Аннотация: Последний день заключенного перед казнью.
Я смотрю на ясное небо через маленькое окошко с решеткой в своей камере. Именно таким оно останется в моей памяти - чистое, голубое, безмятежное и вольное, манящее своей запретностью. Небесные врата закрыты для меня: я - убийца, и сегодня меня ждет поездка в Ад. Каждому заключенному предлагают привести к нему священника, чтобы исповедоваться и попросить у Господа прощения за содеянное. Я отказался. Не вижу в этом смысла, Богу не нужны испорченные, гнилые души вроде моей. Я не заслужил прощения. Все, что мне остается, это - смириться. Но как можно смириться со смертью? Я хочу бегать, кричать, рыдать, моя истерика близка, чтобы захватить меня...
Мне дали возможность самому выбрать себе смерть. Либо инъекция, либо повешение. Разница между ними состоит в том, что при действии инъекции я не буду ничего ощущать и спокойно покину свое тело, а при повешении я буду чувствовать все, удушье, конвульсии, агонию. Я решил сделать из себя главного героя шоу, которое все так любят и жаждут. Это будет мой последний выход, и я выбрал именно повешение. Я думаю, что я заслужил немного помучиться перед смертью, ведь моя жертва страдала не меньше.
Скоро обед. Последний обед в моей жизни. Вчера мне принесли меню, где указано три блюда. Позволили мне напоследок вкусить что-то получше, чем те помои, которыми нас кормят. Я заказал биг-мак. Ничем не полезный фаст-фуд. Мне уже ни к чему следить за своим здоровьем, к тому же, эта дрянь чертовски вкусная.
Я слышал, что перед смертью вспоминаешь самые важные моменты своей жизни. Нихрена. Я не могу припомнить ничего, о чем бы я хотел сейчас думать. Я бы хотел вспомнить счастливые дни, проведенные с семьей, коих было очень мало, хотел бы вспомнить о первой и самой волнительной любви, о своем сыне, которого я видел всего пару раз. Но эти картинки - размытые, словно это был всего лишь сон. Зато я очень хорошо помню, как вазу разбил в семилетнем возрасте и как соседского кота гонял. И убийство...
Я убил ребенка. Это была шестнадцатилетняя девушка. Увы, она не была так чиста и не порочна. Она запрыгнула ко мне на переднее сиденье автомобиля, дабы немного подзаработать. Я увидел грусть и печаль в ее глазах, увидел в них надежду и немую просьбу. И мне захотелось непременно помочь ей. Она отказывалась ехать куда-либо на машине, поэтому мне пришлось заплатить ей хорошую сумму, чтобы она согласилась покататься со мной по ночному городу.
Было заметно, как она нервничает, она никак не могла расслабиться, и всё время смотрела в окно испуганным взглядом, спрашивая каждую минуту, куда мы едем. Я украдкой поглядывал на нее. Она была очень красивая, милая и хрупкая. Мне хотелось защитить ее, но еще больше хотелось помочь. Она уже не нуждалась в защите, она повязла в наркотиках и проституции, и это будет ее преследовать до конца дней.
Я интересовался, что же произошло с ней, из-за чего она вынуждена работать на улицах, но она об этом упорно молчала. Я привез ее на давно заброшенную стройку возле реки, куда, собственно, и скинул ее молодое и холодное тело.
Я помню ее слезы, ее умоляющие слова, потекшую тушь на лице, грязные запутанные волосы. Помню, как вознес над ней свой нож и помню, как вслух считал, сколько ранений я ей нанес... Крови было много, это и стало причиной моего задержания копами. Она попала мне на одежду, а я недоглядел и пропустил пару пятен при стирке.
Видимо, кто-то видел, что девушка садилась ко мне в авто, и этот кто-то запомнил мои номера, по которым меня нашла полиция и заявилась с ордером на обыск. Я не боялся наказания, поэтому сразу, как только они нашли эту самую рубашку с маленьким пятнышком, во всем признался. Смысла отрицать не было. Они бы отправили ее на экспертизу и по-любому бы меня прижучили. А так я и им, и себе сэкономил время, в котором бы не спал ночами от ожидания.
Ожидание. Что может быть ужаснее ожидания смерти? Мне принесли в камеру часы, чтобы я знал, сколько мне еще осталось. Они раздражают своим тиканьем, раньше бы я не обратил на это внимание, но не тогда, когда стрелка отчитывает твои секунды жизни! Я бы уже эти часы разбил, но эти сволочи все предусмотрели и сделали их вне моей досягаемости - слишком высоко повесили...
Осталось два часа. Я осознаю, что это очень мало, и панический страх накрывает меня. Темные обшарпанные стены давят на меня... И я, не давая себе отчета, кричу, разбиваю в кровь кулаки об стену. Сбегаются охранники, заламывают мне руки за спину и пару раз ударяют дубинками в живот. Я согнулся от невыносимой боли и осел на пол. Действенные у них способы утихомирить заключенного. Дальше истерить желание сразу отпадает.
Часовая стрелка остановилась на цифре семь, и мощная железная дверь моей камеры тут же открылась. Мое время пришло. Двое охранников, больше напоминающие шкафы, зашли внутрь, а остальные остались ждать снаружи. Меня подняли с кровати и, заведя руки за спину, застегнули наручники. Меня опять накрыл панический страх, такой, как когда сидишь у кабинета дантиста. Ладони вспотели, голова кружится из-за частого дыхания, сердце словно хочет вырваться из груди, я слышу его громкое биение...
Меня поволокли по коридору. Именно поволокли, потому что мои ноги отказывались идти на собственную казнь.
Меня завели на помост и поставили на люк, который должен будет вскоре открыться. Я обвожу взглядом зал, в котором присутствует десять человек. Среди них - детектив, который расследовал убийство, и мой адвокат, остальные люди мне незнакомы. В глазах каждого из них виден холод и безразличие, и слабое ожидание долгожданного представления. Чем эти люди лучше меня, ведь их можно считать такими же убийцами? Они хладнокровно лишают людей жизни несколько раз за год. И пусть эти люди - преступники, но ведь каждый имеет право на шанс.
Меня лихорадит. Мне страшно, очень страшно. Я признаю, я - эгоист. Сам позволил испытать такие же чувства и эмоции беззащитной девушке, а сам сейчас считаю, что мою жизнь никто не имеет право забрать. Меня поддерживают за руки, чтобы я не упал. Инстинкт самосохранения все еще работает, и я на подсознательном уровне ищу способы избежать казни, хоть и четко понимаю, что это невозможно.
- Том Райан, суд присяжных признал Вас виновным в убийстве первой степени..., - словно сквозь дымку я слышу мужской голос.
В голове шумит, я начинаю теряться в реальности. Все происходящее вокруг похоже на сон, и мне хочется непременно встрепенуться и очнуться от этого кошмара.
- Вы бы хотели сказать последние слово, мистер Райан?
Хочу сказать. Сказать хоть что-нибудь, но не могу вымолвить и звука. Открываю и закрываю рот, словно рыба выброшенная на сушу, в горле застрял ком, который мешает мне говорить.
- Мистер Райан? - переспрашивают меня, но я до сих пор молчу.
Поняв, видимо, что я ничего не скажу, ко мне подходит один из охранников и надевает темный мешок мне на голову. Прежде чем меня окружила темнота, я увидел в его глазах сожаление. Да неужели? Наверняка он - новенький, и подобная процедура у него впервые. Остальные же - закаленные, привыкшие видеть смерть.
Я почувствовал толстую веревку на своей шее. Минута. Всего лишь минута мне осталась. Я всегда был сильным человеком, но сейчас теплые слезы скатываются по моим щекам. Все равно их никто не видит, а перед собой не стыдно. К тому же, я думаю, что могу позволить себе эту маленькую слабость перед смертью.
В любую секунду могут повернуть рычаг, незнание только, в какую именно, изводит меня еще больше. Я считаю последние свои секунды, так же, как считал ножевые ранения своей жертвы. Я слышу громкий звук рычага... Я падаю вниз.
Иронично. Я досчитал ровно до десяти, именно столько раз я и всадил в девушку нож...