Любой город - многослойная структура, и мы, люди, живем лишь в одном из его слоев, не зная о том, что творится в других. Любой город многомерен, и измерения его могут выходить куда угодно. Точно такова и Москва.
"Самое тихое время города",
Н. Некрасова, Е. Кинн
Никогда не умела признаваться в любви. Тем более городу. Даже представить себе не могу, как это делается. Например, подходишь к дому и говоришь: "Знаешь, я сейчас открою тебе секрет, только ты никому не говори!" Дом так угрюмо молчит и поглядывает на тебя свысока. И ты наклоняешь к грязному кирпичику, измазанному светящейся краской из баллончика, и тихо так шепчешь: "Я люблю тебя". А дом так же посматривает свысока и грозится присыпать старой штукатуркой. И все. Пожимаешь плечами и идешь дальше. Не будешь же ты доказывать дому, что твои чувства искренни. А можешь и вообще ничего не говорить. Города они такие, могут и мысли читать.
Московское утро. Оно у всех разное. У кого-то уже в шесть утра с веником на улице, у кого-то в семь утра в переполненных электричках, у кого-то в восемь в забитом до отказа метро, некоторые счастливчики прогуливаются пешочком к девяти, но есть и те, кто встают в два дня или вообще спят целый день, и живут только ночью. Но речь идет не о последних. Они кроме себя и компьютеров - то ничего и не любят. Вернемся к московскому утру. Серый туман лениво скользит среди многоэтажек, скрывая уродливые балконы с развешенным бельем, общественный транспорт встречает нас угрюмыми лицами, занятыми сиденьями и равномерным гудением плееров. Если есть возможность - ставим музычку пободрее и закрываем глаза, чтобы уже с утра не портить настроение. Пару раз отдавив кому-то ноги, мы выползаем наружу. Вдыхаем полной грудью загазованный московский воздух и безуспешно ищем солнце. Если повезет, то оно выглянет и окрасит бордовым цветом жилые дома, придав им фантастический вид. Можно на секунду замереть и шепнуть: "Москва, я люблю тебя". Но никто так не делает. Уткнувшись в асфальт, люди спешат. В Москве все спешат. Даже если ты не опаздываешь, ты все равно будешь идти быстро, потому все спешат. И ты должен спешить. Итак утреннего признания в любви не состоялось.
Московский день настигает тоже всех по-разному. Кого-то на работе, кого-то на учебе, а некоторых на прогулах. Офисный планктон как по команде высыпает наружу из прокондиционнированных бетонных коробок и спешит по улицам в поисках кафе. Отвоевав себе место у окошка, они заказывают свой неизменный заказ и ищут деньги без сдачи. Чтобы не ждать официанта, в Москве же все спешат. А на улице светит солнце, легкий ветерок шевелит макушки деревьев в каком-то далеком и нереальном Царицыно, а здесь, в центре, офисный планктон поедает салаты, и не смотрит в окно. Когда солнце и сверкающие окна так и просят сказать: "Москва, я люблю тебя". Но все снова молчат. Даже школьники, которые прогуливают математику и бесцельно шатаются по улицам. Им бы сигарет купить, а не окнам улыбаться.
Московский вечер. Время движения. Когда все уже на всё опоздали и просто хаотично двигаются в каком-то непостижимом танце в центре Москвы. Зажигаются неоновые лампы, из-за которых гаснет солнце, каждое окно взрывается звуками музыки - хорошей, но чаще не очень, девушки, родившиеся вместе с каблуками и блеском для губ, дефилируют по направлению к ночным клубам, юноши же, тайком забрав отцовские машины, подъезжают к абсолютно другим ресторанам. Студенты веселой компанией идут по Тверской, держа под мышкой стопки учебников... И все куда-то движутся. Никто не остановится. Не окинет взглядом Москву, которая так отчаянно пытается привлечь внимание своим ярким макияжем и мелодичным голосом. И вечером москвичи иногда говорят "Я тебя люблю", но не Москве, а какой-нибудь незнакомой девушке, которая подарит свое внимание за бесплатный коктейль.
Москве грустно. За целый день так никто и не признался ей в любви. Наутро она мстит за это многокилометровыми пробками на МКАДе, не работающей вентиляцией в метро, сменившимся расписанием электричек и вновь подорожавшим хлебом. Тут на нее обращают внимание все москвичи, но не извиняются, а снова ругают ее. Но ведь Москва не виновата, она просто хочет немножко любви.
Наверное, стоит подняться на Останкино и, мысленно обняв весь этот огромный город, крикнуть: "Москва, я люблю тебя!"
И тогда, может быть она позволит увидеть себя без макияжа. Добрую, немного ленивую и такую захватывающе красивую. Может тогда, выйдя на Сухаревской, вдалеке разглядите призрачные очертания Башни Брюса, увидите загадочное мерцание Кремлевских звезд, найдете вход в утерянную библиотеку Ивана Грозного, а может просто, идя домой, подойдете к стене вашего дома, возьмете тряпочку, сотрете безвкусное граффити и шепнете: "Я люблю тебя". И тогда Москва полюбит вас.