|
Солнце ярко светило, нагревая затылок, по улице проходили очаровательные девушки, по-летнему открытые и доступные, с веселым хохотом носились дети. Игорь невидящим взглядом провожал пробегавшие машины, не обращал никакого внимания на проходящих мимо красавиц, оставался глух к беззаботному детскому веселью, не ощущал скамейки, на которой сидел. Мысли тяжело, словно камни, перекатывались в голове. Плохо, когда умирает человек. Еще хуже, когда человек умирает у тебя на руках, а ты ничего не можешь сделать. Когда кажется, что все напрасно. Игорь как наяву видел, как мальчика вносят в операционную, на руках, некогда перевозить его на столе и готовить к операции. Видел, как стекает у него изо рта струйка крови, как тяжело и прерывисто поднимается грудная клетка. На щеке у мальчика рваная рана, на груди явный след от колеса большого автомобиля. Да, Игорь сделал все возможное, начал оперировать немедленно, но сломанное ребро пробило легкое, и мальчик попросту захлебывался кровью. А в последнюю секунду он открыл глаза. И вот этот взгляд, взгляд немой мольбы стоящего уже за чертой, умирающего у него на руках ребенка, Игорь знал, что не забудет никогда.
Игорь уткнулся носом в ладони, закрыв лицо руками. Эти голубые глаза, эта пронзающая сердце безмолвная мольба вот уже вторую неделю стоят перед ним постоянно. Сочувствующие взгляды коллег, предложение внеочередного отпуска, это сейчас-то летом, когда в Москве и так не хватает квалифицированных хирургов, попытки друзей поддержать и ободрить, все это Игорь оставлял без внимания. Он приходил на работу и не брался даже за простейшие операции, тупо просиживал время в своем кабинете, уставившись в одну точку, возвращался домой, садился в кресло и снова буравил стены отсутствующим взглядом. В каждом встречном человеке, из любого угла, из каждого мгновения смотрели на него эти голубые глаза. Смотрели и гасли в вечности.
На прикосновение к плечу Игорь не отреагировал. Но, кто-то продолжал теребить его рукав, и он поднял голову. Рядом с ним на парковой скамейке расположился старичок. Еще не преклонных лет, однако, уже перешагнувший пору рассвета мужских сил. Черные, еще не начавшие седеть, кудрявые волосы, прямой, римский нос, и такие же черные глаза в сочетании с морщинистой кожей и небритой щетиной, а также, еще не согнутая годами фигура придавали старичку некую необычную живость. Хотя одет он был в потертый зеленый свитер, это в такую-то жару, и выцветшие древние брюки, а в руках болталась сумка с явно позванивающим содержимым, на бомжа он не походил. Одинокий отец большого гнезда, птенцы которого давно разлетелись по селам и городам. Старик участливо теребил Игоря за рукав рубашки:
- Вам плохо? Может быть врача?
- Со мной все в порядке. - Равнодушно ответил Игорь и отвернулся в сторону.
- На душе тоскливо, да? Да ты посмотри, какое солнышко, небо глубокое, - Старик с непринужденной фамильярностью перешел на ты, - птички, вон, поют!
Игорь оторвал пустой взгляд от чирикавших на дорожке воробьев и снова посмотрел на старичка.
- Со мной все нормально, оставьте меня в покое!
Старик несколько секунд молчал, всматриваясь Игорю в глаза. Неодобрительно поджал губы и покачал головой.
- У-у-у, как все плохо с тобой. Знаешь что, - Он полез в карман, - возьми-ка ты зажигалочку.
- Я не курю. - Автоматически ответил Игорь.
- А ты все равно возьми, на счастье, на удачу, просто так возьми. Знаешь, как бывает, посмотришь на огонек, на душе лучше делается. Возьми, возьми.
Игорь машинально принял из рук старика простую пластиковую зажигалку. Такую в любом киоске можно за два рубля купить. Взял, повертел в руках и, ни о чем не думая, положил в карман.
А старичок, казалось, с этой минуты потерял к Игорю всякий интерес. Вдруг подскочил на скамейке, резво встал и направился к высокой девушке, длинные фиолетовые волосы которой обращали на себя внимание в первую очередь. Девица держала в руках не зажженную сигарету.
- Девушка-красавица, - Весело прокричал ей старик, - возьми зажигалочку!
В другой раз, Игоря такая сцена немало бы позабавила, но сейчас он отнесся к странному старичку и его фокусам абсолютно равнодушно. Он снова проваливался в бездонный колодец, открывающийся в угасающих голубых детских глазах. Он летел и падал в пропасть, его душа следовала за ребенком туда, за черту, и все никак не могла найти пути обратно. Через некоторое время он тяжело поднялся и побрел через парк к метро, сегодня ему нужно было выходить на ночное дежурство. Или не нужно?
***
На Москву опускалась ночь. Наступил тот недолгий едва уловимый момент, когда вечерние сумерки, выплывающие из-за угла каждого дома, сгущаются и скрывают город сплошной пеленой летней ночи. Настроение у Ксаны было приподнятое, вечер, проведенный с друзьями, удался, и сейчас, на пути домой, она перебирала в памяти наиболее приятные моменты. Цок-цок-цок, каблучки ее высоких туфелек выбивали из асфальта резвую дробь, свои длинные великолепные волосы, покрашенные для большего эффекта в фиолетовый цвет, она убрала за спину, сумочку держала в руках. Ксана свернула на узенькую темную улочку, по которой до дому ей было рукой подать, остановилась на минутку полюбоваться собой в витрине обувного магазина. Вдруг, она с удивлением заметила, как шедшая впереди нее пара, весьма симпатичный парень и невзрачная девушка, ни с того ни с сего, шарахнулись и, оглядываясь и быстро семеня, свернули в неприметный переулочек. Про себя пожала плечами, пошла дальше и тут же поняла, чего испугались прохожие.
На асфальте, скорчившись, обхватив голову руками, извивался молодой темнокожий парень. Его окружала группа бритоголовых подонков, в которых Ксана узнала тех, кого принято называть скинхедами. Бритоголовые, разом, и по очереди, избивали паренька ногами, стараясь попасть в голову или в другое уязвимое место. Паренек стонал, что только раззадоривало избивающих. Подонки держали в руках цепи и обрезки труб, украденные с соседней стройки. Избивали молча, методично, как стая волков обкладывает загнанного оленя, как кровожадные шакалы терзают еще живую добычу.
Ксана не успела толком ощутить весь ужас происходящего, а ноги уже несли ее в спасительный переулок, где за минуту до этого скрылась давешняя парочка. Сердце громко стучало, в голове билась только одна мысль: Только бы не заметили! Только бы не заметили! Вот, наконец, и переулок, Ксана прижалась спиной к холодному кирпичу дома и прислушалась. Вроде все тихо.
Трясущимися руками Ксана достала из сумки сигарету и подаренную сегодня каким-то чудным старичком зажигалку. Взяла сигарету дрожащими губами, щелкнула колесиком. Веселый огонек, казалось, пламенным костром взвился в воздух, разгоняя тенета ночной темноты и освещая все вокруг ярким живым светом. Ксана, забыв про все на свете, не отрываясь, смотрела на огонек. Ей виделся не горящий фитилек маленькой зажигалки, казалось, луч солнца пробился сквозь тьму и спустился на землю. Огонек горел, разгораясь в Ксаниных глазах все ярче и ярче, и само сердце, казалось, запылало ответным, ясным и чистым пламенем. Ксана сжала зажигалку в кулаке, положила ладонь на грудь, где теперь билось яростное чистое пламя, и бросилась вон из переулка, туда, где несколько ублюдков убивали не ее глазах человека.
- Помогите! Помогите, кто-нибудь! - Ксана закричала, разрывая зловещее безмолвие, сгустившееся над темной улицей.
Несколько мгновений скинхеды переглядывались, оставив свою жертву, потом, один из них махнул рукой, и они дружно направились к заходящейся в неистовом крике Ксане. Волочащиеся цепи звенели по асфальту. Казалось, остается только бежать, однако Ксана не двинулась с места. Жаркий огонь полыхал в ее сердце и, сгибаясь от надрывного крика, она продолжала звать на помощь, не давая зловещей тишине вновь окутать улицу.
Неожиданно, когда подонки уже приблизились к Ксане, им не перерез из того же переулка выскочил старичок. Ксана, расширенными от ужаса глазами, смотрела, как один из скинхедов, быстрым движением опустил обрезок трубы старику на голову. Старика ударом отбросило не несколько шагов, зазвенели, разбиваясь, бутылки в его матерчатой сумке. Ксана снова отчаянно закричала.
Ответный крик раздался из кустов, с той стороны, где стройка вплотную примыкала к улице. Буквально проломившись сквозь заросли, на дорогу выскочил здоровый мужик в замызганной строительной телогрейке и каске. В руках он держал кусок водопроводной трубы, длинною метра полтора. Оглядев скинхедов, он поднял трубу и бросился на них вопя во всю глотку:
- А-а-а! Всех положу!
Подонки переглянулись и дружно бросились врассыпную. Через несколько секунд улица была девственно пуста и тишину нарушали только громкие стоны паренька, корчившегося на асфальте.
Мужик со стройки отшвырнул трубу и склонился над пареньком. Ксана, на негнущихся ногах, приблизилась к ним. Паренек, прижав обе руки к животу, громко стонал. Между его рук, проглядывала толстая деревянная рукоятка самодельного ножа, лезвие целиком погрузилось в его тело. По его пальцам текла кровь, казавшаяся совершенно черной в наседающем мраке летней ночи. Мужик в телогрейке поднял глаза на Ксану:
- Останови-ка машину побыстрее, дочка, тут больница есть не далеко!
Ксана, сломя голову, бросилась ловить машину.
***
Игорь сидел в своем кабинете. Свет он выключил, в комнате было темно, и только из-под двери пробивалась узкая желтая полоска. Вновь погрузившись в пучину тоски, он безучастно слушал, звуки свободно проникали в его кабинет через тонкую дверь, как надрывается в коридоре девушка Таня, назначенная на сегодня дежурным ассистентом:
- Да позвоните хоть кому-нибудь! Что? Он не берется! Да! Только что привезли, двое ...
Игорь засунул руки в карманы, запрокинул голову на спинку кресла. Голубые глаза, пропасть в вечность, звали его, манили спуститься в туманную бесконечность, растворится в потоке вселенского ничто, в котором можно ничего не чувствовать и ни о чем не думать.
- Когда? ... Внутреннее кровотечение, явно ...Быстрее! ...
Голос Татьяны доносился все глуше, видимо она ушла в другой конец коридора. Впрочем, Игоря это совсем не интересовало. Он рассеянно вынул руки из карманов, зажав в ладони что-то твердое. Сквозь темноту кабинета невозможно было определить, что у него в руках, и он принялся рассеянно перекатывать этот предмет между ладонями. Одно движение туда, обратное сюда, а потом снова. Предмет было плоский, и катался плохо. Пальцы Игоря нащупали небольшой выступ и колесико. Зажигалка! - Догадался Игорь и с удивлением подумал: Вот только откуда она у меня? Я же не курю. Машинально поставил ее вертикально, также ни о чем не думая, крутанул колесико.
Чистый ясный огонь вспыхнул в комнате. Как луч солнечного света, вдруг пробившегося сквозь черные грозовые тучи. Ровное пламя, в центре ярко золотое и оранжевое по краям осветило комнату. Жаркое, как рукотворное солнце, яркое, как проносящаяся в небесах комета, теплое, как глаза любящей матери. Игорю вдруг показалось, что это неземной костер вспыхнул в одночасье, и что оранжевые языки бушующего пламени захватили его и понесли в эпицентр, в ту точку, где обжигающим блеском сходилась вся вселенная. И он был в огне, и огонь был в нем.
Игорь чувствовал, как раскрываются перед ним запертые, казалось, навсегда двери, как райский свет наполняет его сердце, как хлещет и переполняет его источник этот безудержного пламени. Он видел, как погружается в него, как зачерпывает обеими ладонями дивный свет, как пьет его, словно хрустальную воду из лесного ручья, и как наполняется его сердце столь же неукротимым и неистовым огнем. Огонь свивается в его сердце в могучий клубок, растекается по его жилам, рвется наружу неукротимой рекой, выжигая все наносное, оставляя только девственную белизну души. Зияющая пропасть, черная пелена тоски, куда всего мгновение назад проваливалась его душа, все сгорело в чистом пламени.
Игорь рывком распахнул дверь кабинета, столкнувшись с заплаканной Таней. Ручка двери с грохотом ударила о стену.
- Где? - Он произнес всего одно слово.
- В третьей ... - Пролепетала Таня, подняв на него мокрые карие глаза. И уже ему в спину, опомнившись, радостно закричала: - Игорь Сергеевич, Игорь Сергеевич, готовить инструменты? - И сломя голову бросилась за ним.
Час спустя, когда Игорь в туалете приводил себя в порядок после операции, под дверью раздался всполошный голос Тани:
- Игорь Сергеевич, там Астаханцев приехал, Вы бы поговорили с ним!
- Что, сам Астаханцев? - Удивился Игорь. Илья Петрович Астаханцев официально и неофициально считался лучшим хирургом Москвы, за честь пожать ему руку считали все врачи любых направлений. Приезжал он обычно лишь по вызову к президенту или премьер-министру. - Конечно, сейчас иду!
Игорь быстро шагал по коридору.
- Ну, мы же всем звонили, мы не знали, что Вы, ... что Вы ... - Оправдывалась Таня.
- Танюша, милая моя, - Игорь остановился, ловя ее взгляд, который постоянно в смущении, убегал то на пол, то на стены, - все что было, все прошло. Теперь все будет хорошо, понимаешь?
Изумительные карие, цвета крепкого виски, как он не замечал их раньше, глаза Татьяны, наконец, смело встретились с его взглядом, и от этого на сердце потеплело еще больше.
- Нуте-с, нуте-с, коллега, - Дверь операционной открылась, и на пороге предстал дородный седой Астаханцев, - образцово проведенная операция, просто замечательно, ничего более не могу сказать. Вы вытащили пострадавшего буквально с того света.
Игорь тряс крепкую руку светила хирургии и не знал что ответить.
- Нуте-с, давайте посмотрим второго пострадавшего. - Астаханцев избавил Игоря от словесных затруднений, и они вместе прошли в соседний кабинет.
- Так, хм, - Астаханцев деятельно осматривал лежащего на койке старика. Поднял и осторожно повертел его голову, приоткрыл веко и посвятил фонариком на зрачок. - Нуте-с, черепно-мозговая второй степени, это Вы конечно погорячились. Небольшое сотрясение мозга. Поспит немного, несколько дней покоя, и будет как новенький.
Игорь же в этот момент смотрел совсем не на знаменитого хирурга. Он не мог оторвать взгляд от вещей, брошенных на стуле рядом. Зеленый свитер, и это жарким летом, матерчатая сумка, мокрая снизу, в ней явно разбилась бутылка, потертые старые брюки.
- Фьюить! Вот это да! - Удивленный возглас Астаханцева оторвал Игоря от своих мыслей.
Астаханцев, оказывается, откинул одеяло, которым был прикрыт пострадавший и осматривал его целиком. Игорь, который в спешке осматривал только его голову, приблизился и обомлел от удивления. Весь правый бок старика представлял собой сплошное грубо зажившее месиво костей и плоти. Астаханцев, хмурясь и ворча что-то себе под нос, осторожно проводил пальпацию. Наконец он оторвался от пациента с возгласом недоумения.
- Ничего не понимаю, коллега! Двух нижних ребер не хватает, кожа и мускулы срослись очень плохо, на месте печени - пустота. Такое ощущение, коллега, что кто-то буквально растерзал нашего подопечного. Да-с, растерзал и вырвал его печень.
- Возможно, он был донором? - Предположил Игорь.
- Нуте-с, коллега, посмотрите на шрамы. Нет ни одного следа связки. Если бы печень извлекали врачи, хоть немного понимающие, что они делают, все было бы зашито, как минимум, остались бы разрезы, следы иглы и ниток, шрамы были бы ровными. Нет-с, у меня создается полное впечатление, что все заросло само, естественным порядком. Но кто мог так его попятнать? Единственное что приходит на ум - хищный зверь. Вот здесь, очень похоже на следы клыков или когтей. Да-с, полное впечатление. Хищный зверь разорвал ему бок и полностью выдрал печень ...
- Оставьте, если бы его задрал дикий зверь, и ему не была бы оказана помощь, он бы сразу же умер от потери крови. - Не согласился Игорь. - Возможно какая-нибудь авария или что-то подобное...
- Как хотите, молодой человек, - Знаменитый хирург обиженно надулся, - но я за свои слова ручаюсь!
Астаханцев раздраженно укрыл старика одеялом, и он вновь вышли в коридор. Из приоткрытой двери приемного кабинета доносились голоса. Там расположился вызванный Татьяной участковый, выясняющий сейчас подробности происшедшего и расспрашивающий очевидцев. До Игоря долетали обрывки слов, и он невзначай прислушался:
- ... Что? Да нет, я на стройке по ночам сторожем уж пару лет как работаю. Так вот, сижу, значит, телевизор в сторожке смотрю, покурить вдруг очень захотелось. Вышел я не крылечко, в сторожке бригадир запрещает, достаю цигарку, и слышу, вдруг, надрывно так баба орет. Дескать, помогите, помогите. Я так с начала и внимания не обратил. Что? Да нет, частенько. Пацаны часто по ночам на стройку девчонок затаскивают, бывает и силой. Что? А я что, мне больше всех надо что ль? Покричат, покричат и ничего. Так вот, цигарку, значит кручу, и только зажигалкой щелкнул, я-то спичками привык, а тут дедок какой-то странный на стройку забрел, да и подарил зажигалку. Что? Да, только щелкнул зажигалкой, как что-то вроде как под сердцем тоже загорелось. Схватил трубу потяжелее, и ломанулся прямо сквозь деревья, на крики, а там пацаны эти бритые, девчонка орет, ну и я тоже ору, с трубой с этой ...
Игорь почувствовал, как его сердце стало биться сильными неровными толчками. В волнении он схватил Астаханцева за рукав.
- Илья Петрович, пойдемте скорее! - Игорь потащил ничего не понимающего хирурга в свой кабинет. - Мне кажется, что я стою на пороге чего-то необычайного!
- Да что с Вами, коллега! - Уже в кабинете Астаханцев, наконец, освободился от захвата.
- Смотрите! - Игорь показал знаменитому хирургу на зажигалку, которую он бросил на столе, спеша на операцию.
- Нуте-с?
- Я вспомнил, ее мне подарил тот самый старик, которого мы сейчас осматривали!
- Ну и что, коллега?
- А Вы слышали, что говорил сейчас этот строитель? - И он коротко пересказал услышанное, после чего попытался сбивчиво, настолько все это было невыразимо словами, передать те чувства, что завладели им, когда он зажег зажигалку у себя в кабинете. Астаханцев слушал, разинув рот.
- Вот смотрите! - Игорь щелкнул зажигалкой. Оба хирурга заворожено уставились на маленький огонек. Ничего не происходило. Игорь щелкнул зажигалкой еще раз, с тем же результатом. Маленький огонек никаким образом не напоминал тот пожар, что полыхал в его сердце. Лицо Астаханцева из удивленного все больше и больше делалось насмешливым.
- Ну, вспомните, кто зажигал огонь в людских сердцах? И на какую кару его за это обрекли? - Игорь чуть не стонал. - Ведь этот же наш пациент, и раны его .... Пойдемте взглянем на него еще раз!
Игорь снова ухватил Астаханцева за рукав и лихорадочно потянул в операционную.
Однако, распахнув дверь и пропихнув вперед себя Астаханцева, Игорь застыл на пороге в немом изумлении.
- Нуте-с, и где же наш больной? - Астаханцев также не сдержал удивления.
Игорь оглядел палату. Постель разворошена. Одеяло, скомканное в узел, валялось на полу. Все вещи старика, ранее сваленные в кучу на стуле, исчезли, исчезла даже его промокшая матерчатая сумка. Хирурги переглянулись и дружно, как по команде бросились из кабинета. Топая по коридору, словно школьники на перемене, два взрослых врача наперегонки добежали до проходной и, отпихивая друг друга, закричали в окошко к охраннику:
- Выходил?
- Мужик?
- Старик?
- Только что?
- В зеленом свитере? - Добавил Игорь.
Охранник непонимающе глядел на врачей, которые все никак не могли отдышаться. Затем, наверное он не сразу узнал Игоря, поднялся с места и открыл дверь.
- Что случилось, Игорь Сергеевич? Добрый вечер! - Астаханцев, оставшись не узнанным, приветствия от охранника не удостоился.
- Алексей, - Обратился к нему Игорь, чуть придя в себя, - только что мимо тебя не проходил старик такой жилистый, в зеленом свитере, волосы черные, повязка на голове?
- Так точно, проходил. Буквально минуту или две назад. Я как раз покурить на улицу вышел, тут и он вышел. Только повязки на голове не было. Бойкий такой старичок, зажигалочку, вот подарил. - Охранник продемонстрировал самую обычную пластиковую зажигалку красного цвета.
- А дальше? - Спросил Игорь. Астаханцева явно тянуло бежать на улицу.
- Сел в автобус, как раз к остановке подошел, и уехал. - Пожал плечами охранник. - А что случилось-то?
- Уже не важно, Алексей, все равно поздно. - И Игорь с Астаханцевым медленно побрели обратно в кабинет.
***
Привалившись к двери вагона, Игорь ехал домой. Поезд метро отсчитывал станцию за станцией, механический голос бодро, словно бы и не в пять утра, объявлял остановки. Игорь все никак не мог успокоиться. Неужели правда, неужели через бездну времен шагает он из страны в страну от поколения к поколению, щедро разбрасывая семена того огня, что он украл когда-то у богов? Не смотря на страшную рану, неужели он продолжает делать то, за что те же боги так ужасно его покарали?
Вдруг он почувствовал легкое подергивание за рукав. Резко повернул голову, ожидая увидеть старика, но это, оказалось, всего лишь чумазая девочка-попрошайка выпрашивала у ранних пассажиров метро мелочь. Игорь хотел, было отвернуться, но что-то неуловимое, как будто жаркий огонек моргнул в его сердце, и он опустил руку в карман:
- Девочка, возьми зажигалочку!
- Я не курю. - Ответила девочка.
- А ты все равно возьми, на счастье, просто так! - Игорь протянул ей подаренную стариком зажигалку.
Поезд остановился на очередной станции, и девочка выбежала из вагона, унося с собой частичку божественного огня. А Игорь улыбался ей в след, он знал, что его частичка останется в его сердце, и будет согревать его всегда. Главное, не дать ей погаснуть.
|