Политический роман. Запретили на прозе ру. Якобы я перешел на личности. На какие? Обиделись за Невзорова. который называет погибшую Дарью Дугину - "жаренной Дашей", за Улицкую, которая требует, что бы огонь божий сжег Донецк и Луганск, как Гоммору и Содом, и считает русских генетическим отребьем?
Russophobia
Любые совпадения случайны, а имена и события придуманы, поэтому автор отказывается от какой-либо личной ответственности, если кто-то в этих фантастических, придуманных им персонажах узнает самого себя. Он уверяет всех и каждого в том, что не хочет никого обидеть или спровоцировать, и его цели скромны, и единственно направлены на развлечение скучающего читателя.
Той ранней, с самых первых чисел марта, необыкновенно теплой и солнечной весной, на втором году СВО, скандально известный российский олигарх Михаил Х. и его не менее деятельные сподвижники, созвали в Берлине конференцию русской политической оппозиции под говорящим само за себя названием: 'Россия для граждан', незатейливо намекающим на то, что притаившееся где-то на бескрайних просторах Евразии и занимающее без малого одну восьмую часть суши, государство, с аналогичным названием, предназначалось для кого-то другого, но не для собственных граждан. И теперь они - граждане хотят вернуть его себе. Ознаменовал это законное стремление юмористический рекламный плакат конференции с известным поэтом Осипом Мандельштамом, где на фоне его строк: 'мы живем под собою не чуя страны' красовалась выполненная в стиле художника Ильи Глазунова компания либеральных олигархов, политиков, ученных и людей искусства стоящих на причале с вещами и печально смотрящих как буквально из-под их носа в открытое море уплывает пароход под названием 'Россия' с триколором на мачте, на капитанском мостике которого стоит подозрительно похожий на Путина одноглазый пират.
По мнению организаторов конференции, считающих себя одновременно соком и цветом нации, которые как повелось издавна со времен князя Курбского, оторваны от родины географически и ментально, именно им и никому другому, предстояло решать, как отбившейся от цивилизации, заблудшей стране, жить дальше. Это съезд имел программный характер и конкретную цель определить задачи деятельности либеральной оппозиции на ближайшее время. В российских газетах писали тогда, что, как всегда, оставшемуся в тени грязных дел, госдепу не стоило бы содержать эту бесполезную компанию профессиональных оппозиционеров. А оплачивающие из своего кармана их сытую жизнь в изгнании налогоплательщики западных стран, требовали от своих правительств призвать наконец к решительным действиям эту 'пятую недоколлону'. Властители умов российских граждан - эта умотавшая на философских пароходах, самолетах и поездах за границу, Россия, должна была совершить раскол в рядах оставшегося на родине быдла для свержения тоталитарного режима, как заноза в заду, застрявшего глубоко в Кремле. А тут получалось, что паразиты до этого вдоволь кормившиеся на нездоровом теле чахлой российской государственности, как диванные клопы из питерской коммуналки, переехали паразитировать на здоровое крепкое тело западных демократий, не очень-то жалующих этих кровососущих нахлебников, дабы у них и так уже имелись свои. Хлеб надо отрабатывать, - так прямо и заявила в телеэфире Ольга Скабеева, представитель кремлевской пропаганды, рассказывая об этом мероприятии привычно замершим с открытыми ртами у экранов телевизоров, россиянам.
Что тут скажешь, ведь и правда, все наиболее яркие и одиозные представители либеральной оппозиции были либо за границей Российской Федерации в иммиграции, либо сидели в России по тюрьмам, как это делал 'не до конца отравленный' Путиным эксборец с коррупцией Анатолий Овальный.
Дерзкий слоган, под эгидой которого проходило это по истине знаковое мероприятие, крупными буквами, организаторы написали на цветном плакате вывешенным у входа в конференц-зал арендованного для проведения съезда отеля: 'Будь смелым как Украина сегодня'. Отчего могло возникнуть ложное ощущение, что смелость у робкой и застенчивой Украины появилась совсем недавно, как и государственность, то есть в настоящее время, хотя все же смелым предлагалось быть прежде всего именно участнику мероприятия - российскому оппозиционеру и наконец от пустой болтовни в стримах и комментариях, на интернет-каналах длящейся уже много лет, наконец-то перейти к настоящему делу. Экраны огромных плазм вывешенных на стенах коридоров отеля, примыкающих к конференц-залу, смежных так же арендованных под съезд помещениях, куда собралась вся эта либеральная тусовка бесконечно транслировали один и тот же ролик, где с подбитым глазом, растрепанная украинка перерезает горло русскому десантнику ржавым тупым серпом. Тот пьяный и небритый, умирая, как-то жалко и неприятно дергается в агонии, выпуская из пересеченных дивой сосудов, черную, как сырая нефть, по-видимому, свойственную для каждого россиянина дурную кровь. Если бы не дурацкий наркоделический комментарий про духа Днепра, который проснулся, с похмелья, попить немного водицы, то возникало ощущение, что этот небритый русский десантник и растрепанная украинка совместно употребляли, и как говорится в народе, по 'синьке' неистово соединялись с друг другом в любовном экстазе, более чем один раз. А потом сомнительная парочка что-то не поделила друг с другом и за-за чего возникла ссора и смертельная обида, определенно связанная с подбитым глазом девицы. Десантник как настоящий мужик, сделавший свое дело, крепко уснул. А перепившей обиженной украинке, что-то привиделось, возможно даже тот самый пробудившийся от сна дух Днепра, он проник в ее воспаленное сознание, и дива, найдя в сарае, оставшейся еще от прабабушки ржавый серп резанула им по кадыкастому горлу недавнего любовника. Так русскому либералу нужно было стать смелым и как эта девица найти своей собственный метафорический ржавый серп для кончины России
Приглашены на съезд были самые известные и яркие борцы 'за свободу угнетенного российского народа', многие из которых после начала агрессивной войны Путинского режима на Украине, как будто бывают другие не агрессивные правильные войны, окончательно порвали с уже давно опостылевшей им родиной. Хотя они Россию на самом деле родиной и не считали, а так как не имели никакой другой, то вполне могли сойти безродными, то есть гражданами всего мира.
Эти люди правильно решили для себя основной вопрос русского интеллигента, еще в девятнадцатом веке упомянутый в отечественной литературе: зачем тебе Родина если у тебя есть деньги? Они принадлежали к людям будущего, у которых Родина это место, где хорошо, а так как многие из них опережали свое время то у себя на родине они оставались не поняты. Наиболее маститые из них и прожжённые, прославившие себя публичным неприятием кремлевской тирании, уже давно проживали в благоустроенной Европе, появляясь на Родине лишь редкими наездами, и то по делам, для встреч, зачастую совсем ненадолго. На словах конечно же эти считали невозможным для себя физически и морально проживать постоянно в искусственном путинском квази-государстве.
- Жить в России невозможно! Просто невозможно, - на перебой вздыхали они, откровенничая друг с другом в кулуарах этого съезда, - а теперь жить там просто преступно, так как все, кто на этой территории существуют, то платят налоги Путину и тем самым поддерживают его фашистский режим, являясь его спонсорами и пособниками, поэтому, все они, как и сам режим заслуживают уголовного наказания. - выступали наиболее радикальные элементы.
-Прямо все? Все? - в изумлении от великолепного предложения, кокетливо спрашивали у них наивные поэтому и менее радикальные, - все 145 миллионов? -
Простейшая математика калькулировала огромные суммы штрафа.
-Конечно все, - радикалы были тверды как скала.
-Даже те, кто еще не родились? -
-Даже эти, ведь они же, несомненно, вырастут преступниками! - радикалы очень находчивы, когда речь идет о такой вещи как историческая справедливость.
-Вы знаете, я там задыхаюсь, буквально задыхаюсь, там не чем дышать, - говорила с придыханиями, томно и вызывающе вздымая свои сделанную пластическим хирургом силиконовую грудь, бережно уложенную в глубокое декольте, приехавшая из Эстонии артистка-феминистка и писательница, известная своими публичными предложениями попилить Россию как осучкованное бревно на части, что бы хватило всем по ровну и не у кого в ней, в России не было больше недостатка.
Традиционно весь российский многонациональный народ либералами - участниками съезда, рассматривался как некая серая зомбированная биомасса, легко поддающаяся любому внушению власти, ее прямому директивному гипнозу, сеансы которого регулярно транслирует им в мозги телевизионный ящик, кодируя сознание граждан на мировоззрение и поведение. И только такие люди как либералы, люди большого ума и высокоразвитого европейского сознания, могут противостоять кремлевскому зомбированию. Россиянин у экрана телевизора, считали они, погружается в глубокий сомнамбулический транс, первые признаки которого вызывают пикающие сигналы и специфическая настроенная на ритмы мозга, музыка главных информационных российских программ. Поэтому каждая семья в России имеет по несколько телевизоров и у многих они работают не выключаясь, круглосуточно, а если их попробовать выключить на пару другую суток, то непременно каждого сделавшего это россиянина ждет мучительная ломка как у наркомана, длящаяся достаточно долго. У некоторых, особенно пенсионеров информационная депривация, связанная с отлучением от телевизора, заканчивается летальным исходом. Путинский режим применял к россиянам чрезвычайно продвинутые технологии боевого и не боевого НЛП, двадцать пятого кадра, которые рутинно использует в своей работе не только небезызвестный журналист Владимир Соловьев, но и все информационные телеканалы и программы, даже детские, особенно 'Спокойной ночи', где для зомбирования российских детей и превращения их в пособников Путина ведущие используют скрытые команды которые можно легко вычленить при анализе в речи Хрюши, Фили и особенно Степашки. Причем именно Степашка как коренной и глубинный архетип должен работать с детьми южнорусских и украинского регионов, в тоже время его влияние как архетипы на Кавказе и в исламских регионах России, практически сведено к нулю, из-за их религиозных воззрений. Там больше уважали Филю.
Вообще считалось, что для российского истеблишмента во взаимодействии с государственной властью, характерен именно Хельсинский синдром, как его называют в Голливуде, иначе либеральная оппозиция никак не могла не себе, не своим кураторам объяснить тот странный факт, что обворованный властью народ, сейчас защищает эту самую власть с оружием в руках. Тот факт, что возможно народ защищает сам себя, оппозиция признать никак, даже в страшном сне, не могла. Для защиты народа от всего, в том числе и прежде всего от власти, она и видела свою миссию, и предназначение. Причем даже Михаила Х. поражал тот очевидный факт, что в первых рядах и добровольно шли на украинский фронт наиболее пострадавшие, по его мнению, от власти, люди, те самые до которых и хотел достучаться Анатолий Овальный, отбывающий срок где-то в мордовской колонии.
Поэтому на этой грандиозной встрече все чаще и чаще звучали слова, что единственной чуть ли не самой главной причинной тирании, автократии является совсем не одиозная личность президента России Владимира Путина, и не его харизматичное окружение, по уши погрязшее в коррупции, а сам по себе дикий не цивилизованный российский народ. Быдло - всех мастей и видов Афони, Шариковы, Обломовы, которых неизвестно от кого наплодили российские бабы. А их миссия всех этих Борменталей и Преображенских покончить со всем этим, раз и навсегда.
- Если мы не можем спасти весь народ, то спасем, хоть кого-то! - то и дело, как молитву, твердили одни.
-Надо вырвать из лап Путина хотя бы молодежь! - истерически произносили другие, переживая, что теперь все, кончилось их счастье, и эти пузатые важные дяди - именитые либеральные нетрадиционных взглядов, сценаристы и режиссеры, не смогут больше никогда, как раньше, как еще совсем недавно, в России по театрам и студенческим студиям, выискивать и тащить к себе в постель одного другим, молодых актеров. Все, кончилось их плотское наслаждение, на их пути теперь встали пропахшие нафталином традиционные ценности, извлеченные тоталитарной пропагандой из старинного бабушкиного сундука, покрытого густым слоем пыли, который давно пора выкинуть на помойку.
В перерыве у столика в кафе рядом с огромным конференц-залом, за бутылочкой дорого марочного коньяка 'Camus Cuvee' и ароматным кофе, собралась весьма тесная компания, из олигархов и политиков, живо обсуждавшая, весьма и весьма непростую политическую обстановку в окружающем мире, который, по их мнению, катится как колобок из еще никем и никому не рассказанной русской сказки, куда-то в темную бездну. Старые добрые времена, где этого колобка спокойно ела голодная лиса, было не вернуть, лисе оставалось провожать вожделенную добычу, ускользающую от нее, печальным взглядом, полным несбывшихся мечт и разочарований.
- Вы слышали, Гаага выдала ордер на арест Путина, - поднял рюмку с коньяком первый, приглашая за это выпить всех за столом. Он разнервничался, его лицо раскраснелось от волнения. Мечты первого сохранить хоть какие-то активы в России как в случае победы Запада, так и его поражения были не велики, хотя кое-кто в госдепе и обещал ему титул единовластного герцога Чукотского, под протекторатом США.
- Да, да. Это надо отметить тостом, это знаковое событие, - быстро подхватили другие. Разлив коньяк по рюмкам, они дружно выпили. Коньяк был хорош и способствовал задушевным разговорам.
- Все что осталось им, это приволочь на веревке Путина в Гаагу и на этом закончить всю эту кровавую историю, - заявил второй, не уточняя о ком идет речь.
- Интересно кто сдаст его первым? Военные или все же сами его продажные министры? Я слышал все они напуганы его страшным старческим безумием, - поддержал третий, белой сатиновой салфеткой потирая черный камень на дорогом перстне из белого золота. Как бы было неплохо, что бы продажная чиновничья свора одела ему наручники и сама бы доставила его в Гаагу на суд, чтобы купить себе сытую жизнь и свободу.
- Да у него паранойя, Путин - это психически больной человек, живущий в мире собственных иллюзий, придумавший себе массу поводов, для развязывания войны. Все его доводы о необходимости вторжения в Украину бессмысленны, - согласился с ним, первый. Конечно бессмысленны, если ты уже назначен виноватым. Для многих успешных обывателей мир рухнул с началом вторжения.
-Я даже слушать их не стал, - пожал плечами третий, - все и так ясно. Не на чем не основанные имперские амбиции.
Они даже не замечали, как поставили Сталина и Путина на одну доску, объясняя их поступки одним и тем же - помешательством, паранойей. Но как ты можешь объяснить это чем-то иным если в твоей система взглядов иного объяснения. Если оба этих человека на вершине государственной власти вместо того, чтобы наслаждать достигнутым, упиваться властью и сохранять ее, служат безликой серой никчемной массе - народу российскому, алкашам и лентяям? Разве это не паранойя?
-Здесь можно курить? - спросил у всех остальных второй, извлекая золоченную электрическую сигару из бархатного черного чехла, который он держал в руках.
-Да, - он ответил за всех на правах хозяина и обвел собеседников вопросительным взглядом. - Никто не против? -
- Удивительно, но какой-то жалкий комик и комедиант, все же сломает Путину хребет, - рассмеялся второй, имея ввиду Зеленского. - Надеюсь, что хребет сломали не только ему, но и всем перераздутым амбициям российского народа, внушенным ему жалкой кучкой авантюристов. Всех их в конце концов ждет виселица или тюрьма. Миру нужен второй Нюрнберг.
Он закурил, выпуская изо рта ароматный дым сигары.
- Интересно на что Путин рассчитывал? - первый все больше и больше входил в раж. - Вместо живого рынка он развил государственную сырьевую экономику, забрав нефть и газ у бизнеса, передал их в руки своих чиновников, которые на работе совершенно не привыкли думать. Все, что они делали эти двадцать лет его правления - воровали, из государственного общака. И Путин, что надеется, что он из этого ленивого тупого чиновника воспитает борца и патриота? Да это - наипервейшей трус и подлец, трус, который конечно же никогда не будет свергать хозяина сам, своими руками, на это у него жила тонка, но когда хозяина уберут другие, то он будет плясать от восторга и лизать как пес ноги своим новым господам.
-А не ты ли участвовал в его воцарении? - про себя произнес второй. -Я вам еще тогда говорил. Что вы еще об этом КГБэшнике пожалеете.
Второй с ненавистью посмотрел на первого.
-Да с Россией как ошибочным историческим проектом Господа Бога надо заканчивать, - вдруг произнес четвертый, - У нас есть вполне гуманные инструменты сокращения населения страны, под руководством адекватного европейского правительства. Русские как народ, увы не вписываются в современный мир...Это архаика... Пережиток, артефакт.
Этот олигарх делился с товарищами своим сокровенным:
- Путинский режим вырос не на голом месте, не на диком заброшенном пустыре у городской свалки, на московском безлюдье. Режим имеет основу, базис, он опирается на массу, на людей. Этот режим увы, не случайность, а строгая математическая закономерность. Это русское поле, из песни, которую написал еврей Ян Френкель, было удобрено заранее густым и вонючим человеческим навозом! Я бы сказал, великорусским навозом - смесью диких невероятных легенд и фантастических историй о богоизбранности и о какой-то там еще роли русского народа в мировой истории. Навоз этот, эту незатейливую в своем кустарном изготовлении фекальную псевдоидеологию, состряпали сумасшедшие русские шовинисты и фасуя в красивую обертку литературы и стихов подсунули в пустые головы, отупевшему от счастья провести всю свою жизнь, в рабстве, населению, - учителя, историки, ученые. Все это ни что иное как примитивные в исполнении байки, легко доступные для понимания любого русского питекантропа, некие патриотические книги и убогое по смыслу и содержанию, русское кино. Российское политическое поле - это такое поле, на котором ни чего иного не могло взойти, как не старайся, достаточно лишь обратиться к истории России, приоткрыть занавес веков, и вы сразу все поймете, вы, немедленно прозрев, увидите истоки настоящего, в прошлом нынешней России.
Он вздыхал, трогая коротко стриженные виски подушечками длинных пальцев ухоженных рук, равнодушные пустые глаза его лишенные огня, ни чего кроме усталости не выражали.
- С Россией всегда так, вы сажаете кукурузу, а у вас вырастает лебеда, вы опять сажаете, скажем, приятную и зеленую канаду-грин, а у вас вновь горькая и противная лебеда! - поддержал его второй. Он резко хлопнул ладонью по столу, в досаде и одинокая бутылка дорого коньяка на нем, словно испугавшись, подпрыгнула, слегка покачнулась, но не упала, удержалась, как и стоявшие рядом с ней на тонких и длинных полупрозрачных ножках из стекла рюмки, коротко прозвеневшие что-то невнятное в ответ.
- И, если все же сравнивать Россию с полем, - продолжал второй, протирая свои великолепные дорогие очки в тончайшей золоченной оправе. - Не квантовым, не гравитационным или не метафизическим, а простым сельскохозяйственным, то поле надо сначала выполоть, выполоть так тщательно, так скрупулёзно, что бы никаких даже самых жалких ростков, самых ничтожных зачатков всего этого, что мы сейчас с вами имеем в России больше, не оставалось. Только так на обработанном русском поле мы сможем получить великолепные пышные всходы истинной европейской демократии, того единственного строя, который и дает человеку свободу. Пока человек раб - это не человек в полном смысле этого слова. А раз человек это не человек, то он сам за себя не может ничего выбирать. Раз не человек, то к нему нельзя по-человечески, применять и какие-то либо законы людей.
-Когда на поле вырастут нужные идеи то пасущиеся на нем стада россиян, наконец-то начнут правильно питаться, и правильный обмен веществ, позволит этой стране вернуться на курс нормальной жизни, - остроумно вставил первый олигарх и все засмеялись.
Гостей съезда разнося кофе, воду и информационные бюллетени, обслуживали девицы и юноши некоторые даже на роликах, наряженные в русские народные костюмы.
-Кстати раз мы говорим о поле, я сейчас понял, что такое по своей сути, есть русская идея, которую власть внушает простому народу, - очень изящно продолжал второй собеседник мысль своего товарища. - Раз Россия по Алексею Толстому - это страна дураков. То в ней, как и в любой стране дураков есть свое собственное поле чудес, куда лоховатый русский народ и закапывает свои деньги, иначе таланты, ожидая, что скоро на нем вырастут целые денежные деревья и даже леса, но традиционно как уже было сотни лет подряд, власть, а теперь это Путин и его чиновники, народные денежки выкапывают, сваливая на то, что украли деньги не они, а кто угодно кроме них, украинцы, американцы или европейцы. Мол, вы живете плохо из-за них. И тычут пальцем на Запад. Денежное дерево - это русская идея, в которую верит каждый житель этой страны. Даже много раз обманутый своей лживой властью, он все еще продолжает жить этой наивной идеей, объясняя себе самому и другим, что ему просто не повезло все те предыдущие разы, когда, закопав он все потерял, и несомненно кому-кому, как не ему, уж точно повезет в следующий раз.
Как будто в тему, рядом с компанией единомышленников в зале кафе на стене висела огромная картина, написанная маслом в стиле средневековых голландских мастеров. На которой было изображено огромное черное дерево вместо плодов и листьев на котором вызревали бумажные деньги, различных стран и достоинств, некоторые из них уже достигшие окончательной формы сорванные ветром падали на землю как облетевшие листья. Некоторые купюры были так тщательно прорисованы, что можно было заподозрить что рисовавший картину художник, несомненно, опытнейший фальшивомонетчик, а ствол дерева и его ветви были исполнены в нарочно небрежно неестественной манере. Под деревом на земле лежала небольшая куча жухлых, скукоженных купюр с чуть подгнившими краями и пятнами. Справа от картины стоял ярко одетый нарисованный в стиле герое библейских сюжетов юноша с неприятной улыбкой одной рукой словно змеей, обвивающей древесный ствол. Надпись под картиной гласила: 'древо познания - по плодам вы их узнаете'.
- Но, с другой стороны, как можно в пользование рабам давать демократические инструменты? Животные не готовы к демократии. Они не созрели. Кошки, собаки, куры? Может им внедрим демократию? Смешно! А рабы всякую демократию живо превратят в автократию. Даже выборы президента, они в России, представляете, называют не иначе как выборы Путина, даже тогда, когда президентом избрали Медведева. Они не понимают смысла и значения элементарных демократических процедур. Для них это дикие чуждые им культовые обряды, они недоумевают, как можно выбирать царя, когда истинная власть идет от бога и каждый достоин той власти, которая у него есть на данный момент. Они считают, к примеру, что естественный секс должен осуществляться обязательно, только так как это случается у животных, и вообще за раз такое возможно лишь с одним единственным, живым представителем своего вида, исключительно противоположного пола. Такое заблуждение - это чудовищная отсталость для нашего 21 века, которая буквально потрясает, сбивает с ног, обескураживает любого живущего полноценной половой жизнью человека.
- Я не понимаю, как может человек так ограничивать свою половую жизнь? Делать ее неполноценной и убогой. Исключать из числа партнеров по сексу лиц своего же пола, на основании религиозных пережитков, лишать себя радости разностороннего познания как самого себя, так и собой различными живыми существами, других видов, обрекая себя на то, чтобы довольствоваться одним единственным партнёром не только в разовом акте любви, но и всю свою долгую жизнь! Это все равно, что каждый день питаться одной варенной гречкой, исключая множество иных самых великолепных блюд, которых за один прием пищи можно попробовать множество и насытиться ими. А оргии? Как может человек не познать оргии - кучу переплетенных в клубок, перемешанных друг с другом в едином порыве страсти, живых тел, соединяющихся в акте любви в случайном самом невообразимом порядке. - не выдержал кто-то чрезвычайно возмущенный и другие закивали, соглашаясь с ним, - Для чего же тогда жить? Ну давайте вообще откажемся от всего. Дышать перестанем из-за того, что когда-то живший в аравийской пустыне купец Магомед, якобы слышавший волю бога, так нам завещал.
- В этом заключена архаическая умственная отсталость русского народа, его ограниченность, неполноценность. Выборы - нелепая европейская традиция которой они должны были когда-то подчиниться, сделать вид, ради того, чтобы их считали цивилизованными, для имитации демократии, мол если имитировать демократию, то в Европе в раз примут за своих. А те, кто из них не ходил на выборы, они думаете, не ходили от того, что презирали эту имитацию? Были против путинской власти? Так протестовали? Нет и еще раз нет! Они это делали из-за того, что презирают не сменяемую власть? Нет, они презирают не свою власть, а демократические ценности, свободу, и не хотят не то, что выбирать себе правительство, а даже сколько-нибудь имитировать выборы, корчить из себя цивилизованных людей.
- Официально рабство в России отменили в 1861 году, но не смогли вытравить его из мозгов. Оно прочно засело в них на глубинном бессознательно уровне став своеобразной чертой, присущей русскому народу. Рабство стало проявляться навязчивой мазохистской потребностью россиянина в крепкой власти над собой, которая бы за него решала все возникающие вопросы, формируя в нем освобождение от самого себя, в форме пофигизма. Равнодушно принимаемый приказ свыше освобождает обладателя рабского менталитета от необходимости принимать какие-либо решения самому и нести ответственность за них и за свою жизнь. Это освобождение от свободы принятия решений и личного выбора создает, то непоколебимое равнодушие, авось, с которым россиянин стойко переносит все страдания и невзгоды, выпадающие на его долю, воспринимая их как неизбежность, а поэтому всячески вытесняя их за пределы своего сознания с помощью здорового и крепкого пофигизма. Подобный инфантилизм свойственен русским как нации, что делает их не столько особенными, сколько особенно опасными.
Гостей данного великого, несомненно, вошедшего в новейшую историю, съезда ждала интереснейшая программа, куда были включены выступления с лекциями и докладами от ярчайших звезд либеральной элиты. Всех этих людей объединяла лютая ненависть к России, и может конечно кто-то ошибочно и заявит, что ненависть этих людей не касается русского народа, а была обращена лишь к путинской своре, подмявшей под себя огромную многонациональную страну. Но если все же он решит разобраться в этом вопросе и присмотрится повнимательнее, то сразу поймет, что во всей истории России нет и не было для либерала периода, в который тот бы он гордился или был доволен своей странной. Даже благословенные годы пьяного Ельцинского режима и те для настоящего либерала окажутся недостаточно хороши, не отдал тот Курилы японцам, а Калининград обратно в Германию.
- Возможно это жестоко, но с точки зрения истории вполне справедливо, если цивилизованный мир, накажет Россию, расчленением. Тезис о целесообразности существования Российского государства как такового поставлен под сомнение, и гниющий труп последней европейской автократии, будет расчленен на куски, которые станут существовать под протекторатом цивилизованных государств. Они примут на себя заботу о вымирающем населении, - живо подхватывал разговор третий, на указательном пальце которого красовался серебряный перстень, выдававший посвящённым, что его хозяин бывалый, точнее прожжённый масон тридцать первого градуса, великой ложи Германии, допущенный к самым сокровенным тайнам своей секретной организации, одной из которых, он решил поделиться.
-Нет и еще раз нет, - вмешался в разговор до того молчавший политик, он был чрезвычайно взволнован, - исчезновение России с карты мира допустить нельзя, мало того я призываю на определенном этапе всех вас остановиться и приложить все свои усилия для предотвращения этой катастрофы.
- Это еще почему? - удивился масон и не меньше, чем он, этими словами были поражены другие сидевшие за столом, люди.
- Мы тратим лучшие годы в борьбе с ней, и вот как никогда близки к своей цели... А вы говорите нам такое, - явный член тайного общества от досады даже отвернулся, пряча побагровевшее от злости лицо и замолчал, дабы не сказать чего-то резкого и неприятного, что могло разрушить интимную доверительную обстановку беседы.
-Я вам расскажу одну историю, анекдот. У уролога Каца был сын, который тоже стал урологом и когда его престарелый отец отошел от дел, он принял у того кафедру и клиентов. И вот сын, однажды придя домой с работы, будучи очень доволен собой, неожиданно спросил у папы:
- Папа ты помнишь Рабиновича? -
-Да помню конечно, я же его лечил от хронического простатита много лет. -
-Так вот папы, ты его лечил, а я его вылечил. -
-Эх сынок, сынок, - вздохнул старый мудрый отец. -Что же ты глупый наделал? Ты что думаешь я не мог бы вылечить его? Ты так ничего и не понял. Пока Рабинович лечился то на его деньги ты учился в престижной школе, поступил в медицинский институт, стажировался в лучших клиниках Германии и Израиля... А вот ты, наивный дурочек, взял его и зачем-то вылечил.
Все напряженно замолчали.
- Вот представьте, вы проснетесь и нет в мире больше никакой-такой страшной России, что тогда станет с этим миром? Да бог с ним с миром, в конце концов, плевать на него, пусть даже американцы начнут враждовать с Европой, не в этом дело. Что будет с вами? С вами, которые живут и кормятся, будто черви на разлагающемся трупе, на этой длящийся уже полтысячи лет, борьбе запада против России. Попытайтесь посмотреть на проблему шире, как говорил кто-то из великих, может быть, даже Киссинджер, если бы России не было, то ее надо было придумать! Понимаете, еще двадцать лет назад Путин разделял европейские ценности, присягал западу на верность, соревновался с Бушем кто из них на рыбалке поймает рыбу больших размеров, даже пытался присоединить Россию к НАТО, и что? Его последовательно планомерно превращали в злодея, а Россию в мировое зло. Точно так же, как это было с Каддафи, Хуссейном или Милошевичем. Кто-то должен быть врагом запада, и будем честны, именно запад последовательно толкал Россию на это опустевшее после распада СССР место традиционного врага, мол свято место пусто не бывает. Знаете, вы или нет, но если нет войн и врага, то любая страна несомненно сократит свою армию, и мы были свидетелями этого. Если в районе нет наркотиков и наркоманов, то через некоторое время начальство расформирует отдел по борьбе с их оборотом в местном полицейском управлении. Так, что будет с вами и со мной, когда наболевший Российский вопрос будет полностью разрешен и эта гигантская страна будет навсегда стерта с карты мира? Кто будет платить мне или вам такие хорошие деньги? Кто, тогда как сейчас, будет вас кормить и поить, возить по миру, давать вам гранты и не пыльную работу, ну отвечайте мне, кто? Кому мы вообще будем нужны. Кем вы станете без матушки России, вашей кормилицы? Сегодняшние герои, великие писатели и журналисты, нобелевские лауреаты, известные всему миру люди кем станете вы? Жалкими клерками, таскающими бумажки между кабинетами в оккупационной администрации какой-нибудь Северо-Екатеринбургской республики? Или редакторами во второстепенных немецких телеканалах, едва сводящими концы с концами на жалкую зарплату?
Воцарившуюся после этих слов тишину еще несколько минут никто не прерывал, все как один молча переваривали сказанное, в тайне соглашаясь с глубоким смыслом этих безжалостных слов.
За соседним столиком скромно как мышь под елкой, сидел не замеченный группой собеседников, совершенно неизвестный им мужчина, в явной печали, одиноко распивавший водку и тихо слушавший их длинный разговор, не реагируя и никак не ни куда вмешиваясь. Литровая стеклянная бутылка российского экспортного 'Абсолюта' была на половину пуста. Тарелочки с финским сервелатом и лимонной нарезкой наоборот почти не тронуты.
Последняя фраза, привела этого человека в крайне возбужденное состояние, и он, мгновенно придя в ярость, вскочил и сошвырнул со своего стола все, что было на нем - бутылку, рюмку и всю закуску со звоном, полетевшую в разные стороны и рассыпавшуюся и разлетевшуюся по полу на тысячи осколков. Чужих на конференцию не пускали, и то, что это был кто-то свой из либеральной тусовки, приглашенный гость и участник, не вызывало никаких сомнений. Тем более странным показалось его поведение. Сидевшие за столом собеседники странного гостя узнать не смогли. Бурно отреагировавший мужчина, закрыл побагровевшее лицо руками и принялся громко кричать на весь бар:
-Что вы такое несете? -
Он резко встал из-за стола. Вся компания компании принялась разглядывать этого странного разгневанного человека.
- А чем вам не нравится наш разговор? - спросил его на правах хозяина первый.
-На Украине война! А вы. Там люди гибнут!
- Вот именно люди гибнут по вине развязавшего войну Путина!
- Вы хотите, сказать, что для вооруженного конфликта нет реальных причин? - мужчина не унимался.
- Для России есть. Народ Украины решил жить с Европой, а не с Россией - вот и вся причина! А Россия взлезла в чужие дела суверенного государства!
-Месяц назад Венесуэла предложила России разместить на ее территории русские военные базы и ракеты, на что Белый дом заявил, что это критически не приемлемо для США и ведет к вооруженному конфликту. Так в чем разница?
- Разница в том, кто такие США и что такое Россия. Россия третьесортная сырьевая держава с претензиями мирового гегемона - вот, что. Да кто вы вообще такой? - олигарх начал выходить из себя. День не предполагал подобных дискуссий.
-Да что с ним говорить, - поддержал единомышленника масон и с интонациями врача-эксперта, углубленного в проблему, добавил. - Это же типичный 'путиноид'. Он - зомбирован.
Выделении в Российском обществе популяций 'либерастов' и так называемых 'путиноидов', а также 'упоротых коммуняк' имело под собой глубокую социологическую и идеологическую основу.
Мужчина побагровел еще сильнее. Было заметно как сжались его губы и напряглись мышцы.
-Как я вас ненавижу! - негромко сказал он. - На Украине ваши американские хозяева, не снаряды, не танки и не ракеты сжигают, а сжигают созданную из воздуха избыточную долларовую массу. Единственная цель этой кровавой войны, на которой каждую секунду убивают простых людей, это аннигиляция не чем не обеспеченных американских денег. Разрушение и хаос породят новый виток спроса на доллар и позволят преодолеть капиталистической системе губительный кризис!
Гости устало переглянулись, поделившись друг с другом вздохами и жестами, означающими полную безнадежность дальнейшего диалога. Потом как по команде они молча обменялись снисходительными улыбками, выражающими сочувствие, к гостю, как к сильно перебравшему алкоголя и высказывающему что-то несуразное, человеку.
О как часто они слышали эту чушь, которую пишут в тупых кремлевских методичках, как они уже устали от нее. Набор букв и слов, который как заученную молитву из раза в раз твердили коммуняки и теперь им вторят обиженные путиноиды. Оттого ее и странно услышать тут, вдали от зараженной пропагандой полоумной России, которую круглосуточно в режиме нон-стоп зомбируют Соловьевы и Скабеевы. С полоумным следовало прощаться. Такие опасны как чума или холера, бациллы пропаганды наносят вред даже привитым, матерым либералам, титр антител к России у которых в крови зашкаливает. Ну ни чего первое, что они сделают, когда придут к власти они дешевой водкой, огнем и железом вытравят всю эту гнилую великорусскость из народа, на которой произрастают Путины и Сталины.
И один из четверых, по-видимому, принадлежавший к числу организаторов съезда, по японской рации, которая была у него припрятана в кармане, немедленно вызвал в бар охрану отеля.
Охранники себя ждать не заставили. Это были вымуштрованные как солдаты спортивного вида немцы. Их было четверо. Скандалиста тут же без всяких слов и уговоров скрутили, и потащили к выходу из бара в коридор, что бы оттуда запасным ходом вывести на улицу.
- Это путинский агент провокатор, под видом гостя и по ложному приглашению проник сюда, его надо выдворить на улицу и больше не пускать, - объявил охранникам на немецком олигарх.
То, что случилось позже, трудно было назвать случайностью, хотя и немецкие СМИ и пресса в один голос пытались представить все произошедшее именно так. Мужчина, оказался крепким, и вырвавшись из рук охраны, бросился к приоткрытой двери, ведущий на длинный открытый балкон, примыкающий к бару. Охрана кинулась было за ним, но тот решительно, как заправский прыгун с вышки, бросился вниз головой с балкона, сайгаком, перемахнув через его блестящие металлические поручни. Он едва успел что-то прокричать невнятное и его тело словно тряпичная кукла, неловко размахивая руками, пробило сине-желтую ткань крыши стоявшей возле здания коммерческой палатки и глухо ударилось об асфальт. Пострадавшая торговая палатка была одной из тех, которые организаторы съезда по согласованию с мэрией Берлина разместили вокруг отеля, где любознательные немцы могли приобщаясь к геополитике, приобрести все, что желают от настоящего украинского сала с чесноком, которое якобы сама солит по вечерам на Банковой супруга Зеленского, до осколков зловещих русских 'Кинжалов', продававшихся на развес, причем значительная скидка предоставлялась всем, кто приобретал больше килограмма в одни руки. Тут же на прилавке лежали тщательно упакованные обломки танков, не утратившие своего боевого вида куски гусениц, части оружия и пакетики освященной земли из Бучи и Азовстали, причем последние стоили в два раза больше других того же веса. Особой популярность пользовались картонные во весь человеческий рост картинки счастливо улыбавшихся Калины и Волыны с которыми за небольшую плату можно было сфотографироваться на память. Прогуливающиеся мимо немцы охотно брали недорогие сувениры с прилавков, радуясь тому, что теперь настоящую историю можно будет не только видеть в телевизионных новостях, а даже прикасаться к ней своими руками как вещественным доказательствам того, что твои налоги на этот раз уже точно пошли в дело.
А вокруг упавшего тела, с неестественно вывернутой расплющенной от удара о землю головой, растеклась лужа красной как гранатовый сок, густой крови.
-Упал как малазийский 'Боинг', - сказал олигарх, подойдя к перилам и выглянув вниз.
-Сбитый русской ракетой, - добавил второй, проводя прямую аналогию с случившейся на Донбассе авиакатастрофой.
-Кажется это был 'Бук', - добавил третий.
-Странное название 'Бук', книга по-английски, - вздохнул первый. Остальные молча согласились. А кто сказал, что книга - это не оружие?
Владимира Сракина, известного русского писателя постмодерниста и радикального трансгуманиста, проживавшего в Берлине, вызвали к месту происшествия сразу же, буквально через двадцать минут после трагедии. Позвонивший ему на сотовый человек с приятным голосом, представился Клаусом Швабом, из-за возникшего испуга, Владимир сразу не смог разобрать, кем тот являлся, то ли инспектором полиции то ли детективом. Шваб без долгих вступлений, обрисовав случившееся, попросил Сракина прибыть на место происшествия для опознания трупа.
Признаться Владимир ждал чего-то такого давно. Смутные предвестники надвигающейся беды возникали в нем при каждой их, даже случайной встрече с Борщевским. Его старый друг еще по московской тусовке диссидентов, смущал своим странным нездоровым поведением. В последние месяцы из их затянувшейся на добрых полвека, дружбы, новые странности Борщевского пугали товарища. И сейчас пройдя через толпу зевак, мимо вездесущих журналистов, сующих всем кому не попадя под нос диктофоны и телекамеры, в погоне за новостями, миновав полицейское оцепление, Вова сначала даже не узнал погибшего друга.
Немецкая полиция, параллельно обследуя труп и место происшествия, проводила опросы свидетелей. Одни сотрудники измеряли рулетками все возможные расстояния от трупа до всех объектов рядом, другие фотографировали место встречи тела с асфальтом со все возможных ракурсов, третьи что-то записывали себе в блокнотики, а сверху из отеля то и дело из окон высовывались головы их коллег.
-Как чудно и слажено работают, - подумал Владимир. - Немцы скрупулёзны во всем даже в такой вещи как смерть.
Главным, а значит дирижером всего этого действа, полицейские как один, назвали Клауса Шваба, и указывали Владимиру на высокого усатого немца в строгом сером костюме, белой рубашке с черном галстуком и старомодной шляпе опрашивавшего каких-то молодых женщин. Сракин узнал женщин не сразу, это были девицы из провокационно известной в России группы 'Pussy Riot'. Он вспомнил как примерно лет десять назад выступал в их защиту после дерзкого демарша группы в Храме Христа Спасителя. Тогда Владимир и ряд культурных деятелей России совместно подписали Путину петицию, что этих девочек нельзя наказывать и их выступление всего лишь спонтанно прорвавшиеся наружу протест и выражение внутренней свободы российской молодежи. Сракин не знал не тогда не сейчас, кто тогда шедро оплатил девицам их протест и раскрутил его в СМИ, но ему лично за поддержку неплохо 'отсыпали зелени' пара правозащитных международных организаций.
Перебивая, друг друга, возбужденные, громкоголосые девицы из группы 'Pussy Riot', рассказывали, что приглашены организаторами съезда русской оппозиции в Берлин, для выступлений в католическом храме с отчаянными секс-концертами. А сегодня они уже закончили свое первое выступление песней 'Мама, не смотри телевизор', и завершив представление небольшой дружной оргией с немецкими активистами из секс меньшинств под музыку старинного органа, покинули церковь вместе с прогрессивным пастором Гансом Гумбертом, кстати ранее заслуженно отсидевшим пять лет в тюрьме за педофилию и первым начавшем благословлять в Германии однополые браки, для дачи интервью тележурналу немецких сатанистов 'Вестник Люцифера'. При этом крыльцо католической кирхи находится через пешеходную дорожку от той части отеля, из окна которой и выпал этот странный мужчина и все это произошло, буквально у них на глазах. На самих девочек это произвело ужасное впечатление. Несмотря на то, что сатанисты - журналисты, да и сам Ганс Гумберт стали уверять девушек, что самоубийство - очень хороший знак и интервью теперь точно получится отличное, те него отказались и по просьбе журналистов перенесли интервью на завтра, чтобы начать ровно в 13.13 так как в 06.06 очень рано.
- Герр Шваб, а вот заполняя анкету, а у нас новые анкеты, что мне указывать в графе гендер? - к Швабу подбежал молодой румяный полицейский.
-А что там есть? - удивился Шваб.
-Герр, там 54 варианта, - полисмен протянул к нему бумажку.
- Нет мой друг, я даже читать не буду, мне не когда выбирай сам, что нравиться.
- Мне кажется для устранения возможных проблем последующем лучше написать, к примеру Bigender - ощущающие себя в разное время то мужчиной, то женщиной. Так спокойнее, вдруг найдутся среди знакомых и друзей, те кто заявит о своих гомосексуальных связях с погибшим и нам придется писать кучу объяснительных, извинений родным и проходить потом тест на толерантность.
-Макс, пиши, как знаешь, мертвый все примет, - устало махнул рукой Шваб.
Сракин представился и показал документы. Шваб попросил его опознать труп, тут же оформили протокол опознания погибшего и потом они вместе поехали в полицейский участок на допрос. В участке, располагавшемся в двух кварталах от отеля в большой белой комнате без окон, допросной, их уже ждали двое, представившиеся как агент ЦРУ Гриффит и агент ФБР Кассиус Клейн.
- Владимир, мы знаем, вы были другом погибшего, - Гриффит машинально сжал плечо Сракина, как бы демонстрируя ему свою поддержку, участие и разделяя безутешное горе родных и близких Ерофея. - Борщевский был нашим человеком, и ему, как, впрочем, и вам, мы всегда оказывали ему помощь - морально и финансово, продвигали его замечательные романы на европейском, да и мировом литературном рынке, заботились о рекламе.
То есть мы в отличие от вашего государства всегда принимали участие в по-настоящему талантливых русских писателях, мы в лице США не давали бедной русской литературе как уникальному мировому феномену исчезнуть, деградировать. Владимир кому как не вам знать, что ваша власть не любит таланты, судьба гения в России, это преждевременная гибель, так погибли Пушкин, Лермонтов, Гоголь Высоцкий, альтернатива смерти - тюрьма или сумасшедший дом. Обычный человек это как сорняк, он вырастет в любой почве, без ухода и внимания, а талант, ученный, особенно литератор - это очень прихотливое сложное нуждающееся в финансовых удобрениях растение, которому нужен особый режим. Только тогда в горшке расцвет уникальный прекрасный цветок.
Вы должны понять, что сейчас идет третья мировая война и она идет не только на полях Украины, она идет здесь, - пальцем Гриффит постучал себе по лбу пальцем. - Ядерное оружие не чего не решит, в случае его применения Земля погибнет. Борьба идет за умы людей, вот главная битва этой войны, протекающая на информационном поле человечества и вы, такие как вы и Ерофей - наше оружие массового поражения. Вы должны понять, что Путин не спит, Путин не дурак, он - коварный и умный враг. Он все понимает. Все видит и слышит. Мы должны вам сообщить, что при ФСБ России, это секретная информация и о ней вам следует молчать, создано специальное управление, которое называется 'Ангелы Путина'. Они страшная сета путинских ассасинов. Это те самые люди, которые убили Березовского, Литвиненко, покушались на Скрипалей, Овального, и это лишь верхушка айсберга. На секретном совете Путина, который называется Совет Безопасности наиболее значимых и опасных врагов России приговаривают к смерти, а дальше организация, выполняет заказ правительства всеми ей доступными, я думаю вы понимаете, о чем идет речь, способами. У нас есть очень секретная информация, полученная от агентуры в Москве, что Кремль планирует провести комплексную зачистку наиболее активной и вредной для него части русской либеральной творческой интеллигенции как внутри страны, так и здесь, за границей. Вы и вам подобные стали для Кремля в условиях войны слишком опасны. Они действуют методом красных - помните ледоруб Сталина торчащей из расколотого черепа Льва Троцкого, сколько лет прошло, но все изменилось лишь в худшую сторону: радиоактивный полоний, сверхсекретный яд новичек, теперь вот вообще неизвестно, что.
-Я думаю мы имеем дело с каким-то психотропным препаратом, - заявил тот, кто был представлен как агент Клейн. - Владимир расскажите, имело ли место изменения поведения господина Борщевского накануне самоубийства? Какие-то странности, даже может быть незначительные, какие-то новые контакты?
Клейн был крупный лысый и толстый афроамериканец, в черных очках, стареньком заношенном свитере и потертых джинсах. Лампы дневного цвета на потолке допросной, отражались в его, до паркетного блеска отполированной лысине, похожей на пушечное ядро.
Сейчас Сракин с предельной ясностью вспомнил все, то, что его беспокоило в Ерофее, особенно после того, как жена того Анна вернулась в Россию, отказавшись жить с мужем за границей. Хотя у Борщевского было все - деньги, слава, гранты, лекции по литературе в самых престижных европейских университетах. Анна очень хотела домой в свои грязные, всеми в том числе и даже богом, забытые Мытищи, вернуться в облезлую среднюю школу, где учила детей, как говорила сама, настоящей серьезной литературе, а не современному постмодернистскому дерьму. Наверное, думал Владимир, Анна была слишком русская, что-то такое было в ней, не только в ее русых волосах, стройной фигуре, походке, голубых глазах, но и характере, психике, душе, то, что сами Борщевский и Сракин не имели. А может быть потеряли, утратили или бесповоротно вытравили из себя.
Написав несколько скандальных и успешных порнографических романов, от которых как потом от немытого мужика, веяло постмодернизмом, наркотиками и сладким духом извращений, Борщевский все же сочинял какое-то унылое лирическое говно себе в стол, какую-то чистую и честную повесть, но у него ничего не получалось, хотя Ерофей и считал, что именно это повесть о Несбывшемся и есть самый главный труд в его жизни. Последние годы, уехав из России, Борщевский буквально метался между алкоголизмом и депрессией.
Анна давала ему принимать какие-то таблетки, антидепрессанты, кажется 'Пароксетин', но Ерофей срывался, бросал лечиться и снова уходил в запой. Сракин тогда увлекался графикой, занимался выставками своих работ, но они время от времени встречались, поддерживая общение и Владимир не мог не заметить перемены в Борщевском произошедшие после отъезда Анны в Россию.
Ерофей жаловался, что скучает по русским березам, Сракин высмеял его, и на следующую встречу притащил другу водку на березовых бруньках. Борщевскому вдруг перестало нравиться абсолютно все, все что окружало его в Берлине. Даже немецких проституток, которых он раньше ценил, он стал считать бездушным силиконом, резиновыми Зинами с пустыми глазами безжизненных машин, выполняющих оплаченную работу, а к имитации ими оргазма относился с отвращением. Имитация оргазма немецкой проституткой в виде стонов и криков, похоже на то, как прикормленные критики за деньги восторгаются дурными романами. А русская проститутка, даже делая миньет не только отдает, но и забирает у тебя частицу души. Борщевский стал высказываться в том, плане, что как в музыкальной поп-культуре если надо можно раскрутить любую безголосую но смазливую бездарность, то и в литературе есть механизмы, когда отшлифованный редакторами и стилистами роман, ради какой-нибудь в него вшитой политической идеи можно так же сделать брендом, и под хор скупленных литературоведов, выдвинуть его на Букеровскую или Пулитцеровскую премию.
Уже тогда неделю тому назад Владимиру показался странным их разговор, ставший последним.
- За редким исключением обиженных, недооцененных российской властью зацикленных на своем величии психопатов, русофоб, Вова, это такая непыльная работа, за которую очень даже неплохо платят, и как говорится: 'ни чего личного, только бизнес'. И я согласен, а ты поди попробуй найти такую работу, да на эти должности и вакантные места русофобов разных мастей среди нашей интеллигентов очередь стоит и еще и не каждому повезет так замечательно пристроиться. - Ерофей копался в истоках русофобии русского интеллигента. Он вдруг посчитал, что рабское преклонение перед Западом есть главная болезнь которой одержима русская творческая интеллигенция.
Владимир разглядывал обои на стене прокуренной кухни берлинской квартиры Борщевского и напряженно молчал, думая: зачем я пришел сюда, на хрена мне это все надо? Ерофей был пьян, в ударе и не прекращал говорить, и только сейчас Владимир заметил, что на тумбе рядом с кухонным столом лежало потрепанное Евангелие все в цветных закладках.
- И не надо русофобу ничего созидать и строить, не здесь, не в России, его главная работа заключается в том, что с саркастической улыбкой такого образованного умного человека, улыбкой бессовестной - свидетельством своего полного личного превосходства над окружающими недолюдьми, русской затхлой и унылой действительностью, критиковать, высмеивать, сечь словом, не в бровь а в глаз, всю эту действительность, так что бы рты слушателей не смогли закрыться от удивления. Посмотри на этих, хоть Слепакова, хоть этого Алкина, прочих, какая выхоленная надменность, какое наглое безосновательное превосходство. Паразиты, аскариды, требующие от болеющего хозяина питаться его же мясом, что бы лишь им было хорошо. Все эти Макаревичи и Гребенщиковы мне напоминают постояльцев на квартире, снимавших за дешево отличную светлую комнату, но обоссывавших с завидной регулярностью несчастной бабушке крышку от унитаза, ежедневно подъедавших ее продукты из холодильника, и изгнанных за это. Но что самое главное, не оплативших проживание и теперь рассказывающих какая же это была ужасная неправильная хозяйка и мерзкая квартира. Весь их убогий мир крутиться вокруг них.
- Ерофей ну зачем ты так? - Владимир еще раз попытался остановить вошедшего в раж друга. Борщевский даже внешне изменился, стал абсолютно не похож сам на себя - отрастил бороду, на его шее, шее заядлого атеиста и ниспровергателя церковных догм, появился нательный крест. - Признайся тебя какой-то русский зомби-патриот укусил, и ты начал перерождаться и скоро сам заговоришь как они про русский мир и прочую ересь.
Борщевский опрокинул рюмку и поднял указательный палец вверх:
- Вот видишь, видишь, как ты со мной, заговорил. У вас одно, всегда лишь одно. Позиция сверху, всегда только сверху, вожделенное чувство личного превосходства в котором так остро нуждается наш русский интеллигент. А все почему? В силу ущербности своей природы и своей никчемности.
- Вот ты Вова пишешь в стиле абсурда, фантастики о вполне серьезных реальных вещах - жизни, войне, любви и власти. И герои книг у тебя абсурдны, они не живут, как нормальные люди, соответственно не чувствуют, как люди и не переживают. Они как бы играют в жизнь, как компьютерную игру, и чувства их и переживания - это набор стандартных масок, лишь чтобы твои герои были немного издали похожи на людей. Но они нелюди. Все что ты пишешь - это безумный абсурд, это на деле отрицание жизни. Отрицание реальности. Отрицание человека. А отрицание человека, а это его убийство. Ты Вова убиваешь человека. Ставишь под сомнение, что он был вообще когда-либо, а жизнь - это игра, которая будет с ним и без него. А почему ты так пишешь Володя, потому что ты сам не живешь... - Борщевский словно испугался своих слов. - Ты в стороне от того, что называется настоящая простая жизнь, как у Джека Лондона, такая, где вкус крови на губах, ледяной ветер в лицо, где все настоящее и даже чувства, и слова можно потрогать, ощутить кожей. От нее и в стороне твой рафинированный читатель. Настоящие переживания, муки совести, страдание и раскаяние, да и любовь всего это нет у тебя, есть только суррогаты, насмешка и издевательством над этим. Ты не можешь писать про настоящую живую жизнь. Потому что ты ее не знаешь, ты думаешь любовь это только острое желание потрахаться. А сильная любовь у тебя - это еще и групповуха с извращениями. И смотришь ты на классиков, писавших о чувствах как на жалких никчемных лицемеров, которые ходят рядом и около, но не могут как ты взять и снять с своего героя штаны, чтобы показать миру гениталии. Так и в остальном. Потому что ты Володя не можешь написать о том, чего у тебя самого нет. О чувствах, которых нет внутри тебя. О переживаниях. Все возвышенное человеческое ты превращаешь в абсурд, комедию, насмешку, и показываешь, что за этим возвышенным ни чего нет или кроется такая лицемерная низость, такая ничтожная пошлость, что поверивший тебе читатель в следующий раз услышав о чувстве долга или любви к Родине будет испытывать отвращение, доходящее до тошноты с рвотными позывами. Знаешь не переживший смерть близкого, любовь, войну, слезы радости за Родину никогда не поймет того, кто это лично сам пережил, потому что пережить и испытать на своей шкуре все то, что дает тебе жизнь - это другой уровень чем просто знать об этом, как о факте.
- Когда ты знаешь об этом чувстве как факте, но не пережил его, ты можешь и не верить, что такое быть вообще есть на самом деле в природе. Ты можешь усомниться в этом, потому что в тебе самом этого нет и не было. И высмеять тех, кто про эти чувства говорит всерьез. Вот, к примеру либералы не могут понять Сталина, как так зачем ему нужна была власть? Власть нормальному с их точки зрения человеку нужна для славы и богатства. А Сталин день и ночь вкалывал, не он был господином огромной страны, не она служила его воле, а он служил ей круглосуточно, положив на алтарь этой службы свою жизнь и жизнь своих детей. И в мировоззрении либерала этого не может быть априори, ни, как и либерал в это не поверит ни как, поэтому он и считает Сталина параноиком, потому что он не понятно ему. Знаешь Вова, а ведь именно эти высокие чувства, эти переживания, этот опыт, и делают человека человеком. Я же помню, как ты высмеял Островского в своей 'Второй повести о настоящей человеке'.
Сракин когда-то написал эту забавную книгу о том, как в тоталитарной постиндустриальной России. В ней одержимый патриотизмом и любовью к родине, Павка Коргин, (не Корчагин) теряя на многочисленных войнах и стройках автократичной страны органы, постепенно замещал их искусственными протезами и так постепенно трансформируясь, превратился в бесчувственного биоробота лишенного тяги к простым человеческим потребностям, но за то, механически постоянно твердящего о каком-то, где-то им прочитанном возвышенном, о котором он не имел ни малейшего представления. И все люди вокруг него тоже твердили об же этом возвышенном, приводят друг другу в диалогах его вычурные примеры, упрекая им друг друга. Что интересно, все люди вокруг главного героя, несмотря не на что жили самой обычной животной жизнью - подличали, подворовывали, клеветали, и то и дело развратничали. И книга написана так, что создается впечатление, что это власть из Кремля прививает людям это самое высокое лишь для того, чтобы их превратить в нужных ей рабов, в роботов, одним из которых и становится Корягин в итоге своих злоключений. Но у большинства людей, окружающих Павку, все низкое, низменное, как бы животное, но по мнению Сракина человеческое, природное, все равно живет, и противостоит эфемерному надуманному внушаемому властью возвышенному.
Там был забавный момент, когда влюбленная в него девушка Ксения заманивает Павку к себе в общежитие ткацкой фабрику, и признается в любви, но он под предлогом чувств и высокой морали отказывает ей в интимной близости, подавляя в себе влечение. И она идет к соседу Мите, тщетно домогавшемуся ее, и неожиданно для себя принимает участие в жуткой оргии с огромными пьяными неграми. И лишь в тот момент, когда она, потеряв контроль, трахается одновременно с тремя ей неизвестными мужчинами, Ксения вдруг чувствует не с чем не сравнимое чувство легкости и освобождения, к которому стремилась в тайне всю свою жизнь. Это свобода от всего того, что подавляло ее настоящую, внушенными ей автократическим обществом, запретами и инструкциями, лицемерной смеси всего возвышенного, высокодуховного и высокоморального. И на следующий день девушка счастливая, как бы пришедшая в лад, гармонию со своей внутренней природой, круто меняет свою жизнь, и все прежнее ее уже не останавливает как раньше от дерзких шагов. Ксения на работе легко оговаривает коллегу, вступает в связь с начальником, для карьеры, дает взятку в вечернем институте за экзамен. И мир для нее упрощается и из строго серого холодного, он как бы становиться невыносимо легким, теплым, понятным в котором можно теперь ей жить, не просто жить, а даже парить. И люди вокруг изменившийся Ксении тоже ей рады, она неожиданно чувствует себя среди своих, она им, как и они ей понятна и родственны душой. Они такие как она, она среди своих. Исчезает незримый барьер взаимного отчуждения. Наконец Ксения стала нормальной, а акт группового необузданного секса стал инициацией. А Павку теперь она видит таким какой он есть и всегда был, - чужим, непонятным нелюдем, зацикленным на каких-то принципах рабом, запутавшимся в лабиринте морали, заточенным в плену иллюзий. Ведь эти никчемные ненужные противоречащие природе человека принципы для него дороже жизни.
Это был очень удачный стеб над идеей коммунистов о создании нового человека. Володя усмехнулся. Борщевский всегда ему завидовал. Ерофей же продолжал:
- Твое содержание жизни быть в стороне. Ты не жил Володя, ты всегда стоял на пороге жизни, не переступая его, ты всегда был как говорится не причем. Всегда сыт, пристроен и накормлен, всегда от всего в стороне, в институт пошел, чтобы в армию не ходить. Ты имитатор Володя, ты как искусственный член, который никогда не кому не сможет заменить настоящий. Тобой Володя пользуются временно, но тот, кто созреет духовно и вкусит настоящее, истинную классику уже никогда тебя читать не будет. Ты одноразовая дешевка для мастурбации.
- Ну не нравиться тебе что я пишу - твое дело, - обиделся Сракин. -Главное, чтобы заказчику нравилось. Он деньги мне платит. А кто без денег то работает Ероша? Все за деньги в мире, без денег человек ни что. Может быть тебе эту правду признавать неприятно, но ты в глубине души это ты и сам знаешь. Ты и я мы - литературные проститутки, и так сказать без обид, обслуживаем правящий класс капиталистов. Что толку писать романы, которые никому не нужны, которые никто не прочитает и не оценит. Жизнь она одна, а у каждой работы есть свой заказчик. Мы выполняем заказ и точка. Что толку шить сапог на какого-то не существующего человека, который никто не купит и не оденет. Это там во времена Достоевского писали в мире два-три десятка человек, и читатель вынужден был принимать то, что ему дадут, а теперь, когда пишет любой едва научившийся двойному слепому методу печати на клавиатуре человек, едва умеющий слова складывать в предложения, делающий в известном слове из трех букв четыре ошибки. А правда Ероша в том, что те, кто хочет положить в головы людей нужные им идеи, заказывает у таких как ты или я мастеров слова, нужные им продуманные книги куда мы, как в хромосому внедряем нужный ген, так встраиваем нужные идеи и мысли в наши тексты. Пойми, нет никакой правды и не правды, это все абстракция, есть заказчик и исполнитель, есть заказ и договор, и нет ни чего больше. Истина в этом. Просто наши заказчики тут, могли бы быть в России, ну случилось так. Ерофей, ну ты же не идиот, все эти дешевые сказки про любовь к родине и патриотизм, русский мир и Великую Россию, ее возрождение, которые по ту сторону фронта создают такие же как мы журналисты и писатели, по-своему бессовестные и беспринципные. И я уверен они сейчас как мы реально ощущают свою власть над миром, посмотри, что происходит, в каком-то нами навеянном безумии, миллионы людей которым ни чего подобного и предположить не могли про себя, убивают другу друга на спровоцированной нами же путем манипуляций в их головах, войне. Ты что веришь, что все эти Соловьевы, Симоняны, Скабеевы они, что это делают из-за любви к России. Да у них такой же заказ как у нас с тобой. Ероша, я честнее их я не обманываю человека как они, я не вешаю ему лапшу на уши, что он что-то особенное, я прямо говорю своему читателю, что даже помывшись и побрившись, сходив в церковь, одев костюм, чистое белье, прикоснувшись к высокой морали, он все равно остается таким же диким грязным животным каким и был двадцать тысяч лет назад. И жалкие миллиметры серого вещества в лобных долях ничего не поменяли.
- Деньги ваш бог. Мамона ваш бог! - затряс перед лицом Володи Борщевский тем самым отложенным в сторону Евангелием с цветными закладками. Сракин в гневе, отвернулся, чтобы не видеть этого.
-Сошел с ума, - думал он про товарища. - Ненормальный.
- Но ты тоньше, ты сложнее. Чувство превосходства над другим - вот твой наркотик. Ты же стили классиков имитируешь в своих рассказах и повестях с показной легкостью - могу как Чехов, могу как Толстой. Такие как ты отличие от трудяг, которым не когда тратить время и жизнь на всякую ерунду, потому что у них есть настоящее дело, научившийся скалывать слова в предложения интеллигент может, что угодно высмеять и растоптать высокое. Потому что высокое оно всегда хрупкое. Критиковать, высмеивать, говорить уничижительно, с легким презрением к своим же недоразвитым согражданам будучи конечно же преисполненным чувством собственного превосходства - вот твое творчество. Ты же каков, чуть что в позу: не поняли, что я хотел сказать - сами дураки.
Ерофей, немного успокоился, разлил по рюмкам водку, они выпили не чокаясь, как бы вместе, но каждый сам по себе. Борщевский продолжал в своем духе прежнюю панихиду:
-Истоки же всего, в том, что ты неудовлетворенный, недооцененный, обиженный, - нет пророка в своем отечестве, он видишь причину неоцененности самого себя как человека, в государстве и народе, среди которого он живет, а не в себе самом. А именно в народе и власти России. Не я не такой, а они, потому что, если бы они были такие как надо я бы был о-го-го. Кем бы я мог быть? Если бы не Россия, так ему внушают. Так его ловят на эту замануху. Критиковать, высмеивать, топтать свою родину, вот путь приобретения собственного превосходства и значит самоуважения у него для самого себя. А иначе такому вот критику бы пришлось бы признать свою собственную личную несостоятельность, свой недостаточный ум и талант, самое главное недостаточное трудолюбие. Нет и даже не это самое главное, вот, что главное - иначе тебе Володя бы пришлось смириться с тем, что ты такой же как все, как многие, обычный, средний, равный другим. А для таких как ты это смерти подобно, это как крах всего бытия, если хочешь, полнейшее фиаско, так как в силу неполноценности, ущербности, ты же убежден в собственной исключительности. И вина России, ее власти и народа в том, что они ее в тебе увы не признают. Но сказать честно ты этого не может. А сам по себе не можешь ты признать себя таким как все, разделить общую участь, не согласен ты с этим, во всем у тебя виновато недоразвитое не демократичное государство и тупой народ, во всем виновата коррупция и взятки, кумовство. Отчасти конечно же ты прав, но вместо понимания и смирения, такой подлый интеллигент как ты начинает ненавидеть свою страну. И как только ты принял такое решение то уже все по-другому ты не можешь видеть Россию, никак не может. Для таких как ты все видится лишь все в черном свете, исключительно как свидетельство полной несостоятельности всего что тебя окружает в России. А как известно свинья всегда грязь отыщет. Чего не коснись все ерунда. Потому что не может быть в России ни чего хорошего, априори, исторически, и вся история России как страны для него - это цепь страшных ошибок и преступлений, власть бесконечная череда тирании, а народ сборище тупых убогих алкашей и дегенератов во главе которой стоит кучка безумных воров, и жизнь вокруг это сплошная комедия и фарс, от которых хочется долго и горько плакать. И нет и не было будущего у этой страны, и все что может сделать нормальный человек то это уехать отсюда навсегда, убежать, куда угодно, как можно быстрее. Так как надежда на нормальную полноценную жизнь там в России для него умерла еще не родившись.
Доказательство, которое подчеркивает все вышесказанное это сама по себе благоустроенная и цивилизованная Европа, это Америка, это счастливый и светлый мир, где люди живут настоящие люди, а не существуют как в России, и цивилизованный европеец в среднем это не русский, он благородный человек....
- Про Европу согласен, про Россию тоже, но ведь это все именно так и есть. - возмутился Сракин. Он не понимал как Борщевский не осознает простых и понятных каждому здравомыслящему человеку вещей. Так словно бы он никогда не жил в Союзе или Путинской России, которая как скорый поезд, лишенный тормозов уже как двадцать лет катящейся назад в мрачное и беспросветное тоталитарное прошлое. Что с ним? Это может КОВИД или алкоголь, или и то и другое. повредили его мозг, миллионы мелких тромбиков в сосудах головного мозга вызвали глобальное нарушение ассоциативных связей? Наверное, и правда Ерофею нужно серьезное лечение.
- Прости Ероша, но с тобой невозможно общаться, - Владимиру надоела эта пропаганда.
- Ну да такой интеллигент как ты, без чувства превосходства с другим человеком общаться не может, потому что вся его жизнь без остатка и есть демонстрация это чувства собственного превосходства над окружающими и если убрать это чувство из его жизни от него самого, такого как ты, интеллигента ничего и не останется.
-А ты убрал это чувство превосходства из своей жизни? - спросил Володя. Ерофей не на долго задумался.
-Почти, - кивнул Сракину Борщевский. - видишь, что он меня осталось? По крайней мере я осознал свою болезнь, свой смертный грех - гордыню. Это чувство Вова - сильнейший наркотик. Посмотри на рожи наших коллег по цеху, уехавших артистов и прочих, с каким апломбом все они учат жить тех, кто остался там в России. Не из-за политики Вова они уехали, это для них очень сложно, они и истории страны не знают и в политике они слабы, все что они знают в плане истории, это кто с кем из их тусовки спал и с какого по какой год, и где в этом сезоне лучше всего на курорте отдыхать, а спроси ты их про Карибский кризис, они сразу то и обосрутся. Им сказали, что так правильно и точка. А то, что в России с ними многие простые люди не согласны с ними, вот что их взбесило, мол кто эти не согласные против них умных и великих, ведь мол это они Россия, а те несогласные - сброд и тупое наглое быдло!
-Все, что вы нам рассказывает мистер Сракин, очень интересно, - похвалил Владимира Гриффитс. - Да, на основании вышеизложенного вами, мы можем теперь твердо полагать, что Борщевский был под действием психотропного оружия, наверное, секретные новейшие препараты псилоцибина, 'Ангелы Путина' действительно с ним неплохо работали, в конце концов, именно это привело его к трагической гибели. Это не убийство в обычном понимании, все спецслужбы мира и в том числе и русские, конечно же сделали шаги вперед, - подтвердил Кассиус Клей. - Это была многомесячная обработка объекта ликвидации. Русские импровизируют, они научились ждать. Мы рассчитывали на что-то вроде капсул с радиоактивным ураном в бачке унитаза, с целью вызвать рак прямой кишки, а тут псилоцибин. Браво мистер Путин!
Агент даже зааплодировал. Остальные поморщились.
- Скорее всего жена погибшего была завербована ФСБ, - предположил Шваб, - она под видом антидепрессантов и давала ему препараты. Они при длительном применении меняют структуру личности жертвы.
- Владимир, вы должны были сразу через своего куратора в ЦРУ выйти на нас и доложить о странном поведении Борщевского, - мягко упрекнул Сракина Гриффитс.
- Его еще можно было спасти? - потрясенный спросил у него Владимир.
- Мы бы поборолись, - негр снял темные очки и устало закрыл глаза, его черные пальцы соединились у груди, ладони прижались друг к другу и толстые губы зашептали едва слышимые слова молитвы.
- А что я, что тоже под угрозой? - спросил шепотом Сракин у Гриффита пока агент ФБР продолжал молится.
-Думаю, да и не надо Владимир, вам недооценивать этих русских, мы с вами наладим контакт, и вы для начала будете просто сообщать нам о всем подозрительном в вашем окружении, постараетесь не выходить из дома, не посещать публичных мест, в некоторых случаях мы будем вам выделять охрану и вообще начнем за вами следить.
2. Петров и Башаров.
Патриарха русского литературного постмодерна Сракина в далеком советском прошлом звали иначе. У него была другая менее провокационная птичья фамилия, хотя имя с отчеством остались прежними. Там в далекой России еще встречались люди, помнившие Володю другим, - заикающимся, задумчивым длинноволосым мечтателем, с юности вступившим в неравную жестокую схватку с кровавым коммунистическим режимом, царившим тогда у него на родине. В те времена на самой заре своего творческого пути, когда еще ни что не предвещало ему хоть не оглушительной, но все-таки мировой известности и славы. Сам Сракин потихоньку пописывал свои провокационно - вызывающие повести и рассказы в стол и лишь его друзья для развлечения и смеха, читали их вслух на своих групповых попойках. Говорили, что тогда он носил вполне приличную фамилию (кажется Галкин) и не чем не выделялся на общем сером фоне пишущей разные глупости творческой молодежи. Выбранная им для себя уже несколько позже, в зрелом возрасте, пафосная фамилия Сракин ему подходила, так как именно она полностью, глубоко, отражала философскую концепцию его бытия.
Свою миссию на земле, приносящую неплохой заработок и славу Владимир видел в том, чтобы образно заставлять читателя: жрать дерьмо. Раз люди пришли глобально к заключению, что мир есть дерьмо, то и жрать им следует дерьмо - так говорил всем интересующимся его творчеством Владимир. Жрать то можно, но как его переваривать? - вот в чем стоял главный вопрос. В немногочисленных интервью, он с утонченной легкостью даже небрежно указывал именно на этот неоспоримый факт цивилизационного тупика эпохи раннего постмодерна. Человек - это абсурд природы, его ошибка, значит все что он делает, это тоже лишь абсурд.
Для либеральной литературы и идеологии с ней прочно связанной, никак не подходил образ народа и простого человека, отраженный в старой русской классике, народа-героя, народа-умницы и труженика, этой новой интеллигенции, этим властителям умов, раболепствующим перед всем западным, был срочно нужен другой образ собственного народа, образ народа-раба, дегенерата, стукача, вора и алкаша, над которым бы прогрессивная литература глумилась и потешалась. В этой новой востребованной умствующими ублюдками литературе все святое и дорогое для русского народа, все за что заплачено болью и кровью, миллионами жертв и страданиями, все ценности и святыни, должны быть измазаны самым сочным и зловонным дерьмом, которое только можно было бы только найти и придумать.
- Нам всем до Вовы далеко, - хвалил его, будучи еще в здравом уме и писательской силе, покойный Ерофей Борщевский, - мы против него всего лишь пацаны малые, сосунки. Все что мы можем это пожарить шашлыки на вечном огне да памятник Ленина пометом измазать птичьим. Глумление же Владимира изощренно, как яд, взвешенно и рассчитано до миллиграмма. В этом он, бесспорно, виртуоз. Скажем напишет кто-то из нас про шашлыки на вечном огне, вроде неплохо, жизненно, мясом пахнет вкусным, но солдатиков жалко будет и не пройдет такое. Или же назовем Путина бледной молью, а люди не примут этого, тотчас его пожалеют, даже те, кто всегда недолюбливал, дружно заступятся за него. А Вова он не так напишет, он покруче возьмет, у него эти дети станут вечный огонь тушить, мол, война закончилась уже давно и нужно нам с вами, наконец-то всем вместе забыть ее проклятую как страшный сон. Дети они как ангелы чистые, они знают это на бессознательном уровне, сердцем, у них еще связь с богом не утрачена. А мы потому и живем с вами так плохо, потому что все войну без повода вспоминаем, мертвых своих беспокоим, фотографии их на вечном полку то и дело, таскаем. И наш страшный сон оттого то и не кончается. И эти дети бессмысленно, подручными средствами пытаясь потушить вечный огонь в парке, вызывают взрыв газа, пожар из-за чего и гибнут в муках сами, глупые и наивные, со своей незрелой светлой верой в будущее. И становится понятно, что гибнут они как жертвы, принесенные бессмысленной памяти войны, так остро нужной современной подлой Российской власти.
Как большой художник, Сракин свое понимание России как цивилизационного и культурного феномена изобразил в рассказе 'Покрова на Нерли'. В нем он описывал белоснежный и изящный, словно воздушный, каменный храм, с совершенными правильными пропорциями, который царит над бескрайними просторами Руси, ее заливным лугами, создавая в душе каждого, божественные умиротворение и покой. А над храмом куда только хватает взгляда, простирается в необозримую даль голубое небо без единого облачка, и в золотом куполе храма отражается яркое летнее солнце. И кажется, что этот образ олицетворяет вечную и духовную Россию, которую так трепетно оберегает и любит сам господь бог. И вот неожиданно кованные двери этого чудесного храма открываются и на крыльцо выходит жалкий помятый человечишка в заляпанном рванном ватнике, как мы понимаем, символизирующий простой и недалекий русский народ. Из кармана человечишки, торчит не томик Толстого, не отвертка или разводной ключ, а початая бутылка мутного низкопробного самогона. Мужичек сонно зевает беззубым ртом, полным чернеющих гнилушек и грязной заскорузлой рукой, небрежно вырвав страницу из книги, отдаленно напоминающей то ли житие святых отцов, то ли даже само священное писание, с довольной улыбкой вытирает себе зад. Далее он бросает помятую испачканную бумажку на крыльцо храма и не закусывая, отхлебнув из бутыли, весело в раскачку, напевая под нос, что-то похабно-матерное, идет по бескрайнему зеленному лугу куда-то вдаль к самому горизонту, где небо сливается с линией горизонта. И тут становиться абсолютно ясно, что что-то не так с этим древним храмом, с этим небом, лугом и полем, словно бы это не то, что мы видим на самом, а какие-то кем-то сделанные бутафорские декорации. А потом мы замечаем, что над входом в храм прибита ржавыми гвоздями покосившаяся доска с надписью красной краской, корявыми перекошенными буквами: 'Туалет'. И тут все сразу проясняется: этот великолепный храм, чудо средневековой архитектуры, олицетворяющий собой великую и непорочную Россию, наследницу древней Византии, которую тупой и быдловатый народец использует как отхожее место для отправления своей нужды. Так же точно, как он использует и всю данную ему волей судьбы великую страну. И возникает неопределимое желание с этой картины вытравить и стереть этого человечишку, что он лишний, не нужный, что именно он портит и обгаживает все, что он именно тот самый, для которого нет ни чего святого. А далее мы видим, как человечишка подходит к черной широкой трубе, идущей через поле на которой написано 'газ' и ухмыляясь, и почёсывая немытые сальные волосы у себя на голове, закручивает ярко красный вентиль, ехидно хихикая, что вот теперь все, Европе будет конец. И делает он это не по каким-то там экономическим соображениям, так как нет у него ни экономики и ни соображений, а просто из лютой алкогольной вредности и для собственной потехи. А над полем вдруг появляется маленький вертолётик, он зависает невдалеке. Из него веселые узкоглазые китайцы призывно машут мужичонке рукой. Он откликается, бросает свое занятие с тугим красным вентилем и спотыкаясь, и падая бежит к вертолету. А китайцы словно бы развлекаясь, бросают ему как зверю, сверху засохший хлеб и недоеденные куски пищи в разноцветных мусорных пакетах, вперемешку со скомканными салфетками и пластиковой одноразовой посудой. Человек в ватнике быстро отыскивает эти упавшие дары неба в высокой траве и тут же без паузы, порывисто разрывая целлофан пакетов руками извлекает их содержимое наружу, а дальше быстро без пауз начинает его поедать, пачкаясь и роняя изо рта кусочки пищи. И всем становиться понятно, что этот алкоголик - смотритель трубопровода, который бы давно умер от голода если бы не доброжелательные и заботливые товарищи из КНР, прикормившие его.
Вертолет улетает, и мужик провожает его необыкновенно грустным взглядом все еще удерживая обрывки пакета мусора в руках. И тут становиться видно, что под зеленой травой вся земля покрыта мусором, между которым и пробиваются вверх сочные и зеленые ростки, и никакой это не заливной луг, а вся Россия это просто помойка, через которую проходит газовая труба и вся ее цивилизованность - это старинный храм, приспособленный под туалет.
Но остается вопрос за пределами рассказа, а откуда у мужика самогон? И наиболее продвинутые читатели догадываются, что именно русский либеральный интеллигент и создавший всю эту сцену, исподтишка подсовывает мужичонке самогон, прибил доску над входом в храм и подленько хихикает.
Сракин как бы спрашивает в этом концептуальном для его творчества рассказе: есть ли в этом мире что-то такое чего нельзя было бы измазать в дерьме? Есть еще что-то к чему воспаленное воображение пресыщенного вседозволенностью современного человека может не дотянуться в порыве очернения. Есть ли то святое, что еще не низвергнуто человеком с высокого духовного пьедестала? Ведь все границы мыслимого и не мыслимого уже давно пересечены человеком. Горит на площади скандинавской столицы даже Коран! И нет у этих людей таких извращений, такого пороков которых бы они еще не придумали. Грязные человеческие руки уже давно протянулись к Богу и как только они прикоснулись к подножию его небесного трона, то дни человечества уже были сочтены.
Но почему именно у русских не возникало желания смыть всю эту грязь кровью? Как это делают мусульмане. Что стало с народом? - думал Сракин, -ведь раньше, еще сотню лет назад, всех мажущих святыни дерьмом бы просто казнили. А сейчас?
- Неужели, загнав людей в рамки гуманизма, мы их сломали? Сломали хребет народу? И стони миллионов людей перед экранами телевизоров из-за раза в раз смотря русофобское кино, русофобские выступления утираются. Зря они думают, что это утирание проходит для них даром, это не заметно убивает их. Убивает их больше даже чем война. Убивает самое сильное что в них было дух. Всегда святыни были неприкосновенны ни руками, ни поганым языком, а сейчас делай все что хочешь. А если вдруг кто и упрекнет тебя в осквернение святого, да это же творчество, это же взгляд авторы, вы же цивилизованные люди, а не дикари! А если вдруг заявить евреям, к примеру, опошлить их святыни, холокост, что будет с тем, кто это сделает? Он исчезнет по крайней мере из искусства и литературы, а может быть даже из жизни. А про русских и прочих можно. Сракин вспоминал свою повесть 'Блокада', где он описывал семью канибалов-гомосексалистов в блокадном Ленинграде, которые там попали в тяжелейшие условия из-за просчетов советской власти. Ну а кто еще виноват? Эти каннибалы сначала ели найденные трупы, а потом принялись охотится за жирными советскими чиновниками, даже в голодную зиму 1941 года у Сракина евшими отборные колбасы и красную икру ложками. А в 1943 году, когда по городу на них началась охота они вышли к потрясенным от происходящего немцам, гуманитарные эшелоны которых с едой, с начала войны на въезде в город уничтожали коварные Советы. Именно эти немцы и накормили каннибалов человеческой едой, уже не в прямом, а в привычном смысле слова. И что вы думаете? Книгу издали. Про нее тогда много писали хорошего. Даже кто-то утверждал, что Сракин днями и ночами, не покладая рук, работал в архивах НКВД, допуск куда был получен за огромную по тем временам, взятку, и сама эта история и правда имела место быть, и что пробившемуся через совковое прошлое голосу истины рот уже никогда не заткнуть. И самое смешное, что уже через года три после выхода романа 'Блокада', Владимир, слушая интервью с какой-то женщиной ее пережившей, с удивлением услышал вопрос о семье Шварцев, именно такая была фамилия у придуманных им ленинградских каннибалов. Общество 'мемориал' потребовало найти и даже наградить Шварцев медалями за блокаду Ленинграда, и еще выплатить им все положенные деньги за годы после войны, если конечно они живы. За этот шедевральный роман Владимир тогда получил Букеровскую премию и кучу британских грандов.
Градус глумления, самого изощренного мерзкого глумления, на которое способно было человеческое воображение, обличенного в стройные и слаженные в текст ряды слов, должен был, по мнению Сракина, достигать точки кипения и даже переходить за нее, взывая у читателя животный восторг. Как просто можно все превратить в объект для насмешек, как просто во всем находить изъян.
Вот, что писал о самом литераторе Сракине его коллега по цеху некто Козлов, в прошлом носивший фамилию Зибертруп, автор скандального проекта 'Человек как гражданин': '...Этой дымящейся теплой живой копрофагии у Сракина действительно очень много - такие сцены наличествуют в 'Сергее Андреевиче', 'Сердцах четырёх'. А его 'Норма' как роман, вся построена на поедании говна. Но что ж нам остается поделать, если обитатель данной территории Земного шара, под названием Россия, большую часть своей убогой жизни вынужден в переносном и буквальном смысле пожирать говно. Это ментальность, это метафизика, это особенность физиологии, это принадлежность если хотите к этнической группе. А кто тебя тут иначе признает полноценным членом общества? Копрофагия - это своего рода обрядовая инициация, и неслучайно россиянин другому россиянину нередко, обещает, что он еще будет полной ложкой жрать говно. 'Ешь говно, да не капь - возьми ложечку да ешь понемножечку'. Потому, что все что читают и пишут в России это просто гавно, все что производят в России это говно, то, что выращивают и продают в магазинах русское не иначе как главном не назовешь, а уж те информационные помои, которые льют людям в головы с экранов главных государственных телеканалов, как назвать по-другому если не говном? Поэтому Сракин как русский писатель реалист вынужден из произведения в произведения скатываться в эту тему, так сказать вляпываться в дерьмо'.
Сракин не как не мог понять этой невероятной отсталости, унылой затхлости, музейной архаичности России, ему казалось наивной ее прилипчивая жалостливая любовь, похожая на безнадежную любовь русской бабы, ждущей вот уже целых тридцать лет у окна, мужа - конопатого Ванюшу, давно уже сгинувшего на позапрошлой войне. Зачем? Для чего? Почему этот наивный народ верит всяким проходимцам, то каким-то попам, то безбожным коммунистам, несущим идеи, противоречащие самой природе человека. Как может нормальный человек поверить в то, что цель его жизни, это очищение души, если он в живую эту душу не разу не видел? Разве можно так на вскидку понять чистая она или грязная? Как можно принять сознательное ограничение себя от того, поповское православие, насквозь лживое и подлое называет грехом. А кто если не бог, и создал этот самый грех и заложил его в придуманного по его божественному образу и подобию человеку. А разве сам грех и не есть ли жизнь? А что есть жизнь без греха? Что останется от нее тогда каждый уверовавший в бога разом лишит ее всего этого? Разве поверит, цивилизованный немец или англосакс, в то, что можно жить без того, что это жалкое православие называет грехом? Оно ведь как, впрочем, и чистый коммунизм зовет человека на погост, в глухую серую монастырскую келью, на деле тюрьму куда и солнце то едва заглядывает раз в день через узкое маленькое окошечко в глухой холодной стене. Разве нужен такой бог человеку, да пошел бы куда по дальше этот бог, лучше бога настоящая жизнь, полная наслаждений и греха, и надо успеть пожить, надо успеть нажиться, как успеть напиться воды до сыта и сама глубинная суть жизни человека - смочь, не остаться просто зрителем, а быть участником в этом театре наслаждений и несравненных развлечений, что бы успеть вкусить все его блюда, в том числе самые изысканные и утонченные, а значит и доступные не для всех, а лишь для избранных. Успеть важно, так чтобы, на смертном одре не возникло в трепещущей душе запоздалое сожаление, от того, что ты чего-то не познал и что что-то упустил очень важное, без чего и жизнью данный судьбой тебе отрезок времени не назовешь. А этот ущербный и убогий русский народ все стремиться к хитрым лживым попам, которые сами так не живут и глумятся над этой тупой серой массой, которая не только не дает другим, но и в общем то и сама не живет тем, что хоть как-то можно назвать жизнью. Серая масса из века в век, верит наивно и глупо в то, что человек должен быть похож на оборванного жалкого Христа и обязан жить как он, побираясь и проповедуя. Быть настоящим человеком у Сракина это значит отбросить напускное русское въевшееся в тебя с молоком матери лицемерие умирающего христианства, и стать нормальным свободным человеком, не позволить себя обманывать, не позволить ломать свою исконную глубинную природу. Отказываясь от греха, который на самом деле и есть норма и есть твоя истинная природа, ты убиваешь самого себя. Но нет этот народ снова и снова ищет пути как мучить самого себя и власть, лицемерная и подлая русская власть от Грозного до Путина, сама свободная, сама погрязшая во грехе, ограничивая людей лживой моралью православия или утопического коммунизма не дает ладно быдлу из народа, но что удивительно, людям мыслящим жить нормально. И Сракин видел свою миссию скинуть покровы лжи и дать людям, то, что называется свободой, свободой быть самим собой, свободой быть порочным, таким как его создала природа и бог, пусть даже вопреки самому богу.
Однажды, - думал он человек созданный богом по-своему подобие и образу, а значит будучи богоподобным превзойдет своего создателя, и подчинит себе мир. И этот первый человек превзошедший бога, который подло и трусливо через религии порабощает людей, низвергнет бога с трона и подарит человечеству свободу, людям право быть самими собой и возможность жить.
Зима в Германии как обычно была совсем не снежная, а от того не настоящая. Берлин едва ли напомнит русскому родную зимушку зиму, которая приходит с Севера на необъятные просторы центральной русской равнины. Для каждого русского, так считал прежде всего и сам Сорокин, настоящая зима - это когда снега навалит 'по самые уши' и ударят такие жуткие морозы, от которых выйдя из дома на улицу перехватывает дух, а потом после прогулки, уже дома, в тепле долго-долго, как огонь в жаркой печи, пылает лицо и томит приятный не с чем не сравнимый озноб.
Как каждый русский, а он Сракин вам не просто русский, а бери выше, русский писатель, уже давно ставший классиком литературы еще при жизни, очень болезненно скучал по России, тосковал по своему тихому домику на окраине недосягаемо далекой Москвы. Ах как жаль, что Россия украла у него зиму. ведь скоро окончательно придет весна и солнце растопит эти снега лишив его Сорокина радости настоящей зимы.
Сам он сравнивал и проводил параллели между не сравнимыми вещами, порой ища в пищи или путешествиях сексуальные впечатления и наоборот. Так Москву Владимир этом плане сравнивал с распростертой на просторах России дородной и хамоватой бабой, что-то вроде 'Купчихи' Кустодиева, а Детройт с огромным афроамериканцем, Берлин с накачанным улыбчивым сантехником из незатейливой немецкой порнухи.
С началом СВО в России ему делать было не чего, и даже находиться там было, пожалуй, было опасно. Его могли арестовать. Поэтому еще накануне начала ввода войск на Украине на него вышли из посольства и предали приказ об отъезде. Да вся годами взращённая на западных либеральных идеалах свободы и деньгах, продавшая не только свои таланты, то и души культурная российская элита ломанулась за границу. 'Нет это не мы уехали из России, не Алла, Максим, Борис, это Россия уехала от быдла, - так кажется говорил поэт и музыкант Макаревич, сбежавший на историческую Родину в Израиль'. Вот уже тридцать лет с распада Союза все эти, могли безнаказан гадить и мочиться в головы россиян, убеждая их в их чудовищной исторической вине уже за то, что они есть сами по себе, за то, что они просто существуют и не сгинули в многочисленных войнах и бедах свалившихся на их многострадальную страну.
Смерть участника Берлинской конференции представили как гибель оппозиционера от рук вездесущей русской разведки.
- Он перед смертью нес такую чушь, а это признаки явной интоксикации в результате применения сильнейшего психотропного яда, скорее всего как в случае Скрипаля и Овального это был 'новичек'. - заявил журналистом один из членов президиума конференции русской оппозиции.
- Новичек? - живо образовались немецкие журналисты.
На участников конференции эта страшная новость произвела эффект взорвавшейся бомбы.
-Путин распорядился всех нас переморить! -
-Некоторых, наверное, они выкрадут как в 20 годы красные воровали вождей белого движения и вывозили их на суд в СССР.
Олигархи тут же немедленно усилили охрану и даже наняли людей, которые пробовали их пищу и напитки перед употреблением. Некоторые пошли дальше и у них были отдельные люди пробывавшие воздух в помещениях куда должен был попасть олигарх, воду в бассейнах, где собирался плавать и даже вступали в связь с запланированными дорогими проститутками, при этом торгуясь с ними за вполне закономерную в этом случае двойную оплату.
-Мировое сообщество должно за нас заступиться, - кричали заграничные либералы победнее. Они тут же бросились упрекать тех, кто остался, пусть даже в тюрьмах в России.
-Не знал, что Овальный такой хитрый, тем кто как он остался в России максимум грозит тюрьма, а если покаешься, то и простят, а нам всем конец! -
Берлинская полиция пообещала усилить проверку всех иностранцев особенно из России на предмет их связи с жуткими российскими спецслужбами. Но оппозицию было так просто не успокоить.
-Они их плохо знают, - вздыхали те. - Наши любого немца вокруг пальца обведут и глазом не моргнут. Стоить Путину пальцами щёлкнуть как пол Европы будет русских агентов, говорящих на чистейшем немецком языке лучше самих немцев с самыми настоящими немецкими паспортами.
А Сракин же немедленно поспешил домой, он жил по меркам мегаполиса не так далеко и решил не ехать на такси, а пройтись по берлинским улицам, подышать свежим весенним воздухом, однако глухое чувство тревоги, которое он приписывал усталости не покидало его, а лишь только росло. На углу возле парка он внезапно для себя неосторожно столкнулся с долговязым брюнетом в клетчатой кепке и очках, куда-то спешившим, держа в руках потертый кожаный портфель. Они обменялись быстрыми сканирующими взглядами и Сракин сразу привычно извинился по - немецки, мужчина, что-то непонятное буркнул в ответ, а потом словно уловив во Владимире что-то знакомое на плохом немецком спросил, как ему добраться до Мюнхен-штрассе.
Сракин было принялся что-то ему объяснять на немецком, предполагая в том швейцарца, заплутавшего в городе, но мужчина печально выругался неожиданно для всех и в том числе для самого себя по-русски:
-Да я не хера не понимаю, -
Фраза как клубок цветного дыма повисла в воздухе, вызвав минутную паузу у участников диалога. Сердце предательски забилось у Сракина в груди.
-Вы русский, - неожиданно для него самого вырвалось у Владимира, и он сразу не смог понять, что произнес это на русском языке.
-Русский, - радостно откликнулся собеседник. - Еще какой русский, самый что не на есть русский, как у нас говорят, по маме. А вы?
-Я, - Сракин от испуга потерялся и проглотил язык, ему не давала покоя замаячившая на горизонте угроза русской разведки, которая начала охотится за либеральной оппозицией в Берлине. А может и этот один из них? А в его замечательном приятно потертом кожаном портфеле дремлет, ожидая своего часа флакон из толстого стекла с смертельным новичком?
- Я нет, я немец, мама была русская, - выкрутился он, не найдя придумать ничего лучшего.
- А понятно, вы русский по маме, - рассмеялся мужик. И протянул Володе руку.
-Сергей Петров.
-Штирлиц, - в ответ соврал, назвав первую ему угодившую в голову немецкую фамилию, Сракин. Ему почему-то в голову пришел образ Тихонова на фоне весеннего леса образца 1945 года и летящие в даль журавли.
-Приятно познакомиться, - обрадовано затараторил Петров тряся Владимира за руку. - Удивительно Штирлиц! Вот как повезло. Первый русский немец, которого я встретил на улице и сразу Штирлиц. Я признаться всегда думал, что в Германии много наших! Штирлиц это я знаю, немного русская фамилия. Штирлицы - это с давних времен, наши люди в Германии. А я это, к коллеге на встречу спешу, договорились возле этого парка на Мюнхенштрассе, его Башаров зовут. У нас шеф большой шутник нас вместе всегда в командировки отправляет, мы же много, где были, и все вместе. Про нас даже на работе шутят, куда мол Петров, туда и Башаров, куда Башаров, туда и Петров. Шерочка так сказать с машерочкой.
Кровь прилила Сракину к лицу, сердце забилось в груди пойманной в силки птицей.
- А вы тут у нас в Берлине по каким делам, извините за любопытство, - с резиновой улыбкой на лице, стараясь быть как можно более ласковым спросил Владимир.
-По работе, - подсжал губы Петров, -так контракты разные выполняем...
И больше не проронил на эту тему ни слова.
Пока Владимир пытался объяснить, как пройти на встречу с другом, тот неожиданно стал громко кричать:
-Рустем! Рустем! Идем сюда!
На его крик откликнулся одиноко бредущий им навстречу прохожий одетый по-спортивному. Он быстро подошел к ним.
- Знакомься, - Петров представил немца другу, - это Штирлиц, он наш русский, мама у него была русская, а так тут живет.
-Рустем, - протянул руку Баширов.
- Вова, - ответил ему Сракин.
- Вот прикол, Вова Штирлиц, - искренне удивился Башаров. - Как в анекдотах, про твоего что ли родственника фильм в детстве я смотрел, кажется документальный? Я, кстати, тоже русский, у меня мама русская, а папа татарин.
-Если родственник, то дальний, - пожал плечами испуганно Сракин, - в Германии нас Штирлицев много всяких живет.
-Да не переживай. Не родственник он никакой тебе, - хлопнул его по плечу Башаров. - Его настоящая фамилия Исаев, а Штирлиц, так, псевдоним.
-А может выпьем за знакомство! - предложил Петров, - вот тут и паб какой-то рядом, а что, мы угощаем!
Башаров тут же поддержал друга и начал тянуть писателя в паб. Сракин -Штирлиц пробывал отнекиваться, ссылаясь на дела. Это было так робко и неубедительно, что ему никто не поверил.
-Нет немец, мы тебя не пустим ни куда, пошли! - и упирающегося Сракина эти наглые русские не отпустили, и чуть ли не силком потащили в паб. А когда он расслабился и под напором уговоров все же согласился, то оба дружно поддержали его решение:
-Зер гуд Вальдемар! Зер гуд!
В пабе русские решили, что если градус по-любому придется поднимать, то начинать надо с пива. Толстозадые и грудастые немки в национальных баварских костюмах, сам паб назывался 'Бавария', фривольно приплясывая, разносили между дубовыми столами кружки полные пенистого пива. Атмосфера паба была шумной и веселой, рядом с их столиком пили какие-то мужики, вероятно беженцы, потреблявшие только водку, время от времени они, обнявшись друг с другом с каменными непроницаемыми лицами, они начинали негромко петь низкими грудными голосами: 'ты не вмерла Украина...' и постоянно сбивались на втором куплете путаясь в произношении украинских слов.
Петров и Башаров не проявили к ним никакого интереса и тут же едва расположившись за столом, ушли покурить. А Владимир попросил у официантки бутылку водки, которую припрятал, и убедившись, что его никто не видит, подлил ее содержимое в кружки новым приятелям. Вернувшись русские выпили пиво не поморщились, и даже обсудили его друг с другом в сравнении с 'Жигулевским' и не знакомыми Сракину 'Шиханами', и не найдя у местного пива особых преимуществ, тут же эту тему закрыли. Это был, судя по всему, какой-то почти ритуальный разговор, смысл, которого был в том, что то, что они пьют в России ничем не хуже местного. Сракину это слушать было смешно, русским свойственно себя обманывать даже в очевидном, на Родине и мед слаще.
Владимир прибодрился, почувствовал себя контрразведчиком и начал сложную игру с целью вывести коварного врага на чистую воду, добиться от него момента истины, в котором Петров и Баширов должны были бы проявить свою суть.
Теперь, когда русские немного выпили и покурили, и вполне расслабились, погрузившись в приятную атмосферу немецкого паба, то и Владимир начал их потихоньку издалека прощупывать. На вопрос, что они делают в Германии, теперь уже Башаров ответил более определенно, чем его товарищ накануне. Правда ответ заставил Сракина поволноваться:
- Нечисть всякую морим.
- Нечисть? - удивился Владимир. - В смысле?
Перед его глазами теперь стоял образ известного советского разведчика Кузнецова выкравшего немецкого генерала.
-Ну понимаешь тараканы, крысы разные, которые тут окопались...
Метафорический язык Башарова заставил Сракина задрожать внутри.
- А что, если они меня вычислили, и это охота не моя, а они сами охотятся на меня. Сейчас выпьем, пойдем, а они тут прямо в переулке мне башку то и свернут. Холодок побежал у него по спине.
-Да контракты у нас. - продолжил Петров, - у вас тут зеленая экономика и яды всякие для насекомых выпускать запретили, вот ваши и в России закупают. А кто побогаче и даже русских морильщиков вызывают. К примеру, в бундестаге как сейчас, крыс и тараканов поморить это работы минимум на неделю. А еще и гарантию дай. Там площадь вон какая. Ваши немецкие фирмы за такое же ох как много берут, а у нас все подешевле, вот если контракт стоящий, шеф нас и посылает.
-Да мы уж где только не были, - согласился Башаров.