к закусочным и киоскам: заедать и запивать поломанные планы. Запахи разогретых пирожков, винегрета и дешевого кофе вызвали у Георгия тошноту. Вчерашняя презентация по случаю выпуска нового журнала дала знать о себе синдромом похмелья. Ноги сами собой устремились на третий этаж, в ресторан - принять лечебную дозу. Проходя мимо газетного киоска, он заметил последний номер журнала "Успех" и вспомнил, что обещал привезти племяннице журналы со своими работами. Недолго думаю, он скупил целую дюжину гламурного ширпотреба. Он даже не сомневался, что в половине из них есть снимки с его фотосессий.
- Моя жена тоже любит эту макулатуру! - раздался зычный голос за спиной Георгия, - А ты совсем не изменился, Казан-Фазан. Я тебя сходу узнал...
Георгий обернулся и увидел товарища студенческих лет Вадима Ермакова.
Годочков пятнадцать назад, после окончания индустриального института Вадим уехал в Сибирь, и там растворился. И вот сейчас он собственной персоной, с распростертыми объятиями, стоял перед Георгием: высокого роста, представительный, дубленный холодными ветрами и морозами богатырь.
- Какие люди! Сколько зим, сколько лет! - Георгий хотел ограничиться рукопожатием, но сибиряк обнял его медвежьей хваткой и приподнял над полом.
- Нет, время тебя не берет! Прямо артист, кудри вьются, седины нет - фазан, да и только! А я, брат, растолстел, - Вадим распахнул кожаное пальто и стукнул кулаком по круглому как арбуз животу.
- Зато виден авторитетный и уважаемый человек!
- Молодец, не разучился говорить комплименты! Слушай, пойдем в ресторан, посидим, побалакаем, как в старые, добрые времена. Чур, касса за мной!
-----------------------------------
В ресторане они, не сговариваясь, выбрали столик подальше от входа, у окна, под искусственной пальмой. Моментально подлетал пожилой официант в белом фартуке и с полотенцем через плечо, вынужденный по прихоти хозяев изображать полового, и, налегая на букву "с", огласил традиционное меню русской кухни.
- Значит, так, милейший! Закуски... позиции две-три под водочку, и, главное, графинчик финской, граммов... четыреста! А стерлядка свежая? Ну, так супец со слезой, пожальте! - подхватил игру Вадим.
В ожидании заказанного, мужчины некоторое время молча курили и следили за игрой тумана на летном поле. Лишь с появлением "объединяющей жидкости" завязался разговор. Вадим рассказывал про строительство нефтебазы в городке Затеево, в красках и поименно живописуя портреты местных чиновников-взяточников. После второй рюмки сибиряк оставил деловую часть беседы на совести затеевских мздоимцев, и начал жаловаться на единственного сына, который бросил институт, ради сомнительного счастья быть мужем матери-одиночки. Георгий слушал, изредка роняя междометия. А когда ему вконец "полегчало", он спросил о том, что мучило его давным-давно, и, по всему выходило, волновало до сих пор.
- Ты случайно не знаешь про Наталью Стручкову? Она внезапно исчезла...слышал, будто ты ее увез...
Ермаков пригладил пышную еще шевелюру, достал сигарету "Парламент" из пачки Георгия, хотя его "Кент" лежал рядом, закурил и лишь тогда ответил.
- Я понимаю твой интерес, но это ее решение. Мы с ней тогда быстренько расписались и уехали...
- А как имя ... вашего сына?
- Егор, Егорушка, - ответил Вадим, и тут же достал из бумажника небольшую фотографию, - Глянь!
На фотоснимке был запечатлен момент, "когда на дачах пьют вечерний чай". Задник - краснокирпичный коттедж на берегу лесного озера; по центру за ажурным, ротанговым столиком Наталья, не утратившая былой красоты, и Егор - копия мамочки в юности, та же васильково-пшеничная свежесть, - за спиной Хозяйки, с бутылкой шампанского в ведерке, надо полагать - серебряном, рисовался Хозяин. Сумеречный свет сглаживал острые углы, но опытный глаз Георгия сразу определил изъян: бочкообразная фигура с серебряным ведерком явно портила композицию. Воображение моментально предложило замену: на месте черноволосого гиганта проявился его собственный облик. И сердце Казанчеева сначала глухо екнуло, потом пустилось галопом. Теперь молодой человек на снимке казался его двойником: та же белозубая улыбка, та же ямочка на подбородке, тот же птичий наклон головы, и даже прически одинаковые - слегка вьющиеся, светлые волосы, собранные в пучок. Георгий смутно помнил дальнейший разговор. Кажется, он жаловался на неудачную женитьбу, закончившуюся разводом, хвалился фотовыставками, зарубежными поездками, сотрясал воздух всемирно-известными фамилиями, вхожими в круг его заказчиков, и, самое глупое, напросился фотографом на свадьбу Егора. Он, один из корифеев российского фотоискусства! В качестве свадебного фотографа?! Уму непостижимо!
-----------------------------------
Наступила весна следующего года. За месяцы, прошедшие со дня встречи в аэропорту, в жизни Георгия ничего не изменилось. После любимой и хорошо оплачиваемой работы его все также ждала холостяцкая квартира. Нельзя сказать, что он махнул на себя рукой и не искал спутницу жизни. По крайней мере, он имел четкое представление о женщине - матери его будущих детей. Искомой величиной для него являлась доброта - главное, что он ценил в идеале. Но женщины, окружающие его, -красивые, свободные женщины, - казались насквозь фальшивыми и бездушными. Редкие экземпляры, допущенные в его берлогу, пообвыкнув, гнули Георгия под себя, и тут же, с его подачи, вылетали вон. Хотя одна из таких умниц задержалась и кое-чего достигла: по ее совету Георгий сменил имидж. Он коротко, но модно подстригся, и стал носить шелковые костюмы за тысячу долларов. Сразу выяснилось, что новый образ, подобно липучке для мух, притягивает тучи кандидаток на тестирование. В общем, Георгий выгнал умницу и планировал начать любовный дуэт с новой претенденткой, когда позвонил Ермаков и пригласил на свадьбу сына. Отказ вообще не рассматривался, - сам напросился, - но и ехать в тьму-таракань тоже не хотелось. К тому же он уже давно уговорил себя, что никакого сына у него нет, а сходство, поразившее его, привиделось под пьяную лавочку. А теперь выясняется, что точка в истории еще не поставлена, и главные испытания ждут впереди.
Всю неделю до отъезда Георгий корил себя за то, что не отказался. Как назло посыпались выгодные предложения работы, и пришлось врать, что он едет в творческую командировку на другой край света! Но самое обидное, ведь из-за этой, ненужной ни уму, ни сердцу, поездки сорвалось его участие в традиционной весенней фотовыставке во Дворце искусств. С препаршивым настроением, с чувством обреченного на заклание барана, он прилетел в губернский город N. Резкий порывистый ветер с дождем чуть не снес его с трапа. Едва он ступил на бетонку, как к нему с дождевиком подбежал высокий крепыш, а следом пухленькая блондинка с букетом гвоздик. Позади них маячила пара фотографов, видимо из местных газет, мечтающие заснять столичную знаменитость.
- Господин Казанчеев?! Георгий Константинович! Вадим Фролович дико извиняется... он не смог лично встретить вас. Я - секретарь Фаина. Мы будем вашими гидами... вместе с Игорем. Он - водитель и охранник...
" Встреча по первому разряду, только хлеба-соли не хватает. Да и девица ничего, свеженькая. Такие пышечки мне давно не попадались" - обрадовался Георгий. Но, оказывается, хлеб-соль в виде бутылки коньяка и закуски ждали в черном "лендровере", стоящем недалеко от самолета. В машине работал кондиционер, пахло французскими духами, тихо играла музыка. Фаина плюхнулась рядом с водителем, и сразу повернулась лицом к Георгию.
"Молодец, знает свое место!" - подумал Георгий, а вслух сказал:
- Фаичка, что это вы так отдалились. Я не кусаюсь, не боитесь...
- Да я еще успею вам надоесть!
Некоторое время ехали молча. За стеклом, покрытым бусинками дождя, мелькал хвойный лес: мрачный и сырой. На обочинах кое-где еще лежал серый, похожий на грязный холст, снег. То ли галки, то ли вороны стаями кружили над лесом и дорогой. В общем, дорожный пейзаж не внушал ничего кроме тоски. Взгляд Георгия скользил по темной извилистой стене, не задерживаясь ни на чем. Он думал, что сибирская природа должна накладывать суровый отпечаток на характеры здешних людей. "Кажется, про них говорят - "сам себе на уме". Вот и проверим на практике!" Под монотонное урчание мотора и негромкий плеск музыки он совсем было задремал, но резкое торможение и скрип новых тормозов вернули его к действительности. Выяснилось, что лопнуло заднее колесо, и только благодаря небольшой скорости на крутом повороте, машину с людьми не выбросило в кювет. "Плохой знак!" - мелькнуло в голове Георгия, и он в очередной раз пожалел, что приехал сюда. Пока Игорь названивал в автосервис и в головной офис фирмы, Фаина налила коньяк хрустальные бокалы и предложила выпить за счастливое спасение. Выпили, закусили, и Фаина собралась налить еще, когда впереди по ходу движения остановилась серебристая "японка". Из нее вышел невысокий, крепкий человек в охотничьем костюме и направился к ним. Фаина посмотрела в зеркало и поправила шляпку, а Игорь приоткрыл дверь.
- Добрый день, Валентин Григорьевич! Видите, что случилось?
Вроде недавно проверял давление в шинах, и такая непруха! - высказался с заискивающими нотками в голосе Игорек.
- Наверное, у кого-то грехов воз и маленькая тележка?! Может у тебя, Фаина? Жалуются тут некоторые мужские особи на холодное обращение. Ладно, перейдем к делу! Предлагаю: Игорь ждет ремонтную бригаду, остальные пересаживаются ко мне. Довезу с ветерком!
- Нет уж! Ваша машина меня укачивает, да и бензином пропахнуть не хочу! - фыркнула Фаина. - Вот нашего гостя уговаривайте. Он с дороги, устал, его желательно скорее доставить в гостиницу "Фея". Там номер "люкс" заказан.
Дверь со стороны Георгия открылась, и хитрые, с прищуром, глаза крепыша уставились на него:
- Надеюсь, вас не беспокоит запах бензина?
- Нет, нет, я сам автомобилист! - поспешно отозвался Георгий.
- Вот и лады! Собирайте вещи, и прошу к нашему шалашу. - Крепыш мазанул взглядом по подносу с коньяком и закусками. - Горячительные, прохладительные и прочие напитки у нас тоже имеются.
Через минуту Георгий уже слушал рассказы бывалого охотника.