Это случилось в августе. Чертовски унылое время года. Ты идешь по улице, слегка щурясь от пока еще летнего, яркого солнца, а в воздухе уже попахивает надоедливым ублюдком сентябрём. Деревья вроде и не желтые еще, но, глядя на них, сознание уже рисует эти шелестящие ковры под ногами, стайки птиц, спешащие свалить в теплые края, и унылых романтиков, с завистью провожающих взглядом этих крылатых дезертиров. Каждому человеку приходила подобная мыслишка в голову - взять да улететь. Вот и я этим августом грезил о подобной возможности. Улететь. От всех. От всего. От истеричного босса, геморой которого портил жизнь как ему, так и всем окружающим. От матери, чьи "чистоту-и-уют-приносящие" визиты в мою квартиру были подобны набегам конкистадоров на бедных ацтеков (правда, вместо оторванных голов и выпотрошенных внутренностей по моему полу были разброшены разве что различные провода, да хлам всякий). От девушки, чьи нескончаемые попытки трахнуть мой мозг давно превысили допустимое количество. От соседа, который просто заебал. И помимо всего этого коктейля под названием "Да пошло оно всё к черту" еще и лето подходило к концу. Вот почему август - самый дерьмовый месяц. Вы грустите, когда кончается осень? Или зима? Может, когда весна подходит к концу? Разумеется, нет. Первый снег всегда радует. Будь ты школьник, пинающий балду на осточертевшей алгебре, или работник офиса, стирающий пальцы об клавиатуру. Кто бы ты ни был - хотя бы на миг твоя кислая рожа озарится улыбкой. А то и вовсе минут двадцать будешь галдеть и обсуждать сие событие с одноклассниками (ну не уравнения же решать, в самом-то деле). Вспомните те чувства, когда снег начинает таять. То самое предчувствие весны. Конечно, мало кого радует всплывающее отовсюду дерьмо, слякоть и грязь, но всё же это весна. Наконец-то стало тепло. Наконец-то тает гребаный снег, успевший надоесть за зиму. Правда позже приходит осознание того, что лучше бы он и не таял вовсе. И приходит оно тогда, когда весь день меся на улице ботинками жижу под ногами ты возвращаешься домой мокрый, грязный и злой. А там тебя ждет секс. Вернее не тебя, конечно, а опять твой мозг. Но и это в итоге заканчивается. Всё высыхает, деревья начинают зеленеть потихоньку, становится теплее. Вот он конец весны. Грустно? Уныло? Сомневаюсь. Ни к ноябрю, ни к февралю, ни тем более к маю претензий нет. Один же, сука, август заставляет грустить. Каждый вечер ты мысленно прощаешься с летом. А сентябрь уже готовится принять эстафету.
В один из таких вечеров я шел по улице, прокручивая в голове прошедший день. На самом деле и прокручивать то особо было нечего. Такой же серый рабочий день, как и подавляющее большинство остальных моих будней. Нагнетающая атмосфера офиса, нескончаемый поток бумаг, традиционные вопли босса. Всё как обычно. Привычная рутина. И вот, выпив пару стаканов скотча в местном баре, я возвращался домой. Темнота уже один за другим поглотила полупустые переулки. Редкие прохожие, ссутулившись, торопились домой, ускользая от прохладного августовского ветра. Я был одним из этих прохожих. Вот только домой я особо не торопился. Я просто хотел идти. Неважно куда. Ноги сами несли меня. Вечерняя порция Bell's'а давала о себе знать. Автопилот вёл меня куда-то через весь квартал. Пейзаж сменился, и я уже мало узнавал дома, окружавшие меня. Нашарив в кармане пачку "Marlboro" я выудил последнюю сигарету и прикурил. В ушах негромко играла музыка. Одна из моих особенностей - не могу я выходить на улицу без плеера в кармане. Стоит забыть его дома - и весь день как не в своей тарелке. Музыка меня успокаивала. Музыка меня расслабляла. Но не сейчас. Сейчас я шел в сумраке под "Something In The Way", а впереди маячил навес незнакомой автобусной остановки. По спине неожиданно пробежали мурашки. Стало как-то зябко и неуютно. Да, умеет Кобейн жути нагнать. Я подошел к остановке, смял пустую пачку сигарет и бросил её в ржавеющую урну, подпирающую навес. Однако у пачки имелись свои планы на вечер, и она, с шелестом подхваченная порывом ветром, понеслась вперед по тротуару, в объятия темноты. Тусклый одинокий фонарь начал припадочно мигать. И тогда откуда-то из темноты выехал автобус. Старенький, потрепанный жизнью автобус, без каких-либо опознавательных знаков. Один из тех, что развозит работников по домам. Но этот был абсолютно пустым. Даже силуэт водителя не угадывался за запотевшим стеклом. Наверное, это всё темень. Я махнул ему рукой, с надеждой, что он всё-таки остановится. И он остановился. Старые двери со скрипом и шипением распахнулись. С легким удивление я зашел в салон. Двери захлопнулись, и автобус тронулся с места. Почему я сел в него? Я и сам не знаю. Мне было плевать куда ехать, лишь бы подальше от этого района. А в идеале - подальше от города. Я сел в первое попавшееся кресло и огляделся. Вполне удобные, обитые синей тканью кресла, местами облупившиеся стальные поручни, монохромно мерцающие лампы. Ничего необычного. Но ощущалось в этом автобусе что-то такое, что заставляло сердце пропускать по одному такту. Постаравшись отвлечься, я закрыл глаза и погрузился в музыку. AC/DC. Highway To Hell. Очень смешно. Внезапно плеер начал капризничать. Рок-н-рольные потуги Брайана Джонсона стали прерываться непонятным треском, а потом - тишина. Я открыл глаза. Все лампы в салоне погасли. Нащупав желтоватый поручень, я попытался встать. Но тут автобус резко завернул, да так, что меня с силой рвануло в сторону. Рука, не успевшая крепко ухватиться за поручень, соскользнула, и меня бросило в другой конец салона. Визг шин. Крен. Я лишь успел понять, что автобус переворачивается. Со всего размаха встретившись виском с подлокотником кресла, я падаю на пол. А может и не на пол вовсе. В голове всё перемешалось, мутная пелена накрыла меня целиком и полностью, и я отключился.
Непонятный шум в ушах. Боль по всему телу. Я открываю глаза. Что произошло? Всё плывет, голова идёт кругом. С трудом повернув шею, я обнаруживаю себя лежащим на стене перевернутого автобуса. В голове понемногу начинает всплывать картина случившегося. Авария. Да, я попал в аварию. Надо попробовать встать. Схватившись за спинку кресла, я с дикой болью в ребрах поднимаюсь. Боль медленно течет по всему телу. Бровь стягивает от спекшейся крови. За окном уже рассвет. Пробравшись по креслам до двери, я попытался её открыть - не поддаётся. Собравшись с мыслями, я начинаю искать глазами вентиляционный люк. Голова никак не может свыкнуться с тем, что автобус перевернут. Найдя люк, и собравшись с силами, я крепко толкаю его плечом. Слишком слабо. Вторая попытка. Люк поддается, но очередная волна боли накрывает всё моё сознание. Опираясь на локти, я выползаю из чертового автобуса. Перевернувшись на спину, и отдышавшись немного, я встаю с холодного асфальта и осматриваюсь. Автобус лежал на обочине, передней своей частью согнув в треть фонарный столб. В голове мелькает запоздалая мысль - что с водителем? Я подбегаю к водительской кабинке, заглядываю внутрь - пусто. Поток мыслей наваливается на меня и давит, заставляю опуститься на асфальт. Какого черта? Я рывком встаю и озираюсь по сторонам. Ни души.
- Хэй! Люди! Кто-нибудь?! - начинаю я орать, схватившись за голову и высматривая хоть кого-нибудь поблизости. Но нет. Совершенно никого нет. Ни людей. Ни машин. Ни даже гребаных собак. Я пытаюсь нашарить в кармане телефон, но пальцы натыкаются лишь на покореженный кусок пластмассы и разбитое стекло экрана. Осмотревшись, я понимаю, что этот район мне знаком. Прихрамывая я бегу прочь от проклятого автобуса, попутно пытаясь найти взглядом хоть одного человека. Но город как будто вымер. Пробежав метров пятьсот, я наткнулся на вывеску супермаркета. С облегчением вздохнув, я потянул ручку двери и зашел внутрь. Какое всё-таки наслаждение не высаживать дверь плечом. Но когда я вошел моё облегчение смело, как пустую пачку сигарет ветром. В магазине было пусто. Пост охраны, кассы, торговые залы - всё пустовало. К горлу подступил вязкий, ледяной комок. Рой бредовых мыслей мгновенно атаковал меня.
"Эвакуация города? Конец света? Может я просто умер? Нет, это просто напросто сон. Я всё еще лежу в отключке в перевернутом автобусе".
Надавив большим пальцем на разбитый висок, я зажмурился в ожидании, что сейчас очнусь. Но ничего кроме новой вспышки боли не произошло. Тут-то противная сука по имени Паника и взяла меня за яйца. Я рванулся к посту охраны, в надежде найти телефон, компьютер, хоть что-нибудь, что помогло бы мне разобраться в происходящем. Компьютер был выключен. Спустя пару минут тщетных попыток оживить его я ударил кулаком по столу, и принялся искать дальше. В одном из выдвижных ящиков я нашел телефон. И, как не странно, он был включен. Но на этом его польза, в принципе, и кончилась. Звонки не проходили ни на один абонент. Хвалёный экстренный вызов - пустое дело. Связь упорно не хотела, чтоб я знал, что происходит. Бросив это бесполезное занятие, я вышел в торговые залы, взял бутылку минералки, шоколадный батончик, пачку сигарет, и направился домой, в надежде, что хоть там я найду объяснение всему этому. По пути я заглядывал в окна домов, в другие магазины, но везде было совершенно пусто. Город словно вымер за одну ночь. Остался только я. Только я один.
Съев батончик и выкурив одну сигарету, я тут же закурил следующую. До моего дома отсюда было около двух кварталов. Я посмотрел на часы. Стрелки стояли на месте.
22:13
Как раз в это время я сел в автобус.
Закашлявшись, я понял, что уже потихоньку смолю фильтр сигареты. Я глотнул воды, свернул за угол, и уже через десять минут подошел к своему дому. Надежда, что я кого то, или что-то там найду, уже покинула меня. Я достал ключи, поднялся на второй этаж, и увидел, что дверь открыта. Странно. Правда, сейчас я был бы охренеть как рад увидеть, что ко мне кто-то забрался. Но, увы. В квартире было пусто. Первым делом я рванулся к телефону - не работает. Компьютер работал исправно, а вот интернет подвел. Как и телевизор. Все телеканалы дружно решили экранизировать рябь. В полном замешательстве я сел на край кровати.
"Что делать? Что, блять, происходит? Своеобразный ответ моему желанию побыть одному? Нет, я определенно сплю. Или просто умер. Да, скорее всего я умер. Это гребаное чистилище"
Сопровождаемый хаотичными мыслями я закрыл глаза, лег на спину, и сделал единственное, что мог - я уснул.
Прошло довольно много времени. А может и совсем мало. Не могу ничего сказать на этот счет. Когда ты остаешься совсем один, ты теряешь счет времени. Тем более, когда часы стоят. А стояли часы, как я выяснил позже, во всем городе. Мои будни свелись к одному - я спал, просыпался, ходил в магазин за пропитанием. Всё. Я хотел взять какую-нибудь машину и попытаться уехать из города, но и тут ничего не вышло. Машины не заводились. В более безвыходной ситуации мне не приходилось бывать. Каждый день был идеальной копией предыдущего.
Я жаловался на свою прошлую жизнь. Ну что тут сказать? Я был идиотом. Теперь у меня нет ничего. Ни чертовой работы, ни через чур заботливой матери, ни мозговыносящей девушки. Хотя, что же это я? У меня есть целый город. Целый сраный город в моём распоряжении.
И вот именно тогда, спустя дни, или недели, я начал ценить то, что у меня было. Я начал ценить то, что ненавидел. Да, черт возьми, я соскучился по боссу и его геморою. Не думаю, что я продержался бы долго. Я был на краю. Каждый день давался с трудом. А вечером накатывало по полной. И в один прекрасный...хотя, кого я обманываю...в один из таких дерьмовых вечеров я лежал на своей кровати и слушал Кобейна. Надо сказать, я уже думал последовать его примеру. Кишка вот только тонка. Заиграл злополучный "Something In The Way" и меня вырубило. Знаете этот момент, на грани сна, когда вам кажется, что вы падаете в пропасть? И если кто-то был в этот момент рядом, он скажет вам, что вы дернулись, словно срываясь откуда-то. Тоже самое произошло и со мной. Я провалился в никуда. И падал, казалось, вечность. А потом я очнулся. В ушах визжал Джонсон, а рука сжимала синий подлокотник автобусного кресла. Я огляделся. Темень за окном, пустой автобус, мерцающие лампы. Я вскочил как ужаленный. Автобус остановился, и двери открылись со знакомым шипением. Я всё еще не мог поверить в происходящее. Медленно спустившись на тротуар, я замер. Двери захлопнулись. Я не слышал, как он уехал. Но когда я оглянулся, автобуса уже не было. Он исчез. А я стоял в сотне метрах от своего дома и не верил своим глазам.
На часах 22:20.
Шаг.
Второй.
И вот я уже бегу.
На бегу проведя рукой по лицу, я понимаю, что висок до сих пор ноет. И, не знаю почему, но я чертовски этому рад.