Заяц серый, куда бегал? 
В лес еловый. 
Что там делал? 
Лыко драл. 
Куда клал? 
Под колоду. 
Кто украл? 
Спиридон. 
Выйди вон.     
                   Детская считалка


Зайчик серый, дотошный знаток ядовитых поганок.
Непоседа и плут, обживатель колючих дубрав.
Ты совсем не трусишка, среди заповедных полянок.
Кто крестил тебя так, был горяч, и нисколько не прав.

Как ты путал следы, уходя от людей с ягдташами,
Как умел ты умело петлять средь раздольных полей.
Но, под зимние вьюги, обычно, стригущий ушами,
Напряженно мудрил о судьбе невеселой своей.

Ты ходы комбинировал, жил с постоянною болью
Под девизом отважным. -Чужие не гости в норе!
И жена твоя в заячьей шубке, чуть тронутой молью,
Воровать заставляла морковь на полях на заре.

И в часы неудач, удирая от псов, с чем попало,
Ты казнился в бессилье, уняв мимолетную дрожь.
И все верил, что счастье к тебе обернется с оскалом,
И когда нибудь ты до размеров слона дорастёшь.

А в норе копошился подвижный, живой муравейник.
Сдюжил ты в эту пору, когда ухватился за гуж...
Стригунок, неудачник, робейка и многосемейник.
Расплодилось в норе твоей целых четырнадцать душ.

А в лесу кавардак, то, что было, надолго уплыло.
Человеческий гвалт вековечный покой придавил...
То геологи пьют у костра, и поют, что есть силы,
То гуляет по просекам рокот бензиновых пил,

Никогда бы в истории той узелок не расплелся,
И пришлось бы тебе долго в норке ушами прясти...
Но, однажды, единственный, правильный выход нашелся
И решил ты морозное лыко в лесу наскрести.

Зародилась идея в мозгах беспокойного папы:
- Лыко нужно надергать при помощи крепких зубов,
Чтоб сплести лапоточки, обуть их на мягкие лапы
И запутать следами лаптей беспощадных волков.

Для чего упражняться в пустых, мимолетных победах,
Можно махом сломать постоянного страха печать...
И у норки еще наследить, и деревню проведать,
Подразнить волкодавов, а после задать стрекоча.

Вот тогда будет время спокойно себе покумекать,
И хихикнуть в тепле: - Как я их, дураков, приласкал.
Люди будут обмануты, видя следы человека...
Человека, который морковку зимой собирал.

Злой охотник под утро не выйдет по первой пороше, 
Псы, почуяв разбой, не нарушат покой во дворе.
Унесется волчище, медведь убежит нехороший,
И лиса не посмеет приблизиться к страшной норе.

Эх ты, зайчик, наивный и маленький, было бы проще,
Утомившись, проспать до утра, никого не стращать...
Но, тенями ворочала ночь, и к березовой роще
Ты подался на промысел планы свои воплощать.

Бушевала метель и поземка играла ветвями,
Словно ткал паутину огромный бездушный паук.
Ты работал всю ночь. Грыз зубами, царапал когтями,
И под утро скопился порядочный  лыковый пук.

Дело сделано. Утро. Поляна. Деревья в обглодах...
От работы устав, на часок прикорнул под пеньком,
Предварительно спрятав пучок под лесную колоду,
Ты забылся на время тревожным и праведным сном.

Разбудил шорох наста и кашель, чужой, утомленный,
Равнодушное солнце свергало лучей водопад...
И увидел ты страшную спину того Спиридона,
След лыжни и разграбленный варварски лыковый склад.

Провели тебя ловко, доверчивый, глупый зайчонок.
Ты не знал поговорку, что "камни ломают косу".
И завыл ты по-волчьи, захрюкал ты, как поросенок,
И увидел, что нет справедливости в этом лесу

Ты косеешь от горя, живешь в постоянной надежде,
Что наступит пора глупых лис и беззубых волков...
Только верю я в то, что тебе еще снятся как прежде
На снегу первозданном  следы от твоих лапотков.

А еще, я надеюсь, что ты не разлюбишь морковку,
И сполна отомстишь за такой ощутимый урон.
Из дубовых ветвей сконструируешь ты мышеловку,
Вот тогда берегись, бессердечный лесник Спиридон.

2003