Аннотация: бойтесь желать, оно может сбыться. Но вам может и не понравится.
Я видел, как зажигались огни вечернего Мегаполиса.
Сердце гулко билось об ребра, норовя не то замереть от переполняющего его восторга. Не то, сломать реберную преграду, и вылететь наружу. Я был очарован этим величием, этой громадностью, этой красотой. Мегаполис. Сколько себя помню, я бредил этим городом. Мечтал в нем жить, стать частью его. И пусть мы с мамой ездили в него не так часто, и не на долго. Я мог с точостью до метров, составить карту тех мест, где мне доводилось быть. Когда до города оставалось пол часа, я впился взглядом в окно автобуса, и ловил каждую дорожку, что вела чуть в сторону. Запоминал изгибы лесополосы, и полей за городом. Рассматривал людей, что со скучающими взглядами провожали мимо проезжающий транспорт. Я чувствовал, как город проникает в мое тело, опутывает с ног до головы и манит за собой. И я не мог дождаться, когда же смогу въехать в него. А затем, оглушительный восторг, и предвкушение. Первые светофоры, небольшие заторы а дорогах. Общий гул дороги. Люди, спешащие по своим делам, суета и спешка. А я уже столько всего себе распланировал. И куда сходить, и на что посмотреть, и где перекусить, и как проехать. И никак не ожидал, что потеряюсь - в подземке. И даже не в метро, а просто, в переходе. Людей было на столько много, что меня общим потоком вынесло не на ту сторону улицы. А что бы перейти, нужно было вернуться назад, где я запутался в пересечениях линий. Я бы так и стоял, по середине дорожки, с рюкзаком за плечами и чехлом с гитарой в руках, если бы не какой-то парнишка. Он толкнулся в меня плечом, извинился, и любезно показал нужную мне сторону. Но для города я оставался чужаком. И дело не в том, что на меня никто не обращал внимания. Это как раз меня и прильщало в Мегаполисе. В моем городке, ты часть общества. Если ты что-то сделал, то все об этом знают. И это - бесит. Нельзя даже сходить куда-либо, что бы об этом не стало известно через час всем. О тебе, порой, знают больше, чем ты сам о себе знаешь. Да еще и привирают так, что хочется всех прибить. Я не говорю о том, что выйти из дома и одеться не так, как все привыкли, подобно смертному греху. За яркую футболку и шорты, меня наркоманом окрестили, и три раза спрашивали, не пьян ли я. Мегаполис же, вел себя иначе. Ему было изначально плевать на приехавшего меня. Я стал очреедным претиндетном на то, что бы меня заметили. Правда, я не знаю, будет ли хорошо, если меня заметит город?
Так что, я остался на едине с самим собой, и раскрытым передо мной городом. Мегаполис, это центр нашей реальности. Это место, куда съезжаются люди, со всех концов планеты. Это город-мечта, недосягаемая, но желанная. Я смотрел на людей, и пытался угадать кто они, зачем спешат, куда идут. Ведь многие, так же как и я, не жители Мегаполиса. Они приезжие, туристы, и так и останутся теми, кто не задержится в городе, больше чем на неделю. Они выделялись из общей массы. Те, кто жил тут, были погружены в свои мысли. они спешили, не замечая куда идут. Они болтали с друзьями, или разговаривали по телефонам, но не смотрели по сторонам. Все это великолепие было им привычно, обыденно, не интересо. И только такие как я, рассматривали архитектуру города. Фотографировали дома, здания, мосты, переулки, скверы, фонтаны, парки. Людей, мимо идущих. Даже небо над головой. Я был не исключением. Я восхищался смелостью людей, что сидели на траве под деревьями, и что-то ели. Или просто отдыхали. Я поробовал сесть на бордюр. Но, со всех сторон, как показалось, на меня начали смотреть. И я- встал. Как же я хотел стать частью этого мира.
Моих денег, взятых из дома, должно было хватить до завтрашнего вечера. До обратного автобуса до родного города. Я мог, с билетом на руках, переночевать и на автостанции. Хотя уезжать и не хотелось. Но, у меня были сутки. И за эти сутки, я расчитывал не задумываться о том, как я послезавтра появлюсь домой. И какой разбор ждет меня от сергея, да и мама не будет в восторге. Хотя, может, отсутствие меня, позволит ей понять, что она потеряет, если не перестанет пить?
Я вздохнул. За спиной шумел торговый центр, а впереди, через панорманое окно, светился вечерими огнями Мегаполис. Ноги от усталости ныли. Что бы экономить деньги приходилось ходить, а не ездить. Так что, ближе к вечеру, болело почти все. особенно поясница. Рюкзак, что был до того легким, казался набитым кирпичами. А там всего-то ветровка, да зубная щетка с пастой. Я больше и не планировал брать. Гитара же, вообще казалась неподъемной. Голова начинала болеть, а от повсеместного шума, хотелось куда-нибудь скрыться. Зато людей под вечер прибавилось. Дети, что видимо были в садиках, теперь скакали по этажам, и игровым комнатам и создавали такой шумовой эффект, что атомный взрыв, по сравнению с ними - ничто. А я сидел на футляре с гитарой, опираясь спиной на стекло понорамного окна, и старался отдохнуть. Был во всем этом минус. Позже, когда дети устанут, и утихут. Родители, взяв их за руки, поведут домой. Где накормят горячим ужиом. и позже, рассказав сказку, уложат в кровать. А что я? Отсанусь сидеть до закрытия центра. Затем пойду погуляю по городу, и ближе к полуночи придй на автовокзал. Переночую сидя в кресле, утром еще куда схожу И обратно, в свое болото. Не хочу. искренне не хочу. Как бы я хотел тоже, сейчас, вернутся к себе домой, и жить в Мегаполисе, вместе с мамой.
Да и перекусывать мне удавалось на улице. В основном пирожками, на что-то существенное не хватило бы денег. Вот и сейчас, залезая в карман джинс, что бы купить себе очередную порцию пирожков и чаю, обнаружил, что карман пуст. Я обыскал все. Вплоть до карманов рюкзака, футляр гитары, джинсы, денег не было. Документы были, а денег - не было. Ни копейки. Ни-че-го.
- Черт. -На глаза навернулись слезы обиды. Ну как так? За что? Когда? Как? Как я мог потерять деньги и где? Осознание того, что я даже уехать не смогу, пришло позже. Секунды через две.
Я остался стоять с опущенными руками, возле валяющегося подле ног рюкзака и гитары. Мимо проходили люди, спеша по своим делам, бегали детишки, город жил своей жизнь. Мегаполис сыграл злую шутку, оставив мення себе, и лешив возможности вернуться. Что бы накопить на эту поездку, я откладывал деньги пол года. И как теперь набрать это количество за сутки, не мог себе и представить. Позвонить же матери я не мог. Во-первых, она не обрадуется тому, что я сбежал в Мегаполис. Во-вторых, за потерю денег дома прибьют, и врят ли я выйду на улицу раньше чем следующем году. В-третьих, мама сразу не найдет денег на мое возвращение.И мне так и так придется где-то пережидать время. И самый главный аспект, почему я не мог позвонить домой, это сотовый телефон. Он сел. А зарядное устройство лежало на моем столе, в комнате, и дожидалось своего владельца. Полное фиаско, и крах надежд. Что делать я не знал, куда идти то же. Один в незнакомом городе, без денег, и на улице. Неужели так я планировал провести это время?
Так уж вышло, что я по большей части оптимист. Верю, что все равно все будет куда лучше, чем есть сейчас. От чего-то верить в то, что я навсегда остался не известно где, и помру в подворотне, не хотелось. Да, я влип, но и из этой ситуации, можно было найти выход. Утром завтра, можно и до полиции дойти, рассказать что случилось. Может, помогут. да и города я не боялся. И ен сказать, что бы меня не обижали. было всякое. в основном в родном городе. То за странную одежду, то за имя. Ну, не любитель я одеваться под копирку, и как все решили. Да, порой люблю выделиться из толпы, но и гетры леопардовые не ношу, да и каблуки тоже. Подумаешь, немого ярко. А с именем мне повезло при рождении. Оно мне досталось от отца, француза. Где и как они с мамой познакомились, мне так толком и не рассказывали. Знаю только то, что в мои пять лет, отца не стало. С тех пор мы жили одни. так что, все поползновения Сергея из Алекса сделать Лехой, натыкались на жесткий протест. Да и Бьерна на его фамилию, я не променяю, пусть и не надеется.
Как итог, в довершении вечера, я оказался не берегу моря. Мне показалось, что сдесь я точно буду в безопасности. По крайней мере, у нас на речке, я был в безопасности. Песок забивался в кросовки, даже попадая в носки. Пришлось их снять, и оказалось, что и песок ночью остывает. Небо раскрасилось мириадами звезд. Их высыпало так много, что я невольно залюбовался, оглушенный уже не привычной тишиной и плеском волн. На пляже никого почти не было. лишь парочка-тройка влюбленных сидели все еще на берегу, мило воркуя. Я не стал им мешать. Я вообще старался быть незаметным для всех. За спиной остались ночные заведения большого города, и прбрежных забегаловок. А впереди раскинулось необъятное море, и ветер шептал мне на ухо, и стало так легко и безмятежно. Я не заметил, как ушел чуть дальше чем планировал, оставшись на едине с природой. Незабываемо, таинственно и маняще.
- О, привет пацан. Давно сидишь? - От неожиданности я вздрогнул и обернулся назад. Он стоял в шаге от меня. С десятками мелких косичек на голове, в цветастой рубашке на выпуск. И обрезанных по колено джинсах. зато босиком. руки он держал в карманах, но улыбка на лице сияла подобно солнцу. - Мы тут недалеко устроились, присоеденяйся.
Мама всегда мне говорила, что с чужими людьми разговаривать нельзя. И что уходить с ними никуда нельзя. И что верить дядькам незнакомым, нельзя. Я пожал плечами, и попытался отвернуться, в смысле того, что я его будто и не заметил. Мало ли, пьяных ходит.
- Да ты не боись, я не кусаюсь. Вон там, костер развели. Поесть хочешь? - Я в пол оборота повернул голову, и точно. Где-то в глубине пляжа игриво мерцал костер. Значит, этот чудак не один. Настраживает. - Тут многие ночуют. Я часто, мои девчонки порой. Тебя вот, нашел.
- Девчонки? - Вот из всей террады, меня почему-то больше привлекло это. Я даже на ноги поднялся, отряхая джинсы от налипшего песка.
- Милена и Элиза. Если сыграешь на гитаре, они тебе станцуют. - Как ни в чем не бывало проговорил мой новый знакомец, и протянул руку. - Светик.
Я ошалело замер, не решаясь ответить на рукопожатие. Светик рассмеялся моей реакции на него, и ичуть не обиделся.
- Сятослав, но все светиком зовут. Так что, и ты можешь.
- Алекс.
- Ну что? Идешь? У нас там кукуруза есть и кола. Милена, вроде, кофе приносила.
- А вы, на улице что ли, живете? - Поднимая с песка свои не многочисленные вещи, я выпрямился, оказавшись по плечо Светику. Тот вновь счастливо улыбнулся, и убрал руки обратно в карманы.
- Летом, часто на пляже. У меня чуть дальше шалаш есть. А зимой где придется. В основном в подземке. Там пускают всех, главное в шесть утра свалить от туда. А ты как попал, малой?
И я рассказал. Пожалуй, скорее, пожаловался. И что родители пьют, и что сбежал из дома. И что хотел только развеяться, а вместо этого остался без денег. И что сотовый разрядился. Так мы и дошли до костра. Небольшой пятачок света, отгоняющий тьму ночи. Я уселся на песок, положив рядом с собой рюкзак и гитару.
- Ой, какой миленький.- Ко мне тут же потянулись две руки, с чуть длинными наманекюренными ногтями. Ладони легли точно на щеки, которые тут же и сдавили, изобразив из меня утку. - Где ты его откопал?
- Сидел на берегу. - Отозвлся Светик, сев со мной рядом, и покопавшись в карманах своих недошорт, вытащил мятую пачку сигарет. Подкуривал он от небольшой ветки, что подержал до этого у огня.
- Совсем один? - Не успел я вырваться из объятий одной. Как меня перехватила вторая, и теперь пришла ее очередь меня тискать за щеки. - Бедняжка.
- Девочки, да дайте вы ему в себя прийти. Это, кстати, Милена. - Та, что до того теребила меня за щеку, лучезарно улыбнулась и помохала точеной ручкой. - Элиза, можешь открыть банку кукурузи и кофе наведи. Он не ел с обеда.
Как оказалось, Милена и Эльза давольно симпатичные девушки. Милена училась на художественном факультете местного художественного института, и подрабатывала свободным фотографом. Элтза же, работала в небольшом театре, в массове, училась там же, у местного режисера. который свою студию актерского мастерства открыл. Так как денег не хватало часто и на съем жилья, девушки частенько, летом, жили как и Светик, на пляже. Сам же Светик, себя считал Свободным человеком. Жил тем, что играл на скрипке в переходах, да на улицах.
- Так вот что, дружок. Денег у нас нет. Помочь не можем. В полицию, конечно, можешь сходить. Но...- Он подкурил от окурка другую сигарету. и вновь задымил. пуская в небо табачные кольца. И на его лице появилась хитрая улыбка. - Ну вызовут твоих предков. скорее всего приедет твой Сергей, разлаетесь. Тебе от этого хорошо?
Я замотал головой. Баочная кукуруза, кусок хлеба и горячий кофе, не тот конечно ужин, на который я расчитывал, но все же, хоть какая-то еда. Желудок благодарно заурчал, переваривая пищу. И сидел зажатый двумя стройными фигурками девушек. Они постоянно мне подклладывали из своих банок все новые порции, а я уже устал отнекиваться.
- Я могу поспрашивать денег у своих. - Подала голос Элиза, всунув в мою руку новый кусок хлеба. - Но, степендий уже нет, а до новой пол месяца, минимум.
- Не надо. Я как-нибудь сам.
- Сам-сам, сусам.- Передразнил меня Светик, туща окруок в песке. Он пил из бутылки воду, или что-то вроде того. И выглядел при этом чертовски круто. А я никак не мог сообразить, почему они мне помогают? Почему заботятся о незнакомом человеке? почему ельзя было меня сжать полиции, и не вмешиваться в чужие проблемы? - Что ты сам? А ничего. Давай так. Ты сейчас ночуешь с нами. Я тебе кое-что тут расскажу. А завтра, новый день и новая пища. Покажу тебе чего, может, понравится.
Я ничего не понял. Но и сопротивлятся не стал. Разомлевший в тепле.
- Ты на гитаре играеть умеешь? - вопрос вырвал меня из полу-дремы. Я поднял голову, оторвав взгляд от плящущего огонька костра. И понял, что Милена давно пересела на колени к Светику. Обнимая его за шею стройными руками. И что-то тихо шептала тому на ухо. Он улыбался, и подносил бутылку ко рту, отпивая жидкость. - Выпить хочешь?
- Я не пью.- Глухо отозвался я, пожав плечами. И протянул руку к футляру, раскрывая его. Обычная семиструнка, старенькая и потертая. На ней еще отец играл, когда жив был.
- Сыграй что-нибудь веселое.- Попросила Элиза, поднимаясь возле меня на ноги, вытягивая руки над головой. И когда она успела снять с себя летний сарафанчик, в котором была, оставшись в нижнем белье. Я отвел взгляд в сторону моря. - Эй, для кого я тут танцевать собралась?
- Не смущай пацана.
Как оказалось играть для кого-то, это не то же самое, что для себя. Я долго не мог подобрать мелодию или песню. Милена часто назло мне, вставала прямо на против, и повернувшись спиной, двигалась в такт мелодии, порой пальцами касаясь невзначай своей кожи. Они пили и смеялись, порой танцевали втроем, порой по-одиочке. Меня не трогали, лишь изменяя под себя мой репертуар. А то, что я не мог сыграть, играл сам Светик. У меня никогда не было друзей, настоящих, таких, что бы за меня постояли. Таких, с которыми можно провести время, и не заметить его. А тут, я увидел рассвет, встречая его с новыми друзьями. Мы сидели на песке, окунув босые ступни в холодное море. Элиза мирно дремала, склонив голову мне на плечо, и я чувствовал ее горячее дыхание у себя на шее. От контраста холодного воздуха и горячего прикосновения, по спине бегали мурашки. Рядом Милена переплетая пальцы руки с пальцами Светика, чертила на моей ладони какие-то узоры. Мы молча встречали рассвет. И мне было все равно, что глаза от нехватки сна слезились, и я клевал носом.
- Идем спать.- Подал команду Светик, первым поднявшись на ноги. Я же, попытавшись встать, был повален на песок спящей Элизой, и ойкув, притих. - Сейчас помогу.
Пока Милена смеясь, наблюдала за моим спасением, я понял, что не могу сердится даже на пьяные выходки Элизы. С ними вообще было легко. легко жить, существовать, веселится.
Элизу уложили на вытащенное и рюкзака покрывало, укрыв небольшим одеялом. Под голову же положили все тот же рюкзак. Светик улегся прямо на песке, лишь прихватив с собой клетчатое покрывало. И предварительно накидав в потухавший огонь поленьев. Мне же досталось одно покрывало на двоих с Миленой. Я не решался лечь, сидя на краю, ожидая когда девушка уснет. Я продрог, и не спасала даже прихваченная с собой куртка.
- Ложишься?- Она положила подбородок мне на плечо, и улыбнулась. - Я не кусаюсь. Вдвоем теплее.
Она призывно распахула передо мной импровизированное одеяло, и я нырнул под него, сняв куртку. Я не понял как уснул. Убаюканный шумом моря, и криками просыпающихся чаек. теплом рядом спящей Милены. она так и усула, обвив мою поясицу руками, и ткнувшись носом меж лопаток. Я пытался не думать, что это впервые, когда я спал с девушкой. А утро расцветало новыми красками, освещая землю ярким солнцем. И обещая теплую погоду днем.