Капитан Майкл Робб открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу кокпита. Его окатило жаром, как будто авиалайнер погрузили в доменную печь, и раздалось несколько предупреждающих сигналов. Кровь стекала с его лба и жгла глаз. Секунду он лежал там, ошеломленный, гадая, что произошло. Затем он вспомнил. Удар.
Он только что вернулся в кабину пилотов, зарекшись не пить кофе до конца рейса. Полет из Лос-Анджелеса в Сидней не прошел и половины, а это был его третий поход в туалет. Его второй пилот, Венди Джейкобс, на добрых 20 лет моложе его, повернулась, чтобы ухмыльнуться ему, но ничего не сказала. Он собирался забраться обратно в свое кресло, когда полоса света вспыхнула у правого крыла авиалайнера.
Робб подумал, что это удар молнии от шторма, над которым они пролетали, но затем самолет отбросило вбок, как будто его отбила гигантская рука. Звуковой удар взорвал самолет, и самолет покачнулся от нескольких ударов. Он врезался в переборку, его голова и плечо приняли на себя большую часть удара, который сбил его с ног.
Должно быть, он был без сознания всего несколько секунд. Хотя его разум все еще был затуманен, его зрение быстро вернулось в фокус. Робб сел и вытер кровь с глаза. Приборная панель была неповрежденной. Джейкобс отключила автопилот и схватилась за штурвал, которым теперь боролась за контроль. Робб заставил себя подняться на ноги. Он понятия не имел, насколько серьезно он был ранен, но он двигался. Этого было достаточно.
Забравшись на свое сиденье, Робб взглянул на индикатор перепада давления в салоне. Его стрелка была зафиксирована на нуле. Взрывная декомпрессия.
Он рефлекторно потянулся к маске, висевшей слева от него, годы тренировок взяли верх. Его плечо запротестовало против движения, и он поморщился от боли.
"Кислородные маски надеты на 100 процентов!" - крикнул он.
Робб натянул маску на голову, и Джейкобс сделал то же самое. Маски в пассажирском салоне уже автоматически опустились. Он мысленно перебрал возможности взрыва. Бомба террориста? Ракетная атака? Взрыв топливного бака? Чтобы так быстро сбросить давление, должно быть, вылетели некоторые пассажирские окна, возможно, целая дверь. Однако самолет все еще летел, так что это означало, что фюзеляж был цел.
Поскольку его внимание было сосредоточено на том, чтобы взять авиалайнер под контроль, у Робба не было времени разговаривать с пассажирами. Стюардессам пришлось бы иметь с ними дело. Лучшее, что он мог сделать для пассажиров, это снизить самолет до 10 000 футов, где был пригодный для дыхания воздух.
Он толкнул рычаг вперед и заглушил декомпрессионный сигнал, но другой продолжал завывать. Огни двигателей правого борта вспыхнули красным, что означало, что они оба были в огне.
"Потяни за Т-образную ручку двигателя номер три!" Рявкнул Робб. Он подавил панику, которую чувствовал в своем голосе.
Джейкобс потянул за ручку и нажал кнопку под ней, гася огонь.
"Т-образная ручка номер три нажата!" - ответила она. Они повторили то же самое для четвертого двигателя. Пробежавшись по необходимым контрольным спискам, Джейкобс выглянул в иллюминатор по правому борту, чтобы произвести визуальную проверку.
"Пожар в двигателе номер три устранен! Двигатель номер четыре полностью вышел из строя!"
"Ушла?"
"Оторвалась от пилона".
Робб выругался себе под нос. Его самолетом был 747-400, модель с новейшей авионикой, вот почему он и Джейкобс были единственным летным экипажем. Необходимость в бортинженере была устранена при обновлении, но теперь Робб жаждал дополнительной помощи. Авиалайнер был сертифицирован для полетов только с тремя двигателями, но с двумя двигателями по левому борту им повезло бы удержаться в воздухе.
Он повернулся к Джейкобсу. Ее лицо было пепельно-серым, но в остальном профессиональным.
"Отправьте сигнал бедствия", - сказал Робб.
Джейкобс кивнул, понимая последствия. Даже если бы кто-то услышал вызов по радио, это мало что изменило бы. Лучшее, на что они могли надеяться, это сообщить о своем местоположении на случай, если им придется отступить. Она включила радио.
"Сигнал бедствия! День первой помощи! День первой помощи! Это TransPac 823. Мы идем ко дну. Мы идем ко дну. Мы потеряли оба двигателя номер три и номер четыре. Наша позиция в 75 милях по азимуту 245 от Пальмиры ВОР."
Нет ответа, только помехи.
"Активируй аварийный передатчик", - сказал Робб. Он знал, что активировать это было бесполезной процедурой. Они были вне зоны действия любых радаров.
"Устанавливаю приемоответчик на 7700 в случае чрезвычайной ситуации", - ответил Джейкобс.
Когда их быстрое снижение подняло самолет на высоту 30 000 футов, в облачном покрове в десяти милях справа от них расцвело неземное свечение. Сначала облака смягчали его, но затем свет пронзил их, устремившись к стратосфере, на мгновение став ярче солнца.
"Что за черт?" Сказал Джейкобс.
Огненный шар выкатился вверх в характерной форме гриба, которую Робб видел на бесчисленных фотографиях. Он разинул рот, загипнотизированный зрелищем. Испытания атомного оружия в Тихом океане были объявлены вне закона в течение многих лет, и в этом регионе океана не было вулканов. Что еще могло вызвать такой мощный взрыв?
Что бы это ни было, объяснение не имело значения.
"Крен влево!" - крикнул он. Стабилизация самолета должна была быть его наивысшим приоритетом, но им нужно было убраться из зоны взрыва.
"Поворот влево", - последовал ответ Джейкобса после секундного колебания.
Роббу оставалось только надеяться, что он сможет переждать ударную волну, а затем выяснить, где он может приземлиться. Они пролетели над атоллом Пальмира всего десять минут назад, но взлетно-посадочная полоса, построенная во время Второй мировой войны, была заброшена десятилетия назад. На острове Рождества была ближайшая эксплуатационная взлетно-посадочная полоса, но она находилась в 500 милях отсюда. Тем не менее, это был их лучший шанс. Несмотря на все полученные повреждения, самолет все еще летел. У них может получиться.
"Давай, ублюдок!" Робб крякнул, напрягая рычаги управления.
Нос огромного самолета медленно поворачивался. Слишком медленно.
Взрывная волна от взрыва догнала их и ударила по самолету сзади, вздымая его хвост вверх. Колоссальный раскат грома эхом разнесся по кокпиту. Окна разлетелись вдребезги, и ветер завыл в кокпите. Двигатель номер один был сорван с креплений, срезав с самолета половину левого крыла и воспламенив топливные баки. Подъемная сила исчезла из-под крыльев, и самолет резко упал, как лифт, оборванный на тросе.
Из-за того, что два двигателя вышли из строя, а еще один был выведен из строя, авиалайнер был смертельно ранен. Думая о 373 мужчинах, женщинах и детях в самолете - людях, за которых он нес ответственность, - Робб не сдавался, но у него было не больше надежды пилотировать его, чем у одного из пассажиров. Он боролся с управлением, пытаясь выровнять самолет, но это была мертвая ручка. Несмотря на его усилия, самолет закрутился вниз по смертельной спирали. К тому времени, когда авиалайнер нырнул в самый нижний слой облаков, высотомер показывал 1000 футов. Впервые за час Робб смог увидеть голубую воду Тихого океана.
Осознав, что их судьба неизбежна, Майкл Робб отпустил коромысло и откинулся на спинку сиденья. Он не хотел умирать в одиночестве, поэтому он протянул руку Венди Джейкобс, которая крепко сжала ее своей. Робб, никогда особо не увлекавшийся религией, тем не менее, закрыл глаза и обнаружил, что читает Молитву Господню. Он был готов произнести "Да приидет Царствие твое", когда самолет врезался в поверхность океана со скоростью более 500 миль в час и исчез под волнами.
Глава 2
Пляж Эва, Гавайи
8:51 УТРА
Кай Танака закончил принимать душ, и Бильбо, пшеничный терьер семьи, поприветствовал его, когда он вышел из спальни. Крики и смех двух 13-летних девочек донеслись из кухни, заставив его улыбнуться. Он закончил одеваться и вышел из спальни.
Запах кофе все еще был сильным, так что Кай понял, что кто-то уже успел сбегать в Starbucks. Одинокий большой латте стоял на стойке, маня его. Телевизор на кухне, как обычно, был настроен на выпуск новостей, с такой низкой громкостью, что все, что он мог слышать, было невнятное бормотание ведущей.
Лани и Миа сидели близко друг к другу за обеденным столом, разговаривая друг с другом над журналом тихим, заговорщическим тоном. Затем они разразились пронзительными криками, которые перешли в хихиканье, когда они указывали на журнал. Лани увидела, как Кай направился за кофе, и шикнула на Мию, чтобы та прекратила смеяться, но они не могли удержаться от продолжения хихиканья.
"Привет, папа", - сказала Лани.
"Привет, дядя Кай", - сказала Миа.
Хотя Кай на самом деле не был дядей Мии, она называла его так с тех пор, как научилась говорить. Ему все еще нравилось, как это звучит, особенно потому, что у него не было собственных племянниц.
Кай подошел к столу, потягивая латте, и сделал вид, что хочет получше рассмотреть журнал. "И что вы, ребята, читаете этим утром? Это Newsweek или Машина и водитель? "
Лани быстро захлопнула журнал. Мне было семнадцать . Должно быть, Мия принесла это с собой. Как и большинство отцов, он не мог не удивляться тому, как быстро они взрослели. Они едва были подростками. Для него Семнадцать лет были далеким будущим.
Лани хихикнула над Мией, а затем приняла притворно-серьезный тон. "Мы просто проводим кое-какие исследования для нашей поездки этим утром". Миа кивнула в знак согласия.
"Угу", - с сомнением сказал Кай. "У Seventeen есть статья о буги-бординге, не так ли?"
"Не совсем", - сказала Миа. "Но есть несколько советов по расчесыванию пляжа". При этих словах Лани и Миа разразились очередным взрывом смеха. Кай предположил, что это что-то о том, как знакомиться с парнями, но он не хотел знать, поэтому не спрашивал.
"Где твоя мама?"
"Она ушла на работу около 30 минут назад. Она сказала, что, э-э, проспала." Лани сказала это так, как будто в этом было нечто большее, чем просто отсутствие сигнала тревоги.
Обычно смена Рейчел по понедельникам начиналась не раньше 10 утра, но потом он вспомнил о бранче для ветеранов-инвалидов в Grand Hawaiian. Как менеджер отеля, она хотела бы быть там пораньше, чтобы убедиться, что все было идеально, особенно потому, что выступал губернатор. Кай набрал номер ее мобильного.
"Алло?" Сказала Рейчел, звуча раздраженно. На заднем плане раздался гудок грузовика, сигнализирующий о том, почему она была раздражена. Она все еще была в пути. Он перевел вызов на громкую связь.
"Пробки?" Сказал Кай.
"Как обычно".
"Разве сигнализация не сработала?" Кай так крепко спал, что обычно не замечал будильника Рейчел.
"О, это сработало. Я просто пропустил это. Эти двое трепались до двух часов ночи прошлой ночью. Три раза я заходил в их комнату, чтобы сказать им, чтобы они прекратили это. Они там?"
"О-о", - одними губами сказал Кай Лани, которая поморщилась.
Рейчел заговорила громче, чтобы ее было слышно по громкой связи. "Девочки, вы собираетесь вести себя тихо сегодня вечером, или Мии нужно поспать на диване?"
"Мама", - захныкала Лани, - "Мия только что приехала. Мы наверстывали упущенное. Что, если мы просто поговорим шепотом сегодня вечером?"
"Она приехала сюда в субботу, а сейчас понедельник. Все, что я хочу сказать, это то, что если мне придется прийти туда сегодня вечером, вы не будете спать вместе до конца пребывания Мии ".
Лани надулась. Она знала, что ее мама говорила серьезно. Рейчел была не из тех, кто сыплет пустыми угрозами. Они с Каем оба верили в то, что нужно довести дело до конца, и, похоже, это сработало. Лани была хорошим ребенком.
Это не означало, что она время от времени не проверяла своих родителей. Хотя по большей части она была хорошо воспитанным и восхитительным ребенком, она также была развита не по годам. Кай не был бы удивлен, обнаружив, что она читает Космополитен , а не семнадцать . Он наполовину ожидал, что она в любой момент объявит, что собирается пропустить следующие два года и просто исполнит 16 на свой следующий день рождения.
И проблема была в том, что она выглядела на 16. До того, как ей исполнилось 14, оставался всего месяц, но она развивалась удивительно быстро. В свои 5футов8 дюймов она теперь была выше своей матери на добрых два дюйма, и, что еще более печально, у нее развилась женственная фигура. Ее волосы были каштановыми, а не рыжевато-русыми, как у ирландки по происхождению Рейчел, но она унаследовала захватывающие зеленые глаза своей матери, изящную структуру лица и атлетически сложенное тело. От Кая она унаследовала оливковый цвет лица и миндалевидные глаза его итало-японского происхождения. К огорчению Кая, эффект сделал ее не только красивой, но и экзотической. Ему очень скоро предстояло планировать свидания, и он был в ужасе.
"Эй, Кай, не забудь сказать Терезе, что они должны быть готовы к семи на луау сегодня вечером".
"Сегодня вечером? Ты имеешь в виду завтра."
"Ты забронировал столик на завтра?"
Упс, подумал Кай. Он знал, что было что-то, что он должен был сделать.
"Нет", - сказал он, пытаясь придумать правильные слова, чтобы сказать. Он потерпел неудачу. "Разве ты не собирался бронировать столик?"
На мгновение не было ничего, кроме тишины.
"О-о-о", - сказала Лани, погрозив Каю пальцем. Он бросил на нее неприязненный взгляд, поднял трубку и выключил громкую связь. Он убавил громкость на пару ступеней, зная, что последует.
"Рейчел, мне жаль..."
"Кай! Ты обещал сделать заказ. Сегодня единственный раз, когда я не работаю по вечерам на этой неделе. Если у нас не будет брони, мы никогда не попадем ".
"Королевский гавайский, верно?" Сказал Кай, переходя в семейную комнату, чтобы немного уединиться.
"Отель Sheraton Waikiki".
"Я уверен, что еще не слишком поздно забронировать столик".
Ее раздражение сменилось сарказмом. "Верно. Забронировать столик на время отпуска будет несложно. Неважно. Я сделаю это ".
"Послушайте, мне жаль, что я забыл о бронировании. Если они распроданы, мы найдем, чем еще заняться ".
"Кай..." - начала она, собираясь взорваться гневом. Затем ее голос затих, что было еще хуже. "Кай, мне пришлось сделать практически все, чтобы подготовиться к приему гостей нашего дома. Я договорился о нашей поездке на северное побережье в эти выходные. Я навел порядок в доме. Я встретил их в аэропорту. Я даже убедился, что в машине достаточно бензина, который они собираются использовать. Теперь я должен сделать то, о чем просил тебя".
"Я сказал, что сделаю это, и я сделаю".
"Это то, что ты сказал на прошлой неделе, когда я попросил тебя сделать это".
"Это просто..." Он остановил себя. Он собирался сослаться на свою работу, но знал, что это неправильный путь.
Занять пост директора Тихоокеанского центра предупреждения о цунами было для него отличным карьерным шагом, но он не рассчитывал на то, насколько это будет сложно. Включая Кая, в штате было всего восемь геофизиков, и двое из них должны были следить за PTWC 24 часа в сутки. Это означало, что им регулярно приходилось работать в 12-часовые смены. Было трудно нанять геофизиков, которые были бы готовы провести столько часов на месте, поэтому, чтобы подсластить сделку, Национальное управление океанических и атмосферных исследований, более известное как NOAA, материнская организация PTWC, построило дома на территории Центра, в которых некоторые сотрудники жили бесплатно.
Не многие люди на Гавайях могли позволить себе дом в трех кварталах от пляжа, но это было не такой уж большой привилегией. Кай и его семья жили в закрытом комплексе рядом с захудалым районом "синих воротничков". Пляж поблизости был даже не настолько хорош. Его работа в качестве директора означала, что он должен был заботиться не только о рабочих проблемах своих сотрудников, но и об их домашних проблемах. Все, начиная от споров о ночном шуме и заканчивая проблемами с водопроводом. И то, что он был относительно новым, не помогло. Это была буквально 24-часовая работа.
Словно прочитав его мысли, Рейчел сказала: "Я знаю, у тебя тяжелая работа, Кай. Это было одинаково для нас обоих. Я тоже начинаю привыкать к своей работе в отеле. Но мне начинает казаться, что я делаю всю работу дома, хотя ты работаешь всего в 100 футах от нашего дома. А теперь Лани..." Она замолчала.
"А как насчет Лани?"
"Она здесь уже девять месяцев и еще не завела друзей. Ты заметил это?"
"Я постоянно вижу, как она тусуется со своими друзьями-футболистами".
"Это товарищи по команде. Она должна тусоваться с ними. Но за все время, что мы здесь, она ни разу никого не привела домой. Теперь, когда она с Миа, я вижу, какой она была раньше. И пребывание в этом комплексе не помогло ".
"Пожалуйста, не называйте это соединением". Кай ненавидел это слово.
"Я знаю, что это отличная возможность для тебя, но..." Она не закончила предложение.
Так вот оно что. Она больше не хотела быть здесь.
"Рейчел, ты знала, когда мы соглашались на это, что нам придется жить в ком... — центре. Это приходит вместе с работой ".
"Я знаю. Но что-то должно измениться ". Она снова сделала паузу, затем на линии раздался звуковой сигнал. "Это Мэриан из отеля. Мне нужно идти ".
"Насчет луау..."
"Послушай, я поговорю с Максом", - сказала она, имея в виду Макса Уолша, консьержа отеля. "Может быть, он сможет провести нас внутрь".
"Рейчел, я сказал, что позабочусь об этом".
"Я знаю, что ты сделал. Я поговорю с тобой позже ".
Кай не хотел оставлять это так, но он не знал, что еще сказать, поэтому он сказал "Пока" и повесил трубку.
Тереза Гомес, мать Мии, вышла из комнаты для гостей, доедая последний кусочек яблока. Как и девушки, она уже была одета в майку и саронг.
"Доктор Танака", - сказала она.
"Доктор Гомес." Теперь, когда Тереза стала доктором медицинских наук, они с Каем отбивали почетное звание взад-вперед, как птичка для бадминтона.
"Я вижу, ты нашла латте, которое я приготовил для тебя".
"Да, спасибо".
Она бросила на него вопросительный взгляд. "Ты в порядке?"
"Конечно", - сказал Кай. "Пока отличное утро".
Она не выглядела убежденной, но не стала настаивать на этом. Кай последовал за ней обратно на кухню.
"Как прошла твоя пробежка?" Сказала Тереза, выбрасывая огрызок яблока в мусорное ведро и вымывая руки.
"Фантастика! У вас с девочками сегодня будет великолепная погода ".
"Если у тебя выходной, почему бы тебе не пойти с нами на пляж?"
"Выходной? Я бы хотел. Сегодня я на дежурстве. Сегодня утром я должен провести экскурсию, и в следующем месяце я отправляю статью в "Науку об опасности цунами ", которую я должен закончить ".
Тереза оценила наряд Кая и начала смеяться. "Я забыл. Мы на Гавайях ".
Он посмотрел вниз на свою одежду и понял, почему она смеялась. Несмотря на то, что Кай вырос на Гавайях, он прожил в Сиэтле более 15 лет. Кай любил Тихоокеанский северо-запад, но он так и не привык к холоду и мороси. Итак, после возвращения после полутора десятилетий ношения плащей и фланели ему не потребовалось много времени, чтобы вернуться к обычной гавайской одежде. Для такого спортсмена, как Тереза, рубашка в цветочек, брюки цвета хаки и теннисные туфли, которые на нем были, могли показаться стереотипной шуткой об островной жизни, но для него это было совершенно естественно. Кай тоже засмеялся.
"Поверьте мне, я бы с удовольствием присоединился к вам", - сказал он. "Где вы, ребята, садитесь?"
"Я хотел пойти в какое-нибудь тихое место, но на меня наложили вето". Она ткнула пальцем в девочек. "Итак, мы отправляемся в Вайкики. По крайней мере, я смогу расслабиться с хорошей книгой, пока они плавают ".
Кай поморщился. Из-за праздника Вайкики будет переполнен не только туристами, но и местными жителями. Май был большим месяцем для путешественников, и трехдневные выходные всегда были популярны у американских туристов с материка. Почти 50 000 посетителей останавливались в Гонолулу одновременно, и Вайкики забрал большинство из них. Терезе было бы трудно найти покой на пляже.