В бюро путешествий мне предложили целый ворох проспектов с красочными описаниями туров. Я листал их, придирчиво рассматривая стереографии, пока, наконец, не остановился на одном.
- О, вы сделали прекрасный выбор, - уведомил меня клерк, принимающий заказы. - Планета средней степени развитости. Коммуникации и сфера сервисных услуг так себе, завалященькие, зато, смею вас уверить, уважаемый, там сохранилось много очаровательных уголков, где можно чудесно отдохнуть.
- Вот, вот, - подтвердил я, - это как раз именно то, что мне нужно!
- Позвольте только уточнить, вы бы желали побывать в традиционных точках наших маршрутов или предпочитаете менее освоенные участки?
- А что вы подразумеваете под "менее освоенными"?- поинтересовался я.
- О, ничего предосудительного! Просто мы придерживаем их для любителей экзотики, так сказать, ценителей острых ощущений. Попадая в нетипичные условия, клиенты иногда испытывают неподдельную радость от смены обстановки.
- Что ж, давайте ваши нетипичные условия, - согласился я. - Во всяком случае, я хотя бы не умру от скуки в ближайший месяц. К тому же, проводить отпуск в "нетипичных условиях" - моё хобби!
Все формальности были улажены за несколько мгновений. Получив хрустящий билет и проверив, на месте ли межгалактическая кредитная карточка, я направился к космодрому. В голове беспрестанно рисовались объёмные соблазнительные картинки. Вот я охочусь за неведомыми животными, преследуя их в непролазных джунглях. Вот опускаюсь в морские глубины, знакомясь с образцами тамошней флоры и фауны. Вот раздаю сувениры подружившимся со мной аборигенам. Они, конечно, сразу же полюбят меня. Да и как может быть иначе. Ведь если учесть моё неотразимое обаяние и непревзойдённую коммуникабельность, деваться-то им будет некуда.
В предвкушении приятного времяпрепровождения я почти не обращал внимания на маленькие неудобства космического вояжа. Я мужественно терпел перегрузки при взлёте и посадке, зевая, пялился в иллюминатор, отыскивая звезду, в системе которой и вертелась крохотная уютная планета, где меня ждало столько незабываемых впечатлений.
Однако, едва покинув изрядно поднадоевший мне отсек звездолёта, я очень скоро имел возможность убедиться в правоте слов клерка. Действительно, сеть сервисного обслуживания не поражала здесь своим размахом. Хотя, может, и в этом был своеобразный плюс. Перспектива полудикой жизни и отсутствие элементарного комфорта придавали некоторую пикантность предстоящему отдыху.
Гораздо болезненнее я воспринял рассеивание иллюзий по поводу приветливости и открытости местного населения. Меня не встречали с распростёртыми объятиями и не торопились излить дружеские чувства. Когда же я ехал в битком набитом автобусе, один абориген, в кепке и с сизой щетиной на подбородке и скулах, недобро зыркал на меня и что-то ворчал себе под нос. При этом он методически пытался отдавить мне конечности, как бы ненароком, но очень уж целенаправленно.
- У-у, рыло африканское! - не выдержав, разразился он в полный голос. - У-у!
От непонятного сравнения, а ещё больше от незаслуженного тона, моя ярко-оранжевая кожа - предмет особой гордости и ухода - покрылась пупырышками. Я недоумевал.
- Понавезли вас тут, как собак нерезаных! - продолжал негодовать абориген. - И самим-то жрать нечего, так нет ведь, тоже туда кинулись: интернационализм в космосе разводим! У-у!!!
После очередного штурма его усилия всё же увенчались успехом. Тяжёлым толстым каблуком он припечатал к полу мою нежную плоть. Затем с победным выражением на лице и злорадными искорками в глазах он стал с шумом пробираться к дверям. Впрочем, на этой остановке выходили почти все. Сквозь оконное стекло я увидел две стоящие в непосредственной близости толпы с разноцветными кусками материи и надписями на огромных транспорантах. Одни требовали: "Долой!", другие взывали: "Поддержим!". Если бы не инцидент с аборигеном в кепке, который нетерпеливой рысцой устремился в колонну, что была помалочисленней, но покрикливей, я бы мог подумать, что эти милые люди собрались здесь дабы поприветствовать друг друга. Но теперь что-то мешало мне: радужные мечты пошли прахом, и я стал осмотрительней и осторожнее относиться к этой странной планете.
Я прогуливался по улице и размышлял о "прелести" нетипичных условий, пока вдруг не почувствовал, что кто-то довольно-таки ощутимо толкает меня в бок. Я весь внутренне сжался, ожидая нового подвоха, но это оказался всего лишь подросток. В отличие от своего угрюмого соотечественника в кепке, на лице у парнишки лучезарно светилась улыбка, а в зрачках не плескалась ненависть. Он насильно вручил мне расписную деревянную куклу с надутыми щеками. Сердце моё готово уже было растаять в тёплых волнах признательности и благодарности, но тут мальчуган, озадаченно нахмурив брови, стал требовать у меня какую-то конвертируемую валюту. Я не совсем понимал термин "конвертируемая валюта", но когда протянул ему сувенир - осколок священной скалы Мунитуур, величайшую ценность на моей планете, - мой юный друг, схватил его и, скривившись: "Да это же просто каменюка!", запустил величайшей ценностью мне прямо в голову. До этого я заметил у него на груди значок "Ворошиловский стрелок", и, надо сказать, он получил его недаром.
Держась за ушибленный висок, я решил, что на мою долю приключений уже достаточно и остаток отпуска безопасней провести дома, пусть даже и в "типичных" условиях. Экзотики я уже наглотался до отвала. Но в кассе молодая, чрезмерно раскрашенная особа с апломбом заявила мне, что билеты раскуплены на полгода вперёд и что, если я такой умный, то должен был забронировать место хотя бы месяц назад. Справедливо возразив ей, что я прибыл лишь сегодня, а следовательно, не мог забронировать что-либо месяц назад, я добился только того, что расфуфыренная молодица прошипела в мой адрес: "Ишь, какой умный выискался!".
И хоть нервы у меня никогда не были слабыми, тут, не скрою, от отчаяния я горько разрыдался, и все мои тридцать шесть щупалец безвольно расползлись по заплёванному, загаженному окурками цементному полу.
Остаток дня я провёл в унынии, без цели слоняясь по пыльным улицам. Не буду перечислять все невзгоды и напасти, свалившиеся на меня за столь короткий промежуток времени, упомяну лишь о том, что мне пришлось побывать в роли преследуемого зверя. Ватага галдящих сорванцов устроила на меня форменную охоту, используя при этом метательное оружие в виде раздвоенных сучьев с натянутой между ними эластичной субстанцией. С превеликим трудом удалось мне улизнуть от них. Но и на этом не кончились мои мытарства. Компания экзальтированных девиц в клочья изорвала мою одежду, с пылом уверяя меня, что эти сувениры они будут хранить всю жизнь.
После всего произошедшего я уже потерял всякую надежду целым и невредимым убраться восвояси с негостеприимной планеты. Однако, вопреки моим пессимистическим настроениям, мир оказался не без добрых людей.
Их было двое. Они подошли ко мне, когда я пребывал в состоянии глубочайшей депрессии. Слово за слово, мы познакомились. На мой вопрос, кто они, добрые люди представились следующим образом:
- Кое-кто по крайнему скудоумию предпочитает именовать нас бомжами. Но они явно преувеличивают.
Я не знал, кто такие "бомжи", но, судя по той скромности, с которой эти симпатичные представители рода людского открещивались от сего прозвища, я предположил, что это некий высокий ранг или почётный титул, коим они не хотят щеголять.
Меня одолевала жажда, и я сообщил об этом первым аборигенам, проявившим ко мне участие. Тут же последовало предложение сообразить на троих. Когда я недоумённо потёр щупальцем затылок, один из них тут же расшифровал смысл данного речевого оборота. Оказывается, сообразить, это и есть утолить жажду. Очень скоро в руках у них замелькал сосуд с тусклой наклейкой, на которой было написано "Водка русская". Они тут же заверили меня, что этот напиток более всего подходит для утоления жажды.
И правда. Тонизирующий напиток обладал поистине чудодейственным эффектом. Благодаря мощному допингу вскоре я почувствовал, что всё не так уж и плохо. А если посмотреть с другой точки зрения, то даже и прекрасно, что всё так сложилось. Я немного пострадал, да зато нашёл верных друзей.
Верные друзья, заметив, что я не понимаю отдельных слов, которыми они так и сыпали и которых напрочь не было в программе интенсивного изучения языка, с жаром взялись пополнять недостаток моего образования.
Наконец, когда я в достаточной, по их мнению, степени освоил урок и бойко затрещал на таинственном сленге, они посоветовали мне обкатать полученные знания на практике. Для этого, сказали они, нет лучше способа, чем непосредственное общение. Они показали мне симпатичную (впрочем, после приёма допинга симпатичными стали все без исключения) землянку с сумками в обеих руках.
- Подвали к ней, - наставляли меня мои верные друзья. - Только, не забудь, обязательно нужно использовать те самые слова, у нас это считается признаком хорошего тона. В противном случае успех операции по съёму подружки мы тебе не гарантируем. Так вперёд же, отважный рейнджер!
И я пошёл. Доброжелательные улыбки на лицах моих учителей придавали мне духу и укрепляли мою решимость.
В любом деле главное - начать. А дальше уже проще. Вот и на этот раз, землянка, едва услыхав первые мои фразы, неестественно выпучила глаза и разинула рот. Ну ещё бы! Я ведь сразу догадался, что её поразили мои галантные манеры. К тому же, не будем упускать из виду мои обаяние и коммуникабельность. Такая живая реакция, не стану скрывать, вдохновила меня. Я раззадорился, меня понесло, как горный поток. Я извергал из себя лавины комплиментов, ловко вворачивая словечки, рекомендованные мне моими друзьями.
Не помню уже, долго ли я витийствовал перед ошеломлённой дамочкой, но кончилось всё весьма непредсказуемо и плачевно. Моё красноречие не было по достоинству оценено, и я нарвался на чудовищный скандал.
В общем, проведя остаток отпуска в сырой вонючей узнице, ощущений я добрал под самую завязку.
Единственным положительным моментом во всей этой истории было то, что домой меня отправили на казённый счёт. И даже пожелали напоследок счастливого пути. Слёз при расставании, правда, не было, но я благодарил судьбу, что подобру-поздорову унёс свои щупальца с этой странной планеты под названием Земля, где так любят и ценят нетипичные условия.