Гор Александр : другие произведения.

М.Я.У

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Допился до чёртиков" - это о человеке с фамилией Беда. Правда, чёртики оказались реальными существами, обитающими в "перпендикулярном" измерении и своими проказами серьёзно влияющими на нашу жизнь. А Беда и собранная им команда теперь на службе, защищает страну от выявленной угрозы, пытаясь использовать для этого нечисть в качестве помощников. Куда только не забросит судьба членов сверхсекретного отдела Магических явлений и устройств: от США до Туниса и Греции, от Японии до Грузии и Украины... Обновление от 10.02.24 Книга опубликована полностью
  МЯУ
  (антинаучно-фантастическая история по мотивам реальных политических событий)
  
  
  От авторов
  Данное произведение является плодом исключительно наших бредовых фантазий. Мы изо всех сил старались сделать так, чтобы любое совпадение имён, фамилий, мест действия оказалось случайным.
  Хотя некоторые и пытаются обвинить нас в каких-то коварных замыслах , это никоим образом не соответствует действительности. Честное пионерское!
  
  
  
  
  
  Часть 1. Три кусочека колбаски
  Давным-давно в одной далёкой-далёкой галактике...
  
  Надо же быть такой сволочью! Этот гад уже трижды не поленился набрать колькин номер и дождаться, пока таймер отсчитает положенные на вызов полминуты.
  Телефон зазвонил в четвёртый раз. Такую наглость мог себе позволить только один человек, от которого Николай зависел. Очень зависел! Вся его дальнейшая судьба зависела от решения, которое примет этот тиран.
  - Ну? - промычал в трубу Колька, не открывая глаз.
  - Беда, ты что, опять нажрался? Скотина!
  - Кто? Я? - буркнул Колян, всё также вслепую пытаясь найти хоть что-то, чем можно промочить горло. - С чего ты решил?
  - Ты, Коля! Ты! Посмотри за окно! Скоро обед уже, а ты всё ещё дрыхнешь! Учти, Беда, не будет твоей картинки с последней встречи кандидата в Президенты с избирателями, и тебя в телекомпании не будет! Ты и так у нас работаешь исключительно из-за того, что Марина Николаевна просит тебя не увольнять!
  - Ты что, меня Маринкой попрекаешь?! - рявкнул басом озверевший Беда, для которого каждое упоминание о негласном патронаже со стороны бывшей супруги, ушедшей от него к спонсору районного кабельного телевидения, где работал Николай, было ударом ниже пояса.
  
  Выпускающий редактор, пугавший Беду, слегка привирал. Николая они держали не только из-за постоянных просьб его бывшей. Все в редакции знали: лучше запойного Кольки оператора в их шаражкиной конторе не сыскать. И заменить его кем-либо будет очень и очень нелегко. Какое задание ему ни поручи, трезвый (или даже не очень) Беда костьми ляжет, но картинка будет на идеальном уровне: ракурс, освещение, планы, динамика сюжета. Он давно бы мог стать ведущим специалистом своего дела где-нибудь на центральном телевидении, если бы не подверженность абсолютно непрогнозируемым запоям.
  Конечно, молодёжь на пятки пыталась наступать, но понтовитые пацаны с дипломами хотели сразу же получать зарплату в пять-семь тысяч баксов, на редакционные задания отправляться исключительно за рулём персонального 'Ягуара' в сопровождении аппаратной спутниковой связи, а снимать только самыми 'крутыми' камерами. Беда же обходился полутора тысячами долларов зарплаты, проездным на все виды общественного транспорта и видавшей виды бытовой, хоть и 'навороченной' 'Хитачкой'. А поскольку не всегда была возможность оперативно добраться до офисной аппаратной, многие сюжеты монтировал на своём домашнем компьютере и перекачивал их на редакционный сайт через интернет.
  Родился и вырос он в Тверской губернии. Закончив восьмой класс, поступил в радиотехническое ПТУ, чтобы после его окончания производить ракетную электронику в Осташкове. Потом была служба в армии, а после неё - поступление в институт по льготе для уволенных в запас. На вечернее отделение: отец-обходчик и мать-диспетчер не потянули бы дневное обучение сына. А грянувшие перемены сделали безработными не только ефрейтора запаса Беду, но и десятки тысяч других сотрудников оборонки. Среди рэкетиров ему места не нашлось, пришлось заняться торгашеством. Сначала продавцом в коммерческом киоске, потом менеджером по продажам в конторе из категории 'танцуют все!'. Простите, оговорился. 'Торгуем всем'.
  Поскольку хозяин конторы захотел прослыть 'крутым', он решил заиметь аж два компьютера в офисе: один у главного бухгалтера, а второй на своём рабочем столе. Ну, пасьянс разложить, пока посетителей нет, перед корешами во время пьянки пальцы загнуть, снятых малолетних шлюшек размахом поразить. А поскольку компьютер у него должен быть непременно самым лучшим в городе, босс озадачил подбором конфигурации единственного разбиравшегося в электронике специалиста - Николая.
  Колька подошёл к заданию со всей ответственностью: накупил (естественно, за счёт конторы) кипу специализированных журналов и за неделю усвоил, что в компьютерном мире самое-самое. А потом сел на телефон искать комп с одобренной шефом конфигурацией. Но такого не нашлось ни в Твери, ни даже в Москве, и Николай, дабы успокоить недовольного начальника, рискнул собрать агрегат собственными силами из закупленных 'россыпью' компонентов. Удалось это лишь с помощью соседа, работавшего мастером на оборонном заводе и уже несколько лет назад соорудившего себе примитивный настольный аппарат, уважительно именуемый им 'электронно-вычислительная машина'. Таким образом, шеф получил комп, который целых три месяца был самым 'крутым' в городе (потом на свете появились новые, более современные комплектующие), а Беда - первый опыт сборки компьютеров.
  Потом в офис заявился малолетний сын начальника, презрительно обозвал отцовскую гордость старьём и потребовал себе домой ещё более совершенный агрегат. Был скандал, отпрыск даже прилюдно получил затрещину, а Беда - новый заказ. Естественно, для папы, решившего, что сынку достаточно будет и 'старья' с его стола. А после этого как прорвало: компьютер в квартиру любовницы шефа, компьютеры друзьям шефа, детям друзей шефа... В общем, к тому времени когда, как предупреждал Гобатый из фильма 'Место встречи изменить нельзя', бабы и кабаки довели директора до цугундера, Николай уже слыл лучшим мастером по сборке компьютеров в городке.
  Поскольку главбухша, когда УБЭП начал 'крутить' шефа, подалась в бега весте с бухгалтерскими документами, некому было пролить свет на объёмы сделок по компьютерам, и небольшой (всего-то на полтора десятка тысяч баксов) запас комплектующих, хранившийся у Кольки дома, не попал в перечень конфискованного имущества шефа. Их стоимость он потом честно вернул родителям бывшего босса (жена того быстро снюхалась со следователем, 'раскручивавшим' дело, и отбыла вместе с ним по месту нового назначения 'следака'). Именно эти запчасти и послужили стартовым капиталом для собственной фирмочки Беды. А партнёром по сборке и продаже компьютеров стал тот самый сосед, с которым Колька мастрячил свой первый агрегат.
  Через три года фирма располагала собственным помещением со сборочной мастерской, торговым залом и парой кабинетов. Поскольку Николай каждую неделю мотался в Москву за комплектующими и пропадал в столице по два-три дня, для него купили там однокомнатную квартиру на северной окраине (соседу, к слову, тоже улучшили жилищные условия, но в родном городе). С местной братвой уживались неплохо из-за того, что 'пацаны' с уважением отнеслись к поступку Беды, вернувшего родителям бывшего шефа никем не требуемый долг. А потом на местных бандитов 'наехали' приезжие, московские. Кого постреляли, кто сам исчез в неизвестном направлении.
  Новая криминальная 'власть' не морочила себе головы сентиментальностями. На фирму явились крепкие парни в спортивных костюмах и потребовали денег. Срок дали до утра. Поскольку произошло это именно в то время, когда Николай занимался в Москве закупками, собрать требуемую сумму его партнёр не смог. В результате в назидание другим помещение фирмы облили бензином и сожгли, а партнёр со множественными переломами полгода провёл в больнице. Помыкавшись месяц в родном городе, Беда закрыл фирму и уехал искать счастья в Москву: благо какое-никакое жильё там имелось.
  Как ей и положено, Москва слезам не верила, но Кольке таки удалось найти себя. Случайно встретив старого знакомого, он узнал, что в его районе расширяется сеть кабельного телевидения, и там требуются люди, разбирающиеся в компьютерном железе, да и вообще в электронике. И хотя в требованиях к соискателям значилось высшее образование, Николая с его неоконченным высшим всё же взяли.
  Сеть быстро расширялась, бегать приходилось много, и Беда, несколько пристрастившийся к выпивке после печальных событий вокруг собственной фирмы, даже про пьянку забыл. Приползая вечером в свою квартиру, он только успевал поджарить пяток яиц и падал спать, чтобы утром подорваться и бежать на очередную квартиру настраивать очередной 'глюкнувший' тюнер. Во время одного из таких заданий Николай и познакомился с Мариной, простоватой и добродушной парикмахершей, тоже приехавшей из провинции 'за счастьем' и снимавшей жильё на пару с подругой.
  Вскоре после этой встречи сеть кабельного телевидения, громко именовавшаяся телекомпанией, начала 'производство собственного продукта'. То есть выпуск в эфир рекламных роликов, снятых по заказам магазинчиков и мастерских, располагавшихся в районе. Беда, 'петривший' в технике, теперь днями бегал с новенькой недорогой видеокамерой, снимая фасады и интерьер магазинов, а в его трудовой книжке появилась запись 'переведён на должность телеоператора'.
  Столь 'крутая' должность произвела на Марину ошеломляющее впечатление, и уже в тот же вечер, когда Беда сообщил ей о своём повышении, она наконец-то согласилась прийти к нему в гости. Где без долгих уговоров осталась до утра.
  Красавцем Беду никто не считал. Впрочем, уродом тоже. Рост средний, телосложение среднее, волосы тёмно-русые, глаза серые, нос небольшой, губы обыкновенные. Видимо, поэтому Марина раньше не воспринимала его всерьёз. Да и после памятной ночи она слишком уж долго задумчиво рассматривала далеко не богатырскую грудь Николая, присев на краешек его дивана после утреннего душа. Тем не менее, от приглашений переночевать у него не отказывалась, а со временем и вовсе переселилась к Беде.
  Через годик официально расписались. Несколько раз Николай заводил разговор о ребёнке, но жена ссылалась на стеснённые жилищные условия и переводила разговор на другую тему. Намёк на необходимость копить деньги на новую квартиру Беда понял, и пахал изо всех сил. А когда телекомпания действительно начала производство собственных новостных передач, он перетащил в неё и Марину: за работу гримёра платили раза в два больше, чем она получала в своей парикмахерской.
  Гром грянул совершенно неожиданно. Колька уезжал на выходные к родителям, а когда вернулся, застал жену сидящей на чемоданах.
  - Извини, Коля, но я ухожу от тебя, - виновато улыбнулась Марина ошалевшему от неожиданности Беде. - Заявление о разводе я уже подала, имущественных претензий у меня к тебе нет. Постарайся не держать на меня зла...
  У подъезда Маринку подобрала машина главного спонсора телекомпании, а уже на следующей неделе она с экрана рассказывала жителям района о погоде на завтра. Вот тогда Беда и запил впервые.
  К первым запоям Николая весь коллектив компании относился сочувственно, но открыто осуждать Марину никто не посмел, опасаясь навлечь на себя гнев высшего руководства, не желавшего ссориться с кормильцем. Как и просила бывшая жена, Беда на неё зла не держал. Может, потому что незлобливым по природе был, а может - некогда было: когда не пил, работал, как вол. Через несколько лет историю с Мариной, так и вещавшей о погоде, стали забывать, а вероятность колькиного запоя учитывать как вероятные форсмажорные риски.
  
  Приезд лидирующего кандидата в Президенты был последней встречей с избирателями: назавтра всякая агитация запрещалась, а послезавтра, в воскресенье, - тем более. А тем более, такое счастье привалило: эта встреча планировалась не просто в их районе, но и почти напротив окон квартиры Беды . Поэтому Николай считал обещанную редактором премию за эксклюзивный материал уже лежащей в своём кармане. Поэтому и не оглядывался на содержимое кошелька, когда после работы заглянул в знакомую 'наливайку' возле метро 'Алтуфьево'.
  Спускаясь 'на автопилоте' к своей улице Конёнкова, Колька нетвёрдой походкой обратил на себя внимание какой-то шантрапы, тусующейся возле ночного клуба: пьяненький мужичок волочит на плече приличных размеров кофр с видеокамерой, грех не 'бомбануть'. Но даже пьяного Беду оказалось не так-то просто ограбить: камеру из рук он не выпускал по выработавшейся за годы работы профессиональной привычке, а затевать полноценную драку парни не решились, опасаясь быть снятыми камерами наблюдения клуба. Так, потолкались слегка, выясняя друг у друга общественный статус в духе Шуры Балаганова и Паниковского. В результате Беда, поскользнувшись на мартовском ледке, грохнулся на спину вместе с драгоценным орудием своего производства. Пацаны, услышав подозрительный хруст и звон из кофра, поняли, что его содержимое им уже ни к чему. А Колька, что-то покричав вслед уходящей компании, зигзагами поковылял дальше. Дома у него было, и он перед сном неплохо приложился к бутылке, прежде чем, не сумев раздеться, заснул на диване.
  Пытаясь разыскать хоть что-то для опохмела, Колька медленно вспоминал события вчерашнего вечера. И когда дошёл до эпизода возле ночного клуба, мгновенно протрезвел.
  Даже не вынимая объектив из кофра, Беда понял, что тот разбит. На дне кармана блестели осколки стекла. Корпус камеры треснул в нескольких местах, но это была фигня: заклеил скотчем, и нет проблем. Хуже дела обстояли с сантиметровой круглой дырой, пробитой, видимо, куском арматуры, на который рухнул Беда, поскользнувшись на льду. Дрожащими не только от волнения руками он вскрыл дырявую пластмассовую крышку и облегчённо выдохнул: штырь не задел печатной платы, сломав всего лишь один керамический конденсатор, перепаять который умелому человеку было проще простого.
  Сразу повеселев, Николай без труда вспомнил, что бутылку с остатками дрянного безымянного коньяка, разлитого где-то на Украине, он сунул за тумбочку. Оценивая количество 'лекарства', Беда разбегающимися глазами потрудился прочитать подпись под тремя звёздочками, нарисованными на этикетке. Поскольку во время его службы в роте оказалось несколько украинцев, основные представления об украинском алфавите и некоторые элементарные выражения он знал. Но то, что он прочитал, ввергло его в шок: 'Вытрыжка 3 роки'.
  - Вот сволочи! - вырвалось у Беды. - Что же они туда бодяжат, если на целых три года отрыжку обещают?!
  Повернув голову к столу в поисках стакана, он заметил, как на шкафу, держась лапками за животик, катается от хохота зелёный чёртик, в последнее время частенько являвшийся ему во время подпития .
  - Что ржёшь, рогатый? Сгинь, а то перекрещусь! - пригрозил Беда, но чёртик принялся хохотать ещё сильнее: оба они знали, что сколько бы Колька ни крестился, нечисть не сгинет, пока ей самой не надоест прикалываться над Колькой. И дело было вовсе не в атеизме Николая, просто чёртик ему попался какой-то крестоустойчивый.
  Выпитые залпом полстакана коньяка вернули Беду к жизни, и он включил мозги. Проще всего было с объективом.
  Несколько лет назад в их телекомпании работал оператором ещё один парень. Жил он явно не по средствам: дорогая машина, двухэтажный особняк в ближнем Подмосковье, еженедельные походы по казино. С товарищами по работе держался снисходительно-высокомерно. Единственным исключением был Беда, перед которым Сергей Глушко не особенно выпендривался. Именно к нему Глушко и прибежал прятать свою аппаратуру, когда его взяли за задницу.
  Оказалось, оператор районной сети кабельного телевидения 'подрабатывал' в какой-то крутой сауне, снимая развлечения высокопоставленных чиновников с 'девочками' и шантажируя 'слуг народа' отснятыми фильмами. Практически всегда 'киногерои' раскошеливались и выкупали кассеты с записями, так как понимали, что лучше лишиться денег, чем служебного кресла. Но некоторые упирались, и тогда интернет обогащался новыми видеороликами в стиле ню с участием непременной героини Кати 'Му-му' , получавшей у Сергея часть 'выручки' от продажи фильмов. Одним из таких упрямцев оказался некий 'человек, похожий на высокопоставленного судью', с треском вылетевший с должности . Вылететь вылетел, но за шантажиста кто-то взялся серьёзно, и тот, почувствовав, что шутки кончились, в панике примчался к Беде, умоляя его спрятать кое-какую технику и стопку видеокассет.
  Это был предпоследний раз, когда Николай видел Глушко. В последний раз тот явился к нему через два года. Располневший, порозовевший, донельзя умиротворённый.
  Оказалось, отловили его возле собственной дачи. Тщательно пересчитали ему рёбра, а когда Сергей потерял сознание, бросили в багажник джипа и вывезли в соседнюю область. Там в каком-то брошенном коровнике популярно объяснили, в чём он был не прав, и... провели подготовительную процедуру к операции по смену пола.
  Глушко, оправившийся после случившегося и даже нашедший себе очень высоко оплачиваемую работу евнуха в гареме какого-то арабского шейха, благодушно оставил Беде все свои теле-видео прибамбасы. Забрал только коллекцию видеокассет. Исключительно для личного пользования. 'Будет о чём вспомнить на досуге', - пояснил он.
  Мстить Глушко никому не собирался. Открывшиеся перспективы его более чем устраивали, и распыляться на такую мелочь, как месть, он не хотел. Единственной претензией к похитителям у него было то, что те проделали хирургическую операцию, не позаботившись о наркозе для пациента.
  Один из оставшихся от новоиспечённого евнуха объективов Беда и собирался присобачить к своей камере.
  Подходящий конденсатор нашёлся на печатной плате от куска какой-то негодной аппаратуры.
  Чёртик с любопытством наблюдал за манипуляциями паяльником и пинцетом, усевшись на полку над рабочим столом. Беда несколько раз покосился на него, но нечисть настолько увлеклась зрелищем, что стыдно было её прогонять.
  Потом пришёл черёд камеры. Николай, чтобы унять возвращающуюся дрожь в руках, допил остатки коньяка, аккуратно изъял обломки конденсатора и, сосредоточившись, впаял на его место целый.
  - Учись, студент! - довольно подмигнул он чёртику.
  Тот, будучи в полном восторге, взвился к потолку и приземлился прямо на жало паяльника, принявшись выплясывать на раскалённой поверхности. То ли от избытка чувств, то ли от обжигавшей крошечные копытца температуры. От неожиданности Беда даже выронил паяльник, не замедливший удариться о корпус камеры и, отскочив от неё, брякнуться на голую коленку Николая.
  - Сдурел, что ли?! - рявкнул на ржущего над ним чёртика подскочивший от боли Беда.
  Паяльник он выдернул из розетки, уложил в жестяной футлярчик и, дунув на всякий случай на свежую пайку, присоединил к камере аккумулятор. Вытряхнув в рот прилипшие к донышку стакана капли коньяка, Беда аккуратно щёлкнул тумблером питания, и в видоискателе камеры ожило изображение. В отместку чёртику он навёл на него объектив, включил запись и громко произнёс:
  - Раз, раз, раз! Проверка записи.
  Потом остановил плёнку, перекрутил её назад, и пустил аппарат на воспроизведение. Экранчик видоискателя послушно показал интерьер колькиной квартиры и ехидную мордочку чёртика, а из крошечного динамичка донёсся голос Николая:
  - Раз, раз, раз! Проверка записи.
  Беда удовлетворённо выключил камеру, прикрутил снятые панели корпуса, обмотав треснувший пластик прозрачным скотчем.
  - Я же говорю: мастерство не пропьёшь! - засмеялся он в мордочку корчившему рожи бесёнку.
  Откуда было знать Беде, что в тот момент, когда горячий паяльник грохнулся о корпус камеры, с его раскалённого жала сорвалась крошечная капля расплавленного припоя и, упав на два соседних контакта, замкнула их тончайшей перемычкой. 'Соплёй' на жаргоне электромонтажников.
  
  Встреча с кандидатом в Президенты планировалась прямо возле памятника кинорежиссёру Конёнкову, имя которого носила улица. То есть непосредственно рядом с домом, где на первом этаже жил Беда. Правда, окна его квартиры выходили во двор, а не на улицу, где напротив входа в располагающуюся в цокольном помещении библиотеку и состоится мероприятие. Но проблема решалась просто: Колька позвонил в дверь соседке Клавдии Осиповне, жившей вместе с разведённой дочерью Жанной и внуком, и договорился, что та пустит его через свою комнатку на крышу библиотеки. Тётя Клава не теряла надежды на то, что когда-нибудь Николай бросит пить и обратит внимание на одинокую Жанну, поэтому старалась всячески содействовать посещению Бедой их квартиры: то на чай с пирожками пригласит, то попросит компьютер внука обслужить, то новый крючок для шумовки на кухонную стенку прикрепить. Вот и сегодня, пропуская Николая с аппаратурой в окошко, упомянула о готовящемся на ужин капустном пироге.
  Любопытный чёртик не успел прошмыгнуть за Бедой в открытое окошко. Заметив злорадную усмешку оператора, он показал ему язык и... совершенно свободно просочился сквозь стекло, перепорхнул на ветку ближайшей берёзки, где, вальяжно развалившись, принялся лениво плеваться в публику, подтягивающуюся к памятнику режиссёру. Люди, обнаружив на одежде свежее белое пятнышко, поднимали кверху глаза, проклиная кружащихся над соседним леском ворон.
  Подъехавшая милиция перекрыла движение транспорта по улице, заблокировав целый квартал, и Беда сообразил, что скоро начнётся. Он пару раз глянул в видоискатель, сдвинул штатив с камерой на полметра и удовлетворённо кивнул. Ракурс получался прекрасный: и лица народа видны, и пятачок асфальта, оберегаемый для кандидата в Президенты. А тем, что в уголке картинки маячила наглая мордочка нечисти, можно было пренебречь. Колька знал, что образы его запойного сознания видеоаппаратурой не фиксируются.
  Зачирикал мобильник. Звонила корреспондентша Светка:
  - Приветик, Колюня! Вижу, вижу тебя. Давай радиомикрофон проверим.
  - Ага, - буркнул Беда, воткнул в ухо наушничек от камеры, ткнул кнопку включения приёмника радиомикрофона, прицепленного к камере. - Готово, говори.
  Светка прощебетала какую-то считалочку, и Беда просипел в мобильник:
  - Всё хоккей. Ты, когда будешь вопросы задавать, постарайся ко мне лицом развернуться. Лады?
  Светлана согласилась, и Колька, вырубив связь, уселся на прихваченную у Клавдии Осиповны табуретку догоняться пивком.
  Чем меньше становилось пива в бутылке, тем больше появлялось нечисти на окрестных деревьях, крышах и подоконниках. 'Не, надо завязывать!' - лениво подумал Николай, но тут забубнили рации милицейского оцепления, по собравшимся, заполонившим улицу, пробежала волна оживления.
  Беда врубил камеру и развернул её в сторону центра города, откуда, крякая спецсигналами, приближался кортеж кандидата. На подъездах кортеж перестроился, вперёд вырвался джип, намереваясь лихо затормозить метрах в пятнадцати от толпы. В этот момент порыв ветра чуть сильнее качнул ветку, на которой всё также, выпендриваясь, балдел знакомый чёртик. Бесёнок не удержался, рухнул на крышу и угодил 'пятой точкой' точно на всё ещё дымившийся окурок, брошенный Бедой.
  Как он взвился! Метров на сорок подлетел бы, если б не толстый сук, о который чертёнок со всего маху врезался головой. Отрикошетив от сучка, нечисть по классической баллистической траектории улетела в сторону дороги и... на полном ходу влетела сквозь радиаторную решётку в двигательный отсек тормозящего джипа.
  Неожиданно для всех машина перестала замедляться, медленно катясь прямо в толпу. На ходу с водительского места выпрыгнул невысокий большеголовый человечек, схватился за крыло и, упираясь ногами, принялся останавливать автомобиль вручную . К машине, сообразив, что произошла какая-то поломка, бросились милиционеры из оцепления, какие-то люди в штатском и вся нечисть, окружившая место действия. Но если люди стремились помочь водителю, то чёртики, весело хохоча, сбивали фуражки, ставили помощникам подножки, отплясывали копытцами по пальцам рук, удерживавших машину. Целая толпа бесов, содрогаясь от хохота, толкала джип сзади.
  Описывать происходившее долго. На самом же деле прошло всего секунд пять с того момента, как водитель выпрыгнул из машины, до её полной остановки. Увидев, что автомобиль таки замер, черти рассредоточились по бокам джипа и принялись его раскачивать. Но и тут их ждала неудача: амортизаторы дорогой машины не позволили довести амплитуду раскачки до опасной.
  Тут открылась правая передняя дверь автомобиля, и из неё вышел серьёзный мужчина с тяжёлым, будто высеченным зубилом лицом. Бросившимся к нему корреспондентам он что-то буркнул в ответ, показывая рукой на водителя, пытавшегося своим щупленьким телом спасти мирное население, и, подбитый удачной подножкой особо разошедшегося чёрта, рухнул в небольшую лужицу на асфальте.
  Сказанное было встречено бурными аплодисментами и приветственными криками. Маленький человечек расцвёл в улыбке и принялся раскланиваться, обливаемый фонтанчиками грязных брызг, поднятых копытцами нечисти, устроившей вокруг него хоровод.
  Ошалевший Беда судорожно нажал клавишу 'наезд' камеры, приблизив лицо героя дня, испещрённое мелкими брызгами грязи. Не в лучшем состоянии оказалась и белоснежная рубашка, о которую вытирал мокрые лапки запрыгнувший на плечо человечка чёртик. Но и этой хулиганской выходки бесёнку показалось мало. Он схватил болтавшийся конец дорогущего шёлкового галстука кандидата, забрызганный грязью, и ловко хлестнул им того по лбу. Сконфуженный кандидат принялся торопливо вытирать лицо носовым платком, но нечисть хохоча вырвала платок из рук, подбросила в верх, где толпа вьющихся в воздухе собратьев устроила с его помощью настоящий футбольный матч.
  Бесы настолько увлеклись пинанием платка, что кандидат в Президенты получил передышку и взошёл на небольшой помостик, чтобы видеть лица стоящих не только в первом ряду . Он взял стопку бумаг со своим выступлением и принялся довольно громким голосом вещать в услужливо подставленный кем-то из свиты микрофон переносной звукоусиливающей установки. Почти не заглядывая в текст.
  Оказалось, что не все чёртики были поклонниками футбола. Какая-то хитрая зелёная мордочка, вынырнув из-под помоста, шустро вскарабкалась по стойке микрофона и замерла в пяти сантиметрах от носа оратора. Подкараулив момент, чёртик молниеносным движением вырвал бумаги из рук кандидата, и добрый десяток листков влетели в воздух, уносимые порывом ветра.
  Видимо, будущий Президент неплохо заучил речь, выступая с ней ежедневно. Сделав секундную паузу, он невозмутимо продолжал говорить, оперируя цифрами и названиями предприятий. А бесёнок, будучи в восторге от проделанной пакости, принялся отплясывать вокруг площадки, пока не налетел на ящик усилителя. Почесав затылок, он прямо на глазах Беды просочился внутрь установки. Из динамиков послышались какие-то непонятные щелчки, хрюканья, заунывный свист. Наконец, микрофон брызнул снопом электрических искр и задымился.
  Помощники кандидата тут же бросились выключать аппаратуру, а человек с тяжёлым лицом резким движением оборвал шнур микрофона и метко бросил прибор в стоящую неподалёку урну. Кандидат снова замешкался, но от принесённого мегафона на всякий случай отказался, предпочтя напрячь голосовые связки. А довольный произведённым эффектом чёртик перепорхнул к мусорке, где всё ещё дымился микрофон, и, комично раздувая щёки, начал, как завещали декабристы, раздувать из искры пламя.
  То ли дул чёртик сильно, то ли какую-то бесовщину применил, но пламя таки вспыхнуло, разогнав стоявших рядом старушек. Кандидат в Президенты прервал выступление, выхватил из рук помощника бутылку минералки и принялся плескать водой на огонь. Пламя также быстро погасло, как и вспыхнуло, а мокрый чёртик, пригорюнившись, уселся в позе роденовского мыслителя на бордюр.
  Казалось бы, все препятствия успешному выступлению удалось преодолеть. Но не тут-то было! То ли платок, использованный бесами в качестве футбольного мяча, где-то застрял, то ли нечисти надоело за ним гоняться, но толпа улетевших чёртиков возвращалась. И не просто возвращалась, а попутно поднимая на крыло всё вороньё, обитавшее в соседнем лесочке.
  Кто не знает, сообщаем, что плотность вороньего населения в Москве значительно превышает плотность воробьиного населения в любом городе бывшего Советского Союза. Иногда создаётся впечатление, что ворон в столице на порядок больше, чем людей. Подчас, огромные вороньи стаи едва ли не заслоняют солнце, а за их дружным ором бывает не слышно автомобильного рёва на крупнейших городских магистралях.
  Вот и сейчас сотни, если не тысячи ворон тёмным облаком поднялись над домами. Их лужёные глотки ежесекундно испускали новое 'каррр'. И вот тут прошедший (в том числе, на глазах Беды) огонь, воду и медные трубы кандидат в Президенты действительно растерялся. Он попытался что-то говорить, но его не слышали даже стоящие рядом. В надежде переждать стихийное бедствие, он попытался молча улыбаться своим благодарным избирателям, но пришедших поговорить такая игра в молчанку вовсе не устраивала, и люди стали постепенно расходиться.
  Чёртикам же показалось мало созданного бедлама. Оседлав самых безумных ворон, они довольно быстро организовали своеобразную живую карусель. Вороны, отчаянно галдя, вначале поднимались вверх, а потом резко пикировали на собравшихся людей. В момент выхода из пике чёртик лупил ворону хвостом, и тяжёлая капля будущих органических удобрений неотвратимо неслась на чьё-то пальто, шляпку или даже очки.
  Раскрытый над головой кандидата в Президенты зонт мгновенно превратился в гигантский чёрный мухомор, костюмы и пальто сопровождающих лиц стали напоминать шкуры косули, машины кортежа покрылись белыми камуфляжными пятнами. Толпа жителей ринулась прочь. Следом бросились по машинам милиционеры, сверкая лишними 'звёздами' на погонах и 'медалями' на груди. Последними покидали поле боя будущий Президент и маленькая бодрая старушка, похожая на лисичку.
  Старушку, известную всему микрорайону как дочь 'врагов народа' и жертва политических репрессий, звали Клара Семёновна. За пятьдесят лет пребывания в Партии она приняла на свою голову и излила на чужие столько фекалий, что эта воронья массированная бомбардировка казалась ей лёгким, недостойным внимания дождичком. Но не уходила она вовсе не из-за этого. Ей, закалённой годами сидения в президиуме, даже в голову не могло прийти, что можно покинуть собрание до того, как председательствующий (в данном случае - кандидат в Президенты) объявит его закрытым.
  Кандидат просто засиял от того, что есть, есть ещё люди, готовые идти с ним в... гм... чуть не сказали 'огонь и воду'. Уворачиваясь от заходящих в пике ворон, он мелкими шажками подбежал к Кларе Семёновне, стиснул её сухую руку своими крошечными, почти детскими лапками , дежурно улыбнулся и короткими перебежками бросился в ближайший к нему автомобиль.
  Дисциплинированно отсняв задние фонари кортежа, Беда принялся складывать съёмочную аппаратуру. От его нетрезвого взгляда не ускользнули счастливые чертячьи рожи, группами и поодиночке разбегавшиеся по окрестным подворотням. Лишь часто вспыхивающий аварийкой джип остался ждать погрузки на приземистый эвакуатор с лениво вращающейся жёлтой мигалкой.
  - Алё, Коля! Я в библиотеке. Ты-то там как?
  - Нормально, - буркнул в ответ Светке Беда. - Без потерь. Минут через пять можно будет выходить. Ты в офис пойдёшь?
  - Ага!
  - Слушай, забеги ко мне, я с тобой кассету с записью передам.
  - А ты что, не пойдёшь?
  - Да куда мне сейчас, - невесело отозвался Николай. - Опять ор поднимется, что я с утра принял...
  Пока Светлана приходила в себя за чашечкой кофе, Беда копировал на компьютер свежую запись. Наученный горьким опытом, он уже много лет старался не держать важных сюжетов в единственном экземпляре. Тем более, когда требовалось отдать оригинал в чужие руки.
  - И что теперь из этого бреда можно выкроить?
  - Свет, ну ты же не первый день работаешь. Монтажёры так его нарежут кусочками, что благочиннее действа в жизни не сыщешь.
  - И то верно! - успокоилась Светка. - Ну, а как тебе наш будущий Президент?
  - Смелый мужик! - с серьёзным видом качнул головой Беда. - 'Мерс' на скаку остановит, горящую урну зальёт!
  - Да ну тебя, Колька! - захохотала девушка, подхватила кассету с записью и упорхнула в редакцию.
  Он успел сбегать за пивом на вечер в ближайший гастроном и вылакать первую бутылку. Пенный напиток хорошо лёг 'на старые дрожжи'! Ну, а между первой и второй... Короче, Беда ещё не дотянул очередной бокал, как опять затрезвонил мобильник.
  - Ну, - морщась, как от зубной боли, промычал он в трубку.
  - Баранки гну! - заорал выпускающий. - Слушай, ты, любитель мультсериалов, что ты мне передал?! Что мне теперь с этим уродством делать?!
  - Что ты орёшь? Я, что ли, этот цирк организовал? - огрызнулся Николай. - Я снял? Снял! Кассету передал? Передал! Теперь ты и ломай мозги, как материал порезать, чтобы в выгодном свете этого артиста из погорелого... погорелой урны представить.
  - Идиот!!! Что резать? Что резать?! Твоих телепузиков?! Я тебя сюжет просил снять! СЮЖЕТ!!! Сюжет, а не домашнее задание по компьютерной мультипликации! А ты что сделал?! Мало того, камеру где-то по пьяни просрал и на мобильник снимал, так ещё и компьютерной хрени всякой в кадр насовал!
  - Да что ты гонишь! - взорвался Беда. - Какой мобильник? У Светки спроси, я при ней кассету с записью из камеры вынимал!
  - Ты сам смотрел, какого качества твоя картинка? Ты сам смотрел, какую туфту ты нам подсунул?
  - Когда мне было смотреть? Снял, скачал дубль на свой комп и тут же Светке кассету отдал, чтобы у монтажёров побольше времени осталось, чтобы эту бредятину порезать, - недоумённо пожал плечами Колька.
  - Ага! Так всё-таки был компьютер! И то, что ты нам бредятину подсунул, ты признаёшь! Всё, Беда! Моё терпение лопнуло! Ты у нас больше не работаешь! Ты понял, Дисней недоделанный?!
  В трубке пискнуло несколько коротких гудков.
  Ошарашенный оборотом дел Беда тяжёлым взглядом обвёл комнату и столкнулся с любопытной мордочкой утрешнего чёртика, болтавшего ногами на полке с компьютерными дисками.
  - Тебя мне ещё не хватало! - буркнул нечисти Николай и пошёл включать комп. Нужно было всё-таки разобраться, чем остался недоволен выпускающий. Может, Светка где-то через рамку металлоискателя неудачно прошла, и качество картинки пострадало? Так это не беда! Сейчас быстренько на сервак компании оригинал отправим!
  Увы, но качество картинки действительно оказалась неважнецким. Нет, про съёмку на мобильник выпускающий, конечно, загнул! Но у Николая всё время создавалось впечатление, что он снимал в... парилке сквозь лёгкий банный туман. Но и это - фигня! Хуже было то, что каким-то непостижимым образом весь его пьяный бред в виде чёртиков оказался запечатлённым камерой! Начиная с ехидного нахала на кадрах проверки записи и кончая бесенятами, развязывающими шнурки ботинок топчущемуся вокруг джипа водителю эвакуатора.
  Обалдевший Беда тупо смотрел на экран с застывшим последним кадром сюжета, забыв про остатки пива в бокале. Всю предыдущую жизнь он твёрдо знал, что чертовщина - плод либо больной психики, либо чрезмерного пристрастия к алкоголю. Ну да, неделю он уже квасит. Но квасит-то он, а не его 'Хитачка'! Ей-то как могли чёртики померещиться? Ведь ей Колька даже не спирт, АЦЕТОН для протирки контактов зажимал!
  - Это что? Камера моим 'выхлопом' надышалась? - вслух подумал Николай и тут же одёрнул себя. - Бред какой-то!
  Тут его внимание привлекло какое-то движение. Так надоевший за сегодня чертёнок просто катался от хохота, сидя уже на книжной полке.
  - Что ты ржёшь? - угрюмо глянул на нечисть Беда. - Над кем ржёшь? Надо мной, что ли?
  Чёртик на мгновенье перестал хохотать и быстро закивал рогатой головой.
  - Ты что, понимаешь меня? - удивился Николай.
  'Естественно!' - позой, положением головы и лапками изобразил бес.
  - И ты мне не мерещишься?
  Нечисть отчаянно замотала головой.
  - Точно?
  Чёртик снова закивал, а Беда схватился обеими руками за голову и застонал.
  - Всё! - отчаянно прогудел он себе под нос. - Белка. Однозначно 'белка'! Допился ты, Коленька, до белой горячки! Мало того, что с тебя работы выперли, так теперь ещё в писхушке закроют. Так тебе и надо, пьянь подзаборная! Всё! Надо идти сдаваться: раньше ляжешь, раньше выйдешь...
  Чёртик, спрыгнув на стол прямо под нос Беде, изобразил целую пантомиму. Будь это человек, а не плод его больного воображения, Николай дал бы голову на отсечение, что тот жестами пытается спросить телеоператора-неудачника 'А как же я?'.
  - А ты - моя галлюцинация!
  'Нет, нет!' - замотала головой нечисть. Бесёнок хватал себя за ручки, тыкал пальцем в животик, крутил зелёным хвостом с кисточкой на конце, щёлкал по крошечным рожкам так, как это делает человек, пытаясь доказать, что он существует во плоти. Потом показал в сторону камеры, помахал ручками и принялся тыкать пальцами то в сторону экрана компьютера, то себе в глазки.
  - А не знаю, как получилось, что тебя камера сняла! Не знаю! - вспылил Беда. - Ты - обман зрения, световая иллюзия!
  Чёртик тоже разозлился, подпрыгнул и... со всего маху впечатал Беде в лоб своим копытцем.
  - Ну, ни хрена себе! - подпрыгнул от боли Николай, а чёрт, поймав его за палец, потащил к пыльному зеркалу. На лбу Беды отпечаталось красное пятно в форме раздвоенного копыта. Нехилое пятно, с рублёвую монету в диаметре!
  Нечисть тыкала пальцем то в своё копыто, то в его отпечаток на Колькином лбу, то в зеркало. Потом зависла в воздухе, явно целясь копытцем уже не в лоб, а несколько ниже.
  - Всё, верю! Верю! - прикрывая нос от возможного поражения заорал Беда. - Верю... Но не понимаю.
  Он опустошённо плюхнулся в компьютерное кресло, стараясь сконцентрироваться и заставить себя думать.
  - Нет, без бутылки не разобраться! - подытожил Николай после минутного размышления и, тяжело поднявшись, поплёлся к холодильнику.
  Пока Беда возился, решая, 'добить' ему последнюю бутылку пива сейчас или оставить на опохмел, чёртик времени зря не терял. Когда Николай выбрел с кухни, таща в одной руке бутылку водки (пиво всё-таки он решил заначить на утро), а в другой свежераспечатанную банку маринованных огурчиков, бесёнок, весело хохоча, катался по столу верхом на компьютерной мыши. Выглядел он на ней, правда, как десятиклассник, оседлавший трёхколёсный велосипед для пятилеток, но это, судя по всему, ещё больше веселило пакостника. Всё бы ничего, но, докатившись до клавиатуры, он начинал бешено колотить по ней своими копытцами. Потом, оттолкнувшись от 'борды' , катился обратно, выстукивая по мышиным кнопкам какой-то одному ему известный марш.
  Разглядев на экране десяток открытых окон интернет-браузера, Беда цыкнул на хулигана:
  - Ты что творишь? Блин, ты же сейчас в 'Ютуб' что-то зашлёшь!
  Чёртик воспринял недовольство Николая в качестве просьбы принять его в столь весёлую игру. Он высоко подпрыгнул и, что есть силы, щёлкнул Кольку по носу.
  - Блин! - взревел от боли Беда и непроизвольно дёрнул рукой, держащей банку с огурчиками.
  Граммов пятьдесят рассола точнёхонько угодили на клавиатуру, и Колька, мгновенно оценивший затраты на приобретение новой 'доски' , аккуратно поставил на стол свои припасы, схватил висевшую на стене запылённую мухобойку и принялся гонять ею чёрта. Тому, видно, только того и надо было. Он мотался по комнате не хуже бешеной мухи, пока Николай не исхитрился прекрасным теннисным ударом отправить нечисть в угол, прилегающий к компьютерному столу.
  Дьявольским усилием чертёнок зацепился за край монитора, едва не своротив его, гимнастическим приёмом перекатился по верхней планке экрана к его середине и, повиснув на неё вниз головой, принялся строить рожицы. Но Беда был не настолько пьян, чтобы со всей дури лепить по монитору. Он осторожно зашёл сбоку, чтобы смахнуть чертёнка ударом сбоку, не повреждая хрупкого жидкокристаллического экрана. Тот, видимо, подозревал об этой хитрости, и, когда Николай замахнулся, ловко нырнул... внутрь монитора.
  Опешивший Беда с минуту не мог сообразить, где оказался бес: чертёнок весело скакал по изображению поверх открытых окон, ухахатываясь от того, как он провёл своего преследователя. Самое удивительное, во встроенных динамиках монитора отчётливо звучал этот издевательский хохот.
  - Да ёлы-палы! - вскипел Колька, хватая мышь и целясь остриём маркера-стрелки... чуть пониже чертячьего хвостика. - Получи, фашист, гранату!
  Приём оказался удачным. Чёртик негромко взвизгнул и заметался по изображению, пытаясь удрать от болезненных уколов. Беда даже не обратил внимания, как, гоняясь за нечистью, случайно клацнул по кнопке 'Отправить' какой-то программы. Но очень скоро бесёнок сообразил, что угрозу ему представляет лишь остриё стрелки, направленное в одну сторону. Он изловчился, схватился за стрелку снизу, и теперь, сколько Беда ни тряс мышью, спокойно катался на маркере, издевательски хохоча над усилиями Николая.
  - Думаешь, управы на тебя не найду?! - взревел вконец разъярившийся Беда. - А как тебе это?
  Он со злостью ткнул пальцем в кнопку выключения монитора. Экран мгновенно погас, вместе с ним исчезло изображение зловредного чертёнка. Ещё пару секунд, пока разряжались конденсаторы в цепях питания динамиков , Николай слышал недоумённые писклявые крики:
  - Эй! Эй! Ты цто делаес? Эй!
  Но вскоре утихли и они. Наконец-то Беда мог насладиться отсутствием этого рогатого нахала! Он вытряс из клавиатуры часть пролитого в неё рассола, надеясь реанимировать прибор после промывки и просушки. Потом, похохатывая над своей удачной проделкой с отключением монитора, смачно выпил рюмку, закусил хрустящим огурчиком и развалился в компьютерном кресле, представляя, как сейчас уныло доставшей его нечисти. После второй рюмки злость на чертёнка куда-то испарилась, а после третьей ему стало даже жаль своего пленника, и он милостливо включил питание монитора.
  Через секунду экран вспыхнул. Чёртик, угрюмо сидевший на нижней панели задач в районе кнопки 'Пуск', от неожиданности ткнул кнопку копытом и, оттолкнувшись от выскочившей строчки 'Выключение компьютера', выпорхнул на волю, пропав где-то под потолком в районе вентиляционной решётки. Получив команду, комп начал процедуру выключения, и Беда не придал значения мелькнувшему на экране транспаранту 'Закачка файла завершена'.
  Когда в бутылке оставалось граммов сто, Беде стало необъяснимо жалко себя. Впрочем, почему необъяснимо? Он тут же объяснил это давно уже сидевшему на стопке дисков чертяке:
  - Маринка ушла к этому сраному спонсору. Камеру расхреначил, снимает она теперь чёрт знает что. С работы выгнали. Клавиатуру за сто баксов угробил рассолом. Да ещё и до белой горячки допился! Всё, братан! Вся жизнь моя под откос пошла!
  Горькие мужские слёзы душили Беду. Не помогли даже попытки чёртика, перепорхнувшего на колькино плечо, успокоить его. Хотя чёртик старался изо всех сил, гладя поникшую голову Николая и промакивая кисточкой хвоста катящиеся из его глаз солёные капли.
  - Слушай, а может, ты со мной выпьешь? - вдруг приободрился Беда, хлюпая носом.
  Чёртик, спрыгнув на стол, отчаянно замотал головой.
  - Не, ну чисто для запаха: дури у тебя и своей хватает.
  Пока нечисть мотала головой и протестующее махала лапками, Беда капнул водки в бутылочную пробку и кончиком пальца пододвинул импровизированный стакан чёрту.
  - Ты что, меня не уважаешь? - осуждающе глянул Николай на беса. - Ну, а если уважаешь, то пей! За друга пьёшь! Или я тебе не друг?
  Чертёнок несколько секунд примерялся, умоляюще поглядывая на Беду, но взгляд того был неумолим, и чёрт, смирившись с тем, что ему не отвертеться, лихо 'замахнул' в себя содержимое пробки.
  - Во! Это по-нашему! - одобрительно пробубнил Колька, 'хлобыстнул' свою дозу и синхронно с нечистью повалился головой на стол.
  
  Разбудил их шум на лестничной площадке. Едва стоящий на ногах Колька открыл дверь и чуть не столкнулся с соседкой, выбрасывавшей мусор в мусоропровод.
  - Тёть Клава, это ты? А ты не знаешь, гастроном уже открылся?
  - Эх, Николай, Николай! - покачала головой соседка. - Какой гастроном? Время полседьмого утра. Ну что же ты так пьёшь, Коля?
  - Горе у меня, тёть Клава! Я вчера этого перзи... пердзи... Ну, ты поняла. Я его снял, полтора часа, как дурак, на крыше торчал, а меня за это с работы выперли! Тёть Клав, у тебя впить что-нибудь есть? Гадом буду, верну, когда гастроном откроется!
  - Эх, Николай, Николай! - повторила соседка. - Беда ты и есть Беда!
  Через минуту она, осуждающе покачивая головой, протягивала Кольке початую бутылку и какой-то судок.
  - Это пирог капустный, на который я тебя звала. Закуси, а то ведь наверняка дома жрать нечего!
  
  ***
  В дверь звонили долго и настырно. Беда собрал себя по кускам, натянул старые спортивные штаны с растянутыми коленками и кое-как доковылял до входной двери.
  - Да прекратите на кнопку жать, башка раскалывается! - рявкнул он, пытаясь нащупать трясущимися руками замочную скважину. Наконец это удалось сделать.
  Под дверью стоял мужик с тяжёлым взглядом и лицом, будто вырубленным зубилом из камня.
  - Что, гастроном уже открыли? - привычно спросил Колька.
  - Николай Петрович Беда? - не изменившись в лице, спросил посетитель, показавшийся Кольке знакомым.
  - Ну.
  - Позвольте к Вам войти.
  - А нахрена ты мне нужен, если гастроном ещё не открылся? У меня всё равно ни выпить, ни закусить нет. Вот гастроном откроется, я бутылки сдам, затарюсь, тогда и приходи...
  - Сейчас организуем! - заверил мужик, повернул голову в сторону и кивнул. - Позвольте, я всё-таки войду.
  - Ну, если организуешь, тогда заходи.
  Мужик слов на ветер не бросал. Буквально через минуту во входную дверь стукнули.
  - Это меня! Вы пока, Николай Петрович, на столе приберите.
  Колька принялся расталкивать по углам пустые банки, бутылки, обрывки упаковок, освобождая стол. Запинывая под шкаф ботинки, он едва не пришиб зашхерившегося перепуганного чертёнка, умоляюще маячившего, чтобы Беда его не выдавал.
  - Ну и сиди там, если нравится! - буркнул Беда перепуганной нечисти.
  - Что Вы сказали? - спросил появившийся на пороге незнакомец, держащий в руках объёмистый пакет из супермаркета.
  Колян хотел было ляпнуть, что с домовым разговаривает, но, увидев побледневшего (если так можно выразиться о зелёном создании) чертяку, провёл себя по щекам тыльной стороной ладони:
  - Побриться, говорю, надо, а то щетина моя мне не нравится.
  - Верно, щетина у Вас знатная. Сколько дней не брились?
  - А какой сегодня день недели?
  - Да четверг с утра был...
  - Значит неделю. Точно! Я же в пятницу утром так и не побрился! Так небритый и полез на крышу этот балаган снимать.
  Пристально посмотрев на гостя, Колька наморщил лоб и замер на секунду.
  - А я тебя помню! Ты там тоже был. Точно!
  - Вы про митинг кандидата в Президенты говорите? Да, был.
  - Так я и говорю: морда знакомая! Да ты садись! Выпьем, закусим!
  Беда быстро разметал содержимое пакета по столу, свернул пробку с горлышка дорогой водки, плюхнул в рюмки грамм по пятьдесят и пододвинул к столу единственный стул.
  - Садись!
  - А Вы?
  - Слушай, что ты заладил 'вы' да 'вы'? Давай на 'ты'! У меня плацкарта есть! - подкатил он компьютерное кресло.
  - Ну, давай.
  - Это по-нашему! - обрадовался Беда, поднимая стопку. - Давай за знакомство! Тебя, кстати, как зовут?
  - Вадим Вадимович Пердюков, полковник запаса ФСБ.
  Беда, успевший хлебнуть, аж закашлялся.
  - Ну, блин, и шуточки у тебя!
  Вадим Вадимович неторопливо выпил, подцепил рукой (впопыхах Беда совершенно забыл про вилки) кусок буженины и, заедая водку, продолжил.
  - Это не шутка. И к Вам... к тебе меня послал сам Виктор Афонович.
  - Какой ещё, на хрен, Твиттер Айфонович? - не разобрал слова жующегося гостя Николай. - Впрочем, по мне - хоть Фейсбук Смарткардович!
  - Зря ты так, Коля! Не Твиттер Айфонович, а Виктор Афонович Хомячков, вновь избранный Президент России. Хотя, если положить руку на сердце, от истины ты недалеко ушёл . Ты, Коля, эту кассету узнаёшь?
  И сердце Беды упало, как гаечный ключ в гаражную яму...
  
  Ролик с бесовским шабашем, случившимся на митинге кандидата в Президенты, поставил на уши весь интернет. Статистика файлохранилища 'Ютуб' показала, что за трое суток с момента его размещения фильм посмотрело четыре миллиона пользователей. Поскольку он появился в сети за несколько часов до окончания избирательной кампании, объявить его незаконной рекламой за или против кандидата оснований не было. Конечно, все кандидаты немедленно подали свои жалобы в Генеральную Прокуратуру, которая оперативно (в ночь на день голосования) потребовала от администраторов 'Ютуба' удалить фильм, но те, почуяв бешеные прибыли от шквала скачиваний сюжета, сделали вид, что из-за выходного дня не имеют технической возможности выполнить предписание Генпрокуратуры.
  Содержание сюжета вызвало бурю возмущений среди верующих. Наблюдатели и милиция едва успевали фиксировать факты раздачи возле избирательных участков листовок, призывающих не отдавать голоса за кандидата, знающегося с бесами. По подсчётам аналитиков, кандидат Хомячков потерял из-за этого не менее ста тысяч голосов.
  Но была и оборотная сторона медали. В инете вспыхнула, как пожар, кампания в поддержку 'этого приколиста, что чертей гоняет'. Как грибы, после дождя, возникли тысячи сетевых молодёжных фан-клубов Хомячкова. Взбудораженная молодёжь, обычно игнорирующая выборы, валом валила на избирательные участки проголосовать за 'нашего Хохмяка'. За счёт этого Виктор Афонович получил более четырёхсот тысяч голосов. Именно на эти триста тысяч бюллетеней Хомячков и обошёл своего главного соперника, лидера коммунистов Зюзькина .
  Столь громкое дело не могло не заинтересовать 'компетентные органы'. Специалисты ФСБ мгновенно установили и IP-адрес, с которого был закачан в файлохранилище скандальный сюжет, и личность владельца этого адреса, включая место его жительства, место работы, фотографии во всех ракурсах, образ жизни, привычки и послужной список.
  Естественно, первой версией была злонамеренная провокация с использованием компьютерной графики. Но эксперты в один голос утверждали, что за столь короткий срок (и время окончания митинга, и время начала закачки они уже знали до секунды) обработать такой большой объём графики, наложив на реальное изображение объекты компьютерного моделирования, просто невозможно. Поэтому было решено разыскать автора сюжета, обратившись по месту его работы.
  Посещение офиса телекомпании повергло контрразведчиков в ещё больший шок. Оказалось, сохранилась оригинальная кассета (естественно, изъятая в интересах следствия) на которую, по утверждениям корреспондента, присутствовавшего на мероприятии, ныне уволенный Беда и снимал сюжет. Содержимое кассеты полностью, до малейших деталей, совпадало с содержимым ролика из интернета. И вне поля зрения корреспондента кассета оставалась не несколько часов, а всего 20-30 минут, включая время перезаписи на компьютер.
  Масла в огонь добавили эксперты, заверившие после тщательного изучения изображения, что оно не подвергалось никакой обработке. То есть камера Беды в реальном времени снимала присутствующие в кадрах мистические объекты, известные каждому и уверенно идентифицируемые всеми как черти.
  Вновь избранный Президент, лично посмотревший ролик Беды ещё в пятницу вечером, надавил на руководство ФСБ, потребовав назначить руководителем следственной группы по 'фильму, порочащему честь и достоинство кандидата в Президенты' руководителя своей службы безопасности В.В.Пердюкова, которому пообещал должность 'главного чекиста' ещё при формировании предвыборного штаба. И, едва появились первые намёки на реальность отснятой нечисти, Вадим Вадимович столкнулся с ворохом рапортов членов следственной группы о переводе в любое другое подразделение: никто не желал получить клеймо 'чертознавца'. Пришлось немедленно засекретить не только материалы и выводы, но и существование самого дела. А чтобы не посвящать лишних людей в окончательные результаты расследования, на квартиру Беды Пердюков отправился лично.
  Полковника интересовал вовсе не сам Колька, а способ, которым тому удалось зафиксировать бесовщину на плёнку. Ну, а поскольку нечисть могла представлять реальную опасность (Вадим Вадимович прекрасно помнил, как он 'поскользнулся' на митинге) национальной безопасности, он быстро оценил перспективы дела Беды для своей карьеры. Ещё бы! Если ему удастся просто выявить новую угрозу, даже не будучи главой ФСБ, то, возглавив спецслужбу, он гарантированно обеспечит процветание своему ведомству!
  
  - Узнаёшь! Только чего ты так перепугался? Наши люди достоверно определили, что это именно оригинал, который ты никоим образом не правил. Злого умысла не имел, снимая сюжет. Ведь не имел?
  Колька обречённо помотал головой.
  - Вот видишь? И я так думаю! За это надо выпить.
  Пердюков разлил водку, но Беда угрюмо отодвинул стопку.
  - Вы, Вадим Вадимович, пейте, если хочется, а мне хватит. И так уже черти мерещатся! - грозно глянул он на полуобморочного от страха бесёнка.
  - Чего это ты, Николай, на 'вы' перешёл? Мы же вроде договаривались на 'ты' обращаться. Кстати, а почему ты решил, что черти тебе именно мерещатся? Наши эксперты установили, что они - вполне реальные объекты.
  С этими словами Пердюков подошёл к многострадальной камере, покоящейся на штативе, включил её и, развернув туда, куда глядел Беда, поминая чертей, прильнул к видоискателю.
  - Наговариваешь ты на себя, Коля! - поманил пальцем Николая полковник. - Или ты хочешь сказать, что вон то чудо камере тоже мерещится?
  Беде вовсе не надо было переться к камере, чтобы понять: его банальным образом 'расколол' ушлый 'следак'.
  - Мне сухари с собой брать? - спросил он упавшим голосом.
  Пердюков удивился:
  - А что, у тебя даже сухари есть? Зачем тебе, Коля, сухари? Тебя никто не арестовывает. Я тебя приглашаю проехать со мной.
  - Все так говорят, - буркнул Колька. - На Лубянку или сразу в Матросскую Тишину?..
  - Хуже, Коля. Намного хуже! На жутко засекреченную конспиративную квартиру, - заговорщицким шёпотом весело сообщил полковник. - Чтоб тебя ни один поганый правозащитник не отыскал. Но сразу предупреждаю: дома тебя не будет несколько дней, так что на всякий случай выключи воду и электричество. И захвати пару комплектов белья. Да, чуть не забыл! Постарайся уговорить своего зелёного дружка составить тебе компанию: он нам обоим будет очень нужен!
  Беда, угрюмо кидавший трусы-носки в спортивную сумку, краем глаза наблюдал, с каким трепетом помощники Пердюкова, дюжие молчаливые молодые люди, упаковывают его раздолбанную камеру. Наверное, старенькая 'Хитачка' в жизни предположить не могла, что однажды окажется в шикарном кофре (баксов пятьсот, на глазок оценил Николай), тщательно обложенная горой высококачественного поролона. Не менее аккуратно упаковали и Колькин компьютер, не забыв ни единого подключенного к нему прибамбаса. Даже копеечному блоку бесперебойного питания внимание уделили.
  На удивление, чёртик и не подумал смываться. Покорно выцарапавшись из-под шкафа, он с обречённым видом перепорхнул Кольке на плечо и уселся на нём, вцепившись в воротник повседневной куртки, натянутой Николаем перед выходом из квартиры.
  - Коль, ты уезжаешь, что ли? - попалась 'весёлой' компании на крыльце соседка.
  Не успел Беда и рта раскрыть, как в разговор влез полковник.
  - А Вы, наверное, Клавдия Осиповна?
  - Да, - удивлённо протянула тётя Клава. - А Вы откуда знаете?
  - Да этот обалдуй мне всё утро твердил, что хочет попросить Вас присмотреть за квартирой, пока он в экспедиции будет. И всё-таки забыл за сборами! Мы с Николаем старые знакомые, и я, как только грант на организацию экспедиции получил, так сразу же к нему и примчался. Там, куда мы летим, только он снять сумеет!
  - А далеко отправляетесь?
  - Пока секрет, Клавдия Осиповна. Месяца через полтора всё по телевизору увидите!
  - Ой, ну и ладно! Может, в вашей экспедиции он и пить поменьше будет.
  - Это гарантированно! - заверил Пердюков, садясь на переднее сиденье просторного джипа. - У меня не забалуешь! Главное, Вы за Колькиной квартирой присмотрите!
  
  Пердюков не соврал: Кольку с чёртом повезли действительно не в тюрягу, а... на какую-то дачу вблизи Звёздного городка. Впрочем, режим на ней мало чем отличался от тюремного: подъём в 6-00, отбой в 22-00, без разрешения из дома не выходить, прогулка во внутреннем дворике. Кормили, правда, недурно. Да и выпивку со временем перестали зажимать. Но это было уже после того, как Беда прошёл полный цикл клинических исследований и часов сто наговорил с психиатром, рассказывая в мельчайших подробностях сначала о своей жизни, а потом о том, когда, при каких обстоятельствах, в какой форме виделись чёртики. Причём, медики наносили визиты в любое время суток, даже среди ночи. На возмущения Беды реагировали совершенно спокойно: 'Николай Петрович, мы выполняем порученную нам программу исследования'.
  - Пристали, как банный лист! - бухтел Колька. - В космонавты вы меня, что ли, готовите?!
  Эскулапы что-то бормотали про исключительный медицинский интерес его случая и просили потерпеть.
  Ни к своей 'Хитачке', ни к компьютеру он больше не прикасался. Мало того, не видел их больше. Несколько раз приходил какой-то дед (в понимании Николая), терзал Беду совершенно тупыми (опять же, в колькином понимании) расспросами и с задумчивым видом уходил. В том, что за ним ведётся круглосуточное наблюдение, Колька даже не сомневался: видеокамер слежения в его 'камере' было навешано не меньше, чем в супермаркете. А шум перетаскиваемых по коридору тяжеленных ящиков и звяканье гаечных ключей за стенкой подсказало, что ради его скромной персоны там установили какое-то дополнительное оборудование. Тем более, грустный чёртик вскоре стал вести себя как-то настороженно.
  Пердюков тоже исчез. Его физиономия несколько раз мелькала по телеку в новостных сюжетах за спиной вновь избранного Президента, а расспрашивать о происходящем кого-либо другого не получалось. Громилы-охранники либо невозмутимо игнорировали любые Колькины вопросы, либо односложно отвечали: 'Не положено'.
   Наконец полковник объявился. Вместе с ним вернулся верный друг компьютер. И не просто так.
  - Ты, Коля, как-то говорил доктору, что со своим чёртиком даже общаться умеешь. С помощью компьютера. Кстати, а он всё ещё с тобой?
  - Компьютер? Ты что, Вадим Вадимович, переработался? Твои архаровцы в твоём присутствии его устанавливали.
  - Не тупи, Беда. Я про чёртика говорю.
  Мордочка нечисти приняла выражение преступника, идущего на эшафот.
  - Ну.
  - Баранки гну! - взорвался Пердюков. - Мне нужно, чтобы ты с ним пообщался через компьютер! Всё понял?
  Глаза бесёнка радостно заблестели, он бешено закивал головой, зацепил рогом поддон цветочного горшка, и пыльный кактус, боровшийся за выживание с ленью уборщиц, с грохотом полетел на пол. В этот момент компьютер закончил загрузку, и чёртик, перепорхнувший на монитор, нырнул в экран.
  - Ой, плостите! Я нецяянно! - раздалось из динамиков, и чертячьи щёки, занявшие полэкрана, густо позеленели.
  - Ну вот, - меланхолично кивнул на изображение Беда, поворачиваясь к полковнику.
  Если бы Пердюков чуть хуже владел собой, Николай наверняка услышал бы стук его челюсти о паркет. Но полюбоваться ошарашенным чекистом помешал рогатый друг (то, что он именно друг, Беда понял спустя несколько секунд):
  - Я хоцю заявить плотест бесцеловецному плоизволу, тволимому новоявленными сатлапами в относении невинного узника совести! Как вы только смеете столь бессовестно надлуги... надлуга... В обсем, издеваться над плавами целовека и обсецеловецескими ценностями! Я не позволю кловавой гэбне замуцить в застенках болца с угнетателями! Сейцяс вам не тлидцать седьмой год! Я буду апеллиловать к миловой обсественности и независимым демоклатицеским... этим... следствам массовой инфолмации! Свободу Николаю Беде! Я объявляю голо... не, этого я объявить не могу. А цто могу? Во! Я объявляю невидёвку!
  - Что, что ты объявляешь? - опешил Николай.
  - Цто надо, то и объявляю! - огрызнулся чертёнок. - Объявляю, цто эти палаци не увидят меня до тех пол, пока они тебя, плидулка, на свободу не выпустят!
  - А ты, значит, не придурок?! - обиделся Беда. - Они тебя и до объявления твоей этой... невидёвки не видели.
  - Вот пусть и дальсе не видят! - фыркнула нечисть и нырнула в значок 'Диск С:' рабочего стола компьютера.
  - Э! Э! - заорал Колька в микрофон на гибкой ножке, установленный на столе. - Ты там поосторожнее с системными файлами, правозащитник хренов!
  На секунду иконка жёсткого диска превратилась в чертячью рожицу, показывающую язык, и видение исчезло под звук из динамиков:
  - Сам дулак!
  Злющий Беда повернулся к начисто отмороженному полковнику:
  - Ну, ты видел этого нахала?!
  - Видел, видел, - с трудом отмер тот и восхитился. - Но какой стиль! Какой пафос! Не проговорись Новодровская, что она про секс только в книжках читала , я бы, честное слово, решил, что это зелёное рогатое чудовище - её общий со старичком Боннэром ребёнок. По крайней мере, налицо портретное сходство с обоими.
  
  То, что чертёнок очень любопытен, Беда заметил давным-давно. Поэтому и не особо расстроился размолвке со своим рогатым другом (а вы бы не считали другом существо, не бросившее вас в трудную минуту и столь самоотверженно пытающееся вас защитить?). Знал, что тот обязательно появится, а там можно будет и помириться.
  Так и вышло. И они проболтали о жестоких превратностях судьбы и тяжкой доле вечно угнетаемой российской интеллигенции почти полночи, пока Беда, периодически прикладывавшийся к халявному пиву, не начал засыпать.
  - Слушай, а как тебя всё-таки зовут? - наконец опомнился Николай.
  - Меня есцё никак не зовут. Я есцё маленький. Как ты меня назовёс, так и будут звать.
  - Ну тогда... Буду тебя звать ПэХа! - хитро прищурился Беда.
  - А цто? Холосее имя. Мне подходит.
  'Ещё бы! - ехидно подумал Колька. - Имя 'Правозащитник Хренов' тебе действительно подходит'.
  
  - Ну, всё!
  Пердюков выглядел довольным, как слон.
  - Что 'всё'? - забеспокоился Беда.
  - Всё, Коля, закончилось твоё заточение. Завтра у Хомячкова инаугурация, послезавтра меня назначают Директором ФСБ. Так что уже завтра спокойненько поедешь к себе на улицу Конёнкова рассказывать Клавдии Осиповне про свои экспедиционные приключения. Помог ты нам очень сильно. Можно сказать, что исключительно благодаря тебе была выявлена новая угроза национальной безопасности и намечены способы её ликвидации. Чего хмуришься? Или на казённых харчах понравилось?
  - Понятно. В общем, послужил я вашей конторе презервативом: использовали - и в унитаз...
  - Не швыряйся словами, Николай Петрович! О твоём вкладе я уже доложил Тви... Виктору Афоновичу, и он даже собирается тебя лично поблагодарить. Завтра. Перед самой инаугурацией.
  Глаза Беды тут же загорелись профессиональным интересом.
  - А снять эту встречу можно будет?
  - Зачем это тебе?
  - Я этих козлов из родной телекомпании таким репортажем просто зарою! Меня, МЕНЯ!!! Непрофессионалом объявили и с работы выгнали! Ты, Вадим Вадимович, представляешь? Это же супер-эксклюзив будет! Телерепортаж о последних минутах Президента перед вступлением на должность!
  Полковник на секунду задумался, потом махнул рукой:
  - Хрен с тобой! Договорюсь. Только...
  - Не-е! - по-своему понял возражение Пердюкова Беда. - Я буду снимать только своей камерой! И вообще: либо её мне верните, либо точно такую же, если успели окончательно угробить! Эти же уроды потребуют её сдать, как имущество фирмы. Откуда у меня бабки, чтобы им её стоимость заплатить?
  - Да успокойся ты! Твою камеру давно списали как отслужившую срок эксплуатации. Копия акта на списания - в материалах твоего дела, - невольно проболтался чекист. - Будет тебе камера. Только хрен я тебе разрешу передавать кому-либо качественный материал. Ещё не хватало, чтобы это по всем мировым каналам транслировали!
  - Так я только им его и дам.
  - Во, дурак! Знаешь, сколько они бабла поднимут, продавая его? Хочешь самоутвердиться перед бывшими работодателями? Сожмёшь в форматы MPEG или AVI с крошечным разрешением, и шли на здоровье. Но не качественную картинку!
  На том и порешили.
  Наутро Кольку одевали, стригли, брили, причёсывали полдюжины солидных, неразговорчивых тёток, невесть каким ветром занесённых в 'тюрьму'. Беда усиленно отбивался от их предложений сделать что-либо непотребное (естественно, по мнению Николая) с его нарядом или причёской, но ему не очень-то это удалось. Злого, противного самому себе, его усадили в джип с затемнёнными стёклами, и, воя сиреной, машина ломанулась прямиком в Кремль.
  Вблизи Хомячков (или Твиттер Айфонович, как его уже звало всё окружение с лёгкой руки Беды и длинного языка Пердюкова) выглядел даже мельче, чем во время своего последнего предвыборного митинга. Рядом с Бедой, отнюдь не обладавшим богатырским телосложением, без пяти минут Президент казался просто каким-то случайно забредшим в помещение семиклассником, чем разочаровал Кольку совершенно.
  Сказав несколько благодарственных слов от имени всей России, Виктор Афонович милостливо разрешил Беде снять свою последнюю репетицию перед торжественным вступлением на высший государственный пост. После чего ещё не переодетый в парадное, он отошёл к руководителю протокола, а Николай принялся возиться с камерой (немного не той марки, что изъяли у него пердюковские архаровцы, но похожей по устройству и параметрам), краем глаза следя за увязавшимся за ним чёртиком.
  С чертякой Беда провёл серьёзную профилактическую беседу, взяв с того честное нечистое слово вести себя прилично. А именно:
  а) не шалить (из их долгих бесед выяснилось, что устраивать шалости - самое большое удовольствие для разновидности нечисти, именуемой чертями);
  б) не вертеться под ногами. В первую очередь - у Беды и Хомячкова (от Пердюкова ПэХа и остальные черти шарахались сами, без всяких уговоров);
  в) не пытаться куда-нибудь влезть, что-либо сломать или сбросить;
  г) не носиться по помещению;
  д) последнее и самое главное - не шалить, даже если ОЧЕНЬ хочется!
  И хотя зеленорогий пообещал ничего перечисленного не делать (мало того, пообещал предупредить всю окрестную нечисть, чтобы никто не совал нос в окрестности Георгиевского зала Кремля), за ним, как за малым ребёнком, нужен был глаз да глаз. Впрочем, вёл он себя пока действительно благопристойно: аккуратненько парил вдоль стеночки под потолком, изредка спускаясь пониже, чтобы что-нибудь разглядеть. Но ничего не трогал, никуда своё рыльце не всовывал.
  Зато Хомячков изрядно нервничал, беспокоясь, что у него что-то получится не так, как нужно, а из-за этого допускал ошибку за ошибкой. Выход из создавшейся ситуации нашёл Пердюков:
  - Да не психуй ты так, Тви...ктор! Сейчас я тебе налью пятьдесят граммов водочки, хлопнешь, и всё пойдёт, как по маслу!
  Народное средство действительно подействовало: Хомячков с первого раза успешно выполнил очередное указание. Да так блестяще, что главный протоколист зааплодировал.
  - Прекрасно, Виктор Афонович! Прекрасно! А теперь давайте перейдём к исполнению Гимна. Включите, пожалуйста, Гимн России! - обратился он к своим помощникам.
  Но помощники, как на грех, разбежались по разным углам небольшого зала, и самым близким к музыкальному центру, изображавшему оркестр, оказался... зеленолицый ПэХа. Беда не успел и глазом моргнуть, как тот спикировал из-под потолка вниз, и начал с бешеной скоростью тыкать лапками в кнопки музыкального центра. Громко защёлкали реле, и из динамиков грянул не Гимн, а залихватский хит начала 90-х. Хомячков озорно улыбнулся и пустился вытанцовывать под известную с молодости мелодию.
  Три кусочека колбаски
  У тебя лежали на столе.
  Ты рассказывал мне сказки,
  Только я не верила тебе...
  В такт полным отчаяния воплям обманутых девиц он самозабвенно демонстрировал своё отношение к их нелепым огорчениям. Руководитель протокола, отойдя от потрясения, порывался было остановить своего будущего патрона, но к нему подошёл Вадим Вадимович.
  - Ну, что ты суетишься? Дай пацану пять минут побыть самим собой. Отвлечётся, расслабится, нервничать перестанет...
  А за спиной погрозил кулаком Беде... Но если бы чекист знал, что эти козлы с телекомпании запустят снятый Бедой ролик с пляшущим Хомячковым в интернет , он бы, как нам кажется, не только кулак не уследившему за чертёнком Кольке показал, но и камеру бы об его пустую башку разнёс!
  
  Часть 2. Самураи Его Превосходительства Президента
  
  Выпускающий редактор, которому позвонил Беда после отправки промо-ролика о репетиции инаугурации, чуть дар речи не потерял, услышав Колькин голос. А когда просмотрел фильм, часа полтора набирал номер мобильника своего бывшего сотрудника, но Николай, злорадно хихикая, трубку не поднимал. Когда же запал выпускающего иссяк, он сам набрал его.
  - Ну? - буркнул Беда в трубку, услышав голос этого гада.
  - Коля, какие деньги ты хочешь получить за этот материал?
  - Да пошёл ты!
  - Я серьёзно! Хочешь, тысячу долларов заплачу. Или даже полторы.
  - Во жлобяра! Мужики с Си-Эн-Эн со мной с пятидесяти тысяч торговаться начали...
  Николай врал и про Си-Эн-Эн, и про пятьдесят тысяч: никому он свой материал не предлагал. Значит, никто ему денег за него не обещал. Беда просто хотел подразнить эту сволочь, вышвырнувшую его с работы.
  - И ты уже согласился?
  - Ты и впрямь меня за идиота держишь? Они подняли цену до двухсот, и я послал их так же, как хочу послать тебя.
  - Коля, подожди, подожди! Двести, так двести! Но больше я просто не могу тебе дать!
  - И всё? - разочарованно протянул Беда.
  - Коля, ну мы же не такие богатые, как Си-Эн-Эн! Естественно, на работе мы тебя восстановим. И зарплату поднимем. Какую ты зарплату хочешь иметь? Скажешь пять тысяч - будет пять. Скажешь десять - будет десять. Коленька, Христом Богом прошу: продай материал! Я же на тебя молиться буду, если согласишься!
  И тут Николаю стало настолько противно, что он просто выключил телефон, вынул сим-карту и... швырнул её в мусорное ведро.
  - Всё! Закончился этот этап жизни. Пора начинать новый!
  Надолго откладывать начало новой жизни не пришлось: буквально через полчаса прозвенел дверной звонок, и Николай, полный решимости въехать в рыло назойливому выпускающему редактору, пошёл открывать. Но звонил не он.
  - Ну? - рявкнул Беда.
  - Может, всё же войти разрешишь? - невозмутимо спросил хитро прищурившийся Пердюков. - Извини, что без предупреждения: после твоего разговора со своим бывшим начальником у тебя почему-то телефон перестал работать.
  - Слушаете, сатрапы? - проворчал Беда, закрывая замок.
  - Работа такая. Ты же, наверное, про указ Президента от 12 мая слышал?
  - Какой ещё указ?
  - Про моё назначение Директором ФСБ , - довольно улыбнулся Вадим Вадимович, взгромождая пакет с выпивкой и жратвой на Колькин стол.
  - А-а! Поздравляю! Только не пойму: у тебя что, больше никого не нашлось, чтобы своё назначение обмыть?
  - Да я не своё назначение пришёл обмывать, а твоё.
  - Моё? Чё ты городишь, Вадимыч?
  - Да, Николай Петрович! Сегодня моим приказом по Федеральной Службе Безопасности ты принят в штат ФСБ на должность начальника отдела. У тебя какое воинское звание?
  - А то ты не знаешь? - машинально ответил ошарашенный Беда. - На дембель ефрейтора получил и с тех пор в этом звании хожу.
  - Ты наливай, наливай! - кивнул Пердюков. - Не ефрейтор, а майор! Поздравляю Вас, товарищ Беда, с Вашим первым офицерским званием!
  Он вынул из внутреннего кармана пиджака золотые погоны с двумя синими полосками и одной большой звёздочкой и протянул их Кольке.
  - А руку пожать? Оболтус! А 'Служу России' где?
  - Мля! Вадим Вадимыч, ты что, поиздеваться пришёл?! - вспылил Беда.
  - Рюмку держи, майор! Ну, за тебя!
  Зажевав водку солёным огурчиком, Пердюков объяснил, что он вовсе не издевается. Действительно сегодня утром секретным приказом Президента России В.А.Хомячкова (по представлению Директора ФСБ В.В.Пердюкова) ефрейтору Н.П.Беде в порядке исключения за особые заслуги в деле обеспечения безопасности Первого Лица государства было присвоено воинское звание майора . И предъявил текст Указа с грифом 'Совершенно секретно'. А ещё - офицерский военный билет, оформленный на имя Беды, в котором чернилами по бумаге значилось воинское звание 'майор'.
  Колька налил в свою немытую кофейную чашку водки до самых краёв и судорожно выпил жгучий напиток. Занюхав рукавом нестиранной рубашки, он, как изваяние, застыл на стуле с закрытыми глазами.
  - Вот уж не думал, что настолько обрадую тебя! - съязвил Пердюков.
  Беда ожил, помотал головой и открыл глаза.
  - Вадим Вадимыч, может, ты считаешь, что я того? - покрутил он пальцем у виска. - Ты такую херню несёшь, что только свихнувшийся может в неё поверить! Как ты меня можешь принять на работу в свою контору, если в законе прямо написано, что в неё принимаются граждане РФ только с высшим образованием? А про меня каждая собака знает, что я институт бросил, когда пошёл в коммерцию.
  - Вечерний бросил, а заочный закончил. Ты диплом какого ВУЗа хочешь иметь? Хочешь - МГУ, - бросил полковник синюю книжицу на застеленный газеткой стол. Потом вынул из кармана вторую и швырнул её сверху. - А хочешь - ЛенГУ: сейчас это становится модным . Обрати внимание: там указано, что ты учился на одном курсе с нашим Гарантом. Или ты предпочитаешь какое-то другое учебное заведение? Ты говори, не стесняйся.
  Николай схватил сначала одну 'корочку', потом другую: обе были заполнены на его имя. Сложив их стопкой, Беда некоторое время задумчиво стучал дипломами по краю стола.
  - Ну, ладно. Ксивы вы мне выписали. Только ушлые журналюги уже давно вычислили список всех однокурсников Айфоныча. И список обучавшихся в МГУ раздобыть - нефиг делать. Нет уж, Вадим Вадимыч! Если тебе так надо, чтобы я был специалистом с высшим образованием, то пусть уж у меня будет диплом какого-нибудь Усть-Переп...здюйского филиала Козло-Ординского заборостроительного института.
  - С заборостроительным ты, конечно, перегнул, - метнул чекист третий диплом на стол. - Но если тебе нужен именно этот филиал, то получи.
  По мере чтения глаза Беды открывались всё шире и шире: 'Усть-Переп...здюйский филиал Козло-Ординского Института невидимого фронта, пгт Усть-Переп...здюйск, факультет журналистики, специальность тележурналист'.
  - Нет, ты всё-таки издеваешься! - философски изрёк свежеиспечённый майор. - Ты думаешь, все вокруг идиоты и не знают, что нет на свете посёлка городского типа с таким названием? Да если мне надо будет, я тебе в любом подземном переходе на порядок лучшую по качеству 'липу' куплю!
  - Я знаю, Коля, что купишь. Только ты ошибаешься в двух вещах. Во-первых, это не липа, а настоящий документ с настоящей, официально зарегистрированной печатью настоящего, официально зарегистрированного ВУЗа . И пгт такой существует. Не веришь мне, открой в интернете любой поисковик и проверь!
  Разъярённый Беда захотел немедленно ткнуть мордой в... ну, вы поняли, этого завравшегося козла, поэтому перескочил к компу и застучал пальцами по клавиатуре. То, что он искал, выпало первой же ссылкой. Сам себе не веря, он щёлкнул по ней, войдя на официальный сайт искомого посёлка. Среди учебных заведений которого, кроме двух школ и сельскохозяйственного ПТУ значился... вышеуказанный филиал !
  - Вот так-то, Коля! А ты мне не верил!
  - Прости, Вадимыч... Но как?.. Я даже не про посёлок. Я про то, как ты угадал, что я именно этот ВУЗ спрошу?
  - Эх, Беда! - по-доброму засмеялся Пердюков. - Ты думаешь, мало нам приходится принимать на службу баранов, так и не удосужившихся получить высшее образование? И те, кто поумнее, почему-то просят диплом именно этого филиала. Ради них даже пришлось секретным Указом переименовать населённый пункт в Козло-Ординской области . Ну, местное население побунтовало, побунтовало, а потом привыкло. Зато мы теперь закона не нарушаем и принимаем на работу специалистов с высшим образованием. Ну, ладно. Ты и так уже знаешь больше, чем тебе положено. Вот тебе бланк подписки о неразглашении, а вот - заявления о приёме на работу. Заполняй поживее: мне их ещё сегодня надо в канцелярию сдать.
  Всю ночь Беде снилась гоняющаяся за ним вдоль устья неизвестной реки целая орда баранов с дипломами в зубах, возглавляемая козлом в энкэвэдэшной фуражке с синим околышем...
  
  Как уже выяснил в курилке Беда, попасть на личный приём к новому Директору ФСБ сумели ещё далеко не все руководители управлений, а его, появившегося в конторе несколько часов назад, Пердюков не только принял, но и лично проводил до места работы. Но не в знаменитом здании на Лубянке, а в пяти минутах ходьбы от него, на последнем этаже занятого офисами дома по Большому Златоустовскому переулку .
  - Вот, располагайся! Три комнаты вашему отделу пока хватит. Соседи у вас хорошие, из наших бывших. Охрана в подъезде соответствующая, кого попало не пропустит. Через дорогу коллеги из морского ведомства сидят. Так что принимай хозяйство, товарищ начальник отдела МЯУ!
  - Какого? - опешил Колька. - Ты, Вадим Вадимович, что-то про секретное направление исследований говорил. Это что, я кошками заниматься буду?!
  - Чем прикажут, товарищ майор, тем и будешь заниматься! - отрезал Директор ФСБ. - 'МЯУ' - это аббревиатура, а не вопль сексуально озабоченного кота. Расшифровывается как отдел Магических Явлений и Устройств. Штат отдела только комплектуется, но уже есть кандидаты, с которыми тебе придётся беседовать лично, чтобы оценить их профпригодность.
  - Слушай, Вадимыч, ты всерьёз считаешь, что я специалист по колдовству?
  - Как со старшим по званию разговариваешь?! - нахмурил брови Пердюков. - Тебе не я, тебе Родина приказывает! А Родине сейчас нужно научиться разбираться в той чертовщине, которую ты открыл. Нужно научиться своевременно её обнаружить, эффективно нейтрализовать и, если нужно, ликвидировать. Чертовщину твою мы и назвали магическими явлениями.
  - Понимаю. Не называть же 'отдел борьбы с чертями'... На смех подымут!
  - Это точно! - нахмурился полковник, подумав о грядущем утверждении в Думе бюджета своего ведомства. - В общем, осмотрись до конца дня, а завтра курьер доставит тебе всю имеющуюся у нас информацию по теме и твою чудо-камеру. А с ним придёт твой первый подчинённый. Только ты с ним поаккуратнее: человек он своеобразный, но голова варит так, что пар на сто метров вверх поднимается!
  - А что он из себя представляет?
  - Бывший преподаватель математики университета, кандидат наук. Ну, ты знаешь, как этот народ в 90-е жил: денег не было, жрали то, что подешевле. Вот и он с засохших плавленых сырков на гнилую картошку перебивался. И случилась с ним неприятная история: пошёл как-то перед закрытием супермаркета плавленых сырков купить. Потянулся, чтобы достать сырок с полки, а на него их целая лавина рухнула. И какой-то особо чёрствый в какую-то биологически активную точку на кумполе прилетел. Ну, Генрих и помер. Факт! Тринадцать часов в состоянии клинической смерти провалялся. Пока его утром под кучей сырков нашли, пока скорая приехала, пока эскулапы к жизни вернули... Вот тогда крыша у него и поехала.
  - Что, шизик?
  - Не совсем. Он, когда оклемался, тоже нечисть всякую видеть стал. И мозги как-то иначе работать начали.
  - Я же говорю: свихнулся!
  - Наоборот! Голова у него, как десять компьютеров пашет. Но только в одном направлении: любую мистику на счёт 'раз' просчитывает. Кстати, знаешь, чем история с супермаркетом закончилась? Когда разборка о причинах несчастного случая началась, хозяева супермаркета выявили целую схему масштабного воровства денег при помощи просроченных сырков. В знак благодарности за раскрытие кражи и чтобы избежать выплаты компенсации за моральный ущерб, они обязались бесплатно выдавать Генриху любое количество этой плавленой дряни пожизненно.
  - Это хорошо: на закусь тратиться не придётся!
  
  Уже через час после появления в офисе Генриха Деринга Беда понял, как его подставил Пердюков. Мало того, что у этого высокого худощавого блондина, почти альбиноса, крыша съехала после многочасовой клинической смерти, он ещё оказался и непьющим. То есть абсолютно! И Беде, засевшему изучать, что нарыли чекисты по нему и его чёртику, пришлось пить в одиночку.
  - Слушай, тут Пердюков говорил, что тебе в супермаркете сырки бесплатно дают. Может, сгоняешь за закуской, пока я тут работаю?
  Деринг попробовал было возразить, что с его квалификацией за сырками бегать западло, но Николай, помня просьбу полковника не обижать своего подчинённого, попросил его более вежливо:
  - Я сказал, дуй за жратвой, морда эсэсовская! Тебе кем этот гитлеровский министр приходится? Дедом? Вот и вкалывай за те сёла, что твой дед разбомбил! Бегом, я сказал!
  - Если Вы, Николай Петрович, будете со мной так разговаривать, то я с Вами работать не буду! - мгновенно покраснело неестественно бледное лицо Генриха. - И раз уж на то пошло, то мой дед, поволжский немец, за всю жизнь побывал в Германии только один раз. Когда освобождал Берлин в составе Первого Белорусского фронта! А рейхсмаршал авиации Герман Геринг мне даже не однофамилец!
  - Что?! - совсем уж нежно взревел Беда, и Деринг мгновенно сообразил, что лучше ему всё же пойти за ненавистными сырками.
  Но профессионализм первого сотрудника Николай оценил, когда он, раскрасневшийся уже от быстрой ходьбы, выгрузил на стол пакет с целой упаковкой сырков.
  - Вот Вам Ваша закуска. И скажите своему персональному гомункулу, чтобы он больше не пытался подстраивать мне каверзы: я его вижу не хуже Вас, и при случае могу его очень обидеть.
  - Кому, кому? - захлопал глазами свежеиспечённый начальник отдела.
  - Персональному гомункулу. Ну... чёртику Вашему.
  - А почему персональному?
  - Да потому, что он закреплён персонально за Вами.
  - Кем?
  - Этого я не знаю. Понимаете, вся эта нечисть, как мы её называем, не есть что-то потустороннее. Это как бы изнанка человека, его вывернутая наружу глубинная сущность. Иное измерение личности, я бы сказал. Правда, не у всех эта сущность проявляется так явно, как у Вас. Вы в какой-то мере вообще феноменальны: я ещё не встречал людей, способных не просто видеть своего персонального гомункула, а общаться с ним, управлять им. Даже в трезвом виде...
  Беда отодвинул в сторону нудный отчёт о том, как изменяется химический состав его мочи в зависимости от времени общения с чертёнком, и очень даже заинтересованно попросил Деринга объяснить всё подробнее. Он ни хрена не понимал половины из научной ахинеи, что нёс Генрих, но, отфильтровав всевозможные 'сублимации', 'аппроксимации' и 'квантумные дифференциации', понял самое главное.
  1. Черти и прочая нечисть не мерещатся, а существуют на самом деле. Правда, не в этом мире, а в каком-то пересекающемся с нашим измерении.
  2. Что они из себя представляют, никто точно не знает, так как существующие физические приборы их присутствия не обнаруживают.
  3. Не все их видят, так как для этого нужно иметь состояние сознания, проникающее в оба эти измерения.
  4. Самый лёгкий способ вхождения в это состояние - нужно пить!
  - То, что нужно пить, я и без тебя знаю! - высокомерно ухмыльнулся Беда. - Ты мне объясни, почему моя камера всю эту хрень сняла?
  - Всё дело в двух вещах, Николай Петрович. Во-первых, Вы случайно замкнули два контакта, чем перевели её в режим фиксации зю-излучения . Но этого было мало. Мы долго не могли понять, почему с другими объективами не получается ожидаемого эффекта, пока Вы не рассказали, что за объектив использовали. Оказывается, именно с его помощью Ваш знакомый подсматривал в саунах за сексуальными похождениями будущих жертв шантажа. Я выдвинул теорию, что во время съёмки, простите, оргазма зю-излучение высокой интенсивности формирует в оптических приборах каналы прохождения. Ну, вроде туннельного эффекта в электронике. После экспериментального подтверждения верности моей теории нам даже пришлось провести масштабную спецоперацию, чтобы обеспечить будущие разработки нашего отдела необходимой оптикой.
  От безумного хохота Беды задрожали стены.
  - Что Вы смеётесь?! - возмутился Деринг.
  - Да просто представил морды чекистов, которым дали задание трахаться перед камерами! - еле смог произнести Колька.
  - Вечно все норовят пошлости ляпнуть! Не было такого приказа. Был скоординированный рейд по баням и подпольным публичным домам, во время которого оперативники изъяли массу видеоаппаратуры.
  Беда закатился ещё сильнее: всё-таки мышление у него было образным, и фантазия рисовала уже не чекистские физиономии, а морды содержателей борделей, замаскированных под сауны.
  - Слушай, Генрих. Может, всё-таки выпьешь со мной. Хотя бы чисто символически.
  - Я же сказал, Николай Петрович: я не пью ни капли!
  - Ага! Ещё скажи, что ты и баб игнорируешь...
  - Не игнорирую, а не могу себе позволить столь нерационально распылять свою эмоциональную энергию.
  - Импотент, что ли? - сочувственно глянул Колька на 'яйцеголового'.
  - Физически нет, но сознательно и принципиально подавляю в себе любые нездоровые позывы своего либидо.
  - Ну, ты даёшь! - восхищённо присвистнул Беда. - Прям, как дедушка Ленин! Тот тоже личной жизнью с Инессой Арманд пожертвовал ради победы мировой революции. Да-а-а! Всяких импотентов встречал! Даже один кастрат среди знакомых имеется. Его не так давно в гарем трудоустроили. Но чтоб ИДЕЙНЫЙ!!!
  Колька по жизни руководствовался принципом, заимствованным из песни В.Высоцкого:
  Если я чего решил,
  Я это выпью обязательно!
  Поэтому плюнул на упорство Генриха и принялся потихоньку давить сорокоградусную, чтобы хоть чуть-чуть разбавить нудятину официальных отчётов. На завершающем этапе этого занятия его и застукал Пердюков.
  - А я тут проезжал мимо. Гляжу - свет горит. Вот и решил заглянуть на огонёк. Проверить, так сказать, успехи подчинённых, - покосился он на просунувшуюся в двери заспанную морду Деринга. - А Вы, Генрих Артурович, почему ещё не дома? Замедитировались, что ли?
  Немец намёк понял и быстренько слинял. Пердюков выудил из-под колькиного стола почти пустую бутылку, встряхнул её, разглядывая на свет, и тяжело вздохнул:
  - Я так и знал, что мне ни черта не оставишь!
  Он расстегнул свой портфель и вытянул из него точно такой же флакон.
  - Ну, как? Ознакомился с бумагами?
  - Ознакомишься тут! - недовольно буркнул Беда. - Вы же каждый мой пук не только зафиксировали, но и проанализировали его аудиограмму и газовый состав.
  - А что ты хочешь? Профессионалы работали! - поднял рюмку полковник. - Бросай ты эту мутотень! Выводы и рекомендации вон в той последней папке. Её содержимое даже наш Гарант одолел. Не с первого раза, но...
  - Что, такой тупой? - удивился Николай.
  - Почему сразу 'тупой'? Твиттер... Ну, и зараза ты, Беда! Так припечатал, что теперь все Хомячкова только Твиттером Айфоновичем и называют! Потому что подходит уж очень... Так вот, Виктор Афонович - человек своеобразный. Читать большие тексты ему скучно. Он даже социальную сеть себе выбрал - тот самый Твиттер - такую, где разрешён объём сообщений не более 160 знаков . А в остальном (я его уже лет двадцать знаю) всегда был умненьким, сообразительным мальчиком.
  - Так вы с ним старые знакомые?
  - Ну да! Я его, ещё будучи старшим лейтенантом, на фарцовке джинсами поймал. Садить не стал, пожалел: молодой женатый студент, денег не хватает ... Но пасти - пас! Пока в Венгрию не перебросили. А снова мы встретились уже после того, как меня... После того, как я из органов ушёл. Дело в том, что последние годы я в Сибири служил. И привёз оттуда в Питер кота по кличке Писец.
  - Пушистый, что ли был?
  - Не такой, чтобы очень. Его из-за привычки метить территорию так назвали. А второй привычкой у него было ходить по перилам балкона. И вот сидим мы как-то в выходной день вечером с женой у телевизора. Лето, тепло! А эта тварь по перилам шляется. И тут он срывается вниз. Пятый этаж, внизу асфальтированная дорожка!
  - Жалко котика! - смахнул скупую мужскую слезу изрядно набравшийся Беда.
  - Не торопись! - поморщился чекист. - Выбегаем на балкон, видим, что наш котяра по газону спокойненько гуляет. А на дорожке под балконом лежит женщина. Спина голая, вся в царапинах. Но самое страшное - не шевелится! Пока мы с женой вниз сбежали, она в себя приходить начала. Эта скотина рухнула бабе на спину, вцепилась когтями в ворот вечернего платья и выдрала полосу ткани от самого верха до самого низа.
  Колька едва не катался от смеха, представив эту картину.
  - Тебе смешно, а нам пришлось заплатить ей стоимость платья, одеть, чтобы она прохожих стриптизом не смущала, и вызвать её мужа. Тот через полчаса примчался. Почему-то с банным халатом в руках. Но больше всего меня поразило, что это был мой старый знакомый Витя Хомячков. Уже преподаватель юрфака, молодой учёный... Правда, всё такой же деловой: едва узнал, что я заместителем у питерского мэра Шавчака работаю, как клещ в меня вцепился, чтобы я его с городским головой свёл!
  - Вадимыч, ты же ко мне пришёл не про своего домашнего любимца рассказывать.
  Пердюков хитро ухмыльнулся в ответ.
  - Ну, вот и не тяни кота за все подробности, господин Директор ФСБ.
  - Догадливый ты, майор... Даже после литры выпитой... В общем, наши спецы, сделавшие дубликат твоей чудо-камеры, выявили усилившуюся активность нечисти, направленную на дискредитацию первых лиц государства. Так что водку пьянствовать и беспорядки нарушать потом будешь, когда твой отдел найдёт способы противодействия этой угрозе национальной безопасности. Одна голова Деринга хороша, полторы - лучше, а полноценное подразделение вообще может на что-нибудь дельное сгодиться. Одна проблема - кадры. У тебя нет никаких мыслей, какого профиля специалистов можно к делу привлечь?
  Беда умел сосредоточиться и 'под мухой'.
  - Ну, кого? Экстрасек... Тьфу ты, блин! Эк-стра-сен-са какого-нибудь разыскать, - с трудом выговорил бухой Колька. - Они же, блин, типа улавливать поля и потусторонние измерения могут...
  - Ну, ну! - хихикнул Пердюков. - Впрочем, можно и попробовать. Дам я тебе этого экстра...
  - Потом, батюшку надо. Эти бородатые тоже вроде как чертей гонять обучены. Ну, и вообще без чертознатца трудно обойтись. Этот, сырком пришибленный, хоть и мозговитый, но нужен именно спец, который в привычках и обычаях чертячьих разбирается.
  - Логично. А техникой кто будет заниматься? Наши спецы по электронике уже докладывают, что у них продвижки появились.
  Николай обиженно откинулся на спинку кресла, оттопырив нижнюю губу.
  - Не уважаешь ты меня, Вадим Вадимович! Да я, к твоему сведению, в своей группе в ПТУ лучшим спецом по электронике был!
  - Знаю, Коля! Знаю. Я про тебя всё знаю. И поскольку всё равно, кроме тебя, некого из наших материалистов привлекать, то будешь ты за электронику отвечать. Но учти: запорешь дело - башку сниму!
  
  Гасан Гаджиевич Гапуров попал в Нагорный Карабах после армии. Его армейский товарищ пригласил Гасана в гости после дембеля, и сын гордого лакского народа после месяца посещения многочисленных родственников, покинул солнечный Дагестан, чтобы вспомнить суровые армейские будни с однополчанином. И в первый же день столкнулся с молоденькой учительницей, недавно приехавшей по распределению в местную школу из Львова. Хоть не был Гапуров красавцем, но темперамент кавказского мужчины покорил сердце карпатской дивчины. Молодой кавказец тоже совсем потерял голову от любви к Оксане Чувяк, и плод этой взаимной любви через девять месяцев заорал в районном роддоме.
  Правда, с женитьбой вышла незадача. Гасан, окрылённый известием о скором рождении первенца, примчался в родительский дом, чтобы получить благословение на брак с любимой, и... столкнулся с непоколебимостью родственников, не желавших видеть в семье 'какую-то хохлушку'. Оказалось, пока он служил в армии, за него сосватали девушку из соседнего селения, а отказ от женитьбы на ней грозил ему проклятием со стороны многочисленной родни и кровавой местью от родственников опозоренной невесты.
  Правдами и неправдами Гасану удалось отложить свадьбу сначала на год, потом ещё на один. И хотя он всё-таки вернулся в Карабах к Оксане, той пришлось регистрировать сына на свою фамилию.
  Так что неприятности Аслана, как назвал сына Гапуров, начались ещё до рождения. Но не прекратились после его появления на свет. Когда Оксана Тарасовна явилась в ЗАГС, заведующий очень спешил на свадьбу к племяннику, поэтому торопливо записал имя, фамилию, отчество и дату рождения мальчика на какую-то бумажку, пообещав выдать свидетельство о рождении после выходных. А когда счастливая мать принесла счастливому отцу свидетельство о рождении сына, Гапуров принялся рвать волосы на голове и грозиться зарэзать заведующего ЗАГСом.
  В общем, дело было всего-то в одной букве: вместо фамилии Чувяк заведующий впопыхах написал Чувак.
  - Это он моего сына кастрированным бараном обозвал! - взорвался Гасан Гаджиевич. - Да я его самого кастрирую, если он вместо этой бумажки не выдаст мне нормального документа с правильной фамилией!
  Вот так Оксана Чувяк узнала, что обозначает столь модное обращение молодёжи друг к другу. И, к несчастью, её ребёнок отныне должен был всю жизнь носить столь неблагозвучную фамилию, так как заведующий не противился даже наказанию, придуманному Гасаном, но изменить написанное в документе уже не мог.
  Надежды Гапурова на то, что помолвка, совершённая роднёй без ведома жениха, со временем забудется, не оправдались. Его не было в Карабахе полгода, но потом он вернулся. И не один, а вместе с молодой женой, от которой он постоянно исчезал, чтобы повидаться с Оксаной и Асланом. Даже когда законная жена нарожала ему троих детей, он не забывал своего первенца и его мать.
  Но тут грянули события 1988 года: армяне били азербайджанцев, азербайджанцы - армян. Перепадало и представителям других национальностей. Оксана Чувяк, напуганная произошедшим, решила всё бросить и бежать на родину. Тем более, Гасана рядом не было: он с семьёй как раз уехал в гости к родственникам. Вместе с шестнадцатилетним Асланом они отправились 'в сторону Львова', куда Чувяк добралась только в июне 1991. Сын же, дослуживавший срочную службу, появился в 'культурной столице Украины' и вовсе под новый 1992 год.
  Родственники, неодобрительно воспринявшие рождение ею ребёнка без семьи, большой помощи не оказали. Тем более, ребёнок был не от украинца, а от 'какого-то банабака', как презрительно называли на Украине кавказцев. И чтобы не выслушивать ежедневные попрёки родни, Оксана Тарасовна постаралась снять небольшую квартирку, где поселилась вместе с сыном.
  Но это была уже не та Украина и не тот Львов, которые помнила Чувяк по своей молодости. От радушия львовян не осталось и следа. Все словно помешались на чистоте украинской крови и вытравливании из себя советского прошлого. Ей долго пришлось успокаивать сына, дисциплинированно явившегося в военкомат после 'дембеля'.
  - Ты представляешь, они мне сказали, что не ставят на воинский учёт военнослужащих армии наиболее вероятного противника ! Какого наиболее вероятного противника? Я же не виноват, что меня направили служить под Калугу!
  Но ещё больше проблем возникло при получении паспорта: Аслан призывался из грузинского Гори по паспорту, выданному в 16 лет в Азербайджане. На момент провозглашения независимости Украины он находился на территории России, поэтому никаких шансов получить украинское гражданство не имел, кроме как прожив на территории Незалёжной минимум пять лет. 'Свидомых' чиновников ничуть не волновали аргументы Оксаны, объяснявшей, что она родилась во Львове и жила в этом городе на момент провозглашения независимости.
  - К Вам у нас вопросов нет, - высокомерно заявила паспортистка. - А Вашему сыну мы украинский паспорт выдать не имеем права. Тем более, что он не украинец!
  Но даже если бы Чувяк записала его при рождении не по национальности Гасана Гапурова, это бы проблемы не решило. Единственное, что ей пообещали - выдать сыну вид на жительство как лицу без гражданства. Пришлось соглашаться хотя бы на это: не ходить же парню вообще без документов!
  После получения в паспортном столе вида на жительство Аслан Чувак собирался заскочить к двоюродному брату, поэтому закупил в коммерческом киоске всяких модных сладостей для его детишек. Ну, там сникерсы-шмикерсы, чупа-чупсы и прочие киндер-сюрпризы. Да только племянников он в тот день так и не увидел.
  Начальник паспортного стола Ярына Хварион даже не скрывала своего презрения к посетителю. Но Аслан, уставший чувствовать себя Паниковским , не обращал на это внимания, пока не расписался в ведомости и не принял в руки долгожданную карточку.
  - Идите! - фыркнула Хварион, заметив, что Чувак принялся читать новенький заменитель паспорта.
  - Падаждытэ! - воскликнул он.
  Дело в том, что Оксана и Гасан могли общаться только по-русски, не зная родных языков друг друга. На русском воспитывался и Аслан. Но от матери и отца он перенял их акценты. Поэтому, когда волновался, начинал говорить либо с кавказским, либо с галичанским акцентом.
  - Ви шо тут напысалы? Какой Ослан?! Я - Аслан, панымаете! Первая буква 'а'!
  - Это Вы в своём Дагестане будете рассказывать, с какой буквы начинается Ваше имя! А в украинском языке все российские имена с первой 'а' начинаются на 'о'! Олэксандр, Олэксий, Ослан... Вы живёте в Украине, и поэтому Ваше имя будет писаться именно так, как это принято в украинском языке!
  - Моё имя Аслан! Это значит 'лев'! А Вы из меня осла какого-то делаете! Перепишите моё имя!
  - Вам что, не нравится Украина? Тогда убирайтесь в свою Россию! Валiза, потяг, Магачкала (чемодан, поезд, Махачкала)! - завизжала вышедшая из себя Хварион. - Пошёл вон, черножопый!
  У Аслана 'слетела крыша'. Запустив руку в пакет с детскими сладостями, он выдернул огромную, полукилограммовую конфету, которой хотел удивить племянников. Размахнувшись ею, как булавой, он огрел леденцом националистку.
  - Нэ Магачкала, а Махачкала, чурка нерусская! - заорал он и опрометью выскочил на улицу, оставив паспортистку лежать на полу.
  И только подбегая к дому, Аслан сообразил, что он наделал. Мысль возникла одна: немедленно бежать! Куда? Конечно же, в Россию! Раз здешние идиоты считают её своим врагом, то он должен жить именно там!
  Матери он оставил записку, что напишет с нового места. И уже перед самым выходом из дома услышал по радио срочное сообщение:
  - Два часа назад антиукраинские силы совершили нападение на начальника паспортного стола одного из районов города. Неизвестное лицо кавказской национальности нанесло украинской патриотке Ярыне Хварион закрытую чрепно-мозговую травму тяжёлым тупым оружием ударного действия. Предположительно гетманской булавой или конфетой 'Чупа-чупс'. Патриотическая общественность Львова возмущена очередной наглой выходкой наёмников российского империализма, не желающего смириться с независимостью Украины. Милиция ищет преступника и орудие преступления. Как заявил лидер Социал-националистической партии Олег Тягныпуп , он, как врач-психиатр, приложит все усилия, чтобы пострадавшая патриотка вернулась в строй украинских националистов.
  
  В России Чуваку паспорт выдали. Не бесплатно, конечно. Но имя, записанное ненавистной Хварион, попало и в него: других документов, кроме злосчастного вида на жительства, он предоставить не смог.
  Почти год Ослан прожил в Москве в социальном статусе 'понаехали тут', а потом ему подвернулась удача в виде благообразной бабульки из соседнего дома. Она подошла к нему, когда Чувак, в очередной раз оставшийся без работы, размышлял на лавочке, чем ему заняться. Горячая кавказская кровь спорила в его голове с осмотрительной галичанской, и свежеиспечённый гражданин России энергично размахивал руками в такт ходу своих мыслей.
  - Вы меня простите, молодой человек, за то, что я прерываю Ваш сеанс целительства, но все мои подруги из нашего двора просят, чтобы Вы позанимались и с нами.
  Ошалевший Чувак принялся удивлённо хлопать глазами.
  - Да с его Вы решили, что я - какой-то целитель?
  - Не скромничайте, молодой человек! Антонина Прокопьевна из третьего подъезда, наблюдая за Вашими пассами, излечилась от камней в почках. Да и я, когда к ней прислушалась, грешным делом воспользовалась Вашими экстрасенсорными способностями. Были, знаете ли, проблемы по женской линии. Простите, что втайне от Вас. Но теперь мы всё обсудили и решили честно Вам заплатить за работу, если Вы согласитесь провести с нами коллективный сеанс.
  Молва о чудо-целителе, молчаливо лечащем людей размахиванием рук, быстро разлетелась сначала по микрорайону, потом по Москве, а вскоре и по всему бывшему СССР .
  Нельзя сказать, что Ослана не терзали угрызения совести за надувательство доверчивых старушек. Первое время он искренне переживал, но когда с его сеансов стали выходить своими ногами люди, приносимые на носилках, он поверил в себя сам. А поскольку не считал себя обладающим какими-нибудь сверхъестественными способностями, нашёл объяснение своему феномену в том, что люди излечивают себя самовнушением. Он же лишь создаёт им антураж, помогающий мобилизовать скрытые возможности организма. Но заочно медицинский институт на всякий случай он всё-таки закончил!
  Денег от сеансов хватало уже не только на скромную жизнь. Со временем он обзавёлся и новенькой 'Волгой', и неплохой квартирой. А настойчивые ходоки из глубинки уже рвали его на части, призывая облагодетельствовать народ вплоть до самых до окраин, с южных гор до северных морей. И завертелось гастрольное колесо...
  Благодаря уникальному сочетанию акцентов Ослана принимали за своего на пространстве от Одессы до Таджикистана, и когда бум увлечения экстрасенсами пошёл на спад, у него было достаточно средств, чтобы открыть небольшую частную психотерапевтическую клинику. Диплом государственного медицинского ВУЗа позволил ему практиковать, не вызывая особых нареканий со стороны контролирующих органов. И если раньше он не мог шага ступить без восторженных воплей страждущих исцеления, то теперь узнавали бывшую знаменитость лишь отдельные верные почитатели. Преимущественно глубокие пенсионерки. Одной из таких оказалась соседка по подъезду, которая периодически посылала к Чуваку своего зятя, отставного полковника ФСБ, 'зарядить' пол-литровую баночку воды.
  Всё было бы в порядке, но у полковника, недавно перебравшегося из Питера в Первопрестольную, в квартире жил сибирский кот по кличке Писец... Догадываетесь, чем обернулась неосторожность Пердюкова, поставившего 'свежезаряженную' воду на пол, пока снимал ботинки? Правильно! Обвинением старой женщины в том, что Чувак решил отравить её, насыщая воду вместо биологической энергии вполне биологическими продуктами кошачьей жизнедеятельности. С тех пор Ослан Гасанович сам ходил заряжать воду в присутствии пациентки, тщательно обнюхивающей результаты его нелёгкого махания руками.
  Никто не утверждает, что Чувак был шарлатаном! Точнее, он не всегда был шарлатаном.
  Ещё на заре своей гастрольной карьеры Ослан очутился в Бурятии, где организаторы устроили ему, как 'выдающемуся экстрасенсу', экскурсию в местный буддистский дацан, где тот планировал 'приобщиться к святому'. А попросту говоря, поглазеть на диковинные обряды и просто отдохнуть от суеты.
  Дацан славился мощами святого, сохранившимися без каких-либо видимых посмертных изменений. Уж как его бальзамировали и содержали монахи, одним им ведомо. Известно было лишь, что хранились мощи в бочке с солёной водой.
  Организаторы оказались людьми очень влиятельными, и Чувака не просто пустили в монастырь в неурочные дни, но и позволили ходить где угодно, смотреть что угодно. На их рассказы о непревзойдённых способностях чудо-лекаря настоятель отреагировал откровенной усмешкой, но поскольку за парня просили уважаемые люди, он пошёл им навстречу. И позволил 'лекарю' свободно гулять по дацану, любоваться настенными росписями и всовывать увесистый кавказский нос туда, куда простого смертного на пушечный выстрел не подпускали. Ослан его и засунул...
  Он бы спокойно прошёл мимо неприметной двери в подвал, если бы не услышал за ней плеска воды, громкого сопения и кряхтения, перемежаемых отборными матюгами.
  Звуки издавали двое щупленьких мужичков откровенно алкашеского вида, пытающиеся вынуть из огромной деревянной бочки человеческое тело под надзором монаха. Им явно не хватало силёнок и роста, чтобы перевалить тело на широкий каменный стол, стоящий вплотную к бочке.
  - Братан, помоги! - натужно выдавил из себя один из мужичков, заметив нарисовавшегося на пороге посетителя, одетого, как и они, в простенький спортивный костюм. - Поддержи под коленями, пока я перехвачусь. А то, понимаешь ли, этому святоше его Заратустра не позволяет прикасаться к своему чучелу!
  Кавказское воспитание требовало от Ослана немедленно прийти на помощь старшему, и он быстро выполнил просьбу.
  Только обняв мокрые колени мумии, Чувак сообразил, что это и есть знаменитые мощи святого.
  Сохранились они действительно великолепно. И цвет, и структура кожи полностью соответствовали параметрам живой ткани. Если бы тело не было таким холодным, его можно было бы принять за живого человека, решившего помыться в гигантской лохани, как это делалось в Европе в средние века. А чтобы приличных размеров эрегированный пенис не цеплялся за края бочки, он подсунул его под матерчатый шнурок, обвязанный вокруг пояса.
  Пока Ослан взирал на внушительное мужское достоинство святого, один из работников ловко вскочил на стол и потянул тело вверх. Теперь уже ничто не мешало взгромоздить мумию на положенное ей место.
  Но тут случилось нечто. Хилый шнурок, опоясывающий пояс святого, лопнул, освобождая подвязанный член, и тот с быстротой молнии описал головкой дугу, заканчивающуюся между бровями Чувака.
  Ослан на мгновенье подумал, что он ослеп, настолько яркой была вспышка света. От неожиданности он даже отпустил колени мощей (впрочем, в его помощи работяги уже не нуждались). А когда пришёл в себя от громового хохота рабочих, столкнулся взглядом с округлившимися глазами монаха. Этот обмен взглядами привёл монаха в какое-то неизъяснимое неистовство, и тот, что-то громко кудахча по-бурятски, опрометью бросился прочь.
  Как оказалось, Чувак стал 'жертвой' очередного чуда святого, туманно предсказанного в монастырских преданиях. От удара фаллосом у него открылся 'третий глаз', мгновенно превратив его из банального афериста в святого, почитаемого каждым правоверным бурятским буддистом.
  
  Всех этих подробностей Беда ещё не знал. Он просто разговаривал с кандидатом в сотрудники МЯУ, присланным Пердюковым.
  - Да прекратите Вы в ладони хлопать! - недовольно буркнул Николай на третьей минуте разговора. - Что за идиотская манера?!
  - Я крокодилов разгоняю! - обиделся кандидат.
  - Кого? - ошалел Колька.
  - Крокодилов, - абсолютно спокойно и уверенно заявил гость. - Вы их не видите?
  - Нет, конечно!
  - Значит, хорошо разогнал...
  - Вы меня извините, - едва удержался от крика Беда. - Но мне кажется, что Вадим Вадимович Вас зря ко мне прислал. Всего хорошего!
  Чувак флегматично пожал плечами. Лишь когда за ним щёлкнул замок входной двери, начальник секретного отдела дал волю чувствам:
  - Ну, что за скотина этот Пердюков! Я же его просил специалистов присылать, а не психов! Крокодилов он мне тут разгоняет!
  Чтобы хоть как-то успокоиться, Колька быстро перемотал плёнку на камере и поставил аппарат на воспроизведение. Каково же было его удивление, когда на экране телевизора он увидел за спиной хлопающего в ладони посетителя крошечных красных крокодильчиков, брызнувших, как тараканы, из-под ковролинового покрытия за плинтусы!
  Беда опрометью бросился к телефону прямой связи с охраной подъезда.
  - Мужики, тут от меня сейчас посетитель вышел. Догоните его, пусть вернётся! Пожалуйста!!!
  
  С появлением в отделе Чувака решился и вопрос штатного батюшки. Ну, не совсем штатного и не вполне батюшки, конечно, но всё же.
  С Фёдором Валерьевичем Жеребцовым судьба свела Ослана в единственном жарком месте на ближайшие пятьсот насквозь промороженных сибирских вёрст - в сауне. Попа-расстригу с бородой, росшей из-под самых глаз, столичной знаменитости представили как потомка Григория Распутина. Было ли так на самом деле, установить трудно, но отца Фёдора, родившегося в деревне, где не единожды останавливался на постой окаянный Гришка, выгнали из священнослужителей за необузданную любовь к женскому полу. Чуваку даже шепнули на ушко, что килограммовый золотой крест, возлежащий на персях Жеребцова, тот выиграл у здоровенного местного бандита в нелёгком состязании по количеству 'обслуженных' за ночь девиц лёгкого поведения.
  После случая в дацане Ослан с уважением относился к людям с большой сексуальной силой, а Фёдор Валерьевич, будучи сам не промах, всегда уважал предприимчивых. На том и сошлись: расстрига, используя свои связи и обаяние, организует Чуваку денежные гастроли, а экстрасенс 'отстёгивает' Жеребцову часть выручки. Особым пунктом соглашения о сотрудничестве значились обязательно двухместные номера для проживания отца Фёдора в гостиницах.
  Поводов для сомнения в своей честности за три года совместной деятельности новоявленный продюсер не предоставил ни разу. Пока они в глухой алтайской деревне не напоролись на старообрядческую общину, объявившую гастролёров слугами дьявола. Спасаясь от кольев разъярённых староверов, Чуваку с Жеребцовым едва удалось унести ноги в тайгу, где они уже не смогли найти друг друга.
  Встреча состоялась лишь через месяц в Москве. На квартиру к Ослану Жеребцов явился в весьма потрёпанном виде. Но самое главное - без саквояжа с выручкой от последнего тура. Отец Фёдор божился, что утопил его во время переправы вплавь через Нижнюю Тунгуску. Ослан расстроился, но не подал виду, что знает, сколько тысяч километров от Алтая до Нижней Тунгуски. Ещё Жеребцов заявил, что опасное путешествие окончательно подорвало его силы, и он, 'чтобы поправить здоровье', выходит из дела и уезжает жить к морю, в Одессу.
  Позже выяснилось, что расстрига выстроил виллу с бассейном на берегу моря и открыл частное предприятие по снятию сглаза, пользующееся бешеной популярностью у местных верующих женщин категории 'те, кому за...'. Правда, в знак благодарности партнёру, он при случае организовал Чуваку выступление в знаменитом одесском оперном театре, нагнав для заполнения немаленького зала толпу своих клиенток.
  Даже на видавшего виды Ослана этот сеанс оставил неизгладимое впечатление! Мало того, что истеричные бабушки, как одна, явились с трёхлитровыми банками воды, в зале не было видно лиц из-за принесённых 'заряжаться' икон Николая Второго, Сталина, Столыпина и более обыденных святых чином поменьше. А задний ряд зала занимала гигантская конная икона в полный рост маршала Жукова со всеми наградами и нимбом в виде пятиконечной звезды, отчего легендарный маршал стал похож на статую Свободы. Дополняла сходство поднятая вверх рука с пылающей казачьей шашкой. В другой руке Георгий Константинович сжимал восьмиконечный крест, пронзающий длинным заострённым древком дракона на гусеничном ходу, одетого в рогатую немецкую каску со свастикой и драный общевойсковой мундир с петлицами войск СС.
  
  Телефонные переговоры с отцом Фёдором о посещении Москвы трудно дались Беде: расстрига в лучших традициях одесского Привоза торговался за каждую копейку, не забыв учесть и суточные, и стоимость проезда в метро, и непременный двухместный номер в гостинице. Но согласия перейти на постоянную работу в МЯУ по приезду он так и не дал, ссылаясь на заботы в Одессе. Хотя не отказался консультировать отдел. За отдельную плату и в пределах своей компетенции. Чем, в общем-то, на полную катушку и воспользовался Деринг, выпытывая у него тонкости церковных способов борьбы с нечистью.
  
  Генрих договорился о встрече с расстригой на 10 утра, но из-за чёртовых московских пробок явился только к одиннадцати, застав всю контору в экстазе. Причиной тому стала юная длинноногая особа, одетая в тонкие облегающие белые брюки, сквозь которые просвечивали голубенькие плавочки-стринги. Не более плотная футболка рельефно подчёркивала бюст пятого номера, на месте которого на футболке были нарисованы волосатые мужские руки, крепко держащие девицу за груди. Всё это возлежало в его кресле, закинув ноги в босоножках на высокой шпильке на его же рабочий стол. В общем, иллюстрация к фразе из фильма 'За двумя зайцами': барышня уже легли и просють!
  Оценив прелести дамочки, Деринг даже на секунду засомневался в целесообразности своего идейного целибата, но от возвыш... то есть низменных мыслей его отвлёк листочек, наколовшийся на кончик острого, как игла, каблука девицы, в котором Генрих Артурович узнал свои расчеты математической модели портативного прибора для обнаружения нечисти. Поднявшаяся в душе теоретика волна негодования быстро утопила непозволительные призывы либидо, и он, едва удерживаясь от перехода на крик, аккуратно снял драгоценный черновик со шпильки и мрачно вопросил:
  - И что это за п...зда на цыпочках?
  От звука и, самое главное, тона его голоса отец Фёдор едва не захлебнулся слюной, обильно выделяющейся от обуявшей греховодника похоти, Ослан, впавший в оцепенение, громко икнул, а скачущий вокруг красотки молодым козлом Беда недоумённо часто-часто заморгал.
  - Ой, простите! - замурлыкала девица, отставив на стол бокал с коньяком и кокетливо проводя ладонью по бедру. - Я, кажется, Ваше место заняла...
  Тут оклемался и Николай, рявкнув на вошедшего:
  - Что ты себе позволяешь, фашистская морда!? Это тебе не пи... Это тебе не... В общем, это наш ведущий специалист, которому ты и в подмётки не годишься! Немедленно извинись перед Элладой-Лютецией!
  - Перед кем? - угрюмо пробормотал Деринг, со всё нарастающей ненавистью смотревший, как барышня, снимая свои красивые ноги со стола, опрокидывает на пол вначале испытательный макет инфразвукового детектора нечести, а потом и коробочку с единственной в России панелью жидких нанокристаллов.
  - Перед Элладой-Лютецией Порфирьевной Цыплаковской, доктором философии Оксфордского университета по специальности 'Прикладная ведьмология английских крестьянских сказок и преданий XIII века'! Как ты себе позволяешь хамить со специалистом такой квалификации, урод, сырком пришибленный?!
  И тут впервые за всё время работы в МЯУ Деринг заорал.
  - Да мне по херу, какие сказки и предания про ведьм рассказывали английские крестьяне в тринадцатом веке! Какого хрена твоя Цыпа... Цыла... блин, ...ковская гробит мне все результаты недельной работы, раскидывая свои ходули по моему столу?! Если она расколошматила вон ту панель, то я ей её же сиськи в жопу засуну!
  Вспыхнувшая от столь вопиющей непочтительности докторша ведьмологии немедленно выпорхнула из деринговского кресла и притопнула ногой.
  - Что за хамское обращение! Моя фамилия не Цыла и не Цыпа, а Цыплаковская! Я не позволю, чтобы меня так оскорбляли! Я буду жаловаться! И даже не Вадиму Вадимовичу, а самому Виктору Афоновичу!
  - Эллочка! Люсечка! Успокойся! Не обращай внимания на этого психа! Пусть он пока своими бирюльками занимается, а мы пойдём входить в курс дел, - принялся мести хвостом Беда, быстренько подхватил новую сотрудницу почти за талию (ну, или чуть-чуть ниже, чем за талию) и увлёк в свой кабинет.
  Впрочем, уже через несколько секунд он вылетел оттуда, потирая отпечатавшуюся на левой щеке багровую пятерню.
  
  Задание Пердюкова было предельно ясным: в течение двух недель подготовить техническую базу отдела к визиту Президента в Японию, чтобы обеспечить безопасность 'первого лица' во время пребывания в Токио. В том числе, во время первой в истории отношений между двумя странами встречи главы нашего государства и японского императора.
  - Поскольку ваше пребывание в президентской свите сложно объяснить, не вызвав подозрения япошек и не рассекретив проект, тебя, Николай, аккредитуем в качестве личного репортёра Айфоныча, а твоих гавриков нарядим в старинные доспехи русских воинов. Ну, типа почётного караула, приставленного для пущей пышности. Сам понимаешь, ваше оборудование вмонтировать внутрь шлемов и латных перчаток легче, чем в солнцезащитные очки и крахмальные манжеты. Поручение разыскать в музейных запасниках предметы... гм... гардероба, соответствующие размерам Деринга, Чувака и Цыпы, я уже дал. Учти, Ослану достанется настоящий шлем самого Александра Невского! Случится что-то с этой шапкой - с тебя шкуру спущу!
  - Угу, - рассеянно буркнул Беда.
  - Не 'угу', майор, а 'так точно'! И выбрось Цыпу из головы: не по зубам она тебе.
  - С чего ты, Вадим Вадимыч, решил, что не по зубам?
  - С того и решил, что до прихода в твой отдел старший лейтенант Цыплаковская несколько лет проработала в Англии на нелегальном положении. Так бы сейчас и работала, если бы...
  - Что 'если бы'?
  - Тут нашлась какая-то скотина, которая таких людей предала, - покачал головой Пердюков. - Как он будет жить с этим всю свою жизнь? Как он будет смотреть в глаза своим детям, эта свинья? Но Цыпу выбрось из головы вовсе не поэтому. Её к нам прислали оттуда! Для контроля за твоей деятельностью, между прочим.
  Чекист многозначительно показал пальцем на потолок, и Беда, уже изрядно поддавший, немного затупил.
  - Не понял. Вадимыч, а кто тебе может приказывать? А-а-а! - наконец-то въехал Колька и треснул себя ладонью по лбу. - Ну и что? Почему я на свободную бабу не могу претендовать только из-за того, что её оттуда к нам назначили?
  - Всё, Николай, тебе больше не наливаю. А кто тебе сказал, что она свободная? Не, не замужем она, но хронически с десятилетнего возраста влюблена. И, сам понимаешь, ты ему, - Пердюков снова указал на обшарпанную люстру, - не соперник.
  Он допил остатки казённой водки, проходившей в смете получаемого МЯУ по графе 'расходные материалы', зажевал деринговским плавленым сырком и поведал сию печальную историю питерской дворовой девчонки.
  Дедушка Цыпы, юный этнограф, в конце 1930-х выехал исследовать неописанные наукой племена Центральной Африки. Достоверно известно, что это была не единственная цель его путешествия, но ведомство Вадима Вадимовича неохотно делится подробностями изысканий подобных исследователей. Пердюков лишь упомянул, что в 1950-е, когда СССР активно помогал антиколониальным движениям во всём мире, Цыплаковский, уже вернувшийся в родной Ленинград, был награждён орденом Боевого Красного Знамени 'за большой вклад в развитие советской этнографической науки'.
  Но вернулся он не один, а с маленькой дочкой-мулаткой, которой после смерти от застарелых тропических болезней оставил комнатку в коммуналке в том же дворе, где впоследствии родился Витя Хомячков. Знойная красавица получила недурное образование, но всю жизнь преподавала в школе историю и географию, а Хомячков был её любимым учеником, которого она всегда ставила в пример дочке. Столь необычное имя Цыпа, которую дочь этнографа воспитывала одна, получила благодаря любимым мамой средневековому Парижу и Древней Греции.
  Детство Эллады-Лютеции прошло в приключениях ребятни питерских дворов. Именно там она научилась драться наравне с мальчишками, лазать по деревьям и метко кидаться камнями. Это ей впоследствии очень пригодилось во время нелегальной работы. Но с тех пор, как она начала ощущать себя девочкой, дворовая хулиганка просто обожала умненького серьёзного мальчика из соседнего дома Витю Хомячкова, после окончания школы поступившего на юрфак. Потом было горе: Витя женился! И на какое-то время исчез с её горизонта.
  Но какое же счастье испытала Цыпа, когда её детская любовь нашлась! И нашлась не как мальчик из соседнего дома, а как молодой, уверенный в себе элегантный преподаватель. Впрочем, и Цыплаковская с тех пор повзрослела, превратилась в красивую девицу с божественной фигурой и умопомрачительным бюстом. Именно на него Хомячков и запал, чуть ли не вприпрыжку отправившись попить кофейку с ученицей. Потом они гуляли по набережной Фонтанки и делились воспоминаниями...
  Но роману не суждено было разгореться. На следующий день Цыпу вызвала с пары волевая блондинка. Они о чём-то негромко поговорили минут пятнадцать, после чего Эллада отпросилась с занятий, а через два дня пришла в университет с заплывшими от слёз глазами и больше не позволяла себе никаких чашечек кофе с Виктором Афоновичем. А после окончания первого курса и вовсе исчезла, по совету какого-то знакомого её деда переведясь в Москву.
  Где она доучивалась, Хомячков догадался, узнав из интернета о шпионском скандале. И дал распоряжение привести к нему героиню-разведчицу, как только та вернётся на Родину. Он хотел пристроить дочь бывшей учительницы в охрану жены (Цыпа неплохо владела приёмами рукопашного боя и была чемпионкой Оксфорда по македонской стрельбе ), но обе прекрасно помнили давний разговор в университете, и отношения между женщинами никак не складывались. Эллада так и не смогла отказаться от тайной надежды когда-нибудь 'отбить' возлюбленного, а Снежана Васильевна продолжала чувствовать в охраннице потенциальную соперницу.
  - Вот и поручил ей Твиттер быть его глазами, ушами и даже руками в твоём отделе, - подытожил Вадим Вадимович.
  
  Дружба дружбой, а японские таможенники так и не пропустили часть снаряжения МЯУ, заподозрив 'членов делегации' в незаконном ввозе на территорию страны предметов исторического наследия. Пришлось выкручиваться на месте. А поскольку действовали в условиях жесточайшего цейтнота, 'спецгруппа сопровождения' представляла собой феерическое зрелище. Деринг в пиратской бандане, смоченной святой водой, кольчужной рубахе с серебряными бляхами, посеребрённых наколенниках с позолоченной арабской вязью и латных перчатках со встроенной внутрь клизмой, предназначенной для отпугивания нечисти. Ослан в шлеме Александра Невского, джинсовой курточке с двумя позаимствованными в гостинице серебряными подносами на груди и спине, концертных штанах, прошитых серебряной нитью и латных серебрёных перчатках. Цыпа в мокрой бейсболке с надписью 'I love Homiatshkov', кольчужной юбочке и с футуристического вида детским водяным пистолетом 'кислотных' цветов в руках. На носу секс-звезды красовалась неказистый опытный экземпляр зю-очков, срочно сработанный Генрихом.
  Троица, охватив 'объект ? 1' с трёх сторон, не отходила от Хомячкова ни на шаг, а вокруг них бегал Колька, загруженный, как ишак, телепринадлежностями. В таком составе и вошли в зал приёмов, где должны были встретиться президент и император.
  Беде не давал покоя исчезнувший при входе во дворец чертёнок. Хоть ПэХа и пообещал ему, что никуда лезть не будет и даже наоборот постарается уговорить местную нечисть не мешать происходящему, Николай хорошо знал своего любопытного дружка, и чем дольше тот отсутствовал, тем сильнее мрачнел начальник отдела, предчувствуя недоброе.
  Нечисть появилась в зале в тот момент, когда Хомячков, обутый в неудобные церемониальные туфли с лакированной подошвой, аккуратно вышагивал по скользкому полу к Его Императорскому Величеству. Причём, появилась в таких количествах, что Беда даже растерялся. Правда, агрессивности она не проявляла, а просто любопытствовала. Некоторые даже слишком любопытствовали.
  Какая-то зелёная морда попыталась проскочить прямо под носом президента, чтобы занять удобную позицию для наблюдения, но так увлечённо пялилась на Ослана, что забыла подобрать хвост, и это едва не стоило Хомячкову разбитого носа.
  Единственный из всей делегации, российский президент не мог видеть нечисти, потому и смело поставил ногу прямо на кисточку хвоста зазевавшегося чёрта. Тот взвизгнул от боли, дёрнулся, и Виктор Афонович, уже протянувший руку навстречу своему визави, заскользил на лакированных подошвах, чувствуя, что теряет равновесие.
  Спас положение император, в руку которого мёртвой хваткой вцепился Хомячков. К благодарности президента, Его Величество сообразил, чем обусловлено столь вопиющее нарушение протокола (посетитель должен едва коснуться руки Потомка Богов, а никак не пожимать её), и вовремя поддержал гостя .
  И тут нечисть, развеселённая произошедшим, как с цепи сорвалась, дружно бросившись в атаку на туфли Хомячкова.
  - Чего стоите? - буркнул Беда подчинённым, и к чертячьей суматохе добавилось представление сотрудников МЯУ.
  Гапуров принялся с металлическим лязгом хлопать в ладони, Деринг, подражая роботу из 'Ну, погоди!', палить из указательного пальца перчаток струйками святой воды, а Цыпа, в темпе штурмовой перестрелки с террористами, прицельно разить атакующих её кумира чертей раствором коллоидного серебра.
  Буквально через полминуты всё было кончено: последние черти удирали с поля боя, стимулируемые громогласными хлопками Ослана и прицельными выстрелами Эллады-Лютеции, императорская свита вытирала с лиц брызги святой воды, а ошарашенный император недоумённо взирал на залитый пол.
  - Я надеюсь, Вашему Императорскому Величеству понравилось показательное выступление самураев Его Превосходительства Президента России? - нашёлся Хомячков, так и не выпустивший из своей руки ладони императора.
  - О, да! - вежливо улыбнулся хозяин, аккуратно вытянул ладошку из хомячковского захвата и перевёл взгляд на свои штаны, принявшие заряд раствора коллоидного серебра вместо увернувшегося от выстрела Цыпы чёрта.
  Тёмное пятно, расползающееся по шёлку, создавало полную иллюзию того, что Его Величество не успел добежать до комнатки, в которую даже он ходит пешком и без свиты. 'Вопрос по Южным Курилам, говоришь, не поднимать?' - угрюмо подумал он...
  
  Часть 3. Служу Советскому Союзу!
  
  На 'разбор полётов' пригласили всего несколько человек, предварительно отобранных по показателю отсутствия 'чертобоязни'. В смысле не тех, кто чертей не боится, а кто не боится быть заподозренным в 'чертознавстве'.
  Как ни старались матёрые чекисты, но удержаться от хохота при демонстрации Колькиных съёмок предвыборной встречи и императорского приёма они не смогли. И лишь потом, после сухого научного доклада Деринга, принялись профессионально анализировать ошибки, допущенные 'самураями'.
  В том, что тактика охраны 'объекта' в МЯУ никакая, Беда не сомневался ни секунды. Поэтому совершенно не возражал против решения передать вопросы охраны соответствующему департаменту. Да и вообще старался не встревать со своими комментариями. Куда более неприятным оказался факт низкой эффективности применённых средств борьбы с нечистью: ни раствор коллоидного серебра, ни, тем более, освящённая вода, особого вреда нападавшим не причиняли. Присутствовавший на совещании ПэХа (его демонстрировали через верную 'Хитачку') рассказал (Дерингу таки удалось соорудить прибор для преобразования чертячьей речи в звук), что попадавшие на него капли святой воды просто холодили, а коллоидный раствор вызывал кратковременное жжение. Более ранние опыты с воздействием электромагнитных излучений тоже не выявили влияния на нечисть.
  Впрочем, как оказалось, теоретически существовал раствор органических и неорганических соединений, способный временно парализовать агрессивных 'чертей'. Об этом проболтался простодушный ПэХа, когда его 'взял в оборот' присутствовавший на встрече эксперт-переговорщик. Поскольку вопрос производства зю-очков был решён (для заключения контрактов о постройке в Хабаровске завода, способного выпускать электронные и электронно-оптические компоненты к ним, и ездил в Токио Хомячков), вопрос поиска новой формулы 'святой воды' тоже передали из МЯУ в химическую лабораторию.
  Специалист по вооружению оказался тактичным человеком, но по нервным смешкам во время оценки эффективности использования 'водомётов клизменного типа' Беда понял, что мужик теперь будет ухохатываться при одном упоминании об отделе МЯУ. Понял это и Пердюков, поэтому тут же 'нагрузил' эксперта подбором анти-чертиного вооружения для охранных подразделений.
  - Отдел майора Беды действовал 'с колёс', используя подручные средства. Вас же всех я пригласил сюда для того, чтобы мы совместными усилиями обеспечили защиту государственного престижа и безопасности первых лиц страны от новой угрозы. В реальности этой угрозы вы убедились собственными глазами. И мы должны уверенно отразить эту угрозу, когда угодно и где угодно: в аэропорту - значит, в аэропорту. В туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов! За работу! А Вас, Беда, я попрошу остаться.
  У Кольки, успевшего вжиться в образ сотрудника зловещего заведения на Лубянке, упало сердце. Некоторое время он молчал, глядя на задумчивого Директора ФСБ, а потом не выдержал:
  - Расформируете отдел?
  - С чего это ты решил? - хмыкнул Вадим Вадимович. - Если с вас сняли какие-то функциональные обязанности, это вовсе не значит, что не найдётся других. Хватит любительщины. Несвойственной вашей команде работой по технике пусть занимаются соответствующие специалисты. А из МЯУ мы сделаем спецгруппу для выполнения особо важных заданий государственного значения. Трое из вас обладает уникальной возможностью видеть зю-объекты...
  - Кого? - переспросил Колька.
  - Да, блин, чертей и прочую нечисть! - фыркнул Пердюков. - Привыкай к научной терминологии! Так вот, трое могут видеть зю-объекты без специальной аппаратуры. Цыпа, конечно, выпадает, но сам знаешь, я её трогать не могу. Плюс твой дружок ПэХа - внештатный, можно сказать, сотрудник отдела...
  - А посему всё есё внестатный? Как в импелатолском дволце местных обитателей уделзывать от фулигансва, так я - статный, а как статное ласписание составлять, так внестатный! - раздался возмущённый писк из динамиков пердюковского компьютера.
  Прихреневшие Беда с Пердюковым переглянулись, и пока Николай обдумывал, каким матом покрыть нахального чертёнка, Вадим Вадимович уже нашёл способ парировать возражение.
  - А как тебя зачислять в штат, если ты не выполняешь приказов? Остаться я попросил только майора, а всех остальных отпустил!
  - Я думал, сто меня это не касается...
  - Если ты хочешь быть штатным сотрудником, то должен научиться выполнять приказы, а не отмазываться, что тебя это не касается.
  - Я отцёт писал, - раздался обиженный голос чертёнка из динамиков.
  - Какой ещё отчёт?
  - Обнаковенный! О своей лаботе во влемя опелации. Ой! Ой! Ой-ой-й-ой! Пустите меня! Пустите, я больсе не буду! - завопила благим матом нечисть, и в тот же миг на столе Директора ФСБ затрещал телефон прямой связи с секретарём.
  Пердюков прикрутил громкость компьютерных колонок и нажал клавишу.
  - Слушаю!
  - Товарищ Директор, к Вам хочет срочно зайти сотрудник службы компьютерной безопасности. Срочно!
  - Пусти.
  В кабинет влетел запыхавшийся очкастый пацан лет двадцати трёх.
  - Товарищ Директор, только что обнаружено проникновение в Ваш компьютер зловредной программы, попытавшейся изменить содержимое жёсткого диска. Я её заблокировал удалённо, но уничтожить её можно только с Вашего компьютера.
  - Постой, постой! - осенила Пердюкова шальная мысль. - А что за программа?
  - Не знаю, товарищ Директор! Какой-то новый тип то ли вируса, то ли 'червя'. Ни один антивирус не определил, только наша фирменная система эвристического анализа раскусила.
  - И что же этот вирус сделал?
  - Попытался записать на жёсткий диск текстовый файл с названием 'Отцёт по лаботе во влемя опелации'.
  - Опаньки! - отпала челюсть у Беды.
  - Помолчите, товарищ майор! - сверкнул глазами Вадим Вадимович. - И что Вы с ней сделали?
  - Заблокировал в 'карантине', но она каким-то образом продолжает обмен информацией через оперативную память с другими устройствами компьютера. В частности, со звуковой картой.
  Беда держался из последних сил, чтобы не расхохотаться. Да и то исключительно потому, что по взгляду полковника было видно: ещё один звук, и он прибьёт Кольку.
  - Вот что, товарищ...
  - Дежурный программист лейтенант Иващенко!
  - ...товарищ лейтенант! Вы сейчас вернётесь на своё рабочее место и разблокируете этого... м-м-м... червя. А я уж сам с ним разберусь!
  - Но...
  - Выполняйте приказ! - рявкнул Пердюков, и лейтенант пулей вылетел из кабинета.
  И только когда за Иващенко захлопнулась за собой дверь, стены кабинета потряс дикий хохот в два голоса. Через две минуты они увидели на экране телевизора, подсоединённого к колькиной камере, как взъерошенный ПэХа пулей вылетел из монитора компьютера и мгновенно скрылся из виду, просочившись сквозь каменную стену.
  - Ну, вот! - вытер выступившие от смеха слёзы Директор ФСБ. - Теперь ещё и Иващенко придётся привлекать к работе над системами противодействия зю-объектам...
  
  Несмотря на изменения в распределении круга задач, работы у сотрудников МЯУ не стало меньше. Цыпа взяла на себя координацию отношений с группами, занимавшимися вооружением и тактикой, Деринг погряз в курировании теоретических разработок, Гапуров, как медик по образованию, вечно пропадал у химиков. А к Беде стекалась вся информация. И ещё он контактировал с компьютерным отделом. Потому что ПэХа наотрез отказывался появляться в одиночку в хозяйстве лейтенанта Иващенко, резонно полагая, что Николай не даст его в обиду во время экспериментов с антивирусными программами нового поколения, разрабатываемыми лейтенантом.
  Вова Иващенко, как и подавляющее большинство программистов, оказался в меру разгильдяистым парнем, помешанным на компьютере и пиве. Принадлежность к 'конторе', чреватая необходимостью каждый день бриться его, конечно, напрягала, но, в то же время, давала неограниченные возможности в реализации любых программёрские замыслов. Будучи человеком 'расширенного сознания', он совершенно спокойно отнёсся к 'чертовщине', а когда Пердюков наглядно (с помощью видеосъёмки 'исхода' ПэХа из компьютера) показал, что за 'вирус' засёк Иващенко, Вова вообще загорелся идеей создания программы блокировки зю-атак на компьютерные объекты.
  Для решения этой задачи лейтенанту необходимо было изучить компьютерный код чертей, и он принялся терзать Беду, который, в свою очередь, начал методично обрабатывать бесёнка 'послужить Отчизне' подопытным... Тьфу ты, чуть не вырвалось слово 'кроликом'.
  Результаты труда Иващенко превзошли все ожидания: оказалось, что в очень многих загадочных техногенных катастрофах виноваты именно собратья дружка Беды, оставившие в компьютерных системах чётко различимые следы. С развитием глобальных компьютерных сетей зю-объекты получили беспрецедентную возможность использовать любую цифровую связь для почти мгновенного перемещения фактически в любую точку мира.
  Несколько поэкспериментировав с цифровым кодом, скопированным с ПэХа, лейтенант нащупал возможность создания виртуальных моделей нечисти, выведя новый класс вредоносных программ и классифицировав их как 'супер-трояны'. Дело в том, что код нечисти постоянно менялся в зависимости от её действий, неизменным оставалось лишь программное ядро. Именно эти признаки он заложил в новейший узкоспециализированный файервол, предназначенный для предотвращения попыток проникновения нечистой силы в особо ответственные компьютеры и локальные сети.
  Но особой гордостью Вовы стало вовсе не это, а прикладная программка, позволяющая чёртику менять облик. Естественно, предусмотрев для этого возможность процедуры одобрения 'оператора'. То есть 'хозяина' нечисти. Опробовав её, ПэХа просто ухахатывался, превращаясь то в кролика, то в золотую рыбку, то в динозаврика. Со временем его 'искусственный' программный код терял устойчивость, 'виртуальная оболочка' самопроизвольно разрушалась, и в какой-то миг мотающаяся вокруг люстры бешеная черепашка вдруг трансформировалась в привычную зелёную рожицу с задорным пятачком.
  
  Беда быстро втянулся в ритм исследовательской работы. Раз в неделю собирая своих подчинённых на доклад об успехах закреплённых за ними направлений, и дважды в месяц сам ходил к Пердюкову, чтобы отчитаться о деятельности отдела. После этого посещения в прессе мелькали коротенькие заметки о получении очередным полуживым оборонным предприятием государственного заказа на производство 'новейших образцов техники и вооружений'.
  Закончилось лето, а потом на смену вечно моросящему дождю с неба посыпались мокрые снеговые хлопья. Незадолго до Нового Года Кольку далеко за полночь отловила на лестничной площадке соседка.
  - Что-то, Николай, ты к нам давно не заглядываешь. Гляди, уведут Жанку!
  Беда на какое-то время даже опешил, соображая, кто такая Жанка.
  - Да заработался я что-то, тёть Клава.
  - Я вижу, что заработался! Даже вроде как пить бросил.
  - Ну, не то, чтобы совсем, - засмеялся он, вспомнив, как последнее посещение Большого Златоустовского переулка Пердюковым закончилось тем, что Беда уснул прямо на столе, и чертёнку пришлось надрываться, чтобы укрыть его дежурным покрывалом, хранившимся в шкафу. - Просто много работы в последнее время.
   - Работы много? - недоверчиво покачала головой Клавдия Осиповна. - А что ж я ни разу твоих фильмов не видела с тех пор, как ты с кабельного телевидения ушёл?
  - Так ведь... - растерялся Николай. - Мы сейчас как раз работаем над новым проектом. Сценарии готовим, места съёмок выбираем, с людьми договариваемся.
  - С людьми договариваемся! - передразнила соседка и перешла на шёпот. - Небось, бабу себе какую-нибудь завёл, вот и не кажешь к нам с Жанкой глаз. Гляди, уведут! Она несколько раз про тебя спрашивала, а теперь, смотрю, норовит на работу в новенькой кофточке убежать, духи какие-то импортные купила. Смотри, доработаешься!
  Тётя Клава погрозила пальцем и уже умоляюще попросила:
  - Ну, хоть на выходные забеги, что ли...
  - Ладно, тёть Клав! - пообещал он. - Если никуда в командировку не пошлют - забегу.
  - Какая ещё командировка на Новый Год?
  - Да кто его знает? - пожал Беда плечами и почти не соврал. - Мы же люди подневольные...
  
  То ли он накаркал, то ли предчувствовал, но на следующее утро автоопределитель его мобильника высветил надпись 'Номер не определён', и знакомый голос пердюковского секретаря прошелестел на ухо:
  - Товарищ майор, Вадим Вадимович просит Вас через десять минут спуститься к подъезду. Он будет ждать Вас в машине.
  К таким ходам полковник прибегал в редчайших случаях, когда ему необходимо было поговорить не только без свидетелей, но и без 'всеслышащих ушей' своих подчинённых.
  Поскольку на вопрос, можно ли ему присесть, Вадим Вадимович лишь молча кивнул, Беде пришлось молчать всю дорогу, пока тот не остановил машину и не показал ему жестом на вход в подъезд.
  - В общем, Коля, хватит тебе прохлаждаться, - заявил начальник, усаживаясь на стул перед кухонным столом. - Пора и делом заняться.
  Колька недовольно нахмурился. Это ж надо! Он тут пашет, как проклятый, а его бездельником обзывают!
  - Ты глазами не сверкай, я знаю, что я говорю. То, чем ты до этого занимался - всего лишь разминка перед первым настоящим делом. А дело ответственное, и выполнить его тебе придётся несмотря ни на что.
  - Можно подумать, за линию фронта отправляете! - фыркнул Беда.
  - Хуже, Николай! В самое логово наиболее вероятного противника - на американский секретный полигон, где наши заклятые друзья собираются испытать своё сверхсекретное изобретение: гиперзвуковой орбитальный истребитель будущего. Твоя задача - сорвать эти испытания. В идеальном случае - уничтожить, в худшем - серьёзно повредить опытный образец.
  - Сдурел что ли, Вадим Вадимыч! - подорвался со стула Колька.
  - Как отвечаешь старшему по должности! - рявкнул Пердюков.
  - Какие здания дают, так и отвечаю! - огрызнулся Беда, но вытянулся и недовольно пробурчал: - Слушаюсь, товарищ директор ФСБ.
  - Вот так-то лучше! - сверкнул тот глазами.
  Колян плюхнулся на задницу и отвернулся к окну, чувствуя себя полным идиотом, вляпавшимся в огромную кучу дерьма и не имеющим возможности вытереть его хотя бы с морды.
  - Не играй, не играл желваками! Я сказал 'первым', а не 'первым и последним' делом. Задание действительно сложное, но выполнить его нужно. А если хорошо подготовиться и не наломать дров, то можно.
  - Ну, и как Вы, товарищ директор ФСБ, это представляете? Забрасываете меня с парашютом на полигон, я закладываю в аппарат десяток килограммов взрывчатки, насвистывая 'Непобедимая и легендарная...' отхожу на безопасное расстояние, нажимаю кнопочку, а потом спокойно еду в аэропорт, чтобы вернуться на Родину героем? И по дороге меня никто не замечает, никто не спрашивает, что я тут делаю со взрывчаткой, торчащей из карманов? Никто не пытается поймать после теракта?
  - Какая взрывчатка? Какой парашют? Ты полетишь прямым рейсом Москва-Вашингтон под своим настоящим именем без всякой взрывчатки.
  - А, мне её уже на месте подвезёт местный Штирлиц! А я подъеду к сверхсекретной базе и скажу: я Коля Беда, приехал к вам взорвать вашу птичку. Пустите, пожалуйста...
  - Прекрати ёрничать! Ты действительно поедешь под собственным именем. Под ним же попадёшь на военную базу. И под ним же спокойно улетишь домой, потому что тебя никто даже не заподозрит в диверсии. Потому что будешь ты в числе сопровождающих лиц президента США. Твоя задача - снимать запуск. И, когда это чудище будет уже в воздухе, нажать нужную кнопку на своей камере. Понял?
  Беда второй раз за последние несколько минут почувствовал себя идиотом. Потом, чуток поразмыслив, нашёл слабое звено в планах Пердюкова.
  - А с какого это похмелья американский президент захочет меня взять с собой на полигон?
  - С тяжёлого! - отрезал полковник. - И обеспечить ему это тяжёлое похмелье - твоя задача. Накануне вечером он тебе даст телеинтервью. Для первого канала. Договорённость уже есть. После этого вы с ним качественно надерётесь. А наутро ты и Цыпа отправитесь с ним на полигон.
  - Так Цыпа тоже летит? - воспрял духом Николай.
  - Лучше бы она не летела! - тяжело вздохнул Вадим Вадимович.
  - Это ещё почему? - возмутился Колян.
  - Потому что у неё будет задание, прямо противоположное твоему: сделать всё, чтобы не допустить никакой диверсии, а испытание прошло успешно. Кстати, официальная версия твоего задания звучит точно также. И я должен был тебе его озвучить, - горестно махнул рукой чекист, открыл холодильник и плеснул из запотевшей бутылки в рюмки.
  Выпили молча.
  - И всё-таки, Вадим Вадимович, какое задание я должен буду выполнить?
  - Моё! - отрезал Пердюков и треснул кулаком по столу. - Поэтому, Коля, я его и отдаю тебе там, где нас никто не может слышать. Иначе нам обоим кирдык! Мне - за то, что я не выполняю прямых указаний главы государства, а тебе - за то, что слишком много знаешь.
  - Так это... - прикрыл ладонью рот Колька.
  - Угу! - захрустел огурцом из наконец-то раскрытой банки чекист. - А ты думаешь, Цыпа едет, чтобы ты попытался её трахнуть?
  - Ну-у-у...
  - Попытаться ты, конечно, можешь, я не возражаю. Я же вижу, что ты на неё запал. Но при этом должен помнить: работает она на него! - указал эфэсбэшник на потолок. - И она будет думать, что ты вместе с ней приставлен следить, чтобы ни одна чертячья морда не помешала испытаниям.
  - А я должен помочь этой чертячьей морде...
  - Не совсем чертячьей. Виртуально-чертячьей. Чертячьему голему, изготовленному Вовой Иващенко.
  Беда злорадно заржал, наконец-то поняв весь коварный план Пердюкова.
  - Одного не пойму: а какой интерес в удачном завершении испытаний у него? - ткнул пальцем в небо Колян.
  Вадим Вадимыч налил по второй рюмке.
  - Ну, ты же слышал про 'перезагрузку' российско-американских отношений . Вот он и решил, что для этого можно пойти и на сотрудничество в некоторых отраслях оборонной промышленности. Лучше всего в тех, где присутствуют финансовые интересы хорошо попросивших его о содействии друзей. Он же не виноват, что у него соображалки не хватает, для чего американцы это сотрудничество могут использовать! Будь здоров!
  - И тебе не кашлять! - поднял рюмку Колька. - Ну, хорошо. Возьму я интервью у американского президента. А почему ты думаешь, что он захочет со мной выпить?
  - Потому что ты передашь ему вот эту записку, - вынул из кармана сложенный вчетверо листок полковник. - Можешь прочитать, в ней ничего секретного нет.
  Беда развернул и прочёл коротенькое письмо: 'Весточка моя из-за синего моря-океана. Слышал, что у вас там сильно штормит, как бы вам там не потонуть. Дружок мой спешно в ваши края направился, шлю тебе с ним, Боря, живой привет. Будь с ним ласков, за добрые слова его одень, обуй и накорми. А то больно уж парня торопили. Вечно твой друг пианист Сердюк' .
  - Ну и как? - хмыкнул Вадим Вадимович.
  - Да нечто среднее между малявой с кичи и шифровкой резиденту. Он что, наш агент? 'Боря', 'пианист Сердюк'...
  - Да какой там агент! Просто у нас с ним давняя дружба, - ошарашил подчинённого признанием полковник.
  
  Как известно, в 1918 году среди более чем 200 членов Реввоенсовета РСФСР, русских было меньше десятка. Зато полным-полно самых разнообразных интернационалистов, среди которых затесалось даже три негра. Может, не совсем негров, но с немалой долей африканской крови - однозначно. Один из них, как бы теперь сказали, афро-ирландец, благополучно прошёл Гражданскую войну, потом вплоть до середины 1930-х годов занимал разные ответственные должности, пока в ходе борьбы с остатками троцкистского подполья не угодил 'под раздачу'. Поскольку бывший член Реввоенсовета не скрывал своих симпатий к давнему благодетелю и другу Льву Давыдовичу, его без долгих разговоров отправился строить Байкало-Амурскую магистраль, часть которой, переброшенная в грозном 1942 под Сталинград, и помогла Красной Армии отстоять 'крепость на Волге'.
  Но к моменту Сталинградской битвы бывший член Реввоенсовета уже был далеко от России: в один прекрасный весенний день он рванул со стройки через тайгу на юг, в Китай. Каким-то чудом ему удалось благополучно избежать встреч и с разыскивающими его охранниками, и с советскими пограничниками. После недолгих скитаний по Поднебесной он перебрался из Сингапура в Индонезию, а через несколько лет, уже обременённый семейством, оказался в США, откуда далёкой весной 1917 года вместе со Львом Давыдовичем уплывал в страшную Россию совершать Мировую Революцию.
  Несмотря на свои злоключения, старый троцкист сохранил о России самые тёплые воспоминания. Даже в новой фамилии взятой им ещё в Индонезии, он постарался соединить ирландские корни с советской действительностью: о`БАМ. Всякие новости о достижениях СССР он воспринимал с чувством личной гордости. Особенно его восхищали военные победы Красной Армии, вырванные ею из, казалось бы, безвыходного положения, благодаря случайности. 'Пока в России правит bardack, она непобедима!', любил повторять он своим детям. 'Это что, второе имя Сталина?' - интересовались они, на что старик смеялся и качал головой. 'Тогда Калинина?'. 'Bardack - это главный враг их обоих, но им его, настоящего правителя России, никогда не победить!' - отрезал отец и безнадёжно махал рукой.
  Кем был этот загадочный российский правитель, они так и не узнали, но сын назвал своего первенца именно этим именем, надеясь что тот таким образом унаследует всё могущество повелителя огромной восточной страны.
  Сенатор Бардак о`БАМ впервые прибыл в Россию в середине 1990-х в составе американской делегации по контролю за уничтожением пусковых шахт межконтинентальных баллистических ракет. Причём, специально попросился в ту её часть, которая работала в местах, где когда-то строил Байкало-Амурскую магистраль его дед, в город Тында Амурской области .
  Вместо культурной программы, организованной областными властями, он решил побродить по городу, пообщаться со старожилами (сносно разговаривать по-русски он научился в университете ), среди которых рассчитывал отыскать знакомых деда: всё-таки не так уж и много на стройке было негров. Вместо этого напоролся на пару местных алкашей, попытавшихся ограбить глупого иностранца. На шум драки прибежал участковый и, недовольный тем, что ему испортили свидание с девушкой, ...отвёл всех троих в участок.
  Именно там через четыре часа после происшествия обнаружил незадачливого сенатора заместитель начальника областного управления ФСБ полковник Пердюков В.В., в поисках пропавшего члена американской делегации поставивший на ноги весь личный состав областной службы. Отзвонившись в дежурную часть, чтобы успокоить начальство, он заявил, что вплоть до отбытия делегации не отойдёт от проголодавшегося к тому времени о`БАМа, и повёл его обедать в первый попавшийся городской ресторан.
  Уже во время дегустации холодных закусок старый оперативник выяснил и родословную сенатора, и цель его рискованного путешествия по Тынде.
  - Так ты почти русский человек! - обрадовался Пердюков. - Значит, мы с тобой, как русские люди, должны выпить за знакомство.
  - Окей! Мне виски, если можно.
  - Какой виски! Русский ты или не русский? А русские, дорогой Бардак Гусейнович... Блин! Можно, я буду называть тебя ради краткости просто Боря? Так вот, Боря, русские пьют водку! Я думаю, что и твой дед, пока жил в России, пил только водку.
  - Согласен. Тогда я тебя тоже буду называть сокращённо: мне сложно выговорить твою фамилию.
  Среди задач Вадима Вадимовича вовсе не значилось напоить гостя до невменяемого состояния, поэтому он тщательно следил и за дозами, и за периодичностью возлияний. В результате через три часа обеда оба были в состоянии, когда душа требовала рассуждений о судьбах всего человечества. Поскольку ресторанный оркестрик наяривал какую-то восточную мелодию 'для наших дорогих гостей из Азербайджана', зацепились языками за палестинскую Интифаду, продолжающуюся, несмотря на подписанное в Осло соглашение о прекращении огня. Американец, как истинный потомок индонезийских мусульман, горой стоял за Арафата, а полковник горячо и аргументировано отстаивал позицию израильтян.
  - Да ты просто настоящий сионист, Пердюк! - рассмеялся о`БАМ и поднял вверх палец, призывая к вниманию. - Подожди, давай послушаем: это мой любимый блюз.
  Провинциальные лабухи заполняли паузу между заказами песен халтурным исполнением хитов разных стран и времён.
  - О, май год! Разве можно так безобразно фальшивить?! - возмутился сенатор. - Пердюк, я сейчас покажу им, как нужно правильно исполнять эту мелодию! Маэстро!
  После недолгих переговоров, в которых принял активное участие замначальника ФСБ, изъявивший желание вспомнить детскую музыкальную школу и студенческий ВИА, аккомпанируя новому другу на синтезаторе. Решающим аргументом стало незаметно показанное Пердюковым удостоверение с вытисненными на обложке тремя золотыми буквами. В результате руководитель ансамбля Витёк объявил:
  - Дорогие гости, сегодня в нашем ресторане проездом оказались два широко известных в узких кругах музыканта: саксофонист Боря из Алабамы и пианист Сердюк! Поприветствуем их!
  Как только о`БАМ поднёс саксофон ко рту , его штатный коллега из ансамбля понял, что от позорного изгнания из группы его может спасти только отъезд 'Бори из Алабамы'. В чём его разуверил руководитель, призвав дышать спокойно: 'Пусть лохи развлекутся, а мы ещё на этом лавэ зашибём'.
  Класс игры Пердюкова, конечно, был пониже, но и он ничуть не уступал штатному клавишнику. Освоившись и хлопнув ещё рюмашку, он быстро подтвердил старую истину 'мастерство - не пропьёшь', импровизируя ничуть не хуже американского друга. В результате жруще-пьющая толпа посетителей прекратила набивать утробы, приветствуя 'широко известных в узких кругах' громогласными аплодисментами и одобрительными выкриками.
  - Спасибо, друзья! - с лёгким акцентом поблагодарил слушателей 'Боря', намереваясь вернуть саксофон законному владельцу.
  - Падажы, дарагой! - остановил его шустро подбежавший носатый тип в огромной каракулевой кепке, бросая небольшую кипу денег в футляр саксофона. - 'Сулико' сыграй, брат просит!
  Сенатор недоумённо повернулся к своему собутыльнику, но Пердюков решительно махнул рукой:
  - Мы начнём, а потом твоё соло!
  Потом была 'Хуторянка' Софии Ротару, 'Айсберг' Пугачёвой. За ними 'на ура' прошли 'Уч-Кудук', 'Америкен бой', и, конечно же, непревзойдённый лагерный хит 'Мурка'. В конце концов, страшненькая, как показалось на первый взгляд о`БАМу, дамочка лет двадцати пяти, томным голосом попросила исполнить американскую песню 'Кисс май лов', введя в замешательство не только его, но и весь ансамбль.
  - Ты хоть напела бы, что ли! - недовольно буркнул руководитель ансамбля.
  Дамочка что-то изобразила, дико перевирая и слова, и мелодию, наконец, Пердюков сообразил:
  - Боря, она просит 'It`s my life'!
  После этого номера блестящий от пота американец взмолил о пощаде. 'Маэстро' Витёк попытался сгрести вываливающуюся из футляра кипу денег, но его остановил, едва не доведя до инфаркта, эфэсбэшник:
  - Не понял! Ты что, их заработал?
  Повинуясь указаниям Пердюкова, официанты быстренько обновили приборы за столом 'заезжих музыкантов', снова наполнились рюмки. После первой девушка, заказавшая последнюю песню и теперь не сводившая с него глаз, уже не казалась Бардаку столь уродливой. А после третьей и вовсе стала симпатяжкой.
  Набравшись смелости, она пересела за их столик и представилась. Оказалось, что зовут её Моника, работает она в пристанционном почтовом отделении, её отец, поволжский немец, приехал на БАМ по комсомольской путёвке с одним из первых стройотрядов.
  - Боря, а Вы действительно американец?
  - О, йес! - расплылся в улыбке о`БАМ и, желая понравиться столь красивой женщине (между пятой и шестой - перерывчик небольшой!), продемонстрировал свой американский паспорт. Этого было достаточно, чтобы она поняла: в темнокожего музыканта она влюблена с первого взгляда и на всю жизнь! И её глаза затуманились от образов счастливой семейной жизни в фамильном поместье, широко раскинувшем свои земли под жарким солнцем Алабамы.
  Её счастливые мечты прервал носатый тип в кепке, подбежавший к столу и принявшийся, потрясая новой кипой купюр, агитировать сенатора исполнить лезгинку.
  - Брат просит, панымаешь!
  - Так попроси музыкантов! - попытался отделаться Вадим Вадимович, махнув рукой в сторону лабухов.
  - Кто музыканты? Они - музыканты? Вот музыкант! - возмущённо заорал носатый. - Ты - музыкант! Потому брат и просит, чтобы вы сыграли!
  После второго отделения концерта Моника, уже окончательно набравшаяся, с визгом бросилась на шею о`БАМу, а когда тот смог усесться за стол и проглотить законно полагающуюся ему рюмку, забралась к нему на колени и принялась тереться об него грудью. Бардак весь напрягся, но держал морду.
  - Боря, ты меня хочешь? - низким утробным голосом промурчала она ему на ухо.
  - Конечно хочу! - едва слышно отвечал американец.
  - Я тебя тоже хочу! - трепеща, выдохнула Моника. - У меня даже есть где! Но сначала докажи, что ты меня любишь!
  - Как? - едва сдерживаясь от страсти, спросил сенатор.
  - Сделай что-нибудь такое, что для меня не делал ни один мужчина! Я хочу... искупаться в шампанском!
  - Друг! - впервые таким образом обратился к вернувшемуся из туалета Пердюкову его подопечный. - Моя женщина хочет искупаться в шампанском! Помоги мне исполнить её мечту!
  Через пятнадцать минут официанты установили посреди ресторанного зала огромный моечный чан, который решили использовать вместо ванной за неимением оной. Они, один за другим, сновали от склада к чану с распечатанными бутылками шампанского, наполняя последний шипучим напитком. А в это время о`БАМ со сцены объяснялся в любви великолепной Монике при помощи саксофона, исполняя самые лучшие номера американского блюза, джаза, рок-н-рола и даже рэпа.
  Поскольку шампанского в ресторане не хватило даже на четверть объёма импровизированной ванны, были посланы гонцы во все ночные киоски. Ошалевшие официанты скупали напиток в вагонах-ресторанах проходящих поездов и стучались в двери знакомых, покупавших на прошлой неделе шампанское на свадьбу. Был поднят среди ночи директор крупнейшего в городе гастронома, но окончательно заполнить 'ванну' удалось, лишь разбавив принесённой от бабки-самогонщицы десятилитровой бутылью первача.
  Посетители, остро сопереживая неожиданно свалившемуся на заезжего музыканта счастью, и не думали расходиться. Заказы на еду и выпивку сыпались, как из рога изобилия, и хозяин ресторана, несмотря на поздний час, строго-настрого запретил поварам и официантам уходить с работы. Мало того, что посетители отказывались покидать зал, в ресторан ломились прослышавшие о происходящем, и вскоре швейцар сорвал голос, ежеминутно крича сквозь закрытую дверь 'Местов нет!'
  Но к тому моменту, когда стало возможным исполнение желания любимой женщины американского сенатора, её не оказалось в зале. Пока о`БАМ, закрыв глаза, выдувал на саксофоне самую-самую красивую мелодию, она решила быстренько сбегать в дамскую комнату. И именно возле её дверей Монику перехватил сожитель Петька, которому доброжелатели доложили, что 'его баба в кабаке на негра вешается'. Пётр, отпросившийся на полчаса с ночного дежурства на автостоянке, загрузил рыдающую от удара кулаком в глаз гражданскую жену на плечо и, не отвлекаясь на её несостоявшегося хахаля, уволок прямиком домой.
  О`БАМу, конечно, доложили о случившемся, когда он вернулся к столику, чтобы бросить к ногам дамы сердца её исполненную мечту, и Пердюкову, чтобы успокоить друга, пришлось заказывать новый графин водки.
  - А что теперь с шампанским делать? - поинтересовался официант.
  - Пить будем! Друзья, не по вине моего друга случилось, что он не смог подарить счастья своей возлюбленной. Мы угощаем всех желающих вот этим шампанским! Пейте за моего друга! За то, что есть среди нас мужчины, способные ради любимой на всё!
  К утру в ресторане не осталось ни одного трезвого. Посетители, официанты, музыканты, повара, кухонные работники лежали вповалку. Едва стоящий на ногах швейцар запускал и выпускал по одному станционных работников, таксистов, милиционеров патрульно-постовой службы.
  Пердюков смутно помнил, как на себе дотащил до платформы безжизненное тело о`БАМа и, при помощи сопровождающих американскую комиссию коллег из Москвы, погрузил его в поезд до Благовещенска.
  Говорят, всё это видела из окошка своей почты Моника, горько рыдавшая над потерянным счастьем, но так и не посмевшая продемонстрировать возлюбленному свежий лиловый бланш.
  Уже после его срочного увольнения из Службы, коллеги рассказали Пердюкову, что о`БАМ пришёл в себя лишь после приземления в Москве. К тому времени он настолько обрусел, что, не задумываясь, побежал в 'Дьюти-фри' за пивом, отчего окончательно очнулся лишь в аэропорту имени Кеннеди. Добравшись же до дома, он первым делом с восклицанием 'бьютифулл, бля!' забрался в горячую ванну. Его жена Николь, услышав незнакомый неопределённый артикль, переспросила, что он этим хотел сказать, и Бардак машинально ответил: 'Я говорю, хорошо-то как, Моника!'. Злые языки утверждают, что причиной недельной болезни сенатора после возвращения из России стал вовсе не ужасный русский климат, а именно эта невпопад сказанная фраза...
  
  - Вот так, Коля! - вытряхнул последние капли из второй бутылки Директор ФСБ. - В жизни каждого президента должно быть место для своей Моники!
  Колька согласно кивнул и, борясь с опьянением, спросил:
  - Ты, Вадим Вадимович, так мне и не сказал, через сколько дней я улетаю.
  Пердюков оторопело посмотрел на часы.
  - Каких дней?! - заорал он, вскакивая из-за стола. - Дай свой мобильник!
  Быстро потыкав пальцем по клавишам, он заорал в трубку:
  - Знаю, что дежурный! Другому звонить не стал бы. Пердюков говорит! ...Ты что, фамилии своего прямого начальника не знаешь?! ...Приказываю задержать рейс на Вашингтон на... полтора часа. ...Да мне плевать, что регистрация закончилась! Твоё дело выполнять приказ, если тебе его лично Директор ФСБ отдаёт!
  - А вещи мои как? - обиженно протянул Беда, забирая телефон.
  - Вещи твои уже в самолёте. Хватай куртку, в машине оденешься!
  К трапу самолёта Пердюков подкатил уже с табличкой 'Телевидение' на лобовом стекле.
  - Документы в твоём 'дипломате', заберёшь его у Цыпы! - крикнул вдогонку спотыкающемуся на ступеньках майору чекист.
  
  Цыплаковская всю дорогу пилила страдающего от запрета на курение Беду, недовольная перегаром, исходившим от непосредственного начальника. А потом пришёл Его Величество Бодун, но эта грымза, почувствовав, что у Кольки нет сил противостоять её натиску, не позволила ему ни капли алкоголя, ссылаясь на 'железное правило нашей конторы: на задании - ни капли спиртного!'. Но, убедившись, что тот покорился судьбе, сжалилась, выпоив ему заранее припасённую таблетку 'Алкозельтцера', после чего Беда проспал до самой посадки.
  Пробудившись, он понял, что его щека покоится на мерно вздымающихся и опускающихся упругих буграх, обтянутых тонкой футболкой. Не подавая виду, что проснулся, Колька сонно почмокал мгновенно пересохшими губами и поднял руку, чтобы просунуть её под лицо, как это часто делают спящие.
  - А в рыло? - негромко спросила Цыпа. - Подними башку и пристегни ремень, как тебе только что по громкой связи велели.
  - Ну, и сука же ты, Люська! - невольно вырвалось у подскочившего Беды, на что Эллада-Лютеция томно потянулась, демонстративно поправляя бывшую Колькину подушку, и промурлыкала.
  - А вот за 'суку' Вы, Николай Петрович, будете всю командировку спать один. Хотела, грешным делом, порадовать непосредственного начальника, да оказался он невоспитанным хамом! - насмешливо покосилась она на майора, кусающего от досады губы.
  
  Посыльные из Белого Дома появились в гостинице всего через пять минут после того, как 'телекорреспондент' (среди переданных Цыпой документов оказалось и удостоверение, выданное ОРТ на его имя) успел разобрать вещи. А ещё через двадцать минут Колька уже устанавливал свою камеру в Овальном кабинете.
  Его беглое знание разговорного английского позволяло поболтать о погоде, объясниться в супермаркете или сделать заказ в ресторане, но для общения о высоких политических материях с президентом явно не годилось, поэтому роль переводчика исполняла Цыпа. Где-то на тяжёлых портьерах заныкался ПэХа, с разрешения Беды принявший виртуальный образ мухи.
  О`БАМ пожал руку Беде, галантно коснулся носом ладошки 'переводчицы' и уселся на заранее приготовленный стул.
  Николай старательно зачитывал с листка заранее напечатанные и согласованные с президентом тексты вопросов, Люська переводила, а о`БАМ с лёгкостью сыпал цифрами и фактами, отвечая на них. Всё выглядело чинно и благородно, пока Колька не заметил краем глаза какое-то движение. И невооружённым взглядом, и в камеру он рассмотрел, как вокруг президента стала кружиться муха. Очень знакомая мультяшная муха, недавно вылетевшая из экрана Колькиного ноутбука. Каково же было удивление начальника отдела МЯУ, когда хозяин Белого Дома принялся отмахиваться от неё, но 'муха' настойчиво пыталось сесть на костюм президента. 'Убью паршивца!' - молча вспылил Беда.
  - Эй, лети отсюда! - раздражённо проворчал о`БАМ, но 'муха' проигнорировала его просьбу. Тогда президент подождал, когда ПэХа сядет, и резким ударом отправил зарвавшегося чертёнка в нокаут.
  - Ловко я ее прихлопнул? Вон она валяется! - остался доволен собой интервьюируемый, после чего невозмутимо продолжил. - Так на чем мы остановились?
  Закончив дело, о котором 'друга Бардака' очень просил 'друг Виктор', президент снова ткнулся в руку Цыпы и протянул ладошку Беде, но тот остановил его, вынимая из кармана записку Пердюкова.
  - Извините, господин президент, но у меня к Вам ещё одно дело: я должен передать Вам привет от Вашего старого знакомого.
  О`БАМ удивлённо прочитал послание до конца и счастливо засмеялся.
  - Друг моего друга - мой друг! - радостно воскликнул он по-русски и, подхватив Кольку под руку, потащил его вглубь дворца, отдав по пути распоряжение охране помочь леди отвезти вещи в отель.
  Беда был просто счастлив от того, как лихо он утёр нос этой стерве!
  
  Посиделка в жилой части президентских апартаментов затянулись далеко за полночь. Соблюдая правила приличия, Колька несколько раз намекал на то что у господина президента могут быть как государственные, так и семейные дела, на что о`БАМ совершенно по-русски заявил, что ради столь дорогого гостя он готов забыть всё на свете, отлучившись лишь на пару минут, чтобы поцеловать отправившихся спать детей. В конце концов, они перемыли кости и Пердюкову, и Хомячкову, и ещё доброму десятку российских и американских политиков, пока Беда не хлопнул ладонью по столу и не заявил:
  - Всё, Боря! Давай - по домам! У тебя завтра работа, и у меня работа. У тебя - испытания принимать, а у меня - следить, чтобы никто этим испытаниям не помешал!
  - Ты прав, Коля! По домам, так по домам! Я сейчас вызову машину, и лично провожу тебя до дома! - заявил президент и захихикал. - Слушай, а это правда, что моего друга Виктора в России называют 'Твиттер Айфонович'? Когда директор ЦРУ мне это рассказал, я чуть ноги не опИсал!
  - Правда, Борис! - заржал Беда, вспоминая, каким образом коллега о`БАМа получил эту кличку. - Только ты никому не говори, что я тебе про это рассказывал! А машину не вызывай. Я хочу пешочком прогуляться, на город чуть-чуть посмотреть. А то ведь нам с Люськой так рабочий график построили, что сразу после ваших испытаний придётся в аэропорт мчаться.
  - Тем более, я тебя провожу! Вместе и погуляем!
  Уже шагая вдоль ограды Белого Дома, о`БАМ решился задать вопрос, мучивший его много лет.
  - Коля, а Пердюк тебе ничего про Монику не рассказывал? Что с ней было, когда я уехал?
  - Почти ничего не рассказывал. Сказал, что она видела твой отъезд и плакала из-за того, что не может показаться тебе на глаза.
  - Плакала... - грустно повторил президент, и после нескольких секунд молчания предложил. - А мы, Коля, давай споём! Песню, которую я выучил, сидя в тындинском КПЗ вместе с жуликами, ворами и пьяницами. Ты её должен знать.
  Стояла глубокая ночь, и почти никто не видел, как по пустынной Пенсильвания-авеню, выписывая ногами кренделя, в обнимку шли коренастый шатен и высокий худой негр, подсвечиваемые мигалками следующих в отдалении полицейских машин и во всю глотку горланившие на русском языке песню :
  По тундре, по железной дороге,
  Где мчится поезд Воркута-Ленинград,
  Мы бежали с тобою, опасаясь погони,
  Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.
  
  - Ты чего такой задумчивый? - наконец-то заговорила Цыпа. - Или после вчерашнего хреново?
  - А тебе-то что? - огрызнулся Колька и потёр всё ещё побаливающую скулу.
  Элка довольно ухмыльнулась.
  - Не протягивай руки - не получишь по морде!
  А как не протянуть руки, если ты открываешь глаза и видишь перед ними туго обтянутый лёгким свитерком шикарный бюст пятого размера? В такой ситуации даже идейный импотент Деринг не устоял бы от соблазна...
  От воспоминаний пальцы Беды самопроизвольно приняли запомнившееся при утреннем пробуждении положение, и Эллада-Лютеция многозначительно нахмурилась:
  - Что, мало показалось? Не хамил бы в самолёте, может, и перепало бы тебе сладенького...
  - Специально издеваешься?
  - Издеваюсь! - подтвердила Цыпа. - Ты на задании, вот и думай о задании.
  - Так я и думал о задании, пока ты опять про свои... Тоже, небось, хочется, вот и напоминаешь!
  - С тобой что ли? - скорчила презрительную мину шпионка, осмотрела Беду с ног до головы и совершенно неожиданно часто-часто заморгала. Потом зло дёрнула головой и зашипела:
  - Ты аппаратуру свою проверил? Где опять твои черти прячутся?
  - Да не ори ты! Надень очки и посмотри: вон они сидят, не шелохнутся! А думал я вовсе не про твои охрененные... Что глазищами зыркаешь? Как будто не знаешь, что сиську у тебя действительно охрененные! Я думал, как о`БАМ вчера моего ПэХа заметил? Ну, у меня - из-за запоев. Деринга сырком пришибло, Чувака членом по лбу ударило. А Бардак-то как смог?
  - Дурак ты, Беда! Лучше к заданиям готовиться нужно! Если бы прочитал полную биографию президента, то знал бы, что его бабушка происходит из самой известной в Индонезии ведьмачьей семьи. Передалось по наследству... Хватит трындеть! Минутную готовность объявили!
  Элка поспешно нацепила зю-очки, а Колька воткнул в ухо вкладыш приборчика, позволяющего слышать разговоры нечисти в привычном человеку звуковом диапазоне.
  Приближенная объективом ракета с гиперзвуковым сверхвысотным истребителем даже на расстоянии выглядела впечатляюще. Колька навёл перекрестье видоискателя на истребитель и включил камеру на запись. Нудный голос в динамиках громкой связи досчитывал последние секунды.
  - Смотли, смотли! Сецяс полетит! - услышал он в наушничке писклявый голос.
  - Не, не полетит! - ответил второй.
  Николай бешено закрутил головой, пытаясь определить, кто именно это болтает, и чуть не пропустил момент старта.
  Сначала воздух вокруг ракеты задрожал, потом откуда-то снизу стали подниматься клубы пыли, и по корпусу пробежали отблески пламени. Ракета вздрогнула и начала, ускоряясь, уходить вверх. Колька снова поймал в перекрестье уносящийся ввысь стреловидный силуэт истребителя и нажал зелёную кнопку. Дело было сделано!
  - Смотли, смотли! Полетела узе! - снова пропищал в наушнике голос нечисти.
  - Всё лавно не полетит! - ответил второй.
  Беда, чертыхаясь на затеявших перепалку чертей, продолжал снимать растворяющийся в небе рукотворный факел.
  - Ага! Плосполил! Узе взлтела!
  - А я говолю - не полетит! - упорствовал какой-то из двух чертенят, на всякий случай замаскированных под ворон и сидящих на ветке ближайшего дерева.
  Колька наконец-то оторвался от видоискателя и молча погрозил кулаком болтливой нечисти.
  Заботливые американцы установили 'тележурналистам' из России (господин Президент США настоял!) на совершенно пустой площадке для прессы отдельный монитор слежения, являвшийся полной копией президентского и показывавший то же самое, что видел на своём мониторе о`БАМ.
  Видимо, для съёмки полёта американцы задействовали сразу несколько своих спутников, так как и подъём ракеты, и отстыковку её ступеней, и начало разгона истребителя можно было наблюдать во всех подробностях. Причём, время от времени менялся ракурс съёмки. Это было так занимательно, что и Николай, и Элка и, как оказалось, чертенята просто носы засунули в экран. Правда, профессионализм пропить нельзя, и, прежде чем 'воткнуть' в экран, Беда перевёл на него свою камеру.
  Судя по служебной информации, чудо-аппарат начал разгон до максимальной скорости, и уже почти достиг её.
  - Что-то у них не так! - насторожилась Эллада, прислушиваясь к резко усилившемуся шуму внутри здания командного пункта.
  В то же мгновение на мониторе стало видно, как истребитель вздрогнул и... разлетелся на части, мгновенно вспыхнувшие от трения об воздух. Огненным клубом вспыхнуло топливо из разрушившихся топливных баков. Ещё несколько секунд камеры спутника показывали горящие в воздухе крупные обломки, и изображение на мониторах отключили.
  - Ну вот, накалкал! - огорчённо констатировал элкин чертёнок в вороньем обличии.
  - Слузу Совецкому Союзу! - вытянулась в струнку вторая ворона...
  
  Часть 4. В Греции всё есть!
  
  - Я уже четыре часа, как знаю Вашу новость! - ледяным тоном произнёс Хомячков. - Об этом уже вся блогосфера гудит.
  Пердюков флегматично пожал плечами, а Президент сорвался на крик:
  - Что за разведка у нас такая, если первое лицо государства узнаёт важнейшие новости раньше неё?!
  Вадим Вадимович не дрогнул ни единым мускулом на лице.
  - Простите, Виктор Афонович, но моё ведомство занимается не разведкой, а обеспечением безопасности государства. В том числе - на основании данных разведки. И как лицо, отвечающее за безопасность государства, обязан сообщить Вам, господин Президент, что закрытие американцами программы по созданию этого гиперзвукового орбитального истребителя избавило Россию от чрезвычайно опасной угрозы.
  - У Вас, Вадим Вадимович, все угрозы - чрезвычайно опасные. И всё, что ни делается в Соединённых Штатах, представляет такую угрозу! Вы живёте представлениями тоталитарного сталинского государства, а я добился того, чтобы наши отношения с Америкой вышли на качественно новый этап! Мой друг Бардак назвал эту политику перезагрузкой отношений. И я приложу максимум усилий, чтобы эта перезагрузка состоялась, чтобы десталинизировать Россию и избавиться от всего, что напоминает Советский Союз!
  - В таком случае, я предлагаю Вам начать с себя и объявить Ваш диплом и учёное звание недействительными, так как они являются тяжёлым пережитком советской эпохи.
  Твиттер ошалело захлопал глазами, потом сорвался на визг:
  - Что Вы себе позволяете?! Мой диплом и научное звание - это мой диплом и научное звание! А Ваши происки против улучшения российско-американских отношений Вам даром не пройдут! Признайтесь: это Вы приложили свою руку к тому, чтобы мои друзья не получили контрактов на поставку комплектующих для этой американской техники?! Я Вам приказал сделать всё, чтобы их бизнес не понёс убытков из-за непредвиденных обстоятельств!
  - Прошу прощения, Виктор Афонович, но Ваше указание я выполнил! Мои сотрудники из отдела МЯУ Николай Беда и Эллада-Лютеция Цыплаковская присутствовали при испытаниях и сделали всё, чтобы в процесс испытаний не вмешивались даже зю-объекты. Последняя, между прочим, была включена в состав специальной группы именно по Вашему настоянию! И Беда, и Цыплаковская уже доложили, что никаких вмешательств ими замечено не было. И даже прислали видеоматериал, из которого следует, что американцев, как всегда, подвела их хвалёная техника. Мои эксперты, проанализировав данные, пришли к выводу, что разрушение гиперзвукового орбитального истребителя началось с отказа рулевых исполнительных механизмов. Вот их заключение.
  Пердюков выложил папку перед Президентом. Тот раздражённо оттолкнул её в дальний угол стола.
  - Я юрист, а не технарь! - уже менее сердито буркнул он.
  - В таком случае, либо поверьте мне на слово, либо предайте заключение другим экспертам. А по прибытии сотрудников одела МЯУ из Вашингтона выслушайте их личный доклад.
  Хомячков аж подскочил!
  - Ни в коем случае! Вы представляете, что будет, если Снежана узнает о встрече с Цыплаковской?!
  Пердюков представлял: госпожу Хомячкову он знал тоже не первый день.
  - Вот что, Вадим Вадимович. Раз Вы считаете, что они со своей задачей справились неплохо, то давайте этот ваш отдел МЯУ... наградим! Орденами, конечно нельзя: Снежана будет категорически против, если в наградных указах найдёт фамилию Эллады-Лютеции . Может, в командировку их отправите какую-нибудь, где они могут хорошо отдохнуть, на солнышке погреться?
  - На новогодние праздники?
  - Ну и что? Главное - чтобы Снежана знала, что в то время, пока она отдыхает в Египте, Элки в Москве и даже России не будет!
  - Я так понимаю, Хургада для них тоже не подходит?
  - Упаси Господь! - перекрестился Хомячков.
  
  Расстроенный провалом испытаний о`БАМ наплевал на протокол и утащил Кольку в свой персональный самолёт, где они за время полёта в Вашингтон снова надрались так, что Беда пришёл в себя только над Атлантикой. Злая, как мегера, Цыпа вплоть до посадки в Шереметьево не открывала рта, пребольно тыча его острым локтём, когда Колька, начинавший дремать, приваливался к ней.
  Их забрали прямо с трапа самолёта, и Элка, плюхнувшись в служебную машину ФСБ, процедила сквозь зубы:
  - Меня домой - первую!
  - Щас! -прорычал Беда. - Мне на Конёнкова ближе. А потом уже и тебя в Нагатино завезут.
  - Мне приказано доставить вас обоих к Директору Федеральной Службы Безопасности, - прервал пикировку водитель, и спецагенты мгновенно сникли, предвкушая нудную работу над письменными отчётами.
  
  К удивлению обоих, в приёмной Пердюкова они застали и Деринга, и Чувака, и Вову Иващенко.
  - А тебя-то чего выдернули? - поздоровавшись, спросил программиста похмельный Колька.
  - Сейчас узнаешь! - важно улыбнулся Вовчик. - Держи жвачку: перегар от тебя такой, что кактусы вянут! Все командировочные, небось, пропил?
  - Не поверишь, Вовка, но ни копейки не потратил на выпивку!
  - Ага! А ещё скажешь, что собутыльником у тебя сам американский президент был! - захохотал Иващенко.
  - Заходите, пожалуйста! - пригласил МЯУ в кабинет Директора дежурный офицер.
  Пердюков поздравил с успешным выполнением задания Кольку и Цыпу, похвалил за достигнутые успехи Генриха и Ослана, намекнул на большой вклад в общее дело программиста и торжественно объявил:
  - За всё вышеперечисленное, а также за обеспечение безопасности Президента Российской Федерации во время его визита в Японию отдел МЯУ награждается... шоп-туром в Грецию! Поскольку ближайшая шоп-группа отбывает в поездку через шесть часов, предлагаю не отвлекаться на ликование, а немедленно приступить к инструктажу на предмет вашего нового специального задания.
  Вовчик рассказывал о своём изобретении с таким важным видом, будто не о программе речь шла, а, как минимум, об успешном экспериментальном подтверждении гипотезы о том, что чёрные дыры - это порталы мгновенного перемещения между галактиками. Впрочем, пусть теорию мироздания его софт и не опровергал, но служить чем-то вроде вечного двигателя вполне мог. В финансовой сфере. Точнее, в очень узком её сегменте, касающемся подрывных операций спецслужб.
  - Вы хотите сказать, что, 'зашив' программу зю-фантома в металлизированные защитные ленты и нити купюр, изобрели очередное мистическое устройство, известное из сказок как неразменные деньги? -поднял бровь Пердюков.
  - Так точно, товарищ директор ФСБ! - по уставу подтвердил Иващенко, но не удержался, чтобы не вставить абсолютно гражданский и даже в чём-то озорной комментарий. - Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!
  - Ну-ну! А Вы хотя бы испытали их?
  - Так точно, товарищ директор ФСБ! Стодолларовая купюра через час после обмена в обменном пункте вернулась в мой кошелёк. Два раза...
  - А Вы понимаете, что за это я обязан Вас отдать под суд? - поймал на слове лейтёху Вадим Вадимович.
  - За что?!
  - За незаконное присвоение чужих денежных средств.
  Вова озадаченно захлопал глазами и побледнел.
  - Приказываю Вам мошенническим образом полученные двести долларов... считать премией за успешное выполнение особо ответственного задания. Купюру перепрограммировать, дать подписку с обязательством не использовать полученные на службе в ФСБ знания и опыт в личных целях, а также каждые три месяца предоставлять управлению внутренней безопасности декларацию Ваших доходов и расходов. Вам ясно?!
  Иващенко едва дышал от огорчения, но собрался с силами и рявкнул стандартное 'так точно' в ответ на ор Пердюкова.
  - А теперь вернёмся к вашему заданию, - кивнул Беде полковник. -Купюры будут запрограммированы на возвращение не в ваши кошельки, а в главное валютное хранилище Центрального банка России, так что даже не надейтесь на то, что кое-какие излишки прилипнут к вашим рукам. Мы просто проводим испытание устройства в реальных условиях. Но чтобы жизнь мёдом не казалась, вы выполните и неофициальное задание. И попробуйте только его не выполнить - шкуру спущу!
  
  На этот раз не было никаких машин к трапу самолёта. Отдел МЯУ в полном составе притащили куда-то на Ботаническую, выгрузили возле офиса турагентства вместе с дорожными сумками, заботливо доставленными оперативниками из квартиры каждого. И перепоручили сорокапятилетней даме по имени Лариса, которая уже начала нервничать из-за того, что четверо обладателей путёвок начинали опаздывать. Оттуда автобусом всю туристическую группу численностью двадцать человек доставили в Шереметьево и погнали декларировать валюту, проходить паспортный и таможенный контроль.
  Колька, изрядно перепсиховавший из-за такого 'подарка' Пердюкова, своим нервным поведением обратил на себя внимание таможенников, и его обшмонали по полной программе, вплоть до прощупывания резинки трусов и просвечивания на рентгеновском аппарате. Но из незадекларированной валюты обнаружили только забытую в кармане куртки двухдолларовую купюру, чем были несказанно огорчены. Зато их порадовал пухленький пронырливый бывший одессит Жора Розеншварц, у которого нашли шестьдесят тысяч евро. Но Жора, отозвавший в сторону начальника смены, о чём-то пошушукался с ним, и его, ко всеобщему удовольствию, отпустили.
  - Слушай, ты меня потом научишь, куда бабки прятать надо, чтобы эти орлы не замели? - заговорщицки прошептал Беде Жора, когда они выходили из осмотровой комнаты. - Пять штук 'евреев', что мне пришлось отстегнуть, я, конечно, отобью, но столько нервов при этом пришлось потратить!
  - Да не прятал я ничего! - возмутился Колька. - У меня всё задекларировано.
  Розеншварц ржал с полминуты, а когда отсмеялся, подмигнул Николаю и ткнул его кулачком в бок:
  - Мы все декларируем абсолютно всё! Только ты это не мне, а таможенникам рассказывай!
  - Да я серьёзно! - обиделся Беда. - Ты лучше скажи: где здесь 'Дьюти фри'? Выпить хочется, аж нос вспотел.
  - Какое 'Дьюти фри'?! - налетела на него Лариса. - А ну, бегом в 'накопитель'! Посадку уже начали! В самолёте напьётесь!
  Опытная руководительница шоп-туров прекрасно знала повадки своих подопечных, но всё-таки привыкла, что они в начале поездки ещё экономят деньги, не то, что во время обратного полёта. Однако даже она не была морально готова к тому, что в этот раз в группе окажется Колька Беда, которого поселили в гостиницу исключительно потому, что её владелец по фамилии Папамихаил дружил с хозяином расположенного напротив супермаркета, Лоркиным любовником. Впрочем, Папамихаил очень быстро понял, что группа, которую в этот раз привезла Лариса на закупку шуб накануне Нового года и Рождества, доставит ему немало радостных минут.
  Прибрежная деревня в окрестностях Салоников, гордо именуемая городком, жила морем. Не в смысле рыболовства. Её кормили пляжи и толпы туристов, приезжающие погреть живот из холодных стран: Германии, Швеции, Норвегии, Дании, Финляндии, Польши, Голландии. Ну и, конечно, стран бывшего СССР, называемых греками собирательным именем Россия. Ну, а по окончании пляжного сезона жизнь в городке замирала. Поэтому Лорку он просто боготворил: её базарные барыги приносили гостинице неплохой доход даже в те месяцы, когда остальные отели пустовали.
  Нельзя сказать, что гостиница Папамихаила блистала дизайном и уровнем услуг. Чтобы представить её, нужно взять коробку от обуви и поставить её боком. Узкое трёхэтажное здание с номерами в виде апартаментов и минимальным набором услуг тянуло на пару звёзд, не более. Ради экономии места эти три этажа соединялись между собой узкой винтовой лестницей, скупо освещаемой тусклыми лампочками, запитанными от автоматического устройства, гасившего свет через десяток секунд после нажатия на клавишу включения.
  Стремление к экономии, конечно, похвальное. Если бы оно не перешло в скупость: времени свечения ламп откровенно не хватало, чтобы подняться с одного этажа на другой, от одной клавиши к другой. Тем более, для 'руссо туристо', давненько забывших понятие 'облико морале'. Поэтому о первом же восхождении на третий этаж сотрудников МЯУ, волокущих на себе едва передвигающего ноги начальника, узнала вся гостиница: между вторым и третьим этажом они не разминулись со стоящей на крошечной площадочке старинной бочкообразной стиральной машиной, с ужасающим грохотом покатившейся вниз по винтовой лестнице.
  Поскольку был поздний час, никто не попёрся вслед за пострадавшим чудом бытовой техники. Однако наутро Цыпа, помчавшаяся подышать свежим морским воздухом, с удивлением обнаружила машину на прежнем месте. На звук шагов Цыплаковской отворилась дверь Колькиного номера, и на пороге нарисовался Беда, продолжавший квасить всю ночь.
  - А что, гастроном уже открылся? - пробелькотал он, едва стоя на ногах.
  - Нет ещё! - рявкнула в ответ Эллада-Лютеция. - Шесть часов утра! Иди спать, скотина пьяная!
  Несмотря на свою бурную шпионскую жизнь, Элка до этого никогда не бывала в Греции, и теперь просто наслаждалась атмосферой древней страны, имя которой она носила. Сильные ноги быстро вынесли 'туристку' на берег Эгейского моря, по-зимнему серого и холодного. Но пропитанный морскими запахами ветер не казался промозглым, как в родном Петербурге. Пустынный берег, пустые улицы, закрытые кафе и гостиницы создавали впечатление, что она одна в целом свете...
  Однако реальность выглядела куда менее романтично. Туристы готовились праздновать новый год, бегая по супермаркету ларискиного любовника и закупая всё самое дешёвое, что в нём было. Поскольку Беда уже отоварился и теперь спал, на Цыпу наехали Чувак и Деринг:
  - Мы продукты для ужина закупили, с тебя - приготовить их и накрыть праздничный стол.
  Опешившая Элка даже не сразу нашлась, какими матами покрыть обнаглевших мужиков.
  - Совсем охерели, что ли? - вызверилась она. - Что я вам, служанка, чтобы готовить?!
  - Ты женщина! - простодушно заявил Ослан. - А готовить еду - обязанность женщин.
  Воспользовавшись набором идиоматических выражений, не поддающихся переводу на иностранные языки, выпускница Оксфорда объяснила нахалу, какая разница между их представлениями о роли женщины в обществе. Заодно досталось и Генриху, пытавшемуся поддержать точку зрения товарища.
  - Я не нанималась обслуживать толпу безруких жлобов! - отрезала Цыплаковская. - Хотите травиться своими консервами - травитесь, а я иду праздновать новый год в ресторан.
  Сей скандал не остался без внимания остальных членов группы, большую часть которой составляли матёрые торговки от сорока пяти до пятидесяти пяти лет, не менее Элки хотевшие устроить себе красивый праздник, но экономивших каждый евроцент ради того, чтобы затариться как можно большим количеством шмотья. Посему вечером они провожали Цыпу в ресторан взглядами, в которых светилась смесь зависти и осуждения.
  Ресторан располагался всего в ста метрах от заведения Папамихаила, и в честь праздника работал допоздна, хотя многолюдством похвастаться всё же не мог. Неплохой местный оркестрик, зажигательный сиртаки, хорошая 'Метакса' совершенно отвлекли Элладу-Лютецию от жизненных невзгод в лице запойного начальника, охамевших коллег и даже несчастной любви к своему недостижимому идеалу. После бутылки коньяка симпатичными стали казаться даже два официанта-албанца, как заведённые, подбегавшие к её столику, чтобы поинтересоваться, не нужно ли ещё чего-нибудь прекрасной даме. А когда прекрасная дама изъявила желание отправиться на покой, они оба кинулись её провожать. Но не в заведение Папамихаила, а совершенно в другую сторону, к соседнему домику, где светилось всего одно окошко.
  Подвыпившая Цыпа не сразу сообразила, чего хотят от неё албанцы, уже настойчиво волокущие её вовсе не туда, куда она собиралась.
  - Господа, мне совершенно в другу сторону! - попыталась она остановить их.
  - Иди, иди! Тебе понравится! Правда, понравится! А утром пойдёшь, куда хочешь! - плотоядно хихикнул один, а второй ещё настойчивее потянул Элку к уже близкой двери домика.
  После этого у Цыплаковской сработали рефлексы, выработавшиеся многочисленными тренировками. Уже через несколько секунд первый албанец тоненько повизгивал и сучил ножками на земле, а второй, получив локтём между глаз, стонал в ближайшем кусте лавра. Над ними возвышалась в развевающемся чёрном кашемировом пальто белокурая валькирия, оценивающая, не требуется ли кому-нибудь добавки.
  Свет на гостиничной лестнице погас, когда Элка цокала каблуками по ступеням между вторым и третьим этажами. Поскольку возле перил ступеньки были слишком узкими, она старалась шагать поближе к стене.
  - Твою мать! - вырвалось у искательницы приключений, когда она наткнулась в темноте на металлический бок треклятой стиральной машины, не преминувшей немедленно отправиться в уже привычный путь к началу лестницы.
  На металлический грохот, уносящийся куда-то вниз, отворилась дверь номера Беды.
  - А что, гастроном уже открылся? - пробормотала небритая обрюзгшая морда начальника, и злющая Эллада едва удержалась от реализации желания врезать по ней раскрытой пятернёй, чтобы Колька улетел куда-нибудь к батарее бутылок, выстроившейся возле его кровати. Столкнувшись взглядами со своей тайной симпатией, начальник отдела быстро сообразил, что его вопрос несколько неуместен. - Всё. Понял. Извини, я не заметил, что ещё ночь... Но ты постучись ко мне, когда гастроном откроется. Ладно?
  Наутро о происшествии знала вся группа. И виной тому была вовсе не Цыпа: о том, что кто-то из группы побил местных, Ларисе сообщил её любовник. И руководительница группы помчалась выяснять подробности в гостиницу.
  Мало того, что Элку не осуждали, все базарные бабы, как одна, очень одобрили столь решительные действия Цыпы. Но более всего удивился хозяин ресторанчика, когда вся дамская часть русских гостей пришла обедать в его заведение. Правда, отнюдь не из любви к греческой кухне: дамы бальзаковского возраста не сводили глаз с официантов. Один из них сильно прихрамывал (перед ударом коленом в пах Цыпа со всей дури долбанула его острой шпилякой по ботинку) и ходил 'кавалерийской походкой', широко расставляя ноги. Огромные синяки вокруг обоих глаз второго создавали впечатление, что он носит солнцезащитные очки.
  Назавтра Лорка запланировала выезд по меховым фабрикам Салоников, и Деринг с Чуваком попытались перегрузить на Цыпу столь содержательную поездку, но Элка встала на дыбы.
  - Какого хрена вы мной распоряжаетесь? Я подчиняюсь только Беде. Он даст команду - я поеду. Не даст - я действую по своему распорядку.
  - Ага. Даст! - зло пробурчал идейный импотент. - Как будто не знаешь, что он в запое.
  - Вот и пашите, ребятки! А у меня по плану поездка в Афины.
  - Какие Афины? - возмутился Ослан. - А шубу жене президента кто будет выбирать ?
  Лучше бы он этого не говорил! Мы-то знаем про давние тёплые отношения между Элкой и Снежаной, поэтому реакция Цыпы на упоминание президентской супруги нам понятна, а вот экстрасенс долго не мог прийти в себя после полученной в ответ тирады.
  
  Как прошла Элкина поездка в Афины, осталось загадкой. Умотала она в столицу Греции ночным поездом и вернулась с вокзала только следующим утром, уставшая, но довольная.
  Подходя к гостинице, Цыпа стала свидетельницей удивительного для Греции зрелища: возле входа в супермаркет о чём-то оживлённо беседовали ларискин любовник и Беда, время от времени потрясающий пакетом с пустыми бутылками. Хозяин супермаркета долго ожесточённо жестикулировал, потом махнул рукой, взял Колькин пакет, и мужчины разошлись: Беда в торговый зал, а хозяин в подсобку.
  Поднявшись на этаж, Элка застала утреннюю суету: Лариса собирала группу для поездок по очередным фабрикам. Поскольку Деринг и Чувак сделали вид, что не знакомы с Цыплаковской, она подошла к руководительнице группы, проявившей живейший интерес к свёртку в руках Цыпы.
  - Что-то нашла в Афинах?
  - Нашла. Вечером покажу. Слушай, а что там за корриду устроили твой дружок с Бедой?
  - И смех, и грех! - махнула рукой Лорка. - Беда к нему, если в состоянии, ходит пустые бутылки сдавать. Чтобы выпивка дешевле получалась. Но здесь же это не просто не принято, а даже возможности нет принимать пустую тару! Вот они каждый раз и собачатся. Потом мой забирает тару, выбрасывает её в мусор, а Беда идёт закупать своё пойло. А вот и он, лёгок на помине!
  Колька появился секунд через пятнадцать после того, как грохот несущейся по винтовой лестнице стиральной машины заглох где-то далеко внизу.
  - Привет! - махнул он свободной рукой Цыпе. - А ты почему меня сегодня не разбудила, когда гастроном открылся?
  Не дожидаясь ответа, он шмыгнул в свой номер.
  - Ну вот! - сокрушённо покачала головой Лариса. - Теперь до завтрашнего утра его можно не тревожить... Он хоть все деньги не пропьёт? У него же наверняка какие-то заказы были.
  - Не пропьёт! - успокоила Элка. - Генрих с Осланом у него их выцыганили, теперь они занимаются его закупками.
  
  Отъезд из Греции через пару дней после Рождества ознаменовался двумя событиями. Во-первых, от Беды спрятали все деньги, из-за чего он был вынужден выйти из запоя, а во-вторых, хозяин гостиницы Папамихаил подарил ему многострадальную стиральную машину, которая в рождественскую ночь летала по лестнице, как минимум, раз шесть. Чему Колька был рад просто несказанно: оказалось, что несущаяся вниз стиральная машина наводила на нечистую силу такой ужас, что могли позавидовать серебряные доспехи Александра Невского, использовавшиеся МЯУ в Японии.
  - Что бы вы без меня делали?! - бухтел на подчинённых Колька, упаковывая подарок. - Пока вы тут прохлаждались, только я один и заботился о будущем отдела, изучая влияние техники на местную нечисть!
  - Ну, и скотина! - прокомментировал Цыпе заявление начальника не выдержавший этой наглости Чувак. - Он, видите ли, заботился о будущем отдела, пропивая казённые деньги, а мы, экономя каждую копейку и выполняя за вас обоих поручение начальства, значит, прохлаждались!
  - Жаба давит из-за того, что я в кабаках питалась? - огрызнулась Эллада-Лютеция. - Что вам с Дерингом мешало пойти куда-нибудь хотя бы в рождественскую ночь, а не давиться в номере консервами?
  - Вся группа экономила! - фыркнул Генрих. - И вообще мне кажется, что справедливым будет, если теперь Вы с Николаем будете возиться с этими шубами. Хватит того, что я свой интеллектуальный уровень транжирил на беготню по местным лавкам, как какой-то базарный торговец! Я к этим шубам больше не прикоснусь!
  - Не казённые деньги вы своими консервами экономили, а подрывали экономическое могущество России! - вызверилась Цыплаковская. - Если бы только я, выпускница Оксфорда, знала, что мне с такими уродами придётся работать, вернувшись на Родину!..
  Перепалку прервал подъехавший автобус, в котором злые сотрудники МЯУ не перекинулись ни словом.
  В аэропорту группа туристов немедленно привлекла внимание чернявого подвижного албанца жуликоватого вида. В мгновение ока он оказался возле выгружающих тюки 'челноков' и затарахтел по-английски.
  - Лучшие марки часов! Очень недорого! 'Бреге', 'Омега', 'Ролекс', 'Монблан', 'Верту'! Очень недорого! Лучшие марки! Сэр, всего пять евро!
  Ослан, с недавних пор (сия точка отсчёта удивительным образом совпала с окончанием его деятельности в амплуа гастролирующего экстрасенса) болезненно относящийся к аферистам, немедленно наехал на торговца, полы пальто которого были от увешаны китайскими подделками едва ли не до воротника.
  - Фальшивки!
  - Что Вы, сэр! - деланно возмутился албанец. - Оригинальные изделия, эксклюзивный товар, просто очень дёшево! Всего пять евро!
  - А почему тогда к русским туристам по-английски обращаешься? - не унимался Чувак.
  - Сэр, я не знаю, как это будет по-русски. Если Вы меня научите, я Вам подарю вот эти часы! Это - самая качественная... подделка, - признался албанец.
  Ослан засмеялся, и в его глазах сверкнула озорная искорка.
  - Тогда повторяй за мной: 'Я козёл'.
  - Я казоль.
  - 'Хочу капусты'.
  - Качу капусьти.
  - 'Я козёл, хочу капусты'.
  - Я казоль, качу капусьти .
  Проходивший мимо Жора Розеншварц просто рухнул от смеха на грузовую тележку, на которой громоздилась гора тюков с его покупками.
  - Эй, 'казоль'! Вот тебе двадцать евро, и дай мне шесть 'ролексов'! Мне взятки раздавать надо!
  Албанец на радостях не стал торговаться, а немедленно вручил Жоре требуемое, всучил Ослану обещанный экземпляр и вприпрыжку помчался вслед удаляющимся дамам бальзаковского возраста, движущимся в указанном Лоркой направлении.
  И Деринг, и Чувак наотрез отказались возиться с багажом, теперь Колька с Цыпой таскались по аэропорту с грёбаной телегой, на которой, кроме тюков с шубами, громоздилась ещё и пресловутая мятая стиральная машина из гостиницы.
  - Элка, дай хоть пару евро! - не выдержал Беда. - В туалет хочу, аж из ушей плещется! И вообще! Мне же документы нужны, деньги нужны, чтобы пошлины платить.
  - Какие, к чертям, пошлины! - Вызверилась Цыпа. - Так и говори, что трубы горят, опять забухать собрался!
  - Да ты что?! - сделал честные глаза Колька. - Всё! Я уже в завязке!
  - Забери! - фыркнула Цыплаковская, вынув из своего чемодана Колькину барсетку.
  - Спасибо! - бросился на шею девице Николай, подхватил сумочку и действительно помчался в сторону туалетов.
  - Я казоль... - послышалось у Элки за спиной.
  - ...и ты хочешь капусты. Я знаю! Все вы, мужики, козлы! - тяжело вздохнула Цыпа и перешла на английский. - Только твои часы мне на хрен не нужны!
  - Извините, миледи. И ещё раз извините. Вы не могли бы передать мои благодарности тому джентльмену, который научил меня этой русской фразе? Я так много часов сегодня продал! Только почему все смеются, когда я её произношу?
  Цыпе стало неудобно расстраивать этого маленького человечка, для которого торговля поддельным 'эксклюзивом', возможно, была единственным средством существования.
  - Ну... Понимаете, у Вас очень смешное произношение.
  
  После объявления регистрации Деринг, увлекая Ослана, первым демонстративно налегке шмыгнул в проход зоны контроля, оставив Цыплаковскую наедине с гружёной шмотками телегой.
  - Лорка, ты Беду не видела? - подскочила Цыпа. - Блин, он же в туалет только отходил!
  - Ага! Отошёл в туалет, а оказался в буфете! - ехидно хмыкнул что-то мухлюющий с чеками от покупок Розеншварц.
  Николай действительно сидел в буфете. Но по тому, что он спал мордой в салате, Цыпа поняла: теперь на неё ложится ещё и забота об этом пьяном теле. Выпитая 'на старые дрожжи' бутылка 'Метаксы' сделала своё дело.
  Колька пытался отбрыкиваться, отталкивал Элку, что-то невнятно бормотал себе под нос, но идти был просто не в состоянии. Вдвоём с подоспевшей на помощь Ларисой они взвалили Беду поверх багажа, и Цыпа поволокла телегу к зоне контроля.
  Таможенник, которому Эллада-Лютеция с улыбкой протянула документы, свои и Беды, сочувственно кивнул и поблагодарил даму за заботу о столь неосмотрительном муже.
  - К счастью, это не муж! - невольно вырвалось у Цыпы.
  - Простите, мадам, - поправился чиновник и указал пальцем на лежащего кверху задом Беду. - Но как мы это будем оформлять?
  - Оформляйте как ручную кладь! Разве его можно как-то иначе оформить?
  У красивого молодого человека не хватило духу отказать столь красивой молодой женщине, да ещё строящей ему глазки, и он, озорно улыбаясь, прилепил клейкую ленту с надписью 'ручная кладь' чуть ниже пояса Колькиных джинсов. Потом, не переставая улыбаться, поднял трубку и принялся о чём-то разговаривать с начальством.
  - Мадам, я договорился. В порядке исключения Вам разрешили доставить Ваш груз на тележке до самого трапа самолёта. Когда в следующий раз будете в Греции, позвоните мне, я буду очень рад видеть Вас вновь. Вот моя визитная карточка.
  
  К превеликой радости Цыпы Пердюков не стал больше играть в конспирацию и прислал за ними в аэропорт служебный микроавтобус, более всего оказавшийся кстати только что проснувшемуся, а потому злому, как чёрт, от головной боли Беде.
  - Товарищ майор, Вас просит к трубке Директор ФСБ, - передал ему мобильник водитель, едва сотрудники МЯУ расселись по местам.
  Цыплаковская сидела за спиной у Кольки, поэтому слышала, как орал на того Вадим Вадимович.
  - И чтобы завтра в девять ноль-ноль все были у меня в приёмной! Трезвые! Тебя это касается в первую очередь! И наклейку 'ручная кладь' с жопы сними, идиот!
  
  Единственным положительным итогом совещания у Директора ФСБ было известие о переводе в МЯУ Вовы Иващенко: из Греции начали возвращаться его 'неразменные деньги', и Вадим Вадимович посчитал, что соблюдение режима секретности спецопераций с использованием виртуальной нечисти можно обеспечить, только замкнув тематику зю-технологий внутри профильного подразделения. Остальным влетело по первое число. Деринг и Чувак огребли за то, что бросили Беду. Колька - за беспробудное пьянство, а Цыпа - за непрофессионализм.
  - Работать надо чисто, чтобы мирное население не страдало! - отчитал её Пердюков за драку с албанцами.
  А многострадальную стиральную машину сдали экспертам, которые через месяц умудрились соорудить из её корпуса, действительно распугивавшего нечисть, как ладан чертей, новые доспехи для Ослана. Дополнительно внутрь установили мощную водяную помпу для прицельной стрельбы по зю-объектам, приводимую в действие рычагом, когда-то служившим для привода отжимных валиков.
  Ещё через месяц Цыпа получила удовольствие наблюдать по телевизору своего любимого мужчину, отчитывавшегося перед народом о резком росте валютного запаса страны. Хомячков аж светился от счастья, заявляя о тенденциях роста валютной наличности, для хранения которой уже требовалось новое хранилище.
  Однако, как водится, у этой медали оказалась в наличии оборотная сторона. Совершенно неожиданно в Греции, из которой сумасшедшими темпами исчезала наличность, заявили о начинающемся финансовом кризисе. Не помогли даже экстренные меры Евросоюза, предпринятые для оздоровления греческой экономики: курс евро стал нестабильным, во Франции и Германии назревали крупные протесты против 'выбрасывания денег в греческую бездонную пропасть'. Под угрозу встало само существование ЕС.
  Первым тревожным сигналом, что дело нечисто, стало появление в спецхранилище купюр не только евро, но и других валют, включая российские рубли. Причём, валютный вал день ото дня только нарастал. Из-за этого Пердюков и заподозрил неладное, срочно вызвав к себе Беду и Вову. Обрисовав перспективу, согласно которой трындец грозил не только Евросоюзу, но и всей мировой экономике, он пристально уставился на Иващенко.
  - Что скажешь, вирусолог доморощенный.
  - Ой, бля-а-а! - только и смог выдавить из себя программист.
  - Что 'бля'? То, что 'бля', я и без тебя знаю! Ты лучше скажи, что делать теперь?! - заорал Вадим Вадимович.
  - Антивирусную программу по радио и телевидению транслировать! Я же не знал, что этот зю-вирус будет копироваться с одной защитной ленты на другую... Надо же было установить в программу алгоритм её самоуничтожения после определённого срока ! Я исправлю, обязательно исправлю! Через полчаса антивирус будет готов, товарищ Директор ФСБ.
  - Бегом, Кулибин хренов!
  Вова умчался, будто ему в штаны засунули горящий окурок, а Пердюков вынул из шкафа початую бутылку коньяка и предложил Кольке:
  - Будешь?
  Беда сглотнул набежавшую слюну и отказался хриплым голосом.
  - Я на работе больше не пью, Вадим Вадимыч!
  
  Часть 5. В жёлтой жаркой Африке
  
  - Анализ всех этих данных позволяет сделать вывод, что в течение ближайшего месяца следует ожидать американской операции по ликвидации главы организации 'Эль-Саида'. Только прошу Вас, Виктор Афонович, не сообщайте услышанное никому из Ваших интернет-знакомых. Это информация не для 'Твиттера'.
  - Что же Вы мне раньше не сказали? - возмутился Хомячков, поднимая глаза от монитора. - Мне уже сорок три человека ответили что наши спецслужбы не способны добыть информацию не только о деятельности ЦРУ по выявлению местонахождения главаря 'Эль-Саиды', но и вообще какую-либо информацию по данной теме. И Вы знаете, я им верю! О! А вот и мой друг Бардак ответил, что я полную херню написал! И всё из-за Вас!
  У Пердюкова даже потемнело в глазах.
  - Послушай, Витя! - кипя от гнева, начал он.
  - Вадим Вадимович, Вы забываетесь! - заверещал Хомячков. - Как вы смеете так обращаться к Президенту России!
  - Ты понимаешь, что ты наделал?! Ты же завалил всю сеть наших агентов своим компьютерным недержанием! Самоутвердиться хочешь, показывая свою осведомлённость? Долбо... дятел! Те, кто в этом кресле сидят, другими способами самоутверждаются! Доказывают всему миру мощь государства, а не государственные тайны разбалтывают, как ты! Тебя в это кресло посадили, чтобы ты работал на благо страны, а не ей во вред!
  - Меня никто в это кресло не сажал, меня народ выбрал!
  - Никто не сажал, говоришь? Кто тебя знал до тех пор, пока я тебя в Москву не привёз?
  - Что Вы себе позволяете! Я принадлежу к старинному петербургскому мещанскому роду! Мой предок ещё при Петре I был знаменит! А прабабка состояла при императорском дворе! И не Вам с Вашей неблагозвучной холопской фамилией указывать, знал меня кто-то или нет!
  Но Вадим Вадимович пропустил мимо ушей генеалогические пассажи Президента, продолжая орать своё.
  - Народ, говоришь, выбрал? Так открой текст клятвы, которую ты народу давал, и прочитай! Есть там слова про то, что ты обязуешься сообщать всему миру о государственных тайнах страны, народ которой тебя избрал ? Есть?
  - Ну... нету, - растерялся хозяин Кремля.
  - А если нет, то какого чёрта?!
  - Я придумал, Вадим Вадимович!
  - Что ты придумал?
  - А не скажу, пока Вы не успокоитесь!
  Директор ФСБ перевёл дух, бесцеремонно выжрал стакан минералки со стола Хомячкова и кивнул.
  - Ну!
  'Чёрт! С Бедой поведёшься, его лексикон и переймёшь!' - мелькнула мысль в голове Вадима Вадимовича.
  - А давайте мы американцам нос утрём!
  - И как ты... И как Вы себе это представляете?
  - Очень просто! Раз мы не хуже американцев знаем, где скрывается Осанна ибн Ладом, то мы его и захватим! А потом выдадим американцам!
  - Так просто?
  - Конечно! А что тут сложного?
  - Да американцы к этой операции полгода готовились!
  - Ха! Ни черта делать не умеют, поэтому и тянут время. Кстати, про чертей! Вот нашим чертознавцам это и поручим!
  
  Ни про старинный питерский мещанский род, ни про Петра Великого Хомячков не соврал. Действительно его предок прославился ещё в начале XVIII века. А дело было так.
  Скучно как-то стало Государю Императору, и отправился он со своими ближайшими соратниками по Санкт-Петербургу погулять. А тут - ярмарка. В общем, разгулялись князья да графья: шутки ради подменили коробейников, стали народ зазывать, снедь продавать. Светлейший князь Александр Данилович Меньшиков вспомнил молодость, пирожками с зайчатиной торговать взялся. Ну, если вы читали роман Алексея Толстого 'Пётр Первый', то помните этот эпизод: порезвились тогда бояре на славу! А через год на очередную ярмарку явился мужичок с медведем на поводке. Понятное дело, торговцы на него правильно реагировали - товары свои предлагали, а мужичок ходит и не покупает ничего, высматривает что-то. Пристала к нему девочка, хотела котёнка отдать бесплатно, а мужичок отнекивается. 'Подожди - говорит - вот найду того долговязого типа в Преображенском мундире, что мне год назад хомячка продал, морду ему набью, а потом и котёночка твоего заберу'.
  Так и не нашёл в тот год. Не нашёл и на следующий. И ещё через год не нашёл. Зато из-за своей истории получил прозвище 'Хомячок'. А дети его уже стали Хомячковыми . Правда, к тому времени Светлейшему князю Александру Даниловичу кто-то поведал, что некий тип ищет Государя Императора, чтобы ему морду за озорство набить. Посмеялся Светлейший над горем бедолаги, и в годы правления императрицы Екатерины I дозволил он мещанам Хомячковым к Императорскому Двору отношение иметь. Ну, там истопники, прачки, посудомойки разные...
  Сказывали, что прабабка российского Президента, цветы в личных покоях государева наследника Николая Александровича поливавшая, красавицей была. И очень будущий последний Император Всероссийский к ней благоволил. Может, потому и Виктор Афонович так с ним лицом схож оказался?
  
  Если Вадим Вадимович с ног сбивался, поднимая на ноги всю глубоко законспирированную сеть Ближнего Востока, чтобы организовать выполнение операции отделом МЯУ, то Виктор Афонович самой сложной проблемой считал пятиминутную конспиративную встречу с Цыплаковской, которую он собирался лично проинструктировать. Пришлось ради этого открывать новую экспозицию в музее ФСБ, посвящённую сталинским репрессиям, где одним из экспонатов служила реконструированная одиночная камера внутренней тюрьмы. Якобы для того, чтобы почувствовать весь ужас положения узников тоталитаризма, он просидел в ней ровно пять минут, и вылетел наружу с перепуганными глазами.
  Напугала Президента отнюдь не ужасающая атмосфера узилища, а заранее спрятанная в камере Элка, в знак благодарности за ответственейшее личное поручение бросившаяся на шею своему кумиру, пуще смерти боявшемуся, что кто-нибудь случайно увидит разыгравшуюся сцену и донесёт Снежане.
  
  - Надо бы вам какие-то псевдонимы присвоить, - вспомнил Вадим Вадимович на последнем инструктаже. - Всё-таки это у вас первое задание, когда вы будете заниматься нелегальной деятельностью на чужой территории. Что посоветуешь, майор? Правда, для Цыплаковской Деринг давно его придумал. Так и запишем: Цыпа. Кем у нас Чувак будет?
  - Гетманом! - заржал начальник отдела.
  - Что, проявляет властные амбиции? - насторожился Пердюков.
  - Да нет! - успокоил Колька. - Больно ловко подручными чупа-чупсами орудует! Прямо как булавой!
  - Гетман, так Гетман. А Деринг? Фрицем назвать - как-то оскорбительно. Фюрером - тоже.
  - А чего выдумывать? Пусть будет Иванов.
  Предвидя вопросы Директора ФСБ, Беда быстро поставил на компьютере песню старого друга Олега Горяйнова 'Экстрасенс' со словами:
  Импотент Иванов
  Убежал без штанов.
  Помер давеча от членовредительства.
  - А не обидится? - засомневался полковник.
  - Вадим Вадимыч, почему 'Иванов', только мы с тобой знаем! - заржал Колька. - А что ж ты про мой псевдоним не спрашиваешь?
  - Зачем тебе, Коля, псевдоним? Твоя фамилия лучше всякого псевдонима тебя характеризует...
  
  В аэропорту МЯУ встречали на высшем уровне: Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Тунисе Олег Мракович Жопов прислал за четвёркой 'разгонную' машину посольства, которой управлял второй секретарь, отвечавший за вопросы экономики, Серёжа Пивоваров.
  Нужно сказать, что отчество у посла было вообще-то Маркович, но за взбалмошный, самодурский характер посольские быстро переименовали своего начальника. Вот и на приличную машину для 'высокопоставленных чиновников из министерства туризма' он пожлобился в силу своей прижимистости (будучи человеком жлобоватым и недоверчивым, он лично выдавал арабке-уборщице половые тряпки). Да и Пивоварова сбагрил в качестве встречающего исключительно из-за его заносчивости, зная, что Серёжа лишнего километра не проедет ради каких-то лохов из непрофильного министерства. Вот и пришлось спецагентам париться в сорокаградусную жару в машине без кондиционера, выслушивая односложные презрительные ответы второго секретаря, в грош не ставившего подопечных.
  Едва встретив 'делегацию', Пивоваров прямо в зале прилёта закатил скандал, узнав, что никто из принимаемых не владеет свободно не то что арабским, но даже французским.
  - Я, потомственный дипломат, не для того заканчивал факультет международных отношений Петербуржского университета, чтобы работать переводчиком у каждой группы приезжих!
  Цыпе всё-таки удалось выцыганить у него мобильник, чтобы позвонить однокурснице вышедшей замуж за араба и теперь живущей здесь, но Пивоваров нудил по поводу этих непредвиденных расходов всё время, пока вёл их к машине. И теперь вся надежда была на радушие ростовской бой-бабы с замашками базарной торговки.
  Отношения Татьяны с иностранным студентом очень даже не приветствовались руководством учебного заведения, где они с Элкой учились. Но любовь есть любовь, и Татьяне пришлось бросить учёбу, чтобы выйти замуж за своего тунисского избранника. Так она стала Татьяной Салами, из-за чего немедленно получила от подружек кличку Колбаса, а через пару месяцев и вовсе укатила с мужем в Северную Африку.
  С того времени, когда Колбаса переселилась на земли древнего Карфагена, прошло несколько лет, но материться от этого она меньше не стала. Скорее, наоборот.
  - Я вас, б...дь, уже пятнадцать минут жду! - напустилась она на Цыпу, когда та кинулась обниматься к ней в холле гостиницы. - Стою тут, как манекен ё...ный, п...ду проветриваю! В общем, даю вам полчаса на обустройство. Бросайте вещи и валите к х...ям.
  Цыпа даже ошалела от такого приёма.
  - Тань, ты что, так обиделась за эти пятнадцать минут, что работать с нами отказываешься?
  - Идиотка! - заржала Колбаса. - Кабак в соседнем доме видела? Называется он 'Хуям'. В нём я вас и буду ждать. Что кривишься, Пивоваров?
  - Меня, как потомственного дипломата и выпускника МГИМО, корёжит от Вашей лексики, Татьяна Григорьевна!
  - Не п...зди, Серёжа! - отрезала Танька и, пока остальные члены 'делегации' оформлялись у портье, вцепилась в Цыплаковскую с расспросами об общих знакомых.
  
  Беде кабак не очень понравился. Главным образом, из-за скудного ассортимента выпивки: пальмовая водка 'буха', местное дерьмовое пиво и всё. Да и меню не блистало разнообразием: какой-то местный салат из овощей, нарезанных крупными кусками, морепродукты и бутерброды с разнообразной начинкой. Бутерброды и решили жрать, заказав, по примеру Таньки, изрядное количество соуса хариса.
  Элка что-то увлечённо рассказывала Татьяне, Чувак тщательно пережёвывал овощи из салата, а Колька морщился от самогонной вони 'бухи', когда Деринг, не обращая внимания на округлившиеся от ужаса глаза Колбасы, обильно смазал свой бутерброд харисой и хватанул от него приличный кусок. Наверное, это было самое острое ощущение, испытанное когда-либо Генрихом. Разумеется, если не считать изменившего всю его жизнь удара сырком по голове. Мгновенно побагровев до цвета треклятой харисы, он судорожно схватил ближайший к себе бокал, чтобы залить вулканическую лаву, неизвестно как оказавшуюся у него во рту. Как на грех, это была 'буха', чуть пригубленная Бедой.
  От выплеснутой в рот водки пламя во рту не только не погасло, а разгорелось ещё сильнее. К нему добавился тошнотворный самогонный запах продукции местного винпрома и жжение сорокаградусного напитка в желудке. Быстро подскочившая к Дерингу Салами попыталась всунуть ему в рот обильно смоченный в оливковом масле хлебный мякиш, чтобы нейтрализовать беспредельно острую харису, но 'мозг отдела' уже впал в прострацию и не реагировал даже на крик Колбасы 'Открой рот, придурок, от масла полегчает!'. Побегав вокруг остолбеневшего Деринга минут пять, Татьяна махнула рукой, тонко подметив, что от харисы и двухсот граммов водки ещё никто не помирал.
  Наученные горьким опытом Деринга, остальные члены команды довольствовались крошечными порциями соуса. Один Ослан, быстро научившийся нейтрализовывать арабскую приправу, смело последовал примеру Татьяны и теперь нахваливал еду.
  Ситуацию спас заглянувший в ресторанчик по окончании рабочего дня руководитель службы безопасности посольства, о чём-то почирикавший по-французски с официантом. И буквально через пять минут на столе появилась водка 'Абсолют' для мужчин и 'бордо' для дам. А место недоеденных бутербродов заняло огромное блюдо морепродуктов, многие из которых ни Беда, ни Чувак, ни даже Цыпа не пробовали ни разу в жизни.
  
  - Ну, что, Алексеевич, нашли злоумышленника? - живо поинтересовалась у эсбэшника Колбаса. Тот хитро глянул на Таньку и заржал.
  - Нет, конечно!
  Салами тут же пустилась рассказывать детективную историю о том, как Жопов, решивший выпендриться, приказал повесить на свежевставленой красного дерева двери своего кабинета табличку с лаконичной надписью 'Посол'. Не успели рабочие прикрутить громоздкую бронзовую доску, как ниже таблички появилась приписка мелом 'на х...й'. Мракович оказался далеко не первым человеком, увидевшим надпись. Но его реакция, как вы догадываетесь, резко отличалась от реакции подчинённых. Приписку он стёр собственноручно. Правда, уже после того, как озадачил начальника службы безопасности поисками негодяя, столь непочтительно отозвавшегося о представителе государства в стране пребывания. Поиски длились уже третий месяц, Алексеевич раза по три допросил каждого сотрудника посольства, членов их семей и даже посетителей, зарегистрировавшихся в тот день, но все его усилия были тщетны. Скорее всего, вовсе не потому, что плохо искал. Усилий он прилагал для розыска очень много. Другой разговор, что не себя же допрашивать, какими именно мелками он разрисовывал посольскую дверь!
  Алексеевич явился в 'Хуям' вовсе не из праздного любопытства. Он, как и Колбаса, был задействован в предстоящей операции. Поэтому, пока не привалили другие посольские, жадные до новых людей с родины, взял быка за рога, информируя сотрудников МЯУ о планах на завтра.
  - С утра едете по туристическим объектам: Карфаген, Бизерта. Особо рекомендую присмотреться к окрестностям карфагенских развалин. С одной стороны к ним примыкает президентский дворец, а с противоположной - вилла интересующего вас лица. Учтите: фото и видеосъёмка там категорически запрещены. Просто гуляйте, присматривайтесь. Все нужные вам фотографии в любых ракурсах мы предоставим. Ну, а вечером идёте на приём в посольство, где, Николай, я сведу тебя с нашим агентом Джироламо Розини. Кстати, твоим старым знакомым.
  - Не помню, чтобы у меня были знакомые итальянцы...
  - Сразу видно, что ты в искусстве - ни в зуб ногой, - презрительно фыркнула Цыпа.
  - Элка, остынь! - вступилась за Беду Колбаса. - Если ты увлекалась творчеством итальянских теноров-кастратов, то совершенно не обязательно, что все должны знать их имена.
  Подозрения Беды о том, кто может скрываться под псевдонимом Джироламо Розини, оправдались едва он увидел издалека заплывшую салом, но легко узнаваемую харю Глушко.
  Сергей был закутан в арабские одежды, лицо несколько загорело от местного солнца. С тех пор, когда он перед отъездом побывал у Кольки, Глушко сильно располнел, походка стала вальяжной, да и сам вид выражал даже не уверенность, а сытую леность. Беду он тоже сразу узнал, но, придерживаясь правил конспирации, не подходил к нему до тех пор, пока их не свёл Алексеевич.
  - Ну, здравствуй, жирная морда! - поприветствовал старого знакомого Николай.
  - Здорово, гэбистская сволочь! - не остался в долгу евнух.
  - На себя посмотри, - парировал Беда.
  - Алексеевич говорил, что у тебя интерес к моему хозяину. Тебя что, правда на эту операцию главным назначили? Не завидую я тебе, если ты сунешься его ликвидировать...
  - Кто тебе такую херню рассказал, будто моё задание его ликвидировать?
  - Коля, я же не дурак. Если меня выдёргивают и просят план виллы с указанием зон обзора видеокамер, а также состав, вооружение, боевой опыт охранников, то даже последний идиот сообразит, для чего это нужно. Кроме того, агентура хозяина заметила повышенный интерес к вилле со стороны каких-то чужих, не местных людей.
  - Но ты же, Серёга, не идиот! Моя задача - как раз помешать пиндосам, когда они придут ликвидировать твоего шефа.
  Глушко засмеялся.
  - Не шефа, Коля, а именно хозяина. Шеф - у тебя... Не знаю, Колька, можно ли тебе верить...
  - Поверил же, когда ко мне прибежал прятать свои кассеты. И разве я тебя подвёл? Кроме того, мне от тебя нужно большее, чем планы и сведения. Мне нужно, чтобы ты меня со своим хозяином свёл.
  - Сдурел? Как я ему тебя представлю? Он настолько шуганый, что своих-то к себе не всех подпускает!
  - Так и представишь: начальник отдела центрального аппарата ФСБ России майор Беда. Скажешь, что хочу сообщить ему важную информацию, касающуюся готовящегося на него покушения, и предложить помощь в срыве этого покушения.
  - Не поверит! - категорично заявил Глушко.
  - Поверит, Серёга, поверит! - успокоил майор. - На заднем сиденье твоего 'Ягуара' лежит письмо с приветом от его старого друга. Передашь ше... хозяину, и он поверит.
  - Сдурел? Это же всё равно, что добровольно объявить, что я на вас работаю!
  - Улыбайся! На тебя какой-то хрен пялится.
  - А, это не страшно! Это начальник здешней контрразведки.
  Беда заржал.
  - Слушай, начальника контрразведки ты не боишься, а своих боишься?
  - Эх, Колька! Попросил бы меня кто-то другой, а не ты, я бы его смело на х...й послал. Так как своя шкура ближе к телу. А поскольку ты меня спас когда-то, пойду на риск. Что в письме-то хоть?
  - А хрен его знает! Там по-арабски накарябано. Шеф говорит, что какой-то привет от друга твоего ше... хозяина. Блин, тебя самого от этого словца не корёжит? - скривился Беда.
  Евнух засмеялся и помахал ему рукой на прощание:
  - С волками жить, по волчьи выть, брателло!
  
  Следующим к Николаю подошёл начальник контрразведки и заговорил на довольно сносном русском.
  - Здравствуйте. Я - представитель одной из крупнейших тунисских туристических компаний, троюродный племянник двоюродной сестры жены нашего президента Дэна Гали. Как мне сказали, Вы руководитель делегации российского министерства туризма?
  - Да, верно! - подтвердил Беда и похвалил собеседника за прекрасное владение русским языком.
  - Спасибо! Я некоторое время учился в Ташкенте. Вы бывали когда-нибудь в этом городе?
  - К сожалению, не пришлось. Увы, для нас это уже тоже заграница.
  - Да, да. Конечно. Но для нас это по-прежнему Россия. Вам понравился Тунис?
  - К сожалению, мы всего второй день здесь, и не многое успели посмотреть: всего лишь съездили на развалины Карфагена и побывали в Бизерте.
  - Да, мне докладывали! - проговорился араб, но тут же попытался выкрутиться. - Понимаете, наша фирма представлена во всей стране, и мы очень заинтересованы в увеличении количества принимаемых туристов. Поэтому постоянно мониторим подобные делегации, стараемся создать им комфортные условия. Вы, как я слышал, остановились в гостинице? А почему бы вам не перебраться в комфортабельную виллу, принадлежащую нашей компании? За наш, разумеется, счёт.
  Беда давно заметил, что Алексеевич с едва пригубленным бокалом вина давно уже маячил почти за спиной шефа контрразведки, непринуждённо рассказывая что-то белобрысой дамочке с вытянутой, лошадиной физиономией. Эсбэшник как бы случайно встретился с Колькой глазами и едва заметно отрицательно мотнул головой. Тот, больше привыкший прямо посылать на хер, приложил максимум усилий, чтобы его отказ получился вежливым.
  - Я чрезвычайно тронут Вашей заботой, но Вы должны понять меня правильно: мы, всё-таки, официальные лица. И если мы воспользуемся вашими услугами, это может быть истолковано нашим прямым начальством как коррупционные действия. За такое можно и с работы вылететь!
  - Жаль, жаль! - совершенно искренне огорчился араб. - Несмотря на то, что наш президент Дэн Гали делает всё, чтобы искоренить в стране радикальный исламизм, это явление всё ещё встречается в нашем обществе, и на нашей вилле вам было бы безопаснее, чем в гостинице! Кстати, Вы знаете, что человек, с которым Вы только что мило беседовали, связан с экстремистами?
  - Не может быть! - сделан круглые глаза Беда. - Такой обаятельный мужчина! Как мне сказали, бывший москвич, бывший телеоператор. У нас даже общие знакомые нашлись среди известных московских журналистов!
  - Увы, внешность обманчива! - сокрушённо развёл руками араб. - Будьте осторожны с этим человеком.
  - А он опасен? - разыгрывал из себя наивного простака Колька.
  - Не столько он, сколько враги его патрона. А это очень могущественные люди из-за океана! Ходят слухи, что они давно хотят предпринять какие-либо шаги для устранения этого человека. И при этом могут пострадать не только все приближённые этого человека, но и любой, оказавшийся неподалёку.
  - А как же местные власти? Разве они не в состоянии предотвратить столь печальное развитие событий?
  Контрразведчик тяжело вздохнул.
  - Вы понимаете, Тунис - маленькая страна. И столь могущественным людям, как патрон Вашего земляка и его враги, мы не всегда в силах помешать. Нашим властям приходится лавировать. Особенно в данном конфликте. Если мы выступим против кого-либо из его сторон, мы непременно станем противником другой. А нам этого не хочется...
  
  - Наконец-то! - с облегчением выдохнул Алексеевич, когда большинство гостей откланялось. - Если б ты знал, как задалбывает морду держать в присутствии этой европейской сволочи! А теперь, когда только свои остались, и бухануть по-нормальному можно.
  - Да тут же ещё полно иностранцев! - удивился Колька.
  - Какие это иностранцы? Это всё наши, советские! В Тунисе, Коля, и узбек - земляк. Я тут распорядился твоего Деринга в гостиницу отправить: на хрена он нам нужен, если не пьёт?
  С отъездом 'иностранцев', как называли дипломаты постсоветского пространства всех, не живших в СССР, атмосфера заметно оживилась. Оставшиеся по-свойски подходили к столу, в мгновение ока ощетинившемуся батареей бутылок и утонувшему под множеством тарелок с привычными с детства закусками: оливье, солёными огурчиками и помидорами, чёрным хлебом, салом домашнего посола, варёной картошкой... Непринуждённее стали и беседы. В одном углу кто-то громогласно травил похабные анекдоты, из другого доносилась очень своевременная для пятидесятиградусной жары 'Ой, мороз, мороз'. Цыпа уже пила на брудершафт с низеньким узкоглазым мужичком глубоко пенсионного возраста. Ослан оживлённо жестикулировал в кольце азербайджанцев. Одним словом, протокольное мероприятие быстро трансформировалось в привычную беспорядочную попойку, завершившуюся далеко за полночь.
  К окончанию 'приёма для своих' такими, как требуется, были все. А поскольку отвезти сотрудников МЯУ в гостиницу (расположенную, кстати, метрах в трёхстах от посольства) брался Алексеевич, им пришлось провожать каждого уезжавшего.
  Последним гостем оказался среднеазиатский посол Нур-Карим Акаевич Сапармурадов, выпивший ничуть не меньше Беды. Его водитель, приземистый широкоплечий крепыш, едва оторвал шефа от Николая именно в тот момент, когда посол собрался наливать очередной бокал.
  - Никуда не поеду! - взбрыкнул Сапармурадов. - Чего это ты меня от друга уводишь?
  Но водитель без долгих разговоров подхватил шефа за талию и принялся аккуратно подталкивать к воротам посольства.
  - Никуда я не поеду! Что ты меня тащишь? - упирался Нур-Карим Акаевич, но очень быстро оказался шагах в десяти от крыльца.
  Тут посол сделал героическое усилие, вырвался из цепких борцовских рук водителя. Подбежав к пальме, росшей на лужайке возле здания посольства, он вцепился в её ствол и заорал:
  - Я никуда не поеду! Оставь меня в покое! Я хочу выпить с моим другом! Я требую политического убежища! Я требую политического убежища!
  Водитель несколько раз дёрнул Сапармурадова за талию, но тот крепко вцепился в пальму, не прекращая орать, что требует политического убежища. Подоспевшие на помощь Беда с Алексеевичем едва уговорили его отправиться в машину, пообещав взять послезавтра на шашлыки в лес, расположенный неподалёку от Бизерты.
  
  Громогласная Колбаса подняла на ноги всю гостиницу, пока добилась, чтобы похмельные Цыпа, Беда и Ослан таки раскачались и, прихватив свеженького Генриха, собрались, наконец, в номере начальника отдела.
  - Я, что ли, за вас буду, бл...дь, интересы родины защищать? - орала она на весь коридор. - Да на х...я она мне сдалась? Мне это ваше задание, как старой п...зде вентилятор!
  - Ну, чего ты шумишь? - не выдержал Танькиных криков Чувак.
  - Как чего? Ты что, думаешь, бл...дь, мне делать нех...й, кроме как за вас по всему городу носиться? Мало мне своего арабского уё...ка и его четверых выбл...дков, так я ещё и за вами говно должна подбирать?
  - Хватит орать, - отрезал Колька, в голове которого стоял перезвон сразу нескольких вечевых колоколов после посольского приёма. - Расскажи по человечески, чего всех переполошила?
  - Кто из вас арабский язык знает? - перешла на деловой тон Колбаса. - А хотя бы французский? Ты, Элка, не п...зди! Помню я по академии, какой у тебя французский!
  - Я в школе французский учил! - гордо вскинул голову сын Карпат и Кавказа.
  - Ты бы, бл...дь, ещё cказал, что в детском саду! - презрительно фыркнула Татьяна.
  - У меня пятёрка была! - обиделся экстрасенс.
  - Тогда тебя и отправим за бараниной для шашлыков. Бери Генриха и вперёд, по сукам.
  - По кому? - удивился Деринг.
  - Пришлют, бл...дь, х...й знает кого, а мне с ними еб...ться! - уже по инерции продолжала гавкать Салами. - 'Сук' - это по-здешнему 'базар'. Вот по базарам и пробежитесь. Тем более что ты с Кавказа, в баранине разбираешься.
  - Только я, пока Генрих собирается, быстренько на почту сбегаю. Здесь, за углом.
  - На х...я? - удивилась Танька.
  - У меня друг почтовые штемпели коллекционирует, и я пообещал ему из Туниса письмо прислать. Вот, хочу конвертик купить. Это рядом, за углом.
  Колбаса покрутила пальцем у виска и принялась рассказывать Цыпе и Кольке об усадьбе, которую по настоянию Алексеевича она присмотрела неподалёку от жилища ибн Ладома: оттуда будет удобнее проводить операцию. Она разложила на столе, как пасьянс, кучу фотографий усадьбы, включая виды с крыши.
  Следует объяснить, что собой представляют тунисские усадьбы. Чаще всего, это квадратное или прямоугольное сооружение, состоящее из, собственно, дома со вспомогательными помещениями, выглядящее снаружи как крепость. Зачастую - без каких-либо окон, глядящих наружу, но с окошками во внутренний дворик. Внутрь этого фортификационного сооружения обычно ведёт узенькая калитка, прорезанная в многометровой глухой стене.
  Такая архитектура совершенно оправдана в условиях нестерпимого зноя: почти весь день в дом не светит испепеляющее солнце, а внутренний дворик постоянно находится в тени. Ну, и для обороны, если её, не дай Аллах, придётся держать, очень удобно...
  Пока троица рассматривала фотки и план местности, в номер влетел негодующий Чувак. Следом чуть ли не вполз задыхающийся от хохота Алексеевич.
  - Что за идиотская страна! - возмущённо заорал с порога Ослан. - Эти придурки, хоть и заявляют, что у них французский язык второй государственный, совершенно его не понимают! Я зашёл купить конверт, а эта баба, хоть и выглядит как европейка, мне начала какую-то ерунду нести!
  - Танька, я сейчас сдохну! - перебил экстрасенса заливающийся от хохота руководитель службы безопасности посольства. - Это чудо ей на почте заявило: 'Madame, donnez-moi un convert'!
  Беда ошалело глядел то на держащегося за живот Алексеевича, то на катающуюся по столу Колбасу, то на плачущую от хохота Цыпу. Нервно кусающий губы Ослан сначала побледнел, потом покраснел, потом снова побледнел. Наконец, Танька пришла в себя и, сквозь смех спросила:
  - А она тебе что ответила?
  - Что-то вроде 'Жэ вю боку де кон дифферан мэ вэр?' - настороженно произнёс Чувак, уже понимая, что что-то здесь не так, и его слова вызвали новый приступ дикого хохота.
  - Придурок! - наконец выдавила из себя Салами. - Ты же её попросил 'Мадам, дайте мне зелёный х...й'! По-французски 'con' - это х...й, а 'vert' - зелёный!
  - А эта язва тебе ответила, - подхватил Алексеевич, - 'Я видела много х...ёв, но чтоб зелёный?'.
  Теперь ржали четверо, включая понявшего игру слов Беду. Лишь Ослан, покрывшийся бордовыми пятнами, выкатил глаза:
  - Это я нёс такую ерунду??? О, Господи!!!
  Чем вызвал очередной приступ истеричного ржания коллег.
  
  Смотреть местонахождение усадьбы ездили на 'Ситроене' Алексеевича, в котором работал кондиционер, и спецагентам не пришлось изнывать от жары, как это было во время путешествия из аэропорта. На обратном пути, высадив Колбасу возле рынка, заскочили в посольство за новой порцией информации о происходящем на вилле ибн Ладома, периодически поступающей от Пердюкова, направившего на неё объективы одного из спутников-шпионов.
  - А это у вас кто? - спросил Колька, кивнув на сидевшего на корточках в дальнем углу лужайки араба.
  - Садовник! - криво ухмыльнулся Алексеевич.
  Араб ритмично сводил и разводил руки, мелкими шажками переползая с места на место. В сверкнувшем на солнце металлическом предмете в руках садовника Беда с удивлением узнал канцелярские ножницы.
  - Он что, лужайку так стрижёт?
  - Ага! Наш придурок Мракович пожлобился на газонокосилку, зато ради понтов нанял садовника. Пытался я ему объяснить, что из такой стрижки уродство получится, но разве же ему докажешь?
  Уродство действительно получилось знатное! За три недели, пока араб добрался до дальнего угла лужайки, травка в её начале уже прилично отросла, и теперь газон походил на трибуну стадиона, ступеньками спускаясь от здания посольства к забору.
  - Бля-а-а-а! - только и смог выдавить из себя Николай, то ли восхищаясь альтернативной одарённостью посла, то ли сочувствуя дипломатам, вынужденным подчиняться такому руководителю.
  Впрочем, голос Жопова встретил их, едва они перешагнули порог дипломатической миссии.
  - Я сколько раз говорил, чтобы никто не пользовался моим туалетом?! - раздался его высокий, переходящий на визг, крик. - Кто опять насрал в мой унитаз и не смыл за собой?! Пивоваров, Вы знаете, чьё это говно?
  - Олег Маркович, я, как потомственный дипломат и выпускник Романо-германского факультета Ленинградского института иностранных языков, не обязан разбираться в сортах говна, - послышался надменный голос Серёжи.
  - Вы не знаете?! А я знаю! Это говно Отлазова! Я создам комиссию для выяснения истины! И сам её возглавлю!
  Алексеевич сморщился, как от зубной боли, и быстренько увлёк гостей на лестничную площадку, чтобы никто из них не попался на глаза официального представителя российского государства в Тунисе.
  - Да он же шизофреник! - возмутилась Элка, шагая по лестнице.
  - Зато большой друг министра, - зло фыркнул Алексеевич. - Кстати, я тут вашему Дерингу антибиотиков купил.
  - А разве он чем-то болен? - удивилась Цыпа.
  - Даже если ещё не болен, то они ему через пару дней обязательно понадобятся. В этом климате есть такое правило: кто не пьёт, тот срёт! А Генрих, насколько я знаю, принципиальный трезвенник. Вот и ждите, что он через пару дней блевать и дристать начнёт.
  
  Внешний вид 'мозга отдела' явно говорил, что начальник службы безопасности посольства накаркал: зеленоватый цвет лица и запавшие глаза Генриха наводили на мысль, что интоксикация организма непривычными для жителей России микробами уже началась. Но панические настроения, вспыхнувшие у Цыплаковской и Беды, быстро погасил Ослан, объяснивший, что на его впечатлительного напарника подействовали жестокие реалии местных мясных лавок, где барашков на мясо забивали прямо на глазах покупателя.
  Конечно, для того, чтобы мясо на жаре не портилось, полежав на прилавке, это был наиболее рациональный способ, но Деринг, вляпавшийся ногами в лужу свежей крови в первой же лавке, не выдержал такого испытания психики. Он опрометью вылетел наружу, обнял ближайшую урну и долго пугал немедленно налетевших на содержимое его желудка жирных базарных мух. Он даже отказался помогать Чуваку тащить всё-таки приобретённое мясо, бредя шагах в десяти сзади в обнимку с купленной для маринования шашлыков объёмистой кастрюлей.
  Поскольку Цыпа с Колькой вернулись ближе к вечеру, Ослан уже замариновал мясо в местном вине, засыпал известными ему специями и предвкушал завтрашнее пиршество на природе, твёрдо решив показать мастер-класс по приготовлению шашлыков во время пикника. И утром первым дело совал под нос кастрюлю с маринованным мясом каждому, кто забегал в его номер.
  Не избежал этой участи и Алексеевич, заехавший, чтобы забрать сотрудников МЯУ.
   - Шикарное мясо получилось! - сиял от восторга Чувак. - И самое главное - совершенно недорого! Всего два динара за килограмм!
  - Подожди! - удивился дипломат. - Баранина столько не стоит! Она, как минимум, в четыре раза дороже. Может, ты не баранину купил?
  - Как не баранину?! - возмутился Ослан. - Там было написано: 'баранина'!
  - Что, по-русски? - съязвила Элка.
  - Зачем по-русски? По-французски!
  - Точно баранина? Баранина по-французски 'анё'.
  Алексеевич взял листок бумаги и написал на нём слово: 'Agneau'.
  - Ну, да! - уже менее уверенно подтвердил Чувак. - Так и было написано... Только сокращённо...
  - Что значит 'сокращённо'? - захлопала ресницами Цыпа. - Как это 'сокращённо'?
  - А вот так! - подхватил ручку Ослан и начертал на листке: 'Ane'.
  - Я так и знал! - загоготал Алексеевич. - Это чудо ослятину купило вместо баранины! Я же говорю: баранины по два динара не бывает! 'Ан' - это 'осёл' по-французски!
  Экстрасенс ошалело хлопал глазами, и Колька не удержался, чтобы не съязвить:
  - Что, на родственничков потянуло? И что мы теперь с этой ослятиной делать будем?
  - Ну, не выбрасывать же! - философски рассудил Алексеевич. - Сожрём под водку! Надеюсь, не отравимся...
  
  Прибрежный лес неподалёку от Бизерты был излюбленным местом пьянок дипломатов постсоветского пространства. Местные сосны, дающие тенистую прохладу, шум волн и запах моря создавали иллюзию того, что они находятся где-то на побережье Балтики. Да и по захламлённости валежником массив ничуть не отличался от родных лесов.
  Выползать на границу пляжа и леса не стали, расположившись метрах в пятидесяти от опушки на небольшой полянке, разведанной ещё в советские времена. А пока валежник перегорал на угли, все, кроме Генриха занялись дегустацией напитков, в изобилии закупленных в дипломатической лавке.
  При массе ограничений на спиртное для аборигенов, местные власти не скупились на алкоголь дипломатам, продавая его беспошлинно по таким квотам, выбрать которые даже самым пьющим не удавалось ни разу. Всё это изобилие марок и сортов вместе с горами домашней стряпни оказалось выставленным на два огромных покрывала, расстеленных на травке.
  Деринг мужественно терпел два десятка неумолимо напивающихся людей, пока не насытился мастерски приготовленной первой партией шашлыков. Потом он заскучал и пошёл погулять по лесу, прихватив с собой полотенце, чтобы на обратном пути искупаться.
  Морской бриз и шум сосен действовали убаюкивающе. И поэтому, когда он набрёл на уютное, закрытую со всех сторон ямку с устланным старой травой дном, бросил на эту траву полотенце и лёг подремать.
  Как потом выяснилось, проспал он часа три. Но пробуждение оказалось не самым приятным. Сам того не предполагая, Генрих избрал для сна... кабанье логово. Поэтому, открыв глаза, он обнаружил в пяти шагах от себя разъярённого бесцеремонным вторжением в его владения, приготовившегося к нападению зверя. По вздыбленной на холке щетине и зловеще сверкающим жёлтым клыкам Деринг мгновенно сообразил, что сейчас произойдёт что-то ужасное. Поскольку толком проснуться он ещё не успел, молодой кабан показался ему не просто опасным зверем, а каким-то фантастическим чудовищем. И он, мгновенно подскочив, в одних плавках бросился прочь, вопя от страха.
  Топот, сопение и треск ломаемых веток не утихали за спиной до тех пор, пока он не вылетел на полянку с изрядно ужравшейся дипломатической компанией. Не обращая внимания на приветственные пьяные возгласы, Генрих пулей преодолел её наискосок, едва не снеся мангал, и снова углубился в лес. Вылетевшего вслед за ним кабана встретил громкий женский визг и дружный рёв хоть и пьяных, но мужских голосов.
  Столь неожиданная звуковая атака произвела на молодую дикую свинью должное впечатление: замерев от испуга на краю поляны, кабан уже через секунду нёсся в обратном направлении не хуже обезумевшего от страха Деринга. Где остановился кабан, известно лишь ему одному. А перепуганный 'мозг отдела' мчался через лес ещё минут пять, пока не выскочил на берег рядом с полузатонувшим судном, некогда во время шторма выброшенным на отмель. Именно в нём Генрих увидел своё спасение, в мгновенье ока одолев и отмель, и достаточно высокий проржавевший борт. Ворвавшись в тёмное, пропахшее машинным маслом и ржавчиной машинное отделение, он захлопнул за собой крышку люка и забился в дальний угол, где просидел, дрожа от пережитого ужаса, ещё часа четыре. Когда же он решил выбраться наружу, в кромешной темноте светились только огромные южные звёзды.
  
  Переполох, вызванный погоней кабана за Дерингом, для пьяной компании стал всего лишь развлечением. Все долго ржали то над улепётывавшим товарищем, то над перепуганным хозяином местного леса. Но уже через полчаса и три тоста самые трезвые стали беспокоиться, почему не возвращается 'член делегации министерства туризма'. Ещё через полчаса, разбившись на группы, компания отправилась прочёсывать лес. Пройдя его насквозь, все вернулись назад, озадаченные мыслью, куда могла подеваться их пропажа. Несколько раз выходили на пляж, но ни у кого даже мысли не возникло, что беглец может затаиться внутри маячившего в нескольких сотнях метров полузатопленного судёнышка.
  Уже садилось солнце, и протрезвевший от свалившееся заботы Алексеевич приказал прекратить поиски, опасаясь растерять в надвигающейся темноте оставшихся. Посовещавшись с коллегами, он принял решение возобновить поиски утром и начать их с рыбачьей деревеньки, располагавшейся именно в той стороне, куда умчался Деринг.
  
  Но утренние поиски тоже ничего не дали. Ни в деревушке, ни в лесу Деринг не нашёлся. Со старейшинами деревушки переговорил на родном их диалекте Первый секретарь посольства, в совершенстве владеющий арабским, но старики в один голос отвечали, что никакой полуголый чужестранец в их поселении не появлялся.
  - Что делать будем? - поинтересовался у дипломатов Беда.
  - Стариков я попросил, чтобы вашего психа доставили в посольство, если объявится, - заверил выпускник Военного института иностранных языков, разговаривавший со старейшинами. - Остаётся ждать...
  - А может, в полицию обратиться?
  - Думаю, не стоит! - рассудил Алексеевич. - Ты же сам понимаешь, что лишний шум нам не нужен, чтобы местная контрразведка не путалась под ногами. Генка аксакалов выобаял, это у него хорошо получается, так что всё будет хорошо, если твой боец жив.
  - Не накаркай! - постучал по ближайшему дереву Николай. - А может такое быть, что старики не знают, что Генрих в деревне?
  - Ну, а почему нет? - вмешался Геннадий. - Если он среди ночи припёрся, а его накормили, напоили, спать уложили. Арабы - тоже люди, среди них полно тех, кто поспать допоздна любит. В общем, всё равно ждать нужно, если в лесу его нет. Куда-нибудь да выбредет. Не добрые люди, так полиция поможет. Но без участия контрразведки.
  - Тогда будем заканчивать беготню! - подытожил Алексеевич. - Пожрать бы чего-нибудь...
  - Так у нас же где-то ослиные шашлыки оставались, - вспомнил Колька.
  - Хватился! - заржал переводчик. - Вчера всё подчистую сожрали.
  - Да? И какие они хоть на вкус были?
  - А хрен его знает! Все так напились, что никто и не помнит. Съедобные, если никто не отравился!
  
  В это время Деринг действительно спал. Но не на мягкой постели в деревне, а на жёстком металлическом полу моторного отделения полузатопленного корабля. Опасаясь опять столкнуться с чудовищем, загнавшим его в ржавую посудину, он так и не решился сойти на берег и проплакал всю ночь над своей горькой судьбинушкой брошенного друзьями в беде, уснув лишь под утро, когда сквозь щели в моторное отделение стали пробиваться серые утренние сумерки.
  Его разбудила шумная компания мальчишек, забравшихся на кораблик, чтобы попрыгать с его бортов в воду. Каково же было их удивление, когда из моторного отделения им навстречу выбрел старик (в их понимании) в одних плавках и с диковатым выражением лица. Старик что-то пытался им объяснить, но ни один из мальчишек не понимал не только английского, на котором пытался с ними объясниться Деринг, но даже французского. Не говоря уже про русский. А оживлённая пантомима, при помощи которой новый Робинзон пытался пояснить, что с ним произошло, вызвала у пацанвы бешеный хохот.
  Видя тщетность своих попыток установить контакт, Генрих окончательно расстроился и, усевшись на какой-то короб, горько заплакал. Малышня попыталась обсмеять и это, но самый старший сообразил, что у человека действительно какая-то беда, и послал одного из мальчишек куда-то вдоль берега.
  Посланник вернулся через полчаса с каким-то парнем лет двадцати. Тот заговорил с Дерингом сначала по-арабски, потом по-французски, но тот только разводил руками. Наконец 'переговорщик' перешёл на самый распространённый в мире язык, ломаный английский, и 'старик' бешено закивал, показывая, что что-то понимает. Генрих, как мог, рассказал свою историю и, как ни странно, Мустафа, некоторое время промышлявший портовым сутенёром в Тунисе, его понял.
  - Пойдём мой дом деревня, - пригласил парень. - Тебя одеваться надо, кушать надо. Кушать хотеть?
  - Yes! - подтвердил Генрих.
  Мустафа покосился на бледное тело кандидата математических наук и что-то протрещал мальчишкам по-арабски. Те, чуть попрепиравшись, выделили драную футболку, торжественно преподнесённую Генриху.
  - Надевать. Солнце горячий, умирать будешь.
  
  В деревню добирались на новеньком японском мотоцикле, купленном Мустафой у ливийских контрабандистов за полцены. Лихо подкатив к дому своей матери, парень гостеприимно проводил Деринга внутрь. Потом что-то приказав матери, спросил:
  - Виски хочешь?
  - No! - замотал головой бедолага.
  - А девочку хочешь?
  - No! - принялся махать руками гость.
  - Если хочешь, могу найти тебе мальчика.
  - No! No! No! - запаниковал Деринг.
  - Кого же ты хочешь? - не унимался парень, оседлав привычную тему.
  - Хочу русского консула! - выпалил Генрих.
  - Хм! - профессионально оценил причуду привередливого клиента портовый сутенёр. - Не думаю, что это получится, но попробовать можно. Правда, это будет очень дорого стоить.
  - Мои друзья заплатят. Хочу русского консула или русское посольство!
  - Не думал, что ты такой sexy ! - восхитился Мустафа.
  - No sex! - не понял комплимента гость. - Хочу иметь русское посольство!
  На этом месте их увлекательную беседу прервал новый визитёр, оказавшийся одним из тех стариков, с которыми утром общался Генка. Арабы о чём-то долго и горячо спорили, а потом хозяин заявил Дерингу.
  - Сегодня пятница, праздник. Сегодня ты мой гость. Завтра ты гость этот уважаемый человек. Следующий день - гость начальник деревня. Потом русский посольство работать, и он везти тебя Тунис. Хороший человек просил помочь тебе!
  
  Кольку 'взяли' очень технично. Он и пикнуть не успел, как рот оказался залеплен куском пластыря, а на голову накинут чёрный полиэтиленовый пакет. Руки, понятное дело, тут же заблокировали и куда-то поволокли. Куда именно, стало понятно через полминуты: его плотно зажали с двух сторон на заднем сиденье машины, немедленно давшей по газам.
  Ехали недолго, минут десять. Потом также оперативно пересадили в другую. На этот раз путешествие оказалось немного более длительным, но, судя по шумам снаружи, всё происходило в городе. Наконец автомобиль въехал куда-то, и Беду поволокли внутрь помещения, где втолкнули в какую-то комнату и захлопнули за ним дверь. Почувствовав, что руки свободны, начальник отдела МЯУ, влипший как кур в ощип, первым делом содрал с головы пакет и сорвал со рта пластырь.
  Поскольку стоял он лицом к стене, Николай не сразу понял, где он находится. А обернувшись, выдал многоэтажный боцманский матюг в адрес человека, с любопытством взиравшего на него из мягкого кресла.
  - Да ладно, Колян, не психуй! - засмеялся тот. - Другие бы вообще пристрелили, чтобы не совал нос, куда не положено. Подумаешь, полчаса с пакетом на башке просидел! Ты попросил встречу организовать, я и организовал, а всё остальное - издержки производства.
  - Да пошёл ты в п...зду с таким производством! - отблагодари евнуха Беда.
  Глушко огорчённо развёл руками:
  - Я бы с удовольствием, да ты же знаешь, что для меня это в далёком прошлом. Успокаивайся, а то хозяин не любит ждать.
  
  ПэХа, влетевший в Элкин номер сквозь закрыты жалюзи на окошке, даже на мгновенье забыл, ради чего он так мчался к Цыпе. Шпионка, только что вышедшая из-под душа, вертелась перед зеркалом, любуясь своими сногсшибательными формами. Конечно, бессовестно пользуясь своей невидимостью и способностью проникать сквозь преграды, он не единожды из хулиганских побуждений подглядывал за Цыплаковской. Но делал он это исключительно от любопытства, пытаясь понять, что же в ней такого нашёл Беда. Ошалел чертёнок из-за того, что Цыпа может заниматься своим телом в то время, когда Колька...
  Возмущённый до глубины души, ПэХа подлетел почти под самый нос женщины и принялся на неё орать, забыв, что Цыпа была единственным (за исключением недавно принятого Вовы Иващенко) сотрудником МЯУ, не способным его видеть. Не помог даже чувствительный удар кулачком по лбу, которым нечисть попыталась достучаться до предмета обожания своего хозяина. Элка удивлённо задрала голову, рассматривая, что же свалилось ей прямо на голову с потолка. Разъярённый чертёнок залетел с тыла и отвесил ей увесистый (как ему показалось) пинок в филейную часть. Элка взизгнула и машинально отмахнулась, подумав, что какой-то нахал умудрился подкрасться к ней сзади и таким образом грязно её домогается.
  Отлетев в дальний угол комнаты и треснувшись рогами об стену, ПэХа включил мозги, соображая, как же всё-таки донести до Цыпы тревожную новость. Но для начала запустил в Колькину даму сердца тюбиком губной помады, попавшимся под лапку. Цыплаковская мгновенно отреагировала на движение, перехватив летящую косметику.
  - Надо же! А я её вчера искала! - вырвалось у неё. - Только кто этот тюбик мне подкинул? Барабашка, что ли, какой-то завёлся. Надо будет Кольку попросить, чтобы осмотрел комнату...
  И она тут же принялась мазать неожиданно найденной помадой губы, вызвав новый приступ ярости у 'барабашки'.
  Чертёнок, запустив в эту дуру валявшимся неподалёку тапком, наконец-то сообразил, что делать. Перескочив на Элкин чемодан, он с трудом расстегнул молнию бокового кармана, где у той лежали футляры зю-очков и коммуникатора. Едва он перевёл дух, как на него посыпался град ударов: заметив, где было последнее движение, Цыпа принялась бешено молотить по этому месту подкинутым чертёнком тапком. Уворачиваясь от тапка, ПэХа, метнулся в сторону, но как оказалось, это был не самый удачный ход. Влепившись мохнатой мордочкой в голый Элкин сосок, он отрикошетил, колобком прокатился по её животу и... запутался рожками в лобковых волосах.
  Нужно было слышать панический визг Цыплаковской, с которым она стряхивала с себя нечто, посмевшее посягнуть на её самое сокровенное!
  Пока Цыпа паниковала, чёртик таки добрался до футляра с зю-очками, который оказался тяжеловат для него, но ради спасения друга он всё-таки выволок очки из чемодана и, надрываясь, поволок их на прикроватную тумбочку. Элка, готовая к отражению новой угрозы, с тапком в руке замерла в позе ожидающего подачи мяча теннисиста, напряжённо наблюдая за медленно плывущим по воздуху прибором. Но очки не бросились на неё, а плавно опустились на тумбочку. Раскрылся один заушник, потом второй, и готовые к применению очки чуть сдвинулись в её сторону. Через пару секунд снова сдвинулись, но она не реагировала. Потом очки приветственно помахали ей заушниками и снова шевельнулись. Наконец-то да Цыпы дошло, что кто-то или что-то предлагает ей воспользоваться устройством, и она, держа тапок наготове, осторожно приблизилась к тумбочке, схватила зю-очки и отскочила назад.
  - Так это ты всё вытворял?! - взревела Эллада-Лютеция, рассмотрев через очки устало свесившего лапки с края тумбочки чертёнка. - Ах ты поганец! Я тебе покажу, нахал, как меня за грудь и между ног лапать!
  Вторая серия охоты на нечистую силу продолжалась минут десять, пока Элка не устала махать тапком и не плюхнулась на край своей кровати. Тут-то и пришло время чертёнка, для начала продемонстрировавшего жестами и мимикой, какая Элка идиотка. И лишь потом он принялся, как мог, изображать, что Кольку похитили. Но Цыпа бестолково хлопала глазами, так и не понимая, что от неё хочет ПэХа. В конце концов, нечисть не выдержала, ткнула пальцем в сторону Цыплаковской и выразительно постучала кулачком между рожками. Потом принялась поочерёдно тыкать пальцами то себе в уши, то в сторону чемодана, то в сторону Элки.
  С пятой попытки до Цыпы дошло, и она, не выпуская тапочка из рук, вытащила наушники коммуникатора, предназначенного для преобразования речи зю-объектов в звуковые колебания, доступные человеческому уху.
  - Дула! - было первым словом, которое она услышала в наушников. - И как только Колька мог в такую дулу влюбица! Я узе полцяса пытаюсь добица, цтобы она меня выслусала, а она меня за это бьёт!
  - И буду бить, если будешь лапы распускать, как твой Колька! Ему по морде уже прилетало за то, что он меня за грудь пытался хватать. А тебя вообще прибью, скотина зеленомордая! Надо же было так охаметь, что между ног вздумал лапать! Урод!
  - Идиотка! Нузны-то мне твои плелести! Вы, зенссины, мне глубоко плотивны!
  - Голубой, что ли? - удивилась Элка. - А на вид - так зелёный...
  - Дула! Дула! Дула! - орал оскорблённый до глубины души ПэХа. - Ты - мелская лозовая лысая дула! Я не извлассенец какой-то, стобы дазе пледполозить, сто ты мне мозесь нлавиться, как половой палтнёл! Дула! У нас целезе... целзвы... цлезвыцяйное плоисествие, а она всякую фигню несёт, будто я к ней плистаю! У нас Беду уклали!
  - Кто Беду украл? - опешила Цыпа. - Когда?
  - Полцяса назад! Какие-то теллолисты! И я все полцяса пытаюсь тебе лассказать пло это, а ты...
  Ещё минут пять ушло, чтобы выудить из сбивчивого рассказа чертёнка все необходимые подробности.
  - Номер машины хоть запомнил? - поинтересовалась Элка.
  - У меня память фотоглафицеская! - похвастался ПэХа, подхватил карандаш для обводки губ и принялся что-то чертить на упаковке от гигиенических прокладок, выуженной из ящика тумбочки.
  Воспользовавшись моментом, женщина решила всё-таки одеться перед тем, как поднимать на ноги Чувака и Алексеевича.
  - Отвернись! - скомандовала она нечисти, собираясь надеть трусики. -Будешь подсматривать - по рогам получишь!
  - Оцень-то надо! - огрызнулся чертёнок. - А если ты будес длаться, я всё Кольке лассказу пло твои сламы от подтязек на глуди!
  - Ах ты, подлец! - взбесилась Цыпа и швырнула в зеленомордого лифчиком, который уже собиралась надевать на себя.
  Чашечка бюстгальтера точно накрыла голову чертёнка, и он, пытаясь сбежать, запутался в бретельках, комично дрыгая лапками. Элка захохотала от этой картины, аккуратно распутала беса и пригрозила ему пальцем:
  - Не хами! Ты номер написал?
  Взглянув на пять или шесть перечёркнутых сложных загогулин, которыми ПэХа пытался передать арабскую вязь автомобильного номера, Цыпа поняла, что номера машины, увёзшей начальника отдела, они тоже не знают...
  
  Несмотря на кодовое слово, означавшее, что помощь требуется немедленно, Алексеевич явился в гостиницу лишь спустя час после Элкиного звонка. И застал Цыпу с Чуваком сидящими в лёгких наушниках с какой-то коробочкой, укреплённой на ободке. А Цыпа вдобавок нацепила на себя массивные очки с парой миниатюрных камер вместо стёкол. Подобной техники начальник службы безопасности посольства не видел ни в лабораториях ФСБ, ни в фильмах о новейших американских разработках.
  - Понятно! Маскарад снять и бегом в мою машину, - скомандовал эсбэшник, потыкав пальцем себе в ухо и обведя им стены комнаты. - В посольстве разберёмся.
  - Тебя это тоже касается! - сообщила куда-то в пространство Цыплаковская и, выдержав паузу, добавила. - А я говорю: поедешь!
  Единственным вопросом, который задал Элке после доклада Алексеевич, был: 'Откуда это всё известно?'. Ослан уже открыл рот, но Элка его опередила.
  - Эта информация составляет государственную тайну, и мы не имеем права разглашать её без санкции директора ФСБ.
  - Цыплаковская, твою мать! Тебе выполнить задание нужно или его сорвать? Разрешение я получу, не сомневайся, но на это уйдёт часа четыре, так как полковник Пердюков сейчас находится вне зоны досягаемости средств связи, инспектируя секретные объекты в отдалённых районах России. Плюс полтора часа с момента, как ты утверждаешь, похищения Беды. Ты понимаешь, что через четыре часа может уже быть поздно?
  Повисшую паузу прервал Чувак:
  - Наденьте вот эти очки и посмотрите на свой сейф.
  Алексеевич удивлённо глянул в указанном направлении сначала без очков, а потом в очках. Посидев секунд десять с прибором на носу, он снял его и принялся задумчиво барабанить пальцами по столу.
  - А наушники, я так понимаю, нужны, чтобы слышать его голос...
  - Да, - подтвердил экстрасенс.
  - А ты тоже можешь без очков его видеть? - поинтересовался у Ослана эсбэшник.
  У Чувака от удивления поднялись брови.
  - Вообще-то видят зю-объекты, очень немногие, и для этого нужны особые условия. Либо экстрасенсорные способности, как у меня, либо необратимые изменения мозга, как у Деринга, либо, как у Беды, изменённое состояние сознания, вызванное... ну, в общем...
  - Чрезмерным потреблением алкоголя, - пришла на помощь товарищу Цыпа.
  - Добавьте к этому списку ожог сетчатки глаза вспышкой светошумовой гранаты, - признался Алексеевич. - Спасибо, что просветили, а то я уже начал подумывать, что пора психиатру сдаваться и со службы уходить... А чтобы задавать ему вопросы, никакой аппаратуры не надо?
  Выслушав ответ, Алексеевич нацепил наушники и скомандовал понуро сидящему на уголке сейфа чертёнку:
  - Ну, давай, рассказывай!
  ПэХа встрепенулся, глянул сначала на Цыпу, потом на Ослана и затараторил:
  - Я вылазаю своё глубокое возмуссение антидемоклатицеским плоизволом, тволимым этими... пособниками милового теллолизма! Их антицеловецеские, лазбойные действия, наплавленные на создание атмосфелы тотального стлаха, запугивание пеледовых пледставителей глазданского обссества плеследуют цель достизения милового господства путём плименения глубой силы. Налусение основополагаюссих плав целовека, пленеблезение обсецеловецескими ценностями, поплание свободы лицности - вот плеступные методы этих поболников тилании! Похитив ни в цём не повинного Николая Беду, они надеялись сломить насу волю к соплотивлению. Но мы не позволим им безнаказанно надлуги... надлуга... надлуго... В обсем, издеваться над самым святым, сто у нас есть: над свободой! Плаведный гнев неплеменно падёт на головы этих дусытелей и муцителей. Одним словом, похитителей!
  - Охренеть! - только и смог выдавить из себя впавший в прострацию Алексеевич, а увлёкшийся чертёнок продолжал нести подобную ахинею, пока резкий зуммер переговорного устройства не вывел эсбэшника из ступора.
  - Мозно плодолзать? - поинтересовалась нечисть, прервавшаяся на время, пока его слушатель о чём-то говорит с охраной по-французски.
  - Чуть позже! - поспешно ответил особист, быстренько содрал наушники и ошалело вытер выступивший на лбу пот тыльной стороной ладони. По нему было видно, что монолог чертёнка произвёл на него неизгладимое впечатление, и Цыпа с Чуваком тактично молчали, позволяя Алексеевичу прийти в себя.
  - Заходи! - скомандовал Алексеевич в ответ на стук в дверь.
  - Коленька!!! - взвизгнула Цыпа и одним прыжком оказалась на пороге, повисая на шее у вошедшего Беды.
  
  Несмотря на бурные протесты Цыпы, Алексеевич выпроводил их с Осланом из кабинета, прежде чем начал разборки с Колькой. Несмотря на скептицизм особиста, Беда полностью подтвердил информацию о своём похищении, уточнив только, кто и для чего его похитил, а также рассказав о своих договорённостях с Ибн Ладомом, чего совершенно не нужно было знать Элке.
  В этот момент зазвонил телефон, и Алексеевич прижал палец к губам. Поскольку разговор проходил по-французски, Беда не понял ни слова, но по беззаботному тону эсбэшника понял, что тот безбожно врёт кому-то. В конце концов, он громко расхохотался, что-то прощебетал и протянул трубку Кольке:
  - Поговори со своим знакомым 'директором туристической фирмы', так опекавшим тебя на приёме.
  Николай скривился, но телефон взял.
  - На проводе!
  - Что значит 'на проводе'? - удивился начальник контрразведки.
  - Извините. Я не хотел поставить Вас в неудобное положение. Это устойчивое образное выражение в России при разговоре по телефону означает 'я взял трубку и готов Вас слушать'.
  Контрразведчик натужно засмеялся, но быстро собрался и спросил:
  - У Вас всё в порядке, господин Беда?
  - Конечно! Разве со мной что-то может случиться в вашей прекрасной стране?
  - Ну, да. Ну, да! Просто до меня дошли какие-то непонятные слухи, будто у Вас были какие-то неприятности...
  - Что Вы! Как я убедился за то время, пока нахожусь в Тунисе, максимум, что угрожает иностранцу в вашем государстве, это солнечный удар. Пятьдесят градусов по Цельсию, это, знаете ли, тяжело после наших тридцати!
  - Я очень рад, что у Вас всё в порядке! - заверил собеседник и попрощался.
  Алексеевич почесал тыковку и подытожил:
  - Как я и предполагал, слушают ваши номера по полной программе. Поэтому сегодня же перебираетесь в тот дом, что нашла Колбаса. Ребята его проверили: никаких 'жучков' в нём нет. Как мне сообщили из 'конторы', американская операция начнётся в ближайшие три-четыре дня. Когда, говоришь, с Ибн Ладомом встречаешься? Завтра?
  - А что?
  - Да Элку на это время надо будет куда-нибудь сплавить, чтобы ничего не заподозрила...
  
  Резидент назначил Цыпе встречу в ресторане шикарного загородного гостиничного комплекса. Они с Колбасой уехали туда на такси: Танька в хлам разругалась с мужем, и теперь изливала подруге свои обиды за бокалом французского коньяка.
  - Как он задрал со своими родственниками! Как только появляется свободное время - сразу стоны: 'надо проведать родителей'! Будто никто другой из семи братьев и четырёх сестёр их проведать не может! А припрёмся туда, они закроются в своей тюрьме и начинают жрать. Это у них называется 'праздник': забиться в четыре стены, жрать и п...здеть, п...здеть и жрать! Так хоть бы о чём интересном говорили, а то все разговоры о том, здоровы ли родственники! 'А Мухаммед лябез? Лябез. А Фатима лябез? Лябез. А папа Фатимы лябез? Лябез. А мама Фатимы лябез? Лябез. А брат лябез? Лябез. А второй брат лябез? Лябез. А х...й лябез?'. Сколько его звала: давай сходим на дискотеку. Ни х...я! 'В нашем возрасте это неприлично'. Один-единственный раз вытащила его на пляж, так он нацепил на себя трусы по колено: боится, как бы кто-нибудь его х...й не сглазил! Сколько я с ним воевала, чтобы он носил нормальные, европейские плавки! Уломала всё-таки. Поехали к родственникам, а он опять в свои кальсоны 'здравствуй, пенсия' нарядился! Такой скандал закатил! 'Не позорь, говорит, меня перед родственниками'! Как будто кто-то там с него штаны снимать собирается!
  Подруги уже досиживали в ресторане третий час, а резидент всё не появлялся. Закончилась одна бутылка коньяка, за ней вторая. Негр-официант притащил третью, но и она быстро опустела.
  - Слушай, может, у него машина сломалась? - предположила Элка. - Как ты думаешь, ждать дальше или ну его на х...й?
  - Ждать! - пьяно рассудила Татьяна. - Только не в кабаке, а то сейчас у арабов начнутся всякие поползновения. Тебе-то по херу, а мой потом начнёт с кинжалом за ними бегать.
  - А тебе разве не по херу? Ты же говорила, что разводишься с ним и уезжаешь в Ростов.
  - Развожусь! - икнула Колбаса. - И уезжаю! Но эти уроды сейчас начнут заё...ывать предложениями пойти к ним в номер. А если резидент появится, когда мы трахаться с ними уйдём? Давай лучше возьмём ещё бутылку, снимем номер, и выжрем её в номере без этих кобелей.
  - Давай! - согласилась Цыпа, и, рассчитавшись с официантом, подруги на автопилоте поплыли к стойке администратора гостиницы.
  Салами по-французски объяснила, что мадам ждёт знакомого, поэтому хочет снять номер на ночь. Девушка-администратор расплылась в улыбке и достала бланк гостевой карты.
  - Мадам резидент? - спросила она, имея в виду налоговый статус Цыпы в Тунисе.
  - Нет, я его заместитель, - неизвестно зачем решила понтануться Элка.
  У мгновенно протрезвевшей Колбасы от неожиданности вылезли глаза на лоб.
  - Закрой рот, дура! - прошипела она по-русски. - Сама спалишься, и меня подставишь!
  В этот момент зазвонил телефон Цыплаковской, а следом заверещал Танькин мобильник, и обеим пришлось отойти от стойки. Элке звонил Алексеевич, чтобы извиниться за резидента, который завис в Алжире из-за какого-то очередного нападения исламистов на тамошний райцентр и предал всю информацию Алексеевичу. А Колбаса, срываясь на визг, что-то долго орала в трубку на дикой смеси арабского, французского и русского, потом захлопнула крышку телефона и утвердительно мотнула головой.
  - Всё! Гостиница отменяется!
  - А что случилось?
  - Мой козёл едет сюда, чтобы забрать нас домой! 'Неприлично замужней женщине ночевать в гостинице без мужа'. А следить за женой прилично?! А нотации ей читать по каждому поводу прилично?! Только пусть здесь появится, я ему, бл...дь, живо все правила приличия объясню! Куда только его волосёшки полетят!
  Правда, драки не получилось. Приехавший за дамами спокойный, как удав, Асад принялся уговаривать беснующуюся Таньку всё-таки успокоиться, подумать о детях и вернуться, и та минут через десять сдалась, не преминув заявить, что Асад должен за это благодарить Элладу-Лютецию.
  Цыплаковской определили комнату по соседству со спальней хозяев, и она, хоть и была пьяной в зюзьку, всю ночь почти не сомкнула глаз, слушая за стеной страстные вопли Колбасы, бурно 'налаживающей отношения' с мужем. Наутро возле дверей в туалет Цыпа столкнулась с томно-блаженной Танькой, плывущей на кухню.
  - Как спалось? - промурлыкала Колбаса.
  - Уснёшь с вами! - недовольно буркнула Элка. - Ты так орала, что на противоположном конце Туниса, наверное, слышно было. Ты-то довольная сегодня ходишь, а мне - хоть на стены лезь!
  За утренним кофе Колбаса сообщила, что они с Асадом сегодня всё-таки едут к его родственникам.
  - А ты, подруга, вместо того, чтобы психовать на нас, взяла бы, да и ухайдокала какого-нибудь мужика. Ну, хоть Беду своего, что ли. Дом я тебе оставлю, сходи на базар, приготовь ему романтический ужин, купи хорошего белого вина. А чтобы эффект сильнее был, что-нибудь из морепродуктов приготовь. Ты хоть знаешь, что он любит?
  - Пельмени со свининой! - презрительно фыркнула Цыпа.
  - Ну, со свининой не получится: сама знаешь, как мусульмане к ней относятся. Но кабанятину жрут за милую душу! На базаре купить - не проблема. Только смотри, чтобы либо молодой кабанчик-девственник был, либо свинка.
  - Это ещё зачем?
  - Да просто у кабанов, которые свинку уже огуляли, мясо вонючее...
  
  Явление Деринга было впечатляющим.
  Ранним утром на стоянку перед посольством зарулило с десяток забитых жителями рыбацкой деревни раздолбанных, сияющих ржавчиной авто, некоторые из которых выглядели ровесниками Генриха. Полицейские, мирно дремавшие в своей будке возле ворот, спросонья приняли прибывшую делегацию за готовящихся к штурму дипломатического представительства террористов, и уже через пять минут окрестности огласились воем десятков сирен: с половины города в район Манар-1 мчалось подкрепление. И хотя охрана посольства уже поняла свою ошибку и мирно беседовала с жителями деревушки, доставившими почётного гостя туда, куда он просился уже три дня, каждый полицейский экипаж предпочёл лично убедиться в отсутствии угрозы. В результате подъехавшему на работу раньше всех Алексеевичу с трудом удалось продраться сквозь затор из машин с мигалками, почти наглухо заблокировавших улицу.
  Эсбэшник едва вышел из машины, как к нему бросился мужчина, с головы до ног одетый в национальный арабский наряд. И Алексеевичу стоило большого труда, чтобы узнать в нём пропавшего под Бизертой 'члена делегации министерства туризма'.
  - Скорее! Где здесь туалет? - взмолился Генрих, подбегая к особисту.
  - Здравствуйте Генрих Артурович! Вас и не узнать!
  - Простите. Здравствуйте. Я Вас умоляю: проведите меня в туалет!
  Алексеевич понимающей посмотрел на искажённое страданием лицо Деринга, но продолжал неподвижно стоять у машины.
  - Ну, что же Вы стоите? - уже едва не орал 'араб'.
  - Потому что охрана ещё не открыла ворота. Вот теперь можно идти. Только Вам всё равно придётся несколько минут подождать, пока я не отключу сигнализацию.
  - А побыстрее никак нельзя?
  Из глаз Деринга уже катились слёзы, а сам он корчился, держась за живот.
  - К сожалению, никак! Процедура, утверждённая свыше, знаете ли... Что, так сильно скрутило? - сочувственно спросил особист.
  - Я не выдержу несколько минут! Мне нужно немедленно, или я... Прямо здесь! - уже рыдала неожиданно нашедшаяся пропажа.
  В глазах Алексеевич мелькнули озорные искорки.
  - Тогда бегом вон за тот кустик! - скомандовал он, а сам направился ко входной двери в посольство. - Как только закончите свои дела, заходите. Я буду Вас в холле ждать.
  Как и предсказывал Алексеевич, организм Деринга, не подвергающийся спиртовой дезинфекции, не совладал с натиском местной микрофлоры, и кандидата наук, как многих других до него, сразило жестокое расстройство кишечника. Сразило неожиданно и надолго.
  Короткой паузы между приступами диареи ему хватило лишь для того, чтобы влететь в здание посольства и перебежать в тесную комнатку с табличкой в виде писающего мальчика. Поэтому начальнику службы безопасности, дождавшемуся первых прибывших на работу коллег, пришлось самому выходить к толпе жителей деревни, чтобы отблагодарить их за помощь от имени посольства. А потом, дождавшись периода облегчения страданий Генриха, везти его на новое место жительства 'делегации министерства туризма'.
  Туда и обратно он нёсся на бешеной скорости. И не только из-за того, что новый приступ мог скрутить больного в любую секунду: он не хотел пропустить цирка, который сам же и организовал.
  Уже шагая по дорожке к дверям посольства, Алексеевич увидел, как распахиваются створки окна кабинета посла. А через пару секунд услышал визг Мраковича:
  - Завхоз! Где завхоз! Позовите ко мне завхоза! Немедленно!
  Сделав вид, что интересуется результатами работы канцелярских ножниц садовника, начальник службы безопасности пронаблюдал, как из посольского окна высунулась морда Жопова, а следом за ней - невозмутимая физиономия завхоза.
  - Что это такое? Я Вас спрашиваю!
  - Как что? Дерьмо! - флегматично заключил завхоз.
  - Я сам знаю, что дерьмо! Розы так не воняют! Я спрашиваю, кто это сделал?
  - Не знаю. Не я!
  Услышанного было вполне достаточно, чтобы Алексеевич минут пять ржал без остановки, уйдя от греха подальше на противоположную сторону участка.
  
  Известив коллег, что она приглашает их на ужин в дом Колбасы, Цыпа отправилась на базар. Не особо мудрствуя, она в первой же лавке закупила пару килограммов морских ежей и молодого осьминога, которых они ели с Танькой в кабаке. Потом для разнообразия добавила килограмма полтора молодых кактусов, напоминающих по форме и размерам плоды киви. А для себя, любимой, приобрела полуметровую рыбу-иглу.
  Куда больше пришлось побегать в поисках кабанятины. Наконец она наткнулась на араба, торговавшего требуемым продуктом. Кусок мяса внешне выглядел неплохо, почти не вонял, но Элка, памятуя об инструктаже Колбасы, всё-таки решила поинтересоваться половой принадлежностью дикой свиньи. Ткнув пальцем в шмат кабанятины, она задала вопрос, сформулированный с максимальной концентрацией французских слов, оставшихся в её головке после лекций в академии:
  - Ça кабан - madame или monsieur?
  Араб принялся недоумённо хлопать глазами, всем своим видом демонстрируя, что не врубается.
  - Не понял, что ли? Я спрашиваю: Ça кабан - madame или monsieur?
  Продавец подтвердил сначала по-французски, потом по-арабски, что действительно не понимает.
  - Блин, я же тебя по-французски спрашиваю! - возмутилась Цыпа и произнесла фразу снова, медленно и отчётливо. - Ça кабан - madame или monsieur?
  Теперь до араба что-то дошло, и он, рассмеявшись, заверил:
  - Mademoiselle!
  - Ну, если мадмаузель, то это ещё лучше! - обрадовалась Элка.
  Правда, с готовкой пришлось повозиться. Цыплаковская с детства терпеть не могла возни с мукой, но ради предвкушаемой романтической ночи сделала над собой усилие и таки слепила килограмма полтора пельменей, рассчитывая не только на себя и мужиков, но и на Таньку, решившую ради Ослана ближе к ночи улизнуть от семейства. Потом случилась катастрофа: чёртовы кактусы, так понравившиеся Цыпе в ресторане, оказались покрытыми мельчайшими иголками, безжалостно коловшими руки, когда она их чистила ножом. И это бы ничего, если бы, впившись в кожу, они не продолжали колоться даже после того, как она, воспользовавшись Танькиной пемзой для сдирания роговеющей кожи на пятках, попыталась содрать шкуру на ладонях вместе с чёртовыми иглами. Но ещё хуже обстояло дело с осьминогом. С этой мерзкоё морской твари невозможно было содрать шкуру! Кожица отделялась лишь крошечными кусочками даже после того, как Элка вооружилась пинцетом для бровей, попытаясь хоть таким способом облегчить свой труд. В результате разъярённая, как фурия, она встретила гостей с осьминогом в одной руке и пинцетом в другой. Нужно сказать, что для ярости была ещё одна причина: брошенная на сковороду рыба-игла буквально на глазах выпустила содержащуюся в тканях воду и превратилась... в кусок промасленной верёвки.
  Трудно сказать, что спасло Беду и Чувака от пары оплеух по морде осьминожьими лапами: веник из местных колючек, выдаваемый за букет, или комплимент галантного Ослана, похвалившего хозяйственную соратницу. Скорее, звонок Колбасы, решившей уточнить, всё ли у 'хозяйки бала' в порядке.
  Выслушав Элкину истерику, Танька обозвала её дурой.
  - Кактусы надо было кипятком обдать, чтобы иголки отвалились. А осьминога сначала отварить, потом облить холодной водой. Ты что, идиотка, никогда говяжий язык не готовила? Надеюсь, ты хотя бы знаешь, как ежей разрезать?
  - Сама дура! - взорвалась Цыпа. - Или ты думаешь, что если я пьяная была, то ни хрена не запомнила?!
  Короткая передышка в череде Элкиных невзгод закончилась после того, как она решила перейти от скормленных гостям кактусов к пельменям. Не зря араб в мясной лавке так ржал, продавая Цыпе кабанятину. 'Са кабан' оказался не только не mademoiselle, но даже не madame. А матёрым хряком предпенсионного возраста, способным в сексуальных подвигах составить конкуренцию самому Дону Жуану. Короче, мясо в пельменях так 'благоухало', что провоняло весь дом, и больше двух пельменей не смог осилить даже Беда.
  Последним же ударом по психике и желудкам гостей стали чёртовы морские ежи. Хоть Цыплаковская и наорала на подругу, правильно разрезать эту живность, мясо которой сконцентрировано на крошечной чашечке брюшка, она так и не смогла. В результате Колька, черпнувший ложечкой смесь внутренностей и желчи с лимонным соком, схватился за рот и умчался в ванную, из которой вернулся спустя минут пять, бледный и решительный.
  - Ты извини, Элка! Нам с Осланом сегодня ещё с одним человеком встретиться надо. Спасибо за ужин!
  Беснующуюся Цыпу смогла угомонить лишь бутылка виски, влитая в неё нагрянувшей после ухода мужиков Колбасой. Но резать ежей Танька подругу всё-таки научила!
  
  Впрочем, Беда почти не соврал, когда уходил из гостей: возле арендованной усадьбы их перехватил Алексеевич, прибывший с известием из Центра о том, что американцы собираются штурмовать виллу Ибн Ладома завтра ночью.
  - Звони своему кастрату, чтобы завтра к наступлению темноты они были готовы. Оборудование всё установлено?
  - А как же! - загорелись азартом Колькины глаза. - Главное, чтобы интернет-провайдер не подвёл!
  - Не подведёт! - заверил начальник службы безопасности. - Я проплатил безлимитку с самым надёжный трафиком.
   - Ну, тогда вперёд!
  - Тогда вперёд! - согласился Алексеевич. - Операторами - ты с Глушко?
  - Да какими там операторами!? - фыркнул Беда. - У Вовы всё на мази, мы так, на подстраховке...
  - Тогда ты, Ослан, будешь вместе с Генрихом дежурить со мной в посольстве.
  - Как это дежурить? - возмутился сын гор. - Воин я или кто?!
  - Не кипятись! - правильно оценил возмущение горячего кавказца эсбэшник. - Мы будем группой быстрого реагирования, и вовсе не известно, кому больше воевать придётся.
  
  Впрочем, стрелять никому из сотрудников МЯУ так и не пришлось. Глушко с Бедой оккупировали 'аппаратную', как громко назвали комнатушку с тремя установленными компьютерами. Ибн-Ладома поселили в гостевой спальне, куда по его требованию установили несколько мониторов, транслирующих изображение с 'хитрых' камер внутреннего наблюдения, которыми по настоянию Беды охрана главы 'Эль-Саиды' заменила те, что стояли раньше. В смежной со спальней комнате 'захваченного в плен' (так пояснили работающей на Хомячкова Цыпе) Ибн-Ладома караулили Элка с Колбасой, мирно беседуя с двумя 'перевербованными' охранниками главы террористического синдиката, представившимися как Манда и Таёб.
   - Ну, в том что она Манда, я и не сомневалась, - съязвила Элка. - Как и в том, что он - Таёб. У него ж всё на морде написано! Ишь, как на мои сиськи пялится. Не разевай рот, красавчик, сегодня я на работе!
  Танька что-то прочиракала по-арабски, и парень, оторопело глянув на Цыпу, быстро опустил глаза.
  - Я ему сказала, чтобы он с тобой был поосторожнее, так как ты без жалости ломаешь позвоночник ногами каждому не понравившемуся любовнику.
  - Дура! - фыркнула Эллада-Лютеция, но, как она ни старалась, араб больше на неё внимания не обращал.
  А когда в ночном небе послышался отдалённый гул вертолётных двигателей, всем и вовсе стало не до флирта.
  
  - Ну, начинается! - с облегчением вздохнул при этом звуке Колька.
  Он при помощи дистанционного управления прокрутил камеру внешнего обзора на 360 градусов, с удивлением обнаружив, сколько чертей откликнулось на волшебное слово 'шалить', прозвучавшее от ПэХа в кругу своих местных собратьев. Нечисть просто гроздьями висела на заборах виллы, дожидаясь, пока два вертолёта американских 'морских котиков', крадущиеся в малошумном режиме, опустятся, чтобы высадить десант.
  - Вова, ты готов? - произнёс в микрофон компьютерной гарнитуры Беда и через секунду услышал по Скайпу ответ Иващенко.
  - Готов! Как только первый вертолёт окажется в зоне наблюдения, я начинаю.
  Обещанного долго ждать не пришлось. Несколько сухих щелчков, зафиксированных наружными микрофонами и погасшие один за другим прожектора, освещавшие территорию виллы, известили о том, что американцы вступили в бой.
  Камеры, переключившиеся в инфракрасный режим, засекли жирную тушу десантного вертолёта, из распахнутых дверей которого посыпались одетые в чёрное 'котики', паля на ходу по замаскированным огневым точкам.
  - Вот гады! - возмутился Глушко. - Видать, плотно пасли, если даже их расположение знают. А как вам это?
  И он несколько раз клацнул мышью по красным точкам, рассыпанным по плану резиденции. В ответ где-то в отдалении грохнули взрывы, а разбегающиеся от вертолёта спецназовцы залегли, разглядев, как один из их товарищей, подброшенный взрывом, кувыркаясь, плюхнулся в бассейн и поднял фонтан брызг.
  - Шалить! - крикнул в отдельный микрофончик Колька.
  И словно саранча, команда нечисти взвилась с забора, услышав долгожданный призыв.
  Что тут началось! Визжащая толпа чертей (Вова Иващенко заранее позаботился, чтобы взломать канал связи 'котиков', и теперь спецназ морской пехоты США получил свою порцию 'музыкального сопровождения') бросилась на поднимающихся в атаку вояк. Сработавшие рефлексы вынудили бойцов занять круговую оборону, но против нечистой силы она не сработала. Невидимые в оптику боевых шлемов, черти барабанили по головам нападавших, ставили им подножки, отстёгивали магазины на автоматах. Особо наглые успевали связать вместе шнурки ботинок или отвесить подсрачник зазевавшимся боевым пловцам, на которых сверху посыпался град фиников, срываемых распоясавшимися зеленокожими хулиганами с растущих на участке пальм.
  Тут вступили в схватку два фантома, присланные по интернету Вовой, открыв огонь из пулемётных гнёзд по углам крыши, и в рядах 'котиков' появились первые потери.
  - Янки, гоу хоум! - послышался утробный голос фантома в динамиках, развешанных по территории, и эти слова мгновенно подхватила толпа беснующихя чертей, давя на психику бойцов.
  Огневые точки американцы быстро подавили шквальным огнём. Но вовсе не потому, что уничтожили фантомов, а повредив градом пуль сами пулемёты. Фантомы же, повинуясь команде из Москвы, вспыхнули ярким светом, на несколько секунд зависшим над крышами. При этом одна вспышка приняла форму синего кулака с поднятым вверх средним пальцем, а другая - вид малиновой надписи 'Fuc you!'.
  Неуязвимые для автоматного огня чертенята хорошо потрудились, пока 'котики' вели обстрел пулемётных гнёзд. Половина вскочивших для следующего броска спецназовцев, тут же рухнула на землю из-за любимой чертячьей шутки со связанными шнурками, создавая суматоху в рядах диверсантов. Кто-то при этом выронил автомат и следом получил по затылку его прикладом. Неожиданно у одного из бойцов сорвалась с груди подвешенная за кольцо граната и рванула под ногами у соседа. После этого гранаты посыпались на землю, как град, вынудив спецназовцев броситься к ближайшим укрытиям. А вслед за ними по лужайке попрыгала оброненная штурмовая винтовка, паля в небо при каждом ударе о землю, пока в её магазине не кончились патроны. После чего, повертевшись в воздухе, винтовка развернулась в сторону вертолёта и шарахнула по нему из подствольного гранатомёта.
  - 'Семёрка', 'семёрка'! - заорал в рацию командир группы. - Мы потеряли вертолёт. У нас потери. Срочно нужна эвакуация раненых и убитых. Дайте подкрепление! Дайте подкрепление!
  В жарко пылающем вертолёте начали рваться патроны, и спецназовцам приготовившимся к повторной атаке, снова пришлось залечь, попав под обстрел из нескольких автоматов, подхваченных очередной группой иващенковских фантомов. Небольшой группе 'котиков' удалось просочиться к хозяйственным постройкам, где уже давно орали дурными голосами переполошившиеся куры, козы и овцы: Ибн Ладом слыл большим любителем позавтракать свежим омлетом, а мясу с базара не доверял, опасаясь быть отравленным недоброжелателями. Следом за ними, повинуясь команде 'шалить', поданной ПэХа, рванулись и все свободные черти. Правда, черти летели прямиком, а боевые пловцы двигались перебежками по замысловатым траекториям. Именно поэтому, когда они поднялись, чтобы с ходу перескочить невысокий заборчик, 'котикам' пришлось столкнуться со стадом обезумевших животных, рванувшихся им навстречу через неожиданно распахнувшиеся ворота.
  Несколько овец пали жертвами перепуганных 'котиков', принявших их за контратакующих защитников виллы, остальные же в панике разбежались по довольно обширной территории. Но стоило спецназовцам облегчённо опустить винтовки, как на них обрушился град куриных яиц, мгновенно залепивших оптику и превративший гордость американского флота в сочащихся липкой жижей слизняков. А поскольку от панического огня по выпинываемым чертями курам в воздухе летало целое облако куриных перьев, уже через полминуты форму морпехов невозможно было разглядеть под перьевым слоем.
  Из подоспевшего второго вертолёта по ним полоснула пулемётная очередь, скосив двоих или троих, и уцелевшие дружно заорали в свои переговорные устройства:
  - Не стреляйте! Мы - свои!
  Видимо, стрелок это тоже понял, переведя шквальный огонь на вспышки выстрелов фантомов, которые при повреждении оружия тоже сгорали запрограммированным Вовой пугалом. Вот вспыхнула ослепительным светом фигура в капюшоне с косой в руках. Следом за ней засияла изрыгаемым пламенем драконья пасть. Ослепительной вспышкой исчезла повисшая в воздухе 'атомная бомба'. Потом растаяла в воздухе зубастая голова белой акулы, которую сменил зажёгшийся чуть в стороне ухмыляющийся человеческий череп.
  Второй вертолёт, получив град яиц в стекло, включил 'дворники' и, закончив высадку, перепорхнул куда-то к развалинам Карфагена. Следующая партия 'котиков' высадилась более спокойно лишь потому, что у чертей закончились яйца. Остатки понёсшей потери первой группы быстро принялась грузить своих погибших и раненых, а бой переместился внутрь дома.
  Но если кто-то скажет, что там штурмующим досталось меньше, чем их товарищам, высадившимся первыми, будет далеко не прав. Ловушек внутри здания их ждало столько, что лишь половина солдат осталась невредима после того, как им удалось добраться до апартаментов Ибн-Ладома. Кроме иващенковских фантомов, неожиданно появляющихся за спиной атакующих, в доме остались и живые соратники 'надежды ислама', пожелавшие предстать перед Аллахом в ореоле мученика за веру. А наносимый ущерб от 'самопроизвольных' выстрелов и 'сорвавшихся' с подвески гранат в закрытом пространстве был куда серьёзнее, чем на улице.
  Но черти не ограничились лишь этими проказами. У кого-то из них хватило ума разлить в коридорах оливковое масло, превратившее традиционные тунисские мраморные полы в настоящий каток. На атакующих рушились шикарные люстры, их били по головам развешанные на стенах металлические пластины с художественно выполненными изречениями из Корана. Прямо в лицо срабатывали развешанные на стенах огнетушители, взрывались огромные, во всю стену, зеркала, кидалась под ноги самые разнообразная домашняя утварь.
  Когда же 'котики', потерявшие при штурме половину товарищей, добрались до самой дальней комнаты, принадлежащей человеку, за которым они пришли, Иващенко не только запустил фантома, но и синхронизировал его с изображением видеокамер бойцов, перед которыми предстал двухметровый гигант, держащий в каждой руке по автомату и попеременно палящий из них. Шквальный поток пуль спецназовцев беспрепятственно проходил сквозь хохочущий им в лицо мираж, огрызающийся короткими очередями. А когда в обоих автоматах закончились патроны, фантом выбросил оружие, и, не обращая внимания на нападавших, растворился в изрешеченной пулями стене.
  
  До Цыпы, Колбасы и двух охранников Ибн-Ладома сквозь закрытые двери время от времени доносился хохот 'пленника', периодически совпадающий со взрывами и треском выстрелов на улице. Потом уличная канонада стала намного тише, зато их подопечный стал хохотать беспрерывно. Когда же стрельба затихла окончательно, хохот стал ещё громче, и вдруг перешёл на хрип.
  - Что-то не так! - всполошилась Танька.
  Не успела она это произнести, как в комнате послышался звук падающего тела, и Манда с Таёбом бросились в комнату хозяина. Вбежавшие следом за ними подруги увидели, что Ибн-Ладом с багровым лицом лежит на полу с неподвижными глазами, держась одной рукой за сердце. В этот момент на экране телевизора перепачканные грязью и кровью американские спецназовцы растерянно бродили по какой-то разгромленной комнате.
  Манда профессионально приложила пальцы к сонной артерии лежащего, замерла на пару секунд, проверяя пульс, и, тонко завыв что-то по-арабски, принялась рвать на себе волосы.
  - Мёртв! - кратко перевела Танька.
  Потрясённая Цыпа молча наблюдала, как телохранитель, припав ухом к груди хозяина, тоже попытался уловить стук сердца, но, не услышав, поднялся с колен и что-то произнёс рубленными фразами.
  - Он говорит, что Надежа Ислама может умереть только с оружием в руках.
  Таёб молча наклонился к дивану, на котором Ибн Ладом смотрел телевизор, и вынул из-под него три автомата, о которых ни Элка, ни Татьяна даже не догадывались. Вместе с Мандой они подхватили тело и, закинув руки умершего себе на плечи, поволокли его к выходу.
  - Что вы делаете? - опомнилась Элка.
  - Не мешай! - остановила её Колбаса. - Ему уже ничем не поможешь, а честь этого великого человека они спасут.
  - Но ведь они же сами погибнут!
  Хотя Таёб ни слова не знал по-русски, смысл сказанного Цыплаковской он понял и без перевода.
  - Иншалла! На всё воля Аллаха! - спокойно улыбнулся он Цыпе и толкнул входную дверь.
  Прошло минуты две, и в стороне виллы Ибн Ладома завязалась недолгая перестрелка. Потом послышались какие-то крики, а буквально через пять минут, натужно взревев моторами, в воздух поднялся один вертолёт, следом второй. И лишь когда их шум затих вдали, ночную тишину прорезал вой сирен множества полицейских машин, несущихся со всего города к вилле, расположенной всего-то в полукилометре от президентского дворца .
  
  Проводы, организованные посольством 'делегации министерства туризма', посетил и начальник контрразведки Туниса. Каким образом он прознал о том, что сотрудники МЯУ причастны к операции по спасению главы 'Эль-Саиды', для всех осталось загадкой. Видимо, в его стране скорость стука всё-таки превышает скорость звука. Но он долго прочувственно тряс руку Беды, благодаря за 'огромный вклад в укрепление авторитета Туниса в мире', а Колька, невесть откуда нахватавшийся дипломатической тактичности, жеманно расшаркивался перед ним, каждым словом подчёркивая скромность своей роли в этом вкладе. Конечно, ни один из них не проронил ни звука о событиях памятной ночи, когда американские 'морские котики' штурмовали виллу по соседству с домом, где жили 'представители министерства туризма', но все посвящённые прекрасно догадались, о чём идёт речь.
  Жопов, получивший прямое указания МИДа отправить гостей в Москву 'по высшему уровню', поступившее от срочно прилетевшего из Триполи заместителя министра, рассыпался мелким бесом и перед начальством, и перед людьми Беды. А замминистра, озабоченный идеей, которую уже продвигал последние полгода, с деловым видом сновал между присутствующими на посольской тусовке.
  - Позвольте представиться: Сергей Сергеевич Мавродиев, заместитель министра иностранных дел, - подлетел он к Колбасе. - Я работаю над программой улучшении имиджа Президента Российской Федерации.
  - Портреты распространяете, что ли?
  - Почти! - засмеялся дипломат. - Ну, вы же знаете, что фамилия Народного Президента - Хомячков. И я считаю, что каждый гражданин страны, проживающий хоть за рубежом, хоть в России, просто обязан продемонстрировать свою лояльность к нему, заведя у себя в квартире хотя бы парочку хомячков. Пропагандировать, так сказать, нашего лидера нестандартным образом. Напишите мне свой адрес, и в течение двух недель фирма 'ХХХ' вышлет Вам семейную парочку вот таких симпатичных зверюшек! Не правда ли, прелесть! И, самое главное, очень недорого! Обратите внимание, какие они миниатюрные, не занимают много места даже в малогабаритной квартире и не напрягут Ваш семейный бюджет расходами на кормёжку !
  - Ой, только не это! - отчаянно замахала руками Салами, которой Мавродиев продемонстрировал парочку действительно очаровательных животных. С ними он обошёл уже почти всех участников приёма.
  - Вы что, плохо относитесь к нашему Президенту?! - возмутился Сергей Сергеевич. - Вы не хотите, чтобы Россия вызывала за границей положительные эмоции?!
  - Хочу! - тяжко вздохнула Татьяна. - Только Вы же у нас уже были несколько месяцев назад, и я приобрела Ваших хомяков. И у меня в доме уже не два, а двенадцать таких 'положительных образов'. Причём, половина из них - снова брюхатые, и я теперь не знаю, как от них избавиться...
  
  Стоило Цыпе лишь заикнуться, что в день отлёта она хочет купить подарок любимому мужчине (из прессы Элка выяснила, что Снежану Хомячкову, устраивающуюся в пятизвёздочный отель на Лазурном Берегу, пару дней назад засекли папарацци), Жопов незамедлительно выделил ей микроавтобус вместе с Пивоваровым, обязав того исполнять все капризы госпожи Цыплаковской. Правда, Серёжа не удержался, чтобы не исполнить свою любимую арию:
  - Я, как потомственный дипломат, не для того выпускался из института военных переводчиков в Москве, чтобы работать носильщиком у каждой представительницы делегаций непрофильного министерства!
  Правда, Колбаса заставила его заткнуться на всё время поездки одной-единственной репликой.
  - Если ты потомственный дипломат, так что же ведёшь себя, как будто вырос в семье разнорабочих со станции Дно и заканчивал Псковский педагогический институт?!
  Воспользовавшись моментом, Цыпа спросила подругу, правда ли это.
  - Если бы было не правдой, он бы нам мозги трахал всё оставшееся время, - фыркнула Танька. - Язык он, конечно, знает прекрасно, но всё остальное - дешёвые провинциальные понты. Ты же, наверное, заметила, что он каждый раз новый ВУЗ называет!
  'Подарок любимому мужчине' оказался пятидесятилитровой пластмассовой бочкой, доверху забитой морскими ежами, во избежание порчи залитыми средиземноморской водой. Злая на свой провал с Бедой и таки научившаяся правильно разрезать эту живность, Цыплаковская решила взять реванш у временно оставшегося без жены Хомячкова. Она хорошо продумала, что будет говорить ему по телефону, чтобы тот не отказался её принять в своей загородной резиденции (если не сможет приехать к ней на квартиру), как подавать повышающие потенцию морепродукты, сколько ждать, чтобы те подействовали на жертву. Ну, а поскольку посольство обеспечило 'делегации' 'зелёный коридор', никаких проблем с перевозкой и, соответственно, с выполнением последующих этапов её коварного плана, возникнуть не могло.
  Поэтому, прибыв в аэропорт и дождавшись, пока покладистый, как зайчик, Пивоваров погрузит бочку на тележку для багажа, Элка с Колбасой прямиком направились в сторону кабака, чтобы отметить отлёт Цыпы и выпить за грядущий успех её предприятия. Танька, взявшая на себя переговоры с обслугой, распорядилась поместить багаж 'мадам из российского посольства' в ресторанный холодильник. А неожиданная задержка рейса из-за опоздания самолёта из Москвы только добавила подругам задора. Поскольку о посадке обещали объявить дополнительно, дамы уселись под динамиком оповещения и принялись развлекаться.
  Танькина одежда выдавала в ней местную жительницу, посетители ресторана не особо обращали на неё внимание. Зато на Цыпу с её европейским нарядом глазели все, кому не лень. Тем более, половину ресторанного зала оккупировала шумная компания в несколько десятков человек. Как оказалось, какой-то местный богач выдавал замуж племянницу. И через полчаса официант, едва не роняющий слюну при приближении к их столику, вместе с бутылкой шампанского 'Вдова Клико' принёс приглашение пересесть за столик дяди молодой.
  Колбаса, как эксперт местных нравов, одобрила этот шаг, и у Цыпы появилось сразу десятка четыре новых знакомых, наперебой предлагавших испробовать местных кушаний, рассказать о жизни женщин в России и - не поверите! - дать московский телефончик. Невеста, получив разрешение жениха и дяди, принялась учить гостью арабским танцам, включая танец живота. И этот номер (точнее, призывно колышущийся Элкин бюст), оказался настоящим хитом праздника, который гости свадьбы всё требовали и требовали исполнить на бис. Больше всего случайной гостьей свадьбы восхищался дядя молодой, уже всерьёз задумавшийся об эмиграции в какой-нибудь Оман, где многожёнство не было запрещено местными законами.
  Идиллию разрушил всё тот же Пивоваров, с ошалевшими глазами влетевший в ресторан.
  - Вы где пропали? Вас все уже четыре часа ищут! Из-за Вас уже на два часа задержали рейс!
  Только тут Цыпа удосужилась посмотреть на часы. Уроженец станции Дно не врал, но она не отказала себе в удовольствии фыркнуть на него:
  - А почему по громкой связи никто ничего не объявлял?
  - Как это не объявлял? Каждые две минуты мадам Цыплаковскую приглашают на посадку!
  Бегом перецеловав человек восемьдесят, Элка в сопровождении Серёжи и Таньки помчалась к ресторанному холодильнику, но никакого багажа 'мадам из российского посольства' в нём не обнаружилось.
  - Давайте на улице посмотрим! - предложила Колбаса, прекрасно знающая арабский пофигизм, почему-то называемый некоторыми фатализмом.
  Действительно тележка, загруженная бочкой с морскими ежами, нашлась метрах в десяти от того места, где Цыпа перепоручила её судьбу арабу из сервисной службы ресторана. Тому было лень тащиться в холодильник целых сто метров, зная, что через час придётся везти груз назад. Поэтому, убедившись, что европейка скрылась в кабаке, он произнёс привычное 'иншалла' и бросил телегу, где остановился, на самом солнцепёке. Там она благополучно и простояла более четырёх часов, в течение которых Элка 'зажигала' на свадьбе.
  Поскольку Серёжа умчался улаживать дела с пограничниками и таможней, Цыпа поволокла тележку следом, расцеловавшись с Колбасой перед зоной паспортного контроля, где 'мадам помощницу посла России' встречали с почестями. Таможенный контроль она уже проходила в ранге 'мадам жена российского посла', а в салон самолёта рабочие аэропорта грузили треклятую бочку с ежами, принадлежащую 'мадам послу России': поскольку температура в багажном отделении слабо отличается от забортной, Элка потребовала, чтобы её подарок Хомячкову летел в подсобке, примыкающей к пассажирскому салону.
  
  Пребывание под прямыми солнечными лучами в пятидесятиградусную жару сделало своё дело. Уже над Средиземным морем многие пассажиры принялись водить носами, греша на соседей, у которых не вполне хорошо работает кишечник. Но время шло, а дурной запах не просто не проходил, а только усиливался. На третьем часу полёта бледно-зелёные стюардессы сбились с ног, разнося пассажирам бумажные пакеты. Наконец, запах стал настолько невыносимым, что командир воздушного судна дал распоряжение использовать кислородные маски, объявив по громкой связи, что лайнер снижается для того, чтобы совершить вынужденную посадку в одном из аэропортов по маршруту полёта.
  Но приземляться не пришлось. Бортмеханик всё-таки нашёл источник омерзительной вони, и поскольку уже никто не мог её терпеть, воспользовался аварийным люком, чтобы выпихнуть за борт ёмкость с гниющими морскими ежами прямо в воздухе, хоть и на небольшой высоте . А поскольку открытый в течение нескольких секунд люк обеспечил усиленную вентиляцию, атмосфера внутри самолёта резко посвежела.
  Каково же было удивление жителей одной из глухих смоленских деревень, когда среди бела дня на центральную улицу населённого пункта обрушился град никогда невиданной омерзительно воняющей морской живности. Думаем, их ещё больше поразило бы, узнай они, что рухнувшая с небес гадость предназначалась к столу президента страны...
  
  Узнав от стюардессы о судьбе своего 'подарка любимому мужчине' и выслушав истерику пилота, ради которой тот, в нарушение всех инструкций, пригласил её в кабину, Цыпа впала в транс, прекратив огрызаться на нудное бухтение Беды. И тот, заметив перемену в поведении боевой подруги, сначала просто замолк, а потом стал проявлять беспокойство состоянием Элки.
  Поскольку в Шереметьево их тоже провели по 'зелёному коридору', личный состав МЯУ быстро оказался на стоянке. Эллада вела себя, будто сомнамбула, и Колька, осознав, что её, во избежание неприятностей, неплохо было бы не тащить на Большой Златоустовский, а доставить домой, отправил Генриха с Осланом на служебной машине. Сам же поймал такси и, впихнув на заднее сиденье автомобиля не реагирующую ни на что девушку, повёз её в Нагатино.
  Ему, отправившему свой багаж со служебной машиной, пришлось затащить на лестничную площадку Элкины чемоданы, буквально вытрясти из неё ключ от квартиры, усадить на край так и не собранной перед отъездом постели, разыскать в полупустом холодильнике бутылку минералки и чуть ли не силой влить в Цыпу её содержимое. И лишь попив воды, Элка проявила естественную реакцию, разрыдавшись, как девчонка.
  Колька, как мог, принялся утешать Цыплаковскую, но та, повиснув у него на шее, просто заливала горючими слезами его грудь. И чем больше Беда гладил её по плечам, вытирал пальцами текущие по щекам слёзы, тем сильнее хотел эту красивую, но столь беззащитную женщину. И Колькино состояние передалось Цыпе, просто впившейся губами в его губы.
  Вслед за знаменитой футболкой с нарисованными волосатыми мужскими руками, лапающими грудь, на пол полетела его рубашка. Брякнули шпильками о паркет босоножки, через минуту накрытые Элкиными джинсами. Потом пришёл черёд лифчика и плавок, и вот уже голый Беда целовал извивающееся от страсти тело Цыпы, понимая, что через минуту-две исполнится то, о чём он мечтал последние полтора года.
  Краешком мозга он, конечно, отфиксировал телефонный звонок, но разве вам бывает до таких мелочей в подобной ситуации? Телефон умолк, но через минуту вместо звонка аппарат самостоятельно включил режим громкой связи, и его динамик изрёк голосом секретаря из приёмной Пердюкова:
  - Майор Беда, Начальник Федеральной Службы Безопасности полковник Пердюков требует, чтобы Вы немедленно прибыли к нему! Вы слышите? Немедленно и безотлагательно! Через пять минут служебная машина будет ждать Вас возле подъезда дома, где живёт старший лейтенант Цыплаковская.
  Колька аж взревел от ненависти и к телефону, и к секретарю, и к Пердюкову, но этот козёл на противоположном конце линии связи, вломившийся в его личную жизнь, своего добился: вся страсть, с которой он ласкал Элку, куда-то улетучилась. А вслед за ней проследовала и эрекция.
  Растерянная Цыпа пару секунд смотрела на несчастного Кольку, усевшегося на краю постели, а потом её лицо исказилось гримасой ненависти. Хотя Элка била и левой рукой, но вложила в удар столько ярости, что Беда кубарем свалился на пол.
  - Эл, ты что? Да срать я хотел на этого урода!
  - Пошёл вон, придурок! - заорала Цыпа. - Ненавижу тебя! Ненавижу!
  
  Часть 6. Танки с донецкими номерами
  
  Цыпа не появлялась на работе целую неделю, сбрасывая все звонки с Колькиного мобильника и служебного телефона. Когда же он пустился на хитрость, позвонив из автомата, Цыплаковская, услышав голос Беды, процедила со сталью в голосе:
  - Если ты не перестанешь меня терроризировать, я поменяю телефон.
  И тут же сбросила вызов.
  Беда, расквитавшись с отчётами и представлениями к наградам, которые с него потребовал Пердюков, тоже взял отпуск и укатил к родителям. А чтобы избавиться от жестоко ненавидимого Вадима Вадимовича, 'забыл' мобильник в квартире на Конёнкова. Когда же он вернулся, не выпив за время, проведённое в Осташкове, ни капли водки, поздно вечером ему позвонил помощник Пердюкова, передавший приказ Директора ФСБ прибыть завтра в его приёмную с самого утра.
  Беда ожидал нагоняя за исчезновение из поля зрения, но всё оказалось не столь грустно.
  - Пока вы там на жарких странах прохлаждались, мы тоже без дела не сидели, - взял быка за рога Вадим Вадимович. - Наши эксперты выяснили, что требуемый состав жидкости для нейтрализации твоей нечисти можно очень недорого получать в фактически неограниченных количествах. И не где-нибудь, а во владениях твоего внештатного сотрудника Жеребцова. Этот пройдоха, сам того не подозревая, уже пару лет использует её в целях личного обогащения. Поэтому ставлю тебе задачу съездить в Одессу, встретиться с Жеребцовым и организовать регулярные поставки нескольких автоцистерн 'святой воды' в квартал для нужд нашей химической лаборатории. И пожёстче, пожёстче разговаривай с этим расстригой!
  
  Конечно, после тунисского июльского пекла августовская одесская погода казалась чуть прохладной, хотя курортники млели от южного тепла и ходили в плавках и купальниках круглые сутки. А мальчик-официант, пробегая мимо столика Беды, решившего перекусить в одном из пляжных ресторанчиков на Аркадии, так обрадовался подувшему бризу, что воскликнул:
  - Наконец-то кондиционер включили!
  Николай снисходительно улыбнулся, вспоминая африканское солнце, и углубился в изучение содержимого тарелки, хотя и был уверен, что отец Фёдор без обеда его не отпустит. Ему просто приятно было кушать на берегу моря в цивильных условиях, любуясь скользящими за волноломом катерами и яхтами. Одна из них должна была забрать его в 'логово' Жеребцова в предместьях города.
  Фёдор Валерьевич, предвкушая новые прибыли (о том, что за 'просто так' он и слова не скажет, поп-расстрига решил в тот момент, когда ему позвонил Чувак, приглашая поработать консультантом в МЯУ), вёл себя вальяжно.
  - Приятно, знаешь ли, чуть ли не с крылечка в море поутру войти! А воздух тут какой! А как море по ночам шумит!
  - Я слышал, у вас какие-то запреты есть на строительство жилья на побережье, - вставил слово Колька, вслед за хозяином обходящий его владения.
  - Какие запреты, Коля?! Всё решаемо! Посмотри: даже бассейн с морской водой построил! И ведь он не пустует, как ты видишь!
  Бассейн действительно не пустовал. Вокруг каменного креста, вздымающегося из центра гипертрофированной лохани, ходили, окунались с головой в воду, плавали и ныряли одетые в белые балахоны на голое тело десятка полтора женщин разного возраста. Ещё столько же, оплатив получасовой сеанс, ожидало своей очереди на лавочках под навесом. Намокшие балахоны становились фактически прозрачными, не просто не скрывая прелестей купальщиц, а ещё и подчёркивая их, и Беда какое-то время даже старательно отводил взгляд от бассейна. В отличие от хозяина, просто пожиравшего глазами некоторых особо эффектных 'пациенток', пришедших смыть в 'святой воде' накопившиеся грехи.
  Хотя затрат на закачку необходимой Беде воды в автоцистерны у Жеребцова почти не предвиделось, за исключением электроэнергии на работу садового насоса, отец Фёдор торговался, как заправский цыганский барышник. В конце концов, под причитания одессита о кабальных условиях соглашения стороны ударили по рукам.
  - Одного не пойму, - удивился хозяин. - Зачем вам понадобилась моя вода?
  - С нечистью бороться, - спокойно произнёс Колька.
  - Ой, да брось ты ерунду городить! - возмутился Жеребцов. - Какая ещё нечисть? Ты о ней моим... кхе-кхе... дамочкам рассказывай! А я хоть и бывший, но всё-таки священнослужитель. И прекрасно знаю, что никакой нечисти на свете нет!
  - Напрасно ты так, Фёдор Валерьевич. Если ты суслика не видишь, это вовсе не значит, что его нет.
  - Какого ещё суслика?!
  - Обыкновенного. Потустороннего, - усмехнулся гость, протянул ему чудо-очки и ткнул пальцем в сторону веранды жеребцовского дома. - Туда, туда посмотри!
  И отец Фёдор, нацепив на нос секретное произведение российской оборонки, действительно узрел в своём любимом плетёном кресле синего суслика. Зверюга, нацепив на макушку 'капитанскую' кепку, в которых любят щеголять по пляжам приезжие, пялилась в хозяйский бинокль на формы купальщиц, просвечивающие сквозь мокрые хламиды, а из уголка её пасти тянулась к полу нить похотливой слюны.
  'Свят, свят, свят! - перекрестился Жеребцов. - Досладострастничался до синих сусликов!'. Но грызун даже ухом не повёл на крестное знамение, и отец Фёдор, торопливо содрав очки, демонстративно вылил из бокала в песок прекрасное молдавское вино, зачерпнул прямо из бассейна морской 'святой воды' и жадно, с наслаждением выпил её.
  
  ГАИшники тормознули Колькину цистерну глубокой ночью под самым Киевом. Но, вопреки ожиданиям, вовсе не ради декламации фразы 'Сэржант Пэтрэнко, двое дитэй, больная жена та тёща-пэнсионэрка'. Подбежавший к машине перепуганный зелёный лейтенантик взмолился:
  - Слушай, друг! Выручи, будьласка! Тут очень большой начальник в кювет слетел. Не дёрнешь? Мы тут 'камазом' пробовали, а тот не гружённый, буксует, но вытянуть не может. А ты, я вижу, под завязку затаренный.
  Водила вопросительно глянул на 'экспедитора', и Колька кивнул:
  - Давай поможем. Жало, что ли?
  По тому, как лейтенант плясал перед откровенно нетрезвым лысоватым мордатым мужиком лет сорока, Беда понял, что начальник был действительно очень большим. Его джип, по сути, не пострадал, въехав 'мордой' в кучу песка на противоположной стороне кювета. Так, 'кенгурятник', сваренный из трёхдюймовых нержавеечных труб, чуть ободрался. Но тяжёлую машину можно было вытащить на проезжую часть лишь поперёк дороги, иначе она бы перевернулась. Так что работы хватило всем: лейтенант с напарником перекрывали движение, чтобы никто с дуру не въехал в МАЗ Беды, вставший поперёк одесской трассы, 'начальник', представившийся Игорем, сидел в кабине своего аппарата, а Колька отдавал команды водителю цистерны, пока тот очень, очень медленно вытягивал пострадавший 'мерс'.
  Когда дело было сделано, Игорь просто клещём вцепился в Кольку, желая того отблагодарить за выручку. Беда пробовал отнекиваться, но тот рявкнул:
  - Молчать, когда с тобой председатель Службы безопасности Украины генерал-полковник Ржачко разговаривает! Я сказал, что поедете ко мне на дачу, значит поедете! Лейтенант, знаешь, где моя дача?
  - Так точно!
  - Вот и сопроводи моих гостей! А я поеду вперёд, прислугу взъе...у, чтобы всё по высшему разряду приготовила.
  - Пан генерал-полковник, может не надо больше Вам сегодня за руль садиться? - умоляюще начал канючить ГАИшник. - Может, я Вашу машину поведу?
  - Выполняй приказ, я сказал! - рявкнул Ржачко.
  Патрульная машина с включенными мигалками довела МАЗ до дачи начальника украинской контрразведки минут за пятнадцать. Огромный дом уже светился всеми окнами, а по территории носились, как ошпаренные, человек десять прислуги.
  Водитель пить наотрез отказался, а Колька до утра засел с новым другом, недопившим на каком-то приёме. Когда оба были в состоянии, формулируемом на Украине 'такий, як треба', Ржачко всё же поинтересовался:
  - А что же вы везёте?
  - Воду. Морскую воду.
  - На хера? - удивился пьяный в дым контрразведчик.
  - Мода пошла в Москве у местной 'крутизны' - в бассейны саун заливать морскую воду, - выдал официальную легенду Беда. - Говорят, что если после сауны нырять в бассейн с морской водой, возникает сильнейший омолаживающий эффект. Вот они с жиру и бесятся. Ну и пусть придуриваются! Мне главное - чтобы деньги платили за то, что я им её вожу!
  - Слушай! - аж подскочил генерал. - Продай мне эту воду! Я хорошо заплачу! Ко мне послезавтра в гости один человек приезжает, хочу ему удовольствие доставить. Он на омоложении просто поведенный!
  - А мне что, без воды в Москву ехать?
  - Да ты быстренько в Одессу смотаешься и себе ещё там наберёшь!
  - Да меня, блин, сроки уже поджимают. А на вашей таможне так можно зависнуть, что ещё сутки потеряешь.
  - Коля, ты с кем пьёшь? С председателем СБУ! Я щас такую указивку дам, что не только на таможне, по всей Украине тебе 'зелёный коридор' и первоочередное обслуживание устроят!
  Ржачко разыскал мобильник, потыкал пальцем по клавишам и некоторое время ждал, пока на противоположном конце линии ответят.
  - Здорово, Юра!.. Знаю, что пять утра... Да мне до жопы, что спишь! Дело срочное... В общем, дай команду своим орлам, чтобы сегодня ни одна падла не трогала моего человека, даже если он по встречке на красный свет будет под 200 километров в час гнать и зазевавшихся бабулек на пешеходных переходах давить!.. Да пошёл ты на х...й! Я сказал - надо! Ехать он будет часов в девять в сторону Одессы, а на обратном пути попрёт оттуда на Москву через Киев. Понял?.. Машина - серый МАЗ с оранжевой автоцистерной, диктую номер...
  Они выпили ещё, и Ржачко принялся рассказывать про своего завтрашнего гостя.
  - Ты, наверное, слышал, что у нас скоро выборы. А это - главный претендент на пост президента. Мужик - просто тронулся на своей внешности, прямо как баба какая-то!.. Да не! Не голубой. Даже наоборот: трахает каждую тёлку, что поблизости окажется. Одна у него проблема - считает, что его член маловат. Вот он недавно себе и устроил пластическую операцию: пересадил стволовые клетки, чтобы х...й вырос! На этом и влетел! Водку он любит не меньше нас с тобой, и сколько врачи ни предупреждали режим соблюдать, продолжал бухать и жрать всё подряд. Пару недель назад хорошо погулял: водка, самогон, пиво с раками, солёные арбузы, сало, селёдка, омары-лобстеры, суши, вареники. Организм не выдержал, и он в кому впал, еле откачали. Для этого даже пришлось срочно самолётом в Австрию отправлять. На днях только вернулся. Ну, а поскольку ему теперь из всех развлечений только массаж да купание разрешены, вот и хочу будущему президенту Украины приятный сюрприз сделать.
  
  Ржачко не соврал. Их МАЗу все попадавшиеся по пути дорожные патрули отдавали честь, с какой бы скоростью они ни мчались. Бабулек, правда, не сбили ни одной, но водила вконец обнаглел, не останавливаясь на красные сигналы светофора, если позволяла дорожная обстановка. А на подъездах к таможенному переходу украинские пограничники, забрав документы, уже через пять минут вернули их заполненными и выпихнули водовозку на нейтральную территорию. Впрочем, на российском таможенном посту Беда, отоспавшийся за день в спальном отсеке машины, обеспечил прохождение пограничных процедур с такой же скоростью, показав своё удостоверение. Так что к середине следующего дня они уже были в Москве.
  А ночью Кольку, уже успевшего заснуть, выдернул из постели Пердюков, прислав за ним свою машину.
  - Что-то случилось? - спросил Беда, входя в кабинет Директора ФСБ.
  - Случилось, майор. Твои подчинённые уже в пути, так что пока почитай вот эти оперативные сообщения, чтобы не терять времени.
  Первое сообщение цитировало газетную заметку, в которой говорилось следующее: 'Кандидат в президенты Украины Андрей Йухченко купил хату с домовым Юрчиком. Его семья облюбовала местность вблизи известного курорта Яремче и выкупила у местного селянина хату вместе с приусадебным участком. Усадьба расположена в лесу на левом берегу притока Прута - горной речушки Женец. Дачу Йухченко можно разглядеть с дороги - на полпути к водопаду виднеется островерхая крыша усадьбы в обрамлении вечнозеленых елей. Чуть ниже усадьбы находится деревянная церковь, возведенная на крепком каменном фундаменте. Этот храм, говорят местные, Андрей Викторович построил почти что вынужденно. Мол, еще во время первого строительства дачи здесь периодически происходило что-то непонятное и жуткое - то инструменты сами по себе сорвутся с места, то трактор на ровном месте опрокинется. А у охранников ночью вообще покоя не было из-за странных звуков, доносившихся, казалось бы, из ниоткуда.
  'Возможно, хату Йухченко продали, как у нас говорят, 'со всем', то есть вместе со всеми нечистыми духами, которые с незапамятных пор там обосновались, - рассказал один из местных жителей. - Что там было на самом деле, никто не знает, но только с тех пор, как построили церковь и отправили там службу Божью, прошедшую несколько дней назад, когда Андрей Йухченко лечился в Австрии, все эти паранормальные явления прекратились'.
  Впрочем, далеко не все гуцулы уверены в том, что 'Юрчика', как называют они таинственного 'домового' дачи Йухченко, удалось изгнать с территории усадьбы раз и навсегда. Жители окрестных сел и теперь опасаются задерживаться в урочище Женец после захода солнца, также почти никто из местных не работает на здешнем строительстве.
  'Тут только прораб из соседнего Микуличина, а остальные строители - из Тернопольской области, из Тлумача, Галича, - продолжают делиться местные. - Хотя наши бы, наверное, тоже работали, но Йухченко доверяет только испытанным бригадам, которые у него уже что-то строили'.
  Как сообщают в пресс-службе кандидата в президенты, Андрей Йухченко строит в Карпатах культурный центр в рамках зеленого туризма и церковь на собственном земельном участке. По словам самого Йухченко, он строит в Карпатах Центр традиционной культуры' .
  Во втором донесении сообщалось о том, что во время пребывания в австрийской клинике кандидата в президенты Украины Андрея Йухченко замечено появление в ней группы сотрудников секретной лаборатории ЦРУ, занимающейся паранормальными явлениями. По сведениям от источника в клинике, Йухченко поступил в состоянии глубокой комы, а вскоре и вовсе наблюдалась клиническая смерть, длившаяся почти сутки. Пациент несколько часов оставался подключеным к аппаратам искусственного кровообращения, вентиляции лёгких и 'искусственной почке'. Всё это время рядом с Йухченко находилась его жена Клара, до отъезда из США и замужества также работавшая в указанной лаборатории ЦРУ .
  Часть срочно прибывших сотрудников ЦРУ куда-то уезжала, и после их возвращения Йухченко пришёл в себя, а спустя несколько дней благополучно вернулся в Украину, где продолжил предвыборную кампанию.
  Ещё одно донесение извещало о кратковременном визите в имение Йухченко под Яремчей иностранцев, приметы которых совпадали с приметами американцев, отлучавшихся из австрийской клиники.
  Агент из Киева доносил, что после возвращения кандидата в президенты из Австрии многие близко с ним знакомые удивлялись резкой перемене в характере Йухченко. Ранее добродушный бывший сельский бухгалтер превратился в злобного, ворчливого, хамоватого типа, совершенно не терпящего, когда чьё-то мнение отличается от его мнения. У кандидата, ранее не замеченного в болтливости, теперь часами не закрывался рот, он постоянно излагал какие-то необычные исторические теории, путаясь (или специально путая) в эпохах, народах, событиях, доказывая вечность существования украинской нации, венерианское происхождение украинского языка и вторичность санскрита в отношении к нему.
  Самым последним лежало срочное сообщение о резком ухудшении состояния кандидата в президенты Украины Андрея Йухченко на даче председателя СБУ Игоря Ржачко. По рассказам очевидцев, Йухченко после посещения сауны нырнул в бассейн, и через несколько секунд вышел из него изменившимся до неузнаваемости. Лицо кандидата в президенты покрылось буграми, его перекосило, а кожа лица приобрела серый, землистый цвет с трупным зеленоватым оттенком. Особенно отмечали очевидцы, что от вышедшего из бассейна Йухченко некоторое время поднимался неприятный, пахнущий серой пар или дым. Как указал лечащий врач кандидата, недавно вернувшийся из США, это может быть последствиями отравления, в результате которого Йухченко и оказался несколько недель назад в австрийской клинике.
  В настоящий момент Генеральная прокуратура Украины возбудила уголовное дело по факту отравления кандидата в президенты. По мнению консультантов из специальной лаборатории ЦРУ, недавно оказывавших ему помощь в Австрии, использовался медленно действующий яд, предположительно диоксин российского производства .
  Затянувшееся почти до утра совещание Директор ФСБ закончил раздачей заданий.
  - Иващенко занимается своими прямыми обязанностями: путём взлома серверов клиники обеспечивает нас информацией о том, что же на самом деле произошло с нашим клиентом в Австрии. Цыплаковская в Киеве занимается опросом близких людей Йухченко. Беда и Чувак выезжают в Ивано-Франковскую область, чтобы выяснить, существовал ли на самом деле домовой Юрчик и что с ним теперь. Деринг остаётся в Москве и занимается обработкой поступающей информации. Вперёд!
  
  - Это - бред!
  Хомячков нервно бегал из угла в угол своего кабинета.
  - Мой друг Бардак сообщил бы мне, что именно США за этим стоят! Я немедленно свяжусь с ним и потребую, чтобы он опроверг Ваши слова!
  - И он с удовольствием это сделает! Я бы на его месте поступил точно также. А потом позвонил бы директору ЦРУ и потребовал строго наказать виновных в нарушении режима секретности.
  - Ну, почему Вы считаете, что мой друг мне врёт?! Он, кажется, ещё не давал повода для подобных обвинений!
  - А операцию по устранению Ибн Ладома Вы забыли?
  - Ну, тогда он был вынужден скрывать информацию о готовящейся операции ради обеспечения её успеха...
  - Но он врал Вам. А разве сейчас ему нужно, чтобы операция провалилась? Они готовили её несколько лет! Понимаете? Несколько лет! Они пытались подложить своего агента, сотрудницу ЦРУ Клару, сначала под спикера парламента, потом под премьер-министра, но всё неудачно. Клюнул лишь этот деревенский бабник, из которого потом несколько лет лепили вождя оппозиции. Ради этого им пришлось убить его тестя, главу Национального банка, который обещал смешать Йухченко с грязью, если тот разведётся с первой женой. Потом - его конкурента, главу Руха . Ради того, чтобы свергнуть нынешнего президента, им пришлось даже провести спецоперацию с исчезновением никому не известного журналиста-грузина, который сегодня проживает в США под другой фамилией по программе защиты свидетелей . И сейчас их операция по посадке в президентское кресло своего человека приблизилась к концу.
  - Вы ещё скажите, что его никто не травил!
  - Да, его никто не травил. И я уже докладывал Вам, с чем связан инцидент с его клинической смертью.
  - А лицо? Что у него с лицом? Это тоже последствия операции по омоложению? Странное омоложение, я бы сказал!
  - Нет! - вздохнул Пердюков. - Это последствия не омоложения, а несчастного случая.
  - Надо же? Несчастного случая?! Это какого же?
  - Поскольку Йухченко слишком долго пробыл в состоянии клинической смерти, сотрудники спецлаборатории ЦРУ, в которой, между прочим, трудилась его жена Клара, были вынуждены сделать из него нечто вроде зомби.
  - Как интересно! - скептически хихикнул Твиттер. - Ну, ну. Продолжайте.
  Пердюкова уже давно взбесил этот бестолковый человечек, но он, поугрюмев, сдерживал себя.
  - Поскольку из-за отмирания клеток мозга во время пребывания в состоянии клинической смерти личность Йухченко оказалась разрушенной, а сам он мало отличался от растения, в него имплантировали нечисть, взятую с его дачи в Ивано-Франковской области. Чрезвычайно злобного старого чёрта по имени Юрчик. Из-за того, что Йухченко с имплантированным в него чёртом искупался в бассейне с, как мы это называем, 'святой водой', произошла биологическая реакция по частичному проявлению истиной сущности Юрчика. Результаты этой реакции проявились, в первую очередь, на лице субъекта.
  - Вы это точно установили?
  - Конечно! Отдел МЯУ провёл сбор и обработку необходимой информации. Она подтверждена также из других источников.
  - Это никоим образом не подтверждает, что за планируемым государственным переворотом стоят Соединённые Штаты, а новый президент Украины будет выполнять их волю.
  - Вы ошибаетесь, Виктор Афонович. Если американцы смогли имплантировать Юрчика, то у них есть возможность влиять на него. Причём, дублированная. Во-первых, со стороны опытной ведьмы Вии Шимотенко, поддержавшей выдвижение Йухченко.
  - Помню, помню! Симпатичная, приятная женщина, и Вы зря её называете ведьмой!
  - Я говорю не о её внешней сексуальности, а о внутренней сути, её способностях управлять нечистью. А во-вторых, со стороны сотрудницы спецлаборатории ЦРУ, жены Йухченко Клары, которую в нашей классификации тоже можно назвать ведьмой. Хотя её ведьмовство основано больше на секретных технологиях ЦРУ, чем на природных данных.
  - Но я всё равно не имею морального права поддержать действующего президента! Он - тиран, а Йухченко - демократ. И я могу поддержать только демократию!
  - Даже если это повредит интересам России?
  - Прекратите свою антиамериканскую пропаганду! - сорвался на визг Хомячков. - Соединённые Штаты - наш стратегический партнёр!
  - Который нисколько не стесняется гадить нам как по мелкому, так и по крупному...
  - У них имеются свои стратегические интересы!
  - А разве у России нет никаких интересов?
  - Это всё демагогия!
  - А защита интересов чужого государства в ущерб интересам собственного как называется? - не выдержав, зарычал Вадим Вадимович.
  - Ну, я же не говорю, что мы не должны защищать интересы России! Я говорю лишь, что я лично не могу поддерживать тиранию в ущерб демократии . И вообще, давайте лучше поговорим о приятном.
  
  Колька уже и думать забыл о представлении сотрудников МЯУ к правительственным наградам, отправленном им на имя Пердюкова сразу по возвращении из Туниса. И происходившее в кабинете Директора ФСБ стало для него приятным сюрпризом. Правда, кто-то 'наверху' несколько переиграл Колькино представление. В итоге Ослан получил Орден Мужества, Вовчик Иващенко - 'За воинские заслуги', Деринг - медаль 'За отвагу'. Что, собственно, едва не довело до истерики Беду, мгновенно вспомнившего злоключения Генриха в прибрежном лесу. Ну, а Кольке нацепили на грудь орден 'За заслуги перед Отечеством' IV степени.
  Вопрос о Цыпе, которую он представлял к награде наравне с Чуваком, уже вертелся на языке у Беды, но его опередил Хомячков, лично явившийся наградить секретных агентов, само наличие которых жутко льстило его самолюбию.
  - Кроме того, к награде была представлена старший лейтенант Цыплаковская. Но мы посоветовались со Снежаной и пришли к выводу, что в целях поднятия престижа государственных наград необходимо ограничить периодичность их вручения. И буквально за полчаса до подписания Указа о награждении сотрудников вашего отдела я подписал другой Указ о том, что отныне государственные награды могут вручаться не чаще, чем один раз в три года. А старший лейтенант Цыплаковская два с половиной года назад уже была награждена медалью 'За спасение погибающих' за то, что спасла ребёнка, провалившегося под лёд. Поэтому я очень рад вручить старшему лейтенанту Цыплаковской Почётную Грамоту Президента России! Поздравляю Вас, госпожа Цыплаковская!
  Видимо, Академия ФСБ и нелегальная работа благотворно сказались на выдержке Элки. Она даже попыталась улыбнуться, когда кумир вдохновенно тряс своими крошечными ручками её ладошку. Но на Большой Златоустовский переулок она шла с каменной мордой. А когда 'обмывали' свеженькие награды, лихо замахнула полстакана водки, даже не закусывая ни быстренько 'организованными' Дерингом плавлеными сырками, ни селёдкой из плоской пластиковой банки. Лишь после второго стакана её каменное выражение лица стало понемногу оттаивать.
  - Всё, мальчики, мне хватит! Вы как хотите, а я - домой. У меня ещё вещи в командировку не собраны.
  Колька хотел было предложить ей свои услуги провожатого, но Цыпа быстро сообразила, чего это он засуетился, и так глянула на Беду, что тот всё понял без слов и прижал задницу к стулу.
  - А где эта туалетная бумага нашего гаранта? - скривила обиженную мину она, намекая на свою почётную грамоту.
  Все кинулись искать документ, который обнаружили... под банкой с остатками селёдки. Естественно, весь уляпанный жирными пятнами. И к числу люто ненавидимых Элкой людей, кроме Виктора Афоновича, добавились все коллеги.
  
  Серым ноябрьским утром Ту-154 приземлился в киевском аэропорту Борисполь, и, пройдя пограничный контроль, Колька повёл свою команду сквозь толпу наглых таксистов на остановку автобусов, снующих между аэропортом и железнодорожным вокзалом. Он заранее выяснил, что до гостиницы 'Турист', где были забронированы их номера, придётся добираться на перекладных.
  Автобус сначала мчался по прекрасной автостраде, соединяющей город с 'главными воздушными воротами Украины', потом сбавил скорость, въехав на широченный проспект, а минут через пять влился в традиционную утреннюю пробку перед въездом на мост, увенчанный огромной мачтой с натянутыми струнами канатов, круто спускавшимися к дорожному полотну.
  - Это, что ли, мост Патона? - поинтересовался Деринг, ни разу не бывавший в Киеве.
  - Нет, это Южный мост. Мост Патона там, выше по течению, - пояснил Беда и засмеялся.
  - А что тут смешного? - возмутился 'мозг отдела'.
  - Да я не над тобой смеюсь, - успокоил товарища Колька. - Просто мне Южный мост на всю жизнь запомнился.
  Нечасто случается встретиться в огромной, суетливой Москве с однополчанином. Да ещё живущим ныне в другой стране. Но Беде повезло, и среди городской толчеи он столкнулся нос к носу с армейским товарищем, киевлянином Саней Юшутуем. У обоих был немного свободного времени, и они часок поболтали в ближайшей забегаловке за бокалом-другим-пятым пивка, обменялись телефонами и договорились созвониться. На удивление, обещание сдержали. Сашка не отвязался от Николая, пока тот не согласился приехать в ближайшее время в Киев. И Кольке пришлось брать неделю отгулов, чтобы сдержать слово.
  Погуляли хорошо! А часов в пять утра, когда уже взошло солнце, пьяные в хлам друзья жёстко сцепились, кто из них бесстрашнее. Посему собрались немедленно разрешить свой спор опытным путём, отправившись на расположенный в полукилометре от сашкиного дома мост. На середине моста они должны были прыгнуть вниз, в чём и заключалось доказательство бесстрашия. Правда, Беда, перебравшись через перила и глянув вниз, понял, что сигать с такой высоты - полное безумие. А Юшутуй, презрительно глянув на армейского друга, всё-таки шагнул вниз. И Колька, с замиранием сердца, секунд пятнадцать ждал, пока над зелёной днепровской водой снова покажется чёрная сашкина голова.
  Пока Александр плыл триста метров до берега, потом возвращался к мосту и топал босыми ногами по тротуару к своей одежде, Кольку уже по полной программе 'раскручивала' милиция, вызванная кем-то из проезжавших мимо. Шили ему, ни много, ни мало, покушение на убийство. Лишь возвращение Юшутуя, 'пятая точка' которого представляла собой сплошной синяк, словно ему дал пендель под зад африканский слон, избавила московского гостя от столь серьёзных обвинений.
  - Но больше всего меня убил первый вопрос, который мне эти менты задали: 'В каких отношениях Вы были с потерпевшим?' - закончил свой рассказ начальник отдела.
  - Так может, он нам в чём-нибудь поможет? - заинтересовалась Цыпа.
  - Не поможет. Он уже пару лет, как перебрался куда-то в Черниговскую область.
  Киевское метро явно проигрывало московскому и в масштабах (всего три ветки), и в объёмах перевозок (даже поезда на один вагон короче), и в помпезности. Зато приятно удивило ценой жетончика: пятьдесят украинских копеек за одну поездку в переводе на российские деньги равнялись трём рублям, в то время как в Москве поездка стоила десятку. Вторым ярким впечатлением стала наземная линия, начинавшаяся с моста через Днепр.
  - Вон твой мост Патона! - ткнул пальцем в окно Беда, и Деринг впечатался носом в стекло, рассматривая первое в мире цельносварное инженерное сооружение такого масштаба.
  То, что в городе происходит нечто необычное, москвичи определили ещё в аэропорту по обилию оранжевых ленточек на антеннах легковушек, припаркованных на стоянке. У многих, включая водителя автобуса, на торпедо красовались оранжевые флажки с надписью 'Йухченко - так!', такими же, но большими, флагами были заполонены улицы, мосты, балконы домов. Толпы возбуждённой молодёжи, с ног до головы увешанной оранжевыми лоскутами, оккупировали вокзал, вагоны метро, подземные переходы, автобусные остановки. Беда не узнавал Киева, где всегда сложно было услышать украинскую речь: теперь русского почти не было слышно.
  Прямо на выходе из метро сотрудники МЯУ стали свидетелями драки. Точнее, избиения толпой молодёжи в оранжевых ленточках молодого человека в голубом шарфике. Их поразило, что милиция, спокойно наблюдавшая за происходящим, вмешалась лишь после того, как парня сбили с ног и принялись методично запинывать. Но и при этом правоохранители лишь отогнали в сторону нападавших, не задержав никого, хотя лицо пострадавшего было залито кровью. А уже перед входом в гостиницу пронаблюдали, как драный 'жигулёнок' с рыжими наклейками на бортах молниеносно метнулся в другой ряд движения и резко затормозил перед носом новенькой 'Нексии' с голубой ленточкой на антенне. Короткий визг шин, грохот столкновения и звон стекла битых фар, через пару секунд сменились злорадным истерическим воплем водителя 'жигулей':
  - Так тоби и трэба, падла блакытна! Всих вас пэрэрижемо, колы наша влада прийдэ!
  Поскольку необходимо было выяснить, что происходит в сердце города, решили начать с Майдана, где по сообщениям украинских СМИ проходил непрерывный митинг, на котором собрался миллион жителей Украины. Беда успел поездить по ушам симпатичной администраторше, восседающей под предвыборным плакатом с холёной, ещё не покрывшейся прыщами и струпьями физиономией Йухченко, и теперь уверенно вёл свою команду к выходу метро 'Крещатик', откуда до Майдана была минута ходьбы.
  Зрелище действительно впечатляло: довольно большая площадь и прилегающие улицы были забиты людьми с оранжевой символикой. Оранжевые флаги, изредка разбавленные жёлто-голубыми государственными, тысячами парили над людским морем. Кое-где виднелись грузинские, польские, белорусские, американские знамёна. Огромная сцена, украшенная оранжевой партийной символикой и плакатами кумира, временно пустовала, но над площадью бесконечным рефреном гремело скандирование десятков тысяч голосов: 'Йух-чен-ко! Йух-чен-ко! Йух-чен-ко!'
  Наэлектризованное состояние возбуждённой толпы передалось и сотрудникам МЯУ, сперва даже не обративших внимание на туалетное 'благоухание', усиливавшееся, если порыв ветра из ближайшей подворотни швырял в лицо пригоршню свежего снега. Происхождение запаха стало понятно, когда Беда, пропуская шедшую навстречу шумную компанию, потеснился к стене и увидел: весь цоколь здания покрывали желтоватые потёки, а из-под тонкого слоя снега под деревьями то тут, то там проглядывали характерные бурые кучки. От ещё одной компании отделился парень с бутылкой пива в руке и, не стесняясь, пристроился помочиться на стенку в паре шагов от Кольки и ошалевшей Цыпы.
  - Хлопцы, вы видкиль? - бросилась к озирающейся по сторонам группе Беды симпатичная белозубая девица.
  - Из Москвы! - ответил за всех Ослан, лучше других знавший украинский язык.
   - Ой, спасибо, что приехали нас поддержать! - мгновенно перешла на русский девушка. - А у меня дядя в Москве работает на стройке. Кофе будете?
  Пока Генрих велеречиво рассказывал, что давно мечтает попробовать львовский кофе, но не откажется и от киевского, сотрудников МЯУ окружила толпа таких же улыбающихся девушек, сыплющих благодарностями. Через минуту каждому вручили по пластиковому стаканчику с горячим напитком. Никто и не заметил, как у них в руках оказались уже знакомые по автобусу флажки с надписью 'Йухченко - так!', а на рукавах и в петлицах одежды - оранжевые ленточки.
  Что произошло с ним, когда он допил кофе, Беда так и не понял. Неожиданно для себя он увидел, что стоит в огромной толпе людей, подняв вверх правую руку со сжатым кулаком. Мышцы руки болели от усталости, драло пересохшее горло. Как бы со стороны он услышал свой охрипший голос, скандирующий в такт толпе 'Йух-чен-ко!' и почувствовал, что рука в такт этому лозунгу взметается вверх. Кроме руки, дико болела голова. Придя в себя, Николай глянул на часы: с момента, когда они вышли на Майдан, прошло чуть больше двух часов, но что происходило с ним в течение этих двух часов, он совершенно не помнил!
  Понемногу возвращаясь к реальности, Беда вспомнил, и как его зовут, и где он находится, и для чего он здесь оказался. Оглядевшись по сторонам, он не нашёл поблизости ни Цыпы, ни Ослана, ни Генриха. На телефонные звонки они не отвечали, а искать их в многотысячной толпе было нереально. Однако, осматриваясь по сторонам, Николай заметил знакомую зелёную 'кислотную' курточку Элки, мелькнувшую возле колонн консерватории. Именно туда он и направился, протискиваясь сквозь беспрерывно скандирующую толпу.
  Это действительно оказалась Цыпа. Прижав к колонне какого-то прыщавого паренька, она страстно стонала, впившись губами в его губы. Ещё несколько минут, и она изнасиловала бы давно прекратившего сопротивляться мальчишку, не отходя от колонны.
  - Элка, что ты делаешь?! - дёрнул за рукав подчинённую. Беда, но та не отреагировала ни на его голос, ни на действие, продолжая сдирать с жертвы остатки одежды.
  Колька силой оторвал её от пацана, прихватил пригоршню снега и принялся растирать им лицо боевой подруги. Безумные глаза Цыплаковской, попытавшейся переключиться на Беду, постепенно стали приобретать осмысленное выражение. Пока он возился с Цыпой, в кармане завибрировал мобильник.
  - Да!.. Я!.. Возле консерватории. А ты где?.. Что ты видишь поблизости?.. Понятно! Это Дом Профсоюзов. Возле него на углу, нас и жди минут через пятнадцать!
  Закончив разговор, он повернулся к Элке, морщащейся от головной боли.
  - Живая? Ну, тогда пошли, педофилка несчастная!
  - Куда? - слабым голосом прохрипела себе под нос Цыпа. - И чего ты на меня гонишь, что я педофилка?!
  - Не я же вот это чудо пытался изнасиловать! - кивнул Колька на блаженно улыбающегося подростка, распластавшегося спиной по консерваторской колонне. - Так засасывала, так засасывала ребёнка, что он до сих пор в трансе.
  Цыпа недоумённо глянула на недавнюю жертву, перемазанную помадой, потрогала свои опухшие губы и быстро ощупала собственный гардероб, попутно приводя его в порядок.
  - А ты уверен, что это я его пыталась изнасиловать, а не он меня? Я на такого прыщавого в здравом уме никак позариться не могла!
  - Вот именно! В здравом уме! А ты в нём была последние два часа? А что касается пацана, то я хорошо помню, что было, когда я попытался тебя за сиську потрогать! Так что, дорогой старший лейтенант, придётся мне при очередном представлению тебя к награде сделать очень большую поправку на твой моральный облик!
  - Убью, скотина! - завелась Эллада-Лютеция, надвигаясь на начальника отдела.
  - Теперь вижу, что в порядке! - удовлетворённо отметил тот. - Потом мне в морду дашь! Пошли лучше, нас Ослан ждёт. К тому времени, глядишь, и Генрих очухается, прорежется.
  Поскольку Чувак ждал их на противоположной стороне Майдана, ровно по диагонали, они принялись протискиваться сквозь толпу. А поскольку людей меньше всего оказалось возле жилых палаток, окружающих по кругу колонну со стоящей на верху золотой женщиной, символизирующей Украину, они попробовали пройти именно там. Приблизившись, сотрудники МЯУ услышали страстные вопли доносящиеся из палаток сквозь бесконечно повторяемую мантру сторонников Йухченко. Из одной палатки выбралась парочка, и целующиеся поблизости молодые люди, сунув купюру охраннику, топчущемуся возле ленточки-ограждения, направились в освободившиеся 'хоромы'.
  Беда неожиданно остановился, осмотрел Цыпу с ног до головы, и выдал фразу, за которую в другой раз наверняка получил бы от неё в грызло:
  - Слушай, может нам тоже... туда, в палатку? У тебя какие деньги с собой есть?
  Элка плотоядно облизнула губы, уже готовая согласиться, но, как всегда не вовремя, в кармане Беды завибрировал телефон, выведя обоих из этого помешательства.
  - Да, Генрих!.. Мы тебя тоже потеряли. Где ты находишься?.. Что, что написано?.. Укркоопспилка?.. Через пять минут будем!
  Воссоединившись, спецгруппа ФСБ приняла решение немедленно делать ноги из этого пристанища порока и нечистой силы.
  Кого, кого, а нечисти на площади действительно было неимоверное количество. Причём, всех возможных в природе разновидностей! От банальных зелёных чертей до обычно редких фиолетовых пингвинов, чьё 'поле ответственности' распространялось на властные амбиции. Но больше всего, конечно, мелькало в воздухе чертенят и красных крокодильчиков, 'отвечающих' за корысть.
  Уже возле метро из гигантских динамиков, установленных на сцене, их застиг голос одного из соратников Йухченко, бывшего комсомольского секретаря Николая Толенко, носящего кличку Диск-жоккей, извещавшего о начале ежедневного концерта звёзд эстрады, предшествующего выступлениям лидеров оппозиции. Но Беда только поторапливал товарищей, стремясь поскорее вернуться в гостиницу, чтобы проанализировать ситуацию и выработать предварительный план действий на ближайшие дни.
  Уже в вагоне, воспользовавшись моментом, Ослан негромко предупредил начальника отдела:
  - Николай Петрович, давай спланируем так, чтобы меня никто вечером не искал. Хочу к себе женщину привести...
  Тут в голове Беды что-то щёлкнуло, и он с любопытством взглянул на Чувака.
  - Что, пробило?
  - Аж челюсти сводит! - поделился сын гор. - Пока по Майдану шли, так и подмывало какую-нибудь девицу с собой утащить.
  - Спасибо, что предупредил! - поблагодарил Колька и, добравшись до 'Туриста', позволил Элке привести себя в порядок, пока он будет обсуждать с мужиками щекотливую тему.
  Деринг крутился, как уж под вилами, когда Беда принялся допытываться, не возникло ли у него сексуального влечения, пока он находился на Майдане. И майору пришлось долго объяснять, чем продиктован столь необычный вопрос. В конце концов, 'идейный импотент' признался, что его тоже 'колбасило'.
  - Но пока до гостиницы доехали, фактически всё прошло! - заверил Генрих.
  Николай и сам чувствовал, что безумное влечение, нахлынувшее на него под 'бабой на члене', как он окрестил колонну с женщиной наверху, фактически прошло. Тот же эффект подтвердил и Ослан.
  - Ну, всё понятно, - резюмировал Беда. - Осталось только выяснить, вызвано ли это действием наркотика, который нам подсунули.
  - Какого наркотика? - удивилась вошедшая при этих словах Цыпа. - Я никаких наркотиков не употребляла!
  - Тогда расскажи мне, чем ты занималась с того времени, когда выпила кофе, до того момента, как я тебе физиономию снегом растёр?
  - Так это ты мне лицо снегом растирал? - психанула Элка. - Так это я из-за тебя через полгорода ехала с растёкшейся тушью, как шалава какая-то?! Я тебе, Коленька, этого никогда не прощу!
  - Блин, кто про что, а вшивый про баню! - возмутился Николай.
  - Это тебе на свой вид наплевать, а я - женщина!
  - Знаю, знаю! И даже разрешаю тебе обозвать меня сволочью! Только расскажи, что ты делала в указанный отрезок времени.
  - Ну-у-у-у... Не помню! - после некоторого замешательства призналась Элка. - Рука чего-то болит, горло болит, будто всю ночь песни горланила. А что именно делала - не помню!
  - Генрих, чем ты занимался, когда в себя пришёл?
  - Ну, понимаете, Николай Петрович... - начал опять вилять Деринг.
  - Да как ты задрал уже своими увиливаниями! Я пришёл в себя в толпе, где, как все придурки вокруг, орал 'Йух-чен-ко'! - подал пример откровенности Беда, и Чувак с Дерингом подтвердили, что их выход из беспамятства был таким же. - И кто из вас скажет, что в кофе никакой наркоты не было ?
  
  Отчёт об увиденном Беда, как и договаривались, направил на электронный адрес Вовчика Иващенко, и этот процесс затянулся на пару часов. В результате обиженная Элка рявкнула в трубку 'я уже сплю!' и отключила мобильник. А расстроенный Колька купил в близлежащем киоске 'фанфурик' и угрюмо засел в собственном номере в надежде сорвать злость на ПэХа, когда тот вернётся с Майдана.
  Чертёнок объявился только к утру и вяло хлопал глазами, пока поднявшийся по будильнику Колька приводил себя в порядок ударными дозами кофе и алкозельтцера. Чуток оклемавшись и выкурив пяток сигарет, Беда воткнул в ухо наушничек 'переводчика с чертячьего на русский' и мрачно буркнул нечисти.
  - Докладывай!
  Зелёный сонно глянул на него и попытался изобразить несчастную рожицу.
  - Коль, я так устал! Мозно, я цуть-цуть посплю?
  - Спать будешь потом. Ты и так вчерашнее совещание отдела прогулял!
  Быть суровым начальником у Беды лучше всего получалось именно с похмелья.
  - Сто, опять с Элкой полугался и напился? - ехидно подколол чертёнок.
  - А моя личная жизнь тебя не касается! - разозлился Беда. - Я тебя спрашиваю не как друг, а как начальник отдела. Вот и отвечай мне как мой подчинённый!
  - Да посол ты со своим отделом! Нузен-то он мне, если самодул-нацяльник дазе поспать не даёт целове... Ну, ты понял.
  - Как, значит, награды получать, так отдел тебе нужен! А как работать, так отдел тебе не нужен! Ну, ну! - завёл Колька нудную воспитательную бодягу, не придумав ничего удачнее, чем привести цитату из гоблиновского перевода 'Властелина колец'. - Учти, если ты плюнешь на коллектив, то коллектив утрётся. Но если коллектив плюнет на тебя, то ты просто утонешь!
  - Знацит, ты так ставис воплос?! - обиделся ПэХа. - Тогда вклюци свой компьютел, я тебе в письменном виде отцёт сделаю! Цтобы с тобой, кловопийцей, не обсяться!
  Чертёнок, дождавшись, когда запустится ноутбук, нырнул в экран, открыл текстовый редактор, и за минуту стремительно сыплющими буквами набил страниц десять текста.
  - Видеть тебя, сатлапа, не хоцю! - пискнули динамички ноутбука, стремительная зелёная тень сорвалась с монитора и исчезла где-то за спиной погрузившегося в чтение Беды.
  
  Физиономия Ослана была слишком 'засвеченной', чтобы он мог фигурировать в качестве корреспондента или ассистента оператора. Учёные понты не позволяли Дерингу таскать за Колькой штатив камеры. Но ещё худшим вариантом было бы позволить ему раскрыть рот, когда придётся что-то снимать в гуще народа. Поэтому выбора не оставалось: работать нужно на пару с Цыпой. Корреспондент из неё тоже был, как из говна пуля, но бестолковым руководителем съёмочной группы, не годящимся в подмётки зубру-оператору, ей даже прикидываться не пришлось.
  Генрих, как типичный российский интеллигент, симпатизировал 'борцам с преступной властью', и ему достался сбор информации о дальнейших планах 'революционеров' непосредственно в 'массах народа'. С единственным условием, поставленным ему Колькой - ничего не есть и не пить вне заведений общепита, он согласился без разговоров.
  Чувак же ещё на совещании заявил, что с 'майдаунами', большинство из которых составляли люто ненавидимые им галичане, он никаких дел иметь не хочет. Поэтому его задачей стал поиск контактов со сторонниками действующего президента. Ну, а 'съёмочной группе крупнейшей московской сети кабельного телевидения' в лице Кольки и Цыпы предстояло для начала выяснить ситуацию в логове революции. Ради чего они и направились на Майдане к кругу из двадцати семи палаток, расставленных вокруг 'бабы на члене'. Разыскивать начальника службы безопасности митинга, сорокалетнего картавого алкоголика по фамилии Луцик, непутёвого сынка бывшего секретаря обкома партии.
  Луцик нашёлся в штабной палатке, где 'подзаряжался' вместе с бывшим губернатором Нижегородской области времён 'реформ' Борей Фрицевым, специально приехавшим в Киев ради поддержки Йухченко.
  - Будешь? - деловито спросил Луцик, кивнув на разлитую в пластиковые стаканчики водку.
  - Я на работе! - жадно сглотнул слюну Колька.
  - Ну, тогда кофейку? Не побгезгуешь из гук Тегминатога Геволюции? - самовлюблённо расплылся в улыбке ответственный за порядок на митинге. Потом, заметив ужас в глазах 'съёмочной группы', ехидно поинтересовался. - Что, уже пгобовали кофеёк пить?
  Фрицев чуть не подавился балыком, заходясь от хохота.
  - Запомни! - назидательно поучал 'Терминатор'. - Здесь, на Майдане, ничего жгать нельзя! У меня в палатке - можно! Вы же, небось, ещё и не сказали никому, что жугналисты?
  - Не сказали... - вздохнул Беда.
  - В общем, никто вас больше не тгонет. Снимайте всё, что угодно. А если нужно будет интегвью с нашими лидегами, то подойдёшь ко мне, а я тебя к их охгане подведу.
  - Ты, Юрка, лучше сразу его кому-нибудь перепоручи. Ты же сейчас ужрёшься, как последний уёб...к, и к, х...ям собачьим, опять всё забудешь. Мало тебя твоя Ирка п...здит! - ничуть не смущаясь Элки, использовал привычную ему лексику Фрицев.
  Луцик, сморщившись, поднялся из-за стола и отодвинул полог палатки.
  - Твою мать! - засуетился он, кинувшись к столу прятать водку. - Вия пгипёглась! Она же только вечегом собигалась тут появиться!
  Вначале в палатку заглянул дюжий охранник, а следом решительным шагом вошла невысокая фигуристая женщина в неприметном, но шикарном по качеству ткани шерстяном пальто с норковой опушкой по краям. Остановившись возле пластикового столика, она, не глядя, начала опускаться. Вваливший вслед за ней шкафоподобный мужичина суетливо подставил под седалище 'богини революции' пластиковый стул, и женщина принялась расстёгивать пальто, полностью обшитое изнутри норкой. В суетливом 'шкафе' Беда узнал (по материалам, предоставленным для ознакомления смежным отделом ФСБ) лидера одной из 'диванных' партий, любящего называть себя 'директором парламента'.
  - Подожди меня на улице, - не удостоив 'директора' даже взглядом, бросила дама.
  - Здгавствуйте, Вия Абгамовна! - излучая щенячий восторг, засуетился 'терминатор'.
  - Это кто? - кивнула через плечо на 'тележурналистов' 'душа революции' Вия Шимотенко, не узнать которую мог бы только слепой.
  - Съёмочная ггуппа из Москвы. Пгосят газгешения снять несколько гепогтажей о буднях нашей геволюции.
  - Нормальные ребята! - не прекращая жевать бутерброд с красной рыбой, поддакнул Боря. - Бабу я не помню, хотя морда вроде знакомая. Но точно не еб...л! А мужик как-то раз меня снимал, когда я ещё губернатором был. Помню!
  - Ну, если помнишь, то пусть снимают, - милостливо разрешила Шимотенко. - А то я думала, ты опять кого-то из биомассы приволок.
  'Правая рука' Йухченко презрительно кивнула сквозь стенку палатки в сторону беснующейся площади.
  - Снимай, пока газгешили! - зашипел Юрик, подбежав к Беде, и тот принялся устанавливать свою 'Хитачку'.
  - А что Вы хотели бы снять? - лучезарно осветилась улыбкой 'лидерка Майдана', которой пришлось встать и развернуться, чтобы в камеру попала не спина, а лицо.
  Она ревниво оглядела Цыпу, чувствующую себя не в своей тарелке, похотливым взглядом оценила Кольку и, явно красуясь, упёрла руки в бока. Будь на дворе век этак шестнадцатый или семнадцатый, любой турецкий султан отдал бы половину своей империи ради того, чтобы заполучить такой экземпляр в свой гарем. Предки Шимотенко, 'украинцы до десятого колена', как утверждала Вия Абрамовна (Григорян в девичестве), подарили ей фигуру, ставшую бы причиной массовых самоубийств от зависти среди торговок одесского Привоза, родись её мама (в девичестве Капельман) где-нибудь на Дерибасовской. Высокая полная грудь, тонкая талия и... сантиметров сто двадцать в обхвате того, что находилось чуть ниже. Чёрные глаза с поволокой, вьющиеся волнами распущенные смоляные волосы и длинный нос с горбинкой - всё в ней так и кричало о её чистокровной украинскости.
  - Нам важны любые детали. Не только исторические события, но и самое обыденное: как лидеры революции выступают перед народом, готовятся к своим акциям, совещаются, передвигаются по городу. Какие у них личные отношения между собой. В общем, всё, что может быть интересно российскому зрителю. Нам нужны не пафосные сцены из официальной хроники будущих победителей, а живые люди, решившиеся изменить свою страну. Даже то, как вы пережидаете здесь, в этой палатке. Если позволите, конечно.
  Колька хоть и молол языком, как заводной, успел не только приготовить камеру к работе, но и снять пару планов. Меняя режимы съёмки, он щёлкнул выключателем, установленным умельцами из лаборатории электроники, чтобы переводить агрегат в режим фиксации зю-объектов и обратно. Объектив в этот момент был направлен прямо в лицо Вии, снимая его крупным планом. И увиденное Бедой в окошечке видоискателя заставило зашевелиться Колькины волосы. Вместо красивого лица эффектной женщины прямо на него смотрела старая, сморщенная, уродливая, седая ведьма с крючковатым носом и горящими ненавистью красными глазами.
  В течение пары секунд ошалевший от увиденного Беда стоял столбом, пока не сообразил остановить запись и переместиться в другую точку съёмки, пытаясь в это время прийти в себя.
  - Вот и прекрасно! - улыбнулась ведьма. - Будут вам и бытовые подробности, и исторические события. Я проведу вас в парламент, где сегодня состоится принятие присяги на верность народу Президентом Украины. Ради этого, Юра, я и приехала сюда. Быстро подскочил и помчался организовывать пару десятков тысяч своих придурков под Верховную Раду! И это... Организуй-ка нам машину с платформой: не пешком же Победителям добираться к парламенту.
  - А что, твой 'Мерседес' тоже по улицам не пропускают? - ехидно хмыкнул Фрицев.
  Вия презрительно глянула на наглую морду заезжего гостя, сосущего из пластикового стаканчика дорогущий французский коньяк.
  - Народ должен видеть своих лидеров, народ должен знать их в лицо, а не по номерам лимузинов. Эти идиоты должны думать, будто мы вершим историю вместе с ними и ради них. Ты что, все курсы в Госдепе пропьянствовал, если таких элементарных вещей не знаешь?
  - Да ладно, Вийка, не п...зди! Мне в Вашингтоне сказали быть тут у вас 'смотрящим', а не экспертом в вашей революционной х...йне.
  - Вот и смотри! - отрезала Шимотенко и повернулась к 'телевизионщикам'. - Через час я жду вас у входа в ограду парламента со стороны улицы Шелковичной.
  
  Журналистские инстинкты Беды сработали безошибочно. Пробившись сквозь толпу 'майдаунов', заполонившую правительственный квартал, они с Элкой оккупировали площадку над ступеньками в Мариинский парк со стороны заблокированного 'революционерами' Кабинета Министров. Оттуда было хорошо видно, как снизу улицы Грушевского, со стороны Европейской площади, сквозь толпу медленно движется небольшой грузовичок, на платформе которого стоя едут люди. Объектив позволил при максимальном приближении разглядеть их лица: это были лидеры 'революции'. Но картинка получалась не слишком эффектной: над кабиной торчали только плечи и головы. А у низенькой Шимотенко - и вовсе лишь одно лицо.
  Колька видел, как нервно дёргается рот ведьмы, недовольной столь непрезентабельной ролью. Когда грузовик поравнялся с блокируемым оппозиционерами Кабинетом министров, она не выдержала и быстро взобралась на плоскую крышу кабины.
  - Ви-я! Ви-я! Ви-я! - взревела от восторга толпа.
  Судя по недовольному оживлению остальных пассажиров, такой пиар-ход не всем понравился, но деваться было некуда, и следом за 'леди Вэ' на крошечную площадку рядом с ней взгромоздился человек со страшно изуродованным, почти чёрным лицом, а также грузный широколицый мужчина лет сорока.
  - Йух-чен-ко! Йух-чен-ко! Йух-чен-ко! - объяснили несколько тысяч голосов, кто встал рядом с ведьмой.
  Третьего, с трудом балансирующего на скользкой металлической поверхности и явно боящегося упасть, никто не представил, но Беда из материалов, предоставленных коллегами накануне задания, знал, что это - кум кандидата в президенты, 'шоколадный король' Украины олигарх Павел Потрошенко.
  Стоило перевести камеру в 'специальный' режим, и вместо красавицы Вии на крыше кабины снова возникла старая ведьма, а сквозь серые струпья на лице Йухченко прорезалось свиное рыло матёрого закарпатского чертяки Юрчика. Полюбовавшись картинкой, Колька поманил Цыпу и уступил ей место перед видоискателем. Элка, поражённая увиденным, не удержалась от удивлённого восклицания, и начальник отдела отметил, что на боевую подругу недолгое общение с Борей Фрицевым оказало дурное влияние: до этого Цыплаковская предпочитала не материться в его присутствии.
  Шимотенко не обманула. Сойдя с грузовичка, она кокетливо улыбнулась Беде и поманила его пальчиком.
  - Оформи пропуска в гостевую ложу этим людям, - брезгливо бросила она кому-то из свиты. - И проводи лично!
  - Вия Абрамовна, Вы, наверное, хотели сказать - в ложу прессы? - засуетился 'директор парламента'.
  - Я сказала - в гостевую ложу! Мне не нужно, чтобы они снимали меня на фоне правительственной ложи. Я хочу, чтобы в кадре спикер сидел позади меня.
  Вия со свитой под восторженные вопли сторонников, полностью оцепивших здание парламента, прошествовала через парадный вход, а Беду с Цыпой повели в соседний боковой, предназначенный для журналистов и гостей.
  - Ну, и бардак! - возмутилась Эллада-Лютеция, когда они благополучно миновали рамку металлоискателя и рентгеновскую установку, просветившую их кофры. - У нас даже документы не проверили! Заходи - кто хочешь!
  - А зачем ваши документы проверять, если с вами сам директор парламента?! - надулся, как индюк, сопровождающий. - Вам на третий этаж.
  На третьем, верхнем этаже Верховной Рады стояло несколько огромных круглых столов, за которыми сидели два или три человека. Зато справа, возле входа в ложу прессы, за небольшими столиками перед плазменной панелью, демонстрирующей изображение с видеокамер зала заседаний, в поте лица стучали по клавишам ноутбуков с десяток репортёров. Но Кольку и Цыплаковскую провели через центральный вход, охранявшийся прапорщиком.
  - Располагайтесь! А мне в зал бежать надо. Дорогу назад найдёте?
  Балкон в форме подковы нависал над залом заседания украинского парламента и был разделён на три сектора деревянными барьерчиками, нарощенными по верху полуметровыми листами толстого витринного стекла. Правый сектор ощетинился объективами фото- и телекамер. Сидячие места со столиками, напоминавшие институтскую аудиторию, а также все проходы плотно оккупировали 'акулы пера', ждавшие чего-то необычного. Беда с Элкой вряд ли смогли бы пробиться сквозь эту толпу к краю ложи, чтобы установить свою камеру: настолько плотно их коллеги утрамбовались в их вотчине. Зато в совершенно пустой гостевой ложе им никто не мешал.
  Пока Беда устанавливал аппаратуру, Цыпа с любопытством обозревала парламентский интерьер.
  По обеим сторонам от президиума, в котором восседало всего три человека, на стенах висели огромные экраны, отображавшие то картинку с видеокамер прямой трансляции, то информацию о выступающем, то ход и результаты голосования. Перед президиумом располагалась небольшая трибуна, но в ходе выступлений на неё выходили далеко не все депутаты. Их рабочие места в полукруглом зале с двумя проходами и тремя дверями были оборудованы микрофонами на гибких ножках, включаемыми из президиума, и электронной системой голосования с небольшими мониторчиками и гнёздами для пластиковых депутатских удостоверений. Под стеклянным куполом висела огромная, чуть ли не во весь купол, люстра.
  Несмотря на то, что шло обыденное голосование по плановым законопроектам, чувствовалось: напряжение в зале нарастает. Депутаты от оппозиции поодиночке и группками сновали по проходам, подбегая то к Шимотенко, то к Йухченко, после чего возвращались на свои места и начинали совещаться с соседями. Их коллеги из провластных фракций тоже стали проявлять беспокойство, но пока ничего не предпринимали. Наконец председательствующий, седовласый холёный мужчина с худым лицом, тонкими губами и бегающими глазками, объявил.
  - По требованию оппозиции предоставляю слово депутату Шимотенко.
  Вия под бурные аплодисменты сторонников решительно поднялась на трибуну и принялась вдохновенно рассказывать, что на состоявшихся в прошедшее воскресенье президентских выборах победил кандидат от оппозиции Андрей Йухченко. Это было ложью, так как по данным Центральной избирательной комиссии больше половины голосов набрал действующий президент, но создавалось впечатление, что 'душа революции' сама искренне верит в свои слова. Беда с удивлением обнаружил, что за недолгое время, пока Вия находилась вне поля его зрения, смоляные волосы Шимотенко, свободно спадавшие не ниже лопаток ещё во время езды на крыше грузовика, оказались заплетены в толстенную косу, свисавшую до пояса.
  - Боже, какая актриса! - восхитился Колька, на что Цыпа лишь ревниво хмыкнула.
  Слова Вии вызвали целую бурю возмущений со стороны провластных депутатов, но ведьма абсолютно спокойно выжидала, пока чуть стихнет шум в зале.
  - Действующая преступная власть сфальсифицировала результаты выборов, о чём говорят как результаты экзитполов, так и десятки тысяч нарушений, зафиксированных нашими и международными наблюдателями. Объединённая оппозиция требует от депутатов Верховной Рады немедленно принять присягу на верность украинскому народу от Президента Андрея Йухченко!
  Шквал аплодисментов повскакивавших на ноги оппозиционеров заглушил негодующие крики их противников. Бедлам продолжался несколько минут, и всё это время торжествующе улыбающаяся Шимотенко не сходила с трибуны. Наконец, председательствующий посчитал, что шум достаточно улёгся, чтобы можно было расслышать его крик в микрофон.
  - Уважаемые коллеги! Предложение депутата Шимотенко противоречит регламенту Верховной Рады. А поскольку повестка дня на сегодня исчерпана, объявляю сегодняшнее заседание закрытым!
  Полностью игнорируя вопли оппозиционеров 'Позор!', он спешно собрал со стола свои пожитки и торопливо исчез за неприметной дверцей позади президиума. Вслед за ним повскакивали с мест депутаты от парламентского большинства и дружно потянулись к распахнутым настежь дверям зала заседаний. Вскоре в зале осталось явно меньше половины парламентариев, но это не смутило 'леди Вэ'.
  - Уважаемые соотечественники! К вам обращаюсь я! - проникновенно заговорила она, явно зная, что телевизионщики уже спустя несколько минут растиражируют происходящее в зале по всем каналам.
  Хорошо составленная и, по-видимому, многократно отрепетированная речь ведьмы завораживал. Её лжи искренне хотелось верить.
  - Она их гипнотизирует, как удав Каа бандерлогов! - невольно вырвалось у Цыпы, и Колька погрозил ей кулаком, чтобы не портила своими комментариями звуковую дорожку.
  Хотя Элка имела в виду депутатов, в мёртвой тишине внимающих своей богине, но это вполне можно было бы сказать и о сотнях тысяч простых граждан Украины, души не чающих в своей Виечке.
  - Я прошу Андрея Викторовича подняться на эту трибуну и произнести клятву верности украинскому народу в качестве всенародно избранного Президента!
  Беда быстро перевёл камеру на растерянно вертевшего головой 'победителя', не желавшего отрывать свой зад от столь безопасного депутатского кресла и совершать поступок, который мог стоить ему не только политической карьеры, но и свободы. Даже чертяка Юрчик, вживлённый в это полумёртвое тело, понимал словосочетание 'узурпация власти'.
  Депутаты снова вскочили с мест и шквалом аплодисментов пытались подбодрить Йухченко, отчаянно боящегося за свою изуродованную 'святой водой' шкуру. Тогда лучезарно улыбающаяся 'дама с косой', как успели окрестить её за время 'революции' недруги, сошла с трибуны и силой выдернула упирающегося 'президента' в проход. Шимотенко крепко ухватила обречённо волочащего ноги 'лидера революции' под ручку и потащила к трибуне, на которую пара депутатов уже притащили Библию и Конституцию Украины.
  - Что он делает? - не удержалась Цыпа. - Класть левую руку на Библию - это обычай сатанистов!
  - Каких сатанистов? - хмыкнул Беда. - Ты что, забыла, кто он есть на самом деле? Сейчас камеру переключу и напомню. Сатана, а не сатанист!
  Не скрывая страха, Йухченко дрожащим голосом читал текст президентской присяги, переминаясь с ноги на ногу, будто ему неожиданно захотелось в туалет. То ли зрение его подвело, то ли трудно было стоять, но вскоре он сменил позу, опёршись на локтём на текст Основного Закона и склонившись вперёд.
  - Кошмар! - потрясённо выдавила из себя магистр английской ведьмологии, глядя на такое кощунство.
  
  На выходе из гостевой ложи 'телекорреспондентов' отловил 'директор парламента'.
  - Вия Абрамовна приглашает вас на Майдан на празднование принятия присяги нашим Президентом, - важно объявил он и объяснил, к кому обратиться, чтобы их пропустили к сцене.
  Впрочем, никого разыскивать не пришлось. На Майдане они столкнулись нос к носу с разящим перегаром Луциком, и тот, помня про особое расположение к ним со стороны Шимотенко, лично провёл гостей из Москвы в охраняемую зону возле сцены.
  Пока шли выступления украиноязычных эстрадных звёзд, Беда перепоручил Элке караулить камеру, а сам отбежал в сторонку, спрятавшись сбоку от сцены, чтобы покурить. Устроился он удобно: ни ветром не задувало, ни буханье мощнейших концертных колонок особо не досаждало. Сначала он не обратил особого внимания на щель в оранжевых драпировках, но когда за плотной тканью, отделяющей его от VIP-зоны, из-за кулис мелькнула Шимотенко, настороженно оглядывающаяся по сторонам, майор поменял диспозицию так, чтобы видеть происходящее вне глаз народа. Вия, уверенная в том, что её никто не видит, порылась в своей сумочке, развернула бумажный пакетик, аккуратно вытряхнула из него белый порошок на тыльную сторону ладони между большим и указательным пальцами и с наслаждением втянула это носом .
  Беда от неожиданности даже закашлялся и тут же отскочил от дыры в драпировке. Как назло, в тот момент наступила секундная тишина между окончанием песни и рёвом зрителей, и ведьма, видимо, услышала этот кашель. Хотя отбежавший в сторону Колька и делал вид, что, куря, он смотрит на толпу, краем глаза он заметил женские пальцы, слегка раздвинувшие щель в ткани.
  
  К окончанию митинга Беда с Элкой едва стояли на ногах и с искренней благодарностью восприняли приглашение Луцика заглянуть в штабную палатку. И второй раз за день Колька отказался от выпивки.
  - Да ты что, Юра? Элке же придётся меня на руках в гостиницу тащить, если я хоть стопку выпью! Нет, ребята-демократы, только чай! - процитировал он Высоцкого. - А лучше - по здоровенной кружке кофе.
  - Ну, как знаешь! - замахнул 'терминатор' полный пластиковый стаканчик горилки и принялся насыпать в слегка помытые фаянсовые кружки сахар и порошок гранулированного кофе.
  В палатку ввалился какой-то рослый тип с рыхлым бабьим лицом, жёлтой повязкой с надписью 'ПОРА!' и натянутой на уши солдатской каской.
  - Чого хотив, Влад? - перешёл на мову Луцик. - Цэ наши дгузи зи Москвы, Мыкола та Элада-Лютэция. Бачишь, яка гагна жинка! За ных погучывся Богыс Фгицев. А это - лидег молодёжной пагтии 'Пога' Влад Каскинд. Чтобы его лучше узнавали, он всегда в каске ходит.
  Каскинд кивнул Цыпе, пожал руку Беде и принялся рассказывать, что переговоры с командованием внутренних войск из Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областей, уже присягнувших на верность Йухченко и принявших решение не подчиняться действующему президенту, прошли успешно, и послезавтра рано утром их колонна в составе 20-30 автобусов с бойцами отправится в Киев. А танковая рота из посёлка Десна ждёт команды выступать под оранжевыми флагами. Так что штурм администрации президента можно будет начинать часов в шесть вечера, когда на Майдан прибудут и танки, и лояльные Йухченко внутренние войска. 'Президенту' он уже доложил, и хотя тот ещё не решился на применение оружия, Вия потребовала подготовить народ на площади к захвату зданий, где располагаются высшие органы власти.
  - А она не боится, что при этом прольётся море крови ни в чём не повинных людей? - поинтересовалась Элка, едва не подавившись горячим кофе.
  Каскинд пожал плечами.
  - Вона вважае, що 'любая революция требует кровавых жертв, а несколько тысяч погибших только разожгут её огонь', - процитировал слова ведьмы Влад.
  - Вот видите, пги каких великих событиях вы сможете пгисутствовать! Уже послезавтга кговавая тигания Данилевича падёт под удагами укгаинского нагода! Мы установим свою власть, и наша власть будет стгашной для её вгагов! - под одобрение Каскинда закончил Луцик свой спич цитатой из Степана Бандеры. - Пгостите, дгузья, но мне нужно идти: геволюция ждёт своего Тегминатога!
  
  Ослан пообещал, что заберёт Цыпу, Кольку и Генриха, целый день не покидавшего Майдан, возле пушки, стоящей на каменном постаменте на выходе из метро 'Арсенальная'.
  - Нас на машине подбросят до гостиницы, а вечером едем в гости к потрясающим женщинам!
  Машиной оказалась залепленная агитационными наклейками за действующего президента крошечная 'Шкода-Фабия', управляемая пергидрольной блондинкой лет сорока пяти. Правда, кроме неё и Ослана в машинке сидели ещё две дамы: шатенка с пронзительными голубыми глазами и выразительным красивым лицом, и черноглазая жгучая брюнетка средиземноморского типажа.
  - Лёля Киевская! - протянула руку Кольке блондинка. - А это - Ирина и Оксана. Рассаживайтесь.
  - А мы влезем? - очень засомневался Беда.
  - Конечно! - без тени сомнения воскликнула Лёля. - Вещи в багажник, мужчины сзади первым этажом, а девчонок - им на колени.
  Элку она усадила на переднее сиденье, и 'Фабия', набитая, словно банка селёдки, шустро покатила в сторону Верховной Рады.
  - Мы там не проедем! - подал голос Беда, на коленях которого восседала миниатюрная шатенка Ирина. - Там все улицы забиты народом.
  - Я - проеду! - самоуверенно фыркнула хозяйка. - Только придётся все окна открыть, чтобы машину не побили.
  Она уверенно объехала растерявшегося ГАИшника, заворачивавшего все транспортные средства на боковую улочку, и, нагло сигналя, через полминуты оказалась едва ли не в центре толпы. Их тут же обступили 'оранжевые'.
  - Побьют! - упавшим голосом произнёс Деринг.
  - Мы сейчас ещё посмотрим, кто кого побьёт! - открыв дверь заблокированной толпой машины, спрыгнула на дорогу с колен Чувака черноглазая Оксана.
  Вслед за ней под непрерывное сияние фотоаппаратных вспышек выскочили наружу Ирина и Лёля. Немедленно поднявшийся шум всё-таки подсказывал, что ударенный сырком прав, и, чтобы не оставлять женщин наедине с разъярёнными 'революционерами', Ослан и Колька последовали за ними. В перепалку они вступать не стали, но бдительно наблюдали, чтобы в случае чего хотя бы прикрыть собой безбашенных киевлянок, орущих на напирающих сторонников Йухченко.
  - Кто водитель? - подбежал к машинке перепуганный ГАИшник.
  - Я водитель! - вызывающе упёрла руки в бока Киевская.
  Сержантик растерялся.
  - Уезжайте отсюда немедленно! Разворачивайтесь и уезжайте!
  - Не могу! - нагло рассмеялась ему в лицо хозяйка транспортного средства. - Теперь можно ехать только вперёд!
  Постовой начал кричать в рацию, объясняя ситуацию и требуя подмоги, а женщины уже размахивали руками, объясняя 'оранжевым', с кем и в каких отношениях были мамы заполонивших Киев выходцев из Западной Украины. Те, правда, в долгу не оставались, рассказывая подробности сексуальной жизни обладательниц символики Данилевича.
  Подмога подоспела минут через пять и представляла собой полсотни здоровенных спецназовцев в полной выкладке: шлемы с забралом, бронежилеты, пластиковые щитки на локтях и коленях, защитные перчатки, высокие ботинки. 'Космонавты', как обозвала их Киевская, быстро раздвинули толпу, образовав живой коридор. Лёля с трудом загнала экипаж внутрь машины, и 'Шкода' покатилась внутри этого коридора вниз по улице Грушевского мимо парламента и Кабинета Министров.
  Поравнявшись с массивным серым зданием Кабмина, женщины высунули головы в окошки и, в знак поддержки одного из министров, отказавшегося покидать заблокированное 'революционерами' здание, принялись скандировать:
  - Тол-сто-но-сов, дер-жись!
  Спецназовцы, шествующие параллельно крадущейся машине, одобрительно поглядывали на сумасшедших баб. 'Оранжевые' орали и бесновались, не имея возможности прорваться к своим врагам, сопровождаемым столь внушительной охраной. Впрочем, один всё-таки ворвался внутрь милицейской 'коробочки' и, широко расставив руки, попытался преградить дорогу ненавистной машинёшке. В свете фар и уличных фонарей было видно, как к нему подскочил спецназовец и с просто написанным на лице наслаждением влепил фанатичному стороннику Йухченко кулаком в грудь. Тот, отлетев на пару метров, на четвереньках скрылся в толпе.
  Буквально через пару минут спецназ довёл машину до стадиона 'Динамо', возле которого находился поворот на Парковую дорогу, и Киевская, приветственно посигналив бойцам, нажала на газ.
  - Ну, ты и адреналинщица! - облегчённо выдохнул Беда.
  
  Пока переполненная 'Фабия' добиралась до гостиницы 'Турист', гости из Москвы хватанули не меньше адреналина, чем во время проезда сквозь толпу 'оранжевых'. Крошечной машинке показывали средний палец, возмущённо сигналили, в неё кидались снежками, её прессовали со всех сторон обладатели оранжевых флажков и ленточек, самым наглым образом подрезали и вообще провоцировали ДТП. Но Киевская (алкогольное амбре от неё Беда ощутил ещё в момент знакомства) проявляла чудеса прозорливости, то притормаживая, то добавляя газа, то прижимаясь к обочине буквально за доли секунды до того, как очередной подонок начинал совершать маневр, который должен был непременно привести к столкновению.
  - Твари! - шипела Лёля. - Была бы трезвая, давно бы уже кого-нибудь долбанула.
  - Так Вы ещё и выпивши?! - перепугался Генрих.
  - Не ссы, прорвёмся! Я бы сама в обычное время пьяная за руль не села. Только ты попробуй помотаться целый день по городу с настежь открытыми стёклами в такую погоду без 'сугрева'! К вечеру с воспалением лёгких сляжешь!
  - Может, просто не надо стёкла открывать?
  - Ты хреново знаешь психологию толпы. Если закрыть стёкла, то они воспримут это, как сигнал к нападению. Если б ты знал, сколько у меня знакомых машины ремонтировали после того, как поленились стёкла открыть, проезжая толпу! - со знанием дела объяснила Киевская.
  - Вы, наверное, психолог?
  - Нет, журналист. Начинающий. У меня интернет-сайт 'Анти-оранж'. Сама сделала, сама наполняю, сама статьи пишу. А по жизни - заместитель руководителя киевского отделения партии 'Русский блок'.
  - У Лёльки теперь журналистская семья, - вмешалась прильнувшая к Чуваку Оксана, на руке которой Беда разглядел несколько тюремных татуировок. - Её муж - известный журналист Морковкин. Может, слышали?
  - Нет, не слышал, - признался Деринг. - А у Вас с ним разные фамилии?
  - Нет, конечно! Киевская - это псевдоним . Если я буду подписываться на сайте 'Анти-оранж' как Морковкина, это же чёрт знает, что получится! Да меня свои же антиоранжи тут же заклюют! Всё, приехали! Так, Пакость и Ирка сейчас слетают в магазинчик, вы оставляете вещи, а потом мы едем ко мне! - раздала задания Киевская-Морковкина.
  
  Пока москвичи (за исключением наотрез отказавшегося ехать Деринга) собирались, Беда успел дозвониться до Пердюкова, чтобы доложить о полученной в палатке Луцика информации и попросить рекомендаций.
  - Может, Вы по своей линии сообщите в СБУ?
  - Ты, Николай, совсем сдурел! У нас же с Украиной действует договор о том, что спецслужбы одной страны не ведут своей деятельности на территории другой. Никто, правда, этого не соблюдает, но и не афиширует данную деятельность. И сунься я с подобной информацией, вся 'оранжевая' шваль вой подымет о том, что Россия нарушает договора. Кроме того, ты сам знаешь, что Ржачко поддерживает Йухченко. В лучшем случае он информацию замнёт, а в худшем - вам долго-долго придётся отсиживаться в украинских тюрьмах.
  - А если непосредственно Данилевичу сообщить?
  - Тьфу, ты! Беда, ты же не первый день в конторе работаешь! Не знаешь, что такое субординация? Меня с ГШ никто не соединит.
  - Я не говорю, что нужно звонить в украинский Генштаб, я говорю про звонок их президенту.
  - Ну, Коля, ну расп...здяй! Вернёшься - вздрючу за хреновую подготовку к заданию! ГШ - это Говорящий Шкаф, кличка действующего президента Украины Виктора Макаровича Данилевича! К нему может обратиться только президент. Но, как ты знаешь, этот твиттнутый долбо...б немедленно расп...здит всё, что я ему доложу, в социальных сетях. Чем предупредит заговорщиков. В общем, решай проблему собственными силами на месте. На то ты и майор ФСБ. Но военный переворот ты обязан предотвратить! России на хрен не нужны гражданские войны возле своих границ, толпы беженцев и фашистские русофобские режимы! Нам Прибалтики хватает! Действуй! О выполнении доложишь.
  Воспользовавшись тем, что Цыпа всё ещё докрашивала лицо, Беда по-быстрому допросил Генриха о том, что видел, что слышал, с кем общался 'мозг отдела'.
  Зайдя в номер Ослана, Колька там обнаружил наскоро накрытый стол, и поскольку самые срочные дела он уже сделал, позволил себе пропустить пару рюмочек. Ну, не рюмочек, а всё тех же пластиковых стаканчиков, но какая разница? А с появлением наконец-то нарисовавшей себе морду Цыпы дал команду грузиться и через супермаркет выдвигаться на квартиру к Лёле Киевской.
  
  Киевская жила в огромном полукруглом двенадцатиэтажном доме рядом с гостиницей 'Братислава', буквально в километре от 'Туриста'. Запарковав свою 'Фабию' во дворе, она решительным шагом двинулась к подъезду.
  - Слушай, ты, старая вешалка! Я тебе говорила, чтобы ни единой помаранчевой агитки на подъезде не было? - напустилась она на консьержку, предварительно ободрав со стен кучу наклеек 'Йухченко - так!'. - Ещё раз увижу, в жопу тебе их засуну!
  Дежурившая в подъезде женщина раннего пенсионного возраста принялась отгавкиваться, но заткнуть черноротую скандалистку, на подмогу которой подоспели подруги, ей не удалось: сказывалась колоссальная разница в квалификации.
  Выгрузившись из лифта, загруженная пакетами шумная компания остановилась перед решёткой в коридоре, дожидаясь, пока кто-то из домашних откликнется на звонок. Откликнулся рослый, крепкий семнадцатилетний парень, при виде которого Лёля пафосно воскликнула пьяным голосом:
  - Петруша, сынок, открывай: МАМА пришла!
  Сказано это было с такой интонацией, будто типовую панельную 'трёшку' осчастливила своим появлением не подвыпившая мадам Морковкина, сопровождаемая толпой собутыльников, а как минимум, английская королева.
  Широко известный (в узких кругах) журналист Морковкин оказался низеньким щуплым евреем. Его длинный горбатый нос был увенчан круглыми очками с толстенными линзами. Он натужно улыбался, пожимая руки новым знакомым.
  - Как ты тут, папочка? - чмокнула Лёля мужа в щёку.
  - Ничего хорошего, - уныло опустил плечи Арнольд Феофилактович. - Разве кого-нибудь может интересовать кинокритика в эти сумасшедшие времена?
  Он уныло махнул рукой и, понуро свесив голову, медленно удалился в свою комнату.
  - У папочки депрессия от всего этого помаранчевого бардака, - пояснила Морковкина.
  Разместить шесть человек вокруг небольшого кухонного стола удалось с трудом, но когда расселись и выполнили команду 'ну, за встречу!', все неудобства отошли на второй план. 'Баррикадные', как называли сами себя киевлянки, несмотря на грубоватую манеру общения, оказались вовсе не представительницами местного дна, как сперва могло показаться. Все они имели высшее образование, а то и не одно. Ирина Крикова, например, закончила Киевский университет. Пакость, исколотая татуировками, хоть и отсидела по молодости срок, была дипломированным филологом, до недавних пор трудилась на Кировоградском областном телевидении, а после увольнения 'оранжевым' директором телекомпании стала сотрудником избирательного штаба Данилевича.
  - Пакость - это кличка? А фамилия какая? - поинтересовалась Элка.
  - Это и кличка, и фамилия, - пояснила брюнетка.
  Далёкий предок Оксаны, швейцарец Жан Пакост перебрался в недавно завоёванную Российской империей Бессарабию, где вместе с другими земляками, спасавшимися от голода, разразившегося в Швейцарии после наполеоновских войн, был одним из основателей поселения Шабо. Выходец из франкоязычного кантона Женева, он отличался весёлым нравом, а также любовью к противоположному полу, шутке и выпивке. Причём, не брезговал компаний местных крестьян, с которыми охотно делился прекрасным вином с собственных виноградников. Благодаря этому его быстро переименовали из Жана Пакоста в Ваньку Пакость. Оксана унаследовала от далёкого предка, кроме чёрных глаз и смуглого лица, все его привычки. Вот и сейчас она уже была в кондиции, называемой 'така, як вам трэба', перебазировавшись на колени Ослана.
  - Встречала я как-то в Париже человека с такой фамилией, - томно закатила глаза бывшая суперагентесса.
  - Надеюсь, не в том, куда меня черти занесли? - хихикнула Оксана, припомнив приключение. - Сидели мы как-то в кабаке в моей родной Александрии рядом с трассой. Ну, зашли два каких-то перца проезжих, подсели к нам с подругой. Понятное дело, расспросы: кто, откуда, куда. А один и п...зданул, что он из Парижа. Я ради прикола до него докопалась: возьми с собой. Пока они сидели, я нажралась в говно. Прихожу в себя в какой-то занюханной пустой квартире. Выхожу на балкон покурить, гляжу - никакая, на хрен, это не Александрия! Деревня какая-то: четыре двухэтажных дома, водонапорная башня, чуть в стороне - то ли школа, то ли ПТУ рядом с машинно-тракторной станцией. Всё остальное - частный сектор. Причём, видно, что хаты не украинские. А тут этот хрен, с которым мы в кабаке гуляли, на обед припёрся. Спрашиваю его, где мы, а он мне выдаёт, что в Париже. Я на него наехала, мол, какой это, в задницу, Париж, а он заявляет: село Париж Нагайбакского района Челябинской области. 'Как я сюда попала?', спрашиваю. А он рассказывает, что купил мне билет на самолёт до Москвы, потом от Москвы до Магнитогорска, а оттуда нас какой-то его дружбан на 'Москвиче' сто километров вёз. Блин, а у меня же вечером в Кировограде эфир! Пришлось п...здячить на местную почту, заказывать переговоры и объяснять, что я сейчас в Париже! Неделю потом домой из этого ё...аного Парижа добиралась!
  - Неужели не помнишь, как туда тебя везли? - удивился Беда.
  - Ну, так мы же всю дорогу 'подзаряжались'! - гордо пояснила Пакость.
  После того, как все проржались, разговор зашёл о происходящем сейчас на Украине.
  - Была бы моя воля, я бы собственными руками перестреляла этих тварей! - не сдерживала эмоций Морковкина.
  - За что? - удивилась Цыпа. - Я общалась с ними, это нормальные, доброжелательные люди...
  - Доброжелательные?! - аж подскочила Лёля. - Пакость, покажи свою спину! Ирка, а ты чего сидишь?
  Оксана задрала футболку, обнажив испещрённую синяками разных размеров и свежести. Крикова и Киевская продемонстрировали икры ног с такими же гематомами.
  - Эти уроды только на словах такие добренькие! - пояснила Морковкина. - Стоит от них отвернуться, как они норовят в спину ударить или исподтишка, чтобы корреспонденты не видели, по ногам пнуть. На днях толпа малолеток нашу знакомую Ольгу Княжину прямо в вагоне метро чуть насмерть не забили только за то, что она с голубым шарфиком ехала. И ни одна сука в защиту не вякнула! А когда она, уже теряя сознание, схватила одного из шакалят за кадык, так все орать начали, что донецкая бандитка ребёнка убивает.
  - Но они же не говорят, что вас убивать надо! - не сдавалась Элка.
  - Не говорят! - подтвердила хозяйка. - Они просто убивают. Вон, на днях девочку из нашего 'Русского блока' с шестого этажа выбросили, когда она агитацию по квартирам разносила. А в Чернигове комсомольца зарезали наградным бандеровским ножом !
  - Будут они убивать! Я их знаю! - подтвердил Ослан. - Они пока делают это тайком, потому что ещё боятся. А стоит им дать волю, как здесь такая кровавая баня начнётся, что ужас!
  - Ты, Элка, как будто сегодня у Луцика в палатке не слышала ни про внутренние войска, ни про танки, ни про послезавтрашний вооружённый штурм государственных учреждений! - тоже возмутился Беда. - Или ты думаешь, что всё это они собираются бескровно совершить?
  Естественно, 'баррикадные' принялись выпытывать подробности, и Колька без утаек рассказал всё, что они услышали от Каскинда и 'терминатора'. Добавив при этом, что никакие они не журналисты, а сотрудники российских спецслужб.
  - Совсем, что ли, рехнулся?! - взорвалась Цыпа.
  - А что ты прикажешь делать, если я разговаривал с шефом, - показал пальцем в потолок Николай, - а он приказал всё это сорвать собственными силами? Ты сможешь разыскать противотанковые гранаты, с которыми бросишься под танки и автобусы с внутренними войсками одновременно? Что предпринять, я не знаю. Поэтому и хочу попросить девушек помочь. Хотя бы советом: они лучше нас, вместе взятых, владеют обстановкой.
  - Класс! - загорелась идеей Морковкина.
  Дело осложнялось тем, что ни взрывчатку, ни оружие использовать было невозможно. Во-первых, какой бы бардак в стране ни творился, любой теракт поднял бы 'на уши' не только милицию, но и спецслужбы. А этого сотрудникам МЯУ очень не хотелось. Во-вторых, на подготовку любого теракта требуется время. В-третьих, быстро достать взрывчатку или оружие, не привлекая к себе внимания всё тех же спецслужб, невозможно в любой стране. Да и финансовые расходы будут немалые.
  - Может, сделать так, чтобы они выехать не смогли? - предложила Крикова, еле ворочающая языком от усталости. - Ну, там, технику им из строя вывести...
  Вокруг её слипающихся ярко-синих глаз образовались чёрные круги, и Киевская, к непередаваемому огорчению Чувака, отправила подругу спать. Она попыталась то же самое приказать Пакости, но та уже давно упилась, и Лёля по опыту знала, что теперь её можно будет уложить на кровать лишь грубой силой.
  Вариант с диверсией показался всем очень перспективным. Но обдумать его хорошенько помешала... кончившаяся водка. Ослан с Колькой предложили сбегать куда-нибудь, но Морковкина тут же отмела помощь мужчин под предлогом того, что они всё равно ничего найти не смогут. Накинув поверх домашнего халата какое-то пальтишко, она прямо в домашних тапочках вместе с Пакостью почесала к гостинице 'Братислава'. За время, пока они бегали, Беда негромко, чтобы не будить спящих Петра и Ирину, поведал подчинённым полное содержание разговора с Директором ФСБ.
  Появление запорошенных снегом дам чуть не подняло на ноги всю квартиру. Морковкина, грохнув бутылки на кухонный стол, помчалась в спальню Арнольда, и вскоре оттуда послышался её раздражённый голос:
  - Да не трахаюсь я с ним! Задрал уже! У нас с ним всё закончилось за три года до того, как мы с тобой встретились! Нужен-то он мне, как старой п...зде вентилятор! Мне Колю с ним свести надо!.. Не хочешь, чтобы он мой телефон знал, дай свой, я с твоего позвоню...
  Через минуту она нарисовалась на кухне в сопровождении обеспокоенного супруга с мобильником в руках.
  - Алё! Привет, Димчик!.. Да, с Арнольдикова телефона... Извини, что разбудила, дело срочное есть! Слушай, у меня тут человек сидит, очень хочет с тобой повстречаться ... Не просто срочное, а наисрочнейшее!.. Нет, не по поводу прав... Нет, не по штрафам и не по ДТП... Ничего противозаконного! Он даже не гражданин Украины. Он сам тебе всё расскажет, не телефонный разговор... Действительно очень надо!.. Когда и где тебе будет удобно, но обязательно завтра. Послезавтра поздно будет... Ага, договорились!.. Ой, извини. Он представится как Николай Петрович... Спасибо, Димчик! От Арнольдика привет!
  Морковкина с презрением вернула телефон мужу и повернулась к Беде.
  - Ну, Коля, одну твою проблему мы, кажется, решили! Предлагаю выпить.
  Лёля утверждала, что её студенческий дружок по юрфаку на счёт 'раз' решит вопрос с внутренними войсками. Осталось разобраться с танками.
  - А может, лучше с танкистами? - предложила тему, томно потягиваясь, Цыпа. - Вот тебя, Коля, что бы остановило, будь ты на их месте?
  - Наверное только водка... Ну, и... Точно! Сиськи! - ткнул Беда пальцем в сторону пышного бюста боевой подруги. - Шерше ля фам! Точно!
  - Ты предлагаешь La Femme, этих шалав? - удивилась Морковкина. - Да они же помаранчевые до мозга костей!
  - Так мы их 'в тёмную' и используем! Типа они поедут поддержать героев-танкистов, выступивших против 'кровавой тирании Данилевича'. А бухие танкисты уж сами разберутся, как их использовать!
  - Ну, и сволочь же ты, Беда! - презрительно скривила губы Цыплаковская. - Не будь ты моим начальником, я бы тебе рыло начистила за такое отношение к женщинам! Ик!
  - Они, бля, не женщины! - с криком сорвалась с колен Ослана Пакость. - Эти шлюхи - проститутки, твари позорные!
  - Не ори, Оксана! Петрушу разбудишь, а ему утром на занятия.
  -Да мне по х...ю эти занятия! - ничего не соображая, продолжала орать та. - Я бы каждой из этих бл...дей в п...зду динамитную шашку вставила и лично бикфордов шнур подожгла!
  Киевская врезала подруге по физиономии и, схватив за шиворот, уволокла в комнату, где спала Крикова. Через минуту Лёля вернулась.
  - Уже спит? - с облегчением спросил Чувак, которого за вечер уже задрали выходки Пакости, практически не слезавшей с его колен.
  - Классная девка, наша - до мозга костей! Но как напьётся, начинает такое исполнять, что на голову не налазит! А утром ни черта не помнит. Давайте-ка я вас грецкими орешками угощу. Сама собирала! Правда, они сыроватые, но я их сейчас быстренько подсушу в микроволновке: папочка мне на днях подарок ко дню рождения сделал, надо же опробовать.
  Морковкина насыпала на вращающийся круг агрегата горку орехов и врубила технику на полную мощность. Сначала орехи начали негромко потрескивать, потом треск стал усиливаться, а через несколько секунд в квартире стояла настоящая канонада от взрывающихся в микроволновой печи даров природы. Чувак бегом бросился выключать микроволновку, так как разлетающаяся скорлупа грозила разбить смотровое окошечко. На пальбу сбежались не только все обитатели квартиры (за исключением мёртво дрыхнущей Пакости). Едва Лёля закончила убирать из печки смесь ядер и скорлупы, бывшей несколько минут назад орехами, во входную дверь кто-то принялся настойчиво долбиться, а звонок не умолкал ни на секунду. Арнольд бросился открывать столь настойчивым посетителям, и через минуту на кухню ворвались трое или четверо милиционеров с автоматами наизготовку.
  - Кто тут стрелял? - взволнованно спросил старший. - Где жертвы?
  Замершая с осколками орехов в руках Морковкина смотрела на милицию, как на инопланетян.
  - Какие жертвы? - опешила Лёля. - Да никто не стрелял... Это я просто орешки жарила. В микроволновке...
  - Как Ваша фамилия?
  - Морковкина...
  - А ваш муж, журналист Морковкин где?
  - Здесь я, здесь! Могу документы предъявить! - послышался из прихожки голос Арнольда. - Только разрешите мне руки опустить...
  - Опустите! - скомандовал старший. - И Вы, гражданочка, если не сложно, предъявите документики...
  Проверив документы у всей компании, милиционер козырнул.
  - Прошу прощения за недоразумение. Просто к нам на пульт пришёл сигнал от кого-то из ваших соседей, что, судя по автоматной стрельбе, на квартиру журналиста Морковкина, известного своими 'антиоранжевыми' взглядами, происходит вооружённое нападение. Извините за доставленное беспокойство. Отдыхайте, пожалуйста...
  - Ослан, наливай! - скомандовала потрясённая Лёля, как только за бдительными стражами порядка закрылась дверь, почувствовав, что ей срочно нужно успокоить нервы.
  Чувак хлопнул себя ладонью по лбу: придя в гости, они спрятали в морозилку бутылку шампанского, о которой совсем забыли. Увы, но шампанское, пока они разговоры разговаривали, успело замёрзнуть.
  - Это дело поправимое! - успокоила вдохновлённая грядущими приключениями на фронте противостояния 'оранжам' Киевская. - Мы его быстренько подогреем.
  И сунула бутылку... всё в ту же микроволновку. У Беды возникло какое-то недоброе предчувствие, и он, открыв балконную дверь, вышел перекурить на застеклённую лоджию. Внизу из подъезда цепочкой тянулись возвращающиеся с вызова милиционеры, направляясь к своему 'УАЗику'. Хлопнула одна дверца, вторая, третья. А с хлопком четвёртой что-то рвануло у Кольки за спиной, какой-то тяжёлый предмет в десятке сантиметров от его головы разнёс балконное стекло, квартира за спиной погрузилась во тьму, освещаемую осыпающимися искрами замкнувших проводов, а в припорошённую свежим снежком кучу мусора перед милицейской машиной грохнулась бутылка из-под шампанского. Дверцы 'УАЗика' мгновенно распахнулись: группа захвата среагировала мгновенно, но старший, подобрав пустую бутылку и поглядев на освещаемые электрическими искрами тёмные окна квартиры Морковкиных, матюкнулся и скомандовал возвращаться 'на базу'.
  - А в честь чего салют? - послышался на входе в кухню пьяный голос Пакости. - Что, Данилевич всё-таки победил?
  - Оксана, твою мать! - заорала Лёля. - Не заходи, тут весь пол в битом стекле! Подожди, сейчас папочка новые пробки вкрутит...
  И действительно, через пару секунд свет вновь загорелся.
  Мало того, что кухня действительно была завалена битым стеклом, многострадальная микроволновка представляла собой впечатляющие хаосом руины: закопчённая, с щерящейся осколками смотрового стекла дверцей, солидной вмятиной от пробки в задней стенке.
  - Теперь я знаю, что значит выражение 'брызги шампанского'! - пьяно икнула и принялась хихикать Цыпа.
  На этот раз уборка заняла значительно больше времени, чем после инцидента с ореховой скорлупой. Пришлось выбрасывать в мусорку даже салаты, сверкавшие мелкими брызгами стеклянной крошки. За это время Крикова и Пакость опять ушли спать, Арнольд Феофилактович нудно высказал супруге всё, что думает о её экспериментах, а Морковкин-сын, оценив то, что осталось от подарка матери на день рождения, флегматично отметил:
  - Хорошо, что балконную дверь не закрыли...
  Испорченное настроение поднимали в пятом часу утра уцелевшими двумястами граммами водки.
  - И всё-таки, как нам на La Femme выйти? - напоследок задала Беде мучающий её вопрос крашеная блондинка, когда засидевшиеся гости раскланивались. - У меня никаких знакомых нет, кто бы не считал позорным с ними общаться.
  - Выйдем! - заверил тот. - У нас Генрих сегодня с ними на Майдане скорефанился, когда те сиськами трясли в поддержку Йухченко.
  - Ну, всё! - облегчённо выдохнул Чувак, когда сотрудники МЯУ выходили из подъезда. - Кажется, на сегодня приключения закончились.
  Но он глубоко ошибался. И виной тому стало их с Колькой джентльменское поведение. Пропустив вперёд Элку, они и предположить не могли, что нижняя ступенька крыльца, припорошенная выпавшим за ночь снежком, 'с секретом'. Точнее, с щербинкой, о которой не догадывалась гордо шагающая в сапогах с высоченными шпильками их боевая подруга. Негромкое 'ой!', глухой грохот нырнувшей головой вперёд девушки и тихие всхлипывания сообщили мужчинам, что закон Мёрфи сработал в очередной раз: то, что может случиться, непременно когда-нибудь случится.
  Из верхней губы Цыпы на белоснежный снег капала кровь, а она безуспешно рылась в своей сумочке, превратившейся, как всегда бывает в подобных случаях, в Бермудский треугольник.
  - Что ты ищешь? - присел перед боевой подругой мгновенно протрезвевший Беда, принявшись ощупывать её голеностопы. - Кости целы?
  - Носовой платок! Да прекрати ты мои ноги лапать! Нашёл время, придурок! - фыркнула Эллада, всхлипывая не столько от боли, сколько от обиды.
  
  Утро 28 ноября на Майдане началось с переполоха. Глава СБУ Игорь Ржачко, в бассейне со 'святой водой' у которого преобразился Йухченко, за завтраком просматривал утренний выпуск новостей принадлежащего Павлу Потрошенко телеканала, ставшего фактически официальным рупором 'революции'. Позиционировавший себя как 'канал честных новостей', он славился подтасовками фактов. Например, при съёмке сторонников Йухченко операторы намеренно выбирали молодые, одухотворённые лица, для комментариев использовали только грамотных, хорошо изъясняющихся людей. В толпе 'бело-голубых' в кадр 'пятого анала', как прозвала потрошенковское ТВ Морковкина, попадали исключительно старые, неухоженные или обезображенные личности, не умеющие связать двух слов. Не брезговали 'честные журналисты' и прямыми фальсификациями, наряжая в символику оппонентов пьяных или неадекватных киевлян и гостей столицы. Особой 'фишкой' телеканала стало использование методов нейролингвистического программирования и эффекта 25-го кадра. Ржачко прекрасно знал всё это, но не предпринимал ничего, хотя пресекать подобные 'художества' входило в его служебные обязанности: за организацией госпереворота и внедрением технологий зомбирования населения стояли его благодетели из ЦРУ, стараниями которых он и возглавил контрразведывательное учреждение.
  И вот утром, просматривая новостной блок любимого 'пятого анала', Игорь Петрович увидел в кадре... того самого простоватого любителя выпить, что впарил ему восемь кубометров 'одесской морской воды', после которой красавец-кандидат превратился в чудовище. Только лоховатый 'экспедитор' в свете утреннего тусклого фонаря, не накладные изучал, а явно отдавал какие-то распоряжения двум мужичкам, стоящим спиной к камере. В следующем кадре телевизионной 'нарезки' ржачковский знакомец, прижав пальцем к уху гарнитуру вкладыша-наушника, какими обычно снабжаются агенты на задании, что-то объяснял собеседнику, находящемуся на связи: поблизости от мужика не наблюдалось никого, кто бы мог услышать в ревущей толпе его слова.
  Ржачко немедленно набрал телефон начальника управления, отвечающего за контроль над СМИ, и приказал изъять оригиналы рабочих съёмок, а также 'пробить' принадлежность знакомца к российским спецслужбам: фамилию, имя и отчество его он прекрасно помнил со времени их пьянки. Результат не заставил себя ждать. К приезду большого начальника на Владимирскую отчёт уже был готов: действительно телекамера зафиксировала майора ФСБ Беду Николая Петровича, руководителя какого-то супер-секретного отдела. Недавно Беда Н.П. был награждён орденом за успешное выполнение особо важного боевого задания в ходе командировки за границу.
  - Алло, Вия? Это Ржачко... Ты всерьёз намерена сегодня штурмовать?.. Да ничего хорошего. Мои ребята тут нарыли, что в Киев прибыло какое-то российское спецподразделение. Как бы ты со штурмом не облажалась... Ну, как знаешь! Моё дело - предупредить... Подумай хорошенько. По моим данным эти головорезы в последний раз вчетвером перемочили несколько десятков американских 'морских котиков', не потеряв ни единого своего. Сколько их в Киеве сейчас, я не знаю. Минимум трое... Хорошо, пока!
  Едва председатель СБУ успел отключить мобильник, как помощник принёс ещё порцию информацию по интересующему его персонажу: позавчера Беда отметился в штабной палатке Майдана и Верховной Раде. Сопровождала его суперагент ФСБ Цыплаковская, пару лет назад арестованная британскими спецслужбами и обменянная россиянами на задержанного английского шпиона...
  
  Рот у Морковкиной не закрывался всю дорогу до Десны. Кольку, не просыхавшего с момента появления на киевской земле, мало волновало вчерашнее пробуждение Пакости, которая с бодуна принялась грызть замёрзшее на балконе вино и возмущаться, что это - полное извращение. Беда лучше Лёли знал, что извращение, но, ещё не отойдя от вчерашнего общения с её студенческим любовничком, начальником ГАИ Киевской области, он с удовольствием сгрыз бы пару пригоршней этой гадости и остановился. А а вместо этого ему предстояло перепить командира танковой роты...
  Радовало лишь одно: Колькины переговоры с ПэХа, случайно снятые оператором 'пятого анала', закончились триумфом. Волшебное слово 'шалить' пересилило все революционные порывы зеленошкурого мерзавца, заразившегося 'оранжизмом'. И на задание на крыше Лёлькиной 'Фабии' ехал не он один чёртик, а десятка два молодых чертенят, предвкушающих грядущую веселуху.
  Убитая дорога к танковому полигону вытрясала не только душу, но и раскалывающиеся от похмельных болей мозги. И майор представил себе, во что превратятся эти остатки асфальта после прохождения по ним десятка танков.
  - Ты это, не жди меня после того, как твоя часть дела закончится, - сумел вставить слово Беда в нескончаемый монолог Лёли. - Мы с Генрихом договорились, что он с автобусом девиц будет ждать нас на околице Жукина. А ты карауль колонну в Пирново: я там к тебе пересяду. Я не знаю, сколько времени этот танкист против меня продержится, но не больше трёх часов. В общем, я позвоню, когда выезжать будем.
  Лёля несколько раз кивнула и снова затрещала, рассказывая, какие твари эти неизвестные ему Цуценюк, Тарасик, Збарыч и Жевания. Пришлось снова поддакивать, размышляя, как вывести из депресняка Элку, тяжело переживающую необходимость сидеть взаперти из-за расквашенной физиономии. Особенно болезненно боевая подруга переживала то, что Беде вместе с танкистами придётся общаться с гологрудыми красотками из 'Ля Фам'.
  - Ну, вот и приехали! - подрулила Киевская к КПП воинской части, расположенной в 70 километрах от центра украинской столицы. - Надо же, из Донецка, а тоже помаранчевые! Твою мать!
  Она ткнула пальцем в некоторые машины, припаркованные возле контрольно-пропускного пункта, на антеннах которых висели оранжевые ленточки.
  Беда поблагодарил Лёльку, предупредил, чтобы ещё полчаса не закрывала багажник машины, забрал из него лежащую поверх всего съёмочную аппаратуру и, помахав отважной водительнице, пошагал навстречу бойцу, топтавшемуся на крылечке КПП. А следом за ним стаей ломанулись через забор зелёные хулиганы.
  Нужный офицер нашёлся довольно быстро. А малява от Луцика произвела на него неизгладимое впечатление, и капитан расплылся в счастливой улыбке.
  - Да я только рад, что наш подвиг будет запечатлён в истории! Пойдёмте к нам в расположение, я Вас с будущими героями нашей революции познакомлю!
  Капитан попытался 'припахать' дневального, чтобы тот нёс Колькину технику, но Беда не позволил этого делать, сославшись на то, что свою аппаратуру не доверяет никому. Впрочем, идти пришлось недалеко. Капитан, как и Морковкина, не умолкал ни на секунду, восхищаясь народным порывом, в котором единодушно поднялся против тирании весь украинский народ, и Колька был несказанно рад, когда из-за фырчания прогреваемых танковых моторов тому пришлось заткнуться.
  Они обошли линейку Т-72, и Беда, с наигранным восхищением, похлопал по броне каждого ладошкой, а когда механики заглушили двигатели, спросил заговорщика:
  - А меня в качестве десантника возьмёте?
  - Почему десантника? Возьмём как... запасного члена экипажа! Вот моя машина, на ней и поедем - веселее будет!
  Колька хитро подмигнул, изобразил пальцами хорошо известный ещё со времён СССР знак выпивки и ткнул пальцем в сторону командирского танка:
  - Будем шалить?
  - Шалить! - послышался в наушничке писклявый голосок ПэХа. - Ула-а-а-а! Шалить!
  - Ну, не при подчинённых же... - смутился капитан и потащил гостя в свой кабинет.
  
  Автобусная колонна с солдатами срочной службы внутренних войск Украины неспешно преодолела Житомирскую область. Впереди замаячила развязка на первый райцентр Киевской области Макаров, находящаяся на окраине села Калиновка. Прямо перед ней на обочине торчал милицейский 'жигулёнок' с инспектором, держащим в руке радар. Инспектор, подпустив поближе первый автобус, засвистел в свисток и принялся отчаянно махать жезлом, указывая водителю, чтобы тот остановился. Вслед за первым к обочине пристали и все последующие. ГАИшник неспешно прошествовал к открытой форточке 'Богдана' .
  - Младший сержант Петренко. Нарушаем скоростной режим, уважаемый? Вы разве не видели знака населённого пункта? А радар показывает, что Вы ехали со скоростью 82 километра в час. Вот, поглядите! Документики предъявите, пожалуйста!
  - В чём дело, младший сержант?! - возмутился перескочивший к водителю старший лейтенант, возглавляющий ивано-франковских вэ-вэшников. - Вы что, не видите, кто в автобусе?
  - А Вы кто такой? Я не с Вами разговариваю, а с нарушителем правил дорожного движения. Кстати, предъявите и лицензию на право междугородних перевозок... Как нету?
  - Да что Вы себе позволяете?! Как Вы смеете останавливать колонну, перевозящую внутренние войска Украины?! Да Вы под суд за это пойдёте!
  - И что Вы мне в суде предъявите? Что я бежал вам навстречу с радаром в руках? - невозмутимый, как удав, ГАИшник повернулся в сторону своей машины. - Иванчук! Иванчук! Собери документы у остальных нарушителей! Они, оказывается, всей колонной правила дорожного движения нарушили! И проверь у них лицензии на право междугородних перевозок. На тех, у кого лицензии есть, будем протоколы составлять, а остальных на штрафстоянку отправим!
  Собрав документы у водителей всех автобусов, ни у одного и которых не оказалось нужной лицензии, поскольку автобусы принадлежали хозяйственному ведомству внутренних войск, Петренко с Иванчуком принялись долго и нудно перегавкиваться с командирами подразделений, следовавших в колонне. Потом на подмогу доблестным постовым прибыли ещё два вызванных экипажа. Один из них, забрав изъятые документы, отбыл в неизвестном направлении, а второй, вместе с экипажем Петренко, остался караулить нарушителей.
  Через час западноукраинские офицеры ВВ устали ругаться и принялись названивать в Киев. А бойцам разрешили по очереди сбегать в расположенное рядом с дорогой кафе кавказской кухни.
  В кафешке, опустевшей после того, как все подъезды к ней заблокировали четыре десятка автобусов, скучала пара официантов, да за служебным столиком в дружеской беседе коротали время горбоносый хозяин и какой-то мужик с неуловимо знакомым каждому лицом. Солдатики, робко потоптавшись возле барной стойки, принялись заказывать кто чай, кто 'филижанку кавы' , жадно косясь на шашлыки и красное вино на столе у хозяина. Ослан (а это был именно он) тут же заметил эти взгляды, но из чисто психологических соображений держал паузу, выжидая, пока не появятся командиры. Наконец объявился первый лейтенантик, умудрившийся в нарушение формы одежды нацепить красно-чёрный галичанский бантик на грудь, символизирующий флаг этого региона .
  Некоторое замешательство за стойкой не ускользнуло от внимательного взгляда хозяина.
  - Стас, что там такое?
  - Ашот, я его не понимаю. Может, ты разберёшь? Он спрашивает: 'В вас кава гонорова, чи з боняка?'
  Чувак от хохота рухнул лицом в тарелку. Просмеявшись, он поднялся и подошёл к стойке.
  - 'Гоноровый' - это на львовском диалекте 'благородный', 'правильный', а 'боняк' - корыто, из которого свиней кормят. У тебя растворимый кофе или натуральный?
  - У нас на любой вкус есть! - обиженно заявил бармен. - В меню же написано!
  Чувак затарахтел на языке своей матери с офицером, приглашая его за хозяйский столик.
  - Представляешь, земляка встретил! Из соседнего района. Он, как и я, из Карабаха на Украину уехал после того, как там война началась. А ты мне тоже земляк, поскольку у меня мать львовянка. Садись, друг! Ашот, угости земляка по-человечески, по-кавказски! И его друзей угости. Радость у меня! Земляк с Кавказа от меня слева, земляки с Украины вокруг! Зови своих товарищей, лейтенант, всех угощаю!
  
  Морковкина, как и договаривались, поставила свою 'Фабию' задом к забору, не закрывая багажника. Когда же время ожидания истекло, и она пошла закрывать пятую дверь, в багажнике стояли лишь пустые ящики из-под водки, а сорок бутылок 'огненной воды' испарились вместе с посудой. Лёля поклястся могла, что за полчаса, пока она мёрзла в салоне, к машине не подошла ни единая душа ни справа, ни слева! Не было ни единого следа и на сугробе, примыкавшем к машине сзади. 'Чёрт знает что!' - удивилась редакторша 'Анти-оранжа', даже не предполагая, насколько была права.
  ПэХа по команде 'шалить' принялся действовать, как было оговорено заранее. Танки, куда следовало перетащить водку из машины Киевской, Беда ему указал, хлопая по броне. Его товарищи быстро справились с задачей, а сам чертёнок, сопя от натуги, приволок сразу две бутылки (в дополнение к бутылке, заначенной Колькой в чехле от штатива) в кабинет капитана Недоляха, где Беда с 'командующим танковыми войсками революции' уже принялись пить во славу 'Украины для украинцев'. Выполнив 'обязательную программу', чертёнок отправился исполнять произвольную.
  В этот день в посёлке Десна случилось огромное число загадочных, необъяснимых происшествий. С крыш казарм массово рушились снежные лавины, засыпая старший офицерский состав с ног до головы. Начальник караула сбился с ног, бегая по постам на самопроизвольные выстрелы у часовых. В домах офицерского состава из-за тряпья в трубах произошло сразу несколько затоплений канализационными водами. В солдатской столовой пришлось заново варить обед после того, как кто-то всыпал в двухведёрную кастрюлю с борщом пачку соды, а в компот - стирального порошка. Массово срабатывала сигнализация на сейфах с секретными документами, выходили из строя камеры видеонаблюдения, на ровном месте спотыкались и валились друг на друга марширующие солдаты. Но самое неприятное - местное кабельное телевидение время от времени вдруг начинало трансляцию сексуальных утех офицерских жён, пользующихся занятостью мужей по службе. Каким образом бытовые видеокамеры, фотоаппараты и мобильные телефоны умудрялись без вмешательства людей включаться и, самое главное, запускать 'клубничку' в эфир, не мог объяснить никто.
  Был, конечно, человек в Десне, который всё бы разъяснил. Но, во-первых, он не знал подробностей происходящего, во-вторых, его никто не спрашивал, в-третьих, эти объяснения составляли государственную тайну Российской Федерации, а в-четвёртых, он был очень занят. Он доблестно спаивал командира 'танковых сил революции'.
  - Да! - со второй попытки нажал на нужную кнопку мобильника Недолях. - Есть выдвигаться на Майдан , Вия Абрамовна! Слава Украине!
  Капитан всё-таки сумел попасть телефоном в карман танкистской формы, но далось ему это с большим трудом. Колька потенциал собутыльника оценил правильно: чуть больше бутылки на брата, и Мирослава придётся затаскивать в танк всем экипажем. Сам же Беда, успевший проглотить хитрую таблетку, позволяющую не пьянеть, держался огурцом.
  - Вот чёрт! Даже 'героям слава' не ответила... Пойдём Коля! Революция больше ждать не может! - Пьяно икнул танкист, и Беда, обхватив его за талию (чтобы не рухнул на полдороге), поволок нового друга к площадке с готовыми к маршу боевыми машинами.
  Десять танков (по словам Недоляха, это были все, что могли двигаться, из парка численностью несколько сотен машин) по-прежнему стояли перед боксами. Но вместо тридцати человек офицерских экипажей в подсобке ждали командира всего двадцать. Один убежал стрелять жену, постельные развлечения которой только что показали по телевизору, трое - бить морды соседям, затопившим канализацией их квартиры. Один, с рукой на перевязи после падения на ровном месте, уковылял лечиться, ещё шестеро, упившись, валялись на лавках.
  - Вашу мать! - рявкнул капитан на подчинённых, опираясь на плечо друга Беды. - Я же десять, десять!!! экипажей обещал Вие, а не шесть!
  - Так может, солдатиков посадить в машины? - предложил Колька.
  - Каких, на хер, солдатиков? Коля, это украинская армия! У нас нет ни одного 'срочника', который умел бы танком пользоваться! Нам уже три года не выделяли ни литра солярки на их обучение! Мы, чтобы поддержать революцию, за свой счёт топливо закупали, со всей части деньги на него собирали!
  Беда уважительно поглядел на Недоляха и, подчиняясь команде 'по машинам', повёл едва волочащего ноги капитана к танку.
  Экипажи были то ли в нужной кондиции, то ли вдохновлены предстоящей битвой или матами командира, но занимали места, совершенно не обращая внимания на инородные белые пластины, красовавшиеся на лобовой броне каждого танка. Беда с удивлением узнал в них автомобильные номера, но не придал этому значения: может, в этой стране победившего маразма боевая техника при выезде из части обязана их иметь?
  Оценили проделку чертячьей команды встречные водители, шарахающиеся от 'гуляющих' от одной обочины к другой в направлении Киева стальных громадин, методично дробящих гусеницами и без того не самый новый асфальт. И уже через десять минут после того, как танковая колонна покинула ворота части, Элка, от скуки пялящаяся по телевизору на происходящее на Майдане, услышала взволнованный голос Шимотенко.
  - Дорогие соотечественники! Мало того, что преступная власть вызвала для подавления нашей революции российский спецназ, как я вам уже говорила сегодня утром. Мне только что позвонили и сообщили, что на Киев движутся танки с донецкими номерами! Но это - агония преступной власти, которая готова потопить революцию в крови собственного народа! И ей не удастся нас остановить! Народный гнев сметёт прогнившую тиранию!
  
  В отличие от капитана Недоляха, западноукраинские офицеры внутренних войск прямой связи с Шимотенко не имели. Они названивали всего лишь друзьям и знакомым, тусовавшимся на центральной площади столицы. Но поскольку даже не разговаривать, а телефонный звонок на Майдане услышать было проблематично, их попытки достучаться до лидеров грядущего государственного переворота успехом не увенчались. Юра Луцик с утра нажрался, и теперь сопел в палатке. Каскинд, как всегда, отгородился от внешнего мира бронированным головным убором. Единственным, с кем им удалось связаться, был активист сайта maidan.org.ua Ярополк Дристович, обеспечивавший информационную поддержку митингующих на этом ресурсе. С трудом 'въехав' в проблему, Ярополк забил тревогу: несколько сотен вооружённых бойцов, позарез необходимых для штурма, по вине каких-то инспекторов ГАИ застряли на дальних подступах к столице. На 'главном интернет-рупоре революции' немедленно появилось его истерично сообщение в духе 'шеф, всё пропало: гипс снимают, клиент уезжает!'. Как выход из положения, он предложил всем неравнодушным к судьбе революции перевезти бойцов в Киев на личных автомобилях.
  Неравнодушных, вместе с Дристовичем, нашлось восемь человек. На сборы у них ушла пара часов. Ещё час - на дорогу до места задержания бойцов. То есть к моменту их прибытия в кафе Ашота гульня была в полном разгаре. Офицеры, сдвинув вместе несколько столов, под чарку закарпатского коньяка и гору шашлыков, дружно горланили 'повстаньски писни УПА', используя в качестве музыкального сопровождения 'Лезгинку', гремевшую из колонок музыкального центра. Бойцы, подкормленные за счёт Ослана, втихаря заправлялись пивком. Трезвые и злые сидели лишь водители автобусов, бдительно охраняемые двумя экипажами ГАИ.
  Чувак настолько вошёл в авторитет у солдат срочной службы, которым он охотно рассказывал байки из своей армейской жизни и носил из подсобки ящики с пивом, что ребята давно уже называли его 'вуйко', то есть 'дядя'. Поэтому о явлении 'бригады перевозчиков' во главе с Дристовичем, агитировавшим их ехать в Киев на личном транспорте, они прибежали докладывать не увлечённым хоровым пением командирам, а вуйку Ослану.
  - А почему бы и нет? - согласился экстрасенс. - Город посмотрите, с девчонками погуляете. Когда ещё такой случай представится?
  Вернувшийся через два часа Дристович забрал ещё тридцать человек, среди которых оказался и вуйко Ослан. Всего же 'добровольцы' до конца дня сделали четыре рейса, пока слегка протрезвевшие командиры не пресекли эту порочную практику на корню. Расползшихся по Киеву с оружием на руках бойцов внутренних войск отлавливали ещё неделю ...
  
  Подружки Деринга из 'Ля Фам', услышав о танковом марше на Киев, с радостью откликнулись на его предложение устроить танкистам радушный приём. Намалевав на верхней половине тела революционные лозунги, они перегородили дорогу на въезде в Жукин, едва за леском послышался лязг гусениц. А когда первая боевая машина, на башне которой восседал Беда, приблизилась метров на сто пятьдесят, девчата, дружно скинув на асфальт верхнюю одежду, принялась визжать и подпрыгивать так, что их размалёванные голые груди не остались незамеченными даже в мутные перископы механиков-водителей.
  Водила командирского танка, в пути время от времени прикладывавшийся к бутылке, заботливо доставленной в боевую машину чертячьей командой, даже не сразу сообразил, что ему делать с этой толпой гологрудых девчат, часть из которых он периодически встречал на обочине Окружной дороги . Он резко ударил по педали тормоза, когда до 'феминисток' оставалось метров пятнадцать. В результате Беде пришлось не только цепляться за первый попавшийся выступ, чтобы не скатиться с брони, но ещё и уворачиваться от ствола следующего танка, едва успевшего повторить маневр впередиидущего.
  Рассмотреть, что происходит, вывалили все экипажи, включая едва способного шевелиться Недоляха. После чего гологрудые девицы с визгом ринулись в объятия 'славных рыцарей революции'. Ну, а поскольку на любого гусара, даже если он танкист украинской армии, полуобнажённые женщины действуют одинаково, уже через три минуты все 'феменши', укутанные в танкистские бушлаты, грелись в танковых башнях, гроздьями повиснув на членах экипажей. Даже для пьянючего Недоляха, настойчиво требовавшего продолжать движение, нашлась пара красоток.
  В конце концов, злющие механики-водители (из-за тесноты водительского отделения все ласки жриц любви достались не им) тронули боевые машины в сторону столицы. Правда, до противоположного конца села из шести танков дошло всего четыре. Беда, несмотря на холод, так и не слезший с башни, отфиксировал, что сначала одна боевая машина свернула в боковую улочку, потом другая. Вскоре ещё один танк, поднимая выхри снежной пыли, рванулся через поле куда-то в сторону реки Десна, потом другой медленно сполз с асфальта и, ломая молодые деревца, скрылся в лесу. Ещё один сначала затормозил, а затем, развернувшись на месте, фыркнул синим солярочным перегаром и двинулся в обратном направлении. Да и танк Недоляха на подступах к Пирново стал постепенно сбавлять ход и резко вилять по дороге: видимо, какая-то из красоток таки просочилась за спину механику-водителю.
  В конце концов, Т-72 остановился у ближайшего деревенского магазинчика, из башни, как ошпаренный, вылетел наводчик, взяв курс на киоск. Вслед за ним высунул из люка свою пьяную морду Недолях и окликнул начавшего подмерзать Кольку.
  - Слышь, Мыкола! Мы тут в баньку с девчатами собрались заскочить. Поехали с нами! У Сидорчука недалеко, в Белоруссии, брат живёт. У него сауна - закачаешься! А самогон - ты такого в жизни не пробовал!
  Беда облизнулся, глядя на пышную грудь высунувшейся из второго люка красотки, строящей ему глазки, но принялся отнекиваться, ссылаясь на редакционное задание.
  - Жаль! - искренне расстроился капитан. - А где остальные мои архаровцы, не видел?
  Николай рассказал об отставших танках, но вместо негодования 'командир танковых войск революции' лишь расхохотался:
  - Во, бл...дуны хреновы! Вернусь - взъе...у мерзавцев!
  
  В Киев въезжали в сумерках. Морковкина высадила Беду и Деринга возле метро 'Днепр', а сама помчалась на очередной автопробег сторонников Данилевича к кинотеатру 'Звёздный'. Генрих, сославшись на усталость, поехал в гостиницу, а Колька, пригрузив упирающийся 'мозг отдела' своими кофрами, решил наведаться на Майдан, чтобы разыскать ПэХа, обещавшего ему показать что-то интересное. Телефонный отчёт Ослана Беда выслушал ещё по дороге в город, так что единственным обделённым его вниманием членом команды оставалась Элка, но он решил оставить приятное напоследок.
  Чертёнок встретил его на выходе из метро и потащил к длинному ряду пластмассовых туалетных кабинок, выстроившихся вдоль Крещатика.
  - Ну, и что ты меня сюда привёл? - недовольно пробурчал Беда, когда они достигли цели. - Ты думаешь, я ни разу в жизни таких туалетов не видел?
  - Видел, навелно! - согласился зеленокожий сотрудник отдела. - Туда смотли!
  ПэХа ткнул пальцем в сторону двух машин, мирно стоящих на тротуаре возле самого почтамта.
  - И самосвалы я нераз видел... Или ты меня хотел удивить техникой, которая туалеты с дерьмом на чистенькие меняет? - кивнул майор в сторону говновозки, на стреле которой повис сортир. Её водитель, отвлекшийся на выступление со сцены какой-то очередной звездульки, так и оставил биотуалет болтаться в воздухе.
  - Дулак ты, Колька! У этого самосвала под куцей соломы - олузые лезыт!
  - Какое оружие? И откуда ты знаешь? - насторожился Беда.
  - Автоматы. Мне длузки сказали, а потом я сам летал посмотлеть. Мно-ого, целый кузов!
  - Слушай, а ты со своими дружками ещё пошалить хочешь? - немного подумав, предложил майор.
  - Шалить? Классно! Говоли, как шалить надо!
  
  Концерт закончился 'Дикими плясками' западенской дивы по имени Русанка. Вернувшийся к своей машине водитель коммунальной службы, которому было наплевать на политику, с удивлением обнаружил, что все туалеты совершенно пусты, хотя хорошо помил, что к тому моменту, когда ушёл к сцене, он только приступил к работе. Но время поджимало, и он не стал разбираться со столь загадочным событием.
  Как всегда, выступление лидеров 'революции' объявлял 'диск-жоккей' Коля Толенко. Но когда очередь дошла до Вии Шимотенко, она вышла не на сцену, а на площадку перед ней. Вия откровенно 'накачивала' толпу, требуя немедленного действия. Она рассказала и про неведомый российский спецназ, замеченный в Киеве, и про выдвинувшиеся при полном вооружении с полным боекомплектом внутренние войска, вызвав смех Беды. Прозвучал и тезис о танках с донецкими номерами, едва не доведший майора до истерики. В конце концов, ведьма призвала народ к оружию, требуя немедленно отправиться на штурм администрации президента.
  - Я дам вам оружие! - кричала она. - Берите его, уничтожайте сатрапов! Все, кто предан делу народной революции - идите за мной!
  Вия, передав микрофон, попыталась перелезть чере ограждение, но ей мешала узкая красная юбка. Тогда 'дама с косой' смело оборвала её подол выше колена, взгромоздилась на металлический заборчик и принялась размахивать куском юбки, как флагом. Площадь подалась к ней, и она, сопровождаемая Луциком, Каскиндом и своим заместителем по партии, лысым баптистским священником Чуркиновым, направилась к самосвалу, где, как уже знал Беда, лежало несколько сотен автоматов. Её распахнутое белоснежное кашемировое пальто, подол юбки над головой и развевающийся оранжевый шарф действовали на толпу, как дудочка крысолова.
  Шимотенко подвела людей к самосвалу и подала команду открыть кузов, чтобы люди могли разобрать приготовленное оружие. Луцик с Каскиндом, оба отличавшиеся крепким телосложением, одним движением открыли запоры борта, и... два или три кубометра зловонной жижи, слитой чертями-хулиганами из пластиковых туалетов, пока водитель говновозки слушал концерт, захлестнули группу 'лидеров революции', стоящую прямо возле машины.
  Во что превратилось белое пальто Вии, вряд ли стоит описывать. От фекалий можно оттереть лицо и руки, отстирать испорченные вещи, но автоматы, обильно 'смазанные' смесью мочи и кала, для боя уже не годились. И это поняли все, а не только согнувшийся пополам от хохота Колька, наблюдавший за происходящим с парапета на входе в подземный переход возле почтамта.
  
  Только войдя в гостиницу, Беда понял, насколько он устал за эти дни. И дело было вовсе не в четырёхдневной пьянке. Он вымотался ещё и эмоционально. Но, едва передвигая ноги, он всё же поплёлся не в свой номер, а к Элке. Мужик бы и внимания не обратил на разбитую губу, а боевая подруга, когда он утром собирался в Десну, пребывала из-за этого пустяка в ужасном расстройстве, и нужно было её приободрить тем, что у команды МЯУ всё удалось.
  Правда, Цыпу не нужно было успокаивать. Едва он перешагнул порог, и прикрыл за собой дверь, как Цыплаковская, словно девчонка, радостно кинулась ему на шею.
  - Коленька, я всё уже знаю! Какой ты молодец! Мы победили! Я всё по телевизору видела!
  Элка принялась целовать его, не обращая внимания на ещё припухшую разбитую губу. И как-то само собой получилось, что частые-частые поцелуи радости слились в один большой, страстный.
  Колька прижимал тело девушки к себе, ласкал её спину, прикрытую лишь лёгким халатиком, а она страстно прижималась к нему, дрожа от желания. Сбросив куртку на пол, Беда принялся целовать прерывисто дышащую подругу в шею, потом, распахнув халатик, под элкины стоны спустился к груди. Затем встал перед ней на колени, и поцелую начали опускаться всё ниже и ниже.
  Трепещущая Элка еле оторвалась от него, присев рядом. Она куснула Николая в ухо и тихонько шепнула:
  - Подожди минутку, я душ приму...
  'Минутку' - это громко сказано. Из душа Эллада-Лютеция выбралась минут через десять. Она не поленилась надушить интимные места, быстро соорудить на голове причёску и надеть своё самое эротичное нижнее бельё, предвкушая, какой эффект произведёт это на мужчину, которого она сегодня ждала и хотела целый день. А Беда... смог снять с себя только ботинки, носки и футболку да расстегнуть ремень на брюках, прежде чем нечеловеческая усталость свалила героя дня. Так, с приспущенными штанами, он и лежал ничком наискосок элкиной кровати, громко храпя.
  Сказать, что Цыпа взбесилась, - ничего не сказать. Она попыталась растолкать этого козла, но Колька не реагировал даже на пинки под зад. Беспомощно поплакав на уголке кровати, Элка подобрала с пола ключ от его номера, выдрала зачем-то из-под Беды одеяло и подушку и, сгребя постельные принадлежности в охапку, вылетела, в чём была, в коридор.
  Дверь Колькиного углового номера располагалась прямо напротив входа в небольшой конференц-зал, арендованный в этот вечер для какого-то камерного концерта звезды киевской оперы. В зальчик, рассчитанный человек на двадцать, набилось три дюжины ценителей вокального искусства. Певица, выводившая особо пронзительную руладу, неожиданно обратила внимание, что все её ценители дружно смотрят не на неё, а на открытую из-за духоты входную дверь. Причём, у доброй половины от удивления поотпадали челюсти. Повернув голову, дива от неожиданности оборвала арию на самой сложной ноте.
  Поразиться было от чего: дверь номера напротив безуспешно пыталась открыть прекрасно сложенная девица, держащая в руках ворох с постельным бельём. Из одежды на девице наблюдался лишь полупрозрачный коротюсенький пеньюар, плавочки-стринги из такой же ткани, да шикарные туфли на высоченном каблуке. Наконец, замок поддался, девица бочком протиснулась внутрь номера, вымученно улыбнулась и, прежде чем захлопнуть дверь, буркнула:
  - Извините...
  
  Всю ночь Колька спал, как убитый. Цыпа вернулась в свой номер, когда уже рассвело, и застала его в той же самой позе. Ей даже стало немного стыдно за свою злость на смертельно уставшего человека, но она тут же прогнала свою секундную слабость.
  - И долго ты ещё в моём номере отсыпаться будешь? - громогласно заорала она.
  Колька проснулся, сфокусировал взгляд на подруге и счастливо улыбнулся.
  - Извини. Кажется, я немного задремал...
  - Ни хрена себе 'немного'! Двенадцать часов дрыхнешь! Посмотри в окно, день уже! А ну, собирай свои манатки и вали... к такой-то матери!
  Элке стало так жаль себя, что она, чтобы не расплакаться на глазах этой сволочи, быстренько юркнула в ванную. Как она и предполагала, Беда ещё минут десять извинялся под дверью ванной. Зато она по полной программе отыгралась и за обиду, и за ночные слёзы, и за позорище перед любителями оперы. В конце концов, Беда не выдержал издёвок, со всей дури хлобыстнул входной дверью и умчался успокаивать нервы контрастным душем.
  Испытанное средство помогло и в этот раз. Из-под душа Колька выбрался в меру злым (на себя, конечно), но бодрым. В планах его было дневное посещение Майдана, вечерняя встреча эшелонов с шахтёрами из Донбасса и митинга, устраиваемого Данилевичем. Собственно, этот митинг и был официальным поводом шахтёрского десанта, хотя, как по секрету сообщила Морковкина, ехали забойщики с уверенностью в том, что будут разгонять Майдан. А потом - в аэропорт, и ночным самолётом в Москву. Ослана и Генриха он уже предупредил о грядущем отъезде, предоставив возможность отоспаться после вчерашнего.
  Столь напряжённую программу предстояло осилить на ногах, и Беда решил, что будет неплохо надеть тёплые носки, дабы не отморозить ноги в киевских сугробах. Поэтому он без всякой задней мысли рывком открыл ящик шкафа с чистыми носками и обалдел от увиденной картины. Ящик оккупировали два переплетённых зелёных тельца, слившиеся в страстном поцелуе. Одну рожицу он сразу узнал, а вот вторая, явно принадлежащая слабому чертячьему полу, попалась ему на глаза впервые.
  От неожиданности майор закашлялся, и чертячья дамочка, сообразившая по смущённой Колькиной физиономии, что он её видит, пулей выскочила из ящика и выпорхнула в открытую форточку. ПэХа тоже вскочил с импровизированного ложа, треснулся рожками о верхнюю полку, вылетел наружу и принялся что-то орать, яростно жестикулируя.
  - Ну, подожди хоть, пока я переводчик подключу, - примирительно попросил Колька.
  Впрочем, он и без электронного переводчика догадывался, что ему хочет сказать нечисть. И не ошибся: ПэХа бесновался, обвинял Беду во всех смертных грехах, в испорченной жизни.
  - Не гони! - скривил рожу Беда. - Ничего страшного не произошло. Встретитесь, объяснитесь, будете друг к друг в гости летать. Нам же сегодня уезжать.
  - Это тебе ницего стлашного! А я хоцю на ней женица! Я тепель, как полядоцный цёлт, плосто обязан на ней женица!
  - Чего? - ошалел Колька. - Да у тебя ещё женилка не выросла! Кроме того, какая женитьба? Я тебе ясно сказал: мы сегодня уезжаем.
  - Посляк! - взорвался чертёнок. - Если хоцес, то мозес уеззать, а я остаюсь здесь. Я выбилаю свободу! Я выбилаю демоклатию! Я выбилаю насе, целтяцье госудалство, котолое мы здесь стлоим вместе со свободолюбивым уклаинским налодом! Налодом, котолый дазе длуг к длугу облассяется 'пан'. А 'пан' в уклаинском языке - это одно из названий цёлта. Лазом нас багато, нас не подолаты!
  - Какое, ты сказал, государство? Чертячье???
  - Да, целтяцье! И не стлой из себя идиота! Ты плекласно знаес, кто на самом деле этот Йухценко. И это пелвый в истолии слуцяй, когда цёлт становится главой госудалства! Я хоцю зить в госудалстве своего, целтяцьего налода! Я остаюсь здесь! Мы, целти, будем плавить этой стланной!
  - Придурок! - рыкнул Беда.
  - Сам дулак! - привычно огрызнулась нечисть.
  - Теперь прекрати мельтешить перед глазами, сядь и выслушай. То, что я тебя другом считал, тебе начихать, я знаю. Тем хуже для меня! В следующий раз буду осмотрительней в выборе друзей. И если ты меня решил предать, как друга, то я пока ещё остаюсь твоим начальником и приказываю тебе возвращаться с нами в Москву. Учти, у нас длинные руки, мы тебя достанем, где угодно! От нас не спрячешься! Молчать, когда с тобой старший по званию разговаривает! Чертячье государство захотел? Ты что, не видел, как из вашего Йухченко-Юрчика ведьма Вия верёвки вьёт? Да и хрен бы с этой ведьмой! Но он же под полным контролем своей жены, американской шпионки Клары, которая его подчинила даже не магической силой, а при помощи техники. И не ваше, чертячье, это будет государство! Вас просто теми же самыми секретными технологиями подчинят себе, и вы будете не хозяевами страны, а низшей, презираемой расой, используемой для грязной работы! Ты этого хочешь?
  Пламенную речь Беды прервал звонок мобильника. Номер не определился, но он ответил.
  - Коля, это я, Киевская. Срочно собирайтесь и уходите из гостиницы. Мне сообщили, что вас разыскивает Служба безопасности Украины. Они вас ищут на вокзале, в аэропортах и по гостиницам. Вам нужно срочно уезжать!
  - Каким способом уезжать? Ты же говоришь, что аэропорты и вокзалы перекрыты.
  - Перекрыты! И, скорее всего, пункты перехода российской границы. Поэтому я вывезу вас на машине на белорусскую границу. Встречаемся через полчаса на парковке возле гостиницы.
  
  
  Морковкина не соврала и не перепутала.
  - Вон они! - ткнула Лёля пальцем в окошко 'Фабии' на выходящих из чёрной 'Волги' троих мужичков. - Номера на машине - СБУшные.
  Но было уже поздно. 'Фабия', обогнув кольцо вечной пробки на метро 'Левобережная' и проскочив под мостом с линией метрополитена, вырвалась на Броварской проспект и взяла курс на северо-восток.
  Прекрасное трёхрядное шоссе после Броваров сузилось до двух полос. Уже в Черниговской области Лёля свернула на какую-то местную дорожку, соединяющую два шоссе, ведущие из Киева в Чернигов по разным берегам Десны. Крошечная 'Шкода' не отличалась плавностью хода, и убитая дорога вытрясла из пассажиров душу, но спасительница была довольна:
  - Зато никто не додумается нас здесь перехватывать.
  Перед самым Черниговом Морковкина свернула на запад, и спустя минут сорок въехала в деревушку с названием Шмаевка.
  - В общем, так: часа через полтора здесь будет проходить автобус Чернигов-Мозырь. Я вас перевезу на ту сторону, в посёлке Кирова вы сядете на автобус и через три часа будете в Мозыре. А там - хоть на поезде, хоть на автобусе до Минска.
  - На всякий случай разделимся, - предложил Колька. - Элка с Генрихом поедут с тобой, а мы с Осланом пройдём пограничный контроль вместе с пассажирами автобуса.
  Вещи, естественно, остались в Лёлькиной легковушке, и Беда с Чуваком принялись ждать автобус налегке, если не считать Колькиной барсетки с документами и старомодного портфеля Чувака.
  Автобус пришёл даже раньше графика, водитель с удовольствием продал билеты нежданным пассажирам и вырулил к украинской стороне пограничного перехода. Белорусские пограничники должны будут встретить прошедших контроль за мостом через Днепр, рядом с Кирова .
  В зоне пограничного контроля они увидели Морковкину, и та незаметно подняла вверх большой палец, показывая, что переброска Цыплаковской и Деринга прошла успешно. У Беды отлегло от души, и он даже решился спросить у таможенника, что за ураган прошёл по территории пограничного пункта.
  - Какой там ураган?! Перепившиеся танкисты с какими-то бл...дями вчера в Белоруссию ломанулись. Не только у нас, но и у соседей все шлагбаумы и заборы посносили. Сегодня утром утраханные девицы возвращались, собрали толпу корреспондентов и жаловались, что их по прямому указанию Бацьки захватили белорусские спецслужбы, насильно удерживали где-то в лесу, измывались над ними, как могли. А на самих клейма ставить негде: шлюхи шлюхами! Хоть и строят из себя представительниц какого-то женского политического движения . Когда у нас бардак закончится, придётся ещё и танк из Белоруссии вывозить! - махнул рукой огорчённый служивый.
  Беда, причастный к случившемуся бедламу, не выдержал и громогласно заржал. Его хохот привлёк внимание человека в штатском, неотступно следовавшего за пограничником, изымавшим миграционные карты пересекавших границу иностранцев.
  - Николай Петрович Беда? - удостоверился пограничник, посмотрев Колькины документы. - Пройдёмте с нами, пожалуйста.
  В крошечном вагончике, куда отвели Кольку, гражданин в штатском представился капитаном СБУ и махнул перед его носом какими-то 'корочками'. Капитан сообщил, что Беду задерживают как находящегося в розыске по линии этой конторы. Пытался контрразведчик 'раскрутить' и Ослана, тоже севшего в автобус в Шмаевке, но тот предъявил какой-то экстрасенсовский диплом. Капитан вспомнил его лицо, несколько лет назад постоянно мелькавшее на экране, и отстал: заподозрить в столь известной личности 'боевика-спецназовца', как было указано в ориентировке, у него не хватило фантазии.
  
  Хотя Беда и пытался качать права, демонстрируя журналистские удостоверения и требуя российского консула, никого это не тронуло. Его быстренько втиснули на заднее сиденье джипа с тонированными стёклами, зажали между двумя мордоворотами, и автомобиль без остановок понёсся в Киев.
  Колька внешне уже знал штаб-квартиру СБУ, и теперь имел возможность познакомиться с ней изнутри. Впрочем, особой разницы между зданиями на Лубянке и на Владимирской он не заметил. Что было не удивительно: и то, и другое строились для одной и той же конторы, для одних и тех же целей.
  'Опасного боевика' доставили прямо в кабинет Ржачко, имевшего с Колькой личные счёты, и тот встретил его как старого знакомого: дружелюбно поприветствовал на пороге, предложил на выбор чай, кофе, коньяк. Беда уже давно прекратил мандражировать, поэтому тоже держался спокойно. Особо его веселило то, что конвоиры панически боялись арестанта. По обрывкам услышанных реплик он понял, что его принимают за какого-то супермена, представляющего смертельную опасность. Видимо, поэтому с него и не сняли наручники.
  'Лизнув' из бокала прекрасного коньяка, он не преминул подколоть своего бывшего собутыльника.
  - Что ты там своим держимордам про меня наврал? Они же от каждого моего взгляда шарахались? Тебе, Игорь, не кажется, что ты меня с кем-то другим перепутал?
  - Не перепутал, Коля! Законспирировался ты, конечно, недурно, но ведь и меня американцы не только водку пить обучали! Хочешь знать, что мне о тебе известно? Я расскажу!
  Ржачко откинул экран ноутбука, покрутил колёсико подключенной к нему мыши и принялся вещать со скучающей интонацией:
  - Беда Николай Петрович, майор ФСБ, начальник сверхсекретного отдела, находящегося в прямом подчинении Директора Федеральной службы безопасности. Численный состав и род деятельности отдела засекречены даже от руководителей структурных подразделений службы. Недавно секретным Указом Президента России был награждён орденом за успешное выполнение особо важного задания за границей. Скорее всего, это задание было связано с операцией по противодействию ликвидации американцами 'террориста ? 1' Ибн Ладома, в ходе которой американские 'морские котики' понесли огромные потери. Николай Петрович Беда присутствовал во время последнего, неудачного испытания американского супер-самолёта. Благодаря спецоперации, проведённой майором Бедой, кандидат в президенты Украины Андрей Йухченко, был отравлен - предположительно диоксином - и едва не выбыл из предвыборной гонки. Буквально вчера майор Беда сорвал выдвижение танков, верных президенту Йухченко, в Киев. А его присутствие в момент неудачной попытки вооружить участников митинга на Майдане позволяет подозревать майора Беду в причастности и к этому происшествию. Не исключено, что и срыв ввода в Киев подразделений внутренних войск - дело его рук или рук сотрудников его отдела. К сожалению, успевших улизнуть за границу Украины.
  Ржачко с довольным видом откинулся в кресле и счастливо захихикал.
  - Ну, вот видишь, Николай, тебя разоблачили! Теперь тебя будут судить. Ну, естественно, после того, как ты добровольно (или не очень) расскажешь мне и моим американским друзьям все подробности деятельности своего отдела и некоторые другие известные тебе секреты.
  - А если не захочу?
  - Захочешь, Коля. Захочешь! Ты сейчас полностью в моей власти.
  - Ты уверен? - засмеялся Беда. Он поднял перед лицом скованные руки. - Ты думаешь, у меня нет возможности избавиться от этого и спокойно уйти?
  - Кто тебя выпустит? Коля, ты же профессионал, системы безопасности у вас в конторе и у нас схожие. Правда, наши немного усовершенствованы с помощью американских друзей. Поэтому не смеши мои тапочки!
  Майор улыбнулся, и внятно произнёс куда-то в пространство:
  - Надоели мне эти наручники. Ты знаешь, что нужно делать.
  - Конечно знаю! - обрадовался генерал. - Сейчас ты подпишешь обязательство о сотрудничестве со мной и с ЦРУ, и мы начнём серьёзный разговор. Договорились?
  - С Вовой не забудь связаться! - прежним тоном произнёс Колька.
  - С каким Вовой? - удивился Ржачко.
  - А ты что, Вову не знаешь? Вова - это голова! - засмеялся пленник и метнул по лакированному столу свои кандалы.
  Рука председателя СБУ дёрнулась к краю стола.
  - Не суетись. Твоя тревожная кнопка не работает... Ну, что, убедился? Электрозамок на входной двери будешь проверять, или на слово поверишь, что он тебе не подчиняется? Да, кстати, телефонные линии тоже не работают. Не трусь, я тебя не трону! Ты мне целым и невредимым нужен.
  Ржачко разозлился.
  - У тебя что, крыша поехала от переживаний?
  - Не хами! В твоём положении нужно вести себя вежливо и корректно!
  Трель мобильника прервала пикировку. Телефон председателя СБУ был настроен на достаточно громкий уровень звука, и Беда услышал удивлённый голос помощника генерала.
  - Игорь Петрович, телефон задержанного автоматически включился, и позвонивший по нему требует передать трубку Беде.
  - А кто звонит?
  - Не знаю, пан генерал. Он не хочет представляться.
  - Так выключи аппарат!
  - Я выключал, но он снова включается...
  - Так батарейку вытащи!
  - Есть!
  Не успел Ржачко убрать мобильник в карман, как он заиграл гимн России. От удивления контрразведчик на несколько секунд впал в ступор. Неожиданно аппарат заговорил голосом колькиного шефа.
  - Здорово, коллега. Директор ФСБ Вадим Вадимович Пердюков беспокоит. Ну, и какого хрена ты выделываешься? Тебя же по-человечески попросили передать трубку майору!
  - Здравствуйте, господин полковник, - ехидно сделал ударение на последнем слове Ржачко, имевший звание генерал-полковника. - Мало ли что Вы просите? Вы для меня не то, что не авторитет, Вы для меня - никто! Полковник!
  - Не хами, Игорёк. Открой свой ноутбук, там у тебя на рабочем столе новая папка появилась с названием 'Ржачко'. Тебе будут интересны документы, которые в ней лежат. Прочитаешь - звони.
  
  - Слушай, может, лучше я машину поведу? - предложил Беда, глядя на прыгающие по рулю руки Ржачко, круглое жирное лицо которого, обычно имевшее кирпичный цвет, отливало смертельной белизной.
  - Ничего, доедем! - заверил генерал, но скорость всё-таки сбросил: на московский рейс Беда уже не опаздывал. - Ты хоть можешь мне объяснить, как это возможно? У меня же не идиоты служат среди тех, кто обеспечивает безопасность линий моих связей. У них на вооружении новейшие американские программы, суперсовременное оборудование. У меня, как технаря, ракетчика, это просто в голову не укладывается!
  - Ты же профессионал, и должен понимать, что на твой вопрос тебе никто не ответит. Тем более, зная про твою работу на ЦРУ. Твоя подписка о сотрудничестве с нами - всего лишь некоторая гарантия, что ты не сольёшь информацию обо мне и моём отделе американцам. Но делиться с тобой какой-то дополнительной информацией никто не будет. Извини, Игорь... Кстати, кроме скачки содержимого твоего компьютера и сервера СБУ пришлось произвести низкоуровневое форматирование их жёстких дисков, чтобы невозможно было восстановить кое-какую информацию.
  - Дай закурить!
  - Ты же бросил.
  - Дай. Не каждый день принимают решение об отставке с должности председателя СБУ.
  - Может, не стоит?
  - Когда генерал-полковника и руководителя спецслужбы переигрывает майор, начальник отдела, без году неделя работающий в конторе, выход один - немедленная отставка. Положено тебе это знать или нет, но на моём компе была информация об агентах, работающих на нас в ФСБ. Ты, наверное, какое-нибудь повышение получишь за это...
  - Не я, - отмахнулся Беда и подмигнул счастливой рожице ПэХа, вольготно разлёгшегося на широченной передней панели ржачковского 'Мерседеса'.
  
  Часть 7. Вставай, проклятьем заклемённый
  
  Март заканчивался. Припекало весеннее солнышко, и Беда с огромным удовольствием покидал госпиталь, где ему в область среднего уха вживляли чип, при помощи которого он теперь мог слышать чертячьи переговоры без наушников. Спасибо Ослану, предусмотревшему возможность включения-отключения аппарата, иначе бы майор просто свихнулся, слушая трескотню нечисти, не умолкавшей даже ночью. Клинические испытания гаджета, как любил говорить Хомячков, прошли успешно. Беспокойства он не доставлял, работал безукоризненно (зря, что ли, японцы старались?), и врач, некогда тиранивший Кольку на даче ФСБ в Подмосковье, дал 'добро' на выписку.
  В планах Николая на сегодня значилась прогулка в Ботанический сад, но выйдя из проходной госпиталя, он с сожалением понял, что Пердюкову нужно срочно меня фамилию на Обломов. Директор ФСБ жестом пригласил майора в машину.
  - Поздравляю с выздоровлением, - продемонстрировал протокольную вежливость Вадим Вадимович, трогая машину.
  - Спасибо! - невесло вздохнул Беда. - Что там у нас опять стряслось?
  - С чего ты решил, будто что-то стряслось?
  - Да ты же просто так не заезжаешь. Я в жизни не поверю, что большого начальника совесть заела за нагоняй, выписанный мне по возвращении с Украины, и он в знак примирения решил меня из госпиталя домой отвезти.
  - Ещё скажи, что я тебя несправедливо обидел, маме пожалуйся на злого дядьку, - язвительно посоветовал Вадим Вадимович. - Взгрел я тебя за дело! В советские времена ты бы вообще после своего провала лет пятнадцать комаров кормил где-нибудь у х...я на бровях.
  Беда хрюкнул, живо представив такое чудо генетики.
  - Да понимаю я всё! Куда едем-то?
  - А куда бы ты хотел?
  - Неужто тебя уволили, и ты таксистом устроися?
  - Сплюнь, зараза! - с притворным ужасом перекрестился Пердюков.
  - Значит, точно какую-то гадость задумал! Ладно, если время терпит, то давай заскочим в Ботанический. Сейчас там классно! Да и поговрить без лишних глаз есть где.
  
  - Риск, конечно, есть. Но пока Ржачко забился на свою дачу, как карась в тину, и носа не высовывает. Его сейчас Йухченко прессует, ему не до пакостей. Вова тщательно проверил содержимое компьютеров СБУ, но упоминаний, что ты и твои подчинённые у них в разработке, не нашёл. Так что палки в колёса зарубежные коллеги вряд ли будут вставлять.
  - А капитан Недолях не допёр, что это я ему водку и тёлок подогнал?
  - Он сейчас готовится к суду в Белоруссии, его украинская контрразведка ещё лет семь-восемь допросить не сможет.
  - И это обнадёживает! - засмеялся Беда. - Редкостная сволочь! Представляешь, хвастался мне своим дедом, воевавшим в дивизии СС 'Галичина'! У меня же двоюродный дед под Бродами погиб, когда наши эту дивизию в хлам расхлестали!
  - Кстати, Йухченко собирается эсэсовцев из 'Галичины' приравнять в правах к ветеранам войны.
  - Тварь! - не сдержался Николай. - Когда ехать?
  - Бардак прибывает в Киев первого. И вечером после переговоров с украинской стороной вылетает в Словакию. Ты летишь следом. Мне туда тоже придётся ехать, так что проход в зал заседания я тебе организую.
  - Ну, хоть какой-то план уже есть? Или опять самому выдумывать?
  - Как тебе сказать... - замялся Директор. - В общем, мой план - это ты с ПэХа... Я понимаю, что у тебя времени в обрез, но и ты пойми ситуацию: письмо с просьбой о вступлении в НАТО ко мне попало всего два часа назад. По моим данным, оно в эти минуты ожидает возвращения Йухченко с дойки козы.
  - Какой ещё козы? - округлил глаза Колька.
  - Обыкновенной. Рогатой. Домашней, - хитро прищурился Вадим Вадимович. - Хобби у него такое: любит, знаешь ли, козу подоить, чтобы мудрые мысли в голову легче шли. Он её даже время от времени в свой рабочий кабинет привозит, когда поразмышлять нужно . Не часто, конечно, привозит. А вот на даче ни одной дойки не пропускает.
  - Вадимыч, а ты не стебаешься? - не поверил Беда.
  - Я тебя инструктирую! - рассердился Пердюков. - Поэтому изволь верить каждому моему слову! Помнишь слова Мюллера? 'Никому верить нельзя, даже себе. Мне - можно'. И ещё. Твиттер... Айфоныч ничего не знает о твоём задании. Цыплаковская тоже не должна знать. Кстати, вернёшься из командировки, поздравь её с присвоением звания 'капитан'. Я уже твоих архаровцев предупредил, что ты у меня отпросился на неделю к любимой тёте в Нарьян-Мар съездить. Вот твой билет.
  - В Нарьян-Мар?
  - В Киев, идиот! И поторопись: вылет через четыре часа.
  
  Лёля Киевская, встретившая Беду в Борисполе, даже слушать ничего не захотела про гостиницу.
  - Что, у меня места в квартире мало? Если бы вся ваша бригада прилетела, то я бы ещё подумала, как вас разместить. А так - спи в кабинете Арнольда.
  Достичь компромисса удалось лишь пообещав, что в гостиницу он переберётся, только переночевав у Морковкиных.
  Узнав, ради чего Колька в Киеве на этот раз, хозяйка 'Анти-оранжа', нёсшаяся по Бориспольскому шоссе со скоростью 160 километров в час (едва придя к власти, Йухченко отомстил ГАИ за историю со срывом переброски внутренних войск, расформировав Госавтоинспекцию ), едва не улетела с дороги.
  - Как уже подписали письмо?! Это же нигде не обсуждалось, ни в правительстве, ни в Раде, ни в прессе! Они не могли этого сделать тайком от депутатов!
  - Вот копия письма, - помаячил бумажкой перед носом Лёли Беда и быстренько спрятал в сумку ноутбука, пока та не бросила руль, чтобы прочитать прямо на ходу. - Приедем домой - ознакомишься.
  - Твою мать! - зарычала Морковкина, врубая поворотник и резко уходя на обочину.
  Прочитав текст, она достала мобильник и принялась тыкать пальцами по кнопкам.
  - Алё, Борюсик. Приветик, эта Лёля Киевская. Слушай, Борюсик, у вас в Раде вчера или сегодня обсуждалось письмо ШБ?.. Как какого ШБ? ШБ - это Шилом Бритый. Письмо с просьбой принять Украину в НАТО... Да никакая не херня! Я его копию в руках держу! Подписано Вийкой и Кроликом Сеней... Ну, естественно, Цуценюком! Как будто не знаешь, что Семёна Израилевича все Кроликом называют!.. Я не дома, я в машине, отсканировать не могу, но могу прочитать... На Бориспольской трассе... Хорошо, тогда давай, я к тебе в офис заеду. Через полчасика будем!
  Борюсик оказался депутатом Верховной Рады из фракции коммунистов, кругленьким, как колобок, мужчиной с девичьим румянцем на пухлых щеках, по фамилии Горлица. А офис - редакцией газеты 'Коммунист', официального органа ЦК Компартии, и располагался в самом начале улицы Киквидзе, рядом с Печерским путепроводом через бульвар Дружбы Народов .
  - А у Вас откуда это письмо? - недоверчиво глянул Горлица на Беду.
  Колька предъявил журналистское удостоверение и, даже не соврав, пояснил, что своих информаторов он никому не раскрывает.
  Борис, вручив гостям свежие выпуски 'Коммуниста' и попросив немного посидеть в приёмной, сделал несколько телефонных звонков. Сквозь плотно закрытую дверь доносились только звуки высокого голоса Горлицы, но слов невозможно было разобрать. В конце концов, главный редактор выкатился из кабинета и в знак благодарности за суперважную информацию принялся влохновенно трясти руки Морковкиной и Беде.
  - Иван Николаевич сейчас поднимет на ноги всё ЦК, все областные организации. Я оповещу СМИ об этом противозаконном поступке 'помаранчевых' властей. Завтра мы выведем на Майдан людей, и будем протестовать. Лёля, у тебя, вроде бы были хорошие отношения с Ветрянкой. Ты не могла бы ей позвонить и предупредить, что мы не провокацию задумали, как она обязательно решит, а хотим согласовать совместные действия? Иначе она с первых же слов орать начнёт, что с нами на одном гектаре срать не сядет. Ой, простите, вырвалось нечаянно! Ну, и своих 'баррикадных', если можешь, зови...
  
  Скандал получился грандиозный! Заявление первого секретаря ЦК КПУ Ивана Николаевича Сальмонелленко мгновенно облетело новостные ленты, его фрагменты демонстрировали буквально все телеканалы, даже те, на которых коммунистов не пускали уже несколько лет. Конкурирующие между собой 'варяги из России', ведущие украинских ток-шоу Шустряк и Сикелёв , срочно выпустили в эфир свои передачи, на которых громко орали друг на друга депутаты, политологи и представители исполнительной власти.
  Больше всего доставалось мечущемуся между телеканалами тридцатилетнему спикеру парламента Семёну Израилевичу Цуценюку , подписавшему злосчастное письмо, не просто не получив на это разрешения парламента, но и даже не поставив депутатов в известность о столь важном для судеб страны документе. Он действительно внешне напоминал Кролика из мультфильмов о Вини-Пухе, да и вёл себя с совершенно кроличьей суетливостью. В конце концов, Семёна так все задолбали обвинениями в неконституционности его поступка, что он сорвался, заорал 'Конституция написана для таких, как вы, а я буду делать то, что мне нужно!', намекая на свой исключительный, чуть ли не божественный статус, и умчался из студии .
  Семёну Израилевичу за эти слова припомнили всё: и развал Нацбанка за время короткого управления им Кроликом, и грабёж денег Пенсионного фонда при руководстве банком 'Аваль', и зиц-председательство 18-летнего студента в концерне по приватизации государственного имущества в родной Черновицкой области. Но самой уничижительной информацией об этом 'юном гении' оказались мгновенно выплывшие воспоминания школьных товарищей Сени о его кличке, полученной ещё в начальных классах. В розовом детстве будущий спикер парламента завёл себе записную книжечку, в которую методично заносил все проступки товарищей, а при случае сливал компромат учительнице. Книжечку кто-то обнаружил, Цуценюка от души поколотили и, не зная в силу возраста о существовании термина 'стукач', присвоили ему кличку Писюк .
  Но весь этот негатив ничуть не повлиял на позицию Писюка: свою подпись на письме с просьбой принять Украину в НАТО он отозвать то ли не хотел, то ли, в очередной раз выступая в амплуа зиц-председателя, не мог. Впрочем, говорить об отсутствии у него поддержки со стороны соратников из числа депутатов 'оранжевой' коалиции не приходилось. Да и правительство во главе с Вией Шимотенко горой стояло за него, не говоря уже о самом чёрте Юрчике. Пардон, мы хотели сказать - президенте Йухченко. Поэтому Кролик проигнорировал требование оппозиционеров о созыве экстренного заседания парламента, обсудившего бы поступок спикера. Поводом стали... чрезвычайные меры безопасности, предпринятые американцами в Киеве в связи с визитом в страну Бардака о`БАМа.
  А наутро Майдан, совсем недавно оранжевый, залило море красных флагов.
  
  То, с какой лёгкостью Морковкина раздобыла Беде пригласительный билет на мероприятие в Киево-Могилянскую академию, где американский президент перед официальным приёмом собирался прочитать лекцию перед студентами и научными работниками, Кольку просто ошарашило. Пара телефонных звонков, короткая поездка на машине, и в руках 'корреспондента' оказался заветный кусочек тиснёного картона с пустой графой после слова 'пан'.
  - Блин, да как тебе удалось?! В Москве попасть со стороны на такое мероприятие невозможно в принципе!
  - Ну, так это же не Москва! Если на этой 'встрече со студентами' ты отыщешь в зале хотя бы десяток студентов, это будет здорово! Только учти: в 'Могилянке' приказом ректора запрещено говорить по-русски.
  - Как это? Может, не по-украински?
  - Да нет, Коля. На любом другом языке, кроме русского, говорить разрешено. А на русском - нельзя.
  - Блин, да это же... расизм какой-то ! - возмутился Беда.
  - О! Смотри: Крещатик перекрывают! Похоже, пиндосы приехали.
  Толпа с флагами, забыв о требованиях властей, целую неделю предупреждавших киевлян о том, что по всему маршруту следования кортежа американского президента на крышах домов будут сидеть заокеанские снайперы, имеющие право стрелять без предупреждения, ломанулась к проезжей части, оцепленной плотной цепью 'космонавтов' . Около пяти тысяч человек подняли невообразимый гвал, из которого спустя несколько секунд выкристаллизовался традиционный для всего мира лозунг: 'Янки - гоу хоум' . Несмотря на пасмурную прохладную погоду, машины кортежа мчались с открытыми окнами, и в какой из этих машин ехал о`БАМ, рассмотреть не удалось. Судя по тому, что кортеж умчался с Майдана по Михайловской, друга Беды увезли в посольство.
  Коммунисты, поорав ещё немного, постепенно разбрелись по площади, возбуждённо обмениваясь впечатлениями, как лихо они оборали американцев.
  
  Морковкина не соврала: актовый зал 'Могилянки' оказался битком забит киевской 'крутизной', явившейся вместе с жёнами, любовницами, чадами и домочадцами. Украинский 'свет', вырядившийся в вечерние платья и смокинги, сиял стразами, а иногда и бриллиантами, и Колька, припёршийся в джинсах и свитере, выглядел инородным включением в эту лощёную массу. На него недоумённо косились, пока он, по примеру такого же затрапезно одетого патлатого парня, не повесил на грудь журналистский бейдж.
  Студентов, как и предсказывала Лёля, набралось не больше десятка. Зато рядом с собой Беда обнаружил вице-премьера Жуликовского, отличавшегося крайней ненавистью ко всему русскому. Майор 'засёк' вице-премьера, похожего на бритую лабораторную крысу, ещё в коридоре у подоконника, где тот заедал луковицей выпитое из пластикового стаканчика. Рядом с собой обутый в старые потрёпанные шлёпанцы на босу ногу Жуликовский водрузил позвякивающий стеклотарой пропитанный жирными пятнами подарочный пакет с верёвочными ручками. К амбре водки и лука вскоре добавился аромат сальца и курицы, потянувшийся от пакета.
  Из лекции на английском языке, прочитанной Бардаком , девяносто процентов присутсвующих не поняли ни слова, но мужественно боролись со сном в ожидании халявной жратвы. Немногие, когда-то что-то учившие в школе, пытались связать в единое целое отдельные знакомые слова, и их было хорошо заметно в общей скучающей толпе по напряжённым выражениям лиц. Лишь единицы (включая студентов), слушали и понимали гостя. Наконец ко всеобщей радости о`БАМ поблагодарил собравшихся за внимание, и зал взорвался овациями. Впрочем, овации вспыхнули с ещё большей силой, когда ректор Академии объявил перерыв, после которого пообещал 'небольшой фуршет для приглашённых'.
  Несмотря на то, что в Академии курение было запрещено, группа депутатов быстренько оккупировала какой-то закуток в зале, над которым мгновенно повисли клубы табачного дыма. Беда не рискнул выходить на перекур на улицу, и незаметно затесался в толпу народных избранников, быстро обросшую курильщиками рангом пониже.
  Расспросив людей, где здесь туалет, Колька помчался в конец коридора: сказывалось полуторачасовое сидение и два часа топтания на Майдане. Ворвавшись в 'мужскую комнату', он обнаружил возле подоконника своего соседа. Жуликовский разложил на газетке нашматованное сальцо, курочку и лучок, запивая импровизированный ужин горилкой.
  - Присоединяйся! - по-свойски кивнул вице-премьер, жуя синюю куриную ногу. - Знаю я эти фуршеты: ни пожрать на них толком, ни выпить!
  - Не могу! - отказался Беда, ткнув пальцем в журналистский бейдж. - Я на работе.
  
  'Украинская элита' жрала и пила с такой скоростью, что можно было предположить о начале нового 'голодомора', постигшего эту страну. Между группкой американцев, в центре которой возвышался о`БАМ, и облепленными туземцами столами сновал американский посол, с трудом выдирая очередного 'выдающегося украинского деятеля', чтобы представить его президенту. Подвели представиться и Жуликовского, скинувшего от жары пиджак и оставшегося в рубашке навыпуск с коротким рукавом. Беда в очередной раз охренел: вырезы по бокам рубашки говорили о том, что она предназначена надеваться только заправленной в брюки. Но это был ещё не апофеоз! Чокнувшись рюмкой с о`БАМом, Жуликовский присел на стульчик в сторонке и принялся чесать сквозь прорези босоножек свою голую пятку. Потом, сыто рыгнув, начал ногтём выковыривать из зубов остатки куриной ноги, умятой на туалетном подоконнике .
  Наконец Бардаку надоело любоваться на лоснящиеся от пота красные жующиеся морды 'элиты', и он, давно приметивший Кольку, призывно помахал ему рукой. Крепко пожав майору руку, о`БАМ представил его людям, с которыми стоял вместе:
  - Это мой друг из Москвы Коля. Он работает на Вадима Пердюкова.
  - Пердюков?! - поразилась полная негритянка с короткой стрижкой. -Но он же руководит этим... Кей-Джи-Би! И ты называешь другом человека, который работает в этой кошмарной организации???
  О`БАМ засмеялся, довольный произведённым эффектом:
  - Лиза, оставь свои детские страхи! Если ты поближе познакомишься с ним, то убедишься, что он, во-первых, нормальный парень, а во-вторых, прекрасный друг. Кстати, как мне докладывали, хотя он всего лишь майор, зато уже не женатый. И профессионал высочайшего класса! Помнишь, я тебе показывал видео штурма резиденции Ибн Ладома? Так вот, это всё организовал именно он, мой друг Коля!
  Госсекретарь Лиза Гандо , которую Беда узнал мгновенно, ужаснулась ещё больше.
  - Но ведь он - враг Америки! Я никогда не смогу подружиться с врагом Америки!
  - Знаешь, почему ты - всего лишь руководитель внешнеполитического ведомства, а я - президент? - засмеялся Бардак. - Ты врагов Америки считаешь своими личными врагами, даже если они таковыми являются по служебной необходимости, а я умею дружить с этими людьми. И они отвечают мне взаимностью, помогая не только мне, но и Америке. Помнишь последнее испытание нашего супер-истребителя? Именно Коля и его сотрудница, действовавшие под легендой журналистов, обеспечили контроль за отсутствием внешних воздействий на него. Разве это не пошло на пользу Америке?
  Беда из вежливости не стал рассказывать, кто именно нажал на кнопку хитрой камеры, запустив компьютерный вирус, уничтоживший супер-истребитель.
  - А здесь ты в качестве кого? Как журналист или опять по заданию Вадима? - хитро прищурился о`БАМ. - Надеюсь, никакую бомбу под нас ты не закладываешь?
  - Боря, не ставь меня в неловкое положение, - поморщился Беда. - Зная твою загруженность, я у тебя не прошу, но если леди Гандо согласится дать мне интервью, это будет бомой, которая просто взорвёт российские СМИ!
  - Не сейчас! - отрезал президент. - У нас ещё куча дел, связанных с послезавтрашним саммитом. Если ты послезавтра вечером будешь в Братиславе, то Лиза найдёт часок, чтобы посидеть с тобой в каком-нибудь ресторанчике. Лиза, оставь ему свой телефон. И не дуйся! Уж поверь мне: лучше в ресторане с Колей, чем с каким-нибудь занудой из словацкого МИДа в старомодном кабинете!
  Беда принялся рыться в карманах, чтобы записать телефон американского министра иностранных дел. Под руку ему попалась коммунистическая агитка, взятая из любопытства на митинге.
  - Что это??? - Лиза, увидев нарисованный красный флаг, аж взвизгнула, как обычно это делают женщины при виде мыши.
  - Листовка. На Майдане дали, - пожал плечами Николай и перевернул листок обратной стороной.
  - Лиза, я тебе давно говорю, чтобы ты сходила к психоаналитику и, наконец, избавилась от своей боязни призрака коммунизма, - захохотал о`БАМ и кивнул на вьющегося неподалёку человечка с угодливым личиком, тоже напоминающего крысу, но в очках. - Ты же со своим коллегой Борисом общаешься, а он тоже бывший коммунист. И в Центральном Комитете компартии Украины когда-то работал, и в Кей-Джи-Би . Зато теперь - наш верный слуга и главный сторонник вступления Украины в НАТО!
  Борис Тарасик, министр иностранных дел Украины , счастливо закивал, подтверждая слова американского президента. Выглядел он совершенно безобидным человечком, хотя Морковкина показывала Беде ксерокопию приказа Тарасика по министерству, в котором он запрещал членам семей дипломатов, включая детей, разговаривать по-русски даже между собой, а за нарушение этого правила грозился увольнением по статье служебного несоответствия . Да и украинские дипломаты постоянно жаловались на несносный характер министра. Рассказывали даже историю, как он не отпустил к врачу посла, случайно обваренного кипятком во время приёма , а также про помощника министра, настолько задёрганного шефом, что он от хронического недосыпа уснул прямо на унитазе.
  В общем, Тарасика в министерстве не любили, хотя и считали дипломатом высочайшего класса. Но Беде министр был интересен по другому поводу. После его первого прихода на должность на шестом этаже украинского МИДа, в районе 'первой приёмной' поселилась... летучая мышь, исчезавшая во время присутсвия Тарасика в кабинете и начинавшая летать по коридорам здания бывшего горкома партии, когда глава министерства уезжал спать. Где жило и чем питалось животное, было загадкой для всех сотрудников, и остряки окрестили его 'духом Тарасика', следящим по ночам за дипломатами, вечно засиживающимися за работой далеко за полночь. На приём Тарасик почему-то явился без персональной нечисти, и Колька, незаметно переговорив с ПэХа, убедился в том, что украинские дипломаты были фактически правы. Животный русофоб, Тарасик, державший на стене своего кабинета плакат 'Проклятые москали!', обладал нечистью нового, ещё не встречавшегося сотрудникам МЯУ вида.
  Впрочем, окончательное решение этой загадки пришлось оставить на лучшие времена. 'Элита' настолько расходилась, что о`БАМ, насмотревшись на жаждущих продолжения праздника украинских 'видных деятелей', по-английски укатил в посольство, а 'диячи' принялись доставать студентов, весь вечер пиликавших на кобзе и арфе украинские народные песни, заказами на исполнение 'Мурки'. Наслаждаться 'Муркой' на арфе Беда не стал: ему нужно было срочно связаться с Вадимом Вадимовичем.
  
  Утром, собираясь снова на Майдан, Колька нашёл в своём электронном почтовом ящике коротенькое письмо от Вовы Иващенко, отправленное в семь утра: 'Сволочь ты, Беда!'. Но не обиделся, зная, какую 'весёлую' ночь он устроил лейтенанту.
  На проезд кортежа американского президента майор опоздал. Буквально на пару минут, как он понял, выходя из метро прямо на Майдане. Ещё выросшая по численности толпа коммунистов, разбавленная активистами Ветрянки, продолжала по инерции выкрикивать 'Янки гоу хоум', но регулировщики на перекрёстке Крещатика и Институтской уже махали своими жезлами, запуская автомобильное движение по главной улице города. А над городом уже плыли орудийные залпы, доносящиеся со стороны секретариата президента.
  - Это ещё что? - спросил Колька Морковкину, тусовавшуюся, как всегда, неподалёку от трибуны. - Неужто 'оранжевых' свергают?
  - Если бы! - раздражённо ответила она. - Йухч ввёл новый обычай, сегодня по радио извещали, что президента США встретят залпами из орудий в знак особого почёта. Барин приехал, холопы его пушечной стрельбой встречают . Ты как будто бы исторических книжек про времена крепостного права не читал! Пойдём лучше в подземный переход кофейку попьём.
  В 'Трубе', как называли киевляне огромный запутанный подземный переход под Майданом, располагалось несколько заведений быстрого питания, и Беда с Киевской выбрали 'Швыдко', оформленное 'по мотивам' Макдональдса, но с присутствием национального колорита. В зале ресторанчика висели экраны телевизоров, транслировавших в прямом эфире встречу Йухченко, сопровождаемого высшими должностными лицами государства, с американской официальной делегацией. И Кольке бросилось в глаза осунувшееся, посеревшее лицо Лизы Гандо, огромные чёрные глазищи которой беспокойно бегали по обстановке шикарного кабинета украинского президента.
  Но 'пятый анал', быстро завершил трансляцию и пустил в эфир новостной блок, поэтому убедиться в том, что ему не померещилось, гость из Москвы так и не успел.
  
  Цыпа вырядилась в Братиславу, словно не на саммит НАТО собиралась, а на Тверскую подзаработать: высоченная шпилька, кофточка с декольте до пупка, из которой всё время норовили вывалиться её впечатляющие груди, мини юбка, едва прикрывающая трусики. И хотя официально она входила в состав свиты Пердюкова, в Элку мёртвой хваткой вцепился Виктор Афонович, каждые десять секунд пытаясь заглянуть ей за пазуху. Но его специально изготовленные для того, чтобы казаться выше ростом, ботинки на пятисантиметровой платформе откровенно проигрывали элкиному двенадцатисантиметровому каблуку. Впрочем, за стол официальных переговоров под телекамеры Цыпу он не потащил, опасаясь неприятностей со стороны Снежаны, и Цыплаковская переместилась в хвост делегации, оказавшись рядом с Бедой. Перехватив взгляд непосредственного начальника, она тихонько прошипела ему:
  - Если сейчас и ты скажешь мне, что я вырядилась, как бл...дь, то я тебя придушу. Прямо здесь.
  - Тогда души скорее, пока телекамеры Бардака снимают...
  От удара дамской сумочкой по голове Кольку спали лишь телевизионщики, принявшиеся крутить камерами во все стороны.
  Выдержать эту нудоту с официальными выступлениями было сложно, и Беда принялся рассматривать собравшихся. Кто-то скучал, как и он, кто-то переговаривался с сопровождающими лицами, а кто-то, как Йухченко со своим кумом Мишико Собакашвили, просто пёрлись от осознания своей важности. Единственным человеком, откровенно мучившимся от происходящего, была Лиза Гандо.
  В сравнение со вчерашним утром, когда Беда в последний раз видел её на экране телевизора во время посещения дворца Йухченко, Лиза сдала ещё больше. Чёрное довольно полное лицо американской госсекретарши выглядело серым и осунувшимся, смоляные глаза покраснели, взор потух, а рот она то и дело прикрывала, чтобы в очередной раз зевнуть.
  Колька перехватил её в буфете во время одного из кофе-брейков, когда Гандо в бешеном темпе заглатывала уже третью подряд чашку бодрящего напитка. Вначале госсекретарь сделала умоляющее лицо, собираясь отказаться от обещанного интервью, и даже слова подобрала, как это объяснить, но тут она наконец-то разглядела настоящую звезду сегодняшнего мероприятия, недовольно фыркнувшую на майора, когда тот помчался к Лизе.
  - Это Ваша... - поинтересовалась Лиза, дав согласие на интервью.
  - ...коллега! - быстро ответил Колька.
  - Я надеюсь, она тоже будет с нами на встрече! И, если Вам не сложно, мы встретимся в ресторане гостиницы, где вы поселились, - лучезарно улыбнулась она стоящей поотдаль Элладе-Лютеции.
  Беду удивила такая просьба, но, понимая важность встречи, возражать не стал.
  Ясность в ситуацию внёс Вадим Вадимович, рассказавший, почему Лиза теперь не сводит взгляда именно с Элки. А Хомячков, вникнув в ситуацию, чуть от счастья не запрыгал:
  - Обязательно, обязательно встречайтесь с ней! Ради этого я даже за Вами с Цыплаковской персональный самолёт пришлю завтра! Это же так важно для перезагрузки российско-американских отношений !
  Впрочем, долго разглагольствовать ему не удалось. На трибуну с докладом по главному вопросу - приёму в НАТО Украины и Грузии - вышла сама Лиза Гандо. Рассказав о реальном, далеко не блестящем положении вооружённых сил государств-претендентов, она 'проехалась' по политической ситуации в них. Особенно - на Украине.
  - Вы даже себе представить не можете! - с дрожью испуга в голосе произнесла она. - У них на центральной площади - КРАСНЫЕ ФЛАГИ!!! У них ВЕЗДЕ эти чёртовы КРАСНЫЕ ФЛАГИ, куда ни посмотришь!!! Нам нельзя принимать их в НАТО, эти КРАСНЫЕ ФЛАГИ развалят нас изнутри !
  Переведя взгляд на Йухченко и Собакашвили, Беда осознал, что не было в данный момент более несчастных людей, чем эти два кума.
  
  Как ни занята была Гандо, но в ресторан она явилась одетой почти также эротично, как Элка. Правда, казаться секс-бомбой министру мешала её полнота и возраст. Элку же, пока они с Бедой шествовали в отдельный кабинет, где их ждал ужин на троих, не провожали взглядом разве что самые безнадёжные импотенты.
  Задав пару ничего не значащих вопросов и записав ответы министра иностранных дел США на диктофон, Беда спрятал свой рабочий инструмент в карман, предложив перейти к неформальной беседе за ужином. Лиза, видимо, собралась с силами, и всё время вела себя непринуждённо, много смеялась на шутки майора и Цыплаковской, шутила сама. А когда Цыпа отправилась 'припудрить носик', увязалась в дамскую комнату вслед за ней.
  Элка ворвалась в кабинет ресторана с настолько округлившимися глазами, что Беде показалось, будто она надела старинные очки 'велосипеды'.
  - Коля, она же лесбиянка !!!
  - Я знаю, - флегматично ответил Беда.
  - Она ко мне приставала!!!
  - Я догадываюсь. И что?
  - Как что?! - взорвалась капитан. - Она предложила мне с ней переспать!!!
  - Ты так возмущаешься, будто никто никогда к тебе во время выполнения заданий не предлагал переспать с ним, а ты не соглашалась...
  - Дурак! - всхлипнула Элка. - Те же мужчинами были! А это - баба! Хоть и негритянка, но баба!
  - А тебе-то какая разница, с кем спать ради служебной необходимости? - зло рявкнул Колька и одним глотком замахнул стопку водки.
  - Коленька, милый! - взмолилась Цыпа. - Спаси меня от неё! Пожалуйста! Я уж лучше с тобой сегодня буду спать, чем с ней!
  Беда встал со стула, подошёл к Элке и, продолжая ревновать, нагло засунул ей руку за пазуху и легонько сжал рукой грудь. Элка закатила глаза, её дыхание стало судорожным, но ни по морде не врезала, ни отдёрнулась.
  - Не врёшь?
  - Нет... Обещаю...
  - Тогда дуй отсюда поскорее, пока я этой Мамбе мозги пудрю. А как она свалит, я к тебе приду.
  - Спасибо, Коленька! Я тебе за это просто незабываемую ночь подарю! Я тебя до утра с себя не спущу! - повисла она у Кольки на шее.
  
  Мамба откровенно расстроилась, узнав, что её новая симпатия срочно понадобилась Пердюкову, и Беда, чтобы хоть немного успокоить Гандо, перевёл разговор на национальные напитки. С предложением продегустировать, естественно. Издеваться над тонкой натурой американки столь зверскими напитками, как 'шило' и 'отвёртка', он не стал, а вот 'ёрш', 'северное сияние' и 'московские огни' Лиза отведала. Результатом дегустации 'коктейлей по-русски' стало совершенно русское бабье заявление 'ой, я такая пьяная' и просьба сопроводить до стоянки такси.
  Впрочем, с такси пришлось повременить. Проходя по краешку бассейна с золотыми рыбками, являвшегося гордостью ресторана, Гандо споткнулась, и Беда не успел подхватить оплошавшую спутницу, скрыввшуюся на несколько секунд в фонтане брызг.
  Купание несколько освежило госсекретаршу, и она вполне самостоятельно выбралась на бортик, возле которого и замерла, дожидаясь, пока с неё стечёт вода, а Колька отгавкается от администратора, оказавшегося по совместительству защитником животных. Дело в том, что Лиза, выбравшись из бассейна, вдруг с удивлением воззрела на свой пышный бюст, потом, смущаясь, запустила руку глубоко в декольте и принялась сосредоточенно шарить в бюстгальтере. Процедура, привлёкшая пристальное внимание всех посетителей ресторана и занявшая почти полминуты, эавершилась успехом: в чёрно-розовой ладошке Лизы наконец-то затрепетала золотая рыбка, небрежным жестом отправленная назад в более привычную, чем лифчик, среду обитания.
  - Блин, ну и куда тебе сейчас ехать? - расстроился Колька, глядя на мокрое чучело. - Воспаление лёгких же подцепишь! А ну, пошли ко мне в номер сушиться!
  Навстречу чёрно-белой парочке, пьяно выписывающей ногами кренделя, от лифта шагала другая пара, но уже хипповатого вида.
  - Ой, кажется это - госсекретарь США Лиза Гандо! - взвизгнула по-английски девица с зелёной чёлкой. - Джек, снимай, снимай скорее!
  - Я тебе, мля, сниму! - рявкнул Беда. - Я тебе сейчас так сниму, что мало не покажется! Ишь, козлы, решили мою бабу опозорить!
  Говорил он намеренно на ломаном английском с дичайшим русским акцентом, и его уловка удалась: мужик подхватил подругу под руку и постарался подальше отодвинуть от агрессивного русского.
  - Вы не правильно её поняли, сэр! Она хотела сказать, что Ваша спутница очень похожа на Лизу Гандо, госсекретаря США.
  - Слушай, ты, урод патлатый! А что ты имеешь против моей Лизки? Тебе, что, расист хренов, не нравится, что я её в Гондурасе нашёл? Щас как вломлю между рогов, чтобы толерантности прибавилось!
  ПэХа, наблюдавший за сценой с барной стойки, просто катался от хохота, и Колька незаметно подмигнул чертёнку. А ошарашенный хиппи всё-таки тужился оправдаться.
  - Вы не правильно поняли! Я сказал Гандо...
  - Кто гандон? Я гандон?! - взревел уже по-русски Беда и быстренько втолкнул Лизу в кабинку, нажимая на кнопку нужного этажа. - Да я тебя сейчас самого как гандон использую!
  Последнюю фразу он докрикивал уже из закрывшейся кабинки. А доорав, вытер пот и засмеялся.
  - Фу! Кажется, обошлось без сенсационных снимков доморощенных папарацци!
  Пока госсекретарь США развешивала для сушки своё бельё, принимала горячий душ и заматывалась в галантно предоставленную Бедой простыню, Колька, выпотрошив бар и холодильник, грел ей адскую смесь нескольких алкогольных напитков, фруктов и приправ. К выходу Гандо из ванной на прикроватной тумбочке уже благоухала винными ароматами полулитровая Колькина командировочная кружка.
  - А теперь быстро в постель и выпей всё! - скомандовал он распарившейся негритянке.
  - Но, Коля! - смутилась она. - Я не сплю с мужчинами. Я предпочитаю женщин...
  - Я знаю! - отрезал майор. - Только никто тебе трахаться и не предлагает. Тебе нужно хорошо прогреться после твоего купания и пропотеть под одеялом, когда выпьешь глинтвейн.
  Лиза покорно залезла под одеяло и, обхватив кружку ладонями, принялась аккуратно хлебать горячий напиток. Беда, сидя на краешке кровати, пытался развлекать нежданную гостью светской беседой, дожидаясь, когда подействует снадобье. Лоб женщины вначале покрылся испариной, потом её глаза, как и рассчитывал коварный злоумышленник, стали слипаться. Наконец Лиза допила напиток, поставила кружку и... мгновенно заснула.
  Колька потихоньку выключил свет, прокрался в соседнюю комнату своего люкса и натянул туфли, собираясь ускользнуть к Элке.
  - Коля!!! Ты где? - остановил его на пороге панический вопль Гандо.
  - Что случилось? - озабоченно спросил он, врываясь в комнату.
  Впрочем, вопрос был излишним. Сквозь окно в сторону встроенного шкафа маршировала, развернув красные знамёна, призрачная колонна пролетариев. 'Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!' - едва доносились откуда-то слова 'Интернационала'.
  - Коля, включи свет! Я боюсь! - из-под одеяла пропишала министр иностранных дел самой могущественной державы.
  Беде пришлось включить свет и долго уговаривать гостью вылезти наружу, поскольку, как он нагло врал, ничего не происходило. Впрочем, долго это продолжаться не могло, и пришлось разыскивать мобильник Лизы, бывший источником всё новых и новых призраков, пересылаемых Вовчиком Иващенко уже третью ночь. Вынутая из телефона батарейка оборвала замечательную песню 'Мы красные кавалеристы', исполняемую былинного вида конниками в будённовках, но Лиза ещё долго не решалась показать сво перепуганное лицо. В конце концов, Колька, как был, в костюме и ботинках, забрался к ней под одеяло, и Гандо принялась жаловаться ему на свои страхи, извозив слезами лацкан пиджака.
  
  Элка, пылая желанием отблагодарить Беду за спасение, ждала его часа три. Потом, мучимая подозрениями, что спаситель мог попросту спьяну забыть об её обещании, решила прийти сама. Но кошмар, увиденный ею в колькином номере, превзошёл все её ожидания.
  Потихоньку проскользнув в дверь номера, она обнаружила висящее на плечиках вечернее платье Лизы Гандо. Такой оборот дел несколько насторожил Цыпу, но не настолько, чтобы она отказалась от затеи устроить сексуальный подарок Беде и, в первую очередь, себе любимой. Совершенно призрачная надежда, что всё обойдётся, не умерла в её душе даже при виде сохнущих в ванной дамских трусов и бюстгальтера. Но страшный удар всё-таки свалился на Цыплаковскую, когда, заглянув в колькину спальню, она обнаружила на плече у дрыхнущего без задних ног Беды уютно устроившуюся голову американской госсекретарши. Но почему-то ярче всего в память Эллады-Лютеции врезался вид торчащей из-под одеяла босой тёмной ноги с розовой ступнёй этой твари, прикидывавшейся лесбиянкой.
  
  О том, как покидала его постель Лиза Гандо, Беда мог только подозревать, за стаканом алкозельтцера просмотрев в выпуске словацких новостей сюжет о совместных словацко-американских антитеррористических учениях. Правда, ни один словацкий спецназовец в кадр не попал. Зато бравые пиндосские морпехи, вооружённые до зубов, глухим коридором стояли от входа в гостиницу, где почивал майор, до машины госсекретаря, якобы инспектировавшей мастер-класс для туземцев. О том, что это - понты для приезжих, подсказывала и записка, найденная им на прикроватной тумбочке.
  'Дорогой Коля! Прости, что так поспешно тебя бросила в эту прекрасную ночь. Спасибо тебе за неё. Я действительно не верила Бардаку, что враг моего государства способен быть моим другом. Но ты убедил меня в этом. Отныне ты во всём можешь рассчитывать на мою помощь.
  Навеки твоя Лиза.
  P.S. Хотя я и предпочитаю женщин, кажется, сегодня я впервые слегка сожалею о том, что ты не воспользовался моим беспомощным положением, а вёл себя как настоящий джентльмен'.
  Конечно, эта записка могла избавить Николая от фонаря под глазом и удара коленом в пах, полученных от Цыпы, когда он попытался прорваться к ней за обещанным. Но растроганный тем, что столь высокопоставленная дама назвала его настоящим джентльменом, тверской алкаш не мог уронить себя в глазах доверившейся ему Лизы разглашением их маленькой тайны.
  
  Часть 8. 'Мы не специально!'
  
  Наташку Беде навязал Пердюков. Он явился на Большой Златоустовский и принялся морщиться:
  - Ну, и срач тут у вас! Что, даже бумаги свои разложить по шкафам не можете?
  - Да некогда всё, работаем! - попытался оправдаться Колька.
  - Работаете... - недовольно поморщился Директор ФСБ. - Люди жалуются, что вечно вас нет. Даже на телефоны никто не отвечет.
  - Так мобильные же у всех есть!
  - А мне потом оплачивать эти звонки на ваши мобильники? Нет, Николай Петрович, так больше не пойдёт! Вам сюда срочно требуется хорошая работящая женщина, которая и будет в курсе, кто куда упылил, и на телефоны ответит, и бумаги в порядок приведет. Понял? Секретарша вам нужна! И не спорь с непосредственным начальником! Завтра в девять ноль-ноль встречай новую сотрудницу. Женщина она положительная, замужняя. К тому же, троюродная племянница жены одного из наших министров.
  - Блатная, что ли? Ну, я про советское понимание этого слова, а не про криминал, - скривиился майор.
  Вадим Вадимович тоже скривился, но для порядка рявкнул на разговорчивого начальника отдела:
  - Да хоть бы и блатная! Тебе приказали, значит, будет работать!
  Он вытащил из портфеля бутылку и добавил уже мягче:
  - Ну, не мог я отказать. Сверху надавили. Так что терпи. Впрочем, как я выяснил, дама она покладистая, добросовестная. И мне пообещали, что не подведёт... Наливай!
  
  Говоря о том, что Наталья не подведёт, директор ФСБ соврал. Причём, сильно соврал.
  Колька в жизни не видел настолько ярко выраженной флегмы. Кустодиевская красавица-секретарша не ходила, а шествовала, плыла плавно и медленно. Не говорила, а негромко задумчиво рассуждала вслух. Она никогда не повышала голоса, ни разу не проявила ни малейшего недовольства. Самый короткий телефонный звонок, сделанный когда-либо Наташей за время работы в МЯУ, длился 14 минут и завершился лишь потому, что начальник отдела, которому что-то от неё было срочно нужно, не выдержал и лично ткнул пальцем в клавишу отбоя. И даже на эту бестактность, последовал совершенно спокойный ответ:
  - Николай Петрович, ну зачем же Вы так? Я же Вам ещё десять минут назад сказала, что уже заканчиваю...
  Ещё одним неподражаемым качеством Наташи была её манера сообщать о звонках, случившихся в отсутствие сотрудников. Колька, не зная о ней, нарвался на подвох в следующий же день. Ворвавшись в приёмную, где секретарша по особо замысловатой технологии заваривала какой-то жутко полезный чай, он спросил:
  - Мне кто-нибудь звонил?
  - Звонили...
  - Кто?
  - Женщина... Она представилась как Эллада-Лютеция Цыплаковская...
  - И что она хотела?
  - Вас хотела...
  Колька густо покраснел, вспомнив их с Цыпой последнюю стычку. В его душе вспыхнули угасшие было надежды, и он, пулей умчавшись к себе, принялся набирать Элкин номер. Первым его вопросом, когда тайная любовь Беды взяла трубку, было:
  - Извини, у меня в квартире не прибрано, поэтому я к тебе домой приеду. Ладно?
  Цыпа не сразу сообразила, о чём речь, а когда Колька объяснил, что он имел в виду, популярно рассказала, какого она мнения о столь наглых домогательствах начальника и о нём самом, как об объекте сексуальной страсти. И уже потом устроила ему выволочку за то, что Беда не контролирует работу оружейной лаборатории, ради чего, собственно, она майора и разыскивала.
  Следующим было оповещение о звонке из Одессы от внештатного сотрудника, поставлявшего 'святую воду'.
  - А ему-то чего надо?! - в сердцах вопросил начальник отдела, всё ещё находящийся под впечатлением выволочки, устроенной Цыпой.
  - Он Вас хотел... - невинно промурлыкала Наташа, рядом с которой, распушив хвост, красовался Чувак.
  Экстрасенс едва не захлебнулся глотком чудо-чая, а когда прокашлялся, ржал до слёз, ядовито прокомментировав событие:
  - Я знал, что Фёдор Валерьевич - человек с богатой эротической фантазией. Но чтобы Вы, Николай Петрович, стали объектом его желаний, это уже слишком!
  Сын Кавказа и Карпат, очарованный мягкой, обволакивающей аурой новой сотрудницы, сочетавшейся с не менее мягкими формами, попытался было приударить за секретаршей, но она очень тактично отшила Ослана, принеся из дома семейный альбом и полдня рассказывая ему о своей семье. Ну, а нагрянувший в Москву Жеребцов, вообще не оставлявший без внимания ни одной юбки и принявшийся мотыльком порхать вокруг 'знойной женщины - мечты поэта', на втором часу нескончаемого рассказа Натальи о её чудо-детях, дивных помидорчиках на даче и умнице-муже, нагло заснул в кресле Беды, убаюканный её тихим, размеренным голосом. После чего шарахался от любых попыток матери двоих детей поделиться маленькими семейными радостями.
  Зато Деринг очень быстро нашёл общий язык с новой сотрудницей. Точнее, Наташа, услышав душещипательную историю о травме, полученной Генрихом во время попытки купить плавленые сырки, взяла над ним шефство и постоянно баловала бывшего математика разнообразными домашними вкусностями. А заодно принялась подкармливать вместе с 'внуком командующего гитлеровской авиацией' неженатого и неустроенного Вову Иващенко, воспринятого секретаршей если не как старший сын, то, на крайний случай, как племянник.
  Кстати, отец Фёдор, раз уж мы о нём вспомнили, явился на Златоустовский переулок вовсе не ради попытки охмурить секретаршу отдела. Его вызвал Беда по требованию Пердюкова. В отличие от майора, директор ФСБ располагал информацией из множества источников, о некоторых из которых Колька даже не подозревал. Поэтому, когда Вадим Вадимович, выслушав жалобы расстриги на хроническое безденежье (при кипящей вовсю работе по отделке коттеджа на берегу моря), принялся расспрашивать Фёдора Валерьевича о его связях с одесскими портовыми грузчиками, Беда, выражаясь словами Винни-Пуха, быстро сообразил, что это 'вж-ж-ж' неспроста. Впрочем, дальше жеребцовского обещания составить список телефонов знакомых докеров разговор не пошёл. Но... за списком необходимо было съездить Беде, поскольку отец Фёдор просто панически боялся засветить свои контакты с ФСБ в России.
  
  Сборы в новую украинскую командировку совпали с подготовкой отчёта о работе отдела, неожиданно затребованного Пердюковым. Ходили слухи, что Хомячкова (или Снежану: она, на удивление, очень легкомысленно относилась к своим авторским правам на гениальные инициативы мужа) посетила мысль оптимизировать структуру силовых ведомств. Поэтому помощники Директора ФСБ начали долбать Кольку вопросами о готовности отчёта уже через час после выхода приказа о подготовке бумаги. В результате к указанной в приказе дате Беду уже трясло от каждого телефонного звонка, он орал и на всякого звонящего (причём, без разницы, по какому вопросу тот звонил) и на подчинённых, каждый из которых строчил раздел документа по своему направлению работы.
  Майор вычитывал сводный отчёт, когда на работу приплыла (с опозданием на полчаса) Наташа.
  - Николай Петрович, я хочу сегодня у Вас отпроситься часа на три...
  - Что случилось? - поднял голову взмыленный Беда.
  - Мне нужно купить билеты: я пообещала детям сводить их в цирк...
  - Наташа, что Вы лезете ко мне со всякой ерундой?! Вы что, не знаете, что нам сегодня отчёт сдавать?!
  На глазах секретарши, которую оборал начальник отдела навернулись слёзы, и Колька почувствовал себя последней сволочью.
  - Да не отказываю я Вам! Просто я... ну, очень занят! Давайте договоримся так: я добиваю этот чёртов отчёт, Вы заносите его на Лубянку, а потом... отправляетесь за своими билетами. Договорились?
  Наташа аж растаяла от такого сочувствия и отправилась ждать. И когда Николай с облегчением вручил ей опечанный по всем правилам пакет, она молниеносно (за какие-то двадцать пять минут) собралась и чинно удалилась.
  А ещё спустя час начался дурдом.
  - Где ваш отчёт? Почему ещё не сдали? - орал на Беду по телефону помощник Пердюкова.
  - Пакет с отчётом мы уже отправили нарочным, - с садистским наслаждением проворковал в ответ майор, мол, теперь ты, козёл, нервничай, а я своё дело сделал.
  Ещё через полчаса звонок повторился, и Беда всё также злорадно отбрил офицера на другом конце провода:
  - Я его отправил вам ещё час назад. И не орите на меня, если у вас там экспедиция хреново работает.
  Но когда помощник в третий раз позвонил и заявил, что секретный пакет не только в экспедицию не поступал, но даже не зарегистрирован во входящей корреспонденции, Беда начал беспокоиться и пообещал, что всё выяснит. Однако при звонках на мобильный телефон секретарши раздавался женский, но не Наташин голос о том, что абонент находится вне зоны досягаемости. Спустя час дежурный помощник Вадима Вадимовича уже не просто орал в телефон, а грозил тем, что Беду завтра же разжалуют в младшие лейтенанты и отправят выявлять неблагонадёжные элементы среди популяции белых медведей. Ещё спустя час Колька понял, что белые медведи - не самый плохой вариант в его последующей карьере: утрата секретного пакета светила ему выходом на пенсию сразу после освобождения из зоны. В конце концов, помощник пообещал ровно в шесть часов вечера, если пакет не найдётся, прислать за ним 'воронок'. По тому, что телефонный террор закончился, майор понял всю серьёзность этого обещания...
  Наташа вплыла на пятый этаж без пятнадцать шесть.
  - Где пакет?! - заорал Беда так, что задрожали стёкла в здании напротив.
  - Я его сдала в экспедицию на Лубянке, - невозмутимо пожала плечами секретарша.
  - Когда?!
  Из окон здания напротив стали выглядывать морские офицеры.
  - Полчас назад...
  Вместе со стоном по коридору отдела МЯУ полетели клочки Колькиных волос.
  - Где Вы были всё это время?! Почему у Вас телефон не отвечал?!
  - Батарейка села... А я в цирке была...
  - В каком ещё цирке?!
  - Как в каком? Я же Вас ещё утром предупреждала... И Вы разрешили...
  Глядя в эти невинные глаза, Беда ещё пару минут молча хлопал ртом, осознавая, что доказывать что-либо этой идиотке - дело неблагодарное. Потому обречённо махнул рукой и умчался в свой кабнет, где залпом, чего не делал никогда, выпил из горлышка бутылку водки, хранившуюся 'на всякий пожарный'. Влетев после этого в приёмную, он потребовал от Наташи соединить его с помощником Пердюкова.
  - Только не говорите, пожалуйста, что я его хочу!
  
  Расслабленное настроение, охватившее сотрудников отдела МЯУ после сдачи отчёта, вылилось в настоящее шоу матерных анекдотов, начатое похмельным Бедой за ставшим уже традиционным утренним чаепитием. Впрочем, начальник отдела лишь задал тон, рассказав вполне невинную байку, заканчивавшуюся словами 'Спи, Абраша! Пусть теперь Йося не спит'. Но уже следующий анекдот, рассказанный Цыпой, был 'с картинками'. Её поддержала вначале Наташа, потом Ослан. Хотя Беда тоже время от времени вставлял свои три копейки, но Цыпа, пришедшая на работу в растрёпанных чувствах, была вне конкуренции: из неё сыпался анекдот за анекдотом, каждый из которых всё больше и больше вгонял в краску Деринга. В конце концов, Генрих, красный как креветка, не выдержал и умчался 'по делам'.
  Во второй половине дня недолгую паузу в потоке баек вызвал телефонный звонок.
  - Николай Петрович, Вас хочет Вадим Вадимович Пердюков... - флегматично объявила Наташка. - Я переключу звонок на Ваш кабинет.
  Шеф решил полюбопытствовать, зачем Беда просит лишних пару дней для командировки и летит не в Одессу, а в Киев.
  - Жеребцов 30-го будет в Киеве, у него там какое-то мероприятие. На нём и встретимся как бы между делом. Вы же знаете, Вадим Вадимович, какой он шуганный. Ну, а два дня прошу для личных дел. Понимаете, сослуживец у меня в Киев вернулся. Давно не виделись. Может, и он на что сгодится...
  - Понятно. Сильно не напивайся, - принял к сведению Пердюков и заржал. - И ещё. Уйми ты свою команду! Они же мне своими матерными анекдотами всю работу прослушки дезорганизовали! Мало того, что 'слухачи' ползком из своей комнаты теперь выползают, так ещё и распечатки ваших баек по конторе уже пустили! Теперь и другие отделы ни хрена не работают!
  
  Сашка Юшутуй действительно уже пару месяцев обитал в Киеве. Точнее, в небольшом городке Бровары, что располагается всего в четырёх километрах от столицы Незалёжной. Как выяснилось, он со своей бригадой подрядился выполнить ряд работ для 'великого пророка'. Точнее, банального сектанта, в сети которого попался киевский мэр по кличке Лёша Космос . Крепкий, харизматичный негр, основавший секту, претендовал на знание русского языка. Ходили даже слухи, что когда-то он учился в Минске, после чего 'набрался божественной мудрости' и начал проповедывать на Украине. Точнее, 'рубить бабло' на доверчивых хохлах, которых он принуждал делать взносы в 'церковь': кого деньгами, кого золотыми украшениями, кого земельными паями, а кого и последним жильём. Когда Колька узнал имя этого 'мессии', он вначале долго ржал, а потом заявил однополчанину, что 'пророку', которого зову А. де Лажа , он бы и гроша ломаного не доверил! И очень удивился, как это Юшутуй подрядился работать на такого проходимца.
  - Что, я детей с ним собираюсь крестить? - возмутился армейский друг. - Уж лучше я с него бабло сдеру, чем этот козёл бесплатно припашет своих 'прихожан' то же самое делать! Пусть мою бригаду кормит, а не последние соки из несчастных людей высасывает.
  Место для 'храма' Лажа выбрал почти в центре города, между городским парком и старым кладбищем , рядом с новым кварталом. И вздумал проведать стройку как раз в то время, когда Беда с Юшутуем разговаривали в строительном вагончике.
  Приехал 'пророк' в шикарном 'Мерседесе' с водителем, и Сашке пришлось провести заказчика внутрь строящегося объекта. Естественно, с ними увязался и Колька. Лажа не просто надувал щёки и кивал с умным видом, слушая разъяснения бригадира, но и давал советы, где какой колер пустить в штукатурку, какую лепнину делать из гипса, а какую - из пластмассы.
  - Вот эти окна можно будет сделать глухими, а эти - обязательно отрывающиеся, - доказывал Юшутуй.
  - Да, да! - согласился де Лажа. - Но только стёкла нужно будет поставить х...ёвые!
  Столь неожиданное заявление 'представителя Бога на Земле' несколько обескуражило друзей.
  - Но у нас же контракт подписан на самые лучшие, полированные, тонированные стёкла! - попытался возразить Александр, но сектант был неумолим.
  - Хорошо, пусть будут полированные и тонированные, но они обязательно должны быть х...ёвые! Это моё требование!
   - Ну, зачем же х...ёвые?! - вслед за 'пастором', решившим блеснуть своей 'продвинутостью', попытался возражать Юшутуй, перейдя на более привычный на стройке лексикон.
  - Не спорье! Если я сказал 'х...ёвые', значит, будут только х...ёвые!
  Бригадир махнул рукой и переключил внимание на проём, где предлагал смонтировать мозаичные витражи.
  Де Лажа одобрил, но опять уточнил.
  - На витражах стёкла тоже должны быть х...ёвые. Кстати, стеклянные входные двери тоже поставьте из х...ёвого стекла!
  После этого глава секты развернулся к 'Мерседесу', и машина аккуратно понесла драгоценное тело 'мессии' по ухабам к асфальтированной улице. Опешившие Беда и Юшутуй молча переваривали указанния эксцентричного заказчика. Вдруг перед самым выездом на дорогу 'Мерс' остановился, распахнулась пассажирская дверца, и блестящая чёрная физиономия А. де Лажи высунулась наружу.
  - Простите, я ошибся! Я перепутал! Стёкла должны быть не х...ёвые, а матовые!
  Минуту молчания, начавшуюся после признания Лажей того, что он лажанулся, прервал Юшутуй.
  - Вечно с причудами этих крутых заказчиков какие-нибудь заморочки. Слава Богу, это чудо вовремя сообразило, что хотело сказать. А то год назад нам пришлось одному клиенту за свой счёт евроокна в центре Киева менять. Его, блин, пробило поставить не какой-нибудь лоховской пластик, а деревянные окна. Причём, не абы что, а непременно из редкой породы африканской древесины.
  - Ну, и что? Тебе-то не всё равно? Я так понимаю, навару ещё больше получилось...
  - Да ничего хорошего не получилось! Нет, чтобы позволить нам хорошенько просушить в автоклаве специально выписанные для его окон доски, так ему всё побыстрее, побыстрее. Ну, и пустили недосушенное дерево в работу. Кто же знал, что в Африке всякие жучки-червячки тоже дерево грызут? А через месяц он нам неустойку вкатил. За то, что все его крутые окошки дятлы обдолбили! Этим гурманам хреновым, видите ли, экзотических букашек захотелось пожрать!
  Беда чуть не рухнул от хохота, представив себе долбящих раму дятлов. А прохохотавшись, спросил.
  - Ну, и чем всё закончилось?
  - Всё закончилось, как в старом советском анекдоте: 'Дорогой Иван Иванович Пупкин из деревни Гадюкино! Спасибо, что не забываете нашу передачу. А на Вашу просьбу передать Вам 'Лунную сонату' отвечаем: не вы*бывайтесь, а слушайте Вашу любимую песню 'Валенки'! Поменяли мы окна на пластиковые, и заказчик был просто счастлив.
  
  Мероприятие, запланированное Жеребцовым, оказалось далеко не безобидным. И Беда даже зауважал этого цыганистого одесского проходимца, разобравшись в сути происходящего.
  Оказалось, что 30 июня наследники украинских полицаев и надсмотрщиков концлагерей праздновали вступление гитлеровских войск во Львов и 'провозглашение Украинской Державы', совершённое ближайшим сподвижником Бандеры в тот же день. 'Акт провозглашения', пользуясь симпатиями Йухченко к нацистам , деятельность которых поддерживал его отец , даже напечатали на форзацах школьных учебников. Исключив, правда, наиболее одиозный пункт, гласивший: 'Вновь создающееся Украинское Государство будет тесно взаимодействовать с Национал-Социалистической Велико-Германией, которая под руководством своего Вождя Адольфа Гитлера создаёт новый порядок в Европе и в мире и помогает украинскому народу освободиться из-под московской оккупации. Украинская Национальная Революционная Армия, которая создаётся на украинской земле, будет бороться дальше совместно с Союзной немецкой армией против московской оккупации за Суверенное Соборное Государство и новый порядок во всем мире'. К тому же, 'провозглашение' совпало с днём рождения 'главнокомандующего' бандеровскими бандами, уничтожившими в 1944-54 годах около 200 тысяч поляков, русских и своих же земляков-украинцев. Ещё этот бравый капитан Абвера, заместитель командира батальона 'Нахтигаль', отличился уничтожением польской интеллигенции во Львове и массовыми расстрелами евреев . И в честь этих событий украинские наци собирались пройти маршем по Крещатику, символизируя завоевание ими Киева. А их противники собирались не допустить подобного позора .
  Всё это Кольке разъяснила Морковкина, с которой они встретились на Майдане. Журналистка не могла успокоиться после победы 'оранжевых' и не пропускала ни одного мероприятия, направленного против них и их идеологии.
  Конечно, Майдан был заполнен далеко не так плотно, как в дни 'оранжевого' госпереворота, но тысяч пять коммунистов и представителей других антифашистских движений на нём топталось. Под 'бабой на члене' высилась смонтированная трибуна со звукоусиливающей аппаратурой, украшенная символикой КПУ. Где-то вдалеке, почти на Бессарабской площади, на проезжей части перекрытого для автомобильного движения Крещатика 'прогрессивная социалистка' Ветрянка формировала свою колонну тысяч из двух человек.
  На площадке перед Укркоопспилкой стояла бортовая 'Газель' со звукоусиливающей аппаратурой, 'броневичок', как выразилась Лёля, Жеребцова. Отец Фёдор в окружении пары сотен старушек вёл собственный митинг. Заметив продравшегося сквозь толпу бабушек Беду, Фёдор Валерьевич, вещающий в микрофон, кивнул и, вскоре передал ведение митинга помощнику.
  Оказалось, что они прекрасно знакомы с Киевской, поэтому расстрига особо не напрялася в разговоре с Бедой. Не вдаваясь в подробности, он передал майору флешку, и разговор перешёл к происходящему сегодня в Киеве.
  - Даже Сальмонелленко прибыл! - кивнул Жеребцов в сторону человечка с благородной сединой на висках и непропорционально короткими ножками, высадившегося из представительского авто и быстрыми шагами промчавшегося в окружении толпы охранников в сторону трибуны. Впрочем, лидер украинских коммунистов лишь 'отметился' на мероприятии. Уже минут через десять он погрузился в лимузин и отбыл, оставив партийцев охранять Киев от собирающихся где-то в районе площади Льва Толстого нацистов. Видимо, торопился составлять очередную проникновенную речь в парламенте о защите прав и свобод трудового народа от наступающего фашизма.
  Лёля периодически отвечала на телефонные звонки и звонила сама, информируя Кольку и Фёдора Валерьевича об обстановке в районе Бессарабки, где заканчивала свой митинг Ветрянка и стоял пикет коммунистов, обороняющий памятник Ленину.
  Митинг жеребцовских бабушек шёл своим чередом. И вдруг слух Беды резанула писклявая истерика одной из них, донёсшаяся из динамиков.
  - Ойчтоделаетсялюдидобрыекактакихлюдейземляноситдаразвеможнота кихлюдьмитоназыватьведьчтоонитворятпростопредставитьстыдноэтожзвери
  настоящиеанелюди...
  Отец Фёдор поморщился, как от зубной боли:
  - Этот вопль надо прекратить! - извинился он и умчался в сторону трибуны.
  Через полминуты монотонный вопль действительно сменился хорошо поставленным баритоном расстриги.
  - Что? Говори громче! Здесь динамики орут! - недовольно проорала в трубку Морковкина. - Под памятником Ленину драка?.. А Ветрянка?.. Как ушла? Куда ушла?.. Вот сучка! Да, действительно ушла. Вон, её колонна к Майдану приближается...
  Лёля подцепила Кольку под руку и поволокла к 'броневичку' Жеребцова. Тот, узнав о том, что нацисты прорываются через коммунистический заслон на Бессарабской площади, закруглил митинг и погнал своих бабулек к почтамту, куда уже подходила колонна Ветрянки. 'Прогрессивная социалистка' оказалась в своём амплуа: громче всех била себя пяткой в грудь, что не пропустит фашизм, а когда запахло жареным, повела своих людей туда, куда нацисты и не собирались идти - к Арке Дружбы Народов. Впрочем, уйти с Майдана ей не удалось. Возле Дома Профсоюзов Крещатик перегородило милицейское оцепление. Ещё одна группа спецназа перегородила Крещатик возле улицы Городецкого, примыкающей к Майдану. Беде бросилсь в глаза, что замуровав антифашистов, милиция даёт возможность ультраправым беспрепятственно маршировать по центральной улице украинской столицы.
  Руководители коммунистического митинга о чём-то энергично спорили с предводительницей 'прогрессивных социалистов', полноватой горластой бабой с внешностью и манерами продавщицы из советского гастронома. Она и её худощавый рослый заместитель орали, что с коммунистами, предателями марксистской идеи, не только на одной площади рядом стоять не будут, но и вообще... гм... большую нужду на одном гектаре справлять не станут.
  Рядом с Ветрянкой Беда, к своему удивлению, увидел Оксану Пакость. Киевская подтвердила, что его старая знакомая по окончании выборов перебралась на работу в редакцию газеты 'прогрессивных социалистов'. Но Пакость усиленно делала вид, что внимательно следит за спором и не видит ни Лёлю, ни Николая.
  - Великая, бл*дь, стала! - фыркнула Морковкина. Не дожидаясь команды руководства, народ на Майдане стянулся к цепи спецназа, оберегающего подошедших к станции метро Крещатик нацистов. Причём, как ни верещала Ветрянка, требуя от своих 'не смешиваться с представителями других политических сил', её не слушали. Но более всего Беду удивило, что в первом ряду, фактически упёршись в милицейскую цепь, оказались бабульки Жеребцова. И не с пустыми руками, а с многочисленными иконами и крестами.
  В создавшейся давке бабулек и вовсе притиснули к шеренге милиционеров. Напиравшая толпа стала прогибать первую шеренгу спецназовцев. И тут, как тут, позади старушек возник отец Фёдор с мегафоном, принявшийся ритмично командовать:
  - Да-ви! Да-ви! Да-ви!..
  Одна из бабушек выронила икону, а через секунду под ботинком переступившего ногами спецназовца хрустнуло стекло, защищающее образ. Немедленно взревел мегафон Фёдора Валерьевича:
  - Менты иконы топчут!!! Православные, не потерпим такого святотатства!
  И тут случилось, в понимании Беды, не единожды снимавшего всякого рода митинги, невероятное! Спецназовцы, как тараканы, разбежались подальше от злосчастной иконы. В образовавшуюся брешь их обороны хлынули бешеные старушки Жеребцова, а за ними - все остальные, желавшие пробиться к колонне нацистов. Бабушки, правда, ушли вперёд метров на двадцать, дружно упали на колени и принялись молиться. А на проезжей части Крещатика, где на него выходит Пассаж, выстроилась цепь, преграждающая дорогу наследникам гитлеровских пособников. В ней плечом к плечу стояли и молоденькие ребята вроде Лёлиного сына, и зрелые мужики, как первый секретарь Киевского горкома КПУ, и собравшие последние силы ради такого дела ветераны с наградами на груди. Вот в первые ряды протиснулся крепкий тридцатипятилетний мужчина в джинсовом костюме с широченной окладистой бородой, сопровождаемый таким же бородачом с 'хвостиком', затянутым резинков, одетым в камуфляжные брюки и футболку.
  - О! Смотри, отец Дмитрий со своим дьяконом пришли! - дёрнула за рукав Кольку Морковкина, - Я недавно в его церкви сына крестила.
  - А ты что здесь делаешь? - цыкнул на Лёлю сурового вида мужчина в полевой форме советского офицера, - Товарищи! Уберите женщин из цепи! Сейчас же фашисты нападать будут.
  Цепь пришла в движение, и добрый десяток упирающихся женщин оказался позади ряда мужчин.
  - Ты тоже не лезь! - недовольно буркнула майору Киевская, - Ещё не хватало, чтобы тебя с иностранным паспортом замели!
  - Слушай, а это кто? - показал рукой в сторону входа в почтамт Колька, - Что за 'Гомик'?
  Лёля согнулась от хохота.
  - Когда только ты читать научишься? Не 'Гомик', а 'Гомин'! 'Звучание' по-русски. Хор нацючий. Но по сути - ты правильно подметил!
  На 'гомиков' Беда обратил внимание вовсе не случайно. Одетые в вышиванки деды и бабуси, неся впереди себя огромную хоругвь с названием своего коллектива, с какой-то заунывной 'повстанческой' песней пытались зайти в тыл цепи со стороны почтамта. Их кинулись блокировать православные бабсики, к которым подтянулась милиция. Завязалась перепалка, довольно крепкий дед из хора треснул противниц хоругвью, но драка разгореться не успела: оперативно сработала милиция, оттеснив 'Гомин' назад за ограждение.
  В ответ на это взревела толпа нацистов. Кто-то истерически заорал в мегафон, что избивают стариков и женщин из национального хора, и к цепи антифашистов ломанулась толпа преимущественно молодых бритоголовых парней с красно-чёрными флагами и повязками. По их пыщущим ненавистью лицам было ясно, что щадить они не собираются никого.
  Схватка продолжалась минут пять. Дерущиеся разбились на отдельные группы, между которыми сновали милиционеры, выдёргивая из толпы наиболее рьяных и быстро уводя к выстроившимся в сторонке автозакам. А с обеих сторон Крещатика припозднившийся спецназ двумя линиями разъединил противоборствующие силы. Ещё несколько десятков человек некоторое время продолжали бой в пространстве между цепями ОМОНовцев, но вскоре кого-то уволокли милиционеры, а кто-то самостоятельно убрался к своим основным силам. ОМОН такому отступлению не препятствовал.
  Хоть Беда с Лёлей и держались в стороне от основной схватки, но в суматохе драки им тоже пришлось почесать кулаки. На Кольку налетел какой-то молокосос с совершенно безумным взглядом, и майор, уходя от занесённого для удара обломка удочки, используемой обычно как древко флага, врезал ему в солнечное сплетение. А потом добавил согнувшемуся пополам парню пинка под зад. Морковкина же с огромным удовольствием разодрала когтями физиономию прыгавшему перед ней плюгавенькому мужичку с трезубцем на лацкане пиджака.
  Место битвы было уляпано пятнами крови, захламлено обломками удочек, пластиковыми бутылками, какими-то тряпками, подчас окровавленными.
  Часть антифшистов ещё продолжала стоять вплотную к оцеплению, но основная масса тут же разбрелалась по площади. Кто-то зажимал разбитый нос, кому-то рукавом разорванной рубахи на месте перевязывали голову, а кто-то прикладывал к синяку под глазом бутылку воды из холодильника, купленную в подземном переходе. Проходящий мимо отец Дмитрий морщился и дул на разбитые костяшки пальцев. Чуть позади плёлся его дьякон, такими же разбитыми руками пытаясь свести края разодранной футболки.
  - Что, бандерлоги порвали? - спросила Лёля дьякона.
  Вместо него ответил батюшка:
  - Да нет, менты, ироды! Повязать его хотели. Да только он, до того, как я его к себе взял, в десанте служил...
  Моковкина кивнула в сторону слегка помятого крупного мужчины с довольной физиономией, выделявшегося из основной массы седой профессорской бородкой, и негромко пробубнила Беде, прикрывая рот ладошкой.
  - Это председатель комитета по иностранным делам Верховной Рады! Обалдеть!
  Показала она ещё несколько депутатов, принявших участие в драке, поприветствовала группу ребят из собственной организации, с которыми познакомила Николая ещё с утра. Один сверкал плечом сквозь полуоторванный рукав, другой разминал выбитый палец. Но сама продолжала обеспокоено вертеть головой. Наконец появился и её сын, радостно-возбуждённый, хотя и с небольшой ссадиной на скуле. Лёля слегка пожурила его за то, что тот полез в самую гущу схватки, но вид её при этом выражал столько гордости за ребёнка, что Беда не удержался от улыбки.
  Противостояние на этом не закончилось. Хотя основная масса 'бандеровцев' больше не пыталась прорваться на Майдан, но те, что стояли на нижней стороне площади, принялись негодующе орать и швыряться в антифашистов яйцами, помидорами, пластиковыми бутылками. Тут же появившийся спецназ оттеснил левых с проезжей части, разделив враждующие стороны аж шестью рядами ОМОНовцев.
  Морковкина тоже откуда-то приволокла десяток помидоров и принялась швырять в ответ. Прохажвавшийся рядом милиционер упорно делал вид, что не замечает этого, а когда Лёля резко повернулась в его сторону, поднял голову вверх, изображая, что рассматривает пролетающих над площадью ворон.
  Швыряемые ею овощи не долетали до противника, чаще всего, шлёпаясь между последним и предпоследним рядами оцепления, совершенно флегматично скучающего под порхающими над ним дарами природы. Один из спецназовцев, вычислив траекторию низко пущенного томата, лениво поднял руку, перехватил его в полёте, и сочно захрустел дармовой едой, чем вызвал громогласный хохот половины площади. На которой шло сразу два митинга.
  Дело в том, что Ветрянка, не плучившая возможности увести своих людей туда, где гарантированно не появятся неонацисты, наотрез отказалась выходить на коммунистическую сцену. Она установила свой 'броневичок' с озвучкой напротив сцены 'предателей марксистских идей', стараясь перекричать их. Правда, взбалмошной даме это не очень удавалось, но после заявления о гектаре, который она предложила использовать в качестве отхожего места, волей-неволей приходилось надрывать голосовые связки.
  Постепенно Майдан и прилегающие к нему улицы стали пустеть. Вначале ушли ветераны, истратившие последние физические и моральные силы. Как красноармейцы, так и полицаи. Потом к метро потянулись те, кого поджимало время. А когда на Крещатике осталось не более четверти из пытавихся прорваться на центральную площадь Киева, Морковкина собрала своих.
  - Ну, больше они не будут сюда рваться: резинка на трусах лопнет. Поэтому выношу предложение перебраться для 'разбора полётов' в 'Закарпатскую колыбу'. Николай, если нужно, то я тебя оттуда на вокзал на машине доброшу. Кто за?
  
  Командировка в Тбилиси была для Беды неожиданностью. Вадим Вадимович, ставивший задачи сотрудникам отдела МЯУ, был явно озабочен. А дело намечалось достаточно серьёзное и масштабное, раз весь отдел отправляли. Да ещё в разные стороны: Цыпа - во Владикавказ, Ослан - в Гори, а Генрих и вовсе в Севастополь. Причём, персональные задания каждому Пердюков раздавал с глазу на глаз. На месте, как всегда, оставался Вова Иващенко да секретарша Наташа, которой было приказано на все расспросы о местонахождении сотрудников отвечать: 'вышел за сигаретами', 'вчера перегрелся на пляже и сегодня отпросился' либо 'вызвали к начальству'. К такой конспирации не прибегали ни накануне поездки в Тунис, ни при расследовании перевоплощения Йухченко, ни во времена 'оранжевого' госпереворота на Украине.
  
  Столица Грузии встретила майора враждебно. Его русская речь вызывала неприятие, но Беда быстро приспособился: заговаривал в случае необходимости по-английски, а когда собеседник демонстрировал, что ни бельмеса не понимает, предлагал перейти на русский, не забыв упомянуть, что он - телекорреспондент ЭнБиСи по странам СНГ, рождённый на Украине. Именно так было указано в комплекте фактически настоящих документов, изготовленных на Лубянке.
  Второе, что удивило Николая, - необычайно малое количество молодых мужчин на улицах. Впрочем, ситуация быстро прояснилась: гордый, хотя и бедно одетый старик, с которым он разговорился на выходе из забегаловки, куда заскакивал перекусить, с важным видом сообщил, что Мишико Собакашвили на днях объявил всеобщую мобилизацию в связи с необходимостью подавить очаги сепаратизма в Южной Осетии и Абхазии. И в ближайшие дни доблестные грузинские воины, обученные по стандартам лучшей в мире американской армии, покроют себя неувядаемой славой, вернув под контроль правительства мятежные провинции, возомнившие себя независимыми республиками.
  Полюбовавшись вволю на вылизанные парадные кварталы Тбилиси и разваливающиеся без ухода дома в двух шагах от центральных улиц, Николай набрался наглости и направился прямо в президентский дворец. Договариваться в пресслужбе об интервью с главой государства.
  Сотрудницы пресслужбы, потрясающие кавказские красавицы, естественно, по-русски не понимали ни слова, зато почти идеально чирикали по-английски. Они просто расплылись от счастья, когда Беда предъявил им свою сиэнэновскую липу, но, услышав слово 'Москоу', насторожились. Одна, прихватив Колькино удостоверение, умчалась вглубь здания якобы снимать копию, пока вторая, не переставая улыбаться и щебетать, угощала его 'лучшим в мире грузинским чаем'.
  За время работы у Пердюкова Беда уже научился чувствовать грядущие приключения на свою задницу, поэтому молниеносное вторжение в приёмную полудюжины вооружённых людей его не очень удивило.
  - Так, так, так! Кого я вижу! - говоря на прекрасном русском языке, изобразил необычайную радость высокий худощавый мужик с типично англосаксонской лошадиной мордой. - Очередной русский шпион пожаловал! Я так понимаю, с заданием убить президента Грузии?
  - Мужик, ты чего? На солнце перегрелся? - поднял бровь Николай.
  - Запомните, молодой человек: я проработал в ЦРУ двадцать лет, и вас, террористов, за версту чую. Тем более - русских! - назидательным тоном произнёс американец. - Работаете под прикрытием журналиста?
  - Так я и есть журналист. Вон, возьми у барышень моё удостоверение и прочитай, что в нём написано. Если читать умеешь! - зло фыркнул Колька.
  - Ну, да! Ну, да! Все так говорят... - засмеялся ЦРУ-шник, а потом неожиданно заорал. - Встать, кэгэбэшная морда!
   - Девушка, у Вас действительно чудесный чай, но, к сожалению, я очень люблю кофе. Не могли бы Вы приготовить мне чашечку? - не обращая внимания на американца, попросил майор, полчаса назад успевший в забегаловке продегустировать граммов триста местной чачи.
  - Вы прекрасно держитесь! Пока пьёте кофе, я отлучусь ненадолго: по принятым здесь правилам я обязан сообщить о Вашей поимке лично президенту. Оружия при Вас нет никакого, мы это проверили, ещё когда Вы входили в здание, так что ни наручники надевать, ни обыскивать Вас не будем. Наслаждайтесь пока последними минутами свободы.
  - И когда успели проверить? - удивился Беда.
  - Мы снабжаем эту страну самой лучшей техникой, - уклонился от ответа пиндос.
  Отсутствовал он действительно недолго. Зато вернулся не один. Ещё за несколько секунд до его появления в коридоре послушался громкий возбуждённый голос, говоривший на ломанном английском.
  - Уверены, что оружия нет? Если ручаете, то я сам на него взгляну.
  В комнату ворвался высокий черноволосый мужчина лет сорока с растрёпанными чёрными волосами.
  - Этот, что ли?
  - Так точно, господин Собакашвили! Сегодня прибыл и Москвы, прикрывается журналистским удостоверением СиЭнЭн. Утверждает, будто хочет взять у Вас интервью, но на самом деле, и я в этом уверен, вынашивает преступные цели!
  - Господин президент! - поморщился Беда. - Уймите этого придурка. У него мания преследования: в каждом человеке видит агента. Лучше вглядитесь в моё лицо и вспомните первое апреля этого года.
  Мишико напряг извилины и радостно завопил:
  - Точно! Помню! В Братиславе Вы с русской делегацией были! Всё время с телекамерой возились. А ассистенткой у Вас - такая шикарная блондинка! М-м-м-м! Какая женщина! Какие ноги, какой бюст! А она с Вами не приехала?
  Собакашвили резко обернулся к американцу.
  - Джонсон, мне перестаёт нравиться Ваша излишняя подозрительность! Я знаю этого человека: ему доверет сама Лиза Гандо! До меня даже дошли слухи, что... - Мишико наклонился к уху ЦРУшника и что-то эмоционально принялся нашептывать.
  - Не может быть! - поражённо глянул на Кольку держиморда. - Ведь всем известно, что она избегает мужчин.
  - Ха! - довольный произведённым эффетом, скорчил гордую физиономию грузин. - А Вы не слышали историю, что после Братиславского саммита у жены президента США с ней резко испортились отношения ?
  Мишико подхватил стул, грохнул его перед Бедой и порывистым движением оседлал, оказавшись с майором фактически лицом к лицу.
  - Я прошу прощения за излишнее служебное рвение моего консультанта. Россия ведёт в отношении Грузии совершенно недружественную политику, поэтому мы просто вынуждены настороженно относиться к каждому прибывающему из Москвы. И чтобы загладить его вину, я не только дам Вам интервью, но и позволю Вам сопровождать меня в моих поездках. А их в ближайшие дни предстоит много, и Вы почерпнёте из них массу впечатлений и эксклюзивной информации! - самодовольно засмеялся Собакашвиили, властным голосом что-то рявкнул по-грузински девушкам из пресслужбы и скомандовал охране, чтобы та убиралась.
  В ответ на команду за спиной Беды послышался грохот, сопровождающийся английскими матюками. Обернувшись, но увидел кучу-малу из держиморд, стоявших наготове всё время, пока он находился в офисе. Над ней порхал ПэХа, ухохатываясь от нелепых попыток охранников освободить шнурки высоких армейских ботинок, каким-то непостижимым образом связавшиеся между собой и стреножившие гвардейцев. Колька уже знал, что шалости со шнурками - излюбленный трюк чертей, поэтому ни малейшего сомнения в том, чьих это лап дело, у него не возникло.
  Гримаса недовольства перекосила лицо грузинского президента, и он, процедив презрительное 'придурки', ткнул пальцем в направлении беззаботно парящего чёртика и заорал на ЦРУшника:
  - Вот с чем должны бороться США, а не с мнимыми агентами Москвы!
  Американец принялся что-то лепетать про то, что он обязательно накажет нерадивых и неуклюжих подчинённых, но Собакашвили недовольно махнул рукой и умчался вглубь здания.
  
  Телефонный звонок Чувака прозвучал, когда майор с пластиковой карточкой беспрепятственного 'допуска к президентскому телу' в кармане подходил к гостинице.
  - Николай Петрович, свяжитесь с Москвой. В Гори происходит что-то необычное. Город просто наводнён войсками и тяжёлой техникой.
  - Ослан, ты же знаешь, что в последние дни на осетино-грузинской границе неспокойно. Вот, наверное, и подтянули на всякий случай.
  - Это не то, Николай Петрович. Несколько десятков танков, тяжёлая артиллерия, несколько батарей систем залпового огня, зенитные ракетные установки. И огромное количество солдат. Но самое необычное даже не это. В город постоянным потоком прибывают грузинские семьи из Южной Осетии. Не несчастные, убитые горем беженцы, а люди, уверенные в благополучном исходе этого эпизода их жизни. Женщин и детей отправляют специально подготовленными грузовиками вглубь Грузии, а мужчины дружно вооружаются и снаряжаются в специальных пунктах и присоединяются к войскам. Все говорят, что очень скоро они вышвырнут осетин за Рокский тоннель.
  - Понятно. Ты-то как там обустроился?
  - Нормально. Остановился у маминых друзей. Со всеми втекающими и вытекающими из кавказского гостеприимства последствиями, - засмеялся Ослан.
  
  К тому, что его вещи будут шмонать, Беда был готов. Поэтому не удивился, обнаружив лёгкий беспорядок в своём чемодане и висящие иначе плечики с одеждой в шкафу. Главное, что камеру при обыске не повредили.
  Вечером интернет сообщил, что Собакашвили обратился по национальному телевидению к южноосетинскому народу с обращением на осетинском языке о том, что Грузия прекращает обстрелы территории непризнанной республики и отводит свои войска от линии противостояния. Поскольку Николай ни слова не понимал ни по-грузински, ни по-остински, новостные сообщения на местном телевидении даже не смотрел. А прочитав новость в сети успокоился, твёрдо решив созвониться с Пердюковым утром и попроситься назад в Москву: всё уладилось само собой, а торчать в Тбилиси, где все на него угрюмо косятся, доставляло ему мало удовольствия.
  Его разбудил среди ночи телефонный звонок.
  - Ну! - недовольно промычал он в трубку, отфиксировав, что звонит Пердюков.
  - Что 'ну'? Что 'ну'? Проспал начало войны, пьянь тверская!
  - Какой войны? - удивился Беда.
  - Такой! Включи телевизор, расп...здяй!
  - Толку-то! Я ихнее 'гыр-гыр-гыр' не понимаю. Не тяни кота за все подробности, Вадим Вадимыч. Всё равно быстрее получится, если ты расскажешь.
  Логика в рассуждениях не вполне трезвого Беды явно присутствовала, и Директор ФСБ кратко обрисовал ситуацию, складывающуюся после того, как грузинские войска, завершив массированный артудар по Цхинвалу, начали операцию по ликвидации неподконтрольной им Южно-Осетинской республики.
  - Так что ноги в руки - и бегом в президентский дворец. Там доспишь, пока твой новый друг осчастливит вашу журналистскую братию своим вниманием.
  - Ну, а Россия что-нибудь предпримет в ответ на нападение на своих миротворцев? Неужто никаких планов действий на такой случай не готовилось? Нас-то ведь заранее разослали по разным точкам.
  - Не твоего майорского ума дело! - рявкнул Вадим Вадимович, но потом смягчился. - Не мне, к сожалению, решать такие вопросы. А этот придурок знать ничего не хочет, кроме своих компьютерных развлечений. Пока будете работать по заданиям, полученным перед заброской. Всё!
  
  В пресс-центре президентского дворца уже тусовалась толпа коллег по перу и камере, но их пока держали на голодном информационном пайке. Лишь спустя несколько часов вышла какая-то грузинская военная морда и на ломаном английском доложила, что национальная армия Грузии успешно ликвидировала осетинские бандформирования, заняла Цхинвал и другие населённые пункты непризнанной республики, а теперь занимается зачисткой окрестных лесов от уцелевших бандитов. Врал он безбожно. Ещё час назад Колька получил доклад Ослана, сообщавшего, что грузины, несущие серьёзные потери, с первой попытки взять столицу Южной Осетии не смогли, и теперь готовятся к повторной атаке. Когда же 'корреспондент московской редакции СиЭнЭн' задал вопрос о том, почему данные военных расходятся с информацией из приграничных районов, вояка взорвался, пообещав страшные кары за распространение информации, порочащей доблестную грузинскую армию.
  О проступке Беды доложили Мишико. Это Колько понял по тому, как негодующе смотрел на него грузинский президент, когда, выбравшись в конце дня к репортёрам, в издевательском тоне начал разглагольствовать о российских миротворцах и осетинских ополченцах. А в конце брифинга прямо обратился к нему:
  - Наш московский гость рвался взять у меня интервью, а я имел неосторожность пообещать ему это. Я сдержу своё слово, но только пусть он не обижается за позор его страны, который ему придётся не просто запечатлеть на свою камеру, а сделать это в прямом эфире грузинского телевидения. Сегодня вечером! Вы слышали? Оставайтесь здесь, Вас вызовут! - надменно бросил Мишико и удалился.
  
  Мишико решил устроить Беде публичную порку, свидетелями которой должны были стать вся Грузия и множество других стран, вещавших в прямом эфире всё, что происходило в президентском кабинете. Каждый ответ на каждый вопрос майора обязательно начинался с хвастовства, насколько теперь сильна грузинская армия, подготовленная американцами, вооружённая лучшим в мире американским и израильским оружием, обмундированная по стандартам НАТО. В конце концов, Колька разозлился и спросил напрямую:
  - А Вы не опасаетесь, что Россия вступится за Южную Осетию? Тем более, что по поступающим из Цхинвала сведениям, грузинские войска напали не только осетинское ополчение, но и российских миротворцев, среди которых есть иногочисленные жертвы?
  - Во-первых, не 'Цхинвал', а 'Цхинвали'! - зашипел от злости Собакашвили. - Во-вторых, мы не напали, а завершаем операцию по подавлению очага сепаратизма на собственной территории. В-третьих, так называемые миротворцы - есть ни кто иные, как агрессоры, незаконно вторгшиеся на грузинскую землю. И в-четвёртых, если Россия только посмеет ввести на грузинскую землю ещё хоть одного своего военного, то героические грузинские воины уже через десять дней парадным маршем войдут в Кремль! За нами стоит величайшая держава мира - Соединённые Штаты Америки. И одного моего слова, одного моего телефонного звонка будет достаточно, чтобы вся американская военная мощь обрушилась на российского колосса на глиняных ногах! Если это не так, то я... съем собственный галстук!
  - Ну, ну! - саркастически хмыкнул Беда!
  - Вы мне надоели! - сорвался на визг грузинский президент. - Я сейчас же, немедленно, позвоню президенту США и потребую от него, чтобы он начал военную операцию против России на Востоке, Севере и Западе, чтобы Кремль не посмел сдвинуть свои войска с места! А грузинские войска сегодня же триумфальным маршем двинутся на Москву!
  Пока Собакашвили соединяли с о`БАМом, он немного успокоился, поскольку разговор с Бардаком начал довольно спокойным тоном, включив громкую связь, чтобы телерепортёры могли услышать подтверждение его словам. Он сообщил американскому президенту о том, что начал войну с Южной Осетией, бегло обрисовал радужные перспективы молниеносной очистки мятежной территории от 'осетинских сепаратистов' и 'русских террористов, маскирующихся под миротворцев'. О`БАМ молча слушал, лишь поддакивая время от времени. Потом пошли дифирамбы Америке, её доблестным войскам, качеству подготовки грузинских солдат, натренированных американскими инструкторами и легко преодолевающих сопротивление сепаратистов. Похвастался взятием Цхинвала и стремительным продвижением в сторону Рокского тоннеля.
  - Фотографии с американских спутников, поступившие мне час назад, говорят, что в Цхинвале всё ещё идут уличные бои, не более того! - срезал хвастуна о`БАМ.
  - У Вас устаревшие данные! - засуетился грузин. - Мы уже победили! А поскольку моя разведка сообщила мне, что российские войска 58-й армии ещё вчера вторглись на территорию Грузии, передового рубежа демократии на Кавказе, верного друга и союзника США, я прошу Вас, господин президент, выступить с нами единым фронтом и наказать подлых российских агрессоров! Я обещаю Вам, как и тому наглому российскому корреспонденту, который был в Братиславе 1 апреля, что грузинские войска при поддержки американской мощи уже через десять дней... Нет, даже через девять с половиной дней возьмут Москву!
  - Наши спутники вчера не фиксировали никаких перемещений российских войск. Они все находились в местах своего расположения, за Рокским тоннелем.
  - Но господин президент, моя разведка...
  - Как, говоришь фамилия этого журналиста?
  - Беда... Представляете, господин президент, этот наглец хочет, чтобы я съел свой галстук, если США не вступят в войну с Россией, как требуют договоры межу нашими государствами! - натужно захохотал Мишико.
  - О! - радостно воскликнул Бардак. - Передавай привет моему другу Коле! А ты, Майкл, жри галстук!
  - Но, господин президент... - промямлил ошарашенный Сракашвили.
  - Я сказал - жри галстук! А пока его жрёшь, слушай меня внимательно!
  Мишико молниеносно выключил громкую связь, поплотнее прижал трубку к уху и, едва не плача, принялся жевать злосчастный предмет своего гардероба.
  О`БАМ говорил недолго, всего пару минут, но за это время грузинский президент несколько раз успел побледнеть, покраснеть и покрыться холодным потом. Даже через плотно прижатую к уху трубку было слышно, что его американский коллега не просто разъярён, а во весь голос орёт на свою марионетку, решившую проявить дурацкую инициативу. Наконец Мишико тяжело опустил трубку на аппарат, вытер заливавший лицо пот, выплюнул изжованный галстук и выдавил из себя просьбу выключить телекамеры .
  - А Вас, господин Беда, президент Соединённых Штатов Бардак о`БАМ попросил сопровождать меня во всех поездках в зону боевых действий. И я прошу... Очень... Не подведите, пожалуйста... - заискивающе улыбнулся он Кольке.
  
  Что именно наговорил о Беде своему коллеге Бардак, для майора так и осталось тайной. Но при каждой встрече с Николаем грузинский президент едва не вздрагивал от ужаса, однако ослушаться о`БАМа не смел и всюду таскал 'репортёра' за собой.
  Начальнику отдела МЯУ выделили комнату в президентском дворце, туда же неизвестно каким способом мгновенно перекочевали его вещи. Его кормили и поили по первому же требованию, выполняли каждый его каприз, но предупредили, что попытки похерить обязанность присутствия рядом с Собакашвили при каждом выезде из дворца будут пресекаться немилосердно. Это было не совсем приятно и удобно, но неудобство компенсировалось неограниченным количеством прекрасных грузинских вин, коньяков и чачи. Впрочем, Колька не злоупотребял, по опыту зная, как хреново работать, изрядно нажравшись. Так, для поддержания градуса в крови, пропускал стаканчик-другой за едой...
  А вскоре во дворце поднялась паника. Беда, сидевший с утра в интернете, быстро сообразил, что дело в новости о переходе через Рокский тоннель передовых частей российской 58-й армии и начавшихся боях с ними на дорогах, ведущих к Цхинвалу. Потом позвонил Ослан и сообщил об авианалёте на грузинские военные объекты в Гори.
  В пресс-центре военные отчитывались об ужасах российских бомбардировок и ракетных ударов, которым, кроме Гори, подверглись и другие населённые пункты и объекты, включая радиолокационную станцию в окрестностях Тбилиси. Периодиески звучали победные реляции о сбитых российских самолётах и миллионах уничтоженных солдат агрессора. Со временем всё это наскучило, и Беда отправился отсыпаться после предыдущей бессонной ночи.
  Но поспать ему толком не удалось: в комнату ворвалась американская охрана, потребовав немедленно отправляться с Собакашвили в пострадавший от российских бомбардировок родной город Сталина.
  Мишико выглядел затравленным, хотя внешне старался держаться спокойно. Его охрана, переодетая в гражданское, оцепила патрона плотным кольцом, тщательно оберегая от возможных покушений. Осматривая разрушенные бомбардировкой здания, Собакашвили беспокойно вертел головой. Перехватив взгляд президента, Беда с удивлением обнаружил, что тот фиксирует группки нечисти, концентрирующиеся на окрестных крышах и деревьях. Между этими группками сновала знакомая фигурка ПэХа, что-то горячо доказывающего аборигенам. Включив 'электронный переводчик с чертячьего на русский', вживлённый ему в ухо ещё весной, 'журналист' напрягся: из-за расстояния слов зеленокожего друга слышно не было, но доносящееся хоровое 'Шалить!' он уловил прекрасно. Ну, а поскольку симпатии к Мишико он не испытывал, решил не вмешиваться в чертячьи проказы.
  Наконец, набегавшись по руинам, Собакашвили дал команду телевизионщикам снимать его заяление для прессы. Говорил он по-грузински, и Беда, как всегда, ни хрена не понял. Да и не до этого ему было: он внимательно отслеживал перемещения нечисти, оживлённо тусующейся поблизости. Зная, чем грозит окружающим волшебное слово 'шалить', он просто пытался обезопасить себя от возможных последствий чертячьей атаки.
  Наконец, команда прозвучала, и стая рогатых хулиганов дружно взвилась в воздух. Больше всего Беду поразило то, что на эту угрозу мгновенно отреагировал и Собакашвили. Его лицо перекосилось от ужаса, он подпрыгнул на месте и пустился бежать прочь. Даже бдительная охрана прозевала этот маневр, и ей пришлось мчаться следом, чтобы подопечный не попал в какую-нибудь ловушку.
  Впрочем, далеко убежать президенту не удалось. Какой-то ловкий чертяка подставил ему подножку, и он рухнул носом в дорожную пыль. Над атакующей чертячьей толпой пронёсся ликующий вопль, и рогатые хулиганы дружно ринулись под ноги несущимся вслед за президентом бодигардам.
  Куча-мала получилась знатная! Сверху - двухметровые мордовороты, у половины из которых самым невероятным образом порасстёгивались бронежилеты и развязалась шнуровка ботинок-берцев. Под ними - стопка этих самых 'броников', из-под которых доносились истеричные вопли полупридущенного Мишико. Коллеги-операторы, успевшие отснять этот цирк, получили массу удовольствия, в отличие от грязного, помятого грузинского президента, которого через несколько секунд таки извлекли на свет божий и спешно засунули в бронированный лимузин.
  Следом ломанулись по машинам и журналисты, но часть из них, включая Беду, так и не успела впрыгнуть в улепётывающий транспорт. Впрочем, майор и не особо расстроился: он давно уже приметил Ослана в толпе местных жителей, сдерживаемых в стороне от красующегося на фоне развалин президента.
  
  Друзья Оксаны Чувяк, у коих гостил экстрасенс, были напуганы бомбардировкой. Одна из ракет, выпущенных российским штурмовиком, взорвалась в каких-то ста метрах от их дома. Паники прибавили и телевизионные сообщения о ракетных ударах комплексов 'Искандер'.
  - У нас же здесь скопление войск! Русские в первую очереь Гори разбомбят! - плакала тётя Ламара, лет сорок назад слывшая первой городской красавицей, и кивала на мужа. - Я ему сразу сказала: надо уезжать к родственникам в Поти - там море и от фронта далеко. А он заладил одно: 'Молчи, женщина, ты ничего не понимаешь'!
  - Молчи, женщина! Ты ничего не понимаешь! - в очередной раз огрызнулся дядя Ваха, выглядывая и смотровой ямы в гараже, где он возился с подвеской древнего, ещё советского микроафтобуса РАФ. - Лучше собери вещи в дорогу: я уже заканчиваю ремонт этого скакуна! Заладила: 'поехали в Поти' да 'поехали в Поти'. Как будто это - на базар съездить! А машину полдороги на себе тащить, если чёртовы рулевые тяги отвалятся?!
  Как ни отнекивались Николай с Осланом, дядя Ваха и тётя Ламара настояли, чтобы гости ехали с ними.
  Поти встретил их суетой портового города. Родственники тёти Ламары вначале враждебно отнеслись к двум русским, но смягчились, узнав, что один - вовсе не русский, а второй - корреспондент американской телекомпании, да ещё и прибывший в Гори с самим Собакашвили. Чтобы не ставить гостей в неловкое положение, разговаривали исключительно по-русски, а после довольно скромного застолья (на пенсию в восемнадцать долларов сильно не разгулешься! ) предложили прогуляться по городу и посмотреть его гордость - местный морской порт. Где, вдобавок, базировался и военно-морской флот Грузии - несколько старых советских катеров береговой охраны.
  Но прогулка в порт закончилась неожиданно. Гостеприимные хозяева, сопровождавшие Ослана и Кольку, перед выходом к пирсам столкнулись с толпой обезумевших грузинских моряков, теряющих на бегу оружие и детали обмундирования. Причина паники выяснилась немедленно: к ближайшему пирсу на полном ходу приближались российские катера, а на внешнем рейде, ощетинившись орудийными стволами замер корабль покрупнее.
  На одном из грузинских катеров застрекотал крупнокалиберный пулемёт. В ответ рявкнула корабельная пушка, и гордость грузинского ВМФ, подпрыгнув от точного попадания снаряда, окуталась пламенем и почти мгновенно затонула. А с российских катеров на причалы уже сыпались вооружённые матросы и небольшими группами разбегались по порту.
  - Лечь на землю! Руки за голову, и не подниматься! - скомандовал 'экскурсантам' подбежавший матрос с тремя 'лычками' на погонах, направив на компанию автомат.
  Беда попытался было что-то сказать, но его быстро прервали.
  - Молчать! Лицом вниз! Быстрее!
  Колька понял, что спорить будет себе дороже, и вместе с Чуваком и новым другом, пенсионером-докером, в доме которого остановились тётя Ламара и дядя Ваха, улёгся на бетон.
  - Оставьте их, сержант! - услышал Беда знакомый до боли голос. - Я знаю этих людей.
  Эти слова прозвучали от уже не молодого моряка. Одет он был в форму простого матроса, но старшина второй статьи, глубоко оскорблённый тем, что его обозвали сержантом, подчинился, козырнул и помчался вглубь порта, откуда изредка доносились короткие автоматные очереди. Беда с трудом узнал в необычном матросе своего подчинённого.
  - Генрих, ты, что ли?! Ну, здравствуй, фашистская морда! - растрогался Колька, поднявшись на ноги и обняв Деринга.
  - Я, Николай Петрович! - в кои-то веки не обиделся, а даже обрадовался ударенный сырком. - Здравствуй, Ослан! Как вы здесь оказались? А это кто с вами?
  - Знакомьтесь, дядя Вано! Это Генрих, кандидат наук и... хорший мужик, хоть и внук гитлеровского маршала авиации! - отрекомендовал подчинённого майор.
  - Не слушайте его! - принялся доказывать 'мозг отдела МЯУ'. - Герман Геринг - не только не мой дед, но даже и не однофамилец. Моя фамилия - Деринг, первая буква 'дэ'. А мой дед, поволжский немец, воевал с 1942 по 1945 год в Красной Армии. Начал войну под Сталингралом, а закончил в Берлине. И даже был награждён медалями...
  Дядя Вано, ошарашенный столькими впечатлениями, свалившимися на его лысоватую голову за короткую прогулку по городу, только молча кивал.
  Посыльный разыскал сотрудников МЯУ на пирсе.
  - Генрих Артурович, капитан 'Миража' срочно прсит Вас прибыть на корабль.
  - Что-то случилось? - поинтересовался Деринг, который, как понял Беда, бы в большом авторитете.
  - Есть небольшие проблемы, - уклончиво ответил моряк, покосившись на незнакомцев, сопровождавших представителя ФСБ.
  Небольшие проблемы на самом деле оказались довольно большой подводной лодкой, болтающейся на перископной глубине и наблюдающей за действиями русских от самой границы грузинских территориальных вод. Капитан флагманского корабля, которому 'внук гитлеровского маршала авиации' представил своего шефа и коллегу, начал сыпать техническими параметрами подлодки, на что Беда скорчил унылую физиономию.
  - Мне это ни о чём не говорит. Вы лучше скажите, чья это может быть посудина, и чем она нам угрожает.
  - Однозначно - одной из стран НАТО. Судя по-всему, турецкая. Чем может угрожать? А чёрт их знает, какой у них приказ! Может, просто наблюдают, как они обычно делают во время наших перемещений. А может - к атаке готовятся, если такая команда им поступила. Грузия-то с НАТО в больших друзьях! Вот и могут устроить провокацию, а потом её на победу грузинского оружия списать... Как хохлы наши подводные лодки из Балаклавы выгнали, так турки совсем обнаглели! Шагу не дают ступить без своего подводного 'хвоста'. Чёрт его знает, как их отсюда спровадить...
  Беда на пару секунд задумался, а потом хитро переглянулся с Дерингом, у которого в глазах тоже вспыхнули озорные искорки.
  - Чёрт, говорите, знает? А Вы не могли бы на пять минут выставить наружу всех посторо... гм... членов экипажа и показать мне, где их перископ торчит?
  Убедившись, что перископ на месте, капитан ткнул пальцем в окуляры огромного бинокля на подставке. Беда на несколько секунд прильнул к ним, а потом ткнул себя пальцем под ухо, где находился переключатель вживлённого ещё весной 'переводчика с чертячьего на русский'.
  - ПэХа, ты сможешь в подводную лодку проникнуть?
  - А она сто, под водой плавает?
  - Под водой.
  - Не, под водой не могу. Ты зе знаес, сто мы, целти, воду не любим.
  - Она не вся под водой. У неё над водой торчит приборчик, через который она за нами наблюдает. Вроде как очки, только такие, которые позволяют из-за угла смотреть.
  - Пликольно! - засмеялся чертёнок. - Ни лазу не видел оцьки, котолыми за угол смотлят! А как это?
  - Ну, снаружи, над водой, стёкла, внутри лодки - тоже стёкла, а между наружными и внутренними - несколько зеркал в длинной трубе.
  - Пликольно! А в тлубе тоцьно воды нет?
  - Точно, точно!
  - Тогда смогу! А цего мне в этой лодке делать?
  - Как чего? Шалить! Как хочешь, так и шали, не стесняйся! Луше всего, если ты их перепугаешь до смерти. Умеешь так шалить?
  - Да я всю зызнь мецтал так классно посалить! Где эта тлуба с зелкалами?
  - Вон, посмотри в тот бинокль. Как только внутрь попадёшь, так сразу и начинай шалить. Да пострашнее! А когда их перепугаешь до смерти, можешь возвращаться
  - Целез тлубу?
  - Да как тебе удобнее!
  Капитан вначале удивлённо наблюдал, как Беда разговаривает сам с собой, но потом сообразил, что, скорее всего, тот пользуется какой-то суперминиатюрной рацией. Тем боле, что Деринга с Чуваком это не только не поразило, но даже вызвало оживлённое удовлетворение.
  - Ну, всё! Теперь нужно немного подождать, и Ваша проблема решится! - засмеялся Колька, обращаясь к капитану.
  И он оказался прав. Через пятнадцать минут от гидроакустиков пришёл доклад, что лодка ведёт себя неадекватно: дёргается из стороны в сторону, увеличивает и уменьшает обороты двигателя, хаотически меняет глубину погружения. Потом она стала поспешно удирать прочь, но далеко не ушла. Двигатели остановились, и лодка вынырнула на поверхность. В мощный бинокль было видно, как распахнулись двери рубки, и на верхнюю палубу, как тараканы, высыпала толпа турецких матросов. А в эфир открытым текстом понёсся сигнал SOS .
  - Ну, вот Ваша проблема и решена! Только, пожалуйста, не записывайте в судовой журнал, каким способом всё уладилось, - предупредил майор.
  А спустя полчаса к Беде, вернувшемуся на берег, подлетел ПэХа. Мордочка чёртика просто сияла от удовольствия, несмотря на то, что его шерстка была местами опалена и покрыта свежей копотью. Как ни пытался Беда выяснить, что натворил в подлодке этот зеленокожий хулиган, чертёнок невинно пожимал плечиками и отвечал:
  - Так, пошалил слегка...
  
  В Гори ехали глубокой ночью. Благо, Беда сообщил Вадиму Вадимовичу о том, что они с Осланом находятся в Поти, лишь после того, как они помогли Генриху отсортировать снятую с грузинских катеров и захваченную в порту электронику. Иначе не сносить бы им головы за неисполнение задания. А так Пердюков хоть и поорал в трубку, но Деринг заступился за начальника отдела, сославшись на то, что тот очень серьёзно помог в выявлении американских и израильских технических новинок, применявшихся грузинами. Но приказал немедленно вернуться в Гори, где они ещё понадобятся.
  Поскольку дядя Ваха и тётя Ламара всё-таки решили на некоторое время ещё погостить у родственников, вопрос с транспортом решили силами российского десанта. Они усадили сотрудников МЯУ в брошенный при бегстве гарнизона 'Хаммер', быстренько слепили Чуваку ксиву американского военного инструктора и отправили в путь.
  Уже выезжая на шоссе, путешественники услышали за спиной несколько взрывов. Это российские моряки взрывали стоящие у причалов грузинские военные катера.
  О захвате порта россиянами знали уже все. Поэтому военные патрули несколько раз останавливали 'Хаммер' для проверки документов, а прочитав в удостоверениях путников магические аббревиатуры 'USA' и 'CNN', подкреплённые Колькиной аккредитационной карточкой за подписью Собакашвили, принимались оживлённо расспрашивать про ситуацию в городе. Горячие кавказские богатыри горько сожалели об уничтоженном агрессорами флоте и мамой клялись припомнить России это злодеяние в тот день, когда их танки войдут в Кремль. Но, услышав, что катера противника ещё не ушли из Поти, отказывались от идеи немедленно освободить город от захватчиков мощным ударом своего неполного отделения, численностью семь-восемь человек.
  'В четыре руки', подменяя друг руга за рулём, до Гори добрались лишь к утру: сказывались остановки для проверки документов, особенно участившиеся при приближении к границе с Южной Осетией. На последнем посту особенно явственно почувствовалось, что Гори превратился в прифронтовой город. Вдалеке грохотала канонада, на горизонте небо освещали вспышки взрывов и зарево горящих осетинских домов, по дороге один за другим сновали военные грузовики, доставлявшие из зоны боевых действий вглубь страны раненых и подвозивших боеприпасы.
  Поскольку дядя Ваха и тётя Ламара в благодарность за ящик тушёнки, который завезли им перед отъездом Беда и Чувак, вручили Ослану ключи от своего домика, остановились в нём. А днём проснулись от какого-то непонятного грохота.
  - Наши в городе! - радостно завопил Ослан, выглянув в окошко.
  По улице действительно неторопливо двигалась колонна БМП и танков с российскими флагами на броне, лениво постреливая над головами драпающих в панике грузинских солдат.
  Командира подразделения, без боя занявшего город, нашли возле местных воинских казарм. Ослан предъявил ему невесть где хранившееся удостоверение сотрудника ФСБ и, взяв несколько боевых машин, куда-то отправился с ними. А Колька остался с Цыпой, каким-то образом оказавшейся среди вошедших бойцов. Та потащила его за собой по военной части, показывая, какими классными трофеями они разжились. В конце концов, Элка подобрала приличных размеров баллончик с краской и во весь забор грузинской воинской части оставила замысловатый автограф: 'Товарищи грузины учитесь военному делу настоящим образом!!! Приедем - проверим!!! 71 гв. МСП'.
  Пердюков запретил Николаю и Чуваку оставаться в Гори.
  - У Собакашвили объявили вас в розыск: в Поти нашлись стукачи, которые сообщили, что вы были с нашими моряками в порту и ездили на 'Мираж'. Так что присоединяйтесь к мотострелкам и отступайте с ними в Цхинвал.
  - В какой Цхинвал? - возмутился Беда. - Тут до Тбилиси осталось - рукой подать!
  - Не учи отца сношаться! - рявкнул Директор ФСБ. - Забыл, сколько наших танков в Грозном сожгли, когда они в город сунулись? А Тбилиси побольше будет! Приказ отступать на осетинскую территорию уже отдан! Отступайте и вы с нашими войсками! Повторяю: это - приказ!
  Единственное, что успели сделать Беда и Ослан, забрать свои вещи в домике дяди Вахи и тёти Ламары и вручить соседям ключи от него.
  Колонна, сопровождавшая захваченные у грузин трофеи, вернулась ночью в полуразрушенный Цхинвал без приключений. Если не считать того, что командир взвода, с которым ехали сотрудники МЯУ, промахнулся мимо нужного поворота и минут двадцать тащился за какой-то другой колонной. Потом впереди идущие БМП остановились, от них отделился офицер и пошёл выяснять, что за чудаки тащатся за его отрядом. Понятное дело, старший лейтенант тоже выбрался на дорогу, чтобы объясниться. Каково же было удивление офицеров, когда оба поняли, что они вдвоём стоят между боевыми машинами воюющих армий, под прицелом множества стволов. Первым не выдержал грузин, у которого подкосились ноги, и он упал на колени. Старший лейтенант тоже сообразил, что ещё немного, и начнётся бойня, в которой ему точно не уцелеть!
  - Встань, генацвале. И давай договримся, что мы с тобой друг друга не видели...
  Грузин молча кивнул, поднялся и на негнушихся ногах медленно зашагал к своим. Через минуту отступающая грузинская колонна рванула вперёд, не произведя ни единого выстрела. А россиянам пришлось возвращаться назад, чтобы свернуть на правильную дорогу.
  
  Беде ещё не доводилось видеть разрушенных войной городов, поэтому Цхинвал произвёл на него угнетающее впечатление: дымящиеся руины, обгоревшие корпуса танков, подбитых во время первого штурма, кучи битого стекла и россыпи высеченной пулями штукатурки, вздувшиеся от жары трупы грузинских солдат. Дома с пробитыми танковым огнём стенами, огромные, в полметра длинной, скрученные алюминиевые осколки ракет 'Градов', россыпи стреляных гильз, лужи засохшей крови на израненном асфальте.
  Но были и приятные моменты, одним из которых оказалась встреча с Лёлей Морковкиной, примчавшейся на помощь борющемуся осетинскому народу из Киева. Журналистка, уходя от слежки украинских спецслужб, приехала в Южную Осетию за свой счёт через пару дней после входа в Цхинвал российских войск. С ней были ещё двое мужчин, один из Луганска, другой - из Севастополя, а также старые знакомые Беды Оксана Пакость и Ирина Крикова. Лёля с Ириной трудились в гуманитарной миссии, распределяя помощь пострадавшим, а Пакость и мужчины присоединились к местным ополченцам, выкуривавших остатки грузинских войск, засевших по окрестным горам.
  - Она что, спецподготовку какую-то проходила? - удивился Беда.
  - Да какую спецподготовку? Просто встретила толпу молодых мужиков, которые наливают по первому требованию, и увязалась за ними. Ей большего и не надо! - пояснила Лёля. - В общем, если вы сегодня вечером свободны, то приходите к нам. У хозяев вина - хоть залейся, но закуска ваша: со жратвой у нас очень плохо!
  По тому, как Лёля осмотрелась по сторонам, понизила голос и сделала ужасающееся лицо, Колька понял, что она сейчас расскажет им с Элкой историю, слышанную сегодня раз двадцать от каждого, буквально каждого, с кем они разговаривали.
  - Ты знаешь, тут негра убитого нашли в грузинской форме. Американца. А когда стали его обыскивать, он оказался в женских трусах! -прикрыла от ужаса ладонью рот Морковкина...
  Впрочем, трупов, не только негритянских, в городе хватало. Сколько местные жители похоронили своих, не знал никто. Грузин, конечно, пересчитали, но только в городе: что творилось в лесах, где продолжались локальные стычки, оставалось только догадываться.
  Попадались и пленные. Грузин немедленно забирал местный КГБ иностранных наёмников - российская ФСБ. Если, конечно, это были не граждане Украины, получить которых живьём было очень сложно: осетины таких уничтожали на месте. Лишь изредка коллегам Беды удавалось предотвратить самосуд над членами националистической организации УНСО, хорошо известных местным жителям своими зверствами ещё по первой грузино-осетинской войне. Особенно не щадили попавшихся со снайперской винтовкой в руках.
  Вечером, затарившись тушонкой и галетами, Колька с Цыпой и Чуваком явились по указанному Морковкиной адресу, где застали её, Крикову и супругов-осетин примерно лёлиного возраста. После знакомства жена Алана, как звали хозяина, быстро разогрела принесённые консервы и выставила на стол кувшин вина. За ужином Алан, уловив момент, пока женщины что-то обсуждали на кухне, понизил голос, испуганно округлил глаза и прикрыл рот ладошкой. 'Опять?' - с ужасом подумал Колька. И не ошибся!
  - Вы знаете, тут наши негра убитого нашли в грузинской форме. Американца. А когда стали его обыскивать, он оказался в женских трусах! Представляете?!
  За день гостям эта история про негра в женских трусах уже обрыдла, но, чтобы не обижать хозяина, Николаю и Ослану пришлось в очередной раз поражённо качать головами и изображать ужас на лицах.
  Вскоре в гости забежал брат хозяйки, тоже Алан. Наскоро перекусив, он рассказал, зачем пришёл.
  - Тут наш президент Коготы объявил, что с завтрашнего дня брошенные грузинские деревни сносить будут. А там же столько живности осталось! Я тут совсем рядом видел два улья с пчёлами. Помогите забрать! Жалко будет, если их тракторами раздавят или сожгут. Там и коровы брошенные есть, но я пчёл развожу, мне коров не надо...
  Рассужения Алана посчитали разумными и решили спасти жизни пчелиных семей. Так всей толпой, кроме хозяйки и Элки, заявившей, что терпеть не может пчёл, и двинулись в сумерках через лесок.
  Морковкину оставили стоять 'на шухере'.
  - Ты хоть стрелять умеешь? - поинтересовался Беда, оставляя давнюю знакомую дежурить на тропинке.
  - Алан показал, куда нажимать, если что... - смутившись, потупила глаза Лёля.
  Какой часовой из дамы в домашнем халате, комнатных тапочках, с очками на носу и пулемётом Калашникова на шее, Колька убедился буквально через пару минут, отойдя метров на двадцать и нырнув в кустики (выпитое вино уже просилось наружу). Где-то в отдалении хрустнула ветка, и киевлянка, как её учили, громко отбарабанила:
  - Стой! Кто идёт?
  Беда тоже напрягся, сдвигая на бок выданный мотопехами кому-то из осетин трофейный АКМС. С тропинки, ведущей от города, послышался мужской голос.
  - Свои! Эта ми, марадёры. Тут, гаварят, каровы брошенные ходят...
  - Тогда проходите! - мотнула Лёля автоматным стволом в сторону села.
  Майор беззвучно захрюкал и пустился догонять товарищей, не дожидаясь, пока Киевская закончит инструктаж собратьев по грабежу, как не нарваться на огонь тех, кого она караулит.
  - Слушай, весь вечер хотел тебе рассказать! - вцепился в Беду Алан ?2, дожидавшийся его на краю брошенного села. - Тут наши негра убитого нашли в грузинской форме. Американца. А когда стали его обыскивать, он оказался...
  - Неужели в женских трусах!? - не в силах больше терпеть, захохотал Колька.
  - Не веришь, да? Мамой клянусь! Это же надо!
  Пчёл в лучшем виде доставили к новому месту жительства и, едва-едва успев до начала комендантского часа, вернулись доедать ужин.
  Дамам и мужчинам хозяева выделили по комнате, и Беда с Осланом перед сном расселись прямо на балконе полюбоваться горами и допить початую бутылку домашнего вина. В этот момент зазвонил колькин телефон.
  - Привет! - чирикнул в трубку бодрый Вова Иващенко. - Ну, как там у вас? Шеф занят, просил меня справиться.
  - Нормально всё! - благодушно протянул майор. - Вот, сидим с Осланом на балконе, смотрим на горы, попиваем домашнее вино. Это тебе, брат, не шмурдяк из супермаркета! Ослан не даст соврать.
  - А вот поиздеваться тебе не удалось! - засмеялся Вова. - Я к вину равнодушен. Ты же заешь, что я больше по пиву выступаю. Как у вас там обстановка? Не стреляют?
  - Ну, и дурак! Никакое пиво со здешним вином не сравнится! - поставил на место подчинённого начальник отдела. - Как не стреляют? Постреливают время от времени. Особенно, когда снайпера в горах обнаружат. Кстати, Ослан, видишь во-о-о-н там красную точку? Это как раз и есть грузинский снайпер, а светится у него лазерный прицел. Сейчас начнётся!
  И в подтверждение слов Беды где-то за спинами эфэсбэшников, кайфующих на балконе, застрекотал крупнокалиберный пулемёт. Следом рявкнул орудийный выстрел, второй, третий.
  - О! Гаубицы заработали! - удовлетворённо прокомментировал в трубку Беда, наблюдая за вспышками разрывов на горном склоне. - Мазилы! Даже накрыть толком не могут!
  Но артиллеристы быстро пристрелялись, и вскоре огонёк лазерного прицела снайпера погас.
  - Всё-таки накрыли! Одной сволочью меньше!
  Но едва стихла артиллерийская канонада, по склону в разных местах стали часто-часто вспыхивать искорки.
  - Да там, оказывается, цела группа! Ну, сейчас им устроят!
  Гаубицы загрохотали снова, к ним присоединились крупнокалиберные пулемёты бронетранспортёров, пушки танков и боевых машин пехоты. Разгорелась нешуточная перестрелка, видимая не только по вспышкам выстрелов и разрывам, но и по пересекающимся светящимся траекториям трассирующих пуль и снарядов. Красные огненные линии, вылетающие со склона горы, постепенно стали перемещаться всё ближе и ближе к дому Алана на балконе которого сидели Беда и Чувак, а совсем рядом от него грохотала гаубичная батарея.
  - Твою мать! Мы на линию огня попали! Всё, бросаем бухать и съё...ываемся! Бегом, бля! Потом договорим! - взревел Беда, вырубил телефон, и пригибаясь от свистящих совсем рядом пуль, вслед за Осланом шмыгнул в дом под защиту метровых каменных стен.
  
  После ночной перестрелки, в которой, к слову, никто из обитателей дома не пострадал, началась операция по прочёсыванию гор, в кольце которых располагается Цхинвал. В ней приняли участие и осетинские ополченцы, и российские военные.
  С одной из групп из города вышли и сотрудники отдела МЯУ, не желавшие тупо сидеть на месте в ожидании очередного приказа с Лубянки. Хотя группа была смешанной, но люди быстро присмотрелись друг к другу, да и камуфляж, в который переоделись ополченцы и спецагенты, разительно отличался от грузинского, изготовленного по стандартам НАТО. Оружие, правда, было разнобойным: у кого российские армейские АК-74, у кого - старенькие, но надёжные АКМ. У Беды на плече болтался привычный по срочной службе АКМС, а Элке выделили лёгкий укороченный АКСУ, обычно использующийся спецподразделеними для операций в городских условиях.
  Шли цепью, стараясь особо не шуметь. Впрочем, об операции грузины уже давно знали: со всех сторон время от времени доносились короткие автоматные очереди, иногда перерастающие в скоротечные перестрелки.
  Так добрались до брошенных грузинских позиций с неглубокими окопчиками. По ним ночью отработала артиллерия, и кое-где в воронках от разрывов снарядов попадались клочки окровавленной одежды, а один из окопов, наскоро присыпанных свежей землёй, грузины, похоже, использовали как братскую могилу для своих погибших, воткнув в холмик над ним самодельный, связанный из палок крест.
  В других окопах обнаружилось несколько автоматных магазинов, полных и опустошённых, россыпи стрелянных гильз. Особо ценными находками оказались грузинские армейские продуктовые пайки и несколько пачек сигарет с затейливыми грузинскими надписями. Но, несмотря на отсутствие в городе курева и продуктов, осетины отказались их брать.
  - Если мы это возьмём, то чем тогда мы будем отличаться от грузинских бандитов?! - гордо заявил крепкий суровый ополченец по имени Руслан, к которому остальные цхинвальцы относились с явным уважением. - Вы - не осетины, вы можете взять, но мы никогда не возьмём того, что принадлежало врагу!
  Под деревом, неподалёку от братской могилы, нашли труп парня славянской внешности с нашивкой УНСО на рукаве. В его карманах обнаружился паспорт гражданина Украины, уроженца Тернопольской области, а также несколько националистических пропагандистских листовок со стандартным набором лозунгов: 'Бей жидов и москалей', 'Украина - превыше всего', 'Слава Украине' и так далее. Руслан, рассматривая агитки, сокрушённо покачал головой.
  - Надо же, как собаку бросили! Своих похоронили, а этого не стали! Он же с ними вместе воевал... И вообще, как жизнь обернулась! У меня, когда в армии служил, были друзья-украинцы из Тернопольской области. Один меня даже стихам Шевченко учил. До сих пор помню: як умру, то покохайте мэнэ на могили!
  Беда от хохота согнулся пополам. Рядом рыдали Ослан и Элка.
  - Что вы смеётесь?! - возмущённо вспыхнул Руслан. - Да, они друзьями были! И я уверен, что большинство украинцев осуждают вот этого подонка, явившегося сюда с грузинами убивать нас, осетин, и вас, русских!
  - Не в этом дело! - едва выдавил из себя Колька. - Руслан, в украинском языке 'покохать' значит... как бы это помягче выразиться... оттрахать!
  Осетин под дружное ржание уже всей группы густо покраснел от смущения.
  - Неужто я такое наговорил?!
  Проржавшись, отправилась дальше вверх по склону, но буквально через минуту сержант-дессантник, командовавший группой, дал команду остановиться, заметив в траве тонкую проволочку 'растяжки'. Одним концом проволочка была привязана к кусту, а вторым - к чеке гранаты Ф-1, примотанной к стволу дерева.
  - Внимательнее под ноги смотрите! - распорядился десантник.
  Но и на этот раз далеко уйти не удалось. Из кустов метрах в двухста выше по склону прогремела автоматная очередь. Стреляли по шедшему чуть впереди Ослану. Тот 'рыбкой' нырнул вперёд, чтобы укрыться в ещё одном брошенном окопчике, но от сильного удара перевернулся в воздухе, грохнувшись в укрытие спиной. Пуля, ударившая экстрасенса в район пояса, выбила целый фонтан какой-то тёмной жидкости, и у Беды, видевшего это, обмерло сердце.
  Попадавшие на землю члены группы принялись палить по кустам, над которыми в разных местах возникали лёгкие дымки. И тут над окопчиком, куда упал Чувак, высунулся автомат. Длинной, в две трети магазина, очередью обсыпав кусты свинцовым градом. Грузины, решив, что у Ослана не АКМ, а пулемёт, немедленно стали отходить, огрызаясь на ходу короткими очередями. А когда стрельба утихла, сын Кавказа и Карпат, гнусно матюкаясь, выбрался наружу.
  - Ослан, ты ранен? - подбежала к Чуваку Элка. - У тебя весь бок бурый!
  Тот замотал головой и, только-только сообразив, что бранился в присутствии женщины, покраснел.
  - Нет. Они мне флажку прострелили. Сволочи! Там же коньяк был! Двадцатипятилетней выдержки! Твари!
  Больше грузины не попадались вплоть до самого хребта.
  Местность прошлой ночью хорошо 'обработали' гаубицы и танковые пушки. Тут и там попадались воронки от разрывов, обрывки одежды, обломки оружия. Посреди полянки высился полуобгоревший БТР-80 со снесённой танковым орудием башенкой. Но попадание в бронированную машину было, скорее всего, случайным, поскольку БТР в момент попадания снарядом явно двигался вдоль хребта, видимо, уходя из-под огня гаубиц. Теперь он, перекосившийся из-за двух пробитых осколками скатов, стоял, уткнувшись острым носом в толстенную сосну.
  Грузины ударили, когда группа поднялась метров на пятьдесят выше бронетранспортёра. После первой же очереди, вскрикнув, рухнул на землю двадцатипятилетний осетин, приходившийся, как понял Беда, родственником Руслану. Следующим схватился за плечо российский десантник, и сержант заорал:
  - Отходим! Короткими перебежками! Прикрывайте друг друга огнём!
  Колька, бешено вертя головой, сообразил, что грузин значительно больше сотни, и подтолкнул замешкавшуюся Элку.
  - За БТР! Я прикрою!
  Цыпа, добежав до машины, укрылась за скатами и принялась палить из своего короткоствольного автомата, давая возможность Беде отступить.
  - Спасибо! - крикнул он плюхаясь рядом. - Руслан, давай к нам!
  Осетин отступал последним. Услышав товарища, он кивнул и явно нацелился перебежать поближе. Но стоило ему сделать пару шагов, как он со стоном рухнул.
  - Ты ранен? Я помогу! - предложил майор, но Руслан махнул рукой.
  -Не получится! Ноги перебили. Уходите! Они с боков заходят.
  - А ты?
  - Уходите! И сами пропадёте, и меня не спасёте!
  Мужчина поднял руку с зажатой гранатой и снова крикнул:
  - Уходите! Немедленно.
  Но было уже поздно. Автоматные очереди вовсю поливали открытое пространство между раненым и бронетранспортёром. Остатки группы откатились назад, а грузинские пехотинцы, обойдя БТР, начали обстреливать укрывшихся за ним Беду и Цыплаковскую.
  - Быстро вовнутрь! - скомандовал Колька указывая на распахнутую десантную дверь бэтээра. Он уже захлопывал бронедверь, когда по ней хлестнули пули.
  Внутри подбитой машины остро пахло обгоревшей резиной и разлитой соляркой. Боевое отделение практически не пострадало от попадания снаряда, не взрывом, а ударившей по неё массой, снёсшего башню, и Элка уже пристроилась к одному из стрелковых портов, поливая грузин попадающих в её поле зрения.
  Беда быстро осмотрелся. Из полезного для них он заметил только укладку с автоматными магазинами и торчащий в углу гранатомёт, старый советский РПГ-18 'Муха' одноразового применения. Уложенные в коробки пулемётные ленты пригодиться не могли, поскольку предназначались для штатного крупнокалиберного пулемёта, сорванного вместе с башней. Да и автоматные магазины годились для элкиного АКСУ, а не колькиного АКМС, так что нужно было экономить свои патроны.
  Хуже было другое. Конструкция БТР-80 позволяла вести огонь только по ходу боевой машины, а задняя полусфера оставалась неприкрытой. Оставался очень рискованный, но единственно возможный вариант уцелеть, которым Беда немедленно воспользовался. Высунувшись в проём, образовавшийся после столь варварской 'ампутации' башенки, он выпустил пару коротких очередей в сторону подбирающихся к отстреливающемуся Руслану грузинских солда и быстро нырнул под защиту брони.
  - Дай сюда свой автомат, а сама возьми мой. Только патроны не транжирь! - скомандовал он Цыпе. - И запасные магазины ко мне переложи.
  Выглянув наружу в следующий раз, Колька увидел, что раненый осетин, расстреляв все патроны, поднялся на колени с ножом в руках. Грузины не спешили его убивать, видимо, решив позабавиться над человеком с перебитыми голенями. Они, пригибаясь, медленно приближались к нему с трёх сторон. Майор несколькими короткими очередями из элкиной 'трещётки' заставил их зарыться носом в землю и нырнул внутрь, чтобы перезарядить автомат. Тут же по броне БТР звонко зацокали пули. Видимо, наступающие решили взять пленного, устранив неожиданно возникшую помеху. А вскоре неподалёку от бронетранспортёра громыхнул взрыв гранаты.
  Беда, мгновенно высувшись из импровизированного люка, увидел, как на склон осыпаются какие-то кровавые обрывки и валятся оказавшиеся рядом с Русланом грузины. Уцелевших он уложил рядом с героем автоматным огнём.
  - Руслан? - с болью в глазах спросила капитан, и Беда молча кивнул.
  Их внимание привлёк какой-то рокот. Высунув наружу голову, Николай тут же нырнул назад.
  - А вот теперь нам п...здец!
  По склону, вслед за катящимися вниз грузинскими солдатами, в сторону БТР, превращённого во временную огневую точку, громыхал гусеницами грузинский танк. Николай и Эллада-Лютеция замерли, молча глядя друг на друга, но орудийного выстрела, который должен был прервать их жизнь, всё никак не следовало. Рокот двигателя уже поровнялся с подбитой машиной, и Беда, не выдержав, скользнул в корму БТР за тубусом 'Мухи'. Когда он выглянул наружу, Т-72 с наскоро закрашеным, но отчётливо читаемым под тонким слоем краски выпуклым словом 'Україна', уже проехал мимо, двигаясь к месту, где грузины теснили разрозненные поисковые группы российских солдат и осетинсих ополченцев.
  Колька быстрым движением раздвинул тубус гранатомёта, взвёл спусковой механизм и прицелился в стык башни и корпуса.
  - Щоб ты вмерла, Украина! - с ненавистью нажал он на спуск и тут же рухнул вниз.
  После взрыва танкового боекомплекта в корпусе БТР добавилось несколько новых отверстий. А грузинские солдаты быстро сообразили, что оставленный ими в тылу бронетранспортёр с двумя автоматчиками не так уж безобиден, как показалось сначала. Зато уничтожение танка вызвало у российско-осетинских бойцов прилив оптимизма, и бой загремл с новой силой.
  Нашлось дело и для Беды с Цыплаковской: противник решил подавить их во что бы то ни стало. Броня бронетранспортёра легко выдерживала автоматный огонь, но очень трудно было бороться с пехотой, концентрирующейся в мёртвой задней зоне. У Беды, отбивающегося через свой импровизированный люк, пулями уже дважды пробило ткань камуфляжа, но сам он пока оставался невредим.
  Отстреливаясь, он едва не пропустил выползший из-за деревьев бронетранспортёр, брата-близнеца машины, в которой они укрывались. Башенка вражеского бэтээра довернулась, и ствол диаметром почти полтора сантиметра уставился в Николая.
  Беда едва успел рухнуть вниз и, повалив Элку на пол, прижать её своим телом к полу между отделением управления и боевым отделением. А в следующее мгновение в бортовой броне бронетранспортёра с периодичностью в четверть секунды стали появляться новые отверстия. Одна линия аккуратных дырочек, в каждую из которых можно было высунуть палец, вторая, третья...
  К счастью, в стороне, откуда бил БТР, раздался неимоверный грохот. Земля дрожала около полминуты, корпус бронетранспортёра, где отлёживались спецагенты, содрогался от града осколков, а небо заволокло копотью. Это целая батарея гаубиц нанесла массированный удар по гребню хребта. Но едва артобстрел закончился, со всех сторон загрохотали автоматные очереди.
  Колька попытался было встать, но Элка, вцепившаяся в его шею руками, только прижала его крепче.
  - Прости меня.
  - За что? - удивился Беда.
  - За то, что уже два года тебя мучаю. Ты действительно меня любишь?
  Николай дёрнулся, пытаясь выскользнуть из объятий Цыпы.
  - Нашла время выяснять отношения! Мне осмотреться надо. Вдруг грузины близко.
  - Поздно, Коля.
  - Что 'поздно'?
  - У нас больше нет патронов. Нам всё равно нечем отстреливаться. Так ты меня любишь, или я тебе нужна лишь потому, что трахаться больше не с кем?
  Беда молчал, подсчитывая, сколько всё-таки у них патронов. По-любому получалось, что Элка права.
  - Я знаю, что любишь. Поэтому и прошу у тебя прощения. Потому что... Всё-таки люблю не тебя. Нет, нет, Коленька! - притянула она колькину голову, и тот носом уткнулся в её рассыпавшиеся волосы. От волос пахло выдохшимся за день запахом элкиных любимых духов, смешанным с пороховой гарью и жжёной резиной.
  - Я не говорю, что к тебе совершенно равнодушна. Поэтому и прошу прощения. Я не знаю, сколько у нас времени до того, как нас забросают гранатами через это отверстие. И я не хочу умирать с чувством того, что была к тебе несправедлива. Я хочу, чтобы перед нашей смертью исполнилась твоя мечта. Это не прихоть! Я тоже безумно хочу тебя! Прямо сейчас! - жарко задышала Элка. - Только, чур, я буду сверху!
  Она ловко перевернулась и оседлала оказавшегося под ней Беду. Попыталась расстегнуть камуфляж, но запуталась в пуговицах и просто содрала его через голову вместе с футболкой, ослепив Николая сиянием своих потрясающих грудей. Затем принялась снимать с себя армейские штаны.
  Колька, потерявший представление о реальности не слышал ни грохота автоматных очередей, ни щёлканья пуль по броне. Пред ним было только тело его богини...
  - Эй, славяне! Вы там живы? - послышался где-то рядом, всего в метре, голос сержанта-десантника, барабанящего кулаком в бронедверь бэтээра.
  Элка испуганно вскрикнула и подскочила, ударившись головой о низкую крышу.
  - Вам помочь? Вы не ранены?
  Беда, с трудом вернувшийся к реальности, подал голос, застёгивая собственные брюки, над которыми секунду назад трудилась Цыпа.
  - Живы! Живы! Сейчас выберемся!
  - Подождите, не высовывайтесь! Сейчас БМП подойдёт, под его прикрытием и переберётесь в него! Больно уж рьяно пока грузины палят, чтобы высовываться.
  Боевая машина пехоты действительно подоспела через полминуты, за которые Элка едва успела привести себя в порядок.
  - Всё, можно выходить! - скомандовал сержант.
  - Ох, и получил я за вас, товарищ майор, от оперотдела армии! - пожаловался боец, прикрывая их с Элкой переход в БМП.
  Предосторожнось, надо сказать, была не лишней. Сержант упал на колено и принялся строчить куда-то влево. Оттуда тоже загремели выстрелы, и Цыпа, которую Беда пропустил вперёд, рухнула на землю, всплеснув руками. На её штанине на десяток сантиметров выше колена расплывалось бурое пятно. Колька быстро подхватил подругу на руки и, как только мог аккуратно, забросил на сиденье десантного отделения машины. Забравшись следом и захлопнув дверь-люк, он достал из прикреплённой к стенке аптечки бинт, распорол штанину элкиных брюк и принялся перевязывать сквозную пулевую рану.
  - Трофимов, тогда не в штаб, а в госпиталь! Мухой! Голову отверну, если где задержишься! - послышался голос сержанта снаружи, и машина дёрнулась, разворачиваясь на месте.
  
  На ходу разговаривать было сложно из-за рёва двигателя, поэтому Колька просто сидел на стальном полу, удерживая Элладу, лежащую на лавке для стрелков. Цыпа отвернула от него бледное лицо и слёзы катились по её щекам.
  - Ничего страшного, товарищ майор! - успокоил Беду военврач, вышедший из операцинной палатки полевого госпиталя. - Ранение сквозное, задеты только мягкие ткани. Перевязали Вы её вовремя, даже крови много не потеряла. Входное и выходное отверстие обработали, раневой канал прочистили. Через месяц танцевать ваша капитан будет! Если хотите, можете даже зайти к ней в палату, справиться, как она себя чувствует. Только долго не задерживайтесь: её скоро в сон начнёт клонить от наркоза, пусть спит.
  Беда чуть ли не вприпрыжку помчался в указанном направлении.
  Зарёванная Элка лежала на больничной кровати.
  - Как ты? - с тревогой за любимую в голосе спросил майор.
  - Зачем ты пришёл? - принялась всхлипывать Цыпа. - Я из-за тебя два года без мужика, и снова ты меня обманул!
  Элка, конечно, лукавила. С момента их знакомства с Бедой несколько раз было, что она просыпалась в чужих постелях. Но разве это считается?
  - А что, нам действительно нужно было ждать, пока нас гранатами закидают?.. Как будто я из-за тебя не обходился эти два года без женщин!
  Беда тоже слегка лукавил. Во-первых, его бывшая, узрев Кольку в телевизионной хронике в свите Пердюкова и Хомячкова, попыталась вернуться к столь высоко взлетевшему прежнему супругу. Но наутро майор поняли, что разбитую чашку уже не склеить. Во-вторых, соседка Жанна, которую совсем загрызла упрёками Клавдия Осиповна, раз-другой ночевала у него. Ну, а в-третьих, Беда пытался, пытался пару раз вышибить клин клином, когда становилось невмоготу от элкиных выкрутасов. Но разве это считается?
  - Ты - мужик! А мне теперь даже короткую юбку нельзя надеть из-за этого уродства! Лучше бы уж нас там гранатами забросали, чем такое всю оставшуюся жизнь терпеть! Из-за тебя! - зарыдала Цыплаковская. - Уйди! Уйди, пожалуйста! Не хочу больше тебя видеть! Будь проклят тот день, когда я согласилась прийти в твой идиотский отдел!
  
  Элку отправили в Москву на следующий день, а Беду с Осланом больше не выпускали из города на операции. Да, в принципе, и боевые действия закончились. Ну, было пару раз, что Вова Иващенко передавал задания Пердюкова, но это касалось не столько их, сколько ПэХа.
  Однообразный быт полуголодного разрушенного Цхинвала скрашивали лишь приезды знаменитостей. Так Морковкина потащила их на встречу с известной украинской провокаторшей, лидером 'прогрессивных социалистов' Ветрянкой, явившейся в разгромленный город, чтобы покрасоваться на фоне сгоревших грузинских танков и разрушенных строений.
  Ради прибытия своей партийной начальницы Оксана Пакость, почерневшая и отёкшая от бурного времяпрепровождения в батальоне, к которому она прибилась, даже на время бросила солдатиков и целый день сопровождала главную базарную бабу украинской политики. Но и эта развлекуха ненадолго скрасила жизнь.
  Наконец в планах Вадима Вадимовича относительно сотрудников МЯУ появились определённые мысли. Но, как всегда, 'вчера и бегом'. Иващенко только успел рассказать, к кому им обратиться в Ростове, чтобы привести себя в цивильный вид, как из штаба примчался спецслужбист доложить, что 'Уазик' готов к выезду на территорию России.
  С ними увязалась и Киевская с Криковой, для которых бесплатный проезд оказался просто подарком: у обеих денег для возвращения на Украину было в обрез. А пока тряслись до Ростова, договорились, что из Луганска в Севастополь Беду и Ослана отвезёт Лёля на своей 'Шкоде', оставленной на привокзальной стоянке. Ирина, узнав, ради чего московские знакомые торопятся в Город Славы Русских Моряков, только позавидовала Морковкиной: ей, в отличие от Лёли, нужно было срочно появиться на работе.
  За время войны ситуация в Севастополе резко обострилась. Йухченко, обозлённый участием в боевых действиях кораблей Черноморского флота, издал указ об ужесточении правил базирования частей и кораблей флота, перемещения российских военнослужащих по территории города, а также кораблей внутри украинских территориальных вод. Но это - полбеды. Предполагая, что Россия просто проигнорирует эти правила, он поручил украинским военным разработать меры по принуждению россиян к исполнению своего указа. Включая вооружённые меры. Для этого сломавшийся в очередной раз во время плавания в Средиземное море флагаман украинского флота 'Сайгак Дачный' прекратил так и не завершённый ремонт и черепашьим ходом двинулся в сторону Чёрного моря. А в Крым под предлогом учений срочно перебрасывались танки из-под Киева. Их собирались использовать не только для устрашения. В случае, если корабли ЧФ попытаются силой прорваться в Севастопольскую бухту, с использованием танков должны были заблокировать, а потом и захватить российские военные части в городе . Задачей Беды и Чувака было сорвать эти планы любыми небоевыми средствами. Понятное дело, такое средство, как нечисть, за боевое никто не считал.
  
  Почти восемьсот километров от Луганска до Симферополя, подменяя друг друга, пролетели за десять часов. Могли бы и быстрее, но на перегруженной дороге от Мелитополя до Джанкоя порой приходилось минут по двадцать нудно плестись в колонне без всякой надежды обогнать какой-нибудь неторопливый грузовик. И это - в крошечной машинке без кондиционера в тридцатипятиградусную жару!
  Колонну платформ с танками, буксируемых тяжёлыми тягачами 'Ураган', нагнали почти возле Инкермана. 'Ураганы' и по шоссе плелись не быстрее тридцати километров в час, а въезжая в город, где дорога на Севастополь петляла по улочкам, и вовсе едва ползли.
  Сидевшая за рулём 'Шкоды' Морковкина смело пустилась по соседним улочкам, пытаясь объехать танковозы. И ей это почти удалось. На последний перекрёсток она вылетела буквально в пяти метрах перед носом у первого тягача, размашисто вписывающегося в поворот. С перепугу она сбросила газ, и Беда, быстро сообразив, чем им грозит остановка посреди перекрёстка, заорал:
  - Газуй, пока нас не раздавили!
  Машинёшка шустро рванула вперёд прямо из-под колёс многотонного монстра. Колька лишь успел запечатлеть в памяти препуганные глаза водителя 'Урагана', выкручивающего руль вправо. Потом за спиной раздалось глухое 'бумммм!'. Это тягач, общий вес которого с танком и платформой доходил до восьмидесяти тонн, протаранил огромной кабиной кирпичный дом, стоящий на углу перекрёстка.
  Лёля притормозила, чтобы перевести дух, и пассажиры 'Фабии' смогли убедиться, что водитель не пострадал ('Ураган' впечатался в стену своей правой кабиной), из радиатора тягача на асфальт потоком льётся охлаждающая жидкость, а перекрёсток намертво заблокирован платформой с танком.
  - Кажется, одну проблему решили! - неожиданно для всех засмеялся Ослан, последние пару часов изнывавший от жары на заднем сиденьи. - Поехали отсюда живее, пока милиция не нагрянула!
  Едва они тронулись, как из динамиков машины, автоматически переключившихся в режим трансляции телефонного звонка на мобильник Киевской, послышался голос известного журналиста Морковкина.
  - Лёля, у меня проблемы! Кажется, у нас холодильник испортился.
  - Так проверь его!
  - Как? Я не понимаю, холодит он или нет!
  - Блин, Арнольдик, возьми термометр и положи его на полку холодильника. Через пять минут посмотришь, опускается температура или нет.
  Минут через десять Арнольд позвонил снова.
  - Лёля, у меня ничего не выходит...
  - Как не выходит? Ты термометр в холодильник положил?
  - Положил. Но на нём нет делений ниже 34 градусов!
  - АРНОЛЬДИК!!! Ты какой термометр взял? - взорвалась Морковкина, ещё не отошедшая от едва не случившегося с ней ДТП, в котором у неё не было ни единого шанса выжить.
  - Обычный, который под мышку ставят...
  Ржание пассажиров 'Шкоды' заглушил набор местных непереводимых идеоматических выражений, в доступной форме объясняющих известному журналисту не только то, какой термометр следовало взять, но и особенности сексуальных предпочтений лёлиной свекрови.
  
  Севастопольские друзья Лёли Киевской, которым она немедленно рассказала о происшествии в Инкермане, быстро сообразили, что разгрести эту пробку, парализовавшую город, удастся, лишь оттащив куда-нибудь с перекрёстка повреждённый тягач. Обычный буксировочный трос в таком деле вряд ли поможет, поэтому три или четыре местные машины ринулись на Северную Сторону по знакомым корабельным боцманам украинского 'фуфлота'.
  Столь нелицеприятное наименование Военно-морские силы Незалёжной получили в Севастополе благодаря своей официальной газете с названием 'Флот України'. Кроме названия, газета имела ещё и логотип в виде аббревиатуры 'ФУ', печатавшийся в левом верхнем углу перед названием. В результате 'шапка' СМИ недвусмысленно прочитывалась: 'ФУ Флот України'. Естстественно, севастопольские острословы, едва ли не поголовно негативно относящиеся ко всему украинскому, немедленно окрестили сначала её, а потом и все нелюбимые ими ВМС 'фуфлотом'. Причём, неприязнь к украинским морякам доходила до того, что многие морские офицеры 'фуфлота' предпочитали переодеться в гражданскую одежду перед выходом в город.
  Впрочем, севастопольцы не особо обижали этих служак, прекрасно понимая, что большинство из них оказались на 'фуфлоте' в силу жизненных обстоятельств, а не по убеждённости. Ну, могли по пьяни обозвать 'оккупантами', на спину плюнуть. Но чаще всего очень охотно делали с их помощью какой-нибудь 'маленький бизнес'. Тем более, комичная зарплата украинских военных просто толкала их продать какое-нибудь казённое имущество.
  В том, что расчёты севастопольцев оказались верными, Беда убедился, встретив во время экскурсии по площади Нахимова своего старого знакомого, танкиста из Десны капитана Недоляха. Тот кинулся к Кольке, как к родному. Оказалось, он впервые в Севастополе, и города совершенно не знает.
  - А ты здесь отдыхаешь, что ли?
  - Отдыхаю! - состроил невозмутимую морду майор. - Слушай, а ты разве всё ещё служишь? До меня доходили слухи, что после нашей встречи с девочками тебя белорусы за задницу взяли...
  Недолях поморщился, будто от зубной боли.
  - Лучше не напоминай! Спасибо Вие Абрамовне и Андрею Викторовичу! Обменяли меня на какого-то белорусского шпиона. Иначе бы до сих пор парился в тюрьме. Хотели меня разжаловать и выгнать из армии, но они тоже заступились. Майорское звание, правда, так и не присвоили, но защищать независимость Украины позволили. А твои друзья не местные?
  - Мы - севастопольцы! - гордо ответил Андрей Судоплатов, депутат горсовета, сопровождавший Морковкину с Бедой.
  - Ребята, неприятность у меня! Везли на учения мой танковый батальон, а в Инкермане какая-то блондинка-идиотка чуть под колёса головному тягачу не влетела. Водителю, чтобы эту дуру не раздавить, пришлось тягач разбить. Теперь вся колонна намертво застряла в Инкермане. А чтобы улицы разблокировать, надо тягач куда-нибудь утащить.
  - Номер машины хоть запомнили?
  - Какой там номер! Марку даже не запомнили, насколько быстро это всё произошло.
  - Ну, так дёрнули бы тросом, да и дел с концом! - дал совет Колька, у которого отлегло от души от того, что у Лёли не будет неприятностей.
  - Легко сказать! Мы уже все тросы порвали, что смогли разыскать! Тут корабельный канат требуется. Подскажите, где штаб флота находится? Думаю, если там попросить, хлопцы не откажут.
  - Российского? - сделал невинные глаза Судоплатов. - Так это вон там!
  Капитана едва удар не хватил.
  - Какого российского? Зачем мне штаб флота наиболее вероятного противника? Где штаб нашего, украинского флота!
  - А-а-а... Тогда не знаю! - продолжал издеваться Андрей. - Они где-то в такой дыре обосновались, что нормальный человек туда и не сунется. Тебе лучше на Северную Сторону перебраться, там поспрашивать. Хотя сейчас ты в штабе вряд ли кого-нибудь найдёшь: рабочий день заканчивается. Или просто напрямую к капитанам кораблей обратись, может, выручат.
  Недоляху посоветовали поймать такси, чтобы добраться на Северную Сторону бухты, и тот, счастливый, помчался ловить машину. Совет был тоже не без издёвки: буквально в ста метрах находился причал катеров, совершающих регулярные рейсы через бухту, а уговорить таксиста отвезти украинского вояку на Северную Сторону можно было лишь за очень солидные деньги. Кроме того, тридцать пять километров по вечерним пробкам - удовольствие спорное, да и растянутое во времени. Тем более, бригада, скупающая буксирные концы у боцманов 'фуфлота', недавно доложила, что заканчивает свою работу.
  - Капитан, капитан! Никогда ты не будешь майором! - пророчески продекламировал Ослан старый стишок, наблюдая за безуспешными попытками Недоляха уболтать гонористых в разгар курортного сезона севастопольских таксистов. Впрочем, когда московско-киевско-севастопольская компания возвращалась с Графской пристани, капитана на стоянке такси уже не было.
  Засели потянувшиеся активисты форума севастопольского городского сайта и российские гости прямо над пристанью, с которой через бухту отправлялись морские трамвайчики, в неплохо декорированном атрибутикой Гражданской войны ресторанчике 'Чапай'. Морковкину приятно удивили цены заведения, казавшиеся просто смешными в сравнении с Ялтой, находящейся всего-то в восьмидесяти километрах. Правда, уйти пришлось довольно рано: сказывалась усталость после переезда из Цхинвала. Да и главные события, ради которых Беде и Чуваку пришлось заглянуть в Севастополь, должны были разворачиваться с утра: Вова Иващенко сообщил, что после доклада о нейтрализованной танковой колонне отряд российских кораблей вышел от Кавказского побережья в сторону Крыма.
  
  Утро на волноломе у входа в Севастопольскую бухту встречали сотни две людей, часть из которых держала флаги России, Севастополя, ВМФ СССР и Андреевские. Среди оживлённо переговаривающихся встречающих, большинство из которых знали друг друга, затесались Морковкина, Беда и Чувак.
  - Вон туда посмотрите! - с гордостью ткнул пальцем вглубь бухты Судоплатов. - Ребята вчера вечером постарались!
  Прямо напротив Графской пристани на откосной стенке минно-торпедного склада сиял свежими красками огромный нарисованный российский триколор.
  Первым на базу Черноморского флота должен был возвратиться малый ракетный корабль 'Мираж', знакомый Беде и Ослану по событиям в Поти. Но, как сообщили севастопольцы, к его встрече готовились не только пророссийски настроенные 'сепаратисты'. От причальной стенки навстречу ему отвалил украинский витязь - ракетный катер 'Каховка' с бортовым номером U-154. Такой же, как потопленные у берегов Грузии и взорванные у причалов Поти противники 'Миража'.
  - Куда он выперся?! - захохотал севастпольский депутат. - У него же всего один двигатель исправен! Ну, что-то будет, когда они встретятся!
  Капитан 'Каховки', похоже, сам не знал, что будет. Ибо приказ произвести демонстрацию военно-морской мощи Украины поступил 'с самого верха'. А поскольку его корыто, дребезжащее давно выработанным ресурс мотором, на данный момент оказалось единственным, способным самостоятельно передвигаться по бухте, задачу возложили на него. Причём, с жёсткой формулировкой: делай всё, что угодно, но ни один российский корабль в бухту зайти не должен!
  Окутанная клубами солярочного чада, вырывающегося из всех щелей, 'Каховка' неуверенно шла в бессмертие, чтобы либо погибнуть со славой, либо на весь мир прославить Военно-морские силы Украины их первой молниеносной викторией...
  Беда включил 'переводчик с чертячьего на русский'.
  - Видишь этот корабль?
  - Эту глязную и вонюцюю лодку? - сморщился ПэХа
  - Угу. Сможешь собрать компанию, чтобы как следует на ней пошалить?
  - Да кто солгласится с этой вонюцькой связываться?
  - А надо!
  - Коля, только лади длузбы с тобой! Стобы не позолиться пелед товалиссями, я сам пойду. Сто делать?
  - Да хрен его знает! - пожал плечами Беда. - Ну, тряпку какую-нибудь в топливопровод им засунь, чтобы сразу вытащить не могли. А там ещё что-нибудь придумаем...
  Чертёнок кивнул и незаметно шмыгнул в сторону катера.
  Через минуту прямо посреди фарватера военных кораблей двигатель 'Каховки' пару раз чихнул и заглох. Было хорошо видно, как после безуспешных попыток запустить его снова, в машинное отделение побежали мотористы. Но все их старания пропали даром: бортовой номер U-154 застыл на месте, как приклеенный, неуклюже раскорячившись посреди ФВК. Поднявшийся из катерных недр механик беспомощно развёл руками. Наверное, будь посудина поближе к зрителям, матюки капитана можно было бы расслышать, но и по артикуляции, видимой в бинокль, кое-кто догадался, что он не молитву читает. Над 'Каховкой' взлетел сигнал 'Стою без хода. Не могу управляться'.
  - Картина Репина 'Приплыли!' - заметил кто-то из береговых зевак.
  Стоящий тут же российский корреспондент схватился за мобильник:
  - Аллё! Передаю из Севастополя. Украинский флот демонстративно перекрыл вход в бухту! Возможно, это политическая провокация!..
  Лёгкий утренний ветерок доносил с катера солярочную вонь и звяканье гаечных ключей. Но его рахитичных дуновений вполне хватило на то, чтобы обезноженный U-154 начал уверенно дрейфовать к волнолому. С вполне предсказуемыми перспективами повреждения корпуса о далеко выступающую в море железобетонную конструкцию. Понимал это и капитан 'Каховки', слова которого уже можно было расслышать.
  - Срочно! Радио на берег! Прошу, вашу мать, буксир!
  Спустя полчаса берег внял его мольбам, и от стенки отвалила ещё одна краса и гордость ВМСУ - буксир 'Красноперекопск'. Старый и зачуханный, как говно мамонта. На свете вряд ли остались люди, которые помнили бы его молодым и лощёным. Который год 'фуфлот' не мог наскрести ни гривны на покраску этого увешанного старыми покрышками дредноута...
  Помощь прибыла вовремя. Правда, обнаружилось, что на 'Красноперекопске' куда-то исчез буксирный конец, ещё вчера валявшийся на палубе. Боцман буксира картинно хватался за голову, колотил себя кулаком в грудь и клял негодяев, 'свистнувших' казённое имущество, едва он позволил себе отлучиться к семье.
  - Писец! - со знанием дела сказал кэп 'Каховки', точно помнивший, что на его ракетном катере подобное имущество ещё вчера утром имелось, а к вечеру, когда прибыл за помощью капитан-танкист, куда-то запропастилось.
  Окончательного гламура мизансцене добавило появление российского 'Миража', как раз нацелившегося на прохождение входных створов.
  Надо сказать, что на российском малом ракетном корабле возня на фарватере ударной группировки 'фуфлота' была воспринята с очень большим подозрением. Так что, когда 'Красноперекопск' от безнадёги боднул своими покрышками 'Каховку' и начал отжимать ракетный катер к берегу, на российском корабле сыграли боевую тревогу. На всякий случай.
  Исполняя команду на тестовый проворот, шевельнули стволами артиллерийские автоматы 'Миража'. Вот тут-то на катере с буксиром и поняли, во что они влипли!
  - Вы что? Охренели?! - заорали по громкой связи с 'Каховки'. - Не стреляйте! Мы ж не специально, бляяяяяя!
  'Мираж' обесточил артиллерийскую башню, чуть принял в сторону, обогнул застывшую на фарватере украинскую парочку и под приветственные крики с берега, хлопки фейерверка и махание российскими флагами пошёл к пирсу, нагло поблёскивая спешно подкрашенными после недавнего боевого использования трубами пусковых установок противокорабельных ракет.
  С кормы малого ракетного корабля кто-то из команды ехидно показал 'Каховке' буксирный конец. И только Беда с Осланом узнали в хулигане переодетого кандидата математических наук, в голодные 1990-е ударенного упавшим с полки сырком. Правда, это откровенное глумление над их проблемой на 'Каховке' и 'Красноперекопске' никакого отклика не встретило. Просто потому, что обеим командам было не до того: они радостно обнимались, облегчённо осознав, чего им только что удалось избежать .
  
  Кроме Деринга, 'Мираж' привёз ещё и приказ Пердюкова возвращаться в Москву, переданный Генрихом Беде при встрече. Причём, возвращаться фактически немедленно: военный борт ждал в аэропорту 'Бельбек' через пять часов. Впрочем, такая срочность не помешала наскоро, из разовых пластиковых стаканчиков отметить вместе с 'сепаратистами' победу русского оружия в Южной Осетии и Севастополе. Один из которых, депутат Андрей Судоплатов, и вызвался забросить сотрудников МЯУ в 'Бельбек'.
  Выехали, конечно, с приличным запасом, да и маршрут изменили в сравнении со вчерашним, решив объехать Инкерман по прямой трассе Севастополь-Симферополь. Правда, заскочить на окраину Инкермана всё-таки пришлось, чтобы забросить дочь Андрея, двенадцатилетнюю симпатичную девочку, к родителям жены. И здесь встали в пробку: на перекрёстке улиц Чернореченской и Узловой в танк, выворачивающий со второстепенной дороги, врезался грузовик ЗИЛ-130. Следом за единственным танком, шедшим своим ходом, на Узловой в колону выстроились огромные 'Ураганы' с платформами. Первый из них тащил на буксире собрата со смятой кабиной, впечатавшегося накануне в угол дома. Как потом выяснилось, после срыва безбашенной Морковкиной плана украинского Министерства обороны по блокированию российских военных частей батальон Недоляха решили потихоньку перегнать на станцию Инкерман-2, погрузить на железнодорожные платоформы и без особого шума вернуть в Черниговскую область. Но 'без шума' снова не получилось.
  Мало того, что свидетелями необычного ДТП стали сотни людей, у Недоляха хватило ума вступить в разборки с ГАИ, щеголяя своими 'крутыми' знакомствами с Шимотенко и Йухченко. Возможно в Черниговской или Кировоградской области такие 'понты' сработали бы, но не в Севастополе, где уже почти год по городу беспрепятственно ездила 'Волга' с надписью на заднем стекле 'Йухч - чмо'! Сквозь приоткрытое стекло медленно крадущегося джипа Судоплатова Беда стал свидетелем потрясающего диалога между инспектором и участниками происшествия.
  Флегматичный старший лейтенант невозмутимо допрашивал водителя ЗИЛа:
  - Вы что, не видели танк, когда выезжали на перекрёсток?
  - Видел, конечно!
  - А почему его не пропустили?
  - Так у меня же преимущество: я по главной дороге ехал, а он со второстепенной выезжал. Кроме того, у него ещё и помеха справа была.
  Гаишник что-то пометил в протоколе и обратился к Недоляху.
  - А Вы, когда выезжали на перекрёсток, не видели, что у вас помеха справа, движущаяся, к тому же, по главной дороге?
  - Видел, конечно!
  - А почему не пропустили?
  - Да он что, дурак?! Я же - на танке!!!
  Беда прикрыл окно и повернулся к экстрасенсу.
  - Похоже, ты прав, Ослан: не быть Недоляху майором!
  
  Вадим Вадимович явился в офис на Большом Златоустовском, как всегда, вечером, когда Колька домучивал отчёт Иващенко по итогам Пятидневной войны о перспективах использования снабжённых элементами искусственного интеллекта сетевых ботов на основе фантом-технологий. Его голова, забитая переживаниями из-за элкиного нежелания его видеть, с трудом переваривала очередной технологический прорыв Вовы, способный в очередной раз радикально изменить в пользу России расстановку сил на фронтах невидимой войны со Штатами. Посему приход директора ФСБ он вспринял даже с облегчением, несмотря на жёсткий нагоняй устроенный ему Пердюковым за самодеятельность с участием в зачистке окрестностей Цхинвала.
  - Здорово, герой! - поприветствовал Беду шеф.
  - Опять издеваетесь, господин директор Федеральной службы безопасности?
  - Да не издеваюсь, а факт констатирую.
  Вадим Вадимович выгрузил из пакета бутылку водки и закуску, расфасованную в супермаркете по пакетикам.
  - Я просто вас к наградам представил за успешное выполнение заданий в условиях боевых действий.
  - Так ведь раньше пяти лет с момента предыдущего награждения - нельзя! У нас только Элке орден светит.
  - Брось Коля! Продавили мы с товарищами у этого долбоё*а изменения в его указ. Теперь можно награждать раньше пяти лет, если человек какой-либо подвиг совершил. Ну, а ваши действия вполне подпадают под это условие. Подвиг, не подвиг, но личную отвагу в боевых условиях проявили, с заданиями справились. И даже вполне успешно. А кое-что и перевыполнили.
  Пердюков вынул из кармана диск и протянул Кольке.
  - Посмотри кино!
  Видеоролик представлял собой сценку популярной украинской шоу-группы '95-квартал', обыгрывающий российский комедийный сериал 'Наша Раша'. Только героями пародии, названной 'Наша Америкаша', были Йухченко, Собакашвили и американский вице-президент, выступавшие под видом бестолковых московских гастарбайтеров Джамшута с Равшаном и их прораба. Обычно пародии хорошо воспринимаются, когда герои пародируют прототипов. Но пародия на пародию воспринимается уже как кривляние.
  - Смешной цирк, - вежливо заметил Беда, никогда не замечавший за Вадимом Вадимовичем тяги к столь низкому жанру.
  - Это не цирк, а литературно обработанный реальный диалог, записанный твоей 'закладкой' в кабинете грузинского президента! Хорошо сработал! - похвалил шеф, поднимая вторую стопку. - А ещё любопытнее - вот это!
  Он протянул Николаю разведдонесение, распечатанное на одном листе.
  'На турецком телеканале TRT вышла передача о роли потусторонних сил в разведывательной деятельности. Как заявили ведущие - Мехмет Шекер и Омар Озкая - российская разведка в своей работе использует джиннов. Прирученные российскими спецслужбами мистические существа из чистого пламени помогают при получении различной информации. В частности - 'для сбора секретной информации с подводных лодок'.
  К помощи потусторонних сил, как утверждают Шекер и Озкая, прибегают также американское ЦРУ и израильский 'Моссад'.
  Турецкие 'эксперты' в подтверждение своей версии рассказали о характерном случае с помощником восьмого президента Турции Тургута Озала. Недавно с ним при посредничестве американского посольства встретился сотрудник NASA, просивший найти ему 'мастера по оккультизму'. Американцу, как утверждает телеведущий Омар Озкая, нужно было узнать, можно ли использовать джиннов для устранения неполадок в спутниках' .
  - Опаньки! - изумился Беда. - Откуда они могли узнать?
  - Ну, про дебош на турецкой подводной лодке ты и сам в курсе. А как попала информация в 'Моссад' и ЦРУ, попробуй угадать с трёх раз.
  - Мои точно не могли слить! Я за них головой ручаюсь! Надо в другом месте искать, Вадимыч! Течёт здесь, в Москве! Либо 'смежники' из технарей, либо... другие, посвящённые в дела.
  - Хм! А мозги ты ещё не пропил! - похвалил шеф. - По глазам вижу, что и без подсказки понял, на кого я грешу. Потому слушай вводную: во время награждения твои подчинённые ни слова о работе отдела сказать не должны! Как хочешь выкручивайся, хоть перебивай, хоть в засос с нашим гарантом целуйся, но о делах - ни слова! Потому что уже через час всё будет известно 'его другу Бардаку'.
  - Если так, то как же тогда удалось уболтать его применить силу, не поставив в известность 'друга Бардака'?
  Вадим Вадимович вытряхнул в рот последние капли из своей стопки, поморщился и заел кобасной нарезкой.
  - Обманом, Коля. Обманом! И благодарить за это надо твоего Вову Иващенко. Это чучело слышать не хотело ни об обстреле Цхинвала, ни о нападении на наших миротворцев. Ему, видите ли, нужно было срочно героя 'прокачать' в сетевой игрушке 'Эмпайр крафт' . Пришлось пообещать, что Вова ему взломает сервак игры и даст коды мгновенной 'прокачки'. Пока они общались, Иващенко и запустил мульку про то, что 'Эмпайр крафт' полный отстой по сравнению с новой геополитической стратегией 'Война на Кавказе'. Понятное дело, загрузив ему на комп 'демоверсию' и всучив коды главнокомандующего российскими войсками. А когда он через пару дней понял, что не танчики с корабликами и самолётиками по экрану гоняет, а отдаёт реальные приказы министерству обороны, отступать было уже поздно: наши уже бомбили Гори и дрались на подступах к Цхинвалу.
  - Бесился?
  - Не то слово! Да только мы его хорошей компанией уговорили, что слава победителя в реальной войне - намного почётнее, чем виртуальная победа над подростками .
  
  Часть 9. 'Я устал'
  - И почему Вы всегда мне прекословите?!
  Маленький человечек с огромной головой в ярости носился по президентскому кабинету.
  - Я тоже хочу внести свою лепту в установление демократии в мире! Я, победитель Грузии, должен доказать всему миру, что это была не случайная победа! Тем более что многие обвиняют меня из-за этой победы в недемократичности! Эти наглецы смеют меня спрашивать, являюсь ли я 'демократом чистой воды'? Конечно, я абсолютный и чистый демократ. После смерти Махатмы Ганди мне и поговрить не с кем!
  Пердюков привычно молчал, дожидаясь, когда закончится истерика.
  - Ну и что, что у нас с этими странами взаимовыгодные контракты? Они - враги демократии, и я, победитель в войне с Грузией, не могу смотреть равнодушно на нарушения прав человека со стороны тоталитарных режимов! И слышать ничего не желаю про наши обязательства перед ними! У меня есть свои обязательства перед моим другом Бардаком, которому я пообещал, что буду помогать ему в деле установления демократии во всём мире! Именно ради этого и была задумана перезагрузка отношений между нашими странами. Вы своё мнение высказали? Спасибо Вам за это! Но если Вы не хотите мне помогать в таком важном для судеб демократии деле, то я прекрасно обойдусь без помощи вашей конторы! Снежана тоже считает, что я, победитель Грузии, смогу обойтись без этой помощи!
  - Разрешите идти? - спокойно спросил Вадим Вадимович.
  - Идите! - крикнул Хомячков. - Но учтите: если Вы ещё раз попытаетесь мне противоречить, то я Вас отправлю в отставку!
  
  Вечером после такого 'задушевного' разговора с президентом Пердюков направился туда, где, как он знал, в данный момент прослушка отключена: на квартиру к Беде, где-то умудрившемуся подцепить насморк и взявшему больничный. На удивление, Колька был трезв, как стёклышко, и, судя по закладкам на браузере компьютера, рылся в новостных лентах.
  - Ну, что там новенького? - кивнул полковник в сторону монитора, выставляя на стол содержимое пакета, закупленное в ближайшем супермаркете.
  Колька, протирающий пыльные рюмки, шмыгнул красным, натёртым платком носом.
  - Что-то непонятное творится, Вадим Вадимыч. Буквально час назад в новостных лентах появилась куча сообщений информагентств о неожиданно начавшейся какой-то бешеной активности в твиттер-сообществах ряда арабских стран. Какие-то люди массово призывают народ свергнуть диктаторские режимы этих стран. Причём, страны-то вполне благополучные: Египет, Тунис, Ливия... И представляешь, народ повёлся! Действительно начали выходить митинговать!
  - Когда, ты говоришь, это всё завелось? - насторожился директор ФСБ.
  - Новости валом повалили буквально час назад. А хипеж в Твиттере поднялся два-три часа назад.
  Вадим Вадимович не смог скрыть своих эмоций, и Колька с любопытством уставился на поражённого шефа.
  - Что-то не так?
  Полковник хотел было рявкнуть дежурное 'не твоего майорского ума дело!', но ему стало стыдно так хамить в доме больного человека, принявшего его с открытым сердцем.
  - Есть малёхо! - поморщился он. - Больше ничего не заметил?
  - Хм! - довольно улыбнулся Беда. - Меня это самого заинтересовало. Пришлось чуть-чуть поколдовать с вовиными программками. Надеюсь, голову с меня не снимешь, за такую шалость? Ничего секретного, сплошь банальный хакерский софт. И выяснил любопытную фигню: застрельщики всей этой бодяги выходят через анонимный прокси-сервер с ай-пи адресов той самогй лаборатории смежников, куда Вова передал свои наработки по интернет-ботам с элементами искусственного интеллекта на базе фантомных технологий.
  От такой новости Вадим Вадимович аж замер с рюмкой в руке. Несколько секунд директор ФСБ о чём-то так напряжённо размышлял, что Беда мог поклясться: он отчетливо слышал скрежет шестерёнок в пердюковской голове! Наконец полковник отмер, замахнул рюмку и занюхал водку рукавом.
  - Ты извини, Коля, что так поступаю с тобой, но я действительно иначе не могу! Тебе придётся сейчас свалить на мою конспиративнцю квартиру и сегодня переночевать там. А я у тебя зависну.
  Колька скис.
  - Вадимыч, может, всё-таки ты туда поедешь, а я дома останусь? Ну не греет меня такая перспектвива... Только сели, только выпили... Знал бы, что ты приехал ради того, чтобы меня из собственной конуры выжить, хрен бы тебя пустил!
  - Я тоже не знал, что придётся тебя так обидеть...
  Внимательно посмотрев в глаза шефа, Беда понял, что он не врёт.
  - И ещё. Возьмёшь с собой мою мобилку. Я, когда ехал к тебе, вынул из неё батарейку, чтобы меня не запеленговали. Приедешь - включишь. Пусть думают, что я там. А мне раздобудь чей-нибудь телефон. Ну, у соседки попроси, денег ей дай. В общем, мне нужен совершенно 'левый' аппарат с 'левой' карточкой и парой тысяч на счету. Главное - чтобы номер был зарегистрирван на совершенно постороннего человека.
  - Попробую... - пробухтел недовольный Николай и пошёл к Клавдии Осиповне. - Но учти: аппарат будет простейший, без всяких наворотов.
  
  То, что происходящее действительно не его майорского ума дело, Беда уже сообразил, поэтому совершенно безропотно собрался, поймал такси и отправился на конспиративную квартиру, по дороге забросив на телефонный счёт соседки пару тысяч, выданных Пердюковым. А ещё позвонил Вове Иващенко, гревшему пузо в Таиланде, чтобы тот бросал это позорное занятие и срочно возвращался в Москву.
  С кем и о чём всю ночь разговаривал Вадим Вадимович, Колька так и не узнал. Вернувшись домой, он застал его дующим на кухне кофе в компании с министром внутренних дел, таким же осовевшим и красноглазым от недосыпа. Судя по убыли напитка в банке, резко выросшей куче немытых тарелок в раковине и, наоборот, наконец-то вымытых чашек, можно было сделать вывод, что его квартира за полсуток отсутствия хозяина пользовалась огромным успехом.
  - Вызвал? - лаконично поинтересовался шеф.
  Майор молча кивнул.
  - Когда вылетает?
  - Часов через шесть. Только билетов на прямой рейс не было, придётся корячиться через Токио и Хабаровск.
  - Свяжись и передай, чтобы в Хабаровске подошёл к службе безопасности аэропорта. Они его на нужный борт определят. Будет менее комфортно, но значительно быстрее.
  В том, что вариант Вадима Вадимовича был действительно менее комфортным, Колька убедился сам, глядя на подмосковном аэродроме, как Вова деревянной походкой шагает от только что приземлившегося стратегического сверхзвукового бомбардировщика Ту-160.
  - Беда, твою мать! - 'радостно' поприветствовал Иващенко начальника отдела. - У вас тут что, мировая война началась? Такой, блин, цирк устроили!
  - Не ори! - поставил на место старлея Беда. - Снимай свой высотный гандон и бегом в машину: вместе поедем п*здюлей огребать!
  Про грядущий нагоняй майор приврал. Но исключительно ради того, чтобы компьютерный гений прекратил бухтеть из-за прерванного отпуска и пережитых острых впечатлений от экстремального перелёта. Ни Беда, ни Вадим Вадимович Вову не винили за передачу своих программ 'смежникам': Иващенко строго выполнил распоряжение вышестоящего руководства, даже не предполагая, что кто-то будет использовать его наработки вопреки указаниям главы ФСБ.
  Обстановка на Ближнем Востоке тем временем продолжала накаляться. Арабы, подогреваемые кампанией в социальных сетях, массово митинговали на центральных площадях, репрессии властей вызывали рост числа манифестантов. Волнения перекинулись на Сирию, наблюдался рост активности в твиттер-сообществах Алжира, Марокко, Бахрейна, Иордании, Йемена, Ирака, Ливана. Волна докатилась до Омана, Мавритании, Саудовской Аравии, Судана и Западной Сахары. Её подхватила 'демократическая пресса', восхваляя до небес 'демократических' протестантов и не замечая ни избиений и даже убийств, творимых 'революционерами', ни массовых изнасилований европейских журналисток, оказавшихся в эпицентрах событий, ни разгула прочей уголовщины.
  Как и ожидал директор ФСБ, в первых рядах 'революционеров' немедленно оказались исламские фундаменталисты, радикалы и откровенные бандиты. Уже горели госучреждения и шли уличные бои в Тунисе и Ливии, российские корабли, спешно подошедшие к берегам Северной Африки, эвакуировали сотни граждан России и других зарубежных государств, а пламя 'твиттерных революций' только разгоралось.
  Усилия Вовы Иващенко даром не прошли. Взломав прокси-сервер 'смежников', он сумел внедрить в компьютерный код 'фантомов-революционеров' микропрограммы, резко снижающие их долговечность. Но действовать приходилось супер-осторожно, зная, кто инициировал спецоперацию и патронирует её.
  Ситуация осложнилась ещё и тем, что программы 'смежников' были настроены именно под арабский язык. Но и тут Вова оказался на высоте, установив в прокси-сервер, ставший полем программистской битвы, специальные фильтры, 'убивающие' арабскую буквенную кодировку. А из хулиганских побуждений несколько модернизировал программный код ботов , инициировав аналогичные 'твиттерные' движения в США и Англии, призывавшие захват главных финансовых центров этих стран.
  После того, как Иващенко подкинул программистам из ЦРУ айпи-адреса, с которых началась кибер-атака с призывом захватить Уолл-стрит, в Россию на неофициальную встречу с Хомячковым срочно прилетел заместитель госсекретаря США. В тот же день лабораторию 'смежников' срочно закрыли на техническое переоснащение.
  
  А на отдел МЯУ свалилась напасть, называемая переаттестацией.
  Поскольку уровень и объём знаний сотрудников сверхсекретного отдела оценивать было некому, Беда отделался формальным отчётом о проведённых экзаменах. Однако поволноваться всё-таки пришлось: после осетинской войны в программу переаттестации ввели в качестве обязательного упражнения сдачу нормативов по стрельбе из автомата и табельного пистолета. За себя, Ослана и Элку Николай не беспокоился: он и во время срочной службы, и в ходе боевых действий стрелял неплохо, Чувак тоже, а Элка и подавно. А вот секретарша с кандидатом математических наук могли подвести...
  И тот, и другая всячески пытались отвертеться от мероприятия, но приказ гласил однозначно: переаттестация обязательна для всех, и несдача нормативов вела к увольнению из Службы. Поэтому на подмосковный полигон пришлось выехать даже флегматичной матери двух детей.
  Дабы не преваращать всё в занудство, перед стрельбой 'накрыли поляну'. Безалкогольную, конечно. Но колбаска, сырок, домашние пирожки под горячий чай позволили легче переносить на огневом рубеже промозглый холодный ветерок, пронизывающий до костей. Заодно и солдат срочной службы, выступавших инструкторами, подкормили.
  Стреляли из одного автомата очередями. Как и ожидал Колька, они с экстрасенсом легко поразили все мишени. Несколько нервничавший Деринг долго возился на огневом рубеже, но тоже не подвёл. Зато после стрельбы Вовы Иващенко прапорщик-инструктор, посмотрев в стереотрубу, заявил:
  - Попаданий нет.
  И тут Вова решил закосить под дурака-программиста. Он лихо отстегнул магазин, потряс рожком и сунул под нос прапору.
  - У меня всё вылетело! Проблемы на вашей стороне. Проверьте соответствие вашего оборудования ICTP-протоколу.
  Прапорщик оторопело схватил автомат и пустой магазин и помчался куда-то в сторону мишеней. Беда, тихонько хрюкавший в сторонке, подошёл к Иващенко и зашипел:
  - Вова, ты что, хочешь его смерти от заворота извилин?
  - Петрович, извини. Я же сегодня до утра за компом сидел, кофе чашек восемь выжрал. Глаза ни хрена не видят, а руки, будто с бодуна, трясутся. Разве в таком состоянии куда-нибудь можно попасть? В институте у меня всегда твёрдая 'четвёрка' была по стрельбе, но сегодня я не в форме...
  - Верю! - хлопнул Колька подчинённого по плечу.
  Прапорщик вернулся с мишенью минут через пять, ликующе тыча пальцем в несколько дырок, явно проткнутых шариковой авторучкой:
  - Вот! Есть попадания! Не надо никакого протокола, там просто механизм заело...
  Следующей на огневой рубеж подалась Элка, и рядом с ней тут же нарисовались два солдатика, взявшихся помогать ей правильно улечься, расположить автомат, расставить ноги. Цыпа же принялась выделываться, принимая одну позу сексуальнее другой. В конце концов, изобразив на лице наивность, несколько раз нажала на спусковой крючок.
  - А чего это он так дёргался? - глупо принялась хлопать глазами суперагентша, передав мальчикам оружие.
  Молодые парни принялись счастливо подхихикивать над 'глупенькой блондинкой'. Правда, их весёлость быстро улетучилась, когда принесли изрешеченные в хлам мишени.
  - Ой, это я, что ли так их? Да не врите, мальчишки! - продолжала ломать комедию Элка.
  А потом настал самый драматический момент. Наташа, насмотревшись на то, как солдатики пытались правильно уложить Цыплаковскую, наотрез отказалась стрелять из положения 'лёжа'.
  - Я - замужняя женщина, и не позволю, чтобы кто-то лапал меня за ноги, делая вид, будто хочет мне помочь точнее выстрелить! Я буду стрелять стоя! Куда нажимать?
  Прапорщик терпеливо объяснил секретарше, как держать автомат, как совмещать прицел и мушку, куда прицеливаться, как затаить дыхание перед выстрелом. Наташа согласно кивала, примеряясь. Наконец, настало время нажать на спуск. То, что случилось потом, произошло намного быстрее, чем рассказывать об этом. Наташа стиснула спусковой крючок, автомат принялся палить. Из-за отдачи ствол автомата с каждым выстрелом стал подниматься выше и выше, а секретарша, перепуганная ожившей в её слабых руках железякой, громко завизжала, боясь ослабить хоть один палец, и уже через секунду свол беспорядочно метался где-то над наташкиной головой, изрыгая смертоносный свинец. Все стоящие рядом моментально рухнули на землю, не зная, куда в следующее мгновенье направит оружие перепуганная женщина. А та в поисках спасения отчаянно вертела головой. Но поскольку её полненькая шейка не могла поворачиваться на большой угол, поворачивалась она всем корпусом, вызывая у присутствующих приступы новой паники.
  Автомат, в полном соответствии с техническими данными, выпустил тридцать патронов за положенные ему пять секунд и умолк. Но прапорщик-инструктор ещё секунд десять пытался вырвать уже безопасное оружие из рук Натальи.
  Секретаршу увели к накрытому столу отпаивать валерьянкой, а пережившие одни из самых неприятных моментов своей жизни остальные сотрудники отдела перешли ко второму упражнению: стрельбе из пистолета Стечкина. Двадцать патронов в магазине этого оружия позволяли потренироваться вдоволь, испробовав его и в стрельбе одиночным огнём, и короткими очередями.
  Беда остался очень доволен и собой, и пистолетом. Хотя и достаточно тяжёлым, но бившим точно за счёт довольно слабой отдачи. Не удивительно, что даже Вова Иващенко, справился с заданием, доказав, что не такой уж он 'ботаник'. Ну, а Элка опять устроила представление перед солдатиками. Повертев пистолет в руках, она состроила глупую рожицу:
  - А как из него стрелять?
  После чего, не глядя, выпалила с левой руки.
  - Так, что ли?
  Парни, покосившись на продырявленную ростовую мишень, принялись рассказывать, что это делается правой рукой, и Цыпа, перекинув оружие в правую руку, выпалила снова. Терпеливо выслушав новые поучения, Элка подхватила со столика наташкин пистолет и наглядно продемонстрировала, что её звание чемпионата университета по македонской стрельбе - не пустой звук.
  - Учитесь, пацаны! - под аплодисменты сотрудников отдела МЯУ захохотала она, глядя на изумлённые физиономии солдатиков, только теперь понявших, что блондинка откровенно стебалась над ними, строя из себя неопытную дурочку.
  
  За всей этой суетой сотрудники МЯУ едва не пропустили профессиональный праздник. Если бы не напоминание Вадима Вадимовича о необходимости завтра явиться при параде, награждение так бы и застало отдел МЯУ врасплох.
  Как и в прошлый раз, сотрудников сверхсекретного отдела Магических явлений и устройств награждал лично Гарант. Колька был в курсе не только художеств Хомячкова с организацией 'твиттерных революций', но и мер по противодействию им, и мог поклясться, что Виктор Афонович превратит мероприятие в разборку с Пердюковым, война с которым у президента развернулась нешуточная. И Беда не ошибся.
  Твиттер, с которого не сводила сияющих глаз Элка, кратенько, всего за полчаса, отчитал директора ФСБ за допущенные промахи в работе, сделав упор на войну в Южной Осетии, которую, по словам Хомячкова Вадим Вадимович 'прозевал'. Это было полным бредом, поскольку именно к 8 августа практически все награждаемые находились там, откуда удобнее всего было действовать с началом боевых действий. А будучи в курсе, каким образом удалось заставить президента исполнять обязанности Верховного Главнокомандующего, Беда лишь криво ухмылялся, слушая его похвальбу себе любимому, 'гениально и решительно' повернувшему ход боевых действий. И комплименты сотрудникам МЯУ, 'простым, скромным солдатам Родины, мужество и героизм которых помогли одолеть коварного врага', Колька воспринял как попытку перетащить отдел на сторону бездельника и болтуна, занимающего президентское кресло.
  Но апофеозом наградной речи стал совсем уж конкретный наезд на директора ФСБ.
  - Мой друг Бардак настолько обеспокоен ужасающим положением дел с безопасностью нашей России, что настоятельно рекомендует мне отправить Вас, Вадим Вадимович, в отставку. И я пообещал ему это сделать. Буквально на днях он пришлёт мне своего доверенного человека, который поможет мне найти Вам замену. Вы разозлили не только меня и моего друга, но и всю российскую интеллигенцию. По моим сведениям, уже в ближайшие дни она собирается проводить массовые митинги против руководства Вами крупнейшей спецслужбой!
  Если скать, что Пердюков после этих слов почернел, значит, ничего не сказать! Но он мужественно отстоял всю процедуру, после ухода Хомячкова лично поздравил всех награжденных, успев прошипеть Кольке: 'Только попробуй, падла, сегодня хоть каплю выпить! Своими руками придушу!'. Беда удивлённо глянул на шефа, но тот уже тряс руку Вове Иващенко.
  
  Колька уже был почти готов к выходу из дома в кабак, где они собирались и отметить профессиональный праздник, и обмыть ордена, как Вадим Вадимович перезвонил на мобильник.
  - Ты в ресторан едешь на машине. Понял?
  - Но...
  - Выполнять приказ, майор Беда! Я не шутил, когда говорил, что собственными руками придушу, если хоть каплю выпьешь!
  За какие-то полминуты вечер, не успевший начаться, был испорчен бесповоротно...
  Документы на свой новенький 'Митсубиси-Аутлендер', купленный вскоре после возвращения из Южной Осетии, Беда, как и было условлено, оставил в бардачке. Для чего его машина понадобилась Пердюкову, он не знал и, не желая нарваться на дежурное 'не твоего майорского ума дело', даже не интересовался. Задачу ему поставили: припарковать машину у входа в кабак и веселиться вместе с коллективом. Правда, чтобы отдать такой приказ, нужно было быть либо полным идиотом, либо Генрихом Дерингом: ну, какое веселье, когда выпить нельзя?! Так и пришлось майору 'веселиться' 'на сухую'.
  Зато другие, кроме 'внука гитлеровского маршала авиации', отрывались по полной! Особенно отличилась секретарша Наташа. Изрядно подвыпив, она из отмороженной флегмы превратилась в бойкую озорную даму, не дававшую сотрудникам отдела МЯУ скучать ни минуты. Её натиска не выдержал даже Ослан, взмолившийся о пощаде, когда она пятый или шестой раз попыталась вытащить его из-за стола, чтобы исполнить лезгинку.
  Явившийся под занавес Вадим Вадимович чуть сбил накал веселья. Особенно - когда заявил, что забирает Беду, и посоветовал остальным после закрытия ресторана добираться домой на такси. Но всё же к прихоти директора ФСБ все отнеслись с пониманием, и никто не обиделся. То ли потому, что Пердюков не задержался дольше протокольных пяти минут, то ли из-за того, что до закрытия ресторана оставался ещё целый час, и можно было продолжать гульню.
  На удивление, Вадим Вадимович попросил Кольку отвезти его не в контору, не на улицу Конёнкова и даже не на какую-нибудь конспиративную квартиру, а к себе домой. И был он удивительно спокоен, хотя и молчалив. Высадив шефа, Колька понял, что вернуться в ресторан он уже не успеет, и обречённо попилил через пол-Москвы в своё холостяцкое убежище.
  На удивление, теперь пить ему не хотелось, хотя в кабаке весь вечер так и побмывало капнуть в бокал не минералку, а водочку. Некоторое время он бесцельно бродил из угла в угол квартиры, не зная, чем себя занять. В конце концов, чтобы хоть что-то сделать, Беда открыл шкаф и принялся перебирать свои вещи.
  Одним из первых предметов гардероба Кольке попался его парадный майорский мундир с приколотыми наградами, и он от нечего делать решил всё-таки приглядеться, как смотрится в нём: Беда его ни разу не надевал после пошива, и держал лишь потому, что так было положно. Вместо привычного разгильдяя в потрёпанных джинсах и растянутом свитерке в зеркале отразился достаточно бравый старший офицер ФСБ в ладно сидящей на нём форме. Два не самых последних ордена и чуть тронутые сединой виски придавали майору солидности.
  Налюбовавшись своим отражением, Николай со вздохом швырнул фуражку на полку шкафа, расстегнул пиджак и снял галстук. Но процесс перевоплощения в себя прежнего пришлось прервать: кто-то истерично звонил в дверь.
  - Ну? - недовольно спросил Беда у ворвавшегося на порог мужа своей бывшей.
  Спонсор телеканала, разглядев одежду хозяина квартиры, от неожиданности опешил.
  - Это ты? То есть Вы... Так Вы из...
  - Ты что, припёрся среди ночи узнать, я ли это? - съязвил Колька. - Да, это я. Чё надо?
  Телемагнат наконец опомнился и почти восстановил ту ярость, с которой он рвался в двери.
  - Где она??? Она у тебя???
  - Кто 'она'? Маринка, что ли?
  - Не валяй дурака! - побагровел рогоносец. - Где она у тебя прячется?
  Он наверняка принялся бы трясти Николая за грудки, но, ещё раз посмотрев на майорские погоны и награды, всё-таки не решился. Беда, которого достал этот обрюзгший и постаревший за последние несколько лет 'хозяин жизни', скривился и отступил в сторону.
  - Иди, ищи!
  Маринкин муж ураганом пронёсся по квартире, заглядывая в такие щели, куда не только женщина, но и кошка не протиснется. Наконец он тяжело опустился в компьютерное кресло и нервно засмеялся.
  - Ну что, нашёл? - съехидничал Беда. - Что расселся-то? Нету её здесь! И сто лет, как не было! Поднимай свою задницу и п*здуй отсюда!
  Ответить спонсор не успел. На компьютерном столе заверещал колькин телефон.
  - Это она! - торжествующе взвился миллионер, хватая аппарат. - Я же говорил, что это она!
  - Лапы от телефона убери, шизофреник! - рявкнул Беда и выдрал мобильник из рук незваного гостя.
  На удивление, действительно звонила бывшая супруга.
  - Включи громкую связь! - побагровел от бешенства телемагнат. - Или я... Или я не знаю, что сейчас сделаю! Я хочу слышать, о чём с тобой эта шлюха будет разговаривать!
  Николаю лень было собачиться с этим придурком, и он, намереваясь по окончании разговора врезать по роже доморощенному Отелло, ткнул пальцем кнопку громкой связи.
  - Ну!
  - Доброй ночи, Коля. Извини, что так поздно звоню. У меня небольшой форс-мажор возник, дальний родственник в Москву приехал. Ты не мог бы его на несколько дней у себя приютить? Я его с поезда встретила, а к себе отвезти не могу: мой мудак меня к каждому телеграфному столбу ревнует...
  Майор с огромным удовольствием посмотрел на спонсора телеканала, кусающего от злости губы.
  - Так что, Коля? Примешь дядю Ваню? Мы минут через пятнадцать возле твоего подъезда будем...
  Не успел Колька нажать на кнопку отбоя, как заверещал звонок в дверь.
  - Это называется 'через пятнадцать минут'? - пробурчал он и отправился открывать.
  Но на пороге появилась не Маринка, а злая, как чёрт, Жанна в сопровождении Клавдии Осиповны. Вид запойного соседа и разгильдяя, каковым слыл Беда в представлении тёти Клавы, наряженного в мундир с орденами, вверг в шоковое состояние обеих.
  - Ну, что молчите-то? - фыркнул майор. - Если в гости пришли, то заходите. У меня, правда, уже сидит один гость, двоих других дожидается, но как-нибудь поместимся...
  Соседки на автопилоте проследовали в комнату, где дёргался в ожидании супруги спонсор.
  - Знакомьтесь: Андрей Брониславович, муж моей бывшей жены Марины. А скоро и сами Марина Николаевна пожалуют...
  Услышав о том, что Колька, выряженный, как на парад, ожидает бывшую супругу в присутствии нервничающего её нынешнего благоверного, Клавдия Осиповна поняла ситуацию по-своему. Она сразу сникла и, повернувшись к Беде, с глазами побитой собаки объявила:
  - Извини, Коля. Мы не знали, что у тебя такие важные события. Пойдём мы... Чтобы не мешать вашему разговору...
  Колька, медленно закипавший от идиотизма ситуации, не стал возражать и проводил соседок до лестничной площадки, на которой они и столкнулись с Маринкой, сопровождаемой вертлявым мужичонкой предпенсионного возраста. В ответ на маринкино приветствие, тётя Клава грустно улыбнулась и неожиданно для всех пожелала:
  - Счастья тебе в семейной жизни, Мариночка...
  При виде колькиного наряда мужичонка, показавшийся майору знакомым, прекратил суетиться, а когда Беда, пропуская обоих в квартиру, повенулся боком так, что стала видна нашивка ФСБ на рукаве, спал с лица и едва не кинулся бежать. Реакция Марины была прямо противоположной. Ордена на груди разожгли в её глазах такое пламя интереса к особе бывшего 'бесперспективного' мужа-растяпы, что Николай очень обрадовался наличию в квартире огнетушителя в лице не находящего себе места от ревности Андрея Брониславовича.
  Как и ожидал майор, присутствие спонсора телекомпании в колькиной квартире остудило бывшую жену минимум до температуры замерзания водки.
  - А ты что здесь делаешь? - недовольным голосом спросила она у супруга.
  - А тебе какая разница? - огрызнулся тот. - Тебя жду, чтобы не шлялась по ночам неизвестно где и неизвестно с кем!
  - Опять за прежнее? - деланно возмутилась Марина. - Это мой троюродный дядя, Иван Николаевич Кулаков. Моя прабабушка и его дедушка были родными братом и сестрой.
  - Я, знаете ли, не 'неизвестно кто'! - возмутился дальний родственник. - Я - ведущий инженер одного из лучших предприятий российской оборонной промышленности! А народ в Мисяше суровый, но справедливый. У нас не забалуешь! Это я так сказал!
  Услышав эти слова, Беда тихонько застонал.
  
  Ивана Николаевича Колька заочно знал уже несколько недель. Мониторя российские интернет-форумы на предмет использования зю-ботов, рапространяемых 'смежниками', на одном из уральских форумов он обратил внимание на сообщения, представлявшие собой поток сознания, разбавленный лозунгами из 'демократических' агиток и восхищения Соединёнными Штатами. Сообщения были подписаны ник-неймом 'Кулаков', а подписью под ними служила фраза 'Народ в Мисяше суровый, но справедливый. У нас не забалуешь. No Кулаков'. Из форумной похвальбы Кулакова следовало, что этот 59-летний гражданин работает ведущим инженером Мисяшского торпедного КБ, сверхсекретного предприятия, располагающегося в одноимённом посёлке на берегу одноимённого озера в Челябинской области . Причём, позиционировал он себя в качестве ключевого, самого важного сотрудника КБ, на котором только и держится российская оборонная наука.
  Запросив в архивах личное дело Кулакова, Беда почерпнул для себя массу интересного о данном гражданине. После техникума, службы в армии, учёбы в институте Иван Николаевич попал в Мисяш по распределению. Женился, получил квартиру, в надежде сделать карьеру вступил в КПСС, но оказался настолько бесталанным, что даже это не помогло. Так и болтался он двенадцать лет в обычных инженерах вплоть до перестройки.
  Звёздный час Кулакова наступил после начала 'демократизации'. Он был одним из первых, кто написал заявление о выходе из партии (как он объяснял на форуме, все эти годы он состоял в ней 'из любопытства') и принялся поливать помоями вчерашних товарищей на всех митингах и собраниях. Столь бурную активность новоявленного 'демократа' не могли не заметить в США, и вскоре по приглашению Госдепартамента он в составе делегации работников советской оборонки отправился за океан.
  Поездка в Штаты произвела на жителя уральской глубинки ошеломляющее впечатление. Как и многие недалёкие люди, думающие не головой, а желудком, Кулаков был потрясён десятками сортов несъедобной колбасы на прилавках Нью-Йоркских супермаркетов. Своего восхищения Америкой он не скрывал, поэтому осторожные разговоры принимающей стороны о том, что советские люди должны помочь США превратить СССР в такую же процветающую страну, он воспринял с восторгом.
  Весной 1991 года к кассам автостанции уральского города Миасс подошёл прилично одетый мужчина, только что сошедший с поезда ? 14 Москва-Челябинск. Направлялся он в соседний городок Чебаркуль, где четырнадцатый скорый не останавливался. Тётка-кассирша на вопрос 'сколько стоит билет до Чебаркуля' сердито рявкнула:
  - Тридцать пять!
  Мужчина улыбнулся, достал из кошелька вместо тридцати пяти копеек тридцать пять рублей и протянул в окошечко. Кассирша, конечно, продала ему билет за нормальную стоимость, но на входе в автобус мужчину уже ждали...
  Сотрудник ЦРУ, проколовшийся на такой мелочи, некоторое время не хотел сознаваться, но потом его убедили, в том, что чистосердечное раскаяние смягчает вину. А поскольку ничего противоправного, кроме нарушения правил пересечения границы СССР, он совершить не успел, то после дачи показаний его ждёт всего лишь высылка на родину.
  Американского шпиона действительно вскоре выпустили. Но и Кулакова, информацию от которого он должен был передавать в ЦРУ, не арестовали: из-за свистопляски с путчем и последовавших после этого Беловежских событий КГБ стало не до него. Ивана Николаевича на всякий случай перевели с повышением в один из вспомогательных отделов, занимающийся какой-то ерундой вроде исследования влияния глубоководной флоры озера Мисяш на состояние бетонного основания стенда, с которого производились испытательные пуски торпед . Кулаков же, не представляя больше интереса для ЦРУ, с головой окунулся в политическую деятельность, став одним из основателей Чебаркульского отделения партии 'Репа'.
  Будучи отъявленным демагогом и скандалистом, троюродный дядя Марины успешно пережил все сокращения штатов в 1990-е: его, больше бегающего по митингам, чем отскребающего тину с бетонных свай, предпочитали не трогать, чтобы избежать вони о преследовании оппозиции в местной 'демократической' прессе и 'реповских' партийных СМИ. Он даже дважды избирался депутатом райсовета, и за восемь лет своего депутатства даже сумел добиться замены перегоревших лампочек освещения на родной улице. Вторым достижением депутата Кулакова стала смена поставщика продуктов в детские сады района. Всего в пылу форумных дискуссий Иван Николаевич мог назвать четыре или пять благих дел, которые ему удалось совершить за время депутатствования в райсовете. Причём, дел не менее 'откатоёмких', чем смена поставщика продуктов.
  То ли жителям района надоел этот болтун и бездельник, то ли из правоохранительных органов пришёл сигнальчик, но в третий раз идти на выборы Иван Николаевич не захотел. Вместо этого он, за три года до пенсии шагнувший на третью снизу ступеньку служебной лестницы, 'полностью отдался научной деятельности'. Нет, количество тины, соскабливаемой со свай, не увеличилось. Этой красивой формулировкой он прикрывал свою побочную деятельность. Всё также 'пасуя' основную работу, он теперь разъезжал по окрестным городкам и крупным сёлам, выдавая себя за актёра Владимира Толоконникова, сыгравшего Полиграфа Полиграфовича Шарикова в фильме 'Собачье сердце' (портретное сходство Кулакова и Шарикова отметил и Беда). Но сведения о новоявленном двойнике, зарабатывавшем деньги на имени Толоконникова, вскоре дошли до актёра, Кулакова обвинили в мошенничестве и, припомнив все предыдущие художества, уволили с работы за прогулы. И вот накануне анонсированных Хомячковым массовых акций 'демократов', среди организаторов которых числилась Российская объединённая демократическая партия 'Репа', Иван Николаевич Кулаков появился в московской квартире Беды.
  
  Чуть свет (на самом деле - около десяти утра, но если учесть, когда закончились разборки между гостями, и Колька лёг спать, то действительно чуть свет) затрезвонил телефон.
  - Ну! - буркнул, не открывая глаз, Беда.
  - Коля, это я! - взволнованно затрещала Цыплаковская. - Коля, мне срочно нужна твоя помощь.
  - Что стряслось?
  - Коля, мне в ресторане шубу подменили...
  - Как подменили? Ты сразу не заметила, что ли?
  - Нет. Я её одела, а когда утром у Наташи проснулась, гляжу, а вместо моей голубой норки - какой-то драный кролик. Коленька, забери меня от Наташи, отвези в ресторан. Пожалуйста!
  - А Наташкин муж? Мне же час до её квартиры пилить...
  - Коля, он на работу уже уехал. Пока мы спали. Мне ещё и свидетель нужен, что я именно в норке была... А пока ты едешь, я хоть себя в порядок приведу...
  'Мне бы кто дал себя в порядок привести...' - подумал Беда и, перешагнув через валяющегося на полу, но уже проснувшегося от шума, Кулакова, поплёлся в ванную комнату.
  Каким образом Элка вчера влезла в этот крошечный кроличий тулупчик, осталось загадкой и для Беды, и для неё, и для Наташи. Его невозможно было застегнуть даже на талии Эллады-Лютеции, не говоря уже о её немалом бюсте, но обе сотрудницы отдела уверяли, что Цыпа ехала в такси полностью застёгнутая.
  Оставив эту загадку природы так и неразрешённой, Беда и его боевая подруга поспешили в ресторан. Ещё одной причиной, почему Элке понадобился именно Николай, было то, что она не помнила, где находится кабак...
  Они ворвались в фойе, и администратор, увидев торчащие из рукавов едва не по локоть руки Цыплаковской, тут же помчался навстречу:
  - Радость-то какая, что Вы вернулись! А то наша гардеробщица уже целый флакончик валерьянки выпила от расстройства, что её драгоценность пропала!
  Он проводил вчерашних посетителей к гардеробу, где, обнявшись с элкиной норкой, купленной во время памятного шоп-тура в Грецию, рыдала на стульчике тщедушная пенсионерка.
  - Даниловна, твой тулупчик нашёлся!
  Бабулька радостно кинулась к Цыпе, уже снявшей чужую одёжку, и, обменявшись мехами со вчерашней посетительницей, принялась гладить и целовать своего обшарпанного кролика. Успокоив гардеробщицу, Беда с Цыплаковской двинулись было на парковку, но Колька тормознул Элладу-Лютецию, разглядев только-только появившееся на экране бледное лицо Хомячкова. Администратор, расслышавший объявление об экстренном выступлении президента, быстро добавил громкость, чтобы могли слышать и посетители.
  - Дорогие россияне! - обратился Виктор Афонович. - События последних дней развивались настолько быстро, что у меня почти не оставалось времени, чтобы полноценно заниматься своей страничкой в Твиттере! Я так больше не могу! Я устал. Я ухожу ...
  Опешившие от неожиданности Беда и Цыплаковская молча дослушали выступление, в котором президент сообщил о том, что из-за сложившейся в стране политической ситуации объявляет досрочные президентские выборы. Кроме того, Твиттер распустил правительство и назначил премьер-министром... уволенного вчера со своей должности экс-главу ФСБ Вадима Вадимовича Пердюкова. Айфоныч обращался к гражданам страны с просьбой соблюдать спокойствие и порядок в преддверии выборов главы государства и не допустить политической нестабильности.
  - Ой, Коленька! Что же теперь будет?! - принялась хлопать ресницами Элка, когда Хомячков исчез с экрана.
  Но майор ничего не смог ответить: у него зазвонил телефон.
  - Николай Петрович, это Кулаков. Вы же мне забыли ключи от входной двери оставить! А мне через час уйти надо будет!
  - Твою мать! Принесла же тебя нелёгкая на мою голову! - выругался Беда, закончив разговор, и скомандовал Цыпе: - Садись в машину, мне срочно домой нужно заскочить. Да не криви ты физиономию! Мне ключи человеку нужно отдать, а не тебя в постель заманить!
  Столь безапелляционный отказ воспринимать её в качестве предмета вожделения разозлил Элку намного сильнее, чем какие-нибудь давно ей наскучившие мужицкие попытки хлопнуть её по заднице. И она впервые за всё время их знакомства согласилась... заглянуть к Кольке в гости.
  Кулаков уже нервно бегал по квартире, собираясь рассказать хозяину, насколько суровый, но справедливый у них в Мисяше народ. А заодно - высказать, насколько нетактично оставлять человека, имеющего собственные планы, без ключей от квартиры. Удержало его от получасового менторского монолога только явление в квартире эффектного бюста Цыпы, перед которой он тутже принялся мести хвостом, как ему подсказывали его провинциальные понятия галантности.
  - Вы уж простите, Эллада-Лютеция Порфирьевна, что оторвал вас с Николаем Петровичем от дел. Но я был вынужден это сделать. Народ у нас в Мисяше, знаете ли, суровый, но справедливый. У нас не забалуешь. Это я себя цитирую, - пояснил он. - Поэтому срывать свои заранее намеченные планы нам никак нельзя! Это я Вам как ведущий инженер лучшего предприятия российской оборонки заявляю!
  - Откуда ты это чучело откопал? - улучив момент, поинтересовалась Элка.
  - Бывшая супруга вчера уломала на несколько дней приютить. О! А вон и её саму черти несут! Пойду открывать...
  Открывать не потребовалось. Маринка сама открыла двери комплектом ключей, о котором Беда и не подозревал.
  - Откуда у тебя ключи? - нахмурился Николай.
  - Да вот, сохранила на всякий случай, - лукаво стрельнула глазами бывшая жена. - И ты меня даже не поцелуешь?
  - Что-то не хочется! - ещё более помрачнел Колька, понимая, что неучтённые ключи всплыл далеко не случайно, и Марина шла к нему, рассчитывая на скорый уход троюродного дяди. - Да и муж твой это может неправильно понять.
  Этот укол Марина пропустила мимо ушей, по-хозяйски двинувшись на кухню, где её ждал куда боле серьёзный удар.
  От скрестившихся взглядов двух женщин полетели такие искры, что едва не задымились кухонные обои.
  - Знакомьтесь, девушки. Это Марина, моя бывшая жена. А это - Эллада-Лютеция, моя... э-э-э... - намеренно замялся он. - Моя коллега...
  Пока Беда заваривал кофе, а Кулаков рассыпался в любезностях, дамы состязались в умении подпускать яда в комплименты друг другу.
  Состязание, продолжившееся за кофепитием, прекратил очередной телефонный звонок. Посмотрев на номер звонившего, Колька посерьёзнел и выскочил из-за стола: в свете сегодняшних событий звонок Вадима Вадимовича вряд ли касался его самочувствия после абсолютно трезвого празднования Дня чекиста. И он не ошибся: Пердюков требовал, чтобы майор срочно явился на Лубянку. Поэтому Беда безжалостно прервал очередную ядовитую тираду Элки:
  - Вот и закончился мой выходной... Собирайся. Я довезу тебя до метро, а потом - хочешь со мной в подземку, а хочешь - лови такси. Только телефон сегодня не отключай: сама понимаешь, всякие обстоятельства могут возникнуть... А ты, Марина, отдай свои ключи Ивану Николаевичу. Ибо нефиг!
  Обе дамы надулись из-за того, что их оторвали от столь увлекательного занятия, но подчинились.
  
  - Я уж думал, Вадим Вадимович, что Вы давно в Белом Доме...
  - А чего это ты, Коля, на 'Вы' перешёл?
  - Так ведь Ваша новая должность обязывает... Из уважения...
  - А в качестве Директора ФСБ ты, значит, меня не уважал? Не знал, не знал...
  Пердюков насмешливо посмотрел на смутившегося Беду.
  - В общем, так. Дела своему последователю я ещё не сдал, но это - всего лишь до конца сегодняшнего дня. Поэтому слушай внимательно. Ваш отдел немедленно сворачивает все работы по основному профилю. Никаких чертей вы не знаете, под прикрытием этой легенды вы занимались испытанием перспективной шпионской техники. В том числе - в полевых условиях. Ваша деятельность и вообще всё, что связано с вами, составляет государственную тайну, доступ к которой вот этим приказом запрещён кому бы то ни было сроком на пятьдесят лет. А вы все отправляетесь в трёхмесячный оплачиваемый отпуск.
  - Что, разгоняете нас? - упавшим голосом пробормотал Николай.
  - Не разгоняю, а перевожу на полулегальное положение. Как работали, так и будете работать. Но неофициально. Не хочу, чтобы вас использовали против меня в политической борьбе.
  - Да кому мы нужны? О нас и так-то мало кто знает...
  - Знают, Николай Петрович. Кому надо - тот знает. Пока ты поднимался ко мне, был зафиксирован телефонный звонок на мобильник Цыплаковской со стороны человека, к которому мы с товарищами вчера вечером на твоей машине ездили снимать его телевизионное обращение, прокрученное сегодня по телевизору в полдень. И он будет всячески пытаться противодействовать моему избранию на пост Президента...
  Беда аж присвистнул.
  - Так что получай первое задание в качестве отпускника: разговор Твиттера и Цыпы, который состоится сегодня вечером, должен быть у меня на столе завтра утром. Выкручивайся, как хочешь: хоть сам у неё под юбкой во время встречи прячься!
  - Ну, этот вопрос как-нибудь решим...
  - 'Как-нибудь' меня не устраивает! Меня интересует стопроцентный успех, и более ничего.
  - Куда информацию приносить? - обиделся майор.
  - Я сам к тебе на квартиру вечером заеду.
  - Не получится.
  - Что, бабу завёл, чтобы Элку из головы выбросить?
  - Если бы...
  И Беда рассказал о своём неожиданном госте. Включая планы того заделаться профессиональным революционером.
  - Хм... - задумался свежеипечённый премьер. - А это интересно... Ты его подольше не выгоняй: он нам поможет выйти на людей Хомячкова, которые будут массовые выступления против меня организовывать. А вопрос передачи информации решим!
  - Да с чего ты, Вадимыч, взял, что кто-то какие-то движухи против тебя собирается устраивать?
  - Ты у нас кто? Начальник отдела? А я пока ещё даже не бывший глава контрразведки. Если я что-то говорю, значит, я знаю! - отрезал Вадим Вадимович. - И ещё. Что-то ты давно в Киеве не был...
  
  Лёля Морковкина с места пустилась в карьер:
  - Так. Завозим твой чемодан в гостиницу и мчимся на журналистский корпоратив.
  - Какой ещё корпоратив? Я работать приехал. Да и каким боком я к киевским журналистам?
  - Не трынди! Кто по Майдану с видеокамерой бегал? Я, что ли? Чужим ты там не будешь!
  Предновогоднюю пьянку для сотрудников подконтрольных ему СМИ организовал в шикарно ресторане на Подоле бывший 'дооранжевый' министр, мужчина раннего пенсионного возраста, мечтающий войти в историю не как член правительства, а как меценат и поэт-песенник. Ну, а поскольку собравшиеся репортёры хорошо изучили характер 'кормильца', дружные аплодисменты сопровождали едва ли не каждую фразу организатора.
  Кольку представили как московского телевизионщика, сочувствующего 'бело-голубым', и ему пришлось высокопарно благодарить экс-министра за то, что собрал под своим могучим крылом весь цвет украинской журналистики. Речь Беды понравилась потенциальному поэту-песеннику, и он даже разразился ответным каламбуром, попытавшись обыграть фамилию майора.
  Морковкина, сама того не предполагая, существенно помогла Кольке с выполнением задания российского и.о. премьера, введя майора в круг пронырливых репортёров, знавших всё, что происходит в столице Незалёжной. И, оттарабанив протокольное выступление, тот отправился в самое интересное место любого официального мероприятия: в курилку. Где столкнулся со шмыгающей носом Оксаной Пакостью, вцепившейся в локоть красивого мужчины лет тридцати пяти.
  Мужчину представили Беде как кандидата экономических наук, преподавателя университета и эксперта-экономиста. Его болгарская фамилия быстро вылетела из головы Николая, вытесненная небрежной репликой журналистки, брошенной после ухода мужчины из курилки:
  - Это мой любовник.
  Беда, прекрасно знавший Пакость, отнёсся к её откровению достаточно скептически, будучи не в состоянии понять, что могло понравиться в этой потасканной и пропитой авантюристке солидному и неглупому мужчине.
  - А ты чего носом хлюпаешь?
  - Да простыла где-то. Тянула, тянула с лечением, пока можно было. А теперь вот пришлось антибиотики жрать.
  - Ты не вздумай сегодня пить, если их принимаешь! - насторожилась Лёля. - Антибиотики с алкоголем могут какую угодно реакцию дать!
  - Да знаю, я знаю! Валь, а как тебе мой любовник? - тут же переключилась Оксана на подошедшую девицу. - Ну, Саша, с которым я пришла...
  Пакость за столом некоторое время держалась, а потом в своей привычной манере, без закуски, принялась глотать одну рюмку водки за другой. В перерывах она выскакивала в курилку, где большую часть времени проводил Беда, выуживающий из журналюг необходимую ему информацию, и принималась пытать тех, нравится ли им её любовник. А когда допилась до своей обычной кондиции, полезла пить на брудершафт с экс-министром. Она бы наверняка взгромоздилась ему на колени, если бы тот не догадался встать во время тоста. Столь навязчивое амикошонство журналистки откровенно бесило бывшего министра, но уронить лицо и грубо отшить прилипчивую девицу ему не позволяло положение патриарха приёма. Колька, деланно возмутившись эгоизмом мецената, 'не желавшего отпускать нашу подругу', подцепил Оксану под руку и уволок в курилку. Там она ещё пыталась что-то лепетать, но откровенно пребывала в невменяемом состоянии. В конце концов, 'леди', огласив окрестности пятиэтажным матом, выяснила местонахождение туалета и поплыла вниз по лестнице в направлении вожделенного фаянсового прибора.
  Морковкина некоторое время вполголоса крыла подругу последними словами. Но минут через десять обеспокоилась долгим отсутствием Пакости и помчалась следом. А ещё через пять минут вернулась чернее тучи.
  - Коль, помоги эту скотину из туалета в машину отнести. Эта сука так ужралась, что ни на что не реагирует.
  Оксана действительно превратилась в безвольный кусок мяса, и им с экономистом пришлось перед взорами всей репортёрской тусовки, вывалившей полюбоваться скандальным зрелищем, вдвоём тащить её тело в лёлину 'Шкоду'. А потом ещё волочь из машины на четвёртый этаж, где журналистка жила на съёмной квартире.
  - Слушай, что-то с ней не то! - отдышавшись, обратился к Киевской Беда. - Я сам сколько раз нажирался, не раз видел упившихся людей, но просто пьяный человек всё равно хоть на что-то реагирует...
  После безуспешных попыток добиться от Пакости хоть какой-то реакции консилиум из майора ФСБ, независимой журналистки и преподавателя университета пришёл к выводу, что нужно вызывать скорую помощь.
  Скорая приехала почти через час. К этому времени явно нервничающий Александр, постоянно поглядывающий на часы, извинился и уехал домой. Беда не удержался и спросил Морковкину:
  - Он что, действительно её любовник?
  - Да какой, на хрен, любовник! - возмутилась Лёля. - Эта шмара потащила его с собой в Осетию, куда нас пригласили, чтобы вручить свидетельства почётных граждан Цхинвала. Она на меня сначала фыркать начала из-за того, что я вместе с ними на одной квартире поселелилась. А Сашка, как только в квартиру вошли, бросил свои вещи и умчался на встречу с оппозиционной кандидатшей в президенты. Полночи с ней сидел, а потом до утра по развалинам бродил, чтобы к Оксанке не возвращаться! Она же мне всю ночь и потом всю обратную дорогу кровь пила, обвиняя, что Саня из-за меня с ней спать не захотел.
  Прибывшая бригада врачей моментально установила, что журналистка допилась до комы, и Беде вместе с медбратом снова пришлось тащить её бесчувственную тушку по лестнице, чтобы загрузить в машину 'Скорой помощи'. Благо, Лёля не отказалась после всех приключений забросить его в гостиницу.
  Наутро ему позвонила Морковкина, чтобы доложить: Пакость благополучно вывели из комы, поставили на учёт нарколога с диагнозом 'хронический алкоголизм' и отпустили домой. Но до дома она не дошла, зарулив в гости к Киевской, где та собралась с подругами отметить начало рождественских каникул. Ну, не могла она пройти мимо, когда где-то наливают...
  
  Пару дней после столь бурного корпоратива Беда носился по городу, встречался с людьми, обзванивал новых знакомых репортёров, непременно интересовавшихся, что же на самом деле произошло в ресторане на Подоле. И ему приходилось жалостливым тоном рассказывать, как неосторожно Оксана забыла, что приняла антибиотики.
  Предновогодняя Матерь городов русских бурлила не только бешеными киевлянами, носящимися с ошалелым видом по магазинам в поисках подарков. Толпа националистов орала с красно-чёрными флагами под российским посольством, протестуя против назначения премьер-министром Российской Федерации 'энкэвэдешника' и выдвижения его кандидатом в президенты. Обманутые вкладчики, 'афганцы' и пенсионеры в четвёртый раз за последний месяц ломали ограждение Верховной Рады и штурмовали здание парламента . Неонацисты готовились к сносу повреждённого за несколько дней до этого памятника Ленину на Бессарабской площади, а коммунисты собирали массовку, чтобы защитить монумент . И между этими всеми точками решила поспеть Лёля Морковкина, примчавшаяся к Колькиной гостинице на своей многострадальной 'Фабии'.
  - Едем к российскому посольству на Кутузова! - скомандовала Киевская. - Там наша подруга Пакость нацюками командует.
  - Ты ничего не путаешь? Она же вроде у Ветрянки, - удивился Беда.
  - Была у Ветрянки. А потом связалась с нацюками и зарегистрировала организацию 'Другая Украина'. Типа привлекает их к борьбе против НАТО.
  - Возле российского посольства и в знак протеста против выдвижения кандидатом Пердюкова???
  - Я же сказала 'типа'. Не всё ли ей равно, кого троллить? Главное - чтобы наливали! Да и мужики у нацюков все, как на подбор...
  - Охренеть! - округлил глаза майор, у которого в голове не укладывался такой кульбит. Его корёжило от одной мысли, что придётся тусоваться в толпе фашистов, но, поразмыслив, он сообразил, что для выполнения задания Вадима Вадимовича лучшей среды не найти.
  То, что Пакость безнадёжно спивается, было видно невооружённым взглядом. Огромные мешки под глазами женщины указывали на паршивую работу почек, а жёлтый цвет лица говорил о едва работающей печени. Беду она 'не замечала' до момента, пока он не подошёл к ней, угодливо вертевшейся возле долговязого лысоватого картавого мужика лет сорока, в котором Николай узнал одного из 'полевых командиров' Майдана, создателя Национал-социалистической партии Украины Андрея Парубка.
  - А, это ты... - снисходительно бросила Оксана Кольке. - Ты извини, мне особо некогда, но пару минут я, так и быть, с тобой постою. Пока Андрей Емельянович занят.
  - Цэ хто? - улучив мгновение, подскочил Парубок и кивнул на Беду.
  - Да так, знакомый из Москвы...
  Нацист удовлетворённо мотнул головой и, вернувшись на ступеньки посольства, принялся скандировать в мегафон:
  - Москалей - на ножи! Слава нации, смерть врагам! Бандера придёт - порядок наведёт!
  - Ну, и как тебе наша акция? - ехидно спросила Пакость.
  - Премерзкое зрелище! - сморщился Беда. - Интересно было бы посмотреть, как этот урод что-то подобное орал бы в Москве.
  - Это - не урод, а народный депутат Украины, - чётко, с расстановкой проговорила Пакость. - И не тебе на него наезжать! Кто ты такой, а кто он?! В Москву он поедет, ты не беспокойся! На митинги оппозиции его уже пригласили. Впрочем, ты же из ФСБ! Слушай, расскажи-ка мне, как твои коллеги собираются этим митингам противодействовать? Должна же я Андрею Емельяновичу рассказать, как ты со своей гэбистской властью собираешься ему мешать...
  - Я не понял, - тихо озверел Беда. - Ты что, всерьёз решила со мной воевать?
  Тут Оксану окликнул её новый покровитель, и она презрительно окинув взглядом майора, насмешливо бросила на прощанье:
  - У тебя своя дорога, у меня - своя. И не мешайся у меня под ногами...
  На ум шокированному Беде пришла услышанная когда-то в Киеве поговорка: один украинец - это украинец, два украинца - партизанский отряд, три украинца - партизанский отряд с предателем. И случай с Пакостью, всего два дня назад, возможно, спасённой им от смерти, как нельзя лучше, подтверждал её справедливость.
  
  Поведение подруги вечером, когда они наконец-то добрались до квартиры в полукруглом доме, объяснила Лёля.
  - У неё любовь!
  - С Парубком, что ли? - фыркнул Колька.
  - Хуже! Помнишь, несколько лет назад был скандал с убийством журналиста Гоги Григадзе? А потом на свет выплыл охранник президента Украины, утверждавший, что на его записях президент отдавал приказ об убийстве Григадзе.
  - Помню эту мерзкую личность. Он тогда сбежал в Штаты, а потом появился на Майдане рядом с Йухченко.
  - Вот в этого самого Колю Мельника наша Пакость и втрескалась. А после того, как он пообещал на ней жениться и увезти в США, и вовсе свихнулась.
  - А как же этот... ну, Саша с болгарской фамилией?
  - А что ей мешает и с одним, и с другим путаться? Тем более, что с Колей она в Штаты собирается. Она и с Парубком связалась, чтобы своего бывшего майора госохраны в партийные избирательные списки втиснуть. Колю за задницу пытаются взять по статье 'измена родине', ему депутатская неприкосновенность позарез нужна!
  Николай покачал головой: он прекрасно помнил жирную отвратительную морду Мельника.
  - Она что, никого симпатичнее найти не могла?
  - 'Он необычный, а я люблю необычных', - процитировала Оксану Морковкина.
  - То есть, чем больший подлец, тем ей больше нравится?
  - Ну, примерно так... Петруша, позвони папе. Узнай, что он так долго?
  - Мам, он телефон дома забыл! - отозвался от компьютера Лёлин сын.
  - Да, блин, сколько времени можно куриные окорочка покупать?!
  Подождав ещё полчаса, Морковкина плюнула на нерасторопливого мужа, нашматовала колбасы с сыром и принялась кормить гостя хотя бы этим заменителем запланированных жареных окорочков с картофельным пюре.
  Арнольд вернулся часа через два, когда Лёля одолевшая на пару с Бедой вторую бутылку вина, уже перестала сердиться. Её злой, как чёрт, муж, широко известный в узких кругах журналист, грохнул на стол пакет с торчащими из него куриными когтями.
  - Что это? - опешила Киевская.
  - Куриные ноги, как ты и просила! - раздражённо фыркнул Арнольд Феофилактович. - Я из-за них пол-Киева объехал! Везде только бёдра продают. Еле на Бессарабском рынке нашёл продавца, который согласился мне этих куриных ног для тебя нарубить! Содрал, сволочь, втридорога! И тоже предлагал их продать вместе с бёдрами. Только я отказался. Сказал, что жена только ноги просила купить, а не какие-то там бёдра! Ты что, попроще ничего не могла заказать?! На эти деньги можно было в два раза больше купить обыкновенных окорочков!
  
  Место обитания главы грузинского парламентского комитета по иностранным делам, являющегося координатором 'цветных' революция на постсоветском пространстве удалось разыскать через новых знакомых журналистов. Как сообщил Вова Иващенко, на встречу с Гоги Васильевичем, а точнее - выпрашивать американские деньги на проведение акций протеста в Москве, в Киев выехало несколько руководителей российских оппозиционных организаций. Поэтому Колька ничуть не удивился, когда возле неприметного дома на Оболони нос к носу столкнулся с Борей Фрицевым, садящимся в 'Тойоту-Кэмри' с номерами украинского Кабмина.
   - О, журналист! Привет! А ты какого х*я здесь делаешь? Тоже к Васильичу прип*здячил?
  - К нему! - подтвердил Беда, ничуть не кривя душой.
  - Тоже бабки понадобились? Ну, давай, давай! Чем больше из этого жирного пидора выдоим, тем больше распилить сумеем! - одобрительно похлопал Кольку по плечу бывший губернатор. - Извини, мне пора. Вийка, сучка, мне машину только на три часа дала: ни в кабак закатить, ни по бл*дям прошвырнуться. Ну, ничего! Я в Москве наверстаю. Там у меня в штабе такие сладкие шлюшки есть! Заглядывай, поделюсь. Для хорошего человека не жалко! Да, ты не сильно торопись. У Васильича сейчас это уё*ище сидит, Лёша Нахальный. Он, пока все мозги не прое*ёт, не выйдет. Борец с коррупцией, бля...
  Кольку так и подмывало дать вертящемуся на антенне 'Тойоты' ПэХа команду 'шалить'. Но чертёнок ему нужен был для другой цели.
  Информацию об аудиенции главы медиа-корпорации 'РосПыль' Алексея Нахального он принял к сведению, подождав, пока высокий голубоглазый блондин с вечно перекошенной от ненависти физиономией покинет подъезд. На удивление, 'главный борец с коррупцией', бодро зашагавший в сторону метро, на этот раз выглядел довольным, из чего Беда сделал вывод, что Гоги сегодня раздаёт пачки баксов налево и направо.
  Так и оказалось. Васильич, говоривший с жёстким кавказским акцентом, принял майора с рапростёртыми объятиями, услышав имя Ивана Кулакова и название организации 'Уральская инициатива', где перед отъездом в Москву крутился мисяшский 'лучший специалист лучшего в России предприятия'. Колька, хорошо знакомый с деятельностью 'Уральской инициативы' по хвастовству Кулакова на форумах, на голубом глазу врал грузину о том, сколько тыщмильёнов уральцев ждёт сигнала для выступления против 'преступного кремлёвского режима', как они любят США и жаждут 'присоединиться ко всему прогрессиовному человечеству'. На что Гоги, не хуже Кольки знавший о реальном положение дел, только снисходительно улыбался.
  - Красыва гаварыш, Иван Ныколаевич! Красыва! Так сколко тэбэ дэнэг надо, чтобы организовать пятидесятитысячный митинг в Челябинске? ...Много, очэнь много просишь! Я тэбе толька четверть от этой суммы дам... Хотя... Ладно! Дам палавыну! Но учти: не вийдэт хатя би пять тысяч, болше ка мнэ лючше нэ прихади!
  Гоги швырнул на журнальный столик несколько пачек стодолларовых купюр.
  - Извини, друг, ка мнэ сэйчас ещё тваи саратныкы далжны прыехать: Ухвальцов с Разъезжаевым . Гавно, а нэ рэволюцыанэры. Балшэвики! Ненавыжу балшэвиков! Но бэз их правакаций нам трудно будэт этого Пэрдюкова свалить. Патом Гена Дудков, патом Лёва Пронырёв, каторый японцам Курыльские астрава абэщал падарить... Я тэбя праважу...
  Беда понимающе засуетился, копируя манеры своего московского квартиранта. Дело было сделано: чертёнок доложил об этом, ещё минут десять назад вынырнув из ноутбука грузинского парламентария...
  
  Колька так и не успел распрощаться с Морковкиной из-за того, что Вадим Вадимович потребовал его срочного возвращения в Москву. Нужно было срочно подготовиться к выступлению оппозиции, создавшей объединение 'Стратегия-31' и намеревавшейся провести свой антипердюковский митинг непосредственно накануне Нового Года. Впрочем, Лёля, едва ворочая языком от усталости, позвонила ему сама, когда Николай уже садился в экспресс Киев-Москва.
  - Ты чего такая вымотанная? - посочувствовал Беда. - Опять Арнольд что-нибудь учудил?
  - Хуже! Четыре часа успокаивала рыдающую и бьющуюся в истерике Пакость. У неё трагедия: её Коля женится на другой и обещает увезти свою новую избранницу в США.
  - Также, как и Пакость?
  - Да нет, похоже на самом деле. Вон, весь интернет об этом гудит... Пришлось пьяную Оксану валерьянкой отпаивать и у меня спать укладывать, чтобы руки на себя не наложила.
  - Щас, наложит она! - фыркнул Колька. - Эта стерва через пару дней оклемается и ещё тебя подставит! Одна радость: хоть она в таком состоянии со своим Парубком в Москву не потащится!
  - Ну, Андрюша без спутницы не останется! - захихикала Киевская.
  - Что, тоже новую подружку вместо Пакости завёл?
  - Ага! И ты её помнишь по Майдану! Бабку Парашку! - принялась хохотать Лёля.
  - Да не прикалывайся! - возмутился Беда. - Эту старую шизофреничку - в Москву тащить?
  Он действительно помнил старую, сморщенную старушку, ставшую 'символом Майдана'. Прасковья Корольчук, неграмотная бабулька из тернопольского села не единожды выступала в качестве 'звезды' массовых акций 'оранжевых'. Психически неуравновешенная, она впадала в ярость при виде 'бело-голубых', принимаясь нецензурно браниться на политических оппонентов. Но коронным номером Парашки была демонстрация им своей худой 'пятой точки'. Зато Йухченко просто обожал эту истеричку, а придя к власти, наградил званием героини Украины .
  - Ну, всё! - обречённо вздохнул Беда. - С такой поддержкой российские оппозиционеры точно победят! Просто потому, что их противники от смеха передохнут!
  
  Иван Николаевич за время командировки Беды обжился в его квартире основательно. Маринка, похоже, и не спешила определить родственника на другое место жительства. Но и Николая присутствие в его берлоге чужого человека не особо напрягало: Кулаков целыми днями ошивался на встречах оппозиционеров, не мешая ему заниматься делами по противодействию соратникам 'ведущего специалиста'. Правда, с первого же вечера после возвращения хозяина квартиры из Киева Иван Николаевич принялся агитировать его присоединиться к 'белоленточным'. И Беда 'сдался', получив санкцию Вадима Вадимовича.
  Деньги, привезённые из Киева, позволили оппозиционерам собрать действительно большой митинг. Болотная площадь была заполнена до отказа . 'Что это цветных революционеров вечно на болото тянет? То Козье Болото в Киеве, то Болотная площадь в Москве. Это что, американский стандарт демократии? ', - подумалось майору. Но особо рассуждать Беде было некогда: Иван Николаевич тянул его к трибуне, возле которой тусовались организаторы. Каково же было удивление уральского гостя, когда к Кольке кинулся пожимать руку Боря Фрицев.
  - Здорово, журналист! Опять, значит, вместе майданить будем?
  Следом за ним с кислой рожей подтянулся и Лёша Нахальный, тоже отфиксировавший, что Беда попадался ему на глаза в Киеве возле подъезда, где жил Гоги. Ну, а вслед за ними потянулись и прочие вожаки 'болотных', получив 'сигнал' от двух самых авторитетных 'борцов с режимом'.
  - А это наша красавица Божена Грымзская! - представил Фрицев мелкую кривляку, немедленно принявшуюся строить Кольке глазки. - Она меня целый год говном в своей газетёнке поливала за то, что я отказался её вые*ать. Ведь было бы за что! Вот ты, Лёха, Боженку е*ал? А ты, Серёга? Тоже не е*ал? Слушайте, мужики, да нам впору открывать целый клуб мужиков, которые Боженку не е*али !
  Столь хамское поведение Бори смутило, разве что, Ивана Николаевича: и московские соратники, и Беда прекрасно знали эту черту характера экс-губернатора. Даже лошадиное лицо 'светской львицы' Ксюши Шавчак не поменяло привычного придурковатого выражения.
  - О, а вот и украинские друзья прибыли! - обрадовался Борис, указывая на гордо шествующего под чёрно-красным бандеровским флагом Парубка, сопровождаемого мелкой сморщенной бабулькой, обвешанной, как ёлка, оранжевыми лентами. - Сейчас я их приколю!
  Фрицев, раскинул широко руки и радостно воскликнул:
  - Здорово, Андрей!
  - Слава Українi!
  - Слушай, ты где такой классный гроб ободрал?
  - Цэ нэ гроб! - поджал губы основатель украинской нацистской партии. - Цэ прапор, з якым мий дид з энкавэдэшныкамы воював!
  - Так ты у своего деда гроб ободрал? - пуще прежнего заржал глава российских 'оранжевых'.
  Но глумиться дальше ему не позволил Нахальный, наконец-то дорвавшийся до микрофона и объявивший о начале митинга.
  Фрицев некоторое время ещё самодовольно улыбался, рассматривая, как Нахальный пытается завести толпу. Но потом улыбка стала сползать с его губ, постепенно превращаясь в презрительную гримасу. В конце концов, он помахал руками, чтобы Беда и Кулаков поближе наклонились к нему, и заорал, стараясь перекричать динамики.
  - Ни хрена у нас не получится!
  - Это почему, Борис Ефимович? - возмутился Кулаков. - Вы посмотрите, сколько народу пришло!
  - Кто пришёл? Офисные хомяки, трусливые пингвины , которые тут же усрутся, стоит появиться спецназу!
  Боря с досадой махнул рукой и полез через ограждение к трибуне, на которой уже рвал глотку представитель какой-то лиги сексуальных меньшинств:
  - Там, в Кремле, говорят, что здесь собрались не люди! Они говорят, что здесь собрались гандоны! Но мы не гандоны! Мы - сперматозоиды новой жизни!..
  
  Свой следующий митинг оппозиция назначила на день выборов, едва ли не за месяц до них объявив, что будет протестовать против массовых фальсификаций, допущенных в ходе голосования.
  - А как они заранее знают, что будут допущены фальсификации? Тем более - массовые! - изумился Вова Иващенко, с которым Беда разбирал перехваты звонков руководителей протестов.
  - А как об этом можно знать заранее? Только самим их организовав. Неужто не понятно? - пожал плечами Николай. - Ты такие вопросы задаёшь, будто бы не слышал их переговоров. У меня квартируется дальний родственник моей 'бывшей', так он специально обучался 'мониторингу честности выборов' у американцев из Института национальной демократии . Судя по тому, что он рассказывал, заявлений оппозиции о 'нарушениях' будет настоящее цунами.
  - А, это тот самый стукачок, что на тебя анонимки в ФСБ пишет?
  - Тот самый, - поморщился Беда.
  Колька имел неосторожность рассказать Кулакову, что в школьные годы входил в комитет комсомола школы. Иван Николаевич тут же гордо заявил, что он в своё время мужественно отказался от комсомольской карьеры, которую ему по пьянке предлагал друг Мишка, слышавший от знакомых, что в комсомольском райкоме вакантна должность инструктора. Поэтому Беда стал для него воплощением советской партноменклатуры, борьбе с которой 'ведущий специалист' отдавал все силы с тех пор, как только стало возможным безнаказанно выйти из КПСС. Майора сначала смешила вся эта история, но фанатичная приверженность 'борьбе' его жильца вскоре навела на мысли о неадекватности мисяшского гостя, и Николай прекратил издеваться над его 'мужественным отказом от партийной карьеры': грешно смеяться над больными людьми. А вскоре всплыла и анонимка, написанная 'доброжелателем', сообщавшим на Лубянку о том, что телеоператор Беда Н.П. держит у себя в квартире не принадлежащую ему форму майора ФСБ, которой, возможно, пользуется для совершения противоправных действий. Авторство доносчика выдавала фраза, слышанная Колькой сотни раз: 'Народ у нас строгий, но справедливый. У нас не забалуешь'.
  - И вообще, Николай Петрович, я обратил внимание, что какого 'оппозиционера' не поскребёшь, так он обязательно окажется стукачком. Если не действующим, то бывшим, - озвучил Иващенко мысль, не единожды посещавшую и самого Беду.
  Но вовсе не Кулаков был самой большой головной болью начальника отдела, а его подчинённая, капитан Цыплаковская.
  Элка теперь исполняла обязанности доверенного лица Хомячкова, тайно координировавшего всю оппозиционную деятельность против избрания президентом Вадима Вадимовича. А точнее - была передаточным звеном между Твиттером и созданным им секретным информационным центром, располагавшимся в подсобных помещениях одного из модных московских пивных ресторанчиков. Именно из этого центра отдавались команды различным оппозиционным группировка, именно через него осуществлялась связь с десятками иностранных некоммерческих организаций, занимавшихся подрывной деятельностью на территории России, именно в него стекалась вся информация о планах и текущих действиях тысяч оппозиционных групп из обеих столиц и российских регионов.
  Колька пытался вразумить боевую подругу, но Цыпа, вдохновлённая особым расположением к ней Хомячкова, и слушать не хотела Беду. Она была рядом с Витенькой, она была уверена, что Снежана теперь ей не конкурентка, она не видела ничего вокруг, она летела вперёд на крыльях своей юношеской любви...
  О том, ради чего Хомячков собрал вечером в день выборов саммит глав крупнейших государств, стало известно не от Элки. Да её и не посвящали в столь серьёзные планы. Её задачей в тот вечер было всего-навсего принять условный сигнал от Виктора Афоновича и дать команду операторам информационного центра запустить СМС-рассылку о начале исполнения плана, предусматривавшего захват ряда государственных учреждений и провозглашение Хомячкова избранным на второй срок. Ну, а иностранные лидеры должны были легитимизировать 'волю народа'. В обмен на подписание ряда серьёзных уступок со стороны 'вновь избранного' гаранта.
  Всё это удалось выяснить, проанализировав информацию, поступавшую от чертячьей агентурной сети, возглавляемой неутомимым ПэХа, а также перехватываемаю Вовой Иващенко из компьютерных сетей и телефонных переговоров ключевых фигур грядущего госпереворота. Вот где раскрылись в полной мере аналитические способности Деринга и интуиция Чувака. Но 'отпуск' сотрудников отдела МЯУ вылился в четырнадцати-шестнадцати часовую вахту без выходных. Тем не менее, никто не роптал: Вова ради своих хитрых программ был готов трудиться хоть круглые сутки, чертёнок, вдохновлённый порученным Колькой самостоятельным и сложным заданием, пахал, как взрослый чёрт, Ослан, сблизившийся с Бедой в боевой обстановке, не хотел подводить командира, а Генрих полностью погрузился в привычный мир научных изысканий. Даже Наталья, отдежурив днём на телефоне на Большом Златоустовском, мчалась вечером не детей за невыученные уроки пилить, а подкормить 'мальчиков' домашними салатиками и пирожками.
  На обсуждение поведения Элки установили негласное табу: майор, знавший историю безнадёжной любви Цыпы, не осуждал боевую подругу, а остальные сотрудники старались не наступать на больную мозоль своего шефа. Однако незадолго до дня выборов табу всё-таки пришлось нарушить, поскольку в их планах именно Элка была ключевой фигурой, которую требовалось нейтрализовать. И выполнить эту задачу предстояло общими усилиями.
  
  О том, что Цыпа выехала в информационный центр, Беду оповестили спустя две минуты после её выхода из Кремля, и Колька немедленно выскочил из припаркованного поблизости 'Аутлендера', двинувшись в ресторанчик, где всё и должно было произойти. Столик неподалёку от входа он заказал заранее, позаботившись, чтобы Элка никаким образом не могла пройти, не заметив своего непоредственного начальника.
  Так оно и получилось: как только Цыплаковская шагнула в зал, сразу же увидела смачно отхлёбывающего из бокала майора. Тот изобразил удивлённые глаза и махнул девушке рукой: мол, присаживайся.
  - Привет. Не знал, что ты любишь здешнее пиво.
  Элке, не желавшей признаваться, что заглянула в пивнуху совсем по другому поводу, пришлось сделать вид, будто она с ума сходит от любви к напитку местного разлива, и согласиться на то, чтобы Николай угостил её.
  Чтобы девушка не заподозрила его в коварных намерениях, Колька беззаботно болтал о всяких пустяках, жаловался на то, что время для отпуска очень неудачное: ни в лес по грибы не сходить, ни на реке с удочкой не посидеть.
  - Мы, когда ты в госпитале после Осетии лежала, так классно на реке отдохнули в один из выходных!
  И Колька, не забыв заказать Цыплаковской второй бокал действительно хорошего пива, рассказал историю августовской вылазки отдела МЯУ на природу.
  Инициатором мероприятия, как и можно было догадаться, оказалась Наташа. В микроавтобус, принадлежавший её мужу, вошли не только её дети-школьники, но и все мужики отдела вместе с рыбацкими принадлежностями. И это в дополнение к лодке и куче пакетов с едой, запасённых семейством секретарши.
  Искать в тёплый августовский выходной день свободное место на берегу какой-нибудь речки ближе ста километров от Москвы - занятие почти безнадёжное, но Антон, муж Натальи, какой-то лесной дорожкой вывез-таки компанию в глухомань, где, кроме них, отдыхало только четверо молодых людей. Отдыхало, судя по количеству пустых пивных бутылок вокруг их лагеря, достаточно давно. Секретарша, раскладывая на траве покрывало, которому предназначалось стать скатертью, неодобрительно покосилась на молодёжь:
  - Это же надо! Столько выпивки привезли, а еды - никакой!
  - Как это, никакой? - возразил Деринг. - Вон, они даже уху варят!
  - Ой, что Вы мне рассказываете, Генрих Артурович! Я же вижу, что у них на столе даже хлеба нет. И так называемая уха наверняка без морковки и картошки. У меня глаз намётанный!
  В отличие от соседей, стол у сотрудников отдела МЯУ просто ломился от яств. Тем не менее, мужицкая компания, подкреплённая парой мальчишек, проголодавшихся за дорогу, умяла почти всё.
  - Ма, а там где-то ты брала кастрюлю тушёной картошки с мясом! - попробовал заикнуться один из мальцов, но Наталья тут же на него шикнула.
  - Не сейчас! Сходите, порыбачите, проголодаетесь, а тогда и кастрюльку откроем...
  Рыбацкие места распределили следующим образом: Колька с Антоном, Вовой Иващенко и Осланом погрузились в огромную шестиместную надувную лодку и отплыли к противоположному берегу сонной реки, а Генрих с наташиными детьми уселся под крутым откосом ловить с берега. Мальчишки, понятное дело, просились в лодку, но строгая мама наотрез отказала, оставив их под присмотром наиболее ответственного, как она посчитала, мужчины. Сама же она улеглась загорать на накаченный Вовой надувной матрас рядом с запасами еды. Это её и подвело...
  Как оказалось, в компании молодёжи, расположившейся по соседству, были не только две девушки и два парня. К тому моменту, когда молодые люди уже доели свою пустую уху, из леса вылетел увешанный паутиной, счастливый, но голодный, огромный дог. Обнюхав пустые миски из-под ухи, пёс рысцой пустился обследовать полянку, на которой с момента его ухода произошли серьёзные изменения в интерьере. Внимание зверя привлёк синий надувной матрас, на котором, прикрыв шляпой глаза, нежилась секретарша. Этот матрас то ли вызывал у псины какие-то ассоциации, то ли ему просто нравилось жевать его бархатистую прорезиненню ткань, но первым делом дог подскочил к натальиному ложу и вцепился зубами в его край, пытаясь оттащить его в кусты.
  Матрас немедленно сделах громкое 'ПУХХХ', и перепуганная Наташа почувствовала своей 'пятой точкою', сосновую шишку валявшуюся на земле. А скинув надвинутую на глаза панаму, к своему ужасу увидела перед своим лицом морду огромного пса. Дикий визг секретарши и её вопль 'Помогите!' переполошили округу в радиусе полкилометра. И если рыбаки на лодке разглядели происходящее, побросали удочи и принялись вытаскивать якоря, то Генриху и мальчишкам вид на полянку загораживал высокий откос.
  Собака, перепуганная реакцией женщины, немедленно бросила испорченный матрас и отскочила на несколько метров в сторону реки. Тут её внимание привлекло какое-то копошение на берегу. Это на откос карабкался привлечённый женскими воплями Деринг. Дог из любопытства бросился на звуки, и Генрих, высунувший голову, увидел несущееся прямо на него семидесятикилограммовое чудовище ростом в холке 95 сантиметров. Ничего лучшего, чем замахнуться на несущуюся к нему собаку, кандидат наук не придумал. У псины сработали инстинкты, и она прыгнула на грудь 'нападающего' человека. В результате через секунду и дог, и человек уже бултыхались в воде.
  О том, как был напуган Деринг, лучше и не вспоминать. Но и для пса приземление в реку было полной неожиданностью. Спасая собственную жизнь, он мгновенно взлетел на спину Генриха, изодрав когтями не только футболку, но и спину 'мозга отдела'.
  Лишь очутившись на берегу, пёс вспомнил, ради чего он всё-таки наведался к соседней компании. Зверь вернулся к онемевшей от страха Наташе, скинул носом крышку с заветной кастрюльки и принялся быстро-быстро глотать тушёную с мясом картошку. Содержимое посудины в какие-то пятнадцать секунд переместилдось в брюхо дога, и он, раздувшись, как барабан, лениво потрусил в сторону катающихся от хохота хозяев.
  Впрочем, долго смеяться им не пришлось. Вид четырёх разъярённых мужиков, плывущих к берегу в лодке, заставил молодых людей стремительно побросать в багажник потрёпанной 'четвёрки' свои пожитки и, в тот момент, когда муж и коллеги пострадавшей десантровались с плавсредства на берег, в клубах сизого моторного выхлопа стартовать с прибрежной полянки.
  
  За рассказом Беда не забыл заказать Цыпе третий бокал, и теперь она, прохохотавшись, стремительно двинулась в сторону дамской комнаты. Колька высидел пару минут и набрал Вову Иващенко.
  - Ну, как там у вас?
  - Всё сделано, можешь уходить.
  Майор достал ручку и принялся строчить на салфетке: 'Извини, мне позвонила соседка, просит срочно приехать: у неё прорвало трубу, и она боится, что меня затопила. За пиво я расплатился. Созвонимся'.
  Тем временем капитан ФСБ Эллада-Лютеция Цыплаковская сидела на полу туалета, прислонившись к стенке, и плакала. Нет, ничего страшного в её жизни не произошло. И даже грубиян Беда её ничем не оскорбил. Наоборот, ей было безумно хорошо сидеть с ним за столиком ресторана, неспеша пить пиво и слушать его смешные байки. Она плакала от обиды на себя. Плакала из-за того, что, пройдя массу сложнейших испытаний, проведя несколько лет на нелегальной работе в разведке, она ...заблудилась в туалете!
  Дело в том, что дизайнер ресторана решил создать нечто неповторимое именно в туалете, сделав его полностью зеркальным: зеркальные стены до потолка, зеркальный пол, зеркальный потолок, зеркальные двери. Ни одного сантиметра пространства без зеркал! И куда бы ни шла капитан Цыплаковская, она непременно натыкалась на зеркальную стену, будучи не в состоянии найти выход. Ни единого намёка на двери она найти не смогла. Со всех сторон её окружали сотни и тысячи прерасно сложенных красивых женщин, дальние из которых терялись в глубине зеркальной вселенной. Она безуспешно попробовала ощупывать стены, но и это не помогло найти выход. Тогда Элка села на пол и заплакала от обиды.
  Спасение явилось к ней в виде девушки в фирменной одежде ресторана. Преисполненная сочувствия официантка, видимо не единожды сталкивавшаяся с подобной проблемой у посетителей, помогла гостье заведения подняться на ноги и довела её до выхода в зал.
  Пока Элка читала Колькину эпистолу, спасшая её девушка снова подошла к Цыпе.
  - Вы кредитную карточку в туалете обронили...
  И только тут Эллада-Лютеция вспомнила, зачем на самом деле она очутилась в этом заведении. Вспомнила и похолодела: это была вовсе не кредитная карточка, а ключ запуска спецоперации, вставив который в специальное считывающее устройство, соединённое с компьютером, Элка должна была дать команду собравшимся на площадях Москвы группам оппозиционеров приступить к исполнению заранее разработанного плана. Какого именно, она не знала, да и знать не хотела. Ей было достаточно того, что об этом её попросил любимый. 'Любимый?' - ехидно переспросил внутренний голос, с какой-то стати явив элкиному воображению облик Кольки, увлечённо что-то ей рассказывающего. Цыплаковская решительно отмахнулась от видения, заставив себя вспомнить, как ласково смотрел ей в глаза Витя, Виктор Афонович, её Бог и Царь.
  Впрочем, засидевшись с Бедой, она не опоздала. До контрольного времени оставалось ещё полчаса, а нырнуть в дверь подсобки, за которой находился вход в тайный информационный центр, было делом четверти минуты...
  
  - Ну, как дела, майор?
  - Всё в порядке, Вадим Вадимович, - тяжело вздохнув, ответил Беда на звонок Пердюкова.
  - А что ж тогда голос такой тоскливый?
  - Да ощущение, будто в говне искупался. Ну, и мерзкое это занятие, против своих работать!
  - Ты где сейчас находишься?
  - К Алтуфьево подъезжаю.
  - И что видишь?
  - Народ от метро толпами валит.
  - Вот именно! А не сработай ты против своих, этот народ сейчас бы штурмовал Госдуму, Лубянку, Дом Правительства, Моссовет. Кровь бы пролилась. Об этом думай, майор, а не о том, что тебе любимую женщину пришлось обмануть. Со временем она поймёт, что твой обман был во благо, чтобы жизнь сотен ни в чём не повинных людей спасти.
  - С чего ты решил, что любимую?! - взъерепенился Николай.
  - С того! - фыркнул Премьер. - Я всё сказал! Некогда мне у тебя психоаналитиком работать. Большой уже мальчик, сам разберёшься со своими п*здостраданиями!
  Хоть Колька и разозлился на хамскую манеру шефа, но в глубине души не мог не согласиться с доводами Вадима Вадимовича. Поэтому не стал качать права остановившему его гаишнику, почуявшему от уставшего водителя густой запах пива, а просто сунул под нос служебное удостоверение и, дождавшись, пока тот прочитает фамилию, место службы и звание, грустно произнёс:
  - Извини, браток. День у меня тяжёлый был. И не переживай, никуда я не влечу: мне во-о-он в тот двор свернуть, и я дома...
  
  Перерыв, объявленный на саммите, затягивался. Главы зарубежных государств, прибывшие в Москву для того, чтобы 'по воле российского народа' объявить Виктора Афоновича Хомячкова избранным на второй срок, негромко переговариваясь друг с другом, ждали вестей с московских площадей. Ведущие СМИ их государств целый день вбивали в головы населения информацию о массовых, невиданных по объёму нарушениях, допущенных в ходе голосования в России стороннмками Вадима Пердюкова, о миллионах россиян, собирающихся выйти протестовать против фальсификаций после закрытия избирательных участков. Расчётное время близилось к концу, и с минуты на минуты в зале ждали известий о перерастании митингов протеста в бунт против 'кагэбистстских недобитков, узурпировавших власть'.
  Транслировавшиеся на большой телевизионный экран известия Центризбиркома начинали тревожить высоких гостей. Главный соперник хозяина саммита, полковник ФСБ Вадим Пердюков, уверенно выходил победителем, набирая около 60% голосов. Хомячков сам с ужасом смотрел на цифры, уговаривая себя: 'Это фальсификации. Всё это - всего лишь фальсификации. Как только начнут приходить сведения из крупных городов, всё изменится'. Но время шло, а отставание хозяина Кремля от лидера только увеличивалось, разрыв превышал уже 40%. И, как назло, не было ни одного известия от лидеров оппозиции, которые уже должны были вести людей на штурм зданий.
  От взгляда Виктора Афоновича не ускользнуло, как в дверь зала прошмыгнул человек из окружения Бардака о`БАМа и принялся что-то взволнованно шептать на ухо американскому президенту. Сидевшая рядом Лиза Гандо обменялась со своим президентом несколькими фразами, и 'Боря из Алабамы' включил свой микрофон.
  - Господа, неотложные дела американского государства требуют от меня немедленного отлёта в Вашингтон. Я прошу прощения у собравшихся коллег и, в первую очередь, у хозяина, господина Хомячкова.
  На выходе американская делегация столкнулась с целой вереницей посланцев, рвущихся к другим президентам и премьер-министрам. Те вначале тоже извинялись, ссылаясь на неотложные проблемы, а потом просто толпой ломанулись на выход, создав в дверях настоящую давку.
  - Господа, а как же я? Почему вы меня все оставляете? А как же объявление меня избранным на второй срок? - растерянно развёл руками Виктор Афонович. - И вообще, что случилось?
  Но его вопросы так и остались безответными. В конце концов, Хомячков, оставшийся в зале заседаний один, набрал по мобильному номер лидера 'белоленточной оппозиции' Лёши Нахального. В трубке немедленно послышался голос Бори Фрицева, заглушающий писклявле блеяние блоггера:
  - Дай-ка мне трубку, я сам с ним поговорю!
  Фрицев, видимо, силой вырвал телефон у соратника и заорал:
  - Ты чё вытворяешь?
  - Как Вы разговариваете, Борис Ефимович?! - возмутился Хомячков. -И вообще, где вы находитесь, вместо того, чтобы исполнять план?
  - Где? В п*зде! - рявкнул Боря. - Ты за каким х*ем отдал команду людям расходиться по домам? Нах*я ты нас с митингов выдрал в эту ё*аную жопу? Мы, бл*дь, приё*ываем х*й знает куда, а нам заявляют, что нас тут не ждут! Ты что, совсем е*анулся, мудило сраное?! Я только что звонил на Лубянку, и мне сказали, что после нашего отъезда весь народ разошёлся, потому что твой ё*аный информационный центр разослал всем СМСки 'Обстоятельства изменились, всем немедленно разойтись, чтобы не провоцировать милицию'!
  Фрицев ещё долго орал в трубку, обвиняя Хомячкова в предательстве. Постепенно из его ора, густо пересыпанного матами, вырисовалась картина полного провала тщательно подготовленного госпереворота. Информационный центр передал вовсе не те сообщения, которые Твиттер собственноручно кодировал на ключ-карту. О содержании СМС-сообщения рядовым оппозиционерам вы уже знаете. Лидерам же пришёл следующий текст: 'Срочно всем собраться в музыкальном театре Импровизация в Марьино. Неприбывшие автоматически исключаются из Координационного Совета. Прибудут представители американского посольства с уточнённым планом'. Вместо совещания с участием американских дипломатов кто-то закрыл все двери зрительного зала, а охрана театра в ответ на требования выпустить односложно просила прекратить ломать двери, иначе она вызовет милицию.
  Виктор Афонович, не перебивая, слушал главного российского 'оранжиста', и в его голове билась единственная мысль: 'Этого не может быть! Этого не может быть! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!'. Отключив телефон, он немедленно дал указание освободить оппозиционеров, об исполнении чего ему должили спустя пятнадцать минут. А потом срочно вызвал к себе Элку. Вместе с 'кредитной картой'.
  
  Свидетелей безобразного бабьего скандала, устроенного Снежаной, когда она ворвалась в кабинет Хомячкова, оказалось немного, но они были. Во-первых, сам Виктор Афонович, изо всех сил пытавшийся успокоить рыдающую у него на груди Цыплаковскую. Во-вторых, сама Цыпа, убитая горем из-за того, что подвела своего кумира и не уберегла содержимое карты-ключа от происков команды Беды. В-третьих, помощники и охрана как первого лица государства, так и жены без пяти минут экс-президента. В-четвёртых, прослушка, установленная Пердюковым, в наличии которой Виктор Афонович даже не сомневался. Поэтому надеяться, что про истерические вопли 'Я уничтожу эту шлюху!' не узнает больше никто, хозяин Кремля не мог. Тем более, у Снежаны хватило мозгов немедленно позвонить какому-то своему бывшему однокласснику, чтобы продиктовать адрес Элки с требованием 'пристрелить её как можно быстрее'. Но немедленно предупредить дочь своей школьной учительницы о грозящей опасности Хомячков не мог: Снежана теперь следовала за ним неотступно.
  Элка тоже не смогла дозвониться до Беды в ту ночь: майор, вымотавшийся за последние дни, как и обещал остановившему его гаишнику, бросил машину во дворе и завалился спать, отключив все телефоны. Она ни секунды не сомневалась в том, что информацию на карточке подменили именно в то время, пока Беда заговаривал ей зубы. Каким способом ключ выудили из её сумочки, она точно не знала. Скорее всего, не обошлось без помощи чертей. Поэтому Цыпа наутро позвонила на Большой Златоустовский и долго говорила гадости о Кольке дежурившей на телефонах Наташе. Сердобольная и невозмутимая секретарша всячески пыталась успокоить разбушевавшуюся суперагентшу, но та была непреклонна в намерении отомстить Беде за испорченную жизнь и поруганную любовь. В конце концов, обе женщины сошлись на том, что все мужики сволочи, и Элка, закончив разговор, занялась обдумыванием плана коварной мести обидчику.
  Однако окончательно обдумать кровожадные замыслы помешал телефонный звонок Хомячкова, выкроившего пару минут, пока Снежана отлучилась в туалет.
  - Эллада, тебе нужно немедленно где-то спрятаться! Снежана наняла киллера, чтобы тебя убить! Я не сумел ей помешать! Но я не могу допустить, чтобы твою смерть хоть как-то связывали с моей семьёй! Это же будет конец моей политической карьеры! Немедленно уходи из дома! Исчезни куда-нибудь на несколько дней, пока я смогу уговорить Снежану отменить твоё убийство! Эллада, подумай обо мне, я не переживу, если погибнет моя карьера!
  - А если погибну я?
  - Ты же понимаешь, что твоя жизнь - ничто в сравнении с моей политической судьбой! Ой, извини, Снежана возвращается...
  
  Указ президента РФ о расформировании отдела МЯУ и увольнении всех его сотрудников со службы Кольке и его подчинённым зачитали на лестничной площадке перед опечатанной дверью офиса на Большом Златоустовском.
  - Вещи-то личные можно забрать? - поинтересовалась убитая горем Наташа.
  - Сейчас это невозможно! - отрезал подполковник с эмблемами юридического управления ФСБ в петлицах. - Вам их вернут по окончании работы ликвидационной комиссии. Пока можете отправляться по домам, а документы и денежные пособия вам выдадут в управлении кадров, как только будут выполнены необходимые формальности.
  Развозил по домам упившихся в усмерть сотрудников МЯУ, включая уснувшего лицом в салате Генриха Деринга, муж Наташи...
  
  На машину Беда выписал генеральную доверенность на родителей, намереваясь перед отъездом в Доминиканскую Республику отогнать её в Тверскую губернию. Сдавать квартиру он поручил Клавдии Осиповне, договорившись с соседкой, что та будет оставлять себе четверть оплаты, а три четверти переводить на колькину банковскую карточку. Тысяч двадцать долларов заначки вместе с выходным пособием, полученным при увольнении из ФСБ, у него имелось. Ну, если не считать неразменной стодолларовой купюры, перепрограммированной Вовой Иващенко на возвращение в колькин кошелёк, а не в хранилище Центробанка. Так что средствами для сносного, хотя и небогатого, проживания на карибском острове он был обеспечен. Оставалось лишь собрать чемоданы, чтобы погостить пару дней у матери с отцом перед вылетом еженедельного прямого рейса в Доминикану из Петербурга. Чем Николай и занялся накануне очередного визита Бардака о`БАМа в Москву.
  Но едва он взялся за дело, как раздался звонок в дверь. В дверной глазок он увидел двух рослых мордоворотов, топчущихся на лестничной площадке.
  - Ну! - рявкнул Колька через дверь.
  Один из мордоворотов с резким акцентом спросил:
  - Здесь живьёт Николяй Бьеда?
  - Ну! А чё надо?
  - Его хочет встрьетиться государствьенный сэкрэтэйр Соединённые Штаты Америки Лиза Гандо.
  Из-за спины секьюрити высунулась улыбающаяся физиономия Лизы, и Колька нехотя открыл дверь. Один из охранников шмыгнул в квартиру, бесцеремонно отодвинув хозяина в сторону, а второй, придерживая оттопыривающийся борт пальто, нервно наблюдал за приоткрытой соседской дверью, в которую выглянула Клавдия Осиповна.
  - Всё нормально, тёть Клав! - успокоил соседку Беда. - Это ко мне гости пришли...
  Госсекретарь тоже обернулась и постаралась улыбнуться как можно очаровательнее, чем просто убила пенсионерку, мгновенно узнавшую гостью. Тётя Клава пеерепуганно закивала и немедленно захлопнула двери, закрываясь на все замки. Она уже давно понимала, что её сосед-алкаш не так прост, как был несколько лет назад, если к нему время от времени захаживает в гости сам будущий президент. Но чтобы американский госсекретарь явилась!!!
  Секьюрити, уже осмотревший квартиру, снова выскочил на площадку, сообщая, что всё в порядке, и Лиза вошла, приказав обоим бодигардам оставаться снаружи.
  - Извини, что без предупреждения, - чмокнула она майора в щёку. - Но ты же знаешь, насколько мне трудно выкроить время на личные дела.
  Гандо внимательно осмотрела колькино жилище и без приглашения уселась на краешек неубранной постели.
  - Решил отдохнуть после окончания службы в Кей-Джи-Би? - кивнула она на чемоданы.
  - А ты уже знаешь, что я уволен?
  - Да. Ваш лидер сообщил своему американскому коллеге, что он расформировал ваш сверхсекретный отдел, доставивший Соединённым Штатам столько неприятностей. Признаться, мы вначале не поверили, что то, чем ты занимался, возможно на самом деле! - игриво засмеялась Лиза, сбрасывая с плеч шубку. - Это правда?
  - Что именно?
  - Не отнекивайся, шалунишка! Я всё про тебя знаю!
  Она встал, почти прижалась к стоящему истуканом Кольке и обхватила его шею кистями рук, откинувшись назад. Декольте на её вечернем платье ещё больше обнажило ложбинку между грудями, подчёркивая, что никакого лифчика под ним нет и в помине.
  - Я тоже подала в отставку, уже через пару недель я оставлю службу и, если захочешь, мой дом будет твоим домом. И не только ради того, чтобы ты мог спокойно работать на Соединённые Штаты ...
  - Но ты же говорила, что тебя мужчины не интересуют...
  - Говорила! - засмеялась Лиза. - А после той ночи в Братиславе поняла, что у каждого правила должны быть исключения.
  - Нет, Лиза. Меня это не устраивает.
  Гандо отступила на шаг.
  - Ты... расист?
  - Нет.
  - Тебя смущает наша разница в возрасте? Но американская пластическая хирургия делает чудеса, и через месяц я буду выглядеть, как тридцатилетняя красотка.
  -Даже не в этом дело.
  -У тебя... кто-то есть? Та грудастая блондинка? Признавайся, это она?! - встряхнула негритянка молчащего Беду. - Но она же тебя ненавидит после того, как ты сорвал госпереворот, в организации которого она помогала Хомячкову! Она же тебе никогда не простит того, что ты работал против неё! Я прощу, а она - нет!
  Колька снял руки Лизы со своих плеч.
  - Не в этом дело. Ты - потрясающая женщина, дружбой с которой я горжусь и дорожу. Но мы с тобой оказались по разные стороны баррикад.
  - Но я же смогла не только преодолеть неприязнь к тебе, как к противнику, но и даже... - оборвала себя на полуслове американка. - Почему ты этого не можешь? Я тебе предлагаю всё, что могу дать: себя, свой дом, деньги, высокооплачиваему работу на благо США!
  - Я к тебе никогда неприязни и не испытывал. Мы оба честно работали на свои страны. За что я должен относиться к тебе неприязненно? Но если я в Штатах буду продолжать работать над тем, чем я занимался в России, это будет использовано против России. Ведь будет! Против страны, где я родился, где останутся жить мои родители, мои друзья, близкие мне люди. Я не могу на это пойти!
  Годы, проведённые на посту руководителя Госдепартамента, не прошли даром. Лиза мгновенно превратилась в холодную, неприступную леди.
  - Подай мне шубу и проводи, - заявила она ледяным тоном.
  Гандо молча прошествовала до дверей, так и не обернувшись на прощанье. Просто потому, что не хотела показывать Кольке выступивших на глазах слёз.
  Очередным ударом для Клавдии Осиповны, прилипшей к дверному глазку, стал вид зарёванной небожительницы, покидающей квартиру соседа, которого старушка ещё совсем недавно прочила в женихи дочери.
  
  Первым желанием Беды было сбегать в гастроном и 'накатить', но, выкурив две сигареты подряд, он чуть успокоился, трезво рассудив, что тогда он не сумеет собрать до отъезда чемоданы. И экс-майор с ещё большим остервенением принялся утрамбовывать в отдельные пакеты пляжные принадлежности, столь необходимые в окрестностях Порто-Плата. И к тому времени, когда в дверь снова позвонили, из неупакованных вещей остались лишь принадлежности для чистки зубов.
  - Ну! - рявкнул он, не доходя до дверей.
  На удивление, на его обычное 'приветствие' никто не ответил, и он из любопытства глянул в глазок. Только на мгновение, после чего щёлкнул замком.
  Элка без разговоров сунула ему в руки свою спортивную сумку и по-хозяйси шагнула в квартиру.
  - Надеюсь, твой квартирант, в родных краях которого народ суровый, но справедливый, уже съехал? - высокомерно поинтересовалась она, вешая на плечики свою неприметную курточку.
  - Да, свалил... Сразу после выборов... - нехотя уточнил Николай, понимая, что Цыпе будет неприятно любое упоминание об этом событии в российской истории. Тем не менее, решил прощупать почву сразу же.
  Элка чуть повела бровью и выдрала сумку из рук хозяина.
  - Значит, теперь здесь буду жить я!
  Она усмехнулась, поглядев на отвалившуюся челюсть бывшего начальника, и неприязненно пояснила:
  - К моему наиглубочайшему сожалению, твоя квартира - самое последнее место, где меня будут искать нанятые Снежаной Хомячковой киллеры. Потому что все знают, как я тебя ненавижу. И если бы не столь серьёзные обстоятельства, ноги бы моей не было на твоём пороге!
  Вынув из кармашка сумки домашние тапочки, Цыплаковская надела их и прошествовала в комнату.
  - Ты куда-то уезжаешь? - дрогнул её голос при виде собранных чемоданов.
  - Угу! - кивнул Беда. - Завтра. Так что долго спать на полу, как Ивану Николаевичу, тебе не придётся...
  - Не беспокойся! Я и это предусмотрела.
  Элка вынула из-за пояса кинжал в отделанных серебряной чеканкой ножнах, загнутых на конце наподобие буквы 'Г'.
  - Это подарок оманского шейха моему деду.
  - Быть зарезаннвым таким кинжалом на собственной кухне - огромная честь для меня! - съязвил Колька.
  - На кухне я тебя им убивать не буду, там и более прозаических орудий убийства хватает. Кстати, вот пакет с едой, пойди и приготовь что-нибудь: я жутко голодная! Я положу этот кинжал между нами, когда мы ляжем спать в одну постель. В знак того, что между нами ничего не будет. И уж поверь, при первом же твоём поползновении я тебя зарежу с огромным удовольствием!
  
  Нахальный солнечный лучик, светивший Беде в глаз, говорил, что уже никак не меньше десяти утра. В общем-то, не так уж и много он проспал, учитывая, что уснули они только с рассветом. Чуть сдвинув голову, Беда осмотрел комнату. Сложенные чемоданы. Его одежда, лежащая стопочкой на стуле. Оманский кинжал, торчащий из звёздочки берета на вырезанном из доски портрете Че Гевары. Да, умеет Элка метать ножи! Висящие на рукоятке кинжала женские плавки... А это уже - чистая случайность: не до прицельных бросков, когда обезумевшая от страсти девушка требует немедленно войти в неё!
  Колька чуть скосил глаза на счастливо улыбающуюся во сне Цыпу. Ещё пара минут, и лучик переползёт на её лицо, разбудит, разрушит счастье, которого он ждал несколько лет. Осторожно, чтобы не потревожить сон любимой, Николай высвободил плечо, на котором спала Цыплаковская, вытянул из-под её бедра ногу и, тихонечко ступая, прокрался к неплотно задёрнутой шторе. Ещё раз взглянув на спасённую от весеннего лучика девушку, Беда не стал искать свои трусы, а прямо голышом на цыпочах ушёл на кухню. Здесь он включил почти без звука телевизор и, с наслаждением закурив сигарету, предался воспоминаниям блаженства, полученного этой ночью.
  По первому каналу показывали какой-то официоз, связанный с проходящим визитом американского президента. Улыбающийся на все тридцать два зуба Бардак подписал какой-то документ и принялся что-то бормотать. Но колькино внимание привлекла не речь старого друга, а другой, писклявый голосок, источником которого был зеленошкурый негодяй, с ехидной мордочкой взиравший на Беду с полочки, где стояли чайные чашки.
  - Ну, сто, Коленька, сцястлив? Сидис, не дысыс! А как дысал!
  - А ты что, подглядывал? - тихонько возмутился Беда. - И не стыдно, пакостник мелкий?!
  - Подглядывал! - довольно закивал ПэХа. - Ты зе подглядывал, когда я девуску в Киеве пливёл...
   - Ну, то у меня случайно получилось...
  - Зато я не слуцяйно пошалил! - радостно захихикал чертёнок.
  - А как же ты шалил? - насторожился Николай.
  - Ну-у-у-у... - протянул зеленокожий. - Тебя зе навелняка пледуплездали: остолознее с девусками. Одно невелное двизение, и ты папа...
  - Какой папа? - округлил глаза Беда.
  - Обыкновенный папа! Не знаю уз, кто у вас тепель лодится, мальцик или девоцька. Пледохланяца, Коля, надо было...
  ПэХа был прав: ни ему, ни Элке за всю эту безумную ночь ни разу в голову не пришла мысль ни о презервативах, ни о других способах контрацепции. Они просто наслаждались друг другом. Нет, не просто! Неистово! Они выплёскивали друг на друга всю страсть, накопившуюся за время их знакомства!
  - Ах, ты, негодник! - зашипел Колька, содрал с ноги тапок и, будто теннисной ракеткой, ловким ударом отправил чертёнка, порхавшего перед носом, прямиком в телеэкран.
  За время их разговора с нечистью Бардак передал документ Хомячкову, цветушему от счастья не меньше Беды, вспоминанающего о давешнем сексе с Элкой, Твиттер подписал бумажку и взял её в обе ручки, чтобы торжественно вручить о`БАМу. Прямо на траектории влетевшего в экран ПэХа оказался макет межконтинентальной баллистической ракеты, высившейся на столе. Хотя снимавшая происходящее камера и не была предназначена для фиксации нечисти, но произошедшее после этого Колька представил настолько живо, что мог поклясться в обратном. Макет ракеты неожиданно подпрыгнул на столе переговоров, перевернулся в воздухе и брякнулся, видимо, на ногу Твиттеру. Хомячков взвыл от боли и дёрнул руками, непроизвольно разорвав свежеподписанный документ пополам. Перепугавшишь от произошедшего, Виктор Афонович машинально смял в руке обрывки, после чего что-то ударило его под локоть (Беда прекрасно разглядел, как на секунду смялся рукав пиджака), и мятые обрывки полетели в лицо американского президента. Следом началась настоящая буря, поднять которую одному ПэХа было просто не по силам: по залу беспорядчно летали бумажки, хлеща всех присутствующих по лицам, время от времени со стен с грохотом рушились картины, а письменнные приборы на шикарном столе отплясывали чечётку. Побледневший Хомячков с каменным лицом чётко, по военному, развернулся через левое плечо и строевым шагом двинулся прочь от оторопевшей американской делегации.
  Наконец-то редактор телеканала прервал трансляцию и воткнул в кадр заставку. Ошарашенный Колька с сигаретой в руках ещё пару минут молча втыкал на экран, на котором наконец-то появилась физиономия растерянного диктора, объявившего, что из-за технических неполадок в системе воздухоснабжения Кремля оказалось сорванным подписание соглашения с США о полном одностороннем отказе России от ядерного оружия и ракетных вооружений.
  - Переговоры по данному вопросу будут продолжены вновь избранным президентом Российской Федерации Вадимом Пердюковым, который вчера принял решение предложить Виктору Хомячкову занять место премьер-министра в новом правительстве.
  - Коля, ты где? - послышался из спальни сонный голос Элки, и Беда, выключив телевизор отправился на него.
  Увидев Кольку, Элка откинула одеяло, потянулась, зазывно демонстрируя своё ослепительное тело, и промурлыкала:
  - Иди ко мне, любимый! Я уже соскучилась по тебе!
  
  Пока Элка что-то напевала под душем, Беда собрал и включил телефон, а ещё через минуту мобильник зазвонил.
  - Ты чего телефон отключаешь?
  - Извини, Вадим Вадимыч. Сначала не хотел, чтобы Элку звонками разбудили, а потом нам немного не до телефона было...
  - Да? - удивлённо выдавил из себя Пердюков. - Ну, ладно, не до телефона, так не до телефона. А телевизор ты включал?
  - Включал.
  - Подписание соглашения видел?
  - Видел. Даже прямую трансляцию видел.
  - И что скажешь?
  - Скажу, что даже черти оказались большими патриотами, чем твой будущий премьер-министр.
  - Да какой, на хрен, премьер-министр? Зиц-председатель он будущий! На время, пока не обосрётся в очередной раз. Какие у тебя планы?
  - Сегодня везу Элку знакомиться с моими родителями, а послезавтра мы с ней вылетаем в Доминиканскую Республику.
  - В какую Доминиканскую Республику?! Чтоб через два дня на службе были! Оба! Вернее, все!
  - На какой службе? Мы с Элкой, как и все остальные сотрудники отдела МЯУ, уже несколько дней, как отправлены в отставку не какой-нибудь бумажонкой заведующего канцелярией, а указом президента. Кроме того, ты прекрасно знаешь, что за ней охотятся.
  - Вопрос Цылпаковской уже решён. И запомни, Коля: президенты приходят и уходят, их указы принимаются и отменяются, а служба безопасности Родины остаётся навсегда. А вы нужны этой службе. Особенно - когда такое творится! Я всё сказал! Привет родителям!
  
  
  август 2011 - март 2013
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"