Тишина... Господи, как же это больно - тишина. Самая жуткая пытка, самая сладкая награда. Мне не хватает шума: лязга оружия и скрежета трущихся друг о друга доспехов, криков живых и почти что нет.
Мне было не место там, и поэтому я пришла. Незваным, нежеланным гостем я стояла на опушке безымянного леса, и морщинистая сосновая кора плакала янтарными слезами под моей рукой.
Серебряный крик горна - и моя сказка, мой светлый сон длиной в десятилетие закончился. Развеялся дымом над ровным полем, выбранным моим мужем и тем, чье имя лучше забыть, для очередной битвы.
Я не помню подробностей, да и кому они нужны. Барды сделают за меня эту неблагодарную работу - ворошить кровавое былое. Мне же осталась тяжелая огромная тишина и право... Мой белый рыцарь, ты не заслужил такой участи, как острый клюв ворона. Я иду за тобой.
Мой король, я помню тот день, когда ты начался для меня. Я не ждала тебя таким, да что там - я вообще тебя не ждала. Мне, как обычно, доложили о приезде важного гостя, я, как послушная дочь, спустилась в трапезную. Ничего сверхъестественного, очередной жених - сколько их было в жизни Эдит, прозванной болтливыми менестрелями Лебединой Шеей - десятки, сотни? Мне было скучно.
"Король Озерной земли, Хаголанда и сопредельных земель!" - у папиного герольда не голос - серебряный горн прогремел по залу. Еще один король; как скучно.
Я привыкла к шумным, а подчас буйным гостям десятисаженного роста. Чтобы поговорить с тобой, заглянуть тебе в глаза, мне не надо было задирать голову. Я привыкла к густой курчавой шерсти, делающей моих женихов похожими на медведей. У тебя были мягкие волосы цвета белого золота и беспечальное лицо со старинного гобелена. Ты был невозможен в моем мире, но ты был.
Я не видела мрачности отца, встревоженный взгляд матери скользнул мимо меня. А ты тем временем встал, поднял кубок... Гул, роившийся под сводами зала, тотчас смолк.
--
Добрый король Ангвард, королева Мередифь, я прошу у вас руки вашей дочери. Не буду говорить досужих слов о неземной любви - ни к чему это. Скажу лишь, что ей не будет плохо со мной.
Отец долго смотрел на молодого соседа тогда. На молодого нахала, который не любит его дочь, не скрывает этого, и собирается на ней жениться.
--
Ангус, мой дорогой собрат, я не властен над рукой моей возлюбленной дочери. Она давно уже сама себе госпожа. Так что ответ ты получишь от Эдит, не от меня, - так сказал он и взялся за правый из двух кубков, стоявших перед ним. На нашем с отцом тайном наречии знаков это значило "ни в коем случае не соглашайся".
Но ты уже начался для меня, ты уже был. Я не помню как поднималась со своего места, не помню поклона родителям - только звонкое "я согласна!" покатилось по немому залу.
А потом был гнев отца и тихие слезы матери. "Ты же его совсем не знаешь!" - как будто я знала всех тех, кто просил моей руки до этого?! "Он просто охотится за твоим приданым...он беден как церковная мышь!" - я не взяла тех земель, что давали за мной, и ты не сильно-то и тужил по этому поводу, мой светлый король...
А ты, мама, как же ты была не права, говоря "он не принесет тебе счастья, он погубит тебя, моя девочка..." Все вышло совсем наоборот, мама.
Холодное утро, медвежья полость, теплая как твои руки, дорога в плену у нескончаемого леса... Скрип пола в моей новой спальне, смятые простыни с застывшим в них солнечным лучом, копчение свинины и засолка огурцов, рождественские свечи и пасхальные колокола - все это теперь в прошлом... и во мне, мой белый рыцарь.
Я иду и вижу вас, знакомые и незнакомцы, такими как вы есть, безо всяких прикрас. Победителей нет, побежденных - тоже. Мой король, как часто на мой шутливый вопрос "кто будет после конца мира?" ты отвечал: никого. Ты словно видел все там, за дымкой времени. За исключением маленькой уставшей женщины в мокром от росы и крови платье. Я иду за тобой.