Видимо, госпожа Жун измучилась от любопытства, уж очень поблёскивали её глаза, когда она приглашала Жулань с матерью принять участие в буддистском молении, послушать сутры и проповедь, пока господин градоначальник Жун с другими чиновниками решает навалившиеся дела в управе. Слухи ширились, и многие соседи пытались прямо или обиняками выяснить: а правда ли, что Жулань разводится? А почему? Что случилось, и правдивы ли слухи, что на господине Е лежит проклятие из-за пролитой им крови? А может, он просто решил взять другую жену, покрасивей и помоложе, чтобы она уж точно родила ему сыновей? Или это наложницы оклеветали добрую жену в глазах злого мужа? Или сама жена повела себя неподобающе?
Мнения разделились: кто-то осуждающе качал головами, порицая желание Жулань сбежать от трудностей замужества (ну что за молодёжь пошла! Вот мы в наше время...) Но были и такие, кто сочувствовал - пусть Сун Жулань некрасива, но добра и приветлива, а была вынуждена жить с этим грубым воякой-мясником! Но даже осуждающие не торопились совсем рвать знакомство. Глава Ши, а теперь ещё и принц, которому глава Ши присягнул на верность, ясно дали понять, что женщина находится под их покровительством или, во всяком случае, привлекла внимание. И бессмертный мастер Хэн то и дело в гости захаживает. Да и с мужем ещё неизвестно, как обернётся, вдруг да помирятся, а господин Е нравом крут...
Если кто-то и подозревал, что мастер Хэн и есть причина развода, то при Жулань своих подозрений не высказывал. Но желание узнать подробности из первых рук никуда не девалось, и Жулань понимала, что после того, как приглашённые монахини уйдут и компания женщин переместится в другую комнату пить чай, ей предстоит допрос. Но пока всё было пристойней некуда. На комнатном алтаре курились благовония, рядом сидели две буддийские наставницы, за которыми стояли две совсем молоденькие послушницы. Напротив них вместе с хозяйкой сидел десяток приглашённых женщин, почтительно внимая поучениям.
- Блеск молнии угасает мгновенно! - нараспев говорила мать Сяхоу. - Опавшие цветы обратно на стебли не вернутся. Утёкшая вода не возвратится к роднику. Были расписные палаты да резные хоромы, но жизнь оборвалась, и на всём легла печать вечной пустоты. Высоки были посты и почётны ранги, но вот разжалованы однажды, и всё прежнее показалось сном. Не нужны золото с нефритом, они лишь источник бедствий. Не нужны шелка, пудра и краски для лица, они лишь напрасная трата усилий. Не век продолжаться семейным радостям, на том свете придётся тысячу тяжких мук перетерпеть!
Разряженные в шёлковые платья слушательницы согласно кивали, мерцая золотыми украшениями в причёсках, их напудренные лица выражали почтительное внимание и лёгкую скорбь. Жулань тоже придала лицу подобающее выражение. Длительные поучения ещё с детства нагоняли на неё тоску и скуку, но она уже давно приспособилась на подобных собраниях думать о своём.
- Застанет час смерти на ложе, уйдёшь к Жёлтым истокам, и только летописи возвестят пустую славу. Владей кладовыми сокровищ и парчи, после кончины ни клочка не возьмёшь. Едва расцвёл весенний цветок, и вот уже седина посеребрила виски. Только отгремели заздравные тосты, и вот уже в дом потянулись плакальщики. Дыхание по ветру развеется, зароют в землю прах. Нет конца превращениям. Всё живое меняет и внешность, и вид беспрестанно. Вручим себя Будде до конца! Всеобъемлющее учение Великой пустоты соприкасается с прошлым и проявляется в будущем. Истина глубока и сокровенна!
Занятая воспоминаниями о последнем визите Хэн Линьсюаня Жулань не обратила внимания, когда в комнату проскользнула её служанка, и очнулась только когда та дёрнула её за рукав:
- Госпожа! Госпожа!
- Да, Хун Пао? - Жулань удивлённо всмотрелась в взволнованное личико. - Что случилось?
- Госпожа, глава Ши прислал вам подарки! Тушку фазана, два кувшина золотистого вина и отрез шёлка. И передал, что сам будет у вас во вторую стражу пополудни.
Все посмотрели на Жулань, даже мать Сяхоу сбилась и замолчала. Жулань кинула взгляд на окно. Они собрались сразу после обеда, так что первая стража вот-вот должна закончиться.
- Это огромная честь, - растерянно проговорила Сун-старшая.
- Сам глава? - глаза госпожи Жун округлились. - Разумеется, мои дорогие, вы должны идти и его встретить!
- Мне, право же, очень неловко... - начала Жулань.
- Ни слова больше! Разумеется, вам нужно пойти, ведь это сам глава. Как у меня ни болит сердце от того, что мы так мало видимся, но нельзя же пренебречь такой милостью и заставить его ждать.
- В таком случае, - госпожа Сун понялась, - мы немедленно пойдём. Примите нашу благодарностью за ваше гостеприимство и доброту.
- Нам жаль, что не довелось дослушать мать Сяхоу, - добавила Жулань.
- Ничего страшного, приходите в следующий раз. Послушаем, как Будда Шакьямуни покинул мир, как Гуаньинь совершенствовалась в вере и обрела Небесный путь и как Шестой патриарх, учитель Чань, передал светильник Будды.
Они раскланялись, и вскоре Жулань с матерью уже сидели в паланкине, который четверо носильщиков несли по улицам в их квартал.
- Что ему от тебя нужно? - спросила мать почему-то шёпотом, хотя подслушать их могли разве что носильщики.
- Понятия не имею, - так же шёпотом откликнулась Жулань.
Когда они достигли дома, оказалось, что Ши Чжаньцюн уже ждёт их в компании отца и брата Жулань. Пришлось рассыпаться в извинениях, которые были благосклонно приняты. Присланное вино тут же полилось в чарки, слуги подали фрукты и арахис со специями. Первую чарку выпили в молчании, не считая пожеланий здоровья и благополучия высокому гостю, потом господин Сун собрался с мыслями и почтительно осведомился о делах в Линшане. Гость ответил что-то нейтральное и в свою очередь спросил о здравии и делах своих собеседников. Слово за слово, обсудили погоду, виды на урожай и пожелали военных успехов его высочеству. Потом старшая госпожа Сун осторожно спросила, как поживает дело о разводе и не слышно ли чего от господина Е. Оказалось, что господин Е на письменные запросы не отвечает, а связываться с ним через Мэев, учитывая, что Линшань сейчас с этим кланом в состоянии войны, неудобно. После этого общие темы оказались исчерпаны, и на минуту повисло молчание.
- Господин Сун, - нарушил его глава Ши, - я слышал, что господин Е выписал из Юэцзина прекрасных зеркальных карпов. Надеюсь, ваша дочь не откажется проводить меня в сад и показать ваших рыб?
- Жулань будет счастлива, - уверила вместо мужа госпожа Сун. Супруг подтвердил её слова энергичными кивками, сидевший у двери Сун И сделал большие глаза, когда сестра вместе с гостем прошли мимо него.
Сад был невелик, так что до прудика пришлось пройти всего пару десятков шагов. Жулань была готова поклясться, что все семья сейчас собралась в той самой комнате, где она недавно принимала "господина Чжао", и наблюдает за ними из-за опущенных занавесок. Карпы, привлечённые приходом людей, действительно всплыли к поверхности, надеясь на угощение. Несколько секунд глава Ши и Жулань в молчании созерцали крупных рыб. Карпы как карпы.
- Мы с вами почти не встречались, - заговорил глава Ши. - Завтра я уезжаю на восток. Признаться, я сожалею, что не узнал вас лучше, пока была такая возможность.
- Эта глупая Сун не смеет думать, будто достойна внимания главы Ши. Но она будет молить Небо, чтобы на востоке всё прошло благополучно.
- Вы очень любезны. Можно задать вам откровенный вопрос?
- Да, глава Ши?
- Что вы планируете делать после развода?
- Вернусь в родительский дом, если это будет безопасно. Возможно, снова выйду замуж.
- Возможно?
Жулань помедлила. Она практически не сомневалась в готовности Хэн Линьсюаня взять её в жёны, но сватов он ещё не присылал. Хотя странно было бы присылать сватов к ещё замужней женщине.
- Это зависит не от Жулань, - наконец сказала она.
- Но у вас ещё нет ни с кем договорённости?
Жулань покачала головой. Можно ли считать те лихорадочные обещания, которые они с Линьсюанем давали друг другу, договорённостью? Сама она была готова блюсти их свято, но согласится ли с этим глава Ши?
Где-то под сердцем скользнул холодок. В конце концов, в тех редких случаях, когда заклинатели из ордена Линшань брали себе жён, ими становились такие же заклинательницы. А если уж жениться не на соученице, готовой вместе с мужем блюсти интересы ордена, и не на дочери дружественного клана, что выгодно с политической точки зрения, то к услугам бессмертного мастера знатнейшие семьи и первые красавицы. И если глава Ши решит, что немолодая, некрасивая и незнатная Жулань не пара его другу и правой руке, то... То Хэн Линьсюань будет вынужден либо подчиниться его воле, либо бросить вызов своему главе и уйти из Линшаня.
Даже если Линьсюань решится на последнее - можно ли построить семью и счастье, когда лишь Небо служит тебе шатром, а земля ковром?
- Мой шиди часто бывает у вас в гостях.
- Да, глава Ши.
- Госпожа Е, я буду с вами откровенен. Хэн Линьсюань - не просто мой соученик и подчинённый, он мой друг, почти брат. Он дорог мне, и я хочу, чтобы он был счастлив. Многие считают, что он - любимец Неба, но на самом деле его судьба была нелёгкой и он не заслужил новых испытаний. Я не стану требовать от вас никаких уверений или обещаний, просто помните об этом. Я хочу верить, что вы будете его достойной.
- Эта Сун приложит все силы, - хотелось добавить что-то ещё, чтобы ответ не выглядел таким формальным, и Жулань сказала: - Глава позволит тоже быть с ним откровенной? Эта ничтожная любит мастера Хэна, и сплести с ним волосы будет для неё величайшим счастьем.
- И что он ответил? - спросила госпожа Сун.
- Поблагодарил.
- Глава Ши воистину благородный муж, - мать задумчиво потёрла подбородок. - Но не поторопилась ли ты насчёт сплетения волос?
- Об этом можно будет сказать после развода, мама.
- Думаешь, мастер Хэн будет ждать так долго?
- Раньше всё равно не получится.
- Это если он захочет сесть с тобой под красную занавеску. А ты уверена, что он этого хочет? Чтобы хвататься за цветы и дёргать траву, не обязательно совершать три поклона.
Жулань озадаченно замолчала. Эта простая мысль почему-то ей до сих пор в голову не приходила.
- У мастера Хэн не лучшая репутация, - добавила госпожа Сун. - Я порасспрашивала о нём, и почти все характеризовали его как человека жестокого и несправедливого.
- Люди не горы и не реки, мама, они меняются.
- Бывает, хотя чаще к худшему, чем наоборот, - пессимистично отозвалась мать. - Кстати, его так же характеризуют, как любителя весенних радостей, предпочитающего красному и широкому зелёное и узкое. Я не спорю, к тебе он был добр. Но уверена ли ты, что его чувства к тебе не чисто дружеские?
- Уверена, мама.
- И как далеко у вас всё зашло?
- Я не заглянула на другую сторону стены, если ты об этом.
- Хорошо если так. Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что добрая слава - твоё самое ценное приданое? Конечно, кто-то скажет, что ради столь высоко стоящего человека ею можно и пренебречь, но...
- Не беспокойся, мама. Я не сделала и не сделаю ничего, что опозорило бы род Сун.
В дверь постучали, и заглянувший слуга доложил:
- Госпожа, у ворот господин Чжао. Говорит, что хочет с вами попрощаться перед отъездом.
- Проси, - кивнула Жулань. - Подайте вина в ту же комнату, что и в прошлый раз.
- А это кто? - спросила мать.
- Человек его высочества. Я сама его приму. Не думаю, что встреча продлится долго.
- Однако, - госпожа Сун покачала головой. - Зачастили к нам высокие гости!
Как и в прошлый, раз, "господин Чжао" был вежлив. Сел напротив, расправив широкие рукава, поблагодарил, когда Жулань налила ему вина, выпил, прикрыв рот рукой. Юность мешала воспринимать его серьёзно, но Жулань ни минуты не забывала, что перед ней - вершитель её судьбы. И её, и многих и многих других.
- Его высочество склоняется к тому, чтобы удовлетворить ваше прошение. Если верны слухи, что господин Е не просто живёт в Фэнчэне, а примкнул к Мэям, он совершил измену. Но его высочество не хочет, чтобы вы пострадали из-за недальновидности вашего мужа.
- Прошу вас, передайте его высочеству мою нижайшую благодарность, - Жулань помедлила. - И всё же стоит ли судить на основании слухов?
- Я же сказал - "если". А если слухи неверны, принц, когда придёт время, даст ему возможность высказаться о вашем деле. Думаю, вы согласитесь, что, прежде чем принимать окончательное решение, нужно выслушать обе стороны.
- Безусловно, - Жулань наклонила голову и снова разлила вино. - Его высочество справедлив.
Они снова выпили.
- Вы в самом деле только что пытались оправдать вашего мужа? - с интересом спросил Чжэн Жуйин. - Мне казалось, вы будете рады разорвать с ним все связи.
- Это так, господин Чжао, но я не держу на него зла. И в любом случае, каждый человек заслуживает, чтобы его судили по справедливости.
- Хм. Ваши взгляды делают вам честь.
Жулань, не отвечая, поднял чарку обеими руками:
- Я выпью это вино в честь его высочества.
Гость благодарно поклонился, на миг забыв, видимо, что он тут под чужим именем. Вино скользнуло по языку и горлу, оставив после себя острый привкус.
- Все династии утверждались на престоле Поднебесной силой оружия, - задумчиво произнёс принц. - Исключением был только Юй Великий. Но потерять трон после обретения из основателей удалось только мо... императору Чжэну.
- Иногда Небо посылает нам испытания, кажущиеся непреодолимыми. Но если его сын сумеет вернуть утраченное, значит, он истинный Сын Неба. И династия Чжэн будет точно счастливее династии Ин, основатель которой удержал трон до конца жизни, а вот сын потерял и был убит собственным евнухом.
- Вы правы, - улыбнулся юноша. - Его судьба - предостережение для потомков. Нельзя доверяться коню и отпускать поводья только потому, что твой отец был велик, нужно и самому усердно трудится. Отец основывал империю на десять тысяч лет, а сын всё упустил, как воду сквозь пальцы.
- Может, оно и к лучшему, учитывая, каковы были и отец, и сын.
- Не уверен, что распря, последовавшая за этим, была лучше, - возразил его высочество. - Хотя династия Цзюэ, пришедшая на смену Иням, поначалу была благословением для Поднебесной. Однако любое пиршество рано или поздно завершается.
- Быть может, - Жулань в третий раз взялась за кувшин, - Великий император Ин пировал слишком усердно, раз благосклонности Неба хватило лишь на два поколения?
- Очень может быть. Эти огромные дворцы, на постройку которых сгоняли народ и опустошали казну, эти поиски Островов Бессмертных... Император забыл, что его первый долг - служить империи, а не возвеличивать себя за её счёт. Да одна его гробница чего стоит! Нет, конечно, выдающемуся владыке выдающееся погребение, но нужно же знать меру!
- Говорят, что при её постройке погибли тысячи, - согласилась Жулань. - А оставшихся в живых строителей замуровали внутри. И правда, что удивляться, если Небо решило передать Мандат другому роду!
Они подняли чарки, пока она говорила, и Жулань выпила, как положено, прикрывшись рукавом. Стук упавшего предмета застал её врасплох. Жулань опустила руку, удивлённо глядя на побелевшего как мел Чжэн Жуйина. Вцепившийся в край стола юноша хватал ртом воздух. Потом с силой рванул ворот, словно тот душил его. Дыхание принца стало хриплым, зрачки расширились, невидящим взглядом уставившись на разлившуюся винную лужу. Вино из валявшейся на столе чарки перелилось через край и капало ему на подол. Жулань быстро поднялась и распахнула окно, давая в комнату доступ свежему воздуху. Подумала, и распахнула все окна.
Чжэн Жуйин шумно сглотнул и дрожащей рукой вытер блестящий от пота лоб. Снова поправил ворот, прижал ладонь к сердцу. Его дыхание постепенно успокаивалось. Не зная, чем ещё помочь, Жулань подняла его чарку, налила вина и поставила перед ним. Юноша выпрямился, взял чарку и залпом выпил. Жулань отвернулась, давая ему возможность успокоиться.
- Прошу прощения, госпожа Е, - хрипло произнёс принц через какое-то время. - Кажется, я злоупотребляю вашим гостеприимством.
- Ну, что вы, это отнюдь не тягость.
- И всё же мне пора, - Чжэн Жуйин поднялся, он всё ещё был бледен, но руки у него больше не дрожали. Жулань проводила его до ворот и пожелала беречь себя. Потом постояла, глядя вслед. Похоже, из-за Е Цзиньчэна у неё сложилось превратное представление о мужчинах. Далеко не все из них смотрят на женщину как на собаку, которая должна только служить и ничего больше.
- Думаю, мы уже достаточно измотали Мэй Хайтана, чтобы он не стал дожидаться подкреплений. Особенно если ему представится возможность разбить нас одним махом.
- Он уже не дожидается. Согласно последним донесениям, Мэи идут сюда.
- Отлично. Осталось только забросить наживку.
- Ваше высочество, вы уверены, что готовы рискнуть собой?
Гусунь помедлил, рассматривая растянутую в большой раме карту. Он не считал себя знатоком человеческих душ, и всё же кое-какие выводы можно сделать и без выдающихся способностей. То, что он узнал о Мэй Хайтане, свидетельствовало: этот человек, при всей своей выдержке и расчётливости, склонен к риску. Не бессмысленному, но если у него есть выбор - идти вокруг по ровной дороге, или пробежать крутой тропкой над обрывом, он предпочтёт последнее.
- Мэй Хайтан всё ставит на один сокрушительный удар, - пробормотал Гусунь.
- Простите, ваше высочество?
- Ничего, - Гусунь отвернулся от карты. - В конце концов, если мы проиграем, для меня не останется безопасных мест.
Подчинённые согласно наклонили головы, кое-кто выглядел недовольным, но желающих поспорить не нашлось. Они все тоже шли по узкой тропке над обрывом. Не будь Гусунь готов рисковать, он вообще не стал бы начинать, как когда-то советовал Хэн Линьсюань. Не будь готовы рискнуть его люди, они бы его не поддержали.
Не зря говорят, что помянешь демона, а он уже тут как тут. Едва совещание закончилось, и люди начали расходиться, как появился дежурный офицер и сообщил, что мастер Хэн прибыл в лагерь и ждёт, пока освободиться его глава.
- Ваше высочество, - вошедший Хэн Линьсюань поклонился сперва ему, а потом Чжаньцюну. - Глава.
- Рад тебя видеть, шиди.
- Что-то случилось? - спросил Гусунь.
- Нет, ваше высочество, ничего важного. Просто привёз кое-какие бумаги на подпись.
Гусунь приподнял брови - для этого можно было бы сгонять и кого попроще. Или и вовсе воспользоваться заклятым посланцем. Но, должно быть, мастер Хэн просто искал повод навестить своего друга.
- Вас оказалось не так-то просто найти, - с улыбкой добавил Линьсюань. - Я расспросил жителей ближайшей деревни и всё равно едва не залетел к Мэям. Хорошо, что вовремя разглядел флаги с фениксом.
- Здесь где-то рядом Мэи? - Гусунь переглянулся с Чжаньцюном. - Можете показать, где?
- М-м, - мастер Хэн посмотрел на карту, зачем-то сильно наклонив голову набок, словно хотел перевернуть изображение. - Примерно здесь.
- Скорее всего, передовой отряд, - Чжаньцюн прищурился.
- Пошлите разведчиков. Ещё не хватало, чтобы нас застали врасплох. Хорошо, что вы их увидели раньше, чем они нас.
Разведчики исчезли в сгустившейся ночи, а мастер Хэн получил приглашение на немудрёный ужин.
- Как прошёл Новый год? - спросил Чжаньцюн у своего уплетающего тушёную капусту шиди. Сам глава Ши всегда ел с таким неторопливым изящным достоинством, словно вкушал по меньшей мере снежного краба под драгоценным соусом. Его шиди выглядел куда проще - нет, он не забывал о хороших манерах, однако и не стеснялся показывать аппетит.
- Не так пышно, как обычно, но вполне весело. Вас очень не хватало. Учителей стало меньше, ученики балуются, нужен глаз да глаз.
Гусунь молча слушал, как Чжаньцюн расспрашивает об успехах своих учеников, и странным образом чувствовал себя в собственном шатре почти лишним. Этим двоим не нужен был третий, и чтобы перебить это чувство, Гусунь в первой же паузе спросил о своих былых товарищах. И сам себе удивился - он ведь почти не вспоминал о них. Даже за те почти две недели, что прожил в Линшане в конце прошедшего года. Слишком много всего произошло, слишком радикально изменилось его положение и самоощущение, и то, что было раньше, отодвинулось куда-то далеко, став почти нереальным. Свинство, конечно, но...
Гусунь вдруг осознал, что близких друзей за все годы, проведённые в Линшане, у него не появилось. Приятелей - да почитай все внешние ученики, а вот чтобы прямо "понимающий звук"* - ни одного. Да и раньше... Когда умерла матушка, он без сожалений оставил позади родной Линьань вместе со всеми, кого там знал.
Впрочем, найти родственную душу вообще нелегко, так что, возможно, ещё просто не пришло время.
Погрузившись в свои размышления, Гусунь пропустил почти весь ответ Линьсюаня, уловив только упоминание Дэн-сюна. Оказалось, что тот поступил в городскую стражу и на хорошем счету в управе Гаотая. Гусунь покивал и, просто, чтобы сказать что-то ещё, спросил:
- А как поживают госпожа Е и её семья?
- У них всё хорошо, - коротко сказал мастер Хэн и замолчал. Гусунь удивлённо посмотрел на него, не в первый раз задавшись вопросом, какие же отношения связывают его и Сун Жулань. Казалось бы, влюблённый должен быть рад возможности поговорить об объекте своей страсти. Но только что бывший достаточно многословным мастер Хэн вдруг проявил сдержанность.
Невольно вспомнился приступ, настигший Гусуня во время последнего визита в дом Е. Есть сразу же расхотелось, и Гусунь отложил палочки. Ещё не хватало, чтобы это повторилось. Сдавившее горло удушье, плавающие перед глазами пятна, накативший ужас и чёткое осознание - я сейчас умру. Больше никогда не смогу впустить в себя воздух и задохнусь. Смерть, миновавшая ТОГДА, нагнала сейчас и возьмёт своё...
Падающие на лицо влажные комья. Липнущая к коже грязь. Руки и ноги сдавливают тугие ремни. Нельзя пошевелиться, нельзя даже забиться в страхе и агонии, земля давит, давит, и чем её больше сверху, тем сильнее. Ты совершенно беспомощен, ты можешь только ждать, когда слойземли на лице станет таким толстым, что сквозь неё невозможно будет дышать. Этот миг всё не наступает, но каждый следующий вдох даётся тяжелее предыдущего...
Сколько он тогда так пролежал вместе с остальными, с натугой втягивая в себя воздух вместе с песчинками и комочками глины? Проклиная невозможность заставить свои лёгкие перестать работать, чтобы приблизить конец. Не больше стражи, а казалось - вечность. Гусунь не вспоминал несколько месяцев, ему даже не пришлось себя заставлять, воспоминания словно бы сами собой выскользнули из сознания, осев где-то в самом дальнем и тёмном уголке памяти. Казалось, что навсегда. И вот - несколько неосторожных слов...
Проклятое воображение, должно быть, всё из-за него. Когда несколько лет назад ученики изучали главы древней летописи, посвящённые деяниям прошедших лет, Гусунь невольно в красках представлял себе, что должны были чувствовать люди, оказавшиеся в такой ситуации. Те несчастные строители, вдруг обнаружившие, что остались в гробнице навсегда. Или воины Чжао, сдавшиеся Мяснику Бай Ци, и закончившие так же, как Гусунь - только вот их спасти оказалось некому**. Слова Сун Жулань пробудили воспоминания, а те потянули за собой печальный опыт самого Гусуня.
- Ваше высочество?
- Да? - Гусунь поднял глаза. Оба заклинателя смотрели на него.
- Что-то случилось? - спросил Ши Чжаньцюн.
- Нет. Просто я устал. Разведчики ещё не вернулись?
- Нет, ваше высочество.
Гусунь кивнул, уставившись в наполовину полную чашку. А ведь любая другая женщина на месте госпожи Е принялась бы кудахтать, суетиться, забросала бы его вопросами, что случилось. Ваньи бы точно так и поступила. И только Сун Жулань не стала усугублять вред, который сама же по незнанию причинила. Просто молча подождала, пока он успокоится, и сделала вид, будто ничего не произошло. И за это Гусунь был ей благодарен.
Может быть, это и имел в виду Хэн Линьсюань, говоря об истинной красоте? Госпожа Е вела себя не как обычная женщина.
- Мастер Хэн, - повинуясь внезапному порыву, Гусунь встал и поклонился, - я ведь так и не поблагодарил вас за спасение своей жизни. Но этот недостойный надеется когда-нибудь вернуть долг. Если он однажды сможет быть вам полезен - не стесняйтесь обратиться.
- Благодарю, ваше высочество, - заклинатели, конечно, тоже встали. - Но я всего лишь поступил так, как велит человеколюбие. Уверен, любой на моём месте сделал бы то же самое.
- И всё же - если когда-нибудь вы придёте ко мне с просьбой и в моей власти будет её выполнить, я сделаю всё, что в моих силах.
- Великодушие вашего высочества глубиной подобно морю, - опередив подчинённого, сказал Ши Чжаньцюн. - Но пока ещё рано говорить о просьбах, сперва нам нужно послужить вашему высочеству и победить. Возможно, тогда мы вернёмся к этому разговору, а пока мы не заслужили такой чести.
Остаток ужина прошёл в молчании, но не натянутом, а скорее задумчивом. Когда еда закончилась, Гусунь снова послал узнать, не вернулись ли разведчики, и снова оказалось, что нет. Это уже начинало настораживать: не настолько далеко находились Мэи, чтобы нельзя было обернуться за стражу. Если, конечно, мастер Хэн верно указал их местоположение, но если неверно, посланные просто вернулись бы ни с чем.
Оставалось только послать ещё людей и лечь спать, велев будить себя, если новости окажутся тревожными. Перед завтрашним боем в любом случае надо было выспаться. Должно быть, тот, кто принял вернувшихся ночью разведчиков, рассудил так же, потому что доклад поступил только утром. Неприятный, но для армии в целом не опасный.
Передовой отряд Мэев действительно стоял неподалёку, и, похоже, не подозревал о близком соседстве повстанцев. Это требовало некоторого пересмотра плана, столь быстрое столкновение в него не входило, но и только. Неприятность состояла в том, что из первой четвёрки разведчиков не вернулся никто. Из второй четвёрки - только двое. Они же и пролили свет на судьбу своих товарищей. Разведчики ходили парами, что случилось с другой парой, вернувшиеся не знали, зато, проходя через лес, наткнулись на висящее в петле тело. При ближайшем рассмотрении повешенный оказался разведчиком из первой четвёрки. Оружие находилось при нём, никаких следов борьбы заметно не было. И, что самое интересное, поблизости, едва ли не на соседнем дереве, висело ещё одно тело, в фиолетовых одеждах Мэев. Тоже совершенно целое и при оружии.
- Скорее всего, - кивнул тот. - Есть такие, которые черпают силы в чужих смертях и с этой целью морочат людям головы, заставляя совершить самоубийство. Как минимум семеро - сегодня у него был пир...
- То есть, в ближайшее время он убивать больше не будет?
- Не обязательно, возможно, как раз войдёт во вкус. В любом случае, нужно кого-то отрядить с ним разобраться.
- Если не возражаете, - подал голос стоящий рядом Хэн Линьсюань, - им займусь я. Раз уж я всё равно здесь, вам не придётся никого отрывать от боевой задачи. Надеюсь, этот лесок не станет для вас полем боя?
- Если всё пойдёт как надо, то нет, - качнул головой Гусунь. - Мы его обойдём. Глава Ши?
- Согласен, - кивнул Чжаньцюн. - Шиди, я дам тебе талисман, он поможет тебе сохранить сознание ясным. Скорее всего, эта тварь выйдет к тебе в облике женщины или ребёнка. Будь осторожен... и решителен. По себе знаю, иногда бывает трудно нанести удар, особенно если видишь перед собой кого-то знакомого.
Линьсюань кивал, и Гусунь подумал, что эти советы, которые глава даёт опытному заклинателю, не один десяток призраков уничтожившему, похожи на советы заботливой матери, следящей, чтобы сыночек в дорогу непременно надел плащ потеплее. Скрыв улыбку, он отвернулся. Его ждали военачальники для последнего совещания, а эти двое между собой пусть сами разбираются.
- Если мы победим, то после битвы займём Хэйма, - сказал он. - Туда и приходите, когда разберётесь с призраком. Удачи вам, мастер Хэн.
- И вам, ваше высочество.
*Китайское выражение, означающее близкого друга, понимающего с полуслова. Восходит к истории о сановнике, подружившимся с дровосеком, после того как дровосек угадал, о чём сановник думает, играя на цитре.
**Бай Ци - полководец царства Цинь, известный казнями пленных. После битвы при Чанпине (260 г. до н.э.) Бай Ци заблокировал в ущелье армию княжества Чжао. Осаждённые после безуспешных попыток прорыва сдались под клятву сохранить им жизнь, но Бай Ци нарушил слово и закопал пленных живыми в землю. По свидетельству древнекитайского историка Сыма Цяня, армия Чжао численностью в 400 тысяч человек была истреблена полностью, за исключением 240 солдат, отпущенных, чтобы те своим рассказом навели ужас на жителей княжества.