Глава десятая

Близко, низко ли, высоко
Стелется тропа далёко:
Деревеньки, хутора,
Реченьки, лесок, гора...
Хорошо вот так скакать!
Пыль клубить, траву топтать...
Мужики ломают шапки,
Молоко подносят бабки,
Девицы глядят с испугом,
Дед седой идёт  за плугом,
Вдоль тропы поля, поля -
Всё родимая земля!
Не сойти, и не свернуть:
В дом дорога - верный путь.

Но! Как нет на свете счастья
(Или есть, но лишь отчасти),
Так, поникнув головой,
Ехал царский сын с виной.
В деревнях не оставался,
К молоку не прикасался,
На покосы не глядел...
Но всему же есть предел?
Вот и конь золотогривый,
Хоть и отроду ретивый,
На исход каких-то суток
Спотыкаться начал чуток.
А потом вдруг захрапел
И на землю грузно сел!
Дескать, ты уж хошь как хошь,
Ан и отдых нужен тож.

Снял Иван с седла Елену,
Выбрал стог побольше сену,
К стогу привязал лошадку
И прилёг - так, для порядку.
Но, как месяц сна не знал,
Только лёг... и сразу спал!

Эх, безлунные вы ночи!
Звёздный свет лишь дразнит очи,
Шёпот ветра глушит слух,
И не слышно даже мух.
Впрочем, мух и вправду нет -
Им ведь тоже нужен свет!
Нужен он всем в мире тварям.
Даже, кто скребёт за ларем,
Даже хищникам ночным,
Даже жителям речным.
Нужен свет и тем, и этим,
Лишь двоим на всей планете
Свет не нужен, как оне
Едут крадше по стерне!
Свет им лишняя огласка,
Им милей без света сказка,
У них острые ножи,
У них души ниже ржи,
Твари, хоть и в царском платье,
Старшие Ивана братья!

Ездили они по миру,
Но лишь нагуляли жиру,
Потому что кабаки
На Руси не далеки.
Верный путь всегда до них:
По прямой - от сих до сих.
Лишь сегодня братья сбились:
В трёх берёзках заблудились;
Выехали наугад,
И, как чёрт служить им рад,
Оказался сена стог
От берёзок недалёк.

Братья видят: конь стоит!
Рядом, в клетке: жар горит!
В стороне лежит девица,
И... знакомые всё лица! -
Младший братец их Иван
Спит, как-будто тоже пьян.

"Вот какая справедливость! -
Больший брат съязвил в игривость. -
Мы с тобой живём в заботе,
А он дрыхнет на работе!
Птицу НАМ добыл - похвально,
Но, как спят в стогу повально, -
Это, знаешь, тяжкий грех.
Наказать их надо всех!"

Средний брат с ним был согласен:
"Этот грех весьма опасен!
Нам и поп о том бухтел,
И в стогах спать не велел!"

"Меч с тобой?" "Со мной всегда!"
"Ну, так бей его тогда!"

Выхватили братья сабли,
И, как те острей, чем грабли,
Не пришлось Ивану встать,
Чтоб убийц своих узнать!

Кровь людская не водица -
Так издревле говорится;
Ну, а кровь родного брата -
С сотворенья мира свята!

Потекла она вокруг,
Образуя странный круг,
Как волна в кругу всплеснулась,
Двух убийц своих коснулась,
Поползла по сапогам,
Побежала по ногам,
Заструилась по рубахам
И, взметнувшись резким взмахом,
Брызнула в бесстыжи очи
Так, что крик раздался в ночи!
В воздаянье! Как гроза!
Кровь сожгла убийц глаза!!

Плача! причитая! воя! -
Кинулись убийцы в поле,
Разбежались, кто куда...
И исчезли навсегда.

Ночь прошла. День разгорелся.
Ворон на дубу уселся.
И глядит, как на лугу
Мёртвые лежат в стогу.
Думает о чём-то птица,
Но слезть с дерева ленится.
То ли кажется ей что-то,
То ли страх наводит кто-то,
То ли странный красный круг
Птице проклятой не друг.
Да и лошадь златогрива
Может пнуть её игриво;
Да и странный жар из клетки -
Подозрительный и редкий;
Да и главное, в чём суть:
Падальщику просто в жуть,
Что в кругу лежит девица
Мёртвая... но шевелится!
Цвет лица - белильно белый,
Вид волос - бессильно серый,
Холодна, как зимний день,
И... жива? Как в сумрак тень?..
Кровью алою залита -
Сразу ясно, что убита;
Ей бы замереть теперь,
А она... встаёт как зверь!

Круг меж тем уже кипит!
Вихрем алый пар летит!
Гул! И рёв! И стон! И гром!
Прочь! Спасайся царь ворон!
Взрыв! Слепящий столб огня!
Жарче солнца! Ярче дня!
И сквозь Свет... легка и тонка...
Выступает Амазонка!
Очи зеленью горят!
Косы золотом блестят!
Смотрит так, что Солнце тает,
Дышит, будто пух летает,
Ну, а если засмеётся,
Как роса с берёз прольётся!

Не смеётся. Не хохочет.
Но чего-то явно хочет.
Дивным взглядом смотрит вкруг -
Так, что расцветает луг.
Видит клетку; в ней жар-птицу;
Златогриву кобылицу;
Видит мёртвого Ивана,
Что один - большая рана;
Видит небо, в небе солнце.
Рядом с солнцем - Бог в оконце.
Бог ей ласково кивает
И оконце закрывает.
А Елена вдруг смеётся
И за клеточку берётся!
Выпускает чудо-птицу,
Та взлетает и садится
На Ивана, что лежит,
Раньше времени убит.
И, как птица не простая:
С виду будто золотая,
Глазы что алмазы блещут,
Окрест чудным жаром плещут...
Раны тут же и срослись.

Эй, Иван! Скорей проснись!
Здесь уж не одна жар-птица!
Думаешь, тебе так снится?
Ох, Иван! Скорей вставай!
Птицам воли не давай!
Ведь они уже летят!
Не воротишь их назад!
Птицам небо - дом родной!
Птичья доля - шар Земной!
Им судьба - быть ближе к Солнцу!
Их дорога - путь к Оконцу!..

Ах, Иван, проспал ты счастье.
Вновь тебе заря ненастья.

...царский сын когда проснулся
И вкруг луга оглянулся, -
Мигом понял всё, что было.
Но ненастье не ожило!
Ведь и он сквозь мёртвый сон
Видел Свет и Божий трон.
Сел на лошадь и пустился
Прочь от дома, где родился;
В край далёкий, тридевятый,
Где Кощей живёт проклятый;
Где в вещей порядке чудо,
Но и Змеи все откуда;
Где без счёта царств прекрасных
И во Тьме врагов опасных;
Где законов вовсе нет,
Правды нет, и Кривды нет...
Мы его сейчас оставим.
Но одно ещё добавим:
Если посреди полей
Слышен клич богатырей,
Знай читатель - то Иван,
Боли не страшась и ран,
Даже умирая вновь,
Бьётся за свою любовь!

Что касательно до Волка,
То в лесу Волк не иголка.
Волк такой же удалец.
Ну, а сказке здесь конец!

22 дек. 2008 г. - 05 апр. 2009 г.