Акофина Ольга Юрьевна : другие произведения.

Грохот ледника

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как жить, если, очнувшись после автокатастрофы, ничего не помнишь? Каким кошмаром оказывается жизнь, когда все и всё вокруг чужое: семья и даже собственное имя. Но оказывается может быть ещё хуже: когда всё вспомнил, когда ступень за ступенью восстановил всю жизнь до аварии. Вспомнил, что твоя мать - женщина с низкой социальной ответственностью, брат - психически не здоров, а невесту ты потерял. И нужно вернуться туда, в свой мир, и как-то жить дальше: вытаскивать из грязи мать, тащить брата, перебороть чувства, рассказать семье, которая приняла тебя за своего, что ты им чужой, а их настоящий родственник погиб по твоей вине. Не смотря ни на что, Глеб уверен, что сможет начать всё заново, но травмы детства, ошибки молодости, трагедия первой любви постоянно напоминают о себе. И даже встретив ту, которая смогла понять его, потому что сама пережила подобное, он не ценит, потому что вновь полюбить так страшно, а вокруг так много соблазнов, если ты молод и хорош собой...

ГРОХОТ ЛЕДНИКА

Часть 1. ИЛЛЮЗИЯ

  

Глава 1. Розы для любимой

  
   Поезд из Москвы прибыл на Московский вокзал чётко по расписанию. Даниил Моденов ловко выпрыгнул из вагона на платформу. Четырёхнедельная командировка закончена, и он приехал домой. "Домой, домой" пела его душа, стучало молоточками в голове, пока он быстрым шагом шёл по платформе. Он запретил жене встречать его, и всё же высматривал её... а вдруг? Посмеявшись про себя такому факту, он почти бегом пробирался к выходу. "Не надо встречать меня на вокзале, милая, лучше жди меня дома", сказал он ей. Да, так лучше, встретится дома. Он знал, что она накроет стол, приоденется, и будет встречать его. Такая милая, такая любимая, такая желанная.
   Даниил вышел на площадь Восстания и глубоко вздохнул. Вот он, любимый город, в разгар лета. Сейчас был поздний вечер, жара спала и воздух был напоён запахом раскалённого асфальта. Самым лучшим запахом! Запахом его родного города.
   Сев в такси рядом с водителем, Даниил, улыбаясь, стал смотреть в окно. Как же он соскучился по своей Диане! Как же они любят друг друга! Как ему повезло в жизни, у него есть всё: обожаемая жена, любящие родители, хорошая работа, а вдруг он сейчас приедет домой, а Диана преподнесёт ему сюрприз, скажет, что беременна. Они так мечтают о ребёнке, если судьба даст ему ещё и это, он будет счастливейшим человеком на земле!
   Таксист быстро гнал машину по вечернему городу. Да! Пусть едет быстрей, ведь дома ждёт Диана! Даниил достал телефон и позвонил ей:
   - Любимая, я поймал машину и еду к тебе, я так соскучился!
   Поговорив с женой, Даниил попросил таксиста остановиться у цветочного магазина.
   - Хорошо, уважаемый! - сильно коверкая слова, ответил таксист.
   Купив букет бордовых, почти чёрных роз, Даниил сел в машину обратно, пристёгиваться он не стал, мешали цветы. Ну вот, милая Диана опять будет его ругать за расточительство, ведь с деньгами в их доме не очень. Но ничего, ведь как бы она его не ругала за дорогие букеты, он то знает, что она обожает цветы и будет счастлива их получить. Даниил глубоко вдохнул запах роз и закрыл глаза.
   Послышался вой скорой помощи. "Ну вот, - подумал Даниил, - кому-то плохо в такой чудесный вечер". Вой сирены всё приближался.
   - Вай, вай, вай, - вдруг закричал водитель.
   Даниил открыл глаза. Перед ним мелькнул проблесковый маячок, вой сирены стал нестерпимо громким, послышался грохот, и всё померкло....
  
   Поздним летним вечером на перекрёстке огромного города валялись груды искореженного металла, несколько тел, и бордовые, почти чёрные розы, как будто напитавшие свой цвет из лужи крови, в которой они лежали.
  

Глава 2. Надежда

  
   Диана измученная, бледная сидела в больничном коридоре. Вот уже несколько дней она и родители Даниила почти не покидали больницу. Слава богу, её драгоценный остался жив, но он в коме, в очень и очень тяжёлом состоянии, врачи не обнадёживают их. Но всё же, всё же она надеется и верит, верит, надеется и ждёт. Судьба не может быть так жестока, и отобрать единственного сына своих родителей и её обожаемого мужа.
   Марина, мама Даниила, только что вернулась из церкви. Она сняла платок с внезапно поседевших волос и обняла Диану. Диана закрыла лицо руками и заплакала.
   - Доктор, можно нам его увидеть хотя бы краешком глаза? - Марина поймала за рукав мимо проходящего врача.
   - Я вам сотни раз говорил, что это запрещено, - устало сказал он. - Малейшая инфекция, и летальный исход. Наберетесь терпения, слишком большая кровопотеря. Радуйтесь, что Ваш сын жив, в отличие от молодого человека, которого везли в Скорой помощи. Сегодня его похоронили.
   Марина замотала головой. Какое ей дело до другого молодого человека? Да, безусловно, это трагедия, но её она не касается, у неё своё горе. А того молодого человека, наверняка, есть кому оплакивать.
  
   Диана вышла в туалет, чтобы умыться. В туалете у окна стоили две молодые медсестры, курили и разговаривали.
   - Жалко, что из-за дежурства мы не попали на похороны к Василию, хороший реаниматолог был.
   - Что ж делать, потом съездим на могилу, а после дежурства помянём.
   - Ведь вызов был к какому-то самоубийце. Пусть бы себе умирал, раз ему так приспичило, так нет же родственники скорую вызвали.
   - Ну что ты, Танечка, это ведь работа наша. Да и клиент был молодой парень. Его сегодня тоже похоронили.
   - Добился своего, только с собой ещё несколько жизней взял.
   - Во всё виноват "бомбила", Скорую на перекрестке не пропустил. Он тоже погиб, так что и наказывать некого.
   - Слушай, мне рассказал Сашка, ну патологоанатом наш, что опознание этого парня таким интересным было. Приехала мамаша его и брат на дорогущей машине, семейка, видно, богатейшая, Сашка сказал, что лицо мамаши ему знакомое, может, звезда какая. Так вот она - дамочка вся такая из себя - больше двадцати пяти лет и не дашь, вся разодетая, вся в бриллиантах, после неё в морге ещё полдня духами пахло... Но на сына погибшего и не взглянула, трупу еще простыню с лица не откинули, а она уже закричала, что это её сын, и убежала за дверь. А братец покойного улыбнулся, представляешь? УЛЫБНУЛСЯ, и сказал, что это, действительно, его брат. Они сразу распорядились, чтобы ничего не гримировали, и тело в закрытый гроб положили, и вещей покойного им тоже не надо. Нет, Наташа, я всё понимаю, всё-таки труп после аварии, понятное дело, что покойный изуродован, но, чтобы вот так.... И от анализов крови они отказались, сказали, что точно это их сын и брат.
   - Бывает всякое в жизни, что ж, пошли работать.
  

Глава 3. Не Он?

   Прошло несколько недель томительного ожидания и бесконечных дежурств в больнице. Врачи, на счастье, давали уже более оптимистичные прогнозы.
   В один из дней, Диана стояла в коридоре и смотрела на струи дождя, стекавшие по больничному окну.
   - Диана! - услышала она.
   Она резко развернулась, в дверях стоял врач Даниила.
   - Не волнуйтесь, пожалуйста, ваш муж пришёл в себя.
   - О..., - только выдавила Диана, - как? я могу его увидеть?
   - Только на несколько минут.
   - Хоть на секунду!
   - Не утомляйте его расспросами. Дело в том, что ....
   - Что? - вскричала Диана и вцепилась в рукав доктора.
   - По всей видимости, у него амнезия, то есть потеря памяти, он даже имени своего не вспомнил. Но, может, он вспомнит вас?
   - Конечно, вспомнит! Я уверена!
   - Ну, хорошо, пойдёмте. Только не волнуйте его!
   Диана подошла к кровати и оторопела. На больничной койке лежал человек лишь отдалённо напоминавший ей мужа. Неужели за несколько недель болезни можно так измениться?
   - Данечка, - позвала она его.
   Но когда на неё внимательно посмотрели светло-серые, почти прозрачные глаза, Диану пробрала дрожь. Это не глаза Даниила. Но всё же она выдавила из себя:
   - Ну, как ты?
   Даниил внимательно вглядывался в неё, кто эта незнакомая девушка с бледным лицом и дрожащими губами, почему её привели к нему? Даниил отвернулся.
   - Данечка, это я - Диана, твоя жена.
   - Уходи, - услышала она совершенно незнакомый голос, глубокий, хриплый, - у меня не было жены. И почему меня все зовут Даниилом? Это не моё имя.
   А спустя час в ординаторской, лечащий врач Даниила, объяснял Диане и родителям Даниила, что авария была очень серьезной, пациент был долго в коме, на грани жизни и смерти, с огромной кровопотерей. Поменялся цвет радужной оболочки глаз? Явление очень редкое, но вследствие травмы и нарушения гормонального фона это могло случится, так же, как и изменение голоса. А гормональные нарушения могла вызвать анорексия, пациент поступил к ним крайне истощённым, и сильная потеря веса осложняла лечение. Диана и Марина запротестовали, не может такого быть! Да, они не видели его месяц, но были постоянно на связи, Даниил не жаловался ни на что! "А что у него с наркотическими средствами? У него следы уколов на руках". "Вы с ума сошли?", - разом закричали родственники. Всё это крайне озадачило врача. "Давайте-ка сделаем экспертизу, возьмем анализ у отца, и у Даниила и выясним родство". Однако проведенный анализ подтвердил кровное родство отца и сына, и ничего не оставалось делать, как привыкать к новому Даниилу.
   А сам Даниил пока находился в глубоко болезненном состоянии, его терзали боли, его ломало, крутило, мучило сознание, что он ничего не помнит, он отрицал всё, что ему говорили, он ощущал себя отдельно от тела, в которое его пытаются насильно впихнуть, поэтому предпочитал проваливаться в сон и ничего вокруг себя не видеть.
  

Глава 4. Завеса

   - Ну вот пора и выписываться, вам придётся привыкать к новому Даниилу, помочь ему вспомнить свою жизнь, авария, несколько месяцев в больнице, реабилитация, это пройдет испытание для любой психики, - сказал врач, - лечение будем продолжать амбулаторно. И, возможно, понадобиться психиатр, преданорексичное состояние, порезы на руках, похожи на самоповреждение.
   Врач пристально посмотрел на родственников. Истощение, самоповреждение, следы от уколов на руках, недавние зажившие переломы, наркотические средства в крови, а они утверждают, что до аварии их родственник был в полном порядке. Но если семья предпочитает это скрывать, чего ему лезть? Он своё дело сделал, пациента поставил на ноги.
   - Принесите одежду, потому как в том, в чём он был на момент аварии, пришло в негодность. Я могу вам отдать только ремень.
   - А обручальное кольцо? - спросила Дана.
   - Извините, нам его привезли без кольца. Всё это очень странно, если бы не экспертиза, подтверждающая родство, но не переживайте, повода не верить достоверности экспертизы нету.
   - Ума не приложу, - чуть позже Диана сказала Марине, - откуда у него ремень HUGO BOSS? В Москве что ли купил? На какие-деньги? Если верить врачу, ему на еду то денег не хватало.
   В машине Даниил молчал. Кто эти люди, рядом с ним? Куда он едет? В больнице всё было привычно и знакомо, а другой жизни он не знает. За эти месяцы он так и не сроднился ни с Дианой, ни с отцом и матерью, чем больше они проявляли к нему сочувствия и внимания, тем больше раздражали его. Успокаивался он только тогда, когда оставался один в палате, пытался найти что-то знакомое в звуках музыки, в строчках книг, иногда что-то мелькало, но ничего конкретного. На сердце холодным кольцом свернулась змея, и словно впрыскивала в него свой яд. Он изо всех сил пытался не нахамить своим родственником, не запустить в стену принесенные ими контейнеры с едой, когда он слышал в коридоре их голоса, ему хотелось заползти под кровать, закрыться в туалете, только бы не ловить их сочувственные взгляды и не отвечать на бесконечные вопросы о его самочувствии. Их поцелуи, поглаживания по рукам вызывали болезненные судороги, слова любви и поддержки калёным железом жгли мозг. После их ухода, он почти ползком шёл в душ, чтобы смыть с себя все эти проявления заботы и любви, и только после обретал хоть какое-то равновесие.
   Теперь его выписали из больницы, и это навязчивое внимание будет круглосуточным. И так он - Даниил Моденов, ему 25 лет, журналист, женат, и сейчас едет к себе домой, чтобы жить прежней счастливой жизнью, а на руках у него заживают шрамы самоубийцы... В ушах играла музыка, за окном проплывал унылый серый осенний город, рядом сидела чужая женщина, периодически дотрагивавшаяся до его руки. Открыть бы дверцу автомобиля, и головой об асфальт, лежать бы в грязной луже на дороге, и чтобы сверху еще прошел грузовик, чтобы наверняка...
   А у Дианы на глазах наворачивались слёзы. Он совсем чужой, пустой, холодный, со злыми глазами. За всё это время ни одного доброго слова, ни одной ласки, ни одной улыбки, ничего, кроме ледяного взгляда. Стоило до него дотронуться, он ощетинивался, а руки сжимались в кулаки. А ещё он такой бледный с синяками под глазами, и такой страшно худой, просто скелет, обтянутый кожей, из-за страшной худобы он кажется выше, чем был, и лицо совсем другое, появились резкие скулы, заострился нос, отросли волосы и стали как будто темнее и даже стали слегка завиваться. От прежнего Даниила не осталось ничего, абсолютно чужой, незнакомый человек. Но ей надо проявить терпение, как сказал врач, он всё вспомнит, поправится и всё встанет на свои места.
   - Ну вот мы и дома, - ласково сказала Диана.
   - Это мой дом? Неужели мы здесь жили?
   Змея вцепилась в сердце, подступила к горлу, сжала плотным кольцом. Накопленное раздражение начало выплёскиваться. Маленькая однокомнатная квартирка, с низкими потолками, которые с порога стали давить на него.
   - Да это не квартира, а клетушка. Как здесь вообще можно жить? Это не мой дом, не мой район. В больнице и то было симпатичнее, чем здесь.
   - Эту квартиру нам подарили твои родители, и мы здесь были очень счастливы!
   - И что это за одежда? Она не моего размера, и как будто с китайского рынка.
   У Дианы покатились слёзы,
   - Ты сейчас сильно похудел. Мы купим тебе другую одежду, - тихо произнесла она и ушла на кухню.
   - Лучше было бы мне сдохнуть, чем жить в этом аду.
   Диана услышала, как хлопнула входная дверь.
   - Куда ты? - выскочила она на лестницу.
   Но услышала лишь звуки шагов внизу, чтобы не терять время, он даже не стал ждать лифт. Куда он? На улице дождь, он болен, ничего не помнит, заблудиться. Диана быстро надела плащ, захлопнула дверь и побежала на улицу.
   Дэн, задыхаясь, стоял под холодным дождём, быстрый спуск по лестнице, нервный всплеск дались тяжело, сердце бешено колотилось, не хватало воздуха, болели сломанные рёбра. Что ему делать? Куда идти? Денег нет, документов тоже, в новом телефоне только номер Дианы и отца с матерью, а он не хочет их ни слышать, ни тем более видеть. Дождь ледяными иглами сёк лицо, серый двор с одинаковыми панельными домами, деревья, роняющие последние листья, припаркованные грязные машины всё начало кружится в странном танце, он проваливается в этот водоворот, в эту серость, в эту грязь... Вдруг кто-то его выдернул из этой пропасти, прижал к себе, и ему стало уже не так страшно, и не так холодно, он вдыхал запах волос, женского тела, сердцебиение понемногу приходило в норму, в глазах светлело.
   - Пойдем домой, - услышал он шёпот Дианы, и ему впервые не захотелось отстраниться от неё.
   В квартире он сел на краешек дивана, обнял себя руками, чтобы унять дрожь, значит это и есть его жизнь? Среди одинаковых домов, среди серых лиц, в чистой, но очень скромной однокомнатной квартире. Что делать? Как жить дальше? Диана будет его содержать или родители? Какой из него журналист? Двадцать пять лет, двадцать пять... и надо начинать всё сначала и никакой определенности.
   Диана принесла полотенце, но не предложила ему помочь вытереть волосы и лицо, молча подала и ушла варить кофе. Что ж, он выпьет кофе, и постарается взять себя в руки, жаль, что к кофе нет сигареты. Стоп, почему сигарета? Даниил не курил никогда. Во рту появился привкус никотина, кажется, душу бы сейчас продал за одну затяжку.
   - Фу, чего такой сладкий? - поморщился Дэн, отхлебнув из чашки.
   - Как всегда, три ложки, - ответила Диана.
   - Три? С ума сойти. С этого момента я кофе сам буду себе варить, ладно? Слушай, а сигареты у тебя нет?
   - Откуда? Мы некурящие.
   А через пару часов, не выдержав никотиновой ломки, Дэн спустился в магазин, пока Диана была в ванной.
   - Ты что? - воскликнула она, увидев, что он закуривает на кухне.
   - Мне кажется, что я очень даже курил. Во всяком случае, мимо табачной лавки я пройти не смог.
   Сигареты и кофе, такое знакомое удовольствие...
   Когда они впервые после больницы собрались ехать к врачу, Диана хотела сесть за руль, но Даниил почти силой отпихнул её от водительского сидения и сел сам. Конечно, он водил машину и раньше, но сейчас он нервный, агрессивный, город не помнит, и скорее всего правила дорожного движения тоже. Но Дэн, сунув в рот сигарету, включил навигатор и небрежно сказал:
   - Нормально доедем, детка.
   Детка? В его жаргоне никогда не было этого словечка. Что это за обращение? Как будто не к супруге, а.... Он резко дёрнул с места, подрезав кого-то, и понёсся вперёд.
   - Дэн, ты так не ездил!
   - А что? - удивился Дэн, и, увидев свободный ряд, резко вильнул влево.
   - Аккуратнее, так и врезаться можно.
   - Ладно тебе, не переживай, я в своей стихии. Машинка правда слабовата.
   Диане пришлось привыкать к запаху сигарет, к резким словам и замечаниям, к отсутствию физической близости, Дэн не давал до себя даже дотронуться, спали они тоже порознь. В одну из первых ночей после больницы, Диана попыталась лечь с ним рядом, чтобы может хоть лаской напомнить о себе, Дэн уже спал, и она прислонилась к его острому плечу,
   - Элла? - пробормотал он.
   Какая Элла, что он бредит?
   - Данечка, это я.
   Дэн мигом проснулся, отпихнул Диану и вскочил с кровати.
   - Никогда меня не трогай, - жёстко и холодно сказал он и ушёл на кухню. Диана уткнулась в подушку и расплакалась.
  
   А через пару недель, почувствовав, что она больше не нужна ему, и даже мешает, Диана уехала к своим родителям, потому что жить рядом с новым Даниилом она не смогла. Слишком резкие и явные изменения в нём произошли Он изменился во всём: в мыслях, чувствах, вкусах, привычках, увлечениях. Он наотрез отказался от покупки ему обручального кольца, он сократил её имя с "Дианы" на "Дану", не стал возобновлять общение с прежними друзьями, попросил её больше не сопровождать его к врачам, и со всеми домашними делами прекрасно справлялся и без её помощи. И вообще вёл себя так, как будто всю жизнь жил один и не привык с кем-то считаться. Когда она объявила ему, что уезжает, он на прощанье лишь посмотрел на неё пустыми глазами и кивнул. Змея сжимала сердце холодными кольцами всё сильнее, и всё тяжелее было сдерживаться, какое счастье, что Диана уходит.
   Рассказав об этом своей сестре, она услышала то, в чём боялась себе признаться:
   - Ты что слепая? Это же не Дэн, - ответила Юлька, затягиваясь крепкой сигаретой.
   - Не придумывай! И кто же это? И экспертиза подтвердила.
   - А я почём знаю? - Юля равнодушно пожала плечами. - Экспертизе я не верю, а верю своим глазам. И этими глазами, я вижу, что это не Дэн. Что я Дэна не знала?
  

Глава 5. Потрясение

  
   Даниил был рад, что наконец остался один без докучливого внимания и заботы. Он был полностью поглощён собой и своими ощущениями. Всё время думал, анализировал, и пытался разобраться в себе.
   В этом доме всё ему было чужим. С фотографий на него смотрел чужой человек. Родители, жена, друзья ему тоже были чужими, он не понимал, что его могло с ними связывать. Ему рассказывали про его жизнь, про его характер, но ничего родного в этом не было. В зеркале отражался худой, страшный, бледный до синевы, незнакомый человек, и такой странный... брови, волосы, ресницы чёрные, а глаза совсем светлые, как будто выцветшие...
   Можно было бы абсолютно всё списать на потерю памяти, но ведь тогда почему город ему чужим не казался? Всё свободное время, а его было предостаточно, Дэн катался по городу что-то искал, но что искал, он и сам не мог сказать. Он мог на машине без карты доехать до любой точки, на достопримечательности он не смотрел как на что-то новое, узнавал какие-то места. Особенно часто он ездил по Петроградскому району, он был до боли родным. Всё было знакомо и привычно: город, транспорт, магазины, а окружающие его люди, и он сам себе нет. Так что же случилось? ЧТО?
   Диана уехала, и лишь иногда звонила, спросить, как он, но родители, конечно, в покое его не оставляли. Марина пришла в ужас от того, что Диана покинула его в такой трудный момент. Она умоляла его переехать к ним, но он ни в какую не соглашался. Марина уверяла, что он никогда не жил один. Странно, ему казалось, наоборот, что никогда ни с кем не жил. Тогда она каждый день стала приезжать к нему, и пришлось ему реже появляться дома, чтобы не сталкиваться с ней. Приехав вечером, он неизменно находил чисто убранную квартиру и приготовленную еду. Еда в основном шла в мусорное ведро, есть не хотелось, да и почему-то домашняя еда была совсем непривычна. Врачи твердили про усиленное питание, ему было недалеко до анорексии, но от одного вида продуктов тошнило и крутило. Марина часто плакала, звонила, приезжала, но всё было бесполезно, сын полностью закрылся от неё. Для неё было счастьем дозвониться до него хотя бы раз в два-три дня, чтобы услышать его незнакомый голос с неизменным "у меня всё прекрасно".
   Звонки и чрезмерная забота родственников страшно раздражали Дэна, змея душила его, он еле сдерживался, чтобы не наорать на них, попросить не трогать его, оставить в покое. Нервный, дёрганый, он и сам не понимал, что именно его раздражало, приближалась зима, город одевался в праздничное убранство, но это ещё больше бесило его. Ему хотелось, чтобы кругом всё было серо, как у него на душе. Что его мучало, что терзало? Ведь говорят, что до аварии он был счастливым, позитивным человеком. И вот очередная бессонная ночь, когда Дэн пытается раздавить ком в горле сигаретным дымом, ветер воет, бросая в окно хлопья мокрого снега, тоска сжимает сердце, и вдруг прострел в голову: надо возрождаться, надо заняться каким-то делом, надо прекратить эти страдания неизвестной природы. Дэн включает свет и встаёт у зеркала. Проваливавшиеся щёки, заострённый нос, длинные волосы, острый кадык - это всё не он, а какой он тощий, это же уму не постижимо, как он ещё может ходить и не падать при таком весе. Кости, рёбра - выпирают, руки тонкие, видно, что когда-то были мышцы, но сейчас их нет, живот почти прилип к спине, отвратительное зрелище. Просто мальчик из немецкого концлагеря, хочется накормить и пожалеть. Дэн застёгивает толстовку и решительно открывает холодильник, мать постаралась насчёт еды. Он берёт контейнер, садится на стол, и не накладывая в тарелку, начинает есть. Поначалу еда плохо усваивается, но Дэн не сдаётся, понемногу увеличивая порции. И к его удивлению, он стал чувствовать себя лучше, меньше раздражаться, меньше кружится голова, обозначились ямочки не щеках, ожили глаза, ушла бледность, он уже не такой тощий, худой, конечно, но не болезненный. Дэн покупает гантели, прикручивает дома турник и начинает, по мере сил, физические упражнения. И поскольку он уже ощущает себя вполне здоровым, он не может себе больше позволить материально зависеть от родителей. С работы, на которой он работал до аварии, как закончился больничный, пришлось уволиться. Он не смог там работать, он ничего не понимал в журналистике и в написании статей. Кроме того, ему было неуютно в одежде прежнего Дэна, она была ему велика, а рубашки, пиджаки, джинсы, брюки ещё и коротки, как будто он был раньше полнее и ниже. Полнее, ладно, согласен, но почему ниже? Даниилу не позволяла гордость просить денег у родителей на смену гардероба, но надевая прежнее пальто или пуховик, он чувствовал, что как будто эта вещь с чужого плеча, не его. Внутри у него всё протестовало против этой одежды, не очень хорошего качества, да и стиль Дэна бы ему глубоко чуждым, поэтому эти месяцы он довольствовался очень малым, а хотелось одеваться хорошо. Он не понимал, откуда у него такие замашки, ведь они раньше с Дианой жили более чем скромно. Нет, надо начать зарабатывать самому, и ни от кого не зависеть. Вскоре выход нашёлся сам собой, Марина как-то упомянула, что он неплохо знает английский язык. Заглянув в книгу на английском языке, Дэн, действительно, убедился, что понимает всё, что там написано. И, несмотря на протесты родителей, он занялся переводами.
   А начав зарабатывать, он вообще посчитал нужным полностью оградиться от семьи. Новый год предпочёл отпраздновать один, матери стал звонить раз в неделю тогда, когда сам считал нужным. Наконец то купил вещи по своему вкусу и размеру, состриг длинные волосы и сделал причёску, которая чрезвычайно ему шла (и это была не та прическа, что на фотографии прежнего Дэна, гладкие, зачёсанные назад волосы), когда, по его просьбе, ему сделали чёлку на глаза, он увидел в зеркале привычное отражение. В эти пару месяцев Дэн жил тихой, спокойной жизнью, родители, наконец, поняли, что не имеет смысла ему докучать, он был одинок, но ему было хорошо в своём одиночестве, да, память не спешила возвращаться, но когда-нибудь всё встанет на свои места.
  
   Но однажды комфортное существование было нарушено. Дэн приехал в офис сдавать переводы. Он оформлял документы, когда услышал чей-то голос.
   - Глеб!
   Дэна как будто током прошибло.
   - Да, - неожиданно отозвался он.
   - В чём дело? - спросила его одна из сотрудниц, - звали не вас, ведь ваше имя Даниил?
   - Извините, мне надо выйти, - ответил он и вышел из офиса.
   В коридоре он прислонился спиной к стене и сполз на пол. Что в этом имени такого? Дэн сжал виски ладонями. Что за странная реакция?
   - Что с вами? Вам плохо? - спросил, проходящая мимо женщина
   - Да, но не беспокойтесь, сейчас пройдёт, - глухим голосом отозвался Дэн.
   Он сидел, скорчившись на полу, не в силах подняться, Его трясло, тело покрылось испариной, а мысли в голове носились с бешеной скоростью.
   - Даниил, Вам плохо? - спросила, вышедшая из офиса сотрудница. - Вызвать врача?
   - Пожалуй, да....
  
   - У вас не было никогда расстройства психики? - первым делом спросил врач. - Это не приступ шизофрении или эпилепсии, это последствия сильного нервного расстройства.
   - Я не знаю, я ничего не знаю, возможно, - еле выдавил Дэн.
   - Ну хорошо, хорошо, отдыхайте.
   Врач сделал Дэну укол, и Дэн заснул, и во сне ему виделись образы каких-то людей, кто-то тянул к нему руки и звал "Глеб, Глеб". Мелькнули чьи-то волосы, кто-то прятался от него, кто-то, кого он не мог никак найти "Элла!", воскликнул он и проснулся, почти что подскочив на медицинской кушетке. Когда Марина вбежала в палату, увидела, что он сидит на кровати, привалившись к стенке, бледный с трясущимися руками.
   - Кто такие Глеб и Элла? - спросил он сразу, даже не взглянув на мать.
   Марина отрицательно покачала головой.
   - Чёрт.... Забери меня отсюда, я хочу домой.
   - Хорошо, если ты съездишь к своему врачу.
   - Да, мне надо кое-что у него спросить.
  
   - Даниил, проходи, - пригласил Дэна врач, - я очень обрадовался, когда ты вчера позвонил, мы давно с тобой не виделись.
   - Я тоже хотел с вами повидаться, - ответил Дэн, садясь напротив врача.
   - Ну, рассказывай, как ты себя чувствуешь, как твоя память? Что-нибудь вспомнил?
   - Чувствую я себя вполне нормально. А с памятью до сих пор плохо. Но со мной творится что-то странное.
   - Успокойся и расскажи мне всё по порядку, я смогу тебе помочь.
   - У меня какое-то наваждение, мне кажется, что я не Даниил Моденов, это не моё имя. И вообще сейчас мне кажется в моей жизни всё чужим. Мне рассказывают, каким я был раньше, а мне кажется, что это был не я.
   - Амнезия - странная болезнь. Тебе двадцать пять лет, ты не помнишь, как ты жил все эти годы. Это тяжело. Почти все пациенты, страдающие этой болезнью, говорят мне тоже самое, что и ты. Твоя память отключилась, и поэтому тебе кажется, что всё, что тебе говорят - неправда. Потому что ты сам не можешь этого подтвердить, и не можешь вспомнить эти факты.
   - Мне все твердят, что я изменился. Я делаю всё не так, как раньше. До всего этого я был слишком положительный, идеальный даже, сейчас наоборот.
   - Даниил, сейчас ты живёшь так, как тебе говорит подсознание и сердце. До этого ты жил разумом, ты в чём-то сдерживал себя, может быть, ты вёл себя не так, как тебе хотелось. Каждый человек ставит себе какие-то рамки и придерживается их. А ты все рамки, которые себе поставил, забыл, и все заученные манеры тоже. Ты ведёшь сейчас себя так, как тебе хочется, не сдерживаясь. Может, до аварии ты мечтал, подсознательно, конечно, быть таким Даниилом, какой ты сейчас. А тобой в данное время руководит подсознание.
   - Был случай, когда я отозвался на другое имя. У меня в голове шумит, когда я его слышу. Мне кажется, что я не Даниил, мне кажется, что моё имя Глеб.
   Врач с грохотом встал и заходил по кабинету.
   - Вот что, Даниил, - сказал он, сделав ударение на имени, - тебя все признали: мать, отец, жена, друзья. Или ты думаешь, мать не узнает своего сына? Ты посмотри, как ты похож на своего отца! Если вас поставить рядом, никто не скажет, что вы чужие люди. Да и в экспертизе сомневаться не приходится. Даниил, или ты выбрасываешь весь свой бред из головы, или я начинаю тебе курс лечения. Лечение будет применяться к тебе, как к человеку с расстроенной психикой и раздвоением личности.
   - Это у психиатра что ли? - спросил Дэн.
   - Да. Ещё не хватало, сегодня ты скажешь, что ты Глеб, потом Борис, так и до Наполеона может дойти. Понимаешь, к чему я клоню?
   - Понимаю, - сухо ответил Дэн.
   - Я тебе пишу рецепт. Лекарство должно помочь тебе, - смягчился врач, - а если не поможет, то будем принимать более суровые меры. Через неделю придёшь ко мне. И Даниил, мой тебе совет. Ты сейчас, может быть, действительно не такой, как был раньше. Но на досуге подумай, если ты не Моденов Даниил, то кто, как ты мог оказать на его месте, и почему ты похож на отца, и где же настоящий Даниил. Всё, иди, буду ждать тебя.
  
   Даниил вышел из больницы и сел в машину. Его колотило от злости, никто его не слышит. Он закурил и решительно поехал в сторону пригорода. Надо выместить свою злость бешеной ездой.
   Серые, прозрачные глаза отражали дождь, бивший в лобовое стекло автомобиля. Как странно, как глупо и странно! Он пытается убежать от жизни, которую не знает, от прошлого, которое не помнит. Фильтр забытой сигареты обжог пальцы. Дэн вздрогнул и открыл окно. Дождь, обрадовавшись новому пространству, ринулся в салон автомобиля. Но Дэн, выкинув окурок, поднял стекло, преградив путь холодным струям. Да, так будет лучше. Лучше убежать от всех и попробовать начать всё с нуля. Хотя, наверное, в двадцать пять лет поздно переписывать всё заново. Но позади Дэна не было прошлого, а настоящее не слишком все проясняло. А будущее? А в будущем всё туманно. А пока есть трасса, дождь и сигареты. Вот и всё настоящее.
   На обратном пути Дэн заехал в магазин. Ему столько раз внушали, что он не потреблял алкоголь, что он уверовал в это. Но теперь он стоял перед стойкой с коньяком и через секунду решительно положил бутылку в корзину. К чёрту сегодня все лекарства, сегодня он напьётся.
   Попивая коньяк, Дэн щёлкал пультом от телевизора, пока на музыкальном канале его внимание не привлекла какая-то попсовая певичка. Она довольно эмоционально пела какую-то дрянь и танцевала в такт. "Яна", - пришло вдруг в голову Дэну, - "это Яна". Но какая Яна? Почему Яна? Вероятно, в прошлой жизни он знал творчество этой певицы, а может, даже слушал её песни. "Нет, слушать я это не мог. Может, Диана слушала?". В конце песни вылезла строка с именем певицы. "СТЕША" - прочитал он. Почему тогда Яна, если она СТЕША? Просто напомнила кого-то? Но клип закончился, начался другой, и Дэн выкинул это из головы, мало ли чего не привидится расстроенному мозгу.
   С этих дней и началось опять метание, он снова почувствовал, что живёт под чужим именем и чужой жизнью, и эта тайна прижимала его к земле и не давала дышать спокойно. Снова всё свободное время было потрачено на поиски утраченного прошлого. Его периодически трясло как в лихорадке, он так напрягал свою память, что казалось, лопнет мозг. А ещё надо было быть внешне спокойным перед коллегами, чтобы они ничего не заподозрили, и перед родителями, чтобы они не волновались и лишний раз не приезжали, и чего доброго не стали уговаривать его лечь в больницу. Он хотел справится со всем сам, в одиночку. Так он и жил эти недели, внешне спокойный, холодный человек, а в душе страдания раненого тигра.
  

Глава 6. Шум в голове

  
   - Я рада, что ты дома, и разрешил мне заехать, нам надо поговорить, - сказала Диана, заходя в дверь, - после твоей болезни, мы не виделись и почти не разговаривали. Марина говорила, что у тебя был приступ? Я волновалась.
   Диана говорила быстро, не глядя на него, снимала сапоги, вешала пальто, было видно, что она нервничает
   - Всё в порядке. Кофе будешь? - только спросил Дэн.
   - Надеюсь, я не помешала? - спросила Диана, наконец пройдя на кухню и увидев на столе открытый ноутбук и кучу бумаг.
   - Я работаю.
   Наконец Диана заставила себя взглянуть на него, и поразилась внезапной перемене. Она зажмурилась, не узнав супруга, вновь открыла глаза, но ничего не изменилось. Дэн необычайно похорошел. Болезненная худоба прошла, конечно, вес ещё не мешало бы добрать, но он уже не выглядел измождённым скелетом, и цвет лица стал более здоровым. У неё перехватило дыхание, что послужило таким глобальным изменениям? Почему он стал другим? Цвет глаз ли изменил лицо почти до неузнаваемости, или новая причёска? Он стал таким привлекательным, совсем не похожим на прежнего Дэна, и гораздо красивее. И странно, худоба прошла, а ощущение, что он стал выше ростом осталось. Что-то здесь не так.
   - Смотрю, что ты изменил причёску и стиль одежды. Меняешься на глазах, - выдавила она из себя, всё ещё сражённая произошедшими переменами.
   - Мне так привычней.
   Улыбка тоже была совсем другой. И на щеках как будто обозначились ямочки, бред какой-то. Откуда?
   - Мне нравился твой прежний стиль.
   - Знаешь, меня это волнует меньше всего, - усмехнулся Дэн и затянулся сигаретой.
   - Коньяк? Ты что пил коньяк??? - вскрикнула Диана, увидев початую бутылку. - Но ты ведь никогда не пил! Да и нельзя тебе!!!
   - А теперь пью и мне очень нравится.
   - Что с тобой происходит? Нельзя так измениться из-за одного несчастного случая. Всё перевернулось с ног на голову. Смотрю на эту квартиру, и к горлу комок подкатывает. До катастрофы мы были с тобой счастливы. Все нам завидовали, ставили в пример, я была уверена, что моя половинка. Нам было так хорошо, мы хотели завести ребёнка. Всё было безоблачно, а теперь? Что с нами теперь?
   - Нас больше нет, а возможно и не было. Очень хотелось бы доказательств, что произошла какая-то ошибка, но у меня их нет. Но я работаю над этим.
   - Ведь раньше ты меня любил больше жизни.
   - Детка, не вымаливай у меня любви или воспоминаний о ней, их нет.
   У Дианы на глазах выступили слёзы, одним махом он перечеркнул всё счастливое прошлое.
   - Так о чём ты хотела поговорить? - поднял бровь Дэн.
   Откуда взялась эта ядовитая ухмылка? И поднятая бровь? Раньше он так не умел. Диана посмотрела в его ледяные, ничего не выражающие глаза, и почувствовала, как в её душе зарождается ненависть, Её захлестнули воспоминания о том, каким был её муж раньше. Вспоминалась его добрая улыбка, карие бархатные глаза, его губы, руки, взгляды, слова... а это человек, стоящий рядом с ней словно насмешка над всеми светлыми чувствами, какие у них были. Да, бесспорно внешность изменилась в лучшую сторону, а остальное... Она до дрожи возненавидела нового Дэна.
   - Поговорить о разводе.
   - Слава богу, я думал, что не дождусь. Я подпишу всё что нужно, давай быстрее решим этот вопрос, хоть сию минуту.
   Диана закрыла лицо руками. Какое дело этому чужому человеку до её слёз, горестей, воспоминаний? Сколько бессонный дней и ночей она пережила, пока он был в коме, ночевала у дверей реанимационного отделения, и всё надеялась и ждала, что он поправится, пусть даже будет не совсем здоров, но будет с ней, она будет ухаживать за ним по гроб жизни, если будет нужно. А он выздоровел, смотрит на неё с презрением, дышит ненавистью, и только и жаждет с ней расстаться.
   - Дана, слушай, мне надоели все эти пустые разговоры, каким я был и каким стал. Оставь меня в покое, ладно? Хочешь развода? Пожалуйста! Не хочешь меня больше видеть? Да ради бога! Я бы вас всех с удовольствием тоже больше не видел.
   Диана вскочила, опрокинув стул, выбежала в прихожую, натянула сапоги, схватила пальто и выскочила за дверь, Дэн из кухни так и не вышел.
  
   Развод был оформлен, слёзы и страдания матери и бывшей жены абсолютно не трогали Дэна. Он погрузился с головой в работу для того, чтобы осуществить все свои материальные потребности. Конечно, новую квартиру на переводах не заработаешь, но с другой стороны, здесь тесно, но одному вполне жить можно, возвращения сюда Дианы он не допустит. Марка автомобиля тоже не устраивала, но со временем он её поменяет. Он стал понемногу приводить своё тело спортом в норму, хорошо и к лицу одеваться... и ловить на себе восхищенные взгляды противоположного пола. Невольно стали проявляться улыбки, замашки, манеры красавчика-ловеласа, наглость, напор. Откуда? Дэн же был примерным мужем, чуть ли не со школьной скамьи был влюблен в Диану и никого вокруг не замечал. Но нового Дэна в выходные дни ноги несли в ночные клубы, там, в привычной для себя обстановке, он находил себе пару для совместного сопровождения. Первая девушка, с которой он провел ночь, напомнила ему давно забытое удовольствие "как будто снова девственность потерял", сказал он ей на утро, затем и это вошло в привычку. Дэн интуитивно чувствовал, что находится в своей стихии, и сейчас живёт, как подсказывает сердце (или подсознание, как сказал врач).
  

Глава 7. Свет в конце тоннеля

  
   - Знаешь, Дэн, почему я спала с тобой? - спросила как-то одна девушка, с которой он провёл ночь.
   - Не знаю, но, во всяком случае, надеюсь, что из-за симпатии ко мне.
   - Да, конечно, но ты мне напомнил одного человека, ты похож на него, если мне не изменяет память, во всяком случае, глаза у него были абсолютно такие же, как и у тебя. Я когда-то с ним провела пару ночей. Да, тогда он мне глубоко запал в душу, хотя я не знала кто он, вообще ничего о нём не знала, кроме того, что он наркоман.
   - Вот как? - насторожился Дэн.
   - Мы с ним познакомились в клубе, нюхнули кокаин и поехал в отель. А потом он исчез, но у меня остался номер его сотового. Как-то потом я позвонила ему, а мне ответили, что Глеб умер. Наверное, от наркотиков.
   - Глеб..., - прохрипел Дэн, - он умер... Расскажи мне всё, что ты знаешь.
   - Что с тобой, Дэн? У тебя какой-то нездоровый интерес.
   - Пожалуйста, детка, мне это очень нужно.
   - Детка... он меня тоже называл деткой. В чём дело, Дэн? Я не понимаю твоего допроса. Зачем поднимать мёртвых из могилы?
   Девушка начала одеваться.
   - У тебя остался номер его телефона? Когда это было?
   - Телефон я стёрла, он же умер. Дэн, обратись к врачу. По-моему, у тебя шизофрения.
   С этими словами, девушка шумно удалилась.
  
   "Неужели это был я?" - пульсировало в голове у Дэна. "Это был я", - но холодная волна разума тут же окатила его. Стоило ли верить словам этой шлюхи? Нет, не стоило. Хотя...это имя Глеб... А может? А вдруг? Нет, просто какой-то наркоман с серыми глазами похож на него. Но наркомана звали Глеб, наркомана, который умер. УМЕР. И настоящий Даниил Моденов тоже УМЕР, а перед этим попал в реанимацию, а может, тот сероглазый наркоман тоже перед смертью был в реанимации. Даже если ... то что? Что из этого следует? Почему Даниил и тот Глеб похожи настолько, что их могли перепутать? Ерунда, такого не бывает. Фантастика. Ведь экспертиза чётко указала, что он - сын своего отца - Андрея, а у Андрея был всего один сын - Даниил. Или же ошибка молодости? Вдруг у него был ребенок, о котором он не знал? Даже если и так, то что из этого следует? Даниил после автокатастрофы был с соответствующими ранами, а наркоман, скорее всего, умер от передозировки. Тогда как же их можно было перепутать? Дэн, успокойся и не фантазируй. Но..., ведь до этого Дэн был кареглазый, а наркоман сероглазый. Да как же? О боже, нет, нет, всё ерунда. А вдруг наркоман умер не от передозировки? Вдруг он был в этой же аварии? Ведь... да! Точно! Ему говорили, что в таксиста въехала Скорая помощь, и там кто-то погиб. Предположим, везли в больницу этого наркомана после передозировки...и.... тогда.... Тогда..., а что тогда? Разве можно перепутать двух разных людей, ведь того парня, наверняка, опознали и тоже сделали всякие экспертизы? Не глупи, Дэн, НЕ ГЛУПИ. Ну подумай, Дэн, зачем же испытывать такие душевные муки из-за слов шлюхи из клуба. Может, она просто прихвастнула для красного словца, чтобы похвастаться своими подвигами. А ты, разумный человек, поверил и теперь мучаешься. Не бери в голову. Но это имя Глеб..., ведь она чётко назвала это имя... Водитель, который вёз Даниила с вокзала тоже умер, дело закрыто. Но надо будет всеми правдами и неправдами выведать, кто вторая жертва той аварии.
   Дэн всё уговаривал себя и уговаривал, а из головы не выходил наркоман с серыми глазами и до странности родным именем Глеб. И тут вдруг его взгляд упал на запястья рук, он как будто увидел их впервые. На них белели шрамы, это были шрамы самоубийцы.
  
   А через несколько дней Дэну еще раз пришлось убедиться, что он вовсе не тот, за кого его все принимают. Как-то с очередной своей подругой, Дэн поехал к ней на майские праздники на дачу. Днём они развлекались в постели, а вечером она потащила его к своим друзьям на шашлыки. Они пили водку, закусывая мясом, пока кто-то из компании не обратил внимания на лежащую гитару.
   - Сейчас вы услышите, как играет будущий рок-музыкант!
   И молодой человек весьма тривиально на трёх аккордах затренькал какую-то гитарную песню. Непопадание в ноты, фальшивое пение Дэну сильно резали слух, но других, видимо, это устраивало, так как все активно подпевали.
   - Чего не поешь? - спросила его подруга.
   - Песен не знаю, - ответил Дэн и опрокинул в себя рюмку.
   Еще немного и он разобьет гитару об голову горе-музыканта, если тот не заткнётся. Наконец певец выдохся, Дэн вздохнул с облегчением, но тут гитару перехватил другой парень и запел ещё хуже.
   - Может пойдем? - спросил он у своей подруги.
   - Мясо еще не всё готово, давай посидим, так душевно поют.
   - Ну да, - пробурчал Дэн
   И вдруг очередной гитарист обратился к нему:
   - Дэн, ты играешь? Твоя очередь! Мы хотим тебя послушать, а то ты всё молчишь. Или не в голосе?
   - Я не играю. Да и не в голосе.
   - Давай, мы тебя научим?
   - Думаю, что три аккорда я возьму и без уроков.
   - Тогда вперёд! Или слабо?
   Дэну сунули в руки гитару. Какой-то внутренний инстинкт подсказал ему, как правильно взять гитару и зажать пальцы, ладно, чтоб от него отстали, он попробует сыграть на слух. Но как только Дэн извлёк из гитары первую ноту, как пальцы его побежали по струнам, и полилась музыка. Дэн, едва соображая, что он делает, запел. Сначала голос был тихим, как будто удивлённым, с трудом, вспоминающим давно забытую песню, но постепенно голос креп, наращивая темп, обретая силу и уверенность, слова сплетались в строки, слагались в стихи, чётко попадая в ноты. Дэн на эти минуты слился с гитарой, растворился с музыкой, пропал для всех, пальцы уверенно перебирали струны, голос сильный, с хрипотцой, озвучивал строки, всплывающие в памяти. Но вот песня закончилась, отыграв последний аккорд, он отложил гитару, вмиг протрезвев и тяжело дыша. Вокруг стояла звенящая тишина, только костёр весело потрескивал, не ведая, что творится в душе у Дэна
   - Потрясающе, - наконец сказал кто-то, - какой голос!
   - Ты что профессиональный музыкант? Чего тогда скромничал?
   - Извините меня, - сказал Дэн, поднялся со скамьи
   - Ты куда? - схватила его за руку девушка.
   - Мне надо выйти, - высвобождая руку, ответил он.
   Дэн вышел за ворота участка. Его опять трясло. Что же это такое? Как это может быть? Несмотря на поздний час, он набрал телефон матери.
   - Да, сынок, - услышал он, - что-то случилось? Так поздно? Ты здоров?
   - Привет, да, слушай...
   Марина поникла, ни разу после болезни, он не назвал её "мамой", вечно обращение в никуда.
   - Я когда-нибудь играл на гитаре или на каких-нибудь других инструментах?
   - Нет, никогда, тебя не увлекала музыка, а что случилось?
   - А петь? Умел я петь?
   - Нет, у тебя не было ни голоса, ни слуха. Даниил. Что случилось?
   - Всё понятно, - сказал Дэн и дал отбой.
   Значит, он не Моденов Даниил. А кто? КТО? КТО? Почему его все признали, как Даниила? Что произошло? Как он оказался на его месте? Почему? Вопросы с навязчивой настойчивостью сверлили ему мозг. И не было ни одной ниточки, за которую можно было бы дёрнуть, чтобы начать распутывать этот сложный клубок. Так больше продолжаться не может. Дэн быстрым шагом пошёл за своей машиной, он возвращается в город.
  
   Последующие дни Дэн всеми правдами и неправдами пытался выяснить имена всех участников той аварии. Дело оказалось достаточно сложным. В ГИБДД ничего не сказали, они знали только имена водителей, да и дело возбуждать не пришлось за смертью подозреваемого. В больнице тоже ничего не знали, ведь тот парень к ним не поступал, он погиб на месте, ну а в морге не стали поднимать бумаги, потому как Моденов Даниил не был родственником погибшего, и доверенностей при нём не было. Мать с отцом тоже не выясняли фамилии пострадавших. Мать смогла только сказать, что молодой парень, действительно был, и погиб на месте, и ещё передала разговор медсестёр, который услышала Диана в туалете, об опознании молодого человека.
   Надежда оставалась только на патологоанатома, который производил опознание. Раз случай был неординарный, то, может, он что-то вспомнит? Через несколько дней хождений и осаждений морга, патологоанатома найти удалось. Сунув ему деньги, Дэн жадно стал выспрашивать:
   - Ну не знаю. Я не помню уже, почти год прошёл. Да, парень был молодой, но мне больше его мамаша приглянулась, шикааарная блондинка, такая красавица, глаз не отвести! Да, и братец был, но мне он не запомнился, обычный. А мамаша.... Молодой человек, я же Вам сказал, не помню я как труп звали. Фамилии точно не помню, а имя, помню, что нетривиальное какое-то, как из кино: Глеб что ли какой-то, а может, и нет.
   Дэн ничего не ответил, развернулся и ушёл. Глеб... всё-таки Глеб. Патологоанатом ухмыльнулся и пожал плечами "Странный какой-то, кого только тут не шляется", пробормотал он, убираю купюру во внутренний карман.
  

Глава 8. Возврат

  
   Но память никак не возвращалась, а в душе была борьба между разумом и сердцем. За что он так страшно наказан? Почему врач у его родителей интересовался, не было ли у него амнезии раньше? "Не было", - ответили врачу. А если была? Может, тот наркоман тоже этим страдал и поэтому принимал наркотики и, может быть, покончил с собой. Дэн, ты опять за своё. Тебя же не тянет на наркотики. И где их взять, и где достать деньги, даже если бы тебя потянуло? Ведь не было же ломки. Но он же не знает, какова эта ломка. Может, она и была вначале, а он не знал, что это она. Ему же поначалу в больнице было очень плохо... Ещё бы ему в больнице было хорошо после автокатастрофы! Как же это узнать? Дэн подскочил на диване. Узнать, конечно! Врач... врач возьмёт у него кровь, и скажет, принимал ли он когда-нибудь наркотики. Он выберет хорошую клинику, и пусть его обследуют. Плевать, что это дорого. Он выкрутиться.
  
   - Вам нужно пройти очень большой курс обследования, затем мы вам выдадим заключение. Это, естественно, всё анонимно. Если понадобиться, мы сможем провести курс лечения, - сказала Дэну кокетливая медсестричка в частной клинике.
   - Я согласен, - ответил Дэн.
   ...Через пару недель ему в руки дали медицинское заключение. Но почему же он боится его раскрыть? Он так хотел этого, так ждал. Дэн, так и не раскрыв его, сел за руль, а отчёт бросил рядом.
   Приехав домой, он не торопясь сварил себе кофе, затем забрался в кресло, закурил сигарету и открыл заключение. Его глаза забегали по строчкам...
   ... В недалёком прошлом сильнейший нервный срыв, затем потеря памяти вследствие мощного удара, отсюда вытекают обмороки и возможности в дальнейшем терять память...
   Дэн закрыл глаз не в силах смотреть дальше. Значит, все его подозрения верны. Он взял себя в руки и продолжил чтение.
   Ага, вот и наркотики, как внутривенно, так и через дыхательные пути, наркотическая зависимость. Расстройство психики, мощный удар, потеря памяти.
   Перед Дэном на бумаге была вся его прошлая жизнь. Наркоман и псих. А ещё ему примерно двадцать два- двадцать три года, а не почти двадцать шесть. И цвет радужной оболочки его глаз никогда не менялся.
   Дэн сжал голову руками, не в силах дальше читать. Какого чёрта, как они могли их перепутать? Он и выше Даниила, и младше по возрасту, овал лица, цвет глаз, форма губ, голос, фигура, всё другое. Ладно родственники, приняли желаемое за действительное, но врачи? Неужели и раньше анализы крови не показывали наличие наркотиков, а шрамы на запястьях ни о чём им не сказали? Да, лёгкая внешняя схожесть, одна группа крови, один отец на двоих, но неужели ничто не смутило?
   Значит настоящий Даниил погиб в аварии, а он выживший чудом Глеб, наркоман и самоубийца с расстройством психики. Во всяком случае, спасибо той шлюхе из клуба (чёрт, как же её имя?), что она ему помогла. Что же делать? Куда бежать с этой информацией? Марине и Диане пока рано говорить, они вбили себе в голову, что он больной с навязчивыми мыслями, и ни за что не поверят выписке из частной клиники. Ладно, бог с ними, пусть пока живут иллюзиями. Но где-то в этом городе есть и настоящие родственники, как их найти? Патологоанатом сказал есть мать и брат, судя по всему люди богатые, вот откуда у него эта тяга к роскоши, а он то удивлялся...
   Чёрт, кем же он всё-таки был в той жизни? Баловался наркотой от безделья в двадцать один год? А матери и брату видимо было всё равно, раз они не проводили экспертиз, впихнули в гроб и до свидания. Хотя понять их можно, кому нужен родственник - психованный наркоман, похоронили и забыли. Нет, чтобы не случилось в той жизни, чтобы он не узнал, он никогда не вернётся к наркотикам. Не даром ему какие-то сверхъестественные силы сохранили жизнь и таким чудодейственным способом избавили от наркотической зависимости. И надо будет набить татуировку, раз у него есть проблемы с памятью, мало ли что ещё случиться в этой жизни, хоть по татуировке опознают.
   А пока он останется здесь, будет продолжать работать, ездить по городу, и возможно, какой-нибудь счастливый случай или встреча подтолкнёт его к раскрытию тайны, он чувствовал, что уже близок к этому.
  
   - Даниил, знаю, что у тебя сейчас мало времени, и тебе вообще не до нас, но у меня очень большая просьба к тебе, - позвонила как-то ему Марина, - у твой бабушки, моей мамы, завтра ровно пять лет со дня смерти. Сам знаешь, отец не любит такие места, отвези меня, пожалуйста. Кладбище загородом, очень тяжело туда без машины добираться.
   - Ладно, поехали, я заеду за тобой завтра
   Да, конечно, он съездит, потратит свой выходной день, поможет ей, ведь Марина еще не знает, что её единственный сын погиб. Она пока находится в счастливом неведении предстоящего кошмара...
   В машине они почти не разговаривали, Дэн сосредоточенно вёл машину, расстроенный потерянным выходным днём, ему пришлось перенести свидание с симпатичной девушкой, а Марина периодически смотрела на жёсткий профиль и не видела в нём ничего родного. Совсем чужой, недобрый, в незнакомой одежде, пахнущий дорогим парфюмом и сигаретами, и с такими холодными глазами.
   Как только Дэн вошёл в ворота кладбища, он сразу понял, что в той жизни был здесь. Пока Марина покупала цветы, он прошёл немного вперёд. И вдруг в начале лета, увидел это кладбище зимой... он увидел белый гроб и толпу людей, правда, всё было в тумане. Дэн прислонился к чьему-то памятнику и закрыл глаза. "Бедный парень, как он будет жить?", "Всё видел, но такого...", - послышались ему голоса. Он увидел себя у белого гроба, он согнулся над телом бледной девушки, а потом его уводят, кто-то обнимает, просит держаться. Он пытается кинуться за гробом, но ему мешают, он царапает землю, пытаясь подавить рыдания и крики, а кругом плач, вой ветра, снег залепляет глаза, и над ухом чирикает маленькая птичка... Дэн почувствовал, как у него сжимается сердце, как ему хочется прыгнуть в чёрную яму, чтобы быть с ней. Дэна пошатнуло, и он открыл глаза. Ярко светило солнце, звенели птичьи голоса, пахло свежей зеленью, воздух был напоен запахами цветов и молодой листвы, а он стоял, держась за могильный камень, и видел вокруг себя сугробы и голые деревья. Он утопал в снегу, его пробирал промозглый холод, сырой снег падал на лицо, застилая глаза, а в груди разлилась жуткая боль, горло сдавило, что невозможно было дышать. А вот солнечный день, похоже весна, он сидит здесь за маленьким накрытым столиком, во рту вкус вина и сигарет, глаза жгут слёзы, ему хочется одного, раскопать землю и лечь рядом с ней... Дэн вдруг чувствует прикосновение мягких волос к своему лицу и нежный запах девичьего тела, "Глеб" - зовёт его женский голос. И вдруг его возвращают в реальность.
   - Даниил, - затормошила нагнавшая его, Марина, - Что с тобой?
   - Оставь меня, иди, я найду тебя, - прошептал он, едва держась на ногах.
   - Я не могу тебя оставить, ты такой бледный, сынок.
   - Уйди! - закричал он неожиданно.
   Марина в ужасе отпрянула. А Дэн медленно, словно во сне, побрёл, туда, куда рвалось всё его существо, махнув рукой, чтоб она за ним не шла. Ноги чётко вели его в нужном направлении, и вот они подвели его к белому мраморному памятнику. Хорошо, что Марина не пошла за ним, иначе он бы сейчас ей всё выплеснул в лицо без всякой цензуры, обвинил бы во всём, наговорил бы ей такого, что ей самой захотелось бы прыгнуть в могилу...
   Дэн, как подкошенный, рухнул на колени. Он прижался лбом к холодному камню, в горле застрял ком. Вот здесь и закончилась его жизнь, с этого места началась его медленная смерть, оборвавшаяся 21 июля. Демидова Эллочка... Девочка девятнадцати лет, погибшая от рук насильников и убийц в феврале прошлого года, умершая у него на руках, на руках своего любимого мужчины, не сумевшего её спасти. А год назад памятника ещё не было. Ему не надо было смотреть на фотографию, чтобы вспомнить каждую её чёрточку, увидеть, как наяву, её точёную фигурку, длинные волосы и огромные зелёные глаза, полные любви. Хотелось кричать, выть, плакать, грызть камень, разнести всё вокруг, Дэн сжимал кулаки с такой силой, что хрустели суставы, и он не мог их сразу разжать. "Она скончалась, скончалась, скончалась" - застучали молоточки в голове. Он поднял голову, всматриваясь в фотографию, она такая счастливая на ней, волосы распущены, как он любил, глаза смеются. Малышка моя, как же так? Дэн гладил фотографию, памятник, кто принёс тебе эти ужасные искусственные цветы? Я принесу тебе живые, спи, маленькая, спи....
   Дэн сидел на земле, раскачиваясь из стороны в сторону, скрежеща зубами, он не понимал, как жить дальше, зачем жить дальше, ведь её нет и его тоже нет. Он не нужен ни матери, ни брату Вовке, где-то были друзья... но друг женат и кажется счастлив, подруга детства Яна... где она? Мелькнули воспоминания о попсовой певичке, не может быть, чтоб это она. Заброшен университет, потеряна жизнь, всё растворилось в наркотическом забвении. Прошёл год, всеми забыт и похоронен. Нет, он должен жить, должен! В память о ней, всем назло. Поднять голову, расправить плечи, всё вспомнить... а потом попытаться забыть и начать жизнь сначала.
   Дэна внезапно осенило, его могила, то есть могила настоящего Даниила под его именем могла быть на этом же кладбище, скорее всего его похоронили недалеко от Эллочки, чтобы быть навечно рядом. Ему надо узнать свою фамилию, в голове что-то крутилось, но вспомнить не удавалось. Надо найти молодого парня с именем Глеб и датой смерти 21 июля. Дэн поднялся, у него затекли ноги, болели от судорожных сжиманий руки, кружилась голова, но он твердо пошёл искать место своего мнимого захоронения. Пару раз он проходил недалеко от Марины, убиравшейся на могиле матери, но на её вопросы, что он ищет, он лишь отмахивался.
   Наконец он, как вкопанный остановился... "Волков Глеб Александрович, дата рождения 7 апреля 1986, дата смерти 21 июля 2007". Точно, Волков, друзья называли его Волк или по-английски Wolf. Так, значит он - Александрович? Андрей ничего не знает о сыне? Дэн усмехнулся, подумать только, он стоит на собственной могиле! Не каждому выпадает такой случай. Жаль, что памятник без фотографии, он бы взглянул на себя прежнего. Нет, надо поехать домой и всё обдумать, попытаться вспомнить. А потом пусть медицинская экспертиза докажет, что он и есть Волков Глеб Александрович, а потом суд установит факт нахождения его в живых. А потом пусть эксгумируют тело, лежащее в могиле под его именем и установят, кто здесь захоронен.
   - Кто это? - услышал он голос Марины.
   Дэн резко повернулся, и она отпрянула, увидев его взгляд, полный боли, сочувствия и скрытого ужаса. Затем, порывшись в кармане, он вытащил портмоне, достал оттуда деньги, и сунув их ей в руку, сказал охрипшим голосом:
   - Извини, мне надо срочно уехать, вызови себе такси.
   Дэн сжал кулаки, резко развернулся, и пошёл к выходу.
  

Часть 2. ПОГРУЖЕНИЕ

Глава 9. Прожигатель жизни

   С кладбища он вышел другим человеком. Глеб принял решение, у него забурлила кровь, он ожил. Чувствовал он себя так, словно проснулся после долгого кошмарного сна. Его глаза отливали сталью, мускулы напряглись, заходили желваки. Впереди было столько дел! Сев в машину, Глеб надавил педаль газа до конца и помчался на квартиру Дэна.
   Глеб на несколько дней заперся в квартире. Он отключил домашний и мобильный телефоны, не открывал дверь. Он начал мозговую атаку на память. И в голове потихоньку начало проясняться. Вспомнил он, конечно, не всё, но основная часть событий была восстановлена. Остались мелкие детали и штрихи, но и эти "дырочки" в памяти, он был уверен, со временем заполняться.
  
   Ему девятнадцать, и такого самовлюбленного молодого подонка, как он, надо было ещё поискать. В глазах прыгают чёртики, на губах усмешка. От выпитого вина и одержанных побед кружится голова. Он улыбнулся, вспомнив восторженные девичьи глаза, смотрящие на него. И если бы не Ирина, его девушка, закатившая скандал, то, возможно, он назначил бы этой милашке свидание. Но Ира, отлучившаяся на пару минут, и затем увидевшая его танцующего с другой, разоралась, и чуть не оттаскала за волосы бедную девушку. Глебу пришлось увести Иру из клуба и довезти до дома. В машине она билась в истерике, а потом не хотела выходить из машины, и рвалась провести эту ночь с ним, но он не собирался оставаться с этой истеричкой, пусть сначала успокоиться. И, честно говоря, он вообще начал уставать от их отношений. Вернее, эта она считала, что у них отношения, а он просто развлекался, презирая все так называемые "отношения". Да и о какой любви и верности могла идти речь, если он так молод и хорош собой, а вокруг так много симпатичных девушек? Но Ира была влюблена, вцепилась в него мёртвой хваткой, не давала дышать, смотреть по сторонам, и в последнее время решила, что он - её собственность, дарила свои фотографии, какие-то дурацкие раздвоенные сердечки, которые он неизменно выбрасывал. А раз дело до этого дошло, то пора расставаться, повстречались и хватит. Тем более она его в последнее время стала очень раздражать, особенно её манера растягивать его имя "Глеееееб" и так противно, блея, тянуть букву "е". На часах только первый час ночи, давно он не приходил домой так рано. Ладно, в конце концов, иногда надо и поспать.
   Но спать не хотелось. Он так давно не проводил ночь один, что упускать эту возможность, и убивать время сном было глупо. Войдя в свою комнату, Глеб взял пачку сигарет, и вышел на балкон. Дождь касался ледяными струями его лица, охлаждая радость от своих побед. В темноте замелькал красный огонёк, Глеб выпустил дым, но дождь тут же рассеял его. Он прищурил свои холодные, как лёд, глаза и посмотрел на рябую Луну, которая, светила своим тусклым больным осенним светом, как ни в чём ни бывало, и не обращала ни малейшего внимания на дождь. Но вдруг она исчезла, казалось, она испугалась холодных глаз Глеба. Глеб посмотрел вниз на темный асфальт, текший рекою, и чёрная прядь мокрых, чуть, вьющихся волос упала ему на лицо.
   В груди нарастало чувство тоски. Глебу редко приходилось испытывать это чувство. Его всегда можно было заглушить алкоголем, или же рядом было ласковое женское тело, помогающее от всех болезней. Но сейчас он был один, и едкий вкус сигарет не помогал. Что так гложет его? Ведь у него не было никаких проблем: он был красив, богат, самовлюблён, а его природный шарм и обаяние покорял всех от мала до велика.
   Глеб встряхнул головой, словно, выбросил все дурные мысли, вернулся в комнату и взял гитару. Вот она, единственная подруга, которая ему никогда не надоедает. И он тихонько запел сильным, чуть хриплым голосом, от которого все сходили с ума.
  
   Володя открыл свои ярко голубые глаза и тут же зажмурился: солнце залило лучами его комнату. Вовка любил утро, а особенно субботнее утро, ведь хотя он и был отличником в своей спецшколе, но учиться не любил. Впереди были выходные, а значит, можно было целый день играть в компьютерные игры. Запев какую-то попсовую песенку, хотя ни слуха, ни голоса у него не наблюдалось, он вскочил с кровати и подбежал к окну. Желтые деревья и асфальт были еще мокрые от вчерашнего дождя, но солнце неумолимо било в тёплые, всегда веселые и добрые глаза Володи. Он улыбнулся солнцу, и на его пухлых щеках заиграли ямочки, которые так нравились людям. Его любили и жалели все: мама, врачи, преподаватели, - все, кроме брата. И Вовка любил всех, любил жизнь и радовался каждой минуте. Он был готов обнять весь мир...
   Володя вбежал в столовую и увидел Глеба, который пил кофе и курил. В это радостное утро Володя, забыв обо всём, хотел броситься к брату, и поделиться своим жизнерадостным настроением. Но Глеб как всегда все испортил. Он, презрительно прищурив глаза, посмотрел сквозь сиреневый дым на Вову и сухо произнес:
   - Помнишь анекдот про мальчика, который до сих пор ходит и улыбается?
   - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - ответил Володя.
   - Я говорю о том, что если с твоего лица стереть постоянную улыбку, то может быть оно будет чуть умнее. Как ты думаешь?
   Володя захлопал длинными ресницами, и лицо у него стало таким несчастным, что Глеб почувствовал к нему жалость.
   - Глеб, зачем же ты так? Что я тебе сделал?
   - Вот именно - ничего. Если бы ты хоть что-нибудь сделал, я бы тебя зауважал.
   Глеб сделал последнюю затяжку и потушил сигарету. Брат сильно раздражал его, хотя он прекрасно знал, что Вова страдает лёгкой степенью слабоумия, знал, что он от рождения такой жизнерадостный дебил, и уж Володя точно не виноват в своей болезни. Лёгкая форма дебилизма ограничивала ум, не давала развиваться, согласно возраста. И хотя слабоумие было очень мало выраженным, но всё же, это была болезнь, Володя стоял на учёте, имел форму инвалидности и мог учиться только в спецшколе. Глебу приходилось с детства заботиться о больном брате, но он считал, что Володя не настолько болен, чтобы не мог позаботиться о себе сам. Володя привык прятаться за спину Глеба и самостоятельно даже не пробовал решать свои проблемы. Это-то и являлось причиной раздражения, Глеб был готов помогать ему в каких-то сложных вопросах, но Володя вёл себя, как маленький ребёнок. И Глеб не упускал возможности подколоть или поиздеваться над братом, как не упустил бы возможность поиздеваться над любым слабым человеком.
   Субботним вечером намечалась встреча с друзьями в баре, обычное сборище молодёжи: выпьют, пообщаются, потом, кто захочет, поедет в ночной клуб. Днём Глеб думал, что не поедет, но узнав, что Иру никто не поставил в курс дела о вечеринке (все ждали, что он и так её возьмёт с собой), он передумал. Но Ирина, чувствуя, что вечер субботы Глеб точно не проведёт дома, звонила и звонила, писала слезливые сообщения, так что, в конце концов, ему пришлось выключить и домашний и мобильный телефоны, и побыстрее уехать из дома, пока не начались звонки в домофон. Захватив по дороге своего лучшего друга Влада и его девушку Аллу, они втроём весело ввалились в бар. Их радостно приветствовали друзья, трясли руки, целовали, как будто они не виделись целую вечность, хотя со многими они встречались буквально накануне.
   - Wolf, где же твоя вторая половина? - спросил кто-то.
   Но Глеб лишь передёрнул плечами, продолжая приветствия. В субботу всегда собиралась большая компания, многие приводили свои знакомых, никто не был против, чем больше людей, тем интереснее, завязывалась дружба, у кого-то возникали отношения.
   - Эллочка, ты знакома с Глебом? - вдруг донеслось до него. - Он - самый красивый парень нашего города!
   Глеб обернулся на голос. На него равнодушно, немного прищурив зелёные глаза, смотрела девушка, она отрицательно качнула головой, от чего её тёмно-каштановые длинные волосы чуть встрепенулись и на лицо упала прядь. Она лёгким движением убрала локон и отвернулась к подруге. Глеба это задело, он привык, что на него смотрят с восхищением.
  
   Наконец, перездоровавшись со всеми и заказав напитки, они уселись за стол и веселье продолжилось. Поскольку рядом не было надутого от обиды лица Ирины, Глеб смог себе позволить расслабиться и оказывать внимание девушкам, подливал напитки, иногда приобнимал, что-то шептал, но нет-нет, да поглядывал на Эллу. Элла не отказывалась от алкоголя, делала вид, что пила, а на самом деле просто мочила губы, отчего её бокал оставался почти полным. Но при этом она была весела, её не смущала незнакомая компания. Глебу нравилась её улыбка, сияющие глаза, нравилась фигура, она была в простой водолазке и джинсах, но при этом выглядела гораздо сексуальнее девчонок, которые светили ему в глаза открытыми декольте. Но вот только она не обращала на него никакого внимания, она гораздо охотнее общалась с другими. Такое с Глебом было впервые, ведь все девушки только радовались, когда получали от него хотя бы каплю внимания, и сейчас, видя, что он пришёл один, крутились вокруг него, как мухи возле варенья.
   Глеб пил рюмку за рюмкой, не чувствуя опьянения, шутил в своей манере, флиртовал с девушками, но на душе почему-то было скребли кошки, ладно, он надеялся, что Элла составит им компанию в клубе, и тогда-то он и заставит её обратить на себя внимание. Но Глеб остался в проигрыше, такого фиаско ему ещё не приходилось испытывать. В клубе она отказалась с ним танцевать, предпочитая других, коктейль, купленный им для неё, она со смехом отдала одному из парней. А когда он, отчаявшись, попытался невзначай приобнять её, был награждён ледяным шёпотом:
   - Убери руки, "самый красивый парень этого города".
   После этого, Глеб не на шутку разозлился, он не привык к такому обращению, чуть ли не первый раз в жизни ему дали отпор. Он сам не понимал, почему это так задело его, Элла отказала, другая не откажет и будет висеть на его шее, но почему-то презрительный взгляд тёмно-зелёных глаз глубоко запал ему в душу. Глеб, ни с кем не попрощавшись, ушёл. Сев в машину, он набрал номер телефона Ирины.
   - Глеб! - обрадовалась она. - А я тебе звоню, звоню...
   - Я сейчас приеду, - оборвал он её.
   - Господи, конечно! Я жду тебя, любимый. Родители как раз на даче.
   - Ну, привет, - зайдя в квартиру, сказал Глеб.
   - Где ты был? - между поцелуями шептала Ира. - Ты пил? С кем?
   Глеб заткнул её рот поцелуем, на ходу раздел её и довольно грубо завалил на кровать, а сам не потрудился даже сбросить куртку. О её удовольствии он не заботился, удовлетворив свои потребности, он встал и закурив сигарету, сказав, что уходит. Ира вцепилась ему в руки, пыталась остановить словами и слезами, умоляла остаться на ночь, обещая ему миллион удовольствий, но всё было тщетно. Глеб был зол и хотел выпить, а Ира раздражала его своими мольбами и рыданиями. Пообещав, что скоро они увидятся, возможно, даже завтра, Глеб расцепил её руки. Ира в одном халате, не смотря на холодную осеннюю ночь, плелась за ним, пока он шёл до машины: "Глееееееб". Но Глеб не предложил ей ни куртку, ни тёплое слово, ни своё внимание. У автомобиля Ира вдруг накинулась на него и прижалась, уткнувшись в грудь.
   - Не ломай комедию, я позвоню тебе, - ответил он, высвобождаясь.
   Глеб небрежно выкинул окурок, сел за руль и уехал. У ближайшего к дому бара он остановился, он не помнил был ли дома алкоголь, а тут он точно напьётся.
  
   Глеб открыл глаза и первое, что он увидел, был безупречный потолок. Он с трудом повернулся на бок, голова трещала. Глеб лежал в одежде на кровати в своей комнате. Он с большим усилием вспомнил, что, уже рано утром, выйдя из бара, бросив машину, он как-то добрёл до дома. Глеб сжал голову руками, но легче не стало. Но, к его счастью, он вскоре вновь впал в забытье.
   Очнулся он от того, что кто-то его усиленно тряс, и знакомый голос орал в ухо:
   - Рота подъем!
   Глеб разлепил глаза и увидел улыбающуюся физиономию своего лучшего друга.
   - Вставай! Мы сегодня с тобой в спортзал собирались.
   - Может лучше в пивную? - прохрипел Глеб.
   - О-о-о, кто-то, по-моему, вчера перебрал, - сказал Влад. - Ладно, я спасу тебя!
   Влад скинул с плеча рюкзак и достал две бутылки пива.
   - Спасибо тебе, добрый человек. Значит в спортзал ты и не собирался?
   - У меня есть всё на всякий случай. И форма для спортзала, и пиво, если вдруг передумаем.
   Глеб небрежно сбил крышку бутылки об угол тумбочки.
   - Ты куда вчера слинял? К Ирине?
   - Сначала к ней, а потом - в загул, - ответил Глеб,
   - А- а- а, ну это серьезно, - протянул Влад, - завтра идёшь?
   - Куда? - удивился Глеб.
   - Доброе утро! Завтра понедельник. В универ, куда же ещё?
   Глеб поперхнулся.
   - Блин, у меня провалы в памяти. Точно, завтра понедельник, неожиданно.
   - Я к тому, что, если идёшь, можешь захватишь своего друга и спасителя по пути? Очень ленно ехать на метро.
   Глеб, похлопал себя по карману джинсов и извлек оттуда смятую пачку "Мальборо" и зажигалку. Из пачки выпала одна переломанная сигарета.
   - У-у-у, Влад, поделись никотином.
   Влад достал пачку дешёвых сигарет.
   - Фу, ну ты и дерьмо куришь, - поморщился Глеб.
   - Не хочешь - не кури, мне больше достанется, - обиделся Влад.
   - Ладно, дай сюда. Заберу, конечно, только машину надо найти, я где-то её вчера бросил.
   - Найдём! Не в первый раз.
   - Пойду у матери в комнате поищу сигареты, курить это невозможно. А потом кофе, а может ещё пиво.
   Они сидели на кухне и пили кофе, когда на кухне неожиданно появился Володя. Это было странно. Глеб давно установил правило, что, если у него кто-то в гостях, чтоб Володя без надобности и без стука не заходил. Но вот брат зашёл и даже без приглашения присел к ним за стол.
   - Хай, Вовчик, - поприветствовал его Влад.
   Вова хитро посмотрел на Глеба, затем на Влада.
   - Ну, что случилось? - спросил Глеб, прекрасно зная этот взгляд.
   - Я с девушкой познакомился и сегодня с ней встречаюсь, - выпалил Володя.
   Глеб от неожиданности поперхнулся, а Володя гордо продолжал:
   - Вчера вечером я пошел в гости к своему приятелю, а у его сестры была Вика, и сегодня мы с ней встречаемся в 7 часов у выхода из метро "Маяковская".
   Дальше Володя что-то рассказывал, но Глеб его уже не слушал, так как в его голове созрел чудовищный план. Сейчас они с Владом отыщут автомобиль, а потом Глеб развлечётся, и отомстит всем и Ирке, и Вовке, и Элле.
  
   В седьмом часу вечера, Глеб вышел из дома и сел в свою "Ауди". Его причёска напоминал причёску Володи, глаза закрывали темные очки. По пути он позвонил своей подруге.
   - Яночка, привет, - сказал он, - у меня к тебе просьба. Позвони мне домой и скажи Володьке, что ты Вика, и что ваша встреча переносится на восемь вечера.
   - Что ты опять задумал, Волк? - удивлённо спросила Яна.
   - Не спрашивай меня, выполни просто мою просьбу.
   - Ну хорошо. Только потом мне всё расскажешь
   Ровно в семь часов Глеб был там, где должен был быть Володя.
   - Привет, Володя, - услышал он.
   - А, Вика, здравствуй, детка.
   Вика заметила, что он был стройнее и выше, чем она его помнила, может дело в одежде? И голос был совсем другой, но она списала это на простуду, так как Глеб заявил ей, что он немного приболел. Но почему тогда у него и волосы немного другие, и форма рта, и челюсть у него была квадратной, а не округлой, даже ямочки на щеках, когда улыбался, были не такими? Наконец, Вика решила, что в прошлый раз недостаточно хорошо его рассмотрела.
   Глеб усадил ее в машину.
   - Но, Володя, ты ведь говорил, что не водишь автомобиль?!
   - Да? Это я скромничал. Ну, поехали что ли куда-нибудь, детка, - предложил Глеб.
   Вика прекрасно помнила, что её предупредили, что Володя не совсем нормальный молодой человек. Безобидный, добрый, но строить с ним отношения ей не рекомендовали. Да и встретиться она с ним решила из жалости. Но сейчас рядом с ней сидел абсолютно нормальный юноша. Может, друзья ошиблись на его счёт? Володя был сегодня совсем другим..., и таким он, естественно, нравился ей больше.
   - Хорошо, поехали, только аккуратно, - сказала она, решив посмотреть, что будет дальше.
   - Почему ты все время в тёмных очках? - спросила Вика.
   - Чтобы не пугать тебя своими покрасневшими от болезни глазами.
   Про себя же Глеб усмехнулся: если он снимет очки, то сходство с Володей пропадет окончательно.
   В клубе, куда Глеб привез Вику, он начал действовать решительно. Пьяный угар и крепкое мартини сделали свое дело: Вика была совсем пьяна. Тогда уже Глеб без опаски снял очки, она уже все равно ничего не соображала. Во время медленного танца, Глеб прижал ее к себе и раздвинул ее губы своими губами. Все шло по плану. - Володя, я люблю тебя, - шептала совершенно пьяная Вика.
   - Я тебя тоже, - говорил совершенно трезвый Глеб, хладнокровно целуя её.
   Через час Глеб уже выехал из города, вскоре он нашёл небольшую лесную дорожку, и свернул на нее. За густыми елями он остановился.
   - Иди сюда, - привлек он к себе едва соображающую девушку.
   Прошло где-то около часа. Глеб курил и смотрел сквозь тёмное стекло на чёрный лес. Вика спала рядом, положив голову ему на колени. Все оказалось сложнее: она была девственницей, но с другой стороны, с этим же надо было когда-то расстаться, усмехнулся он и взглянул на часы, было около полуночи. Пора было ехать обратно. Его взгляд равнодушно скользнул по ней. Он откинул Вике сиденье, и переместил ее на него.
   Въехав в город, Глеб остановился около обочины дороги.
   - Вставай, - сказал он Вике и легонько её толкнул.
   - Что случилось? - спросила еще не до конца протрезвевшая Вика.
   - Я отвезу тебя домой. Где ты живешь? - сказал Глеб.
   Вика назвала адрес, и он дернул с места. А она снова погрузилась в сон.
   Глеб мягко остановился около её дома.
   - Поднимайся, приехали.
   - Что было? - спросила она.
   - Распрощалась с невинностью, - хладнокровно произнес Глеб.
   - Володя..., - Вика хотела обнять его, но он убрал её руку.
   - В чём дело? - спросила она.
   - Мы хорошо расслабились, а теперь до свидания, детка, - ответил Глеб.
   - Но я ведь была девочкой?!
   - Меня это не интересует, секс был по обоюдному согласию. Ты же совершеннолетняя? И я тебя не насиловал.
   - Но ведь..., - Вика захлебнулась в слезах.
   А когда она вышла из машины, он просто сказал: "пока" и уехал, а Вика осталась стоять у подъезда.
   Уже в лифте, перед зеркалом, Глеб растрепал волосы в привычную причёску, а войдя в квартиру, он услышал рыдания. Володя сидел в гостиной в кресле и плакал.
   - Чего рыдаем? - спросил Глеб, хотя ответ был очевиден.
   - Она не пришла, - коротко ответил брат.
   - Бывает, - закуривая ответил Глеб
   - Глеб, а почему у тебя всё получается? У нас так много девушек было в гостях, и все к тебе.
   - Просто я наглый и сволочь, - цинично сказал Глеб, - иди ложись, завтра на учёбу.
   И Володя покорно поплелся к себе.
  
   Утром, около половины десятого, когда до начала пары осталось две- три минуты, в аудиторию ввалились Глеб и Влад, со всех сторон посыпались приветствия. Здороваясь со всеми, они прошли в самый дальний угол аудитории. Глеб положил рюкзак на стол, а на него - голову.
   - Смотрю, устал за выходные, - съехидничал Влад. - Ирина умотала?
   - Пошла она к чёрту. Нет, это была не она.
   В аудиторию вошла преподавательница.
   - Здравствуйте, - сказала она, и сразу обратилась к Глебу, - молодой человек на задней парте, примите вертикальное положение.
   Глеб скривился, но послушался. Влад фыркнул.
   - Это фигня, - прошептал он, - вот на следующей паре зачёт будет.
   - Какой зачёт?
   - Мне нравится этот парень!
   - А вчера ты напомнить не мог?
   По проходу, полусогнувшись к ним приполз их друг Максим.
   - Мужики, я к вам. Вы знали, что по международной экономике зачёт?
   - Да, Влад всех оповестил, напомнил, предупредил.
   - Я чего-то забил, так выходные было жалко тратить.
   - Садись ко мне, готовится будем, у нас целый час, - ответил Глеб, доставая книгу.
  
   Когда Глеб, забросив Влада, приехал домой. Вовка давно уже вернулся со своей учёбы.
   - У тебя мобильный выключен, а тебе звонила Ира, - заявил он сразу, - она такая хорошая, даже со мной поговорила!
   - И что же она тебе сказала? - спросил Глеб.
   - Что вы уже давно вместе и очень любите друг друга. Это правда?
   Глеб прищурил свои холодные глаза.
   - Пусть это будет правдой, если ей так хочется, - равнодушно ответил он.
   - Позвони ей, она говорит, что два дня не может до тебя дозвониться, - попросил Володя.
   - Пусть ещё попробует. И не вмешивайся.
   - Глеб, а познакомь меня с кем-нибудь.
   - А больше тебе ничего не надо? Может, мне тебе ещё и бабу под тебя подложить?
   Вовка покраснел.
   - Давай сам, ладно?
   Глеб сделал себе кофе и ушёл к себе, надо было подтянуть учёбу. А через час от курсовой работы его отвлёк телефонный звонок.
   - Ну что, Волк, сделал своё чёрное дело? - услышал он голос Яны.
   - Ты о чём? - спросил он.
   - Ну как, ты меня просишь позвонить Володе, назваться Викой, перенести встречу... Ты обещал мне подробности.
   - Ах, ты об этом, спасибо тебе! Всё получилось.
   - Всё брату мстишь? Не надоело?
   - Не пили меня, подруга.
   - Ты знаешь я всегда на твоей стороне, но иногда твои поступки не подаются даже моему разуму. Ты обломал своему брату первое в его жизни свидание, да?
   - Потерять девственность ему пока не грозит.
   - Я так и поняла. Ладно, хрен с ним. Рассказывай, как у тебя дела?
   Глеб улыбнулся. С Яной они дружили со школьной скамьи. Они вместе учились в обычной и музыкальной школах, у них были одни и те же увлечения. Оба властные, сильные, они понимали друг друга с полуслова, между ними не было никаких недомолвок. Какое-то время назад они попытались построить отношения, но поняли, что любовь может разрушить их дружбу навсегда, а без дружеской поддержки друг друга они себя не представляли. Поэтому на любви давно был поставлен крест, и осталась крепкая дружба, какой бы странной эта дружба ни казалась со стороны.
  
   А буквально в следующие выходные Глеб снова увидел Эллу. Шумно праздновали день рождение девушки из их компании, и она пришла на праздник с подругой. А он - с Ирой, она тоже была приглашена, и отвязаться от неё не было никакой возможности. Он еще не сделал окончательный шаг для разрыва с ней, и она радостно висела на нём. Когда он поздравлял именинницу и целомудренно поцеловал ту в щёчку, Ира чуть ли не закатила скандал по этому поводу. Элла стояла неподалёку и всё видела, и Глебу было это неприятно. Он высказал Ире всё, что думает по поводу её навязчивости, сказал грубо, оттолкнув её от себя, и та заплакала. А веселье шло своим чередом, Ира проплакалась и стала снова к нему липнуть, он шутил, пел песни, не обращая внимания, что она постоянно или обнимает его, или сидит возле, как верный страж. Даже если он шёл курить на лестницу, она плелась за ним, хотя сама не курила. А вот Элла курила, изящными тонкими пальцами она держала длинную ментоловую сигарету, и соблазнительно пухлыми губами выдыхала дым. На Глеба - ноль внимания, и даже, когда он пел под гитару и все внимали ему, она не подходила, оставалась в стороне, болтала с кем-то или уходила на кухню, помочь хозяйке. За весь вечер Глеб и Элла не перебросились и парой слов, да и о чём было говорить? Элла презирала его, а при докучливом присутствии Ирины, ему нечего было ей сказать.
   Но вот вечер завершается, компания редеет, кто- то побежал в надежде успеть на метро, кто-то пошёл ловить машину.
   - Мы же поедем к тебе, да? - прижав Глеба в прихожей к стене, прошептала Ира. - Я родителям сказала, что не приду сегодня ночевать.
   Мимо прошли Элла с подругой, направляясь к двери, они тоже собирались уходить. Элла скользнула по ним равнодушным взглядом, а вот её подруга, сказала:
   - Пока, сладкая парочка. Не скучной вам ночи.
   - Мы постараемся, - ответила Ира, пока девушки одевались.
   Глеб грубо отстранил Иру, ей-богу, надоела. Когда за девушками захлопнулась дверь, он сказал:
   - Я отвезу тебя домой, или хочешь оставайся здесь.
   - Я хочу с тобой, к тебе!!!
   - Не сегодня. У меня другие планы.
   - Какие планы? Кто она? - завизжала Ира.
   На крик выглянули из комнаты оставшиеся гости.
   - Извините, - сказал Глеб, - Ирка перепила.
   - Глеееееб, ну пожалуйста, - заныла Ира, по лицу текли слёзы, - не отталкивай меня. Я всё для тебя.
   - Да не надо мне ничего. Всё, расстаёмся. Надоели твои истерики.
   Ира, как подкошенная рухнула на колени, и обняла его ноги.
   - Нет, нет!!!
   Глеб попытался её поднять, но не вышло. Еще не хватало сцен, в комнате достаточно народу, зачем ему эти разборки? И он с силой вырвался, и, взяв свою куртку, покинул квартиру. Перепрыгивая через ступеньки, он бежал вниз, и только вслед слышал визгливый крик "Глеееееб", а затем хлопанье дверей соседей с угрозами вызвать полицию. Закурив сигарету и нажав на газ, Глеб скорее покинул двор, чтоб она не вздумала бежать за машиной. От ненормальной бабы всего можно было ожидать.
   На ближайшей остановке он вдруг увидел одинокую фигурку, кутавшуюся в пальто, ветер трепал длинные волосы. Элла? Одна? Почему она здесь, прячется в уголке остановки автобуса, ведь общественный транспорт уже не ходит? Глеб резко сдал назад и затормозил, Элла испугалась и уже собиралась бежать, как он выскочил из машины.
   - Элла! - окликнул он её и подошёл к ней. - Ты почему одна?
   Элла облегчённо вздохнула.
   - Напугал меня, чёрная машина, так резко затормозила...
   Элла достала сигарету, Глеб помог ей прикурить.
   - Ты вроде с подружкой уходила. Она дезертировалась?
   - Приехал её парень, злой, как чёрт, они поругались, он её затолкал в машину, и они уехали. А я тут стою и не знаю, что делать, автобусы не ходят, машину ловить боюсь, вот, думаю, вернуться обратно, тихо посидеть на кухне до утра. Страшно злюсь на себя, что не уехала раньше на метро, а стала ждать парня своей подруги, он обещал отвезти.
   - Моя развозка сгодится?
   - Боюсь твоя девушка меня загрызёт, - рассмеялась Элла.
   - Он не моя девушка. Повстречались и хватит.
   - Она так не думает.
   - Значит объясню по-другому. Пойдём, здесь холодно. Да не бойся ты, я не маньяк.
   Он усадил Эллу в машину и сел за руль. Элла дула на замёрзшие пальцы, и Глеб прибавил температуру климат контроля.
   - Прикольная машина у тебя. У отца взял?
   - Нет у меня отца, это моя машина. Куда везти? Адрес давай.
   Глеб в упор смотрел на Эллу, подняв бровь, и та слегка растерялась. Действительно, парень красивый, хорошо одет и такой уверенный за рулём дорогого автомобиля. Запинаясь, она назвала улицу, и Глеб погнал по ночному городу. Попросив включить музыку, Элла отвернулась, любуясь на ночную панораму, Глеб поглядывал на неё, на густые волосы, на фигурку в чёрном пальто, на чуть вздымающуюся от дыхания грудь.
   - Кофе хочешь? - спросил он.
   Она резко повернулась, и непослушная прядь упала ей на глаза.
   - Хочешь затащить меня к себе?
   - Мы вообще то едем в твою сторону, я живу в другом районе. И сразу предотвращая твои предположения скажу, что к тебе я тоже не напрашиваюсь.
   - И не получится. Но в кафе, бар я тоже не пойду.
   - Тогда наш выбор МакАвто. Устроит?
   - Я же сказала, что не хочу.
   - Ты сказала, что не хочешь идти в общественное место, про то, что ты против кофе в моей компании, ни слова не сказала.
   Элла рассмеялась.
   - Ладно, подловил. Я, действительно, замёрзла, и кофе не помешает.
   - Чего ещё взять? - спросил Глеб, пока они стояли в очереди в МакАвто.
   - Ночью есть бургеры?
   - Можно и картошку тоже. Чем эта еда хуже той, которую сегодня предлагали на дне рождении?
   Взяв два больших пакета и стаканы с кофе, Глеб отъехал на парковку.
   - Ты умеешь есть БигМак не обляпавшись? - спросил он Эллу, доставая еду из пакетов и раскладывая на передней панели автомобиля.
   Элла покачала головой.
   - Тогда я спокоен, потому что тоже нет, - протягивая ей коробку с бургером, сказал Глеб. - В бардачке есть салфетки.
   Элла открыла бардачок, оттуда выпала упаковка презервативов.
   - Салфеток тут немного, в отличие от другого, - сказала она.
   - Это стратегический запас.
   Они ели бургеры, таскали из одного пакета картошку, пили кофе и смеялись. Потом Глеб довёз её до дома, мягко остановив машину, он спросил:
   - Может оставишь свой телефон?
   Элла отрицательно покачала головой.
   - Ну тогда может я тебе оставлю? Вдруг понадобиться личная развозка или захочется поесть чего-нибудь вредного на ночь?
   - Сегодня - это исключение. Я не хочу, чтобы твоя Ира или твоя будущая девушка меня убили. У меня большие планы на жизнь.
   Элла улыбнулась и выскользнула из машины.
   А Глеб, взяв ещё кофе, долго катался по городу, курил, слушал музыку и думал. Думал о том, что никто ещё ему так не нравился, как она. Её улыбка и глубокие зелёные глаза, её смех и рассыпанные по спине волосы и эта прядка на глазах. Сердце сжималось, лицо горело, да что это с ним? Ему было и плохо и хорошо одновременно, что-то сладко тянуло в груди, в первый раз за всю его жизнь.
  
   На пороге квартиры его встретил испуганный Вовка.
   - Глеб, где ты был? Тебя с ночи Ира ждёт, пришла плакала, теперь, наверное, уснула.
   - Ты какого хрена её сюда пустил? - Глеб перешёл на злой шёпот, он был готов убить Володю.
   - Но она же твоя девушка.
   - Ты забыл правило? Никого, кроме Влада, к нам домой не пускать, если меня нет. Это Влад?
   - Нет, конечно.
   - Тогда почему?
   Глеб жёстко стал отчитывать брата, а тот, понурив голову, плакал.
   - А теперь я ухожу, она проснётся, скажи, что я уже в универе.
   - Я так не могу сказать, - жалобно произнёс Вовка, - сегодня воскресенье.
   - Чёрт, - ударил кулаком в стену Глеб.
   Дверь приоткрылась, Ира вихрем вылетела из комнаты и бросилась к Глебу.
   - Глеееееб! Где ты был всю ночь? Кто она?
   - Володя, иди к себе, - приказал Глеб.
   А через час Ира в истерике покинула квартиру, а Глеб собрал по дому оставленные ею вещи и с отвращением выкинул.
  
   А вечером его снова потащило в ночной клуб. С собой он прихватил Яну, она обожала ночные клубы, и к тому же никогда не выносила ему мозг. В клубе было как всегда шумно, дымно, многолюдно. Музыка билась в стены, пытаясь вырваться наружу. Лазеры жгли глаза, и, казалось, просвечивали людей насквозь. Хорошенькие девушки опять искали приключений, хотя недостатка у них в этом не было. Пиво лилось вперемешку с коктейлями. Кто-то, видимо наивно верящий в свой талант к пению, отчаянно надрывался под караоке. Народ клубился, тусовался по уши в дыму. Людям, ставшим случайными соседями на одну ночь, было весело...
   Закинув Яну, и приехав домой, Глеб попытался заснуть, но ничего не получилось, не помогли ни алкоголь, ни танцы, ни вторая бессонная ночь. Было четыре утра, перед глазами стояло лицо Эллы, спать не хотелось, хотелось поговорить.
   - Алло, - недовольно прошипел на другом конце провода сонный голос Влада, - Ты когда охренеть то успел? Четыре часа утра.
   - Я тебе, между прочим, звоню, не время спрашивать. У меня к тебе вопрос. Вопрос жизни и смерти, - спокойно произнес Глеб.
   - В четыре утра? Ты в своём уме?
   - Влад, приходи сейчас ко мне.
   - Ты точно не в себе. В четыре утра????
   - Ты что, служба точного времени: "четыре утра"? Ну и что?
   - А учёба завтра? - заботливо спросил Влад.
   - Без нас обойдётся.
   - А пить будем? Ладно, сейчас приползу.
   Влад повесил трубку. Глеб открыл окно, ему в лицо брызнули несколько капель дождя. Но он стоял у окна, как будто не чувствовал ни дождя, ни осеннего промозглого холода. Надо во всём разобраться. Надо понять, что с ним происходит. В квартиру резко позвонили, оборвав мысли Глеба. Глеб открыл дверь, ну, конечно же, там был сонный и, к тому же, мокрый Влад.
   - Ты чего, прикинулся пингвином на Северном полюсе? - спросил он, войдя в столовую. - И так холод собачий, а тут окна на распашку. Коньяк доставай, профилактику от простуды будем делать.
   Взяв коньяк, лимон и рюмки они перебрались в гостиную, и, не зажигая света, забрались с ногами в кресла, расставив всё на журнальном столике.
   - Я с Ирой расстался.
   - Не мудрено, ты её не любил. И если ты меня позвал только за тем, чтобы сообщить эту новость, я забираю бутылку с собой в качестве компенсации за прерванный сон, и отбываю.
   Глеб медленно затянулся сигаретой, выпустив дым, он смотрел на него, пока тот не рассеялся. Только потом продолжил:
   - Влад, как ты думаешь, какие у меня шансы с Эллой?
   - Wolf! Зачем тебе Элла то? Дружище, ты меня пугаешь! Ночные разговоры в ночь на понедельник, вопросы про Эллу. В чём дело?
   - Нравится она мне.
   - Да неужели? - вскрикнул Влад.
   Послышался звук открываемой двери, и в гостиную вошел сонный Володя.
   - Глеб, ты чего шумишь? Ой, Влад, что ты тут делаешь?
   Володя включил свет, и внимательно посмотрев на них, продолжил:
   - Вы чего обалдели в понедельник ночью бухать? А? Вам же на учёбу завтра.
   - Вов, будь другом, отвали, - сказал Глеб.
   Володя обиделся, выключил свет и вышел из гостиной со словами:
   - Потише, мне в школу завтра, то есть уже сегодня.
   Как только за Володей хлопнула дверь, Влад сказал:
   - Видимо, очень нравится, раз вызвал меня сюда под утро. Ну давай, рассказывай...
  
   А потом появилась Маша, откуда, почему, никто не знал. Она просто появилась и всё, как налетевший внезапно вихрь. Как обычно, в субботу, они собирались с друзьями в баре, а Маша проводила вечер одна за стойкой, и увидев молодую компанию, она просто присоединилась к ним. И эта девушка с медными волосами собрала вокруг себя сразу всех парней. В незнакомой компании Маша была на удивление естественной, весёлой, до восхищения непринуждённой. Она себя вела, как чувствовала, как жила, да, она была своей в доску.
   Глеб пришёл на встречу в надежде увидеть Эллу, но её сегодня не было, и ему было скучно, он уже думал покинуть компанию, как его заметила Маша. Она подсела к нему, навалившись на его руку очень пышной грудью, её волосы щекотали ему щёку и шею, руку жгло её очень горячее тело, она сексуально тянула коктейль через соломинку, и её пухлые губы блестели, а глаза горели. Смеялась она громко, заразительно, запрокинув голову назад, и при этом её густые волосы темной медью рассыпались по плечам. Девчонки из их компании были недовольны поведением незнакомой девушки, а парни плотоядно смотрели, и Глеб поменял своё решение уехать. После бара, они поехали в клуб, и там уже Маша разошлась вовсю, сексуально изгибаясь она прижималась к Глебу, провоцировала его, и сама потянулась за поцелуем, и Глеб не стал ей в этом отказывать, чёрные и медные волосы переплелись. Маша уже почти завалила его там, при всех. Они знали, что уже сегодня ночью будут вместе.
   Вскоре они ускользнули из клуба и оказались у Глеба дома, в его комнате, в его постели... Нет, у Глеба еще никогда не было такой живой девчонки. Маша извивалась под ним, стонала, кусала его тело. Глеб ещё ни с кем не испытывал такого наслаждения. Маша была восхитительна. А за стеной плакал Володя, он всё слышал, и никак не мог уснуть.
   Когда Глеб проснулся, в первую секунду подумал, что перепил вчера, так как всё в округе было рыжим. Потом он понял, что это всего лишь Машины волосы, она лежала у него на груди и спала как младенец. Глеб тихонько отодвинул её, положив её огненную голову на подушку, и сел на кровать. Что же Элла? Ведь только недавно он почувствовал что-то новое, ему казалось, что душа впервые вывернулась наизнанку, и вот он снова в постели, и не с той, о которой недавно грезил. Маша открыла свои всегда веселые серые глаза, зевнула и сказала:
   - Ты - классный, иди ко мне.
   Весь воскресный день Маша не выпускала его из постели, она терзала его так, что у него болели все мышцы, а на шее багровели засосы. Она вытворяла такое, что Глеб был не в силах остановиться. Лишь в понедельник, рано утром, они поднялись с постели - Глебу нужно было на учёбу.
   - Кто ты? Откуда? - спросил у Маши Глеб, когда они пили кофе на кухне.
   Маша так резко повернулась, что медные волосы взметнулись.
   - Послушай, солнышко, я не буду отчитываться перед тобой. Если я провела с тобой время, это ещё ничего не значит.
   Боже, сколько раз Глеб сам произносил эти слова, именно с такой интонацией! Как странно было слышать их из девичьих уст. Так или иначе, но Глеб больше не поднимал эту тему.
   В течение завтрака Маша трещала без умолку, говорила, смеялась. А Глеб лишь смотрел на экзотичную красавицу, следил за полётом медных волос, пил кофе, курил и молчал.
   - Ну ладно, котик, - вставая, сказала Маша, - я пошла, мне пора, как-нибудь увидимся.
   - Может мне тебя подвезти на машине? Где ты живёшь?
   - Я живу в подвале, и сама доберусь, - улыбнувшись, ответила Маша.
   - А телефон в подвале есть?
   - А где ты видел в подвале телефоны? Я тебе как-нибудь позвоню. Оставь мне номер своего сотового.
   Маша, поцеловав его, исчезла.
  
   - Как Маня? - было первое, что услышал Глеб от Влада, войдя в аудиторию.
   - Прекрасно. Здравствуй, Влад.
   - Привет. Как она, ну? -- Влад ёрзал от нетерпения
   Глеб зло посмотрел на него.
   - Я же сказал, прекрасно.
   - А меня Аллка заревновала, она мне сцену устроила. Хотя, чего ей волноваться? У тебя на шее, кстати, следы боевых ранений.
   Глеб приподнял ворот куртки.
   - Прекрасная рыжеволосая незнакомка взволновала сердце Wolfa? -- обернулся к Глебу Макс.
   - У тебя у самого слюнки текли, - ответил Глеб.
   - А я и не скрываю - обиделся на грубый тон Глеба Макс.
   - Не обижайся, и сядь ровно, я за тобой спрячусь, немного посплю.
   Отсидев все пары, вернее почти отлежав, Глеб у своей машины столкнулся с Ирой. Она была нетрезва.
   - Что у тебя с Машей? - набросилась она на него.
   А ей то кто доложил? Хотя, конечно, свидетелей было много.
   - Здравствуй, Ира, не скажу, что рад тебя видеть, - невозмутимо сказал Глеб.
   - Глеееееб, я беременна, кроме тебя у меня никого не было.
   Наглая ложь.
   - Ты по этому поводу уже днём на стакане. Празднуешь?
   - Я с горя. Нам надо пожениться меня убьют родители.
   - Ну поехали к врачу, посмотрим, что там в тебе, кроме алкоголя.
   - Я не поеду сейчас, я не готова.
   Глеб хмыкнул, садясь в машину:
   - Прощай, детка.
   - Давай попробуем еще раз! Я для тебя всё сделаю, - заныла плача Ира, прижавшись к машине.
   - Я тебе всё сказал, не хочу повторяться, будь добра, отойди от машины.
   - Нам же было хорошо вместе!
   - Кому как.
   Ира вцепилась в дверцу автомобиля и закричала:
   - А с твоей рыжеволосой шлюхой тебе лучше?
   - Ты её совсем не знаешь, - спокойно ответил Глеб, закуривая.
   - Зато ты её знаешь! Ну и как она в постели? Такая же огненная, как и её волосы? Глеб, ты любишь шлюх, таких, как твоя мамаша. Давай, продолжай! Сегодня одна, завтра другая, ты ведь так живешь, да?! Тебе неважно, что твоя рыжеволосая Машенька может быть валяется с кем-то сейчас в постели, тебе всё равно, ты ведь и её скоро бросишь. Она тебе не нужна, как и все мы. Я ненавижу тебя, Wolf! Ты слишком искусственный, ты как манекен: холодный, бесчувственный и неприступный. Будь ты проклят, Wolf, будь проклят!
   - Ты закончила? До свидания, - Глеб захлопнул дверцу, чуть не прищемив ей пальцы.
   "Глеееееб"... К машине тут же подскочили Алла и Влад, не успели они как следует усесться, как Глеб дёрнул с места.
   - Где вы так долго ходите? - только спросил он.
   А Ира осталась стоять один на один со своими слезами.
  
   Глеб зашёл в подъезд своего дома, и услышал, что где-то очень громко играет музыка. А поднимаясь в лифте, он всё больше убеждался, что музыка звучит с его этажа. Двери лифта открылись, и он остолбенел. Его ровесник - Лёха из соседней квартиры - вынес магнитофон, на площадке танцевала Маша с бокалом в руках, а сосед ей прихлопывал и пританцовывал. На полу стояла пустая бутылка вина.
   - А, Глебыч, - обрадовался он. - К тебе девушка пришла, а тебя нет, а братец дверь не открывает.
   Молодец Вовка, усвоил урок. И Маша - молодец, не растерялась.
   - Спасибо, что развлёк мою девушку, - бросил Глеб соседу, открывая дверь.
   Лёша с завистью посмотрел на Глеба, он был некрасив и мучительно застенчив и страшно завидовал соседу, его внешности, его успеху у женщин, ведь они вереницами сюда ходят, завидовал и тому, что тот живёт в отдельной квартире, а не в двух комнатах коммуналки. Он с детства пытался подружиться с соседом, но ничего не выходило, Глеб дружить и брать его в свою компанию не желал. Лёха, вздохнув, убрал магнитофон и закрыл дверь.
   - Привет, котик, наконец-то ты пришёл, а то твой сосед меня страшно утомил. Проходи, хочешь чего-нибудь выпить?
   Глеб слегка удивился, что, во-первых, его приглашают в собственный дом, а, во-вторых, в собственном же доме предлагают "чего-нибудь выпить". Но Глеб решил, что, в принципе, странного ничего нет, если имеешь дело с Машей.
   - Глеб! - высунулся из своей комнаты Володя. - Я никого не пускал, без тебя.
   - Всё правильно сделал.
   - Братику нальём?
   - Ему нельзя.
   Маша пожала плечами и танцуя пошла к бару.
  
   Утром Глеб приехал на учёбу, хотя лучше бы ему этого не надо было делать. Перед его глазами полыхала серая пелена, а в голове что-то отчаянно стучало при малейшем движении, всё тело ломило, в общем, Глебу было не очень хорошо. Когда же Влад что-то заорал в знак приветствия, Глебу показалось, что на его бедную голову, по меньшей мере, обвалилась скала.
   - Что с тобой, мой друг? - издевательски спросил Влад.
   - Маша, - ответил Глеб, кладя голову на парту.
   Голос преподавателя был почему-то сегодня особенно громким, свет слишком ярким, стул слишком жестким, голова почему-то тянулась к земле. Глеб уже крепко спал, когда кто-то его начал трясти. Он еле поднял голову, и несчастными глазами посмотрел на своего мучителя.
   - Вставай, святой мученик. К тебе огненные волосы пришли, - сказал Макс.
   - Ага, сколько времени?
   - Уже перерыв.
   - У меня, такое впечатление, Глебыч, что в институт ты ходишь исключительно для того, чтобы поспать. Дома то некогда. Бурная ночь с медными волосами?
   - Подожди, кто пришел? Маша пришла?
   - Если богиня огня так зовется, то это она. Ну, поверни ты голову!
   Через секунду Маша сама подлетела к Глебу и взяла его за руку. Глеб медленно встал. Маша заметила жадный взгляд Макса, устремленный на её фигуру, затянутую в коротенькое платье и такое же коротенькое распахнутое пальто. Она ослепительно улыбнулась ему, потрепала его по щеке и сказала:
   - Привет, Максик, я со дня нашего знакомства хотела тебя увидеть.
   - О, богиня запомнила меня, - обрадовался Макс.
   - Ещё бы тебя не запомнить! Ты ведь такой сексуальный.
   Глеб сжал руку Маши и вывел ее из аудитории:
   - Как ты вообще проникла в здание и нашла меня?
   - Это секрет фирмы. Не сердись, котик, - нежным медовым голоском произнесла она.
   - Я не сержусь, я сегодня ни на что не способен, даже на то, чтобы сердиться.
   - Я всегда знала, что ты умница.
   - Сегодня я в этом сомневаюсь.
   Маша страстно прижалась к нему горячими губами, провела рукой по его ширинке, взглянула на него томными глазами, и походкой королевы пошла вперёд. А Глеб, несколько минут постоял на месте, успокаивая возникший огонь желания, и пошёл за ней.
  
   А в субботу, Глеб взял Машу с собой, к друзьям. На вечеринке оказались и Ирка, и Элла. До Ирки ему не было никакого дела, а Элле - до него. Глеб пил больше, чем обычно, пытаясь не слышать блеяния Иры: "Глеееееб"..., не обращать внимания на презрение в глазах Эллы. Вся мужская половина снова крутилась вокруг Машки, и та была совсем не против, а Глеб всё посматривал на Эллу. Всё в тех же джинсах, совсем простой футболке, она была для него здесь самой красивой, волосы, глаза, улыбка... разве можно сравнить её с Машей? И ему было неловко, что он не один, с девицей, вульгарно одетой, вызывающе себя ведущей, и все знают, что сейчас они вместе. Ирка чуть ли не танцует стриптиз с каким-то парнем, пытаясь подражать Маше, но у неё выходит смешно и нелепо, на него что ли играет? Вот дура, не понимает, как жалко она выглядит, у Машки хоть всё естественно выходит. Глеб опрокинул в себя ещё одну рюмку, пора уходить, отвезёт Машку к себе, расслабиться, и постарается забыть и глаза Эллы, и блеяние Ирины.
   Тем временем Маша подошла к нему, обняла за шею, Глеб ответил ей на поцелуй, и тут Ира не выдержала, подбежала к ним и, схватив Машу за волосы, стала оттаскивать её от него. Но Маша была девушкой неробкого десятка, она локтем ударила Иру, и та согнулась пополам. Терпение Глеба лопнуло, он, кажется ей всё сказал, но она всё равно продолжает портить ему жизнь и мешать развлекаться. Вся компания затихла, глядя на них, ещё не хватало, устраивать при всех разборки. Глеб попросила Машу подождать его, а сам грубо втолкнул Ирину в ванную комнату и закрыл дверь.
   - Я кажется тебе сказал, всё, расстались, отстань от меня.
   Ира рыдала, заикаясь.
   - Я не могу, я люблю. Мне больно видеть тебя с другой. Глеееееб...
   - Так не смотри. Что ты таскаешься за мной?
   - Не бросай, - плакала она, пытаясь обнять.
   Но Глеб оттолкнул её, она невыносимо его раздражала, и своим видом, и своими слезами, и своей любовью и вот этим вот "Глеееееб". Но она истерила, а за дверью друзья, и Маша, и Элла. Глеб, открыв кран с холодной водой, схватил её за шею и сунул голову под струю.
   - Охлаждайся. И отстань от меня, забудь, похорони.
   Выйдя из ванной, он взял Машу за руку, и заметив упрёк в глазах Эллы, покинул квартиру.
  

Глава 10. Мишурный мир

   Сейчас, находясь в чужой квартире, всё еще живя чужой жизнью, Глеб вспоминал и думал. Прошло много времени, он пережил две катастрофы, и он мог смотреть на себя стороны. И сейчас, анализируя свои поступки, чаще всего низкие, паршивые поступки, Глеб не мог не вспомнить, что же было их первопричиной.
  
   Мать Глеба и Володи была необыкновенной красоткой. И свою жизнь она решила прожить необычно и ярко. Ей было всего пятнадцать, когда она, сбежав от родителей из маленького городка, приехала в Петербург. Елену сопровождал семнадцатилетний парень, её страстный поклонник. Александр был готов бросить всё к ногам обожаемой им блондинки. Но блондинка хотела красивой жизни, а у него не было ничего. Единственное, что он мог, это привести её в дом своей тёти, которая жила в Петербурге. Леночка, скривив губы при виде шумной коммуналки, расположилась на тётином диване. Пока деваться ей всё равно было некуда, за стенами был огромный город, из которого можно было выжать соки. Саша брался за любую работу, выбивался из сил, лишь бы Леночка была им довольна, и лишь бы позволила ему дотрагиваться до себя. Саша принёс достаточно денег? Отлично, дорогой, спишь со мной. Что? Не удалось заработать? Спи на полу, милый, спокойной ночи.
   Лена тоже время даром не теряла, ей надо было наладить контакты, и зацепиться в этом городе. В новой одежде, купленной у фарцовщиков, она выглядела потрясающе. У неё была отличная фигура, шикарные волосы и огромные голубые прозрачные глаза, прекрасные данные, для того чтобы стать проституткой при гостинице для иностранцев. Ублажать иностранцев, выпивать с ними, "стричь" с них валюту стало жизнью Лены, хотя Лена не гнушалась и советскими мужчинами, если они хорошо платили. Александр подозревал об этом, но он был слишком влюблён, и решил вырвать свою единственную из этого мира. А сделать это можно было только если у него будет достаточно средств. И пока Александр думал, где бы достать эти средства, Елена объявила ему о своей беременности.
   Лена не была уверена, что это ребенок Александра, но он-то был в этом уверен, а это главное. И Александр понял, что настало время действовать. Лена очаровательно улыбнувшись, намекнула, что есть у неё на примете один японец... богатый, между прочим, денег и драгоценностей в номере у него и у его жены предостаточно, и если Саша решится то..., а если нет, то прости-прощай, и ребенка не будет.
   Лена опоила доверчивого японца, и они обобрали его. Когда они пришли домой и посчитали куш, их радости не было предела. Саша был счастлив! Вот! Он осыпал свою женщину деньгами! И Лена в награду подарила ему такую ночь любви, что все соседи коммуналки не спали до утра, а бедная тётушка, находившаяся за занавеской, чуть не отправилась к праотцам. А с утра их арестовали.
   Лена родила двойняшек уже в тюрьме. Ей было всего семнадцать, она была по -прежнему красива, срок ареста был совсем небольшой - Александр основную вину взял на себя - Елена не унывала.
   Выйдя из тюрьмы, и сдав двойняшек тётке Александра, Лена вернулась к прежней профессии. Об Александре она вспомнила лишь единожды, когда в свидетельство о рождении детей надо было указать отчество, имена же мальчишкам подобрала тётка Александра, назвав их в честь своих любимых героев известного фильма Глеба Жиглова и Володи Шарапова. Тётя не раз просила Лену заняться младшим сыном, потому как он был не совсем здоров, и им нужно было заниматься. Но Елена пропускала просьбы мимо ушей.
   Довольно скоро у Елены появился богатый любовник, он заставил бросить её свою профессию и снял ей квартиру. Своими детьми Лена по-прежнему не интересовалась, пересылала деньги, и считала это вполне достаточной заботой о сыновьях.
   Детям было где-то около двух лет, когда тётушка умерла. И Лене пришлось задуматься о мальчиках. С интересом взглянув на них, она отметила, что они чрезвычайно хорошенькие, старший, вернее рожденный первым - Глеб был здоровым крепким малышом, Володя же был слабым и больным, ему требовалась особая забота и лечение. Этим Елена никак не хотела связывать себе руки. Что же было делать? Александр всё ещё был в тюрьме, своих родителей она давно забыла. И Лена сдала Глеба и Володю в детский дом. "Временно", - как сказала она.
   Через какое-то время, она надоела богатому любовнику, и он, перестав оплачивать ей жильё, буквально выставил на улицу. Денег девушка не накопила, надо было как-то и где-то жить, а ещё посылать алименты в детский дом. Просидев ночь на вокзале, сторожа свою сумку с дорогими вещами, которые она сумела забрать, Лена в привокзальном журнале нашла адрес борделя и пошла туда, твёрдо решив, что надо как-то устраиваться и обзавестись своим жильём. Так она и заявила очередному богатому "папочке", мол, как хочешь, а мне нужно где-то жить. И, кстати, не где-нибудь: ей приглянулся старый Петроградский район. Любовник выкупил ей комнату в коммунальной квартире старого, но красивого дома. Конечно комната в коммуналке не предел её мечтаний, но Лена была довольна, у неё есть свой угол на Петроградской стороне, надо же с чего-то начинать! Очень быстро старушка по соседству преставилась, и Лена слезами и мольбами, обещаниями, что вернёт деньги (которые, конечно, не вернула) вынудила любовника выкупить ей эту комнату. Очень довольная обладательница двух больших комнат думала, что ей делать дальше. Соседи, претендовавшие также на комнату старушки, заявили, что Лена слишком быстро провернула сделку, и раз она одна, ей две большие комнаты ни к чему. Покусав губы, Лена поехала в детский дом и забрала своих сыновей, соседи поорали, но прикусили удила, оказывается у этой малолетней шлюхи два сына, один из которых на инвалидности... Лена потирала руки от злорадства, вот вам, соседушки, получите! Кое-как обставив одну комнату, наподобие детской (чтобы органы опеки не придрались), Лена наняла няню, в принципе, те же деньги, что она высылала в детский дом. Так Глеб и Володя оказались дома, немного напуганные переменами. Они жили с няней в одной комнате, мама - в другой, к маме нельзя, там постоянно чужие дяди... А соседи смеются и издеваются, называют их выродками, ублюдками и сыновьями шлюхи. Но вот один из шикарных мужчин увозит их мать в Америку, а её дети, как верные сторожа жилплощади, остаются в квартире, И Лена меняет им няню на женщину, готовую жить с детьми круглосуточно, квалификацию она не проверяет, ей это неважно, главное приемлемость по деньгам и возможность жить с ними. Эта няня жёсткая, злая, бывшая заключенная, позарившаяся на бесплатное жильё. Все деньги на содержание детей присваивает себе, Глеб и Вова полуголодные, запуганные, их так часто избивают, но бьют умело, чтобы особо не было видно синяков, в детский сад они не ходят, пожаловаться некому, соседи слепы. Глеб терпит молча, Вовка кричит, но он больной, и все привыкли к его крикам. В таком аду Глеб быстро приучается ухаживать за собой и Володей, пытается хоть как-то накормить себя и брата, и регулярно получает тумаки, оплеухи и издёвки. Когда им было лет по шесть, вернулась мать, одна из соседок рассказала, что творилось в её отсутствии, да и невооружённым глазом было всё видно: мальчики были крайне истощены, все в синяках и ожогах от потушенных о них сигарет. У Вовки на фоне стресса развилась эпилепсия. Елена хоть и была никудышной матерью, но, конечно, мимо такого пройти не могла. Она выгнала няню, и наняла другую, добрую пожилую женщину с медицинским образованием, и снова уехала. Новая няня активно занялась воспитанием мальчишек, с приходом этой женщины, жизнь их значительно улучшилась. Она отвела Глеба в первый класс отличной английской гимназии, определила Вовку с в спецшколу, вплотную занялась его здоровьем. В гимназии Глеб поначалу немного зажат и боится людей, до этого момента его общество составляли только детдомовские дети, потом соседи, злая нянька и слабоумный Вовка, его жизнь состояла из пинков, затрещин и насмешек, другой жизни он не видел и не знал. Но вот он оказывается за партой с весёлым пареньком Владиком, который, оказывается, живёт в соседнем доме тоже в коммунальной квартире, но у него есть настоящие мама и папа, он доволен жизнью и заражает своей веселостью и непосредственностью Глеба. Глеб раскрепощается, начинает улыбаться, учится смеяться и шутить. В школе над ним не издеваются, у него прекрасные оценки, а его внешность, особенно ямочки на щеках, приводят всех в восторг. Страхи уходят, в школе всё хорошо, дома тоже, они с братом больше не голодают, и няня не даёт их в обиду. Няня заметила музыкальность Глеба, и, взяв, разрешение у равнодушной Елены, оформляет мальчика в музыкальную школу, параллельно Глеб просится пойти на боевое самбо вместе с Владиком, после пережитых побоев он хочет уметь защищать себя и Вовку. Няня соглашается с доводами. А с Владиком Глеб сдружился, они вместе учились, ходили на борьбу, играли, гуляли, хулиганили, Глеб любил быть у него в гостях, хоть у них всего одна комната, зато они живут в ней все вместе и дружно.
   Через три года приехала мама, шикарно одетая, сказочно красивая. Она переводила взгляд с Глеба на Вову, Вова стоял глаза в пол, вцепившись в брата, Глеб - красивый мальчик, надо же и не стесняясь смотрит ей в глаза. Они не знают о переменах в жизни матери. В Америке Елена занималась единственным делом, которым умела: работала в экскорт-услугах. Спасла Елену её необыкновенная красота, ею интересовались очень многие, но могли её позволить только богатые люди. И вот однажды её заказал знаменитый режиссёр. Елена настолько его заинтересовала, что он даже пригласил её на съемочную площадку. Поснимав её в фильмах "для взрослых", он попытался вывести её на большой экран, но особого киноактёрского таланта у девушки не было, у неё была только потрясающая внешность, и Елена стала актрисой низкопробных комедий и сериалов, и продолжала сниматься в эротических фильмах. Но папарацци всё равно не оставили её без своего докучливого внимания, покопавшись в недалёком прошлом прекрасной Элены Блеск, они объявили на весь мир, что она всего лишь русская проститутка и порноактриса, но, несмотря на это, ни кинорежиссёры, ни поклонники не отвернулись от неё, а скорее наоборот, этот факт возбуждал и будоражил кровь. Да и мало ли на сцене шлюх?
   Лена теперь хорошо зарабатывала и даже могла считать себя богатой женщиной, особенно большие гонорары давали съёмки в рекламе, девушка была действительно нереальна красива и фотогенична, ещё и поклонники щедро одаривали её. Походкой королевы она прошла по квартире: одна комната пустовала, в двух остальных ещё были соседи, одни - пьяницы, а вторые рады уехать отсюда. И Лена начала действовать. Пьяницы удовлетворились небольшой суммой и продали ей свою площадь, вторые получили запрашиваемую сумму и тоже уехали. Теперь все пять комнат на Петроградской стороне с прекрасным видом на реку были в распоряжении Лены, осталось вывести тараканов и сделать ремонт. Целый год Лена моталась из Штатов в Петербург и обратно, в квартире толпились дизайнер, строители, отделочники, пыль, грязь, всё вверх дном. Вовка боялся шума, задыхался от строительного мусора, Глеб героически переживал это время, стараясь поменьше бывать дома. Из пятикомнатной квартира стала четырёхкомнатной, появилась кухня-столовая, четыре комнаты, два санузла. гардеробная. Глеб чувствовал, что грядут перемены, правда, не мог понять в какую сторону. Где-то через год, когда основной ремонт был завершён (Елена сделала из квартиры шедевр, сообразно своему вкусу и представлению о прекрасном, и жильё теперь походило на полутёмный дорогой бордель с баром), она позвала Глеба к себе.
   - Дорогой мой, - надменно произнесла мама, - считаю, что пора нам отказаться от няни. Поскольку я работаю заграницей, Володя болен, придётся тебе всё взять в свои руки. Конечно, няня ещё будет вас навещать, помогать тебе, но жить вы будете одни. Учись, Глеб, присматривать за братом, и вся квартира тоже на тебе, тебя научат, как оплачивать счета, как нанимать людей, если нужен мелкий ремонт, куда обращаться, если что случится. Учись жить самостоятельно, сам готовить, убирать, сам распоряжаться деньгами. Да, о них можешь не беспокоиться, у тебя их будет предостаточно.
   Глеб молча выслушало тираду, ему едва исполнилось 11 лет... Он согласился, да и что ему оставалось делать? Только поставил условие, что одна комната, та, что с маленьким балконом, будет только его, и отремонтируют её под его требования. Елена кивнула, сделка состоялась.
   Итак, на этом детство Глеба закончилось, едва начавшись. Мать уехала, Глеб и Володя остались одни в громадной квартире, пахнущей свежим ремонтом. Няня плакала и, обнимая Глеба, предлагала жить с ними бесплатно, втайне от Лены, лишь бы не оставлять их одних. Глеб отказался, это его испытание, и он его выдержит. Няня учила его готовить и прибираться, учила ставить Володе уколы, писала целые инструкции с планом действия. Глеб всё впитывал и учился, но стал меньше смеяться, меньше бегать с Владом по стройкам, ведь приходя со школы, у него была уйма неотложных бытовых вопросов. Будучи ещё по сути ребёнком, он стал главой семьи, и заменил Володе и отца, и мать, и няню, и медсестру. Он взвалил на свои детские плечи непосильную ношу: содержание большой квартиры и воспитание олигофрена. Володя же нисколько не удивлялся ненормальной обстановке: он играл в игрушки, капризничал, со всеми своими детскими проблемами бежал к Глебу. И Вовка постепенно стал раздражать Глеба, потому что брат даже не делал попыток, чтобы что-то сделать или решить самому, не настолько он был болен, чтобы не смог этого, но тем не менее Глеб никогда не отказывал ему в помощи: лечил, ухаживал, помогал с уроками. Володя стал для него крестом, который нужно было нести. И сердце его постепенно одевалось в жесткий панцирь, как у любого ребенка, не имеющего нормального детства и слишком рано вступившего во взрослую жизнь.
   Лена жила весело: камера, вечеринки, мужчины, шампанское рекой, в шикарной квартире на Петроградской стороне двое детей, и один из них прекрасно со всем справляется, и туда можно приехать в любой момент и знать, что там полный порядок. Глеб разделил территорию квартиры: у него комната, у Вовки, и у Лены, остальная площадь - общая, никто никому не мешает, и всех это вполне устроило. Своим сыновьям Лена отказывала только в одном: называть себя прилюдно "мамой", свой возраст признавать она не желала. Остального у них было всего полно: сколько угодно денег, у Глеба счет в банке, и деньги в сейфе дома, квартира в их распоряжении. Кстати сам дом практически очистили от коммуналок (осталось всего четыре), отреставрировали внешне, заменили старые коммуникации, поставили лифты, оградили территорию, поставили охрану, теперь дом был очень респектабельным и очень возрос в цене.
   Глеб очень быстро повзрослел и освоился, поняв, что у него есть то, чего нет у других мальчиков их возраста: свобода и вседозволенность. В 15 лет он попросил у матери купить ему машину и поспособствовать в покупке водительских прав. Похвально, что мальчик хочет водить машину, это правильно, решила Лена, и из аэропорта её будет встречать, не надо заморачиваться с такси, и она приобрела ему автомобиль и сделала права. В 15 лет Глеб сел за руль: молодой, наглый, уверенный в себе, избалованный деньгами. Он уже вовсю курил, приводил девчонок, пробовал с Владькой алкоголь, которого дома было в избытке, но, правда, свои обязанности в отношении Вовки и содержании квартиры в полном порядке исполнял исправно. Кроме того, Глеб отчётливо понимал, что должен воспитать и выучить себя сам: английская гимназия дала знание языка, но он занимался ещё им дополнительно, оттачивал все нюансы, борьба и спортзал, куда он ходил вместе с Владом, сформировали тело и мышцы, силу и выносливость, умение постоять за себя, музыкальная школа развила усидчивость и слух, а голос у него был от природы. Свободная квартира и доступ к алкоголю дали им с Владом возможность устраивать весёлые вечеринки и набираться сексуального опыта, из худеньких мальчишек оба превратились в весьма привлекательных юношей, и им не составляло труда зажать какую-нибудь выпившую девчонку в одной из комнат и завалить её. Небрежно гоняя на дорогом автомобиле Глеба, соря деньгами, они собирали вокруг себя компании и очень весело проводили свободное время, впрочем, не забывая об учёбе.
   А Елена вышла в Америке замуж за молодого киноактёра, украинского эмигранта, он был немногим старше её сыновей, был смазлив и очень амбициозен. Глебу и Володе он представлен не был, своего так называемого отчима, они никогда не видели, а возможно, что она даже забыла рассказать своему молодому мужу, что у неё есть дети. Но, приезжая в родной Петербург, Елена приводила домой любовников, изжить из себя проститутку она не могла.
   Так они жили: Елена кривлялась перед камерой и осыпала молодого мужа вниманием и подарками, а в прекрасной квартире на Петроградке забывала, что была замужем; Глеб развлекался на полную катушку; А Володя любил мать и страдал, что её нет рядом.
  
   Глебу и Володе было четырнадцать лет, когда объявился тот, кто по документам числился их отцом. Глеб был дома один: мать была в Америке, Володя в школе, а он прогуливал занятия. Глеб вообще то учился очень хорошо, но вот только в школу ходил нерегулярно, и посещал её только тогда, когда считал нужным. Учителя пытались его образумить, но всё было бесполезно. Глеб уже вкусил взрослую жизнь, он уже понял, что обладает исключительной привлекательностью, разбил немало сердец, и вообще ощущал себя звездой, поэтому был не управляем.
   Когда в дверь позвонили, Глеб подумал, что это либо из школы, либо одна из его девчонок, и он открыл дверь. За порогом стоял незнакомый мужчина: короткостриженый, плохо одетый, худой.
   - Здравствуйте. А здесь живёт Елена Волкова? - спросил он.
   - Допустим, - прищурил глаза Глеб.
   - А она дома?
   - А вам она зачем?
   - Я её старый знакомый, мне бы хотелось её увидеть.
   - Думаю, что всех своих старых знакомых она позабыла ради новых. Ничем не могу помочь.
   Глеб хотел закрыть дверь. Ну и вкусы у его матери! Небось, брошенный любовник пытается разыскать её, хотя, конечно, нищих любовников у матери Глеб никогда не видел, но, видимо, этим типом она не побрезговала.
   - Подожди! А тебя случайно зовут не Глеб или, может, Володей?
   Интересный оборот. Глеб взял сигареты и вышел на лестничную клетку.
   - Курить будете? - спросил он.
   - Не рано ли ты куришь?
   - Вас это волновать не должно, - закуривая, сказал Глеб
   - Как знать? Так что? Ты её сын? Володя или Глеб?
   - Допустим, Глеб.
   Глаза мужчины впились в него долгим взглядом.
   - Вы на мне дыру сейчас протрёте.
   - Прости, я просто все четырнадцать лет мечтал тебя увидеть. Меня зовут Александр. Я твой отец.
   Александр протянул руки к Глебу, но Глеб не шелохнулся.
   - Сыночек, - Александр попытался сам обнять его.
   Глеб резко оттолкнул его и сказал:
   - Руки уберите от меня. Какой вы мне отец? Мы с вами даже не похожи.
   Глеб сказал правду, схожести не было совсем. Александр тоже это видел. Откуда его сын мог быть жгучим брюнетом, если они с Еленой блондины? И эта чуть смуглая кожа и чёрные, как смоль, брови над светло-серыми глазами. Нет, схожести не было ни на грамм. Но всё же Александр верил, что это его сын.
   - Глеб, мы с твоей мамой были очень молоды, совершили ошибку. Мы расстались, когда она была беременна.
   - Точнее загремела в тюрьму.
   - Ты знаешь? Тем лучше. Я тоже оказался за решеткой. Потом кое-что случилось, и мне пришлось там задержаться надолго. Пока была жива моя тётка, у которой вы с братом первое время жили, она приезжала ко мне, рассказывала о вас, а потом её не стало, но я всё время помнил о вас, - в глазах Александра стояли слёзы.
   - Как трогательно, - жёстко сказал Глеб
   Александра пробрала дрожь. Взгляд Глеба был точно такой же, как у Елены: холодные светлые глаза без тени сочувствия. Вот уж точно истинный сын своей матери, беспощадный к людям и равнодушный ко всему...
   - А где Володя?
   - Здесь его сейчас нет.
   - Я так хотел вас повидать.
   - Повидали? До свидания.
   Глеб развернулся и скрылся за дверью. Этот жалкий тип не мог быть его отцом, они слишком непохожи. Ну и мамаша у него! Родила неизвестно от кого, и записала в свидетельстве о рождении первого попавшегося!
   Глеб так никогда и не узнал, что тот, кого он ни за что обидел, в этот день сильно напился, и его сбила машина. Насмерть. А Глеб даже не потрудился рассказать о его визите ни брату, ни матери.
  
   А одного события Глеб не смог не забыть, ни простить Елене никогда. Глеб отмечал свой 16-ый день рождения у себя дома. Были приглашены самые близкие друзья, где-то около десяти человек.
   Володя тоже был дома, поскольку это был и его день рождение, но в веселье он участия не принимал. Ему был выдан литр хорошего пива, пивные закуски, и он счастливый сидел у себя в комнате, наслаждаясь компьютерными играми и неизведанными ранее яствами. В самый разгар веселья, ближе к полуночи, в дверь позвонили. Разумно решив, что это соседи, которым надоел шум, Глеб нацепил улыбку и открыл дверь, готовясь задобрить соседей водкой и едой. Но за дверями стояла повеселевшая от шампанского Елена.
   - Глеб, привет! У меня был корпоратив в Москве у одного богатого человека, и один из гостей предложил мне на его самолете прокатиться в Питер. У тебя вечеринка? В честь чего?
   - Да так, день рождение.
   - О, тогда я приехала очень кстати!
   - Да уж, очень.
   - У тебя гости? - прошептала Елена. - Отлично! Все вместе и отметим! Только не говори им, что я твоя мать, скажи, что кузина.
   Лицо Глеба перекосило от злости, но делать было нечего. Елена ускользнула к себе в комнату, чтобы переодеться, а Глеб вернулся к гостям.
   - Ну что? Соседи? - спросил его кто-то.
   - Нет, нежданная гостья, - ответил он.
   Скоро Елена вплыла в гостиную в потрясающем, дорогом платье, совершенно неуместном в обществе молодёжи. Из своих запасов она достала несколько бутылок элитного алкоголя.
   - Я - Лена, кузина нашего именинника, - представилась она.
   Глеб переглянулся с Владом, и в его глазах прочёл сочувствие. Ибо половина гостей знает, что Елена - мать Глеба и, понятное дело, не замедлит просветить в этом другую половину, которая этого ещё не знает.
   - Ну что же вы? Давайте выпьем!!!
   С голливудской улыбкой королевы бала Елена раздавала бокалы и стопки с напитками. И если бы Глеб не был на неё так озлоблен, он бы увидел, что она необыкновенно хороша сегодня. Молодые люди, которые были без подружек, моментом окружили Елену. Её полуооткрытый бюст, распущенные светлые волосы и манящий взгляд говорили многообещающе. Елена пила много и быстро, танцевала сексуально изгибаясь, прижимая поочередно к себе молодых людей. Каждому что-то горячо шептала на ухо, каждого ласкала руками и заглядывала в глаза. В свои тридцать с небольшим, отмечая шестнадцатилетие своих сыновей, эта женщина выглядела двадцатилетней девчонкой, распаляя всё больше и больше молодых самцов, некоторые из которых ещё даже не имели сексуального опыта.
   У Елены был неисчерпаемый опыт, шарм и красота для того, чтобы гости мужского пола забыли об имениннике и сосредоточились на ней. С каждым часом эта зрелая красавица вела себя всё более расковано и откровенно. Увидев эти плотоядные губы, из которых вылетало прерывистое жаркое дыхание, голубые, горящие адским огнём глаза, даже подростку сложно было ошибиться в её желаниях и намерениях.
   Двух, наиболее приглянувшихся ей молодых людей, она уже не выпускала из своих душистых объятий, все трое были достаточно пьяны и не обращали внимания на других участников вечеринки. Молодые люди гладили её обтянутые платьем бёдра, целовали шею и полуоткрытую грудь, а она заливалась звонким смехом и поощряла их действия.
   Чувствуя, что его сейчас стошнит от увиденного, Глеб покинул гостиную. Не включая свет, он сел в столовой и обхватил голову руками. Через две минуты кто-то поставил перед ним бутылку.
   - Выпей, дружище, - услышал он голос Влада.
   - Глеб, мы с тобой, - сказала Яна и включила над баром подсветку.
   - Я не пойду туда.
   - А никто и не просит идти туда, Влад разливай. Давайте, напьёмся, друзья, - улыбнулась Яна.
   - За что мне такой позор?
   - Придётся тебе это пережить. Всё равно ты ничего не сделаешь, - сказала Яна.
   В скором времени на кухню заглянули оставшиеся гости, кроме двух тех самых молодых людей.
   - Мы пошли, там кажется, всё на мази. Мы - лишние, да и поздно уже.
   Глеб с вызовом посмотрел на них, но ничего не ответил.
   - Я вас провожу, - сказала Яна, - спасибо, что пришли.
   Минут через десять из гостиной раздались недвусмысленные вздохи и стоны. Глеб побледнел, ему захотелось сжаться в маленькую точку, провалиться сквозь землю, исчезнуть, лишь бы не быть свидетелем этого. Даже перед самыми близкими друзьями ему было стыдно. Стыдно до тошноты.
   - Извините, - вдруг на кухне появился заспанный Володя,- что там происходит?
   - Тебе лучше не знать, - ответил Влад.
   - Пойдемте отсюда, - сказал Глеб, вставая.
   - Куда? - спросила Яна.
   - Да какая разница? Куда-нибудь, лишь бы не оставаться здесь. Одевайтесь.
   - А я? - спросил Володя.
   Влад вопросительно посмотрел на Глеба.
   - Одевайся и ты. Только быстро.
  
   Они поехали в ночной клуб. Утром Глеб отправил Володю домой, Влад тоже попрощался. А Глеб с Яной посидели в кафе, подождав пока её родители не уедут на работу, а потом пошли к ней. Отоспавшись у Яны, Глеб ушёл до прихода её родителей. Они бы никак не одобрили наличие у себя дома, у своей пятнадцатилетней дочери, молодого человека. Выйдя на улицу, Глеб сел на первую попавшую скамейку. Идти было некуда. Номер в гостинице он не мог снять по причине своего несовершеннолетия, все близкие друзья были у него на дне рождении, а, значит, путь к ним был заказан. Переночевать у Влада не было возможности: в маленькой комнатке не было места. Глеб пересчитал деньги, после вчерашних посиделок в клубе, у него оставалось наличности всего ничего. Деньги же с банковского счета без подписи матери, он не мог снять также по причине несовершеннолетия. Ко всему прочему, у мобильного телефона сел заряд, а ни у кого из его знакомых этой новинки техники ещё не было. Тонкая кожаная куртка и летние ботинки, в которых впопыхах Глеб сбегал из дома, никак не подходили по сезону, было только начало апреля. Глеба начал пробирать озноб от холода. Что ж, сегодня он прогуляет последние средства, а там будь, что будет! И он с удовольствием, даже с каким-то мрачным наслаждением истратил в клубе всё до копейки.
   После клуба он поехал в школу, чтобы поймать Володю до начала уроков. Свою школу, Глеб прогуливал.
   - Ты меня напугал, - сказал Володя, когда Глеб появился у крыльца.
   - Мать когда уедет?
   - Не знаю, пока дома всё время, у неё отпуск. Она всё время болтает по телефону, пьёт шампанское и...
   - Мне это не интересно.
   - А чего ты не в школе? И третий день дома не появляешься? Тебя Влад искал, и Яна звонила несколько раз, мобильник у тебя не работает.
   - У тебя деньги есть с собой?
   - На обед и на проезд, - доставая кошелек, сказал Володя.
   - Чёрт тебя дери. Дай на сигареты.
   Глеб отсчитал чётко на пачку сигарет, остальное отдал.
   - А чего ты дома не возьмешь?
   - Сам догадайся. Слушай, может, дома в сейфе ты возьмёшь немного, и принесёшь мне? Я тебе код скажу.
   - Не, давай ты сам. Я не полезу в твой сейф, а мне мама даст денег, если надо.
   - Мне надо.
   - Так приходи домой, или я у мамы для тебя попрошу.
   - Хрен с тобой. Ничего не надо. Одну просьбу выполнишь? Когда мать уедет, позвони Яне или Владу.
   - Хорошо. Если всё, я пошёл, у меня вот-вот урок начнётся. Так ты пока дома не появишься?
   - Нет.
   Пошёл мокрый снег, Глеб замёрз окончательно. Ладно, у него ещё есть машина. Отогревшись в автомобиле и куря последние сигареты, Глеб поехал кататься, пока
   не закончился бензин. Проведя ночь в ледяной машине, Глеба стало мутить от голода, поскольку уже два дня он не только ничего не ел, но у него не было даже денег на питьевую воду, кроме того начиналась никотиновая ломка. Лежа на заднем сидении автомобиля и бесполезно кутаясь в тоненькую куртку, Глеб внимательно изучал потолок. Чёрт бы побрал этого бестолкового Володю, чёрт бы побрал эту Мессалину - его мать, будь проклят тот день, когда какой-то идиот не надел презерватив, и зачал его и Володю, а мать не сделала аборт. Но раз уж так распорядилась судьба, ему надо закончить школу, поступить в университет, открыть собственное дело, купить свою квартиру и уже ни от кого не зависеть. Вычеркнуть из жизни Елену, пусть обезьянничает и дальше на камеру, ему будет всё равно. А Володю он прокормит, от этого никуда не деться. При мысли о еде, горячем кофе и сигарете у Глеба на глазах выступили злобные слёзы, его не на шутку трясло от холода. Но денег не было, идти было некуда, и бесплатным в этом городе не было даже сыра в мышеловке.
   В пятницу (а это был четвёртый день его скитаний), и третий день без еды, воды и сигарет, хотя, впрочем, пару-тройку сигарет ему удалось "стрельнуть" у прохожих, Глеб к концу уроков подошёл к своей школе, карауля Яну.
   - Боже мой! Глеб!!! - кинулась она к нему на шею. - Я все телефоны оборвала! Влад ходил к тебе домой. Что с тобой?
   - Всё хорошо. Пойдем к тебе, ты можешь угостить меня кофе?
   - Блин, сегодня пятница, у меня уже мама дома... Но, пойдем, ты подождешь, я что-нибудь вынесу. Тебе плохо? Сколько ты не ел?
   - Три дня. И сигарету, ладно?
   Глеб сидел на пятом этаже, ожидая Яну, уже от того, что в подъезде было тепло, ему стало лучше. Наконец, она вышла с термосом и тарелкой.
   - Волков, возвращайся домой, - сказала Яна, смотря на своего небритого друга, жующего бутерброд.
   - Не пойду.
   - А если она ещё месяц не уедет?
   - Значит ещё месяц буду болтаться. Тем более апрель на дворе, скоро потеплеет.
   - Почему ты не попросишь Володю, чтобы он принёс тебе денег и одежду потеплее?
   - Вовка - идиот, он даже с этим простым заданием не справиться.
   - Где ты жил всё это время?
   - В машине.
   - Хорошо хоть бензина хватило.
   - Угу, на первый день.
   - Ты всё это время жил в холодной машине? Глеб, на улице "минус"?! Почему ты не пришёл ко мне?
   - Потому что с утра ты в школе, а вечером с родителями. У тебя же нормальные родители. Они думают о тебе.
   - Ты в школу в понедельник собираешься? Я там наврала, что ты болеешь.
   - Не знаю, если Елена уедет, то приду. А так куда я в таком виде?
   - Ты заканчивай это дело. Старшая школа, четверть последняя. Нам с тобой ещё в Консерваторию поступать.
   - Нет, я передумал. Я, пожалуй, с Владом на экономический, в университет пойду.
   - Что???? Но Глеб, у тебя же необыкновенный музыкальный талант! Мы же с тобой мечтали вместе закончить Консерваторию, покорить весь мир серьёзной музыкой! Ты хотел заняться классическим роком?!
   - Хотел, только пока не станешь знаменитым (и то, если станешь) денег не заработаешь. А до этого времени я не хочу жить за счет Лены. Я выучусь на экономическом, открою своё дело и забуду про Лену навсегда. Кроме того, мне до конца своих дней надо ещё тащить за собой Володьку, чтобы он тоже не жил за её счёт. А она пусть на старости лет гуляет по мужикам, а то, что у неё были когда-то сыновья, ей придётся забыть. Когда-нибудь она станет старой и никому не нужной ни на экране, ни в жизни, и это будет моя месть. Так что, извини, подруга, я поступаю на экономический, а музыка останется как хобби.
   - Это ты всё придумал в эти дни?
   - Да, я всё для себя решил, и ты меня не отговоришь.
   - Но это же была твоя заветная мечта: всерьез заняться музыкой, и преподы из музыкальной школы прочили тебе большое будущее, ты мог свою месть осуществить и с помощью музыкальной карьеры, - сделала последнюю попытку Яна.
   - Яна, ты меня слышишь? Я не могу ждать десятки лет. Мечту о музыкальной карьере действия Елены разбили навсегда. Мне нельзя терять ни года, поэтому я буду поступать на экономический.
   - Тогда тем более тебе нужно заканчивать прогулы и возвращаться в школу.
   - Как только Елена уедет...
   Елена уехала ещё через два дня. Глеб провёл эти два дня в автомобиле, правда Яна принесла ему шерстяной плед, а Влад снабжал сигаретами и провёл эти дни с ним в машине. После этого случая, Глеб никогда не отмечал праздники дома.
  
   В свои тридцать с небольшим Елена была всё также неотразима. Лишь в глазах уже не было той наивности, они смотрели внимательно и настороженно. Школа жизни не прошла для неё даром. Её муж был на другом конце света, и Елена явилась домой с любовником, и ей даже в голову не пришло, что приводить любовника в дом и знакомить его с сыновьями при живом муже, безнравственно. Впрочем, это было уже не в первый раз, и уж точно не в последний.
   - Это Вадик, - весело сказала она, - я только что избавила Вадика от его зануды -жены.
   Вадик явно смутился, он был едва старше Глеба. Глеб презрительно окинул его взглядом, но промолчал. За эти годы он привык ко всему.
   - Солнышко, если будешь дома, особо не выходи из комнаты, Вадик у нас останется до утра.
   Вообще-то он сегодня ждал Машку, а сообщить об отмене свидания он ей не может по причине отсутствия у неё телефона. Ладно, он её дождётся, и они поедут куда-нибудь в другое место. Терпеть глупый смех Елены и возню из её комнаты было выше его сил, и Глеб надел наушники, скорее бы пришла Маша, и они ушли отсюда. Впрочем, Маша не заставила себя ждать, войдя в квартиру и услышав любовные стоны, Маша первым делом спросила:
   - Что это? У тебя порнофильм включен? Или братец развлекается?
   - Мать осчастливила приездом. Сегодня мы тут не к месту, поедем куда-нибудь, я сниму номер в гостинице.
   - Нормальная у тебя мамаша, молодец, не смущается.
   Немного потанцевав в клубе, Глеб отвёз Машу в гостиницу, хотя настроения у него было никакого. Маша вылезла из постели и как была, обнажённая, налила себе виски, который они захватили с собой, и прикурила сигарету.
   - Чего-то ты как-то сегодня без души, котик. Что с тобой? Мама расстроила?
   - До неё мне давно нет никого дела.
   Тогда в чём дело? И в груди где-то сладко потянуло... Элла. Как он смотрела на него, когда Ирка закатила скандал. Презрительно, с неприязнью. Ну почему из всех девушек именно она задела его сердце? Глеб вздохнул.
   - Всё ясно, - сказал Маша. - Спать, значит, спать. Сегодня мне тебя не растормошить.
   С утра Глеб подвёз Машу туда, куда она попросила, а сам поехал на учёбу. В лобовое стекло летели грязные брызги из-под машин, было пусто и холодно, не смотря на тёплый салон автомобиля. Что-то было не так? Что не так? У него всё хорошо, у него есть всё, а после ночи с такой девчонкой, как Маша, вообще надо быть расслабленным и удовлетворённым. Но нет, тёмно-зелёные глаза лишили его покоя...
   Покружившись у здания университета, Глеб нигде на нашёл места для машины.
   - Бедные студенты, блин, машину воткнуть некуда.
   Пришлось припарковаться чуть ли не за полквартала и идти пешком. Дул пронизывающий ветер, мимо спешили люди, кому охота гулять в такую погоду? Глеба трясло, было холодно, а на душе было пусто и хотелось хоть чем-то заполнить пустоту. Глеб поднял воротник "пилота" и закурил. Он уже думал развернуться и идти обратно к машине, выпить и лечь спать - настроя на учёбу не было никакого - как к нему подлетел всегда жизнерадостный Макс.
   - Глебыч, ты что ли? Пешком что ли?
   - Не дождётесь. Понаехали тут всякие, машину поставить некуда.
   - В субботу в клуб идём, помнишь? Машку возьмёшь? Как она? Давно её видел?
   - Ночью лицезрел.
   - Блин, я так тебе завидую! Мне так надоела моя сухая вобла Верка.
   Глеб хмыкнул. Девушка Макса и правда была похожа на высохшую рыбу.
   - Брось её... кошкам.
   - Не могу, у неё своя комната в общаге есть. А куда я другую приведу? У меня своей хаты нет, и денег не очень на съём.
   - Тогда, мой друг, не ной. Трахай, что есть, в надежде на лучшее.
  
   В клуб Глеб, действительно, пришёл с Машей, правда, она на него всё ещё была обижена из-за последней проведённой вместе ночи, но, в конце концов, её обиды - это её проблемы. Он ничего ей не обязан. Но с другими она смеялась, кокетничала, вокруг неё опять толпились парни. Глеба мало это интересовало, его больше интересовала Элла. Исподтишка он всё время наблюдал за ней, всё также скромно одетая, (наверное, гардероб у неё небогатый) с распущенными волосами, она была очаровательна. Снова сердце замирало, глядя на неё.
   - Котик, я потанцую с Максом? - подошла Маша к нему с бокалом в руках, и он вздрогнул от неожиданности.
   - Тебе для этого нужно моё благословение? Иди, танцуй. Макс даже подпрыгивает от нетерпения.
   Маша ушла, а Глеб, подперев лицо руками, продолжил наблюдать. Он увидел, как к Элле, сидящей за стойкой, подошёл какой-то парень, видимо, хотел пригласить её танцевать или чем-нибудь угостить, но она с ослепительной улыбкой на губах ему отказала. Парень проложил настаивать, и Элла уже начала злиться, вот и повод подойти.
   - Отойди от неё, - грубо сказал Глеб настойчивому парню.
   - А, извини, я не знал, что она не одна.
   - Спасибо, - поблагодарила его Элла.
   - Посижу с тобой, поохраняю. Не против?
   Элла качнула головой, на лицо упала прядка.
   - Скучаешь?
   - Да нет, интересно наблюдать. Подруги ушли в пляс, а я сегодня не в настроении, зря пришла. Зато смотрю, что твоя Маша не скучает, устроила такие танцы и не с тобой. Не ревнуешь?
   Глеб отрицательно пожал плечами и заказал два коктейля.
   - Конечно, чего тебе ревновать? Если она предпочтёт другого, ты тут же найдёшь ей замену.
   - Скорее я её в этом вопросе опережу, - улыбнулся ямочками Глеб и протянул Элле коктейль. - И не скучны тебе такие мероприятия? Пить - ты почти не пьёшь, романов ни с кем не крутишь, и особо не веселишься.
   - А для тебя это смысл жизни?
   - Смысл? Нет, скорее часть жизни.
   - Тебе здесь нравится, потому что ты чувствуешь себя здесь королём, душой компании, да? Все вокруг тебя толпятся, девушки в рот заглядывают. Этакий герой в своём мирке. Мне уже все уши прожужжали про тебя, надоело слушать.
   - Однако, ты уже не первый раз приходишь в нашу компанию, значит, не так уж и надоело.
   - Я прихожу сюда не ради тебя, не надейся.
   - Я ни в коем случае не питаю иллюзий по этому поводу. Дай, угадаю, тебе недавно исполнилось 18 лет, и ты, наконец, вырвалась из-под родительской опеки, да?
   Элла посмотрела на Глеба и искрящийся изумруд её глаз вновь поразил его. У него вдруг бешено застучало сердце, и перехватило дыхание.
   - Я устала от шума, я, пожалуй, пойду - произнесла она, ставя недопитый коктейль на барную стойку.
   - Моя развозка по-прежнему к твоим услугам.
   - А как же Маша?
   - Чёрт с ней, она без меня скучать не будет. Не поверишь, но я тоже иногда я устаю от шума.
   Выйдя из клуба, Элла достала длинную сигарету и стала искать в сумочке зажигалку. Глеб достал свою, но, видимо, газа в ней оставалось мало, и ему никак не удавалось высечь огонь, этому также же не способствовал сильный ветер. Они прикрывали зажигалку ладонями и одеждой, попытки были тщетными, но совместный поиск огня развеселил их, сгладив напряжённость. В конце концов, Глеб забрал у Эллы сигарету, и присев на корточки, закрывшись курткой ему, наконец, получилось прикурить.
   - Если ты, конечно, не против, что она побывала у меня во рту, - сказал он, протягивая ей зажжённую сигарету.
   - Так хочется курить, что мне уже всё равно.
   Глеб прикурил от её сигареты.
   - После таких мучений, предлагаю немного постоять на набережной, спокойно насладиться ядовитым дымом.
   Они перешли дорогу, выйдя на набережную реки, и облокотились на парапет. В чёрной воде отражались размытыми пятнами огни фонарей.
   - Тебе нравится такая жизнь? - вдруг спросила Элла.
   - Такая? - переспросил Глеб.
   - Ну, да, клубы, пьяные вечеринки, встречаться со всеми подряд, спать с теми, которых не любишь?
   - А что ещё делать в молодости? Только развлекаться.
   - Это ты развлекаешься, а у твоей Иры вечно были глаза на мокром месте. Она видела, как другие девчонки висят на тебе, и тебе это нравится. Потом она плакала, но сделать тебе замечание боялась. Наверное, в итоге, сделала, и ты тут же послал её подальше. Так?
   - Не совсем. А то, что она в меня вцепилась и чего-то там вообразила, это её проблемы, я ей ничего не обещал.
   - Как и Маше?
   - Она то тут причём? Мы с ней не встречаемся.
   - Да ну! А она тоже так считает?
   - Это очевидно.
   Элла вдруг подпрыгнула и села на узкий парапет.
   - Так, а ну ка слазь. Ещё не хватало тебя из воды вылавливать, у меня лично нет никакого желания лезть в ледяную воду.
   Элла, дразня его, слегка отпрянула назад, и Глеб инстинктивно схватил её за талию.
   - Ты, конечно, можешь хлестнуть меня по морде, но пока ты тут сидишь, я буду тебя держать.
   - Ну если тебе так спокойнее.
   - Мне не спокойно, но ты мне не оставляешь вариантов.
   Элла слегка отвернулась, смотря куда-то вдаль. Глеб продолжил придерживать её за талию.
   - Ты так и не ответила, что тебя сюда приводит, я хоть себе ни в чём не отказываю, а тебе зачем нужна эта компания?
   - Ты прав, в молодости надо развлекаться. Но как ты, без любви, я не могу, вдруг встречу кого-то.
   - Значит, я, по-твоему, вообще не способен любить?
   - Любить? Тебе это зачем? Ведь у тебя будет любая, которую ты захочешь. Ты любишь себя, а для других в твоей душе нет места.
   Она была так близко, глубокие глаза отражали свет огней, волосы трепал ветер, Глеб еле удержался, чтобы не прижать её к себе крепче, чтоб не дотронуться губами до её щеки.
   - Ты замёрзла? Пойдём в машину, я отвезу тебя.
   Элла повернула у нему голову, внимательно посмотрела в глаза. Какая пытка, её лицо так рядом, держись, Глеб, держись!
   Она кивнула и спрыгнула с парапета, и ему пришлось отпустить её. Но вдруг, чисто интуитивно, он почувствовал, что она не торопиться домой. Когда он спросил её об этом, она подтвердила.
   - Я сказала маме, что у подружки. Если я явлюсь посреди ночи, будет много вопросов.
   - Тогда я предлагаю покататься, у меня есть в машине шампанское, и...
   - ...И я помню, в бардачке.
   - Вообще то я хотел сказать про зажигалку, шоколадку и бокалы.
   - Набор джентльмена?
   - Всё и на всякий случай.
   Когда они дошли до машины, Глеб открыл дверцу и помог Элле сесть. Потом перегнулся через неё и завёл машину.
   - Обязательно это было делать с моей стороны?
   - С моей стороны поток машин, так быстрее, чтоб ты не замерзла, а мне ещё в багажник за шампанским идти.
   - Далеко...
   Пока Глеб открывал шампанское, Элла спросила:
   - Ты всегда выпиваешь за рулём?
   - Если мне приспичит напиться, я брошу машину. А так я не любитель огненного напитка, так, слегка. С ментами решим, если что.
   - Денег много, да?
   - Держи, - Глеб протянул ей одноразовый бокал.
   Она взяла, и он дёрнул с места. Они катались до утра, разговаривали, слушали музыку, иногда останавливались, чтобы пройтись, но, замёрзнув, вновь возвращались в машину, пили шампанское, потом кофе. Утро встретило их на стрелке Васильевского острова. Они стояли в самом низу, у воды, от которой тянул стылый холод. Элла была без перчаток и бесполезно пыталась втянуть руки в рукава пальто.
   - Дай сюда, - сказал Глеб, расстёгивая свою куртку.
   Он взял её ледяные руки и засунул себе подмышки.
   - Теплее? Без перчаток, без шапки, без шарфа, ну что ты за человек?
   - У тебя как будто есть эти аксессуары.
   Элла улыбнулась и, приподняв лицо, посмотрела на него. Глеб рывком притянул её к себе и легонько поцеловал в губы, она не сопротивлялась, но и не отвечала. Он взял её лицо в ладони, её глаза беспомощно смотрели на него, она была растеряна, слегка испугана, губы шевельнулись, пытаясь что-то ему сказать, но не получилось. Вдруг с яростью тигрицы, она вырвалась:
   - Никогда не трогай меня.
   И быстро пошла прочь.
   - Элла, прости меня! Не уходи.
   Она развернулась и крикнула:
   - Ты мною собрался заменить Машу? Не получится.
   Она резко отвернулась и побежала, полы пальто взметнулись, волосы облаком легли на спину.
   - Постой! - крикнул он. - Дай, я хоть подвезу тебя!
   Но Элла только быстрее побежала.
  
   Глеб нервно закурил, чёрт, вот он всё и испортил. Только между ними возник тоненький мостик понимания, как он одним ударом разрушил его. Она убежала, а у него нет никаких контактов, и, возможно, она больше не придёт на их встречи. Конечно, он подвозил её, знает дом, где она живёт. Но что ему, дежурить там? Захочет ли она с ним разговаривать? Глеб яростно растоптал окурок, злясь на себя. Ещё ни за одной девушкой он не бегал, ни одну не караулил, не ждал, прямо наваждение какое-то... Надо немного пройтись, а то нервы натянуты, как струна. Сунув в рот очередную сигарету, Глеб пошёл вперёд. Постояв на Дворцовом мосту, он окончательно понял, что влюблён. Первый раз, за всю жизнь, влюблён страстно, кажется, безнадёжно. А интересно, чтобы сказала Элла, если бы он ей признался в любви? Усмехнулась? Нет, скорее сказала бы, чтобы он всё это придумал, чтобы затащить её в постель, это ведь в его манере.
   Глеб шёл по набережной Невы в самом сердце огромного города, и непроизвольно отбрасывал ботинками мокрую золотую листву. В мозгу у него было много всяких мыслей, ему хотелось встряхнуть головой, выбросить их все до одной, и ни о чём не думать. Но мысли упорно давили на мозг и на нервы, то выстраивались в порядке друг за другом, то путались, то слагались в стихи. Голова пухла, и Глебу казалось, что она сейчас треснет, и когда боль достигла своего крещендо, он еле сдержался, чтобы не прыгнуть в холодную темную воду. Глебу уже начало казаться, что он сходит с ума. Ему даже в какой-то степени захотелось потерять рассудок, ведь тогда бы его навеки оставили тяжелые мысли, и боль отступила бы навсегда.
   Глеб закурил сигарету, едкий дым немного успокоил его. Он спустился с набережной к воде и сел на ступеньки. Он смотрел на темную, тихую, равнодушную ко всему воду, и боль постепенно уходила.
  

Глава 11. Возрождение

  
   Глеб уже два дня не спал, не ел и не вставал с кровати. Сухими воспалёнными глазами он смотрел на стену, но ничего не видел. Мысли тёмные и тягучие, как патока, текли в его мозгу. И не было сил прекратить думать и хоть на один час отключиться или забыться во сне. Память возвращалась к нему, тяжёлыми волнами.
   Только сейчас Глеб понял, что все его поступки были мотивированы лишь одним: причинить боль другим людям, отыграться на них за своё испорченное детство. Его психика была подвергнута тяжёлым испытаниям. Он не мог не помнить, что родился в тюрьме, что был сыном шлюхи. В его памяти возникали образы огромной коммуналки, издевательства соседей, полуголодное существование, ужасы детского дома. Он и готов был забыть всё это, но на него слишком часто кидали сочувственные взгляды, слишком часто он слышал шёпот за своей спиной, и порой ему хотелось сжаться в маленький комочек, стать невидимкой, но это ему было не под силу. Природа одарила Глеба острым умом и болезненной гордостью, в отличие от слабоумного Володи, он слишком многое понимал и чувствовал отношение к себе. С каждым годом Глеб становился всё черствее и холоднее, материнской ласки он не знал вовсе, а от людей слышал только насмешки. И когда он вырос и понял, что весьма привлекателен, начал мстить окружающим и ломать жизни других, чтобы не у одного него была сломана жизнь...
   Лишь один раз судьба дала ему шанс измениться: когда в его жизни появилась Элла.
  
   В их большой дружной компании были брат с сестрой - близнецы, которые жили с родителями в огромном частном доме под Петербургом. Когда родители отправлялись в путешествие без своих отпрысков, близнецы традиционно устраивали в доме вечеринки. В этот раз родители уехали кататься на лыжах в Альпы в декабре, незадолго до Нового года. Планировалась двухдневная пирушка, Глеб хотел взять с собой Машу, но та куда-то пропала, телефона у неё не было, и искать её было бесполезно. С Эллой он больше не виделся, как он и предполагал, она больше не появлялась. Захватив Влада, Аллу и Макса, загрузив багажник алкоголем, они поехали загород, планируя весело провести два выходных дня. Но на этой вечеринке Глеб неожиданно увидел Эллу, вот не думал он, что ей всё ещё интересны подобные мероприятия. Но тем не менее она здесь, и даже выпивает больше, чем обычно, на него практически не обращает внимания, ну и ладно, не портить же себе вечер. Как всегда, в компании находился кто-нибудь, кто сильно перебирал с алкоголем, на этот раз это был незнакомый парень, чей-то приглашённый гость. Он напился, вёл себя отвратительно, приставал к девушкам, будь у себя дома, Глеб бы давно его выставил, но тут он не хозяин. Элла брезгливо обходит упившегося стороной, и остальные вроде пока не сильно жалуются на его приставания.
   К ночи дом затихал, кто-то уехал, а кто-то, крепко выпив, лёг спать, чтобы завтра продолжить, а кто-то уединился для любовных утех. Элла осталась на ночёвку и легла спать в комнате с подругой, Глеб сначала думал уехать, но потом решил, что слушать дома за стеной возню матери совсем не хочется, а она как раз явилась накануне. Дом окончательно затих, Глеб сварил кофе и подошёл к окну, спать не хотелось, да и не любил он спать, когда в помещении много людей. Ладно, может сейчас поедет, снимет номер в какой-нибудь гостинице неподалёку, отоспится, а завтра вернётся. Видя, что он один, без пары, его пытались соблазнить и затащить в одну из комнат, но он не захотел. Вообще в последнее время ничего не хочется, перед глазами стоит Элла, в ушах - её голос, но она равнодушна к нему, как он не пытался... Вдруг Глеб услышал сдавленный крик, и он не был похож на любовный стон. Глеб прислушался, явно творится что-то не то, и он пошёл на звук. У дверей комнаты, откуда слышалась возня, он остановился.
   - Эй, всё в порядке?
   Послышался удар. Глеб толкнул дверь, она была не заперта. Упившийся парень, намотав волосы Эллы на руку, бил её головой об стенку кровати, а другой рукой стягивал джинсы, кофту ему уже удалось снять, и девушка была обнажена до пояса. Парень навалился на неё, не давая дышать и кричать, она отчаянно сопротивлялась, но, конечно, была слабее. Глеб подлетел, схватив парня, сбросил его на пол.
   - Ээээ, братишка, она сама оставила дверь открытой.
   - Тварь, - крикнул Глеб и начал избивать парня.
   Элла забилась в угол и рыдая пыталась натянуть на себя кофту. Тут в комнату ворвались те, кто смог проснуться. Девчонки кинулись к Элле, ребята пытались остановить Глеба, но это было бесполезно. Он выволок парня из комнаты, спустил по лестнице и вытолкал на улицу. На улице он попытался добить его, но неожиданно на него накинулся Влад и всё-таки оттащил.
   - Остановись, ты убьёшь его!
   Глеб тяжело дыша отошел, он сгреб снег и приложил к своему лицу, затем обтёр руки, они были в крови.
   - Где она?
   - С девчонками.
   Глеб, перепрыгивая ступеньки, влетел на второй этаж.
   - Пойдем к нам в комнату, - уговаривала Эллу Алла, - поспишь со мной и Владом, завтра поедем в город. Ну как ты отсюда выберешься? Ночь, все кто приехал на машинах, выпили...
   - Я пешком, я не хочу здесь, - сквозь рыдания говорила Элла.
   - Я отвезу, тебя, - войдя, сказал Глеб.
   Элла вскочила и кинулась к нему, схватив за руку. Её заплаканные глаза беспомощно смотрели на него.
   - Правда, увезёшь? Прямо сейчас?
   - Конечно.
   Элла побежала вниз, не одеваясь, и как была - босиком, выскочила на улицу, Глеб, схватив свою куртку - за ней. Она дёргала ручку двери автомобиля, словно, машина могла уехать без водителя.
   - Детка, ты б оделась.
   Он подошёл, надел на неё свою куртку и усадил на пассажирское сиденье. Заведя машину, сказал, чтобы она подождала, он сейчас принесёт её одежду.
   Парни уже затащили насильника в дом, и пытались привести в чувство. Даже не взглянув на него, Глеб спросил у Аллы, где вещи Эллы.
   - Представляешь, она легла спать с Аней, а той вдруг вздумалось пойти к Максу. Ну она и ушла, будить Эллу не стала, а дверь запирается только изнутри.
   - Я позабочусь о ней.
   Подошёл Влад.
   - Как этот придурок? - кивнул Глеб в сторону насильника
   - Жив, но ты его хорошо отделал.
   - Если понадобиться врач, сообщи, я оплачу. Я на связи.
  
   Бросив пальто, и сумку Эллы на заднее сиденье, Глеб открыл её дверцу и присел на корточки.
   - Давай сюда ноги, не лето на дворе.
   Элла плакала, её всё ещё трясло мелкой дрожью. Глеб кое-как надел на неё сапоги и сел за руль.
   - Я отвезу тебя домой.
   - Я не могу домой в таком виде, - судорожно всхлипывая, проговорила она. - У меня строгая мама, если она меня увидит в таком состоянии...
   Элла опять зарыдала. Глеб решил отвезти её к себе, пусть поспит, успокоится, но тут вспомнил, что у него мать дома. Он не стеснялся при матери приводить девчонок и оставлять у себя, Лена была к этому равнодушна. Но он не хотел, чтобы Элла видела его мать, тем более Лена могла быть с любовником, могла быть пьяной, а по пьяни она могла нести такое, чего Элле совсем не надо слышать. Для испуганной девушки сейчас не лучшая компания пьяная Елена с любовником и ноющий Вовка.
   Припарковавшись у небольшого отеля, Глеб вышел из машины и открыл пассажирскую дверь. Элла была всё ещё в нервной истерике, куталась в его куртку и идти не могла. Тогда Глеб сгрёб её в охапку, и, захватив из багажника несколько бутылок разного алкоголя, прошёл к администратору. Поставив Эллу и придерживая её, он попытался снять номер люкс или апартаменты, или что у них есть с двумя комнатами. Но администратор развела руками, всё занято, она может предложить только двухместный номер или два одноместных на разных этажах.
   - Не оставляй меня одну, - всхлипнула Элла.
   В номере Глеб снял с неё куртку, стянул сапоги и закутав в одеяло, налил бокал вина.
   - Спасибо, - прошептала она.
   Глеб плеснул себе коньяк и чокнулся с ней. Элла отпила глоток, стуча зубами о бокал.
   - Успокойся, малышка, здесь тебя никто не тронет, я буду охранять тебя.
   - Ужасно боюсь насилия, меня в четырнадцать лет пытались изнасиловать двое в подъезде, слава богу, спугнули соседи.
   Элла плача повалилась на кровать.
   - Ну всё. Всё позади. Я не дам тебя в обиду.
   Глеб подложил ей под голову подушку, укрыл одеялом, сам лёг рядом, поверх покрывала и прижал её спиной к себе. Он гладил её по волосам, пока она не заснула.
   Утром Элла проснулась и села на кровати, плохо соображая где она. И вдруг как обухом по голове: насильник, побег, отель и Глеб. Но где Глеб? Примятая подушка, значит он спал рядом, на кресле - его куртка. Она в одежде, слава богу, он оказался порядочным и не тронул её. Элла встала с кровати, и на столе увидела записку "Я в бар, за кофе". Она подошла к зеркалу, ну и вид у неё: одежда помята, волосы взлохмачены, подтёки туши на лице, глаза красные, припухшие. Ладно, пока Глеб ходит за кофе, она приведёт себя в порядок.
   Глеб вернулся в номер, увидев, что Элла уже встала и шумит душ, он поставил на стол чашку, пакет с булочками, и взяв свою чашку, вышел на балкон. Куря сигарету и попивая кофе, он смотрел на падающий снег. Как хорошо, что он вчера оказался рядом и смог помочь ей, а ведь ещё раздумывал ехать или нет на эту вечеринку и только то, что мать была дома, привело его к положительному решению.
   - Доброе утро, - услышал он.
   Элла стояла в проёме двери в белом гостиничном халате, мокрые волосы в беспорядке рассыпалась по спине и груди.
   - Простудишься.
   - После вчерашнего мне ничего не страшно. Спасибо за кофе и вообще за всё. И прости меня, что тебе пришлось из-за меня покинуть эту вечеринку.
   Видя, что она ищет сигареты, он предложил ей свои и дал прикурить.
   - Тебе не надо просить прощения. А покинув вечеринку, я ровным счётом ничего не потерял. Я могу тебе рассказать весь сегодняшний сценарий.
   - Почему ты привёз меня сюда?
   - Домой ты не хотела, адреса подружек твоих я не знаю. Не в машине же сидеть всю ночь.
   - А где мы? Так красиво вокруг? - спросила Элла, глядя на заснеженный лес.
   - Под Всеволожском. Как будешь готова, я отвезу тебя в город.
   - Мы ещё можем здесь немного побыть?
   - Сколько хочешь.
   Элла погасила сигарету и зашла в номер. Когда Глеб вернулся с балкона, Элла сидела с ногами на кресле, пила кофе и отщипывала рогалик. Глеб сел в соседнее кресло.
   - Я, правда, тебя не напрягаю? Может тебе куда-нибудь нужно?
   - До завтра я совершенно свободен. Я не очень примерный студент, но завтра надо показаться в универе, сессия не за горами, не хотелось бы завалить.
   - У меня тоже, тем более я на первом курсе, и это моя первая сессия, - улыбнулась Элла.
   - Ты ещё - малышка, - засмеялся Глеб, - я уже третий год познаю азы экономики.
   - Я в первом меде учусь.
   - О как, я живу недалеко, на Петроградке. Почему медицина? По настоянию мамы?
   - Нет, я хочу помогать людям, сейчас у меня нет такой возможности. Поэтому очень внимательно учусь, и в дальнейшем хочу связать свою жизнь с помощью тяжелобольным людям.
   - Благородная цель.
   - А ты, наверное, пошёл на экономику, чтобы продолжить бизнес родителей? Судя по всему, они у тебя обеспеченные: машина такая классная, одежда, деньгами соришь.
   - Нет, у моей матери очень сомнительный бизнес, если можно так назвать. Она - актриса низкопробного американского кино.
   - Да ладно? Серьёзно? Я её знаю?
   - Надеюсь, что ты не интересуешься фильмами подобного рода.
   - Мама в Америке? Ты живёшь один?
   - С братом, вот выучишься на врача и, возможно, сможешь ему помочь. Он болен.
   - Чем? Ты ухаживаешь за ним?
   - Умственно отсталый, но обслужить, слава богу, он себя сам в состоянии. Просто приглядываю за ним.
   - А у меня мама учитель, и очень строгая, а отец умер.
   - Как же ты ходишь на вечеринки, еще и на ночь? В смысле, как тебя отпускают?
   - Тяжело и со скандалом, - улыбнулась Элла. - Но не сидеть же дома. Ты был прав, до восемнадцати лет меня держали почти под замком, но летом я стала совершеннолетней, и маме пришлось считаться и с моим мнением, но, конечно, поскольку я сама не зарабатываю, пока всё не так просто. Летом, между вступительными экзаменами, работала, а сейчас, конечно, учёба на первом месте.
   Глеб заметил, что Элла одевается довольно скромно, одно и то же пальто, что осенью, что сейчас, немного потёртые сапоги, сумочка, по всей видимости, у неё тоже одна, никогда никаких украшений. Глебу стало немного неловко за свой дорогой кашемировый свитер, что был на нём, фирменной куртки, часов, стоящих баснословные деньги. В университете он отказался от стипендии, потому что эти копейки ему были ни к чему, а Элла, наверное, радуется, получая их.
   - В студенчестве не стыдно немного победствовать. Зато ты такая красавица, что тебе позавидует любая обеспеченная папой девица.
   Элла посмотрела на него долгим пронзительным взглядом.
   - Может ты высушишь волосы, и мы немного прогуляемся? - предложил Глеб.
   Элла поднялась с кресла и подошла к столу.
   - Откуда здесь шампанское?
   - Из багажника. Я вчера схватил несколько бутылок того, чего попалось под руку. Подумал, вдруг, ты захочешь выпить, а что предпочитаешь, я не знаю. А ты выпила глоток вина и заснула.
   - Да, из меня плохой алкоголик. Почему ты так добр ко мне?
   - Ты мне нравишься.
   - А как же все твои девицы?
   - Их нет, - улыбнулся Глеб.
   - А у меня никогда не было парня.
   - Это я понял.
   Элла внимательно посмотрела на него, он так ей нравился. Такой красивый, просто совершенство: лицо, глаза, рост, фигура, губы, руки, её кинуло в жар. Она вспомнила мимолётный поцелуй, ощущение его губ, запах парфюма, она тогда испугалась, убежала, потому что нахлынули чувства, потому что ей понравилось и стало страшно, он - ловелас, бабник, что с такой внешностью - не удивительно. Но он оказался порядочным, здесь, наедине в номере, не сделал ни одной попытки сблизиться с ней, и вчера спас её, нёс на руках, успокаивал, рядом с ним ей так спокойно. Решение пришло мгновенно, почему не отдаться ему? Подарить ему свою девственность здесь и сейчас, такой милый номер, они здесь одни, и она готова. Он точно опытный и умелый, а её вчера чуть не изнасиловал какой-то пьяный придурок, "хороший" бы первый раз получился! Элла с тревогой и одновременно ожиданием посмотрела на него, сердце гулко стучало, не откажет ли он ей? Не посмеётся над её порывом?
   - Давай выпьем шампанского? Откроешь? - предложила она.
   Глеб пожал плечами, вставая с кресла.
   - Чего это ты с утра?
   - Знаю, что тебе за руль, но, может, выпьешь со мной? Помнится, ты пил шампанское за рулём в нашу последнюю прогулку, - сказала Элла, доставая с полки бокалы и протягивая ему.
   - Я хотел извиниться перед тобой за своё поведение. Но не успел, ты быстро убежала.
   - Ты полностью искупил свою вину вчерашним поступком.
   Глеб разлил шампанское. Элла пила маленькими глоточками, а он любовался ею. Сейчас, совершенно без косметики, с влажными волосами она казалась такой юной, такой трогательной, она стояла совсем рядом, такая маленькая в этом большом гостиничном халате. Она подняла на него свои огромные глаза и почему-то шёпотом спросила:
   - Почему ты так смотришь на меня?
   - Извини, - отставляя бокал, хрипло ответил Глеб. - Может всё-таки пойдём, погуляем?
   - Ты не хочешь оставаться со мной наедине?
   - Очень хочу, но боюсь повторить свою ошибку.
   Элла вдруг шагнула к нему, смотря в глаза, почти упав к нему в объятия, и он нашёл её губы влажные, горячие, нежные, зарылся рукой в её волосы. Он целовал и целовал её, и она отвечала, а рядом предательски белела большая кровать, но с ней нельзя как с другими, она девственно чиста, и он не имеет права... А так хочется раздеть её, покрыть поцелуями её тело, он весь горит, руки тянутся к поясу халата, чтоб развязать его, но он одёргивает себя, нельзя её трогать.
   - Малышка, - прошептал он ей в губы, - я не знаю, как мне сдержаться. Ущипни, ударь меня, чтоб я тебя не трогал.
   - Не сдерживайся.
   - Ты точно решила?
   - Только я немножко боюсь, - доверчиво шепнула Элла.
   - Не бойся, мой хороший.
   Он выдыхает, и снимая с неё халат, как подвенечный наряд, он понимает, что всё равно надо держать себя в руках, сделать так, чтоб ей было хорошо, чтоб она запомнила свой первый раз на всю жизнь. Вот она перед ним, в одних трусиках, стыдливо прикрывает грудь и немного дрожит от страха. Глеб подхватывает её на руки и укладывает на кровать, она стыдливо натягивает на себя простыню, а он стаскивает с себя джемпер, но до конца пока не раздевается, чтобы не спугнуть, пусть малышка сначала расслабиться. Элла смущённо и, как ему кажется, немного удивлённо, гладит его по рукам, по груди, её пальчики нежно водят по его мышцам.
   - Такие твёрдые, - шепчет она. - Ты качаешься?
   Он кивает, снова целует её, пытаясь стянуть простынь, но она не даёт. Но поцелуями в губы, в шею, он немного расслабляет её, и простыня соскальзывает, обнажая грудь, она пытается прикрыться рукой, но он отводит её, припадая к небольшим, твёрдым соскам. Элла замерла, затихла, напряглась, никто никогда не трогал её грудь, конечно, поцелуи были в её жизни, но они не шли ни в какое сравнение с поцелуями Глеба, и эти горячие губы на её сосках. Она застонала, положила руку ему на голову, что он с ней делает? Ах, да, она же сама позволила ему. Но вот он скользит ниже, целует её живот, его руки умело блуждают по телу, она вся превращается в одну эрогенную зону,
   - Глеб, - стонет она.
   Он приподнимется, нависает над ней, стоя на локтях, смотрит на неё - у него такие красивые глаза - они сводят её с ума, и Элла сама тянется за поцелуем.
   - Не передумала? - спросил он.
   Она мотает головой.
   - Я боюсь.
   - Тебе неприятно?
   - Даже слишком приятно.
   - Вот и не бойся, позволь мне продолжить.
   Последние бастионы готовы сдаться, он снимает с неё трусики и раздевается сам, подкладывает под неё подушку, чтоб доставить ей как можно меньше дискомфорта, на подушку - полотенце, чтоб не запачкать, Элла зажмуривается, но он не спешит, ей надо расслабиться, иначе будет больно. Он снова покрывает её тело поцелуями, слегка щекочет пальцами её лоно, ей стыдно, но хочется продолжения, она поддаётся, насаживается, всё? Нет, в ней всего лишь его пальцы, они ласкают её, она всё ещё девственна, всё ещё можно изменить, остановить... Нет, нет, не останавливайся. Глеб чувствует, что она уже готова и ложится на неё. Элла вся ушла в себя, забылась, и вдруг резкая секундная боль, она вскрикивает, он прижимает её к себе и успокаивает нежными ласками. Вот теперь она чувствует его внутри себя, какие невероятные ощущения, он заполнил её всю, в животе горит, так мучительно и сладко, давай дальше, милый, я хочу знать, что будет дальше... Глеб, не отпуская её, вытаскивает из-под неё подушку, теперь можно продолжать.
   - Мне так хорошо, - прошептала она, стыдливо припадая к его плечу.
   - Всё, малышка, теперь получаем удовольствие.
   Сам он был уже на грани, он и так слишком долго держался. Продержись ещё немножко, Глеб, ей хочется словить кайф, но вот она вся запульсировала, застонала, теперь можно и ему. Ещё тяжело дыша, Элла открыла огромные глаза и удивлённо на него посмотрела. Глеб подмигнул ей. Она свернулась калачиком, прижалась к нему, и он переместил её к себе на плечо. Он нежно перебирал её волосы, массажировал голову, и её дыхание восстанавливалось, она затихла, кажется заснула, ну отдохни, маленькая... Минут через двадцать Элла встрепенулась.
   - Я задремала.
   - Столько эмоций, неудивительно.
   - Я никогда не испытывала ничего подобного.
   - Малышка сама с собой не играла? - поднял бровь Глеб.
   Элла охнула, вскочила и побежала в ванную комнату
   - Это запрещённая тема, - услышал он из-за закрытой двери и рассмеялся.
   Элла смыла с себя кровь и остатки стыдливости и снова забралась к нему в постель, ожидая продолжения.
   Смеркалось, падали, фиолетовые от уличного освещения, хлопья снега. Тесно прижавшись друг к другу лежали двое, смотря на метель. Глеб был глубоко влюблён, ему было страшно от нахлынувших чувств, он никого никогда не любил, и думал, что уже не сможет. Элла замирала от счастья, она влюбилась, отдалась, но как удержать его? Он такой непостоянный, невероятно красивый, вокруг него так много женщин, а что если он отвезёт её домой и скажет, что всё? Или при ней начнёт флиртовать с другой, давая понять, что она ему глубоко безразлична... Сейчас он целует её, шепчет в ухо, а что будет завтра?
   А потом они поехали в город. Элла аккуратно, чтоб не мешать ему вести машину, привалилась к нему на плечо, а он на каждой остановке целовал её, они были полны нежности друг к другу. У её дома они долго не могли расстаться, одурманивающе пахли цветы, которые Глеб ей купил по дороге, Элла плакала, но это были слёзы счастья, завтра, он сказал, они увидятся завтра...
  

Глава 12. Насмешка

  
   Сейчас Глеб не мог восстановить точную хронологию тех событий, которые происходили после той, счастливой для него, осени и зимы. Он помнил одно: что он был безумно влюблён. Ему не хотелось ничего делать без неё, ему хотелось раствориться в ней, дышать вместе, мечтать вместе и жить одними теми же мыслями. Над его головой звенели птицы, душа оттаяла. Она помогла ему ожить, и ему нравилось это! Доброта словно вливалась в него, и ему хотелось сделать счастливыми всех в округе. И главное она, ОНА была рядом с ним, и её зелёные глаза смотрели на него с обожанием.
  
   Глеб пришёл в понедельник в университет уставший, но счастливый.
   - Ты чего весь светишься? - спросил Влад.
   Сам Влад был помятый, видимо, вчера они хорошо продолжили веселье.
   - Уж не Элла ли причина твоей счастливой физиономии?
   Глеб пожал плечами.
   - Значит, ты не просто повёз её домой? А ещё хорошенько успокоил?
   У Глеба вырвался смешок, и на щеках заиграли ямочки.
   - Молодец, брат, взял-таки неприступную крепость.
  
   Всю следующую неделю они встречались каждый день, хотя времени было в обрез, зачёты, курсовые работы перед сессией не давали возможности на полноценные свидания. Глеб не мог позвать Эллу к себе, дома всё ещё была Елена, устроившая себе рождественские каникулы, она купалась в шампанском и приглашала любовников. Глеб с нетерпением ждал, когда мать уедет, и он пригласит Эллу в уют своих комнат.
   В их краткие свидания они обменивались горячими поцелуями, желая снова оказаться в постели. Но длительным встречам мешала учёба, а завалить её в машине или снять на час номер в отеле, Глеб не хотел, она не шлюха, чтобы с ней так обращаться. Ничего, после Нового года, на праздники, он либо увезёт её куда-нибудь, или ещё что-нибудь придумает, чтобы их полноценное свидание не прошло впопыхах. И Элла ждала, при воспоминаниях об их первом разе, мучительно ныло внизу живота, а его ласки при встрече усиливали эту боль, неужели этот красивый парень принадлежит ей?
   Новый год они отметили вместе с их большой компанией, где для всех стало сюрпризом, что Глеб и Элла теперь вместе. Странно, она единственная, которая даже не смотрела в его сторону, а теперь не отводит глаз. И Глеб, которого на протяжении их дружбы и тусовок, видели в отношениях с разными девицами, изменился до неузнаваемости. Никому больше не давал вешаться на себя и всё внимание, взгляды, песни Элле, только Элле... Девушки, пожимая плечами, отступили, надолго ли его хватит? Надо же, а Элла то, притворялась скромницей, а отхватила самого завидного парня. Бесспорно, красивая девушка, но не кокетлива, плохо одета, неопытна. Ничего, они то знают Глеба: поиграет, лишит её невинности и забудет -шептались девчонки, и будет Эллочка потом плакать долго-долго, многих он этим "осчастливил".
  
   После Нового года, Елена наконец отбыла в Штаты. Глеб с облечением закрыл за ней дверь, и пригласил уборщицу, чтобы та как следует убрала квартиру. Элла провернула целый план, чтобы уехать из дома на несколько дней. Ей пришлось сказать маме, что она едет к сокурснице в другой город, немного отдохнуть и подготовиться к сессии. И вот Глеб забирает Эллу с её скромным чемоданчиком, где больше было учебников, чем одежды, и везёт к себе.
   Элла с опаской шагнула в квартиру, в руках она несла коробку с пирожными для брата Глеба, Глеб нёс её чемоданчик. Квартира с порога ошеломила её, она почувствовала себя такой маленькой, такой скромной, огромные потолки, полумрак, дорогой ремонт и мебель, и это она только видит прихожую, что же дальше за этими массивными дверями? А она живёт в панельном типовом доме, в маленькой квартирке, и вся их с мамой квартирка, наверное, уместилась бы в этой прихожей.
   - Ну чего ты растерялась? - спросил Глеб, снимая с неё пальто.
   - Не ожидала. Это бывшая коммуналка, наверное?
   - Да, выкупили её и переделали. Я так рад, что ты, наконец, у меня!
   Чуть ли не на цыпочках Элла прошла в кухню-столовую и остолбенела: огромные окна, барная стойка, тёмно-красная тяжелая массивная мебель, современная техника, которую удивительным образом вписали в старинный интерьер. Оглядываясь, она поставила пирожные на большой дубовый стол.
   - Это прихоть моей матери, - пояснил Глеб, - как будто в баре.
   - Ничего подобного не видела в городской квартире. Где же твой брат?
   - У себя, хочешь познакомиться?
   Потупив взгляд, Вовка зашёл на кухню. К Глебу постоянно приходили девушки, но, чтобы его официально представляли им, или они желали с ним познакомится, никогда. Но эта милая зеленоглазая Элла обняла его, сказала, что очень рада познакомиться с братишкой Глеба и вручила ему его любимые сладости. Вовка искренне улыбнулся и с детской доверчивостью тут же полюбил её.
   В невероятных размерах гостиной, Элла подошла к сверкающей ёлке.
   - Это для Вовки, он как ребёнок верит в чудо, - пояснил Глеб. - Впрочем я тоже теперь верю.
   Он обнял Эллу.
   - Почему я? - прошептала она, когда он целовал её.
   Её глаза так близко, смотрят на него, ожидая ответа. На Глеба нахлынула такая волна чувств, что он даже испугался. Как сказать ей, как признаться? Да, что это с ним? Он не знает, как признаться в любви? Да ведь он всегда находил для этого тысячи красивых фраз, не любя, он мог говорить об этом так проникновенно, что ему верили. И вот сейчас в его объятиях любимая девушка, а он не знает, что ей сказать. А она ждёт, смотрит ему в глаза, в груди щиплет и сжимается сердце, стучит в висках, он тонет в изумруде её взгляда, и тут его прорывает, поток признаний льётся из его уст. Под сверкающей ёлкой стояли двое, целовались, говорили и почти плакали от любви друг к другу.
   А потом его комната и она, наконец, в его постели, она уже не стесняется и ничего не боится. Горит маленький ночник, звучит тихая музыка из колонок и её еле слышные стоны, и его горячий шёпот. Устав, они засыпают вместе, чтобы с утра вместе проснуться.
   - Твоя комната не похожа на остальную квартиру, - оглядываясь, сказал утром Элла.
   Вчера она не рассмотрела, он принёс её на руках сюда, свет они не включали.
   - Да, я сделал здесь по своему вкусу, ибо вкус моей матери очень специфичен.
   Элла, закутавшись в простыню встала и прошлась по комнате.
   - Мне очень нравится, светлая, современная. Хоть и не вписывается в общий интерьер.
   Она нажала пальцем клавиатуру синтезатора.
   - Ты мне поиграешь? Я слышала от тебя только гитару.
   - Конечно, малышка.
   Она подошла к большому окну.
   - Ух ты, у тебя здесь даже маленький балкон есть.
   - Это мой личный балкон, я никого туда не пускаю. И вообще это моя территория, ни мать, ни брат права сюда заходить не имеют.
   - Очень здорово у тебя тут придумано зонирование. В одной комнате будто и спальня и гостиная, хотя, конечно, площадь позволяет...
   - Это не мои заслуги, это - дизайнер. Вернитесь в спальню, вас ждут.
   Глеб больше двух дней никогда никого не выдерживал, и вообще старался с утра уже избавится от подружки, расслабились и до свидания. А тут, когда праздники подходили к концу, и ей надо было возвращаться домой, он никак не мог с ней расстаться. Дни пролетели так быстро, они куда-то ходили, готовились к экзаменам, всё время вместе, а его комната, его кровать - была для них маленьким раем.
  
   Прошла зима, наступила весна, чувства только разгорались, время летело с головокружительной скоростью, но не было и дня, чтобы они не виделись. Глеб часто встречал её из института, она, нырнув тёплый салон автомобиля, попадала в его объятия, он целовал её и расплетал волосы, он обожал беспорядок на её голове, и особенно непослушный локон, падающий на лицо. "Я его, ей богу, отрежу", - иногда сердилась Элла, убирая в очередной раз его с лица, "Только попробуй!", - отвечал Глеб. Потом они ехали обедать, или гулять, или к нему, а то и успевали всё совместить, если не было завала по учёбе.
   Элла очень нежно отнеслась к Вовке, помогала с уроками, играла с ним в настольные игры, и Вовка, не зная женской ласки, тянулся к ней, как к матери. Она и Глеба убедила быть внимательней к брату, он же не виноват, что такой, при хорошем отношении, он может быть вполне нормальным. Глеб был готов на всё, лишь бы Элла улыбалась.
   Они почти перестали появляться на вечеринках, посещая их только тогда, когда не прийти было уже нельзя из риска потерять друзей. Например, отвальная Яны: она перевелась на учёбу в Москву и уезжала туда. Или свадьба Влада и Аллы, где Элла неожиданно перебрала с алкоголем. Конечно, это можно было понять: она была с Аллой с самого утра, помогала ей готовиться к торжеству, и они пили шампанское, пока собирались, потом регистрация брака, прогулка по городу - всё с шампанским, и наконец, ресторан с услужливыми официантами, подливающими в бокалы. Элла была слаба в потреблении алкоголя и после таких возлияний под вечер была уже весьма пьяна. Но она держалась до конца праздника, хотя и была весьма забавной, путалась в подоле платья, роняла посуду. Но Глеб пока не мог увести её, он обещал Владу, что они с Эллой покинут ресторан последними, чтобы за всем проследить. Но вот они помогли счастливым молодожёнам погрузиться в машину с цветами и подаркам, отправили родственников и друзей по домам, упаковали оставшийся алкоголь и продукты. Но пока Глеб рассчитывался с официантами, Элла заснула в кресле. Глеб вызвал такси и стал её будить.
   - Глеб, - проснулась она и завалилась к нему на грудь, - я так люблю тебя.
   - Пойдём-ка на воздух, сейчас такси приедет.
   - Ты отвезёшь меня к себе? - пытаясь кокетливо встряхнуть волосами, произнесла Элла.
   - Ну не маме же тебя возвращать в таком виде. Ну ты набралась, малышка.
   Он накинул на неё пальто и вывел на улицу. На улице Элла уронила свою сумочку, пока Глеб её поднимал, стала падать Элла.
   - Нет, так не пойдёт, - сказал он.
   - Ты меня не бросишь?
   - Тебя и бросать не надо, сама упадёшь.
   Глеб, повесив на себя её сумочку, обняв Эллу, стал придерживать её, уткнувшись в него, она твердила о любви и умоляла его говорить ей то же самое. В такси она заснула, он на руках донёс её до дома и уложил в кровать. С утра Элла мучилась первым в своей жизни жёстким похмельем, а Глеб, посмеиваясь над ней, отпаивал её минералкой и кефиром. Элла пряталась от стыда под одеялом и просила не издеваться. А Глеб уговаривал её, что со всеми бывает и предлагал ей опохмелиться, раз уж она решила стать алкоголиком-любителем. Им было так весело...
   Глеб любил бывать у неё дома, конечно, это было возможно только, когда не было её мамы, лежать в её маленькой кровати, впитывать атмосферу. Элла стеснялась крохотной квартирки, глупышка, она не понимала, как у них уютно. Маленькая женская квартирка была очень милой: много цветов, украшения, сделанные женскими руками, пушистый кот - всё то, чего так не хватало роскошной квартире Глеба, больше похожей на дорогой бордель, чем дом.
  
   Лишь один раз Глеб чуть не сломался, решив, что она разлюбила его и изменила ему. Стоял жаркий май, в этом семестре Глеб решил сдать экзамены досрочно, потому что он и Элла собирались на машине на юг. Потом у неё начиналась практика, надо было успеть насладиться морем и её постоянным присутствием, и они задумали путешествие на машине. Сдав, наконец, последний экзамен, он в отличном расположении духа, купив ей цветы, поехал к ней.
   Он припарковался и вдруг увидел, что она стоит у подъезда. В чем дело? Ждёт его? Но они договорились на более позднее время, это он не в силах ждать, приехал рано, он собирался ей позвонить, если она ещё не готова, он посидит в кофейне. Что-то было не так.... Но что в такой жаркий солнечный день могло быть не так?
   Почему она мечется, кого она ждёт? Глеб уже собирался выйти из машины, как увидел, как к Элле подошёл какой-то парень. Они разговаривают, она улыбается, Глеб следит, барабаня пальцами по рулю, и тут его Элла, его скромная девочка, тянется к парню, а он хватает её в объятия и целует в губы. Глеб оторопел, он не верил своим глазам, он сам ни вправо ни влево не посмотрел, за всё это время, а она... Глеб отвернулся и не видел, как Элла вырывается и даёт парню пощёчину. Он нажал на газ, и машина взревела, она обернулась на звук и всё поняла.
   - Глеб!!!! - крикнула Элла и побежала за машиной, как будто могла догнать.
   В зеркало заднего вида он видел, что она бежит, потом споткнувшись, падает, он резко тормозит, выбрасывает цветы из окна, и снова жмёт педаль газа. Звонок на телефон, это она, он сбрасывает, ещё звонок, к чёрту, Глеб выключает мобильник и кидает его на заднее сиденье.
   На бешеной скорости он мчится по городу, подлетает к своему дому, резко тормозит. Он взлетает на свой этаж, под удивлённые взгляды брата, кидает вещи в сумку, берёт гитару, быстро даёт Вовке инструкции и деньги на время своего отсутствия и убегает.
   Глеб плохо помнил, как доехал до Чёрного моря. Он помнил только то, что выехал из Петербурга на взводе, и как сумасшедший гнал машину, останавливаясь только на бензозаправках, и около кафе, чтобы купить сигарет. Он практически не спал, однако, бешеная езда и незнакомые места успокаивали его нервы. Он проехал две тысячи километров, спасаясь от боли, но все эти километры боль неслась за ним, ни на шаг не отставая. Зачем он приехал сюда? Почему? Он хотел здесь быть с Эллой, а она... Кулаки непроизвольно сжимались, как она могла? После их любви, после слов и стольких ночей. Но вот поздно вечером он сидит на берегу и играет на гитаре, душа рвётся на части, царапается об осколки разбитой любви. По берегу идёт девушка, длинные волосы треплет ветер, и сначала ему вдруг показалось, что это Элла. Сильно забилось сердце, но холодная волна здравого смысла тут же накрыла его, она не могла быть здесь...
   Девушка присела недалеко, слушая музыку, Глеб жестом предложил ей сесть рядом, и вот она здесь, у Глеба с собой вино, и она не отказывается, они пьют, поют, разговаривают. С восходом солнца, Глеб всё больше различал черты незнакомки. Она была красива, её чёрные волосы в беспорядке рассыпались по гальке, а глаза были синие-синие, как море. Солнце просыпалось, утреннее море было спокойно. Глеб поцеловал её, и она ответила ему тем же, а затем они не сговариваясь пошли к нему в номер.
   Глеба неудержимо понесло, потащило в круговорот курортных развлечений: пляжей, баров, ресторанов, пьяных дискотек. Карина не оставляла его ни на минуту, не давала одуматься. Она была замужем, но муж остался где-то на далёком Севере, а его супруга нашла здесь любовника. Днём Карина кружила его, задавливала своей энергией, но ночью, лёжа с ней в постели, Глеб думал об Элле, сердце болело, как хотелось бы, чтобы это она лежала рядом.
   Десять дней пролетели незаметно, Карина упорхнула, не оставив номера телефона, курортный роман завершён. Сидя на пляже, наблюдая, как встаёт солнце, Глеб вдруг понял, ему тоже пора домой, здесь ему делать больше нечего.
   Обратно он ехал небыстро, глупо было уезжать так внезапно, ничего не выяснив... Как она бежала за ним, упала, наверное, разбила коленки. Даже если она поцеловала этого парня, даже если переспала с ним, он простит её, он так её сильно любит, без неё ему не жизнь. Петербург накрыло проливным дождем, а дома всё было по-прежнему. Он сейчас поспит с дороги, соберётся с мыслями и позвонит ей...
  
   Сквозь сон он услышал звонок в домофон, наверное, пришёл врач или сиделка к брату. Глеб перевернулся на другой бок, под шум дождя, после долгой дороги так хорошо было спать. Бешеный звонок в дверь, откроет Вовка или нет?
   - Глеб, - услышал он стук в дверь, - открой, пожалуйста.
   Что там такое? Пожар? Спросонья и от усталости, Глеб не задумался, почему Вовка открыл домофон, а дверь квартиры нет. Щёлкнул замок и в квартиру шагнула Элла, с длинных волос стекала вода, на лице прилипла прядь волос, со лба сползали крупные капли, губы тряслись.
   - Ты! - закричала она и толкнула его в грудь. - Где ты был?
   Вовка плотно притворил дверь своей комнаты.
   - Где ты был? - кричала в истерике Элла. Дождевые капли с волос стекали по лицу и смешивались со слезами.
   - Где ты был???? Куда ты пропал??? - Элла не давала сказать ему ни слова, махала руками, била его по лицу, по плечам, по груди. - Я чуть с ума не сошла, звонила, металась, искала, думала, что с тобой что-то случилось, а ты... ты...
   Она упала на колени, рыдая и закрыв лицо ладонями, длинные волосы волочились по полу. Глеб рухнул на колени рядом. Они кричали друг на друга, но не слышали ничего. Элла в истерике била его, пока ему, наконец, не удалось схватить эти летающие руки, он завёл их ей за спину и прижал девушку к себе. Господи, она же вся мокрая насквозь, бежала от метро под проливным дождём к нему, забыв надеть куртку, забыв зонт. Элла высвободила руки и обняла его за шею, обняла так крепко, что чуть не задушила его, и продолжила реветь, уткнувшись в него. Глеб с трудом оторвал её от себя, взяв лицо в ладони. Она похудела, осунулась, тёмные круги под глазами, вся опухшая от слёз, и лицо стало таким маленьким, беззащитным, а глаза ещё больше, и сколько горя в них, сколько любви. Его глаза бегали по ней, изучали, вспоминали все чёрточки, все бледные веснушки, потом он стал неистово целовать её.
   - Я так боялась, что с тобой что-то произошло. Я не выдержу, я умру, - между поцелуями, плача, говорила она.
   - Малышка, ты совсем вымокла, замёрзла.
   Глеб подхватил её на руки и отнёс в свою комнату. Он стащил с неё толстовку и джинсы, расстегнул насквозь мокрый бюстгальтер, накинув на неё халат, он пытался согреть её грудь ладонями, растирал руки и ноги, вытирал волосы, затем укутал её одеялом и прижал к себе. Как он прожил без неё эти часы, дни, недели?
   - Ты меня любишь? Любишь? - плакала она, вцепившись в него.
   - Люблю, малышка.
   - Я ни в чём не виновата, кроме тебя у меня никого не было, нет и не будет. Этот парень мой давний поклонник, он неожиданно поцеловал меня, я не успела среагировать, дать отпор.
   - Мне разобраться с ним?
   - Нет, нет, он всё понял, он - хороший человек, но я люблю тебя. Я не могу без тебя.
   Элла выпуталась из-под одеяла и перебралась к нему на колени.
   - Это ты прости меня, малышка, я такой дебил.
   Элла внимательно посмотрела на него, её огромные глаза пытливо всматривались в него. Она вся помертвела, побледнела.
   - У тебя был кто-то?
   По щекам вновь покатились крупные слёзы.
   - Прости меня, родная, больше не будет никого, никогда, я чуть не сошёл с ума, это всё неправда, бред, блажь, есть только ты.
   Он развязал ей халат, запустив под него руки, она вздрогнула, её пробрала дрожь, грудь напряглась.
   - Ты и так была худенькой, а теперь совсем исхудала, - прошептал он, целуя её.
   - Я не могла ничего есть, я забыла...
   - Малышка...
   Он повалил её на кровать, накрыв собой. Какое наслаждение быть с любимой женщиной, ласкать её, погрузиться в неё, слышать её стоны. Как он мог получать удовольствие с Кариной? Во всем мире для него есть только Элла, только она и её тело. Давай, моя любимая, моя малышка, быстрее, я долго не выдержу, я слишком соскучился... Оргазм накрыл обоих практически одновременно, они пытались отдышаться, целовались, и Глеб не в силах был покинуть её тело, слезть с неё.
   - Я забыла принимать таблетки в эти бесконечные для меня дни, - прошептала она, - что если я забеременею?
   - Значит будем рожать.
   - Я ещё не очень готова.
   - Я тоже, но не убивать же нашего ребёнка. Будем надеяться, что пронесёт.
   - У Аллы с Владом будет малыш.
   - Знаю. Влад собирается пахать всё лето, как лошадь, чтобы зарабатывать на всё это.
   - Давай больше никогда не ссориться? Обещай мне.
   - Не уверен.
   Увидев, как Элла испугалась, он улыбнулся своими ямочками.
   - Не уверен, что мы не поссоримся, пока будем выбирать цвет стен для нашего гнезда. Малышка, у тебя выпирают косточки, давай, я закажу еды.
   - Ты собираешься это делать в этом положении?
   А через час его малышка смеялась, ела пиццу, запивая горячим чаем, и высохшая непослушная прядь снова падала ей на лицо.
   Глеб заснул, Элла убрала посуду из комнаты, развесила свои вещи, сходила в душ. Выйдя из ванной, она застала на кухне Вовку. Он доедал пиццу, которую они ему заказали.
   - Спасибо тебе, что позвонил, когда Глеб приехал.
   - Ты снова будешь с нами? - с надеждой спросил он.
   Элла поцеловала его в макушку. Потом она вернулась в спальню, легла рядом с Глебом, гладя его спину. Он перевернулся, схватил её в охапку и прижал к себе.
   А на утро, когда они выходили из квартиры - Глеб отвозил Эллу на практику - они неожиданно столкнулись с соседом, а рядом с ним, под ручку, шла Ира.
   - А, Глебыч! Привет, вернулся? А это моя девушка! Глеб, у меня теперь есть девушка! - крикнул Лёша, когда двери лифта за Глебом и Эллой уже закрылись.
   - Поздравляю, -спокойным голосом ответил Глеб.
   - Это же Ира? - спросила Элла.
   - Плевать я на неё хотел.
  
   После этой разлуки они стали ещё ближе, они поняли, что друг без друга жить им невозможно. Практически всё лето они не расставались, Глеб забирал Эллу с практики и до следующего утра, когда ей снова надо было ехать в больницу, они были вместе. Мама Эллы, невзлюбившая его за то, что он сын проститутки, выросший без отца и даже не знавший, кто он, и всё время напоминавшая своей дочке, что в семье есть больной брат, какая же там может быть наследственность, уехала на весь учительский отпуск на дачу, и Элла была свободна. А когда закончилась практика, они стали совсем неразлучны. Купаясь в счастье, они не обращали внимания, на то, что в соседнюю квартиру часто приходит Ира и бросает на них злобные взгляды. До осени так мало времени, а там снова начнётся учёба, вернётся мама, и Элле придётся жить дома. А сейчас Глеб разливался счастьем и готов был обнять весь мир, огромный, как её глаза.
   Вдвоём им никогда не было скучно. У них удивительно совпадали вкусы на еду, музыку, кинофильмы, поэтому столько нужно было попробовать, пересмотреть, пересказать друг другу. В жаркие дни они ездили на пляж, вечером куда-нибудь ходили или просто гуляли по городу. Бывало они, закупившись в магазине продуктами, закрывались в квартире и совместно проводили на кухне кулинарные эксперименты, пили вино или кофе, потом смотрели кино и шли в кровать.
   Глеб, раздев её, изучал каждую клеточку её совершенного тела, он знал и целовал каждую веснушку, каждую родинку, они любили друг друга, а потом он зарывался в её волосы, и они засыпали. Это были самые счастливые дни...
   Тогда же они начали говорить про совместное будущее, что-то планировать, о чём-то мечтать. Они совсем молоды, впереди вся жизнь. Он закончит университет, откроет своё дело, не на материны же деньги существовать, а его малышка не должны ни в чем нуждаться, пусть занимается своей медициной.
   Глеб задаривал Эллу цветами и подарками, он одевал её с ног до головы, как бриллианту подбирают оправу. Поначалу Элле было неловко, но в конце концов, тщеславие молодой девушки победило, да и хотелось соответствовать своему парню, он то всегда шикарно одет. Глеб учил её водить машину, обосновывая тем, что кто-то должен возить утром их детей в школу, лично он любит поспать, так что придётся ей этим заняться...
  
   Но вот наступила осень, Элла вернулась домой, начинался новый учебный год. Он на четвёртом курсе, она - на втором. Глеб задался целью открыть бизнес, поэтому с усердием набросился на учёбу, став чуть ли не лучшим студентом в потоке. Но виделись они по-прежнему каждый день, хотя оставаться на ночь теперь ей было трудно. Как ей иногда это удавалось, Глеб не имел понятия. Он предлагал ей жить у него, квартира есть, деньги тоже, но Элла не соглашалась, так сразу она не может, "давай еще немного повстречаемся, а с матерью я улажу вопрос, ты только не провожай меня, чтоб она не видела, и не звони на домашний телефон".
   Но когда её не было рядом, ему казалось, что он не живёт. Без неё он не хотел есть, не мог спать, ему было скучно и плохо. Пора жениться на ней, Глеб.
   - Мужики, ну вы даёте, - присвистнул Макс. - Вы же были среди нас самые крутые, эти вечеринки, где бабы сами из трусов при виде вас выпрыгивали. Вы чего свихнулись, жениться в двадцать лет? Сначала Владька, а теперь Глебыч, быстро вас к рукам прибрали. Не ожидал... Тоже что ли на своей вобле жениться?
   На зимних каникулах, Глеб отвёз Эллу в Париж. Там он сделал ей предложение стать его навсегда. И она согласилась, летом - свадьба. Он хотел зарегистрировать брак и забрать её к себе прямо возвращению, но малышка так хотела свадьбу летом...
  

Глава 13. Пропасть

  
   Глеб вздрогнул. Память играла с ним злые шутки. Он практически не помнил, что происходило в то время, когда он и Элла были безумно счастливы. Но он вплоть до мелочей вспомнил ТЕ дни... самые страшные, самые чёрные дни в его жизни.
   Как будто он парил на небесах, и вдруг кто-то вцепился ему в крылья, и он рухнул на холодные каменные скалы. Неужели он залетел так высоко, что так жестоко сорвался вниз? Прямо в пропасть, обратно туда, откуда он выполз с надеждой на новую жизнь...
  
   Тем февральским вечером, Глеб и Элла сидели в кофейне. Было самое начало месяца, а оттепель была как весной. В этот день была ужасная слякоть, с неба сыпал мелкий снег с дождем, ветер дул в лицо, куда бы ты не шёл, и люди, сгорбившись, бежали наперегонки домой. Отвратительная мокрая, сырая зима с тяжелым влажным воздухом, который возможен только в сером гранитном Петербурге.
   У Глеба страшно разболелась голова, виски пульсировали, на мозг давила ненавязчивая музыка и раздражал даже запах любимого кофе. Ещё и Элла была взвинчена, два последних дня она провела у него, сильно повздорив с матерью. Она объявила той, что выходит за Глеба замуж, и мать вспылила. Сначала кричала, угрожала, потом молила и плакала не делать этого, иначе она наложит на себя руки. Элла убежала из дома, но она любила маму и переживала за неё, кроме единственной дочери у той никого не было. И вот всё обдумав, купив маме цветы и торт, она решила сегодня приехать домой и поговорить с ней, как взрослая женщина. Объяснить той свои чувства, рассказать, как счастлива со своим мужчиной, и предложить всем им жить в мире.
   - А если не получится? - спросил Глеб.
   Элла вздохнула.
   - Что ж, тогда я соберу вещи и приду к тебе навсегда. Без тебя я жить не могу, и возможно, мама, увидев, как мы счастливы, простит.
   Глеб довёз её дома, он всегда останавливал машину с той стороны, куда не выходят окна квартиры Эллы, ладно сегодня всё прояснится в ту или другую сторону, так что этот тайный подвоз - последний.
   - Да что же это такое? - сжав виски произнёс Глеб, боль в висках всё нарастала. - Я понимаю, когда голова болит с похмелья, тогда я согласен, но ведь я не пил ничего.
   Правда, эта боль совсем не походила на боль после выпитого. Голову будто стиснул обруч, да и сердце почему-то билось чаще, чем нужно.
   - В аптечке таблетки лежат от спазма и боли, как придёшь, сразу прими две.
   - Малышка, может к чёрту всё? Завтра поговоришь с мамой, поехали ко мне?
   - Нет, я уже настроилась, прокрутила разговор, да и торт с цветами ждать не будет.
   Глеб уткнулся ей лбом в щёку.
   - Как я проживу эту ночь без тебя?
   - Примешь лекарство и заснёшь, всё будет хорошо.
   Они долго прощались в машине, наконец, Элла сказала, что ей пора.
   - Можно я провожу тебя? Мама всё равно про нас знает.
   Ему мучительно не хотелось с ней расставаться.
   - Давай всё будет как обычно, а с завтрашнего дня начнётся новая жизнь. Я так люблю тебя...
   Элла, поцеловав его, вышла из машины. Глеб смотрел на удаляющуюся тонкую фигурку в чёрном пальто, голову прострелила боль, сердце ухнуло куда-то вниз, он вдруг понял, что не должен её отпускать. Он выскочил из машины, не заглушив мотор, оставив дверцу открытой, и побежал за ней.
   - Да что с тобой? - обернулась она.
   - Я не знаю. Не уходи, мне совсем плохо. Или пойдем вместе, я тоже поговорю с твоей мамой, официально попрошу твоей руки.
   Элла поставила торт и положила цветы на стоящую рядом скамейку, закинула руки к нему на плечи и встрепав ему волосы, улыбнулась.
   - Обязательно попросишь, но сначала дай мне поговорить с ней с глазу на глаз. Не переживай, при любом раскладе мы будем с тобой вместе. Я очень тебя люблю, я позвоню тебе сегодня чуть позже.
   Глеб кивнул и, как больной, поплёлся к машине. Элла помахала ему рукой, взяла подарки для мамы и пошла к своему подъезду. Еще не затих шум колёс и двигателя машины Глеба, как от стены отделились четыре тени.
   - Вот она, - послышался голос Иры.
  
   Глеб медленно, словно во сне, вошёл к себе в квартиру. Боль накатила новой волной, мозг резали тысячи раскалённых ножей. Глеб дополз до аптечки и выпил таблетки, про которые говорила Элла. Над городом повисла мрачная тяжёлая туча, в окна застучал мелкий колючий снежный дождь. Что-то было не так, совсем, совсем не так. Глеб проверил телефон, малышка так и не отписалась, что пришла домой, возможно, на неё с порога накинулась мать, и она забыла. Глеб отправил ей сообщение, тишина. Нет, он не успокоится, пока не услышит её голос, хотя бы одно слово "перезвоню". Глеб набрал номер, нет, ответа, еще раз, только гудки и голос робота "абонент не отвечает". Тогда запрещённый приём: звонок на домашний телефон, она не разрешала ему делать это, но сама виновата, раз не слышит мобильный. На другом конце провода взяла трубку не она, а её мать. Глеб поздоровался и попросил Эллу к телефону.
   - Кто это? Эллы нет и, видимо, она сегодня не придёт.
   Глеб опешил, что всё это значит, не хочет звать дочку к телефону? Что там у них происходит?
   - Слушайте, я понимаю, что вы меня не жалуете, но Элла уже взрослая девочка и вправе решать...
   - Глеб, это ты? - встревожилась мать. - Я была уверена, что она с тобой, она собиралась сегодня прийти, но уже поздно, а её так и нет.
   - Как нет? Я полчаса назад лично привёз её к вашему дому.
   - Я не лгу, её, действительно, нет. Где же она?
   - О боже! - крикнул он, бросил трубку и выбежал из квартиры.
   - Глеб, ты куда? - только услышал он вслед голос Володи.
   Припомнить, куда он только что припарковал собственную машину, Глеб не смог, он не мог думать ни о чём, кроме своей девочки, куда она подевалась.
   - Если понесёшься со скоростью света; не останавливаясь, заплачу кучу денег! - закричал заорал Глеб на молоденького водителя.
   Водитель кивнул и нажал на газ. Такси летело так, что милиция не успевала свистеть, а другие автомобили шарахались в сторону. Глеб нервно курил, играла весёлая музыка, и Глеб, не выдержав, с яростью выключил магнитолу.
  
   У её подъезда, не смотря на поздний час, толпа людей. Что случилось? Возле скамейки раздавленный торт и смятые цветы, куда малышка так торопилась, что потеряла подарки? "Убийство", "насилие", "где же скорая?" слышал он обрывки фраз, пока протискивался к дверям. Убили кого-то? Где же Элла? Может тоже среди этих людей? Ждёт скорую, волнуется? Может она стала свидетелем какого-то преступления, поэтому не дошла до дома, ей надо оставаться здесь, чтобы дать показания? Или может её уже опрашивает полиция, поэтому она не может ответить на его звонки? Он высматривал её, натыкаясь на чужие лица, но не видел ни волос, ни знакомого пальто. Где же она? В подъезде? Успокаивает пострадавшего или родственников, а может оказывает первую помощь? Она такая внимательная и искренняя к людям, конечно, она не могла остаться в стороне от чужого горя. В подъезде, на чёрной лестнице, кто-то выл и плакал, Глеб, перепрыгивая ступеньки, побежал наверх. Людей всё больше и больше, приходится их расталкивать, Элла там, в гуще событий, по-другому она не может. Вот он кажется и дошёл до эпицентра... В первый момент он ничего не понял. На коленях, спиной к нему, стояла мать Эллы и громко, до визга, кричала. Перед ней кто-то лежал, укрытый кровавым одеялом. Из-за каких-то женщин, заслонявших ему вид, он ничего не мог рассмотреть. Но всё-таки увидел... увидел кончик каштановых волос, слипшихся от крови, и тонкую руку. Глеб грубо отпихнул женщин, одна упала, вторая бросилась её поднимать, крича на него, но он этого не слышал, он пробился к Элле и рухнул рядом на колени. Она была жива, но смертельная бледность уже разлилась по лицу, черты заострились.
   - Малышка, - он нашёл её еле тёплую руку и прижал к себе, - малышка.
   Она приоткрыла глаза, глубокие, совсем тёмные.
   - Ты пришёл, - еле прошелестела она, - я знала, что придёшь. Помоги мне.
   Из уголка губ вылилась струйка крови, лицо было в кровоподтёках. Не смотря на протесты матери, Глеб откинул одеяло и мгновенно всё понял. Снизу, до пояса, Элла была обнажена и истерзана насильником, из неё сочилась кровь, но это было не самое страшное, самым страшным была рана на животе, после того, как её изнасиловали, её пырнули ножом, и вот оттуда, из этой раны, вытекала жизнь. Глеб накрыл её одеялом, взял руку, такую маленькую, тонкую и прижался к её лицу, у него текли слёзы:
   - Малышка, потерпи, сейчас приедет врач, тебя спасут, тебе не будет больно. Только потерпи. Ты справишься, ты же дождёшься скорую, правда?
   - Мне холодно.
   Конечно, холодно, между ней и полом было только пальто, но нельзя её сейчас трогать, взять на руки, отнести в тёплую квартиру, усилиться кровотечение, надо обязательно дождаться врачей. Глеб дышал ей на руки, растирал их, прятал себе под куртку, но они, кажется, только леденели. У неё забрали кольцо, которое он надел ей на палец на помолвку, и тогда Глеб снял своё и надел ей на пальчик, оно было велико, но ничего, они потом решат с кольцами, а сейчас, когда малышка очнётся в больнице, увидит колечко сразу поймёт, что он был рядом... Если бы он мог как-то помочь ей! Зажать эту рану, прекратить отбирающее жизнь кровотечение, отдать ей свои силы и здоровье. Он сжимал её руку, шептал слова, целовал и плакал. Но вот она содрогнулась, вздохнула:
   - Люблю тебя...
   - Слышишь? Сирена скорой, значит, они сейчас будут здесь!
   Но они уже были здесь не нужны... Мать снова завыла, а Глеб вцепился в тело Эллы, ещё ничего не понимая. На лестнице послышался топот ног. Подбежали врачи, отстранили Глеба.
   Осмотрев тело и качая головой, врач сказал:
   - Она скончалась. Полицию вызвали?
   - Да, - ответил кто-то, - участковый по квартирам ходит.
   - Тогда он сам вызовет и Специальную и криминалистов.
   Матери Эллы сделали успокаивающий укол, и врачи, вздыхая, ушли. Какая-то соседка принесла плед и укутала потерянную от горя мать. Глеб сидел в углу лестницы, обняв колени, его трясло, зубы выбивали дробь, в голове тысячами молоточков стучало "она скончалась, скончалась, скончалась". Нет, она не могла, они что-то напутали, он накажет этих врачей, которые ушли, не помогли его девочке. Глеб подполз к ней, вглядываясь в черты, которые менялись на глазах.
   - Малышка, - прошептал он. - ну что ты, проснись, а то они решили, что ты...
   Подошёл какой-то сосед, протянул ему стакан с водкой.
   - Мне жаль, - сказал он.
   Глеб выпил залпом. Чего ему жаль? Она поправится. Ну почему у неё такие холодные руки и щёки? Почему ему никак не согреть их? Уши надрывает плач женщин, можно, в конце концов, потише? Малышка только заснула, ей было так больно, хорошо, что она спит... Глеб сидел возле неё, держал за руки, целовал щёки, перебирал волосы, пока не приехала группа оперативников.
   - Нам надо осмотреть её, - сказали ему.
   Они помогут ей, те не помогли, эти помогут. Глеб снова сел неподалёку, прижавшись спиной к холодной стене. Но почему-то они не спешили помогать, они что-то соскребали со стен и пола, опрашивали соседей, около Эллы сидел судмедэксперт и что-то писал. Сидя в уголке, сжавшись в комок, Глеб, ничего не понимая, наблюдал за их действиями. Их голоса, шаги то вырастали до невероятных звуков, что ушам было больно, а то и вовсе пропадали, как в немом кино, они открывали рты, а звука нет. Иногда он слышал "групповое изнасилование, предположительно, трое", "нож", "смертельное ранение", "кровопотеря, упустили время, не сразу нашли", и монотонное бормотание: "резаная рана в районе живота, размером...". И тогда он закрывал глаза, отключался и слышал нежный голос "я так боюсь насилия, меня пытались двое в подъезде, соседи помешали", и Глеб начинал биться затылком об стену, по щекам текли злые слёзы. За что? Почему? Кто посмел? И где был он сам? Насилие их свело, насилие и разлучило, нет, это всё сон, бред, такого быть не может, два часа назад она целовала его в машине, живая, тёплая, её запах ещё с ним, на шее ощущение прикосновения нежных губ, она хотела поговорить с мамой, переночевать дома, а завтра остаться у него. Он будет завтра, после учёбы, ждать её. "Она скончалась, скончалась, скончалась"...
   Эллу накрыли простынёй. Зачем? Она же задохнётся, Глеб рванул к ней, но ему не позволили, и он, как улитка, снова заполз в свой угол. Он уткнулся лицом в колени "с завтрашнего дня начнётся новая жизнь", "любимый, всё будет хорошо", "не провожай, не надо, это в последний раз". В последний раз... Это бред, просто у него сильно болит голова, он заснул и ему снятся кошмары, девочка, где ты ходишь? Куда ты потерялась? Он видел удаляющуюся лёгкой походкой в темноту фигурку, несущую торт и цветы для своей мамы, чтобы помириться с ней и сказать, что будет свадьба 21 июля. Она уходит, стучат каблучки, ветер треплет длинные волосы, и вот её ножки отрываются от земли, и она летит на небо, сразу на небо, чтобы не переживать этот кошмар перед смертью... "Она скончалась, скончалась, скончалась"...
   Кто-то потряс его за плечо, Глеб поднял голову. Где он? Что с ним? Перед ним на корточках сидел какой-то мужчина в штатском.
   - Твоя девушка?
   Глеб перевёл взгляд на тело, лежащее под простынею и начал проваливаться в темноту, но почувствовав резкий запах нашатыря, очнулся. Совершенно бессмысленно он смотрел на лицо оперативника, оно расплывалось, то удаляясь, то приближаясь. Ему снова поднесли нашатырь, Глеб вздрогнул.
   - Говорить можешь?
   Едва заметный отрицательный качок головой. Глеб жестом показал, чтоб ему дали сигарету. Мужчина сунул ему в рот папиросу и помог прикурить. Подошёл судмедэксперт.
   - Может укольчик успокоительный? Парень переживает.
   Глеб помотал головой, оперативник сунул в карман его куртки визитку с телефоном.
   - Позвони, как сможешь, нам надо поговорить, чтобы выяснить, кто мог так её изувечить.
   Глеб ещё раз посмотрел на тело, кровь бурыми пятнами уже стала проступать и на простыне. И вдруг, как удар молнии, электрический разряд по телу, прострелило виски, голову, резко затошнило: нет больше малышки, она улетела, здесь только её оболочка, изуродованная маньяками, он ничем ей больше не поможет.
   Глеб оттёр ладонями слёзы, вскочил на ноги и расталкивая всех, побежал вниз, на улицу. На улице его согнуло пополам и вырвало, и продолжало выворачивать, пока всё вокруг не начало кружиться, и он не упал. В какой-то снежной луже он обтёр лицо и руки, на них была кровь. Откуда на нём кровь? Он же не ранился. Удар молнии, темнеет в глазах, тошнота, это же её кровь "она скончалась, скончалась, скончалась"... Найдя в кармане свои сигареты, он побрёл вперед, не зная куда.
   - Глеб? Ты чего? Ночь на дворе, - в дверях стоял заспанный Влад.
   Глеб шагнул из темноты в квартиру, и Влад осёкся. Грязные джинсы и куртка, на джемпере подозрительные пятна, с волос стекает вода, попадая за ворот, губы синие и трясутся и глаза, такие страшные глаза.
   - Брат, ты чего?
   Из комнаты вышла Алла.
   - Ты чего, брат? - начал трясти его Влад.
   Ноги подкосились, и Глеб упал.
   - Пьяный? - спросила Алла.
   - Не похоже.
   - Глеб, мы тебя любим, но у нас младенец и...
   - Да подожди ты, - грубо оборвал жену Влад, - тут что-то не так.
   - Выпить есть? - треснутым голосом спросил Глеб.
   Влад принес из холодильника водку и хотел плеснуть в рюмку, но Глеб выхватил бутылку и начал глотать из горла. Отбросив бутылку, он побежал в туалет, где его снова вывернуло. Прямо в туалете он упал и у него началась истерика. Влад и Алла с ужасом смотрели на него.
   - Она скончалась, скончалась, скончалась, - сквозь рыдания, как попугай, начал твердить Глеб.
   - Братишка, кто?
   - Малышка, она скончалась.
   - Что ты несёшь? - чуть ли не закричал Влад, упал рядом и обнял Глеба.
   В комнате заплакал малыш, но ни Алла, ни Влад не в силах были подойти к ребёнку. Глеб привалился Владу на плечо и всхлипывая сказал:
   - Её убили, изнасиловали и убили в подъезде. Она так боялась насилия. А меня не было, и никого не было.
   Влад поднял Глеба, снял с него куртку.
   - Пойдем на кухню.
   - Идите в комнату, - сказала Алла, - сегодня уже никому не до сна.
   И она разрыдалась. В комнате Глеб, отказавшись от дивана, лёг на пол, на ковёр, Влад сел рядом, машинально гладя его руку. Они молчали и плакали, говорить было не о чем.
   Рано утром, Глеб поднялся с пола. Влад спал рядом, Алла свернулась калачиком на диване возле ребёнка.
   - Останься, - встрепенулся Влад. - Куда ты сейчас?
   - Домой. Я хочу побыть один, - прохрипел Глеб.
   И не смотря на все уговоры друга, он покинул квартиру. Он плёлся вдоль дороги, пока не поймал машину. Рухнув на заднее сиденье, он согнулся пополам, его трясло.
   - Брат, перебрал? - радостно воскликнул водитель.
   Глеб не ответил. Когда он вошёл к себе в квартиру, на него набросился радостный Вовка:
   - Глеб, где ты был так долго? Мне надо...
   Глеб молча выставил руку ладонью вперёд, показывая, чтобы Вовка замолчал. Схватив в баре бутылку виски, Глеб прошёл в свою комнату и прямо в одежде рухнул на кровать. Хлебнув из горлышка, он уткнулся в подушку, его трясло, голова кружилась, он изо всех сил подавлял в себе крик, только судорожно рвал простынь. Как осознать, что её нет и больше не будет, когда только пару дней назад она была здесь с ним, в этой постели? Она улыбалась, шептала про любовь, отдавалась ему, не ведая, что это в последний раз... Она лежала с ним, здесь, эта простынь помнит ещё её тело, подушка пахнет её волосами, как им было хорошо и уютно в этом маленьком гнёздышке, они сливались в одно целое, шептали друг другу всякие нежности... Его маленькая, милая девочка, любимая до обожания. Глеб резко сел, сбросил куртку на пол и судорожно начал глотать виски. Комната закружилась вихрем перед глазами, заплясали стены, мебель, но тут он на стуле увидел белый махровый халат: она надевала его, когда оставалась у него. Такой же халат, какой он снял с неё тогда в отеле, первый раз, когда она доверчиво отдалась ему. Глеб вскочил, почти упал, чудом удержавшись, и схватив халат, повалился на кровать. Он уткнулся лицом в её вещь и уловив знакомый запах почти взвыл, на воротнике зацепились пара её длинных волос, темные ниточки, оставленные еще тогда живой Эллой на белой махре... У Глеба началась настоящая истерика. Он выл и плакал, прижимая к себе бездушную вещь, в кармане нашёл её расчёску, стал гладить пальцем каждый зубец. Только вчера утром, пока он спал, девочка сходила в душ, причесалась и надев этот халат, сварила ему кофе и принесла сюда. Он проснулся, она стояла перед ним, с чашкой в руках, её влажные волосы рассыпались по спине, оставляя навсегда две волосинки на вороте... Она не знала, что это последнее её утро, она была весела только немного нервничала из-за мамы. Зачем он спал тогда, теряя часы, которые он бы мог провести с ней? Любить бы её до утра, потом вместе сходить в душ и вместе сварить кофе. Зачем он отпустил её одну, в этот страшный вечер? Надо было силой заставить её ехать к нему или идти с ней, они всё равно собирались пожениться, ничего бы её мамаша уже не сделала, Элла была совершеннолетней, и сама могла решать свою судьбу. Так много зачем и почему, и если бы... Как болит в груди, боль заливается по венам, суставам, лопни, сердце, лопни, перестань стучать, не можешь ты выдержать этой жуткой боли. Глеб качался из стороны в сторону, мял халат, вдыхал ускользающий запах любимой женщины и молил только обо одном, чтобы она забрала его с собой. Он вывалил из шкафа её вещи, она много покупок и подарков хранила у него, потому что у мамы было бы слишком много вопросов. Глеб сгрёб всё в кучу и обнимая всё это, завалился на кровать.
   Шли минуты, отсчитывая часы, звонил телефон, потом сел аккумулятор, и он, наконец, замолчал, день ли был, ночь, Глеб ничего не знал, кто-то периодически стучал в его комнату, но он, закрывшись на замок, просил оставить его в покое. Он лежал не двигаясь, обнимая вещи, а разные, принадлежащие ей мелочи, сложил на тумбочку перед фотографией, и красными, воспалёнными глазами смотрел на них. Глеб не спал, не ел, виски и сигареты закончились, но ему было всё равно. Он только надеялся, что она придёт за ним и заберёт его. Но её не было, ни её самой, ни её призрака, ни тени. Где она сейчас? В морге, в своём истерзанном насильниками теле? Нет, она должна быть на облаках, порхать новым ангелом, самым красивым из всех... Но за что ей такая мучительная смерть? Глеб опять взвыл, она не знала мужчин, кроме него, так боялась насилия, а тут трое над его девочкой, маленькой, беззащитной, и его не было рядом, он ехал домой и не знал, что в этот момент издеваются и убивают его малышку. Её схватили трое, наверное, заткнули рот, она уронила тортик и цветы, они потащили её на чёрную лестницу, она маленькая, слабая, да и как ей справится с тремя? Они издевались над ней - скоты, уроды - а потом пырнули ножом, зачем они убили её? Ведь ограбления не было, исчезло только кольцо, а телефон, сумочка - всё на месте. Если бы они просто изнасиловали её, не убивая, она осталась бы жива, и они бы справились с этим кошмаром вместе. Она была бы с ним, он сумел бы залечить ей душевные раны, он бы взял её под своё крылышко и больше никуда не отпускал одну, в крайнем случае, приставил бы ей охрану. Но эти уроды не просто залезли в неё, они воткнули в неё нож, когда она уже не могла им сопротивляться, когда она уже и так была раздавлена ими... Глеб стал биться головой об стену, этим мысли, думы сводили его с ума. Жуткие картины насилия над его девочкой, к которой он сам обращался, как с драгоценнейшей вазой, возникали перед глазами. Они посмели ударить её, возможно таскали её за чудесные волосы, ей было так больно, но ей затыкали рот, чтоб не кричала, потом разорвали юбку, колготки и.... Глеб закричал, закричал громко надрывно, как кричал Вовка в детстве, когда ему что-то не нравилось, или, когда его била нянька. Он кричал и плакал, бил стены кулаками, разбивая их кровь, потом упал на пол и стал биться головой об пол. И вдруг резко подняв глаза увидел окно, а в окне - небо. Скорее, скорее, туда, к ней, там он утешит её, успокоит. Всё, всё... Он резко вскочил и побежал на балкон, он уже занёс одну ногу на перила, как дверь в его комнату с треском открылась, Влад выбил замок, и они с Яной ворвались к нему в комнату. На пороге остался лишь перепуганный Володя.
   - Чёрт, - крикнул Влад, оценив обстановку.
   Он мигом подлетел к Глебу и оттащил от края. Друзья вцепились в него, не давая дёрнуться, и Глеб, судорожно всхлипывая, вдруг потерял силы, обмяк и повис на них.
   - Ну что же ты так? Надо держаться!
   - Глеб, завтра прощание и....
   - Замолчи, она жива, слышишь! - закричал он. - Она просто уехала, она вернётся ко мне!!!
   Глеб бесцеремонно полез в карман Влада и достав пачку сигарет, закурил.
   - Возможно это будет самый тяжёлый день в твоей жизни, и мы переживём его вместе, - тихо сказала Яна, - а сейчас я сварю тебе кофе и сделаю что-нибудь поесть.
   Влад заставил Глеба сходить в душ и охранял его, чтобы тот ничего с собой не сделал, Яна занялась приготовлением еды, а потом они легли втроём на одну кровать, уложив Глеба посередине. Половину ночи Глеб метался, и друзья пытались его успокоить, но он вертелся, стонал, пока Влад ночью не сбегал в аптеку, и Яна не влила в него лошадиную дозу успокоительного. И тогда Глеб всё-таки заснул, беспокойно, дёргаясь, но всё-таки заснул.
  
   Яна проснулась и сразу повернулась к Глебу, тот уже не спал, но лежал смирно и смотрел в потолок.
   - Во сколько? - спросил он.
   - В час дня.
   Глеб кивнул.
   - Мы поедем вместе. Влад сядет за руль.
   Глеб опять кивнул и закрыл глаза.
   Когда они встали, Глеб хоть и был очень бледен, но казался спокойным. Он выпил сваренный Яной кофе, она даже как-то умудрилась впихнуть в него кусок сыра, сходил в душ, побрился, оделся во всё чёрное и без сопротивления отдал Владу ключи от машины, а сам сел на заднее сиденье рядом с Яной. Купив целый ворох белых лилий и роз, они поехали на прощальную панихиду в церковь. Влад припарковал машину на парковке, но Глеб как будто прирос к сиденью, он долго не мог заставить себя выйти, идти туда? Видеть гроб и то, что от неё осталось? Не могу, не хочу.
   - Глеб,- взяла его за руку Яна, - надо проститься, потом будешь жалеть, что не сделал этого.
   Глеб кивнул, надел тёмные очки и вышел из машины. Они вошли, когда церемония уже началась, в церкви было много народу: родственники, сокурсники, подружки, Эллу любили все. Но черная фигура Глеба с ослепительно белыми цветами приковывала внимание, все знали об их отношениях, и знали, как они любили друг друга и собирались пожениться. На него посматривали, поэтому Глеб не снимал тёмных очков, ах, как бы он хотел попрощаться с ней один на один без этих перекрёстных сочувствующих взглядов. Отдав пока цветы друзьям, на деревянных ногах он подошёл к белому гробу. На смертном одре лежала кукольно-фарфоровая девушка в свадебном платье. Каштановые волосы обрамляли белое, как бумага, личико - все кровоподтёки тщательно загримировали, длинные реснички, которые он так любил трогать, были нереально чёрными на фоне белого лица, пухлые губы, которые он обожал целовать, крепко сжаты, кончики волос касались сложенных кистей рук, а на её пальце оставили его обручальное кольцо. Она была трогательно нежной, как спящая красавица, заснувшая навеки. Глеб дотронулся до её руки и тут же одернулся, какая ледяная, и эти губы тоже холодны как лёд, их просто накрасили красной помадой... А несколько дней назад он целовал их в машине, они были живые и тёплые, и шептали о любви. Нет больше малышки, это просто кукла. Глебу резко стало плохо, он согнулся пополам и упал бы, если бы не подбежали Влад и Яна, и не увели его от гроба. Мать стояла на коленях перед своей дочкой и плакала, впрочем, плакали почти все. А Глеб стоял в углу, прижавшись к друзьям, с поникшими плечами и горькой складкой у рта.
   На улице, пока все прощались друг с другом (на кладбище ехали лишь близкие родственники, молодёжь предпочла уехать - поминать), Глеб, Влад и Яна нервно курили у машины. И вдруг к ним подошла мать Элла, заплаканная, постаревшая. Влад и Яна сели в машину, чтобы им не мешать.
   - Ты прости меня, Глеб, я была неправа насчёт тебя.
   - Всё поздно. Не надо раскаяний, её ничто не вернёт.
   Глеб отвернулся, чётким попаданием в урну, выкинул окурок и тоже сел в машину. Влад, извинившись перед матерью Эллы, дёрнул с места. Они ещё увидятся на кладбище. Глеб, сняв очки и, положив голову на плечо Яны, смотрел на унылый зимний пейзаж. Мама выбрала для неё небольшое кладбище, оно было в пригороде, но зато было маленьким, не таким бездушным, как огромное царство мёртвых на севере и юге города. Неужели тело его малышки положат в землю? Неужели она навечно там останется? Такая красивая, хотя нет, тело истлеет, не будет этих глаз, фигурки, только косточки в свадебном платье, волосы и кольцо. Глеб судорожно всхлипнул и уткнулся в грудь Яны. Живую, тёплую женскую грудь, но не Её грудь не с Её запахом. Яна гладила его волосам, пытаясь успокоить, всё бесполезно, подружка, всё бесполезно.
   - Сейчас закончится всё это, мы поедем к тебе и вдребезги напьёмся, - сказала Яна, - Влад ты с нами? Алла отпустит?
   - Конечно, она у родителей с ребёнком на несколько дней, она всё понимает.
   - Слышишь, Глеб, ну не плачь, продержись немного, а потом мы напьёмся, так напьёмся, чтоб до потери памяти.
   В траурной процессии к месту захоронения они шли последними. Неужели всё? Да всё, её не спасли ни он, ни врачи, ни соседи. Она лежала на лестнице, в обмороке, в болевом шоке и не смогла позвать на помощь. Её нашли тогда, когда он начал ей названивать, и кто-то услышал, что на лестнице играет мобильный телефон. Почему он не позвонил ей раньше, может нашли бы быстрее, чем она истекла кровью? А теперь он идет за её гробом по кладбищу, идёт потому что не проводил, не настоял, не позвонил... Глеб снова пошатнулся, согнулся пополам, но друзья вновь не дали ему упасть. Каким страшным, мрачным кажется это место в этот серый зимний день, вот они сейчас все уедут, а она останется здесь, присыпанная мёрзлой землёй. Нет, он не может оставить её здесь одну. Скоро стемнеет, будет выть ветер, сыпать снег. Мать ревёт и ревёт, громко, в голос, надрывая уши плачем, Глеб молчит, лишь в голове стучат молоточки "она скончалась, скончалась, скончалась"... Но вот могильщики предлагают с ней попрощаться перед тем, как её положат в эту страшную яму. Сначала мать, потом родственники и, наконец, он. Он подходит, Яна и Влад мрачными стражами стоят сзади. Глеб смотрит последний раз на оболочку той, которую любил и любит. Его малышка такая красивая, хоть и совсем бледная. Зачем она убрала прядку? Так мило, когда она на её лице. Кажется, что она стала ещё меньше и тоньше, чем была, совсем исхудала. Но почему она не хочет открыть свои зелёные глазки, улыбнуться ему. И когда проснётся, надо ей сказать, что ему не нравится платье, что на ней, он купит ей другое. Но почему снежинки, падая ей на личико, не тают? Ах да, она же мертва... Подавляя в себе рыдания, Глеб наклонился и поцеловал её в уголок рта, и его пронзил, пробрал до мозга костей, холод. Когда он целовал её там, в подъезде, она не была ещё такой ледяной. Возможно душа тогда не покинула тело, что-то теплилось в ней. Как бы он не хотел, чтобы последний поцелуй с ней был связан с ощущением страшного холода. Как бы хотелось, чтоб последними их поцелуями, если б им всё же было суждено расстаться, были те, что в машине в тот страшный вечер: горячие, страстные. Но Глеб слишком долго стоит, согнувшись над ней, и Яна и Влад отводят его в сторону. Увидев, что несут крышку, Глеб отвернулся, вцепился в друзей, не в силах смотреть на это, но каждый заколачиваемый гвоздь вызывал в нём судорогу, как будто гвозди вбивали в него самого. Гроб на верёвках стали медленно спускать в яму, Глеб поднял голову и спросил у Яны:
   - Зачем они кладут её в эту яму? Там же холодно, темно, там нет меня. Скажите им, чтоб они не отбирали мою малышку.
   Неужели Глеб потерял рассудок?
   - Она не там, она на небе, она смотрит на тебя.
   Глеб поднял глаза к небу, но там никого не было, кроме маленьких птичек.
   - Где?
   Он снова перевёл взгляд на яму, гроб стукнулся об земле.
   - Нет, - он оттолкнул друзей и попытался броситься туда же, за ней, в чёрную яму.
   Влад резким движением отбросил его, и Глеб упал на колени. Мать Эллы опустилась рядом с ним и обняла его. Но он не хочет, чтоб его обнимала её мама, зачем ему её мама, если нет её самой? А эта женщина ему чужая... Комья мёрзлой земли застучали об крышку, они всё-таки засыпают её, она всё-таки остаётся здесь, а его скоро уведут отсюда, но зачем ему куда-то уходить, если она будет здесь? Пусть уходят все остальные, а он будет её сторожить. Неподалёку на кустик какого-то вечно-зелёного растения села маленькая птичка и, смотря на него, стала наклонять головку, то влево, то вправо.
   - Смотри, Глеб, это Эллочка, - прошептала мать.
   Глеб поднял глаза на нежную птичку, она раскрывала клювик и всё смотрела на него. У него выступили слёзы, задрожали губы, а птичка чирикала и чирикала.
   - Это она, - прошептала мама.
   Глеб резко повернулся, уставившись на женщину, она вздрогнула, какой страшный взгляд, как будто он сейчас её ударит, разорвёт, раздавит, и вдруг он сбросил с себя её руки и резко вскочил на ноги. Птичка встрепенулась и улетела. А он вдруг сорвался с места и побежал. Перепрыгивая через чужие могилы, он понёсся к выходу, Влад и Яна - за ним, но Глеб бежал так быстро, казалось, он летел, совсем, как та птичка. Добежав до машины, он сел за руль и рванул с места.
   - Ты отдал ему ключи? - закричала Яна Владу.
   - Нет, конечно, он, видимо, взял из дома второй комплект.
   Так оно и было...
   - Чёрт! Вон такси, побежали и давай за ним.
   Глеб гнал машину по трассе, на ходу прикуривая сигарету.
   Всё к чёрту... всё полетело к чёрту. Не быть тебе счастливым, Глеб. Нет больше в твоей жизни ничего стоящего, кому ты теперь нужен Глеб? Зачем тебе жить? Ты не смог уберечь свою девочку, она так любила тебя, звала на помощь, не помог. И ты собираешься с этим грузом жить дальше? Нет, Глеб, не жить тебе на этом свете, не быть тебе счастливым, не быть тебе частью этого мира. За всё надо платить, Глеб, а тебе платить нечем. Всё к чёрту... всё полетело к чёрту... Последняя затяжка, и Глеб вывернул руль, и вдавил педаль газа до конца. Сейчас, малышка, я приду к тебе...
   Чёрная "ауди" взревела, со стремительной скоростью вылетела на соседнюю полосу, перескочила через ограждение, и, перевернувшись, слетела в кювет, упав на бок. Через несколько минут рядом затормозило такси. Таксист стал вызывать скорую и полицию, а Яна и Влад побежали к машине. Неужели всё? Влад локтем выбил стекло и влез в окно.
   - Он жив! - крикнул он. - Но без сознания, сработали подушки безопасности! Вытаскивать?
   - Оставь пока, давай дождёмся скорую, мало ли повредим чего.
   А вскоре послышался вой "скорой помощи", полиции, пожарных...
  
   Он выжил, спасла надёжная немецкая машина и подушки безопасности, а также, то что машина упала между деревьев, не задев ни одно, но тогда, в первый раз у него случилась амнезия. Неполная. Он что-то помнил, кого-то узнавал, но мозг заблокировался от произошедшего несчастья, ему казалось, что Элла просто уехала, она жива, она любит его, но почему-то нельзя с ней связаться. Он спрашивал у Влада, когда же позвонит его малышка, Влад уклонялся от этих вопросов, он не знал, что сказать другу. И Глеб терпеливо ждал, звонил по номеру, что принадлежал Элле, но абонент больше не обслуживается. Глеб чувствовал, что ему надо что-то вспомнить, что он забыл что-то важное. Он как слепой натыкался на холодные стены, искал выход из этой пустоты, но мозг упорно не давал ему ничего вспомнить. А может ничего важного и не было, говорил себе Глеб. Но он чувствовал, что это не так, его что-то грызло его изнутри, что-то пыталось вырваться наружу, но не получалось. Сердце болезненно сжималось, страх закрадывался в душу, мозг был заблокирован. Что, что случилось? Но все упорно молчали. А сам Глеб вновь натыкался на стены. И в голове, и в душе продолжала царить зловещая, ледяная пустота...
   Правда, это продолжалось недолго, как только он выписался из больницы и приехал домой (Влад в его отсутствие убрал из комнаты все следы Эллы), как на лестничной клетке столкнулся с Ириной, он не помнил её, но она то точно не забыла, поэтому и жила с его соседом. Она просто схватила его за руку и со злобной радостью всё ему напомнила. Каждое её слово как нож вонзалось Глебу в мозг, в сердце. А Ира смаковала свою победу, улыбка не сходила с ее губ. В ушах шумело, перед глазами была красная пелена, острая, нестерпимая боль пронзала Глеба насквозь. Память вернулась.
   Глеб дополз до своей кровати, и провалился в глубокий обморок. А очнувшись, позвонил Владу и в истерике наорал на него, почему от него скрыли и где вещи его девочки? Влад примчался, они с ним весь вечер пили и вспоминали, а на утро Глеб позвонил по телефону, который оставил оперативник в ту страшную ночь. Поймали ли этих уродов? По телефону ему ничего не сказали, попросили приехать лично, и он приехал нервный, злой.
   - А, наконец то, Глеб Александрович - сказал следователь, - поправились? Пытались с вами связаться, друзья или родственники сказали, что вы в больнице и с головой плохо.
   - Лучше уже, - ответил Глеб и без приглашения сел на стул.
   - Поймали их. Трое. Сейчас идёт следствие.
   - Кто? - процедил Глеб
   - Наркоманы, сказали, что увидели девушку поздно одну, ну и решили... Одно неясно, что они делали в этом районе, они не оттуда, обычно наркоманы по своему району шляются. И почему они не взяли ценные вещи, тоже загадка.
   Глеб тяжело дышал, у него ходили желваки.
   - Забрали бриллиантовое кольцо. Его нашли?
   Следователь покачал головой. Скорее всего и не найдут, наверняка, продано.
   - Дай мне их увидеть, я заплачу.
   - Я прекрасно понимаю твои чувства, но как? Посадить тебя к ним в камеру? Ты их убьёшь и судить будем тебя?
   Глеб кивнул.
   - Нет, так не пойдёт. Давай лучше поговорим с тобой.
   - Почему они убили её? Зачем? Ведь они получили то, что хотели.
   - Говорят, кричала громко, одному только удалось воспользоваться, не далась твоя девчонка остальным, покусала, исцарапала, вот и успокоили.
   Глеб стукнул кулаком по столу. Молодец малышка, но веди она себя по-другому... хотя по-другому она не могла. Сволочи...
   - У меня складывается впечатление, что они под заказ работали. Были у неё враги?
   Враги? У Эллы? Да никогда!
   - Вижу, Глеб, что сильно переживаешь, ты ж чуть не покончил с собой? Давай подумаем вместе, помоги мне!
   Глеб вышел из здания, его всего трясло. Как ему добраться до них? Как отомстить? Следователь оказался очень понимающим человеком, у самого две девочки-подростка, и насильников ненавидит всей душой. Но встречу с этими уродами организовать ему не под силу. Они в СИЗО и под охраной.
  
   Глеб - дома, физически здоров, но сломан морально. По настоянию друзей, он обратился к врачу, ему выписали успокоительные таблетки и предложили пройти курс психотерапии. Рецепт взял, от курса психотерапии отказался.
   Глеб пил горстями успокоительные таблетки, впадая от них в зависимость, но они давали ему возможность спать и видеть сны, где она живая, тёплая, целует его, смотрит на него своими изумрудными глазками, и он так счастлив. Иногда ему снилось, что она убегает от него, он видит пышные волосы, полы её пальто или платья, она бежит куда-то в туман, он пытается её догнать. "Малышка", - кричит он, слышит её смех и вот она тает в этом тумане, и ему никак не догнать её. Иногда он видит её здесь, в своей постели, она горит, полна ожидания, сейчас малышка, сейчас...
   Он просыпался ещё одурманенный сладким сном, и его накрывала тяжёлой волной реальность, рядом лежала её одежда, которую она никогда не наденет, которая уже потеряла её запах, он её гладит, мнёт, но это были всего лишь бездушные вещи. В груди разливалась страшная тоска "она скончалась, скончалась, скончалась", нет её больше, во всём мире нет и не будет. Воспоминания о полутора годах упоительного счастья накатывали волнами, Глеб захлёбывался в них, тонул, шёл ко дну. Невыплаканные слёзы комом стоят в горле, и жгут глаза, но плакать он не в силах, всё кончилось тогда, на кладбище, смысла в слезах нет никакого, и он душит в себе рыдания, запивая их таблетками.
   На тумбочке фотография: они стоят по щиколотку в воде Финского залива, он обнимает её сзади, а она вся растрепанная ветром и брызгами, которые он ей устроил, смеётся. Глеб смотрит на эту фотографию вспоминая, что прошлым летом, они были на пляже и бесились в воде, а мимо проходила девушка фотограф и попросила разрешения их сфотографировать, они показались ей воплощением любви и счастья, и она устроила им импровизированную фотосессию, а потом прислала фотографии с пожеланием счастья. Эта фотография была их любимой, они поставили её в рамку, и вот теперь она стоит тут, и счастливые Глеб и Элла, смеясь, смотрят на муки Глеба... Подышав на окно, он пальцем, схематично, нарисовал лицо девушки с длинными волосами и прядкой на лице. И когда на окне проявлялся этот рисунок, он, лежа в кровати, воспалёнными глазами смотрел на него, и ему казалось, что это Элла наблюдает за ним...
   Иногда, по настоянию Влада, он посещал университет, сокурсники с сочувствием поглядывали на него. Весь в чёрном, похудевший, почерневший, он тихо сидел на своём месте, ни шуток, ни смеха прежнего Глеба. Влад сидел рядом, как коршун готовый наброситься на любого, кто подойдёт с неудобными вопросами. Как-то Макс шепнул, что Глеба разыскивает Маша, она передала ему номер телефона, но Глеб лишь отрицательно покачал головой.
   - Глебыч, отвлечёшься, хорошая девчонка, - попытался уговорить его Влад.
   Нет. Звонила Яна, предлагала ему приехать к ней в Москву, сменить обстановку, встряхнуться - отказ. Друзья пытались растормошить его, но Глеб, как улитка, заползал в свою раковину, не подпуская никого к себе. Он хотел одного, лечь в свою кровать, выпить таблетки и видеть сны.
  
   Он часто ездил на кладбище, привозил своей девочке цветы, всегда только живые, искусственные он ненавидел. Холмик земли оседал, памятника ещё не было, ему объяснили, что памятник надо ставить через год. Неужели можно поверить, что она там? Глеб, как ни пытался, не мог осознать, что в девятнадцать лет можно планировать свадьбу, быть абсолютно здоровым человеком, говорить слова, целовать любить, и раз, через час умереть. Так не бывает, это сверх законов человеческих. Мама Эллы тоже часто приезжала, он, видя её фигуру, в чёрной одежде, сразу уходил. Но однажды, она его догнала, и, схватив за руку, заговорила:
   - Глеб, ты прости меня, я так ошибалась насчёт тебя.
   Глеб на неё смотрел пустыми глазами, в чём смысл прощения сейчас?
   - Да разве бы я встала между вами? Все её разговоры о встречах с подругами, подготовках к экзаменам, ночных дежурствах в больницах. Я всё понимала, что эти ночи она проводит с тобой, разве я смогла бы вам помешать?
   - Тогда зачем все эти спектакли, что вы наложите на себя руки, что я недостоин её? Элла нервничала, переживала, она ведь вас любила. В тот вечер она несла вам цветы и торт, хотела помириться, ей хотелось жить в любви, и она не позволила мне пойти с ней, проводить её.
   Мать зарыдала, а у Глеба опять стояла картинка перед глазами: Элла уходит, бежит вперёд, стучат каблучки, кажется, навстречу счастью, а на самом деле она уходит от него навсегда, он уезжает, а в это время её хватают и насилуют.
   Глеб вырывается из рук её матери и бежит вперёд, у церкви он останавливается, смотря на белые стены и золотой купол. Он некрещёный (кому его крестить?), эта стороны жизни ему неизвестна, но вот ему навстречу идет батюшка:
   - Сын мой, я часто вижу тебя здесь, у тебя большое горе? Жена?
   Глеб кивает.
   - Надо отпустить, ведь она там, глядя на тебя мучается. Пока ты её не отпустишь, её душа будет метаться.
   Не верит он в бога, не верит он в это всё. Разве бог допустил бы её гибель? Элла хотела стать врачом, и стала бы им. И помогала бы людям, а может придумала какое-нибудь лекарство от тяжелой болезни. Глеб в своих фантазиях часто представлял Эллочку, уже повзрослевшей женщиной, она идет в белом медицинском халате по коридору, спешит к больному, тоненькая, волосы собраны сзади в аккуратный пучок, каблучки стучат, скорее, скорее, без неё не справятся... Она должна была жить, учиться, потом заниматься наукой, работать в больнице, и быть с ним, родить ему детей. Почему наркоманы, отнявшие Эллу, живы, а её нет? О каком боге может идти речь?
   И Глеб вежливо отказывается пойти в церковь, поставить свечи, поговорить.
  
   Свой двадцать первый день рождение Глеб провёл с ней. Стоял холодный, ветреный, но всё же солнечный день. Утром он приехал на кладбище, прихватив с собой её любимое вино и еду из их любимого ресторана. Разложив у её могилы маленький столик, он сервировал его на двоих. Рядом выложил их совместные фотографии, на которых они были так счастливы, а в изголовье могилы положил цветы. Её похоронили, как Демидову, а через полгода она стала бы Волковой, но теперь она навек осталась с девичьей фамилией.
   - День рождение у меня, а цветы получаешь ты, - прошептал он, целуя надгробную фотографию.
   Он разлил вино по бокалам, положил ей на тарелку еду.
   - Давай, малышка, выпьем. Отпразднуем, что мне сегодня двадцать один год, я буду стареть, а тебе навсегда останется девятнадцать.
   Глеб выпил, закусывать не стал. После возвращения памяти он вообще ничего не ел, как существовал его организм, было непонятно, видимо ему хватало чашки кофе с какой-нибудь еле видимой глазу галетой. Алла считала за счастье, если, навещая его, ей удавалось влить в него хоть глоток бульона, она искренне любила друга своего супруга, но не знала, как помочь... никто не знал, его пытались растормошить, накормить, отвлечь - бесполезно. Никто не понимал глубины его горя, как он любил, тосковал, скучал, каким ударом стала для него её потеря.
   Вдруг на столик села маленькая птичка, похожая на ту, которая прилетела, когда хоронили Эллочку. Глеб улыбнулся, отломил и стал крошить фокаччо, птичка запрыгала и стала клевать угощение.
   - Ты со мной посидишь вместо малышки? Составишь мне компанию? Вино не предлагаю, знаю, что откажешься. Нравится? Малышке тоже нравился этот хлеб. Она, наверное, там совсем исхудала маленькая...
   Птичка наелась и улетела, а Глеб остался. Как хотелось бы пробиться сквозь толщу земли, заползти в белый гроб и обняв то, что от неё осталось, выпить таблетки и заснуть, забыть про боль, просто зарыться в её волосы, ведь волосы точно остались такими, как были... Так он и просидел весь день, сходя с ума от горя. Он не обращал внимания на иногда появляющихся людей, впрочем, в это время года таких было мало, он не чувствовал холода, ветра, он сидел, сжавшись в комочек пил и курил. Живой комочек в царстве мёртвых...
  
   Так было до тех пор, пока не позвонил следователь и не сказал, что следствие закончено, вина очевидна и скоро дело направляется в суд. На эти дни Глеб ожил, заклокотала жажда мести. Следователь, полностью понимая его, даёт ему контакты надёжного человека, работающего в изоляторе, и Глеб встречается с этим человеком. Наказать насильников? Платишь деньги? Устроим... И уже через пару дней Глеб получает видео из камеры, где "опустили" всех троих, по очереди всей камерой, а потом передали в другую. Они орали от боли и просили прощения, но над ними продолжали жёстко издеваться. И в будущем, когда они поедут в тюрьму, их ждёт та же участь. Глеба сильно тошнило от увиденного, но в конце концов, заслуженно. Жаль, что они не знают кто организатор экзекуции, он бы им сказал... Хорошо, что им популярно объяснили за что, насильников не жаловали нигде.
  
   Успокоительные таблетки больше не давали желаемого эффекта, Глеб перестал спать. Он метался по кровати, рвал простыни, не в силах уснуть, забыться. Перед глазами стояла Элла, шептавшая ему о любви, её плачущая мать, просившая прощения, лица насильников, которые получили по заслугам, но их крики не давали ему покоя и чувства удовлетворения. Какой глупец, он думал, что отомстив, ему станет легче... В голове вихрем кружат воспоминания, мучают кошмары. Глеб пытается глушить их алкоголем, но не получается, он или слишком быстро трезвеет, а бывает, что и не пьянеет вовсе. Боль ломала его, выворачивала наружу, тоска по обожаемой женщине на живую сдирала кожу, раздирала его изнутри...
   Эти безумные страшные ночи... Сколько же было этих ужасных ночей! Как же он их боялся! Этих одиноких ночей, тишину которых ничем не заглушить, ни звонками друзей, ни их навязчивыми предложениями помочь и побыть с ним. Он не хотел их видеть, он не отвечал на телефонные звонки и не открывал дверь. Глеб сидел на полу в темноте и пытался сигаретным дымом раздавить ком в горле. Он звал её, но она не приходила.
   - Где же ты? Куда ты ушла? - крикнул он. - Приди, хоть на секунду! Скажи, что тебе там хорошо!
   Даже под окнами не гремели трамваи, не визжали машины. Живя в оживлённом районе города, он раньше постоянно слышал шум за окном, с детства привык к уличному шуму, а этой весной почему-то стояла такая мёртвая тишина, или ему просто так казалось? Глебу хотелось всё крушить, ломать, чтобы невообразимый грохот изгнал тишину, но холодная рука разума остановила его. Слишком его горе было неисчерпаемым, слишком непоправимое случилось в его жизни.
   И вот Глеб встаёт, глаза воспалены от бессонницы, он бессмысленно обводит взглядом комнату, Эллочка улыбаясь смотрит на него с фотографии. Всё, всё.... Глеб вскакивает, одевается и несётся на машине в ночной клуб. У знакомого бармена он спрашивает контакты дилера и покупает наркотик. Это становится началом конца.
   Наркотик быстро разрушает и так угнетённую психику. Если до этого он был депрессивно-спокойным, то теперь стал нервно-агрессивным. Боль утихает, но появляется нервное раздражение, агрессия, ломка, и у него задача теперь только одна: достать следующую дозу. Он ходит по злачным заведениям, с кем-то знакомится, катится ко дну... Он то впадает в глубокую депрессию, то в апатию, а то вдруг в его глазах появлялся лихорадочный блеск и на щеках нездоровый румянец. Влад пытался вытащить друга:
   - Послушай, может, ты пройдешь курс лечения?
   Глеб повернул к нему голову. Бессмысленный, отсутствующий взгляд скользнул по Владу.
   - Зачем? - спросил Глеб.
   - Ты на человека уже не похож.
   - Я на него не похож со дня её смерти. Идите вы все куда подальше от меня.
   Даже всегда равнодушная Елена заметила, что с ним творится что-то неладное. В очередной свой приезд она даже проявила заботу и вызвала врача. Глеб покорно дал себя осмотреть и даже поговорил с врачом, хотя всем видом дал понять, что собственное здоровье его ничуть не волнует.
   - Ему требуется срочное лечение, - сказал врач Елене. - Боюсь, что у него полнейшее расстройство психики, депрессия, ну и наркотическая зависимость.
   - Но из-за чего?
   - Это я хотел узнать у вас. Не было ли у него нервных срывов?
   - Не знаю. Как ему можно помочь? - прервала Елена. - Я заплачу.
   - Боюсь, что если он сам не захочет лечиться, ничего не выйдет
   И Глеб, действительно, напрочь отказался от лечения "Мне нужно вырвать сердце, только так я вылечусь". Он всё глубже и глубже увязал в грязи пьянства и наркотиков. Его уже ничего не интересовало, кроме белой дорожки порошка или укола. Накачавшись, он сидел в темноте на полу, пил и сочинял абсолютно бессмысленные песни. Один на один со своими галлюцинациями. Образ Эллы появлялся перед ним в сером тумане сигаретного дыма. Он ловил её, но наркотики творили с ним ужасные вещи: он бился в нервной истерике, измученный своим бессилием. И тогда он вскакивал, бежал в ночные клубы, надеясь там забыться.
   В самом начале лета, тёплый июньский денёк Глеб опять встречал на кладбище, его ломало после вчерашнего, но к своей девочке он старался приезжать не одурманенный наркотиками, он привёз ей свежие цветы и снова сидел возле неё. Деловито жужжали пчёлы, тоненько пищали комары, пели птицы, радуясь солнечному дню, но Глеб их не замечал, он отгородился от мира солнечными очками, лицо прикрывали отросшие пряди волос, его крутило и трясло от наркотической ломки и бесконечного горя. Он не спал ночь, приехал сюда ранним утром, кажется подремал на сырой земле, а теперь согретый солнцем сидел, прислонившись к деревянному кресту, не в силах подняться. Ему казалось, что так его девочка ближе к нему. На кладбище тишина, в утренний час ещё нет посетителей, Глеба клонит в сон, и он снова задремал. Когда он очнулся, вдалеке увидел семью: девушка с парнем и женщина постарше, видимо, чья-то мама. Поскольку они были единственными движущимися фигурами, Глеб невольно наблюдал за ними. Они убирались на могиле, но грусти на лицах, насколько он мог разглядеть, не было, да и захоронение было несвежее. Видимо приехали в какую-нибудь годовщину, либо просто прибраться после зимы.
   С этой семьёй Глеб неожиданно столкнулся у выхода. Женщина зашла в церковь, а молодая пара осталась стоять у ворот, ждать её. Глеб курил у урны и бесцеремонно смотрел на них, впрочем, увлечённые друг другом, они не замечали, что за ними наблюдают, да и глаза Глеба были закрытыми огромными очками. Молодые, не старше его самого и такие счастливые, на пальцах кольца, значит, женаты. Девушка стилем одежды и длинными распущенными волосами напоминала Эллу, а молодой человек был похож на него, такой же жгучий брюнет с правильными чертами лица. Супруги держались за руки и беззаботно улыбались о чём-то говоря. Подул ветер и несколько прядок тёмных волос упали девушке на лицо, и её супруг заботливо убрал их, а Глеб чуть не задохнулся, они так напоминали их с Эллой. Они тоже стояли и никого не видели, он также слегка обнимал её и убирал с лица непослушные волосы. Как они смеют быть счастливы? Как они смеют быть похожими на них с Эллой? Они успели поженится, у них одна на двоих фамилия, они молоды, здоровы. А его невеста лежит в могиле, а сам он похудел, осунулся и сидит на наркотиках, нервный, дёрганый, злой. Девушка обернулась, скользнула по нему взглядом, красивая, очень красивая... И смотрит на своего супруга взглядом Эллы, полные любви и нежности глаза. Глеб закуривает вторую сигарету, не в силах сесть за руль и уехать. Парень нежно целует её в уголок губ. Они что, издеваются? Почему движения и манеры незнакомого парня напоминают его собственные? Почему у них всё хорошо, и они на кладбище из-за чувства долга и памяти, а он от тоски готов разрыть землю и лечь в могилу? Глеба трясет, он разливается желчью, умирает от зависти... Ну вот к ним подходит женщина, и они все вместе идут к машине. Парень по-джентельменски открывает двери, усаживает сначала женщину, потом супругу. Машина скромная, да и сами одеты скромно, но сколько счастья скользит в этих движениях. Глеб подходит к своему дорогому автомобилю, садится за руль и резко трогается с места, на скорости он обгоняет и подрезает автомобиль счастливой семьи, ему гудят, так вам и надо, немного очнётесь от своей идиллии.
   Днём Глеб часто ездил к Первому медицинскому институту, как раньше, когда встречал Эллу здесь. Студентки всё так же, весёлыми стайками выходили из ворот и разбегались. Вдохнув кокаин, он смотрел и всё ждал, что вот она выйдет из ворот, броситься к нему, и он задушит её объятиями, задохнёт поцелуями и больше никогда никуда не отпустит одну. В наркотическом тумане он закрывает глаза и ждёт, что сейчас дёрнется ручка дверцы автомобиля, ждёт, ждёт...бесполезно. Однажды он открыл глаза и увидел девушку, она вышла из ворот института и пошла в сторону метро. Она была тоненькая, невысокая и с длинными тёмными волосами, на этом сходство заканчивалось, но Глеб не в силах терпеть муки одиночества, вышел из машины и познакомился с ней.
   И вот у него появляется девушка, кажется её звали София, которая задалась целью спасти его, ничего не зная о причинах. Надо же, Глеб не помнил никого из женщин, с которыми встречался в тот период, а её запомнил. Среди грязи, в которой он в последнее время плескался, вдруг появилось доброе невинное создание, вообразившие себя ангелом спасителем. Она была милой и обаятельной, но что её влекло к нему? Вечное женское желание спасти, помочь, вылечить? Может она и уберегла его тогда от передозировки, а то сдох бы где-нибудь под забором, пустив пену изо рта, как знать? И чем же Глеб отплатил ей за заботу? Грубо лишил её девственности на заднем сиденье автомобиля, она не была к этому готова, плакала, но ему, одурманенному, было всё равно, он изнасиловал её. Но, на удивление, Соня простила, не бросила его, он наплёл ей что-то про любовь, и она поверила. А дальше стало ещё хуже. Она стала пытаться спасти его, вытаскивала у него из карманов порошок, ломала шприцы, он за это бил её наотмашь по лицу, но София не сдавалась. В минуты протрезвления, он был с ней нежен, проводил с ней ночь, любил её, дарил цветы, но начиналась ломка, он злился, искал наркотик и срывался на ней и мстил ей за то, что она была не Эллой, за то, что она жива, а его девочка - нет. Бывало, что она приезжала за ним в ночной клуб, вырывала его из объятий какой-нибудь девицы, уводила его, а он отыгрывался на ней, почти насилуя в машине, в туалете какого-нибудь заведения, таскал за волосы, заставлял делать минет, удовлетворять его всеми способами, но она всё прощала. Он трезвел, ненадолго выходил из болезненного состояния, стоял перед ней на коленях, она целовала его, пыталась хоть как-то накормить, спасти поцелуями, своей любовью и какими-то медикаментами, он обещал, что начнёт лечиться, бросит наркотики, но что такое обещание наркомана? Глеб стремительно худел, превращаясь из красавчика в чудовище, бледный, с больными глазами, обведенными синими кругами, с нервными подёргиваниями, одевался он кое-как, всегда в одно и то же: джинсы, черная футболка, куртка-косуха и солнечные очки на пол лица, даже ночью. Он перестал ухаживать за собой, волосы отрасли, но он и не думал из стричь, завязывал в хвост или закручивал банданой. И чем больше он погружался в омут, тем грубее и агрессивнее он был, он срывал свою злость на Соне, избивал её, душил, насиловал, и чем больше она терпела, тем больше, он издевался над ней, а потом ненадолго приходил в себя и умолял её бросить его, она такая красавица, а он -конченый человек. Но Соня любила его и снова пыталась вытащить из грязи, из чужих постелей, вырвать из наркотического угара. Она смутно надеялась, что он исправится, ведь, когда он был трезв, с ним было так хорошо. Но трезвым, неодурманенным, он был всё реже и реже, он перестал различать день и ночь, не всегда узнавал её, терял память и ориентацию в пространстве. Всему конец настал, когда он как-то сильно разозлился на неё из-за выкинутого порошка, за волосы дотащил до своей машины, кинул на заднее сиденье, заблокировал двери, а сам, будучи в очень неадекватном состоянии, сел за руль и начал гонять по городу, она кричала от страха, когда он проносился на красный свет светофора на немыслимой скорости, её швыряло, она билась о спинку и двери машины, когда он делал "полицейский разворот". А потом он закинулся ещё наркотой, остановился в какой-то подворотне, бил её и насиловал. Выкинул из окна её телефон, заткнул ей рот, чтоб она не кричала и терзал её несколько часов, окна в машине были тонированы, никто снаружи не мог видеть и помочь. Периодически вдыхая порошок, он с новыми силами набрасывался на неё и рвал её на части, пока она не упала в обморок от болевого шока. Как она оказалась в больнице, она не помнила, может он довёз её, а может просто выкинул из машины, и её подобрали люди. Больше она его не видела.
  
   Двадцатого июля, в тёплый летний день, Глеб проснулся на полу у себя квартире, как он сюда добрался и почему он был весь в крови, при чем не в своей, так как ран на нём не было, он не помнил. Его страшно ломало, тошнило, он дополз до тумбочки, рассыпал дорожку кокаина и сильно вдохнул, стало легче, но память не вернулась. Чья же это кровь? Он пытался напрячь память, вроде вчера видел Соню, неужели он избил её? Глеб набрал номер её телефона, выключен. Ну и ладно, позвонит сама. Выйдя из душа, Глеб налил водки и сел на диван, тянуло уколоться, но сегодня у него много дел, а завтра он повенчается с Эллой навсегда. С чёрных волос на колени капала вода, в открытую балконную дверь врывался свежий воздух. Чёрный шелк халата холодил грудь и спину, по-моему, он надел халат Елены, ну и бог с ним, идти в свою комнату, искать чистые вещи было лень, а он так сильно похудел, что вполне влез в её. Нащупав на диване пульт, он включил музыкальный центр. Надоело вечно быть в тишине. Сколько надежд было, сколько мечтаний! Как же ты хотел быть другим человеком! Ничего у тебя не вышло. На кожаном диване сидит измученный уже не человек, слушая глупые песни. Вода с волос капала и капала на паркет. Минута за минутой бежала вечность. Молодость, веселье, любовь: всё это не для тебя, Глеб. Наркотики и горе - два твоих лучших друга. Прощай, Глеб, прощай... Возможно, ты бы ещё мог спастись, но у тебя не осталось ни сил, ни желания. Каждый человек рождается с какой-нибудь целью. А для чего появился ты? Ты ведь никому не нужен, даже своей матери. Так для чего ты живешь? Зачем зря "коптишь небо", как неоднократно говорили тебе? Уходи с этой грешной земли, прощай. И он уйдет, завтра, в день их свадьбы, а пока съездит в банк, и переведёт все деньги Владу и напишет ему дарственную на свой автомобиль. Надо ещё дозвониться до Сони, узнать несильно ли он её помял. Но последнее так и не удалось.
   На завтра дома неожиданно оказалась Елена, кроме того, позвонил Влад и сказал, что заедет к нему. Это могло всё испортить, но делать было нечего. Всё давно решено. Хватит.
   Глеб закрыл дверь в ванную комнату. Затем лёг в ванну в одежде, не включая воду.
   - Глеб, ты тут? - услышал он из-за двери голос Влада.
   - Да, я сейчас выйду.
   Медлить больше нельзя. Глеб взял заранее приготовленный нож и резанул себя по венам.
   - Глеб! - послышалось из-за двери
   Дверь задёргалась.
   - Открой, слышишь! Вот чёрт! Володя помоги!
   Не нужно мне вашей помощи, уйдите все и дайте уйти мне, Элла наконец-то забирает меня к себе, как и хотели, с 21 июля мы будем с ней всегда вместе, всё по плану. Из глубоких ран вытекает жизнь, оставляя тёмно-красные дорожки, дверь дёргается, но не поддаётся. Я слабею, кружится голова, лёгкие ещё пытаются втянуть кислород, сердце колотиться, цепляясь жизнь, уймись уже... дай мне заснуть. Наконец-то я проваливаюсь в темноту, улетая в небытие, туда, где ты, встречай, родная, пойдем под венец!
  
   Глеб вздрогнул и сел на диване, кошмар тех дней закружил его, он нервно закурил, на улице смеркалось, взглянув на часы, он понял, что прошло трое суток, как он лежит тут, погрузившись в своё прошлое. Глеб поднялся, его сильно качнуло, он и так-то ещё не восстановился после преданорексичного состояния, и опять ничего не ел три дня. Почти падая в обморок, он добрёл до кухни, заварил себе кофе, плеснул коньяк и заставил себя немного поесть. Допивая кофе, он смотрел в окно, так вот почему этот спальный район города был ему чужим, панельные дома кажутся серыми и унылыми, а стены и потолки маленькой квартиры давили на него, он вырос почти в самом центре, среди старых домов, в квартире с высокими потолками. Глебу вдруг отчаянно захотелось, приехать в свой район, погулять по нему. Но этот Глеб не был прежним Глебом, и, выпив, он за руль не садился, к тому же всё ещё сильно кружилась голова. Тогда он вызвал такси и попросил отвести его на Петроградскую сторону. Да, здесь его дом, здесь он вырос, здесь он знает каждый двор, каждое дерево... Он гулял по родному району, стояли белые ночи, город жил ночной жизнью, у Глеба с собой был коньяк, сигареты и воспоминания... Вон там Первый медицинский институт, где он так часто встречал Эллочку, а вон там их любимый ресторан, куда он возил её обедать или ужинать, а там кондитерская, где они любили пить кофе и покупали Вовке пирожные. А вот и музыкальная школа, где он учился вместе с Яной (и после этого Яна стала попсовой певицей? Смешно), а вот дом, где жил Влад. Глеб смутно припомнил, что, когда Влад женился, они с Аллой сняли крохотную квартирку, только где, убей не помнил. Так что Влада в этом доме больше нет, а вот и его родной дом. Окна тёмные, Вовка, если ещё живёт здесь, то спит. А, может, мать забрала его в Америку? Хотя вряд ли. Он ей там не нужен, скорее всего к нему ходит сиделка. Вот и его личный балкончик, на котором он всегда курил, а однажды чуть не сиганул вниз. А рядом комната с эркером, это комната Елены. Скоро и он сюда вернётся... Так он бродил до утра, справляя поминки по прежнему Глебу и возрождаясь к новой жизни.
   А вернувшись в квартиру Даниила, Глеб лёг и спокойно заснул, за своим прошлым он навсегда захлопнув дверь.
  
  
  
  
  
  

Часть 3. ВЫХОД ИЗ ТЬМЫ.

  

Глава 14. Моё настоящее

  
   А на следующее день, как проснулся, Глеб включил телефоны. И ему тут же позвонила рыдающая Марина.
   - Данилка! Господи, ты нашёлся! Ну нельзя же так!
   Полился поток каких-то бессвязных фраз, из которых следовало одно: они очень переволновались, думая, что потеряли его. И тут Глеб отчётливо понял, что вот оно самое страшное: сказать, что Даниила давно нет в живых, а он им чужой человек. Но сначала нужны доказательства. Пустые слова, без подтверждения, ничего для них не будут значить.
  
   Машина мягко остановилась у знакомого подъезда, у красивого старого дома на Петроградской стороне. Глеб стал медленно, пешком, подниматься на четвёртый этаж, лишь бы его узнали, лишь бы кто-нибудь был дома. Брат должен его узнать. ДОЛЖЕН. Сердце бешено колотилось, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. Глеб решительно нажал кнопку звонка. Мгновение, и знакомая мелодия раздалась в квартире. Дверь открылась, и Глеб поднял голову. Володя в ужасе попятился назад, беззвучно шевеля губами.
   - Володь, возьми себя в руки - хриплым голосом сказал Глеб, - это не призрак, это, действительно, я.
   Володя замотал головой.
   - Да, очнись ты! Я не умер, я жив, можешь меня пощупать.
   - Ты умер и похоронен. Тебя больше нет, откуда ты явился?
   - Уж во всяком случае, не с того света.
   - Откуда ты? Ведь тебя не было столько времени. Почему ты не умер?
   Глеб взял Володю за дрожащую руку.
   - Поверь мне, я жив, я здесь, нелепое стечение обстоятельств.
   Лицо у Вовки скривилось и покатились слёзы, он кинулся к Глебу на шею:
   - Я так рад, я так страшно одинок, мама не взяла меня с собой, а сама приезжает редко, приводит сюда мужчин и на меня не обращает внимание.
   Володя заплакал навзрыд.
   - Ты живёшь совсем один? Кто тебе помогает? - спросил Глеб.
   - Тётя Люба - она занимается со мной, и тётя Таня - она убирает квартиру, покупает продукты. Но я один, я так боюсь жить один. Ты теперь будешь мне помогать?
   - Конечно, всё будет как прежде. Позвони-ка матери, - сказал Глеб.
   - Что мне ей сказать?
   - Ну, скажи, что я жив, а я возьму трубку, - ответил Глеб и пустил облако дыма в потолок.
   - Мама, - услышал он дрожащий голос Володи, - понимаешь, Глеб, наш Глеб жив.
   Брат выхватил у него трубку.
   - Лена, это Глеб, тут такая ситуация получилась, в общем я жив, просто потерял память и всё это время жил под чужим именем.
   - Я завтра приеду, и разберусь, что там у вас, я как раз сейчас в России, - услышал он в ответ.
   Глеб с опаской открыл дверь своей прежней комнаты, что он там сейчас увидит? Но в комнате, всё было как прежде, всё было покрыто пылью, но всё осталось ровно также, как было при нём, сюда, видимо никто не заходил. Лене было, как обычно, всё равно, а Володька даже после его "смерти" не нарушил заповедь не заходить никогда в комнату брата. Постель разворошена, как он вертелся здесь, одурманенный наркотой, так всё и осталось. На ней горой лежат вещи Эллы, увидев их, к горлу подступил ком, воспоминания вновь лавиной обрушились на него, его пошатнуло, но Глеб взял себя в руки. Надо держаться, он будет жить, начнёт всё сначала, но влюбляться больше не будет ни за что, нет, никогда. Глеб прислонился спиной к двери, кружилась голова. Он оденется в броню, и никто больше не пробьёт её, он не допустит больше никаких слабостей, никто и никогда больше не завладеет его сердцем настолько, что он забудет о своём Я. Глеб, как мантру, повторял установку, и ему удалось прийти в норму. Он открыл глаза и без трепета посмотрел на гору вещей, надо их упаковать и отвести в какой-нибудь центр социальной помощи, Элла бы это одобрила. На тумбочке - разряженный телефон, остатки дорожки от кокаина и фотография в рамке. Глеб взял в руки фотографию и оттёр пыль, да, то самое фото, где он, улыбаясь, обнимает её сзади, а она смеётся. Он вдыхал наркотик и смотрел на это фото. Глеб вытащил снимок из рамки, всё, хватит себя мучать. Он открыл ящик тумбочки: сигареты, зарядки, наушники, невскрытые шприцы и какие-то подозрительные пакетики. Никто не подумал сюда зайти, залезть и хоть убрать следы запрещённых веществ. Хотя кто б мог это сделать? Только Влад или Яна, но после его смерти, им здесь делать было нечего, а может их сюда и не впустили. Глеб подошёл к компьютерному столу, на столе стоял открытый пропылённый ноутбук, рядом теснились немытые стаканы с подтёками, чашки с присохшими остатками кофе, почти пустая бутылка, на дне которой было ещё немного виски, а на полке над этим стояли давно забытые книги по экономике, предпринимательству, английскому языку, сунув фотографию между ними, Глеб споткнулся о валяющуюся под столом разбитую гитару. Гитара то ему чем помешала? Но на это мог дать ответ только одурманенный Глеб. Но синтезатор стоял нетронутый, и даже был включен в розетку, Глеб нажал на клавишу и наиграл простенькую мелодию - пальцы за это время потеряли беглость - надо будет потренироваться. Глеб отряхнул руки и поднял с пола листы бумаги. Стихи? Пьяные бредовые стихи, написанные нетвёрдым почерком. Он пробежался глазами по строчкам "самоубийство, наркота, алкоголь, без тебя не жизнь". Бред, выкинуть всё к чёртовой матери. Раздвинув створки встроенного шкафа, Глеб улыбнулся, вот его одежда, хорошая, качественная, никем, кроме него неношеная. Он вытащил куртку и надел на себя. Да, слегка великовата, но это его вещь. Ничего массу тела он нарастит, а руки подкачает и будет прежним. На полке стояли флаконы с парфюмом, Глеб открыл один и прыснул на себя, знакомый запах, тонкий, дорогой, совсем не тот, который Диана дарила Даниилу. В глубине шкафа валялось что-то большое, это оказалась картина. Глеб вытащил её на свет, это был его портрет, нарисованный какой-то талантливой поклонницей. На ней он, слегка запрокинув голову, выдыхал сигаретный дым, но он убей не помнил, чтоб позировал кому-то. Но получилось хорошо. Повесить что ли на стену? Но прежде всего здесь необходима уборка, убрать пыль, все запрещённые вещества, выкинуть окурки, бутылки, стаканы, разбитую гитару, листки со стихами, старое постельное бельё, помыть окно, чтобы впустить сюда свет и новую жизнь. К Даниилу на квартиру он больше не вернётся. Глеб вздохнул от предстоящего фронта работы, переоделся в спортивный костюм, принёс тряпки, щётки, мусорные мешки, открыл окно, и засучив рукава, принялся за уборку.
   Вынося мусор, Глеб столкнулся на лестнице с соседом. Тот вышел из лифта, увидев Глеба, у него выпал из рук пакет и что-то полилось. Он стоял, открыв рот.
   - Рот закрой, - сказал Глеб, - И убери за собой.
   - Ты? Ты??? Но...
   - В отъезде был, - оборвал его Глеб.
   - В каком отъезде? Ты же погиб?
   - Кто погиб? К матери уезжал, в Штаты, видишь вернулся, квартиру убираю, запылилась без меня.
   Глеб пощёлкал пальцами перед лицом Лёши.
   - Как понял? Приём?
   - Да не может этого быть! Ты умер прошлым летом - Вовка сказал, я прекрасно помню, сразу после этого Ира меня бросила.
   - Может ты был слишком расстроен личной трагедией? Не так всё понял. Говорят тебе, в конце июля я уехал к матери в Америку, вот вернулся. Ты меня пугаешь, Алексей. Ты б пил поменьше и из-за баб расстраивался.
   - Может помочь? Чего-то ты похудел.
   - Кроме гамбургеров есть было нечего, а я их не ем. Отойди от лифта, дай пройти и убери за собой, аромат дешёвого пива на всю лестницу стоит.
   Глеб скрылся в лифте, а Лёха так и остался стоять. Опять будет ходить сюда вереница женщин, опять ему смотреть в глазок и пускать слюни. Видеть, как Глеб приводит очередную красотку, представлять, чем они будут там заниматься в его шикарной квартире, как он целует, раздевает дамочку, а ему останется только воображать и удовлетворять самого себя... Ну почему одним всё? И внешность, и обаяние, и деньги, и квартира, а другим ничего?
   Только поздно ночью, Глеб закончил наводить порядок и без сил повалился спать, в свою кровать, с удобным матрасом в огромной комнате с высокими потолками. Завтра с утра он возьмет адрес у Вовки и съездит к Владу, и попробует его не довести до сердечного приступа.
  
   Глеб вышел из машины, и сразу увидел Влада, играющего со своим малышом в мяч. Он закрыл машину и медленно пошёл в их сторону. Словно знак свыше, мяч полетел в его сторону. Глеб поймал его, и тут же к нему подбежал малыш.
   - Моё, - сказал он капризно.
   Глеб присел.
   - Привет, малыш. Как ты вырос!
   - В чём дело? - услышал он голос Влада.
   Глеб отдал малышу мяч, медленно встал и поднял голову, его глаза задорно сверкнули. Он улыбнулся своими ямочками.
   - Твою мать... - протянул Влад и схватился за горло, как будто его что-то душило.
   - Да, действительно, дерьмо случается, - улыбнулся Глеб.
   - Мать твою... Что это?
   - Друг, спокойно, дыши ровно. Это я, я жив, и больше пока умирать не собираюсь.
   - Тебя воскресил дьявол?
   - Нет, просто под моим именем захоронили одного парня, похожего на меня. А я жил под его именем, потому что потерял память.
   - Охренеть можно. Пойдём-ка сядем. Сыночек, - обратился Влад к малышу, - иди, посиди в песке, а то папа сейчас будет ругаться.
   Малыш поскакал к песочнице, а Глеб и Влад сели рядом на скамейку.
   - Я никак не могу осознать... Мы ведь похоронили тебя. Хотя где-то в глубине души я не верил, что тебя нет, у тебя, как у кошки, семь жизней
   - Да, с самоубийством у меня никак не получается.
   - Как ты и где ты жил это время?
   - Всё так странно, я проснулся, мне сказали, что я Моденов Даниил, а потом пришли "мои" родители, жена, и все меня признали.
   - Но почему?
   - Видишь ли, по чудовищному стечению обстоятельств, в машине, в которую въехала Скорая, ехал человек, очень на меня похожий. По всей видимости, это был мой брат по отцу. Ведь маменька моя никогда не знала, кто мой отец. Ну и благодаря безалаберности моей матери и братишки-дебила, никакой экспертизы не было, всё обошлось опознанием.
   - Володя сказал, что узнал тебя.
   - Володя - идиот. Ведь элементарно можно было узнать по одежде. Но ты же знаешь, как он не приспособлен к жизни, у него даже на это мозгов не хватило.
   - Меня в морг не пустили, я не родственник. Я бы, конечно, смог распознать.
   - Не сомневаюсь, дружище. Но что было, то было. В результате меня и женили, и пытались навязать чужую жизнь.
   - Неужели вы настолько похожи с этим Даниилом? Как мать могла признать тебя за своего сына?
   - Не знаю, Влад. Просто выдала желаемое за действительное. Родителям и жене Даниила внушили, что Даниил внешне изменился после аварии и всех операций. А мои безалаберные мать и брат меня опознали. Мне кажется, что в душе мама Даниила чувствовала, что я чужой. Да и его жена тоже меня не узнавала. Мы с ней практически сразу разошлись, а потом и развелись. Она то сразу поняла, что я не её муж, но проклятая экспертиза спутала все карты. Мы прожили вместе всего пару недель, ты знаешь, со мной и здоровым то жить непросто, а уж тут, особенно если кто-то на меня давит и пытается что-то навязать... Потом я долго жил один, пытался хоть что-то восстановить в голове, и как видишь, не без успеха. и дикие, в голове - бардак. вв голове - бардак. поверь. вами мужа? ил.у не кучу всякой на это мозгов не хватило.ой отец...тому как я бы представил все док
   - Да-а, хоть фантастическую книгу пиши по твоим приключениям. Братец, как я рад тебя видеть, живого и невредимого! Алла мне говорила, что ей однажды показалось, что ты за рулём едешь, но, конечно, она не смогла разглядеть.
   - Ну, что тогда пошли к Алле?
  
   После того, как Алла оправилась от шока, все трое уселись на кухне пить кофе.
   - Какая у вас уютная квартира.
   - Да, мы её купили на те деньги, что ты мне оставил, - спохватился Влад, - как мне теперь их тебе отдать?
   Глеб посмотрел на Влада, как на идиота.
   - Не обижай меня, дружище. Какие деньги? И вообще, если на то пошло, я последнее время жил тем, что сам зарабатывал. А доход у меня весьма небольшой, я привык тратить гораздо больше.
   - Может я тебе буду выплачивать понемногу? Как будто взял у тебя кредит.
   - Заткнись, а.
   - Какие у тебя планы на жизнь?
   - На каком курсе я бросил универ? На четвёртом? После того, как установят факт нахождения меня в живых, я первым делом восстановлюсь, надо же доучиться. Возьму денег у Лены, куплю машину, со временем квартиру. Потом, после диплома, работу найду, наверное, или дело своё открою.
   - А сам ты как? - спросила Алла.
   - Ты про моё здоровье? Ещё восстанавливаюсь, у меня всё будет хорошо. Лучше расскажите мне все новости, я так долго отсутствовал.
   - Главная новость, что наша Янка стала звездой - певицей СТЕШЕЙ. Она страшно популярна.
   - Да, я видел её клип. Надеялся, что мне показалось, что это она. Позвоню ей, скажу, что это ужасно.
   - А еще знаешь, с кем Макс, наш старый друг, сейчас живёт гражданским браком? И не догадаешься даже! Машку рыжеволосую помнишь? Ну та, классная девчонка, с которой ты бы какое-то время?
   - Она так внезапно исчезла. Где же он её нашёл?
   - А нигде, она его сбила на мотоцикле. У них всё закрутилось, и сейчас они живут вместе. Макс хочет жениться, а Машка нет.
   - Неудивительно. Странно, что она вообще с ним живёт. Когда я с ней встречался, я даже не знал её телефона, она приходила, когда хотела, и когда хотела, уходила. Ветреная девушка... Пока никому не говорите, что я вновь на этом свете. Янке сам скажу, остальным - молчок. Восстановлюсь в этой жизни и закатим вечеринку.
   Уже поздно вечером Глебу на мобильник позвонил Володя.
   - Слушай, Глеб, мама приехала, она хочет вызвать врача, она думает, что я её обманываю, что ты жив. Она не верит, и говорит, что у меня помутнение. Приезжай, пожалуйста.
   - Сейчас приеду.
   Глеб стал прощаться.
   - Поеду домой, доказывать своё существование.
  
   В ожидании Глеба, Елена бегала по квартире и курила, бросая пепел и окурки прямо на пол. Володя бегал за ней и подбирал их.
   - Вовочка, он не может быть жив! Наверное, у тебя просто болит голова! Ты же всё помнишь! Эта кровь в ванной, это кошмарное место, куда нам с тобой пришлось съездить! Это ужасно, ужасно!
   Ну вот и звонок в дверь. И за порогом стоит живой Глеб.
   - Сынок, - взвизгнула Лена, и Глеба окутало облако волос и запах духов.
   - Лена, ты меня задушишь.
   Лена немного отстранилась, и взяла его за руки. А Глеб смотрел на неё. Она ничуть не изменилась, те же пышные волосы, те же глаза, та же голливудская улыбка.
   Уже на кухне у барной стойки, Лена приняла изящную позу и спросила:
   - Мои дорогие, давайте что-нибудь выпьем за встречу. Глеб, Володя?
   - Наливай, - сказал Глеб.
   - Я вот тут из Ирландии привезла отличный виски, - сказала Лена, наполняя стаканы.
   - Отличная вещь, - сказал Глеб, пробуя напиток.
   Володя тоже попробовал, но тут же закашлялся и отставил стакан. Бровь Глеба насмешливо поползла вверх.
   - Ах ты бедный мальчик, - сказала Лена Володе, и налила ему воды.
   - Я тут прикупила отличный загородный дом в Комарово. Вова тебе сказал?
   - Нет. Зачем он тебе? Ты в основном в Штатах живёшь.
   - Глеб, милый, квартиры давно не в моде. В моде отдельные дома. Нет, там правда отлично. Тебе надо съездить, посмотреть. Кроме того, ты же не знаешь, я жду ребёнка.
   Глеб посмотрел на её талию, под свободной кофтой он увидел живот. О чёрт, чёрт, она родит и повесит всё на него. Вовремя вернулся, нечего сказать. Нет, уж, не допустит он этого.
   - Зачем тебе это надо? И почему ты тогда пьёшь? - спокойно спросил Глеб.
   - Немного виски не повредит. У меня молодой супруг, он захотел ребёнка.
   Вот отлично, пусть тогда и воспитывает, Глеб не даст затянуть себя в это болото. Ему хватит Вовки, наверняка, сейчас Елена скажет, что раз он вернулся, то забота о брате будет вновь на нём. Ну Вовка ладно, привык, да и всё-таки он уже взрослый.
   - Кроме того, я решила приумножить недвижимость в России, и раз уж ты жив и здоров, то переоформлю дом на тебя. Пусть тебе будет подарок от меня на твой второй день рождения. Дом я купила, но вот обставить его не успела, найми дизайнера, сделай всё сам. Ну и всё тогда хозяйство на тебе, будешь следить за всем, а то у меня от этих забот голова кругом... И Вове воздух полезен. Ты же вновь возьмешь на себя опеку за ним? И заботу о квартире? А то все эти счета, коммунальные проблемы сводят меня с ума, а Вова такой беспомощный.
   Глеб залпом допил виски. Ничего не изменилось.
   - Лен, я тогда возьму у тебя денег на машину, ладно? Надо же мне на чём-то ездить, чтобы следить за загородным хозяйством.
   - Конечно, конечно. Купи себе самую лучшую! Я тогда на днях уезжаю, а то супруг заждался меня. И я всё оставляю на тебя, словно гора с плеч. Я так рада, что ты жив!
   А на следующий день в дверь бешено зазвонили. Когда Глеб её открыл на него напрыгнула Яна.
   - Чёрт бы тебя побрал, Волков! Неужели это ты?! Собака ты этакая! У меня чуть инфаркт не случился, когда ты мне позвонил! Видишь, я всё бросила, вскочила в первый же самолёт, выкинув баснословные деньги на билет, чтобы только тебя, кретина ненормального, поцеловать!
   - Янка, Янка, как же я рад тебя видеть, - ответил Глеб, крепко сжимая её в объятиях, - не думал, что я так по тебе соскучился!
   - Дай хоть я на тебя, сукина сына, посмотрю!
   Она схватила его лицо руками и стала жадно рассматривать.
   - Нет, тебя ничто не убьёт, ещё краше стал! Бог ты мой, как же я без тебя жила?
   - А тебя совсем не узнать, красавица! Засияла, зазвездилась.
   - Пошёл к чёрту!
   А через несколько минут они сидели на диване, и Глеб рассказывал ей всё, что с ним произошло.
   - Ведь я же видел по телеку, знал, что твоё имя Яна, а не этот дурацкий псевдоним, и всё ломал голову откуда я тебя знаю?
   - Эх ты, не мог меня вспомнить.
   - Зачем тебе этот псевдоним, эти песенки попсовые, голым пузом трясти в клипах? Ты же потрясающе поёшь и играешь, закончила Консерваторию, и мы с тобой всегда смеялись над попсовыми певичками и их песнями. У тебя что, вкус поменялся?
   - Видимо ты, Глебка, башкой как следует треснулся, если мог такое обо мне подумать! Да я ненавижу попсу, меня тошнит от моих песен, тошнит от этого образа! Но на нашей эстраде по-другому не пробьёшься, серьёзная музыка на телевидении не нужна. Народу нужна СТЕША, а не Яна. А СТЕША не может петь серьёзные песни и не устраивать сумасшедшие танцы в кургузых одеяниях. Образ СТЕШИ продуман продюсерами до мелочей.
   - Тебе оно надо?
   - Популярность. Хочется выйти на мировой уровень.
   - Тогда СТЕШЕ удачи, а я хочу побыть со своей Янкой. Но ты уж прости, слушать твои песни я не буду.
   - Я бы и сама их не слушала, да приходится.
   - Моя звезда поп-сцены, - улыбнулся Глеб и хлопнул её по пятой точке.

Глава 15. Реальная жизнь. Вспомнить всё.

  
   Задерживаться Янка не могла, у неё был плотный график, с утра она улетела, а Глеб поехал в автосалон, выбирать себе машину. Лена открыла доступ к своему счёту, можно было снова не ограничивать себя в тратах. А скромный автомобиль Даниила он подремонтирует и отдаст его родителям, когда придёт время. Выбрав в автосалоне новый спортивный BMW, оформив все документы, Глеб вернулся домой довольно поздно. Открыв дверь, он услышал возню в гостиной. С Вовкой что ли плохо? Глеб решительно зашёл в комнату. Беременная мать стояла раком, а сзади неё пыхтел мужчина. Вздувшийся живот вздрагивал от каждого толчка, но её любовника это не останавливало.
   У Глеба закружилась голова от увиденного, затошнило от отвращения, он чуть не упал, всё-таки его здоровье ещё не восстановилось до конца. Наконец его заметили, мужчина остановился, но слезать с Лены не стал, Лена же ничуть не смутившись, сказала:
   - Ой, забыла, что ты снова с нами. Вовку я отправила переночевать к сиделке, но совсем из головы вылетело, что ты тоже здесь живёшь. Пойди, погуляй сегодня.
   Под продолжившиеся любовные стоны, Глеб вышел из квартиры. Его трясло, не сразу удалось прикурить, а выкурив сигарету чуть ли не в одну затяжку, он погнал машину в сторону Комарово. Он ещё там ни разу не был, и почему он поехал именно туда, объяснить не мог, как и не мог потом понять, как он в тот вечер не попал в аварию, никого не сбил, и его не остановила дорожная полиция. Но не доехав до Комарово, он резко остановился, боль скрутила его пополам. Небрежно припарковавшись где-то на Нижним шоссе, у залива, он почти вывалился из машины, его вырвало, а сердце болело так, что было больно дышать. Ехать дальше он не мог, хотя осталось совсем недалеко. Слегка отдышавшись, Глеб побрёл на берег Финского залива. Его качнуло, и он рухнул на колени, и так и остался стоять на коленях, на песке, закрыв лицо ладонями. Опять он оказался в это кошмаре, его снова затащило в этот ад, такой привычный и обыденный. Мать всегда приводила любовников, развлекалась с ними, не стесняясь ни его, ни брата, но сейчас она беременна... Перед глазами прыгал её живот, где живой ребёнок, и её имел вовсе не отец этого ребёнка, и любовнику явно нравилось её беременное состояние, он мял её, толкал. И когда она была беременна им с Вовкой, было ровно то же самое, в этом сомневаться не приходиться. Глеб пытался стереть из памяти эту картину, но ничего не получалось. Перед глазами раком стояла собственная мать, с отвисшим, подрагивающим животом и набухшими грудями, и мужик, который толкался в ней. Противно, больно, не хочет он возвращаться в свой мир, не хочет...
   Тёплый летний вечер перешёл в холодную ветреную ночь, он замёрз в одной тонкой кожаной куртке, накинутой на футболку, но заставить себя сдвинуться с места не мог. Рядом была машина, можно было отогреться, да и до загородного дома было недалеко, но он совсем ослаб и подняться не мог. Он только, словно пьяный, завалился на бок, под головой неудобный камень, песок холодный, с моря дует, ветер забирается под куртку, но ему всё равно. Холодный пот, озноб, головокружение до тошноты, и никого рядом, кто бы мог помочь.
   Только в седьмом часу утра первая любительница утреннего бега заметила лежащего на берегу молодого человека. Она подошла к нему. Странно, такой хорошо одетый парень, на руке часы Rolex... пьяный что ли?
   - Эй, - потрясла она его, - с вами всё в порядке?
   Глеб находился уже в каком-то пограничном состоянии, он закоченел, и был в полуобмороке. Но вот его слегка трясут, тёплая рука трогает пульс, и он с усилием открывает глаза. Утреннее солнце бьёт в лицо, и он зажмуривается.
   - Очнулись? Чревато так пить.
   Хотя алкоголем совсем не пахнет.
   - Я не пил, плохо стало.
   Глеб с трудом поднялся и сел, голова кружилась.
   - Вызвать скорую?
   Он отрицательно покачал головой.
   - Проводи до машины, машина рядом.
   - Не сядете же вы за руль в таком состоянии?
   - Мне тут недалеко, не умирать же здесь.
   Девушка помогла ему встать и отряхнуть песок, а его снова качнуло.
   - Давайте вы не поедете за рулём? Если недалеко я вас довезу. Я умею водить.
   - Дойти бы для начала.
   Невероятная слабость, голова кружится, мышцы затекли, и ноги не идут.
   - Что с вами? Как вы тут оказались?
   - Слишком много вопросов.
   Наконец, почти повиснув на своей спасительнице, они дошли до машины. Глеб облокотился на стойку дверцы, не в силах больше сделать ни одно движение.
   - Ключи в кармане куртки, вытащи, пожалуйста.
   - Такая машина шикарная, совсем новая, я боюсь садиться за руль.
   - Забей, претензий не будет. Довези, а потом я тебе такси закажу.
   Такой молодой, красивый, явно обеспечен и так болен... Жалко. Хотя всё может быть, может и не болен, а отходняк от наркотиков, раз алкоголем не пахнет. Лучше держаться подальше. Глеб рухнул на пассажирское сиденье, выпил воды, бешеное сердцебиение, отдышка... путь до машины дался нелегко. Девушка с опаской села за руль. Спутник был совсем бледный, на лбу испарина, наверное, стоило вызвать скорую помощь.
   - Как вас зовут? - спросила она, аккуратно трогаясь с места.
   - Дэн... Чёрт, забыл, Глеб.
   С ним явно что-то не так.
   - Наркотики? - спросила она.
   - Какие, к лешему, наркотики? Не балуюсь я этим, недавно из больницы, плохо себя чувствую.
   Девушка припарковалась у указанного им дома. Зачем она бросилась ему помогать? Вызвала бы врачей и всё, а то вся изнервничалась за рулём такого автомобиля.
   - Прям спасла, спасибо тебе. Дальше я сам. Возьми такси, - он сунул ей купюру в руки, - Бежать обратно далеко.
   Она ушла, Глеб долго сидел в машине, набираясь сил, наконец, смог выйти и открыть дом. Дом был новый, абсолютно пустой, без мебели, не было даже коврика, на который можно было бы прилечь. Его трясло от озноба, но одежды запасной не было, пледа и одеял тоже. Ладно, попробует согреться кофе или, на крайний случай, чаем. Но кухня была девственно чиста и пуста, ни кофемашины, ни чайника, ни посуды, а вода только из-под крана. Глеб лёг на пол, вместо подушки - рука, он как смог укутался своей курткой и провалился в сон. К нервному срыву добавилась ещё и сильная простуда, у него поднялась температура, саднило горло, бил озноб, не было одеяла, лекарств, еды, горячей питьевой воды. Телефон разрядился, никто не искал его в пустом доме, всем было на него наплевать. Интересно, если он умрёт, скоро ли его тут обнаружат? Или он уже сгниёт окончательно? Вот Лена наверно, огорчиться, что в такой красивом новом доме и такой ужасный запах. Сжавшись в комок на холодном полу, в полуобморочном состоянии, он пролежал четыре дня, как брошенный пёс, он совсем ослаб, но твёрдо осознал, что ему никто не поможет, надо как-то спасаться самому. Вот ведь парадокс, и денег теперь полно, а он умирает от голода и отсутствия врачебной помощи в шикарном многомиллионном доме. Как не хочется вставать, как кружится голова и тянется обратно на пол, ставший таким родным... Но не умирать же тут в самом деле, как раз тогда, когда он решил жить. Идя по стенке, где-то ползком, падая, он добрался до машины. Он ещё тут ничего не знает, но в центре посёлка должен быть какой-то магазин и аптека, надо только как-то доехать, и не упасть в обморок за рулём. Вот ведь, когда искал смерти, никак не получалось, а теперь вроде проснулась воля к жизни, но вероятность погибнуть велика. Соберись, Глеб, соберись, тут недалеко, выпьешь кофе в каком-нибудь кафе, сразу полегчает. Медленно, предельно аккуратно, поминутно останавливаясь, он доехал до центра, а подкрепив силы в кофейне, смог добраться до города. Сейчас зайдёт домой, если Елена ещё там, то он возьмёт вещи и поедет в квартиру Даниила, но лучше бы её там не было.
   - Глеб, где пропадал? - радостно воскликнул Вовка.
   - Мать где?
   - Уехала пару дней назад. Сказала, что ты снова будешь обо мне заботиться.
   Глеб с облегчением вздохнул. Сходив в горячий душ он, наконец, отогрелся, надел тёплый спортивный костюм, выпил лекарства и залез в кровать. Поправится и займётся загородным домом, наймёт дизайнера, обставит дом, закупит всё необходимое.
  
   Когда Елена следующий раз появилась дома, в Петербурге, живот уже был довольно большим. Она сама вся резко постарела, отекла, видимо беременность давалась ей тяжело.
   - Уфф, - упала она на диван в гостиной, - не думала я, что будет так тяжко. С вами было всё проще.
   - Ты тогда была значительно моложе, - с отвращением смотрел на неё Глеб.
   Всегда красивая, стройная, ухоженная мать превратилась в какую-то полноватую бабу с тусклыми волосами, отёкшим лицом, с мелкими прыщами на коже. На ногах вздулись вены, подмышками - пятна пота.
   - Я так плохо себя чувствую, еле полёт перенесла.
   - А чего прилетела то? Рожать в Штатах ведь планируешь
   - Рожать, конечно, мне нужен гражданин США. Прилетела потому что супруг не должен меня такой видеть, немного поживу здесь, и уже поеду туда, в госпиталь.
   - И какой у тебя срок?
   - Около семи месяцев. Принеси мне попить, пожалуйста, я не в силах встать, так болит.
   - Может врача?
   - Нет, у меня постоянно болит, это нормально, - отмахнулась Елена. - Принеси водички, и я посплю немного.
   Глеб пожал плечами, принёс ей воды и занялся своими делами. Глубоко ночью его разбудили нечеловеческие крики. Кричала Елена. Глеб вскочил, натянул спортивный костюм и побежал к ней. Мать лежала на полу, корчась от боли, ноги раздвинуты и согнуты в коленях, на полу и по ногам хлестала кровь. Вовка уже выскочил из своей комнаты, весь трясся, выл от страха, глаза были закатаны, этого еще не хватало. Глеб схватил Вовку за шею, вытолкал его в другую комнату и захлопнул дверь. Елена стучала ногами и гортанно ревела. Она разорвала на себе одежду, держалась за живот, а кровь сгустками вытекала из неё. Глеб на секунду закрыл глаза, выдохнул и подошёл к ней. Надо вызвать скорую помощь, может они ещё спасут ребёнка, хотя судя по всему, вряд ли. Но Глеб вспомнил, что у него разрядился телефон, и он не стал на ночь заряжать его.
   - Где твой телефон? - спросил он Лену.
   Но Лена взвыла, но ничего не ответила. На тумбочках, в сумочке телефон он не нашёл. Глеб выскочил к Вовке.
   - Телефон свой дай быстро, врача вызвать.
   - Неееетууу, сломааааал, - сквозь икоту, пробормотал Вовка.
   - Твою мать.
   Глеб поставил свой телефон на зарядку. Но пока тот хоть немного зарядится, пройдёт время. Преодолев приступы тошноты, он вернулся к Елене. Она рожала, кричать сил у неё уже не было, она обмякла, была в полуобмороке, стоял жуткий запах крови, Глеба мутило, но надо было как-то ей помочь. Он приподнял мать за подмышки, прислонил к дивану, раздвинул ей ноги.
   - Давай тужься, - встряхнул он её, - Вытолкни всё из себя. Давай, - почти кричал он на неё.
   Елена сделала над собой усилие, и наконец что-то кровавое, мёртвое вывалилось из неё, и она провалилась в обморок. Глеб добежал до ванной, его вывернуло. После этого он выдернул телефон с зарядки и вызвал скорую помощь. До приезда скорой, он сидел рядом с Еленой, стараясь не смотреть на её истерзанное тело и на нечто, что она родила. Ничем помочь он больше не мог. Приехала бригада, один врач занялся Еленой, второй принялся что-то писать. Глеб сидел в кресле и курил, отвечая на вопросы. Тот, что писал с сочувствием посмотрел на Глеба.
   - Вы ей кто? Супруг?
   - Сын.
   - Сочувствую, молодой человек, что вам такое пришлось видеть. Советую, обратиться к психологу, травма на всю жизнь может быть.
   - Справлюсь.
   - Ну ребёнка мы бы всё равно не спасли, он, видимо, ещё умер в утробе. А мамашу спасём. Не переживайте. Гарантировать, что ещё она сможет родить не могу, но жива будет.
   Глеб кивнул. Потом он помог спустить Елену на носилках до машины скорой помощи и вернулся домой. Уже светало. Вовка, привалившись, спал в столовой, но дышал ровно, спокойно, и Глеб решил его не будить. Он налил себе щедрую порцию виски, выпил залпом, и налил ещё, надо уничтожить мерзкий привкус во рту. Зайдя в комнату, где была Елена, он опять почувствовал тошноту, теперь надо всё это убрать. Нет, сначала он напьётся, прежде, чем дотронется до всего этого. Напьётся и запомнит этот момент, своих детей, после увиденного, он не захочет никогда.
   Через несколько дней Елена появилась дома, она, как и раньше, была стройной, отёки ушли, но в глазах жизнь погасла.
   - Что я скажу супругу? - вздыхала она, глотая алкоголь.
   - То есть то, что я почти что принял вашего мёртвого ребёнка, тебя мало волнует? Заметь, я не врач, такие зрелища не по мне.
   - Да брось, Глеб, ты ж не девственник, девок, небось, трахаешь, и бывает вот такой результат. Так что, если не планируешь детей, предохраняйся.
   - Сам, конечно, я не догадался до этого. Спасибо за совет.
   Елена открыла бутылку вина и налила себе большой бокал. Затем вскрыла пачку обезболивающих таблеток, и запила алкоголем. Глеб пожал плечами и уехал из дома. Вернулся он поздно вечером, в столовой нашёл две пустые бутылки из-под вина и полупустую из-под коньяка. Мамаша сегодня разошлась вовсю: глушит боль алкоголем и таблетками. Надо зайти к ней в комнату, посмотреть, вдруг перепила, плохо ей. Глеб зашёл к ней в комнату и застыл на пороге. Елена валялась на кровати, раздетая по пояс, в одной руке сигарета, в другой - бокал. А к её обнажённой груди присосался Вовка и что-то мурчал, как котёнок. Глеб остолбенел, потерял дар речи. Елена, увидев его, пьяно захихикала.
   - У меня пошло молозиво после выкидыша, мне так лень сцеживать, Володя помогает.
   - Ты своём уме???
   Глеб взял Вовку за воротник и отшвырнул от Елены. Вовка явно был не в себе, он был возбуждён, у него дёргалось лицо, вся эта ситуация вызвала припадок. У Елены из соска сочилась жидкость, а Вовка всё не мог оторвать взгляд от груди в нервном возбуждении.
   - Оставь Вову, я же вас грудью не кормила, вот появился повод.
   Глеб отвесил матери оплеуху.
   - Ты совсем чокнулась? Перепила? Ты чего творишь?
   - Вова, - жалобно сказала Елена, - мамочку избивают.
   Вовка со звериным воем накинулся на Глеба, но тот уложил его одной рукой.
   - Ты довела его до припадка, ты не видишь?
   - Ну вот пососал бы грудь и успокоился, ты что не знаешь, как детей успокаивают?
   Елена ещё раз получила наотмашь по щеке.
   - Он тебе что, младенец что ли? Он мужик взрослый, у него в штанах всё встало от твоих игр в маму.
   Елена приподнялась на кровати, но даже не подумала запахнуться.
   - Если ты ещё раз выкинешь что-то подобное, ей богу, я поменяю замки, и ты сюда больше не придёшь. Застегнулась быстро.
   - Ой, вышел из могилы и давай командовать!
   Глеб поднял лежащего Володю за шиворот и оттащил того в его комнату. Он сделал ему укол, который выписал врач во время подобных приступов, дал воды и уложил в кровать. До утра он не проснётся. Елена закрылась у себя с бутылкой, и Глеб надеялся, что она напьётся окончательно и заснёт. Однако через час в дверь раздался звонок. Глеб не успел выйти из своей комнаты, как Елена уже открыла дверь. Он услышал пьяный мужской голос, звон стекла. Она кого-то позвала к себе, она совсем с катушек съехала? Она что будет с кем-то трахаться, если пару дней назад у неё случился выкидыш? Глеб нервно закурил, уйти из дома он не мог, надо было присматривать за Вовкой. И, действительно, скоро раздались стоны. Глеб надел наушники, это невыносимо. Он и раньше, будучи ребёнком, слышал стоны из комнаты матери, но сейчас она перешла все границы. Глеб так и задремал, не вынимая наушников, но ночью его разбудил телефонный звонок. Звонил консьерж.
   - Что там у вас происходит? Крики, ночь на дворе, сейчас полицию вызову.
   - Не надо, сейчас успокоимся.
   Глеб выключил музыку. Действительно, из комнаты матери раздавался уже нечеловеческий вой. Прежде всего Глеб заглянул к Вовке, тот спал. Тогда он дёрнул дверь Елены - на замке.
   - Эй заткнитесь, - сказал он, - а то полиция приедет.
   Елена ревела и выла. Что-то не похоже на любовные стоны. И вот Глеб выбивает дверь. Здоровый мужик пыхтит на ней, а она кричит, и всё вокруг в крови, видимо, у неё открылось кровотечение. Пахло перегаром, куревом и кровью. Но мужику было всё равно, он получал своё удовольствие. Елена выла и была в полуобмороке от боли. Глеб, придушив локтевым захватом за шею, оторвал мужчину от матери. Тот никак не ожидал такого поворота, как Глеб уже вырубил его мощным ударом в голову.
   - Продолжаешь веселиться?
   - Он порвал меня.
   У Елены опять хлестала кровь, она продолжал лежать в непотребной позе, не в силах свести ноги.
   - Дай мне полотенце, промокни меня.
   - Иди ты к чёрту! Сама себе помогай, мне хватит возни с твоим бугаем.
   - Мне врачи сказали, что нельзя, но так хотелось. Я не думала, что у него такой большой, и что он такой грубый.
   Елена заплакала пьяными слезами. Глеба опять тошнило от запаха, от этого зрелища, от бесстыдства. Елена съела таблетки, запила коньяком и сунула подушку между ног. Глеб оценил свои силы, нет, одному ему не справится с таким кабаном, тем более он сам ещё ослаблен и не в своей форме. Тогда он набрал номер телефона охранника, охраняющего территорию дома.
   - Денег заработать хочешь? - спросил Глеб.
   Тот согласился, Глеб назвал ему номер квартиры, а сам стал вытаскивать кавалера Елены из комнаты, чужим людям не надо видеть, что тут происходило. Мужчина начал шевелиться, и его ещё раз пришлось вырубить. Пришёл охранник, поинтересовался, почему он голый, действительно, не потащат же они его без одежды. Глеб накинул на мужчину плед, а одежду собрал в пакет, в кармане он нашёл документы и ключи от машины.
   - Видел, когда он приехал? Где он припарковался?
   Охранник отрицательно помотал головой. Сказал, что дверь внизу ему открыли после звонка в домофон, он лично его не пропускал. Ладно, поищем машину, в документах указан номер автомобиля, если, конечно, он приехал на нём, то найдётся. Вдвоём они вытащили его на улицу и прислонив к будке охранника, Глеб пошёл искать машину. К своему великому облечению, он нашёл автомобиль, и сев за руль, подогнал к воротам. Они загрузили мужика на заднее сиденье, и Глеб отвёз его в другой двор, бросил рядом одежду, документы, ключи, и пошёл к дому. Расплатившись с охранником, Глеб поднялся в квартиру. Теперь надо посмотреть, что с Еленой. Елена пьяно ползала по кровати, голая, вся в крови, сперме и рвотных массах. Прежде, чем отправить её в больницу, надо хотя бы её отмыть. Преодолевая отвращение, Глеб донёс её до ванной и включил душ. Вылив на неё полтюбика геля, он начал поливать её водой. Елена плакала, размазывая слёзы и мыло по щекам. Закатав рукава, Глеб вымыл ей волосы, потому что они висели грязными прядями, слепленные кровью, потом вылил на неё оставшиеся полтюбика и смыл. Всё вроде, чистая. Елена приподнялась в ванной, прижалась мокрой головой к его животу, видимо, не совсем осознавая, кто он.
   - Спасибо, милый, хочешь я тебя приласкаю?
   - Я тебе сейчас мыло в рот запихну, его и приласкаешь.
   Глеб оторвал от себя Елену. Жёстко вытер её полотенцем, и напялив на неё халат, отнёс пока в гостиную.
   - Налей мне, - попросила она.
   Глеб налил воды, сказав, что это водка и дал ей, она даже не поняла разницы. Сам же он, открыв окно в её комнате нараспашку, скатал постельное бельё, запихнув его в мусорный пакет и постелил новое. Елена дремала с мнимым стаканом водки в руках. Глеб с отвращением откинул полы халата, вроде кровь сильно не течёт, ладно, до завтра доживёт, тем более уже утро, проспится, и он её отвезёт днём к врачу. Он поднял Елену на руки, донёс до комнаты, положил на её уже чистую кровать, рядом поставил тазик, будем надеяться, что, если будет тошнить, она сделает это в него. Вроде всё. Ну что, Глеб, с возвращением?!
   Он пришёл на кухню, налил виски и закурил сигарету. Ну что, вернул себе память, доволен? Пока тебя не было, мать совсем с катушек съехала. Это было уже против всех законов природы и человеческих законов тоже. Перед глазами стоял Вовка у её груди, если бы он не вернулся, чтобы было бы дальше? Вовка в припадках сильный, а мать - худенькая женщина, он бы мог её... Глеб сплюнул, гадость какая! И раньше мать себя вела отвратительно, он не раз слышал стоны из её комнаты, когда он был ребёнком, она так зарабатывала. Он вспомнил, как Вовка жался к нему, когда мать устраивала оргии, если Глеб мог, он уводил Вовку из дома, но ночью это было не сделать, они были детьми, им некуда было деваться. Но вот любовников стаскивать с неё ему ещё не приходилось, обнажённой её видел, когда её трахали беременную тоже, но принимать роды, отмывать её, такого ещё не было, всё-таки были какие-то границы. Когда она бегала голой по квартире со своими любовниками, она запирала их в комнате, и чтобы было меньше слышно, Глеб играл Вовке на синтезаторе или гитаре, или надевал наушники, они спасались как могли. Из-за Елены Глеб очень рано приобрёл первый сексуальный опыт, Елены не было дома, пришла её подружка, примерно таких же моральных принципов, ну и показала ему всё наглядным примером. Сколько ему тогда было? Лет двенадцать? Глеб отхлебнул виски. Потом она часто к нему стала приходить, обучила его, говорила, что любит, смешно... Ну а после неё, он уже сам покатился по наклонной. Стал курить, выпивать - алкоголь Елена закупала ящиками и не прятала - ему было дозволено всё. Он был симпатичным подростком, были деньги, алкоголь, пустующая квартира, и пошли вечеринки, девчонки. Если бы он бросил школу, никто бы ничего ему не сказал, но хорошо, что голова была на плечах, удивительно, но он закончил гимназию, музыкальную школу и даже поступил в университет, хотя мог бы всю жизнь ничего не делать, жить на деньги Елены, спиться, скуриться.
   Глеб остро ощутил тоску по родителям Даниила, по их заботе. Но и они скоро отвернуться от него, скоро всё проясниться, у него на руках будут документы, и им придётся всё рассказать. Какое горе он им принесёт, им и симпатичной нежной Диане, вдове Даниила. И они по праву будут его ненавидеть, ведь он остался жив, хотя хотел умереть, а их Даниил, которого все так любили, погиб... Глеб уронил голову на руки, как ему жить дальше с этим грузом? Он снова в своей среде и нет тыла, нет опоры, нет семьи, любимой женщины, и опять тянуть эту тяжёлую лямку. Пьяная мать спит в соседней комнате после выкидыша, после оргии, она проснётся и надо будет везти её к врачу, пусть ей там всё зашьют, к чёртовой бабушке. Она поправится, и снова ему вечно смотреть в её пустые глаза, видеть экранную улыбку, слышать стоны из соседней комнаты, когда ей вновь захочется расслабиться, а потом реанимировать Вовку, отвечать на его глупые вопросы и терпеть капризы. Но пока, пока есть Марина, и хоть она любит вовсе не его, а своего сына, ему хочется погреться у этого огонька, почувствовать себя нужным и любимым. И Глеб набрал её номер:
   - Привет, мама, - сказал он, так просто получилось слово "мама", - я тут недалеко, могу заехать?
   - Конечно, милый, завтракать будешь?
   - Буду.
   Сейчас он поедет к маме Даниила и немного насладиться чужим уютом и заботой. Наверное, в последний раз. А днём вернётся и займётся родными матерью и братом.
   Проведя утро у Марины, Глеб нехотя вернулся домой. Вовка был вялым, как всегда после подобных приступов. Глеб сделал ему чай и отдал еду, которую Марина завернула с собой. Смотря, как брат с жадностью и аппетитом поедает домашний омлет и пирожки, Глебу стало его жаль, как знать, если бы не Елена, может и Вовка бы стал нормальным, ведь она только усугубляет его приступы. Скоро на кухне появилась и виновница торжества. Она шла согнувшись, по стеночке.
   - Глеб, - пищала она, - ты дома?
   - Проспалась? Пришла в себя?
   - Что вчера было? Мне так плохо. Голова болит и низ живота.
   - Сейчас к врачу поедем. Одеться сможешь?
   Елена рухнула на стул и помотала головой.
   - Можно мне бокальчик вина сухого?
   - Выпила всё вчера, - усмехнулся Глеб. - Одевайся.
   Елена заплакала, уронив голову на стол. Вовка гладил её по спутанным волосам. По икрам струйками бежала кровь.
   - Лена, или я тебя везу в клинику платную, где все условия. Или вызываю скорую, и там уж куда повезут.
   - В клинику, - плакала она, - но как мне одеться? Я не могу.
   Проматерившись, Глеб подхватил Елену и довёл её до комнаты и открыл шкаф. Вытащив толстовку и спортивные штаны, он сказал:
   - Извини, не до красоты сегодня.
   Он снял с неё халат, надел бюстгальтер, надевать раньше ему не приходилось, только снимать, но ничего, справился. Сверху толстовку, завязал волосы в хвост. С прокладкой Елена справилась сама, он только помог натянуть штаны, потом довёл её до машины, отвёз в клинику и оставил на попечение врачей. Выписавшись из больницы, Елена, к его великому удовольствию, улетела в Америку.
  

Глава 16. Всё по местам

  
   Только к осени Глеб получил медицинское заключение и решение суда о нахождения его в живых, и на кладбище была снята табличка с его именем. Теперь оставалось только доказать, что в могиле лежит Даниил, но на эксгумацию нужно было разрешение его родителей. И как он не оттягивал этот момент, но пришло время, и это было самое тяжёлое: сообщить родителям Даниила и Диане, что их сына и мужа давно нет в живых, а он всё это время притворялся им.
   - Даниил, ты нас вспомнил! Я чуть с ума от радости не сошла, когда ты позвонил и сказал, что заедешь! Твой домашний телефон молчит, мобильный ты почти не берёшь. Ты не живешь в своей квартире, где ты? С кем ты? Ты поправился, ты так хорошо выглядишь! - открывая дверь, сказала Марина.
   - Мне нужно поговорить с вами и с Дианой, она сейчас подъедет, - сразу с порога объявил Глеб.
   - Причём тут Диана? - спросил Андрей.
   - Сейчас она приедет, и я всё объясню.
   - Вы решили снова пожениться? Ты живёшь с ней, но где? У меня столько вопросов. Тебе что-нибудь приготовить? Помочь чем-нибудь? Какой молодец, что ты набрал вес! - тараторила Марина.
   Глеб покачал головой. На него лавиной накатила забота и любовь мнимых родителей, а от Елены за эти месяцы он дождался только новой машины, оформление загородного дома и радостное перекладывание бытовых забот на его плечи, а также выкидыша, любовников..., и он вдруг подумал, что она даже ни разу не поинтересовалась, что с ним было за это время, где он жил и как. Как бы ему хотелось, действительно, быть Даниилом - скромным журналистом, но с любящей семьёй. А Марина всё расспрашивала его о здоровье, о жизни, о работе, пока Глеб не попросил её немного помолчать. Скоро её глаза будут смотреть на него с ненавистью, её ждёт такой удар, и вестником смерти станет он. Как ей, любящей матери, пережить это? Наконец, раздался звонок в дверь, приехала Диана.
   - Мне очень жаль, что приходится выступать в такой роли, сегодня для вас тяжёлый день, - начал Глеб, чуть ли не в первый раз в своей жизни он был смущён, подавлен и не знал, с чего начать, хотя вроде бы заранее прокрутил разговор у себя в голове. Но эти три пары глаз, сидящие напротив, плечом друг к другу, как испуганные птенцы, вводили его в ступор. Вот сейчас он им скажет и сломает им жизнь...
   - Начнём с того, что ко мне вернулась память.
   - Данечка! - воскликнула, вскочив, Диана и попыталась его обнять, но он отстранился от неё.
   - Я не Даниил. Прощения не прошу, так как ни в чём не виноват.
   - Но где тогда Даня? - испуганно спросила Марина.
   Глеб посмотрел на неё глазами, полными сочувствия.
   - Где мой сын?
   - Надо дать разрешение на эксгумацию.
   Марина закричала и повалилась на мужа. У Дианы затряслись губы, а Андрей закричал:
   - Ты что несёшь? Ты видишь, что ты сделал? Как ты смеешь такое говорить? Тебе в психушку надо!
   Глеб молча достал документы из папки и протянул их Андрею.
   - Бред какой-то, бред, была же экспертиза.
   - Иногда у людей бывают внебрачные дети, о которых они могли и не подозревать.
   Марина сотрясалась от рыданий, Андрей машинально гладил её по руке, а Диана сидела бледнее мела, до крови закусив губы.
   - Давайте я сейчас вам накапаю успокоительного, и мы продолжим разговор, - сказал Глеб, вставая.
   Когда он принес из кухни три стакана, Марина вдруг выбила у него их из рук и накинулась на него:
   - Кто ты такой? Где мой Даня???
   Глеб перехватил её руки, пытающиеся его ударить, и крепко прижал к себе ту, которая считала его своим сыном последний год.
   - Понимаю, что ситуация тяжелая, но давай всё-таки постараемся взять себя в руки и послушаем меня.
   Он усадил Марину обратно, и сходил еще раз за водой. Диана пристально посмотрела на Глеба, но тот лишь пожал плечами ей в ответ. Марина судорожно пила воду, стуча зубами о стакан, Глеб забрал у неё стакан и присел напротив.
   - Вы, конечно, помните, что в скорой помощи, врезавшейся в такси, везли молодого человека. Он был в критическом состоянии от потери крови, у него был сложный период, и он решил свести счёты с жизнью.
   - Так значит ты, решил убить себя, а в результате выжил, и убил нашего Даню? - нервно спросила Диана. - Ты! Ты, хотевший умереть остался жив, а он???? Это невыносимо, - зарыдала она.
   - Я не знаю, почему нас перепутали. У меня при себе документов не было, а у Даниила они, вероятно, были в сумке, но это всё мои предположения. Моя мать не стала и смотреть на того, кто лежал в морге, меня опознал брат, но мой брат психически не совсем здоров, на него полагаться в таких вопросах смысла нет. Тем не менее, мои родственники отказались от экспертизы, запихнули тело в закрытый гроб и успокоились. Ну а про то, что было в больнице, вы знаете не понаслышке. А что касается нашего заключения экспертизы, что ж я не знал своего отца, мать, наверное, тоже не знала, во всяком случае, отчество у меня другое. Вот такое чудовищное стечение обстоятельств.
   - Зачем ты притворялся моим сыном? Год держал нас в этих иллюзиях? Как ты мог?
   - Да я с первого дня, как вышел из комы, твердил вам, что я не Даниил, кто б меня слушал.
   - Он прав, как я могла принять его за Даниила? Ведь что-то мне говорило, что это не мой сын. Ты не был похож на нашего Данечку. Да и Юленька говорила об этом, ты помнишь, Дина, её слова? Как я, мать, могла не почувствовать?
   - Стали бы раньше разбираться, возможно, и раньше бы всё решилось.
   - Как ты можешь быть сыном Андрея, ведь ты ровесник нашего Дани? Ты хочешь сказать, что мне изменял мой муж?
   - Я младше Дани, извини. И я не один, у меня есть брат двойняшка.
   - То есть пока я возилась с маленьким Данилкой, Андрей путался со шлюхами? Рожал сыновей? Ты это хочешь донести?
   - На мне много грехов, но в этом я точно не виноват.
   Диана вскочила, подошла к окну и прижалась лбом к стеклу.
   - О чём вы говорите? Когда Даниил, Дэн, он... Мой несчастный, любимый, родной. нет, это невозможно...
   Тут Марина не выдержала и зарыдала в голос.
   - Боже, за что?! Мой Данечка! Мой мальчик, мой сыночек умер! Умер! Его нет, он погиб...
   Глеб поставил локти на стол и уронил голову на руки. Нет, это невыносимо, хватит трагедий в его жизни, он хочет жить заново, ему не нужны эти страдания чужих ему людей, психика и так надломлена, зачем ему это выслушивать? Вставай, уходи отсюда, пусть справляются сами. Ему бесконечно жаль их, но заменить им сына и мужа он не в силах. Глеб вытащил ключи и документы от машины и квартиры.
   - Я возвращаю вам ваше имущество, машину я поставил у подъезда.
   - Зачем? Зачем? - раскачиваясь из стороны в сторону, ревела Марина.
   Глеб поднялся, уйти, скорее уйти из этого ада.
   - И ещё, если вы хотите убедиться, что на кладбище лежит именно Даниил, вы должны дать разрешение на эксгумацию. Документы я вам оставлю, как решитесь, сообщите, прежний номер телефона я пока не отключаю.
   В прихожей его нагнала Диана и схватила за руку ледяными пальцами. Нет, он не даст затянуть себя в этот омут.
   - Что случилось с тобой? Почему ты решил свести счёты с жизнью? Я хочу знать из-за чего погиб мой муж.
   - Твой муж погиб из-за того, что водитель такси не пропустил скорую помощь на перекрёстке.
   Диана осеклась и опустила голову, еле сдерживая слёзы.
   - Ты не сказал, как теперь тебя зовут.
   - Да меня всегда так звали - Глеб.
   - Ты живешь в Питере?
   - Да, только в другом районе.
   - Как тебе живется после всего этого? У тебя есть семья? Жена?
   - Дана, мне очень жаль, что так вышло. Я извиняюсь за своё поведение, за раздражение, за срывы, но я ведь правда не твой Даниил. Постарайся быть сильной и пережить всё это достойно. Любая чёрная полоса когда-нибудь заканчивается.
   Он наклонился и поцеловал её в щеку.
   - Всё будет хорошо, позвони мне, - Диана посмотрела ему в глаза и увидела в них понимания и сочувствие.
  
   Он вышел из подъезда, машину он оставил, можно немного пройтись пешком, а как надоест - вызовет такси, теперь себя не надо ограничивать в деньгах. Закурив сигарету, он пошел вперёд, под ногами шуршали листья, ветер шевелил волосы, хмурое небо нагоняло тоску, а голые деревья протягивали ему свои тощие руки ...
  

Глава 17. Прошлая страсть

  
   - Волк! - взвизгнул от радости Макс. - Когда пролетела весть, что ты жив, я, признаться, посчитал это глупой шуткой!
   - Как видишь, я жив. Подожди обниматься. Пройти то можно?
   - Конечно, заходите. Привет, Влад, Алла. Ну что, закатим вечеринку? Я сделал заказ еды, скоро привезут. У вас горючее с собой?
   - А как же? - встряхнув сумку, ответил Влад.
   Из комнаты выплыла Маша в таком облегающем платье, что все пышные формы обрисовывались в деталях.
   - Слышу обворожительный голос Глеба, - сказала она, и, прижавшись к нему всем телом, страстно поцеловала его и слегка укусила за ухо.
   Глеб выдохнул, тяжело ему сегодня придётся в её обществе. Он, конечно, ещё не всё вспомнил, но лучше Маши любовницы у него не было, это точно.
   - Максик, не ревнуй, мы же с Глебом старые друзья! - рассмеялась она, увидев обиженное лицо Макса.
   - Знаю, какие вы друзья, - проворчал он.
   - Ладно тебе ворчать, бери бутылки и тащи в комнату, и поторопи там с доставкой еды, - сказал Глеб.
   Сидя за столом, Маша несколько раз дотрагивалась до его ноги, строила глазки, закусывала нижнюю губу, проводила кончиком языка по верхней. Что она хочет? У неё есть Макс, неужели она думает, что он обманет своего друга? Нельзя вестись на её провокации, хотя все завлекалочки действуют на него, как электрошок.
   Спустя несколько часов, Глеб пришел на кухню. Он только что помог уложить пьяного Макса, проводил до такси Влада и Аллу, и собирался уехать сам, надо было немного протрезветь. Он сварил себе крепкий кофе и курил в окно. Скрипнула дверь и на кухню вошла Маша в коротеньком халате.
   - Угости сигареткой, - попросила она.
   Глеб дал ей закурить.
   - Я по тебе соскучилась, солнышко, - сказала она, затягиваясь.
   - Куда же ты тогда исчезла?
   - Встретила одного знакомого парня - автостопщика, он предложил составить ему компанию в поездке по России. Я, конечно, согласилась.
   - Понятно. Как же было не согласиться?
   - Ты вспоминаешь, как мы с тобой развлекались?
   - Стараюсь забыть, ты ведь сейчас с Максом, и он тебя любит.
   Маша передёрнула плечами
   - Любовь? Какая ерунда? Ты сам то много любил, чтоб такое говорить? Ты прекрасно знаешь, что это всё романтичные сказочки. Я в них не верю, да и ты тоже.
   Маша запрыгнула на стол, закинула ногу на ногу и пристально стала смотреть на Глеба. А потом притянула его к себе и отодвинув ворот его рубашки, стала рассматривать татуировку на шее, которую он недавно себе набил, от прикосновений её пальцев, по телу прошла дрожь.
   - Какая красивая татуировка - огонь и пламя, как и ты сам, раньше её не было, тебе идёт, очень возбуждает. А вообще ты очень изменился. У тебя лицо стало такое жёсткое, как будто каменное и похудел тоже. Я на тебя смотрела весь вечер, ты улыбался, а глаза нет. Что случилось?
   - Надо же какая ты проницательная. Не ожидал. У меня всё в полном порядке.
   - Где ты столько пропадал, когда мы оплакивали тебя?
   - Уж ты то не оплакивала. Я был на отдыхе.
   Маша взяла его за руку и провела пальцами по тонким шрамам.
   - Зачем ты это сделал? У тебя же есть всё.
   Глеб вырвал руку из цепких пальцев.
   - Я немого протрезвел, и я поеду.
   - Ты меня по-прежнему возбуждаешь. Я мечтала о тебе.
   Она прижалась к нему, притянула его голову и впилась в губы. Глеба обжог её горячий поцелуй. До мелочей припомнились все чувства, что он с ней испытывал когда-то так бесконечно давно. Но когда первый прилив чувств прошёл, он отстранил её:
   - Я не могу, детка, правда не могу. Макс - мой друг, и мы у него дома, тебе не кажется, что это всё неправильно?
   - Брось ты. Мы с тобой уже были вместе, и соответственно это не будет изменой.
   - Хорошее у тебя представление о верности.
   - Это ты то говоришь мне о верности? Ты?
   Маша расстегнула ему рубашку, спускаясь губами по телу всё ниже и ниже.
   - Я вижу, ты помнишь меня, - прошептала она.
   - Хорошо, только поехали ко мне, давай не здесь, - простонал он, не в силах сдерживать своё желание.
   Маша накинула куртку прямо на халат, и они выскользнули из квартиры. Он набросился на неё прямо в машине, чтобы снять первое напряжение. На бесстыжей Маше не было даже белья, она расстегнула халат или Глеб разорвал его, он не помнил, он весь ушел в ощущение, погрузился в наслаждение, он распял её на пассажирском сидение, потом она села на него. Опутав волосами и жарким дыханием, она кричала так, что было слышно, наверное, во всём дворе. Затем Глеб кое-как довёл машину до своего дома, не в силах терпеть, он зажал её в лифте, закрыв рукой камеру. Двери лифта открылись, на лестничной клетке стоял Леха с пивом и сигаретой, а в лифте - Глеб, прижимающий к себе полуголую девицу, в куртке и халате нараспашку
   - Упс, - сказал Глеб, запахивая на своей девушке куртку. - Не ожидали так поздно увидеть здесь кого-то.
   При виде пышной груди и голых стройных ног, Леха задохнулся от возбуждения, а Глеб взял подругу за ягодицы и подтолкнул к своей двери. Пока сосед открывал дверь, девица висела на нём, а он поддерживал её за пятую точку, не смущаясь ни на секунду. Они ввалились в квартиру, Маша схватила в баре бутылку виски, и Глеб увлёк её к себе в комнату, чтобы не выпускать до утра. Плевать на брата, на соседей, пусть она кричит, кусает, рвёт меня на части, громче, моя дорогая, громче, меня это так возбуждает.
   Глеб с трудом разлепил глаза, болели все мышцы, саднили укусы и синяки, но Маши уже не было. Интересно, в чём она ушла? Халат разорванный валяется у кровати, в одной куртке что ли на голое тело? Хотя Маша может.
  
   Днём, к Глебу заехал Влад. Глеб лежал в гостиной на диване, курил и смотрел какую-то комедию.
   - Как ты? Я чего-то плохо помню конец вечера.
   - Со мной всё в порядке. Я вас отправил и тоже поехал домой.
   - Как тебе Маша? Стала такая аппетитная, правда?
   - Влад, не надо о ней. Я надеюсь, что у них с Максом всё будет хорошо.
   - Что-то случилось?
   - Неприятно в самом себе разочаровываться. Дал себе зарок стать лучше, а ни хрена не получается.
   - Ты чего с Машей что ли поразвлёкся?
   - Твою мать, Влад, я же сказал, мне и так хреново. Не дави на остатки моей совести.
   - С этим всё ясно. Кофейку не найдётся?
   - Полная кофеварка.
  
   Ушёл Влад, и в дверь опять бешено зазвонили. Он помнит этот звонок, так звонить может только она. Глеб только показался из своей комнаты, как Вовка уже открыл дверь.
   - Всем, привет, - сказала Маша, скидывая куртку.
   Под курткой у неё была надета рубашка в крупную клетку. Глеб в ней узнал свою вещь, значит, всё-таки не обнажённая ушла, это радует.
   - Зашла вернуть, - с этими словами Маша, ничуть не стесняясь Вовки, сняла с себя рубашку, оставшись в одних джинсах. Бюстгальтер она не носила.
   У Вовки при виде обнажённой пышной груди задёргались губы.
   - Маша, мы не одни, - напомнил Глеб.
   - Братик, иди, прогуляйся, - сказала Маша Вовке.
   - Куда?
   - Вова, действительно, сходи куда-нибудь, - Глеб достал кошелёк и сунул ошеломлённому Володе несколько купюр.
   - Куда же мне пойти? - капризно спросил он, не отрывая глаз от груди.
   - Давай, давай, - Маша напялила на него куртку и почти вытолкала за дверь, - быстро не приходи.
   Глеб прямо у двери рывком стянул с неё джинсы. Повернул спиной к себе и овладел ею сзади. Она упёрлась руками в дверь и застонала. С Машей можно всё...
   Глубоко ночью, Глеб услышал, что кто-то скребётся в дверь, наверное, это Вовка вернулся, надо бы извиниться. Чем он лучше Елены? Маша спала, Глеб аккуратно освободился от её объятий, натянул штаны и вышел в прихожую.
   Вовка всё никак не мог открыть дверь, и Глеб помог ему. А открыв, удивился, Вовка был пьян.
   - Ну что, навеселились? Можно мне, наконец, домой?
   - Проходи, конечно. Извини, что так вышло.
   Володя шагнул в квартиру, его пошатнуло, и он упал в кресло. Глеб невозмутимо встал рядом.
   - Ну, и как это называется? - усмехнулся он, приподняв бровь.
   - Я напился, да, я напился. Как ты раньше напивался. Теперь я похож на тебя?
   - Нет, размах не тот.
   - Ну, как же, Глеб - крутой, Глеб всё делает лучше, даже напивается. А Вова - ничтожество, даже этого не умеет. И можешь не сверкать своими глазами, я тебя не боюсь.
   - Чего пил?
   - Пиво. Ты мне сам денег дал.
   - Это ты с пива так набрался? Ну, ты даёшь.
   - Опять я всё сделал не так, как ты. Никогда я не стану тобой! Зачем ты вернулся? Всё так было хорошо без тебя.
   - Ну, извини, - усмехнулся Глеб.
   - Всё из-за тебя! Пока тебя не было я узнал про то, что это ты был виноват в том, что у меня ничего не получалось с девушками.
   - Чего-то я тебя не понимаю.
   - Вика, с которой я должен был встретиться, а на свидание явился ты, напоил её, лишил девственности и бросил. Как я тогда страдал, а ты, ты... Первый раз меня пригласила девушка, в первый. А ты... И теперь уже второй день ты тут не один, тебе хорошо, а я...
   Володя захлебнулся в слезах.
   - Я встретил её, - выдавил он, - она с мужем приходили к сестре моего друга, и застала там меня. Она не разговаривала со мной, огрызалась. Она обвинила меня в изнасиловании. Это ты, всё ты. Ты только притворялся, что тебе есть до меня дело, ведь я всё время болею.
   - Ах, ты об этом. Ну что ж, я был неправ, конечно, готов признать свою вину. Но сыпать голову пеплом из-за этого не собираюсь.
   С утра Володя вышел из своей комнаты, чтобы налить себе чай, с непривычки, раскалывалась голова. В ванной шумела вода, хорошо, что Глеб в душе, сейчас он сделает себе чай и спрячется у себя, а то Глеб рассердиться за вчерашнее. Зачем он высказал всё брату? Ведь он, правда, рад, что тот вернулся. Глеб спрашивает неголодный ли он, проверяет пьёт ли он лекарство, одет ли по сезону, позаботился о маме, когда той стало плохо... Как прожил этот год без брата, Володя помнил плохо, вечно один, как же было страшно в этой большой квартире, слышались шорохи, звуки, особенно в тёмное время суток, он плакал, включал громче телевизор или музыку, звонил матери, но она редко брала трубку, а взяв, пыталась скорее закончить разговор. Если сиделка забывала прийти, то он, прождав её весь день, оставался голодным: вечером было страшно выйти на улицу, в магазин, готовить себе он тоже особо не умел: бутерброды и пельмени, еду из ресторана заказывать ему было почему-то мучительно стеснительно. Да и лишний раз на улицу он боялся выходить: никак не мог решить, как нужно одеться. Сиделка исполняла обязанности кое-как, никто её не контролировал, Лене было абсолютно всё равно, как и в их далёком детстве, когда она наняла им няньку-изверга. Вовка не справлялся с домашней техникой, он боялся стиральной, посудомоечной, машины, пылесоса, и хоть и была домработница, но та тоже без контроля отлынивала, делая только самое необходимое. Но вот с ним снова его брат, и хоть он был неласков с ним, но он быстро привёл всё в порядок, вымуштровал домработницу, свозил его на медицинские обследования, про которые никто за год не вспомнил, в холодильнике была еда, в прихожей висела та куртка, которую следовало надеть согласно погоде, и Вовке вновь живётся хорошо и комфортно. Правда, брат приводит девушек, ну и что с того? Он и раньше приводил. Вовка вздохнул, вот бы ему быть таким красивым и здоровым, как Глеб, на него бы тоже смотрели девушки.
   На кухне на столе всё в той же клетчатой рубашке сидела Маша и курила. Не ожидавший её здесь увидеть, Вовка попятился назад. Рубашка у неё была застёгнута только на две нижние пуговицы, грудь, ноги всё было напоказ.
   - Привет, братик, проходи, не стесняйся. Хочешь суши? Мы вчера заказывали, остались ещё.
   Вовка, не в силах отвести глаза, только помотал головой. Тогда Маша слегка раздвинула ноги, и Вовка увидел то, что не видел никогда. Он в ужасе развернулся, ударившись об косяк и убежал к себе, подстёгиваемый Машиным смехом.
   - Что это с Вовкой? - спросил Глеб, войдя на кухню. - Пронёсся мимо, чуть не сбил меня с ног.
   - Суши предложила, а он их не ест.
   Глеб подошёл к ней.
   - Смотри ка, с волос стекает вода, пытается потушить твоё пламя.
   Маша пощекотала ему шею и плечо, где была татуировка.
   - А твоё пламя могу потушить только я.
   Маша притянула его к себе и раздвинула ноги.
   - Маша, Вовка..., - попытался сопротивляться Глеб.
   - Он сюда больше не войдёт.
   А Вовка ревел в своей комнате. В столовой стучал стол, слышались женские стоны и звон разбитой посуды. Он тоже хочет вот такую же рыжую, с бесстыжими глазами, пухлыми губами, большой грудью и с тем, что он сегодня увидел первый раз...
   Поздно вечером Глеб, выйдя в ближайший магазин за сигаретами, столкнулся у подъезда с соседом.
   - Блин, у тебя такая тёлка клёвая, - сказал Лёша.
   - Извини, забыл спросить твоё мнение, - попытался пройти мимо Глеб.
   - Рыжая, красивая и фигура такая, расскажешь, как она? - подмигнул сосед.
   Он так хотел подружиться с Глебом, может и ему что-то перепадёт? Глеб затянулся, выдохнул дым и попросил для себя терпения.
   - Ты б поменьше лез в мою жизнь и занялся своей. Извини, спешу, меня ждут.
   - А я вас слышал! - крикнула вслед Лёша.
   - Поздравляю, у тебя отличный слух.
  

Глава 18. На круги своя

   После эксгумации тела Даниила, когда, наконец, всё прояснилось до конца, и на старую могилу была прибита новая табличка, Марина резко изменила своё отношение к Глебу. На кладбище, где все казались испуганными, потерянными и беспомощными, Марина вдруг увидела, что только Глеб, как каменная стена, он один может её защитить, он один твёрд и практичен, и теперь только на него она может положиться. Когда подтвердили, что в могиле лежит её сын, она совсем растерялась. Её муж ушёл с головой в работу, Диана отстранилась, предпочитая молча переживать своё горе, и Марина осталась совсем одна. Надо было оформлять какие-то бумаги, что-то делать в связи со смертью сына, и она совсем опустила руки. И тогда она позвонила Глебу и попросила приехать. Когда Глеб вошёл, в своей дорогой одежде, с необыкновенным парфюмом, ей показалась её квартирка такой тесной, такой несовременной, что она совсем стушевалась.
   - Как ты?
   - Что случилось, Марина?
   - Ты пройди, я тебе кофе сделаю.
   Даже не подумав, снять обувь, Глеб прошел в комнату и сел в кресло.
   - Как твое здоровье? Ты отлично выглядишь. Так хорошо одет, твои родственники обрадовались, что ты вернулся?
   - Не все, - усмехнулся Глеб, - Марина, давай по делу.
   Марина вздохнула, и рассказала, что совсем не знает, как правильно признать Даниила умершим, оформить наследство, и что с наследством потом делать.
   - А Андрей тебе на что? Почему ты решаешь всё одна?
   - Он не может. У него плохо со здоровьем. Глеб, ведь ты его сын, ты нам не чужой, помоги, мне больше не к кому обратиться!
   - Ладно, собирайся поехали, напишешь на меня доверенность, я всё сделаю.
   - Спасибо, сынок! Я...
   - Не надо сантиментов. А овации после.
   Почему опять он? Когда Глеб еще сам был ребёнком, на его шее висел Володя. Когда он был потерян и не знал куда себя деть от горя, за него, как за соломинку, цеплялась мать Эллы. Сейчас ему тоже нелегко и вот новый груз. Что ж, взвали ещё и это себе на плечи, Глеб, тебе ж своего мало...
  
   - Слушай, Влад, с Володькой что-то происходит. Я что-то никак не могу его понять. Он тут недавно посмел обвинять меня в своей неудавшейся жизни.
   Глеб и Влад сидели в баре, пуская в потолок столбы сигаретного дыма.
   - Да что ты! Он? Тебя? - рассмеялся Влад.
   - Ну да. Я так и не понял, какая муха его укусила.
   - Не знаю. Я же с ним почти не общался, пока тебя не было. Просто дал ему номер своего телефона, написал адрес и сказал: "звони, если что-то надо". Елена наняла ему сиделку. Он мне пару раз звонил по какой-то ерунде, один раз в гости зашёл и всё. Ничего подозрительного.
   - Эта неблагодарная тварь на меня нашипела. Вот и делай людям добро. Я, конечно, тоже не святой, кое в чём виноват перед ним, но всё-таки какое-то уважение ко мне должно быть.
   - Ну, он же слабоумен. Прости уж его.
   - Иногда мне кажется, что он притворяется.
   - Глеб, слушай, вот ещё что я хотел тебе сказать...тут Алла купила журнал. Ты, как, нормально? Выдержишь?
   - Ну что там, выкладывай.
   Влад достал из рюкзака и положил перед Глебом журнал. Глеб зажмурился, но открыв глаза, ничего не поменялось. Там была фотография из той веселой фотосессии на берегу Финского залива, когда их засняла незнакомый фотограф. Он и Элла, стоя по щиколотку в воде, бесились. Он смеялся, весело, искреннее, смотря на неё, короткое платье, что было на ней намокло, обрисовывая фигуру, на лице - влажная прядка, на губах - улыбка. Под фотографией шёл текст автора, что однажды летом она встретила на берегу залива счастливую и красивую пару молодых людей, они были так влюблены друг в друга, что ей захотелось запечатлеть их в моменте. И что автор уверена, что они до сих пор вместе и также счастливы, и как хотела бы снова с ними встретиться, чтобы продолжить эту историю любви.
   Глеб отодвинул журнал.
   - Как ты? - спросил Влад.
   - Так оно и было, мы дали разрешение фотографу на эти фотографии. Она же ничего не знает. Всё нормально. Слушай, там такие симпатичные девчонки сидят, давай-ка пересядем к ним.
   Влад внимательно посмотрел на друга, под внешним напускным равнодушием он увидел, как тому больно, и сейчас он просто пытается заглушить эту боль, подавить её ненужным знакомством.
   - Опять за старое? Пойдем, только на меня особо не рассчитывай, я всё-таки женат.
   И они познакомились со Светой и Сашей, чтоб завязать лёгкое знакомство и выпить не одну бутылку шампанского, и девушки были уже полностью в их власти. Саша вцепилась в Глеба мёртвой хваткой, ему было всё равно, он отвечал ей взаимностью, лёгкий флирт ему сейчас был необходим, на душе скребли кошки. Прошлое опять напомнило о себе. Однако все попытки Светы в отношении Влада успехом не увенчались, он охотно танцевал с ней, разговаривал, но большее ни себе, ни ей не позволял. И Света с завистью смотрела на подругу. А Влад лишь усмехался про себя, видя, как она старается. А Саша, ничуть не стесняясь, обнимала Глеба, целовала, шептала ему что-то на ухо. Уже далеко за полночь, Влад сказал Глебу:
   - Мне надо ехать.
   - Куда ты? - спросила Света.
   - Домой.
   - Но ещё вся ночь впереди.
   - Ладно, действительно, пора разъезжаться, - поддержал Глеб Влада.
   Девушки нехотя поднялись. Они вышли на улицу, и подошли к машине Глеба.
   - Ого, это твоя машина? - спросила Саша, ещё теснее прижимаясь к Глебу.
   - Моя, садись.
   - Я сяду на первое сиденье с Глебом, а вы на заднее, - распорядилась Саша, и тут же залезла в машину.
   Когда все уселись, Глеб дёрнул с места. Сначала они закинули Свету, потом Влада.
   - Ну что, куда тебя отвезти, красавица? - насмешливо спросил Глеб у Саши.
   - Не знаю, но домой я не хочу...
   Глеб пристально посмотрел на неё.
   - Ну, тогда поехали.
   Глеб снял номер в отеле, где они и провели остаток ночи. Утром он предложил довести её до дома.
   - Всё было прекрасно, правда? - уже в машине спросила Саша.
   - Да, великолепно.
   - Давай сегодня встретимся.
   - Я занят сегодня, у меня прямо гора дел.
   - И завтра.
   - И завтра, - Глеб приподнял бровь и уставился на неё.
   - В чём дело, Глеб, что-то не так?
   - Детка, сейчас раннее утро, а по утрам я плохо соображаю, тем более после такой ночи. Извини, телефон звонит. Слушаю, - уже в трубку сказал Глеб, - привет, Машенька... Заходила? Ну да меня, сегодня ночью не было, - Глеб чему-то рассмеялся, - Всегда рад... Всё, я за рулём, потом созвонимся.
   - Твоя девушка? - спросила Саша.
   - Я должен тебе отчитываться?
   Саша пожала плечами. Вскоре машина мягко остановилась у её подъезда.
   - Спасибо, что довёз.
   - Это нетрудно. А сейчас мне пора в универ.
   - Ты не хочешь даже взять у меня номер телефона?
   Он равнодушно забил в мобильник номер её телефона.
   - Свой номер ты мне не оставишь?
   - Я сам тебе позвоню.
   - Почему все красивые парни такие сволочи? Ты даже не предложил мне кофе, - вдруг неожиданно сказала Саша.
   Чёрная бровь изогнулась в усмешке.
   - У меня очень мало времени, пока, дорогая.
   Саша вышла из машины и сильно хлопнула дверью.
   - Холодильником дома так хлопай, - проворчал Глеб и поехал к дому
   В гостиной, он обнаружил спящего Влада.
   - Эй, - легонько толкнул он его, - эй, ты чего здесь делаешь?
   - А, Глеб, здравствуй, - зевнул Влад.
   - Ну, здравствуй, друг, какими судьбами?
   - Да, понимаешь, явился я вчера ночью домой. От меня разит за километр алкоголем и женскими духами. Алле это почему-то не понравилось, и она меня выставила. Сказала, чтобы я завтра пришёл в нормальном виде, и она со мной разберётся. Я и думаю, поеду к тебе. Даже если ты тут с подружкой, то комнат много, и ты меня не выставишь. Приезжаю, Володя мне дверь открыл, тебя нет, ну я и лёг спать. Вот такая история, а ты где был, у неё?
   - Нет, я снял номер в отеле. Буду я ещё тут первых попавшихся в дом тащить.
   - Мудро. Ну, как она?
   - Ничего, но бывало и получше.
   - Как она вчера в тебя вцепилась, я думал, что ты в жизни от неё не отцепишься.
   - Я уже выслушал с утра, какая я сволочь, раз не пригласил её выпить кофе, не дал свой номер телефона и так далее.
   - Приятно с утра получать комплименты, правда?
   - Очень.
   - Ну а меня ты пригласишь выпить кофе?
   - Тебя? Надо подумать.
   - Ну, ты и сволочь, - сказал Влад и запустил в Глеба диванной подушкой.
   - Ах, ты драться?! Ну, получай!
   На шум прибежал Володя, и ему по голове тут же звезданула подушка.
   - Вы что, обалдели? - только спросил он.
   - Вовка, включи кофемашину, тебе же всё равно делать нечего, - попросил Влад.
   - Хорошо, - покорно ответил Володя.
   - Ладно, пошли пить кофе и курить, - предложил Глеб.
   - Ну что будем делать с твоей жизнью, Волк? - уже за столом спросил Влад.
   - А что с ней надо делать?
   - Так и будешь развлекаться вчера с Машей, сегодня с Сашей, завтра с Дашей?
   - А ты против? Или завидуешь? - улыбнулся Глеб.
   - Я не против, я хочу, чтобы у тебя всё наладилось в личной жизни.
   - У меня там всё хорошо.
   - Не похоже. Ты не обижайся, что я лезу тебе в душу, но мне так хочется, чтобы у тебя было всё нормально. Всё-таки Элла - это прошлое, а мы живём настоящим и будущим.
   - Меня всё устраивает, я больше ни во что не ввязываюсь, так оно комфортнее, да и веселее. Вспомни нас до всей истории? Классное было время. И на этом всё, закроем эту тему.
  
   Вечером, остановившись у газетного киоска, Глеб купил экземпляр журнала себе. Найдя фамилию и имя фотографа, он на следующее утро позвонил в редакцию и объяснив ситуацию, получил телефон фотографа.
   - Полина, не так ли? Я тот самый парень с фотографий на Финском заливе.
   - Неужели? Я так рада, что ты откликнулся! Ваша пара до сих пор у меня перед глазами. Глеб и Элла, я помню, такие необычные имена, такая потрясающая внешность и харизма у обоих. Как вы? Вы же вместе, правда? Не разочаровывай меня, глядя на вас я поверила, что настоящая любовь существует! Готовы продолжить фотосессию?
   - Давай встретимся. Когда тебе удобно?
   - Да хоть сейчас, я же в свободном полёте. У меня столько идей насчёт вас!
   Когда Глеб подъехал, Полина уже ждала его на парковке.
   - Ух ты, - сказал она, когда он припарковался рядом с ней. - Вы ещё и не бедствуете, тачка такая крутая. Блин, я точно начинаю верить в сказку. Где же Эллочка?
   - Сейчас поедем к ней, если ты не против.
   - Я? Против? Я обвесилась аппаратурой, продумала идеи. Далеко ехать? Я тоже на машине.
   - Загород.
   - Ещё круче! Золотая осень, загородный дом, да? Скажи, Элла нянчит малыша?
   Лицо Глеба в очках-авиаторах на пол-лица осталось непроницаемым. Он только нервно прикурил сигарету.
   - Если ты намерена ехать в своей машине, давай обменяемся телефонами, вдруг потеряемся по дороге.
   Они уже ехали по трассе, когда у Глеба раздался от неё звонок, он посмотрел в зеркало заднего вида, вроде не отстала, не потерялась, чего звонит?
   - Глеб, слушай, у вас же загородный дом, да? А там интерьер классический или более современный, типа, хай-тек? Я всё думаю, как свет поставить. И про ребёнка ты мне не ответил, есть малыш? Я не ещё не освоила работу с детьми, но когда-то надо начинать, правда?
   - Приедем и увидишь, ты за дорогой смотри, - ответил Глеб и нажал отбой.
   На парковке кладбища, Полина недоуменно вышла из машины.
   - Глеб, я что-то не поняла.
   До неё медленно начало доходить ситуация, но она всё ещё не верила. Может Элла просто здесь работает? В администрации кладбища или церкви?
   - Ты хотела увидеть Эллу? Пойдём.
   Глеб привёл растерянную Полину к белому мраморному памятнику. Она уже по дороге всё поняла, но боялась признаться, всё надеялась... Но увидев надгробную фотографию длинноволосой красивой девушки, она ужасе закрыла ладонью рот, чтобы не закричать. "Демидова Эллочка", и смерть наступила через полгода после той фотосессии.
   - Что? Как? - еле сдерживая себя, спросила Полина.
   Глеб лишь пожал плечами.
   - Ты как?
   - Я почти умер. Только недавно начал восстанавливаться, а тут ты со своими фотографиями.
   Полина, закрыв лицо ладонями, заплакала. Ещё и она со своей болтовнёй о счастье, загородном доме, о малыше, которого не могло быть.
   - Я же не знала, я не знала, откуда мне знать? Что с ней случилось?
   - Я не виню тебя ни в чём. Просто больно. Поехали, поговорим, если ты не против?
   Глебу вдруг мучительно захотелось выплеснуть кому-то своё горе, рассказать историю, рассказать про Эллу... Он так долго держался, копил в себе, играл спокойствие и равнодушие. Владу и Яне ничего не говорил, они встревожатся, пожалуй, опять будут досаждать его заботой, опасаться, что он опять сорвётся, но он не сорвётся, он знает. Он будет мужественным и сильным, поднимет голову и пойдёт дальше. Только немного поплачется перед незнакомым человеком, случайным свидетелем их мимолётного счастья.
   Полина кивнула, конечно, она поедет.
   - Давай выпьем, - предложил Глеб, когда они уселись в маленьком ресторане за самый укромный столик, - машину оставишь на парковке до завтра, я договорюсь.
   Они заказали выпивку, какие-то закуски и попросили официанта их не беспокоить, пока они сами его не позовут. Опрокинув в себя сразу две стопки, Глеб начал:
   - Итак, мы познакомились с ней на обычной молодёжной тусовке...
   Бутылка пустела, к еде они почти не притронулись, Глеб всё говорил и говорил, по ходу исповеди, сам вспоминая какие-то моменты, которые стёрлись памятью. Официанты поглядывали на них, гадая, что произошло. Молодой человек с грустной складкой у рта что-то рассказывает, а девушка всё время плачет. Они допивают бутылку, просят вторую, ничего не едят, только курят и пьют, а она всё плачет и плачет. На улице уже давно стемнело, когда Глеб закончил.
   - Как жаль, что у меня не сохранились все фотографии с той фотосессии...
   - Ты их нам присылала, у меня они сохранились.
   - Покажешь потом.
   - Поехали ко мне, посмотришь.
   - Ты живёшь один?
   - С братом, он не совсем здоров.
   Глеб вызвал такси, и купив ещё пару бутылок алкоголя, они поехали к нему.
   Глеб проснулся и приподнялся на кровати, с похмелья жутко болела голова. В постели он был не один. Он приподнял одеяло, рядом лежала обнажённая Полина. Отлично, вот и поговорили. Он, убей, не помнил, конец вечера и уж тем более того, что они переспали. Или просто сделали попытку, судя по его состоянию сегодня. Глеб вылез из кровати, морщась натянул спортивный костюм. Полина зашевелилась.
   - Где я? - сухим голосом спросила она.
   - Не скажу, что утро доброе.
   - Глеб? - Полина заглянула к себе под одеяло. - Мы что, переспали?
   - Я не помню. Но вряд ли я мог что-то в таком состоянии. Я пойду, добреду до кухни, поищу минералку, если нету, отправлю Вовку в магазин. Или ты предпочитаешь с похмелья что-то другое?
   - Нет, минералка то, что надо. Мы правда, не переспали? На мне ничего нет.
   - Я не помню. Вскрытая упаковка презервативов валяется, значит, попытка была. Но чем она закончилась, мы уже никогда не узнаем.
   Пока Вовка бегал за минеральной водой, Глеб, превозмогая себя сходил в душ и сварил кофе. Вернувшись в свою комнату, он поставил на тумбочку кофе для Полины, запотевшую бутылку Боржоми и рухнул со своей чашкой на кресло. Полина уже оделась, но это было, видимо, всё, на что хватило её сил, она лежала пластом. Прижимая ко лбу холодную минералку, она сказала:
   - Это же надо было так напиться.
   - Это я тебе расстроил.
   - Ты не против, если я у тебя ещё немного полежу? Стыдно признаться, но очень плохо.
   - Лежи, лежи.
   Вскоре она заснула, Глеб прилёг рядом и тоже заснул. Было уже темно, когда он почувствовал, что через него кто-то перелезает.
   - Ты куда? - спросил он.
   - Уже девять вечера, проспали весь день, я поеду. Вроде отошла.
   Глеб схватил её за руку и притянул к себе, она упала на него сверху.
   - Может останешься до завтра? Чтобы окончательно отойти? - прошептал он.
   - Вообще то у меня парень есть.
   - Мы ему не скажем.
   Глеб перевернулся и лёг на неё, расстёгивая ей блузку, залезая в бюстгальтер.
   - Какой ты - настырный.
   - Я решил, что ты будешь мучиться, было - не было, а так внесём ясность.
   Его руки скользили по её телу, губы не давали одуматься, тяжесть его тела придавила к кровати. Как же так? Он так любил Эллу, а теперь хочет её. Да как она может? После его рассказа, её слёз, просмотра фотографий. Но ей сейчас так хорошо, он так возбудил её, её тело сейчас существует отдельно от головы, оно пышет желанием, всё в мурашках, грудь напряглась, он задирает ей юбку, снимает бельё, и она предательски раздвигает ноги. Элла, прости...
   Выспавшись днём, они вновь заснули только под утро. Когда Полина открыла глаза уже ярко светило осеннее солнце. Она посмотрела на часы на руке Глеба, первый час дня, воскресенье. Ничего себе, провела выходные. Телефон сел, наверное, её парень уже бьёт во все колокола, разыскивая её. А она тут, в постели с чужим мужчиной чуть не умерла от наслаждения. Ну что за ночь, Полина даже покраснела, она позволяла ему такое, чего никому никогда не позволяла, она сошла с ума...
   - Ну и как я поеду? - спросила она, когда они уже поднялись с кровати. - Вся одежда помята.
   - У меня найдётся утюг. В отличие от еды, холодильник пуст. И Вовка куда-то слился, в магазин не пошлёшь. Кофе будешь?
   - Буду. Ты помнишь, где конкретно мы оставили машины?
   - Возьму такси, доедем вместе, можно заодно там и позавтракать, или пообедать.
   Полина сходила в душ, привела себя и одежду в порядок, Глеб допивал уже третью чашку кофе, когда она вошла на кухню. Он кивнул на кофемашину.
   - Нажми на кнопку, я уже всё подготовил.
   - Классная вещь, всегда о такой мечтала. И вообще у тебя потрясающая квартира, и ты тоже нереальный.
   Полина выпила кофе и наклонилась, поставить чашку в посудомойку, юбка обтянула её зад, Глеб закусил губу. Когда она разогнулась, то попала в его объятия он притянул её к себе, зарыл руку в волосы, и начал целовать.
   - Глеб, хватит, я не могу, у меня есть парень.
   - Передашь ему привет, - почти не отрывая от её губ, сказал он и стал задирать ей юбку.
   - Я только отгладила одежду.
   - И что? Утюг сломался?
   Глеб приподнял её и посадил на стол, раздвигая ей ноги.
   Прощаясь у машины, Полина обняла его за шею.
   - Спасибо за откровение, за всё.
   Глеб запустил ей руки под пальто, провёл ладонями по талии, потом вверх, дотронулся до груди, и она вздрогнула, потом ладони снова поехали вниз.
   - Захочешь ещё, звони, приходи, - глядя в глаза, сказал Глеб.
   Полина кивнула и в растерянных чувствах села за руль.
  
   Жизнь вошла в своё русло. Глеб занялся здоровьем Володи, за время его отсутствия с парнем никто особо не занимался, и был очевиден регресс, помогал Марине и Андрею, они совсем потерялись после смерти единственного сына. Сам он вплотную занялся учёбой, надо закончить университет и открыть своё дело, чтобы достойно содержать себя и Володьку, отвязаться от Елены. Та, после всей этой истории больше не появлялась, пусть сидит в своей Америке, и носа сюда не кажет. Периодически Глеб встречался с Машей - с ней было хорошо расслабиться, встречался с Яной - с ней можно было поболтать и посмеяться. Между ними мелькали и другие девушки, но ничего серьёзного. Такое удобное, тёплое болото, никаких встрясок и переживаний.
   Как-то поздно вечером, возвращаясь из спортзала домой, на своей лестничной клетке он увидел Полину. Она сидела на широком подоконнике и смотрела в окно.
   - Что ты здесь делаешь? - удивился Глеб.
   - Жду тебя.
   Отлично, а если б он был не один? Что за привычка приходить и ждать под дверью? Телефона что ли нет?
   - Твой сосед не раз выходил, приглашал к себе на кофе. Друг твой?
   - Ни в коем случае, и не советую туда ходить, - открывая дверь, ответил Глеб.
   Они зашли в квартиру, Глеб пригласил её в столовую.
   - Выпьешь? Или кофе? Я после тренировки, пока без алкоголя, но тебе налью.
   - Нет, я за рулём. Давай кофе.
   Глеб включил кофемашину и, подняв вопросительно бровь, посмотрел на Полину.
   - Глеб, прошёл месяц, как мы с тобой провели ночь, я сказала, что у меня есть парень, и ты мне не звонил.
   Ты реально думаешь, что я тебе не звонил, потому что у тебя есть парень?
   - Полина, что ты хочешь?
   - Ну у тебя и так трагедия произошла, а тут ещё я сказала, что не могу с тобой быть, потому что несвободна.
   - Меня это не расстроило, не переживай. Встречайся со своим парнем на здоровье.
   - Тебе всё равно?
   - Ну в общем то, да
   Почему они все воображают, что после случайного секса должны завязаться отношения?
   - Мы прекрасно провели время, но я не хочу ничего серьёзного, мне этого не нужно, извини, что сразу не предупредил.
   - Это я тут что-то себе вообразила.
   Полина поднялась, в глазах стояли слёзы, она нервно допила кофе и, поставив чашку, собралась уходить. Но тут Глеб положил ей на плечо руку, рука тяжёлая, тёплая давила на неё.
   - Ты чего хотела то? - почти шёпотом спросил он.
   Полина покачала головой. Но тут рука притянула её.
   - Останься сегодня, - услышала она горячий шёпот в ухо, - ты же за этим пришла.
   - Я не могу.
   - У тебя критические дни?
   - Да при чём тут? Нет, но...
   Она попыталась вырваться, но Глеб не дал ей этого сделать, он нашёл её губы, и она поплыла. Он увлёк её к себе в комнату, рассуждая, что раз пришла, то надо расслабиться, не хотела бы не приходила, или просто обошлась бы звонком. Срывая с неё одежду, Глеб повалил её на кровать, она ещё пыталась сопротивляться, но его настойчивые ласки, ломали её волю. Через час у Полины начал настойчиво звонить телефон.
   - Возьмёшь? - спросил Глеб и надавил ей на поясницу, чтоб она сильнее прогнулась. Полина стояла на коленях, спиной, поза удобная, если надо, может поговорить, ему это не мешает. Телефон всё звонил и звонил, на экране высвечивалось лицо и имя "Илья", но Глеб наращивал темп, пока она не вскрикнула и не упала, а он - на неё. А телефон всё звонил.
   - Настойчивый парень, - прошептал сзади в ухо Глеб.
   Полина тяжело дыша, зашевелилась, пытаясь сбросить Глеба с себя, наконец, он оставил её, и она, завернувшись в простыню, схватила телефон и выскочила на балкон, прикрыв дверь, и услышав вслед смешок. Она как последняя... истекала страстью, пока её замечательный парень искал её и волновался, нет надо заканчивать с этим. Поговорив со своим мужчиной, Полина вернулась в комнату и начала судорожно собирать по полу свои вещи.
   - Уходишь? - закуривая, спросил Глеб.
   - Ухожу и больше не приду.
   - Как скажешь.
   Он был не против отдохнуть и продолжить, но, в принципе, и поспать тоже было бы неплохо. Глеб был равнодушен, холоден и циничен, как раньше. Когда дверь за Полиной захлопнулась, Глеб погасил сигарету и заснул. Завтра снова учёба, тренировка, а потом кто знает? Сейчас его полностью устраивала его жизнь.
  
   Но вот закончилась очередная сессия, впереди лето, захотелось новых впечатлений, отдыха.
   - Володя, у меня для тебя прекрасная новость. На несколько месяцев я отправляю тебя в санаторий в Швейцарию. Я уже всё узнал. Там прекрасные условия, процедуры.
   - Зачем? Мне хорошо дома.
   - Там будет тоже отлично. Подышишь воздухом, полечишься. Это один из лучших санаториев для таких людей, как ты.
   - Это очень далеко, я никогда не был так далеко.
   - Я отвезу тебя и обещаю навестить. Там есть русскоговорящий персонал, так что тебе будет там комфортно.
   - А мой компьютер? Мне скучно без него.
   - Я дам тебе ноутбук и поставлю туда все твои игры. Телефон у тебя тоже будет работать, так что ты всегда сможешь мне позвонить.
   - Тогда хорошо.
   В самолёте Володя радовался всему. Он никогда не летал, поэтому его детская восторженность всё время прорывалась наружу. Он смеялся и громко восторгался всем увиденным, Глеб просил вести себя тише, но ему никак не удавалось его успокоить, Володя был перевозбуждён. Женщина на соседнем кресле никак не могла заснуть из-за возгласов Вовы. Она долго пыталась, но, наконец, не выдержала и сказала Володе:
   - Молодой человек, как вы себя ведёте? Это просто безобразие. Вы - взрослый человек, а кричите как дитя. Замолчите, наконец, голова от вас раскалывается.
   Володя заморгал, на глазах выступили слёзы, и он с мольбой посмотрел на Глеба.
   - Мне кажется, что у кого-то просто не хватает ума понять, что молодой человек немного болен. И по ходу дела, лечиться нужно не только ему.
   Те, кто слышал речь Глеба, засмеялись. Нервная женщина покраснела и отвернулась со словами извинения. Глеб откинулся на сиденье. Как ему надоело это унижение, косые или сочувственные взгляды. Не он должен заниматься Володей, а мать. Глеб тяжело вздохнул. Ему опять страстно захотелось в спокойное лоно семьи Даниила, к любящим Марине и Андрею.
   В аэропорту Глеб взял в аренду машину и доставил Володю в санаторий. А сам на следующий день уехал домой, пообещав навестить брата.
  

Глава 19. Чужая земля

  
   - Знаешь, Влад, я уезжаю, - сказал Глеб.
   - Куда это тебя в очередной раз понесло? - спросил Влад.
   - Хочу побыть наедине с собой. Мне надо много о чём подумать, принять какое-то решение. Я поеду путешествовать по Европе на машине.
   - Кто тебе здесь мешает думать?
   - Здесь? Сам город, прежде всего. Новые места располагают к размышлениям, можно что-то переосмыслить, пофилософствовать, что-то понять.
   - Почему бы тебе не купить тур, и куда-нибудь не съездить по путёвке?
   - Нет, Влад, в гостинице видеть одни и те же лица, заводить курортный роман, нет. Я хочу просто ехать и ехать вперёд. И потом, я собираюсь уехать месяца на три. Я не могу столько времени сидеть на одном месте.
   - Может не надо, дружище?
   - Ты боишься, что я попробую опять разбиться? - улыбнулся Глеб.
   Влад кивнул.
   - Нет, с этим раз и навсегда покончено. Я вернусь, обещаю, и со мной ничего не случится.
   Оформив все необходимые бумаги, Глеб собрался, сел в машину и погнал в сторону границы.
   Лента дороги неслась между деревьями, и исчезала под колёсами автомобиля, мелькали населенные пункты. Маленький чёрный BMW с агрессивным "взглядом" фиолетовых фар будто слился в одно целое со своим хозяином, и, как и он, спешил, поскорее покинуть Россию. Глеб с наслаждением рулил машиной, музыка, сигаретный дым, незнакомые места успокаивали нервы. Как хорошо, ехать бы так вечность... Мелькали города, но Глеб не останавливался, ему хотелось уехать подальше от Петербурга, забраться в сердце Европы, когда всё и все останутся далеко позади. Но он знал одно: он ни за что не поедет в столицу Франции. В Париже он был с Эллой, а ни одно воспоминание из прошлой жизни не должно его тревожить. В этот раз он просто хочет быть один, без неё.
   Глеб ехал и ехал, словно куда-то опаздывал. Его раздражали любые остановки и задержки: таможни, бензозаправки. Когда его начинал одолевать голод, он останавливался у кафе, быстро брал кофе, бутерброд и ехал дальше, перекусывая прямо за рулём. Когда от бесконечного напряжения у него начинали болеть глаза, он останавливался, клал голову на руль и отдыхал, но буквально через пятнадцать минут его снова тянуло в дорогу.
   Итак, Глеб, теперь есть возможность обо всём подумать. Как же ты теперь будешь жить дальше? Как сказал Влад "вчера Маши, сегодня Саши, завтра Даши"? С одной стороны, почему бы нет? Никаких обязательств, ревности, сцен. Но для тебя это слишком просто. И почему человек всегда ищет себе более тернистую дорогу? Ведь, кажется, куда проще жить, как животные. Но нет, парадокс: без сложностей тоже жить сложно. И что же теперь тебе делать, Глеб? Ты ведь так боишься снова влюбиться. Тебе так страшно завязывать долгие отношения, ты боишься слишком привязаться к кому-то. А без этого, тогда зачем такая жизнь вообще нужна? Какой в ней смысл? Жить ради себя? Тогда надо заняться каким-нибудь делом, чтобы оно отнимало у тебя все силы. Но что за радость работать и приходить в пустой дом, где никого нет, кроме недалёкого брата, и изредка появлявшейся развратной матери? Никто не поинтересуется, как у тебя дела, никто не согреет, не будет радоваться твоим победам, и огорчаться неудачам. Никто... И в целом мире ты один. Подскажите, ну, хоть кто-нибудь, как поступить! Ну почему ему досталось такое испытание? Почему он всегда обо всём должен думать сам, почти с пелёнок принимать все решения, решать все проблемы? Хоть бы раз в жизни кто-нибудь помог ему! Но нет ему, видимо, суждено всегда и со всеми быть самым сильным, полагаться только на себя и ещё тянуть за собой непутёвого брата. После Её смерти никогда больше у него не будет родного человека, потому что сильно полюбить кого-то он не в состоянии, душевных сил на это больше нет. А помнишь, как-то давно Яна сказала: "Глеб, у человека не может быть всего сразу. Чего-нибудь бог его обязательно лишает, потому что человек должен пройти написанные на роду испытания и съесть пуд соли. У тебя есть внешность, ум, талант, богатство, но фактически нет родителей и нет любви, а у кого-то наоборот". Да, у него есть всё, отобрали лишь самый ценный подарок в жизни, но он - сильный, и ему надо начинать жить заново, и он никогда больше не позволит слабости одержать над ним верх. Раз он не погиб, значит, судьбе было угодно, чтоб он выжил. Хоть он и будет жить один на один с призраком и разбитым сердцем.
   Через двое суток бессмысленной гонки, Глеб понял, что окончательно выдохся. Ему хотелось в душ и в постель. Проклиная себя за то, что он не может больше вести машину, Глеб снял номер в мотеле. Однако рано утром, немного посвежевший и отдохнувший, он вновь гнал своё маленькое спортивное BMW вперёд.
   Смысл, где смысл в такой бешеной гонке? От себя не убежишь, ты давно это понял. Тогда куда ты несёшься? Опять хочешь разбиться? Нет, не хочешь. Самоубийства - это признание собственного бессилия и слабости, а мы договорились, что ты будешь сильным. Сбавь скорость, посмотри, какие красивые места. Ты здесь никогда не был. Куда ты так торопишься? Это же путешествие. Влад у тебя потом спросит: "Что видел?", и что ты ответишь? Серое дорожное полотно, и всё? Тогда зачем надо было куда-то ехать? Сбавь скорость, вот так, так уже лучше. А теперь заверни в какой-нибудь город. Где ты сейчас, сам то помнишь? Спутниковый навигатор показывает, что в Германии, а ты даже не обратил внимания, когда переезжал границу. Так и жизнь пройдёт, а ты ничего не увидишь, вернее, попросту не заметишь.
   Надо и в правду что-нибудь посмотреть, а то устроил "Формулу-1". Какой ближайший город? Мюнхен? Прекрасно, вот туда и завернём. Но, покатавшись по городу, Глеб опять свернул на шоссе. Города сейчас не для него.
   И вот опять дорога, ночь и сигареты. И он, пялящийся во тьму. Развлечься что ли с кем-нибудь? Ага, опять за своё. А слабо не обращать внимания на женщин в течение всей поездки? Ну, так для проверки? Побыть только наедине с собой, один на один, сможешь? Педаль газа до конца и вперёд!
   Глеб не заметил стоявшей на дороге тёмной фуры, у которой почему-то не работал аварийный сигнал, и все фары были выключены. Он летел на бешеной скорости и увидел её в последний момент. Глеб резко вывернул руль, правый борт его машины прошёл в двух сантиметрах от левого борта фуры. BMW пошел юзом, его завертело и выкинуло на встречную полосу. Если бы навстречу кто-то ехал, то, возможно, путешествие Глеба на этом бы закончилось. Но, к счастью, встречных машин не было. Сердце бешено колотилось, и даже стучало в висках. Глеб еле разжал побелевшие пальцы и отнял их от руля, в который вцепился мёртвой хваткой. К его машине подбежал водитель фуры и что-то заорал на немецком языке. Глеб не знал немецкого, но подозревал, о чём орёт водитель. Глеб нажал кнопку стеклоподъёмника и сказал на русском, потому что сконцентрироваться на английском языке сил не было:
   - Чего орёшь? Заткнись, пока я тебе за такие шутки не врезал.
   Водитель, видимо, по злому лицу Глеба понял, что сейчас его будут бить, махнул рукой и ушёл. Глеб отдышался, закурил сигарету, и медленно поехал дальше.
   Да, чудесно, поездка чуть неожиданно не оборвалась. Если бы не его реакция, то своё обещание Владу вернуться целым и невредимым, он бы не сдержал. Глеб вдруг почувствовал, как он вымотался за эти несколько дней, как у него устала спина, как болят глаза. Нет, надо срочно отдохнуть, надо поспать, нормально поесть, надо размять ноги. Что ж, едем в Берлин! Однако несколько сот километров до Берлина, Глеб еле дотянул. Идиот, надо же было так себя измучить! И ради чего? Наконец-то появились огни большого города! Скорее, скорее, давай, ещё чуть-чуть! Глеб снял в первом попавшемся отеле номер, завалился спать, и проспал целые сутки.
   Первые дни Глеб только ел и спал. Если он и вспоминал о машине, то только с отвращением. Потом пару дней он гулял по городу. Немки кидали на него взгляды: жгучие брюнеты - у них редкость. Но Глеб не обращал на них внимание. Женщин, а тем более некрасивых немецких девушек, ему и вправду не хотелось. Как-то, возвращаясь в отель, он зашёл на стоянку. Его спортивная "бомба" стояла заброшенная, пыльная, и злобно поблескивала фарами. И Глеба снова потянуло за руль. Что ж пора ехать дальше. Он сказал рабочим автостоянки, чтобы к завтрашнему утру ему намыли машину, и подготовили её к дальней дороге. Отдал им ключи, а сам пошёл в свой номер отсыпаться. А с утра машина, блестящая и красивая, ждала его и словно торопила. Глеб сел на сиденье, закурил сигарету и нажал педаль газа.
   И снова вперёд, вперёд, навстречу чему-то новому. А вот интересно чем это сумасшедшее путешествие закончится? Ведь наверняка он сорвётся, закрутит роман. Нет, нет, он попробует не опошлять поездку. Он попробует быть один, а если не сможет, то тогда всё без толку.
  
   Глеб остановился в каком-то автокемпинге. Он откинул своё сиденье, закинул ноги на торпеду и курил, изучая потолок автомобиля, изредка прикладываясь к банке пива. Больше он себя так не изматывал дорогой, останавливался на отдых, как только чувствовал усталость. Глеб закрыл глаза, плавно погружаясь в дремоту.
   - Привет, - услышал он русскую речь.
   Только не это: в полуоткрытое окно его машины заглядывала хорошенькая девушка.
   - Я увидела российские номера, и решила подойти. 78 - это Петербург?
   Глеб кивнул.
   - Мы соседи, я из Петрозаводска, но уже два года живу в Швеции. Сейчас я с подругами путешествую. А ты один?
   - Один.
   - И интересно путешествовать одному?
   - Мне нравится.
   - Ты устал и не хочешь говорить. Извини, я так соскучилась по родине, увидела русский номер и решила немного поболтать на родном языке.
   Глеб кивком пригласил её в машину. Девушка была слегка пьяна, она сбегала ещё за бутылкой к своим подругам и залезла к нему в машину.
   - Это немецкий шнапс, - сказала девушка, разливая по стаканчикам.
   - Вообще я планировал попить немецкого пива.
   - Я люблю, что покрепче, мне так невыносимо скучно в скандинавской Европе.
   - А вернуться? - спросил Глеб, отхлёбывая из стаканчика. Ну и пойло.
   - Возврата нет.
   Девушка пила и щебетала, пока не потянулась к нему за поцелуем.
   - У меня сто лет не было нормального мужика, эти шведы, немцы просто отвратительны, - прошептала она, расстёгивая кофточку.
   Так, стоп! Мы так не договаривались. Глеб, ты забыл? Никаких женщин. А может плюнуть на всё и развлечься? А может так станет легче? И не зря же у тебя, в конце концов, в бардачке целая куча презервативов.
   - Перелезай на заднее сиденье, - сказал Глеб.
   Под утро он проводил совершенно пьяную подругу до её автомобиля, и сам сразу же уехал
   Итак, снова однодневная интрижка. Легче тебе стало? Нет. Потому что ни этого тебе надо было. Что за скотские отношения? На заднем сиденье автомобиля, а потом всем спасибо, все свободны. А с другой стороны, получили удовольствие, и плевать на всё. Ну, никакой последовательности, Глеб. Браво!
   Получив разрядку, Глеб включил на всю катушку музыку, и гнал свой BMW на полной скорости. Машина послушно неслась вперёд, ловко лавируя между другими. Быстрее, быстрее, ну, почему у него нет скорости самолёта? Правда, на такой скорости и вправду казалось, что он сейчас взлетит. Как классно! Ровная дорога, солнце, любимая музыка и педаль газа до конца! Это было своеобразной игрой: одно неверное движение, и он погиб, на такой сумасшедшей скорости при столкновении ему не выжить. Это щекотало нервы, и выбрасывало в кровь адреналин. И всё-таки он - гений, раз организовал себе такой отдых!
  
   Глеб давно хотел побывать в Амстердаме, и поэтому, приехав туда, решил пожить там пару дней. Посмотрев на улицу "Красных фонарей", Глеб завернул в бар, чтобы провести там пару одиноких часов. Накуриться что ли гашиша? Но он не употреблял наркотики с того страшного времени. И он боится вновь к ним привыкнуть. А, была - не была, гашиш - не кокаин! Втянув в себя знакомый до боли наркотический дым, Глеб почувствовал себя как заново родившимся. Всё-таки неплохая вещь, главное, не увлекаться. Вечер в одиночестве не удался, вскоре за его столик подсела очень весёлая компания из Дании, ребята неплохо говорили по-английски, и за папироской гашиша, они разговорились. Время пролетело незаметно, уж рассветало, а они всё веселились.
   А потом опять дорога. Пролетев Бельгию, Глеб въехал во Францию. Он хотел попасть в Испанию, чтобы отдохнуть на море. Поэтому решил Францию проехать без остановок, и ближе, чем на сотню километров не приближаться к Парижу.
   Лил дождь. Где-то под городом Реймс, Глеб увидел на обочине девушку. Она была без зонта, в лёгкой куртке, которая промокла насквозь. Надо было быть последней свиньёй, чтобы не подвезти её, и Глеб остановил машину. Он открыл дверцу и сказал по-французски:
   - Садись, красавца.
   - Спасибо, - ответила девушка.
   Усевшись, она стала греть руки у обогрева. Глеб настроил климат-контроль на более высокую температуру.
   - Спасибо вам, я так замёрзла. Уже поздно и машин мало.
   - Куда тебе надо ехать?
   - Вообще-то далеко. В Тулузу. А ты куда едешь? В Париж?
   - В Испанию.
   Глеб посмотрел на спутниковый навигатор.
   - Тулуза по пути, так что можешь составить мне компанию, - предложил он.
   - Это здорово! Не знаю, как благодарить!
   Глеб улыбнулся, видя, как с её волос стекает вода, и сказал:
   - В кармане дверцы лежат салфетки, можешь воспользоваться.
   Девушку благодарно улыбнулась и вытерла лицо. Затем она сняла куртку, оставшись в тонкой кофточке и джинсах. Она достала из сумочки расчёску, и начала расчёсывать свои длинные светлые волосы.
   - Как тебя зовут? - спросил Глеб, трогаясь с места.
   - Аделина, а ты не француз. Ты не очень гладко говоришь на нашем языке. Испанец?
   - Нет, я русский. А французский я, действительно, знаю не очень хорошо. Ты говоришь по-английски?
   - Нет, только по-немецки.
   - Жаль, значит, будем изъясняться на французском.
   - Что ты делаешь так далеко от родины? И как тебя зовут?
   - Путешествую. Чтобы не ломать язык с русским именем, можешь называть меня Дэн.
   Аделина была бельгийкой, и любила приключения. Поэтому из Брюсселя ехала к родственникам в Тулузу автостопом.
   - Послушай, Дэн, ты не устал? - спросила часа в три утра Аделина.
   Глеб отрицательно помотал головой.
   - Человек-машина! Я тут знаю хороший мотель. Можно остановиться отдохнуть, принять ванну. Где ты последний раз останавливался?
   - В Амстердаме.
   - О-ля-ля! Тогда тем более надо отдохнуть!
   Глеб усмехнулся.
   - Ну, где твой мотель?
   Зайдя в освещенный холл мотеля, Аделина, наконец, рассмотрела своего попутчика. Какой красивый мужчина! Редко таких встретишь! А когда Глеб прищурил серые глаза, и нагло спросил снимать один номер или два, она совсем потеряла голову. Аделина ничего не ответила, только смотрела на него, как загипнотизированная. Глеб кивнул, скривил губы в ироничной усмешке, и снял номер один на двоих. Заказав фрукты и вино, они поднялись наверх.
   В мотеле Глеб и Аделина провели два дня, практически не вылезая из постели. На следующий день после приезда, они решили никуда не ехать, потому что, во-первых, слишком много выпили, а, во-вторых, не хотелось вылезать из уютной кровати, где они доставили друг другу так много удовольствия. На второй же день, они спустились в кафе, чтобы поесть и выпить кофе перед дорогой, однако, вместо того, чтобы пойти в машину, они взяли вина, доплатили администратору деньги и вернулись в уютное гнёздышко. Но на третий день, Глеб поднялся с постели.
   - Всё, надо ехать.
   Аделина села на постели, прижалась к его спине.
   - И мы расстанемся?
   Глеб повернулся и обнял её.
   - Тебя ждёт Тулуза, меня - Испания.
   - Возьми меня с собой, или поехали со мной!
   Глеб приподнял её лицо за подбородок, посмотрел в серые глаза, поцеловал дрожащие губы. Аделина прижалась к нему, и её слёзы стали обжигать его шею. Глеб же равнодушно курил и ждал, пока она успокоится. Жалеть её и, тем более, что-то обещать, он не собирался.
   Только к вечеру, они сели в машину, попрощавшись с маленьким уютным мотелем. Оставшийся путь до Тулузы, они, в основном, молчали. Аделина иногда всхлипывала, а Глеб же, как всегда, олицетворял полнейшее равнодушие.
   Довезя Аделину до места назначения и небрежно поцеловав её, Глеб рванул с места. Посмотрев в зеркало заднего вида, он видел, как она смотрит ему вслед и, вероятно, плачет. Такая маленькая, нежная, с тяжёлым чемоданом в руках. Ну, что он мог поделать? Ведь если смотреть правде в глаза, он испытал огромное облегчение, когда она покинула его машину. Ему хотелось быть одному, только дорога и маленькое BMW, которому он - единственный хозяин. А все эти нежности, чувства, любовные драмы - всё это не для него. Пусть это переживают такие, как Аделина. Нет, неужели и правда можно влюбиться в человека после двух страстных ночей? Ведь она ничего не знала о нём, о себе она охотно болтала, а он на вопросы о себе самом давал односложные ответы, отговариваясь, что плохо знает язык. Это была просто мимолётная интрижка, двое людей оказались в одно и тоже время в одном и том же месте, провели вместе два дня, расстались. Ну, что тут убиваться? Или она и вправду думала, что он сейчас ей предложит всё бросить и ехать с ним? Глупо. Нет, всё, больше таких чувствительных дам ему не надо. А если они сами к нему полезут, то пусть пеняют на себя.
   Стоя в очереди на бензозаправке, Глеб отогнул солнцезащитный козырёк и посмотрел на себя в зеркало. Давно он как следует не смотрел на себя в зеркало. Да, бесспорно, лицо красивое с правильными чертами, но холодное и равнодушное, как у матери. Глеб улыбнулся, появились ямочки, так-то лучше. Но раз ему дана такая внешность, он будет этим даром природы пользоваться. А чувства других? А на чувства других наплевать! А как же он? А у него в запасе много нежных слов и страстных поцелуев. Он может их раздавать направо и налево, и одаривать ими девушек, как одаривают монетами нищих.

Глава 20. Чужая жизнь

  
   Была уже глубокая ночь, но Глеб не останавливался, хотя и не спешил. Был очень сложный участок дороги в горах. Глеб тихо слушал музыку и наслаждался мыслью, что завтра будет на море. Вдруг за резким поворотом, он увидел тёмные силуэты и машину спасателей. Видно, здесь произошла серьёзная авария. Он поехал медленней, чтобы случайно куда-нибудь не врезаться. Навстречу ему выскочил какой-то человек и замахал руками. Глеб нажал на тормоз, и машина резко остановилась. Мужчина что-то кричал на испанском языке и, видимо, просил о помощи.
   - Я не понимаю испанского, не могли бы вы говорить по-английски или по-французски, - спокойно сказал Глеб на английском и повторил тоже самое на французском.
   Мужчина сказал, перемешивая английский и французский языки.
   - Отвези сеньора с ребёнком до Сарагосы, до какого-нибудь госпиталя! Его жена с дочкой только что на его глазах улетели на своей машине в пропасть! Он ехал со старшим сыном сзади, и всё видел! Его жена не справилась с управлением.
   - Конечно, - ответил Глеб.
   Спасатели подвели мужчину и мальчика лет десяти к машине Глеба, и помогли им забраться на заднее сиденье. Глеб посмотрел в зеркало заднего вида. То, что он увидел, поразило его. У ребёнка были закатаны глаза, а изо рта свисала пена, видимо, с ним случился припадок, подобные припадки случались и у Вовки. Мужчина сидел прямо, как палка, он был настолько бледен, что казался манекеном. А большие чёрные глаза казались неестественно огромными. Изредка у него подрагивали губы, и из глаз выкатывалась слеза. Машина уже давно неслась со скоростью, которую Глеб считал предельно допустимой при такой сложной дороге, а мужчина и мальчик всё сидели в таких же позах. Когда они въехали в город, Глеб спросил на двух языках, где здесь госпиталь. Но мужчина не ответил, он даже не слышал Глеба. Тогда Глеб начал расспрашивать у прохожих. Наконец, кто-то на ломаном французском объяснил ему, как доехать до стационара. Увидев здание больницы, мужчина взял ребёнка на руки и вышел, не сказав Глебу ни слова.
   Глеб развернулся и медленно поехал по заранее намеченному пути. Он прекрасно понимал состояние мужчины, когда вот только что человек был жив и здоров, мгновение и его нет. Глеб закурил и погрузился в воспоминания. Супруга и дочь этого мужчины погибли мгновенно, а Элла мучилась, над ней поиздевались. Снова он видел удаляющуюся фигурку в тёмном пальто, слышал стук каблуков, а потом "она скончалась, скончалась, скончалась". Невыносимо, ну почему это случилось именно с ней, почему подвернулась именно она, почему именно в этот вечер эти трое уродов оказались там? Ведь они вообще из другого района. Почему он привёз её так поздно? Они долго сидели в кофейне, не хотели расставаться, если бы они знали, что это приведёт их к расставанию навечно, если б знали: эта затяжка времени станет фатальной. Ведь она могла приехать к маме днём, не сидеть с ним в кофейне, и остаться у неё до утра, а потом, на следующий день, он бы забрал её. Тогда ничего бы с ней не случилось, днём этих скотов там не было, да и не стали бы они нападать днём. И тогда его малышка осталась бы с ним навсегда, они бы поженились и были счастливы, и не было бы дальнейшей цепочки событий, приведших к другой катастрофе. У Глеба заболело сердце, чёрт, он до сих пор глубоко любит её, поэтому ему плевать на остальных, остальные так... развлечения ради. Малышка, зачем ты покинула меня? Ты видишь, как моя душа мечется в бесполезном поиске, она то знает, мне нужна только ты. И почему ты не взяла меня к себе, ведь я два раза пытался вновь соединиться с тобой? Почему ты оставила меня в этом мире? Неужели ты не видишь, как я мучаюсь? Если бы можно было найти ответы на эти вопросы, если бы ты хоть на минуту пришла ко мне! Призраком, явью, как угодно, дала бы знак из того мира, где ты сейчас. Ведь я так любил и люблю тебя! Твоё лицо единственное из женских лиц, на котором я помню каждую чёрточку, прошёл ни один год, а я, как наяву слышу твой смех, вижу твою улыбку, помню, как ты вздрагивала от моих прикосновений, а я от твоих! Иногда мне кажется, что я вижу тебя, но это только обман, галлюцинация, пригрезившаяся больному сознанию. Почему говорят, что если встречаются две половинки одного целого, то они умирают в один день? Я знаю, что именно ты была моей половинкой, но ты ушла из этого мира, а я остался... для чего? Неужели только для того, чтобы мучаться и страдать все отпущенные мне годы? Нет, я не хочу так жить! Но ты не взяла меня к себе, значит мне придётся жить...
   Глеб не заметил, как добрался до заранее намеченного места на побережье Средиземного моря. Сняв номер в прибрежном отеле, сдав машину на мойку и текущий ремонт, Глеб лёг в постель. Но думы не оставляли его, он очень вымотался, но заснуть не мог. Тогда он прибег к хорошо знакомому способу: он напился. А когда алкоголь ударил в голову, он забылся тяжёлым сном.
   За пару- тройку дней Глебу быстро приелся отдых на море, солнце, пляж, хороший отель и полное одиночество. Думы все передуманы, мысли собраны, тело физически отдохнуло, и он начал смотреть по сторонам. Одна молоденькая официантка из бара при отеле посматривала на него. Наверняка в отеле есть правило, по которому служащим нельзя заводить связи с гостями, но, в принципе, ему то какое до этого дело? Девушка симпатичная, стройная, густые чёрные волосы собраны в небрежный хвост, полные губы, глаза горят, наверняка, говорит по-английски, почему бы не развлечься? На её бейджике он прочитал имя Даниэла, и когда она принесла ему заказанный коктейль, он попытался её разговорить, она была смущена и поглядывала по сторонам. Но на следующий день, когда он лежал на шезлонге у бассейна, девушка сама подошла к нему:
   - Не хотите ли выпить? - спросила она.
   - От этого я никогда не откажусь. Даниэла, верно?
   - Меня зовут, извини. Нам нельзя так долго разговаривать с гостями. Если тебе что-то будет нужно, то я здесь неподалёку.
   Вечером, после её смены, Глеб поймал её на выходе из отеля.
   - Куда ты так спешишь? - преградил он ей дорогу.
   - Домой. Иногда я остаюсь в отеле, а сегодня я еду домой, много дел накопилось.
   - Я иду в бар, не хочешь составить мне компанию?
   - Я бы с удовольствием, но правила отеля..., я говорила тебе.
   - Есть куча других баров вне отелей. Я не прав? - поиграл он ямочками.
   Даниэлу одолевали сомнения. Но Глеб с его напором почти заставил её пойти с ним. Уйдя подальше от отеля, он усадил её в баре и заказал напитки, поинтересовавшись неголодная ли она, он предложил ей выбрать еду. Даниэла выпила и смогла расслабиться, этот красивый парень всё болтал, смешил её, и она стала лёгкой и непринуждённой. Глебу же очень нравилось смотреть в глаза Даниэлы. Большие, чёрные, как будто пылающие огнём, этот взгляд обжигал его. Ему нравились её чёрные блестящие волосы, пухлые губы, тонкая талия и большая грудь, видневшаяся в вырезе платья. Даниэла нервным движением руки поправила платье в области декольте, дерзкие серые глаза так бесцеремонно разглядывали её.
   - Тебе ещё что-нибудь заказать? - спросил Глеб.
   - Нет, спасибо. Я больше ничего не хочу, мне, действительно надо домой.
   - Я провожу тебя. Ты далеко живёшь?
   - Надо ехать на автобусе.
   - Я поймаю тебе такси. Завтра увидимся.
  
   На следующий день, когда Глеб увидел её, спросил, чем она занята сегодня после смены.
   - Сегодня я остаюсь здесь. У меня болеет мама, и я два-три раза в неделю езжу к ней.
   Она понимала, к чему все эти вопросы, ну уж очень ей нравился этот русский парень. И вечером, он снова отвёл её в бар, потом они гуляли на пляже, где он поцеловал её. Поначалу она была напряжена, но с каждой секундой, он чувствовал, как её тело становится всё податливей. И она стала отвечать на его поцелуи. Её пухлые губы были горячими, как огонь, и это сводило его с ума. Её объятия и ласки были такими жаркими, что Глебу казалось, что он сейчас сгорит. Похоже он разбудил этот вулкан страстей.
   - Пойдём ко мне в номер, - прошептал он.
   И потянулись дни один похожий на другой. Днём Глеб был на пляже один, Даниэла лишь изредка подходила к нему. Вечером они развлекались в барах, на дискотеках, а потом под покровом ночи пробирались в номер Глеба и предавались любви до утра. Даниэла была прекрасной любовницей, она отдавала ему весь жар своего красивого тела, каждая её клеточка принадлежала ему, и он мог делать с ней, что хотел. Ночью Глебу казалось, что он способен снова влюбиться, но утро - трезвое время суток. Всё, что произошло ночью, кажется сном, призраком, который развеивает солнце. Утро нас сталкивает с действительностью. И бред ночи превращается в здравомыслие дня. Днём его вновь тянуло в дорогу, отдых на одном месте начал приедаться.
   Ни раз Глеб подвозил Даниэлу до дома. Дом её представлял собой одноэтажную, нескладную постройку, требующую ремонта. Даниэла говорила, что живёт с больной матерью и с двумя маленькими братишками, поэтому она вынуждена работать, и весь её заработок уходит на семью.
   Как-то Глеб заехал за ней чуть раньше, чем обещал. Он посигналил, и Даниэла вышла за ворота.
   - Ты не зайдёшь на пять минут? Я сейчас буду готова.
   Глеб кивнул, закрыв машину, он вошёл во двор. На него сразу налетели два мальчика, что-то лопоча на испанском. Им, видимо, понравилась одежда Глеба, и его часы, потому один из них схватил Глеба за руку и начал восхищённо их рассматривать. Второй малыш, открыв рот, уставился на него. Но Глеб не обращал на них внимания, на скамейке он увидел старую изможденную женщину, с печатью смерти на лице. Это была мама Даниэлы. Обшарпанный дом, умирающая женщина, два маленьких ребёнка, поразили Глеба. И на него нахлынули воспоминания, воспоминания о том, что он пытался забыть и почти забыл: детский дом, коммунальную квартиру и няньку-изверга. Глеба даже слегка пошатнуло от ужаса тех лет. Им пять лет, нянька избивает Вовку за то, что тот попросил кусочек хлеба, избивает жестоко, Глеб набрасывается на неё, но что он может? Против взрослой женщины ему - пятилетнему истощённому ребёнку - ничего не сделать, она отбрасывает его, и обрушивает на него всю свою пьяную злость. Она избила его так, что ему больно дышать, он кашляет кровью, по лицу она никогда не била, чтобы соседи не заметили... А потом Глеб просит у старушки-соседки кусок хлеба, не для себя, для брата, для себя бы он просить не стал. Старушка спрашивает, что с ними, когда приедет мама, но Глеб не знает. Она зовёт его в свою чистенькую комнату, и в прорехи рубашки видит огромной кровоподтёк. Но Глеб просит не говорить никому, их снова отправят в детский дом, а там ещё хуже. Старушка просит его позвать Вовку и в тайне кормит их простым супом, больше у неё ничего нет, сама - нищая... А как-то спьяну нянька спотыкается об любимую машинку Вовки, игрушек в тот период у них было мало, и эту машинку брат очень любил, и вот пьяная тварь хватает игрушку и разбивает её об Вовкину голову, отлетают колёса, ломается кузов, кровь хлещет из головы, Вовка орёт, потом падает в припадке, остатки машины летят в стену, а нянька заваливается с храпом на кровать. Глеб кое-как останавливает кровь, пытается остановить эпилептический припадок, а потом из останков собирает машинку обратно, как может, с помощью клея и скотча. Вовка очнётся, пусть будь хоть такая игрушка...
   А ещё нянька периодически приводит мужиков, и она развлекается с ними на соседней кровати, они возятся, кровать скрипит, раздаются неприятные звуки, Глеб с Вовкой на соседней кровати, и хоть и за занавеской, но им всё слышно. Глеб затыкает уши брату, сам прячется под подушку. Любой их вздох, кашлянье или плач Вовки в этот момент и избиения им не избежать. Она будет их пинать по почкам, бить по животу, гасить о них сигареты, пока они не упадут в обморок от боли. В пять лет Глеб смотрел на брата и почти выл от бессилия хоть как-то помочь ему: неимоверно худой, косточки торчат, большая голова перевешивает шею, весь в страшных синяках. Он не видит, что он сам такой же худой, только более пропорциональный, всё-таки он относительно здоров, хотя тело тоже всё синее от побоев. Они никогда не покидают квартиру, гулять их не водят, теоретически Глеб может сбежать, поискать пропитание на улице, в крайнем случае, что-то своровать, но если его поймают, что же будет с братом? Нянька просто изобьёт его до смерти, так хотя бы Глеб ей мешает, он берёт основную долю тумаков на себя, так что приходится промышлять в квартире: брать что-то у соседей, какие-нибудь маленькие кусочки, чтобы те не заметили, сметать объедки, или, когда нянька пьяная и спит, съедать её еду, пусть потом колотит, главное, что они смогли поесть и относительно сыты. В современном мире такое сложно представить, бдительные органы опеки, всякие социальные службы, но тогда, в начале 1990 - х годов, при полной разрухе в стране никому не было дела до двух почти умирающих от голода, забитых до полусмерти детей. Двухгодичный ад закончился, когда им было почти семь лет и больше никогда не повторялся, как эта садистка только не убила их или серьёзно физически не покалечила, осталось загадкой, и Глеб засунул это в глубь памяти, стараясь никогда не возвращаться к тому кошмару. Они поправились, стали нормально питаться, появились одежда и игрушки, Вовку подлечили, Глеб научился улыбаться... И компенсировал все эти нищие годы: качественной едой, дорогой одеждой, украшениями и автомобилями, недешёвыми развлечениями. Ни он, ни Вовка никогда не вспоминали эти годы и никогда об этом не говорили, Глеб надеялся, что брат забыл об этом, да и он сам тоже. Затянулись раны и физические, и душевные. Лишь очень редко Вовке во сне виделось, что он снова маленький и его избивают, он просыпался с криком, долго плакал, просил хлеба, и потом не мог успокоиться, после чего у него случался припадочный приступ.
   Однажды прошлое напомнило о себе, им было лет 15, когда на пороге вдруг оказалась нянька-изверг. Отсидев снова срок в тюрьме, страшная, беззубая, она приползла к ним с претензией, что ей чего-то тогда не доплатили. Но пятнадцатилетний Глеб - это уже не пятилетний ребёнок, он был выше её, шире в плечах, натренирован спортом. Увидев свою мучительницу, Вовка забился в истерике, а Глеб вытолкал женщину на лестничную клетку и прикрыл за собой дверь. "Ну ты и верзила стал", - сказала она ему, а Глеб взял её за шиворот, высказал всё что он о ней думает, и жёстко пинком спустил её с лестницы, пригрозив, что если ещё она здесь появится, то пусть пеняет на себя. Больше он её не видел.
   Но вот перед ним мальчишки, конечно, их не бьёт родная мать, но, видно, что они голодны и плохо одеты, кроме Даниэлы, работать в семье некому. И она вынуждена тянуть непосильную для женского плеча лямку! А он, мужчина, с головой и руками, наслаждается роскошной жизнью.
   Даниэла отцепила братишек от Глеба.
   - Ты извини. Они просят потрогать твою машину.
   - Пусть трогают, лишь бы неприличных слов не писали.
   - Пойдём, я познакомлю тебя с мамой. Только она не знает никакого языка, кроме испанского.
   Когда сеньору познакомили с Глебом, она что-то, задыхаясь из-за сердечной болезни, сказал Даниэле.
   - Она просит тебе передать, что ты очень красивый.
   Глеб улыбнулся, но без своей ядовитой усмешки.
   Последующие несколько дней, Глеб много думал о семье Даниэлы. Надо как-то изменить свою жизнь, проявлять к людям сострадание и милосердие. Попытаться хоть кому-то помочь, Эллочка же говорила, что надо быть милосердным и по возможности, помогать людям. Чтобы сделать, чтобы не обидеть Даниэлу, но облегчить ей жизнь? Решение пришло мгновенно. Как-то днём, зная, что Даниэла работает, Глеб приехал к её дому. Её мама сидел всё так же на крыльце. Дети с визгом кинулись к нему навстречу. Но Глеб мягко отстранил их, подошёл к больной женщине, и дал ей в руки толстый конверт. Женщина заглянула в него, увидев пачки евро, она расплакалась, обняла Глеба и стала говорить что-то на своём языке.
   Вечером к нему в номер ворвалась Даниэла.
   - Зачем ты это сделал? - спросила она.
   - Я обеспеченный человек. Почему я не могу помочь людям? Тем более, завтра утром я уезжаю.
   - Это твоя плата за то, что я отдалась тебе?
   Глаза Даниэлы метали молнии, волосы растрепались, она была прекрасна. Глеб взял её за руку и с силой притянул к себе на диван. Серые глаза впились в неё взглядом, а губы почти касались её губ.
   - Я никогда не плачу женщинам. А сделал я это, потому что вижу, как ты надрываешься.
   И он начал жадно её целовать.
   - Значит, ты уезжаешь? - чуть позже спросила Даниэла.
   - Да, но только завтра, ещё целая ночь наша.
   А с утра, стоя у машины Глеба, они попрощались навсегда. Посмотрев в чёрные, горящие дьявольским огнём глаза, Глеб подумал, что никогда не забудет этот взгляд. Но, отъехав на сотню, другую километров, забыл. И никогда больше не вспомнил. Ещё раз браво, Глеб!
  
   И снова извивалась лента дороги, мелькали пейзажи, проносились города. Проехав юг Франции, Глеб оказался в Северной Италии. Можно было бы опять поехать на море, но отдыхать не хотелось. Тем более, отдых на море - это новый роман. Тогда зачем было уезжать из Испании? Нет, он посмотрит Турин, Милан, Венецию и свернёт в горы - в Швейцарию, заодно навестит Володьку.
   Итак, уже два месяца он болтается по Европе. Много чего видел, мало чего понял. И совершенно не принял никакого решения. Как-то всё не так в его жизни. Сначала он просит хоть кого-то, с кем ему будет хорошо, а когда этот "кто-то" находится, то, оказывается, что ему это уже не нужно, и лучше быть одному. А когда он остаётся один, то хочется выть с тоски. Глеб, где логика?
   Высоко в горах, на небольшой площадке, прилегающей к дороге, Глеб остановился. Закурив сигарету, он вышел из машины и облокотился на капот. Перед ним открывался захватывающий вид. Заснеженные вершины, ущелья. В таком месте и умереть не жалко. Глеб закрыл глаза и наслаждался свежим воздухом. Это было первое красивое место, которое он заметил. Как бы хорошо, шагнуть в пропасть и всё... Но нет, он будет жить, один или не один, и пусть всё идёт, как идёт.
   Как здорово, что в этом сумасшедшем мире есть такие красивые места! Здесь куда-то уходят проблемы, а мысли становятся чистыми и красивыми. Переехать что ли сюда навсегда? Но нет, никуда он денется из своего болота. Родина есть родина. А то, что он видит сейчас, это мираж, который растает за следующим поворотом. Садись-ка, Глеб за свою баранку и езжай дальше.
  
   Оказавшись в Швейцарии, первым делом, Глеб поехал к Володе. Володя кинулся к нему навстречу. Он был посвежевшим, поздоровевшим.
   - Отлично выглядишь, - сказал Глеб.
   - А мама не приехала?
   - Нет, я один.
   - А мама где? Она звонила, обещала навестить, но до сих пор её нет.
   - Позвони ей, узнай. Я с ней не общался, в Питер она не приезжала. Смотри, я привёз тебе новые игры и шоколад. А этот диск с музыкой и автографами артистов тебе передала Яна.
   - Ой, спасибо, Глеб! И привет Яне!
   - Тебе тут хорошо?
   - Тут чудесно, мне очень нравится.
   - Ну и отлично, побудешь ещё здесь немного.
   - А потом ты меня заберёшь?
   - Конечно, заберу и привезу домой. Куда ж я денусь? Иди, разбирай подарки, а я пойду, поговорю с врачом.
  
   Глеб на несколько дней решил остановиться в гостинице для родственников. Поддержать Володю и насладиться горным воздухом. Швейцария поразила Глеба. Он просто влюбился в эту страну. Он очень любил море, прежде, оно было источником его вдохновения. Но морские курорты - это пляжи, дискотеки, бары, девушки. Так всё банально. Здесь же открывался совсем другой мир. Горы, чистейшие озёра, свежий воздух и звенящая, оглушающая тишина... Постоянно присутствовало чувство нереальности, ощущение того, что ты попал в рай. Раз в день Глеб исправно навещал Володю, а в остальное время был в полном одиночестве, наедине с собой и сказочной природой. А, уезжая, он увёз в своём сердце любовь к этому краю.
   Подъезжая к австрийской границе, Глеб увидел на обочине голосующую девушку, стоящую у машины. Видимо, что-то случилось с её автомобилем, и она не могла ехать дальше. Глеб остановился:
   - Что случилось? - спросил он на английском.
   - А вы не говорите по-французски?
   - Что случилось? - повторил Глеб на французском.
   - Я проколола колесо. Я не умею его менять!
   Глеб вылез из машины. Действительно, шина была проколота. Рядом валялось запасное колесо.
   - Я помогу вам"- ответил Глеб.
   За это путешествие ему столько раз приходилось менять колёса, что теперь он мог это сделать с закрытыми глазами. Быстро покончив с этим делом, Глеб собрался ехать дальше, но девушка его остановила.
   - Я не хочу быть неблагодарной. Может, я угощу вас кофе?
   - Где? - поинтересовался Глеб, оглядывая пустую холмистую местность.
   - Ну, где-нибудь здесь есть по пути кафе! Вы ведь едете в Австрию?
   - Да, в Вену.
   - Я тоже! Поехали друг за другом, а увидим кафе, остановимся!
   - Хорошо, только я езжу быстро, - улыбнулся Глеб.
   В ближайшем кафе они остановились. Сидя за столиком, Глеб рассматривал Эмилию. У неё были огромные голубые глаза и короткие светлые волосы. Девушка совершенно не его типа. Наивный взгляд выражал полную покорность, а он этого не любил. Ему нравились тигрицы с горящими глазами, от которых кровь стынет в жилах. Однако он не откажет себе в удовольствие развлечься с ней. Хотя, по своему опыту, он знал, такие девушки в постели из себя ничего не представляют. А Эмилии нравился этот брюнет с ледяными глазами и властными манерами. Она понимала, что не сможет ему отказать, и ей хотелось немедленно бежать от него. Но он был магнитом, и она продолжала сидеть рядом не в силах сдвинуться с места. Глеб видел, что она в полном его распоряжении. Надо снимать номер в мотеле.
   Большущие голубые глаза смотрели на него с мольбой. Сколько наивности и душевной простоты нёс этот взгляд! Как у взрослой девушки мог сохраниться такой детский, невинный взгляд? Нет, обмануть её доверие невозможно! Сняв номер, они провели вместе ночь, в течение которой Глеб говорил, что они поедут вместе в Вену и поживут там, наслаждаясь друг другом (и в тот момент он, действительно, в это верил). Но рано утром, когда она, ещё утомлённая любовью, спала, он принял душ, и равнодушно скользнув по ней взглядом, покинул мотель. Сев в автомобиль, он надавил педаль газа до конца. Машина, его единственная постоянная спутница, взревела и рванула с места. И глубокие озёра глаз Эмилии растворились в дорожной пыли.
   Новые, красивые города Вена и Будапешт не оставили в душе Глеба никаких впечатлений. Все эмоции был пережиты раньше, а новым ещё неоткуда было взяться. Да, и устал он от путешествия, от новых мест. На носу сентябрь, новый учебный год, пора ехать домой. Вот только обидно, что, то, зачем он проделал весь этот путь, не обрело смысл. Он ничего не решил, и, приехав в город, он начнет прежнюю жизнь, которая ничем не будет отличаться от предыдущей. И тогда зачем надо было ехать несколько тысяч километров? Здесь, в Европе, всё то же самое: алкоголь, девушки, он не смог от этого избавиться, значит, это его судьба.
   А дома всё осталось, как и прежде. Путешествие закончилось. Все мысли и чувства, пережитые в дороге, Глеб запихнул в глубь памяти, и дверцу за ними захлопнул навсегда. И чтоб окончательно вернуться к прежней жизни, Глеб продал машину, которая была ему верным и единственным другом во время всего путешествия, и купил себе новую.
  

ЛЕТАРГИЯ

   Глеб ехал в Университет, когда боковым зрением увидел ... (какой бред!) Эллу. Он резко затормозил, в него чуть не влетела машина, идущая сзади, она отчаянно загудела, а у Глеба помутнело в глазах. Девушка стояла в нескольких метрах от него и ловила машину. Глеб крепко зажмурился. Это наваждение, это не может быть, она давно умерла и похоронена. А это всего лишь его больное воображение. Сейчас он откроет глаза и никого не увидит. Он открыл глаза, но она всё также стояла с поднятой рукой, обернувшись к нему. Глеб медленно, словно во сне, сдал назад и подъехал к ней. Она открыла дверцу и сказала:
   - Ну, наконец-то, я думала, ты никогда не подъедешь! Что не мог решить, подбирать меня или нет?
   Глеб резко повернул голову. Бешеное сердцебиение прекратилось. Это, конечно, была не Элла. Просто девушка похожая на неё, волосы, глаза, фигура, но больше ничего общего. Не её взгляд, не её голос, не её улыбка.
   - Ну, что мы поедем? Мне надо в центр!
   Кивком головы, Глеб пригласил её сесть в машину.
   Закурив сигарету, он дёрнул с места. Пора прекращать с этим, или он когда-нибудь сойдёт с ума. Глеб взял себя в руки.
   - Ты говорить то умеешь?
   - Обычно меня не заткнёшь, - улыбнулся Глеб. - Ты мне понравилась, и я потерял дар речи.
   Девушка рассмеялась, настолько резким смехом, что Глеб вздрогнул, и уронил пепел себе на колени.
   - Осторожнее, а то ты сгоришь, - заметила она.
   Да что с ним такое? Ему, обычно никогда не лезущему за словом в карман, нечего ответить на её язвительное замечание. Какая-то странная пустота в голове, ни одной мысли, ни одной остроты, ничего.
   - Как тебя зовут? - спросил он.
   - Элина.
   У Глеба опять помутнело в глазах, он не заметил выехавшей с поворота машины, только чудом в последний момент ему удалось выкрутить руль.
   - Э, поаккуратней! Не умеешь водить машину, зачем сел за руль?! - воскликнула Элина.
   - Извини, задумался.
   - Ты бы поаккуратнее думал, я не собираюсь быть размазанной по лобовому стеклу. И, кстати, у меня нет денег заплатить тебе за проезд.
   - Я не расстроюсь, не переживай.
   - Я тоже думаю, что ты не обеднеешь. Как тебя зовут?
   - Глеб.
   - Надо же, какое имя дурацкое, я такое только в фильмах встречала.
   - Да? Другое предложить не могу. Знаешь, ты тоже не Наташа, - подняв бровь, он уставился на неё.
   - Ты давай, следи за дорогой. Мне моя жизнь слишком дорога. Мы и так чуть было не попали в аварию.
   В голове у Глеба была полная каша, мысли проносились вихрем. Он ничего не понимал. Девушка, похожая на неё, с похожим именем, хотя имя довольно редкое. Как? Неужели судьба даёт ему ещё один шанс? Не упусти его, Глеб. Ну, что ты молчишь, как пень? Где твоё хвалёное обаяние и шутки? Тебе же никогда не составляло труда охмурить, запудрить мозги любой девушке! Что случилось? Сосредоточься, тишиной ты ничего не добьёшься. Сейчас она уйдёт, и ты упустишь свой, возможно единственный, шанс.
   Видя, что Глеб молчит, Элина тоже замолчала и обиженно уставилась в окно.
   - Ты прости, я просто немного в шоке, ты мне напомнила одного человека, - наконец, сказал он.
   - Вот как? И кого же?
   - Случайно не в медицинском учишься?
   - Медицина? Фу, какая гадость, конечно, нет. Я - фотомодель и еду на съёмки.
   - Ааа. Можно тебя пригласить куда-нибудь?
   - И мы будем сидеть и молчать?
   - Я уже говорил, что обычно меня не заткнёшь. Просто нашло что-то.
   - В любом случае, я сейчас занята, но ты можешь пригласить меня куда-нибудь вечером. Только куда?
   - Куда захочешь. Ресторан, кино, вино, клуб, казино...
   - Ладно, я подумаю и решу, дать ли тебе шанс.
   Глеб усмехнулся. Кто бы она ни была, он не даст вытирать о себя ноги.
   - Очень щедро. Где тебе надо выходить?
   - У Гостиного. Извини, Глеб, ты неправильно меня понял. Давай встретимся. Оставь мне свой телефон.
  
   Вместо того чтобы ехать в Университет, Глеб поехал кататься, езда всегда успокаивала его. Выехав на шоссе, он вдавил педаль газа и понёсся вперед, словно убегая сам от себя. Это не Элла, схожесть чисто внешняя. Увидел похожие глаза, волосы, фигуру, услышал почти такое же имя, и сразу потерял голову, какой бред! Ты ведь любил Эллу не за её внешнюю красоту, в ней было столько обаяния, нежности, её душа была неисчерпаемым сокровищем. А Элина жёсткая, злая, и глаза у неё, как у голодной кошки, вот-вот наброситься и загрызёт... Надо избавиться от наваждения, мало ли похожих внешне на Эллу девушек, что ж теперь терять разум из-за каждой? Нет, надо забыть, выкинуть Элину из головы. Но сделать этого он не смог, и весь день думал о ней, дожидаясь вечера.
   Элина же, в свою очередь, думала о Глебе. Не то, чтобы он ей понравился, скорее нет. Совершенно не её тип, но в её ситуации выбирать не приходилось. Ей нужны были деньги, а у Глеба, судя по его машине, часам, одежде и телефону, они были. Уж она то в этом разбиралась! К тому же у него не было обручального кольца, конечно, это ни о чём не говорит, но всё же... Чисто интуитивно Элина чувствовала, что это тот, кто ей нужен.
   Элина ненавидела бедность, её мать была медсестрой, отец бросил их давным-давно, забыв про алименты. Она, её младший брат и мать жили в коммуналке, не хватало денег даже на еду, не то, что на одежду и развлечения. А Элл хотелось всего этого, как и любой девушке. Лет в пятнадцать, поняв, что природа наградила её красивой внешностью и фигурой, Элл решила воспользоваться этим даром. Мужчины, особенно пожилые, были щедры, стоило им только позволить касаться себя. Она была прекрасной актрисой, если мужчина хотел видеть львицу, он её видел, если ему нужна была нежная кошечка, он получал её. Если дома его сверлила жена, то, приходя к Элл, он находил утешение и понимание. Она умела слушать, умела находить нужные слова, притворяться влюблённой, и мужчины платили ей. Но Элл не желала становиться на одну ступень с проститутками, поэтому она рассматривала постоянных любовников. Она работала фотомоделью, и мужчины часто искали с ней встречи. Любовник снимал ей квартиру, одевал и кормил её, тратился на её развлечения, и возил заграницу. А за это он получал молодое тело и красивую девочку, огромные зелёные глаза которой, влюблено смотрели на него.
   К двадцати четырём годам Элл начала задумываться о том, как выйти замуж за богатого мужчину. Ведь её молодость и красота не вечны, карьера фотомодели завершится, а выйдя замуж, родив ребёнка, она обретёт стабильность. Но беда была в том, что все мужчины, с которыми она встречалась, были женаты, и разводиться, даже ради неё не собирались. А тратить на каждого такого мужчину по году своей жизни уже было слишком ценно. И маленький хитрый мозг Элл работал постоянно в одном направлении. Ведь всё свое успешное будущее она связывала только с выгодным браком. Учиться чему-либо, кроме улыбок на фотографиях, она не хотела. Только мужчина, неважно молодой, старый, красивый или урод, были лишь бы деньги, только деньги...
  
   В ресторане Глеб, наконец, обрёл дар речи. Элл была им довольна, во-первых, он не оказался скучным, как ей показалось в начале, во-вторых, у него были деньги, ну, а в-третьих, он был молод и красив, хотя и не её тип. Молодых, обеспеченных и неженатых у Элл не было давно. В последнее время ей приходилось встречаться с довольно пожилыми мужчинами. Неужели ей наконец повезло? Если только этот Глеб не пускает пыль в глаза своей дорогой машиной и шмотками, а то ведь бывает, что тачка дорогая, а за плечами кредиты. Тут нельзя ошибиться, каждая ошибка стоит драгоценного времени, а его у Элл оставалось не так уж и много. Элл с хитрой улыбкой оглядела ресторан, и заказала самые дорогие блюда и коллекционное вино, чтобы посмотреть за реакцией Глеба.
   - Как устрицы? - спросил Глеб, прикуривая сигарету - Уживаются с филе-миньоном?
   - Ничего так. Хочешь попробовать?
   - Боюсь я не выдержу такого соседства.
   - Чем ты по жизни занимаешься?
   - Учусь.
   - Студент? - подняла брови Элл. Только студентов ей не хватало, раскатала губу. Интересно, как он собирается расплачиваться? Кредит? Или может быть свои часы заложит?
   - Да, - улыбнулся Глеб и пристально посмотрел на неё.
   Он всё время рассматривал её лицо, нет у неё не только не такая улыбка, но и форма губ иная, они более тонкие, нет сексуальной припухлости, и цвет глаз хоть и зелёный, но совсем другого оттенка, Элл намного выше Эллы, она почти с него ростом, и хоть и стройная, но не такая тонкая и грудь у неё больше. Интересно, а волосы? Какие они наощупь? У Элл резкий не очень приятный голос, неискренняя улыбка, ужимки, он чувствовал, что она его начинает раздражать.
   - А тачка чья? У папы взял?
   - Что тебе заказать? Ещё вина, десертик?
   Что-то здесь было не так. Не похож он на бедного студента, взявшего папочкину машину.
   - Знаешь, мне здесь надоело, плати, и пойдём.
   Глеб усмехнулся, ему с Элиной было всё ясно.
  
   Когда они сели в машину, Глеб спросил:
   - Ну, теперь куда едем?
   Всё-таки он пока решил понаблюдать, вдруг первое впечатление неверно?
   - Я не знаю... Что ты мне можешь предложить?
   - Весь мир.
   Взгляд холодных глаз, красиво очерченные губы, искривлённые в лёгкой усмешке, и Элл не выдержала. Глеб не ожидал, что она набросится на него, обычно он делал первый шаг. Элл так стремительно обняла его за шею и начала целовать, что Глеб задохнулся от её жадных губ. Какие отвратительные, требовательные губы, как будто заглотит его. И волосы, конечно, другие, жёсткие, тяжёлые, никакой воздушности, никаких непослушных прядок, волосок к волоску. Она же, не отрываясь от него, переползла к нему на колени. И всё же Глеб стал отвечать на её поцелуи, смутно на что-то надеясь, Элл что-то удовлетворительно промычала, и продолжила свои жадные ласки. Она уверенно и умело ласкала его, а длинные ногти до боли впивались в кожу. Он вот-вот задохнётся.
   - Притормози немного, - сказал Глеб, отрываясь от её губ, и тяжело дыша, ему было чуть ли не противно с ней целоваться.
   - Что случилось? Тебе не нравится?
   - Всё отлично, просто захотелось немного воздуха.
   - Ладно, поехали в клуб или диско бар. Ты знаешь какое-нибудь хорошее место?
  
   Последующие недели они часто встречались, наблюдая друг за другом. Элл надо было удостовериться, что Глеб не бедный студент, и пока её амбиции были удовлетворены: он был всегда шикарно одет, и сорил деньгами. А Глеб искал схожесть с Эллой, но чем дальше, тем меньше он видел это. Да, чисто внешне, если отвлечься от деталей, образ в целом был похож. А копнёшь глубже, ничего общего. Резкая, самовлюблённая, жадная до денег, злая, ни нежности, ни понимания, ни любви к окружающим... Глеб научился отвлекаться, сидя в дорогом ресторане (другие она не признавала), она трещала о себе, рекламируя себя, а он просто не слышал её трескотню. Он не спешил попробовать её в постели, понимая, что ничего хорошего она ему не предложит. Видно, что она - девушка опытная, но холодная и будет думать только о себе. Но тем не менее, в один пятничный вечер, Элл явилась в выбранный ею ресторан в обтягивающем платье, она была накрашена ярче, чем обычно, из декольте выглядывала грудь в дорогом кружевном белье. Проститутка, готовая продать себя подороже. Она пила шампанское, томно глядя на Глеба, закусывала губы, поводила плечами, в общем то было всё слишком очевидно. И когда в машине он спросил, куда её отвезти, она прошептала "к тебе".
   - Надеюсь, это не комната в коммунальной квартире? - с тревогой спросила Элл, когда он припарковался у своего дома.
   - Ты просилась ко мне, я тебя привёз. Я живу здесь.
   Элл задохнулась от страха, неужели всё напрасно? Сейчас приведёт её в комнату с клопами и будет принуждать на скрипучем диване удовлетворять его. А она то потратила кучу денег на платье и бельё.
   - Мне что-то нехорошо, может, отвезёшь меня домой?
   - Пошли, ничего не бойся.
   Глеб почти грубо взял её под руку и повёл к себе. Надоела, ей богу, пусть уже увидит жилплощадь и заткнётся. Глеб почти втолкнул её в квартиру, и включил свет. Элл остолбенела и молча поздравила саму себя, такого она не ожидала.
   - Как красиво! Обалденный дизайн! Можно, я посмотрю квартиру?
   Глеб кивнул, а сам прошёл в столовую и налил ей вино, себе - виски. Он слышал возгласы восхищения, молча накачиваясь виски. Элл подошла к нему и обняла его сзади.
   - Тут просто сказочно. Это всё твоё?
   Глеб кивнул, в принципе, не обманул, официально всё было его. Теперь Элл была готова ему отдаться, и он стал стягивать с её плеч платье.
   - Я ещё не всё посмотрела.
   - К чёрту, потом посмотришь, - ответил Глеб и увлек её к себе в комнату.
   В постели Элл старалась, хотя всё было фальшиво и наиграно, у Глеба был достаточно большой опыт, чтобы разобраться в этом. Элл переигрывала со стонами, имитациями и делала больно ему. Ему даже хотелось ударить её, когда она особенно громко кричала в мнимом оргазме, но, конечно, он не сделал этого.
   Приведя её к себе домой, Глеб совершил ошибку. Теперь она прилипла к нему. Нельзя упускать его ни в коем случае! Он так хорошо обеспечен, такая квартира на Петроградке, не женат, детей нет, и молод, и хорош собой. Конечно, он сказал в итоге, что в этой квартире обитает ещё брат (он сейчас в Швейцарии), но она сумеет уговорить отселить брата, и приезжает мама, но у мамы недвижимость в Штатах. И Глеб прямой наследник и этого имущества. Наконец-то ей повезло, наконец-то джек-пот!!! Правда, Глеб несколько резок и холодноват, и часто говорит с ней с издёвкой, но в конце концов, какая ей разница? Надо выйти замуж и родить ему. Глеб скрывал от неё наличие ещё загородного дома, но в конце концов, она дозналась и до этого. Растрепал Вовка, который вернулся из Швейцарии...
  
   - Влад, Алла, это Элина, - представил Глеб.
   - Можно просто Элл, - улыбнулась она, - мы с Глебом встречаемся, и я давно хотела познакомиться с его друзьями.
   Влад и Алла, как по команде, молчали и переводили взгляд с Элл на Глеба и с Глеба на Элл.
   - Что-то у меня дежавю, пойду лучше, поставлю чайник, - наконец, сказала Алла и ушла на кухню.
   - Влад, - сказал Глеб, - хватит сверлить меня взглядом. Это моя новая девушка.
   - Я понял, проходите.
   - Что это с ними? - шепнула Элл на ухо Глебу.
   - Я говорил тебе, что ты мне напоминаешь одного человека, видимо, им ты тоже его напомнила.
   - Мне уже интересно, что это за человек.
   Беседа за столом не складывалась. Влад и Алла, конечно, старались быть любезными, но резкий смех Элл, и сказанные ей невпопад слова, сделали своё дело. Они чувствовали, как неприязнь к новой девушке Глеба, нарастает. Впрочем, это было взаимно. Элл в основном язвила по поводу небогатой обстановки в квартире" и можно было бы обратить всё это в шутку, но уж очень зло она это делала. Глебу пришлось не раз осаживать её, но это мало помогло. Пришлось уходить самому и увести Элл.
   - Что ты себе позволяешь? - уже в лифте спросил Глеб.
   - И это твои друзья?
   - Да, мои лучшие друзья.
   Элл передёрнула плечами:
   - Фи! Что тебя связывает с этой бедной семейкой?
   Глеб больно взял Элл за предплечье. Элл вскинула голову, и зло посмотрела ему прямо в глаза, губы её сжались в одну жёсткую черту.
   - Это самые близкие мне люди. И будь любезна, веди себя с ними повежливее.
   - Ещё ударь меня из-за них!
   - Ударил бы, если бы ты была мужчиной.
   С этим словами, Глеб открыл машину и сел за руль, открывать ей дверцу и давать руку он не стал.
  
   На следующий день Глеб встретился с Владом, чтобы извиниться перед ним за поведение Элл.
   - Да, Глеб, она внешне похожа на Эллу. Но разве есть что-то ещё? - спросил Влад.
   Глеб отрицательно покачал головой.
   - Это самообман, тебе не кажется?
   - Да, кажется. Когда я просыпаюсь рядом с Элл, и смотрю на неё, я всегда воображаю, что это Элла. Когда она спит, она так на неё похожа. Я из-за этого теперь и ночью редко сплю, всё смотрю и воображаю. А потом она просыпается, начинает что-то говорить, смотреть на меня своим голодным взглядом, и все иллюзии рассеиваются, как дым. Это самообман, ты прав, но кроме этого, у меня ничего в этой жизни нет, так что пусть будет, хотя бы он.
   - Ты её любишь?
   - Какая любовь, Влад? Неужели ты думаешь, что я могу её любить? Мне нужна только её оболочка.
   - Глебыч, ты себя погубишь или сойдёшь с ума.
  
   Как-то незаметно, она перебралась к нему жить. Глеб даже не понял, в какой момент это произошло, он не предлагал ей жить вместе. Но постепенно её постоянное присутствие стало привычным. Кроме того, Элл заставила его переехать в загородный дом. В элитном пригороде жить было престижней.
   Элл распирало от гордости, когда с какой-нибудь подругой, она подъезжала на своей машине к особняку, кидала ключи от авто охраннику и просила загнать машину. Затем она усаживала подругу в шикарной гостиной, приказывала, чтобы горничная принесла что-нибудь выпить. А сама садилась напротив, взяв в руки маленького йорка, и то гладила его шёрстку так, чтобы были видны на пальцах кольца, то теребило своё ухо, чтобы были видны серьги, то, наклоняясь разливала напиток, чтобы были видны её украшения на груди. Подруга, конечно, с безграничной завистью смотрела на Элл и дивилась обстановке. А Элл ещё больше подливала масла в огонь, рассказывая, как Глеб обожает её и осыпает подарками. Главенствовать над подругами - это было чертовски приятно.
   Глеб не мог не видеть этого, но пока его всё это забавляло. Хочет жить в загородном доме? Хорошо, пусть, ему, в сущности, всё равно. Машина, слава богу, работает исправно, и лишние 50 километров проехать не проблема. Хочет дорогие шмотки и шубу? Ладно, будет ей шуба. Хочет бриллианты и салоны красоты? От него не убудет, в конце концов... И в итоге Элл почти всегда добивалась своего. Глеб не был скандалистом, и ему было легче дать то, что она хочет, чем что-то доказывать
  
   Глеб находился в каком-то забвении, он понимал, что это не Элла, но какая-то безнадёжность, мир иллюзий держали его рядом. На что он надеялся? Перевоспитать её? Нет. Сделать из неё Эллу? Тоже нет. Но тем не менее она была рядом и хоть и раздражала его, и он устал от их гражданского брака, но он не делал попыток расстаться с ней. Глеб просто как можно меньше пытался бывать дома, он погрузился в учёбу, снова стал заниматься в спортзале и продолжил занятия боевым самбо вместе с Владом. Он без зазрения совести изменял Элл, потому что с ней ему было скучно, их, в сущности, ничего не связывало. Любви не было ни с его, ни с её стороны, её интересовали только наряды, подарки, салоны красоты, рестораны и собственные фотографии в рекламных журналах, она завалила ими весь дом. Недостаток образования тоже сказывался, она не была полной дурой, но неразвитый учёбой мозг плохо работал. Элл не умела наблюдать и анализировать, делать собственные выводы и иметь собственное мнение по тому или иному вопросу, с ней не о чем было говорить, кроме её собственной персоны. Элл жила загородом, квартира была свободна, Глеб часто там оставался, и часто не один, стоило позвонить и в постели отказывалась безотказная Маша... К Вовке Элина сразу отнеслась с презрением и высокомерием. Тот, увидев её, вспомнил нежный образ девушки, которая когда-то так тепло к нему относилась, дарила маленькие подарки, играла в настольные игры, читала ему, и он со всей душой бросился к Элл, но она оттолкнула его, проигнорировала, словно он - вещь, ненужный предмет интерьера. Вовке стало обидно до слёз, брат успокоил его, но обида не прошла. Он сделал ещё одну попытку подойти к Элл, но стало ещё хуже, когда Глеб не слышал она стала обзывать его "недоумком", "недоделанным". Да, другие девушки Глеба тоже часто не обращали на него внимания, но никогда не обижали его. Пожаловаться брату, Вова боялся, но Глеб сам в конце концов услышал это, он долго отчитывал свою пассию, после чего обзывать она перестала, но кидать презрительные взгляды - нет.
  
   Элл действовала чрезвычайно хитро. Выйти за Глеба замуж, вот что ей надо. Как только в очередной краткосрочный отпуск приехала Елена, Элл встретила её очень радушно.
   - Елена Витальевна! Ах, как я рада вас видеть! - воскликнула Элл, как только Елена зашла в дом, - Обед почти готов. Я сказала Кэт, чтобы она сегодня постаралась. Глеба нет дома, он будет позже, так что пообедаем вдвоём.
   Елена не была умной женщиной, поэтому такой приём не мог её не восхитить. Какая милая девушка, помогает ей снять пальто, спрашивает, как она доехала, как у неё самочувствие. Елену никто никогда так не встречал.
   - Еленочка Витальевна, я так давно мечтала с вами познакомиться. Я не думала, что у Глеба такая красивая мама, я бы скорее подумала, что вы его младшая сестра! Проходите, проходите, ваша комната давно готова! Глеб потом отнесёт ваши чемоданы.
   Сидя за прекрасно сервированным столом, после первого бокала шампанского, Лена сказала:
   - Элечка, я так рада познакомиться с девушкой Глеба, он меня ни с кем никогда не знакомил. называй меня просто Леной и давай на "ты", я хочу, чтобы мы стали подругами!
   - Ах, это моя самая большая мечта, - чокаясь, ответила Элл.
   Они болтали, смеялись, и, открыв вторую бутылку шампанского. Лена спросила:
   - Вы с Глебом как? Еще не поженились? Он мне ничего не рассказывает.
   - Нет, пока нет, - грустно сказала Элл, - я очень люблю твоего сына. Я очень хочу стать ему самой лучшей женой, но он пока не предлагал мне.
   - Я поговорю с ним. О лучшей невестке я и мечтать не могу.
   Элл про себя хищно улыбнулась.
   Скоро пришел и Глеб. Елена приехала в Петербург, только этого ещё не хватало. Она снова была прежней, ухоженной, красивой с неизменной улыбкой. И только у Глеба перед глазами она была пьяная, блюющая, измазанная спермой и кровью, со слипшимися волосами, ползающая голая по кровати. Но сама она об этом уже забыла. И вот две женщины сидят в обнимку, распивают не первую бутылку шампанского, и явно сдружились
   - Сыночка, иди к нам, - сказала Елена.
   Элл вскочила и страстно поцеловала Глеба.
   - Любимый, наконец-то! Выпьешь что-нибудь? У тебя такая чудесная мама!
   - Нет, я устал, пойду, полежу, повтыкаю в ноутбук.
   - Ах, Леночка, - сказал Элл, когда Глеб ушел, - у него такой тяжелый характер, с ним иногда так нелегко. Но я так люблю его!
   - Ничего, девочка. Я с ним поговорю.
   Лишь поздно вечером Елена и Элл разошлись по своим спальням.
   - Спишь? - спросила Элл Глеба, включая свет.
   - Ты уже разбудила.
   - Почему в одежде? Неужели так сложно раздеться?
   - Отстань, а.
   Элл скинула платье, и, надев лёгкий халат, стала расчёсывать волосы.
   - Глеб, я слежу за порядком в доме, налаживаю контакты с твоей матерью, а ты мне грубишь.
   - Я не прошу тебя об этом.
   - Конечно, тебе ничего не надо! Можно и в хлеву жить!
   - Элл, ты хочешь поскандалить? - спокойно спросил Глеб.
   - Не хочу, но...
   - Вот и я не хочу. Поэтому иди сюда
   И Глеб потянул её за пояс халата.
  
   Когда Глеб с утра спустился в столовую, выпить кофе. Там уже сидела Елена.
   - Элечка еще спит? - спросила она.
   Глеб кивнул.
   - Сыночек, мне так понравилась твоя девушка! На медовый месяц приезжайте ко мне в Лос-Анджелес.
   - Какой медовый месяц, Лен?
   - Ну, как какой? Который бывает после свадьбы.
   - Я разве сказал, что женюсь?
   - Сынок, она тебя очень любит!
   - У Элл единственная любовь на свете: деньги.
   - Разве это плохо?
   - Доброе утро! - в столовую вошла Элл
   - Проходи, мы как раз говорили о тебе, - пригласила её Лена.
   Элл по очереди поцеловала Глеба и Лену.
   - Надеюсь только хорошее! Милый, Лена сказала тебе, что мы собираемся сегодня прошвырнуться по магазинам, а потом где-нибудь посидеть в приличном месте?
   Глеб помотал головой. Сейчас, смотря на обеих женщин, он не мог не заметить их сходства. Боже, с кем он связался? Ведь это же будущая Елена!
  
   Элл и Лена явились домой только ночью. Элл легла рядом с Глебом.
   - Глеб, - пахнуло на него винными парами, - Глеб, проснись. Мы с Леной решили поехать в Милан, немного "пошопиться".
   - С ней ты никуда не поедешь.
   - Ты можешь нас сопроводить. Тебе бы мы тоже подновили гардероб.
   - Покорно благодарю. Я останусь, и ты тоже.
   В Италии Елена расслабиться и затянет Элину в свою грязь. Ну давай, дорогая, а теперь по сценарию - скандал. Элина долго что-то кричала по поводу деспота и того, что он не любит его, а мама у него такая расчудесная женщина...
   - Ты можешь ехать за свой счёт, куда угодно, но сюда ты больше не вернёшься, - сказал Глеб спокойно, вставая с кровати.
   Элл заплакала злыми слезами.
   - Куда ты?
   - Пойду, в спортзал.
   - Ночью?
   - Спать ты мне всё равно не дашь, так хоть польза будет от бессонной ночи. И да, если решишь ехать, ключи оставь охране, или мне придётся менять замки.
   Элл никуда не поехала, долго обижалась, но Глебу было безразлично. Даже наоборот, когда она обижена, хоть молчит. И так, Елена уехала, жизнь шла дальше.
   В воображаемом им мире рядом с ним по-прежнему была Элла. Когда она молчала или спала, Глеб даже не воспринимал, что это совсем другая девушка, он жил только своим воображением и желанием видеть то, чего не было и не могло быть. Но действительность глумилась над ним. Элл открывала рот, начинала кричать, сыпать упрёками, и пластмассовый мир рассыпался на мелкие осколки. Глеб понимал, что так продолжаться не может, нужно предпринять решительный шаг, воспринять Элл такой, какая она есть, или расстаться, иначе от этих грёз можно сойти с ума. Но пока он медлил, смутно надеясь, что что-то измениться, правда, что, пока неизвестно.
   Элл же никак не могла начать понимать Глеба, поначалу она пыталась залезть ему в душу, раскусить его, но, довольно скоро поняла бесполезность своих попыток, Глеб был слишком сложным для неё. Ей нравились смазливые парни с плоским чувством юмора, простые и понятные или пожилые мужчины, пускавшие слюни при виде молодого красивого тела. С ними она всегда знала, как себя вести, что они сделают и скажут в следующий момент. С Глебом же было всё наоборот, никогда нельзя было предугадать, как он поступит. Элл раздражало, что его невозможно вывести из себя, а его ироничная усмешка и чуть приподнятые брови вводили её в бешенство. Он слишком холодный, чёрствый, бесчувственный. Никогда бы она не поверила, что в его душе может бушевать настоящее пламя. Она видела только внешнюю сторону, и её раздражало, что она никак не может подчинить его себе и влюбить в себя. Глеб был крепким орешком, и он оказался ей не по зубам.
  
   Глеб собирался в город, когда ему позвонила Элл. У неё фотосессия, чего она звонит? Надеялся хоть полдня прожить без её воплей.
   - Глеб, - услышал он капризный голос, - ты ещё в Комарово? Мне срочно нужна моя шуба! Представляешь, мне тут предлагают облачиться для фото в какого-то облезлого кролика! Да за кого они меня принимают?
   - Да как они могли? Разобраться с ними?
   - Хватит ёрничать! Ты всё равно едешь в город, привези мне мою норку. Адрес скину.
   Глеб, небрежно бросив шубу в багажник, даже не подумав её запаковать, поехал в город. Ладно, завезёт, ему всё равно по пути, а то потом будут страдания и упрёки на несколько дней. Подойдя к дверям студии, он услышал крикливый голос своей пассии, она что-то требовала и доказывала. Тоже нашлась топ-модель... Глеб резко дёрнул дверь, скандал прекратился. Элл подбежала к нему, выхватила свою шубу, и даже не поблагодарив убежала в другое помещение, наверное, на примерку. Глеб, почувствовав на себе взгляд, обернулся. С фотокамерой в руках, на него смотрела Полина. Она была вся встрёпана, с капельками пота на лбу тушь размазана, видимо, Элл изрядно доводила её.
   - Не ожидал, но приятно, - сказал Глеб, подходя к девушке.
   - Твоя дамочка? - спросила Полина, она была измучена.
   - Достала? И меня достала.
   - Ещё как! Всё, не могу больше!
   - Это твоя студия?
   - Нет. Пригласили на съёмку, но я ж не думала, что модель такая своенравная.
   - Тогда пойдём отсюда?
   - Фотосессия ещё не закончилась, ещё два часа.
   - А нервы не дороже? Забирай оборудование, пошли.
   Полина несколько секунд обдумывала, потом искренне улыбнулась и стала быстро собирать вещи. Глеб подхватил её сумку, и они быстро покинули студию, и вовремя, в коридоре уже слышались вопли Элл, что-то выговаривавшей то ли агенту, то ли стилисту. Смеясь, они спустились вниз, к машине Глеба.
   - Где твоя машина? - спросил он.
   - Я на такси, машину муж забрал.
   - Тебя можно поздравить? Это тот?
   Полина кивнула, ей было стыдно до сих пор.
   - Ну тогда поедем на мне, - сказал Глеб и положил её сумку в багажник.
   - Я не могу.
   - Давай быстрее, прыгай, пока нас не нагнал её агент, или, не дай бог, она сама. Ни от тебя, ни от меня живого места не останется. Это я тебе гарантирую.
   - Это реально - твоя девушка? - уже в машине спросила Полина.
   Глеб кивнул, прикуривая.
   - Сам не понимаю, почему. Она тебе никого не напомнила?
   - Ааа, теперь поняла. Я всё думала, что-то в ней знакомое, решила, что видела её в журналах. Эллочка? Но это же совсем другая женщина Ты уж меня прости, общие черты, может и есть, но это же стерва настоящая. Куда мы, кстати, едем? Я не сказала свой адрес!
   - Выпьем. После такого стресса необходимо выпить.
   - Я не могу с тобой пить, я замужем.
   - Супруг домой пьяную не пускает? - Глеб поднял бровь и уставился на неё. - Расслабься, детка, я тебя в ресторан зову, поедим, выпьем, перемоем косточки Элине, расскажешь про то, как от всего устала.
   "Расслабься", ему легко так сказать, после прошлых свиданий она себя по крупицам собирала, всё пыталась забыть. Вроде забыла, замуж вышла. Ладно, поболтают, выпьют немного, и она поедет домой к любящему супругу, а он - к своей стерве.
   - Как семейная жизнь? - спросил Глеб, разливая вино.
   - Всё прекрасно, а у тебя, смотрю, не очень.
   Глеб передёрнул плечами.
   - Когда совсем достанет, пойдёт своей дорогой, вот и всё.
   И как раз в этот момент у Глеба начал звонить телефон. Элина. Пожаловаться, поскандалить? Полина вопросительно посмотрела на него. Но Глеб сбросил звонок, улыбнулся и, как ни в чём не бывало, продолжил разговор. Под конец обеда, Полина расслабилась, терпкое вино закружило голову, поэтому, когда она упомянула, что хотела бы посмотреть фильм, который сейчас идёт в кино, и Глеб предложил ей поехать в кинотеатр прямо сейчас, она согласилась. В вип-зале были удобные диваны, они заказали еду и напитки и удобно расположились на подушках. Смотря на экран и попивая вино, Полина иногда кидала взгляд на Глеба, лёжа с ней рядом, он не делал ни одной попытки дотронуться до неё, улыбался шуткам кинофильма своими ямочками, иногда обращался к ней, и вёл себя, как старый друг, как будто между ними ничего не было. Конечно, она сама сказала, что замужем, но его холодное поведение задевало её. В голову ударил алкоголь, Глеб такой красивый, под футболкой играют мышцы, и Полина, будто случайно дотрагивается до его руки, гладит бицепс. Глеб отставляет бокал и приобнимает её, Полина переместила голову ему на плечо и в какой-то момент она уткнулась ему в шею, вдыхая невероятный аромат парфюма, забылся муж, семейные ценности. Слегка губами она дотрагивается до его кожи, возбуждение захлёстывает её, Глеб внимательно смотрит на неё, подняв бровь, как её сводит с ума этот взгляд, она приоткрывает губы и закрывает глаза, и вся поддаётся его поцелуям, он шепчет в ухо, предлагая продолжить вечер, и она кивает. Полина плохо помнила, как они покинули кинотеатр, как он довёз её до какого-то отеля, снял там номер. Его руки нетерпеливо расстёгивают её пуговицы, играет тихо музыка с телефона, еле светит интимным светом ночник, на тумбочке - вино, и она бездумно выпивает бокал, и он наливает ей ещё. В ушах горячий шёпот, тело ощущает руки, губы, сладкую тяжесть мужского торса, Полина окончательно теряет голову и выключает телефон. Всю ночь она страстно отдаётся ему, забыв обо всём, голова кружится от выпитого вина, от его слов, от его парфюма, и она не думает, что её муж сходит с ума, от того, что она пропала, и он не может до неё дозвониться, ей всё равно, как будто завтра не наступит никогда.
   - О Боже! - воскликнула Полина, проснувшись с утра и закрыла лицо руками.
   - Я всего лишь человек, - отозвался Глеб.
   - Опять ты меня сбил, заставил изменить мужу!
   - Я? Детка, ты сама хотела. Чего ты переживаешь? Я не собираюсь ничего ему рассказывать, и ты тоже молчи. И никаких проблем.
   - Всегда у тебя "никаких проблем", а сам, между прочим, несвободен.
   - Ошибаешься, я как раз, свободен.
   Полина вскочила и начала судорожно собираться.
   - Да успокойся ты, я тебя отвезу. Мы загородом, тут трамваи не ходят, кроме того, у меня в багажнике твоя аппаратура.
   Полина, всхлипывая, села на краешек кровати, её мутило от выпитого, ей было мучительно стыдно, но она сама вчера начала, Глеб ни к чему её не принуждал.
   - Не хочу тебя больше знать и видеть, что я скажу Илье?
   - А что ты говорила вчера, уезжая из дома?
   - На съёмку, - плача, ответила Полина.
   - Скажи, что съёмка затянулась, потом банкет, тебя не отпускали, телефон сел, перебрала с алкоголем. Хватит драматизировать.
   - У тебя так всё просто! Так легко!
   - И ты не усложняй, сходи в душ, приведи голову в порядок и позвони своему благоверному. Кофе заказать?
   Ни утром в отеле, ни в машине, когда Глеб её вёз обратно в город, он ни словом не обмолвился об их ночи, словно ничего и не было. Он не делал попыток дотронуться до неё, не намекал о дальнейших встречах. Чужой, отстранённый, словно не эти губы целовали её, не эти руки ласкали всю ночь, Полине было даже слегка обидно. Когда он довёз её туда, куда она попросила, он равнодушно помог ей выйти из машины, отдал аппаратуру, улыбнулся и попрощался. Полина слегка опешила от такого обращения после такой ночи, но вдруг увидела, как из подъезда выбежал ей навстречу супруг, и вмиг протрезвела. А Глеб, не спеша закурил сигарету, и сев за руль, дёрнул с места.
  
   - Поехали куда-нибудь отдыхать, я устала! - заявила как-то Элл капризным голосом.
   - От чего это ты устала? - усмехнулся Глеб.
   - От всего! Бери путёвки куда-нибудь в экзотическое место, и поедем! На какой-нибудь знаменитый, богатый курорт
   - Чтобы ты там мне мозг выносила, что отель не такой, коктейль сделан не так?
   - А ты сделай, чтобы всё было "так". Давай, я уже купила новые купальники и кое-какие вещи для отдыха! Мне нужно загореть, на фото загар отлично смотрится
   - Моё мнение и желание, конечно, не учитываются? У меня учёба.
   - К чёрту твой университет! Зачем он тебе? Когда ж ты его бросишь?
   - Когда получу диплом, - спокойно ответил Глеб.
   - Зачем тебе учиться? Какая дурость! Можно же просто наслаждаться жизнью!
   - Как ты? Кривляться на камеру, потом скупать журналы и обсуждать их с подругами? Это смысл твой жизни?
   - Нет закопаться по уши в учёбе!
   - Мне не о чем больше с тобой разговаривать.
   - Значит, ты не едешь? Тогда я поеду одна.
   - Можешь ехать куда пожелаешь, но в таком случае не надейся сюда вернуться.
   - Ах ты - деспот!!!
   Элл подняла ужасный крик и начала швыряться посудой. Глеб тяжело вздохнул, взял ключи от машины и покинул дом.
   Он поехал к себе в городскую квартиру. Господи, как его всё достало! Эти истерики, слёзы, всё, надо немного отдохнуть, вернуться домой, и послать Элл к чёрту. Глеб набрал номер сотового телефона Маши. И через час рыжеволосая красотка была у него. Машка вся горела в его объятиях, и требовала любви ещё и ещё, словно ненасытная самка. Именно это ему сейчас и нужно, словно он всё это время пил пресную воду, а сейчас ему дали стакан отличного креплёного вина. День, второй, третий, Глеб всё терзал Машу, не в силах остановиться, телефон он выключил, про Элл забыл. С Машей ему было весело, легко и хорошо, они не покидали квартиру, еду заказывали доставкой из ресторанов, и даже Вовка повеселел, его хорошо кормили и не обижали, ну а то, что они громко занимались сексом у Глеба в комнате, он привык. Но Маша никогда и слова плохого ему не сказала, звала его кушать и подкладывала лучшие кусочки. Глеб заказал ему новые компьютерные игры, и Вовка, надев, наушники почти всё время проводил в своей комнате, играя.
   Так прошла почти неделя. Вовку отправили в магазин за сигаретами, запасы, что были дома, они уничтожили. Брат ушёл, Глеб посадил Машу на дубовый стол в столовой, оба любили этот стол, но при Вовке, естественно, воспользоваться им не могли. Только они страстно целуясь соединились, как услышали, что открывается входная дверь и Вовка громко ревёт.
   - Он же только ушёл, - прошептала Маша.
   Что там ещё стряслось? Глеб быстро застегнул джинсы, Маша одеться не спешила, на ней была его рубашка, а под рубашкой - ничего, дома у него она ходила только в таком наряде. В столовую ворвалась Элл, она держала Вовку за шею сзади, тот весь трясся, плакал и просил отпустить его, ключи от квартиры были в руках у Элл.
   - Она подкараулила, она отобрала, ударила...
   - Отпусти его, - приказал Глеб.
   Элл мигом оценила обстановку. Глеб с голым торсом, на столе девица запахивает на себе его рубашку, рядом обёртка от презерватива. Маша невозмутимо достала окурок из пепельницы и закурила. А Элл накинулась на Глеба с кулаками.
   - Тварь, сволочь! - закричала она.
   Вовка в ужасе убежал, Маша курила окурок и смотрела. Глеб перехватил руки Элл, и заломил их, она дёргалась не в силах вырваться, плакала и выкрикивала проклятья.
   - Я так люблю тебя, я ищу тебя, а ты тут развлекаешься со шлюхами!
   Глеб оттащил в прихожую.
   - Успокойся. У тебя последние два месяца, то бесконечные месячные, то голова болит, вот и пришлось искать выход из ситуации.
   - Отпусти меня, мне больно.
   Глеб отпустил и тут же получил наотмашь по лицу, и снова её руки крепко перехвачены.
   - Если ты сейчас же не прекратишь, я тебя под душ с холодной водой запихну, и ты знаешь, я на это способен.
   - Ты на всё способен. Как ты мог?
   - Езжай домой, потом поговорим.
   - Ты остаёшься с этой?
   - Твои истерики мне ни к чему.
   С необычайной силой Элл вдруг вырвалась, побежала на кухню и вцепилась Маше в волосы. Маша извернулась, пнула Элл в живот и та, кашляя, согнулась.
   - Твоя шлюха ещё смеет меня трогать.
   - Ты первая начала, красавица, - невозмутимо ответила Маша.
   Пуговица на рубашке отлетела, распахнув все прелести, и Маша, ничуть не смущаясь и даже не пытаясь запахнуться, продолжала сидеть на столе.
   - Сука бесстыжая!!!- кричала Элина, она подлетела к Глебу и когтями вцепилась ему в лицо.
   Ух, с каким удовольствием она бы сейчас его изуродовала, выцарапала глаза. Но Глеб не дал ей этой возможности, он вновь скрутил её и крепко прижал спиной к себе так, что ей стало больно дышать. И он вновь вывел её в прихожую.
   - Элина, собирай вещи и сматывай от меня. Надоели твои истерики, да и ты тоже надоела.
   Он её толкнул на кресло. Элина плакала, закрыв лицо ладонями.
   - Какого чёрта ты врываешься ко мне, ещё и Вовку испугала, он то тут причём? Караулила, пока он выйдет, чтобы отобрать ключи? А чего в окно не влезла?
   Глеб бесцеремонно отобрал у неё сумочку, вытащил ключи от загородного дома.
   - Куда я пойду? - истерила Элл.
   - Погуляй где-нибудь.
   Глеб из своей куртки вытащил портмоне, и все свои наличные деньги запихнул ей в сумку.
   - Компенсация. Вернусь через пару дней в Комарово, и тогда сможешь забрать свои шмотки. Я позвоню.
   Глеб взял её за шею, также, как она брала Вовку и выставил за дверь.
   - Ну что, котик, уладил? Продолжим? Или мне уйти? - нагло спросила Маша.
   - Продолжим, Вовку только успокоим.
   - Кошка тебя расцарапала.
   - Пройдёт.
   Вовка рыдал в своей комнате, его ударили по лицу, схватили за шею, а сейчас придёт Глеб будет кричать, почему он впустил кого-то в квартиру, а как ему не впустить, если она отобрала ключи и вцепилась ему в шею острыми ногтями? Но вот к нему входят Глеб и Маша, Вовка весь побелел от страха. Но его не стали ругать, Маша гладила его по голове, Глеб принёс чай и сладости. И Вовка, всхлипывая, успокоился.
   Элл выбежала из квартиры, Лёха высунул голову из двери в ожидании скандала.
   - Глебыч тут часто бывает с этой рыжей девицей, - ехидно сказал он.
   - Как часто? - спросила она.
   - Несколько лет её тут наблюдаю. Заходи, расскажу.
   Элл зашла в коридор коммунальной квартиры и пулей выскочила оттуда, она так напомнила её собственную. Она побежала вниз по лестнице, под крики Лёши "вернись!". Плевать мне на твои измены и на твоих шлюх, а вот на деньги - нет. Ты так просто от меня не отвяжешься!
   На деньги Глеба Элл провела два дня в пригородном спа-отеле, ожидая звонка и продумывая, как себя вести. Пусть хоть всех шлюх перетрахает, в сущности ей всё равно, лишь бы выйти за него замуж и завладеть имуществом. Она родит ему ребёнка, и тогда уже он вынужден будет содержать её и делиться богатством. Через три дня Глеб, действительно, позвонил и предложил ей приехать в Комарово. Размазав по глазам тушь, сделав с помощью косметики искусственную бледность и тёмные круги, Элл явилась к нему в дом, изображая убитую горем, проплакавшую все дни женщину.
   - Зачем ты так со мной? Я всё время была одна, я так люблю тебя. Я всё поняла, я больше не буду так себя вести, только скажи, что больше не будешь мне изменять! Только скажи, что мы будем вместе! Я не могу без тебя! Прости...
   Элл театрально захлебнулась в слезах. Чёрт её побери, до чего же она похожа на Эллу! И Глеб крепко обнял её. Элл, дрожа и всхлипывая, сильнее прижалась к нему, он был ей так нужен!
  
   В конце концов, и её идея с отдыхом на богатом курорте, воплотилась в жизнь. Слезами и скандалами, ей удалось добиться путевки на Мальдивы. Глебу уже было настолько все равно, что он согласился на эту поездку, хотя и понимал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Накануне вылета, они приехали в городскую квартиру, отсюда было проще добраться до аэропорта. Пока Элл поехала в магазины, купить недостающие, по её мнению, вещи, Глеб заказал ужин с доставкой. Когда Элл пришла, Глеб доброжелательно предложил ей поужинать, сервировав стол.
   - Ты что думаешь, что я буду есть на столе, где эта рыжая шлюха елозила своей задницей? - взорвалась Элл.
   - Всё обработано антисептиком и не раз, - улыбнулся Глеб.
   - Да я лучше от голода умру, чем притронусь к еде, которая побывала на этом столе после этой твари.
   - Дело хозяйское, - пожал Глеб плечами и позвал Вовку.
   Элл рассчитывала, что он закажет ещё еду или отведёт её в ресторан, но он этого не сделал. Глеб поужинал с Вовкой, посуду загрузил в посудомоечную машину и лёг спать.
   Как он и предполагал, проблемы продолжились и в самолёте. Элл не понравилось обслуживание в бизнес классе. Стюардесса недостаточно улыбалась, еды была невкусной, напитки нехолодными, кондиционер дул не так, как нужно. Глеб устало терпел все претензии, но сочувственный взгляд бортпроводницы, наконец, вывел его из себя. Когда Элл задремала, он подошел к стюардессе и спросил.
   - У вас есть места в эконом классе? Я заплачу за своё переселение.
   Стюардесса растерялась.
   -Я вас понимаю, конечно, но просьба довольна странная, обычно наоборот.
   -Да чего-то меня укачало. Хочу пересесть в хвост самолёта. В самый-самый хвост.
   - У нас полная посадка. Если вы с кем-то договоритесь.
   Нацепив самую обворожительную улыбку, Глеб нашел в самом конце самолёта очень полную иностранку, одиноко летевшую на курорт, и без проблем с ней договорился об обмене местами. И подмигнув стюардессе бизнес класса, получив в ответ понимающую улыбку, Глеб довольный уселся на новое место. Откинув кресло, насколько это было можно, он закутался в плед, и включил наушники.
   Элл, проснулась от того, что кто-то рядом храпит. Посмотрев на соседнее кресло, она пришла в ужас.
   - Эй, кто вы? - воскликнула она. - и где мой муж?
   Но женщина продолжала храпеть, да и все равно не смогла бы ответить на вопрос, потому что не знала русского языка, а Элл не знала английского. Угрожая стюардессе жалобами и штрафами, Элл пыталась добиться у нее информации, но та стойко молчала, и лишь разводила руками. Хождение по самолёту тоже ничего не дало, самолёт был большой, людей много, и каждому под плед не заглянешь. Пришлось Элл до конца полёта лететь без Глеба.
   Они встретились на таможне.
   - Я прибью тебя, куда ты подевался? Что это за шутки? Я промучилась весь полёт.
   - А, извини, что-то мне стало нехорошо, я перешёл в багажное отделение, там прохладно.
   На его лице была издевательская улыбка, и ей очень захотелось вцепиться в него ногтями.
   Прекрасное бунгало стояло прямо на воде, но и здесь Элл нашла недостатки. Когда им в качестве презента принесли два тропических коктейля, Элл заявила, что в них много льда.
   - Глеб, переведи этому бою, что меня не устраивает такое количество льда и травы. Пусть несут мне новый коктейль. В конце, концов это дорогущий отель.
   Глеб, смотря Элл прямо в глаза, пальцами вытащил ей лед и траву, и протянул бокал обратно.
   - Пей, дорогая, теперь там ничего нет.
  
   Элл сразу включилась в образ жизни богатого туриста. Поглощала омары, делала дорогие массажи, плавала на яхте. Глеб смотрел на неё, поражался её аппетитами и платил по счетам. Ладно бы если бы она хотя бы наслаждалась всем этим, но ей вечно всё не нравилось.
   - Если всё так плохо, может поедем домой? - спросил он.
   - Просто надо сделать, чтоб мне было хорошо. Неужели это так сложно? Ты пока реши всё, а я пойду, поплаваю.
   - Чтоб тебя акулы сожрали, - прошептал Глеб.
   - Ты что-то сказал?
   - Приятного купания, говорю. За буйки не заплывай.
  
   Ранним утром Глеб сидел на ступеньках бунгало, курил и болтал ногами в воде. Он рассчитывал эти утренние часы провести в тишине. До конца отпуска оставалось совсем недолго, надо немного продержаться, а уж дома, он её пошлёт подальше.
   - Глеб, - услышал он резкий голос, - Глеб, мне до сих пор не принесли из химчистки моё белое платье. Что за сервис? Глеб, позвони, скажи им....
   Глеб прямо со ступенек соскользнул в воду, поднырнул под бунгало и поплыл к берегу. Приплыв на пляж острова, он порадовался, что банковская карта и водительские права у него осталась в кармане шорт. Больше видеть Элл он не мог. Купив себе одежду и взяв в аренду мотоцикл, Глеб пустился в путешествие по острову. В бунгало к Элл он так и не вернулся.
   В аэропорту, она кинула ему его документы и билет.
   - Вещи я твои не собирала, всё осталось в отеле. Скажи спасибо, что взяла документы и телефон, правда, я его не заряжала. И можешь лететь в каком угодно отделении, хоть в багажном, хоть в рулевом, хоть в туалете.
   Глеб рассмеялся, и послал ей воздушный поцелуй. Из вещей на нем была только белая рубашка и джинсовые шорты, в Петербурге был январь.
   Однако при посадке в самолёт, Элл увидела его в новой одежде, более подходящей для перелёта в зиму. Она задохнулась от злости, купить что-либо в магазинах аэропорта ей он не предложил.
   В самолёте они летели порознь, такси тоже взяли разные. Глеб был без вещей, поэтому дома оказался раньше Элл. Закурив сигарету, он смотрел в окно, как она высаживается из такси, и сражается со своими чемоданами. Выходить и помогать ей он не собирался. Интересно, она сейчас зайдет в его дом, и когда проорётся по поводу того, что он ей не помог с вещами, что будет дальше?
   Элл действительно ввалилась в квартиру с криками.
   - Я, честно говоря, предполагал, что поедешь не ко мне. Пора домой, дорогая.
   - Здесь мой дом, и ты мой муж.
   - Я женился? Не напомнишь когда? Что-то память отшибло.
   - Это всего лишь формальность. Завтра пойдем, подадим заявление.
   -Не думаю, что тебе стоит распаковывать чемоданы. Пустое это дело, потом снова собирать...
   -Чтооооо? Ты что же меня не любишь?
   - Нет.
   Элл задохнулась и бросилась на Глеба с кулаками. Глеб резко схватил ее за руки и сцепил их за её спиной. Элл пыталась выкрутиться и пинаться ногами, так что Глебу пришлось перехватить её мёртвой хваткой.
   - Я тебе всё это время любила, а ты мне такое заявляешь!
   - А если честно? Давай посмотрим правде в глаза: ты со мной ради денег. Ведь так, Элл? Не ломай комедию, дорогая моя. Пора прекратить этот фарс.
   - Отпусти меня. Отпусти!!!
   - Отпущу если перестанешь махать руками, я ведь сильнее тебя.
   Элл вырвалась и тяжело дыша, облокотилась на свои чемоданы. Слёзы злости лились по её лицу, и они были не из-за порушенной любви, а из-за несбывшихся надежд. Надежд на лучшую жизнь, надежд на выгодное замужество. Она так привыкла к роскошной жизни, к этой квартире, загородному дому. Что она сделала не так? Она прекрасно выглядит, ухаживает за собой, что нужно этому мужчине? Почему он не хочет быть рядом с ней и поделиться своей обеспеченной жизнью?
   - Давай, расстанемся по-хорошему. Ты найдешь еще себе кошелёк.
   Элл плакала от злости и ненависти к этому себялюбивому красавцу. Ух, как она его ненавидела! Ненавидела его ледяной взгляд, его насмешки, его спокойствие и равнодушие ко всему. Если бы они и вправду поженились то, возможно, в один прекрасный момент, она просто задушила бы его, или наняла киллера. Нет, уж лучше пожилые и слюнявые, ими можно вертеть, как хочешь. Лучше они, чем этот красивый, но неподдающийся дрессировке, молодой мужчина.
   - Найду. И испорчу тебе жизнь!
   Глеб приблизил своё лицо к её.
   - Детка, иди к чёрту.
  
   Выпроводив Элл из своей жизни, Глеб почувствовал огромное облегчение. Он был постоянно под моральным давлением, и не представлял, насколько он от всего этого устал, и как ему нужен глоток воздуха и свобода. Глеб наслаждался каждой минутой, и мир заиграл радужными красками.
   Освободившись от Элл, переехал обратно в квартиру, купил себе новую машину и навсегда забыл о ней, и об её зелёных глазах.
   Влад, узнав об их разрыве, тоже несказанно обрадовался.
   - Правильно, братишка, совсем она тебя измотала.
   - Да уж, соков она из меня попила, - улыбнулся Глеб.
   За этот год он, действительно, похудел и осунулся.
   - Да, и очень радостно мне снова видеть твою улыбку.
   - Согласен, надо же было так над собой издеваться!
   - Давай, выпьем, за то, чтобы больше в твоей жизни ничего подобного не было, - предложил, подняв бокал, Влад.
   - И в твоей тоже, - ответил Глеб, чокаясь с ним.
  

Глава 21. На Москву!

   - Если бы ты знал, как я рада, что ты закончил отношения со своей змеёй! - воскликнула Яна в трубку.
   - Зато выработал противоядие на всю жизнь.
   - Знаешь что, приезжай ко мне! Тебе надо отдохнуть перед тем, как ты снова закрутишь роман с какой-нибудь красоткой, да и повидаемся заодно.
   - Мне улыбается это предложение.
   - Ты у меня ещё ни разу не был. Я живу на Кутузовском, тебе понравится.
   - Мне уже нравится!
   - Так тогда какого чёрта ты ещё висишь на телефоне? Пару модных прикидов в сумку и вперёд! Огни Москвы подрагивают от нетерпения!
   И вечером того же дня Глеб уже гнал свою машину в сторону Москвы. Всего несколько часов пути, и он увидит Янку...
   - А мне нравится! - воскликнул Глеб, зайдя в квартиру. - Роскошно живёшь!
   - Не прибедняйся, ты тоже не нищенствуешь. Страшно рада тебя видеть, но убегаю на репетицию. Твоя комната прямо и налево, холодильник тоже в твоём распоряжении, я специально заказала кучу еды и напитков. Отдыхай с дороги, а я вечером приду и буду вся твоя. И завтра тоже - у меня выходной.
   Глеб принял душ и отлично выспался, когда Яна вернулась.
   - Что мы теперь будем делать? - спросил он.
   - Обкатывать мой новый шикарный кабриолет.
   - О... тогда, чур, я за рулём.
   Когда они уселись в машину, Яна достала из бардачка кучу дисков.
   - Смотри, что у меня есть! - сказала она.
   - Ух ты! - присвистнул Глеб. - Это же наша с тобой любимая музыка.
   - Сегодня никакой СТЕШИ.
   - Да ради этого, я бы давно приехал.
   - Тебя бы змея не отпустила.
   Спортивная машина носилась по ночному городу с сумасшедшей скоростью. Широкие проспекты, Садовое кольцо, МКАД, кажется, они были везде одновременно. Надрываясь, орала музыка, и они подпевали во весь голос, куря сигареты и запивая свой кайф несметным количеством алкоголя. Периодически они менялись за рулём, но на скорость движения это не влияло.
   - Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? Я хочу в Макдональдс! - прекратив орать какую-то песню, сказала Яна.
   - Ты хорошо подумала? Может, лучше в ресторан какой-нибудь зарулим?
   - Нет, ты не понимаешь! Я хочу в Макдак, я хочу картошку, бигмак и ещё всякой дряни, которая там продаётся! На хрен диету!
   - Ну что ж, поехали! Я угощаю.
   Закупившись в Макавто, они продолжили свою сумасшедшую езду.
   - Вот оно - извращение! - перекрикнув музыку, сказал Глеб, когда запил дешевый бигмак дорогим ромом.
   - Зато потрясающе вкусно!
   Яна встала на переднее сиденье ногами и, выпрямившись, заорала:
   - Москваааа!!!! Держиииись!!!
  
   Глеб проснулся только к вечеру, весь разбитый. Не в силах встать, он позвонил Яне на мобильный:
   - Жива? - спросил он.
   - Пока не определилась.
   - Пивка что ли?
   - Оно в холодильнике.
   - Доползти бы. У тебя нет домработницы в коротком платье, которая бы исполнила моё желание?
   - Моей домработнице лет пятьдесят, но я могу попросить её надеть мини.
   - О нет, такого мой бедный мозг не вынесет. Всё, отбой, кто первым встанет, тот за пивом и идёт.
   А через десять минут Яна появилась в его комнате с подносом, на котором стояла запотевшая бутылка шампанского и два бокала.
   - Пиво - это банально, - сказала она.
   Яна присела на кровать и деловито разлила шампанское.
   - Главное - правильно начать день, - улыбнулся Глеб и залпом осушил свой бокал.
   - Эх ты, разве так пьют такое шампанское? Оно стоит кучу денег, а ты его выхлестал, как воду.
   - Наливай лучше.
   Выпив ещё по паре бокалов, Яна, запьянев, потрогала его мышцы на руках и груди:
   - Волков, снова накачался, да? Вернул былую форму? Красивый такой. У меня сто лет не было секса, а ты тут играешь бицепсами. Нехорошо с твоей стороны.
   - Тогда какого чёрта ты сидишь, как мышка-девственница, на краешке кровати?
   С этими словами Глеб схватил Яну и завалил на кровать, развязывая халат.
   - Подожди, мы же друзья, сколько лет мы не трахались? Лет в пятнадцать ты лишил меня невинности?
   - Ну вот и вспомнишь, как это было.
   - Волков, - застонала она, когда он резко вошёл в неё, - как хорошо, я забыла, как с тобой хорошо...
  
   Они курили, допивая шампанское, тесно прижавшись к друг другу.
   - Как здорово вспомнить вкус сигарет, - вздохнув, сказала Яна, - ведь СТЕША не должна курить.
   - И заниматься сексом?
   - Не дождутся. Без сигарет я как-нибудь проживу, а вот без секса. Загаси-ка сигареты и наливай ещё, - сказал она, садясь на него сверху.
   Яна устроила себе ещё один выходной, в этот день они тоже не вылезали из дома. Но на третий день, она объявила, что ей необходимо появиться на какой-то светской вечеринке, а то продюсер объявит её в розыск.
   - Собирайся, дорогой, будешь моим экскортом. СТЕШЕ нужна пара.
   - Почему я? Может взять какую-нибудь знаменитость?
   - Во-первых, об этом надо было раньше думать, а я последние пару дней протрахалась с тобой, а во-вторых, ты тоже подходишь на роль парня СТЕШИ. Красивый, модно одетый, да и в толпе звёзд ты не растеряешься.
   - Поехали. Что мне надо делать?
   - Обнимать меня, смотреть влюблено, иногда целовать.
   - Тебя там надо будет называть "СТЕШЕЙ"?
   - Да, не забудь про это!
   - Тогда и ты называй меня Даниилом или Дэном. Я тоже не собираюсь раскрывать своё имя.
   На светской тусовке было всё: и множество звёзд и немало журналистов. Глеб великолепно играл свою роль: как всегда, безупречно одетый, с безупречными манерами, он приобнимал СТЕШУ, на все вопросы журналистов отвечал обворожительнейшими улыбками, а на вопросы звёзд отвечал умно и с юмором. К окончанию вечеринки он покорил почти всю почтенную публику.
   - Где ты нашла такого? - не единожды спрашивали Яну.
   - Там таких больше нет.
   - О, он потрясающий!
   - И не раскатывай губу, он - моя находка.
  
   - Ну, признаюсь, не ожидала, - сказала Яна, когда они ехали домой.
   - Ты же этого хотела?
   - Представляю, что напишет завтра пресса: "Принцесса отечественного шоубиза СТЕША нашла своего принца, необыкновенно красивого и бла-бла-бла...".
   - А куда "принц" денется потом?
   - Будет ждать свою принцессу в сказочном замке. Людям нужна сказка.
   - Твою мать! - притворно воскликнул Глеб. - Люди, уберите СТЕШУ и верните мне Яну, ибо слушать это невозможно.
   На следующее утро, они, лёжа в постели, читали "жёлтую" газету, которую принесла домработница.
   - "Вчера на светской вечеринке, на которой присутствовал весь свет отечественного шоу-бизнеса, певица СТЕША появилась со своим новым бойфрендом, неким Даниилом. - читала Яна вслух. - Ранее бойфренд СТЕШИ не был замечен на подобных мероприятиях, на все вопросы, где они со СТЕШЕЙ познакомились, он лишь загадочно улыбался". Понял? Твоя ироничная улыбка была признана загадочной. А ты, кстати, хорошо на фото получился. Прямо завидую СТЕШЕ чёрной завистью.
   - Давай, читай дальше, - сказал Глеб, удобнее устраиваясь на подушках, - хочу почувствовать себя звездой.
   Дочитав статью до конца и вдоволь посмеявшись, Яна сказала:
   - Знаешь, что? Собирайся, поехали-ка в одно место.
   - "В одно место" - звучит пугающе.
   - Зато оно самое модное.
   - Так танцевать или жрать?
   - В диско-бар, там собираются только звёзды. И не смей одеть ту же одежду, что и вчера. Заметят - засмеют.
   - Сложно всё у вас - звёзд.
   - Давай, давай, язви. У нас с тобой есть ещё пара недель, мне страшно надо пропиариться.
   - Пара недель? А потом выгонишь?
   - Потом я уезжаю на гастроли. Можешь поехать со мной, я еду в Саратов.
   - Нет уж, уволь.
   Они приползли с вечеринки почти под утро.
   - Смотри, что у меня есть. Вспомним молодость? - спросила Яна и достала из кармана пакетик марихуаны.
   - Где ты взяла это, красавица?
   - У одного знакомого бармена.
   - И предлагаешь покурить марихуану бывшему наркоману?
   - Ты ведь с этим уже справился, верно?
   Остаток ночи и всё последующее утро, накурившись марихуаны, они сидели на полу, по очереди играли на гитаре и орали старые любимые песни, пока дурман и усталость не свалил их.
   Пара недель огней столицы, светских вечеринок и поцелуев на камеру пролетели быстро.
   - Что ты будешь делать по приезду домой? - спросила Яна, когда Глеб собирал вещи.
   - Прежде всего, научусь снова спать по ночам. Прости, но эти ночные светские тусовки меня вымотали. Как ты тут живёшь в таком ритме?
   - Москва никогда не спит.
   - Поэтому ты и сбегаешь в Саратов?
   - Обожаю тебя, зараза ты этакая. До скорой встречи!

Часть 4. ПРОБУЖДЕНИЕ

  

Глава 22. Дисбаланс

  
   Глеб ехал на своем новеньком BMW, когда о бампер его машины стукнулась маленькая женская машинка. Он выругался, сжал кулаки и выскочил из автомобиля. Подойдя к машине незадачливого автолюбителя, он резко открыл дверь. Вжавшись в сиденье, с огромными от страха глазами, там сидела ... Диана.
   - Тьфу ты, твою мать!
   - Г-глеб, я так р-рада, что это т-ты. Такая шикарная машина, я так испугалась.
   - Это чёрт знает что! А я то как "рад"! Два года тебя не видел, и такая радостная встреча!
   Диана вышла из машины. У её машины была разбита фара, а у BMW была небольшая царапина.
   - Блин, Дана, я только купил новую машину, - сказал Глеб, осматривая царапину, - она была девственно чиста.
   - А разве страховки нет?
   - Я похож на человека, оформляющего страховки? Есть обязательная, без неё машину - сволочи - не оформляют, но она не покроет, да и не буду я связываться. Чего там у тебя? Фара?
   - ГАИ вызвать? - спросила подошедшая к ним старушка.
   - Нет, - в один голос рявкнули Глеб и Диана, и старушка в испуге отпрыгнула.
   - Прости, Глеб, я, правда, случайно. Ты так резко вывернул.
   - Ещё бы - неслучайно, очень надеюсь, что это не способ знакомится с мужиками на хороших машинах, - проворчал Глеб.
   - Ты что???? Как ты можешь такое говорить?
   - Да была у меня тут одна, говорила, действенный метод, но есть риск получить по щам.
   - Я поеду, пожалуй.
   - А ущерб возместить? - Глеб в усмешке поднял бровь. - Да не пугайся ты так, поехали кофе выпьем, поболтаем, считай это возмещением ущерба. Ты не занята сейчас?
   Диана покачала головой.
   - Ну и отлично, - сказал Глеб, надевая солнечные очки и доставая телефон, - сейчас посмотрю, где тут приличная кофейня и поедем. Только езжай, пожалуйста, от меня подальше.
  
   Заказав кофе и расположившись в уютном кресле, Глеб откинулся на спинку, и с прищуром посмотрел на Диану:
   - Как ты живёшь?
   - Скромно. Работаю, снимаю квартиру, как-то живу. Правда, прости меня, я возмещу тебе ущерб, может получится частями?
   - Как? Продашь свою почку и расплатишься? Не утруждайся, я переживу.
   Диана посмотрела на него почти что с ненавистью. За два года, что она его не видела, он очень изменился. Живой, здоровый, красивый, небрежно шикарно одетый, с усмешкой на губах, а Данечка лежит в могиле, а её жизнь превратилась в существование.
   - Как себя чувствуешь? Смотрю, поправился, раздался в плечах, бицепсы на руках, качаешься?
   - Без фанатизма, для поддержания физической формы.
   Диана посмотрела на ворот куртки, за приподнятым воротником, виднелась татуировка.
   - Тату на шее набил?
   - С моими счастливыми перспективами терять память, это будет нелишнее.
   - Чем ты ещё занимался?
   - Немного попутешествовал, перезагрузился, недавно защитил диплом, теперь обдумываю свой дальнейший путь, изучаю рынок.
   - У тебя родители обеспеченные, да? Ты не работаешь, можешь себе позволить путешествия, такую машину, одежду, очки, часы... думаешь, я не знаю, сколько все эти игрушки стоят? Я помню, как ты отреагировал на небольшую квартирку и вещи моего бывшего мужа. Ты всю жизнь жил в роскоши, да? Тебе так это въелось в кровь, что ты имя своё не помнил, а то, что хорошо одевался, катался на последних марках BMW, и жил в апартаментах вспомнил мгновенно.
   - Во-первых, я не экспонат, чтоб меня рассматривать, уж как мне одеваться и на чём ездить, я советоваться не буду, - ответил Глеб, закуривая, - да, я привык к жизни без финансовых проблем, но поверь мне, если бы этого не было, я бы нашёл способ заработать, а не довольствовался бы однокомнатной квартиркой, подаренной родителями.
   - Да что ты в этом понимаешь? Как ты смеешь так говорить? Даня был талантливым журналистом, со временем всё бы было! Нам же не посчастливилось родиться в богатых семьях. Кто у тебя родители? Бизнесмены?
   Глеб глубоко затянулся и выпустил струю дыма в потолок.
   - Моя мать - голливудская актриса.
   Диана фыркнула:
   - И кто, позволь узнать? Шерон Стоун? Деми Мур? А может Джей Ло? Издеваешься???
   Глеб передёрнул плечами.
   - Легко тебе сидеть и издеваться надо мной. Зачем ты резал вены? Почему же тебе не жилось, если у тебя было абсолютно всё?
   - Я не собираюсь перед тобой исповедоваться.
   - Наверное бесился с жиру? Я никогда не понимала, когда кто-то из золотой молодёжи совершает суицид. Чего вам не хватает? Вы же хозяева жизни. Ты же с детства живёшь в хоромах, родители обожают, балуют, сынок такой красавчик, душив в тебе не чают, у тебя есть всё и можно всё. Что за идиотское решение вскрывать себе вены? Мама подарила не ту машину, что хотелось? Или вместо Мальдив пришлось отдохнуть на Кубе?
   Глеб пристально смотрел на неё. Что он может ей сказать? О коммунальной квартире, о голоде, об избиениях? О том, что мать бросила их и всё повесила на него и до сих пор от неё одни проблемы? Или рассказать об Элле? Нет, ни за что. Пусть думает, что он бесился с жиру.
   - Я кажется сказал, что ты не налоговая инспекция, чтоб давать отчёты.
   - И теперь ты, желающий умереть, сидишь и надсмехаешься надо мной, а Даня, хотевший жить... Господи, как же больно, больно до сих пор.
   Диана начала судорожно всхлипывать, Глеб накрыл её руку своей ладонью.
   - Это не скоро пройдёт, и не надейся. Время, конечно, лечит, но не так быстро.
   - Откуда тебе знать? Если ты всю жизнь, как сыр в масле.
   - Наслышан.
   - Как всё это пережить и не сойти с ума? Я много работаю, делаю какие-то дела, подруги пытаются меня развлекать, а мне всё хуже и хуже. Я всё вспоминаю, думаю, как было бы, если бы он не сел в то такси, если бы не было скорой, если бы ты не решил именно в тот вечер свести счёты с жизнью.
   - Бессмысленно себя так изводить, ни к чему это не приведет. Попробуй оставить всё в прошлом. Твои воспоминания останутся с тобой, но надо дальше двигаться, иначе ты ни к чему не придёшь.
   - Эти два года, как в тумане, никого и ничего вокруг.
   - Детка, ты себя так в гроб загонишь и крышку заколотишь. Ты на себя посмотри, сколько тебе? Двадцать с небольшим? Такая красавица, живи! Найдешь ты еще своего человека. Давай ещё десертик тебе возьму, а то совсем похудела.
   - А у тебя есть вторая половина?
   Глеб улыбнулся и на щеках появились ямочки. У Дэна их не было, и у Глеба раньше из-за худобы они были не видны. Или просто он в тот период никогда не улыбался? Но несомненно Глеб куда привлекательнее её мужа, прямо завораживает, когда смотрит и улыбается без издёвки.
   - Какое-то время было потрачено на бессмысленное совместное времяпровождение, после чего потребовалась перезагрузка, зализывание ран, лечение нервов, а по итогу всё оказалось утопией и пылью. Так что я пока отдыхаю.
   - Думаю, что твой отдых долго не продлиться.
   - Как знать?
   - Рада, что ты начал жить заново, и нет больше суицидальных мыслей.
   - Да, я решил жить настоящим, здесь и сегодня, чего и тебе хочу пожелать. Копаться в голове, искать виноватых, что это изменит?
   - Получается?
   - Честно признаюсь, не всё, но я очень стараюсь.
   Какой магнетический взгляд и обволакивающий голос, что это с ней? Он не может ей нравится, кто угодно только не он, косвенно виновный в смерти горячо любимого мужа.
   - Господи, ведь Юлька, моя сестрёнка, была права, что не ты Дэн. А мы все уверовали в слова врачей и в экспертизу. Она, в свои восемнадцать, оказалась проницательней, чем все мы. Она нисколько не удивилась, когда открылась вся правда, надо было нам её сразу послушать.
   - Иногда, Дана, надо слышать, что говорят другие.
  

Глава 23. Мама

  
   А вечером приехала Елена. Володя с визгом кинулся к ней.
   - Я приехала в Комарово, а там никого. Глеб живёт здесь? Один?
   - Разные девушки здесь бывают. Особенно одна, рыженькая, мама, она мне так нравится...
   - Рыженькая? Где же Элина?
   - Я не знаю, эту девушку зовут Маша. Мама, она такая...
   - Маша, пффф, - оборвала его Елена, - Глеб где?
   - Он мне никогда не сообщает, где он.
   - Позвони ему на мобильный.
   Володя послушался
   - Вова, я очень занят. Надеюсь, ты мне звонишь, потому что кто-то умер или в доме пожар, в противном случае, я тебя придушу.
   Когда Володя это услышал, сразу нажал отбой. А чуть позже Глеб прислал Вовке короткое сообщение "Чего надо было?", "Здесь мама, она хочет тебя видеть". Вот уж спасибо, её видеть я точно не хочу. Хорошо, что в бардачке автомобиля всегда валяются ключи от загородного дома, возьму Машку, поедем туда. И Глеб отписался Вовке, что домой сегодня не придёт, и завтра, вероятно, тоже...
   Маша запрыгнула к нему в автомобиль, закинув сумку на заднее сиденье, она объявила:
   - Я твоя на пару дней, смогла свалить.
   - Отлично, едем загород, малышка.
   Глеб привлёк её к себе.
   - Соскучился? - между поцелуями, спросила она.
   - Давно не виделись. Очень.
   - Ну теперь, когда ты вновь свободен, будем видеться чаще.
   Глеб дёрнул вниз молнию её толстовки и взял в руки пышную грудь.
   - Так, ну бюстгальтер ты по-прежнему не носишь. Что ж, мне проще, расчехлять тебя не надо.
   Маша со смехом вырвалась, застегнув кофту, сказала:
   - Котик, мы так не доедем никогда. Поехали, и там уж оторвёмся. Выпить есть?
   - Целый багажник, - ответил Глеб, заводя машину.
   Глеб весьма небрежно припарковался, и быстро потянул Машу в дом. За время пути он весьма возбудился. На Маше были облегающие брюки из искусственной кожи, и уж очень они её облегали, вырисовывая все черты, скорей бы их стянуть... Маша всю дорогу прихлёбывала из бутылки и весьма повеселела. Как только Глеб заглушил мотор, он тоже хлебнул порядочный глоток, и ему захотелось Машу больше и больше. Дверь в дом захлопнулась, и прямо у порога, он схватил её в объятия и жадно целуя, сбросил её кофту на пол, она стягивала с него куртку, расстёгивала ремень. И вдруг раздался глубокомысленный кашель. Они оба резко повернулись, в дверях в столовую стояла Елена с бокалом вина. Тяжело дыша, Глеб машинально прикрыл руками грудь подруги.
   - Я - мама Глеба, - представилась Елена. - Маша, я так полагаю?
   - Неожиданно приятно, что вы меня знаете, - улыбнулась Маша.
   Глеб поднял кофту Маши и накинув на неё, застегнул молнию, он всё ещё тяжело дышал и от неудовлетворённого желания и от злости. Что она тут делает?
   - Володя мне сказал, что ты не явишься сегодня домой, вот я и подумала, что, может, ты здесь.
   - Только не говори, что ты волновалась, - закуривая, сказал Глеб.
   - Хотела поговорить, ты расстался с прекрасной девушкой, и Вова сказал, что у тебя новая пассия Маша. И я вижу у вас всё хорошо.
   - С каких это пор, позволь узнать, ты стала интересоваться моей личной жизнью? Собой займись. Поехали в другое место, - обратился Глеб к Маше.
   - Оставайтесь, наслаждайтесь друг другом. Я на второй этаж не приду.
   Не будет он себе портить вечер, искать сейчас, куда ехать. Закроет дверь на замок, а если Маша и покричит, пусть слушает, её нежные уши это не покоробит, он же вынужден был это слушать годами. Не обломаешь ты мне кайф сегодня.
   "Пойдём?" молча кивнул Глеб на второй этаж. Маша кивнула.
   - Надеюсь, тебя не смущает моя мать внизу? - спросил Глеб, раздевая её.
   - Котик, меня смутить невозможно. Кричать можно?
   - Кричи. И вообще делай, чего хочешь. Может, скорее свалит отсюда.
   - Сейчас я тебе покажу, чего я хочу.
   Елена курила, пила вино и прислушивалась к приглушённым крикам. Старается сынок, в неё пошёл, девке явно хорошо. Ладно, пойду, пройдусь по посёлку, может тоже найду кого-нибудь на ночь, а то тоже захотелось развлечься. Она заглотила таблетки, запила вином и пошла переодеваться.
  
   - Глеб, - уже под утро потрясла его Маша.
   Они перебрали с алкоголем, сексом, он так и заснул на ней. Глеб встрепенулся.
   - Что случилось? Я тебя раздавил, детка?
   - Я привычная, но там кто-то кричит внизу.
   Глеб поднял голову, действительно, внизу кричали. Он слез с Маши. Что там стряслось? Елена вроде одна была, и небеременная.
   - Пойду посмотрю.
   Глеб начал одеваться.
   - Я с тобой.
   Открыв дверь, они услышали, что кричит и плачет Елена.
   - Хватит, не надо!!!
   Глеб бегом начал спускаться вниз, Маша, набросив его халат, за ним. На ступеньках Глеб остановился. Елену насиловали. Она стояла раком, один душил её за шею ремнём, запихав ей в рот свой член, она задыхалась, по подбородку текли слюни и слёзы, второй развлекался с ней, жёстко насилуя её в зад. Кровь, хрипы Елены говорили о том, что она вовсе не даёт на это согласие. Рядом валялись окурки, травка, бутылки, использованные презервативы.
   - Отошли от неё, - вмиг протрезвев, жёстко и громко сказал Глеб.
   - Опа-па, ты не одна? Идите к нам, устроим групповушку. Эй, рыженькая, скорее иди сюда. Брюнетки у вас в доме не прячется? Славное трио бы получилось, как в известной группе: блондинка, брюнетка и рыжая.
   Они заржали, но Елену пока оставили в покое. Глеб закатал рукава толстовки.
   - Сами покинете частную территорию или помочь? - поднял он бровь.
   - Э, нет, она нас сюда пригласила, мы её угостили, надо расплатиться.
   - Расплатилась уже, я вижу. Давайте отсюда.
   Тот, который душил Елену, подошёл к ней, пнул в живот, демонстративно расстегнул свои штаны и с силой раздвинув ей ноги, вошёл в неё. Она закричала. Глеб налетел на него, с силой отшвырнув, ударив ногой в набухшее мужское достоинство, парень согнулся, Глеб одним приёмом уложил его на пол, продолжая добивать. Елена сжалась в комок, пытаясь на себя натянуть чехол от дивана. Второй парень, не пытаясь помочь другу, пошёл на Машу. С наглой ухмылкой, он подошёл к ней, сдёрнул халат, одной рукой схватил за шею, второй начал мять грудь. Глеб оставил первого и бросился к ней на помощь. Но у второго был кастет или что-то подобное, и он ударил им Глеба по лицу, рассекая бровь, и в солнечное сплетение, Глеб, закашлявшись, согнулся. Однако Маша воспользовалась моментом, выскользнула, и схватив пустую бутылку, треснула мучителя по голове, тот грузно повалился. Маша треснула его по башке ещё раз, невозмутимо подняла халат и надела на себя. Глеб всё еще стоял, согнувшись, опёршись руками на свои колени.
   - С тобой всё в порядке? - спросила она Глеба.
   Глеб, сплюнув, утерев кровь с лица, кивнул.
   - Чего с этими будем делать?
   - Полицию вызовем, скажем попытка ограбления. Только надо траву убрать и прочее.
   - Ковёр скатаем, делов-то. И штаны надо тому застегнуть, а то странная попытка ограбления. Этим я займусь.
   - Денег ментам отсыплю, чтобы вопросов не возникало лишних.
   - Как маму зовут?
   Глеб опять сплюнул.
   - Лена.
   Маша кивнула и подошла к лежащей на диване Елене, та вся дрожала.
   - Сильно помяли? - спросила она.
   Елена кивнула и заревела. Маша налила в стакан коньяк и, подержав её голову, помогла выпить. Зубы Елены стучали о стакан, но она выпила всё.
   - Сможешь до ванны дойти? Я помогу. Тебя надо помыть и обработать.
   Лена опёрлась о Машу, и они поплелись в ванную комнату. Глеб нашёл в гараже верёвки, связал парней, вызвал полицию, и пока они ехали, скатал ковёр и оттащил его. Получив значительную сумму денег, полицейские даже особо ничего спрашивать не стали, парни, действительно, были обкурены и пьяны, а то, что нет следов взлома, на это глаза закрыли. Они их погрузили в машину и увезли.
   Маша помогла Елене вымыться, та немного стала приходить в себя. Маша принесла в ванну аптечку и стала обрабатывать раны.
   - Ты такая милая, - сказала Елена, - но почему-то мне кажется, что мы с тобой по одной дорожке шли. Ты же из наших?
   Маша равнодушно продолжила промокать рану. Елена зло рассмеялась.
   - Глебу везёт, мать - жрица любви, девушка тоже. А всегда морду от меня воротил.
   Маша сильно нажала на рану, Елена вскрикнула.
   - Или ты за деньги с ним стонала наверху?
   Маша отбросила примочку.
   - За выпивку. Если тебя это интересует, с твоим сыном мы - давние любовники. А моё прошлое тебя не касается, твоей невесткой мне не быть. Вижу, тебе стало лучше? Дальше сама. Глеб как раз сейчас разобрался с ментами, и мы, пожалуй, вернёмся в нашу постель.
   Маша вышла из ванной. Глеб был на кухне, пил виски и курил. Маша отобрала у него сигарету, затянулась и вернула обратно. Она намочила полотенце, достала из холодильника лёд и приложила Глебу к лицу.
   - Мне тоже плесни виски. Ну и гадкая у тебя мамаша.
   - Ничего не говори, я и так знаю.
   - Хорошо, что я была с тобой в этот момент, а не другая - с тонкой душевной организацией. Меня то сложно чем-то удивить, - говорила Маша, обрабатывая рану.
   - Моя мамаша смогла бы и тебя удивить. Я у неё не так давно роды принимал, вернее выкинула она мёртвый плод, а я оказался рядом, пришлось, сука, помогать.
   Маша опустила примочку, хлебнула из стакана и снова отобрала сигарету.
   - Как ты ещё не сдвинулся? Тут можно после такого и пидором стать.
   Глеб закашлялся.
   - Нет уж, уволь. К этому меня ничто не приведёт.
   - Ну, с другой стороны, хоть деньги есть. У меня вот ни мамаши, ни денег, ни жилья. Ладно, вроде кровь остановили, жить будешь, бери бутылку, пошли в кроватку, я тебя пожалею и все твои синяки заглажу.
   - Спасибо тебе за всё, - прошептал Глеб и привлёк к себе, запустив руки ей под халат, кушак развязался и вот он уже ласкает полностью обнажённую Машу.
   За спиной опять раздался кашель. Как привидение в белом халате на кухню приползла Елена, чтобы выпить.
   - Ребята, вы опять тут? Вам второго этажа мало? Там хоть затрахайтесь. Между прочим, из-за вас всё. Возбудили, пошла искать приключения.
   - И нашла, на свою задницу. Маша, пойдём.
   Проснулись они поздно, Елены в доме уже не было. Глеб запер ворота дома изнутри, чтобы никто к ним не смел являться, и наконец смог расслабиться со своей подругой.
  
   А через несколько дней, когда Глеб вышел из спортзала и сев в машину, собираясь ехать домой, ему позвонил незнакомый номер.
   - Волкова Елена Витальевна, кем вам приходится?
   Этого еще ему вечером не хватало, что там она опять натворила?
   - Мать моя.
   - Дала ваш телефон для связи. Она в отделении полиции, нетрезвая, устроила драку в ресторане.
   - А я тут причем? Пусть посидит, протрезвеет.
   - Штраф привози, а то ей тут несладко придется. В таком платье, да с бомжами.
   Полицейский назвал адрес и повесил трубку. Глеб нервно закурил, придётся ехать, хотя лучше бы ей там остаться, было бы неплохим уроком. И чего она не валит в свою Америку? Устроила тут цирк Шапито.
  
   - Значит мамаша твоя? - спросил дежурный, посмотрев водительские права, других документов у Глеба с собой не было. - Хорошая у тебя мамаша. Была на корпоративе, напилась, и женщину побила, не поделили мужика. Вот заявление от потерпевшей.
   - От меня чего надо?
   - В отдельную камеру её отселили, а то платье порвано в интересных местах, жалко дамочку стало в общую сажать. Там с ней наш сотрудник сейчас работает.
   Полицейский двусмысленно хмыкнул, и Глеб мгновенно всё понял. Надо было не приезжать, ехал бы себе спокойно домой, и пусть она делает чего хочет. Опять стало противно до тошноты. Но надо взять себя в руки и напустить равнодушный вид.
   В кабинет вошел еще один полицейский, поправляя брюки.
   - А это кто? - спросил он, кивнув на Глеба.
   - А это по душу нашей дамочки.
   - Любовник что ли?
   - Да нет, сыночек.
   - Да ладно! Ещё и сыночек взрослый есть? Это ж во сколько она тебя родила?
   - Какое отношение это имеет к данному делу? - с вызовом спросил Глеб.
   - Ладно, ты поговори с молодым человеком, я тоже к ней схожу, допрошу как следует, - сказал, поднимаясь, первый полицейский.
   Только что вошедший плюхнулся на его место и развалившись на стуле, закурил. Глеб тоже, не спрашивая разрешения, прикурил сигарету.
   - Ну так чего меня вызывали? Вы и без меня тут прекрасно с ней справлялись.
   - А ты не дерзи, а то посажу подумать.
   - Основание?
   - Был бы человек - статья найдется. Чего у тебя бровь залеплена? Тоже любитель подраться?
   - Ты мне, сержант, угрожать то перестань. Мне твои угрозы, что козе баян.
   За стеной послышались стоны.
   - О, мамашка твоя, отжигает. В порнухе снимается, да? Видели, знаем. А ты чем занимаешься?
   - Мы не по моему делу, кажется, тут собрались.
   - Чего хамишь?
   - Слушай, вы расслабились, развлеклись, сейчас ещё и заработаете, чего ещё нужно? Давай, выпускай дамочку, ей домой пора, супруг заждался.
   - Так она ещё и замужем? Папаша твой?
   - Считай, что я - сирота.
   Глеб взял со стола бумажную папку, вложил туда сумму денег и пододвинул полицейскому.
   Полицейский стукнул в стену и крикнул своему напарнику:
   - Ты там всё? Пора на выход. Иди, - обратился он к Глебу, - забирай мамашу.
   Лена лежала на скамье совсем в непотребном виде. Ноги в кровоподтёках раскинуты в стороны, платье разорвано до пояса и грудь вываливается, на лице подтёки туши и кровавые царапины, волосы выпали из прически и растрепались. Глеб стянул остатки платья на груди, и похлопал её по щекам, чтобы она очнулась, но она только что-то промычала в ответ, и раскинула ноги шире, видимо, думая, что ею снова опять воспользуются.
   - Вода есть? - спросил Глеб у полицейских.
   Жёстко протерев ей лицо водой, он приподнял её, усадив. Лена открыла глаза, и пьяно посмотрела на него.
   - Ой, Глеб, как ты здесь?
   - Домой поехали. До машины дойдёшь?
   - Эй, парень, ты за рулём? Ты хоть трезвый? - спросил сержант.
   - Удивительно, но ещё трезвый. Довезу и напьюсь. Она в одном платье? Пальто где?
   - Так привезли. Прямая доставка из ресторана.
   Второй туфли тоже нигде не было, а на оставшейся был сломан каблук. Конечно, на улице ноябрь, но в таком состоянии холод она не почувствует. Глеб закинул руку Елены себе на плечо и рывком поднял её. Она, в одной туфле, волоча за собой оторванный подол, поплелась, опираясь на него. Полицейские провожали их смешками и взглядами. Лена споткнулась о порог, запуталась в оторванном подоле и упала. Глеб выругался.
   - Что, проблемная мамаша? - рассмеялся сержант.
   Глеб сверкнул на них глазами, резким движением оторвал подол и снова поставил Елену на ноги.
   На улице Елену начало тошнить, Глеб перегнул её через железную ограду, почти повесив мать на неё, а сам держал её волосы и курил, пока её рвало.
   - Ну, всё? - спросил он, приподнимая её за волосы.
   - Я писать хочу, - заплакала она.
   - Тут я тебе не помощник, справляйся сама, я пока воду из машины принесу. Не уходи только никуда, давай здесь.
   По подбородку стекали рвотные массы и затекали в разорванное декольте, надо это смыть, иначе она изгадит всю машину. Глеб сходил за водой, а вернувшись нашёл Лену, валяющуюся в луже. Платье было задрано, обнажив бедра, трусов на ней не было.
   - Твою мать, - выругался он и легонько пнул её по ноге. - Вставай, хватит валяться.
   Но Лена даже не думала шевелится. Глеб открыл бутылку с водой, и вылил на неё. Лена застонала. Ноябрь, грязный мокрый снег, лужи, и мать валяется у полицейского участка, как последняя бомжиха. Но не оставлять же её здесь, сдохнет ведь под забором. Глеб взял её за подмышки и рывком приподнял.
   - Мне холодно, - жалобно сказала она.
   Придётся пожертвовать своей курткой. Глеб разделся и надел свою куртку на мать, потом дотащил её до машины и положил на заднее сиденье, мокрую, дрожащую, грязную. Завтра надо будет машину отвезти в химчистку.
   Глеб мчал по ночному городу, когда почувствовал движение на заднем сиденье. Он посмотрел в зеркало заднего вида, Елена привстала и легла головой сбоку на его подголовник.
   - Глеб, - начала она его гладить по плечу.
   Красные воспалённые глаза, лицо всё исцарапано, волосы в грязи и свисают сосульками, жалкое зрелище.
   - Лена, запахнись, у тебя грудь видна, - сказал он ей.
   - Да ладно, чего ты там не видел. Много небось грудей перевидал? Видела, как недавно лапал рыжую девицу. У неё грудь большая. Нравится побольше?
   - Я тебя сейчас высажу, и добирайся, как хочешь.
   - Ладно, не нервничай, хочешь таблетками своими поделюсь, успокаивают? - ответила Елена, запахивая на себе его куртку.
   Затем она вытащила из его губ сигарету и сделала глубокую затяжку, после этого она вернула ему сигарету, но он с омерзением выкинул её в окно и закурил новую.
   - А где моя сумочка? Там мои таблетки.
   - Полагаю там же, где и пальто.
   - Глеб, давай съездим за ними. Мне плохо, - начала ныть Елена.
   - Ещё одно слово, и ты пойдешь пешком, куда хочешь.
   Елена, всхлипывая, повалилась на сиденье и сразу заснула. Видимо, её окончательно развезло, так как выйти из машины самостоятельно она уже не могла. Глеб, высказывая всё, что он думает по этому поводу, вытащил её бесчувственное тело, и закинув к себе на плечо, понёс домой.
   На лестничной клетке, как всегда не кстати, ошивался сосед.
   - Ого! Что это с тётей Леной? - спросил он, когда открылись двери лифта.
   Елена, услышав ненавистное слово, даже очнулась:
   - Какая я тебе тётя?
   - Это я так по привычке, вы - мой идеал.
   - Классный у тебя идеал, - ответил Глеб, открывая дверь.
   - Может помочь?
   - Сами справимся.
  
   - Мама напилась, давай, помогай, - сказал Глеб Вовке, скинул Лену с плеча.
   - Почему она без обуви? Ей же холодно.
   - Обувь она потеряла.
   Вместе с Вовкой они дотащили её до комнаты и положили на кровать.
   - Она так пахнет не очень и грязная, кровать ведь испачкает.
   - Завтра проснётся и отмоется.
   - Я посижу с ней, вдруг ей плохо станет, - сказал Вова, поглаживая её волосы.
   - Как знаешь, я лично в душ и спать, - стаскивая джемпер на ходу, ответил Глеб.
   Глубоко ночью раздался дробный стук в комнату, чёрт, так стучать может только Вовка.
   - Глеб, - услышал он встревоженный шёпот. - там маме плохо.
   - Дай ей ведро и наклони голову, - не просыпаясь, ответил Глеб.
   - Там совсем плохо, я боюсь.
   Глеб выдал матную тираду, но всё-таки поднялся и пошёл к Елене. Она стонала и металась по кровати.
   - Таблетки? Где мои таблетки? - спросила она приподнимаясь. - Вы их забрали?
   - Сейчас вызову врача, пусть прокапают.
   Пока Глеб звонил и вызывал врача, Лена совсем расшумелась, кричала, билась головой об стену, разрывала на себе остатки платья. Вовка плакал и ломал руки.
   Глеб дал Елене пощёчину и прижал её за шею ладонью к кровати. Она захрипела.
   - Так, или ты успокаиваешься и ждёшь платного доктора, он сейчас подъедет, и ты дашь ему спокойно себя осмотреть, или я вызываю бригаду скорой, и тебя увезут. Выбирай.
   - Платного, дома, - пропищала она.
   - Вот и отлично, - Глеб отпустил её.
   - Вовка, - обратился он к брату, - кончай реветь, достань из шкафа халат, давай её переоденем, не надо врачу видеть её в этом наряде.
   Глеб разорвал на ней остатки платья, Вовка весь красный от смущения, стараясь не смотреть на мать, подал халат.
   - Чего стоишь? Помогай, - прошипел Глеб на Вовку.
   - Я не могу, она такая голая.
   - Лучше ты посмотришь, чем врач, когда приедет. Давай, живее.
   Весь следующий день Вова ухаживал за матерью, Глеб к ней не заходил. Если Вовка не истерит и не просит помощи, значит, всё в порядке. Глеб мрачно смотрел, как брат снуёт туда-сюда с подносами, чашками, полотенцами, бегает в аптеку, потом Вовка попросил Глеба съездить за её сумочкой и пальто, но Глеб наотрез отказался, пусть сама едет, он не мальчик на посылках. Тогда Вовка взял такси и скатался за вещами.
   - Может она тебя к себе в Америку заберёт? В домработницы и курьером? - усмехаясь спросил Глеб
   - Маме плохо, как ты так можешь?
  
   На следующий день Елена поднялась. Глеба целый день не было дома. Он уехал, чтобы с ней особо не сталкиваться. Но вечером она сама постучалась к нему.
   - Если ты извиниться, то оставь, не трать время, - не отрываясь от компьютера, сказал Глеб, когда она вошла в его комнату.
   - Нет, не поэтому. Я тут недавно задумалась.
   Глеб резко крутанулся на стуле. Елена не была похожа сама на себя, без макияжа, с кичкой на голове, с тёмными кругами под глазами, в простом спортивном костюме, худенькая, постаревшая, ещё и с поцарапанным лицом.
   Его чёрная бровь поползла к верху, а губы иронично скривились.
   - Не надо делать такое лицо, ты послушай, что я тебе скажу.
   - Я - само внимание.
   - Глеб, милый, я как-то никогда не осознавала, что у меня есть дети. Вернее, осознавала, но мне было всё равно. А теперь у меня как-то неожиданно выросли сыновья, и они совсем взрослые мужчины. Ты вот мне помог, освободил меня от насильников, вытащил из полиции, довёз до дома, не бросил, Вовка вчера весь день за мной ухаживал.
   - А что было делать? Когда в Комарово ты нашла приключения, и орала от боли, надо было дать им тебя добить? Или сегодня бросить на растерзание всей ментовке? Там и так двое остались довольны, ты хотела осчастливить всех остальных?
   - Прекрати язвить. В Комарово во всем виноват ты со своей девицей, слишком громко она кричала, я не железная, возбудилась.
   - Взяла бы такси и ехала бы в город. Вовка тут был один, у него девиц не бывает, и никто тут не орёт.
   - А вчера я была не в себе и ничего не помню. Но спасибо, что приехал и забрал меня. И вообще я не виновата, что какая-то дура приревновала своего мужика ко мне, хотя, надо сказать, он делал мне всякие намёки.
   - Я понял, все кругом виноваты в твоих приключениях. Но, пожалуйста, избавь меня от подробностей твоей личной жизни. Так о чём ты там задумалась?
   - Сколько тебе лет, Глеб?
   - Двадцать четыре. Если, конечно, ты не перепутала дату в моём свидетельстве о рождении.
   - Ты о чём?
   - Ну отца то ты перепутала.
   - Ах ты об этом. Ерунда какая. Да и какая разница?
   - Я, кстати, встретился совершенно случайно со своим биологическим отцом
   - Это что значит?
   - Это значит с тем, с кем ты спала, когда зачала меня и Володю.
   - Как грубо ты выражаешься! Он красивый?
   - Ну если тебя только это волнует, я похож на него.
   - Значит, красивый. Но я его не помню. А что у тебя еще нового?
   - Нового? Да ты и старого не знаешь. Столько новостей, даже не знаю с какой начать...
   - Прежде всего ты поменял чудесную Элину на рыжую... как бы помягче сказать...
   - Лена, с какого хрена, тебя начала интересовать моя жизнь? Благословения я у тебя не спрашиваю.
   - Сынок, давай чего-нибудь выпьем, пообщаемся. Расскажи мне о своей жизни, о своих девушках. Я тебе дам какой-нибудь совет.
   - Слушай, а чего ты не в Штатах? Куралесишь тут. Что-то в последнее время, ты часто тут бываешь, раньше я за тобой такого не замечал. А насчет выпить, выпила уже недавно.
   - Глеб, расслабься, чего ты такой правильный? От одного бокала, разве будет что-то? Вова, Вова - крикнула Лена в приоткрытую дверь, - Милый, принеси нам виски, лёд и два стакана.
   - Откачивать я тебя больше не буду, пусть Вовка старается.
   - Ну и постарается, если надо.
   Лена разлила виски.
   - Ты ничего не понимаешь, так ужасно сейчас всё, мало предложений в кино, берут всё больше молодых вертушек. А меня отодвигают всё дальше. Скажи мне что я всё также красива.
   - Ты ничуть не меняешься, - улыбнулся Глеб.
   - Глеб, девочки, наверное, тебя любят, ты такой обаятельный. Ну расскажи мне, я люблю всякие любовные истории. Меня очень интересует твоя Маша, у тебя с ней серьёзно? Элину ты так страстно не целовал, как эту.
   - Твою мать, - простонал Глеб.
   - У тебя было много девушек? Сколько? Больше десяти?
   - Ты, кажется, хотела выпить? Давай.
   Лена выпила таблетки и запила виски.
   - Лен, что ты делаешь?
   Елена смотрела на него взглядом невинных серо-голубых глаз.
   - А ерунда, так легче. Всё как-то не складывается в последнее время. Раньше всё так было просто, съёмки, деньги. А теперь... Мол, надо много грима на себя накладывать, а то, что мне надо содержать дом, себя, супруга, детей об этом никто не думает.
   - Супруг тебе не помогает?
   - Ах, у него проблемы. Что-то не ладиться с режиссерами, они его не понимают. Не срабатывается он с ними, ты так далёк от актёрской жизни, что тебе объяснять? Ты сам то не хочешь попробовать себя на роль? Я могу тебе помочь, ты очень привлекательный, ты понравишься.
   - Нет, Лена, я, конечно, польщен твоим приглашением, но всё же это не для меня. Я найду себя в жизни. Но может, Вова?
   - Нет, он некрасив, болен. Неужели ты думаешь, что у Элены Блеск может быть такой сын? Ты - другое дело. Представляю восторги и хвальбы, что я такая умничка, такого сына родила и вырастила. А что, хорошая идея, сынок?
   Мда, наградил бог матерью.... Глеб вкрадчиво сказал:
   - Но, МАМА, по мне видно, что мне уже за двадцать. А значит, тебе никак не меньше тридцати пяти лет, все же это поймут. А потом покопаются в прошлом и выяснят, что тебе уже за сорок.
   - Как тебе нестыдно напоминать мне о моём возрасте?
   Елена нервно допила виски и налила себе ещё.
   - Глеб, это так ужасно, жить полной жизнью, а потом услышать, что тебе уже за сорок, и ни пластика, ни силикон не помогут быть двадцатилетней девушкой. А мой муж заглядывается на других, и режиссёры отворачиваются. Недавно мой стилист сказал мне, что у меня появилась седина. Это несправедливо! И что? Это значит, что моё время ушло, да?
   Елена дрожащей рукой вскрыла новую упаковку таблеток, и проглотила их.
   - Лена, у тебя всегда есть вариант вернуться сюда, есть Вова, он нуждается в тебе.
   - Я не хочу к Вове. У Вовы есть деньги и ты. Я задумала себе суперомоложение, новые технологии, я решила испытать их, они обещают мне вечную молодость.
   - Он твой сын.
   - Подумаешь, - Елена передёрнула плечами, - пусть скажет спасибо, что не оставила его в детдоме, а мне предлагали! Вообще, Глеб, знаешь..., у тебя же нет детей?
   Глеб отрицательно качнул головой.
   - Лучше без них. Нет, ты парень, что надо, но как вспомню. Вас двое, пришлось, убирать растяжки на животе. Потом то няни, то врачи, то Вова этот больной, то ты подсел на наркотики, то твоя попытка самоубийства. Не это ли причина моих седых волос?
   - Это был твой выбор, не сделать аборт и родить нас.
   - Я была так молода, глупа. Потом то я делала много абортов, кроме того случая, когда решила родить мужу ребёнка. Жаль, конечно, что не вышло, если бы ты вызвал скорую раньше, может и спасли бы, и вообще, ты бы мог что-нибудь сделать тогда, чтобы всего этого не было.
   - Конечно мог, я ж врач и волшебник, по совместительству.
   - А всё-таки бабу свою ты хорошо, видимо, имел, так уж она кричала, и любит тебя, это видно. И уже потом, когда ты этих подонков выставил, вы продолжили да? Я слышала.
   Елена глупо захихикала. Глеб с ненавистью смотрел на неё.
   - Я тоже много чего слышал за свою жизнь. Стены твоей комнаты не звуконепроницаемые.
   - Да, тебе есть в кого быть сексуальным. Глеб, мне так легко с тобой, я даже не воспринимаю, что ты мой сын. Такой взрослый, привлекательный, так что там у тебя с Элиной не сложилось? Вы смотрелись вместе.
   - Давай ты мне отдашь свои таблетки и ляжешь спать.
   - Не включай, пожалуйста, скучного, тебе это не идёт, давай ещё поболтаем, мы же никогда с тобой не разговаривали по душам.
   - По каким ещё душам? Тебя не волнует, что я видел тебя рожающей, пьяной, обкуренной, голой, наблюдал, как тебя насилуют?
   - Ну что теперь делать? Жизнь такая, сынок, ты же мужчина, должен помогать маме. Ну, а обнажённой ты меня мог и в фильмах видеть.
   - Я не смотрю порнографию.
   - А зря, может научился бы чему-нибудь. Хотя, судя по крикам твоей рыжей девицы...
   Глеб с грохотом встал.
   - Всё, уходи. Или хочешь, сиди тут, я уйду.
   - Какие все нервные, обидчивые. Между прочим, я тебя всю жизнь содержала. Скажи спасибо, что забрала из детского дома, а то хотели уже усыновить вас.
   Глеб сел обратно. Что ещё она ему сегодня поведает?
   - Да, какая-то семейная пара, Вовкой хотели заняться, ты, понятно, им нравился, ты всегда красивым был. Я не дала, я как раз купила вторую комнату в этой квартире, срочно нужно было вас прописать, а то соседи возмущались, что на меня одну жилплощади много, в суд хотели подавать, а с двумя детьми они уже ничего не могли сделать. А потом у тебя было всё. Сколько тебе было лет, когда машину тебе купили? Точно не восемнадцать, меньше. Деньги, шмотки. У кого ещё столько всего было? Ну, подумаешь, братом ты занимался, надо ж было тебе какую-то благодарность проявить за все мои заботы.
   - Да, да, помню, у нас было всё, даже нянька-алкашка из тюрьмы, которая била нас смертным боем, и морила голодом, два года истязаний, отсутствие еды и свежего воздуха. Помню, как она гасила о нас окурки, била так, что мы кашляли кровью. Она приводила мужчин, трахалась с ними в комнате, где были и мы, и не дай бог нам было закашлять, глотали кровь в себя. Хочешь шрамы покажу? Остались ещё. Вовка тараканов ловил и ел, помню, убьёт насекомое, разрежет его на маленькие кусочки и в рот, а соседи ржут и приговаривают, что и на средства от тараканов тратиться не нужно, дебил всех переловит. Если кто прихлопнет таракашку, то на тарелку складывали для него, то есть ты там поглощала омаров, запивая шампанским, а твой сын ел тараканов. А второй либо воровал, либо выпрашивал, либо доскребал чужие объедки. А если наша чудо-нянька после пьянки или любовных утех спала, и о чудо, у неё была еда, мы устраивали праздник живота. Правда потом нас били смертным боем.
   - Ну я же не знала!
   - Не хотела знать. Ты хоть раз за эти годы поинтересовалась, как эта няня ухаживает за твоими детьми и куда девает, присланные тобой деньги? Спасибо соседям, кое-как выжили, не сдохли от голода и от побоев, правда, из-за неё у Вовки эпилепсия началась (боялся сильно, да и по голове получал), но это же ерунда, правда, мама?
   - Как только стало известно, я тут же убрала её и наняла вам нормального человека. Я работала, зарабатывала деньги, ну не могла я тогда приехать в Питер, были не те обстоятельства. Нянька говорила мне, что всё с вами хорошо, сыты, довольны.
   - Да, и сыты, и довольны, и синие от побоев.
   - Но зато потом, у вас было всё. Квартиру сделала, шмотки вам американские привозила, машину тебе купила, счета открыла.
   - Машину и права купила, чтобы я тебя мог возить, когда ты здесь, ты не хотела нанимать водителя или заморачиваться с такси, и сама за руль не садилась, чтобы спокойно в машине попивать винишко. Ну и наняла меня в водители.
   - И что? Ты же пользовался машиной и в моё отсутствие, я её в гараже не закрывала.
   - То есть ты считаешь, что кроме материальной опеки детям ничего не нужно?
   - А что я должна была свою молодость провести, варив вам щи-борщи? Или уроки проверять? Сопли вытирать? Ну уж нет, пока ты был мал, была няня, да, одна неудачная, зато потом отличная, а уже после одиннадцати лет, какая няня? Всё сам, и ты прекрасно со всем справился. Не ной, Глеб, тебе не идёт. Вырос же и ничего, здоровый красивый мужик, мне помог, Вове, баб с ума сводишь.
   - Спасибо, Лен, за всё, я очень счастливо провёл детство. Хорошо, что не убили, инвалидом не сделали и не спился, а то доступ к алкоголю был всегда открыт, тоже ведь из добрых побуждений, правда?
   - Почему нет? Хочется - пей. Я вот пью, и ничего, на здоровье не жалуюсь. Сигареты тоже тебе покупала, так что заботилась как могла. Ну а с бабами ты и без меня разобрался. Вот думаю, надо Вовке проститутку что ли снять, пусть поучится.
   - Давай Вовку оставь в покое, мы как-нибудь сами.
   - Он, кстати, на твою рыжую девочку запал. Может у неё есть сестрёнка? Я оплачу.
   - Лена, аудиенция закончена. Можно покинуть мою территорию?
   - Ну почему ты не хочешь поговорить с мамой?
   - С мамой? О как! С каких это пор ты мамой стала? Я ж твой друг, на глазах которого можно рожать, напиваться, трахаться при мне.
   Елена подошла к Глебу и положила руки ему на плечи. Серые наглые глаза с усмешкой в упор смотрели на неё. Сейчас, как никогда, они были безумно похожи друг на друга. Она была платиновой блондинкой, он - жгучим брюнетом, но выражение их лиц было настолько схожим, как бывают схожими лица мраморных статуй, высеченных из одного куска одной и той же рукой. Елена первая не выдержала взгляда, в котором увидела своё отражение, и быстро покинула комнату. Дверь за ней захлопнулась, а Глебу припомнились до мелочей те чувства и обиды, которые он испытывал, будучи ребёнком. Сначала за то, что бросила их в руки изверга, и даже не поинтересовалась ни разу, как они, ведь стоило ей приехать тогда ну хоть один раз или позвонить, он бы смог донести до неё, как над ними издеваются. До сих пор страшно вспоминать те годы, а потом бросила их на руки другой няни. Он видел, как другие родители заботятся о своих детях, и ему тоже хотелось, чтобы о нём заботились. Ругали за плохие отметки, наказывали за шалости, хвалили за успехи. Но нет, чтобы он не сделал, как бы не учился, матери было наплевать. Сунет деньги в руки, скажет что-то типа "решай сам, на что потратить" и до свидания и ни одной материнской ласки, ни одного тёплого слова. Итак, всю жизнь один. А последние события вообще ни в какие рамки законов человеческих не вписываются, видеть свою мать в таком виде. А ей ни капли не стыдно, она, видите ли, воспринимает его как друга, и ещё пытается залезть к нему в душу. Поздно спохватилась, мамаша. Глеб зло улыбнулся, его мечты о мести матери начинали сбываться.
   Утром Глеб пил кофе и курил, когда неожиданно на его кухне оказался сосед. Полуголый, довольный, он по-хозяйски зашёл в столовую, и Глеб подавился.
   - Матушка твоя пригласила вчера ночью, классная она у тебя. Глебыч, она -фантастическая женщина. И вообще у вас тут так клёво!
   - Получил всё? Можешь теперь убраться восвояси.
   - Э нет, не ты мы меня приглашал сюда, моя королевна хочет кофе. Может сваришь? Я тут у тебя не знаю, где и что.
   - Раз попросила тебя, ты и вари. Если сломаешь дорогую технику, будешь платить.
   - Глебыч, ну чего ты такой? Мы с тобой, считай, породнились. Я может, женюсь на ней.
   - Женись, женись, будешь рогами потолок царапать. И кстати, нынешнего супруга её не забудь об этом оповестить, а то, наверное, не в курсе. И к врачу советую сходить, а то мало ли, принесёшь от неё чего-нибудь на хвосте.
   - Ты специально мне этого говоришь, чтобы позлить, ты всегда подкалываешь меня.
   - Ну что ты, просто добрый совет. Ну чего? Будешь кофе варить?
   - Я не умею пользоваться машиной.
   - Ну тогда сгоняй в кофейню.
   Ладно, пока мать развлекается, он поедет в Комарово, и Вовку заберёт с собой.
   - Помни, - сказал Глеб соседу, - если что-то сломается или пропадёт, я знаю где тебя искать.
   Однако на следующий день, к вечеру, Лена и Лёша приехали в загородный дом. На Лёше была новая куртка дорогого бренда, на Лене - новый полушубок, от которого она забыла оторвать бирки. Глеб наблюдал за ними с лестницы второго этажа.
   - Ого, вот это дом! - услышал он восхищённые возгласы её любовника, и увидел, как тот схватил её за ногу, видневшуюся в глубоком разрезе длинной юбки.
   Как же противно! Вот чего они сюда приехали? Он же оставил им квартиру, развлекались бы там.
   - Эй, Вовка, - заглянул Глеб к брату, - поехали домой, в город.
   - Не, я хочу остаться.
   Глеб пожал плечами и уехал. Он не узнал, что Вовку несколько дней использовали как прислугу, он приносил в постель любовникам напитки, убирал за ними и бегал в магазин. А вернувшись, мать стала собирать чемоданы, наконец, она уезжала.
   - Любовника своего не прихватишь? - спросил Глеб, приподняв бровь. - Или может усыновишь? Он же даже младше меня.
   - Не язви, я доказала всем, что ещё молода, раз в меня влюбился молодой мальчик. Он не оставлял меня в покое все эти дни, "моя королевна, моя красавица", просто прелесть. Как будто напиталась молодой энергией.
   - Я смотрю ему тоже кое-что перепало, кроме твоего величества.
   - Ну приодела его слегка, чтоб не стыдно с ним ходить было. Глеб, не будь занудой, ты должен давно ко всему привыкнуть, сам такой же, так что не читай мне мораль. Всё, я уехала. Буду, когда вернусь. Помоги донести чемодан до такси.
  
   Мать уехала, сосед не показывался, всё шло своим чередом, приближался Новый год. Глеб собирался уехать на все новогодние праздники в Комарово, пришлось с собой забирать и Володю, потому как тот изнывал от скуки и одиночества. Глеб закрывал квартиру, Володя стоял рядом с сумкой, когда на лестницу вышел Лёша.
   - Эй, твоя мамашка меня заразила.
   Глеб рассмеялся.
   - Значит, как удовольствие получать, так "моя королевна", как заразила так "твоя мамашка"? А я предупреждал. Ничего, мой друг, сейчас всё лечится, антибиотики попьёшь недельку-другую и будешь как новенький. Новогодний запой, конечно, придётся отложить, но здоровье дороже.
   - Мама болеет? - встревожился Володя, схватив Глеба за рукав.
   - Не беспокойся, тебе не грозит заразиться.
  

Глава 24. Зима в сердце

  
   Прошлый новый год Глебу испортила Элл, позапрошлый новый год он отмечал будучи Дэном, поэтому этот праздник он решил отметить от души. Он собрал всех друзей в загородном доме. Было закуплено много еды, алкоголя, фейерверков, новогодних украшений, хотелось расслабиться и ни о чём не думать. Всей компанией они уехали 30-го декабря, чтобы как следует подготовится к празднованию. В новогодний вечер Глебу неожиданно позвонила Диана.
   - Звоню поздравить тебя с Новым годом!
   - Спасибо, и тебя с тем же.
   - Слышу, что вы уже вовсю веселитесь
   - О да! У нас тут весело. Ты как отмечаешь?
   - Собираюсь к родителям. Не особо горю желанием слушать мамины нравоучения, но больше заняться нечем.
   - Так приезжай к нам. У нас ёлка, шампанское, мандарины, фейерверки. Для особо изощренных сауна и валяние в снегу.
   - А вы где?
   - В Комарово. Тут у нас небольшая избушка.
   Диана немного поломалась, но, в конце концов, согласилась.
   - Будешь подъезжать, позвони, я выйду, тебя встречу, а то охрана в наш посёлок просто так не пропустит.
   Когда Глеб стал надевать куртку, Влад спросил:
   - Ты куда?
   - Встречу одного человечка и приду, дай-ка мне шампанское и два бокала.
   Глеб уже ждал, когда подъехало такси. Он открыл дверцу, сунул таксисту деньги, затем помог Диане выйти.
   - Я могла бы и сама заплатить, - сказала она.
   - В следующий раз.
   Они вошли на территорию посёлка.
   - И здесь находится ваша избушка? Сняли на выходные? - спросила Диана, оглядывая особняки.
   - Это моя избушка.
   - О как! Я думала, что ты живешь в городе.
   - Так и есть. А это дачка.
   - В который раз убеждаюсь, что тебе было тесно в квартире Дани.
   Глеб открыл шампанское и налил в бокалы. Они чокнулись и выпили.
   - Ух ты сервис! - сказала Диана, - Шампанское на морозе!
   - Что может быть лучше? - улыбнулся Глеб.
   Не торопясь, они пошли по дороге. Везде светили фонари, из домов лился свет, сверкали новогодние украшения.
   - Глеб, как же здорово! - воскликнула Диана
   У неё на душе было легко-легко, и она закружилась, и конечно, поскользнулась. Глеб подхватил её. Диана рассмеялась в его объятиях, а Глеб залюбовался ею: живые глаза, раскрасневшиеся щёки, рассыпавшиеся черные волосы, на которые, кружась, ложились снежинки.
   -Зачем ты удержал меня? Может, мне хотелось поваляться в снегу!
   - Это легко устроить.
   Глеб подхватил её на руки и кинул в сугроб, но Диана увлекла его за собой. Сидя в сугробе, Глеб разлил шампанское.
   - Какое небо звёздное! Нет, загородом небо совсем другое, - вздохнула Диана.
   Глеб тоже посмотрел на небо
   - А я и не замечал.
   Они молча допили шампанское, и он помог ей встать. Кое-как отряхнувшись, они пошли дальше, позабыв бокалы в снегу.
  
   Диана была оглушена размахом веселья. Небольшой, но со вкусом обставленный дом, шикарный стол, доброжелательные гости. И Глеб, такой веселый и улыбчивый, хозяин и душа компании. Диана постоянно наблюдала за ним, он совсем не был похож на того мужчину, с которым она жила первые дни после его выписки из больницы - мрачного, нервного. Конечно, он был сейчас здоров и находился в своей стихии, но она не ожидала, что в нём столько обаяния и юмора. Он не был заносчив и не кичился богатством, она видела, что он искренне любит своих друзей, а они его. Она была немало поражена, услышав, как он поёт, никак она не ожидала от него, что он ещё и музыкален, и конечно, его голос поверг её в первоначальный шок.
   - У тебя замечательные друзья, - шепнула она, - и избушка твоя мне очень понравилась. И у тебя потрясающий голос, и ты здорово играешь.
   - Я рад, что ты не зря приехала. Мы умеем веселиться.
   - Вы с братом совсем не похожи, вы же близнецы?
   - В народе называется двойняшки, то есть разнояйцовые близнецы, поэтому и не похожи.
   - Он какой-то немного странный.
   - Он такой с рождения.
   - Он - больной?
   - Давай не будем об этом.
   - Ладно. Спасибо тебе, что пригласил. Так замечательно я уже давно не отмечала праздник. А родители твои где? Они не против, что ты здесь с друзьями? Такой дом шикарный, мало ли...
   - Моим родителям до меня нет никакого дела. Уверен, что они даже не в курсе, где я.
   Глеб насмешливо улыбнулся.
   - Но..., - начал Диана.
   - Мы здесь на несколько дней, можешь остаться с нами, - оборвал её Глеб. - Тебе понравились мои друзья?
   - Да, только Маша кидает на нас такие взгляды.
   - Тебе просто показалось.
  
   Уже рано утром Диана вышла на открытую веранду. Глеб стоял, облокотившись о балюстраду, и курил.
   - Уже почти все легли, - сказала она.
   - Ты почему не спишь? - спросил Глеб.
   Диане был необычайно хорошо, от выпитого шампанского и веселья приятно кружилась голова, первый раз за два года она почувствовала, что живёт. Мягкий свет из окон лился на участок, светили уличные фонарики, снег искрился.
   - Останешься ещё с нами? - спросил Глеб.
   - Если пригласишь, ты же хозяин.
   Она кокетничает? Удивилась Диана сама себе. Неужели? Два года, как будто в склепе, а тут начала кокетство. Но если быть честной, Глеб ей нравился таким, каким был сейчас.
   - Уже пригласил, - ответил он.
   - Честно говоря, когда сегодня позвонила тебя поздравить, никак не думала, что ты захочешь меня видеть в новогоднюю ночь.
   - Красивую девушку всегда приятно видеть, - улыбнулся Глеб своими ямочками, - Выпьем за примирение?
   Диана кивнула. Пока Глеб открывал шампанское, она принесла бокалы из столовой. Он разлил вино.
   - Не на брудершафт, надеюсь? - спросила она.
   - Я не пользуюсь дешёвыми разводами, чтобы поцеловать девушку, - рассмеялся он и чокнулся с ней. - За тебя, моя хорошая!
   - Смотри, фейерверк! - отпив, воскликнула Диана.
   Она была такая хорошенькая, восторженная, глаза горят, Глеб видел, что она ожила и невольно любовался ею.
   - Почему ты на меня так смотришь?
   - Я рад, что ты к нам приехала. Осенью, при встрече, когда ты поцарапала мне машину, ты мне показалась потерянной.
   - Да, наверное. Я просто решила начать жить. Прежняя Диана ни за что бы не поехала ночью загород, в гости, в незнакомую компанию, а нынешняя решила совершить этот отчаянный поступок. И не прогадала, а то спала бы сейчас дома, наевшись оливье и маминых нравоучений.
   Глеб рассмеялся.
   - Да, а с утра, первого января, традиционная семейная прогулка и возмущение, почему все такие вокруг опухшие и нетрезвые.
   - Ты с полным правом можешь завтра это сказать про нас. Прогулкой я тебя тоже могу обеспечить, раз традиция. А потом будем жарить мясо и коптить рыбу, ребята столько всего закупили.
   - Вы всегда так весело отмечаете Новый год?
   - Нет, здесь в первый раз. Этот дом моя мать приобрела в то время, когда все думали, что меня уже нет. А прошлый год мне испортила одна фотомодель, на обманчивую внешность которой я повёлся. Поэтому этот праздник я решил, что мне ничто не испортит. И я очень рад, что ты с нами.
   - Спасибо тебе, Глеб.
   Диана взяла его за руку. Она смотрела ему в глаза, такая красивая, нежная, чуть встревоженная, тёмные волосы в беспорядке рассыпаны по куртке, бледное лицо чуть зарумянилось, и такой соблазнительный изгиб губ.
   - Ты такая красивая, - почти шепотом сказал Глеб, почему-то лицо кажется знакомым. Где он мог её видеть?
   - Давно мне никто этого не говорил.
   Глеб резким движением привлёк её к себе, слегка вскрикнув, она вся напрялась, окаменела, застыла. Но вот его глаза так близко, он рассматривает её, словно видит впервые, вглядывается в неё, словно пытается что-то найти. Его взгляд блуждает по её лицу и, наконец, останавливается на губах, и вдруг она вся обмякла и почти повисла у него в объятиях, она закрыла глаза и почувствовала прикосновение к губам, сначала нежное, лёгкое, но стоило ей шевельнуться в ответ, как его поцелуй стал более настойчивый. Одной рукой он крепко прижимал её к себе, а вторая рука гладила её шею, волосы, спускалась на грудь и снова зарывалась в её волосах, не давая отодвинуться от него, прижимая её лицо к себе, как хорошо, что он её держит, ноги подкашиваются. Она не в силах вырваться, не в силах сопротивляться, никто и никогда не целовал её так, словно сам дьявол был перед ней, который, что скажет, то она и будет делать, в его объятиях она была горячим воском, и он заставлял её таять. Наслаждение и желание большей близости электрическими разрядами бежали у неё по жилам, она вздрагивала и постанывала и то мысленно просила оставить её, то просила не останавливаться. Его руки под её курткой сжимали всё крепче, губы становились требовательней, ласки более дерзкими, его уверенные пальцы расстегнули бюстгальтер и её грудь, напряжённая, вся в мурашках, уже в его ладонях, она чувствует, что сейчас его рука поедет дальше, но она не в состоянии его остановить, голова кружится, она почти падает. Его пальцы, преодолевая все препятствия одежды, дотрагиваются до её интимного места, лаская, слегка надавливают, и она взрывается оргазмом, не силах сдерживаться, она почти кричит.
   - Тише, тише, - шепчет он и прижимает её к себе, - весь дом перебудишь, детка.
   Она утыкается лицом ему в грудь, зарывается в мягкий джемпер, ей стыдно до слёз, но наслаждение всё ещё бьётся конвульсиями, бешено стучит сердце, а он её успокаивает, нежно гладя волосы.
   Глеб чуть ли не силой отрывает её от себя и приподнимает лицо, но в глаза ему она смотреть не может, и как хорошо, что темно, и он не видит, что она вся пылает.
   - Давай, пойдём в дом, здесь холодно.
   Неужели холодно? Неужели январь? Ей так жарко... Она готова стянуть с себя всю одежду и оставить своё разгоряченное тело на морозе. Но он берёт её за руку и тянет в дом, сейчас она окажется в его комнате, в его постели, нет, она так не может, ей надо выяснить один вопрос, всего один, который терзает её эти два года... Возможно впереди что-то новое, новая жизнь, новые отношения, прежде, чем их начать, ей надо узнать, чтобы понять, почему?
   Глеб прижимает её к перилам лестницы, ведущей на второй этаж, стягивает куртку и небрежно сбрасывает вниз, и Диана снова в его объятиях.
   - Что с тобой произошло, почему ты решил поступить так? У тебя же было всё, - шепчет она.
   Глеба как будто окатило ледяной водой, он мгновенно отстранился от Дианы. Стал чужим, холодным. Что он делает? Конечно, этот вопрос будет терзать её постоянно, она не оставит в покое, пока он ей не расскажет причины, побудившие его совершить самоубийство. Но он не расскажет никогда, эта боль сидит глубоко в сердце, вот пусть там и остаётся. Он хочет начать всё заново, но как бы не нравилась ему Диана, вместе им не быть, она задавит его вопросами, и понять её можно. Конечно, придумать правдоподобную историю не составит труда, ей сойдёт сейчас любая ложь, и она окажется в его постели, как он этого страстно желает. Но что потом? Диана не из тех, кого можно на завтра бросить, она и так много пережила, и он её очень понимает, хотя она этого и не знает, и он не имеет права добивать её. Лучше закончить всё сейчас, так толком и не начав. Пусть она найдёт себе нормального мужчину, без особого прошлого, без проблем. А он? А он тоже не пропадёт.
   - Ты же помнишь, где твоя комната? Провожать не надо?
   - Но, Глеб, почему?
   - Спокойной ночи.
   - Я поеду домой тогда.
   - Мы загородом, поедешь завтра, если захочешь.
   Диана сделала шаг к нему, его глаза при свете ночной лампы казались совсем больными.
   - Почему ты не хочешь говорить об этом?
   - Я был молод, и бесился с жиру. Вот и всё. Иди к себе, я погашу свет и лягу, я очень устал.
   Но заснуть Глебу не удавалось, воспоминания о её губах, трепетном теле жгли калёным железом, он пытался вспомнить, где мог видеть её, но не помнил. Хотелось пойти к ней, взять её и будь что будет. Но нельзя, не имеет он права мучать её, он и так перед ней виноват. И тогда он написал смс-ку Маше, с просьбой зайти к нему, если у неё есть такая возможность, Макс всё равно перебрал с алкоголем и ничего не заметит. И уже через минуту рыжая бестия юркнула к нему в постель.
   - Диана дала от ворот поворот? - прошептала она. - Стреляние глаз и улыбки прошли впустую?
   - Замолчи, - сказал он и закрыл ей рот поцелуем.
   - От тебя пахнет духами Дианы, - вырвавшись, сказала Маша.
   - Да замолчишь ты сегодня, наконец? - наваливаясь на неё, зло прошептал он.
  
   Когда Диана проснулась, сумасшествие прошлой ночи показалось ей сном. Неужели эти поцелуи были реальны? Неужели она чуть не отдалась ему? И плакала вчера, потому что он оттолкнул её? Она же ненавидела его какое-то время назад, а вчера чуть не задохнулась от страсти. Что с ней творится? Ведь она совсем не любит его, она любит покойного мужа, а Глеб совсем другой. Вспомни, как он вёл себя, когда они жили вместе, он же был невыносим. Хотя, конечно, тогда он был болен и потерян. Но вчера... Такого возбуждения она не испытывала никогда, она позволила ему ласкать себя, и ей это нравилось, стоило ему дотронуться до неё, как она... какой позор. Диана зарылась лицом в подушку, чувствуя, что в ней просыпается желание. Как Глеб будет вести себя сегодня? Будет равнодушен или сделает ещё одну попытку сблизиться с ней? Диана решительно поднялась с постели и стала приводить себя в порядок, она должна появится перед ним в должном виде.
   - Иди, иди к нам, у нас тут кто-то пьёт кофе, а кто-то уже отмечает первое января, - позвал её Макс, помахав бутылкой шампанского.
   Глеб обернулся, и их глаза встретились, и Диану в первый раз поразила их глубина. Но их прервал звон разбитой посуды.
   - Извините, уронила тарелки, такая неловкая - пожала плечами Маша.
  
   Празднование шло своим чередом, приехали ещё друзья из города, и наедине остаться было невозможно. Диана пыталась прочитать хоть что-то по его лицу, но он вёл себя как всегда: шутил, смеялся, пел песни, играл роль гостеприимного хозяина, и к ней обращался достаточно ласково, без единого намёка на вчерашнее. Рыжая девушка, которую, кажется, зовут Машей в те минуты, когда не видел её парень, пыталась завладеть вниманием Глеба, и вообще вела себя странно. Днём она и Глеб пошли укладывать напившегося Максима, и долго отсутствовали, а потом спустились вместе, у Маши было помято платье и смазана косметика, когда кто-то ей указал на это, она рассмеялась и сказала, что пьяный Макс пытался уложить вместе с собой, но у него ничего не вышло. Интересно, а где тогда был Глеб? Он же был с ними...
   А вскоре Глеб ответил на телефонный звонок и объявил:
   - К нам едет Янка!
   - Значит, будет пьянка, - сострил Влад.
   - Диана, ты знаешь кто это? - спросила Алла, - это певица Стеша. Наша подруга. Оставайся, рекомендую познакомиться с ней.
   Яна приехала шумно, с новогодними песнями, подарками, шампанским и вдохнула в немного уставшую компанию новую жизнь и веселье. На улице разожгли мангал, жарили мясо, пели, смеялись. В какой момент Диана увидела, что Глеб и Яна стали вести себя, как парочка влюблённых. Яна попросила погреть ей руки, и Глеб, распахнув свою куртку, прижал её к себе, и больше не отпускал. Он держал её в объятиях, они шептались, смотрели друг другу в глаза, и Диану неприятно кольнуло это, как будто он ей изменяет. Что это с ней? Она ведь не влюблена, даже наоборот, и он ей ничего не обещал. Она заметила, что за ней пристально наблюдает Маша. Диана вопросительно посмотрела на неё, тогда та подошла и сказала:
   - Ты особо губу то на Глеба не раскатывай. Он всех и ничей одновременно. Не смей влюбляться, будет очень больно.
   Через час, не в силах смотреть, как он обнимает другую, она уехала домой. Глеб не сделал попытку остановить её.
  

Глава 25. Большой город.

  
   Вернувшись, в город, поднявшись на свой этаж, Глеб и Володя увидели валяющегося на лестнице соседа, на нём была всё та же дорогая куртка, которую купила ему Елена, правда уже весьма потрёпанная и грязная. Алексей был пьян.
   - Ты антибиотики запиваешь водкой? - спросил Глеб. - Оригинальный метод лечения.
   Он открыл дверь, впустил в квартиру Володю, а сам подошёл к соседу.
   - Глеб, она не отвечает на телефон, я звоню ей, звоню, почему???
   - Может потому что на территории США у неё другой номер? Или, подожди, вспомнил, она же замужем.
   Лёша подполз к Глебу на коленях.
   - Дай мне её американский номер. Умоляю, я всё ей прощаю, и эту болячку, всё.
   - Лёша, ты обороты то сбавь, пролечись лучше и найди себе кого по моложе и с более традиционным подходом к отношениям.
   Лёша залился пьяными слезами и стал биться головой о стену.
   - Она мне показала, куда ходить, что носить и как жить, и главное, что женщина может в постели.
   - Ты б аккуратнее с её подарками, а то куртка уже превратилась в тряпку, а если не пролечишься, то и ещё кое-что в тряпку превратиться.
   - Я хочу к ней в Америку!
   - У неё уже есть один альфонс, хочешь по его стопам? Деньги накопи на билет и вперёд. Там поспрашиваешь, найдёшь.
   Лёшу начало тошнить, Глеб отскочил от него. Тут в дверь высунулся Володя.
   - Глеб, меня какой-то мужчина спрашивает, не говорю ли я по-английски. Возьми трубку, пожалуйста.
   - Извини, меня зовут. Убери тут всё, или вытри курткой, она всё равно уже ни на что негодна. Дорогие вещи надо уметь носить.
   - Глеб, привет, - услышал он голос адвоката Елены, - у меня нет твоего номера, пришлось звонить Владимиру. Боюсь, что у меня плохие новости. Сегодня ночью Элен со своим супругом разбились на машине. Они живы, но оба в больнице в Нью-Йорке, Елена в крайне тяжелом состоянии. Глеб, надо бы тебе приехать. Приглашение я тебе вышлю, чтобы всё было как можно быстрее.
   Глеб машинально потянулся к пачке сигарет, Володя стоял рядом, ломая руки, измученный тем, что ни слова не понимает. Через несколько минут, Глеб повесил трубку, Володя схватил его за рукав.
   - Ч-что? - дрожащим голосом спросил он.
   - Мама попала в аварию, мне нужно уехать.
   Володя начал хватать ртом воздух, глаза его расширились от ужаса. "Только бы у него не случился припадок, не до него сейчас", - мелькнула мысль у Глеба. Он облокотился локтями на стол и закурил очередную сигарету, а Володя беспомощно смотрел на него. Что ж, ему предстоит поездка в Штаты, предстоит увидеть, что стало с Еленой и познакомиться с её супругом. Придётся решать проблемы с лечением и возможной реабилитацией. Придётся столкнуться с прессой, ведь мать была достаточно известна в определённых кругах. Скорее всего его начнут преследовать и осаждать, жаждая узнать подробности. Начнут вспоминать самые пикантные фильмы с Еленой. Глеба передёрнуло, он то никогда не смотрел порнографию из-за боязни увидеть там мать, и никогда не хотел признаваться в родстве с Эленой Блеск, по одной простой причине: все будут знать, что он сын проститутки и порноактрисы. Сплетни будут расти, как снежный ком, папарацци начнут копаться в его жизни и, конечно, найдут не лучшие факты его биографии. С одной стороны, ему то что, ни в политику, ни в артисты он не метит, но с другой стороны, любому человеку не хочется, чтобы его обнажали перед публикой, а уж про него и говорить нечего. И вот наступил момент, когда всем раструбят, кто такой Волков Глеб, и люди будут помнить это, общаясь с ним и, как когда-то в его далёком детстве, презрительно усмехаться.
   Но с другой стороны, надо ехать, надо чем-то помочь, что-то решить, в конце концов, вдруг она умрёт, надо хотя бы похоронить по-человечески, а возможно и получить наследство. А потом всех, презрительно усмехающихся, можно послать куда подальше. Но Володю он с собой брать не будет, Володя не выдержит натиска прессы, сломается, разревётся, ещё что-нибудь ляпнет, все узнают, что он не совсем нормален. Нет, это исключено. Он поедет туда один, представиться единственным сыном, и пусть пытают его и треплют только его имя.
   Вместо Володи, Глеб решил взять с собой Яну. Просто потому что должен быть хоть один близкий человек в чужой стране, где ему предстоит много испытаний.
   - Яна, ты мне нужна. Поехали в Штаты. Ты бывала в Нью-Йорке, ты привыкла улыбаться на камеру, ты должна меня этому научить. Журналисты меня в покое не оставят.
   - Глеб, но мои концерты? У меня новогодний чёс. Я не могу всё бросить.
   - Блин, Яна, я нечасто тебя прошу о чём-то. Ты слышишь моё "помоги", чёрт бы тебя побрал?
   - Слышу, я всегда буду на связи с тобой. А сейчас совсем не могу, мне очень нужны деньги.
   - Не знаешь, как отмазаться, потому что твоя глупая работа мешает тебе поддержать своего друга в непростой жизненной ситуации?
   - Мой друг вырулит из любой ситуации, в этом я твёрдо уверена. Морально я всегда с тобой, но в этот раз не поеду, у меня большой тур.
  
   В аэропорту Нью-Йорка Глеба встретил адвокат, и когда они уселись в его машину, он затараторил так быстро, что Глебу, прекрасно владевшему английским, пришлось очень сосредоточиться.
   - Спасибо, что ты приехал, мне очень приятно с тобой познакомиться, я знал, что у Элен два сына есть, но, понимаешь, я особо не надеялся, что ты прилетишь сюда, Элен не была идеальной матерью, и ты бы мог всё скинуть на меня. Тебе будет здесь сложно, папарацци дежурят у больницы, жди, что на тебя накинуться с вопросами, ведь фильмы, где она снималась были весьма специфичны.
   - Давай к делу, - зло сверкнув глазами, прервал его Глеб, - с прессой я как-нибудь сам.
   - Извини, у меня очень много проблем с этим делом, я ведь давно хотел прекратить сотрудничество с твоей матерью, да всё жалел её. И вот дождался, теперь расхлёбываю. Понимаешь, Элен была за рулём пьяная под воздействием лекарств. И теперь её супруг, который в лучшем состоянии, нежели она, требует компенсации за то, что она чуть не убила его. Ну и оплату лечения, пластическую операцию он хочет, моральный ущерб и прочее. Я то знаю, он давно её грабит, а тут такой повод. И я пока не знаю, как всё это разрулить... В общем то он прав, ты с ним не знаком? Скользкий тип. Я тебя сейчас отвезу к ним на квартиру, тебе же там будет удобнее остановиться, чем в отеле? Аренда всё равно оплачена на год вперёд.
   - Мне всё равно. Как она?
   - Ей ампутировали ноги, пока она в коме. Всё очень сложно, Глеб, готовься. Немного отдохни с дороги, и съездим к ней, а потом еще поговорим, очень много информации. Тебе переводчик не нужен? Говоришь ты прекрасно, но надо еще будет читать финансовые документы, договоры, в Штатах важна каждая мелочь, каждая запятая.
   - Не переживай, я справлюсь.
   Глеб вошел в квартиру, кинул чемодан и осмотрелся. Да, квартира была на Манхэттене, но была маленькой и запущенной. Неубранная кровать, всюду валялись вещи, пустые бутылки и окурки, немытая посуда. Глеб в задумчивости раздавил таракана, не так он себе всё это представлял. Петербургская квартира, по сравнению с этой, казалась верхом роскоши и комфорта.
   - Ну что расположился? Всё нормально? - спросил адвокат Глеба, когда они ехали в больницу.
   - Нет, не нормально. Пришли мне службу клининга, жить там невозможно.
   - Это без проблем, прямо сейчас же всё организуем.
   - И мне нужна машина. Каждый раз заморачиваться с такси я не хочу.
   - Возьми машину Элен. На паркинге белый мерседес купе, я тебе сделаю документы, чтоб ты мог на нём ездить. Сориентируешься в незнакомом городе?
   - Да уж не пропаду.
   - Возьми это, - адвокат протянул Глебу чёрную бейсболку, - надень её, а лучше ещё и капюшон сверху, и очки тёмные. Запомнят, не отстанут. Главное зайти в двери госпиталя, дальше папарацци не пробраться.
   - Неужели она настолько известна?
   - Они падки до любой щекотливой истории, твоя мать красивая женщина и украшала многие рекламные билборды. Сначала зайдешь ты, тебя еще пока не знают, потом следом я.
   - Твою мать, знал бы, не ввязывался, - сказал Глеб и натянул кепку.
  
   Половинка Елены лежала на кровати, подключенная к аппаратам. Восковое лицо, волосы сбриты. Глеба слегка затошнило от увиденного зрелища.
   - Скоро её выведут из комы, - сказал адвокат.
   И надо будет ей что-то говорить...
   - Пойдем теперь к Джону.
   - Это кто? Её супруг?
   Джон. Смешно... Иван что ли?
   - Привет, Иван, - сказал Глеб по-русски, открыв дверь с ноги.
   - Джон. А ты кто? Хотя, постой, дай угадаю. Ты её сын, уж больно похож на неё. Я так и думал, что ты скоро здесь появишься. Вот и познакомились.
   Иван говорил с Глебом по-английски, Глеб с ним по-русски, но оба прекрасно понимали друг друга.
   - Не самое приятное знакомство.
   - С чем пожаловал, сыночек? Видишь, что твоя мамочка со мной сделала? Лишила меня моего лица и машину мою разбила.
   Не дожидаясь приглашения, Глеб развалился на кресле. Голова Джона была забинтована, на красивом лице пластыри.
   - Прежде всего она твоя супруга. А ты не видел, что баба пьяная за руль садится? Ехал бы на такси, и не лежал бы здесь сейчас.
   - Я так не оставлю этого, она мне за всё заплатит. Тут тебе не Россия, тут за всё надо платить.
   - Удачи, Иван.
   - Джон, меня зовут, Джон, - закричал он, и Глеб с улыбкой захлопнул дверь.
   В принципе, ничего нового. Молодой, смазливый мужчина с грудой мышц. Других Елена не любила. Что ж, этот разведется с ней тут же, в день своей выписки, инвалид без двух ног такому не нужен, а перед этим оттяпает себе большой денежный кусок.
   Из больницы Глеб и адвокат поехали к финансовому поверенному Елены. Изучая бумаги, и слушая финансиста, Глеб делал выводы. Оказывается, в последние годы у Елены были большие финансовые трудности, контрактов на фильмы и рекламу практически не было. Из недвижимости у неё оставалась только квартира в Лос-Анжелесе и белый мерседес, квартира в Нью-Йорке была в аренде, на счетах были какие-то деньги, но их было не так много, а впереди было лечение, претензии супруга, оплата адвокату и поверенному. Надо же, он как-то себе совсем по-другому представлял жизнь Елены в Штатах, она регулярно пополняла его банковский счёт, не отказывала ему в покупке дорогих автомобилей, на родине он мог позволить себе всё.
   - Да, Глеб, когда -то она была очень богатой женщиной, у неё были миллионные контракты, поклонники сорили деньгами. Но потом, сам понимаешь, актриса такого плана, возраст. Нет, она очень красивая женщина, но всё-таки уже сорок лет. И понемногу всё нажитое раньше стало испаряться. Ей даже пришлось продать свою квартиру здесь и снять ту, в которой ты сейчас живёшь. И супруг её весьма жаден до денег, она гонорары переводила ему, а он к себе, на Украину. Мы столько ей говорили об этом, но это же её право было. Она, конечно, не бедствовала, но, по сравнению, с тем, что было раньше, это капля в море.
   - Ты расстроен? - спросил адвокат, когда они сели в его машину.
   - Признаюсь, что я удивлен. Но, мне кажется, я ожидал что-то подобное.
   - Ладно, поехали что-нибудь перекусим, у меня ни крошки во рту сегодня не было, уверен, что и у тебя тоже.
   Выпив, две чашки крепкого кофе, Глеб отпустил адвоката и сказал, что немного прогуляется. Надо было собраться с мыслями и обдумать полученную за день информацию. Смеркалось, когда он пришел в Центральный парк, взяв ещё кофе в бумажном стаканчике, он забрался на скамейку, сел на спинку, поставив ноги на сиденье и закурил сигарету. И так, мать - полный инвалид, денег больше зарабатывать не сможет, а значит своему супругу она больше не нужна. Скорее всего всё оставшееся имущество уйдет в качестве компенсации этому альфонсу, а ещё оплата лечения... а что потом? Надо будет перевозить её в Питер, и у него на руках будет два пациента: Вовка и мать, и надо их тащить. Можно продать дом в Комарово, купить им квартиру и пусть живут вдвоем, а он будет работать на них содержать их до конца своих дней. И зачем он так жаждал вернуть память? Жил бы под именем Даниила и не знал бы всего этого...
  
   Задребезжало утро, за окнами просыпался огромный город, чтобы вступить в свой обычный суетливый день, а Глеб всё еще не спал. Ему всё никак не удавалось разложить в голове всё по полочкам, кроме того, акклиматизация давала о себе знать, как вдруг заиграл телефон. Звонила Диана.
   - Привет! Ты что спишь? День давно.
   - Да так, валяюсь.
   - Ты чего-то совсем пропал, я подумала, может я чем-то тебя обидела в этот новый год?
   - Дана, всё нормально, прекрасно отметили, - прервал её Глеб.
   - Может, тогда как-нибудь увидимся? Выпьем кофе?
   Она скучала по нему, воспоминания не давали ей покоя. Он единственный из всех мужчин, на кого она посмотрела после смерти супруга. Ей не хотелось, чтобы он держал на неё обиды, может им удастся стать друзьями?
   - Я б с удовольствием, но в ближайшее время, боюсь, не получится, я сейчас не в Питере. Видишь ли, я в Нью-Йорке и пока тут застрял.
   - В Нью-Йорке???? И что там делаешь? Опять путешествуешь?
   - Если бы... У матери проблемы, разгребаю.
   - Что-то серьезное?
   - Я справлюсь.
   - Что ж, страшно тебе завидую. Всегда мечтала побывать в Нью-Йорке, даже курсовую писала по этому городу. Я в туризме работаю, этот город - моя мечта.
   - Приезжай, - неожиданно для себя сказал Глеб.
   И вдруг ему самому понравилась эта мысль. Хотелось моральной поддержки, кого-то с кем можно было просто поговорить. Яна не смогла, Машка даже вряд ли в курсе, что такое загранпаспорт.
   - Так просто? Пакую чемоданы.
   - Я не шучу, мне очень непросто тут, я был бы тебе благодарен за поддержку. О деньгах можешь не переживать, билеты и приглашение я тебе пришлю, жить есть где. Приезжай, а? Сможешь договориться на работе?
   Повисла пауза, а потом Диана сказала:
   - Глеб, ты знаешь, только я с тобой спать не буду.
   - Я с тобой тоже. Собирайся.
  
   Через несколько дней Елену вывели из комы. Голубые глаза долго смотрели на Глеба:
   - Глеб, как ты здесь? Почему ты здесь?
   - Навестить тебя приехал.
   - А где Джон? И что со мной случилось? Я ничего не помню. Я как-то странно себя чувствую.
   - Ты попала в аварию, была в коме. Джон отлёживается, с ним всё в порядке.
   - Что со мной, где мои волосы?
   Волосы... она беспокоится о волосах. Кто-нибудь ей скажет, что у неё нет больше ног?
   - Я тебя оставляю с врачом, он должен тебе кое-что сообщить. Но я здесь, рядом.
   Глеб вышел из палаты, и через несколько минут услышал пронзительный крик, а потом вышел доктор, сообщить, что дал ей успокоительного, и что Глеб здесь сегодня не нужен.
   Выйдя из больницы, он впервые столкнулся с местными журналистами. Они налетели на его с вопросами, и пришлось ему взять себя в руки. Пришлось нацепить обворожительную улыбку и играть роль сына знаменитой, хоть и порочной матери.
  
   Глеб встретил Диану в аэропорту Нью-Йорка. Она почувствовала прикосновение его губ к своей щеке и усомнилась в правильности своего решения насчет приезда сюда. Но уж больно ей хотелось вырваться из знакомой среды, хоть что-то увидеть в своей жизни.
   - У тебя и тут машина? - спросила Диана, когда Глеб ей открыл дверцу мерседеса.
   - Это матери, не моя. Неужели ты думаешь, что я по доброй воле взял бы себе белое купе? Не в моём характере.
   - У тебя мама живет здесь постоянно?
   - Моталась между Нью-Йорком, Лос-Анжелесом и Петербургом.
   - Бизнес?
   - Я ж тебе говорил, она - актриса Голливуда, - ответил Глеб, резко дёргая с места.
   - Я думала, что ты пошутил. Она известна? Я её знаю?
   - Да, если смотришь фильмы для взрослых и тупые эротические комедии.
   Диана оторопела
   - Да, она женщина с низкой социальной ответственностью. И она, моя мать, теперь можешь кидать в меня тапками. А недавно она наглоталась таблеток, смешала их с виски и на полном ходу влетела в ремонтное ограждение. И меня вызвали сюда разгребать это дерьмо.
   - Она жива?
   - От неё осталась только половина. Лучшую половину, по мнению местных газетчиков, отрезали.
   - Какой кошмар. Как ты?
   - Да я то что? Я привык, от неё вечно одни проблемы, это тебе не Марина - мама Даниила.
   - Как же вы с братом жили в детстве? С кем? Ведь отца у вас нет.
   - Сами с собой. Вернее, Глеб и придурковатый Вовка, за которым требовался постоянный уход. Угадай, кто его осуществлял? Зато денег до хрена, - с этими словами Глеб резко вывернул вправо, так что Диана чуть не упала.
  
   С приездом Дианы ему стало гораздо спокойней, как будто кто-то пригладил его расшатанные нервы. Она поселилась с ним в квартире, в отдельной комнате, и вдруг ему стало чрезвычайно уютно. После истерик Елены в больнице, угроз и требований Джона, улыбок на камеру и разговоров с прессой, он как будто возвращался в тихую гавань. Диана взяла все заботы о продуктах, об уборке, она варила ему с утра вкусный кофе, иногда давала практичные советы. Опыт проживания совместно с девушкой у него был только с Элиной, но та даже кнопку кофемашины ленилась нажать, и она точно не заботилась о нём. Прежде никаких платонических отношений у него не было, всё основывалось на страсти, а потом быстро приедалось. Да, конечно, была Эллочка и их одно совместное лето, но он плохо помнил этот период и вспоминать подробности не пытался, было слишком больно. Здесь же всё было наоборот, совместное проживание, долгие разговоры или прогулки вечером, и ни одного томного взгляда, ни одного прикосновения. И ему это всё было тревожно, тревожно и странно.
   Диана тоже приглядывалась к Глебу. После больницы она помнила его крайне раздражённым, на новогодних праздниках весёлым и обаятельным, здесь же он был сосредоточенным, сдержанным и практичным. Они видела, что ему приходится нелегко, после посещений матери он приходил уставшим и опустошенным, но и тут его не оставляли в покое, постоянно звонил Володя и плакал в трубку, адвокат Елены звонил ему с какими- то финансовыми проблемами, даже родители Даниила иногда тревожили его вопросами. А еще одолевала жёлтая пресса, жаждая подробностей. Поэтому все заботы о доме Диана взяла на свои худенькие плечи. Днём, пока Глеб занимался делами, она подучивала английский язык, чтобы спокойно ходить по городу и не думать об языковом барьере, убирала квартиру, готовила еду, закупалась в магазинах, сдавала вещи в химчистку, оплачивала счета за квартиру и бесконечные штрафы Глеба за стоянку автомобиля в неположенном месте. И ответом ей была бесконечная благодарность, Глеб видел всё это и невольно уважал её за самостоятельность, за то, что она не тревожит его бытовыми вопросами, и не требует от него ничего.
   А вот Елена требовала... Однажды она ему сказала:
   - Джордж мне сказал, что ты здесь не один, ты живешь с девушкой, это так?
   - Да это так, тебе какая разница? К твоей выписке она уедет.
   - Я бы хотела с ней познакомится! Приведи её сюда.
   - Тебе это зачем?
   - Это же твоя девушка, мне интересно, может это моя будущая невестка. Я видела Элину, твою рыжую красотку, хочу познакомиться и с новой пассией. Ты обязан исполнить мою просьбу, ведь я больна!
   Глеб проматерился про себя. Всю жизнь он это слышит от Володи, а теперь будет слышать от неё.
   - Я заставлять её не буду, если она сама захочет прийти, хотя ума не приложу, зачем это тебе нужно.
   Зайдя в квартиру, Глеб снял куртку и со злостью её швырнул. И выдал длинную тираду, где самое прилично слово было "сука".
   - Что-то случилось?
   - Одна особа, которая всю жизнь крутила хвостом, вдруг вспомнила, что она мать и включилась в эту роль. А у одного адвоката очень длинный язык. Итог один, она желает с тобой познакомится.
   - Мне несложно, давай съездим.
   - Мне сложно. На хрена мне всё это нужно? Нет, я уеду отсюда, уеду, и пусть справляется, как знает. Всё, я больше не вывожу...
   Диана подошла к нему, взяла его руку и спокойно сказала:
   - Давай съездим. Хуже ведь не будет.
   Глеб и Диана вошли в палату. Диана вздрогнула, на неё пристально уставилась женщина с глазами Глеба и холодным, безучастным взглядом молча начала её изучать.
   Глеб резким движением притянул её к себе и обнял сзади.
   - Это моя Диана, твое любопытство удовлетворено? Благословляешь?
   Что он делает? Хоть бы он отпустил её, нет, не отпускай меня...
   - Можно нам наедине поговорить? - спросила Елена.
   - Нет, - ответил резко Глеб.
   - Всё нормально, - сказала Диана, - я быстро.
   - Я в машине подожду.
   - Значит ты новая девушка моего сына?
  
   - Ну что тебе сказала мать года? - не повернув к ней головы, спросил прикуривая Глеб, когда Диана села в машину.
   - Рассказала про то, что ты недавно чуть не женился на одной чудесной девушке, фотомодели, а потом бросил её. Выслушала про то, какая она замечательная, я тоже ничего, но и в подмётки ей не гожусь.
   Глеб открыл окно и плюнул туда.
   - Могу сказать одно, это были самые токсичные отношения за всю мою жизнь. А о женитьбе речи и не шло. Ладно, поехали посидим где-нибудь, я тут читал об одном русском ресторане-клубе, поехали, посмотрим, что это такое. Очень хочется выпить.
   - Давай хотя бы заедем домой, я переоденусь.
   - Туда я ехать вообще не хочу, ладно сейчас переоденем тебя.
   Глеб припарковался у одного из шикарнейших бутиков Манхэттена.
   - Детка, сегодня твой день, выбирай, что хочешь.
   - Ты что? Мне заходить то туда страшно.
   - Считай это компенсацией за разговор с моей мамашей.
   Глеб почти силой затолкнул Диану в дверь, и отдал её в руки стилисту. Диана оробела, она никогда не была в дорогих магазинах, никогда у неё не было дорогих вещей, но, в конце концов, женское кокетство и тщеславие победило, фигура у неё была прекрасная и вещи на неё отлично садились. Стилист только языком щёлкала и говорила хвалебные оды. Она примеряла, вертелась перед зеркалом, посматривала на Глеба, а он пил шампанское и кокетничал с продавщицами. Диана выбрала наряд на вечер, остальные ей упаковали с собой. Стилист сделала ей прическу и подправила макияж.
   - Детка, у меня слов, я завидую сам себе.
   - Давайте мы вам покажем куртку и рубашку, чтобы вы были в одном стиле с вашей дамой, - предложила стилист.
   - Давай, заворачивай, берём всё.
   Глеб, не моргнув глазом, заплатил баснословные деньги, подхватил пакеты, и они покинули гостеприимный магазин.
   - Немного я набрала? Как будто в каком-то наркотическом опьянении, эта стилист ещё примерьте это, примерьте то...
   - Кому тут одеваться, как не тебе? Ты необыкновенная.
   Глеб взял её руку и поцеловал пальцы.
   - Поехали в ресторан, а то я за себя не ручаюсь.
   Перед входом в клуб, Глеб вытащил новую куртку, оторвал ярлыки и надел её.
   - Чтобы тебе соответствовать, - улыбнулся он.
   Диана так не веселилась уже давно. В клубе были почти одни соотечественники, и все вели себя так, как будто были давними знакомыми. Подсаживались друг к другу за столики, угощали, рассказывали веселые истории, глумились над американцами. Не было отбоя и от ухажёров, у Дианы от веселья и от вина сияли глаза и приятно кружилась голова. Глеб откровенно любовался ею, но поклонников не отваживал. А потом, как следует, выпив, поднялся на сцену и попросил у местного певца поиграть на синтезаторе.
   - Давай, жги! - закричали из зала.
   И Глеб действительно зажёг, зажёг так, что его уже не хотели отпускать со сцены. Местный певец грустно сидел за столиком, подперев голову рукой. А весь зал пел, ревел, танцевал вместе с Глебом. Его просили петь всем известные песни, а он только рад был выплеснуть криком накопленный стресс. Иногда он сходил со сцены, чтоб дать местному певцу отработать свой гонорар, и чтобы самому потанцевать, пообщаться. Его угощали выпивкой, женщины целовали, мужчины обнимали и жали руку, всё кружилось, вертелось в свете огней, хрусталя, бутылок, музыки...
   Под утро, Глеб уже с трудом держался на ногах. Усталость, смешение разных алкогольных напитков сделали своё дело. Диане помогли погрузить его в такси, но дальше ей предстояло справляться самой. Всю дорогу в такси он проспал у неё на груди, из машины кое-как вылез сам, но идти ему было сложно. Диана закинула руку Глеба на своё плечо, и так они дошли до квартиры.
   - Извини, дорогой, - сказал она ему, - домой я тебя доставила, дальше никак.
   Глеб споткнулся слегка навалился на неё, прижав к кирпичной стене.
   - Я так тебя хочу, я хочу тебя с той новогодней ночи, я схожу с ума от желания - прошептал он ей, и она почувствовала, как его губы заскользили по её шее. У неё подкашивались ноги, она тонула, чувствовала, что сейчас поддастся ему, но нет, надо выплыть, надо встряхнуться. Это ошибка, нельзя поддаваться искушению, они нетрезвы, потом будут жалеть.
   Диана мягко отстранилась. Глеб медленно сполз по стене на пол.
   - До спальни ты не дойдешь. Придется поспать тебе на кухне.
   Она подложила ему под голову подушку, накрыла пледом и ушла к себе в комнату.
  
   Утром Диана услышала в ванной плеск воды и подошла к двери:
   - Как ты?
   - Да как-то не очень, - хрипло ответил Глеб из-за двери, - сейчас отмокну и поеду, Елена желает мне что-то сказать. А где машина?
   - У ресторана осталась, я вызову тебе такси.
   - Я был очень отвратителен вчера? - спросил Глеб, когда уже вышел из ванной и Диана поставила перед ним кофе.
   - Всё нормально, со всеми бывает, хорошо повеселились. Пел ты отлично. Ты в музыкалке учился?
   - Это я умею. Да, вместе с Янкой. Так что тоже вполне могу, как и она, на сцене полуголым вертеться.
   - Вчера ты был одетым.
   - Это радует. У нас нет таблетки, чтоб голова на место встала? Давно я себе такого не позволял. И кстати, я надеюсь, к тебе не приставал?
   - Ты был не в состоянии.
   Глеб кивнул и затянулся сигаретой.
  
   А через день пришла весть о смерти Елены.
   - В чём дело? - спросил Глеб у врача, - Кризис прошел, она шла на поправку.
   - Мы ничего не понимаем, в крови обнаружена смертельная доза лекарственных препаратов, но мы не давали ей такое количество!
   Глеб вспомнил своё вчерашнее посещение Елены. Она плакала, просила прощения, прижимала его руки к своим впалым щекам. Она торопливо и много говорила, она рассказывала о себе, о мотивах, побудивших её вести такой образ жизни. Рассказ был долгий и невесёлый, слова перемешивались со слезами и бесконечными мольбами о прощении. Глеб не очень вникал в её слова, у него болела голова после вечеринки, он жаждал поскорее уйти и не слушать эту исповедь. Почему она решила именно в этот день покаяться, он не подумал, у него было одно желание, доехать до дома и лечь спать. Но она говорила несколько долгих, мучительных часов, пока так и не опуская его рук, не уснула. Сейчас Глеб ясно осознал, это было её прощание с ним. Но как она умудрилась наглотаться лекарств, ведь ей самой не встать с кровати?
   - Кто был у неё вчера из посетителей?
   - Только врачи и её супруг. Но он был совсем недолго.
   Джон убил её. Вернее, выполнил её просьбу, она сама захотела покончить с собой.
  
   Уже глубокой ночью, Глеб сидел у себя дома на кухне, он бесконечно курил и пил виски, заглушая прошедший день. Но не смотря ни на алкоголь, ни на никотин, дрожь не проходила.
   - Тебе плохо, Глеб? - неожиданно вошла на кухню Диана. - Ты переживаешь? Хотя глупый вопрос, конечно переживаешь.
   Диана присела рядом.
   - Не в этом дело, - резко ответил Глеб. - Я привык, что вокруг меня вечно какие-то трагедии. Просто всё пошло не так, как я планировал, последние дни всё перевернули. Я всю жизнь жил в ожидании мщения ей за своё детство.
   Диана вдруг ощутила всю боль мальчишки, у которого мать женщина лёгкого поведения и порноактриса, наверняка над ним издевались, обсуждали при нём прелести его матери, спрашивали, сколько будет стоить провести с ней часок.
   - Так трогательно, что ты оберегаешь репутацию своей матери, журналистом говоришь о ней только хорошее.
   - Чёрта с два! Плевать мне на её репутацию! - резко сказал Глеб. - Я оберегаю свою репутацию, и думаю только о себе. Все знают, что я сын шлюхи, но я хочу быть сыном шлюхи, которая хотя бы заботилась о своих детях. Я ненавидел свою мать, - Глеб с яростью затушил окурок, - она мне искалечила всю жизнь.
   - Но Глеб, раз ты так не любил свою маму, то почему всегда жил за её счёт? Я же так понимаю, ты никогда не работал, а при этом в тратах себя не ограничивал.
   - А почему я должен был себя ограничивать? Думаешь, моей матери деньги тяжело доставались?
   - Просто обычно, если с родителями не ладиться, дети пытаются жить самостоятельной жизнью, уходят из дома, сами зарабатывают, пробиваются в жизни.
   - Ну, если у этих детей было хотя бы нормальное детство, то почему бы и нет? А если человек с раннего возраста живёт самостоятельно и ещё больного брата на себе тянет, то, какого чёрта, я должен отказываться от того, что принадлежит мне по праву? Довольно глупо жить в относительном достатке, если твоя мать деньгам счёт потеряла. И, поверь мне, Елене было бы всё равно живу я гордо, но в бедности, или покупаю себе автомобили каждый день. Так объясни мне, почему я должен был отказываться от земных благ?
   Диана не нашлась что ответить, для неё это была какая-то странная философия, она привыкла жить и думать так, как думает большинство людей: не любишь родителей, тогда не живи за их счёт. Глеб же перевернул всё с ног на голову, и вроде тоже был прав.
   - А Володя? Он же любил её? - спросила она.
   - Володя - слабохарактерный идиот. Дана, он - дебил даже по документам. Что с него спрашивать? Он любит всех, кто ему скажет хоть одно ласковое слово. Мать пользовалась этим, а со мной этот номер не прошёл.
   - Но, Глеб, может, теперь, когда её нет, ты простил бы её?
   - Хорошо, что она умерла, она ведь стала полным инвалидом. Я просто не смог бы постоянно заботиться о ней, это выше моих сил. Я благодарен её супругу, что он дал ей эти таблетки, убившие её. Может я и сам поступил бы также, если бы она меня об этом попросила.
   - Ты говоришь ужасные вещи. Очень страшно это слушать.
   - Не хочешь слушать - тогда не спрашивай. Это я только на камеру такой добрый и благодарный. А в реальности ни доброты, ни благодарности, ни благородства во мне нет ни на грош.
   - Зачем ты мне это говоришь?
   - Предупреждаю, на всякий случай, - усмехнулся Глеб, - чтобы иллюзий не питала.
  
   Смерть Елены только подогрела внимание журналистов к её персоне. После всех хлопот, связанных со похоронами, Глебу пришлось выдержать атаку прессы. Ему приходилось отвечать на миллионы неприятных вопросов, газетчиков не особо интересовало творчество Элены, их гораздо больше интересовали подробности её личной жизни и другой, нетворческой деятельности. Журналисты с упоением расспрашивали его о том, знал ли он, что Элена была проституткой, почему она бросила сына и скрывала его существование, кем она была в России. Но Глеб гордо поднял голову и смог вынести все неприятные вопросы, и при этом ни одного плохого слова не сказал о своей матери. Она вовсе его не бросала, он жил в Петербурге, она наняла няню, обеспечивала его, и вообще была нормальной матерью. Нет, она не родила его неизвестного от кого, у него есть отец, и он его знает. Почему скрывала своего сына от журналистов? Он сам попросил её об этом.
   На камеру ни одного злого слова, ни одной насмешки, даже жестокий блеск своих ледяных глаз ему удалось усмирить. Глеб повёл очень тонкую игру, где одно неосторожное слово могло всё испортить, и он вышел из неё победителем. Его обворожительная улыбка, вкрадчивый голос, прекрасный английский, безупречные манеры сделали своё дело: журналисты превозносили его до небес, в отличие от Джона, который не очень лестно отзывался о своей покойной супруге.
   И никто, никто, кроме Дианы не знал, чего ему это стоило. Как дома его душила злоба, как он избавлялся от неё, яростно качаясь на домашнем тренажёре, что в конце концов, тот сломался, истерично жал на клавиши недавно купленного синтезатора, извлекая сумасшедшие звуки. Сколько выпито алкоголя, выкурено сигарет, разбито посуды! И всё это только для того, чтобы завтра выглядеть спокойным, полным равнодушия и достоинства.
  
   Глеб сидел на кухне и смотрел в окно, на сверкающие огни большого города. Перед ним стоял нетронутый ужин, приготовленный заботливой Дианой. Но ему было не до еды. Последние дни были крайне тяжелыми, публичные похороны Елены, претензии Джона, улыбки и слова прессе. Последние несколько дней он практически не спал, мучала бессонница, одолевали мысли, нервозное состояние не покидало ни на минуту. Усталость накатывала волнами, глаза резало от недосыпа, пульсировало в висках, он чувствовал себя совсем больным, разбитым, раздавленным... В шкафу он нашел пачку успокоительных таблеток, что пила Елена. Они лежали у него на ладони, и он думал не запить ли их алкоголем, возможно станет легче.
   Вдруг зашла Диана, включила свет и внимательно посмотрела на Глеба. Он машинально сжал таблетки в кулак. Зеленоватые глаза Дианы с тревогой и сочувствием смотрели на него.
   - Тебе бы надо поспать. Ты не спишь которую ночь.
   - Не могу.
   - Глеб, ну так нельзя. Ты ничего не ешь, не спишь, ты заболеешь.
   - Не надо разговаривать со мной, как с ребёнком. И выключи свет, пожалуйста, он слишком яркий, глаза режет.
   Она выключила свет и зажгла свечи. Красные кирпичные стены маленькой кухни стали тёмно-багровыми, "цвет крови", подумал Глеб.
   - Налей себе что-нибудь, давай посидим, - предложил он.
   Диана достала из холодильника вино, налила себе треть бокала и села рядом.
   - Тебе понравилось в Нью-Йорке? Это то, что ты ожидала?
   - Он меня впечатлил и ошеломил, но жить бы я здесь не хотела.
   - Этот город высосал из меня все силы.
   - Неправда, город тут не при чём, это всё сложившаяся ситуация. Ты сильный человек, у тебя всё будет хорошо.
   - А у тебя?
   Его чудесные глаза внимательно посмотрели на неё. И в их прозрачной пелене она увидела всё: и отражение свечи, и огни города, и тревогу, и пережитую боль, и надежду на будущее... Взгляд гипнотизировал её, погружал в бездну, и она тонула, тонула не в силах выкарабкаться на берег.
   Она сама потянулась к нему, или он притянул её, она не помнила... Она помнила только бесконечный нежный поцелуй, который окончательно выбил её из колеи, лишил рассудка и почвы под ногами, окончательно бросил её в бездну. Глеб разжал кулак, и таблетки покатились по полу, уже никому ненужные.
   А потом была постель, и она одетая, только в тусклый лунный свет, его губы, руки, слова... И огонь, сжигающий её изнутри, заставлявший её стонать, кричать и выть, так что ему приходилось закрывать ей рот поцелуем. И наслаждение, острыми ножами резавшее тело на куски, разрывающее мозг в клочья...
   А потом, прижавшись к ней, он спокойно уснул. А ей не спалось до утра, как будто его бессонница перешла к ней. "Что будет, когда он проснётся?" - думала Диана. Извиниться? Скажет, что это была ошибка? И тем самым испортит всё волшебство ночи, разрушит возникшую между ними близость. Но Глеб проснулся, притянул её к себе, и прошептал "Давай проведём этот день вместе, к чёрту все дела". При свете яркого утреннего солнца, Диана застеснялась, у неё не было другого мужчины, кроме мужа, но супруг был также неопытен, как и она, и она не знала, как себя вести. Она зажмурилась, услышав шёпот "не надо стесняться, детка", и простыня соскользнула с её тела, и его уверенные руки заскользили по ней. Опытный Глеб знал женское тело, как своё, и Диана, замирая от наслаждения, отдалась полностью в его власть. Он обучал её тонкостям, о которых она не имела представления, он видел, что она практически невежда в любви, но ни словом ей не намекнул на это. Целый день они провели между постелью и ванной, Диана никогда не думала, что такое возможно. Для неё секс был лишь приложением к любви, браку, а тут не шло речи ни о какой любви, был просто праздник тела. Глеб заказал шампанское, и она пила его жадно, непривычно для себя много и никак не могла напиться. Когда он в ванной лил на её тело игристое вино, ей казалось, что пузырьки на ней с шипением испаряются, так она горела от страсти, и он лил на неё снова, и слизывал струйки с груди, и она просила, умоляла снова войти в неё, она отдавалась ему с таким бесстыдством, которое никак в себе не подозревала, как нимфоманка, которая никак не может насытиться. Когда он выходил на кухню покурить, она, как покорная рабыня лежала на скомканных простынях и ждала его, когда он придёт и снова возьмёт её, обнажённая, бесстыжая, нетерпеливая от желания. Лишь поздно вечером, уставшая, почти пьяная, но счастливая и полностью удовлетворённая, она заснула в его объятиях. Глеб крепко обнимал её, зарывшись в волосы, что-то знакомое было в этом, что-то родное, отголоски давно забытого счастья и покоя...
  
   Оставались последние десять дней её отпуска, Диана знала, что Глебу придется ещё быть здесь, а у неё заканчивалась виза, да и отпуск она весь израсходовала, и еще брала дополнительный за свой счёт, злоупотреблять доверием работодателя больше было нельзя.
   Но эти последние десять дней были сказочными. Глеб сократил свои дела до самых необходимых, и остальное время они проводили вдвоём. Гуляли по городу в обнимку, заходили во всякие интересные места, погружаясь в атмосферу Нью-Йорка, катались на машине, а потом были сумасшедшие ночи... Как ей жить без него? А вдруг он тут останется? Он говорил о такой перспективе. Что же делать ей? Он не предлагал и не обещал ей ничего. И к её скорому отъезду относится вполне равнодушно, неужели эти дни ничего не значили для него? Очередная интрижка, снятие стресса? А Глеб растерялся, он не знал, как себя вести дальше, так было страшно снова пустить кого-то в свою жизнь, Диана бесспорно заслуживает лучшего, чем он. Она ничего о нём не знает: сын шлюхи, бывший наркоман, псих, что если она когда-нибудь узнает? Она с ужасом отвернётся от него, а ещё одной потери он не переживёт. Диана ему безумно нравится, ему так хорошо с ней, так хорошо ему было только с Эллой, но Эллы нет, а он недостоин Дианы, но как ей сказать об этом? Как объяснить? Иногда Глебу так хотелось ей рассказать всё, но, смотря в её встревоженные глаза, он осекался, прижимал её к себе и поцелуями заглаживал свою вину. Он задаривал её подарками, и хоть она сначала отмахивалась, но потом с благодарностью принимала, он видел какое удовольствие доставляют ей покупки новых вещей, украшений. Глеб с ироничной улыбкой вспоминал Элину, той всё было не так, а Диана была так счастлива, радовалась как ребёнок, и ему хотелось одаривать её ещё больше. В постели он пытался доставить ей максимальное удовольствие, обычно он в первую очередь всегда думал о себе, а здесь наоборот, лишь бы ей было хорошо, лишь бы она запомнила его с самой лучшей стороны. За эти десять дней забылись все проблемы, прошёл нервный стресс, он успокоился, и кажется, всё время улыбался. Он вспомнил, что так вёл себя с Эллой, но он её страстно любил, а вот Диану...
   Но наступил день отъезда. В аэропорту он сжимал её в объятиях, так, что ей становилось больно дышать. Как ему попросить её остаться? Быть с ним, любить его? Но какое он имеет право? Он целовал её сильно, неистово, как в последний раз, на них оборачивались, смотрели, но им было всё равно. Но время бежало вперёд, Диана всё ждала, что он что-нибудь ей скажет, пообещает, попросит, но нет. Молчание и поцелуи, и утирание её слёз...
   Куря одну сигарету за другой, Глеб ехал из аэропорта, но ком в горле никотином растворить не удалось. Он вспомнил, что видел недалеко от дома спортивную площадку, припарковав машину, он пошёл туда. Сбросив куртку, он повис на турнике, и начал подтягиваться. Он подтягивался и подтягивался, превозмогая боль, бессилие, до онемения рук, до дрожания мышц. Тяжело дыша, согнувшись пополам, наконец, он почти упал с турника, рук он не чувствовал. Рядом раздались аплодисменты случайных свидетелей, Глеб им криво улыбнулся, поднял куртку и ушёл, чувствуя, как на бицепсах вздуваются вены.
   Чем дальше улетал самолёт, тем у Дианы больше включался здравый смысл. Если бы Глеб попросил её остаться, она бы осталась. Но при этом попросила бы его навсегда поселиться в Штатах. На родине их отношения невозможны. Что скажут родственники, друзья? Да стоит им упомянуть, что она влюблена в Глеба, страшно подумать, какая разразится буря. Нет, уж раз он вернул её домой, и если сам решит вернуться, то ни о каких дальнейших отношениях речи идти не может. Как бы не было больно.
  
   Глеб бродил по внезапно опустевшей квартире, тепло и уют покинули стены этого дома. Равнодушная женщина из клининговой службы убирала квартиру, было чисто, но холодно. Ему не хватало тихого присутствия и поддержки Дианы, её заботы, её спокойного голоса, дыхания, глаз, улыбки. Несколько раз он брался писать ей длинное сообщение о том, что скучает, о том, что хочет, чтоб она была рядом, бросила бы всё и вернулась сюда, к нему... писал, а потом вспоминал кто он, и стирал. Глеб старался как можно меньше времени проводить дома, он находил себе много дел, только, чтобы загрузить себя и ни о чём не думать, и не чувствовать промозглость квартиры. Внимание прессы поутихло, они получили всё, что хотели, интерес к Елене, как и она сама, ушли в небытие. Оставались только проблемы с её бывшим мужем, подавшим в суд на возмещение расходов и претендовавшего на остатки имущества Елены. Глеб слетал в Лос-Анжелес, повидался с Джоном, который жил в доме Елены. И тот даже любезно показал ему квартиру Елены, так как открытых конфликтов между ними не было, ибо всё решали адвокаты. Хорошо хоть это имущество мать сохранила, квартира была в элитном доме, на хорошей улице, в ней было два этажа и хорошая обстановка. Глеб понимал, что Джон будет стоять за эту квартиру насмерть.
  
   Глеб прижался лбом к холодному стеклу. Надо же, другая часть света, а погода точно такая же, как в родном городе. Серость и промозглый дождь. Глядя на струи дождя, Глеб вдруг понял. Всё. Пора домой. Нет у него сил на борьбу, да и желания бороться тоже нет. Он своё и так заработает.
   - Джордж, - набрал номер адвоката Глеб, - Джордж, подписывай мировое с Джоном, оставляй ему квартиру в Калифорнии, и я согласен на тридцать процентов от всего остального.
   - Но, Глеб, можно получить гораздо больше! У тебя больной брат, можно выбить на его пожизненное содержание!
   - Оставь всё, что я сказал Джону, ему нужнее.
   Глеб резко развернулся, включил свет и начал собирать чемодан. Собрав свои вещи, он грустно осмотрел квартиру, в ней оставался весь гардероб Елены, дорогие сумки, обувь, одежда, украшения, мать любила хорошо одеваться. Помедлив какие-то минуты, Глеб достал большой кофр и начал складывать туда весь эксклюзив. Затем он отвез всё это в лучший комиссионный магазин Манхэттена и получил достаточно весомую сумму. И все эти деньги, ни капли не раздумывая, Глеб перевел детский дом, в котором он когда-то воспитывался, от имени Елены. Так закончилась жизнь блестящей красавицы.
   Стоя в аэропорту у стойки регистрации, адвокат Джордж долго уговаривал Глеба остаться, обещал помочь ему с документами на жительство и с трудоустройством. Глеб улыбнулся, покачал головой и сказал:
   - Я еду домой. Продай, пожалуйста, машину Элен и переведи мне деньги. И, конечно, если доведётся побывать в Петербурге, милости прошу.
   Сидя в самолёте, Глеб отправил сообщение "Дана, я возвращаюсь".
  

Глава 26. Мужские игры

  
   Глеб выкатывал чемоданы из лифта, как на него набросился сосед. Он полез обниматься, но Глеб ловко между собой и им выставил чемодан.
   - Глебыч, Вовка сказал, что ты сегодня приедешь, я так тебе рад! Я читал в новостях про Леночку, что с ней случилось?
   - Похоронили.
   - Как же так, Глеб? Останься она тут, я бы уберёг её...
   - Не сомневаюсь, дай мне пройти.
  
   - А-а, Wolf!!! - завопил в трубку Влад. - Неужели вернулся?
   - А-а, Влад! - в тон ему ответил Глеб. - Я тут, и желаю встретиться. Столько информации, её надо срочно чем-нибудь залить.
   - Я только за, ты же знаешь, залить, это ко мне.
   - Тогда я за тобой заеду.
   Когда они уже весьма подпитые сидели в каком-то баре, Глеб сказал:
   - Влад, мне нужна твоя помощь. Тебя устраивает твоя работа?
   - Нет, конечно, денег не много, и работа не по специальности.
   - Есть деловое предложение. Я долго всё обдумывал, я хочу открыть своё дело, у меня есть деньги, я хочу вложить их, пора приумножить капитал, предлагаю тебе партнёрство. Надёжнее тебя у меня никого нет.
   Лицо Влада просветлело.
   - Я не знаю, так неожиданно...
   - Сейчас я тебе всё расскажу, я много об этом думал. Руководство я возьму на себя, а ты будешь вторым человеком в фирме.
   - Глеб, я даже не знаю, что тебе ответить. Я в шоке, я не могу пользоваться нашей дружбой.
   - Прекрати, пожалуйста. Я не только о тебе думаю, но и о себе. Надёжные люди в фирме - залог успеха. Ну что по рукам?
   - По рукам.
   - Работы будет очень много. Поначалу будем работать и днём, и ночью.
   - Я это понимаю. Это здорово.
   - Тогда я тебе сейчас всё расскажу. Я тут кое-что накидал.
   Глеб открыл ноутбук. Они настолько увлеклись проектом, что не заметили, как на экран ноутбука легла чья- то тень.
   - Эй, - похлопали Глеба по плечу - Вот ты мы и встретились.
   Перед ними стояла пьяная мужская компания.
   "Кто это?" - кивком головы, спросил Влад, "не знаю", - ответил бровями Глеб.
   - Ты как-то переспал с моей бабой. Познакомился ней в этом самом кабаке полгода назад. Припоминаешь? Я тебя давно тут поджидаю.
   - Долго ждать пришлось, не поистратился ли?
   - Ты мне всё возместишь.
   - Самонадеянно. И еще наводящий вопрос: чего за баба то была?
   Парень нецензурно выругался.
   - Пошли на выход.
   - Тебе надо ты и выходи, мне не надо. Или подожди меня, полгода ждал, пару часов еще потерпишь. Мы с товарищем допьем, поедим и выйдем. И с огромным удовольствием обсудим твои проблемы с бабами.
   Парень злобно посмотрел в сторону охранника, который внимательно наблюдал за ними, явно почуяв конфликт, и отошёл к своему столику.
   - Чего хоть за баба? - спросил Влад Глеба.
   Глеб передернул плечами.
   - А я помню?
   - Хоть бы знать за кого получим, ведь дождутся.
   Глеб и Влад продолжили работу, совершенно забыв об угрозе. Дальнейшие события Глеб видел, как в замедленной съемке. Влад вдруг резко вскочил и вытянул в его сторону руку, и Глеб тут же почувствовал, как что-то холодное разрезает ему кожу от шеи до виска, и кровь неприятными каплями начинает заливать шею. Он понял, что Влад выбил из рук противника заточку, но тут же чьи-то руки сомкнулись вокруг его шеи, пытаясь завершить начатое. Но душителю не удалась его идея, так как он упал, оглушенный стулом, которым треснул его Влад. Глеб, откашливаясь, быстро взял себя в руки и включился в борьбу. От входа уже бежал охранник, вышедший в этот момент покурить. Один из пьяной компании бросился на охранника, трое остальных пытались разобраться с Глебом и Владом, что оказалось не так просто, не смотря на численное превосходство. Глеб и Влад давно занимались боевым самбо. Драка длилась недолго, приехавший наряд полиции, быстро загрузил всех в машину и повез в отделение.
   Оглушенные полицейскими, сидевшие в задней части УАЗа, задержанные уже не испытывали злобы друг к другу.
   - Стоила она того? - спросил Глеб, вытирая кровь с шеи.
   - Да пошла она, - сплюнув кровь, сказал зачинщик и протянул руку, - извини, брат, чуть было не наделал дури. Сидеть из-за какой-то шлюхи.
  
   - Командир, отпусти, ты же видишь, мы пострадавшие, люди мирные.
   Глеб выгреб из карманов всю наличность, которая у него была.
   - Для хорошего человека не жалко, ну правда, всё что есть.
   Лейтенант открыл дверь камеры:
   - Выходите, быстро и молча.
   - По гроб жизни - поклонился Влад.
   - Иди давай.
   Они зашли в туалет, чтобы хоть немного привести себя в порядок.
   - Wolf, из тебя кровь хлещет, как из фонтана, - сказал Влад.
   - Ничего у меня её много. Кстати, ты не лучше. У тебя нет платка?
   - Я похож на человека, который носит платок?
   - Здесь даже туалетной бумаги нет, блин, что за сервис? Бля, еще телефон в хлам разбили. У тебя работает?
   - В баре остался, там может и работает.
   - Как ты думаешь, есть у меня право на один звонок с их телефонов?
   - Кому ты звонить собрался?
   - Хотя бы такси до бара, возьмем вещи. Холодно сегодня, а крутки остались в кабаке. Не думаю, что нам тут предоставят машину.
   - Твой план по вызову такси всё равно провалился, - заметил Влад, наблюдая, как Глеб вытаскивает сим карту и выкидывает телефон в мусорное ведро.
   - Командир, дай позвонить, - крикнул Влад в приоткрытую дверь.
   - Ребята, идите отсюда, пока старший не пришёл, и пока я добрый.
   - Уходим, уходим.
  
   - У меня сигареты вывалились. Дай покурить, - уже на улице сказал Глеб.
   - Всё в баре осталось, мой друг. Всё в баре...
   - Вот, положенье! С разукрашенными мордами, без телефона, без курток. без сигарет. Бля, что делать?
   - Что ж май то такой холодный, твою мать, - выбивая дробь зубами, сказал Влад.
   - Надо выбираться, - вздохнул Глеб.
   - Вот в таком виде?
   - А что ты предлагаешь? Тут околеть? Можем, конечно, вернуться в отделение, нам там будут рады.
   - Повеситься тоже вариант.
   - Лично я не планирую. Ладно, главное, до бара добраться.
   - Думаю, что вот там нам будут не очень рады.
   Было уже часа четыре утра, когда они ввалились в квартиру. Влад сразу пошёл звонить Алле, а Глеб зашёл в ванную и разделся до пояса.
   - Да-а-а-а, - протянул он.
   Правая щека и шея были сильно расцарапаны, и из них сочилась кровь, кроме того, зверски болела рука.
   - Красавец, - сунув морду в ванную, съехидничал Влад.
   - Да уж, ладно, давай залечиваться. Начнем, пожалуй, с анестезии, посмотри, чего там в баре есть.

Глава 27. Начало

  
   Диана подходила к подъезду своего дома, когда услышала такое знакомое "Привет". Из окна припаркованной машины, она увидела Глеба. По телу прошла нервная дрожь, она так боялась этой встречи, и он, как приехал не сделал ни одной попытки увидеть её, и ни разу не позвонил, не написал, и она понадеялась, что они больше не увидятся, и она больше не будет испытывать муки совести. Уехав из Нью-Йорка, она сначала расстраивалась, что ничего не было сказано о продолжении отношений, но потом, трезво всё обдумав, она решила, что продолжения быть и не может.
   - Глеб? Что ты тут делаешь? - спросила Диана, подойдя к машине.
   - Жду тебя.
   - Видимо давно ждешь, - сказала Диана, посмотрев на пять пустых бумажных стаканчиков из-под кофе.
   - Я не знал, во сколько ты заканчиваешь работать и приедешь домой.
   - Можно было позвонить.
   - Произошли непредвиденные обстоятельства, в результате которых я лишился телефона. И вот какая штука, твой Нью-Йоркский номер я помню наизусть, но абонент покинул территорию США, а местный не помню совсем. Чего стоишь, кстати, заходи, - открывая дверцу, сказал Глеб.
   - Прекрасно выглядишь - сказал он ей, когда она села рядом. - Ты с работы?
   Узкая юбка карандаш, элегантное пальто и небрежно собранные в пучок волосы чрезвычайно ей шли.
   Диана кивнула. Он здесь, он приехал, он нашел её, но зачем? Его голос, его взгляд раздражали её нервы, она всеми силами пыталась унять дрожь.
   - Что у тебя с лицом? - спросила она, увидев пластырь.
   - А, ерунда, неудачно побрился. Сегодня пятница, поедем, посидим где-нибудь, если у тебя нет других планов, - предложил Глеб.
   Что он хочет от неё? Она только начала приходить в норму после их страстного романа, приняла для себя определенное решение, и вот он здесь и предлагает провести с ним вечер. А может он просто предложит ей остаться друзьями? Блеснула у нее слабая надежда. Надо пройти это испытание и выслушать его.
   - Я бы хотела зайти домой, оставить документы и переодеться.
   - По-моему, ты и так прекрасна, но как скажешь. Я подожду тебя здесь.
  
   Диана открыла дверь квартиры и тяжело рухнула на кресло у входа. Домой её привело вовсе не желание переодеться, а хоть несколько минут побыть одной, успокоиться и собраться с мыслями. Если бы он хоть заранее предупредил о своём приезде, она бы всё обдумала, морально подготовилась, приняла бы равнодушный вид, а теперь он видел её слабую, нервную, дрожащую, как будто она влюблена в него и только и ждала этой встречи. Диана внимательно посмотрела на себя в зеркало, так и есть в глазах слёзы, губы подрагивают, а на лбу капли нервной испарины. Когда она получила сообщение, что он вылетает обратно, она страшно испугалась. О том, чтобы продолжить здесь отношения, не может быть и речи. Что скажут её родители, сестра, родители Даниила? Как посмела она изменить светлой памяти мужа так быстро и с кем? С Глебом. Что не говори, а он является виновником гибели её супруга, хоть и косвенным. Диану снова прошиб пот, если хоть кто-то узнает, что она сгорала от страсти в постели с Глебом, её осудят, пожалуй, скажут, что она не любила Даниила, но это не так. Что же с ней происходит? Почему замирает сердце? Она ведь вовсе не влюблена в него. Нет, нет, единственное, что она готова ему предложить, это свою дружбу. Нельзя поддаваться его обаянию, нельзя идти на поводу воспоминаний от тех двух неделях, когда она была так счастлива в его объятиях. Там был другой мир, другая жизнь.
   Надо идти, он там, внизу, ждет её, она сказала, что пошла переодеться, но стараться ради него, она не будет. Диана поднялась, подошла к шкафу, вынула первую попавшуюся одежду, вытащила шпильки из волос, и припудриваясь, отрепетировала маску равнодушия.
   Открыв дверцу машины, Диана увидела букет небесно-голубых гортензий. Это было настолько неожиданно, что она невольно сделала шаг назад.
   - Ты купил мне цветы?
   - В память о нашей поездке.
   - Это было совершенно необязательно.
   - Может и необязательно, но к красивой женщине цветы идут как приложение.
  
   Сделав заказ в ресторане, Глеб закурил сигарету и прищурив глаза, спросил.
   - Как живешь?
   - Всё хорошо, много работы, после поездки мой английский стал гораздо лучше, так что меня ценят. А ты как? Закончил все дела в Штатах?
   - Да, всё разрешилось, и мне там больше нечего делать.
   - А здесь чем ты будешь заниматься?
   - Есть идеи, наброски. Сейчас голова на место встанет, всё обдумаю и займусь делом.
   - Правильно делаешь, заняться делом - самый верный способ забыться, уйти от дурных мыслей. Извини, это я и о себе тоже, странно быть вдовой в моем возрасте.
   - Надеюсь ты не собираешься себя хоронить?
   - Тяжело терять глубоко любимого человека, вот так внезапно, из-за одной нелепой ошибки.
   Глеб накрыл её дрожащую руку своей ладонью.
   - Я не должна такое говорить, ведь ты только что потерял мать, тебе тоже сложно, но, я знаю, что ты к матери не очень был привязан. А я очень любила Дэна , ты даже представить не можешь то чувство, когда внезапно уходить любимый. Мне не описать словами, как это больно. Был человек и вдруг раз, его нет, не болезнь, не война, просто нелепое стечение обстоятельств. Еще вчера, даже сегодня, было так всё прекрасно, вы любили друг друга, и вдруг его нет, и никогда не будет. Тебе не понять меня. И хорошо, что не понять, не дай бог никому.
   По лицу Глеба пробежала судорога боли. "Любимый, мы увидимся завтра", стук каблуков, пальто, волосы, и потом "она скончалась, скончалась, скончалась"... Диана смотрела на него и не понимала, почему у него вдруг появилась горькая складка, и глаза погрустнели и сделались такими больными. Неужели он так сочувствует ей? Ей казался он таким холодным, равнодушным, а тут столько горя на лице, почему? Тяжёлый вздох, чуть заметное дрожание рук.
   - Ладно, хватит о печальном, - тихим, надломленным голосом сказал он, - хватит с нас трагедий, переживаний, поминок. Пора начинать всё заново.
  
   Глеб остановил машину у её подъезда, Диана была бесконечно благодарна ему, что он ни словом не обмолвился об их отношениях, не сделал ни одной попытки сбить её с пути добродетельной вдовы. Может быть, она когда-нибудь ещё встретит своего мужчину, но это будет не Глеб. Хотя с ним было так хорошо, она помнила объятия мускулистых рук, страстные поцелуи, постель, он такой сильный, умелый, ни с кем она не испытывала таких эмоций, даже с Дэном, как ей забыть всё это?
   - Придется тебе еще раз дать мне твой номер телефона. Не стоять же мне каждый раз у твоего дома по несколько часов.
   - Глеб, мы не можем встречаться. Это слишком сложно для меня, мои родственники, друзья ... они не поймут. И Дэна так недавно похоронили. Я могу предложить тебе только дружбу, не смотря на...
   Глеб взял её руку и внезапно поцеловал её.
   - Спасибо тебе за всё. Не оправдывайся, а телефон всё же оставь.
   Когда Диана вышла из машины, Глеб закурил сигарету и резко дёрнул с места. Ему было хорошо с ней, но, если она хочет успокоить свою совесть и быть добропорядочной вдовой, это её право. Он то помнит, как она сгорала от страсти в постели, не думая ни о каком сохранении верности покойному супругу. Что ж, поиграем по её правилам, а там время покажет. Тем более и ему самому сейчас не до ежедневных свиданий, ему предстоит непростая, но увлекательная работа попробовать свои силы на деловом поприще. А Диана пусть нацепит вдовий чепец и строит из себя святую невинность, кому от этого хуже? Глеб пожал плечами, выкинул окурок в окно и забыл обо всём.
   Глеб выкупил бизнес, и они с Владом с головой ушли в работу. По началу Глеб даже не ожидал, что его так увлечет эта работа, но оказалось, что действительно, когда у тебя есть дело, то ты не думаешь больше ни о чём, тебе уже не до воспоминаний, ни до страданий. Если бы он знал это раньше, может всё бы сложилось по-другому. Не было бы этого страшного периода наркотиков и бесконечной боли, попыток самоубийства, самоистязаний. Надо было измотать себя трудом, чтобы не было ни одной свободной минуты для дурных мыслей. Если бы знать или кто-нибудь подсказал бы ему, но все кидали сочувственный взгляды и советовали прибегнуть к помощи врачей.
   Сейчас они спали по четыре часа в стуки, порой, не имели возможности перекусить, жили на одном кофе и энергетических напитках, Алла махнула рукой на мужа, понимая, что сейчас, для их блага, это необходимо. Сколько раз она заставала ночью супруга, спящего за работающим ноутбуком, подкладывала подушку, тушила забытую сигарету или варила кофе. И грустно вздыхала, что за Глебом присмотреть некому...
  
   Не смотря на загруженность, каждую неделю, вечер пятницы или субботы Глеб и Диана проводили вместе. Это были тёплые приятельские встречи, Диана заранее выбирала культурную программу, кино, театр, концерт, выставка, потом обязательный ужин и прощание до следующей встречи. Лето было в разгаре, и иногда это были просто прогулки, выезд в ближайший пригород, пляж и разговоры. Глеб делился с ней успехами своей фирмы, иногда спрашивал совета, но никогда не касался ни её, ни своей личной жизни.
   Бывало, что он, измученный за неделю, засыпал подле неё на теплом пляже, и Диана смотрела на его осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами, и вспоминала Нью-Йорк. Ошибкой ли было её решение остаться просто друзьями? Он честно исполняет эту роль, и ни разу не сделал ни одной попытки сблизиться с ней. А может у него есть кто-нибудь? Он такой привлекательный, на него вечно засматриваются, посылают ему улыбки, провожают взглядом, с завистью смотрят на неё, когда она рядом. Но ведь они ни за что не скажет, как не спрашивай, как никогда не рассказывал о своих прошлых увлечениях, она даже не знает любил ли он когда-нибудь.
   Глеб же не мог отказаться от этих встреч, после изнуряющей рабочей недели, Диана была для него и как живительный огонёк, у которого можно было погреться, и как прохладная вода, утоляющая жажду. Ведь ему, в сущности, не с кем было поделиться своими успехами и проблемами, а иногда хотелось услышать мнение со стороны. Влад сам варился во всё этом, Янка лишь посмеялась над ним, как всегда в своём репертуаре и заявила, что, если он будет устраивать корпоратив, она на своё выступление даст ему скидку, а Маша никогда не интересовалась его делами, её интересовала только его постель.
  
   - Привет, я вынуждена отменить нашу встречу в субботу, - позвонила ему как-то Диана.
   - В чем дело? Надеюсь, у тебя наметилось свидание? - спросил Глеб.
   - Нет, нет, что ты! Просто у хозяйки квартиры, которую я снимаю, разводится дочь, и ей понадобилось жильё. В общем, мне надо срочно съезжать, она, конечно, мне компенсирует, но дело даже не в этом. У меня высокие требования к квартире, мне нужна и цена адекватная, и район удобный, и чистота идеальная, и мебель, и техника соответствующая, у меня ж своего ничего нет. А это не так просто, в общем буду сейчас этим заниматься, а пока пакую чемоданы к родителям.
   - У меня есть свободная комната, я даже не возьму с тебя арендную плату. Можешь перекантоваться у меня.
   - Как можно? Я в квартире в гостях то у тебя никогда не была, а ты пожить приглашаешь.
   - Мне припоминается, что мы с тобой жили вместе в Нью-Йорке, и ничего вроде, ужились и даже не делали попыток убить друг друга. Тут жилплощадь больше, комфортнее. Конечно, здесь ещё ошивается Вовка, но ты не переживай, он до женщин труслив, как заяц.
   - Это неудобно, неправильно и...
   - Дана, слушай, - оборвал её Глеб, - Прекрати ломаться, у меня нет времени на уговоры. Если у тебя есть какие-то переживания, то скажу сразу, я тебя не трону, как мы и договаривались. Пакуй чемоданы, и позвони, как готова будешь приехать. Мы согласуем время, чтоб я был дома.
  
   Когда Диана позвонила и сказала, что подъезжает, Глеб вышел к подъезду и в ожидании закурил сигарету. Зачем ему это надо, спросил он вдруг себя? Уж точно не из желания помочь, благотворителем он никогда не был. Наверное, захотелось ощущения спокойствия и уюта, которое он всегда испытывал в присутствии Даны. А вот и её машина, Диана припарковалась и открыла багажник. Глеб присвистнул.
   - А говорила, у тебя ничего своего нет.
   - У меня много нарядов. И это еще большую часть я отвезла пока к родителям.
   - Понял. У меня есть гардеробная.
   Пока Глеб заносил чемоданы, как обычно высунулся Лёша. Диана поздоровалась, сосед попытался что-то сказать, но, увидев кулак Глеба сразу замолчал и захлопнул дверь.
   - Скажу банальность - шикарная квартира! - сказала Диана
   - Вроде чисто, техника, мебель, все твои требования удовлетворены? - спросил Глеб, занося вещи в бывшую комнату матери. Впрочем, здесь уже был сделан ремонт и следов Елены не осталось.
   - Боже мой, эркер! - воскликнула Диана. - Я такие видела только в фильмах!
   В эркере стояла мягкое кресло и кофейный столик.
   - Здесь классный вид, - ответил Глеб, - теперь это твоё.
   - Когда ты сказал, что живёшь на Петроградской, я как-то себе по-другому представляла: старая мрачная квартира, лепнина на потолке.
   - Лепнина в столовой, её нельзя убирать, какая-то историческая ценность. Остальное всё давно переделано.
   - Да, конечно, теперь я понимаю, что после таких хором с высокими потолками, огромными окнами, эркером, балконами, тебе было тесно в квартире Дэна. Ты живёшь с рождения здесь?
   - Не совсем, но сколько себя помню, живу тут.
   - А ещё меня удивляет, что живут два брата и такая поразительная чистота.
   - Ничего удивительного, у меня есть помощница по дому, она приходит и наводит порядок. Хотя я не могу нас с Вовкой причислить к породе парнокопытных, которые слишком уж сорят в своём доме.
   - Пока я живу у тебя, я могла бы это делать.
   - Не отнимай хлеб у моей домработницы. А с тебя кофе и вкусняшки, если уж тебе так просто не живётся. В общем так, эта комната твоя, никто сюда не зайдет без твоего ведома, гостиная и столовая общая, два санузла, гардеробная тоже в твоём распоряжении, моя и Вовкина комната неприкосновенны. Хотя к Вовке можешь заходить, ему всё равно. Парковочное место я тебе организовать не могу, придется тебе его искать самой, по вечерам тут с этим проблемы, впрочем, как и везде, но метро недалеко. Вот твои ключи.
   Глеб вложил ей в руку связку ключей.
   - И вообще, хватит переживать. Обнаженные мы по квартире не расхаживаем, баб не водим, пьянки и гулянки тоже давно в прошлом. Влад тут, конечно, появляется, мы вместе работаем, выпить тоже можем, но всё в рамках приличия. Вот такой я идеальный сосед.
   - Спасибо, Глеб, - Диана неожиданно обняла его.
   - Держите дистанцию, девушка, мы просто друзья - сказал Глеб, мягко отстраняя её от себя.
   - Знаешь, я только сестре рассказала, где я пока буду жить. Она покрутила мне пальцем у виска и сказала, что это скользкий путь.
   - Тебя это так расстроило? - улыбнулся Глеб. - Почему ты столько внимания уделяешь мнению других? Ты самостоятельная, взрослая женщина, ты вправе делать так, как тебе хочется, без оглядки на то, что скажут твои родственники и подружки. Делай и живи, как удобно тебе, так проще, поверь мне.
  

Глава 28. Переглядки

   Не смотря на все опасения, Диане жилось очень комфортно. Глеб не беспокоил её, его почти никогда не было дома. Они с Владом открывали офис, и, в связи с этим, он был очень занят. Володя же, если находился дома, редко выходил из своей комнаты, он давно привык быть невидимкой. Диане было жалко его, она пыталась его разговорить, но ничего не получалось. Вова был мучительно стеснительный, боялся её, боялся брата, она постоянно слышала от него "Глеб сказал "нельзя", "Глеб сказал "не трогать", "не видеть, не слышать, не входить". А после того, как его унижала Элл, он вообще стал опасаться девушек Глеба.
   - Глеб, почему ты так с братом? - спросила как-то Диана.
   Лицо Глеба перекосило от злости.
   - Как? Хочешь его понянчить? Он притворяется, упивается своей болезнью, холит и лелеет её. Его болезнь позволяет ему жить и работать, он просто этого не хочет. Ему мать внушила, что есть Глеб, и Глеб решит все его проблемы, чуть ли не на ручках будет носить и целовать в темечко. Так ведь проще, правда? Я тяну эту лямку с детства. Но если он посмеет нарушить хоть один мой запрет, он пойдет отсюда на все четыре стороны, я сниму ему квартиру, и пусть живет как знает. И закроем эту тему, она меня невыносимо раздражает.
  
   С Дианой Глеб был вежлив и довольно холоден, вёл себя так, как ведут люди, которые не особо дружны, но по воле случая живут под одной крышей. Их совместные вылазки сошли на нет, Глеб не видел в них смысла, так как они и так почти каждый вечер встречались в столовой. Приглядываясь к нему в быту, Диана удивлялась насколько он бы аккуратен и чистоплотен, несмотря на то, что домработница регулярно убирала квартиру, Глеб не обеспечивал ей много работы, если что-то сыпалось, падало, капало, он тут же убирал, вытирал, подметал, и от своих домочадцев требовал того же самого. Диана не привыкла к такому, что её отец, что Даниил не трудились убирать за собой. Когда она удивилась его аккуратности вслух, Глеб горько усмехнулся:
   - У меня не всегда была домработница. Честное слово, легче приучить себя к порядку, чем потом всё разгребать.
   - Ты сам убирался, когда не было домработницы?
   - А кто? Ну Вовка помогал, конечно. Сейчас всё изменилось, но привычка осталась.
   В быту всё было хорошо, но Диана скучала по их культурному времяпровождению. На интересные мероприятия города она ходила теперь с подругами или сестрой, и каждый раз у неё мелькала мысль, а что бы сказал Глеб про этот фильм, спектакль, выставку? Понравилось бы ему, или с присущим ему юмором он разнёс бы всё в пух и прах? Если вдруг она решится переехать, то возобновятся ли эти субботние встречи, или же они вовсе больше никогда не увидятся? С Глебом никогда не знаешь ничего наверняка...
   Иногда с ней пытались знакомиться мужчины, но одному недоставало обаяния Глеба, другому ума, третьему юмора, четвертый просто был скучен. Диана поджимала губы и вежливо отказывалась от дальнейшего общения, даже сестра удивлялась и просила не строить из себя монахиню.
  
   Первый раз, когда Глеб не пришел ночевать домой и не предупредил её об этом, она очень переживала. Звонила, не спала, но уверяла себя, что просто волнуется, не случилось ли с ним что-нибудь. Но телефон не отвечал, и Глеба не было. А когда он явился утром, слегка пьяный, помятый, встрёпанный, с красными глазами и немного вспухшими от поцелуев губами, она с порога спросила:
   - Где ты был всю ночь? Я переживала, звонила.
   - Я видел, что ты звонила, но я подумал, что вряд ли дома пожар, а по другим поводам, я не мог ответить, извини, мне было не до этого.
   - Мог хотя бы предупредить. Я переживала.
   - Да ты, никак, не спала? Дана, брось это дело, я не буду давать тебе отчеты, ты просто моя соседка. Ты тоже можешь не ночевать дома и не сообщать мне об этом, давно пора, малышка, заплесневеешь. Я пойду, часик посплю, а потом работать.
   Глеб послал ей воздушный поцелуй и пошёл к себе.
   Диана опустилась на кровать и обняла себя руками. Ну вот сегодня он любил другую, другая умирала от наслаждения в его объятиях. Как забыть те десять дней? У неё до сих пор кружится голова от воспоминаний, а тело требует мужской ласки, природа берёт своё, она слишком молода для вдовы. У Дианы выступили злые слёзы, она стиснула зубы, как же хочется снова испытать то наслаждение. Если бы он сейчас зашёл к ней, она бы молча скинула одежду и попросила взять её. Но он не зайдет. Отдаться что ли первому встречному? Терпеть больше сил нет.
   А ночью она проснулась от жуткого крика, Диана вскочила, кричал Вовка нечеловеческим голосом. Она выбежала в прихожую, дверь в комнату Володи была открыта нараспашку. Там уже был Глеб, он пытался успокоить брата, но тот метался, кричал и не давался в руки.
   - Диана, хорошо, что пришла, мне нужно подготовить ему укол. Посмотри за ним, только близко не подходи, он не в себе. Я очень быстро.
   Глеб убежал на кухню, растерянная Диана осталась стоять на пороге:
   - Глеб, она бьёт меня, она ударила меня в живот и по голове, мне больно!!! - орал Вова. - Глеб, помоги, почему она бьёт меня?! Я просто хочу кушать! Я просто взял кусок хлеба, кровь, всюду кровь...
   Глеб вернулся, быстро скрутил Вовку и сделал ему инъекцию. Всё плача, то прося кушать, то прося не бить его, Вовка заснул.
   - Ну всё, - сказал Глеб, - теперь проспит до утра, завтра будет вялым, но спокойным. Иди, ложись, я с ним посижу часик.
   - Можно посидеть с тобой? Сварить кофе?
   - Если несложно.
   Вскоре Диана принесла две чашки кофе.
   - Что с ним? - спросила она. - И что делать, если приступ, а тебя нет?
   - Сам успокаивается, я же не могу с ним быть постоянно, покричит, поплачет, и заснёт, идти в таком состоянии он не может, на его окнах нет рукояток, чтоб не вышел в окно ненароком. А так, разобьёт, порвёт чего-нибудь, ну что ж поделаешь? Вообще они довольно редко случаются, он пьёт препараты, они помогают. Иногда страхи детства нахлопывают.
   - Кто его бьёт? Почему он просит кушать?
   - Травмы детства, не обращай внимания.
   - Мама?
   - Нет, мама нас и пальцем не тронула. Материнской руки мы не знали, ни побоев, ни ласки, ни доброго слова. Ты всё равно не поймёшь, у тебя нормальная семья, любящие родители, не заморачивайся, всё в прошлом.
   - Я всегда думала, что вы с детства живёте в этой квартире, у вас всё есть.
   - Мы, правда, живём здесь с тех пор, как маме понадобилась жилплощадь, и она вспомнила, что когда-то сдала своих двойняшек в детский дом, нас привезли сюда. Конечно, это коммунальная квартира была, мать выкупила её, когда нам лет одиннадцать было.
   - Детский дом? Коммуналка? Серьёзно? Я честно думала, что ты всю жизнь в роскоши.
   - Ну большую часть жизни, так и было.
   Вовка застонал и попросил хлебушка. Глеб сходил на кухню, принёс ему горбушку, Вовка взял её в руки и снова заснул. Диана непонимающе смотрела на Глеба.
   - Вроде не блокадные дети, - горько улыбнулся Глеб, - а брат всё ещё иногда просит хлеба, хотя давно ест, как на убой, в этом не ограничиваю.
   - Но почему? В детском доме не кормили и били? Глеб, пожалуйста, расскажи мне, оказывается я ничего о тебе не знаю.
   - Ты и, правда, мало чего обо мне знаешь. Если интересно моё детство, расскажу. Мама уехала в Америку, бросила нас на няньку, про которую не потрудилась ничего узнать. Бывшая заключённая, алкашка, надо было где-то жить и вот согласилась приглядывать за нами...
   Глеб медленно, со всеми подробностями рассказал о двух годах издевательств, голода, о том, как он пытался защищать Вовку, какой горькой и страшной была их жизнь, пока не выгнали няньку. Диана плакала, она то совсем по-другому представляла, видя эту квартиру, машину, вещи, всё такое роскошное, дорогое, и Глеб такой красивый, избалованный деньгами. Диана вскочила и плача обняла его:
   - Прости меня, я и подумать не могла! Почему ты ничего не говорил мне? Я ведь не понимала, почему ты так не любишь мать, я думала, что только из-за её профессии.
   - Да если б она была нормальной матерью, заботилась о детях, я б сквозь пальцы смотрел на её профессию, мало ли кто как зарабатывает. Но когда мать бросает детей неизвестно на кого, потом взваливает всё на меня, а сама развлекается. А ещё постоянно приводит в дом любовников, не стесняясь нас, столько наслушались за всю жизнь, столько перевидали. Ладно, всё в прошлом, я всё забыл, только Вовчика иногда накрывает, но укол и горбушка хлеба в руках помогает.
  
   - Сегодня воскресенье, хочешь я чего-нибудь приготовлю вкусное, либо сходим куда-нибудь? - робко предложила Диана утром, когда они пили кофе.
   Глеб оторвался от ноутбука и сказал:
   - Дана, я не приду сегодня, Янка приехала, я иду на концерт, а потом вечеринка. Тебя не зову, вход сугубо по приглашениям.
   Диана расстроенно кивнула, а Глеб снова погрузился в компьютер.
   Было уже за полночь, когда Диана услышала поворот замка. Она вышла, встретить Глеба, но он вошёл не один. Глеб и Яна в обнимку, громко смеясь, ввалились в квартиру. На Яне было короткое блестящее концертное платье с высокими сапогами, Глеб тоже был одет, как с картинки модного журнала.
   - Упс, - сказала Яна, увидев Диану. - Неожиданно.
   - Всё в порядке, забыл предупредить, это моя соседка, она пока просто живет в бывшей комнате Лены
   - Волков, чёрт тебя дери, если бы ты сказал, что у тебя так плохо с финансами, что приходится даже сдавать комнату, я б тебе помогла.
   Яна и Глеб прижались лбами друг к другу и громко рассмеялись.
   - Подожди, Диана, мы же виделись на новогодних праздниках, - сказала Яна, - ты еще в Нью-Йорк каталась, поддерживала моего несчастного друга.
   - Это потому что кто-то, - встрял Глеб,- из-за своих новогодних корпоративов отказался мне помочь.
   - Да брось ты, когда тебе помощь то была нужна? Ты всех, пытающихся тебе помочь, посылаешь в далёкое пешее путешествие.
   - Дана, извини нас, что мы в таком виде, просто до Комарово я бы не доехал, а в отеле фанаты докучают.
   - А потому что не фиг было столько пить, - вставила Яна.
   - На себя посмотри, поп звезда Стеша. Трусами на сцене трясти, значит, не стыдно, а выпить на послеконцертной вечернике стыдно?
   - Волков, ты до утра не доживешь, я прибью тебя, не смотря на свидетелей. Диана, пойдем выпьем, а потом я тебя возьму в сообщники для убийства этого парня.
   - Спасибо, нет, мне на работу завтра, - сказала Диана.
   - Да брось ты! Глебычу вон тоже на работу, а он сейчас со мной выпьет.
   - Ошибочка, завтра я перекинул все дела на Владьку, снимай свои ходули, трубы горят уже.
   - Помоги, сапоги узкие.
   - Тогда какого чёрта ты их нацепила? - спросил Глеб, наклоняясь.
   - Красиво, - ответила Яна, держась за Глеба, пока он стаскивал с неё обувь. - Диана, последний раз спрашиваю, присоединишься к нам? Я всякие байки интересные расскажу.
   - Друг другу расскажите, - ответила Диана и ушла.
   - Любит тебя, - шепнула Яна Глебу.
   - Не неси чушь.
   - Идиот!
  
   Всю ночь хлопали двери, слышался приглушенный смех, музыка, звуки гитары, синтезатора, песни. Диана пыталась не вслушиваться, но ничего не получалось. Вдруг пришло осознание, что она глубоко влюблена, как бы она не пыталась отмахнуться от этой мысли. Она отчаянно терзалась муками ревности. Кто-то ей сказал "не влюбляйся в Глеба, будет очень больно", так и есть. Жизнь проходила там, за стеной, в этом смехе, наверняка, в любовных утехах, а она добровольно сделала из себя монашку и лежит теперь совсем одна, обливаясь слезами. Конечно, Глеб не знает, что такое потерять любимого человека, вот он вовсю и веселится, а каково ей? Растравливая таким образом, Диана плакала всё сильнее и сильнее. Нет, надо срочно бежать от него, съехать в первую попавшуюся квартиру, чтоб не растерять остатки гордости и не броситься к нему на шею.
   Утром Диана поднялась с твёрдым решение съездить на работу, а затем вплотную заняться поиском квартиры. Она привела себя в порядок, с отвращением посмотрела на пустые бутылки и стаканы, валяющиеся в столовой, но убирать ничего не стала. Она уже стояла у двери, как из комнаты вышла Яна в одной рубашке Глеба, накинутой на голое тело.
   - Лапочка, уже уходишь? Извини, если помешали, я сегодня уеду.
   Диана ничего не ответила и вышла из квартиры.
  

Глава 29. Гримасы прошлого

  
   Диана подыскивала себе квартиру, но несмотря на все разумные доводы, которые сама себе приводила, делала это через силу. В предлагаемом жилье что-нибудь обязательно ей не нравилось. Она внушала себе, что именно эта квартира по каким-то причинам ей не подходит, и под страхом смертной казни, она бы не призналась, что просто не хочет съезжать. Прошла неделя после отъезда Яны, а она всё еще жила с Глебом, смутно надеясь, что что-нибудь случится. И действительно случилось...
  
   И Глеб, и Диана давно уже замечали, что Володя часто с кем-то общается по телефону, часто выходит из дома, что раньше за ним не водилось, и возвращается с загадочным видом. Но Глеб попросил Диану не вмешиваться в это, Володя - взрослый человек. И если даже он с кем-то встречается, то это даже к лучшему. Парню давно пора прийти в норму, отвлечься от компьютерных игр и развлечься, а то, что его окрутит какая-нибудь ловкая особа, Глеб не переживал, по документам Володя был гол, как сокол. Все средства и имущество числились за Глебом. Володя возвращался всегда весёлым, алкоголем от него не пахло, домой никого не приводил, а его разговоры по телефону из комнаты некому не мешают, так что волноваться совершенно не о чем, стоит только порадоваться за парня.
   В это субботнее утро, когда Диана просматривала объявления о сдаче квартир, Глеб еще спал, а Володя уже с утра куда-то ушёл, раздался звонок в дверь. Решив, что Володя забыл или потерял ключи, Диана набросила халат и пошла открывать.
   Неожиданно на пороге она увидела вовсе не Володю. В квартиру решительно шагнула миниатюрная брюнетка с хорошеньким, но злым лицом.
   - Диана? Очередная жертва нашего красавчика?
   - Я вас не знаю, кто вы?
   - А где сам восставший из ада? Мне принесли на хвосте, что он дома.
   - Я кажется, спросила кто вы? Если вы не намерены представиться, то, пожалуйста, позвоните Глебу и предупредите о своём визите, впускать в квартиру я вас права не имею.
   - Ты чего его секретарь? Глеееееб, - крикнула девушка, - Явись ко мне, солнце моё.
   И Глеб, действительно, показался из своей комнаты.
   - Чего вы орёте уже с утра? - спросил он и вдруг остолбенел.
   Перед ним стояла Ира, девушка, преследовавшая его в прошлой жизни.
   - Ну, наконец-то мы встретились! - Ира бросилась на него с объятиями, но он грубо оттолкнул её.
   - Неужели ты меня не пригласишь, как свою старую знакомую? - спросила она.
   - Не приглашу. Чего надо?
   - Извини, Диана, я не представилась, я - Ира, одна из брошенных им девушек, - обратилась Ира к Диане, - нас уже так много, что можно образовать целый клуб. Ты тоже скоро там будешь, так что, когда он тебя поменяет на кого-нибудь другого, милости просим.
   - Ира, выход позади тебя. Как ты вообще сюда попала?
   - У меня свои связи и источники информации.
   - Вовка что ли? - вдруг осенило Глеба. - Или сосед?
   - И тот, и другой. На моё счастье, твой брат совершенно наивен и очарователен. Он - душка, но, к сожалению, люблю то я тебя.
   Ира вдруг взяла одной рукой Диану, второй Глеба и решительно прошла с ними в столовую.
   - Ничего не поменялось, - сказала она оглядываясь. - так что, Диана, пока он с тобой? Хорошо тебе?
   - Мы не..., - хотела сказать Диана, но Глеб бросил на неё такой злобный взгляд, что она осеклась.
   - Я знаю, что с ним хорошо. Истинный дьявол. Две попытки самоубийства, автоаварии, наркота, ничего его не берёт, всё такой же красавчик. Другой бы на его месте давно бы сдох или инвалидом остался, а этого ничто не убило, даже шрамов видимых нет. Или татуху на шее набил, чтобы шрамы покрыть? Раньше не было.
   У Дианы на секунду потемнело в глазах. Две попытки уйти из жизни? Наркотики? Что он за человек? Что скрывает? То рассказ про кошмары детства, теперь это...
   - Я прекрасно знаю свою биографию, можешь не напоминать.
   - Может Диана не в курсе, хоть кто-то ей скажет, чтоб потом не удивлялась.
   - Ира, не заставляй меня применять силу, уйди сама, - Глеб нервно закурил.
   - Что ж ты меня выгоняешь, любимый? Я тебе раскрываю свою душу. Хочешь в ноги тебе лягу, лизать их буду, как твой верный пёс. Я на всё готова, можем даже втроём жить, я то знаю, что тебе одной бабы всегда мало.
   Глеб схватил Иру с целью вывести её из квартиры. Но Ира вскинула руки и обняла его за шею. Диана вскочила, чтобы убежать и не видеть этой безобразной сцены, но тут Ира сказала такое, что заставило её остановиться.
   Ира, глядя прямо в глаза Глеба, зло прошипела:
   - Видишь, я до сих пор верна своим чувствам, а ты похоронил свою Эллу и забыл, вернулся из ада и уже любишь другую? А ведь уверял всех вокруг, что она - любовь всей твоей жизни. И самоубийства совершал из-за неё, жить не хотел, ревел как бешеный зверь.
   Глеб отбросил от себя Иру, как скользкую гадину, отбросил сильно, она даже ударилась об угол стола.
   - Заткнись. И не касайся своим паршивым языком Эллу, - сказал он.
   Диана увидела, что Глеба затрясло. Она стояла как вкопанная, пораженная до глубины души, не в силах уйти. А Ира продолжала, и её слова жгли калёным железом:
   - Ты же надышаться не мог на свою драгоценную? Ты же ничего не замечал вокруг, для тебя существовала только Элла. Какими глазами ты на неё смотрел! Сколько вы были вместе? Больше года? И свадебка была назначена, и любил ты её так, что и умереть решил в день свадьбы, 21 июля вены себе вскрыл. И на кладбище пытался лечь с ней в могилу. Помнишь? Всё ты помнишь! А теперь ты опять веселишься, и всё у тебя хорошо. А несчастная Эллочка, мало того, что в девятнадцать лет ушла из жизни, так она ушла и из твоего чёрствого сердца также, как и мы все.
   - Может, заткнёшься или тебе помочь? - прошипел Глеб.
   - Мы все потеряли тогда красавчика Глеба, как же он любил свою малышку. Так ты её называл?
   Глеб побледнел, и уже собирался взять Иру и пинками выставить её, как вдруг, она выставила вперёд правую руку и на безымянном пальце, он увидел обручальное кольцо Эллы. Он схватил её руку.
   - Откуда??? - закричал он.
   Он начал сдёргивать с неё кольцо, но она не давалась, лишь злобно смеялась.
   - Где ты взяла её кольцо? Оно пропало в ту ночь.
   - В ночь, когда её изнасиловали и убили. Знаю. Это я сняла с неё кольцо, оно должно было быть моим.
   - Что? Ты?
   Глеба качнуло, он едва не упал. Мысли вихрем проносились у него в голове "странно, что наркоманы оказались здесь", "кто-то стоит за этим убийством", "подумай, у неё не было врагов?". Но он всё ещё не верил. Сердце бешено колотилось в груди, столовая плясала перед глазами, вот испуганное лицо Дианы, а рядом злобная улыбка Иры, блеск кольца...
   - Я была там, на площадке выше. Они не убили бы её, если бы она так не сопротивлялась и не звала тебя всё время "Глеб, помоги, спаси!". Если бы она так громко не кричала, они просто поиграли бы с ней, а потом отпустили, и вы бы жили с этим дальше. Твоя малышка уже не была бы такой чистой, у неё ж, кроме тебя, никого не было, а так было бы плюс трое. Но она звала тебя, царапалась, вырывалась, вот и получила ножом в живот. И хрен ты её спас, прибежал уже тогда, когда она богу душу отдавала. Как ты плакал, стоя на коленях, как умолял её проснуться, я видела. Получи, Волк, за всё. Наконец-то я увидела твои слёзы.
   Глеб взревел и накинулся на Иру, он ударил её по лицу и начал душить:
   - Ты убила Эллу?! Ты, сучка, ты???!!!! Моей девочки нет, благодаря тебе???? И вовсе не этих подонков надо было наказывать, а тебя???
   Глеб подтащил её к крану, включил воду, вылил половину жидкого мыла ей на руку и стащил кольцо. Хорошо, что рядом не было ножа, а то он просто бы рубанул её палец.
   - Что, больно, Глеб? Я так давно мечтала причинить тебе боль!
   Глеб, не помня себя, отвесил ей оплеуху, а потом ещё одну, и ещё. Из рта и носа у Иры показалась кровь. Она упала, он бы убил её, если бы не Диана, она подбежала к нему и оттолкнула от лежащей Иры. Ира поднялась, Глеб хлестанул ей по лицу, схватил за плечи и оттолкнул, она влетела в барную стойку, и оттуда посыпались бокалы.
   - Сволочь ты, - сказала она ему, сплёвывая кровь, - это тебе так просто не пройдёт. Ты меня не добьёшь, я ещё вернусь. И будет ещё больнее. Ты покалечил моих ребят, один покончил с собой, в тюрьме, двое других стали "петухами". Смотри, Диана, на своего возлюбленного, вот что тебе светит: измены, слёзы и кровь. Вот тебе и весь Глеб: красивый, обольстительный, с завораживающим голосом, ямочками на щеках и удивительными глазами. Вот он весь, смотри.
   - За что ты убила её?
   - За то, что ты бросил меня, за то, что ты был счастлив, за то, что собрался жениться на ней, а не на мне. Я жила с твоим соседом, чуть ли не блевала, когда он меня имел, но зато я следила за вами, ты не заслуживаешь счастья, Волк. Я так надеялась, что ты убил себя, но тебя опять воскресили, и я это просто так не оставлю.
   - Пошла вон отсюда!!!
   Ира прижала носовой платок к лицу и ушла. А Глеб бессильно рухнул на пол, прямо на осколки, сжимая в кулаке кольцо, уткнувшись лицом в свои колени.
   - Глеб, она ушла, Глеб, - Диана села рядом и тихонько потрясла его, по её щекам катились слёзы, её тоже всю трясло. - Что произошло?
   - Прости, что ты стала свидетелем этого кошмара, я вдребезги, - сказал Глеб, не поднимая головы.
   Его колотило мелкой дрожью, и Диана притянула его голову к своей груди. Глеб, как за спасательный круг схватился за нее, крепко прижавшись к ней.
   - Она убила её. Убила её и меня заодно. Просто потому что ей мешало наше счастье. Я думал, что это было просто нелепое, страшное стечение обстоятельств. А это всё она подстроила. Прошло почти пять лет, я пытаюсь всё забыть, я пытаюсь жить заново. Я сойду с ума, я сейчас сойду с ума...
   Диана поняла не всё, она только поняла, что у Глеба произошла трагедия, что он потерял невесту, и эта злая девица имела какое-то отношение к её смерти. И что 21 июля он вскрыл вены не потому что бесился с жиру, а потому что глубоко переживал гибель любимой.
   Вдруг послышался звук открываемой входной двери и в столовую вбежал Володя, на ходу крича:
   - Глеб, что ты сделал с Ирой? Я встретил её у подъезда. Она вся в крови!
   Володя застрял в дверях, осматривая беспорядок, а затем поинтересовался:
   - А чего вы на полу сидите? И почему такой бардак?
   Глеб поднял голову, отстранился от Дианы и резко вскочил.
   - А вот и наш герой дня. Тебя очень не хватало в сегодняшнем вертепе.
   Глеб схватил Володю за плечо.
   - Какие у тебя дела с Ириной?
   - Она - моя девушка, - прошептал Володя.
   - Какая к чёрту девушка???
   - Я не хотел тебе говорить, ты же когда-то был с ней, а теперь я с ней, я думал, ты расстроишься.
   - Какую информацию ты ей сливаешь?
   В глазах Володи появились слёзы. Рука Глеба всё сильнее впивалась ему в плечо.
   - Мы просто разговариваем, занимаемся любовью, и она спрашивает о тебе, говорит, что ей просто интересно, как ты живёшь.
   Глеб отпустил Володю, собираясь выйти из кухни. Всё ясно она просто использует его и обманным путём выуживает все нужные ей сведения. И в квартиру пробралась, конечно, благодаря Володьке, обведя его вокруг пальца.
   - Нет, подожди, - вдруг дёрнул его за руку Володя.
   Глеб резко развернулся и удивлённо посмотрел на брата. Никогда ещё Володя не позволял себе говорить с ним в таком тоне, никогда не осмеливался повысить голос, ни считая того раза, когда Володя был очень пьян. А сейчас между его бровей залегла складка, губы сжались, голубые глаза потемнели.
   - Так, что-то я не понял тебя, - холодно сказал Глеб.
   - Ты должен объяснится! Ты ударил женщину! Ты не имел право избивать Иру, она моя девушка! Ты должен объясниться, должен!
   "Видимо, я в последнее время слишком много ему позволял, и он забыл свое место", - мелькнула мысль у Глеба.
   - Иди, попей молока и успокойся.
   Серые глаза сверкнули сталью, и Володя, испугавшийся своей дерзости, сделал шаг назад. Глеб прекрасно понял, что шутя одержал победу, но что-то должно было послужить причиной этой странной выходки, и он собирался это выяснить.
   - Ты не имел права её бить, - скорее из-за упрямства сказал Володя.
   - Сядь, поговорим - скомандовал Глеб.
   Володя упрямо мотнул головой.
   - Сядь, - сказал Глеб и прижал его к стулу, а сам при этом остался стоять, нависая над ним. - Твоя Ира использует тебя, чтобы отомстить мне, она вовсе не любит тебя. Забудь о ней, она погубит тебя. А оплеуху она получила заслуженно.
   Вовка отбросил руку Глеба и резко вскочил:
   - Не верю! Вы всё врёте, вы всегда все врёте. Вы меня все ненавидите. А ты, Глеб, в первую очередь! Ты всегда меня ненавидел! Надоело всё! Ты мною всегда командовал, указывал, что мне делать, а что нет, куда мне идти, отправлял меня в больницы!
   От всплеска эмоций Глеб даже потерял дар речи.
   - Вместо того, чтобы помогать мне, ты только подавлял меня.
   - Подожди, подожди, я чего-то не понял, у тебя ко мне какие-то претензии?
   - Да, ты должен помогать мне, я ведь твой брат! Я - болею! Мне мама говорила, что ты всегда должен мне помогать, потому что ты здоровый.
   - Ах, мама! А мама тебе не говорила, что она бросила нас в детстве, и что Глеб тебя практически вырастил? А то, что ты родился больным, Глеб не виноват, и не его это должна быть забота о больном ребенке. Это дело матери. И я тебе напоминаю о том, что я старше тебя всего лишь на пару минут, мы с тобой ровесники. Только почему-то все твои проблемы решал всегда я. Ты не настолько болен, ты вполне самостоятелен. Однако ты привык считать себя вечно больным и висеть на моей шее. Неблагодарная ты тварь!
   - Я тебя ненавижу! Я возненавидел тебя после того, как узнал про Вику, и Ирочка мне говорила, чтобы я тебя ненавидел, что ты...
   - Можешь не продолжать, я всё понял.
   - Один раз я подумал, что избавился от тебя навсегда! О, каким счастьем для меня было, когда мы с мамой поехали в морг смотреть на тебя! Но меня там ждало жестокое разочарование, я сразу увидел, что это не ты.
   - Что? - побледнел Глеб и опять вцепился в Володю.
   - Что? - прошептала Диана.
   - Да! Наконец-то я тебе скажу об этом!!! Мне повезло, что мама даже не взглянула на то, что лежит в гробу. Но я посмотрел, и сразу увидел, что это не ты, потому что одежда не твоя, ну и обручального кольца у тебя быть не могло. А там, в морге, лежал человек в обычной одежде, на твою непохожую, с обручальным кольцом, с простенькими часами, и вообще самый обычный парень. Но я слишком жаждал увидеть на месте этого несчастного тебя. И тогда я решил, что скажу, что узнал тебя. Если бы я сделал по-другому, тебя бы стали искать и нашли живым в больнице, а, значит, ты бы вернулся домой. А я хотел похоронить тебя навсегда. Почему ты вернулся?
   - Так значит это всё из-за тебя?
   - О боже, - застонала Диана и закрыла лицо руками.
   - Да, Глеб, надо за всё платить. Вот и ты поплатился, я тебе отомстил!
   - А Диана? И семья того, кого ты похоронил вместо меня? Они тут причём?
   - А в этом мне повезло, всё так удачно совпало, что вы с Даниилом похожи, что Даниил наш брат, что ты потерял память. Всё сложилось, как картинка паззла, которые меня заставляют собирать врачи.
   - Да? А если бы паззл не сложился? Я бы не потерял память, не был бы похож на Даниила? Тогда что?
   - Я надеялся, что ты либо умрёшь в больнице, либо, если очнёшься и начнёшь говорить, кто ты есть, тебя упекут в психбольницу, потому мама бы представила все документы, что мой брат погиб.
   - Гениальный план. И ты еще утверждаешь, что болеешь. Твой разум проясняется, когда надо. Надо же было до такого додуматься.
   - Я не хочу с тобой жить!
   - Отлично, я этого тоже не хочу, сейчас ты отдашь мне ключи и можешь делать, что хочешь и встречаться с кем хочешь. Я сниму тебе квартиру. И не рассчитывай, что я буду тебя навещать. К тебе будет приходить сиделка, и все вопросы будем решать через неё. Тебя видеть я больше не хочу. Никогда. Бегом собирать вещи.
   Глеб вытолкал Володю из столовой и бросил Диане:
   - Вот тебе и все точки над i, - резко развернулся и ушел в свою комнату.
  

Глава 30. Пучина

  
   Весь день Диана провела в своей комнате, в квартире стояла звенящая тишина. Она лежала на кровати, сжавшись в комок и смотрела в окно. Сначала было светло, день вступил в свои права, потом сумерки и, наконец, осенняя темнота, нарушаемая фарами проезжающих машин. Сердце разрывалось от боли, от какого-то чувства вины. Сколько раз она упрекала Глеба в смерти своего супруга, надсмехалась над его сытой жизнью, не замечая боли в его глазах. Он бы мог давно сказать ей, поставить её на место, но он терпел и молчал, и ей казалось, что он соглашался с ней. Кто ж мог предполагать, что он пережил подобную трагедию? И все вокруг тоже упорно молчали, уж его то друзья точно в курсе событий. Надо же, глядя на него никогда не скажешь, что он способен любить и страдать, такой самоуверенный, циничный, не способный простить и понять даже собственных мать и брата. Но с другой стороны, он так жёстко избил эту девицу, значит, он способен поднять руку на женщину, это так пугает... Как хотелось бы всё выяснить, а потом убежать отсюда. Ну почему она всё узнает случайно? Сначала про мать, потом про детство, теперь про погибшую невесту, почему он сам молчит, ведь могло быть всё по-другому, она б никогда не обвиняла бы его в той попытке самоубийства, они давно бы могли поплакаться друг перед другом, а он всё терпит и молчит. Наверное, и когда его избивала нянька, он также терпел и молчал. Что ещё ей предстоит узнать?
   Она не знала, есть ли кто дома. Ни телефонных звонков, ни звука открываемых дверей, ни шагов, даже часы отсчитывали время как-то особенно тихо. Надо сходить до ванной, выпить стакан воды. Диана села на кровати, на какую-то секунду у неё закружилась голова.
   Едва ступая, чтобы не нарушить тишину комнат, она зашла в столовую и вздрогнула. В самом тесном углу этой огромной столовой, у окна, на стуле, уместившись на нем с ногами, сидел Глеб. На нём был обычный спортивный костюм, волосы всклочены, как будто он долго их теребил. На столе горела одна свеча, стоял стакан, лежало отобранное у Иры кольцо и фотография, которую он тут же перевернул, когда вошла Диана.
   - Тяжелый день выдался сегодня, правда? - спросил он, не поворачиваясь.
   - Отвратительный.
   - Посиди со мной, выпьем, поговорим.
   - Я хотела выпить воды.
   - К чёрту твою воду сегодня. Я пью виски, хочешь и тебе налью, или возьми в баре вино, шампанское не предлагаю, праздновать нечего.
   Диана взяла бутылку вина, вопросительно посмотрела на Глеба, но он даже не предложил помочь открыть его, он весь был погружён в себя. Пришлось Диане возиться со штопором самой, затем она достала бокал и осторожно, чтобы не наступить на стёкла, которые так никто с утра и не убрал, присела рядом.
   - Давай не чокаясь, - сказал Глеб и поднял на неё глаза.
   Такого взгляда у него, она не видела никогда. Как будто все льды океана растаяли одновременно, и вот-вот случится глобальная катастрофа, разорвётся водяная бомба и затопит всё вокруг.
   - Видишь, Дана, как всё повернулось, - произнёс он, судорожно глотнув виски, - оказывается, мы с тобой товарищи по несчастью. Неожиданно, да?
   - Почему ты ничего не говорил? Я столько раз ставила тебе в упрёк, что ты меня не понимаешь, столько гадостей тебе говорила!
   - Но ты же не знала. Твои упрёки были вполне обоснованными.
   - Но почему ты ничего не говорил? Неужели бы ты и дальше молчал?
   - Не приучен жаловаться. На меня всю жизнь сыплются какие-то проклятия, обвинения, упрёки, одним больше, одним меньше. Не терзай себя, как видишь, я один во всё виноват. Бросил эту влюблённую дурочку, хоть она и терпела все мои измены, прощала, но всё равно мне надоела. Мне тогда было девятнадцать, я был звездой местного масштаба, денег полно, свободная квартира, хорошая машина, наглый, самоуверенный, стоило только поманить пальцем, и любая была бы моей.
   - А ещё внешность, голос, ты и сейчас такой же.
   Глеб болезненно поморщился.
   - Всё это пустое, Диана. Было весело, не спорю, вечеринки, клубы, песни под гитару, восторженные взгляды, успевали учиться, любить, всю ночь веселиться, а утром снова на учёбу, жар юности не повторим. А потом встретил её, а она мне, бац по морде, мол, ты кем себя вообразил? Ну я в атаку, и добился, Ирку прочь, да и остальных тоже. Ну и упивался счастьем, ничего не видел, а мне готовилась бомба замедленного действия. Почти полтора года какого-то сумасшествия, ничего не помню, чего делали, куда ходили, как проводили время... любил так, что снесло крышу.
   Глеб отвернулся, уставившись в тёмное окно.
   - Вы готовились к свадьбе?
   Глеб снова глотнул виски и глубоко затянулся сигаретой.
   - Свозил её в Париж, сделал там предложение, не потому что семью хотелось, а потому что дышать без неё не мог, жить вместе мы не жили, мать её была против, поэтому решили пожениться. Заранее договорились в ЗАГСе на 21 июля, лето, суббота, мне то всё равно было, я готов был хоть сию секунду расписаться, у меня цель одна была, чтобы не расставаться с ней, и чтоб мамашка её ненормальная не доставала нас. Но ей хотелось всё красиво. Надо было настоять на своём, расписались и жили бы вместе, а потом отпраздновали хоть летом, хоть весной. Но нет, я же делал всё, как хочет любимая женщина, и вот результат. Представляешь, - Глеб горько усмехнулся - я решил жениться, жениться в двадцать лет, раньше, чем все мои приятели, я, у которого баб было не счесть. И вдруг свадьба, любовь до гроба. Максималист... Но, я, правда, любил её. Развлекался, развлекался, и тут стоп, приехали. И дня не было, чтоб не виделись хоть на полчаса, хоть на пять минут почти полтора года какой-то идиллии, утопического счастья.
   - А что случилось, она погибла?
   - Что случилось? А случилось то, её мать не разрешала мне провожать её после наших свиданий, увидит, что я подвожу на машине или провожаю, и давай с ремнём на свою дочку, Элла боялась, врала, что давно меня забыла. Чем уж не устроил, не знаю. Меня вообще старшее поколение не жалует, вот увидишь, твоя мать, если познакомимся, тоже будет не в восторге. А итог всему этому, что трое подонков нападают на мою девочку в подъезде собственного дома, когда она идёт к маме, чтобы признаться, что выходит за меня замуж. Идёт мириться, несёт маме подарки, а мне запрещает идти с ней, а на завтра она должна переехать ко мне навсегда. Мы ждём этого дня. Она умоляет меня уехать в этот вечер, я сажусь в машину, уезжаю, на сердце неспокойно, но малышка так просила меня оставить их с мамой вдвоём. Приезжаю домой, не могу дозвониться, в итоге, звоню её матери, а Эллы нет. А её в это в это время насилуют и убивают... Лечу обратно, и успеваю только на последний её вздох, на последнее "люблю", умирает у меня на руках, вся истерзанная, - Глеб судорожно всхлипнул и потянулся к пачке сигарет, - чёрт, пять лет я пытаюсь прийти в норму, пять долгих грёбаных лет, и только кажется, ну вроде ничего, отдышался, и вот опять...
   Глеб запустил стакан в стену, и он с грохотом разлетелся. Глеб схватил бутылку и хлебнул прямо из горла и сразу же закурил.
   - Пять лет я думал, ну бывает, ужасное стечение обстоятельств, трое подвыпивших подонков, подвернулась им Элла, ни в ту минуту, ни в том месте оказалась. Я отомстил им, они поплатились, гореть им в аду, а оказывается, всё было подстроено, и не тогда, так чуть позже, в другом, может, месте, в другое время они всё равно бы поиздевались над ней. У неё просто не было шансов. А виноват во всём этом я один, это меня надо было убить, убить, потому что, я в девятнадцать лет развлекался с этой сучкой, и для неё эта была любовь, а для меня очередная девка, с которой можно было провести время.
   - Было какое-то следствие по делу? А мать её что?
   - Мать её ко мне: Глеб, как так? Единственная дочка. Но мне, знаешь, не до её слёз и раскаяний было, своих переживаний хватало. Я, у которого было всё, вдруг лишился самого ценного подарка жизни. Как жить дальше представления не было, попытался разбиться на машине в день её похорон, не вышло, машина и друзья спасли. Больница, амнезия, восстановление и туман... Наркота, забвение, полгода и меня нет. Подонков поймали, осудили, я им устроил в тюрьме весёлую жизнь, а оказывается не их надо было наказывать. Идиот, я же видел, что Ирка живёт в соседней квартире, там есть такой придурковатый сосед, вечно в друзья мне набивался и на моих баб пялился, вот она его и использовала, чтобы следить за нами.
   Глеб снова хлебнул из горла.
   - В общем, следователь душевным человеком оказался, содействие мне оказал, наказали мы их жёстко. Но мне это не помогло, ни хрена легче не стало. Вот ты, женщина, гораздо лучше справляешься с потерей мужа, чем я тогда. Я измерял тоску стаканами алкоголя, уколами и кокаином, а 21 июля вскрыл вены, чем причинил тебе такое горе. Вот и вся моя история. Ты говоришь, что я сильный человек. Нет. Сильный человек не позволил себе такое.
   - Твоя сила не в этом, твоя сила в том, что ты всё переживёшь, ты вновь поднимешь голову и кнут, чтобы властвовать над всеми.
   - Я тоже думал, что пережил, отлегло, отпустило. Катастрофа перевернула всё, я пожил другой жизнью, начал всё заново, избавился от наркозависимости, оделся в броню. И вот опять, вновь открывшиеся обстоятельства разбивают всю мою новую жизнь к чертям собачьим. Я устал, я вымотан, я больше не могу, эти думы, эти воспоминания, они убивают меня...
   Глеб накинул капюшон спортивной кенгурушки, как будто отгораживаясь от всего, и уронил голову на стол.
   - Можно посмотреть фотографию? - тихо спросила Диана.
   Глеб, не поднимая головы, подвинул фото к ней. Диана поднесла фото ближе к свече. Глеб обнимал девушку сзади, и они, стоя в воде, беззаботно смеялись, молодые, красивые, счастливые, не ведавшие, что скоро её не станет, а он чуть с ума не сойдет от горя...
   Диана заметила, что Глеб, не поднимая головы, пристально за ней наблюдает.
   - Вы такие счастливые, мы с Даниилом тоже были счастливы.
   Нервы Дианы не выдержали и по щекам покатились слёзы. Она оплакивала молодых, ушедших так рано, людей, своё разрушенное семейное счастье, трагедию Глеба, свои ранее высказанные несправедливые обвинения. А Глеб, в той же позе, лежа головой на столе, молча смотрел на неё, даже не делая попытки успокоить, он давал ей возможность выплакаться. Наконец он поднял голову, скинул капюшон.
   - Что ж, давай помянем. Будем надеяться, что есть рай, и они там... Моя Элла в свадебном платье, в котором её хоронили, и твой супруг, бесконечно любивший тебя. Сколько вы были женаты?
   - Три года, - вытирая глаза, сказала Диана, - вышла замуж сразу после школы, первая любовь, и всё так удачно складывалось. Ребёнка вот только родить не смогла, не получалось, но мы были так молоды, казалось, всё впереди, всё успеем.
   Глеб взял её голову в свои руки, и она увидел его глаза совсем рядом, больные, воспаленные, сочувствующие и всё понимающие. Он провёл большим пальцем по её губам и поцеловал её в самый уголок рта.
   - У тебя всё будет хорошо, - прошептал он.
   У Дианы кружилась голова, она ничего не ела целый день, а к вину не привыкла, пила она мало и редко, а тут выпила половину бутылки. Мир вокруг вертелся в странном танце, и она, чтоб не упасть, прижалась к плечу Глеба, ощущая лёгкие прикосновения к волосам, и ей так хотелось, чтоб он не отпускал её.
   - Ты совсем расстроилась, пойдем, я уложу тебя.
   - Не уходи, - прошептала она, когда он довёл её до кровати, помог ей лечь и накрыл одеялом.
   Глеб лёг рядом в одежде, поверх покрывала, просто оставаться по одиночке им сейчас было страшно...
   Когда Диана проснулась, вместо Глеба на кровати лежал огромный букет роз. Она с трудом встала, похмелье давало о себе знать, и прошла в столовую, Глеб снова сидел в своём уголке с сигаретой и кофе.
   - Цветы великолепны, - сказала она, чтобы хоть как-то начать разговор.
   - Ты их заслуживаешь, как никто.
   - Давай ка я приготовлю нам завтрак.
   Глеб кивнул.
   - Давай, и я поеду
   - Куда ты? Ты не выспался, сегодня воскресенье.
   - Надо снять квартиру этому придурку, договориться с сиделкой, перевезти его. А то у него ума хватает только пакостить и Ирину защищать. Надо найти ещё телефон следователя, не оставлять же это дело просто так. Диана, брось уборку, - сказал Глеб, увидев, что она стала убирать осколки, - я вызвал Татьяну, она через час придёт, всё уберёт.
   - Я всё думаю, как Володя мог так поступить? Как он смог всё скомбинировать? - отбрасывая щётку, спросила Диана.
   - Я тебе говорил, он не настолько болен, как кажется. Пусть он не самый талантливый парень в мире, но себя содержать он бы смог. Скорее он привык чувствовать себя больным, мать ему это внушила. А ему даже официальный опекун не нужен, он, в принципе, обычный человек только с немного пониженным IQ. Так что периодически у него что-то вызревает в голове, а еще и Ирина ему на мозг капала. Внушаемость и доверчивость - это его основные черты, но тут уж я бессилен. Пусть поживёт один, вдруг это пойдет ему на пользу, и он станет самостоятельнее? А его содержание придется мне взять на себя, работать он точно никогда не пожелает. Спасибо за кофе, поеду я, а ещё, пожалуй, заеду на кладбище, неспокойно мне что-то.
   - Возьми меня с собой! Мы столько вчера вспоминали, и я бы хотела тоже!
   Глеб кивнул:
   - Поехали, нам двоим сейчас это необходимо.
   Они заехали в цветочный магазин, купили белые лилии для Эллы, и красные, почти чёрные розы для Даниила. За окнами проплывал унылый осенний пейзаж, Глеб вёл машину спокойно, не в своей манере, часто курил и молчал, Диана смотрела в окно и вдыхала аромат цветов, предназначенных дарить свою красоту тем, кого уже нет. Подъезжая к кладбищу, вдруг неожиданно выглянуло солнце, и осенняя листва вспыхнула яркими красками. Припарковавшись, Глеб помог выйти Диане из машины, взяв цветы, она спросила:
   - Я могу дойти с тобой до Эллы? А потом пойду к Данечке.
   Глеб молча кивнул. Они дошли до белого мраморного памятника, Диана принесла воды, наполнила вазон, и поставила лилии. Глеб не делал попытки ей помочь, он стоял, держа руки в карманах, опустив плечи и голову, у рта была горькая складка, а между бровей морщинка. Диана физически почувствовала, как ему плохо и больно, а теперь ещё примешивалось чувство, что он виноват в гибели любимой девушки. Какая же она красавица на фотографии, и девятнадцать лет, всего девятнадцать...
   - Я пошла, ты знаешь, где меня искать, - Диана нежно дотронулась до его руки, он слегка кивнул и продолжил стоять в той же позе.
   Когда Глеб очнулся от своих дум и воспоминаний, когда перестал мысленно просить прощения у своей девочки, Дианы рядом уже не было. Глеб оглянулся, что она сказала? Пойдет к Дэну? Тут у неё ещё какая-то родственница, бабушка Дэна что ли. И тут Глеба покачнуло. Он вспомнил летний июньский солнечный день и счастливую молодую пару у выхода с кладбища. Сквозь туман, дым, он попытался восстановить картину увиденного несколько лет назад. Это же были Даниил и Диана, а с ними Марина. Как раз в начале лета годовщина у матери Марины, и они приехали сюда. Это их он видел обнимающихся, счастливых, своего брата по отцу (вот почему ему показалось, что парень похож на него) и Диану (а он то всё припоминал, где он мог её видеть). Он злился на них, чёрная зависть сжимала ему сердце. В нервном состоянии, в котором от пребывал тогда, он мысленно желал им такого же несчастья, как у него, в тогдашнем состоянии посленаркотической ломки он хотел, чтобы все вокруг были несчастны, изливался желчью, злобой. И через полтора месяца эту счастливую семейную пару постигнет та же участь, что и его, только наоборот. Она жива, а парень погибнет, и он станет виновником его гибели. Гибели своего собственного брата, нормально парня, не умственно отсталого, как Вовка, а он сам будет жить с его вдовой. Никогда, никому Глеб в здравом уме не пожелал бы такой участи, как он мог? Очередная насмешка судьбы, его пожелания сбылись, и он был к этому причастен. Кругом он виноват: Эллочка, Даня, Диана. Но ни Эллочку, ни Даню не вернуть, а Диана может быть ещё счастливой, надо найти её, и успокоить.
   Придя на могилу мужа, Диана поставила цветы, присела на краешек и прижалась лбом к камню, кружили воспоминания, слёзы лились из глаз, она ничего не видела и не слышала вокруг, она совсем замёрзла, но ей было всё равно, ей хотелось умереть прямо здесь, на могиле супруга. Казалось, так недавно они вместе ездили на это кладбище к бабушке Даниила, отдавая дань памяти, а теперь и Даня лежит здесь же. Как ей жить дальше? Но вдруг её обняли сзади, распахнули свою куртку и прижали к себе крепко-крепко.
   - Ну всё-всё, детка, всё...
   Диана развернулась, прижалась лицом к шее Глеба, он накрыл её своей курткой, обнимал и нежно перебирал волосы, и ей становилось так тепло и спокойно, и так хорошо, хоть бы он не отпускал её никогда. Они долго сидели так, пока не начал накрапывать дождь. Тогда он приподнял её лицо, оттёр слёзы.
   - Прости, что я..., - начала она.
   - Я тоже, - прервал её Глеб.
   Она увидела его глаза, прозрачные внимательные и сочувствующие глаза совсем близко и потянулась к нему, а он прижался к её губам нежным долгим поцелуем, и этот бесконечный поцелуй без капли страсти подействовал лучше любого успокоительного средства.
   - Ты совсем замёрзла, пойдём в машину.
   Глеб помог ей подняться, приобнял её, и так, в обнимку, они вышли с кладбища. Он открыл дверцу пассажирского сидения, но прежде чем сесть, она еще раз обняла его.
   - Спасибо тебе.
   Он поцеловал её в уголок губ, подмигнул и улыбнулся горькой улыбкой.
   Глеб остановился у кофейни, взял в бумажных стаканчиках Диане капучино, себе чёрный кофе, ещё какую-то выпечку, всю обратную дорогу они молчали и пили кофе, к еде так и не притронулись
   Высадив Диану у дома, Глеб уехал разбираться с Вовкиными делами, а Диана поднялась домой и легла в кровать. Она слышала, как поздно вечером вернулся Глеб, как тихо зашумел душ, если бы он сейчас зашёл к ней, она попросила бы его остаться здесь, с ней, навсегда, но он не пришёл.
  

Глава 31. Исцеление

  
   Последующие дни Глеб занимался устройством Вовки, снял квартиру, помог собрать и перевезти вещи перевёл на его счёт деньги, пусть живёт самостоятельно, договорился с сиделкой, чтоб она за ним присматривала. Вовка плакал, цеплялся за брата, но всё было бесполезно. Когда двери закрылись за Володей навсегда, Глеб нанял людей на ремонт комнаты брата, затем на генеральную уборку, чтобы даже запаха Володи в квартире не осталось.
   К следователю Глеб тоже съездил, то очень ему обрадовался, он то слышал, что Глеб погиб, но в силу своей профессии он уже ничему не удивился. Глеб пригласил его на обед и за рюмкой коньяка поведал свою историю и то, что о чём узнал в последние дни.
   - Было у меня подозрение, что за этим кто-то стоит. Дело закрыто, чтобы отправить на доследование нужны веские доказательства, прежде всего признание, либо этой девицы, либо осуждённых. Но один покончил с собой, двое других психически не здоровы, они себя то не помнят, пять лет прошло. Кольцо ты у неё отобрал, пойди, докажи, что оно все эти годы было у неё. Чем доказывать будем причастность?
   - А если я заставлю её признаться? Запишу её признание на диктофон?
   Следователь покачал головой.
   - Слабое доказательство: признание под давлением ещё и с тайной записью. Не пройдет. Но ты мне дай её координаты, я с ней побеседую.
   - Нет у меня её координат, телефон давно стёрт, где живёт, не знаю, даже фамилию не помню, а может и не знал никогда. Но я найду.
  
   На следующий день, Глеб не смог подняться кровати, упало давление, бил озноб.
   - Полное нервное истощение, - сказал врач, вызванный Дианой, - я б рекомендовал стационар.
   - Я сама буду ухаживать.
   - Хорошо, я тогда буду приезжать, ставить капельницы У Глеба Александровича полная медицинская страховка, так что это всё входит в стоимость.
   Диана взяла на работе неделю за свой счёт, и принялась выхаживать Глеба. Глеб находился в каком-то полузабытье, болело сердце, болела голова, он едва мог сделать несколько шагов по квартире. Ему казалось, что все нервы оголены и любой звук будь то голос, звонок, хлопанье двери вводил его в нервное напряжение, ему хотелось тишины и покоя. Приезжал Влад, приходил врач, Диана все время была рядом, все они проявляли заботу, чем неимоверно раздражали его. Он молчал, только потому что не в силах был что-то ответить, или попросить всех уйти, не мучать его, несколько раз он выдирал капельницу, пока лечащий врач не пригрозил увезти его в психиатрическую клинику, если он будет продолжать это делать. Сон тоже не приносил облегчения, его кружило в кошмарах, обжигало, резало ножами. Знай об этом Ирина, она была бы счастлива.
   Но всё же усилие врача, забота Дианы делали своё дело. Глеб наконец очнулся и почувствовал, что страшное головокружение прекратилось, раздражение ушло, появились силы. Диана тихо вошла в комнату, Глеб лежал на спине и светлыми глазами смотрел, как капельница каплей за каплей вливает ему жизнь. Взгляд переместился на неё, и она поняла, что он поправляется.
   - Привет, - сказал он, - чего-то я расклеился.
   - Ты был не очень спокойным пациентом.
   - Сколько времени длилось моё беспамятство?
   - Неделю.
   - Дай мне, пожалуйста, телефон, я позвоню Владу, он один всё не вывезет.
  
   Диана стояла и смотрела в окно, шёл дождь со снегом. Всё решено, она смертельно устала, измучалась, хватит жить не своей жизнью. Глеб поправился, всё встало на место, пора начинать всё заново. Закрыть дверь в прошлое и увидеть будущее, пока она живёт здесь, у неё это не получится. Он услышала, что Глеб зашёл в столовую, но не повернулась.
   - Я уезжаю, - тихо сказала она, - Я уже нашла квартиру.
   Глеб подошел и встал сзади, но до неё не дотронулся.
   - Останься.
   Диана отрицательно покачала головой
   - Я не могу.
   - Я не буду больше ничем тебя беспокоить.
   - Да разве дело в этом? Все вокруг спрашивают, не пара ли мы с тобой, раз живём вместе. Удивляются, не верят. Я устала от этого, я хочу всё забыть и попытаться ещё быть счастливой. Пока ты рядом, у меня это не получится, я испытываю к тебе чувства, которые непозволительно испытывать к соседу.
   Она уходит от него, и уносит с собой весь уют и спокойствие. И он снова останется один, будет работать, а вечером глушить чувство тоски алкоголем, будут наплывать тяжёлые мысли, а развеять некому. И никому в целом мире, не будет дела до его успехов и провалов. А потом появится какая-нибудь очередная, будет трепать ему нервы, требовать того, что он не сможет ей дать. Секунды, сомнение, и вот решение:
   - Выходи за меня.
   Диана резко обернулась, в её зеленоватых глазах была тревога.
   - Глеб, что с тобой? Ты ещё не окончательно поправился, наверное.
   Глеб взял её руку и поцеловал её.
   - Я тебя не тороплю.
   - Ты же меня не любишь.
   Глеб наклонился и прижался лицом к её щеке.
   - Я не могу без тебя, - прошептал он.
   - Нет, можешь, я уеду, ты восстановишь свои силы и всё будет, как прежде.
   Глеб выпустил её из своих объятий и удивительно спокойным голосом сказал:
   - Хорошо, вопрос закрыт.
   Диана внимательно посмотрела на него, она ожидала, что он будет уговаривать её, но нет, значит, ему всё равно. А Глеб просто не умел и не хотел уговаривать, умолять, просить, как бы горько ему не было.
  
   Положив последнюю сумку в багажник её машины, Глеб почувствовал, что сейчас упадёт. И дело было вовсе не в тяжести её багажа, а в ощущении давящей тоски. Пока Диана заводила машину, Глеб привалился к стойке двери автомобиля, чувствуя, что не в силах отпустить, не в силах сделать хоть шаг назад.
   - Глеб, - почувствовал он нежные прикосновения, - тебе плохо? Не надо было мне просить тебя, помочь с сумками.
   - Да разве в этом дело?
   - Иди домой, начинается дождь. Спасибо тебе.
   Глеб кивнул, помог ей сесть в машину, закрыл за ней дверцу, похлопал по крыше и с улыбкой попрощался. Смотря вслед удаляющимся фарам, Глеб закурил. Его трясло мелкой дрожью, то ли от промозглой ноябрьской погоды, то ли от последствия болезни, то ли от одиночества... Несколько шагов до подъезда показались бесконечно долгой дорогой, у лифта он не упал только потому что держался за стену. Рука дрожала, и ключ никак не хотел попадать в замок. Сосед, увидев, что Глебу никак не открыть дверь, радостно воскликнул:
   - Глебыч, привет! Чего с утра уже набрался? Помочь?
   - Болею я, - хрипло ответил Глеб, наконец, сумев вставить ключ.
   - А ну-ну, за лекарством ходил? - услышал он вслед.
   Скинув куртку на пол, Глеб прошел в комнату и не раздеваясь повалился на кровать.
  
   Всю дорогу до родительского дома, Диана пыталась глушить слёзы. Она видела перед собой бледное лицо, печальные серые глаза, ей хотелось вернуться, но собственная совесть и чувство вины сжигали её.
   - Ну что? выгнали тебя? - с порога спросила у неё мама.
   - Я сама уехала. Я ненадолго, найду квартиру и съеду.
   - А что так? Не ужились в очередной раз? Из Нью-Йорка уехала, отсюда сбежала. Не так хорош твой Глеб, как ты себе возомнила?
   - Нормальный он, чего ты на него взъелась?
   - От нормальных мужиков не сбегают. Я его помню, когда мы все ещё думали, что он Даниил. Холодный, как лёд, дерзкий, циничный, никакого почтения к старшим. Мы все тогда думали, что Даня просто раздражён своей болезнью, но нет.
   - Мама, прекрати!
   - Молодец, что вернулась, не пара он тебе.
  
   Проспав почти сутки, Глеб проснулся бодрым, сон окончательно вернул ему силу и здоровье. Глеб привёл себя в порядок, что ж пора ему навестить соседа. Деловой и решительный, как всегда, он нажал несколько кнопок звонов в соседнюю дверь, так как какой именно принадлежит Алексею он не знал. Из дверей высунулась остренькое лицо старушки.
   - Лёша дома? - спросил Глеб.
   Дверь закрылась и через несколько секунд из двери показался Лёша. Глеб поставил ногу в проём двери.
   - Глебыч? - удивился тот. - Чем обязан?
   - Зайти могу?
   Лёша жестом пригласил его войти. При виде полуразрушенной коммунальной квартиры, у Глеба нахлынули воспоминания. Пьяные соседи, очередь в туалет и ванную, тараканы, смрад на кухне, смех и издёвки над ним, его матерью и братом, вспомнил как лишний раз было страшно выйти в коридор. Комната соседа оказалась первой, рядом с входной дверью, теперь понятно, почему тот вечно появляется на лестнице, отсюда слышно лифт и хлопанье соседской двери. Комната была завалена компьютерным хламом, окно давно немытое, в углу теснилась грязная койка.
   - А чего прибраться, руки отсохнут? - спросил Глеб, на дух не выносящий грязь.
   - Мать с дачи приедет, уберёт. Присаживайся.
   Глеб с омерзением посмотрел на предлагаемый компьютерный стул, чем-то заляпанный.
   - Мне нужны контакты Ирины, - проигнорировав стул, сразу сказал Глеб.
   - Какой Ирины? - заикаясь спросил Лёша.
   - У тебя их много было? Не думаю, что в эту комнату табун Ирин ходил.
   - Нет, конечно, я ж не ты. Это у тебя там...
   - Следишь за мной? - оборвал его Глеб. - Лучше бы чем полезным занялся, уборкой, например. - Ну так что? Дождусь я контакт Ирины?
   - А чего ты наглый такой?
   - Слушай, на протяжении последних десяти лет, я только и вижу твою рожу в дверях, ты имеешь наглость следить за мной и комментировать, и я даже наблюдал тебя у себя дома как-то, но я тебе ни слова не говорил, пришло твоё время мне немножко помочь. И можешь дальше следить, хоть стул поставить, как в кинотеатре.
   - Да она бросила меня, сразу, как ты исчез, я очень переживал, между прочим. Пять лет прошло, и она больше появлялась. А после Леночки я вообще ни на кого смотреть не хочу.
   - Очень сочувствую твоей личной трагедии, но давай те контакты, что были тогда.
   - А ты мне что?
   Глеб вопросительно поднял бровь.
   - Может в бар пригласишь? Пообщаемся? Маму твою повспоминаем.
   - Ты мне чего подружка что ли, в бар тебя приглашать? Давай денег дам, сам сходишь.
   Глеб вытащил из заднего кармана портмоне и кинул деньги на стол. Леша вздохнул и достал телефон, чтобы найти контакт Ирины.
  
   А вечером, вернувшись с работы, Глеб на лестнице обнаружил пьяного соседа, он сидел, прислонившись к стене и икал. Рядом валялась полупустая бутылка дешёвого спиртного.
   - Смотрю, посещение бара прошло с успехом? - спросил Глеб, подходя к своей двери.
   - Глебыч, а зачем тебе был нужен телефон моей девушки? Твоя очередная недавно от тебя съехала, и ты решил опять с Ирочкой? А у меня только и были две женщины в жизни: Ирочка и твоя мамочка. Леночка умерла, и я хочу снова к Ирочке. Выпей со мной?
   - С личными драмами - это не ко мне.
   Лёша поднялся с пола и пошатываясь подошёл к Глебу.
   - Почему ты не хочешь дружить со мной? Мы ж с детства соседи, мы почти ровесники, чуть не породнились даже, возьми меня в свою компанию, познакомь с кем-нибудь, у тебя столько баб.
   - Вопросы с бабами - тоже не по адресу.
   Глеб захлопнул в дверь перед носом Лёши. Достал, идиот. Но тот начал пинать дверь и что-то выкрикивать. Глеб снял куртку, закатал рукава джемпера и вышел на площадку.
   - А чего, непонятно объяснил? Марш в свою берлогу или хотя бы отойди от моей двери.
   Глеб наступал на него, и Лёша попятился назад, глаза сверлили его, мышцы на руках пугали, и он быстро скрылся за своей дверью. Глеб усмехнулся и вернулся домой.
  
   Через несколько дней следователь вызвал Глеба, они встретились в кафе.
   - Очень скользкая дама, - начал следователь, - она закончила юрфак, и соображает неплохо. Она всё отрицает, говорит, что это ты её преследуешь, у тебя было расстройство психики на фоне потери невесты, и тебе всё кажется, ты всё ищешь виновных. Она к тебе явилась, потому что нашла кольцо в ломбарде, узнала его и решила вернуть, и даже квитанция имеется из ломбарда.
   - Бред, есть же свидетель - Диана, она всё слышала.
   - Диана - твоя сожительница, её слова не подтверждение. А вот справка из ломбарда, и отрицание её подельников - это доказательства. А ещё она сняла побои, ты вдарил ей?
   Глеб кивнул.
   - Она пока никуда не обращалась, но может. И хоть жизни и здоровью они не угрожают, травмы лёгкие, но всё же. Глеб, будь осторожен, очень-очень опасная дамочка.
   - Неужели ничего нельзя сделать?
   - Я только сказал ей, что буду не упускать её из видимости, чтоб она не делала глупостей. И ты тоже, кстати.
   - Посмотрим.
   - Глеб, ты ничего не изменишь всё равно, сделаешь только себе хуже, подумай.
  

Глава 32. Всплеск.

  
   В конце года, как всегда было очень много работы, и Глеб выкинул все мысли о Диане, забыл об Ирине, и полностью погрузился в работу. И был, страшно удивлён, когда Влад ему напомнил, что до Нового года осталась всего неделя, и надо решать, как отпраздновать это событие. Глеб понял, что друзья ждут от него приглашения в загородный дом. И он пригласил их, хотя в этом году предпочёл бы побыть один, закрыться дома, отоспаться и никого не видеть. Глеб всю организацию праздника взвалил на Влада и Аллу, отдал им ключи от дома, и забыл обо всём до 31 декабря. И, если б ему не напомнили о празднике, он бы и 31 декабря забыл приехать.
   Незадолго до полуночи, раздался звонок у ворот дома. Приехали очередные друзья? Но вроде все, кого приглашали, были здесь. Глеб пожал плечами и пошёл открывать дверь. Перед ним стояла Диана, шубка была накинута сверху на вечернее платье, причёска взбита в пышные локоны, на лице - яркий макияж. Она была восхитительно красива, хотя и не похожа сама на себя.
   - Я позвонила Алле, она сказала, что вы все тут. Ты не возражаешь, что я приехала вот так, без приглашения?
   - Нет, конечно, заходи, - Глеб ни одним движением не выдал, что он удивлён.
   Кажется, они всё решили пару месяцев назад.
   - Я машину бросила за шлагбаумом, меня не пропускали.
   - Пойдем, загоним твою машину, не бросать же её на дороге.
   Они молча дошли до шлагбаума, Глеб сел за руль, Диана рядом, и доехали до ворот его дома, не вымолвив ни слова. Припарковав машину рядом со своей, Глеб пристально посмотрел на Диану, и вопросительно поднял бровь.
   - Надеюсь, я не помешаю? Алла сказала, что на вечеринке только свои, а я вроде всех знаю, в прошлом году было очень весело.
   - Потрясающе выглядишь.
   - Я сбежала с вечеринки.
   - Чтоб прибежать на другую?
   - Чтоб прибежать к тебе. Как так получается, что второй новый год подряд ты празднуешь один?
   - Я не один, в доме целая толпа народа.
   - Ты понял, о чём я. Один, без пары, почти все парами.
   - Оставил эту должность вакантной, - улыбнулся Глеб. - Пойдем веселиться.
  
   Диана вошла в холл дома, где вся компания сидела за столом у камина, и была приятно удивлена, что её приходу все так обрадовались. Алла обняла её, шепнув, что рада, что она решилась приехать, Влад стал открывать шампанское, чтобы налить ей бокал, Макс схватился за сердце, изображая из себя сражённого её красотой, и лишь Маша коротко кивнула, и сочувственно на неё посмотрела.
   - Быстрее, быстрее, скоро куранты бить начнут, - приглашая её присесть, сказал какой-то молодой человек, имени которого она не помнила.
   Диана потеряла счёт бокалам шампанского, которые выпила, и её весёлость била через край. Глеб любовался на неё: раскрасневшаяся, с горящими глазами, с белозубой улыбкой, и в чёрном блестящем платье, подчёркивающим её идеальную фигуру, а когда она танцевала густые волосы темными локонами скользили по обнажённой спине.
   - Она классная, - прошептал Влад Глебу.
   Глеб вышел на террасу, за очередной партией шампанского, которое там охлаждалось. Девочки сегодня разошлись вовсю, хорошо, что у него большие запасы. Пока он вытаскивал очередной ящик, услышал, что открылась дверь. Он развернулся, перед ним стояла Диана.
   - Разгорячилась? Простудишься.
   Глеб снял с себя куртку и накинул ей на плечи. Диана и так уже была достаточно экзальтирована шампанским, танцами, обстановкой, а тут еще почувствовала мягкое прикосновение меха к своим обнаженным плечам с таким знакомым запахом тонкого парфюма, и её пробрала сладкая дрожь.
   - Ты уже дрожишь, пойдем в дом.
   Диана слегка помотала головой. Она подняла лицо и пристально на него посмотрела, её взгляд был полон ожидания, тревоги, любви. Глеб всё понял, наклонился и через секунду эти дрожащие губы были полностью в его власти. Как и год назад, они стояли на промозглой улице, не чувствуя холода, распалённые страстью.
   - Моё предложение ещё в силе, - почти не отрываясь от её губ, произнёс Глеб.
   - Да, - ответила она, и её закружило в водовороте счастья, - да...
   - Глебыч, где шампанское? - высунулся из двери Макс. - Ой, простите, никак не хотел мешать вашему счастью.
   - Пойдём, - прошептал Глеб, - а то они сейчас там умрут от жажды.
   - Чего так долго? - спросил Влад, подбегая к Глебу и выхватывая у него ящик.
   - Примёрзло.
   Маша, ничуть не стесняясь, подошла к Глебу и оттёрла у него с губ отпечатки красной помады, но Диана этого не заметила. И веселье продолжилось, шампанское, ёлка, песни под гитару, и танцы, и обмен поцелуями...
   Только утром все разошлись, кто-то уехал в город, кто-то решил переночевать здесь, Глеб остался потушить камин, задуть свечи, погасить гирлянды. К нему подошла Диана и обняла его сзади.
   - Новый год - новая жизнь? - спросила она.
   - Хотелось бы, - ответил Глеб.
   - А где мне ложиться спать?
   - Надеюсь, ты не собираешься беречь себя до свадьбы?
   - Я и так себя уже почти год берегу, хватит.
   - У тебя, что после Нью-Йорка никого не было?
   - Нет, - пожала плечами Дана.
   - Надо это срочно исправлять, ну ка пойдём со мной.
   Ночью Маша подошла к двери комнаты Глеба, чтобы, как и в прошлом году скользнуть к нему в тёплую постель, но дверь была заперта, и скоро послышался приглушённый женский стон. Её котик затащил Диану в постель и развлекается сегодня с ней, Маша, как побитая собака посидела у двери, а затем спустилась вниз, надела куртку Глеба, чтобы чувствовать его запах, и села под ёлку с бутылкой виски. Что ж она подождёт, она умеет ждать... Так и нашёл её с утра Максим, пьяную, спящую под ёлкой, накрытую курткой Глеба.
   Диана проснулась поздно, так хорошо она себя не чувствовала уже давно. Наконец то всё решено. Два месяца без Глеба показались вечностью, она окончательно поняла, что глубоко влюблена, Дэн остался в другой жизни, как будто это было не с ней. Два месяца мучений, томлений, воспоминаний, и ни одного звонка от Глеба. Конечно, она сама просила его не беспокоить её, уверяла себя Диана, а на самом деле, ему вовсе не всё равно до неё, не зря же он сделал ей предложение руки и сердца. Вчера в его глазах она видела восхищение, он не забыл о ней, значит она сделала всё правильно. Зачем, действительно, было лишать себя всех земных удовольствий? Да, Дэн погиб, но она то жива, и снова смогла полюбить. Диана поднялась с постели, надела на себя рубашку Глеба и подпоясалась его ремнём. Своей одежды у неё здесь не было, а вчерашнее платье валялось в углу кучкой блестящего шёлка. Диана посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна собой, и взгляд Глеба, который был уже внизу, с друзьями, подтвердил ей это.
   - Не делай этого, не сближайся с Глебом, переспали и отойди от него, он не будет тебя любить, не рассчитывай - шепнула Диане Маша, когда та отошла на кухню включить кофемашину.
   - Маша, может ты займешься своими делами? - с вызовом ответила Дана.
   Диана стояла перед ней, скрестив длинные ноги, красивая, стройная, с тёмными локонами, рассыпанными по его белой рубашке, зацелованная им, пахнущая им... А ей, Маше, досталась только его куртка, крепкий виски, и сон в одиночестве на холодном полу.
   - Я тебя просто предупредила, будет больно.
   - Если ты его любишь, и не смогла завоевать, это твои проблемы.
   - Ты что думаешь? Он на тебе женится и будет верен?
   - Мы женимся, он мне сделал предложение, скоро об этом объявим.
   Маша слегка побледнела, поджала губы и вышла из кухни. Диана гордо вскинула голову, так им всем и надо, теперь Глеб будет принадлежать только ей, и ни одну девицу она к нему не подпустит. Маша подошла Глебу, взяла его за руку и увлекла в комнату, чтобы их никто не видел.
   - Это правда, что сейчас мне сказала Диана?
   - Не знаю, что она тебе сказала, но, наверное, правда.
   - Зачем тебе это нужно?
   Глеб пожал плечами.
   - Мне всё равно, а ей хочется.
   - Котик, как же ты живёшь без души? - спросила Маша и вышла.
  

Глава 33. Отголоски прошлой жизни

   Глеб не торопился домой, Диана попросила разрешения пригласить к ним в гости, в загородный дом, на рождество, свою подругу. Глеб невнимательно выслушал что-то про трудную судьбу девушки, но его это никак не касалось. Рождество он не привык праздновать, поэтому сказал Диане, пусть она купит всё, что нужно и утрёт слёзы своей подруги. Выпьют шампанского, вина, поболтают, он им мешать не будет, немного поработает, съездит в спортзал и вернётся поздно. Подруга, если желает пусть остаётся на ночь, комнат много, он с утра уедет по своим делам, а в их распоряжении дом и сауна.
   Было уже довольно поздно, когда Глеб, припарковав машину, вошёл в дом, Диана радостно бросила к нему.
   - Ты не одна? - спросил он.
   - Нет, Соня останется, я вас познакомлю. Соня, это мой будущий супруг Глеб.
   Глеб впился в лицо девушки, что-то знакомое, даже родное было в нём. Где он её видел? Сиреневый дым, наркотический туман, и девушка, умоляющая его лечиться, и он, бьющий её наотмашь по лицу. Словно электрический разряд, удар молнии, сердце гулко стукнуло и рухнуло вниз...Соня.
   Соня пыталась заглотнуть воздух, ничего не получалось. Глеб, её наркоман, псих, садист, он жив? В их последнюю встречу, он чуть не убил её, она долго лежала в больнице, отбиваясь от врачей, которые хотели вынудить её написать заявление в полицию, но она плакала и умоляла не делать этого. А потом, когда она вышла из больницы, она звонила ему - телефон выключен, искала его там, где он часто бывал - ей сказали, что его давно не видели, и, наверное, он отошёл в мир иной, наркоманы долго не живут. Она съездила к нему домой, и его брат подтвердил смерть. Она смирилась, похоронила его, оплакала, постаралась забыть, долго лечила раны и душевные, и телесные. Она не понимала, что её так тянуло к нему, зачем она позволяла издеваться, но он был такой надломленный, так хотелось помочь.
   Шло время, отболело. Но вот у её подруги в тот период, когда Соня лежит в больнице, муж попадает в автоаварию, и затем Диана рассказывает невероятную историю, что оказывается её супруг погиб на месте, (а жаль, такой хороший парень был) а за Даниила приняли другого человека, его брата по отцу, и она называет имя - Глеб, и у Сони всё обрывается внутри. Соня много слушает про Америку, про житьё вместе, про то, как Диана смогла пережить смерть мужа и снова полюбить. Диана так часто упоминает это имя... Имя, вводившую Соню в нервный трепет, бросавшее в дрожь, но она никому об этом не говорит, он похоронен давно в сердце. Диана знает, что у Сони был наркоман-садист, что он издевался, довёл до больницы, но подробностей она не знает, и имени тоже, Соня отказывается вспоминать, говорить об этом. Когда Соня была с Глебом, Диана была счастлива в браке с Даниилом, и Соня не хотела ничем делиться, а потом одновременно пропадает Глеб, а Даня попадает в аварию. Но она же не думала... Её мучитель оказался братом супруга Дианы, а она то всё вспоминала, кого он ей внешне напоминает.
   Соня с ужасом смотрит на него, но этот Глеб вовсе не её Глеб, он здоровый, хорошо одет, невероятно красивый, с накаченным торсом, с другой причёской, на шее татуировка. Но ведь не может быть второго такого брюнета с пронзительными серыми глазами. Он улыбнулся, она помнит эти ямочки, пока он сильно не похудел, и щёки не провалились, они были у него. Каких-то несколько секунд, они рассматривали друг друга.
   - Приятно познакомиться, - наконец, сказал он.
   Это его голос, его, хриплый, будто немного осипший.
   - Я не буду вам мешать.
   - Не посидишь с нами? - спросила Диана.
   Что-то сказав про усталость, Глеб ушёл наверх. Соня опустилась на диван.
   - У тебя красивый парень, - выдавила она из себя.
   - Да, я много тебе рассказывала про него, теперь ты с ним познакомилась. Жаль, что он не может посидеть с нами, он - весёлый, когда в настроении.
   Весёлый? Ты о чём, Диана? Он бил меня, а когда был трезв, ни слова юморного не сказал. Мрачный, весь в чёрном, закрывающий глаза очками.
   - Ты говорила у него бизнес?
   - Да, не очень давно он занялся делом, после того, как восстановился после аварии, после смерти матери, и всё идёт успешно.
   - А где вы в городе живёте?
   И Диана называет адрес. Соня помнит эту огромную квартиру на Петроградской, и его комнату, заваленную музыкальными инструментами, бутылками, окурками и обёртками от презервативов. Сколько раз, выкинув запрещённые вещества, она почти уползала оттуда, получив от него порцию затрещин, а один раз даже просила его брата помочь дойти ей до такси. Но её как магнитом тянуло к нему обратно. Но, справедливости ради, надо сказать, что сам он не звонил и не искал с ней встреч, когда был не в адекватном состоянии, она сама к нему лезла... Зачем?
   - Ты говорила, что он пытался покончить с собой, когда машина скорой столкнулась с такси, где ехал Дэн? Почему? Такой красивый, обеспеченный.
   - У него за полгода до этого погибла девушка, даже невеста, в этот день должны была быть свадьба, и он решил умереть.
   Пульсировали виски, он никогда не упоминал о невесте, шептал, что любит её, Соню. Говорил он это, правда, редко, под воздействием наркотиков или алкоголя, или после побоев, но ей так хотелось верить. Она таяла от этих слов, молодая, глупая, а он потом наваливался на неё, быстро трахал и проваливался в сон.
   - Я смотрю, она на спорте, да? Не пьёт? Наркотой не балуется?
   - Бывает и выпивает, но всё в пределах разумного. Наркотики были как раз перед аварией. Но всё в прошлом, я так счастлива.
   Если бы ты знала, милая Диана, какой он агрессивный. Как он насиловал меня всеми немыслимыми способами, как избивал, как я плакала от боли. Не могло всё измениться, садизм где-то сидит в неё глубоко, дай бог, чтобы ты об этом не узнала. Диана продолжает рассказывать о нём, Соня, опустив голову слушает, и ничего знакомого о нём не слышит.
  
   Соня лежала в отведённой ей комнате, она раздавлена. Заснуть не удавалось, в этом доме, с её подругой Он. Он, который разрушил ей психику, после него у неё так никого и не было. Ей казалось, что даже самые спокойные парни накинуться на неё, побьют, изнасилуют, засунут свои члены в глотку, что она не сможет дышать. Она пыталась с кем-то встречаться, но так и не смогла, боялась оставаться наедине, боялась насилия, на свидания ходить соглашалась только в людные места, даже в машину ни к кому не садилась, парням быстро это надоедало, и она опять оставалась одна. Соня долго в кошмарах видела, как он колет себе в вену, вдыхает дорожку кокаина, а она отбирает у него наркотик, видит его расширенные зрачки, серые глаза чернеют, он замахивается на неё. Соня с криком, вся в поту просыпалась, и до сих пор этот сон периодически преследует её.
   Она ходила к психотерапевту, чтобы побороть боязнь ездить в машине, после тех кошмаров с бешеной ездой, которую он периодически ей устраивал. А уж последняя их встреча, когда он засунул ей в рот кляп, связал руки, рассыпал на задней панели автомобиля кокаин и несколько часов жёстко бил её и насиловал. Бил смертным боем, сломал ей рёбра, превратил её в кровавое месиво, насиловал и в зад, и вперед, вливал ей в рот водку, а потом засовывал в неё бутылку, разорвал её так, что пришлось врачам её зашивать.
   Но Диана говорит, что знает его три года, живёт с ним, и она счастлива, и он за это время ни разу и пальцем не тронул её. Как такое может быть? Соня была с ним всего месяц, но столько натерпелась. Она была невинной до встречи с ним, но он чуть ли не сразу после знакомства затолкал её на заднее сиденье и лишил девственности, грубо, без всяких ласк, задрал ей платье, не вынимая сигарету изо рта, повернув её спиной к себе и зажав ей рот ладонью, вошёл в неё, ещё ударил по спине, чтоб она прогнулась. Соня чуть ли не завыла в подушку, почему она не сбежала сразу? Почему позволила дальше? Потому что потом, он шептал ей в ухо, что влюбился, что она нужна ему, просил помочь избавиться от наркозависимости?
   Сегодня она увидела другого Глеба, здорового, живущего в престижном пригороде в хорошем доме и собирающегося жениться на её подруге. Соня - медик, она знает, что от такой тяжёлой наркотической зависимости избавиться невозможно, как ему удалось? Неужели потеря памяти полностью изменила его? И какой он сейчас невероятно красивый и, по словам, Дианы прекрасный спутник жизни. Почему он встретился ей в тот период? Она так влюбилась в него, поверила лживым словам, думала вылечит, он столько обещал ей, когда был не опьянён наркотой... Соня рыдала и рыдала, но надо успокоиться, сходить на кухню, выпить воды, умыться, иначе у Дианы при виде красных глаз завтра будет много вопросов.
  
   Соня тихо спустилась вниз. На кухне горел одинокий светильник, Диана специально оставила его гореть, чтобы, если кому приспичит спуститься вниз, был хоть какой-то свет. В проёме двери, Соня замерла, на кухне был Глеб, он курил и смотрел в окно на падающий снег.
   - Это ты? - тихо спросил он, не оборачиваясь.
   - Ты меня узнал? Или не помнишь?
   - Узнал, помню, поэтому и не сплю.
   Глеб затушил сигарету и подошёл к Соне, внимательно вглядываясь на опухшее от слёз лицо. Соня взяла его руки, закатала рукава толстовки.
   - Надо же, чистые. Как ты слез с иглы?
   - Я думаю, Диана тебе рассказывала. Давно вы с ней дружите?
   - Давно, со школы.
   - То есть в тот период ты знала её?
   - Конечно, она была очень счастлива с Даней. Я не сказала ей сегодня, что знаю тебя, не переживай.
   - Спасибо.
   Глеб нежно привлёк Соню, прижав к своему плечу.
   - Это был тяжёлый период, я мало что помню, но знаю, что был несправедлив к тебе.
   - Несправедлив? Ты покалечил меня, ты бил меня, насиловал. За что?
   Глеб сильнее прижал её к себе, гладя по волосам, его поглаживания были также нежны, как и тогда, в минуты его просветления, но этого было так редко.
   - Прости меня, пожалуйста, умоляю прости. Я был болен.
   Соня молча плакала. Он был другим, плечи шире, руки сильнее, другой запах, но всё же это был он.
   - Зачем ты издевался надо мной? Зачем говорил, что любишь? А оказывается, любил погибшую девушку. Разве б я позволила тебе измываться надо мной, если б знала?
   Соня почувствовала, как ослабели обнимавшие её руки, надломленным, будто уставшим голосом, он сказал:
   - Надо было пнуть меня, заявить в полицию, засадить за решётку.
   - Я любила тебя. И даже после нашей последней встречи, когда я попала по твоей милости в больницу, я всё равно пыталась найти тебя, но мне сказали, что ты погиб.
   - Что я сделал в последнюю встречу?
   Соня вырвалась из его объятий.
   - Ты не помнишь ничего?
   Глеб покачал головой, смотря с тревогой на неё. Какие у него живые глаза, а тогда были стеклянные, пустые, мёртвые...
   - Привязал меня в машине, бил, насиловал, снова бил, жёг сигареты об меня, использовал бутылку, запихивал в меня её по самое горлышко.
   Соня слегка расстегнула кофту, показывая шрам на груди.
   - Твой укус.
   Чтоб не упасть, Глеб схватился за стол, у него тряслись руки, губы, это не мог быть он. Конечно, он помнил, что поднимал руку на неё, но, чтобы так. Он даже представить себе не мог, бить девушку, насиловать и делать с ней то, что она говорит, да за это убить его надо. Его надо мучать всеми китайскими пытками за такое, месяцами, годами, чтобы он сдох в муках. Глеб навалился на стол еле дыша, а он всё это время спокойно жил, развлекался, забыв о Соне, как и забыв о кошмаре тех дней. Он садист, маньяк, он покалечил невинную девушку, обещал ей любовь и праздник, а сам изуродовал её. Глеб треснул кулаком по столу и нервно закурил.
   - Значит что-то осталось из прежних вредных привычек? Ты всегда много курил, даже когда насиловал меня не вынимал изо рта сигарету.
   - Почему ты не заявила на меня? Это же преступление. Посадили, и там бы я точно сдох, и тогда Дианин супруг остался бы жив.
   - Ты был не в себе, пожалела. Хотя в больнице врачи пытались заставить меня написать заявление, но ведь я даже фамилии твоей не знаю.
   - Ты знала адрес, ты же бывала у меня? Я не помню. Я ничего не помню.
   - Да, бывала. Пару раз, после твоих избиений, твой брат провожал меня до такси. А теперь ты живёшь там с Дианой, и она счастлива с тобой. И ты весь такой положительный, даже странно, я тебя помню совсем другим: злой, худой, страшный.
   - Как видишь, жизнь можно начать сначала. А ты смогла?
   Соня покачала головой.
   - Ты выздоровел и забыл меня. Наверное, эти годы вообще не вспоминал о девушке, которую чуть не убил.
   - Я много, чего забыл, Соня, но это меня не оправдывает. Что я могу для тебя сделать?
   - Хочешь свою совесть успокоить?
   - Просто помочь. Я восстановился, а ты нет.
   - Сделай Диану счастливой, она так любит тебя, я ей ничего не скажу. Но ты не трогай больше никогда и никого, у тебя очень сильные руки. И если, действительно, избавился от наркозависимости, не прикасайся больше к этой гадости.
   Глеб подошёл к Соне, прижался щекой к её щеке.
   - Обещаю, - сказал он. - Теперь, действительно, выполню своё обещание. А ты обещай мне, чтоб бы тебе не понадобилось: помощь, связи, деньги, дружба - ты обратишься ко мне, и мы решим все вопросы. Я оставлю тебе свой номер телефона, звони всегда, в любое время, я сделаю всё, что в моих силах.
  
   Глеб уехал рано утром, он был не в состоянии встречаться с Соней, да и Диана могла что-то заподозрить, а её уж точно не хотелось вводить в курс дела. Но вечером он задал ей вопрос, пытаясь выяснить, знает ли она хоть что-то.
   - Ты говорила, что у твоей подруги что-то не так? Что с ней?
   - Почему интересуешься? Никогда не интересовался моими друзьями, а тут вдруг.
   - Может чем помочь, если это твоя подруга, с работой, например.
   - С этим всё в порядке. Парень был у неё неадекватный, наркоман, бил её, до больницы довёл. Хотя, конечно, и сама виновата, зачем она с ним встречалась, знала ведь, что садист. Я бы вот никогда не позволила поднять на себя руку, и даже бы не плюнула в сторону мужика, который на это способен. Я видела, как ты бил Иру, это ведь был единственный раз, когда ты поднял руку на женщину?
   Глеб кивнул. Лицемер и сволочь.
   - В общем, искалечил он Соню, и больше у неё никого не было. Она страшно боится мужчин. Я пыталась её познакомить с нормальными парнями, но как доходит дело до свидания где-то, кроме кафе, она в ужасе убегает. Так что вряд ли ты ей чем-то поможешь. Я ей советовала обраться к психологу, но она не хочет, так и живёт в страхе, что всё повториться. Надо же быть таким моральным уродом, бить беззащитную девушку, насиловать её, да так, что она потом в больнице отлёживалась.
   Глеб кивнул:
   - Убить его мало.
  

Глава 34. Оцепенение

  
   Диана ждала официального предложения, Глеб хотя и был настроен против всех церемоний, всё-таки в одном из маленьких, уютных ресторанов, сыграл ей на фортепиано, чем поразил её до глубины души и надел кольцо на палец. Почему он решил вступить в законный брак, Глеб сам себе объяснить не мог. Но с тех пор, так она уехала, и он остался один в громадной квартире, также, как и в Нью-Йорке, он заскучал по ней, по её тихому присутствию. В конце концов, вряд ли он найдет кого-то лучше неё. В ней воплотились лучшие черты, которые бы ему хотелось видеть в женщине: красота, ум, характер, забота и терпение. Надоели интрижки, разборки с чужими мужиками из-за этих интрижек... Да и не до этого ему сейчас. Много работы, связанной с его новым делом, и после всех нервных встреч, и рабочих проблем хочется прийти в уютный дом. Диана будет ему идеальной союзницей. Глеб чувствовал, что она влюблена в него, значит, легко её будет подчинить себе, она растворится в нём, и будет полностью в его власти.
   И с этого дня Диана расцвела, улыбка не сходила с её губ. А Глебу вспоминалась Элла, её счастливая улыбка и беспокойные зелёные глаза. А еще он думал про Соню, он восстановился, у него всё относительно хорошо, а она сломана. Неужели он и правда мог такое совершить? Сквозь туман проявлялись какие-то очертания, Соня высыпает только что приобретенный им кокаин, а его так страшно ломает, и он хватает её за волосы, бьёт головой об машину. А вот в его комнате, пока он был в душе, она очистила его тумбочку от шприцов и порошка, и за это он бьёт её и жёстко насилует, кровь, крики только сильнее распаляют его. И он не понимает это была реальность или галлюцинации?
   Какие страшные воспоминания, как было хорошо их забыть, но она напомнила, и теперь эти картины у него перед глазами. Но он же в реальной жизни не способен на это, оплеуху и то несильную, получила мать за Вовку, за пьянку, Ирине вдарил, но она убила Эллу, бывало Машу шлёпал и связывал, но всё с её согласия, в любовной игре. Но ни одну женщину он не брал силой, никогда. Его не возбуждают сцены насилия, крики боли, кровь, да и зачем ему кого-то принуждать к сексу? Любую он добьётся и так, а если не добьётся, то и наплевать, вокруг много других, согласных. Зачем ему тогда была нужна Соня? И почему она позволяла ему совершать с ней такое? Ведь ни один же раз, он регулярно бил и насиловал её, а она появлялась вновь, сколько вопросов и ни одного ответа... Стыд за содеянное, непонимание, невозможность вспомнить себя в тот период, давило его.
   - Глеб, я с тобой разговариваю. Ты где витаешь? - периодически встряхивала его Дана.
   Глеб понимал, что, действительно, иногда находился в каком-то другом мире, возникало какое-то неясное чувство тоски и вины, помимо своей воли, он думал о другой, несостоявшейся свадьбе, как будто сейчас он изменяет Элле. Он смотрел странными глазами на ту, с которой он решил связать свою судьбу, и она была совсем не похожа на ту другую, которая осталась самой прекрасной и несбыточной мечтой.
   Диана, конечно, всё замечала, но купаясь в своём счастье, она всегда находила ему оправдание, она слишком любила Глеба, мечтала выйти за него замуж, и объясняла это странное состояние и отсутствующий взгляд только лишь тем, что он устал, и дают себя знать последствия тяжелой нервной болезни.
  
   В годовщину смерти Эллы, Глеб приехал на кладбище, положил на могилу белые цветы и прикоснулся к могильному камню.
   - Простишь ли ты меня?
   Сердце защемило, наверное, она не простит, он не должен жениться, он должен быть один, в память о ней, ведь она и погибла из-за него. Глеб долго стоял, опустив плечи, минута бежала за минутой, а он всё вспоминал, не в силах остановиться. Расцарапав мёрзлую землю, Глеб прикопал кольцо, надо будет летом зарыть его поглубже.
   - Ну вот, малышка, твоё колечко снова с тобой, теперь у тебя твоё и моё.
   Он прижался лбом к холодному камню, слёзы опять жгли глаза, он один, один во всё виноват.
   - Пять лет прошло, как тебя нет. Пять лет, малышка, я без тебя. Как ты там?
   Кем они были бы сейчас, останься она жива? Жили бы счастливо? Наверняка. Не было бы этого кошмара с наркотиками, он бы не изуродовал Соню, и Диана жила бы с любимым мужем. Как только они поженились с Эллой, он бы купил квартиру, хоть небольшую, но свою, потом заработал на другую. И тогда бы он не видел мать в таком виде, не стаскивал с неё любовников, не принимал роды. А теперь её подрагивающий живот и мёртвый плод навсегда у него перед глазами, и он не позволит своей жене рожать детей, хотя с Эллой был готов на это.
   Февральский снегопад давно запорошил ему голову, но он даже не делал попытки отряхнуться, сжавшись в комок, прислонившись к могильному камню он вспоминал и вспоминал: их первую встречу в баре, их первые случайные свидания в машине, первый поцелуй, их первый раз, когда она отдалась ему в отеле, их прекрасное совместное лето, поездку в Париж, её зелёные глаза, её нежность, любовь. Картины мелькали перед ним, как слайды... Они ни дня не могли провести друг без друга, а если проводили ночь вместе, то так крепко обнимались, что затекали мышцы, и он так часто видел жемчужинки слёз в её глазах, она плакала от счастья, от того, что её первая любовь была такой сильной, взаимной, невероятной. А в итоге он убил её, хоть и не своими руками. Как жить с этим? Как он посмел сделать предложение другой, как он посмел думать, что ещё может быть счастлив, когда она там, в могиле? Нет больше её глаз, губ, тела, она истлела, растворилась, ушла в землю... И смерть была такой мучительной, малышка сопротивлялась, звала его, зная, что он уехал, надеялась, что он вернётся и спасёт, как уже спас однажды, но он не помог ей. Глеб сильнее обнял камень, прося прощения, но не было ему прощения. Зачем он завязался с Иркой? Она даже не нравилась ему никогда, прилипла к нему в компании, и он сделал ей одолжение. По пьянке у кого-то в ванной лишил её невинности, нёс какую-то чушь, она поверила, а ему это всё быстро надоело. "Глееееб" бегала она за ним, на коленях стояла, плакала, умоляла, а он пинал её (хоть и не физически), открыто при ней флиртовал с другими, изменял, издевался, использовал её, когда ему хотелось, когда не находил кого-то получше. Он сам разбудил в ней зверя, лучше бы она убила его, а малышка осталась бы жива, конечно, ей было бы непросто, но в конце концов, она бы оправилась после его смерти и стала бы жить дальше.
   - Кто ты? - вдруг услышал он сзади себя голос.
   Он резко обернулся, на него удивленно смотрела какая-то пожилая женщина.
   - Мне кажется перед мной Глеб, но он давно погиб, так же, как и моя девочка.
   Да, перед ним стояла мама Эллы, только очень постаревшая.
   - Здравствуйте, Наталья Сергеевна, - вскинул он голову, - я, действительно, Глеб, и я не погиб.
   С минуту женщина пристально смотрела на него, а потом заплакала и опустилась рядом.
   - Как же? - спросила она
   - Это долгая история, и я не хочу в неё снова погружаться.
   Все эти годы Глеб винил её в смерти своей Эллочки, она была против их союза, она не дала ему в тот вечер проводить её. А, в итоге, она тут не причём, малышку покалечили из-за него, и не тогда бы, так в другой раз. А мать до сих пор винит себя, как сказать ей, как снять с её души этот груз? Глеб нервно прикурил.
   - Сегодня день памяти Эллочки, ты всё ещё любишь мою девочку?
   - Я всегда буду её любить.
   - Прости меня, - прошептала она, - я так мучаюсь эти годы, я так была не права, насчёт тебя.
   - Не надо, не мучайтесь, это ведь ничего не изменит, это мне нужно было прийти к вам, попросить её руки, объяснить, а я скинул всё на неё. Её гибель - полностью моя вина, и мне горько, что я жив и ещё что-то планирую в этой жизни. И ваше горе - горе матери, потерявшей единственного ребёнка, ни идёт ни в какое сравнение с моей печалью.
   - Да, ты ещё очень молод и можешь жить дальше, найти своё счастье, я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. А я осталась совсем одна. Если бы Эллы не стало лет на десять раньше, я бы родила ещё ребёнка.
   - Мне жаль, что я не могу вам ничем помочь.
   - Ты не злишься на меня?
   - Это вы должны злиться на меня, поверьте мне, во всём виноват только я, - сказал Глеб, вставая и отряхиваясь.
   - Но почему? - схватила она его за руку.
   - Потому что я - сволочь.
   Глеб высвободил свою руку и не прощаясь пошёл к машине.
   Он медленно ехал до дома... нет, он не смог признаться матери Эллы про вновь открывшиеся обстоятельства, не в силах он смотреть на полные ужаса и отвращения глаза, если бы ещё можно было бы как-то наказать Ирину. Но юридически не подкопаться, а убить её и самому сесть в тюрьму не хочется, она была бы только рада, если бы он сгнил за решёткой, не доставит он ей такую радость. Нельзя всю жизнь мучиться, надо попытаться всё забыть, Элла останется самым драгоценным воспоминанием, но только воспоминанием, её уже ничто не вернёт. Нельзя любить мёртвых, как живых, дома его ждёт Диана, и он должен быть благодарен за то, что она с ним, и хочет выйти за него замуж. Сейчас он приедет, обнимет её и за всё поблагодарит.
  
   Диана гордо вскинула голову, и решила отбивать все атаки своих родственников и друзей, твердивших, что с Глебом она не будет счастлива, что он ей не пара, а всего лишь иллюзия её погибшего супруга. Особенно старалась её мать.
   - Но, Дианочка, ведь твой Даниил погиб! Как можешь ты так быстро выйти замуж, да ещё и за того, кто себя выдавал за Даниила! - постоянно твердила она ей.
   А когда Диана объявила родителям своё решение, отец сгорбился, а мать кричала в нервном исступлении:
   - Не бывать этому! Никогда! Чтоб моя дочь связала себя с сыном шлюхи, который пытался покончить жизнь самоубийством, и к тому же выдавал себя за другого!
   - Во-первых, Глеб ни за кого себя не выдавал, и во всём были виноваты только мы сами. А во-вторых, я люблю Глеба, - пыталась оправдаться Диана.
   - Но как же Даниил, ведь он был любовью всей твоей жизни! Юля, выкини эту гадость, - и Ольга Викторовна вырвала изо рта Юльки сигарету. Юлька невозмутимо отошла и прикурила вторую.
   - Даниил умер, а я жива, мама. Я хочу быть счастлива.
   - Счастлива? С кем? С ним? Я не видела этого товарища, ибо он не соизволил нам представиться, но мне Марина, твоя бывшая свекровь, рассказывала про него. Мамаша у него проститутка, порноактриса, нагулявшая его. Сам он жёсткий, с тяжёлым характером. Ты с ума сошла? Если уж тебе так нужен мужик, то у моей подруги есть сын, Димочка, прекрасный молодой человек, программист, образованный, обеспеченный, родители - чудные люди!
   - Мама, я очень люблю Глеба.
   - Помнится мне, когда он вышел из больницы, ты в ужасе сбежала от него.
   - Тогда была другая ситуация.
   - Ситуация та же самая. Ты мне тогда сама говорила, что Даниил изменился, что тебе он такой не нравится. Он полная противоположность Даниила, они похожи только внешне, и ты на этом обманулась. Тебе кажется, что рядом с тобой Даниил, а рядом с тобой Глеб, и он совсем другой.
   - Я за ним, как за каменной стеной. Наверное, я выросла, и полюбила сильных мужчин.
   - Даниила не вернёшь, и в его смерти виноват твой Глеб, помни об этом. Он - самоубийца, и тебя убьёт, затянет в свою муть и грязь. Дурочка ты, Диана. Вы не уживётесь никогда. Я всегда считала тебя разумной женщиной, а ты оказывается тряпка, об которую Глеб вытрет ноги. Ты, конечно, сейчас скажешь, что у него квартира, дом, машина, бизнес, только что тебе от этого? Будешь полностью зависеть от него, не такой он дурак, чтобы на тебя что-то оформить. Диана, не смей выходить за него замуж! Не смей!
   - Боюсь, что всё уже решено, мама.
   - Толя. Юля, ну вы то хоть скажите ей. Она же себя погубит.
  
   - Глеб, привет, это Юля. Диана сказала, что ты дома, а она скоро подъедет, могу я заехать, подождать её? - позвонила на следующий день Юлька.
   - Конечно, заезжай, - ответил Глеб.
   Минут через пять он услышал визг тормозов, означающий, что Юлька припарковала свою несчастную машину. А вскоре появилась и она сама с неизменной сигаретой во рту.
   - Привет, я там снесла кому-то боковое зеркало, - заявила Юля с порога.
   - Надеюсь не чёрному BMW?
   - Нет, синему Хёндаю.
   - Тогда всё нормально. Проходи.
   Юлька была совершенно не похожа на Диану. Зеленоглазая блондинка, вечно одетая в джинсы и свободные кофты, мужского стиля, скрывающие большой бюст, небрежно причёсанная, вечно курящая, она всё равно была привлекательна. Непосредственная, невозмутимая, немного неряшливая. И Диана, которая тратила столько времени и денег на свою внешность, приходила в ужас от обкусанных ногтей своей сестры и одних тех же стоптанных кроссовок.
   - Вообще то мне, собственно, нужен ты, - заявила она с порога.
   - Я польщён.
   Юлька без разрешения подошла к кофемашине и начала нажимать все кнопки подряд.
   - Чёрт, как включается эта штука?
   - Не мешало для начала загрузить туда кофе.
   - Ладно, делай сам. Мне чёрного, крепкого, без всякого молока и прочих нежностей.
   - Я тебя понял. Присядь, успокойся, ты вся на нервах. Что случилось, детка?
   - Наша мать рвёт и мечет.
   - Я так потрясен, меня же это так волнует, - улыбнулся Глеб и поставил перед Юлькой чашку с кофе.
   - А что тебя вообще волнует?
   - Рост инфляции и отсутствие мира во всём мире. Это очень волнительно.
   - Ты, ты..., - вскочила Юлька.
   - Спокойно, детка, кофе будоражит нервы, может всё-таки стоит добавить молока?
   - Не боишься, что сейчас этот кофе я тебе в лицо выплесну?
   - Ну, если ты только за этим приехала. Хотя вроде сказала "поговорить", а не кофе мне в морду плескать. Сказала, бы, что за вторым, как знать, может я и дверь бы не открыл. Так что ты хотела? Если по вопросам нервозов моей будущей тёщи, то это не ко мне, это к психиатру.
   - Зачем тебе жениться на Диане? Коверкать ей жизнь.
   - Это её жизнь, её решение, её желание.
   - Ты совсем не Дэн, он был таким жизнерадостным, его глаза горели огнём, у него была лучезарная улыбка, он обожал Диану.
   - Что я слышу? По-моему, младшая сестрёнка была влюблена в мужа своей сестры.
   Юля с удивлением уставилась на Глеба. Откуда он знает? Чёрная бровь изогнулась в усмешке. Как он смеет издеваться над ней? Жёсткий, холодный, насмешливый.
   Юлька вскочила и набросилась на Глеба, но в мгновении ока, она оказалась крепко прижатой к нему спиной, а её руки зажаты его руками. Вырваться не было никакой возможности.
   - Спокойно, сестрёнка, твою тайну я никому не раскрою, - прошептал он ей на ухо.
   - Пусти.
   Его объятия, как тиски сжали её. И самое ужасное, что она почувствовала, что попадает под обаяние хриплого голоса, необыкновенного запаха парфюма и крепких рук.
   - Да, я любила его, и всё мечтала, что он оставит Диану и придёт ко мне, но он любил её, я для него всегда была младшей сестрёнкой. Диана всё знала, но считала это просто комплексом младшего ребёнка, но на всякий случай старалась держать его подальше от меня, хотя это было ни к чему, он и так был только у её ног.
   Глеб развернул Юлю, лицом к себе:
   - А теперь успокойся, и скажи, о чём тебе надо было поговорить.
   - Спасибо, что не стал говорить банальностей, которые я всё время слышу. Мол, ты красивая, ты обязательно встретишь своего мужчину.
   - Просто я считаю, что в твоём нежном возрасте, можно немного погулять, поднабраться опыта, а не искать себе спутника жизни. Или у это вас семейное, сразу после школы замуж выходить?
   Юлька снова задохнулась от злости.
   - Ты отвратительный, - прошипела она. - Мама то права, что ты задушишь Диану. Чего ты к ней пристал? Тебе баб мало? С такой внешностью и деньгами, как у тебя, с этим явно не должно быть проблем.
   -У меня их и нет. Но я женюсь на твоей сестре. И ничего вы тут не поделаете, ни ты, ни мамаша ваша. Если она тебя подослала, как гонца, то передай ей, что со своей задачей ты не справилась. Если это всё, что ты хотела мне сказать, то я заканчиваю аудиенцию, у меня дел по горло.
   - Сволочь ты. Я всё скажу Диане.
   - Обязательно, она сейчас приедет.
  

Глава 35. Петля на шею

   Поначалу Диана очень расстроилась, что Глеб наотрез отказался от всех свадебных церемоний. Никакой торжественной регистрации, лимузинов, цветов, нарядов. Роспись в обычном ЗАГСе и ужин в небольшой дружеской компании, это всё, на что он дал своё согласие. Любое упоминание о свадьбе вводило его состояние нервного раздражения, и Диана решила сделать всё так, как он хочет.
  
   В канун росписи, Дана уехала ночевать к подруге, и Глеб остался один в опустевшей притихшей квартире. Ну вот он и жениться на девушке совсем не похожей на ту, другую... Глеб, хватит грустить, она такая чудесная, ты ведь сам этого хотел и почти уговорил себя.
   Глеб улыбнулся, включил музыку, налил себе терпкого красного вина.
   - Прощай, холостяцкая жизнь, - тихо сказал он и осушил бокал.
   Глеб прислонился головой к тяжёлой бархатной портьере, в руке он снова держал полный бокал. Подумать только он, станет семейным человеком! Неужели, у него больше никогда, кроме Дианы, никого не будет? Как странно! Ради Эллы он был готов на это, а вот ради Дианы... Зазвонил, требуя ответа, телефон, но Глеб не обратил на него внимание, затем заиграл мобильник, но и он замолчал, не получив ответа. Через несколько минут звонок повторился, сработал автоответчик, телефон заговорил голосом Даны:
   - Привет, я знаю, что ты дома. Я бы очень хотела услышать твой голос, но, зная твой характер, я прекрасно понимаю, что чтобы не случилось ты сейчас ни за что не возьмёшь трубку. Я очень волнуюсь, и не могу уснуть, моя семья весь день капала мне на мозги, что ты мне не пара. Как она может так говорить, совсем не зная тебя? Глеб, я очень тебя люблю, и очень хочу, чтобы ты мне сейчас сказал: "не волнуйся, всё будет хорошо", но ты не скажешь. Я так боюсь, что ты завтра не приедешь, - Дана всхлипнула, - пожалуйста, не обманывай меня, приезжай, я сделаю всё, чтобы ты был со мной счастлив. Слышишь, Глеб? Я люблю тебя, и спокойной ночи.
   Глеб пригубил вино, и вышел на балкон гостиной. Его охватил промозглый весенний холод, и Глеб накинул на себя плед, лежащий в кресле на балконе. Тихо лилась музыка, дымила сигарета, с крыши иногда срывались капли, одурманивающее вино было сказочно прекрасным, он не заснёт сегодня, он будет вспоминать и вспоминать.
   - Янка, - набрал он номер своей лучшей подруги, - скажи, я правильно делаю?
   - Честно? Она тебе подходит, она будет прогибаться под тебя, другая с тобой не уживётся.
   - Но я не люблю её.
   - Зато она искренне любит тебя, а тебя любить непросто. Глеб, взаимная любовь, какая у тебя была с Эллой - случай редкий. Во всяком случае, у таких людей, как мы с тобой. Мы с тобой циники, себялюбцы, видим все недостатки, читаем по глазам, нам вообще тяжело влюбиться, но и нас полюбить нелегко. Мы ведь никогда не пойдём ни на какие уступки, и всегда будем всё делать по-своему, с этим мало кто может смириться. А Диана смирилась. Женись на ней, Глеб.
   - А ты? Ты хочешь когда-нибудь выйти замуж?
   - А мне по контракту замуж выходить нельзя.
   - Чёртова твоя профессия.
   - И кстати о профессии, я завтра приеду поддержать тебя, а если ты всё отменишь то, чёрт тебя бери, зачем я приехала к тебе и перенесла гастроли? Может быть я даже спою тебе завтра.
   - Вот это не надо, лучше напьёмся.
   Глеб улыбнулся и откинул телефон на кресло.
   Когда-то, так бесконечно давно, он стоял на балконе, дождь бил ему в лицо, а он не замечал его, он мечтал об Элле, мечтал обнять её, поцеловать, прижать к себе и никогда не отпускать.
   - Видишь ли ты меня? - прошептал Глеб.
   И замер, как будто ожидал чуда, как будто она могла сейчас здесь появиться или хотя бы ответить ему. Но её не было, и никогда больше не будет.
   Надо жить, Глеб, надо взять себя в руки. Надо стать прежним, отпустить Эллу и впустить в сердце Диану. Отдать ей всего себя, думать о ней, любить её, она этого заслуживает.
   Глеб сел в кресло, закинув ноги на перила балкона. Голова откинулась назад. Он смотрел в мартовскую ночную темноту и всё думал и думал... Пока небо не начало бледнеть, и на горизонте не зажглась красная полоска рассвета. Яркое весеннее утро вступало в свои права, прогоняя чудесную ночь, зачирикали птицы, приветствуя новую жизнь. Надо было вставать, принять душ, выпить кофе, одеться, но у Глеба не было сил. Он был пьян, пьян от дум, усталости и несчетного количества вина. "Вставай, вставай", - твердил мозг, но ноги отказывались повиноваться. Устав с собой бороться, Глеб закрыл глаза.
   Проснулся он от того, что кто-то звонил и бешено колотил во входную дверь. Глеб медленно встал и направился к двери.
   - Глеб, твою мать! - заорал Влад. - Ты ещё не одет? Через двадцать минут нам выезжать за Дианой! У тебя регистрация скоро!
   Глеб поднял голову.
   - Что с тобой? - удивился Влад. - Да ты пьян! Брат, ты чего? А ну марш в душ, а я заварю тебе кофе.
   - Не хочу.
   - У нас нет времени обсуждать твои проблемы. Ты сегодня женишься.
   - Не хочу, - упрямо твердил Глеб.
   Влад взял его за плечи.
   - Ты что не понимаешь, что Диана - единственная девушка, которая нужна тебе? Не будь скотиной! Зачем тогда было предлагать ей расписаться, если тебе это не надо? Слово держи своё!
   Влад затряс его с такой силой, что Глеб сразу проснулся. Он убрал волосы с лица и сказал:
   - Иди, сделай мне кофе, только покрепче. Сейчас поедем.
   - Чего в джинсах поедешь что ли?
   - Я надел белую рубашку, и чёрную куртку. Считай официальный вид. И вообще Диане нужен я, а не костюм с галстуком.
   - Тогда хотя бы побрейся, Глеб, ты в кабак одеваешься лучше.
   - Плевать. Поехали.
   - Паспорт хоть взял?
   - Поищи его там, где-то в тумбочке валяется в моей комнате.
   Влад проматерился, но нашёл паспорт и взял ключи от автомобиля.
   - Я сяду за руль, - сказал он.
   - Ага, ща, я сам поведу, - ответил Глеб и грубо вырвал ключи из рук.
   Когда Глеб чуть помятый, с запахом алкоголя, с опозданием, но всё-таки приехал за ней, Диана всё равно была счастлива. Она простила ему и внешний вид, и алкоголь, и отсутствие цветов.
   В ЗАГСе были только Влад и Алла, а друзья ждали в ресторане, Глеб никого не хотел видеть в момент регистрации. Он бы с удовольствием отказался и от ужина, но умоляющие глаза Дианы просили хотя бы об этом, естественно без тамады и криков "горько!". Глеб кивнул в знак согласия, но внутри была какая-то странная пустота и безразличие. Лица друзей смешались в одну массу, и среди них он различал только счастливую улыбку Дианы и несчастные глаза Сони.
   Бессонная ночь и выпитое вино творили с ним страшные вещи: то он глох от шума, то, казалось, что вокруг стоит гробовая тишина; а то он видел умершую мать, а вместо Дианы Эллу. Не раз он выходил из ресторана на улицу, чтобы освежиться, но полупьяные друзья тащили его обратно, и он возвращался в этот весёлый ад, который сам себе устроил...
  
  
  
  
  
  
  

  

Часть 5. ОСКОЛКИ

Глава 36. Перелом

  
   Семейная жизнь с Глебом оказалась совсем не такой, какой Диана себе представляла. Она была воспитана, да и имела опыт классического понимания брака. Первое время она бежала с работы, чтобы успеть приготовить ужин, но чаще оставалась одна за накрытым столом. Глеб очень часто отсутствовал дома вечером и даже забывал предупреждать её об этом. А когда приезжал, и она предлагала ему сесть за стол, он пожимал плечами и говорил, что перекусил с Владом в кабаке, а то и вообще предпочитал спортивное питание, домашняя кухня его не интересовала. Сначала это очень обижало Диану, но в конце концов, она привыкла, и уже не бежала домой после работы. Глеб часто перечислял ей деньги на карту, и она предпочла, чем стоять у плиты, заняться собой, и быстро поняла, что ухоженная женщина вызывает у Глеба большего восторга, чем женщина у домашнего очага.
   Глеб, привыкший жить один, не имел представления о семейной жизни. Он не привык отчитываться, не привык иметь обязанности. Он работает, ночует дома, жена при деньгах, что ещё от него нужно? Он купил Диане новую машину, не ограничивает её ни в чём, она может даже не работать, но её решение продолжить работать, он тоже поддержал. Ему было всё равно. Когда Диана робко предложила закончить предохраняться, чтобы попробовать забеременеть, он вспылил, и в резких выражениях сказал, что детей он не хочет. Проявив заботу о его здоровье, Диана предложила ему бросить курить, но Глеб, демонстративно закурив сигарету, в таких жёстких выражениях высказал своё мнение по этому поводу, что Диана долго не могла забыть его слова. Глеб наотрез отказался от посещения новоприобретённых родственников, и к ним тоже запретил кого-либо приглашать, во всяком случае, когда он дома. С друзьями Дианы он тоже отказался знакомится "я не выставочный конь, нечего на меня смотреть, хочешь забронируй где-нибудь столик, я вам всё оплачу, только меня не трогай". Он не замечал, что отсутствие своего внимания, он пытается окупить деньгами, также, как и его мать когда-то.
   Для Дианы это были странные отношения, но её любовь находила всему оправдание. Откуда ему знать о семейной жизни, если у него и семьи никогда не было? И они продолжали жить, как и раньше, когда были просто соседями, только, в отличие от прежнего, спали вместе. На время двухнедельного отпуска, летом, Диана робко предложила съездить на Сардинию, и Глеб равнодушно согласился, и как обычно, полностью организацию поездки возложил на неё.
  
   На Сардинии с первых дней пошло всё не так. Диана, давно работала в туристической сфере, и прекрасно знала с какой стороны организовать отдых. Она забронировала небольшую, но комфортабельную виллу, арендовала кабриолет, продумала всё до мелочей, и в голове у неё рисовалась картинка идеального отдыха с любимым человеком.
   Но она никак не могла подумать, что любимый человек поведёт себе вовсе не так, как представлялось. Глеб не произносил хвалебные речи прекрасному месту отдыха, принял всё, как должное, был занят телефонными разговорами по работе и чаще смотрел в ноутбук, чем на неё.
   - У тебя же отпуск, - напоминала Диана.
   - У меня не может быть отпуска, если я не буду контролировать процесс, то что-нибудь свернёт не в ту сторону.
   Диану начинало это злить. У бассейна одна, на пляже одна, за обедом тоже чаще всего одна. В городе это одиночество при живом муже не так чувствовалось, там была работа, подруги... Она то себе навоображала поцелуи в солёных брызгах, прогулки, путешествия на острове на автомобиле, жаркие ночи. Впервые она поехала на отдых, не думая об экономии. На глазах выступали злые слёзы, когда она лежала одна на пляже и представляла, как интересно они могли бы провести вместе время. И естественно, приходя, на виллу, видя, что он сидит у панорамного окна с ноутбуком и лёгким коктейлем, её раздражение выливалось ему на голову.
   - Дана, что с тобой? - искренне удивлялся Глеб, оторвавшись от компьютера.
   Он никак не понимал, чего она злится. Он здесь, с ней рядом, у неё всё есть для комфортного отдыха. Ну не может он 24 часа валятся на пляже, у него тендер...
   - Я хотела отдыхать с тобой. А ты за эти дни только два раза сходил со мной на пляж и один раз в ресторан!
   - Я здесь, с тобой, в чем проблема? Сходи одна, у тебя денег нет? Возьми мою карту. На машину мы тебе сделали международные права, можешь покататься, посетить магазины, купи себе всё, что хочешь.
   - Внимание собственного мужа я себе купить не могу, к сожалению.
   - Извини, у меня сейчас очень трудный период на работе. Ты же хочешь и в дальнейшем ездить на отдых и позволять себе женские слабости? На твою зарплату, дорогая, мы не протянем никак.
   К концу отпуска, Диана устала от этого отдыха так, как не уставала за год на работе. Ничего не получилось. Один, два часа в день, что он ей выделял, были наполнены раздражением и упрёками с её стороны. Лучше бы она поехала с сестрой или подругой... в следующий раз так и сделает, пусть остается в городе и работает, а она будет тратить его деньги.
   Диана стояла на веранде, облокотившись на балюстраду, смотрела на море и пила шампанское. Глеб сидел рядом, но был снова погружен с свой проклятый ноутбук. Диана со злостью швырнула бокал и тот разлетелся, ударившись о каменный пол.
   - Что случилось? - спокойно спросил Глеб.
   - А ничего, почти две недели прошло, а не случилось ровно ничего!
   - Хорошо выглядишь, загорела.
   Смотря в непроницаемое лицо, наполовину закрытое дымчатыми очками, Диане хотелось вцепиться в него, хоть немного вывести из себя, оторвать от работы.
   - Я хочу, чтобы ты проводил больше времени со мной. Чтобы ты сейчас стоял рядом со мной и любовался закатом, а перед этим этот день провели на пляже, а потом сходили бы поужинать или потанцевать, а потом всю ночь заниматься любовью.
   - Ты права, я закопался в делах. Давай я сегодня закончу, а завтра, мы проведем день, так, как ты описала.
   - Я не хочу один день! Я так хотела каждый день этого двухнедельного отпуска.
   - Милая, я тебе кажется, объяснял, я не могу себе этого позволить.
   - С другими мог?
   - Когда ни хрена не делал, то мог.
   - Как меня бесит твоё равнодушное выражение, как меня изводит твоё нежелание сообщать, где ты, когда придёшь, когда ты не походишь к телефонам, просто потому что тебе не хочется отвечать!!! Я не могу больше, я к такому не привыкла.
   - Придется привыкать, я не Дэн.
   - Да как ты можешь? Зачем ты издеваешься надо мной? Тебе это доставляет удовольствие?
   - Я над тобой не издеваюсь, дорогая моя. Ты сама себя изводишь.
   Дана с кулаками набросилась на него. Глеб ловко увернулся, залпом допил коктейль, а затем перемахнул через перила веранды, чтоб не тратить время на ступеньки, и сел в автомобиль.
   - Глеб, прости меня, не уходи! - послышалось ему вслед.
   Да пошла она к чёрту! Зачем ему всё это надо было? Хотел спокойствия и уюта? Получи! Глеб вдавил педаль газа до конца и помчался по шоссе к ближайшему курортному городку.
  
   На одной из центральных улиц, Глеб резко припарковался. Всё, наигрался в семейную жизнь. Жаркий южный вечер был в самом разгаре. Огни, музыка, звон посуды из ресторанов и кафе, толпы полуобнажённых, загорелых красоток, стреляющих огромными глазами, мелькание ног, рук, стройных животиков, полуприкрытых грудей, распущенных волос. Все были такими весёлыми и беззаботными, что напряжённым оставаться было просто невозможным, и он отключил мобильный, окончательно освободив себя от проблем.
   Глеб сидел в баре, попивая мартини и угощая какую-то незнакомку. Итальянка довольно плохо изъяснялась по-английски, и он, сначала пытаясь её понять, а сейчас, даже не слушая её, смотрел на освещённую улицу, на нарядную толпу. И вдруг одно мелькнувшее лицо показалось ему знакомым. Почему-то девушка в белом, почти прозрачном платье обратила на себя его внимание. Извинившись, он вышел из бара.
   Он долго искал её в толпе, даже не помня, где он её видел, даже не зная, как к ней обратиться. Наконец, он догнал её, она шла одна медленным шагом, слегка покачивая бёдрами, и явно искала кого-нибудь с кем можно повеселиться. Глеб обогнал её, чтобы, повернувшись пойти ей навстречу, и ещё раз взглянуть в её лицо, а может и она сама узнает его. Глеб пошёл к ней навстречу, чтобы столкнуться лицом к лицу. Синие глаза девушки пристально рассматривали его.
   - Глеб, не может быть, - наконец, выдохнула она.
   - Карина?! Иди сюда детка! - рассмеялся Глеб и раскрыл объятия.
   Карина вскрикнула от радости, и запрыгнула на него, обняв сильными ногами. Они целовались, не обращая внимания на толчки и недовольные возгласы толпы, которой они явно мешали, поскольку стояли посреди дороги.
   - Как же? - со слезами на глазах спросила Карина.
   - Пойдём, отойдём, а то нас уже затолкали.
   Карина вцепилась в его руку, как будто он мог растаять.
   - Пойдём в бар, нам надо выпить, - предложил Глеб.
   Забыто всё, семейная жизнь, Диана, прошедшие годы. Вспомнилось черноморское побережье, сумасшедшие ночи. Принесли холодное "мартини", они выпили по бокалу, и бешеное сердцебиение начало приходить в норму.
   - Боже мой, Глеб, я как в бреду! Я никогда не думала, что мы снова встретимся. Ты возмужал, изменился.
   - А ты всё такая же красавица. Как ты здесь? С кем?
   - С ребёнком, она сейчас спит в гостинице. А у мужа по-прежнему нет времени отдыхать со мной. Живу теперь в Москве. А ты? Всё там же?
   - Да, у меня всё по-прежнему.
   - Да, да и кольцо на пальце.
   Глеб пожал плечами, снял кольцо и убрал в карман.
   - И всё же ты женился, помню, ты по кому-то страдал тогда. Это она?
   - Нет. Я что похож на человека, отличающегося постоянством?
   - Ты вообще ни на кого не похож. Я постоянно куда-то езжу, знакомлюсь, завожу романы. Но тот отдых с тобой, не идёт ни в какое сравнение с последующими моими путешествиями. Я их сразу забываю, я даже забываю имена тех, с кем встречалась. А ты... ты так запал мне в душу. Я всё время перебирала в памяти все мелочи, все детали. Вспоминала о чём мы говорили, что делали. Сколько же раз я жалела, что по глупости не дала тебе свой телефон, адрес и не взяла твой. Думала, какая дура! "Курортный роман не может иметь продолжения", - передразнила Карина сама себя, - молодая идиотка! Глеб, а ты вспоминал меня?
   - Конечно, помнил, детка, - улыбнулся Глеб и взял её руку. - Если бы я тебя не помнил, разве бы я узнал тебя?
   - Ах, как ты играл тогда мне на гитаре! Ты всё ещё играешь?
   - Гораздо реже. Как-то слишком мало времени стало.
   Глаза Карины светились от счастья, улыбка не сходила с лица Глеба. Мартини осушалось бокал за бокалом. Ночь неслась вперед, улицы пустели, а они всё сидели в баре и не могли наговориться. Под утро, взявшись за руки, они спустились на пляж, занимался рассвет.
   - Тебе, наверное, пора к жене? - грустно спросила Карина. - Почему ты её бросил в этот вечер одну?
   Глеб взял её за плечи и повернул к себе. На загорелом лице серые глаза казались выцветшими и немного усталыми.
   - Это долгая история, печальная и неинтересная.
   - Давай снимем номер, побудем еще немного вместе?
   - Не сегодня, Карина.
   - А завтра ты с ней помиришься, и мы больше не увидимся, - тихо сказала Карина, и из её глаз выкатилась слеза.
   Глеб нежно прикоснулся к её губам. Какие-то остатки совести заговорили в нём, нельзя так поступать с Дианой, она это не заслужила.
   - Пойдём, я провожу тебя до отеля. Если далеко, можем доехать, у меня машина.
   Карина грустно кивнула.
   - Далеко, я приехала на такси. Хотела развлечься, а только расстроилась.
   Он усадил её в машину, и довольно быстро домчал до отеля. За всю дорогу они не проронили не слова.
   - Телефон ты мне в этот раз оставишь? - спросил Глеб.
   - Глеб, пока ты не уехал я хочу кое в чём признаться. Если я сейчас не скажу, я уже не скажу никогда. Я увидела тебя сегодня, и поняла, что люблю. Я и тогда любила, страдала, но потом чувства притупились, развлекалась. появлялись любовники, дочь родилась. А теперь увидела тебя и всё заново.
   - Это просто воспоминания о хороших временах, ты меня совсем не знаешь, со мной хорошо проводить время, жить со мной невозможно. Жаль, конечно, то ты не оставила тогда свои координаты. Было время, когда я был так одинок, что не знал куда бежать, к кому бежать, и я тогда натворил кучу идиотских вещей. Я много думал тогда, кто меня мог вытащить из этого ада, и вспоминал тебя, такую нежную, такую понимающую. Но сейчас всё по-другому, более-менее всё сложилось, успокоилось.
   Карина бросилась к нему на шею, и жадно нашла его губы.
   - Обещай мне, что мы ещё встретимся, - шептала между поцелуями Карина, - и, если ты не захочешь меня, я тебя заставлю вспомнить, как тебе было хорошо со мной.
  
   Глеб вернулся домой, когда солнце уже щедро раздавало свои лучи. В гостиной на диване спала Диана. Бедняжка лежала в одежде и сжимала в руке мобильный телефон. Он нежно провёл ей по волосам, и она проснулась. Глаза у неё были красные, заплаканные.
   - Где ты был?
   - Катался на машине, потом сидел в баре и пил мартини.
   - Один?
   - Ну, ты же не пошла со мной.
   - Как будто ты меня звал.
   - Я тебе предложил компромисс, ты вспылила.
   Увидев, как у Дианы задрожали губы, Глеб наклонился и нежно поцеловал её. Так нежно он не целовал её уже целую вечность. Она обвила его шею руками, и стала отвечать на поцелуи.
   - Сегодня мы проведем день, так как ты хочешь. Я ж тебе обещал.
   Он целовал её, снимая с неё одежду, такая трогательная и так любит его. Отношения их до конца отпуска наладились, да и оставалось то всего четыре дня. Карину Глеб больше не видел, писать и звонить ей тоже не имело смысла. Однако он не ожидал, что столкнётся с ней в аэропорту. Оказывается, они улетали одним рейсом в Москву. Он с женой, и она с ребенком и няней... Конечно, пришлось делать вид, что они незнакомы, Карина высокая, эффектная, во вкусе Глеба, и у Дианы было бы много вопросов. Но в зале ожидания аэропорта скрыться было некуда, взгляд синих глаз преследовал его, и ему было неуютно.
   - Почему в аэропортах нет комнаты для курящих? - спросил Глеб.
   - Что ты нервничаешь?
   - Давай что ли в Дьютифри сходим? Время есть.
   Вернувшись, он опять попал в зону пристального внимания. И тут уже Диана заметила:
   - Девушка с ребёнком всё время строит тебе глазки. В чём дело?
   - А чего ты у меня спрашиваешь? Не я же строю глазки ей. И вообще я ничего не заметил.
   - Однако ты понял о ком я говорю, - сказала Диана и пристально на него посмотрела, - В чём дело, Глеб?
   - Не знаю, о чём ты. И не смотри на меня так, ты меня сейчас продырявишь.
   Хорошо хоть в самолёте у них места были не рядом, хотя бы здесь эта пытка прекратилась. Глеб включил музыку и закрыл глаза.
   Однако у туалета она поймала его и прижала к стене.
   - Карина, что ты делаешь?
   Она втолкнула его в тесную туалетную комнату и закрыла дверь.
   - Ты в своём уме?
   - Возможно мы никогда не увидимся с тобой, можно хотя бы попрощаться, как любовники?
   - Диана и так мне весь мозг вытащила по твоему поводу, обязательно надо было на меня пялиться? Я ж сказал, у меня есть твой телефон, я тебе позвоню
   - Ах, ты примерный семьянин, - Карина начала покрывать поцелуями его лицо.
   - Ты пьяная? - спросил он, почувствовав запах вина.
   - Да, да, пьяная влюбленная женщина.
   Карина поддернула кверху узкое платье, под ним ничего не было.
   - Твою мать, - сказал Глеб и резким движением повернул её к себе спиной.
   Карина прогнулась, как кошка, и закусила губы, чтобы не закричать. Такого острого ощущения, как в этой тесной кабинке, он не испытал никогда. Всё было очень быстро и почти бесшумно. Через несколько минут они почти вывалились из туалета, Карина на ходу одёргивала платье. Женщины, стоящие в очереди, покачали головой.
   - Ни стыда, ни совести, - сказал кто-то.
  
   - Почему так долго? - спросила Диана
   - Очередь была, - ответил он, отводя глаза, смотреть ей в лицо было выше его сил.
   - А чего дышишь тяжело?
   - Блин, укачало. Пусти меня к окошку, пожалуйста.
   Глеб надел очки накинул на голову капюшон, вставил в уши наушники и отвернулся к иллюминатору. Еще не дай бог кто-то из этой очереди пройдет мимо и что-нибудь скажет. Диана внимательно на него посмотрела, но за стёклами дымчатых очков ничего не увидела.
   А в аэропорту Москвы Карина уже не смотрела на него. Только один раз, когда Диана отвернулась, она послала ему поцелуй и скрылась в толпе.
  

Глава 37. Экстрималка

  
   Как только они вернулись, Глеб позвонил сиделке Вовки, чтобы узнать, как он там, не нужно ли ему что-нибудь. Сиделка крайне удивилась.
   - Глеб, я думала, что это вы его забрали, не сообщив мне. Вот уже несколько дней, как его нет.
   - Что значит, нет?
   Она реально дура или притворяется? Неужели он бы не сообщил ей о каких-то переменах?
   - У вас медовый месяц, уж я не стала вас беспокоить. Несколько дней никого в квартире нет, кровать не расправлена, продукты все на месте, а вот одежды нет, шкаф пустой.
   Глеб проматерился глупости сиделки и, бросив всё помчался к Володе. Кроме одежды не было ещё и документов, и ноутбука.
   - Чёрт! С кем он общался последнее время? Может, кто приходил к нему?
   - С кем-то общался. Он мне не говорил, сказал, что друзья. Я же не думала, что так произойдет, а ещё он попросил у меня все деньги, которые вы мне дали на его содержание, - всхлипнула сиделка.
   - А мне позвонить было нельзя, прежде чем отдавать ему деньги???
   Но сиделка только плакала и просила прощения.
   - Нельзя ему было жить одному.
   - Он сам так захотел, - ответил жёстко Глеб, - он совершеннолетний и имеет право сам выбирать свой путь.
   - Вы будете его искать? Пропадёт ведь.
   - Не думаю, что он пропадёт, последнее время он хорошо соображал, даже слишком, на мою голову.
   Счёт в банке, который Глеб открыл на имя брата, тоже был пуст. Ладно, пусть поживёт своим умом, подумает. Но кто же будет контролировать приём лекарств? Успокаивать во время приступов? Но что ему делать, он же ему не опекун, Володя хоть и с инвалидностью, но опекунство ему не положено. И Глеб решил подождать.
  
   Когда Глеб вернулся домой, Диана была встревожена. Оказывается, она позвонила сестре, чтоб та приехала за подарками, а у Юльки был какой-то странный голос, и мама сказала, что её нет уже несколько дней.
   - Развлекается девочка, - пожал плечами Глеб,- чего вы переживаете? Она вполне взрослая. На звонок она ответила, значит всё в порядке.
   - Мне тревожно.
   - Позвони ещё раз, спроси где она, давай съездим. Хотя я не стал бы мешать, вдруг она с парнем, а тут мы заявимся.
   Но Юля перестала выходить на связь, и Диана начала обзванивать её подружек. Наконец, у неё появилась зацепка, одна из девчонок сказала, что у Юльки в последние дни появился какой-то парень, сомнительной наружности, и он водил в её какой-то дворовый клуб, адрес ей неизвестен, может только примерно подсказать, на какой улице. Диана вцепилась в Глеба, с просьбой поехать туда прямо сейчас. Ему не очень-то улыбалось ехать в далёкий спальный район поздно вечером, но, когда Диана истерично собиралась поехать одна, он, конечно, уступил её просьбам. Клуб нашёлся быстро, вывески не было, но туда постоянно шли люди неформального типа. Вход Глебу и Диане перегородил верзила-охранник, требуя какую-то клубную карту.
   - Я не знал, что это - элитное заведение, и вход только по членским билетам. Ну, думаю, такой сойдет?
   Глеб сунул верзиле несколько купюр, и тот немедленно их пропустил. Клуб тесный, внутри пахло перегаром, куревом и травой, музыка билась в стены, по углам стояли игровые автоматы, а на сцене - дешёвый стриптиз.
   - Вот тебе и элитное заведение, - стараясь перекричать музыку, сказал Глеб Диане, - советую, никуда от меня не отходить.
   - Вот она! - крикнула Диана.
   Юлька сидела на диване, а её мял за грудь какой-то грязноватый панк. Она была то ли пьяна, то ли под действием препаратов. Расталкивая толпу, Диана пробралась к столику.
   - Юля! Юля!
   - Ой, сестра с мужем, - хихикнула Юля.
   Глеб видел, что у неё расширены зрачки, он то понимал, что это значит.
   - Давай покажем сестрёнке, чему ты научилась, - растягивая речь, сказал парень, и силой наклонил её голову к своим нечистым штанам, одной рукой держа её за шею, другой дёргая свою ширинку.
   - А ну, отпусти её, - встрял Глеб.
   - Ага, ща, я хочу получить удовольствие, и ещё недавно она сосала мне.
   Никого не стесняясь, панк стал массировать свой член.
   - Отойди, - кивнул Глеб Диане, и рывком отодвинув стол, вцепился мёртвой хваткой в кадык парня, панк выпучил глаза и захрипел.
   Глеб медленно за шею, начал приподнимать его, пока парень не начал синеть, тогда он отпустил его, и тот упал, держась за шею.
   - Эй, - толкнул Глеба его дружок, - ты чего творишь?
   - Тоже хочешь? Я - самбист, могу и за яйца поднять. Попробуем?
   - Понял, понял, не моё дело.
   - Забирай сестру, - кивнул Глеб Диане.
   - Юлечка, пойдём отсюда.
   Но Юля грузно повалилась на бок. Глеб вытащил изо рта сигарету, и загасив в стакане с пивом, взял Юлю на руки, и они пошли на выход.
   - Что с ней? - всхлипнула Диана.
   - Немножко наркотиков. Не переживай, приедем, вызовем ей доктора, есть один знакомый, прокапают и будет, как новенькая.
   Дома Глеб помог Диане раздеть Юльку и уложить в бывшей комнате Вовки. Затем приехал врач, взял анализы, поставил капельницу. С больной осталась медицинская сестра, чтобы проконтролировать лечение, и Глеб, наконец, смог уйти, лечь спать. Завтра нужно появится на работе, а Диана с медсестрой позаботятся о Юле.
  
   Через пару дней Юльке стало лучше, в услугах медсестры она больше не нуждалась, но надо было ещё полежать, и Диана оставила её пока у них. Не надо маме ничего знать. Диана ушла в магазин, когда Глебу на почту пришли результаты анализов. Прочитав и усмехнувшись, он пошёл в комнату больной.
   - Очнулась? Весело было? - Глеб с усмешкой смотрел на неё.
   - Отстань от меня, - простонала Юля.
   - Анализы пришли твои. Поздравляю с триппером. Хорошо начала половую жизнь.
   Юля с ужасом смотрела на него.
   - Не бойся, сестрёнка, антибиотики всё вылечат, жить будешь. Лучше поведай, чем тебя покорил рыцарь, бог наркотиков и триппера?
   - Я не хочу говорить об этом.
   - Насилие? - в голосе Глеба послышалась тревога.
   - Нет, я сама.
   - Красивая девчонка, могла найти кого и получше. Хочешь, познакомлю? Но для этого надо вылечить триппак.
   Юля запустила в Глеба подушкой, но он ловко увернулся.
  

Глава 38. Крах

   Последующие полгода прошли тихо и мирно. Глеб ушёл с головой в работу, Диана занималась своими делами. Была ли она счастлива? На этот вопрос ответить она сама себе бы не смогла. К друзьям, родственникам она всегда приходила с улыбкой, подарками, что у тех ни на минуту не закрадывались сомнения, что она вновь нашла свою любовь. Даже строгая мама не могла ничего плохого сказать... у дочери такая шикарная машина, она всегда дорого и со вкусом одета, но про своего супруга ничего не рассказывает. Ладно, может она и ошиблась насчет Глеба, если Диане комфортно, чего ей тогда вмешиваться?
   Но разве Диана могла сказать, что с мужем видеться редко и мало, он только ночует дома, и в основном, дойдя до кровати, валится без сил. У него нет выходных дней, чтобы посвятить их ей. Их общение сводится только к быстрым телефонным разговорам или безмолвно проходит в телефонных мессенджерах. Что за эти полгода они только пару раз выбрались куда-то вместе. Да, в эти два похода он был таким, как прежде, когда они не были женаты и вместе проводили время, но этого светлого мгновения было так мало. Он как будто был под стеклянным колпаком, который она не в силах пробить. Она может биться, кричать, сколько угодно, но он её не услышит. Был бы ребёнок, он бы утешил, развлёк её, занял бы всё пустое время... Но она только с болью смотрела на беременных женщин и счастливых молодых мамаш, вздыхала и замыкалась в себе. С Глебом поговорить по этому поводу еще раз боялась. Как же было пусто...
   А Глебу жилось комфортно, о том, чтобы лишний раз развлечь Диану, он и не думал. У неё есть подружки, возможности, вот пусть и развлекается. А он сильно увлечён работой, и в спортзал нужно сходить сбросить стресс, и с Владом в кабаке посидеть, обсудить вопросы в неформальной обстановке. Ведёт он себя примерно, накопленное раздражение на ней не срывает, ночует всегда дома, на телефонные звонки отвечает, с другими женщинами не встречается, ни в чём её не ограничивает, что ей ещё нужно? Да изменил он Диане, кому от этого хуже? Один раз, в каком-то нервном возбуждении, и теперь от этой чертовки остались только воспоминания. А Диана всё равно ничего не узнала, и с Кариной он больше не общался. И пока больше изменять ей не собирается, наоборот избегает этого. Например, старается как можно меньше появляться там, где может быть Маша. У них с Дианой взаимная неприязнь. И Диану понять можно, стоит Маше хоть немного выпить, начинает обнимать его, шептать на ухо всякие пошлости, лезет с поцелуями, приходится отстранятся. И по работе всё время сталкивается с женщинами, ловит их восхищенные взгляды, но они тешат самолюбие, не более того.
  
   Но однажды утром ему пришло сообщение и прочитав, лицо его изменилось. Карина написала, что на новогодние каникулы приезжает в Петербург, и что хочет с ним встретиться. Зачем? Она же получила то, что хотела.
   Весь день голова его была забита мыслями о Карине. Сегодняшняя жизнь его полностью устраивала. Слишком долго всё было неспокойно, чтобы он мог не дорожить теперешним моментом. Пусть к Диане он не испытывал сильные чувства, но, во всяком случае, она полностью устраивала его. Интрижка в самолёте осталась незамеченной, но не всегда бывает всё гладко. Вдруг Диана узнает... она не простит, это конец всему, и опять он останется один, будет приходить в пустой дом. Но воспоминание об этой чертовке вводили его в судорожное возбуждение, как она прогибалась, как кусала губы в кровь, чтоб не стонать, она вся огонь, и будет вся его, если только он захочет. Ладно, пусть сначала приедет, а там посмотрим, может и удастся встретиться с ней, но не больше одного раза, а потом он заблокирует её телефон, от греха подальше.
   И Карина приехала, и прислала ему сообщение из гостиницы. И, бросив все дела, он сорвался к ней. Она набросилась на него прямо с порога, и прямо там же повалила его. Играла музыка, звонил телефон, пенилась опрокинутая бутылка шампанского, - но они ничего не слышали, кроме безумных слов, которые они шептали друг другу...
   Глебу потом долго пришлось приводить себя в порядок, чтобы в должном виде предстать перед Дианой. Карина наблюдала за ним, валясь в постели:
   - Ты так ценишь свой брак?
   - Меня всё устраивает.
   - Видимо не всё, раз не задумываясь пришёл ко мне.
   - Пока, детка, - Глеб наклонился и поцеловал её в щёку.
   Но, конечно, одним свиданием, как он планировал изначально, всё не обошлось. Его тянуло к ней. Приезжал он к ней, преимущественно днём, чтобы не вызывать подозрений, и никому, даже Владу, не рассказывал об этих встречах. Диана привыкла, что он рано домой не приходит, по этому поводу он не волновался, был дома не позже, чем обычно. Карине он строго приказал не оставлять никаких следов на его теле, а запах смывал душем.
   Приближался её отъезд, дома ждала дочь, но Карина была влюблена, как кошка, уезжать не хотелось. Если бы он предложил ей остаться здесь, с ним, она не задумываясь бросила бы всё. Но он не предлагает, и наоборот, заметает все следы их свиданий, чтобы его драгоценная жена ничего не заподозрила. Карина со слезами на глазах умоляла провести с ней одну, последнюю ночь, но, чтобы это была только их ночь, от заката до рассвета...это будет их прощание. А потом она обещает, больше никогда его не побеспокоит, удалит его телефон, забудет его. Хорошо, он что-нибудь придумает. Пора заканчивать, иначе всё это может привести к катастрофе.
  
   Диана очень удивилась, увидев на пороге свою мать, в такой неурочный час. Да ещё и в таком виде: берет съехал на бок, шарф размотался и болтался в области колен. Кроме того, она раскраснелась и запыхалась от быстрого бега.
   - Мама, что случилось? - испугалась Диана.
   Мать, схватившись за сердце, шумно дышала. Диана быстро помогла ей снять пальто, и провела ею в гостиную на кресло.
   - Воды, - потребовала та, - с валерьянкой.
   Диана исполнила её просьбу.
   - Где Глеб? - спросила мать, выпив лекарство.
   - Он уехал в Москву на один день по делам. Что случилось?
   - Нет, милая, твой драгоценный здесь в Петербурге, более того, он в очень дорогой гостинице, и не один.
   - Что? - Диана побледнела.
   - Его видели там, и последние две недели он захаживает туда в один и тот же номер регулярно, а сегодня остался с ночевкой. Номер зарегистрирован на молодую женщину.
   - Что? - повторила Диана.
   Её глаза казались огромными на бледном лице. Мать была довольна произведенным эффектом. Наконец, Глеб слетит с пьедестала, на который его возвела её глупая дочь. Ольга Викторовна души не чаяла в Данииле, она обожала, боготворила его. Его потеря была для неё ударом, как будто она потерла собственного сына. Но Глеб... это ужасный человек, он жёсткий, надменный, холодный, и лицо у него как будто неживое, как будто высечено из камня. И вот такой страшный человек загипнотизировал её Диану. Конечно, он, не в пример Даниилу, богат и при этом не скуп, Диане он ни в чём не отказывает, она одета как кукла, у неё такая дорогая машина, но, боже мой, до чего у него ледяные глаза, а ведь они - зеркало души, и жёсткая линия рта. Ольга Викторовна считала, что Диана ей не всё рассказывает, возможно, он и руку на неё поднимает, какой ужас. Напрасны были слова и родителей Даниила о том, что они любят Глеба. Что можно ожидать от этой семьи, в которой отец спутался с какой-то малолетней шлюхой, от этой позорной связи родился Глеб, а несчастная глупышка Марина, мало того простила эту связь, ещё и Глеба приняла и полюбила? Ольга Викторовна до сих пор не могла понять, как она, мать, этого бесчувственного манекена могла принять за родного сына, за доброго и милого Данилку. Дура есть дура. У Дианы хоть есть оправдание: она ещё слишком молода и ветрена. Сколько бедное материнское сердце страдало, сколько она молилась, свечи Господу ставила, только чтобы у её бедного дитя глаза открылись на человека, с которым она связала свою судьбу! И Господь внял её молитвам. Измену Диана не простит, слишком она гордая. Какой Глеб, на её счастье, оказался идиот, будь он умнее встречался бы со своей шлюхой где-нибудь подальше от этого города, слишком много здесь знакомых, а у него слишком яркая внешность, чтобы не обращать на себя внимание. И, тем более, она, Ольга Викторовна, всем своим многочисленным подругам и друзьям жаловалась на своего нового зятя, заливая слезами свадебную фотографию и тыча пальцем на изображение красивого брюнета. Так что, если бы они что-то узнали, тут же бы ей доложили. Так и случилось, одна из знакомых работает в гостинице и сообщила ей о рандеву сладкой парочки. Неделю она собирала сведения, и даже как-то подкараулила в холле гостинице своего зятя, чтоб точно не ошибиться, и это был действительно он. Всё осталось позади, теперь её кровиночка разведётся с ним, а она, мать, уж постарается, чтобы Глеб как следует раскошелился, и отдал Диане, как минимум, половину своего состояния. Ольга Викторовна даже зажмурилась от удовольствия. Её дочь красива, богата, найдёт себе достойного мужа, и все будут счастливы. А этот Глеб пусть теперь издевается над кем-нибудь другим.
   - Мама, может, ты ошиблась? - спросила Дана.
   - Как же, ошибёшься здесь! Твоего Глеба ни с кем не перепутаешь.
   - Может, это была какая-нибудь деловая встреча?
   - Девочка моя, какая встреча? Две недели ходить в один и тот же номер к молодой женщине, а сегодня остаться там до утра? Мозги свои включи.
   - Я уверена, что он придёт и всё мне объяснит.
   - Не сомневаюсь, у всех мужиков фантазия богатая, обязательно, что-нибудь наплетёт. А моя знакомая рассказывала, что вино, ужин, всё в номер.
   - Ты следила за ним? Чтобы облить его грязью и меня растоптать? Выследила, и тут же принеслась доложить мне! Чем вынюхивать лучше бы отцу помогла, он после инсульта, а ты по гостиницам ради сплетен носишься! Да мне плевать! Я люблю его! И мы назло тебе не расстанемся! Он ни в чём не виноват! Ты всё придумала! Ты всегда его ненавидела. Я люблю его, слышишь? Люблю! - кричала плача Диана.
   - Ну, знаешь ли, - возмутилась мать, - это слишком. Обвинять меня во лжи! Я ухожу, забудь, что у тебя есть мать. И когда твой ненаглядный выгонит тебя, ради какой-нибудь шлюхи, без копейки денег, ты и не думай прибегать, задравши хвост, к матери!
   Ольга Викторовна выбежала на лестницу, громко хлопнув дверью. А Диана, рыдая, упала на диван. Она ревела и ревела, вспоминая любимые серые глаза... Была уже совсем глубокая ночь, когда она поднялась с дивана. Она подошла к бару, налила себе вина и залпом выпила его. Чёрт его дери, она заставит его всё ей рассказать, и пусть он только попробует ей солгать. Ещё никому не дозволялось её мучить. Диана нервно заходила по квартире, время от времени, подходя к бару и глотая вино. В порыве злости она набрала его мобильный, но тот, как всегда, был выключен.
   - Я ему покажу, как выключать телефон! Ненавижу тебя, ненавижу!
   А город засыпал... В окна застучал мелкий холодный дождь со снегом, и Диане казалось, что небо плачет вместе с ней. Она стояла у окна, горячей мокрой щекой прижавшись к холодному сухому стеклу, и слезы, как и дождь, текли по нему куда-то вниз... А он так и не пришел. Умом она понимала, что он не придёт, но сердце не мирилось с этим, оно учащало пульс, когда на лестничной клетке начинал шуметь лифт. Холод стекла пронзал мозг, а он не шел. Диане было страшно. Страшно от того, что всё так быстро разрушилось. Она тихо прошептала "Глеб, зачем ты так?" и опустилась на холодный пол. Она сидела, сжавшись на полу в холодной без него, темной и громадной квартире. Ее губы повторяли его имя, когда зазвонил телефон. Телефонный звонок почти оглушил Диану, он звенел как-то весело, как ей казалось, как-то неестественно громко.
   - Ну что? Успокоилась? Что-нибудь решила? - послышался из трубки голос её матери.
Диана ничего не ответила, она просто повесила трубку.
  
   - Хочешь, я останусь? - умоляюще посмотрела него Карина. - Только скажи, чтобы я никуда не уезжала, и я всё брошу и останусь. Одно твоё слово и...
   - Карина, мы всё решили, ты обещала всё забыть, - резко прервал её Глеб.
   - Легко сказать, а вот сделать.
   - Зачем тогда было обещать?
   - Я правильно поняла, что ты мне желаешь счастливого пути? - спросила Карина.
   Глеб кивнул и закурил сигарету.
   - Зачем всё рушить? У тебя семья, и у меня тоже.
   - Что ж, всё было слишком прекрасно, чтобы быть правдой.
   В её голосе зазвенели слёзы. Глеб слышал это, но не мог ничем ей помочь. Он не просил её приезжать и бередить свои раны. Он и так сделал ради неё слишком много, рискнув своей спокойной семейной жизнью. Он молча курил, смотря в потолок.
   - Почему ты молчишь? - спросила Карина.
   - Мы отлично провели время, а теперь мне пора уходить, а у тебя сегодня поезд, - пожал плечами Глеб.
   - Отлично сказано. Ты так со всеми расстаёшься?
   Глеб улыбнулся.
   - Да, я всегда сразу расставляю все точки над i.
   - Тебе, наверное, так много признаются в любви, что ты пропускаешь это мимо ушей, потому что устал слушать. Перепрыгнул и поскакал дальше?
   - Детка, какие претензии? Мы договорились, ты пообещала забыть меня, если я проведу с тобой ночь. Я свой пункт договора выполнил.
   - Договор... обещала... уходи...
   Карина уткнулась в подушку, стискивая зубы.
   Глеб сел в машину, сунул в зубы сигарету и заблокировал её номер телефона. Больше ты меня не потревожишь, дорогая.
  
   Когда заскрипел ключ в дверях, Диана собрала всю свою волю. Надо предстать перед ним в достойном виде. Он вошёл всё такой же красивый и улыбающийся, как ни в чём не бывало. Глеб попытался её поцеловать, но она отстранилась.
   - В чём дело? - удивился Глеб.
   - Где ты был?
   - Ты же знаешь.
   - Я знаю только то, что сказал мне ты.
   Глеб молча прошёл на кухню и зажёг сигарету. Диана села на высокую табуретку перед барной стойкой.
   - В чём дело, Дана? Что-то случилось, пока меня не было?
   - Случилось. Я всё знаю.
   У Глеба кровь отхлынула от лица.
   - Что-то ты побледнел, дорогой. Ты же был просто в Москве.
   Мысли носились со скоростью света. Как она узнала? Ей не мог никто рассказать, никто не знал. А сам он нигде не появлялся с Кариной, всё было тихо и дальше гостиничного номера не должно было уйти. Берёт на блеф? Он так просто не сдаться. Глеб взял себя в руки.
   - Что же ты знаешь? Поведай мне.
   - Две недели в гостиничном номере, и эта ночь тоже.
   Всё это конец, конец всему, что так долго строилось. Карточный дом развалился. Но тем не менее Глеб поднял бровь и сказал:
   - Я много, где бываю по работе, гостиницу не припомню, хотя... у меня же проблемы с памятью.
   Дана влепила ему пощёчину, а он даже не старался увернуться. Красный след на щеке медленно бледнел.
   - Сволочь. Кто она? - ледяным голосом спросила Диана.
   Глеб пожал плечами, всё ещё хватаясь за мысль, что узнать она никак не могла.
   - Ты следишь за мной? - вдруг осенило его.
   - Ну не я лично, но...
   Глеб вскочил, стул с грохотом упал.
   - Отлично. Доверие в семейное жизни уже не модно?
   - А тебе можно доверять?
   Глеб схватил бутылку, налил стакан виски и выпил залпом.
   - Хочешь правду? Или оставим всё как есть и продолжим жить, как жили?
   - Правду, - тихо сказала Диана, но внутри себя чувствовала, что не хочет этой правды.
   - Да, было, но всё закончилось и больше не будет.
   - Как ты мог? Я так любила тебя, а ты растоптал мои чувства. Я так старалась быть тебе хорошей женой, понимая, что ты не очень то пылаешь любовью ко мне. Я всё думала, что я заслужу твою любовь, ты полюбишь меня, и мы будем счастливы. А теперь, теперь...
   - Хватит причитать. Я тебе сказал, всё. Дальше решай сама.
   - Ты странный человек, Глеб, другой бы мужчина стал бы оправдываться, просить прощения, а ты ...
   - Я готов просить прощения, если тебе это нужно.
   - Ну, скажи хоть что-нибудь в своё оправдание. Скажи, что не любишь меня, что она лучше меня, что ты влюбился в неё, не мог же ты просто взять и ни с того, ни с сего изменить мне.
   - Оправдываться не буду. Это моё бывшее увлечение, как сказала рыжеволосая Маша "Когда спишь с тем, с кем спал уже раньше - это не измена по отношению к человеку, с которым ты живёшь в данный момент".
   - Отличная логика, в стиле Маши, то-то я смотрю, она давно на тебя вешается. Тоже твоё бывшее увлечение? Я всегда это подозревала.
   - Твои подозрения верны.
   - И Яна, да? Ты с ней чаще общаешься, чем со мной.
   - Да, и Яна, и еще миллион других. Что ты от меня хочешь? Список тебе написать?
   - Зачем ты тогда женился на мне?
   Глеб передёрнул плечами и налил себе ещё виски.
   - Я не хочу расставаться с тобой. И, если можешь, прости. А если нет, что ж, я не имею права тебя держать. Можешь уходить, хотя я хочу, чтоб ты осталась.
   - Зачем? Чтоб издеваться надо мной? Время со мной проводить ты не хочешь, отговариваешься, что его нету, а на поездки в гостиницу нашёл. Детей ты не хочешь, родственников и друзей моих не признаёшь. Для тебя в жизни ничего не поменялось, а я как твоя комнатная собачка. Я всё для тебя, ты мне плевок, я еще больше для тебя, ты мне два плевка.
   Глеб подошёл к окну, землю покрывал белоснежный ковёр.
   - Ты права, я не имею права тебя держать. Оставайся здесь, я уеду.
   - Нет уж, уеду я, я не хочу тут быть, где всё напоминает о тебе. Когда-то ты мне сказал, что пора начинать жить. Вот я и начну, пока есть силы. А ты оставайся, продолжай свои интрижки, по гостиницам больше бегать не надо.
   - Давай я сниму тебе квартиру? Помогу тебе.
   - Оставь всё для своих бывших, настоящих, будущих. Если бы ты интересовался хоть немного моей жизнью, то знал бы, что меня сделали директором филиала нашей фирмы, у меня приличная зарплата. Машину только оставлю себе, в качестве компенсации, и больше мне ничего от тебя не надо.
   - Может не стоит сразу сжигать все мосты?
   Диана с ненавистью посмотрела на него.
   - Ноги вытирать о себя я не дам. Достаточно уже. Я думала после того, что ты пережил, ты будешь ценить то, что есть. Нет, люди не меняются.
   - Я пошла собирать вещи.
   Глеб кивнул. Всё сорвалось в бездну.
  

Глава 39. Работа над ошибками

  
   В третий раз Диана сбежала от него. Третий и последний. Злорадство её собственной матери не знало границ, наконец милая дочка прозрела, сейчас она её пристроит быстро в нужные руки.
   - Мама, как ты можешь радоваться тому, что я развожусь?
   - Надо было думать, за кого замуж выходить. По Глебу видно, что он точно не образец семейного человека. Я тебе говорила, не уживешься, но ты же у нас самостоятельная, никого не слушаешь. Вот теперь зализывай раны. Ладно, скажи спасибо, что мать есть, я тебя не оставлю.
   Диана поначалу ждала звонка, ведь он один во всём виноват, и должен сделать первый шаг, но он не звонил. С замиранием сердца она выходила вечером из офиса в надежде увидеть знакомую машину, нового места жительства он, конечно, не знает, но адрес работы ему известен. Но его не было. Значит всё было зря?
  
   Поначалу одиночество нисколько не гнело его, он так бесконечно давно не жил один, что соскучился по этому состоянию. И Глеб с головой ушёл в работу и даже был доволен таким исходом. Никто не звонил и не спрашивал, когда он приедет, какие планы на выходные, можно было прийти в пустой дом и делать всё, что хочется, а можно вообще не приходить и не давать никому отчёта. Зачем вообще нужна семья? Домом занимается домработница, детей он категорически не хочет, а развлечений вокруг хоть пруд пруди. Нет, всё, больше он в это не ввязывается, Диана попросит развод, он с удовольствием ей его даст.
   На 8 марта Глеб обычно делал рассылку с поздравлением всем женщинам, записанным у него в телефоне. В ответ обычно получал, в лучшем случае "спасибо" или смайлик, но в этот раз, вместо обычной реакции, пришёл ответ "Диана мне рассказала, что вы расстались, ты изменил ей, а обещал не обижать". Соня. Глеб опять почувствовал муки совести, он многих влюблял в себя и бросал, но не над кем физически не издевался, неужели он правда был на это способен? Пришло время как-то закрыть этот гештальт, помочь ей и успокоить себя. Он набрал её номер.
   - Верность до гроба я не обещал, - сказал он.
   - Брак, конечно, этого не подразумевает, - рассмеялась она.
   - Чего делаешь?
   - Отмечаю с девчонками на работе, в клинике.
   - Можно заехать, тебя поздравить?
   - Я с тобой никуда не поеду.
   - Да я сам приеду. Адрес давай.
  
   - Девочки, к нашей Софийке такой парень приехал, спрашивал её сейчас. Красавчик, с цветами, да ещё на такой тачке! - девушка с регистратуры клиники ворвалась в ординаторскую.
   - А мы то думали, почему она ушла в свой кабинет, надо же, а притворялась скромницей, ни на кого не смотрела.
   - Машину видите? - кивнула девушка на парковку. - Его.
   - Ого, а София то наша не промахнулась...
  
   - У врачей выходных не бывает? - Глеб с улыбкой вошёл в кабинет.
   - Мы не работаем, с утра был обход и остаются дежурные, просто отмечали праздник. Цветы? Надо же? Никогда не дарил.
   - Пора компенсировать. Ну раз ты не работаешь, поехали, отметим где-нибудь.
   - Я с тобой не поеду, - в глазах промелькнул страх.
   - Сонечка, - вошла в кабинет коллега, - мне нужны бланки.
   - Какие бланки, Наташа? Выходной день.
   - Соня, ты переодевайся пока, я жду тебя у машины, - сказал Глеб. - А, вы, Наташа, позовите пока коллег, подарок в машине для всех.
   Глеб из машины вытащил ящик очень дорогого шампанского, донёс до регистратуры, и под радостные крики отдал Сониным коллегам.
   - А теперь ведите Софию сюда, а то она сопротивляется, - улыбнулся он.
   Соню, бледную от страха, привели к нему. Объяснить девчонкам, почему она боится ехать с ним, она, конечно, не могла. Но как было не сесть в машину под их перекрестными взглядами?
   - Сонечка, - сказал он, дёрнув с места, - я ничем тебя больше не обижу, поехали, посидим где-нибудь в ресторане.
   Но Соня боялась всего, боялась, что он сейчас проедет на красный, бешено проскочит перекрёсток, завернёт куда-нибудь, и... Вся бледная, закрывая глаза каждый раз, как они подъезжали к светофору, она тряслась мелкой дрожью. Но Глеб вёл машину аккуратно, аккуратнее, чем обычно, даже не проезжал перекрёсток на мигающий зелёный свет, как делал всегда, и пытался развлечь Соню разговорами, но пока ничего не помогало снять её напряжение.
   В ресторане, на людях, она немного расслабилась. Глеб окружил её заботой, подливал её вино, и она бездумно его пила, подкладывал еду, улыбался своими ямочками, рассказывал всякие истории. Он был совсем другим, чем она его помнила. Прежний Глеб налегал бы на алкоголь, почти молчал и отлучался бы постоянно в туалет для очередной дозы, возвращался бы с расширенными зрачками и сжимал кулаки.
   Он подливает, и она пьёт, а сам он пьёт мало, всё-таки за рулём и ответственен за неё. Соня отходит от стресса, словно кто-то ослабил её нервы, и когда он пересел к ней на диван, она привалилась к его плечу. Тихо играла музыка, горела свеча на столе, отражаясь в бокалах с вином, одурманивающе пахли подаренные им цветы, он нежно обнимал её, а голос убаюкивал, и уходили страхи, сомнения...
  
   Соня проснулась в загородном доме. Она слишком расслабилась вчера, выпила на работе с коллегами, потом с ним в ресторане. Она смутно помнила, что Глеб спрашивал её адрес, чтобы отвезти её, но она твердила, что ни за что ему не скажет. Видимо, у него не было выбора, он отвёз её к себе и уложил спать, и даже не воспользовался её состоянием. Странно. Соня оделась и с опаской спустилась вниз. Пахло кофе и выпечкой, так если Глеб сейчас скажет, что он ещё и печёт булочки, она точно сойдёт с ума.
   - Доброе утро, - сказал он ей, - кофе готов, завтрак доставлен.
   - Я уж подумала, что ты сам готовил.
   - Спасибо сервису доставки еды, - рассмеялся он.
   - Почему ты меня привёз к себе?
   - А куда я должен был тебя отвезти? Если ты адрес мне не хотела говорить.
   Соня подошла к панорамному окну.
   - Как красиво загородом, снег, а в городе мартовская грязь.
   - Ты ведь не работаешь сегодня? Останься со мной до завтра.
   У неё захолонуло сердце. Она побелела, сжалась. Они одни в большом загородном доме, никто не увидит и не услышит, если он... Но Глеб обнимает её, и шепчет в ухо, просит простить, дать шанс всё исправить, пусть она всё забудет, для неё сегодня всё будет в первый раз. Её обжигает дыхание, пахнет кофе, корицей и его парфюмом, потрескивают дрова в камине, мартовская метель залепляет окно мокрым, тяжёлым снегом. Он целует её обмякшую, дрожащую, и его губы так нежны. Раньше они были сухие, жёсткие, плохо выбритое лицо царапало её, теперь всё было по-другому.
   Глеб опускает её на мягкую шкуру около камина, продолжая целовать, она всё ещё боится, её трясёт мелкой дрожью, он приподнимает ей джемпер, целует живот, грудь, пальцы бегают по телу, ей хорошо, но воспоминания душат её. Он нежен, как никогда, но в любую минуту в нём может проснуться зверь, и он растерзает её. Он расстёгивает ей джинсы, но Соня инстинктивно сжимает ноги, не даёт ему дальше стянуть их, начинает всхлипывать, и слёзы невольно катятся из глаз. Ей хочется, но она так боится, что он накинется на неё, ударит, причинит ей боль. Глеб понимает, что она не готова, одёргивает ей джемпер, застегивает молнию на джинсах, поцелуями вытирает слёзы.
   - Не плачь, котёнок, не хочешь, не надо. Я не трону тебя. Диана говорила, что помимо меня, у тебя никого не было?
   - Почему же? - глаза полные слёз смотрят на него. - Помнишь, как ты привёз меня к кому-то домой? Привязал к чужой кровати, насладился сам, а потом пригласил друга, такого же обдолбанного, как ты? И он насиловал меня, а ты курил и смотрел?
   Глеб с ужасом смотрел на неё. Не мог он такого сделать, вернее мог, с какой-нибудь шлюхой, которая получает деньги за это. Но с любящей его девушкой? Против её воли?
   - Почему? - простонал он. - Почему ты терпела?
   - Ты уверял, что любишь меня, и что, если я тебя люблю, должна доказать это. Ты хотел посмотреть, как меня имеет другой, а потом вы занялись мной вдвоём.
   Глеб вскочил и нервно закурил. Руки тряслись, ему было больно, стыдно, почему его переклинило, это вообще не в его характере творить такое. Он ничего этого не помнит, ничего...
   Соня плачет всё сильнее, Глеб поднимает её, кладёт на диван возле камина, накрывает пледом, сам садится на пол рядом, и начинает что-то рассказывать, гладя её, и она засыпает.
   Проснулась Соня, когда за окнами было уже темно. В камине всё также весело трещал огонь, везде горели свечи, было так красиво и уютно. Соня приподнялась на диване, что ей делать? Остаться и побороть свои страхи? Или уехать?
   - Проснулась, детка? - услышала она голос с кухни. - Если хочешь, иди, умойся, и давай я тебя чем-нибудь накормлю, я столько всего заказал.
   Соня пошла в ванную, тщательно заперев дверь, но он и не делал попыток к ней ворваться, сходила в душ, переплела волосы, нашла остатки Дианиной косметики и привела в порядок лицо. Глеб вёл себя всё также непосредственно, её неловкость после дневной истерики прошла, они выпили кофе, потом он налил ей шампанское, и она не отказалась. Соня подошла к синтезатору и нажала на клавишу:
   - У тебя и в городе были инструменты, неужели ты играешь?
   - Играю, - ответил он.
   - Надо же, - усмехнулась она, - никогда не слышала.
   - Ну тогда было не до музыки.
   - Сыграешь?
   Глеб кивнул и сел за инструмент, наиграв одно из классических произведений. Соня стояла лицом к окну, смотря на падающий снег, пила охлаждённое шампанское и слушала. Надо же, какой крупный снег и как его много, как будто март решил выполнить всю зимнюю снежную норму, и Глеб как будто поставил задачу превзойти самого себя. Он так не похож на себя прежнего, такой красивый, обаятельный, заботливый, надо, действительно, забыть прошлое и попробовать жить. Интересно, он сейчас настоящий? Значит, всё дело было в наркотиках, они разожгли в нём злобу, превратили в зверя? Отыграв, Глеб подошёл к ней.
   - Почему мне так не повезло? Почему ты встретился мне именно в тот период?
   Глеб снял резинку с её волос, расплёл причёску зарылся в волосы, затем, взяв лицо в руки, он начала целовать её, и она уже не сопротивлялась. Они вместе разложили диван перед камином, и Соня, скинув одежду до белья, нырнула под плед. Он долго гладил и целовал её, лаская и возбуждая и, наконец, спросил, готова ли она. Соня зажмурилась и кивнула. И он аккуратно и нежно, словно, она была девственницей, овладел ею. Первые минуты, она всё ждала щипка или удара, или удушения, но ничего этого не было, только ласки, слова и поцелуи, он раззадоривал её всё больше и больше, пока она не вскрикнула от настигшего оргазма, первый раз, за всю свою жизнь. Он сразу оставил её, прижав к себе.
   - Ну всё, девочка, всё, с потерей девственности тебя.
   - Я не думала, что так бывает.
   - Теперь всё будет хорошо.
   Она отдохнула, отдышалась и готова повторить. А потом она засыпает в его руках, первый раз, счастливая, спокойная, она знает, он никогда больше не причинит ей боль.
   Прошёл месяц тайных встреч и свиданий, Глеб заласкал Соню и обучил всему, и та избавилась от страхов, стала более открытой, весёлой, кокетливой. Она больше не боялась мужчин. Но встречаясь с Глебом, она всё-таки поняла, что это не её человек, влюблённость прошла, она видела его непостоянство, непростой характер, у них было мало совместных интересов. Она - врач, погружена в учёбу и работу, он никогда не интересуется её делами, весь в своём бизнесе, о котором ей тоже особо неизвестно. На первом месте работа, на втором - спорт, потом только она, если останутся силы и время. Вокруг него вьюном кружат женщины, и он не против пофлиртовать с ними. Кроме того, есть Диана - её подруга - которая ничего не знает, и хоть они разошлись, но она любит его до сих пор, и Соня скрывает свои отношения от всех. А она так молода, ей хочется любовных историй, совместных походов куда-нибудь в гости к друзьям, родственникам, а не притворяться, что у неё никого нет. И в итоге, хочется выйти замуж, детей, а Глеб для этого совсем ненадёжный партнёр. И Соня начала охладевать, Глеб сразу это почувствовал и с облегчением вздохнул. Начиная с ней отношения, он горел только желанием помочь ей и успокоить свою совесть, о дальнейшем продолжении он не думал, он только разошёлся с Дианой и вступать в новые серьёзные отношения точно в его планы не входило. Чтобы он делал, если бы Соня полюбила его и надеялась на продолжение, он, конечно, не продумал. Он выполнил свою миссию, исправил ошибки, одарил её подарками и ласками, но больше ничего он ей дать не в силах.
   После того, как в начале апреля Глеб отпраздновал свой день рождение с друзьями отдельно, с ней отдельно, Соня окончательно поняла, что пора начинать новую жизнь. Она избавилась от своих страхов, и готова попробовать новые отношения. Нормальные, классические, а не прятаться в выходной день в загородном доме, боясь попасться к кому-нибудь на глаза. Да и как она объяснила бы всё Диане? Та ещё развестись не успела, а её подруга уже прыгнула в постель к её супругу? Тогда пришлось бы рассказывать всю предысторию, но Глеб и правда исправился, зачем ворошить прошлое. Расставание было спокойным, без слёз, истерик, объяснений, они просто поговорили и пожелали друг другу счастья, ну и договорились иногда звонить, с какими угодно вопросами.
   Напоследок Глеб аккуратно знакомит Соню с одним из партнёров по бизнесу. Он хорошо знает коллегу, он обеспеченный, чрезвычайно добрый и положительный человек, обиженный изменой жены. Она ушла от него в молодому фитнес тренеру, потому что супруг был слишком спокойным и любящим. И он видит, что коллеге нравится Соня, и Соня тоже не против знакомства. Если они сойдутся, у Сони будет хороший спутник жизни, и Глеб будет за неё спокоен. Всё, а его личный гештальт закрыт.
  

Глава 40. Контрольный выстрел

  
   Успокоив свою совесть насчёт Сони, Глеб решил больше не ввязываться в отношения, и ушёл с головой в работу. Но через какое-то время он удивленно стал ловить себя на мысли, что скучает по Диане, что хотел бы поделиться с ней проблемой или рассказать ей какой-нибудь забавный случай, и как бы она отреагировала, чтобы посоветовала своим нежным голосом. Да, всё же ему было с ней комфортно, но психовать и рвать на себе волосы от того, что её нет рядом, он не будет, он не любил её никогда. Он знал любовь с другой стороны. Он знал любовь дикую, безудержную, сметающую всё на своём пути, любовь за которую можно и нужно умирать. Огонь, ураган страстей, буря эмоций - такая любовь была к Элле. Значит, наверное, она такая и должна быть. И только такую любовь он считал настоящей. А с Дианой было просто, удобно и уютно. Тем более она, наверняка, простила его и только из гордости не звонит, а сама так и жаждет вернуться.
   Дела фирмы стабилизировались, пошли в гору и не нужно уже было столько времени посвящать работе, и Глебу стало внезапно пусто. Дома тихо, ни одного живого звука, если раньше ни на что не хватало времени, надо было работать, спать, заниматься спортом, а ещё хотелось развлечься, куда-то сходить, съездить, и он мечтал, чтобы в сутках было хотя бы сорок часов, то теперь и двадцать четыре девать было некуда. Работа, спортзал, иногда кабак. Новых отношений Глеб боялся, как огня, ничего они ему не дадут только трёпка нервов. Он видел, что Карина пыталась до него несколько раз дозвониться, но она стояла в блоке, и она пройденный этап, в эту реку он больше не зайдёт, слишком много проблем с влюблёнными дамочками.
   Интересно, как живёт Диана, что делает? Опять стоит из себя порядочную женщину или развлекается с кем-нибудь? Ладно, всё когда-нибудь наладиться, с ней или без неё, у него всё будет хорошо. И Глеб взял в руки гитару, которую не держал уже так бесконечно давно и заиграл.
  
   И всё же она позвонила с просьбой встретиться. Хорошо, вечером, после работы он подъедет к её офису, и они пообщаются. Интересно, что это? Попытка примирения и новый всплеск семейной жизни? Или просьба о разводе?
   Увидев, что Диана вышла из здания, Глеб вылез из машины, чтобы открыть ей дверцу.
   - Спасибо, - сказала она, садясь в его машину.
   - Всегда рад, - ответил он, захлопывая дверцу.
   - Ну что? Вдарим по кофе? - сев за руль, спросил он, улыбаясь.
   Боже, он всё такой же обворожительный, как она соскучилась по нему. Ей захотелось потрогать его жёсткие чёрные волосы, почувствовать его твёрдые губы на своих губах, прижаться к его мускулистому телу. Она смотрела на его руки, лежащие на руле, вспоминала, как они ласкали её, они могли быть такими нежными. Но, к сожалению, они ласкали не только её. Если бы он хоть чуточку любил её. Не в силах, всё это терпеть, Диана отвернулась и стала смотреть в окно. Глеб же равнодушно продолжал вести машину.
   - Что-то случилось, детка? - спросил уже в кофейне Глеб.
   Диана вертела чашку.
   - Ты её сейчас разобьёшь, - заметил Глеб, - сделаем так, ты мне расскажешь всё, как есть, а я поддержу тебя во всём, обещаю.
   - Глеб, у меня роман, - дрожащим голосом сообщила Диана, и губы её задрожали.
   Внутри Глеба что-то оборвалось. Сердце защемило, почему-то стало так больно. Так ему и надо. Но он тут же взял себя в руки и спокойным голосом прокомментировал:
   - Ты, кажется, не очень счастлива по этому поводу.
   Диана удивлённо посмотрела на него. Как хладнокровно он ей это сказал. Значит, его нисколько не тронуло это, значит, она ему совершенно безразлична. А она то, дура, подумала, что он хоть немного расстроится. В очередной раз она жестоко обманулась.
   Роман с Дмитрием, навязанный ей матерью, развивался стремительно. Дима, по мнению Ольги Викторовны, был идеальным мужчиной. Мягкий, податливый, подчиняющийся ей во всём. Мужчина, которому нужна женщина-мать, совсем, как Дэн. Диана быстро обрела над ним власть. Но, боже мой, как же ей было скучно. "Да, Дианочка", "Конечно, Дианочка", "Как скажешь, Дианочка". Диане так это опротивело, она зажимала уши, её тошнило от его приторных словечек. Сколько раз она его прогоняла, но он приползал к ней с цветами и извинениями, хотя во всех ссорах была виновата только она. "Дианочка, не гоняй на машине", "Дианочка, накройся пледом, простудишься". Сколько она его оскорбляла, называла Глебом, говорила, что ненавидит, но он всё терпел. Терпел и прощал. А мать не переставала его нахваливать, петь ему дифирамбы и обливать грязью Глеба. Диана, в попытке забыть Глеба, поддалась уговорам Димы, и легла с ним в постель. В постели с ним было также скучно, как и в жизни. Такого пресного секса у неё не было никогда, она даже заснула под ним. А ночью плакала в подушку, вспоминая тело Глеба и его страстные губы и серые ледяные глаза. А он опять простил её, простил, что она шептала не его имя и хотела не его.
   Дима предложил ей выйти за него замуж. Её мать была в восторге, и уже выяснила в ЗАГСе часы приёма заявлений на развод и на бракосочетание. Развод... разве могла она думать о разводе? А, тем более, о новом браке? "Дорогая, не пора ли тебе снять старое кольцо с безымянного пальца и надеть новое? Как оно тебе?", - спросил Дима, открывая бархатную коробочку. Диана без интереса взглянула на большое безвкусное кольцо, и инстинктивно сжала палец с изящным, дорогим кольцом, подаренным Глебом. Уму непостижимо, как Дима может предлагать ей выйти за него, зная, что её сердце принадлежит другому? Это же надо так не уважать себя! Дима со вздохом захлопнул коробочку: "Что ж, я буду ждать тебя". "Дура, дура! - орала потом мать, - Как ты могла ему отказать?! Я столько сделала для твоего счастья, а ты нос воротишь! Где же твой хвалёный Глеб? Уже, наверное, забыл тебя! Развлекается с другой, а ты всё ждёшь его! Он тебя позовёт только тогда, когда ему любви захочется, а ты, дура, побежишь! Он тебя ещё и болезнью какой-нибудь наградит!". Диана молчала, низко опустив голову, а из глаз её капали слёзы. Наверное, мама права, но и Дима ему не замена. Лучше быть совсем одной.
   И вот теперь Глеб сидит перед ней, такой далёкий, холодный и равнодушный ... и такой желанный.
   - Он сделал мне предложение, - тихо сказала она.
   - Ты хочешь получить развод?
   Зачем, зачем он её мучает? Он же знает, что она этого не хочет. Ведь она приехала сюда с одной надеждой, чтобы он обнял её и сказал: "Детка, что за ерунду ты городишь? Какой новый брак? Тебе нужен только я, поехали домой". Господи, хоть бы вид сделал, что ему не всё равно.
   В душе у Глеба бушевала буря. Она уходит, он теряет её навсегда. Как раз тогда, когда он почувствовал, что она нужна ему, тогда, когда понял, что готов снова влезть в этот омут. Как быстро она нашла ему замену! Что ж он с миром отпускает её, и желает счастья. Она никогда не узнает, как ему это нелегко и больно. Его боль, только его, и других она не касается. И ему, наученному горьким опытом, не стоило никакого труда притвориться равнодушным.
   - Детка, я рад за тебя. И искренне желаю тебе счастья. С самого начала было ясно, что наш брак ошибка.
   Ах, вот оно что! Ошибка, значит. Небось, подумал: подарю немного счастья этой дурочке, пусть порадуется. Вот оно что! Раз так, она назло ему выйдет за Диму, и назло ему будет счастлива. И Диана гордо вскинула голову.
   Вот и всё, так ему и надо.
  

Глава 41. Рыжая бестия

  
   Чтобы хоть как-то сменить обстановку, Глеб на время переехал в Комарово. Здесь было больше пространства, и стены так не давили на мозг, рядом была природа, а с утра можно было бегать вдоль залива, снимая напряжение и стресс.
   В один из воскресных вечеров, Глеб сидел у камина и читал книгу по предпринимательству. Надо же была себя как-то развлечь. Вдруг заиграл мобильный телефон.
   - Маша? - удивлённо сказал он в трубку. - Что случилось, дорогая?
   - Я у въезда на вашу территорию, меня не пускает охрана. Встреть меня, пожалуйста.
   Чего это её сюда принесло? Когда Глеб подошел к шлагбауму, Маша стояла, облокотившись на машину такси, и о чём-то спорила с охранником.
   - А вот и он, - весело воскликнула она, и изящно выбросила окурок, - Котик, заплати за такси, у меня ни копейки.
   Когда они шли к дому Глеба, он спросил:
   - Что ты здесь делаешь?
   - Я страшно рада, что ты свободен. Я так соскучилась!
   Они молча дошли до дома, но как только они зашли в ворота, Маша накинулась на него, и стала бешено целовать.
   - Маша, Маша, - пытался отбиться Глеб, - опять начинаешь?
   - Ну, в чём дело, котик?
   - Давай зайдём в дом.
   Войдя в холл, Маша небрежным жестом скинула куртку, закинула рюкзак и подошла к камину, по пути включив музыкальный центр. Глебу осталось только поднять, повесить куртку и пройти за ней. А она уже обнаружила на маленьком столике спиртные напитки, и разливала по стаканам дорогой ирландский виски.
   - Принеси лёд, красавчик, - только сказала она ему.
   Глеб пожал плечами, но просьбу её выполнил. Они выпили.
   - Значит на моё счастье, Диана ушла от тебя, - сказала Маша.
   - Да, мы разводимся. И в чем же счастье для тебя?
   Маша вновь разлила виски.
   - И лучше для вас, - сказала она, чокаясь с ним.
   - Это почему? - усмехнулся Глеб.
   - Потому что ты не создан для брака, солнышко. Давай ещё выпьем.
   - А у тебя как с Максимом? - спросил Глеб, выпив ещё.
   - Мне всё равно некуда деваться, - ответила Маша.
   - Это тебе то? Куда ты гонишь? - спросил Глеб, видя, что она опять разливает спиртное.
   - Хочу напиться дорогущего виски. Где я ещё такой буду пить?
   - Повод серьёзный. Ну, ты пей, я больше не хочу.
   - Может и не хочешь, но пить со мной будешь.
   - Категоричная девушка. Чёрт с тобой, наливай.
   Какое-то время они молча пили и курили, смотря на огонь.
   - Почему тебе некуда деваться? - наконец, спросил Глеб.
   - А куда? - непосредственно спросила Маша.
   - У тебя что нет дома? Нет родных?
   - У меня нет никого и ничего. Я сама по себе. Но ты не думай, я не жалуюсь. Мне нравится моя жизнь.
   - Где же ты жила раньше?
   - Ну и память у тебя, солнышко. В подвале.
   Глеб поперхнулся.
   - Я думал это шутка.
   - Сам ты шутка. Заканчивай допрос. Я пришла, потому что хочу тебя, раз ты расстался со своей драгоценной женой.
   - Маша, может прекратим это? Я так устал от всего, давай просто поговорим.
   - Что? - воскликнула Маша.
   Вдруг она применила один из приёмов дзюдо, и Глеб, никак от неё такого не ожидавший, оказался на полу, на спине. А Маша сверху на нём.
   - Ты чего? - только спросил Глеб.
   - Заткнись, не хочет он. Я год с ума схожу без тебя, все локти себе обгрызла, а поговорить я и с подружками могу, - ответила она и достала из кармана презервативы.
   Они катались по всему полу, два раза чуть не обожглись о решетку камина, свернули этажерку
   - Дай мне выпить, не могу больше, - взмолился, наконец, Глеб, своей страстью Маша довела его до полного изнеможения.
   Глеб залпом осушил стакан.
   - Ещё? - спросила она
   - Валяй.
   - У меня подозрение, что мы эту бутылку прикончили. У тебя ещё есть?
   - У меня всё есть. Может, ты, наконец, с меня встанешь? У меня узор ковра уже на спине отпечатался.
   Маша встала, но в покое его не оставила. Они занимались любовью на лестнице, на обеденном столе, на барной стойке, в душе, в сауне, во всех комнатах...
   Когда Глеб проснулся, Маши рядом не было. У Глеба болели все мышцы, от выпитого виски разваливалась голова. Давненько с ним такого не происходило. Он со стоном встал. Натянув джинсы и накинув рубашку, он вышел из комнаты. Везде царил страшный бардак, скрученные в жгут простыни, разноцветные обёртки от презервативов, сдвинутая мебель, сорванные портьеры. Глеб спустился в холл. Там уже убиралась горничная.
   - Доброе утро, Катя, - сказал он.
   - Доброе утро, Глеб, - ответила иронично Катя.
   Проходя мимо зеркала, Глеб выругался. Всё тело было в засосах и даже небольших кровоподтёках. Так бы и придушил Машку за это. Только бы Диана в ближайшие дни не вздумала к нему приходить, а то обещала заехать, привезти заявление на развод. Хотя какая ей теперь разница? У неё новая любовь.
   Услышав смешок горничной, Глеб застегнул рубашку и сказал:
   - Катя, делайте своё дело, нечего тут хихикать.
   - Извините.
   - Вы, кстати, тут никого не видели?
   - Когда я пришла, уже никого не было.
   Глеб вздохнул и пошёл пить кофе. Когда он пил вторую чашку, где-то заиграл его телефон.
   - Чёрт, где эта трубка, чтоб её?! - спросил он вслух, выходя в холл.
   Катя дала ему мобильник со словами.
   - Он валялся в цветочном горшке.
   Глеб сверкнул на неё глазами.
   - Котик, как ты? - спросил бодрый голос Маши.
   - Лучше бы я умер вчера.
   - Понятно. Силы ещё есть?
   - Нет, нет у меня сил. Ничего у меня нет. Дай мне выходной.
   - Как хочешь, - обиделась Маша.
   - Не человек, а робот, - сказал сам себе Глеб и забросил трубку подальше от себя.
   Ванна немного взбодрила его, но поехать на работу, он силы в себе так и не нашёл.
  
   Вечером позвонил Влад и попросил срочно встретиться.
   - Приезжай, - удивлённо пригласил его Глеб.
   - Нет, давай встретимся на нейтральной территории, где-нибудь в баре посидим.
   - ОК. На нашем старом месте тогда.
   Когда перед Владом остановился бентли, он не обратил на него внимания и отошёл. Но вдруг из люка высунулась голова Глеба.
   - Залезай, - пригласил он Влада.
   - Новая машина? - спросил Влад.
   - Нравится?
   - Красиво живешь, Глебыч.
   - По-моему, теперь тебе тоже жаловаться не на что
   - Вообще то я хотел выпить, и поговорить.
   - Сейчас запаркуемся и выпьем.
   - Девушка, - уже в баре крикнул Влад официантке, - два двойных виски!
   - Ну, что всё-таки стряслось? На работе ведь всё тихо? - спросил Глеб.
   - Давай сначала выпьем, потом расскажу.
   Они выпили и заказали ещё.
   - Я Алле изменил, - сказал Влад и уронил голову на руки.
   - Может и давно пора? Вы столько лет вместе. Как там говорится, хороший левак...
   - Я не ты, - прервал его Влад
   - Да, ладно, не расстраивайся ты так. Ну, скажи хоть кто она. Наша секретарша Леночка? Она давно тебе глазки строит.
   - Рыжая Машка.
   Глеб почувствовал, что ему стало нехорошо.
   - Так, я ещё, пожалуй, виски закажу, - сказал он.
   Маша пришла сегодня к ним в офис в ультракоротком мини, зайдя в кабинет к Владу, она заперла дверь. Влад женился рано, супруге никогда не изменял, но до встречи с ней, у него были любовные приключения, и он помнил, как было весело. Встретив Аллу, он остепенился и старался ни на кого не смотреть. Видя перед собой Машу в короткой юбке было сложно не возбудиться, но он держался.
   - Глеба сегодня нет? - спросила она.
   - Он неважно себя чувствует. Завтра должен быть. Передать ему что-то?
   - Передай, - шепотом сказала Маша, подойдя вплотную к креслу.
   Она наклонилась и поцеловала Влада в губы, и он, почувствовав прикосновение пышной груди, уже не смог сдержаться. Бесстыжая Маша, вздёрнув юбку, села на него сверху, и он чуть не взвыл от страсти, такая она была горячая, и так глубоко погрузила его в себя, а потом они перебрались на стол, и Влад никак не мог ею насытиться, а она лишь подзадоривала его.
   - Давай, дружище, выпьем, - предложил Влад, - за то, чтобы Алла ничего не узнала. Ты был прав, она действительно сделана из имбиря и перца. Она извела меня, выпила все соки, но такого кайфа, я не с кем не испытывал.
   - Интересно, она и ко мне сегодня собиралась, у неё что нимфомания?
   - Как к тебе?
   Глеб отодвинул высокий ворот джемпера, показав фиолетовые засосы.
   - Её вчерашняя работа, - только сказал он.
   - Что-о? Ты с ней был вчера? - воскликнул Влад и рассмеялся. - Ну, огонь-девка!
   - Да уж, соки она вчера пила из меня, я еле поднялся сегодня. Из-за это и на работу не смог приехать.
   Влад и Глеб так зашлись хохотом, что люди, сидящие за соседними столиками, стали обращать на них внимание.
   - Надо бы позвонить Максу, узнать, в каком он состоянии. Если в таком же, то это уже медицинский случай.
   - Если это одноразовая акция то, насчет Аллы не переживай. Главное проверь, чтобы не было следов, она любит их оставлять, и поехали ко мне, душ примешь.
   - Выпить возьмём?
   - У меня найдётся.
  

Глава 42. Тот, вместо которого...

  
   Глеб совсем закопался в работе, что даже не сразу услышал голос своего секретаря.
   - К Вам пришла Ваша жена, и не одна - сообщила она.
   Как интересно? С мамашей что ли?
   - Пригласи её, - не отрывая головы от бумаг, сказал Глеб.
   Вошла Диана, а за ней, как верный пёс, семенил какой-то мужчина. Глеб сразу понял, это её жених.
   - Присаживайтесь, - пригласил их Глеб и откинулся в кресле.
   Он бесцеремонно рассматривал новую любовь Дианы. Типичный маменькин сынок, ботаник. Аккуратненький, прилизанный, правильный. Странный выбор для неё, но это её выбор. Не выдержав взгляд цепких ледяных глаз, Дима потупился. Хотя, надо отдать ему должное, в душе его всё кипело. Вот он какой, бывший муж Дианы. Вот кого она любит, и чьим именем его называет. Надменный, холодный... Ольга Викторовна столько гадостей про него говорила, как Дианочка может любить его? Ничего, он изгонит его из её сердца.
   - Ты теперь с телохранителем ходишь? - спросил Глеб.
   - Это мой будущий муж Дмитрий.
   - Прекрасно из одного омута в другой. Кофе, чай, сигареты?
   - Нет, спасибо, - ответил Дмитрий и с вызовом посмотрел на Глеба.
   Дуэль, так дуэль.
   - Глеб, я привезла заявление, как и обещала
   - Без сопровождения было не передать?
   Диане было стыдно признаться, она зачем-то сказала Диме, что заедет к своему бывшему в офис, а он вспылил и не отпустил её одну.
   - Подпиши, пожалуйста.
   - С удовольствием, не буду же я вам мешать создавать новую счастливую ячейку общества.
   - А если согласен, подписывай, мы и так тут засиделись, - вмешался Дима.
   Глеб посмотрел на него поверх листа.
   - Во-первых, тебя никто не приглашал, а, во-вторых, я подпишу тогда, когда сочту нужным. И мой тебе совет, никогда ничего не подписывай не прочитав, вдруг это будет твой смертный приговор.
   - Я это учту.
   - Это всё? - спросил Глеб, поставив подпись.
   - Да, спасибо, - сказала Диана.
   - Прекрасно, теперь все счастливы, сообщите, когда свадьба, с меня подарок. И заходите ещё. Буду очень рад.
   - Обязательно, - ответил Дима.
   - Жалкое зрелище, - сказал Глеб, когда за ними захлопнулась дверь.
   Даже как-то обидно иметь такого конкурента. Отбить у него Диану было делом плёвым, и не у таких отбивали. Да только ему этого не надо. Чёрт с ней, Глеб набрал телефон Влада.
   - Ну и сволочь, - прокомментировал Дима, сев в машину.
   - В самом деле? - спросила Диана и резко дёрнула с места.
   - Дианочка, трогаться с места надо плавно.
   - Молчал бы, ты вообще не умеешь водить.
   - Это он научил тебя так водить машину?
   - Я сама всему училась, - ответила Диана и назло резко вильнула влево.
   - Эту машину ведь он тебе дарил? Она стоит кучу денег, предлагаю тебе её продать, и купить что-нибудь другое.
   Маленький белый Порше был ей слишком дорог, чтобы с ней расстаться. Тем более Дима ей, точно, такую никогда не купит. И Диана, не задумываясь, выложила ему это. И хоть содержать такую машину было ей не по карману, она держалась за неё, ведь это его подарок. Дима смотрел на профиль Дианы и видел, как выражение её лица смягчилось, нежные губы приоткрылись. Она слишком любит этого надменного красавца. И Дима ударил кулаком по передней панели.
   - Поаккуратнее, - резко сказала Дана.
   - Откуда у него столько денег? Где он их достал? Своровал?
   - В отличие от тебя, Глеб пашет и днём, и ночью. А не просто программки компьютерные пишет для игр.
   - Что ты в этом понимаешь? Это же его фирма? Ты можешь смело претендовать на половину. И этой половиной буду управлять я.
   Раздался визг тормозов.
   - Что? - рассмеялась Диана. - Ты не способен решить элементарных бытовых вопросов, а уже в бизнес лезешь! И не замахивайся своими руками на фирму Глеба. Хочешь заняться делом, начинай сам с нуля, как он. Вечно на всё готовенькое тебе надо.
   - Ладно, я пошутил. Поехали.
   Диана вновь завела машину. Слёзы застилали глаза. Какой никчёмный человек рядом с ней. Какой ужас, что Глеб его видел. Что теперь Глеб о ней подумает? Хотя, возможно, он о ней уже вообще не думает.
   - Диночка, не надо плакать, - погладил Дима её по коленке.
   - Убери руки, - ответила она.
   Он убьет её бывшего мужа.
   Глеб смотрел в окно. Вот она пришла и опять сбила его с толку. Что за странная слабость у него к ней? Как её перебороть? Ничего, Дана ещё поплачет, что бросила его. Он с первого взгляда понял, что Дима не для неё, она с ним умрёт от скуки. И тогда она вспомнит о нём и горько пожалеет. И тогда он отомстит ей за свои душевные муки. Он больше никому никогда не даст разрушить свою жизнь, никому никогда не позволит измываться над своими чувствами, ничто его не выведет из душевного равновесия. Вот так вот. Пусть лучше ломаются их жизни, и пусть будут лучше растоптаны их чувства.
   И Глеб, вскинув голову, отошёл от окна.
  

Глава 43. Во все тяжкие

  
   - Меня зовут Анна. Я директор фирмы "...".
   Глебу была протянута рука в облегающей перчатке. Глеб с первого взгляда оценил клиентку. Гладко зачёсанные тёмные волосы, голубые глаза, прекрасную фигуру облегал дорогой костюм, незнакомка источала аромат изысканных духов.
   - Я - Глеб, присаживайтесь, - пригласил её Глеб.
   Она села, положив на стол сумочку и мобильник. Она бесцеремонно рассматривала его. "Стерва", - сразу дал ей определение Глеб. Анна, видимо, осталась им довольна, и заговорила о делах.
   - Я закурю, - сказала Анна, закончив.
   - Сигарету? - предложил Глеб.
   - У меня свои, благодарю.
   Она достала длиннющую сигарету, Глеб дал ей прикурить и закурил сам, пристально глядя на неё сквозь сизый дым. Анна долго говорила, предлагая партнёрство, а уходя вдруг спросила:
   - Мы можем ещё поговорить в неофициальной обстановке?
   - Вроде мы всё обсудили, - поднял Глеб брови.
   - У вас, Глеб, есть мой телефон, если решите, что есть ещё что обсудить, я готова.
   Анна ушла, Глеб посмотрел в окно, она села в спортивный автомобиль.
   - Видел, да? Крутая бабёнка, - ворвался в кабинет Влад. - Что с тобой?
   - Она мне даёт зелёный свет.
   - Стерва, видно сразу. Слушай, а вы ведь с ней даже немного похожи. Тёмные волосы, светлые глаза, непроницаемое лицо.
   - Ладно, разберёмся. Давай работать.
  
   А вечером в этот же день, Глеб вышел из душа в спортзале, подошел к своему шкафчику, когда услышал, что у него разрывается забытый телефон. Кому он понадобился так поздно? Однако 17 пропущенных с одного и того же неизвестного номера, это уже серьезно. И тут он вспомнил, что у спортзала не было парковочных мест, и он зажал какую-то машину, оставив под стеклом свой номер телефона.
   - Ты! - заорала трубка женским истеричным голосом, - убери свою тачку! Я уже везде опоздала!!!
   Блин, он сам не любил, когда зажимают машину. Надо отпустить женщину, ладно, потом вернётся, переоденется, Глеб быстро натянул на себя спортивный костюм и вышел на улицу. У машины стояла молоденькая блондинка, вся красная от злости.
   - Ты! Ты! - накинулась она на него.
   - Спокойно, сейчас отгоню.
   - Я везде опоздала из-за тебя! Думаешь, если у тебя бентли, то всё можно?
   - Слушай, ну если такая важная встреча, метро рядом, в чем проблема?
   - Ты совсем охренел?
   Девушка села за руль своего автомобили и разрыдалась.
   Глеб отогнал машину, но блондинка уезжать не торопилась. Он подошел к ней и облокотился на дверцу, заглядывая в окно.
   - Ладно тебе, чего так убиваться то? Прям встреча встреч?
   - Представь себе, подвела людей, должна была одной клиентке сделать шугаринг перед свиданием, теперь плохие отзывы не заставят себя ждать.
   - Ну сходит она на свидание непобритой, в конце концов, старый добрый бритвенный станок есть.
   - Тебе легко говорить, у тебя вон тачка какая, явно не бедствуешь
   - Да ну, брось, я просто шофёр.
   Девушка посмотрела на него заплаканными глазами.
   - Правда, что ли?
   - Да, просто у меня очень добрый босс, разрешает иногда брать его машину.
   В обычной футболке, спортивных не новых штанах, резиновых шлёпках, Глеб и правда выглядел простым парнем.
   - Ладно, поеду я, - всхлипывая, сказала девушка.
   - Не обижайся, знал бы, зажал другую машину.
  
   Было ясное субботнее утро, Глеб валялся в кровати и листал телефон, когда вновь наткнулся на вчерашние 17 пропущенных. Он улыбнулся, она такая расстроенная вчера была, видимо, для неё было важно угодить клиентке. Он нажал кнопку "вызов".
   - Кто это? - услышал он встревоженный голос.
   - Тот, кто вчера, возможно, испортил тебе отзывы.
   - Откуда у тебя мой телефон?
   - Семнадцать пропущенных вызовов.
   - Ой... Не подумала.
   - Слушай, меня осенило, что я не возместил тебе ущерб от потери клиентки. Испортил вечер пятницы и тебе и ей. Может компенсирую вечером субботы?
   - Ей вряд ли, а мне можешь, не откажусь. Сейчас у меня еще пара клиенток, и я свободна.
   - Куда за тобой заехать?
   - Опять у босса возьмешь бентли?
   - Нет, что ты, кто мне его даст в субботу? Я на такси.
   У Глеба как раз сегодня планировался пустой вечер. Влад с семьёй на даче, погода отличная, почему не сходить на свидание? Только он будет сегодня простым шофером, поэтому Глеб и оделся соответствующе, обычные джинсы и футболку, сверху толстовку, без всяких дорогих ремней, часов, солнечных очков, украшений.
   - Ну что? Всех побрила? - спросил он при встрече.
   - Да, летом наплыв клиенток.
   - А зимой чем занимаешься?
   - Я еще и ногтевой мастер. Ты бы хоть сказал, как тебя зовут. Меня - Оксана.
   - Глеб. Ну что? Выпьем за знакомство? И потом я тебе должен.
   Он пригласил её в обычный сетевой ресторан, и Оксана с радостью согласилась. Заказав пиво и суши, Оксана начала рассказывать о себе, забавные случаи с клиентками. Да, пусть она не женщина его мечты, но лёгкая и с юмором.
   - Пойдем, возьмем с собой что-нибудь из спиртного и погуляем по Невскому? - предложила она, когда стол опустел. - Чего тут сидеть? Редко в Питере такая погода, и к тому же белые ночи
   - Ты предлагаешь с бутылкой по Невскому разгуливать? Тогда белую ночь мы встретим в ментовке, прости, у меня другие планы.
   - Нет, надо купить в фастфуде какой-нибудь лимонад или кофе в стаканчике с крышкой и трубочкой, лимонад выливаем, заливаем туда винишко. И всё.
   - Гениально.
   - Ты что так никогда не делал? Эх, придётся научить тебя плохому.
   - Я открыт для всего нового, пойдем.
   Купив недорогого вина, и перелив его, они пошли гулять. Глеб и забыл, что можно просто идти пешком в центре города, вдыхать запах угасающего знойного дня, видеть архитектуру не из окна автомобиля, останавливаться на воздушных мостиках, пить дешевое вино, дурить и смеяться... Они смотрели на разводку мостов, ходили по парапету, держась за руки, ели чипсы из одного пакета, потом убегали от полиции, потому что пили очередную бутылку уже из горла, стаканчики где-то были потеряны. Забежав в какую-то подворотню прижались к стене, чтобы свет фар от полицейского машины их не обнаружил, там Глеб нашёл её губы, и они долго-долго целовались. Потом вышли из укрытия и хохоча пошли дальше, под утро прошёл легкий дождь, но пыл их не остудил, а только заставил теснее прижиматься к друг другу. Видя, что она замёрзла, Глеб стянул с себя толстовку и надел на неё, оставшись в одной футболке. Оксана нежно провела ладонями по его мышцам, он последнее время усиленно занимался в спортзале, и сильно накачался, чем привел её в бурный восторг, ей так всё в нём нравилось и фигура в обтягивающей футболке, и татуировка на шее, и такое красивое лицо, серые необычные глаза и ямочки в улыбке... Они еще долго гуляли, целовались в каком-то скверике, съели по гамбургеру в ресторане быстрого питания и только в восемь утра разъехались в метро по домам. Вернее, Глеб зашел с ней в метро, посадил в поезд, сказав, что ему в другую сторону и сразу вышел, чтобы поймать такси. В метро он не ездил очень много лет и разбираться со схемой ему совсем не хотелось.
  
   Часов в пять вечера его разбудил телефонный звонок. Опять незнакомый номер, но это не Оксана.
   - Здравствуйте, Глеб. Это Анна я была у вас на этой неделе в офисе.
   Так, а этой что надо в воскресный день?
   - Вы так и не позвонили. Мы можем встретиться?
   - Цель?
   - Посидим в хорошем ресторане. Заезжайте за мной через пару часов.
   Глеб сел на кровати и потёр глаза. После дешёвого вина и бессонной голова была несвежей. Ладно, сейчас он сходит в душ, превратится обратно в прежнего Глеба, и посмотрит, чего ей надо.
   Глеб заехал за Анной через два часа по адресу, который она ему оставила. Она пятнадцать минут заставила его прождать. Наконец, появилась, сразу видно, что она тщательно готовилась к встрече. Она оценивающее посмотрела на машину и только потом села.
   - Люблю хорошие машины, - сказала она первым делом.
   - Рад, что угодил. Куда едем? - перевёл тему Глеб.
   - Я знаю хороший ресторанчик, поезжай вперёд, а потом скажу.
   Глеб дёрнул с места. Сидя в дорогущем ресторане, Анна бесконечно тараторила и прерывалась только для того, чтобы попробовать очередное, заказанное ею дорогое блюдо, или пригубить коллекционного вина. Глеб молча курил, от её болтовни и после вчерашних удовольствий, у него началась мигрень. Зачем он поехал? Спал бы дома.
   - Что-то ты ничего не ешь, Глеб, - заметила она.
   - Я вообще мало ем.
   - Зато пьёшь нормально.
   - Тебя это волнует? - усмехнулся он.
   - Конечно тебе же ещё везти меня на машине.
   - Не беспокойся, в нетрезвом виде, я вожу машину ничуть не хуже, чем в трезвом.
   - А у моего мужа есть водитель. Кстати это муж подарил мне мою фирму. Он у меня страшно деловой, встречи, разъезды. У него даже есть девица, с которой он разъезжает, ему положено иметь любовницу.
   Как будто это ему интересно! Скорее бы кончился этот вечер, отвезти бы её куда-нибудь, ей хочется с ним переспать, он ей это предоставит.
   - Мне здесь надоело. Плати и пошли.
   Наконец-то. Когда они вышли на улицу, на свежий воздух, головная боль немного отпустила.
   - Куда мы едем? - спросила Анна, когда они сели в машину.
   - Отвезу тебя домой - спросил Глеб.
   - Я не хочу домой. Если ты меня не можешь пригласить к себе по какой-то причине, можем поехать в загородный клуб, снять номер. Я знаю куда.
   - Если недалеко, мне завтра работать.
   В номере Анна вытащили из мини бара коньяк и разлила по бокалам.
   - Я навела справки, ты женат.
   - Твои справки неверны, просто не успели оформить развод. В процессе.
   - И что же стало поводом? Твои измены? Или как пошёл бизнес в гору, тебе она надоела?
   - Давай без исповедей.
   - Как скажешь, - Анна начала раздеваться. - Я ванную, сейчас вернусь.
   Чёрт бы её побрал! Глеб налил себе еще. Ну, и где она? Если через две минуты она не придёт, он, видит бог, придёт за ней в ванную. Когда он уже собирался за ней идти, она всё-таки явилась. На ней было обалденное бельё, но грудь, увы, силиконовая. И в постели она была никакая, деревянная, холодная, как лёд. Не удивительно, что у её мужа есть любовница. Такой ужасной ночи у него давно не было.
   Глеб встал рано по будильнику, надо было ехать в офис. Анна ещё спала. Он равнодушно скользнул по ней взглядом. Красивая, но абсолютно фригидная. Только зря силы потратил. Сходив в душ, он тронул её за плечо:
   - Я поехал.
   - А я? - спросонья спросила она. - Ты должен меня довезти.
   - Я закажу тебе такси.
   - Только бизнес класс.
   Хоть вертолёт.
   - Я встаю, отвернись, - сказала она. - Когда мы опять встретимся?
   Нет, спасибо, лучше Маша или Оксана, или обе.
  
   В понедельник ему позвонила Оксана и снова предложила встретиться. В будние дни ей сложно, он работает днём, она, в основном, вечером, но готова освободить пятницу. Конечно встретимся! Надо будет заехать в массмаркет и купить себе самые обычные вещи.
   А ещё через неделю она пригласила его на выходные к себе на дачу, родителей не будет, и они смогут чудно провести время.
   - У тебя нет дачи? - спросила она. - Это классный отдых! Познакомлю с друзьями.
   - На электричке поедем?
   - На моей машине, у тебя то своей нет. В пятницу подбираю тебя у метро.
   - Замётано.
   Глеб сел в машину, закинул рюкзак на заднее сиденье и спросил в какую сторону они едут.
   - В Синявино. Но сначала в магазин, надо что-то купить из еды и выпить. У тебя есть финансовая возможность? Сбросимся напополам.
   - Я заплачу за всё, я ж всё-таки мужчина.
   Оксана привезла его в простенький, но ухоженный домик. Припарковав на участке машину, она сказала.
   -Всё, надеюсь машина до воскресенья, мне не понадобится. Будем отдыхать, ты столько всего накупил.
   - Гулять так гулять! Давай, показывай, куда всё заносить.
   Глебу было чрезвычайно весело, он никогда так не отдыхал. Дачный туалет, дешёвое пиво, водка, когда ещё это с ним будет? Дома Оксана включила электричество, расставила продукты в холодильник, бутылки в подвал, чтобы были прохладными.
   - Вещи кинь сюда, это моя комната.
   - Твоя, значит?
   Глеб резким рывком прижал её к себе, между поцелуями вытащил шпильки из волос, потому что ему надоела эта дурацкая кичка на её голове, и повалил девушку на немного скрипящую дачную кровать...
   - Блин, ты бы хоть предупредила, что девственница, я б поаккуратней.
   Оксана уткнулась ему в шею, по щекам текли слёзы.
   - Ну чего ты плачешь? Сказала бы, я б тебя не трогал.
   - Нет, нет, это была спланированная акция.
   - Сколько ж тебе лет?
   - Двадцать.
   - Припозднилась чего-то. Ладно, теперь придётся мне учить тебя плохому.
  
   Глеб быстро влился в молодую дачную тусовку, настроение у него было отличное, поэтому он был в ударе, шутил, смеялся. Он вспомнил себя в двадцать лет, как он всегда был душой компании, центром внимания, какие веселые вечеринки они закатывали. Как и прежде, вся женская половина начала смотреть на него с обожанием, он опять стал королём в мишурном мирке. Девушки пытались оттеснить от него Оксану, они с завистью смотрели на неё, а она, демонстрируя своё превосходство, постоянно обнимала его и целовала, не отпуская ни на шаг. Девочка влюбилась не на шутку, что ж, считай, он дал ей путёвку в жизнь, они расстанутся, но воспоминания у неё останутся навсегда, и он постарается ничем не испортить ей этот праздник.
   А Оксана смотрела на его красивое лицо, мускулистые руки, и в ней горячей волной разливалось наслаждение трехчасовой давности, а впереди ещё две ночи, и завтрашний день, и впервые она будет спать не одна...
   Как и обычно появилась гитара, Глеб сразу отобрал её, чтобы не надрывать себе слух.
   - Ну что? Теперь песни?
   Оксана привалилась к нему на плечо.
   - Ты играешь?
   Глеб кивнул, настроил гитару и запел, чтобы окончательно свести всех с ума.
   Домой Оксану Глеб тащил на руках, она устала, перебрала со спиртным.
   - Я люблю тебя, - шептала она ему, прижимаясь к лицу.
   Когда он уложил её, Оксана схватила его за руку:
   - Глеб... иди ко мне.
   - Всё, спи, я выйду, покурю и лягу рядом. Всё завтра.
   Несколько раз за ночь Оксана просыпалась, проверяя рядом ли он, он был рядом, она прижималась к нему, и её счастью не было предела. С утра она просила прощения за своё поведение, он вытирал ей слёзы губами, а она отдавалась ему со всей страстью молодого тела, всё больше попадая под его обаяние, увязая в топком болоте его улыбок и слов. Вечер субботы они провели на берегу Новоладожского канала. Были танцы, песни, костёр и восторженные девичьи взгляды. А потом долгая, долгая летняя ночь, полная страсти.
   - После таких выходных, даже не знаю, как вести машину, дрожат руки, ноги, голова тяжёлая, - сказала Оксана в воскресенье, перед отъездом.
   - Я сяду за руль, а ты возьми пивка и насладись поездкой, быстро домчим.
   Припарковавшись у её дома, наградив на прощание её щедрыми поцелуями и обещаниями скорой встречи, Глеб вызвал себе такси.
   - Ого, откуда такой загорелый? - спросил Влад в понедельник, как только Глеб зашёл в офис.
   - Да с подружкой на дачу ездили.
   - Что за подружка? А я не в курсе.
   - Отличная подружка, прекрасно провели время.
   - Эх, - вздохнул Влад, - я тоже был на даче со своими, грядки копал.
   - У каждого свой выбор, - пожал плечами Глеб.
  

Глава 44. Моя стихия

  
   Нужно было подумать, где встречаться с Оксаной в городе, в свою квартиру он, конечно, привести её не мог. А поиграть с девушкой, насладиться молодостью и свежестью никем нетронутого до него тела очень хотелось. Глеб снял небольшую студию в ближайшем от себя районе, закинул туда вещи, чтобы квартира выглядела жилой, и они стали встречаться там.
   Сначала это было для него забавной игрой, но очень быстро от этой игры он начал уставать. Слишком она была навязчива в своих чувствах, думая, что он также влюблён, как и она. Она хотела всё знать о нём. Спросила фамилию, пришлось придумывать первую попавшуюся, также как и место работы, а вопросы всё сыпались и сыпались "где учился?", "где родился?" "где и кто родители?". Глеб запутывался во вранье, правду ведь сказать легче, чем запоминать, где и что придумал. Когда они встречались, он не мог вырваться из её цепких рук, ей всё время надо было, чтоб он её обнимал, не отходил от неё не на шаг, требовала поцелуев, выклянчивала слова. В кино она лежала у него на плече, в ресторане держала за руку, в клубе висела на шее, ночью прижималась так, что нечем было дышать. Она ревновала его к любой, которая хоть мимолётно взглянет на него, она душила его своей навязчивостью и любовью. Нет, пора заканчивать, развлеклись и ладно, он её всему обучил, пора идти разными дорогами. И постепенно он стал сокращать их встречи.
   Будь Оксана постарше или поопытнее, она бы давно заметила странности в поведении своего любимого человека. Он никогда не позволял ей оставаться больше, чем на одну ночь, всегда отговаривался делами, он не знакомил её с друзьями, и наотрез отказался знакомится с её, не вёл при ней никаких телефонных разговоров, всегда выходил, если ему нужно было поговорить, квартира тоже была странно пустой и выглядела совсем нежилой, он никогда не интересовался её делами, не проявлял признаки беспокойства, ревности, не признавался ей в любви, как делал бы пылкий влюблённый. Да и жил он не по средствам простого шофёра, когда они ходили в ресторан, в клуб, он заказывал всё, что желал, не оглядываясь на цену, и оплачивал счёт, не моргнув глазом, он не знал общественного транспорта, а такси всегда заказывал только бизнес-класса. Но он был для неё кумиром, богом, идолом, всем миром. Так беззаветно и слепо можно любить только в двадцать лет.
   Ещё до встречи с ним, ею была приобретена путёвка в Турцию. Поначалу столько радости от предвкушения поездки с подружками, она так много работала, чтобы позволить себе этот отдых. Но вот приближался отъезд, как ей теперь уехать? Десять дней без него, она сойдет с ума. Подружки только вздыхали, Оксана совсем тронулась, только и слышно "Глеб, Глеб"... А он, кажется, совсем и не расстроен её отъездом, предстоящему расставанию. Она предложила ехать с ними, была готова даже оплатить часть путёвки, но он наотрез отказался. У него работа, отпуска ему не дадут, а девочка пусть отдохнёт и загорит. Со слезами на глазах она улетела, еле оторвавшись от него в аэропорту. Она писала ему длинные сообщения, но он их даже не читал, ставил отметку о прочитанном, чтобы она не обижалась, и отвечал какую-нибудь короткую банальность. Он хотел окунуться в молодость, вспомнить ощущения, когда тебя слепо обожают просто за то, что ты это ты, но пора заканчивать этот фарс и возвращаться в свою настоящую жизнь.
   Не успел самолёт оторваться от земли, как он позвонил Анне и предложил встретиться, надо попробовать растопить этот лёд...
  
   Когда великолепная СТЕША бывала с концертами в Петербурге, она всегда звонила и сообщала об этом Глебу. Понимая, что Диана её недолюбливает за их дружбу с Глебом и прошлые отношения, Яна старалась не попадаться ей на глаза, поэтому их встречи были краткими и где-нибудь на нейтральной территории, чтобы поболтать, выпить кофе или что-нибудь покрепче и разойтись. Навредить отношениям и браку Глеба и Дианы, Яна никак не хотела.
   В этот раз, поскольку вредить уже было нечему, Яна пригласила Глеба к себе в гостиницу, давно они как следует не разговаривали. Сидя на балконе и попивая портвейн, привезенный ею из Португалии, Глеб в общих чертах описал ей свою нынешнюю жизнь.
   - Как я могу тебя столько лет любить, если ты такая сволочь? - спросила Яна.
   - Я не просил её влюбляться.
   - Ой, конечно, что я не знаю обаяшку Глеба что ли? Улыбки, глазки, песни, тут любая растает. Это ты со мной сейчас сидишь, морда кирпичом.
   Глеб улыбнулся и подмигнул.
   - Вот, вот... Испортил девке жизнь, нормально тебе?
   - Ей двадцать лет, чего я ей испортил? Вся жизнь впереди, развлекайся.
   - Да она верить перестанет людям, она влюбилась, для неё первые чувства, всё серьёзно, а ты их хочешь растоптать. Тебе баб мало было? Зачем тебе девочка была нужна? Я б понимаю, если бы влюбился, потом разлюбил, но ты ведь даже малейших чувств к ней не испытываешь. Глеб, остановись, так нельзя с людьми. Ты пойми, она ведь будет не тебя винить, а себя, что она что-то сделала не так, и потеряет всякую уверенность в себе. И в будущем либо останется одна, либо найдет себе абъюезра, который будет издеваться над ней.
   - Да? Я об этом не подумал.
   - А ты когда-нибудь думаешь о ком-то, кроме себя? Вот она сейчас приедет, и ты ей всё расскажешь.
   - Может сказать, что мне надо по работе уехать надолго?
   - Да? И она будет тебя ждать, надеяться и верить? Обрубай сразу. Будут слёзы, упрёки, истерика, придётся тебе это выслушать, раз ты заварил эту кашу.
   Глеб не поехал встречать Оксану в аэропорт, отговорившись срочными делами, сказал, что подъедет к её салону, где она работает, на следующий день, в удобное для неё время. Конечно, ради него, она перенесёт всех клиенток, если надо! Глеб приехал на своей машине, в своём обычном образе, пора заканчивать этот маскарад. Глеб и маникюрша...кто б мог подумать?
   - Глеб, Глеб, - впорхнула она счастливая в машину, и сразу накинулась на него с поцелуями. - Ого, у тебя прикид!
   Глеб кивнул на заднее сиденье, там лежал огромный букет белых роз.
   - Какие шикарные цветы, это всё мне? Глеб, я так скучала! - но вдруг она осеклась, что-то было не так.
   Ни одной улыбки в ответ, глаза закрыты очками-авиаторами, незнакомая одежда, незнакомый парфюм.
   - Что с тобой? - спросила она. - Сними очки, я не узнаю тебя.
   Глеб бросил очки на панель автомобиля и посмотрела на Оксану. Странный, пустой, холодный взгляд.
   - Откуда всё это?
   - Маскарад закончен, это мой автомобиль, и вообще я не тот, за кого себя выдавал. Расстаёмся, детка.
   Глаза Оксаны расширились от ужаса, лицо скривилось от боли. Не в силах смотреть на неё, Глеб отвернулся.
   - Почему? - выдавила она.
   - Потому что нам не пути, у меня другая жизнь.
   - Ты женат?
   - Теперь уже нет, но не в этом дело. Пусть останутся приятные воспоминания, ты найдешь себе нормального парня.
   - Но я люблю тебя, я не могу без тебя...
   - Сможешь. Придётся.
   -Что я сделала не так?
   - Дело во мне, я плохой человек. А у тебя всё будет хорошо.
   - Но я не хочу жить без тебя, я люблю тебя. Неужели эти два месяца ничего не значили для тебя?
   Глеб отрицательно покачал головой. Оксана с рёвом выскочила из машины. Глеб вытащил цветы, положил их к дверям салона красоты, и уехал. А сейчас он поедет в спортзал и загонит себя спортом до изнеможения.
   Он не знал, что она еще долго дежурила у квартиры, в которой они встречались, пытаясь увидеть его и ещё раз объясниться, но, конечно, его там уже не было. Ездила она и к торговому центру, где они познакомились, если он там ходит в спортзал, значит, когда-нибудь она увидит его. И однажды её желание увидеть его увенчалось успехом. Подъехав к торговому центру, она заметила знакомый бентли, сердце её подпрыгнуло. Но, выскочив из машины, она увидела, что на крыше автомобиля стояло два стаканчика кофе, а Глеб сжимал в объятиях высокую брюнетку. Он прижал её к капоту, его колено было между её ногами, он навалился на неё, и что-то ей шептал, а она курила сигарету и заливалась смехом. Анна почувствовала на себе взгляд и похлопала его по плечу. Глеб обернулся, посмотрел на Оксану и пожал плечами.
   Анна сказала, что ей надо в дамскую комнату, Глеб кивнул, он подождёт её в машине. Какой странный взгляд был у девчушки, неужели она специально поджидала его? Глеб написал Яне об этой встрече, и Яна, на удивление, сразу ответила, она обвинила его в чёрствости, обозвала подонком и попросила сбросить ей телефон Оксаны.
   Оксана, ничего не помня, шла по улице, машину она где-то оставила, не в силах сесть за руль. Она шла и слёзы лились по её щекам, прохожие оборачивались, но оставались равнодушны. Равнодушны, как и он. Нет, он любил её, не мог он быть таким нежным, страстным, не испытывая никаких чувств, значит, что-то его оттолкнуло в ней. Оксана остановилась на мосту, смотря на серую, холодную вода, такую же, как его глаза. Жизнь больше не имела смысла, у него другая, красивее, ухоженнее, лучше одета, и конечно, опытнее её. За эти несколько недель она испытала невиданные муки первой растоптанной любви, сочувствие родственников, злорадство подружек... Нет больше сил жить, терпеть, ему она не нужна. Вдруг зазвонил телефон на видеозвонок, звонил незнакомый номер. Кто это может быть?
   - Привет, Оксана! - увидела она лицо любимой певицы, - Это СТЕША, не удивляйся.
   Оксана уставилась в экран, слёзы высохли.
   - У тебя сейчас тяжёлый период в жизни. Знаю, проходили, вытри слёзы, он этого не стоит. Я скоро буду в Питере на концерте, я хочу, чтобы ты пришла ко мне в гримёрку. Выпьем шампанского и поболтаем.
  
   Всё, Глеб, пора сделать паузу. Действительно, Яна права, зачем ему этот женский круговорот? Чтобы расслабиться есть Анна, она замужем, не звонит лишний раз, и уж точно не требует от него любви и частого внимания. Да и лёд понемногу тает, с ней в постели уже не так скучно. А для бури эмоций всегда есть Маша, её только пальцем помани. Глеб получил в ЗАГСе свидетельство о разводе, с Дианой он больше не виделся, так закончилась его семейная жизнь. Наступила осень, работа кипела, всё было стабильно и спокойно.
   Глеб почти всегда проводил выходные в своём загородном доме, здесь лучше спалось, иногда сюда приезжала Анна, но чаще всего он предпочитал быть здесь один.
   Однажды в одну из суббот, когда не было еще десяти утра к нему заявилась его рыжая бестия.
   - Спишь, котик? - спросила Маша.
   - Был такой план. Как тебя пропустила охрана?
   - Охранник у вас один и тот же, он меня помнит. Мне не пришлось его долго уговаривать, и он даже заплатил мне за такси.
   - Давно что-то тебя было невидно.
   - Да, как-то всё некогда было. И вообще лето для новых знакомств. Но я уверена, что ты не скучал.
   Говоря это, Маша без церемоний поднялась наверх в его комнату, Глеб последовал за ней и, забираясь в постель, спросил:
   - Маша, а если бы я был не один? - спросил Глеб.
   - Ну, во-первых, ты один, а во-вторых, если бы что, я бы ушла. Я привыкла, что у тебя всё время кто-то есть, и даже удивлена, что в субботнее утро ты один, - ответила она, скидывая платье. - Мне повезло. Подвинься, разлёгся на всю кровать.
   Вот и вся Маша, думает только о себе.
   - Прекрасно, - ответил, двигаясь, Глеб. - Куда бы ты направилась? К Владу?
   - Ты в курсе о нашем свидании? В городке новости хорошо распространяются. Может и к нему, а может и к кому другому. Тебе то какое дело?
   - Машка, меня терзает вопрос, ты - нимфоманка?
   - Котик, тебе это не нравится? Ну-ка признайся, с кем у тебя был секс лучше?
   - Да, лучше не было, это точно. Если б ещё ты своих следов на мне не оставляла. Засосы - это прошлый век.
   - Я старомодна.
   И Маша впилась в его губы.
   - Подожди, у меня звонит телефон, - чуть позже, задыхаясь, сказал Глеб.
   - Чёрт с ним, не останавливайся.
   - Где-то тут на тумбочке валялся, я быстро поговорю. Алло.
   Это была Анна.
   - Нет... не могу сегодня... у меня с голосом всё нормально...давай я перезвоню, попозже.
   - Дай сюда трубку, - Маша вырвала у него сотовый и забросила в угол комнаты, тот ударился о стену и разлетелся.
   - Неплохой был телефон, - заметил Глеб.
   - Купишь себе новый. Заткнись и продолжай любить меня.
   Только к вечеру, они вылезли из постели.
   - Как тебе суббота? - спросила она.
   - Зашибись. Мне надо в душ.
   - Я с тобой, котик. Давай лучше примем ванну с шампанским. Есть у тебя столько шампанского?
   - Откуда? Я его не пью.
   - Проблема разрешима, сейчас организуем доставку.
   Когда доставили шампанское, Маша налила им ванну и завалила в неё Глеба. После ванны Маша, в чём мать родила, спустилась к камину, чтобы налить себе виски. Глеб обмотался полотенцем и спустился за ней.
   - Ну как? - спросила она, протягивая ему виски.
   Глеб, ничего не отвечая, выпил виски залпом. Чёрт... она стояла перед ним обнажённая в отблесках огня, и капельки шампанского стекали по её прекрасному телу, по пышной груди. Он не выдержал, и сам накинулся на неё... и снова лестница, столы, комнаты, сауна, ванна...
   Была глубокая ночь, когда Глеб, накинув на себя пушистый халат, вышел на открытую веранду, чтобы немного охладиться. Послышался звук открываемой двери. Он обернулся. На Маше была надета шуба Дианы, которую Диана ещё не успела забрать, потому как холода только начинались. Маша прислонилась к нему, взяла у него из рук горящую сигарету и сделала затяжку. Затем она спустилась по лестнице вниз и легла прямо на снег.
   - Не простудись, детка, - сказал Глеб.
   Но Маша откинула полы шубы, под которой ничего не было. Волосы тёмной медью рассыпались по снегу, снежинки падали на её обнаженное тело, вызывая лёгкую дрожь, грудь напряглась.
   - Чёрт, - сказал Глеб, выкинул сигарету и накинулся на неё.
   Они катались по всему двору, все в снегу, но им было жарко. Глеб ничего не видел, кроме этого сгорающего от страсти горячего тела, не слышал ничего, кроме её стонов. Маша сжимала его своими ногами так, что он думал, что у него не осталось ни одной целой кости, но ему было всё равно, лишь бы она не сбавляла темп, лишь бы она продолжала его кусать, кричать и биться головой о землю... Когда это сумасшествие закончилось они, тяжело дыша, ещё некоторое время лежали на снегу.
   - Пойдем-ка в сауну, - наконец, сказал Глеб, - на улице всё-таки не лето.
   И они пошли в сауну, а потом опять... опять... опять...
   Маша пробыла у него до воскресенья. И за эти выходные Глеб вымотался так, как не выматывался за самую напряженную рабочую неделю.
   В понедельник с утра, он заехал, купил себе новый мобильный телефон, а затем поехал на работу, хотя чувствовал, что продуктивно работать у него сегодня не получится.
   - Ты жёлтый, как лимон, - заметил Влад.
   - Не говори. Машка была у меня два дня. Ты представляешь, что такое Машка рядом два дня?
   - Да ты что! Счастливчик! Ё-моё, я так тебе завидую.
   - Да уж, ну и выходные. Потери в виде мобильного телефона, бокалов, посуды, постельного белья. Катя-горничная сегодня с утра пришла, и снова так на меня стреляла глазами, что мне даже стыдно стало.
   Влад зашёлся хохотом.
   - Конечно, опять подкинул ей работки.
   - Ничего смешного, Владик. Я еле живой. Лена, - попросил он секретаря, - два кофе, и мне покрепче.
   - Анна не звонила?
   - Ещё мне Анны не хватало. Она звонила, Маша вырвала мобильник и швырнула его в стену. И больше уже никто не звонил.
   - Телефон то себе новый купил? - сквозь смех спросил Влад.
   - Купил. Работать не могу, ничего не соображаю.
   - Отдыхай, я за тебя поработаю. У меня выходные прошли спокойно: дача, ребёнок, жена, - вздохнул Влад.
   - Сейчас, надо собраться. Глеб, соберись. Соберись, Глеб.
   - У тебя даже руки дрожат.
   - Не только руки, Влад. Дай-ка мне сигарету, я свои, по-моему, в машине оставил.
   Вечером было только одно желание, добраться до дома и лечь спать. И чтобы никаких Маш.
  

Глава 45. Триумф

  
   У Аллы намечался день рождения. Собственно, это был первый её день рождения, который она могла отметить, не стесняя себя в средствах. Влад стал хорошо зарабатывать, и мог себе позволить порадовать жену. Они сняли небольшой ресторан и пригласили всех друзей и подруг. Разумеется, были приглашены и Глеб, и Диана - подружка Аллы.
   Диана хотела пойти одна, но Дима в категоричной форме ей это запретил. Диана пыталась сопротивляться, но он разорался и стукнул рукой по столу. Она первый раз видела его в таком состоянии, поэтому оробела и согласилась. Дима понимал, что без Глеба там не обойдётся, а допустить их встречи наедине нельзя ни в коем случае, он обязан всё проконтролировать. Ну и ко всему прочему, он тоже не против повеселиться и познакомиться с друзьями Дианы, ведь возможно, он уговорит Диану поженится, и это будут и его друзья тоже.
   - Это ты для него так нарядилась? - спросил Дима, когда Диана вышла из комнаты, готовая к выходу.
   Она бесконечно давно не видела Глеба и очень хотела поразить его.
   - Мы, кажется, идём на праздник в ресторан, - холодно ответила она, - и я иду туда с тобой.
   Дима сжал губы. Хорошо пусть идёт в этом потрясающем обтягивающем платье. Он с неё глаз не спустит.
   Глеб пришёл чуть припоздав. Алла встретила его у входа.
   - Привет, дорогая, с днём рождения! - сказал он, вручая ей цветы и подарок. - Ты просто потрясающе выглядишь!
   - Проходи, уже все собрались, - улыбнулась она.
   Обнимая Аллу за талию, Глеб вошёл с ней в зал.
   - Внимание! - сказал Алла. - Для тех, кто не знает, это наш очень долгожданный гость, шеф Влада и просто наш самый близкий друг Глеб.
   Глеб улыбнулся краешком губ. Заметив рядом с Дианой Диму, он чуть кивнул им головой, приподняв бровь.
   Дима видел, что у Дианы проступил румянец на лице. И он весь вскипел, но сам с жадностью рассматривал своего конкурента. Эта чёрная кожаная куртка с присборенными рукавами, чтобы как будто случайно были видны часы, стоившие сотни тысяч. Воротник приподнят, но из-под него, на шее, под ухом слегка выглядывает татуировка, это так стильно. Специально небрежно уложенные волосы, безупречная обувь, шикарная одежда. Дорогой, но небрежно элегантный стиль. Ах, если бы у него, у Димы, была возможность так одеваться...
   - Садись рядом с нами, - потянув Глеба за руку, сказала Алла.
   Веселье было в самом разгаре. Диана украдкой поглядывала на Глеба, но он, казалось, не обращал на неё ни малейшего внимания. Там, где находился он, всегда царил смех. Все девушки пытались быть поближе к нему. А он раздаривал всем им свои самые обворожительные улыбки, выпивал, приобнимал, и ни разу, ни разу не взглянул в её сторону.
   А Глебу и, правда, было весело, он и думать забыл про Диану. Пусть сидит со своим женишком, а вокруг него толпиться слишком много хорошеньких девиц, чтобы ещё думать о ней . Когда же Алла попросила музыкантов прерваться и попросила подняться на сцену Глеба, шум праздника немного затих. Глеб стрельнул глазами вправо-влево, и сказал, улыбаясь, играя ямочками:
   - Только ради тебя, Аллочка. Ни для кого другого я не стал бы этого делать.
   Глеб поднялся на сцену, что-то сказал музыкантам, заиграла музыка, и он запел. Диана видела, как замерли гости от восторга, как, открыв рот, стоял ресторанный певец, и у неё в глазах появились слёзы. Ну почему, почему она сразу не простила его? Сейчас бы она была с ним, сейчас бы её переполняла гордость, что это Её мужчина, и она не подпустила бы к нему ни одну нахалку. Дима же в ярости комкал салфетку. Он ещё и поёт, решил выпендриться, и окончательно всех покорить. Дима схватил Диану за руку:
   - Пойдем, потанцуем, - сказал он
   - Не пойду, я не хочу.
   - Пойдешь!
   Дима буквально вытолкал Диану на танцпол, и сжал её в объятиях. Глеб продолжал петь, голос его не дрогнул, и он не ошибся ни в одной ноте. Казалось, он и не видел их. Вслед за Димой и Дианой, на танцпол пошли другие пары. Спев еще пару песен на бис, Глеб сказал "спасибо" и спрыгнул на пол. К нему тут же подплыла Маша, страстно поцеловала его и что-то прошептала на ухо. Машу оттеснил Максим, но к Глебу тут же подбежали другие девушки. Он танцевал со всеми по очереди, что-то шептал каждой, чему-то смеялся. Еще несколько раз пел по их просьбе на сцене. Боже, какая пытка!
   - Давай уйдем, - попросила Диана Диму, - Я устала.
   - Устала смотреть, как твой бывший тут любезничает со всеми?
   - Просто устала, уже поздно.
   - Нет, дорогая, мы тут будем до конца.
   Дима хищно улыбнулся, ей придётся испить эту чашу до дна.
   Диана пошла в туалет, когда в полутёмном углу увидела, как Глеб прижимает к стене какую-то девушку и что-то шепчет ей на ухо. Девушка, увидев Диану, стыдливо хихикнула и уткнулась Глебу в грудь, Глеб же лишь скользнул равнодушным взглядом по Диане и отвернулся.
   Диана зашла в туалет, и слёзы потекли градом. Нет, она не нужна ему, совсем не нужна. Он к ней абсолютно равнодушен. Значит он, действительно, женился на ней только потому, что пожалел её? Значит, права была мама? Он холодный, чёрствый, думает только о собственных удовольствиях. И Диана ревела и ревела, оплакивая свои поруганные растоптанные чувства.
   Дима метался по ресторану в поисках Дианы, Глеба тоже нигде не было видно. Неужели он не уследил, и она сейчас где-нибудь со своим бывшим? Но Глеб вскоре появился, обнимая свою спутницу, а Дианы по-прежнему не было. Ладно, по крайней мере, она не с ним, но тогда где она? Сбежала?
   - Алла, ты не видела Диану? Я не могу нигде её найти, - спросил Дима.
   - Нет, но я её поищу.
   В дверь туалета постучали.
   - Диана, ты тут? - услышала она голос Аллы.
   Диана открыла дверь, впустила Аллу, и снова заперлась.
   - Алла, Алла, - обняла её Диана, и всё тело её сотряслось от рыданий.
   - Девочка моя, - погладила её по голове Аллы, - это всё из-за него да?
   - Он здесь, он рядом, но он ни разу даже не взглянул на меня. Я ради него купила платье, думала, он посмотрит на меня и хоть немного пожалеет, что мы расстались. Но он меня и не замечает. А потом я шла сюда, и увидела, как он обнимает кого-то. Знать об этом одно, а видеть наяву совсем другое. А Дима меня не отпускает домой, он хочет, чтобы я всё это видела. Ох, Аллочка, Глеб такой... такой... я его так люблю, а он ласкает другую.
   - Даночка, посмотри на меня. Ты такая красивая, такая милая, у тебя всё будет хорошо. Да бог с ним, с Глебом. Он всегда был таким, а горбатого могила исправит, даже если ему тяжело, он ни за что не покажет этого. И девчонки эти ему не нужны, переспит с ними и забудет навсегда, ты их, а не себя жалей. Поверь мне, у него было миллионы женщин, но ни одной, кроме погибшей Эллы, он не предлагал выйти за него замуж. А на тебе он женился, значит, он к тебе относиться не как ко всем другим. Ну, пойдём, родная моя, к гостям! Ты такая красивая сегодня. Мне Кирилл сказал (ну, тот, что сидел напротив тебя), что ты сразила его наповал, и если бы не Дима...
   Диана открыла клатч и достала пудру.
   - Извини, что в твой праздник я так себя повела.
   - Ничего, если обещаешь больше не плакать. Давай, припудрим нос, и пойдем.
   Наконец, Дима увидел Диану в сопровождении Аллы.
   - Где ты была? Почему у тебя красные глаза? - накинулся он на неё.
   - Соринка попала, - ответила Диана.
   Она схватила проходящего мимо Кирилла, и пошла с ним танцевать. А через час, почувствовав, что запьянела, Диана решила выйти на улицу, освежиться. Дима с кем-то увлеченно обсуждал последний футбольный матч, Диана шепнула ему, что на пять минут выйдет на воздух. Дима лишь кивнул в ответ.
   Накинув в гардеробе свой полушубок, Диана вышла из ресторана. На улице, прислонившись к стене, стояла Маша, в одной руке у неё был бокал вина, в другой сигарета.
   - Привет, тебе не холодно? - спросила Диана.
   Маша стояла на улице в одном тонком платье.
   - Нет, - ответила Маша, смерив Дану взглядом, - А ты вышла освежиться или отдохнуть от своего навязчивого парня?
   - Почему же навязчивого? - усмехнулась Диана.
   - Потому что он с тебя целый вечер глаз не сводит.
   - Может, потому что любит?
   - А может, потому что ревнует к Глебу?
   - Может быть, - улыбнулась Диана.
   - Вы с ним всё? Окончательно? - спросила Маша.
   - А тебе то какое дело?
   - Я с ним сплю.
   У Дианы на секунду потемнело в глазах.
   - А как же Максим?
   - Что такое Максим и что такое Глеб? - Маша с усмешкой смотрела на Диану. - С Глебом можно не вылезать из постели по несколько дней, он такой классный. В нём столько страсти и огня. Он умеет любить.
   - Я не хочу это слушать, - сказала тихо Дана.
   - Или, может, он только со мной такой? Последний раз он меня двое суток не выпускал из кровати, просто улёт башки.
   Диана в упор посмотрела на Машу. Какая она вульгарная: распущенные волосы цвета меди, красное короткое платье с глубоким декольте, большая грудь, пухлые губы, прищуренные глаза, пальцы с алыми ногтями, держащие сигарету. Ну чем не девица лёгкого поведения?
   - Знаешь, Диана, хорошо, что ты с ним рассталась. Он не для тебя.
   - Вот как? Для кого же? Может, для тебя?
   Маша покачала головой.
   - Он ничей. И всегда будет принадлежать только самому себе. И все мы ему нужны только для удовольствия, а счастлив он будет только в одиночестве. Мой тебе совет, держись за своего нынешнего парня. Забудь Глеба, он должен принадлежать всем и никому одновременно.
   - Ты так его хорошо изучила? - усмехнулась Дана.
   - Я просто знаю людей его типа. Я такая же, как он, и поэтому хорошо его понимаю.
   - Ты любишь его?
   - Я люблю с ним спать.
   Маша затушила сигарету о стену. Из двери выглянул Дима.
   - А, вот ты где, - сказал он Диане.
   Маша протиснулась в дверь, томно взглянув на Диму, и дотронувшись до него пышной грудью. Дима на секунду оторопел.
   - Блин, - сказал он,- она такая...
   - Пойдем уже, - нервно сказала Диана.
   Ресторан закрывался в одиннадцать вечера, И Влад предложил тем, у кого остались силы, продолжить веселье в ночном клубе. Дима, не выслушав мнение Дианы, сразу согласился. "Я не поеду!". - кричала она, но он надменно улыбаясь сказал, что она поедет. Ведь Глеб поедет тоже, пусть полюбуется. Собралась небольшая компания тех, кто пожелал продолжить вечер. Влад забронировал столик в одном из любимых мест, и он вместе с Аллой, Машей и Максом загрузились в машину Глеба, ибо тот как обычно был за рулём, остальные поехали на такси. По дороге Макса от выпитого алкоголя развезло, и пришлось его завезти домой, но Маша отказалась остаться с ним дома и пожелала тоже ехать в клуб. Из-за истории с Максом, они приехали позже остальных, Дима уже хозяйничал и несколько коктейлей стояло на столике. Глеб, не спрашивая взял один и попробовал.
   - Вау, "Отвёртка"! - воскликнул он. - Дмитрий, ты чрезвычайно щедр и оригинален! Ну ты сам это дегустируй, мы, пожалуй, что-нибудь другое закажем.
   Глеб с Владом перегнулись через барную стойку, что-то говоря бармену, и скоро на столике появились батареи бутылок и коктейли на любой вкус. И веселье продолжилось, хотя весело было не всем, Диане хотелось, как можно скорее покинуть клуб, видеть улыбающегося Глеба, его смеющиеся глаза и ямочки на щеках, было выше её сил, а ещё рядом с ним постоянно оказывалась Маша, и опять висела на нём, как делала всегда, когда выпивала. И Диана уже не имела никакого права осадить её. Она сказала, что спит с ним. Соврала? Или Глеб совсем стыд потерял и встречается с подругой своего друга? И как умудрилась она, воспитанная в строго нравственной семье, вляпаться в эту компанию, и даже выйти замуж за Глеба, крайне неразборчивого в своих сексуальных связах? Надо же ей было так повестись на обаятельную улыбку, притворную нежность, сочувствие, а ещё жалела его... то он был раздражён делами матери, то расстроен, когда выяснились обстоятельства гибели его невесты. Она то думала, что раз он доверился ей, они вместе пережили сложный период, он будет ценить её, а ему всё равно. Предупреждали же и мать, и подруги, но нет, ничего не слышала, повелась на поволоку серых глаз и возомнила себе, что он умеет любить. Ей вспомнился он после больницы, больной, худой, костлявый, страшный, в одежде не по размеру, весь потерянный и неуверенный ни в чём, посмотрели бы его бабы тогда на него, точно бы отвернулись. А теперь он - красив, богат, самоуверен, вечно окружён женским вниманием, даже сейчас, видя, что он не один, с соседних столиков стреляют глазами в его сторону. Как ей это надоело.
   - Что-то ты не весела, Диана, - первый раз за вечер обратился к ней Глеб, когда Дима отошёл в туалет.
   - Устала, домой хочу.
   - Что же ты не едешь? Давай такси тебе вызову, если твой парень не может это сделать.
   - Я с ним приехала, с ним и уеду.
   - Котик, пойдем, потанцуем? - неожиданно между ними возникла Маша, не обращая малейшего внимания на Диану.
   Глеб приобнял её, залпом допил виски, и ушёл с ней на танцпол. Дима вернулся, довольный тем, что Диана на месте, а Глеба рядом нет, взял её руку в свою, и продолжил прерванную беседу с одним из гостей. Диана украдкой наблюдала за Глебом и Машей. Бесспорно, эта пара притягивала к себе взгляды. Глеб отлично двигался, танцевать он умел это факт, а Маша так и льнула к нему в танце. Неужели им не стыдно? Все знают, что она - девушка Макса, а сейчас вешается на Глеба, и тот поощряет это, ничуть не стесняясь своих друзей. Бретели платья сползли, почти оголив очень пышную грудь. Интересно, у неё своя такая? Не похоже, что сделана, и его руки периодически скользят по ней, значит, ему нравится пятый размер. Что ж, Машка, конечно, не в пример ей, фигуристая, пышные бёдра, тонкая талия, большая грудь, очень густые медные волосы, которые она отрастила почти до пояса, хотя раньше они были подстрижены в удлиненное каре. Она вся чувственная, с манерами дешёвой проститутки, но ему, видимо, это и надо. Маша то и дело прижимается к нему, смотрит в глаза, он улыбается ей, и его пальцы бегают по её телу, трогают грудь, бёдра, а она бесстыже трётся об него, у неё неприлично задралась юбка, и даже отсюда видно, что напряглись соски. Она закинула руки к нему на плечи, и он, ничуть не стесняясь, целует её в эти вульгарные красные губы.
   - Алла, это нормально? - не выдержав, кивнула Диана в сторону Глеба и Маши.
   - Это не наше дело.
   - Макс же ваш друг?
   - Он слеп и глух. И так глупо влюблён, что не хочет ничего видеть и знать.
   - Ему никто не намекал, что его девушка изменяет ему с его же другом?
   - Намекали, но не мы с Владом. Если человек не хочет ничего слышать, то может и не надо. Мне кажется, он не поверит даже если собственными глазами увидит. Он начал жить с Машей, зная, что она до него была с Глебом, но на тот момент мы все думали, что он погиб.
   - Они встречались до Эллы?
   - И во время неё тоже, мне кажется. Не тогда, когда они уже сошлись с Эллой, а когда он её ещё только добивался. Во всяком случае, со всех вечеринок, он уезжал с Машей.
   Отлично, Глеб, влюбился и добивался одну, а параллельно спал с другой, всё в твоём стиле. Логика, достойная Шерлока Холмса.
   Обнявшись, Глеб и Маша наконец подошли к столику, Маша взяла салфетку и стала стирать с его шеи следы своей помады. Диана с презрением посмотрела на них, но он, кажется, этого не заметил. Маша, села Глебу на колено, хотя на диване еще были места, положила свою почти обнажённую грудь на стол и стала тянуть коктейль из трубочки, и делая это так эротично, что уже и другие парни плотоядно стали смотреть на неё, не исключая Влада и Диму. Значит Глеба тянет к шлюхам? Что не говори, а мужчины ищут похожих на свою мать, Диана специально посмотрела пару фильмов с Эленой Блеск, та вела себя ровно так же, как сейчас ведёт Маша. И как бы Глеб не говорил, что ненавидит свою мать, сейчас он нашёл похожую на неё девицу. И его ничуть не смущает, что она сидит на нём при всех, задрав платье и пьёт коктейль так, как будто орально удовлетворяет трубочку бокала. Отвратительно.
   А чуть позже Диана столкнулась с Машей в туалете. Она вошла дамскую комнату, когда Маша поправляла чулки. Диана хотела пройти мимо, в кабинку, но Маша остановила её.
   - У тебя классный парень, держись за него. Он тебе подходит.
   - Добилась? Глеб теперь твой? Ты всегда на него вешалась.
   - Я тебе говорила, он ничей. Но то, что сегодняшнюю ночь мы проведем вместе это точно.
   - Не противно? Живёшь с одним, спишь с другим.
   - Ты слишком заморачиваешься. Жить надо так, как тебе хочется, для себя.
   Знакомые слова. "Зачем уделять внимание на мнение других? Ты вправе делать так, как тебе хочется, без оглядки на то, что скажут". Одного поля ягоды.
   - И что поэтому поводу думает твой Максим? Он же содержит тебя, я так понимаю, ты никогда не работала.
   - Его всё устраивает.
   - Но он же не знает, что ты спишь с его другом?
   Маша передёрнула плечами. И этот жест удивительно походил на жест Глеба.
   - Даже если бы и знал, чтобы это поменяло?
   - Здесь ваши общие друзья, ты только что была в ресторане с Максом, вот его нет, и ты уже в объятиях Глеба. Не боишься, что кто-нибудь расскажет?
   - И что? Соберу вещи и уйду, делов то. Неужели ты думаешь я откажусь от такого любовника, как Глеб? Он классный, согласись, ты то уж знаешь. Хотя, думаю, до этого не дойдет, Макс простит.
   - Что их держит рядом с тобой, ума не приложу?
   - Я отвечу, если твои нежные ушки это не шокирует. Я готова всегда, на всё и везде, спереди, сзади, групповуха, я могу всё.
   - Нашла чем гордиться. Одним сексом мужика не удержишь.
   - Ты умеешь делать глубокий минет? Рекомендую научится, все мужики будут твои. Хочешь, купи игрушку, я научу тебя, и твой парень никогда ни на кого больше и смотреть не станет.
   - Обойдусь. А мой парень и так, кроме меня ни на кого не смотрит.
   Диана отвернулась, показав, что разговор закончен.
   - А, ну-ну. Скучаешь по Глебу, да? - спросила Маша проникновенным голосом, вплотную подойдя к Диане.
   - Не твоё дело.
   - Я тебя предупреждала, не надо на нём зацикливаться, получила удовольствие, дай другим.
   Маша заправила нежным движением локон Дианы за ухо, ногтем провела по её подбородку, Диану бросило в дрожь, дальше она не поняла, что произошло, но вдруг ощутила горячие губы на своих губах. Никогда Диану не целовала женщина, ей было противно думать о лесбиянках и обо всём, что с ними связано. Но сейчас у неё перехватило дыхание, целовавшие её губы были так трепетны, так нежны, совсем не похожи на мужские, но были не менее жадные и страстные. Мозг выключился, Диана вся ушла в ощущения, и вместо того, чтобы оттолкнуть, позволила ей продолжать. Язык Маши водил по губам, погружался в её рот, губы захватывали, зубы слегка кусали, такие знакомые поцелуи, только более мягкие. От Маши пахло парфюмом Глеба, смешанным с её сладким запахом, и не помня себя, Диана дотронулась до груди Маши, грудь была мягкой, пышной, с твёрдыми сосками, хотелось её сжать, а может и обхватить губами. В дверь кто-то стучал и дёргал её, но они не реагировали на это. Маша с напором Глеба дерзко ласкала её, проводила руками по платью, тело Дианы покрылось гусиной кожей, грудь напряглась, не понимая, что она делает, она уже сама целовала Машу. Господи, это же Глеб, просто в женском обличие.
   - Ты молодец, теперь верю, что ему было хорошо с тобой, - услышала она горячий шёпот в ухо. - Я думала, что ты - ханжа.
   Маша слегка укусила её за мочку и ушла. А Диана осталась стоять тяжело дыша - слабая, дрожащая, онемевшая. На негнущихся ногах она подошла к раковине и обтёрла лицо холодной водой. Она сошла с ума? Ещё полчаса назад Маша не вызывала в ней ничего, кроме отвращения, а сейчас она позволила ей себя целовать в туалете ночного клуба, и ей это нравилось, и, возможно, если бы Маша не остановилась, она позволила бы ей большее. Какой позор, как же стыдно! Диана прополоскала рот, словно, оттираясь от поцелуев. Какими глазами теперь Маша будет смотреть на неё? Надо быстрее убираться отсюда, и никогда больше не попадать в эту компанию.
   Выйдя в узкий коридорчик, соединяющий мужскую и дамскую комнаты, Маша столкнулась с Димой.
   - Диана там? - спросил он.
   - Да, поправит макияж и придёт. Ни на секунду её не оставляешь?
   - Подожду, пожалуй.
   - Ой, резинки что ли слабые? Только что подправила, опять сползли.
   Маша поставила ногу на приступок, задрав платье, поправила чулок, при этом одна бретелька свалилась, почти оголив грудь. Дима покраснел, задохнулся, почувствовав непреодолимое желание. Маша, поправив бретельку и опустив ногу, слегка провела пальцами по его ширинке.
   - Не, ну тут всё нормально.
   И, поправляя волосы, ушла в зал, Дима, не помня себя, забыв о Диане, ввалился в кабинку туалета, чтобы хоть как-то помочь себе снять возбуждение.
   Диана, не найдя нигде Диму, решила поискать его на улице, может он вышел подышать? Надо уговорить его уехать отсюда, жаль, что номерок гардероба у него, а то бы она уехала и одна. На улице Димы не оказалось, зато она увидела своего бывшего мужа и ту, которая сбила её с толку. Глеб приобнимал Машу за плечи, держа в руке стакан, в другой руке дымилась сигарета, которую он то сам курил, то преподносил к Машиным губам, и она глубоко затягивалась. Он, смеясь что-то ей рассказывал, а она смотрела на него такими глазами, чтобы было ясно, она влюблена в него, чтобы она ни говорила. Диана, скрестив руки и злясь на себя, что не может не следить за ними, стояла и смотрела на эту парочку. Вот Глеб, зажав во рту сигарету и отдав стакан Маше, снимает с себя куртку и накидывает на неё. Давай, дорогой, а не так давно ты на меня накидывал вот так же куртку, сейчас ты притянешь её за ворот и поцелуешь. Вытащив изо рта сигарету, он и вправду впился в губы Маши страстным поцелуем. Глеб, ты предсказуем, одни и те же манеры, один и тот же подход. А только что эти губы целовали меня, знаешь ли ты об этом? Она доложила уже? Или она сделала это, чтобы Диана осознала себя столь же порочной, что поняла, что нет разницы между ней и Машей? Его поцелуи всё жарче, требовательнее, руки под курткой гладят её тело. И что, милый? Прямо тут завалишь её, у входа в клуб? Хотя Маша тебе это легко позволит. Так, стоп, а сама то, что делала только что? Чем сама то лучше? В туалете, с девицей, и возбудилась так, что до сих пор болит низ живота. Диане захотелось плюнуть, грубо, по-мужски, она еле сдержалась. А Глебу явно нравится эта девица, ему хорошо с ней. И теперь она может его понять, если уж она не устояла, что говорить о нём. Что ж, надо отпустить его окончательно, не мучать себя, разве может она любить его после всего этого? У неё есть Дима, он верен её, любит и ценит её, разве можно им пренебречь? А Глебу нужны шлюхи, вот пусть с ними и остаётся. И они делают ему всё, что перечислила Маша.
   - А ты тут? - выглянул из дверей Дима. - Тебе не холодно?
   - Поехали домой?
   - Хотел тебе предложить то же самое.
   А когда они с Димой ждали такси, увидели, как Глеб и Маша забираются на заднее сиденье автомобиля Глеба. Сердце Дианы сжалось от боли, а Дима улыбнулся, сегодня он победил. Теперь Диана уверена, что Глебу до неё нет никакого дела. А сам он сейчас приедет домой, и в темноте представит на месте своей подруги пышнотелую Машу.
  

Глава 46. Фанат

  
   Яна снова приехала в город на гастроли, и Глеб, сломя голову, помчался к ней. Вот кто ему никогда не надоест, кто его поймёт и поддержит.
   - Могла бы остановиться и у меня, - сказал Глеб, заходя к ней в номер.
   - Ну что ты? Как я могу? Тут вся моя группа, продюсер, концертные костюмы, отсюда СТЕШУ увезут на концертную площадку.
   - Да, я забыл, ты и в прошлый раз это говорила, когда на балконе песочила меня за отношения с молодой неискушенной девушкой. Вообще, я считаю, что это рабство какое-то.
   - Это моя работа, попрошу без комментариев по этому поводу. А у нас с тобой есть целый вечер и ночь.
   - Многообещающе, - улыбнулся Глеб, скидывая куртку.
   - Хочется напиться, расслабиться.
   - Ты же знаешь, напиться - это ко мне.
   - У меня ещё марихуана есть.
   - Тогда чего мы всё еще делаем у двери?
  
   Затянувшись, Яна сказала:
   - Я встречалась с твоей Оксаной, пригласила её к себе в гримёрку и на концерт. Девочка разбита.
   Глеб передёрнул плечами.
   - Зачем тебе это нужно было?
   - Ты понимаешь, она на грани, когда я ей позвонила в первый раз, мне показалось, что она решила всё для себя, она хотела с моста головой вниз.
   - И что мне было делать? Жениться на ней?
   - Я её вытащила из твоего омута. Надеюсь, она восстановится.
   - Ты молодец, а я сволочь, дай сигарету.
   Часа через три, в дверь номера постучали.
   - Это наш ужин, - сказала Яна, - надо поесть, а то что-то мы перебрали.
   - Сиди, я открою, - отозвался Глеб, - а ты пока налей нам ещё.
   Вставая с пола, его сильно качнуло.
   - Надеюсь, что служащий не почувствует запах марихуаны? - спросила Яна.
   - Придётся тогда его убить.
   - Только не в номере СТЕШИ, пожалуйста.
   - Ладно, обещаю улыбаться и стоять прямо. Чёрт, где моё портмоне?
   В дверь ещё раз постучали.
   - Возьми мой кошелёк, он в сумке при входе.
   - Буду должен.
   Глеб распахнул дверь, увидев за дверью Диму, он на секунду зажмурился, но Дима никуда не исчез.
   - Димитрий, подожди, мы тебя не заказывали.
   Дима стоял как громом поражённый. Перед ним был его конкурент в одних джинсах, с голым торсом, и очень пьяный.
   - СТЕФ, ты заказывала на ужин Димитрия? Я не буду его есть, даже свежеприготовленного, - крикнул в глубину комнат Глеб.
   - Какого Димитрия? Волков, ты обкурился? - ответила Яна, выходя из спальни.
   Увидев своего кумира в маленьких трусиках и белой блузке, завязанной под грудью, Дима оторопел.
   - А., фанат! - воскликнула она.
   - Он - фанат? - переспросил Глеб и расхохотался. - Фанат СТЕШИ? Убейте меня!
   - Ты! Ты! Опять ты! - задрожал от злости Дима.
   - Так ты к кому? Ко мне или к моему другу? - спросила Яна.
   Глеб от смеха согнулся пополам.
   - Ой не могу, фанат..., - из-за марихуаны Глеба разбирало всё больше и больше.
   - Ты! Ненавижу! - Дима легонько толкнул Глеба в плечо, и тот повалился на пол, продолжая стонать от смеха.
   - Я что-то не поняла.
   - Это Дима, нынешний жених Даны, мой переемник и бооольшой друг.
   - Стоп, и ты явился именно сюда, чтобы устроить разборки с Глебом? Нашёл оригинальное место для драки, - обратилась Яна к Диме.
   Глеб, утирая слёзы, наконец, поднялся с пола.
   - Нет. Я к Вам... я.... поклонник, хотел автограф и фото.
   - Так я вас сфотографирую, - вмешался Глеб.
   Дима опять замахнулся, но Глеб поставил блок.
   - Спокойно, - сказал он, - второй раз не прокатит.
   - Деритесь, пожалуйста, в другом месте. Давайте, на чём там Вам расписаться?
   - На лбу, - опять вмешался Глеб, - пусть все завидуют.
   - Стеша, вы идеал. Вы - само совершенство. А он... он Вас не достоин, он поиздевается и бросит. У него есть девушка, недавно я видел его в объятиях рыжеволосой кошки. Он любит только себя, поверьте мне, я знаю, что говорю. Он измывался над женой, и она вспоминает о нём с содроганием, он изменял ей, и начал изменять почти сразу после свадьбы, и Вам сейчас изменяет. СТЕША, он - страшный человек, бегите от него.
   Глеб прослушал всю тираду, облокотившись о дверной косяк, скрестив руки и пристально смотря на Диму с гадкой усмешкой на лице.
   - Вы получили автограф? До свидания, - Яна развернула Диму и легонько подтолкнула его к выходу.
  
   - Уж не Маша ли та рыжеволосая кошка? - спросила Яна за ужином.
   Глеб кивнул.
   - Всё не наиграешься с ней?
   - У нас потрясающий секс, чего ради я должен от этого отказываться? Если Маша скажет мне когда-нибудь, что всё, баста, она решила стать примерной женой Максу или кому-то другому, ради бога, я благословлю её на новую праведную жизнь. Но она кажется не собирается этого делать, и не скажу, что я расстроен по этому поводу.
   - Да, с этим мне всё ясно. А Дана, значит, вспоминает о тебе с содроганием? Мне кажется, помани её пальцем, и она прибежит к тебе.
   - Я не собираюсь её приманивать обратно. Сама ушла, вот пусть хоть содрогается от ненависти, хоть плачет от любви, мне нет дела до её чувств.
   - Меня удивляет, как я могла в тебя влюбиться десять лет назад? Хотя, конечно, в пятнадцать лет ты был более мягкосердным. Не хотела бы я любить тебя сейчас.
   - Мне казалось, что ты меня любишь, - улыбнулся Глеб.
   - Ты меня понял. Мне жаль Диану, жаль Машу, жаль ту девушку.
   - А мне после того, как у меня самым жестоким образом отобрали Эллу, не жаль никого. Пусть мир крутится вокруг меня, а не я вокруг него.
   - Хватит жить призраком, воспоминаниями. Тебе было всего двадцать, ты думаешь, что ваша сказка продолжалась бы всю жизнь? Поженились в двадцать, дети, внуки, золотая свадьба, умерли в один день. Такое бывает крайне редко, и ты не герой такого сценария.
   - Я не думал об этом. Мы жили настоящим, и вдруг для меня это настоящее рухнуло в никуда.
   - Не с тобой одним произошла такая трагедия, в мире умирают миллионы молодых людей, и большинство из них кто-то любит.
   - Яна, мне нет дела до других жизней и трагедий. Кого волнует чужое горе?
   - Если не я, то кто тебе скажет? Ты очень озлобился после этой истории. Ты не был таким. А после твоего романа с клоном Эллы, ты вообще стал ядовитым. Агрессивным и ядовитым. Каким-то необычайно циничным и жестоким. Мне кажется, ты назло делаешь многие вещи, даже во вред себе, лишь бы и другим навредить. Зачем тебе нужен был этот глупый краткосрочный роман с Кариной, из-за которого у тебя разрушился брак с Дианой? Что дала тебе Карина? Особый секс? Вряд ли. Новые чувства? Нет. Ты нацелено сделал это, лишь причинить боль Диане. Зачем ты совратил ту маникюршу? А сейчас играешь с рыжеволосой Машей? Она, позволь напомнить, невеста твоего друга. А эта твоя Элл? Это вообще была катастрофа.
   Глеб резко поднялся с кресла, открыл балконную дверь, облокотился об косяк, закуривая сигарету.
   - Простудишься, - сказала Яна.
   Глеб молчал.
   - Не обижайся на меня, кто тебе ещё скажет правду, если не я? Я единственная, кто знает тебя до мозга костей и не побоится высказать тебе всё в лицо. С Владом ты, конечно, общаешься больше, он - твой лучший друг, но он никогда тебе ничего не скажет.
   - Почему? - повернул голову Глеб.
   - А ты не понимаешь? Он давно порабощён тобой. Ты верховодишь им, и он полностью зависит от тебя. Я не говорю, что он - лицемер, он - прекрасный человек, он искренне к тебе относится, но он как твой старый преданный пёс. Он не видит в тебе недостатков, и он никогда не будет тебя осуждать или критиковать. Для этого есть я.
   Глеб выкинул окурок и лёг в кровать.
   - Знаешь, я очень устал, напился и хочу спать. Тем более мне не мешало бы завтра появиться на работе. А у тебя, напоминаю, завтра концерт.
   - Убегаешь от разговора?
   - У нас ещё уйма времени впереди, чтобы покопаться в моей голове. Только, давай, не сегодня.
   - Я люблю тебя, Волков, несмотря ни на что, - сказала Яна, ложась рядом и обнимая Глеба. - Но на секс со мной не рассчитывай, у тебя есть для этого рыжеволосая кошка.
   - Могу я думать, что ты меня ревнуешь?
   - Какая самонадеянность!
   - Понял, тогда давай спать, пить всё равно больше нечего, а завтра ещё много дел.
  
   А на следующий день в кабинет Глеба без стука ворвался Дмитрий. Испуганная секретарша влетела за ним:
   - Глеб Александрович, я не смогла...
   - Хорошо, Елена, оставь нас, - прервал её Глеб.
   - Ты не вызовешь охрану? - спросил Дима.
   - Я сам себе охрана, - ответил Глеб, поднимаясь с кресла.
   В серых глазах запрыгали чёртики. Дело принимает интересный оборот.
   - Я хочу поговорить с тобой по-мужски, - заявил он с порога. - Ты издеваешься надо мной? Я люблю двух женщин: Диану, как жену и СТЕШУ, как певицу. И ты...
   - Ты про это? Извини, про СТЕШУ не знал. Но получилось забавно.
   - Забавно? Тебе всё забавно?
   - Что ты от меня хочешь? Излагай, пожалуйста, у меня мало времени и уйма работы.
   - Не трогай СТЕШУ, она такая... такая... тебе мало баб? Почему она?
   - Я не буду с тобой обсуждать эту тему.
   - А Диана...
   - Да, я не трогаю твою Диану, - прервал его Глеб,- не звоню ей, не приезжаю, не умоляю вернуться. Забирай, она твоя.
   - Меня достало, что она вечно плачет, думает о тебе, называет меня твоим именем.
   - Мне то что до этого? Если ты не смог завоевать её сердце, я тут не причём. Это твои проблемы.
   Наглая усмешка на лице Глеба сильно раздражала его. Какое нахальное самоуверенное лицо, ледяные глаза. Он просто надсмехается над его несчастьем. Над тем, разбил Диане сердце, а ему жизнь. И даже растоптал его светлую мечту: совратил романтичную и милую СТЕШУ.
   - Сволочь, - плюнул Дима и попытался врезать Глебу по лицу.
   Но тот, давным-давно занимаясь борьбой, предотвратил эту попытку. Дима накинулся на него, но пара - тройка приёмов боевого самбо, и неприятель с разбитым лицом повалился к его ногам. Глеб со звериной яростью последний раз сильно ударил уже лежащего Диму. Затем встал на одно колено рядом с ним, взял за лацканы и приблизил его лицо к своему. Два стальных лезвия глаз Глеба и дикая боль сводили Диму с ума.
   - Ты - жертва аборта - надеюсь, понял, что значит со мной связываться? Это послужит тебе хорошим уроком.
   И Глеб сильно оттолкнул его, и Дима, сильно ударившись головой об пол, потерял сознание. Глеб набрал номер телефона.
   - Влад, зайди, - сказал он.
   - Что это? - спросил Влад, указывая на валяющегося Диму.
   - Не узнаёшь? Это Дианин жених Дмитрий. Хорош?
   - Что ты с ним сделал?
   - Он поднял на меня свой облезлый хвост, и я показал ему, кто в доме хозяин.
   - Жестоко, Волк, но справедливо.
   - Помоги мне, надо сдать его Диане, не валяться же ему тут. Она о нём позаботится.
   - У нас совещание и важная встреча ещё, напоминаю.
   - Успеем.
   Под удивленные взгляды сотрудников, они вытащили его из кабинета, отнесли к машине и положили на заднее сиденье. Уже в машине Глеб позвонил Диане.
   - Глеб? - удивилась она. - Что случилось?
   - Диана, ты где? Мне надо заехать, кое-кого завести тебе.
   - Что с тобой? Кого?
   - Твоего жениха. Давай адрес, он немножко раскис.
   Дима зашевелился.
   - Где я? - спросил он.
   - Сейчас будешь, где надо, - ответил ему Влад.
   Диму пробрал нешуточный страх. Он в тонированной машине, с Глебом, жестоко избившим его, и его дружком, одетыми во всё чёрное и в тёмных очках. Настоящие бандиты. Куда они его везут? Убить? Дима застонал.
   - Слушай, не рыпайся, мы везём тебя к Дане, - резко сказал Глеб, посмотрев в зеркало заднего вида. - И хватит орать, у меня от твоих воплей голова раскалывается.
   - Что ты мне врёшь? Вы везете убивать меня, суки.
   - Вот и вся благодарность за то, что я просто не выкинул его на улицу, - обратился Глеб к Владу.
   Но, к удивлению и радости Димы, они действительно привезли его к дому Дианы. И даже не выкинули его из машины, а донесли до квартиры.
   - Это кажется ваше? Получите, распишитесь, - сказал Глеб, когда Диана открыла дверь.
   Диана, скользнув взглядом по Диме, смотрела, не отрываясь, на Глеба.
   - Что вы с ним сделали?
   - Точнее, я сделал. Твой храбрец ворвался ко мне в кабинет с несправедливыми упрёками. Пришлось доказывать кто, есть кто.
   Диана и Глеб молча смотрели друг другу в глаза.
   - Я, пожалуй, вернусь на работу, - улыбнулся Влад.
   - Сейчас вместе поедем, - не отрываясь от лица Дианы, сказал Глеб.
   - Я тачку поймаю, у меня работы много, - и двери лифта за ним закрылись.
   Зачем он приехал? Совсем недавно, она всё для себя решила, но он такой красивый, мужественный, сильный, она чувствует запах его необыкновенного парфюма, смешанного с тонким запахом сигарет. И ещё он так шикарно выглядит сегодня, очевидно, у него деловая встреча, обычно она видит его в кожаных куртках, а тут полупальто, и оно ему так идёт. Нет, нет, Диана очнись, вспомни, как он недавно ласкал при тебе Машу, тебе было противно до тошноты. А теперь он стоит рядом, немного усмехаясь и смотрит нагло в глаза, и она поплыла. Нет, она не должна поддаваться. И Диана пыталась восстановить картину, увиденную у входа в клуб. Глеб и Маша, Маша и Глеб... целуются жадно, взасос, а потом залезают в машину, она первая, мелькают ноги в чулках, а он за ней, на заднее сидение в полумрак тонированных стекол.
   - Спасибо, мы дальше сами, можешь идти.
   - Отлично и попроси своего парня больше не приходить ко мне. Надоел, ей богу.
   Дима ещё слегка опирался о Глеба, и теперь он его довольно грубо оттолкнул от себя, и тот полетел на пол.
   - Диана! Он вчера был со СТЕШЕЙ, моей любимой певицей! Я вчера пришёл к ней в гостиницу, попросить автограф, а они там пьяные, полуголые, - прокричал Дима.
   - Отползи отсюда, - посоветовал ему Глеб. - Ещё добавки дождёшься.
   - Это правда? - тихо спросила Диана, смотря ему в глаза.
   - Ну ты же живёшь с самым честным парнем на свете, и он не я.
   - А ты, Дима, всё-таки из-за меня или из-за СТЕШИ пошёл сегодня к Глебу?
   - Я пошёл защищать тебя!
   - От кого? От Глеба? Но зачем?
   Диана вновь вцепилась глазами в своего бывшего мужа. А Дима продолжил беспомощно лежать на полу. У Глеба от взгляда её чарующих глаз застучало в висках, он вспомнил её нежность, понимание, как она обнимала его, гладила его расшатанные нервы, и он успокаивался. Ему захотелось зарыться в её тёмных мягких волосах, прижать её к себе.
   Почему он так смотри на неё? Опять обволакивает, кружит, она тонет в серой пелене. Диана, вспомни Машу, представь, как он задирает ей платье, сажает к себе на колени в машине и.... И тут она почувствовала прикосновение губ к щеке.
   - Мне пора, - сказал тихий голос.
   Нет, нет, не уходи. Диана резко повернула лицо, слегка оцарапавшись о его щетину, она хотела увернуться, но получилось наоборот, как будто подставилась ему, и вот он уже целует её, долго, нежно, трепетно, и её мягкие, чуть припухлые губы, возбуждающе податливы. И эти волосы, и губы так напоминают ему давно забытые ощущения любимой девушки...Какая пытка. Зачем он так целует её, как будто любит, как будто скучает? Если бы не Дима, Диана отдалась бы ему прямо тут, и смогла везде и по-всякому, как Маша. Но стон и царапанье паркета, напоминали, что они не одни. Дима, держась за стену, сделал попытку встать, но опять упал, тогда он подполз к Диане и Глебу и начал дёргать Диану за ноги, а Глеба за подол пальто. Они с трудом оторвались друг от друга.
   - Извини, - тяжело дыша, прохрипел Глеб и облокотился о дверь.
   Скорей уходи отсюда, нельзя поддаваться своим слабостям. И он, не говоря больше ни слова, открыл дверь и вышел. Глеб бегом спустился по лестнице и прыгнул в машину. Он не простит себе этого. Руки сжались в кулаки. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как он мог поддаться её чарам? Что с ним? Не хочет он быть с ней, не любит он её. Зачем он поехал? Влад бы и один отлично справился и доставил бы Дмитрия домой. Не будет он больше с ней встречаться, будет избегать всеми силами, задушит себя свиданиями с Машей, Анной, и кем там ещё... Дрожащими руками он сунул сигарету в зубы и нажал на газ. Машина взвизгнула и резко дёрнулась с места.
   - Диана! - сбросил её с небес на землю резкий голос того, кто остался рядом. -Ты, ты!!! Сука!!! Как ты могла???
   Диана, с ужасом посмотрела на Диму и выбежала в дверь, как была, в одном тонком костюме и домашней обуви. Глеб, подожди, подожди!!! Но, выбежав на улицу, она увидела лишь свет удаляющихся задних фар.
   - Как дела? - подмигнул Влад, когда Глеб бледный зашёл в офис.
   - Обычно. Сдал, принял. Давай, собирай народ, пора проводить совещание и, попроси Лену налить мне очень крепкого кофе, желательно бидон, - ответил Глеб.
   Диана медленно вернулась домой, если бы не наступающая зима, или хотя бы у неё был с собой телефон и кошелёк, она бы ни за что туда не пошла, но у неё с собой ничего не было. Слёзы застили глаза, медленно, словно больная, она поднялась в свою квартиру. Дима сидел у двери, увидев её он с невероятной для избитого человека, силой втолкнул её в дверь.
   - Что ты себе вообразила? Что можно целоваться со своим бывшим у меня на глазах? А я на это буду смотреть? Ты ведь его сейчас хотела, да? Нужна ты ему! У него и без тебя баб миллион.
   Дима грязно ругался, обзывался, но Диана его не слышала. Но когда он дал ей пощечину, она как будто проснулась, и двинула ему со всей силы в пах, Дима согнулся и захрипел, а она воспользовалась моментом и заперлась в ванной. Пытаясь отмыться от поцелуев одного и от грязных слов другого, она позволила себе разреветься. А через пару часов в ванную раздался стук, и голос Юльки спросил:
   - Дина, можно войти?
   Диана пропустила Юльку и тут же закрыла дверь.
   - Мне позвонил Дима, сказал, что ты давно сидишь в ванной. У тебя истерика. Что с тобой?
   - Дима пошёл к Глебу, а тот его избил.
   - Тебе Диму стало жалко что ли? Из-за этого слёзы?
   - Глеб привёз его сюда, ко мне. А я не смогла, я так люблю его, я побежала за ним, а он уехал.
   - Хочешь, я отвезу тебя к нему? - помолчав, спросила Юля
   - Нет, у него есть другие - вскинула голову Диана. - И он меня не хочет.
   - А если он никогда не захочет?
   - Значит, буду учиться жить без него.
   А вечером, когда Дима ревел и просил прощения за свой поступок, за то, что грубо толкнул её и обзывал, Диана внезапно поняла, что ей всё равно, кроме усталости и опустошённости она ничего не чувствовала. Никакая физическая боль не сравниться с болью душевной. Этот ревущий у её ног жалкий человек не заслуживает даже её гнева и ненависти. Наказанием ему будет служить осознание того, что ему никогда не стать первым в её жизни. Диана надменно улыбнулась, ведь этот поступок - лишь очередное доказательство его слабости.
  

Глава 47. Сокровища Индии.

   - У меня отпуск! - закричала в трубку Яна. - Первый отпуск за чёрт знает сколько лет!!!
   - Приезжай, оторвёмся! - улыбнулся Глеб.
   - У меня предложение лучше! Как ты относишься к индийской философии, буддийским храмам?
   - Я к ним не отношусь, да и на индийца я не похож.
   - Так предлагаю стать похожим! Рванём в Индию! Встряхнём их культуру!
   - Тебе больше не с кем поехать? Тут не давно писали, что певица СТЕША крутит роман с...
   - Пошёл на хер! Этот самый, с кем у СТЕШИ роман вообще голубой, ему бы не СТЕШУ а Степана.
   - Тогда постой, до этого я читал, что у СТЕШИ был бурный роман с..., может он?
   - Слушай ты, твои издёвки меня напрягают! Едешь или нет?
   - Еду, если Влад возьмёт о себе заботы о фирме.
   - Он возьмет, не сомневаюсь! К Новому году мы вернёмся, у меня куча корпоративов.
  
   Глеб ждал Яну в Домодедово. Чёрт её побери, если она сейчас не придёт, то они опоздают на самолёт.
   - Вот и я, - услышал он сзади.
   - Чего так быстро то? Я мог ещё пару часов подождать. И человек двести в самолете тоже бы подождали, чего уж там.
   - Не ворчи. Возьми лучше мой багаж.
   - Ну и маскировочка у тебя, никак не привыкну.
   На Яне были очки на пол лица, а на голове огромный шёлковый платок.
   - Я страшно популярна. Ты же не хочешь, чтобы меня разобрали на сувениры?
   - Почему нет? При условии, что мне останется лучшая твоя часть.
   - Надеюсь, ты о моих глазах?
   - Несомненно.
   Разговаривая таким образом, они зарегистрировались на рейс до Дели.
   - Загоняем стюардессу за напитками или запасёмся в Дьюти Фри? - спросил Глеб.
   - Мы летим в бизнес-классе, так что пусть побегает.
   - "На сухую" я всё равно не летаю, так что пока возьму себе бутылёк чего-нибудь.
   - Да? Ну, тогда и на меня рассчитывай!
   - Вот тебе раз! Ты ввергаешь меня в финансовую пропасть, на тебя я денег не брал.
   За эти слова он получил дамской сумкой по спине.
   - Ай! У тебя там кирпичи что ли? - со смехом спросил Глеб.
   - А как же, специально для тебя везу. Как никак мне тебя очень долго рядом терпеть.
   - Тогда я буду молчаливой галлюцинацией. Кстати, давай сразу уясним один вопрос, мы едем просто, как друзья или сможем немного расслабиться?
   - Посмотрим на твоё поведение, Волков.
   Стюардессы суетились, как никак в бизнес-классе летит знаменитая певица со своим спутником, так что напитки и еда приносились с молниеносной быстротой.
   - Мне нравится с тобой лететь, - сказал Глеб, когда им в качестве презента от авиакомпании принесли бутылку дорогого шампанского.
   - Да, я классная.
   Яна забралась в кресло с ногами и прижалась к Глебу.
   - А ты помнишь, - спросила она, - когда нам было по пятнадцать лет, мы страстно мечтали поехать вдвоём на море? А нас не выпускали, поскольку мы были несовершеннолетние. А когда нам исполнилось восемнадцать, у нас у каждого уже была личная жизни. И наши личные жизни не поняли бы, если бы мы отправились в путешествие вдвоём.
   - Надо сказать, наша мечта через десять лет сбылась, - улыбнулся Глеб.
   - Я помню, как представляла себе, что мы целуемся в солёных брызгах на фоне заката...
   - Предлагаю этим заняться прямо сейчас, - сказал Глеб и начал страстно её целовать.
   Они не услышали, как стюардесса заглянула к ним, и тут же смущённо вышла.
  
   - Какие у нас планы? - спросил Глеб, когда они приехали в роскошный отель в центре Дели.
   - Осмотр достопримечательностей, Тадж-Махал, буддийские храмы и купание в океане на ГОА.
   - Может, начнём с купания?
   - Нет! Сначала пища духовная.
   - И кстати о пище, хочется чего-нибудь индийского.
   - Кто о чём. Ладно пойдём, только переоденемся, жара на улице невыносимая.
   Первое посещение буддийского храма захватило Глеба. Он никогда не был религиозным человеком, но тут было так умиротворённо, что уходить совсем не хотелось. Мысли сделались тягучими, как патока, душа успокоилась, и всё вокруг показалось вдруг не нужным. Всё это суета сует: деньги, женщины, проблемы на работе. Разве это так важно? Деньги, машины, восторженные взгляды противоположного пола. Разве это делает человека счастливым?
   - Задумался? - спросила Яна, когда они покинули храм.
   - Я под впечатлением.
   - Я специально поехала в Индию. Я знала, что обрету здесь душевное равновесие. И снова соберу своё разбитое сердце.
   - Я что-то упустил?
   - Неудачный роман.
   - Так всё-таки то, что писали в газете, правда?
   - Нет, конечно. Это был совершенно нормальный мужчина, не из мира шоубиза. В шоубизе нормальных, в принципе, не бывает.
   - Расскажи мне.
   - Позже, Глеб, ладно? Пока мне очень больно вспоминать.
   - Подожди меня, минутку.
   - Куда это ты?
   Через минуту Глеб вернулся с букетом превосходных орхидей.
   - Ты меня пожалел? - спросила Яна, улыбнувшись.
   - Вовсе нет, неужели я не могу старой подруге подарить цветы?
   - Мужчины просто так не делают ничего.
   - Да, ты права. Купил, просто потому что они здесь дешёвые.
   - Я так люблю тебя, сукин ты сын.
  
   После нескольких дней хождений по храмам, познания философии, разговоров с кришнаитами, индийскими йогами и толкователями индуизма душа, и вправду, освободилась от лишних проблем и, казалось, воспарилась.
   - Я так его любила, - вдруг сказала Яна, закуривая сигарету, когда они лежали в постели, утомленные любовью, - я думала, что нашла, наконец, ЕГО, давно у меня сердце не выпрыгивало из груди от прикосновений мужчины.
   - Кто он?
   - Один московский бизнесмен, я выступала у него на дне рождении. Мы виделись не часто, из-за его бизнеса, из-за моих гастролей, но, когда мы были вместе, я улетала. Я влюбилась в него по самые уши, Wolf, понимаешь, я ни в кого так не влюблялась. Я всячески пыталась показать, что я на самом деле совсем не такая, как на сцене. Показывала, что я интересная, образованная, много чего понимаю в жизни. В общем, блистала интеллектом и знаниями, а он... когда он понял, что в жизни я совсем не СТЕША, я стала ему не нужна. Оказывается, ему нужна была глуповатая знаменитая вертушка. Потом я узнала, что и до меня у него были то модели, то певички, то какие-нибудь "мисс...".
   - Значит, он сам весьма недалёкий. В жизни ты куда лучше, чем на сцене.
   - Я тоже думала, что я есть лучше, чем на экране. А он... он...
   Яна отвернулась от Глеба и зарыдала в подушку.
   - Плачь, плачь, девочка, тебе надо выплакаться, - сказал он, целуя её в затылок.
   Яна повернулась, крепко обняла его, уткнувшись в шею, и рыдала, рыдала, рыдала.
   Утром, проснувшись первой, она привела себя в порядок, заказала кофе в номер и, закурив сигарету, встала у окна. Внизу кишел огромный город.
   - Чего там нового? - неожиданно обнял её сзади Глеб.
   - Поехали отсюда, а? Здесь народу больше, чем в Москве. Я устала от людей.
   - Куда ты хочешь?
   - Пляж, море, солнце, ты и я.
   - Тогда, за чемоданы!
   - Прости меня за вчерашнее, я не должна была реветь, как видишь, иногда из меня прёт СТЕША.
   - А перед кем нам с тобой ещё плакаться, если не перед друг другом?
   - Ты мне никогда не плачешься.
   - А я после смерти Эллы вообще не плачу. Но, если хочешь, я готов, давай поревём вместе, только сделаем это на берегу моря.
   - Ловлю на слове, ты мне обещал.
   - Забились. Давай-ка выпьем кофе, и начнём собираться. Снимем какое-нибудь уединенное бунгало, будем целыми днями ничего не делать, есть каких-нибудь морских гадов и швыряться в обезьян фруктами.
  
   Несколько километров утренней пробежки по берегу моря, и Глеб повалился на песок. Яна, как ни в чём не бывало, остановилась рядом и начала делать энергичные упражнения.
   - Давай, давай, поднимайся! - сказала она, активно сгибаясь и разгибаясь.
   - Мы каждое утро бегаем по несколько километров, это потрясающе, но прежде чем продолжить, пять минут перерыва.
   - Зато ты видишь, какой результат! У меня ни капли жира и великолепная фигура!
   - Яна - попа без изъяна. А что ты на это скажешь?
   Глеб резко вскочил, схватил Яну и прямо в одежде бросил её в море. Яна подняла кучу брызг, и с хохотом пытался встать на ноги, но её сбивали волны.
   - Водные процедуры! - крикнул её Глеб.
   - Помоги мне.
   Но когда он подал её руку, она рывком притянула его к себе, и он тоже оказался в воде. Он упал сверху на неё, и на пару секунд их захлестнула волна. Отплёвываясь морской водой и выбравшись на берег, они упали на песок.
   - Всё, бля, покурил, - сказал Глеб, доставая из кармана размокшую пачку сигарет.
   - Заметь, здоровый образ жизни: спорт, плавание, морепродукты, практически отсутствие алкоголя, а теперь и сигарет.
   - Вот я и чувствую, что скоро сдохну.
   - Вперед! - крикнула Яна, вскакивая на ноги и завязывая волосы в хвост. - До нашего бунгало бежать ещё пару-тройку километров!
   - В мокрых кроссовках - это актуально
   - Зато освежает.
  
   Яна о чём-то говорила по телефону со своим продюсером, а Глеб, чтобы ей не мешать, налил себе холодный чай и вышел на веранду. Шум прибоя, шелест пальмовых листьев, свежий воздух, восхитительно.
   - Мой продюсер настойчиво требует, - оборвала тишину Яна, - чтобы я посетила какую-нибудь знаменитую дискотеку. Тут сейчас как раз отдыхает несколько журналистов, которых может заинтересовать моё появление на курорте.
   - Мы же собирались пробыть всё время одни.
   - Но у меня контракт, и по контракту я должна повиноваться продюсеру.
   - Мне казалось, что времена рабства давно позади.
   - Но не в шоу-бизнесе.
   - Какого чёрта тебя туда понесло?
   - Сама не знаю, но пока не кончится контракт, мне никуда не деться.
   - Ладно, как скажешь. Дискотека, так дискотека.
  
   - Смотри, что я увидел в газетном ларьке, - сказал Дима Диане и кинул перед ней газету светских сплетен.
   На большой фотографии были изображены Глеб и Яна, целующиеся на фоне тропического пейзажа. На другой фотографии, они шли вдоль моря, держась за руки, на Яне была накинута лёгкая куртка Глеба, а его светлые, такие любимые глаза, смеясь, смотрели на неё. Под фотографиями излагался текст, что певица СТЕША была замечена на побережье Индийского океана, на курорте ГОА в сопровождении своего бойфренда Даниила, с которым она уже какое-то время назад встречалась, они снимают уединенное бунгало на побережье и всё время проводят вдвоём. Репортёр с упоением смаковал подробности романтического отдыха красивой пары и намекал на свадьбу. Диана скомкала газету и отшвырнула её. То есть на отдыхе с ней, он всё время смотрел в ноутбук, отговариваясь работой, а тут уехал на другой конец света, наплевав на бизнес. Значит дело не в работе, а вопрос, кто рядом. Со своей драгоценной Яночкой он и в брызгах целуется и на дискотеки ходит! Подонок, он ещё смеет называться именем её бывшего мужа! СТЕША и Даниил - как трогательно! Вот как они "дружат"!
   - Как он подцепил её? - спросил Дима.
   - Зачем ты мне притащил эту газету? - спросила Диана.
   - Чтобы ты не думала, что нужна ему. У него вон какая подружка!
   - Вот оно что? Тоже хочешь СТЕШУ? Что же ты тогда делаешь рядом со мной?
   - Люблю, - просто сказал Дима.
   И за одно это простое слово, Диана тут же простила его. Ведь Глеб никогда ей так не скажет.
  
   Глеб дремал на подвесной кровати, которая была растянута между двух пальм, завтра надо уезжать. А в Питере декабрь, холод, работа и пустой дом.
   - Ты стал похож на индийца, - подошла к нему Яна, - колоссальный загар! Ещё бы глаза тебе тёмные!
   - Меня мои вполне устраивают.
   Яна легла к нему, и вытащила у него из кармана сигареты.
   - Мои последние сигареты, - вздохнула она, - в Москве не покуришь.
   - А мне это не грозит, я никем не притворяюсь.
   - Не язви, у каждого из нас свой способ зарабатывания денег. Я сейчас на новогодних корпоративах заработаю столько, что тебе останется только завидовать.
   - Мне моих деньжат вполне хватает.
   - Ты не думал помириться с Дианой? Она страдает, наверное.
   - У неё есть утешитель, а мне абсолютно всё равно, есть она рядом, или её нет.
   - Она тебе подходила, жаль, что вы разошлись.
   - Тогда как же бы я поехал с тобой сюда?
   Глеб повернул голову и посмотрел на Яну.
   - Верно! - рассмеялась она.
   - Иди ко мне, сегодня наш последний вечер.
   - Ты так мне говоришь, как будто мы расстаемся навсегда. Прям представила, как ты это говоришь своим бабам перед расставанием.
   - Перед расставанием я предпочитаю молчать и делать равнодушный вид.
   - Какова скотина!
   В аэропорту Домодедово, СТЕШУ встречали поклонники и журналисты, И Глеб поспешил раствориться в толпе. Он поцеловал Яну в щёку, шепнув, что у него самолёт на Петербург. Яна рассеянно кивнула. Она вернулась в Москву, и ей надо сосредоточиться на СТЕШЕ.
  

Глава 48. Семейный праздник

  
   Новый год Глеб отмечал один. Влад предлагал отметить вместе, но Глеб попросил его оставить в покое. Что такое Новый год? В конце концов, просто обычный день. Он сидел у камина в своём загородном доме, и у него не было даже ёлки. Он никого не хотел видеть, и был совсем один в звенящей тишине. Вдруг кто-то позвонил в ворота, залаяла соседская собака. Наверное, Влад решил нарушить его одиночество, чёрт бы его побрал. Если он сейчас пришёл сюда со всей их компанией, он пошлёт их всех куда подальше. Но за воротами стояла раскрасневшаяся Маша с бутылкой шампанского. Она была уже немного пьяна.
   - Глеб, - напрыгнула она на него.
   - Что ты здесь делаешь? А где Макс?
   - Он со своими родителями, а я сбежала от него к тебе. Месяц без тебя, я чуть не свихнулась. Я просто умираю от желания.
   Маша побежала в дом. Глеб вздохнул и пошёл за ней. Она уселась на мягкой шкуре перед камином, и пила шампанское прямо из бутылки.
   - Есть же бокалы, - сказал Глеб.
   - Иди, иди скорей ко мне, мой страстный котик.
   Едва Глеб опустился рядом с ней на шкуру, как она начала срывать с него толстовку, так, что молния разлетелась.
   - Маш, Маш, - пытался ей что-то сказать Глеб.
   Но Маша закрыла его рот поцелуем и навалилась на него. А к чёрту всё! Диана всё равно для него потеряна, пусть развлекается со своим пресным женихом. А рядом с ним есть Машка, и её горячее требовательное тело.
   Ни Глеб, ни Маша не слышали боя курантов, но мобильный телефон Глеба они услышали. Маша первая подбежала к нему:
   - Алло, - рассмеялась она. - Привет, Диана! Приезжай к нам, мы с Глебом вдвоём, будешь третьей, славно развлечемся. Ты же помнишь клуб?
   И тут Глеб вырвал трубку у неё из рук.
   - Извини, что помешала. Маша уже отвечает на твой телефон?
   - Ты звонишь, чтобы проверить меня? Чего ты хочешь?
   - Глеб, ты пьян?
   - С каких пор это тебя стало волновать?
   - Я только хотела поздравить тебя с Новым годом.
   - Бля, Маша, подожди секунду, - в ответ услышала Диана.
   - До свидания, счастливо развлекаться, - прошептала она и бросила трубку.
   Она надеялась, что воспоминания о том, что когда-то у них всё началось с празднования Нового года, хоть что-то всколыхнут в нём. Нет, всё бесполезно. Перед новым годом, он был с Яной, и теперь будет Машку не выпускать из кровати. Интересно, как это втроём? На секунду Диана представила себя, Глеба и Машу в постели, как это происходит?
   - Зачем ты ему звонила? - грозно спросил её Дима.
   Диана мигом очнулась.
   - Поздравить с праздником.
   - Нашла повод! Тебе бы лишь позвонить ему! Что, нагрубил тебе? Ты в каком-то трансе.
   - Замолчи!
   - Как ты с ним тогда целовалась! Меня ты так никогда не целовала! Признайся, если бы не я, ты бы трахнулась с ним! Да?
   Диана молчала. Дима был прав.
   - Сука! - Дима врезал кулаком в стену. - Ещё и звонит ему! Сука!
   Диана упала на диван и зарыдала. Так ей и надо, она это заслужила. Дима тут же сел рядом, обнял её и сказал:
   - Извини, родная, я не хотел, прости меня. Я просто вышел из себя. Прости меня, моя девочка.
   И Диана уже рыдала на его плече.
  
   На следующий день, пока Маша спала, Глеб потихоньку выскользнул из постели, спустился вниз и набрал номер Дианы. К её телефону подошел Дима:
   - Дима, привет. С наступившим тебя.
   - Чего тебе надо?
   - По-моему, это телефон Даны. Позови-ка её, - нагло сказал Глеб.
   - Ещё чего?!
   Диана посмотрела на Диму, по его выражению, она поняла, кто звонит.
   - Дружочек, я хочу слышать свою бывшую жену, а не тебя.
   И Дима, увидев умоляющий взгляд Дианы, бросил трубку. Глеб выругался, но попытку повторять не стал. Диана сама ему позвонила, как только Дима отошёл в ванную.
   - Детка, рад тебя слышать, а то твой храбрец не даёт мне с тобой говорить.
   - Что ты хотел?
   - Извиниться за вчерашнее. Я был нетрезв и нагрубил тебе.
   - Ты только что вернулся из путешествия со СТЕШЕЙ, а теперь встречаешь Новый год с Машей?
   - Она уже ушла, - соврал он.
   - А вообще ты с кем из них? Или с двумя сразу?
   - А вообще я ни с кем. Как у тебя дела?
   - Так себе... Ладно, Дима идёт.
   Диана бросила трубку. А Дима, подойдя к телефону, посмотрел последние исходящие вызовы, и, швырнув трубку, крикнул:
   - Ты звонила ему!
   Напялил куртку и убежал, чтобы вечером возвратиться вдрызг пьяным.
  
   - Глеб, - обняла Маша его сзади, - Доброе утро. Я проснулась, а тебя нет.
   - Чего-то есть хочется, вот я и спустился к холодильнику. Но в нём пусто. Давай чего-нибудь закажем?
   - Давай лучше поедем куда-нибудь пообедаем. На побережье много хороших ресторанов, и, кроме того, ты меня прокатишь на своей чудесной машине.
   - Собирайся! Только в машине не приставай ко мне.
   Но Маша обещания не выполнила. Всю дорогу она развлекала Глеба своими ласками, так что машину ему пришлось вести предельно аккуратно.
   - Вам столик на двоих? - спросила администратор.
   - Нет, мы сегодня едим за четверых, так что нам столик побольше, - улыбнулся Глеб.
   - Бедный, - сказала Маша, когда они уселись, - ты так проголодался, да? Набирайся сил, я собираюсь у тебя пробыть ещё пару дней.
   - Тогда, боюсь, в ресторане еды не хватит.
   Сделав обильный заказ, Глеб спросил:
   - Я хочу сделать тебе какой-нибудь подарок на Новый год. Что ты хочешь?
   - Тебя, - не раздумывая, ответила Маша и опрокинула в себя коньяк.
   - А кроме? Давай съездим в магазин, выберем тебе шубку или украшения? Мне так хочется тебе что-нибудь подарить.
   - Котик, меня мой пуховик вполне устраивает. Шубу и украшения мне носить не по статусу, я не Диана. Мне ничего, ничего не надо от тебя, кроме твоего тела.
   - Неужели это всё, что тебе нужно для счастья?
   - Да, сейчас я счастлива. Я в хорошем ресторане, пью дорогущий коньяк, ты любил меня всю ночь, и будешь любить сегодня и завтра. Это всё, что я могу желать.
   В первый раз в жизни Глеба, его девушке ничего от него не надо было, кроме него самого. Его это поразило до глубины души, и он почувствовал к Маше безграничную нежность. Глеб взял её руку и прижался к ней губами.
   - Котик, я тебя обожаю, - высвободила она руку и погладила его по щеке.
   Пообедав, и захватив еду с собой, они вернулись домой, чтобы есть, пить и снова наслаждаться друг другом.
   ... Утомлённые, они лежали на полу у камина, голова к голове и потягивали виски.
   - Огонёк мой, мне так хорошо с тобой, так легко, - сказал Глеб.
   Маша перевернулась на живот, её волосы густой волной упали ему на лицо.
   - Знаешь почему? - спросила она. - Потому что со мной не надо никем притворяться, не надо говорить про любовь, не нужны комплименты, не надо выяснять отношения.
   Глеб убрал с лица её волосы и внимательно посмотрел ей в глаза.
   - Как ты догадалась? Откуда ты меня так хорошо знаешь?
   - Котик, мы с тобой одинаковые, мы ведь даже родились в один день.
   Глеб крепко обнял её и, поцеловав, сказал:
   - Машка, - прошептал он, - я хочу, чтобы ты всегда была со мной, что бы ни случилось.
   - Я всегда твоя, ты же знаешь, котик. Мне без тебя тоже не жизнь.
   - А правда, чего тебе хочется больше всего, кроме меня?
   Маша задумчиво посмотрела на огонь.
   - Я никогда не видела моря. Когда автостопом моталась по России каких-то несколько десятков километров не хватило, чтоб увидеть его. Страшно жалею теперь.
   - Ты сможешь уехать сейчас из города на несколько дней?
   - Куда? - улыбнулась Маша.
   - Ну, загранпаспорт у тебя вряд ли имеется, тогда едем в Сочи.
   - Сейчас зима.
   - Море не замерзает. До конца новогодних праздников есть ещё несколько дней, сейчас всё организуем.
   - Это невозможно.
   - Со мной возможно всё, паспорт с собой есть?
   Маша достала из рюкзака помятый паспорт.
   - Ух ты, Мария Павловна, значит? Ну, Мария Павловна, скоро море увидишь. Больше, чем на пять дней не могу, ну думаю, нам хватит. Собирай вещи, завтра вылет.
   - Я не поеду за вещами, боюсь, я потом не вырвусь от Макса. Я сбежала от него, когда он был сильно пьян, и не хочу возвращаться.
   - И как ты ему объяснишь своё недельное отсутствие?
   - Это не твоя забота, котик.
   - Согласен, тогда поехали в магазин, подберём тебе гардеробчик.
   В магазине Глеб выбрал ей одно платье, дальше, сунув ей банковскую карту, предложил справляться самой, ему надо было уладить несколько рабочих вопросов перед поездкой. Подумать, какой гардероб может подобрать себе Маша, он, конечно, не потрудился.
   Маша с опаской вступила на борт самолёта, она никогда ещё не летала, и она крепко вцепилась в руку Глеба, её котик был рядом с ней, значит, всё будет в порядке. Зачем только она сказал про море? Он столько потратил на неё, билеты, отель, одежда... лежала бы лучше сейчас в его объятиях у него дома и пила виски.
   - Не переживай ты так, - шепнул он ей, - сейчас выпьем и скоро ты увидишь море.
   Но моря Маша в это день не увидела, они прилетели, когда уже стемнело. Едва взглянув на шикарный номер отеля, она открыла окна и шагнула на балкон. Море было невидно, но слышно. Глеб специально снял видовой номер рядом с побережьем. Маша опёрлась на перила, ноздри её подрагивали, она вдыхала непривычный воздух. Глеб разлил вино и принёс ей бокал.
   - Я его слышу, - тихо сказала она.
   - Завтра увидишь. У нас с тобой 5 дней, ты, я и море.
   - Спасибо, но до утра ещё целая ночь.
   Целуя его Маша, расстёгивала кнопки на светлом кожаном платье.
   - Ты же специально мне купил платье на кнопках?
   - Мне кажется, мы и бюстгальтер тебе покупали, - лаская её, ответил он, - но я его что-то не вижу.
   - Я его оставила, чтобы тебя случайно не придушить.
   Маша расстегнулась, под платьем были только чулки.
   - Значит, ты в таком виде и ехала сегодня? Не замёрзла ли?
   - Пуховик спасал.
   - Пойдем, согрею не хуже пуховика, - Глеб залпом допил вино, схватил Машу и потащил её в номер.
   - Ого, какая огромная кровать. Это ты специально?
   - У меня на тебя большие планы.
   С утра Маши рядом не оказалось. Куда она могла деться? В Питере вечно утром исчезала, а здесь то как? Ладно, поищем её на берегу моря, зима, народу не так много, найдётся.
   Нашёл он её быстро, на пустынном пляже, Маша стояла по колено в море, и набегающая волна пеной ласкала её ноги. Не желая ей мешать, Глеб сел на камни и закурил сигарету. Маша, словно почувствовав его взгляд, обернулась, и он оторопел, её лицо было в слезах, они градом катились по её щекам, оставляя подтёки туши. Плачущую Машу он видел впервые. Маша смутилась, быстро оттёрлась и подбежала к нему. Она села на него сверху, порывисто обняла и прошептала.
   - Я всё ещё без трусиков.
   - А люди тебя не смущают?
   - Ты же знаешь, я бесстыжая.
   - Пойдем ка сначала пройдемся и выпьем кофе, а то боюсь море ты увидишь только из окна отеля.
   Глеб рывком поднял её и одёрнул платье.
   - А вместо кофе можно шампанского?
   - Тебе можно всё.
   Маша по-детски восторгалась всем: пальмами, горами, уличными ресторанами и, конечно, морем. Глеб понимал, что Маша в первый раз на курорте, и хоть зимний Сочи совсем не Мальдивы, но она была так счастлива и так благодарна ему, что он исполнял любое её желание. А у него самого, в эти дни было только одно желание. Рыжая чертовка подобрала себе гардероб, чтоб не осталось ни единого шанса оставаться в спокойном состоянии. Платья неизменно были глубоко декольтированы или коротки настолько, что стоило ей немного пригнуться, были видны чулки и отсутствие нижнего белья, шорты и джинсы она никогда не застёгивала, пуговица была непременно расстёгнута и было видно край кружевных трусиков или заметно, что их там вовсе нет. Под платьем или топом всегда были видны торчащие соски, пышная грудь, лишённая бюстгальтера чётко вырисовывалась, двигалась под тонкой одеждой. На вечерние прогулки Маша набрасывала купленную ей Глебом короткую кожаную куртку, но более одетой не становилась, куртку она никогда не застёгивала. Было вульгарно и возбуждающе, женщины уводили своих мужчин подальше от Маши, ибо те, завидев её, не могли оторвать глаз от её фигуры. А одинокие мужчины от подростков до старичков оторопело провожали её взглядом, оборачиваясь вслед. А плутовка только смеялась, трясла волосами и проводила языком по пухлым губам. А для бассейна Маша подобрала такой купальник, который не оставлял никаких шансов для воображения, видно было всё, Глеба разрывало от постоянного желания, и он проклинал себя, что оставил её одну подбирать себе гардероб, надо было догадаться, что выберет себе Маша. Теперь приходилось терпеть, что вокруг неё всё время крутились мужчины, жадно смотрели на неё, пытались даже дотронуться, она была такой манкой, такой соблазнительной, что красавицы оставались в стороне, и всё мужское общество вертелось вокруг его Машки. Глеб никак не мог понять, что в ней такого, никогда никто не вызывал в нём такого горячего желания, ему хотелось её всегда. Вот она на побережье подняла какой-то интересный камень, короткая юбка оголила ягодицу, и он уже не в состоянии идти дальше... Вот она в ресторане пьёт что-нибудь, и её губы становятся влажными, она слизывает капли языком, и он теряет дар речи. А уж в бассейне, когда она выходила из воды, выжимала волосы и закидывала их за спину, её соски торчали, как два флагмана, а трусики вырисовывали чёткую линию женского лона, он стонал от желания. Даже просто стоя на берегу, когда она говорила ему, что у него глаза цвета зимнего моря, он чувствовал, как трепещет её тело под тонкой одеждой, и ему хотелось разорвать её. По нескольку раз в день Глеб затаскивал её в номер, задирал ей юбку или стаскивал шорты, чтобы снять напряжение, он неистово любил и целовал её до крови, до синяков, Маша была податлива и готова на всё и везде, а ночью, натанцевавшись на дискотеке, выпив немало алкоголя, они устраивали в кровати настоящие оргии. Глеб даже не понял, спали ли они вообще в эти пять дней, кажется нет...
   Особенно запомнились последние две ночи. В ночном клубе Глеб встретил коллегу по бизнесу, они вышли с ним на улицу покурить и переговорить, Маша осталась в клубе. Когда он вернулся, он долго не мог её найти, пока не увидел, что она выходит из туалетной кабинки с мужчиной. Глеб грубо схватил её за руку, требуя объяснений.
   - Тебя так долго не было, а мне хотелось коктейль, меня угостили, а я приласкала его орально. Ничего серьезного, он надел презерватив.
   Глеб толкнул её к барной стойке, глаза его гневно сверкали.
   - Чего ты там хотела выпить?
   - Маргариту, коктейльчик.
   - Десять Маргарит и пять раз виски, - сказал Глеб бармену.
   - Давай пей, ты ж хотела, - приказал Глеб, когда бармен выставил перед ними батарею бокалов.
   - Котик, я...
   - Пей, давай.
   Глеб почти насильно начал вливать в неё алкоголь, он был взбешён не на шутку. Кем она себя вообразила? Она здесь с ним, и не имеет права изменять ему. Достаточно уже того, что на неё и так капают со всех сторон слюни самцов. Стоило ему ненадолго оставить её, как она уже делает минет кому-то за выпивку, Глеб распалялся всё больше и больше. Он скрутил волосы Маши в жгут и намотал на свою руку, у неё выступили слёзы на глазах от боли, но ему было всё равно. Он вливал в себя и в неё алкоголь, сейчас он ей промоет рот как следует спиртом. Выпив всё, что Глеб заказал, он вытолкал её из клуба, взял сзади за шею и привёл в номер. Открыв дверь, он грубо впихнул её, так что она упала, от выпитого у неё сильно кружилась голова, и она распласталась на полу.
   - Что выпила? Развлеклась?
   Он опять схватил её за волосы и приподнял лицо.
   - Ты здесь моя, понятно? - прошипел он - Вставай, пошли мыться.
   Он рывком поднял её с пола, идти Маша уже не могла, притащил её в ванну, грубо намылил ей лицо и выдавил в рот зубную пасту. Машу затошнило, и он за волосы подтащил её к унитазу, где её вывернуло. Умыв её еще раз, он вытолкал её в комнату, дал оплеуху, и она снова упала. Никогда Глеб не испытывал такого бешенства, его разрывало от злости, ему хотелось сделать ей очень больно. Он задрал ей юбку, разорвал трусики и без всякой подготовки вошёл в неё сзади. Маша застонала, но он локтем прижал её голову к полу, не давая шевелиться. Он вцепился ей в волосы, душил её, кусал, пока не излил на неё всю свою злость. Наконец он оставил её, а она так и продолжила лежать, растерзанная им, уткнувшись в пол, содрогаясь от рыданий. Он сидел рядом тяжело дыша, проклятая кошка, она сведёт его с ума.
   -Ну всё, всё, - приподнимая её, сказал Глеб. - Иди ко мне.
   Она присела и плача уткнулась ему грудь.
   - Я так люблю тебя, прости меня, - всхлипывая, сказала она.
   Из губы сочилась кровь, на скуле набухал синяк, шея вся в кровоподтёках, волосы всклочены. Что это на него нашло, никогда не поднимал руку на свою женщину, а тут? Вдруг его пробрала дрожь, вспомнилась Соня, как же не поднимал руку, очень даже поднимал, смертным боем бил, нет, надо с этим заканчивать, бить девушек запрещено. И Глеб начал нежно целовать ей лицо, вытирать слёзы и кровь.
   - Прости меня, детка, больше никогда так не делай. Давай помогу тебе раздеться.
   Он раздел её и на руках отнёс в кровать, где они занимались любовью. А с утра Маша сходила в душ, замазала синяки, укусы и следы слёз, надела короткую юбку и стала прежней. Это был их последний день на море, не вспоминая вчерашнее, они гуляли, пили шампанское, потом вино, заходили в рестораны, Глеб зажимал её, целуя искусанные губы, Маша была пьяная и весёлая, забыв обо всём, она снова предложила пойти в клуб.
   - Надеюсь без глупостей? - спросил он.
   - Тебе понравится мой сюрприз.
   В клубе Маша привела за их столик симпатичную девушку, сказав, что это подружка. Сначала они выпивали втроём, потом танцевали, а потом направились в номер, где девушки устроили эротическое шоу, а потом они всю ночь развлекались.
   - Тебе понравился отдых? - шепнула Маша в самолёте. на обратном пути.
   Глеб чувствовал себя полностью измождённым, болели мышцы, голова, сердце билось чаще, чем нужно, саднили укусы и засосы на теле. Он приедет домой, отоспится, и никакого алкоголя, дискотек и Маши, во всяком случае ближайшее время.
   - Это ты называешь отдыхом? - спросил он.
   - Ты сам позвал меня в Сочи. Надеюсь ты не рассчитывал на экскурсии и чтение художественной литературы на ночь?
   - Последняя ночь была особенно ударной. Что это тебе пришло в голову утроить оргию втроём?
   - Не говори, что ты этого не хотел. Или тебе не понравилось. Со мной можно всё, ты же знаешь, котик. Тем более я была перед тобой виновата, получилось загладить вину?
   - Спасибо тебе, детка, я так люблю тебя.
   - Ты поосторожнее со словами, а то поверю.
   Глеб положил ей руку на ноги, между сапогами-чулками и коротким платьем, Маша ногами сжала его ладонь, и он почувствовал, что под платьем снова ничего нет. Чёрт, овладеть бы ей прямо тут, но вокруг люди...
   - В Питере минус 15, ты б оделась, малыш.
   - Ерунда.
   - Поедем ко мне?
   - Нет, отвези меня домой, пора мне уже там показаться.

Глава 49. Всё вдребезги

  
   Хорошо, что Маша не поехала к нему, неизвестно выдержал бы его организм ещё один день с ней. Приехав домой, Глеб, едва бросив сумку, провалился в сон. И проспал почти сутки, ничего не слыша. Почти месяц он был в Индии, теперь в Сочи, пора было приниматься за дела, Влад, конечно, справляется, но всё-таки совесть надо иметь.
   - Наконец, наш уважаемый шеф появился на рабочем месте. Заждались, Глеб Александрович, - съязвил Влад, как только Глеб зашёл в свой кабинет.
   - Да, можешь сыграть туш, я прибыл.
   Замещая его, Влад сидел за директорским столом, и Глеб, сбросив пальто, плюхнулся на стул рядом.
   - Где был все праздники? Говорил, что хочешь побыть один.
   - Не получилось. Катался в Сочи, с Машей.
   - Блин. Мне Макс звонил как раз вчера. Говорил, что Машка на неделю пропала, а потом вернулась, загорелая, довольная, с новым гардеробом, но в синяках. С загаром и гардеробом мне всё ясно, а синяки откуда?
   - Да так, расстроила она меня.
   - На тебя это не похоже.
   Глеб закурил.
   - Чего там Макс? Простил?
   - Как всегда. Блин, я так тебе завидую. Я всё вспоминаю, как она себя вела на дне рождении у Аллы, её короткое красное платье, грудь, ноги. А тогда, в офисе, от этих воспоминаний можно умереть. Хорошо с ней, да?
   - Хорошо. Но у тебя есть Алла и ребёнок, ты же не хочешь их потерять. Один раз прокатило, а дальше что?
   - Я люблю Аллу, но мне так пресно. Я так хочу Машку, я умираю от желания. Извини, если тебе это неприятно, и ты скажешь, что она твоя...
   - Ты же знаешь, она не моя. Если тебе так хочется с ней встретиться, позвони ей, но я тебя предупредил.
   Какое право он имеет держать Машу? Если ей самой захочется развлечь Влада, это будет её выбор, разве Машу можно в чём-то ограничить, к чему-то принудить? Она свободна, как ветер. А вот Влад зря это делает, потом проблем не оберётся.
   - Ты же меня не выдашь, если она согласится?
   - Нет, приду к Алле с докладом. Блин, Влад, если тебе надо, вперёд. Но если тебе Маша даст зелёный свет, помни, что потом она, возможно, будет висеть на тебе, как на мне висела при Диане, лучше не встречаться тогда в одной компании. Очень рискуешь, нашёл бы кого другого для развлечения.
   - Не могу я думать ни о ком.
   Глеб пожал плечами затушил сигарету и предложил перейти к рабочим вопросам.
  
   Только через три недели Влад, не выдержав пытки воспоминаний, позвонил Маше. Маша вышла из подъезда, на ней были сапоги-чулки, мини юбка, короткий пуховик, волосы как всегда распущены, глаза подведены, в пальцах сигарета. Влад от одного её вида пришёл в полную боевую готовность. Маша подошла к его машине и села на пассажирское сиденье, закинув ногу на ногу.
   - Удивил, - сказала она. - Никак не ожидала звонка от тебя. Что-то случилось?
   - Нет, просто хотел увидеться.
   - Со мной? По какому поводу? Что-то от Глеба хочешь передать?
   - Ты не занята сейчас? Макс где?
   - На работе, где же он ещё может быть в рабочий день. В чём дело, Влад?
   - Помнишь год назад, ты пришла к нам в офис и набросилась, и мы...?
   Маша рассмеялась резким смехом.
   - Надеюсь, ты не скажешь, что родил от меня?
   - Не издевайся, я просто покой потерял. Давай куда-нибудь сходим вместе?
   - А Глеб то в курсе, что ты сейчас мне предлагаешь?
   - Да, он сказал, если ты не против...
   Маша отвернулась, сжала пальцы, так, что сломала сигарету. И смотря в окно сказала:
   - Ладно, поехали.
   - Куда?
   - А я откуда знаю? Ты же меня приглашаешь. Глеб вот никогда не спрашивает куда, сам решает.
   Маша равнодушно слушала, как Влад звонит Глебу и просит у него ключи от квартиры, потом они подъезжают к офису, она сидит в машине и ждёт, пока он поднимается за ними. Глеб знает и ему всё равно, всё равно... Значит, за минет в туалете он чуть не придушил её, а своему другу дарит? Всю дорогу Маша молчала и курила, пока Влад рассказывал всякие истории. Потом они зашли к Глебу в квартиру, Влад налил им вина, Маша выпила залпом одни бокал, другой. Она в столовой Глеба, но не с ним, Влад притягивает её к себе, целует, и его поцелуй так не похож на те поцелуи, к которым она привыкла в этой квартире. Маша подпрыгнула на стол и раздвинула ноги, пусть получает то, что хочет, ей уже тоже всё равно. А он пусть ничего не знает, и не узнает никогда, что она беременна от него, что ей на днях предстоит аборт, и сейчас она на это возьмёт денег у его лучшего друга. Влад любил и любил её всё сильнее распаляясь, и она стала ему подыгрывать, пусть насладится.
   - Я могу войти сзади? - услышала она шёпот. Глеб никогда не спрашивает, делает, что ему вздумается.
   - Что? Жена не позволяет?
   Конечно, с ней можно всё. Маша повернулась к нему спиной.
   - Если не получится, у Глеба в тумбочке есть смазка.
   - Маша, - застонал он, насадив её, такого удовольствия он не испытывал никогда.
   Влад был в душе, а Маша сидела за столом, на котором только что она подпрыгивала, допивала вино и курила. На кухню вошёл довольный Влад, поцеловал её и сказал:
   - Ну что? Поехали? Глебыч скоро приедет.
   - И что? Он же в курсе, что мы здесь.
   - Ну всё равно надо ехать. Поздно уже.
   - Ты знаешь, я не работаю, дай мне денег на маникюр.
   - Аааа, понял. Сколько?
   Маша назвала сумму операции.
   - Ого! А чего так дорого?
   - Ещё чем-нибудь себя порадую, бельишко куплю, для тебя... Да не беспокойся, каждый раз деньги брать не буду. Просто нужно сейчас очень.
   - Конечно. Мы ещё увидимся?
   - Непременно. У меня сейчас женские дела начнутся, а потом пожалуйста.
  
   В следующий раз Маша появилась только через две недели. Она приехала к ним в офис в конце рабочего дня. Была немного бледной и осунувшейся, но с улыбкой и одета как всегда в своём стиле. Он зашла к Глебу в кабинет, тот что-то печатал на компьютере.
   - Привет, - улыбнулся он ей. - Заходи, я заканчиваю. Как дела, детка? Давно не виделись, со времен Сочи.
   - Зато я виделась с твоим другом пару недель назад.
   Маша села прямо на рабочий стол. И закинула ногу на ногу прямо перед его лицом.
   - Он в восторге. И только о тебе и говорит, я даже немного устал слушать.
   - Да, мне тоже понравилось. Он возил меня к тебе домой.
   - Ты к нему пришла? Он ещё у себя.
   Маша сползла со стола, потрепала Глеба за волосы и вышла.
   А через несколько минут, в двери возникло лицо Влада.
   - Братишка, дай ключи.
   - Забирай, я пока в спортзал съезжу.
  
   Влад позвонил ему через пару часов и сказал, что всё прошло прекрасно, но Машка попросила остаться у него в квартире, принять ванну, а он уехал, дверь открыта.
   - Может тебе вторые ключи дать? - спросил Глеб. - Раз у меня не дом, а бордель.
   - Я не против, ты же знаешь. Где нам еще встречаться?
   Глеб зашел домой, из ванной слышалась музыка. Сняв куртку, он прошёл туда. Горели свечи, Маша лежала в ванной и пила шампанское.
   - А, котик, привет. Ничего, что я тут разлеглась? Хочешь шампанского? Влад балует меня, купил самое дорогое. Мы разворошили кровать в гостиной, я всё уберу.
   - Наслаждайся, детка.
   - Может тебе нужна ванна? Ты скажи, я освобожу. Или залезай ко мне.
   - Я в спортзале душ принял, так что не спеши.
   Глеб закрыл дверь и ушел в столовую, он налил себе виски. Чёрт, опять она его возбудила. Надо сказать Владу, пусть в гостинице номер снимает или пусть едут в Комарово. Глеб залпом выпил виски, надел наушники и открыл ноутбук, забудется, пожалуй, работой. Но через полчаса он почувствовал, как у него из уха вытаскивают наушник. Он оторвал глаза от экрана. Маша стояла перед ним, обёрнутая полотенцем и её грудь была на уровне его лица.
   - Рабочий день закончен, - сказала она.
   - Водные процедуры завершены? - спросил Глеб, прикуривая. - Может, тебе пора?
   Маша отобрала у него сигарету и затянулась.
   - Что это, милый, ты меня выставляешь?
   Маша сдёрнула с себя полотенце. Ожидаемо. Её пышная грудь с твёрдыми сосками почти упиралась прямо ему в лицо.
   - Ты только что имела дело с Владом. Я то тебе зачем? Один, через пару часов другой. Это для тебя нормально?
   Запрокинув голову, Маша рассмеялась.
   - Влад же тебя как брат. После Макса можешь, а после него нет? Макс тоже меня регулярно имеет, а потом я встречаюсь с тобой.
   Вот сучка, провоцирует его. Глеб схватил её за шею сзади и притянул к себе, глядя ей в глаза он спросил:
   - Что в тебе такого?
   - Сейчас покажу.
   И Маша, скользнув вниз, начала расстёгивать его ремень.
  
   После того, как Маша стала встречаться то с Глебом, то с Владом, она стала чрезвычайно капризна и требовательна. Если с Глебом, она была более-менее лояльна, так как понимала, что он может в любой момент закончить с ней всякие отношения, то Владом, который впал в полную зависимость от неё, она вертела, как хотела. Просила деньги, подарки, не вовремя выдёргивала его из семьи, почти шантажировала его. Глеб просил Влада образумиться, порвать с ней, пока не поздно, Алла явно начала что-то подозревать. Глеб обещал решить все вопросы с Машей, чтоб она молчала, но куда там... Влад словно обезумел.
   Как-то Глебу позвонил Макс и попросил встретиться с ним и с Владом. С опаской они ехали на эту встречу, они виноваты перед ним по всем статьям, что они ему скажут, если он накинется на них с обвинениями?
   - Ребяяяята, - пьяно протянул Макс, когда они вошли в бар.
   Он уже успел изрядно набраться, у Макса давно проблемы с алкоголем, но это их не оправдывает. По его улыбке и приветствию они поняли, что он ничего не знает.
   - Вы с работы? Я так рад вас видеть. Водки выпьете со мной?
   - Мы вискарь закажем, - ответил Глеб, открывая меню.
   После первых приветственных общих фраз, Макс наконец начал разговор, ради которого их позвал.
   - А если бы вы знали, что ваша баба вам изменяет, что бы вы сделали?
   Глеб и Влад машинально потянулись к пачке сигарет.
   - Ты уверен? - робко спросил Влад.
   - Сто процентов. Понимаете, она и раньше мне изменяла, разве я могу её удержать? Но раньше как-то всё по лайту было. Пропадала ненадолго, потом возвращалась, и всё шло по-прежнему.
   - Если и раньше изменяла, то чего это стало тебя так резко волновать сейчас?
   - После Нового года всё началось, уехала куда-то на неделю... Вернулась совсем другой. Появилась одежда, подарки, я не могу ей такие позволить дарить. Почти перестала появляться дома, от неё пахнет мужиком. Ещё и злая, раздражённая, отказывает мне в сексе.
   - Брось её, - пожал плечами Глеб.
   - Он, наверное, женат, раз она не может уйти от меня, ей некуда идти. Но то, что он обеспечен, это точно. Не могу я её послать, куда подальше. Во-первых, люблю, а во-вторых, мне так её жаль. Она совсем не такая, как кажется, она ночью плачет, я спрашиваю её, в чём дело, а она молчит.
   - Это только тебе решать.
   - Я хочу вырвать её из этих лап, жениться на ней.
   - Ну так сделай это!
   - Она меня не слышит! Как-то недавно она вернулась опять, с подарками, помятая. Я ей по роже, а она крикнула, что спит с вами. Представляете? Какая глупая шутка. Зачем она так сказала? Не понимаю.
   Макс пил и плакал. А Глеб и Влад почти всё время молчали и курили, что они могли ему сказать? Вскоре Макс окончательно набрался, и они повезли его домой. Дверь им открыла Маша.
   - Ааа, опять? - равнодушно спросила она, видя, как Макс бесчувственно висит на плечах у Глеба и Влада. - Несите его в комнату, на диван, обувь можно не снимать, он так часто спит.
   - Можешь выйти на минуту? - спросил Глеб.
   - Только на минуту? Чего так мало?
   - Ждём тебя в машине.
   Маша вышла к ним в своём обычном стиле. Она успела переодеться в короткое платье, натянуть свои сапоги чулки. Она развязно села на заднее сидение автомобиля и закурила.
   - Ну? Чего он вам сказал? - спросила она.
   - Ничего хорошего, он страдает, - ответил Глеб.
   - Как трогательно. И?
   - Может пора нам всем образумиться?
   - А тебе какое горе? Ты не женат, в свободном полёте. Это вон у Владика семья, но Владик же меня не бросит?
   - Просто Макса очень жаль, он любит тебя, - вмешался Влад.
   - Это мои и его дела, вас они касаться не должны. Чего стоим? Поехали куда-нибудь.
   - Нет настроения, давай ты вернёшься.
   - Если вы меня никуда не повезёте, я пойду куда-нибудь одна. Я не останусь с ним, с пьяным, - Маша взялась за дверцу, собираясь выйти.
   Глеб резко дёрнул с места.
   - Ладно, поедем, потанцуем. Влад, ты с нами, или тебя домой?
   - Я не отпускаю Влада, - за него ответила Маша.
   Глеб вопросительно посмотрел на Влада. Лучше бы ему ехать домой. Но нет, Влад отказаться от соблазна не смог.
   - На хрена ты ему сказала, что спишь с нами? - спросил Глеб.
   - Он всё равно посчитал это глупой шуткой.
   - Дошутишься, Мария Павловна.
   Маша привстала, протиснулась между водительским и пассажирским сиденьями, правой рукой обняла Влада, левой - Глеба и притянула их к себе.
   - Я вас так люблю. Поедем, выпьем.
   А как следует выпив, они забылись в танцах, а потом все вместе поехали к Глебу.
  
   Они еще спали в пьяном угаре, в гостиной, расположившись на полу. Рядом валялись бутылки, окурки, обёртки от презервативов. Глеб сквозь сон услышал какой-то шум в своей квартире. Голова была ватной, в тумане, что там такое? Маша и Влад здесь же, рядом, спят ещё, тогда что там за шаги? Глаза после алкоголя и травки было не разлепить. И вдруг раздался вскрик, и Глеб мигом очнулся. Или он еще в дурмане, или в комнату зашли Алла и Диана. Галлюцинация? Но нет, в двери стояла Алла, закрыв рот рукой, а рядом Диана - с маской отвращения. Глеб с трудом приподнялся и сел, сжав виски ладонями. Рядом лежала совершенно обнажённая Маша, через неё был Влад. Всё было слишком очевидно, чтобы отрицать. Но как они сюда попали? И тут Глеб вспомнил, что не забрал ключи у Дианы. Твою мать... Влад не пришёл домой, и жена начала его искать. Трубки, естественно, они не брали, не до этого было, и Алла позвала Диану, у той были ключи. Глеб перегнулся через Машу и пнул Влада.
   - Алла? - не понял тот спросонья.
   - Подлец! Какая гадость!!!
   Тут проснулась Маша и оценив ситуацию, засмеялась. Своей наготы она не стеснялась, хорошо хоть они с Владом были в штанах. Аллу затошнило, и она побежала в туалет. Влад - за ней, а Глеб с трудом поднялся на ноги, накинув на Машу простынь, нашёл пульт и выключил музыку.
   - До чего вы дошли, - сказала Диана
   Бессмысленно отрицать очевидное. Если бы он позаботился забрать у неё ключи, ничего бы этого не было. Ну позвонились бы в дверь, отправил бы Влада в любую комнату, открыл бы им, и сказал, что это он с Машей развлекается, а Влад просто спит, потому как перебрал. Но трое полуголых на одном матрасе на полу, среди бутылок и окурков...
   - Ну как есть, - хрипло ответил он, откашливаясь и накидывая рубашку.
   Маша тоже поднялась, после ночных утех она была встрёпана, губы припухли, на шее и груди засосы. Глеб поднял с пола сигареты и попытался прикурить, но руки тряслись, наконец удалось высечь огонь, но прикуренную сигарету тут же отобрала Машка и глубоко затянулась. Пришлось повторить попытку закурить. Диана, не отрываясь смотрела на них, а из коридора слышались крики Аллы и звуки пощёчин. Отлично повеселились. Хотя, надо сказать им было хорошо этой ночью. Они приехали из клуба, ещё выпили, покурили травы, Машка включила музыку и скинула платье, они разложили матрас на полу, чтобы было больше места для утех и до утра развлекались втроём.
   - Тебе надо было сюда приходить, приводить Аллу, открывать дверь? Верни ключи, кстати, - сказал Глеб.
   Диана бросила ключи на пол.
   - Всего ожидала от тебя, но такого!
   - Не надо мне читать мораль, мы в разводе.
   В гостиную влетела Алла.
   - Ты! - набросилась она на Глеба. - Всё из-за тебя! У тебя вечно было по несколько баб одновременно! Он смотрел на тебя, и ему тоже захотелось прикинуться кобелём. Ты всё разрушил!!!
   - Виновен, не отрицаю.
   - Как это гадко! А ты, Маша, как тебе то после всего этого? Спать с двумя, даже подумать противно, это только в порнухе такое увидишь.
   - Ты просто не пробовала, улёт башки, - повернулась к ней Маша.
   Маша, помолчи хоть ты. Глеб рухнул на диван, болела голова, крики резали мозг на тысячу кусков. Да и чего теперь кричать? Всё ясно и так. Доигрались.
   - Пойдем Диана из этого борделя. Противно.
   Они вышли, Влад побежал за ними. Маша откинула с себя простынь и села к Глебу на колени.
   - Маша, не до этого сейчас.
   - Тебе же понравилось, - куснула она его за ухо.
   Глеб ссадил её с себя и усадил рядом. Всё, пора прекращать это, разврат, пьянство, трава, так снова можно скатиться на самое дно. А то, что они тут сегодня ночью устроили по пьяни, лучше не думать.
   - Кофе будешь? - спросил Глеб.
   - Ну раз ты мне больше ничего предложить не можешь, то буду.
   - Сейчас сварю, а ты пока оденься.
  
   Диана села в машину, утирая слёзы. Какая гадость, низость, Глеба она увидела сейчас в самом неприглядном свете. Он отвратительный, развращённый, со своим лучшим другом пили и развлекались с Машей, с этой дрянью, вечно она вносит смуту. Нет, она поедет к Диме и попросит у него прощения за своё поведение и, наверное, согласиться выйти за него замуж. Любить Глеба после такого точно невозможно.
  
   А через пару часов вернулся Влад с сумкой. Глеб прибирался в гостиной, Маша уже ушла.
   - Ну всё, - сказал он, уронив голову, - семьи у меня больше нет...
   - Отлично, я предупреждал тебя.
   - Я хотел с тобой поговорить. Я хочу попробовать уговорить Машу пожить со мной, чтоб она Макса бросила, и чтоб с тобой тоже больше не была. Начать с ней всё сначала.
   - Надеюсь не у меня дома ты собираешься вить любовное гнездышко?
   - Нет, я сниму квартиру.
   - Может ты попытаешься добиться прощения у Аллы? У тебя сын остаётся без отца.
   - Сына я не брошу, буду их обеспечивать, но жить хочу с Машей, я люблю её.
   - Блин, Влад, помирился бы ты с Аллой, ну скажи, что это я тебя сбил с толку. Какая семейная жизнь с Машкой? Думаешь, она тебе будет верна или будет ждать тебя с работы и ухаживать за тобой, любить тебя, как Алла?
   - Ты её не трогай, ладно? А с остальными я разберусь. Мы вчера всё выпили? Не осталось ничего на опохмелиться?
   - Магазин рядом. И сигареты купи.
   А на следующий день к ним в офис ворвался разъярённый Макс, о чувствах которого они совершенно забыли.
   - Вы оба здесь, отлично! - заорал он.
   Глеб и Влад, как по команде, потянулись к пачке сигарет.
   - Лицемеры, сволочи проклятые! - орал Макс так, что его голос перешёл на визг, - Как вы могли? Какие вы падла! Я перед вами, значит, всю душу вывернул, а это были вы! А ведь Маша говорила, что спит с вами, я - дурак, думал, что это мои друзья, и ни Глеб, ни тем более Влад, на такое не способны! А теперь ещё и Маша к Владу уходит, вы совсем ох....
   Макс накинулся на них с кулаками, и они даже не стали защищаться. Оба заслуженно получили по лицу, но Макса не тронули.
   - Вам что баб мало в округе? Что вы на мою Машку заритесь? Да, ещё и вдвоём! Нашли бы себе какую-нибудь шлюху, Волк, тебе, в особенности, это труда никогда не составляло, и развлекались бы с ней сколько угодно! Надо мной хотели поиздеваться? Это у вас хорошо получилось! Получайте! Получайте! Я не отдам вам Машку! Сволочи.
   Когда за Максом захлопнулась дверь, Глеб помог Владу подняться, куда тот упал от удара.
   - Держи, - сказал он, протягивая ему салфетку, а вторую прижимая к своему лицу.
   - Спасибо, - ответил Влад, - Глеб, что мы натворили?
   - Давай ка выпьем, у меня тут коньяк был, сегодня не до работы. Маша согласилась, по ходу, жить с тобой?
   - Согласилась, ищу квартиру. Волк, не трогай её больше, пожалуйста.
   - Как же хочется напиться!
   - Отличная идея, поддерживаю!
  
   Не прошло и трёх недель, как Влад стал жить с Машей, а уже стал выглядеть измождённым. Приходил на работу вялым, еле двигался, похудел, осунулся. Стал выглядеть неаккуратным, помятым, неухоженным. Глеб наблюдал за ним и пока молчал. Он то знал, что такое, когда Машка всегда рядом, и, конечно, хозяйка из неё никакая, это точно. Но когда Влад на важную встречу пришёл в не глаженой рубашке с засаленным воротом, Глеб уже взорвался. Наедине он долго его отчитывал и предложил ему научиться самому стирать и гладить, или нанять домработницу, денег он зарабатывает для этого достаточно. Влад закрыл лицо ладонями:
   - Она высосала из меня все соки, я пытаюсь её удовлетворить, чтобы она не ходила налево, не сплю ночами, я не могу больше. Я устал от бессонных ночей, от еды на заказ, от грязи дома.
   Глеб хмыкнул.
   - А что ты хотел, когда решил жить с Машей? Я не спрашиваю, где была твоя голова, это очевидно, но разве ты не видел, что твориться в квартире Макса? Ты представляешь Машу у плиты или со шваброй? Швабру, конечно, она может использовать, только по прямому назначению - никогда.
   - Но она же - баба, должна же она хоть что-то уметь! Я прихожу с работы уставшим, а в холодильнике только пиво и вино, в лучшем случае - шоколадка. Я не могу найти чистых и целых носков, у меня нет рубашек для работы, куда не посмотри, везде грязь. И после этого я должен её удовлетворять всю ночь. Всё, я погас. Я хочу к Алле.
   - Ну насчет чистых вещей я тебе всё сказал, либо сам учись, либо домработница, только чтоб я в офисе тебя больше в таком виде не видел, ты второй человек в фирме и должен выглядеть соответствующе. И да, насчет не высыпаний, это тоже сказывается на твоей производительности, мне это на хрен не надо. Я спокоен к твоим опозданиям, отлучкам, но свою работу ты обязан выполнять. И если ты на неё выделяешь всего пару часов, будь добр, в эти пару часов сделай весь объём.
   - Что мне делать, Глебыч?
   - При таком ритме ты долго не протянешь. Проживёшь ярко, но мало, либо возвращаешься к прежней жизни. Выбор за тобой.
   А ещё через полторы недели Влад попал в больницу с предынсультным состоянием. Когда Глеб приехал навестить его и принёс ему еду из их любимого кабака, Влад почти что расплакался.
   - Она пришла ко мне и собиралась устроить оргию, прямо тут, на больничной кровати. Даже не спросила о моём самочувствии. Со мной всё серьёзно?
   - Если ты не прекратишь вот это всё - похороним.
   В следующий раз, когда Глеб выходил из больницы, у своей машины он столкнулся с Машей. Облокотившись о бампер, она ждала его.
   - Ну как он? - спросила она.
   - А чего сама у него не поинтересуешься?
   - Он порвал со мной. Дал денег на расставание, откупился, так сказать. И на пару месяцев продлил аренду квартиры, где мы с ним жили, чтоб я сумела подыскать себе жильё. Благородно, да?
   - Он не привык к такому ритму жизни, видишь, что с ним произошло.
   - Слабак. Он хотел, чтоб я не изменяла ему, вот и получил.
   - Он - домашний человек.
   - Ну теперь, когда мы с ним расстались, мы можем снова иногда встречаться с тобой?
   - Боюсь, что я тогда окажусь на месте Влада, - улыбнулся Глеб. - А я планирую ещё пожить, столько планов.
   - Я же сказала - иногда.
   - После всего, что было, давай пойдём каждый своей дорогой.
   Маша кивнула, яростно растоптала окурок каблуком и ушла.
   А после больницы, Глеб забрал Влада к себе домой "Поживём на одной территории пока", - сказал он ему. А на самом деле он сделал это, чтобы оградить его от Маши, и себя заодно. Вместе они справятся. Вскоре через общих знакомых они узнали, что Маша вернулась к Максу.
   Однажды они встретили её в их любимом ночном клубе. Глеб потащил туда Влада, чтобы тот хоть немного отвлёкся, а то его задушила депрессия. Но на танцполе они увидели Машу, одетую в чёрный латекс. Она, словно обрадовалась, увидев их, хотя и не подала виду, что знакома с ними. Она стала сильнее тереться о какого-то парня, изгибаться, строить ему глазки. Влад смотрел на это с болью, Глеб - с усмешкой. У знакомого бармена они спросили, знает ли он эту девицу, и тот ответил, что она здесь каждую пятницу и субботу, словно ждёт кого-то, и каждый раз с новым парнем. Всё ясно, Маша ждала их и пыталась показать, что они потеряли. Мелькали волосы, латексное платье, руки, губы... Маша старалась вовсю. Ну вот, они пришли сюда повеселиться, а в результате, Влад скис и налегает на алкоголь. В итоге, Глеб, которого вообще никак не трогало поведение Маши (он к этому привык), тащит пьяного Влада домой, того тошнит и выворачивает, а Глеб варит кофе... Повеселились.
   А ночью Глеба разбудил телефонный звонок. Звонила Маша.
   - Глеб, - заикаясь шептала она в трубку, - помоги, я поехала с парнем в его загородный дом, а их тут четверо, они курят травку, я боюсь, они меня не выпускают.
   - Адрес давай.
   Блин, Маша... Глеб поднялся и пошёл к Владу.
   - Эй, ты там как? Очнулся? Поехали, Маша там вляпалась. Давай, давай, по пути тебе минералки купим или пива, я за рулём.
   Подъехав к полуразрушенной дачной постройке, Глеб потушил фары.
   - Отличный загородный дом, но, судя по навигатору, это он и есть. Эй, ты сможешь отбиваться, если понадобиться?
   Влад кивнул, прижимая ко лбу холодную воду. Крадучись, они подобрались к дому, в одном из окон первого этажа горел свет. Аккуратно заглянув в окно, Влад прошептал:
   - Там всё в дыму, Машки не вижу, силуэты только.
   - Вот будет весело, если её там уже нет. Или она адрес перепутала.
   Глеб попытался позвонить ей, но телефон был выключен. Но тут раздался женский крик и мужской пьяный смех.
   - Кажется там, - кивнул Влад на соседнее тёмное окно.
   Пригнувшись они подошли к окну, и точно, слышалась возня, шлепки и женские вскрикивания, похожие на Машины.
   - Пусти, сволочь, - завизжала девушка.
   Глеб выбил локтем тонкое стекло, они с Владом подтянулись и проникли в комнату.
   - Какого хрена? - заорал мужик.
   Маша стояла перед ним раком, от латексного платья остались одни клочья, руки и ноги связаны. Одним ударом Глеб вырубил насильника, Влад подбежал к Маше, у него в кармане был припасён нож, и он разрезал им верёвки. У Маши началась истерика, она была вся в кровоподтёках и крови.
   - Ну что? Остальных будем добивать? Или свалим? - спросил Влад Глеба.
   - Давайте уйдем, - икая, ответила Маша.
   Они вытащили Машу через окно, и Влад, укутав её в свою куртку, на руках донёс до машины. Они сели с Машей на заднее сиденье, и Глеб рванул с места. Маша всю дорогу плакала, икала и прижималась к Владу.
   - К нам едем? - спросил, прикуривая Глеб.
   - Куда её ещё? Не Максу же.
   Пока Глеб открывал дверь квартиры, из своей двери высунулся сосед.
   - Что ж тебе не спится то в пять утра? - спросил Глеб.
   - У вас сегодня одна на двоих? - спросил он.
   - Иди к чёрту.
   В ванной Глеб и Влад сняли с Маши остатки платья, вымыли её от крови.
   - И чего тебя туда понесло? - спросил Глеб.
   - Я ж не думала, что их там много. Заманил, что загородный дом, посидим, выпьем расслабимся.
   - Хорошо расслабилась?
   - Привёз, а там четверо, затолкнули в комнату, связали, и...
   Маша задохнулась в истерике.
   - Надо было их добить всех, - сказал Влад, покраснев от злости.
   - В любом случае, обратно мы не поедем, - пожал плечами Глеб. - Маша, тебе выпить налить?
   Маша кивнула, кутаясь в тёплый халат. А через полчаса она уже весело смеялась на кухне, попивая виски и прижимая к лицу полотенце со льдом. В семь утра, Глеб сказал, что хоть сегодня и воскресенье, но уж очень хочется спать, и попрощавшись ушёл к себе, закрыв дверь в свою комнату на всякий случай на замок, от Маши можно ожидать чего угодно. Он уже крепко спал, когда к нему постучался Влад.
   - Братишка, прости, пожалуйста, за прерванный сон, дай презервативы, у тебя, знаю, их запас, а я в порыве все выкинул, решив вести праведный образ жизни.
   Глеб поднялся и открыл дверь:
   - Смотрю, праведный образ жизни не удался. Ты в своём уме? Ты её трахать собрался? Её только что чёрт знает кто насиловал.
   - Поэтому и прошу презервативы. Она не против.
   - Влад, послушай мой совет, уложи её в дальней комнате и оставь в покое.
   - Не могу, она меня уже завела. Ну дай, чего тебе жалко? Не в магазин же мне бежать.
   - Сбегал бы, остудился, глядишь.
   Глеб открыл свою тумбочку и кинул ему пачку.
   - Только негромко, я планирую ещё поспать.
   Вскоре раздались знакомые вскрики. Глеб проматерился, накрыл голову подушкой и попытался заснуть. А на следующий день Влад отвёз Машу к врачу, и вернувшись сказал, что после врача Маша вернётся к Максу.
   - Ну слава богу, - сказал Глеб, - я уж подумал, что ты решил возобновить отношения с ней и снова загреметь с сердцем в больницу.
  

Глава 50. Вдруг задрожали стены

  
   И потянулись дни, один похожий на другой. Целый день работа, к ночи возвращение в пустую квартиру Глеба, пару стаканов виски, и с утра снова работа. Ресторанная еда, восстановление здоровья, залечивание ран, спортзал, размеренная жизнь и работа, работа, работа... А на улице весна, а у них никакого желания развлечься. В субботу или в воскресенье Влад встречался со своим сыном, и после этих встреч, он впадал в депрессию.
   - Глеб, я так люблю свою семью, я только сейчас это понял. Но Алла даже не разговаривает со мной, отдаёт сына, и вечером молча его принимает. А малыш, он всё время спрашивает, когда закончатся мои дела, и я буду опять жить с ними. Он ничего не понимает.
   Влад оттёр невольно выкатившуюся слезу.
   - Что я натворил? Чего я добился, кроме удовлетворения низменных желаний? Остался без жены, стал "воскресным папой". Сыграй нам что-нибудь, давай споём только что-нибудь очень грустное.
  
   Диана безрадостно готовилась к свадьбе. Третий раз она собралась под венец. И первый раз совсем не любя. Зачем ей это? Всё рушится, семьи разваливаются, мужчины изменяют, люди умирают, к чему всё это? Но мама и Дима давили на неё, не давали ей одуматься.
   У Марины намечался юбилей, она праздновала его в кафе с подружками, Диана приехала туда, желая поздравить свою бывшую свекровь, слава богу без Димы, к Марине он отпустил её одну без проблем. Глеб не приедет, сообщила Марина, он с утра прислал с курьерской службой букет цветов, и это было всё, что от него ожидали. Диана уже собралась уходить, как неожиданно он появился. Он вошёл с цветами и подарками, обнял Марину, сказав, что не мог не поздравить свою почти что маму лично.
   Диана думала, что, увидев его, почувствует отвращение, ведь последний раз, что она его помнила, он был отвратителен, с похмелья, после ночных утех втроём. Но ничего подобного она не испытала. Он отлично выглядел, на нём были джинсы, ремень с большой пряжкой, обтягивающая футболка, а сверху удлиненный серый кардиган без пуговиц с широким капюшоном. Как же стильно он одевается, и у него такая замечательная фигура, под футболкой вырисовываются мышцы, накаченный пресс, не то что пивной живот Димы. Диана закусила губу, почему она не может забыть его, уж казалось, после истории с Машей, давно пора его возненавидеть. Но вот он здесь, такой красивый, обаятельный, и она видит, что опять все взгляды обращены только на него. Марина представила его своим подругам, и все, уже довольно возрастные женщины, стали таять от его улыбки и обволакивающих серых глаз. Марина суетится возле него, предлагает ему поесть, он отказывается, выпивая лишь бокал шампанского. А затем приглашает Марину на медленный танец. Вот он почтительно приобнимает её, держит её руку в своей, ведёт её в танце, и она счастлива. Да, Данечка погиб, но Глеб стал ей сыном, он всё-таки нашёл время и заехал к ней, значит не так он и равнодушен. Но вот он подводит её к столу, целует в щёку и вдруг протягивает руку Диане.
   - Пойдём, - говорит он ей.
   - Идите, идите, - улыбается Марина.
   Диана приподнимается, неудобно при взрослых людях отказывать, они же ничего не знают, подумают ещё, что она капризничает. И вот она в его объятиях, вовсе не таких почтительных, как Марина, он крепко прижимает её к себе и смотрит в глаза.
   - Как дела твои? - спрашивает он.
   - У меня всё отлично.
   - Рад за тебя. Хотел извиниться за нашу последнюю встречу, не очень хорошо всё получилось.
   - Вы до сих пор с Машей развлекаетесь?
   - Нет, мы расстались, на этот раз навсегда.
   - Но есть же, наверное, кто-то у тебя?
   - Для души никого, только для здоровья, - он нагло улыбается и ещё крепче прижимает её к себе.
   У Дианы кружится голова от его объятий, прикосновений, от запаха необыкновенного парфюма, от этих глаз, на которые прядями падает чёрная чёлка. Он улыбается, она смотрит на ямочки на щеках и не понимает, что он ей говорит. Музыка заканчивается, его хватка ослабла.
   - Мне пора ехать, - выдавила Диана.
   - Ты на машине?
   Она мотает головой.
   - Тогда попрощаемся с Мариной, и я довезу тебя.
   По дороге Глеб весело что-то рассказывал ей, как он может так непосредственно держаться? Всё, наверное, потому что он ничего к ней не испытывает, а, возможно, уже и забыл, что они были женаты и расстались из-за его измен. Глеб говорил и посматривал на Диану, всё-таки он скучает по ней. Может отбить её у Димы, и попробовать начать всё заново? Ему было хорошо с ней, она единственная из всей вереницы его женщин, которая ему не надоедала. Она всё такая же красивая, нежная, обнимая её он чувствовал, как его тянет к ней, как хочется, чтобы она ждала его с работы и грела ему постель своим телом. А он постарается ничем больше не огорчать её. Маши в его жизни нет и не будет, с Анной скучно, однодневные интрижки надоели до чёртиков, а рядом только вечно тоскующие глаза Влада. Кстати, может быть вдвоём им удастся помирить его с Аллой. Глеб припарковался у её дома, небрежным жестом снял очки-авиаторы и бросил их на панель.
   - Спасибо, что подвёз, мне пора.
   - Звони хоть иногда.
   Диана пристально посмотрела на него. Зачем ей звонить ему? Бередить раны? Приподняв бровь, он впился в неё взглядом, такой обворожительный, руки на руле, часы, кольца, всё такое стильное, дорогое... а дома Дима, посредственный программист, который ничего не может ей предложить, кроме своей любви и верности. А Глеб может дать всё, но только не это.
   При прощании, он едва прикоснулся к её губам, и вдруг Диана сама потянулась к нему, он принял сигнал и привлёк её к себе. Его рука зарылась в её волосы, а вторая скользила по телу до мурашек, до дрожи, до нервного возбуждения. Его губы - жадные, требовательные - целуют её шею, щёки, грудь и снова возвращаются к её губам, так страстно, будто хотят выпить её всю. Она стонет, почти плачет, обнимает его за шею, мнёт капюшон его кардигана, ощущает напряжение мышц на его теле. И вдруг горячий шёпот в ухо:
   - Поехали ко мне.
   Диана вмиг трезвеет. Что она делает? Она не может быть с ним после всего.
   - Я выхожу замуж за Диму.
   - Ну тогда желаю тебе счастья, - прошептал он, почти не отрываясь от её рта. - И горько!
   И он снова захватил её губы. Нет, нет, беги скорее отсюда, иначе отдашься ему прямо тут, как Маша, на заднем сиденье. Диана оттолкнула его.
   - Да, я выхожу за него, потому что он никогда мне не изменит и уж точно не будет участвовать в групповухах.
   Глеб откинулся на сиденье и громко рассмеялся.
   - Может потому что ему бабы не дают?
   Диана выскочила из машины, даже не закрыв за собой дверцу.
   Глеб пожал плечами. Не вышло в этот раз, выйдет в другой. Пусть повспоминает сегодняшние поцелуи, поплачет, подумает. Глеб набрал номер Анны.
   - Не хочешь встретиться сегодня? Я заеду за тобой.
   Он подъехал к её офису. Она вышла, как всегда строгая, холодная, с гладко зачёсанными волосами
   - У тебя остатки блеска для губ на лице, - сразу сказала она ему, когда села в машину.
   - На юбилее у матери был, зацеловали - ответил он, оттираясь.
   - Аааа, а я думала, что ты сирота.
   - Ну, что? Поехали в отельчик?
   - Сначала ужин.
   Чёрт тебя возьми! Слушать твои разговоры целый час, а то и больше, сил нет, в постели хоть можно помолчать. В ресторане, Глеб даже не взглянул на меню, заказал себе сразу воду и эспрессо.
   - Есть не будешь? - спросила его Анна.
   Глеб свернул крышку бутылки с водой и, не наливая в бокал, хлебнул из горлышка.
   - Я ж сказал, я с юбилея еду.
   Что она тянет? Выбирает, читает, и всё равно закажет салат, рыбу и бокал белого, чего изучать столько времени меню?
   - Мне - Нисуаз, филе сёмги и бокал Пино Бьянко.
   Ну наконец-то. А теперь обычный ритуал перед тем, как поехать в отель: выслушать вопросы бизнеса, а также разговоры о супруге и его делах.
  
   Диана пришла домой и сразу пошла в ванну, хорошо хоть Димы не было дома. Она ревела и смывала с себя его запах, его поцелуи, кожа горела, хотелось содрать её, а вместе с ней вырвать и сердце, чтоб не стучало, ни билось, и не тянулось к нему...
   Пришёл Дима, с букетом скромных хризантем, рубашка на животе растянута, даже пуговица расстегнулась, он улыбается, тянет к ней руки. Диана невольно сделала шаг назад. И просит не трогать её до свадьбы, пусть это будет своеобразной игрой, чтобы свадебная ночь была долгожданной. Воспоминания о поцелуях Глеба душили её, а от прикосновений Димы было противно.
   На следующий день она поехала на кладбище, к Даниилу. Посидела, поплакала, если бы Данечка был жив, ничего бы этого не было. Он был бы ей верен, и она жила бы с ним в любви, как за каменной стеной, и не знала бы ни Глеба, ни Диму.
   По пути обратно она зашла и к Элле, на её могиле лежали свежие лилии. Значит, Глеб бывает здесь? Интересно, из-за чувства долга или по зову сердца? Или любил так, что не может забыть? Значит, умеет он любить?
  
   До свадьбы оставалось совсем немного времени, планировалась традиционная свадьба, с гостями, рестораном, белым платьем. Дима всё время прыгал вокруг неё, мама постоянно нахваливала жениха, Диане было тоскливо. Увидеть бы Глеба ещё хоть разок, убедится, что она ему не нужна. Но гордость и чувство собственного достоинства удерживало её. И вот воскресенье, три дня до свадьбы, у неё девичник в клубе. Диана веселится, пьёт и танцует, пьёт много, что совсем не в её стиле. Девчонки удивляются и продолжают ей подливать, а она радостно осушает бокал за бокалом, словно что-то топит в них. В четыре утра она вышла на улицу, кто-то предложил ей сигарету, и она не отказалась, хотя никогда в жизни не курила, и не умела это делать. Она дымит и кашляет, листая телефон. И вот в секретной папке находит сохранённые фотографии Глеба, и пьяный разум отключается...
   Заиграл мобильник, Глеб с трудом разлепляет глаза. Будильник? Мелодия не похожа. Он шарит рукой на тумбочке. Диана? Пятый час утра.
   - Что случилось, детка? - хрипит он в трубку.
   - Чего делаешь?
   Очень умный вопрос в ночь на понедельник, в такое время. Пьяная что ли?
   - Сплю.
   - Ты один?
   - Владька в соседней комнате.
   - Можно я приеду к тебе? Ненадолго? Поговорить?
   Вот это поворот.
   - Приезжай, только в дверь не звонись, я сейчас её открою, и охрану внизу предупрежу, чтобы впустили.
   Глеб задремал, сквозь сон услышал, что входная дверь тихо отворилась. Приехала всё-таки, а он решил, что она передумает. Глеб поднялся с постели и приоткрыл свою дверь. Схватив её за руку, он втянул её к себе, и она сразу оказалась в его жарких объятиях.
   - Я только поговорить.
   - Обязательно поговорим, - прошептал он.
   Глеб прижал её к двери, распяв ей руки и впился в её губы. Как хорошо, что в комнате кромешная темнота, рулонные шторы полностью блокируют свет, и он не видит её, а она его. Только жадные поцелуи и дрожь возбужденного тела. Он нашёл молнию сзади платья и нетерпеливо расстёгивает его, стягивая с плеч. Она забирается руками под его мягкую спортивную кофту, и гладит мышцы его груди, рук, живота. Глеб через голову сбрасывает с себя кофту и заваливает Диану на кровать. Он стаскивает с неё бельё и остатки добропорядочной женщины. Он целует каждый уголок её тела, она стонет, вцепившись зубами в подушку, чтоб не закричать, в соседней комнате Влад, и он не должен ничего знать. Давай, любимый, не тяни, я так хочу главного, ощутить тебя внутри себя, я больше не могу. И вот он входит в неё, заполняет её всю, и наслаждение режет её тело тысячами ножей... ещё, ещё, рви меня, делай со мной что хочешь, и оргазм накатывает волной, она вся в конвульсиях, он приостанавливается и целует её содрогающееся тело, краем простыни нежно вытирает мокрое от пота и слёз лицо.
   - Ты готова ещё раз? - шепчет он ей в ухо.
   Готова, готова всегда, везде, бесконечное число раз.
   Резким движением он переворачивает её и сажает на себя. От неожиданности она вскрикивает, но поддаётся, запрокидывает голову, рвёт руками простыни, кусает губы в кровь, чтобы не закричать.
   В восьмом часу утра, Диана выскальзывает из постели, Глеб спит, а ей надо бежать отсюда. Впопыхах она натягивает платье, с задней змейкой возиться нет сил, всовывает ноги в туфли, не застёгивая ремешки, жакет, сумочка, вроде всё, и тихо пробирается ко входной двери. Она слышит, как в комнате Влада звонит будильник, скорее, скорее! Диана вызвала такси, таксист с удивлением посмотрел на неё, приняв за особу лёгкого поведения, возвращающуюся со смены. Да, он прав, так оно и есть, сегодня она была шлюхой. Напилась, изменила своему жениху, вела себя как ненасытная самка. Нет, домой она сейчас не поедет, куда она в таком виде? В раздраенных чувствах... И Диана назвала адрес Аллы.
   Алла с удивлением открыла дверь. Диана встала в проёме двери, не в силах двигаться дальше. Платье наполовину расстёгнуто, жакет волочится по полу, волосы растрёпаны, макияж смазан, на чулках ползёт стрелка.
   - Дана, что случилось? С тобой всё в порядке?
   Алла вчера уехала с девичника пораньше, Диана ещё оставалась в клубе.
   - Я напилась и поехала к Глебу, - разревелась она в ответ.
   Ну слава богу, хоть не насилие, а то у неё такой вид.
   - Заходи, сходи в душ, я чай заварю и поговорим.
   Пока Алла доставала полотенце и халат, Диана присела на диван, и привалившись к спинке, заснула. Алла сняла с неё туфли, уложила голову на подушку и накрыла простынёй.
  
   - Глебыч, ты вставать собираешься или нет? - постучался в комнату Влад.
   - Я попозже подъеду, езжай без меня.
   Влад сунул голову в дверь и с удивлением посмотрел на разбросанные вещи.
   - Чего это у тебя тут бардак? Вещи раскиданы.
   - Не спалось, вещи раскидывал.
   - Напоминаю, у нас в 10 утра встреча важная. Без тебя никак.
   - Бля, ты чего-нибудь приятное разве скажешь с утра? Ладно, вари кофе, сейчас я соскребусь.
  
   Диана стояла у зеркала и смотрела на себя. Она была необыкновенно хороша в узком длинном белом платье. Она походила в солярий, чтобы кожа слегка загорела и свадебное платье оттеняло её, волосы убраны в красивую причёску, правильный макияж. Сегодня она выходит замуж, за кого? Зачем? Нарядилась, организовала свадьбу, все счастливы, кроме неё. Скоро за ней приедет Дима, и заберёт её, и она навсегда будет его. Диана села на стул и обхватила голову, что она делает? Она не хочет выходить за Диму, менять фамилию, она любит Глеба, и он сейчас свободен, тогда какого чёрта она едет в ЗАГС с другим? Воспоминания о безумной ночи не давали покоя, жгли калёным железом, а с сегодняшнего дня ей предстоит ложится рядом с Димой и терпеть его скромные ласки. Нет, позволить ему к себе прикоснуться после поцелуев и той ночи с Глебом. Диану даже затошнило от этих мыслей. Из волос вывалилась шпилька, со звоном упала на кафель, и она очнулась.
   Диана выскочила из дома, прыгнула в свою машину, увидев, как в арку въезжает свадебный кортеж. Она завела машину и помчалась в другую сторону, быстро, как будто её могли догнать и заставить сделать то, что она не хочет.
   Она неслась по улицам, слышала свистки гаишников, гудки машин, но не обращала на них внимание. Слёзы застилали глаза, она ехала к нему, чтобы броситься на шею, просить прощения и целовать, целовать, целовать. В конце концов, Юлька права, нужно хотя попытаться помириться. Вылетевший с перекрёстка микроавтобус, гудок, визг тормозов, Диана попыталась выкрутить руль, но скорость была слишком велика. Маленький Порше влетел в Газель...
  
   Диана металась на больничной койке. Она видела мать, отца, сестру, Диму, но она совсем не хотела их видеть. Увидеть бы Глеба, рядом с ним было бы не так больно. Но как им сказать, чтобы они позвонили ему? Если бы он был рядом с ней, она бы выжила, но без него... Зачем ей жить? Диана опять впала в беспамятство.
   - Глеб, Глеб, - бредила она.
   - Я здесь, - услышала она голос Димы.
   ­Диана приподняла голову от подушки.
   - Что ты врёшь? Глеб, позови, пожалуйста, Глеба.
   Он бы что-нибудь сделал, он бы спас её. Он такой сильный.
   - Мы сообщили ему, он сказал, что ему всё равно, - соврала Ольга Викторовна.
   Всё, он не придёт, он не любит её и не хочет. Если бы она умерла, его бы это не тронуло.
   - Не смей ему звонить, - прошипела мать Юле.
   Но Диане становилось только хуже, и врачи уже начали разводить руками, она почти не приходила в сознание. Глеба тоже больше не звала, лежала, как мёртвая.
   Юля вышла из больницы, смотреть, как умирает сестра, она больше не могла. Мать сказала не звонить Глебу, но у неё и телефона то его нет. Ладно, она съездит к нему в офис или домой, где-нибудь найдет.
   У Глеба было совещание, когда в дверь постучалась растерянная секретарь.
   - Глеб Александрович, там девушка очень вас просит по срочному делу, я ей сказала, что вы заняты, но она настаивает. Сказала, что её зовут Юля.
   Глеб извинился и вышел.
   - Юля? Что случилось такого срочного?
   - Диана умирает. Она попала в аварию, она в больнице и всё время зовёт тебя.
   Глеб побледнел.
   - Влад, - крикнул он в дверь, - доведи совещание до конца.
   Узнав адрес больницы, Глеб прыгнул в машину и рванул с места. Юлька помчалась за ним, но быстро отстала, её машина не была такой быстроходной.
   Глеб летел со всей скоростью. Господи, только не забирай её, второй раз он этого не переживёт. Эллу не спас, Диану спасти обязан. В больнице были не приёмные часы, но Глеб сунул деньги, и его пропустили. Он вихрем ворвался в палату, и рухнул перед кроватью на колени. Он нашел её руку, такую тоненькую, и прижал к губам.
   - Девочка моя, как же так?
   Диана открыла больные глаза. Он ей привиделся? Она в бреду? Но нет, он целует её руку, гладит волосы, и ей становится так хорошо.
   - Ты всё-таки пришёл.
   Он уже видел такую картину, он на коленях, целует холодеющие руки. Но это не подъезд, это больница, здесь врачи, да и Диана хоть и бледная, но печати смерти на лице нет, нет кровавых пятен, открытой раны, она живая, тёплая. В последние минуты жизни у Эллочки заострились черты, потемнели глаза, Глеб облегчённо вздохнул, этих признаков у Дианы не было.
   - Как я мог не прийти? Малыш, ты должна поправиться.
   - Мне сказали, что ты не хочешь меня видеть.
   - Бред какой. Как ты могла такое подумать? Мне никто не сообщил, иначе, я бы давно был здесь.
   Из глаз Дианы полились слёзы.
   - Я разбила твой подарок, прости меня.
   - Ерунда, главное, что с тобой всё хорошо. Тихо, малышка, тихо, не плачь. Я рядом.
   Малышка? Он назвал её малышкой? Это обращение давно забыто и похоронено вместе с Эллой, ни одну женщину он больше так не называл, никогда. Малышка у него была только одна. Что это с ним? Как вырвалось у него это слово?
   А через час в палату зашли Дима и Ольга Викторовна и остановились, как вкопанные.
   - Ты? Что ты здесь делаешь? - чуть ли не закричала мать Дианы. - И почему ты в верхней одежде? Здесь лежит больной человек.
   Глеб со злостью, стянул с себя куртку и швырнул её на пол.
   - Ну ка, пойдём, выйдем. Пару слов надо сказать.
   - Не уходи, - испугавшись, схватил Диана его за руку.
   - Я вернусь, не бойся.
  
   - Какого хрена вы мне не сообщили? - накинулся он на них, едва они вышли за дверь.
   - Не матерись, ты в больнице всё-таки. Как ты вообще узнал?
   - Значит девочка хочет меня видеть, зовёт меня, а вы ей в ответ, что я такая скотина, прийти к ней не желаю? Да? Таковы у вас методы лечения?
   Глаза Глеба сверкали, он ещё долго их отчитывал в таких жёстких выражениях, что Ольга Викторовна никогда потом не смогла ни простить, ни забыть его слова.
   - Кто ты такой, чтобы со мной так разговаривать?
   - Мамаша, с вами иначе разговаривать невозможно, вы только так слышите.
   Дима, облокотившись о стену, молчал. Всё-таки никак ей не забыть своего бывшего мужа. Чтобы он не делал, она всё равно хочет Глеба. Умчалась куда-то в день свадьбы. Он приехал за ней, с цветами, со свидетелями, они долго звонились в дверь, потом начали её искать. А она куда-то понеслась и разбилась. И вот теперь ей нужен Глеб, а не тот, за которого она планировала выйти замуж. Мучительно.
   Глеб пообщался с врачами, оплатил Диане отдельную палату люкс, дал денег санитарке, чтобы лучше убирала ей помещение, принёс медсёстрам конфеты. Как всегда, деловой, решительный, он, казалось, вдохнул во всех жизнь, и все забегали вокруг Дианы. Домой он смог уехать только поздно вечером, убедившись, что ей ничего не угрожает.
   Перекинув все дела на Влада, Глеб уже с утра был в больнице. Диана проснулась в палате люкс, вокруг неё были букеты цветов. Еще вчера она, кажется, умирала, а теперь была чуть ли не готова встать с постели. Она протянула руку и выдернула из букета розовый пион и поднесла к лицу, он здесь, с ней, на стуле лежит его куртка, он заботиться о ней. Как он смог принести такое количество цветов за один раз? Хотя попросил, наверное, кого-нибудь из персонала помочь. Глеб зашел в палату со стаканчиком кофе в руке, увидев, что она проснулась, улыбнулся своими ямочками. Диана попыталась приподняться, но у неё не получилось.
   - Ну-ну, лежи, детка.
   Глеб поставил кофе на тумбочку и присел к ней на кровать.
   - Что это ты вздумала устраивать автогонки? В ЗАГС спешила? Дмитрий меня просветил, что это было в день вашей свадьбы.
   - Наоборот, убегала от замужества.
   - Правильно, пустое это дело. Но автогонки ни к чему, приехала бы ко мне, я б тебя спрятал от назойливого жениха.
   Как спокойно, с улыбкой, он это говорит. Совсем не ревнует её, равнодушен к тому, что она чуть не вышла замуж за другого. Но вот он наклоняется, целует её в бледные губы, и у неё снова кружится голова от этих прикосновений.
   В палату постучали, вошёл Дима со своими хризантемами, и сразу опешил. Розы, пионы, гортензии, нежные ирисы, а на кровати сидит его конкурент и держит Диану за руки.
   - А, Димитрий, - воскликнул Глеб, увидев его, - с цветочками? Какой молодец. Только ваз нету, я купил определённое количество, на твои букеты не рассчитывал. Но, может, сам сможешь организовать?
   Чего он всё время над ним издевается? Не будет он обращать на него внимание, он к Диане пришёл.
   - Как ты себя чувствуешь, родная? - спросил он.
   - Ладно, я вас оставлю, мне надо по работе позвонить, - Глеб забрал свой кофе и покинул палату.
  
   Глеб приезжал к ней каждый день, привозил свежие цветы, когда ей разрешили разнообразить меню, то стал приносить всякие вкусняшки. Медперсонал его обожал, он всегда приносил медсёстрам и врачам тортики, конфеты, чай, кофе, болтал и шутил с ними, и те души в нём не чаяли. Диана видела, какими глазами на него смотрели молодые медсёстры, когда он приветствовал их словами "сегодня моя любимая смена!", они таяли, как снег под майским солнцем. Да, он всегда будет окружён вниманием женского пола, тут без вариантов.
   Часто Глеб сидел рядом, за столом, с кофе, ноутбуком и гарнитурой в ухе, решал рабочие вопросы, несколько раз заезжал Влад, и они вместе что-то делали. Закрыв глаза, она слушала их деловой шёпот, иногда переругивания и споры, и Диана чувствовала, как у неё снова просыпается воля к жизни. Пора подниматься и что-то решать. Дима ничего не подозревает, думает, что она поправится, они снова подадут заявление и всё будет как прежде. Глеб про будущее молчит, ничего ей не предлагает и не намёком не вспоминает их ночное свидание.
   Как-то в очередной раз приехал Влад с кучей бумаг.
   - Глеб у нас проблемы, - с порога заявил он.
   - Куда ж в наше время без проблем? Сейчас разгребём.
   - Глеб, если тебе надо ехать, езжай, - робко сказала Диана.
   - Если надо - поеду, пока так попробуем решить.
  
   - Выездной офис! - съехидничал вошедший Дима, увидев ворох бумаг и сидящих голова к голове Глеба и Влада, с авторучками в зубах.
   - Боюсь, тебе этого не понять, - не поднимая головы, ответил Глеб.
   - Диночка, любимая, как ты? - спросил Дима, а Глеб в усмешке поднял брови.
   - Э, - закричал вдруг ему Влад, - уйди с договора! Встал тут своими лапищами на официальную бумагу!
   - А что вы тут всё раскидали?! Устроили балаган! - не без зависти ответил Дима.
   - Не твоё это дело! - продолжал препираться Влад, - Никому кроме тебя, это не мешает!
   - Вы тут ещё подеритесь! - ответил Глеб, не отрываясь от какого-то документа.
   Дима уселся возле Дианы, а Глеб и Влад продолжили свою работу, не обращая на него никакого внимания. Диана заснула, Диме было скучно, и он волей не волей смотрел, как ребята работают. Он наблюдал с каким жаром его ровесники отдаются работе, и его захлёстывало чувство зависти. Ведь было видно, что для них это не пустая формальность, а что им действительно интересно то, что они делают. Да, он писал программы на заказ, но дома, потом тестировал игры, никаких острых ощущений, проблем.
   - Бля, - вдруг откинулся на стуле Глеб, - что ж я сделал то такого в этой жизни? Ещё и ноут завис... Твою ж мать, надеюсь он не собирается сдохнуть прямо сейчас.
   - Поехали в офис тогда.
   - Все графики и документы здесь, в этом дурацком компе, чтоб разорвало этот Apple к чёртовой матери.
   - Слушай, - вдруг осенило Влада, - Димитрий, ты ж кажется программист?
   Дима кивнул.
   - Можешь помочь? Всё равно сидишь без дела. Посмотри, чего тут с компом, а?
   Диана была немало удивлена, когда проснулась и увидела, что Глеб и Влад лежат на полу, в ворохе бумаг что-то пишут и сверяют телефоны, а Дима сидит с ноутбуком, а на его лице отражается напряжение.
   - Готово! - воскликнул он.
   Глеб с Владом вскочили на ноги и подошли к нему.
   - Ну ты гений компьютерный, - сказал Глеб, хлопая его плечу, - не дал пропасть, честное слово.
   Дима весь зарделся от удовольствия, не думай, кое-что в технике понимаем.
   - Но я бы посоветовал кое-что купить, если в этом компе важная информация, для того, чтобы если он накроется, можно было бы быстро всё восстановить.
   - Поехали, купим. Чего тянуть? Влад, справишься без меня полчаса?
   - Да без проблем.
   - Поехали, Димитрий.
   - Никогда не ездил в бентли, - сказал он, садясь в машину.
   - Теперь представилась такая возможность.
   Глеб, едва взглянув в зеркало заднего вида, резко сдал назад, выводя машину с парковки, и одной рукой выкручивая руль, второй прикуривая сигарету, погнал вперёд.
   - Ааа, вот откуда у Дианы такая манера вождения, - сказал Дима, когда слегка подбросило.
   - Страшно? Можешь пристегнуться.
  
   Диану перед выпиской осматривал врач, Глеб и Дима ждали её в коридоре. Мимо проходила медсестра, на Диму она не обратила ни малейшего внимания, зато остановилась поболтать Глебом. Тот развязно сидел на подоконнике, и с беззаботной улыбкой что-то ей говорил, девушка поправляла халатик на груди и явно с ним кокетничала.
   - Что они все в тебе находят? - спросил вдруг Дима, когда медсестра ушла. - Что в тебе есть, кроме внешнего лоска?
   - Наглость, самоуверенность и немножко денег, - улыбнулся Глеб.
   - Фирма своя, квартира, дом, машина хорошая, да?
   - Да. Так, зарабатывай, Дима. Заработать можно в любой области, а в твоей тем более, только работай. Ты мне вот ноутбук реанимировал за полчаса, значит, соображаешь. А ты ни к чему не стремишься, родители подарили скромную квартиру и ладно, и так сойдет, машину не водишь, пузо над ремнем висит, а спортзал, скажу тебе, недорогое удовольствие, было бы желание. И мой тебе совет, женщину надо баловать, тем более такую, как Диана, или ищи себе кого поскромнее, она же, наверное, зарабатывает больше тебя, не стыдно?
   Дима отвернулся.
   - Тяжело содержать свою фирму? Много ты зарабатываешь? Хотя глупый вопрос, иметь такую тачку дорогого стоит.
   - Не в тачке дело, тачку можно и попроще иметь, это просто моя прихоть, машины - моё слабое место. А насчёт своего дела: желание, умение, мозги, надёжные люди и немного удачи. Мы начали почти с нуля, и, как видишь, успешно двигаемся.
   - Может мне начать тоже какое-нибудь дело. Дашь совет?
   - Для этого есть специальные организации, у них и консультируйся. А я не занимаюсь благотворительностью.
   Дима некоторое время молчал, и, наконец, выдавил из себя:
   - Глеб, давай поговорим как мужик с мужиком. Я прошу тебя, не отнимай у меня Диану, знаю, что тебе стоит пальцем только пальцем её поманить, и она вернётся к тебе. Не делай этого, умоляю. У тебя есть всё: карьера, деньги, увлечения, женщины, а у меня нет ничего, кроме неё. Ты ведь не любишь её, зачем она тогда тебе? Пойми меня, я не знаю, любил ли ты когда, если любил, то поймёшь, если нет, то постарайся понять. Я очень люблю Диану, я с ума схожу. Я помешался на ней. Глеб, пожалуйста!
   - Если ты её действительно любишь, ты должен сделать так, чтоб она была счастлива. А будет ли она счастлива с тобой, с таким, как ты сейчас? Что ты можешь ей предложить? Новую машину взамен разбитой? Косметолога? Шмотки из её любимого бутика? Бриллианты? Путешествия? Что?
   - Семью, любовь, верность, детей.
   - Если это будет её выбор, пожалуйста. Просто мне кажется, она не очень счастлива. К этому бы ещё приложить что-нибудь.
   - Я начну рыть землю, клянусь! У неё всё будет, может не столько, сколько у тебя, но я буду пытаться.
   - Благородные порывы. Вперёд!
   - Скажи, что не любишь её, что у тебя другая, и тогда она останется со мной.
   - Ещё чего, сам добивайся, без помощников.
   Из палаты вышла лечащий врач Дианы.
   - Глеб, позвала она, - пройдёмте со мной.
   Дима тоже дёрнулся.
   - А вот тебя не звали, - бросил Глеб через плечо.
  
   Когда Глеб вернулся, Дима сидел на постели Дианы. Она была чем-то расстроена.
   - Пора на выписку, чего грустим? - спросил Глеб.
   - Сегодня приедут родители, заберут меня, хочу пока побыть у них.
   - Здесь выписка, больничный, я тебе всё сделал, - сказал Глеб, кладя документы на стол. - Я всегда на связи. Если я больше здесь не нужен, я поеду, успею ещё на работу заскочить.
   Ты мне нужен! Хотелось крикнуть Диане, только ты один и нужен!!! Но Дима сейчас сказал ей, что Глеб всё это время был здесь только из жалости, из желания помочь, но он её совсем не любит и желает счастья с Димой. И судя по поведению Глеба так оно и есть. Он забирает свою куртку, целует её в щёку и исчезает.
   Глеб сел в машину и закурил. Пусть сама решает, не будет он сейчас ничего предпринимать, захочет - позвонит, а у него сейчас нет времени разбираться со всем этим. Приехала ночью, захотела получить кайф, он ей это предоставил, дальше пошла под венец с Димой, а могла бы остаться. Если захочет ещё раз прийти к нему под покровом ночи, и он будет свободен, милости просим, он её развлечёт. А Дима, действительно, любит её, находиться под её каблуком, может ей так и удобнее. С ним же такая тема не прокатит, и он уж точно крутиться возле неё и смотреть щенячьими глазами не будет.
  

Глава 51. Дым и полные карманы пепла

  
   Диана недолго пробыла у родителей. Мама опять завела свою песню про Диму, его любовь и надёжность. Слушать каждый день одно и то же было выше её сил. В конце концов, она сняла маленькую студию и переехала туда под благовидным предлогом, что больничный закончился, а на работу из Павловска без машины ездить сложно. Дима умолял вернуться её, Диана не говорила ни да, ни нет, но и не прогоняла его. Глеб иногда звонил, спрашивал о самочувствии, узнавал, что всё хорошо и снова пропадал. После больницы она его ни разу не видела. Дима оказался прав, он просто помог ей поправится, пожалел её. А Дима всё время рядом, предлагает заботу, любовь, руку сердце, всё к её ногам. Говорит ей всё бросить и уехать в Москву или вообще в другую страну, найти там работу, создать семью, родить детей, и оставить всю прошлую жизнь здесь.
   Диана была опустошена настолько, что сладкие речи Димы ядом разлагали сознание, а ещё подружки, мама, все хором пели одну и ту же песню. И она стала соглашаться на встречи с ним, хотя официального согласия на их воссоединение ещё не дала.
  
   Глеб пропадал на работе и днём и ночью, навёрстывая упущенное, на всё прочее махнув рукой. Пусть Дима добивается Диану, может и, правда, она создаст с ним семью и будет счастлива. Ей так хочется классического брака, детей, всего того, что Глеб ей дать не может
   Он продолжал встречаться время от времени с Анной. Конечно, она была не слишком интересная, но, во всяком случае, она не устраивала ему скандалы, расспросы. Она не требовала признаний в любви и каких-либо объяснений, если он не звонил, не навязывалась, не врывалась к нему, как Маша. Прохладные отношения, никакой страсти - это было то, что ему и нужно было на данный момент. Тем более хоть какое-то развлечение: куда-то сходить, а потом провести ночь в гостинице. Не то, что Влад, который приходил с работы, ложился на диван и до ночи смотрел телевизор, чтобы там ни показывали. Только изредка Глеб его отрывал от экрана и заставлял ехать в спортивный клуб, где они занимались тренировками почти до утра.
   Как-то в одном из ресторанов, Глеб столкнулся с Дианой. Пока Анна изучала меню, Глеб рассматривал людей за столиками и увидел Диму и Диану. На столике у них стояли цветы, они пили шампанское и смеялись. Почувствовав пристальный взгляд, Диана обернулась, и улыбка исчезла с её лица. Дима тоже увидел Глеба и сразу скис.
   - Подожди, - сказала она Диме и поднялась.
   Она подошла к столику Глеба и Анны.
   - Глеб, можно тебя на минутку?
   - Конечно, я сейчас вернусь, - сказал он Анне.
   Анна пожала плечами и продолжила изучение меню. Они вышли в прохладный холл ресторана.
   - В чём дело? - спросил Глеб.
   - Она красивая, вы с ней даже чем-то похожи, - сказала Диана.
   - Дальше что?
   - Это твоя девушка?
   - Мы встречаемся, но я что-то не понимаю, какое тебе дело? Ты свой выбор сделала.
   Странный выбор, но мне остается только поддержать тебя.
   - Ну, ты же через него просил передать мне, что не любишь, что в больнице находился рядом со мной только из жалости, и что у тебя новая любовь.
   - Что? - поднял бровь Глеб. - Я сам ему это сказал? Находясь в трезвом уме и твёрдой памяти?
   - Разве нет? - растерялась Диана.
   - Нет, у меня, конечно, были проблемы с памятью, но я надеялся, что они давно в прошлом. Диана, я искренне тебе удивляюсь, ты, зная меня, могла в такое поверить? Да, разве я когда-нибудь что-нибудь передавал через третьих лиц? И вроде твой Дима не надел рясу, чтоб ему исповедоваться.
   - Он сказал, что вы много говорили в больнице, и ты многое рассказал ему о своей жизни.
   - И что же я ему рассказал, ты его случайно не спросила? - усмехнулся Глеб. -Ты сама то обо мне много знала? И то узнала случайно, если бы не Вовка в дуэте с Ириной, до сих пор бы оставалась в неведении. А я вот так взял и выложил всё Диме, да?
   - Но он мне так сказал, и я...
   Глеб усмехнулся.
   - Жалость? Новая любовь? Какая чушь. Может быть, когда ты ко мне приехала почти накануне свадьбы, я тебя тоже из жалости трахал? То-то ты сгорала от страсти. А я трахал и плакал, так жалко тебя было.
   Диана покраснела, первый раз он упомянул ту ночь. Внизу живота потянуло от воспоминаний, взять бы его за руку и уйти сейчас вместе отсюда.
   - А вот чего мне, действительно, жаль, Диана, так то, что ты веришь во всякий бред, хоть бы информацию проверила. Вроде разумная женщина, какое разочарование. Ты, извини, меня ждут, а ты возвращайся к своему честному жениху.
   Но Глеб махнул рукой и скрылся в зале.
   - Я сделала заказ, надеюсь, наш ужин не отменяется в связи с тем, что ты встретил очередную свою бывшую? - спросила Анна.
   - Нет, не отменяется.
   Он увидел, как Диана подошла к Диме, что-то сказала ему, и они ушли.
  
   Глеб сказал Анне, что после ресторана поедет домой, Анна лишь равнодушно пожала плечами, она поняла, откуда ветер дует. Глеб приехал со страшной головной болью. Какая Диана оказалась дура! Надо же было поверить в то, что он, никогда не отличавшийся многословием, когда дело касалось его прошлого, взял и выложил всё своему конкуренту! И в больнице он был с ней только из жалости! Шикарно! Если Диана такая дура, чтобы верить в такое, то и зачем она ему нужна?
   - Ты сегодня не с Анной, собирался вроде? - спросил Влад.
   - Не собрался.
   - Что-то случилось?
   - Ничего, кроме того, у меня открылись глаза на некоторые вещи.
   - Выкладывай, - а после рассказа Глеба, Влад сказал, - зря ты так, Глеб. Женщины всегда охотнее верят в плохое, чем в хорошее. Диана боится, что ты её не любишь, она тебе не нужна, и когда эти страхи обратились в слова, она поверила. А вот если бы ей сказали, что ты её любишь, она бы, наоборот, засомневалась. В хорошее всегда труднее вериться.
   - Может быть, но я всё равно должен о ней забыть, она не вернётся ко мне. Чёрт, как же тяжело. Ты сегодня опять был у сына?
   - Да, мы с ним погуляли, посидели в "Макдональдсе".
   - А как Алла?
   - По крайней мере, хоть стала немного разговаривать, а не только головой кивать. Если бы можно было повернуть время назад.
  
   На следующий день Диана сидела на работе, и вся кипела от злости. Вчера, горя желанием всё выяснить, она начала допрос Димы, но тот отпирался и всё отрицал. "Ты своими глазами видела его новую бабу, он же не один был в ресторане", доказывал он ей. Глеб и правда был не один, но это совсем не значит, что это его новая любовь, возможно, он просто проводит вечер, вокруг него всегда много женщин. С Димой она поссорилась, уехала, так ничего и не добившись. А сейчас, сидя на работе, она думала о том, что Глеб, и правда, никогда не раскроет о себе информацию, разве что только Влад в курсе его дел, и то не факт. А тут, сидя в больничном коридоре, Глеб вдруг исповедается перед Димой. Как же. Нет, всеми правдами и неправдами надо узнать, как всё было на самом деле, и что он ему сказал.
   Она позвонила Диме, и сказала, что приедет к нему после работы, им надо ещё раз поговорить. Дима обрадовался, он только что разговаривал с Ольгой Викторовной, она обещал всё уладить и тоже наговорить гадостей про Глеба. Очень хорошо всё сложилось, он повёл Диану вчера в этот дорогущий ресторан, который ему не по карману, и встретила там Глеба с красивой спутницей. Конечно, Дима ожидал другой финал вечера, он хотел снова сделать предложение, но это даже лучше, Диана своими глазами увидела бывшего не одного. Осталось немного прокапать на мозг, и она будет его, и возможно, согласится куда-нибудь уехать, подальше от этого города и от Глеба. Дима радостно включил музыку, что ж, ждём Диану...
  
   Чем больше Диана думала, тем больше распалялась. Нет, работать сегодня не получается, пожалуй, она вызовет такси и поедет сейчас. Дима всё равно сказал, что будет дома целый день, ждёт её, чем скорее, она приедет, тем скорее она всё выяснит. Она позвонилась, дверь никто не открыл. Странно, сказал, что будет дома. Ладно, он же не ждёт её так рано, может вышел куда-нибудь, за своими любимыми хризантемами, например. Надо будет сказать, что она не очень любит эти цветы. Диана нашла ключи от квартиры, и открыла дверь, и очень удивилась, услышав, что у Димы весьма громко играет музыка, и поёт никто иной, как СТЕША. Диана прошла в комнату, откуда доносилась музыка. От увиденного зрелища, её затошнило. На компьютере играл музыкальный клип СТЕШИ, а полуголый Дима занимался самоудовлетворением, глядя в мужской журнал, в котором СТЕША снялась почти в обнажённом виде. Дима не заметил Диану, которая прислонилась к косяку двери и наблюдала за ним.
   - Вот так, вот так, детка, - приговаривал он, продолжая своё дело.
   Кончив, он свалился на пол, покрывая поцелуями фотографию.
   - Забавно, - произнесла Диана.
   Дима резко повернулся, и в его глазах застыл ужас.
   - Что ты здесь делаешь? - смог произнести он.
   - Наблюдаю прелюбопытнейшую картину.
   - Как ты...?
   - Хоть брюки застегни.
   Дима застегнул брюки, выключил музыку и закрыл журнал.
   - А что ты хотела? - перешёл он к атаке. - Ты ведь давно отказываешь мне в сексе! А я без этого не могу.
   - Почему СТЕША?
   - Потому что я её фанат, потому что она очень горячая, не в пример тебе. Да, Диана, я люблю тебя, очень люблю, а от неё фанатею.
   - С чего же ты взял, что она горячая?
   - А тебе твой треклятый бывший муж не рассказывал? Ведь он встречался с ней! Он, сукин сын, прикладывается ко всему, что мне дорого. Он спал с тобой, крутил роман со СТЕШЕЙ, я не понимаю, в чём дело. Куда ни плюнь, везде он! Ладно, ты вышла за него замуж, когда не знала меня, но её, - тыкая в журнал, кричал Дима, - её, как он умудрился охомутать? Он знал, что я фанатею от СТЕШИ и сделал всё специально: разыскал её, влюбил в себя?
   - Ты слишком высокого мнения, если считаешь, что смысл жизни Глеба состоит только в мести к тебе. Очень смешно. А твою ненаглядную СТЕШУ Глеб знает уже двадцать лет, они вместе учились, и я её тоже знаю.
   - И ты молчала???
   - Я не думала, что это так важно. Ты же любишь меня, так сильно, что пытаешься бороться любыми методами, да? Что Глеб сказал тебе в больнице? Отвечай правду!
   - Хорошо, он сказал, что ты должна сама решить, и, если ты решишь в мою пользу, он не будет нам мешать, если я сделаю тебя счастливой, твоё счастье превыше всего. А для этого я должен не только тебя любить, но и обеспечить. И я уже, кстати, кое-что для этого предпринимаю.
   Диана закрыла глаза и облокотилась на стену
   - Ты мне противен. Зачем ты мне наврал, что у него новая любовь?
   - А что он один что ли? Ты вчера всё видела сама. Не будешь ты с ним счастлива, поверь мне! А я сделаю всё для тебя! Я никогда не изменю тебе. Да, у меня есть фантазии, но я никогда не воплощу их в жизнь. А твой Глеб, даже если вы сойдётесь, (о чём ты мечтаешь), он всегда будет кого-то трахать помимо тебя, и это будут не фантазии. А ты будешь ждать его из вечных "командировок" и плакать, пока не постареешь раньше времени. Со мной бы ты была королевой, а с ним - его рабыней. Он сломает тебя и выкинет, как ненужную вещь, потому что у него всегда, помимо тебя, будет ещё целая свита.
  

Глава 52. Остановка "Рай"

  
   В один из дней, сидя на работе и смотря на осунувшегося Влада, Глеб стукнул кулаком по столу и сказал:
   - Так, друг мой, хватит киснуть!
   Влад поднял на него глаза.
   - Поехали-ка на недельку, отдохнём. А то так и сдохнуть можно, фирма без нас неделю продержится. Оторвёмся по полной.
   - Не хочу я никуда, чем там лучше, чем здесь? Я Аллу что ли забуду?
   - Я не предлагаю её тебе забывать, я предлагаю сделать паузу и немного отпустить ситуацию.
   - И куда ты хочешь поехать?
   - Куда-нибудь подальше отсюда.
   А уже через несколько дней они сидела в аэропорту, в баре, ожидая рейс на Таиланд. Путешествие ещё не началось, но оба уже, сбросив с себя груз проблем, ощущали себя гораздо лучше, всё осталось за дверьми аэропорта. Выпив баре, они продолжили в бизнес классе самолёта. Весь полёт они веселились, вспоминая прошлые проделки, и своим весельем заразили других пассажиров, стюардесс. Они выпивали с другими пассажирами, кокетничали со стюардессами, смеялись, болтали, такого веселого полёта экипаж не помнил давно.
   Благополучно приземлившись, на Пхукете, они сняли два соседних маленьких бунгало на берегу моря и не разбирая сумок, вышли на пляж. Влад чуть было во весь голос не заорал от восторга:
   - Азиатские цыпочки! Глеб, смотри!
   - Я вижу. Тут главное не перепутать девочку с мальчиком. Может лучше по европейкам вдарим? Как-то надёжнее.
   - Какая программа у нас?
   Отдых только начался, а Владу уже было явно лучше.
   - Гулять, пить, знакомиться.
   И они полностью воплотили в жизнь этот план. Солнце, море, белые пляжи, тайский массаж, женщины, и Влад совершенно ожил, не говоря уж о Глебе, который попал в свою стихию.
   - И откуда ты знаешь лекарства от всех душевных болезней? - как-то вечером спросил Влад, когда они сидели в баре и курили марихуану.
   - По собственному опыту. Ничто так не расслабляет, как море и женщины.
   - Ты как насчёт устроить оргию? Ты, я и несколько девушек?
   - Я смотрю, ты чего-то разошёлся. Ты б поменьше курил.
   - Возьмем травы, алкоголь, снимем какое-нибудь левое бунгало с бассейном, бабы найдутся. Давай, Глебыч, соглашайся, не в первый раз ведь.
   - Да я не против.
   Влад хлопнул Глеба по плечу. Замётано.
  
   А в это время в дождливом Петербурге, Диана приехала к Алле по её просьбе, и та с порога ей объявила:
   - Представляешь, они уехали отдыхать в Тай. Глеб и Влад.
   Дана побледнела.
   - Да, я звонила сегодня Владу на работу, чтобы он забрал сына из детского сада, а секретарша сказала, что Глеб Александрович и Влад Николаевич уехали в Таиланд на десять дней. Как ты думаешь, зачем?
   - А я думала, чего я не могу до Глеба дозвониться.
   - Им сейчас не до наших звонков. Они там точно оторвутся.
   - Это скорее прерогатива Глеба, а не Влада.
   - Нет, Влад теперь тоже решил стать кобелём, а с таким красавчиком, как Глеб, это сделать гораздо проще. Неспроста их туда понесло! Представляешь, Диана, в Таиланд...
   Дана вздохнула, да, и что она могла сказать? И так понятно, что они не просто купаться и загорать туда поехали.
   - А со мной он никуда не ездил! Конечно, зачем со своим чемоданом!
   Диана обняла плачущую Аллу. Это всё Глеб, он один во всём виноват!
   - Дана, - подняла голову Алла, - давай, им отомстим, куда-нибудь съездим, тоже оторвёмся, а?
   - Это не выход. Сделаем только себе хуже.
   - Просто куда-нибудь сходим?
   - Сходить куда-нибудь можно, только я не вижу толка. Я же понимаю, ты зла, и хочешь переспать с первым попавшимся, так?
   - Да!
   - Этим ты ничего не изменишь, а сделаешь только хуже. Ты ведь любишь его?
   - Люблю, больше жизни люблю! - Алла опять разревелась.
   У Дианы задрожали губы, и она тоже заплакала:
   - И я люблю Глеба, и жить без него не могу. Давай, их простим, а?
  
   А Глеб и Влад и думать забыли обо всём, перенёсшись в другое измерение, погрязнув во всех удовольствиях. Они воплощали все свои желания, не думая ни о чём. Сняли небольшую виллу с бассейном, приводили туда женщин, устраивали оргии, тратя баснословные деньги. Десять дней пролетело незаметно, мелькнула мысль остаться здесь ещё ненадолго, но фирма требовала их присутствия. Пришлось устраивать прощальную вечеринку, после которой они еле собрали себя по частям, едва живые добрались до самолёта, и проспали весь полёт, уже было не до веселья.
   Немного отоспавшись, утром понедельника, перед первым рабочим днём, они пили кофе и курили, пытаясь поставить головы на месте. После десяти дней алкоголя и марихуаны сделать это было непросто.
   - Глебыч, давай переедем в Комарово. Лето, чего мы в городе торчим?
   - Надеюсь ты не собираешься там устраивать вечеринки, как на тайской вилле?
   - Нет, да и не прокатит здесь. Это на курорте все, как с ума сошли, бабы на всё готовы были, сами из трусов выпрыгивали.
   - Вспомнить стыдно, но приятно.
   - Блин, ты помнишь такую беленькую скандинавку, ты был с ней?
   - Кажется да, что-то был на бильярдном столе.
   - Наверное я был с ней после тебя, она обкурилась, я её имею, а она мне орёт, что она известный адвокат, и, если я её не удовлетворю, подаст на меня в суд.
   Глеб фыркнул в чашку.
   - Дура. Что-то такое она говорила, если я правильно понял её ломаный английский, но я ей быстро рот заткнул.
   - Стесняюсь спросить, чем?
   - После того что было, о каком стеснении идёт речь? Ты правильно всё понял. Поехали на работу. А загород переберёмся на днях.
  
   Через пару дней Глебу позвонила Юля.
   - Как отдых? - спросила она.
   - Мы старались, - улыбнулся Глеб.
   - Подарочков вроде сифилиса или СПИДа не привезли?
   - Твоя ли это забота, сестрёнка?
   - У меня был венерическая болезнь, ничего приятного.
   - Предохраняться надо. Это снимает многие проблемы. Чего хотела то? Узнать, как я отдохнул?
   - У Дианы всё это время были глаза на мокром месте.
   - А я что могу? Пусть Димы утирает ей слёзы.
   - Она с ним рассталась. Она очень тебя любит, и хочет вернуться.
   - Это наши с ней дела. Ты то тут причем? Разбирайся со своими проблемами.
   - Если ты тоже её любишь, может сделаешь первый шаг? Ты всё-таки - мужчина.
   - От кого я это слышу! Не ты ли первая была против нашего союза?
   - Нет, первая была мамаша, я - вторая.
   - Меняет дело. Знаешь, что сестрёнка, не лезь, а? Ну, правда, то ты, то Димитрий, надоело до чёрта. Если Диане чего-то надо, пусть обращается на прямую, хватит посылать парламентёров.
   - Ну ты был бы не против, если она? Она плачет и...
   Глеб резко оборвал её.
   - Юля, не звони мне больше с этими вопросами. Если Диане нужен носовой платок, пусть либо в магазин идёт, либо к Димитрию, он пожалеет.
   - И откуда в тебе столько яда?
   - Он у меня вырабатывается.
   - Тогда мне больше нечего тебе сказать.
   - Отлично, тогда до свидания, у меня куча работы.
   Глеб отбросил телефон. Вот так, пусть знает и Юля, и распрекрасная Диана, и их сумасшедшая мамаша, что его голыми руками не возьмёшь. Сначала наплевала в душу, а теперь, видите ли хочет вернуться к нему, наигралась с Димой. Ну, уж нет, Глеб никогда не был игрушкой в женских руках. Он один, а женщин вокруг полно, и он сможет добиться любой, какой только пожелает. А Диана пусть поплачет, а он не откажет себе в удовольствии вдоволь поизмываться над ней. Глеб усмехнулся, выбросил все мысли о ней, и углубился в работу.
  
  

УРАГАН

,

   Глеб выехал из гаража, чтобы ехать в город, на работу. Влад уже уехал, его часто мучила бессонница, поэтому он, ни свет, ни заря, мчался в офис, чтобы работой заглушить чувство безысходности.
   Глеб прикуривал сигарету, когда в окно автомобиля кто-то постучался.
   - Извините, - очаровательно улыбаясь, сказала девушка, - вы не могли бы мне помочь? Мне никак не вырулить из гаража, слишком узкий проезд, а дома, как назло, никого нет.
   - Конечно, - ответил Глеб, и без проблем вывел её автомобиль из гаража.
   - Как вы быстро! Вот что значит мужчина за рулём, - всё так же улыбаясь, сказала девушка, когда Глеб вылез из её машины. - Спасибо, как мне вас отблагодарить?
   - Не стоит, - ответил он.
   - С меня кофе, ведь, может, мне ещё придётся обратиться к вам за помощью, мы ведь соседи.
   Глеб внимательно посмотрел на неё и не сразу смог оторвать взгляд. Тёмно рыжие локоны, чуть раскосые влажно-зеленые глаза, чувственные губы, ямочка на щеке шикарная фигура в дорогом платье. Притягательная и обворожительная.
   - Ну, в таком случае, от кофе я не откажусь.
   - Если у вас нет срочных дел, тогда я могу выполнить обещание прямо сейчас.
   - Я сделаю звоночек и определюсь, - сказал Глеб и отошёл, чтобы позвонить Владу.
  
   - Значит, соседка? - сидя в ресторане на берегу залива, спросил Глеб. - Почему раньше не встречались? Я довольно давно здесь живу.
   Прищурив глаза, он внимательно смотрел на неё.
   - Маргарита, - представилась она, и чокнулась своей чашкой об его. - Потому что это дом моих родителей, я давно здесь не была, живу в Париже, учусь в Сорбонне. А каникулы всегда провожу у родителей, они летом - в Италии. А в этом году решила приехать в Петербург, родители думают продавать здесь недвижимость и окончательно перебраться в Европу, поэтому решила напоследок вспомнить белые ночи, и повидаться со старыми друзьями. А ты живёшь здесь постоянно?
   - В Петербурге - да. В Комарово - нет.
   - А какое отношение ты имеешь к голливудской актрисе интересного жанра Элене Блеск? Это дом был её, мне рассказывали. Поклонник? Красивая женщина была.
   Откуда, живущая во Франции девушка, знает чей это дом? Вот он никогда не интересовался соседями, хватит с него соседа в городе. Но Маргарита пристально смотрела на него, дожидаясь ответа.
   - Я её сын. Но мама умерла, так что не будем развивать эту тему, я давно сирота.
   Маргарита удивилась, жаль, такой красивый парень, а сын - порноактрисы, но, решив, что Глеб переживает смерть матери, она не стала продолжать эту тему и начала весело рассказывать о своей жизни во Франции. Глеб и слушал, и не слушал её щебетание, он, в основном, молчал. Девушка, без сомнения, была привлекательна и нравилась ему. Она была избалована богатством и вниманием любящих родителей, но, при этом, в ней не было надменности и светской холодности. Она искренне улыбалась, задорно смеялась, и, казалось, ей было чуждо самолюбование. Своей естественностью, она чем-то напоминала ему Машу, но, конечно, была тоньше и умнее её. Но Глеб твёрдо решил не впускать никого в своё сердце, он устал, хотел быть один, не нужно сводить его с ума этими светло-зелёными глазами и ямочкой на щеке. Но Маргарите он нравился, и она решила пробить эту стену. Она всегда добивается своего. Маргарита аккуратно выспрашивает, свободен ли он, или, может, у него есть вторая половина? Убедившись, что он открыт для всего нового, очаровательно улыбаясь, она спрашивает его телефон, мало ли, ей нужна будет какая-то помощь, по-соседски можно помочь девушке, живущей одной в частном доме, и Глеб, будто под гипнозом, даёт свой номер.
   Глеб весь день много курит и сам не свой, Влад даже спросил, почему он такой потерянный, но Глеб отговорился работой. Маргарита ему понравилась (да она и не могла не понравится), но еще недавно он думал о Диане, а тут вдруг в мысли вторглась Маргарита...
   Маргарита позвонила ему на следующий день, на её первый звонок он не ответил, потому что ничего для себя ещё не решил, но на третий раз всё же поднял трубку.
   - Ну наконец-то, - услышал он заливистый смех, - я уж подумала, что ты мне дал неверный номер.
   - Извини, был очень занят.
   - Теперь свободнее? Не хочешь вечером развлечь одну девушку, приехавшую из Франции?
   Настырная барышня, потом не оберёшься проблем. Что ей ответить? Сразу дать понять, что ей ничего с ним не светит, или всё-таки сходить с ней куда-нибудь, понаблюдать?
   - Я, конечно, не Цирк дю Солей, но надеюсь, что развлеку не хуже, - ответил Глеб, в конце концов, что теперь, бегать от неё?
   В ресторане Глеб не мог не видеть, что на его спутницу обращены все мужские взоры. Она была, действительно, самой эффектной, и что-то в ней было магнетическое, она вся пульсировала, как вулкан, вот-вот взорвётся страстью. В зелёных глазах было что-то демоническое, они заводили, завораживали, в их глубине он видел желание. Он с прищуром смотрел на неё, и чувствовал, как в его груди зарождается что-то новое, что-то давно забытое. Он пытался заглушить в себе это чувство, так было с Эллой, он сразу попал под её чары, а потом влюбился без памяти, и больше он не хотел испытывать ничего подобного, нет, ни за что, никогда.
   Марго пила мартини, оживлённо болтала, смеялась, ей безумно нравился её спутник. Маргарита обратила внимание на соседа почти сразу, как приехала из Парижа. С верхнего этажа своего особняка она не раз смотрела, как он уверенными движениями выводил свой автомобиль из гаража. Или же курил и деловито общался по мобильному телефону, пока машину подгонял охранник. Маргарита приехала в Петербург в поисках лёгких любовных приключений, и красавец сосед как нельзя лучше подходил на эту роль. Вся эта история с автомобилем была всего лишь уловкой. Она прекрасно водила авто и вырулить из гаража не представляло для неё никакой проблемы. Она не ошиблась, Глеб был мужественен и красив, и, не смотря на всю его напускную холодность, она видела в нём страстную натуру, какой была сама. Единственная дочь обеспеченных родителей, одна из лучших студенток Сорбонны, красавица, умница двадцатитрёхлетняя Маргарита вела двойную жизнь. Для родственников, друзей и преподавателей - образец чистоты и благопристойности, для себя и случайных мужчин - вулкан страстей и желаний. Пылкая, чувственная Маргарита никогда не отказывала себе в запретных удовольствиях, но при этом была настолько умна и хитра, что никто из её ближайшего окружения не мог даже заподозрить подобного.
   Разговоры в ресторане затянулись до позднего вечера, потом Маргарита предложила посмотреть белые ночи и разводные мосты, и они поехали в центр города. Стоя на набережной, Маргарита что-то рассказывала, восхищалась красотой Северной столицы, а Глеб больше смотрел на неё. Копну рыжих локонов трепал ветер, глаза блестели от огней и выпитого мартини, он пытался отстраниться, отвлечься, но она манила, завлекала его.
   - Ну что ты такой, как деревянный? Обними, меня, мне холодно.
   Глеб попытался снять с себя куртку, чтобы отдать ей, но она не дала это сделать, она прижалась к нему, а затем обняла за шею и притянула к себе. Демонические зелёные глаза смотрели на него, губы приоткрылись, и вот он уже целует её, не обращая внимания на прохожих, кто-то посмеивался, кто-то вздыхал: "романтика!". Лаская её, Глеб всё больше попадал под её чары, она чувствовала это, но и он ей нравился, такой красивый, сильный, высокий, хоть и не принц голубых кровей, и так её каникулы складываются лучшим образом
   Глеб остановился у ворот её дома. Он не позвал её к себе, и к ней тоже не пойдёт, надо немного подумать, привести мысли в порядок, она закружила его. Но тут Маргарита резко перелезла к нему на колени, села сверху, опутав волосами и своей страстью. Глеб целовал её, гладил ноги, залезая в разрез платья, дотрагиваясь до кружевного белья, чувствуя, что сейчас не выдержит, она сводит его с ума. Он стянул с плеч платье, освободил грудь от бюстгальтера, и Маргарита совсем не была против, она трепетала, запрокидывала голову и снова тянулась за поцелуем. Но вот её узкое платье подёрнуто до талии, пока она снимает трусики, Глеб тянется в бардачок за презервативами. Она снова на нём, почти кричит, а потом опрокидывается на руль, и машина отчаянно гудит, Глеб, лаская, прижимает девушку к себе, они всё ещё не могут отдышаться. Маргарита нежно целует ему шею, щекочет его, а потом берёт его лицо в ладони, и заглядывая в глаза, шепчет, как ей было хорошо. Глеб убирает ей с лица чуть влажные волосы.
   - Ты придёшь ко мне завтра? - спросила она, целуя его.
   Глеб кивнул, и она слазит с него и выскальзывает из машины. А он ещё несколько минут стоит на месте, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Несколько метров до своего гаража он еле доехал, что это было? Вспышка страсти? Маргарита совсем как Маша, возбудила его, довела до крайности, и он не сдержался, такая тактика действует на него безотказно. Глеб не стал загонять машину в гараж, бросив у ворот, а зайдя в дом, рухнул на диван у камина. Из столовой выглянул Влад, он как раз собирался на работу.
   - Гулянки до утра? - спросил он. - Кофе будешь?
   - Давай, - прохрипел Глеб.
   - Ты чего такой, как будто тебя трепали долго? Или трепали?
   Глеб кивнул. Влад сел рядом, протянул чашку.
   - Работать или осыпаться? Смотрю, ты не очень в форме.
   - Сейчас переоденусь и приеду.
   - Ну и кто она?
   - Соседка, дом напротив, на каникулы приехала.
   - Глебыч, по соседкам пошёл? Ты с этим аккуратнее, потом проблемы, преследования, слежки.
   - Зацепила она меня.
   - Вижу, что зацепила. Давно тебя в таком раздрае не наблюдал.
   - Ладно, пойду собираться, и вечером меня не жди.
   - Понял, если что, буду искать по соседям.
  
   В тёплый июльский вечер, Глеб стоял у её ворот и звонился в дверь. Его тянуло к ней, как магнитом, он понимал, что попадает в её сети, но не в силах был выпутаться. Маргарита открыла сама.
   - Заходи, я всю прислугу на сегодняшний вечер отпустила, мы с тобой одни.
   Маргарита стояла перед ним в чёрном шёлковом халате такой длины, что были видны только кончики наманикюренных ногтей на ногах, волосы небрежными локонами разбросаны по плечам, раскосые глаза, влажные чувственные губы. Глеб едва не накинулся на неё на пороге.
   - Посидим у бассейна? - спросила она. - Такой чудесный вечер.
   Глеб кивнул и лёг в шезлонг, Марго подала ему холодное шампанское, и, взяв свой бокал, легла на соседний лежак. Глеб не помнил о чём они говорили, в висках стучало, сердце сжималось, он смотрел только на воду бассейна, не в силах смотреть на рядом сидящую девушку. Хорошо, что напиток такой холодный, надо хоть немного остудить кровь. Сгустились сумерки, Марго пультом включила подсветку бассейна и тихую музыку.
   - Обожаю июльские вечера, когда так тепло, как сейчас, - сказала она и встала с шезлонга.
   Глеб вскинул на неё глаза, и в ту же секунду халат чёрной волной соскользнул с её тела и пеной упал к ногам. У Глеба перехватило дыхание. Марго стояла перед ним, опутанная только локонами, а через секунду она, смеясь, прыгнула в бассейн. Он вскочил, опрокинув шезлонг, и прыгнул за ней. Его тут же нашли её жадные губы, руки стягивали с него футболку, жаркое дыхание обжигало, он чувствовал, что тонет... тонет от охвативших его чувств.
   Маргарита заснула только утром, а Глеб, лёжа в её постели и сжимая её в объятиях, не спал. Он был потрясён и ошарашен, он не испытывал таких чувств со времён Эллы, и думал, что уже не способен испытать такое. Вереница женских лиц и тел проходила мимо, не оставляя в его душе ничего. Неужели он вновь обрёл то, что потерял много лет назад? Неужели, наконец, к нему снова пришло счастье в образе этой зеленоглазой нимфы? Если это так, то он никогда больше не упустит это счастье, он будет держать ногтями и зубами за него, и никто, никто у него больше этого не отнимет!
   Марго открыла глаза.
   - Ты не спишь? - удивилась она
   - Нет, я любуюсь тобой.
   - А я так устала, столько удовольствий за одну ночь.
   Глеб коснулся губами её щеки:
   - Ну, тогда поспи ещё, лисичка.
   Он придумал ей прозвище, надо же. Он давно предпочитал обращаться ко всем "детка" или что-то в этом роде, так проще, имена не перепутаешь. А тут лисичка? Он в своём уме?
   - Ну, уж нет, - рассмеялась она. - Какой сон с таким мужчиной?
   Марго забралась на него, окутав волосами.
   - У тебя такие волосы, как сети, - сказал Глеб, выпутываясь.
   - Это часть моего я.
   Через час, они спустились в столовую выпить кофе.
   - У меня сегодня встреча важная, мне надо смотаться на работу, - сказал Глеб, смотря на часы.
   - Вечером, надеюсь, ты свободен? Учти, милый, я влюбилась в тебя и просто так не отпущу!
   Глеб лишь улыбнулся в ответ, его пугали нахлынувшие чувства.
  
   После работы он поехал в городскую квартиру, чтобы быть побыть одному и подальше от неё, от её чар, от её зелёных глаз. Она несколько раз ему звонила, но он отговаривался делами. Она давит на него, он не в силах устоять. Глеб пришёл домой, и не раздеваясь, не включая свет повалился на диван. Он смотрел на потолок, по которому бегали тени фар проезжающих машин, и думал, думал. В первый раз после больниц он почувствовал себя физически нездоровым. Болело сердце, болели шрамы, болели ушибленные во время аварии суставы, всё тело сплелось в какой-то один ноющий клубок. Он никого не хочет страстно и много любить, любовь вызывает зависимость. Влюбиться, поиграть в чувства, пожалуйста. Только не любить серьезно, одного раза и одной разбитой любви вполне достаточно. Да и какое он имеет право испытывать такие мощные чувства вновь? Ещё раз он не выдержит, он хочет быть сильным и ни от кого не зависеть. Ему так хорошо и спокойно жилось последние годы. Может надо зарубить чувство на корню? Нельзя ему любить, не хочет он этого.
   - Ань, приезжай ко мне, - прошептал он в трубку, позвонив своей любовнице.
   - Я сейчас не могу, мы с мужем идем на мероприятие.
   Глеб нажал отбой и позвонил ещё одной любовнице.
   - Я с радостью, но давай на следующей неделе?
   Глеб отбросил телефон. Всё, никто не приедет, не успокоит его, то все сразу, то ни одной. Придётся пережить эту ночь в одиночестве. А может к чёрту всё? Пусть идёт, как идёт. Если чувства к Маргарите его добьют окончательно, то хотя бы перед смертью почувствует, что живёт полноценной жизнью.
  
   Вечером следующего дня, запарковавшись у дома, Глеб вылез из машины.
   - Глеб, - ему навстречу выбежала Маргарита, - где ты был? Я тебе звонила целый день, я так ждала тебя.
   Она обняла и прижалась к нему:
   -Я уж думала, что что-то случилось.
   -Что со мной могло случится? Я был на работе.
   - Ночью на работе делать нечего, - зеленые глаза встревоженно смотрели на него.
   Так когда-то на него смотрела Она, и этот взгляд вернул его в прошлое. Глеб поцеловал нежные трепетные губы.
   - Я вчера очень устал, поехал в свою городскую квартиру и сразу уснул.
   - Возьми меня завтра к себе в офис? Обещаю не мешать и вести себя, как мышка. Я просто хочу быть с тобой рядом.
   - Ну только если будешь невидимкой.
   - Пойдем ко мне? У меня есть ужин и вино, и массаж твоему усталому телу я организую, - глядя в раскосые влажные глаза, Глеб понял, что пропал.
  
   Рабочий день был в разгаре. Марго лежала на животе, подперев руками подбородок и читала с ноутбука книгу. Она представляла собой прелестнейшую картину, и Глеб не мог не смотреть на неё. Конечно, он взял её с собой, как она просила, но работа от этого существенно пострадала. В дверь зашёл Влад.
   - Глеб, слушай...
   На диване лежала необыкновенной красоты девушка с густой копной рыжих локонов и бесстыжими зелёными глазами.
   - Извини, я не вовремя.
   - Проходи, Влад, это моя Марго.
   Марго вскочила с дивана.
   - Привет, Влад. Вам, наверное, с Глебом надо поговорить о работе. Я пока сбегаю, принесу вам что-нибудь к обеду.
   - Она восхитительна, - сказал Влад, когда Марго ушла.
   - Влад, ничего не говори, я сам с ума схожу.
   Марго появилась через полчаса, очаровательно улыбаясь, она достала из пакета контейнеры с ресторанной едой.
   - О-ла-ла, как говорят французы, - воскликнула она и достала из пакета бутылку дорогого шампанского, - аперитив!
   - Лисичка, мы же работаем, - сказал Глеб.
   - Как будто тебе что-то будет с бокала шампанского, правда, Владик?
   - Я только за! - ответил Влад.
   Во время обеда, Марго сказала:
   - Ребята, сегодня пятница, мы обязаны куда-нибудь сходить. Владик, ты тоже идёшь. Грустить в июльскую пятницу не положено. Мы выпьем, потанцуем.
   - Отличная идея!
   - И никакой машины. Только такси, я намерена с вами напиться сегодня. Вызывай на двадцать три ноль-ноль.
   Они заехали за Маргаритой в одиннадцать вечера: короткое серебряное платье, подчёркивающее фигуру, высоченные каблуки, и Глеб снова чуть не задохнулся от любви.
   Сумасшедшая ночь началась: танцы в клубах, сигареты, алкоголь, потраченные сотни тысяч. Глеб и забыл, что можно так проводить летние ночи. Мелькание её волос, раскосых глаз, её объятия и поцелуи, нежные слова. Рядом было полным -полно красоток, но Глеб видел только её, она одна заполняла всё пространство, она была центром его вселенной, её улыбка была самым большим счастьем, а тело самым желанным. Глеб почувствовал себя на вершине счастья, теперь судьба дала ему всё. Мужчины вокруг пытались увиваться вокруг Марго, но она была Его девушкой, обнимала, целовала и хотела только его, и Глеб упивался её близостью. он любил её до дрожи, до нервной испарины. Марго быстро нашла девушку для Влада, и теперь их за столиком было четверо. Они вчетвером перебирались из клуба в клуб, гуляли в центре города, наслаждаясь июльской ночью.
   Марго облокотилась о гранитный парапет, запрокинув голову с непослушными кудрями. Глеб сжал её миниатюрное тело, даже на высоких шпильках она была ниже его почти на голову. Глеб хотел бы ей признаться в любви, но не мог выдавить из себя слова, слова искренней любви он не говорил бесконечно давно. Он так запутался во лживых отношениях, что позабыл, как быть искренним, настоящим. Она помогла сама, тесно прижавшись к нему, она спросила, полюбил ли он её, нужна ли она ему. Глеб кивнул и сказал "да", а после того, как сказал, стало легче, закружилась голова и чувства словами выплеснулись наружу. Они долго стояли, прижавшись друг к другу. Неужели он снова смог быть счастлив? Счастлив, как тогда? И снова может жить, дышать и искренне улыбаться. Он бы мог так стоять очень долго, до утра, весь день, всю жизнь... Но подошли Влад со спутницей и предложили поехать в следующий клуб.
   Клуб закрывался, сумасшедшая ночь подходила к концу.
   - Я сейчас приду, лисичка, - шепнул Глеб Маргарите.
   Он подошёл к ди-джею, что-то ему сказал. И вдруг Марго увидела Глеба на сцене перед микрофоном.
   - Что он делает? - спросила она Влада.
   - Увидишь, - улыбнулся Влад
   Глеб запел, и Марго замерла от удивления и восторга. Он пел красивую песню своим шикарным голосом, смотрел ей в глаза, и она стояла, не в силах пошевелиться и оторвать от него взгляд. Её переполняли чувства, в первый раз в жизни она влюбилась. Неожиданно для себя влюбилась до замирания сердца.
   Когда Глеб закончил петь, Марго бросилась к нему и упала в его объятия, они целовались прямо на сцене, не слыша аплодисментов.
  
   Глеб с трудом разлепил глаза. Болела голова, болело всё тело. Он со стоном привстал, надо хоть немного собраться с мыслями. Марго зашевелилась, и тут же раздался её стон.
   - Где я? - спросила она
   - По-моему, у меня в спальне
   Глеб, убей, не помнил, как они оказались в его городской квартире.
   Марго привстала и огляделась.
   - Что-то я не помню конец вечера, - она посмотрела на него, - только не говори, что я такая же красивая, как ты.
   - Ну что ты, дорогая, тебе даже похмелье к лицу.
   - Чего было? Где мы и как мы тут отказались?
   - Мы в городе, в моей квартире, а вот как мы тут оказались, я тебе вряд ли отвечу.
   - А Влад где?
   - Может, здесь же?
   - Ну, раз у нас обоих отшибло память, пошли на разведку. Дай мне только что-нибудь накинуть из твоих вещей.
   Глеб натянул джинсы, а Марго накинула его рубашку. Влада и его спутницу они обнаружили в бывшей комнате Володи, те ещё спали.
   - Подъём, - сказал Глеб, - уже пятый час.
   А через десять минут они все вместе сидели на кухне и ждали, когда свариться кофе. Никто из них не помнил, как и когда они очутились в квартире.
   - Я вообще ни хрена не помню с того момента, как Глеб спел на сцене в каком-то клубе, - сказал Влад.
   Глеб поднял голову со стола.
   - Я ещё и пел???
   - Мда... по-моему, кто-то потерял память ещё раньше, чем я, - усмехнулся Влад.
   Глеб опять уронил голову на стол.
   - Не волнуйся, пел ты прекрасно, - сказала Марго.
   - Мастерство не пропьёшь, - отозвался Глеб.
   - Скажи мне, друг, у тебя холодильник пуст? - спросил Влад - Мне надо срочно что-нибудь в себя закинуть.
   - Хоть шаром покати, я же здесь сейчас не живу. Влад, почему у тебя все мысли только о еде?
   - Еще и о бутылочке холодного пива.
   - О, я за! - воскликнули одновременно Марго и Настя (девушка Влада).
   - Ладно, давайте закажем, какие-нибудь суши и пива, - согласился Глеб.
   - Да? У меня, конечно, с памятью тоже нехорошо, но, по-моему, вы вчера конкретно поиздержались, - заметила Настя.
   - Детка, деньги не проблема.
   Суши и пиво оживило всех четверых, вскоре они смеялись, вспоминая вчерашние приключения.
   - Вот что, - сказала Марго, - поехали-ка все ко мне! Сауну, бассейн, лёгкие напитки и закуски я вам обещаю. Солнышко, у тебя, конечно, тут замечательно, но в загородном доме с бассейном куда лучше. К тому же я хочу переодеться. Настя, Влад?
   - Я что, попала в общество "золотой молодёжи"? - спросила Настя.
   - В общество пьющей молодёжи, - сказал Глеб.
   - Ну, тогда, может, по пути заедем ко мне, я тоже хотела бы переодеться и взять купальник, раз мы будем плавать.
   - У меня всё найдётся, - ответила Марго, доставая свой мобильник, чтобы вызвать такси.
   Сначала они заехали в дом Глеба и Влада, чтобы те переоделись, а затем все вместе оказались в доме Марго. Купание в бассейне, танцы, алкоголь, веселье до утра, а потом буря страстей в спальне.
  
   Дни шли за днями, а страсть всё не утихала. Глеб чувствовал, что всё больше и больше погружается в омут чувств. Он ни секунды не мог прожить без своей королевы. Она владела всеми его мыслями, всей душой, она была центром его вселенной. Как тогда, много лет назад, снова сумасшедшее лето и сводящие с ума чувства. Как же так? Элла погибла, а он смог возродиться, хотя думал, что ничего подобного больше никогда не испытает. Марго тоже была влюблена до самозабвения, и тоже не желала оставлять своего героя ни на миг. Будние дни она была с ним в офисе, всегда сопровождала его на встречи, и готова была тигрицей на броситься на каждую, которая посмела взглянуть на него с интересом. А все вечера и ночи принадлежали только им.
   Оба были влюблены настолько, что гнали любые мысли о неизбежном отъезде Маргариты. И он, и она понимали, что Маргарита не бросит учёбу во французском университете, а Глеб не забросит свою фирму, чтобы уехать с ней. Живя только настоящим, они никогда не говорили о будущем, и никогда не вспоминали прошлого. Весь мир вокруг них рухнул в пустоту, они жили только мгновением. Друг другу не было задано ни одного вопроса (даже из любопытства) о том, что было до их встречи. Какая им разница до прошлой жизни друг друга? Не было ничего впереди и ничего позади. У них было настоящее, а в настоящем был только фейерверк страстей и сумасшедшей любви. Но время летит так быстро, а дни так коротки, и осень, а значит и расставание, не за горами. А пока была лето, они были вместе, и счастливей их не было на этом свете.
  
   Глеб и Марго ещё спали, когда у Марго заиграл мобильник.
   - Чёрт, это папа, - сказал она, и взяла трубку.
   Пока она о чём-то говорила с родителями, Глеб продолжал дремать. Поговорив, Марго резко встала с кровати и подошла к окну.
   - Что случилось? - сквозь дремоту спросил Глеб.
   - Родители срочно вызывают меня к себе.
   Глеб сразу проснулся.
   - Понимаешь, когда я поехала сюда, я сказала, что еду только на месяц, а затем приеду к ним, в Италию, чтобы провести с ними остаток каникул.
   Глеб молчал, тревожно ожидая, что же она скажет дальше.
   - Родители у меня строгие, и они не одобряют, что я живу здесь одна, и потом они тоже хотят меня видеть. Ведь ко мне в Париж, они приезжают крайне редко. Месяц моей свободы истёк, и мне придётся поехать в Италию. Почему ты молчишь? - обернулась она.
   - Ты же уже всё решила, что я могу тебе сказать?
   - Ты сможешь оставить свою фирму недели на три?
   - Зачем?
   Марго юркнула к нему в кровать.
   - Имеешь же ты право на отпуск? Влад со всем прекрасно справиться, а телефон и Интернет есть и в Италии. Милый, ты поедешь со мной.
   - В качестве кого?
   - Ну, жениха моего.
   Глеб повернул голову и посмотрел на неё.
   - Вообще-то я не очень люблю знакомиться с родителями, у меня эти опыты заканчивались неудачей.
   - Не прибедняйся, ты ведь умница.
   - Не знаю, надо подумать.
  
   В самолёте, пригубив вина, Марго сказала:
   - Я должна тебя кое о чём предупредить. Это важно.
   - Начинается. Малыш, мы так не договаривались. Ты меня заманила в эту поездку, а теперь, в самолёте, когда мне некуда деться, ты мне будешь ставить ультиматумы.
   - Это стратегический ход, - улыбнувшись, ответила Марго, - дело в том, что мой отец очень строгих правил. Он консерватор в самом страшном смысле этого слова, он считает, что я до сих пор девственница и дождусь свадьбы.
   Глеб поперхнулся виски.
   - В общем так, нам придётся жить в разных комнатах, между нами полное целомудрие, и ты меня ни словом, ни взглядом не должен выдать. Иначе полетят головы и твоя, и моя, и моей матери тоже достанется заодно.
   - Нет, ты издеваешься? Я должен три недели на тебя только смотреть издали? Да я без тебя и дня не могу. Нет, мы прилетаем в Рим, и я тут же лечу обратно.
   - Я тоже без тебя не могу, не беспокойся, я уже миллион раз это проходила. Ты не останешься без моего тела. Дом большой, и потом есть пляжи, автомобиль, да мало ли мест.
   - Значит, миллион раз, да? Так бы и придушил тебя, - Глеб рывком прижал к себе Марго.
   - Не переживай, ты самый лучший из всех, - рассмеялась она.
   Когда самолёт приземлился, Марго отправила Глеба получать багаж, а сама ускользнула в туалет. Когда она вышла оттуда, Глеб не сразу её узнал. Локоны были заплетены в косу, макияжа не было, а когда Марго вытащила из чемодана тёмную кофту с воротом и надела её, Глеб только сказал
   - Это уже слишком.
   - Я знаю, что делаю, - улыбнулась Марго, - пойдём, нас должен встретить шофёр.
   - Подожди, я вижу цветочный магазин. Я хочу купить твоей маме цветы, какие она любит?
   Купив цветы, они вышли из здания аэропорта. Шофёр, затянутый в форму, встретил их у дверей, и на роскошном автомобиле довёз до поместья родителей Маргариты.
   В первый вечер, за семейным ужином, Глеб поразился перемене Маргариты. Она была скромной, целомудренной дочерью, даже демонический огонь глаз умудрилась как-то погасить. Ничего себе, театр одного актёра! Она щебетала, рассказывая об учёбе, пила только сок, демонстрируя безупречные светские манеры.
   - Глеб, - обратился отец Марго к нему, - Маргарита сказала, что у вас бизнес?
   - Ах, папочка! Глеб закончил СПбГУ экономический факультет, у него своё доходное дело, дом, квартира,- встряла Марго.
   - Это похвально, молодой человек. А ваши родители?
   Глеб улыбнулся:
   - Я сирота, - и пригубил ещё вина. Ещё полчаса, и он свихнётся. Чёрт бы побрал Марго! Лучше бы остались дома, и были бы сами собой.
   Сидя вечером на берегу моря, Марго сказала:
   - Ты понравился моему папе. Ты первый, кто ему понравился.
   - Я, конечно, польщён, но притворяться невинной овечкой три недели - это чересчур.
   - Быстро привыкнешь.
   Глеб обнял Маргариту и попытался поцеловать, но она оттолкнула его и быстро вскочила:
   - Милый, у нас только платонические чувства! Ты забыл?
   И она побежала к дому.
   - О, чёрт! Чёрт! Чёрт!
   Ночью в его комнату постучали.
   - Это я, - сказала Марго и проскользнула к нему.
   - Наконец-то, я думал, что сойду с ума.
   Глеб сгрёб её в охапку и кинул на кровать.
  
   Глеб проснулся рано утром и решил выйти к бассейну, выпить кофе на свежем воздухе. Он спустился в холл, на ходу застёгивая часы, когда его окликнули:
   - Глеб, доброе утро.
   Глеб обернулся, это был отец Маргариты. Он поздоровался в ответ и хотел уже выйти на улицу, но отец Маргариты не пустил его.
   - Я хотел с вами поговорить.
   Начинается! Неужели он что-нибудь услышал ночью? Но они с Маргаритой вроде бы пытались всё делать тихо. Насколько это, конечно, было возможно.
   - Присаживайтесь, Глеб. И так, какие у вас отношения с моей дочерью?
   - Тяжёлые разговоры для раннего утра.
   - А ты дерзкий, люблю дерзких людей.
   Глеб улыбнулся одной из своих обворожительных улыбок
   - Ну что вы, и в мыслях не было вам дерзить.
   - Ну так как? Поймите, для меня это важно.
   - Мы любим друг друга.
   - Она очень чистая, хорошая девочка. Ты несколько старше её, неужели у вас только платонические отношения?
   - Не сомневайтесь даже. Маргарита бы ничего большего не позволила.
   - Я не сомневаюсь в этом. Для меня это главное. Я хочу выдать её замуж чистой.
   - Я понял, я могу идти?
   Глеб лёг на шезлонг и закрыл глаза, наслаждаясь солнцем и свежим воздухом. Прислуга принесла ему кофе, свежевыжатый сок и свежие тосты. Рай, если бы только не докучливое присутствие родителей Марго.
   - Привет, любимый, - разбудила поцелуем его Марго
   - Привет, я немного задремал.
   Глеб открыл глаза. Марго была прекрасна, на ней был только купальник, а вокруг бёдер повязано парео.
   - Малыш, ты меня провоцируешь, - сказал он.
   - Тебя не сложно спровоцировать. А ты чего в рубашке? Разделся бы.
   - Да? - Глеб приподнял очки и посмотрел на Марго.
   Откинув ворот, он показал ей свежие кровоподтёки и царапины.
   - Ой, - сказала Марго, - я так боялась вчера громко стонать, что пришлось в тебя вцепиться зубами и ногтями. Я думала из-за татуировки будет невидно, ошиблась.
   - Я примерно так и понял, - Глеб откинулся на шезлонг, поправляя очки.
   - Пойдём, прогуляемся к морю. А вечером предлагаю взять у папы машину и проехаться куда-нибудь.
   - Согласен на всё заранее, лишь бы только с тобой и лишь бы только без твоих родителей.
   Когда вечером Марго попросила у отца ключи от машины, он спросил:
   - Маргарита, не слишком ли ты вырядилась? Это так в Париже ходят? Выставляют ноги и грудь напоказ?
   - Именно, - поцеловала Марго отца.
   Когда они отъехали от дома, Глеб сказал:
   - Слушай, как-то первый день проходит тяжко.
   - Привыкнешь. Давай, заедем в магазин, купим шампанского и поедем в одно чудесное место.
   Место, действительно оказалось чудесное. Съехав с шоссе, они остановились на выступе горы, откуда было видно море и огни города
   - Отлично, мы успели до заката. Открывай шампанское!
  
   В это время отец Марго ходил из угла в угол холла, и выговаривал своей жене:
   - Ох, не нравится мне всё это, Людмила, ох не нравится.
   - Прекрати, Виктор. Ну что тебе опять не так? - жена сидела в кресле с журналом мод на коленях.
   - Ты видела, как она смотрит на него? Она ни на кого так не смотрела!
   - Ну, как так? И чего б на него не посмотреть? Он - красивый мужчина, мне тоже на него приятно смотреть.
   - Я боюсь, как бы он не совратил её.
   - Она взрослая девочка.
   Мама Маргариты, в отличие от отца, не питала иллюзий по поводу невинности дочери, и не считала её потерю до свадьбы преступлением. Тем более она вставала ночью, выпить таблетку, и слышала, что в спальне Глеба что-то происходит. Но, зная деспотизм отца, молчала об этом.
   - Моя дочь выйдет замуж девственницей! - стукнул отец по столу.
   Мать вздрогнула, и журнал упал с её колен.
   А те, о ком шла речь, сидели на капоте кабриолета, пили шампанское, смотрели на закат, целовались и любили друг друга до рассвета. А рано утром, они тихо, как два шпиона, проскользнули домой, чтобы разойтись по своим спальням.
   Утром, за завтраком, у родителей, конечно, возник вопрос, во сколько они явились. Но Марго, хлопая невинными глазами, сказала, что они всё это время протанцевали на дискотеке, и не уследили за временем. Глеб же предпочёл молчать и пить кофе.
   А через час, отец Марго посмотрел в окно и воскликнул:
   - Это уже слишком!
   Мать тоже подошла к окну. У бассейна дети лежали вместе на одном шезлонге, Глеб крепко прижимал к себе Маргариту двумя руками, чтобы она не упала, всё-таки вдвоём на шезлонге было очень тесно.
   - Они такая красивая пара, - вздохнула мать Марго.
   - Что они себе позволяют?
   Словно по заказу, Глеб и Марго стали нежно целоваться. Отец решительным шагом направился к выходу, но мать вдруг преградила ему дорогу.
   - Не трогай их, - сказала она.
   - А ну, пусти меня, я им сейчас устрою.
   - Витя, не трогай их! Они любят друг друга, оставь их в покое.
   - Что? Тебе всё равно? Может, ты ещё разрешишь им сексом заниматься?
   - Они просто целуются.
   Виктор поразился напору жены. Эта слабая женщина с хрупким здоровьем, стояла перед ним и, как разъярённая тигрица, была готова защищать своих детёнышей.
   - Ладно, - неожиданно отступил он.
   Глеб оторвался от губ Маргариты и прошептал:
   - А что если нас увидит твой отец?
   - Он нас сразу прибьёт, не сомневайся даже.
   - Ну, раз смерть всё равно неизбежна, я требую ещё поцелуя.
  
   День шёл за днём, Глеб чувствовал себя всё более свободным. В конце концов, эта игра в псевдоплатонические отношения была даже увлекательна. Ночные свидания друг у друга в спальне, секс на пляже, в море и в машине, постоянный выброс адреналина застукают - не застукают. Оба они великолепно держали свою роль, и родители, особенно отец, ничего не подозревали.
   В один из вечеров они лежали на диком пляже, на берегу моря. Голова Марго покоилась у Глеба на груди, он нежно перебирал её прекрасные волосы, а с моря дул лёгкий ветер.
   - Я навсегда запомню эти ощущения, - сказала она.
   Марго подняла голову и посмотрела на него. Светлые, прозрачные глаза внимательно изучали её, как будто старались запомнить каждую чёрточку. Огненно-красный закат пламенел на её коже, и Глеб, отвечая на её поцелуи, чувствовал, что сгорает.
  
   В это время, в Петербурге, Диана несколько раз тщетно пыталась дозвониться до Глеба. Домашние телефоны молчали, мобильный был либо выключен, либо не отвечал, секретарь в офисе официально объявляла, что Глеба Александровича нет на месте. А сам он не перезванивал, а на её сообщения ответов не приходило.
   Диана ни на шутку была напугана. Уж не случилось ли с ним что-нибудь? Он был такой ласковый в больнице и вдруг пропал. Ведь у него, в своё время, были проблемы с психикой. Вдруг он опять что-нибудь натворил, а она не знает? Может, ему нужна помощь?
   Диана поинтересовалась у Аллы, но Алла сказала, что ничего не слышала о Глебе, и слышать о нём не желает. Диана позвонила Владу, но, когда тот тоже не стал брать трубку, она уже от волнения не находила себе места. Они все молчат, все что-то скрывают. Через пару дней, переборов свою гордость, она набрала телефон Маши. Маша была главной сплетницей, и уж если она не знает, то тогда точно всё бесполезно.
   - К чему такая честь? - спросила Маша, взяв трубку.
   - Ты извини, что я к тебе с таким вопросом. Но мне нужно срочно найти Глеба, я ни у кого не могу добиться, где он и что с ним. Может ты...
   - А, котик то? А ты ещё не в курсе? Я думаю, что он уже вторично мог жениться. Неужели не знаешь?
   - Нет. А что случилось? - тихо спросила Дана, сильно побледнев.
   - У котика сумасшедший роман с какой-то красоткой, и сейчас они в Италии, вроде как он знакомится с её родителями, ну ты понимаешь.
   - Рада, что с ним всё в порядке.
   Диана еле выдавила из себя слова прощания и повесила трубку. Вот в чём дело! Неужели у них всё серьёзно, или Маша приплела это? Если у Глеба просто роман, то ей, хоть и больно, но всё поправимо, лишь бы это не было помолвкой. Мысль о том, что она может потерять Глеба навсегда, обожгла Диану огнём. Этого не может быть, он Её мужчина и ничьим другим быть не может.
   Диана металась по квартире, нет, она не успокоится, пока всё не выяснит. Но кто ей об этом расскажет? Конечно, Влад. Он один в курсе дел Глеба. Диана примчалась в офис Глеба. Слава богу, Влад был на месте.
   - Дана? - удивился он.
   Диана села напротив Влада, кинув сумочку на стол.
   - До меня дошли слухи, что Глеб с кем-то крутит роман.
   - Для тебя это новость? Вы, кажется, поэтому поводу и расстались.
   - Мне наплевать на его одноразовые интрижки. Где он и с кем он сейчас?
   - Дана, успокойся. Кофе будешь?
   - Влад, скажи мне, иначе я тут всё разнесу.
   - Успокойся, пожалуйста. Глеб отдыхает в Италии.
   - Мне принесли на хвосте, что он там знакомиться с чьими-то родителями, и собирается вступать в новый брак.
   - Мне об этом ничего неизвестно. В Италии он, конечно, не один, ну уж, прости меня, у Глеба такая натура.
   - Знаю я его натуру. У них всё серьёзно? Или так?
   - Спроси лучше у него самого.
   - Как же, спросишь у него! Он не соизволил ни разу взять трубку, и ни разу не ответить на мои сообщения.
   Диана схватил руку Влада и сжала её с такой силой, что захрустели суставы. В уголках её глаз сверкнули слёзы:
   - Владик, умоляю, скажи мне. Мне можно ещё на что-то надеяться? Ведь я люблю и жду его, я закрою глаза на все его интрижки. Всё прощу, всё пойму. Но если у него всё серьёзно, то мне надо будет учиться жить без него. Больше ни на что не надеяться, отпустить его и не мучить себя. Скажи мне, скажи...
   Диана зарыдала. Влад подошёл и обнял её, а она, захлебываясь слезами у него на плече, твердила только одно:
   - Скажи мне правду, ты один всё знаешь, у меня есть ещё шанс?
   - Дана, посмотри на меня. Ты такая красавица, у тебя будет всё хорошо.
   - Так значит, там всё серьёзно?
   Влад еле заметно кивнул. Диана застонала.
   - Он любит её? Любит, да?
   - Прошло ещё так мало времени, всё может измениться. Маргарита живёт и учится во Франции и в сентябре должна будет туда вернуться, Глеб же никуда из Питера не уедет. Его здесь слишком многое держит.
   - У него есть возможность приезжать к ней.
   - Может быть. Пойми, я не обнадёживаю тебя. Лучше бы тебе забыть о нём.
   - Спасибо, что сказал правду.
   Диана вытерла лицо, и, надев тёмные очки, вышла из кабинета.
  
   Родители не хотели отпускать Маргариту обратно в Петербург, уговаривая её остаться в Италии, и уже оттуда вернуться во Францию. В любом другом случае, она бы так и поступила, но она была слишком влюблена в Глеба. Последние две недели ей хотелось провести с ним рядом, засыпать с ним, просыпаться, ночью чувствовать его объятия. Надоело встречаться с ним украдкой, никогда не зная, удастся ли заняться любовью. Глеб полностью поддерживал её. Ему вообще надоел этот театр, хотелось быть самим собой, не говоря уж о том, что хотелось, чтобы Марго была рядом и днём, и ночью. Тем более, сентябрь так близко. А дальше что? Неужели конец всему? Нет, об этом даже подумать страшно. Для начала надо вернуться домой, и что-то решить. И не смотря на протесты родителей Маргариты, они всё же вернулись в Петербург.
   Последние две недели лета, Глеб жил как во сне, они не расставались ни на минуту, и, тем не менее, не могли насытиться друг другом. Глеб почти не появлялся у себя на работе, свалив все дела на Влада. Влад не возражал, ему было тоскливо без своей семьи, поэтому множеству рабочих дел он был только рад. Вот только его пугал отъезд Маргариты. Как Глеб это переживёт? Только бы не повторилась ситуация, которая сложилась после потери им Эллы. Только бы с ним было всё в порядке, и он не сгорел вторично. Только бы у него хватило сил.
   Глеб гнал от себя все мысли об отъезде Марго, хотя билет на самолёт был куплен, и этот день приближался с неумолимой быстротой. Но они не говорили об этом друг с другом, ничего не планировали и не обещали.
  
   Так они бы и утопали друг в друге последние дни лета, но вдруг Глеб получает приглашение на свадьбу на два лица. Соня и его партнёр по бизнесу, женятся. Снят загородный клуб на берегу залива, будет выездная регистрация. Глеб рад за Соню и за Сергея, но ведь там будет и Диана, она же подружка Сони. Интересно одна или с Димой? Как же не хочется идти и с ней встречаться, остаться бы с Маргаритой и наслаждаться ею, но идти надо, это бизнес, и обижать партнёра совершенно не нужно. Ладно, он съездит ненадолго, поздравит и тихо уйдёт. Он сказал об этом Маргарите с надеждой, что ей это будет неинтересно. Но, к его удивлению, она обрадовалась. Как, русская свадьба! Это же здорово! Напрасно Глеб уверял, что там не будет ни медведей, ни цыган, Маргарита настроилась идти. Значит встреча с Дианой неизбежна.
   Незадолго до начала регистрации, Диана видит знакомую машину, Соня сказала ей, что Глеб приглашён, как партнёр её будущего супруга, но она не знала, будет он один или нет, приглашение на два лица. Диана понимала, что скорее всего он будет с Маргаритой, но смутно надеялась, а вдруг? У Влада тоже приглашение на двоих, а пришёл он один. Глеб паркуется на отведённой для гостей парковке, подходит к пассажирской двери, и открывает её. Значит не один. Девушку невидно из-за букета цветов, и Диана отворачивается, всё равно встреча неизбежна, праздник долгий. На церемонии регистрации, Диана- вся внимание, в сторону Глеба и его спутницы не смотрит, не до них. Соня нашла своё счастье, так долго она сторонилась мужчин, и вот, слава богу, смогла восстановиться, и обрести любовь после своего садиста. Диана искренне радовалась за подругу.
   Но закончилась церемония, и Соня просит помочь Диану, подержать цветы, пока она принимает поздравления. Диана стоит рядом с молодожёнами, понимая, что скоро подойдёт Глеб со своей спутницей, и она увидит их близко. И Диана нацепила улыбку счастливой подружки невесты. Вот они подошли, оба загорелые после отдыха в Италии, одеты в одном стиле, в один бренд. Глеб жмёт руку Сергею, нежно обнимает Соню, что-то шепчет ей на ухо, вскидывает глаза и видит Диану. Взгляд равнодушный, он кивает ей, раньше он её не замечал, и возвращается к своей спутнице, и смотрит уже на неё совсем другими глазами. Красивая зеленоглазая девушка, в его вкусе, стройная с длинными волосами и пухлыми губами, манкая, завлекающая.
   А дальше ресторан, с огромными верандами на берегу залива, развлекательная программа. Конечно, Соня не посадила их за один столик, но Диана не может не смотреть на них, от боли у неё сжимается сердце. Он всё время улыбается, то держит её за руку, то обнимает, то украдкой целует, и нет никакой возможности сбежать, укрыться, не смотреть, невольно Диана всё время кидает на них взгляды, но они в своём счастье не замечают её.
   Маргарита танцевала, а Глеб вышел на веранду покурить, увидев Диану, стоящую в одиночестве, он подошёл к ней.
   - Привет. Как ты? Поправилась? Всё хорошо?
   Диана кивнула. Глеб подтянулся и сел на перила террасы. Закурив, он пристально посмотрел на неё. Чарующая улыбка, ямочки, обволакивающие глаза, счастливый взгляд. Диана очнись.
   - Ты чего одна? Где твой друг?
   - Зато ты вечно не один. Как прошло знакомство с родителями? Когда счастливая дата?
   - Ты торопишь события, я не из тех, кто сразу мчится в брак.
   Почему до сих пор её не отпускают чувства к нему? Она смотрит на красивый изгиб губ, на руки и вспоминает, как он ласкал её, мучительно тянет внизу живота, у неё никого не было с той ночи, когда она прыгнула к нему постель, как же хочется снова почувствовать на себе тяжесть его тела. Но у него другая, и он счастлив. И вот другая подходит к ним. С милой улыбкой она здоровается с Дианой, и спрашивает, когда её любимый вернётся в ресторан. Глеб просит пять минут, Маргарита жестом счастливой собственницы, дотрагивается до него и уходит обратно.
   - Ты уедешь за ней? Или её оставишь её в России?
   - Я живу сегодняшним днём, время покажет.
   - Я рада, что ты обрёл своё счастье.
   - Правда рада?
   Глеб с усмешкой смотрит на неё. Диана пытается сделать равнодушное лицо, но у неё не получается. Глеб прекрасно видит, что она переживает, но ничем помочь ей не может, он отчаянно влюблён и сам находится в шатком положении.
   - Конечно рада, у всех вокруг всё хорошо складывается, у тебя, и у Сони, это даёт мне надежду верить.
   - Я тоже рад за Соню, после той истории, что ты мне рассказывала, она смогла встретить достойного мужчину, поверить ему. Я давно знаю Сергея, с ним ей будет спокойно.
   - Да, она сказала, что ей помог восстановиться один очень хороший человек, помог ей снова обрести веру в любовь.
   - Ну и отлично, - спрыгивая с перил, сказал Глеб.
   Он слегка приобнял её и шепнул:
   - Ты прекрасно выглядишь.
   Диана задохнулась от неожиданности и злости. Эти руки, горячий шепот и запах парфюма сводят её с ума, хочется схватить его, прижаться к нему, хочется, чтобы эти красивые губы целовали её, только он так умеет и больно и нежно одновременно, забраться к нему под куртку, под рубашку и наплевать на всех, особенно на его девушку.
   - Любимый, я тебя жду, - стоя в проёме дверей ресторана, крикнула Маргарита.
   И он, улыбаясь уходит и хватает в объятия другую, а Диана остаётся на террасе одна, давя в груди слёзы.
   - Кто это? - спросила Глеба Маргарита.
   - Моя бывшая жена.
   - Ого, а сколько у тебя их было?
   - Пока одна. Вот задумываюсь жениться второй раз.
   Маргарита запрокинула голову и рассмеялась.
   - Это не входит в мои планы.
   И в этот момент Глеб отчётливо понял, что она всё-таки уедет. Уедет, а что будет дальше? Навещать друг друга иногда или ждать следующего лета, или попрощаться навсегда?
  
   Прощальный ужин тоже не внёс ясности, что же будет дальше. Марго была необыкновенно хороша в вечернем платье, хотя они ужинали вдвоём, у неё дома. Она улыбалась, что-то говорила как всегда, Глеб пытался шутить, потом они поднялись в спальню и до утра, ни на секунду не заснув, любили друг друга, но про будущее - молчание.
   - Ты отвезешь меня в аэропорт? - вставая, спросила Марго.
   Было семь утра, пора было собираться и ехать.
   - Конечно, зачем ты спрашиваешь? - вздохнул Глеб.
   - Тогда пойдем, примем вместе душ.
   После душа, Глеб лежал на кровати и смотрел, как она собирается. Накладывает лёгкий макияж, расчёсывает непослушные локоны, шутит по поводу того, что ничего не влезает в чемоданы. Он смотрел и думал. Неужели она так просто сейчас возьмёт и уедет? Всё перечеркнёт и забудет. А у него нет даже номера её мобильного телефона во Франции. Неужели все её признания и слова были пустым звуком, неужели ей не больно?
   - Ну вот, я готова, - улыбнулась Марго.
   Глеб кивнул и спустил её чемоданы к машине. По дороге в аэропорт, они почти всё время молчали. Каждый километр приближал разлуку. Машина Глеба послушно ехала по кольцевой автодороге, тихо играла музыка, Марго смотрела в окно. Вдруг Глеб услышал, как она всхлипнула. Значит, ей не всё равно? Он положил руку ей на колено, а Марго закрыла лицо ладонями и заплакала. Через несколько минут, она вытерла глаза платком и достала зеркальце. Но ему так ни слова и не сказала.
   Глеб тоже молчал, молча подъехал к зданию аэропорта, достал чемоданы, и они пошли внутрь.
   - Что ж, - наконец, нарушила молчание Маргарита, - мне пора.
   Глеб кивнул, в горле застрял ком. Всё? На этом всё? Она, действительно, улетает от него? Нет, надо что-то сделать, иначе он себе этого не простит.
   - Останься, Марго, умоляю тебя, переведись сюда в университет, или хотя бы обещай приезжать в выходные. Или, хочешь, я к тебе буду приезжать?
   Марго посмотрела на него, и глаза её наполнились слезами.
   - Глеб, милый, я тебя очень любила...
   "Любила"? В прошедшем времени? Только этой ночью, отдаваясь ему, она говорила это в настоящем. Глеб пристально смотрел на неё, ожидая, что она скажет дальше.
   - Я давно хотела тебе сказать: нам нет смысла обманывать друг друга. Понимаешь, у меня большие планы на жизнь, и я выйду замуж только за какого-нибудь лорда. У него будет родословная, к которой не придраться, только так я мыслю свою дальнейшую судьбу. А ты не принц, хоть и сказочно красив, ты сын порноактрисы и ещё бог знает кого. У нас нет будущего. К тому же я собираюсь жить в Европе, а ты не хочешь покидать родину. Ты не сопоставим с моими амбициями.
   - И ты будешь жить со своим лордом только ради его родословной? Ты ведь такая чувственная.
   - Нельзя жить страстями, надо жить разумом. Мне нужен титул, и чтобы у моих детей был титул. Я не могу быть Волковой Маргаритой, даже звучит глупо, мне нужна длинная фамилия с приставками. Я хочу в светское общество, а тебя туда не примут, сын Элены Блеск.
   Глебу как будто дали пощёчину. Задыхаясь от боли и обиды, он смог произнести:
   - Что ж, тогда счастья тебе, королева Марго. Пусть твои желания сбудутся.
   - Прощай, милый, и тебе удачи. Спасибо тебе, это были самые лучшие каникулы в моей жизни.
   Маргарита поцеловала Глеба, он не ответил на поцелуй, и она скрылась в терминале аэропорта. Навсегда. Глеб смотрел ей вслед и чувствовал, как у него разрывается сердце.
  
   Глеб не помнил, как довёл машину до дома. Войдя, он рухнул на шкуру перед камином, закурил сигарету и уткнулся лицом в жёсткий ворс. Как он мог поверить в любовь, поверить её словам? Она оказалась продажной, как большинство, кто-то продаётся за деньги, а у кого в деньгах нет нужды - за титулы, за возможность попасть в светский круг избранных. Как он посмел подумать, что вновь обрёл счастье, что наконец-то боль по Элле утихнет, мысли о ней вытеснит другая зеленоглазая красотка? Какое право он имеет на счастье? Право надеяться на то, что кто-то его сможет любить искренне, за то, что, он - это он. Получается, с начала их отношений, Маргарита знала, что он для неё всего лишь так: развлечение, мальчик на лето, чтобы не скучать в Петербурге, а сама в голове всё давно продумала, а уверяла, что влюблена. Кому сейчас нужны какие-то титулы, родословные? Если б он был нищим, он бы ещё понял, но он вполне обеспечен, под стать ей, и её родители были вовсе не против такого жениха, значит, всё исходит от неё? Сказала бы сразу, что хочет развлечься, он бы себя вёл по-другому, а тут обнажил свою душу, шептал о любви, зачем? Кому это нужно? В первый раз за столько лет он был искренним в своих чувствах, и вот провал. Нет, видимо, всё, что у него было хорошего и светлого в жизни - это Элла, всё осталось с ней, похоронено, забыто. Не дай бог, он ещё раз расклеится, раскроется перед кем-то. Лучше самому разрывать отношения, чем быть так цинично посланным и оскорблённым.
   Приехав после работы, Влад увидел, что Глеб лежит на полу у камина, около него куча окурков и две пустые пачки сигарет, в руке дымилась очередная сигарета, и от табачного дыма было нечем дышать. Влад открыл окно и подошёл к Глебу.
   - Братишка, - потряс он его за плечо.
   Влад почувствовал, как Глеба колотит мелкой дрожью.
   - Братишка!
   Глеб оторвал голову от пола, и сделал глубокую затяжку. Влад опустился рядом.
   - Она уехала?
   Глеб кивнул, и от окурка прикурил следующую сигарету. Глаза были красными, руки тряслись.
   - Влад, мне не встать, ты не мог бы принести нам коньяк?
   Когда Влад выполнил просьбу, Глеб опрокинул в себя рюмку.
   - Всё рухнуло, Влад, всё, ничего больше нет, всё бесполезно.
   - Ты же знал, что так и будет.
   - Я не знал, что будет так больно.
   - Глеб, но вы ведь богатые люди, три часа на самолёте, и вы снова вместе. Можно же встречаться так хоть каждую неделю.
   - Её последние слова были жёстким ударом для меня. Она обрубила всё, сказав, что ей нужен титулованный принц голубых кровей, а я всего лишь сын шлюхи, и поэтому у нас нет будущего.
   - Мне казалось, что она любила тебя.
   - Для жизни ей нужен английский лорд. Вот она, суровая правда жизни, у меня может быть сколько угодно денег, мозгов, талантов, но я всего лишь сын шлюхи, и навсегда им останусь.
   - Прекрати, на дворе двадцать первый век. И на первом месте у людей деньги, кто богат, тот и правит миром. Первый раз в жизни слышу, что кто-то хочет какого-то титула. Марго, наверное, единственная для кого это камень преткновения.
   - Но чёрт тебя дери, - вдруг закричал Глеб, - мне нужна то именно она! Люблю то я её! Какое мне дело до остальных?
   Глеб закрыл лицо руками, Влад по-братски обнял его.
   - Может, она ещё одумается?
   Глеб помотал головой.
   - Мне надо вырвать её из сердца. Забыть её и сумасшествие этих двух месяцев.
   - О тебе спрашивала Диана, интересовалась, почему ты ей совсем не звонишь.
   - Я не хочу сейчас говорить о Диане. Эта страница давно закрыта. Ей тоже нужно было, чтоб я изменился, стал как её Даниил, или как Дима, ласковый, домашний. Но это не я. Меня настоящего любила только Элла, ей было наплевать, что я - студент, кто моя мать, она готова была идти со мной куда я скажу, и защищать свою любовь перед всем миром. Даже умирая, она верила, что я приду и спасу её.
   Глеб от боли сжался в комок, как он мог думать, что любит Маргариту?
   - Выдержишь, брат?
   - Да. Мне надо подумать, всё разложить по полкам, поднять голову и жить дальше.
   С этими словами Глеб снова лёг на пол лицом вниз. В такой позе пролежал он почти трое суток, без еды, без сна, практически без движения. Он не отвечал на телефонные звонки, не отвечал на вопросы Влада и прислуги. Он только курил сигарету за сигаретой, пытаясь дымом заглушить в себе боль. Ведь было же у него какое-то чувство, что не надо ввязываться с ней в отношения, пытался отстраниться, но не послушал интуицию, погряз в этом всём по самые уши. А она поиграла и прихлопнула его, и её последние слова жгли мозг калёным железом. Перед глазами мелькали картинки: детский дом, коммуналка, смех соседей, горка из тараканов на Вовкиной тарелке, нянька замахивается на Вовку, он падает в припадке, Глеб встревает между садисткой и братом и получает со всего маху по рёбрам, больно дышать, изо рта кровь, но он не плачет, ни за что плакать не будет. И вот приезжает мама, выкупает квартиру, обеспечивает деньгами, кажется, всё налаживается. Но нет, мать использует квартиру для любовных утех, не считаясь с сыновьями, мелькают её любовники, стоны из комнаты, шлепки по голому телу, а потом подрагивающий беременный живот, выкидыш, кровь, грязь, потом опять любовники, а в этом доме, у камина, он стаскивает с неё насильников, которых она сама же привела. Ментовка, таблетки, алкоголь. Какой уж тут аристократ, родословное древо? Он даже не знает, откуда мать родом, она никогда об этом не говорила, но точно не из Петербурга. А Маргарита, между прочим, сама тоже не голубых кровей, разыгрывает перед родителями такую добродетельную, кроткую дочку, мышку-девственницу, а у самой любовников было не счесть. Перед своим принцем будет невинность строить, коварная рыжая сучка! Еще смеет ему в лицо обвинения кидать, мол, раз ты сын порноактрисы, вот и сиди в своём дерьме дальше, а я - порхать. Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Чтоб ты сошла с ума от скуки со своим лордом, рыжая лиса! Чтоб ты все слёзы выплакала, вспоминая меня, наши ночи, мою любовь! И только появись здесь следующим летом, даже не плюну в твою сторону!
   Влад, приезжая вечером садился рядом, пытался помочь, отвлечь. А утром, он видит ту же картину: Глеб лежит у камина на полу, лицом вниз, рядом сигареты и бутылка, Влад предлагает ему встать и привести себя в норму, но Глеб лишь просит его отойти и не мешать. Он давил в себе чувства, выдавливал мысли, глушил воспоминания дымом и коньяком. Но тёмно-рыжие локоны и светло-зелёные коварные глаза стояли перед лицом, он целует её, снимает одежду, и она перед ним, опутанная локонами смеётся и, падая на кровать, зовёт, манит его. Пухлые губы, длинные ноги, её стоны, лживые уверения, что любит. И он, последние годы такой сдержанный, холодный, вдруг тает перед ней, признаётся в любви, утопает в ней. Глеб бьёт кулаком в пол, никогда больше, никогда...
   Когда третьи сутки его добровольного заточения были на исходе, Глеб резко поднялся, и затушил сигарету. Его немного качнуло, всё-таки он не спал и не ел почти три дня.
   - Катя, - крикнул он горничной, - сделай мне кофе и какой-нибудь бутерброд. Я пока схожу в душ.
   - Слава богу, - проворчала Катя.
   Выйдя из душа. Глеб почувствовал, что смыл с себя все её прикосновения и поцелуи.
   - Глеб, бабы вас погубят, - сказала Катя, подавая кофе.
   - Давай без комментариев, хорошо? - его глаза зло сверкнули.
   Войдя в свой офис, Глеб первым делом заглянул в кабинет Влада.
   - Глеб! Наконец-то! - воскликнул Влад. - Ну, как ты?
   - Пойдём ко мне. Ты мне расскажешь, как у нас тут обстоят дела, что-то я так всё забросил. Буду навёрстывать.
   Только вечером Влад задал интересующий его вопрос:
   - Глеб, а с Маргаритой что?
   - Её нет, не было и не будет. И давай закроем эту тему навсегда.

___________________________________________

Глава 53. Сто тысяч искр

  
   В один из вечеров Глеб и Влад сидели в своём любимом баре. Влад грустно ковырял вилкой салат, Глеб забыл тарелку с едой и налегал на сигареты и виски. На душе у обоих было паршиво.
   - Глеб, слушай, а с тоски вообще подыхают?
   - Не беспокойся, ты ещё не скоро подохнешь. Впрочем, как и я.
   Влад вздохнул.
   - Интересно, есть ли какое-нибудь лекарство?
   - Ты же знаешь, антидепрессант всех времён и народов - это новый роман. Только лично мне он сейчас не поможет. Влад опять вздохнул.
   - Может, повесимся?
   - Двое мужчин с разбитыми сердцами синхронно повесились в шикарном загородном доме. Прекрасное название статьи для жёлтой прессы.
   Влад лишь грустно улыбнулся на шутку.
   - Глеб, Влад! Привет! Не может быть! - вдруг подлетели к ним две девушки.
   Что-то в их лицах было знакомое, но вот что, Глеб никак не мог вспомнить. И Влад, судя по его выражению, тоже.
   - Вы нас что не помните? - спросила одна из них. - Глеб, а ведь мы с тобой даже вместе ночь провели!
   "Знала бы ты, дорогая, со сколькими я ночь проводил, что ж всех помнить?", - мелькнула мысль у Глеба.
   - Пару лет назад мы с вами в этом же баре познакомились. Я - Саша, а это - Света. Ну?
   Пустота, ничего, никаких воспоминаний. Но он кивнул, как будто вспомнил. Раз пришло лекарство от депрессии, надо воспользоваться. Влад тоже был не прочь поразвлечься, поэтому они пригласили девушек за свой столик.
   - А что вы такие грустные?
   - Грустин выпили, - ответил Влад.
   - А-а-а, понятно. А чего вы ничего не едите?
   - На диете, - в один голос ответили Глеб и Влад.
   Посидев в баре, и немало выпив, они вчетвером вышли на улицу и сели в машину.
   - Ну, что, покатаемся? - спросил Глеб.
   - И, заверни в какой-нибудь магазинчик, купим чего-нибудь, - добавил Влад.
   - Без проблем, - ответил Глеб и дёрнул с места.
   Основательно закупившись, они помчались по ночному шоссе в сторону Финского залива. На заднем сиденье Влад и Света вовсю целовались, Глеб посматривал в зеркало заднего вида и в сотый раз поражался своему другу. Тот ли это Влад, который несколько часов назад собирался повеситься из-за разлуки с Аллой и сыном? Теперь же Влад был сильно пьян, громко смеялся и лапал Свету за все места.
   - Может, где-нибудь остановимся? - спросила Саша.
   - Да, сейчас подъедем к заливу, тут есть прикольное место.
   Оставив машину и захватив с собой порцию алкоголя, они пошли на пляж. Влад со Светой с громким смехом почти сразу куда-то отошли. Глеб хлебнул виски прямо из горла.
   - Ты чего такой печальный? - спросила Саша. - У тебя что-то случилось?
   Глеб помотал головой и отвернулся к воде. Девушка совершенно его не привлекала. Но вот она обняла его сама:
   - Почему ты мне не позвонил? Уехал утром и всё.
   И что он должен ей ответить? Кто ты, детка? Я тебя вообще не помню? Вместо ответа он привлёк её к себе. Вскоре появились Влад и Света, и Влад предложил поехать к ним, и девушки не отказались.
   Глеб зажёг камин, включил музыку, а Влад тем временем прикатил столик и расставил на нём напитки. Девушки, всё ещё немного ошеломленные такой роскошью, сели на диван напротив камина. Глеб с Владом опустились рядом в кресла. А чуть позже, немного выпив, они разошлись по комнатам. У Глеба не было никакого настроения, ему хотелось просто лечь спать, но Владу приспичило развлечься, и пришлось пригласить в свою постели подружку его подружки, не отправлять же её одну домой. Глеб переспал с Сашей, но сделал всё без души, даже не завершив до конца. Скучно, неинтересно, и всё надоело. А рано утром, ещё не было и шести, он набрал телефон Влада:
   - Влад, доброе утречко. Как самочувствие? ... Не матерись, я тебя пить не заставлял. Мне надо в офис, ты едешь? ... Или сегодня отгул? ... Понял, я тогда поеду.
   - В прошлый раз тебе нужно было в институт. А теперь куда? - спросила, проснувшись Саша.
   - А теперь на работу. Твоя подружка хочет остаться, Влад её потом привезёт, поехали в город.
   Саша сделала попытку соблазнить его, но потерпела фиаско. Глеб мягко отстранил её от себя, и сказал, что пойдет в душ, а она пока может одеться.
   Уже в машине Саша спросила:
   - Мы с тобой ещё увидимся? Или ты опять пропадёшь? Сегодня пятница, может, в выходные?
   - Я позвоню.
   Саша поджала губы, он уже обещал позвонить, но не звонил. Влад приехал в офис после обеда.
   - Глебыч, давай проведём с девчонками выходные? Светка без подружки не хочет.
   - Ей чего, поддержка нужна? Мне как-то её подружка не зашла. Я могу поехать в квартиру, развлекайся со своей дамой.
   - Слушай, закажем еды, сауну погреем, выпьем, развлечёмся. Какая разница, всё равно делать нечего? Глебыч, ну давай, соглашайся, чего ты такой кислый? Я позову их?
   Глеб вздохнул и кивнул. В конце концов, какая разница, как и с кем провести выходные? Владу хочется отвлечься, а ему, собственно, всё равно, он составит компанию, если без его персоны не обойтись.
  
   С Сашей Глеб был встречался чуть больше недели, а она ему уже надоела до полусмерти. Уже чуть ли не на свадьбу намекает. Вот дура! Какой бы повод найти, чтобы с ней расстаться? Только чтобы без скандала, а то и так уже нервы ни к чёрту.
   Диана решилась: она сегодня придёт к Глебу, скажет, что любит его и хочет быть с ним. Зачем она так долго с этим тянула? Ведь они могли быть снова вместе с того дня, как она выписалась из больницы! Он был, нежен с ней и был свободен. Но она предпочла поверить лживым словам Димы. И зачем она так долго себя мучила? Похудела, осунулась, глаза вечно на мокром месте. Зачем? Ведь стоило только протянуть руку, и её любимый был бы рядом. А она чуть не упустила его, когда у него закрутился роман с Маргаритой, но, на её счастье, Маргариты больше нет в жизни Глеба. Он снова один, а значит надо попытаться наладить с ним отношения, может, у них всё же получится быть вместе? Нет, надо ехать к нему, поговорить, и тогда сегодня же она покинет эту квартиру, где пролито столько слёз. И чтобы решимость не покинула её, Диана решила ехать немедленно, к нему в офис.
   Саша сидела у Глеба на столе и рассказывала о своей новой работе, к которой ей предстояло приступить со следующей недели. Неожиданно послышался звук открываемой двери, и лицо Глеба изменилось. Саша удивленно на него посмотрела, какой странный взгляд! И повернула голову к двери.
   Диана застыла в проёме, она переводила взгляд с Глеба на Сашу. Всё рухнуло, рядом с ним сидела хорошенькая блондинка. А значит ничего больше не будет, не будет его рук, глаз, его самого. А она-то, как одержимая, неслась к нему на крыльях любви.
   Глеб, не отрываясь, смотрел на её лицо. Сколько боли и страдания было в её зеленоватых глазах. Как он мог забыть её? Её лицо, её глаза, её безграничную любовь и терпение? Ведь она любила его за то, что он - это он, и ей было всё равно, какие у него родители, и какое у него прошлое. Он понял: она - его спасательный круг, и она в очередной раз готова вытянуть его из холодного омута. Сейчас Диана пришла к нему, пришла навсегда, а он всё в очередной раз испортил.
   Тут Диана резко повернулась и побежала, Глеб, с грохотом опрокинув кресло, под удивлённый взгляд Саши, и побежал за ней. Догнал он её только на лестнице, Глеб схватил её за локоть и резко развернул к себе.
   - Пусти меня, нам не о чем с тобой разговаривать! - закричала Диана, не обращая внимания на людей, которых в этот час в бизнес-центре было полно.
   - Послушай меня, я...
   - Можешь, ничего не объяснять! Я всё поняла! Отпусти, и никогда больше не прикасайся ко мне!
   Глеб отпустил её. Чёрт с ней, пусть идёт своей дорогой, в конце концов, он проживёт и без неё. А со своими чувствами он справится, в конце концов, всегда справлялся.
   Когда Глеб вернулся к себе в кабинет, Саша первым делом спросила:
   - И кто это?
   - Моя жена, - резко бросил Глеб, закуривая сигарету.
   - Жена? - голос Саши задрожал. - Ты женат? Я ведь была у тебя дома, там не было никакой жены.
   - Хватит об этом, и слезь со стола, между прочим, это моё рабочее место.
   Саша спрыгнула и ушла, громко хлопнув дверью.
   Диана медленно шла по улице. Надо всё забыть, поставить жирный крест на Глебе, надо начинать жить заново. Зачем он встретился на её пути? Зачем она полюбила его? Если бы Дэн остался жив. Она была так счастлива с ним, не было ни ссор с матерью, ни с друзьями, никаких тревог и волнений. Он был таким примерным мужем, наверное, у них бы уже были дети. Как бы вернуть время назад, и не отпускать его в ту командировку? Или встретить его тогда на вокзале и погибнуть вместе. И тогда она бы никогда не узнала Глеба, и пусть бы он мучил другую. Но теперь так просто его из сердца не выкинешь. Снова и снова она видела его лицо, красивое, но холодное, а эта усмешка в глазах, ироничная улыбка, нет, он не способен на сильные чувства. Природа дала ему всё, кроме сердца. Вряд ли он и Эллу любил, наверное, она была его очередным капризом, любимой игрушкой, которую неожиданно отобрали.
   Диана увидела маршрутку, шедшую до дома Аллы, и подняла руку. Да, она поедет к своей подруге по несчастью, больше ей пойти не к кому. Диана застала Аллу во дворе, та гуляла со своим малышом. Алла сидела на скамейке и как будто смотрела на сына, но на самом деле, её глаза смотрели в пространство и ничего не видели. Она вздрогнула от неожиданности, когда Диана поприветствовала её:
   - Привет, не ожидала тебя сегодня увидеть, - сказала Алла.
   Диана села рядом.
   - Я сама себя не ожидала здесь видеть.
   К Диане подбежал сынишка Аллы:
   - Привет, Дина! Ты к нам?
   - Конечно к вам, - улыбнулась Дана и поцеловала ребёнка.
   - Я сейчас доиграю и приду, не уходи пока.
   - Хорошо, я буду здесь.
   - Он - это единственное, что есть в моей жизни, - сказала Алла, когда ребёнок убежал.
   - У меня к тебе просьба. Воспитай сына настоящим мужчиной, внуши ему уважение к женщине. Научи его любить и сострадать, быть добрым к людям и никогда, никогда никого не обижать.
   Еле выговорив последнее слово, Диана зарыдала.
  
   Было уже совсем поздно, а Глеб всё сидел в офисе. Час назад ему позвонила Саша и попыталась с ним помириться, он послал её к чёрту. Подперев голову рукой, Глеб смотрел в компьютер, и время от времени прихлёбывал джин. Заиграл сотовый телефон.
   - Ты где? - послышался в трубке голос Влада.
   - В офисе.
   - Чего ночевать там собрался? Ладно, я тут недалеко, жди, скоро приеду, если в пробке не застряну.
   Минут через пятнадцать Влад зашёл к Глебу.
   - Ну, не застрял? - спросил Глеб.
   - Как видишь. Поехали, трудоголик, домой.
   - А где твоя Света?
   - Я еду со свидания с ней. Она устроила мне допрос, женат ли я, ну, я сказал, что женат и ребёнок есть. В общем, начались обиды, слёзы.
   - Понимаю. Пить будешь?
   - Я за рулём, если ты помнишь, стараюсь не пить. Лучше дома выпью.
   - Поехали сегодня в квартиру. Что-то я очень устал, чтобы тащиться в Комарово.
   Влад выключил Глебу компьютер.
   - Ок. Тогда поехали куда-нибудь возьмём пожрать и к дому.
   Глеб кивнул и со вздохом поднялся:
   - Морду что ли кому-нибудь набить?
  
   Глеб снова вернул Анну, она одна не треплет ему нервы, не задаёт вопросов. Равнодушная, холодная, занята только собой даже не спросила, где он пропадал всё лето. Он предложил встретиться, она согласилась, поужинали, поехали к нему в городскую квартиру, с утра разъехались каждый по своим делам. Но однажды и эта история закончилась. Смеясь и сжимая в руке бутылку шампанского, Анна и Глеб вышли из лифта, вспыхнул свет.
   - Что это? - вдруг спросила Анна.
   У двери его квартиры, на коврике, сжавшись в комок лежала девушка, а рядом с ней батарея бутылок. Шампанское, коньяк, водка, что-то пустое, что-то только наполовину.
   - Кто это?
   Глеб наклонился, Маша, чёрт её возьми. Что она здесь делает, в таком виде? Давно она тут?
   - Маша, - потряс он её.
   Но она была в отключке. От неё страшно разило спиртным.
   - Ты её знаешь? Может вызвать скорую?
   - Помоги мне, я занесу её в квартиру.
   Из соседней квартиры высунулась голова соседа. Лёха быстро оценил ситуацию: Глеб, пьяная девушка в его ногах, а рядом другая - трезвая, красивая, но со злым лицом. Живя здесь, он видел всякое и уже ничему не удивлялся.
   - А Глебыч, наконец-то. Тут тебя дама давно ждала.
   - Вижу.
   - Я тут даже пару раз в туалет её пускал, жалко девку. Пила и плакала. Эта твоя рыжая, одна из твоих любимых девиц, которая здесь часто бывала.
   Глеб сверкнул глазами на соседа, отдал Анне шампанское и ключи, попросив открыть дверь. Он взял Машу за подмышки, и приподнял. Голова у неё свесилась, изо рта показалась слюна, она вся обмякла, и была невероятно тяжелой.
   - Ну ты и набралась, детка.
   - Детка, - хмыкнула Анна и пропустила их в квартиру. - Твоя барышня?
   - Расстались давно, - ответил Глеб, затаскивая Машу. - Открой дверь в ванную.
   Анна открыла, одёрнула узкую юбку и сказала:
   - Извини, помогать не буду, я ухожу. Вызови мне такси.
   Глеб посадил Машу на пол, снял блокировку с телефона и кинул его Анне.
   - Вызови сама, приложение установлено.
   - И больше не звони мне, я блокирую твой номер. Надоели твои бывшие, прям хороводятся вокруг тебя.
   Глеб пожал плечами, "ну извини" молча сказала его мимика. Когда Анна ушла, хлопнув дверью, Глеб сделал заказ на доставку лекарств, надо промыть Машу, а то захлебнётся. Переодевшись и засучив рукава, он стал её раздевать, все её вещи были чем-то залиты, видимо, она пила из горла, проливая на себя, ладно, сейчас всё постираем, будешь как новая. Запустив стиральную машину, Глеб перетащил Машу на полотенца и включил подогрев пола, чтоб она не замёрзла.
   Маша икала, но шевелиться не могла, она даже не соображала, где она. Глеб в ожидании доставки, сидел с ней на полу, следил, чтобы она не захлебнулась. Когда привезли лекарства, Глеб сделал раствор и начал в неё понемногу вливать.
   - Ну ка, давай, детка, - он свесил её голову над унитазом. Чёрт, чем бы перевязать ей волосы? Потом не промоешь, такие густые. Где-то на кухне были резинки для денег, сейчас посмотрим. Пока Глеб искал резинки, Машу уже начало тошнить. Кое-как завязав ей волосы, он стал ей помогать. Её рвало так, что казалось она вся выйдет наружу, она плакала, говорила, что больше не будет, но Глеб был беспощаден, надо было, чтоб из неё всё вышло. Наконец он позволил ей отойти от унитаза, и помог забраться в ванную, наполненную тёплой водой.
   - Котик, - наконец сообразила Маша, - ты?
   - Я, я.
   Глеб выдавил себе на ладонь гель для душа и начал её намыливать. Маша заплакала пьяными слезами.
   - Прости меня, я такая дура, я так долго ждала тебя, а тебя всё нет и нет. Максим что-то сделал с моим телефоном, чтоб я не могла тебе позвонить. Мы женимся, он меня заставляет, а я так люблю тебя, я сбежала от него, охрана меня знает, пропустили, а тебя дома не было. И я всё пила и пила, выпивала, ползла в магазин и снова пила. Ты бросил меня, а я не могу без тебя, не могу...
   Поток почти бессвязных фраз всё лился и лился вместе со слезами, смешиваясь с водой, Маша выла, плакала и царапала себя, страшно кашляя, видимо, она простудилась на лестнице, а Глеб намыливал её, смывал и снова наполнял ванну, она сидела перед ним обнажённая, но делала ни одной попытки пристать к нему, так на неё не похоже.
   - Котик, ты простишь меня? Я умру, если не простишь, как мне жить без тебя? Пожалуйста, хоть иногда, давай встречаться, хочешь с Владом, хочешь с какой-нибудь ещё девушкой, я на всё для тебя, только не бросай. Разреши мне быть с тобой, жить с тобой, забери меня от Макса, можешь изменять мне, приводить кого угодно хоть в соседнюю комнату, я буду вести себя тихо, как мышка. Только люби меня, не бросаааааааай...
   Плача, она погружалась в воду с головой, словно пытаясь утопиться, Глеб вытаскивал её, она кашляя отплёвывалась и снова пыталась захлебнуться. Наконец он спустил воду, растёр её полотенцем и закутал в свой халат.
   - Ну всё, всё, мой хороший, теперь спать.
   Он на руках отнёс её в гостиную, уложив на диван и заботливо накрыв одеялом, а рядом поставил минеральную воду. А сам, отмыв ванную комнату, без сил провалился в сон, даже не раздеваясь.
  
   Глеб ещё спал, когда почувствовал прикосновение нежных пальцев с острыми ногтями. Пальцы побежали по его телу, расстёгивая молнию на спортивной кофте, язык начал своё путешествие за ухом, где была татуировка, и дальше начал вырисовывать немыслимые узоры на его теле. Нет, я не буду просыпаться, делай со мной что хочешь. Сквозь ресницы он видел её, нависающую над ним, абсолютно обнажённую, длинные волосы, руки, язык превращали его тело в одну эрогенную зону, до дрожи, до мурашек. Она продолжила путешествие по его телу, изучала его, словно видела впервые, пока не заглотила его, засосала так, что у него вырвался стон. Он вцепился ей в голову, хватая и таская за волосы, остановись, что ты делаешь? Ведь я долго не выдержу, нет, продолжай, продолжай, пытка, какая пытка... С трудом привстав, он оторвал её от себя, и скинув окончательно одежду, развернул её к себе спиной, Маша прогнулась, как кошка, и он овладел ею сзади. Ему хотелось погрузиться в неё глубже, разорвать её на две части, он крепко, до боли, до хруста костей сжимал её, пока не наполнил её всю, до конца. Он глубоко дышал, казалось сердце не выдержит бешеного ритма, сейчас выпрыгнет из груди, в глазах мелькали красные точки, Маша подрагивала под ним, дёргала мышцами, как загнанная лошадь. Но вот она выскользнула, перевернула его на спину и слизала с его тела все остатки, выпила его всего, затем, свернувшись калачиком, положила ему голову на живот. Глеб взял с тумбочки сигареты, он старался не курить в своей комнате, но сейчас было не до правил.
   - Будешь курить? - спросил он.
   Она кивнула. Он прикурил сигарету и сунул наощупь ей в губы, и сам закурил. Они молча курили, стряхивая пепел прямо на пол. Но вот Маша докурила и неожиданно окурок загасило о его бедро. Глеб вскрикнул, но Маша тут же прижалась языком к ранке. Глеб рывком приподнял её, кинул на спину и навалился сверху. Маша раскинула ноги, как можно шире, и прижалась к нему, он чувствовал на животе её лоно, влажное, горячее пульсирующее. Что ты делаешь со мной? Ты мой афродизиак, сносящий мне мозг, моё возбуждающее зелье. Ни с кем я не испытывал такое наслаждение, ни с кем я не могу так часто и много. Из твоих губ вырывается хриплое, горячее дыхание, я впиваюсь в них, чувствуя солёный привкус крови, и снова резко вхожу в тебя, потому что не могу сдержаться, я умираю без тебя...Поглоти меня всего, забери, убей, высоси, я не хочу ничего и никого больше.
   Только к вечеру они поднялись с постели, Маша пошла в душ, а Глеб, натянув спортивный костюм, на кухне варил кофе. Болели все мышцы, он забыл, что такое Маша. Но вот она входит в его рубашке, и тянется в бар за бутылкой.
   - Может хватить пить, детка? Давай кофе?
   - Да брось ты. Мне можно, я замуж выхожу.
   - А под моей дверью два дня праздновала, наверное?
   Маша взяла два стакана и плеснула туда виски, затем подпрыгнув на стол, попыталась прикурить, руки дрожали и никак не удавалось высечь огонь. Глеб отобрал у неё зажигалку, зажёг её, и она прикурила.
   - Я что-нибудь лишнего тебе наговорила вчера?
   Глаза Маши с тревогой смотрели на него, словно ждали какого-то очень важного для неё ответа.
   - Да ты и говорить то не могла.
   - Ты прости меня, я просто хотела повидать тебя.
   Ага, а ещё поговорить, как Диана, приехавшая к нему также, в канун свадьбы. У них это врожденное, так прощаться со своими бывшими перед замужеством?
   - Когда же этот счастливый день?
   - Не знаю пока, никаких торжеств, просто распишемся.
   - Тебе это надо?
   Маша равнодушно пожала плечами. И снова с тревогой посмотрела на него. Оставь меня у себя, оставь, и я буду вечно твоей рабыней, можешь привязать меня цепями к батарее и просто пользоваться мной, только не отпускай.
   - Вариантов нет, - Маша пристально на него смотрела.
   И тут она резко закашлялась.
   - Ты б подлечилась, малыш.
   - А ерунда, пройдёт. Как Влад? Не помирился с женой? Ты попроси его простить меня, я не очень хорошо с ним себя вела.
   Глеб улыбнулся.
   - А с кем ты себя хорошо ведёшь?
   - Я - плохая девочка, ты же знаешь.
   - Знаю, поэтому и люблю тебя.
   - Не любишь ты меня, и никого не любишь.
   Глеб рассмеялся.
   - Значит, по-твоему, я такая бесчувственная скотина?
   - Да, но весьма притягательная. Если я чего вчера ляпнула по пьянке, ты уж прости. Как ты думаешь, хорошая семья получится у нас с Максом?
   - Если будете также пить, то нет. Рожать, надеюсь, ты не собираешься?
   Маша резко вскинула голову и пристально на него посмотрела.
   - Я б лучше от тебя родила, если бы был выбор.
   - Нет, детка, я на это не подписываюсь. Надеюсь, ты предохраняешься.
   - Конечно, не переживай, у меня всё под контролем. Давай ка я тебя приласкаю.
   Маша спрыгнула со стола, сбросила рубашку и встала на колени. Глеб отодвинул чашку с кофе и придвинул к себе виски. Потом они снова перебрались в постель, у Маши с собой было какое-то масло для массажа, она растирала им его тело, и проходила усталость, расслаблялись мышцы и нервы, умелыми движениями она втирала в кожу масло, и ему сразу становилось хорошо, она, разогревая его целовала, ласкала, и он забывал обо всём. Но к утру Маша ослабела, стала сильнее кашлять, покрылась испариной.
   - Ты заболеваешь, детка, - прошептал он ей.
   - Просто устала.
   Маша устала? Это что-то новое.
   - Давай поищу какую-нибудь таблетку от простуды?
   Маша покачала головой.
   - Ты - моё лучшее лекарство.
   Она легла на него сверху и уткнулась ему в шею.
   - Котик, - прошептала она.
   Глеб обнял её, поглаживая волосы, так они и заснули. Если бы знать, что это был их последний раз, если бы знать...
  
  
  
  
  

Часть 6. ВЕЧНОСТЬ

  

Глава 54. Моя война

  
   Влад уже уехал на работу, а Глеб собирался на деловую встречу, как в дверь кто-то начал звонить долго и нервно.
   - Кого там несёт? - спросил Глеб, открывая дверь.
   - А это я, - Володя зашёлся диким хохотом.
   Володя представлял собой страшное зрелище, и Глеб с трудом узнавал в нём своего брата. У него были длинные всклоченные давно немытые волосы, опухшее, нездорового цвета лицо, грязная одежда, от него исходил удушающий запах нечистот, а самые страшные были глаза - блуждающие, воспалённые, - глаза совершенно больного человека. Его болезнь прогрессировала, это было ясно, но что было тому причиной?
   - Что же ты молчишь, красавчик, так тебя, кажется, называют? - хохотал Володя.
   Услышав ненавистное им приторное словечко, Глеб мгновенно взял себя в руки.
   - Не в пример тебе, - ответил он.
   - Да уж, мне, как всегда, далеко до тебя, - с этими словами Володя завалился в кресло.
   - Извини, я окно открою, а то пахнет, знаешь ли, - холодно сказал Глеб, открывая окно.
   - Какие нежности.
   Володя скинул свою грязную куртку прямо на пол. Под ней оказались не менее грязные джинсы и ковбойка. Глеб сразу увидел на шее и на руках следы от уколов и мгновенно всё понял.
   - Наркотики? - усмехнулся он.
   - Немножко. Дай мне водки.
   - Что ещё? Надо, сам в магазин сходи.
   - А, наверное, у тебя в кровати скрывается пара-тройка стройных девочек? - не понятно к чему спросил Володя, и на цыпочках пошёл по комнатам.
   Глеб закурил. Значит, Володя сбежал, и его подсадили на иглу. Болезнь обострилась, а это означает, что у него прибавиться проблем. Когда Володя закончил свой обход, он плюхнулся обратно в кресло и спросил:
   - Что же так, Wolf, где же все цыпочки, разбежались? А то я думал, может устроим групповуху, ты когда-нибудь участвовал в групповом сексе?
   Глеб зло швырнул сигарету в пепельницу, пора было кончать с этим спектаклем.
   - Володя, слушай сюда, я подозреваю, что с тобой случилось, и твой сумасшедший бред я слушать не желаю. Что тебе надо от меня?
   - Денег, дорогой. Только денег.
   - Только? - усмехнулся Глеб.
   - Много денег.
   - Если мне не изменяет память, я открыл на твоё имя довольно приличный счёт в банке.
   - Не помню.
   - Ничего, всё зафиксировано в бумагах. Я тебе освежу твою память. Так что же с твоими деньгами?
   Володя развёл руками. А Глеб вскинул бровь.
   - Что? Ты всё промотал?
   - Всё, до единой копейки.
   Володя дико захохотал. У Глеба от этого кошмара голова разваливалась на части. Он готов был схватить пистолет и пристрелить Володю, чтобы не мучить ни его, ни себя.
   - Что это ты так удивился? Ты тоже принимал наркотики, я теперь совсем как ты.
   - Кому ты отдавал свои деньги? У кого ты покупал наркоту?
   - У меня чудесные друзья! И Ира. Помнишь, которую ты избил? Она брала у меня деньги, доставала для меня и ребят наркотики.
   - Ах, вот оно что. Опять Ирина.
   Значит, все деньги Володи перетекли к Ирине. Чёрт, почему он сразу не догадался, что это она подговорила его сбежать? Закабалила его, подсадив на иглу и сексуальные игры, выудила у него все деньги и, видимо, выгнала. Надо было ему сразу это понять, но беда в том, что он не слишком занимался поисками Володи, не слишком ломал голову, куда тот делся. Что ж, теперь придётся расхлёбывать.
   - Ирочка - честная девушка. Я очень её люблю.
   - Где же она сейчас?
   - Там же, в нашем доме, в посёлке Морозова. Она сказала, чтобы я взял у тебя денег, без денег нет укола и ничего нет. Она сказала, что ты меня обобрал и у тебя денег полным-полно. Мне надо принести их, без них она велела не возвращаться.
   Что ж, Ира ловко придумала, чтобы наказать его, надо же иметь такую извращённую фантазию. Глядя на эту хрупкую брюнетку с ангельским лицом, никогда не подумаешь, что у неё такой кровожадный ум. Хоть бы страдал от этого только он, раз сам во всём виноват. А то ведь из-за неё погибла Элла, чуть не пострадала Диана, а этого брызжущего слюной человека, его родного брата, вообще сложно назвать человеком. Будь проклят тот день, когда он с ней познакомился!
   - Нет, Володя. Ты ничего не получишь. Единственное на что я согласен, это оплатить твое лечение в больнице.
   - Мне не надо в больницу! Я - нормальный! Ира сказала, что это тебе надо в психушку! Ты - больной, а я - здоровый!
   - Раз тебе не нужно лечение, тогда до свидания.
   Володя начал крыть матом. Глаза его налились кровью.
   - Уйди вон из моей квартиры, - всё так же спокойно сказал Глеб.
   В ответ на это на пол полетели хрустальная ваза, а вслед за ней пепельница, подняв в воздухе облако пепла и окурок. В приступе сумасшедшей ярости Володя был страшен, Глеб мог запросто уложить четверых, но был бессилен против одного психа. И он молча смотрел, как тот громил его дом. Изящная статуэтка врезалась прямо зеркало, и оно разлетелось на тысячу маленьких острых зеркал. Володя разодрал обивку дорогих кресел и дивана, кулаком расколошматил стеклянный столик. Глеб всё-таки сделал попытку остановить его, но брат держал в руке окровавленный собственной кровью, кусок стекла.
   - Только подойди, - визжал он, продолжая свое варварство.
   - Вот тебе, вот тебе, - кричал Володя, ломая технику и мебель.
   В дверь уже настойчиво звонили и стучали соседи, испуганные грохотом, Глеб был бы рад им открыть, но Володя не выпускал его из комнаты.
   - Только попробуй подойти.
   Когда комната была окончательно разгромлена, Глеб понадеялся, что Володя перейдёт в другую комнату, а он сможет добраться либо до телефона, либо до двери. Но Володя, вооружившись выдранной из мебели палкой и куском стекла, пошёл на него. С ловкостью тигра он напрыгнул на Глеба и повалил его. Задыхаясь под тяжестью тела, Глеб понял, это конец, против бешенства он был бессилен. Володя сильно ударил его палкой и вонзил в горло стекло. Сквозь красную пелену Глеб увидел очертания каких-то людей, видимо ворвавшихся через балкон, почувствовал облегчение от того, что Володя больше не лежал на нём, и последней его мыслью было: "Вовка убил меня, кто бы мог подумать...".
  
   Глеб приоткрыл глаза, дикая боль тут же пронзила всё его существо. Боль была такой сильной, что он чуть ли опять не лишился сознания. Он крепко зажмурился, пытаясь подумать о чём-нибудь приятном. Прежде это ему помогало. Но сейчас все его мысли возвращались к Володе, его чуть ли не убил собственный брат... Надо собраться, надо узнать где он сам и где Володя, может ему нужна помощь? Превозмогая боль, Глеб вновь открыл глаза. Конечно, он был в больничной палате люкс. В поле его зрения находились кусок окна, стена и цветы. Но он чувствовал, что в палате кто-то ещё есть, он слышал тихое дыхание. Сиделка? Глеб сделал титаническое усилие, чтобы повернуться, но ему это не удалось. От бессилия, боли и злости на себя, чуть ли не выступали слёзы. Но тут Глеб услышал такой знакомый вздох, и он всё понял.
   - Дана? - еле слышно прошептал он.
   К нему тут же подлетела та, которую он хотел здесь видеть больше всего. Она села к нему на край кровати.
   - Слава Богу, с тобой всё нормально. Ты всё помнишь?
   Глеб взял её прохладную руку и прижал к своей щеке, он закрыл глаза, как хорошо.
   - Глеб, Глеб, - услышал он её встревоженный голос.
   Светлые глаза внимательно посмотрели на неё.
   - Не пугай меня, - улыбнулась она.
   - Мы поменялись ролями, да? - спросил он, хотя каждое слово давалось с огромным трудом.
   - Я так боялась за тебя. Ты нормально себя чувствуешь?
   По бледным губам прошла судорога боли, но он ответил:
   - Отлично. Давно я тут?
   - Два дня. Значит, все мои молитвы были не напрасны.
   - Володя? - спросил Глеб.
   - Он в психбольнице со строгим режимом. У него серьёзные проблемы с психикой, обострение, наркозависимость. Что с ним произошло? Он же чуть не убил тебя.
   Глеб закрыл глаза, говорить он был не в силах.
  
   Через пару дней разговаривать было уже не так больно, и Глеб, наконец, смог спросить у Влада:
   - Влад, Дана не хочет мне ничего рассказывать, что было, после того как я отключился.
   - Счастье, что Вовку во время от тебя оттащили, иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали.
   - Кто оттащил?
   - Соседи вызвали охрану, а те уж ментов. Охрана пыталась выломать дверь, но у тебя же двери входные такие, что взрывчатка не поможет. Ну, тогда менты через соседей с пятого этажа на твой балкон в гостиной спустились. Оттащили Вовку и руки ему скрутили. Скорая уже внизу была, кто-то из соседей на всякий случай вызвал. А дальше всё как маслу, тебя в больницу, придурка этого в ментуру. Он там начал орать, что всех порежет, башкой в стену биться, и прутья железные грызть. Его психичка оттуда и забрала. Люди, с которыми ты должен был встретиться начали звонить секретарю, спрашивать в чём дело, почему ты не явился. Я понял, что что-то случилось, рванул домой, а там....
   - Ты его видел?
   - Видел, когда следователи начали разбираться, кто кого и за что. Мне показали его на секунду, чтобы я подтвердил, что это твой брат. В смирительной рубашке. И лицо такое страшное у него, я даже не сразу узнал. А сказали мне только то, что он употреблял какую-то дешёвую химию. Как же он мог? Как вспомню его, такого слабого, хнычущего, безответного.
   - Опять обошлось не без помощи Ирины. Она меня в покое не оставит. А теперь рассказывай, как дела на фирме
   А вечером прилетела Яна. В тёмном платье, без макияжа, волосы покрыты стильно завязанным платком.
   - Я убежала из Москвы на один вечер, только чтобы повидать тебя. И ещё раз напомнить, чтобы ты не смел умирать. Мы всегда собирались умереть вместе. Ты не забыл об этом? И кстати, мой новый альбом, кажется, скоро приблизит этот момент. Послушаем и застрелимся вместе.
   Глеб расхохотался так, что забыл про больное горло. Поболтав с Глебом, Яна вышла в коридор. Диана стояла к ней спиной, что-то рассматривая за окном.
   - Привет, - сказала Яна, подойдя к ней.
   Диана сухо кивнула.
   - Я чем-то тебя обидела? - удивилась Яна.
   - Я не хочу лицемерить и говорить, что всё в порядке.
   - Я ценю честность и всё же?
   - Он твой бойфренд только для пиара? Или у вас с ним что-то большее? Я читала о вас в газете.
   - Если бы мы хотели быть вместе, мы бы давно были вместе. У нас был роман, когда нам было по пятнадцать, тогда я любила его. А сейчас мы друзья.
   - А как же ваше путешествие на ГОА?
   - Это было почти год назад. Мы оба были свободны и просто расслабились. Ты переживаешь? У тебя, наверное, складывается впечатление, что все женщины вокруг пытаются его захомутать?
   - Он такой.
   - Он такой, и другим не будет никогда. Он всегда сам для себя будет на первом месте. И тут уж надо либо смириться с этим, либо бежать от него. Ты уж реши для себя, Диана. Я не смогла этого стерпеть, и поэтому мы с ним просто друзья.
   - Просто друзья? С каких это пор "просто друзья" отдыхают вместе?
   - Клянусь тебе чем угодно, если у него или у меня роман, мы никогда не занимаемся ничем предосудительным. Клянусь тебе, что он никогда тебе не изменял со мной. Я бы этого не допустила. Диана, я на твоей стороне, я считаю, что ты - его женщина. Мне очень хочется, что бы вы были вместе, но не отнимай у меня моего лучшего друга. Я не смею предлагать тебе дружбу, но давай хотя сохраним нормальные отношения?
   - Хорошо, Яна, посмотрим.
  
   Глеб быстро распрощался с больничной палатой, на нём всё заживает, как на кошке, лучше он долечится дома. Когда он сел к Владу в машину, тот объявил:
   - У тебя дома Диана и Алла, они там прибрались, ждут нас.
   - Алла? Я что-то не знаю?
   - Мы помирились. Так что, братишка, я от тебя переезжаю.
   - Как это тебе удалось? Она такая принципиальная, после всей этой историей с Машей.
   - Она позвонила узнать, как ты, предложила помощь, ну и... Больше я ни на кого и смотреть не буду, клянусь.
   - Я рад за вас.
   - С тобой всегда была рядом Диана. Она...
   - Я всё знаю, - прервал его Глеб. - Мне надо сейчас разобраться с Вовкой, включиться в работу, давай это обсудим позже.
   Диана налетела на него с порога, обняла его, но он лишь довольно холодно обнял её в ответ и быстро отстранился. Глеб чувствовал себя опустошенным, хотелось побыть одному и всё обдумать.
   - Ты прости меня, Алла, надо было мне Владу по башке треснуть, - сказал он.
   - Хорошо, если вдруг он еще раз хоть на кого-то посмотрит, сразу бей.
   - Уверен, что не посмотрит. Урок получил хороший.
   Они вошли в комнату, где было побоище. Глеб прислонился головой о косяк. Да, ребята хорошо поработали. В комнате не осталось даже портьер. Но следы крови, их так просто не сотрёшь. Ею были забрызганы обои, пятна на полу. Влад, видя, что Глеб смотрит на пятно там, где брат пытался его убить, сказал:
   - Мы пробовали отдраить пол, но никак не получилось.
   - Ничего, прямо с завтрашнего дня найми бригаду рабочих, они в миг всё сделают, - сказала Алла.
   - Уйдём отсюда, - предложила Диана, беря Глеба под руку, - пойдёмте лучше кофе выпьем.
   Как только за Владом и Аллой закрылась дверь, Глеб спросил у Дианы:
   - Неужели Дима был не против того, что ты целые дни была со мной?
   - Мы давно расстались.
   - Вот как? А говорил, что будет биться за тебя, как зверь. Что-то быстро сдулся.
   - Я не смогла больше быть с ним. После нашей ночи, когда я к тебе приехала тогда, я его больше так и не допустила до себя.
   - Бедняга, - усмехнулся Глеб.
   - И я заставила его рассказать мне всю правду. Он сознался, что солгал мне, что ты там ему что-то говорил о себе. Он признался, что ты не отказывался от меня, и предоставил решить мне всё самой.
   - А сама ты, конечно, не могла догадаться.
   - Прости меня.
   Что она делает? Он ей изменял, а она просит прощения?
   - Хочешь поесть? Я тут кое-что приготовила, привезла с собой.
   Глеб помотал головой и отвернулся, глядя в окно.
   - Почему ты отталкиваешь меня, Глеб? Ты сказал, чтобы я сама решила, и я сделала выбор.
   Нет, он так просто не сдастся. Надоело всё и все. Сначала "Глеб, люблю", а потом трепать нервы, ревновать, что-то требовать, высказывать претензии по поводу его характера или происхождения, выходить замуж за спокойных мужчин, а перед свадьбой лезть к нему в постель. Плавали - знаем. Он такой, какой есть, меняться не собирается, пошли все к чёрту!
   - Слишком долго решала.
   Диану качнуло, она схватилась рукой за стол, чтобы не упасть. Глеб смотрел на неё совершенно холодными глазами и не сделал попытки ей помочь.
   - Это всё из-за неё? Из-за твоей француженки?
   Но в ответ молчание и абсолютно пустой взгляд.
   - Я, пожалуй, тогда поеду домой, - сказала Дана.
   Глеб лишь пожал плечами.
  

Глава 55. Отчаяние

  
   Диана вышла за дверь. Изо всех сил она пыталась сдержать слёзы, она навязывается к нему, а он не хочет. Какое унижение, опять она питалась ложными надеждами, мечтами, но ничего не вышло. Хоть на улице было довольно тепло, Диану трясло мелкой дрожью, она покрепче закутывалась в пальто, но это не помогало. Она шла и шла вперёд, не разбирая дороги, то садилась на скамейки, согнувшись пополам, то брела дальше.
   - Девушка, с вами всё в порядке? - подошёл к ней кто-то.
   Она кивнула и пошла дальше. Не в порядке она, нет, хотелось крикнуть. Но кому в этом большом и равнодушном городе нужен её крик? Как им объяснить, что растоптана женская гордость, забыто достоинство? Как мне жить без тебя? Зачем мне жить? Как приказать сердцу не любить? Глеб, позови меня... Позови, и я прибегу к тебе, а если не смогу бежать, приползу. Как мне вернуть тебя? Как? Она шла и шла, не чувствуя, как болят ноги от каблуков, не понимая, где она идёт. Она вся закоченела, но не чувствовала это, периодически накрапывал дождь, машины обдавали грязью, ей было все равно, лишь душевная боль всё сильнее и сильнее разливалась по телу, парализовала мозг, душила её.
   И вдруг около неё затормозила машина, из пассажирской двери выскользнула рыжая девушка. Диана находилась в таком трансе, что не сразу её узнала. Маша с удивлением рассматривала её. Волосы растрепались в невообразимом беспорядке, пальто нараспашку, узкие джинсы местами забрызганы грязью, бледное лицо и такой ужас в широко распахнутых глазах.
   - Диана? - спросила Маша.
   Диана почти с воем бросилась Маше в объятия, крепко сжала её, уткнулась ей в плечо и разрыдалась.
   - Эй, киска, мы едем? - спросил водитель автомобиля Машу - Здесь вообще то стоять нельзя.
   - Тише, тише, - сказала Диане Маша. - Поехали с нами.
   Маша подвела Диану к машине и усадила рядом с собой на заднее сиденье.
   - Пьяная подружка? - хихикнул парень.
   - Не разобралась ещё.
   Диана положила голову на плечо Маше, ей стало тепло и безразлично, куда её везут. Она чувствовала, как Маша нежно трогает её лоб, потом вытирает джинсы салфеткой, она такая милая, её прикосновения так успокаивают. Диану привезли в какой-то скромный бар, усадили за столик. Маша долго препиралась с парнем, и тот, наконец, понял, что ему дали от ворот поворот, и ушёл. Маша заказала чайник чая, из рюкзака вытащила бутылку водки и, прикрываясь от официантов, добавила в чайник довольно большую порцию. Пододвинув Диане чашку, сказала:
   - Выпей.
   Тепло сразу побежало по телу. Сразу легче стало дышать и даже голова немного прояснилась.
   - От Глеба? - спросила всё понимающая Маша.
   Диана кивнула. Маша чокнулась с ней и выпила.
   - Ты ж его тоже любишь? - спросила Диана.
   - Всегда любила.
   Они снова выпили.
   - Всё бессмысленно, да?
   Маша передёрнула плечами.
   - Я предупреждала.
   Диана кивнула и снова отхлебнула из чашки.
   - Спасибо, Маша, помогла. Я пошла, - сказала Диана, вставая. - Кстати, прекрасно выглядишь. Похудела? И конский хвост тебе идёт, никогда не видела тебя с причёской.
   - Останься, поговорим, давно пора.
   У Дианы словно подкосились ноги, и она рухнула обратно на стул.
   - Что в очередной раз он сделал? Изменил? Или послал?
   - Скорее послал, я сделала попытку примириться, а он...
   - А он напустил равнодушный вид, и сказал, что подумает?
   - Откуда ты знаешь? Ты давно с ним знакома? Сколько?
   - Мне кажется всю жизнь, до него я не жила, - улыбнулась Маша.
   И Диана вдруг заметила, какая у неё добрая и красивая улыбка.
   - Почему ты тогда не завоевала его? Почему он не с тобой? К чему Макс, Влад остальные?
   - Диана, милая, ты до сих пор не поняла, что его невозможно удержать? Да и что я могу ему дать, кроме хорошего секса? Мы с ним трахаемся периодически, но как только у него кто-то появляется, к кому он неравнодушен, он забывает меня.
   - Он и мне изменял с тобой? Честно?
   - Ты знаешь, нет. Я вот сейчас задумалась, а ведь, действительно, нет, ни разу. Только тогда, когда ты уже уехала от него, и начала встречаться с другим парнем. Помнишь Новый год, когда он тебя позвал замуж? Вот с того момента и до вашего развода, как бы я к нему не лезла, он меня отталкивал. Извини меня кстати за эти приставания, я, когда выпью и вижу его, я как не в себе.
   Бальзам на душу, если, конечно, Маша не врёт. Но зачем ей сейчас врать? Диана молча пила чай с водкой, Маша всё ей подливала и подливала.
   - Может ты мне дашь какой-нибудь совет? - наконец спросила она.
   - Я тебе давала, ты не послушалась.
   Диана кивнула. Резко встала, но её пошатнуло.
   - Ты перебрала, детка, - сказал Маша, - Я тебя провожу до дома.
   "Детка" - опять это слово Глеба. Оно повсюду, оно преследует её.
   - Проводи, - села опять Диана, - вызови такси.
   Привалившись к дверце машины, Диана с заднего сиденья наблюдала за Машей. Пока они ждали такси, Маша успела сбегать в магазин, и в пакете у неё что-то подозрительно позванивало. Она сидела впереди, закинув ногу на ногу. Водитель был настолько обескуражен при виде ног, одетых в короткие кожаные шорты и сапоги-чулки, что даже позволил ей курить в машине. Водитель периодически пытался дотронуться до колен Маши, но она его дразнила, но не давалась. Да, что не говори, Маша вся пышет сексуальностью. Вот она расстёгивает короткий пуховик и под ним топ, обрисовывающий грудь. Машина резко тормозит. Маша успокойся, а то так и до аварии недалеко. Но вот таксист их высаживает у дома Дианы, умоляет телефон Маши, но она лишь смеётся, таксист, забыв о деньгах, уезжает.
   - Зачем ты так? - спросила Диана.
   - Зато бесплатно.
   - Я заплатила бы.
   - Знаю. Но так веселее.
   Но вот они пришли к Диане в квартиру, и Маша явно не собирается уходить. Скинув куртку, она хозяйничает на кухне.
   - Водка для тебя крепковата, детка, я сделаю тебе коктейль, - сказала она.
   Диана лишь равнодушно смотрит, как Маша смешивает водку с ситро и лимоном. А себе делает просто водку с лимоном. Диана берёт коктейль и не задумываясь, выпивает.
   - Вот что, давай позвоним Яне, - вдруг предлагает Маша
   Зачем? Молча вскидывает на неё глаза Диана.
   - Может, она сможет составить нам компанию? Нам есть, что обсудить.
   Пока Маша звонит, Диана привалилась на диван, как же ей всё равно, ничего ей уже не поможет.
   - Яна может приехать только завтра. Ты завтра же не работаешь? Вроде выходные.
   Диана еле помотала головой.
   - Я могу у тебя остаться до завтра? А то Макс как озверел последнее время.
   Диана кивнула, проваливаясь в черноту. Проснулась она, когда уже за окнами было темно. С кухни лился мягкий свет, тянуло сигаретным дымом и слышались звуки музыки. Кто там? Диана привстала и мгновенно всё вспомнила. Маша.
   Войдя на кухню, Диана увидела её, сидящую с ногами на стуле. Почему она ещё здесь? Что ей нужно? Диану прошиб пот, она ждёт Яну, и они вроде договорились куда-нибудь сходить втроём, поболтать. О чём? Обсудить достоинства Глеба? Маша думает, что ей станет от этого легче?
   - Проснулась, малышка?
   Диана кивнула и поставила греться чайник.
   - Будешь? - спросила она Машу.
   Маша помотала головой, она уже была весьма подпитая. Видимо, она ещё сходила за добавкой алкоголя. Диана налила себе чай и села рядом. Маша вопросительно указала на бутылку, но она решительно отказалась. Хватит.
   - Может стоит поспать? Завтра же ещё вечеринка с Яной.
   - Я крепкая, а ты иди, ложись.
   - Ты моя гостья сегодня, я так не могу.
   - Не надо за мной ухаживать. Я ко всему привычная девушка.
   - Но всё-таки я разложу кресло и постелю тебе. А ты уж дальше решай сама.
   Диана расстелила постели, подготовила для Маши халат и полотенце, сходила в душ. Маша всё также сидела на кухне курила и пила. Диана легла в кровать, голова всё ещё кружилась от переживаний и алкоголя. Она долго-долго лежала, перебирая события минувшего дня, и, в конце концов её нервы не выдержали, она начала тихо плакать. Она плакала и плакала, пока не почувствовала нежные прикосновения к своим волосам.
   - Тихо, детка, тихо, - услышала она чуть хриплый голос, с интонацией как у него.
   От этого она разрыдалась ещё сильней. Все пережитые эмоции разом выплеснулись наружу. Она услышала шелест снимаемой одежды и почувствовала, как с неё соскальзывает одеяло и тёплые руки круговыми движениями гладят ей спину через ночную сорочку. Маша нежно-нежно гладила её, заплетала и расплетала волосы, целовала шею, Диана замерла, боялась лишний раз вздохнуть, чтобы не нарушить, не отпугнуть. Маша молча дала ей сигнал перевернуться на спину, и Диана послушно исполнила пожелание. Её тут же окутала волна мягких густых волос, они скользили по её телу, от головы до ног и обратно, вызывая дрожь. Маша развела руки Дианы в стороны, не позволяя ей ничего делать. Но Диана ничего и не собиралась делать, ей хотелось одного, чтобы Маша не останавливалась. Губы Маши на её шее, обнажённая грудь лежит на её груди, и вот Маша, слегка покусывая её за шею, от чего по телу пробегают лёгкие судороги, добирается до её рта. Диана ощутила знакомый запах парфюма и вкус никотина, поцелуи были странно знакомые, точно также он целовал её, и тут уже Диана со всей страстью отвечает на поцелуи, захватывает, кусает в ответ. Маша навалилась на неё всем телом, как когда-то делал он, только была легче, бархатистее. Диана вся мокрая от пота, от возбуждения стонала и выгибалась, я знаю, что ты не мужчина, но сделай что-нибудь, чтобы унять мой пыл. Но Маша мучала её, сама она давно была обнажена, но Диану не раздевала, водила языком через сорочку, кусала и сосала грудь через кружева, не делала попыток снять бельё. Диана сама взяла руку Маши, направила и сжала между бёдрами.
   - Ты, правда, этого хочешь? - почти не отрываясь от её губ, спросила Маша, совсем как любил делать он: шептать в губы.
   Она лишь кивнула и судорожно вздохнула. Маша снова впилась в неё и сделала то, что она просила. Диана выгнулась и закричала так, что по батарее кто-то ударил. Маша закашлялась и сползла с Дианы. Диана вся в нервных судорогах тяжело дыша, прижалась к ней. Та поцеловала её в волосы и сказала.
   - Всё, детка, теперь пора спать.
   Диана мгновенно заснула и проснулась, когда утро уже почти прошло. Так долго она не спала давно, и давно не ощущала себя такой физически здоровой. Маша спала рядом, и на удивление, но Диане не было стыдно за вчерашнее. "Неужели я перехожу на женщин?" - подумалось ей. Нет, глухая боль в области сердца говорила ей, что Глеб ещё не отпустил её, что она мучительно любит его. Диана смотрела на спящую Машу, какая всё-таки у неё красивая форма груди, пышные бёдра, талия и чуть заметный округлый животик, на теле ни одного волоска, всё на виду, всё напоказ, это так сексуально. Она вся мягкая, пухленькая, податливая, зовущая, такая непохожая на современных девушек, слишком озабоченных спортом, уходом за собой. Не удивительно, что Глебу нравилось ласкать её, и ей тоже хотелось гладить это бархатное тело, целовать, изучать. Но пусть Маша поспит, она так старалась этой ночью, и Диана выскользнула из постели, заботливо укрыла подругу одеялом и пошла в душ. Выйдя, она уже застала Машу на кухне. Та стояла в халате и курила в форточку.
   - Ты в порядке, детка? - спросила она.
   - Спасибо тебе, ты и вправду, просто секс-бомба, я его очень теперь понимаю, - без тени стыда сказала Диана.
   - Вообще я не по этой части, но ты так плакала вчера. Алкоголь не помог, Глеба вернуть я тебе не могу, надо было что-то делать. Пришлось им притвориться. Получилось?
   - У тебя такой же парфюм, как у Глеба. Ты душишься мужскими духами?
   - Да, у него офигенный парфюм, я попросила его купить мне такой же, и теперь ношу его с собой. И его запах всегда со мной. Перед тем, как прийти к тебе, я надушилась ими, зная, что тебе будет приятно. А теперь, поскольку я была в роли мужчины, попрошу тебя сварить мне кофе и что-нибудь перекусить, а я пока схожу в ванну. Скоро приедет Яна.
   - А вы когда-нибудь занимались этим втроём? Ты, он и другая девушка?
   - Конечно. И наоборот тоже, я, он и Влад. Хотя ты это видела.
   - Ему нравится?
   - Как любому мужику, - загасив сигарету, сказала Маша.
   - Ты позволяешь ему всё?
   - Абсолютно. Но ты позволяй ему только то, что тебе самой нравится, вот тебе ещё один совет от Маши. Не насилуй себя, иначе он не будет тебя уважать.
   - Боюсь, что больше твои советы не понадобятся. Расстались окончательно.
   - Не зарекайся, с Глебом никогда ничего не знаешь. Всё интересно, хоть и ничего непонятно. Я могу воспользоваться твоей косметикой?
   - Конечно, и одеждой тоже, бери, всё что хочешь.
  
   Яна сказала, что будет их ждать в одном хорошем рыбном ресторане. Она сняла отдельный маленький зал, подальше от любопытных глаз. Когда Диана и Маша вошли, стол уже был накрыт, шампанское охлаждалось в ведёрках, устрицы, креветки, икра, свежие ломтики разной рыбы.
   - Я сегодня угощаю, - сразу объявила Яна.
   - Боюсь от такой еды будет несварение, - сказала Маша.
   - Всё у тебя будет хорошо, не гамбургеры же есть, раз собрались девочками. Я так понимаю, что наша встреча состоялась, потому что наш любимый мужчина снова что-то натворил? Ему мы обязаны?
   - Вот, подобрала вчера на улице, вообще не в себе была после тёплой встречи, - кивнула Маша на Диану.
   - Девочки, вы прямо мазохистки какие-то, бросьте вы его чертям.
   - Ты ж ему подруга, - усмехнулась Диана.
   - Это не значит, что я оправдываю его поступки. Я постоянно ему пилю мозг, чтоб прекратил издеваться над слабым полом. Красивому и богатому много позволено, конечно, но всему есть предел. Давайте выпьем, и вы мне всё расскажете
   А основательно выпив, Диана наконец задала давно мучавший её вопрос:
   - Яна, ты ведь знала Эллу? Он и правда любил её?
   - Кто это? - спросила Маша.
   - Это та из-за которой он резал вены, а потом мы решили, что он умер, - пояснила Яна. - Любил, но я твёрдо уверена, что не погибни она, ещё неизвестно, как бы всё обернулось. Разве он смог бы быть верен ей всю жизнь? Женился бы в двадцать лет и стал бы образцом примерного семьянина?
   Маша расхохоталась.
   - Котик то?
   - Вот и я о том же. Смешно. Потом уже, когда вернулся, он встретил клон Эллы. Девушка была очень похожа, прям копия, и главное, имя у неё было Элина. Красивая фотомодель, но стерва редкая. Лицом похожа, а вот характер - полная противоположность. Долго пытался что-то с ней построить, не вышло, но яда от неё набрался на всю жизнь
   - А эту я помню, - сказала Маша, - он от неё вечно сбегал ко мне. А как-то она нас застукала, весёлая встреча получилась
   - Мне его мама про неё тоже в уши пела.
   - Да, они жили вместе, и с матерью его была знакома, очень замуж хотела, деньги любила. Хорошо, у него ума хватило послать в итоге её. После этого он приехал ко мне в Москву, отдохнуть, мы славно тогда погудели, зато все его нервные клетки восстановили.
   - А Маргарита? - спросила Диана, так как эта девушка волновала её больше всего.
   - Я почти ничего не знаю о ней. Он отказывается говорить, она унизила его, сказав, что она сама из хорошей семьи, а его происхождение весьма сомнительно, и дальнейшую судьбу она с ним не связывает.
   - Ну хоть кто-то поставил его на место, скинув с пьедестала, - сказала Диана.
   - Да шлёпнула она его здорово.
   - А вы почему с ним расстались?
   - Потому что я люблю себя и не хочу над собой издеваться. Машка тоже молодец, с ним расслабляется, а живёт с другим. Так и надо.
   Маша криво улыбнулась и вновь принялась за шампанское.
   - А насчёт меня он что тебе говорил? - спросила Диана.
   - Я всегда была за вашу пару, вы удивительно подходили друг другу. Чего он брыкается, я не понимаю. Девчонки, бросьте вы его! Может и одумается тогда, когда Маша не будет по первому его зову прыгать к нему в кровать, ты, Диана, ухаживать за ним, когда опять что-нибудь случится. А то по щелчку его пальцев бежите к нему, вот он и надел корону. Он позвонит, пошлите его к чёрту. А теперь давайте-ка немного дополним нашу компанию. Уверена, что найдется ещё куча баб, которые страдают по нему, но мы их не знаем, но в этом городе одну такую я знаю точно.
  
   Оксана робко вошла в зал. Яна вскочила и подвела её за руку к столу.
   - Хорошо, что ты приехала. У нас тут вечеринка под названием "Какая Глеб скотина". Знакомься, деточка. Это Диана, бывшая жена, он изменил ей довольно быстро после свадьбы. Это Маша - вечная любовница. А это, девочки, Оксана, влюбил, поматросил и бросил.
   Диана смотрела на нежную блондинку, у той в глазах стояли слёзы. Никакой совести у тебя нет, Глеб, никакой. Кто-то когда-то упомянул про то, что надо организовать клуб, брошенных Глебом. Что ж, похоже, пророчество начало сбываться. Яна налила Оксане шампанского и усадила её.
   - Мы уже хорошо выпили, догоняй нас.
   - Когда ты с ним встречалась? - спросила Диана.
   - Летом прошлого года. У спортзала он зажал мою машину, так и познакомились. Притворился шофёром, сказал, что бентли не его. Начали встречаться, а потом, ни с того, ни с сего, всё было так хорошо, а он приехал ко мне на работу и сказал, что всё, не объяснив причину.
   Оксана начала судорожно всхлипывать. Яна заботливо подлила ей шампанского.
   - Девочка чуть с моста не сиганула.
   - Да, когда увидела его через несколько дней уже с другой, он тискал её у машины, она красивая такая, а он просто пожал плечами, типа, ну как-то так. Он мой первый мужчина. Первый и пока единственный.
   - Ну не самый плохой вариант. У меня он тоже был первым, - ответила Яна.
   - У меня второй, - сказала Диана.
   Все вопросительно посмотрели на Машу.
   - Что? - спросила она, оторвавшись от бокала. - Я не считала.
  
   После ресторана они поехали в клуб, где продолжили веселье. Все уже и так были в подпитом состоянии, в клубе добавили и устроили сумасшедшие танцы. И снова все мужские взгляды были устремлены на Машу. Маша прекрасно двигалась, но Яне танцы ставили профессионалы, Диана была ярче красивее, Оксана моложе и нежнее, но всё равно центром притяжения была Маша. Диана смотрела на неё уже другими глазами и даже слегка ревновала.
   - Ну Машка на тебя как мухи на мёд, - сказала Яна, когда они у барной стойки пили купленные кем-то из мужчин коктейли.
   - Мухи ещё на другое летят, - передёрнула Маша плечами.
   Стоящий рядом парень присвистнул, оценив, как качнулась под топом грудь.
   - Красавица, может ещё коктейльчик?
   - Всем четверым, и я с тобой потанцую.
   - Договорились.
   - Маша, мне нравится ходить с тобой в клубы. Не накладно, - рассмеялась Яна.
  
   После дискотеки Диана умоляла Машу снова поехать к ней, и та согласилась. И осталась у неё. Эти дни Диана была в каком-то забвении, не желая разбираться, что происходит. Она пропала для своих друзей и родственников, сестре и матери, когда те звонили, говорила, что с ней всё в порядке и тут же вешала трубку, слышать она их не могла. Из чувства долга она приходила на работу, и сотрудники с удивлением смотрели на неё. Растрепанная, в джинсах, почти без макияжа и такая растерянная, отговаривалась, что приболела, но почему-то они не очень верили в это. Диана Анатольевна всегда была аккуратная, строгая, требовательная, и вдруг стала страшно рассеянной, смотрела на все промахи сквозь пальцы, и сама делала нелепые ошибки. Не дождавшись конца рабочего дня, вызывала такси и, бросив всё, уезжала. Диана бежала домой, там ждала её Маша. Пока Дианы не было, она всё время спала, как будто отсыпалась за всю жизнь. Но вот приходила Диана, и Маша поднималась с кровати, Диана готовила ужин или заказывала еду, они садились за стол и болтали, как две закадычные подружки. И вот, что удивительно, Маша охотно рассказывала про мужчин, про Глеба, про свои похождения, но никогда не касалась подробностей своей жизни или собственных чувств. Она была закрыта, как и Глеб, не касаясь ничего личного, и, если Диана пыталась что-то выведать, Маша ловко уходила от разговора, перекидываясь на другую тему.
   Диане нравилось ухаживать за Машей, она делала ей маски для волос и лица, привела в порядок брови, сводила к своему косметологу, учила её правильно пользоваться косметикой. Маша часто и много кашляла, Диана лечила её... А Маша учила её любви, учила быть сексуальной, дерзкой. Она купила игрушки и на них проводила обучение. Маша охотно, с пылом удовлетворяла Диану, но сама была вполне равнодушна к любовным утехам. Когда Диана пыталась довезти её до оргазма, Маша увёртывалась и продолжала заниматься Дианой, удовлетворять и учить её. После страстных ночей, с полным сумбуром в голове, Диана шла на работу, с нетерпением и бесстыдством ожидая следующей ночи.
   Но вот однажды, приехав домой, она застала Машу не мирно спящей в кровати, а сидящей на кухне и пьющей водку. У Маши заплыл глаз, а в уголке рта запеклась кровь.
   -Что с тобой? - бросилась к ней Диана. - Кто тебя так?
   - Макс постарался. Решил, что у меня очередной любовник. Но в этот раз он ошибся, она не знает, что у меня любовница.
   Маша горько рассмеялась и плеснула себе в рюмку. Диана достала лёд, аптечку и начала делать примочку. Маша слегка вскрикнула, когда Диана дотронулась до синяка.
   - Зачем ты позволяешь ему?
   - Приехала кое-что взять из шмоток, а он оказался дома, вот и получила. Не волнуйся, ему тоже досталось.
   - А Глеб, он бил тебя когда-нибудь?
   - Это громко сказано, что бил. Скорее наказал за один проступок. Мы были с ним в Сочи, и я, не согласовав с ним, сделала минет мужику за выпивку. Вот и огребла.
   - Избил?
   - Нет, скорее слегка придушил, оплеуху дал, да поимел в задницу. Заслужила, не спорю. Но ты не переживай, тебя он не тронет, не тот он человек, чтобы бить женщину.
   - Думаю, что с Глебом вопрос закрыт.
   Диана стала расстёгивать кофту Маши. Она с ужасом смотрела на синяки.
   - Милая, он совсем озверел?
   - Ерунда, заживёт.
   Диана встала на колени и поцелуями пыталась снять боль, Маша позволяла ей делать с собой всё что хочешь, но сама была вполне равнодушна, её больше интересовала бутылка на столе. Наконец, совсем пьяную, ослабевшую подругу Диана уложила в кровать. Маша сжалась в комочек и вдруг разрыдалась. Она плакала навзрыд, громко, до икоты, и теперь Диана успокаивала её. Маша обнимала её, крепко прижималась к ней, спрашивала, любит ли она её, просила поцелуев и в первый раз Диана смогла удовлетворить её, сделать ей приятно, и Маша судорожно всхлипывая, заснула.
   У Дианы зазвонил утром будильник, но Маши рядом не было, странно, она никогда не встаёт так рано. Только на подушке было пятна крови, видимо, ночью раны кровоточили. Она вскочила, готовая броситься искать её. Но Маша была всего лишь на кухне, стояла, перед раскрытым окном и курила.
   - Маша, - кинулась к ней Диана и обняла её сзади.
   - Мне пора уходить, - тихо сказала Маша.
   - Но почему?
   - Мы с тобой обе любим мужиков, а вернее одного мужика, хватит обманываться.
   - Тебе плохо со мной?
   - Мне с тобой прекрасно, гораздо лучше, чем с любимым из этих козлов. Но тебе пора возвращаться к реальной жизни, да и мне тоже.
   - Он же избил тебя.
   - Это всё мелочи жизни, я выхожу за него замуж. А ты, детка, воплоти в жизнь всё, чему я тебя научила, вот увидишь, мужчина не останется равнодушным. Немного погуляй и возвращайся к Глебу.
   - Я не могу, ты же тоже его любишь! Тебе же будет больно. А я не выдержу, если он будет мне изменять с тобой.
   Маша нежным движением, убрала волосы с лица Диана.
   - Не переживай за меня, я ему это больше не позволю. С меня тоже хватит, я и под дверью у него пьяная валялась два дня, где меня чуть не изнасиловал его сосед, и Владу он меня тогда подарил почти против моей воли, и аборт от него делала. Всё, я больше не могу. Есть Макс и пусть будет только он. Я напрыгалась.
   - Ты была беременна от него? Он знал?
   Маша помотала головой и закашлялась.
   - Ничего он не знал и знать не хотел. И под Влада меня положил, ну я с Влада деньги на аборт и стрясла.
   - Может ну их всех к чёрту? Я хорошо зарабатываю, давай начнём нашу жизнь с тобой?
   - Нет, моя кошечка. Возвращайся в мир мужчин, я тебе гарантирую успех, у тебя всё будет хорошо.
   Маша начала её целовать,
   - Ты можешь сегодня не ходить на работу?
   Диана кивнула. Всё равно сегодня пятница, за выходные что-нибудь придумает. Маша взяла её за руку и отвела в кровать. Они неистово занимались любовью, Маша провела завершающий урок, и дипломом об окончании курса Диане были оргазмы Маши и собственное невозможное наслаждение.
  

Глава 56. Шах и мат

  
   Маша ушла только следующим утром, слёзы, прощание, поцелуи, и вот её нет... Диана сидела на разворошенной постели и пыталась собраться с мыслями. Ей казалось, что это приключение длилось долго, но посчитав, она поняла, что с момента грехопадения прошло всего десять дней. Надо же, всего десять дней сумасшествия и целый мир под именем Маша. Скажи ей кто хоть месяц назад, что такое может быть, она бы послала куда подальше. Она просто сошла с ума. Глеб, Влад, Макс все любили Машу, а теперь и она в их числе. Диане вспомнилось с каким отвращением она смотрела на эту распущенную девушку, как презирала её, а сейчас была готова пренебречь традиционными устоями и начать с ней жить, и, если бы Маша её не тормознула, она послала бы всех кососмотрящих к чёрту и стала бы лесбиянкой окончательно и бесповоротно. Но Маша права надо возвращаться к настоящей жизни. Надо придумать какую-нибудь правдоподобную причину, почему она не отвечала эти десять дней, куда пропала, чтоб ни одна живая душа не узнала, тем более родители, сестра, Алла. И надо прибегнуть к совету Маши и опробовать приобретенные умения на мужчине, только не будет она с первым встречным, а хотя бы с тем, кто ей физически нравится.
   Диана решительно поднялась, заплела волосы и принялась за генеральную уборку. Удовлетворенно окинув взглядом чисто убранную квартиру, Диана кивнула, довольная своими трудами, собралась и пошла в салон красоты. Теперь пора было привести в порядок себя.
   Когда в понедельник утром Диана приехала в офис, сотрудники вновь увидели её прежней: деловой, аккуратной, решительной. В их фирму часто обращался мужчина, он оформлял путёвки для себя и своей семьи и всегда заглядывался на Диану. Конечно, он был женат, и Диана держала себя с ним строго официально, по-деловому, не позволяя ничего. Но чисто физически он её привлекал, он был не очень молод, обеспечен, приятен в общении. Он никогда не приходил с пустыми руками, благодарил за помощь и презентовал какие-то мелочи, в общем это был постоянный, любимый клиент и, конечно, они все старались для него. И вот когда он появился снова, Диана, сказав, что займётся его делами лично, пригласила его в свой кабинет.
   - Александр, мы вас так давно не видели, - она вся улыбка.
   Он слегка опешил, обычно такая строгая, сдержанная, а тут почти откровенное кокетство, пуговица на блузке расстёгнута, узкая юбка слегка подёрнулась, и она её не думает поправлять, глаза задорно блестят. Неужели ему наконец повезёт? Такая красавица... И вот обсудив варианты туров, он робко, боясь услышать привычный отказ, предлагает ей пообедать вместе. И о чудо! Она согласна! Александр ведёт её в хороший ресторан, заказывает обед и откровенно любуется своей спутницей. Диана ведёт себя непринуждённо и вроде откровенно не кокетничает, но при этом ведёт себя так, словно готова влюбиться в него. Если бы добиться эту девушку, сделать её своей любовницей, она так молода и так красива, и насколько он в курсе, она разведена. И вот снова попытка уговорить её встретится в неформальной обстановке, поужинать, например, завтра... Диана улыбается, даёт свой личный номер телефона и предлагает ей позвонить. Она уходит обратно в офис, а он ошеломлённый продолжает сидеть за столиком. Неужели?
   К вечерней встрече Диана готовилась особенно тщательно, купила новое бельё, тщательно подобрала одежду, надушилась своими любимыми духами, и когда она впорхнула в его машину, он положил ей на колени цветы, его взгляд был полон восхищения. Что ж, сегодня она применит все умения, которым научила её Маша. В ресторане Диана выпила вина и расслабилась, всё-таки это неделовой обед. И Александр такой обаятельный и милый, всё время проявляет заботу, спрашивает, нравится ли ей блюдо, вино, не холодно ли ей, всё ли хорошо, и она становится кокетливой, слегка капризной, девочкой, которую хочется опекать.
   И вот она слегка опьянела, он трезв, за рулём не пьёт, позволил себе только пару глотков вина, усаживает её в машину. Диана в коротком платье, вспоминает Машу и кладет нога на ногу, расстёгивает змейку кожаной куртки, якобы ей жарко. Она видит, что Александр пытается не смотреть на ноги и грудь, но взгляд всё равно скользит по её телу, он возбуждён, руки слегка подрагивают, он пытается выглядеть достойно, но не получается, успокойся, милый, сегодня ты своё получишь. И вот он накидывается на неё, жадно целует, говорит о любви, его щетина царапает ей щеки, грудь, она поддается и отвечает ему. Александр судорожно сглатывает, она возбудила его настолько, что он не выдержал. Он утыкается ей в шею, просит простить его, Диана треплет волосы и говорит, что всё в порядке. Он предлагает ей поехать сейчас с ним на всю ночь, и она соглашается. Александр привёз её в свою квартиру, которую он держал именно для таких встреч. Обстановка там была соответствующая: полумрак, полный бар напитков и большая кровать. Диана с развязностью Маши садится на кресло с бокалом вина, он налил себе и тоже и встал перед её креслом на колени. Отставив свой бокал, он начал целовать её ноги, дрожащими руками расстёгивать платье. Диана выпила залпом, распустила волосы, что ж, сейчас она себя покажет...
   Александр ошеломлённый лежал в постели и курил. Он никак не ожидал, что Диана окажется таким вулканом страстей. Всегда такая строгая, сдержанная, а тут она показала ему такое, чего он, дожив до своих лет, никогда не знал. Он привык быть инициатором в отношениях с молодыми девушками, чему-то учить их, а тут учила она и взяла всё в свои руки, вытворяла с ним такое. Говорят, супруг изменял ей. Он в своём уме? Нет, он эту женщину от себя не отпустит, Александр погасил сигарету и обнял Диану.
  
   Диана была чрезвычайно довольна собой. У неё появился постоянный любовник, который обожал её, осыпал подарками и цветами, исполнял малейшее желание и был влюблён как мальчишка. Он был женат, и, конечно, не мог быть постоянно с ней, как ему хотелось, чему Диана радовалась, он ей нравился, но влюблена она не была и нечастые встречи её вполне устраивали. Она видела, что он попал в полную зависимость от неё. Надо же Маша была права, мужчину можно привязать сексом.
   Но вот в одном дорогом ресторане она сталкивается с Глебом. Он с Владом и ещё с каким-то мужчиной, видимо, деловая встреча, ибо одеты все трое соответствующе. Александр помогает ей снять подаренный им полушубок, усаживает Диану, и она с вызовом смотрит на Глеба. Глеба прошиб холодный пот, он и узнал её и не узнавал. Дерзкая, уверенная в себе, в откровенном дорогом платье, с новой причёской, по-другому накрашена, такая красивая, дух захватывает, и рядом с ней не Дима, над которым можно поглумиться. Рядом с ней респектабельный немолодой мужчина, по движениям которого видно, как он любит её. Как могла она так изменится за эти несколько недель? Последний раз, что он её видел, она как всегда своим видом просила любви, прощения, а теперь вызывающе смотрит на него чуть ли не с презрением. Влад пнул его под столом, глазами указав на Диану, Глеб сделал вид, что не заметил, лишь сжал губы. Сердце гулко стучало в груди, он то думал, что она страдает, а она вовсю развлекается, и судя по её виду, ни капли не скучает. Но вот она больше не обращает на него никакого внимания, вся поглощена своим спутником, ей явно нравится этот мужчина, а уж он как хлопочет подле неё. И шубу явно не она сама себе купила и бриллианты в ушах блестят явно не на её зарплату. Глеб злится, налегает на виски, ему уже не до встречи. Влад всё понимает, и берёт переговоры на себя. Через пару часов Глеб выходит на улицу покурить, Диана со своим спутником проходят мимо, не обращая на него никакого внимания. Мужчина усаживает Диану в дорогой автомобиль, садится за руль, и Диана льнёт к нему. Глеб яростно гасит окурок и сжимает кулаки.
   - Кто это? - набросился Глеб на Влада, когда партнёр ушёл.
   - А я тут причём?
   - Они с Аллой вроде подружки, неужели ничего не знаешь?
   - Нет, не знаю. А чего ты бесишься? Ты же сам её бросил.
   - Действительно.
  
   Глеб приехал домой взбешённый. Почему его так затронула эта ситуация он сам себе объяснить не мог. Сколько бы он себя не уговаривал, что Диана ему почти безразлична, оказалось, что это не так. Он не знал, что конкретно его так разозлило, то ли её дерзкий взгляд и равнодушие, с которым она на него посмотрела, то ли её спутник, обеспеченный мужчина средних лет.
   Глебу хотелось крушить, ломать всё вокруг себя, но здравый смысл останавливал его, тогда он переоделся и поехал в спортзал, чтоб загонять себя. Но и это не удалось, физически он устал, но голову отключить не удалось. Приехав обратно домой, он вдруг осознал, как ему всё надоело, как давят на него эти стены. Здесь скопилось слишком много трагедий и по-прежнему витает дух Елены. И почему он не догадался избавиться от этой опостылевшей квартиры раньше? Нет, здесь больше жить невозможно, он продаст её к чёртовой матери, и дело с концом. А пока он подготовит квартиру к продаже и поживёт в Комарово.
  

Глава 57. Прощальный укол

  
   Простить и забыть, что сделала Ирина, Глеб, конечно, не мог. Когда, в день его выписки из больницы, Диана убежала, в дверь почти сразу позвонили. На пороге стоят сосед.
   - Зашёл узнать, как ты себя чувствуешь?
   - Очень мило с твоей стороны. Всё хорошо.
   - Это Вовка сделал? Он же всегда был таким боязливым, незаметным, вот уж правду говорят, что в тихом омуте... Это я вызвал ментов, услышав грохот. Я увидел, что Вовка звонится в дверь, такой грязный, неадекватный, и стал слушать. А потом...
   - Благодарю, - прервал его Глеб, - Может зря заделался программистом, из тебя бы неплохой детектив получился.
   - И странно, что буквально через день позвонила моя бывшая Ирочка, помнишь её?
   - Так? Чего в дверях стоишь, кстати? Заходи, - Глеб почти втолкнул Лёшу в дверь и пригласил в столовую. - Выпьешь? Мне пока нельзя, но своему спасителю налью.
   Лёша весь расплылся в улыбке, наконец-то он дождался приятельского отношения от соседа. А Глеб, напоив его дорогим виски, разузнал всё, что ему было нужно об Ире. Она позвонила Алексею, чтобы узнать, что происходит у соседей, где Глеб и Володя, и сосед всё простодушно ей рассказал. И сейчас, также Лёша, попивая виски, простодушно поведал, где сейчас живёт Ира и её номер телефона.
   Похоже, жизнь этой миловидной брюнетки была полностью посвящена мести ему. Теперь встретиться с ней было проще простого. Пора убрать её со своей дороги.
   Приехав на неприметной арендованной машине по адресу, который ему дал Лёша, Глеб недолго прождал её. Ира припарковала автомобиль, и собиралась выходить, когда Глеб подъехал и преградил ей дорогу. Он опустил стекло и закурил сигарету.
   - Глеееееб. Ты?
   - Я что, изменился?
   - Нет, всё такой же красавчик, как и был. Что ты здесь делаешь? Как нашёл меня? И на чём ты ездишь, что это за машина, всё так плохо с финансами?
   - Голодаю, ты же обобрала нас. Да и Володьке за лечение приходится платить, твоя же работа.
   - Да, я постаралась.
   Лицо Глеба перекосило от злобы. Сука, значит, она гуляет на его деньги! Довольная, сытая, а между тем Эллы нет на свете по её вине, Володя сошёл с ума, а он сам чуть не погиб. Что ж, пришло время ей заплатить за всё.
   - Какой следующий шаг ждать от тебя?
   - Никакой, если пойдёшь на мои условия.
   Глеб вопросительно поднял бровь.
   - Для начала свидание с продолжением, а там посмотрим, возможно дальнейшая совместная жизнь. Я ж говорила, ты всё равно будешь моим.
   - Володя сказал, что ты держала его в пригороде, в посёлке Морозова у тебя дом. Встретимся там? Я не хочу светиться в городе.
   В кармане у Глеба лежал шприц с сильной наркотической дозой, который он приобрёл у проверенного дилера. Надо сделать всё сейчас, пока решимость не покинула его, пока они не засветились вместе, и в его телефоне нет её звонков. Как страшно то, что он задумал, но месть за Эллу стоит того, да и Володя тоже не по своей воле пришёл его убивать, а следствие не в силах справится с ней, придётся самому.
   - Почему на даче? В квартире никого нет, - сказала Ира.
   - Загород хочется. Поехали сейчас? Там всё и обговорим. Выставишь все свои условия.
   Глеб поехал вперед, сказав, что будет ждать её на въезде в посёлок, чтоб там пересесть к ней в машину.
   В доме Ира растопила печку и предложила выпить. Глеб пожал плечами, дача была запущена, здесь явно проходили попойки, потому что в углах теснились бутылки и упаковки от шприцов. Но Ира была не похожа ни на наркоманку, ни на алкоголичку, значит этот притон был ей зачем-то нужен.
   - Значит здесь и жил Вовка? - спросил Глеб, вертя стакан.
   - Да, за ним смотрели мои знакомые.
   - Не очень уютное дачное жильё. Судя по количеству бутылок, вы здесь весело проводите время.
   - Тут постоянно мои знакомые и друзья.
   Глеб разозлился, но вида не подал, наркоманы, убившие Эллу, наверняка, тоже тут бывали и получали от Иры инструкции.
   - Сегодня, надеюсь, никого не ждём?
   - Они тут не каждый день.
   Ира подпрыгнула и села на стол, закуривая сигарету. А раньше не курила, только таскалась за ним, когда он выходил покурить.
   - И зачем тебе этот притон?
   - Слишком много вопросов, милый. Тут весело, хотя соседи бы предпочли, чтоб дом сгорел, мы тут как бельмо на глазу.
   Ира заливисто засмеялась.
   - Ну что, Глеб, я ж говорила, что ты всё равно будешь моим? Элла умерла, с женой развёлся, вернулся ко мне. Женишься на мне, сделаешь мне ребёнка, и я уничтожу этот притон, сдам всех своих наркоманов.
   - Всё придумала, да?
   - У тебя нет выхода. Все твои бабы, с которыми у тебя будет всё серьёзно, обречены. На счастье Дианы, вы быстро с ней разошлись, а то бы ей тоже досталось, уже готовилась бомба замедленного действия.
   Глеб побледнел, вот сучка, не боится ничего, она бессовестно заявляет, что уничтожила бы и Диану. Нет, она сама вынуждает его сделать то, что он задумал.
   - Почему тебе не убить меня? Девушки тут не при чём.
   - Хотела, ты же знаешь. Но не убить, а покалечить. Ты слишком красивый для этого мира. Тебя бы разукрасил твой собственный брат, и больше бы никто на тебя не смотрел с восхищением, а только с сочувствием. А Вовке, кроме лечения, ничего бы за это не было, он же больной.
   Ира провела пальцем по его шраму на шее.
   - Ну давай, - сказал Глеб. - Вовка не справился с заданием, начинай ты. Добей меня.
   - Ну нет, ты здесь, со мной. Ты всё такой же красивый, - прошептала она, притянув его за ворот куртки, - Как же я завидовала Элле, ты так на неё смотрел, на меня ты никогда так не смотрел, а теперь придётся, ты же пойдёшь на все мои условия.
   Может и надо было её поцеловать, отвлечь поцелуем, но Глеб не мог пересилить себя, в нём клокотала злость и ненависть. Если он до неё дотронется его стошнит, настолько она ему противна.
   - Тебя чего трясет? - спросила она. - Вроде потеплело, или от возбуждения?
   Она попыталась снять с него куртку, но он не поддался.
   - И что? Даже перчатки не снимешь?
   Глеб посмотрел на свои руки, одетые в кожаные автомобильные перчатки без пальцев.
   - Холодно, - ответил он.
   - Что это ты мёрзнуть стал? А раньше был такой горячий. Помнишь, как мы с тобой в машине?
   Нет, не помню, потому что давно всё забыл, и не хочу вспоминать. Но надо что-то делать, преодолеть себя, отвлечь, а потом воткнуть шприц, и надо попасть в вену, и чтоб рука не дрогнула. Но как? Он же не убийца. Глеб терпел, пока она трогала его за шею, водила по рукам, груди, шептала в ухо, он никак не мог решиться сделать то, что задумал, хотя стоило немного оглушить её, и вколоть шприц. Но нет, бить он её не будет, не должно быть на теле никаких следов насилия. Брр, тело, насилие, какие страшные слова. Но ведь она смогла убить его малышку, а перед смертью помучить. Глеб закрыл глаза, восстанавливая в памяти картину, как он стоял на коленях перед своей девочкой, как она истекала кровью, умирая.
   - Ты чего, заснул? - потрепала его Ира по щеке.
   - Давай я тебе заплачу, оставь только меня в покое. Я не хочу больше тебя видеть, иметь с тобой какие-то дела, ты убила Эллу, свела с ума Володьку, отомстила, тебе мало?
   Ира опять зло рассмеялась.
   - Нет ты женишься на мне, и не фиктивно, а реально, мы будем жить вместе, я буду рожать тебе детей, устроишь меня в свою фирму, чтоб я была всё время рядом, а ты -под моим контролем.
   От таких перспектив Глебу захотелось воткнуть шприц себе.
   - Только так, Глеб, хватит, погулял. Иначе вся твоя жизнь будет обречена на провал. Как провалились твои планы насчёт свадьбы с Эллой. Как она не хотела отдавать обручальное кольцо! Сама была в болевом шоке, а руку крепко сжала в кулак, только бы не отдавать мне колечко, так она тебя любила, так звала, просила о помощи.
   - Всё-таки отобрала у неё кольцо?
   - Пришлось Павлу провернуть ей нож в животе, от боли она провалилась в обморок.
   Глеб покачнулся, и упал бы, если б не схватился за стол, в глазах потемнело. Они замучили её, добили окончательно. Лишили малейшего шанса на спасение.
   - И тогда я сняла с неё кольцо, и сказала, что ты не любишь её, изменяешь ей со мной. Надеюсь, она услышала меня.
   Ира захлебнулась от смеха. У Глеба глаза налились кровью, он резким движением опрокинул Иру на стол, а она продолжила заливаться хохотом:
   - А теперь ты женишься на мне, и Волковой буду я, а не она, и я хочу такое же кольцо! Может мне имя на Эллу поменять? Будет тебе Элла Волкова.
   Не выдержав, Глеб хлестанул ей по лицу, прижал к столу, и достав шприц из кармана куртки яростно всадил ей в шею, прямо в сонную артерию, вколов всё содержимое. Глаза Иры расширились от ужаса, она захрипела, начала корчиться, кататься, пока не свалилась на пол. Она валялась у его ног, изо рта появилась пена, лицо посерело. Она умирала, умирала тяжело, как он и хотел, и Глеб со звериной яростью смотрел на её муки, чувствуя, наконец, что совершил возмездие. Когда Ира затихла, он тщательно протёр шприц и вложил ей в руку. Затем Глеб кочергой вытащил несколько горящих поленьев и сдвинул их на деревянный пол, кинув сверху стопку старых газет. Что ж, мечта соседей сегодня сбудется. Сам он выскользнул и, стараясь держаться в тени, так как уже стемнело и горели тусклые фонари, пошёл к своей машине. Садясь в машину, он посмотрел на зарево, окрасившее небо красным цветом и почувствовал удовлетворение. Вот и всё, прощай Ирина! Надеюсь, что в аду ты будешь гореть вечно.
   Домчав до города, Глеб на лестнице снова увидел своего соседа, тот был выпивши, и сидел на подоконнике с бутылкой.
   - Так поздно и один? - спросил он. - Где же все твои подружки? А у меня вот тоже нет подружек, была Ирочка, потом Леночка, а теперь никого.
   - И не найдешь никого, курсируя между комнатой, лестницей и алкогольным отделом магазина. Круг мест посещений расширь.
   - Глеб, выпей со мной.
   Ладно, выпьет, в крайнем случае, сосед может подтвердить, что в этот вечер, они вместе выпивали. И Глеб кивком головы пригласил Лёшу к себе.
  

Глава 58. Моя пристань

   Глеб опять ушёл с головой в работу. Какое счастье, что у него есть любимое занятие, которому можно отдаться без остатка. Попутно он искал себе новую квартиру, и покупателей на свою, так что скучать не приходилось. Об Ирине он больше не вспоминал, его не мучали ни совесть, ни кошмары, о том, что убийство может быть раскрыто, он не волновался. Но мысли о Диане тревожили его, но пока он ничего не предпринимал.
   Как-то неожиданно ему позвонила Анна.
   - Ты, наверное, мне звонил? - самоуверенно спросила она. - Я тебя заблокировала, психанула тогда из-за этой рыжей девицы.
   - Заблокировала и заблокировала, я не звонил.
   Анна растерялась.
   - И не пытался меня найти? Я думала, что тебе не всё равно...
   - Извини, но мне, действительно всё равно.
   Он нажал отбой и заблокировал её телефон.
   Всё, хватит. Лучше он займется делами или сходит в спортзал, надоели ему эти пустые отношения. Что с ним происходит? Весь нервный, дёрганый, никого не хочет, а на женщин нет желания даже смотреть.
  
   Глеб, очень уставший приехал домой, на работе был сложный день, разболелась голова, на улице была препаршивая погода, осень, переходящая в зиму. Холодный дождь со снегом, темно, грязно. В доме царил холод, что-то случилось с отоплением, а Глеб забыл вызвать мастера. Глеб выругался, натянул толстый свитер, но теплее не стало. Он разжёг камин, но камин особо тепла не дал, было всё также промозгло и сыро. Глеб закутался в плед и лёг на диван у камина. Вроде бы он согрелся, но сон не шёл. Невольно его мысли возвращались к Диане, о ней он думал все последние дни. Когда он видел её с Димой, ничего, кроме насмешек это не вызывало, вроде и жила с ним и даже замуж собиралась, но он то знал, что любила она вовсе не Диму, вернуть её тогда не представляло труда. Но новый мужчина старше, солиднее Глеба, обеспечен и влюблён, и она, возможно, тоже, она стала с ним другая. Глеба как никогда тянуло к Диане, никто ему не нужен, кроме неё... Неужели он любит её? Глеб поднялся и сел на диван, уставившись на огонь. Ему вспомнилась Элла, и сердце снова заныло, похоже, эта рана не затянется никогда, и, хотя последние годы он не думал о ней так часто, как раньше, но каждый раз, вспоминая, испытывал огромное чувство вины. Конечно, у каждого своя судьба, но, если бы он не играл с Ириной в любовь, возможно, Элла осталась бы жива. А теперь нет ни Ирины, ни Эллы и виноват в этом только он. Но жизнь ничему не научила, у него было много тех, кого он просто использовал для удовольствия, и бросал, как надоедали, не думая о том, что, возможно, причиняет им боль. Но ведь его тоже использовали... Элл в качестве кошелька, Маша в качестве секс-игрушки, Маргарита в качестве развлечения. Элл он как-то видел в какой-то рекламе, всё такая же красивая, но глаза злые. Маша вышла замуж и больше не появлялась, пусть, наконец, у неё всё сложится. А Маргарита... где-то глубоко вместе с обидой тлело до сих пор, и возможно, одной искры бы хватило, чтобы разжечь пламя вновь, но он гасит в себе эту искру, а пепел воспоминаний пытается развеять по ветру навсегда, ведь как ни крутись, аристократом ему не стать. Он - сын шлюхи, родился в тюрьме, воспитывался в детдоме, потом в коммуналке, его били, морили голодом, издевались, пока он не вырос и не смог постоять за себя, а не так давно он вытаскивал пьяную мать из грязи и скорее всего, тащил бы до сих пор, если бы она не умерла. Глеб прислонился лицом к спинке дивана, ему вспомнилась та ночь, когда он забирал мать из ментовки. Пьяную, грязную, изнасилованную ментами, по её голым ногам текла сперма и кровь, её рвало, а она то плакала, то хихикала икая. Он не раз видел, как её насилуют, и он стаскивал с неё насильников, что здесь, что в городской квартире, а потом отмывал её, отвозил в больницу, а эта жуткая ночь, когда случился выкидыш. Он об этом никому не расскажет, но сам забыть не сможет никогда, и в его жилах течёт её кровь. И кто, зная об этом, захочет идти с ним по жизни? Только такая, как Маша - сама беспринципная, или такая, как Элл, ради денег. Но Машу он не потянет, Влад и тот слёг с сердцем после совместного проживания, а у него после наркотиков и аварий и так сердце слабое, он точно не выдержит больше недели. А такую, как Элл, расчётливую денежно зависимую, он не хочет. Но Диана знает же о нём больше, чем остальные, только она поняла его и не отвернулась, продолжала его любить, спасать, хотела замуж, рожать ему детей. Но что он может предложить ей? Деньги? Для неё это неглавное, а детей... он боится детей, как он может стать отцом, если не знает, что это, как себя правильно вести, второго Глеба он не хочет дать этому миру. Да и мысль о том, что его женщина будет беременна приводила его в ужас, перед глазами была мать с прыгающим животом, а потом из неё вывалилось это. Но он больше не может быть один, он замёрз, он устал приходить в пустой дом, а все вокруг счастливы. Макс наконец женился на Маше, Влад и Алла вроде бы снова ждут ребёнка, Яна вся в творчестве, и Диана, кажется, нашла своё. И вот что странно, позвони он сейчас Анне или кому-то ещё из своих любовниц, кто-то обязательно откликнется и прибежит к нему, но он никого не хочет. Если бы Маргарита или Диана... Хотя нет, Маргариту он тоже не хочет, крепко засели её слова про сына шлюхи, а говорила, что любит, а сама расчётлива, как Элл. Перед глазами возник образ Дианы. Вот она крепко обнимает его после того, как Ира рассказала, почему погибла Элла, он чуть не сходит с ума, но Диана ласкает его, а потом, со слезами на глазах, выслушивает его историю, едет с ним на кладбище. Вот она держит его за руку в больнице, заботится о нём, помогает ему в Нью-Йорке, даёт советы в бизнесе, любит, ухаживает, а чем он ей отплатил? Изменой с какой-то там Кариной, которая ему ни разу не была нужна. Диана на протяжении этих лет была его спасательным кругом, и вот нет больше этого круга, и он тонет. Он со своим паршивым характером сам оттолкнул её. Ему вспомнились её глаза, когда после больницы он сказал ей, что ему всё равно рядом она или нет, в них стояли слёзы, и она ушла. И потом он увидел её в ресторане с другим, красивую, неприступную и такую равнодушную и словно с цепи сорвался, не может не думать о ней, не может жить, спать. Но ведь она любила его, любила, когда он целовал её в машине, после праздника Марины, она почти плакала, а потом приехала к нему ночью накануне свадьбы, он мог оставить её тогда, но он отпустил, а потом она чуть не погибла в аварии и всё время звала его, а он помог ей встать на ноги и снова отпустил. А теперь он хочет вернуть её, но не знает, нужно ли ей уже это, её терпение тоже не бесконечно. Ему надо выяснить, если у него есть хоть малейший шанс, он заставит вспомнить её, кто он, женится на ней вторично, если ей нужен официальный брак, и не отпустит больше. Глеб не заметил, как задремал, и вдруг во сне, как наяву увидел Эллу, она давно ему не снилась, или снилась, как будто жива и ничего не было, а тут пришла в какой-то незнакомой белой одежде, Глеб почувствовал её запах, нежное прикосновение волос. "Останься", - сказал он ей, но она поцеловала его в щёку и шепнула: "Я в Диане, я с тобой". Глеб резко очнулся, щека горела, ему чудился запах духов Эллы, что это было? Сон, явь? Она никогда к нему не приходила в таком виде, никогда ничего подобного не говорила, а теперь у него пылает щека, которую она поцеловала, а на руках ощущение мягких волос. Глеб откинул плед и встал с дивана, его качнуло, щемило сердце. Неужели Элла так дала свое благословение на его воссоединение с Дианой? Подсказала ему, что делать, когда он растерялся? Глеб набрал номер Дианы, шли гудки, телефон молчал. Словно во сне он загасил камин, переоделся и вышел на улицу. Закурив сигарету, долго стоял под дождем, переходящим в мокрый снег, с волос вода струйками стекала по кожаной куртке, затекала за воротник, но он не обращал на это внимания. Наконец, он сел в машину и поехал в город.
   Подъехав к дому Дианы, Глеб долго звонился в домофон, но дверь никто не открыл, в её окнах ни огонька. Глеб сел обратно в машину и нервно закурил. Что ж рано или поздно она появится, сегодня, завтра, через неделю, он дождётся её. Но вот у подъезда тормозит дорогая иномарка, Глеб гасит фары, чтобы быть незаметным. Интуитивно он почувствовал, что это она. Иномарка долго стоит, не паркуясь, наконец, из неё выходит широкоплечий мужчина, открывает пассажирскую дверь и помогает выйти Диане. У неё в руках цветы, на плечах тот самый полушубок. Мужчина обнимает её за плечи и долго целует, не в силах расстаться. Глеб, задыхаясь от ревности, ломая сигареты, смотрит на них, и не может оторваться. В висках стучит, сердце ноет, руки сжимаются в кулаки. хочется выйти из машины и врезать мужику по морде, оторвать от него Диану и утащить её к себе. Но он сдерживается, наконец, мужчина садится за руль и уезжает, Глеб выскакивает из машины, не понимая, что он делает.
   Когда перед Дианой возникает мужская фигура, она вскрикивает от страха.
   - Глеб, как ты меня напугал. Что ты здесь делаешь? - переведя дух, спросила она.
   - Кто это был?
   Диана быстро взяла себя в руки и передёрнув плечами, спросила:
   - Мы в разводе, тебе какая разница? И что ты тут делаешь? Следишь за мной?
   Знакомые слова и знакомый взгляд, дерзкий, равнодушный, предлагающий идти своей дорогой и не трогать её. Гордо расправив плечи, она вошла в подъезд, Глеб - за ней, она нажала кнопку лифта.
   - Не надо за мной идти. Домой я тебя всё равно не пущу. Глеб, всё, я не люблю тебя больше. Отболело.
   Ни черта у тебя не отболело, а если и так, то я сделаю, чтобы заболело снова. Лифт открыл двери, но Глеб преградил вход. Нет, она так просто не уйдёт.
   - Давай поговорим.
   - Не о чем нам разговаривать. Пусти меня.
   Диана развернулась и пошла к чёрной лестнице. Глеб остался стоять, он слышал стук каблуков, она уходит, поднимается выше... Сердце бешено стучит, глаза наливаются кровью, и вот Глеб срывается и бежит за ней. Он хорошо натренирован, а у Дианы платье и каблуки, и он быстро нагоняет её. Она сильно толкнула его в грудь, он скатился на несколько ступенек вниз, Диана, подобрав подол и теряя цветы, побежала дальше. Но вот он вновь настигает её, хватает за руку, но Диана вырвалась с яростью тигрицы, хлестанула его цветами по лицу, и вновь побежала наверх. Дрожащими руками, всхлипывая, она пыталась открыть дверь и спрятаться в квартире. Но Глеб налетел на неё сзади, прижав к себе. Диана дёрнула дверь, и они ввалились в квартиру. Запутавшись в подоле, она упала, а Глеб сверху на неё. Диана била его, в грудь по рукам, по лицу, он не пытался даже увернуться.
   - Не трогай меня, не смей! - кричала она.
   Но Глеб схватил её голову, притянул к себе и с жадностью впился в её губы, ощущая чужой, мужской запах, и его обуяла злость. Диана кусала его, царапала, пыталась вырваться, обзывала, но он не отпускал её, и она слабела. Он своим весом прижал её к полу, завёл ей руки за голову, крепко перехватив их ладонью, не давая ей возможности высвободиться, поначалу его поцелуи причиняли ей боль, но понемногу они становились всё нежнее, и она стала отвечать ему.
   - Ты моя. Слышишь? Моя, - шептал он.
   Одной рукой он всё еще держал её, а второй гладил ноги в разрезе тонкого вечернего платья, его губы целовали лицо, шею, грудь, Диана дрожала и поддавалась. Ослабив хватку, он навис над ней, всматриваясь в лицо, провёл пальцами по губам, ресницам, бровям, она такая красивая, её зеленоватые глубокие глаза с таким знакомым взглядом, чуть припухлые губы такие соблазнительные.
   - Я люблю тебя, малышка, - неожиданно для себя сказал он.
   Так нежно и искренне он не говорил очень-очень давно, с прошлой жизни.
   - Очень люблю...
   Глеб уткнулся ей в шею, в волосы, чувствуя, как проходит его нервозность, злость. Диана обнимала его, нет, чувства к нему никуда не делись, может быть притупились за эти несколько последних сумасшедших недель, но точно не угасли.
   - Это правда, что ты сказал? - прошептала она.
   Глеб кивнул, еще крепче прижимаясь к ней.
   - Ты в первый раз за эти годы признался мне в любви.
   - Просто я не очень умею это делать.
   - Может нам пора встать с пола?
   Глеб поднимается, даёт ей руку, рывком поднимает её и прижимает к себе.
   - Давай ты уже снимешь куртку? - её глаза смеются.
   Он смотрит на неё и не узнаёт, что-то в ней неуловимо изменилось. Она стала более смелой.
   - Я пойду, переоденусь, а то ты мне помял платье, а ты пока можешь сделать кофе.
   Прежняя Диана ни за что бы так не сказала, она бы сварила кофе, обслужила бы его, а потом занялась собой. Но нынешняя Диана кивнула на кофеварку и ушла переодеваться. Глеб сварил кофе и себе, и ей. Вернулась Диана, на ней - лёгкий халат, волосы рассыпаны по плечам, она такая красивая, но как будто отстранённая. Она облокотилась на стол, не делая попытки, как прежде подойти к нему, обнять. В чём дело? У неё всё серьёзно с тем мужчиной? Глеб подал ей чашку, с тревогой смотря на неё.
   - У тебя с ним серьёзные отношения?
   - Надеюсь, ты не думал, что я всю жизнь буду бегать за тобой? Ждать, когда ты наиграешься с остальными?
   Глеб, оставив чашку, подошёл к ней вплотную. Диана нагло, с вызовом смотрела на него. Такой знакомый взгляд, где он его видел?
   - Ты изменилась. Что произошло?
   - Я не дам больше вытирать о себя ноги.
   - Я никогда и не думал этого делать.
   - У тебя это получается автоматически, - усмехнулась Диана. - Тебе пора уходить, мне рано вставать, завтра рабочий день.
   Хорошо, он уйдёт. Но прежде ему надо разобраться, действительно, ли он ей больше не нужен. Если она счастлива без него, что ж... она заслужила счастья, а он стиснет зубы и переживёт. Глеб приподнял её и посадил на стол, Диана не сопротивлялась. Она с прищуром смотрела на его лицо, беспокойные глаза, наконец-то в них не было равнодушия. Ну, давай, целуй меня, и я покажу тебе, чему научилась, ты сойдёшь с ума, а потом я тебя пошлю подальше. Глеб дёрнул шёлковый шнурок халата, халат распахнулся, Диана была полностью обнажена. У Глеба стучало в висках, он смотрел на неё, не отрываясь. Диана без стеснения раскинулась на столе, пусть посмотрит, грудь напряглась, кожа чуть загорелая, бархатная, тело подтянутое, на нём ни волоска, никогда раньше она не делала глубокую эпиляцию, а теперь... Он смотрел, изучал её, словно видел впервые, целовал и гладил её тело, словно полировал. Она вздрагивает от его прикосновений, закусывает губы, Глеб нависает над ней, целует грудь, шею, нежно водит пальцами по интимным местам, и она стонет, длинные волосы разметались по столу, она фантастически прекрасна, ему хочется, чтобы она кончила от его прикосновений, забилась в экстазе, но она отводит его руки, и приподнимается. Зеленоватые глаза с поволокой смотрят на него, губы приоткрылись, на лбу испарина, без капли стыда Диана широко разводит ноги, стаскивает с него джемпер, кончиками пальцев проводит по грудным мышцам, по животу и расстёгивает ремень. Чувствуя, что они расшатали хлипкий стол, Глеб подхватывает её и прижимает к стене, держит на весу, Диана обхватывает его ногами. Её разум хочет остановить его, чтобы его желание осталось неудовлетворённым, чтобы он понял, что потерял, но вместо этого она сильнее насаживается на него. Обхватывает его за шею и просит сказать ей о любви, и о чудо, он шепчет, что любит её, называет "девочкой и своей малышкой", а затем относит на кровать, Диана умирает от наслаждения и просит продолжения, и он исполняет все её желания.
   Глеб не уехал от неё, остался до утра, они не в силах были остановится, занимаясь любовью, пока у обоих не заиграли будильники. Напоминание о рабочих обязательствах приводит их в норму, оба очнулись Глеб не понимал, что происходит, это была не Диана, это была Маша, её манеры, повадки, техника. Диана посмотрела на экран телефона и сказала:
   - Мне пора на работу. И тебе, кстати, тоже. Давай, слазь с меня.
   - Кто научил тебя? Ты раньше не была такой.
   - Всё меняется, детка. Я пошла в душ, надеюсь, когда я выйду, ты уже уедешь.
   - Не надейся, я ещё кофе выпью.
   - Тогда сам.
   - Ты же знаешь, это для меня не проблема.
   Глеб чистил фильтр кофеварки и думал о том, что или кто так изменил Диану. Она и нравилась ему такой и не нравилась. Она стала раскрепощённой, дерзкой, в её глазах больше не было покорности. Раньше бы после такой ночи, она просила бы его остаться или увидеться вечером, позвонить ей. А теперь она действует в его манере, переспали и до свиданья. Хочешь поиграть? Ладно, я подыграю тебе.
   - Ты ещё здесь? - спросила Диана, выйдя из душа и вытирая на ходу волосы.
   - Я ж сказал, выпью кофе и поеду. Тебе тоже сделал.
   Диана взяла чашку и отвернулась от него, встала лицом к окну, как будто картина зимнего утра интересовала её больше всего на свете. Глеб взял брошенное ею полотенце и стал вытирать ей кончики волос, с них капала вода.
   - Не надо меня больше трогать, - сказал она.
   - Да что ты? - Глеб развернул её к себе и поцеловав в губы, прошептал, - трогал и буду трогать дальше.
   - Глеб, кофе...
   - Чёрт с ним, на работе выпьем.
  
   Диана Анатольевна приехала на работу злая. Разнесла сотрудников в пух и прах, так что те спрятались за своими компьютерами, не поднимая глаз. Затем закрылась у себя в кабинете. Её план послать Глеба куда подальше провалился, он с его напором и наглостью не дал ей сделать неприступный вид, она снова попала под его влияние. И Глеб не Александр, и тем более не Дима, им стоит сказать слово, и они не тронут её, с Глебом это не работает. И хуже всего, что она чувствует, что по-прежнему любит его, ей так хорошо с ним. Но вот почему-то совсем не верится, что он вдруг понял, что любит её, скорее всего его взбесило, что она с другим, и он караулил её у подъезда, так не похоже на него. Ей вспомнились слова Яны, Маши, что он не способен никого любить, кроме себя. Он сейчас поиграет с ней и снова бросит, а его признания это всего лишь слова, чтобы она вновь потеряла голову и увязла в омуте под именем Глеб. Диана нервничает весь день, не выходит из своего кабинета, пьёт кофе чашку за чашкой, она не спала всю ночь, но спать не хочется и есть тоже не хочется, она - сплошной клубок нервов.
   Вдруг она слышит смех одной из самых молоденьких свои сотрудниц. Диана оборачивается - стены в её кабинете из прозрачного пластика - и не верит своим глазам. В её офисе - Глеб, он никогда здесь не был, никто из сотрудников не знает её бывшего мужа в лицо. Он играет своими ямочками перед менеджером, и она заливается хохотом. Диана вслушивается.
   - Может я вам могу помочь? Я с удовольствием помогу вам подобрать лучшие варианты.
   - Мне нужна Диана Анатольевна, и только она. Я - вип клиент.
   Снова улыбка, ямочки, обаяние зашкаливает. Что он здесь делает? Никогда в жизни он не интересовался, где она работает. Но вот он заходит в её кабинет, садится напротив.
   - Неожиданно, - сказала Диана.
   - Мне нужна путёвка на двоих на ближайшее время, буквально дней на пять.
   - И куда же?
   - А куда ты хочешь?
   - Лично я никуда не собираюсь.
   - Правильно, чего собираться, если ещё не решили куда.
   - Ты меня не слышишь? Я работаю, я никуда не поеду.
   - Я тоже работаю, поэтому возьмёшь пару дней, присоединим выходные, вот и получится четыре дня. Побудем вдвоём, поговорим.
   Глеб перегнулся через стол, притянул Диану за шею и поцеловал в губы.
   - Ты с ума сошёл? Нас же все видят!
   - Пусть смотрят. Но если тебя это смущает, закрой жалюзи.
   И действительно все сотрудники оторвались от компьютеров и уставились на них.
   - Глеб, встань со стола, ты помнёшь мне бумаги.
   Глеб встал, обошёл стол и сел на краешек прямо перед креслом Дианы.
   - Ну что, малыш, куда едем?
   - Я же сказала, что не поеду.
   - Ладно, давай смущать сотрудников дальше.
   Глеб наклонился и снова поцеловал её.
   - Прекрати.
   - Не прекращу, пока ты не скажешь, куда мы едем, и ты прекрасно знаешь, что я упрямый.
   - Хорошо, но только на четыре дня.
   - Как скажешь, моя королева.
   - Барселона тебя устроит?
   - С тобой меня устроит всё, даже глухая деревня в Сибири. Оформляй давай. Или попросить вон ту, восторженную девицу? - кивнул Глеб в сторону менеджера.
   - Я сама.
   - Прекрасно. Мои требования ты знаешь: бизнес класс самолёта и отель, чтобы мне не было стыдно перед моей девушкой.
  
   Никому ничего не сказав, они уехали на четыре дня. Диана взяла дни за свой счёт, Глеб попросил Влада взять всё на себя и не беспокоить его, ничего не объяснив. В Барселоне Диана вспомнила, как хорошо с Глебом, когда он принадлежит только ей и с обожанием смотрит на неё. Он закружил её своим вниманием, словами, не оставляя её ни на минуту, не давая одуматься. Её чувства вспыхнули с новой силой, Глеб знал, с какой стороны к ней подойти, для этого и он и привёз её сюда. Он не смотрел ни направо, ни налево, всего улыбки, взгляды были обращены только к ней, он сам и весь мир был только для неё одной. С утра они пили кофе в какой-нибудь кофейне и шли гулять, бродили по городу, заходили в интересные места, он почти всегда держал её за руку или обнимал. Вечером были рестораны, вино, цветы, вечерние прогулки, а потом длинные ночи... Романтично, идеально, утопически прекрасно. Но Глеб и сам был счастлив, она не изводила его как Маша, которую хотелось везде и всегда, не трепала ему нервы, с ней, действительно было комфортно, а что она стала вытворять ночью никак не вязалось со скромной и умной девушкой, которую он видел днём.
   В последний день он привёл её к известному ювелирному бутику.
   - Ну что, пора выбирать новое кольцо.
   Диана с тревогой вопросительно посмотрела на него.
   - Замуж пойдёшь?
   - Дважды в ту же реку?
   - Если река того стоит.
   - А она стоит?
   - Любовь моя, я напрыгался, и кое-что понял. Давай попробуем ещё раз. Хочешь на колени встану?
   Его глаза с мольбой смотрели на неё.
   - Только если и тебе купим кольцо, и ты не положишь его в ящик.
   Глеб кивнул и обнял её.
   - Я всё сделаю для тебя, малыш, но только, пожалуйста, без свадебных церемоний, этого я точно не вынесу.

Глава 59. Мой выигрыш

  
   Вернувшись домой, они решили пока никому ничего не говорить. Диана не была уверена в правильности своего решения. На отдыхе всё было прекрасно, а как будет здесь? С Глебом всегда всё непонятно, сегодня он смотрит на неё с любовью, а завтра будет равнодушен и холоден. Тем более дома, они не могли быть всё время вместе, наконец, у неё появилось время немного подумать.
   По приезду Глеб извинился и сказал, что до выходных они не смогут увидеться, у него скопились дела на работе. На работе и правда дел было много, но хотелось ещё повидаться с Янкой, она в пятницу должна будет приехать, но этого он, конечно, Диане не скажет. Диана рассеянно кивнула, хорошо, что несколько дней она его не увидит. Ей нужна пауза после того, она уже в который раз теряет голову от этого мужчины.
   Как только она вернулась и включила телефон, сразу получила поток сообщений от Александра, он волновался, куда она пропала, всё ли с ней хорошо, он такой заботливый, но она не Глеб: с двумя сразу встречаться не может.
   - Я выхожу замуж, - сказала она ему при встрече.
   Александр сник, плечи опустились.
   - Неужели у тебя был кто-то всё это время?
   - Да, бывший муж, он меня не отпускает.
   - Но Диана, он же изменял тебе! Останься со мной! Я всё для тебя!
   - Но жениться ты на мне не можешь? У тебя супруга и дети. И я не позволю тебе с ними расстаться.
   Нет, жениться он не может. Часть бизнеса записана на супругу, как впрочем, и многое другое, да и четверо детей слишком большой груз ответственности.
   - Мы будет много времени проводить вместе, я тебя обеспечу, я ведь богат, у тебя будет всё!
   - Мой супруг тоже очень обеспечен, у него бизнес, в деньгах я не нуждаюсь.
   - Рожай от меня! Я вам дам всё! Диана, только будь со мной.
   - Нет, я так не хочу. Спасибо тебе за всё.
   Диана поцеловала его в щёку и вышла из машины.
  
   Глеб в пятницу закончил все свои рабочие дела до обеда, и сорвался к Янке, они договорились на вечер, но ему очень не терпелось встретиться с ней, может удастся повидать её до концерта. В гостинице её не оказалась, значит, она уже в гримёрке концертного зала. Её охрана знали Глеба, поэтому пропустили без проблем, предупредили только, что она не одна, у неё там маникюрша. Глеб ворвался в гримёрку, с криком:
   - Янка, я ... - и тут же осёкся, на него огромными глазами смотрела Оксана.
   - Твою мать, - сказал он, поставив бутылку шампанского на стол, и облокотился спиной об дверь. Что тут делает его бывшая?
   - Блин, Глебыч, какого хрена ты врываешься без стука? Испортил мне маникюр, - сказала Яна, смотря на смазанный ноготь.
   - Яночка, я сейчас всё исправлю, - сказала Оксана, а у самой дрожали руки.
   - Хорошо не шугаринг, - взял себя в руки Глеб, - а то бы выдрали тебе то, что не нужно.
   - Я тебе сейчас об башку твоё шампанское разобью.
   Оксана сосредоточилась на ногтях, но кровь ударила ей в голову, стучало в висках. Яна, когда успокаивала её, говорила, что они знакомы с Глебом, потом эта вечеринка с его бывшими жёнами/любовницами, но здесь она никак не ожидала его встретить. Она только немного пришла в себя, прошло полтора года, с трудом, но понемногу начала забывать его. И вот он здесь, небрежно сбросил кожаную куртку, под белой рубашкой играют мышцы рук, он такой красивый, и её рана снова закровоточила. Яна увидела, что у Оксаны глаза полны слёз, и с упрёком посмотрела на Глеба. Ну что, добился? Глазами спросила она его, Глеб пожал плечами в ответ, мол, я ж не знал.
   - Ну что, девочки? Шампанского? - открывая бутылку, спросил Глеб.
   - Я за рулём, - выдавила из себя Оксана.
   - Да ладно, пятница, расслабься немного.
   Оксана зло посмотрела на него. Он предлагает ей расслабиться? Да она вся как клубок нервов, скорее бы закончить маникюр и уйти отсюда. Глеб разлил шампанское, и сам с бокалом развалился рядом на диване, положив под голову маленькую подушку, закинув ноги на спинку, и принялся рассказывать всякие истории, он явно не испытывал неловкости. Оксана посматривала на него и воспоминания невольно захлёстывали её, вспоминались руки, ласкающие её, губы, шепчущие безумные слова, как она любила повторять пальцем или губами рисунок татуировки, который начинался на плече и заканчивался на шее, за ухом. Как он может вести себя так естественно, как будто между ними ничего не было?
   - Яночка, генеральная репетиция через полчаса, - сунула голову в дверь концертный директор.
   - Зачем тебе репетиции? - спросил Глеб, - одно и то же поешь, неужели не запомнила?
   - Свет надо выставить, звук, камеры. Что ты понимаешь?
   - Слава богу, ничего. Во сколько освободишься?
   - В семь часов концерт, часов до девяти, потом свободна.
   - Ладно, заеду тогда к девяти за тобой.
   - Мы закончили, я пошла, - Оксана собрала свои материалы.
   - Пойдем, донесу твою сумку до машины, - предложил Глеб.
   Яна сделала зверское лицо и показала Глебу кулак.
   - Ну и тяжести ты таскаешь, - сказал Глеб, поставив сумку Оксаны в багажник, - ну ты чего, Ксю? Ты чего расстроилась?
   Глеб взял её за подбородок и приподнял лицо. Голубые глаза наполнились слезами.
   - Почему ты так поступил со мной?
   - Малыш, что не так? Мы повстречались, я кажется ничем тебя не обидел, всё было хорошо, потом пришло время расстаться.
   Честно говоря, прошло больше года, он и не помнил почему они расстались, что он ей говорил. После сумасшедшего лета с Маргаритой, он уж точно не мог помнить какого-то краткосрочного романа, да и сколько у него их было? Да и вообще столько всего было за этот год Индия, Таиланд, Марго, Вовка, больница, Машка, Диана. Но девчушка расстроена, надо её хоть немного успокоить.
   - Я так любила тебя.
   Оксана разревелась и прижалась к нему. Глеб чувствовал, как намокает от слёз его белая рубашка, как скользят по шее холодные пальцы, как они цепляются за ворот его куртки, как за спасательный круг.
   - Что это у тебя? - спросила она, слегка отстранившись от него, указывая на шрам на шее. - Раньше не было.
   - Производственная травма. Мне, правда, очень жаль, что так вышло, что ты так серьёзно ко всему отнеслась.
   - Я столько выстрадала, если бы не Яна, если не тот её первый звонок после того, как я увидела тебя с другой, клянусь, я бы...
   Глеб рывком прижал её к себе и прижался щекой к её щеке.
   - Не смей, слышишь, не смей, не стою я твоих слёз, и прости меня, пожалуйста, за всё. Пора тебе начинать новую жизнь.
   - Я хочу быть с тобой, я люблю тебя.
   - Я несвободен. Да я и не тот, с кем бы ты могла быть счастлива.
   Оксана отстранилась от него.
   - Прости тогда, что повисла на тебе. Конечно, у тебя кто-то есть, по-другому и быть не может.
  
   В субботу Диана приехала к Глебу, как они и договаривались. Но с удивлением не увидела привычного идеального порядка дома. Коробки, мешки...
   - Заходи, детка, - услышала она его голос.
   - Что всё это значит? - кивнула она на коробки.
   - Квартира продана, переезжаю.
   Диана молча опустилась на стул. Глеб начал чистить кофемашину.
   - Сейчас доделаю эту адскую машину и сварю нам кофе.
   - Помочь?
   - Диана, ты опять у Димы в служанках состояла? Я всё сам умею, ты забыла?
   Диана вспыхнула, но промолчала. Откуда ему знать, что ей приятна забота о мужчине? Для неё важно чувствовать себя нужной. А Глеб за всё время совместного проживание даже не дал ей ни разу отгладить его рубашку, либо сам, либо домработница. И в этой шикарной квартире, Диана всё время чувствовала себя не хозяйкой, а гостьей. И теперь он уезжает и вроде ей послышалась, что ОН ПЕРЕЕЗЖАЕТ, а не ОНИ.
   - Но почему ты переезжаешь?
   - Ну не только я, и ты тоже, хватит болтаться по съемным квартирам. Поживём в Комарово, выберем квартиру не спеша, ты её отделаешь по своему вкусу, я тебе полностью доверяю. А здесь слишком много нехороших воспоминаний, всё дышит моей матерью, хочу оставить всё за этими стенами. К чёрту старый дом, к чёрту эти коммунальные хоромы, к чёрту Петроградку! Ну что? Начнём новую жизнь? - спросил Глеб, подавая ей чашку. - Малыш, ты чего расстроилась?
   - Ты, выросший и живший всю жизнь в центре, вот так просто уедешь с Петроградской стороны?
   - Легко! Но это не самое главное событие в моей жизни.
   Что у него за манера, нависать над ней? Она сразу теряется. Лучше бы им повременить, не торопиться, она хочет посмотреть, как он будет себя вести. Диана резко встала, чтоб он не нависал над ней, но сразу попала в его объятия, и по телу горячим потоком схлынули все сомнения.
   - Пойдем, полежим, - прошептал он ей, - а потом куда-нибудь сходим, а завтра съездим в салон, купим тебе машину, хватит ходить пешком. Только обещай мне не устраивать Формулу 1, я больше не переживу.
   И вот Диана снова здесь, с ним, в шикарной обстановке, от которой отвыкла, скитаясь по съёмным квартирам, за рулём нового автомобиля, сколько он стоит, лучше не думать, подано заявление в ЗАГС, и он просит подобрать им новую квартиру. Но надолго ли хватит Глеба, сейчас он такой идеальный, но ведь она то знает, он не такой. Сегодня страстно смотрит на неё, будто влюблён до самозабвения, а завтра вполне может также смотреть на другую. Он задавил своей энергетикой, напором, и когда он рядом, она по-прежнему теряет голову, а у него нет даже мыслей о том, что она может отказать ему, идёт вперёд тараном. Диана упаковывала посуду и вздыхала, почему так всегда? Того, кто любит тебя, пинаешь, а сама тянешь руки к солнцу и обжигаешься? И тем не менее снова тянешься... Несколько раз звонил Дима, предлагал ей весь мир, умолял вернуться, он будет дышать её одной, Александр прислал цветы с открыткой, где признавался ей в любви и просил одуматься. Она это знала, но любила Глеба, любила так, что готова прощать все его измены и прошлые и даже будущие. Из-за него она непременно вновь поссориться с родителями, когда они узнают, подруги покрутят пальцем у виска, возможно, она никогда не станет матерью, ведь он категорически против детей. Только нужны ли ему эти жертвы? Диана отбросила от себя посуду, что-то кажется треснуло, и она разрыдалась.
  
   Глеб последний раз обвёл взглядом свое старое жилище, в котором было пережито столько страданий, и без капли сожаления отдал ключи новым хозяевам. Когда за ним навсегда захлопнулась дверь, Глеб почувствовал неимоверное облегчение, как будто все переживания остались за этими большими двухстворчатыми дверьми.
   - Глебыч? - высунулся из дверей Лёша. - Навсегда прощаемся? Как так?
   - Теперь будешь следить за новыми хозяевами, я женился и образумился, моя жизнь уже не так интересна. А ты ставь стульчик и наблюдай.
   - Может оставишь контакты?
   - Ни за что! - прыгая через ступеньку вниз, отозвался Глеб.
   Всё, закрыта ещё одна страница его жизни. Есть новая квартира, там даже не надо заморачиваться с ремонтом, только делать по мелочи "под себя", и рядом с ним Диана, её любовь и поддержка, и он сделает всё, чтоб больше не причинять ей боли.
  
   31 декабря они расписались, тихо, без церемоний, никому ничего не сказав. Свадьбу и Новый год они поехали отмечать в новую квартиру. Там их никто не потревожит, так как новый адрес они никому не сообщили. Глеб втайне опасался, что останься он дома, явится пьяная Маша, как в прошлом году, не считаясь ни со временем, ни с тем, что он не один, поэтому он вздохнул с облегчением, когда Диана поддержала его идею, отметить двойной праздник в новой квартире. Ещё не было мебели, техники, не было стола, кровати, только матрас на полу и подушки, но Диана позаботилась о красивой посуде, новом постельном белье, нарядила маленькую ёлку, расставила свечи, потому что потолочные светильники ещё не были подключены. В большом панорамном окне отблесками отражались уличные фейерверки, шампанское в хрустальных бокалах сверкало в дрожании свечей, тихая музыка, на ней - длинное чуть мерцающее светлое платье, на нём белая рубашка с распахнутым воротом и чёрные джинсы. Пусть их ищут, звонят - всё бесполезно, телефоны отключены, адресат неизвестен. Это их день и здесь они только вдвоём.
  
   Но закончились праздники, надо было возвращаться к реальной жизни. Скрывать, что они снова женаты больше не имело смысла. Естественно, что реакция была у всех разная. Влад, увидев Глеба в первый рабочий день с обручальным кольцом на пальце, был сначала ошеломлён, потом удручён, что Глеб от него скрывал столько времени, но был счастлив за друга. Влад последнее время был таким восторженным и влюблённым в жизнь, что другой реакции Глеб от него не ожидал, они с Аллой ждали дочку, и поэтому весь мир кружил вокруг них розовыми красками. Янка посмеялась над ним, и попросила быть осторожным, и больше не издеваться над Дианой. Марина и Андрей обрадовались, для них Диана была невесткой, они её знали и любили, другой невестки им не нужно. А вот родственники Дианы были шокированы, мать кричала, отец сгорбился, только сестра пожала плечами и сказала, что так и думала. Диане пришлось выслушать оскорбления, мать отказалась называть её дочерью, просила больше не появляться у них, забыть, что у неё есть родители и с этим выставила за дверь. Раз у неё есть драгоценный Глеб, от которого она сбегала бессчётное количество раз, но вновь решила жить с ним и выйти замуж, вот пусть там и живёт, и не смеет больше звонить и являться к ним. Александру кто-то сообщил из её сотрудников о её замужестве, и он сухо пожелал ей счастья, Дима пока не проявлялся, но мама точно ему доложит. Маша ответила ей длинным сообщением, пожелала счастья и попросила держать Глеба всеми возможными способами, вспомнить её уроки, и никому его не отдавать, пусть уже котик успокоится. Но вопрос Дианы, как дела у самой Маши, остался без ответа.
   После разговора с родителями, Диана позвонила Глебу и сказала, что поедет в Комарово, немного приберётся там, начнёт разбирать привезённые коробки. На работу ехать было бесполезно, всё равно работать продуктивно она не сможет, лучше займётся домашними делами. Глеб повесил трубку и вздохнул, он надеялся, что домработница хорошо там прибралась, и Диана ничего не найдёт компрометирующего. Хотя, она же прекрасно знала, что Глеб вовсе не вёл праведный образ жизни, но всё равно неприятно. А у него так и не хватило времени проверить всё самому. Продажа, покупка квартиры, ремонт, закупка мебели, в Комарово они появлялись наездами, и уж точно им было не того, чтобы копаться в вещах.
  
   А ближе к концу рабочего дня в дверь постучалась секретарь:
   - Глеб Александрович, к вам Дмитрий, говорит по личному вопросу.
   Этот тут что делает? Когда же его оставят в покое? Достало.
   - Пригласи, - вздохнул Глеб.
   - Привет, Глеб.
   - Здравствуй, присаживайся, - лениво ответил Глеб, - у меня очень мало времени, постарайся быть лаконичным.
   - Она снова вышла за тебя...
   - И? Ты пришёл ко мне с этой информацией, я в курсе, если что.
   - Глеб, но я же говорил тебе, что люблю её, просил оставить её мне.
   - А также, что у меня новая любовь, а к Диане я испытываю только жалость, - усмехнулся Глеб.
   - Каждый борется за своё счастье, и применяет любые способы. Ты же не любишь её.
   Глеб прищурил ледяные глаза
   - А с чего ты это взял?
   - Я же вижу.
   - Поразительное зрение. Что же ты хочешь? Чтобы я ради тебя отказался от неё? Если только этого, то я с тобой прощаюсь. У меня, действительно, много дел.
   - Я так люблю её, как мне жить без неё?
   - Это не мои проблемы. У тебя было время завоевать её сердце, если бы Дана тебя полюбила, я бы её отпустил. Но твоё время кончилось, извини.
   - Я умру без неё.
   - Не дави на жалость, со мной этот номер не пройдёт. Это чувство мною утрачено давным-давно. Хочешь, умирай, мне то что?
   - Такой как ты, если я соберусь вешаться, и табуретку из-под ног выбьет.
   - Если попросишь, - улыбнулся Глеб.
   - Нельзя быть таким жестоким.
   - Как видишь, можно, и давай заканчивать этот диспут. До свидания.
   - Я буду её отвоёвывать. Я так не сдамся, - уже у двери сказал Дима.
   - Удачной борьбы.
   Что-то день не задался. Еще Диана уехала и пропала, либо занята разбором вещей, либо расследует его личную жизнь.
   Выйдя из офиса, он столкнулся с Анной. Увидев его, она выскочила из машины. Куда только делся её холод и равнодушие? Всегда гладко зачёсанные волосы растрепались, шуба застегнута через одну пуговицу, юбка помята.
   - Глеб, - схватила она его за руку. - Я никак не могу до тебя дозвониться!
   - Зачем? - спросил он, высвобождая руку и закуривая.
   Анна вскрикнула и ткнула пальцем в его кольцо.
   - Что это?
   - Bvlgari, - ответил спокойно Глеб.
   - Это я вижу. Ты что, женился?
   - Имею полное право.
   - Кто она? Та рыжая девица?
   - Нет, моя жена - брюнетка. Но тебе какое дело? Ты замужем, мы расстались. И, кстати, что с твоими губами? Решила увеличить?
   - Тебе нравится?
   - Нет. Извини, но это ужасно.
   В глаза Анны стояли слёзы, вот уж неожиданно, такая снежная королева, а тут размазывает тушь по щекам.
   - Я скучаю, мне плохо без тебя.
   - Ничем не могу помочь, пусть супруг утешает или новый любовник, а меня из свиты вычёркивай, я женат и счастлив, - ответил Глеб, садясь в машину.
   - Ты не можешь так просто уехать!
   - Прекрасно могу. А ты соберись, тебе не идут ни слёзы, ни растрёпанные волосы и верни губы на место.
   Глеб нажал на газ, но Анна вцепилась в автомобиль, машина дёрнулась, и она упала на колени. Глеб выругался, остановился и подошёл к ней. Она стояла на коленях, согнувшись. Одна пьяная под дверью валяется, другая в слезах у машины, хватит, надоело, он женат, и кроме своей супруги никого не хочет видеть. Глеб подхватил Анну и помог ей встать, колготки порвались, колено в крови. Всхлипывая, она уцепилась за него, он довёл её до машины, усадил за руль. Потом, вытащив аптечку, остановил кровь.
   - Ты такой заботливый, - попыталась Анна обнять его.
   Но Глеб увернулся, отвёл её руки.
   - С тобой всё в порядке? Можешь ехать?
   Анна с ужасом посмотрела на него, он вот так просто и уйдет? Неужели она вешается на шею мужчине, которому не нужна? Она через силу кивнула.
   - Отлично, и не беспокой меня больше, пожалуйста.
   Анна закрыла глаза и легла головой на руль. Как человек может быть таким страстным в постели и таким равнодушным в жизни? Первый раз она влюбилась, даже думала развестись с супругом, наплевав на совместный бизнес. Она вспомнила их первую встречу, она ведь сама пригласила его на первое свидание, сама предложила ресторан и номер в гостинице, а он как будто сделал ей одолжение. Но он так красив и обаятелен, всегда хорошо одет, и не альфонс, а такими внешними данными вполне мог бы быть, где ей найти ещё такого? Зачем она вспылила, заревновала к рыжей девице, что валялась у него под дверью без чувств? Зачем она сказал ему тогда, чтобы он больше не звонил? Он и не звонил, а теперь она сама готова так валяться. Как быстро он нашёл себе другую, а может она у него и была уже на тот момент. Всё, он женат, её время ушло, и она сама во всё виновата.
  
   Поздно вечером Глеб подъехал к дому в Комарово, Диана сегодня осталась здесь. Только бы без скандалов и упрёков, он устал, он пытается вести себя безупречно. Сейчас он переоденется и попробует снять напряжение этого дня спортом. В холле его никто не встретил, недобрый знак. Глеб прошёл в столовую, чтобы сделать себе протеиновый коктейль, а потом он пойдёт в спортзал.
   - Привет, ты дома? - услышал он.
   - Привет, ты как будто не заметила, - ответил Глеб.
   - Опять спортивное питание? Есть нормальная еда, вполне диетическая.
   - Меня всё устраивает.
   - Глеб, я сегодня наводила тут порядок...
   Ну вот, началось.
   - У меня первый вопрос, что с моей шубой? Когда я её тут оставляла, она бы в отличном состоянии, а теперь весьма потрёпанная.
   - Мы купим тебе новую шубу, раз ты её оставила и не вспоминала о ней, значит, не так и нужна была, - спокойно ответил Глеб.
   - Что с ней случилось?
   В его памяти замелькали воспоминания их с Машкой страсти, когда они катались по двору в этой шубе.
   - Может, моль? - спросил Глеб, приподняв бровь. - Ладно, не переживай, я же сказал, мы поедем за новой шубой хоть завтра.
   - И еще я тут нашла вагинальный крем, и женское бельё. Что это означает? Приятные воспоминания? Нельзя было убрать?
   - Это означает, что горничная Катерина получит выговор за плохую уборку.
   - Какие меня ещё ждут тут сюрпризы?
   Глеб с грохотом захлопнул шкафчик, где хранились банки со спортивным питанием, допил коктейль, спокойно, но жёстко сказал:
   - Диана, если ты думаешь, что пару лет, пока ты ходила в невестах Димы, потом ещё кого-то, я тут вёл монашеский образ жизни, ты глубоко ошибаешься. В этом доме были женщины, и не одна, и извини, но мы тут не кроссворды разгадывали. За то, что ты ещё тут найдёшь, я заранее прошу прощения, а Катерина получит нагоняй за плохую уборку, и я сам тоже всё проверю. И закроем на этом тему, я очень устал, пойду пробегусь, а потом в душ и спать.
   - И много здесь их было?
   Глаза Глеба сверкнули двумя стальными лезвиями.
   - Много, Диана. Тебе легче от этого? Я же сказал всё, начинаем всё заново. Всё что было, осталось в прошлом.
   С этими словами Глеб вышел из столовой.
   - Глеб, - окликнула его Диана, - прости, я не питала себя иллюзиями, что тут никого не было. Просто мне всё это очень неприятно.
   - Я завтра же поговорю с Катериной.
  

Глава 60. Дом радости и дом скорби

  
   Наконец большая светлая квартира с панорамными окнами, с видом на Финский залив, была полностью готова к проживанию. Диана вместе с дизайнером обставила её, Глеб был очень доволен, наконец всё было сделано по его вкусу, а не по вкусу его эксцентричной мамаши. Домработница убирала квартиру, Диана поддерживала идеальный порядок, варила по утрам кофе, потом они разъезжались каждый по своим делам. Глеб вёл себя тихо, был погружён в работу, и нигде, кроме работы и спортзала не бывал. Диана хотела бы радоваться такому поведению с его стороны, но боялась, как бы это не было затишью перед бурей, уж очень смирным он был, всегда сообщал где он, ночевал дома, всегда отвечал на телефон, в крайнем случае присылал СМС, что перезвонит, если уж был очень занят. Глеб не был похож сам на себя, весь идеальный, никаких вспышек, всё так мирно, спокойно, что это становилось тревожным. Он исполнял любые её прихоти, уделял ей много внимания, носил обручальное кольцо и даже сопроводил её несколько раз в гости к её друзьям, что было совсем не в его манере. И в компании незнакомых людей показал себя с самой лучшей стороны. Исчезла Маша, с Яной он встречался только в её присутствии, чтобы у неё не возникало никакой ревности, и никаких признаков других женщин тоже не было. Удивительные и пугающие перемены. Диане очень хотелось бы верить, что Глеб полюбил её, осознал, что был не прав и только она одна нужна ему, но почему-то не верилось.
   Конечно Диана тоже подстроилась под него, поняла, что не надо требовать от него того, что он не хочет. Не приставать к нему рано утром с вопросами и планами, пока он не пробежится и не выпьет кофе, не заставлять его вечером ужинать, если он не хочет, не расспрашивать о делах на работе, если у него нет настроения об этом говорить и вообще не устраивать никаких допросов и не давать советов, пока он сам об этом не попросит. И поняв это, Диане стало проще и, соблюдая эти правила, семейная жизнь с ним была комфортной. Только вопрос о ребёнке мучал её, ей так хотелось стать матерью, она с завистью смотрела на беременную Аллу, на своих подруг, у которых были дети, и тихо вздыхала. Алла и Влад купили квартиру в соседнем доме, и Диана часто бывала у Аллы, помогала ей с приготовлениями и, рассматривая крохотные вещи, почти плакала. Глебу она боялась что-либо сказать по этому поводу, но всё же после долгих размышлений, в тайне от него прекратила предохраняться, будь, что будет, в конце концов он её супруг и с её желаниями тоже должен считаться, а то весь мир крутится вокруг него.
   Глеб расширял свой бизнес, было сложно, но интересно, и уж точно у него ни на что не было времени. Он и, правда, устал кружиться, метаться, да и Диана его полностью устраивала. Стройная, красивая она тщательно занималась собой, но при этом никаких переделок не было ни на лице, ни на теле, Глеба отторгали искусственные губы, скулы, переделанные носы, нарощенные волосы и ресницы-щётки, Диана была ухожена и полностью натуральна. Одевалась всегда аккуратно, со вкусом, ничего пошлого, кричащего. Она была умной и веселой, увлечена своей работой, с ней всегда было интересно, и, если они шли куда-то вдвоём, проводили свободный вечер или выходной вместе, ему никогда не было скучно. Все домашние дела Диана тоже взяла на себя, и Глеб наконец с облегчением сбросил с себя решение мелких бытовых вопросов. В постели она тоже полностью его устраивала, кто научил её всему за такой короткий срок? Уж точно не Дима. Тогда кто? Тот немолодой мужчина? Очень вряд ли. Был ещё кто-то? Но Глеб не стал у неё это выяснять, боясь встречных подобных расспросов.
  
   Ближе к лету они стали чаще оставаться в загородном доме, Диана наняла ландшафтного дизайнера, ей хотелось облагородить территорию, Глеб ей ни в чем не препятствовал, пусть развлекается. Однажды Диана зашла в домашний спортзал, Глеб отчаянно боксировал грушу, лицо у него было напряжённое, взгляд тяжёлый.
   - Что-то случилось? - встревожилась она.
   Глеб остановился, сбросил перчатки и сказал:
   - Мне нужно повидать Вовку. Звонил врач, надо кое-что ему привезти, оплатить очередной счёт, и тут я понял, что хочу его увидеть. Ведь ему даже не сказали, что я остался жив
   - Ты думаешь, его это волнует?
   - Это волнует меня. Я так просто этого не оставлю. Я должен видеть его глаза.
   - Глеб, он больной человек. В его глазах ты точно ничего не увидишь.
   - Вот завтра днём съезжу и узнаю, пора уже его навестить.
  
   Взглянув на жёлтое здание психбольницы, Глебу стало жутко. Он вспомнил, как его тоже грозились отдать туда. Ну и семейка у них была! Альфонс, шлюха и два сына психа-наркомана. Какое счастье, что он из всего этого дерьма выкарабкался.
   - Нет, нет, - замахал руками врач. - Всё, что вы можете: это взглянуть через окошко. Вы его увидите, а он вас нет.
   - Да, ладно, я ж его брат, я на пять минут.
   - Вы, молодой человек, являетесь источником его раздражения. Не будем нарушать установленный режим.
   Глеб сунул что-то врачу в руку. Врач, увидев деньги, сдался.
   - Надевайте халат, но только на пять минут, - сказал он и отпер дверь, - я, на всякий случай, пристегну его к кровати.
   Глеб подошёл к кровати. Володя тупо уставился на него. А потом дёрнулся в его сторону:
   - Глеб, ты пришёл ко мне! Я так скучал, мне плохо без тебя, меня не выпускают никуда! Помоги мне!
   - Так соскучился, что чуть не убил меня? Как шрамчик, хорош? - спросил Глеб, показывая тонкий шрам на шее.
   - Ты о чём? Я не понимаю. Когда ты меня заберешь из этого ужасного места?
   - Видимо, никогда. Придётся тебе здесь остаться. В твоём подсознании, наверное, всегда сидела мысль прикончить меня.
   - Я? Братик, ты что? Ты всю жизнь помогал мне, защищал меня. Помнишь, эту злую тётку? Как она меня била, и ты вставал на мою защиту? И давал мне кушать, и лечил меня, и опекал меня.
   Глаза Вовы наполнились слезами.
   - Помню, и за это ты чуть не отправил меня на тот свет.
   - Глеб, а мама ни разу не пришла ко мне! Почему вы меня все бросили? Мне здесь плохо! Я хочу домой!
   - Потому что больше у тебя никого нет, мама умерла, а меня ты чуть не убил.
   Володя задёргался, но наручники держали его. От бессилия у него потекли слёзы.
   - Не выходит? Не достать до меня? Так будет всегда, ты никогда не достанешь до меня. Проведёшь здесь всю жизнь. Я больше не буду тебе ничем помогать. Теперь о тебе будут заботиться врачи и полиция.
   Глаза Глеба сверкали сталью. Он понимал, что жестоко издевается над больным братом, но отказать себе в этом удовольствии не мог. Володя завыл
   - Молодой человек, - пять минут прошло, - сунулся в дверь врач.
   - Всё ухожу.
   Глеб навис над кроватью Володи, прижав его локтем.
   - Всё, считай, что убил меня. Дальше по жизни сам
   - Глеб! Глеб! Забери меня домой! Я буду хорошим! Не бросай меня, Глеб! - ревел Володя.
   - Меня больше нет, - покидая палату, сказал Глеб.
   - Ну, как? - позвонила чуть позже Диана.
   - Всего сто долларов за такое море удовольствия, - улыбнулся Глеб.
  

Глава 61. Возмездие и сострадание

  
   Глеб подъехал к дому, не обратив внимания, что рядом стоит какой-то автомобиль. Пока отъезжали автоматические ворота, его окликнул женский голос. Он резко развернулся, в машине сидела мать Маргариты.
   - Глеб, здравствуйте. А я вас жду.
   - Здравствуйте. Зачем? - жёстко спросил он
   - Мне надо с вами поговорить.
   - Мне не о чем с вами разговаривать.
   Глеб дёрнул машину и резко заехал в гараж, и закрыл ворота, ещё чего не хватало!
   - Глеб! - услышал он вслед.
   Вести разговоры с родителями Маргариты! Что они себе вообразили? Что его можно поманить пальчиком из автомобиля, и он сразу подбежит? Ну, уж нет, "умерла, так умерла". Он совсем недавно окончательно оправился после того, как Марго нанесла ему душевную травму, и бередить свою рану не собирается. Диана о встрече не знала, она только удивилась, что Глеб холодно чмокнул её, быстро переоделся и встал на беговую дорожку, включив музыку в наушниках, он бежал и бежал, наращивая темп, бежал так, что казалось лопнет сердце, а через пот выйдет вся злость. Поговорить? Чего им надо от него? Их дочка дала явно понять, что он им не ровня, и теперь её мамаша с королевским жестом, требует, чтоб он подошёл к ней. Ага, сейчас, бегу и падаю.
   Но на следующий день автомобиль Людмилы снова поджидал его. Сама она стояла рядом. "Уже лучше", - про себя отметил Глеб. Но всё равно он ещё заставит её унижаться перед ним, прежде чем согласится на разговор.
   - Глеб, - она подбежала к его машине, - пожалуйста!
   - Вы вынуждаете меня отсюда переехать. Отойдите от машины.
   Глеб дёрнул автомобиль, и Людмила отскочила. А дома снова эксплуатировал беговую дорожку.
   - Глеб, что с тобой? - Диана вошла в домашний спортзал. - Разве можно столько бегать?
   Но Глеб только отмахнулся и увеличил темп.
   А через несколько дней, рано утром, в дверь позвонили. Держа чашку кофе в руках, Глеб открыл дверь. На пороге стояла мать Маргариты.
   - Чёрт, как вы сюда прошли? - спросил Глеб.
   - Обманным путём.
   - Что вы хотите от меня?
   - Поговорить, просто поговорить.
   Глеб машинально посмотрел наверх. Диана ещё спала.
   - Ладно, только быстро. Проходите в столовую.
   - Спасибо.
   Диана услышала звонок в дверь, и решила спуститься, посмотреть, кто пришёл. Накинув халат, она вышла на лестницу. Она услышала голоса из столовой, один голос был женский. Диана хотела уже зайти, но вдруг услышала, как Глеб сказал:
   - Что вы меня преследуете? Мы с Маргаритой расстались.
   Первым порывом Дианы было уйти обратно, в комнату, но женское любопытство победило гордость, и она, притаившись, осталась в холле.
   - Глеб, я тут ездила к ней в Париж. Мы с ней много о чём поговорили, она мне многое рассказала. В общем, она очень жалеет, что наговорила тебе, жалеет о том, что оборвала ваши отношения. Она очень страдает.
   Глеб откинулся на спинку стула, и глаза его злобно сверкнули. Так вот оно в чём дело. Страдает, значит? Отлично, дождался! Ну, сейчас он им всем покажет, кто такой Волков Глеб, и какой он может быть сволочью, когда дело касается его "я".
   - Она, бедная, похудела, стала хуже учиться, её ничто не радует. Она очень хочет, чтобы ты простил её.
   - Что ж она мне сама не звонит, а присылает своего парламентёра?
   - Она боялась, что ты не простишь её, и она в порыве стёрла твой номер телефона.
   - Правильно боится. И не прощу.
   - Но мне казалось, что ты любил её. Там, в Италии вы были такие счастливые.
   - Всё в прошлом, она сама всё разрушила. Я ей предлагал быть вместе и дальше, но ей же нужен английский лорд. А я, извините, со своим сомнительным происхождением в её амбициозные планы не вписался.
   - Она жалеет, она страдает, корит себя. Я видела, что ты живёшь не один, у тебя есть женщина, но просто позвони ей, скажи, что ты не сердишься на неё.
   - Исключено.
   - Она молоденькая, глупая, влюбилась первый раз, растерялась, сказала ерунду. Если ты будешь с ней, обещаю, что мы с отцом не будем вам докучать, у вас будет всё, что душе угодно, всё наше имущество и бизнес будет ваш.
   - Людмила, вы в своём уме? Вы меня пытаетесь подкупить? Спасибо, у меня своего хватает.
   Слёзы лились по щекам Людмилы.
   - Сынок, спаси мою девочку, пожалуйста, ведь всё в твоих руках.
   - То есть ради вашего спокойствия, я должен бросить свою женщину, которая любит меня таким, какой я есть, переступить своё самолюбие? Чтобы вы однажды мне кинули в лицо, что я сын - женщины с пониженной социальной ответственностью?
   - Клянусь, я никогда...
   - Вы, может, и нет, а она? Со своими амбициями и желанием иметь фамилию с приставками? Вот пусть и ищет себе лорда, барона, графа кого там ещё.
   - Она обидела тебя, просто скажи, что ты не сердишься на неё. Она погибает. Я записала номер её телефона, позвони, пожалуйста.
   - Хочет успокоить совесть? - оборвал её Глеб, и на её глазах скомкал листок, подбросил его, и тот упал за диван. - Оскорбив меня, гордо скрылась в дверях аэропорта, улетая в Париж, вот пусть там и остаётся. А я всё забыл, у меня новая жизнь, и не беспокойте меня больше.
   Людмила вылетела из столовой, Диана едва успела спрятаться. Хотя вряд ли бы женщина её заметила, такое отчаяние и горе было написано на её лице. Пока Глеб не вышел, Диана на цыпочках покинула холл и пошла в спальню.
   А Глеб прикурил сигарету и зло усмехнулся. Вот! Он совершил возмездие за свои страдания, за своё унижение, за свои искалеченные нервы, за то, что он три дня лежал на полу, задыхаясь от боли. Она всё получила сполна. Никто, никто не имеет право давать ему отставку и издеваться над ним. Пусть все вокруг хоть умрут от страданий, ему нет до этого дела. Он своё отстрадал, и больше ничто и никто не выбьет его из колеи.
  
   Диана пришла в спальню и легла на кровать. То, что она сейчас услышала, было чудовищно. Конечно, она знала о том, что в характере Глеба присутствует жестокость, он не раз это демонстрировал. Но в этот раз Диане стало, действительно, страшно. Ведь он откровенно смеялся над чужим горем, и пусть Маргарита была её соперницей, но с людьми нельзя так обращаться. Ведь он ни словом не обмолвился, что женат, у него всё наладилось. Ведь скажи он это, мать Маргариты, сразу поняла бы бесполезность своей просьбы. Но он предпочёл смолчать об этом, позволить ей вывернуть свою душу наизнанку, унижаться перед ним, а затем нанёс удар так, чтобы было как можно больнее... мол, сами во всём виноваты, так что пеняйте на себя. Откуда в нём столько злобы? Всё пошло из детства? Наверное, под коркой залегли издевательства няньки, её побои, вот психика и нарушилась. Сможет ли он нормально жить, как всё это отразится в дальнейшем? И что ждёт её саму в будущем? Вскоре в спальню зашёл Глеб, и глаза его сверкали таким злым блеском, что Диана предпочла поскорее скрыться с его поля зрения. Впрочем, он скоро уехал на работу, и приехал совсем поздно.
  
   - Ты идёшь спать? - спросила Дана.
   - Я хочу немного выпить, - ответил он.
   - Ты то бегаешь до изнеможения, то пьёшь.
   - Мне у тебя надо спрашивать разрешение?
   Диана предпочла молча уйти в спальню, Глеб такой злой сегодня, что лучше с ним не спорить. Пусть делает что хочет.
   Глеб спустился в столовую и сел за барную стойку. Первый стакан виски он осушил залпом, затем налил себе ещё и прикурил сигарету. Значит, она мучается? Ну почему надо сначала наплевать в душу, а потом жалеть? Его обуяла злость, обида, как жестоко она кинула ему в лицо, что он - ничтожество. Ночью умирала в постели от наслаждения, шептала, что любит, плакала в машине, а потом, когда он надеялся на дальнейшие встречи, прихлопнула его, как комара, своими словами. А ведь он не на шутку влюбился в неё. Вихрем перед ним кружились воспоминания: летние ночи, страсть, романтика Италии, её смех, её стоны, её пылкая любовь, влажные глаза, густые непослушные локоны, губы, руки... О чёрт! Чёрт! Конечно, он ничего не забыл. Её невозможно забыть. И весь ил со дна взбаламученных вод всплыл на поверхность. Глеб обхватил голову руками и вспоминал. В первый раз после смерти Эллы кто-то смог в нём воспламенить чувства, он смог снова влюбиться, хотя думал, что уже не способен на это, и вот жизнь опять его круто обломала. Тогда вмешалась смерть, теперь амбиции. Зачем он опять думает о ней? Он ведь заглушил в себе всё это, переборол все чувства. У него есть Диана, и они решили всё начать сначала, и так хорошо всё шло.
   Он и не заметил, что осушил половину бутылки и выкурил почти целую пачку сигарет. Надо что-то сделать. Глеб резко встал, отодвинул диван и достал листок с номером телефона. Развернув его, он снова сел за стойку. Всего несколько цифр... надо же, всего несколько обычных цифр могут всё изменить. Могут осчастливить одну девушку, принести несчастье другой, а его снова ввести в сомнения. Может просто позвонить, поговорить с ней? Ведь она страдает. Страдает... а могло всё сложиться по-другому, согласись она остаться, так что, кто виноват? Он был готов предложить ей и руку, и сердце, и жизнь, но она грубо отвергла его "ты не сопоставим с моими амбициями". Вот пусть и сидит теперь со своими амбициями, ищет себе лорда и фамилию с приставками. Как наяву, Глеб воссоздал её лицо, и увидел её плачущую, похудевшую. Что такое страдания он знает не понаслышке, и его главное несчастье было в том, что с потусторонним миром не свяжешься, как ни пытайся. А страдания Маргариты можно облегчить, он ведь жив. Глеб вспомнил период, когда умерла Элла. До мелочей припомнились чувства, которые он тогда испытал. Не дай бог никому. Чем он только не пытался заглушить боль... женщины, алкоголь, наркотики, самоубийства. А если вдруг Маргарита так же? Нет, нет, она такая прелестная, она должна, жить, учиться, и от смеха на её щеке должна появляться ямочка. Надо позвонить, поговорить с ней, успокоить. Глеб взял мобильный телефон, но набрав половину цифр, снова отбросил. Ни слёзы Маши, ни тем более Анны или какой-нибудь Оксаны не трогали его, влюбились, это их проблемы, он ничего не обещал. Маргарите тоже ничего не обещал, но почему тогда его давит груз ответственности за неё? Стоп, а Дана? Как быть с ней? Она была с ним в тяжелые минуты, она ждала, верила, любила. И сейчас пытается сделать всё, чтобы он был счастлив, терпит даже, когда он на ней срывается, как, например, сегодня. Она здесь, с ним, он женат на ней, и не имеет права снова сломать её и растоптать её чувства. Он обещал Диане, он всё для себя решил, и вот снова вынужден метаться. Глеб задал себе вопрос, если Маргарита сейчас попросит простить её, скажет, что приедет к нему, чтобы быть с ним, несмотря ни на что, как он поступит? Неужели бросит Диану и снова в омут головой? Глеб кинул взгляд в проём двери, нет, ни за что, он добился её, отбил у всех, а теперь жестоко бросит ради зеленоглазой вертушки? Нет, Глеб, хватит, всё, ты определился. А ей позвони, скажи, что не сердишься, успокой, и будет с неё. Глеб набрал номер.
   - Алло, - услышал он.
   Сердце дрогнуло, такой знакомый голос, ничуть не изменился.
   - Алло, кто это? - прощебетала на французском языке Марго.
   Он слишком долго молчит, надо что-то сказать.
   - Привет, это я, - сказал Глеб по-французски.
   - Кто я? - задрожал голос
   - Ты меня не узнала? - всё также на французском языке спросил Глеб.
   - Глеб? Глеб - это ты? - уже на русском языке спросила Маргарита и расплакалась.
   - Ну не английский же лорд, им я не был и уж точно никогда не стану, - ответил Глеб, тоже переходя на русский.
   - О боже, я не верю, мне надо столько тебе сказать, а у меня больше нет твоего телефона..., - Маргарита захлёбывалась в рыданиях.
   - Лисичка, успокойся, номер отобразился? Теперь он у тебя есть
   Услышав прозвище, которое он ей дал, она разрыдалась ещё громче.
   - Прости меня, прости за всё.
   - Малыш, ты слышишь меня? Прекрати плакать. Я позвонил своей весёлой маленькой девочке, а не слёзному водопаду.
   Глеб говорил и говорил, запивая поток успокаивающих слов виски. И когда, наконец, на очередную его шутку она рассмеялась, он понял, что сделал правильный шаг, позвонив ей. Её смех стоил того.
   Они проговорили до утра: один, выпивая виски за барной стойкой, вторая в кровати, замирая от счастья. Оказывается, так просто сделать кого-то чуточку счастливее...
  
   С утра Диана нашла Глеба, спящего на диване в холле, а в столовой пустую бутылку из-под виски и кучу окурков. Но спрашивать ничего не стала, боясь услышать ответ. Неужели эта ветреная Маргарита встанет между ними? Только она понадеялась, что Глеб перебесился, оценил её и решил жить спокойной семейной жизнью. Неужели она потеряет его второй раз? Нет, дорогой, когда я вложила столько сил в нашу семейную жизнь, я просто так тебя не отпущу. Будешь изменять, отплачу тем же, решишь уйти к ней, так просто не уйдешь, я теперь не поеду на съемную квартиру с одним автомобилем, хватит над мной издеваться, слишком многим я пожертвовала. Диана всё больше злясь, убирала следы его вчерашних посиделок, случайно смахнув стакан, и тот с дребезгом разбился. Глеб, морщась от головной боли, проснулся. Давно он не позволял себе столько алкоголя, тем более на голодный желудок, поесть он вчера забыл.
   - Что нехорошо? - убирая осколки, спросила Диана.
   Он был весь мятый, ибо заснул не раздеваясь, глаза красные, с похмелья.
   - Чего злишься, малышка?
   - Да боюсь, как бы не попросил вторично развод. Ты же в разговорах с ней провёл ночь, да? Полгода спокойной жизни и снова.
   - И не подумаю. А с ней мы просто поговорили, я сказал, что женат и счастлив, у неё там тоже кто-то есть. Просто надо было кое-что прояснить, не очень красиво расстались.
   - А ты со всеми предпочитаешь, конечно, расставаться красиво?
   - Дана, милая, я понимаю, что ты нервничаешь, но у тебя нет повода к беспокойству. Я люблю тебя, я никого больше не хочу.
   Глеб с трудом поднялся и обнял ей.
   - От тебя перегаром несёт.
   - Понял, сейчас исправим.
  

Глава 62. Метание

  
   Глеб периодически созванивался с Маргаритой, но Диана об этом не знала. Маргарита предлагала встретиться, приехать ему к ней в Париж, или может быть увидеться в Италии, но Глеб отказывался. Как он объяснит это Диане? И вдруг его снова обуяют чувства к Маргарите? А потом она ему скажет, что выходит замуж за своего аристократичного швейцарца? Ведь она с ним помолвлена. Нет, надо держать дистанцию, на расстоянии всё проще. Но Маргарита была настырной, и вот в июле Глеб получает от неё сообщение, что она через несколько дней приезжает в Петербург на неделю, жить будет, где и раньше, он же по-прежнему рядом? Он рядом, но с ним самая прекрасная из женщин, терять которую он не планирует. Для Маргариты это развлечение, насладиться и уедет к своему лорду, а он будет рисковать своей семейной жизнью? Как бы не так. Глеб вспомнил Карину, кажется, скрывал тщательнее некуда, и всё равно Диана узнала, а Карина улетела к своему супругу, как ни в чём не бывало. Нет, больше он не позволит страсти возобладать над ним и разрушить его семейную жизнь. Глеб бросил все дела и поехал к Диане на работу.
   - Диана Анатольевна занята? - кивнул головой Глеб в сторону кабинета Дианы, жалюзи у неё были задёрнуты.
   - У неё посетитель. Подождёте?
   - Зайду, узнаю, когда освободиться.
   Глеб дёрнул дверь, Диана сидела на своём месте, на столе у неё были цветы, а рядом в вазе стояли другие, которых он ей не дарил. А за столом для клиентов сидел тот самый немолодой мужчина, её бывший любовник. Глеб не растерялся, подошёл к мужчине, протянул руку.
   - Глеб, - представился он.
   - Александр, - пожимая в ответ руку, привстал он.
   - Диана, я подожду, когда ты освободишься, - сказал Глеб, покидая кабинет.
   Диана рассеянно кивнула.
   - Это твой муж? - спросил Александр.
   - Откуда ты знаешь?
   - У вас кольца одинаковые, - горько усмехнулся Александр.
   Диана такая красавица, и супруг ей под стать, молодой красивый мужчина. Александр вздохнул и, судя по тому, какая у Дианы машина, и как они оба одеты, еще и богатый. А он старше её на двадцать лет, обременён женой и детьми.
   Из комнаты, где сидели менеджеры послышался женский кокетливый смех, опять Глеб веселит девчонок. И вроде им всем теперь известно, что он её супруг, и всё равно строят ему глазки, нахалки. Ничего, она им устроит! Александр ушёл, Диана вышла из кабинета. Конечно, стоит её благоверный, нависая над симпатичным менеджером, под тонкой белой рубашкой играют мышцы, ворот расстёгнут, рукава закатаны, на руке Ролекс, на голове любимые очки-авиаторы, улыбается своими ямочками, обволакивает взглядом.
   - Глеб, заходи. Катерина, за работу, работы мало? Я добавлю.
   - Ты ко мне или к Катюшке? - спросила Диана.
   Глеб небрежно поцеловал её и сел прямо на стол.
   - И что тут делал твой бывший любовник? - спросил он.
   - Ему нужна путёвка, это наш постоянный клиент.
   - А цветы в качестве оплаты?
   - В качестве благодарности за всё, - с вызовом посмотрела на него Диана.
   - Всё понял. Я, собственно, по делу. Мне нужно, чтобы ты взяла отпуск на десять дней, и мы куда-нибудь уехали отдохнуть, в ближайшие дни. Есть же у тебя горящие туры?
   - Что это с тобой?
   - Устал. Мне очень нужно отдохнуть десять дней, и ты поедешь со мной. Не можешь взять отпуск, увольняйся.
   - Даже так? Предположим, могу. Куда?
   - Какая, к чёрту, разница? Главное, чтобы было всё достойно, и ты была со мной. Надо ехать сейчас, потому что у Владьки скоро родиться ребёнок, и мне надо будет его отпустить, а пока он может меня прекрасно заменить.
   - У меня есть хороший тур в Грецию.
   - Отличная страна, оформляй сделку.
  
   Глеб вышел из офиса Дианы, сунув в рот сигарету, он шёл по парковке, хлопая по джинсам, пытаясь найти зажигалку.
   - Держите, - протягивая зажигалку перед ним возник Александр.
   Только этого не хватало, он сыт по горло разборками со своими бывшими, так тут ещё Дианины нарисовались.
   - Спасибо, - ответил Глеб, прикурив, возвращая Александру его вещь.
   Глубоко затянувшись, он, подняв бровь, и уставился на него, ну, что тот хочет ему сказать?
   - Я очень люблю Диану, но к сожалению, не могу ей ничего предложить, кроме обеспечения, а ей это не надо. Берегите её, Глеб, она - такой бриллиант.
   Глеб молча кивнул.
   - Он же второй раз за вас вышла. Простила?
   - Не надо читать мне мораль, напомню, что вы своей супруге тоже изменяли. Столько соблазнов, ведь правда? Извините, мне надо ехать.
  
   А через пару дней Глеб сбежал от своего соблазна. Он расслабился, а Диана наконец получила отдых своей мечты, о котором мечтала ещё на Сардинии. Глеб полностью принадлежал ей, на телефон он отвлекался редко, в случае крайней необходимости. Санторини, море, солнце, пятизвёздочный отель, превосходная кухня, дискотеки. Глеб не взглянул ни на одну полуобнажённую красотку, хотя на него по-прежнему бросали взгляды, и девушки в откровенных бикини очень любили прогуливаться около его шезлонга. Но Глебу будто было всё равно, он видел только Диану, держал её за руку, целовал, танцевал только с ней. А ночи напролёт они занимались любовью, как будто соскучились друг по другу, в городе, и, правда, на это было мало времени. И уж посвятить всю ночь любви они не могли, здесь же можно было заниматься этим до утра, а потом отсыпаться на пляже.
  
   Маргарита бродила у ворот притихшего дома, в окнах - ни огонька, но может он живёт в городе? По памяти она приехала к его городской квартире, но консьерж ей сказала, что он переехал отсюда. Но Маргарита упрямо искала встречи, воспоминания о прошлом лете не давали ей покоя, и она поехала к Глебу в офис. В кресле Глеба сидел Влад, он очень удивился, увидев Маргариту.
   - Где сам генеральный директор? - спросила она.
   - Зачем он тебе?
   - Дома его нет, в городе квартира продана, здесь сидишь ты, телефон его не отвечает.
   - Значит, оставь его в покое. Он женат, и уехал с супругой отдыхать.
   - Сбежал от меня?
   - Ты же первая от него сбежала? Чего теперь от него нужно? Не мешай ему. Он долго в себя приходил и только восстановился, и снова ты.
   - Не очень-то долго, раз через полгода, как мы расстались, он уже женился.
   - А это не твоё дело.
   - Ладно, спасибо, я всё поняла. Передай своему другу, что я на днях уезжаю к родителям, пусть возвращается домой.
   Глеб и Диана вернулись загоревшие отдохнувшие, и с новыми силами принялись за работу. Вскоре они шумно и весело отметили Дианин день рождения в своём загородном доме, было много её друзей, и он - само радушие и воплощение идеального супруга.
  

Глава 63. Удар под дых

   В субботу они отметили праздник Дианы, а в понедельник с утра её затошнило, она еле успела добежать до ванной. Странно, в качестве продуктов сомневаться не приходилось, да и прошли уже сутки. Глеб нормально уехал на работу, ни на что не жаловался. Диана сидела на полу в ванной, голова кружилась, тошнота подкатывала к горлу. И вдруг в голове, как вспышка молнии: она же не предохраняется, а в Греции они только и делали, что занимались любовью, может быть она...? Да, точно, у неё же задержка, с этой подготовкой и празднованием дня рождения, всё вылетело, не отследила даты. Глаза её расширились от ужаса, она столько мечтала об этом, и вот теперь, скорее всего... Но Глеб, что он скажет? Он же уверен, что она не может забеременеть. Как ей сказать ему об этом? Она его обманула, а теперь ей надо признаться в этом обмане. Но сначала надо во всём убедиться, она съездит в аптеку, купит тест, хотя бы поймёт верны ли её догадки. Предупредив на работе начальство, что задержится, Диана съездила в аптеку, и, сделав тест, убедилась в своих подозрениях. Значит, в Греции они зачали дитя. Диана в задумчивости села в машину и медленно поехала на работу. Итак, ей предстоит тяжёлое объяснение с мужем. Прежде всего не надо признаваться, что она вовсе не предохранялась, он же не думал этого делать, секса было много, и сбои бывают даже у самых надёжных средств. Но он вспылит, жёстко скажет ей, всё, что думает по этому поводу, предложит ей сделать аборт или идти своей дорогой. Он столько раз запрещал ей даже говорить на тему детей... Но чем больше она прокручивала в голове предстоящий разговор, тем больше набиралась решимости. Она скорее убьёт себя, Глеба, чем убьёт ребёнка. Что ж, она тоже так просто не сдастся, слишком много она принесла ему в жертву, так что в этот раз на уступки придётся пойти ему. Хочет он или нет, а она родит это дитя, она сумеет доказать ему, что ребёнок - это счастье, а не трагедия, как он себе вообразил. Ребёнок навсегда свяжет их, и тогда она одержит победу над остальными его пассиями.
   Глеб как обычно приехал с работы, потом долго боксировал и качался, и только поздно вечером заметил, что Диана бледна и почти весь вечер с ним не разговаривает. Что с ней? Проблемы на работе? Решим её проблемы.
   - Выкладывай, что у тебя стряслось, на тебе лица нет.
   - Я беременна, - выпалила она.
   Весь его идеальный мир рухнул в пустоту, закружился, завертелся, его кинуло в дрожь, он вдруг почувствовал отвращение к Диане. Наверняка она сделала это специально, он же её предупреждал: никаких детей. Жена должна считаться с мнением мужа. Глебу, со свойственным ему эгоизмом, даже в голову не пришло, что он тоже в этом повинен. Внутри он весь клокотал от злости, ему хотелось высказать ей всё, что он думает по этому поводу. Он не хотел детей, он не любит детей, она это знала, но пошла на это, обманув его. Только начало всё налаживаться и вот опять мордой в пол.
   - Чёрт, - ударил он кулаком в стену. - Диана, мы же договаривались!
   И он исполняет пункты договора, верен ей, пытается всё для неё сделать, ничем её не огорчает.
   - Не я одна виновата в этом, в Греции вместе получали удовольствие, ты имел меня ежедневно и не по одному разу, и не думал предохраняться. Что ты мне предложишь? Аборт? Я не пойду на это.
   Диана с вызовом смотрела на него. Перед глазами Глеба снова была его мать, упрекавшая его в том, что она его родила. За седые волосы, растяжки на животе, её не любовь, безразличие, пьяные выходки, любовники, и он, вынужденный на это всё смотреть и вытаскивать её. Любовник, имеющий её сзади, и её подрагивающий от толчков живот, и главное то, что вывалилась из неё в ту ужасную ночь. Кровь, запах, мёртвый плод. Глеба затошнило, он побежал в ванну, и его вывернуло также, как Диану с утра.
   Диана опустилась на диван. Он не хочет ребёнка так, что его даже вырвало от этой мысли... Глеб сунул голову под холодную воду, его мутило, в глазах темно, в висках стучит, он слышит, что Диана плачет. Перед глазами стояла Елена, пополневшая, отёкшая, страшная, а потом, потом... И теперь его супруга тоже будет меняться внешне, ходить, переваливаясь, как утка, и он вынужден будет на это смотреть, целовать её. Глеба снова вывернуло. А потом из неё исторгнется, разорвёт её ребёнок, его ребёнок. Глеб сел на пол и обхватил себя руками. А что если ребёнок родится неполноценным? Такая вероятность есть, наследственность никто не отменял, да и употребление наркотиков не на пользу здоровья. Опять тянуть эту лямку, тянуть всю жизнь, его опутывают сетями, привязывают верёвками, он не может и не хочет, он больше не вывезет. Только он вздохнул свободно, Вовка не висит на его шее, матери больше нет, работа, жена, всё хорошо, зачем ей нужен этот ребёнок? Но гнать женщину против воли на аборт, он не имеет никакого морального права, хотя так хочется, чтобы она сделала это, но она не сделает. Тогда дать ей всё, что она хочет, пусть забирает хоть всё, и они разойдутся, он будет их обеспечивать, только чтоб не видеть её беременную, дёргающийся живот и ребёнка. Но неужели ребёнок будет расти без отца? Да, Диана, конечно, не Елена, она будет прекрасной матерью, но ведь и отец нужен. В конце концов он тоже виноват... виноват в том, что строил из себя эти полгода идеального любящего супруга, много ей давал, позволял, вот она и вообразила себе, что теперь ей можно всё. За дверью ванной настоящая истерика, вот и начались гормональные вспышки, а потом она будет как Елена: раздутая, постаревшая. Внутри неё уже зреет нечто, нечто маленькое красное, то, что он увидел у Елены, когда она выкинула. Глеб подавил в себе позыв к рвоте. Он лёг на кафельный пол, надо взять себя в руки, надо подняться, успокоить свою женщину и самому привести мысли в порядок, но сильнейшая психологическая травма, нанесённая матерью, никак не давала ему собраться с мыслями, принять какое-то здравое решение. Он попробует поговорить с ней, напугать наследственностью, может тогда она и согласиться избавится от этого, и тогда он уже сделает всё, чтобы больше никто от него не смог забеременеть. А если она всё равно решит рожать, что ж материально он их обеспечит, а сам будет позволять себе то, что хочется ему. Ей будет игрушка, а ему будет больше поводов не появляться вовремя дома и, может быть, повидать Маргариту, вспомнить Машу. Надо как-то только пережить эти девять месяцев, подавляя в себе неприязнь, смотреть на растущий живот, меняющуюся фигуру отёки, потом многие женщины полнеют, распускают себя. Пусть только не рассчитывает, что он будет с ней нянькаться, бегать за солёными огурцами ночью, целовать живот, и боже упаси, трахать её. Как тот здоровый мужик, его мать, стоящую раком с отвисшим животом. От этой мысли Глеба опять вывернуло. Нет, никогда, он не сможет дотронуться до неё, пока в ней это. И пусть пока она точно такая же, как была, но одна мысль о том маленьком красном, что в ней, выворачивает его наизнанку. Всё, Глеб, вставай, сделай хорошую мину при плохой игре, Диана сама развязала тебе руки, ты сделал попытку быть правильным и честным, и вот что из того вышло. Глеб тяжело поднялся, умылся, резко выпрямился, выдохнул, продышался и вышел из ванной. Диана уткнулась лицом в спинку дивана и плакала.
   - Извини, малыш, весь день что-то неважно себя чувствовал. Ты уверена, что ребёнок будет здоров? У меня психически больной брат, мать неадекватная была, я принимал наркотики.
   Диана оторвала заплаканное лицо от дивана.
   - Я сделаю все возможные тесты на все отклонения.
   - Что ж тогда в твоём положении нервничать вредно, - выдавил он из себя, сдерживая судороги и злость.
   - Ты не против? Ты не бросишь меня?
   - Не говори глупостей, - с каменным лицом, ответил он. - Пойду побоксирую ещё.
   - Куда еще? У тебя вены на руках и так вздулись уже.
   - Тогда побегаю.
   Вот и всё. Кончилась его идиллия. Прекрасная светлая квартира, где всё лежит на своём месте, превратится в детскую, будет пахнуть памперсами, молоком и пелёнками, потом везде будут валяться игрушки, появятся пятна, детский крик. В коридоре придётся спотыкаться о коляску. На территории загородного дома ставить качели, батуты, вот тебе и ландшафтный дизайн. Ночью ему захочется поиметь жену, но тут заплачет дитя, и у него всё упадёт. А потом, когда ребёнок подрастёт, он вообще не сможет заниматься сексом с женой, когда тот будет в соседней комнате, он сам в детстве наслушался, и не пожелает никому такого же. И больше никакого совместного отдыха, даже если брать няню, Диана будет дёргаться, как там её малыш. Как быстро всё полетело к чертям! Надо было жениться на Машке, вот уж кому дети не нужны. Глеб без перчаток со всей силы ударил грушу и проматерился от боли и безысходности.
   С этого дня Глеб словно погас, он стал позже приходить домой, больше работать, реже улыбаться. Влад пытался его растрясти, ничего не получилось. Сам он теперь летал на крыльях счастья и кричал на всех углах, что у него есть девчушка. Глеб не понимал этой радости, и когда Влад на рабочем месте начинал опять что-то рассказывать про ребенка, Глеб просил его переключиться на работу.
   Дома его ждала Диана, фигура её пока никак не изменилась, и она пыталась соблазнить его, покупая красивое бельё, ещё лучше и сексуальнее стала одеваться, грудь налилась и стала пышнее, но он был непробиваемый. Как же везёт Алле, муж её на руках носит, боготворит, Диана горько вздыхала, но её решимость родить ребёнка не пропала, не всё всегда будет так, как он хочет.
   Глеб снова возобновил общение с Маргаритой, Диана об этом не знала, а он уже не отказывался от мысли встретиться с ней. Надо только выбрать подходящий момент. С Дианой он был вежлив, тих и холоден, она пытается его совратить, ничего не выйдет, пока у неё внутри зреет это, а напряжение он снимает в спортзале, пока ему хватает.
  
   Как-то Диана собралась с духом и позвонила матери, к телефону подошла Юля.
   - Привет, сестрёнка, - поприветствовала её Диана.
   - Привет, давно тебя не было слышно. Как у тебя дела?
   - Я звоню маме, сказать, что у нас с Глебом скоро будет ребёнок.
   - Это здорово, но боюсь, что она не обрадуется. Она какая-то сумасшедшая в последнее время. Прикинь, задалась идеей свести меня с Димой, это при том, что мы терпеть друг друга не можем! Нет, скажи, оно мне надо? Тем более я вообще решила податься в лесбиянки, и мне этот Дима на хрен не нужен.
   - В лесбиянки? - рассмеялась Диана, но тут же осеклась. Вспомнилась Маша
   - Да, я уже попробовала, странновато, но прикольно. Ладно, речь не обо мне. Молчала бы ты пока, нечего ей знать, будет сыпать на твою голову проклятия. Успеешь ещё сказать. Как Глеб?
   - Как всегда, разве по нему чего-нибудь скажешь? Всё-таки дай мне маму.
   - Зря, Диана. Ладно, сейчас позову.
   - Что ты звонишь, матери у тебя больше нет. Или твой драгоценный Глеб тебя опять бросил? - первое, что спросила Ольга Викторовна.
   - Мама, у нас будет ребёнок, - сообщила Диана.
   - Ну и дура. Заводить от такого мужа детей.
   - Мама, у тебя же будет внук!
   - Он мне не внук, - и она бросила трубку.
   Диана заплакала, а через десять минут ей позвонил отец.
   - Доченька, я так рад! - услышала она его голос. - Я буду дедом, кто бы мог подумать! Ты у нас молодец!
   - А мама.., - начала Диана.
   - Думай только о себе! Поняла, котёнок?
  
   А ночью у Дианы открылось кровотечение. Она вышла из ванной и пошла к Глебу, он спал отдельно.
   - Глеб, - плача, стала она его будить.
   - Что? - спросил он, не открывая глаз.
   Он устал, на ночь ещё выпил, что ей нужно?
   - Я теряю ребёнка, вызови врача.
   Глеб мигом проснулся. Что? Опять это? Неужели ему снова предстоит это пережить? Нет, никогда. Его затошнило, закрутило, но он сдержался, подавив в себе отвращение. Глаза Дианы, смотрящие на него с мольбой, заставили его действовать. Надо ей помочь. И себе заодно, чтобы не дай бог, снова не стать свидетелем этого кошмара.
   - У меня в телефоне, записан врач, позвони ему. Пожалуйста, сделай что-нибудь, умоляю!
   Он набрал номер телефона. Затем холодно, пытаясь быть спокойным, сказал:
   - Они готовят для тебя палату. Я помогу тебе одеться, и едем туда.
   Едва сдерживая себя, ежеминутно помня об Елене и её выкидыше, Глеб помог спуститься Диане и усадив её, помчал по ночному городу. Чёрт, ну почему нельзя жить спокойно? Зачем ей этот ребенок, если он даже еще не родился, а уже вызывает проблемы?
   - Позвони моему отцу, - попросила Диана.
   - Хорошо, но сначала я сдам тебя врачам.
   В клинике их ждали.
   - Надеюсь, что вы сделаете всё, что надо, - сказал Глеб врачам, - я буду здесь.
   - Мы сделаем всё возможное, не нервничайте. Хотите успокоительного? - вежливо ответила ему медсестра.
   - И не думаю нервничать, кофе мне принесите, - ответил Глеб, садясь в кресло и доставая мобильный телефон.
   Через сорок минут после звонка Глеба, в клинику примчались отец Дианы и Юля.
   - Глеб, ну что? - спросили они сразу.
   - Пока ничего. Полная тишина. Главное, что с Дианой всё в порядке.
   - Но, Глеб, разве ты не хочешь ребенка? - спросил отец Дианы.
   К счастью, их разговор прервала администратор клиники с вопросом, кому принести кофе.
   - Да, пожалуй. Кофе не повредит.
   - И мне ещё, пожалуйста, - сказал Глеб.
   - Пятую чашку? Кофе плохо влияет на сердце.
   - Плевать я хотел.
   - Как угодно, - ответила администратор и ушла за кофе.
   - Диана сегодня разговаривала с матерью. Мама накричала на неё, - ответила Юлька.
   - Да, Дина рассказала Юленьке про ребёнка, она мне это передала, жена же даже не собиралась мне об этом сообщать.
   В приёмную вошёл врач Дианы.
   - Ну что? - в один голос спросили Юля и отец Дианы. Глеб молчал.
   - Всё в порядке. Кровотечение остановили, и с Дианой, и с ребёнком всё хорошо.
   - Когда Диану можно забрать домой?
   - Завтра с утра. Только ей нужен покой и пару дней постельного режима. Через день я приеду, навещу её.
   - Хорошо, - ответил Глеб. - Во сколько за ней заехать?
   - В одиннадцать. Поезжайте домой, уверяю вас, ничего не случится.
   - Можно её увидеть? - спросил Глеб.
   - Она спит, не надо её беспокоить, - улыбнулся врач. - Приезжайте завтра.
   - Вы на машине? - спросил Глеб у отца Дианы, когда они вышли из клиники.
   - Да, конечно, Юленька за рулём. Завтра я тоже приеду к одиннадцати, если ты не возражаешь.
   - Конечно, тем более Диана хотела вас видеть.
   После выпитого кофе спать совсем не хотелось. Значит ребенку быть? Он понадеялся, что может сегодня всё закончится, и Диана вернётся из клиники одна, и у них всё будет как прежде, и больше он не допустит её беременности. Не надо наблюдать за её изменяющейся фигурой, не надо перестраивать отношения, можно было бы поехать на отдых, встряхнуться после этого кошмара. Ему, как и прежде, хотелось быть у Дианы на первом месте, и так прочно вселиться в её мозг, чтобы она ни о ком другом и думать не могла, но теперь она часть своего сердца отдаст орущему младенцу. Он родится и Глеб уже не будет для неё единственным лучом света. Он не привык быть на вторых ролях, даже если на первом месте будет его собственный ребенок.
   Центр города переливался огнями, а Глеб, погруженный в свои думы, курил сигарету за сигаретой, и всё ехал вперед, не зная, куда едет. Он набрал телефон Маргариты.
   - Лисичка, моя жена беременна, я не знаю, что мне делать, - без всякого вступления сказал Глеб.
   - Ты просто сделал ей одолжение, да?
   - Как-то всё случайно получилось, но она счастлива.
   - Ну и пусть она будет счастлива! И для тебя это не повод для расстройства. Чем тебе помешает ребенок? Совершенно не обязательно в корне менять свою жизнь. Не знаю ни одного мужчины, который бы после рождения ребенка сильно изменился. Рождение детей меняет женщин. А у того, кого есть деньги, дети вообще не проблема. Что касается меня, то мне нужен ты, а есть ли у тебя дети или нет, меня мало волнует.
   - А вдруг у меня совесть проснётся?
   Марго рассмеялась:
   - У тебя? Да у тебя на лбу написано, что ты вечный бабник. Я не думаю, что ты выбрал себе в жёны дуру, которая не понимает этого. И, кстати, я всё ещё жду тебя.
   Да, наверное, это так. Он будет по-прежнему заниматься своей работой, приходить поздно, и Диане будет, чем заняться в его отсутствие. Глеб ездил и ездил по городу, пока не наступило утро. Недалеко от клиники, в которую он должен явиться утром, он завернул в ближайший двор и подъехал к детской площадке. Молодые мамы сидели на скамейке, дети играли, обычная будничная картина любого жилого двора. Глеб опустил стекло и смотрел на малышей. И не испытывал ни умиления, ни радости при виде маленьких человечков. Понятно, что всё, что связано с беременностью, после той истории с матерью, ему глубоко противно, но ведь и детей он не любит. Наверное, равнодушие к детям он приобрел от матери, она никогда не любила их. Когда они с Володькой были еще малышами, она как от чумы бежала от них. Где-то глубоко в мозгу родились воспоминания, брезгливое выражение её лица, её крики, что они помнут ей платье и испортят причёску. И как няня уводит их в другую комнату, только чтобы они не нервировали Елену, и как надрывается плачем маленький Вова, потому что хочет обнять маму. А мама кричит, чтобы няня скорей увела их и заперла в дальней комнате, так как плач режет ей уши. Няня уносит их на руках, и потом, в дальней комнате, Вова заливается слезами, а Глеб гладит его по голове и пытается увлечь игрушками - достойной заменой материнской ласки.
   Лицо Глеба перекосило от ненависти. Нет, ни у одного из детей на свете не должно такого повториться. Хоть он и не хочет ребенка, но он сделает над собой усилие и попытается дать ему всё, что требуется от отца.
  
   Глеб приехал в больницу без четверти одиннадцать, и врач проводил его в палату. Диана уже была одета, рядом с ней сидел её отец.
   - Привет, как ты? - спросил Глеб.
   - Врач говорит, что всё хорошо.
   - Поехали?
   - Да, я папу к нам на чай пригласила.
   Как только отец Дианы уехал, Глеб спросил у неё.
   - Надеюсь звонки к матери прекратились на этом? Понервничала?
   - Я так хотела поделиться счастьем.
   - Отлично поделилась. Если ты себя нормально чувствуешь, я съезжу на работу. Но я на связи.
   Диана погрустнела, как никогда ей хотелось заботы и ласки.
   - У меня дела, малыш. Позови сестру, подружку, закажите еды, поболтайте.
  
   Поздним вечером Глеб был ещё на работе. Диана не одна, у неё Юля, а ему совсем не хочется домой. Он не спал всю ночь, выпил цистерну кофе, и теперь у него стучит сердце и болит голова. В офисе он один, тишина, лишь часы отсчитывают время, минута бежит за минутой, приближая тот момент, когда Диана раздуется, и ему надо будет на это смотреть. Глеб сменил рубашку на уютную спортивную толстовку и лёг на диван. Вроде бы клонило в сон, но уснуть было невозможно, крепкий кофе будоражил кровь. Он взял в руки телефон, чтобы позвонить Маргарите, но не успел, заиграла мелодия, звонила Марина. Нет, ничего не случилось, просто он пропал, а ей хотелось бы знать, как у него дела, Андрей в ночь работает, а ей так грустно одной. "Сейчас я к тебе приеду", - сказал он. Вот и отлично, появился повод подольше не ехать домой, надо же навестить Марину, и заодно рассказать о ребёнке. Глеб приехал к Марине с цветами, для неё купил шампанское и фрукты, себе - виски.
   - Привет, сынок, - обняла она его, - в честь чего это?
   Открывая шампанское, Глеб объявил ей, что у них с Дианой ожидается пополнение. Как он и ожидал, Марина расплакалась от умиления, и попросила считать себя бабушкой, ведь родных внуков ей не видать, но Глеб ей, как сын, а Диану она давно и нежно любит, и, если бы Данечка был жив... Глеб рассеяно кивнул.
   - В чём дел? Ты не рад?
   - Рад, - ответил Глеб с каменным лицом, но по губам прошла судорога боли.
   Он залпом выпил, Марина с тревогой смотрела на него.
   - Ты похудел, осунулся. Что-то не так?
   Глеб снова налил себе, чокнулся с её бокалом и выпил. Голова закружилась, он не спал предыдущую ночь, ничего не ел. Чтоб не упасть, он опёрся спиной о холодильник.
   - Ты с работы? Устал? Давай я тебя покормлю, не обедал, наверное? Бледный такой. Ты когда ел последний раз?
   Глеб пожал плечами, он не помнил. Марина вскочила и начала суетится у плиты. Глеб опустился на стул.
   - Она сделала это против моей воли, я не хочу детей.
   - Но она же женщина, она хочет себя воплотить, как мать, - ответила Марина, нарезая салат, - с Даней у них была неудачная попытка, но не случилось.
   Глеба опять затошнило, он закрыл лицо ладонями. Опять Елена и кровавое месиво между её ног. И запах свежих овощей, которые резала Марина, превратился в запах гниения.
   - Не надо говорить со мной о выкидышах. Я видел один раз, я больше не хочу.
   - Где ты видел?
   - Мать выкинула при мне на седьмом месяце, ещё до приезда скорой, мне пришлось всё делать самому, ещё и убирать потом.
   Глеб вскочил и побежал в туалет. Его выворачивало, пока не кончились силы, пока пустой желудок не свернулся в комок. Марина в ужасе стояла на кухне. Что эта, так называемая мать, сделала со своим сыном? Она же искалечила его психику. Глеб вернулся на кухню, как подкошенный рухнул на стул. Марина поставила перед ним чашку крепкого сладкого чая.
   - Извини, - прохрипел он, - эти воспоминания. Лучше б я ещё раз потерял память и уже навсегда.
   - Выпей чай, поешь, и мы с тобой поговорим. Как она могла? Она же мать.
   - Хороша мать. Скажи мне, может мать при сыновьях приводить любовников, развлекаться с ними, так что всё слышно? Мне кажется, что нет, а мы с Вовкой с детства слышали стоны за стеной. Может мать на два года бросить маленьких детей с бывшей заключённой, которая два года издевается над ними? Бьёт смертным боем, морит голодом, два года не выпускает из квартиры, прогулки только на балконе, а мама ни разу не интересуется, как там её дети. Мы с Вовкой чуть не сдохли тогда, вернее нас чуть не забили до смерти. Два года, без еды, без ухода, без врачебной помощи, нам было пять-шесть лет, Вовка не просто так страдает эпилепсией.
   Марина схватила Глеба за руку:
   - Не может такого быть! Просто не может!
   Глеб пожал плечами и продолжил:
   - Шокируют подробности моей жизни? Продолжить?
   Марина со слезами на глазах кивнула.
   - Вот тебе относительно недавняя картина: мать насилуют, а я стаскиваю с неё насильников, а потом отмываю её, везу к врачу, зашивать ей там порванные места. Или достаю пьяную мать из ментовки, она вся грязная, изнасилованная ментами... Или вот ещё был момент, у меня день рождение, шестнадцать лет, мама, совершенно позабыв о таком знаменательном празднике, неожиданно приезжает. И спаивая, совращает моих друзей, при мне, при всей компании, уводит их в комнату, и.... И потом они с полным правом, при встрече со мной, используют одно известное матное выражение про "твою мать". Я уж не говорю о том, что только ленивый не смотрел интересное кино с моей мамашей и не издевался надо мной. Это уж потом я вырос, и мне стало параллельно всё, а детстве было не очень комфортно. Насилие няньки, издевательство соседей, тычки, пинки, Вовку больного тянул, как мог.
   - Всё, забудь, Глеб, - Марина едва говорила от потрясения. - Её больше нет. Отпусти и забудь, и прости её в душе, она была не в себе. С прощением жить легче.
   - Хочу ли я после этого детей? Какой из меня отец? Я не знаю, что такое отец, я и мать то не знаю, что такое. Я не знаю ничего о нормальной семейной жизни.
   - Ты ведь не такой, и Диана не такая. Всё получится, она справится и поможет тебе стать родителем. Скажи мне, это ты из-за матери пытался покончить жизнь самоубийством?
   Глеб отхлебнул виски.
   - Сейчас я схожу покурю, подотру сопли и расскажу. Если, конечно, ты ещё в силах слушать. Я ещё не все трагедии своей жизни поведал.
   - Кури здесь.
   Что он ещё расскажет? Марина побоялась, что он снова ускользнёт от разговора, поэтому открыла окно и дала ему банку для пепла. Глеб закурил, она видела, как у него дрожат руки, с какой жадностью он вдыхает ядовитый дым, будто пытается заглушить в себе боль.
   - Любимую девушку убили, а перед этим изнасиловали. И как выяснилось из-за меня, бывшая приревновала и наняла трёх подонков. Как было с этим жить?
   Глеб сквозь дым пристально посмотрел на Марину, и её пробрал озноб.
   - Помнишь, мы с тобой ездили на кладбище? Я узнал это место, нашёл её могилу, тогда-то память и вернулась.
   - Как же так, Глеб? - простонала Марина.
   - Нормально всё. Пережил уже. На тот день, когда я вены скрыл, свадьба была назначена. Не выдержал, не смог, любил сильно, в первый раз в жизни. Сильно, взаимно, до сих пор болит. Скатился до наркотиков, делал какие-то страшные вещи, и в итоге вскрыл вены.
   Марина прижала его голову к своей груди. Бедный мальчик, мать с детства калечила, вот нашёл любовь, хотел построить свою семью, и невеста погибает, и никакой поддержки вокруг, и вот он нашёл выход. Марина гладила его по голове, потом взяла его лицо в руки и смотря в прищуренные серые глаза, сказала:
   - Сынок, у тебя есть Диана, и будет ребёнок, есть мы с твоим отцом, и все тебя любят. Забудь, что в детстве до тебя не было никому никакого дела, оставь всё в прошлом. Ты так молод ещё, всё у тебя хорошо, начинай жить, родная мать больше не потревожит тебя, твоя невеста... пусть она останется светлым воспоминанием, Диана такая чудесная.
   Глеб кивнул.
   - Давай ты закроешь свой виски. Выпьешь чаю и поешь.
   Чай удивительно подействовал, проснулся аппетит. Марина накрыла на стол, она прекрасно готовила, и хоть Глеб придерживался диеты, но сегодня жареная картошка с грибами, салат, бутерброды подействовали лучше любого лекарства. Он потяжелел и его поклонило в сон.
   - Пойдем, я тебе постелю. Диане я позвоню, скажу, что ты у меня.
   Глеб лёг, не раздеваясь.
   - Посиди со мной, - попросил он Марину. - Я так не хочу ничего менять в жизни, только всё успокоилось.
   - Сынок, у вас с Дианой всё будет хорошо. Диана не Елена, она будет отличной мамой, окружит ребёнка заботой, её любви хватит на всех. Поверь мне, она не будет перекладывать на твои плечи всё, ты будешь ей помогать в меру своих сил. И кроме того есть мы с Андреем, подкинете внука нам, и идите вдвоём, куда хотите.
   Глеб поцеловал руку Марины.
   - Спасибо тебе за всё. Жаль, что не ты моя мама.
   - Как же не я? Я, конечно. Можешь так меня и называть.
   Глеб кивнул, накинул на голову капюшон, отгораживаясь от всех, свернулся калачиком и заснул. Марина продолжила сидеть на кровати, машинально поглаживая его руку. Бедный мальчик, как же его жалко, вырос без родительской любви, и сам не знает, как любить, нянька - физически, мать морально издевались, и как теперь всё исправить?
  

Глава 64. Слом

  
   Диана села на больничный, лелея свою беременность, чем больше набухал живот, тем сильнее Глеб отстранялся от неё. Ей было больно, обидно, но всё же она находила ему оправдание. Он несколько раз предупреждал её насчёт детей, она не послушалась, и то, что он не стал прыгать от счастья вполне ожидаемо. Сказав, что это будет сын, она надеялась, что в его глазах промелькнёт интерес, ведь мужчины мечтают о сыне, но нет, всё тщетно. Опять судорога боли на лице и захлопнутая дверь. Звонила Марина, умоляла понять его, у него есть причина опасаться беременных женщин, но что за причина не сказала...
   Диана из гордости напускала на себя вид счастливой молодой будущей мамы, хотя такой не была. Она радовалась беременности, но никак не ожидала, что Глеба будет не переломить. С тех пор, как она сказала, что беременна, Глеб физически не дотронулся до неё ни разу, а ей как раз очень хотелось, ласки, любви. Глеб полностью от неё отгородился, заполз в свою раковину, накрылся колпаком, не достучаться, не докричаться, недоступный, ершистый. В спальне он забивался в самый угол кровати, как можно дальше от неё, а то и вовсе спал в соседней комнате. Если же она пыталась сама его обнять, он очень быстро расцеплял её руки, отговариваясь каким-нибудь неотложным делом или усталостью. Небрежный поцелуй при встрече и прощании, это всё на что она могла рассчитывать. У Дианы наворачивались слёзы, она обижалась, разве Дэн или Дима так поступали бы? Да они бы были счастливы, носили бы её на руках. Диана вздыхала, подавляя рыдания, беременность долго не продлится, она быстро придёт в форму, и всё будет у них как прежде.
   Глеб честно пытался перебороть себя, приступы тошноты, возникающие от прикосновений к нему беременной Дианы, от вида изменившейся фигуры, от жестов будущей матери, поглаживающей живот. Вот она взяла больничный, готовится к материнству, помогает Алле, учится заодно, потом уйдет в декрет, потом, наверное, уволится, хотя всё время говорила, что хочет быть независимой, дело её, пусть развлекается. Он улыбался ей в ответ, чтобы не обижать, но внутри всё переворачивалось, и улыбка выходила кривой. Он загонял себя работой и спортом до изнеможения, но нервы всё равно не выдерживали, он чувствовал, что вот-вот взорвётся, его понесёт и тогда его уже будет не остановить. Его обуревала то апатия, то злость, и, наконец, он понял, что ему надо выбираться из этого состояния. Пора ехать к Маргарите, немного расслабиться, забыться. Да, он поступает, как настоящий подонок, но, если он это не сделает, он просто сдвинется. Нужно позаботиться о себе, а потом он сможет позаботиться и о Диане.
   - Диана, я уезжаю на несколько дней
   - Куда? - встревожилась Диана.
   - Заграницу. Прошу тебя отпустить меня и ни о чём не спрашивать.
   - К кому ты едешь, Глеб? - в её глазах было столько боли и страха, что Глеб невольно потупил взгляд.
   - Мне нужно немного отдохнуть, перегрузиться.
   - Поехали вместе, если врач разрешит перелёт.
   - Мне надо побыть одному. Просто отпусти меня. Я вернусь, обещаю.
   - Одному?
   Диана молча заплакала, закрыв лицо руками. Ничего не получается, он так бессердечно бросает её. Глеб вдруг почувствовал острую жалость к ней, но, если он немного не расслабиться, он не сможет жить дальше. И он с подлинной нежностью обнял её, первый раз, после того, как она объявила о беременности. Всхлипывая, она прижалась к нему, он гладил ей волосы, потом нашёл дрожащие губы и прижался к ним. Первый раз он целовал её страстно, а не просто в знак приветствия, расстегнул ей рубашку, взял в руки грудь, Диана застонала, ей так давно хотелось мужской ласки, неужели он преодолел себя? Но вот он расстёгивает её рубашку до конца, сильнее прижимает её к себе... и чувствует набухший живот. Глеб резко отодвигается, обратно застёгивая ей рубашку.
   - Извини, малыш, не могу, - тяжело дыша, говорит он.
   - Ну что здесь такого? Врач разрешает, все делают это.
   Он встаёт, одёргивает толстовку.
   - Я поеду, у меня много дел перед отъездом. Я вернусь, и мы на эту тему ещё поговорим, сейчас я не готов.
   Глеб добился своего, он сломал Диану настолько, что она уже готова отпустить его куда угодно. Но теперь он ответственен за неё навсегда, её сломанный дух на его совести. Поплакав, Диана успокоилась. В конце концов, вряд ли ей удастся приручить Глеба навсегда. Если ей хотелось тихого семейного счастья, то надо было выбирать Диму. Но она предпочла жить на вулкане.
   - Янка, что я творю? - позвонил Глеб вечером своей вечной подруге.
   - Уверена, чтобы ты не натворил, ты всё равно считаешь правильным, и иначе бы не поступил.
   А когда Глеб выложил ей свои последние новости, она лишь сказала:
   - Я тебе сразу говорила, чтобы ты женился на Диане. Кто бы ещё это стерпел? Я бы, на её месте, давно тебя придушила.
  
   Едва самолёт оторвался от земли, Глеб почувствовал себя гораздо лучше. Подальше от этих умоляющих глаз, требующих внимания. Не может он ей дать этого в такой период, он сам пустой.
   Маргарита не стояла в здании аэропорта, встречая рейсы. Ей не хотелось приветствия в сутолоке аэровокзала. Она ждала Глеба в своей машине на парковке. Глеб без труда отыскал её маленькое "пежо". Закинув сумку в багажник, он сел на переднее сидение.
   - Ну, привет, лисичка.
   Стильно заплетенные волосы, тёмный жакет, брючки, шарфик, и не тени улыбки на лице, прямо студентка на экзамене. Наконец Маргарита посмотрела на него.
   - Добро пожаловать в столицу Франции, - сказала она.
   - Что за официоз? Может ты мне еще сейчас начнёшь рассказывать историю Парижа? В чём дело, лисичка? Ты просила, чтобы я приехал, и вот я здесь.
   Глеб поцеловал её в щёчку. И на ней заиграла ямочка.
   - Так-то лучше. Ну, давай вези меня.
   Маргарита молча вела машину, она думала, что завизжит от радости, увидев его. Но горло лишь болезненно сжималось, и душили слёзы. Вот он здесь, с ней, такой же красивый, модно одетый, но на безымянном пальце у него кольцо. А её с детства учили не брать чужое, и внушали, что чужие мужья - табу. Когда она искала его в Петербурге, об этом не думала, а сейчас, вдруг поняла, что он принадлежит другой, и они ждут ребёнка. Имеет ли она право вмешиваться?
   Глеб тоже молчал, он курил и смотрел в окно... Париж... Он был здесь когда-то с Эллой, и после этого поклялся не возвращаться сюда, чтобы ни одно воспоминание не тревожило его. Но вот он здесь, и рядом с ним Маргарита, такая знакомая и такая отстранённая.
   - Ну, вот мы и дома, - сказала она, кидая ключи на столик.
   Глеб помог ей снять жакет. В гостиной был накрыт маленький стол, свечи, вино, лёгкий ужин. Глеб достал свою зажигалку, зажёг свечи, затем открыл вино и разлил по бокалам. Они выпили, и Глеб привлёк Марго к себе.
   - Ну, что с тобой? Где та маленькая хохотушка?
   - Спасибо, что приехал, я так соскучилась. Так хотела тебя видеть, но не думала, что ты всё-таки приедешь.
   - Я здесь.
   - Прости меня!
   - Всё в прошлом.
   Он приподнял её голову и посмотрел во влажные глаза, а через секунду, сняв резинку с её волос, прядь за прядью стал распускать локоны, пока они все до единого, не рассыпались по спине. Он хотел видеть перед собой ту, которую любил, а не невесту лорда, студентку Сорбонны. Пуговица за пуговицей расстёгивалась блузка, и вот она сброшена пол, и Глеб видит на её запястье татуировку. Буквы хитро сплетены, но вполне читается его имя.
   - Что это? - взял он её руку.
   - Ты. Ты всегда теперь со мной.
   - А что думает об этом твой лорд?
   - Он считает, что это рисунок, по-русски он не читает. Ты не против, что я набила тату?
   - Я - не твоя мама, чтобы тебе что-то запрещать.
   Глеб расстегнул ей бюстгальтер. И тут его словно бес обуял, у него так давно не было женщины, он даже не смог дойти до кровати, повалил её прямо на пол. И не скоро отпустил. Маргарита села, прикурила сигарету, хотя раньше не курила, на её теле играли отблески свечей, Глеб тоже прикурил и молча смотрел на неё, на плоский живот, не вздувшуюся от беременности грудь.
   - Ну ты даешь, что это с тобой? - спросила Маргарита.
   - Давно вёл монашеский образ жизни.
   - Ты? Да ладно.
   - Не сезон был.
   - Ты же женат?
   - Не полезу же я к беременной, - Глеб передёрнуло - Предлагаю перебраться в кровать.
   - Ты ещё хочешь? Ты меня два часа терзал.
   Глеб встал, поднял Маргариту на руки и сильно прижав к себе понёс на кровать.
   - Отпусти меня, я сейчас задохнусь.
   - Ничего, потерпишь.
   - Какие руки у тебя сильные, прямо стальные.
   - Я не ленюсь в спортзале.
   Глеб опустил её на кровать и навалился на неё.
   Проснулись они поздно.
   - Знала бы что ты такой ненасытный, ни за что бы не позвала.
   Глеб рассмеялся и закурил сигарету.
   - Что? Твой лорд ведёт себя по-аристократичному? В миссионерской позе раз в неделю, по расписанию?
   - Примерно так, а сейчас у меня болят все мышцы, вспомнилось наше лето с тобой. Что ты сказал жене? Как она тебя отпустила?
   - Это наши с ней отношения, и тебя они не должны касаться, и не поднимай эту тему больше.
   - А если я решусь на ребёнка? Ты также потеряешь ко мне интерес?
   - Малыш, не надо. А если ты решишь продолжить славный род своего будущего супруга, не зови меня в этот период, я не приеду.
   Маргарита встала с постели, обернулась в простыню.
   - Я скоро выхожу за него замуж.
   - Горько! Или что там у вас кричат?
   - Тебе всё равно, что я выхожу замуж за другого мужчину?
   - Выходи, ты ж хотела титул, я его дать тебе не могу, кто я такой, сама знаешь. Я тебя не устраивал, как кандидат на твою руку.
   Маргарита с болью посмотрела на него.
   - Другую, я смотрю, быстро устроил.
   Глеб рассмеялся.
   - Ревнуешь, лисичка? Представь себе, устроил, обошлась без титулов, но эту тему предлагаю закрыть. Сегодня я только твой, и ты немного помолчишь, хотя можешь покричать, пусть твои соседи-французы немного встряхнуться. И вообще, чего ты там стоишь? Расчехляйся и иди ко мне, и на сон сегодня не рассчитывай.
   - Глеб...
   Вечером они всё-таки вышли на улицу, прогуляться и что-нибудь перекусить. Сделав в ресторане заказ, Марго, закурив, спросила:
   - Откуда ты так хорошо знаешь французский язык? И ты не говорил, что был в Париже.
   - Во мне много разных тайн и загадок, а также различных талантов. Только всё бесполезно, - улыбнулся ямочками Глеб. - Давай, поедим и вернемся к тебе. У нас так мало времени, не будем же мы его терять на осмотр достопримечательностей.
   - Точно не будем? - с надеждой спросила она.
   А через два дня Глеб уехал, но расставание не было болезненным, они обещали друг другу вскоре увидеться вновь.
  
   Диана мягко остановила машину у подъезда, взяла покупки и вышла на улицу. Нет, никогда ей не приручить Глеба, как не пытайся, как не бейся, сказал командировка, она то знает, он убежал во Францию, ладно, пусть развлечется со своей шлюхой, всё равно вернётся сюда. Она родит и заставит его влюбиться в неё.
   - Диана, - вдруг услышала она.
   Дима подлетел к ней, выхватив сумки из рук.
   - Диана, милая, - он обнял её.
   - Дима, ты что? Ты видишь, я в положении.
   - Я знаю, я всё знаю мне Ольга Викторовна сказала и твой новый адрес и то, что твой муж уехал на неделю, бросил тебя.
   - Он меня вовсе не бросал, мама вечно всё придумывает.
   - Диана, вернись ко мне, мне всё равно, что у тебя ребёнок от другого. Я его буду любить как родного.
   - Прекрати, у нас всё хорошо, - сказала Диана, отбирая сумки.
   - Тебе нельзя носить тяжести, позволь я донесу тебе их до квартиры.
   Диану тронула его забота.
   - Ладно пойдем, чаем тебя угощу.
   Дима с опаской вошёл в квартиру и огляделся. Вот это квартира, не в пример его скромного двухкомнатного жилья в панельном доме.
   - На какие, интересно, трудовые доходы можно заработать на такой пентхаус?
   - Отнеси сумки в столовую.
   - Офигеть, всё такое белое.
   Панорамные окна во всю стену делали светлую столовую еще больше, чем она была.
   - Как же всё это прибирать?
   - Есть домработница. Кофе? Чай?
   - Умеет твой муж жить красиво, ничего не скажешь.
   - Он много работает.
   - А я тебя привёл с свою квартирку без евроремонта. Конечно, ты не хочешь туда возвращаться.
   - Дело не в тебе, с Даниилом я тоже не шиковала.
   - Я забыл, как ты вкусно готовишь, - у Димы загорелись глаза, когда Диана поставила перед ним поднос с самодельными десертами и пирожками. - Везёт твоему Глебу.
   - Он это не ест. Я для сестры готовила, она вчера приезжала.
   - На спорте?
   Дана кивнула. Глебу глубоко наплевать на её умение вкусно готовить. У него спорт, диета, спортивное питание, в лучшем случае ресторан.
   - Тебе, правда, с ним хорошо? У него, наверное, на тебя совсем нет времени?
   - Иначе никак, ему надо работать, чтобы содержать всё это.
   - Я тоже буду много работать и добьюсь всего. Я сейчас учусь водить автомобиль, сдам на права, куплю свой. Если он оставит тебя, я приму тебя с ребёнком, помни об этом.
   - Спасибо, он меня не оставит, - неуверенно сказала Диана.
  
   В аэропорту Глеба встретил Влад.
   - Брат, ты чего творишь? - спросил он, когда Глеб сел к нему в машину.
   - Поехали, давай, - ответил Глеб.
   - Нет, ты считаешь это нормальным? Ты женат на Диане, она ждёт ребёнка от тебя, а ты уезжаешь к Маргарите.
   - Это моя жизнь, она у меня одна, и я буду жить так, как мне хочется. И если кого-то что-то не устраивает, то это их проблемы. Дай мне лучше сигарету, мои закончились.
   - Знаешь, Wolf, ты уж прости меня за эти слова, но я вынужден сказать тебе правду. Ты мне временами очень напоминаешь свою мать: жесткосердность, равнодушие и на всех наплевать лишь бы самому было хорошо.
   Глеб посмотрел на Влада, и глаза его зло сверкнули.
   - Ну, я ведь её сын, не правда ли?
   - Ты этим фактом никогда не гордился. Так, может, имеет смысл измениться и не подражать своей матери? Тем более, ты её не очень любил.
   - Знаешь, строить из себя благородного рыцаря, если ты на самом деле им не являешься, ещё большая подлость. Мне слишком часто напоминают, что я сын шлюхи. Я им родился, им и останусь, и буду полностью оправдывать этот статус. Будет смешно, если я буду пытаться казаться хорошим человеком, я по определению, не могу быть им, потому что о том, кто была моя мать, к сожалению, знает весь мир.
  

Глава 65. Знакомые кадры

  
   Ну вот Глеб вернулся, немного успокоился. Диана поначалу строила из себя обиженную супругу, но он, кажется, этого даже не заметил. И она решила думать о себе и будущем ребёнке, это сейчас важнее всего, больше о поездках Глеб не упоминал, признаков других женщин не было, денег на неё не жалел, и Диана ушла в подготовку и в свои ощущения.
   Но вдруг неожиданно Глебу позвонила Маша. С тех пор, как она вышла замуж, а он помирился с Дианой, он ничего о ней не слышал.
   - Котик, мне очень надо с тобой встретиться, - сказала она.
   - Так давно тебя не слышал. Очень рад, скучал.
   - Ни черта ты не скучал. И я не в постель тебя зову, не надейся. Мне надо поговорить. Давай встретимся в каком-нибудь баре. Я не займу много твоего времени.
   Глеб вошёл в бар, но Машу не увидел. Чёрт побери, зачем он здесь? Ведь от Маши можно ожидать чего угодно. Сколько можно испытывать терпение Дианы? Да и с него, пожалуй, хватит жены дома и любовницы в Париже. А про всё остальное надо забыть и начать жить заново. И уж во всяком случае, никаких провокаций в родном городе, тем более от бывших пассий.
   - Ты, чего не узнаёшь меня? Хотя, конечно, я изменилась.
   Глеб обернулся и не поверил своим глазам. Не может быть, эта бледная худенькая девушка не могла быть Машей. Маша всегда была пухленькой девчушкой с разметавшимися волосами, её одежда была такой яркой и сексуальной, что дух перехватывало. А у новой Маши были гладко зачёсанные волосы, чёрные брюки и тёмный свитер.
   - Ты так сильно похудела, - только смог вымолвить Глеб.
   - Давай сядем, я уже заказала коньяк, заплати, пожалуйста.
   - Что с тобой произошло? - спросил Глеб, наблюдая, как она пьёт.
   - Я рада, что ты пришёл. И рада, что у тебя всё хорошо. Ты помирился с Дианой, она беременна, и наверняка, у тебя есть ещё кто-то на стороне. Я верю, что у тебя всегда всё будет в ажуре.
   - Ты хотела поговорить? Что случилось? Чем помочь?
   - Просто хотела тебя увидеть. Ведь неизвестно увидимся ли ещё.
   - Ты уезжаешь?
   - Куда я отсюда денусь? Так, мрачные предчувствия. Ты молодец, что помирился с Дианой, вы идеально подходите друг другу. Тебе она понравилась в обновлённом варианте? Я её кое-чему научила.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Неужели она не использовала с тобой свои новые умения?
   - Диана и ты???
   Маша кивнула и снова выпила.
   - Блин, я б посмотрел, - откинулся Глеб на кресло.
   - Это было только для девочек. Глеб, мне так хочется, чтобы ты был счастлив.
   - Ты меня раньше никогда не называла по имени.
   - Да какое я имею право назвать тебя "солнышком" или "котиком"? Кто я, и кто ты?
   Глеб взял Машу за руку. Её рука была такой тонкой, что просвечивали вены.
   - Маша, давай выкладывай, что у тебя стряслось? Если ты решила экстремально похудеть, тебе это не идёт, возвращай былые формы. Если приболела, поехали, у меня хорошие врачи, о деньгах не думай.
   - Я просто простудилась, - рассмеялась Маша, и смех перешёл в кашель.
   Она крепко сжала его руку своими холодными пальцами.
   - Успокойся, Глеб. Мне ничего не надо. Я просто хотела тебя видеть. Ты самый близкий для меня человек. Если бы я посмела, я бы влюбилась в тебя без памяти. Но ты никогда не смог бы любить такую, как я. Я никто, и моя жизнь сплошное недоразумение. Я не закончила даже школу, да что там, у меня даже фамилия и отчество фальшивые, мне их придумали в детдоме. Моя мать бросила меня на пороге приюта, когда мне была всего неделя. Я такая одинокая всю жизнь.
   - Ну, и, какая разница? У меня, например, тоже отчество ненастоящее, да и имя мне тётка подобрала. А насчёт одиночества, то у тебя есть Макс, он любит тебя, и есть я. Я очень к тебе привязан, уже так много лет мы с тобой встречаемся, я не представляю свою жизнь без тебя.
   - Глеб, ты прекрасно жил и будешь жить без меня. Нас с тобой связывала только постель. Как только в твоей жизни появлялся кто-то достойный тебя, ты сразу забывал рыжеволосую Машку.
   - Но ведь ты сама меня забывала, уезжала куда-нибудь с очередным поклонником.
   - А что я должна была зацикливаться на тебе? И потом я не хотела, чтобы ты разбил ещё и моё сердце.
   - Я понял. А как же Макс?
   - Максим - это просто моё прикрытие, стена, мой супруг. Мне нужна его квартира, его деньги, и он не ограничивает мою свободу, это главное.
   - Бедный, он так тебя любит.
   - Знаю, и мне это выгодно.
   - Мы с тобой очень похожи. Непостоянные, свободолюбивые, используем других в своих интересах. Наверное, поэтому нас и тянет друг к другу.
   - Да, ты мне необходим, как наркотик, поэтому то я и хотела тебя видеть.
   - Может, ты скажешь, что с тобой случилось? Ты стала совсем другой.
   - А что со мной не так. Похудела? Ну, это модно. А в остальном, просто я сейчас болею... простудой. Не беспокойся за меня. В случае чего, я всегда знаю, что ты мне поможешь. Ну, мне пора, пойдём. И знаешь, обидно одно, что жизнь как-то впустую прошла.
   - Как-то рано ставить крест.
   - Как знать, Глеб, как знать. Спасибо тебе за все эти годы, извинись за меня перед Владом, перед Дианой, я столько всего натворила.
   - Маша, почему ты прощаешься?
   - Я? Тебе показалось, просто вряд ли мы когда-нибудь увидимся в одной компании. Макс на вас зол, а Алла и Диана точно меня видеть не желают. Да и нам с тобой пора расстаться окончательно, у тебя жена и будет ребёнок, я больше не буду вставать между вами.
   - Мне будет не доставать тебя.
   - Диана очень тебя любит, правда, поверь мне.
   - А ты?
   Маша встала и пошла к выходу, Глеб за ней.
   - Постой! - сказал он, схватив её за руку
   Маша резко повернулась, подняла голову и пристально посмотрела на него. Глеб тоже смотрел на неё, на осунувшееся лицо, потухшие глаза, и у него закололо сердце. Он поймал себя на мысли, что пытается запомнить каждую чёрточку, как будто никогда больше не увидит.
   - Иди сюда, - сказал он и крепко прижал её к себе.
   Маша всхлипнула и тоже обняла его. Повинуясь внезапному порыву, Глеб снял заколку с её ярких волос и зарылся в них, она снова их подстригла, но они так знакомо пахли.
   - Девочка моя, что с тобой?
   Маша привстала на цыпочки, и поцеловала его в щёку, Глеб взял её голову в руки и прижался к её губам долгим, нежным поцелуем, в первый раз они целовались без всякой страсти. Когда они оторвались друг от друга, Глеб увидел её слёзы.
   - Обещай мне, что не забудешь меня, чтобы не случилось.
   - Разве можно тебя забыть? Ты - часть моей жизни. Но ведь мы увидимся ещё?
   - Не знаю, Глеб, я ни в чём не уверена. Но на всякий случай, прощай.
   Маша вырвалась из его объятий и пошла прочь, на ходу завязывая волосы в хвост.
   После этой встречи Глеб несколько дней находился в смятении. Он чувствовал, что скоро что-то произойдёт, что-то, что должно всё решить. А пока как ему себя вести? Одна половина его существа рвалась помочь к Маше, а другая велела не испытывать терпение Дианы. Ему так хотелось побыть с Машей, успокоить её, и заодно самому убедиться, что с ней всё в порядке. Но Диана... Она добровольно отпустила его к Маргарите, но вот простить ему ещё и Машу вряд ли бы смогла. Да и скоро родится ребёнок, пора думать об этом, готовить себя морально, хотя он совсем не готов.
  

Глава 66. Со вчера её больше нет

  
   Было воскресенье, Глеб и Диана ещё спали, когда зазвонил телефон.
   - Чёрт бы их всех побрал, - сказал Глеб, - так хотелось выспаться.
   - Не бери, - сказала Диана.
   Но Глеб уже взял трубку.
   - Слушаю, - недовольно сказал он.
   - Волк, это я.
   Странно, но это был Макс, с которым они ни разу не общались после скандала, и самое странное было то, что он ревел навзрыд.
   - Макс? Что случилось?
   - Маша, она... - Макс захлебнулся слезами.
   - Что с ней? - похолодел Глеб.
   - Умерла, - Макс зашёлся рыданиями, - приезжайте с Владом.
   Больше он не смог сказать ни слова, и бросил трубку. У Глеба помутнело в глазах. Не может быть, Макс что-то напутал. Маша не могла умереть.
   - Глеб, что? - спросила Диана.
   - Маша, кажется, умерла. Я поеду к Максу, только Влада захвачу.
   - Я с тобой.
   - Нет, я тебе потом всё расскажу.
  
   - Глеб, ты что с ума сошёл? Девять утра, воскресенье! Мы ещё спим, дочка наконец дала нам время выспаться, а ты..., - взяв мобильный телефон, стал шипеть на Глеба Влад.
   - Маша умерла. Макс хочет нас видеть, поехали, - оборвал его Глеб.
   - Как?
   - Быстро одевайся, жду тебя в машине.
   Глеб нервно курил, ожидая Влада. Он вдруг понял, что знал, что она умирает, об этом кричал весь её внешний вид в их последнюю встречу. И ещё эти разговоры, прощания. Знал, и ничего не сделал. Что же с ней стряслось? Можно ли было ей помочь? Если можно было, а он не помог, он себе этого никогда не простит.
   В машину ввалился бледный, испуганный Влад.
   - Что случилось, ты знаешь? - спросил он.
   - Нет, но, думаю, что сейчас узнаем. Ты хоть шнурки завяжи, завалишься ведь где-нибудь, ещё и тебя будем по асфальту собирать.
   - А ты на дорогу смотри, а не на мои кроссовки, - ответил Влад и начал зашнуровываться.
   Макс открыл им дверь и упал на руки Глеба.
   - Волк, как, как? Это невозможно... У меня сердце разрывается на части.
   - Помоги дотащить его до комнаты, - кивнул Глеб Владу.
   Они донесли Макса до комнаты и положили на тахту. По всей комнате были разбросаны Машины вещи, в воздухе ощущался запах её любимых сладких духов.
   - Макс, как же? - спросил Глеб.
   - Водки, дайте мне, я так не могу. Ребятаааааа, спасибо, что приехали.
   Влад налил всем водки, они выпили, не запивая.
   - Она болела, она давно болела, - через икоту начал говорить Макс, - она никому не говорила, даже мне. За неделю до её см..., до сегодняшней ночи, когда ей стало совсем худо, она уже не вставала и ужасно выглядела, она сказала, что больна, но скоро поправится. Я поверил, а она... она знала, что уже не встанет. Волк, Влад, как же? - с новой силой зарыдал Макс. - Я же не знал, чем она больна.
   Влад молча подобрал с пола смятую медицинскую справку, датированную очень давно.
   - Глеб, это рак лёгких, - дрожащим голосом сказал Влад.
   - Я не знал, ребята, она ничего не говорила, не лечилась, была такой, как всегда. Ну кашляла немного. Если бы я знал, я бы стал таскать её по врачам, хоть за волосы. Но я только сегодня нашёл эту справку в её вещах.
   Глеб закрыл лицо руками.
   - Влад, налей ещё водки, нам всем надо выпить, - сказал он.
   - Как пережить это? - спросил Макс, и прижал к груди кожаное светлое платье, её любимое. Только Макс не знает, что это платье купил ей Глеб перед поездкой в Сочи. И что он со страстью расстёгивал эти кнопки в их первый вечер на море. И вдруг, как обухом по голове, она умерла, её больше нет. И никогда, никогда он не расстегнёт больше эти кнопки.
   - Глеб, как ты это пережил? - вернул его из круговорота воспоминаний голос Макса.
   У Глеба сердце рвалось на части, он не знал, что ответить. "Она ушла от нас, ушла...", - снова слышал он голос врача, и чувствовал, как его отрывают от её ещё теплого тела. Ему снова было больно, боль душила его, горе тащило на дно, и ледяные волны смыкались над его головой. Нечем дышать, не за чем жить...Он вернулся на несколько лет назад, умерла не Маша, умерла Элла, её больше нет, и он никогда этого не переживёт.
   - Я вызвал ночью скорую, её увезли, а потом позвонили, и спросили, почему я не сказал, что у неё онкология, у неё от лёгких ничего не осталось и метастазы везде. Как же ей было больно...
   Макс завыл, мял платье, словно оно приближало к нему Машу. На месте Макса мог быть Глеб, потерявший супругу. Ведь он думал в своё время жениться на Машке, ну, может, не жениться, но жить вместе. А может быть, живя с ней, он смог бы спасти её дорогим лечением, хорошими врачами. Мог бы, если бы заметил, а заметил бы он? Ведь он ничего вокруг не видит, вот и Диана сейчас на последних месяцах, возможно, ей тяжело, но ему всё равно. Всё равно. И Эллу он потерял, потому что не слышал угроз Ирины, и Маша кашляла и молила о помощи, он не обратил внимание. Это его надо убить, уничтожить, наслать тяжёлые болезни, заставить умирать в муках, потому что он, кроме себя и своего собственного Я, ничего не видит, не слышит, и не хочет воспринимать.
   - Выпьем ещё, - сказал Влад и раздал стаканы, - Господи, боже мой, почему она не захотела лечиться? Ведь, согласно справке, была начальная стадия, операбельная.
   - Там её дневник, я не могу его читать, - ответил Макс.
   Надо что-то сказать Максу, как-то поддержать. Он и так взял в жёны свободолюбивую девушку, терпел много лет её измены, пропадания из дома.
   - Надо взять себя в руки. Макс, ты слышишь? Маша, оказывается, была очень сильным человеком, как он могла, испытывая ужасные боли, вовсю веселиться? -спросил Глеб.
   - Она плакала по ночам,а последнее время сильно похудела, почти ничего не ела. Почему я ничего не знал? Почему?
   - А днём, наверное, находила в себе силы не показывать и виду, как ей больно, - предположил Глеб.
   Макс кивнул. У него опять начался приступ истерики. Глеб и Влад сидели оглушённые, ведь помимо горечи утраты примешивалось огромное чувство вины. Глеб на протяжении всех лет был её любовником, а Влад вообще увёл Машу и жил с ней, и как знать, если бы неслабое сердце, может и до сих пор бы она была с ним. Но они играли с ней, то, передавая, как эстафетную палочку, а то и развлекаясь втроём, плюнув на чувства Макса. А он, оказывается, очень одинок, кинулся сейчас к ним, хотя должен их презирать, потому что больше не к кому обратиться. Опять думая только о себе и своих удовольствиях, он нанёс травму невинному человеку, тому, кого считал своим другом со студенческой скамьи. А Макс, кроме Маши, не видел никого, не мог на неё надышаться, всё ей прощал. Конечно, она изменяла ему не только с ними, были и другие мужчины и даже Диана (какой бред!), но их самих это не оправдывает. Глеб вспомнил, что уже на первой их вечеринке в честь его возвращения с того света, он забрал Машу к себе, бросив пьяного Макса. Подонок.
   Но Маша, почему она не захотела лечиться? Ему вспомнились её пьяные слёзы, она жаловалась на то, что не видит смысла в своей жизни. Получается, она намеренно не стала лечиться? А еще и курила, чтобы усугубить. Надо прочитать её дневник, может, он приоткроет завесу тайны? Огонёк, что ты наделала?
   Макс припал к плечу Глеба и продолжал надрываться рёвом.
   - Влад, надо нам с тобой заняться похоронами. Макс не в состоянии. У неё были хоть какие-нибудь родственники? Надо кому-то сообщить?
   - Нет, она детдомовская. Сбежала оттуда в одиннадцать лет и жила в подвале, их там было много таких. Глеб, скажи, ты же знаешь, как это пережить?
   - Не знаю, если бы знал, сказал и сам не мучался.
   - Макс, ты прости нас, - прошептал Влад.
   - Я простил. Маша мне сказала, что сама вас спровоцировала. Да, и не вы одни у неё были, она с одиннадцати лет занималась проституцией. Машенька моя....
   - Поехали ко мне, тебя нельзя сейчас оставаться одному.
   - Сестра моя старшая сейчас приедет. Я хочу побыть дома.
   А когда приехала его сестра, Глеб сказал, чтобы она не стеснялась в расходах и занялась Максом, они с Владом всё организуют и оплатят.
  
   Глеб ввалился в квартиру совсем больным, ноги были ватными, в голове шумело. Он как мог держался, ведь надо было поддержать Макса, а теперь силы закончились. Как это могло произойти? Как? Ещё одна смерть... в какую небесную канцелярию надо написать, чтобы прекратить это? Неправильно, когда умирают молодыми, умирать надо в глубокой старости, в своей постели, в окружении любящих людей. Глеб закрыл дверь и прислонился лбом к стене. Нет больше пухленькой, страстной Маши, никто больше не будет так целовать его. Он вспоминал, как они познакомились, тогда ещё была жива Элла, как Маша отвлекла от грустных дум, закружила его вихрем страстей. Она всегда была весела, с ней можно было забыть обо всех проблемах и греться, как у огонька. Как больно, снова больно. Ведь, ни смотря ни на что, он по-своему любил её.
   - Глеб, - нежно тронула его за руку Диана, - Ты расстроен? Ты чего тут стоишь?
   - Я не знаю, как помочь Максу справиться со всем этим.
   На самом деле, он не знал, как помочь себе.
   - Это правда? Что случилось? Мне Алла буквально в двух словах рассказала.
   - Рак лёгких, который она не захотела лечить.
   - Значит это был её осознанный выбор.
   Да что ты понимаешь? Она наивна, как ребёнок и скорее всего, даже понятие не имела, что это за болезнь, - хотелось крикнуть Глебу, но он сдержался, лишь сжал кулаки.
   - Уже поздно, иди ложись, я в норме, - только выдавил он из себя.
  
   Когда Диана ушла, Глеб заставил себя дойти до гостиной, плеснул виски и упал в кресло, в руках у него была засаленная тетрадка, её дневник. Странно, что такая девушка, как Маша вела дневник. Глеб отхлебнул из стакана и раскрыл тетрадь, свет он включать не будет, подсветит страницы телефоном. На свет может прийти Диана, а видеть и тем более что-то ей говорить, он совсем не хотел, он хотел остаться наедине с Машей, покопаться в её голове, и может, лучше узнать её.
   Почерк был ужасный, куча ошибок, помарок, страницы загрязнены, некоторые строки прочитать не было никакой возможности. Она писала редко, урывками, даже даты кое-где были перепутаны. В одиннадцать лет она сбежала из детдома, стала зарабатывать на жизнь проституцией, какой-то хиппи предложил ей жить с его друзьями в тёплом подвале. "...У меня там был свой угол, не очень сырой, мне его уступили, как женщине. Эти хиппи очень миленькие, угощают меня сигаретами, травкой, водкой, а потом мы занимаемся групповым сексом. Весело...", "... Как классно, что я свободна, как ветер, не надо учиться, работа моя меня не напрягает, подумаешь, ноги развести! Сейчас пишу дневник, а мальчики закручивают папироски с травкой, сейчас заканчиваю и иду к ним, навстречу кайфу!...". Потом почти три года были пропущены. Насколько он понял, Машка продолжала жить в подвале, но старые хиппи куда-то пропали, и появились новые, но Машка у них стала, как арендодатель, главной. Она продолжала жить проституцией, но к случайным связям прибегала редко, в основном, она находила кого-то одного и либо жила с ним, либо постоянно встречалась, живя в подвале. С травой она почти завязала "...Иногда я покуриваю, но у меня начинается страшный кашель, и приходится отказываться от этого удовольствия, что ж, придётся довольствоваться спиртным...". И вот наконец он дошел до страниц их знакомства "...Сегодня случайно оказалась в баре, там гуляла компания. Все, без исключения, домашние, но пьют так же, как и мы, дворовые. Все учатся в институтах, прилично выглядят, чистенькие, аккуратные, загляденье. В такие минуты и мне хочется быть домашней. А один мальчик, просто сказка! Я таких красивых парней и не встречала, конечно, он какой-то загруженный, но я не я, если б не растормошила его, и какой же он оказался сладкий! Так бы и съела его! А как целуется! А потом мы поехали к нему домой! Такую квартиру я видела в первый раз в жизни. Шик. Думала дать своим ребятам наводку на эту хату, но потом подумала, что, во-первых, Глеб мне ещё пригодится, а, во-вторых, уж очень там крутая система охраны. Это была классная ночь! Я даже денег с него не стала брать. За своё удовольствие мне не платят. Впрочем, готова поспорить, он тоже не обломался, небось, такой, как я, у него не было никогда! Буду к нему захаживать, давно мне никто так не нравился". Затем Маша вкратце описывала своё путешествие, Глеб почти пропустил его. "...Нет, вы подумайте, я сбила на мотоцикле старого знакомого Макса из той, домашней, компании. Он мне сказал, что мой красавчик Глеб умер! От собственных рук! Делать что ли было нечего? Мне бы их проблемы! Все богатенькие такие, маются от безделья! Ах как жаль...". Маша пресно описывала жизнь с Максом. "...Как скучно! Но мне нужна его квартира! Подвал мой закрыли. Где-то должна я жить! Ничего, Макс так Макс, не привыкать. Главное, он мне руки не вяжет, и я продолжаю сводить с ума мужиков. Только теперь мне свои деньги тратить не приходится, я их коплю, не знаю на что, когда накоплю, посмотрим. Всё меня вполне устраивает...". "...А мой красавчик Глеб жив! Не знаю, как, но жив! И ещё лучше прежнего! Он появился, как луч солнца, как раз тогда, когда я думала уйти от Макса, от скучной жизни, как раз, когда мне всё надоело... Но он здесь, рядом с ним нет очередной красотки, и значит он будет мой. Конечно, ничего не стоило его уговорить поехать к нему. Ух, я ему напомнила, кто такая Маша и как бывает хорошо", "Напомнила, и влюбилась сама, вот дура...", "Мой котик встретил девушку, на которую смотрит совсем не так, как на остальных, она приехала к нам отмечать новый год, и он сразу преобразился, я то вижу, когда ему кто-то нравится, но ночью он позвал меня к себе, и я, бросив всё, нырнула к нему в постель. Так то, котик, можешь сколько угодно делать ставки на других, а в итоге провести ночь со мной, уж я знаю, как тебя удовлетворить...", "Глеб женится! Кто бы мог подумать?! Всё-таки на той, кому он строил глазки в прошлый новый год, добился. Диана хорошая, домашняя девочка, с высшим образованием, ухоженная, шикарная, и с презрением смотрит на меня. Я сегодня провела часть ночи под дверью их спальни, я слышала, как ей хорошо с ним. Но я уверена, что ему не очень, его драгоценная Диана в постели совсем мне не чета. Пусть женится, пусть поиграет. Он ещё прибежит ко мне, он всегда бежит ко мне, никуда котик от меня не денется! Он - моё второе я, что ж, клянусь, никогда не узнает, как делает мне этим больно, а Диана пусть думает, что сорвала блэк джек, нет, дорогая, это мой выигрыш, и я тебе его не отдам, от любой бабы он бежит ко мне, с кем был он ни был...", "Пытаюсь победить чувства тем, что хожу по мужикам и много пью. Не получается. Сегодня была у своего сероглазого солнышка (он расстался с женой, как я и предсказывала), мы перевернули весь его шикарный дом, я наставила ему засосов, выпила его всего до дна. Измучила его так, что он о другой и думать не посмеет. А теперь я сделаю ему больно, пойду к Владу. Влад, конечно, ему всё расскажет, вот и посмотрим на реакцию. Если придушит, то тогда он неравнодушен ко мне...", "Конечно, он всего лишь улыбнулся, поиграл ямочками на щеках и только напомнил, что у Влада семья, дура ты, Маша, ты нужна ему, как собаке пятая нога", "Новый год я отмечала со своим котиком в его шикарном загородном доме, удивительно, но в этот праздник он оказался один, я не дала ему скучать. Перебрав алкоголя, он предложил мне насовсем перебраться к нему, но я знаю, он завтра протрезвеет и пожалеет о своём решении. Для него это всего лишь игра, а для меня... господи, как же я люблю эти глаза, он ничего не должен знать об этом, он меня растопчет, уничтожит, пусть лучше всё будет, как есть. Но в Сочи я с ним поехала, не могла отказаться от желания побыть с ним, каждый день возле него для меня как кусочек рая, только тогда и чувствую, что живу. Пять дней мы провели с ним на курорте, пять дней он трахал меня так, что у меня болели все внутренности, продолжай в том же духе, ты знаешь, я на всё готова ради тебя, даже если ты меня убьешь во время секса, как было бы хорошо умереть под тобой, от твоих рук...", "Мы приехали, надеялась, что может быть теперь, после нашего совместного отдыха, ты одумаешься, но нет. Ведь я беременна от тебя, вот уж никак не думала, что после всех моих приключений я смогу забеременеть. Но я залетела, в Сочи мы забыли предохраняться. И тут ко мне подкатывает Влад и предлагает стать его любовницей, говорит, что Глеб не против, не против, не против... И я вдребезги. Ладно, пусть пользуется Влад, в конце концов, какая разница, буду спать с ними по очереди, посмотрим, кто сломается, а пока возьму денег у его лучшего друга на то, чтобы избавиться от ребёнка Глеба. Реву и еду на аборт. Как бы я хотела родить тебе маленького котёнка, но не имею на это право. Меня усыпили, и вытащили из меня его ребёнка, вот и всё, я снова пуста. В больнице мне предложили заодно сделать флюшку, которую я не делала никогда в жизни, потому как я кашляю, сделала, посоветовали обратиться к врачу, что-то там не так. В бесплатной поликлинике меня не приняли, нет, мол, полиса, прописки. Пошли они в жопу, бюрократы. Пришлось потратить часть денег и пойти в платную клинику. Обследовали, сказали, что у меня рак лёгких, но всё ещё можно исправить. Назначили операцию, сказали нести деньги. Интересно, где я их возьму? У моего солнечного котика? У Макса? Но у него таких денег нет. Глеб, конечно, даст, он абсолютно не жадный, но я не хочу у него просить. Придумаю что-нибудь. Наврала врачам с три короба и ушла. И что такое рак? Интересно, я умру?...". "Но пока жизнь идёт, сплю по очереди с Глебом и Владом, им весело, мне тоже, выкурив траву, мы занимаемся этим и втроём, всем хорошо, никто против. Но вот бывшая жена Глеба и жена Влада нас застают втроём в кровати, какая забавная картина, какой взрыв эмоций и истерика. И Влад предлагает мне бросить Макса и начать жить с ним. Но бедняга, отстранив меня от всех, не выдерживает моего напора. Он запретил Глебу прикасаться ко мне, пытался заменить мне всех моих любовников, я извожу его, как могу, в отместку, чем скорее он поймёт, что не выдержит жизни со мной, тем скорее всё вернётся на круги своя, и я снова смогу встречаться с Глебом". "Как бы не так, Влад в больнице, мы расстаёмся, и тут мой котик тоже меня отшивает. О Максе, он видите ли, задумался. То есть все эти годы он не думал о нём, а тут, пожалуйста, совесть съела. Шах и мат, Мария Павловна, так тебе и надо". "Возвращаюсь к Максу, жить то как-то надо, всё надеюсь, что котик позовёт меня, хотя бы просто развлечься. Но нет, у него появляется очередная принцесса, но, к моему счастью, ненадолго. Я извелась за это лето, думая, что теряю его навсегда. Не выдерживаю, еду к нему, но дома никого. Я жду, пью и жду, нету, опять ползу за очередной порцией алкоголя и пью. Парень из соседней квартиры пускает меня в туалет, пытается воспользоваться моим пьяным состоянием, но кончает раньше, чем успевает дотронуться до меня, и со злостью выпинывает меня на лестницу. Провал, просыпаюсь утром, такая знакомая комната. На мне халат Глеба, значит, он нашёл меня? Как побитая собака ползу к нему, котик спит, ну спи, спи, я сейчас тебе сделаю приятно...". "Еду со своим очередным хахалем, и вдруг вижу идёт по набережной Диана, сама не похожая на себя, и плачет. Знакомое состояние, работа котика видна наглядно. Его бывшая жена, забыв все обиды на меня, падает в мои объятия, я отпаиваю её водкой, по-другому не выжить. Проводив её до дома, приходиться остаться, она в таком состоянии, ещё сделает что-нибудь с собой. Хорошо котик поработал, молодец. И точно ночью слышу истерику, ладно, будет тебе сейчас Глеб, уж я знаю все его повадки, душусь его духами и прыгаю в постель к его бывшей. Почти две недели, котик, я люблю твою бывшую жену, готовлю её для тебя, чтобы, когда меня не станет, ты не скучал. А Диана, оказывается, совсем не та приличная скромница, какой я её представляла. Интересно, он смог разбудить её или это мои заслуги?".
   Глеб, захлопнув тетрадь откинулся на кресло. Жизнь Маши была яркой вспышкой, такой же, как и она сама, и он не подозревал ничего подобного. Для него всё было забавной игрой, он думал, что и сам игрушка для неё. Когда после поездки в Сочи, Влад спросил его про Машу, он же сказал, как решит она. И был уверен, что это только её решение, ей всегда мало. И втроём было чудесно развлекаться, Маши хватает на всех. А ещё после Сочи она делала аборт от него, и ничего не сказала. А если бы сказала? Как бы он поступил? Дал денег и всё? Деньги она и так достала, без его помощи. По -другому он поступить бы не смог. А ещё она крутила любовь с его Дианой, это вообще в голове не укладывается. Диана такая традиционная, с классическим подходом, но Маша и до неё добралась, а он то удивлялся, откуда умения.
   Глеб снова открыл тетрадь и вдруг, в самом конце, наткнулся на свернутый в конвертик, вклеенный листок, предчувствуя недоброе, он развернул его, и сразу наткнулся на большие красные буквы ГЛЕБУ, дальше шёл текст ровный, чёткий, будто отпечатанный "А теперь, мой котик, я поговорю только с тобой. Сегодня я поняла, что меня скоро не будет и вдруг осознала, что даже хочу этого, и мне хотелось бы поговорить с тобой, дать напутствие, сказать последние слова. Я любила тебя, всегда любила, хоть и самой себе боялась в этом признаться. Я остро почувствовала это, когда ты вернулся с того света, и мы с тобой поговорили у меня дома на кухне, а потом поехали к тебе. Помнишь ту нашу ночь? Мы чуть с ума не сошли от страсти, твои соседи стучали нам по батарее, а твой братишка выл и плакал в своей комнате, с утра я сбежала от тебя, испугавшись своих чувств, я же никого не любила никогда, только использовала в своих интересах. Сбежала, чтобы вернуться на следующий день, как голодная собака к кормушке... а ты еще смотрел на меня честными глазками и говорил, что Макс твой друг, ты так не можешь, а потом целовал меня так, что у меня кровоточили губы и оставались синяки на теле от твоих захватов. Котик ты такой, говоришь одно, делаешь другое, тебе хочется быть правильным, хорошим, но ты не такой, твоя мать - шлюха, как и я, у тебя это в генах. Любовь, верность, семейные традиции это не про нас, котик. Если б ты это понимал, ты бы выбрал меня в спутницы жизни, я б на все твои походы "налево" смотрела бы сквозь пальцы, и сама бы, наверное, ходила туда же, а потом бы мы с тобой в постели курили, смеялись и рассказывали друг другу о наших похождениях. Я пыталась даже соответствовать твоему типажу женщин, я заметила, что ты любишь длинные волосы и отрастила свои, я слегка похудела, стала делать маникюр, потому что твои женщины всегда были ухожены. Но ты выбрал себе другую, правильную, честную, верную, и она требует от тебя того же, но ты никогда не сможешь ей это дать...
   Когда бы ты наигрался в семью с Дианой, устал бы от семейного быта, ты позвал бы меня снова, как звал всегда, когда тебе было плохо/скучно, и я бы прибежала, прилетела, пришла, приползла, чтобы развеять твою скуку. Я всегда была твоей покорной слугой, твоей личной шлюхой. Ни черта твоя Диана не знает, какой ты можешь быть, никто тебя не знает лучше, чем я, разве что только Яна... да и ей часто не до тебя. Вот так и получается, что всегда рядом с тобой, твоим невидимым ангелом хранителем выступала только Машка. Только я знаю тебя настоящего, когда не надо никем притворяться, строить из себя такого идеального парня, томно смотреть, поднимать бровь, насмешливо улыбаться (не спорь, ты всегда это делаешь, если задался целью покорить очередное женское сердце, я столько раз за этим наблюдала), только я знаю, как звучит твой искренний смех и как умеют улыбаться твои глаза. Я знаю, когда ты о чём-то задумываешься, то кусаешь краешек губ, когда злишься, между бровей появляется маленькая морщинка, а когда смеешься - у тебя ямочка на щеке справа чуть глубже, чем слева, а глаза у тебя имеют свойство менять цвет от почти прозрачных, как холодное озеро до глубокого серого, как тяжёлое пасмурное питерское небо... Только я знаю самые эрогенные точки на твоём теле, о которых ты и сам, возможно, не подозреваешь (и они совсем не там, где ты думаешь), когда я их ласкаю, это тебя доводит до исступления, но я тебе о них не расскажу. Я хочу, чтобы, по-прежнему, самые сильные сексуальные ощущения у тебя были связаны только со мной. Да я передала какие-то умения Диане, но далеко не всё, самое сокровенное я оставила себе. Ты весь огонь, живой, горячий, опасный, как твоя татуировка на плече и шее - языки пламени -, которые я так любила трогать языком, помнишь? А наша поездка в Сочи... самое яркое моё воспоминание, как ты хотел меня везде, как любил меня... и даже с наслаждением вспоминаю, как ты грубо обошёлся со мной в ту ночь, когда я тебе слегка изменила, как мне было больно, но это была сладкая боль. Помнишь, как ты был жесток со мной, до крови, до синяков? А потом стал необыкновенно нежен, целовал ссадины, любил меня до утра и шептал такие слова, что я мгновенно забыла всю боль, и ради этого готова была ещё раз всё пережить ... Я ведь забеременела от тебя тогда, но я убила нашего ребёнка, шлюхи не имеют право иметь детей, да и тебе не нужно это. После нашей чудесной поездки ты отпустил меня к Максу, а потом и к Владу, не зная, как мне было больно, а наразвлекавшись со мной, ты и вовсе послал меня подальше, и я даже подумывала убить себя, но потом решила, что рак это сделает и так. Я всегда была для тебя вещью, тряпкой: вытерся, потом передал кому-то, захотел выкинул, я не осуждаю тебя, ты такой и другим не будешь. Я бы могла тебе еще много писать о своей любви, но надо ли тебе это? Ты порхаешь от цветка к цветку, как бабочка... Порхай, моё солнце, живи, люби, дыши и не слушай никого... И иногда вспоминай меня, вспоминай ту, которая никогда ничего не требовала от тебя, которой не нужны были твои деньги, дома, машины, твоя верность, любовь, мне нужна была лишь капля твоего внимания, я лишь хотела втиснуться между твоими райскими птичками, чтобы почувствовать вкус твоих губ и ласку твоих сильных рук. И прости меня, прости, что иногда, выпив, не сдерживала себя и лезла к тебе, когда ты был не один, ты злился и осаживал меня, и между бровей появлялась та маленькая морщинка, которую мне так хотелось разгладить поцелуем.
   Прощай, мой любимый, родной, я буду ждать тебя в аду, ибо рай мне не светит, как и тебе. И мы там ещё устроим с тобой шабаш, так что черти покраснеют от стыда... Целую тебя и бесконечно люблю. Навечно твоя рыжая Машка.
   Котик мой, теряя меня, ты не знаешь, что теряешь... Мне так жаль тебя, так жаль... так жаль..."
   Глеб машинально смял листок, сердце колотилось так сильно, что казалось выпрыгнет из груди, его всего трясло, он еле смог зажечь сигарету, забыв, что Диана просила не курить в гостиной, в его глазах стояли слёзы. Он знал её столько лет, но ничего о ней не знал, не знал, не знал ... или не хотел знать? Неужели он не видел, что её глаза просили, умоляли его о чем-то большем, чем просто секс, да, в минуты страсти она шептала ему о любви, но и он всегда делал так, говорил слова любви, ни капли не испытывая её, слова в постели говорить так просто. Его дурная привычка ничего не спрашивать, всё принимать как должное, в очередной раз подвела его, он бы мог ей помочь, спасти. Почему ты мне ничего не говорила, я думал, что я для тебя просто развлечение, мужчина, с которым можно было выпить и покувыркаться в кровати. Если бы ты сказала.... Глеба пробрала дрожь, ну если бы сказала, чтобы это изменило? Нет, Маша права, как бы он не дёргался, он всё равно остаётся сыном шлюхи, и из него это не вытравить. Он такой же, как и мать, миллион любовниц, а чувств нет, только похоть. Глеб сжал стакан с такой силой, что тот раскололся, оставив порезы на ладонях, Глеб смотрел на выступающую кровь, почему она красная? Она у него должна быть чёрная, как его душа. Почему они все влюбляются в него? Кто он такой? Что в нём такого? Чем он цепляет? Какое он имеет право влюблять в себя, если сам любить не умеет?
   - Глеб, ты что куришь здесь? - ослепила вспышка света, в дверях стояла Диана. - Я же просила.
   Глеб зло сверкнул глазами, Диане стало страшно. Нервная испарина, бешеный взгляд, окурки, потушенные прямо об стол, кровь на ладонях, его всего трясло.
   - Свет выключи, - задыхаясь сказал он.
   - Что с тобой? Почему такие страдания? Ты же не любил её, только пользовался. Она ведь такая вульгарная, продавала себя другим, параллельно была с тобой, с Владом и Максом?
   - И с тобой, напомню. Понравилось небось?
   Диана остолбенела, он знает. Она хотела напустить на себя вид целомудренной женщины, притвориться, что её не касается смерть Маши, Маша так долго вносила смуту в её семью и почти разрушила семью её подруги Аллы.
   - Ну вот и мне нравилось.
   Глеб задыхался от злости. Она стоит перед ним и похваляется своей якобы целомудренностью, а сама тем временем...
   - Нравятся шлюхи, да? Как мама?
   Глеб еле сдержался, чтобы не ударить Диану по лицу. Нервы не выдержали, напряжение последних месяцев, а теперь и смерть Маши, выплеснули накопленное раздражение, он сжимал и разжимал кулаки.
   - Так выходила бы за Дмитрия и рожала бы от него, к его происхождению ведь нет претензий? Кто моя мать, и кто я, я не скрывал с самого начала, тогда какого хрена ты меня сейчас в чём-то упрекаешь? А Маша может и спала со всеми подряд, но при этом она не требовала от меня верности, она не выносила мне мозг. Ей не нужны были ни мои деньги, ни мои подарки, ни дети от меня.
   Диана охнула и с ужасом посмотрела на него:
   - Однако намёк более, чем прозрачный. Она была беременна от тебя, между прочим.
   - Знаю, и её решение делать аборт был правильным. Не нужны мне дети.
   Лицо Дианы задёргалось.
   - У меня семь месяцев, а ты мне говоришь такое, - жалобно сказала она.
   Глеба как будто обухом по голове. Семь, у матери тогда тоже было почти семь.
   - Тогда чего ты встала? Иди и лежи, чтоб не дай бог. Видел однажды воочию, не хочу больше. Лучше сдохнуть, чем ещё раз такое увидеть.
   - Увидеть что?
   - Как женщина рожает на седьмом месяце.
   - Кто? - расширились от ужаса глаза у Дианы.
   - Мать выкинула при мне, пришлось принимать и помогать, до сих пор отойти не могу.
   Вот где разгадка его отвращения. Что ещё она о нём не знает?
   - Так что лучше с вопросами беременности ко мне не подходи. А после того, как родишь, поговорим, как будем жить дальше.
   - Глеб, сколько у тебя было разных баб? Неужели тебе не надоело? Когда ты перебесишься? Неужели ты не хочешь, чтобы рядом с тобой была любящая женщина? У меня пальцев на руках не хватит, чтобы пересчитать всех твоих баб, с которыми ты встречался, когда уже был со мной! Что же было до меня?
   - А до тебя было ещё миллион, тебе так легче? Не устраивает? К Дмитрию дорожка ещё не заросла, приезжал не так давно, скулил, думаю и беременная ты ему сойдёшь.
   Диана плакала, он не любит её, он готов расстаться с ней и будущим ребёнком, а может и мечтает об этом. Пусть плачет, это не трогает его. Да, он жесток с ней, но у него тоже накипело, ей нужна забота и восторги по поводу беременности, не получит она этого.
   - Чтобы не наговорить лишнего, я сейчас ухожу, и пару дней мне нужно побыть одному.
   Глеб вскочил, поднял с пола куртку, взял тетрадь Маши и бутылку виски. И сунув в карман телефон, сигареты, он пошёл к двери, не взглянув на Диану.
   - Глеб, прости, - со слезами крикнула Диана и схватила его за рукав. - Куда ты? Не уходи!
   - Успокоюсь и вернусь. Пожалуйста, давай без слёз и без звонков. Если что-то вдруг случится, пришли сообщение, приеду, помогу, решу.
   Глеб отцепил её руки и ушёл. Сев в машину, он сжимал и разжимал кулаки, ударить бы кого-нибудь сейчас... Ничего, он сейчас успокоит нервы бешеной ездой, а разобьётся, туда ему и дорога. Машина, взревев, дёрнула с места.
  
   В день похорон, Глеб попросил Влада заехать за Максом, а сам поехал в зал прощания пораньше, ему хотелось побыть с Машей наедине последний раз. С момента прочтения её письма, ему так и не удалось поспать. Всю ночь он катался на машине, потом снял номер в гостинице, но уснуть не удавалось, он читал, перечитывал, вспоминал и пил. А сегодня уже похороны, и надо поддержать Макса, и придумать, почему он не хочет отдавать ему дневник Маши, и вида не подавать, что он знает то, чего не знает никто.
   За деньги его пропустили к гробу до назначенного для прощания времени. Глеб сел на шаткую табуретку перед гробом и стал напряженно всматриваться в её лицо, но не узнавал её. Болезнь, смерть, полностью изменили его, только яркие медные волосы были всё теми же. Глеб поймал себя на мысли, что первый раз он видит её лицо абсолютно спокойным, умиротворённым. Он погладил её волосы, на ощупь они были точно такие же, как и раньше, когда он любил зарываться в них.
   - Прости меня, Рыжик, прости, я слепой эгоист, я никогда ничего не вижу, что происходит вокруг. Но я всегда любил тебя, пусть своеобразно, но по-другому я не умею, ты же знаешь. Прости, что я не услышал твой крик о помощи, прости, что не помог, прости, что женился на другой, а тебя только использовал. Огонёк мой, как же так...
   Ему не хотелось верить, что перед ним лежит Маша, что никогда он больше не услышит её заразительного смеха, не будет следить за полётом волос, стрелянием серых озорных глаз, что эти губы никогда не буду шептать ему всякие пошлости, что никогда она не назовёт его "солнышко" или "котик", в её устах это так здорово звучало. Её горячее тело остыло, вулкан потух. Нет больше Машки. Но он уверен если бы какие-то силы смогли разбудить её сейчас, она бы вскочила и завалила его прямо тут, в гробу. Глеб горько улыбнулся от этих мыслей.
   Дверь тихо приоткрылась, сотрудник попросил его заканчивать, пора было везти гроб в прощальный зал. Глеб снял со своего пальца кольцо и положил ей под сложенные ладони.
   - Спи спокойно, огонёк, твой котик всегда с тобой.
   И ему показалось, что она слегка улыбнулась.
   Народу было совсем немного: Макс с сестрой, он, Влад и несколько человек из их прежней компании, и ещё пара каких-то хиппи. Макс обхватил гроб руками и ревел, прижавшись лбом к изголовью.
   - Максим, вставай, её не вернёшь, - похлопал его по плечу Глеб.
   Макс встал и припал к нему.
   - Волк, как же так? И она, и Элла были такими молодыми.
   - Это жизнь. Кто-то уходит, кто-то приходит. Нас тоже когда-нибудь не станет.
   На кладбище Макс так же, как когда-то Глеб, кричал, пытался прыгнуть в могилу, но Глеб, Влад и сестра крепко держали его. Макс проклинал небеса, проклинал их за то, что они его не отпускают. Наконец, когда гробовщики стали закапывать могилу, Макс тяжело осел на землю и стал уже беззвучно плакать. Глеб почувствовал, как его пробирает озноб. Он вспоминал всё до мелочей: такой же мерзкий февраль, белый гроб, похожее кладбище, и он, царапающий землю. Всё повторяется, всё...
   Они приехали в какой-то ресторан, чтоб помянуть её. По иронии судьбы за столом были только мужчины, ни одна женщина не посчитала нужным вспомнить Машу. Диане Глеб в жёстких выражениях запретил являться, у Аллы, естественно, не было никакого желания. Что ж, Маша жила одними мужчинами, подруг у неё не было. Они молча пили и молчали. Макс был весь погружён в своё горе. Владу было стыдно перед другом, но воспоминания о горячей Маше не оставляли его, он любил Аллу, но сам себе боялся признаться, что мечтал еще оказаться в постели с рыжей бестией. Но вот её больше нет. И это безумие никогда не повториться.
   А Глеб всё думал, что Макс так сильно любил Машку, но ничего не знал о её чувствах к другому. И теперь уже никогда не узнает, пусть помнит о ней только хорошее. Максу придётся ещё много выстрадать, он то знает, когда немного стихают первые приступы горя и боль утраты, начинается смертельная тоска, а она ещё хуже. И должно пройти очень много времени. И неизвестно, когда затянется эта рана.
  

Глава 67. Своим чередом

  
   После похорон Маши, Глеб долго не мог прийти в себя, Диана чуть ли не сама попросила его уехать ненадолго, ей не нужны были отрицательные эмоции, она поняла, что пока не родит и не приведёт себя в норму, никаких отношений между ними не будет. И Глеб уехал к Маргарите. Маргарита вышла замуж, но пока муж был на родине, смогла улизнуть. Они встретились в Ницце и неделю провели на побережье, наслаждаясь отдыхом и друг другом. Глеб вернулся посвежевший, загоревший, после поездки он стал меньше раздражаться при разговоре о будущем ребёнке, хотя вид изменившейся фигуры жены приводил его в трепетный ужас. Диана гордо вскинула голову, как будто её это не касается, ей надо думать о сыне, и Глеб хочет он этого или не хочет, должен ей помогать. Приближался день родов, клиника была оплачена, и всё было подготовлено для младенца. Хорошо, что, когда ребёнок родится они переберутся в загородный дом, там хоть можно разойтись по разным этажам, а можно отговориться срочной работой и остаться иногда в квартире.
   Глеб пораньше приехал домой, завтра ему надо будет отвести Диану в клинику, хорошо, что у неё всё начнётся там, а не дома, он так страшно боялся этого процесса, что считал дни, когда может отправить её в больницу, там уж о ней позаботятся врачи. Диана заснула в гостиной, последние недели она много спала, она не проснулась, когда он вошёл в комнату, Глеб тихо, чтоб не разбудить её, сел в кресло напротив. Он в первый раз за последние недели внимательно рассматривал её, и чего он так страшно боится? У неё не было ни отёков, ни прыщей, как у Елены, только живот большой. Длинные ресницы и тёмные волосы, которые отрасли ниже поясницы, оттеняли бледную кожу. Если не смотреть на талию, Диана была всё такой же, красивая, и такая трогательная во сне, только волосы длиннее и на лице прядка, такая знакомая... Глеб подошёл к Диане, убрал прядку с лица, и она проснулась.
   - Ты пришёл? Прости, я заснула.
   - Не надо извиняться, спи, набирайся сил.
   Диана умоляюще смотрела на него, и столько любви было в её взгляде, что ему стало неловко за своё поведение. Глеб опустился рядом с диваном на колени, и Диана обняла его за шею. В конце концов, чего он так сопротивляется? Она всё та же, и всё у них хорошо. Надо побороть в себе все страхи и сомнения.
   - Ты нас не оставишь? - прошептала она.
   И Глеб понял, как она тревожится, как ей тяжело, как ей страшно, что он бросит их с ребёнком. Она так доверчиво уткнулась ему в плечо, ей нужна поддержка, внимание, он отвратительно вёл себя последние месяцы, но она терпит, любит и прощает.
   - Ну что ты, малышка? - Глеб приподнял её лицо и нежно поцеловал губы.
   Зеленоватые глаза с тревогой смотрели на него. Как и многие женщины перед первыми родами, она боялась, а вдруг что-нибудь случится? Поддержит ли её Глеб, ведь он не хотел этого ребёнка, или вдруг с ней что-то произойдёт? Диана встряхнула головой, пытаясь избавиться от негативных мыслей, хватит, слишком много несчастий выпало на их жизнь, наконец всё должно наладиться. Глеб ласково убирает упавшую ей на лицо прядь волос, его серые глаза так близко, и внимательно изучают её, останавливаются на губах, и он вновь целует её. Сын сильно толкнулся, и Диана слегка ойкнула. Глеб напрягся и отстранился.
   - С тобой всё в порядке? - с тревогой спросил он.
   Диана кивнула и, взяв руку супруга, аккуратно положила к себе на живот. Глеб попытался одёрнуть руку, но Диана держала его, и о чудо, он почувствовал шевеление и толчки.
   - Это наш сын, - прошептала Диана. - Скоро он будет с нами. Мы же будем его любить?
   Глеб кивнул и крепко прижал жену к себе, ощущая, как внутри неё шевелится новая жизнь. А на следующий день он отвёз Диану в клинику.
   - А ты что будешь делать, пока я тут? - спросила она
   - Работать, что же еще? И прослежу за домработницей, чтобы всё было готово к вашему приезду.
   - Ты хоть будешь меня навещать?
   - Конечно, и телефон тоже выключать не буду, обещаю. Я попросил медсестру, как только у тебя всё начнётся, позвонить мне.
   - Сегодня еще ко мне приедут папа и Юлька. Мать так и не желает меня знать. И даже не хочет приехать, посмотреть на внука, когда тот родится. Ну, я понимаю, она не любит тебя, но я тут причём?
   - Ладно, я вообще всю жизнь без родителей, и ничего.
   - И тебе из-за этого не бывало тяжело?
   - Бывало, конечно, в детстве, а потом привык. Ко всему, знаешь ли, привыкаешь.
   Глеб, оставив Диану в палате, шёл к выходу, когда столкнулся с Элиной. Она была здесь по тем же причинам, что и Дана, Элл должна была скоро родить.
   - Ты? - удивилась она.
   - Элл?
   - Что ты здесь делаешь?
   - А ты, я вижу, готовишься стать мамой?
   Элл улыбнулась. Улыбка у неё была совсем не та, что прежде, она была нежнее. Глаза не сверкали голодным блеском, как раньше, они были печальными, и в них затаилось выражение затравленного зверька. Что это с ней случилось?
   - Ты изменилась, - сказал он.
   - А ты такой же, как прежде. Так что ты делаешь в родильном доме?
   - Готовлюсь стать отцом.
   Элл посмотрела на его правую руку.
   - Ты никак женился? А я думала, что ты закоренелый холостяк. На мне же ты не женился.
   - Между тобой и моей женой большая разница. Она меня любит, а не живёт со мной ради денег.
   - Неужели? Рада за тебя.
   - И я за тебя рад. Делаю вывод, что ты удачно вышла замуж, так как этот родильный дом самый дорогой в нашем городе.
   - Да, я замужем за пятидесятилетним мужчиной. Он, в отличие от тебя, очень меня любит.
   - Мечты сбылись, - улыбнулся Глеб.
   - А ты всё такая язва, дорогой. Что ж, интересно тебя снова видеть, хотя я тебя так сильно ненавидела после нашего разрыва! Просто удивительно! Ни один мужчина не вызывал во мне столько ненависти!
   - Приятно слышать, Элл. Но что-то мне подсказывает, что ты ненавидела меня, и когда мы были вместе. Чем больше ты ломала руки и уверяла, что любишь меня, тем меньше я тебе верил.
   - Ты очень проницательный, потому что я вообще-то по жизни хорошая актриса.
   - Тебе не повезло со зрителем. Ты была одна из самых крупных ошибок в моей жизни.
   - Я жалела тогда, что ты не любил меня. Как бы мне было тогда легко тобой вертеть!
   - Ты думаешь? - приподнял бровь Глеб. - Это ещё никому не удавалось. Ладно, я рад, что у тебя всё сложилось, так, как ты хотела. Ты удачно вышла замуж, ждёшь ребёнка, у тебя всё прекрасно.
   - Да, всё прекрасно, - печально ответила Элл, и опустила голову.
   Глеб видел, что её совсем не так хорошо, как она говорит. Но, в конце концов, его-то какое дело? Их пути давно разошлись. Элл мечтала о такой жизни, и получила то, что хотела. А то, что мир не заиграл от этого радужными красками, как она надеялась, лишний раз подтверждает теорию, что за всё надо платить. Лёгкой жизни не бывает.
   - Знаешь, Элл, не грусти. Скоро у тебя будёт ребёнок, и в твоей жизни появится смысл.
   Элл подняла на него удивлённые глаза. Чёрт его подери, откуда он всё знает? Откуда ему знать, что её жизнь так пуста? После того, как Элл разошлась с Глебом, она пребывала в постоянном поиске. Интрижек было сколько угодно, но замуж никто не брал. И вот как-то в её жизни появился очередной пятидесятилетний директор фирмы. Он, конечно, был женат, а с ней только забавлялся. И Элл пошла на хитрость. В один из дней, когда у неё была велика возможность забеременеть, она опоила его, он не надел презерватив, и в результате получил беременную любовницу. А дальше дело техники, сдача анализов на отцовство, предъявление справки его жене, и угрозы ему. Он развёлся и женился на Элл. Но если бы Глеб только знал, какие унижения она пережила! Её муж давал ей столько денег, что ей некуда их девать, но он почти не обращал на неё внимание. При ней приводил в дом любовниц, говоря, что она со своим животом просто безобразна. И как ей возвращать в такой дом после родов? Элл была страшно одинока, никто, кроме мамы, не навещал её в роддоме, никто не любил её и её несчастное дитя. Но она не должна подавать виду, что брошена. Врачам и всем в округе она говорит, что муж в командировке, и вот и Глебу сказала, что муж любит её. Только Глеб единственный, кто не поверил ей.
   - Кого вы с женой ждёте, мальчика или девочку? - спросила она.
   - Мальчика. А ты?
   - Слава богу, тоже. Ни за что не хотела бы девочку. Мужчиной быть в нашем мире проще. У него будет всё-всё.
   - Не отчаивайся, Элл, всё наладится.
   - Глеб, ты знаешь...
   - Не надо. Я не хочу слушать исповеди. На наших отношениях давно поставлен крест, я был рад тебя видеть, но слушать о том, что твоя жизнь не складывается, я не хочу.
   - Я просто хотела попросить у тебя прощения за то, что так вела себя с тобой. Прости, меня за мою ненависть и использование тебя в качестве кошелька.
   - Беременность сделала тебя мягче. Я не сержусь, я ведь тоже тебя, в некотором роде, использовал. Ладно, мне надо ехать, удачного тебе разрешения.
   - И твоей жене тоже.
   Глеб улыбнулся, поцеловал Элл в щёку и ушёл. А Элл пришла к себе в палату, легла на кровать и разревелась от безысходности.
  
   - Ну, как Дана? - спросил Влад, как только Глеб приехал в офис.
   - Отвёз её с утра в клинику. Врачи сказали привезти её за несколько дней до родов, чтобы подготовить.
   - Волнуешься?
   - Нет, чего волноваться то? Я при этом присутствовать не буду.
   - А я страшно волновался перед рождением ребенка.
   - Слушай, Влад, поработаешь за меня сегодня?
   - Аааа, всё-таки волнуешься, работать не можешь?
   - Да нет, Янка в Питере, хотим с ней встретиться и устроить кутёж.
   - Глеб, у тебя жена должна вот-вот родить! Очнись!
   - Ну так ей рожать, не мне, я на телефоне.
   Влад странно посмотрел на Глеба и сказал:
   - Мда.... Смотрю, повезло Диане с мужем.
  
   Глеб заехал за Яной в гостиницу на такси.
   - О, такси? - удивилась Яна, садясь в машину.
   - Да, у меня большие планы. Столик в ресторане заказан, напитки охлаждаются.
   - Лишь бы меня на сувениры не разобрали в твоем ресторане.
   - Там отдельный кабинет, - подмигнул Глеб.
   - Как Диана?
   - Собралась рожать, уже на днях.
   - А ты тут, со мной?
   - Блин, Яна, она позвонит, если что. Я не собираюсь дежурить в клинике или, еще хуже, бегать по магазинам за памперсами.
   - Смотрю на вас - мужиков - и понимаю, что не хочу замуж и детей, все заботы на женщину падают.
   - Если мне не изменяет память, тебе по контракту замуж не положено, так что расслабься.
   Посидев в ресторане, они поехали в диско-бар, где протанцевали до закрытия, а затем снова поехали в ресторан. Глеб всю ночь целенаправленно напивался, чтобы забыть обо всём, что происходит за стенами увеселительных заведений.
   - Волков, вызывай такси и вали отсюда, уже утро, у меня вечером съемки, а тебе надо на работу, и к жене, - наконец, сказала Яна.
   - Я сейчас Владу позвоню, он уже должен собираться на работу.
   - Тебе такси в городе мало?
   - Хочу ехать на своём заместителе, - решил Глеб.
   Глеб ввалился в машину Влада и развалился на пассажирском сиденье.
   - Доброе утро.
   - Волк, семь утра, а ты...
   - Спасибо, служба точного времени. Отвезите меня домой.
   - Как ты явишься к Диане в таком виде?
   - Один день переживет без меня, у меня куча работы, такая целая-целая куча, что я никак не разгребусь. Ведь, правда, Влад Николаевич? Ну чего сидишь и смотришь на меня? Давай, вези меня домой, я спать хочу.
  
   Глеб мучился зверским похмельем, когда на экране мобильника высветился номер клиники.
   - Да, - прохрипел он в трубку
   - Глеб, доброе утро, - услышал он голос медсестры, - сегодня рано утром у вас родился сын, поздравляю.
   - Блин, он же должен был родиться через пару дней, - простонал Глеб.
   - Он захотел появиться на свет чуть раньше. И Диана, и малыш чувствуют себя превосходно и ждут вас.
   - Я же просил вас, как только начнутся роды позвонить мне.
   - Диана сказала вас не беспокоить. Желание роженицы для нас - закон. Приезжайте.
   Глеб со вздохом сел на кровать. Голова болела и кружилась, но надо было ехать в больницу. Уже в машине Глеб набрал мобильник Влада и сказал:
   - Влад, Дана родила, я еду к ней, на работе меня не будет сегодня. Справишься?
   - Конечно. Ты хоть там жив? С утра ты был, не очень.
   - Частично.
   - Глеб...
   - А?
   - Поздравляю!
   - Спасибо, потом позвоню, - и Глеб бросил мобильный на соседнее сиденье.
  
   Он вошел к ней палату. Диана спала, на её лице играли блики солнца. Глеб пару минут смотрел на неё, потом сел к ней на постель, положив роскошный букет цветов на тумбочку. Он откинул с её шеи немного спутанную тёмную прядь, а затем нежно погладил по щеке. Дана открыла глаза и улыбнулась.
  -- Привет, - шёпотом сказал Глеб.
   Диана протянула к нему руки, и он крепко обнял её.
   - Ты пахнешь алкоголем. Ты пил?
   - Нет, духами алкогольными надушился. Ну, конечно, выпил.
   - Глеб, но...
   - Как ты?
   - Я счастлива. Какие прекрасные цветы! Скоро принесут сына, ты посмотришь?
   - Не хочется дышать на него остатками вчерашнего вечера. Ты не против, если я просплюсь и заеду позже?
   - Но, Глеб, это же наш сын!
   - Да, это наш сын, но я не хочу знакомиться с ним в таком виде. Прости меня, я не ожидал, что он появится сегодня, иначе ни за чтобы не стал пить.
   - С кем ты был?
   - С партнерами по бизнесу, отмечали сделку.
  
   Сев в машину, Глеб позвонил Марине, выслушав радостные возгласы и поздравления, от чего голова разболелась ещё больше. Чёрт, почему он не может радоваться? С ребёнком и Дианой всё хорошо, скоро он заберёт их из больницы, и они будут жить долго и счастливо. Глеб лёг головой на руль, ну почему он не может пересилить себя? Он же всё решил, он любит Диану, женился на ней, и хочет идти с ней и дальше, что тревожит его? ...Элла, и воспоминания о ней, его вина перед ней, у него - семья, а она - в могиле. Глеб, купив бутылку виски, поехал на кладбище.
   - Прости меня, - положив цветы, он прижался лицом к холодному камню. - Как бы я хотел, чтобы это был наш с тобой ребёнок, чтобы ты мне его родила.
   Разве можно так говорить? Диана - чудесная женщина, и разве она виновата во всей этой цепочке событий? Он добивался её, сделал своей женой, и она родила ему сына. Глеб хлебнул прямо из горла и нервно закурил. Столько лет прошло, хватит, нужно отпустить ситуацию, прошлого не вернуть, ничего не изменить, надо жить настоящим.
   Глеб приехал домой, попытался поспать, но у него не получилось, он зря промучился всю ночь, а с утра съездил к Диане, потому что обещал, а потом, купив алкоголь, поехал к Яне, она всё ещё была в Петербурге.
   - Волков, что ты здесь делаешь? Ты успокоишься, наконец? - спросила она.
   Глеб отхлебнул из бутылки.
   - Не могу, - сказал он.
   - Дай сюда, - Яна отобрала у него бутылку.
   - Я такой дебил, - Глеб прямо в одежде рухнул на кровать.
   - Это точно. Завязывай с алкоголем. Когда было плохо, ты пил, сейчас всё хорошо, ты снова пьёшь, снова хочешь в ад?
   Глеб помотал головой.
   - Я не понимаю, чего ты развёл трагедию? Здоровый ребёнок родился, жена в порядке, а ты бухаешь, как с горя. Глаза красные, лицо помятое, давай, спи, молодой папаша, чтоб завтра проснулся и ехал к жене.
   Яна укутала его пледом, и Глеб заснул.
  

Глава 68. Чужие на празднике жизни

  
   Влад и Алла привезли Глеба к роддому. Машина Юльки, Андрея и Марины уже стояла у входа. Как только Глеб вошёл в холл клиники, они все сразу налетели на него с поздравлениями. Он взял себя в руки и сказал:
   - Давайте обойдемся без сантиментов. Через пятнадцать минут вы их увидите.
   Когда Глебу дали на руки шевелящийся свёрток, у него немного помутилось в голове. Он не мог поверить, что этот смуглый мальчуган - его сын.
   - Идём? - ласково спросила Диана.
   - Может, ты его понесёшь? Я как-то с детьми не умею.
   - Нет уж, Глеб, это твоя задача. Держи крепче и не уронишь.
   Они вышли на улицу, Глеб ощущал себя, как в тумане, не уронить бы. Диану стали задаривать цветами, смотреть малыша. Но Глеб не слышал ни радостных возгласов, ни поздравлений, ни хлопанье шампанского.
   - Глеб, сынок, - легонько потрясла его Марина, - дай мне внучка, а ты пока выпей шампанского, и разбей бокал на счастье.
   Глеб с радостью передал ей младенца, и Марина, плача, склонилась над ним. Глеб взял шампанское и приобнял Диану. Она выпила глоток из его бокала, и они вместе разбили его. И тут же в небо полетел, пущенный Владом, небольшой фейерверк. Глеб был готов прибить Влада за это. Ладно, Марина и Андрей расчувствовались, их можно понять, но Влад то с чего?
   - Поехали к нам, - пригласила всех Диана. - пока мы побудем в городе, а вскоре переберёмся в Комарово. Ребенку нужен свежий воздух.
   Затем Глеб с ребёнком и Диана с цветами забрались на заднее сидение автомобиля Влада и Аллы. Глеб с облегчение передал Диане ребенка и глотнул шампанского из бутылки.
   - Алла, можно я сяду на переднее сиденье? Не люблю сзади ездить.
   Алла удивилась, но уступила ему место.
   - Глеб, - схватила Диана его за руку, - но так неправильно.
   - Извини, дорогая, сзади меня укачивает.
   Влад исподлобья посмотрел на Глеба, и Глеб отвернулся к окну. Ему плевать, Влад всё понимает.
  
   Дома царило веселье. Алла позаботилась о еде и напитках, и даже Макс приехал поздравить Глеба и Диану, и по его лицу скользило какое-то подобие улыбки. Марина всё время плакала от счастья. Глеб машинально принимал поздравления, но предпочитал больше пить, потому что не понимал, как жить теперь втроём, и честно говоря, ему очень хотелось сбежать отсюда. Забиться куда-нибудь, выключить телефон, и чтобы никто не доставал, не тряс его руку, не обнимал и не говорил кучу идиотских слов, что мальчик похож на него. Сейчас мальчик, а потом через какое-то время, Диана захочет девочку. Вот подошла сестра Дианы:
   - Какое чудо - ребёнок! Я бы тоже хотела дитё, но поскольку я решила податься в лесбиянки, мне этого не светит.
   - Ничего, медицина идёт вперёд. Зачатие через пробирку, клонирование, так что без детей не останешься, - выпивая залпом, ответил Глеб.
   - А почему этот молодой человек такой печальный? - кивнула на Макса Юлька.
   - Недавно овдовел, очень страдает.
   - Дело чести его развеселить, - улыбнулась Юлька и направилась к Максу.
   В дверь раздался звонок. Нацепи, Глеб, улыбку кто-то ещё спешит тебя поздравить.
   - Я открою, - крикнул Влад.
   Через пару минут в гостиную ворвались Ольга Викторовна и Дима. Все, как по команде затихли и уставились на них. Глеб развернулся к ним лицом, скрестил руки, и приготовился весь удар принять на себя.
   - Веселитесь? - громко спросила Ольга Викторовна - Все здесь и ты, Толя, и Юля, и ты Марина, и Андрей, и даже новоиспечённый папаша присутствует, на удивление. Замечательная картина. Семья слепых идиотов в сборе. Ты, Мариночка, быстро нашла замену своему сыночку, он, небось, в гробу переворачивается от такой "замены". А тебе, Андрей, горе не почём, ты от уличной шлюхи себе ещё сына заимел. А ты, Толя, вообще квашня, как меня только угораздило за тебя замуж выйти? Раскис, как кисель. Глеб, можешь не сверлить меня своими жуткими глазами, я не из тех, кто испугается твоего взгляда. Добился своего, вы, дети дворовых шлюх, настырные, этого у вас не отнять. Наглый, самоуверенный. И Диана редкая дура, если не видит, какой ты на самом деле. Ребёнок то хоть полноценный, а то братец - идиот, мать - шлюха, а ты сам...
   - Убирайтесь, - прервал её Глеб.
   - Я так просто не уйду. Диана, я думала ты умная девица, а ты оказывается такая прожжённая дура. Ещё и рожать вздумала.
   Отец Дианы взял жену под локоть и потащил к дверям.
   - Забыла, подарочек вам отдать.
   Она бросила под ноги Глебу пачку презервативов.
   - Извините, - сказал Дима и выбежал за ними.
   Дима стоял на лестничной клетке и с нетерпением ждал лифт. Ольга Викторовна и Анатолий Борисович не стали ждать его и уехали вниз. Надо догнать их, сказать матери Дианы, что она не права. И зачем он пошёл с ней? Ведь только за тем, чтобы хотя бы на минутку увидеть Диану. Она так похорошела. Дима вздрогнул, на лестничную клетку вышел Глеб. Дима хотел заскочить в наконец-то приехавший лифт, но Глеб преградил ему дорогу. Два стальных глаза сверлили его. Диме стало страшно. Этот человек способен на всё, он запросто спустит его с лестницы, или выкинет с балкона, или...
   - Это была твоя идея? - спросил Глеб.
   - Какая? - дрожащим голосом спросил Дима.
   - Не притворяйся большим идиотом, чем ты есть. Ты прекрасно понял, о чём я.
   - Нет, не моя.
   - Дианиной мамаши?
   Дима кивнул. Господи, какой страшный взгляд!
   - А ты тогда зачём приполз сюда?
   Дима весь съёжился, солгать под этим пытливым взглядом он не мог.
   - Я хотел хоть на секунду увидеть Дину. Я не знал, что задумала её мать.
   Дима наклонил голову в ожидании удара, но его не последовало. Дима поднял голову, Глеб всё также пристально смотрел на него.
   - Прошу тебя, Глеб, не надо топтать мои чувства, - тихо сказал Дима. - Тебе этого не понять. Тебе, наверное, всегда сопутствовал успех у женщин. А я...Дина моя вторая женщина и первая любовь, я не могу жить без неё.
   - Да ты сейчас заплачешь, - усмехнулся Глеб.
   - Давай, издевайся, у тебя хорошо получается, - Дима облокотился о стену, - можешь избить меня, оскорблять, но любовь из моего сердца ты не вырвешь.
   - Wolf, всё в порядке? - вышел из квартиры Влад.
   - Да, всё нормально, - ответил Глеб, и Влад скрылся за дверью.
   - Волк? Очень точно подмечено.
   - Не надо искать скрытых смыслов, это от фамилии. А ты кто? Подпевала Дианиной мамаши? - усмехнулся Глеб.
   - Пусти меня, я поеду.
   Дима подошёл к лифту и нажал вызов.
   - А знаешь, Wolf, я же хотел догнать Ольгу Викторовну и сказать ей, чтобы она оставила вас в покое, что вы - хорошая пара, а ты не такой уж и плохой. Да только ты мне преградил дорогу, и теперь я уже не догоню её.
   - Я в адвокатах не нуждаюсь.
   Глеб подошёл к Диане. Она крепко прижимала к себе ребёнка и беззвучно плакала. Он сел рядом с ними и молча обнял её
   - Диночка, не надо плакать, - погладила её по голове Марина, - Глеб с тобой, малыш здоров, и это главное.
   - У тебя молоко свернётся, и малыш заболеет, - добавила Алла.
   Диана тут же оторвалась от Глеба, вытерла слёзы и улыбнулась, а Глеб с благодарностью посмотрел на Аллу.
   Вдруг с другого конца гостиной раздался смех, все повернули головы в ту сторону и замерли от неожиданности. Юлька пихала Макса в плечо, и оба они заразительно смеялись. У Влада от удивления открылся рот, а у Глеба поползли вверх брови. Но ни Юлька" ни Макс даже не заметили внезапно наступившей тишины и удивленных взглядов.
   - А эта мужланка мне и говорит, "Юляша, женственность - это черта, присущая мужчине, а не женщине". Каково, Макс? Я говорю, что, мужчине присуще как раз мужественность. А она как даст мне щелбан в лоб, что я сразу совсем согласилась! - и Юлька с Максом опять покатились со смеху. - Что? - наконец, заметив, что на них смотрят, обернулась Юлька.
   - Нет, нет, ничего, - зашумели все и отвернулись.
  
   На следующий день, на работе, Глеб сказал Владу.
   - Слушай, не могу работать, пока не съезжу к Дианиной мамаше и не поговорю с ней. Мысли, кроме этих, никакие в голову не лезут.
   - И что ты ей скажешь?
   - Пока не знаю, на месте разберусь.
   - Если считаешь нужным, поезжай.
   Удостоверившись через Юльку, что Ольга Викторовна дома, он поехал в Павловск.
   - Ты просил не говорить ей, что приедешь, и я не сказала. Но не думаю, что она захочет с тобой говорить, - сказала Юлька, открыв дверь.
   - Юля, кто там? Дима? - раздался голос мамаши.
   - Иди на кухню, она там, - прошептала Юля.
   Глеб вошёл на кухню. Увидев его, Ольга Викторовна уронила на пол тарелку, которая разлетелась вдребезги.
   - Ты? Что тебе здесь надо? Юля!
   Глеб раздавил каблуком один из осколков.
   - Вы мне вчера сделали визит, я не могу быть таким невежливым, и не явиться с ответным. Я тоже к вам не с пустыми руками, - с этими словами, он выложил на стол лейкопластырь. - Это вам, для того, чтобы вы смогли заклеить себе рот и смолчать, там, где надо.
   - Ах, ты сволочь, ещё и дерзишь!
   Ольга Викторовна замахнулась на него рукой, но Глеб перехватил её и крепко сжал запястье.
   - Не кипятитесь, мамаша. Я ведь могу сделать вам очень больно, - сказал он всё тем же спокойным голосом, ещё сильнее сжимая пальцы.
   - Не сомневаюсь! Юля! Юля! Ты, подонок, только попробуй поднять на меня руку! Я тебя тут же прирежу, и плевать на всё.
   - Вот этим ножом? - кивнул Глеб на большой разделочный нож.
   - Да, хотя бы им!
   - Я вам дам такую возможность.
   Глеб взял со стола нож, вложил ей в ладонь и отпустил её руку.
   - Я жду.
   Ольгу Викторовну сводила с ума эта наглая усмешка и дерзкий взгляд. Убить бы его! Чтобы Глеб упал к её ногам, корчился в муках, просил помощи. Каким бы наслаждением было, наконец, увидеть в его глазах не издевку, а мольбу! Она приставила ему нож к шее, туда, где была татуировка. Хотя бы напугает его. Хоть бы раз увидеть на его лице испуг, и она навечно обретёт над ним власть!
   Глеб смотрел ей прямо в глаза, и губы его опять скривились в ироничной насмешке. И вдруг он, стоящий с ножом у шеи, рассмеялся самым издевательским смехом, который Ольга Викторовна только слышала в своей жизни. Нож выпал из рук, она опустилась на табурет и, закрыв лицо, заплакала. Глеб подошёл к ней, облокотился на стол, и убийственно спокойным голосом сказал:
   - Вот, что я вам скажу, мамаша. Вам меня никогда не сломать, не заставить плясать под свою дудку, как вы заставили Дэна и Диму. Никогда вы не увидите меня, ползущего на коленях. Вам никогда не испугать меня, не подчинить меня себе. Просто потому что я никогда никому не подчинялся. Вы можете обзывать меня как угодно, говорить гадости направо и налево, меня не волнует ваше мнение обо мне. Но за свою семью я буду драться, как тигр. И если будет нужно, я запру вас дома, лишу вас телефонов, перережу все каналы связи, чтобы вы вашим грязным языком до них не достали. Я заберу Юлю и Анатолия Борисовича от вас, если понадобиться, и тогда вы отравитесь своим же ядом. Так что, дорогая тёща, мой вам искренний совет, держитесь от меня и от моей семьи подальше.
   Ольга Викторовна оторвала от лица руки и посмотрела на Глеба. Его жесткое лицо было совсем близко, стальные глаза смотрели на неё с презрением.
   - Вас бесит, что я не боюсь вас, что вам ничем меня не пронять ни словом, ни делом, что вы никак не можете увидеть на моём лице испуганное, молящее выражение беспомощного щенка. Что ж, этого удовольствия я вам никогда не доставлю. До свидания, мамаша, и помните, что я вам сказал насчёт Дианы и нашего ребёнка.
   Оставшись одна, Ольга Викторовна снова разревелась. Какой кошмар, какой позор! Её, верховодящую всегда всем и вся, поставил на место двадцатидевятилетний мальчишка! Как же такое возможно, он, такой молодой, раскусил её?
   Глеб уже собирался трогаться с места, как увидел Диму, вылезающего из-за руля автомобиля, конечно, Глеб не смог удержаться, чтобы не съязвить. Он подъехал к Диминой машине, опустил стекло и сказал:
   - Кого я вижу за рулём авто!
   - Wolf? Что ты здесь делаешь? - удивился Дима.
   - А тебя там ждут.
   - Кто? Диана? - с надеждой спросил Дима.
   - Нет, кое-кто постарше. Тебя ждёт её мама, чтобы в очередной раз перемыть мне косточки. Мне интересно, тебе не надоело слушать про меня гадости и сплетничать о нашей с Дианой жизни? Ты ведь только за этим сюда ездишь?
   - Мне это никогда не надоест.
   - Вот что значит, когда в жизни заняться нечем! Что ж, приятного вам общения, тем более, сегодня у вас есть, что обсудить.
   - И что же?
   - Как всегда, какой Глеб скотина. Пока, малыш. Береги себя. Молодец, что сел за руль, давно пора.
   - Ты тоже не болей.
   Глеб рванул с места.
   Когда о своём разговоре с Ольгой Викторовной Глеб рассказал Владу, тот лишь рассмеялся и сказал:
   - Ну, Глеб, ты и язва! Классно поставил её на место! Пожалуй, начну я у тебя учиться говорить колкости.
   - В очередь записывайся, - улыбнулся Глеб.
  
   Вечером к Глебу с Дианой приехала Юлька.
   - Я на минутку, - объявила она с порога, - я потом за Максом еду.
   - За кем? - удивился Глеб.
   - Что глухой что ли? За Максом, повезу его куда-нибудь развеяться, а то чахнет парень. Довели мужика!
   - Мы довели? - опять удивился Глеб.
   - И вы, в том числе.
   - Интересно, - встряла Диана, - и что же из этого всего получится?
   - Ничего, мы просто дружим. Я, если кто забыл, напомню, что я в лесбиянки подалась.
   - Никогда не поздно вернуться в ряды молодежи с традиционной ориентацией, - улыбнулся Глеб.
   - Нет уж, от вас, мужиков-сволочей, одни неприятности.
   - Спасибо за очередной комплемент.
   - Пожалуйста, обращайся ещё. Я, собственно, вот чего заехала, после того, как Глеб сегодня побывал у нашей мамы...
   - Что? - прервала её Дана.
   - Он тебе не рассказал? Глеб?
   - Ну, не успел. Позже рассказал бы, наверное...
   - Так, подождите, что-то я ничего не понимаю, - сказала Диана.
   - А чего тут понимать? Глеб днём приехал к маме, они, в очередной раз, наговорили друг другу "комплиментов", и разошлись. Потом мама сидела на кухне и ревела, пока не пришёл Дима.
   - Дима, конечно же, поспешил её успокоить? - спросил ехидно Глеб.
   - Как раз наоборот. Он сказал, что не права она. Что ты, Глеб, нормальный мужик, что ты очень смелый, а он, Дима - трус.
   - Что это с ним, головой ударился что ли? Говорил же я, будь аккуратнее за рулём, опыта то нет ещё.
   - Не знаю, сама удивляюсь. Короче, после ухода Димы, мама ещё с час просидела на кухне в слезах и причитаниях "все, против меня". Вот так. А теперь я поехала, меня Максимка ждёт.
   Когда Юлька ушла, Диана спросила:
   - Что ей сказал? Зачем ты поехал туда?
   - Даночка, когда мне дают пинок, я в долгу не остаюсь. Это мой принцип. Твою маму я вежливо попросил, чтобы она думала в следующий раз, что говорит. Вот и всё.
   - Значит, всё?
   - Да. Извини, я побегаю, можно?
  

Глава 69. Гора с плеч

  
   Когда Глебу позвонили из психбольницы, он подумал, что Вовка что-то опять натворил, но, на удивление, медсестра ему сказала:
   - Мы выписываем Вашего брата из больницы. Он ещё не вполне здоров, но уже не опасен, мы таких пациентов не держим. Ему будет назначен курс лечения амбулаторно, и, возможно, при добросовестном лечении, он поправится.
   - И что мне с ним делать? - усмехнулся Глеб.
   - Заботиться, это же Ваш брат.
   - Да, но он пытался меня убить.
   - Извините, я не знала, что он пытался убить именно Вас. Ну, поместите его к близким родственникам. Я не знаю, мы его держать не будем.
   - Чёрт с вами, - ответил Глеб и бросил трубку.
   Ну, и что ему делать со своим непутёвым братом?
   - Опять всё заново, - процедил он.
   - Что случилось? - спросила Дана.
   Глеб ей передал разговор с медсестрой.
   - И теперь, скажи, пожалуйста, что мне с ним делать? Куда отправить? Один он жить не может, а с нами я ему жить тоже не позволю.
   - Я не знаю, надо подумать.
   - Ладно, я к нему сейчас съезжу, посмотрю на него, и там что-нибудь решу. Безвыходных ситуаций не бывает.
   - Глеб, только не привози его сюда.
   - Ну, что ты, я что не в своём уме? Всё, я поехал, а оттуда сразу на работу.
   Глеба проводили в палату Володи, тот сидел на кровати, смиренно сложив руки. Он был совсем худым и бледным, схожесть с Глебом пропала окончательно.
   - Глеб, - обрадовался он, - а где мама?
   Глеб тяжело вздохнул.
   - Она давно умерла.
   - Умерла? Как же?
   - Прекрати реветь, не раздражай меня. Тебя выписывают, ты в курсе?
   - Выписывают? Ура! Прочь из этой палаты!
   Володя захлопал в ладоши.
   - Не вижу причин для радости, - продолжал Глеб, - как ты намереваешься жить?
   - С тобой, как и прежде.
   Глеб закурил сигарету.
   - Здесь нельзя курить, - заметил Вова.
   - Значит, это ты соображаешь? А то, что чуть не прирезал меня, и теперь собираешься у меня жить, не понимаешь?
   - Прирезал тебя? Я не помню.
   - Конечно, ты был не в себе, но я тебя всё равно не прощаю. Тебе нет оправдания. К своему дому я тебя и на метр не подпущу.
   - Почему? - тупо спросил Вова.
   - Потому что дома у меня жена и маленький ребёнок, тебе там нет места.
   - Ребёнок? Откуда?
   - Тебе объяснить, откуда дети берутся? Я думал, что тебе это Ира наглядно объяснила.
   - А куда же я?
   - Не знаю, Володя. Ты в своё время предпочёл наркотики и Ирину, а мог жить в своё удовольствие.
   - Я хочу всё исправить. Ты мне будешь помогать?
   - Хватит. Надоело быть твоей нянькой, тем более после того, что ты сделал.
   Вовка разревелся, кинулся на колени, обхватил ноги Глеба и запричитал:
   - Прости меня, я так люблю тебя, ты ведь мой брат, помоги мне! Не бросай меня! Я - больной! Кроме тебя у меня нет никого на свете! Я погибну! Прости.
   Глеб помог Володе встать, хотя даже дотрагиваться до него, ему было противно.
   - До завтра ты останешься здесь, я договорюсь с врачами. А я пока приму решение.
   - Возьми меня к себе.
   - Это исключено.
   И Глеб захлопнул за собой дверь.
  
   На работе Глеб только и думал об Володе. Никаких мыслей по поводу устройства его будущего не приходило. Пожалуй, кроме одной: сдать его в платную клинику, но на всю жизнь его там не запрёшь. Или запереть его навечно с сиделкой в съемной квартире? Влад тоже не смог ничего придумать.
   Вечером, когда Глеб приехал домой, Диану там не застал. В детской с двумя детьми сидела Марина. Она помогала Диане с ребёнком, а также иногда сидела с двумя малышами, чтобы Алла и Диана могли немного развеяться.
   - Спят ангелочки, - сказал нежно Марина. - Ты с работы? Девочки поехали погулять в торговый центр. Ты чего такой грустный. Что-то стряслось?
   - Пойдём, выпьем кофе, пока дети спят.
   После того, как Глеб рассказал Марине о своей проблеме, она несколько минут молчала, а потом сказала:
   - Мы с Андреем возьмём его к себе.
   - Что? - удивился Глеб.
   - Да, да, - заулыбалась она, - мы поможем ему, вылечим его. Ни тебе, ни Диане им некогда заниматься, а у нас полно времени. Он станет нормальным человеком, во всяком случае, таким, каким был до всего этого.
   - Мама, я не могу подвергать вас риску, ведь он тогда набросился на меня.
   - Во-первых, он был под наркотиками, а, во-вторых, врач же сказала, что он не опасен. Глеб, - Марина взяла его руку в свою, - после смерти Данечки, вы - наша семья, - ты, Диана, внук и Володя. Андрею вы с Володей вообще родные сыновья. А я люблю вас по-матерински. Разве мы оставим сына в беде? Обещаю, мы будем заботиться о нём. Поверь, у нас ему будет лучше, чем в любой, пусть даже самой дорогой клинике с самой дорогой сиделкой. Пожалуйста, позволь нам!
   Марина сжала его руку, так что кольца больно впились в кожу.
   - Не сомневаюсь, что Вове будет с вами хорошо, но он совсем, как дитя, и вешать на вас такой крест.
   - Мы не такие старые, Глеб. И потом, я не работаю, я смогу помогать и ребёнком, и заботиться о Володе. Мне порой так одиноко. Ты вечно на своей работе, звонишь, редко, а приезжаешь и того реже. Сейчас, правда, у меня есть внук, но Диана не работает, и сама охотно с ним возиться, в моей помощи она нуждается редко. Пожалуйста, позволь мне!
   - Если ты и вправду считаешь, что для тебя это не обременительно, то я, пожалуй, соглашусь, но с одним условием, я буду каждый месяц давать на него деньги, оплачивать лечение.
   - Зачем? У нас есть средства.
   - Мама, мне так спокойнее, вы не миллионеры, а меня это не обременит.
   - Спасибо, сынок, - в глазах Марины блеснули слёзы.
  
   На следующее утро, Марина и Глеб приехали за Володей.
   - Мама Марина, - обрадовался он.
   - Как ты похудел! - воскликнула она.
   - Вова, ты пока будешь жить у Марины и Андрея, - жёстко сказал Глеб.
   - Не на улице?
   - Ну что ты, сынок, - сказала Марина и обняла его.
   - Мама, мама, - заплакал Вова у неё в объятиях. - Милая мама, забери меня.
   - Сейчас Глеб нас довезёт до дома, и ты больше никогда не будешь жить в больнице, - ласково ответила она и с благодарностью посмотрела на Глеба.
   А Глеб передёрнул плечами, он ненавидел сентиментальные сцены.
  
   Через пару дней Глеб привёз для Володи одежду и ноутбук, он не хотел вводить Марину и Андрея в лишние траты, поэтому сам приобрел для брата необходимую на первое время одежду, купил компьютер с наушниками. Дверь ему открыл Андрей, Володя спал, Марина вышла в магазин.
   - Я только передать вещи, - сказал Глеб
   - Заходи, кофе выпьешь? Марина сейчас придёт.
   - Мне некогда.
   - Глеб, мы никогда с тобой не разговаривали, удели пять минут.
   Странные светлые глаза сына пристально посмотрели на него, он кивнул и прошёл на кухню.
   - Ты знаешь, Володя не так плох, его подлечили, и он нам за эти пару дней рассказал, как вы жили раньше.
   - Жалуется на меня? Значит, действительно, поправляется. Он, знаешь ли, когда был в более-менее здравом уме, всегда ныл и жаловался, - усмехнулся Глеб.
   - Он рассказал, что ты всегда бы ему за отца, и за мать, и за брата, что ты его воспитывал, лечил, помогал. Про какую-то тётку или кто там она вам была, которая не давала вам еду, била вас, как ты, защищая Вову, брал побои на себя.
   - Надо же, - оборвал Андрея Глеб, - неужели он об этом вспомнил? А то он всё время считал, что я его только подавляю и терроризирую.
   - Володе ты заменял родителей, а тебе кто их заменял?
   - Никто, - ответил Глеб, прикуривая.
   - Прости, я ничего не знал о вашем существовании.
   - Прекрати, пожалуйста, - оборвал Андрея Глеб,- я не собираюсь выслушивать "исповедь грешника", я сам не святой. Как ты мог узнать, если моя мать не знала от кого мы?
   - Я помню её красивая блондинка, я работал тогда при гостинице, я был женат уже, но мы понравились друг другу, и...
   - Андрей, ты меня за идиота считаешь? Лена работала там проституткой, и так просто бы она тебе не дала. Заплатил и вперёд, без всяких "понравились".
   Андрей опустил голову, покосившись на дверь, не пришла ли Марина.
   - Да, ты прав. Молоденькая, хорошенькая, не смог удержаться, платил ей, и почти после каждой своей смены уводил её в подсобку. Правда, всё это было недолго, деньги кончились, а дома жена и ребёнок. Но она ничего не сказала про беременность. Без денег я ничего не мог сделать, а потом она исчезла. Ты извини, что я тебе всё это рассказываю.
   - Да ладно, чего я только не насмотрелся и не наслушался о матери и можешь не извиняться.
   - Так здорово, что у меня оказалось ещё два сына.
   - Я не буду прыгать вокруг тебя в щенячьем восторге из-за того, что у меня появился отец. Я прекрасно жил без тебя все эти годы. И меня как-то особо не интересовало кто же ты, и сейчас для меня уже тем более неактуально. Не было у меня юбки мамы или широких папиных плеч, за которыми можно было спрятаться, поэтому я всё могу и умею сам, я в себе уверен на сто процентов, ещё неизвестно, чтобы из меня получилось, будь по-другому. Я очень благодарен за то, что ты заботишься о Вовке, а меня, пожалуйста, избавь от этого. Есть Вова, и он с благодарностью примет любую вашу заботу.
   В кого он такой, твёрдый, как гранит? В мать? Вряд ли она была такой, если судить по рассказам Володи. Тогда в кого? Наверное, он потому такой, потому что, стебелёк, который растёт один и подвергается любым стихиям, крепнет, и его уже не сломить никаким ветрам. Хлопнула дверь, пришла Марина.
   - Я привёз Вове вещи и ноутбук, - сказал Глеб, - отцу передал всё, мне пора.
   - Сынок, давай кофе выпьешь, пообедаешь?
   - Нет времени.
   Но тут на кухню зашёл сонный Вовка, и увидев Глеба очень обрадовался, попытался обнять его, но Глеб отстранился, и лицо Вовы скривилось от обиды.
   - Держи от меня дистанцию. Я тебе тут кое-что привёз.
   - Братик, спасибо и прости меня, прости.
   Но Глеба не трогали его слёзы, Марина умоляюще смотрела на него, а Андрей сказал:
   - Глеб, подключи ему ноутбук, и покажи, мы с матерью не справимся.
   - Чего там уметь то?
   Андрей сверлил Глеба глазами.
   - Глеб, пожалуйста.
   - Ладно, где там твоя комната, показывай, - обратился Глеб к Вовке.
   Пока Глеб подключал компьютер, Вова, понурив голову стоял рядом, потом робко погладил его по руке.
   - Братик, милый, ты сердишься?
   - Ты устроил погром и чуть не убил меня, чего мне сердиться?
   Глеб сбросил руку Вовы.
   - А ещё ты связался с этой дрянью и сливал ей всю информацию обо мне, и похоронил меня, хотя видел, что в гробу не я.
   - Я плохо помню, почему я так поступил.
   Володя упал на диван, закрыв лицо ладонями и заплакал.
   - Но, когда мы похоронили тебя, мама уехала, я надеялся, что она возьмёт меня с собой, будет заботиться, но нет. Я остался один, я ничего ведь не умею и не знаю, и не жил один никогда, приходила сиделка пару раз в неделю и всё. Я оказался никому ненужным, боялся в этой большой квартире, без тебя, без мамы, мне было так плохо, так страшно. Я не знал, куда делся настоящий ты, как всё исправить, где тебя искать.
   - С этим всё ясно. А дальше что случилось? Почему ты поддался Ирине?
   - Ты вернулся, стал приводить эту рыженькую девушку, она дразнила меня, я видел её грудь, бёдра, я постоянно слышал, как вы занимались этим. Мне так хотелось тоже, но на меня девушки внимания не обращали.
   - Что ж ты не сказал? Я б тебе пригласил кого-нибудь.
   - Стыдно такое говорить. А Ира нашла меня, и позволила трогать себя, если я буду рассказывать ей о тебе. А если мне нечего было рассказать, она лишала меня всего, а мне так хотелось.
   Ну что ж, картина ясна. Подсадила его на секс, Володьке понравилось, отказаться уже не мог, другие женщины игнорировали его, да и не умел он добиваться расположения прекрасного пола. К нему за советом боялся и стыдился подойти. А тут ещё он то с Машей, то ещё с кем-то, не стесняясь Вовки. Так что, считай сам толкнул его в хищные объятия Ирины. Хороший брат, нечего сказать, хоть бы подумал, прежде, чем что-то делать, ведь, как не крути, Вовка не совсем здоров и очень доверчив. Но куда там? Разве он думает о ком-то, кроме себя? Так что, Глеб, бросил больного братишку, вот и получил, и нечего на него злиться теперь, на себя злись.
   - А потом ты выгнал меня, и Ира стала мне давать какие-то лекарства, делать уколы, говорила, что мне станет лучше, что я буду, как ты, но мне от них было нехорошо. Но ведь ты мне тоже делал уколы, и давал таблетки, и мне становилось лучше, а от её лечения хуже. Я так боюсь, что она найдёт меня и снова станет этим пичкать.
   Глеб подошёл к Вове, положил ему руку на плечо.
   - Не бойся, она больше тебя не найдет, она навсегда уехала и вернуться не сможет.
   - Ты её выслал? Правильно, а то она мне говорила, что тебя надо покалечить, изуродовать лицо, что-нибудь отрезать. Но я не хотел причинить тебе боль, я сопротивлялся. Но тогда она перестала мне давать лекарства, мне от них было плохо, но без них ещё хуже.
   Вовка плакал, раскачиваясь из стороны в сторону на диване, Глеб присел рядом и прижал голову брата к своему плечу. Ни в чём Вовка не виноват, Ирина избрала его орудием мести, вот и всё, хотела тебя покалечить, но не своими руками. Вспомни себя, Глеб, ты был здоров, но и ты под воздействием наркотиков не ведал, что творил, как ты издевался над Соней, подумать страшно. Так что же ждать от Вовки?
   - Ну всё, всё, - сказал Глеб, - обещай теперь слушать меня и Марину с Андреем, и всё будет хорошо.
   - Ты простил меня? Я так люблю тебя, я хочу, чтобы ты снова был моим братом.
   - Я всегда буду твоим братом. Тебе будет тут хорошо, я буду тебя навещать, немного поправишься, познакомлю тебя с племянником.
   Андрей молча вопросительно кивнул Марине, стоящей у двери в комнату Вовки. И Марина также молча ответила, что всё в порядке
  

Глава 70. Огонь моих глаз

   Глеб и Марго лежали в постели в парижской квартире Маргариты. Она была замужем, у него была жена и ребёнок, но здесь они были только вдвоём, и кроме друг друга у них не было никого. С ней Глеб забывал свою семью, проблемы на работе. С ним Маргариты не думала о нелюбимом муже... Здесь они отдыхали душой и телом, здесь они любили друг друга, но эти встречи были лишь кратковременным помешательством. Глеб никогда бы не бросил свою семью, а Маргарита - не отказалась от своего положения, которое заняла благодаря выгодному замужеству. Всего пара дней стонов, поцелуев и безумных слов, а потом каждый возвратиться в свой мир. Каждый из них давно понял, что жизнь не может быть вечным праздником.
   А как-то Глебу позвонила Яна.
   - Знаешь, Глеб, я ухожу со сцены, - сказала она, - всё, финита ля комедия.
   - Что случилось?
   - Просто я больше не могу притворяться. Чувствую, что, если я ещё спою хоть пару своих песен меня стошнит прямо на сцене.
   - Ты ведь этого хотела.
   - Я устала, Волков. Мне почти тридцатник, а я как коза скачу в трусах по сцене. Всё, больше не могу. Пусть на моё место придут другие девчушки-попрыгушки.
   - Может сменить амплуа?
   - Нет, СТЕШУ мне из себя больше не изжить. Она прёт наружу, я уже в жизни себя ощущаю глуповатой куклой. А я не такая, я ненавижу СТЕШУ.
   - Я знаю, ты моя Янка и больше никто, и я ненавижу СТЕШУ, и всегда выключаю телевизор, если её показывают. Но что ты думаешь делать?
   - Я возвращаюсь домой. Домой, домой, к чёрту Москву, к чёрту Кутузовский, к чёрту СТЕШУ.
   - Знаешь, по-моему, она - полная дура.
   - Жди меня, я скоро буду дома.
   - Если ты ещё не знаешь, чем заняться в Питере, я приглашаю тебя работать к себе в фирму. Только у меня придётся работать головой, а не крутить попой.
  
   В один из вечеров Глеб и Влад сидели в прибрежном ресторане.
   - Я так рад, что всё наладилось, - сказал Влад.
   Глеб сделал затяжку и, смотря в окно, сказал:
   - Разве может всё наладиться навсегда?
   - Надеюсь, что тебя больше не посещают мысли, что всегда всё не вечно?
   - А ты в это веришь? - спросил Глеб.
   - Без проблем жить тоже неинтересно, но трагедий хватит.
   - Как знать, Влад, как знать. В жизни всё непредсказуемо, тем она и интересна.
   - Я точно знаю, Wolf, все катастрофы давно позади. А с неприятностями мы как-нибудь справимся. Или ты беспокоишься, что твоя бывшая Ирина вновь появится?
   Глеб покачал головой.
   - Она никогда больше не появится.
   Влад пристально посмотрел на Глеба.
   - Ты что-то о ней знаешь?
   - Знаю, что больше она никогда не беспокоит меня, да и кому-либо жизнь тоже никогда не испортит.
   - Глеб, что ты с ней сделал? - голос Влада дрогнул.
   - Ты и так всё понял, не так ли? - сквозь сиреневый дым на Влада пристально смотрели холодные глаза.
   - О боже, - произнёс Влад, - Когда же?
   - Почти сразу, как я вышел из больницы.
   - И ты молчал?
   - И сейчас молчу. И ты, мой дорогой друг, ничего не знаешь. Всё, закрыли. Так ты спрашивал, чего мне жаль? Иногда мне жаль, что всё позади.
   Влад еще пару минут отходил от шока, но всё же взял себя в руки и сказал:
   - Всё при тебе, и у тебя есть всё: своё любимое дело, красавица жена, ребёнок, друзья, машины, дом, квартира, даже любовница во Франции. О чём тут жалеть? А тебе нет ещё и тридцати лет.
   Глеб помолчал немного, а потом сказал:
   - Я жалею, что нет больше Маши.
   - Ты хочешь сказать, что если она была бы жива, ты был бы ещё с Машей?
   - Нет, не думаю, просто часть моей души всегда принадлежала ей. Ты всё знаешь, Влад, красавицей она не была, умной тоже. Но она была такая непосредственная, живая. Я никогда не встречал людей, которые были бы на сто процентов искренни, все где-то в чём-то кривят душой, что-то строят из себя. А она была такой, как была, она была настоящей. Она единственная меня понимала и никогда не осуждала. Ты знаешь, если бы мне было дано повернуть время вспять, может, я был бы с ней, сделал бы из неё человека, и чем чёрт не шутит.
   - У каждого своя судьба. Глеб. Я ведь пытался, не получилось.
   - Семья, работа, конечно, давно пора остепениться, мне грустно от этого, ты же меня знаешь, я - это я. У меня была бурная молодость, и очень жаль, что больше я не имею право отжигать.
   - А ты уверен, что тебе это надо?
   - Я ни в чём не уверен. Но твёрдо знаю, что мне будет очень грустно, если женщины не будут бросать на меня жадных взглядов.
   Влад рассмеялся:
   - Wolf, тебе это не грозит. Посмотри хотя бы на соседний столик, трое девиц с тебя глаз не сводят. Уверен, как только начнутся тут танцы, они будут кружить вокруг нашего столика, как мухи около варенья.
   Глеб стрельнул глазами на соседний столик, и подмигнул девчонкам, чем вызвал их хихиканье. Одна из них тут же подошла к Глебу:
   - Молодые люди, может, вы присоединитесь к нам?
   Глеб улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой:
   - Девушка, лучше идите от греха подальше. Мы давно женаты, у нас дети и все наши "присоединения" давно позади.
  
   А чуть позже, Влад дёрнул Глеба за рукав.
   - Слушай, посмотри, кто вошёл в ресторан. Это, случайно не Дима, бывший жених Дианы?
   Глеб посмотрел туда, куда указал Влад. В ресторан, действительно зашёл Дима со своей спутницей. Глеб узнал его, хотя узнать его было не так просто.
   - Боже мой, - сказал Влад, - да ведь он стал полностью подражать тебе.
   Волосы у Димы были уложены точно так же, как у Глеба, он даже их покрасил в тёмный цвет. В одежде он тоже полностью скопировал стиль своего соперника.
   - Вот твою мать, а! - сказал Глеб.
   Дима со спутницей тем временем сели за столик и сделали заказ.
   - Ну что? Пойдем, поздороваемся? - подмигнул Глеб Владу, и в его глазах запрыгали чёртики.
   Друзья подошли к столику Димы, синхронно развернули стулья спинкой вперёд и оседлали их. Дима вздрогнул и посмотрел на них. В его глаза были вставлены линзы серого цвета.
   - Салют, Димитрий, - сказал Глеб, приподняв бровь.
   Спутница Димы тоже с удивлением смотрела на них.
   - Привет Глеб, привет Влад. Что вы тут делаете?
   - Да вот на тебя полюбоваться пришли.
   - Так изменился, - добавил Влад.
   Глеб отодвинул ярлык на куртке Димы.
   - "Фэнди"? Прямо с рынка? Сколько отдал?
   - Это настоящий! - возразил Дима
   Глеб наклонился к Диме и громко прошептал так, что услышали все:
   - По секрету, "Fendi" не так пишется, как у тебя на ярлыке. На конце "и", а не "игрек", учти это когда в следующий раз на рынок пойдёшь.
   - Да пошёл ты! - сказал Дима.
   - Да и айфончик явно китайский, - подхватил Влад, рассматривая лежащий на столе, телефон.
   - О, татуировочка, похожа на мою. Не больно было набивать? А чего только на шее? У меня рисунок на плечо уходит, я тебе потом покажу.
   - Чего вам надо, а? - спросил Дима.
   - Ну, мы же были друзьями!
   В это время официант принёс заказанное Димой вино. Глеб взял бокал, пригубил и сразу сморщился.
   - Это же винный уксус. Как это можно пить? Самое дешёвое что ли взял? Принесите-ка нам хорошее вино, и запиши на счёт вон того столика, - сказал Глеб, указывая на их с Владом стол.
   Спутница Димы взяла бокал и хотела выпить, но Влад перехватил её руку.
   - Лучше не надо, отравишься ещё.
   Подошёл официант с самым лучшим вином и четырьмя бокалами. Он успел налить в два из них, когда Глеб его остановил
   - Мы не будем. Это вино для наших друзей. А нам принеси, пожалуйста, виски.
   Когда официант ушёл, Глеб пододвинул к Диме бокал.
   - Угощайся, дорогой друг. Теперь точно не отравишься.
   - Вкусное, - сказала спутница Димы, попробовав.
   Глеб и Влад усмехнулись. Когда официант поставил на стол два стакана виски, Глеб обворожительно улыбнулся и сказал:
   - Дорогие друзья! Я так страшно рад, что мы встретились в этом чудесном месте. Мы с Владом и наш новый покоритель женских сердец со своей очаровательной спутницей, простите, не знаю, как зовут...
   - Слушайте, хватит ломать комедию, - оборвал его Дима.
   - Комедия, мой дорогой - это ты, вернее, пародия. Неужели ты думаешь, что одевшись а ля Глеб, сделав причёску как у меня, набив похожее тату, и вставив цветные линзы, ты будешь на мной? Отчаянная самонадеянность. И кстати, тебя неправильно уложили.
   Глеб рукой растрепал причёску Димы.
   - Не трогай меня! - закричал Дима.
   - Может тебе дать мою фотографию? Ну, чтобы стилист видел под кого тебя надо загримировать?
   - Нее, стилист не поможет, - возразил Влад, - только пластический хирург, и то...
   Они весело рассмеялись.
   - Ну, хватит! - сказал Дима, вставая.
   Он бы с удовольствием вылил им на головы вино, но мускулы Глеба внушали ему страх, да и память о том, как его избили, была ещё слишком свежа. Глеб тоже поднялся и, скрестив руки на груди, с ироничной ухмылкой, чуть приподняв одну бровь, уставился на Диму, и тот, словно загипнотизированный, не мог оторваться от соперника. Какой невыносимо страшный волчий взгляд, проникает прямо в душу, заставляя её леденеть от страха. Глеб знал, что глаза - его самое мощное оружие. И Дима действительно, смертельно испугавшись, не выдержал взгляд Глеба, и сказал своей спутнице:
   - Пойдем, Таня.
   - Не порти девушке вечер. Спасибо за компанию, мы откланиваемся.
   С этими словами Глеб и Влад ушли за свой столик.
   - Кто это такие? И почему они так с тобой разговаривали? - услышали они вслед вопрос спутницы Димы.
   - Да так, два бандита, давно преследуют меня.
   Влад зафыркал от смеха, а за ним и Глеб. Смотря друг на друга, они смеялись и смеялись. А Дима со своей спутницей быстро покинули ресторан.
  
   Посадив Влада в такси, тому надо было домой, в город, Глеб вышел на берег Финского залива, Диана с малышом были в Комарово, недалеко отсюда, можно было не торопиться. Весеннее солнце щедро отдавало свои последние лучи. Глеб глубоко вдохнул терпкий свежий воздух, надел темные очки, засунул руки в карманы джинсов и пошёл вдоль берега. Он внезапно почувствовал себя счастливым. Хорошо идти вот так вдоль берега своего любимого города, чувствовать себя молодым, здоровым и ощущать, что у тебя есть всё, а чего нет, того и не надо. Друзья, которые готовы всегда тебя поддержать, интереснейшая работа, приносящая солидный доход, есть вновь приобретенный отец, протягивающий тебе руку, Марина, заменившая мать, и отдавшая за последний год ему столько тепла, сколько Елена не дала за всю жизнь, есть Маргарита, с которой можно быть прежним Глебом, и Диана... нежная, любящая всепрощающая Диана. Да, потеряна Эллочка, эта боль всегда будет жить в нём, где-то глубоко-глубоко под несколькими слоями наращённой кожи, она с ним будет до конца его дней. Нет Маши, но всё равно будь она жива, он не смог бы ей дать того, чего она желала, но посмертно он повенчался с ней своим кольцом, и он уверен, где бы она ни была сейчас, она счастлива и когда-нибудь она дождётся его на брачную ночь, и тогда точно черти сбегут из ада... Глеб улыбнулся, и на его щеках появились ямочки, и на правой щеке ямочка была чуть глубже, чем на левой. Нет, ему нечего гневить и проклинать судьбу, у него всё хорошо, а все кочки он перепрыгнет и пойдёт дальше. Он будет переть, как ледокол, все льды мирового океана буду грохотать, ломаться и крошиться, а он будет идти только вперёд, и никакой стихии его не остановить.
   А сейчас он сядет в свою машину и поедет домой, чтобы обнять Диану и их сына, попросить за всё прощения и сказать, что без них ему жизни нет и попросить их быть всегда рядом и идти с ним.
  
   В дворе дома Глеб столкнулся с Мариной, она гуляла с коляской.
   - Ты с работы? - спросила она. - Ужинать будешь?
   - Мама, где Диана?
   - Прилегла, малыш утомил её.
   Глеб кивнул и прошёл в дом. Он бегом поднялся на второй этаж и вошёл в их спальню. На пороге он остановился, на большой кровати, свернувшись в комок спала Диана. Длинные волосы разметались по подушке, прядка на лице, худенькие плечи выглядывали из-под одеяла, ей, наверное, холодно. Ноги стали ватными, казалось, стоит ему сделать шаг, как он тут же упадёт. Сердце стучало где-то в горле. В голове был полный сумбур, мысли проносились со скоростью света, путаясь на ходу. Она была такой близкой, такой родной. "Я ведь люблю её", - внезапно понял он, и с его плеч как будто свалился тяжкий груз. Ему вдруг стало легко, легко, так легко ему не было уже много лет. Он закрыл глаза и облокотился об дверной косяк, на лбу испарина, руки дрожат, она здесь с ним, зная о нём всё, она любит его и направляет его в нужное русло, она его фарватер, его свет, его жизнь.
   - Глеб? - вдруг услышал он нежный голос, - Что с тобой? Ты такой бледный. Почему ты стоишь в дверях?
   Глеб очнулся, посмотрел на неё. Какое счастье быть любимым ею, жить с ней, просыпаться рядом. Все события прошлого внезапно растворились, и, если бы ему пришлось ещё раз их все пережить ради того, чтобы в итоге остаться с нею, он не задумываясь пережил бы их хоть несколько раз. Элла - это отголосок прошлого, а Маргарита всего лишь страсть, и Диана готова прощать ему эту страсть, и ждать, когда же он пресытиться. Теперь он почувствовал, что обрёл гармонию, у него есть всё, что нужно для его неспокойной натуры. Теперь он может жить и дышать, не страдая, не думая, не вспоминая.
   Глеб шевельнул бледными губами, чтобы сказать ей об этом, но в горле пересохло. Да, в словах и не было нужды, серые глаза сказали ей всё за него.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ольга Акофина Грохот ледника
  
  
  
  
  
   220
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"