Сидя за холодным столом в бистро, закутавшись в шерстяную куртку, Такер Уэйн наблюдал, как женщина спешит по ледяной средневековой площади, известной как Szentháromság tér , или Троицкая площадь. Блондинка, лет двадцати, слишком много раз оглядывалась через плечо. На ней были солнечные очки, хотя большая часть площади уже была покрыта тенями на закате. Ее малиновый шелковый шарф был слишком натянут на подбородок не потому, что ей было холодно; такой тонкий материал не давал практической защиты от холодных порывов ветра, пронизывающих площадь. Кроме того, она шла слишком быстро по сравнению с другими, которые гуляли в самом центре района Королевских замков, главного туристического центра Будапешта.
Армия научила его сохранять такое усердие, замечать необычное среди обычного. Когда он был капитаном армейских рейнджеров, он и его напарник служили следопытами подразделения во время двух поездок в Афганистан - для поисково-спасательных операций, для добычи, для охоты на цели захвата. В отдаленных районах и деревнях Афганистана разница между жизнью и смертью заключалась не столько в винтовках, кевларе и последних оценках риска, сколько в учете ритмов окружающей среды, нормальных приливов и отливов жизни и наблюдении за ними. для чего-нибудь необычного.
Как сейчас.
Женщине здесь не место. Неуместна была даже яркость ее одежды: пальто цвета слоновой кости до колен, красные туфли, которые подходили к ее шарфу и шляпе. Среди зимней толпы, одетой в коричневое и черное или коричневое и серое, она выделялась.
Не мудро, когда на тебя охотятся.
Наблюдая, как она нервно продвигается по площади, он сжимал чашку горячего кофе в ладонях. На нем были перчатки с вырезанными из них кончиками пальцев. Остальные посетители кондитерской собрались в небольшом помещении, где в этот час было тепло и многолюдно. Их прижимали к стойке или усаживали за небольшие столики у окна. Он был единственным, кого выгнали во внутренний дворик на краю холодной площади.
Он и его партнер.
Компактный пастух, известный как бельгийский малинуа, лежал у его ног, положив морду на кончик его сапога, готовый к любой команде. Кейн служил вместе с ним во время двух туров по Афганистану. Они вместе работали, вместе ели, даже спали вместе.
Кейн был такой же частью его тела, как его собственная рука или нога.
Когда Такер ушел со службы, он взял с собой Кейна.
С тех пор Такер скитался по миру, намереваясь остаться потерянным, время от времени брался за разную работу, чтобы прокормить себя, а затем продолжал свой путь. Ему это нравилось. После всего, что он видел в Афганистане, ему нужны были новые горизонты, новые перспективы, но в основном у него было желание двигаться дальше.
Без семейных привязанностей в Штатах он больше не нуждался в доме.
Оно пришло с ним.
Он протянул руку и провел пальцами по густой черно-коричневой шерсти собаки. Кейн поднял морду. Темно-карие глаза с золотыми крапинками смотрели на него снизу вверх. Это была одна из уникальных особенностей домашних собак - они изучали нас так же, как мы изучаем их.
Он соответствовал этому взгляду и слегка кивнул - затем перевел взгляд на площадь. Он хотел, чтобы его партнер был готов, когда женщина подошла к ним, собираясь миновать открытый внутренний дворик.
Он изучал поток людей на площадь и обратно, когда они обвивали возвышающуюся статую в центре площади. Его фасад в стиле барокко был покрыт мраморными фигурами, поднимающимися ввысь к сияющей золотой звезде. Он представлял тех в городе, кто избежал Черной чумы в восемнадцатом веке.
Когда женщина приблизилась, он внимательно следил за всеми, кто смотрел на нее. Их было несколько. Она была женщиной, которая естественно поворачивала головы: стройная, пышная, со светлыми волосами, падающими до середины спины.
Наконец, на противоположной стороне площади он заметил ее охотника, вернее, охотников .
Гора человека в окружении двух меньших фигур вошла с улицы на север. Все были одеты в тренчи. Вождь был черноволосым, ростом выше шести футов, очень мускулистым и, судя по выпуклости на лице, хроническим злоупотребляющим анаболическими стероидами.
Такер заметил выпуклости под плащами, свидетельствовавшие о спрятанном оружии.
Женщина не заметила группу, ее глаза смотрели прямо на них.
Итак, она знала, что кто-то может ее искать, но у нее не было навыков или знаний, чтобы их найти. И все же у нее был инстинкт оставаться среди других людей.
Она поспешила мимо него, и после нее остался запах жасмина.
Кейн поднял нос к ее запаху.
Она направилась к дверям массивной церкви Матьяша с ее высоким готическим шпилем, украшенным камнями, и барельефами четырнадцатого века, изображающими смерть Девы Марии. Двери все еще были открыты, ожидая, когда выйдут последние туристы дня. Она вошла внутрь, бросив последний взгляд по сторонам, прежде чем нырнуть за порог.
Такер допил кофе, оставил чаевые и встал. Он схватил Кейна за поводок и вышел как раз в тот момент, когда трио охотников пронеслось мимо. Следуя за ними в куртке и пальто, он услышал, как самый высокий из троих быстро отдавал приказы на венгерском языке.
Местные отморозки.
Такер следил за группой, когда они двигались к церкви. Один из троих оглянулся на него, но Такер знал, что он увидит.
Мужчина лет двадцати, выше среднего, светлые волосы песочного цвета, слегка взлохмаченные, выгуливает собаку в коричневом свитере. Такер скрывал часть своего мускулистого роста, опуская плечи и сгорбившись. Его одежда была уже невзрачной: поношенные джинсы, потрепанное оливково-зеленое пальто, шерстяная кепка, задернутая низко. Он знал, что нельзя избегать зрительного контакта - это вызывало столько же подозрений, сколько и пристальный взгляд. Поэтому он просто вежливо кивнул в ответ и проявил незаинтересованность.
Когда другой повернулся, Такер коснулся своего носа и ткнул пальцем в сторону горы человека посередине.
Узнай этот запах.
У Кейна был словарный запас из тысячи слов, он понимал сотню жестов рук, что делало собаку продолжением самого себя. Пастух рванул вперед, принюхиваясь за спиной человека, у его пяток, нос у края плаща.
Такер сделал вид, что игнорирует усилия своего партнера, глядя через площадь.
Как только Кейн получил то, что ему было нужно, пес отступил и стал ждать следующей команды. Его уши оставались неподвижными, а хвост поднятым, что свидетельствовало о его настороженности.
Когда троица подошла к церкви, на венгерском языке были резко переданы новые приказы, и группа разделилась, рассредоточившись, чтобы прикрыть выходы.
Такер подошел к скамейке в парке, присел рядом с Кейном и свободно привязал конец поводка к его железной ноге, но отстегнул другой конец. Он просто заправил его за воротник Кейна, создавая впечатление, что собака там закреплена.
Затем он скользнул пальцами под коричневый свитер к замаскированному тактическому жилету K9 Storm. Он был водонепроницаемым и усилен кевларом. Его пальцы щелкнули по встроенной камере и подняли ее оптоволоконную линзу, меньше ластика карандаша, и спрятали ее между настороженными ушами собаки.
«Останься», - приказал он.
Кейн сидел в глубокой тени церкви, просто еще одна собака, ожидающая возвращения своего хозяина.
Последний поцарапав ухо своего партнера, убедившись, что наушник Bluetooth надежно закреплен, Такер наклонился вперед, приближая лицо к лицу собаки. Это был их ритуал.
«Кто хороший мальчик?»
Кейн протянул свой холодный нос и коснулся своего.
Верно. Ты.
Когда Такер выпрямился, хвост хлопнул на прощание. Обернувшись, он смотрел, как огромный мужчина шагает к главному входу в церковь с полной уверенностью охотника, добыча которого оказалась в ловушке.
Он последовал за ним, освободив свой модифицированный сотовый телефон - любезно предоставленный военными, как и тактический жилет, оба украденные, когда он уволился со службы. В этом отношении Кейн был таким же. Но после того, что произошло в этой деревне под Кабулом . . .
Он уклонился от этого болезненного воспоминания.
Больше никогда . . .
Все его подразделения помогли ему сбежать с собакой.
Но это была другая история.
Включил телефон, нажал несколько иконок на экране. Затем появилось видео: его зад, уходящий, изображение с камеры Кейна.
Все было в порядке.
Такер положил телефон в карман и последовал за высоким охотником через двери церкви. Внутри массивные спиральные столбы поддерживали пещеристое пространство. Повсюду оштукатуренные стены были украшены яркими золотыми фресками, изображающими смерть венгерских святых, оживленных мерцанием свечей по всему нефу. Дальше вниз по сторонам открывалась череда часовен с несколькими саркофагами и музеем средневековой резьбы. Все пахло ладаном и плесенью.
Такер легко заметил цель, снова выделяясь в своем пальто цвета слоновой кости. Она села на скамейку в середине нефа, склонив голову.
Огромный мужчина занял пост возле входа, прислонившись к стене, готовясь ждать ее выхода. Очевидно, группа боялась схватить ее на глазах у свидетелей и выжидала время, прежде чем предпринять шаги. Когда солнце почти зашло, а церковь пустеет, ждать осталось недолго.
Если только Такер не сделает что-нибудь с этим.
Он проскользнул мимо широкой туши мужчины, заметив наушник в левом ухе, затем продолжил путь в главную церковь. Он спустился к скамье, где женщина припарковалась, и проскользнул рядом с ней. Она продвинулась на несколько дюймов дальше по скамейке, едва глядя в его сторону. Она сняла шляпу и солнцезащитные очки в знак уважения к церкви. Он протянул руку и сделал то же самое со своей кепкой.
Ее волосы сияли, как золото, в свете свечей. Ее глаза, когда она взглянула на него, были водянисто-голубыми. В руках она ласкала сотовый телефон, словно не знала, кому позвонить - а может, надеялась на звонок.
"Вы говорите по-английски?" - мягко спросил он.
Даже шепот заставил ее вздрогнуть, но после долгой паузы она коротко ответила: «Да, но я предпочитаю, чтобы меня не беспокоили».
Она произнесла эти слова так, как будто говорила их прежде бесчисленное количество раз. Ее акцент был явно британским, как и сдержанность, когда она отодвинулась от него на целый фут.
Он опустился на колени на скамье, приняв менее устрашающую позу, склонив голову к рукам во время разговора. «Я хотел предупредить вас, что за вами следят трое мужчин».
Она напряглась, готовая к бегу.
«Я думаю, тебе следует помолиться», - сказал он, показывая ей вниз.
«Я еврей».
«И я здесь только для того, чтобы помочь тебе. Если вы хотите."
Снова та расчетливая пауза, но она осторожно соскользнула на колени.
Он прошептал, не глядя ей в глаза. «Они следят за каждой дверью отсюда». Когда она попыталась оглянуться, он напряг голос. «Не надо».
Она склонила лоб к рукам. "Кто ты?"
"Никто. Я видел, как эти вооруженные люди следовали за вами. Я видел, как ты выглядел напуганным ...
«Мне не нужна твоя помощь».
Он вздохнул. "Хорошо. Я предлагал."
Он начал вставать, зная, что сделал столько, сколько требовала его совесть. Он не мог помочь тем, кто был слишком горд или упрям, чтобы принять это.
Она низко потянулась и сжала рукав его куртки. "Ждать." Когда он снова опустился на колени рядом с ней, она спросила: «Откуда мне знать, что я могу тебе доверять?»
«Вы не можете знать наверняка». Он пожал плечами. «Либо ты делаешь, либо нет».
Она посмотрела на него, и он встретился с ней взглядом. "Я тебя помню. Вы сидели во внутреннем дворике с собакой.
« Это вы заметили. Не преследующие тебя вооруженные головорезы.