Константин АЛЕКСЕЕВ

ТРИ ДНЯ ТРЕВОГИ

рассказ

Каблучки бойко пересчитали ступени. Из промозглого сумрака подъезда, Настя окунулась в белоснежное январское утро. Пышные сугробы, отражавшие янтарные лучи солнца, на миг ослепили глаза. Налетевший легкий морозец, приятно ожег лицо, выветривая из сознания остатки недавнего сна.

На проспекте ее подхватил бурлящий людской водоворот, увлекая в свое стремительное течение. Прохожие, озабоченные и деловитые, спешили к автобусным остановкам и подземным переходам. На мостовой, плотно, то и дело образуя заторы, ползли автомобили, залипший в их вязком месиве, надрывно звенел трамвай. Очнувшийся после новогодних праздников город, вновь окунался в свою каждодневную будничную суету.

На углу, миновав массивные железные ворота бывшего стадиона, Настя оказалась в привычной толчее небольшого рынка. Одинаковые, переделанные из контейнеров торговые палатки, выстроились в несколько рядов вперемешку с прилавками и лотками. Аккуратные кучки спелых, чуть подмороженных фруктов, соседствовали с нарядными кожаными дубленками, за лотком с овощами, пестрел ворох разноцветных спортивных костюмов, у павильона торгующим детским питанием, раскинулся столик с книгами. Продавцы, как на подбор, чернявые, со смуглыми горбоносыми лицами, гортанно зазывали покупателей, восторженно цокали языками, нахваливая товар.

Купив у пожилого хмурого кавказца полкило мандаринов, Настя на миг задержала взгляд на соседнем прилавке, где по-прежнему красовались присмотренные две недели назад сапоги и тут же, вздохнув, отвернулась - полученная на днях тринадцатая полностью ушла на лекарства для матери Андрея...

* * *

В коридоре больницы стоял приторный запах хлорки и лекарств. У стен с длинным рядом выкрашенных в белое дверей, стояли каталки, столики на колесах, несколько узких банкеток. В холле, перед допотопным черно-белым телевизором сидело несколько больных в поношенных неопрятных халатах и мешковатых спортивных костюмах. Из крайней палаты по направлению к процедурной, одиноко брела древняя старуха со сморщенным, напоминающим печеное яблоко лицом. За столиком дежурной сестры, знакомая санитарка, укладывала в круглую металлическую посудину блестящие пеналы шприцов.

- Рано вы все что-то сегодня, - поприветствовала она Настю. - У нас еще обход не закончен.

- Я на минутку, Клавдия Матвеевна, - поспешно, как бы извиняясь, произнесла Настя. - Я лекарства привезла, те самые.

- И стоило тебе тратится, - вздохнула санитарка. - Все равно: месяцем раньше - месяцем позже...

- Но ведь не подтвердилось пока окончательно, - перебила ее Настя, чувствуя, как голос предательски дрогнул. - Может, обойдется еще!

- Может и обойдется, все в нашей жизни бывает, - поспешно согласилась дежурная, взглянув на девушку печальными, полными безнадежного сострадания глазами и от этого взгляда Настя как-то сникла. Молча вздохнула, шагнув к ближней двери с облупившейся биркой номера.

В белом квадрате палаты витал все тот же прогоркло-приторный запах. У выкрашенных в мучнистый цвет стен, притулились три приземистые койки. На крайней, у окна, поверх одеяла лежала мать Андрея. В выцветшем махровом халате, осунувшаяся, с неестественно бледным лицом, она ничем не напоминала прежнюю волевую даму с величественной осанкой и властными манерами школьной директрисы. Рядом, в изголовье, сидел ее отец - крепкий старик с все еще сохранившейся строгой военной выправкой.

- Анастасия?.. А мы только что о тебе вспоминали! - директор первая заметила вошедшую. Выражение ее лица вновь стало привычно-бодрым, суетливо поправляя халат, она поднялась с кровати, шагнув навстречу Насте. - Ты чего это ни свет не заря: случилось чего?

- Да нет, не случилось, я просто... - Настя на мгновение смешалась. - Вот, принесла вам... - она достала из сумки пакет с фруктами.

- Вы меня прямо как маленькую опекаете, - Надежда Андреевна с добродушным осуждением взглянула сначала на Настю, после на отца. - Ну куда мне столько?

- Ничего, вы, главное, поправляйтесь, - Настя снова полезла в сумку. - А это то, что врач говорил... - она извлекла на свет упаковку с ампулами.

- Настена!.. - дед первым разглядел надпись на упаковке. - Да ты что?.. Это же Бог знает каких денег стоит!..

Мать Андрея, следом за отцом осторожно потянулась к упаковке, разглядывая яркую наклейку с причудливыми иероглифами. Ее лицо, еще минуту назад уверенно-насмешливое, стало по-детски растерянным.

- Настя, ну зачем ты... - дрогнувшим голосом произнесла она.

Знакомые шаги за дверью не дали Насте ответить. На пороге палаты возник Андрей. В новом, тщательно подогнанном по фигуре камуфляже он выглядел старше и взрослее. Его лицо было непроницаемо-строгим, исполненным неприступной суровости и лишь красные от мороза, по-мальчишески оттопыренные уши, несколько портили нарочитый облик бывалого вояки.

Андрей на миг замер на пороге, оглядывая собравшихся. Мимоходом кивнув деду и Насте, шагнул к матери. Обнял, смущенно коснувшись губами ее виска.

- Здравствуй, сынок, - благодарно отозвалась та. - Ты, что это: никак со службы сбежал?

- Сбежал, - подтвердил тот, смущенно улыбнувшись, в момент утрачивая свою напускную важность. На его худых, обветренных щеках, обозначились две добродушные ямочки. - Да не переживай, у меня же ротный - кремень, прикроет если что... Ты лучше скажи, как чувствуешь-то себя?

- А что со мной станется? - махнула рукой Надежда Андреевна. - Лежу вот здесь, надоело до ужаса. Скорее бы это обследование закончилось.

- Нет, ты уж лучше лечись до победного, - вновь нахмурившись возразил Андрей.

- А я что по-вашему делаю? Только и выполняю, что врачи говорят... Да, -спохватилась она, - представляешь, Андрюша, Настя лекарство купила, то самое!

- Был бы толк с этого, -Андрей, скептически покосился на заграничную этикетку. - Ты бы лучше, мать, согласилась, на то, что я тебе предлагал...

- Ты опять за свое? - Надежда Андреевна бросила на сына гневный взгляд. - Я уже сказала: хватит об этом!

- Ну вот, снова-здорово! - досадно произнес тот.

Резко поднявшись, он бросил на мать колючий, полный скрытого отчаяния взгляд и вышел прочь.

* * *

Настя отыскала Андрея на лестнице. Присев на подоконник он угрюмо курил, судорожно сжимая зубами фильтр сигареты. Тонкие, с обкусанными ногтями пальцы, нервно вертели дешевую китайскую зажигалку, с наклейкой изображавшей два скрещенных автомата. Во всем его облике: ссутулившихся плечах, взъерошенной голове, хмуром, исподлобья взгляде, было нечто от озябшего, нахохлившегося воробья и Насте вдруг стало нестерпимо жалко Андрея.

- Ну что ты, - она робко тронула его за плечо. - Не переживай, все нормально будет...

- Отвяжись, Аська, - раздраженно отозвался он. - Заладили все как один: "Нормально, нормально..." За идиота меня что ли держите? Или вправду думаете, что мать по недоразумению какому в онкологию положили, а? - он глянул в упор на Настю и она, не выдержав этого пронзительного, полного безнадежной боли взгляда, смешалась и опустила глаза.

- Молчишь? То-то! А то ломаете здесь комедию, в непонятки играете! - Андрей, пробормотав какое-то невнятное ругательство, замолчал, а после совсем другим голосом, в котором слышались отчаяние и досада добавил:

- Эх, я уже и насчет квартиры договорился, что бы на меньшую, с доплатой, поменять, а она - ни в какую! А так бы: положили ее к Умхаеву в клинику, за операцию бы заплатили, глядишь - и обошлось бы все...

Он с хрустом раздавил окурок о подоконник и вновь, втянув голову в плечи, обреченно уставился в окно. Казалось, его давит невидимая тяжесть и он, смирившись с собственным бессилием, вот-вот окончательно согнется под ней. Подобное случалось с Андреем довольно часто, с тех пор, как неожиданно оставив большой спорт он вернулся из Москвы в родной город, в одночасье превратившись из именитого спортсмена, в обычного офицера, ваньку-взводного.

- Вот так, Аська, - наконец снова заговорил он. - Нормальные люди подыхать должны, а эта сволочь - дальше жировать.

- Какая сволочь? - осторожно спросила Настя.

- Умхаев, какая же еще! - у Андрея судорожно задергалось веко - нервный тик, полученный в результате контузии в Чечне. - Весь город под себя подмял! В клинике своей боевиков раненых лечит, а все вокруг делают вид, что не замечают ничего! Деньги чеченские отмывает, да оружие для родичей своих, что в горах воюют, закупает!.. - с каждой секундой его голос креп, наполнялся яростной силой и ненавистью. - Все у него схвачено: и менты, и фээсбешники, и губернатор с мэром!.. Всех на корню купил!.. Ладно, - спустя секунду произнес он, зло усмехнувшись. - Недолго им на наших костях шабаш чинить. Будет им еще капкан волчий, как тогда, под Бамутом!

Он шумно выдохнул, будто выплескивая из себя всю накопившуюся злость. Его лицо, минуту назад возбужденное и живое, стало опять неподвижным, как каменный слепок. Глаза потухли, превращаясь в серые кусочки льда, плечи опустились. Нащупав в кармане пачку неизменного "Пегаса", он вытряхнул сигарету и начал вяло катать ее между пальцами.

- Будет тебе, - Настя вновь осторожно коснулась его руки. - Не изводи себя понапрасну. Ну хочешь, я с мамой своей поговорю, может дачу продадим, вот и будут деньги...

- Брось, - махнул рукой Андрей. - Самая богатая что ли? Да и времени нет ждать: каждый день на счету.

Он спрыгнул с подоконника. Расправил плечи, заново обретая властную офицерскую осанку. Не попрощавшись, упруго сбежал вниз по лестнице.

Небрежный, высокомерный тон Андрея покоробил Настю. На миг ее захлестнула горячая волна обиды и тут же отхлынула, уступив место прежней робкой растерянности. Андрею, единственному из всех, дозволялось обращаться с ней подобным образом. Лишь только он имел право смотреть на нее свысока, называть ее Аськой, всем своим видом показывая свое превосходство.

Порой она не понимала сложившихся между ними отношений. Не знала, что так намертво привязало ее к этому грубоватому, нервному человеку с тяжелым и склочным характером. Вечному неудачнику, непомерному упрямцу и честолюбцу, в упор не замечавшему ее любви. Обращавшему на нее внимание лишь в моменты очередной депрессии, как правило для того, что бы выговориться, вывалить ворох скопившихся на душе обид, переложить на нее груз собственных переживаний. А после опять забыть о ней, закрутив роман с какой-нибудь новой пассией.

Множество раз Настя пыталась порвать с Андреем. Но лишь только ей удавалось, перетерпев с неделю щемящую тоску, хоть немного освободится от мыслей о нем, как он неожиданно начинал сам искать с ней встречи и Настя, в миг позабыв о былых обидах, вновь устремлялась к нему, словно верная собачонка к хозяину.

* * *

К утру мороз усилился. Окна покрылись нарядными жемчужными узорами, чуть позолоченными лучами солнца. Лежа в пустой, наполненной едва слышными шорохами квартире, Настя задумчиво разглядывала эти причудливые белые вензеля, похожие на диковинные цветы. Мысли ее рассеянно блуждали, переносясь от близкой сессии в институте, к все откладываемой поездке на дачу, где почти круглый год, после выхода на пенсию жили родители. Вот уже месяц они упорно звали ее к себе, в маленькую деревеньку, затерявшуюся среди бескрайних снежных полей, где по утрам, убегая к серой кромке леса клубилась поземка, а вечером небо зажигало алмазные россыпи звезд и Насте вдруг остро захотелось туда. Хоть на пару дней, что бы просто отдохнуть. И быть может - вытащить туда Андрея...

Выскользнув из-под одеяла Настя подбежала к телефону. Набрав номер, долго слушала длинные протяжные гудки, пока наконец в трубке не задребезжал хрипловатый фальцет деда Андрея.

- Он еще с час назад ушел, - удивленно ответил старик. - У них же учения с сегодняшнего дня. Под Россошь, на полигон поедут... Да, - спохватился он. - Андрюшка тут сигареты свои забыл, целый блок. Ты бы добежала, Настена, до части, отдала ему, а то ведь намается там неделю без курева. Я бы и сам сходил, да вот нога чего-то опять разболелась...

* * *

Часть, где служил Андрей находилась недалеко от городского вокзала. Спрятавшийся среди серых каменных глыб жилого массива, обнесенный высоким бетонным забором, за которым топорщились крыши казарм, торчала кирпичная коробка штаба и слева от нее, на постаменте угрюмо застыл пятнисто-зеленый бронетранспортер, полк существовал как бы отдельно от окружающего мира. Прилегающий к забору отрезок проезжей части был тщательно очищен от снега, тротуар, заботливо посыпан песком. У выкрашенных в серый цвет ворот с ярко-красными звездами, румяный от мороза дневальный старательно крошил ломом образовавшуюся за ночь наледь.

Настя прождала добрый десяток минут, пока на КПП не появился Чудаев, ротный Андрея.

- Ты, что ли? - удивленно уставился он на Настю. - Каким ветром, в наши края?

- Да Андрей вот сигареты забыл, - она протянула капитану пакет. - Я еще ему тут поесть собрала в дорогу.

- В какую еще дорогу? - еще больше удивился тот.

- Ну вы же на учения уезжаете... - Настя, в свою очередь непонимающе взглянула на Чудаева.

- Да нет у нас никаких учений, - ротный недоумевающе пожал плечами. - Если бы были - черта с два его на неделю бы отпустили.

- Кого отпустили?

- Андрюху, кого же еще! - Чудаев еще с большим удивлением посмотрел на Настю. - У него же еще за прошлый год дней десять за Чечню осталось. ...

* * *

Она злилась весь оставшийся день. Не впервые сталкиваясь с циничным враньем Андрея, Настя переживала его очередной обман по-прежнему больно и остро. Покидая часть с пылающим от стыда лицом, провожаемая сочувственно-насмешливыми взглядами дежуривших на КПП солдат, она решила твердо: с Андреем покончено навсегда. Остаток дня, вечер и ночь, когда за окном протяжно завыла вьюга, барабаня по стеклу россыпями мелких снежинок, она была уверена, что и на этот раз Андрей загулял с какой-нибудь очередной девицей, быть может с Юлькой, бухгалтершей фирмы, где подрабатывал охранником.

Однако к утру, обиду и горечь сменила неясная тревога. Нынешнее исчезновение Андрея, было странным, непохожим на предыдущие. Уходя в загул с Юлькой или с приятелями, он никогда не врал домашним про внезапный отъезд на учения, не придумывал причин, связанных со службой. В этот же раз правды не знал никто, даже его закадычный друг Чудаев.

Когда за окном рассвело и проснувшийся город зарокотал моторами машин, зашелестел торопливыми шагами ранних прохожих, тревога усилилась. Наскоро позавтракав, Настя выскользнула из дома. Переборов остатки обиды и собственную гордость она решила отправиться к Юльке.

Скользя по бугристой наледи от дома к остановке автобуса, она не думала о том, что скажет, без предупреждения заявившись к малознакомому человеку. Ей было достаточно увидеть Андрея. Пусть и хмурого, раздраженного ее внезапным, беспардонным появлением, но живого и здорового.

- Настя!.. - услышала она за спиной знакомый голос.

Из лакированного, цвета морской волны "Мицубиси" выскакивал Вадим. Запахивая на ходу изящное кашемировое пальто, спешил к ней сияя красивым, с тонкими чертами лицом.

- А я тебя сразу заметил, - говорил он, улыбаясь ослепительным рядом белоснежных зубов, высокий, статный, с безукоризненным пробором иссиня-черных волос, чем-то похожий на голливудского киноактера. - Еще когда ты улицу перебегала... сто лет тебя не видел, соскучился!

- Здравствуй, - холодно кивнула ему она, досадуя на эту неожиданную встречу.

- Как ты хоть, расскажи, - он завороженно и робко смотрел на нее, будто боялся спугнуть неверным словом или жестом. - Все там же, в школе?

- Там же, - нехотя ответила Настя. - Где же мне еще быть.

- Конечно, конечно, - спешно согласился он. - Ты же от Бога педагог, дети небось, души в тебе не чают!..

- Брось, Вадик, - невесело усмехнулась она. - Придумаешь тоже: "от Бога..."

- Что ты!.. - все так же радостно запротестовал он. - Если бы ты знала...

- Не надо, - прервала его Настя. - Ты же знаешь - не люблю я этого. Извини, Вадим, спешу я.

- Подожди... - спохватился он. - Я тут слышал - у Андрея твоего проблемы... Если хочешь, я помочь попробую, денег на операцию достану...

- Вот ему и предложи, - сухо ответила она. - Если и вправду хочешь помочь.

- Конечно хочу! - закивал он. - Просто понимаешь - дома его застать трудно. Сегодня вот только вроде видел его мельком и то, случайно.

- Вроде? - Настя недоуменно вскинула брови. - Это как еще понимать?

- Навстречу он мне попался, на мотоцикле. Сама понимаешь: в шлеме, пол-лица не видать, так, что и ошибиться мог.

- На каком еще мотоцикле? - недоверчиво переспросила Настя.

- Да на "Яве" красной, допотопной совсем. Таких уже лет десять не выпускают.

- Привиделось тебе, - устало махнула рукой она. -У него никакого мотоцикла с роду не было. Ладно, Вадим, некогда мне...

Она развернулась и быстро двинулась прочь, то и дело оскальзываясь на обледенелом тротуаре.

Ей удалось пройти от силы десяток метров, как за спиной по новой настойчиво засигналил автомобильный клаксон.

"Вот, привязался!" - раздраженно подумала Настя.

Она резко обернулась, но вместо прежней иномарки Вадима, увидела незнакомый, заляпанный грязью "жигуль", из которого приветливо махал ей плотный мужчина средних лет, с редкими рыжеватыми усами:

- Анастасия!.. А я гляжу: ты это или нет?

- Слава! - всплеснула руками Настя, узнавая бывшего соседа.

- Он самый, - подтвердил Кулаков, выходя их машины. - А ты, смотрю, совсем взрослая стала, не узнать!

- Как-никак - двадцать лет, - кокетливо отозвалась Настя и тут же невольно прыснула от смеха.

- Замуж еще не вышла?

- Да нет, рано еще.

- Ты наверно спешишь куда? - опомнился Кулаков. - А то давай, подвезу.

- Мне вообще-то на Индустриальную надо, - смущенно ответила Настя. - Только тебе наверное не по пути...

- Почему не по пути? Садись, поехали! - он приглашающе распахнул перед ней дверцу.

В салоне "шестерки" было тепло и уютно. Удобно устроившись рядом с Кулаковым, Настя с удовольствием вытянула ноги, откидываясь на мягкий плюшевый подголовник.

- Ну, а теперь рассказывай, как жизнь молодая, - шутливо приказал Кулаков, трогая машину. - Учишься где или уже батрачишь?

- И работаю и учусь, - кивнула Настя. - На заочном, в педагогическом.

- А как же музыка? - удивленно переспросил сосед. - Ты же вроде пианисткой знаменитой собиралась стать?

- Не вышло, - вздохнула она. - Теперь вот детей пению учу... Ладно, не всем же великими быть.

- Не всем, - согласился Кулаков. - Андрюшка тоже, смотрю, недолго по загранкам поколесил.

- Поколесил, пока с начальством не повздорил, - она на миг замолчала. - А теперь вот мается, места в жизни себе не находит.

- Да, падать с высот заоблачных всегда больно, - согласился Кулаков. - А ведь какие надежды подавал, говорят, лучший стрелок в нашей сборной был.

- Был, да весь вышел, - вздохнула Настя. - Как вернулся сюда, все у него наперекосяк пошло. Сначала в Чечне ранило, а теперь вот еще и с матерью беда: в больнице она, рак подозревают, а на операцию деньги большие нужны. Андрей аж извелся весь, даже квартиру продавать хотел! А теперь и вовсе пропал куда-то.

- Что значит: пропал? - Кулаков, оторвавшись от дороги, недоуменно взглянул на Настю.

- А то и значит. Дома сказал, что на учения уезжает, а сам, как выяснилось, взял отгулов на неделю и - ни слуху ни духу.

- Найдется, - успокаивающе сказал Кулаков. - Небось, квасит где-нибудь с друзьями или у подруги какой под боком пристроился.

- Почему сразу у подруги? - Настя почувствовала, как непроизвольно краснеет. - А если и вправду случилось чего? Он же последние дни совсем шальной стал, с самим Умхаевым разобраться грозился!

- Ну это он загнул!.. А ты, смотрю, к Андрюхе неровно дышишь, а? - бывший сосед хитро прищурился. - То-то ты за него так вскинулась!

- Ну тебя! - отмахнулась она от него, еще больше заливаясь краской. - Тоже мне, психолог выискался!

- Так на то я и мент, - удовлетворенно хмыкнул Кулаков, притормаживая у указанного Настей дома.

* * *

Дверь распахнулась лишь только Настя отпустила кнопку звонка. Юлька, высокая, с распущенными по плечам волосами, в нарядном, обтягивающем джемпере и изящных вельветовых брючках, возникла на пороге, оторопело вытаращившись на нежданную гостью:

- Ты?..

- Извини, что без звонка... - Настя замешкалась, подбирая слова. - Андрей куда-то делся, два дня уже как...

- И что? - Юлька насмешливо прищурила зеленые, похожие на изумруды глаза.

- Может быть ты знаешь где он... - еще более робко и неуверенно начала было Настя и тут же умолкла, услышав в глубине квартиры тяжелые мужские шаги.

Из комнаты вышел высокий белобрысый парень, полуголый, в натянутых наспех тренировочных штанах. Смерив Настю сонным, равнодушным взглядом, он молча пошлепал в сторону кухни.

- Вот он что, - медленно протянула наблюдавшая за Настей Юлька. - Значит, решила - он у меня? Вот еще!

Она выразительно тряхнула огненно-рыжей гривой волос, от которых на миг дохнуло терпким заграничным ароматом. Тонкие, подведенные умелой рукой брови, причудливо изогнулись, в глазах вновь промелькнул едкий огонек насмешки.

- Ты думаешь, нужен он мне? - повторила она все тем же надменно-пренебрежительным тоном. - Этот неудачник, пустомеля неприкаянный, который ни в жизни устроиться не может, ни проблемы собственные решить? Только и знает героя из себя строит, а как припечет по-настоящему, так сопли сразу распускает! Заявляется ко мне, денег просит, мать видите ли у него помирает! Он, типа, "боевые" за Чечню дружку своему в долг дал, и полгода уже выбить обратно не может, а я ему одалживай! Дурочку нашел!.. Я ему так и сказала давеча: сам прохлопал, сам и выкручивайся!

При первых словах Юльки, Настю будто ударило током. С каждой последующей фразой возмущение продолжало нарастать и она уже была готова резко оборвать этот оскорбительный монолог, но упоминание об одолженных "боевых", почему-то заставили ее сдержаться.

- Какому еще дружку? - дождавшись, пока Юлька умолкнет, спросила она.

- Квасу какому-то, - равнодушно пожала плечами та. - Я его знаю что ли? Служили они вроде бы вместе...

* * *

Через час с небольшим, Настя уже тряслась в автобусе, катившем в один из центральный районов города, где жил, недавно уволившийся в запас, старший лейтенант Квасневский. Уходя от Юльки она была почти уверена, что исчезновение Андрея связано с этой давнишней историей. Потому, заново разыскав Чудаева, Настя выяснила личность неведомого Кваса и незамедлительно отправилась к нему.

Отыскав нужный дом и квартиру, Настя несколько раз позвонила туда. Ответом была тишина, лишь на соседней, обитой старым дерматином двери, вдруг потемнела белая ракушка глазка. Поняв, что за ней наблюдают, Настя повернулась к ней, давая полностью рассмотреть себя и следом аккуратно тронула кнопку звонка.

Заскрежетал замок. Дверь приоткрылась на ширину цепочки и из-за нее осторожно выглянула немолодая тощая тетка с желчным настороженным лицом.

- Извините пожалуйста, - обратилась к ней Настя. - Мне Михаил нужен... Вы не знаете, когда он придет?

- А пошто тебе он? - глуховатым скрипучим голосом, откликнулась соседка.

- Понимаете, знакомый мой к нему вчера собирался и пропал куда-то. Может Михаил знает...

- Не мудрено, что пропал, - голос тетки напоминал недовольное карканье потревоженной вороны. - С этим бандитом дело иметь, - она кивнула в сторону квартиры Квасневского, - только погибель свою накликать. Он с детства шпана шпаной был, а как с армии его погнали, так и вовсе страх потерял!.. Машину заграничную где-то добыл, цепями золотыми обвешался, - за недовольным брюзжащим голосом женщины скрывалось тоскливое старческое одиночество, желание выговориться случайной собеседнице. - А уж дружков завел - одни рожи чего стоят. Таким человека убить - раз плюнуть!.. Вечно, как не услышу - все о каких-то "стрелках" да "разборках" разговоры ведут. И давеча тоже кажись, с кем-то счеты сводить собирались.

- Когда это было, вспомните, пожалуйста! - срывающимся от дурного предчувствия голосом попросила ее Настя.

- Да к полуночи ближе. Сначала слышу: говорят на лестнице. Я под дверь сразу, в глазок глянула а там нехристь этот с еще двумя. Он, Мишка, как раз квартиру запирал, ну и говорит дружкам своим: сейчас, мол, этому козлу рога обломаем и - концы в воду...

* * *

Ей понадобилось добрых полтора часа, что бы разыскать Кулакова. Выяснив в ближайшем отделении адрес РУБОПа, где работал бывший сосед, Настя долго плутала по центру города, пока не оказалась возле приземистого, Г-образного здания, вытянувшегося за массивным забором, с колючей проволокой. После, еще минут десять она прождала на проходной, под пристальными взглядами двух рослых молодцев в бронежилетах и причудливых тяжелых касках, пока третий, чуть постарше, также вооруженный короткоствольным автоматом, пристально изучал Настины документы, прежде чем доложить о ней Кулакову.

Наконец на КПП появился смуглолицый крепыш в модном клетчатом пиджаке. Цепко, как и дежурившие на входе бойцы, оглядев Настю, велел ей следовать за ним. С трудом поспевая за размашистым шагом провожатого, она прошла по аккуратной асфальтированной дорожке вдоль которой раскинулся спортгородок, где десяток спецназовцев штурмовали полосу препятствий. Миновала просторный, недавно отремонтированный холл, где также дежурили вооруженные охранники в камуфляже. Поднялась на второй этаж, оказавшись в запутанном лабиринте коридоров с длинным рядом одинаковых дверей.

Кулаков занимал отдельный кабинет, обставленный дорогой офисной мебелью. На широком столе мерцал компьютер, тут же белел импортный телефон с рубиновым табло определителя. Сам майор, серьезный и озабоченный, разговаривал по соседнему аппарату, что-то быстро записывая на перекидном календаре. Завидев вошедших, он молча указал на расставленные вдоль стены стулья, продолжая выслушивать невидимого собеседника.

- Что за пожар, Анастасия? - закончив разговор, раздраженно произнес он. Теперь это уже был другой человек, нежели тот, что подвозил ее утром. Светлые водянистые глаза, еще недавно лучившиеся веселым дружелюбием, теперь смотрели холодно и отчужденно

Сбиваясь и путаясь, Настя пересказала ему разговор с соседкой Квасневского, поведала то, что узнала от Юльки, однако лицо Кулакова по-прежнему оставалось равнодушным.

- Что за бред! - оборвав ее на полуслове начал было он, но тут неожиданно подал голос молчавший до сей поры Настин провожатый:

- Погоди, Михалыч, - оперативник, упреждающе выставил вперед ладонь. - Это же тот самый Квасневский, что по сводке сегодня проходил...

- О чем ты, Серега? - Кулаков перевел недоумевающий взгляд на сослуживца. - Не было вроде такого...

- Было! - возразил оперативник. - Ты просто сегодня на летучке не был, а я лично слышал: ночью его и еще двух хмырей на трассе задержали, с трупом в багажнике!

- С трупом?! - вновь переспросил Кулаков, разом меняясь в лице.

- Да. Парень молодой, без документов, удавкой задушенный. Их сейчас Сунцов в горотделе прессует...

Настя почувствовала, как сознание, будто обожгло леденящим холодом. В глазах померк свет, словно все вокруг окуталось непроглядной серой пеленой.

- Это Андрей... - севшим голосом произнесла она. - Это он...

* * *

Все, что происходило дальше напоминало разрозненные фрагменты неведомого кино. Словно со стороны, Настя наблюдала за собой, как оцепенев она медленно опускается на стул, уставившись стеклянным взором в пустоту, а после бежит вслед за Кулаковым и его напарником вниз по лестнице, втискивается вместе с ними в машину.

У входа в морг их встретил неопрятный длинноволосый детина в грязно-белом халате. Мельком взглянув на кулаковское удостоверение повел их через пустынный, выложенный кафелем коридор. Толкнув одну из дверей, посторонился, пропуская визитеров.

В ноздри ударил едкий удушливый запах формалина. Затаив дыхание, Настя шагнула в холодный, освещенный мертвенным ртутным светом зал, где на стеллажах и каталках, лежали укрытые простынями тела. Подойдя к крайней из них, санитар, взмахом руки, подозвал вошедших, небрежно откинул покрывало. Словно желая спастись от жуткого зрелища Настя резко зажмурилась, будто кто-то швырнул ей в лицо горсть песка.

...Туман перед глазами медленно рассеивался. Сквозь него, словно на проявляющейся фотографии, проступали очертания лица молодого черноволосого парня. В кровоподтеках и ссадинах, с распухшим синеватым языком, вывалившимся из приоткрытого рта и багровой бороздой на тонкой, с острым кадыком шее.

- Не в цвет, - долетел до нее откуда-то сзади разочарованный голос Кулакова.

- Пустышка, - подтвердил стоявший тут же Сергей.

- Ладно, выясним кто такой, - махнул рукой майор. - Пошли, Серега.

На улице Кулаков обернулся к Насте.

- Ну что, убедилась? - едко и насмешливо произнес он. - А то сопли распустила: "Это Андрей!.. это Андрей!.." Жив-здоров твой ненаглядный! - пренебрежительно, как давеча Юлька, бросил майор. - Загулял он, понимаешь?

Настя не ответила. Ей хотелось скорее покинуть это страшное место, стереть из памяти только что увиденный кошмар.

- Ну то-то, - по-своему расценив молчание Насти, удовлетворенно сказал Кулаков. - Короче, давай не дури и езжай домой. И так из-за твоей блажи я целый час потерял!

* * *

Она возвращалась потерянная, смертельно уставшая, мечтая лишь об одном: скорее добраться до дома, чтобы, заперевшись на все замки и, отключив телефон, забыться во сне. Только, в последний раз, для очистки совести позвонить Андрею.

Это желание было так остро и велико, что на ближайшей остановке Настя выбралась из автобуса и, почти бегом направилась к заранее примеченной телефонной будке.

- Настена? А тут Андрюшка только что объявился, - отозвался на том конце провода дед. - Сказал, что еще пару-тройку дней на полигоне проторчит...

...Повесив трубку, она медленно побрела к остановке. Ожидаемого облегчения не наступило. Вместо него еще сильнее навалилась обида, вонзаясь в сердце множеством болезненных уколов. Обида на Андрея и на себя саму.

...- Ну чего встала на дороге?! - услышала она чей-то раздраженный голос.

Приземистая молодая женщина грубо оттолкнула Настю с пути. Из-под модной, отороченной мехом шапки, сверкнули гневные колючие глаза, ставшие в следующий миг удивленными:

- Настюха, ты?

Татьяна, бывшая одноклассница, стояла перед ней, растягивая в улыбке ярко накрашенные губы. В пышной песцовой шубе, с толстым слоем макияжа, она казалась старше своих лет. Золотые серьги с изумрудами нарядно блестели в маленьких, похожих на морские раковины ушах, на пухлых, с перламутровым маникюром пальцах, также сияли усыпанные драгоценными камнями кольца.

- Ты чего это, как в воду опущенная, случилось чего? - между тем начала допытываться Татьяна, разглядывая ее острыми рыжеватыми глазами, в которых сквозило больше любопытства, нежели участия.

- Ничего, так, мелочи... - спешно напуская на себя усталое равнодушие, ответила Настя. - Жива-здорова и - слава Богу.

Она недолюбливала Татьяну еще со школы. Завистливая, не в меру честолюбивая, а порой и откровенно циничная, та еще тогда снискала дурную славу среди школьных подруг. После, выпускных, удачно выскочив замуж за пожилого состоятельного дельца, Татьяна исчезла из поля зрения бывших одноклассниц. Лишь однажды, Настя случайно встретила ее в центре города, в сопровождении мужа, маленького сухощавого еврея, чем-то похожего на пугливого хорька.

Теперь же она появилась перед Настей не прежней высокомерной особой, а иной, неожиданно приветливой и дружелюбной и эта приветливость вызвала удивление и настороженность.

- Ой и не говори, - тем временем понимающе закивала Татьяна и в ее голосе Настя уловила неподдельную тревогу. - Такое кругом творится - хоть не живи вовсе!

- Представляешь, - все так же возбужденно продолжала она. - Нас вчера с Левой чуть на тот все не отправили. Вечером, когда из казино возвращались, у дома какой-то бандит на мотоцикле подлетел, пистолет наставил и говорит: последний раз, мол, предупреждаю - либо к пятнице ты на нас фирму свою переписываешь, или, кранты! А потом, как пальнет!.. Я чуть от страха не окочурилась! Колесо нам прострелил, гад!..

- Кошмар, - покачала головой Настя. - Вы хоть в милицию заявили?

- В какую милицию! - махнула рукой Татьяна. - Это же Умхаева люди, им сам черт не брат! Они давно уже Балыка теснят, скоро весь город под себя подомнут!

- Какого еще Балыка?

- Ты с луны что ли свалилась? - Татьяна на миг недоуменно вытаращила глаза. - У нас же раньше Балык, вор в законе, город держал, пока эти чечены не объявились. Он и нашу фирму крышует, да только, чую, не сладить ему с Умхаевым. Эх, только все вроде наладилась! - вновь запричитала она. - Жила, горя не знала, а теперь, того и гляди, убьют из-за денег этих! Ну почему мне так не везет! - бывшая одноклассница, неожиданно всхлипнула, в ее глазах блеснули слезы, потекли по щекам, смешиваясь с антрацитовой импортной тушью.

- Правда, видать, говорят: "хороший чечен - мертвый чечен!" - отдышавшись, произнесла она. - Мало их наши, там, у себя, долбят... А главное, - на заплаканном, с потекшей косметикой лице Татьяны, промелькнуло привычное презрительное выражение. - Хоть и крутыми они себя считают, а как были голодранцами, так и остались! Этот-то, вчерашний, на "Яве" раздолбанной пугать нас прикатил, точь-в-точь, как у дядьки моего в деревне! Ладно, Настюха - взглянув на часы, опомнилась бывшая одноклассница. - Побежала я...

Смахнув с лица остатки слез, она засеменила к подъезжавшему автобусу.

* * *

Дома, забравшись с ногами на тахту, Настя долго сидела уткнувшись лицом в колени, пытаясь унять подступавшие к горлу слезы.

"Что собственно случилось? - успокаивала она себя - Какое мне дело, где сейчас Андрей? Выяснилось - жив, здоров, чего же мне еще надо?"

Она решительно зажгла свет. Подошла к темневшему в углу пианино. Откинула блестящую лакированную крышку. Робко, словно боясь нечаянной фальшивой нотой, разрушить зарождающуюся мелодию, Настя взяла первые аккорды и в гулкой тишине квартире тихо и печально зазвучал Шопен.

Пальцы легко скользили по клавишам, сплетая их в неспешный, умиротворяющий вальс. С каждым новым аккордом, быстрым проигрышем, напоминавшим дуновение свежего ветерка, с души испарялись былые обиды и тревоги, отлетали прочь мрачные картины пережитого: презрительно ухмыляющееся лицо Юльки, раздраженно-сердитые слова Кулакова, белое как мел, лицо неизвестного парня, застывшее в жутком предсмертном оскале.

Но два часа спустя, когда она уже лежала под одеялом, скользя по незримой поверхности сна, в сознании снова зашевелилось неясное беспокойство. Перед глазами опять замелькала череда недавних событий и встреч. Угрюмый Андрей, цедивший сквозь зубы непонятные угрозы. Вадим, несущий какую-то чушь, дабы еще пару мгновений побыть рядом. Заплаканная Татьяна, сбивчиво рассказывавшая о вчерашнем происшествии. Все это снова и снова возникало в памяти, словно кто-то без конца прокручивал кадры кинопленки и среди этих разрозненных фрагментов присутствовало что-то неясное и настораживающее.

Вздрогнув, Настя села в кровати. Осенившая ее догадка казалась еще одним плодом воспаленной фантазии, но что-то зыбкое и необъяснимое, таившееся в потаенной глубине сердца, не позволяло Насте безмятежно заснуть.

* * *

Чудаев смотрел на Настю уже без удивления, с усталым раздражением в красных от недосыпания глазах.

- Выкладывай, не стесняйся, - усмехнулся он. - Чего еще тебе знать не терпится?

- Скажи, - чувствуя нелепость своего вопроса, заговорила она. - У кого из друзей Андрея мотоцикл есть, "Ява" красная?

- "Ява"? - удивленно переспросил Чудаев. - Да это же каменный век! Да и не припомню я среди наших рокеров таких... хотя обожди, - наморщил он вдруг лоб. - У Дани вроде бы "Ява" имелась, отцовская еще.

- У какого Дани? - нетерпеливо переспросила Настя, испытав радостное волнение, какое бывает у игрока, разгадавшего сложную комбинацию противника.

- У Мишки Данильченко, - пояснил капитан. - Которого летом по ранению комиссовали...

* * *

Улица, где жил Данильченко, находилась на окраине, где за частоколами деревянных заборов, горбились крыши аккуратных бревенчатых домиков с резными ставнями. Утопавшая в сугробах и морозной утренней тишине, она казалась девственным заповедником, отделенным незримой преградой от дымного шумного города.

Отыскав нужный дом, Настя толкнула калитку, оказавшись в уютном заснеженном дворике, среди голых, покрытых инеем яблонь. Тот час же из конуры подле крыльца выскочил рыжий вислоухий пес, звонко залаял, помахивая пушистым, свернутым бубликом хвостом.

- Вы ко мне?

Вышедший на крыльцо человек был высок, худ, с пепельными, слегка взъерошенными волосами. Его лицо с правильными чертами можно было назвать красивым, если бы не странное выражение, какое бывает у древнего, истощенного недугом старика. Странности добавляли и немощная, шаркающая походка, ссутуленные плечи, подслеповато прищуренные глаза, которыми он напряженно разглядывал раннюю гостью.

- Вы - Михаил? - Настя шагнула к нему, боязливо косясь на собаку, которая уже не лаяла, а изучала ее внимательными настороженными глазами. - Я Андрея Сташкова соседка, Настя...

- Настя? - лицо Данильченко тронула улыбка. - Как же, помню тебя, ты прошлый год с хором своим в части у нас выступала. Ты уж прости, что не узнал - после ранения не вижу почти... Ой, да что это я! - спохватился он. - Проходи в дом, чего на холоде-то стоять.

Вслед за хозяином, Настя шагнула в полутемные просторные сени и тут же замерла увидев на вешалке знакомый армейский бушлат.

- Он здесь?

- Разминулись вы, - сочувственно качнув головой, сказал Данильченко. - С час назад, как ушел. Вернулся, мотоцикл в гараж загнал и опять усвистал.

- Мотоцикл? - Настя ощутила, как к вискам жарко прилила кровь.

- Мотоцикл, - подтвердил прапорщик - Три дня подряд на нем гонял, иной раз заполночь возвращался.

- А куда он ездил, не знаете?

- Кто его знает, я не вникал, - пожал плечами Данильченко. - И вообще не интересовался: сказал, неделю назад, что поживет у меня дней пяток, так пусть, жалко что ли?

- А позавчера вечером он уезжал?

- Так я и говорю: в двенадцать почти возвратился, - повторил Данильченко. - А нынче вообще сказал, что, мол, дай Бог к утру завтрашнему буду.

- Послушайте, - вновь обратилась к нему Настя, вспомнив еще один, не дававший ей покоя момент. - А что тогда было под Бамутом у вас? Андрей тут все рассказывал, что наши, дескать, там чеченам, классный капкан устроили...

- Под Бамутом? - удивился прапорщик. - Вы сговорились все, что ли? Сначала Андрюха меня с расспросами этими достал, теперь ты... Это еще в первую войну было, когда я в разведроте служил. Группа наша тогда между двумя бандами "духовскими" вклинилась ну и те, ночью не разобравшись, стали друг по другу палить. А когда чуток разобрались, соседняя рота уже высоту ближнюю заняла и раздолбала их оттуда в пух и прах!

- Понятно, - едва слышно прошептала Настя, холодея от новой ужасной догадки.

* * *

Разговор с Данильченко стал еще одним лучиком света, выхватившим из мрака, новый отрезок пути к разгадке. Причина исчезновения Андрея, стала почти, что понятной, ясен становился и его замысел, все четче проявлявшийся, словно лист фотобумаги, погруженный в ванночку с реактивом. Сидя в полупустой "маршрутке", Настя напряженно размышляла, в каком направлении делать следующий шаг, что бы найти Андрея, прежде чем он успеет сотворить задуманное.

Промчавшись по пустынным окраинам, машина катила по центру, то и дело тормозя у светофоров, залипая в пробках. Пробралась через площадь перед мэрией, вяло огрызаясь на снующих через дорогу пешеходов. Обогнула сквер, напротив театра и вновь встала, досадно взвыв мотором.

- Ни хрена себе! - то ли изумился, то ли выругался шофер.

Вместе с остальными пассажирами, Настя приникла к окну. Впереди, на мостовой кучно сгрудились автомобили: опоясанные синей полосой легковушки, с лиловыми маячками на крыше, два пожарных "Урала" с раскатанными шлангами, несколько представительных черных "Волг", десяток иномарок. Тут же собралась толпа, в которой сновали пожарники в брезентовых робах, мелькали милицейские фуражки, дорогие кашемировые пальто.

Охваченная странным тревожным любопытством, Настя выбралась из такси. Протиснулась через возбужденное людское скопище. Увидела закопченный фасад центрального супермаркета с расколотой витриной. В глубине, где прежде сверкали зеркальные прилавки с ворохом разнообразной снеди, пестрели бесконечные ряды роскошных костюмов и платьев, мерцала экранами и сполохами светомузыки дорогая аппаратура - там теперь чернели груды мокрой обгорелой ветоши.

- Я и говорю: как из-под земли взялся! - вещала грузная тетка в засаленном белом фартуке, по виду продавщица из ближнего ларька. - Вылетел на мотоциклете, и ка-ак запулит в витрину - только дым повалил!

- Да, хорошо мы еще открыться не успели, - в унисон ей охала высокая девица с крашеными волосами. - А то бы сгорели заживо!

- Небось нерусский какой, не заметили? - вопрошал торговку маленький старичок с узким лисьим лицом. - Наверняка опять чечены эти безобразничают!

- Какие чеченцы!.. - отмахнулась та. - Это же ихняя точка была! - кивнула она на пожарище.

Настя вздрогнула, будто получила пощечину. Осторожно, словно боясь привлечь к себе внимание она начала отходить прочь.

- Балык это, больше некому,- услышала она за спиной.- Решил зубы Умхаеву показать.

- Опять разборки пойдут, - отвечал ему другой.- Стрельба, трупов немерено, а нам - расхлебывай.

- Зуб даю, - сегодня уже "стрелку" у карьера забьют, - подтвердил тот же, показавшийся знакомым голос.

Настя обернулась. В двух шагах от нее стоял Кулаков. Рядом с ним высился тучный милиционер в погонах полковника, досадно и брезгливо оглядывая место недавнего пожара.

- Слава! - Настя ухватила Кулакова за рукав, как хватается утопающий за сброшенный с корабля спасательный круг. - Хорошо, что ты здесь!..

Волнуясь, то и дело пугливо озираясь по сторонам, она выложила ему все, что узнала за эти три дня, однако на лице майора не дрогнул ни одни мускул.

- Все? - дождавшись конца монолога, холодное поинтересовался он. - Больше ничего не придумала?

- Слава, я серьезно...

- "Серьезно!" - передразнил ее Кулаков. - Совсем рехнулась, Пинкертонша фигова! Делать тебе что ли нечего?

- Конечно, - тихо произнесла Настя, чувствуя, как внутри натягивается невидимая струна. - Зачем это тебе?.. Вам же главное, что бы все шито-крыто было... Начальство что бы на ковер не тягало... А на Андрея тебе плевать!.. - срываясь на крик выпалила она. - Небось Умхаев давно вас всех с потрохами купил!..

- Ага, купил. Оптом и в розницу, - ухмыльнулся майор.

Струна, натянувшаяся до предела, оборвалась. Задыхаясь от негодования, Настя шагнула к бывшему соседу, но встретившись с ним взглядом отпрянула назад. Лицо Кулакова было отрешенно-непроницаеым, с ледяными бесчувственными глазами.

Ярость и отчаяние, готовые сорваться с губ, тяжелым комом застыли в горле. Дрогнув, Настя отвела взгляд и молча двинулась прочь.

* * *

Сомнений не оставалось. Разрозненные факты, соединились подобно кусочкам мозаики, отображая полную картину того, что задумал Андрей. Неясной оставалась лишь его собственная роль в предстоящих событиях.

Шел уже шестой час, как Настя мерзла вблизи массивного трехэтажного особняка - бывшего музея, где ныне обосновался офис Беслана Умхаева. Прежнюю старинную ограду из чугунных заостренных пик, сменил высокий глухой забор, на котором темнели чуткие рыльца телекамер, блестела спираль Бруно и вдоль по периметру прохаживались крепкие молодцы с глазами немецких овчарок. Их двойники, вооруженные помповыми ружьями, стерегли вход. С появлением Умхаева изменилась и жизнь в окрестностях бывшего музея. В скверу напротив уже не бродили влюбленные парочки, не располагались компании подвыпивших гуляк, не слонялись бутылок неизменные бомжи. По улице, разделявшей особняк и сквер, больше не носились на мотоциклах беспокойные рокеры. В близлежащих дворах, как прежде не кучковалась праздная молодежь.

Глянув на часы, Настя вновь сменила позицию, выбрав очередной наблюдательный пункт, в виде старого, довоенной постройки дома. Скрываясь от зорких соглядатаев, она сделала внушительный крюк, обогнув дом со стороны проспекта. Нырнула в темный подъезд. Бесшумно поднялась на верхний этаж, откуда, как на ладони, просматривалось пространство перед особняком.

Около девяти к офису стали съезжаться автомобили. Из них выпрыгивали люди. Часть из них исчезали за воротами, другие накапливались у входа, сбиваясь в небольшие группы.

Переборов страх, Настя выскользнула из подъезда. Открыто, не таясь, просеменила чрез сквер, нарочито громко стуча каблучками, прошествовала мимо скопления автомобилей.

В эту же минуту из ворот офиса высыпали люди. Вслед за ними выкатил белоснежный "Мерседес" и тот час же, столпившиеся перед воротами молодчики, стали суетливо запрыгивать в машины. Один за другим, автомобили вспыхивали желтыми глазницами фар, взывая моторами трогались, выстраиваясь в длинную кавалькаду. На мгновение растерявшись, Настя бросилась следом.

Добежав до проспекта, она выскочила на дорогу, отчаянно замахав рукой, пока рядом притормозил старый обшарпанный "Москвич".

- Куда ехать, красавица? - обратился к ней шофер, тучный пожилой дядька.

- За ними! - Настя ткнула пальцем вслед удалявшемуся кортежу. - Пожалуйста, мне очень надо! - заметив, как резко изменилось лицо водителя, взмолилась она.

Шофер, недовольно крякнув, убрал в карман протянутые Настей деньги.

- Хахаль твой там что ли? - Поинтересовался он врубая передачу. - Нашла с кем связаться, дура!

Настя не ответила. Не отрываясь она смотрела вперед, где, удаляясь, мерцали рубиновые огни, замыкающих кавалькаду "Джипов".

Допотопный "Москвич", с трудом поспевал за мощными иномарками. С каждой минутой те, все дальше отрывались от преследователей и в тот момент, когда Настя уже окончательно простилась с мыслью догнать Умхаева, исчезающие вдали машины вдруг сбавили скорость, съезжая с трассы.

- В карьер намылились, - прокомментировал водитель, притормаживая следом. - Не иначе, опять разборку затеяли. Все дальше я не ездок, - обратился он к Насте. - Топай пешком, если не передумала. Тут, наискось, по тропинке минут пять ходьбы...

* * *

Миновав редкий перелесок, Настя оказалась на заснеженном холме. Внизу раскинулся карьер, похожий на огромную черную пасть неведомого чудовища. В ее середине был различим оранжевый короб брошенного экскаватора, с уткнувшемся в землю ковшом, чем-то напоминавший щиплющего траву динозавра. Чуть дальше желтели несколько строительных вагончиков-бытовок. Еще один, без стекол, с сорванной с петель дверью и покосившимися облезлыми стенками, торчал на холме, неподалеку от Насти.

Впритык к карьеру пролегала узкая полоса бетонки. На ней, с обоих концов замерли с десяток автомобилей. Высыпавшие из них люди, встали полукругом, двумя группами друг напротив друга. Часть из них зорко оглядывались по сторонам, обшаривая глазами окрестности. Страшась быть обнаруженной, Настя шмыгнула к близкому вагончику, нырнув в приоткрытую дверь бытовки.

Внутри было темно и сыро. На противоположной стене светился синий квадрат окна. Настя было, шагнула к нему, но тут же остановилась, наткнувшись в темноте на что-то твердое. Спустя несколько секунд, она различила придвинутый к оконному проему стол, устланный старыми телогрейками, подоконник, на котором темнел небольшой продолговатый предмет с раструбом на конце. Взяв его в руки, она обнаружила что это фонарь. Немного помедлив, зажгла его и тут же увидела лежащую прямо перед ней знакомую пластмассовую зажигалку с наклейкой в виде двух скрещенных автоматов. Рядом, на подоконнике валялась смятая пачка "Пегаса".

- Вот она, падла!

Сильные руки схватили ее за горло, выволакивая наружу. Инстинктивно она попыталась вырваться и закричать, но вцепившиеся в шею пальцы сжались еще сильнее и вместо крика, Настя вытолкнула из груди лишь сдавленный хрип. Перед глазами поплыли черные круги, ноги подкосились

- Оглохла?.. - мощная пощечина обожгла лицо, заставляя вынырнуть из спасительного забытья. - Ты что здесь вынюхиваешь, сука?!

Темнота перед глазами отступила, выхватывая из мрака, два нависших над ней лица: одно, смуглое, с крупным, похожим на орлиным клюв носом, второе - посветлей, с белесыми свиными ресницами.

- Ну, долго я буду ждать? - встряхнул ее русак, недовольно колыхнув лобастой, коротко остриженной головой.

- Отвечай, шалава! - процедил второй, буравя ее черными звериными глазами.

Настя молчала. Охвативший ее ужас, закупорил горло обжигающим льдом. Она не могла ни говорить, ни дышать, а только тупо таращиться на своих мучителей.

Сплюнув, кавказец вновь залепил ей пощечину, разбивая в кровь губы и тут же коротко саданул кулаком в живот. Задохнувшись от боли, Настя рухнула на снег, ударившись затылком об угол бытовки.

- Бля буду, Балыкова шмара, - сквозь угасавшее сознание услышала она голос русака. - Потащили ее, Лема, предъявим зечарам этим, чтоб не отмазались!

Он по новой ухватил ее за шиворот, ставя на ноги. Поволок вниз, толкая перед собой, к скоплению машин и людей.

Они одолели почти две трети пути, когда столпившиеся на бетонке люди, вдруг засуетились, один за другим встревожено оборачиваясь назад. Замедлили шаг и Настины конвоиры, разом повернув головы к съезду с шоссе, откуда, сворачивая к карьеру, наезжала новая кавалькада машин.

В этот же миг мощный грохот сотряс окрестности. Там где сгрудились люди Умхаева и Балыка, полыхнула яркая слепящая вспышка. Следующий взрыв, ахнул в нескольких шагах от Насти, в который раз опрокидывая ее в черную пустоту.

Сознание вернулось спустя минуту. Она обнаружила себя, лежащей ничком на снегу. В ушах стоял надсадный, непрекращающийся звон, будто кто-то разом рванул несколько гитарных струн. Перед глазами мерцала зеленоватая пелена, сквозь которую Настя видела мечущихся в панике "братков". Их настигали пятнистые фигуры с черными головами, сшибая на снег, добивая поверженных ногами и прикладами автоматов.

Один из Настиных мучителей, русак, с перекошенным от боли лицом падал на землю. Сокрушивший его черноголовый, с размаху добавил ему тяжелым кованым ботинком, превращая лицо в кровавый хлюпающий пузырь. Второй, чеченец, отчаянно метнулся в сторону, выхватывая пистолет, бестолково паля в сторону набегавших противников. В ответ, передний из них, вскинул автомат, прошивая чеченца длинной грохочущей очередью и тот рухнул навзничь. Из выгнувшегося в судорогах тела забило несколько черных фонтанчиков.

Оставшиеся "братки" спешно запрыгивали в машины. Одна за другой иномарки срывались с места, устремляясь к близкому спасительному шоссе. Им наперерез выскакивали тяжелые крытые грузовики, кургузые "Уазики", юркие легковушки. Вжимаясь в грязный, перемешанный с землей снег, Настя видела, как мощный армейский "Урал", с размаху протаранил передний, пытавшийся скрыться "Джип", сминая в лепешку его черный лакированный капот. Из грузовика посыпались черноголовые. Подбегая к искореженной иномарке, вытаскивали наружу оглушенных пассажиров, осыпали градом ударов, заваливая на землю. Идущую следом "Ауди", подсек приземистый "Рафик", из которого выпрыгнула очередная порция пятнистых, устремляясь к иномарке. Лишь уже знакомый белый "Мерседес", удачно разминувшись с неповоротливым "Пазиком", сумел вырваться на шоссе, исчезая за поворотом.

Звон в ушах медленно затихал. Вместе с ним оттаивал скованный ужасом рассудок. Где-то рядом послышались тяжелые торопливые шаги и Настя, опомнившись, попыталась подняться, что бы броситься прочь от этого страшного места.

- Лежать! - рифленый кирзовый ботинок прижал ее к земле. Подняв глаза она увидела еще одну пятнистую фигуру в черной маске с прорезью, из которой на миг свирепо блеснули глаза. - Лежи, я сказал! - повторил черноголовый, угрожающе качнув короткоствольным автоматом с откинутым железным прикладом и Настя вновь уткнулась лицом в жесткий колючий снег.

Она не помнила сколько прошло времени, прежде чем над ухом снова захрустели шаги. Чья-то рука грубо подняла ее, другая сноровисто обшарила по телу. Перед глазами возникла еще голова в маске.

- Пустая, - произнес подошедший боец, обращаясь к первому.

Две пары глаз еще раз цепко оглядели Настю.

- Вперед! - наконец отрывисто скомандовал ей первый, больно подтолкнув в спину.

На нестойких подгибавшихся ногах, она двинулась вперед, понукаемая черноголовыми, туда, где мельтешили пятнистые комбинезоны, раздавались приглушенные вскрики и на снегу, со скованными за спиной руками лежали обмякшие тела бандитов.

Навстречу ей попалась группа штатских. Идущий во главе немолодой усач в кожаной дубленке, что-то торопливо говорил, прижимая к уху плоский брусок мобильного телефона. За ним поспевали двое крепких парней в черных вязаных шапочках, взвинченные и нервные. Лицо одного из них показалось Насте знакомым. Задержав на нем взор, она узнала сослуживца Кулакова, с кем вчера они ездили на опознание в морг.

- Сергей!.. - жалобно окликнула она его. - Сергей...

Оперативник обернулся. Несколько мгновений он пристально всматривался в Настю и по мере узнавания, на его лице проступало настороженное удивление.

- Ты? - он шагнул к ней, разглядывая ее так, будто видел ее впервые. - Как ты здесь оказалась?

- Андрей... - с трудом выдавила из себя Настя, указывая на холм. - Там...

- Понятно, - резко оборвал ее оперативник.

Он сделал знак сопровождавшим ее спецназовцам и, взяв под руку, повел к стоящей на обочине машине.

- Сиди здесь, - приказал он, распахивая перед Настей заднюю дверцу.

... Она очнулась от близких раздраженных голосов. В машину втиснулись Сергей с уже знакомым усатым мужчиной в дубленке. Третий оперативник уселся за руль.

- Так и знал, что где-то да лопухнемся! - зло бросил усатый. - Всех повязали, а Умхаева, прохлопали!

- Не кипешись, Иваныч, - попытался успокоить его водитель, трогая машину. - Гуляев с ребятами в обе стороны трассу перекрыли!

- А если упустят? - подал голос Сергей. - Кулакова тогда шеф с дерьмом сожрет. Ладно, посмотрим! - махнул рукой он. Отыскав взглядом Настю, недовольно поморщился и снова уткнулся в окно, за которым, в морозной мгле, неслись навстречу туманные снежные вихри.

* * *

У здания РУБОПа царило небывалое для столь позднего часа оживление. Во дворе сновали вооруженные спецназовцы и оперативники в штатском, у входа урча моторами стояло несколько черных "Волг". Воспаленно светя фарами, к воротам катил микроавтобус с затемненными стеклами, с пульсирующей мигалкой на крыше.

Расставшись со спутниками, Сергей молча повел Настю вверх по лестнице. Дойдя до кабинета Кулакова, театральным жестом распахнул дверь.

- Принимай, Михалыч, - насмешливо произнес он, обращаясь внутрь кабинета. - Еще одна!

Настя переступила через порог и... увидела Андрея.

Он сидел неловко привалившись к подоконнику, уставившись в пол потухшим отрешенным взором. Его одежда была заляпана грязью, на, некогда нарядной фирменной куртке, были выдраны "с мясом" несколько пуговиц. Под глазом набухал багровый синяк, сливаясь с рассеченной бровью. Правая рука была пристегнута наручниками к трубе отопления, другая нервно комкала испачканный в крови носовой платок.

- Андрюша!.. - Настя бросилась к нему, хватая его за руки. - Господи, - вымолвила она, с ужасом разглядывая его разбитое лицо. - Кто же тебя так...

- Я, - услышала она за спиной голос Кулакова.

Вздрогнув, она обернулась. Майор сидел за столом с прежним, подчеркнуто-равнодушным лицом, разглядывая ее, словно неодушевленный предмет, одновременно слушая склонившегося к нему Сергея.

- Чего уставилась? - усмехнулся Кулаков. - Или думала, я его в задницу расцелую? А тебя, - он перевел взгляд на Андрея, - в последний раз спрашиваю: где ствол взял?

- Не переживай, не здешний он, - впервые подал голос Андрей. - Я его еще из первой командировки привез, в схроне духовском нашел. А прицел от "эсвэдэшки" своей старой присобачил.

- Как же ты его через таможню протащил? - недоверчиво переспросил Кулаков.

- Обыкновенно. Разобрал и на дно рюкзака заныкал. Да и не шмонали нас тогда, в Моздоке почти...

- Хреново, что не шмонали, - майор с хрустом раздавил окурок в пепельнице. - А теперь по их милости влетел ты по полной. Да, - подтвердил он, заметив невеселую усмешку на лице Андрея. - Срок за незаконное ношение ты уже, считай, заработал. А дальше, коли копнуть как следует - и пожар сегодняшний выплывет, и стрельба позавчерашняя. Ладно, - выдержав небольшую паузу, вздохнул Кулаков. - Я к шефу, Серега, - обратился он к напарнику, поднимаясь из-за стола. - Присмотри пока...

Он выразительно указал глазами на Андрея и исчез за дверью.

Еще не до конца поняв смысл слов Кулакова, Настя в который раз ощутила щемящее чувство безысходности. Эту же угрюмую обреченность она прочла в глазах Андрея и, не зная, что сказать ему, чем поддержать и утешить, молча прижала его к себе и он безвольно уткнулся ей в плечо.

- Вот так вот, Аська, - едва слышно прошептал он. - Вот так...

...Она не помнила сколько прошло времени, прежде чем вернулся Кулаков.

- Короче так, - прямо с порога обратился он к Сергею. - Остаешься за старшего. Поможешь нашим попугаев этих оприходовать, а утром я тебя сменю и сам за них возьмусь.

- Сделаем, Михалыч, - невозмутимо кивнул оперативник.

- Вот и ладненько. Поехал я тогда, хоть пару часов сосну, - майор провел по лицу рукой, будто смахивая наваливающуюся усталость. - А вы, кончайте тут миловаться! - сердито бросил он Насте и Андрею. - Нашли, понимаешь, место, - проворчал он, отмыкая наручники, жестом приказывая следовать за собой.

Они вышли на улицу. Асфальтовый "пятачок" перед входом кишел людьми. Из подъезжавших машин выпрыгивали спецназовцы, выволакивая задержанных. Гнали к зданию пинками, прикладами автоматов, зычными угрожающими окриками.

- Садитесь, так и быть, подвезу, - произнес Кулаков отпирая свой замызганный "жигуленок". - Чего рот разинул, - усмехнулся он, заметив недоуменное лицо Андрея. - Думал, в камеру сразу пойдешь? Погоди, успеешь еще!

Он щелкнул ключом зажигания и, дождавшись пока замешкавшаяся Настя заберется назад, лихо тронул машину.

- Да, устроили вы мне ночь под Рождество, - хмыкнул майор, выруливая на пустынный, залитый ртутным светом фонарей, ночной проспект. - Ишь, мститель выискался, подумайте только, - он покосился на сидящего рядом Андрея. - Решил, понимаешь, справедливость восстановить!

Андрей молчал, угрюмо глядя на бегущую навстречу вереницу огней. Его востроносое, осунувшееся лицо напоминало маску с вмурованными в глазницы капельками стекла.

- Надо же, все рассчитал, комбинатор доморощенный, - продолжал Кулаков. - Что Умхаев с Балыком за территорию воюют и решил масла в огонь подлить! Сначала на пару балыковских точек наехал, потом умхаевский супермаркет спалил... У друга своего увечного зашкерился, да зная, что слепой тот почти, коктейль Молотова у него в гараже стряпал... Да еще позицию себе оборудовал в карьере, снайпер недоделанный: типа, съедутся две бригады на разборку, а я под шумок Умхаева из карабина и сниму! А менты, тупорылые, значит, все на балыковских бандюков спишут. Только вот одного ты, друг ситный, не предусмотрел, - он вновь с усмешкой покосился в сторону Андрея. - Что Умхаев с Балыком тоже не лыком шиты. И не успей мы с Серегой раньше их - застукали б они тебя, как пить дать, и грохнули на месте!

- Ну и радуйся, - впервые за все время подал голос Андрей. - Ты же не меня - Умхаева спас. Отпустите его через денек другой и будет он по новой беспредел чинить!

- Не будет, - качнул головой Кулаков. - Нету больше твоего Умхаева. Не вписался в поворот, когда от наших удирал и, вместе с "Мерсом" своим хваленым, с моста ухнул!

- Ладно, Слава, знаю я, что дров наломал, - после долгого молчания глухо заговорил Андрей. - Только и ты меня пойми: думаешь легко мне было смотреть, как нохчи эти здесь хозяйничают? Мало нам, что ли от них там, в Чечне досталось?.. Вспомни, как мы брата умхаевского из Ведено выкуривали...

- Помню, - скептически отозвался майор. - Ты и там наворотил, будь здоров! Вместо того, что бы со снайперами своими нас прикрывать, первый во двор ломанулся и гранату словил... Вечно, поперед батьки в пекло лезешь! - устало бросил он, тормозя перед подъездом.

- Так меня, что - пока под подписку, до суда? - неуверенно спросил Андрей, открывая дверцу.

- Гуляй пока, - усмехнулся Кулаков. - Считай, легким испугом на первый раз отделался.

- Так меня же со стволом взяли... - недоуменно произнес Андрей.

- "Со стволом"! - передразнил его майор. - Про ствол тот я да Серега знаем! Забудь, не было ничего, понял?

- Спасибо тебе, Слава... - дрогнувшим голосом вымолвил Андрей.

- Ей спасибо скажи, - устало кивнул Кулаков в сторону Насти. - Если б не она - хрен бы я тебя, дурака, просек...

...- А он что: тоже был в Чечне? - ошеломленно спросила Настя, провожая взглядом отъезжающий "жигуленок".

- Был, - кивнул Андрей. - Его тогда еще ранило, когда он меня, оглушенного, из-под обстрела вытаскивал...

* * *

- Андрюшка? Где ж тебя так угораздило?! - вышедший в прихожую дед, охая, разглядывал разукрашенное лицо внука.

- С бэтээра слезал, да поскользнулся, - нехотя ответил Андрей, обменявшись заговорщицким взглядом с Настей.

- Врешь и не краснеешь, - сокрушенно упрекнул его старик. - Небось, нажрались, как всегда и отношения выяснять стали!..

Воспользовавшись моментом, Настя незаметно проскользнула в ванную. Достав из сумочки тюбик с помадой, аккуратно "заштукатурила" разбитые в карьере губы, разглядывая в зеркале свое, кажущееся незнакомым лицо, с темными подглазьями, запавшими щеками и обозначившейся складкой между бровями. Лишь глаза, будто бы существующие отдельно, светились забытой наивно-детской радостью.

Она вернулась в комнату, где уже исходил паром свежевскипяченный чайник, а дед, как и прежде суетливо расставлял на старомодном круглом столе разноцветные чашки и хрустальную вазочку с печеньем, напоминавшую распустившийся цветок.

- А я и запамятовал совсем: радость у нас великая, - говорил старик, разливая душистый, пахнущий мятой чай. - Профессор вчера, наконец, мать осмотрел и сказал, что зря мы переполошились - опухоль-то доброкачественная! Да и уже сошла наполовину, благодаря уколам, что ты добыла! - он с благодарностью глянул на Настю.

Закончив чаепитие, Настя привычно отправилась мыть посуду. С удовольствием обрабатывая губкой чашки и блюдца, подставляя их под тугую блестящую струю, она вдруг остро и сладостно подумала о том, что теперь их отношения с Андреем наконец обретут долгожданную определенность.

Ополоснув последнее блюдце, она выключила воду и тут же услышала доносившиеся из комнаты голоса.

...- Эх, Андрюшка, Андрюшка, - говорил дед. - Когда же ты за ум возьмешься? Двадцать шестой год, а у тебя все ветер в голове! Остепениться тебе пора, семьей обзаводится... Вон, на Настену посмотри, - голос старика неожиданно дрогнул. - Девка - золото, днем с огнем таких не сыщешь, да и души в тебе, бестолковом, не чает...

- Сам знаю, какая она, - перебил его Андрей. - Достали вы меня с ней... Ну не люблю я ее, понимаешь?

Настя замерла, чувствуя, как все внутри, будто обожгло леденящим холодом, заполняя сознание гулкой безразмерной пустотой. Ноги стали ватными, сердце, гулко стукнув, беспомощно затихло. Руки безвольно опустились, роняя полотенце, скользнувшее к ногам, словно сорванный белый флаг. Это длилось секунду. В следующее мгновение она вновь взяла себя в руки. Нарочито громко хлопнув дверью, вернулась в комнату, изобразив на лице прежнее спокойное добродушие.

- Пойду я, а то поздно уже, - как бы извиняясь, произнесла она.

- Да-да, - спохватился Андрей, спешно поднимаясь из-за стола. - Погоди, Аська, я провожу тебя...

- Не надо, Андрюша, - покачала головой Настя. - Не провожай...

* * *

Выйдя из подъезда, она было направилась к дому, но вдруг замедлила шаг, обернувшись к одиноко светящемуся окну на четвертом этаже:

"Господи, ему же на службу в пятницу!.. Надо бы завтра забежать, синяк обработать, чтоб не так в глаза бросалось..."

Вздохнув, она осторожно двинулась по пересекавшей двор обледенелой тропинке, в которой, рассыпаясь на множество серебряных бликов, отражалась одинокая бледная луна.

2002 год.

Москва.