Сальников Александр. Деревенские похороны

Александр Сальников

Деревенские похороны

(поэма)

Умер дед. Обмыли и отпели.

Хоронить деревней собрались.

Слышно:

- Времена-то нонча те ли...

- Да кому нужна така-то жись... -

Самогон на скатерти, закуска

Из одних соленых огурцов

Да ржаного хлеба.

- Жаль, капуска

Кончилась из прошлых соленцов, -

Чуть вздохнула тихо баба Марфа.

- Не грусти, кума. Что бог послал...

- Спой, Кузьмич, твоя гармонь, как арфа...

- В жизни энтой штуки не слыхал.

Да и не хочу. Гармонь честнее.

Русский дух у ней, что бабий клич. -

Взял гармонь, вздохнул разок над нею:

- Летять у-утки-и... - загнусил Кузьмич.

Старики про уток подхватили,

Затянули, песня полилась.

- Эх, судьба! - с отчаяньем Василий

Вдруг сказал.

- На то такая власть.

Был бы Сталин, он бы не позволил!

Всю Россию, мать их, растрясли! -

Сетовал Егор.

- А кто неволил?!

Сами хламу в избу нанесли, -

Отвечала бойко бабка Вера, -

Сталин тоже жал с деревни сок.

Ноне никому уж нету веры.

- Каб не кризис, разе ж Степка б слег?

Ведь не так и стар.

- А смерть не спросит

Стар, аль нет. Пора, так хоть молись!

- Все жа мог пожить, - Кузьмич гундосит.

- Да кому нужна така-то жись?!

Пенсии на месяц не хватает.

Да и ту не платют до сих пор.

- Все ж живем, - дед Боря отвечает,

Поддержав застольный разговор.

Выпили по стопке, закусили:

- Пухом Степке-то землица-мать

Чтоб была. -

В окно взглянул Василий:

- Чтой-то катафалку не видать.

- Приседатель клялся обеспечить:

Ваньку-вепря на "ЗИЛе" послать.

- Ваньку-вепря?! Вот еще не легче,

Разъедрит твою такую мать!

Он ить и машину раскурочить,

И в гробу Степана растресеть...

- Хватит, балагур, беду пророчить!

- Нализался, спьяну чушь несет. -

Баба Марфа больше все молчала.

Молча ела, молча и пила;

Плача, молча мужа поминала;

Вспоминала жизнь: дела, дела...

Так из года в год - дела, заботы,

То болезнь, то голод, то война:

"Что видала окромя работы?

А теперь вот, в старости, - одна..."

Закусили, выпили и снова

Закусили, чем послал господь.

- Можа нать, - взяла Полина слово, -

К ферме сбегать? Нут-ко, Боря, сходь.

Не застрял ли катафалк в овраге...

- Да-а, подъезд к деревне - никуда!

Это-ть в сельсовете, на бумаге,

Мы жируем здесь, как господа.

- Полно те, уж сельсоветов нету...

- Щас у них и не поймешь чего...

- Главы министраций...

- Нам бы эту

Голову, да в это... как его...-

Дед Борис уже за дверью скрылся.

Хоть и сед, да на ногу шустер.

- В прошлом лете Вагин утопился...-

Продолжали бабки разговор:

- Аккурат в том самом же овраге.

Как и смог?

- Да чо уж там не смочь,

Есля накануне сам же Вагин

Пил с Борисом самогон всю ночь.

- Говорят, что, будто вышла ссора.

Участковый даже приезжал.

- Говорят. Спроси вон у Егора.

Он в ту ночь Бориса провожал. -

Бабка Вера деда в бок толкнула:

- Слышь, Егор, чо бабы-то шумят?

- Пусть шумят.

- Фу-у, дымом напахнуло!

Накурились. Знай себе дымят!

У тебя Борис тогда напился?

- Не был с ними я, чего ты врешь! -

Дед Егор курил, дымок струился.

- Борьку-то, жлоба, не перепьешь, -

Вставил дед Кузьмич. - Его, мартышку

Краснозадую, не напоишь.

Вона, уж назад бежит вприпрыжку.

Быстро сбегал, мать его етишь...

- Нетути! - сказал Борис со злобой.

Стихли все. Табачный дым висит,

Словно облака. И вдруг у гроба

Баба Марфа как заголосит:

- Эх, Степан! Ну что же ты наделал.

Ты пошто меня оставил тут?

Никому до стариков нет дела...

Пусть меня с тобою унесут! -

Бабы к Марфе: - Что ты! Разе ж можно!

Упрекаешь мужа-то в гробу. -

И отводят тихо, осторожно:

- Толку что, гневится на судьбу?

- Отпустите, дайте мне проститься,

Дайте нам еще вдвоем побыть,

На одну минуточку забыться...

- Пусть поплачет. Нут-ко, бабы, - выдь!.. -

Вышли все во двор. Свежей дышалось.

Сели у забора на бревно.

- Вот ить жизнь, как день.

- Одна усталость.

- Что и было - кануло давно. -

Стали философствовать старухи:

- Все жа лучше жить, чем умереть.

- Жили - как жуки, помрем - как мухи.

- Хорошо хоть поп пришел отпеть...-

Ожиданье длилось бесконечно.

Кто-то вел никчемный разговор,

Кто-то пил под хлебушек, беспечно

Навалившись на гнилой забор.

Кто-то все косился на дорогу,

Первым чтоб увидеть катафалк.

Кто-то отключался понемногу,

Не желая признавать сей факт.

Дверь веранды скрипнула негромко,

Баба Марфа вышла на крыльцо:

Чуть скрывает платяная кромка

Старостью изрытое лицо.

Глянула отсутствующим взором

В даль, где дремлют ивы у пруда.

Не подстала к бабьим разговорам,

И пошла неведомо куда.

- Чтой-то с Марфой?

- Эй, кума, куда ты?! -

Но она и бровью не ведет.

- Ладно ли чего с ней? Ну-к, робяты,

Надобно вернуть, а то уйдет. -

Дед Борис догнал уж за оградой

Бабу Марфу, воротил назад.

Да Кузьмич трехматерной тирадой

Дело будто повернул на лад.

- Каб чего с собой не сотворила. -

Баба Марфа тут и выдай им:

- Я сейчас со Степой говорила.

Он сказал мне, чтобы шла за ним.

- Что ты! - Бабы всполошились разом.

Под руки ведут ее домой:

- Бес попутал.

- Помутился разум.

- Что ты, девка, в доме ж Степа твой...-

В небе громыхнуло, словно в бочке.

Мелкий дождик начал моросить.

- Где же катафалка, хрен ей в почки!

Уж давно пора бы выносить.

- Тут ить и погост не так далече.

Уж договорились обо всем...-

Старики собрались, как на Вече.

- Можа, сами сдюжим, отнесем? -

Предложил Кузьмич.

- А что, и верно! -

Подхватил Егор: - Тут и пути

Будет с километру: токмо ферму,

Да и косогоры обойти. -

Было б сказано, а дело уж - полдела.

- Слухай, бабы! Будем выносить. -

Тут Полина "Упокой..." запела,

Марфа снова стала голосить.

Взяли гроб под плач и разговоры,

Да под мат ядреный Кузьмича,

И в последний путь, за косогоры,

Понесли Степана на плечах.

1998 г.

Оставить комментарий © Copyright Сальников Александр (alexsal@mail.ru) Размещен: 26/04/2011, изменен: 26/04/2011. 10k. Статистика. Поэма: Поэзия		Ваша оценка:

Сальников Александр : другие произведения.

Деревенские похороны