Аннотация. Как два антагониста на пару готовили русскую революцию.
Анафема Льву Толстому - вопрос, вроде бы, частный, но затрагивает фундаментальные причины и следствия.
Напомню фабулу. В 1901 году из газет Толстой узнал, что отлучён от церкви. Это произвело фурор и сумятицу, дом гуру в Хамовниках превратился в Мекку сектантов-толстовцев. В этом не было бы ничего особенного, если бы ни некоторые обстоятельства.
Толстого осудила церковь, никаким репрессиям со стороны государства он подвергнут не был, равно как и критики этого церковного решения, но поскольку церковь прочно ассоциировалась с государством, такое 'особое мнение' вызвало нападки не столько на церковь, сколько на императорское правительство и собственно монарха. Решение же подавалось как частное, сугубо каноническое. Но все уже и забыли, что у церкви может быть какой-то отдельный, свой голос.
Проводником решения об отлучении был митрополит петербургский Антоний Вадковский, первый (после Победоносцева) член Синода, то есть, третий человек в российской церковной иерархии, которую возглавляли два гражданских лица. То есть, устройство церкви было вполне европейское, даже передовое: кому охота - духовность, кому неохота - порядок.
Старенький Победоносцев удар пропустил, за что получил нагоняй от Николая II. Напомню, что Александр III не давал согласия на отлучение Толстого, то ли по любви к писателю, то ли понимая этот акт, как лучшую рекламу толстовству. А мне думается, просто из своей доминантной европейскости, даром что ли его пропагандировали самым русским из царей?
Штука была в том, что и Толстой и Вадковский толкались на одном поле, бились за одни и те же реформаторские умы. Вообще, православному народонаселению реформы церкви были до фени. Культурный уровень рос, секуляризация шла бодрыми темпами (в том числе, благодаря литературе и, следовательно, Толстому-писателю). Для души - сколько угодно, а для отчётности раз в год следовало благонадёжно причащаться, что городские мещане (в массе своей 'буржуа' в первом поколении) благонамеренно исполняли. Но реформаторские умы направлялись на разное: Толстой разгуливал мегасекту имени себя, Вадковский - патриаршество с собой во главе. Беда в том, что людей, желавших воспринять хоть какую-то реформу церкви, было относительно мало, и борьба буквально шла за единичные души. Именно поэтому церковное решение было обращено не на широкие массы, а на узкие реформаторские слои.
Оба же главных реформатора имели множество сходств. Оба состояли в истеблишменте, имели общение с монархом. Оба нагуляли вес в стране и мире (главное - в Британии, тогдашнем мировом лидере). Толстой - понятно, а про Вадковского надо сказать, что он посещал Англию на бриллиантовый праздник в честь королевы Виктории, где ему напялили шутовской колпак с двумя бубенчиками докторов Оксфорда и Кембриджа, а труды переводили и 'обсуждали'. Обоих Николай II едва терпел (и обоих совершенно не переносил о. Иоанн Кронштадтский), но, в конце концов, оба принадлежали к национальной элите, а взбрыки элитных производителей допускались и даже требовались для плавучести национального государства. Плавали-то хорошо.
Оба же под конец жизни ударились в юродство, то есть плановую игру на понижение. Что Толстой, что Вадковский работали на гражданской, освещённой стороне религии, но если Толстой не скрывал своего антимистицизма, то Вадковский в борьбе против Толстого взял и использовал обратную, освящённую сторону (веру) для решения сугубо административного, - а именно, устройства церковной власти. А поскольку церковь - штука в России государственная, то он делал далёкий заступ на совсем чужую, а именно, монаршью территорию.
Оба не дожили до реализации реформ - патриаршества, обновленчества, сергианства.
В известном смысле борьбу интеллектов Вадковский проигрывал, психанул, и нахлобучил шахматную доску противнику на уши.
Что же, Вадковский был менее дальновиден, чем Александр III и не понимал, на какую мельницу плеснёт воды? Понимал - и прекрасно, а если нет, то объяснили. Любая церковная реформа если и не вызывает напрямую войны, то однозначно с ней коррелирует. Но педалировал он процесс вполне сознательно, искусственно раздувая конфликт, при котором толстовство выигрывало изрядно, но патриаршество (его собственное патриаршество) - ещё сильнее. А, если говорить точнее, проигрывал императорский Синод.
Тема эта активно начала подаваться в самый удобный момент - в годы войны с Японией. Именно тогда Николаю подсовывали различные проекты реформ, он под внешним давлением в 1905 согласился на Думу (т. е. русскую палату общин, от которой сто лет отмахивались Александр и Николай Первые, АII и АIII), мигом подорвав доверие собственной государственной администрации.
Рассказывают так.
На самом пике войны в марте 1905 более тридцати столичных священников (это характерно: все революции делаются столичными группами) выступили за свободу государственной церкви, якобы беспокоясь о её неравенстве относительно других исповеданий. Требовали поместного собора. Такой собор - не шутка. Последний был аж в 1689. Но революционеры и не шутили.
Здесь весьма уместна аналогия с французскими Генеральными Штатами (по-русски, лучше бы переводить, сак Сословное Собрание, да уж ладно). Они вроде бы поначалу собирались часто, но с 1614 по 1789 не было ни одного. Кто-то решил возродить и - революция. То есть я хочу сказать, что ВФР случилась не как результат созыва ГШ, переродившегося в Национальное и - почти тут же - в Учредительное Собрание, а сам созыв был спланирован революционерами. То же и с Соборами. Точно как во Франции. После долгого перерыва: Собор - Учредительное Собрание - Гражданская война - разруха.
Победоносцев от дел устранился. Вообще-то двадцать лет тому он сам протежировал талантливому архиерею, но в 1905 не нашёл в себе сил противостоять бездне. Скинуть бы ему годков - не сдобровать бы Вадковскому прямо по принципу 'Я тебя породил...' А двадцать лет спустя получилось наоборот. Не прошло и недели, как Синод единогласно высказался за восстановление патриаршества. Сам же Синод, по проекту, становился совещательным органом при патриархе. А императора тут уже как бы и вовсе нет. На повышение метил, естественно, митрополит Вадковский.
Николай парировал почти мгновенно, прозрачно намекнув, что негодяи воюют за врагов: 'Признаю невозможным совершить в переживаемое ныне тревожное время столь великое дело, требующее и спокойствия и обдуманности, каково созвание поместного собора. Предоставляю Себе, когда наступит благоприятное для сего время, по древним примерам православных Императоров дать сему делу движение и созвать собор всероссийской церкви для канонического обсуждения предметов веры и церковного управления'.
Но враги, несмотря на Портсмутский мир, консолидировались, революционный террор наращивал обороты, и в самом конце 1905 государь, как и обещал, обратился с рескриптом к митрополиту Антонию (Вадковскому) со своим согласием на собор. Но для начала в марте 1906 созвали предсоборное присутствие. Председателем, как можно догадаться, был не Толстой. Заседали они до конца года.
Имеется показательный рассказ, достоверность которого не стопроцентная (С. Нилус) о том, как к Николаю пришли иерархи во главе с Вадковским, имея высказать мечту о патриаршестве, мол, мы у себя-то порешили, теперь дело за Вами. Император предложил им в патриархи... себя. Наследник-де у него уже есть, при нём бы оставалась регентшей Александра Федоровна, а сам Николай... Монашествующие путчисты онемели.
Логика агитации среди духовенства была простой: с введением представительства роль государственного аппарата и Синода упадёт, он окажется под серьёзным управлением Думы с атеистами во главе. Подвинем же, братья, Синод, провозгласим патриарха и отделимся. Была разработана соответствующая критика аналогичной системы англиканства (с согласия англикан: коли главный конкурент поджигает свой дом, чего артачиться?) Проблема в том, что под прикрытием меньшего зла (устранения атеистов) обращались к большему (устранению монарха). Но фальшивая агитация оказалась чрезмерно успешной и правдоподобной, и, озаботившись уплывающей властью, Дума терминировала уже набравший ход процесс. Дело подвесили на 10 лет. Главный интересант до конца его не дожил.
Суть патриаршества была, разумеется, в другом: устранении от власти правящего монарха.
Поэтому, десять лет спустя, Февральскую революцию, эту монархию, наконец-таки, устранившую (то есть, в том числе, высшую церковную власть) главные деятели церкви восприняли с воодушевлением, и до сих пор эту страницу церковь не любит открывать, чтобы не объяснять, почему они вроде бы воззвали в поддержку царя, а на деле благословили революционеров из Думы, Ставки и... Синода.
Как тут не вспомнить маркиза де Кюстина, писавшего в 1840-х, что революция в России выйдет из среды духовенства. Обсуждая это предсказание (тут много ума, впрочем не надо, в самой Франции было полно революционеров из клира) обычно имеют в виду детей белого духовенства, вышедших из духовного звания (разночинцы) и прочих гапонов, но вот высшую иерархию стараются не поминать.
Февралисты не стали препятствовать монашествующим единоборцам, на тот момент главным было не допустить консолидации монархистов и реставрации. В 1917 бросилась церковная иерархия патриарха 'выбирать', вместо того, чтобы монарха защищать. После, конечно, с церковью уже большевики разобрались без сантиментов, как и со многими другими попутчиками. Так что вопли 'наших бьют' надо понимать как крик вора 'держи вора'. Первые начали. По принципу 'лес рубят - щепки летят' пострадали многие невинные верующие, но кто же главный лесоруб? Мнится, что не Толстой.
Да, Толстой не главный. Так, фифти-фифти.
Подмели, конечно, и толстовцев. Всем сестрам по серьгам. Толстой - ладно, фигура, ему прощалось, всё-таки столп(ник) национальной культуры, - а толстовцы всегда выглядели нелепо и как-то неопрятно, неупорядоченно в эпоху всеевропейской гиперэкспансии (не говоря уж о временах большевистских). Толстовцы - это уже не 'каждый сходит с ума по-своему', а организация, секта - и преопасная. Люди отказывались от военной службы и складывали оружие. Излишне говорить, что каждому государству пацифисты нужны, как атомная бомба: у себя её испытывают, а у других... других не жалко. Для государства пацифизм - это саботаж, а вовсе не любовь к ближнему.
Русских пацифистов-толстовцев, например, привечали в Англии. Многие из них были на самом деле чистыми, рафинированными социал-демократами, то есть демагогами, террористами и саботажниками (пацифизм совершенно не отменяет терроризма, это не противоположные сущности). Толстой с толстовством для них был вроде 'крыши'. Хорошим наглядным пособием является Чертков [1] - именно он, а вовсе не Толстой пропагандист чёрной легенды 'Николая Палкина'. Под мухомор толстовства залезали многие взаимно антагонистические группы. Например, духоборы - русские квакеры. Именно их 'большевики' не просто сложили - сожгли оружие.
Чтобы понять, кого поддерживал Толстой, надо сделать отступление.
Духоборы поставили памятник Александру I. А Николай I их прижал. Что так? Хороший царь-либерал и плохой царь-мракобес? Нет. Добрый и злой следователь. Просто выйдя на второе место в мире (в личном зачёте Александр взобрался на первое), Россия избавлялась от британской опеки. Тут не вера: духоборы иначе как агенты не воспринимались. Ну да. Создал секту какой-то неблагонадёжный поляк-масон, распространял под видом путешествий купца по торговым делам, активно финансировал из барышей (разумеется, это была оптовая торговля шерстью). Власть в секте передавалась строго по наследству. Это не апостольство. Это не вера. Это - дело.
Николай I разорил немало кукушкиных гнёзд, а не только духоборов-квакеров. Под предлогом чтения 'декабристами' своим солдатам политинформаций вместо таблицы умножения были запрещены Общества взаимного обучения ('белл-ланкастерские' школы, официально под эгидой квакерской организации 'Британское и Иностранное Школьное Общество'). Или вот ещё - Библейское Общество (полное название 'Британское и Иностранное Б. О.')
Это я иллюстративно. Чтобы было понятно, как монархи понимали место церкви и веры. Да что там - сами верили. Николай I описывается весьма даже верующим, - а весь тираж переведённой на русский Библии - сжёг. Не в вере дело. А демонстративно. Показать, кто в доме хозяин. Чтобы не лезли из-за границы со своими библиями. Сами переведём. Своим собственным Е. И. В. Синодом.
И тут не следует усматривать заговора. Это две главные державы борются за власть. Прежде всего - у себя дома. Это такая игра в долгую. Играй - или убирай с карты мира задницу.
А как оно играется в долгую? Ну, например, так. Рассказывают, как некие квакерские миссионеры (англичанин - 1 штука, американец - 1 штука) молились с Александром I в его дворце. Он плакал. (Это не стыдно, от квакеров все плакали: они довели до слёз Петра I, а до того Оливера Кромвеля.) Было это в 1818. В том же году Александр - вот совпадение - даровал духоборам множество свобод. А парочка поехала по стране, ревизировав, например, молокан (это ветка духоборов, то есть, квакеров). Александр I, с юности плотно, без зазора опекаемый английской командой[2], ещё только готовился порвать путы и не рисковал дипломатическим преимуществом.
Квакеры - часть британского истеблишмента; организация, созданная в довестфальский период с целью противодействия заразе так называемых 'религиозных войн', то есть второй производной от регионального сепаратизма. Суть 'религиозных войн' - это сепаратизм от сепаратистов: оказание давления на крупных землевладельцев другими землевладельцами и/или финансовыми группами с целью захвата на поздней стадии передела, когда война наёмников за деньги и долю иссякла неимением денег, долей и наёмников. Проиллюстрировать это легко и на примере Англии. Главный сепаратист - Генрих VIII отделился от власти Рима (придуман смехотворный предлог женитьбы и легенда о Синей Бороде) и стал абсолютным монархом в нормальный период абсолютизации всех передовых стран. Земли крупнейшего землевладельца - католической церкви были конфискованы. Наказать наглеца было некому.
Это я снова иллюстративно. Чтобы было понятно, как монархи понимали место церкви и веры. Генрих имел группу поддержки - прослойку новых землевладельцев, которым он по блату продал краденные земли. Поскольку никаких видимых прав у гоп-сословия не просматривалось, в дальнейшем это запустило целую череду переделов, названных Реформацией, Контрреформацией, Английской Революцией, Реставрацией и т. п. (Пока один шарил в карманах другого, к нему самому залезал третий.) Для атаки и обороны нужны были армии и деньги, которых не хватало категорически. Многочисленные 'религиозные' группы (их в Англии насчитывалось несколько тысяч) по сути, и являлись такими локальными условно-бесплатными армиями, некоторые вели наступательные, а некоторые - оборонительные действия. Оборонительные - не значит мирные. Эти армии удерживали украденное ранее. Лозунги сочинялись самые причудливые.
К игре подключали бравых простецов, мотивом для которых избрали тезис 'враги неправильно верят'. Борьба за передел получила подпитку и превратилась в череду войн, но шла не столько при помощи армий (уже не было ресурсов на крупные армии), сколько при помощи промывания мозгов населению желанных территорий, которые присоединялись к захватчикам добровольно и добровольно же громили собственные власти.
Секты-банды создавались сверху. Так называемое пуританство (разных пуритан сотни) - вещь крайне мутная и сильно затуманенная, для него пока не придуманы обобщающие характеристики. В принципе, это были аналоги итальянских брави, которым пытались и пытаются придумать более цивилизованную мотивацию. Из простых форм рождали сложные. Более продвинутое квакерство, например, создал один из членов Долгого Парламента. Только очень наивный и доверчивый человек может полагать, что секты или революционеры существуют на 'членские взносы'. Это всегда стороннее финансирование, специфический бизнес.
В отличие от многочисленных наступательных групп, составлявших костяк тогдашних распропагандированных армий (квинтэссенция - Армия Нового Образца Кромвеля) и быстро сошедших на нет, квакеры занимались оборонительной деятельностью и были чем-то вроде милиции: снижали волну. На территориях распространения квакерства с их принципом пацифизма навербовать 'пятую колонну' было затруднительно, поэтому они и стали столь успешными.
Их пацифизм сильно преувеличен. Внутри группировки (как все мафиози они филантропы и благотворители) шла война доносов, подстав и убийств[3]. Лидер квакеров Фокс не снимал шляпы перед королём, но перед собой заставлял снимать шляпу и целовать руки (и ноги). Провинившихся сажал в тюрьму. От многочисленных отсидок его отмазывал создатель (не Создатель) и автор идеи квакерства.
Когда утихомирилось, и крупные сепаратисты победили мелких (а, бывало и наоборот и даже бывало, что Риму удавалось вернуть власть), негосударственные протестанты стали лишними, их принялись активно выдавливать в Америку (колонии, часть из которых стала США) и вообще, куда подальше, при этом, на довольно льготных условиях. Преследовали сразу две цели. Действительно, зачем нужны пацифисты стремительно растущей экспансионистской державе? Это плохой квакер. А хороший квакер - это эмигрант, агент влияния в других странах: если конкурент битком набит горластыми пацифистами, что же тут дурного?
Не пропустили квакеры и Россию. После войны с Наполеоном и под угрозой новой войны Александр пустил к себе и их. Пускал и слезу, но делал вид, что покровительствует. Те, в общем, и не квакнули под приглядом Голицына.
После демарша 1895 года русское императорское правительство избавлялось от духоборов как некогда и сами англичане от своих. Николай Первый пустил духоборов по миру в переносном смысле, Второй - в прямом: их отправляли в Америку, если точнее, в Канаду, то есть в Британскую Канаду ('забирайте своих'). Тут сгодились и Толстой, и Чертков. Думаю, подсказали. По просьбе Толстого под вывеской 'ваших бьют!' Чертков в Лондоне опубликовал вопль: 'мученичество христиан-духоборов в России'. Старшие братья-квакеры их в Саскачеван и перевезли. Не надо думать, что британцам чужие квакеры были сильно дороги: когда заигравшиеся духоборы отказались принимать присягу на верность британской администрации, земли (100 тыс. га) у них отобрали. 'Ваньку дома надо было валять!'
Так Толстой и Вадковский, словно два крыла, несли Россию к революции.
В период императорского правления русская церковь была в одном ряду, например, с английской и с римско-католической и управлялась 'от себя'. Русская церковь после Февраля 1917 добровольно выстроилась пятой в порядке какого-то чужого 'правила чести'. Только честь и совесть эти - вполне азиатские, где полумифические кафедры без стран, денег и паствы, бесстыже побираясь по свету, самочинно возглавляют греческие проходимцы. А в турецком Стамбуле заседает главный из них, напяливший корону Вселенского.
Вадковский не хотел быть третьим в западной церкви, предпочитая стать пятым в восточной. После Февраля 1917 Россия вычеркнула себя из числа европейских великих держав.
И пока русские не выгонят всех азиатов из своей европейской церкви, по стране будут бродить бородатые политики с евразийскими идейками.
Вспоминается английская поговорка: не сломалось - не чини.
P.S. Относительно понижения градуса у России есть хороший новый пример: военные отказались сразу от двух званий: нет больше ни генералиссимусов, ни маршалов. Генерал, действительно, для западной армии вполне, знаете ли, достаточен, прочее - восточная мишура с бунчуками. Европейской культурной церкви не нужны ни азиатские патриархи, ни митрополиты. Скромность - это добродетель, если других нет.
[1]Из семьи последователей барона Редстока, основателей протестантизма в России. Главный толстовец (то есть автор и модератор толстовства). Кто на кого повлиял - большой вопрос. Редактировал прямо из Лондона величайшего прозаика мира. На пару с духоборцем и ленинцем Бирюковым из ненавидимого всеми русскими сектантами Николая I состряпал жупел Николая Палкина. Под этим заголовком ими публиковался неназванный и неоконченный мемуарчик Толстого, который тот печатать вообще не собирался. Вернулся в Россию после заключения Англо-Русского союзного соглашения 1907, положившего конец 1-й революции.
[2]Например, убийцы отца, все члены Негласного Комитета, все члены Непременного Совета, Самборский, Сперанский, а так же его личный доктор, личный лекарь его жены... Да и сама жена Луиза Баденская была победителем кастинга принцесс, проводившегося тёщей Сперанского, некоей Стивенс, родная сестра которой служила гувернанткой принцесс английских.
[3]У русских квакеров-духоборов то же самое: примерно 10% пропадало без следа.