К хорошему привыкаешь быстро. За последние полвека мы слишком свыклись с чудом, именуемым «Победа». Свыклись до полной наглости, до упреков – почему, мол, эта самая Победа досталась так трудно, надо было меньше жертв, а лучше и вовсе отбросить врага от границы. Свыклись до полного маразма, до повторения известного высказывания члена Союза писателей Эрнста Генри о том, что народ-де победил в войне вопреки Сталину – кстати, только этим высказыванием и знаменитого.
А кто сказал, что мы вообще должны были победить? Вермахт разгромил Польшу меньше чем за три недели, сильнейшую в Европе французскую армию – за сорок дней, а мы с крохотной Финляндией телепались три с половиной месяца, и с каким позором!
Почему же мы победили? У Победы много факторов. Кроме главного - героизма солдат и бессовестно забытых творцами проекта «Георгиевская ленточка» офицеров, это и расстояния, и дороги, и дожди с морозами. И еще один главный фактор Победы, без которого и героизм бы нас не спас – блестяще отработавший всю войну военно-промышленный комплекс.
А кто, кстати, в советском правительстве времен войны отвечал за ВПК – ведь Сталин был главкомом, не разорваться же ему!
Молчит история, шуршат ее скрижали…
Так кто рулил «оборонкой»?
…Как-то мне в руки попалось первое издание романа «Сталь и шлак» – книги, посвященной металлургам военного времени. В советской литературе того времени (и в кино тоже) был такой прием: кульминация повествования сводилась к появлению на сцене Главного. Это мог быть секретарь райкома, а мог и сам Сталин – но Главный обязан был появиться. Как вы думаете, какой персонаж из заоблачных кремлевских высей позвонил на металлургический завод в самый пиковый момент сюжета? Сталин? Нет, Сталин командовал армией. А позвонил Берия – нарком внутренних дел. Какое доказательство кровавой сущности сталинского режима! Впрочем, есть и второй вариант решения, более простой: Берия курировал работу данного завода, потому и позвонил.
Из позднейших изданий романа этот эпизод, естественно, убрали – новой власти очень нужно было, чтобы Берия остался в памяти народной кровавым монстром. Однако ветер истории сдувает мусор с могил – и постепенно некоторые фрагменты биографии этого человека стали выплывать на свет, вызывая все большее и большее недоумение.
Первые десять лет трудовой биографии Берии и вправду прошли в ОГПУ, но уже в 1931 году он становится первым секретарем Закавказского крайкома. В то время это была должность не столько политическая, сколько хозяйственная. Секретарей редко ругали за недостатки партработы и постоянно – за невыполнение планов. На этом посту Берия за несколько лет сделал захудалую окраину Российской империи богатым и процветающим краем. Кроме прочего, в его регионе находился основной нефтедобывающий район Советского Союза (в 1934 году на Каспии началось морское бурение на металлических платформах – но это так, к слову).
Умелые хозяйственники в бурно растущей стране ценились дороже золота – неудивительно, что такой руководитель недолго пропадал на периферии. В 1938 году Берию переводят в Москву, на пост наркома внутренних дел. Для такого странного назначения были свои причины – требовалось тихо и умело обезвредить прежнего наркома, который к тому времени, не особо стесняясь, готовил государственный переворот. Но кто сказал, что грузинский выдвиженец занимался в Москве только чекистскими делами?
Отчасти круг занятий Берии можно определить по его новому назначению. 21 марта 1941 года он становится заместителем председателя Совнаркома с довольно впечатляющей сферой ответственности. Кроме собственного наркомата, он курирует лесную, угольную и нефтяную промышленность, а также наркомат цветной металлургии – важнейшие оборонные отрасли. Есть такой афоризм: «нефть – кровь войны». Если продолжать аналогию, то цветные металлы – это ферменты военного организма: сотни наименований, абсолютное большинство которых производилось в СССР, и нехватка любого из них могла застопорить военную машину. Без угля не будет металлургии, без леса – не только ящиков, но и химической промышленности, например… Кстати, на нехватку «крови» и «ферментов» военная промышленность и армия СССР никогда не жаловались.
Из существенных оборонных отраслей вне сферы влияния Берии остались лишь черная металлургия и собственно производство оружия, которое курировал непосредственно Сталин. Черную металлургию Берия получил под руку сразу после начала войны. Став Верховным Главнокомандующим, Сталин поневоле начал избавляться от остальных нагрузок, которые постоянно перекидывались от одного члена ГКО к другому – но важнейшие почему-то оседали у Берии. Например, весной 1942 года он принял у не справившегося с задачей Молотова производство танков.
Когда происходили эти назначения – тоже неясно. Так, считается, что Берия стал курировать производство вооружений 4 февраля 1942 года – однако В.Н. Новиков, бывший замнаркома вооружений (наркомом во время войны был Д.Ф. Устинов), бывал у него на докладе еще в июле 1941-го. А по воспоминаниям работников железнодорожного транспорта, в том же июле Берия от имени ГКО наводил порядок в военных сообщениях. Впрочем, есть основания думать, что его (не считая постоянных сфер ответственности) вообще использовали как «кризисного менеджера». Поправлюсь: успешного кризисного менеджера – по крайней мере, судя по результатам.
Результаты работы Берии на посту члена ГКО лучше всего видны из цифр. Если 22 июня немцы имели 47 тыс. орудий и минометов против наших 36 тыс., то уже к 1 ноября 1942 года их количество сравнялось, а к 1 января 1944 года у нас было 89 тыс. против немецких 54,5 тыс. Ижевские оружейники, которые в начале войны торговались с Берией по поводу 5 тыс. винтовок, в 1943 году выпускали по 12 тыс. в сутки. С 1942 по 1944 годы СССР выпускал примерно по 2 тыс. танков в месяц, намного опередив Германию. А в конце 1944 года Берии было поручено еще и наблюдение за урановыми работами – испытание советской атомной бомбы, состоявшееся, поперек всех ожиданий, в 1949 году, стало для наших бывших союзников отменным сюрпризом...
«Нарком страха», которого не боялись
Нынешние сказочники любят заявлять, что в основе героизма советского человека лежал страх. По крайней мере, большинство их психологических построений сводится именно к этому. Интересно, как и чем можно было напугать сталинских капитанов промышленности, «красных директоров», самый привилегированный слой советского общества? Они боялись снятия с должности – это был жестокий позор – а чего еще? Расстрела за невыполнение задания? И что – многих расстреляли?
Новиков вспоминает такую сцену, относящуюся к самому тяжелому периоду войны, когда судьба страны висела на волоске:
«Помнится, в конце июля 1941 года Берия проводил совещание. Мы с Д.Ф. Устиновым были приглашены по поводу необходимости резкого увеличения выпуска винтовок. Сидели от Берии сбоку, шагах в семи-восьми. Производил он впечатление человека решительного. Лицо широкое, бритое, холеное с бледным оттенком, очки-пенсне. Волосы темные, лысина. На руках кольца. По виду национальность понять трудно.
Вопрос к нам:
– Товарищ Устинов, когда вы по Ижевску выйдете на выпуск пяти тысяч винтовок в сутки?
Дмитрий Федорович попросил, чтобы по этому вопросу доложил его заместитель – Новиков, который еще недавно был директором этого завода и меньше месяца как переведен в Москву.
Я встал и доложил, что для достижения такого уровня потребуется не менее семи-восьми месяцев, так как сейчас выпускают порядка двух тысяч винтовок в сутки.
Берия нахмурился:
– Что же вы, товарищ Новиков, не знаете, что на фронте одних убивают или ранят, а другие ждут освободившиеся винтовки, а вы – семь месяцев... Это не годится, надо уложиться в три месяца. Вы завод знаете, кто еще может нам помочь?
Я ответил, что при любых условиях уложиться в назначенный срок невозможно...»
И что же сделал «злодей Берия»? Пригрозил стереть саботажника в лагерную пыль? Ничуть не бывало.
«...Создали комиссию из двух заместителей председателя Госплана В.В. Кузнецова и П.И. Кирпичникова и меня. Срок – два дня. Дать предложения, как выйти на пять тысяч винтовок в сутки за три месяца.
Сидели мы двое суток, почти не уезжая домой. Говорили с заводами, с главком и так далее, придумать ничего не могли. Кузнецов и Кирпичников склонялись согласиться с трехмесячным сроком. Я отказался подписать бумагу, ссылаясь на нереальность такого решения. Документ ушел с пометкой “т. Новиков от подписи отказался”.
Опять мы на докладе у Берии, опять полный кабинет народа, включая наркомов не только оборонных отраслей, но и других.
Дошла очередь до нашего вопроса. Берия читает бумагу. Обращаясь к Кузнецову, спрашивает, почему нет подписи Новикова?
Василий Васильевич отвечает, что Новиков считает сроки нереальными.
Тогда Берия ко мне довольно сердито:
– Какой срок ставить, товарищ Новиков?
Я еще раз подтвердил, что минимальный срок – это семь с натяжкой месяцев. Берия сплюнул в сторону, выругался и сказал:
– Принять предложение Новикова.
На этом инцидент был исчерпан».
Правда, к этому эпизоду Новиков присовокупляет еще и объяснение.
«Я как-то у товарищей поинтересовался: “почему же Берия принял мое предложение при другом мнении авторитетных членов комиссии!” Мне разъяснили, что он смертельно боится обмануть Сталина, который многое прощает, но обмана – никогда».
Правда, точно так же вел себя в подобных ситуациях и Сталин. А он, интересно, кого боялся?
На самом деле Берия ведет себя как любой хороший хозяйственник, прекрасно знающий, что зачастую «нереальные» сроки на поверку оказываются реальными, и понимающий тот предел, за которым давить на подчиненного уже не имеет смысла. Поражает совсем другое. Во-первых, полное отсутствие у Новикова – в конце июля 1941 года, в ситуации, когда нервы у всех были на пределе и, чуть что, могли обвинить в саботаже и расстрелять, – так вот, поражает полное отсутствие страха перед всесильным «наркомом страха». Создается впечатление, что Новиков прекрасно знает: он имеет дело с компетентным человеком, способным разобраться, где саботаж или неумение, а где техническая невозможность. То есть что значит: «создается впечатление»? Разумеется, он прекрасно это знал, потому и не боялся. Просто «ритуальный пинок» в адрес Берии был условием публикации мемуаров – вот и пришлось…
Кстати, тот же Новиков пишет, что после того, как они оказались под кураторством Берии, аресты заводских работников практически прекратились. Что, кстати, опять же косвенно говорит о том, что промышленностью Берия занимался гораздо больше и внимательнее, чем собственным наркоматом, коль скоро ему приходилось защищать своих заводчан от своих же чекистов. Защищал он их и от Комиссии партийного контроля, и от партийных органов. Когда тот же Новиков, будучи в Ижевске, отметил с местным заводским начальством встречу и получил выговор от КПК «за пьянку во время войны», Берия не поленился по собственной инициативе проверить эту историю и добился того, что выговор сняли.
Кстати, насчет ругани. В середине 20-х годов известный большевик Мясников говорил, что Берия – «интеллигент». Однако к началу войны он, много и плотно общаясь с представителями промышленности, полностью преодолел интеллигентское чистоплюйство и матерился не хуже любого начальника цеха. С кем, знаете ли, поведешься… Те, кто работал на заводах и стройках, меня поймут.
Анастас Микоян, который к Берии был совсем не расположен, но полной воли фантазировать не имел, вспоминает в мемуарах, как именно Берия получил в руки производство танков. Нарком танкостроения Малышев никак не мог увеличить их выпуск и жаловался, что ГКО ему мало помогает. По воспоминаниям Микояна, как-то у Сталина обсуждался вопрос производства танков, и Сталин поинтересовался у Берии, как именно Молотов осуществляет руководство отраслью.
«Он не имеет связи с заводами, оперативно не руководит, не вникает в дела производства, а когда вопросы ставят Малышев или другие, Молотов созывает большое совещание, часами обсуждают вопрос и формируют какое-либо решение. В этих решениях мало пользы, а на деле он отнимает время у тех, кто непосредственно должен заниматься оперативными вопросами, – говорит Берия, – так что вместо пользы получается вред».
Инициатива наказуема – Берия получил еще и производство танков (позднее он точно так же «подсидит» Молотова в атомных делах). И, что удивительно, положение в наркомате сразу же резко изменилось. «Берия, пользуясь властью, оказал Малышеву всю необходимую помощь за счет других наркоматов. И здесь его успеху способствовало то, что к этому времени заработали заводы, эвакуированные за Урал. Производство танков резко выросло и скоро превысило их производство в Германии и оккупированных ею странах».
На самом деле секрет эффективной работы прост. Когда кто-то из подведомственных руководителей начинал по какому-либо поводу «зашиваться», Берия не орал матом в телефонную рубку, а коротко спрашивал: «Что надо сделать». И делал. А вот как – это уже второй вопрос.
Тайна ГКО
Сталин ничего не делал без причины, но вот причины тех или иных его решений порой бывает ой как непросто понять. Вот, например: почему в Государственный Комитет обороны вошли именно те люди, которые в него вошли? Поименно: Сталин, Молотов, Маленков, Ворошилов, Берия. По должностям: глава государства, председатель Совнаркома и Верховный Главнокомандующий; зампредсовнаркома и нарком иностранных дел; начальник Управления кадров ЦК ВКП(б); зампредсовнаркома и председатель Комитета обороны; зампредсовнаркома и нарком внутренних дел. Бесспорны две кандидатуры – Сталин и Молотов. А остальные - почему именно эти люди, почему этот выбор? Логично, если бы сюда вошли, например, все заместители Предсовнаркома, но…
Все встает на свои места, если мы задумаемся: а по какому принципу строился Государственный Комитет обороны? У Сталина вообще много необычных и остроумных властных и кадровых решений, и принцип формирования ГКО также необычен и остроумен. Не по наркоматам или отраслям, а по ветвям власти. В СССР были три властных структуры: государственная, партийная и военная. Молотов, многолетний Предсовнаркома, держал в своих руках государственную власть, Маленков, «заместитель Сталина по партии», – партийную, Ворошилов – военную тыловую, Сталин – военную фронтовую. А Берия?
С Берией, как всегда, сплошные тайны. Однако прорываются в документах некоторые странности относительно его наркомата. Сергей Кремлев, например, приводит малоизвестную историю о злоключениях уралмашевского пресса. Получилось так, что на заводе вышел из строя главный пресс, а второй потерялся в суматохе эвакуации и в точку назначения так и не прибыл. Директор завода Музруков (будущий директор «Арзамаса-16») звонит по ВЧ Берии (кстати, пресс сломался по вине последнего, поскольку тот приказал использовать его не по назначению). Дальше было так:
«Докладываю, слышу, молчит, сопит в трубку и вдруг спрашивает: “А где второй пресс?” Отвечаю, что не имею понятия, где второй. “Какой же ты, к чертовой матери, директор, – кричит Берия, – если ты не знаешь, где отгруженный в твой адрес пресс!” И бросил трубку. Каково же было мое удивление, когда утром приходят ко мне свердловские чекисты и докладывают, в каких эшелонах находятся части краматорского пресса. Непостижимо, удивительно: как всего за несколько часов, ночью, можно было в великом хаосе и столпотворении эвакуации, среди сотен эшелонов найти то, что надо… Эшелонам с прессом дали зеленую улицу, через неделю они прибыли…»
Оч-чень любопытная история. Чтобы сделать такое за одну ночь, чекисты должны были иметь у себя полную схему всех эвакуационных перевозок, по всей стране. Только в этом случае нужную информацию могли найти и передать в Свердловск местному НКВД за несколько часов. Нет, в том, что Берия, «хозяин» оборонного комплекса, имел у себя всю эту информацию, нет ничего удивительного. Интересен исполнитель.
Что еще любопытней, обязанности помогать производственникам там, где проблемы выходили за пределы их возможностей, были закреплены за НКВД официально. В директиве наркомата об организации работы экономических отделов по оперативно-чекистскому обслуживанию оборонной промышленности говорилось: «Экономотделы должны своевременно выявлять неполадки в работе предприятий, срывающие выполнение правительственных заданий… и через ЦК компартий союзных республик, крайкомы и обкомы ВКП(б) на месте принимать меры к устранению этих неполадок».
Так было не только на производстве. Чекисты проявлялись в трудных делах, на опасных стыках, когда не справлялись те, кому было положено справляться, делали свое дело и снова уходили в тень. Функции их были чрезвычайно разнообразны. Например, в обязанности заградотрядов входило обеспечение работы связи, особые отделы занимались вообще всем, вплоть до организации власти в брошенных всеми тремя властями населенных пунктах и предложений по ведению боевых действий.
С самого начала функционирования ВЧК – ОГПУ – НКВД в обязанности этой структуры входило тотальное осведомление (не о настроениях граждан, а обо всем происходящем на подведомственной территории). С началом войны, судя по всему, тотальное осведомление превратилось в тотальное действие – но только на тех участках, где не справлялись первые три властные структуры Советского Союза. Фактически НКВД стал четвертой, кризисной властью СССР, и именно в качестве руководителя этой сети Берия и вошел в ГКО, а не как «генерал оборонки». Генералы имелись и помимо него – тот же Вознесенский, например, – а в ГКО в том июне его не включили.
И тут надо подумать еще вот о чем. Во всех странах правительство старается дробить спецслужбы, по предельно простой причине – эти конторы являются идеальной питательной средой для государственных переворотов. И чтобы после двух расстрелянных за заговоры наркомов снова дать в руки одному человеку такого монстра, глава государства должен был доверять ему беспредельно. Сталину, в общем-то, была свойственна излишняя доверчивость (история Ежова тому свидетельство), но не до такой же степени! В сущности, Берия мог захватить страну одним движением руки.
Такой чудовищной властью, таким объемом полномочий глава государства (если он в своем уме, конечно) может наделить только одного человека – своего преемника.
В апреле 1943 года, после Сталинградской битвы, когда победа в войне уже не вызывала сомнений, колоссальный наркомат был расформирован. На его месте появились целых три структуры: НКВД, НКГБ и военная контрразведка СМЕРШ, кураторство над которыми сложным образом поделили между собой Сталин и Берия. Но это уже совсем другая история.
В мае 1944 года Берия был назначен заместителем председателя ГКО и начальником Оперативного бюро ГКО, став наконец и формально тоже вторым человеком в Советском Союзе. Было за что – в конце концов «войну ресурсов» выиграл именно он…
На деле, в части описаний сильных сторон личности Лаврентия Павловича и его несомненных заслуг, тут нет каких-то открытий - и сама Прудникова, и многие другие авторы, не раз в своих работах указывали на недостаточное признание несомненных заслуг Берия перед страной.
Примечательнее скорее то, где подобная комплиментарная к Берия статья появилась. Все-таки официальные медиа скорее склонны к умеренному антисоветизму, а подобные статьи скорее свойственны лево-патриотической прессе.
Мне почему то сразу вспомнилась недавняя конференция по искусственному интеллекту на форуме "Армия-2018", где один из главных военных спикеров заметил, что "Вот при Берия были шарашки и там ученые работали на благо страны, а за дело сидели или нет, то вопрос другой".
Собственно, на фоне нынешней Холодной войны и стоящих во весь рост проблем преодоления технологического отставания в области перспективных технологий, нет ничего удивительного в том, что сама идея форсированного роста науки и техники через мобилизационные механизмы, начинает витать в воздухе.
Другой вопрос, что по целому ряду причин, сделать также, как это делали при Сталина и под управлением Лаврентия Павловича (даже не беря в расчет отсутствия кадров сталинского уровня), весьма проблематично, ибо как любят рассказывать в Сколково (которое у нас представляли чуть ли как главный инновационный центр), раз отстали от Запада, то не надо пытаться догнать, надо просто брать и использовать. Слишком много "эффективных менеджеров" и слишком мало "кровавых палачей", чтобы обеспечить реальный технологический скачок. Поэтому о темпах и скачках времен Лаврентия Павловича можно лишь помечтать в перерывах между стенаниями про "ужасы ГУЛАГа" и "кровавый сталинский режим".
Сам Берия, при всех известных недостатках этой фигуры, для истории страны скорее положительный персонаж. Пользы принес куда как больше, нежели вреда, если оценивать его в формуле Мао Цзедуна, который предлагал оценивать исторических деятелей не по принципу хороший/плохой, а в соотношении хороших и плохих дел.
Опрос #2085771 Роль Лаврентия Берия в истории страны
Открыт: Всем, подробные результаты видны: Всем. Участников: 670
Как вы оцениваете роль Берия в истории страны?
Показать ответы
Безусловно положительно
347(51.8%)
Скорее положительно - хорошего было больше, чем плохого
215(32.1%)
Скорее отрицательного - плохого было больше, нежели хорошего
19(2.8%)
Безусловно отрицательно
16(2.4%)
Я недостаточно знаком с фигурой Берия, чтобы делать однозначный вывод
61(9.1%)
Затрудняюсь ответить
12(1.8%)
Заза Цквитария
Берия без лжи. Кто должен каяться?
Искаженные страницы истории
В XX веке мало кто оставил столько вопросов и белых пятен, как Лаврентий Берия. Несмотря на то что он преставился 52 года назад, несмотря на то что преставилось государство, в котором он жил и работал, что должно давать нам надежду на объективный анализ эпохи, биография Берии слишком туманна. И это происходит в тот век, когда источников информации много больше, чем было когда-либо. Мы имеем возможность глубоко изучить мельчайшие подробности даже истории Древнего мира, чего нельзя сказать о биографии Берии.
Это было бы неудивительно несколько десятилетий назад, когда вся информация, связанная с нашим героем, была засекречена и о его деятельности мы могли судить лишь из тех официальных источников, которые нам предоставляли коммунистические руководители, заинтересованные в освещении вопроса с той или иной стороны. Несмотря на то что Берия не был единственным политическим деятелем, который принимал активное участие в жизни государства, именно ему была оказана сомнительная честь стать самым черным деятелем эпохи.
С чем это связано?
Чтобы ответить на вопрос, что собой представлял тот или иной политический деятель, в первую очередь необходимо изучить его биографию. Как известно, история – наука далеко не точная, и до того как сделать вывод по тому или иному вопросу истории, нужно критически отнестись к источнику информации, определить, насколько биограф заинтересован представить своего героя в том или ином свете.
В нашем случае нам в первую очередь придется ответить на вопрос, кто был первым биографом Берии. И тут наталкиваемся на первый парадокс (к сожалению, с парадоксами и беспрецедентными фактами нам придется встречаться не раз). Оказывается, первым биографом Лаврентия Берии был не кто иной, как его личный враг Никита Хрущев, который не изучил биографию политического оппонента, а создал ее. Хрущев стал автором «пьесы» «Житие коварного Берии».
С Хрущевым так или иначе все понятно, почти никто не ставит под вопрос то обстоятельство, что в качестве политика, не говоря уже о государственном деятеле, Хрущев был абсолютным нулем, но не оценить его талант как сценариста невозможно. Созданная им «пьеса» имела большой успех и по сей день пользуется огромной популярностью не только в странах бывшего Союза, но и во всем мире.
Хрущев к тому же был биографом Сталина. Эту биографию он создал на XX съезде, назвав это явление десталинизацией и борьбой с культом личности. В созданную Хрущевым биографию Сталина, в силу полной ее абсурдности и великого авторитета вождя, не поверили даже его «соратники», и после отправки автора в политическое небытие произошла частичная реабилитация имени Сталина. Но актуальным остался один очень щекотливый вопрос – всем было известно о так называемых репрессиях, проводившихся при Сталине. Закрыть глаза на это было бы очень трудно. Сталин был победителем в одной из величайших войн, и его авторитет был велик даже после его смерти и даже после очернения его имени собственным шутом. Поэтому нужно было найти личность, на которую можно было безбоязненно переложить все те преступления, которыми в свое время замарало себя Политбюро. Искать такую личность долго не пришлось. Еще Хрущев настолько очернил имя Берии, что, сколько бы новых черных красок ни лили на его имя, хуже не стало бы. Мертвые не кусаются, и Берия с легкой руки Хрущева стал козлом отпущения.
Как это ни удивительно, данная тенденция продолжалась и во время перестройки. Это будет казаться менее удивительным, если вспомнить, что в тот период самым великим политиком Советского Союза был признан Никита Хрущев. Трудно сказать, по какому принципу избрали личность Хрущева как великого реформатора, но, видимо, другой авторитет, способный противостоять Сталину, просто не удалось найти.
Пропорционально обожествлению Хрущева происходила демонизация его жертвы Лаврентия Берии. Имя Берии стало жертвой беспрецедентной атаки черного пиара, начиная с его смерти до конца разрушения Союза, но именно при перестройке очернение приняло особо сильный характер. Все чаще имя Берии встречалось на страницах газет и журналов, в телепередачах, были опубликованы материалы его дела, из которых ясно было видно, авантюристом и подлецом какого сорта был этот мусаватист и фашистский агент. О нем писали черные стихи, снимали фильмы и т. д. Для «изучения» его биографии не поленился отдать часть жизни сын известного революционера, расстрелянного в 37-м, Антонов-Овсеенко. Главным сюжетом книги Зеньковича «Маршалы и Генсеки» стало коварство Берии. И, в конце концов, во время перестройки была опубликована его «полноценная» биография в книге «Берия. Конец карьеры», где бывшие «соратники» и противники вспоминают о деятельности самого ужасного монстра мировой истории.
Одним из самых «авторитетных» биографов Берии признана дочь Сталина Светлана Аллилуева, которая после Солженицына и Сахарова считалась чуть ли ни самым большим диссидентом. Но у воспоминаний Аллилуевой было две ясные цели: первое – жажда денег и славы и второе, более важное – эти воспоминания давали ей возможность жить в дружбе с Хрущевым, позволившим выехать за границу. Дочь величайшего из государственных деятелей мировой истории превратилась в скомороха шута своего отца. Но свою роль в спектакле Хрущева она сыграла мастерски.
Хотя талант и гений «Микиты» более выразились в другом вопросе. Каким-то грязным чутьем он догадался, что обвинить Берию лишь в политических преступлениях будет недостаточно для полного очернения своего «героя». Нужно было что-то большее, что было бы интересно его электорату. Если принять во внимание, что его опус был направлен не только населению СССР, но и всему миру, политическая подоплека дела не была бы очень интересна.
Политическую подоплеку имели дела против Каменева, Зиновьева, Рыкова, Бухарина, Тухачевского и других. Именно поэтому после «десталинизации», и особенно во время перестройки, они превратились в героев, которые боролись против тирании Сталина и его людоеда Берии. Нет, здесь нужно было нечто иное – патологическое, фрейдистское сексуальное извращение, жажда крови, насилие, убийство, совершенное собственноручно, и т. д.
Общеизвестно, что Берия неровно дышал к слабому полу, но лишь этого было недостаточно для обвинения и очернения, поэтому его превратили в насильника, сексуального маньяка.
Убийство? После ликвидации Берии стало известно, что в 1936 году он собственноручно убил первого секретаря ЦК Армении Агаси Ханджяна. Какая разница, откуда эта информация, главное – правильно преподнести ее публике, и о ней должно знать как можно больше людей. Человек же привык верить в самые несуразные вещи. Берия отравил Лакоба, лично истязал писателя Михаила Джавахишвили и других обвиняемых.
Установлен этот факт или нет, большого значения не имеет, потому что это сенсация, скандал, к которому так тянется человек, она украшает его жизнь. Здесь было все – и насилие, и секс, и жертва, и палач. Чего только не писали о Берии, который благодаря безудержной фантазии Хрущева и других биографов стал самым большим вурдалаком, в сравнении с которым даже Чикатило покажется законопослушным гражданином.
Но это только чувства: насытившись насилием, сдобренным порнографией, люди же рано или поздно зададут вопрос – а имеются ли доказательства? Я не имею в виду, что доказательства должны быть именно документальные, хотя то, что у документа больше силы, чем у мемуаров заинтересованного лица, думаю, не составляет секрета.
Но возникает и другой вопрос – почему такая огромная масса поверила Хрущеву, ведь могли мыслящие люди отличить правду от лжи, тем более если они слишком контрастны?
Ответ более прост, чем кажется на первый взгляд. Правда никого не устраивала – ни авторов, ни массу. Биографами Берии двигало два чувства: зависть и страх, которыми и заполнены их мемуары. Именно поэтому в воспоминаниях они не смогли сохранить ни сюжетную линию, ни хронологию. Их главной задачей было предстать ангелами на фоне демона. Что касается публики, на которую и был рассчитан спектакль, она была готова принять ложь в первую очередь потому, что она была чертовски интересна. Представим себе, что являла бы собой биография Берии без секса и насилия. В таком случае биографией мог заинтересоваться лишь историк. Хрущев кинул народу кость, и народ остался доволен.
Существует два способа повысить собственный авторитет. Первый путь более сложен – человек должен заслужить уважение. Второй проще – если не имеешь таланта завоевать уважение человека, очерни своего собрата, представь его как исчадие ада, и если тебя не обожествят, то по сравнению с ним ты хотя бы будешь выглядеть пушистым. Это относится не только к Хрущеву, он лишь создал легенду, настоящим же автором биографии является народ, который с энтузиазмом взялся за распространение этой легенды. Смотря на черного Берию, каждый ставил выше собственное Я.
Часто Берию упрекают в том, что, несмотря на свою гениальность (под вопрос факт гениальности никто не ставит), верх над ним взял второстепенный придворный, но при этом не сознаются в том, что этот придворный надул не только Берию, но и нас. Если Берия стал жертвой политической авантюры Хрущева, то мы стали жертвами больной фантазии режиссера, навязавшего нам свою мысль. С этой точки зрения, оценивая деятельность Хрущева, более обманутыми все же выглядим мы. Несмотря на это, мы готовы обвинить одного человека во всех смертных грехах. При этом лучше, если этот человек мертв и не кусается. Так легче жить.
Интерес к персоне Берии не иссякает по сегодняшний день. О нем все еще пишут статьи в газетах, журналах, монографиях, ему посвящаются телепередачи. Нужно отметить, что если в исторических произведениях под большой вопрос ставится личность Берии как демона, то в средствах массовой информации и в культуре Берия выступает в старом амплуа.
Как известно, историческая монография менее востребована, чем пресса или кинематография – самое сильное оружие пропаганды. Фильм, в котором не будет показана сексуальная извращенность Берии и перед нами предстанет хозяйственник, просто не будет иметь зрителя.
В отличие от России на его родине в Грузии, деятельность Берии не представляет интереса. Отношение к Берии и его периоду апатично. Ему посвятили несколько телепередач, ничего общего с историей не имеющих.
Чтобы оценить отношение к данному вопросу, достаточно привести статью из грузинской Википедии, посвященной нашему герою, которая более напоминает небольшой некролог, чем статью, посвященную политическому деятелю. Статья настолько мала, что не займет много места, поэтому приведу ее полностью:
«Лаврентий Павлович Берия р.17 марта/ 29 марта, 1889, Мерхеули, нынешний Гульрипшский муниципалитет, который в 1946 году выделился от Сухумского муниципалитета в нынешних границах – сконч. 23 декабря 1953, в Москве (по другим данным 26 июня 1953 года) – государственный и политический деятель СССР, Маршал Советского Союза (с 1945 года), Герой Социалистического Труда (с 1943 года). После смерти Сталина в высших кругах власти началась борьба за власть. В 1953 году Берию арестовали по обвинению в шпионаже и заговоре».
Да, нечего сказать, полноценная биография государственного и политического деятеля. Думаю, было бы лучше полностью игнорировать данную личность, сделать вид, что его вообще не существовало.
Могут сказать, что в Грузии Берия посеял лишь зло, но опять же – не лучше ли изучить хотя бы то зло, которое он совершил, и лишь после этого делать выводы.
До того как начать биографию Берии, хочу провести параллель с другой исторической личностью, которая не имеет ничего общего с Берией. Этот пример привожу лишь с одной целью – проанализировать, что же движет человеком при очернении той или иной личности.
Личностью, судьбу которой хочу сравнить с судьбой Берии, является австрийский композитор итальянского происхождения Антонио Сальери. И действительно, что может быть общего между композитором Сальери и политиком Берией? Деятельность одного была связана с Веной XVIII–XIX веков, другого – с Советским Союзом XX века.
Кем был Сальери?
90 % респондентов на этот вопрос ответят, что Сальери является убийцей гениального композитора Вольфганга Амадея Моцарта.
Эта легенда уже обросла мхом, но, несмотря на то что ничего общего с реальностью не имела, по сегодняшний день слишком популярна.
Не нужно глубоко копать для того, чтобы понять, что Сальери невиновен в «предъявленном» ему обвинении. Более того, он был не злым гением, а человеком высоких моральных устоев, семейным, который в течение жизни пережил трагедии, связанные со смертью любимых им детей. Он был учителем не одного поколения гениальных композиторов. Этот человек создал фонд для нужд состарившихся композиторов и вдов композиторов. Человек, который скончался в одиночестве.
Казалось бы, судьбе не было достаточно тех бед, которыми она «одарила» композитора. Еще при его жизни, когда неожиданно скончался Моцарт, немедленно пошли слухи о том, что он был отравлен. Если есть жертва преступления, то должен быть и преступник. Так же неожиданно в грязном деле обвинили ни в чем не повинного Сальери. Кто был автором слухов, никто не знает, но они стали настолько популярны, что очень быстро распространились по Вене, а оттуда по всему миру.
Кроме личной трагедии Сальери был вынужден перенести и унижение. Казалось бы, никаких доказательств вины композитора не существовало, но кто их ищет? Только представьте себе, насколько интересный сложился сюжет. Талантливого Моцарта убивает менее талантливый Сальери. Сколько всего можно сочинить на эту тему?!
Но данная история имела один большой недостаток. Это мотив. С какого перепугу Сальери было убивать Моцарта?
Было бы желание, а мотив найти нетрудно. Чем более контрастны личности убийцы и убиенного, тем интереснее легенда – если Моцарт был гением, нужно представить Сальери как бездаря. Вот и мотив – зависть, страшная болезнь человечества, которая толкает человека на совершение страшных поступков. Конечно же, зависть, именно она двигала композитором, настраивала против своего коллеги.
Несмотря на простоту мотива, он порождает больше вопросов, чем имеет ответов. Например, трудно объяснить, чему же все-таки завидовал Сальери. В то время Сальери был более популярным и признанным композитором, чем Моцарт. Его произведения ценились более высоко. Да и должность, и доход у него были повыше, чем у Моцарта, как-никак он был придворным композитором. Но это всего лишь никого не интересующие нюансы. В конце концов, не мог же гениальный композитор умереть естественной смертью.
Возникает и другой вопрос – как так неожиданно превратился всеми почитаемый композитор в хладнокровного убийцу?
На это тоже можно найти удобный ответ, если «объективно» рассмотреть вопрос. Оказывается, не таким уж и порядочным был композитор, каким хотел казаться. Оказывается, этот прирожденный убийца в свое время убрал с дороги своего учителя Флориана Гассмана с одной целью – заполучить его место. Для этого он даже подстроил ДТП, когда Гассман ехал в карете.
Скажете – абсурд? Ничем не подтверждается? Да кого интересуют факты, главное, какой занимательный сюжет. У всех сразу раскрылись глаза, и городские сплетницы, которые стоят на голову выше своих сельских «коллег», создали целую легенду, которая каждый день обрастала новыми подробностями.
Не прошло и года со дня смерти Сальери, как гениальный русский поэт Александр Пушкин уже имел зарисовки будущей трагедии «Моцарт и Сальери», которая очень скоро вышла в свет. В ней Сальери воплощает собой абсолютное зло, Моцарт – добро.
Если у Сальери и была какая-либо надежда на «оправдание» до того, как за него взялся великий поэт, с этой трагедией эта надежда испарилась. Он был обречен, превратился в притчу во языцех, вынужденный олицетворять всю ту грязь, которую несет в себе зависть, коварство и, что главное, посредственность. Он стал олицетворением злого брата Ахурамазды Аримана.
В этой истории не столько удивляет то, что гениальный поэт на основе слухов создал гениальное произведение, а то, с каким энтузиазмом принял эту глупую историю народ. Та масса, которая некоторое время назад рукоплескала именитому композитору, теми же руками закидала его камнями. Заинтересовался ли кто-либо, правда все это или нет? Нет, и лишь потому, что правда была более чем банальна, ложь же интересна.
Все-таки нашлись люди, которые заступились за Сальери и постарались возвысить голос против несправедливости, но их крик остался гласом вопиющего в пустыне. Когда Катенин спросил Пушкина, был ли тот уверен в виновности Сальери, то от гениального поэта получил «гениальный» ответ – человек, который мог освистать «Дон Жуана», мог убить и его автора. Довод, конечно, «веский», особенно если принять во внимание, что во время премьеры «Дон Жуана» в Праге Сальери находился в Вене. Но это опять же ни о чем не говорящие, нудные нюансы, о которых знают единицы, о том же, что Сальери убил Моцарта, весь мир узнал благодаря гению Пушкина.
Пушкин оказался настоящим несчастьем для имени Сальери, и мера его «преступления» была пропорциональна таланту поэта. Когда Борис Кушнер, исследующий биографию Сальери, обратился с вопросом к музыковеду-пушкинологу Игорю Бэлза с вопросом, существовали ли факты, удостоверяющие вину Сальери, то получил от него «бесспорное» доказательство: Пушкин не мог ошибиться.
Никто не оспаривает тот факт, что Пушкин был гениальным поэтом, но вот каким он был историком?
Больше осложнил посмертную судьбу Сальери еще один гениальный образец искусства, теперь уже фильм Милоша Формана «Амадей». Этот фильм действительно шедевр. Достаточно оценить роль, сыгранную Абрахамом Мюреем, который мастерски передал образ молодого и пожилого Сальери. Как сюжет, так и режиссура заслуживают высочайшей оценки, но в то же время имеется один большой минус – в фильме нет ни слова правды, и он полностью расходится с исторической действительностью.
Между интересным сюжетом и исторической правдой зритель выбирает первое, и сюжет заменяет реальность.