Аристова Наталия : другие произведения.

Отдай моё сердце

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь не похожа на сказку. У каждой Золушки своя собственная судьба и она не всегда удачная. И прекрасный принц может не соответствовать общепринятым стандартам, и добрая волшебница может оказаться не совсем человеком, а немыслимый злодей - не драконом, а грязным маньяком. Выбирать не приходится, можно только бороться своё за счастье. У Аны Смолиной слишком мало шансов достигнуть успеха, но тем сильней желание быть счастливой...

    В связи с тем, что мои книги крадут даже в недописанном виде, я буду публиковать их на других сайтах с гарантией от воров. Буду благодарна за совет, какой из них лучше и надёжней.

  Пролог
  
  Волчица стояла в кустарнике напротив и смотрела на меня. Её глаза в пятнистой тени деревьев отливали светящейся зеленью. Не знаю, откуда мне было известно, что это не собака, а волк, но у меня сразу появилась уверенность в этом. А в том, что это особь женского пола сомневаться не приходилось: у неё набухли и явственно виднелись между ног разбухшие тяжёлые соски. Волна холода, пробежавшая по спине от затылка до самого копчика, заставила меня откинуться назад и замереть на месте.
  
  Нельзя смотреть ей в глаза... Или, наоборот, нужно? Кажется, собаки воспринимают прямой взгляд как вызов... А волки? Господи, ну откуда здесь, под Кисловодском, могут быть волки? Кажется, я очень давно читала, что они были вынуждены переместиться под Пягигорск из Чечни, в результате военных действий... Тогда в газетах попадались сообщения о нападении волков на домашний скот и даже людей. Но это было так давно... И почему я вполне уверена, что это волк? Она так похожа на обыкновенную овчарку. Разве, что чепрак не слишком сильно выделяется или... Не знаю, чем они вообще различаются, может и не чепраком.
  
  Много ли я видела волков? На Урале, всего несколько раз, да и то, убитых. Я не подходила близко, потому что мне было их слишком жалко. А потом отец покончил с охотой: у него появились более важные дела... Но уральские волки были светлее, с белым брюхом. У этой цвет тёплый: рыжеватый с серым. А ведь у неё, кажется, есть волчата... Значит, она опасней вдвойне. Да нет, в сто раз опасней!
  
  Мне становится жарко, а на спине, защищённой от апрельского ветерка толстым пуховым жилетом, выступает пот. Я вспоминаю, что собаки такой пот принимают за признак страха и чувствуют за версту... Она стоит подветренной стороны и слышит этот запах. И вряд ли волки, ближайшие собачьи родственники, воспринимают человеческие запахи по-другому. Это ничего не значит, то, что теперь весна и еды вокруг достаточно: кормящей волчице может и не хватать. Даже и не в этом дело: я человек и могу представлять собой опасность для её волчат... На кой чёрт я так удалилась от госпиталя!
  
  Мне вдруг разом, до одури захотелось жить. Я уже умирала, и не один раз... Хватит, сколько можно! В моей памяти сразу возникает злополучная поездка в горы, ставшая началом целой череды несчастий. Мы обогнули на подъёме очередной холм и за нами увязался облезлый голубой москвич старого выпуска, вылезший откуда-то сбоку. Я ещё удивилась, что он не только не отстаёт, но и едет почти вровень с нашим паджеро, даже начиная обгонять... Я подумала тогда, что, наверное, у него новый мощный мотор, - сейчас такое возможно и умельцев хватает... А потом увидела за рулём ненавистную физиономию Рината. Откуда здесь может быть Ринат? Ведь он в розыске...- подумала я. А Ринат с гаденькой усмешкой подмигнул мне, а потом в его руке оказался пистолет.
  
  - Пригнись! - закричал мне Генка и его голова вдруг взорвалась прямо у меня на глазах, обрызгивая красным потолок, треснувшее лобовое стекло сиденье и меня. Я не слышала выстрелов... Я ошалела от ужаса... Мы врезались в придорожное дерево, а потом машину перевернуло и понесло под откос, в узкую ложбину между холмами внизу...
  
  Я перевела дух, закрыла глаза и постаралась сгруппироваться. Пальцы бессильно дрожали, вцепившись в колёса кресла. Это всё? После стольких мучений, длившихся около трёх лет - и теперь всё? Я глянула в кусты и попыталась вдохнуть полной грудью, не обращая внимания на тянущую боль в спине. Её уже не было в кустах. Она переместилась на расстояние в несколько шагов от меня, по собачьи перебирая лапами, среди вытянувшейся после дождей, густой травы, скрывающей её почти до плеч. На свету глаза у неё были жёлтые и она не мигая, смотрела мне прямо в лицо.
  
  Я ожидала её рычания, обливаясь неконтролируемым ужасом, ожидала её прыжка и прошептала пропавшим вдруг голосом только одно слово: жить... Кажется, я тоже перестала мигать. Мы смотрели друг на друга и я ещё сказала: уйди... Но вышел опять сиплый безголосый шёпот. Она вздрогнула, дёрнула ушами и отпрянула в сторону. Только почти незаметно колыхнулась трава в пяти шагах слева.
  
  У меня вдруг прорезался голос. Я громко и, по возможности, спокойно произнесла ей вслед:
  
  - Так вот кто следил за мной целую неделю, и чей взгляд я чувствовала в лесу. И мне не показалось...
  
  - Тебе не показалось - раздалось в ответ, и я узнала голос: низкий, с характерным растягиванием гласных и хрипами на высоких нотах.
  Мысли действительно бывают материальными! Стоило мне подумать об этом уроде и он появился как из-под земли. Ринат! Нашёл меня через столько времени. Это он за мной следил, он всегда умел выжидать. Сидеть в углу как зловредный клещ и дожидаться своего подлого часа. Наверное, изучил госпитальный распорядок и знает все маршруты моих прогулок. Он выждал время, когда я одна и далеко от людей и может быть, слышал, как дядя Саша обещал подъехать к ужину. Сейчас только четыре с мелочью и даже собираться назад я бы начала ещё через полчаса...
  
  Мой страх исчез и его сменила ненависть. Я ни к кому на свете никогда не испытывала такой ненависти, как к этому поганцу, приближающемуся ко мне с грацией бегемота в пустыне. Смотрела на приближающуюся невысокую фигуру с длинным торсом и коротковатыми ногами, с большими руками, висящими почти до колен, с головой, утопленной в корявые громоздкие плечи, и ненавидела. Я больше ничего не боялась, таким сильным было охватившее меня чувство.
  
  - Боишься меня, крошка?- казалось, он не изменился за последние пять-шесть лет нисколько: та же походка и выражение лица, тот же мерзкий голос и даже это тупое обращение "крошка", то же самое...
  
  -Нет... - мой ответ был спокойным, без дрожи в голосе и учащённого дыхания.
  
  -Думаешь, я на тебя полюбоваться пришёл? Я же тебя сейчас убивать буду, Смола! Боли-то не боишься? Я же тебя сейчас на части порву, голыми руками. Долго мучиться придётся...
  
  Меня всё-таки, затрясло, но не от страха, а от ярости и отчаяния. Я совершенно беспомощна перед этим подонком, даже простого камня в руках нет...
  
  - На части ты меня рвать не будешь, хоть и дурак. Тебе не велено, даже если и хочется очень. Тебе несчастный случай заказали, урод ты недоделанный. А это - раз и всё! У тебя теперь Фархад хозяин. А красавчику нужно быть чистым от подозрений, он в большой бизнес вырвался. Тебя за самоуправство так накажут, что долго на собственное седалище не сядешь. Он тебя и от тюрьмы не отмазывал никогда, а уж за мокруху вообще уроет. На волоске висишь...
  
  -Ты смотри, умная... А если всё таки по кусочку от тебя отрывать начну?
  
  - Не начнёшь, шестёрка ты вечная! Не твоя на это воля, ублюдок. Не корчи из себя Салавата Юлаева, тебя твоя мама на Крайнем Севере даже не в зэковском бараке заимела, а в чумах, где таких синявок для оленеводов держат. Не заносись, козлик!
  
  На козлика он ещё больше разозлится, сильней чем на козла. Главное, чтобы сразу... Про него такие ужасы всегда рассказывали...
  
  Он разозлился и это стало заметным: засопел, раздувая ноздри, сузил глаза, задёргал кадыком и ощерил неровные зубы, оранжевые от курения анаши.
  
  - А ты смелая стала, Смола, а? Раньше бегала от меня, а тут, глянь, разговорилась... В школе ты такой не была...
  
  -Противно было, вот и бегала. Рожа у тебя отвратная, а вонизма от тебя вообще нестерпимая. Рядом стоять противно было. От тебя все бегали, не забыл?
  
  -Противно? - он свирепеет и злобно сверкая узкими глазами топчется на месте, наливаясь желтизной. - Я тебя сейчас убивать буду, детка! Как захочу, так и буду... Мне никто не указ...
  
  Как мне хочется впиться ногтями в эти заплывшие глазки, разодрать противную кривляющуюся физиономию, вырвать зубами костлявый кадык... Пусть меня даже стошнит от отвращения! Но я ничего не могу... У меня слишком мало сил. Последняя операция далась очень тяжело и я приходила в себя почти три месяца. У меня не хватит сил даже на то, чтобы просто разбить ему нос. Я устала от простой прогулки, оказавшейся слишком длительной... О сопротивлении можно только мечтать...
  
  Он меня уже почти не слышит, пьянея прямо на глазах от предвкушаемого удовольствия. Всё его корявое нескладное тело сотрясается и извивается в чудовищном пароксизме. Потом он уже не пахнет, а воняет как старый козёл и в углах толстогубого покрасневшего рта скапливаясь, набухает слюна.
  
  -Значит, не боишься меня, малютка? - он уже постанывает, понизив голос до шёпота, и смотрит непривычно прямо мутными глазами с жёлтым налётом, напоминающими подгнившую смородину.
  
  Мне хочется кричать, выть, рычать... Это я могу только мечтать о его разорванной глотке, а он уже почти приплыл от счастья. Правду говорили, что он убийца по любви. Поэтому он и был всегда заторможенным и сонным. Он же живёт мокрухой...
  
  Господи, Боже праведный! Почему я не загнулась на операционном столе? Какого чёрта меня спасали, откачивали, вырывали у смерти? Лучше бы мне умереть ещё тогда, в аварии, чем видеть всю эту жуть... Чтобы умереть... нет, сдохнуть от руки этого извращенца...
  
  - А ты попроси меня... Попроси, как я тебя просил - предлагает Ринат, что-то увидев в моём лице. - Попроси, маленькая...
  
  -Сам ты маленький, недоросток! А у меня метр семьдесят почти... и нормальная человеческая психика, уродец!
  Конечно, это противно, но я бы пересилила себя. Я бы смогла думать, что мне нравится, заставила бы себя так думать... Вырвать эту подлую омерзительную глотку, поросшую неопрятной клочковатой щетиной - и всё! Наивысший восторг и радость! У него, наверное, и кровь чёрная... Господи, как же я хочу пустить его проклятую, дешёвую, позорную кровь... Ничего больше мне сейчас не надо и пусть всё идёт к чёрту! Только это: порвать ему глотку. Самая сильная мышца у человека жевательная, может, хоть она меня не подведёт...
  
  - Как тебе приказано, так и убьёшь, дешёвка! Ты послушный, не посмеешь самодеятельностью заниматься. С тебя за это шкуру спустят.
  
  -Да? Уверена? - он морщит нос и пытается расслабиться, силясь улыбнуться. - А кто узнает-то? Порву тебя на кусочки, а потом закопаю в горах. Сказать-то, ведь некому: одни мы здесь...
  
  Его отвратная физиономия расплывается в довольной, почти сладострастной ухмылке, подбородок дрожит и длинный растянутый рот тоже.
  
  - Я и скажу... - я стараюсь держать себя в руках, хотя готова орать во весь голос от бессилия и злости.
  
  -Ты уже мёртвая будешь, крошка - голос у него прерывисто подрагивает, а руки трясутся.
  
  - Да уж как нибудь встану... Мёртвая, а доплетусь. Никогда не видел, как мёртвые ходят? Ну, так увидишь... Я и к тебе зайду. Всеми кусочками доплетусь...
  
  
  Мне надо его разозлить и не дать балдеть. Я всё равно умру... От Рината никто не уходит. Но я не хочу позволять ему этим наслаждаться...
  
  - Я ведь зверь - продолжает он - Животное... Я - волк.
  
  - Не преувеличивай. Животное, это для тебя слишком высоко. Животное - это что-то красивое и вольное. Это существо обычных положенных размеров. А ты - козявка, недомерок и вырожденец. Ты таблицу умножения в даже седьмом классе не знал, хотя два раза на второй год оставался... Волк! Это ты загнул, любезный. Клоп ты вонючий, вот ты кто!
  
  -Заглохни! - он выпрямляется и даже взвизгивает.
  
  -Или червяк - продолжаю я, стараясь дышать ровно и размеренно, чтобы голос не прерывался и не дрожал - Гадина со слизью в штанах... Я слышала, ты от мокрухи кайф ловишь... А волки - они цари природы, они убивают спокойно и точно, по необходимости. Куда тебе до волка, трясун мелкий! А тот шнурок, что у тебя есть, можно только узелком завязывать...
   Я не могу засмеяться, у меня на это просто сил не хватит. Но улыбаться я ещё способна и выдавливаю из себя самую презрительную гадливую усмешку. на какую только способна.
  
  -Ты сука... - уже визжит Ринат - всегда была сукой! Поганка начальская...
  
  Я добилась своего. Он уже не блаженствует: стянул и поджал расползавшийся рот, сжал кулаки... Я умру как хочу. Я не властна над последствиями: этот извращенец способен на многое. Он может меня в фарш превратить... Но умру я как человек.
  
  - Я тебя, сучонка... - Он делает ко мне шаг, загребая траву кривыми ногами - Придушу... Урою...
  
  Ещё пара шагов и... Серое, с рыжеватыми подпалинами на боках и брюхе тело гибко взлетает из травы и, на мгновение зависнув воздухе, обрушивается на Рината, а длинная, с белоснежными клыками пасть смыкается на его жилистом тёмном горле. Он падает под тяжестью волчицы и откатывается в сторону. Из разорванной глотки фонтаном хлещет кровь, заливая траву и землю, длинную бесформенную джинсовку и мешковатый спортивный костюм. Этот перепуганный подлец пытается стянуть рану рукой, выпучив глаза и беззвучно раскрывая рот.
  
  Я даже не думаю отодвигаться от него, склонившись и наблюдая за агонией. Я, оказывается, могу это сделать. Я- такая?
  
  -Это тебе за моего отца, подонок! За Лерку! За Любаню! За Генку! За всех, кого ты убил! Чувствуй, как подыхаешь, сволочь! Дай мне порадоваться этому... И приходи из ада посмотреть, как я живу и выздоравливаю... Я тебя даже приглашаю: приходи!
  
  Он тянет ко мне скрюченные пальцы, но не достаёт. На злобном лице уже окончательно мутнеют глаза, а кожа приобретает предсмертную бледность. И ползти у него тоже уже не получается. Потом начинают судорожно биться ноги, мнущие окровавленную траву, разрывающие сухую гравийную почву. Конец... Это конец! Его больше нет! Рината - Нет!
  
  Я оглядываюсь на волчицу, сидящую неподалёку. Она наблюдает за мной напряжённо и внимательно, почти по-собачьи. Очень похожее выражение. Только головой не крутит и взгляд более замкнутый и угрюмый.
  
  -Милая... - говорю я, давясь слезами - Ты... Ты убила его! Как же это... Почему? Как ты почувствовала, что я этого хочу?
  
  Я никогда не замечала, что слёзы могут быть такими горячими. Как кровь....
  
  -Теперь ты можешь убить и меня. Я даже не буду сопротивляться...- выговариваю я похолодевшими солёными губами.
  
  И она, вдруг вздёргивает голову, а потом слега поворачивает, как это делают все собаки на свете, когда чем-то озадачены и чего-то не понимают. А я внезапно, непонятно почему, представляю себе сцену охоты на волков: с гончими и ружьями, с красными флажками, развешенными на протянутых по лесу бечёвках...
  
  - Уходи! Уходи отсюда скорей, миленькая! Тебя могут убить! Тебя убьют, а я хочу чтобы ты жила и была в безопасности! Иди к своим волчатам! Твои дети ждут тебя и погибнут, если ты позволишь себя убить! Пожалуйста, уходи! Уходи отсюда, милая!
  
  Она вслушивается в мой голос, пошевеливая ушами и глядя на меня оценивающим холодным взглядом. Это звериный взгляд... Но почему мне кажется, что она меня понимает? Как мне пришла в голову такая мысль? Что со мной происходит?
  
  Волчица встаёт и уходит. Медленно, мягко ступая, исчезает в траве. А потом я ещё раз встречаюсь с ней взглядом из-за деревьев, издалека...
  
  От Рината, лежащего в траве удушливо пахнет кровью и ещё чем-то неприятным. Я отъезжаю на несколько шагов и направляю своё кресло-каталку вниз. Только бы не упасть... Нужно ехать быстро и оставить после себя такой след, будто я очень спешила, убегала...
  
  Бежала в панике... Поднялась на горку и увидела растёрзанный труп. Испугалась... Поэтому спешила. А до этого видела... Нет, не волка... Я видела собаку. Большую чёрную собаку с пеной у рта и налитыми кровью глазами. Видимо, эта сбесившаяся собака и покусала случайного прохожего, которого я нашла в траве... Крови на мне ни капли, я бегло но тщательно осмотрела и одеяло и свою одежду...
  
  Я в ужасе скатилась вниз и... Моим швам уже не опасно движение и можно не тормозить... Там внизу нет деревьев у самой тропинки, а в кусты залететь не так опасно... Вот и тропинка... Теперь ещё раз вниз... Даже если влечу в кусты, не умру... Теперь-то уж точно, не умру... Я буду жить.
  
  
  
  
  
  
  
   Обращение к читателю: Если вы читаете этот роман на любом сайте кроме "Самиздат", значит, он украден с этого сайта без моего согласия. Если вы ещё и платите за чтение, вас обманули! На СИ он находится в доступе бесплатно и ещё правится: http://samlib.ru/editors/a/aristowa_natalxja_petrowna/worddoc-83.shtml
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"