Алексеев Михаил Егорович : другие произведения.

Решающий выбор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Спасибо всем за помощь!БОльшую часть текста "Воскресное утро", "Решающий выбор" и " Капкан для "Тайфуна" удалил по договоренности с издательством.

  Михаил Алексеев
   23 сентября 1941г. Штаб 1-ой Ударной Армии. Александрино.
  Командующий 1-ой Ударной Армией Герой Советского Союза генерал- лейтенант Оганян надевал парадный мундир, который он все же заказал и сшил в этом времени. Не хотелось ему отставать от своего товарища - уже генерал - майора Красавина, у которого мундир уже был. Тоже, кстати, Героя Советского Союза. После окончания Белорусской оборонительной операции на оба Особых корпуса - и воздушный, и общевойсковой - пролился наградной дождь.
  Так вот - через полтора часа на аэродроме "Двоевка" должны были состояться праздничный парад и митинг по случаю выпуска молодых пилотов. 150 лейтенантов ВВС - летчиков реактивной авиации- становились в строй воюющей страны. И он был приглашен на это мероприятие.
   Штаб формируемой Армии располагался в имении князей Волконских, расположенном в 30 км севернее Вязьмы, неподалеку от разъезда Касня. Из истории Иосиф Бакратович помнил, что именно здесь располагался Штаб Западного Фронта генерал - лейтенанта Конева осенью 1941 года ТОЙ истории, закончившейся "Вяземским котлом". Но сейчас война идет другим путем и враг далеко отсюда.
   Уже в дороге, глядя через стекло подаренного ему Сталиным ЗиС-101 на среднерусскую природу, Оганян перебирал в памяти все события, произошедшие с ним и его товарищами в этой необычной истории, с момента окончания боев, в которых участвовали оба Особых Корпуса РГК.
   Ставка Верховного Главнокомандования, пополнив Армии Западного Фронта резервами и усилив Фронт в целом еще 29-ой и 3-ой Армиями, сочла необходимым и возможным вывести в тыл оба Особых, 5-й, 6-й механизированные и 6-й кавалерийский корпуса.
  Причины для воздушного и общевойскового Особых корпусов были разными.
   Реактивные истребители, активно использовавшиеся в течение месяца, требовали не полевого технического обслуживания, а регламентных работ в условиях базового аэродрома. Полки 43-ей авиадивизии Захарова остались на фронте, кроме того, с аэродрома "Двоевка" под Минск был переброшен 16-ый иап ПВО на самолетах МиГ-3. Ввиду подавляющего численного перевеса и при наличии действующих РЛС этого было достаточно для поддержания превосходства в воздухе. И вот теперь советские ВВС могли выставить на фронт три полка реактивной авиации.
  Так же было принято решение о формировании 1-ой Ударной Армии в составе 5-го и 6-го механизированных, 6-го кавалерийского корпусов. Еще в состав Армии была передана тяжелая танковая дивизия в составе двух полков КВ-1 и одного полка КВ-2. В дальнейшем планировалось заменить эти танки самоходками СУ-152.
   Особый корпус остался в резерве РГК. В этой истории не состоялось расформирование мехкорпусов и перехода на бригадную структуру. Корпуса состояли из дивизий.
   Менялись штаты дивизий. Все мотострелковые дивизии стали шестиполкового состава: три мотострелковых, танковый, артиллерийский, зенитный полки и подразделения усиления и обеспечения. Бывшие 108-я и Пограничная стрелковые дивизии переводились на новые штаты как мотострелковые. 1-ая Особая дивизия переформировывалась полностью. Полковник Гольцев вместе с присвоением звания Героя получил погоны генерал - майора и сменил на этом посту Оганяна, став командиром Особого Корпуса РГК. Штат 134-го полка почти не изменился, только в танковый батальон 134-го полка добавили роту Т-55, сделав батальон четырехротным. Тоже самое сделали с 23-им МСП, в нем танковый батальон должен был получить на вооружение Т-34. Сформировали новый артполк. Зенитный дивизион полка на "Шилках" не тронули. Более того, добавили самоходную батарею спаренных авиационных 23-х миллиметровых, теперь уже зенитных, пушек ВЯ, на базе бывших легких танков Т-40. Командиром этой дивизии тоже с получением генеральских погон стал Катуков. 805-ый артполк выводился из мотострелковой дивизии, и на основе его формировалась артиллерийская дивизия прорыва РГК в составе 3-х полков: полка "Акаций", полка РСЗО в составе дивизионов "Град" и "Катюш" и полка гаубиц МЛ-20. Командиром дивизии был назначен Герой Советского Союза генерал - майор Морозов.
   Таким образом, Особый Корпус стал иметь в своем составе четыре мотострелковых дивизии и в качестве усиления артиллерийскую дивизию РГК. Но самые большие изменения произошли в кадровом составе. Во всех частях произошли массовые перемещения командного состава. Офицеры из полков потомков перемещались в другие части корпуса, их места занимали люди из других дивизий корпуса. Существовало жесткое ограничение - командиры из 79-го года пока что не выходили из структуры Особого корпуса. На самом верху пока было решено поступить так. Большинству солдат и сержантов из 79-го с образованием выше десятилетки было предложено использовать свои знания по специальности. Некоторые были демобилизованы. Кто не захотел покидать части, получили офицерские звания и были отправлены на курсы ускоренной подготовки командного состава, образованные тут же, при Корпусе. Меньше всего изменений произошло у танкистов и зенитчиков. Заменить экипажи Т-72-ых и ракетных зенитных установок было невозможно. Пока невозможно. Танкисты, например, все имели по две медали, а некоторые и ордена, командиры всех экипажей получили звания младших лейтенантов, механики-водители и наводчики поголовно стали сержантами и старшинами. Но заменить их было некем.
   Не произошло изменений только у зенитчиков Маринина. Сам Маринин также стал Героем и получил звание генерал - майора, но усилить его полк пока не смогли: технику, которой был вооружен полк, скопировать было невозможно. Но работа в этом направлении велась интенсивная. 597-ой отдельный разведбат стал корпусным разведбатальоном. Но основная часть личного состава была переведена в Общевойсковой Центр переподготовки. Разведбат пополнили за счет разведбатов дивизий Особого Корпуса и вместо забранных у них десяти Т-55-ых передали ему все десять БМД 743-го воздушно-десантного батальона.
  Большая часть личного состава 743-го батальона была использована в качестве инструкторов межведомственного Центра по подготовке подразделений Осназа под командованием полковника Старинова. Герой Советского Союза полковник Жуков стал заместителем Старинова и отвечал за переподготовку командного состава воздушно - десантных войск. Вместо этих отдельных батальонов в 1-ой Гв. Особой МСД сформировали новый мотострелковый полк.
  Бывший командир танкового батальона Т-72 Абрамов - тоже Герой Советского Союза - стал полковником. Он и ряд его офицеров образовали Курсы переподготовки командиров танковых частей. Такие же курсы были организованы и для мотострелков и артиллеристов. Все эти курсы располагались вокруг Вязьмы, образуя единый общевойсковой Центр переподготовки командного состава Красной Армии. Полигон Центра располагался под Дорогобужем.
  Шла замена техники и оружия и в других корпусах.
   Кроме этого, на вооружение Армии передавались все первые партии нового стрелкового оружия. Месяц кипела работа на всех подходящих для разгрузки техники станциях и полустанках железнодорожного узла Вязьма. Техника, пополнение, боеприпасы поступали круглосуточно. Так же круглосуточно это все развозилось и разъезжалось по частям. И тут же его начинали изучать и использовать на полигонах.
   И это было всего лишь начало!
   Через полтора часа Иосиф Бакратович принял участие в торжественном вручении погон молодым летчикам. Кроме него, в этом приняли участие все командиры частей из 79-го года, а также Командующий ВВС СССР генерал - полковник Жигарев и командир 43-ей авиадивизии генерал - майор Захаров.
  Маленький плац Центра еле вместил всех желающих принять участие в этом мероприятии. После прохождения торжественным маршем молодых офицеров пригласили на праздничный обед. Вечером перед ДК "Сокол" состоялся бал. Оганян с легкой грустью смотрел на женщин и девушек, одетых по моде конца 70-ых. На фронте вспоминать о семье было некогда, а вот сейчас нахлынули воспоминания о тех, кто остался в том времени. Оставалось только надеяться, что родные смогут пережить его исчезновение. Да и не один он такой!
  Закончился этот день посиделками в штабе Центра в узком кругу командиров частей из 70-ых и Жигарева с Захаровым.
  
   23 сентября 1941г. Висбаден.
  Людвиг Август Теодор Бек смотрел на Висбаден с горы Нероберг. Он любил подниматься на гору, смотреть на знакомый с детства город, бродить у "Греческой капеллы", любуясь ее своеобразной, нетипичной для немецкой культуры, архитектурой. И вроде не первый раз он все это видел, но каждый раз это доставляло ему удовольствие. Причем удовольствие он получал и от того, что видел, как вырос и похорошел его родной город, и от того, что по прошествии лет стал видеть в его облике те мелочи и особенности, которые не замечал в детстве и юности. Тогда он, как и все в его возрасте, стремился быстрее вырасти и выйти в этот большой мир, который сулил столько возможностей и событий, славу и приключения. И никак иначе! Ведь все в юности думают именно так. Сорокалетних уже считают стариками, а жизнь практически бесконечной. А она, эта жизнь, пролетает со скоростью курьерского поезда. Кажется, только недавно был фаненюнкером, потом воевал на Западном Фронте, потом любовь, рождение дочери и смерть жены, крах Империи, генеральские погоны, пост начальника Генерального штаба сухопутных войск, несогласие с политикой Гитлера, отставка. И вот теперь уже три года он никуда не торопится. У него появилось время рассмотреть то, что он пропустил в юности.
   После почетной отставки с вручением погон генерал-полковника Людвиг Бек вернулся в город, в котором родился и вырос. Купил себе небольшой домик. Много ли нужно одинокому мужчине на склоне лет? Нанял кухарку и дворника. Это были пришлые, чужие для него люди. Единственным близким человеком в его доме был водитель. Генерал-полковника и младшего чина связывала, как это ни странно, дружба. С точки зрения прусской военной аристократии, это было противоестественно. Однако ведь и его фамилия не имела приставки "фон". И как он должен был относиться к человеку, который был рядом с ним с далекого 1918 года, став в тот год водителем его персонального автомобиля и прослужившего с ним двадцать лет?
   Нельзя сказать, что эти три года прошли бессмысленно. Нет, он не сидел сложа руки, покачиваясь в кресле-качалке и глядя на проходящий остаток жизни. Он работал. Он, используя свои знания и практический опыт, писал военно-теоретические работы. Писал в стол, потому что никому эти работы были не нужны. Но не это было главным его разочарованием в конце жизни. Все эти три года его оппонент в споре о путях развития страны и ее вооруженных сил - Адольф Гитлер - доказывал, что генерал был не прав. Страна за страной на западе сдавалась под всесокрушающими ударами вермахта и люфтваффе. Потом была Польша. Польская кампания не удивила его ничем. Вермахт и Войско Польское, во- первых, были противники разных весовых категорий и, во-вторых, - немецкое оперативное искусство превосходило польские возможности едва ли не на порядок. Что говорить о Польше, если даже Франция, страна, против которой сам отставной генерал воевал когда-то долгих четыре года, была разгромлена за полтора месяца и в том же вагоне, в котором было подписано перемирие 1918 года, подписала акт о капитуляции. И - Людвиг Бек признавал это - все было проведено блестяще. Глубоко в душе это удручало его. Ведь среди имен победителей его имени не было. Его уделом оставалось анализировать операции и кампании, основываясь на информации, которую ему периодически доставляли оставшиеся на службе товарищи из Генерального Штаба сухопутных войск.
  И вот теперь Советская Россия. Приграничные сражения с большевиками показали, что наконец-то вермахт получил достойного противника. Людвиг Бек не знал всех подробностей, информация из Генштаба была скупой и всегда сильно запаздывала, газеты, заполненные патриотическим бредом, давали информации еще меньше. Однако даже из них отставной генерал черпал информацию, передвигая флажки у себя дома на крупной карте Евразии, на основе упоминания городов, за которые шли сражения. Кроме этого, пришлось воспользоваться радиопередачами из-за границы, в основном из Лондона, так как русский язык генерал не знал. Радио он слушал, когда прислуга уходила домой. Не доверял он власти, помня о ее делах в начале тридцатых.
  На основе этой противоречивой и отрывчатой информации он сделал вывод, что задачи вермахта в приграничных сражениях оказались невыполненными. Войска красных понесли тяжелые потери - в этом не было сомнения. Однако по информации из ГШ далось это неожиданно большой кровью. Потери немецких войск в России не шли ни в какое сравнение с потерями на Западном Фронте. За некоторые города приходилось платить кровью большей, чем за страны в Европе.
   Потом англичане в течении двух недель сообщили две сенсационные новости: русскими был взят в плен командующий Третьей Танковой Группой генерал-полковник Герман Гот. Еще через две недели о том, что на Восточном Фронте, в боях южнее Минска, погиб командующий Второй Танковой Группой генерал-полковник Гейнц Гудериан. Германские газеты об этом не обмолвились ни словам. Позже источники из ГШ подтвердили эту информацию.
   Флажки на карте показывали, что фронт от Черного моря идет по Днепру, который вермахт, по-видимому, форсировать сил не имеет. Румыны держали в осаде русский порт Одесса, который взять тоже не могли. Кроме того, русские сохранили один плацдарм на правом берегу этой большой реки в районе Киева. В Белоруссии войска Группы "Центр" уткнулись в оборонительный рубеж по старой границе, и после того, как им "отбили руки", разгромив дивизии танковых групп, шансов преодолеть его почти не имели. Что удивительно - авиация русских на этом направлении наголову разбила Второй Воздушный Флот люфтваффе и господствовала в небе, чем значительно снижала оперативные возможности по переброске резервов и вообще маневрированию силами в своем тылу не только группе "Центр", но и "Север". Поэтому и эта группа остановила свое наступление, не дойдя до Риги и Пскова. Факт - надежды германского Генштаба и лично Гитлера на блицкриг похоронены русскими на бескрайних просторах своей страны. Впереди война на истощение и результат ее вполне предсказуем.
   И сейчас мысли Людвига Бека были далеки от его родного города. Последний месяц он снова перестал обращать внимание на мелочи в его любимых пейзажах. Кровь снова стала быстрее течь по его жилам. Он жаждал новостей и информации. Именно поэтому он перечитал Бисмарка, справедливо считая его мнение о русских наиболее авторитетным. И сделал для себя три выписки: первая - "Я знаю 100 способов, как выманить русского медведя из берлоги, но не знаю ни одного, как загнать его обратно"; вторая - "Никогда ничего не замышляйте против России - на любую нашу хитрость они найдут свою глупость"; третья - "Превентивная война против России - самоубийство из-за страха смерти".
   В его положении оставалось только ждать, кто окажется прав:"Железный канцлер" или Вождь Третьего Рейха. Одного было жаль: ошибка Вождя должна быть оплачена жизнями немцев.
   И единственный шанс уменьшить эти потери - закончить эту войну.
  
   24 сентября 1941 года. Аэродром "Двоевка".
  Утром 24 сентября Красавина разбудил звонок по ВЧ-связи. Звонил Командующий ВВС генерал-лейтенант Жигарев. Красавин шел к аппарату ВЧ и размышлял, чем вызван этот звонок. Вроде проколов не было, с задачами справляемся. Дойдя уже до телефона, ни к какому выводу о причинах звонка он так и не пришел.
  - Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
  - Утро доброе, Владимир Васильевич! Наверно голову ломаешь насчет звонка?
  - Есть такое дело, Павел Федорович.
  - Ну ладно, не будем ходить рядом да около. Вчера, точнее сегодня, немцы устроили массированный ночной налет с территории Финляндии на Ленинград. Они пробовали это сделать летом, но люфтваффе мешали белые ночи и наше ПВО справлялось. А в данный момент сложилось опасное положение. Я читал в ваших книгах, что в той истории этого не было. Видно, мы сильно Гитлеру кое-что прищемили, раз он сумел заставить Маннергейма дать разрешение на размещение и работу тяжелой бомбардировочной авиации со своей территории. А может, и не возражал в отместку за наши налеты на Хельсинки. Но ближе к делу. ПВО города и флота сделало все что могло, но в городе большие разрушения. Хорошо, хоть мы воспользовались знанием и сумели провести противопожарную подготовку зданий. Верховный после моего доклада о налете ничего не сказал, но по его молчанию я понял, что он очень недоволен. А немцы, я думаю, раз стянули сюда всю свою авиацию, на этом не успокоятся. Сам понимаешь, я своими средствами, без вашей помощи решительно изменить ситуацию не могу. А дальше могут последовать оргвыводы. Я, конечно, могу приказать, но делать мне этого без твоего совета не хочется. Поэтому обращаюсь к тебе - чем сможешь помочь?
  - Павел Федорович, дай полчаса подумать и все взвесить.
  - Добро! Через полчаса перезвоню.
  Красавин обернулся к дежурному связисту.
  - Быстро мне дай ЗАС с Марининым и Соколовым.
  Через полчаса пришел вызов по ВЧ, и Красавин поднял трубку.
  - Ну чем сможешь приободрить, Владимир Васильевич?
  - Значит, так. Я обсудил проблему с Марининым и Соколовым. Наши предложения:
  Первое! Нужно перебросить эскадрилью перехватчиков МиГ-23 под Ленинград. Найдите там им полосу. Немцы летают ночью, поэтому МиГ-17-ми я помочь не смогу. Всю обслугу их штатную возьмете на аэродроме в Вязьме.
   Техников нужно им добавить из числа постоянного состава нашего Центра. Они, конечно, не специалисты по этому самолету, но в любом случае лучше подготовлены, нежели вновь присланные Вами. Обзорную РЛС и батарею ЗРК "Оса" возьмете там же.
  Второе. Самолеты, понятное дело, перелетят, а вот технику и наземный персонал Вы уж на месте решите, как быстрее переправить под Ленинград - своим ходом или по железной дороге.
  Третье. Обеспечьте перехватчики 23-мм снарядами по месту базирования, а то жалко ракеты тратить, и керосином. Я думаю, они быстро отучат немцев летать ночью. Если сегодня к вечеру наземное обеспечение перебросите, ночью немцев будет ждать сюрприз. Ну, а организацию полетов перехватчиков, я думаю, можно взять минскую как пример.
  - Спасибо, Владимир Васильевич! Я приблизительно так же размышлял, но решил, что нужно с Вами посоветоваться. Еще раз спасибо. Потом сообщу Вам, как пройдет это мероприятие. До свидания.
  - До свидания, товарищ генерал-лейтенант!
  
   24 сентября 1941г. Аэродром "Бобруйск".
   Николай шел по аэродрому к штабу. Он прибыл транспортным бортом из госпиталя в Вязьме с пересадкой в Минске.
   22 сентября медкомиссия госпиталя признала его здоровым и годным к летной работе без ограничений. Утром 23-го он получил на руки документы, форму, и, попрощавшись с сестричками и раненными из своей палаты, вышел из госпиталя. У входа бывшей школы его ждала Лена. Она практически через день навещала его в госпитале и знала, что сегодня его выписывают. Поцеловав, она тут же подхватила его под руку и потащила прочь, тараторя без умолку о планах на сегодня. Егоров сумел затащить ее в ближайший подъезд и закрыть ее рот поцелуем. Через минуту они вынуждены были прерваться из-за открывшейся на площадке первого этажа двери и, хихикая, выбежать из подъезда. Тут Николай пояснил, что у него на руках предписание явиться в свой полк и задержаться он не может: нечем будет оправдаться. Поэтому ему нужно идти на станцию и узнавать, когда и как он сможет уехать из Вязьмы. А потом уже, исходя из оставшегося времени до поезда, можно и погулять. Леночка тут же предложила вариант добраться до Бобруйска самолетом. Оказывается, довольно часто из Вязьмы в Минск и Бобруйск летают транспортники, к тому же на городском аэродроме Вязьмы переучивается на истребители Як-1 160-ый полк их дивизии. Полк встретил войну на самолетах И-15 и И-153 и понес самые большие потери в дивизии, поэтому первым и был отправлен в тыл на переформирование. Николай подумал и согласился, что это неплохой вариант. Но! Но все равно нужно показаться коменданту аэродрома и уяснить возможность улететь завтра. Поэтому сейчас нужно было добраться до аэродрома, который находился примерно в семи километрах от города. И Николай, закинув вещмешок за спину и подхватив Лену под руку, двинулся пешком в сторону аэродрома, надеясь все же поймать попутку, так как ему сразу бросилось в глаза обилие военных в городе и довольно интенсивное автомобильное движение.
   И удача им улыбнулась: не успели они пройти и пятисот метров от южной окраины города, как их догнал грузовик с аэродрома, водитель которого знал Елену. Им даже махать не пришлось. Через сорок минут Егоров был уже у коменданта аэродрома. Действительно, завтра в Минск вылетал транспортный "Дуглас". Комендант сделал отметку о регистрации в командировочном удостоверении и предупредил о примерном времени отлета борта, после чего Егоров стал относительно свободным человеком на одни сутки. Ленка, узнав об этом, тут же составила план на это время и немедленно приступила к его исполнению. Поэтому, забросив свой сидор в палатку таких же командированных и ждущих бортов летчиков и техников, они первым делом отправились к штабу Центра на торжественные мероприятия по выпуску молодых лейтенантов - летчиков. Они немного опоздали, и потому пробиться в первые ряды им не удалось. Пришлось ограничиться тем, что можно было увидеть и услышать из задних рядов публики, присутствующей на этом мероприятии. Кстати, Николаю очень понравилась темно - синяя парадная форма молодых лейтенантов, с золотыми погонами и желтыми ремнями. На их фоне его уже изрядно застиранная гимнастерка смотрелась откровенно бедновато.
   После того как торжества завершились парадным прохождением свежеиспеченных лейтенантов перед трибуной и народ начал расходиться, чтобы отметить это дело на предстоящем банкете или в семейном кругу, Лена повела Николая к себе домой.
   Квартира ее родителей располагалась в большом шестиподъездном доме на первом этаже. Николай хоть и был выходцем из крестьянской семьи, однако же, привелось ему однажды посетить квартиру одного преподавателя из летного училища. Так вот, на фоне той квартиры двухкомнатная квартира Лены не поражала размерами. Особенно маленькой была кухня. Но тем не менее все удобства в квартире присутствовали, что было особенно ценно. Родители Елены были приглашены на торжественный ужин в офицерскую столовую, и Николай облегченно вздохнул. Как-то стеснительно он себя чувствовал, предполагая скорое знакомство с ними.
   Пока Лена накрывала стол, Егоров походил по квартире, осматривая ее и обстановку в ней. Некоторые предметы он не узнавал, однако похожий телевизор на тот, что был у них в госпитале, в квартире присутствовал. Проходя мимо серванта, Николай обратил внимание на фотографию за стеклом. Надпись сверху "Школьные годы чудесные..." и название школы подсказали ему, что это фото класса Елены. И ее он там разглядел. И цифры над снимками учеников - "1969 - 1979г". Нет! У него были определенные подозрения на этот счет. Все, что происходило с момента перебазирования полка на Бобруйский аэродром, было окутано тайной, недоговорками случайно оброненных слов. Никто не пояснял, почему несколько странно смотрятся и даже говорят все эти люди, так или иначе связанные с новой, невиданной техникой. Более того, те, кто начинал интересоваться этими вопросами, в свою очередь вынуждены были давать объяснения сотрудникам НКВД, которые очень нервно на это реагировали. Никто не запрещал общаться им, но существовала граница, за пределами которой вопросы лучше было не задавать. В любом случае ответов на них никто не давал, а проблемы возникали. Николай помнил, как из их полка внезапно были переведены куда - то на север несколько летчиков, проявивших к новеньким излишний, с точки зрения НКВД, интерес. В общем, Николай впал в не присущую летчикам истребителям, оставшимся в квартире с любимой девушкой вдвоем, задумчивость. Одно дело предполагать, и совсем другое - знать точно!
  Из этого состояния его смог вывести только жаркий поцелуй Лены, которая, не услышав от него ответа на предложение сесть за стол, вошла в комнату и увидела его таким. Посмотрев на него и поняв причину, посадила его на диван и стала приводить его в нормальное состояние простым и безотказным способом.
   Николай пришел в себя, уже целуя левую грудь. Его внутреннее "Я" в очередной раз сделало безуспешную попытку протестовать, но он снова послал его по всем известному адресу, и его пальцы скользнули под резинку трусиков, коснувшись влажных кудряшек. Лена сжала ноги и насмешливо прошептала: "Ну вот и поправился!".
   Потом они пили чай на кухне и просто разговаривали о школе, ее родителях, стараясь не касаться темы, от которой Николай чувствовал себя неуютно.
  Из квартиры вышли уже под вечер. На улице было многолюдно, от ДК неслись звуки вальса духового оркестра, перемежаемые ритмами электрогитар. Николаю то и дело приходилось приветствовать встречающихся офицеров и командиров обоих времен, в то же время пытаясь слушать то, что ему говорила Лена. Неожиданно она легонько дернула его за локоть, и он вопросительно взглянул на нее. Лена глазами показала на идущую навстречу им пару. Егоров понял, что высокий плотный майор и стройная красивая женщина - ее родители. Через секунды Лена представила их друг другу. Майор, пожимая руку Николая, внимательно посмотрел ему в глаза, как бы оценивая его, мать доброжелательно улыбалась и тут же пригласила их снова домой, посидеть за столом. Но Лена сказала, что Николаю завтра улетать на фронт и они лучше погуляют вдвоем. На этом их первая встреча с родителями и закончилась. Николай облегченно вздохнул: все же он еще чувствовал себя не в своей тарелке.
   Весь оставшийся вечер они с Леной гуляли по дорожкам городка, смеясь и болтая ни о чем. В сумерках он проводил Лену до подъезда и после крайнего - как предпочитал выражаться Николай - поцелуя они расстались. Заснуть ему сразу не удалось, в голову все лезли мысли о странностях, связанных с Леной, их отношениями, о той коллизии с возрастом, о которой только сегодня он узнал точно. И только к утру Коля окончательно решил наплевать на все это, забыть об этих различиях и любить ее такой, какая она есть сейчас. Успокоенный этим состоявшимся для себя решением, наконец-то заснул, чтобы снова увидеть свою Ленку теперь уже во сне.
   А утром, после завтрака, он вылетел сначала в Минск, а оттуда уже другим бортом добрался до своего полка.
   Он шел по знакомому аэродрому, и на душе у него уже второй день был праздник. Ему махали руками знакомые летчики и техники. От курилки ему навстречу высыпали его товарищи из эскадрильи. Кстати, некоторые уже были с погонами на плечах. Посыпались объятия, дружеские подначки и поздравления. Вот насчет поздравлений он чего-то не понял. Когда переспросил, ему со смехом сказали, что в штабе объяснят. Друзья проводили его до штаба и предупредили, что будут ждать его тут. Войдя в штаб, лейтенант Егоров доложился о прибытии из госпиталя командиру полка. Тот поздравил его с возвращением в часть и тут же вызвал нач.штаба. Оба они были в погонах и с гвардейскими значками на груди. Кроме того, у комполка на гимнастерке сиял новенький орден Красного Знамени. Богданов, в свою очередь, поздравил с выздоровлением, после чего многозначительно переглянулся с НШ и, усмехнувшись, вытащил из ящика стола и положил на него погоны старшего лейтенанта.
  - Поздравляю с присвоением очередного воинского звания "старший лейтенант"!
  - Служу Советскому Союзу! - бодро ответил приятно удивленный Николай.
  - И это еще не все! - многозначительно добавил командир.
  - За мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, за 10 лично и 3 в группе сбитых самолетов противника, а также за смелость и героизм, проявленные в операции по спасению особо секретной техники, Указом Президиума Верховного Совета СССР летчик 5-го Гвардейского истребительного полка 2-ой Гвардейской истребительной дивизии старший лейтенант Егоров награждается Орденом Красного Знамени!
  Егоров онемел. Командир достал из стола коробочку с орденом, открыл ее и, обойдя стол, прикрепил его к гимнастерке летчика. Только после этого Егоров сумел охрипшим от волнения голосом ответить "Служу Советскому Союзу!"
  -Но и это еще не все, - продолжил командир полка. - Приказом Командующего ВВС СССР ты откомандировываешься из полка.
  -Как? - растерялся Николай. - Куда?
  - В Вяземский учебный авиационный Центр, точнее в учебный полк реактивной авиации, - вздохнув, с сожалением разъяснил Богданов,- сам Красавин к Жигареву насчет тебя ходил. А я надеялся тебе звено дать. Но, увы! Таких козырей мне не перебить. Так что завтра собирайся обратно в Вязьму.
  - Товарищ подполковник! Разрешите на сутки задержаться! Звание, орден... да и с ребятами попрощаться нужно, - взмолился Николай.
  -Добро! Послезавтра улетаешь. Еще раз поздравляю, - и подполковник хлопнул его по плечу, - нас не забывай, может, еще к тебе переучиваться приедем.
  Когда Николай вышел из штаба, ждавшие его друзья подхватили его и начали качать. На них с интересом смотрели новички - летчики 16 иап ПВО, прибывшего вместо реактивщиков. У них еще с орденами было туго, и каждый из них мечтал встретиться с врагом в небе.
   Вечером в палатке их эскадрильи было шумно - обмывали выздоровление, звездочки, орден и новое назначение. Не часто у человека за один раз происходит столько приятных событий.
   На следующий день Николай оформил все бумаги, собрал свои вещи, попрощался и утром 26-го сентября выехал в Минск. Покуда трясся в полуторке до Минска, принял твердое решение: сразу по приезде заказать и сшить себе парадную и повседневную форму нового образца. Как и положено летчику - гвардейцу. Очень ему хотелось пройтись с Леной в новой красивой форме.
  
   25 сентября 1941 года. Ленинград.
  Гауптман Август Крюгер вел свое звено "Хейнкелей-111" на Ленинград. Была ночь, и самолет он вел по приборам по курсу, за которым следил его штурман. Хотя Август кроме силуэтов ведомых своего звена больше ничего не видел, он знал, что сейчас с ним в небе летит более двухсот экипажей немецких бомбардировщиков. Точно так же они в первый раз такой армадой летели вчера ночью. И вчера русские почувствовали на своей шкуре мощь немецкой авиации. Русские ночные истребители и артиллерия ПВО города не смогли удивить летчиков люфтваффе. Крюгер бывал в переделках и серьезнее. Его экипаж участвовал в операции "Битва за Англию" и в том числе принимал участие в бомбардировках Ковентри. Задали они тогда жару заносчивым островитянам! Как он горел, этот их городишко! Странно, вчера пожаров в Петербурге на удивление было мало. Особенно если учесть количество принимавших участие в налете бомбардировщиков. Обычно внизу разгораются костры горящих домов, постепенно сливающиеся в море огня. И тогда последние волны бомбардировщиков уже без труда находят цели. Вчера этого не было.
  "Герр гауптман! Линия фронта под нами!" - доложил штурман. Август кивнул головой. Русские держат оборону в предместьях финского города Виипури, который они называют Выборг. От него до Петербурга остается примерно 140 км по прямой. То есть 25 минут полета - и на большевистский город снова упадут бомбы. Неожиданно где-то впереди взорвался и развалился на части самолет. Август увидел лишь вспышку и падающие обломки самолета. При взрыве пострадали и самолеты, летевшие рядом со сбитым. Пока Август раздумывал, чтобы это могло быть, где-то слева сверкнула еще одна вспышка. Потом сверху впереди, потом справа. Самолеты взрывались хаотично, без всякой системы. И тем страшнее.
  "Экипажам усилить наблюдение за воздухом!" - подал команду своему звену гауптман. Наверняка сейчас все пилоты бомбардировщиков крутили головами, пытаясь в черноте неба найти подкрадывающиеся русские истребители. Внимание Крюгера привлек быстро перемещающийся огонек. Он летел справа сверху и, что удивительно, периодически изменял траекторию. До тех пор, пока не исчез во вспышке очередного взорвавшегося самолета. Чуть позже Август заметил еще подобный огонек, закончившийся взрывом. По его спине побежали мурашки, и сердце похолодело. Он слышал о появившихся на Восточном фронте новых русских самолетах, прозванных немецкими летчиками "Быстрыми дьяволами", но, по рассказам очевидцев, те летали днем. И еще он слышал от своего товарища, летавшего на бомбардировщике на Восточном фронте, историю о том, как его эскадра принимала участие в бомбардировке города Минска. Точнее - в попытке. Товарищ летел во второй волне, когда они услышали предсмертные крики шестидесяти экипажей первой волны. Были сбиты ВСЕ самолеты первой волны. И по секрету товарищ рассказал, что сбили их русские управляемыми ракетами. Об этом смогли им рассказать несколько выживших пилотов, которые покинули самолеты еще до того, как их сбили, и сумевшие продержаться в русском лесу две недели, пока этот район не отвоевал вермахт. Похоже, здесь их ждало то же самое.
   Сжав зубы и молясь про себя, Крюгер вел самолет, прекрасно осознавая, что сейчас они все играют в "русскую рулетку".
   Так продолжалось минут десять, и пока ни один самолет из звена Крюгера не пострадал. И тут откуда-то из темноты неба к ведущему девятки слева выше протянулась пушечная трасса. Самолет вспыхнул и начал разваливаться, но через секунды по направлению, откуда пришла эта убийственная трасса, со всех ближайших самолетов ударили пулеметы бортстрелков. Чернота неба оказалась перечеркнута смертельными пунктирами, сходящимися примерно в одной точке. Однако внезапно, выше этих трасс, возникло голубое пламя, бьющее узким конусом и состоящее как бы из трех частей. И это пламя стремительно уходило куда-то в высоту. Скорость, с какой оно перемещалось, поражала воображение. И пока все внимание немецких стрелков и летчиков были приковано к предполагаемому в темноте истребителю, такой же пунктир развалил теперь самолет справа. А потом эти пунктиры стали возникать из бездны неба то тут, то там. И каждый пунктир ставил точку в чьей-то жизни.
   Нервы немецких пилотов были на пределе, и, когда на подлете к Петербургу где-то внизу возникли короткие вспышки и к бомбардировщикам понеслась на огненных хвостах смерть, они не выдержали и, ломая строй, открывая бомбоотсеки и сбрасывая бомбы прямо в вираже, рванулись к спасению, назад, на запад. Они, честные и храбрые солдаты Великой Германии, готовы были сразиться с любым врагом, но только если бы у них был хотя бы один шанс его поразить. А этого шанса им не давали. Через час на аэродром в Финляндии приземлился последний вернувшийся самолет. И число вернувшихся было почти на полторы сотни меньше, чем взлетевших два часа назад.
  
   26 сентября 1941г. Научно - исследовательский испытательный полигон. Кубинка.
  Степан Акопович Акопов,две недели назад назначенный наркомом среднего машиностроения, стоял у ворот полигона Научно - исследовательского испытательного полигона. Было без десяти девять утра, и сюда он прибыл по настоятельной просьбе Лаврентия Берия. Причем Берия подчеркнул, что их встреча должна состояться именно здесь и что кроме наркома в ней должны принять участие директора и ведущие специалисты заводов ГАЗ и ЗиС. Причину, вызвавшую необходимость этой встречи, Акопов не знал. Хотя смутные догадки и витали в его голове. Связано это было с тем, что знакомый ему инженер-конструктор Астров, техника, разработанная которым производилась на предприятиях его наркомата, внезапно сменил направление своей деятельности с разработки и производства легких танков на самоходно-артиллерийские установки. И довольно успешно. Уже существовало несколько опытных образцов. И, по слухам, эти изменения в деятельности Астрова произошли тоже после такого же внезапного вызова. Правда, не в НКВД, а в Генштаб. Кроме того, ходили слухи, что ведущие танковые и артиллерийские конструкторы встречались со Сталиным. И у них тоже произошла резкая активизация деятельности. Хотя ничего удивительного в этом нет. Идет война, есть уже определенные результаты эксплуатации боевой техники не в полигонных, а реальных условиях, и это нормально, когда инженерная мысль приводит в соответствии теорию с практикой. Удивительно, конечно, что лично Сталин этим занимается. Но вождю советского народа виднее, что является наиболее важным в данный момент. На то он и Вождь.
  Ну и последняя догадка Степана Акоповича состояла в том, что этот разговор вряд ли будет сухим и канцелярским. Раз приехали на полигон, значит, будет на что посмотреть. Иначе пообщаться можно было и в кабинете. Ровно в девять утра подъехала в сопровождении охраны машина Берии. Лаврентий Павлович, сверкнув линзами пенсне, сухо поздоровался со всеми и, показав рукой в сторону проходной, произнес: " Пройдемте, товарищи!" И первым двинулся к воротам. Идти пришлось прилично. Вокруг царила нормальная рабочая атмосфера. Нормальная - для бронетанкового полигона. Потому что где-то неподалеку бухало орудие, перекликаясь с пулеметными очередями. В открытых боксах виднелись разнообразные боевые машины, вокруг которых кипела рабочая суета.
  Их целью оказался ангар на краю застройки полигона. Ангар охранялся бойцами НКВД. Невдалеке стояла группа, одетая в спецовки и комбинезоны. Начальник караула доложил Генеральному комиссару государственной безопасности, и тот, выслушав доклад, распорядился открыть боксы. В боксах стояли машины. На их бамперах виднелись таблички с текстом¸ которые с такого расстояния рассмотреть было невозможно.
   " Товарищи! - обратился к ним Берия. - Первые месяцы войны показали, что мы не совсем верно расставляли приоритеты, готовясь к отражению нападения сил империализма на нашу Родину. Мы сделали очень много танков. Но практика показала, что этого недостаточно. Недостаточно сделать танки. Нужно их еще и обеспечить снарядами, топливом, запасными частями. И доставить это все в нужное время и туда, где это требуется. Кроме того, танки могут взять рубеж или территорию. Но, чтобы удержать занятое, нужны пехота и артиллерия. А их так же нужно доставить в нужное место и в нужное время. Идеально, если и пехота, и артиллерия двигаются вместе с танками. Но пехота пешим порядком и артиллерия на конной тяге этого сделать не могут. Значит, нужны автомобили. К сожалению, мы поняли это слишком поздно. Определяя будущую войну как войну моторов, мы упустили, что это относится не только к танкам и самолетам, но и к автотранспорту. Мы много сделали за эти годы. Но все же - недостаточно. Недостаточно с точки зрения, как количества, так и качества. То есть мощностей двух наших заводов для нужд народного хозяйства и Красной Армии недостаточно. Кроме того, для Красной Армии недостаточно возможностей автомобилей, которые мы выпускаем. Красной Армии нужны, как воздух нужны автомобили, способные двигаться вслед за танками и обеспечивать их всем необходимым. Вы меня извините за столь многословное предисловие, но оно нужно для того чтобы каждый из вас понял важность задачи, стоящей перед вами, и приложил все силы, чтобы решить ее в кратчайшие сроки. Помните! Каждый день на фронте гибнут люди. И в ваших силах уменьшить потери и приблизить нашу победу в войне.
   Теперь конкретно: Красной Армии требуются автомобили - вездеходы. Сейчас вы ознакомитесь с представленными образцами. Помощь вам окажут водители этих автомобилей".
  И Берия указал рукой на группу, стоявшую поодаль. После этого жеста водители разошлись по своим машинам и остановились слева у бамперов.
  " Можете попробовать на ходу. На это время полигон предоставлен вам. Уточнение! Товарищи из Горького, ваши машины с вашей же маркой ГАЗ и УАЗ. Московский завод - автомашины марки ЗИЛ и Урал. На десерт для всех -посмотрите американца. И последнее, на что хочу обратить ваше внимание. Если вам встретиться что-то необычное, а оно вам обязательно встретится, помните: вы все предупреждены о секретности происходящего, в чем и расписались! Ваше дело - техника и технологии. Об остальном что-либо спрашивать я запрещаю. Забудьте о всех странностях. Даже во сне не вспоминайте.
  А теперь, если нет вопросов, можете приступать".
  Инженеры обоих заводов, жадно оглядывающих все это время стоявшие перед ними машины, чуть ли не бегом бросились к ним. Акопов последовал было за ними, когда его остановил голос Берии:
  - А Вас, Степан Акопович, я попрошу остаться! Проводите меня до машины. Акопов вынужден был вернуться, и они вместе с Лаврентием Павловичем не торопясь направились к КПП полигона.
   "Технари пусть разбираются с техникой, а нам, руководителям, нужно подумать об организационных вопросах, - продолжил Берия. - И так, вопрос первый. Хотя это уже не вопрос, а решение. Решение Государственного Комитета Обороны, о котором я Вас уполномочен ознакомить. Бумажный экземпляр с подписью товарища Сталина и печатью сегодня будет у вас в наркомате. Суть решения: вашему наркомату следует выделить часть инженерных и рабочих кадров с оборудованием для переоборудования и организации двух автомобильных заводов. Ярославский завод - вначале он будет выпускать тоже самое, что и московский завод, а в дальнейшем он будет выпускать "Уралы". ГАЗ строит и обеспечивает кадрами и оборудованием завод в Ульяновске. Там будут в перспективе выпускаться легковые полноприводные автомобили ГАЗ - 67 и позже ГАЗ - 69 и УАЗ - 469. Но все это следует сделать, не снижая выпуск автомобилей на обоих заводах! Поэтому в течение двух недель от Вас требуется составить заявку на необходимое оборудование, станки и, если понадобиться, специалистов. Это первое.
  Второе. Сейчас Ваши специалисты осмотрят технику. Часть из техники им знакома. Она построена на основе предвоенных разработок, и часть этих разработок уже используется, но большая часть - нет. Вам следует определиться с одной новой моделью для каждого завода. Требование - машина должна быть полноприводной и требующей минимального времени и ресурсов для постановки на конвейер. Определиться нужно быстро, потому что необходимое оборудование для производства следует включить в названную мной заявку. ГКО считает вопрос производства автомобилей в СССР и насыщение ими Красной Армии приоритетным и готово купить нужное оборудование за границей. За золото. Поэтому - в желаниях знайте границы. На данный момент времени, учитывая, что развертывание нового производства и выпуск новых моделей дело не одного дня, принято решение о закупке американского автомобиля формулы 6х6 " Студебеккер". Он так же представлен вашим инженерам. Сейчас зондируем почву на предмет возможности приобретения завода по производству этой машины под ключ. Мы знаем, что корпорация "Студебеккер" проиграла тендер на поставку этого автомобиля для американской армии и надеемся воспользоваться этим моментом. Но, как говорят некоторые мои знакомые, на Аллаха надейся, а верблюда привязывай. Рассчитывать нужно в основном на свои силы, а американский завод, если получится, будет приятным бонусом.
  Вот мы и дошли".
   Берия открыл дверцу машины и, нагнувшись, достал из салона папку.
  " Здесь аналитическая записка, составленная... группой товарищей. Все что касается автомобилей, с которыми сейчас знакомятся ваши инженеры. Анализ и выводы. Думаю, она Вам поможет в принятии решений. И еще! Следующим шагом в развитии отрасли Вашего наркомата будет производство бронеавтомобилей. Точнее, бронетранспортеров. Пехота должна иметь возможность не только двигаться за танками, но и воевать на колесах. В записке есть эскизы и основные ТТХ бронетранспортеров. Так что тоже учтите перспективу.
  Ну а теперь мне пора на очередное совещание, а Вы можете присоединиться к подчиненным, - усмехнувшись, Берия протянул руку Акопову. - Я видел, что и Вам не терпелось познакомиться с новинками поближе. До свидания!"
   Попрощавшись с Берией, Акопов действительно поспешил к боксу с техникой.
  Весь световой день он со своей группой провел на полигоне. Они успели попробовать все представленные образцы. А ночь ушла на определение моделей, которые можно поставить на конвейер, и согласование необходимого для этого оборудования. Решено было на ЗиСе поставить еще один конвейер по производству ЗИЛ - 157, немножко переименовав его в ЗиС - 157. После выхода этой линии на проектную мощность снять с производства ЗиС-5 и заменить его на ЗиС-150. В Горьком по той же схеме ставили ГАЗ-63 и ГАЗ-51 вместо ГАЗ-АА. Кроме того, в Ульяновске планировали создать производство ГАЗ-67 и в перспективе ГАЗ-69 и УАЗ-452. Модели ГАЗ-66, ЗиЛ-130, 131, Урал-375 и Урал-4320, УАЗ -469 были оставлены на послевоенное время.
   Группы инженеров, имеющих допуск к изучению новой техники, провели на полигоне две недели, готовя данные для чертежей новых автомобилей.
  Через месяц опытные цеха обоих заводов приступили к изготовлению комплектующих для нового производства и отработки технологических карт. И в это же время в Ярославль и Ульяновск убыли первые партии специалистов и оборудования.
  
   1 октября 1941г. Москва. Штаб ВВС Красной Армии.;
  Неожиданно после предварительного звонка в Штаб ВВС приехал уже старший майор ГБ Воронов, бывший офицер Особого Отдела 45 Гвардейской Мотострелковой Красносельской Ордена Ленина Краснознаменной дивизии, в настоящее время служивший где-то в верхах ГУГБ НКВД. Позвонил он Жигареву, чтобы согласовать время, и предупредил, чтобы при разговоре присутствовал его заместитель - генерал - майор Красавин.
   Разговор состоялся в кабинете Главкома ВВС и начался с рюмок коньяка, который привез с собой Воронов. Сначала поговорили о том, как и у кого из общих знакомых идут дела, не вдаваясь в подробности. А потом Воронов перешел к делу. И показал секретный приказ о проведении операции "Поводырь". Подписан он был лично Сталиным, и в списке на ознакомление с ним было всего лишь несколько фамилий. В том числе и Жигарев с Красавиным.
  " Итак, начну плясать от печки. После участия Особых корпусов в Белорусской оборонительной операции они были выведены в тыл. И вот тогда НКВД в первую очередь и Управление кадров Красной Армии озаботились отсутствием личных дел военнослужащих из 1979 года. Они ведь все там остались. Ну, почти все. Кроме ДОСААФ. Понадобилось их составить вновь. Хотя бы со слов военнослужащих. А как по - другому? Здесь-то ни доармейского периода, ни при прохождении службы в других частях отследить невозможно. То есть с точки зрения особистов, биография каждого - чистый лист. А это не есть хорошо во всех смыслах. Ну и занялись этим делом. Заодно опрашивали, кто, что, где был, служил, кого знал, что видел и так далее. Помните, ВВС проводило бомбардировку Пенемюнде по информации одного офицера, бывавшего там в 70-ые годы? Вот и тут вспомнил один товарищ, как во время службы в Северной группе войск ездил на экскурсию. Это группа советских войск в Польской Народной Республике, - пояснил он, отвечая на вопросительный взгляд Жигарева.
  Продолжаю. Ездил он на экскурсию в одно местечко восточнее Кентшина. На развалины полевой Ставки Гитлера "Растенбург". Так вот, он смог указать на карте место ее расположения и дать информацию об этой Ставке, ее охране, защищенности и так далее. В рамках информации экскурсовода. Сначала, когда нам доложили вообще о ее местонахождении, проскочила мысль решить все с помощью диверсантов и десантников. Но позже, задавая дополнительные вопросы и вытаскивая из памяти этого офицера уточнения, мы пришли к выводу о практической невозможности этой операции. Посудите сами - охраняемый радиус 25км. Лишних людей там просто нет. Все дороги в охраняемом периметре прикрыты ДОТами, и их далеко не по одному, поляны, подходящие для высадки десантников или легких самолетов, заминированы. Причем, по словам офицера, экскурсовод уточнил: мины в керамических корпусах. То есть миноискателем их не найти и не разминировать.
  Далее. Внутри периметра несет службу охранная дивизия СС. Это кроме личной охраны Гитлера. Там же расквартированы подразделения обеспечения штабов ОКХ, люфтваффе и так далее. Это не полноценные штабы - передовые группы, но все имеют службы обеспечения. Там же стоят несколько дивизионов ПВО. Все это прекрасно замаскировано, и в той истории никакая разведка обнаружить эту Ставку не смогла. В общем, шансов на успех, даже с учетом гибели всего десанта, немного. Да что там говорить, нет вообще. Поэтому возникла мысль использовать ВВС. А чтобы обмозговать это, и нужен был этот разговор. Потому что наверняка будут подводные камни, чисто специфические. И хотелось бы знать их и принять меры по устранению их влияния заранее".
  Он замолчал, испытывающее поглядывая на генералов. Жигарев встал, подошел к шкафу и, порывшись, вернулся к столу с картой.
  -И где это? - переспросил он Воронова, раскладывая карту на столе.
  - Вот! - ткнул тот пальцев в точку на карте.
  -Ну..., не так все плохо. Ориентир приличный - озера не спрячешь. С одной стороны. С другой, я так понимаю, это просто квадрат на карте. В данном случае два на два километра. А что там за бункер? Есть информация?
  - Есть. По словам источника, Гитлер очень боялся обнаружения Ставки и ее бомбежки. Поэтому первоначальные пятиметровые бетонные перекрытия к концу войны в той истории достигли толщины 11 метров.
  Красавин присвистнул, удивленно покачивая головой.
  -Мда..., даже пять метров впечатляет. Я так понимаю: именно такая толщина сейчас? - и он вопросительно посмотрел на Воронова.
  -Скорей всего. Но проверить мы не можем?
  Жигарев отрицательно покачал головой.
  - На сегодня нет боеприпасов, способных пробить такую толщину железобетона. Хотя, наверняка, если бункер недостаточно глубок, а я думаю, это именно так местность явно вокруг болотистая, то в любом случае при нанесении бомбового удара боеприпасами массой в одну тонну убитые и контуженные будут и внутри бункера. Главное, чтобы тот, кто нам нужен, был там.
  И он вопросительно посмотрел на Воронова.
  -Мы работаем над этим вопросом, - уклончиво ответил тот на немой вопрос.
   -Главное, чтобы ВВС было готово к нанесению удара в течение суток, максимум двух, после команды. В общем, вам двоим нужно разработать и иметь план операции. Необходимых людей можно подключать к разработке, не информируя их о цели и месте операции. Когда она начнется, как вы понимаете, я сказать не могу по объективным причинам. Но нужно быть готовыми. Если будут вопросы, звоните. Если у меня будет информация, полезная для вас, тоже немедленно свяжусь с вами. А сейчас разрешите откланяться - дел невпроворот. Спать некогда. Рад был с вами встретиться. Пусть и по служебным делам. После Победы обязательно посидим. До свидания!
  
   7 октября 1941 года. Вязьма. Аэродром "Двоевка".
  В ночь с понедельника на вторник выпал первый снег. Он быстро растаял, но показал, что зима в этом году будет ранняя. На утренней зарядке курсанты с хохотом обкидали друг друга снежками, устроив сражение между эскадрильями. Пробежка до "точки" и обратно по первому снегу подняла настроение, упавшее этим хмурым утром из-за нелетной погоды. Значит, сегодня будет снова теория.
   Курсанты учебного полка уже две недели осваивали в теории реактивные самолеты. Правда, кроме теории все сделали лишь по ознакомительному полету на "спарке". Командование, учитывая, что весь курсантский состав имеет летную практику на поршневых самолетах, а некоторые - к которым принадлежал и старший лейтенант Егоров - и боевой опыт, уплотнило и ограничило учебный процесс шестью месяцами. Жили они рядом со штабом и столовой в трехэтажной курсантской казарме со всеми удобствами. Тут все было рядом, в том числе и клуб, в который они ходили в свободное время в кино, библиотеку и спортзал. В спортзале чаще всего играли в волейбол, который был очень популярен среди местных мальчишек и летчиков. На аэродром их отвозили автобусом, а обратно они чаще всего с удовольствием возвращались пешком по бетонке, либо по тропинке через небольшой лесок и улицу Лесную. Улица полностью оправдывала свое название - небольшие финские щитовые домики, в которых жили семьи в основном технического состава, скрывались среди деревьев. Вся улица располагалась в роще. После восьми вечера и до отбоя и бетонка, и тропки были заполнены гуляющими парочками и группами молодежи. Фронт был далеко, и практически ничто здесь не напоминало о войне. Разве, что часто встречались патрули НКВД и все офицеры ходили с личным оружием.
   Николай запомнил волнение, с каким он впервые сел в первую кабину "спарки" и первый полет. Это было столь же впечатляюще, как и первый полет на У-2. Но возможности этой машины кратно превосходили возможности даже боевых поршневых истребителей. И каждый раз, когда он даже в учебном классе слышал высокий свист турбин запускаемых на аэродроме двигателей, его сердце стучало быстрее. И все его товарищи, теперь такие же, как и он, курсанты болели тем же самым. И каждый мечтал сесть в кабину боевого МиГ-17 и почувствовать себя богом в небе.
   И все хорошо было у него с Леной. Вернувшись в Вязьму, он выполнил свое тайное желание - заказал и в течение недели ему сшили парадный и повседневный мундиры ВВС с погонами. Отец Лены помог ей перевестись в столовую Центра, и теперь они могли встречаться не только вечерами, но и на приемах пищи. В первый же вечер Лена не утерпела и прошлась с ним мимо лавочки, на которой вечерами собирались знакомые ей девчонки. Нужно было видеть ее лицо в этот момент! Их отношения уже перешли, как говорила Лена, пионерскую дистанцию и вышли на финишную прямую - либо Николаю нужно было просить ее стать его женой, либо становиться негодяем.
   Сначала они, как и все, гуляли по бетонке и дорожкам городка. Потом однажды Лена, помахав ему перед лицом ключиками, повела его на дачу подруги. Дача представляла собой небольшой домик с пристройкой, в которой стоял сельхозинвентарь, и комнатой со столом и старой кроватью. Но не все было так просто. Кругом на своих участках копались люди, поэтому приходилось "гулять" вчетвером - второй парой была хозяйка дачи и ее молодой человек - тоже курсант из другой эскадрильи. Поэтому внешне это выглядело - ну, по крайней мере, в глазах, самих влюбленных - достаточно целомудренно. Кровать и вообще вся комната занималась хозяйкой, а Николаю и Елене оставалась пристройка. Не в первый день, но путь Колькиной руки до трусиков Лены, а чуть позже и до того, что было под ними, был пройден. Сердце в груди стучало так, что казалось, выскочит наружу. А дальше... а дальше было негде! Следствием этих свиданий были опухшие от поцелуев губы и боль внизу живота. Пару раз Лена доставала ключи от квартир подруг, родителей которых в это время не было дома. Воспоминания об этом сразу вызывали определенные неудобства в штанах у Николая.
   Первый раз они попали на такую квартиру случайно, за час до окончания увольнительной Егорова. Все, что он успел за этот час, - это довести Лену до состояния согласия, раздеть, раздеться самому и, с сожалением оглядев свою любимую, раскинувшуюся на постели перед ним, всю без остатка, быстро, как по тревоге, одеться. До окончания увольнения оставалось пятнадцать минут, и он уже практически опаздывал. Он был настоящим военным с исключительно обостренным чувством долга. В тот раз ему повезло: его на дороге подобрала машина НКВД, идущая к штабу, и он успел. А Лена поняла и простила ему этот поступок.
   Второй раз времени было больше, но Лена почему-то не хотела этого. Потом, посмотрев на расстроенное лицо сгоравшего от желания Кольки, внезапно разделась сама. Это случилось неожиданно, хотя в мечтах Николай это проделал уже много раз. И сейчас, глядя на любимую сверху вниз, лежащую на простынях и от того выделяющуюся на их фоне своей темной стрижкой, блестящими карими глазами, задорно вздернутыми темными сосками грудок и темным, манящим треугольником между мраморно белых ног, он вдруг успокоился - она ЕГО, и никто не сможет ее у него отобрать! Его, и только ЕГО!
   Он наклонился над ней и провел рукой по ее щеке, шее, груди, задержавшись на ее сосках, животе. Скользнул пальцами во влажный треугольник и опустился по мокрым бедрам ниже. Она вся была его! В груди бухало сердце, губы пересохли от волнения. Он даже не заметил, как разделся сам. Где-то у него билась мысль, что сейчас не время рожать детей, и он, как взрослый, должен об этом подумать, и он соглашался с этой мыслью. Но эта мысль продержалась ровно до первого движения. Секундами позже он уже плюнул на нее, заменив утверждением, что это ОНА - его любимая и желанная! ОНА - станет его женой! Она - уже его жена, которая родит ему ЕГО детей! И он не собирается ни о чем жалеть.
   Через минуты они лежали рядом, и он, не переставая, что-то шептал, обнимая ее и зарывшись лицом в ее волосы, с наслаждением вдыхая их запах. А она, закинув на него ногу, крепко прильнув всем телом к нему и положив голову ему на плечо, молча улыбалась и гладила его. В этот день у них больше ничего не было. Лена боялась, что второй раз подряд будет еще больней, и он не настаивал. Он был счастлив!
   И сегодня, одетый в парадный мундир, блестя золотыми погонами и орденом Красного Знамени, он шел к родителям Лены. Он шел просить руки той, которой готов был отдать не только сердце, но и жизнь. Шел и сам нравился себе. Эх! Видели бы сейчас его бывшие одноклассницы! Хотя ... к чему? Он уже ничего не хотел им доказывать.
   О том, что он сегодня придет, он запиской сообщил Лене через ее подругу на завтраке - у Лены был выходной, а ему комэск дал увольнительную по такому случаю. День был выбран неспроста, в этот день родители Лены должны были быть дома.
  
   23 октября 1941 года. Где-то под Вязьмой.
  Сергей Смирнов смотрел, как танки его роты преодолевают препятствия на трассе танкодрома.
   После боев под Житковичами и вывода их полка в составе Корпуса под Минск он так и остался сначала ВРИО командира роты, а потом с присвоением досрочного звания "старший лейтенант" и вручением ордена Красного Знамени был утвержден в этой должности приказом. Там, под Минском, он передал оставшиеся от роты два последних БТ-7 в резерв, и уже в Вязьму остатки его роты прибыли "безлошадными".
   Сначала он не придавал этому значения: как и все, ждал новой техники. Перевооружались "соседи", он лично видел колонны новеньких Т-34, идущих в расположение "Пролетарки". Он даже успел облазить эту новую технику. Она оказалась новой во всех отношениях: башня была совершенно другой конструкции. Танкисты ее прозвали "гайкой" за весьма схожий вид. Внутри эта машина была удобнее. Те, кто успел повоевать на "тридцатьчетверках" предыдущей модификации, сразу же оценили изменения в этой. Двигатель имел больший ресурс, пятиступенчатая коробка передач, более просторная башня была удобнее в обслуживании орудия, командир танка получил башенку над своим люком и вместе с ней хороший обзор. Как сказали те, кто передавал эти танки, была также улучшена бронезащита.
   А вот в их полк танки все не поступали. Весь танковый батальон 23-го МСП и его рота в том числе не вылезали из нарядов и караулов. Начальник штаба полка старался максимально освободить все остальные подразделения от нарядов, чтобы они быстрее осваивали новую технику и оружие. Артдивизион хвастался своими новыми самоходками СУ-76, пехота - СКСами и ППСами, а танкисты 23-его полка по-прежнему оставались без техники. Да еще в таком же положении оказался новый полк дивизии, который только формировался.
   Смирнов не находил этому объяснения.
   И вот с опозданием на три недели им сообщили, что завтра прибудут эшелоны с танками для их батальона, поэтому в наряды назавтра уже готовились пехота и артиллеристы.
   После завтрака начальник штаба полка и комбат уехали на станцию.
  Весь личный состав батальона сосредоточился вокруг курилки у полевого КПП полка, с нетерпением поглядывая на проселочную дорогу.
   Время уже приближалось к построению на обед, когда у дальней кромки леса за полем показалась темная лента колонны. Когда через пятнадцать минут она перестроилась перед КПП в шеренгу и заглох двигатель последнего танка, стало слышно, как чирикают воробьи под крышей штаба и шумит голыми ветвями берез ветерок. Батальон во все глаза молча смотрел на танки. ИХ танки!
   С переднего танка спрыгнул комбат и скомандовал построение.
  Когда батальон построился, он подал команду "Смирно!" и, обведя строй глазами, с усмешкой спросил:
  "Что? Не ждали? - и, не дожидаясь ответа, добавил - Родина доверяет вам лучшее оружие, которое она только может сейчас сделать - танк Т-34-85! И надеется, что мы еще лучше будем громить врага!
  А сейчас - "Вольно! Разойдись! Можно познакомиться".
  И батальон бросился к танкам! Наводчики осматривали орудия и башни, которые были не в пример больше даже "гайки", командиры танков, взводов и рот осваивались на своем месте, оценивая удобство и обзор. Перегонщики с завода рассказывали о танках и их характеристиках. Минут через двадцать с трудом удалось построить батальон на прием пищи.
   Оказалось, в их дивизию поступила первая партия этих машин. Теперь Смирнов понял, почему им не дали Т-34 с башней "гайка".
   И сейчас он любовался этими красавицами. Даже легкая зависть экипажам Т-55 и Т-72 затихла в его душе. Может, потому что он понял - рано или поздно он сядет в Т-55. А потом, возможно, и в Т-72. Страна, не жалея сил, вооружала свою армию. И путь развития танков он представлял себе уже достаточно ясно.
  
   7 ноября 1941 года. 10.00. Москва. Красная площадь.
  Военный парад в Москве 7 ноября 1941 года проводили уже с учетом изменившейся обстановки. ПВО города гарантировало отсутствие авиации противника. Поэтому парад начался уже в светлое время суток. Были приглашены послы и военные атташе всех посольств Москвы. И гораздо больше дипломатов на трибунах было корреспондентов отечественных и зарубежных газет.
   По заснеженной брусчатке площади шли части Московского гарнизона.
   Сталин, стоя вместе с членами Политбюро, Правительства и ГКО на трибуне Мавзолея, с удовлетворением смотрел на проходящие колонны войск. А на гостевых трибунах царил просто ажиотаж. Корреспонденты и атташе лихорадочно снимали проходящую технику, перезаряжали фотоаппараты и снова снимали. Те, кто не подготовился, и пленка у них уже кончилась, метались в поисках запасных, выпрашивая, вымаливая у коллег.
   По площади шли представители лучших соединений Красной Армии! И как шли! Появление стройных колонн Т-34 и СУ-76 вызывали восхищение! Следом на грузовиках шли мотострелки. Застывшие фигурки экипажей в люках и пехоты в бронежилетах и маскировочных костюмах казались застывшими изваяниями. Но ни у кого не было сомнений - команда! Миг! И эти солдаты сорвутся в едином движении, выполняя приказ!
  Были сомнения: показывать иностранцам новую технику или не показывать. Решили пока ограничиться самой новой техникой, уже стоящей на вооружении. Технику потомков показывать не стали. Но понятно - долго шила в мешке не утаишь. Немцы уже не только видели ее, но и испробовали ее возможности на своей шкуре. И главное, эта техника уже в скором времени станет на конвейеры советских заводов. Хотя брак, нестыковки в технологиях будут иметь место в первое время. Но это уже вопросы отладки производства. Естественно, пусть с опозданием, но и партнеры по антигитлеровской коалиции (сначала через разведку у немцев), получили некоторую информацию. И уже зашевелились у нас. У НКВД и ГБ прибавилось работы. Поступили просьбы предоставить экземпляры новой техники для изучения. Как союзникам. Но в отличие от ТОЙ истории, СССР был менее зависим от помощи Запада. Оружие, боеприпасы, танки и самолеты не закупались. СССР брал автотехнику, средства связи, дефицитные материалы и оборудование для заводов. Пока Сталин "кормил" Черчилля и Рузвельта завтраками, объясняя, что техника новая, экспериментальная, потому сырая и ему стыдно показывать полуфабрикаты партнерам. Вот, отработаем технологию, и тогда... может быть... когда-нибудь... а пока отправили в качестве жеста доброй воли Т-34 первых серий и КВ-1. Тем более что из новых танков Красной Армии в настоящее время они действительно составляют большинство.
   На данный момент все усилия промышленности, кроме отработки технологий, были направлены на оснащение полным комплектом новой техники Особого Корпуса РГК и следом на очереди стояли Ударные Армии. Была надежда к планируемым зимним фронтовым операциям полностью переоснастить и Корпус, и 1-ую Ударную Армию.
   Остальные формируемые шесть Ударных Армий пока получали на вооружение то, что стояло на конвейерах. Кстати, в августе на разборе оборонительных операций Красной Армии по поводу штатов дивизий состоялся жаркий спор. Практика показала, что мощные в танковом отношении мехкорпуса Красной Армии как инструменты стратегических операций не оправдали возложенных на них надежд. Оппонентами защитников довоенных взглядов выступили Жуков и приглашенный лично Сталиным генерал - лейтенант Оганян. По их рассуждениям получалось, что перегруженный танками корпус не обладает оперативной гибкостью. Собственной гаубичной артиллерии у него нет. Поэтому если нужно взломать оборону противника, то это приходиться делать броней, неся при этом неоправданные потери. Далее удержание захваченной территории тоже невозможно ввиду крайне малого количества пехоты. И обслуживание, эвакуация и ремонт такого количества техники к тому же требует огромного тыла, которого, кстати, апологеты этих монстров даже и не предусмотрели. Напротив, моторизованный корпус из трех мотострелковых дивизий шести полкового состава в своем составе имеет около 30 батальонов пехоты, 18 батальонов танков - около 600, 18 артдивизионов орудий 122-152мм - около 300 шт., не считая минометов, 18 дивизионов зенитной артиллерии калибра 12,7-37мм -216 стволов. На этом же заседании было принято решение опробовать предложенную схему. Для чистоты эксперимента, чтобы не было прямого влияния потомков, решили его провести на Юго-Западном Фронте. В качестве моторизованного корпуса решили взять штаб и остатки 8-го МК генерал - лейтенанта Рябышева, не меняя названия и поменяв его штатную структуру. Добавили техники, особенно пришлось напрячься в отношении автотранспорта, пополнили дивизии до нового штата. Месяц дали на подготовку личного состава, в течение которого рядовому и командному составу твердо и целенаправленно довели, чего от них хотят.
   После чего провели частную фронтовую наступательную операцию по улучшению позиций Киевского оборонительного района. Успешную операцию. Корпус полностью выполнил поставленную задачу. Более того, сумел самостоятельно отбить контрудар 1-ой ТГр, пытавшейся восстановить положение. На докладе Рябышев, далеко не худший комкор, хвативший горя со своим мехкорпусом жарким летом, не скрывал удовлетворения от выполнения задачи и возможностей его войск. Кстати, Рябышев понравился, и Сталин взял его на заметку. И после совещания поинтересовался его судьбой и службой в ТОЙ истории.
  Как и в любом деле, не обходилось и без сложностей. Не справлялись инженеры Кировского танкового завода с освоением технологий производства Т-55. Не получалось изготовление литой сферической башни. И потомки помочь не могли - они ведь были не производственниками, а эксплуатантами. Собрали пор этому поводу совещание в Кремле - были ведущие инженеры с Кировского во главе с Главным Конструктором Котиным, металлурги и от потомков был полковник, бывший замкомандира 134-го МСП по технической части. Он сидел молча и не вступал в жаркую дискуссию предков. Сталин это заметил и, когда все в основном выговорились, он спросил, что тот думает по этому вопросу.
  "Во-первых, я отвечу на критику танка Т-34-76 последней модификации, во внедрении которой пришлось поучаствовать и мне. Главный упрек в адрес этого танка, что он потеряет свои преимущества над немецкими танками с появлением на фронте ожидаемой нами "четверки" с длинноствольным 75мм орудием. И те новшества, и доработки, внесенные в его конструкцию, мало что изменили по сравнению с моделью 1940 и 1941 годов.
   Поэтому поводу расскажу случай из моей жизни. Я в училище поступил в 51- ом году. И после присяги, нас семнадцатилетних первокурсников повезли на танковый полигон. В качестве учебных танков тогда были виденные вами Т-34-85. Но! Экипажи учебных танков были сформированы из танкистов-сверхсрочников. И не просто танкистов - отбирали на эти должности только тех, кто прошел всю войну - с июня 1941 года и до Победы. И выжил! Так вот они нам тогда показали тот класс в использовании вверенной техники, который позволил им дожить до Победы. Вы знаете, техническая скорострельность 85мм орудия пять выстрелов в минуту. Эти экипажи делали двенадцать! В движении! И поражали все мишени!
  Я понимаю: родной полигон и все такое. Но в любом случае, это был высший уровень мастерства!
  Так вот к чему я это? Главная сила любого танка - не броня и не калибр орудия. Экипаж! Просто нужно сделать упор на качество освоения специальностей и техники экипажами. Я думаю, сейчас есть все возможности для этого.
  Что касается проблемы с освоением технологии производства Т-55. Правильно было замечено, что более, чем мы уже сделали, мы помочь не можем. Однако! Есть предложение. Опять же из опыта моей службы. Первая моя лейтенантская должность в боевой части пришлась на танковый полк, на вооружении которого стояли танки Т-44. Не получается Т-55 - можно и нужно делать Т-44. Он будет как промежуточная ступень в развитии танкостроения. С одной стороны, в нем очень многое от Т-34-85, то есть уже освоенное. С другой стороны, более современная ходовая часть и поперечно установленный двигатель со всеми своими особенностями. Как раз это то, что является составной частью схемы Т-55. Мне кажется, это наиболее быстрый и дешевый способ решения наших проблем именно сейчас. А Т-55 освоим позже - придет время".
  И он прямо тут же набросал по памяти цифры основных параметров танка. В итоге изменили задание для КБ Кировского завода с Т-55 на Т-44. И это действительно оказалось лучшим выходом из сложного положения!
   Одновременно приняли решение о прекращении производства танков серии "КВ". Вместо них заводу поставили задачу выпуска самоходных установок СУ-152, крайне необходимых при проведении наступательных операций.
  Все это, наряду с серьезной кадровой работой на всех уровнях командного состава Красной Армии, вплоть до дивизий, вселяло и в Сталина, и в ГШ, и в ГКО надежду этой зимой серьезно изменить военно-политическую обстановку на западе страны. Кроме того, существовала вероятность использования одного, пока еще достаточно фантастического, плана по окончанию этой войны. Сталин усмехнулся про себя - "фантастического!" А то, что он видит прямо перед собой на площади, не фантастика? Год назад он не смог бы в это поверить сам. Но, оказывается, иногда даже "несбываемое - сбывается"! "Поживем - увидим!" - успокоил он себя. - Выиграли эту войну без помощи потомков - тем более выиграем и с их помощью". Но, если есть хоть малейшая возможность сократить материальные и людские потери, ею нужно попытаться воспользоваться. Эх! Если б сейчас не война! Потомки столько принесли с собой полезного и нужного! Осветили весь путь на 40 лет вперед. И упускать такой шанс победить в соревновании с капитализмом он не имеет право. Поэтому работа в конструкторских бюро, научных лабораториях приравнена к фронту. Там проходит еще один невидимый фронт борьбы за будущее человечества. СССР был на пути к технологическому скачку. СССР уверенно шел к освоению мирного атома и следом к ядерному оружию. Создавалась база электронной промышленности, шло планирование размещения новых заводов в свете знаний о расположении новых месторождений полезных ископаемых и энергоресурсов. Про военные отрасли уже все сказано этим парадом. Весь мир совершенствовал поршневые авиадвигатели, а в СССР максимум через год будут иметь реактивный истребитель. Но недостаточно было быстро развиваться самим - экономика СССР уступала объединенным силам ведущих капиталистических держав. Поэтому пришлось принять некоторые меры, способные уменьшить их возможности. В газетах об этом не писалось, но в США по разным причинам скончались несколько ведущих физиков, работавших по закрытой теме. ФБР тщательно разбиралось с каждым случаем, но не нашло злого умысла в их смертях. А в СССР в честь годовщины Великой Октябрьской социалистической революции были награждены ряд генералов и офицеров. И среди награжденных звание Героя Советского Союза было присвоено генерал - майору Судоплатову по сумме заслуг перед Советской Родиной. А еще, как докладывала Сталину разведка, какие-то неряшливые американские морские офицеры "забыли" в гостинице, где они "кувыркались" с девушками не самого тяжелого поведения, план боевой подготовки Тихоокеанского Флота США на ближайшие месяцы, с указанием группировок кораблей и районов их дислокации. Плохо обстоят дела в военно-морских силах союзников с дисциплиной! Нужно бы подтянуть. И совсем нехорошо, что эти планы оказались в руках японской разведки. Нет! Никуда не годится дисциплина у американских моряков!
   Сегодня, как и в ТОЙ истории, пасмурный осенний день. Утром шел снег. Низкая облачность не позволила участвовать в параде авиации. Хотя, может, оно и к лучшему - незачем так много и так сразу нынешним союзникам узнавать. Тут Сталин вспомнил о бывших генералах ВВС, сидевших в лагере под Куйбышевым. И тут изменения. Они живы. И более того - они воюют. Родина дала им шанс искупить вину кровью. Нет, не в штрафбате, которых и нет еще, и, возможно, не появятся они в этой истории. Они летчики, и в небе могут принести пользы больше. Но не генералы. Они начали свою новую жизнь с "чистого листа" - рядовыми. Точнее, сержантами. Но, наверно, вернуть свои довоенные звания они не успеют. Сталин надеялся, что сумеет победить быстрее. Но вслед за Победой вставала задача еще более трудная. Как эту Победу не отдать в руки тех, кто придет за ним следом и начнет ломать то, что он строил. Поэтому все три особиста из будущего один за другим оказались в команде начальника его личной охраны Власика. Он им верил. Потому что у них тут не было слабых мест.
  
   8 ноября 1941 года. Москва. Кремль.
  За столом лицом друг к другу сидели неожиданно вызванный Верховным Берия и начальник ГРУ ГШ генерал Голиков вместе с недавно назначенным на должность начальника ГШ генералом Василевским. Перед каждым из них лежала закрытая папка. Открывать их никто не спешил. Все ждали команду.
  Если Берия, и с недавних пор - Василевский, были частыми гостями в этом кабинете, то Филипп Иванович наоборот. Особенно это стало заметно с началом войны. Оказалось, что он излишне перестраховывался, давал неверную интерпретацию сообщениям агентуры о подготовке фашисткой Германии к войне. Ну кто ж тогда мог предполагать, что Гитлер будет столь нелогичен и столь самонадеян? Правда, серьезных оргвыводов по отношению к нему Верховный не сделал. Пожурил, сказал, что кадрам нужно больше доверять. Или поменять работу, если сам набираешь кадры, которым верить нельзя. Но с должности не снял, хотя Голиков этого со страхом ждал. Позже ему по должности пришлось познакомиться с материалами, привезенными потомками. В той истории ему меньше повезло. Но здесь успехи Красной Армии, достигнутые в первую очередь с косвенной и прямой помощью потомков, позволили избежать катастрофы, и Верховный был снисходителен. Тот же Павлов жив-здоров, воюет в силу его способностей. И все же Филипп Иванович внутренне опасался вот таких неожиданных вызовов к Сталину. Еще идя сюда, лихорадочно перебирал в памяти основные события последних дней в поисках оплошности. Однако Сталин был приветлив, поздоровался с каждым за руку и предложил занять места за столом. Сам, как обычно, начал свое бесконечное хождение по дорожке кабинета.
  " Товарищ Голиков! - начал он именно с Филиппа Ивановича. - Я внимательно просмотрел Вашу аналитическую записку о Квантунской армии и вообще по ситуации в Китае. Но! Я обращаюсь ко всем присутствующим. Как вы все знаете из материалов потомков, японцы так и не рискнули напасть на СССР в той истории. Наша победа на Халхин-Голе оказалась очень действенной прививкой от необдуманных поступков. Однако это было в ТОЙ истории. Но Красная Армия и советский народ, как говорится, не ждет милостей не только от природы, но и от истории - они ее творят. Поэтому нам нужно думать не только о сегодняшнем дне. Более того, с учетом наших сегодняшних знаний даже не о завтрашнем. Нам нужно уже сейчас думать о послезавтрашнем. Я говорю о перспективе ближайших десятилетий.
   Зная основные направления развития послевоенного мира и фамилии тех, кто будет определять мировую политику в будущем, нам нужно уже сейчас начать работу с этими людьми и странами. Как союзными нам, так и враждебными. Я знаю, что ряд шагов ведомствами Лаврентия Павловича и Филиппа Ивановича уже сделаны. Однако положение на советско-германском фронте и вообще развитие ситуации дает нам возможность усилить свои позиции на тайных фронтах.
   Вы правильно понимаете: речь пойдет о Китае. Мы не воюем с японцами, но мы ничего не забыли: ни Порт-Артура, ни Цусимы, ни Сахалина и Курил. И если мы не воюем сейчас, то мы точно знаем, что будем воевать завтра. Если мы не воюем, вовсе не значит, что против японцев не могут воевать те же китайцы. Тем более что они уже и так давно воюют. Да! Мы помогали и помогаем китайским товарищам в их справедливой борьбе. Но, как я уже сказал, успехи Красной Армии позволяют нам делать больше. Значительно больше.
   Лаврентий Павлович! Вашим людям нужно установить более тесные отношения с товарищем Мао-Цзэдуном и его окружением. Развитие этих отношений становится приоритетным для нас на этом направлении. Оказывать ему помощь в их внутрипартийной борьбе. Филиппу Ивановичу, опираясь на местные кадры из группы товарища Мао, усилить работу в тылу Квантунской Армии. Это, так сказать, тайная работа.
   На данный момент времени идет активное перевооружение Красной Армии и ее военно-воздушных сил. Все вчера смогли убедиться в этом на параде. И уже сейчас у нас встает вопрос: что делать со старым оружием? Отправлять в переплавку или...?
   На мой взгляд, для нас предпочтительнее "или".
   Товарищу Мао мы сегодня можем предложить танки, бронемашины, самолеты, винтовки и орудия. От них требуются люди, которых мы сможем обучить пользоваться этим оружием. Сколько и чего у нас есть и будет в недалеком будущем, вы можете посмотреть в папках, лежащих перед вами. Товарищ Василевский, определитесь с будущим местом подготовки китайских товарищей и фамилиями тех, кто будет руководить и обучать их.
  А теперь я готов выслушать ваши мысли по данному вопросу".
  
   7 декабря 1941 года. Берлин.
  Гитлер смотрел хронику. Советскую хронику. Смотрел он ее уже во второй раз. Первый раз смотрел в одиночестве. Сейчас вместе с ним в зале сидели руководители вермахта, СД, СС, Абвера и представители военно-промышленного комплекса Рейха вместе со своими конструкторами. Эта лента добиралась до Берлина месяц. Еще в середине ноября германское руководство получило снимки с этого парада, сделанные одним из журналистов, двойным агентом СД. На экране по заснеженной Красной Площади проносились новейшие русские танки, бронетранспортеры, САУ, их знаменитые "Катюши". Русские не показали всего, что у них есть. Однако и то, что он видел, вызывало у Гитлера головную боль. Приступ мигрени овладевал им каждый раз, когда он начинал думать о том, что, оказывается, русские превзошли германский гений, они сделали то, о чем немецкие инженеры еще только начинали мечтать. Головные боли заставили Фюрера принимать болеутоляющее. Но поводов для головной боли становилось все больше и больше, и все чаще и чаще он приходил в неистовство, сжимая до боли кулаки от осознания, что НИЧЕГО сделать не может.
  Да! Не вся Красная Армия была вооружена такой техникой. Пока не вся! Но она начинала появляться все на новых и новых участках фронта, сразу же преломляя положение в пользу Советов. Да! Немцы научились бороться с танками "КВ" и "Т-34". Но их становилось столько, что никакая противотанковая оборона не выдерживала. То, что фронт стоит без движения,говорило о том, что русские просто готовятся к оглушительно сокрушающему наступлению, а не о том, что она непреодолима. Да! Уже проходят испытания новые совершеннейшие немецкие танки Т-5 и Т-6. Но уже на практике доказано, что 8,8, и тем более -7,5см пушки, установленные на них, могут поразить "русских монстров" всего лишь с вероятностью погрешности. А десятисантиметровая русская пушка не оставляла даже "Тигру" шансов с двухкилометровой дистанции. Да! Немцы разработали кумулятивные снаряды и ручное реактивное противотанковое оружие. Но дальность выстрела последнего не оставляла стрелку шансов на повторный выстрел. А у русских подобные модели стреляли по танкам с дальности, когда экипаж еще и стрелка не видел. С авиацией вообще плохо. В то время как русские реактивные самолеты, как веником паутину, согнали с неба Люфтваффе, немецкие прототипы столь же отставали от них, как голубь из листка школьной тетради от реального самолета. И когда Фюрер сделал заключение, что хуже уже и быть не может, оказалось - может! Еще как может! Адмирал Дениц доложил, что на вооружении русских подлодок появились самонаводящиеся торпеды, способные бороться против подводных лодок в подводном положении. И добавил, что русские надводные корабли значительно усилены системами ПВО и на них установлены радары, с помощью которых они способны вести прицельный огонь на предельных дальностях орудий. Истерика, случившаяся с Гитлером после этого, закончилась обмороком.
   И сейчас он надеялся, просто надеялся, что эта хроника хоть в чем - то поможет сидящим позади него конструкторам и инженерам.
   Нельзя сказать, что они ничего не делали. Немецкая промышленность вслед за русской переходила на промежуточный патрон. Правда, автоматического оружия под него еще не было, а копировать русский автомат Калашникова Фюрер запретил - сделать это - значило расписаться в беспомощности немецкой нации и признать безоговорочно победу варваров. Ввиду все более масштабного перевооружения Красной Армии в качестве трофеев все чаще стали попадать образцы оружия, которое в начале войны русские никогда не оставляли на поле боя. Автоматический гранатомет, единый пулемет, снайперская винтовка - просто шедевр с точки зрения немецких конструкторов. Но вот ни своих уникальных танков, ни самолетов русские не оставляли. Хотя, надо признаться, поразить этих "монстров" и "дьяволов" германским солдатам было нечем.
   Гитлер знал, из - за кого у него болит голова. Она болела из - за шефа военной разведки и контрразведки Абвера Канариса. Именно его структура не смогла вскрыть подготовку Советов к войне, именно она не отследила новинки военной промышленности русских, его люди раз за разом проваливали все операции по добыче образцов русского оружия. И когда Гейдрих положил на стол сведения о том, что Канарис не просто англофил, но и поддерживает связь с английской разведкой, его участь была решена.
   В этот же день пришло сообщение о нападении Микадо на Тихоокеанский Флот США. Успех был предопределен неожиданностью - янки потеряли в Перл - Харборе 6 из 8 линкоров, кроме того, японцы сумели перехватить и уничтожить два из трех авианосцев - "Энтерпрайз" и "Лексингтон", получив таким образом, явное преимущество над противниками.
  
   21 декабря 1941 года. Район Минска.
  Оганян вошел в кабинет Командующего Западным Фронтом дважды Героя Советского Союза генерала армии Жукова и, вскинув руку к козырьку фуражки, начал докладывать о прибытии 1-ой УА в распоряжение Фронта, но Жуков махнул рукой, прерывая его, и с улыбкой заключил в объятия. Это было редким жестом у генерала, имевшего крутой нрав и нелестную оценку со стороны обиженных им. В данном случае Жуков ничуть не притворялся. Он,действительно, был рад и прибытию в состав его Фронта лучшего на тот момент оперативно - стратегического объединения Красной Армии, и то, что командует им именно Иосиф Бакратович.
   Первое значило то, что Красная Армия брала инициативу в свои руки после в целом успешных оборонительных операций лета 41-го года. И еще это значило, что именно Западный Фронт станет участником стратегической операции. И третье - у него был весьма положительный опыт взаимодействия лично с Оганяном
  Посему Жуков предложил отметить это дело праздничным ужином, пригласив Оганяна и его начштаба полковника Тимохина. Со стороны Штаба Фронта должен был быть сам Жуков, начштаба Фронта генерал-лейтенант Соколовский, зам. командующего Фронтом генерал армии Павлов. Заодно можно было обсудить и предстоящую операцию.
   Оганян понял идею сразу и только попросил завтра организовать выезд его с начальником Штаба и комкорами в полосу будущего наступления для проведения рекогносцировки. Полное сосредоточение армии было намечено на 20 декабря. Дивизии корпусов комбинированным маршем уже прибывали в районы сосредоточения. Но первыми на место выдвинулись штабы армии, корпусов и дивизий. Вчерне на карте отработанный план наступления требовал привязки к конкретной местности.
   Скрыть от противника прибытие Ударной Армии было невозможно, хотя для этого были предприняты все необходимые меры. Но именно на этом и строился расчет операции. За "шумом", поднятым этой армией, пропал из виду Особый корпус РГК, усиленный артиллерийской дивизией прорыва.
   Немцы не сидели сложа руки эти четыре месяца. Группа Армий "Центр" и "Север" лихорадочно закапывались все эти дни, промышленность Германии после огромных потерь в технике была переведена на военные рельсы и сейчас на Восток шли эшелоны с новыми танками, пушками, бронетранспортерами и самолетами. Причем шла техника, качественно отличающаяся от той, на которой они войну начали. Основным танком стал Т-1V с длинноствольным 75 мм орудием, уравнявшим шансы в борьбе с советскими "тридцатьчетверками". Но оружия, способного гарантированно поражать Т-55 и Т-72,немцы пока не придумали. Еще хуже дела у них были с авиацией. Ничего более, нежели выпустить очередную модификацию поршневого "Мессершмитта", наука и промышленность Германии сделать не смогли. К тому же в июньских боях люфтваффе потеряли более половины своих летчиков - ветеранов и заменить их быстро было невозможно. Поэтому была резко усилена войсковая ПВО, появились первые экземпляры пока еще примитивных и ненадежных локаторов.
  Единственная Группа, попытавшаяся в эти полтора месяца провести наступательную операцию, была Группа "Юг". Немцы сумели переправиться и захватить плацдарм на восточном берегу Днепра и даже нарастить силы на нем до дивизии, но Тимошенко, сконцентрировав через неделю тяжелую артиллерию, подтянув три мехкорпуса и ,бросив на десант всю фронтовую авиацию, уничтожил его за неделю беспрерывных боев. Попытка немцев оказать существенную помощь войскам в боях за тет - де - пон авиацией вылилась в воздушное сражение, в котором советские истребители сумели обеспечить возможность работать по целям на плацдарме своим бомбардировщикам и штурмовикам. И здесь потери люфтваффе были значительны и особенно среди летного состава, погибшего или попавшего в плен. На этом и у Группы наступательный потенциал иссяк окончательно.
   И вот сейчас инициатива полностью перешла в руки советского Командования.
   Теперь уже Генеральный Штаб и сам Верховный с интересом читали мемуары и описание операций второй половины ТОЙ войны. И конкретно - операцию "Багратион", которая географически имела схожесть с нынешним положением на Западном Фронте. Но в этом времени операции решили дать название "Шторм". Именно для проведения этой операции Северо-Западный Фронт был разделен на два фронта: Прибалтийский - с полосой от побережья Балтийского моря и до Чудского озера под командованием генерал - полковника Кузнецова; и собственно сам Северо - Западный Фронт под командованием генерала армии Апанасенко - с полосой от Чудского озера и почти до Витебска. Эти два Фронта также получили пополнение в виде нескольких свежесформированных армий из тыловых военных округов. И опять же - за шумом прибывающих армий тихо и незаметно в лесных массивах на берегу Чудского озера севернее Пскова "растворился" 1-ый Гвардейский Особый корпус РГК.
   22декабря на Западный, Прибалтийский и Юго-Западный Фронта прибыли три полка по 40 самолетов в каждом реактивной авиации 1-ой Гвардейской авиадивизии Особого корпуса РГК. 3 января началась воздушная фаза операции "Шторм".
  Два полка реактивных МиГов, поддержанные авиадивизиями поршневой авиации, прекратили всяческое движение на дорогах Белоруссии и Прибалтики. Наносились удары по складам, штабам, узлам связи и транспортным узлам, портам, включая Кенигсберг. Причем советские ВВС активно использовали уже изготовленные в этом времени ОДАБы, напалм и кассетные боеприпасы. И это продолжалось ровно неделю.
  
   10 января 1942 года. Западный Фронт.
  В 7.57 утра первый луч солнца скользнул по вершинам деревьев. Стояла оглушительная тишина. Жуков взглянул на часы и поймал себя на мысли, что это уже все было.
   "Действительно, - вспомнил он - 3 июля, под Борисовым, начало операции "Ночная гроза". Только в 5.57 я посмотрел тогда на часы".
  Он усмехнулся: "Хорошее предзнаменование! Та операция сложилась крайне удачно для нас. Значит, продолжим так же".
   Рядом с ним на передовом КП Фронта стояли все, кто мог понадобиться в начальной фазе наступления. Среди них был и Павлов. На последнем совещании по наступлению он выразил опасения по возможности войсками Фронта прорыва первой и второй линий обороны противника в течение первых суток, аргументируя тем, что немцы усиленно готовились эти месяцы, и к тому же вряд ли удалось скрыть прибытие Ударной Армии на их Фронт. Павлов не был посвящен в историю с потомками. Несколько раз пытался расспрашивать, в том числе Жукова, относительно частей с новой техникой и о том же Оганяне, удивлялся, откуда появился этот генерал. Пришлось попросить начальника Особого Отдела Фронта деликатно посоветовать Павлову умерить свой интерес к этим темам. Так вот, он просто еще не знал поговорки потомков, что при плотности в 200 орудийных стволов на километр фронта о противнике не спрашивают.
   Жуков имел возможность читать послевоенные труды и использовать эти знания. Он сумел собрать на пятнадцатикилометровом участке прорыва по 250 орудий калибром от 76мм и установок РСЗО. Используя, конечно, и артиллерию 1-ой УА. И сейчас ему оставалось лишь ждать результата от этих подготовительных мероприятий.
   В 8.00 воздух содрогнулся. Через минуту передний край противника, плохо еще видимый в утреннем свете, исчез в дыму и снежной пыли, поднятыми сотнями разрывов.
   Через 5 минут Жуков повернулся к сопровождающим и сказал:
  'Ну что? Дело начато. Пойдемте завтракать. Результат посмотрим в 9.30'. Через полтора часа огонь артиллерии переместился на вторую полосу немецкой обороны, а в сторону их бывшего переднего края двинулись танковые дивизии мехкорпусов Западного Фронта. По ним никто не стрелял. Еще через час артиллерия перешла к контрбатарейной борьбе и подавлению узлов сопротивления по заявкам передовых отрядов, достигших второй линии обороны. Здесь немцы, как вид живых ХОМО САПИЭНС, еще присутствовали.
   В 15 часов колонны корпусов 1-ой Ударной Армии были введены в чистый прорыв и устремились на оперативный простор тыла группы Армий "Центр" направлением на Кенигсберг. А 16-я и 19-я Армии Западного Фронта принялись свертывать немецкую оборону на юг и на север от места прорыва. С фронта их поддержали сковывающими ударами 20-я, 24-я и 28-я Армии, не давая возможности немцам выделять из состава своих войск резервы и перебрасывать их к месту прорыва.
   12 января немцы нанесли контрудар по правому флангу наступающих силами 4-ой ТГр.
   Как только в Ставку пришло сообщение о вводе в сражение немцами 4-ой Тгр Гепнера, немедленно был отдан приказ на начало наступления Северо-Западному Фронту. 13 января Северо- Западный Фронт перешел в наступление. За первые сутки была взломана первая оборонительная линия и войска уперлись во вторую линию, потеряв темп. И в этот же день по льду на западный берег Чудского озера был переброшен и за сутки совершил марш в район Риги 1-ый Гв. ОК РГК.
  14 января ночью после двухчасовой артподготовки, в которой принимала участие и артиллерийская дивизия прорыва РГК генерала Морозова артподготовки, корпус атаковал противника и прорвал фронт южнее Риги, двигаясь направлением на юг. За ним двинулись в прорыв мехкорпуса Прибалтийского Фронта. Краснознаменный Балтийский Флот в отсутствии противодействия со стороны люфтваффе блокировал побережье и порты Лиепаи, Клайпеды, Кенигсберга. В Клайпеду высаживалась дивизия морской пехоты КБФ.
  Три советских Фронта резали две немецкие Группы на три неравные части.
  
   12 января 1942 года. Рейхсканцелярия.
   Русские начали наступление. После жестоких поражений в Белоруссии оно было ожидаемо. К нему готовились. Вопрос лишь в том, ГДЕ и КОГДА они ударят. С конца июля Германия лихорадочно пыталась восстановить утраченный потенциал. Экономика была переведена на "военные рельсы": был увеличен рабочий день на заводах и фабриках, проведена очередная мобилизация. Вместо убывших по мобилизации на фронт немцев было принято решение использовать труд военнопленных и граждан из подчиненных рейхстагу, протекторатов и генерал - губернаторств.
   Военная промышленность меняла приоритеты. С производства сняли Т-2. Т-3 срочно перевооружался на 5 см длинноствольную пушку, хотя уже было понятно, что и эта пушка устарела. На танки Т-4 устанавливали длинноствольное 7,5см орудие, способное бороться с русскими танками Т-34 и КВ. Противотанковая оборона насыщалась самоходными орудиями калибра от 88мм и более.
   Хуже всего было дело с авиацией: прототипы реактивных самолетов, имеющиеся в немецких КБ, были еще далеки от возможности их практического применения. Поэтому модернизировали, как могли поршневую авиацию, одновременно пытаясь восполнить потери в технике и людях и усиливая войсковую ПВО.
   Неплохо сработала разведка. Она своевременно вскрыла прибытие в состав Западного Фронта русских Ударной Армии, состоящей из мехкорпусов, доставивших так много неприятностей вермахту полгода назад. И одновременно с этим против групп "Север", "Центр" и "Юг" в небе появились "быстрые дьяволы". Прогноз, что их будет только больше, оправдался. Но именно прибытие новой - как ее называли - "Ударной" армии указывало направление приложения основных усилий русских. Поэтому резервы направлялись и располагались в тылу группы "Центр".
   Докладывал Гальдер.
  "После мощнейшей артподготовки - по нашим расчетам, не менее чем 200 орудий на погонный километр фронта, длившейся 7 часов - 1-ая Ударная Армия противника перешла в наступление на пятнадцатикилометровом участке фронта Группы Армий "Центр" направлением Першаи - Юратишки. К сожалению, плотность артогня русских не оставила шансов немецким частям первой и второй линий обороны. Поэтому главным препятствием на пути продвижения русских корпусов была только болотистая местность. Таким образом, уже к вечеру первого дня наступления русские вышли на Гродненское шоссе на участке Першаи - Ивье и устремились вдоль него в тылы Группы. Введенные вслед за этой армией мехкорпуса фронта Жукова развернулись на юг и на север, атакуя порядки дивизий Группы во фланг и тыл. Все это сопровождалось атаками русских по всему фронту не только Группы "Центр", но и "Север".
   С утра 12-го января дивизии Лидского укрепленного района ведут оборонительный бой с подходящими корпусами русской армии. Их разведподразделения отмечены южнее и севернее Лиды.
   В 12 часов по Берлинскому времени с рубежа Трабы - Вишнево силами 4-ой ТГр нанесен контрудар во фланг наступающей армии большевиков. К сожалению, прибытие на фронт "быстрых дьяволов" оставило наши войска без воздушной поддержки. Тем не менее нанесенный удар с севера на юг в данный момент развивается успешно и есть серьезные предпосылки нанести поражение русским на этом участке фронта.
  
   22 часа.15 января 1942г. Пересечение шоссе Рига - Кенигсберг и Мемель - Каунас.
  Корпус остановился на четырехчасовой привал. Это был первый большой привал за двое суток. За двое суток 1-й Гв. ОК, прорвав ночью с 14 на 15 января оборону под Ригой и обогнув западнее Шяуляй, сумел пройти безостановочно примерно 150 км по тылам Группы Армий "Север". Корпус готовился к таким маршам заранее. Перед началом операции заменили двигатели на всей технике, на которой это было возможно сделать. Во всех экипажах танков, САУ, тягачах и автомобилях были подготовлены запасные механики-водители и водители. Требования к ним были минимальные - они должны были уметь управлять техникой на марше, давая возможность отдохнуть основному механику или водителю. Именно запасные совершили марш от Чудского озера до Риги. Прорыв и обход Елгавы и Шяуляя выполняли основные экипажи. После выхода дивизий корпуса на шоссе Рига - Кенигсберг снова произошла смена.
   Двигались безостановочно по самому шоссе и параллельным дорогам. Попытки мелких тыловых гарнизонов препятствовать движению пресекались передовыми отрядами и дозорами. Да и попыток таких были единицы. Едва завидев приближающуюся к деревне или городку длинную колонну советской техники, гарнизоны разбегались и лишь иногда осмеливались обстреливать советских солдат из стрелкового оружия из лесных массивов.
   Такой марш был бы невозможен без мощной воздушной разведки и поддержки. Разведка ВВС и установила, что на перекрестке двух трасс в тылу Группы "Север" немцы лихорадочно оборудуют оборонительные позиции, собирая все, что можно, по тылам, начиная от строевых частей и заканчивая добровольцами из латышей и литовцев. Летчики нанесли бомбоштурмовой удар по позициям немцев с применением ОДАБов и напалма, но точку в этом деле пришлось ставить танкистам Особого Корпуса.
   Экипаж спал. Старший лейтенант Смирнов только что обошел машины своей роты, проверив бодрствующую смену, и устроился на своем месте в танке. Впереди было еще полчаса его дежурства, после чего его сменит командир второго взвода и он сможет пару часов прикорнуть. Организм еще не отошел от двухсуточного марша на танке, голова гудела от грохота дизеля и гусениц. Но молодость и чувство ответственности пока поддерживали силы комроты. В первый день он еще успел перехватить пару часов сна во время марша - хотя сон внутри грохочущей коробки - это еще то удовольствие. Еще пару часов удалось поспать вчера. Правда, перед началом операции разрешили спать весь день. Но для комроты этот день ушел на проверку готовности к бою и маршу. Все старались дать поспать механикам и водителям. Танки стали напоминать сараи на гусеницах. Но командование не препятствовало этому. Уверенность в силах воздушного прикрытия и разведки давала возможность в случае встречи с врагом подготовиться к бою заблаговременно. Поэтому каждая "тридцатьчетверка" имела двойной боекомплект, плюс к броне были принайтованы еще с десяток ящиков со снарядами и десяток с патронами. Кроме этого, там же располагалось стрелковое отделение, бойцы которого были не менее запасливы.
   Были опасения за ночной бой в таком виде, но командир корпуса генерал - майор Гольцев в первую линию поставил технику с приборами ночного видения, которые и взломали немецкую оборону. Немцы явно не ожидали такой "гадости" от русских - ведь еще вчера ничто не предвещало подобного развития событий на этом участке фронта - и не сумели организовать своевременный контрудар. Следовавшие за ними "тридцатьчетверки" обошлись в этой атаке почти без стрельбы. А вот корпусам Прибалтийского Фронта, устремившимся вслед за дивизиями Особого Корпуса РГК, днем пришлось биться с опоздавшими немецкими резервами. На десятиминутных привалах позади колонн слышались звуки ожесточенного сражения.
  Четыре дивизии Особого Корпуса, опережая отступающих немцев, рвались на юг по дорогам Латвии.
  Поздним утром второго дня марша корпус выскочил на шоссе Рига - Кенигсберг южнее Шяуляя и, вытянувшись длинной ниткой, окруженный походными заставами и дозорами, устремился вперед. Иногда от колонны на помощь боковым заставам уходили мотострелковые, танковые роты и артиллерийские батареи. Задержав противника в стороне от колонны, они затем отрывались от него и устремлялись вдогонку за частями Корпуса.
   Корпус, не останавливаясь, проходил через деревни, села и маленькие городки Латвии, вызывая радость у одних, растерянность и ужас у других. Кое - где на окнах появлялись красные полотнища, на других - белые. В одном городке Сергей на обочине увидел примерно взвод немцев с белыми лицами и поднятыми руками. Они стояли, видно, уже давно; форма и лица были покрыты гарью от проезжавшей боевой техники. Перед ними на снегу лежал убитый немецкий офицер. Оружие у них отобрали, а самих расстреливать не стали. Брать же их было некуда. И они так и стояли на обочине, глядя на эти проносящиеся мимо них облепленные пехотой боевые машины, и боялись опустить руки.
   И только на этом перекрестке немцы смогли что-то собрать и попытались - нет, не остановить, они прекрасно понимали, что сводная группа остановить эту лавину не сможет - хотя бы просто замедлить. Километров за 30 до перекрестка дивизии корпуса разделились на четыре колонны. На шоссе осталась 1-ая Гв. ОМСД РГК.
   Километров за пять до немецких позиций колонна остановилась и в течение получаса освободилась от скарба. Там же на позиции встала артиллерия.
  Еще через полтора часа после тридцатиминутной артподготовки немецкие позиции были атакованы с трех направлений, а в тыл им заходила "Пролетарка".
   Это был первый бой экипажей Т-34-85. Смирнов старался не отвлекаться от управления ротой на ведение стрельбы, доверив ее своему башнеру сержанту Мерзлякову. Наводчик вошел в азарт, посылая снаряд за снарядом по видимым ему целям. Гулко била восьмидесятипятимиллиметровка, вентилятор не успевал отсасывать из внутренностей танка пороховой дым, и старший лейтенант вынужден был сделать замечание по поводу экономии боеприпасов. К тому же целями их орудий были, в основном, пулеметные гнезда и группы пехоты, с которыми вполне справлялись бронетранспортеры и Т-34 -76, у которых боезапас был побольше, чем у них.
   Пару раз попали и по ним из противотанковой пушки. После боя экипаж с интересом рассматривал следы от рикошетов на лобовой броне и на башне. Сошлись во мнении, что это была противотанковая пятидесятимиллиметровка. Каждый, не скупясь, поблагодарил машину за ее мощь и броню. Они все начинали войну на Т-26 и БТ и прекрасно осознавали, чем это грозило на тех танках.
  Оставив прикрытие на захваченных позициях, танки и бронемашины вернулись за оставленным обозом, дозаправились, пополнили боекомплект и готовы были к продолжению марша.
  
   15 января 1942г. 23 часа.Пересечение шоссе Рига - Кенигсберг и Мемель - Каунас.
  Когда дивизии корпуса завязали бой за узел дорог с окопавшимися резервами Группы Армий "Север" разведбат корпуса, огибая с запада сражение по широкой дуге, рванул в сторону Тильзита, до которого по прямой оставалось менее 70 км. Этот небольшой городок, уже отметившийся в истории 19-го века, снова стал одним из ключевых пунктов советского наступления зимы 1942 года.
   Город располагался на южном берегу Немана, и в его черте через реку было два моста - шоссейный и железнодорожный. Вот они и были основной целью разведбата. Было крайне важно захватить их в целости и сохранности. Поэтому к операции по захвату мостов привлекли 743-ий воздушно - десантный батальон. Хотя от батальона осталось только название и костяк командного состава, а личный состав весь был новичками, отобранными в воздушно - десантных бригадах Красной Армии, тем не менее пять месяцев интенсивной боевой учебы позволила батальону снова встать в строй и получить столь ответственное задание.
   Так вот, роты воздушно - десантного батальона, высаженные трое суток назад в 50 км от Тильзита, должны были захватить мосты для дивизий Особого Корпуса. И они это сделали, несмотря на усиление охраны мостов, и всего гарнизона города.
   И сейчас за мосты шел тяжелый и кровопролитный бой - немцы, зная о приближении советских войск, старались вернуть под свой контроль мосты или хотя бы разрушить их. Первое им не позволяли десантники, а второе немцы не могли сделать ввиду отсутствия в гарнизоне гаубичной артиллерии.
   Володя Шупейкин по окончании пяти месяцев учебы на полигоне попал во вторую роту разведбата. Первая рота "воевала" на БМП-1, третья - на БТР-70 и была резервной, а их роте достались десять БМД-1 десантников. И сейчас он, расположившись на броне, внимательно всматривался в придорожные кусты и бурьян. Нравилась ему эта машина! В принципе вся техника батальона была просто высший класс: и плавающие танки, и угловатые БМП, и здоровенные бронетранспортеры - но БМД нравились больше, хотя объяснить он это не мог. Может просто потому, что больше ни в одном подразделении Красной Армии таких не было.
   Сейчас батальон, подсвечивая путь узкими лучами фар со светомаскировкой, двигался проселками в темноте зимней ночи в сторону Тильзита. Как им довел командир роты, десантники 743-его вдб захватили в этом - первом немецком городе!!! - переправы и держали их в ожидании подхода корпуса. Поэтому командир корпуса и отправил их батальон им на помощь.
   Три часа бешеной гонки по проселочным дорогам и роты разошлись веером по направлениям задач каждой из них. Вторая рота ушла влево - ее задачей было переправиться через Неман выше по течению города и атаковать его с востока. Первая делала то же самое, но с запада. Третья рота - как самая резвая - должна была обогнуть город и ударить с юга. С севера прорваться к переправам и помочь десантникам должна была рота ПТ.
   Всем было ясно: атаковать и взять город силами батальона - самоубийство. Но вся надежда была на неожиданность и приборы ночного видения. К тому же через несколько часов корпус будет тут.
   Когда обходили город по дуге с севера на восток, было видно, что в районе мостов через реку идет бой.
  
   16 января 1942 года. Штаб Западного Фронта.
  Жуков бросил карандаш на карту, расстеленную на столе, и нервно заходил по комнате. Так хорошо начавшаяся операция не получила продолжения. 1 -я Ударная Армия таранным ударом пробила коридор до Лиды и уперлась в заранее подготовленный немцами Лидский укрепленный район. Город армия возьмет, но вот дальше.... И дело ведь не в ней, не в 1-ой Ударной. Дело в его армиях, его Фронте. Прорыв 1-ой УА его армии смогли расширить до высот на севере по линии Крево - Гольшаны и на юге до района Новогрудка. А дальше немцы уперлись, закрепившись на командных высотах, и сдвинуть их с места не получалось. Командиры дивизий армий, прибывших из внутренних округов, в большинстве своем оказались запасниками, имевшими в лучшем случае опыт Гражданской войны, а чаще не имевшими его и вовсе. Дивизии 3,4 и 10 Армий еще переформировывались и находились во втором эшелоне.
   Предположение о слабости немцев после первых поражений их танковых групп и одновременно о равнозначности замены дивизий Западного Фронта, уже имевших боевой опыт, дивизиями из внутренних округов оказалось ошибочным.
   Всю эту неделю Жуков вынужден был заниматься подбором командных кадров новых дивизий и корпусов. В одном случае дошло до того, что ему пришлось своим приказом на дивизию, действующую на главном направлении, перебрав весь командный состав, поставить командира батальона - майора. И что характерно - дивизия стала выполнять задачи дня.
   Кроме того, оказалось, что большинство кадров пополнения не умеет организовывать общевойсковой бой совместно с танковыми частями. Из -за этого танкисты несут большие и неоправданные потери.
  Немцы же, в свою очередь, нанесли контрудар с севера на юг, направленный на коммуникации продвинувшейся вглубь их обороны 1-ой УА. И здесь тоже все пошло не по плану. Удар этот предполагался, но считалось возможным локализовать его силами Фронта, не отвлекая от основной задачи корпуса 1-ой УА. И в этом случае произошла недооценка ударной мощи немцев и переоценка устойчивости обороны Фронта. Немцы заметно продвинулись вперед в первый же день, и фронтовые резервы, переброшенные на это направление, смогли лишь замедлить их движение, но не остановить. Помощь авиации была существенна, но немцы уже приспособились к господству советской авиации - передвигались только ночью, тщательно маскировались и насытили свои наземные части средствами ПВО. Поэтому авиация уже не наносила критических потерь немцам.
   Расчет на прорыв немецкой обороны силами Прибалтийского Фронта так же оправдался лишь частично. Согласно последним данным 1-ый Особый Гвардейский корпус прорвал оборону противника и в ходе стремительного марша вышел на границу с Пруссией, взяв штурмом первый немецкий город в этой войне - Тильзит. Однако немцы нашли силы и средства, отрезав корпус от менее подвижных фронтовых мехкорпусов, остановить их под Шяуляем и восстановить линию обороны. И нашли они эти силы помимо 4-ой ТГр, не ослабляя оборону в Белоруссии. А именно на этом строился расчет наступления - "раздергать" этот мобильный немецкий резерв. Это было очередной ошибкой, но уже стратегического характера.
   Таким образом, Западный и Прибалтийский Фронты сумели вбить клинья в оборону немцев, заставили отступить их на ряде направлений, но это не привело к распаду обороны в целом.
   Жуков сел писать приказ по Фронту, сделав пометку в своем блокноте о необходимости сегодня же поговорить с Оганяном. В этот же день в войска поступил приказ Ком. Фронта генерала армии Жукова.
  
  
  Приказ
  командующего войсками Западного фронта
  
  ? 055
  о недостатках в использовании танков и мерах по их устранению
  
  (16 января 1942 г.)
  ________________________________________
  
  СЕКРЕТНО
  
  
  
  ПРИКАЗ
  
  ;ВОЙСКАМ ЗАПАДНОГО ФРОНТА
  
  ?055
  16 января 1942 г.
   На опыте боев в районе западнее Минска мною установлена недопустимая безграмотность использования в бою танков и танковых частей, которые в результате неправильного применения несли большие потери в живой силе и материальной части.
   Командиры соединений не давали времени на проведение танковой разведки и на организацию взаимодействия танков, пехоты, артиллерии и авиации.
   Взаимодействие организовывалось не на местности, а вдали от поля боя, на картах.
   Танки бросались в атаку, не имея никаких данных о расположении системы огня противника и характере местности.
   Командиры частей и общевойсковых соединений ставили танкам неясные и сомнительные задачи, не организовывалась авиационная, пехотная и артиллерийская поддержка танков. Не организовывалось взаимное опознавание, вызов огня и целеуказание. Были случаи поражения танков своей же артиллерией из-за неувязки артиллерийского огня.
   При движении танков вперед пехота, как правило, не продвигалась за танками и не закрепляла захваченные танками рубежи. Танки, действуя в одиночестве, несли напрасные потери и возвращались обратно в исходное положение.
   Танковые командиры не проявляли нужной твердости перед общевойсковыми командирами в деле правильного применения танков; беспечно выпускали из своих рук руководство танковыми группами поддержки пехоты; не организовывали эвакуацию подбитых, застрявших танков с поля боя; не принимали мер к немедленной отправке танков на сборные пункты аварийных машин для их ремонта и быстрого ввода в строй.
   ПРИКАЗЫВАЮ:
   1. Запретить вводить танки в бой без тщательной разведки системы огня противника, местности и без увязки на поле боя взаимодействия командира танкового взвода или роты с командирами стрелкового батальона и артиллерийского дивизиона или батареи.
   2. Запретить вводить танки в бой без тщательной отработки взаимного опознавания, без установления сигналов вызова и прекращения огня.
   3. Строжайше предупреждать перед каждой атакой всех бойцов, младших и средних командиров о недопустимости отставания от танков во время атаки, следствием чего обычно является срыв наступления и большие потери.
   4. Не допускать подчинения танков командирам стрелковых рот, и, как правило, танки подчинять командирам стрелковых батальонов и полков, действующих на главных направлениях.
   5. Командующим армиями заранее ставить задачи начальникам автобронетанковых войск армии по материальному обеспечению танков эвакуационными и ремонтными средствами.
   6. Командирам танковых соединений и частей резко повысить ответственность командиров танковых частей и подразделений за каждый потерянный танк, тем более не допускать оставления их в руках противника; не вводить в бой танки "КВ" и "Т-34" с плохо подготовленными экипажами, организуя доподготовку последних при каждой возможности.
   7. Моему помощнику по танковым войскам генерал-майору Шурову следить за выполнением настоящего приказа; о всех фактах неправильного применения танков докладывать мне немедленно.
   8. Настоящий приказ проработать со всем командным составом.
  
  Командующий Западным фронтом
  генерал армии ЖУКОВ
  
  Член Военного совета фронта
  КРУГЛОВ
  
  Начальник штаба фронта
  генерал-лейтенант Соколовский
  
   16 января 1942 года. Тильзит.
   Пулеметчик второго отделения второго взвода первой роты 743-го вдб гвардии рядовой Михаила Бояринов только что отбил очередную атаку и, пользуясь затишьем, сменил ствол. После чего, сев на дно траншеи вместе со вторым номером, занялся набиванием пулеметных лент. Они занимали оборону на северном берегу Немана. Только час назад эти траншеи, доты и блиндажи занимала немецкая рота, мертвые солдаты которой теперь лежали на позициях, и убрать их не было времени, а теперь уже и сил. Атаки следовали одна за другой. Правда, сожженные гранатометчиками роты два танка и несколько бронетранспортеров заставили немцев "зауважать" противника и при атаках вести себя осторожно. Тем не менее потери были и в роте. Особенно досаждала десантникам минометная батарея. Спасали добротно сделанные немцами предмостные укрепления - для себя ж старались.
   Мишка стал десантником еще до войны - призыв осень 1940 года. Сразу попал в 202-ую воздушно- десантную бригаду на Дальний Восток. Бригада была лучшей в составе воздушно - десантных войск, принимала участие в боях на Халхин-Голе, где отличилась. Миша Бояринов был крепким парнем, поэтому в красноармейской книжке в графе "воинская специальность" появилась запись "пулеметчик" с вручением ему ручного пулемета ДП-27. Когда началась война, весь личный состав бригады подал рапорта с просьбой отправить в действующую армию, потому как бригада продолжала нести службу в Хабаровске. Писал рапорт и Мишка. Но отказано было всем. По этому поводу на построении командир бригады полковник Денисенко сказал, что нужно готовиться к встрече с врагом, нужно усилить качество боевой подготовки и не мешать командованию своими рапортами работать.
   Однако в начале июля в бригаду приехали командиры НКВД из самой Москвы и стали вызывать на собеседование красноармейцев и младших командиров бригады. Вызывали не всех, но те, кто ходил к ним, наотрез отказывались рассказывать, о чем с ними разговаривали. Неожиданно для него самого вызвали и красноармейца Бояринова.
   Сидящий напротив него за столом командир НКВД много курил и задавал разные и, как бы не связанные между собой, вопросы. То спрашивал, как служится, освоил ли Мишка пулемет, то кто его родители, давно ли получал письма от них. Спрашивал о товарищах по роте и взводу, о командирах. Мишка отвечал честно, не стараясь что-то скрывать, но и не говорил ничего лишнего.
   Потом командир НКВД его предупредил о сохранении в тайне этого разговора и дал ему подписать бумагу, в которой были записаны его ответы. Вот тут Мишка, честно говоря, немного труханул. Но потом, подумав, понял, что и все остальные тоже подписывали, наверное, такие же бумаги и ничего с ними не случилось.
   И он, в свою очередь, молчал, о чем с ним разговаривали, не отвечая на вопросы товарищей. А через несколько дней НКВДшники уехали, и снова жизнь пошла по распорядку, определенному Уставами.
   Тем неожиданней был вызов Бояринова и еще десятка красноармейцев и младших командиров других рот к начальнику штаба бригады и его приказ заместителю начальника штаба бригады обеспечить выдачу им положенного имущества, продовольственных и вещевых аттестатов, сухого пайка на трое суток и доставить эту группу к 14 часам в Хабаровское Управление НКВД.
   По прибытии в УНКВД их встретил старший лейтенант ГБ, проверил по списку и вместе с ними на полуторке отправился на Хабаровский аэродром, где их ожидал специально присланный ПС-84. Через пять суток изматывающего полета и десятка посадок, с ночевками в палатках, самолет приземлился на незнакомом аэродроме "Двоевка". Выйдя на летное поле аэродрома, Мишка уверился в том, что в его жизни начинается самое интересное. Того, что он успел увидеть за несколько минут, пока их не посадили в огромный тентованный грузовик, он не видел никогда. Жизнь на аэродроме кипела: на рулежных дорожках вереницей двигались странные самолеты без винтов и чуть позже с грохотом поднимались в небо, разгоняясь по длинной бетонной полосе. Везде сновали грузовики незнакомых марок, строем передвигались подразделения, на стоянках копались у самолетов техники. И все это было столь незнакомо и удивительно, что Мишка даже замешкался и не услышал команду "По местам!". В чувство его привел тоже странного вида командир - в голубом берете, тельняшке и форме с голубыми погонами и желтыми лычками, подтолкнув к машине. Мишка ужаснулся в душе и посмотрел на командира НКВД. Тот ответил на его удивленно - испуганный взгляд усмешкой и кивком головы показал на кузов грузовика. Около заднего борта сели двое незнакомцев в такой же странной форме, старший лейтенант НКВД сел в кабину. Тент сзади был опущен, и в щель между ним и бортом было мало что видно. Мишка только понял, что вначале ехали по хорошей бетонированной дороге, потом пошел проселок, замелькали деревенские избы, потом машину затрясло на булыжной мостовой города. Потом снова ехали по пыльной полевой дороге. Автомобиль притормозил, послышались голоса, снова дернулся, включив передачу. Сзади промелькнул шлагбаум с оборудованной огневой точкой и часовым в каске.
   Наконец автомашина остановилась и послышалась команда "К машине!". Незнакомцы выскочили, откинув тент и опустив задний борт. Они выгрузились на опушке леса. Под кронами сосен и елей располагался палаточный лагерь. В лагере было малолюдно, виднелась только дежурная служба и караулы. Зато где-то неподалеку гремело выстрелами стрельбище.
   Сразу же у машины их построили, и старший лейтенант НКВД доложил подошедшему майору ГБ о прибытии группы из Хабаровска и передал тому в опломбированном вещмешке их личные дела. Майор внимательно осмотрел пломбы и, окинув взглядом строй, бросил старшему из незнакомцев "Далее - по распорядку".После чего со старшим лейтенантом ГБ удалился.
  Их перестроили в две шеренги и, скомандовав "На пра-во! Шагом! Марш!", куда-то повели. Через несколько минут подошли к одной из палаток, где им было приказано оставить все вещи. После этого снова строем отправились куда-то еще. Следующим пунктом оказалась полевая баня, состоящая из трех соединенных тамбурами больших армейских палаток. В первой они разделись, во второй стояли две буржуйки и баки с холодной и горячей водой. Пол был поднят на лагах над землей. Их сразу предупредили, что после помывки следует перейти в третью палатку, а за своей формой они вернутся позже.
   В третьей палатке им выдали новую форму. Такую же, как была на незнакомцах: сапоги из непонятного материала черного цвета, хлопчатобумажный комбинезон с голубыми погонами и странными желтыми буквами "СА" на них и такой же голубой берет с кокардой и красной звездой в центре, кожаный ремень с желтой массивной бляхой со звездой. Вместо нижнего белья выдали трусы и тельняшки с голубыми полосками. При одевании помощь им подсказками оказывал старшина, выдававший обмундирование.
   По выходу из этой палатки они с интересом рассматривали друг друга, пока их опекуны курили и в свою очередь смотрели на них. Потом их снова построили, и старший из незнакомцев предупредил их, что здороваться нужно будет с товарищем лейтенантом, и, скомандовав "Смирно!", доложил подошедшему командиру.
   Тот принял доклад и, повернувшись к строю, поздоровался с ними. Ответ был недружным и вялым.
   Усмехнувшись, он подал команду "Вольно!" и тут же произнес, обращаясь к тем, кто привез их с аэродрома:
  - Товарищи сержанты! Поправьте на новобранцах форму.
  Мишку покоробило слово "новобранцы", тем более что он точно знал, что в строю с ним стоят бойцы и сержанты, отслужившие уже по два года.
   Сержанты поправили на них береты, подтянули ремни и снова встали в строй.
   Лейтенант оглядел строй и, подав команду "Смирно!", продолжил:
  "Товарищи бойцы! Солдаты и сержанты! Поздравляю вас с зачислением в состав 743-го Отдельного Гвардейского воздушно - десантного батальона.
   Я - лейтенант Черных, курсовой офицер вашего взвода. Командир взвода - старший лейтенант Михайлов. В настоящий момент он вместе с личным составом взвода находится на занятиях. Командиру и личному составу вы будете представлены вечером.
  А теперь коротко о том, что нам предстоит. Предстоит нам в кратчайшие сроки освоить науку воевать в целом и свои воинские специальности в частности. Как говорил товарищ Ленин, будем "учиться военному делу настоящим образом".
   Далее, мне известно, что среди вас есть сержанты; вам нужно привести свои погоны в соответствие со званием, но! Вы пока будете сержантами без должности. По окончании учебного периода будет принято решение о предоставлении вам соответствующих должностей. А сейчас вам придется осваивать учебный материал наравне со всеми. Помогать вам в этом будут сержанты - командиры учебных отделений. Двоих вы здесь видите.
   На этом все. С остальными офицерами батальона познакомитесь в процессе боевой учебы. Сегодня у вас день на обживание - завтра начало занятий.
  Вольно! Товарищи сержанты! Личный состав в вашем распоряжении".
  Мишку покоробили слова "солдаты и офицеры": он как-то привык, что это относится к белогвардейцам, а тут придется быть "солдатом" и подчиняться "офицерам". Да и погоны те же. И куда, спрашивается, ГБ смотрит?
   После построения они сходили за своей старой формой и сдали ее тому же старшине, забрав личные вещи. Потом была столовая - хоть и полевая, но со вкусным обедом. Кроме них во взводе были еще бойцы из 204-ой ВДБр, уже повоевавшие на фронте. После обеда подгоняли форму, получали оружие - Мишке достался "старый знакомый" ДП -27. Остальным повезло больше - им выдали автомат ППД. Еще были снайперские винтовки СВТ и АВС. И незнакомый - РПГ. И всем выдали бронежилеты, которые разрешили снимать только на время сна. Чтоб привыкали. Вечером они познакомились с командиром взвода. Им оказался молодой старший лейтенант с новеньким орденом Красной Звезды на груди. И что очень сильно удивило Бояринова - и командир взвода и часть бойцов их взвода оказались пограничниками. И все как один были награждены медалями и орденами.
  А утром началось.... Огневая, физподготовка - бег и рукопашный бой, тактика - индивидуальная, в составе отделения, взвода. И так целый день с перерывами на прием пищи. И строительство учебной базы Центра в свободное время. Все, в общем-то, были не салагами, однако нагрузки были таковы, что теоретические занятия и огневая с чисткой оружия воспринимались как отдых. Через два месяца гвардии рядовому Бояринову и всем остальным заменили оружие - ему вручили немецкий МГ-34, а всех вооружили немецкими автоматами МП-38 и МП-40, объяснив, что десантник обязан уметь пользоваться любым, в том числе и трофейным оружием. А еще через два месяца перевооружили на вообще незнакомое оружие. Мишка стал обладателем новенького пулемета РП-46, а остальные бойцы получили автоматы ППС. Легкие, компактные, удобные. Магазины к нему носили в разгрузках на груди, называемые солдатами "лифчиками". Вот это оружие понравилось всем. Мишке оно понравилось вдвойне - пулемет был лучше его старого знакомого.
   И вот учеба закончилась, три их роты быстро перекинули под Минск и в туже ночь одним рейсом ПС -84 и странных летательных аппаратов под названием "вертолет" перебросили за линию фронта в лесной массив примерно в 30 км северо-западнее Расейняй и 50 северо-восточнее Тильзита. Оттуда батальон за две ночи дошел до цели и под покровом ночи атаковал предмостные укрепления, используя приборы бесшумной стрельбы и ночного видения. И сейчас перед ними стояла задача удержать позиции и дождаться частей Особого Гвардейского Корпуса.
  От воспоминаний Мишку оторвала неожиданно переданная по траншее команда приготовиться к контратаке, быть внимательными и не поджечь свои танки, которые с минуты на минуту должны атаковать немцев с тыла. Все прильнули к оружию.
   Мишка передернул затвор пулемета, дослав патрон в патронник, и прижал приклад к плечу.
   И буквально через пару минут в тылу у немцев вспыхнула стрельба: затявкали противотанковые пушки, в небо взлетели осветительные ракеты, залились длинными очередями пулеметы. Прошла команда, и два взвода молча, выбрались из траншей и быстрым шагом двинулись в сторону немцев. Немцы заметили их, когда десантники уже вышли на дистанцию гранатного броска - над полем взлетела ракета и тут же забил огонек МГ. Но стрелял он ровно столько, сколько летела до него лимонка. Ожил второй пулемет на третьем этаже дома в глубине немецкой обороны. В ответ из нашей траншеи защелкали снайперки, и их поддержал Мишкин РП. Неизвестно, кто попал и попал ли вообще, но пулемет замолчал. А бой в глубине немецкой обороны разгорался: теперь уже в грохоте выстрелов было трудно выделить что-то отдельное. Немцы на южном берегу тоже всполошились и под прикрытием минометного огня попытались атаковать позиции десантников. Часть снайперов и Мишка развернули оружие на юг, держа под обстрелом немцев на прибрежном участке. Но почти одновременно загрохотало восточнее и западнее города, и немцам стало не до них.
  
   17 января. Западный Фронт. Район Лиды.
  Генерал - лейтенант Оганян смотрел на карту. На ней позиции его армии выглядели острием клина, упиравшегося в Лиду. Клин имел в основании ширину около 100км и высоту чуть более 100км. Вроде неплохо за первые трое суток сражения, однако уже сейчас выявились неприятные факторы.
  Первое - Фронт так и не смог преодолеть немецкую оборону на высотах под Новогрудком, и немцы нависали над левым флангом его армии.
  Второе - ожидавшийся контрудар немцев оказался сильнее, чем предполагалось и сейчас немцы с севера прижимают оборону советских дивизий к коммуникациям его армии.
   В войсках своей армии Оганян не сомневался. Даже без Особого корпуса РГК она была способна взять и Лиду и двигаться дальше в направлении Кенигсберга. Но без поддержки Фронта это становилось бессмысленно. Уже сейчас он вынужден держать левый фланг силами 6-го кавкорпуса генерал - лейтенанта Никитина.
   Только что он говорил по ЗАС с Ком. Фронта Жуковым. Тот с сожалением констатировал факт неспособности мехкорпусов армий Западного Фронта взломать немецкую оборону, несмотря на большие потери в технике и людях с обеих сторон. Кроме того, он передал Оганяну сведения о состоянии дел у соседей - Северо-Западного Фронта. Особый Корпус РГК прорвался в Тильзит, но подвижные соединения Фронта отрезаны от него и остановлены противником под Шяуляем.
   Удар 4-ой ТГр придется отражать с привлечением части сил 1-ой УА. Решили выделить для этого 5-ый мехкорпус генерал - лейтенанта Алексеенко.
   Поэтому Жуков считает возможным и необходимым взятие Лидского укрепрайона силами 6-го мехкорпуса Хацкилевича и завершение наступательной операции. В помощь Оганяну для закрепления успеха обещал выделить несколько еще не до конца переформированных стрелковых дивизий из состава довоенных армий округа.
  "Да, - подумал Оганян - это немцы еще 41 года. Их так просто не сломишь. Факт"
  
  18 января 1942 года. Кенигсберг. Королевский замок.
  К десяти утра в замок прибыли командующие Группами Армий "Центр" и "Север" генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге и фельдмаршал Вильгельм фон Лееб. Их обоих внезапно вызвал Гальдер, приказав срочно явиться в Кенигсберг, захватив с собой карты с оперативной обстановкой на утро 18 января.
   Только войдя в зал замка, поняли и срочность, и секретность этого вызова. Во главе стола с расстеленной на нем картой и в окружении представителей ОКХ и ОКВ стоял Фюрер.
   Он счел нужным и возможным прилететь на фронт и таким образом вселить в своих подчиненных уверенность в победе. Во избежание лишних проблем со стороны большевиков этот визит был организован в обстановке секретности и без обычной подготовки, которая могла насторожить русскую разведку.
   Гитлер против обыкновения обошел стол и поздоровался с каждым из них за руку. После чего пригласил за стол и, сказав краткую вступительную речь, предложил фон Клюге доложить состояние дел в Группе "Центр".
  - На данный момент, - начал доклад Командующий Группой,- обстановка близка к стабилизации. Русские выдохлись. Мы смогли удержать высоты севернее и южнее участка их прорыва, тем самым локализовав его и не дав большевикам свернуть наш фронт. Одновременно, как и планировалось, ударом с севера во фланг 4-ая ТГр поставила под угрозу коммуникации Первой ударной армии русских. И для парирования этого удара они вынуждены из состава этой армии выделить целый мехкорпус, о перемещении которого на восток от Лиды уже имеются сведения разведки. Более того, в неудачных попытках Жукова сбить наши части с высот русские понесли большие потери в технике и людях, и это, в конечном счете, привело к тому, что эшелон развития успеха русских не смог поддержать их ударную армию и прикрыть левый фланг. Поэтому из состава той же Ударной армии был для этой цели выделен кавкорпус. Таким образом, ударная сила русских - 1-ая УА - лишилась двух третей своего состава, и сейчас Лидский укрепрайон штурмует всего лишь один мехкорпус.
  - Какие перспективы у Группы на окружение зарвавшихся русских? - прервал его доклад вопросом Фюрер.
  - Мой Фюрер! - замялся фон Клюге.- У нас хватило сил удержать русских на заранее подготовленных позициях, но нам не хватает ударной мощи, чтобы нанести русским решающее поражение. После июльских неудачных сражений у нас слишком мало сил для этого. К тому же в небе снова "русские дьяволы". Они не принимают участие в авиаударах по нашим наземным войскам, но лишают наш воздушный флот надежды на реванш. А без воздушной разведки, авиаподдержки и танков мы лишены скорости и маневра и, следовательно, шансов на успешное наступление.
   - То есть для Вас успехом является то, что русские прорвались всего лишь на 100 километров, а не на 200? Вы ставите себе в заслугу то, что Вашу Группу всего лишь поколотили, а не разбили вдребезги?
  - Разрешите мой Фюрер! - вклинился в разговор Гальдер.- Я считаю, что Группа Армий "Центр" и лично ее командующий генерал-фельдмаршал фон Клюге сделали все возможное в нынешних условиях. Ударная Армия русских сформирована из лучших русских корпусов, получивших боевой опыт в летних боях. Весь командный состав корпусов остался прежним. Армия, как мы убедились на практике, получила самое современное на сегодняшний день оружие, выпускаемое Советами. Все дивизии корпусов переформированы по новым штатам, в большей мере соответствующих современной войне. Практически каждая русская дивизия этой армии, не ошибусь, если скажу - удвоила огневую мощь, стала более маневренной и управляемой. Неудивительно, что десяток таких дивизий, введенных Жуковым в чистый прорыв, смогли пройти свыше ста километров вглубь нашей обороны за первые три дня.
   Одновременно нами отмечена другая, положительная для нас, особенность. Русские части, прибывающие из глубины России, не показывают столь ярких качеств. Наоборот, их личный состав не отличается упорством в достижении поставленной цели, командный состав безынициативен, не умеет организовывать общевойсковой бой, действует шаблонно. Этим объясняются большие потери русских перед нашими ключевыми позициями.
   Я считаю, что в создавшихся условиях войска Группы "Центр" сделали все возможное и, в конечном счете, нанесли противнику серьезные потери, заставив его заплатить за каждый метр занятой территории.
  - Хорошо, Гальдер, будем считать, что Вы меня убедили. Я пока соглашусь с Вашей оценкой, - и, обратившись к командующему Группой Армий "Север", кивнул. - Ваша очередь, господин фельдмаршал!
  - Мой Фюрер! - откашлявшись, начал доклад Вильгельм фон Лееб.- Войска Группы "Север" , практически передав под управление ОКХ 4-ую ТГр, лишились ударной силы. И с этого момента мы проводили частные наступательные операции только с целью улучшения позиций. Одновременно нам были переданы остатки 2-ой ТГр, которые проходили переформирование в тылу Группы и являлись пусть неполноценным, но нашим единственным оперативным резервом.
   С момента начала русского наступления в Белоруссии мы ожидали их удара и по нашим позициям. И он состоялся. Место начала операции наша разведка сумела вскрыть заранее по передислокации русских мехчастей. Однако частично русским удалось использовать внезапность ночным ударом. К сожалению, русские смогли быстро и скрытно перебросить на наш левый фланг Особый Корпус, в состав которого входят "русские монстры".
  Они в полной мере использовали свои возможности воевать ночью и прорвали фронт. Остановить мы их не смогли. В момент прорыва в состав корпуса по данным радиоразведки входило четыре дивизии. Все моторизованы. По утверждению офицеров, участвующих в боевых столкновениях с частями этого корпуса, у русских появились новые танки и штурмовые орудия. Скорость передвижения корпуса была такова, что наши резервы не успели к месту прорыва. Попытки хотя бы замедлить движение русских силами заслонов и гарнизонов тыловых городов не увенчались успехом. На сегодняшний день у нас нет средств, способных остановить "русских монстров". Попытка минирования предполагаемого маршрута движения так же была неуспешной - у русских очень хорошо поставлена инженерная разведка. Самое крупное боестолкновение русские имели с нашими войсками на узле дорог Рига - Кенигсберг и Мемель - Каунас. Мы сумели собрать в этом месте группу частей и подразделений силой до дивизии. Однако в ходе двухчасового боя эта группа была окружена и погибла.
   Одновременно с этим русский десант силой до батальона атаковал мосты в Тильзите. И снова русские использовали свое преимущество в ночном бою. Попытки гарнизона сбить русских десантников с захваченных позиций оказались безуспешными. Русские поголовно вооружены автоматическим оружием, имеют много пулеметов и ручное противотанковое оружие. Кроме того, они активно использовали орудия ПТО и ПВО, захваченные в предмостных укреплениях.
   Через несколько часов к ним на помощь прорвался передовой отряд Особого Корпуса, внезапно атаковавший город с четырех сторон. В данный момент времени город и мосты через Неман находятся под контролем русских.
   - Фельдмаршал! Неужели трудно было догадаться перебросить в город хотя бы одну дивизию!? Или Вы совсем воевать разучились!?
  - Мой Фюрер! Никто не мог предположить такой наглости от русских. Русские прорвались на глубину более 200 километров. Когда командование Группы определилось с направлением их движения, было решено перебросить в Тильзит пехотную дивизию из Кенигсберга, однако она не успела всего на несколько часов - русская авиация парализовала всяческое движение днем в нашем тылу.
   Однако нам удалось силами вновь формируемой 2-ой ТГр под командованием генерал - полковника Шмидта контратаковать и остановить под Шяуляем мехкорпуса Северо-Западного Фронта русских и восстановить оборону. Таким образом, русский Особый корпус окружен в районе Тильзита, снабжение его возможно лишь авиацией. В данный момент времени к району Тильзита подтягиваем ПВО и тяжелую артиллерию, проводим минирование танкоопасных участков, сосредотачиваем войска для нанесения удара по окруженным русским дивизиям.
  - Хорошо, Гальдер! Окажите фон Леебу всю возможную помощь. Нельзя упустить русских из "мешка", в который они так быстро и самостоятельно забрались. Это общая задача Группы. Остановите уже бессмысленное наступление на фланг 1- ой русской армии и перебросьте 4-ую ТГр под Тильзит. Но кроме этого есть еще и частная задача. Нам нужны образцы русских танков. Добудьте мне их! От этого зависит судьба Германии и всего немецкого народа.
   Гитлер замолчал и стал нервно ходить у стола, сложив руки за спиной.
  - Если бы я знал, - продолжил он, - что у русских есть ТАКИЕ танки и ТАКИЕ самолеты, я бы не начинал этой войны.
   Завтра в Кенигсберг прибудут две батареи новых противотанковых самоходных орудий калибром 7,5см. На полигоне они успешно поражали русские Т-34, в том числе и в лоб.
   Нужно посмотреть на их возможности в реальных боях. Фельдмаршал фон Лееб! Озаботьтесь возможностью их максимально эффективного использования.
   На этом совещание закончено! Не смею Вас больше задерживать, господа!
   Генералы, отдав честь, удалились. Фюрер мрачно смотрел на карту.
   - Мда... Мы уже радуемся, что смогли свести сражение к ничьей. А рассчитывали еще до осени взять Москву и закончить эту войну.
  Гальдер! Проследите тут, чтобы наши военачальники смогли удержать медведя, которого мы схватили.
  А я постараюсь в Берлине поторопить наших инженеров и конструкторов найти противоядие против русских новинок. Я не стал говорить на совещании, но сейчас разрабатывается самоходное орудие 12,8см на базе перспективного тяжелого танка. Посмотрим, устоит ли броня "русских монстров" перед гением немецких инженеров. И будем надеяться на помощь Богов, что русские не смогут выпускать много новых танков.
  
   20 января. Штаб 1-ой Ударной Армии. г. Лида.
  Сегодня в штаб Армии пришел приказ об окончании операции "Шторм".
  С завтрашнего дня в Лидском укрепрайоне начнется смена частей 6-го мехкорпуса стрелковыми дивизиями Западного Фронта. Это уже началось на позициях 5-го корпуса Алексеенко и 6-го Никитина. Через несколько дней 1-ая Ударная будет выведена в тыл Фронта, где будет пополняться, приводить в порядок матчасть и ожидать следующего приказа.
   Этот приказ армия выполнила - правда, только ближайшую задачу. Основная цель - выход в окрестности Кенигсберга и совместно с 1-ым Гвардейским Особым Корпусом обеспечение подготовки к штурму этого города оказалась недостижимой.
   Чего - то подобного Оганян и ожидал. Он помнил по военной истории знаменитое контрнаступление под Москвой осенью 1941 - зимой 1942 года. Тогда тоже казалось: немецкий фронт рухнет, и враг побежит. Ан нет! Не побежал. По крайней мере, не так далеко, как хотелось бы. И сейчас произошло нечто подобное, но в других масштабах и не в том месте.
   Оганян и ожидал этого и побаивался, что его ожидания сбудутся. Он видел, как формировалась его армия, как блестели глаза бойцов и командиров, получая новое, более совершенное оружие, которого еще не было ни у кого; как старательно и не жалея сил они тренировались в учебных боях на полигонах и стрельбищах. И ведь армия не подкачала! Как бульдозер она прошлась по обороне немцев, сметая все на своем пути. И не вина командиров и красноармейцев Ударной Армии, что не смогли их поддержать в таком же темпе армии Западного Фронта.
   Да и немцы проявили себя во всей красе. Смолкли разговоры в Штабе Фронта о том, что мы, мол, немцев шапками закидаем. Закидали! Не сними с направления главного удара Оганян два корпуса, и закрыли бы немцы прорыв у него за спиной. Сумели ведь немцы, если не ликвидировать прорыв, то, по крайней мере, локализовать его. Отделались, так сказать, малой кровью.
   Но и то, что сделано Армией, сделано неплохо и не зря. У немцев теперь головная боль этот выступ. Ну и цену опыта таких операций для Красной Армии образца 1942 года трудно переоценить. Поговорка "за одного битого - двух небитых дают" имеет место быть. Главное, нужно сделать из всего происшедшего правильные выводы.
   И еще беспокоило его положение Особого Гвардейского Корпуса. За прошедшие месяцы он прикипел к людям, с которыми ему пришлось встретить войну. И где - то в глубине души он чувствовал ответственность за своих современников. По праву их командира, которым его сделала судьба. Умом он понимал, что немцам не удержать корпус, но сердце болело за тех, кто погибнет при прорыве.
  
   21 января 1942 года. Тильзит.
  20 января пришел приказ о подготовке корпуса к прорыву. Операция не получила развития и взятие и удержание Тильзита ничего не решала.
   К этому моменту корпус двумя дивизиями находился на южном берегу Немана, и двумя - на северном.
   Сам Тильзит взяли относительно бескровно - немцы не успели перебросить в город усиление. Пехотная дивизия, шедшая к городу, опоздала и уже в предместьях наткнулась на заслон, выставленный корпусным разведбатом. Дивизия развернулась, охватывая город, но тут уже подошли передовые части корпуса и в ходе короткого боя смяли и отбросили немецкую пехоту.
   Дивизии корпуса заняли позиции и приступили к созданию обороны. Первые два дня немцы не беспокоили корпус, хотя обе стороны активно вели наземную и артиллерийскую разведку. В этом отношении у корпуса было явное преимущество в виду лучшего оснащения для проведения ночных поисков и помощь авиации днем. 18 января немцы попытались нанести артиллерийский удар по позициям советских войск, но были быстро подавлены - преимущество в артиллерии пока было на стороне корпуса. Но всем было понятно, что в данном случае время работает на немцев. По сообщениям разведотдела Фронта, действующую против Оганяна в Белоруссии 4-ую ТГр сменили пехотные дивизии вермахта и там наступила оперативная пауза. Разведотдел предполагал, что танки Гепнера могут появиться под Тильзитом. Тем не менее Штаб Фронта еще на что-то надеялся, хотя его мехкорпуса завязли в боях под Шяуляем и усилить их было нечем.
   Наконец приказ получен, и штаб занялся разработкой плана выхода из окружения и соединения с войсками фронта. К тому же требовалось не просто выйти к своим - корпус должен был разорвать немецкий фронт между Шяуляем и Лиепаей и деблокировать последнюю, хотя блокада базы была только сухопутная. Все это время еженощно в район Тильзита приходили транспортные вертолеты и самолеты, подвозя топливо. Запас в корпусе имелся, но с учетом предстоящих боев и марша по тылам немцев, необходимо было его пополнить. Заодно отправили на "Большую землю" всех раненых.
  В ночь с 21 го на 22-е января дивизии корпуса атаковали немецкие позиции севернее Тильзита и в ходе двухчасового боя прорвали их на всю глубину. Попытка немцев остановить русских минными полями не удалась - все Т-72 и Т-55, шедшие в первой линии, имели противоминные тралы.
   Рота Смирнова вошла в состав передового отряда дивизии, сформированного из мотострелкового батальона, усиленного, кроме роты Сергея, батареями СУ-76, М-30, "Катюш", минометной и зенитной. Задачей отряда был небольшой литовский городок Ужвентис- узел дорог, в котором имелся мост через речку, название которой Сергей и не знал.
   Передовой отряд двигался проселочными дорогами, правей его по шоссе на Шяуляй шла их дивизия. Почти во всех населенных пунктах крупнее хутора находились немецкие гарнизоны силой от взвода до роты, иногда усиленные минометами или орудиями калибра 37 - 50 мм. Колонна в таких случаях даже не разворачивалась в боевой порядок - рота тридцатьчетверок Смирнова, шедшая во главе колонны, сразу за боевым разведдозором выстрелами своих пушек предъявляла "пропуска". Единственным местом, где отряду пришлось принять достаточно серьезный бой, было шоссе Мемель - Каунас. Немцы вовсю пользовались ночным временем для переброски войск и колонн снабжения. От нормальной дневной жизни даже в своем тылу их отучили советские ВВС. Смирнов предварительно разделил роту на две неравные части - один взвод он возглавил сам и, усилив его батареей СУ-76, занял позицию на шоссе восточнее места перехода, два взвода охраняли переход западнее.
  И хотя разведка поймала паузу в двигавшихся вереницах немецких колонн в обе стороны - отряд не успел преодолеть трассу за время "окна". Сначала появилась колонна, идущая в сторону Клайпеды, и по ней пришлось открыть огонь, подпустив метров на триста. Чуть позже последовали доклады и от взводов с другой стороны места прорыва. Бой ночью протекал сумбурно - противники ловили цели в неверном свете взлетающих с обеих сторон ракет и вспышек выстрелов. Танковые взвода и "сушки", задержав развертывающегося противника, скрытно оставили позиции и устремились за колонный отряд, преодолевшего трассу. Их задача находилась севернее дороги.
   К Ужвентису прибыли уже на рассвете. Передовой разведдозор попал под огонь немецкого охранения, и колонна начала развертываться в боевой порядок. После шума, с которым корпус прорывался из Тильзита и двигался по тылам, трудно было надеяться на возможность неожиданного нападения на гарнизон. Немцы были готовы встретить их во всеоружии.
  Разведданных о гарнизоне Ужвентиса не было, но логично было предположить, что гарнизон этого маленького городка вряд ли превышает батальон. Хотя относительная близость фронта могла преподнести и неприятный сюрприз. И уж во всяком случае немцам должна была подойти подмога. Поэтому все дело нужно было решить одним ударом.
   В первую линию атакующих стали тридцатьчетверки Смирнова, во второй линии - батарея СУ-76 и за ними пехота, поддержанная пулеметами бронеавтомобилей и БТРов. На опушке леса развернулась батарея М-30 в готовности поддержать атаку. "Катюши" решили не использовать - все же это был свой город.
   В девять утра взревели двигатели, выбросив в небо клубы дыма, и линии двинулись на город. Немцы открыли огонь с полукилометра. Пулеметчики оборудовали позиции в подвалах всех каменных построек, в стенах были сделаны амбразуры орудий ПТО, откуда - то из-за домов захлопали минометы, в траншеях на окраине городка замелькали каски пехоты. Сергей услышал, как по броне застучали снаряды "колотушек", и отдал приказ роте увеличить скорость. Танки, стреляя с коротких остановок, рванулись вперед. Наводчик командирского танка успел сделать четыре выстрела, до того, как танки перевалили через немецкую траншею и втиснулись в узкие городские улочки. Уже перед траншеей Смирнов увидел, как от попадания осколочно-фугасного снаряда гаубицы рухнул целиком кирпичный сарай, из которого бил пулемет. Войдя в город, он дал команду роте остановиться и дождаться пехоту, контролируя улицы в глубину, и далее действовать самостоятельно вместе с пехотой, имея главной задачей захват моста на северной окраине Ужвентиса.
   Через несколько минут его танк обтекло до взвода пехоты, которая, внимательно оглядывая здания и страхуя друг друга, двинулась вглубь города. Отпустив метров на 50 пехоту, тридцатьчетверка двинулась за ними. Прошли они с квартал, когда автоматчик, шедший головным по правой стороне улицы, выглянул на перекрестке за угол и, дав очередь, отскочил назад. Почти тотчас же в угол здания на противоположной стороне ударил снаряд. Судя по отсутствию разрыва, стреляли бронебойной болванкой. Смирнов приказал подогнать машину поближе к перекрестку и, открыв люк, выскочил на броню.
  - Пушка там, товарищ старший лейтенант! - прокричал ему автоматчик.
   В городе грохотала автоматно-пулеметная стрельба, периодически перемежаемая узнаваемыми хлесткими выстрелами восьмидесятипятимиллиметровок. Сергей огляделся. Около разрушенного неподалеку сарая лежал поломанный велосипед. Смирнов подошел к нему и осмотрел. Окликнув наводчика, попросил прислать сюда механика с ключами. Через некоторое время он держал в руках велосипедное зеркало, удивительным образом не разбившееся. Потом подошел к углу и, присев, осторожно высунул зеркало за угол.
  Метрах в трехстах от перекрестка в проеме витрины бывшего магазина стояла противотанковая пушка. Получалось, чтобы выстрелить в нее, танку нужно было подставить бортовую броню. Как говаривал Паша Байков, "Это не есть гут!"
   Сергей встал, отряхнулся и, оглянувшись на пехоту, спросил:
  - Кто старший?
  Тотчас к нему подбежал и, лихо козырнув, представился невысокий сержант в глубоко сидящей на голове каске
  - Замкомвзвода гвардии сержант Баранов!
  - Вот что, сержант. Оставь отделение с танком, с остальными - хоть по крышам, хоть по квартирам или подвалам - обойди пушку. На рожон не лезь, там наверняка есть пехотное прикрытие, твоя задача - отвлечь пушкарей или заставить их залечь у пушки. Понял? Дай нам шанс.
  - Есть, товарищ старший лейтенант!
  - Выполняй!
  Сержант крикнул, подзывая командиров отделений, быстро поделил людей, тут же они прикладами выбили закрытую дверь, и большая часть пехотинцев вошла в дом.
  Смирнов ударил три раза по броне рукоятью пистолета и крикнул:
  - Экипаж! К машине!
   Через минуту все четверо стояли перед ними за кормой танка.
  - Радист! - обратился Смирнов к самому молодому члену экипажа. - Займешь мое место у угла здания. Задача - как только пехота отвлечет расчет или заставит их лечь - даешь отмашку!
  - Ваня! - это он уже обращался к механику - водителю, - Как он махнет рукой, выскакиваешь на перекресток. Но не поворачиваешь! Сразу врубаешь заднюю и держишь на сцеплении. Как только выстрелим - сразу назад. Люк не закрывай - смотри за радистом. Я - за наводчика.
  - Остальные, - это уже к экипажу, - остаются здесь. Всем там делать нечего. Всем все понятно? По местам!
   Радист рванул к углу, остальной экипаж отошел в сторону.
  Уже опускаясь в люк, Сергей услышал частую автоматную стрельбу там, куда предположительно ушли пехотинцы.
  В танке лязгнул замок орудия, заглотив осколочный снаряд, и тут же зажужжали электромоторы, разворачивая башню вправо. Рыкнул, запустившись, дизель и мерно заурчал на холостых оборотах.
   Ждать пришлось недолго - видно, сержант Баранов стал изрядно надоедать немцам, и радист дал отмашку. Танк прыгнул на перекресток, тут же затормозив до визга железа по камням булыжной мостовой. Орудие тридцатьчетверки опустилось ниже. Все замерли. Пауза казалась вечной. Сергей в прицел видел, как лихорадочно, даже не обращая внимания на огонь пехоты, засуетились вражеские артиллеристы за щитом, и ствол орудия поплыл, разворачиваясь на них.
  - Спокойно! Здесь мазать нельзя! - проговорил он, успокаивая сам себя и нажимая на электроспуск.
  По ушам ударил выстрел и, пыхнув внутрь башни пороховым дымом, вылетела и, звеня, упала на дно боевого отделения стреляная гильза. Дизель взревел, и танк совершил прыжок назад. Хотя можно было и не прыгать. Сергей успел увидеть разрыв их снаряда в проеме витрины. Но Ваня этого, понятно, видеть не мог и выполнил свою задачу полностью.
   Через минуту экипаж был уже под броней, и танк двинулся на помощь Баранову.
   После потери орудия и подхода танка на помощь русским автоматчикам немцы стали отходить.
   Минут через пять по рации последовал доклад, что второй взвод вышел к мосту и ведет бой с противотанковыми пушками, замаскированными на другом берегу. Туда же подтягивалась вся рота.
   Пока Смирнов прибыл к месту боя, танкисты подавили немецкие позиции огнем и первые машины уже переходили по мосту на северный берег. Но у моста горела тридцатьчетверка его роты. По докладу командира взвода экипаж уцелел, хотя трое, включая командира танка, получили ожоги при тушении танка.
   Сопротивление гарнизона было подавлено, и пехота мотострелкового батальона начала проводить зачистку городка от уцелевших и спрятавшихся немцев.
   А подразделения усиления передового отряда занимали позиции для круговой обороны Ужвентиса. Смирнов один взвод тридцатьчетверок оставил на северном берегу и сам остался тут же: мост был важнейшей их задачей.
   Когда танки заняли позиции в палисадах городских окраин, сходил посмотреть, из чего сожгли тридцатьчетверку его роты. Удивился, увидев вместо ожидаемой "ахт-ахт" самоходку с пушкой калибром явно больше 50мм, но не восьмидесятивосьмимиллиметровку. Такие ему еще не попадались. После этого осмотрел еще дымившуюся тридцатьчетверку. Судя по всему, первый снаряд попал в двигатель через бортовую броню, но механик сумел повернуть танк лобовой броней к противнику за счет инерции тяжелой машины. После чего начался пожар и экипаж машину покинул. Тушили они танк штатными огнетушителями через верхние жалюзи. Но немцы добили танк. И что не понравилось Сергею - в лобовом листе корпуса и лобовой части башни он увидел два пробития бронебойными болванками. Если бы экипаж не покинул машину из-за пожара, танкисты, вероятней всего, погибли бы.
   Посмотрел направления выстрелов: стреляла именно та незнакомая самоходка. Расстояние - метров 500 - 600.Озадаченно поскреб пятерней в затылке - не слышал он еще о таких орудиях. Потом, поразмыслив, понял, что все правильно: Красная Армия явно имеет преимущество в качестве танков, следовательно, немцы должны были озаботиться ответными мерами. Вот это одна из них.
   Пауза длилась недолго. Сергей только успел собрать командиров взводов и показать пробоины на сгоревшей тридцатьчетверке. Примерно через час после взятия городка загрохотало со стороны северного боевого охранения. Все заняли свои места, командиры взводов побежали к танкам. Немцы приблизительно знали силы советского отряда и верно определяли его задачу, поэтому начали без обычной разведки - времени на это у них не было.
   Атаковал город примерно мотопехотный батальон, усиленный танковой ротой и артдивизионом. Пауза между боестолкновением их головной походной заставы с нашим охранением определялась временем развертывания их артиллерии. И как только на окраины города упали первые пристрелочные снаряды, они атаковали. Сил у них хватало, поэтому части пехоты, поддержанные танками, ударили в лоб по северному участку обороны, а пехота без танков переправилась через невеликую речку восточнее и западнее города и попыталась нанести удары по флангам. И тут их ждал неприятный сюрприз: с южной окраины города нанесла удар батарея гвардейских минометов, чем практически сорвала атаку пехоты, наступавшей за танками. Немецкие же танкисты поступили по правилам: попав под артобстрел, увеличили скорость и остались одни. Хотя это мало что меняло в их судьбе. Их "троечки" еще не встречались с последней моделью тридцатьчетверки. Через десять минут на поле чадило более десятка братских могил немецких экипажей. Всего четыре танка успели избежать этой участи. Экипаж Смирнова отметился двумя подбитыми. Пехота, посланная для фланговых ударов, также не добилась успехов. Поняв, что ни отбить городок, ни взорвать мост не удастся, немцы попытались разрушить его артиллерией. Но без корректировки результат мог быть всего лишь в пределах случайности. К тому же им активно противодействовала батарея М-30. Хотя в этом случае у немцев шанс был: одной батарее на не оборудованных позициях справиться в контрбатарейной борьбе с дивизионом было нелегко. Выручила вызванная еще в начале боя авиация. Сначала девятка бомбардировщиков сделала два захода на позиции немцев и сразу же их сменила шестерка штурмовиков, более обстоятельно занявшаяся противником. После этого такой элемент вооруженной борьбы, как артиллерия, у противника исчез. Немцы отошли и начали готовить позиции, перехватывая дорогу из города на север.
   А дальше...Последующие несколько часов немцы пытались атаковать городок с разных направлений - их резервы подтягивались из соседних гарнизонов. Выручало то, что подход их был разновременным. Но координация их усилий было лишь вопросом времени. Смирнов мотался с одного фланга на другой, усиливая своим танком оборону. Самой опасной оказалась атака с юго-запада. Боевое охранение, выставленное на дороге, было очень быстро сбито с позиций, и немецкая мотопехота, поддержанная штурмовыми орудиями, атаковали позиции нашей артиллерии. И тут же немцы пошли в атаку с других направлений.
   Сергей примчался на позиции с резервным взводом пехоты на броне, когда уже изрядно поредевшие расчеты пушкарей, развернув стволы гаубиц на прямую наводку, отбивались от наступающих немцев. Смирнов, сбросив пехоту, атаковал противника. Вслед ему выскочили две оставшихся "сушки". Первым же выстрелом его наводчик зажег штурмовое орудие. "Сушки" с коротких остановок били осколочными по пехоте, заставив ее остановиться и залечь. Артиллеристы, почувствовав помощь, ударили по бронетехнике и просто развалили две немецких самоходки. Немцы дрогнули, и тридцатьчетверка Смирнова возглавила контратаку
  Через два часа после этой контратаки к городку подошли передовые подразделения дивизии, и война для передового отряда на какое - то время закончилась. Но гвардии старший лейтенант Смирнов этого не видел. Он, обожженный и контуженный, со множественными осколочными ранениями, лежал без сознания в палатке батальонного медпункта в ожидании эвакуации в госпиталь. Последнее, что он отрывочно помнил, - это убегающая немецкая пехота, пятящиеся немецкие самоходки, потом удар, как молотом, по броне и темнота. Еще короткий миг - он задыхается от дыма горящего танка, тянется рукой к люку, открывая его, но сил подняться уже нет. Он смотрит в голубое небо в люке и чувствует, как вдруг постепенно перестает слышать все вокруг, как будто кто-то невидимый крутит ручку регулировки звука. И вслед за этим сереет небо и пропадают краски, все становится черно - белым. И лицо пехотинца в каске, появившегося в проеме люка и что-то кричащего, тоже черно - белое. И тот, невидимый, кто только что выключил звук, теперь крутит настройку изображения, и все вокруг начинает темнеть. Последнее, что еще увидел Сергей, - это тянущиеся к нему руки пехотинца. И все. Чернота.
   Потом ему расскажут, что по его танку прямой наводкой выстрелила "ахт- ахт". Она успела выстрелить всего лишь раз, но попала. Второй выстрел зенитке не дали сделать артиллеристы, попросту перевернув её близким взрывом осколочно-фугасного 122мм снаряда.
   Пехота успела вытащить его и наводчика, механик - водитель успел покинуть машину самостоятельно, а вот молоденький белобрысый радист и заряжающий не успели. Или не смогли. Секунд через сорок после попадания снаряда от пожара в танке взорвался боезапас, подкинув башню метров на двадцать вверх. Но его и наводчика уже тащили прочь от горящей машины.
  
   28 января 1942 года. Москва. Кремль.
  В 18 часов в кабинете Сталина началось совещание по итогам советского наступления в Белоруссии и Прибалтике. Присутствовали члены ГКО, начальник Генштаба генерал - лейтенант Василевский, командующие Фронтами.
   Докладывал Василевский. В докладе были изложены цели и задачи операций, диспозиция наших и немецких войск, подготовительные мероприятия, ход и результаты сражений. Верховный молча стоял у окна, глядя на заснеженный Кремль. Зима такая же, как и в той истории. Тогда Красная Армия только сумела отбросить врага от столицы.
   А сейчас иначе - враг стоит в Прибалтике, Белоруссии и на Украине. Москве ничто не угрожает. Не понадобилась и тотальная эвакуация промышленности на Урал с европейской части СССР. На заводах не потеряно ни одного часа рабочего времени, и они исправно выпускают все необходимое для фронта, для Победы.
   Обошлись в этой истории без ополченческих дивизий - и это тоже было большим плюсом. Не сгинули в полях Подмосковья и под Ленинградом десятки тысяч рабочих, служащих, инженеров и ученых. Солдаты из них по большей части были никакие, а вот на своих местах они приносили значительную пользу стране. Потери кадровой армии были, конечно, большие, но Сталин знал, что они не шли ни в какое сравнение с потерями в ТОЙ истории. И пока Красной Армии хватало подкреплений за счет ресурсов внутренних округов, которые не покладая рук готовили из мобилизованных возрастов грамотных и умелых солдат. Все это в целом позволило промышленности освоить и уже начать производство оружия потомков. Ижевский оружейный завод готовился перейти на производство автоматов и ручных пулеметов Калашникова. Тульский уже выпускал пулеметы РП-46 и выпускал карабины СКС, осваивал снайперские винтовки СВД. Два патронных завода перешли на выпуск промежуточного патрона. Постепенно на этот патрон перейдет большинство патронных заводов СССР. Кировский завод смог выпустить первые экземпляры Т-44. И сейчас эти первенцы бороздят просторы танкового полигона Кировского завода, проверяя на соответствие техзаданию прочность ходовой части и моторесурс двигателя и трансмиссии. При выходе конвейера на план, завод будет выдавать до 60 танков в неделю. И к весне можно будет заменить Т-34 Особого Корпуса на новенькие Т-44. Возможно, этот танк станет тем, чем стал Т-34-85 в той истории.
  Не хватало мощностей для производства БМП и БТР. Делали их практически штучно. Главная проблема была в двигателе для БМП
   Д-30 освоили, но не стали менять в производстве М-30. Д-30 была явно лучше, но пока шло формирование новых частей, решили не снижать объемы выпускаемых гаубиц. Д-30 тоже сделали малой серией для Особого Корпуса. Сложно было с освоением "Гвоздики" и "Акации", но зато под влиянием "Градов" значительно увеличили свои возможности нынешние "Катюши". Пришлось закупить крупную партию полноприводных грузовиков в США и на их базе монтировать пусковые установки гвардейских минометов. И не только. "Студебеккеры" очень понравились в войсках, и заказ на закупку за океаном автотехники увеличили. Осваивались и боеприпасы. Попроще было со снарядами и бомбами, сложнее - с ракетным оружием.
   В войска пошли радиолокационные станции. Их начали устанавливать и на корабли флотов, которые сейчас были заняты их освоением. Одновременно проводится модернизация действующих подводных лодок. Принята на вооружение новая торпеда, позволяющая советскому ВМФ первому в мире бороться с подводными лодками на глубине. Правда, тут сложностей было больше: пришлось создавать новейшую отрасль - производство радиоэлектронных приборов на новой элементной базе. А вот для этого пришлось осваивать производство этих новых элементов. Но! Глаза боятся - руки делают! Освоение новой элементной базы двинет всю науку и промышленность СССР на новый уровень, поэтому эта отрасль становится приоритетной наравне ядерной физикой, ракетной и реактивной отраслями.
  Кузнецов занимается двигателем самолета АН-22. Ивченко - АН-12.
   Рассматривается в перспективе вариант установки таких двигателей на транспортные самолеты и бомбардировщики ВВС. Вес этих двигателей незначительно превосходит используемые сейчас поршневые, как минимум в два раза мощнее их. Но проблем в этом вопросе очень много. И у Климова есть все шансы их обогнать. На стенде уже испытывается аналог двигателя ВК-1. Климов не отходит от своего детища ни на шаг. Пока не все получается, но уже отдельные элементы в качестве запасных частей поступают для использования на действующих реактивных самолетах. И пока особых нареканий нет. Но это тоже штучное производство.
  А вот Люлька немного обижен сам на себя тем, что в свое время бросил заниматься подобным проектом реактивного двигателя, находясь на верном пути. Как сказал Берия, "Архипу снится двигатель МиГ-23". Рановато. Сейчас война, и нужно исходить из требований сегодняшнего и максимум завтрашнего дня. Не хватит ресурсов на два таких серьезных проекта. Пусть поработает над этим не менее важным вопросом. В группе Климова вообще собрали всех, кто в дальнейшем выдаст результат именно в этом направлении. Будет правильным поручить ему оказание помощи Климову в разработке технологии производства двигателя ВК-1.
  Камов и Миль радуют. Пользуясь тем, что в первых вертолетах устанавливались в качестве силовой установки поршневые двигатели, они уже вышли на уровень испытаний своих "первенцев" - МИ-1 и КА-18. Двигателем вертолета Миля был доработанный Швецовым освоенный М-62. А Камов использовал двигатель с самолета Як-12. Ивченко понадобилось доработать их под требования вертолетов. Сталин пока именовал эти машины терминами летчиков и инженеров из будущего. Как назовут свои машины конструкторы - их дело. Главное, чтобы летали, и хорошо летали. Тем более начали они не на пустом месте. И скоро эти вертолеты пойдут в массовое производство. Но не они являются экзаменом на зрелость конструкторов, осваивающих новую отрасль воздухоплавания! Это всего лишь курсовые работы. МИ-1 и КА-18 нужны как учебное пособие для всей отрасли и будущих пилотов. Экзамен - это МИ-4 и КА-26. Эти мощные машины нужны и Красной Армии, и народному хозяйству. Огромную помощь оказывают конструкторам летчики вертолетов с аэродрома "Двоевка". Они же и поднимут первые советские вертолеты в этом времени в небо.
  Алюминий! Вот этот металл становится самым важным материалом. Наравне с броневой сталью. Хорошо, что потомки дали приблизительные координаты месторождений полезных ископаемых. И все приоритетные - по важности и доступности - уже открыты, готовится инфраструктура для промышленной добычи ресурсов. А пока придется покупать алюминий за золото, чтобы не сбить темп развития науки и промышленности. Но все эти вложения сегодня сторицей будут оплачены завтра.
   А сейчас на авиазаводах уже на потоке стоит АН-2. Вроде и невелика "птичка" и ничего особенного в ней нет, но польза от самолета огромная. При минимальных затратах на освоение в производстве и эксплуатации.
  ...Таким образом, результатом даже неудачной операции по разгрому Групп Армий "Центр" и "Север" стало освобождение большой части Белоруссии и почти всей советской Прибалтики. Противник вынужден был отвести войска из образовавшегося Вильнюсского выступа и спрямить линию фронта.
   Доклад закончен.
   Эта фраза вернула Верховного Главнокомандующего в действительность. Махнув рукой, он разрешил сесть Начальнику Генерального Штаба.
  - Все, что мы услышали, - это констатация фактов, что и требовалось товарищу Василевскому доложить. Но собрались мы здесь не только из - за желания услышать об успехах нашего наступления. Война этим сражением не заканчивается. Кроме успехов нам нужно разобрать и недочеты, промашки и ошибки. Чтобы не повторить в следующий раз. Тем более что задачи, поставленные Ставкой трем нашим Фронтам, остались невыполненными. Вот это я хочу от вас услышать. Начнем с правого фланга. Товарищ Кузнецов! Доложите, что, по Вашему мнению, не дало Вам возможности выполнить поставленную задачу.
   Из-за стола поднялся командующий Прибалтийским Фронтом генерал - полковник Кузнецов.
   - Товарищ Сталин! Командование Фронта перед началом операции было ориентировано Генеральным Штабом на то, что после начала наступления Западного Фронта и создания им угрозы тылам группам Армий "Центр" и "Север" немецкое командование вынуждено будет реагировать перемещением оперативных резервов в полосу наступления войск генерала Жукова. Следовательно, у нашего Фронта появлялся шанс после подчинения нам Особого Гвардейского Корпуса прорвать фронт и нанести удар по сходящимся направлениям совместно с Западным Фронтом. Особый Корпус со своей задачей справился. Его дивизии взломали фронт и двинулись по немецким тылам к Тильзиту, который и взяли совместно с десантниками 16-го января. Однако расчет на то, что за Особым Корпусом сумеют пройти и два мехкорпуса нашего Фронта, не оправдался. Во - первых, наша техника не выдерживала темпа продвижения гвардейцев; во - вторых, немцы успевали смыкаться за тылами Особого Корпуса и встречали наши мехкорпуса на всех более - менее подходящих для обороны рубежах, замедляя темп нашего наступления; в- третьих, неожиданным и для нас и, как я понимаю, Генштаба, оказалось, что 2-ая ТГр не эфемерные образования, а вполне боеспособные соединения, пусть еще и не полностью восстановленные после поражения. Именно удар дивизий 2-ой ТГр остановил наши мехкорпуса и позволил немцам восстановить фронт.
   Таким образом, занятие Особым Корпусом Тильзита потеряло оперативный смысл. Я считаю правильным решение Ставки на выход Особого Корпуса на широком фронте от Лиепаи до Шяуляя для соединения с Фронтом. Это позволило вновь обрушить немецкую оборону на этом участке, деблокировать Лиепаю и передвинуть линию фронта вглубь Литвы.
  - Хорошо, товарищ Кузнецов. Мы Вас услышали. Товарищ Опанасенко! Вам слово.
  - Северо- Западному Фронту ставилась достаточно ограниченная задача: не допустить снятия противником частей с нашего фронта с целью переброски их против войск Западного и Прибалтийского Фронтов. Я считаю, Фронт со своей задачей справился. Войска Фронта не дали возможности немцам оторваться при отступлении, преследуя их по пятам. Но, исходя из задачи, рассчитывать мы могли только на свои силы. Единственный мехкорпус в составе Фронта перед началом операции был передан соседу справа. Однако хочу сделать замечание. Немцы в обороне очень сильны. Зачастую их батальон на укрепленной позиции мог держать наш полк и даже бригаду. Особенно это заметно, когда у нас нет мехчастей, способных быстро обойти опорные пункты и выйти им в тыл. И сами опорные пункты очень грамотно оборудуются в инженерном отношении. Однако, когда нам удавалось сборными мотомехчастями обойти их и создать угрозу тылам, как правило, они позицию оставляли. Но тут же замечу, это правило не касается ключевых точек их системы обороны. Вот их они защищали с огромной стойкостью и упорством. Не подумайте, что я хвалю врага, но нужно им отдать должное и относиться предельно серьезно.
  - А что нам скажет товарищ Жуков?
  - Я не буду повторять то, что сказал генерал Василевский о наших успехах и неудачах. Все всё слышали. Я хочу сказать вот о чем. Войска Западного Фронта перед началом операции были пополнены красноармейцами и командирами внутренних округов. Они еще не были в бою. Если уровень подготовки красноармейцев еще приемлем с точки зрения наших довоенных требований, то с командными кадрами у нас все очень плохо. Вы все знаете о значительном некомплекте командными кадрами довоенного штата РККА. Речь шла о 200 -300 тысячах командиров в основном звене "взвод - рота". Многие из тех, кто только в 39-ом году закончили военные училища, в 41-ом уже стали командирами батальонов. То есть опыта никакого. Но это еще полбеды! Опыт - дело наживное, а на фронте он приобретается быстро. Но! И их не хватает. В качестве пополнения командных кадров во Фронт прибыли запасники, имеющие гражданское высшее образование и в одночасье ставшие командирами. Но, опять же, в звене "взвод - рота" это еще куда ни шло! Но председатели колхозов в должностях командиров полков! А иногда и командиров дивизий! Они, наверно, неплохие специалисты, но в своей отрасли. В военной - их опыт, в лучшем случае, опыт времен Гражданской войны. Они не понимают современного боя. Они не могут его организовать. В их понимании бой - это забить противника кучей народа. И даже результат для некоторых не главное -главное доложить, что приказ исполняется. И самое, я не побоюсь этого определения, позорное явление для Красной Армии - и среди наших кадровых генералов немало таких же военачальников! До них никак не дойдет, что сводки потерь - это не штабные игры и не абстрактные числа. Это были живые люди, которых они погубили по причине своей военной безграмотности.
   Успех Первой Ударной Армии определяется прежде всего высоким уровнем подготовки командных кадров во всех звеньях. Боевая работа командиров всех степеней корпусов этой армии в оборонительной Белорусской операции совместно с дивизиями Особого Корпуса значительно повысила уровень командирской и оперативной подготовки. Я считаю, что нужно выдвигать на более высокие должности командиров и Ударной Армии и, особенно, из Особого Корпуса. Это во - первых. Во-вторых, нам нужно поднимать уровень подготовки всех командиров всеми возможными способами. Иначе они будут учиться методом проб и ошибок. То есть через кровь свою и подчиненных. И операция в Белоруссии тому красноречивый пример. 1-ая Ударная прорвала фронт и взяла Лидский укрепрайон одним корпусом, а армии и корпуса моего Фронта, к сожалению, не смогли действовать в таком же темпе и с таким же размахом. В общем, повторился вариант, имевший место на Прибалтийском Фронте, с одним исключением - генерал Оганян сумел своими силами удержать фланги и выполнить ближайшую задачу.
  Я считаю, что наряду с перевооружением нам срочно нужно готовить не только красноармейцев к современной войне, но и в первую очередь, командные кадры. И эта задача сложнее, нежели первая. Создание Общевойскового Центра по переподготовке командирских кадров очень своевременная мера, которая обязательно положительно скажется в дальнейшем. Ибо на сегодняшний момент мы слабее противника в этом, главном, компоненте вооруженной борьбы.
   Доклад закончил.
  -Садитесь, товарищ Жуков.
   Несколько минут Сталин молча ходил по дорожке кабинета.
  - Вы все правильно высказались о наших ошибках. Я могу только добавить, что в происшедшем есть и вина товарища Сталина. Товарищ Сталин сначала слишком верил некоторым военным о готовности Красной Армии "малой кровью, на чужой территории...". Оказалось, что это не так. Потом товарищ Сталин после кровопролитных, но в целом успешных приграничных сражений, когда Красная Армия сломала блицкриг, получил надежду, что теперь-то, через семь месяцев после начала войны, наша Красная Армия и наши командиры, которых советский народ растил и снабжал всем необходимым, отрывая от себя последнее, начнет бить врага со всей силой и прогонит его с нашей территории.
   Оказалось, товарищ Сталин и весь советский народ ошибались. Оказалось, что, несмотря на наличие оружия, ни количественно, ни качественно не уступающего оружию врага, наша Красная Армия и ее командиры воевать не умеют.
   Товарищ Сталин виноват в том, что имел такую надежду, подписывая Директиву на это наступление.
  И товарищ Сталин тоже сделает определенные выводы из своей ошибки.
   Мы с товарищами в Генштабе и Государственном Комитете Обороны обсудим сложившееся положение, и результат вы все увидите в приказах.
   На этом совещание закончено. Если ни у кого нет дополнительных вопросов или предложений, всем до свидания!
   После того как все вышли, Сталин попросил Поскребышева тридцать минут его не беспокоить и сел за стол. Как ни странно, все, что он сказал на совещании, было правдой. Он действительно чувствовал за собой вину. И за ошибки довоенные, и, самое обидное, за ошибки, допущенные уже сейчас. Этого большинство присутствующих не знало, но он - то знал. Он повторил ошибку ТОЙ истории. Пусть в гораздо лучшем положении и с меньшими потерями, нежели тогда, но от этого она не стала меньше. В ТОЙ истории он считал возможным, начав контрнаступление под Москвой, разгромить гитлеровцев. Этого не случилось практически по тем же самым причинам, которые назывались сегодня. Тем не менее он посчитал возможным то же самое сделать в этой истории. Тем более что обстоятельства для этого были несравнимо более благоприятные. Однако и в этом случае результат был схож: немцы потерпели поражение, но не были разбиты. В этом и была его главная ошибка.
  Значит, и эта война может продлиться не один год. Поэтому нужно сделать правильные выводы и исходить из такой перспективы.
   Вечером он в узком кругу обсуждал с Шапошниковым, Жуковым и Берией персоналии на назначения командующими формируемых армий и корпусов.
  
   30 января 1942 года. Полигон вермахта под Кенигсбергом.
  Гитлер прилетел в Кенигсберг в подавленном состоянии. То ли наступившая зима тому была виной, то ли отсутствие успехов на фронте, но факт оставался фактом - его одолевала депрессия. И это знал и чувствовал на своей шкуре весь обслуживающий его персонал. Сегодня он наорал на повара за слишком горячий и невкусный кофе, хотя в душе понимал, что это тот же самый кофе, что был и вчера, и позавчера.
   Да! Пришла зима, и в снежных метелях скрылись последние надежды на победу над русскими в 41-ом году. И окончившаяся вничью операция в Белоруссии и советской Прибалтике только добавляла горечи.
   Все это накладывалось на раздумья Фюрера, которыми теперь были заполнены вечера. Он - Адольф Гитлер, Вождь немецкого народа, призванный историей освободить немецкий народ от гнета версальского позора, очистить от недочеловеков пространство для строительства государства сверхлюдей, совершивший для этого почти невозможное за эти годы - он понимал, что, в конечном счете, не так велик его выбор в своих свершениях. Банкиры и промышленники из-за океана, давшие деньги ему и обеспечившие взлет Германии, имели свои виды на дальнейшее, свои цели и интересы. И пока его и Германии интересы совпадали с их, он мог пользоваться их поддержкой. Но в этой комбинации была и обратная связь: пока он отвечал их интересам - он был Фюрером. Но неизвестно, как повернется дело, когда он перестанет им быть полезным. Вся эта суета, вся подноготная с еврейским, английским, русским вопросами ему была в целом ясна. Он - Фюрер германской нации - на самом деле человек, работающий на нанимателя, данным ему Хозяином инструментом. А Германия и германская нация, к сожалению, и были инструментами в большой планетарной борьбе за первенство, за деньги, за власть на этой планете. И весь выбор работника заключается лишь в том - либо он работает, либо нет. А воля Хозяина - выбирать работника и ставить ему задачу, давая инструмент.
   С первыми двумя вопросами Фюрер (работник) справился успешно. Не было причин, чтобы не справиться и с третьей. Причиной неисполнения задачи стал сам предмет работы. То есть крепость предмета превысила крепость инструмента. Конечно, у него есть время и ему дадут ресурсы улучшить характеристики инструмента и подогнать их под новый материал, но время и ресурсы не бесконечны - и у Хозяина может появится желание либо сменить работника и инструмент, либо отказаться от задачи. В обоих случаях нынешний инструмент и работник станут никому не нужны. И это конец.
   Единственный шанс для него лично и для Германии - быть успешными, побеждать, несмотря ни на что. А вот с этим проблемы. Победить Великобританию он не мог, не имея сильного военно-морского флота, а усиливать флот в ущерб вермахту не мог из - за русских, стоявших у него за спиной. Решение казалось логичным: победить русских, развязать себе руки на континенте и тогда взяться за англичан всерьез. Все говорило о том, что победа реальна. Но вот уже восьмой месяц подряд русские доказывают обратное.
  Удручало не только это. Девиз хозяев "Ничего личного! Просто бизнес!" предстал перед ним за эти месяцы во всей своей страшной неприглядности: Хозяева зарабатывали на крови немцев, продавая через посредников топливо и стратегические материалы Германии и одновременно же продавая все необходимое врагам Германии. Они были над схваткой, зарабатывая на всех. Сражающиеся страны и народы были всего лишь схемой бизнеса. И невозможность это изменить приводила Гитлера в неистовство.
   На полигоне ему показали новые русские танки. Точнее - их остовы. Исправных танков захватить не удалось - пришлось довольствоваться оставленными при прорыве из Тильзита сгоревшими. Танки действительно были новыми. Их восьмидесятипятимилиметровые пушки говорили, что русские не стоят на месте и не ждут, когда их догонят. Да, их танки были сожжены снарядами из недавно поставленных на конвейер пушек. Именно теми, которые должны стать основным оружием германских панцерваффе. Но уже сейчас русские показали, что смогут их уничтожать за пределами дальности германского оружия. Присутствующие тут же на полигоне руководители ведущих танкостроительных фирм получили устное указание о необходимости скорейшей разработки и принятия на вооружение германских танков с броней, способной противостоять русским 10 см пушкам, и оснащенных орудиями от 8,8 см и крупнее, способных поражать "русских монстров". Жаль, что ни одного из них не удалось добыть под Тильзитом.
   Показали Гитлеру и образцы захваченного нового стрелкового оружия. Хуго Шмайсер с интересом крутил в руках новый русский автомат. Хуго называл его автоматическим карабином. Разобрав его тут же, он поцокал языком, отметив высокую технологичность и в тоже время простоту его производства. Он даже пострелял из него и после этого заявил, что русские опередили их в развитии оружия под так называемый промежуточный патрон, чем занималась и его фирма, но недостаточное финансирование этого направления не позволило выйти на производство в промышленных масштабах. Хотя, как все присутствующие здесь, могли убедиться в весьма высоких характеристиках оружия подобного типа. Сам Гитлер попробовал новый русский карабин под этот же промежуточный патрон. Он сам еще помнил тяжесть "98k", и на этом фоне русский карабин казался необычайно легким и удобным. Хвалили и новый русский пулемет, сделанный наверняка под влиянием немецкой конструкторской мысли единым.
   К сожалению, новое русское противотанковое портативное оружие имелось без снарядов, но сама идея была понятна.
   Итогом этого выезда стали заказы на разработки нового оружия, не уступающего по эффективности русскому. Противник оказался таким, что без напряжения всех сил его было не одолеть.
  
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"