Боинг благополучно взлетел в ночное небо, и я прилипла к иллюминатору. Зимняя Казань кажется крошечной, затерянной в снегах и тьме. Глядя вниз, чувствую какую-то особую нежность и жалость к людям, которые там, внизу, живут сейчас в привычном режиме. Кто-то страдает, а кто-то радуется, предает или наслаждается, работает или болеет, милосердствует или злится...
Глядя на землю с небес, особенно остро чувствуешь, как люди малы, а при том самонадеянны. В своей повседневности упускаем из виду, что в масштабе Вселенной люди просто крохотные точки разумной материи, срок жизни которых ограничен настолько, что смысл своего существования едва ли можем постичь... Мысль неновая, но, поднимаясь в небо, переживаешь её как событие. Наглядное и грандиозное. Особенно ночью.
А самолёт меж тем поднялся на одиннадцать километров. В мире этой высоты нет уже ничего, кроме ровного ковра из облаков и чистейшего света луны над ним.
Боинг идёт ровно, на какие-то минуты мне удаётся задремать. Пригрезилось: лежу на стоге сена, который везёт мокрушинская лошадка. Рядом с телегой идёт мой дядька Андрей, который после войны прожил недолго. Даже слышу голос: "Веруся, шибко не ёрзай, свалишься!". Он трудился до последнего дня жизни, так же как и его отец -пасечник. Его нашли, уже окоченевшего, на коленях перед ульем... Если бы не войны - Гражданская и Вторая мировая, не видели бы мой дед и дядька иных мест, кроме родной деревни да райцентра, как, впрочем, миллионы простых россиян, ещё недавно не помышлявшие ни о каких гоа и таиландах...
Редко вспоминаю своего героического дядю, партизанившего в годы Второй мировой войны в брянских лесах. Скромный и терпеливый человек три зимы спал в лесу на еловых лапах, - там и оставил здоровье... А вдруг вспомнила. Немного лирики не повредит: наверное, оттого вспомнила, что души наши оказались на время в одном пространстве - в Небе.
Как граждане одной страны мы за последние три десятка лет утратили общность судьбы, отгородились друг от друга заборами и железными дверьми и растаскиваем некогда общую землю в частную собственность. Но Небо у нас есть, и оно по-прежнему одно на всех - просто мы редко поднимаем к нему глаза. А оно-то смотрит на нас безотрывно.
Шанти на мой раздрай душевный
Не работой единой жив человек, - когдаќ-то и мечты должны исполняться. Я лечу на юго-западное побережье Индии в жаркий штат Гоа. Благоустроенные и полудикие пляжи протяжённостью более ста километров - о таком грезила с юности...
И да, я живу только работой. За возможность сделать мир лучше хотя бы на одну честную строку бьюсь, как рыба об лёд в государственной газете, обсуживающей чиновников. Я пока не знаю, что лишусь работы через полтора года. Но есть смутное предчувствие: если не вырвусь из страны сейчас, этого может не случиться никогда... А время для путешествия не очень подходящее: за грудиной поселилась жаба, которую медики называют стенокардией. Но инстинкт самосохранения требует выломиться из привычного круга неразрешимых проблем хотя бы ненадолго. Решаюсь на поездку в Гоа. Тот же инстинкт пищит: какая поездка, если грудная жаба не даёт наклониться, чтобы застегнуть обувь? Но уже известна дата вылета... И, если помирать, так уж на берегу океана!..
Поездку в Индию я приравниваю к путешествию на другую планету. Конечно, Гоа не совсем Индия. Четыреста пятьдесят лет португальского давления не могли не сказаться. И не каждый гоанец индус. Около семидесяти процентов жителей штата, сообщают путеводители, - католики, мусульмане, православные и люди других вероисповеданий, но остальные исповедуют индуизм. Много любопытного в их терпимости к окружающему миру, впрочем, полному солнца, моря и невероятной безмятежности - антураж вполне праздничного существования, в котором не надо морщиться от холодного ветра или дрожать от холода. На то, что может испортить настроение европейцу, местные смотрят снисходительно. Ведь жизнь - это большая иллюзия, а неубранный мусор всего лишь часть быта... Главное - душевный покой. Шанти. Нам свойственно искать его в исполнении надежд и удовлетворении желаний. Однако ищем, похоже, не там. Гоанцы об этом знают, поэтому никогда не раздражаются и редко спешат. Впрочем, это ещё предстоит узнать, а пока шанти не про меня.
Жаба оставила меня сразу по прилёте в Даболим. Видимо, ускакала загорать и плавать. Очевидно, мы купались на разных пляжах - не встретились в благословенном краю ни разу. Я почувствовала себя нереально молодой и здоровой.
Чего желает мэм?
В аэропорту Даболим впервые услышала эти слова, и на протяжении десяти дней пребывания в Гоа буду слышать их не раз на дню - как будто в возмещение прожитых лет. В родной стране если и слышала что-то подобное, то в контексте осуждения: "А чего вы хотели?!"
* * *
Недружелюбный воздух касается лица. А колесу сансары, известно, нет конца. Сегодня на работу, и завтра, и потом. И дом со мной неласков, и день стоит с кнутом. Обычная морока - она известна всем...И здесь никто не спросит: "Чего желает мэм?". Никто не улыбнётся лишь только потому, что видит человека - и радостно ему! Нам чужероден этот счастливый интерес - засим суров и тяжек российской жизни крест.
Отель, где поселилась, расположен в Центральном Гоа, местечке Нурулл. Ближайший пляж в трёх километрах - минус, далековато, но плюсов много. Бассейн с проточной водой, за ним старательно ухаживают. В стильном и уютном номере электронный сейф, вай-фай, великолепное постельное бельё, балкон, два кондиционера и большой вентилятор на потолке - всё, что необходимо и ничего лишнего. Ну, разве огромный телеэкран да белые лебеди и слоны, которых персонал учится скручивать из полотенец в специальном колледже. На женщин они производили впечатление, я не исключение, радовалась... Собственно, не столько им, сколько трогательной задумке доставлять взрослым детскую радость... А в России перед поездкой меня стращали: в любом отеле Гоа - крысы, ящерицы, тараканы, несвежее белье... надо брать с собой замки для сейфа и для входной двери, кучу лекарств - кишечных инфекций точно не избежать. А всё не так!
И готовность персонала угодить гостю безотказна. Я пожелала поздний ужин у бассейна, коль уж далековато и сложновато поужинать в одиночку у океана, и этот каприз был исполнен.
Тёплая ласковая ночь, ровная гладь воды, свеча над белом столике, необычные блюда, вино и предупредительный официант - что ещё надо, чтобы почувствовать себя в сказке? Разве что по окончании ужина лежать лицом вверх в бассейне, читая тропические звёзды. А служитель бассейна к моему выходу подаст подогретое полотенце.
Мэм просто больше нечего желать! Разве того, чтобы эти строки не читал человек, которому такая жизнь - повседневность. Не для пресыщенных моя сказка.
Удалённость от пляжа компенсирована: автомобиль с кондиционером вёзет из отеля к пляжу, а вечером обратно... Но мэм хочет большего! Погонять по ночным дорогам на самом популярном здесь виде транспорта - байке, и проехаться в автобусе, перевозящем простых гоанцев за пять рупий. Дверь автобуса закрывается ручкой с защёлкой - как калитка во дворе. Над дверью - зеркало. В салоне регламентирующие надписи: "Handicaps only", "Ladies only", "Only senior сitizеns".
Вместе со мной в автобус вошла женщина в сари с ребёнком на руках - ей сразу уступили место. А мне - позже, когда беззастенчиво разглядели с головы до ног. Я глазела на всех и вся с той же простотой. Водительская кабина отделена невысокой загородкой и вертикальными деревянными стойками, выполняющими, скорее, роль интерьера, чем барьера. А главный здесь - кондуктор со свистком во рту: подает сигнал водителю, когда остановиться или трогаться. Мы с новой пассажиркой даём ему каждая по пятьдесят рупий, он - сдачу: ей - сорок пять рупий, мне - двадцать. Почему-то это не кажется несправедливым. И никаких билетов взамен: чего лес на ненужную бумагу изводить? К слову, светофор в Гоа единственный: возле аэропорта. Я видела, как в столице штата Панаджи, например, пробки весело и быстро рассасываются без светофоров, хотя движение очень интенсивное.
Спрашиваю соседа, едет ли автобус к реке Мандови, где хочу сойти, чтобы попасть на Коко-бич. Посмотреть, как рыбаки готовят снасти, уходят в море и возвращаются с рыбой. Единственный раз за десять дней мне отвечают: "Я не говорю на английском". А на нём в Гоа говорят почти все. Правда, здесь проживает много этносов, у каждого свой акцент, поэтому английский чрезвычайно разнообразный, но одинаково плохой.
О коровах и прочей живности
Коровы - священные животные, бродят по улицам, отдыхают чуть не на проезжей части, тусуются возле ресторанов. Никому в голову не придёт их отогнать. Убивать коров нельзя, а прогнать из дома, если не можешь прокормить - можно: в Гоа встретить уличных коров и на пляже не редкость... И оттуда их тоже никто не прогоняет.
Поехала я как-то в местечко Арпору, на ночной рынок. Отпустила шофёра на пару часов и шла к рынку пешком. Вдруг на меня двинулась небольшая процессия с музыкой и барабанами, в центре - разодетая и украшенная во что только можно корова. Вид её в наряде был поистине устрашающим. Я успела испугаться, настолько неожиданным было это чудище и грянувшие внезапно звуки. Но человек, одетый факиром, сделал жест, и корова, вытянув вперед ногу, согнула другую и поклонилась! Оставалось только вознаградить компанию рупиями.
В Гоа ни одной кошки на улице, зато собак много. В основном небольшие, шерсть жёлтая и короткая. Лежит такая худенькая шавка, дремлет. Открывает глаза - ярко-голубые! Чувствуя интерес, поднимается. Смотрю - а глаза-то светло-жёлтые. Но только что были голубыми! Наверное, ей снилось небо, в котором она летала... Позже поняла, почему у гоанских собак глаза то голубые, то жёлтые. Просто, когда они смотрят вверх - в них отражается яркое небо Гоа...
Меж тем наш с собачкой путь пересёкся с индианочкой в сари, та испуганно шарахнулась от собаки. Вах! Не видела ты, девќка, наших расейских псов, которым небо не снится! Сама боюсь их. А эту... не удержалась, расцеловала в худые щеки. У собачки - ступор. Я уже далеко ушла, а она всё глядит вслед. Тут, вспомнив о страшилках, насколько в Гоа всё заразно, потянулась в карман за салфетками. Собачка по-своему поняла жест, но, кроме леденцов, у меня угощенья не оказалось. Их она есть не стала. То ли не знает вкуса конфет, то ли боится кариеса...
Много слышала и о том, что в Гоа масса горластых ворон, а больше никаких птиц не слышно. Неправда. Вороны, конечно, есть, но есть ибисы на рисовых полях; множество других птиц с незнакомыми российскому уху голосами будят по утрам своим пением. И, конечно же, голуби и воробьи - почти такие, как у нас. Только - субтильней. Впрочем, как и люди. Полный гоанец - редкость.
Пусть тебе повезёт, Майкл!
Самое приятное для одиноко путешествующего человека - дружелюбность окружающих. А вот этого в гоанцах - неисчерпаемо! Они общительны, отзывчивы и услужливы. Имею в виду даже не персонал отеля, а людей, которых встречала на улицах. Невозможно думать, что их улыбки неискренни.
Уже в мой первый день в Гоа авто из отеля запаздывало забрать меня с пляжа. Я ждала его возле торговых палаток. Семья индусов, промышляющая сувенирами, предложила стул в тени. Глава семейства позвонил в отель со своего телефона (в моём индийской симки на тот момент не было). В общем, проявил полное участие... В другой раз оставила фотоаппарат в уличном кафе. Официант бежал следом, чтобы вернуть, хотя ушла я уже довольно далеко... И оба раза, как мне показалось, никто не ждал от меня какой-то награды.
Кажется, в Гоа нет преступности. А у полицейских, патрулирующих пляж, нет других служебных забот, кроме как дефилировать. Все как на подбор - красавцы модельного уровня в ладно сидящих костюмах бежевого цвета, спокойные и доброжелательные. Однако прекрасная Сунита, находящая меня на пляже для аюрведического массажа, скрывалась сразу, как только они появлялись вдали, и возвращалась, когда удалялись. Она не хотела платить за возможность работать на пляже.
Гоанцы с интересом расспрашивают и открыто рассказывают о себе. При этом не заметила, чтобы они что-то хотели изменить в жизни. Никакого беспокойства, даже если есть к тому основания. Парень, обслуживающий бассейн, другой, с которым мы катались на байке ночью, уборщица, помогавшая мне надеть сари, официанты - этих людей я видела ежедневно и сделала такой вывод.
Лишь один - бармен в пляжном шейке, назвавшийся Майклом, имел цель изменить жизнь. Пока я угощалась не вполне невинным напитком, поведал, как его семья жила в одной из провинций Индии: "Жили одним днём, не знали, что будем есть завтра. Не было одежды. Отец и мать надрывались в поисках работы, чтобы прокормить нас, детей. Однажды услышали, что в Гоа жить проще... Переехали сюда. Мне было одиннадцать лет, когда я начал работать в шейке. Заработанные деньги отдаю матери. Мечтаю, что через десять лет мы не будем знать нужды. Я не развлекаюсь со сверстниками, работаю. Хочу видеть мою мать счастливой и обеспеченной". На тыльной стороне его ладони вытатуировано имя матери. А на предплечье девиз: "One life - one chance. Trust your love. Trust your dream" (Одна жизнь - один шанс. Доверяй любви. Доверяй мечте).
Особенности купания в Индийском океане
Общеизвестно, у берегов Гоа Индийский океан именуется Аравийским морем. Оно ласковое; не горчит, как Чёрное, а солоновато. И целебно: после первого заплыва избавило от насморка и кашля. Оно лазурно и чисто - метрах в ста от берега. Там над водой витает неповторимая свежесть только что вскрытого арбуза... Так порой пахнет в России свежевыпавший снег.
* * *
Блаженный покой... И сверкают песок золотой, Аравийское море... Полощет волна и полощет моё домотканое горе. Пусть ждёт материк, как суровый старик с неподъёмною жизнью и снежной. Но завтра ещё - океан! И он будет лазурный и нежный.
Я заплыла так далеко, как только могла: говорят, чем ближе экватор, тем вернее исполнится желание, которое загадаешь. Загадала: чтобы грудная жаба забыла обо мне! Она забыла - на пару-тройку лет.
Иногда Индийский океан перестаёт прикидываться морем - гонит мощную океанскую волну. Мне нравится плыть вслед ей к берегу. В какой-то миг тяжёлая масса воды взлетает и, перед тем как ухнуть вниз, невесомо зависает... Однако в последний день не удалось без проблем пробиться сквозь кипящий прибой туда, где волны не сбивают с ног, а только качают. Волна опрокинула, закрутила, я потеряла ощущение верха и низа.
В голове остались всего две мысли. Одна вполне философская: с человеком на этой планете в любой миг может произойти что угодно - не следовало фамильярничать с волнами. Твоё умение держаться на воде в огромности океана ничего не значит. Вторая прозаическая: следует держать нижнюю часть купальника, потому что волна раздевает мгновенно и с ловкостью фокусника, что едва не проделала со мной. Не вышло! Быстрая реакция - прерогатива не только тренированных киногероев, но и просто малорослых людей. А порой из такой переделки люди выходят на берег обнажёнными, я видела. И теперь поняла, как это может произойти...
Прощай!
Вечером берег ждёт ежедневный национальный праздник сансет. Проще говоря - закат. Гоанцы и туристы медитируют, бродят и зачарованно смотрят на уходящее за горизонт солнце. Я также не упустила эти впечатления, граничащие с наслаждением: другое солнце, сверкающее море, его дыхание, волны и брызги вымели из души мусор страха, тревоги, раздражения. Перестала удивляться, отчего простые гоанцы при откровенной бедности безмятежны. Им не надо искать счастья и покоя, как не надо ехать в снежный лес за дровами. Такой поиск - наше приключение...
Думается, есть связь между светлой щедростью гоанского неба и их шанти. Есть связь между нежеланием прикарманить забытый кем-то фотоаппарат (к чему отягощать карму?) и интересом к душевному настрою другого человека. И есть в том нравственная правда: ведь оттуда, с неба, где дядька Андрей идёт рядом с телегой, видно всё, но не всё, очевидно, приемлется. Строг, страшен в своей бесконечности, загадочен космос, со всех сторон обнимающий нашу тёплую планету... Я снова думаю об этом в самолёте, покидая Гоа.
* * *
Вот и всё, прощай, мой Гоа. Сожаленья - никакого! - на прощанье я совру. Просто лягу и умру...