Алейников Павел : другие произведения.

Огонь, обжигающий руку

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В новом мире, в великанском неестественном Лесу от человечества осталось лишь несколько тысяч. Отчего-то они не торопятся восстанавливать огромную цивилизацию, живя в замкнутом обществе по выверенным суровым законам. А ещё у них есть Смерть Несущая Сила (СНС). Всех детей с младенчества обучают управлять ею в закрытых Лицеях, которые никто из них не покидает до совершеннолетия. Эта история о двух подружках, которым предстоит последний, самый страшный экзамен перед вступлением во взрослую жизнь.

   Оглавление:
  
   1. Человек с тысячью лицами
   2. У пеленального стола
   3. Терпеть тебя не могу
   4. Близость
   5. Туда, где никто не бывал
   6. Последний приют
   7. Прощание
   8. Просто схватка
   9. Вот твой противник...



   1. Человек с тысячью лицами

   - Привет, Вася! - радостно выкрикнула молодая девушка, маленьким ураганом влетая в его кабинет.
   Взрослый, необыкновенно серьёзный человек посмотрел на неё недоверчиво и даже грубо, пристально вглядываясь в искреннее, весёлое лицо, как будто пытаясь найти на нём следы издёвки.
   - Это так-то ты обращаешься к завучу по воспитательной работе? - недоумённо вопросил он, не двигаясь с места, даже не повернув головы, когда она проскочила мимо него и с удобством расположилась в его рабочем кресле, вертясь из стороны в сторону.
   - Так нас учит Паук. Он говорит, что нельзя делать различия между учителем и учениками. Они ведь тоже люди, такие же, как мы, только постарше - некоторые всего на пару лет. Какой смысл в этом пустом преклонении?
   - Я непременно доведу до сведения Совета исключительно неподобающее для наставника поведение старшего преподавателя Мухолова, - заметил седой мужчина, про себя тяжело вздыхая, напоминая себе в который раз попытаться уговорить того сменить фамилию на что-нибудь менее вызывающее. Продолжая глядеть в пустое пространство перед собой, словно в нём скрывались ответы на все вопросы мироздания, руководитель тайной службы Лицея неожиданно довольно улыбнулся. - Я от имени Совета благодарю тебя за предоставленные ценные сведения. Может, выдать тебе медаль? Или простого значка будет достаточно?
   Девочка поджала губки, встряхнула своими светло-русыми прядями... и оглушительно взорвалась смехом, запрокидывая назад голову.
   - Ну ты даёшь! - наконец выдала она сквозь хохот. - Вася, зачем ты это сделал? Такой наивный розыгрыш - просто оскорбление всему, чему нас учили! Как будто Паук здесь первый год, или его методы хоть когда-то были окутаны покровом страшной тайны!...
   По-прежнему не глядя на неё, просто извертевшуюся в его любимом кресле, мужчина развернулся и обратил свой невидящий взор за окно, где открывалась достойная пера самого великого художника картина первозданного, не тронутого людьми Леса.
   - Положим, так, - хотя он, казалось, совсем не обращал внимания на её бесовские выходки, ни одно движение в комнате не ускользнуло бы от его взгляда. И он точно знал, что за прошедшее время девочка ни разу не посмотрела в сторону окна. - Сопротивляться искушениям - этому тоже он вас научил?
   Улыбка на её весёлом детском лице угасла, уступив место напряжённой сосредоточенности. Не без гордости, подумал про себя мужчина. Да, эта точно знает, к чему подготовлена и чего достойна.
   - А то как же, - подтвердила она, уверенно покачивая головой. - Это ведь именно то, чему нас здесь учат, так? Шлифуют характеры, пока они не обратятся в сталь. Ради этого мы и здесь!
   За все её семнадцать лет девочку никогда не выпускали за пределы замкнутого, почти герметичного купола Лицея. Им постоянно рассказывали про внешний мир, показывали тысячи картинок, но никому и никогда не позволяли такой роскоши, как обыкновенное окно. Здесь, рядом с ней, прямо сейчас была первая в жизни возможность увидеть настоящую природу, узкий глазок, сквозь который проглядывала свобода.
   Пожав плечами, Василий Николаевич протянул руку и легонько коснулся ею окна. Повинуясь его Смерть Несущей Силе, на пустой стене появилась новая живая картинка, изображающая теперь зеркальную поверхность озера, окруженного горами.
   - Ну а мне лично больше нравятся пейзажи маринистов, - признался он, и та же самая довольная улыбка вновь расцвела на его лице. - На них все краски кажутся ярче, выразительнее, живее - ты не находишь?
   Вот подонок, подумала Маия, надеясь, что ни капли её настоящего настроения не отражается в её тёплых зелёных глазах. Наверняка он знал, что я тут же рухну в кресло, и специально так настроил картинку, чтобы с этого места она смотрелась, как настоящая. Если бы я сумела бросить на неё взгляд ещё от двери... тогда, быть может, сумела бы заметить какую-нибудь мелкую неестественность. Хотя, какой там... развалилась здесь и выпялилась на эту ловушку, как дура. Жалкое ничтожество. Чёрт! А не слишком ли надолго я замолчала?
   - Ну да ладно, - продолжал тем временем мужчина, и его торжествующая ухмылка ясно давала ей понять, что очередное испытание она провалила. - Значит, ты уже знаешь, зачем ты здесь.
   - Последний экзамен, - поспешила вставить она, лучась готовностью. - У нас о нём ходят только легенды. Всё так мистично и таинственно, просто описаться можно!
   Тем не менее, седой как лунь завуч не позволил себе ни на мгновение измениться в лице, чем вызвал у молодой девушки приступ истового негодования. Что он, каменный истукан, что ли?
   - В общем-то, нет тут никакой тайны, - спокойно ответил он, любуясь переливающимися на поверхности озера бликами. - Просто последнее испытание проходит вне стен Лицея, а возвращаться оттуда, как ты понимаешь, уже нельзя. Поэтому некому и рассказать вам о том, что там происходит. Кроме того, - тут мужчина наконец-то внезапно обернулся, вперив в неё взгляд проницательных тёмно-серых глаз, - для каждого ученика последний экзамен бывает свой, уникальный. Так что никакие рассказы всё равно не смогли бы подготовить вас к тому, с чем придётся столкнуться.
   Девочка лукаво ухмыльнулась, отвечая ему таким же хитрым, скользящим взором. Неужели он вздумал переиграть её в гляделки? Её, бессменную чемпионку семнадцатого года? Или же... те истории, что он способен читать по глазам мысли - всё правда?!
   - Раз уж тебя вызвали сюда, в мой кабинет, значит - твоё обучение практически закончено. Осталось лишь чуть-чуть - устранить последний недостаток, который до сих пор не смогли вытравить даже... уникальные методы Мухолова, - вновь заговорил он, и вновь эта дурацкая улыбка появилась на его лице. Почему-то сейчас она начала раздражать Маию. Словно в ней было что-то неуловимо-зловещее. - Поэтому каждому даётся своё испытание, знаешь ли. Одно задание, где вы будете действовать совершенно самостоятельно, так, как сами сочтёте нужным. Тем, кому не хватает воли, придётся принимать серьёзные, ответственные решения, от которых будет зависеть их дальнейшая судьба - и не только их. Тем, кому гордыня никогда не позволяла пользоваться помощью других, придётся работать в команде, придётся командовать теми, кто сам не привык, чтобы ими руководили. Конечно, испытания проходят в лишь приближённых к реальности условиях - так что, если что-то пойдёт не так, мы всегда сможем контролировать все последствия. Но те, кто не проявят себя достойно, могут не рассчитывать на диплом. Ты знаешь, что происходит с теми, кто вылетает из Лицея?
   - Мы их больше никогда не видим, - как по учебнику, ответила девочка, по-прежнему не отрывая от него взгляда своих ясных живых глаз. С каждой секундой это давалось ей всё труднее, как будто в облике мужчины было что-то нечеловеческое, какая-то незаметная мелочь, которая разжигала в ней смутное беспокойство. Разве может человек так медленно и тихо меняться в лице, что она и не заметила, как на нём застыла гримаса самодовольства, хотя ни на мгновение не отвлекалась? - Вы всё о нас знаете, да? Значит, слышали и истории о чёрных лесных тварях, которые из ниоткуда возникают в пустых ночных коридорах и охотятся на отстающих в учебе.
   Гримаса на его лице собралась в серьёзную, недобрую мину. Казалось, ей наконец-то удалось задеть его, хотя как раз сейчас Маия такого и не планировала.
   - Ой! - взвизгнула она, натурально подпрыгивая на пружинящем кресле. - О таком же даже шутить запрещено, да? Сейчас как начнётся: отчислить за недостойное ученика Лицея поведение, и за моей спиной уже собирается тень ушастого, клыкастого хищника...
   - Да нет, не волнуйся, - быстро прервал её начальник тайной службы, разочарованно качая головой. - Все они живы, и спокойно трудятся на благо мира на канцелярских и других должностях, не требующих от работников абсолютного самоконтроля. И тебе тоже ничего не грозит.
   Ей захотелось сплюнуть от досады. Отчего у неё снова такое впечатление, словно она проиграла в его глазах? Этот чёртов бюрократ словно распространял сверхъестественную ауру, от которой все вокруг него чувствовали себя не в своей тарелке. Ничего. Главное, не показать ему своей слабости. Лучше казаться толстокожей и недалёкой, чем подтвердить, что она уязвима для его жалких манипуляций.
   Проклятье! Он, снисходительно ухмыльнувшись, сам отвёл в сторону свой пронизывающий душу взор. Как будто она не в состоянии выдержать больше определённой дозы! Это его-то жалкого взглядишка?! Да она ему...
   Так. Спокойно. Вдох, длинный выдох. Это ловушка, не так ли? Вдох, длииинный выдох. Так он может на что угодно её склонить, а она и поведётся, как безмозглая овечка. Вдох. Выыыдох. Спокойные, понимающие глаза, как если бы она с самого начала раскрыла его глупую интригу и просто с лёгким любопытством наблюдала за её развитием. Вдооох...
   - Но до Смерть Несущей Силы их уже, конечно, никогда не допустят.
   Да, он словно читал её мысли и специально дал ей время успокоиться. Ровно столько, сколько потребовалось. Ну и что. Выдох. Всё знает, скотина.
   - Такая уж у меня работа - всё знать, - как будто ни к месту заметил мужчина, притворно-беспомощно разводя руки.
   Молодая девушка только рассмеялась, посматривая на него из-под длинных опущенных ресниц.
   - Может, тогда расскажешь уже наконец-то, что вы хотите во мне искоренить? Если это - возможность выспаться сегодня ночью, то её я точно уже лишилась, - отозвалась она, поглядывая на несуществующие часы.
   - Ну что же... - его СНС подхватила со стола тонкую бумажную папку и поднесла к нему перед глаза. - Похоже, на твою долю выпало интересное задание. Наши агенты доложили, что в одной деревушке высоко в Сосновых горах начали пропадать люди. Местные божатся, что всё дело в звере, который поселился глубоко под поверхностью озера, на берегу которого стоит поселение. Конечно, это ещё надо проверить... так что, на всякий случай, мы посылаем тебя. Ты ведь показала поистине удивительные способности на соревнованиях по рукопашному бою, не так ли?
   - Ух, - вспыхнула Маия, смущённо и очень мило улыбаясь, - ну, ты меня прямо в краску вогнал. Ради такой похвалы... да я готова в одиночку раскидать всех этих деревенских увальней, которые и нормального оружия-то никогда в глаза не видели!
   - Ну, положим, если бы мы предполагали, что угроза исходит от одного из жителей, мы бы послали целую боевую группу, - строго заметил Василий Николаевич, игнорируя то, как девушка за его спиной скривилась и показала ему язык. - Недооценивать угрозу владеющего силой маньяка-убийцы мы бы никогда не стали. Так что, в первую очередь тебе предстоит проверить это загадочное озеро. И, нет, даже это - не в одиночку.
   Как не старалась она скрыть своё волнение, её сердце в этот момент яростно забилось. Неужели... её глупая, поставленная почти без всякой надежды закладка всё-таки оказала какое-то действие?
   - Так далеко от цивилизации, и в потенциально враждебных условиях... - казалось, мужчина изо всех сил старается убедить сам себя, старательно поглаживая густые усы. - Нет, одну тебя отпускать никак нельзя. И потом, на это задание есть ещё одна кандидатура... удивительные результаты по управлению жидкостями, и на отлично сдано испытание по боевым действиям под водой... скажи-ка, ты не будешь против, если на задании тебя будет сопровождать Тамия Юнина?
   Девочка безумно завопила, вскакивая с места и бросаясь на шею седому преподавателю, который как будто опешил от такого обращения.
   А внутри - как же сильно защемило сердце...
   Она и ждала, и боялась того, когда же он произнесёт наконец это имя. Та, кто ради неё искусственно затягивал свой выпуск из Лицея. Кто не боялся обманывать всех всеведущих учителей и водить за нос их бесчисленных доносчиков, разыгрывая проблемы с успеваемостью. Самая лучшая, мягкая и нежная...
   Когда сегодня утром Маия не нашла её в её комнате, она чуть не распылила попавшуюся под горячую руку соседку. А потом рухнула на кровать и откровенно зарыдала. Ей было уже плевать на всё, что про неё могут подумать. Все вещи были вынесены, ящик тумбочки в спешке выдвинут, и всё было так, словно никто и никогда здесь и не жил. Только валялась в углу, среди безжалостной пустоты, брошенная кем-то в пыли оторванная пуговица. Та пуговица, которую она сейчас до боли сжимала в кулаке, словно изо всех сил пытаясь раздавить. Та, внутрь которой Силой были зачарованы их имена, чтобы яркий свет, проходя через полупрозрачный материал, тонкими тенями выписывал их на стене, рядом... Единственное напоминание на тот случай, если сама память друг о друге будет стёрта.
   А через некоторое время пришла записка о том, что её вызывают к Невидимке. И как понять, то ли для того, чтобы и она исчезла без следа, не оставив и отголоска в головах друзей - то ли чтобы наградить за наконец-то достигнутые идеальные результаты и выбросить её во взрослую жизнь, в вечное одиночество...
   Ведь, честно говоря, верить в то, что сработает их сумасшедший план, больше похожий на розыгрыш, когда вместо её успокаивающего голоса в голове осталось одно лишь пустое молчание... не было никаких сил.
   - Вы простите меня, - искренне попросила молодая девушка, вглядываясь в оказавшееся вдруг так близко бородатое лицо, - я сегодня какая-то... дикая. Просто все знают, что Тамия всегда раскрывает во мне самое лучшее.
   Старик прожевал пришедшие первыми в голову угрюмые слова, и в конце концов... на его сухих сморщенных губах соткалась добродушная, отеческая улыбка.
   - Тогда, полагаю, - заявил он с неожиданной бодростью, обновлённой силой, как будто вновь вернулся во времена своей юности, - мне лучше поскорее снова свести вас двоих вместе, пока ты не спалила всё здание. Беги, беги... думаю, ты сама знаешь, где её найти в такое время. И не забудь, вы отправляетесь завтра с самого утра! - бросил он уже вслед исчезающей за дверью мчащейся тени. Усмехнувшись в свои густые седые усы, он добавил тихим усталым голосом: - И позови ко мне следующего.
   Замершая тихо, как мышка, в узком тамбуре за его дверью Маия содрогнулась всем телом, скрывая мокрое от слёз лицо в маленьких аккуратных ладонях. Господи, получилось... у них ПОЛУЧИЛОСЬ!!! Разве так бывает... Разве могут они простить нам одно наше существование?!
   Плевать...
   Утерев ненужные слёзы и впервые за столько времени свободно выдохнув, девочка наконец-то сдвинулась с места. Ни к чему сокрушаться... все эти безумные мысли, все эти терзания, которые раздирали её голову на части с самого утра - сейчас всё это закончилось. Всё кончилось хорошо.
   В своём аскетичном, но в чём-то уютном и уже привычном ему кабинете Василий Николаевич тяжело вздохнул, делая последнюю пометку в тонкой папочке и убирая её в стол. Очень жаль, очень жаль. Несмотря на все свои успехи в фехтовании, девочка так и осталась не более чем посредственностью во всех остальных дисциплинах. И на этом, последнем собеседовании она совершила слишком много ошибок. Так по-человечески - быть практически совершенной в чём-то одном, и при этом неприлично отставать в вещах, которые гораздо проще... Недостаток, полностью отсутствующий, между прочим, в её напарнице. И хотя она держалась, в основном, уверенно и не показывала своих слабых точек, самый важный, основной вопрос она полностью проглядела. Впрочем, подумал мужчина, в её случае и это, и совершенно обратное по-своему фатально.
   Вновь вздыхая и зачёсывая рукой упавшие на лоб седые волосы, он опёрся на массивный письменный стол... и медленно выцвел, исчезая, растворяясь в окружающем воздухе.
   Открылась полностью сливающаяся со стеной тайная дверь, и в кабинет вошёл этот же мужчина - но в то же время, совершенно другой. Прикрывшая дверь за спиной рука немного подрагивала, то ли от старческой немощи, то ли от неуёмной, не иссякшей энергии. Волосы были растрёпаны по лысеющей макушке во все стороны, словно совершенно не поддавались расчёске. Постоянно чему-то улыбающиеся губы неслышно что-то бормотали про себя, кривясь и меняя выражение по несколько раз в секунду. Горящий взгляд лучащихся интересом ко всему живому глаз стрелял из угла в угол комнаты, ненадолго задерживаясь на каждом предмете. Уложив на стол новую папочку (чуть потолще), он обратил радостное лицо в сторону двери для посетителей и возгласил:
   - Ну что же вы мнётесь там! Заходите, заходите, никого кусать не буду!

   2. У пеленального стола

   Маия нашла свою подругу в детском отделении, как и предсказал Невидимка. Вероятно, её совсем недавно выпустили с такого же собеседования, которое прошла и она сама - ведь девушка поклясться могла, что проверила все места, вихрем пронеслась по всему Лицею, безуспешно пытаясь найти её - но сейчас всё это совершенно вылетело из её головы. Всё, что там осталось -
   - Та-а-ами!!!
   Выглядящая старше своих лет, девушка с длинными шелковистыми каштановыми волосами возмущённо цыкнула на неё, кивая себе на руки, где уютно устроился курносый младенец с единственным клоком только проклюнувшихся бесцветных волос на макушке. Пылающими бешено глазами она беспрекословно указала своей русоволосой подружке на соседнюю кроватку, где обеспокоенно заёрзал ещё один малыш, и та без возражений подошла и взяла его к себе.
   - Что, совсем разум потеряла? - еле слышным шёпотом зашипела на неё Тамия, не переставая укачивать своё дитя, как будто и не заметившего прибытия необычно громкой посетительницы. - Взбесилась, так что и не соображаешь ничего?! Жива я, жива, нечего на меня так глазеть! Вот продолжишь так вскрикивать прямо над ухом, так и сведёшь меня в могилу!
   - Да перестань уже, Та-а-ами! - чуть тише, чем обычно, парировала Маия, уже вовсю увлёкшаяся сюсюканьем с проснувшимся малышом и щекотавшая его животик, отчего тот зажигательно хихикал и улыбался беззубым ротиком. - Да ты представь только, что мне пришлось пережить сегодня из-за тебя! Исчезла неизвестно куда, ни свет ни заря, ни записки, ни привета - догадайся поди, что произошло! То есть, догадаться-то было не сложно, и это-то и хуже всего. Да и на кой чёрт (тут Тамия вполне серьёзно пригрозила ей кулаком, беззвучно шепча проклятья) ты оставила нашу, нашу пуговицу?! Ничего себе сувенирчик! Её же кто угодно мог забрать себе, и пиши пропало! И что я должна была подумать? "Прощай, подруга сердечная, больше с тобой не увидимся, не печалься и не кручинься, лучше парня найди хорошего..." Да я была уверена, что это Невидимка приказал подбросить её мне под ноги, чтобы хорошенько помучить ещё до допроса!
   - Дура! - обругала её тут же обычно куда более спокойная подруга, успокаивающе поглаживая ребёнка по голове, тихим шёпотом уговаривая его не слушать глупые разговоры взрослых тёток. - Эгоистка бессердечная! Ты хоть на секундочку в мою-то ситуацию вникни... Просыпаюсь я - на дворе рань ранняя, а меня хватают под белы рученьки и тащут неизвестно куда. Тебе-то им нечего предъявить, кроме твоей вопиющей безалаберности, а меня запросто могли и прямиком к Хищнице отправить...
   - А вот и нет, - счастливо ухмыльнулась Маия, целуя своего младенца прямо в его румяную щёчку. Тот наконец-то от такого переизбытка ласки довольно уснул, и девочка скороговоркой продолжила: - Я набралась наглости и напрямую спросила Невидимку, что случается с теми, кого выгоняют из школы. Так он и ответил, что ерунда всё это, и отчисленных просто сажают в берёзовые дома, бумажки перекладывать...
   - А ты уши и развесила, глупая, - резко оборвала её Тамия, встречая мягкий невинный взгляд изумрудных глаз своим непоколебимым взором тёмно-голубых с золотыми искорками зрачков. - Чуяло моё сердце, нельзя тебя одну никуда отпускать, а уж к Невидимке - тем более... Давай уж, рассказывай.
   - Ча-во?
   - Как чего! Как ты меня и всех своих учителей по гроб жизни опозорила, да все тайны своих бедных подружек безжалостному начальству выдала.
   Светловолосая девочка смотрела на неё искренне обиженным, раненым в самое сердце взглядом. Закусив губу, она попыталась убедить себя, что это всё игра, что её ненаглядная зазноба просто пожурит её сейчас по-дружески и перестанет, отойдёт, потеплеет, вновь превратится в то маленькое любящее солнышко, которое она так обожает... и строгий взор таких знакомых, тёмных бескомпромиссных глаз резко поставил её на место. Подруга ясно давала ей понять, что она по-настоящему виновата сейчас, и не будет прощена просто так, за красивые глаза.
   Потупив взор, потухнувшая звёздочка принялась поникшим голосом пересказывать дословно всё своё "собеседование" у начальника тайной службы. По пути Тамия постоянно останавливала её, заставляя вспоминать каждый момент во всех подробностях, где кто стоял и куда смотрел, да как реагировал, да не лицом, бесполезная ты гиперактивная пустышка, а что у него было в глазах, в незаметных жестах, в повороте головы и положении рук! Попутно она давала, честно говоря, совершенно обоснованные и полезные комментарии, наподобие этого:
   - Ты с самого начала взяла хороший темп, да только не смогла его удержать. Что с твоими-то данными, откровенно говоря, странно. Да знаю я, знаю, что ты совсем не об этом думала! Что мне теперь прикажешь сказать? "Молодец, девочка, на тебе пирожок?" Если уж взялась за роль маленькой проказницы - почему не вскрикнула изумлённо, оглушительно, когда он картинку в окне поменял? Заверещала бы, мол: "о, Господи Боже, что ж это происходит-то! Вы все здесь сидите, и не знаете, что школа-то наша с места на место перескакивает!!!" Ведь умеешь же, когда не надо, подкрасться со спины и такое выдать, что до печёнок пробирает, а как до дела дошло - так вот ведь, застеснялась!
   Когда, однако, Маия попыталась за разговором отлынивать от своего основного занятия, ярковолосая подружка так на неё взглянула, что все прошлые смертоубийственные взоры тут же показались ей детскими шалостями. Осторожно прижав очередного беспокойного ребятёнка к плечу, Тамия склонилась к подруге и прошептала ей на ухо такие слова, которые та, сама жуткая сквернословка, никогда не решилась бы произнести на людях. У неё буквально похолодело на сердце, когда взросло выглядящая девушка отстранилась, встряхнув каштановыми прядями и ласково, с искренним теплом взглянула на младенца, ухватившего своим бессильным пока что кулачком её волосы в один пучок и со всей детской мочи выдирающего их. По своему опыту она знала прекрасно, что такая постоянная пытка, пусть даже слабыми детскими руками, причиняет самую настоящую, недетскую боль, но по доброму, такому идеальному и нежному лицу Тами совсем не было заметно, что малыш причиняет ей какие-либо неудобства. В голове Маии вдруг пронеслась предательская мысль, что с таким же вот лицом она может взять, да и осуществить свою жуткую угрозу - и даже не поморщится. Схватив новое расплакавшееся дитя, она поторопилась защекотать его до смерти, подбрасывая к потолку и бездумно-весело напевая, стараясь поскорее забыть все свои сумасшедшие выдумки, чем только заслужила ещё один безумный взгляд от подруги и покручивание пальцем у виска.
   Когда она наконец-то довела до конца свой невесёлый рассказ, Тамия вздохнула так тяжело, словно груз всего мира свалился с её плеч, и вытерла рукавом пот со лба. Опускаясь на секундочку на безучастно стоящую рядом табуреточку, которой во все времена Лицея никогда не доставалось много работы, девушка привычно встряхнула головой, прогоняя с глаз пряди волос.
   - Сил моих больше нет, - призналась она, устало глядя в пустое пространство. - Пойми же ты, они только и ждут того, что мы где-нибудь поскользнёмся, оступимся на мгновение - а они это запротоколируют, подтвердят показаниями трёх свидетелей и разом перечеркнут всю нашу многолетнюю работу! Многолетнюю, Маинья! Да чего я тут распинаюсь. Это же бесполезно! Ты всё слышишь, но чтобы вколотить слова в твою железобетонную башку, самой огромной колотушки не хватит!
   - Ты... выставляешь их прямо какими-то злодеями, - проговорила её русая подружка, жалобно поглядывая из-под опущенных ресниц. В этот момент она выглядела на редкость мило - но Тамия не обернулась, чтобы взглянуть на неё.
   - А я, по-твоему, тоже злодейка?! - выпалила она, интуитивно переходя на шипящий шёпот, чтобы не дай Бог не разбудить всех наконец-то утихомиренных детей. - Да я на что угодно пойду, я своей жизнью не поскуплюсь, чтобы защитить этих сопливых выкормышей! А для них мы все - такие вот несмышлёные младенцы. Их дети - это весь мир, весь этот огромный сине-зелёный шарик, и ты хоть представляешь, сколько забот нужно приложить и сколько пелёнок выстирать, чтобы вырастить его, да не каким-то, а самым прекрасным миром на свете! Я лично, с чисто женской точки зрения, их отлично понимаю!!!
   Привстав взволнованно, каким-то женским чутьём почуяв неладное, она прошептала уже спокойнее:
   - Иди. Твоему как раз пора... сменить.
   Маия посмотрела на неё непокорно и с каким-то злорадством выговорила:
   - Твоему тоже.
   Две совсем молодые ещё девушки встали рядом друг с другом у пеленальных столов, на которых разложили осрамившихся ребятишек и принялись синхронно разворачивать, присыпать и пеленать. Не глядя в чужую сторону, они всё совершали одновременно, словно заведённые автоматы, словно один многорукий, двуглавый организм, посвятивший свою жизнь заботе о детях и не дающий никаким раздорам между своими головами встать на пути свершения этого великого дела.
   Первой, только уложив в кроватку убаюканного младенца, не выдержала светловолосая Маия, кинувшая на свою заклятую подругу испепеляющий бессовестный взгляд.
   - Что же по-твоему получается? - вопросила она, накинувшись на Тамию, как коршун на белу лебёдушку, прижавшись к ней всем телом и обжигая ухо жарким дыханием. - Мир спит себе спокойно, а меня, как дерьмо, можно выбросить вместе с грязными пелёнками?! А то, что я тоже человек, что у меня тоже дети когда-нибудь могли бы быть, и я, может, их заранее люблю без памяти - это всё побоку? Главное, чтобы нашему дорогому Миречке ничего спать не мешало!
   - А кто ты такая вообще? - мгновенно преобразившись, ярковолосая подружка скопировала её позу и сама пошла в атаку. - Кому ты хоть какую-то пользу принесла в своей жизни? Может, легче гораздо нового ребёнка родить, и заново его по-правильному вырастить, чтобы какое-то там дерьмо не получилось?!
   - Да ты!... - у девочки просто дыхание перехватило. Казалось, ещё секунда - и детская комната превратится в арену для беспощадной девичей драки, с оттаскиванием за волосы и разбиванием невинной мебели под заливающиеся детские крики. - Как ты вообще!... Я УЙМУ пользы могу принести!
   Ярко лучащиеся внутренним огнём, злато-голубые глаза смотрели ей прямо в душу своим беспощадным сумасшедшим пламенем.
   - Докажи это.
   Маия беззвучно яростно расхохоталась, веселясь в собственной бесшабашности. Подойдя к неплотно прикрытой двери, она растворила её и удивлённо-озадаченно оглядела двух девчонок-дежурных, ошалело отскочивших от неё. По одним лишь их красным, как варёный рак, лицам было ясно, что они уже довольно давно подслушивают. Склонив голову в приступе искреннего недоумения, девушка жестом пригласила их заходить уже, коли их смена пришла, а не заниматься тут неизвестно чем в пустом коридоре. Когда пришибленные девочки, как мышки, быстро проскочили мимо неё, русая бестия всё так же беззвучно, словно лишившись от её невероятной наглости дара речи, кивнула своей врагине. И та безучастно последовала за ней на выход, только оглянувшись на двух молоденьких дежурных, припечатывая их взглядом и давая понять, что не считает их достойными ухаживать за ЕЁ детьми и лично вернётся вскоре удостовериться, что они не успеют сколь-либо им навредить. Зажатые с двух сторон безмолвными осуждающими взорами, бедняжки совсем опешили и зажались в угол, обнимая друг друга в попытке найти хоть какое-то утешение в этой жизни.
   Прикрыв крепко дверь, Тамия натолкнулась, как на два острых клинка, на горящие безумным огнём зелёные глаза своей закадычной подружки. Схватив её за руку, молодая девушка быстрым шагом потащила подругу по знакомому, тысячу раз пройденному маршруту, добавив вслух на всякий случай:
   - Ну, сегодня ты у меня не отвертишься. Я всю смену с тобой просидела, развлекала тебя, как могла, а теперь и ты отправишься со мной, играть... по моим правилам.
   - Я дрожу от страха, в своих сапогах, сшитых на заказ из кожи ястребят, - только и заметила Тамия, хотя внутри у неё и разгорался уже жаркий огонь предвкушения. Она позволила горячей улыбке проявиться на своих алых устах. Да, она тоже долго ждала этого момента.
   - Можешь не говорить... я чувствую, - ответила Маия, тихонько пожимая ей руку. Вот и гадай теперь, не научилась ли она читать сокровенные мысли через прикосновения...

   3. Терпеть тебя не могу

   Когда они прибыли на тренировочную площадку, то были встречены бурными овациями и даже нестройными криками "Браво!" и "Круто!" Да уж, бойкая командирша пользовалась заслуженной популярностью у своего отряда Спиногрызов, а нечастое присутствие её незаменимой помощницы превращало весь урок в настоящее представление.
   - А ну-ка, все подзаткнулись! - с порога выкрикнула разгорячённая Маия, беззлобным задорным взглядом окидывая нестройную толпу мальчишек и девчонок лет девяти-десяти. - Построиться, грызуны! А ты чего застыл? Отдельное приглашение нужно?! Получай, я не жадная!
   Взвизгнув от полученного импульса прямо под пятую точку, вздорный парнишка поспешил занять своё место в короткой шеренге. Остальные поспешили проводить его несдержанным ржанием.
   - Я смотрю, вам тут слишком весело! - тут же прикрикнула на них светловласая бестия, сама совершенно беспечно ухмыляясь. - Ну так вперёд, если силушка через край переваливается! Сто кругов вокруг площадки!!!
   Вот тут уж вокруг воцарилась наконец-то звенящая тишина, оттеняемая только тихими стонами в заднем ряду. Маленькая круглая тренировочная площадка была в ширину всего шагов сорок, и всё же, такое резкое начало для тренировки быстро подавило всякие разговоры.
   - Кому-то там слишком мало? - безжалостно возопила командирша, с высоты своего подавляющего роста легко заглядывая через головы. - Иди, иди сюда, будешь двести кругов бежать! Нет? Слушать сюда, сомнамбулы безлапые! Если увижу, что кто-то отлынивает и пытается срезать - мигом на колесо отправлю! Или, - тут она хитро скосила глаза на свою молчаливую подружку, - если краем глаза замечу, что кто-то остановился и пялится...
   По рядам прошёл тихий ропот, и кто-то сзади даже попытался, не открывая рта, подвывать, но всё это тут же потонуло в приказном хорошо поставленном голосе Маии:
   - Всё поняли?! Нале-во! Бегом, марш!!!
   Вся орава стройными рядами ринулась к беговой дорожке, а их бесстрашная командирша медленно, как в предвкушении удовольствия растягивая движения, кошачьей походочкой прошла к длинной стойке с оружием. Взяв в руки деревянный тренировочный клинок, она любовно провела пальцами вдоль длинной не заточенной кромки - и, мгновенно развернувшись на носках, швырнула меч своей подруге, крикнув внезапно осипшим голосом:
   - Твой любимый! Специально для тебя храню!
   Тамия, заведя обе руки за голову, была полностью сосредоточена на том, чтобы завязать свои длинные каштановые волосы в тугой пучок. Не меняясь в лице, она стрельнула глазами на летящее лезвие - и взвилась в воздух, на лету ловя затупленный меч в зубы и аккуратно приземляясь на носки. Её русая соперница, глядя на это, недовольно покачала головой и тихо пробормотала:
   - Показушница...
   Закончив приводить в порядок свои волосы, Тамия выдернула клинок из зубов и взмахнула им, пробуя равновесие и проверяя, как знакомая гарда ложится в руку. Удовлетворённая своим осмотром, она предложила подружке:
   - Разогреемся сперва? Или ты настолько горячая, что сразу в бой рвёшься?
   Маия, старательно пытающаяся выбрать между двумя на вид одинаковыми мечами, ухмыльнулась - и взяла в руки оба, разворачиваясь к подруге и довольным, шелковистым голосом отвечая:
   - О нет, теперь-то ты от меня никуда не убежишь, уж я-то знаю. Готовься сколько душе угодно, я всё равно выбью из твоей головы всю эту дурь!
   Пожав плечами, ярковолосая девушка отставила меч в сторону и с разбегу запрыгнула на турник. Одним усилием мышц она подтянулась - и как будто побежала вперёд, мгновенно перехватывая новые планки, летя сквозь воздух, как на невидимых крыльях. Всё её тело пело от радостного изнеможения, напряжение в мускулах не отпускало ни на мгновение, и казалось, ещё чуть-чуть - и она свалится со страшной высоты и разобьётся вдребезги. Взлетев до самой верхней планки турника буквально за пару секунд, она уже более размеренно и спокойно спустилась с другой стороны и спрыгнула, чувствуя удовольствие от боли и содрогания в мышцах. Зря я всё-таки так рьяно ринулась сразу на турник - подумалось ей. Нужно начинать постепенно, чтобы отойти от долгого бездействия, разогнать окаменение в суставах...
   Случайно зыркнув глазами в сторону своей соперницы, она буквально ошеломлённо застыла. Никогда, даже на показных состязаниях старших курсов, она не видела такой красоты и мастерства во владении клинком... Неужели она и правда так давно не была вместе с Маией на тренировках? Когда она успела так невероятно вырасти?
   Светловласая девушка скинула мешавшую ей полотняную рубашку, оставшись лишь в лёгких свободных штанах до колен и перехватывающей грудь повязке. Светлая, не знавшая загара кожа покрылась капельками и ручьями пота, слетающего во все стороны. Вертя в обеих руках свои короткие клинки, девочка крутилась на месте в сумасшедшем танце, нанося удары направо и налево, вихрем проносясь по огороженной арене из конца в конец. Казалось, мечи превратились в естественные продолжения её ладоней, настолько они легко проворачивались и бегали в её руках. Маия вертелась из стороны в сторону совершенно без всякой системы, только постоянно разворачиваясь и рубя, коля и разрезая воздух вокруг. Тамия улыбнулась - насмешливо, да, но всё же немного горделиво. Одна возможность долго поддерживать такую скорость уже дорого стоила.
   Спустя ещё немного времени, потраченного уже на более спокойные, упорные упражнения, Тамия почувствовала наконец-то знакомую усталость в мышцах и соскочила на землю, подхватывая свой знакомый как свои пять пальцев клинок. Ощущая в ладони тёплое дерево гарды, она улыбнулась, вспоминая, как сама выточила своё оружие на практике в кузне Лицея. Сколько было неудач, занозённых пальцев и расслоившегося в последний момент дерева... Преподаватели основательно намучились с ней, приучая к мягким, но уверенным движениям инструмента и умению читать линии на распиле, видеть готовый клинок, скрытый внутри безликой деревянной планки. Но в конце концов, всё это прошло и забылось, оставив тонкий налёт мастерства на кончиках пальцев, и парочка её жалких шедевров, быть может, нашли свой путь на эту или другие тренировочные площадки - но она всегда предпочитала именно этот, самый первый свой меч, который старший учитель, скрепя сердце и ворча, зачаровал на стойкость. А вот Маии в этом отношении повезло куда больше - она в своё время просто не вылезала из кузни, доставая преподавателей своей откровенной беспомощностью, но добилась-таки того, что её грубые, не знающие точности руки на уровне инстинктов запомнили каждое движение, научились практически без её участия превращать заготовки в одинаковые, идеально сбалансированные клинки. Теперь она гордится тем, что в её распоряжении всегда есть огромный выбор разномастных орудий убийства, от огромных тяжеленных мечей до маленьких метательных кинжалов. Наполнив сердце теплотой знакомой рукоятки, девушка спиной буквально ощутила пронизывающий холодом взгляд - и обернулась, готовая встретить свою врагиню...
   Они вышли на арену одновременно, с разных сторон, низко опустив оружие. В глазах русоволосой командирши теперь горел какой-то жуткий холодный огонь. Тамия уже не раз замечала, что стоит ей взять в руки клинок, как сам её характер резко менялся. Как будто всё, что только что раздражало девушку до белого каления, теперь только ещё больше накручивало её хладнокровие, заставляло двигаться медленнее и вдумчивее, оценивать каждое движение и ни за что не давать чувствам брать верх над собой...
   - Ну что, - сейчас голосом Маии можно было замораживать моря и останавливать лесные пожары, - готова признать свою полную никчёмность, малявка?!
   Она точными, размеренными движениями перебросила противнице пять небольших монеток с вырезанными на них рунами. Поймав их все свободной левой рукой, Тамия с сомнением поинтересовалась:
   - Как ты смогла их выпросить? Погоди. Только не говори, что это те, что нам выдали на дорогу!
   Её русая подруга коварно захихикала, распределяя собственные монетки в специально для них сделанные кармашки на поясе штанов. Увидев, что измотанные ребята сгрудились у финишной черты, пытаясь не слишком явственно наблюдать за происходящим на арене, она холодно окликнула их, приказав не жаться в сторонке, как бедные родственники, и подойти уже ближе.
   - Это из спецрезерва. Надо же готовить этих ползучих охламонов к бою с применением СНС. Берегла специально на такой случай, всё поджидала подходящего момента... Так ты дерёшься, или так и будешь поливать нас своей пустой мудростью?!
   Тамия угрюмо взглянула на свою противницу. Куда девались её бешеный задор и гремящая ярость? Перед ней стояла, притворно-беспечно перекатываясь с носка на носок, настоящая воительница, в кровавом тяжелейшем бою вырвавшая чемпионство вместе с зубами у здоровяка в два раза больше неё. На мгновение девушке вспомнилось, какой она видела свою заклятую подружку после той схватки. Когда показное веселье и победный угар прошёл, и под её умелыми врачующими руками осталась катающийся по полу от боли комок истерзанной плоти и оголённых нервов. На ней тогда в буквальном месте живого места нельзя было найти... Но этот смертельный опыт ни на йоту не поколебал её в желании остаться настоящим воином, а не бесполезным в настоящем бою мастером вязи клинков, которого уложит мёртвым первая же пуля. Тот бой тоже проходил по полным правилам, с пятью монетами... Неужели с тех пор учителя настолько доверились своей гордой первой ученице, что позволяют ей самостоятельно проводить такие схватки?...
   Перехватив свой клинок обеими руками, Тамия прошептала первую мантру. Повинуясь её Смерть Несущей Силе, грубый деревянный клинок на время схватки превратился в лёгкое, скользящее по воздуху со зловещим гулом лезвие. Она на мгновение взглянула на танцующие ноги своей подруги, пытающиеся очаровать её кажущейся расслабленностью, готовые в любую секунду скользнуть в любую сторону - и рванулась вперёд.
   Маия ухмыльнулась, нарочито медленно, экономно ставя блок. Бездумная скорость и случайные метания из стороны в сторону тоже остались в прошлом - сейчас каждое её движение было подчинено одной цели.
   Удар, рывок, блок, финт, отвлекающий один из парных клинков.
   И с идеальной эффективностью её достигающее.
   Тамия захрипела, сгибаясь под одновременным напором обеих лезвий на её прогибающийся меч. Да она просто играет со мной. Вывернувшись, девушка интуитивно, на одном голом вдохновении перескочила через подрубающее ей ноги лезвие меча и на развороте отбила далеко в сторону притворно-медленно наступающий второй клинок. Несмотря на то, что Маия ещё не использовала ни одной своей монетки, и её мечи оставались тяжеленными неудобными деревяшками, она всё равно легко доминировала над единственным клинком своей противницы, итак еле-еле с ним управляющейся.
   Шаг назад, меч перед собой, отбить, нет, ловушка! Не успевая ускользнуть от змеёй метнувшегося к ней лезвия, девушка выплюнула ему навстречу монетку, которую держала в зубах, вместе с похожим на ругательство заклинанием. Молниеносный клинок изменил своей хозяйке, рванувшись в обратную сторону, выворачивая ей руку, но Маия сумела-таки, ухватившись покрепче, воспользоваться неожиданным импульсом в свою пользу, отпрыгивая от отчаянного, на исходе сил удара Тамии. Рухнув на шершавую землю арены, светловласая девочка потащилась вслед за не спешащим сдаваться мечом, ухмыляясь своей врагине. Теперь счёт был 2:0 не в пользу претендентки, и её итак невеликие шансы уменьшались с каждой секундой.
   Выпустив, наконец, взбесившийся клинок, Маия мигом вскочила на ноги и выдернула новый меч из оказавшейся под рукой стойки с оружием. Стоящая на другом конце арены её противница не спешила приближаться, стараясь отдышаться и набраться сил. Казалось бы, измотать себя с таким лёгким оружием ей не грозит. Но, всё равно...
   Проклятье!
   Лёгким щелчком пальцев обеих рук её русая подружка отправила в полёт перед собой сразу две монетки. Ударившись оземь, руны вспыхнули обжигающим глаза ярким светом, и через всю арену пробежали две стены призрачного, но вполне реально обжигающего пламени. Тамии даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что стены встречаются у неё за спиной - а её противница уже одним рывком длинных накачанных ног оказалась совсем близко к ней, зажимая в угол, заставляя прыгать в огонь - или бороться за одно место до конца, до тех пор, пока не истечёшь кровью от тысячи мелких царапин и не взмолишься о пощаде...
   Третья мантра сама собой сорвалась с её губ, даже до того, как левая рука нащупала в кармашке новую монетку. В тот момент, когда Маия уже добралась до неё и уже пренебрежительным движением отбила её судорожно выставленный меч, живот девочки предательски ухнул вниз и она, что есть силы оттолкнувшись от земли, с торжествующим визгом взвилась вверх, почти переворачиваясь вверх ногами.
   Не так быстро!
   Маия легко подпрыгнула вслед за ней, ухватила со своего великанского роста за руку и дёрнула вниз. Не рассчитанная на двоих полётная сила отказала, и девушка завалилась вниз, прямо на стену огня, уже достигшую её роста. Полоса отчаянного жара перерезала её пополам, и Тамия инстинктивно закричала, дрыгая в воздухе руками, пытаясь оторвать от себя этот пылающий ужас, во что бы то ни стало вырваться из пытающего её огненного кольца...
   Каким-то образом ей удалось, хаотичными телодвижениями и безудержной истерикой, продвинуть своё невесомое тело дальше через пламя, и уже более осмысленные толчки ногами помогли девочке наконец-то вырваться на чистый воздух. Ослепшие от боли глаза ещё ничего не видели, кроме черноты и мельтешения красных линий, а разум уже лихорадочно соображал, что нужно скорее выплывать вверх, под потолок арены, где у неё ещё есть шансы отдышаться и спастись.
   Но Маия не собиралась давать ей передышку. Голубоглазая девушка вдруг с негодованием ощутила, как её хватают за отозвавшиеся болью волосы и бесцеремонно кладут, как говорится, мордой в пол. Острая коленка придавила её спину и мгновенно скрученные вместе руки к земле, прижимая всем весом, не оставляя ни одного шанса встать. Жаркое дыхание врагини обожгло ей ухо, и Тамия увидела краем глаза её склонившуюся над ней форму.
   - Будь это настоящий бой, ты бы уже несколько раз была мертва, - задыхающимся шёпотом произнесла победительница, склоняясь к поверженной подруге.
   Та только сплюнула - впрочем, в сторону - тщетно пытаясь вдохнуть воздуха в раздавленную грудь.
   - Терпеть тебя не могу, - прошипела она, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие чести.
   - Та-а-ами! - жалобными глазами впилась в неё Маия, словно вымаливая прощение. - Ты ведь не думаешь так на самом деле?
   - А ты давай, - непокорно, неестественно холодным голосом ответила девушка, словно нарочно раззадоривая свою заклятую подружку, - проткни меня мечом, как проткнула того парня в битве за титул. Раз уж это всё, что ты умеешь!!!
   Светловолосая противница нерешительно отстранилась чуть-чуть, не веря, не способная поверить в этот злобный голос, эти ненавидящие её глаза - а Тамия, подобравшись, резким поворотом корпуса сбросила подругу со спины и с разворота ударила ей в скулу крепко сжатым в кулаке эфесом клинка.
   Отшатнувшаяся от силы удара, Маия весело расхохоталась, пробуя чуть сдвинувшийся в сторону подбородок пальчиком, а отлетевшая по инерции в дальний конец площадки её противница потратила это время на то, чтобы взять в руки свои две оставшиеся монетки и потихоньку осмотреть дымящуюся на себе одежду. Кожа на животе вся покраснела и кое-где пузырилась волдырями от ожогов, протянувшихся широкой полосой вокруг всего её тела. Прикусив губу, Тамия отказала себе в непреодолимом желании дотронуться до обожжённого места. Это придётся терпеть. Долго и неприятно, но ничего смертельного. По крайней мере, ноги ей удалось относительно спасти, одежда приняла на себя основной удар, правда, жутко нагревшись и обжигая кожу каждым прикосновением... Больше всего её удивляло, как она сумела во время своих плясок по горячим углям не выпустить из рук меч. Беспощадные инстинкты, вбитые в мышцы болью тысяч упражнений...
   Каким образом её заклятая подруга сумела незаметно к ней подкрасться, девушка так и не поняла, увлёкшись исследованием своих ран, и только совершенно неожиданно для себя ощутила чувствительный пинок пониже спины.
   - Да начнётся представление!!! - весело завопила Маия, радостно наблюдая за тем, как невесомая противница с возмущённым вскриком отлетает к потолку, бьётся об него всеми четырьмя конечностями и медленно, как пёрышко, опадает обратно вниз. А затем бросилась вслед, чтобы успеть к месту приземления.
   Взбешённая Тамия встретила её ударом меча. Она недаром столько времени провела, ныряя в огромном закрытом бассейне Лицея, чтобы сейчас безвольной куклой висеть без опоры в воздухе. Вращаясь из стороны в сторону, постоянно теряя подружку из виду, но всегда точно зная, откуда её ждать, она неожиданными, смелыми приёмами держала её на расстоянии клинка. Пусть они перевёрнуты, так что видятся друг к другу вверх ногами, девочке это совершенно не мешало. Она была лучшей здесь...
   ... до тех пор, пока Маия не поймала её лезвие между двух своих коротких мечей и мгновенно ударила свою врагиню в грудь, снова отправляя её в полёт через всю арену.
   Тамия выругалась сквозь зубы, когда ограждение площадки вновь ощутимо ударило ей в спину, выбив весь воздух из груди. Она не собиралась становиться грушей для битья, даже для своей заклятой подруги. Конечно, её невесомое тело ощущало все эти чудовищно выглядящие со стороны броски и приземления лишь как средней силы удары кулака - но это не значило, что ей хоть на секунду это нравится. Прошептав сухими губами тихую мантру, она ощутила в левой руке растворяющуюся монетку - и ухватилась обеими руками за рукоять меча, готовая встретить очередной удар.
   Только не дать ей понять, что я сделала. Никаких подозрительных телодвижений.
   Вот она идёт...
   Маия рывком подскочила к противнице, одним клинком отклоняя в сторону нерешительно дёрнувшееся лезвие вражеского меча, да так сильно, что девушка охнула от прорезавшей руку боли, а другим, плоской стороной, собираясь поддеть любимую подружку за мягкое место. Та неожиданно ловко перескочила через занесённое для удара оружие, упираясь обеими ногами в деревянную ограду арены, и распрямилась в её сторону, как сжатая пружина. Улыбаясь, девочка лишь немного скорректировала траекторию меча, чтобы безболезненно для себя перебросить врагиню через плечо...
   ... что-то невидимое в воздухе отклонило её клинок, и он только бесполезно соскользнул в сторону...
   Вот чёрт! - только и успела подумать она, прежде чем Тамия ударила ей по лицу и груди невидимым глазу щитом Силы, на мгновение оглушая и отбрасывая назад.
   Вновь сгруппировавшись возле ограды, ярковолосая девушка распрямилась и добавила подруге ещё, прежде чем та успела опомниться. Нет. Успела. Маия выставила перед собой оба своих клинка, сдерживая удар, отчаянно ища границу невидимого щита, чтобы ударить из-за неё, отбросить подругу назад...
   Тамия перекувырнулась в воздухе вверх ногами, собственным мечом подрубая заклятой врагине ноги. Конечно, это не сработало. Вывернутая рука еле слушалась её, клинок грозился выпасть из бесчувственных пальцев, и умелая мечница легко перепрыгнула проносящееся под ней лезвие, отступая ещё дальше назад...
   Ловушка.
   Сияющая честными голубыми глазами девочка уже некоторое время как выпустила из руки свою последнюю монетку СНС, заговорив её своим личным, тайным заговором.
   Маию внезапно окатила волна ледяной воды, от которой у неё в груди мгновенно перехватило дыхание, а из горла вырвался хриплый задыхающийся звук. Вырвавшаяся прямо из-под земли тысячью микроскопических фонтанчиков, жидкость ледяным обручем сковала ей грудь, руки, ноги, залилась неостановимым потоком в раскрытое горло - и так же мгновенно замёрзла, отмораживая кожу везде, где сумела до неё достать. Молодой девушке показалось, что она в один миг очутилась погребённой глубоко под снежной лавиной - по крайней мере, так ей подсказывало гаснущее в чёрной пустоте сознание. Она совершенно не чувствовала своего тела, язык как будто превратился в камень у неё во рту, и к тому же, девочка с ужасом осознала, что в её груди не осталось ни глотка воздуха, а в глотке словно застрял кусок льда...
   Тамия махнула рукой, тщетно пытаясь привести своё вращающееся тело в вертикальное положение, одним глазом наблюдая за обращённой в сплошную глыбу льда закадычной подружкой. Отчаянно подгребая в воздухе ногами, обречённо смотря, как в обвиняющих её зелёных глазах быстро гаснет огонь жизни, она сумела кое-как на одном дыхании выговорить:
   - Кто-нибудь, скорее принесите монетку... Сожгите лёд... пока она...
   С ужасным, гулким треском ледяной покров взорвался изнутри, и наружу вырвалось летящее на свободу лезвие меча. Клинок на полной скорости пролетел в волоске от кромки щита, которым девушка автоматически попыталась закрыться, но оказалась слишком медлительной... и остановился прямо перед её глазами, ладони не долетев до её лица. Мигом пришедшая в чувство девочка так и застыла, уставившись на сулящее её смерть тупое острие, даже после того, как оно, подчиняясь вновь наложившей на него свою лапу гравитации, опало на землю арены...

   4. Близость

   Маия осторожно, кусочек за кусочком, погружала своё одеревеневшее тело в горячую воду купальни. По мере того, как сперва ноги, затем руки, торс и, наконец, шея оказывались под водой, она переживала удивительное по своей мощи чувство возрождения, когда ледяные иголочки чувствительности тысячами начинали колоть её обожжённую кожу, и казалось, она вот-вот снова потеряет сознание. Наконец, с блаженным вздохом она вся оказалась окутана благословенной манной, только задорный носик и прикрытые глаза оставались на поверхности. Это обнимающее всю её чувство, как будто её обнажённая кожа горит священным огнём, показалось ей самым великолепным ощущением во всей её жизни, и она долгое время не могла сдержать довольного мурчания, постанывая от наслаждения и долгожданной сладкой неги.
   Лёгкие шаги босых ног по отполированному тысячью ступней полу купальни донеслись из-за её правого уха, смещаясь всё дальше направо и ближе к противоположному краю углубления с водой.
   - А ну, подвинься, - донёсся до её погружённых наполовину под воду ушей требовательный голос. - Ишь ты, как раскинулась, ноги вытянула, так что и присесть негде.
   Русая девушка предпочла просто промолчать, понемногу выпуская изо рта пузырьки воздуха. Её горло до сих пор чувствовалось с трудом, обмороженное до самой гортани, и горячая вода купальни только-только начала оказывать на него свой целебный эффект.
   Тем не менее, руки, приподнявшие её ноги и отодвигающие их в сторону, оказались на удивление мягкими и нежными. Когда же они принялись осторожными движениями разминать её затёкшие пальцы и растирать кожу на подошвах, девочка не смогла сдержаться и хихикнула, выныривая из воды и распахивая глаза.
   Тамия сидела напротив неё в узком, заполненном водой по самые бортики углублении купальни, пропустив её ножки между своих двух. В маленькой купальне как раз хватало места, чтобы они вдвоём могли забраться внутрь, согнув ноги в коленях, и практически не касаться друг друга. Они смотрели друг другу в глаза, перекрещёнными молчаливыми взглядами - как будто противопоставленные, и в то же самое время такие близкие. Быть может, они иногда терпеть друг друга не могли, быть может, они и сражались друг с другом почти в полную силу, искренне отдавая всю себя в пылу битвы, доказывая свою вечную непримиримость - но всё равно, они были и навсегда останутся друг для друга...
   Но сейчас светловласую подружку это волновало меньше всего. Она с болезненной тяжестью в груди заметила по всему телу подруги множество расплывшихся синяков от особо близких контактов с её ногами, потолком и стенами арены, а через весь живот тянулся длинный, отвратительно выглядящий ожог, испещрённый вздувшимися белыми пятнами. С нескрываемой жалостью девочка молча взглянула ей прямо в глаза...
   - Это ещё ерунда, - ответила девушка, продолжая спокойно разминать её стопы и голени. Её намокшие тёмно-каштановые волосы тихо плавали по поверхности воды, словно осенние листья. - Ты бы видела себя сразу после боя. Не помню, когда ещё тебя умудрялись так потрепать, кроме того финального боя на чемпионате...
   - А потом тебе пришлось ещё и откачивать меня, на глазах у всех тех ребят, - осиплым, еле слышным шёпотом добавила Маия, усмехаясь через растрескавшиеся, покрытые высохшей кровью губы. - Представляю себе, как это выглядело... Так жаль, что нельзя это зарисовать...
   - Ну, мне было в тот момент как-то не до того, - пристыженно ответила Тамия, опуская глаза. Она до сих пор с болью в груди вспоминала тот момент, беспомощную себя, зависшую в воздухе арены, отчего-то при взгляде на её мертвецки бледное лицо мгновенно лишившуюся всех сил, с рукой, беспомощно протянутой по направлению к умирающей подруге... - Так что делать искусственное дыхание и откачивать растаявшую воду из груди пришлось какому-то совершенно незнакомому парню.
   - О, Господи Боже... - девушка от смущения вновь погрузилась в воду по самые ноздри.
   - По-моему, они по-быстрому устроили соревнование, чтобы выяснить, кому придётся этим заниматься, - бесчувственно добавила её заклятая подруга, продолжая разминать покорно замершие в её руках тоненькие ножки, кусочек за кусочком возвращая им чувствительность. - А насчёт запечатления - тоже можешь не волноваться. Кажется, я успела заметить, как кто-то перерисовывает всё происходящее прямо на пол арены, пользуясь экспроприированной монеткой из распакованной пачки.
   - Ужас! - пробурчала русая девочка, укладывая свою хорошо отдохнувшую ножку ей на плечо. - Неужели ты ничего не сделала, чтобы остановить это безумие?
   Тамия как-то недобро посмотрела на неё и одним пальчиком столкнула ножку обратно в воду.
   - Жизнь тебя совсем ничему не учит, да? - угрюмо поинтересовалась она, незаметно для себя впиваясь пальцами всё глубже. - Мало того, что когда ты выбыла из игры, вся тренировка полетела к чертям собачьим, так теперь ещё придётся составлять акт на растрату смертельно опасного оружия, которое очутилось в руках детей! Ты хоть на секундочку представляешь, что с нами за такое сделают?!!
   - М-м-м, - блаженно замурчала Маия, размякая в заботливых руках подружки, не обращая ни малейшего внимания на её угрожающее настроение. - Разве это была не твоя прямая обязанность, как заместителя препода - принять на себя ведение урока, когда основной учитель по уважительным причинам отсутствует? Так что сама виновата. А насчёт СНС не беспокойся, всё как раз в рамках правил... ага, вот здесь давай посильнее... мнх... к каждой пачке прилагаются пара запасных монеток как раз на такой случай, когда нужно срочно спасти раненого бойца или привести арену в порядок. Я всё равно восстановлю их за счёт моих, не использованных во время боя... И кстати, по инструкции полагается при чрезвычайной ситуации приложить к отчёту показания минимум двух свидетелей или вещественное доказательство произошедшего. Так что мы с тобой легко за всё отчитаемся...
   - Я ослышалась? Или ты только что на самом деле процитировала инструкцию? - Тамия неприятно поморщилась, заставив Маию перевернуться к ней спиной и разглядев, что она там, оказывается, скрывает: - Чёрт возьми! Когда ты успела так сильно ободрать всю спину?
   - Неудачное приземление, - хихикнула девочка, скрывая вздох боли, когда подруга коснулась её практически содранной кожи. - Собственный меч протащил на спине через пол-арены, помнишь? А там песок, сухой, с-сволочь, шершавый...
   - Ладно уж, лежи, - понимающе кивнула Тамия, переворачивая её обратно на спину и принимаясь за ещё недополучившие её заботы рученьки. Словно пытаясь как-то оправдаться, она добавила: - А ты мне под конец умудрилась руку вывихнуть.
   - Да ну? А сейчас совсем не заметно, - искренне удивилась Маия, протягивая свою руку и касаясь тонкими пальцами её торчащего из воды плеча. Практически тут же отдёрнув пальцы, она изумлённо вскрикнула: - Ты такая... горячая! живая...
   - Ну конечно, глупая, - заметила ярковолосая подружка, хмыкнув, - а ты чего ожидала?
   Некоторое время они провели в молчании, не чувствуя в себе необходимости что-либо говорить. Они и так прекрасно чувствовали, что друг у дружки на душе.
   - Всё, - решительно произнесла русая девочка, привставая с места, - оттаяла уже, хватит с меня. Давай-ка лучше займёмся твоими царапинами.
   Она разложила подругу на тёплом деревянном полу рядом с наполненным водой углублением и принялась втирать целебную мазь в кожу, как картину, исписанную бело-сине-красными пятнами. Та только скрипела зубами да виновато глядела в потолок. Все аргументы, которые она смогла собрать, уже были высказаны и без проблем отбиты обратно. Ей больше нечем было оправдываться.
   - Эй, Та-а-ами, - внезапно послышалось у неё над ухом, - а ты никогда не задумывалась... вдруг это правда? Вдруг те ребята, которых мы каждый день видим в детской комнате - это мы сами, которых в будущем вернут лет на десять в прошлое и отдадут... то есть - отдали нам же в руки?
   - Это же глупости, - автоматически ответила девочка, рьяно встряхнув каштановыми волосами. - Нельзя создать настолько длинную временную петлю, это всем известно. Даже Богу не рассчитать все возможные последствия от такого огромного скачка сквозь время.
   Маия только весело улыбнулась своими неровными, наполовину отсутствующими зубами.
   - Да это я просто так, чтобы поговорить, - отозвалась она, пожимая плечами.
   Спустя немного времени, когда Тамия осторожно размазывала заживляющий крем по её же стараниями изодранной спине подруги, она тоже решилась задать один вроде-как-мучавший её долгое время вопрос.
   - Маинья, - начала она сухим голосом, но подружка тут же перебила её:
   - Чего так серьёзно?! Знаешь же, я ненавижу, когда меня называют этим полным именем. Оно уродское.
   - Ага, - мгновенно согласилась девушка, ласково поглаживая её спину. - Маия. Скажи... среди тех младенцев, которых ты нянчила сегодня... случайно нет твоего? Собственного?
   Светловолосая девочка обернулась на неё с такими глазами, словно снова проглотила ледяную глыбу.
   - И от кого же, по твоему, у меня может быть этот... как его... ребёнок? - переспросила она всё ещё чуть-чуть сиплым голосом. - Ты что, знаешь что-то, чего не знаю я? Они же не могли вырезать из моей памяти такой огромный кусок, я бы точно заметила! Так ведь?! Так?!!
   - Да не волнуйся ты так, - поспешила успокоить её Тамия, счастливо смеясь. Впервые за долгое-долгое время. - Тебя так легко разыграть... Господи...
   Закатив смеющиеся изумрудные глаза, Маия отвернулась, вновь положив голову на перекрещённые руки. В груди словно распрямлялась громадная пружина, закручивавшаяся неизвестно сколько месяцев и даже лет.
   - Спасибо... сестрёнка, - добавила Тамия, опуская глаза, скрывая их под чёлкой мокрых, тёмно-каштановых прядей.
   Её русая подружка коварно ухмыльнулась.
   - Знаешь, по-моему мы их разочаровываем, - заметила она, кивая в сторону. - Ну, этих. За стеной.
   Тёмно-голубые глаза обернулись к стене, разделявшей две половины купальни - мужскую и женскую.
   - Должно быть, они уже заждались, когда тут начнётся хоть какое-то действие.
   Понимающая улыбка украсила кончики густо-алых губ.
   - Обойдутся.

   5. Туда, где никто не бывал

   Прощание длилось недолго. Весь нехитрый багаж, к которому прибавились прощальные дары Лицея, был уже давно собран. Спиногрызы получили своё прощальное шоу и горячо отблагодарили командиршу, почти без нареканий отстояв для неё почётный караул на выходе из школы. Большинство одногодок уже успели в своё время разъехаться по своим заданиям, а для тех, кто остался, девчата устроили прощальные вечерние посиделки в женском общежитии. Пели песни, делились глупыми мечтами и, конечно, в последний раз обсуждали достоинства парней, с которыми руководство Лицея всё реже позволяло им видеться. А с самого утра они прошли последнюю унылую лекцию о целях и задачах предстоящего испытания, унизительный досмотр с пристрастием на предмет возможной контрабанды, и - сквозь маленькую дверцу в огромных вратах, которые ради них не стали полностью распахивать, попали в огромный внешний мир.
   Первым делом Маия изо всех сил потянулась, заложив одну руку за спину, а другую устремив в невидимые за покровом листвы небеса, и прокричала во всё горло:
   - Господи, не могу поверить, что всё это время дышала такой отвратительной вонью!!!
   Тамия беспечно зевнула, прикрывая рот рукой - и кивнула в сторону доносящегося неподалёку шума, скрипа ветвей и утробного рычания:
   - Нам туда, кажется... попытаемся поймать попутку на трассе.
   С туго набитыми небольшими рюкзачками за спиной, в обычной повседневной одежде, в которой они не должны были отличаться от любого трудяги-крестьянина в отдалённой деревушке, они потопали вперёд. Между покачивающихся на слабеньком ветру осинок, по узким деревянным настилам перебираясь через бездонные пропасти, в которых где-то невидимо-глубоко внизу непрерывно шелестело бескрайнее море веток и листьев, по узкому слою земли, которая ещё не высохла после предыдущего чудовищного ливня, сотрясавшего даже кажущиеся незыблемыми стены Лицея... Только отойдя на достаточное расстояние, они переглянулись - и одновременно обернулись назад, провожая последним взглядом родное здание, которое за всю жизнь ни разу не видели со стороны.
   Колоссальные осиновые стволы гордо вздымались ввысь, забираясь в небо до непостижимых высот, теряясь среди переплетения их столь же громадных веток и усеивающих их, как гигантская листва, маленьких, человеческих размеров осинок. Каждая такая колонна была шагов в пятьдесят шириной, и насколько хватало взгляда, было незаметно, чтобы они сужались кверху. Отсоединяющиеся от атлантических колонн несимметричные ветки захватывали всё свободное пространство между ними, устремляя вверх, к едва различимому посреди этого зелёного царства солнышку свои живые листья, а между ними были проложены короткие искусственные переходы-туннели. Внутри этих полых, выдолбленных изнутри веток пролегали многочисленные коридоры, соединявшие разные части огромного города-Лицея, располагались длинные комнаты общежития и множество различных кладовых, а может, и чёрт знает что ещё. Снаружи даже нельзя было точно понять, какие из заполонивших весь мир вокруг огромных деревьев обжиты человеком, а какие - до сих пор сохранившиеся нетронутыми реликты. Только врата, кажущиеся теперь совсем крошечными на таком фоне, снаружи замаскированные под древесную кору и сливающиеся с окружающим лесом, помечали то место, где они покинули родные пенаты.
   От них не хотелось уходить. Как будто эти безликие ворота остались единственной вещью, связывающей их со знакомым миром.
   Холодный, практически пронизывающий ветер развевал светло-русые космы Маии, завязанные в два коротких милых хвостика. Она пошатнулась, неуверенно оглядываясь вокруг, и как будто ветер сам толкнул её в объятия верной подруги.
   - Соберись, подружка. Ты ещё и самого маленького кусочка этого мира не видела, а уже готова сдаться? - негодующим тоном обратилась к ней Тамия. - Боже, можно подумать, ты только что увидела что-то новое! Всё это нам тысячу раз показывали на живых картинках, и ты сама тоже такие рисовала, а теперь вот, раскисла, белая, как молоко. Да ты только представь, как далеко нам предстоит от этого дома забраться! Ещё сотню раз успеешь вокруг наглазеться, пошли уже!
   - Я уже скучаю по ним, - призналась молодая девушка, зажмурив тёплые изумрудные глаза. - По моим ребятам, по девчонкам из общежития... даже по проклятым преподам, вот! Как же я не понимала... Мы же уже их никогда не увидим теперь, да? Разве что... какие шансы...
   - Мы же договаривались, помнишь? - выглядящая гораздо старше, хотя родились они с разницей в несколько дней, девочка принялась спокойно поглаживать сухие светлые пряди на своей груди, словно убаюкивая очередного младенца. - Встретиться в Паучьем Лабиринте через год, в день основания Лицея... что бы с нами не случилось, мы обязательно соберёмся там, все вместе, и будем вспоминать всё, что приключалось с нами за все эти годы.
   - Туда ещё попасть надо, - радостно всхлипнув, заметила Маия. Глупые слёзы, зачем-то выступившие у неё на глазах, уже растаяли, но она всё равно не торопилась отлепляться от любимой жилетки, крепко-крепко держась за неё, как за самую дорогую в мире вещь.
   - Ну всё! - решительно приказала ей Тамия, оттаскивая подругу от себя за русые волосы, зная прекрасно, что она этого терпеть не может. - Нам всего три дня дали на то, чтобы добраться до места и начать расследование. Если на каждом шагу вот так останавливаться, мы и до Судного дня никуда не дойдём!
   Они снова зашагали, обходя вокруг огромного ствола-колонны по соединяющей его ветви винтовой лестнице. Ярковолосая девушка затянула походную песню, которая всегда ей нравилась ещё с долгих вечеров в общежитии, со совместной чистки картошки и посиделок у кухонного костра, рядом с которым всегда был такой замечательный сквозняк:

Я люблю тебя, жизнь,
Что само по себе и не ново,

   - Я тоже люблю жизнь, - подтвердила её светловласая подружка, пинком сбивая прочь с ветки не ко времени вылезшего на неё жука размером с взрослую кошку. - Особенно когда она уже умерщвлена и вкусно приготовлена.
   Тамия недовольно покосилась на неё, но смолчала и продолжила напевать в такт шагам:

Я люблю тебя, жизнь,
Я люблю тебя снова и снова.

   - И что бы это значило? - задумалась вслух Маия, снова бессовестно перебивая подругу. - С тем же успехом можно бы было запеть: "Я люблю тебя в разные..."
   Звонкая пощёчина громким эхом разлетелась над глухим лесом, отражаясь от больших и маленьких осин. Держащаяся за мигом вспыхнувшую щёку, молодая девушка испуганно смотрела на свою заклятую подругу, раскрасневшуюся и сжигающую её несущей смерть ненавистью во взоре. Только взглянув на неё, девочка тут же пожалела, что вообще раскрыла рот, но случившегося было уже не исправить... и она внезапно почуяла, шестым чувством ощутила, как туго натянулась только что связывающая их струна товарищества. Один шаг в сторону - и она порвётся, и Тами бросит её здесь, кинется сломя голову вниз по лестнице, бросится голосовать перед первой же кошкой на трассе... и даже если им удастся ещё встретиться в будущем, сама будет корить себя, но всей стальной твёрдостью своего характера разрубит всё, что могло раньше сковывать их вместе. Маия так живо это себе представила, уже успела всё пережить и перестрадать, что почти потеряла связь с реальностью, только успела крикнуть вслед оборачивающейся прочь подруге:
   - Постой!... - и, уже тише, потупив глаза и сплетя пальцы в замок на груди: - Извини. Я... зря я так.
   Тамия оглянулась на неё с молчаливым укором во взоре. Столько всего было в нём, что она сама себе на ясную голову говорила... Маия как будто наяву слышала: "Сколько раз уже такое повторялось, и сколько ещё повторится в будущем?"
   - Давай я поклянусь, что больше до самого конца испытания не буду доставать тебя, а? - предложила она, не особенно надеясь на успех. - Ну хочешь, я на колени встану?!
   Ярковолосая девушка усмехнулась горькой усмешкой, и протянула своей коленопреклонённой подружке руку мира.
   - По крайней мере, ты адекватно оцениваешь своё терпение, - пробормотала она, пропуская молодую девочку вперёд. - Смотри, держись теперь...

* * *

   Прыткая, молодая и горячая лесная кошка осторожно кралась по веткам высоченной сосны, проверяя лапами каждый следующий шаг. Наконец, она прыгнула - и в одно мгновение оказалась на соседнем дереве, уцепившись всеми когтями за качающиеся ветви. Несколько быстрых шагов - и она снова на твёрдой, надёжной земле возле ствола, перебирает лапами ветви, обходя его кругом, нюхает воздух своим чутким носом. Тоненькие стволы мелких веточек сгибаются и ломаются под её весом, щекоча светлый мех на животе, и с громким треском распрямляются прямо за её спиной.
   - Даввай! По-ошла, родимая, пошла! - донёсся до её увенчанных кисточками ушей тонкий, противный голос, казавшийся ей похожим на чириканье мелкой пичужки, в первый раз то ли выпорхнувшей, то ли выпавшей из гнезда. Инстинкты убеждали кошку, что это создание нужно немедленно найти и схомячить - но, поморщившись от боли в глубоких, не заросших ещё шрамах на морде, рысь послушно повернулась в сторону, куда ею влекли малюсенькие вожжи, привязанные к её ушам, и полезла вперёд.
   - Вот ведь как дорога заросла! Каждый раз, как здесь езжу, заново приходится продираться через все эти заросли. Жуткая дорога. Все нормальные люди уже сколько лет пользуются новой тропой вдоль Грозового ущелья, вот там - это да! Целые деревья стоят ободранные от листвы, и кора чуть не до блеска отполирована. Вот это, я понимаю, дорога! Да кстати, там и где остановиться до пути есть, хор-рошенькое такое заведеньице... У меня там есть знакомая подавальщица, такая девушка - ммм, закачаешься! Как присядет на колени, да как начнёт протирать стол да ёрзать туда-сюда - э-э-э... кхм, кх-кх, то есть, имею в виду, просто прекрасная работница. Пример, так сказать, всем от Ястребиного хребта до Великого моря.
   Тамия приподняла голову от изученной уже вдоль и поперёк карты и воззрилась на широкую, согнутую в три погибели спину всадника.
   - Да Вы продолжайте, продолжайте. Можете вообще не обращать на нас внимания.
   На спине кошки хитро закреплённые ремни держали грузовое седло, в котором покоились переложенные мехом и птичьими перьями бочонки со свежим молоком. Между двух из них, привязанные практически без возможности пошевелиться, сидели две новоиспечённые выпускницы Лицея. Всадник, так же крепко прикованный, распластался по шее громадной лесной кошки, правя ей через непроходимый сосновый бор, до вершин которого рысь легко могла бы дотянуться, если бы не дай Бог встала на задние лапы.
   Им ещё повезло наткнуться на этого разговорчивого возницу, который ещё помнил о старой дороге, пролегавшей через перевалы Сосновых гор. Раз в день он развозил молоко по спрятавшимся среди горных вершин и бездонных ущелий мелким деревушкам, и в конце концов, после дооолгих уговоров и угроз донести до стража фермы, как укротитель не выполняет его прямые приказы, он согласился подвезти их до старого поворота на Хлад-озеро, куда они с таким трудом пытались добраться. Взяв с них обещание непременно передать приветы и наказы его дочке в столице, наездник ухмыльнулся и заявил, что он даже не против компании, раз уж им всё равно "практически по пути" с ним.
   - Скажи ему, чтобы немедленно заткнулся и прекратил оскорблять мою сестру, - пробурчала прислонившаяся спиной к тёплому бочонку Маия, не разлипая глаза. Её таки сморило бесконечное бессонное путешествие, даже несмотря на тряску в седле рыси, от которой у Тамии каждую секунду сердце весело ухало в пятки, а по горлу вверх-вниз не переставая ходил комок.
   - Ты же вроде спала? - обратилась к ней голубоглазая девочка, уставившись в наизусть запомненную карту, пытаясь отвлечься от прыгающих перед глазами огромных деревьев, радуясь, что последний раз поесть им удалось только в далёком ястребятнике.
   - Ага, ага. Уже дрем-дрем-дремлю, - подтвердила молодая девушка, надвигая шапку ещё глубже, так что она уже заслонила всё лицо. Маия откровенно скучала. Уже третьи сутки прикованным к седлу, окружённым не меняющейся сюрреалистической картинкой шатающегося из стороны в сторону соснового леса, от которой уже хотелось встать на четвереньки и перевернуться вверх ногами, им было совершенно нечего делать.
   В первый день им удалось на попутке добраться до ближайшего к Лицею селения, а затем, после показавшейся бесконечной поездки на рейсовой рыси - и до крупного города, в котором был ястребиный питомник. Войдя вместе с сотней человек самого разного толка в огромный дворец, Силой приживлённый прямо к позвоночнику огромной птицы, девчата тут же прильнули к маленькому окошку, затянутому невиданным кристально прозрачным материалом, смешно позванивающим, когда по нему стучишь пальцем. Громадный ястреб замер под ними абсолютно неподвижно, стреноженный колоссальными цепями, под постоянным присмотров окруживших его со всех сторон небесных рыцарей. Из окошка девушки могли видеть только небольшую часть его спины, покрытой жёсткими тёмно-серо-синими перьями, каждое из которых могло бы полностью укрыть под собой невысокого человека. Перья морщились под ударами ветра и ходили туда-сюда, открываясь и закрываясь.
   Всё во дворце было волшебно. Стены, накрепко зачарованные и регулярно подновляемые Святыми людьми, напрямую общающимися с Господом. Кресла, плавающие в воздухе, практически полностью гасящие инерцию от взмахов гигантских крыльев. Огромные рамы, в которых оживали картинки новостей и художественно-развлекательных историй. Даже публика тут была сплошь чудесная: группа громко веселящихся, что-то отмечающих офицеров Экспедиционного корпуса, интеллигентного вида люди, задумчиво вчитывающиеся в древнего вида фолианты, приодетые во всё самое лучшее тихие командировочные рабочие, оглядывающиеся вокруг, восхищаясь каждой мелочью. Маия тут же побежала знакомиться с рыцарями, своими будущими соратниками, бросив Тамию в одиночестве наблюдать за учёными людьми, разглядывая, какие книги ей уже удалось прочитать, а какие ещё в глаза видеть не приходилось.
   Когда все наконец-то уселись на свои места, великанская птица как будто вдруг очнулась от глубокого сна, зашевелившись и привставая на вытянутые лапы. Пробежав короткую свободную полосу, она спрыгнула с обрыва и мгновенно распустила свои колоссальные крылья, закрывшие полнеба в узеньком окошке. Зачарованными взглядами девочки следили за тем, как несколькими быстрыми, сильными взмахами ястреб набирает высоту, и сквозь подрагивающее стекло видится проскальзывающие уже так далеко внизу верхушки подпирающих низкие тучи осинок.
   Зрелище было каким-то сюрреалистическим. Они сидели в огромном, переполненном Силой доме, каждая комната в котором была длиннее, чем самая большой зал в Лицее. На спине у атлантических размеров птицы, способной отломать и унести в клюве целую верхушку здания. И сейчас они поднимались вместе с ней за облака, всё выше и выше в небо, где ослепительно ярко светило багрово-красное солнце и весь мир вокруг казался построенным из пуховых зефирных облаков, сквозь которые они иногда мигом прорывались, и тогда за окном невесомой дымкой зависал густой молочно-белый туман. Невозможно было поверить во всю эту красоту. Скорее уж за стеклянными окошками показывают невероятно реалистичную живую картинку, а сами они всё ещё стоят на земле, не сходя с места...
   Первый полёт оставил после себя невероятное ощущение невесомости и сказочности всего происходящего. Когда они прибыли на место, незаметно наступил поздний вечер и оказалось, что пересадки в нужную сторону придётся ждать до утра, девчонки были только рады. Такие впечатления лучше переживать понемножку.
   Ночная картина Блэкмора, промышленной столицы оставила у по-прежнему переполненной энергией Маии чувство непрекращающегося праздника. Мириады огней в окнах гирляндами опутывали невидимые в ночном мраке силуэты поддерживающих небо колонн, а между ними пролегали освещённые цепочками волшебных фонарей мощёные улицы, словно деревья протягивали друг другу окутанные потоками светлячков руки. Панорама звёздного неба в самую чистую из ночей и близко не могла передать открывшейся им наверху красоты. А под ногами - ярко освещённые улицы, полные народа, снующие туда и сюда весёлые и грустные лица, мелкие лавочки с краю дороги, пышущие жизнелюбием и добродушием торговцы, горячие пирожки с вишнёвым вареньем, разлетающиеся прямо из печи, обжигающая зубы пышная мякоть, взлетающие в чистый ночной воздух шары огня, жонглёры, укротители, вдруг проносящиеся над головой верхом на мелких пташках, верещащие радостно барышни, шпагоглотатели и фокусники, без всякой Силы творящие чудеса, на которые неспособны самые великие Святые, льющаяся отовсюду музыка шарманщиков, трубачей и лютнистов, каким-то неведомым образом, шутливо переругиваясь и размахивая руками, умудрявшихся не перебивать друг друга, разграничив зоны ответственности. Хотя Тамия уже давно звала её на боковую, русая девочка до самой поздней ночи задержалась на площади, счастливо хлопая в ладоши, слушая банду странствующих трубадуров в обношенной одежде, безмятежно наигрывающих на своих свирели, лютне, гитаре, скрипке, виолончели, арфе и барабане. Невысокие плетни, огораживающие площадь, выглядывающий из тьмы многоярусный город, внимательно следящий за нею тысячью горящих глаз, силуэт старинного замка на фоне тёмного неба и выглядывающей из-за облаков фиолетовой луны - летний фестиваль заставлял её плясать всю ночь, чувствуя босыми ногами тепло нагретой солнцем мостовой и томное, радостное настроение окружающей толпы...
   Остаток ночи они провели на втором этаже в доме одинокой женщины, всю ночь проведшей на празднике, подсаживаясь за столики в уличных кабаках, смеясь пышной улыбкой, обнимая мужчин и незаметно с полного их согласия лишавших их остатков денег и холодного оружия прямо перед тем, как они, распалённые выпивкой, собирались пустить его в ход. Мужчины удивлённо оглядывали пустые ножны, но, усыплённые лаской женщин и подходящей мягкой музыкой, вновь смеялись и заказывали ещё выпить. Женщина получала от государства особую надбавку за опасный труд.

* * *

   На следующее утро началась их дорога вдаль от цивилизации. Рано вставшие и благодаря Маие совсем не выспавшиеся, девчата продремали практически весь полёт, проснувшись только когда объявили посадку, успев разглядеть приближающееся подножье Сосновых гор. А затем - безумная пробежка по пустынному провинциальному городу, все жители которого с раннего утра давно приступили к работе, в попытках найти кошачье лежбище и не опоздать на дневной рейс. Наконец-то пристёгнутые к местам на полупустом седле, девушки начали долгое восхождение в горы, в компании угрюмых крестьянских обветренных лиц и тёток с огромными баулами, щёлкавших семечки и через несколько рядов громогласно обменивавшихся слухами и сплетнями. Девушки не обращали внимания на неприглядное их столичному взгляду окружение, вовсю занятые собственной грызнёй, обвиняя друг друга, споря, из-за кого они чуть не опоздали на отходящую рысь и как им ехать дальше. Этот переезд был последним в пути, чётко проложенным перед ними Лицейским начальством, и дальше добираться пришлось бы самостоятельно, попутками и пешком, с ошибками и возвращением по собственным следам. Маия пыталась уговорить подругу взять для себя маленькую собственную лесную кошечку на пару дней, чтобы без проблем и мороки быстро добраться до Хлад-озёрского и, главное, обратно. В конце концов, под давлением непререкаемого авторитета Тамии она сдалась, но надулась и за весь оставшийся путь не произнесла ни одного слова, отвернувшись и наблюдая за проносящимися безлюдными местами.
   Следуя плану Тамии, им пришлось прибиться к туристической группе, совершавшей пешее восхождение на вершину Двуглавой Сосны относительно недалеко от их места назначения. Правда, услышав об их цели, бывалый руководитель группы пожал плечами и с недоумением заметил, что никогда не слышал о деревне с таким названием. Среди местных нашёлся один старик, покуривавший трубочку на завалинке неподалёку, который вспомнил какие-то далёкие времена своей юности, когда он сплавлялся на байдарках с Хлад-озера и до лежащего неподалёку Беличьего озера, но по его словам, путь надлежало держать совсем в противоположном направлении, как раз туда, откуда они только что приехали. Безразлично кивнув и оставив старика наедине с любопытными мальчишками, рассказывать, как он замечательно катался на лодочке по ледяному озеру вместе с расчудесной девушкой, Тамия схватила заинтересовавшуюся Маию за руку и поволокла вслед за уходящей группой. Иногда девочке казалось, что та это устраивает нарочно, чтобы позлить её.
   Взбираясь по отвесным колоннам высоченных сосен, перекидывая времянки через пропасти и просто топая наравне с остальными по узким звериным тропочкам, девушки забрались так высоко, что наконец-то явно почувствовали знаменитый кристально чистый разреженный горный воздух. Холодный ветерок приятно холодил их разгорячённые напряжённой дорогой тела, и вся утренняя взаимная неприязнь развеялась под шутки и походные песни весёлой дружной компании. Несмотря на их ежедневные тренировки в Лицее, до опытных путешественников девчатам было ещё далеко, и руководителю группы приходилось их часто поторапливать, чтобы до темноты успеть добраться до безопасного места привала. К наступлению сумерек вся честная компания наконец-то остановилась возле падающего с огромной высоты потока ледяной, кристально-чистой воды, обрушивающегося в небольшое естественное углубление в сосновой ветви. Группа собиралась устроить здесь ночное купание, совмещенное с туристическим крещением нескольких новичков, и Тамии стоило огромного труда оторвать загоревшуюся идеей Маию от покрывшейся тоненьким ледком поверхности пруда и потащить дальше, в беспросветную ночную тьму. Прочь от такого жаркого костра, на котором поджаривалась такая аппетитная, с хохотом выловленная из пруда рыбёшка, где собирались печь картошку на углях, греть чай в закопчённом походном кане под весёлые туристские байки и счастливый смех хорошо уставших людей. В конце концов, прочь от давно заслуженного места в палатке и крепкого сна под чистым звёздным небом. На этот раз ярковолосая девушка и сама была не уверена, что имеет на это право.
   Но всё же Маия безропотно потащилась за ней во мрак, по невидимой, существующей только в воображении какого-то картографа тропке. Руководитель группы пожелал им удачно добраться, а все молодые ребята сочувственно вздыхали и махали на прощание.
   - Удачи с вашей Шамбалой! - крикнул кто-то им вслед, и все снова по-доброму расхохотались.
   Бредя в практически полной темноте, Тамия лихорадочно вспоминала карту и пыталась найти в окружающей темноте хоть какие-то ориентиры. Неотступно преследующая её, словно тень, да ещё и держащаяся за плечо, чтобы не потеряться, Маия вдруг произнесла задумчивым тоном:
   - Говорят, герои - это те, кто сотни раз могли отступить, но не отступали.
   Тамия тяжело вздохнула, предчувствуя ожидаемую подколку. Но отчего-то русая девушка не торопилась шутить.
   - Они - боролись, потому что им было на что опереться.
   - Где ты это услышала? - примирительно полюбопытствовала её подружка.
   - В одной хорошей книжке, кажется. Так что, дай-ка я на тебя обопрусь!
   С этими словами на плечи Тамии свалился мёртвый груз, да так здорово, что она рухнула на четвереньки и охнула, падая лицом в траву.
   - О-хо-хо! - счастливо воскликнула Маия, восседая на плечах подруги. - Да отсюда я даже могу видеть... какие-то огни! Вперёд, мой верный конь, вперёд! Сегодня вечером нас ждёт богатая добыча, море выпивки и мужчин и ооой!
   Сбросив своего незадачливого всадника, конь поднялся, отряхнулся и побрёл дальше, перебарывая в себе желание лягнуть своего владельца.
   - Ну, правда! - окликнула угрюмую подружку Маия, невинно улыбаясь, вставая на коленки и сияя во мраке огромными глазами. - Я специально забралась повыше, чтобы разглядеть дорогу. И у меня получилось! На следующем дереве чуть направо и вперёд.
   Тамия сама устала до такой степени, что не могла позволить себе злиться. Она вернулась на пару шагов и молча подала верной подруге руку, помогая встать.
   - И ещё, - коварно добавила молодая девушка, поднимаясь, - по-моему, эти огни поднимаются. Так что нам лучше бы поспешить!
   Крича во всё горло, разгоняя устроившихся на ночь на безлюдных ветках птиц, девчонки подбежали к устремляющейся вверх открытой шахте лифта, чья освещённая факелами кабинка уже была на полпути наверх, к невидимому среди высоких ветвей посёлку. Нацеленные ни за что не оставаться ночевать тут, в глухих мрачных местах, девчата вопили что было мочи, требуя вернуться и забрать их к свету цивилизации.
   В конце концов, им удалось перебудить не только всех окрестных птиц и зверей, но и всю спящую ферму. Кабинка лифта неуверенно замерла на месте, дёрнулась и так же медленно поползла вниз, а сверху донёсся непрошибаемо-серьёзный мужской голос, советующий им заранее снимать штаны и готовить осиновые веники, потому что он сейчас будет их пороть!
   Всё обошлось, и старенький сторож отвёз их наверх в поскрипывающем на тихом ночном ветру вагончике. Он всё допытывался, откуда они взялись в такой час, и что вообще делают в такой глуши, куда ни один нормальный человек (а тем более, городские, я же вижу, что вы не из наших беспутных девок, ишь, какие шмотки надели, любо-дорого смотреть!) никогда не забредёт. Но девчушки, сколько не пытались, за весь долгий подъём так и не смогли ничего объяснить. Сторож только качал головой, не признаваясь, что знает хотя бы одно из перечисленных ими названий, и задумчиво потирал тёмно-русую бороду без единого седого волоска.
   - Студентки, значит? - наконец промолвил он, заметно подобрев голосом и взглянув на Тамию тёплыми, мудрыми весёлыми глазами. - Мой сынок-балбес тоже сейчас где-то там, внизу, в прогрессоры подался. Хочет на нашей ферме хозяйство по-новому завести, чтобы с этой проклятой Силой и всем прочим. Так и не вернулся до сих пор, уж пятнадцатый годок пошёл. Может, слышали?
   - Прости, дядя, - заверила его Маия, не терпящая, когда её исключают из разговора, - сами мы не местные, из самого Осинового Дола приехали. Может, и гуляет где-то тут твой сынок, да мы его не встречали.
   Мужичок удивлённо посмотрел в её сторону и усмехнулся себе в бородку.
   - Ух, непутёвая девка! - только и добавил он, потряхивая головой.
   Кабинка остановилась, и Маия весело подалась на выход поперёк батьки, но тут же остановилась, замерев, как взъерошенная кошка. Тамия, осторожно выглядывая из-за её плеча, увидела прямо у выхода весьма представительную делегацию по встрече с оружием наперевес. Инстинктивно сместившись вбок, она ошеломила только-только потянувшегося за пазуху сторожа, ткнув его в беззащитное горло выскользнувшим из рукава зачарованным стилетом.
   Маия тем временем застыла на месте, не шевелясь, только покачиваясь на носках ног и держа руки у пояса с напряжёнными пальцами, словно какой-нибудь стрелок прямиком с ожившей картинки.
   - Места у нас глухие, - спокойным, ровным тоном объяснил представительный мужчина в центре шеренги, в стандартной форме Ополчения местного значения, которому доверялась защита мелких поселений и контроль за распространением и использованием рун. - Приходится всем быть всегда при оружии, просто на всякий случай.
   - Аналогично, - промолвила Маия, не сводя с лидера насмешливого, но мирного взгляда. - Мало ли на кого в глуши натолкнёшься, то ли разбойник бесчестный, то ли просто осторожный человек. Ваш неумеха-разведчик, кстати, совсем никудышную утку пытался нам подсунуть. Говорит, что его сын за СНС в город подался, когда всем известно, что в любой самый захолустный Лицей одних только младенцев забирают.
   - Правда что ли? - задумчиво переспросил страж, не меняясь в лице, только недоверчиво склоняя голову набок. - А разве нельзя человека, Силой уже владеющего, нанять?
   - Ага, в Гильдии Свободных Магов, что сразу за углом от Гильдии Добропорядочных Убийц, - сразу же кивнула светловласая мечница, расплываясь в ироничной улыбке. - Кто вообще верит в такую общеизвестную чушь? Уж лучше бы вы сразу у нас бумаги спросили.
   Страж вздохнул и посмотрел на замершего на лезвии клинка сторожа с застарелой укоризной.
   - Да не обучен он грамоте-то, - признался мужчина, чуть опуская свой тяжёлый арбалет, но продолжая держать его нацеленным в живот русой девушки. - Чего же ты, дед, выдумал импровизировать на старости лет?
   Тамия оглядела лифтёра новым, оценивающим взглядом. Выгнанный из школы? За что, интересно?
   - Сам виноват теперь, - тихо произнесла она, но так, чтобы и стоящие вокруг кабины ясно расслышали и не подумали чего недоброго. - Все сопроводительные письма в левом кармане рюкзака. Сам разберёшься, где лево, где право, или подсказать?
   Немолодой уже мужчина стрельнул в неё горьким, униженным взглядом. Видно было, что ему больно, когда в его застарелую рану так сходу залезает новый человек, который только минуту назад смотрел на него, по крайней мере, с уважением к преклонному возрасту и с весельем в глазах.
   Когда страж достаточно хорошо рассмотрел их бумаги и печати Осинового Лицея при свете нескольких воткнутых в землю факелов, он усмехнулся и наконец-то скомандовал отбой.
   - Хлад-озерное? - иронично заметил он, покачивая головой. - Это где вообще?
   - Так, вроде, по старой дороге на Сивашиху есть такое, Хлад-озеро, - недоумённо вспомнил один из парней, оглядываясь на командира. - Нет там никакой деревни, всего несколько домов. Ну, я не слышал никогда, чтобы их так называли, но другого ничего с таким названием в округе нет.
   - Наконец-то! - обрадовалась безмерно Маия, подходя, чтобы забрать обратно свои бумаги. - Мы достаточно потерялись, чтобы местные хотя бы слышали о нашем месте назначения!
   Страж взглянул на неё с тонкой дежурной улыбкой, но без малейшей искорки тепла в проницательных бордовых глазах.
   - Опасно ходить по Лесу в одиночку, и уж тем более по ночам, - добавил он, с неохотой отдавая письма. - Вам ли не знать, какие опасности таятся иногда всего в шаге от дороги, и я сейчас не о зверях или пресловутых разбойниках говорю, не к ночи буде помянуты.
   - У нас была карта, - вставила Тамия, присоединяясь к лучшей подруге и легко встречая его неприязненный взгляд собственным, равнодушным. - И в том селе каждый день гибнут люди. Их убивает неизвестная тварь. И даже если бы нам не задали конкретный срок на то, чтобы добраться дотуда, мы бы не могли помедлить ни одного дня.
   Взор стража вроде бы смягчился, и он наконец-то выпустил рукоять арбалета из рук.
   - Конечно, - подтвердил он военным, докладным тоном. - И всё же, дорога вам предстоит не из простых. Я попрошу людей, чтобы они все, как смогли, подсобили вам дойти до цели. Но задерживаться в нашем посёлке я вам не советую.
   - Да не в жизни, - одарила его самой дружелюбной из своих улыбок Маия. Как только страж отошёл прочь, передавая команды своим принудительно-добровольным помощникам, она добавила таким же невинным искренним голоском: - Мил человек.
   - Ага.

   6. Последний приют

   Тамию внезапно вывело из задумчивости то, что ей стало неожиданно хорошо и спокойно. Её незаметно погрузившемуся в сладкую дрёму разуму понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что они просто остановились и больше не трясутся сквозь непроходимую чащу.
   - Приехали, - несчастным голосом подтвердил всадник, оборачиваясь к ним. Похоже, отсутствие слушателей на оставшемся впереди участке пути глубоко расстраивало молодого парня.
   Она несколькими ловкими движениями пальцев расстегнула ремни и спрыгнула на землю, даже не заметив секундной задержки. Она не обратила внимания на то, как Маия расплатилась с возницей и отпустила его, и как рысь тронулась прочь, колебля ветви гигантских деревьев под собой. Перед ней стоял совершенно другой мир. Природа, подобной которой она никогда прежде не видела, ни на картинках, ни во всех своих книгах.
   Густые кучевые облака медленно проплывали мимо неё, роняя на землю пригоршни холодного ветра. Ветер неспешно подметал землю под ногами, как дворник, занятый своей работой, но с интересом поглядывающий на девочек: что это они тут забыли?
   - Пошли, - обратилась к ней любимая подруга.
   - Да, - слова высохли на языке прежде, чем она успела произнести их.
   И они пошли, вступая под своды ледяного леса. Тонкие ветви сосновых верхушек настилали им путь, а с обеих сторон дороги клубилось молочно-белое море, словно они шли по бесконечной косе, уходящей за горизонт по тихим и безмятежным туманным водам. Ветви и стволы деревьев чёрными колоннами и мостами произрастали из этой белесой воды, как стены и башенки волшебного замка, построенного на облаках. Воздушный замок из тёмного стекла. Ведь он должен обязательно быть легче воздуха, чтобы облака выдержали его, так?
   Дворник-ветер оказался к тому же радушным хозяином. Он даже украсил свой дом к их приходу. Каждая иголочка на сосновых ветвях была посеребрена. Каждая веточка склонялась вниз, покрытая зеркально-прозрачной ледяной корочкой. Каждая трещинка на чёрных стволах поблескивала вплетённой в неё серебряной нитью. Чёрное с серебром удивительно шло этому лесу. Хозяин не поскупился на дорогие украшения. Все свои деньги, все свои драгоценности он беспечно выставил перед гостями, словно говоря: берите! Не жалейте! У меня ещё очень много!
   - Ой, смотри! Снег, - заметила Маия, осторожно вышагивая по ломкой, хрустящей под ногами белой поверхности. Она ступала так аккуратно и нежно, словно котёнок, крадущийся по первому в его жизни снежному насту. Тамия смотрела на неё, и знала, что стоит строго напомнить забывшейся девочке, что на мокром белом покрывале очень легко поскользнуться и скатиться прочь с ветви-тропы, и тогда - ищи белые заснеженные косточки на дне облачной бездны... Но ветер шептал ей на ушко совсем другие, неприличные, ребяческие мысли, и золотые искорки в её глазах весело подмигивали ему. Девушка взялась за ствол тоненькой молодой сосенки и легонько качнула его, обрушивая на верную подружку целый водопад смеющихся, идеально симметричных снежинок.
   - Ааах! Ай, ну, ничего себе, подруга! - кажется, ей очень идёт быть засыпанной снегом с головы до ног. - Вот как ты теперь поступаешь, да? Мне запрещаешь над собой подшучивать, а сама выдаёшь такие номера? Ну, погоди только, вернёмся мы с этого испытания, я тебе это припомню, я тебе все косточки пересчитаю, только- уф, уф-уф...
   - Помолчи, - добавила девушка с волосами цвета яркой ранней осени, осыпая её ещё большей грудой снега. Ей определённо начинало это нравиться. - Лучше взгляни вокруг...
   Хозяин был очень благодарен ей за устроенный небольшой беспорядок. И он решил явить девчатам настоящий облик своего дворца. Ведь это был не простой замок, а волшебный. Такой, в котором может исполниться самое сокровенное желание в твоём сердце, его даже загадывать не надо, гостеприимный хозяин сам прочтёт его в твоей горячей крови...
   Ветер сотворил своё чудо. Облака разошлись в сторону, просто вдруг исчезли, открыв наверху невероятно близкое перламутрово-розовое небо. С неба медленно падали мягкие пушистые комочки снежинок, тихо кружась, подхватываемые весёлыми руками ветра. Разлапистые сосенки вдруг оказались такими невероятно-прекрасными, когда их пушистые заснеженные лапки осветил алый свет восходящего солнца. Пушистые, похожие на снежные статуи, такие нежные и ласковые, они застыли в абсолютной тишине и спокойствии под полотном непрерывно падающих с неба снежинок. И все украшения в лесу в мгновение ока превратились в чистое золото.
   - Ой, - сказала Маия, выкапывая голову из-под пушистой кучи снега, оглядываясь вокруг, не замечая, что блестящие как бриллианты снежинки запутались в её волосах, как драгоценная диадема. - Вот это да... Так ярко, что даже глаза режет...
   Тамия прошла немного вперёд, смотря во все глаза. И деревья, и запутавшиеся в ветвях клочья облаков, и усыпающий тропинку снежный покров блестели и переливались на солнце разноцветными огнями. На тонкие кончики сосновых иголок словно уселись маленькие подмигивающие звёздочки, золотые невероятно сложные узоры на тёмных стволах улыбнулись алыми слезами, а в заледеневших инеем веточках затаилась распускающаяся на солнце радуга.
   Как же ты можешь так? - почти плача, спрашивала она ветер, не способная расстаться с подобной красотой, не желающая терять своё так запросто открывшееся сердце. Зачем ты расстаёшься ради нас с такой прекрасной драгоценностью? Зачем ты вынул её из ледяной шкатулки, зная, что через секунду она растает и исчезнет, погаснет, как отзвучавшая песня?
   И ветер ответил ей, тихо, неслышно шепча безликие слова. Я могу каждый день разрушать и заново строить свой стеклянный замок, но в этом всём не было никакого смысла, пока в нём не появились вы. Одному на облаках так одиноко. Если захочешь, я каждое утро буду встречать тебя здесь, проведу по всем бесчисленным залам моего дворца, покажу каждую его комнату и подарю каждую драгоценную безделушку? Всё это - только для тебя!
   - Та-а-ами!
   Она обернулась, увидев подружку, кое-как выползшую из сугроба и сидящую на пушистом белом снегу с большим листом бумаги в руках. Раздался тихий шорох, и Маия улыбнулась, разворачивая листок и показывая ей её собственную, мгновенно запечатлённую Силой физиономию на фоне сияющей драгоценностями картины волшебного леса.
   Зачем ты это сделала? Глупая, ты же знаешь, что у нас каждая руна на счету! - эти мысли вихрем пронеслись в голове Тамии, но ещё не угасший шёпот ветра в окоченевших ушах тут же подхватил их и унёс прочь, весело смеясь, играясь с острыми словами, словно с фигурными ледышками. Любимая подружка и сама понимала, чего стоило ожидать, заранее отвечая всё с таким же счастливым видом:
   - Ты только посмотри, какую довольную мордашку ты тут состроила! Разве тебе не хотелось бы иметь при себе гравюру такого чудесного места, да к тому же с собой в главной роли? А у меня как раз остались парочка "неучтённых" монеток после нашего последнего боя.
   Голубоглазая девушка опустила глаза, ёжась от прикосновения холодных рук хозяина, зовущего её на быстрый танец под своды ледяного зала. Обхватила замёрзшие плечи руками, опустила толстые меховые уши на шапке. Затем протянула руку, приказывая:
   - Давай сюда.
   Маия не особенно сопротивлялась, лишь с лёгкой грустью в уголках глаз отдавая последнюю свою халявную руну. Тамия посмотрела на неё со смешинкой в глазах, мгновенно выдернула из приоткрытого уже рюкзака новый лист бумаги и повелела Силе запечатлеть её взгляд на окружающий мир.
   - А-а-а! - задорно вскрикнула Маия, хватая её за ноги. - Так нечестно! Я вся растрёпанная, и в снегу, и вообще чёрт знает как выгляжу! Зачем было рисовать меня сейчас?
   Тамия поскорее спрятала волшебную картинку в свой рюкзак, показывая подруге язык.
   - Теперь мы квиты. А мой портрет можешь оставить себе. Зачем мне саму себя разглядывать?
   Русая девушка поднялась на ноги, нахлобучивая на спину рюкзачок. А затем вся встряхнулась, сбрасывая с себя снег, словно мокрая кошка.
   - Ух! И как только люди могут жить здесь? Я всего за пару минут уже полностью закоченела!
   В абсолютной тишине, словно падающий снег толстым пуховым одеялом заложил им уши, девчата двинулись вперёд по чёрно-белым тропинкам, проваливаясь по колено в снег, с урчащим хрустом проминая тонкую ледяную корочку. Шаловливый ветер обиделся, что про него совсем забыли, и с наивной детской жестокостью заигрывал с ними, то чуть не сбивая девушек с тропы снежными вихрями, то прижимая к самой земле сухой колючей позёмкой. А присыпанная свежим пушистым снежком земля казалась такой мягкой, такой ласковой и дружелюбной, что так и тянуло уткнуться в её сугробы и лежать, нежась на поднимающемся всё выше тёплом солнышке, дать милому другу ветру укрыть себя тёплым одеялом и спеть завывающую колыбельную. От слепящего блеска снега глаза сами закрывались...
   Вдруг чёрные стены расступились перед ними, и впереди из тумана показалась огромная пещера, дном в которой служила давно расщеплённая верхушка сосны. Широченное, древнее дерево распахнуло внутренности своего ствола, как невероятный цветок, и образовало громадную чашу несколько сотен шагов в ширину. Внутри чаши зеркалом богов застыла ровная поверхность воды, наполняющая её до самых краёв, а чуть выше от расщеплённого ствола отделялись огромные ветви, протягивающие руки к соседним деревьям. Одна из таких ветвей, загнувшаяся немного вниз, была выдолблена изнутри, образуя ложе для маленькой речки, тонким потоком вытекающей из громадного озера. Быстрая горная речка мчала свои воды вниз и вдаль, обрушиваясь ледяным водопадом с конца ветви, напаивая собой пруд на соседнем дереве и сразу же мчась дальше...
   На высоком обрыве над озером, на широких ветвях соседней сосны раскинулось человеческое поселение. Здесь люди не стали бороться с природой и Силой вгрызаться вглубь гигантских сосновых стволов, а лишь настелили большой деревянный помост на несколько ветвей, поставив поверх свои бревенчатые избушки. Их тёмные, грязные углы чёрными тенями выглядывали из тумана, как не до конца утонувшие в болоте руины.
   - Гиблое место, - заметила Маия. Её голос казался глухим и сиплым от тёплого шерстяного платка, которым она перевязала всю нижнюю половину лица.
   - Если оно даже тебя сделало молчаливой, с ним точно что-то не так, - подтвердила Тамия, тщетно пытаясь что-то разглядеть вокруг. - И на улице ни одного человека - как будто они все вымерли уже...
   - Ну ещё бы, в такую-то облачность! - воскликнула её русая подружка, попытавшись вернуть голосу бодрость, но только закашлявшись. - Ха... Смотри, кто-то ещё жив!
   Девчонки с любопытством пошли навстречу одинокой тени в тумане, которая соткалась в сгорбленную фигуру старого рыбака, в одиночестве курящего свою трубку, наблюдая за поплавками своей сети, тонкой красной линией исчезающими в тумане.
   - Простите, добрый человек, - с необычайной для себя вежливостью обратилась к неподвижной тени Маия, - не скажите ль, сколько времени нужно тут сидеть, чтобы накурить столько дыму?
   Тамия только чуть-чуть опоздала, чтобы вовремя зажать подруге рот, но старик словно и не обратил внимания на глупый вопрос, спокойно посасывая свою трубку, шамкая давно выпавшими зубами. Некоторое время он просто молча сидел, в конце концов неторопливо заметив:
   - Вы бы шли в тепло, пока можете, девчата. К вечеру, когда зайдёт солнце, на улице оставаться совсем нельзя будет.
   - Извини, дедушка, - поспешила добавить голубоглазая девочка, прежде чем её острая на язык подружка успеет что-нибудь вставить, - мы сейчас же пойдём, только позволь узнать, туда ли мы попали. Это ли место называют Хлад-озером? Мы ехали издалека, с самого Осинового Дола, чтобы добраться до него.
   Рыбак осторожно отложил трубку, выбивая её о пенёк, на котором сидел, и оглянулся на девушек с неподдельным скептицизмом. Из его глаз, старых и как будто высушенных пролетевших сквозь них временем, на них ясно смотрела твёрдость и суровость холодной высокогорной зимы.
   - Уж не знаю, зачем вам это сдалось, да только уезжали бы вы отсюда, девоньки. Вот, ещё и добраться не успели, а уже продрогли до самых косточек, лица белые, прямо снежные королевны. Не дело это, чтобы городские барышни тут замерзали, а нам потом ответ пришлось бы держать.
   - У нас тут серьёзное дело, дедушка, - сверкнула умными глазами Тамия, присаживаясь на корточки, настроенная на долгий разговор. - Слышал ведь о том, что люди в селе исчезают? Говорят, какая-то тварь в озере завелась, так что слухи до самой столицы дошли. Нас послали, чтобы положить этому конец.
   Старик выслушал её серьёзно, даже чересчур напряжённо, но всё так же недоверчиво качая головой.
   - Чудеса какие творятся, - пожал он плечами, так сильно закутанными в несколько слоёв тулупов и шерстяных телогреек, что любое телодвижение было еле-еле заметно. - Чтобы наши проблемы когда-то метрополию заинтересовали... А всё-таки, всё, что в озере происходит - это моё дело. Лучше бы вам было вернуться... А пока, бегите-ка подальше от берега, если не хотите в ледяной воде искупаться!
   Последнюю фразу он буквально выкрикнул, сбрасывая с плеч верхние слои одежды и вскакивая во весь свой недюжинный рост, протягивая руки к дрожащей глубоко внизу воде. Красные поплавки заходили из стороны в сторону, заколебались, половина из них уже ушла под воду, мгновенно исчезая из виду под тёмными бурлящими водами. Старый рыбак мгновенно дёрнул за лежащую у ног верёвку, и она, как змея, сама собой поползла по снегу, разбрасывая его во все стороны. Подняв вторую верёвку, старик с силой швырнул её прочь, и она мгновенно натянулась, вылетая из воды с тучей ледяных брызг и вытягивая за собой линию поплавков. Первый трос уже успел к этому времени натянуться до предела и ощутимо подрагивал, когда что-то с той стороны пробовало его на прочность, разметая снег вокруг себя и обнажая испещрённую старыми шрамами землю...
   Девчушки поспешно отступили подальше, от самых домов наблюдая, как рыбак спокойно бродит под натянувшимися до треска в волокнах толстыми тросами, неспешно вытягивающими огромную сеть из-под поверхности озера. Верная его слову, вода взметнулась над и без того бурной поверхностью и громадной волной ухнула на ветвь, на то самое место, где только что безмятежно покуривал трубку старик. Что-то металось в сети, тщетно пытаясь порвать крупную клетку, постоянно перетягивая тросы то в одну сторону, то в другую, но прочные верёвки философски относились ко всем его усилиям, продолжая работать с точностью часового механизма.
   Наконец, из-под воды показалась блестящая тысячью серебряных чешуек спина, изгибающаяся и вертящаяся вокруг собственной оси, всей своей могучей силой выказывая презрение к жалким людишкам, которые посмели надругаться над ней. Но, вытянутая из своей родной стихии, она разом лишилась большей части своей мощи и возможности двигаться, так что бессильно забилась в сети, каждым движением только всё больше и больше себя сковывая.
   - Борька! Колька! Здесь вы, сорванцы? - возгласил старый рыбак, стоя уже на безопасном расстоянии от колышущегося под весом чудовища тонкого конца ветви.
   - Здесь, деда Степан! - донеслось с соседних веток, где словно из-под снега высунулись грязные, замотанные тряпками мальчишечьи головы.
   - Ну раз готовы, давайте! Тяни первые!
   Укутанные во все возможные куски ткани, похожие из-за этого на катящиеся кочаны капусты, парнишки рванулись к указанному месту и знатно дёрнули за привязанные на ветках верёвки. Задорные огоньки плясали в их глазах, поблёскивающих из-под тени глубоко натянутых шапок. Давно же они мечтали поучаствовать в таком приключении! Неудивительно, что они тут же бросили отеческие наказы и рванули на посты, только бы обогнать неудачливых соседских товарищей, которым не повезло жить подальше, как только заслышали скрип натянутых тросов. Всё остальное подождёт! Сегодня они вполне легально станут героями!!!
   Две сосны, перегородившие путь трепещущему тюку, медленно стали расходиться перед ним в разные стороны, со страшным скрипом разводимые натянутыми под чудовищным давлением СНС тросами. А мальчишки, следуя командам своего деда, уже успели рвануть вторую пару верёвок и перешли к третьей.
   - Разбирайте топоры! - крикнул старик, торопясь, сам подымаясь бежать то в одну, то в другую сторону. - Давайте, бестолочи, чешите пятками! Взялись? И раз, и два, и - руби!!!
   Синхронно стукнули острые лезвия деревянных топоров. До ломкости тростинки натянутые верёвки лопнули, и первая пара сосен распрямились с сокрушительным хлопком. Оба дерева при этом врезались в сеть с разных сторон, давая связанной ей твари оглушительную оплеуху, и закачались на месте, сотрясая с себя остатки хвои, засыпая ею и ветвь, и серебряную чешую рыбины. А парнишки уже подбежали ко второму посту, замахиваясь топорами, сверкая счастьем на раскрасневшихся лицах. По одному знаку они обрушили на остолбеневшего гиганта ещё один, смертельный уже удар - а потом и ещё один, для верности. Улов сегодня попался на редкость крупный. Такому не обрадуешься, если он внезапно оживёт посреди деревни!
   Рыбак отблагодарил внучат за достойную работу и отпустил по домам, но те, конечно же, остались ненадолго, посмотреть, как он будет расправляться с великанской рыбиной. Из-за заборов на них с чёрной завистью смотрели соседские ребятишки. Они не успели первыми прибыть на место действия, потому долг не отпускал их со двора, возвращая к прерванной работе. А как хотелось бы побороться с колоссом, попрыгать на его сверкающей под солнцем зеркальной броне, забраться на самый верх и гордо воздеть к небу руки!...
   Громадное чудовище зависло над центром поселения, подвешенное на двух вытянувшихся вертикально тросах. Нижний из них развязался первым, ослабляя хватку и позволяя туше потихоньку выскользнуть из запутавшейся сети, с грохотом ударившись о засыпанный снегом деревянный помост. Старик подошёл к рыбине и тщательно выверенным, заученным за долгие годы движением вогнал длинное копьё ей прямо под жабры, протыкая мозг. Он гаркнул погромче, и на огромную добычу мгновенно слетелась туча воронья - разнокалиберные бабы со всевозможными инструментами, готовые за секунды очистить всего колосса и растащить себе по домам, солить и замораживать.
   - У тебя тоже такое впечатление, будто мы здесь как-то не нужны? - спросила Маия у своей молчаливой подруги, доверительно склоняясь. Та только фыркнула, засовывая носик под меховой шарф.
   Её чем-то пугали здешние дети. Они шныряли туда и сюда, послушные окрикам своих матерей, носили посуду и тяжёлые мешки, и казалось, они даже не задумываются, что могли бы мяться и отлынивать от работы. Да, когда им выдавалась свободная минутка, они вели себя совершенно как обычные ребятишки, задирались и хвастались друг перед другом, болтали о чём ни попадя, раскачиваясь на заборах с противоположных сторон улицы, перебрасывались словами через головы снующих под ними взрослых. Но что-то в их взглядах говорило Тамии, что они точно осознают последствия каждого своего действия. Та готовность, с которой они без специального приглашения кидались помочь друг другу с особенно тяжёлым грузом. Та серьёзность в глазах, с которой они внимательно следили, чтобы их матери не смели брать на себя неженскую работу. Та взрослость, с которой они сами искали себе нужное занятие, когда никто ими вроде бы не командовал.
   Голубоглазая девушка знала, что дети из глубинки в силу обстоятельств далеко не сразу после рождения попадают в школы, и потому их никогда не берут на обучение в элитарные Лицеи, которые одни давали право выпускнику применять собственную Силу. Но глядя на них сейчас, она не была уверена, кто из них лучше подготовлен к жизни, она - или эти дети со строгими взорами.
   Родители были им под стать. Деревенский Страж отнёсся к двум страницам без предубеждения и опаски, но и вообще без большего интереса, чем требовала его должность. Прочитав их командировочные бумаги, он быстро, по-деловому оглядел девчонок и предложил им провести ночь в доме одинокого старого охотника, который только утром ушёл в горы, так что печь даже не успела ещё остыть. Было похоже, что данные, каким-то образом известные в далёком Осиновом Доле взволновали его, но не испугали по-настоящему. Он объяснил, что до их появления и не подозревал о появившемся чудовище - что до сих пор в пропаже людей не было ничего неестественного. Молодого парня как будто задрал зверь, на несчастье столкнувшийся с ним у водопоя. Пропала старушка, ушедшая в лес по грибы, по ягоды - но как раз в этот день разразился такой страшный буран, что никто и не надеялся, что она вернётся обратно, по крайней мере, сразу - ведь она могла успеть укрыться и переждать бурю, даже просто под снегом. Теперь вот ещё ушёл в горы охотник - кто знает, быть может, тварь подстерегла и его? Во всяком случае, только самое первое происшествие было хоть как-то связано с озером.
   И всё же, кажется, страж не был напуган происходящим.
   - Вы ведь здесь, не так ли? - заметил он с улыбкой на потрескавшихся от мороза тонких губах. - Раз метрополия знает больше нас про этого неведомого зверя, значит, вам и карты в руки. Вы поймите, у нас такие вещи нередко случаются. Как не берегись, а хорошо ещё, если дети успеют из школы вернуться, до того как их родители пропадут, не от вьюги, так от зверя лесного или просто в бездне сгинув...
   - А что, многие возвращаются? - поинтересовалась любопытная Маия, не представляя, с чего бы ей захотелось вернуться в это царство вечных снегов.
   Его улыбка расширилась, обрела искреннее, довольное тепло.
   - Все до одного. Здесь их дом. Ради него они живут на свете.
   Тамия вышла на улицу, где уже и следа не осталось от огромной рыбины. Слой снега вместе с ошмётками кожуры выгребла на соседнюю ветку весёлая стайка девочек с граблями. Вокруг снова царила белоснежная тишина, в которой любой звук заглушался толстыми мягкими сугробами.
   Всё вокруг было так похоже и не похоже на её родной Лицей. Такая же преемственность младшего поколения перед старшими. Такие же недетские взгляды в глазах детей. Но тут, в этой засыпанной снегом деревне, всё это казалось каким-то... естественным. Суровая атмосфера, подстёгиваемая расходящимся под вечер вихрем, тяжёлые условия, к которым эти люди привыкли, к которым относились, как к данности. Они сформировали здесь общество рабочих людей, которые дорожили своей жизнью и готовы были зубами вырывать у природы уважение к себе.
   Знакомые ей лицеисты тоже противопоставляли себя муштрующему их начальству. Но для них это было несправедливой борьбой с угнетающим их коварным врагом, против которого можно попытаться схитрить, у которого можно выпросить поблажку. В здешних ребятах, да и взрослых тоже, отсутствовал этот дух сомнения, которым полнился Осиновый Дол. Здесь всё было честно и жестоко. Хочешь выжить - борись за это!
   Прямо сейчас в узких окошках, забранных тяжёлыми ставнями от набрасывающегося на них снега, зажигались весёлые огоньки. За этими окнами продолжались дневная работа. Матери учили своих дочек шить, убирать и готовить. Отцы стучали молотками, а сыновья искали для них подходящие доски и гвозди. Практически из каждого дома доносился весёлый смех и добродушное кряхтение стариков. Несмотря на ледяную стужу на улице, этим людям было тепло и хорошо рядом друг с другом. Все прочие тут просто не задерживались, не выживали.
   Лицей - это хладный механизм. Мёртвая часовая игрушка, ограняющая попавших в её сети людей, вытачивая из них для себя новые винтики и шестерёнки.
   А эта морозная, заснеженная деревня - живой, урчащий зверь, имя которому - человек. Когда он подымается на дыбы - все вокруг бегут, не оглядываясь. Его можно ранить, и потечёт живая, настоящая, горячая кровь.
   Когда на свалку выбрасывают искорёженный винтик, из него может потечь только чёрное машинное масло.
   - Мне кажется... мне бы понравилось остаться жить здесь, - произнесла она, когда они наконец добрались до дома и вошли в сухую, холодную прихожую. - Может быть, навсегда.

   7. Прощание

   И кто бы знал, что моё желание так быстро исполнится.
   Шипят в согретой после стольких усилий печи продрогшие под снегом дрова. Труба утробно гудит, прогоняя сквозь себя раскалённый воздух. Скоро угли прогорят, и можно будет наконец-то закрыть заслонку. Впервые за несколько дней горячая еда. Не лезет в горло. Маия взволнованно смотрит на меня через стол, даже она заметила, что я какая-то ненормальная этим тихим вечером.
   А я осторожно и не спеша съезжаю с катушек, запертая здесь царящим снаружи снежным вихрем. Всю дорогу до этого проклятого Богом озера я старательно отвлекалась, не давала себе ни минуты покоя, назубок заучила карту, лишь бы только они не лезли в мой разум. Но сейчас уже слишком поздно. Завтра через мою жизнь словно проходит толстая красная черта, и чья-то кровь оросит только что выпавший пушистый снег. Я знаю это так беспросветно-точно, как если бы сам Господь показал мне сплетённую нить моей судьбы. В общем-то, всё так и было...
   Мысли разрывают мою голову на части.
   Когда я вошла в кабинет к Невидимке, не было никаких приветственных фраз, никаких игр слов, к которым я так тщательно готовилась. Он просто посмотрел на меня - и сказал:
   Ты уже всё поняла, не так ли.
   Ей он всё высказал практически в лицо. И конечно, она ничего не поняла.
   Последнее испытание. Индивидуально подобранное для них двоих. Которое должно искоренить последний недостаток, последнюю брешь в защите. Что выделяет их из безликой толпы одногодок? Разве им не хватает воли, или отваги, или уверенности в себе, или верности приказу?
   Что осталось уничтожить, чтобы превратить их в идеальных солдат?
   Привязанность.
   Я словно заново слышу его голос. В треске раскалывающихся поленьев в печи, в зверином вое бури за узким окном, в скрипе половиц, когда она бесцельно бродит туда-сюда, неприкаянная. Она что-то говорит, но от захлёстывающей моё горло ненависти я даже не могу разобрать слов. В каждом звуке мне чудится его вычурный, бархатный баритон, такой логичный, такой правильный. Ядовитый. Я ненавижу думать о нём, но каждый её шаг, каждое её слово, что пытаются меня отвлечь, запутывают мысли, вызывают во мне волну беспричинной, беспощадной ненависти. Ненависти к ней. И ещё больше - ненависти к себе. Я срываюсь. Кричу что-то, истерично машу руками, впопыхах хватаю куртку и выбегаю за дверь, на мороз. Глоток холодного ветра, точно ледяной нож. Мгновенно задыхаюсь, дрожащими пальцами натягиваю куртку на рукава. И рыдаю. Не плачу, одинокими, жалостливыми слёзками, а рыдаю, в запой, ручьями, проливающимися сквозь окаменевшие от мороза пальцы, замерзающими ледяными капельками на свежем пушистом снегу.
   Вот так. Похоже, решила выплакаться разом за все последние десять лет.
   Что там за наказание я для себя определила? А, всё равно. Смерть всё спишет.
   Значит, ты уже всё решила?
   Словно сквозь сон я слышу, как хлопает дверь в прихожей. Сжав зубы, крепче запахиваюсь, натягиваю толстые шерстяные варежки, кое-как обматываю шарфом лицо, натягиваю по глаза капюшон - и бреду прочь, сквозь бурю, проваливаясь по пояс в снег, забирающийся в сапоги, мокрыми комками бесчувственности обложивший ноги. В горле словно застрял огромный кусок льда. Вот, значит, как она себя чувствовала.
   От этого не сбежать, Тами.
   Я схожу с ума. Я погибну здесь, упаду в снег, и никто никогда даже не найдёт моего тела. Всё это будет напрасно.
   Ххх. Мороз освежил мои мысли, вернул на место здравый рассудок. Но он не может избавить меня от этого глодающего сердце голоса.
   Скажи, кто она тебе? Лучшая подруга, соперница, сестра? Дочка, этакая большая живая игрушка? Любовница?
   Назови любой вариант, и мы найдём тебе десяток других, которые будут во всём этом гораздо лучше. Ты будешь жить, сменяя их, помня и храня в своём сердце, разделяя жизнь на много несвязанных этапов. Так, словно вместо тебя раньше жил совсем другой человек.
   Ты будешь жить, ни о чём не жалея, только радуясь обретённому опыту.
   Я смеюсь ему в лицо. Смеюсь, потому что мне страшно. Потому что иначе мне нечем будет ответить.
   Кто она мне? Если бы я знала. Почему мы вообще оказались рядом? Как так вышло, что мы заметили друг друга и впервые пожали руки? Может, вся наша дружба - просто случайность, веление странных ветров судьбы, столкнувших нас вместе? Может, все эти годы мы оставались вместе только потому, что привыкли друг к другу???
   Молчишь. Если таков твой ответ...
   Мужчина достаёт из кармана рунную монетку, подбрасывает её в воздух и снова ловит. Вместо руны на монете изображено моё собственное стилизованное лицо.
   Мы не заставляем тебя сделать выбор прямо здесь и сейчас. Подожди. Подумай.
   Мы лишь не хотим, чтобы важное решение принималось в пылу битвы, когда у вас обеих может просто не быть выбора. Это - возможность заранее решить, кому предстоит выжить.
   Отчаянные, яростные слова тонут в этом взгляде. Оценивающий, расчленяющий на части взгляд ясных, мрачно-серых глаз. Он сидит напротив в кресле, такой взрослый, рассудительный и строгий. Но он со мной на равных. Он смотрит на меня, не пытаясь давить авторитетом начальника, взрослого или посланника Бога. Он обращается ко мне, как к такому же человеку, как и он сам. Мы просто любезно, галантно беседуем. Я сразу же поняла, что он мне нравится как человек. Аккуратный, никогда не повышающий голос, может часами приятно поддерживать разговор, но в то же время чутко чувствует, сколько собеседнику хочется услышать, и не смеет утруждать его дальнейшим занудством. Приятный, располагающий к себе мужчина. К тому же, буквально чувствуется, что он благородных кровей. Такого хочется заполучить себе в друзья. Он распространяет вокруг себя ауру величественности, благородства, какого-то дорогого одеколона.
   Я почему-то ещё держусь за что-то, за пустой воздух, за гибнущую надежду, что всё обойдётся. Я сама себе противна. Тогда, в уютной комнате Лицея, я даже слова не смела сказать против него. Сейчас, когда его угодливый, добродушный голос гудит у меня в ушах гулом снежной вьюги, я кричу в ответ те слова, которые могла сказать раньше - но всё оказывается впустую.
   Будь рациональна.
   Я бы сказала, гибель любого человека нерациональна, колко отмечаю я. Глаза - холодные звёздочки с тысячью острых граней. Любая смерть, даже самого отъявленного мерзавца, несёт человечеству ещё одну потерю и ничего больше.
   В тебе говорит безысходность, спокойно отвечает августейшая персона, и я мелко хихикаю, словно насмехаясь над собственными словами. На поле боя рационализм скажет тебе совсем другое. Если ты помедлишь секунду, испугаешься послать её на врага, не посмеешь отправить своего солдата на смерть - погибнут другие. За эту секунду промедления, другие будут всю жизнь проклинать тебя. И за следующую - тоже. Что ты им скажешь?
   Задыхаюсь, почти на четвереньках пробираясь через сугробы. Ползя сквозь снежные вихри, как через колючую проволоку, окроплённую кровью погибших друзей.
   Кто она тебе?
   Я не знаю. Но она была рядом. Всё это время, мы сталкивались с ней лбами, без конца бодались, чтобы потом устало зализывать друг другу раны. Как это называется?
   Тебе было бы проще, если бы вам обеим предстояло погибнуть в неизбежной схватке? Будь уверена, ты ненадолго её переживёшь. Может быть, мы все вскоре падём, и сам наш мир перестанет существовать. Но только не сегодня!
   Он вскакивает, и я почти падаю со стула, отчаянно следя за ним глазами. Его харизма захватила меня, заставила саму загореться тем же пламенем. Как будто вот сейчас он скажет что-то, предложит идеальное решение - и свершится чудо.
   Скажи, ты настолько хочешь умереть? спрашивает он, хватая меня за подбородок и устремляя взор горячих, пылающих жизнью серых глаз на моё испуганное лицо. Почему, ответь мне! Ты ещё ничего не знаешь! Нигде не была! Ничего не видела! Ты думаешь о простой, быстрой смерти, но ты даже не представляешь, от чего отказываешься!!! Ради чего?! Почувствуй, вот, здесь - знаешь, что это? Так бьётся твоё сердце! Оно стучит всё громче, потому что оно неистово хочет жить. Оно не понимает тебя! Оно не понимает, почему должно умолкнуть прежде срока, когда всем своим жаром, всей своей горячей кровью оно стремится выжить! Разве ты не чувствуешь?!!
   Тамия перекатилась на спину, раскинув по сторонам руки, затылком что есть силы упираясь в мягкий, податливый холодный снег.
   - Я хочу жить!!!
   Буран подхватывает её слова и уносит прочь прежде, чем она сама себя может расслышать. Короткая победа примитивного желания не доставляет ей радости, потому что не сдающаяся совесть змеёй вновь заползает в её голову, шепча на ушко страшные слова, от которых не спрятаться и не сбежать.
   Ты всю свою долгую жизнь будешь корить себя об этом.
   Девушка обхватывает ствол раскачивающейся под ветром сосёнки и изо всех сил бьётся об него головой. Умри. Умри. Умри!!! Заткнись и не тревожь меня больше! Как мне выгнать тебя из головы?
   Никак.
   Словно вызванная её неозвученным желанием, впереди разверзается чёрная бездна, наполненная кружащимися белоснежными вихрями. У неё не остаётся сил, чтобы ужаснуться. Нет сил, чтобы думать над чем-то. Окоченевшими пальцами девочка лезет под рубашку, кое-как сквозь множество слоёв одежды пытаясь добраться до заветной цепочки на шее.
   Нет.
   Рука отдёргивается, словно обжигаясь о нагретый теплом ещё живого тела материал. Она снова, закусив губу, тянет её, через силу, через сжимающую горло удавку.
   НЕ СМЕЙ
   Рыча от ярости, она заставляет себя выполнить чисто механическое движение. Не думать. Не осознавать себя. Просто перемещается рука и сжимаются пальцы.
   Это минутная слабость. Ты ведь не такая. Посмотри на себя. Жалкая. Раздавленная. Лежишь на снегу, на краю обрыва, словно готова броситься в пропасть, лишь бы избавиться от груза мыслей в голове.
   Ты ведь сильная. Ты справишься с этим.
   Тяжело дыша, Тамия замерла, сжимая в руке маленький амулет. Деревянную рунную монетку, на которой изображён её грустный профиль. И всё просто. Нужно только пожелать, и проблема разрешится. Нужно...
   ... бросить её в пропасть.
   Буря гудит в её голове. Слова мелькают и исчезают. Выбор кажется таким незначительным, что она вообще забывает, из-за чего затеяла с собой этот спор. А потом перед глазами всплывает её лицо. Смеющееся, обеспокоенное, искажённое болью, благодарное... Такое, каким она её всегда видела. Чистое, невинное лицо девочки, которую она когда-то взялась оберегать.
   Поднеся монету к губам, сквозь сбившийся обледенелый шарфик она прошептала, так, чтобы никто в мире не смог этого услышать:
   - Защити её... сделай всё правильно. Идеально...
   И монета рассыпалась снежной пылью.
   Две совершенно неотличимые девушки смотрели друг на друга сквозь мрак опустившихся сумерек, сидя по колени в снегу на краю помоста, на котором держалась деревня. Обе были раскрасневшиеся от холода, обе тяжело дышали, выдыхая клубы тёплого воздуха, как после долгой напряжённой борьбы. Вдруг, одновременно, в обеих парах глаз прорезалось отчаянье. Девочки вскинули руки, хватая друг друга за плечи, изо всех сил перетягивая противницу в свою сторону. Вскочив, они закружились, словно в вихре танца, не обращая внимания на засыпающий их снег.
   И наконец, одна из них сильно толкнула другую, и та с неслышным за воем ветра криком понеслась в чёрную кружащуюся бездну.

* * *

   Тамия вернулась в избушку поздно ночью, злая, как сам чёрт, и даже привычные подколки Маии не могли её ни развеселить, ни расстроить. Пробормотав что-то неразборчивое в ответ на глупый вопрос, она рухнула на лежанку и отвернулась к стене, пытаясь заснуть.
   Маия некоторое время ещё построила ей рожицы и попыталась растормошить до разговорчивого состояния, но в этот раз у неё не было ни единого шанса. Пометавшись по маленькому домику и почувствовав в конце концов, что и вправду с ног валится от усталости, она потушила свечку и легла спать, мгновенно отключившись.
   А вот Тами ещё долго не могла заставить себя уснуть. В конце концов, она привстала и осторожно, краем глаза взглянула на спящую форму своей лучшей подружки. Так, чтобы ни одна половица не скрипнула, она тихонько спустилась с лежанки и подобралась к ней поближе...
   Маия лежала, безмятежно раскинувшись во все стороны. Её распущенные на ночь светлые волосы раскидались по подушке, как шёлковые нити, в темноте кажущиеся серыми и невзрачными. Такие простые и обыкновенные, кажется, они ничем не отличались от любых других. Ночью все кошки серы, как говорится...
   Тамия сама не заметила, как посреди ночи исчез туман, сдутый пришедшим с моря стремительным восточным ветром, и взошла молодая луна, вдруг просто заглянувшая им в окошко. В призрачном лунном свете белая кожа Маии казалась ещё светлее, и стали заметны любимые ямочки на её щеках, которые так смешно надувались, когда она улыбалась.
   Девочка протянула руку, чтобы коснуться рассыпанных русых волос, ещё раз ощутить на коже их мягкое прикосновение, от которого у неё на сердце всегда становилось так тепло и поднималась откуда-то из живота неизбывная волна нежности... рука замерла на полпути, и она резко одёрнула себя, внезапно рассердившись и чуть не влепив самой себе пощёчину. Она - самая сильная в их паре. Она держит удар и сама зализывает потом полученные раны.
   Она будет сильной и сейчас.
   Задёрнув занавеску вокруг спокойно посапывающей подруги, Тамия вновь зажгла свечу и села к столу, разложив на нём чистый лист бумаги. Долго скрипело в ночи перо, и долго не гас маленький огонёк в единственном окне на всё селение.
   Маии снились какие-то странные, чудаковатые сны. Как будто она сидит на ступеньках лестницы, болтая ногами в странных деревянных туфлях, и вдруг её снизу начинает заливать тёмная вода. Поднявшись на ноги, она бросилась вверх по лестнице, по пятам преследуемая холодной водой - и, как всегда бывает во сне, неожиданно оказалась на мосту без начала и конца, который вода тут же покрыла ей по щиколотки, но на этом и остановилась. Оглядевшись, она увидела пришвартованную к мосту лодку, в которой стоял незнакомый парень, лица которого она не разглядела, и махал ей рукой. Разбрызгивая воду под ногами, она бросилась к нему и скорее забралась в узкую лодочку, которая тут же отчалила от погружающегося всё глубже моста.
   Странное это было путешествие. Они проплывали мимо наполовину погружённых в воду арок, на которых были развешены отгоняющие зло символы, и мимо столбов-деревьев, на которых вместо плодов росли бумажные шарики со свечами внутри. Мимо них в воде проскальзывали искажённые, одними штрихами обозначенные лица людей, которых она знала: девочек-одногодок, маленьких ребят из команды, которую она тренировала... последним промелькнуло лицо Тамии, танцующей и кружащейся вокруг себя - и тут ночь обратилась в день.
   Мальчик на вёслах вскочил и, оглянувшись, показывал ей рукой вдаль, где прямо из-под воды в небо взлетали и взрывались снаряды фейерверка, рассыпаясь в тёмной вышине тысячами ярких искр. Маия и сама встала, чтобы рассмотреть чудесное зрелище - как вдруг неустойчивая лодка покачнулась, с девушки сорвало соломенную шляпку - странную, напоминающую очень широкий конус без основания, повязанный бантом - и она ракетой взлетела в небо, ужасаясь и поражаясь одновременно, обнаружив себя между бесчисленного множества взрывающихся звёзд, летящую без всякой опоры в небо, крутящуюся и испуганно оглядывающуюся вокруг...
   ... или она просто свалилась в воду, такую спокойную и прозрачную, что её тело, камнем уходящее на бездонную глубину, кажется видным среди отражений продолжающегося фейверка...
   Она проснулась, запутавшаяся и напуганная - и облегчённо увидела рядом с собой сидящую на полу Тамию. Верная подружка дала ей свою руку, крепкую и мягкую, такую любимую - и на сердце всё сразу стало так хорошо и спокойно...
   - Вставай, моя воительница, - весело и уверенно сказала ей подруга, счастливо улыбаясь. - Пришло время одеваться на битву...

* * *

   Среди немногочисленных прощальных даров, которым Лицей наделил своих выпускниц, были и их любимые тренировочные клинки, и комплект зачарованной брони. И вот, Маия стоит голышом посреди комнаты, весело ухмыляясь и зыркая глазами по сторонам, а предельно сосредоточенная Тами ходит вокруг неё, подбирая элементы доспехов и прикрепляя их на место.
   Сверху в груде одежды лежат какие-то несуразные, неприлично короткие шёлковые шортики, и даже невероятно серьёзная сегодня Тамия, не выдержав, подтрунивает над подругой, поднимая их двумя пальцами и глядя на неё расширенными от ужаса глазами, как будто она нашла мёртвую змею у себя в кровати. Маия звонко хохочет, совершенно не стесняясь, и быстро отбирает у подруги несчастное бельё, спеша натянуть его на себя, пока та не выбросила его в окошко.
   Следом горячие, обжигающие обнажённую кожу руки Тамии надевают на девушку толстые, обитые снаружи мехом кожаные штаны. Маия морщится от противного прикосновения сухой, жёсткой кожи к своим ногам, но один вопросительный взгляд подруги заставляет её усмехнуться и понимающе кивнуть. Волшебница сможет раздвинуть воду, чтобы доставить их вдвоём на дно озера - но не в её силах отвадить прочь царящий на глубине смертельный холод, а ведь неизвестно ещё, сколько времени им предстоит вслепую блуждать внутри чёрной ледяной бездны...
   - Подними руки, - просит она, и Маия в притворном ужасе вскидывает ладони вверх. Тамия, ниже её на голову, некоторое время пытается достать до вскинутых, как белый флаг, рук, но в конце концов застывает и обиженным взглядом смотрит на шаловливую подругу.
   - Ты же обещала!
   Расширив глаза от волнения, русая девочка сразу же сдаётся и покорно протягивает руки перед собой, продевая их в рукава лёгкой полотняной туники. Тамия недовольно ждёт, пока растрёпанная голова подружки покажется из ворота туники, держа в руках тяжёлую кожаную куртку. Её глаза, пока Маия не видит, внезапно готовы мгновенно наполниться слезами, но ярковолосая девочка сдерживает ненужные рыдания и только повторяет, с трудом проталкивая слова через высохшее горло:
   - Помни... ты поклялась... никаких проказ, пока не пройдём испытание...
   - Да помню я, помню! - оправдывается Маия, выглядывая из тесного ворота. - Чего привязалась-то?
   Девушки вместе завязывают тесёмки на куртке, и их руки нечаянно встречаются посередине. Светловолосая девочка подозрительно вглядывается в глаза подруги, но Тамия, кажется, ни придаёт этому никакого значения, сосредоточенно оправляя куртку, чтобы нигде не осталось ни одной складки. Жуткая догадка закрадывается в голову Маии, и она возмущённо ревёт:
   - ЭЙ!!! Руки прочь от близняшек!
   - Ну, прости уж, что во мне сегодня зависть разыгралась, - безучастно отвечает Тамия, пожимая плечами. Двое с совершенно серьёзными лицами переглядываются, и в один миг заливаются безудержным смехом.
   Вскоре куртку покрывает лёгкая кольчуга, которую Тамия утягивает кожаным поясом с небольшими ножнами для парных кинжалов по бокам.
   - Садись, - следует просьба, и девочка натягивает поверх тонких льняных обмоток высокие, по колено, тяжёлые, обитые зачарованными на прочность деревянными пластинами сапоги. В таких очень тяжело и неудобно двигаться, но зато их высокими подкованными подошвами очень приятно добивать поверженного врага.
   Маия сидит и с молчаливой гордостью наблюдает, как тонкие, гибкие пальчики её подруги накрепко завязывают бесчисленные кожаные ремешки. Огромный нагрудник, еле влезший в маленький рюкзачок, защищает и шею, и живот, и грудь, и спину. А за ним - такие же тяжёлые, впивающиеся острыми гранями глубоко в кожу наплечники, налокотники, наручи, набедренники, наколенники, наголенники... Если бы не толстый слой чужой кожи под ними, носить эти орудия пыток было бы вообще невозможно. Как ни странно, доспехи в Лицейской кузне делают не индивидуально на владельца, а по некоторому усреднённому шаблону, поэтому и мелкие неудобства при их ношении обеспечены.
   Тамия, скрепя сердце, нежными движениями рук убирает мягкие, сами легко струящиеся по руке русые пряди подруги под воротник доспеха. Кажется, ей трудно заставить себя расстаться с ними.
   - Поднимайся, - слышен последний приказ, и голову Маии последовательно покрывают кожаная шапочка, кольчужный подшлемник и островерхий шлем с маковкой на макушке, сбивающей удары вражеского меча. Надёжная защита оставляет открытыми только огромные изумрудные глаза, светящиеся теплотой и неуместной радостью.
   Маия вразвалочку подходит к лохани с водой и через силу пытается заглянуть в неё. Хотя волшебная броня и лёгкая, но согнуться в ней - то ещё упражнение.
   - Да уж, не очень-то я похожа на героя из сказок, - призналась она, краем глаза разглядывая своё отражение.
   Тами тихонько подходит со спины и кладёт ей на плечо руку. Заряженная Смерть Несущей Силой монетка растворяется, осыпая доспехи своей невидимой пылью.
   - Попробуй теперь, - безропотно предлагает она. Девушка счастливо подпрыгивает на месте, с облегчением чувствуя, как только что весившая пару пудов броня обретает неожиданную лёгкость. Теперь в ней, по крайней мере, можно без проблем бегать и уклоняться от вражеских замахов. Она никогда раньше не использовала в настоящем бою тяжёлых доспехов, предпочитая собственные гибкость и увёртливость, и поэтому неуверенно чувствовала себя в положении ходячей крепости, не доверяя всем этим бесчисленным слоям брони и чарам. Если уж противник попадёт по тебе, не прорвёт ли он всё это, как маслянистую бумагу?
   - Вот и всё, - усталым голосом произносит она, поворачиваясь из стороны в сторону, пытаясь ощутить, насколько легко доспехи это позволяют. Тамия поднесла ей любимые парные мечи и закрепила ножны крест-накрест на спине. - А ты разве не будешь одеваться?
   Её подружка ухмыляется, прижимаясь к холодной броне на её спине.
   - Немного поздно об этом думать, ты не находишь? Как ты теперь собираешься мне помогать?
   - М-м-м... морально.
   - Ну вот видишь. Ничего, кольчужную рубашку я как-нибудь сама накину, а больше ничего и не надо. Я сегодня просто поддерживаю тебя и атакую издали.
   Маия внезапно развернулась и уставилась лучшей подружке прямо в глаза. Почувствовав, что ей что-то жутко мешает, она сорвала шлем и резко отбросила его в сторону.
   - Ты ведь тоже чувствуешь это, правда? Наш первый настоящий бой. Большинство тех, кто берёт в руки оружие, и его не переживают.
   - Сплюнь, - поморщилась Тамия, смотря куда-то мимо неё, - сплюнь сейчас же!
   Не обращая внимания на её протесты, светловласая девочка схватила лицо подруги обеими руками и силой развернула к себе. Её взору предстали покрасневшие, сухие светло-синие глаза со следами слёз вокруг достойно вздёрнутого вверх носа.
   - Эй, - удивилась Маия, и так и эдак вглядываясь в эти безмерно дорогие её сердцу очи. - Ты ли это, Тами? Та-а-ами! Девочка, которую я знаю всю жизнь, никогда бы не позволила себе расхлябаться до такого состояния. Что с тобой случилось? Ты ли без колебаний отправилась прямо к логово Невидимки, чтобы выгородить меня, когда меня загребли ночью в коридоре первого этажа? Ты ли несколько дней без сна провела в детской палате, когда у малышей, одного за другим, начали резаться зубки? Ты ли никогда не позволяла себе плакать, из-за той одной глупой детской клятвы? Вот видишь, что ты наделала. Ты заразила меня своим дурацким непробиваемым характером, и теперь я сама тебя успокаиваю. Это я-то, которая постоянно ревёт по поводу и без, только никому, кроме тебя, не позволяла этого увидеть... Ну что, ты довольна?
   - Очень, - подтвердила верная подружка, сияя своими честными-пречестными глазами, утирая нос. - Иди сюда.
   Обниматься с подругой, закованный в жутко огромные и неудобные латы, оказалось тем ещё испытанием. Улыбнувшись, склонив голову на её холодное плечо, Тамия промолвила:
   - Мы всегда будем вместе. Что бы ни случилось...

   8. Просто схватка

   Они молча подошли к кромке воды под тихими взглядами собравшихся на обрыве немногочисленных жителей деревни, пришедших попрощаться со своими героинями. Каждый из них старался как-то их подбодрить: похлопать по плечам, шепнуть пару напутственных слов, просто пожелать отомстить за убитых товарищей. Кажется, никто из собравшихся не питал особых надежд на то, что городские девчушки вернутся обратно. Но всё же они пришли и стояли здесь, как безмолвная стража, только лепестков роз им не хватало.
   Тамия решительно повернулась к тёмным, жаждущим подношения водам озера, и прошептала свою тайную мантру. Волны разом расступились перед ними, огибая обеих девчонок по огромному кругу, плескаясь о невидимую стену и растекаясь по ней пенными барашками. Маия молча пожала ей руку, и занялась своей магией - сделала их обеих совершенно невесомыми, отдавая себя на попечение шумящему ветру.
   Загребая руками воздух, они поплыли вниз, всё глубже и глубже вдоль кромки берега, мгновенно уходящего на огромную глубину. Скалистая стена возле них, впервые за свою тысячелетнюю историю очищенная от воды, радовала взгляд сгущающимся всё больше цветом болотной глины и мутно-зелёным мохнатым покровом водорослей. Тусклый свет утреннего солнца быстро угасал вокруг, пойманный в беспокойные воды озера, наглухо сомкнувшиеся за спиной девушек, отрезая их от внешнего мира и всего его света. И с каждой секундой становилось всё холоднее, хотя уже на стылом, пронизанным ледяным ветром берегу они успели пожалеть, что им больше нечего накинуть поверх брони.
   - Плыви быстрее, - коротко шепнула подруге Тамия, умело работая и ногами, и руками. - У нас не так много воздуха с собой, да и согреешься к тому же.
   Вода перед глазами уже давно потеряла всякое подобие прозрачности, превратившись в чёрную, как сажа, вязкую на взгляд жидкость, обволакивающую два пузыря воздуха со всех сторон, как будто старающуюся изо всех сил замедлить их передвижение. Маия ощутила в кармане на поясе руническую монетку и беззвучно выдохнула короткое заклинание. Слепяще яркая точка света зажглась над её головой, прогоняя тьму своим непокорным сиянием, хотя бы на десяток шагов вокруг...
   Казалось, они спускаются уже полчаса, хотя по свежести воздуха в пузырях этого и нельзя было сказать. Всё новые глубины открывались перед глазами девчонок, изредка мелькали вокруг привлечённые светом рыбки, но в остальном воды озера казались пустынными и бездонными, как чёрные провалы под самым нижним уровнем веток гигантского леса. Про эту бескрайнюю мрачную бездну, раскинувшуюся прямо у них под ногами, в общежитии ходили жуткие, завораживающие истории, от которых она потом часто с криком просыпалась по ночам, сжавшись в малюсенький комочек на кровати...
   - Не отвлекайся, - ледяным голосом, прямо созданным для таких историй, прошептала Тамия, привлекая её внимание. - Смотри. Там, среди потревоженной воды...
   Маия украдкой взглянула в указанном верной подругой направлении. Какие-то тени шевелились в воде, на самой границе освещённого светом шара. Клубились и мгновенно расплывались, как и везде вокруг них. Что в этих было особенного?
   - Пришли меня убивать, герои? - донёсся до них неестественно-скрипучий, будто проходящий сквозь искорёженную глотку голос, завывающий, гулкий, и обрушившийся, кажется, сразу со всех сторон.
   Девочки уже давно остановились, всё своё внимание направив на потоки безликого мрака, колеблющегося вокруг них. Светловласая мечница бесшумно достала из смазанных рысьим маслом ножен парные клинки и нацелила их в примерную стороны приближающейся угрозы.
   - Всё рассчитали, да? Ко всему морально подготовились, м-м-м? А что, если... нет-нет, простите, какое безумие, разве так может быть... что если я сама вас убью???
   Из темноты вылетели несколько извивающихся конечностей, похожих на безумно гипертрофированные пальцы с вытянутыми суставами и венчающими их толстыми костяными когтями. Маия нырнула в сторону, но её невесомое тело слишком плохо слушалось неприученную сражаться без опоры на ноги воительницу... а их противник прекрасно видел любое их движение, подсвеченное светом негаснущей звёздочки...
   Следующим, что Тамия услышала, в развороте уклоняясь от промелькнувших мимо когтей, был остановивший её сердце жуткий крик, вопль боли, которого она никогда не слышала. Сами собой её глаза метнулись вбок - и она увидела свою лучшую подругу, нанизанную на два страшных огромных когтя, прижатую ударом к скале, беспомощно шевелящую руками, как сломанная кукла, пытающуюся достать до пронзившего её шлем прямо сквозь глазницу щупальца...
   Казалось, время остановилось. Конечность тихонько задрожала, потягиваясь, пытаясь стряхнуть с себя ненужный, бесполезный груз. Каким-то чудом сохранившая на этот момент сознание голубоглазая девчонка услышала шипящее хрипение Маии, почувствовавшей, как коготь зашевелился внутри её головы, всё больше расширяя сводящую её с ума рану...
   Тамию прорвало.
   Чувствуя, как будто это её пробили когти подводного монстра, она с бешеным воплем рванулась вперёд и рубанула по щупальцам мечом. Все они, кроме одного, успели попросту спрятаться назад, в клубящуюся тьму. Зачарованный клинок просто соскользнул с последнего, не сумев даже поцарапать ускользающую прочь непробиваемую конечность.
   Она не остановилась на этом. Она с пылающим яростью сердцем последовала за ними, в тот момент, когда чуть слышный стон за спиной заставил девушку обернуться. Маия, безвольно опустившая руки и выпустившая из пальцев оба меча, медленно опадала вниз, тоня в собственном пузыре воздуха, продолжая падать на невидимое тёмное дно озера...
   Тамия устремилась вниз, подхватила её и остановила падение. На груди девочки броня была со страшной силой вогнута внутрь, в том месте, где коготь не смог сразу прорвать зачарованное дерево, и наверняка хотя бы пара рёбер были сломаны. Но вот сверху - острый, как лезвие скальпеля, коготь выколол её глаз, и остановился, не пробив голову насквозь, лишь из-за того, что не смог полностью пролезть в узкую глазницу шлема. На узкую полоску шеи над воротником доспеха стекала струйка алой крови, и вместо тёплого взгляда изумрудных глаз из левой глазницы на неё смотрела ужасная чёрная вмятина... пустота...
   Предупреждающий вопль интуиции заставил её обернуться, поддерживая невесомую подругу одной рукой. Девушка еле успела выставить вперёд руку, как её уже саму впечатало в неровную твердь берега, левая рука повисла на груди, выгнутая в неестественном положении, а голова затрещала, сдавливаемая, как орех, так что она чуть не потеряла сознание, забыв даже обо всей другой боли.
   - О, ты подготовилась лучше подруги. Умно. Но ненадолго меня задержит...
   Когти принялись дробить невидимый щит со всех сторон, пытаясь отыскать его границы, с каждым чудовищной силы ударом ещё больше вдавливая Тамию в скалу, отпечатывая на коже каждый малейший её изгиб и трещинку. Девушка умудрилась высунуть из-под своей трещащей под напором защиты правую руку с клинком и неловко упёрлась в чужую плоть дрожащим лезвием. И одними губами прошептала мантру, отчаянно пытаясь сообразить, сколько времени хватит. Одна секунда. Пусть будет так.
   В следующий миг на кончик меча словно надавила рука великана. Вгрызаясь в сопротивляющуюся, тщетно пытающуюся вырваться конечность, клинок с трудом провернулся и чуть не сломал голубоглазой девочке и вторую руку, вылетев из рубленой раны со скорости пули и по инерции выворачиваясь из пальцев. На свою беду застрявший в треснувшем щите кусочек когтя так и остался висеть в нём, а остальные конечности ещё яростнее задолбили вокруг, собираясь отыграться за нанесённую царапину.
   И тут до плеча что-то дотронулось. Дёрнувшись что было сил и скосив вбок глаза, зажатая беспомощно девушка расширенными глазами увидела Маию, упёршуюся в невидимый щит обоими коленями и руками, в которых уже были зажаты короткие кинжалы.
   - Как в бою против того берсерка, - прошептала она, совершенно бесцветным голосом, выжимая из груди последние капли воздуха, - на счёт три...
   Тамия ничего не понимала. Как она собирается сражаться... как она способна до сих пор думать о чём-то... как она ещё может быть ещё жива?!
   - Три!!!
   Как по сигналу, в этот самый миг в правую лодыжку девочки что-то слепо ткнулось, а в следующее мгновение её пронзила жуткая боль, как будто ногу выворачивало изнутри наизнанку. Торжествующие когти дёрнулись в одну сторону, приподнимая и вырывая в сторону щит, и в то же время Маия оттолкнула свой край прочь, выпрыгивая из-под гибнущей защиты. Она накрепко ухватилась за дёргающееся из стороны в сторону щупальце, и как белка побежала по нему вперёд, перехватывая руками и ногами. Отвлёкшись от избиения беззащитной Тамии, когти сжались, рассредоточились и попытались стряхнуть прилипчивую девчонку, но у них это плохо получалось. Два щита, прикрывавшие светловласую мечницу с обеих сторон, дрожали под ударами, но держались. Тогда конечности сжались вместе - и с оглушительно громким щелчком врезались в щит, с мощью божественной оплеухи сбивая её прочь.
   Тамия сумела к этому моменту очухаться достаточно, чтобы изо всех сил бросить перед собой рунную монетку. Деревянная плашка улетела недалеко, сразу затормозив в воде, но тут же превратилась в пятиметровый ледяной шар, захвативший в себя длинный кусок одного из щупалец. Конечность инстинктивно дёрнулась, пытаясь сбросить с себя лишний груз, но это было совершенно невозможно - коготь вмёрз так удачно, что только оторвался прочь вместе с ледяным шариком.
   Тем временем ярковолосая девушка, прикрытая своим творением, обшаривала карманы. У неё оставалось всего четыре заклинания, одно из которых следовало ещё приберечь для экстренного возвращения на поверхность. Всё же, ей должно было хватить этого... каким-то образом...
   Выплывая из-за шарика, который монстр уже успел в бешенстве вогнать в скалу, пытаясь раздавить её, девочка вонзила в него зачарованный меч и одновременно ударила по ледяной поверхности Смерть Несущей Силой. Огромный снаряд отлепился от берега и, быстро набирая скорость, понёсся в темноту, примерно в том направлении, откуда прилетали щупальца подводной твари. Держась за рукоять клинка, Тамия двигалась вместе с ним, рыская вокруг глазами и ожидая момента, когда же она сможет разглядеть зверя в угасающих отсветах далёкой звёздочки...
   Удар сотряс ледяной шарик, и он закрутился вокруг своей оси, вращая вместе с собой и молодую девушку, кружа ей голову. Кое-как невесомая девочка сумела оторваться от своего холодного соседа, и он унёсся вдаль, мгновенно исчезнув во мраке - а она поскорее развернулась к источнику света, напрягая глаза.
   Еле различимый отсюда шарик света перегораживала тёмная тень, очень похожая на человеческую фигуру - только от её пальцев тянулись бесконечно длинные щупальца, уходящие вдаль тонкими чёрными нитями.
   Фигура обернулась, и с её второй руки вырвались изломанные тени, мгновенно вытянувшиеся к ней. А потом её потрескавшийся щит оказался отброшен в сторону, и снова пришла боль. Приготовленная монетка выпала из руки, и вместо мантры с губ сорвалось только хрипение, когда пронзённая четырьмя когтями, она зависла на месте, истекая кровью...
   Маия оторвалась от скалы, по которой только что крутилась, избегая приставучих щупалец, и пулей рванула в сторону, где на фоне вспыхнувшего огонька показалась трепещущая в потоке воды чёрная многорукая тень. Щит на её правой руке давно лопнул, рассыпавшись при столкновении со скалой, но при этом спас ей жизнь, позволив отделаться каким-то ушибом. И сейчас, когда тень поспешила ускользнуть в сторону от живого снаряда, Маия выпустила из левой руки нож, придававший ей ускорение, и скорее вытянула руку с другим ножом в её сторону. Тварь была прямо перед ней, отлично освещённая светом шарика над головой девушки. Короткая мантра, и несколько метров преодолеваются за долю секунды...
   Монстр успел чуть-чуть сдвинуться в сторону, и удар пришёлся не в то место, где у человека располагалось бы сердце, а ближе к плечу. Маия приземлилась на грудь чудовища, падая на четвереньки, рукой стараясь что было сил опустить кинжал вниз. Отвлёкшись на то, чтобы вторым щитом врезать твари по голове, девочка схватилась за пояс и вырвала оттуда неподдающуюся монетку, пока широкая гарда клинка ещё не прошила плечо насквозь...
   Свернувшаяся почти до обычных размеров, рука монстра схватила её в охапку и оттащила прочь от себя, сжимая в стальных тисках. Шипя и отплёвываясь, тварь осторожно попыталась повреждённой рукой вытащить из плеча всё ещё рвущееся сквозь него лезвие, но ей удалось только замедлить его продвижение. Тогда она, бешено зарычав, вгляделась невидимыми глазами в зажатую в её руке дрыгающуюся девушку и ласково погладила её по голове.
   Зачарованный шлем сорвало прочь вместе с кольчужной подкладкой и половиной её волос.

* * *

   Тьма обволакивала её со всех сторон. Глаза отказывались разлипаться, мысли отказывались течь, и она была рада только тому, что разрывающий всё внутри холод наконец-то пропал, сменившись страшным, бешеным огнём, пылающим в животе, руках и ногах. Как ей не хотелось унять это выжигающее сам её разум пламя, больше всего на свете она желала никогда больше не открывать глаза и уснуть... надолго-надолго...
   Внезапно, как молния пронзившая её голову мысль заставила Тамию мгновенно распахнуть веки. Она же... она не может позволить Маии самой покончить с коварной тварью!
   Картинка перед глазами отпечаталась на её сетчатке ослепительно яркой вспышкой. Чудовище тянуло свои омерзительные пальцы к беззащитной голове её дорогой подруги, а та тщетно пыталась отогнать их вырывающимся из ладони языком пламени. Девушка не могла ясно слышать, что происходит за пределами её пузыря воздуха, но по одному исковерканному гримасой боли лицу Маии она понимала, что держать в руке фонтан живого пламени было для неё невыносимо горячо.
   Руки сразу послушались её. Тамия дрожащими, еле шевелящимися от боли при каждом движении пальцами дотянулась до пояса и нащупала одну из оставшихся монеток. Вот так. Теперь она может двигаться, и даже слишком быстро. До монстра было всего с полтора десятка шагов, а ей ещё нужно было найти и вытащить последнюю руну...
   Игнорируя парализующую сознание боль, пальцы сомкнулись на рукоятке небольшого кинжала. Их последнее оружие. Кое-как девочка смогла вытащить его из ножен и обернуть концом вперёд... в уши уже врывается жуткий крик, заставляющий сердце биться через раз... она уже близко...
   Ударившись о спину твари, она ткнула кончиком ножа в её затылок и прислонила к лезвию волшебную монету. Смерть Несущая Сила надавила на клинок с мощью всех тысяч тонн воды, отделявших их от поверхности. И непроницаемую плоть чудовища разорвало в клочья, почти разрубая его голову надвое. В затылке сияла дыра размером с кулак.
   Маия, хрипя от невыносимой боли, сорвала с руки нагревшуюся до покрасневшего металла перчатку и фонтан пламени упал вместе с ней вниз, вновь подвластный гравитации, мгновенно затухая в воде. Она обхватила второй рукой запястье под ошпаренной ладонью и согнулась пополам, заливаясь беззвучным криком. В её лёгких уже не осталось воздуха, чтобы кричать, да и во всём пузыре вокруг кислород почти весь уже сгорел в волшебном пламени.
   Тамия, еле-еле трепыхаясь, каждый миг заново уговаривая себя продолжать двигаться, только бы не обрушиться бессильно, только бы не поддаться поглощающей разум чёрной пустоте, подплыла к ней, до крови прикусив губу, чтобы хотя бы боль удержала её в воспалённом сознании. Уже ничего не чувствуя, кое-как она добралась до пояса подруги, нашла на нём неиспользованную монетку и поспешила одеревеневшими пальцами поднести к пострадавшей руке. Из плескавшейся вокруг поверхности воды вырвался небольшой поток, который заключил обгоревшую ладонь в свои целебные объятия и мгновенно заморозил, превратив в кубик кристально чистого льда.
   Маия, мелко и прерывисто дыша, отняла наконец-то руку от потерявшей всякую чувствительность ладони и что было сил прижала к себе подругу, зарываясь в кровь разбитым носом в её туго сплетённые волосы. Сама она от чрезмерно сильного объятия тут же ощутила ноющую боль в груди, где покорёженная броня впивалась в кожу. Но вот Тамия от такого неаккуратного обращения вообще потеряла сознание. Впервые внимательно взглянув на неё, русая девочка обомлела от ужаса: обе её руки и ноги были проколоты рваными ранами в разных местах, и в животе зияла огромная дыра чуть пониже сердца. Практически вся одежда, с головы до ног была залита свободно струящейся из ран кровью. Как она смогла в таком состоянии сама прикончить монстра, было невозможно представить...
   Молодая девушка содрогающейся от страха левой рукой добыла из кармашка их последнюю надежду - последнюю жалкую монетку, которая могла бы достаточно быстро доставить их на поверхность, чтобы не задохнуться и не истечь кровью. Взглянув на верную подружку, которая явно сейчас не могла сама держаться за неё, Маия вложила руну ей в руку и запинающимися губами прошептала заклинание...

   9. Вот твой противник...

   Спустя каких-то полминуты, две девчонки прорезали поверхность озера и рванули дальше вверх, разрезая воздух. Обхватившая летящую подругу обеими ногами, Маия резко сорвала перчатку с её руки, и они обе быстро остановились, затормозив о воздух. Загребая руками, по-прежнему невесомая девочка потащила бессознательную Тамию к далёкому берегу, где стояла выглядящая такой маленькой с высоты деревня... где на пустом обрыве никто не ждал возвращения своих героинь, а выглядящие муравьями люди просто занимались своей ежедневной работой...
   Неожиданно чья-то Сила мягко подхватила девочек в свои объятия и повлекла к земле. Какой-то невзрачный человек стоял там, повелительно вытянув руку перед собой, маня их, словно бабочек, словно мотыльков на огонёк. Когда сцепившиеся вместе девчушки приблизились на достаточное расстояние, Маия принялась вопить во всё горло, прося о помощи, умоляя скорее перевязать и осмотреть её бесчувственную подругу... но её хриплые, бессильные крики быстро угасли, когда она заметила в глазах старика смертельно серьёзное выражение, а в его левой руке - пока что опущенный острием вниз, но уже вынутый из ножен острый, стальной рыцарский меч.
   Такое выражение глаз она видела слишком часто, чтобы не узнать его сейчас, даже издали. С такими глазами на неё бросался громила, готовый не на жизнь, а на смерть стоять за свой титул чемпиона. Точно такие же глаза она видела на картинке у убийцы из Дубового леса, когда его загнали в угол Посланники и планомерно принялись разрывать его защиту. Глаза, полные истинного отчаянья, когда бросаешься на бой не ради победы и не из-за чувства ярости - а из страха перед тем, что хуже смерти. Такими глазами не смотрят на своих вернувшихся спасителей.
   - Иди сюда, девочка. Позволь мне взглянуть на твою рану.
   Она недоверчиво смотрела на него, закрывая собой тихо опустившееся на траву тело Тамии. Быстрый взгляд в её сторону убедил Маию, что ничего разительно не изменилось. Стало, быть может, ещё хуже. Она не собиралась никуда уходить или на что-либо соглашаться, пока рядом был тип с такими глазами.
   - Она тяжело ранена. Ей срочно необходима...
   - Это не имеет значения. Она не имеет значения. Уже. Но, твой глаз...
   - Подождёт!!! - молодая девушка позволила частице своей накопившейся в бою ярости вырваться в голосе. Ей было плевать, кто этот незнакомец, и откуда у него меч и Сила рыцаря, и она ясно это показывала. - Её положение в разы тяжелее. Я по крайней мере выживу. Её надо спасать сейчас же.
   Седой человек разочарованно посмотрел на неё, качая головой. Что, мозги совсем на старости лет растерял? Думаешь, я тебе без всяких объяснений поверю и брошу Тами здесь умирать?!
   - Это ведь она убила его. Мерзкотрога.
   Маия запрокинула голову к небу - и расхохоталась. Громким, хриплым, низким голосом, гремящим в вышине, словно стая ворон, словно камнепад в узком ущелье.
   - Глупые детские сказки! Я так и думала, старик, ты просто окончательно спятил! Чтобы при всём честном народе всерьёз го-ово-ри...
   На последнем слове она запнулась и бессильно затихла. Глаза как-то потускнели и смотрели куда-то в пространство, ни на что ни глядя. Весь боевой задор, с которым она могла на равных спорить с полноправным рыцарем, вытек через эти глаза, и светловолосая мечница осела, как будто у неё подкосились ноги.
   Раздвигая перед собой собравшуюся на крики толпу, словно саму собой рассасывающуюся перед его иномирным сиянием, к ней приближался крылатый Посланник Господа. Во всём своём божественном величии.
   - Ты поступишь мудро, прислушавшись к словам этого Святого человека, вызвавшего меня, - бескомпромиссно заявило высокое, вдвое выше человека существо с перепончатыми крыльями, острыми ушами, трехпалыми руками и ногами. В остальном оно напоминало обычного человека, в одежде священника, со странным амулетом в виде вписанных друг в друга двух кругов и двух квадратов на шее. Подойдя, Посланник положил руку на плечо седому мужчине, словно ещё оставались сомнения в том, кто же вызвал его. - В противном случае... Ты знаешь закон. Твоя голова будет валяться в корзине палача рядом с её головой.
   Маия судорожно сглотнула, почувствовав странное желание ощупать свою шею, убедиться, на месте ли ещё её голова. Вырванный левый глаз жутко саднил. Она приложила заледенелую руку к раскалённому, как сковородка, лбу... и тихо прошептала, словно полностью лишившись голоса:
   - Я... не верю. Этого не может быть. Вы просто разыгрываете меня. Да, так и должно быть.
   В её плетью висящую левую руку ткнулась холодная как лёд рукоять рыцарского меча. Как интересно. Железный меч и правда леденеет на морозе...
   - Ты должна сама лишить чудовище жизни, прежде чем проклятье вступит в полную силу и сможет перекинуться на тебя, - прошамкал старик, протягивая ей меч. Чувствовалось, что ему неприятно оставаться безоружным в её присутствии, даже с Посланником за спиной. Может быть, особенно с Посланником за спиной? - Ты ведь одинаково хорошо владеешь обеими руками, не так ли? Значит, твоя травма не помешает тебе.
   Девочка только что-то неслышно бормотала, шевеля губами. Оглянувшись на лежащую без сознания подругу, она сухим, как обдирающий лицо северный ветер, шёпотом произнесла:
   - Так вы всё знали... с самого начала...
   - Бери меч!!! - заорал старик, ударяя её эфесом по запястью. Холодная сталь ударила по самой косточке, и на лице Маии отразилась гримаса свежей боли, но друг к другу эти события отношения не имели.
   - Спокойно, - заверило небесное существо своего призвавшего. - Она согласится. Она знает, что судьба несчастной уже предрешена, и ничего нельзя изменить.
   Русая девушка внезапно обхватила рукоять меча и до побеления сжала кулак. Она впилась глазами в старого мужчину, и он ещё больше посуровел, отвечая ей таким же ненавидящим взором, готовясь в любое мгновение спустить с поводка Смерть Несущую Силу.
   - Так почему вы не направили против чудовища своих ручных ангелов?! Почему не предупредили нас?!! Почему сами не спустились туда...
   - Потому что вас прислал сюда Лицей!!! - взревел старик неподходящим ему басом. Облик его как-то неуловимо смазался, и теперь сквозь знакомую личину проглядывал какой-то ещё более мерзкий старикашка, с большой лысиной на всю макушку, загнутым носом коршуна и меленькой бородкой. В руке он сжимал дорожный посох с головой дракона на конце, а прямо над переносицей был заметен маленький драгоценный камень, словно вросший в кожу. Вот как, значит. И вместо себя прислал Посланника, подумала Маия. Так сильно боится? Смешно даже. - Прислал с заданием убить чудище, которое я приманивал долгие годы! Значит, там знали, что делают, когда посылали вас. Значит, они хотели видеть одну из вас мёртвой, а может и обеих!!!
   Девочка могла бы ещё долго с ним препираться, пока Посланникам это бы не надоело и они не сочли бы её испытание проваленным. Но разбуженная наконец-то их громкими криками Тамия шевельнула рукой и дёрнула подругу за голенище сапога. Маия вздрогнула с ног до головы, мгновенно разворачиваясь и замахиваясь мечом. Но в её остекленевших глазах тут же проявились искорки радости, и она согнулась, наклоняясь как можно ближе к земле, чтобы услышать шёпот любимой подруги.
   Который, впрочем, не принёс ей долгожданной надежды.
   - Спаси меня, сестрёнка... - тихо бормотала Тамия, словно боясь забыть, что хотела сказать, словно боясь потерять человеческую речь. - Они правы, я уже чувствую горячее дыхание приближающегося зверя. От него не сбежать, не вылечиться и не защититься... он уже внутри меня, в моей крови, скапливается... там, внизу... - она незаметно показала рукой себе на живот, и Маия передёрнулась, когда вспомнила, какие жуткие, до ужаса захватывающие и распаляющие истории о превращении в мерзкотрога рассказывала в общежитии одна экспертка со старших курсов. - Я не хочу умереть так... когда сознание медленно гаснет, утопая в черноте, а тело одновременно тонет в собственной грязи, в похоти. Они же всё равно убьют меня, сестрёнка... дай... прошу, дай мне... умереть, не запятнав любовь к тебе...
   Маия тихо опустилась на одно колено, дотрагиваясь до горячего лба сестры губами. Её тут же бесцеремонно оттащили за локоть назад, резко вздёргивая на ноги.
   - Даже и не думай! - недовольно вскричал седой старикашка, сверля её обвиняющими глазами. - Это только спровоцирует монстра!
   - Время пришло, - добавил высокий Посланник, всем своим лицом символизируя вселенское безразличие и спокойствие. - Время всякой вещи под небом. Время рождаться и время умирать...
   Сама не чувствуя своей левой руки, Маия занесла меч над беззащитной шеей подруги, которая так и отправилась на бой без шлема. Старик вдруг схватил своей рукой лезвие и разочарованно покачал головой.
   - Глупая, - промолвил он почти с жалостью, из ниоткуда проявившейся в голосе. - Всему тебя учить надо...
   Повинуясь его Смерть Несущей Силе, клинок в одно мгновение очистился от тысячелетней ржавчины, стал вновь острым и смертоносным, как при его изготовлении.
   Тамия улыбнулась уголками губ. Подбадривая её.
   Даже сейчас она готова была спросить: не больно ли тебе, дочка? Хорошо ли тебе видно твоим бедным единственным глазом?
   Маия почувствовала, что давно перестала дышать. Она замахнулась и рывком опустила меч вниз, рассекая воздух с пронзительным гулом.

* * *

   Она полностью лишилась сил. Непонятно, как она вообще нашла в себе силы нанести удар.
   Рухнув на колени возле быстро остывающего под ледяным ветром тела, она продолжала прижимать отрубленную голову к шее и беззвучно шептать: - на место... на место!
   Оросившая покрытую инеем траву свежая кровь давно свернулась. Кожа трупа заледенела, и теперь казалась нечеловечески-белой, ледяной, покрытой сетью мелких трещин от постоянной встряски.
   Маия ни на что не обращала внимания. Все деревенские уже разошлись, спеша оказаться подальше от опасной сумасшедшей, противившейся Посланнику Божьему. Старик и его ангел ушли, оставив её совсем одну. Девочка сама совсем замёрзла, дыхание через раз вырывалось из застывшего горла неровными клубами пара, но она и не замечала царящего лютого холода.
   Попытавшись обнять обмороженную голову, которую баюкала на руках, молодая девушка уткнулась взглядом в твердокаменный, мешающий ей нагрудник и с остервенением сорвала его, разрывая к чёртовой матери ремешки и отбрасывая сломанную деревяшку прочь. Она принялась с тем же рвением срывать и остальные части доспехов, но тут заметила прижатый крепко-накрепко к кольчуге сложенный листок бумаги, трепещущий на ветру у неё под сердцем. Когда чудовище ударило по её нагруднику, бумага оказалась немного смята и надорвана, но в целом всё ещё сохраняла своё предназначение.
   Девочка беззвучно, обледенелыми пальцами обожжённой правой руки отсоединила листок от впечатавшихся в него колечек кольчуги и развернула. Письмо. Последнее, прощальное письмо.
   "Привет, Маия.
   Зачем нам с тобой эти выдуманные кем-то имена? Ты ведь просто моя младшая сестрёнка. Всё так просто.
   Я не хочу писать о тех, кто послал нас сюда. Они просто не стоят упоминания. Только прошу об одном: не пытайся никому за меня отомстить. Живи. Просто живи и, раз уж тебе пришлось уплатить за это такую страшную цену, постарайся выжать из этой жизни всё, что только можно.
   Я всё повторяю это слово, как будто это на самом деле просто...
   Знаешь, какие дурацкие мысли приходят сейчас в голову? Вроде того, чтобы написать, как будто бы я никогда тебя по-настоящему не любила. Самой противно писать такие слова, но выхода нет, я виновата пред тобой уже за то, что такая ерунда приходит мне в голову в такую минуту.
   Ведь я точно знаю, что ты ни за что в это не поверишь. Я уверена в тебе, сестрёнка. Вот так.
   Почему-то за все эти годы мне так и не хватило времени, чтобы сказать тебе это. По-настоящему, без недомолвок, мимолётных взглядов и отравляющего мысли раздражения. Сейчас, когда я смотрю на тебя, спящую безмятежно, такую беззащитную и прекрасную, и мои чувства напряжены до предела, я наконец-то могу высказать своё отношение к тебе кристально чисто.
   Я верю в тебя, Маия.
   Несмотря на всё, что там говорят или думают учителя, я верю, что ты способна обязательно переживёшь их всех и станешь самым чистым душой и сердцем рыцарем из всех. Потому что я знаю тебя. Ты пройдёшь все их проклятые испытания и не позволишь им изменить своё сердце. Ты не позволишь боли и горю превратить его в бессмысленный кусок льда, торчащий из груди. Я уже вижу, какой замечательной женщиной, верной и красивой, ты вырастешь - и улыбаюсь, довольная.
   Может быть - надеюсь - в мире есть другие люди, похожие на тебя. Те, кто не склонились перед несправедливостью жестокого мира, но и не смотрят на неё сквозь пальцы, безразлично, считая смерть лишь весёлым развлечением. Если встретишь таких, держись их стороны. Только не позволяй мёртвым командовать собой. Поверь, когда я пишу это письмо, я уже точно знаю, что умру завтра. Я приняла это. Как бы жестоко это не звучало, не позволяй себе зацикливаться на воспоминаниях обо мне и том, что бы я одобрила, а за что бы отругала. Я всего лишь человек. Была им. И теперь мне уже всё равно... будет, а ты ещё жива. Ты такой же человек. У тебя есть полное право быть собой, такой, какой ты захочешь.
   Только, прошу... береги себя.
   И не вздумай винить себя ни в чём. Только это я тебе запрещаю, слышишь? Они всё решили за тебя. Им кажется, лучше, если один солдат расстанется с жизнью, чем если другой окажется не готов к безумной жестокости войны и в один важный момент засомневается. Сейчас, когда я знаю, догадалась про их тайный замысел, я чувствую, что ни за что не смогу осмысленно отправить тебя на смерть. Я просто не могу даже вообразить этого. Прости меня за то, что я скрыла всё от тебя, не дала тебе такого же выбора, что был у меня. Мне просто слишком тяжело. Пусть хотя бы для тебя всё случится неожиданно и как будто без возможности что-либо изменить.
   Знаешь, как паршиво чувствовать это... как удавка сценария затягивается на шее, и меня на коротком поводке волокут на жертвенный алтарь. Потому что кто-то решил, что мы вдвоём ему не нужны. И, не задумавшись, убил меня. Одним безучастным словом. Или одной строчкой в приказе. Как будто я - просто кукла на верёвочке, которую можно обрезать и отбросить в сторону, изломанную, с вырезанной душой, не замечая таких настоящих слёз на размалёванном кукольном лице.
   Похоже, не так уж и хорошо они меня обучили. Но, по крайней мере, не позволяй им обрезать твою ниточку. Не будь их призовой марионеткой, которую выставляют на красивой витрине, а потом, пересыпанную нафталином, засовывают в тесный дубовый ящик и бросают в чулане.
   Ну вот. Обещала же, что не буду о них писать. Что поделаешь. Во мне не осталось сейчас ни капли силы. Я всё дарю тебе. Только выживи. Найди своё счастье. Найди того человека, который спасёт тебя от этих воспоминаний, или которого ты сама спасёшь.
   Люблю тебя, сестрёнка. Твоё счастье - теперь и всегда моё счастье.
   А я теперь принадлежу одной лишь смерти.
   Тамия"
   Маия уронила голову и безвозвратно разрыдалась. Перевернув бумагу, чтобы не намочить слезами дорогие строчки, она неожиданно заметила на обратной стороне листа ещё одну, маленькую приписку:

"Прощай, подруга сердечная,
Никогда с тобой не увидимся.
Не печалься и не кручинься,
Лучше парня найди хорошего.

   Я помню всё. Каждое твоё слово. Каждое мгновение, проведённое рядом с тобой, отзывается нежностью в моём сердце. Знай, что я ухожу - со счастливой улыбкой, потому что ни о чём в своей жизни не жалею..."

* * *

   Она вынула из рюкзака и ударила об стол тяжёлый, весь обледеневший предмет. Голову.
   - Вот свидетельство моего прохождения испытания, - спокойно, бесчувственно заявила она в лицо глядящему на неё Невидимке.
   Седой мужчина трясущимися движениями попытался привстать с кресла, опираясь на палочку, но был благоразумно остановлен своими телохранителями.
   - Ты должна понять нас, девочка, - произнёс он почти жалобным, беззлобным голосом, который больше всего и подходил такому старому, усохшему старику, как он. - Ты должна понять, что у нас тоже не было выбора. На войне постоянно приходится посылать своих солдат на смерть, приходится жертвовать, кидать в топку всё новые и новые силы, пытаясь заткнуть дыру в обороне...
   - Я понимаю, - ответила она, безразлично кивая.
   - Нет, ты... должна осознать это. Ради всех нас, ради наших детей и внуков... ради них нам приходится самим идти в рукопашную, с мечами - против заклятий, с рунами - против Посланников... Понимая, что мы умрём, мы всё равно встаём из окопов и прёмся вперёд, мы заслоняем товарищей своими телами... потому что пришёл край, и никак иначе нельзя...
   - Я понимаю. Правда, - она, казалось, иронично смотрит на него из уголков глаз. Хотя сами эти зелёные глаза оставались холодными и исполнительными, покорными его воле.
   - Наступает пророченный Судный день, - продолжал вещать в пустоту старый человек, формальный руководитель тайной службы, чью должность уже давно заняли им самим порождаемые Посланники. - Нашему миру, каким мы его знаем, приходит конец... Старые, всеми позабытые ужасы восстают из тёмных углов детских спален и убивают нас, как убивали тысячу лет назад наших дедов. Странные, жуткие времена... Вскоре начнётся война, которой не будет равных ни прежде, не потом, потому что человечество будет воевать со своим собственным невежеством. И оно либо переживёт это и повзрослеет, заматереет и вооружится, либо погибнет безвозвратно. Ты понимаешь, о чём я говорю, а?
   - Я... понимаю, - согласилась она, кивая с принимающим взглядом. Казалось, она видит что-то в нём, что он сам боялся рассмотреть в зеркале умывальной лохани.
   - Наши рыцари, вооружённые СНС...
   - Смерть Несущей Силой, - тихо поправила его она, качая головой.
   - ... да, конечно... о чём я хотел сказать? - хитрые глаза сверкнули на один миг из-под блёклых белёсых зрачков, и тут же скрылись в глубине, невидимые до поры. - Неважно. Ты свободна, Коптерева Маинья, небесный рыцарь.
   Отдав честь, Маия развернулась на каблуках и ровным шагом вышла из кабинета. За порогом её уже ждали товарищи, призванные вместе с ней в Шестой Отдельный отряд Экспедиционного корпуса.
   - Маечка, сколько можно тебя ждать? - тут же накинулась на неё Ксюна, самая маленькая, метр с кепкой, но самая шустрая из отряда. - Мы уж думали, старик совсем заморит тебя очередной нудной лекцией!
   Молодая девушка тепло улыбнулась, оглядывая своих новых друзей.
   - Ерунда, - призналась она, встряхнув короткими русыми хвостиками. - Я его самого так уморила, что он из кресла выползти не мог, чтобы меня прогнать. Идёмте же! Нам ещё по рынку надо успеть пройтись, прежде чем нас поймают!...
   Вся компания весело повалила на выход сквозь узкие двери. Маия вприпрыжку шла посреди них, подначивая маленькую Ксюну, которая лениво отбрыкивалась и громко возносила мольбы небесам, чтобы её избавили от общества этой заносчивой недалёкой малышки.
   Никто из них не усомнился в её честной улыбке и искреннем глазу, похожем на драгоценный камень. Пустую левую глазницу закрывала модная лихая повязка, при виде которой все, скрепя зубы, могли лишь завидовать. Во тьму, что скрывала повязка, все вежливо старались не заглядывать.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"