Вовка со своими родителями ехал на день рожденье своей прабабушки - сегодня ей исполнилось восемьдесят лет. Жила она на другом конце города со своей дочкой, маминой мамой, которую звали бабушкой Любой. Её-то Вовка любил, а вот именинницу Варвару побаивался - уж очень она была суровой на вид. Бывало, разбалуется Вовка в гостях у этих старушек, так бабе Варе стоит только погрозить своим сухоньким пальцем да сердито блеснуть глазами из-под реденьких бровей, и у Вовки сразу пропадало желание бегать и прыгать. В своём классе Вовка самый смелый, а тут страх на него какой-то нападал - непонятный и неприятный.
Поэтому Вовка ехал в гости с неохотой. Сидя в трамвае на жёстком сидении, он с завистью смотрел из окошка на мальчишек и девчонок, которые гоняли по улицам на великах и прыгали в скакалки. Завидовал и тяжело вздыхал.
- Ты чего это развздыхался? - не выдержала сидевшая рядом мама. - Охаешь, прямо, как старик. Бабу Варю, что ли, боишься?
Папа с заднего сиденья засмеялся.
- Да, Варвара Михайловна у нас старушка боевая. Даже я её побаиваюсь.
- Это она с виду такая, - мама обняла Вовку. - А в душе твоя прабабушка добрая.
При встрече Вовка нехотя подставил Варваре щёку для поцелуя, зато у бабы Любы радостно повис на шее.
- Ну-ка тихо, тихо, - тут же заворчала на него именинница. - Ты так голову человеку оторвёшь! Вон, какой вымахал. Богатырь. - Непонятно было, сердилась эта вредная старуха на то, что Вовка повзрослел, или радовалась.
Мама с папой стали помогать старушкам накрывать на стол, а Вовка, как всегда, спрятался от всех в маленькой комнате бабы Любы. Эта комната Вовке нравилась своей мрачной загадочностью, - как будто это была не комната в пятиэтажном панельном доме, а какой-то чулан в старинном замке. Казалось, всё здесь было заколдованным: старый облезлый комод, жёлтый шифоньер, огромное трюмо, тяжеленный дубовый стол и воздушные, странной изогнутой формы, стулья. По стенам комнаты висели рамки с пожелтевшими от времени фотографиями со странными усатыми мужскими лицами и женскими, похожими на фей из-за странных причёсок и платьев. А в левом углу на специальной полочке стояло несколько треснутых деревянных икон.
Сначал Вовка с трепетом рассматривал фотографии, затем с опаской полюбовался божественными ликами, потом начал заниматься своим любимым делом - открывать ящички и дверцы старинной мебели. Чего в них только не было: огромные клубки старой шерстяной пряжи, веретена и вязальные спицы, два старинных зеркальца, костяные гребни, самодельные шкатулочки, янтарные бусы и почерневшие серебряные ложки, какие-то крючочки, море разнообразных пуговиц и прочая непонятная мелочь. Всякий раз, когда Вовка рылся в этих вещах, он представлял, что нашёл древний клад, и сердце его начинало биться с радостным волнением.
Вдруг в одном ящике Вовка обнаружил картонную коробочку - раньше он её, вроде бы, здесь не видел. Вовка скорее открыл её и ахнул - в коробочке лежала настоящая военная медаль.
"Ух, ты... Кто же из родственников мог получить такую медаль? - Вовка прицепил медаль на свою рубашку и важно подошёл к трюмо. - Классно! Настоящий герой получился".
Он скорее побежал на кухню, где возле плиты колдовали обе старушки.
- Баба Люба, это чья медаль?
- Твоего прадедушки, сержанта Николая Ивановича, - улыбнулась ему баба Люба.
- У-у-у, наш пострел везде успел, и до медали докопался, - опять заворчала баба Варя, нарезая толстыми ломтями хлеб. - А я уж забыла, куда её положила.
Вовка на её ворчание даже не обратил внимания - так он был удивлён.
- Это что же, значит, мой прадедушка был герой, да?
- Герой, герой... - Тон бабы Вари немного смягчился. - На медали же написано: "За отвагу". Просто так медали не дают. Только за геройские поступки их вручают.
- И какой геройский поступок совершил мой прадедушка? - всё не унимался Вовка.
- Обыкновенный. Не струсил, когда на него танки ползли. Гранатами их взрывал. Смелый был мой Николай, потому и погиб. В первый месяц войны. - Баба Варя протянула Вовке кусок хлеба. - На, перекуси пока, а то, небось, проголодался.
Но Вовке было не до еды.
- Спасибо, баба Варя. Я есть не хочу. Мне только интересно, почему эта медаль в комоде лежит? Надо её на стенку повесить. Пусть все видят, что мой прадедушка героем был.
- Нет, на стенку нельзя, - почему-то опять насупилась прабабушка. - Николаю бы это не понравилось.
- Чего не понравилось? - насторожился Вовка.
- Хвастовство твоё, вот чего - Баба Варя сердито посмотрела на Вовку, и у него от страха замерло сердце. - Ты, давай, медаль с груди снимай, да на место клади, туда, где нашёл. Это тебе не игрушка. Играй вон всякой безделицей, а награду не трогай. Ты её пока не заслужил.
Оказавшись снова в таинственной комнате, Вовка задумался. Ему было обидно, что он до сих пор ничего не знал про своего геройского прадедушку, но ещё обиднее было сознавать, что такой геройской медали суждено вечно пролежать спрятанной в ящике.
"Про эту медаль должны все узнать, - решил Вовка. - Поэтому я её увезу домой. Баба Варя сама же сказала, что забыла, где эта медаль лежит. Значит, она ей не нужна. А я эту награду в школе всем покажу. Пусть друзья поумирают от зависти. И к тому же, мы должны гордиться своими дедушками, - там нам по истории говорили. Вот я и буду каждый день смотреть на медаль и гордиться".
Вовка положил пустую коробку от медали в самый угол ящика, задвинул ящик на место, а дедушкину награду отцепил от рубашки и засунул себе в карман. Ему было немного стыдно от своего поступка, но что делать - надо спасать героев войны от забвения.
"Ничего, дедушка, - думал Вовка, - скоро про твои подбитые танки все узнают. А баба Варя меня простит, куда она денется. Я ведь это делаю для памяти".
Скоро Вовку позвали садиться за стол, и он с замиранием сердца вышел из комнаты. Взгляд у него был немного растерянный. Хорошо хоть, все поздравляли именинницу, и на похитителя медали никто не обращал внимания.
Спустя час баба Люба всё-таки спросила:
- Ты чего это, Вовка, такой сморенный? Небось, надоело со взрослыми сидеть? Так ты иди в свою комнатку, поиграй.
- Нет, бабуля, я с вами. - В маленькую комнатку Вовка теперь заходить почему-то боялся. - Мне тут интересно.
- И чего это тебе интересно? - опять заворчала баба Варя. - Мы тут о взрослом говорим, тебе-то чего нас слушать?
- А я говорю, мне интересно! - с необычайным упорством повторил Вовка, и все посмотрели на него с удивлением.
- Ишь, ты! - Баба Варя вдруг засмеялась. - Гонору-то. Характер у парня серьёзный. Есть в кого. Вылитый мой Николай. Тот, тоже бывала, скажет, как отрежет.
- Да... - Баба Люба погладила внука по голове. - Жаль, что я своего папку так и не увидела.
- Это как это? - Вовка очень удивился. - Баба Люба, ты же его дочка. Значит он - твой отец. Как же ты его не видела?
- Видеть-то она его видела, да не помнит совсем, - вмешалась прабабушка. - Когда отец на фронт уходил, ей всего полгода было. - Видно было, что Баба Варя любит рассказывать о своём погибшем муже. В эти минуты она приосанивалась, и в глазах появлялась гордость. - Да и когда похоронка пришла, Любаше исполнилось всего ничего - пять годов. И похоронили моего Николая далеко отсюда в братской могиле, как и многих других героев, и ничего, значит, от него с той поры не осталось. А медаль, которую ты обнаружил, мне его однополчанин передал, уже через год после окончания войны. Так что, внучек, медаль эта - единственная моя радость, единственная память о моём муже. Медаль, да похоронка. Но я похоронке не верила, - ждала, что вернётся он живой и невредимый.
По мере того, как баба Варя рассказывала о погибшем муже, Вовка становился всё мрачнее и мрачнее. Казалось, что прадедушкина медаль в его кармане начала раскаляться и обжигать ногу.
- Эй, Вовка, ты чего это, плакать удумал, что ли? - Баба Варя прервала свой рассказ и с недоумением уставилась на правнука. - Я тебя только что расхвалила, что ты на своего прадеда похож, а ты его позорить удумал. Помни, внучек, что твой прадед даже в трудные моменты никогда не плакал, и на всё смотрел без страха, честно и гордо. И ты должен быть во всём на него похожим. Понял?
Вместо ответа Вовка кивнул головой, но прабабушке этого показалось мало.
- Чего головой машешь как конь? Скажи по-мужски: "Да, мол, понял".
- Да... Понял...
- Молодец. А теперь улыбнись и посмотри на жизнь честно и гордо.
- Нет... - Вовка вдруг всхлипнул. - Я не могу...
За столом все растеряно переглянулось.
- Чего не можешь? - Вовкин папа заёрзал на стуле, как будто был в чём-то виноват. - Ты не заболел, Вовка?
- Я не могу посмотреть на жизнь честно и гордо... - Слезы потекли по щекам мальчика. - Потому что я... - Вовка засунул руку в карман брюк и достал на свет медаль. - Я хотел... Я думал, всё равно про неё все забыли.
За столом стало так тихо, что стало слышно, как тикает будильник на кухне.
Вовка плакал беззвучно. А взрослые, словно стесняясь смотреть друг на друга, смотрели каждый на свои руки. Через какое-то время мальчик положил медаль на стол и направился почему-то в прихожую. Ему хотелось раствориться в воздухе, или хотя бы спрятаться в каком-нибудь тёмном месте - так стыдно было Вовке.
- Стой! - вдруг воскликнула баба Варя.
Вовка замер и втянул голову в плечи.
- Ты зачем медаль на стол положил?
- Она не моя... Она дедушкина. А я... Я не герой.
- Я же говорила, что внук-то мой - вылитый Николай. - Баба Варя почему-то улыбнулась, и все за столом тоже неуверенно заулыбались. - Другой бы наглец ни за что в воровстве не признался, юлить бы стал, а правнук мой горькую правду про себя говорить не побоялся. Признаваться умеет. Ну, чем не герой? Ведь самое трудное на свете - в таких вот проступках признаться. И вот что выходит, - правнук-то мой медаль "за Отвагу" заслужил.
Вовка не верил своим ушам. Ему казалось, что прабабушка над ним издевается.
- Ну, чего застыл? - баба Варя взяла медаль в руку и протянула её Вовке. - Иди сюда. Медаль эта теперь твоя.
- Моя? - прошептал Вовка и наконец-то поднял голову. Взрослые смотрели на него странными глазами - с торжественным блеском, и без тени укора.
- Только смотри, правнучек, - баба Варя опять погрозила ему пальцем, - будь всегда таким же честным и смелым. Если опозоришь своего прадедушку, наша семья тебе этого никогда не простит.
- А как же вы? - Вовка боялся притрагиваться к дедушкиной награде. - Вы же говорили, что у вас кроме этой медали ничего нет. Это же память...
- Правильно, память. И теперь я буду знать, что память о Николае в надёжных руках. Ведь она в надёжных руках?
Вовка неуверенно кивнул головой и, наконец-то, осторожно взял медаль. Ещё час назад она казалась ему просто памятным сувениров, а теперь в руках его лежало нечто неизмеримо великое и дорогое, но в то же время очень-очень хрупкое.