Ветерок, уже отдающий осенней промозглостью, тщетно пытался пригнать откуда-то из-за линии горизонта ровный слой монотонно-серых облаков - в тихо стареющей реальности по-прежнему сияло блеклое и усталое, но все же - солнышко. Оно неярко освещало грязно-зеленую поверхность воды с чинно проплывающими по ней опавшими листьями и мертвыми веточками; дно реки представляло собой склизкое холодное месиво, в котором постоянно вязли ноги.
- Если ты сейчас опять заявишь, что проснешься, я за себя не отвечаю.
Мужчина промолчал. Сытый котяра свернулся клубочком у него на коленях и дремал, чуть поигрывая отнюдь не безобидными коготками.
Девушка неотрывно смотрела себе под ноги, точно надеялась разглядеть собственные постоянно изменяющиеся ступни сквозь грязную речную воду.
- Я, конечно, понимаю, что эти слова каждый раз слышит совершенно другой человек, с другим мировосприятием и кучей новых ассоциаций, но, знаешь ли, все равно капает на мозги. И неважно, что они тоже все время меняются.
Мужчина почесал кота за ушком. Тот сонно мурлыкнул и потянулся.
- Ну, знаешь... я же не виноват, что в итоге действительно просыпаюсь. Рад бы оставаться, но против природы не попрешь.
Девушка передернула плечами и демонстративно фыркнула, не поднимая глаз.
- Со слов "рад бы, но..." начинаются, как правило, бессмысленные оправдания.
- Не злись, - устало вздохнул он. - Что предлагаешь-то?
Воплощенная изменчивость резко остановилась и села у берега, вытянув ноги в по-осеннему холодную воду. Слабеющий ветерок хлестнул по воздуху длинными волосами, которые в следующее мгновение потемнели и укоротились.
- Не знаю, - буркнула девушка и опустила голову.
Мужчина осторожно поставил котяру на все четыре лапы и поднялся на ноги. Зверек поднял на него хищные глазищи, недовольно сощурился, вильнул хвостом, но к сидящей у воды хозяйке все же не пошел.
Ветерок затих было, а потом вдруг рванулся, завыл отчаянно, швырнул в людей на берегу осеннюю усталую тоску; взвился куда-то ввысь, силясь вырваться, и внезапно пропал.