Введение. Почему нам нужны эти уроки в стремлении к независимости ума, честности и неподкупности
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: АНАЛИТИК ВИДИТ: ЧЕТЫРЕ УРОКА УПОРЯДОЧИВАНИЯ НАШИХ МЫСЛЕЙ
Урок 1: Ситуационная осведомленность. Наши знания о мире всегда фрагментарны и неполны, а иногда и ошибочны
Урок 2: Объяснение. Факты требуют объяснения
Урок 3: Оценки. Для предсказаний нужна объяснительная модель, а также достаточное количество данных
Урок 4: Стратегическое мышление. Нам не нужно так сильно удивляться неожиданности
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ТРИ УРОКА ПРОВЕРКИ НАШИХ РАССУЖДЕНИЙ
Урок 5. Это наши собственные демоны, которые, скорее всего, вводят нас в заблуждение
Урок 6. Мы все подвержены навязчивым состояниям ума
Урок 7: Видеть - не всегда значит верить: остерегайтесь манипуляций, обмана и фальсификации
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ТРИ УРОКА РАЗУМНОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ РАЗВЕДДАННЫХ
Урок 8. Представьте себя на месте человека с другой стороны
Урок 9: Надежность создает прочные партнерские отношения
Урок 10: Подрывная деятельность и подстрекательство к мятежу теперь являются цифровыми
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Заключительный урок оптимизма
Благодарности
Заметки и дальнейшее чтение
Указатель
Об авторе
Дэвид Оманд был первым британским координатором по вопросам безопасности и разведки, ответственным перед премьер-министром за профессиональное здоровье разведывательного сообщества, национальную стратегию борьбы с терроризмом и ‘внутреннюю безопасность’. Он семь лет служил в Объединенном разведывательном комитете. Он был постоянным секретарем Министерства внутренних дел с 1997 по 2000 год, а до этого директором GCHQ.
Для Кира, Роберта, Беатрис и Ады, в надежде, что вы вырастете в лучшем мире
Введение
Почему нам нужны эти уроки в стремлении к независимости ума, честности и неподкупности
Вестминстер, март 1982 года. ‘Это очень серьезно, не так ли?" - сказала Маргарет Тэтчер. Она нахмурилась и оторвала взгляд от отчетов разведки, которые я ей передал. ‘Да, премьер-министр, - ответил я, - эти разведданные можно истолковать только одним образом: аргентинская хунта находится на завершающей стадии подготовки к вторжению на Фолклендские острова, весьма вероятно, в ближайшую субботу’.
Это было днем в среду, 31 марта 1982 года.
Я был главным личным секретарем министра обороны Джона Нотта. Мы находились в его кабинете в Палате общин, готовя речь, когда офицер из штаба военной разведки примчался по Уайтхоллу с запертой сумкой, в которой находилось несколько отличительных папок. По красным диагональным крестам на их темных обложках я сразу понял, что в них содержатся сверхсекретные материалы с собственным кодовым словом (UMBRA), обозначающим, что они поступили из Штаб-квартиры правительственной связи (GCHQ).
Папки содержали расшифрованные перехваченные сообщения аргентинских военно-морских сил. Сообщения показали, что аргентинская подводная лодка была развернута для скрытой разведки вокруг столицы Фолклендских островов Порт-Стэнли, и что аргентинский флот, который был на учениях, перестраивался. В другом перехвате говорилось о целевой группе, которая, как утверждается, должна прибыть в неустановленный пункт назначения рано утром в пятницу, 2 апреля. Проанализировав координаты военно-морских судов, GCHQ пришло к выводу, что их пунктом назначения мог быть только Порт-Стэнли.1
Мы с Джоном Ноттом посмотрели друг на друга с одной мыслью: потеря Фолклендских островов приведет к серьезному экзистенциальному кризису для правительства Маргарет Тэтчер: премьер-министру нужно немедленно сообщить об этом. Мы поспешили по коридору общего собрания в ее комнату и ворвались к ней.
Последняя оценка, которую она получила от Объединенного разведывательного комитета Великобритании (JIC), гласила, что Аргентина не хочет применять силу для обеспечения своих притязаний на суверенитет Фолклендских островов. Однако JIC предупредил, что в случае крайне провокационных действий со стороны британии в отношении граждан Аргентины, которые незаконно высадились на британском острове Южная Георгия в Южной Атлантике, хунта может использовать это как предлог для действий. Поскольку Великобритания не имела намерения провоцировать хунту, оценка была ошибочно истолкована в Уайтхолле как обнадеживающая. Это сделало свежие отчеты разведки еще более драматичными. Это был первый признак того, что аргентинская хунта была готова применить силу для навязывания своих требований.
Важность для нас умения рассуждать
Шок от того, что страна внезапно оказалась втянутой в Фолклендский кризис, все еще глубоко запечатлелся в моей памяти. Это продемонстрировало мне, какое влияние могут оказывать ошибки в мышлении. Это так же верно для всей жизни, как и для управления государством. Таким образом, моя цель при написании этой книги амбициозна: я хочу дать людям возможность принимать более эффективные решения, узнав, как мыслят аналитики разведки. Я приведу уроки из нашего прошлого, чтобы показать, как мы можем больше знать, больше объяснять и больше предвидеть того, с чем мы столкнемся в необычный век, в который мы сейчас живем.
В том, как рассуждают аналитики разведки, есть важные жизненные уроки. Изучая, что делают аналитики разведки, когда они решают проблемы, наблюдая за ними в реальных случаях из недавней истории, мы узнаем, как они упорядочивают свои мысли и как они отличают вероятное от маловероятного и, таким образом, выносят лучшие суждения. Мы научимся методично проверять альтернативные объяснения и судить, насколько далеко нам нужно зайти, чтобы изменить свое мнение по мере поступления новой информации. Здравомыслящие люди пытаются понять, как их подсознательные чувства как индивидуумов, как членов группы и внутри учреждения могут повлиять на их суждения. Мы также увидим, как мы можем стать жертвами конспирологического мышления и как нас можно обмануть преднамеренным обманом.
Все мы сталкиваемся с решениями и выборами дома, на работе, в игре. Сегодня у нас остается все меньше и меньше времени, чтобы принять решение, чем когда-либо прежде. Мы живем в цифровую эпоху, когда на нас обрушивается противоречивая, ложная и сбивающая с толку информация из большего числа источников, чем когда-либо. Информация повсюду вокруг нас, и мы чувствуем себя обязанными реагировать с ее скоростью. Против нас действуют влиятельные силы, которые продвигают конкретные сообщения и мнения через социальные сети. Ошеломленные всей этой информацией, являемся ли мы менее или более невежественными, чем в прежние времена? Сегодня, как никогда, нам нужны эти уроки из прошлого.
Взгляд через плечо аналитика разведки
За столетия генералы естественным образом усвоили преимущество, которое может принести разведка. Сегодня правительства намеренно оснащают себя специализированными агентствами для получения доступа к информации и ее анализа, которые могут помочь им принимать более эффективные решения.2 Британская секретная разведывательная служба (MI6) руководит агентами-людьми за рубежом. Служба безопасности (MI5) и ее партнеры по правоохранительным органам расследуют внутренние угрозы и ведут наблюдение за подозреваемыми. Штаб правительственной связи (GCHQ) перехватывает сообщения и собирает цифровую разведданную. Вооруженные силы проводят свою долю сбора разведданных в ходе своих операций за рубежом (включая фотографическую разведку со спутников и беспилотных летательных аппаратов). Задача аналитика разведки - собрать все полученные фрагменты воедино. Затем они проводят оценки, цель которых уменьшить невежество лиц, принимающих решения. Они выясняют, что происходит, объясняют, почему это происходит, и обрисовывают в общих чертах, как все может развиваться.3
Чем больше мы понимаем о решениях, которые нам приходится принимать, тем меньше вероятность того, что мы от них уклонимся, сделаем неправильный выбор или будем серьезно удивлены. Многое из того, что нам нужно, может поступать из источников, открытых для всех, при условии, что к ним будет приложена достаточная осторожность в применении критических рассуждений.
Уменьшение невежества лиц, принимающих решения, не обязательно означает упрощение. Часто при оценке разведданных приходится предупреждать, что ситуация сложнее, чем они думали ранее, что следует опасаться мотивов противника и что ситуация может развиваться неблагоприятным образом. Но лучше знать, чем не знать. Питать иллюзии по таким вопросам приводит к неправильным или даже катастрофическим решениям. Задача офицера разведки - рассказать правительству все как есть. Когда вы принимаете решения, вы должны поступать так же по отношению к себе.
Работа офицеров разведки включает в себя кражу секретов диктаторов, террористов и преступников, которые желают нам зла. Это делается с использованием человеческих источников или технических средств для вторжения в частную жизнь личной переписки или бесед. Поэтому мы даем нашим офицерам разведки разрешение действовать в соответствии с этическими стандартами, отличными от тех, которые, как мы надеемся, будут применяться в повседневной жизни, оправданными снижением вреда для общества, которого они могут достичь.4 Авторитарные государства вполне могут считать, что они могут обойтись без подобных соображений и поощрять своих офицеров делать все, что они считают необходимым, независимо от закона или этики, для достижения поставленных перед ними целей. Для демократических стран такое поведение быстро подорвало бы доверие как к правительству, так и к разведывательным службам. Следовательно, работа разведки тщательно регулируется национальным законодательством, чтобы гарантировать, что она остается необходимой и соразмерной. Поэтому я должен внести ясность. Эта книга не учит вас шпионить за другими и не должна побуждать вас к этому. Я хочу, однако, показать, что из мышления, стоящего за секретной разведкой, есть уроки, которые мы все можем извлечь. Эта книга - руководство по правильному мышлению, а не руководство по плохому поведению.
Ясное мышление также не означает бесстрастный, бескровный расчет. ‘Негативная способность’ - так поэт Джон Китс описал способность писателя следовать видению художественной красоты, даже когда это приводило к неуверенности, замешательству и интеллектуальным сомнениям. Для аналитически мыслящих эквивалентной способностью является терпимость к боли и замешательству от незнания, а не навязывание готовых или всемогущих определенностей в двусмысленных ситуациях или эмоциональных вызовах. Чтобы мыслить ясно, у нас должен быть научный подход, основанный на фактических данных, который, тем не менее, оставляет место для ‘негативной способности’, необходимой для сохранения непредвзятости.5
Аналитики разведки любят заглядывать вперед, но они не претендуют на роль предсказателей. Всегда будут неожиданные результаты, как бы мы ни старались прогнозировать события. Победитель Grand National или Indy 500 не может быть известен заранее. Фаворит толпы не всегда выходит вперед. События иногда сочетаются таким образом, что, кажется, им суждено сбить нас с толку. Важно отметить, что риски могут также предоставлять возможности, если мы можем использовать разведданные, чтобы позиционировать себя так, чтобы воспользоваться ими.
Кто я такой, чтобы это говорить?
Спецслужбы предпочитают молчать об успехах, чтобы иметь возможность их повторить, но неудачи могут стать достоянием широкой общественности. Я включил примеры того и другого вместе с несколькими примерами из моего собственного опыта – того, который охватывает поразительное развитие цифрового мира. Отрезвляюще вспоминать, что на моей первой оплачиваемой работе в 1965 году в отделе математики инженерной компании в Глазго мы научились писать машинный код для ранних компьютеров, доступных в то время, используя для ввода пятисимвольную перфоленту. Сегодня мобильное устройство в моем кармане имеет немедленный доступ к большей вычислительной мощности, чем было тогда во всей Европе. Эта оцифровка нашей жизни приносит нам огромные выгоды. Но это также чревато опасностями, как мы рассмотрим в Глава 10.
В 1969 году, только что закончив Кембридж, я поступил на службу в GCHQ, британское агентство радиотехнической разведки и безопасности коммуникаций, и узнал об их новаторской работе по применению математики и вычислительной техники в разведке. Я отказался от своих планов получить докторскую степень по (очень) теоретической экономике и соблазнился предложением стать экономическим советником в Казначействе Ее Величества. Вместо этого я выбрал карьеру на государственной службе, которая привела бы меня в мир разведки, обороны, иностранных дел и безопасности. В Министерстве обороны (МО), будучи политическим чиновником, я использовал разведданные для выработки рекомендаций министрам и начальникам штабов. У меня было три поездки в личный кабинет государственного секретаря по вопросам обороны (я работал в шести из них, от лорда Кэррингтона в 1973 году до Джона Нотта в 1981 году), и я видел тяжелое бремя принятия решений в условиях кризиса, которое лежит на политическом уровне. Я увидел, насколько ценной может быть хорошая разведывательная информация и какие проблемы вызывает ее отсутствие. Когда я работал советником по обороне Великобритании в Брюсселе НАТО, было ясно, как разведка влияет на контроль над вооружениями и внешнюю политику. И как заместитель государственного секретаря по политике в Министерстве обороны я был активным высокопоставленным заказчиком оперативной информации о кризисе в бывшей Югославии. В этой роли я стал членом Объединенного разведывательного комитета (JIC), самого высокопоставленного органа по оценке разведданных в Великобритании, в котором я проработал в общей сложности семь лет.
Когда я покинул Министерство обороны, чтобы вернуться в GCHQ в качестве его директора в середине 1990-х, вычислительная техника трансформировала способность обрабатывать, хранить и извлекать данные в больших масштабах. Я до сих пор помню, как инженеры с триумфом докладывали мне, что они впервые добились стабильного хранения терабайта быстро доступной памяти для данных – тогда это был большой шаг, хотя на моем маленьком ноутбуке сегодня снова вдвое меньше. Что еще более важно, Интернет стал важной рабочей областью для профессионалов, поскольку Всемирная паутина набирает популярность, а новый сервис Hotmail от Microsoft делает электронную почту быстрой и надежной формой общения. Мы знали, что цифровые технологии в конечном итоге проникнут во все аспекты нашей жизни и что таким организациям, как GCHQ, придется радикально измениться, чтобы справиться с ситуацией.6
Темпы цифровых изменений оказались быстрее, чем прогнозировалось. Тогда еще не были изобретены смартфоны и, конечно же, Facebook, Twitter, YouTube и все другие платформы социальных сетей и приложения, которые к ним прилагаются. То, что должно было стать Google, на тот момент было исследовательским проектом в Стэнфорде. В течение этой небольшой части моей трудовой жизни я видел, как эти революционные события и многое другое стали доминировать в нашем мире. Менее чем за двадцать лет наш выбор в экономической, социальной и культурной жизни стал зависеть от доступа к сетевым цифровым технологиям и обучения безопасному использованию их. Пути назад нет.
Когда в 1997 году меня неожиданно назначили постоянным секретарем Министерства внутренних дел, это привело к тесному контакту с MI5 и Скотланд-Ярдом. Они использовали разведданные в расследованиях для выявления и пресечения внутренних угроз, включая террористические и организованные преступные группы. Именно в тот период Министерство внутренних дел разработало Закон о правах человека и законодательство для регулирования полномочий по проведению расследований и надзора за ними, чтобы обеспечить постоянный баланс между нашими основными правами на жизнь и безопасность и правом на неприкосновенность нашей личной и семейной жизни. Моя карьера постоянного секретаря продолжилась тремя годами работы в Кабинете министров после 11 сентября в качестве первого координатора по вопросам безопасности и разведки Великобритании. На этом посту, вернувшись в JIC, я нес ответственность за обеспечение работоспособности британского разведывательного сообщества и за разработку первой контртеррористической стратегии Великобритании CONTEST, которая все еще действует в 2020 году, когда я пишу.
В этой книге я предлагаю вам свой выбор уроков, извлеченных из мира секретных разведданных, как изнутри, так и с точки зрения политика как пользователя разведданных. Я на собственном горьком опыте убедился в том, что разведданные трудно получить, они всегда фрагментарны и неполны, а иногда и ошибочны. Но при последовательном использовании и с пониманием его ограничений, я знаю, что это меняет шансы в пользу нации. То же самое верно и для вас.
ВИДИТ: модель аналитического мышления
Сейчас я приглашенный профессор, преподающий разведывательные исследования на факультете военных исследований в Королевском колледже Лондона, в Sciences Po в Париже, а также в Университете обороны в Осло. Мой опыт показывает, что действительно помогает систематический подход к раскрытию процесса вынесения суждений и установлению соответствующего уровня уверенности в них. Разработанная мной модель – позвольте мне назвать ее аббревиатурой, которая напоминает о том, что делают аналитики, когда они смотрят на мир, ВИДИТ модель – проводит вас по четырем типам информации, которая может сформировать разведывательный продукт, полученный на разных уровнях анализа:
Ситуационная осведомленность о том, что происходит и с чем мы сталкиваемся сейчас.
Объяснение того, почему мы видим то, что делаем, и мотивы вовлеченных.
Оценки и прогнозы того, как могут развиваться события при различных допущениях.
Стратегическое уведомление о будущих проблемах, которые могут бросить нам вызов в долгосрочной перспективе.
За этим мышлением, состоящим из четырех частей, стоит мощная логика.
Возьмем в качестве примера расследование насилия ультраправых экстремистов. Первый шаг - как можно точнее выяснить, что происходит. В качестве отправной точки полиция получит информацию о преступлениях, допросит свидетелей и соберет улики судебной экспертизы. В наши дни также доступно много информации в социальных сетях и Интернете, но достоверность таких источников требует тщательной оценки. Действительно, даже хорошо подтвержденные факты подвержены множественным интерпретациям, которые могут привести к вводящему в заблуждение преувеличению или недооценке проблемы.
Нам нужно добавить смысла, чтобы мы могли объяснить, что происходит на самом деле. Мы делаем это на втором этапе SEES, создавая наилучшее объяснение, соответствующее имеющимся доказательствам, включая понимание мотивов вовлеченных лиц. Мы видим этот процесс в действии в каждом уголовном суде, когда адвокаты обвинения и защиты предлагают присяжным свои альтернативные версии правды. Например, почему отпечатки пальцев обвиняемого на осколках пивной бутылки использовались при взрыве бензиновой бомбы? Это потому, что он бросил бутылку, или объяснение в том, что ее вынули из его мафия перерабатывает коробку в поисках материала для изготовления оружия? Суд должен проверить эти рассказы, а затем члены жюри присяжных должны выбрать объяснение, которое, по их мнению, наилучшим образом соответствует имеющимся доказательствам. Доказательства редко говорят сами за себя. В случае изучения экстремистского насилия, на втором этапе мы должны прийти к пониманию причин, которые объединяют таких людей. Мы должны узнать, какие факторы влияют на их гнев и ненависть. Это обеспечивает объяснительную модель, которая позволяет нам перейти к третьему этапу SEES, когда мы можем оценить, как ситуация может измениться со временем, возможно, после волны арестов, произведенных полицией, и успешных осуждений ведущих экстремистов. Мы можем оценить, насколько вероятно, что арест и осуждение приведут к уменьшению угроз насилия и общественного беспокойства в целом. Именно этот третий шаг обеспечивает разведывательное сырье для выработки политики, основанной на фактических данных.
Модель SEES имеет важный четвертый компонент: предоставлять стратегическое уведомление о долгосрочных событиях. В связи с нашим примером нам, возможно, захочется изучить дальнейший рост экстремистских движений в других частях Европы или влияние на такие группы, если в структуре перемещений беженцев произойдут серьезные изменения в результате новых конфликтов или последствий изменения климата. Это всего лишь один пример, но есть очень много других, где предвидение будущих событий имеет важное значение, чтобы позволить нам разумно подготовиться к будущему.
Модель SEES, состоящая из четырех частей, может быть применена к любой ситуации, которая нас касается и в которой мы хотим понять, что произошло, почему и что может произойти дальше, от стресса на работе до серьезного поражения вашей спортивной команды. SEES применим к любой ситуации, когда у вас есть информация, и вы хотите принять решение о том, как наилучшим образом с ней поступить.
Мы не должны удивляться, обнаруживая закономерности в различных видах ошибок, которые имеют тенденцию возникать при работе над каждым из четырех компонентов процесса SEES. Например:
Ситуационная осведомленность страдает от всех трудностей оценки происходящего. Пробелы в информации существуют и часто вызывают нежелание менять свое мнение перед лицом новых доказательств.
Объяснения страдают от недостатков в понимании других: их мотивов, воспитания, культуры и происхождения.
Оценки того, как будут развиваться события, могут быть опровергнуты неожиданным развитием событий, которые не были учтены в прогнозе.
Стратегические разработки часто упускаются из виду из-за слишком узкого фокуса и недостатка воображения относительно будущих возможностей.
Подход SEES, состоящий из четырех частей, к оценке применим не только к государственным делам. В глубине души это содержит призыв к рациональности во всем нашем мышлении. Наш выбор, даже между неприятными альтернативами, будет более обоснованным в результате принятия систематических способов рассуждения. Это включает в себя способность различать то, что мы знаем, чего мы не знаем, и то, что, по нашему мнению, может быть. Такое мышление дается нелегко. Это требует честности.
Буддисты учат, что есть три яда, которые калечат ум: гнев, привязанность и невежество.7 Мы должны осознавать, как такие эмоции, как гнев, могут искажать наше восприятие того, что является правдой, а что ложью. Привязанность к старым идеям, с которыми мы чувствуем себя комфортно и которые убеждают нас в предсказуемости мира, может ослепить нас перед лицом угрожающих событий. Это то, что заставляет нас быть застигнутыми врасплох. Но именно невежество является самым разрушительным психическим ядом. Цель анализа разведданных - уменьшить такое невежество, тем самым улучшая нашу способность принимать разумные решения и делать лучший выбор в нашей повседневной жизни.
В тот роковой день в марте 1982 года Маргарет Тэтчер сразу поняла, о чем говорили ей разведывательные донесения. Она понимала, что, по-видимому, планирует аргентинская хунта и возможные последствия для ее премьерства. Ее следующие слова продемонстрировали ее способность использовать это понимание: ‘Я должна немедленно связаться с президентом Рейганом. Только он может убедить Галтьери [генерала Леопольдо Галтьери, лидера хунты] прекратить это безумие.’ Меня назначили следить за тем, чтобы последние разведданные GCHQ доводились до сведения властей США, включая Белый дом. № 10 быстро подготовил личное послание от Тэтчер Рейгану с просьбой поговорить с Галтьери и получить подтверждение, что он не санкционирует никакой высадки, не говоря уже о каких-либо военных действиях, и предупреждает, что Великобритания не может согласиться ни на какое вторжение. Но аргентинская хунта откладывала просьбы о беседе Рейгана с Галтьери до тех пор, пока не стало слишком поздно отменять вторжение.
Всего два дня спустя, 2 апреля 1982 года, аргентинское вторжение и военная оккупация островов должным образом состоялись. На островах находился лишь небольшой отряд королевской морской пехоты и слабо вооруженный ледовый патрульный корабль ее величества Endurance, действовавший в этом районе. Эффективное сопротивление было невозможно. Острова находились слишком далеко, чтобы морское подкрепление могло прибыть в течение двух дней, о чем нам сообщила разведка, а единственный аэропорт не имел взлетно-посадочной полосы, способной принимать самолеты для перевозки войск на большие расстояния.
Нам не хватало адекватной ситуационной осведомленности разведки о том, что задумала хунта. Мы не смогли понять важность того, что нам было известно, и поэтому не смогли предсказать, как будут развиваться события. Более того, за эти годы мы не смогли стратегически предупредить о том, что может возникнуть такая ситуация, и поэтому не предприняли шагов, которые предотвратили бы вторжение в Аргентину. Неудачи на каждом из четырех этапов анализа SEES.
Все уроки, которые нужно усвоить.
Как организована эта книга
Четыре главы в первой части этой книги посвящены вышеупомянутой модели SEES. Глава 1 рассказывает о том, как мы можем установить ситуационную осведомленность и проверить наши источники информации. Глава 2 рассматриваются причинно-следственные связи и объяснения, а также то, как научный метод, называемый байесовским выводом, позволяет нам использовать новую информацию, чтобы изменить степень нашей веры в выбранную гипотезу. Глава 3 объясняет процесс составления оценок и прогнозов. Глава 4 описывает преимущество, которое дает стратегическое оповещение о долгосрочных событиях.
Из этих четырех этапов анализа можно извлечь уроки о том, как избежать различного рода ошибок, неспособности видеть то, что перед нами, неправильного понимания того, что мы видим, неправильной оценки того, что, вероятно, последует, и недостатка воображения, чтобы представить, что может принести будущее.
Вторая часть этой книги состоит из трех глав, в каждой из которых излагаются уроки того, как сохранять ясность ума и проверять свои рассуждения.
Мы увидим в Глава 5 как когнитивные предубеждения могут подсознательно привести нас к неправильному ответу (или к тому, что мы вообще не сможем ответить на вопрос). Предупреждение об этих самых человеческих ошибках помогает нам почувствовать, когда мы, возможно, собираемся совершить серьезную ошибку в интерпретации.
Глава 6 знакомит нас с опасностями замкнутого конспиративного мышления и с тем, что доказательства, которые должны вызывать тревогу, слишком часто могут быть легко объяснены.
Урок Глава 7 остерегаться преднамеренных обманов и подделок, направленных на манипулирование нашим мышлением. Существует дезинформация, которая является ложной, но распространяется невинно; ложная информация, которая является правдой, но разоблачается и распространяется злонамеренно; и дезинформация, которая является ложной, и которая была заведомо ложной, когда распространялась для эффекта. Легкость, с которой сегодня можно манипулировать цифровым текстом и изображениями, делает эти проблемы еще более серьезными, чем в прошлом.
Третья часть исследует три сферы жизни, которые требуют разумного использования разведданных.
Уроки Глава 8 речь идет о переговорах с другими, о том, что мы все должны делать. Используемые примеры взяты из экстраординарных случаев, когда секретные разведданные помогали формировать представления о тех, с кем правительствам приходится вести переговоры, и о том, как разведданные могут помочь укрепить взаимное доверие – необходимое для выживания любого контроля над вооружениями или международного соглашения – и помочь раскрыть обман. Мы увидим, как разведка может помочь в распутывании сложных взаимодействий, возникающих в результате переговоров и конфронтаций.
Глава 9 определяет, как вы устанавливаете и поддерживаете долгосрочные партнерские отношения. Приведенным здесь примером является успешное многолетнее соглашение о радиотехнической разведке ‘5 глаз’ между США, Великобританией, Канадой, Австралией и Новой Зеландией, определяющее принципы, которые в равной степени применимы к бизнесу и даже к личной жизни.
Урок Глава 10 заключается в том, что наша цифровая жизнь предоставляет новые возможности враждебным и беспринципным людям воспользоваться нами. Мы можем оказаться в эхо-камере занимательной информации, которая бессознательно влияет на наш выбор, будь то в отношении продуктов или политики. Общественное мнение можно мобилизовать с помощью контролируемых источников информации, при скрытом финансировании и использовании тайных формирователей общественного мнения. Когда затем выясняется, что часть этой информации является заведомо ложной, доверие к демократическим процессам и институтам медленно угасает.
Заключительная глава, Глава 11 это призыв встряхнуться и признать, что всех нас можно эксплуатировать с помощью цифровых технологий. Уроки этой книги составляют повестку дня по отстаиванию ценностей, которые придают легитимность либеральной демократии: верховенство закона; терпимость; использование разума в общественных делах и поиск рациональных объяснений окружающего нас мира; и наша способность делать свободный и осознанный выбор. Когда мы позволяем тем, у кого есть план, оказывать на нас чрезмерное влияние, мы подрываем нашу свободу воли, и это постепенная эрозия открытого общества. Никто не должен оставаться уязвимым перед аргументами демагогов или продавцов змеиного жира. Таким образом, глава и книга заканчиваются на оптимистичной ноте. Мы можем извлечь уроки о том, как безопасно жить в этом цифровом мире.
Часть первая
АНАЛИТИК ВИДИТ: ЧЕТЫРЕ УРОКА УПОРЯДОЧИВАНИЯ НАШИХ МЫСЛЕЙ
1
Урок 1: Ситуационная осведомленность Наши знания о мире всегда фрагментарны и неполны, а иногда и ошибочны
Лондон, 11 часов вечера, 20 апреля 1961 года. В номере 360 отеля Mount Royal, Марбл-Арч, Лондон, четверо мужчин с тревогой ожидают прибытия пятого. Построенный в 1933 году в качестве съемных квартир и используемый для размещения офицеров армии США во время войны, отель был выбран МИ-6 в качестве достаточно анонимного места для первой личной встречи полковника Олега Пеньковского из советской военной разведки, ГРУ, с офицерами разведки, которые будут совместно руководить им в качестве постоянного агента МИ-6 и ЦРУ. Когда Пеньковский наконец прибыл, он передал две пачки рукописных заметок о советских ракетах и других военных секретах, которые он контрабандой вывез из Москвы в качестве знаков намерения. Затем он говорил в течение нескольких часов, объясняя, что, по его мнению, было его патриотическим долгом перед матерью-Россией в разоблачении перед Западом авантюризма и балансирования на грани войны советского лидера Никиты Хрущева и истинной природы того, что он назвал прогнившим двуличным советским режимом, которому он служил.1
Огромная ценность Пеньковского как источника секретных разведданных заключалась в сочетании того, что он был подготовленным офицером разведки и имел доступ к глубочайшим секретам Советского Союза – военным технологиям, высокой политике и личностям. Он был одним из немногих, кому с его широтой доступа было разрешено посетить Лондон, в задачу которого входило выявление талантов среди возможных источников для советской разведки в западных деловых и научных кругах.
Пеньковский завязал знакомство с частым законным гостем в Москве, британским бизнесменом Гревиллом Уинном, и доверил ему свою жизнь, когда тот, наконец, попросил Уинна передать его предложение о службе МИ-6. С апреля 1961 по август 1962 года Пеньковский сделал более 5500 снимков секретных материалов на камере Minox, поставляемой МИ-6. Только его материалы занимали двадцать американских и десять британских аналитиков, а 120 часов личных бесед заняли тридцать переводчиков, подготовив 1200 страниц расшифровки.
В то же время по другую сторону Атлантики штабы разведки были обеспокоены военной поддержкой, оказываемой Советским Союзом Кубе Кастро. 14 октября 1962 года самолет-разведчик U2 над Кубой сфотографировал то, что аналитикам ЦРУ показалось строящейся ракетной площадкой. У них были сверхсекретные планы, которые Пеньковский передал МИ-6, показывающие типичные этапы строительства и эксплуатации советских ракетных комплексов средней дальности. По мнению ЦРУ, без этой информации было бы очень трудно определить, какой тип ракет, способных нести ядерное оружие, находился на космодромы и отслеживание их оперативной готовности. 16 октября президент Кеннеди был проинформирован об оценке ЦРУ и показал фотографии. К 19 октября ему сообщили, что в общей сложности девять таких объектов находились в стадии строительства и были сфотографированы во время пролетов. 21 октября премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан был проинформирован президентом Кеннеди о том, что все Соединенные Штаты теперь находятся в пределах досягаемости советских ракет со временем предупреждения всего четыре минуты. Ответ Макмиллана записан так: ‘Теперь американцы поймут, через что мы здесь, в Англии, прошли за последние много лет’. На следующий день, после консультаций с Макмилланом, президент ввел морскую блокаду Кубы.2
Кубинский ракетный кризис является наглядным примером способности разведки создавать осведомленность об угрожающей ситуации, что является первым компонентом модели анализа разведданных SEES. Новые данные перевернули мнение американских аналитиков с ног на голову. Ранее они думали, что Советы не осмелятся предпринять попытку внедрения ракетно-ядерных систем в Западном полушарии. Теперь у них была пересмотренная ситуационная осведомленность о том, с чем столкнулись Соединенные Штаты.
Существует научный способ оценки того, как новые доказательства должны изменить наши представления о ситуации, с которой мы сталкиваемся, - задача первого этапа метода SEES. Это байесовский подход к выводу, широко применяемый в анализе разведданных, современной статистике и анализе данных.3 Метод назван в честь преподобного Томаса Байеса, священнослужителя Танбридж-Уэллса восемнадцатого века, который впервые описал его в заметке о вероятности, найденной среди его бумаг после его смерти в 1761 году.
Байесовский подход использует условную вероятность для работы в обратном направлении от наблюдения за доказательствами к наиболее вероятным причинам существования этих доказательств. Подумайте о монетке, которую вот-вот бросит футбольный судья, чтобы решить, какая сторона выберет, какие ворота атаковать в первой половине игры. Для начала было бы рационально оценить, что существует 50-процентная вероятность того, что любая из команд выиграет жеребьевку. Но что бы мы подумали, если бы знали, что в каждой из последних пяти игр с участием нашей команды и одного и того же судьи мы проигрывали жеребьевку? Мы, вероятно, заподозрим нечестную игру и уменьшим нашу уверенность в том, что на этот раз у нас равные шансы выиграть жеребьевку. Это то, что мы называем условной вероятностью, учитывая, что теперь мы знаем результат предыдущих бросков. Это отличается от нашей предварительной оценки. Что делает байесовский вывод в этом случае, так это дает нам научный метод, позволяющий начать со свидетельств прошлых бросков, чтобы прийти к наиболее вероятной причине этих результатов, такой как смещенная монета.
Байесовский вывод помогает нам пересмотреть степень нашей веры в вероятность того, что какое-либо утверждение истинно, учитывая, что мы изучаем доказательства, которые его подтверждают. Метод применим даже тогда, когда, в отличие от примера с подбрасыванием монеты, у нас есть только субъективное первоначальное представление о вероятности того, что предложение истинно. Примером может служить вероятность победы нашей политической партии на следующих выборах. В таком случае, возможно, новые данные опроса заставят нас пересмотреть нашу оценку. Мы можем спросить себя, насколько новые данные помогают нам различать альтернативные взгляды на ситуацию или, как мы должны их называть, альтернативные гипотезы относительно того, каким может быть результат. Если перед нами открыто несколько альтернатив, и доказательства более тесно связаны с одной из них, чем с альтернативами, то это побуждает нас сильнее верить в то, что это лучшее описание того, с чем мы сталкиваемся.
Следовательно, байесовский метод рассуждений предполагает корректировку нашей предшествующей степени веры в гипотезу при получении новых доказательств, чтобы сформировать последующую степень веры в нее (‘последующее’ значение после просмотра доказательств). Ключ к такой переоценке - задать вопрос: если бы гипотеза была на самом деле верна, насколько вероятно, что мы смогли бы увидеть эти доказательства? Если мы считаем, что доказательства тесно связаны с истинностью гипотезы, то нам следует усилить нашу веру в гипотезу.
Аналитики из Управления военной разведки в Пентагоне первоначально считали весьма маловероятным, что Советский Союз попытается разместить ядерные ракеты на Кубе. У этой гипотезы было то, что мы называем низкой априорной вероятностью. Мы можем точно изложить это, используя обозначения, которые пригодятся в следующей главе. Назовем гипотезу о том, что будут введены ядерные ракеты N. Мы можем записать их предварительную степень уверенности в N как предварительную вероятность p (N), лежащую между 0 и 1. В этом случае, поскольку они считали N очень маловероятным, они могли бы присвоить p (N) значение вероятности 0,1, что означает вероятность всего 10 процентов.
Фотографии ВВС США от 14 октября 1962 года заставили их по-другому взглянуть на ситуацию. Они увидели доказательства, E, согласующиеся с деталями, предоставленными Пеньковским, о строящейся советской ядерной ракетной установке средней дальности. Аналитикам внезапно пришлось столкнуться с возможностью того, что Советский Союз тайно вводил такой потенциал на Кубу. Им нужно было найти апостериорную вероятность p (N | E) (читается как переоцененная вероятность гипотезы N, учитывая доказательства E, где слово ‘дано’ написано с помощью вертикальной линии |).
Доказательства на фотографиях были гораздо более тесно связаны с гипотезой о том, что это были советские пусковые установки ядерных ракет, чем любая альтернативная гипотеза. Судя по фотографиям, они не были похожи на большие грузовики, перевозящие большие трубы, например, для строительной площадки. Шансы на то, что гипотеза о ракетно-ядерном оружии верна, учитывая доказательства ВВС США, будут пропорциональны p (E | N), то есть вероятности обнаружения этих доказательств при предположении, что N истинно. Эта вероятность была оценена как намного большая, чем общая вероятность того, что такие фотографии могли быть замечены в любом случае (которую мы можем записать как p (E)). Взаимосвязь между гипотезой о ракетно-ядерном оружии и увиденными доказательствами, то есть от p (E | N) до p (E), является фактором, который нам нужен для преобразования априорной вероятности p (N) в апостериорную вероятность, необходимую лицу, принимающему решения, p (N | E).
Преподобный Байес дал нам правило для вычисления апостериорной вероятности:
p (N|E) = p (N). [p (E|N)/p(E)]
Или, новая вероятность того, что что-то имеет место, учитывая доказательства, определяется путем корректировки того, что вы считали вероятным (до того, как увидели доказательства), на то, насколько хорошо новые доказательства подтверждают утверждение о том, что могло происходить.
Это единственное уравнение в этой книге. Несмотря на желание говорить как можно яснее, я включил это, потому что это превращает слова в точные, поддающиеся вычислению условные вероятности, чему посвящена большая часть современной науки о данных. В следующей главе мы рассмотрим, как мы можем применить великое прозрение Байеса для работы в обратном направлении, выводя из наблюдений наиболее вероятные причины того, что мы видим.
Пример карибского кризиса демонстрирует байесовскую логику в действии для обеспечения новой ситуационной осведомленности. Например, если бы аналитики сочли, что на фотографиях с равным успехом могла быть изображена гражданская строительная площадка, и поэтому фотографии были бы с равной вероятностью, независимо от того, соответствовало ли N действительности (то есть были ли это пусковые установки ядерных ракет), тогда p (E | N) было бы таким же, как p (E), и поэтому коэффициент в правиле Байеса равен единице, а последующая вероятность не отличается от предыдущей. Президенту не посоветовали бы измените его слабую веру в то, что Хрущев осмелится попытаться разместить ядерные ракеты на Кубе. Если, с другой стороны, E с гораздо большей вероятностью можно было бы увидеть в случаях, когда N соответствует действительности (на что указывали данные разведки Пеньковского), то это сильный показатель того, что N действительно соответствует действительности и p (E | N) будет больше, чем P (E). Таким образом, p (N | E) значительно повышается. Для аналитиков Пентагона p (N | E) было бы намного ближе к 1, что является почти несомненным показателем. Президенту посоветовали действовать, исходя из того, что советские ядерные ракеты находятся на заднем дворе Америки.
Ключевым политическим прозрением Кеннеди в 1962 году было признание того, что Хрущев пошел бы на такую авантюру из-за Кубы, только будучи убежден, что можно тайно установить ракеты на Кубе и оснастить их ядерными боеголовками до того, как об этом узнают США. Тогда США обнаружили бы, что Советский Союз подвергал непосредственной опасности все восточное побережье США, но были бы неспособны предпринять действия против Кубы или ракет, не подвергаясь неприемлемому риску. Как только ракеты были обнаружены до того, как они были введены в действие, именно тогда Советский Союз подвергся риску конфронтации с морской блокадой, о которой приказал Кеннеди. Кеннеди в частном порядке предложил лестницу для сохранения лица, по которой Хрущев мог бы спуститься (предложив позже вывести старые американские ракеты средней дальности, базирующиеся в Турции), которую Хрущев должным образом принял. Кризис закончился без войны.
История о том, как президент Кеннеди справился с кубинским ракетным кризисом, вошла в историю как пример смелого, но ответственного государственного управления. Это стало возможным благодаря ситуационной осведомленности – предоставлению президенту информации о том, что, кто, где и когда ему было нужно, на основе разведданных Пеньковского о технических характеристиках советских ядерных ракет, их дальности и разрушительной силе, а также о том, сколько времени им потребовалось для приведения в действие после отправки в определенное место. Эти последние сведения убедили Кеннеди в том, что ему не нужно было отдавать приказ о нанесении воздушных ударов для немедленного уничтожения ракетных объектов . Его осведомленность о времени, которое у него было, дала ему возможность попытаться убедить Хрущева в том, что он просчитался.
Байесовский вывод занимает центральное место в методе мышления SEES. Это может быть применено к повседневным вопросам, особенно там, где мы можем быть подвержены риску неправильного понимания ситуации. Предположим, вас недавно назначили на проект, который со стороны кажется практически невозможным успешно завершить в срок и в рамках бюджета. Вы всегда чувствовали глубокое уважение со стороны вашего линейного руководителя, и ваш взгляд на ситуацию таков, что вам дали это трудное задание, потому что вы считаетесь высококвалифицированным специалистом и имеете гарантированное будущее в организации. Однако в конце потока электронных писем, которые она забыла удалить перед пересылкой, вы замечаете, что ваш менеджер называет вас ‘слишком большим для ваших ботинок’. Исходя из этих свидетельств, было бы разумно сделать вывод, что, скорее всего, ваш линейный менеджер пытается сбить вас с толку, возможно, заставляя вас задуматься о вашей способности работать с другими, давая вам работу, которая окажется невыполнимой. Попробуйте подобные логические рассуждения в вашей собственной ситуации.
Большая часть анализа разведданных - гораздо более рутинное занятие, чем в случае с кубинским ракетным кризисом. Задача состоит в том, чтобы попытаться собрать воедино происходящее, рассматривая фрагментарную информацию из различных источников. Байесовская методология заключается в том же самом взвешивании информации, чтобы иметь возможность оперативно реагировать на потребность лиц, принимающих решения, знать, что происходит, когда и где и кто в этом замешан.
Когда данные собираются в ходе разведывательных расследований, научных экспериментов или просто в ходе просмотра веб-страниц и общего наблюдения, возникает соблазн ожидать, что они будут соответствовать известной схеме. Большая часть данных вполне может подойти. Но некоторые могут и не знать. Это может быть связано с проблемами с данными (проблемы с источником в разведке, ошибка ученых в эксперименте) или с тем, что искомый шаблон недостаточно точно отражает реальность. Возможно, основная часть наблюдений примерно соответствует ожидаемой схеме. Но более чувствительный инструменты или источники с более широким доступом также могут предоставлять данные, которые раскрывают новый слой реальности, подлежащий изучению. В последнем случае данные, которые не соответствуют тому, что было замечено ранее, могут быть первым признаком нового явления, требующего расследования, или, для офицера разведки, это может быть первым признаком того, что проводится операция по обману. Поэтому то, как относиться к таким "выбросам", часто является началом новых открытий. Тем не менее, это естественный человеческий инстинкт - отбрасывать или объяснять информацию, которая не соответствует преобладающему повествованию. "Зачем портить хорошую историю’ - это бессознательный мыслительный процесс. Признание существования таких случаев важно для того, чтобы научиться мыслить прямо.
Пеньковский быстро установил свою добросовестность в МИ-6 и ЦРУ. Но наши суждения в решающей степени зависят от оценки того, насколько точна и надежна базовая информационная база. То, что может быть описано вам как факт о каком-то интересном событии, заслуживает критического изучения, чтобы проверить, действительно ли мы знаем ‘кто, что, где и когда’. Точно так же аналитик разведки, получая отчет от информатора-человека, настаивал бы на том, чтобы знать, оказался ли этот источник регулярным и надежным, как Пеньковский, или это был новый непроверенный источник. Подобно историку, который обнаруживает ранее неизвестную рукопись, описывающую какое-то известное событие по-новому, офицер разведки должен задавать уточняющие вопросы о том, кто написал отчет и когда, и сделали ли они это на основании информации из первых рук, или из дополнительного источника, или даже из подиума, где потенциальная неопределенность, злонамеренные мотивы или преувеличение присутствуют на каждом этапе цепочки. Те, кто предоставляет информацию, обязаны внимательно относиться к получателю и снабжать каждое сообщение описаниями, чтобы помочь аналитику оценить его надежность. Жертвы деревенских сплетен и слушатели The Archers на BBC Radio 4 поймут эффект.