Артеменкова Ксения Павловна : другие произведения.

Сними корону, любовь моя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эта история о характерах, которые так часто мешают нам воссоединиться, о темпераменте, обиде и гордости, которая как острие ножа вкалывает в нашу смиренную спину свой яд, пропитанный подлостью, но лишь истинные влюбленные, несмотря на преграды, обиды и прочие испытания, признаются друг другу в своей лжи и неверности. Но как будет труден их путь, чтобы искупить свою вину, вы увидите сами.
   Первая глава.
  
   1950 год на дворе испанского города Хетафе, который даже не подозревал, что наверняка в порой скучный и порой унылый, ничем непримечательный день родится наша главная героиня, которая станет для вас на какое-то время пусть подругой, за которую вы готовы будете переживать, или же она обретет в ваших глазах образ ненавистной плутовки, все это неважно.
   Рождение девочки сопровождало, возможно, не так много событий, ведь мы же предпочли бы что-то грандиозное и непостижимое для наших грез литературы, которые всегда сулят катастрофу. Произошло это в ближайшем роддоме от улицы Писарро, где, собственно, и был увековечен будущий дом Маргариты Родригес. Её мать, Росарио, была женщиной не особо доброго и благородного склада, ей были присущи различные претензии и недовольства, которыми она управляла, как оружием над мужчиной. Грубые черты лица превозносили её на пьедестал суровой и суеверной женщины, большой рот с орлиным носом свидетельствовал о повышенной агрессии и независимости. И что вообще послужило наследством маленькой Маргарите неизвестно, возможно всего лишь тяжелая судьба. В молодости Росарио была манекенщицей и бежала от своего разъяренного начальника в Хетафе, казалось, бедность и разнузданное поведение не привело бы её к успеху, но молодой и безнадежный Диего стал подарком её никчемной судьбы.
   К счастью, эта повесть не будет постулировать характерные черты жизни этой женщины и её пересечения с этим неизвестным нам человеком Диего, их фабула всего лишь вступление и некий намек на тяжесть, которая указывает нам нести недобродушный рок.
   Отношения в этой семье складывались не так уж и прекрасно, как в банальных хороших историях про хорошую жизнь. Росарио, несмотря на свой вздорный нрав, постоянно была окружена лечениями, которые возникали на почве постоянных болезней, жизнь будто травила её и хотела свести до суицида, пичкая различными вирусами и проблемами. Женщина прибегала к самоуничтожениям в виде сигар и тем самым обеспечивала дочери не самый лучший пример, тем более что её нервное состояние оказывало на ребенка всегда отрицательные эмоции, и никто не замечал, что их связь, как тонкая нить, постепенно разрывалась и теряла волокна, служившие ныне важнейшим компонентом и материалом.
   Диего был человеком неробкого десятка, в нем содержалась вся мощь мужской отваги и уверенных действий, от которых он порой и сам пошатывался, ведь крики и постоянные претензии не являются делом благородным. Эти вечные придирки капризной пожилой дамы, почему посуда не мыта и наполнена тошнотворными, казалось, остатками еды лежала, как сбитый летчик в мойке, почему ковер искрил пылью, почему у Маргариты снова двойка, почему. Временами задавался мужчина этим вопросом, сидя на сломанном деревянном стуле и покуривая сигару, от которой давно стоило задохнуться. Но на его вопросы, впрочем, не должно было быть ответа, но его жена удосужилась произнести хоть какой-то вердикт, который муж все никак не принимал к своему сердце, а главное - к разуму.
  - Послушай, твоя дочь лентяйка, я больна, и мне нужен уход за собой, а не бесконечное прислуживание твоим барским обычаям, она должна работать, ибо я работала в её время! Неужели ты считаешь, что её бархатные пальчики не могут свернуть свою поверхность, избалованность, порок, приходящий нам в течение жизни, похоже, что он подлежит возвращению в свою забытую усыпальницу. - Слова её не были мудрым и верным решением, юстицию, которую проповедует разумная женщина, означает заботу и поклонение, а она лишь отмахивалась от своих родственных связей, как от мух, и это никогда не вызывало всеобщее восхищение. Жаль, что даже от столь наводящей на какую-либо истину дискуссии, в семье дисциплина не становилась лучше, её уровень оставался неизменным, но чтобы хоть как-то модернизировать сущность этой жидкости, накопившейся за счет семейных распрей, следовало бы выпить всю горькую мякоть, пропустить её через себя, проглотить и вслед улыбнуться. Но отростки дерева, их династии, вымаливали всего лишь один диагноз - несмирение, что так всегда губит семейные узы. Где-то глубоко в душе они любили друг друга, как единственный кров и островок, ведь так приятно ухватиться за раскачивающиеся ветви от непрерывного ветра, чем падать в пропасть, созерцая равнодушные космы деревьев, которые являлись чужаками. Но главное сердце этой повести, несомненно, обливается событиями дочери семьи Родригес, и первое повествование должно быть отдано именно ей.
   Первого сентября 1964 года у Маргариты был традиционно другой день в году, нежели чем все остальные. День знаний, который приветствует только школьные радости и истории, пересекающиеся в течение всего дня.
   Занятия в школе, которую посещала Маргарита, начинались ровно в 9:00.Девочка уже собиралась к этому мероприятию и, задумавшись о предстоящих неожиданностях, стояла и смотрела в окно, выпивая чуть теплое молоко, она ожидала чудо, которое так давно не хотело улыбаться ей в летние и яркие дни. Вдруг раздался телефонный звонок, жужжащий, как майский жук, Маргарита быстро побежала за трубкой в нетерпении, авось это тот волшебник, которого она ждала.
  -Здравствуйте, это дом Родригес - весело зазвенел её радостной голосок.
  -Ах, как же приятно слышать это неуверенное пение птички, которая совсем недавно потеряла свой голосок и забилась в клетку под названием квартира.
  -Неужели это ты, я пою, словно в первый раз, и это все для тебя, где же те дни, когда мы виделись каждый день, да вот же они - восклицала она, кружась в пространстве всей комнаты.
   -Ты готова к выходу в люди, настал наш звездный час. Ах, только не забудь, к какому событию я приготовила тебе маленький подарочек, чтобы его заполучить, ты обязательно должна прийти в школу, но ты получишь его около своего дома. Я зайду к тебе в 8:45, не смей опаздывать и надень что-нибудь самое красивое, я не хочу ходить под ручку со старушкой, засмеют ведь, ха-ха.- Поспешно проговорила Патрисия и усмехнулась, захлебываясь в море счастливых эмоций.
   Маргарита красноречиво улыбнулась и повесила трубку, продолжая хихикать, какая-то космическая радость напевала ей свои забытые ноты, и, точно купаясь в реках маринада, она корчила свою ехидную рожицу, будто пробовала на вкус соленые воды. Девочка подбежала к зеркалу и рассматривала там свою неуклюжую мимику, строгие черты лица, в которых проявлялись задатки рассерженной львицы, но она лишь поражалась своей неугомонностью и детской мечте, которая четко выражалась на рубиновых губах. Для такой эффектной и чуть странной внешности ей не мешало бы приобрести какое-нибудь незамысловатое и легкое платье. Открыв шкаф, двери которого слегка скрипели, она не обнаружила ничего, кроме коричнево-черных блузок и двух пар красных юбок, прошлогодние лакированные туфли валялись где-то в углу между сумками. На лице девочки появилась какая-то госпожа безнадежность, рассеянность подстерегала её, и печальный взгляд давал знать о том, что такова её жизнь, но еще раз вздохнув, она улыбнулась и закрыла шкаф. Побежав в свою комнату, ей грезилось что-то необычное, что подобно одеянию жрицы, зачеркнув все надежды, девочка удостоилась скромного красного платья, где не мерцала ни одна рюшечка.
   Окончательно собравшись, Маргарита посмотрела на часы и потянулась ухом к двери, ноги несли её сами, и нарастающие эмоции удобрялись автоматически. В дверь зазвонила Патрисия. Не успев открыть дверь, подруга накинулась на нее и радостно пыталась что-то вымолвить.
  -Маргарита, закрой глаза.- И, будто перевоплотившись в маленькую волшебницу, Патрисия достала из своего кулачка, покрытого бархатной кожей, прекрасное ожерелье, где была написана какая-то символическая фраза: "Несмотря ни на что, мы будем всегда вместе!"
  -А теперь открывай - нежно молвила она.
   Лицо Маргариты чуть-чуть искривилось, и эти искажения вызывали поначалу даже возмущение, но никто даже не догадывался, что сквозь мрачную завесу пробивались яркие солнечные лучи счастья и превозношения этого события и столь трогательного подарка.
  -Спасибо, и в этом слове так мало чувств, но ты ведь знаешь какова моя любовь, дорогая. - Благодарила её Маргарита.
   Эти кокетки смеялись и чуть ли не плакали сладким ручейком, который вызывает только умиление, но так было приятно глядеть на эти дружные объятия. Их что-то сбило, и, видимо, в голове пробили биологические куранты, ведь через 10 минут они должны дать отчет завучу Альберте Карлос о том, что они соизволили прийти на школьную линейку.
  -Бежим!- поспешно проговорила одна из девочек, да так тревожно, что мы и не поняли, кто конкретно это был.
   Побежав в школу, как на пожар, они чуть ли не спотыкались и продолжали на ходу шутить и гоготать, как две беззаботные сороки. Последние минуты стали для них решающими, ведь так приятно снова ощутить запах этого дня, которого ждали лишь первоклассники, не испытавшие горькой доли тяжкой учебы, которые открывали для себя новый мир, планету, галактику, а возможно, для них это была целая вселенная. Кто же хоть раз уже был рабом этой жестокой, но такой родной госпожи школы, хотел лишь встретить своих друзей, знакомых, обменяться новостями, похвастаться приобретенной ими новой покупкой и побыть рядом, созерцая их загорелые нахальные личики.
   Маргарите с Патрисией некого было встречать, они уже испытали этот сладкий мед дружбы и радости, дети постепенно вбегали в огромный зал, и каждому из них узнавался голос своего пронырливого одноклассника, который недавно снился им в ночных кошмарах. Что-то удивляло девочек, и невольно они корчили рожицы от презрения, но понимали, что сами являются частью этой серой массы. Заняв на линейке свои почетные места, они оглянули зал и поняли, как же богата небесная обитель, так же и богато это помещение сверкающими улыбками детей. Но лица их постепенно теряли свою индивидуальность и терялись в рядах, будто их мысли наполнялись пророчествами о предстоящем девятимесячном аде.
   Все-таки девочки искренне скучали по этим нудным, беспечным речам Альберты Карлос, она была их единственной помехой не заснуть, стоя в ряду одноклассников, но и её презентация будущего когда-то кончается. Женщина говорила так величественно, и в её красноречивых предсказаниях постепенно взлетали привычки заядлой плутовки, но она совсем не подозревала об этом, а пыталась внушить восторженным ученикам свою быль.
   После учащиеся отправились расходиться по своим классам, которые становились либо настальгичным и традиционным объектом, либо же тайным логовом. Кто-то хотел быстрей уединиться и проникнуть в душу своего одноклассника, уловить что-нибудь сенсационное и нескучное, это стало целым стимулом на ближайший час, но такие мечты ни в коем случае не рождались в классе Маргариты.
   Их классный руководитель, Мигель Де Ла Вега, лишил такой возможности 8 "V"класс, он весь урок нес какую-то, на взгляд его подопечных, ерундистику, доказывая им то, во что они не поверят, будучи даже старыми и мудрыми людьми. Так постепенно и проходил этот день, обещающий много, но лишь показывающий, что повседневная жизнь зачинает свои новые эскизы на листе, который мы бережно хранили для торжественных балов. Каждый последующий урок учителя передавали друг другу пост вознесения истины, но они делали это так грубо и лестно, что казалось, что это плохо отрепетированный спектакль с актерами, не воспользовавшимися хоть какими-то силами аметиста, ибо их страсти были совершенно необузданными, и это вылилось всего лишь в пьяную, необдуманную речь.
   После полного окончания учебного дня учащиеся неслись, как разъяренная стая волков, предчувствующая сладкую кровь, сбивая каждого на своем пути, они сопровождали себя только мыслями об отдыхе и о ярком солнцепеке, который дразнил их за окнами. Маргарита с подругой были чуть спокойней, они казались расстроенными и какими-то подавленными. Неожиданно кто-то прикоснулся к плечу Маргариты и проговорил чуть ли не шепотом что-то неясное. Она обернулась и улыбнулась так открыто и радостно, что пульс в её груди стал нарастать, глаза заблестели, и думалось, девочка встретила того, кого так давно ждала.
  -Кого я вижу!- последовала это восклицательная речь. - Сам Антонио Гонсалес, я так давно не видела тебя и сказать, что я не скучала о тебе, будет просто подлостью.
  -Моя милая Маргарита, сам не ожидал, что увижу тебя в этой суетливой толпе, мы как на острове, который через секунды две, три взорвется, но мы найдем друг друга, найдем! Я поцелую тебя всего лишь в щеку, дорогая!- оживленно проговорил он, и уже собирался приблизиться к её щеке, несмотря на то, что на его лице появлялся красный румянец.
  -Антонио, ты что! Я даже стесняюсь тебя, ты такой высокий, рослый, кареглазый брюнет с роскошными повадками, мне просто не место стоять с тобой и пытаться хоть как-то спасти ситуацию своими кудахтаньями. Не правда ли, Патрисия? - обратилась она к подруге, на лице которой давно разгорелась подозрительная улыбка, слушая этот нелепый разговор.
  -Ох уж и не знаю Марго, а по-моему, он просто влюбился, ха-ха - смеялась эта задорная искренняя девочка, и сама было начинала стесняться, ведь её присутствие напоминало партизана, который хотел обмануть всех своей хитростью. Маргарита тоже краснела, и это слишком явно отражало стыд и смущение, она улыбнулась, посмотрела на Антонио, помахала ему рукой и убежала с подружкой куда подальше от этого загадочного принца, но ей так хотелось еще раз обернуться и посмотреть на своего друга, который оставлял большие надежды.
   Антонио лишь стоял в недоумении, не понимая, как его обвели вокруг пальца, а ведь это не математика, а простые чувства беспечных подростков. Он не любил её, нет. Просто в его жизни эта была единственная женщина после матери, которая заставляла его улыбаться. Вторая глава.
   Конечно, в школьной жизни Маргариты было достаточно много интересных вещей, связанных с шутками, встречами и увлекательными моментами. Но нельзя растягивать это все на что-то значимое, хотелось бы просто посвятить читателям больше интриги, то, что заставит вас хоть на чуть-чуть призадуматься о идее данного произведения, и вообще, может ли оно являться произведением, вдруг это мемуары, которые давно поселились в сердце тревожных романтиков нашего времени.
   Декабрь 1964 года, первый день зимы. Впечатления от этого времени года часто основаны на картинах различных одаренных живописцев, как заговорщики они диктуют моду ассоциаций, но вряд ли это так, потому что все мы в душе имеем свою галерею кадров, где в каких-то неведомых каньонах всегда просвечивается настоящее произведение искусства. Для Маргариты зима была самым ярким и жарким временем года, дело не в обжигающем властелине льде или крупинках снега, а в том, какие события сопровождали её судьбу. Она как обычно отправилась в школу, как всегда вежливо поздоровалась с учителями и созерцала неугомонные корриды бегущих учеников.
   Третьим уроком по расписанию 8 "V" являлась история. Маргарита была умна, сообразительна и имела хорошие способности во многих предметах, но из-за своей гордости порой не решалась взяться за рваный и затасканный учебник по истории. Мигель Де Ла Вега слегка недолюбливал Маргариту и поэтому применял вредность в её обучении, сегодня это стало доказательством его не самых пылких чувств к этому ребенку. Урок начался, он встал со своего уютного местечка, прошагал по кабинету, тем самым дразня учеников. В его взгляде можно было наблюдать какую-то орлиную выдержку и повадки дикого строжайшего человека, бросив очередной яростный и угрожающий взгляд на Маргариту он, словно намекая, подошел к журналу, глянул настолько внушающее и устрашающее на его страницу, где был изображен список фамилий учеников, что те вздрогнули и попытались нагнуться, чтобы тем самым замаскировать свое присутствие. Но Марго держалась уверенно.
  -Маргарита Родригес, выходите к доске, продемонстрируйте нам ваши высокочтимые знания, над которыми даже Цицерон бы признал успех - с неким злорадством обратился он.
  -Простите, но я не иду сегодня к доске!- чуть оскалив зубы, гордо выразила она свое независимое мнение.
  -Как же так? Может вы плохо слышали, я не спрашивал вас, пойдете ли вы или нет, я приказал! - Грозно ответил он и нахмурил брови.
  -А я не просила вас отвечать, я просто не иду, ведь каждый в этом мире имеет право на свободный выбор, вы не обязаны и не должны приказывать мне, я не рабыня - возражала строптивая ученица.
  -Если вы еще раз хоть пискните какую-нибудь, черт побери, гадость и возражение, то я... - он не успел проговорить.
   Внезапно что-то зашуршало за дверью, это были приближающиеся шаги, и следом раздался громкий стук в дверь. Учитель, чуть напрягшись, успокоился и сказал: "Войдите!"
   Дверь открылась, и на выходе показалась женщина в зрелом возрасте. Изысканно, но строго одетая, и к тому же всем известная, её образ выглядел неуверенно, казалось, что сзади она что-то скрывала.
  -Здравствуйте уважаемый Мигель Де Ла Вега, я пришла сегодня не одна, а как полагаю, с вашим новым учеником. Прошу принять его и жаловать, с сегодняшней минуты он будет частью вашего класса - проговорила она в своем привычном темпе и наигранно улыбнулась, ведь это была никто иная, как Альберта Карлос.
  -Здравствуйте, что ж, добро пожаловать в наш класс, надеюсь, он не кажется каким-то диким и зловещим, но в каждом доме, как известно, есть свои странные предрассудки и неизвестные сущности. Будь любезен представиться нам.
   Этот застенчивый и дрожащий, как осиновый лист мальчик, похожий на плебея, не успел сказать свое имя, как с задней парты послышались голоса: "Оборванец!"
   Отважная Патрисия, сидевшая напротив этого злосчастного, невоспитанного Филиппа, ответила его жалким оскорблениям: "Слушай, на себя посмотри, огрызок совершенства!" И еще раз усмехнулась, предоставив свои яркие и уверенные глаза на рассмотрение неуверенному новобранцу.
  -Так дети, спокойно! - Прервала завуч и начала хмуриться, предчувствуя накалившуюся атмосферу.
  -Меня зовут Давид.- Ответил он, и будто какая-то искра пробежала в его взгляде, ведь он становился таким же чистым и приятным, как безоблачное ясное июльское небо.
  -Ты можешь выбрать себе место. - Предложила Карлос.
   Мальчик будто не слышал её слов, а сам уже постепенно представлял себя на сидении, которое понравилось ему больше всего. Но этот процесс занял не такое уж и малое время, он терялся и тонул в недоброжелательных минах будущих одноклассников, которые, как недовольные крестьяне в период революции, подло держали за своими спинами острые вилы. Но тут его мысли потеряли всякий смысл, когда его взгляд остановился на Маргарите, которая как раз-таки сидела одна, как непорочная дева, ожидавшая наказания судьбы, она смотрела на него с очарованием и не понимала, кто он. Её мысли были об одном, как избавиться от его чарующих зеленых глаз, как ядовитая змея, пожирающая свою новую жертву, околдовывал её Давид, что-то будто происходило между ними, какие-то туманные дебаты или же ссора словно Богов, которые разошлись в свои обители, проклиная друг друга каждый свой шаг. Она стала на секунду регентом для его души, но мальчик будто отверг такой посыл судьбы и удостоился всего лишь презренным взглядом, в котором был намек на оскорбление. Эта сказка закончилась, как только он уверенно зашагал к последним партам, Давид сел к Патрисии, Маргарита обернулась, чтобы увидеть эту пару, но на её глазах выступила слеза раскаяния, перед тем, что её любопытство настолько неумеренно, что позволяет себе придаваться законам егеря, охотясь на смирение девочки. Что происходило между ними, она не слышала и не пыталась, ведь это ранило бы её душу, потому что Марго предполагала совершенно иначе. И даже сидящие неподалеку обошлись всего лишь скромным подозрительным взглядом, в их лице отражалось что-то скверное, будто они планировали нападение.
   Патрисия встретила его не удивлённым взглядом и первая завела разговор.
  -Здравствуй, меня зовут Патрисия, было бы неприлично, если бы я обеспечила мое хорошее расположение к тебе всего лишь занудливым взглядом и наглым молчанием.
   Давид ничего не ответил, он лишь наслаждался её выразительными чертами, её глубокими наполненными любви глазами, глубина которых отражала всю её детскую чистоту и искренность. В их сердцах одновременно послышались отголоски поистине ангельского пения, который сулил им будущее и одновременно венчал, и они в тот же миг они стали обреченными на счастье, которое никто не мог прервать. Иначе это не любовь, но мы лишь обычные люди, которые все время гадают, что все, что мы знаем о любви, это ничего, это бесконечная легенда, бесконечная загадка, бесконечная игра без правил.
   Минуты уходили для них слишком быстро, и поэтому урок постепенно приближался к концу, учитель уже совсем позабыл свои разборки с девочкой и продолжал вести нудный урок. Прозвенел звонок, и к этому долгожданному моменту добавлялись поспешные движения учеников, которые шуршали своими принадлежностями, как будто они были заморскими гостями, которые спешили быстрей покинуть торговые места, ведь их суда уже давно пыхтели в ожидании суетливых хозяев.
   Одноклассники Маргариты постепенно уходили из класса, Патрисия и Давид давно убежали куда-то, чтобы разъяснить знакомство, оставив нашу героиню одну, а тут еще и грозный учитель наказал её вызовом родителей в школу из-за сегодняшнего инцидента. Пусть это послужит ей уроком, рассуждал он, но девочка даже не задумывалась исправиться, сегодня её ударили намного больнее, чем могла она только ожидать. Маргарита осталась совсем одна, жизнь будто замирала, и она не видела больше искренних улыбок, освещающих её состояние, злодеяние, которое мешало ей сосредоточиться, было повсюду. Но ведь это только начало, у которого, возможно, и не будет счастливого конца.
   Третья глава.
   Маргарита пыталась мысленно разобраться в этой паутине событий, она не знала, кто прав, а кто виноват.
   "Этот новенький просто безумие, нет, нельзя влюбляться в него, нельзя общаться с ним или даже представлять, как мы вместе идем, обнявшись, по садам в романтический вечер, именно ведь об этом мечтает влюбленная девушка, ах..." - девочка размышляла, как опьянелый философ, от которого давно сбежала жена, и он не мог до сих пор понять, что это все реальность, и что его изречения приводят лишь к его же гибели.
   Патрисии в это прискорбное и затуманенное время совсем не было с нею рядом, Маргарите так хотелось приоткрыть эту дразнящую ширму, но обиженная знала прекрасно, что у её подруги есть поклонник, который согреет её заледеневшее сердце и теперь предоставит ей ковровую дорожку, о которой она мечтала. Но почему же такая крепкая дружба не могла понять всего лишь влюбленного сердца одной из участниц этого союза, неужели они духовно вступили в какое-то соревнование, в котором одна скакала на резвом, бесстрастном и стремительном муле, а другая лишь пыталась уговорить свою захворавшую клячу отправиться в путь. Вера её перестала дышать и расплылась в воображаемом мареве Маргариты, ведь она сама заставляла её задохнуться, а самой себе приказывала погрузиться в уныние, навешивающее на нее прискорбные ярлыки.
   Маргарита находилась около кабинета, где произойдет обучение последнему уроку этого дня, она до сих пор размышляла и осознавала жестокость этого предательства, показавшегося ей невыносимой дерзостью и мафиозным ходом. До звонка оставалась буквально 5 минут, девочка уже ничего не ожидала, на лице её был целый циклон бедствия, в котором танцевали все демонические силы, ведь только они отвлекают нас в самый неблагоприятный момент и навязывают свое присутствие, подталкивая в бездну. Девочка стояла рядом с окном и безнадежно посматривала за полетом птиц, которые были такими независимыми и прекрасными, их невозможно догнать, она и не пыталась, но, почувствовав нежное прикосновение чьей-то руки к её плечу, невольно улыбнулась и подумала, что это рука Патрисии, но как же изменился её взгляд, когда она повернулась.
   -Здравствуй, Марго! Мы как-то давно не пересекались с тобой, как твое самочувствие, наблюдая за какими-то нелепыми, серыми, как тучи, разводами под глазами, мне кажется, что ты плакала, но мои пророчества достойны лишь рук инквизиторов. - Лихо злорадствовала незнакомая нам особа.
  -Ах, Антонио, вечно ты, когда не нужно, придешь и будешь нести свою несуразицу про хорошую жизнь, но я все же отвечу, самочувствие мое зависит исключительно от этого мира, ведь он мой второй отец, который когда нужно греет меня, а иногда прибегает к таким наказаниям, как угнетающие морозные моменты.
  - Все же я попрошу у тебя прощения, может быть, оценки не радуют тебя?- Спросил он, и на лице его будто исчезали песчинки радости, ураган печали и сочувствия предотвращал любую его хорошую эмоцию.
   -Ха-ха-ха, - залилась она смехом и скорчила язвлёную гримасу - от твоих неуместных вопросов всегда хочется смеяться, нет же, мне плевать на эти оценки - грозно отрезала она. И, сделав паузу в их бессмысленном диалоге, она несколько притупилась, смотря в пол, но глаза её горели каким-то неистовым огнем, видимо, это сулило новые страсти, выкипающие из её души.
   -Лишь хочется сказать, что я гонимая судьбой грешница.
   Бездарность светиться будет в душе моей,
   Напоминая горький яд, она прожигает мою душу,
   Оставляя лишь надежду на бесчестные дела,
   И во мраке тишина, прогоняя тишину, я кричу!
   Ха-ха-ха - залилась смехом Маргарита, да так громко, что на нее обратил внимание не один человек.
   Она находилась в какой-то агонии с правилами жизни, девочка так пыталась перебороть их, что крик её души исполнял прихоти набора рифм, в которых где-то в заточении сидел глубокий смысл, но здравие вряд ли увидит его сквозь свои очи, наполненные надменностью. Марго смотрела на очумевшего Антонио и получала еще большее наслаждение от своего безумства, она продолжала улыбаться так же наивно, а он все смотрел и думал, сказка ль это или же просто насмешка, в которой была прекрасная принцесса и никчемный слуга. На глазах Маргариты выступили слезы, и эта истерика обхватывала её с ног до головы, как змея обволакивала её тонкую шею. Прозвенел звонок, и жертва убежала в класс, так и не попрощавшись с Антонио. Парень смотрел ей вслед еще полминуты, а потом понял, что эта плутовка опять провела его вокруг пальца, не оставив за собой ничего, кроме загадки.
   Антонио был человеком очень скромным и тихим, верность к своей любимой подруге - вот что было для него главное. Юноша прекрасно учился, был спортивного телосложения, любил играть на фортепиано, и классическая музыка приносила ему куда большее наслаждение, чем глаза Маргариты. Ведь в мелодиях великих композиторов все божественно, непринужденно, и это так расслабляет душу, погружает её в транс и заставляет вас закрыть глаза. В своем представлении ему грезилась пустыня, где не было ни единого голоса и подозрительного стона, где лишь только пески - императоры, а недалекие пирамиды - прелестные фрейлины, ищущие своей покровительницы. Он мечтал, чтобы ею стала Марго, но этой мечте никогда не дано было сбыться. В летние ночи Антонио выходил на балкон, включал светильник и писал стихи, они были разными, порой гармоничными и где-то даже бессмысленными. Каждый стук в этой мертвой тишине предвещал нападение, которое юноша описывал, как один из сегментов исторической революции.
   Его главной целью считалось достижение успешной карьеры, он был максималистом, и поэтому вовремя нажимать на рычаг давно вошло в его привычку. Грезы о девушках оставляли в его мыслях не самый сверкающий отпечаток, а скорее всего что-нибудь черное и скверное, похожее на мазут. Прекрасный пол всегда являлся для него загадкой, словно он был зрителем на эшафоте, где отрубали голову одурманенному влюбленному, но кто отрубал её, юноша так и не сообразил, ведь чело этого создания было закрыто непроницаемым атрибутом жестокого человека. Как же он не хотел стать поверженным от рук этого бесславного палача, что отворачивался от всех манящих глазок, но если бы Антонио только догадывался, что его уже приманили очи любимой подруги.
   Отойдя от рассуждений и характеристик, хотелось бы узнать, как проводила время Маргарита. Математика ей вполне удавалась, ведь тема была совсем несложная, поэтому занятие никак не влияло на её настроение.
   На уроке она постоянно вертелась и нервничала, пыталась успокоить свое тревожное состояние, но пылающее пламя трудно потушить в несколько секунд. С задних парт, как обычно, доносились какие-то звуки постоянных разговоров. Это были и сестры Гамильтон, Филипп, но кто же больше всего раздражал Маргариту, конечно, Патрисия и Давид, они-то и были главными помехами на всем фоне событий, их улыбки дразнили девочку и провоцировали её на очередную дикость. Что могло их так быстро соединить в одно целое, прошел всего день, а было впечатление, что они знают друг друга с самого появления на свет.
   Опечаленная девочка ненавидела Патрисию, она ненавидела Давида, ей хотелось ненавидеть жизнь, но что же можно сделать, ничего. Оставалось только с закрытыми глазами, как верблюд, зарывшись в землю, сидеть и ждать чего-то нового, а может и вовсе не ждать.
   Четвертая глава.
   Зацикливаясь на одном дне, который бы сама героиня хотела избежать на веки, мы никогда не узнаем истину этой повести, её корни, вдруг они гнилы и пахнут омерзительным лукавством. Хотя и в этом нет ничего подозрительного, ведь в нашей жизни всегда есть что-то мерзкое и отвратительное, чей запах мы так долго выносили, а теперь и им пропахли наши воспоминания.
   Прошла неделя, и отношения девочек заметно ухудшились. Патрисия проходила мимо нее, даже не глядя в её сторону, бывали моменты, когда она подходила спросить, какой сейчас их урок ждет, и уходила восвояси. В основном её время обтекало только речами с Давидом. Маргарита в этой игре являлась лишь какой-то чернавкой, запутавшейся в нитях обмана, а Патрисия гордо занимала трон, истерически смеясь и покоряя горбатые хребты всех нищенок. Хотя даже и без этих красноречивых шуток её жизнь была наполнена богатством и жемчугом, который, несомненно, являлся её лекарством от грусти. Девочка жила в шикарном доме и никогда ни в чем не нуждалась, это и сказывалось на её некой распущенности и избалованности, но никто этого не замечал. Отец, приезжая из командировки, всегда привозил ей новое платье, бусы, туфельки и любые побрякушки, которые мелькнули в её сказочных сновиденьях хоть раз. Но такое чрезмерное потакание вовсе не значило, что родители не держали её в узде, но и надевать кандалы воспитания никто не считал нужным. Патрисия росла, как клевер на лугу, ему ведь совсем не нужны какие-то почести удобрения, только дайте ему свободу наслаждаться своим существованием, возможно, на этом и была основана философия её родителей. Мать являлась женщиной довольно светской, и её влияние в публичных местах отражалось яркими лучами, она следила за собой не меньше, чем это пыталась делать Патрисия. Всё воспитание девочки переносилось на старые руки уважаемой няни, которую к своим 14 годам она не воспринимала, как хозяйку и всемогущую жрицу.
   На дворе царствовало 7 декабря. До Рождества оставалось не так много времени, и люди уже высиживали в своих уютных гнездах новые идеи, как отметить этот священный праздник. Кого-то совсем не волновала анатомия этого торжества, и все его органы были засыпаны песком, который хоть иногда сметали религиозные археологи. Сам процесс просто вклинился народу в голову и уже прочно осел там небольшим осадком, который то осушал их голову, то наоборот, прохлаждал.
   В доме Маргариты праздники обычно не отмечали, традиции были чужды этой несуразной семье, их жилище было подобно их душевному состоянию. Прежде когда-то такому солнечному и чистому, но однажды на их местность нагрянула какая-то беда, несущая болезни, поражающие любое восклицание живого, все замерло, и причудливыми артефактами могут стать головы мертвых пауков и клейкая навязчивая паутина. Жизнь Маргариты не была так печальна, как может казаться, ведь в любой таинственной лачуге найдется добрая правда, но её настолько мало, что порой незрячий глаз созерцает пустоту. Бывало, что Росарио готовила ей пироги с яблоками, но как было неприятно находить в этом сладком запеченном тесте седой волос, опавший с головы матери. Если же её личико заметно искривлялось, то его изменению следовало большое разочарование, женщина часто метила разозлиться, и её вспыльчивость не могла снова повлиять на зашуганную дочь. Диего, приходя уставшим с работы, не мог не насладиться каким-нибудь упреком в сторону Маргариты, какие только раны не были на её нежной коже, но и эти засохшие багровые царапины она не замечала, будто что-то мешало ей, что-то большее и непревзойденное.
   Её дружба и с Антонио была подобна засохшей розе, которая захворала всего лишь из-за недостаточности внимания, возможно, это кормило её больше, чем полив какой-нибудь водой из сточной канавы. Их совместное движение уже давно съехало с рельсов и покатилось куда-то в сторону холмов, которые лишь посмеивались над их неудачей. Подростки вовсе не гуляли вместе, бывало так, что Антонио предпочитал звонить по утрам и жаловаться на большой объем информации, который ему предстояло приготовить к завтрашнему уроку, но Маргарита будто не слышала этих возгласов, она все смотрела в окно и видела там какую-то простую житейскую радость, которая проходила совсем мимо её обители. Приходилось выгуливать себя самой, как пса, заброшенного своими мертвыми хозяевами, так случилось и сегодня.
   Родители отдыхали и не собирались контролировать любую зверскую драму, участником которой была их дочь. Она хотела быстрей выбраться из этого склепа, кишащего усопшим счастьем. Девочка надела свое старое, рваное местами пальто, повязала шарф, надела сапоги, размер которых не подходил ей, казалось, мех внутри был облезлым, как сожжённая шкура саблезубого волка. Ей не хотелось даже взглянуть на себя в зеркало, как это машинально выходило у нее всего пару месяцев назад, вся эта трагедия, выросшая в её думе, как январская сосулька, не собиралась таять или сходить, а просто показывала свой вздорный нрав, ударяясь снова и снова о мысли девочки. Эта дерзость калечила её, но она не смела обрести высший пилотаж, ведь рассеянная улыбка все не сходила с губ Маргариты, а это значило, что она еще когда-то возродится, как солнце при ярком утреннем рассвете. Вздохнув, она открыла дверь и пошла в неведомое, которое заставит её вернуться обратно.
   В это зимнее утро на улице никого не было, присутствовало такое ощущение, что неподалеку в эти тревожные секунды произойдет извержение вулкана, и поэтому жители спрятались по своим амбарам, где даже в столь непроницаемом месте с ними теснились наглые крысиные лапки, но кто-то оказался умней и не вступал в схватку с прочей нечестью, а просто покинул все эти злосчастные места. Девочку не привлекала такая теория, и она даже не принималась за её изучение, ведь именно этот край воспитал её, бросить его из-за своих душевных претензий было бы просто глупостью и неуважением. Ей казалось, что где-то грезились абрисы мрачных фигур архитектуры, которые были сделаны по историческому выводу этой земли. Маргарита шла тихо, не спеша, прислушиваясь к каждому шороху, скрипящему под нею свежего снега, но снова над ней злорадствовала эта тишина, вокруг не было даже птиц, кроме одной черной вороны, которая прогуливалась по алее, но она бы уже давно взлетела, если бы нее сломанное крылышко, которое излучало страдания. Природа вокруг была подобна Трансильвании, тому странному и для нас загадочному городу, где, согласно легенде, поселились эти ужасающего описания вампиры, Дракулы и прочая чушь, которую бабушки рассказывают своим непослушным внучкам. Рассуждая в душе и боясь новых событий, Маргарита шла вперед, ей не хотелось оглядываться, ведь та дорога, находящаяся позади, могла бы превратить её в каменный слиток, который предвещал лишь правило выбора, но она все-таки повернула направо. Перед ней открылись просторы главного сада города, где обычно бродят пьяные холостяки, базарные бабки, влюбленные парочки и шустрые детишки, играющие в прятки. Остановившись около одинокой скамейки, ей пришли мысли очень правдоподобные, ей хотелось присесть, закрыть глаза и погрузиться в простыни, укутывающей её природы, но Маргарита замерла, как глыба, которая подобна нулю и не собиралась больше функционировать куда-либо. Послышались какие-то непонятные с виду звуки, то ли это был дьявольский рокот ворон, возможно даже человек издавал тонкий писк, а может галлюцинации посетили одинокую девочку и накинули на нее свои паутинные сети. Она стала прислушиваться, и сзади её будто образовывался рюкзак балласта, который состоял из ненужных подозрений и томных мыслей, девочка совсем недоумевала, ведь где-то рядом ей чувствовались глухие людские возгласы. У входа в сад стояли два человека, поразившие её своей милой и примечательной наружностью, видно, это была одна из тех туристических пар, которые грезили себе музей Прадо, но что они увидели, всего лишь засохший, серый и печальный сад Хетафе, который украшали окурки сигарет и померзлая трава. Маргарита решила подойти ближе и пыталась рассмотреть их силуэты более правдоподобней, она наблюдала с таким интересом этих чудесных существ, ей чувствовалось в них одновременно что-то родное, чуждое, была какая-то магия, соединявшая её с ними, но они ее, по всей видимости, не замечали. Что-то громкое прозвенело в пространстве этих заблудившихся беженцев, Маргарита остолбенела, в глазах её появлялись какие-то зонты, которые пытались заслонить свое внутреннее видение от озарения палящих лучей. Это был смех, чистый девичий смех, который девочка помнила все свои последние годы жизни, он пронзал её и искушал, пульс в её груди стал биться сильнее, а с губ сорвались неконтролируемые речи.
  -Враги иль союзники они тебе, ответ ищу в душе своей никчемной,
  Слыша звуки посторонних, я теряюсь в смуте разбросанных иллюзий,
  И подвалы в черной грязи так погружены, что смердящий запах сжимал вески мои,
   Покойники, вот они, а неужто ли она та, что отняла, та, что прогнала и отдала вечную тоску,
  Узнаю я тебя, Патрисия, это ты была!
  
   Эти мысли атаковали голову Маргариты, её желания стекали только в один исток - это бег. Набирая скорость своих размышлений, девочка пыталась найти выход из этой ситуации только бегом, как опасный преступник бежала она от закона судьбы, не следуя никаким судебным решениям, но и никто не осудил её, кроме правды жизни. С её уст летели какие-то судорожные рыдания, и она уже боялась вздохнуть, ведь это точно разбудит ополчившиеся войска, которые дремали невдалеке. Злость, которая кровавыми слезами грозилась обмыть её грешную голову, вот чего она боялась, и ей было все равно, теперь все равно, что её соратники обошлись с ней, как с вопящей скотиной. Все её моральные запасы вкушали и оставляли лишь только объедки, уже давно сгнившие, украли её лучшие одеяния и оставили ей самое нежелательное предпочтение модельера - это нагота, но их главное преступление - они не дали ей всего лишь слова, которое гнездилось комком в её душе. Девочка поспешила увернуться от этого ненастья, хоть и оборачивалась, ведь она смотрела на спутника Патрисии, такого прекрасного и запретного, как на наливной плод, весящий на ветвях поднебесья. Вдруг, запнувшись за какой-то, откуда не понятно взявшийся пенек, её ноги были обязаны согнуться, и тело бедняжки с тем же отчаянием неуклюже пало на землю. Маргарита чуть было не потеряла сознание, голова её кружилась, точно таким образом, когда дети кружатся вокруг рождественской ёлки, напевая традиционные песни, но здесь это аккомпанировало нет так задорно, как на веселом детском балу. Её погрузили, словно в чугунную кастрюлю ада, в которой бурлили все страсти, мешавшие идти нам ранее по праведному пути. Гуляющие рядом заметили ярко выраженное поражение Маргариты и развернувшаяся драма не оставила их на своем месте в спокойном положении духа, они поспешили на помощь. Сверженная всеми испытаниями жизни девочка лежала на шероховатом и чуть колючем покрове снега, колено её пульсировало и издавало какую-то слепую боль. Патрисия тихими шагами с неуверенным взглядом попыталась к ней приблизиться, может быть, это какой-нибудь нетрезвый товарищ распутно разлегся, и ввязываться в это болото совсем не стоило, она подошла к ней на расстояние одно метра, и невольная улыбка проскользнула на её губах.
  -Давид, по всей видимости, это девушка, может, она потеряла сознание, что за чудеса творятся в столь раннее утро, мы не ожидали встретить здесь человека, а встретили даже персонажа, перешедшего беду - Обратилась она к юноше, стоящему сзади.
  -Мне кажется ей надо помочь, возможно, она ушиблась - ласково ответил он и уже собирался подойти ближе, как Маргарита издала истошный стон.
  -Ни за что на свете вы не прикоснетесь ко мне! - с криком полным ненавистью, ужасающих эмоций и диких отчаянных мыслей она рванула, как разъяренная пантера, которую не сможет догнать даже человек, оснащенный скороходами.
   Она бежала, как сумасшедшая, ей хотелось стонать, орать, как дикая кошка, над которой надругались, её раздирала боль любви к этому бесстыжему, нахальному, как ей казалось, Давиду, боль, в которой содержалось презрение к бывшей подруге и яд, который вытекал из его темно-малахитовых глаз. Между ними без слов происходила великая ссора и ругань, они просто поняли оскорбления и ненависть друг друга.
  -Она чудо с повадками дикого животного, неужели её появление в нашем обществе достойно внимания, плебейка.
   "Может, может быть"- ничего не ответила вслух Патрисия, но через себя пропустила эту растянутую мысль. Они посмотрели друг на друга снова, улыбнулись и пошли в сторону сада, видимо, это происшествие не впечатлило их, но ненадолго заставило задуматься.
   Прибежав домой, как отстреленный заяц, Маргарита плотно закрыла дверь, скатилась спиной по двери и угодила на железный порог, будто как в яму, и начала плакать, это было страшное зрелище, она просто захлебывалась в своих жалких, но все же золотых слезах, словно умирающий лебедь, она несла свою трудную долю, и крылья её чернели с каждой пролитой слезой, ведь красота не выносит колдовства траура. Глаза её опухли и были вздутыми, эта смертельная нота плача продолжалась чуть меньше получаса, ей хотелось прыгнуть в какой-нибудь чарующий люк, который был наполнен черной бездной, но ведь на дне её грезится вечный сон, о котором мечтала Маргарита. Она вытерла рукой последнюю стекающую слезу, встала и, как гордый боец, продолжала идти по своему жизненному пути.
   Пятая глава.
   Дни снова шли, как марширующие по магистрали солдаты, их было так много и они были такими однообразными, что девочка и не засматривалась на их лики, но их всех что-то объединяло - это тоска. Все эти проблемы накидывались на нее со спины, и это была величайшая подлость, заслуживающая лишь только тюремной камеры. Маргарита еще ни разу не прибегала к помощи камбуза, от которого так и веяло вкусной пищей, которую вкушали все, находящиеся на её судне, это был вкус радостной жизни. Она не желала отвлечься от всех нагрянувших проблем, звонки Антонио казались ей докучающими трещотками, которые то и дело пытались только разозлить её. Патрисия игнорировала Маргариту во всем, часто с её уст слетали подлые обвинения в сторону бедняжки, иногда это вызывало только смех и презрение в сторону Патрисии, но почему-то некоторые бестолковые головы их одноклассников велись на песнь ораторши. Обвиняемая знала и прекрасно чувствовала колкие шипы, вырастающие при её общении со сверстниками, но у нее было непоколебимое алиби, из-за которого засудить её никто не мог, она была просто слишком прекрасна на фоне Патрисии. Образ бывшей подруги напоминал эльфа из реального мира, но все-таки он был худшей породы, и его бы непременно изгнали из дружного клана. Короткой стрижкой свисали её каштановые волосы, чуть пухлые губы, маленький носик, зелено-изумрудные глаза были прекрасным дополнением её лисьего коварного взгляда, высокий рост и чуть бледная кожа не считались особым достоинством. И пусть вся эта композиция не привлекала местных мальчишек, но когда Патрисия проходила мимо них и удостаивала их своим взглядом, они невольно разлетались, как воробушки, которые не выносили столь мощной энергии, сравнимой только с электрической. Девочка ходила в музыкальную школу, и это придавало её виду еще больший блеск, мелодии, ноты воспитывали в ней ценительницу прекрасного, и какие-то аристократические повадки блистали на кончиках её пальцев, предназначенных для игры на пианино.
  Маргарита была похожа на испанскую Клеопатру. Волосы её были черного, как мазут, оттенка, толстые брови, аккуратный носик, утонченные губы бледно-алого цвета, черноглазка - вот какое существительное невольно мелькало в наших мыслях при виде этой скромной властительницы, её можно было любить уже за одни её ресницы, которые порхали, как крылышки маленького ополовника, грациозная походка, тонкая талия, она была хрупка, как хрустальная ваза. Её красота была не замеченной вот уже 14 лет, и молодые юноши предпочитали обращать внимание на какую-нибудь лучезарную шатенку с голубыми глазами, чья белоснежная улыбка блистала даже в ночи. Маргарита не обладала такими способностями, её дикая наружность отпугивала глупых мальчишек, они проходили мимо нее и сплетничали, наведывая своим друзьям всякие пошлые никчемности. Всем казалось, что какая-то сущность навлекла на её спину - беды, она засела там, как черная ведьма и рокочет днями напролет, этот злорадствующий звук, возможно, и становился причиной такого невнимания. Наверно, эта необыкновенная художественность девочки должна была сохраниться для других глаз, она хранила себя ради какого-то мужчины, которого полюбит всем сердцем.
   На дворе Хетафе торжествовало 23 декабря 1964 года. Осталось всего лишь два дня до Рождества. В канун праздника все готовились встретить этот чудеснейший день достойно, подростки уже не думали об учебе, они развесили свои планы на каникулы на вешалках безделья и отдыха. Это не могло не радовать общественность, в школе никто не оставался угрюм, кроме Маргариты, но даже она, иногда слушая наивные шутки Антонио, живописно улыбалась. В школу традиционно каждый год наведывался небольшой бал, который в то время никому не казался глупостью, а лишь приправой к хорошему настроению, которого так не хватало в серые будни. Каждый учащийся должен был нарядиться в какой-нибудь свой самый красивейший костюм, скорее всего, для мальчиков бы подошел строгий, но местами броский смокинг, девочка бы мечтала предстать перед публикой в вечернем платье, это может быть что угодно, возможно кто-то рискнет цельнокроеное платье с облегающим лифом и расклешенной юбкой, в те времена это было очень модно, и лишь светские дамы позволяли себе такие наряды, к примеру еще платья с пышной юбкой длиной до щиколотки ,все это так шикарно, но простым девчонкам вряд ли бы разрешили такие капризы. Танцы на балу являются чуть ли не машинным топливом, ведь без них движение не начнется, и лишь только груда присутствующего люда насытит всю атмосферу своим видом, но вряд ли бы кто-то пытался вкусить этот неаппетитный плод. Маргарита не знала, кто же все-таки возьмет её нежную ладонь в свою руку, этот десерт был и для нее полной загадкой и неожиданностью.
   На вечер 24 декабря Маргарита серьезно решила заняться своим видом на балу. У нее не было платья, достойного этого вечера, но не придет же она в лохмотьях, которые до конца выдадут её исхудалое материальное состояние, вся эта ситуация подобна золушке, но даже в той сказке появилось спасение, вряд ли Маргариту это должно обойти стороной. Она в растерянности ходила по своей комнатушке и разглядывала пыльные углы, где уже давно осел признак неприкосновенности. Что-то дергало её назад, девочка повернулась и увидела ничего, кроме усталых от духоты растений и багровой портьеры, но остановив свой презрительный взгляд на этой прекрасной и таинственной ткани, в её мыслях появилось некое сияние. Маргарита решила модернизировать что-нибудь непримечательное из её собственного гардероба, и ей захотелось воспользоваться детской магией, всего лишь превратив эту вещь в вечернее платье юной леди. Девочка не могла сама руководствоваться своими поспешными решениями, такие дела решала только мать. Она тихо прильнула к ней и спокойно промолвила пару ворошений.
  -Мама, ты ведь знаешь, что на Рождество в школе проводят бал, и ты прекрасно понимаешь, что мне нужно выглядеть соответственно, я бы не хотела являться одним из причудливых гостей, которые приглашены на всеобщее клоунское представление.
   Росарио кинула недовольный взгляд и что-то пробубнила про себя, но это не вызвало у Маргариты удивления, она ждала решающего вердикта.
   -Доченька, неужели ты думаешь, что на твои дурацкие костюмчики я дам тебе хорошую ткань, которая уж извини, денег стоит! Не стоит и вовсе являться на их сатанинское собрание, чем тебе плохо дома?- с издевкой отвечала мать.
  -Как ты смеешь! Я ничего у тебя никогда не просила, но ты отвергаешь даже такие кошачьи мольбы, если тебе жаль этого тряпья, то мне не о чем общаться с тобой. Я как облезлая кошка, ношу старые безвкусные кофты, драные юбки, это и есть мой изысканный гардероб? Почему я не могу позволить себе хоть что-нибудь скромное! Я хуже любой чернавки, я ничтожество в глазах других, да мне только дышать пылью и глотать сажу.- С криком крикнула Маргарита, и чуть было не топнула ногой, на её глазах наворачивались слезы, которые нисколько не огорчили Росарио.
  -Это, ты как смеешь, не общайся со мной вообще, грязная девчонка, правда, ты ничтожество и в жизни своей ничего еще не добилась. Иди и сделай лучше свои домашние дела, это лучше, чем глаголать бессвязную чушь, не хочу слышать этой никчемной ереси с твоих уст, обмазанных только обманом и лукавством, я категорически запрещаю идти тебе на бал! - визжала эта женщина, подобная смерти с косой, которая так и подстерегает свою жертву за углом.
  -Ты хуже любой матери, я бы лучше приластилась к свинье, она бы обогрела меня своей добротой, в калу лучше, чем в этом доме, запомни!- сказав это, Маргарита захлопнула дверь в свою комнату.
  -Вернись! - кричала ей вслед Росарио.
  -Ну что у вас опять произошло? - вскочил разбуженный шумом Диего, мужчина явно негодовал, и в его мысли уже проникла эта зловещая сцена необдуманного спектакля. На лице его сразу появилась дерзкая ухмылка, которая завещала некое рукоприкладство.
  -Ей нужны какие-то чертовы ткани на пошив пародии на платье, видите ли, у них бал в школе, который не является таковым, я не могу объяснить ей, что такое жизнь, а она все лезет и лезет в грязные канавы, неужели и от них исходит ароматный запах!? Хамка! - нервно бросила свою речь Росарио и пыталась отдышаться от своего молниеносного, проклинающего потока слов.
  -Росарио! Ты злишь меня, зачем ты так груба с ребенком, она просто парализованный калека без надежды на счастье, ты превратишь этот юный цветок в крапиву, знаешь почему? Потому что она будет раздражена, так же колюча и так же, прикасаясь к ней, ты будешь получать ущерб своей душе, а кто знает, может и твое тело подвергнется мукам, не надо так с ней! Она идет на бал, она будет самой красивой и прелестный, и если ты постараешься, у нее будет самое красивое платье, запомни жена, если я что-то говорю, значит так и будет!- ответил он и грозно взглянул в прячущиеся глаза жены, мужчина бледнел с каждой секундой, и грудь его будто разрывалась от накипевших страстей, этот исхудалый человек устал не меньше их, хоть его мужская отвага не сломилась, но такое яростное шипение подчеркивало явную возбужденность и растерянность.
  -Но... - хотела вымолвить хоть слово возражения Росарио, но её рот внезапно сомкнулся резким речевым толчком мужа.
  -Заткнись! - грубо отрезал он и ушел.
   Росарио явно осталась недовольной, и хотела было уже взяться за угасающую сигарету, утихающую в пепельнице, но её остановила какая-то добрая мысль. Распутство женщины долго боролось с её вежливым помыслом, и все-таки победила какая-то тихая материнская любовь.
  -Маргарита, выходи, я передумала - чуть слышно со сдавленным голосом промолвила она.
   Ответа не поступило, и мать отчетливо слышала, что что-то грохотало за дверью, видимо, это приближалась Маргарита во всей своей строптивой красе.
   Заплаканная девочка вышла из комнаты и сказала: "Ты передумала, потому что отец наказал тебе, я все слышала!"
   Росарио отреагировала на столь противоречащую речь её ожиданиям, естественно, не лучшим образом, она напрягла свой взгляд и собиралась будто изобрести для своих добрых помыслов гильотину, но это произведение уже давно красовалась на всех эшафотах, а все-таки женщина остепенилась и сдержанно промолвила.
  -Не стоит ссориться, я помогу тебе.
  Они вошли в комнату, и это совместное всплывание на берег доброты и дружелюбия означало, что закончился этот пир бесчестья и ругани. Дом Родригес погрузился в тихий мрак, и только цветы, стоящие на подоконниках, порхали своими листочками вверх вниз, подсказывая, что где-то рядом есть дуновение ветерка.
   25 декабря 1964 год, день, с которым у большинства только одни ассоциации - это Рождество Христово. Чувства людей давно вытекали из сосуда, который они тщательно прятали в своей душе, теперь эта столь приятная жидкость выливалась на их мимику доброжелательной улыбкой, которая характеризовала все впечатления о долгожданном церковном празднике. В этот день душа каждого католика должна расцвести, как восточный мак, который настолько хрупок, что от любого потрясения его сегменты могут потерять свою красоту, это и есть то, что мы прячем глубоко-глубоко в своей душе. Затмение превосходных лучей солнца, которые сияют каждое воскресенье, чьи оттенки похожи на мираж с грудой алмазных камней, в наших мыслях при виде этого чуда пробегают алчные мысли, но они так безнадежно обламываются, потому что божье могущество все же подавляет все страсти. И это настолько прекрасно, что хочется бросить все свои домашние дела и в вечернем вальсе закружиться с зимней свежестью и воркованием одиноких парочек голубей. Ведь порой так приятно почувствовать теплое прикосновение природы, шершавый, как кожа старика, снег, небо, окутанное ранними сумерками, но мы все равно понимаем, что ни одна кисть самого умелого художника не заменит чарующих багровых мазков по мрачному небу, а эти скромные струйки солнца так и грозятся отомстить, но их дело стоять за плечами у власти. Скучающая церквушка отражает всю борьбу сынов природы, на её белокаменных стенах красуются блики, похожие на пудру, нежную и лучистую. Так хочется подойти к ней все ближе и ближе, прильнуть к холодным стенам, закрыть глаза и подумать о самом сердечном и дорогом, а именно о спасителе, который не раз выручал нас из беды, но мы этого просто не замечали, он всегда с нами, как родная мать, ведь именно его творение воплотило в нас ту жизнь, которой мы хвастаемся, блуждая по этим землям. Господ - это великая сила молитвы, с ней так легко на душе, и она поддержит тебя, как самое преданное и верное существо, это та благодать, то самозабвение, к которому мы так давно стремились, но только прозрелые могут понять, что этот солнечный зайчик, как счастье и иллюзия. Душа наша обретает свою вершину только у подножья Бога, и именно этой идеей были одержимы все верующие.
   Маргарита не задумывалась о таких святейших почестях и лишь только пародировала истинную прихожанку благодатного храма. Девочка не спала всю ночь, страшные кошмары о завтрашнем дне кололи её во все самые уязвимые места души, она была для недобрых помыслов шлагбаумом, который, как поваленное несчастное дерево, пускал любое существо, лишь бы оно не забивало его ногами до смерти. Проснувшись в лучах ранней зари, Маргарита вскочила с кровати, будто за дверью за ней пришли судебные силы, она направилась на кухню и предпочла разобраться со своим скучающим и бунтующим красноречивым желудком. Кушая овсяную кашу, она запивала столь скудное блюдо холодным морсом и чувствовала, как суетятся соседи этажом выше. Они напомнили ей проворных полевых мышек, которые рыли свои туннели под покрывалом черной влажной породы, но их действия не могли быть не замеченными, эти с виду скользкие и агрессивные зверьки всего лишь защищаются своим дерзким видом. Маргарита взвесила мощь всех этих фейерверков, торжественно произошедших за последние 10 минут, чьи огни являются поспешными действиями торопливых хозяек, которые готовили разнообразные блюда и одевали своих детишек на праздничный бал. Девочка немедля побежала собираться на школьный бал, она достала из шкафа своё новейшее платье, сшитое ею, оно было из красной атласной материи, которую так берегла Росарио, некоторые его элементы содержали шелк, и это вовсе не выглядело скупо и бедно, Маргарита старалась не замечать тех шлягеров, которые били по её самолюбию и гордости, она ведь все равно знала, что её железная чешуя красоты непробиваема никакой бедностью. Все, что могло зацепить её, так это признание перед её бывшей подругой, она знала, что Патрисия на балу будет самой роскошной, и её роскошь осветит любой темный угол. Мать этой прелестной феи всегда заботилась о внешнем достатке любимой дочери, и уж то её работящие руки найдут все атрибуты, преобразующие скверную гусеницу в пеструю и яркую бабочку. Марго не завидовала её разнообразному цейхгаузу побрякушек, просто она знала, что не будь этих денег, Патрисия бы выглядела так же убого, как и остальные девочки в школе, деньги были её ширмой, а за ней скрывалась всего лишь обычная короткостриженая простушка с выбеленной кожей. Девочка оставила все сомнения и горестные раздумья позади, предоставив себя только искусству красоты, она переродилась на мольберт и позволила живописно раскрасить свои достоинства всевозможными трюками художника-иллюзиониста.
   Маргарита была одета, как райская птичка, заблудившаяся в подземелье: она стояла в прихожей около выхода из своей квартиры напротив зеркала и, смотря в него, девочка не могла поверить той глубине, которая тянула её в свои собственные глаза, рука её слегка подергивалась и мурашки, выступающие от холодной картины, развернувшейся за окном, пугали её еще больше. Будто сахарная пудра сыпалась на землю не защищенного от столь страшного потока Хетафе, и это вызывало восхищение у воздыхателей природы, но явно не являлось ласкающим маневром для одиноких пташек. Девочка надела свою лягушачью шкурку и пошла наперекор заклинаниям, сыплющимся сверху.
   Школьная атмосфера не могла делать её грустной и поверженной, наступил самый настоящий бенефис этого здания, которое светилось и восторгалась любой радости ученика, и этот аппетитный винегрет то терял форму, то возрастал все в большую сторону, будто добавка каждый раз была только кстати. Маргарита вошла в зал и удивилась, ведь вся масса будто испарилась, и только по краям скамеек сидели шушукающие мышки о сегодняшнем празднике. Девочка села и в ожидании всех представлений начала бояться тех нагрянувших душевных восторгов, которые переливались в её душе самоцветными камнями. Она сверкала и не знала, как справиться со своим безутешным возбуждением, щеки её заливались красной краской, а губы - наоборот, синели и становились подобны оттенку сумрачного неба. А где же Антонио и Давид, эти два парня, к которым Маргарита была совсем не равнодушна, ей хотелось уже танцевать, но только не с ними. Давида она боялась, он был как пламя, которое устроит пожар и в её душе, после которого нельзя будет провести какую-либо реставрацию-это навсегда. Антонио был для нее недосягаемой мечтой, которая мучила, соблазняла, дразнила, но никогда не переступала границ, а лишь ехидно улыбалась несчастной в лицо. Его сильные руки никогда не трогали тело Маргариты, лишь только по случайности и то, от этого тело девочки бросало в дрожь.
   Завуч и директор школы торжественно зашли в зал, их глаза разбегались, ведь постепенно все свободные места занимали солнечные и лучезарные лица юных подростков, которые вдохновляли их на новый праздник.
   Марго заметила Патрисию, стоящую в противоположном углу от нее, на лице девицы не было изюминки, которая подобает человеку радостному и счастливому, она просто стояла и грустила, холод целовал её руки и остальные части тела, доказывая, что именно сейчас своды печали окутывали её, как невзрачным покрывалом, но это было настолько заметно, что даже слепой чувствовал накал. Давида все не было, его как будто ждали все, эта странная и неоткуда возьмись задержка соответствовала его опозданию.
   Вдруг Альберта Карлос похлопала в ладоши, тем самым призвала слушать её незабвенные речи.
  -Здравствуйте, дорогие учащиеся школы Љ29!Хочу поздравить вас с эти великим началом нашего представления, нашего великолепного бала, мы пригласили сюда прекрасных музыкантов, которые будут играть для вас удивительные мелодии вальса, так похлопайте же им!
   В зале появились бурные аплодисменты, которые подкладывали в печку праздника еще больше сухих дров.
  -Для нас этот праздник самый светлый день в году, неужели вы забыли омыть свою озябшую от холодных грехов голову? Что ж, думаю, индульгенция не спасла бы вас, но есть один единственный шанс, прочитайте священное писание, окунитесь в эту божественную идиллию познания создания света, с Рождеством Христовым! - усмехаясь и торжественно крича, аплодировала Альберта.
  -С Рождеством Христовым! - крикнули хором все учащиеся.
  -Прямо сейчас же у нас будет первый парный танец, я хочу, чтобы все нашли себе пару, а кто не нашел - постойте, она обязательно найдется! - продолжала она.
   Маргарита заметила Антонио, который выглядел так изящно, что на него глазели все одинокие девчонки. Но этот завидный жених отправился совсем не в их сторону. Его плавная кошачья походка шла медленными шагами к Патрисии, которая будто засыпала от одиночества. Он не замечал свою горячо любимую подругу, словно её и вовсе не было, юноша уже издалека чуть печально подмигнул своей новой избраннице, которая отреагировала совсем неудивительным взглядом. Девочка восхищалась его уверенным ликом, его высокопарной подачей общения и теми славными детскими чертами, которые еще где-то глубоко нанизывались на его величественный образ. Он был человеком искусства, который творит обман, и его фокусы не сравнятся ни с какими-либо разрезаниями человека, юноша мысленно убивал душу Маргариту, которая тосковала по его глазам, и сердце её сжималось еще сильней. Все мы знаем, что будто это было сделано назло, но никто не вправе контролировать его, они не были вместе и вряд ли будут, Марго будто отпустила его сегодня, но с такой убийственной болью, что по её лбу стекали капли холодного пота. Но ей так хотелось услышать, то воссоединение, ту коронацию этих коварных сердец.
  -Здравствуй царевна, ты скучаешь, неужели у такой девушки не нашлось достойного кавалера? - сладким и журчащим голосом ехидничал парень.
  -Антонио, ох, не ожидала тебя тут встретить, к сожалению, тот кавалер сбежал, как трус, и я не знаю, какой черт его теперь носит, может он болен, но, видимо, у него есть достойные преемники.- С обольстительной улыбкой молвила она.
  -Ты такая догадливая, радость моя! Ха-ха-ха, мы с тобой раньше толком то и не общались, только когда пересекались с Марго.
  "Ах, точно Марго! Она же влюблена в него с первого класса, неужели у меня не хватит подлости станцевать с ним только ради того, чтобы проучить эту неверную дочь еретика, которая всю жизнь отвергала меня от престола красоты, но теперь наступил момент, который обозлил мои белоснежные зубки и острые ноготки окончательно!"- думала про себя Патрисия, и, сделав еще один неугомонный реверанс мимикой, она подошла ближе к юноше и посмотрела ему в глаза, направив всю свою силу очарования.
  -Дай мне свою руку, красавица - промолвил Антонио и взял ладонь Патрисии так нежно, что даже она вздрогнула.
   Маргарита прекрасно видела это, глаза её были подобно пяткам, из которых полился тревожный ручей слез, вот опять, жизнь заставила её заплакать, нож в спину был для нее обычным явлением, она ненавидела Патрисию и её дурной характер, который так и норовил показать себя во всей красе. Слезы не означали проигрыш, это было истинной победой над неудачей. Свергнутая девочка встала, вытерла правой рукой покатившуюся слезу, и гордо посмотрела Антонио в глаза, который уловив её взгляд, предательски покосился в сторону, неужели в его сердце сидела каменная горгулья, которая только и живет для того, чтобы совершать подлости. Он отвернулся, и Марго видела, как одна его рука панически дрожала, и это означало только признание своей уязвимости перед её женскими чарами.
   Тем, кому не нашлось пары, встал в ряды по противоположным сторонам. А кто оказался в этой беспощадной игре счастливчиком, встали в центр со своим избранником. Видимо, в этой ситуации есть какой-то горячий подвох. Одиночки стояли в ожидании и вспоминали слова Альберты Карлос "...а кто не нашел - постойте, она обязательно найдется!"
   Заиграл первый вальс, и все пустились в головокружительный танец, через 5 секунд выбежали остальные учащиеся, переодетые в маски разных животных, либо это могли быть какие-то оригинальные мифические существа, которые сразу захватили воображение учеников, под трафаретом чего-то чудесного могло скрываться любое ненавистное им лицо, и это снова и снова все больше потрясало. Они были такими забавными и неуловимыми, как снежинки, которые вызвали лишь ассоциацию с шарадами. Переодетые подхватили остальных ребят и мгновенно с ними закружились. Вальс был настолько небесным и торжественным, что каждый пытался вклиниться, словно в специальное отверстие своим движением в ноту, славная игра музыкантов на скрипке вызывала дух затейливого кружевного, который путал следы и проявлял индивидуальность в каждом стежке. Строгие акценты будоражили и заставляли не терять бдительность, свет будто пытался погаснуть для того, чтобы проявить в душах учеников настоящего штурмана, способного управлять своими страхами, а особенно растерянностью.
   Напарник Маргариты был переодет в костюм Дракулы и отталкивал своим видом. Тон оркестра подчеркивал его угрожающий облик, но, как в любой сказке, за этой зловещей мазкой, возможно, скрывался прекрасный принц. Танцевал он очень достойно, как будто только что вернулся с мирового конкурса по танцам. Маргарита на фоне его была хромоножкой, он лишь улыбался её забавным неумениям. Их танец напоминал двух собак, обнюхивающих друг друга, Марго была неким следователем, а не прекрасной дамой в этой паре, она все искала в нем знакомые черты, прожигающие её, как огонь.
   Девочка замечала, что её партнер почему-то постоянно оглядывался и пытался разглядеть, танцующую Патрисию с Антонио, неужели его она привлекла, он поворачивал голову в сторону и будто внюхивался в ароматы, которыми была придушена эта звездная парочка. Его наигранная улыбка становилась все более подавленной, юноша превращался в какой-то манекен, на котором обвисали лишь только затеи модельера, и живые эмоции могли сеяться только на одежде, что считалось невозможным. Его что-то трогало, и он терялся в этой пустоте.
   Заигрался следующий вальс, в народе его называют хрустальным, но танец Маргариты и таинственного кавалера напоминал трескающиеся стекла, которые бились о деревянный пол с таким отчаянным визгом, что невольно хлопались ушные барабанные перепонки. Какая-то страсть разрасталась между ними, они мстили кому-то и упивались этим сладостным и одновременно горьким ядом вместе. Эта дань считалась пороком эгоистов, но это нисколько не смущало их, они отдавались друг другу полностью. На высоких аккордах, казалось, бесшабашный партнер Марго взял её за талию, наклонил вниз, изящно подхватил ,взял её правую ногу и с восхитительной кошачьей ловкостью закружился с ней в такой позе. Антонио не отставал от своего соперника и танцевал так же блестяще, танцы этих пар были словно соперниками, давно враждующими на мировой арене.
   У Маргариты захватывало дух, она была удручена лишь им, юная леди позабыла мир, она хотела любить этого страстного молодого человека и совсем не смотрела в сторону Антонио, её эталоном был он. Этот страшный вампир высосал буквально всю её кровь и разлил эти набранные сосуды по всей земле, чтобы она помнила эту чистую, невинную кровь. Эти юные птички были похожи на кладоискателей, которые отправились на эту землю исключительно для того, чтобы найти сверкающую жизнь, укутанную в золотые ткани, но, забравшись на высокую гору, покрытую каким-то бриллиантовым снегом, они были уверены, что обрели своё счастье, но ветхая избушка, казавшаяся им кладовой гномов, оказалась сплошным чердаком.
   Третьим вальсом стал ветреный и вызывающий тоску и грусть зимний вальс, написанный великим французским композитором Фредериком Шопеном. Мелодия игры на фортепиано завораживала и жонглировала всеми чувствами подростков, которые постепенно смешивались в какой-то прекрасный и ароматный букет, чей запах нельзя найти ни в каком флаконе парижского одеколона, это аромат воспоминаний. Маргарита и ряженый партнер играли в искусственную любовь, это был флирт, несущий за собой целую историю чувств, они как будто не танцевали, а лишь фехтовали друг против друга, стреляя взглядом, как шпагой.
  -Когда я в первый раз увидел тебя, я не удивился, но какая-то немилосердная гордость проснулась в моем детском воображении.
   Маргарита ничего не ответила, словно женьшеневые листочки покрывали её мертвую кожу и придавали ей жизнь, ведь она розовела и обретала свежий и молодой вид, это было вызвано каким-то мимолетным счастьем.
  -Ты наверно думаешь о том, кто я, но не нужно, нам достаточно увидеться один раз и мы поймем, кем были друг для друга.
  -Кто ты? - Еле выговорила эту фразу ошеломленная Марго.
  - Интересно, краткое бы описание удовлетворило твой ненасытный разум, ты постоянно думаешь обо мне, вот и все.
   С его неведомым и загадочным описанием совпадали только одни карты, которые открылись ей моментально и без задержки, для нее таковым являлся Давид, но что побудило его выбрать её она не знала и опустила эти мысли, заливаясь какой-то непрерывной яростью.
  -Жаль, что твое яркое и столь продуманное вранье не впечатлило меня. Ты лгун!
  -А ты дурочка, которая занимается словоблудием, но как же... - речь его прервалась, и будто вместо этого зажурчал его прекрасный смех, наводящий на Маргариту порчу, девочка была проклята той живописной красотой, которая вечно будет украшать его.
   Маргарита молчала, Давид казался ей каким-то глупым мальчишкой, который собирает бусы счастья, не имея жемчуга и простой нити, но она до сих пор не догадалась, что он дарил их одной своей белоснежной улыбкой, которая смешивалась с тщеславием и самохвальством, но такой павлин привлекал каждую безобидную жертву. Кем являлась для него Патрисия, Марго не могла вычислить, и ей уже становилось все равно, ведь этот сказочный рассвет озарил лишь её.
   На конечных нотах вальса, Давид все пытался отклониться от девочки, но все же он тянулся на зов этой прекрасной мелодии, исходившей из сердца Маргариты, юноша наклонился к ней ближе, и это могло бы продолжаться, если бы что-то не ударило в его голову, возможно, это была совесть. Он бросил на нее свой яростный взгляд, и, как волк с поджатым хвостом, скрылся с остальными ряжеными ребятами. Маргарита чуть было не потеряла сознание, но все же смогла стоять и гордо смотреть ему вслед...
   Седьмая глава.
   На дворе наступило 2 января 1965 года, новый год ничем больше не радовал Маргариту. Каникулы тянулись для нее, как мифический маршрут по дороге на Луну, она даже не замечала каких-то радостных моментов, которые бы раньше превознесли её на трон качелей, раскачивающихся туда и обратно. Небольшие хлопья снега сыпались за окном, и это вызывало грусть, было такое ощущение, как будто они умирали и вместе с ними умирали заветные мечты Маргариты. Она проводила своё время, запершись в комнате, и пыталась писать какие-то бессвязные стихи, но её поражало, что тот задорный детский поэтический талант ускользнул из её способностей, как проворная торговка. На улице уже постепенно смеркалось, но Марго, утомленная тоской по чистому воздуху, не могла больше мириться с позицией узника, её кровное амплуа было всегда добиваться чего-то, о чем никогда и не думала, но это все же невольно прыгает тебе на плечо и шаловливо щекочет. Ей захотелось выйти на улицу, ведь именно в объятиях природы наше вдохновенье дышит еще сильнее и импульсивнее.
   На аллеях и бульварах города обычно царит подозрительная тишина, но только не сегодня. Детвора играла в снежки, старички сидели на скамейках, радуясь новому поколению, молодые пары прогуливались, иногда впадая в детство и совершая между друг другом некий синтез, они обнимались и рисовали на лицах друг друга следы от нежных поцелуев. Как были прекрасны все эти мгновения, проходившие мимо Маргариты, как дорожные электрички, она хотела схватиться за них и не отпускать, но они продолжали плыть именно по своему океану желаний.
   Температура была не самая приятная, снег уже переставал идти, и из голубых раскатов неба высвечивались солнечные хорды, морозец придавал всей обстановке более завершающий вид, он являлся будто последним штрихом в этом причудливом макияже, подчеркивал пестрые яркости природы, облачал случайно выявленные людские потехи в более пригодный таинственный вид. Мороз был большим профессионалом своего дела. Но, несмотря на столь прекрасные живописные трюки, в той стране не привыкли к погоде -5 градусов и им казалось это достаточно суровым обстоятельством, поэтому Маргарита хорошенько оделась и не сочла нужным выпендриваться перед публикой. Она бродила по улицам и улыбалась, как наивное дитя, которое видело в отражении замерзлых луж нового себя, такого необычного и прелестного, девочка радовалась даже чужому счастью, будто его распространители делились и с ней этим угодным заболеванием.
   Маргарита решила пойти к саду, на её удивление он пустел, как её душа. Мерзлая белоснежная земля мрачнела с каждой минутой, и это наводило некоторый страх, неужели никто не размешает эту черную кашу своим разноцветьем. Но внезапно она обратила внимание на замерзший фонтан, но ей были совсем не интересы его заледеневшие слезы, которые скатываясь, не рассчитали преследующей их участи. На скамейке, стоящей возле него, сидела какая-то мрачная фигура, словно она сторожила эту страшную землю, которая занималась хрематистикой безлюдности. Маргарите так захотелось нарушить его покой, её дерзкие пороки не останавливали себя порой даже перед страхом. Не спеша, она приближалась к нему и пыталась отвернуться, ведь напряженная поза этого человека смущала её еще больше, чем мысли о том, как устрашающа эта лунная пустошь. Девочка не желала разглядывать его и отвернулась в сторону решетки, обронив пару вопрошающих слов.
   -На улице холодно, и этот мороз кочует, похоже, на всех наших конечностях, не правда ли?
  -Какое тебе дело, Маргарита? - ответил он.
  "Что?"- мысленно задала себе этот вопрос девочка и обернулась. Она обомлела, с суровым взглядом на нее смотрел Давид, как голодный волк он готов был сейчас растерзать эту беззащитную ласточку.
  -Иногда думаешь, что видишь этого человека в первый раз, но оказывается, вы не раз смотрели друг другу в глаза. Извини, я просто не знала, что это ты - робко промолвила она, голос её становился все более сдавленным, коленки словно подкашивались, и девочка хотела уйти отсюда и никогда не возвращаться, а главное, никогда не оборачиваться назад, но что-то остановило её.
   -И что, что это я? Разве есть в этом та доля плохого, что кажется тебе совсем неаппетитным, почему ты не можешь просто по душам поговорить со мной, мы обычные люди и между нами нету земли и неба, огня и воды, любви и..
   "Ненависть"- продолжила про себя Маргарита.
  -Да, и ты можешь сесть рядом со мной, я обниму тебя и поцелую. - Чуть ехидно говорил он, но так серьезно, что это показалось девочке истинной правдой.
   Она посмотрела на него и хотела дать пощечину, но Давид уловил в её лице осторожность и недоумение, намекающее на злость, и вдруг рассмеялся, как сатанинский недоброжелатель.
  -Ха-ха-ха, неужели ты думаешь, что я стал бы это делать, Марго, послушай лапочка, ты безумно красива, но так глупа, я не буду любить тебя никогда, даже не надейся, ах, ты все помнишь наш танец, да, я решил обмануть тебя и там, а ты повелась, ха-ха, я просто решил насолить Патрисии, я видел, как она кокетливо флиртовала с этим Антонио, и что этот элегантный парень из себя представляет? Ровным счетом ничего.
  -Ах! Такой же, как и ты. Я бы отравила тебя крысиным ядом, хотя знаешь, тебя только жаль, ведь такой род, который уже вымирает, из земли нужно оставить на ней, вдруг ты принесешь пользу. Мне не нужно твоей любви, и с чего ты взял, что я люблю тебя? - В бешенстве и недовольстве бедствовала она.
  -Ха-ха, ты так суетишься, что просто видно, что мои слова вызывают у тебя явное неравнодушие, это ни в коем случае не остановит меня, дорогая, ты знаешь, я хотел бы презирать тебя, но ты источник моего вдохновенья, и мне так больно будет расставаться с тобой, но прости... - все пуще злословил он.
   Давид был подобен грозному помещику, который издевался над своей крепостной служанкой, ему даже было приятно это делать, и какое сравнение сравнится с ним так же превосходно, каким был его талант льстить и вызывать восхищение. Но он и сам не понимал, как преклонял он колено перед Маргаритой, они были обычными детьми, которые думали, что избушка - это замок, а яркое сверкающее солнце - ржавый диск, повешенный в отцовском гараже. Наверно, в этом и заключается великая тайна людей, что все мы вылезаем из чешуи философа, которым прежде мы безустанно кичились и превращаемся в легкомысленных сверчков и поем о слепой любви.
   Давид все не решался на какое-то действие, но его сердце билось не меньше, чем пульс Маргариты, он был осенён той самой заветной астрой, разветвлённой на тысячу разных лучей, видимо, это и вдохновило его на что-то священное и неприкосновенное. Юноша подошел к Маргарите, схватил её руки и сжал так сильно, что Марго не сопротивлялась, ей были не понятны дикие повадки этого калеки, она закричала:
  -Отпусти, ничтожество!
   Парень молчаливо отреагировал на её мольбу, ему было будто больно слышать её глупые оскорбления, но проучить её он больше не пытался, а просто обнял и прошептал: "Бедный ангел, за что тебе такие муки". Маргарита не слышала ничего, она рыдала и с дикими брызгами тысячей проклятий толкнула его всей своей крошечной силой и убежала прочь.
   У её жизни не было даже простого индикатора, который бы показывал уровень её душевных бед, материальных потерь, а главное продолжительность постоянного бичевания. Она была будто беспризорником, и это не могло не вызывать печаль по её незавершенным витражам.
   На следующий день ситуация окончательно разрушила все хрупкие и не защищенные ставни окон души Маргариты. Утром её голова так раскалывалась, что она даже не понимала, жива ли еще. С кухни доносились какие-то душераздирающие крики, будто где-то рядом отнимали у бедной женщины её любимого единственного сына, но и это не сравнится с плачем великой просьбы, которая была воспета в соседней комнате.
  -Маргарита, Диего, выйдите сюда, пожар!- кричала Росарио, её просто изрывало тысячами искрами дыма, и вряд ли бы она смогла повторить эти слова снова.
   Услышав столь яростную мольбу несчастной матери, девочка больше не могла стоять в комнате и принюхиваться к случившемуся. На лице её появилась гримаса горя и отчаяния, она не понимала, что здесь могло произойти и как это повлияло на столь разгоревшееся чудо. Помещение было полностью задымлено, казалось, это был всего лишь туман, заселившийся в их скромной лачуге, но девочка ошибалась, за томной завесой скрывалась её мать павшая наземь. Маргарита давилась слезами, она не могла почувствовать свои руки, ноги, ей казалось, что это всего лишь кошмарный сон, окутывающий и её настоящее. Страшные слова и какие-то проклятия срывались с её уст, мольба о помощи, она звала какую-то армаду спасителей, которой и вовсе не существует, а может быть, и они захлебнулись в море страхов. Губы её дрожали, а брови нервно дергались, девочка чувствовала, как задыхается, и такое обстоятельство побудило её на новый подвиг - не сломиться. Она побежала в комнату отца, который спал после очередной пьянки, он ничего не сообразил и даже не почувствовал запах гари, но увидев собственными глазами эту беспощадную агонию обомлел и хотел было рыдать, как ребенок. Мужчина перевоплотился в какого-то нового доброго героя, которого он никогда не наблюдал в себе. Этим ужасом были охвачены все, но никто не падал духом, даже Росарио, она еще пыталась стонать в углу и призывала Божью матерь, но её большая масса грехов, видимо, затмевала все божественные силы. Вскоре к дому подъехала скорая, и Маргарита тянула этих неподвижных спасителей за все концы халата, она боролась за жизнь матери больше, чем за свою. Руки её пропахли в дыме, девочка была похожа на несчастную утку, попавшую под поток нефтяных отходов, но в этом будто нет виноватых, а она все же жила дальше. Вытирая слезы, Маргарита хотела направиться к отцу, который не мог вымолвить слова, он был так же несчастен, он любил Росарио только потому, что она родила ему дочь. Они были так опечалены и так сломлены, что их физическое и моральное состояние умоляло остаться дома. Диего молчал и не пытался заговорить с дочерью на тему, что же такое смерть, рука его дрожала, глаза были опущены книзу, их мрачность была настолько глубока, казалось, что ночное небо - дразнящий темный блик. Однажды в ожидании Маргарита подошла к отцу, который стоял у окна и судорожно теребил свои мертвецки холодные руки.
  -Отец, мама умерла?
  -Вчера.
   Девочка ничего не ответила, она залилась слезами и не могла сдерживать их. Ей было страшно представлять, что жизнь настолько жестока, и что в её жестокости есть та безжалостность, присущая только мифическим гладиаторам. Но как сильна природа этой великой властительницы, как она сжимает в комок для нас самое дорогое и выкидывает в мир мертвых, обещая исправиться, но не стоит верить ей, не стоит. Марго почувствовала небесную улыбку матери, возможно, она улыбнулась ей первый раз так искренне и чисто, девочка не могла переживать это ненастье одна, руки отца нежно пригрели её, и они продолжали верить в то счастливое будущее, которое только что помахало им.
  Восьмая глава.
   Со дня беспощадной трагедии прошла неделя, Маргарита попыталась спрятать все свои горести как можно глубоко, но на уроках она невольно начинала терять сознание или просто плакать, руки её дрожали, и это, несомненно, оказывало ужасное влияние на учебу, учителя видели бесстрашный лик сломленного дитя, и часто они восхищались её растущим крыльям, которые видели только их глаза. Марго не становилась всеобщим изгоем, её до сих пор сторонились лишь только добродушные сердца, кидали в её сторону милую улыбку, они будто начинали любить её, но когда девочка неумышленно порхала своими гордыми принципами, эти добродетели отворачивались. Время имело свой дуршлаг, и, собрав всю гадость, которая засорила чистую мечтательную поверхность души Маргариты, отправило в яму с засорами, закопав её на кладбище, где могилы постепенно исчезали с лица земли, и что было внутри нее, известно только Богу. Иногда мы приходим туда, тем самым вспоминая своё прошлое, но какие-то демонические силы дергают нас так сильно, что потом же сами отрекаемся от своих грустнейших мемуаров.
   Прошел месяц, после этой смерти она будто начала жить заново, девочка осознала, что такое проблема и как с ней бороться, что такое трагедия, а вымышленные сказки о чувствах - это всего лишь наша глупость. Про Давида Маргарита и вовсе не вспоминала, хотя иногда какие-то обрывки из страниц её бывшей печальной жизни попадали в самую сердцевину сердца, она выбрасывала их проклинающими словами и закрывала глаза.
   Оказалось, что её отец ухаживает за какой-то аристократкой, приехавшей совсем недавно в Хетафе, и что между ними происходит, она не хотела выяснять, отец сделал своё дело, подарил ей жизнь и поднял с колен. Ведь он всегда выручал её с нагнетающих душу ребенка угроз Росарио, эта благодарность осталась у нее и по сей день, Марго любила своего отца, как саму жизнь, хоть и иногда не хотелось видеть перед собой их двоих. Диего хорошел на глазах, он уже завязал с разнузданной жизнью, постоянным разглагольствованием у дивана, к тому же это скудное занятие подбадривала дешевая спиртная выпивка. Оклады его взрослели и становились все более объемней, это не могло не радовать членов семьи.
   Через 4 месяца в школе уже готовились к окончанию учебного года, тут объявилось новое событие в жизни Маргариты, что её отец женится на Марии Исабель, той самой, с кем он познакомился почти полгода назад, видимо, она была близка ему по духу, и когда Диего проводил с ней время, то он молодел лет на 20, и его поведение доказывало это. Но Мария присоединилась к семье Родригес не одна, а со своей дочерью Анной, похоже, новым героем, которая будет портить кровь Марго, девочке было столько же лет, сколько её будущей неродной сестре.
   Маргарите она сразу не понравилась, но та не стала раньше времени ссориться с нею, а лишь отвечала неулыбкой. Родители не замечали их неприязни друг к другу. Дело в том, что Анна была очень избалована, при своем родном отце, который давно покоится в могиле, их бюджет с матерью был исчерпан после его загадочного исчезновения. Он был французом, но она все же унаследовала фамилию матери. Девочке совсем не нравилось проводить время в Мадриде, её манил тот легкий и ароматный город - Париж, это был её главный вдохновитель, и хоть они были близки только когда Анна рассматривала его непревзойденные достопримечательности на фотографиях, все равно девочка кичилась своими родственными связями. Эти дерзкие элегантные манеры били в ней ключом, что больше всего раздражало непокорную и грубую Маргариту, которая любила красоваться у зеркала, но она никогда не представляла себе милую даму, сводящую всех с ума, она хотела завоевать сразу весь мир своей леденящей красотой.
   Анне уже исполнилось 15 лет, строгие черты лица, голубые глаза, похожие на хрусталь, прекрасные большие утонченные губы, уникально красивые скулы и изящный носик, её осиная талия выделялась среди всех грубых и корявых походок остальных девочек. Балет воспитал в ней настоящую леди, но бесстрастную, таинственную и отталкивающую. Многие попадались на уловки этой снежной принцессы, порой даже мужчины засматривались на нее, но вследствие этого просто посмеивались, намекая на то, что она слишком молода для настоящих женских утех.
   Когда их родители обедали за совместным столом, девочкам приходилось смириться со своими столь противоречащими характерами, они выдерживали, но иногда с их язычков невольно скатывались какие-то презрения и злобные шуточки, которые взрослые спускали, как шалость и борьбу за красоту. Маргарита снова была подавлена этим жутким фактом - бедность. Эта назойливая муха, которая только и жужжит, а если же попытаться прихлопнуть её, то можно заработать на своей ладони не самое приятное впечатление. Если тебе суждено плыть на этом корабле, где в твоей каюте завелось гадкое существо, выйди и посмотри на закат, он улыбнется тебе и тихо прошепчет: "Завтра будет рассвет, завтра будет новый день, и если суждено, то оно улетит" Но что подразумевала природа под словом оно.
   Сегодня был последний день нахождения Маргариты в школе, она знала, что с переездом в другой район, в связи со свадьбой, которую так не хотели дети этих одиноких семейств, откладывать нельзя. Девочка была обязана встретить окончание восьмого класса в другой школе, которая казалась ей какой-то чужой, что сравнима только с Джунглями. Ей было отведены последние часы прощания со своим детством, здесь она обрела и друзей и врагов, а возможно, и узнала первые овраги, встречающиеся на равнине. Маргарита искала только одного человека, которого она не могла забыть просто так, девочка знала, что школа никогда не разлучит их душевные узы, их вечное понимание и их детскую любовь, ставшую для нее знаком истинного благородства. Уроки в этом научном заведении уже прекратили свое течение, только иногда прохаживались уставшие ученики по озаренным солнцем рекреациям. Она заметила стоящего неподалеку одинокого парня, чей взгляд был направлен в окно, и всё царствие уныния правило над его безмятежностью, он был просто обречен на несчастья, думалось Маргарите, признав в нем Антонио, девочка улыбнулась, и в её улыбки было столько радости, что она сразу же помчалась к нему. Юноша обернулся, и, увидев прекрасное личико этой нежной Аглаи, восклицал радость.
  -Маргарита, здравствуй! Я думал, мы больше не встретимся, ведь в последнее время наши судьбы совсем не пересекаются, и, будучи на маленьком расстояние друга от друга, мы все равно ищем пути избегания - шептал тревожный Антонио.
  -Антонио, почему ты не звонил, почему? В жизни у меня были тяжкие проблемы, ты даже не поддерживал меня, если бы ты знал, как мне было плохо, если бы ты знал.
  -Прости меня, моя.. - и, не договорив признаний, он горячо обнял её, обнял так, как не обнимал никогда и в порыве бешеных эмоций начал нести какую-то ахинею, что нормальному человеку покажется бредом, он пытался поцеловать её руки, но для него они были такими чистыми, непорочными, напоминающие цветущие заморские розы, чей запах невозможно оставить в памяти.
  -Я трус Маргарита, просто трус - трепетал он, захлебываясь в своих эмоциях.
   -Антонио, что ты? Какой трус? - недоумевала глупым речам Маргарита.
  -Ты, возможно, позже все поймешь, я буду по тебе скучать, я не знаю, вдруг это последняя наша с тобой минута вместе на этой земле, неужели через 10 мин ты уйдешь и не вернешься, дай мне..
  -Антонио, остановись! Мы будем жить не так уж далеко, если ты захочешь, я оставлю тебе свой новый номер телефона, ты позвонишь мне, мы встретимся, и все будет хорошо, как и прежде, помни, мы не герои любовной Илиады, это наша жизнь, и мы крепко держимся за руки.
   Она не успела договорить, как парень снова обнял её, как в последний раз, и не мог оторваться, говоря: "Марго, Марго, из всех девушек, что я встречал, ты была лучшей!" Вся эта ирония была похожа на какой-то неумелый спектакль, как будто Маргарита умирала, и эти таящие часы были для него больше, чем счастьем.
   Тут девочка отвергла его от себя, сурово посмотрев ему в глаза, взяла его дрожащие руки и вздохнула.
  -Антонио, возможно, на свете нет ничего прекраснее, чем дружба. Ведь она карает все наши плохие помыслы, возвращает нас к здравому уму и окончательно ставит на правильный путь, в её объятиях невозможно задохнуться, утонуть, в них можно обрести только новое дыхание, в них можно жить по-другому.. - промолвила она и тревожно взглянула на него, ей не хотелось уходить, но новая жизнь ждала её.
   На этом лиричном повествовании кончилась их история детства. Все, что было у Маргариты в этой жизни до момента переезда, она оставила в этой школе. И обещала больше никогда не возвращаться в нее.
   Диего продал их старую квартиру и купил новую в центре города Хетафе, уже ближе к Мадриду. Район был более цивилизован, и Марго отправилась в хорошую школу вместе с Анной. Там она стала учиться намного лучше, и как-то даже попала в список почета. С Антонио иногда созванивалась, а потом они и вовсе не общались, Давида девочка иногда вспоминала по их совместной фотографии класса, но у нее были другие друзья, другие проблемы, жизнь была начата с чистого листа, оставив лишь старые оттенки ужасной жизни, новые соцветия и краски украшали её судьбоносное панно. 25 мая 1965 года Мария Исабель и Диего Родригес официально поженились.
   Вторая часть.
   Первая глава.
   Время истекало так же быстро, как и кровь, вытекающая из ран умирающего. Маргарита обрела новую себя, и в ней больше не существовало той безнадежной девочки, которая обманывала себя каждый день, но она все же продолжала быть той хамливой и гордой грубиянкой. Все же прекрасная девушка жила в ней, и за это отвечают те истекшие года. Совсем недавно ей исполнилось 20 лет. Это возраст, когда хочется выходить замуж, когда проходит нудное обучение в университете, а, возможно, кого-то посещает разгульная жизнь, различные новые увлечения, первая настоящая любовь, от которой сгорает вся твоя душа и плоть. Девушка подрабатывала медсестрой по благу своей приемной матери, ей удалось пробраться в палату ассистенток, обучение на журналистическом факультете не приносило ей особой радости, но она чувствовала себя в состоянии вербования, когда своими способностями ты сможешь прославить и свой труд.
   Школа улетела для нее, как чайка, встретившаяся на берегу моря, по которому она прогуливалась каждодневно и связывала свою жизнь с ним каждые трудовые будни, и эти воспоминания никогда не могут так просто отстать от нее, словно это был тот песок, рассыпанный перед водами моря, его участие в жизни человека прекращается только когда он окончательно иссыхает. Про свою прошлую жизнь в другом районе города Марго, несомненно, вспоминала, но не хотела возвращаться к ней ни на минуту. Иногда все же её томило посмотреть на свою старую школьную фотографию, чтобы увидеть то лицо, которое она ждала каждый день. С Антонио они созванивались и даже пару раз встречались, но последние 2 года совсем не поддерживали связь, они, как в море корабли, развернулись друг от друга и поплыли в свои уготовленные пути, кто-то по течению, кто-то против него.
   Маргарита заметно похорошела, в ней выросла та ослепительная женственность и порой нежность, которая никогда не преодолевала её детские айсберги нищеты и грубости. Она стала одеваться по-настоящему стильно и выглядела довольно элегантно, её дамский туалет был подобен парфюмерной лавке, в которой сочетались все флаконы прекрасного аромата, как романтичная композиция. Марго была любимицей мужского общества, они любили её, дарили различные подарки и цветы. Девушка воспринимала это никак не счастье и радость, они лишь только улыбали её и забавили, она была склонна к умению у мужчин удивлять и потрясать, но обычно ей попадались напыщенные и тупые холопы, которые тратили свои последние гроши только для того, чтобы умилить это милое создание, гуляющее под окнами их домов. Войдя в реку праздничного юбилея, казалось, девушка поплыла счастливым путем. Она улыбалась каждый день, и какая-то искренняя благодарность этой жизни отображалась в ней, это цепляло не только одиноких мужчин, но и старушек, живущих в соседней квартире, учителей, которые часто возмущались её негодованиям.
   Вместе с Маргаритой процветало и её семейство, во главе которого стоял Диего. Раньше он был беден, но после покупки новой квартиры дела его складывались все лучше и лучше. Только обстоятельства залечили его гниющие раны, им удалось возродить новую ткань, которой сейчас так восхищается этот счастливый мужчина. Владелец небольшого предприятия, на котором с самого детства трудился Диего, скончался, но их близкие и дружеские отношения на протяжении всего знакомства дали этому престарелому человеку надежду на хорошего наследника, которым стал отец Маргариты. Диего никогда не относился к нему по-дружески, но в последние месяца жизни начальника он понял, что всё-таки объединяло их все это время: независимость и корыстолюбие. Деньги, как зайцы, в капкан прыгали к нему, и мужчина нисколько не собирался щадить их.
   После смерти Росарио их жизнь перевернулась на следующую чистую страницу, а старая была просто скомкана и, к счастью, сожжена, никто больше не вспоминал об этих серых и угрюмых буднях, пропитанных запахом пороха, тогда лишь только война со смертью сопутствовала им всю дорогу.
   Вторая глава.
   Сентябрь 1970 года. Сегодня Маргарита предпочла бы сидеть дома, хотя за окном погода даже радовала, было +25 градусов, но тучки уже пытались затмить яркое солнце и голубых тонов небо, но все-таки ей было несколько скучно. Неужели никто не навестит эту милую леди и не позвонит ей, несмотря на то, что у девушки не было лучшей подруги, знакомые часто окружали её. Девушке не хотелось иметь рядом с собой какую-нибудь болонку, которая ходит хвостом и постоянно тявкает, высказывая тем самым своё недовольство, гладить, причесывать её бывает порой так неугодно, но Маргарита даже не задумывалась, что подруги приносят радость и поддерживают. Её печальная история дружбы зачеркнула все громкоговорящие афоризмы, которые она когда-либо слышала. Иногда девушка не знала, чем занять себя, и это безделье только нравилось наблюдателям. Она скромно сидела в своем мягком кресле, обшитым белым бархатом, читала какой-то глупый женский журнал и прикусывала кислое яблоко, лицо её морщилось, но девушка продолжала смеяться над какими-то дамскими шуточками. Казалось, в ней до сих пор сохранилась та детская безнадежность, но когда её правая бровь своенравно подергивалось, то такое банальное мнение таяло на глазах.
   Обстановка в её комнате выглядела, как уголок обедневший принцессы, Марго не любила роскошь, но все же её девичий будуар выглядел со вкусом, именно о таком она мечтала в детские годы. Все было выполнено в воздушном стиле, нежные, холодные, не навязчивые тона переливались в этом недурном интерьере, хоть и такая палитра совсем не сочеталась с темпераментом Маргариты, но, по всей видимости, это отражало её состояние души, которое было такое чистое и свободное. Мрак и пустошь, находящиеся в их квартире, со временем становились все необъятней, и Маргарита боролась за то, чтобы быстрей избавиться от этого балласта простоты, ей хотелось быть на публике, быть с кем-то, но солнце постепенно уходило с лица неба, и это поражение являлось первым признаком, что вечер примет на себя то, чем был полон день, а именно - грустью.
   Родители уехали за город, а Анна отправилась на светскую вечеринку. Маргарита никогда не грезила себе бассейн улыбок незнакомых людей, которые окутывали её вопросами и воплощали из нее какую-то королеву. Ей были по душе больше те мероприятия, где публика давно дала тебе крестоцеловальную клятву, где ты знаешь про каждого какую-нибудь нелепость, и про тебя знают её, ведь эта забава впечатляет и заряжает больше, чем выпендривание и использование искусственных манер. Девушка так замечталась, что её глаза постепенно и медленно закрывались, и она было чуть не заснула, как громкий телефонный звонок прервал её дрему.
  -Это дом Родригес.- Резко проговорила Маргарита.
  -Ха, мои любимые Родригес.
  -Эм, а кто это? - недоумевала напуганная девушка.
  -Это твой давний-давний друг, Антонио.
  -Здравствуй! Мы так давно не общались, мне не хватало твоего общества, почему же ты позвонил? Поболтать в такой хмурый день, эта новость вызывает только восторг - говоря это, лицо Маргариты залилось игривой улыбкой и радостью.
  -Думаю, мы поболтаем с тобой вдоволь в ресторане, если ты, конечно же, пойдешь со мной сегодня в 5 часов вечера, и Марго, с чего ты взяла, что день хмур? Ха-ха, сейчас на улице хоть загорай, ну так каков твой ответ?
  -Антонио! Ну я даже не знаю, конечно, спасибо за это нескромное предложение, но думаю, в моем рационе не хватит времени на такое удовольствие, хотя нет, я же не могу тебя подвести и поэтому пойду, я, несомненно, согласна.
   На самом деле она была счастлива и после того, как положила трубку, кружилась, как заведенная юла! А выпендривание с её стороны было основано на том, что ей не хотелось представлять себя просто дурнушкой перед ним, что якобы она клюнет на любую вещь и сразу же закричит: "Да!"
   Но Антонио все прекрасно понял, он знал горделивые повадки Марго и поэтому подыгрывал ей, смеясь про себя.
   Оставалось 2 часа до выхода из дома. В назначенное время она должна была уже сидеть в такси и ехать к назначенному месту. Ей хотелось выглядеть прекрасно, просто сверх совершенства, поэтому пришлось проделать достаточно хорошую работу над собой. Маргарита быстро открыла свой шкаф, который уже был буквально завален платьями, юбками, кофтами и прочей дрянью, и сию минуту же стала находить подходящий наряд. Спустя 20 минут была перерыта вся одежда, находящаяся в гардеробе, но так и не нашлось достойного претендента, тогда девушка решила пересмотреть все тщательно. Приговаривая постоянные фразы: "Так это старое, это скучное, это я купила на распродаже и он поймет, что я какая-нибудь дешёвка, эх, все не то!"
   Через 10 минут эта пташка будто запела, как соловей, с радостными эмоциями, и, сияя на всю планету ослепительными лучами успеха, она нашла то самое платье, оно подчеркивало изысканность стиля Маргариты. Хоть и было просто, но в нем нельзя было не заметить детали, которые выдавали высокую моду того времени. Легкий декольте сопровождал максимальную длину платья, а задний аккуратный бант был полным дополнением к этому кокетливому наряду. Прическу Марго сделала достаточно простую, собрала волосы в пучок и заколола его, на шею она надела золотую цепочку с бриллиантом и удостоила себя новыми серьгами, подаренными каким-то сумасшедшим влюбленным. Туфли были под цвет платья, сделанные из крокодильей кожи.
   Ей оставалось 20 минут, и чтобы закончить всё переодевание, Марго решила припудрить носик, накрасить ресницы и подушиться лучшим ароматом, который у нее был. Она с удовольствием и неким тщеславием взглянула на себя в зеркало и сделала губки бантиком, этот жест показывал какое-то ребяческое кривляние, которое не возмущало никого, а наоборот, только смешило.
   Выходя на улицу, девушка торопливо накидывала легкую шаль и побыстрей желала сесть в транспорт, который отвезет её к самой серединке этого изготовленного судьбой пирога. Через 15 минут она подъехала к ресторану, но все же чуть-чуть опоздала. Это заведение было достаточно дорогим, и Маргарита проходилась по его залу всего лишь один раз, и наверно, как-то раз ветер случайности дунул её в это место. Она осмотрелась и не решалась зайти, встреча с Антонио начала пугать её, ведь девушка чувствовала его дух где-то поблизости. Маргарита осведомилась в том, что ей придется показать свои лучшие манеры. Зайдя в ресторан, она оглянулась и увидела перед собой лишь множество столиков с развлекающимися людьми, которые напоминали ей светящиеся огоньки. Но тут девушка почувствовала какой-то знакомый голос, доносившийся чуть сзади нее, она обернулась.
  -Маргарита, это вы?- промолвил молодой мужчина, сидящий за соседним столиком подле нее.
  Щеки девушки порозовели, и она явно оживилась, увидев этого незабвенного красавца.
  -Здравствуй, еще раз здравствуй, не ожидала, что ты позовешь меня в такое элитное место.- Трепетала она.
  -Ох, дорогая Марго, это обычный ресторанчик, в этом городе нет по-настоящему чего-то элитного. Если я хочу хорошую кухню, то, несомненно, поеду в Мадрид, там-то меня угостят на славу, не стесняйся! Расскажи о своей жизни, заказывай все, что угодно.
  -Ты, наверно, зарабатываешь хорошие деньги? И еще, конечно же, спасибо за все эти почести.
  -К чему такой вопрос? Ты наверно оценила меня по моим одеждам, роскошному виду и тому, что обычный человек, зарабатывающий не особо престижные деньги, не сунется сюда просто так покушать в какое-то аппетитное раздолье прекрасных кушаний, а для меня это подобно американскому McDonalds .Я бы сказал, что ты, несомненно, права. Я богатый человек - усмехнулся он и выбрызнул из своей гримасы капли легкого тщеславия.
   Тут Маргарите совершенно нечего было ответить, она действительно признала его одежды, его преобразившуюся внешность, а особенно алмазный перстень на его правой руке подсказывал любому дураку, что у этого человека водятся деньги. Глаза её поникли в полном смущении от происходящего.
   Антонио сидел и ехидно улыбался, ему хотелось смеяться и злорадствовать, тут он понял, что нужно для того, чтобы побудить Марго разозлиться, его мысли прервал подходящий к ним человек, это был официант.
  -Здравствуйте, сир Антонио, что будете заказывать, как обычно бокал Моэт и Шандон и Паэлья валенсиана?
  -Да, будьте добры оформить этот скромный заказ.- Усмехнулся он и посмотрел на Маргариту, чтобы затравить в ней скудную светскую личность.
  -А что будет молодая дама?- вопрошал смущенный официант.
  -Эммм... - в растерянности пыталась что-либо придумать она, глаза её разбегались и привычно улыбались, но девушка прекрасно понимала, что сейчас она кружится на каком-то вертеле, который зажарит её окончательно.
   - Думаю, это будет стакан сока, я не голодна, спасибо.
  
   Официант улыбнулся и понял, что по сравнению с Антонио его подружка совсем не приучена к дорогой еде, и в её голове не уложены понятия об изысканности.
  -Ладно, Марго, давай пока принесут нашу еду, поговорим о чем-нибудь пикантном.
  -Ну, например, я не знаю, что ты подразумеваешь под словом "пикантном", но все что я могу рассказать о себе, что я свободная девушка, подрабатываю медсестрой и учусь на журналистическом факультете в государственном университете Мадрида, чувствую, я немного скучна для тебя - с унынием растягивала разговор мисс застенчивость.
  -Ах, ты так изменилась, Маргарита! Я знаю тебя с 13 лет. Ты никогда не была такой курочкой, ты всегда горела огнем, неужели все изменилось? Я не буду твоим пастухом, не буду созывать тебя на какие-то действия, что может разбудить этот спящий вулкан?
   Он видел, как Маргарита горела огнем, который, несомненно, был в ней и готова была кинуться на него со всей накопившейся злостью, ему просто хотелось снова искупаться в этих чувствах, которые были всегда именно в её власти. Мужчина хотел стать кадаверином только для неё, чтобы она смогла полностью насладиться разложением его органов от неимоверного счастья и впечатления. Музыканты в ресторане стали бренчать романтические мелодии на гитаре, что придало больше интриги глазам Марго, на её очах рождалась буря, которая выльется в страшное наказание Антонио, но она молчала и лишь созерцала его иронию, пробегающую по рту.
  - Ты громко ошибаешься Антонио, и твои неумелые возгласы порождают во мне удивление - начала она, приблизившись к нему чуть ближе. - Просто я не хочу кидать в тебя все свои оружия, зачем же спорить, давай поговорим по-деловому, между нами прямо сейчас состоятся дебаты?
  -Ха-ха-ха, - громко, истерически и с полной чашей лукавства засмеялся Антонио, продолжая развивать рост своих эмоций, он продолжал разговор. - Ты просто дурочка, которая видит вместо моих привычных никчемных шуток целую эпопею, которая, как тебе кажется, набрасывается тебе на плечи и начинает покусывать твою нежную спину. Впрочем, надеюсь, вскоре ты обретешь ту самую девушку, которую я... Неважно, как ты относишься к замужеству?
   Маргарита не поняла, почему он задал ей такой интригующий вопрос, неужели это целый намек, который уже вселился в свободные домики будущего. Она оживилась, и будто в глазах её прыгали и веселились радостные человечки, живущие в глубине её души, которая откликается только на радости.
   -Я отношусь к нему ужасно, потому что я боюсь его.
  -Ох, Марго, Марго, а я собираюсь жениться, не знаю, какая же особа дотянется до моего достойного уровня жизни. Мне скоро исполнится 24 года, я стал уже достаточно успешным мужчиной и хочу в ближайшее время найти того человека, который будет сторожилой моего состояния и одновременно любимой женщиной. Хожу на различные мероприятия и вижу там один колхоз. Женщины совершенно не умеют одеваться, а если я буду давать им свои деньги, то что же? Потратят на всякую чушь и будут позорить меня на различных светских вечеринках, это никуда не годится, а если ты думаешь, что я предпочту взять в жены тебя, то ты совершенно ошибаешься, у тебя отличный стиль Марго и ты настоящая красавица, та, которая даже не сможет поддаться Леонардо Да Винчи для воспроизведения себя на холст. Но посмотри же на себя внимательней, мы совершенно не подходим друг другу и только пытаемся задушить друг друга своими змеиными способностями, но видимо, мы настолько глупы, что не понимаем, что здесь необходим всего лишь один укус. Ты всегда будешь для меня лучшей подругой, попрошу тебя, не забудь явиться на мою свадьбу дорогая, ха-ха - гадко язвил он и получал от этого удовольствие, несравнимое ни с какими прелестями жизни.
   Маргарита чуть не сошла с ума от злости, его речь была хуже оскорбления, но она не хотела и виду подавать на его слова, а решила скрыть раскрасневшееся лицо маской обмана, прикинувшись, что она совсем не обижена и пропустила мимо слуха его лепет.
  -Антонио, что же ты смеешься? Я никогда бы не вышла за тебя замуж, знаешь почему? Потому что я люблю и любила всегда другого! Думаю, ты тоже встретишь ту единственную, и вкус к одежде у меня действительно шикарен - задорно ответила она, и задалась вопросом, кто же все-таки её любовь, ведь девушка не чувствовала её прикосновений и её сладкого шептания.
   Антонио еле сдерживался, он считал, что сейчас эта невинная овечка расплачется и не сможет вымолвить чего-либо толкового, а он, как обычно, посмеется над нею. Почему ему хотелось так развести её, опять же никто не знает этих шахматных комбинаций, которыми руководствовался мужчина.
  -Я только рад за тебя! Искренне рад!- промолвил он, и отчаянно, безутешно ухмыльнулся как человек, которому не удалось провернуть аферу века.
   Маргарита ничего не сказала и поняла, что застала его врасплох, но, ощупывая свои вмятины от его безжалостных словесных побоев, ей становилось всерьез нехорошо, девушка сворачивалась в комок, но он был особенно колючим, и это нисколько не смущало Антонио. В таком духе продолжился их романтический вечер, который пробудил в Маргарите спящего зверя, которого она совсем не хотела ощущать в своей душе.
   Глава третья.
   После этой роковой встречи Маргарита решила исчезнуть из общества Антонио, видимо, и он не предпочитал её больше, как аппетитное блюдо. Узнав, что он теперь купается во влиянии и денежном изобилии, девушка поняла, что его сущностью является только потакание богатству и авангарду, в котором он нырял еженедельно. Возможно, у него совсем нет времени на какие-то детские встречи, и она постаралась забыть все поразившие её слова и окончательно отвлеклась.
   К Хетафе подбиралось туманное и серое утро, которое не позволяло солнцу подбираться сквозь его могучие ставни, видимо, в природе тоже устанавливался свой определенный табу, которым по расписанию пользовались погоды. Маргарита еще нежилась в кровати и предстала нам совсем уж нежной барышней, будто как рыба, распластавшаяся по морскому берегу, лежала она на своей перине, так безобидно и так беззаботно ласкали её прилетевшие комары, которые мечтали подразнить её мягкую кожу, но та не слышала никакого писка и прочих никчёмных песен насекомых.
   Анна отправилась за продуктами, и эта должность была ей настолько не привычной, что она перевоплотилась, и в своем образе, купив разнообразные снадобья для их кулинарного колдовства, девушка возвращалась домой и практически подходила к дому, на лице её не было ни грамма эмоций, и она держала в себе повседневно холодную и огражденную фигуру, как вдруг раздирающе вскрикнула. Минутой позже с ней рядом шел какой-то молодой человек, но тут ему приспичило повернуть в другую сторону, которая находилась через дорогу, он шел своей беспечной походкой так легко и чуть завораживающе, что не рассчитал силы шарма и натворил страшнейших дел, от которых сам пал в бессилие. Навстречу ему летела какая-то дряхлая машина, не заметившая переходившего парня, она сбивает с ног ту несчастную жертву, которая отвернулась в сторону для того, чтобы взглянуть, как прекрасен этот мир, но неужели он больше не посмотрит на него, лишь только мертвыми глазами, думали прохожие. Водитель был в панике, его седые волосы вздымались дыбом, а раскрасневшиеся зрачки бегали по всему дну его очей. Анна раскрывала рот все больше, и её мимика выражала неконтролируемую панику, в которой были смешаны все краски отчаяния. Её непонятные действия напоминали деревенскую бабку, у которой только что украли кур.
  -Скорую, вызовите скорую, он же умрет!- кричала она.
  -Да, конечно дамочка, не переживайте, парень жив, я жутко виноват и не понимаю, как я его не заметил, горе моему бездарному уму! - кричал этот престарелый мужчина и, переставая оправдываться, подбежал к телефонной трубке, находящейся на углу дома и вызвал скорую.
   Анна взяла себя в руки, в ней вдруг забилось яростное благородство помогать, какие-то манеры рыцарства воспрянули и ошпарили её своим кипятком ценности, ей так хотелось помочь пострадавшему, что она принимала даже радикальные для нее меры. Девушка желала обратиться к Маргарите, с которой они были связаны не самой лучшей цепочкой сестринской любви. Анне немедля хотелось надеть на себя эполеты, взять в руку шпагу и бежать на великое сражение с её страстной ненавистью к сестре, и она переборола её ради того, чтобы достичь самурайского образа.
   Девушка рысью вбежала в дом, по лестнице быстро взбежала и зашла в квартиру и первым делом стала долбиться в комнату Маргариты.
  -Ну что за дятел опять будит меня в столь ранний час - жаловалась разбуженная.
  -Открывай, быстрей соня, в первый раз есть для тебя очень важное дело!
   Маргарита вскочила с кровати, накинула халат и открыла двери. Не успев высказать претензий, Анна схватила её за руку и, приказывая надеть сапоги и плащ, подгоняла все быстрей и быстрей. Только сейчас их руки держались так цепко и неразлучно. Они были подобны пожарникам, выполняющим миссию пожаротушения огня беды. Анна не отвела Маргарите ни доли секунды на разъяснения, они бежали, будто это была последняя секунда их жизни на необитаемом острове. Выбежав на улицу, Маргарита увидела лежащего парня, и сердце её сдавила глухая слепая боль, она сначала растерялась, но потом взяла свою сонливость на абордаж и поплыла к мечте спасения падшего.
  -Он еще жив, и думаю, будет жить, вы вызвали врачей?
   -Да конечно... - уныло отвечал виновник происшествия.
  -Маргарита, тебе придется поехать с ним в больницу, чтобы проследить, как и что, и сообщить его родственникам о произошедшем, а я не могу, потому что сегодня вечером иду на День Рождение своей подруги, а парню хочу помочь.
  -Почему ты перекладываешь это дело на меня, может, я сама занята?- возражала Маргарита, не чувствуя милосердия к пострадавшему
  -Ты ведь медсестра, неужели тебе трудно исполнить свой благочестивый долг?
   Девушка поняла, что больше нет вариантов отмазываться, и все-таки согласилась сопровождать этого парня в больницу. Она покорно опустила голову и в какие-то секунды даже заинтересовалась им, ведь ей уже были знакомы где-то эти приметы, может, в них есть доля родного, думала девушка.
  - Мне кажется, вам следует расплатиться за его лечение, ведь вы стали его хирургом в той операции, которой он совсем не ожидал и не желал принять её в свои объятия - обратилась Анна к несчастному водителю.
  -Да, конечно, лишь бы этот парень остался жив - тревожно суетился он.
  -Анна, ты сегодня у нас, как судья, всем ставишь приговор - вмешалась Маргарита, скорчив раздражительную гримасу.
  -Ты уж извини, просто я единственная, наверно, у кого есть жажда принести пользу этому человеку.
   Их дискуссию прервала машина с тревожной сиреной, которая подсказывала, что этот транспорт предназначен лишь для перевозки больных. Приехавшие подняли парня на носилках и отнесли в машину, а Маргарита сказала им, что будет сопровождать его и села вместе с ними, на этих грустных нотах они отъехали от места, где совершился страшный грех, но его не приближал никто, и от него, к сожалению, никто не защищен, грех - это путь к вечной смерти.
   Девушка, сидевшая рядом с больным, разглядывала его черты лица, на которых отражались какие-то знакомые блики, он был то мертв, то жив. Маргарите даже понравилось то, что она сделает что-то полезное и оправдает свою временную профессию. На его лице будто выступали слезы, а губы невольно шевелились, она дотронулась до его руки, она была теплой, и это прикосновение вдохновило её, какое-то слово хотело сорваться с его замерзших уст, но ему не дано было родиться именно сейчас. Девушка держала мужчину за руку и слышала звуки, исходившие из её сердца, она почувствовала к нему какую-то дружескую любовь и привязанность, в которой цвели только цветы счастья, и оно первый раз переполнило её каким-то избыточным составом. Маргарита ощутила привязанность к неизвестному, и ей совсем не хотелось покидать этого сонного принца.
   Спустя 10 минут они подъехали к зданию, парня повезли на обследование к врачу и, соответственно, положили в палату. Сопровождающая осталась сидеть в зале ожидания, чтобы доктор вынес ей окончательный приговор, ведь в какой-то мере девушка даже волновалась за судьбу этого молодого человека, который потряс её своей тишиной и необъятной красотой. Просидев где-то час в холодном и сером коридоре, от которого у нее мутнел разум, вдали к ней приближался высокий человек, одетый в белый халат, видимо, это был доктор, который скрывал какие-то новости.
  -Здравствуйте, вы его подруга или случайный прохожий? - обратился он к ней.
  -Не сказать бы что подруга, ну и не сказать, что случайный прохожий - внезапно вырвалось у Марго.
  -Мы узнали, что у парня нет близких родственников, и он живет один. Травмы таковы: подвернул ногу, сломана левая рука, а самое страшное, у него потеря памяти. И он наверно помнит только свое имя, память эта будет постепенно к нему возвращаться, если мир будет ему напоминать о его старой жизни, то он все вспомнит, что когда-то пачкало его телесную и внутреннюю одежду.
  -Ясно, но тогда кто будет за ним следить, когда он отправится домой?- заинтересовалась она.
  -Вот я и хочу, чтобы вы сделали эту великую почесть для нас, я узнал место его работы и договорился, что раз в две недели вы можете с его имени получать деньги на его личное обеспечение, думаю, это займет всего лишь месяц. Дня три он побудет у нас, парень должен приходить в чувства. Виновный передал нам деньги на его лечение, а также за то, что вы будете за ним присматривать, но они будут являться как наградой и полностью в вашем личном распоряжении.
  -Доктор, я не знаю, но вполне могу, да, я могу за ним присмотреть, а как его имя?
  -Давид Веласкес.
  Если бы мы стояли рядом с членами этого диалога, то подумали бы, что Марго упадет сейчас замертво. Почему же? Может её поразила столь кричащая фамилия знаменитого художника 17 века Диего Веласкеса, а может ей показалось в имени парня что-то знакомое. Думаю, второй вариант рассуждения вызывает ощущения точного ответа.
   Это был тот самый Давид, которого так горячо любила она, почему же судьба вновь их соединяет. Маргарита была в смятении, ей всё приходили безумные мысли, и смуглая кожа её превратилась в меловой оттенок, от которого кровь застывала в жилах. Девушка дрожала, её губы посинели, и она боялась следующего этапа - это эшафота, того самого места, где проделки не сравнятся с вашими страшными кошмарами. Казнь - это особое искусство, которым владеют врожденно талантливые люди. Но Марго не могла поверить, что сама жизнь сыграет с ней в такую плохую и зверскую игру, девушка не знала правил и бежала куда могла, но снова столкнулась с хищной проблемой, которая перегрызла не только её горло, но и способность к здравому соображению.
  -Дамочка, с вами все хорошо? - проговорил встревоженный доктор.
  -Я надеюсь, что это так. Приеду сюда через три дня, за пациентом, вы передадите мне ключи от его квартиры и расписание, когда мне нужно ухаживать за ним. Спасибо... - робко молвила она и опустила свои растерянные и изумленные глаза книзу.
   С этими словами она покинула доктора и здание, хотя желала покинуть эту жизнь.
   Глава Четвертая.
   В унылом и траурном состоянии возвращалась Маргарита домой, она до сих пор гадала, совпадение это или правда. Если же это действительно он, почему они никогда не виделись, но это было неправдой, девушка не хотела признавать в своей памяти те очерки, которые неизменно присутствовали на её старом пейзаже воспоминаний. Маргарита много раз проходила мимо него сидящего на скамейке во дворе, она долго не могла понять, почему этот человек постоянно что-то рисует, его в руках давно заселился маленький холст, кисточки и краски.
   Девушка подошла к квартире и, сняв плащ с сапогами, сразу вбежала в свою комнату, но, не успев закрыть портал, за ней проникнула Анна не менее возбуждённая и заинтересованная.
  -Ох, благодетельница, здравствуй, ну как тот парень? - обратилась она к Маргарите.
  -Знаешь, он в порядке, а я что-то нет, единственная польза от этих добрых дел, то, что я получу деньги.
  -Ха-ха-ха, ну это же здорово, надеюсь, тебе хватит на новое тряпье - ехидно хихикала Анна.
  -Нет, сестрица, мне хватит лишь на проезд до университета. А тем более этот парень оказывается еще и мой бывший одноклассник, как тебе такой поворот событий, ненавижу его больше, чем твои безумные вероломные приходы.
  -Маргарита, твоя ненависть - это небось остатки цели мщения или обиды, а может быть всего лишь боль, смешанная с каплями любви. Признайся себе, ха-ха, знаю, возможно, он дергал тебя за твои соломенные косы, и теперь ты со своим противным характером решила вспомнить те детские обиды.
  -Анна, понимаешь, сейчас твое красноречие напоминает предсказания гадалки, сплошная бессвязная чушь без какого-либо стыда и совести.
  -Ясно, ясно милочка, мне, к сожалению, не до твоих сопливых островках памяти, мне нужно спешить - проговорила она, надменно взглянув на Маргариту, и покинула комнату сестры.
  -Удачи не опозориться в очередной раз - съязвила Марго.
   Девушка подошла к окну, продолжая будто читать молитвы о спасении её души и прикусывала, как лекарство от нервов, шоколадную конфету. В её голове никак не укладывался факт, только что связавший её с Давидом, с человеком, который никогда не оставлял её равнодушной, и что же могло значить это неравнодушие и переживание за его судьбу. Теперь её жизнь будет усеяна бисером, который рассыпался в результате разрыва странных обстоятельств. Маргарита пыталась оторвать его от своей души, но не могла, он занимал все её мысли, будто это было по заказу, а именно по заказу судьбы. Все свободное время она блуждала по просторам своей комнаты и перебирала все моменты их страстных переглядов. Он никогда не узнает её, девушка надеялась, но будто её искренняя мечта плыла в совсем другом направлении, что она просто поухаживает за ним, как добрая и милосердная женщина, и они расстанутся, как знакомые, которым случилось когда-то проехаться в одном поезде судьбы. Но если этот загадочный транспорт потеряет своё равномерное движение, на которое мы всегда рассчитываем, то и наше продвижение не сможет упорхнуть, как птичка, люди просто не летают. Застрять, вот чего так не хотела Маргарита, этот человек рано или поздно уйдет с её жизни. Она как подлая крыса побежит по трапу и прыгнет в шлюпку, лишь бы он потонул там, в гордом одиночестве.
   Прошло три дня, девушка понимала, что Давид расположен встретить её, хотя даже сам не подозревает, что за фея ждет его, да и в принципе он никогда не узнает этого, им не дано вступить в ту смертельную схватку, которая состоялась в их прошлом безмятежном детстве. Маргарита не медлила, чем быстрее она постирает это грязное белье, упавшее на её голову, тем лучше.
   Сев в автобус, она подъехала к красно-белому зданию, зашла внутрь его и пошла на поиски нужного ей человека. Прохаживаясь по длинным, как туннель коридорам больницы, девушка не замечала никакого врача, может быть, она ошиблась, и все это происшествие - страшные сновиденья. Но сомнения её разрушились снова, и Марго была то рада, то вовсе нет, к ней приближался доктор.
  -Здравствуйте! Вы Маргарита Родригес?- промолвила он.
  -Ах, здравствуйте, да, это я - смущенно прошептала она.
  -Давид пока что в порядке, он уже пришел в себя и хоть как-то здраво соображает о том, что попал в аварию. Вот, держите расписание того распорядка, по которому вам будет подана обязанность ухаживать за ним, думаю после этого он обязательно ответит вам благодарностью. И врач после сказанного передал ей листки бумаги, продолжая речь: "Еще 4 дня вам придется ночевать у него дома, вдруг ему станет плохо, ведь в таком пагубном положении может случиться что угодно, и мы не сможем дать каких-либо прогнозов к этой ситуации".
  -Ночевать?- спросила обомлевшая Маргарита.
  -Не удивляйтесь так, вы же сами подписались на это и сами должны были предположить, что будут приняты такие меры, простите меня за какую-либо наглость, но вы похожи на прекрасного ангела, который спустился с небес для того, чтобы выполнить божью волю.
  -Извините, я просто не ожидала встретить на своем пути столь важные известия, и как настоящий грамотный боец не буду давать им отпор, ведь они слабее меня.
  -Ничего страшного, нога его через неделю заживет, и он сможет ходить, выходить из дома ему строго запрещено, проследите за этим, через две недели, я думаю, окрепнет его рука, а что касается потери памяти, то вы будете в роли лекаря или пароля на расширение его воспоминаний. Придя домой, он уже будет вспоминать все вещи и их местонахождения, рассказывая и расспрашивая его, парень будет тоже получать информацию, то есть копать в своей памяти туннель, который откроет ему забытые им сведения.
  -Я постараюсь сделать все, что может стать для него пользой- дрожащим и испуганным голосом лепетала она, не отдавая себе отчета в будущих вещах, ведь Марго понимала, что эта профессия подобна хирургу, если ты воспользуешься действием хирургического инструмента неправильно, пожинай плоды последствий.
   Доктор покинул ее и приказал ожидать его зова, совсем немного девушка просидела около его кабинета и увидела вдалеке коридора людей, сопровождающих Давида к выходу. Она поспешила за ними и в тот миг заметила на улице желтое такси, к которому его вели. Маргарита ждала доктора, который поспешил за нею, он без слов указал на такси, и девушка поняла, что сейчас их судьба срастется окончательно, они станут одним целом, и их времяпрепровождение будет переливаться из одного сосуда в другой. Она села в машину, и таксист нажал на газ.
   Давид сидел неподвижно, он боялся что-либо промолвить, ему казалось это знакомство очень стыдным и странным, какая-то хрупкая пташка пытается накормить раненого льва, думалось ему. Неужели её действия не пахнут любовью, он считал, что это просто жалость.
  Приехав к назначенному месту, работники больницы помогали подняться наверх Давиду, после проделанной работы Марго поблагодарила их и дальше, заходя в квартиру, взяла эту ношу на себя. Давид по-прежнему молчал и ничего не пытался сказать, он будто спал, хотя глаза его были открыты и устремлены вниз, его состояние напоминало павшего на битве бойца.
  -Ты, наверно, не знаком со мной, прости за всю эту суету, но этот месяц я буду помогать тебе восстанавливаться от травм, и попытаюсь своим присутствием залечить твою моральную рану, боль, которая отражается даже на мне - смущенно проговорила Маргарита, усаживая больного на диван.
  -Тебя зовут Маргарита так? Нет, ты даже нужна мне больше, чем все эти лекарства, спасибо, что ты здесь!- с трудом с его уст упала трогательная искренность.
  -Не за что, тебе принести чай, кофе, что больше вдохновляет тебя на жизнь?
  -Я ничего не помню, но ты будешь помогать мне возвращать мою ушедшую вдаль память, и за это отдельное спасибо, одно ты уже сделала, я вспомнил, что люблю капучино, а еще меня вдохновляет простая вода, будь добра, исполни мою крестьянскую волю.
   Маргарита знала, кто он, но ей казалось, что она общается совсем с другим человеком, Давид был очень обаятелен, умен, красноречив, и внешность его была одной из приятных, которую встречала Марго за всю свою жизнь, она странно подергивалась и дрожала, руки её то покрывались коркой льда, то наоборот, были пронзены жаром.
  -Конечно, ты не о чем не беспокойся, ложись, укройся одеялом и отдыхай, для тебя это будет довольно клейким веществом.
   С этими словами она ушла на службу, ради которой бы прошла все преграды, как за принцем своей мечты ухаживала Маргарита, ей было так хорошо от всех совершенных ею действий, которые приносили колоссальную пользу пострадавшему, было ли это продолжением её любви или являлось просто дружеской поддержкой?
   Спустя десять минут девушка пришла с подносом, на котором находились две кружки воды и три печенья.
  -Думаю, этого достаточно, Давид - промолвила Марго, прикусывая нижнюю губу.
  -Спасибо моя юная хозяйка, присядь рядом, я хочу познакомиться с тобой.
  -Ты знаешь, я не хочу афишировать свое имя, просто знай, что я не воровка, а добрая личность, хотела бы спросить, это твои картины?
  -Да, пока тебя не было, я лежал и вспоминал, когда их рисовал, оказывается, я работаю художником, ну а официальная моя профессия сотрудничает с одним бизнесменом, а так через год я закончу академию художеств, где уж точно оправдаю свое звание и талант. Картины - это моя вселенная, краски - это мои звезды, кисточка - моя спутница в космос идей, а вот реальной музы у меня нет, и жаль, что она целует меня в щеки, а потом глупо смеется, ломая мою гордость. Ведь мне так хотелось заполучить её большие глаза, нежную кожу и сладкие, как мед губы. Женщины - это редкий вид камня, который делает с нашими мужскими глазами что хочет, сначала озаряет и ослепляет, а потом постепенно утихает в своей страсти, а нам все кажется, что он тоже влюблен в наше присутствие.
  -Она будет.
  -Почему ты так решила? А я, знаешь ли, холостой и девушку совсем не хочу, она будет только трясти мой кошелек и мешать работать, ведь я псих. Буду вечно изменять своей жене, с моими подругами в мастерской, ха-ха-ха.
   Маргарита тоже смеялась и улыбалась, она даже не могла подумать, кем он станет, и что в нем долгие годы хранился такой талант.
  -Со скольких лет ты рисуешь?
  -Дай-ка вспомнить, кажется, с 8 лет. Я никогда никому не рассказывал, что вообще занимаюсь таким родом деятельности, может, мне было стыдно, черт его знает. Ведь искусство это целый мир самовыражения, мы зачастую переносим свою душу на холст, украшая её всякими разными декорациями.
   Эти подробности еще больше подбросили масла в огонь. В таком ритме они общались еще два часа до того времени, пока стрелка часов не пробила девять часов вечера. Маргарита сообщила ему, что остается у него на ночь и пока что четыре дня поживет в этой квартире, на что он только обрадовался.
  -Я постелю тебе кровать и себе, ты не против моих действий?
  -Я против? Конечно нет, может быть, ты поспишь со мной, таинственная девушка?
   От таких предложений у нее чуть в горле не пересохло, тут ей даже хотелось громко рассмеяться, и она поняла, что это всего лишь шутка, которой он попытался задушить её скромность. Те феноменальные черты, которые присущи только этому зеленоглазому филину, впечатляли её с еще большей силой, она вспоминала изведанные ею рельефы, которые образовались на почве столкновения их характеров, и это не могло не радовать. То детство смешило её, но Маргарита даже не понимала, что спрятано за его ширмой, и какое чудовище может напугать её во все последующие дни.
  -Ха-ха-ха, не пугайся и не думай, что я из тех непорядочных мужчин, которые тащат невинную девушку при первой же встречи в постель, да и вообще при моем-то состоянии, не стоит задумываться об этих пошлых и бестактных глупостях, я всего лишь шут, который сам намазал себе губы ужасной помадой и целует всех её ароматом зловонья - смеявшись, говорил он, и лицо его то наполнялось неизменной радостью, то терялось в настороженных глазах Маргариты.
   Девушка и не думала клеветать на его античные и поэтичные забавы, ей было хорошо в любом море, который низвергал этот заморский принц, но она не понимала, какие силы охватывали её с каждой минутой нахождения вместе с ним. Он был скромен и забавен, а Маргарита никогда не закрывала глаза и дышала трезвыми очами каждую минуту, её страстный нрав укрощался его кротким и одухотворенным поведением, в котором, несмотря на какие-то несуразные пошлости, была чистота и искренность.
   Пятая глава.
   Всю ночь Маргарита не спала и суетливо ворочалась в кровати без какой-либо причины, хотя причина как раз-таки и присутствовала рядом с ней, она толкала её в спину, щипала за пятки и щекотала, насмешливо глядя ей в глаза.
   Давид был, наоборот, в хорошем расположении духа, и с каждым днем чувствовал себя все лучше и лучше. Ему были присущи в эти дни детские повадки, какая-то ангельская беззаботность наполняла его душу каждый день, а няня только и утирала его радостные сопли.
   Наступило утро, Маргарита встала, умылась, приготовила какой-то скудный завтрак и пошла будить Давида, она немного боялась, потому что когда находилась рядом с ним, то её не покидала мысль об их совместном прошлом, которое как нож давило девушке в грудь.
  -Вставай, я помогу тебе подняться, сейчас пойдем в гостиную, ты позавтракаешь - нежно обратилась она к нему.
  -А, это ты, Маргарита, - прикинувшийся спавшим, ответил Давид, продолжая: "Не стоит такой хрупкой девушке тащить такую тяжелую рухлядь, как я, думаю, этот небольшой кросс я все же смогу пройти сам".
  -Ха-ха, ну какая же вы рухлядь, так, немного болен, потом вы поправитесь и будете совсем в форме, а сейчас это моя обязанность ухаживать и помогать вам - смеясь и улыбаясь, шептала она.
  -Вам? Что это ты так быстро переключилась на уважительный тон, я твой ровесник, ах да, мне 21 год, так что всё в порядке, и не смей больше разговаривать со мной таким тоном - шутя пригрозил он.
   Все же Марго заставила его повиноваться ей, и помогла ему сама перейти в другую комнату.
  -Ложись на диван и не пытайся с него встать, минуту и я принесу завтрак - приказала девушка.
   Давид ни в чем ей не перечил, хоть ему и не нравилось, что она прислуживает, и вообще, эта девушка обычная незнакомка и по какому року судьбы они встретились именно здесь. Он наблюдал за ней все чаще, и все чаще она вдохновляла его. Маргарита зацепила его чем-то действительно цепким, в ней содержал эффект неуязвимости, какой-то женской мудрости, недоступности и непорочной красоты. Давид был искателем именно таких ценностей, которые сеялись в его разуме.
  -Ешь, думаю не очень вкусно, но зато полезно - со смешком приговаривала она.
  -Да спасибо, а как же ты?
  -Я не голодна.
   Давид лишь ответил недоверчивой гримасой, но тут выразил мнение по другому поводу.
  -Ты ведь молода и теряешь свое время на меня, что заставило тебя быть здесь, может деньги и поэтому ты, как песик, встаешь на задние лапки ради моих почестей, или ты влюблена в меня и готова на все, чтобы уловить хоть одну мою улыбку?- язвительно подчеркнул он этот неукоснительный факт.
   Маргарита перед своей речью уже успела вспыхнуть пламенем неугасающей ярости. Знойная и страстная фигура заслонила её мягкость и холеную снисходительность, играя ребяческими жестами, она хотела излить на него всю свою боль, поделиться с ним её чернеющими впечатлениями, но ведь именно он виновник их способностей хамелеона, чуть не сорвавшись, девушка прервала свою пылкость и спокойно начала оправдываться.
  -А почему из всех твоих глупых вариантов не нашлось того, что я просто желаю помочь, что у меня есть к тебе сострадание, и что, если я молода, это не говорит о том, что я шляюсь на вечеринках и прозябаю время у одиноких мужчин, неужели тебе кажется, что я похожа на истинную плутовку, и знаешь, ты далеко не красавец, я бы могла тебя любить, если бы не твой острый язык.
   Давид не понял этого выплеска эмоций на его голову и лишь смог только оправдаться, как жалкое существо, но он не растерял своей сущности победителя.
  -Прости, я лишь тот дурак, который наполнен ненужными мыслями, но в своей фразе ты соврала, ты видишь во мне красавца и восхищаешься мной, просто ты боишься признаться самой себе, потому что твоя гордыня в душе главная твоя соперница, которая не дает тебе проходу на свою собственную волю.
  -Просто помолчи - грозно оборвала она.
   Какая-то взбешенная и расстроенная Марго вышла из комнаты, заливаясь слезами, а он был прав, в чем-то прав... И эта действительность поражала её всё больше, ей так хотелось разобраться в своих чувствах, чьё собрание было подобно каше, заварившейся на местностях алмазного рудника, но чтобы дотронуться взглядом до этих неописуемых свечений, ей было необходимо покопаться и омыть все загрязнения, воспрянувшие на их поверхности. Маргарита была исполнена дикой любовью, которая не могла быть приученной к адекватному и воспитанному поведению, её невозможно укротить, она не поддавалась дрессировке. Если бы все наши чувства были контролируемы, то мы бы никогда не смогли любить, ибо мы боимся этой возвышенной одесной, которая подобна кабинету строжайшего директора школы.
   Прошло два часа. Давид весь перенервничал и постепенно начала деформировать в своем соображении, он не знал, куда она пошла, а встать не мог, ему хотелось крикнуть, но он держал себя в руках, ему была не безразлична эта девушка уже за то, что она для него сделала. Его тянуло к её облику, к её отчаянной горестной улыбке, в которой отражалась любовь от всего сердца к этому глупому мужчине. Они играли, словно в догонялки, чем он ближе подходил к ней, тем дальше она отдалялась и не собиралась сдаваться, эти люди стали друг для друга соперниками, которые не хотели взглянуть друг другу в глаза, они боялись увидеть там правду. Давид хотел играть с ней, ему нравилось трогать её и задевать, лежа на диване, скука затмевала его радостный лик, и он пытался уловить каждый бренчащий и жужжащий звук, но Маргариты все не было. Мужчина закрыл глаза, и хотел было ударить своей сломанной рукой об подушку, но услышав тихий мышиный шорох, понял, что его верная подруга приближается.
  -Извини, я немного разнервничалась, сама не знаю, что на меня нашло - говоря, она слегка пошмыгивала носом.
  -Ты извиняешься и у тебя хватает совести, ну что ты, мой прекрасный ангел, извиняться перед таким подлецом, как я? С ума сошла совсем ты в этих четырех стенах, ударь меня за мои наговоренные гадости, я достоин только этого.
  -Ты умеешь шутить, да, я хотела бы сегодня выйти из дома, хочу пойти навестить своих родителей, загляну к семье, иногда они мне надоедают, но все же я скучаю по их постоянным разговорам, в котором таится столько доброго и родного.
  -Конечно, сходи, я переживу часика три без твоего присутствия, ангел.
  -Да, а еще завтра мне нужно на занятия в университет, полдня меня не будет, в какие-то дни я буду ходить на неполный рабочий день.
  -Кем ты работаешь?
  -Точнее подрабатываю, медсестрой, туда меня устроила мачеха, вот так кипит моя скучная жизнь, хотя я бы выразилась иначе.
  -Как?
  Неважно - тихо промолвила она.
  На этом закончился их разговор, и Маргарита закрыла дверь, в скором времени обещая вернуться.
   Шестая глава.
   Маргарита поспешила к своему дому, обдумывая все произошедшее, она так же вспоминала очертания его квартиры и потихоньку присматривалась к ней. Квартира у него достаточно обустроенная, удобные кровати, диваны, красивые ковры из газни, все современно и не выглядит навязчиво, но наверно самые главные прекрасные элементы этой квартиры наполнены картинами его собственного труда, недаром в его имени есть знаменитая фамилия.
  Когда Маргарите было немного скучно, она всегда представляла, что находится в галерее и часто с удовольствием рассматривала его произведения. Ей так нравились портреты одиноких девушек, которых он рисовал, будто они действительно являлись его любовницами, её привлекали романтичные и бурлящие интригой пейзажи, так и хотелось окунуться с головой в эту красоту природы. Но большим искусством он преобладал все-таки к портретам.
   Вспоминая и сохраняя эти моменты в памяти, Марго уже пришла к своей квартире, позвонила в дверь, навстречу ей вышел отец.
  -Здравствуй, дочка! Тебя не было 1,5 дня, а такое ощущение, что 1,5 года, мы соскучились, ты даже похудела, иди быстро покушай маминого цыпленка - улыбаясь, преувеличивал он.
   Маргариту раздражало, когда он называл её мачеху мамой. Тетя Мария не была строгой или какой-то нудной для нее, но все же она никогда не сможет представить, что эта её родная мать, даже если закрыть глаза и выпить 10 рюмок водки, а Марго уж столько точно не выпьет, Росарио невозможно заменить, как и впрочем, любого другого человека.
  -Здравствуй отец, ну не смеши ты, ничего я не похудела, единственное, что непривычно для нашей семьи, что я питалась кашей, но вспомни мое детство, там было и хуже.
  -Не будем о прошлом, мой руки, раздевайся и проходи на кухню, сейчас обо всем нам расскажешь.
  На кухне её ждала, как обычно, строптивая Анна, которая только-только справилась со своей порцией.
  -Приветствую тебя Марго, ну как твой раненый принц? - смеясь, ехидничала она.
  -Я не успела уже войти, а ты принимаешься за свою глупую манеру злорадствовать и безвкусно выдавать шутки - ответила ей девушка.
  -Анна, вообще-то она лечит пострадавшего в автомобильной, так сказать, аварии - обратился к ней Диего.
  -Да что вы, папочка, я все прекрасно понимаю.
   И еще один фактор всплывал на поверхность, который так жутко раздражал Марго, что её сестра называла отца папочкой, чего даже она боялась вымолвить, ведь это казалось ей всегда кощунством над этим серьезным словом.
  -Маргарита, давай рассказывай нам, как он? Кто он?- заинтересовано обратился к дочери Диего.
  -Обычный человек, без волшебства в душе, хотя может, про это я вру, он художник, ему 21 год.
  -И оказалась так, что этот парень твой одноклассник - перебила Анна.
   Марго хотела наступить ей на ногу, потому что отец сразу спросит, как его зовут и тому подобное, а ей как-то не хотелось вспоминать его при всех.
  -Ох, ничего себе, ну-ка расскажи нам дочка о нем, может, я его знаю? - по прогнозу спросил Диего.
  -Ну, если честно, мы с ним в классе хорошо ладили, да и какое вообще дело как его зовут, женское это имя или мужское без разницы.
   Диего заметил, что та волнуется при ответе и пытается убежать в сторону от раскрытия дела. Маргарита действительно изрядно нервничала и руки её словно дрожали, как на экзамене. Никто и не собирался думать, что это Давид, которого они и вовсе не знали, но в их соображении проскользнула мысль, что к нему Марго вовсе не равнодушна.
  -Ха-ха, ну я все понял, при твоем волнении это наверно тот мальчик, в которого ты была влюблена, а сейчас тебе стыдно это признать, ибо когда ты назовешь его имя, покраснеешь, а потом побелеешь, именно жаркие воспоминания заставляют так внезапно и радикально изменять цвет кожи - заметил он и с довольной ухмылкой принялся поедать цыпленка.
  -Все это ложь, а я скажу, его зовут Давид Веласкес.
   Диего был умным человеком и знал повадки дочери, и вообще любого влюбленного насквозь, его прошлая речь подсказывает нам об эффективных последствиях прошлых любовных воспоминаний.
   Анна с её приемным отцом громко рассмеялись, что Маргарита залилась багровым румянцем и хотела крикнуть пару ненавистных слов, и её позору не было предела, она убежала с кухни, не доев цыпленка. Теперь они знали, что у девушки есть чувства к этому парню и то, что она ему оказывает помощь, и это говорит не только о том, что она милосердствует и изливает желание помочь.
   Теперешние их отношения с Давидом были скользкими и неприступными, они остерегались друг друга, как кошка с псом, кошка боялась, что её соперник будет лаять на нее всемогущественными нотами, и есть опасения, что может загрызть её своим влиянием и силой, пес же боялся кошку, потому что эта похитительница правды и своенравная особа будет вести себя кокетливо и приветливо, заманивая своими чарующими глазами, а потом, если повестись на этот дикий флирт, то можно стать жертвой её остреньких коготков, для предотвращения этой ситуации нужна строгость и холодное восприятие ситуации.
   Если даже у Давида были бы симпатии к Марго, то он бы их все равно не высказал вслух, потому что желал бы, чтобы эта нехитрая уловка попалась первой на крючок, Марго желала лишь быть холодной и недоступной, чтобы ни один его глаз не заподозрил какого-то пылающего огня в её груди.
   Их общие грезы наполнялись мраком при виде друг друга, потому что ни у кого не было надежды на что-то светлое. Давид хотел познакомиться со своей служанкой более близко, хотя бы насколько это было возможно, ему хотелось вычерпать из нее все тайны и понять, какой же человек содержится внутри нее, чем же она заинтересовала его, он и сам не искал ответа, а может, эта вся тонкая нить чувств образовалась на безделье и отсутствия вдохновения у парня, кажется, он пытался найти в каждой прохожей музу, вдруг это судьба или ошибка природы сулит ему странные подозрения.
   Маргарита мечтала лишь покончить с этими развязавшимися шнурками, ей иногда хотелось уехать с этой страны, чтобы не знать, кто такой Давид Веласкес, а кто знает, вдруг она поедет в Париж и ей приспичит зайти в Лувр, а там, на выставке молодых талантов, будет его картина, и опять этот эпизод вернется к её жизни, а временами у нее была тяг, кинуться ему на шею и обнять, насколько позволит Бог, они мечтали, как дети, но между ними была пропасть.
   Седьмая глава.
   У Маргариты после вечера с семьей было немного плохое настроение, и ей не хотелось, как пес, приходить к своему хозяину в любое ненастье, она свободный человек и может делать что хочет, одно дело, если этот долг не будет исполнен, который был обещан ею, то эта куча отложится лишь на её совесть.
   Звонок был единственным путем спасения от этой ситуации, но девушка вспомнила, откуда же ей знать номер его телефона, он вполне может пережить одну ночь без нее, и отсутствие всяких уведомлений совершенно не отразятся на его психике. Почему бы и не соврать что-нибудь или не придумать какую-нибудь проблему, от которой она не могла отвертеться. Маргарита, со всеми своими заблудившимися мыслями, приняла решение, в котором содержался обман и отсутствие какой-либо совести. Но такое подлое обстоятельство не пугало её, она пыталась вообразить себе любую неприязнь с его стороны к ней, что и последует явным оправданием.
   Она немного переживала по поводу содеянного, но нельзя же выщипывать только эти перья, надо найти себе другое занятие, чтобы отвлечься.
   "Завтра приду к нему и скажу, что отцу стало нехорошо, и я просто не могла уйти, вдруг с ним случится что-нибудь страшное, а на утро он скоропостижно поправился от небольшого приступа"- мысленно размешивала она свое гадкое вранье.
   Маргарита решила убраться в своей комнате, навести порядок в своем дамском туалете, возможно, еще можно выкинуть какие-нибудь ненужные вещи и тому подобное. Но её уборка неожиданно прерывалась входом Анны в комнату.
  -Марго, уже 8 часов вечера, как же твой друг, он наверно скучает, а вдруг ему плохо, а ты тут все прохлаждаешься?- продолжала держать она свою нескромную позицию истинной язвительной особы.
  -Анна, ты как сверла, постоянно оправдываешь свою сущность, не видишь, я занята, с какого перепугу ты заходишь в мою комнату и спрашиваешь свои глупые вопросы. Свободная личность делает, что хочет, а не дает отчет о любом совершенном действии.
  -А ты как ребенок, которого засекли, когда он вытворял скверные делишки, ха-ха, признайся, что ты что-то скрываешь?
  -Я скрываю лишь то, что у меня есть сестра.
  -Очень остроумно, ладно, если ты не хочешь общаться, то дай ключи от его квартиры, в принципе я могла бы сама навестить его.
  -С ума сошла? Ничего я тебе не дам, и не смей приставать даже, ключи доступны только мне, лучше возьми с меня пример и уберись у себя в комнате.
   Анна как-то покосилась и сочла этот нудный разговор бессмысленным, в нем она лишь хотела выкопать стыд Маргариты, ей очень нравилось выводить её из себя, дразнить, как голодного льва на дичь.
   А Маргарита только вздохнула, что наконец-то отвязалась от заносчивой сестры. Постепенно наступала полночь, и девушка уже чувствовала себя уставшей, выпив горячего чаю, она приняла душ и легла, как ни в чем не бывало в кратковременный сон.
   Но Давид, напротив, не спал. Он не мог уснуть, даже если бы принял снотворное, потому что его голова была занята совсем другими мыслями, она не поддается никакому сну, а раз уж мозг настроен на другие цели, то тело подчиняется только своей единственной властной столице.
   Юноша лежал на своем диване,4 часа он ничего не ел и только недавно выпил последние капли воды, он был в некотором смятении, хоть со стороны, казалось бы, что просто хмель бродит в его голове и тонкой цепочкой душит все его существо. Это чудовище лежало неподвижно на поверхности, стоная и восклицая про себя тысячу ругательств, ему не нужны были заботы покинувшей его девушки, ему просто нужна душа, которая сидит рядом, смотрит на него, и он понимает, что он достоин внимания, такого прелестного создания, чью красоту ему хотелось покалечить своим красноречием.
   В этой мрачной комнате, погруженную в пустоту иллюзий, были живыми только часы, которые ходили и ходили в бесконечное будущее. Но счета времени у Давида не было, он ждал только Марго, теперь-то его разум соображал, что душа и тело его зависят от хрупкой девушки. Своим присутствием Маргарита давала выпить ему сладчайшего яда, от которого он не умирал, а становился все сильней и сильней, и этот наркотик воплощал все его желания не хуже любой волшебницы, являвшейся ему в детских сновиденьях.
   Сейчас же этот павший духом юнец лишь мог бы сравниться со скалами, которые несмотря ни на какие бедствия, стоят. Им не нужны люди, любовь, теплота, их подругой была только погода. Если это дождь, снег, то вид этих горных пород напоминал грозного старика, застрявшего навсегда во времени, если это солнечные лучи, то они становились узниками, которых не забывал их единственный отец и мать - это солнце.
   У Давида в данный момент не было никаких подруг, этот Робинзон стяжал лишь запах одиночества, он питался запахами остатков еды, и это нельзя назвать питанием - это были несбывшиеся мечты. Иногда его бросало в жар, в смуту, ему казалось, что эта воровка пришла на денек, для вида поухаживала за ним, чтобы навеять доброту и женское тепло, а потом внезапно ей захотелось побыть с семьей. Такое явление еще пока что не было раскрыто наукой, а вдруг Давид станет первооткрывателем чего-то нового в нашей жизни, но, видимо, он не знал про существование психологии, которая была лучше любого адвоката и следователя.
   "Нельзя поддаваться женщинам, эти цыганки что и делают, только обещают богатство и любовь, а потом узнается, что вместо этого у тебя убыток в кармане, украденные часы, кольца. Так же и женщины крадут у мужчин тягу к ним, я бы хотел ненавидеть их, но без этих созданий не будет мужчин, мир превратится в Садом и Гоморру, а что же тогда делать с этими плутовками, сжигать на костре, инквизиция есть еще в уставе нравственности? Вряд ли это правда, может заняться казнью, собственным опытом я проучу её. Маргарита, вы обжигаете своей красотой, но не до такой степени, чтобы мои раны кровоточили каждодневно, маленькая царапина проходит быстро, но то, что ты делаешь своими поступками, не заживает никогда" - рассуждал он, сгорая от обжигающих, скатывающихся с его щек слез.
   Давид размышлял и искал любой бред в своей голове, все это происходило и в ночном обозрении потом словно домовой, который затаился за диваном, и уставший от этой ахинеи решил сделать первую вылазку навстречу хозяину, и план его был ударить ему чем-нибудь не хилым. Если этот миф о языческих верованиях хоть на каплю верен, то ему действительно удалось это сделать.
   Восьмая глава.
   Наутро Маргарита стала будто свеженьким огурчиком, на улице уже давно солнышко разыграло город, и поэтому есть смысл готовиться к началу дня. Девушка вспомнила, что её брошенный Ромео окаменел в тоске и одиночестве, может, его вовсе нет сейчас с нами, и будь так, что он со злорадствующей гримасой негодует свысока, смотря на земных тварей. При этих скользких мыслях у Марго кружилась голова и в глазах будто адский дым заискрил всей своей красотой.
   Ей больше нельзя было оставаться дома, вдруг все эти лихорадочные доводы приведут её к пути правды, и что тогда? Она погубила свое счастье сама, и почему же его можно назвать счастьем, есть ответ. Давид был одной из единственных на данный момент причин, почему Марго еще дышит, её вдохновлял этот призрак прошлого и покойник настоящего, между двух пропастей растянулся её выбор, отдаться воспоминаниям либо же воплотить этот неаккуратный эскиз событий в приблизительную реальность, но что-то ей до сих пор мешало.
   Немедля Маргарита безнадежно ринулась к квартире её покинутого кумира. Подойдя к двери злосчастной обители парня, она еле-еле смогла отдышаться и последний рубеж, который нужно было пройти во чтобы то ни стало, это повернуть ключ по часовой стрелке в замочной скважине. Секунда, и она решилась. Маргарита быстро сняла верхнюю одежду, и, как провинившаяся дитя, побежала в комнату, где, будто в саркофаге, лежал похороненный ею Давид.
   На диване распластался физически живой, но мертвецки побелевший от переживаний Давид, он спал, как убитый, а убийца стояла напротив, считая секунды до чуда.
  "Боже, Боже, что я натворила, вдруг ему было плохо, и он потерял сознание, я не смогу дальше существовать без него, я виновата перед небесами, чего я заслуживаю после этого, лишь только открой глаза, и я бы свернула горы".
   Её размышления не были какой-то выгодой для ситуации, то, что уже отдано богу или дьяволу, принадлежит законно им, и не какая провокация не вернет прошлых событий для исправления наделанных ошибок в жизни.
   На её глазах навернулись слезы, как наводнение они затапливали её очи, эту стихию было не предотвратить. Делая лучше, может стать только хуже, порой от счастья мы предаёмся этой безумной попытке высказать эмоцию вслух. А между тем Маргариту топила тоска, она не знала, что ей делать, закричать на весь мир или объявить о предательстве своей совести. Но нет, девушка решила действовать, решила идти на риск, и, защищая свою честь, делала первые шаги.
  -Давид, ты же знаешь, я никогда тебя не брошу, просто я...
   Услышав её тихую, но не законченную исповедь, он открыл глаза. И мнимые сравнения налетали, как мухи на мед, ведь хуже всего разъяренный лев, которого отвлекли от сладкого сна.
  Как будто восставший мертвец он резко схватил её за запястье, рука её дрожала, и к этому прилагалось её потение, лихорадочные и чуть странные вещи смущали Маргариту, но девушка знала, как отравлено его сердце после её подлого поступка. Давид почувствовал её тревогу и решил сделать вид, что совсем не заметил отсутствия девушки этой ночью.
  -Ах, бесстыжая Марго, вы разбудили меня, и за это вам полагается наказание, как же некультурно приходить со своими аномальными речами и навязывать их спящему.
  -Прости меня...
  - Это все, что ты хочешь сказать?- уверенно молвил он, не отрывая от нее своего проницательного взгляда.
  -Нет, еще прости за то, что я не пришла вчера, мой отец...
  -Извини, что перебью, но твой отец, наверно, был болен, а на утро чудным образом выздоровел, ну и ты, конечно же, не могла оставить его у порога смерти, как настоящая дочь. Все эти ваши женские сказки, они настолько популярны в кругу использования, что каждой язычок юной разбивательницы сердец выучил наизусть эти нехитрые слова, и я, кажется, уже присоединяюсь к вашему клубу.
   Лицо Марго искривилось так, что ей было больно дышать и издавать какой-то подобный жалобе писк, но её старания вымолвить любое пришедшее в голову оправдание сбил четкий восклик Давида.
  -Не пытайся врать Марго, я чувствую правду за твоей спиной, которую ты скрываешь своей статной осанкой, считаешь, что я маменькин дурачок, который все еще верит в Санта-Клауса, жаль, что я пытался верить тебе, Марго - ты завядшая роза. С этими словами он отпустил её руку, и, казалось, всю ею.
  -Давид, я дура. Но ты не смеешь критиковать мою сущность, пока что я твой костыль и опора, а что будет потом, решишь сам. Ты бледен и я вижу, что голоден, как волк. Покушай жареного цыпленка моей мачехи.
  -Спасибо.
   И он жадно начал уплетать эту аппетитную пищу. Маргарите снова хотелось заплакать, в этот раз, наверно, от счастья. Душа её была наполнена благоуханием цветов, рожденных в атмосфере удовлетворения, глаза её являлись в этот момент зеркалом души, улыбаясь, она озарила комнату своей радостью. Ей было так приятно смотреть на то, как этот беспомощный ребенок зависит полностью от нее, ей были все равно его оскорбления, если ему угодно, он может обезглавить её, но он никогда не посмеет укротить её забавные хихиканья.
  -На самом деле вчера мне стало просто как-то лень идти к тебе, черт попутал мою голову, но мне кажется, без меня ты вполне реализовал себя на этот вечер, ты, наверно, привык быть в одиночестве, где же твои родители?
  -Не стоит оправдываться, я же не какой-то поп, который караулит своего послушника, то, что ты совершила, останется лишь на твоем грешном бремени. Моя мать исчезла год назад, отца я никогда в жизни не видел. Бабушка живет где-то в Испании, с нею я не встречался уже с 13 лет, если я не ошибаюсь, ты захочешь спросить, почему же я так хладнокровно отношусь к этой ситуации. Дело в том, что моя мать не занималась моим воспитанием, у меня была няня, это единственная родная душа моего сурового детства, она всегда поддерживала меня, наказывала за шалости, учила жизни, я был, как несчастный "Маугли", брошенный судьбой на растерзание волкам, а эта благочестивая женщина подарила мне материнскую любовь,2 года назад её не стало в этой жизни.
  -Вижу, тебя трогает эта история.
  -Это не просто история, это рассказ о женщине, которую я люблю.
  Маргарите хотелось засмеяться, потому что она представляла себе дряхлую старушку, конечно, в её понимании отображались отголоски о том, что Давид проявляет свой незаурядный юмор. Но в этот момент она была искренне глупа, и молодой парень лишь только улыбнулся, созерцая её детское недопонимание.
  -Не смейся над моим горем, когда я выздоровею, ты тоже покинешь меня, и что дальше? Опять буду признаваться в любви этим женщинам на портретах, которые я воссоздал своей креативной стратегией и искушенным разумом.
  -Будь что будет - тихо молвила она и вышла из комнаты, продолжая смеяться.
   Маргарита больше не чувствовала себя виноватой. Больше всего её интересовал его забавный подход ко всем делам, но серьезность в лице Давида проявлялась так резко только потому, что он хотел разъяснить ей о своем истинном выражении.
   Девятая глава.
   В этот день, пройдя через преграды разногласий, для себя они создали одно общее небо, в котором царила лишь дружба. Маргарите не хотелось слышать каких-то признаний от Давида, ей было достаточно того, что их снова воссоединила жизнь, но она понимала, что через две недели он выздоровеет и сам сможет ухаживать за собой.
   Как же ей быть, самое главное, чего Маргарита не желала, так это расставание с Давидом навсегда, но хочется задать следующий вопрос, для чего ей тянуть эту резину, которая не принесет достойных результатов, может, стоило бы просто отпустить эту прекрасную птицу на волю.
   Тут она вспоминала главный закон настоящей женщины, никогда нельзя бегать за мужчиной, если ты ему действительно нужна хотя бы даже для эксплуатации, в любую непогоду он придет к тебе на коленях, пусть и через большой промежуток времени, но зато он покажет, сколько лет этот несчастливец любил тебя, так ведь всегда. Преданный пес никогда не изменит своему хозяину, он будет ворочаться во сне и скулить по его благородным очертаниям, которые когда-то заставили его полюбить вас.
   И с этими рассуждениями крылья Марго росли, и она ни на минуту не сомневалась в своей правоте, пусть всё будет только в его руках.
   Разговор их продолжился о том, что девушке нужно было спешить на занятия в университет, а потом на ночную смену в больницу.
  -Послушай, я ведь говорила, что сейчас мне нужно уходить на занятия, а ночью я не вернусь, прости.
  -Это ни в коем случае не поменяет моего отношения к тебе, единственное, то, что я хочу у тебя попросить.
   И он взял её руку, приложил к своему сердцу и сказал: "Обещай никогда не обманывать меня, говори всегда правду, чтобы ты не сделала, я выслушаю любую твою тайну и гадкое дело, совершенное тобой, главное правда, лжецов я покараю!"
  -Нет проблем - ледяным и дрожащим голосом, обещала она клятву всей её жизни.
  -Моя нога уже в порядке, с завтрашнего дня я больше не лежу на этом ложе смерти, я превратился в окоченевшее бревно, которое безнадежный садовник все еще пытается спасти, и поэтому выполни еще одну просьбу, ты можешь не приходить ко мне, только приноси еду. Надеюсь, деньги у тебя есть, покупай, что считаешь нужным - чуть улыбаясь, говорил он это так, словно ему совсем не жаль их расставания.
   Он предложил ей только возглавлять покупки, но не намекал на какие-то приглашения. Маргарите стало обидно до самых низов её души, и лозунг, прошивавший её насквозь о том, что женщина обладает только гордой осанкой, а не сгорбившимися мольбами, угнетал её, и печаль не сжалилась над ней, грусть позволяла делать себе что захочет, но слезы не стали уподобляться прежним испытателям, они скрывали свое существование на её глазах.
  -Да я просто рада за тебя, до завтра!
  -До завтра, Марго!
   Маргарите не хотелось падать духом и расстраиваться из-за какой-то чуши, действительно, она была права. Этот никчемный художник и никчемный одноклассник просто портит ей жизнь, у нее ведь есть? Есть? Девушка поняла, что в последнее время её никто не ждет, ей больше были не нужны цветы, конфеты, кольца, бижутерии, деньги, эти все подарки, этот мертвый груз, он радовал её только 10 минут, в этой жизни она еще никогда не радовалась по-настоящему. Жизнь Марго не напоминала зебру, её окружала какая-то пятнистая корова, но и те удачливые цвета, которыми обладает это животное, не приносило ей удач. То, что искала девушка 20 лет, это было счастьем, только то не собиралась оставлять своих избранников и не намечало каких-либо приемов в жизнь Марго. Все везения, которые есть на свете, обошли её стороной.
   Ей пришел на ум её друг Антонио, но почему так внезапно появился он в её мыслях, наверно только потому, что девушка исчерпала все, что могла, ей нужно было отдохнуть от Давида, ей хотелось повеселиться с Антонио. Иногда Маргарита сравнивала их, но нельзя сравнить, ведь холодный, каменный, колючий, но цепкий до пяток лед и порывистый, теплый, сильный ветер, который тоже мог обидеть своими ураганными обычаями, а временами согреть нежным, казалось, дуновением.
   Антонио представлял стихию ветра, он был таковым со всех его сторон, которые с виду казались разнообразными и не похожими друг на друга. Забавный, порой безбашенный он умел очаровывать девушку одним своим новым портсигаром или рассказ истории, где он являлся героем или экстремальным чудаком, при всём этом мужчина любил делать приятные комплименты женщинам, интриговать их и хихикать над их наивностью. Давид с головы до ног был покрыт коркой льда, но состав, который содержался у него внутри, никто не знал. Парень всегда был удручен рассуждениями и проблемами, хоть на его лице нередко появлялась улыбка, но это не означало радость и реакцию на хорошую шутку, над ним свисал вечный демон, который диктовал ему ход его поступков. Давид являлся самым несчастным заключенным, он был горд, как глыба, не давал к себе подхода, обладал незаурядным умом, которым обламывал рога всем похитительницам сердец.
   Он прекрасный принц, который был наследником царства мрака и печали, но женщины любили его за ту загадку, которую он скрывал тщательно от любых хитрых глаз и за то, как он ловко проводил свои любовные аферы над женщинами, которые считали, что мужчина влюблен в них и лелеет в них каждое движение.
   Маргарита так не считала. Страшное, что её желанием было быть одновременно с двумя её богами, которые командовали ею и намечали ей судьбу. Этот треугольник не подходил ни под какие правила геометрии, ибо он даже не собирался являться геометрической фигурой. Иллюзия всегда требует от нас представлений, и мы их беспрекословно выполняем.
   Теперь врата её мечтаний постепенно закрывались и хлопали с раздражающим треском прямо у нее на глазах, мысли, которые окружили её, были предназначены для решения проблемы, в которой она жила уже 6 лет с тех пор, когда первый раз встретила Давида. Пора было закрыть эту книгу воспоминаний, сжечь её, растоптать, уничтожить, все варианты подходили, потому что единый смысл объединял их - избавиться от прошлой жизни. Но как это сделать, если многотонный свинец придавил ваши конечности, которые являлись инструментами, оставалась только импровизация, в которой девушка являлась никудышным профессионалом.
   Десятая глава.
   Прошло 4 дня, Давид уже ходил полноценными шагами, причиной его несчастья была больная рука и постоянные провалы в памяти, жизнь его не стала прежней. С Маргаритой он не общался уже два дня. Инвентарь парня не был переполненным, но его сущность не была истощена до крайних пределов. Хозяйство сохраняло свой обычный баланс, и Давиду, впрочем, не было дела до этих кастрюль и сковородок, которые ежедневно тонули в скуке и мраке, ведь к ним так давно не притрагивалась теплая человеческая рука. Давиду становилось иногда не по себе, эти усыпительные вечера в одиночестве вдохновляли его не больше, чем на сон, именно в такие моменты ему хотелось поговорить с Маргаритой. Может быть, хотелось услышать какие-то рассказы, чтобы увеличить восстанавливающую силу бальзама, которая действовала на память. Он не решался взять телефонную трубку, набрать номер и позвонить своей спасительнице, и парень даже не пытался хотя бы временно превознести её на пьедестал. Перед нами находится самый неискоренимый подлец, который нахальным образом не имеет элементарной благодарности, видимо, Маргарите она была не нужна, и тот не счел нужным задаривать её цветами и сотнями слов благодарности. Возможно, он чувствовал свою способность делать девушку чуть радостнее, и после этих эмоций, как ему казалось, ей ничего не было нужно.
   Пораздумав, Давид решился на звонок, только единственной его преградой была гордость и какое-то величие, которое воспалилось из-за его запущенного состояния, где потерялись все нравственные ценности, ему так не хотелось унижаться, но все же признать тот факт, что ему не хватает Марго, стоит.
   Дрожащей от волнения рукой он прикоснулся к черному, как его жизнь, аппарату, взявши трубку, он стал медленно, но решительно набирать номер телефона квартиры Родригес.
   Долгие и томительные гудки означали бездну между разговором Марго и им.
  -Алё, да можете не начинать, я знаю, что вы хотите слышать сейчас Маргариту, мою сестру, как же так? Не смейте, чертовы поклонники, больше звонить на этот номер телефона, стерегите её у входа в дом, на работе, в университете, но только не на этот телефон, не забудьте передать еще каким-нибудь самонадеянным дружкам, повторяю, я не секретарь, и хочу тебя огорчить, несчастный поклонник, ты опоздал, она на свидании! Пока.
   С этими словами трубка была кинута одной из жительниц квартиры, где живет Маргарита, это была Анна.
   При её речах Давид обомлел и не мог вымолвить слова, но когда он услышал, что она на свидании, как заторможенный двигатель, выбросил свою силу чуть позже. Его сильная рука схватила телефонный аппарат и пыталась швырнуть оземь, в глазах у Давида потемнело, и он не смог дальше управлять своими частями тела, его рвало на части ревностью, как бешеный зверь молодой парень метался, и искушенным ревом молил о пощаде. С ним произошла расплата за те обиды, которые он нанес всем девушках, покушающимся на него. Словно мгла разревелась темными пятнами на его лице и излучала всю его плоть страшными ударами раскатов молнии, которые сзади несли подол матушки-бури.
   Маргарита ведь не его девушка, не жена, это просто временная служанка, которая для него в последнее время стала равноценной в полжизни. Этому нарциссу не было дано разглядеть себя в зеркале, неужели его разум был подчинен только тем мыслям, что его роковая подруга любит его, да, он был красив и статен, но чтобы обладать всем этим богатством полноценно, нужно иметь хотя бы чувство совести, а не заниматься спиритизмом своего духа совершенства. Он полноправно достоин этих страданий.
   На глазах Давида выступила слеза, которая потекла по его смуглой щеке, как доказательство раскаяния.
   В таком безумии он просидел час. Горьким выдался ему этот день, не ожидая новых событий, все же Давид дождался этого желанного звонка.
   Он, полусидя, находился на полу, понуро опустив голову, в такой позе не хотелось жить, а тем более идти и открывать дверь какому-то незваному гостю, а вдруг это была Марго. Наивный, но почему же наивность плохая вещь, иногда она подсказывает нам намек на правду, и эти мысли окрылили его, и Давид пустился к двери.
  -Здравствуй! Прости, что пришла так поздно, мы как-то давно не виделись для наших устоявшихся традиций, и я решила сделать скромный визит, но не стала приходить с пустыми руками, я принесла кусочек домашнего пирога, думаю, тебе понравится.
  -Ты же была на свидании! - вскричал, как ревнивый муж Давид, еле-еле сдерживая себя.
  -Ха-ха, да что ты! Если только со своим отцом и мачехой - улыбаясь, приветливо ответила Маргарита.
   Он почувствовал себя уязвленным и униженным, как он мог ревновать эту простушку к кому-то, да ведь она никуда не пойдет, даже если у нее сотня тысяч этих поклонников. Ему хотелось хохотать, как ребенок, пришедший на комедийный спектакль.
  Ох, я что-то в одиночестве совсем раскис, проходи - с ухмылкой оправдывался он
   Давид не хотел признаваться в том, что звонил ей, ведь его мужская гордость не должна сломиться, и он только подыгрывал ей, заслоняя свою внезапную вспыльчивость нелепыми ирониями.
   У Маргариты было хорошее настроение, и она не сочла нужным соображать о том, что за бред сказанул он, на ум ей шли совсем другие мысли.
  -Слушай, может попытаешься вспомнить о своем детстве, где ты учился, как учился, помнишь ли ты своих друзей, в общем, все о школе!- с радостью восклицала она, желая пожать удачи её нежную руку.
  -Да, я уже в последнее время стал вспоминать те славные годы. Помню, когда мне было 15 лет, я переехал в Хетафе. Мой отец итальянец и не помню, каким образом у мамы осталась его квартира, ветхая и небогатая, но меня это не заботило, мы жили в красивейшем городе мира, Венеция, именно там я полюбил живопись и открыл в себе талант - с некоторым самодовольством расписывал он свою фабулу. - Какая-то тетка заявила, что она законная дочь моего отца, и это по праву её дом, по решению суда нас выгнали, как нищих псов из квартиры, все так напутано, ни ты, ни я не понимаем этой паутины событий. У матери осталась эта квартира, где мы сейчас с тобой, собственно, и находимся, мы переехали сюда, раньше в ней жила бабушкина сестра, которая умерла. Вот так сложилась моя судьба. А школа, в ней было много серых пятен и я еще счастливчик, что они не стали приобретать более темный оттенок. В какой школе обучалась ты?
  -В Љ35 - холодно отрезала она.
  -Странно... - с задумчивым видом растягивал он фразу и добирал в оврагах своей памяти части мозаики главного воспоминания детства.
  -Она как раз находится в нашем районе.
  -Ах, точно, вспоминаю, вспоминаю. Я ведь жил здесь, а в ближайшую школу не ходил, наверно, мать хлебнула слегка текилы и позвонила по телефону любой школы, знаешь, наугад, и меня чудом записали в то заведение.
  -То есть ты все время жил тут? И мы...
  -Что мы?
  -Прости, хотела сказать какую-то реплику, наверно глупую, и поэтому уста автоматически прервали её рождение.
  -Ладно, дальше. Дальше мне просто нечего сказать! Учился в школе я прилежно, в новом классе друзей не обрел, все они были какими-то тупыми и холодными, но я спокойно реагировал на этих бездарей, нужно лишь созерцать их скучные лики и делать нужный вывод.
   Маргарите не нравился этот ход разговора, когда же он переключится к чему-нибудь пикантному, нельзя волочить этот снежный ком по всей вселенной, надо как-то подтолкнуть его к этим речам, думала она.
  -Ну не может же быть такого, что никто тебе там не пригляделся.
  -Ха-ха, это точно.
   После этих слов Маргарита была в надежде услышать что-то связанное с ней, хотя бы на одну сотую часть. Он продолжал: "Если только та девочка с большими круглыми очками, которая позволяла мне списывать у нее математику".
   Лицо Марго притупилась, и её охватил вопрос, что эта за девочка, теперь она поняла, что бесполезно трясти из него информацию, нужно напомнить былое каким-нибудь предметом, который, очевидно, вычерпнет из памяти Давида нужное содержимое.
  -У тебя ведь есть фотография класса, познакомь меня с ними и сам вспомнишь, может, какие-то забавные факты рассмешат нас.
  -Ну, в принципе можно - неохотно ответил он и достал из серванта большую классную фотографию, как раз 8-ого класса, ту, где еще была Маргарита.
  -Вот, здесь мне 15 лет.
   Пальцем он показал худощавого, но очаровательного мальчика. Сердце Маргариты забилось так быстро, что ей хотелось тяжело вздохнуть, большой волной воспоминания нагрянули на нее.
  -Улыбаешься, значит я понравился тебе.
   Он стал показывать других одноклассников, кого помнил, продолжая: "Это невоспитанный, плохо учащийся чурбан, вот эта девочка никогда мне не нравилась. С этим я часто дрался, а с этим можно было поговорить, а вот эта" - его палец остановился на всем нам известной Патрисии.
  -Ах, как я мог забыть её, это Патрисия, моя подруга детства, сначала представляешь, она мне даже понравилась, а потом, потом мы не стали больше быть под одним орденом, я понял, что эта девочка обычная, накрашенная чертовка, правда в ней было столько роскоши и бурлеска, должен признаться, мы с ней поддерживали связь и после школы, и она опять признавалась мне в любви. А потом я видел её с каким-то усатым мужиком, наверно, это её отец, впрочем, неважно, её существование в моей жизни мне наскучило.
   Получив эту важную местами информацию, она обрадовалась, но решила услышать свое имя, совершив это более прямым способом. Девушка больше не контролировала себя и сама же воплощала парадокс, который и есть абсурд по её залежавшейся теории.
  -Давид, а это что за девочка, почему-то на меня она производит самое глубокое впечатление?
  -Помню только, что у нее была фамилия Родригес и то, что она чутка сумасшедшая, хотя ты знаешь, она чем-то удивила меня, и я бы постеснялся рассказывать дальше, впрочем, это унизит только мою личность.
   Марго чуть-чуть передернуло, и она крепко схватила Давида за руку, говоря: "Сумасшедшая, в чем проявляется это качество, а в чем же ты унизишься, ну расскажи!"
  -Маргарита! А какое тебе, собственно, дело, ха-ха, меня не интересует моя прошлая школьная жизнь, главное, что сейчас, и я бы возможно мечтал встретить её, но вдруг она какая-нибудь полная неприятная дама, ха-ха-ха - словно уклоняясь от разговора, злорадствовал он.
  -Так ты не помнишь, как её зовут?
  -Мне все равно, как её зовут! Может Элена-Мария, черт возьми, мне главное выздороветь, а не переживать по поводу бывших одноклассниц.
   Такой ответ расстроил Маргариту, но главное, что та сумасшедшая сидит рядом с ним, неважно, узнал он её или нет. Такое свидание в слепую впечатляло её и наполняло её сердце восторгом, она могла делать, что захочет, ему и не подумается вспомнить какую-то одноклассницу, как он сам только что и выразился.
   Гармония тишины и покоя осветила эту комнату. Но даже при таком теплом, казалось, разговоре пробегало холодное дуновение ветерка, которое объяснялось тем, что между Давидом и Марго ничего нет. Невозможно было терпеть больше это, и тут Маргариту охватило безумие.
  -Знаешь, может сходим погулять как-нибудь, я свободна на выходных.
   Давид первый раз растерялся, он не знал, что говорить, его мысли прибегали к останкам умершей романтики, но в этой абстрактной фантазии не было истины, как будто это была казнь для них двоих, обрубающая любую надежду.
   Взяв руки Марго, юноша промолвил: "Маргарита, я не хочу связывать нас золотой нитью, ибо между нами никогда, слышишь, никогда ничего не будет, даже не старайся убеждать меня, поэтому ..."
  -Прости меня, прости!
  Заплакав, девушка ринулась к выходу, быстро накинула плащ и сапоги, хлопнув дверью, сбежала от него будто навсегда. Её сердце разрывалось, и какой-то умный наставник только что проснулся в ней, от крика совершенной глупости, которую она не могла себе простить. Это было больше, чем позором, она просто намекнула ему, но не желала, чтобы он любил её.
  -Марго, Марго! - в растерянности крикнул Давид.
   Он понял, что нанес ей неизлечимую рану, теперь-то он почувствовал её боль, это был ожег, вызванный какой-то атомной войной. Давид - дьявол, который заманил прекрасного ангела в свое логово, но это чудовище было зависимо от этого ангела, и не мог отпустить его в свою волшебную обитель, но сейчас, кажется, это произошло и только по его вине.
  -Какой же я дурак... - прошептал он в тихой утробе невезенья.
   Одиннадцатая глава.
   После этого бы, казалось, не следовало начинать новую главу, мы, конечно, все давно ожидали головокружительной любви и страстного полета этих двух героев, но нельзя рассчитывать на успех, создавая полную банальную историю.
   Между тем жизнь Марго никогда не пахла очевидным сценарием, нам только кажется, когда мы предсказываем то или иное событие, что весь этот исход - очевидное расположение в этой жизни, на самом деле, это ювелирная работа наших действий, которые создают неисправимый бриллиант, который светит нам до самого гроба. Но ведь даже у порога печального исхода всегда найдется дверь честного правосудия, если ты заслужил этот вход в счастливое будущее.
   Природа в тот вечер почувствовала непогоду в судьбе Марго и высказала свое недовольство проливным дождем, омывая весь Хетафе строгим и непоколебимым молчанием, ей не может препятствовать никто, такими свойствами мечтала бы обладать Маргарита, но чего достойна эта отчаянная девушка, художника или роскошного бизнесмена 20 века.
   Давид наводит впечатление дряхлого старика, который, живя в своей ветхой избушке, проклинает весь женский род, не давая им прохода и права на слово, он будто мстящий наркоман, зависимый от паранойи, а если подумать, то с внешней стороны это был симпатичный испанский мачо, который нагонял лишь только восхищение. Зачем Маргарите было связываться с этим сутенером и похитителем истины, он заточил Марго в вечный мрак закрытых дверей, играя ей серенаду о хорошей жизни, но не разрешая хотя бы сквозь картины познать её. Ах, бедная девочка, запуталась в рассказах этого ничтожного человека, который отравляет в наших сердцах радость к своему герою.
   Эта грусть и уныние, страдавших и заключенных от мира вечной любви, передается нам при чтении книги, хочется пойти и взглянуть на что-нибудь прекрасное, на только что распустившийся цветок, а возможно, почитать сказки: Золушка, Спящая красавица, Русалочка. Ведь там все так прекрасно кончалось, какой конец будет у этой сказки, не дано узнать даже самому интригующему пророку.
   А если только представить то, что чувствовала Марго в душе, она терпела этот вечный ад, это благоухание полыни и до сих пор смела показывать на своем пригожем личике улыбку. Чему радовалось и где созерцало счастье это создание - загадка, наверно, жизнь учила её улыбаться светлому будущему, а не тому, что есть, вдруг оно увидит её угрюмое лицо и не захочет пожаловать в гости, возможно, и вовсе отвернется от нее на всю жизнь, не вспоминая.
   Неужели справедливость так и будет прятаться за своим злейшим врагом. Рассуждая так долго и принудительно, ища в этом чуть-чуть истины, которая точно бы подсказала, в чем заключается смысл этой повести, мы все равно осознаем, что Маргарита несчастлива, Давид лишь только делает вид, что доволен жизнью, на самом деле он был болен язвой сердца, которая заживет лишь при нанесении целебного бальзама. А Антонио и вовсе скрылся с нашего обозрения, может, у него началась новая жизнь, но и этот вариант отправляется в ссылку.
   Прошла неделя, Маргарита не собиралась возвращаться к Давиду, ей просто надоело быть грязной уборщицей, пусть этот смердящий пес знает свое место, а не предстает перед нею Наполеоном. Наконец-то засветилась её гордость, парящий орел преобладал в ней всеми своими лучшими масштабами.
  "Пусть он страдает, пусть!" - стоя у окна, вслух шептала она свои страшные заклинания и, видимо, получала от этого истинное удовольствие.
   В её комнате прозвенел звонок, Маргарита не спеша подошла к телефону и подняла трубку, кокетливо произнося:
  -Здравствуйте, это Марго.
  -Привет, моя дорогая, мы уже наверно больше двух недель не созванивались, как твои дела?
  -Дай угадаю, это Антонио! Мне кажется, у моей жизни подкашиваются колени.
  -Какой черт обидел тебя?
  -Наверно, телефонный звонок не самый лучший способ плакаться своему другу в жилетку.
  -Марго, я не звоню тебе просто так, давай привыкать, сегодня в 7 часов, думаю, ты сможешь составить мне компанию на одном фестивале, там будет концерт, и я хочу, чтобы ты стала моей девушкой хотя бы на один вечер, я почетный гость на этом мероприятии.
  -Антонио, спасибо, ты просто праздник в моей жизни, думаю да, я соглашусь, мое состояние такое пагубное, что я уже согласна бежать с радостями хоть в кабак, ха-ха.
  -Ничего себе, а в тебе живет нехилый юморист, я приеду за тобой на своем кабриолете, моя роскошная подружка - посмеявшись, он положил трубку.
   Конечно же мы не будем предоставлять вам описание того, как Маргарита суетилась по поводу своего вечернего одеяния, о посторонних вещах она не думала, ей казалось, что пора раскрыться Антонио, а не делать из себя помпезную леди, ведь тот, как никто другой соображает, где фальшь, а где истина.
   В срок эта сладкая выпечка была подана прямо в руки Антонио.
   Выходя из дома, Маргарита наблюдала за восторгом и хитрым лицом её чудесного друга, который бы с радостью запустил прямо сейчас на небо торжественный фейерверк в честь её появления.
  -Вот и вы, моя обворожительная мадам, садитесь, я ждал вас будто всю жизнь.
  -Ха-ха, всё так фантастично, только ты умеешь так любить меня, Антонио.
  -Кто сказал, что это любовь?- с язвительной улыбкой он продолжал жеманиться.
  -Я.
   К тому времени небо уже становилось чуть подобно ночному, и причудливый узор звезд напоминал вышивку талантливой рукодельницы. Полотно, выполненное по заказу для романтической обстановки, радовало окружающих, а кого-то из прохожих людей особенно раздражало, потому что он наслаждается один и не может поделиться со своими бегущими мыслями.
  -Ты такая зажатая, что случилось Марго, я все выслушаю, мне было бы неприятно, если бы какое - то исчадие ада выпускало свои ядовитые когти против моей милой крошки.
  -Твоей? Антонио, давай как-нибудь попозже, не хочу портить наше настроение.
   Почему же так был встревожен он, может, чтобы показаться Маргарите джентльменом, который, видя на её личике мелодию грустных нот, обязательно сочтет нужным позаботиться о её проблемах.
   Вскоре они подъехали к высокому и, с виду, солидному зданию. Антонио, как обычно, проявил свои повадки барских краев, подавая ей руку и помогая выходить Маргарите из автомобиля. Они заняли свой почетный столик, и ведущий этого представления огласил смысл его зачатия.
   Он обратился к Антонио.
  -А сейчас я хочу представить нашего элитного гостя, любителя музыки, красивых женщин и роскошной жизни, Антонио Гонсалеса. Он единственный в нашем скромном городишке успешный молодой человек, который имеет большие связи в Мадриде и еще где-либо.
  -Здравствуйте, друзья! Да, знаете, все, что вы сказали либо лесть, либо, правда. Удалось мне добиться этого успеха непоколебимой силой труда и остальным я желаю именно этого!
  -А та милая леди, которая сидит рука об руку с вами, тоже результат непоколебимой силы?- с этими словами, вся публика засмеялась отрывистым смехом.
  -Ха-ха шутники, пусть эта девушка скажет сама, кем она является в этой заманчивой комедии.
   Маргарита неуклюже привстала и промолвила робким голоском.
  -Я бы мечтала стать его женой, но вряд ли кто-то позволит мне обзавестись тем титулом.
  -А вы наглая.
  -Моя наглость только в моей красоте.
   Публика снова издала дикий хохот.
   Но ведущий закрыл эту эйфорию и объявил первое выступление.
   Маргарите сразу все это наскучило, она не была поклонником высокого искусства музыки, её единственным музыкантом был её сосед по столику. Антонио наслаждался, на его лице отражались блики удовольствия и удовлетворенности, только иногда, без слов, он поворачивал свою величественную голову в сторону Маргариты, и улыбался ей так приятно и соблазнительно, что та просто таяла, как апрельский снег.
   Внезапно все почитатели и заядлые посетили таких торжеств удивились появлению одной особы. На сцену вышла какая-то молодая, совсем не известная певичка.
   Она начала петь какую-то, казалось, сначала бессвязную песню на французском языке, что все озабоченные этим вечером насторожились и готовы были уже кидать помидоры в её сторону, но потом эта песня показала свою яркую сторону, а исполнительница так и привораживала своими похотливыми глазками противоположный пол.
  -Маргарита, эта плутовка начинает меня соблазнять - обратился к ней Антонио.
  -А по-моему, ей следовало бы больше посидеть в гримерке.
   Мужчина скрыл свой ответ за скромной маской улыбки.
   Когда она закончила петь, то представилась, но так робко и тихо, что в зале мало кто услышал её имя, а после решила присесть за столик одних из зрителей.
  -Здравствуйте, я Патрисия, начинающая певица - хохотала девушка, присевшая к Антонио и Маргарите, её появление было настолько нелепо, что Маргарита решила проявить себя хозяйкой.
  -Патрисия, очень приятно, я Марго, а это мой друг Антонио.
  -Дорогая девушка, что же вы присели к нам, может, вы скучаете в этот, как мне кажется, бурный вечер, ха-ха - интригующе посмеивался Антонио, подталкивая девушку мелкой издевкой.
  -Вы просто понравились мне, и отдам вам честь, Антонио, вы прекрасный мужчина и я сразу положила на вас глаз.
  -Не стоит класть на него глаз, лишь только если у вас появляются чувства дружбы, вы можете позволить себе такое развлечение - приревновала спутница парня.
  -Подожди Марго, я хочу познакомиться с этой замечательной девушкой. Патрисия, вы хорошо выглядите, и мой комплимент не сказан для того, чтобы впечатлить вас.
  -Спасибо, в моих интересах обладать изысканным дамским туалетом.
  Из этого диалога можно было найти произведение противного подкапывания Патрисии к карманам богатого человека, но самое интересное, что это была именно та Патрисия, о которой вы уже слышали. Но ни Марго, ни Антонио не заподозрили в её чертах знакомого, настолько она изменилась.
  Это неожиданное чудо закончилось. Маргарите и Антонио уже нужно было уходить, на улице был прекрасный осенний дождь, гармонично поддерживающий все события, возможно, именно такая погода тянула их обратно в объятия природы.
  Эта парочка, как пьяная, вышла из заведения, тут Антонио повернулся, взял Маргариту за талию и промолвил.
  -Ну что ж, пташка, попалась ты в мои сети!
  Заключенная в объятия девушка притупилась и не поняла его намеков.
  -Молчишь, ты боишься меня, я знаю, что нехорошо уходить без поцелуя на свидании...
  -А кто сказал, что это было свидание?
  -Ты же хотела стать моей женой, поцелуй - уже решающий шаг к совершению мечты.
  -Не всегда поцелуй означает любовь - холодно ответила Марго.
   Антонио лишь заманчиво улыбнулся, схватил её покрепче, наклонился к её голове и в божественную секунду, которая двигала его к решающим действиям, прильнул своими губами к её. Но так нельзя!
  -Ха-ха, только не это...
   И Маргарита вырвалась на свободу, смеясь, как сумасшедшая, она бежала вдаль под звук романтичной мелодии дождя. Девушка удачно аккомпанировала своей прекрасной фигурой на фоне пейзажа природы. Ей было дано развлекаться, и она с легкой безнадежностью пользовалась мимолетным шансом.
  -Дурочка, ты промокнешь, давай я подвезу тебя - улыбаясь, крикнул он.
   Но она уже не слышала его просьб.
   Двенадцатая глава.
   В судорожном потоке страстей Маргарита отправилась домой, девушка страшно вымокла и озябла, как цуцик. Со стороны казалось, что она окутана одеялом пьянствующих бликов, отравленных чревоугодием. Её волосы были похожи на размокшую солому, с ресниц чуть стекала потекшая тушь, будто это загадочное существо только что побывало на арене. Это разнузданное поведение в душе раздражало её саму, но она, находясь в коме от нравственных приличий, закрывала на это глаза и поворачивала ключ в замочной скважине.
   Маргарита открыла дверь, перед ней стояла мачеха, чьё лицо было наполнено какой-то подозрительностью грозностью, как будто сейчас она будет проводить с ней воспитательную работу. Мария Исабель была совсем не строгой матерью, но её иногда раздражал гордый нрав приемной дочери, которая часто возмущалась и затыкала рот её родной дочери, а отец просто закрывал на это глаза, а Марии отчитывался тем, что у девочки была плохая жизнь в далеком прошлом.
  -Здравствуй, Марго! Где же ты была, уже поздний вечер, мы собирались спать...
  -Тетя Мари, ну какое вам дело, я устала.
  -Значит так, твоя биологическая мать в могиле, и сейчас я - твоя главная наставница, хоть и не родная, но чувства уважения у тебя обязаны быть, грубиянка, не смотри на то, что тебе 20 лет, на устах осталась грязь с 13-тилетнего возраста. Пока не объяснишь, где ты шлялась, я на порог тебя не пущу!
  -Я была на фестивале со своим другом, а вас матерью даже за деньги считать никогда не буду! И эту квартиру приобрел мой отец, оставьте меня в покое - с раздражительным тоном бросила Марго.
   И девушка оттолкнула стоящую мачеху, бубня про себя какую-то порчу. Настроение после этих нотаций совершенно не испортилось, ей было все равно на претензии мира, а упреки простых смертных являлись чумазыми привилегиями, которые не посмеют запачкать её.
   Маргарита готовилась ко сну: разделась, надела домашний халат, присела на кровать и начала перебирать уходящие из её архива старые воспоминания. Тут её сердце начало биться быстрей, и это было связано с тем, что в бардаке её мыслей нашлась та вещь, которую она долго пыталась найти и реализовать. Она снова вспомнила Давида.
   Где он сейчас находился, знать ей было не дано. Через неделю пострадавший должен был выздороветь, ему больше не требовалась какая-либо помощь, но врачу следовало было бы сообщить о том, что Марго позаботилась о больном и сделала все, как надо. Девушке все-таки придется в последний раз посетить Давида.
  "Этот человек для меня ничто, между нами есть только контракт, а что он будет думать о моих чувствах, если они вообще есть, мне все равно! Я встречусь с ним, скажу ему обо всем, как напророчено в документах" - рассуждала она про себя.
   С этими словами она выключила свет и окунулась в удовольствие сна.
   На следующий день Маргарита решила покончить с этой трагедией и поскорей отправилась прямо наутро к его квартире. Она совершенно не переживала, ей было плевать на все эти тонкости и шелка.
   Возможно, парень ещё спал, но по поводу этого в сердце Марго содержалось безразличие, ей просто хотелось разорвать все кандалы и цепи, в которых она вязнет уже месяц, возможно, и 6 лет.
   Но Давид не спал, он восстанавливал свою способность творить чудо, но, заметив Маргариту, в оцепенении спрятал картину куда-то подальше, сначала даже показалось, что он швырнул её.
  -Прости, что помешала, я надеюсь, ты уже выздоровел, вот адрес больницы, ты должен прийти туда на обследование, на улицу ходить тебе уже разрешено, только будь аккуратен, ведь, к счастью, ты чудом остался жив.
   Она передала ему в руки белый сверток бумаги.
  -Ничего страшного, Маргарита, мы больше никогда не встретимся?
   Девушка сурово посмотрела ему в глаза и гордо ответила.
  -Никогда!
  -Ну послушай меня, я знаю, что виноват перед тобой и веду себя, как самое хамское напичканное отвратительной слизью животное, но я не могу устоять перед такой дамой и, наверно, уже боюсь тебя, объясняя это всякой чертовщиной, которая, как грязь, льется из моих уст.
  -Мне все равно, что ты говоришь! Я не желаю тебя видеть, все, что у меня есть к тебе, это ненависть, боль, вот что осталось у меня от тебя и так полжизни - внезапно вырвалось у нее.
  -Полжизни, теперь-то я точно понимаю, что ты преувеличиваешь. Единственное, что попрошу у тебя, моя красавица, так это прощение.
  -Не смей называть меня твоей...
  -Чья же ты?
  -Я папина.
   Давид минут пять молчал, а потом вскочил, как заводной, схватил Маргариту и поднял на руки, крепко обнимая, та лишь трепетала о пощаде и будто задыхалась из-за его дерзких прикосновений.
  -Отпусти меня, дьявол, ты настолько мерзок, что я не могу находиться с тобой рядом, твое место в аду, зачем ты охотишься за прекрасными небесными созданиями, ничтожество, не легче ли тебе было бы найти подружку в чистилище, или даже там тебя презирают.
  -Нет, моя крошка, я хочу иметь грязное дело только с тобой, ха-ха.
   Давид и правда был похож на персонажа из описания Маргариты. Он поцеловал её в шею и расстегнул одну пуговицу на платье, но лишь только для того, чтобы напугать уже и так запуганную девушку, и крепко сжал этого умирающего лебедя в своих объятиях.
   Она больше не хотела возвращаться к трезвым мыслям, ей хотелось растаять в его руках, чтобы никогда не ходить по земле с тем позором, который девушка только что пережила.
   Давид почувствовал резкую боль в руке и опустил Маргариту на пол, говоря:
  -Радость моя, именно так я организовал нашу последнюю встречу на этом земном шаре. Ха-ха - он снова смеялся, но на его глазах выступали слезы.
   Ей не хотелось плакать, она решила будто начать новую жизнь, но получится ли это, следует узнать в будущем. Маргарита еще раз бросила грустный взгляд в сторону Давида и ушла.
   Тринадцатая глава.
   Отношения этих людей не поддавались сравнению с какой-то стихией. Это были разные личности по всем параметрам, Маргарита готова была отдаться этому человеку, как властелину и правителю над ней же, но тот даже и не пытался принять эту рабыню в свое жесткое учреждение.
   Зачем этот наглец так издевался над ней, что же касается характеров, то они вполне бы сошлись, единственная помеха совершенству, так это то, что они были беспардонны друг к другу, их символом вечной гордости и величия был ореол, которым они короновали сами себя без официальных объявлений.
   Эти забавные люди были невозможным в мире явлением, но предотвратить их встречу никто не мог, эти бараны снова столкнулись и снова расстались без примирения.
   Проблема, которая окружала Маргариту, содержалась в том, что Давид был её впечатлением, приятным и одновременно плохим. Приязнь основывалась на том, что общение с ним, даже с его обидами приносили ей какую-то дозу удовольствия, может оттого, что его оскорбления и издевки не действовали на нее так, как хотел он.
   Игра Давида с Маргаритой была расположена на шахматном поле, девушка играла белыми фигурами, которые отражали цвет божества света и истины, а азартный Давид предпочел варьировать черными, от них и исходила сила греха, блудного раскаяния, тишины, что полностью олицетворяло сущность игрока.
   В ходе игры, несомненно, преобладали фигуры темного цвета, иногда лишь давая фору отыграться белой стороне, но они все равно выходили вперед.
   В один долгожданный момент они оба запутались в этой, казалось, шуточной пьесе.
   Теперь Марго решила больше никогда не думать об этом мужчине, она поняла, что это приведет её или к слезам, или к очередному оскорблению, он не любит её, да и зачем нужна любовь от этого палача надежд.
   10 октября 1970 года погода становилась не похожа на летнюю, уже совсем не хотелось бежать к морю и нырять туда со всей своей отчаянной отвагой.
   Сегодня снова было намечено их турне с Антонио. Он не смущался того, что хотел поцеловать её, и открыто смотрел ей в глаза.
  -Марго, сегодня дивный вечер, скоро ты станешь моей настоящей музой - кокетливо лепетал мужчина.
  -Антонио, скажи, почему ты так балуешь меня, у тебя нет другой спутницы в эту карусель удовольствий?
  -Ну, просто я решил взять самое роскошное, что давно мечтал заполучить.
  -Скажи, ты встречал до меня девушку лучше?
  Этот вопрос поставил парня в тупик, но он не медлил и достойно выкрутился.
  -Встречал, Маргариту Родригес, живущую на улице Писарро.
  -Ха-ха, ты умеешь подобрать отмазку, которая станет шуткой, а не намеком на оскорбление.
   Сидя и кушая изысканные блюда, они опять наслаждались шутами сцены. Антонио сам себе признавался, что хочет баловать Марго, но он не решался дарить ей подарки, потому что посчитал, что эта гордая пташка зазнается и будет использовать его, нужно просто дождаться, пока она сама сознается хотя бы в симпатии.
   Спустя 5 выступлений из-за занавеса показался новый исполнитель, ах, та всем неизвестная Патрисия Лопес начала исполнять какую-то тревожную песню на испанском языке, все внимательно слушали и наблюдали за её аккордами, возможно, высшего пилотажа. Это выступление убедило многих в том, что эта девушка действительно умеет петь.
   И, будто по традиции, она спустилась вниз к зрителям и присела за столик, где сидела Марго и её друг.
  -Приветствую вас!
  -Ах, Патрисия, с чем же теперь вы пожаловали к нам? - спросил Антонио и поцеловал ей руку.
  -С улыбкой и счастьем, вы ведь знаете, что давно нравитесь мне.
  -Хитрости вам, кошечка, не очень-то и хватает, а собственно, с чего это вы решили подружиться со мной?
  -Антонио, делаете из себя какого-то умного и солидного мужчину, а не понимаете простых вещей, нравитесь вы мне просто, как прекрасный человек, в которого легко влюбиться.
   Маргариту поразила простота этой дивы, пришла, села и чуть ли не в любви объясняется. Ей было так завидно способностям этой странной женщины, просто она была по-своему прекрасной, и этой таинственности и притягательности ей никогда не понять.
  -Ну и девица же вы, а сколько вам лет?- поинтересовался он.
  -Давай на "ты"! Мы, наверно, с тобой чуть ли не ровесники, мне 20 лет.
  -Да, в принципе я так и подумал, милочка.
  -Сейчас будет грустный и печальный вальс, но он так вдохновляет меня на танцы, Антонио, ты просто не можешь мне отказать.
   Маргарита сидела в потрясении, неужели он опять её покинет и позволит так легко обесчестить её гордые принципы, девушки, которая не умеет ждать.
  -Знаете, Патрисия, хоть вы и не нравитесь мне за свою наглость, но я обожаю таких роскошных кошечек, как вы! Только с радостью.
   Казалось, он сделал это назло Маргарите, хотя даже не взглянул на нее своим скверным взглядом.
   Заиграла музыка, Антонио нежно взял руку Патрисии, и, как все остальные пары, они затанцевали в синхронном медленном танце.
   Для Маргариты это действо произошло как одно мгновение, она даже не заметила этого предательства. Одинокая красавица осталась единственным сидящим человеком, ведь все нашли друг друга, но только не эта скукожившаяся от смущения бедняжка.
   Маргарита ловила улыбку Антонио и его сияющие белые зубы, улыбающиеся Патрисии, она была уже словно его невеста. Замедленная теория больше бы подошла к этим интригующим танцам. Маргарита снова заплакала, как в тот, как в тот раз. На ум ей пришли вещи, которые окружили её еще в школе,6 лет назад. Когда Антонио ушел танцевать с Патрисией, но почему-то Марго даже не пыталась узнать в этой девушке старой подруги. Ей не хотелось думать о той девчонке, когда-то так подставившей ей острое лезвие предательства в горло.
   Патрисия действительно изменилась, сделала более пышную, объемную прическу и перекрасилась в золотистый цвет волос. Спутницу Антонио интересовала эта несправедливость к ней. Музыка трогала её еще больше и заставляла неровно дышать. Теперь она ненавидела ту новую Патрисию, может, зря её ревность так интенсивно проявляется, и ей бы следовало проявить себя тем, кем девушка грезила себя из романа Александра Дюма: дерзкой и проницательной Миледи.
   Жизнь замирала на её глазах, и даже не было повода так переживать, это всего лишь танцы, но иногда они говорят больше, чем слова, больше, чем любые признания. Лишь только мелодии, созданные Моцартом, могли бы полностью описать вам этот ад, творившийся в глазах Маргариты.
   Вальс кончился, и Антонио с Патрисией снова присели за столик.
  -Патрисия, вы красиво танцуете, но в следующий раз я хочу потанцевать сама с Антонио, спасибо, что показали свое мастерство - сдержанно и хладнокровно заявила она.
  -Прекрасная леди, главное, что скажет этот мужчина, ибо он решает нашу судьбу.
  -Марго, а мне никогда не нравилось, как ты танцуешь, а эта у мадемуазель уж точно знает толк в таких делах, так что думаю, я остановлюсь на ней.
  -Спасибо Антонио, вот видите, наши языки сплелись, Марго, не расстраивайтесь, и на вашем дворе когда-то будет праздник.
   Та лишь промолчала, она не хотела показывать своей слабости на всеобщее обозрение. Слова Антонио вряд ли потрясали её разум, ведь девушка так привыкла быть третьей лишней, ненужной игрушкой и простой декорацией к чужому счастью.
   Через 10 минут заиграла веселая музыка, рок-н-ролл, песня из жанра джайва в исполнении Элвиса Пресли.
   Все танцующие были подобны детям, участвующих на каком-то красочном огоньке.
   Что касается Марго, то она решила обыграть судьбу и показать ей свои тузы и, как сумасшедшая, она выбежала танцевать сама с собой. На нее стали смотреть все и повторять её безбашенные движения, Антонио лишь посторонился, сделав вид, что не знает её.
   Тут эта шуточная сказка закончилась, и все снова уселись за столики в ожидании еще чего-нибудь интересного.
  -Маргарита, а вы умеете проявить характер и совсем не дурно танцуете.
  -Конечно, Патрисия, не то, что вы.
  -В смысле?
  -Вы же блистательный асс этого искусства, не так ли?
   Антонио не смел встревать в женский диалог, ведь он чувствовал себя перед Марго виноватым, она часто бросала на него дикие взгляды и прожигала его. Мужчина вспоминал эти моменты, связанные с их детством, когда его подруга была недовольна, и память его подтверждала в архиве воспоминаний точно такой же кадр.
   Снова заиграла медленная музыка того же исполнителя. Такая тихая и удрученная в тоску, в вечный покой, но в ней было столько благородства и чувств, возвышенной любви. В песне пелось только о любви и ни о чем другом.
   Маргарита лишь улыбалась сквозь какие-то будто очки, она лицезрела влюбленных, но любил ли Антонио, не дано было ей понять или провести мысленный анализ. Девушка встала и ушла, но сквозь слезы наблюдала за этой парой, она не чувствовала пощечины. Марго не поворачивалась, но четко знала, как выглядит эта устрашающая картина про фальшивых влюбленных.
   Четырнадцатая глава.
   Покончив с этой ерундистикой и прошлыми мыслями, переливающимися с обидой, Маргарита сидела дома, у девушки было много мыслей и много ожиданий от сегодняшнего дня.
   Родители работали, но если старшие чины обзавелись делом, это не значит, что настал покой. Анна была дома.
   Эта дерзкая девчонка любила проявлять вредность и хотела показать своё разноцветное оперение. Иногда она приведет своих не от мира сего подружек, включит проигрыватель, и, видя недовольное лицо Марго, на её лице, наоборот, появлялась злобная ухмылка, будто она мстила за какую-то острую обиду, нанесенную ей прежде.
   В предрассветный час она вломилась в комнату Марго с белым свертком бумаги. И, ехидно посмеиваясь, как обычно пробормотала.
  -Здравствуй сестрица, опять горюешь, собирая осколки разбитой мечты, ха-ха.
  -Анна, тебе просто нет замены, настолько гадливых и прозорливых бестий я ни разу не видела на свете, что тебе нужно?
  -Марго, не стоит злиться и покрываться зеленой коркой от своей неуязвимой зависти - слегка посмеявшись снова, она резко изменила гримасу на лице и, будто хвастаясь, продолжила разговор.
  - Тебе тут письмо пришло, я его выкинуть хотела, думала, зачем держать в доме макулатуру, а тут прочитала: "моей Маргарите", кто же это такой смелый? Ну так что, читать будем?
   Маргарита напряглась и сосредоточилась на действиях Анны, девушка догадывалась о том, кто смог бы действительно осмелиться послать ей письмо, но напряжение было оттого, какие последствия будут дальше, на какой шантаж способна её злобная сестра.
  -Послушай меня, ты уже не маленькая девочка, хватит устраивать цирк, я прекрасно понимаю, что тебе физически и духовно близок зоопарк, но ты здесь среди людей, отдай мне письмо без всяких детских ритуалов.
  -Да, действительно, твое мнение верно, только вот люди зачастую глупы. Не думай, что я дурочка и поведусь на твою резкую строгость, письмо в моих руках, а значит, в моем замке, в моей обители, за моей стеной, чтобы заполучить его, советую побороться.
  -Чего ты хочешь?
   -Когда ты уедешь отсюда, уедешь, к моему счастью, то эта комната будет моей, ты это знаешь, но я не хочу давиться этой мрачной пустотой. Ты обещаешь, что шкаф, кровать и тумбочки, в общем, большинство мебели останется. Последнее испытание - отдать мне те жемчужные сережки в шкатулке.
  -Мебель, серьги, а как же не пойти к черту, видимо, на это у тебя энтузиазма не хватило, что ж, лечить твои заплесневевшие таланты я не собираюсь, а что касается моего личного предложения, то да, убирайся.
   Анна немного скривилась, и на её лице не было мины огорчения, а только добавилась дьявольская хитрость с усмешкой, в которой был единственный план: удавить резким действом приятные надежды Марго. Девушка уже намекала на уничтожение важной рукописи, и, заметив это, Маргарита вскрикнула.
  -Черт с тобой, бери, что хочешь!
   Слова её означали согласие и неотъемлемое клеймо на воли девушки, она ведь поддалась провокации Анны, подписала уговор, который душил её, но этот белый сверток, такой простой с виду, был целой бездной интриги и неизвестности, как будто оттуда выпрыгивала нечисть и искрила кровь, лишь только хороший следователь может раскрыть тайну, а для хорошего следствия избранный готов на любые ухищрения и провокации местности.
   Но, видно, Анна готовила еще сюрпризы, она решила напоследок помучить Марго.
  -Вот видишь, как все-таки люди глупы, ха-ха, а еще надсмехаетесь над нами, проворными и ловкими существами, но я просто нечто, ха-ха. Давай-ка прочитаем письмо.
  -Неужели в тебе так много вредности, тащить на себе настолько громоздкий балласт большая заслуга. Или твоя горбатая спина похожа на извилины твоего скудного мозга, означающую совесть, действительно, они солидарны. Прекрати, отдай письмо и иди с миром.
  -Приказывать будешь? Хорошо, приказ оформлен.
   Девушка с яростью порвала на две части лист и кинула Маргарите в руки. Ничего не сказав в комментарии к своему действию, она ушла, громко хлопнув дверью.
   После этой эпопеи Маргарита выпила стакан холодной воды для успокоения. В глазах её темнело, и это был признак усталости и некоторого огорчения, только от чего появлялся этот нелепый признак, ей казалось, что когда она откроет конверт, то оттуда действительно выпрыгнет кто-то страшный и необъятный своими размерами, который обитает в ужасающем своей тишиной и не раскрытостью омуте. Руки девушки дрожали и покрылись белой, как снег, коркой. Она, собирая два разорванных куска письма, воссоединила их в одно целое и судорожно принялась читать.
   Маргарите.
   Марго, я долго искал твой адрес. Мне ужасно стыдно и неприятно за мое отвратительное поведение с тобой. Будто ученик провинился перед учительницей и ему действительно сложно признаваться в содеянной проказе, а если же этот негодник посчитает, что у него нет долга просить извинение у своей госпожи, то он жалкий трус, которому лично я бы посоветовал мыться грязью и спать со свиньями. Вряд ли его лелеет хорошая жизнь. Видимо, твой виновник задолжал с нужными вещами, и, как видишь, он уже давно провонял на скотном дворе, ибо это означает, что душа его грязна. Главное, что бы вы принцесса не портили свои белоснежные ручки на вытирание слез, мой заем состоит в том, чтобы этого не случилось!
   Маргарита, я признаю, что я жалкий и ничтожный поэт, но каждый из нас может обладать этим талантом, он живет в нас. Главный аспект это искренность, эта барышня всегда ставит все точки над i, от нее зависит многое, писатель пишет правду только когда сам пережил эту историю на собственной шкуре, накопил чувства и закопал их навечно в своих извилинах, ибо они там и лежат испокон веков. Я заявляю, будто как самый честный человек на земле и искрящий только правдивое изречение, что пережил эту мистику на своем горбатом хребту. Прости меня, не держи зла. Своей фантазией я увековечил священную статую с твоим изображением и поклоняюсь ей, ты сильная девушка, но не мне любить тебя, не мне. Не хотелось бы встретиться с тобой еще раз, ведь это кончится очередной ссорой. Пока, птица всей моей надежды...
   У Маргариты не было в словарном запасе более точных слов для ответа, девушка смеялась и веселилась его никчемной философии, нет же, это он был для нее идолом, это она поклонялась ему. Такого умного, гордого и прекрасного человека Марго еще не встречала, её забавило его подхождение к этому письму, такое ощущение, что Давид пытался написать сочинение, опираясь на мысли Сократа. В душе её творилась еще пока что необъяснимая стихия, прочитывая каждую строчку, дорогую ей, как те серьги, которые она не желала отдавать жадной сестре. Видимо, строка, написанная ручкой, которую держал Давид, была весом в корабль с мешками соли, без нее нам не прожить. Значит, и не прожить без его рукописей, она понимала это, но скрывала это от стен, ибо у них есть уши.
   Пятнадцатая глава.
   Все, что случилось до этого дня, объяснялось тем, что на Маргариту свалилась тяжелейшая ноша событий, вязкая ситуация, напоминающая трясину на болоте, в которой погрязла Марго, вызывает вспоминания о нудных монологах друга, которые уже давно проели плешь всем читателям. Девушку часто посещали мысли о переезде из квартиры родителей, впрочем, денег она уже достаточно накопила, и отец, конечно же, поможет ей своими скудными финансами. Когда был ужин, вся семья собралась за столом, и Диего, как обычно, читал нотации по правильному житию, как, собственно, он сам и считал. Мария приготовила своего фирменного жареного цыпленка, и дочери озабоченного мужчины, ели невзирая на его пустые для них ораторские штучки. Маргарита с большим аппетитом вкушала пищу, но поняла, что нужно когда-то напомнить о её намечавшейся покупке.
  -Отец, я собрала уже приличную сумму на покупку квартиры, тем более что буду следовать поиску однокомнатной квартиры, она стоит недорого, но все-таки всех сбережений и накоплений не хватает, официально попрошу тебя помочь.
  - Маргарита, я знаю об этом. Конечно, ты ведь уже взрослая и давно мечтала об этом, но ты понимаешь, как нам будет не хватать тебя.
  -Без телячьих нежностей, прошу.
  -Ладно, если ты считаешь это нужным, тогда поговорим, как серьезные и деловые люди. Вот я сомневаюсь, что ты готова к этому. Тебе нужно обязательно найти надежного дилера, который разъяснит все о деталях квартиры. При её тщательном осмотре ты должна удостовериться во всех углах и прожилках, элементов предметов, поверь, это важно. А также к этому, естественно, прилагается качественные приборы, мебель, которые старый жилец оставил на твое попечение. Пойти с тобой я смогу, ты все еще рискуешь переезжать в Мадрид?
  -Отец, я не настолько глупа, и благодаря тебе мне досталось в наследство хоть капля твоего твердого и мудрого мировоззрения. Да, мне надоело зависать в этой грязной империи, каждый день я погружаюсь в серую массу этого города, люди, живущие тут и принадлежащие эпизодам моей жизни, каждый раз подрывают её хорошие концы, оставляя только плохие. Я просто устала так жить...
   После её фраз Анна применила свою коронную злобную ухмылку, Марго уловила её и сама, чуть-чуть озлобившись, продолжала.
  -Это ведь так трудно. Завтра утром я пойду обзванивать и искать любые вклейки с предложением о покупки квартиры.
  -Ясно-ясно - уныло пробурчал Диего.
   Маргарита, поняв грустное расположение духа отца, вышла из кухни, запершись в своей комнате. Остальные члены семьи предпочли остаться на своих местах, казалось, в этой гробовой тишине не найдется смельчака вымолвить единственное словечко, но нашлась даже такая, которая рассказала целую повесть о сплетнях.
  -Да ну, не верьте словам Марго, она просто влюбилась, как маленькая девочка в первый раз, влюбилась так, что зраки образа её суженого растворяются в её затуманенных глазах от любви, ха-ха. По этой причине сестрица и решила собрать манатки, и я этому рада.
  -Анна, прекрати язвить с всякими своими девичьими выдумками, столь глупые речи никого не волнуют.
   Он хотел что-то добавить к своей порывистой речи, как стук двери громко его перебил. Маргарита ушла, и сидящие за столом чуть не подавились остатками еды.
   Девушка побежала, будто торопясь опоздать на последний рейс в рай. На улице шел дождь, погода была, естественно, ко всему этому не самой благоприятной. Но Маргариту ничто не могло остановить. Она собиралась идти к женщине, которая занимается оформлением выставленных на продажу квартир, как вдруг пробежала столб, но, заметив на нем белоснежную бумажку, на которой был начеркано что-то, остановилась и вернулась, пройдя 4 шага. Сорвала листок и в порыве эмоций прочитала.
   " Продается Двухкомнатная квартира в Мадриде. Чтобы связаться с продавцом позвоните на номер 945-67-10".
   Это заявление было оформлено как-то неказисто и неграмотно, видно, что писал человек, уже давно не занимающийся лексическими основами языка.
   Маргарите было все равно на оформление, ведь это не так важно, если квартира будет дешево продана и содержана в хороших уютных условиях, то хоть это писал самый необразованный человек во вселенной. Девушка побежала снова вперед в надежде сыскать ближайший телефонный аппарат, спустя минуты две она увидела на углу маленькую крышу, под который был установлен черненький, будто еле живой стационарный телефон. Марго порылась в карманах, вытащила первую попавшуюся мелочь, вставила в нужный отдел и набрала верный номер.
   Её нервная система не была в порядке, Марго до сих пор куда-то спешила и переживала, отрывистые, глухие гудки еще больше взволновали её напряженное состояние.
  -Алё, здравствуйте... - прошептал кто-то хриплым голосом.
  -Ах, здравствуйте, я шла по улице и увидела объявление, где было изложено предложение о покупке двухкомнатной квартиры в Мадриде. Там было сказано позвонить на указанный телефон, и, по всей видимости, он оказался вашим, если это действительно так, когда мы сможем с вами увидеться.
  -Хо-хо, теперь я все понимаю, знаете, я старая старушка, которая уже давно разучилась писать объявления, это сделала моя престарелая подруга, у которой осталось хоть капля мозгов. Раз у вас действительно желание её купить, то давайте встретимся в воскресенье по адресу ул. Мурсия, дом 5,квартира 85. Надеюсь, этих координат вам будет достаточно. Приходите в любой час, какой вам удобен.
   И эта пожилая женщина повесила трубку, боясь услышать возражения.
   Марго с поднявшимся настроением весело зашагала к дому.
   Шестнадцатая глава.
   Суббота - день, который Маргарита решила провести достойно и без всяких помех её начинавшемуся счастью. Она надеялась всей своей, пока что еще юношеской, душой, что это не мираж, авось так и случится. Завтра ей предстоит первый раз в жизни появиться на важных для нее переговорах, и достаточно будет просто взять с собой мозги, остальное решит расположение хозяюшки судьбы. Чтобы Маргариту никто не отвлекал от своих личных дел, девушка заперла дверь и готовила бумаги об уходе из университета, но для этого было обязательно сдать кое-какие экзамены. Она уже упорно готовилась, писала курсовую, ей это удавалось хорошо, поэтому мучиться слишком долго не приходилось, а тем более, оставалось время для развлечений, только чем ей себя развлечь. Кажется, прозвенел ответ. Марго взяла трубку, надеясь на хороший звонок.
  -Слушаю вас!
  -Марго, Марго, привет милая, в прошлый раз мы с тобой как-то не по-дружески разошлись, уже неделю не общались и не встречались, может, стоит загладить мне эту вину. Как ты считаешь?
  Девушка выпучила глаза и хотела высказать пулеметом все, что думает о нем, но прервала это ехидной фразой.
  -Сам уж разберешься, раз такой умный, я не собираюсь смотреть больше, как ты танцуешь с той девицей, у меня и так много друзей, и почему мне приходилось тратить время на эти куриные обряды.
   После сказанного, она услышала, как Антонио громко рассмеялся, а точнее надсмехался над этой обиженной гусыней.
  -Прекрати злиться, мое дитя, не переживай, мы будем только вдвоем, пошли в ресторан, ты, наверно, так давно не отведывала изысканных блюд, а с твоим унылым настроением, по-моему, об этом можно только мечтать.
  -Ты слишком, слишком изменился со школьных годов, а знаешь, я приду. В тот исхудалый изысканностью ресторан, в который ты меня приглашаешь, якобы пытаясь сэкономить свои буржуйские сбережения, хорошо.
   Её резкие слова означали объявленную ему войну, эта дерзкая Афродита решила выпустить свои кинжалы, пронзающие только сердца влюбленных.
   И это было верно, именно назло ему она начала примерять свои самые безвкусные наряды и сочетать их с вещами не сочетаемыми. Из переплетения её богатого ассортимента получалась какая-то каша, да и к тому же слишком горькая.
   Вид Маргариты олицетворял экстравагантность, это была какая-то поддельная испанка и на улицах современной Испании её примут за цыганку, торгующей дешевыми побрякушками и приворотными зельями на отталкивание взглядов мужчин, в общем, все наоборот.
   Выйдя в таком виде, она отпугивала ворон, но была все больше сногсшибательна, и это проявилось в её чарующем грозном виде, там была действительно Марго, а не тихая забившаяся в угол пташка.
   На входе у ресторана Антонио заметил её и слегка усмехнулся, поняв замысел коварной девушки.
  -Маргарита, даже надев и облачив себя этой безвкусной паранджой, в моих глазах ты делаешься еще прекрасней.
  -Мерси, дорогой Антонио. А где же официант?
  -Ты не успела прийти, а уже хочешь захватить всех твоих подчиненных и поставить их у твоих колен, сейчас будет, не переживай.
  -Официант, официант - как базарный мужик воскликнул он.
  -Здравствуйте, Антонио Гонсалес, что будете заказывать? Ах, простите и его прекрасная дама - увидев недовольную гримасу Маргариты, подправил себя молодой человек.
  -Мне, пожалуйста, виски, самые дорогие, какие у вас есть, хочу усилить пользу своему удовольствию. И закажу то, что будет мой сосед.
  И Маргарита снова сделала злобную улыбку, при этом посмотрев на Антонио. Но тот не являлся валенком или пнем, а был достаточно мыслящим и чутким мужчиной.
  -А мне Феттучине с цукине, пожалуйста, и бокал мартини, а еще будьте добры курительную трубку.
  -Ваши заказы оформлены - проговорил смущенный официант.
  -Дорогая моя, почему ты такая взбалмошная, сегодня что-то стряслось?
  -Да, ведь я сижу здесь с тобой и проигрываю всю лотерею удачи. Завтра я еду на переговоры о покупке квартиры в Мадриде. Одиночество последует для меня новым счастливым началом.
  -Собираешься купить квартиру, ха-ха, и ты думаешь, что у тебя хватит денег?
  -Ах, хвастун, ты так и норовишь похвастаться своими бумажками.
  Продолжение её фразы отвлек официант, принесший трубку и выпивку. Маргарита сразу выхватила её из рук молодого человека и закурила, как будто делала это уже больше 10 лет. А Антонио лишь страшно удивился.
  -Ты куришь?
  -Нет! Просто решила оттянуться напоследок, отдаться ветру - это так гениально. Антонио, ты до сих пор думаешь, что я обычная чернавка, убирающаяся в подвалах, неужели ты настолько жалок, что собираешься отыгрываться на такой красавице, как я?
  -В тебе играет слишком страшное самолюбие, никакая ты не красавица и прекрати курить, ты похожа на сорокалетнюю престарелую чертовку, сними с себя эти тряпки.
  -Вот как! Маргарита приподнялась и дала ему крепкой пощечины. И добавила: "А ты просто гадкая свинья, обмазанная невежеством и высокомерием".
   Это поведение разозлило его, и он совершенно не ожидал этих омерзительных оскорблений.
  -Успокойся, ради Бога.
  -Ну что, как мне еще тебя удивить.
   И Маргарита делала все действия, будто выжимая из себя все соки, она была действительно похожа на пьяную базарную бабу, которую бросил муж. Девушка глотала рюмки виски и лишь созерцала в этом женственность, что другого бы нормального человека смутило. Антонио сам видел в этом некую изюминку, ему нравился такой ход событий. Когда женщина пьяна, она подобна детскому мячику, с которым ты можешь вести себя, как угодно. Он ведь все равно будет отвечать одной функцией, так и Марго, что ей не говори, одна дерзость с её стороны.
  -В твоей голове бродит хмель, может, хватит предаваться этой глупой истерии?
  -Что понимать тебе, Антонио? Расскажи лучше, как проходит твоя жизнь?
  -О да, Маргарита, с твоей стороны такие вопросы даже очень гуманны, ха-ха. Жениться хочу, хотя даже не знаю на ком, конкуренток много, но все они так похожи друг на друга.
  -Женись на мне.
  -Ха-ха, Марго, не шути, у тебя это плохо получается, взять тебя в жены - позориться перед всем Хетафе, что ты.
  -А ты вообще шутить-то и не умеешь, думал обидишь меня сейчас, теперь наступила моя очередь обламывать тебе рога. Женись на ком хочешь, мне от этого ни жарко, ни холодно, наши разговоры превратились в ссоры двух супругов, может, мы уже женаты?
   Антонио ничего не ответил, он был занят какой-то мыслью, наверно, очень оригинальной. В помещении, как обычно, играли музыканты, но только по выходным дням иногда присутствовали танцы, и ему тоже захотелось поучаствовать в них. Молодой мужчина решил поиграться и свести с ума Маргариту, получается так, что исход хуже горькой каши. Что же это? Бешеная игра чувств слияния Маргариты и Антонио.
   Он ухватил девушку так, что та даже не успела ахнуть, как настоящая дама перед головокружением.
   Страстное фламенко понесло их, хотя Марго и танцевать его особо не умела, но это было бы неприлично просто стоять, и она выдавала все что угодно, а Антонио только смеялся, и окружающие освещали их насмешками. Ему было все равно на их мнение, он и сам опьянел и предался этой безумной вакханалии.
   Все подхватывали их ритм и пустились со своими партнерами в полный бред бессвязной ритмики. Глаза Маргариты были закрыты, она уже спала и представляла что-то невесомое, а её телом управлял случай. На конечных нотах Антонио решил разбудить, как в сказке, эту спящую красавицу горьким поцелуем. Тут действительно совершилось пророчество. Она очнулась, дала снова пощечину и, что-то пробурчав, выскочила из ресторана, который только что превратился в кабак. Голова её сильно болела и раскалывалась, а поцелуй был дополнительной дозой, но почему-то ей хотелось вернуть его еще раз. А Антонио смеялся ей вслед, смеялся...
   Семнадцатая глава.
   Наступил долгожданный день, решающий многое в жизни Маргариты, воскресенье. После сумбурного похождения в ресторан Маргарита чувствовала себя ужасно, голова её раскалывалась и была подчинена невыносимой боли, а что же будет дальше. Девушка выпила 4 рюмки виски, и её состояние было подобно извергающейся лаве. Она четко понимала и отражала в своем разуме зеркало вчерашнего дня. Моральная боль, живущая в её душе, была неугасима, страшный огонь своим ликом прожигал её изнутри. Для изучения этого нутра не было ещё высокоспециализированных медиков, но если подумать, то мы сами являемся ими. Её главным и незаменимым лекарством было время, именно оно являлось йодом душевных ран, надежда - это
  
  уже пол выздоровления, но для полного излечения следовало было бы встать с колен и двигаться вперед к своей цели. Без продвижения цель постепенно будет закрываться стеной, подобной Китайской, и ничто не сможет её разломать, ибо лень является стражем этого цитаделя.
   Все, что нужно было Маргарите, так это пережить то несчастное событие. Но, во чтобы-то ни стало, ей пришлось приоткрыть завесу томительной печали, окутывавшей её. Ведь сегодня она поедет в Мадрид. Маргарита по привычке приняла решение ударить себя по голове словно огромным бидоном и, не чувствуя физических болей, расчистить для себя дорогу и идти в путь. Погода решила порадовать её и так уже сломленное настроение осенним солнцем, яркие светящиеся по всей округе лучи издавали свою мощную силу на всех окнах домов. Но бывали опасения, что вот-вот их затемнят гневающиеся тучи на прекрасный солнечный божий день. Игра чувств и соперничества между собой существовала и в природе. Времена года пытались отнять друг у друга законный трон. Тут было явное противоречие или, возможно, даже парадокс. Как же это так, когда у живого официального наследника пытается отобрать корону предшественник, возможно, не стоит рассуждать о лествичных системах, а стоит заглянуть в обычные черты, присущие и нам, людям, это жадность.
   Маргарита скудно позавтракала и сразу отправилась на автобусную остановку, чтобы быстрей добраться до Мадрида. Езда составляла около двадцати пяти минут, приехав на конечную станцию, для приближения к дому старушки девушке предстояло пройти целый кросс проезда на метро. Маргарита увидела дом, который жилец и описывал по адресу. Поднявшись на второй этаж, она зазвонила в дверь, но поначалу никто не отвечал, был слышен только тихий подкрадывающийся под атмосферу шорох, эта шла та самая старушка. Открыв дверь, пожилая женщина воскликнула: "Здравствуйте, я вас давно уже жду, как вижу, вы, прекрасная девушка, покупатель?
  -Здравствуйте, да. Разрешите войти.
  -Конечно - глухим голосом пропищала она.
  По лицу и одежде этого человека сразу было видно, из каких он веков. Бабушке было на вид лет 60-65, морщинистое лицо, покрытое сплошными изъянами тяжкой жизни, поседевшие брови, впалый рот, опечаленные, утомленные судьбой глаза. Можно было подумать, что это раскрылся древнейший саркофаг, и из него пулей выскочила почетная мумия, раскрывшая свой последний облик перед смертью.
   Одежда этой женщины, которая до сих пор несла тяжкое бремя, была выкроена по старой моде 30-x годов, как раз тогда ей было около 20 лет, может, в её душе осталась та молодая и заводная девчушка, это Маргарита сейчас и проверит. Но старушка не была такой уж тихоней, вяжущей носочки своим внукам, она сразу же перешла к теме, для начала прочитав некую нотацию.
  -Ты, милочка, судя по всему, живешь в Хетафе? Эх, маленький, маленький пригород Мадрида. Что заставило покупать тебя квартиру?
  -Да, это так, мне всего 20 лет, и вы знаете, жить в той кожуре, которая образовалась у меня по местожительству в Хетафе, стало просто невозможно, она колючая и ядовитая, мое душевное состояние в увечьях, в Мадриде, думаю, должно что-то измениться. У меня много планов, квартира мне действительно тяжело достанется, но она стоит того.
  -Молодежь так беспечна и так хрупка в мире железных оков. Если бы не мой внук, который, надеюсь, еще жив, то я бы от глупости и пьянства могла отдать тебе эту квартиру задаром. Знаешь, у жизни нет друзей, она свысока смотрящая мегера, поучающая нас, своих презренных учеников, каждый божий день, но у нее можно добиться прощения за свои проступки. Я молюсь ей и величаю её за мудрость, величайшую мудрость, которая в ней есть. Никто не может быть умней царицы всего замысла, но против нее у нас есть прекрасное оружие. Взять себя в руки и сила воли - главный артефакт в доблестном сражении за честь. Вспоминаю те годы, которые были лет 40 назад, я была молода, как ты, красива. Родители мои были строгими людьми и поглощали мою глупую голову только лишь в обучение, там я и обитала, но как-то раз, путем вранья, пошла на день рождения одной богатой девицы, там у нее был бал, а хотя лучше сказать пьянка молодых неудачников. Познакомилась с одним чертом, у нас была богатая семья, и, видимо, от меня сильно пахло деньгами, а нюх пса никогда не обманывает, вот он и почуял наживу. Соблазнил меня и совратил своей скверной натурой, через 3 месяца я узнала, что беременна. Пришлось рожать, представляешь. Для кого-то рождение ребенка - это счастье всей жизни, для меня это была пощечина. Я люблю детей, но когда они мешаются под ногами не в тот момент, когда это было бы приятно видеть, от них просто хочется передохнуть или избавиться на какое-то время.
  Сказав свои трогающие слова, старушка взяла сигарету и, как отчаянная неудавшаяся личность, судорожно закурила её.
  -Не расстраивайтесь, это же ваше чадо и вы его очень любите.
  -Повторяю, я люблю детей, а когда этой девочке стало 15 лет, жизнь принялась заниматься инквизиторством против меня, я что, ведьма? Нет же. Её звать Люси. С 14 лет она перестала учиться, прогуливала школу, в общем, на уроках мест бронирования у нее больше не было, начала гулять с всякими криминальными ребятами, когда ей исполнилось 16, нашу семью посетила весть, что она употребляет наркотики, курит, выпивает дешевое спиртное со своими дружками, это было ужасно и неподобно житейским принципам нашей воспитанной семьи. Её бабушка всегда учила Люси манерам настоящей дамы, настоящей Кармен. А она стала уличным кошмаром, впитывающей, как губка всякую грязь. Мне страшно говорить какими вещами занималась эта женщина еще, но теперь она пропала без вести, и возможно горделивый черт унес её души, нарекаясь её мужем.
   Маргарита лишь почувствовала тупиковую ситуацию старушки и решила промолчать, сделав огорченное лицо.
  - Единственное, что смогло у нее получиться в этом обличении в плоть и кровь, так это рождение сына, то есть моего внука. Я не видела его лет 7. И не знаю, где он теперь. Мой долг завещать ему что-нибудь, ведь жизнь и так обделила его, отца мне его не посчастливилось увидеть, но он его признал, а что говорить о матери - волчица. Его наследство - это две квартиры. Одна квартира моя, трехкомнатная в центре Мадрида, и эта, но я, как добрый человек продам её тебе, и внук получит просто деньги.
  -Вы замечательный человек, зная вас всего полчаса, для меня ваш образ животворящий и величественный. Вы дали мне, как поросенку Икару, смазку на крылья. Надеюсь, мой полет будет благоприятен.
  Пожилая женщина, выслушав комплименты, взяла белый листок бумаги и вместе с ручкой дала его Маргарите.
  -Запиши свое имя и телефон, в общем, паспортные данные. Завтра тебе позвонят. Приготовь деньги, ты получишь эту квартиру. Маргарита Родригес, до свидания и удачной поездки.
  -И вам большое спасибо!
   Девушка, окрыленная счастливой новостью, полетела, как сокол, ввысь к мечте. Её жизнь оснащалась все более яркими красками, и эти причудливые узоры с контрастными переливами впечатляли её с еще большей силой.
   Между тем старушка взяла залежавшуюся бутылку водки. Присела, закурила вторую сигарету и начала пить. Обедневшая вдохновением и чувством борьбы за успешное бытие женщина начала впадать в депрессию, её качало, сердце этой женщины уже не выдерживало, пропить час с лишним, как на катушке изматывалось её здоровье, и эта нить хоть и уходила словно в никуда, ведь её предназначение далеко неизвестно, а всё же эти немыслимые затраты дорого стоят. Ей стало плохо, потеряв сознание, она пролежала так до вечера, а потом, как выяснилось, скоропостижно умерла.
   Маргарита два дня ждала звонка, она была в бешенстве и в недоумении, какой черт попутал эту старуху, и что вообще там творится? Ей пришлось снова возвращаться в Мадрид, позже появилась весть от соседей, что та умерла. А значит, квартиры у нее не будет. Маргарите было жаль её, ведь она помнит эти поседевшие и усталые веки, эти губы, которые пытались тогда сказать свои последние слова, а её сгорбленная спина выражала всю правду о горестях старости. Когда Маргарита сообщила отцу о своей утрате, он вовсе не расстроился, а в свободное время решил сам поискать что-нибудь перспективное, и оказывается, у него это хорошо получилось.
   Один его знакомый продавал однокомнатную квартиру, да еще, как дочери Диего, эта продажа выйдет со скидкой. Марго была рада этой вести, но все же на душе у нее осталась мучительная тревога о той покойной женщине.
   Восемнадцатая глава.
   В удрученном состоянии Маргарита сидела дома, её не заботили события, посторонние люди, прочие дела, связанные со светской жизнью. Она уже собирала свой богатый багаж для переезда, но слишком едкие мысли, сопровождающие жадность, заставляли её побыть наедине со своей спутницей юной жизни, ведь после её уезда Анна присвоит эту комнату себе с большим успехом и неугомонностью. Приемная сестра Маргариты была слишком скупой, неприступной перед возможностью получить прямое наследство и богатство.
   Она хоть и сосала зависть при наблюдении за Марго, но все-таки при её отсутствии дома порой было время скуки, Анна соизволила ронять тоску, возможно, в ней содержалась ломка к издевательствам и ехидным разговорам, но нельзя же искоренять положительные чувства к человеку, с которым ты живешь бок о бок 6 лет.
   Маргарита не собиралась предаваться телячьим нежностям, её волновал вопрос о деньгах, обустройстве новой квартиры, необходимо было капитулировать весь бардак, происходивший в жизни Марго. Вся эта пыльная смута событий, мешавшая спокойно жить и дышать девушке, складировалась в арсенал несчастья, который напоминал картотеку сведений о произошедшем. Продолжая сидеть в печальном состоянии и в сонном расположении духа, её разбудил от временного сна резкий телефонный звонок.
  -Да, здравствуйте, это Марго!
  -Ах, здравствуй Маргарита, это Антонио, как-то давно не пересекались наши пути, у меня есть к тебе очень важное и величественное приглашение, думаю, ты порадуешься за меня.
  -Какое? - вырвалось у девушки.
  -Ты, возможно, даже расстроишься, но, к сожалению, я не смогу реставрировать твое задорное состояние, но мне кажется, ведь я твой друг, и следовало бы совершить реверанс покорству. Я официально женюсь.
   Здесь Маргарита полностью прослушала примитивную речь Антонио, в этой ситуации её больше всего раздражал его риторический подход к делу, нет, чтобы сразу расставить точки над i. Слово "женюсь" поставило её в тупик, мысли провалились в бесконечную утопию.
  -Ты молчишь? - возмущенный от молчания Антонио пробубнил.
   Марго решила совершить личную для себя реформацию в плане того, что пора переставать быть игрушкой, дряхлой овечкой в руках этого влиятельного мужчины. Пора распустить крылья и отдаться высоте полета, но это сравнение предается речи, которую девушка хотела перевоплотить в фактор победы над своей неуверенностью.
  - Женишься, ну и что дальше? Знаешь, я рада за вас, но нельзя же превращать эту пусть даже символическую радость в целую эпитафию чего-либо хорошего. Скажу лишь, что это будет для тебя не иначе, как оскорбление твоей незаурядной личности, но думаю, пора бы поставить все фигуры на свои предназначенные места, а не бегать за твоей гордой осанкой. Буду рада за вас, но не смей считать, что я пришла в состояние аффекта, мне все равно, какую речь ты дальше соизволишь произнести.
  - Милейшая Марго, ценю твою забаррикадированную реплику, но сегодня, моя высокомерная пташка, хочу быть твоей слугой. Будь почетной гостьей на моей свадьбе.
  -Я не иду.
  -Ну прекрати афишировать свою гордость, хватит проявлять её, как самое действенное оружие. Я же унижаюсь перед тобой, что может быть хуже, не стоит проявлять свою бессовестность, там будет царить банкет и танцы, ты же большая любительница таких мероприятий.
  -Ты хочешь заманить меня туда, как муху на мед. Зачем? Не надо отвечать, я сама знаю истинную правду, ты хочешь еще больше разозлить меня, твои поступки на любой нашей сходке объясняют твой жалкий план, мне стыдно общаться с тобой, сними маску, корону, все, что есть в твоем ассортименте подлости. Ты не культ для меня, и твои хвастанья - предел слабых. Думаешь, я в трауре, считаешь, что бедствие настигнет меня? Лжец.
   После её правдивой речи Антонио озяб, он не смог перечить ей, хоть действительно Марго предстала нам флегматиком и каторжником в руках мужчин, но в ней жил темперамент храброй женщины, умеющей постоять за справедливость. С виду этот солидный мужчина всегда умел разводить философию, но сейчас его искусство несколько притупилось и застыло в развитии. На данный момент Маргарита обошлась с ним легким мародерством. Антонио стал марионеткой, будто как обиженный на судьбу ребенок он начал хныкать во всей вселенной печали.
  -Ты ждешь, пока я найду оправдания, но мне нечего сказать. Не пытайся услышать просьбы о пощаде. Мольба-это не мой конек. Просто приди.
   Да, Антонио говорил просто, без применения красноречия, но в его скудной просьбе присутствовали ноты раскаяния и отчаяния, продолжив разговор, он быстро пробубнил адрес и через минуту молчания повесил трубку. Маргарита слышала телефонные гудки, как сигнал о несказанном между ними, и отчетливо их анализировала. Немного подумав, девушка приняла решение пойти на это заседание дьявольских потех против нее. Пусть даже у нее будет сожаление о том, что роль невесты играет другая дама, Марго уже напророчила, кто это есть, но в её сердце действительно был непоколебимый потенциал личности. Настал момент взятия реванша. Прийти на этот буржуйский бал, чего ей стоит. На следующий день она начала приготавливаться, церемония должна была состояться в дневное время. Марго решила выглядеть откровенно величественно, чтобы все остальные гости теряли дар речи при виде её королевского прихода.
   Собравшись, она заказала такси для того, чтобы быстрей добраться до места торжества. Здание было похоже на богатое ранчо, место празднования находилось в отчуждении от центра города, поэтому с удовольствием принималась такого рода архитектура. На входе стоял мужественный охранник. Маргарита подошла к нему, назвав свое имя. Мужчина настороженно и недоверчиво глядел на нее с чуть приподнятой бровью, что означало его подозрительный ход мыслей.
  -В списке приглашенных людей, таких нет - строго отрезал он.
   Для Маргариты этот ответ означал оскорбление и кричащий изгой, означающий её положение сейчас. Лил проливной дождь, и волосы девушки должны были превратиться в размоченную солому, как тут пришла женщина, которую Марго знала с детства.
  -Пропусти её, это лучшая подруга Антонио, и странно, как она не оказалась в этом списке.
   Это была мать жениха. Маргарита вошла внутрь.
  -Спасибо, что увидели меня, стоящую у порога, иначе бы моей ноги здесь не было.
  -Да Антонио бы сам побежал и нашел быть тебя, ведь ты понимаешь, как дорога и важна ему.
   До церемонии оставалось буквально десять минут, поэтому Жасмин Гонсалес отправилась в главный зал. Марго решила посидеть в зале ожидания и увидела проходящих мимо людей, достаточно изысканно одетых, но возраст их напоминал примерно 45-50 лет, это была семейная пара, приглашенная на свадьбу. Вглядываясь в их черты лица, Марго разглядела в них что-то знакомое, ей вспомнились родители Патрисии, как в её разуме прозвучало это роковое имя, она вспомнила невесту, тут сверились все факты, которые Маргарита смогла выделить для себя. Неужели это она, для девушки это было как второе убийство, хаос ужаса творился в её забитой кошмаром душе, а первого убийства помнить она и вовсе не хотела. Антонио и настоящая Патрисия, которую Маргарита знала и поглощала её дрянную сущность изнутри, были несовместимы никаким образом, почему эта чертовка так легко отбирает у нее все, какой эликсир она принимала перед очередной атакой. Будто выслеживая жизнь Маргариты, та применяла тонкие, как нити, ходы, а главное, они являлись, по всей видимости, коренной системой рациональности. От этих мыслей тело Марго бросало в дрожь, думы о будущем житии вызывали у нее дрожь в теле, её руки и ноги в момент начало ломить. Нервы достигали всех пределов и рвались отомстить прежнему спокойствию девушки, а внутреннее рыдание вызывало поток страха и волнительные судороги. Её состояние было подобно замкнутому кругу, безвыходное положение закрывало ворота от её доброго начала.
   Можно долго размышлять на эту тему, выискивая суть страданий бедной девушки, но от этого не будет итога, мы все равно знаем, что Маргарита несчастлива, остановить этот вечно сыплющийся поток негативных событий может только чудо. Теперь она ненавидела Патрисию до потери сознания, до кровотечения, до суицида и до самоуничтожения духовной ауры.
   Главный зал уже был наполнен гостями. Марго поняла, что сидеть и горевать о своей неудавшейся судьбе все равно, что закрываться в четырех стенах от мира и ждать его кончину.
   Идти навстречу этому злобному карнавалу девушка совершенно не боялась, будто худшее уже было позади, но в этом и заключалось все злодеяние, которое острым орудием пронзало её прошлое и настоящее. Горечь и грусть наполняла все впечатления Маргариты об этой жизни, да так, что ей хотелось плакать. В личном мире Марго было всё напоминающее о подавляющем невезении, вместо дождя капали кровоточащие слезы, а небо являлось будто внутренним миром девушки, звезды скорби и траурного состояния, солнце - это творение кудесника, но его и вовсе там быть не должно. Вероятно, земля - это гроб для её заветных мечтаний, у которых, разумеется, была одна судьба: умереть при самом появлении на свет. Царство постоянных преград к самореализации в виде гор и скал, которые затеняли все надежды и безнадежные грезы. На этой безликой и мертвой земле не было планов о возведении фундамента порядочных действий, в каждом фрагменте сложившейся картины можно было отыскать останки умных мыслей, которые впоследствии разлагались в руины, ничто не сможет возродить опустелый край, в котором, подобно лучу, было начало и не существовало конца.
   Расковыряв и развернув наизнанку реликвию храма её души, был ранее намечен путь идти дальше, может, именно это отчаянное решение приведет её к реставрации. Марго дико, как кошка, и умно, как сова, поступила с этим проблемами. Сегодня она решила наплевать на полученные ею ресурсы, ибо их дряхлая и измокшая сущность вызывала лишь только отвращение и презрение, ведь они не достойны оказаться в очаге её эмоций и чувств.
   Пройдя в регистрационный зал, девушка уселась на бархатное кресло. Роскошь приветствовалась в этом здании как лучший и желанный друг. Маргарита приглядывалась, немного завидуя этим хоромам, но заподозрила чужие смотрящие на нее взгляды на другом ряду, видимо, там находились особы, приглашенные невестой. Неподалеку сидел парень на вид двадцати с чем-то лет, на его лице можно было рассмотреть недоумение от происходящего, будто в этого плечистого мужчину вселился мир, и царила душа малолетнего ребенка, не понимающего, зачем весь этот маскарад лицемеров. Марго не желала ловить его взгляды и отвечать ему взаимностью. Ей было не до кокетства.
   Если хорошенько осмотреться, то зал был наполнен гостями, этот факт означал, что церемония вот-вот даст свое начало. Минута. Открылись главные двери, откуда торжественно вышли жених и невеста. Для Марго это действо трактовалось по-другому. Принц и дьяволица. Дополнением этого выхода являлся свадебный марш, но у Маргариты от него должен был бы быть поток крови из ушей. Девушка мысленно исследовала их никчемную пару и разглядела на лице Антонио сожаление. Он был как старый обреченный старик. На веках его было отображение печальной фабулы. Он был словно неживой, наркоз овладел им с ног до головы, и было такое ощущение, что это заговор.
  Маргарита прослушала всю сказанную речь между ними кроме того, как Антонио огласил свое личное согласие на брак.
  -Антонио Гонсалес, берете ли вы в жены Патрисию Лопес?
  Он пытался что-то вымолвить, но, видимо, это совершенно не выходило на нужный лад, бедный жених нервничал, как никогда. Тут Антонио обернулся, посмотрел на Марго, будто спрашивая у нее её одобрения, девушка не поняла его жеста и отвернулась. Это означало то, что она бросила его навсегда, просто выкинула и оставила без своего благословения. Антонио решился, поняв этот циничный поступок.
  -Да, я беру её, беру!
  Это звучало так жестко и беспощадно, никто не знал их тайны, поэтому поняла всю суть грубости его жизненно важного решения только Марго, а впрочем, ей все равно, он и так наказан навечно.
   Теперь все было в руках веселья. Гости огромным количеством сразу вырвались в праздничный зал, где было два стола разной дорогой и изысканной еды. Приглашенные первым делом ринулись за стулья, музыканты, а точнее профессиональный оркестр, уже ожидали свою участь и через минуту заиграли божественную музыку, наверно, все были рады этому событию, кроме Маргариты и Антонио. Они были два воина, которые четко понимали разгоревшуюся тревогу, но эта холодная война происходила только между ними, хотя бывало, что второстепенные лица вмешивались в эту зону отчуждения.
   Для хорошего, насыщенного праздником веселья должны присутствовать его важные компоненты, и танцы никто не отменял.
   Приглашенные были вынуждены танцевать, как могли, но чтобы это не было похоже на бестактный и неуместный пир, предлагались танцы, которые все высокоуважаемые люди обязаны были знать, как хождение по земле. Парные танцы - вот что являлось элитой придуманного в этом идентичном развлечении. Лансье - английская кадриль, которая является с середины девятнадцатого века несомненным атрибутом истории танца. Маргарите было это известие однозначно, вся её кара уже давно выкипела, ей нечего было терять, поэтому танцевать и веселиться для нее было то же самое, как для голодного льва дичь. Она стала вдовой, так как обвенчалась с надеждой, а та внезапно умерла. И приходить на это пасмурное и мрачное кладбище, усеянное черными индигово-синими бликами, что было олицетворением трепещущей летучей мыши, которая брезгала светлыми и добрыми чувствами, не являлось для Маргариты стимулом, а лишь отвращением.
   Тамада объявил начало танца и велел мужчинам выбрать своих партнерш. Марго стояла в оцепенении, вдруг какая-нибудь неожиданность подхватит её. В её сердце радовалась и извергалась изжога, девушка действительно испугалась, но чего ей было бояться? Антонио будет нести свои фигуры с Патрисией, а других мужчин, которых она боялась, как корифея, не было. Поразмышляв, Маргарите на ум пришла безумная идея надеть черную повязку, чтобы не видеть этого чудовищного для нее обелиска, ибо того за земное существо она не принимала. Попросив у кого-то черную шелковую тряпочку, девушка для забавы решила завязать глаза, авось если этот человек знает её, то, танцуя с ним, партнер даже не подумает о том, что это она.
   Через минуту Марго почувствовала холодное прикосновение чужих ладоней к ней. В руках напарника девушка чувствовала себя, как за ширмой от мира, он были одни в этом зале. Зараженные одинаковой инфекцией, больных закрыли на кратковременный карантин, так случилось и с ним. Иногда Маргарите казалось, что он людоед, и лишь поначалу улыбаясь, чтобы не запугать это наивное дитя, как же она через мрак и пустоту увидела эту улыбку, она чувствовала. Лучи его обжигали образ Марго, девушка просто окунулась в забвение. Самое странное, что напарник не желал промолвить и слово. Может, он являлся отголоском мафии, появившейся на свет для того, чтобы обесчестить и обокрасть нравственные принципы Марго. Наконец-то заиграла музыка. Все понеслись в прекрасный романтичный танец. Маргарите казалось, что она уже танцевала с этим мужчиной, это получалось у него настолько искусно, что его талант умел наводить впечатления прекрасного, а прекрасное хочется приближать и приближать.
   Они кружились и выдавали свои "chasse" настолько плавно, что матушка хореографии хлопала бы им стоя. Вопреки всей этой, возможно, даже небылице, исчерпалось все описание к картине, потому что она и вовсе кончилась. В последние секунды Марго почувствовала легкое дуновение ветерка, который напоминал аромат мужских духов. Незаметно коварный незнакомец расстегнул на сантиметр заднюю молнию от её платья и, ехидно посмеиваясь, что отчетливо слышала Маргарита, развязал повязку, быстро отбежав. Проснувшись, девушка поняла, что это был чудесный сон. Тамада пригласил гостей за праздничный стол, включив проигрыватель, еле выдающий свою мелодию.
   Заиграла песня Элвиса Пресли, одного из самого популярного исполнителя того века: "Only you".
   Все главные романтики 70-х годов настороженно слушали, тем самым вкушая начинку произведения. Маргарита была довольна происходящим, она всегда желала танцевать с незнакомцем, наблюдать за чужим счастьем, слушать прекрасную музыку, кушать устрицы, а также посплетничать с гостями-подружками супругов.
  -А вы знаете, что Патрисия выходит за него только ради денег?
  -Ох, да ведь ей только это и нужно, она по секрету сказала мне, что Антонио падаль, но его состояние - это целая недра успеха, ведь Патрисия начинающая певица - проговорила ехидным голоском молоденькая подружка невесты.
  -Лично мне она совершенно не нравится, гнусная, лукавая женщина с золотой соломой на голове, и как этот красавец полюбил её?
  Слушая весь этот бабский треп, Марго озадачилась этим интригующем вопросом.
  -Как они, собственно, познакомились?- спросила одна из дам.
  -Я знакома с Антонио уже 10 лет, мы попросту учились в одной школе, а потом и вовсе разминулись наши пути, он писал мне, звонил, по выходным у нас был встречи, но между нами не было такого понятия свидание. Когда мы закончили школу, прогулок больше не вспоминали, а через два года, в сентябре 1970 года, он позвонил мне. Антонио пригласил меня на небольшую вечеринку, если вы не знаете, то его привлекает высокая музыка, классика. Там выступала Патрисия, после своего очередного аншлага присела к нам и нагло, как последний арлекин, начала выделываться своим гримированием от истины, она завуалировала всю правду, а я не верю, что Антонио позволил обмазать себя этим мазутом.
   Марго рассказала все, что считала нужным. А эти светские курочки раскрыли рты, будто ожидая новой порции.
  -И ты упустила его? - с тревожной иронией проговорила одна из сидящих дам.
  -Маргарита, ведь ты должна была быть его невестой? - поступило следующее озабоченное вопрошание.
   Эти болтливые женщины начали засыпать девушку кучей грязи, в которой содержалась некоторая аксиома, доступная лишь сварливым дамам. А у Маргариты не было слов, её только пугал факт, зачем Антонио так поступил с ней, как будто это была месть, она вспомнила момент, когда он сам хотел прильнуть к ней, и вроде бы, используя азарт, манил её в свои объятия. Как доза к несчастью стекала слеза по её щеке, никто не заметил этого, кроме девы печали, вечно охраняющей девушку. Чтобы не выносить за рамки её внутренней обители, Марго встала из этого круглого логова болтливых фурий и пошла присесть за какое-нибудь одиночное сидение. На пути ей встретилась мать Антонио, Жасмин выглядела очень тонко и изысканно. Платье было по последним тенденциям моды, прическа шикарно уложена, самые дорогие украшения, изумрудное кольцо, бриллиантовые сережки и ожерелье. Все как подобает матери богатого сынка.
  -Марго, за два часа мы еще ни разу не общались с тобой. Ты выглядишь бесподобно, помню тебя лет 5 назад, ты была такой маленькой, хрупкой, а стала настоящей синьорой, скажи, как тебе свадьба?
  -Спасибо! Я не вижу в ней чего-то сказочного, несмотря на то, что моя поддержка Антонио была незаменима, но я бы хотела видеть другую невесту.
  -И я, когда узнав, что он предложил ей руку и сердце, вся наша семья стояла с искривленной физиономией и парализованным телом. Мы всегда думали, что это будешь ты. Когда ему исполнилось 20 лет, то дядя спросил имя его будущей невесты, он, не задумываясь, назвал именно твое, он не шутил, мы чувствовал в его голосе стремление к мечте. Антонио любил тебя с самого первого дня знакомства. Прибежав домой лет десять назад, мальчик весь обед был взбудораженный и окунувшийся в чары любви. Да, ты знаешь, спустя 10 лет ничего не изменилось, он по-прежнему любит, ты культ всей его жизни.
   Марго не верила этой чуши, её осадила блокада, в которой не было веществ для полноценного питания, глубокомыслие обошло стороной этого прелестного ангела. Кожа её снова побелела и была подобна свежему отполированному мрамору. Музыка играла во всю, гости танцевали, веселились, вкушали дорогую пищу. Патрисия являлась царицей праздника, принимала подарки, поздравления, а брошенный, как будущий вдовец и отреченный от этой свадебной баталии, Антонио грустил, сидя за столом, к нему подсел мужчина, хорошо знающий Марго и заговорил с ним.
  -Как вижу, ты жених, прими мои поздравления! Я бывший друг твоей жены, а точнее, бывший, как близкий. Раньше у нас с ней была пародия на любовь, ха-ха. Почему ты так грустишь, для вас молодоженов - это самый счастливый день в жизни!
  - Ты действительно так думаешь? Просто, говоря по секрету, я люблю другую женщину, а может, и нет.
  -Зачем брать в жены ту, которую ты не любишь? Тогда нет других вариантов, как жить с этой вечной язвой на сердце.
  -Я всегда скрывал от нее это, баловал ту девушку и ждал, когда же эта роза расцветет и в моем саду, я заслуживаю этих мытарств за то, что истязал её молодую душу, я навсегда стану отшельником дьявольского леса.
  С ним общался тот самый Давид. Марго заметила его и застыла, как каменная глыба. Ей было настолько все равно на будущее, незабвенные впечатления окропили её мир. Встав, она пошла навстречу ветру и грозе.
  -Давид! Мы встретились, как ты не хотел! С выздоровлением.
  Говоря это, Марго даже не заметила Антонио, как будто специально. Оба молодых парня вздрогнули, для них появление этой женщины означало одно и то же. Огонь страстной любви воспылал в их очах и сердцах, они готовы были разорвать все цепи, преграждающие путь к их заветной мечте.
  -Маргарита, я писал тебе письмо, почему ты не ответила? Неужели в тебе сидит настолько дикая гордость?
  Девушка взглянула на Антонио, и его взгляд оковал её железными кандалами.
  -Стоит ли отвечать на твои глупые изречения о наболевшем?
  -Маргарита, злой гений околдовал меня при тех днях, когда ты ухаживала за мной, моя принцесса - это только ты, я твой вечный раб!
  -Не смею обольщаться перед твоими креативными фразами, не пиши мне, не звони, я переезжаю в Мадрид. Кстати, Антонио, удачной супружеской жизни!- обломав им рога, Марго поставила точку на многом, растворившись в событиях этого дня, она ушла, но на её сердце был многотонный свинец, лежавший уже долгие годы, она любила их, как последний раз, но ведь сама каждый разбивала вдребезги свою мечту.
   После свадьбы у Маргариты не было значимых событий. Девушка сидела дома, продолжая собирать остальные вещи для поездки, квартира была однокомнатная, но это скромное жилье её вполне устраивало. Место проживания ей досталось благополучное, после всех этих поисков и затрат на нервы бог вознаградил Марго. Сама себе она обещала не быть высокомерным педантом, это заключалось в правиле не тратить сбережения на дамском туалете, пока она не поднимется с колен. Маргарита приняла решение облачиться в шкуру золушки, ей было это просто необходимо, старому хозяину придется выплачивать еще месяц долга, Диего хоть и будет протягивать свою руку помощи, но и его бюджет не банковские услуги, а если посудить, то девушка уже сама в состоянии зарабатывать.
   Девятнадцатая глава.
  Маргарита любила Давида, но не могла признаться в этом миру. Девушка была, как погода, от нее можно ожидать что угодно. Если вдруг кажется, что будет тихо, безоблачно, ясно, то на следующий день вы увидите невыигрышное дело, пред вами предстанет панно с изображением ужасающей бури, сметающей все на своем пути. Если покажется, что тихий дождик посетит всеобщую обитель мира, то нет. Солнце сможет противостоять мрачной стихии, выпустив свое тепло наружу, именно так и было у Маргариты, то она бушевала и негодовала, заливаясь потоком слез, то выделяла большое почтение к теплым чувствам. У девушки был заключен альянс с двумя сторонами света, только ведь не учитывается один факт того, что нельзя принадлежать двум позициям. Но Маргарита не могла отрекаться от двух вселенных, для нее это были два спутника, ведущие к своему личному мировоззрению, но девушка не могла отдаться им двоим, от этого не будет пользы, и жизнь станет для нее вечной войной за свой правдивый дух. Золотой середины ей было не видать, так как, по философскому мышлению, это то же самое, как перетягивание каната, только есть один нюанс, в этой забаве рано или поздно будет распределение мест, а в этой горькой истории безрезультатный исход. Маргарита - это гнусный дезертир, бежавший в самый разгар военных действий, но еще содержавший в себе надежду на благочестивый лазарет. И будто за это девушка поплатилась оттарженностью от счастья. Часто тоска приходила к ней в гости, но предпочитала скрывать свое явление анонимностью. Маргариту в такие моменты было не обмануть. Ведь она привыкла к своей единственной подруге, нам кажется, что в их взаимоотношениях не было лучезарных отблесков, но ведь эта приятельница одна из тех, кто заставляет чувствовать жизнь Марго именно в траурные и никчемные дни жизни в этом мире, девушка ощущает нужность страдать и бороться за счастье. Тоска бывает как переломным пятном в эпизоде существования девушки, так и доброй тетушкой, дающей сначала сильного подзатыльника, но одновременно советующей верные действия. Маргарита пыталась быть правительницей своей воли, но в ней, к сожалению, не было настоящей женской отваги, иначе бы она давно разрушила все стены, даже если бы это была Китайская. Во имя любви можно сделать всё: заставить остыть вулкан в разгаре его извержения, прыгнуть выше, чем за свою жизнь любой из представителей заячьего рода, улететь, подобно соколу, в самые тёмные глубины ада, низвергнуть разъярённого, огнедышащего демона, разрушить до основания Вавилон, даже ободрать всю справедливость с правосудия и облить его сгнившими останками чести и истины насквозь пропитанными заплесневевшей, отвратительной слизью.
  И как это ни мерзко, это является истиной. Марго, как запуганное дитя, боялась любви, но её победой было то, что девушка продолжала любить его, а еще совсем недавно почувствовала искры с его стороны, но может, это лишь продолжение издевательства.
  Марево, в котором разлагались мысли Маргариты, не приносило пользы, как видно, теперь ей понадобилась пища для физического пропитания, а в её домашнем инвентаре не было нужных запасов для приготовления обеда. Мария Исабель и Диего были на работе, а надеяться на Анну все равно, что держать путь ходом на луну. Девушка собралась идти в магазин, где бывала достаточно редко. Купив нужные ингредиенты, она решила прогуляться по парку, погода позволяла ей это совершить без помех. Выходя из магазина, Маргарита почувствовала за собой идущую фигуру, то напоминающую её тень, то привидение, восставшее из мавзолея, девушка посчитала, что у нее галлюцинации, пришедшие на почве одиночества. Парк был тих и не звучал шумными ариями природы, Марго была там будто одна, а как же её тайный поклонник, прячущийся за своей барыней-хозяйкой, в этой затуманенной ситуации девушка теряла контроль, ей думалось, что она попала в заколдованный город, где за тобой тенью ходит слуга либо лакей, впрочем, это неважно. Внезапно испугавшись этого самовнушения, Маргарите послышались бесовские выкрики, возможно, это был галдеж окаянных злых фей, но в этой сказке всегда найдется очерк житейской реальности. Девушка повернулась, и одновременно страшная молния ударила ей в висок, но это было больше похоже на нагромождение философских мыслей, чем на правду.
   Все это время за ней шел мужчина, замаскированный черными очками и шляпой, он быстро схватил Маргариту за шею и приволочил её к большому дубу, за которым, как за башней, можно заключать и расторгать союзы.
   Маргарита была подобна разлагающемуся трупу, ведь исходящие от нее запахи настроения напоминали зловонье, царствующее около канализации, и этот оркестр играл так внушительно, что состояние девушки было сложно исследовать, весь страх перебивал логические мысли. Девушка оказалась будто в чистилище, врата в ад были закрыты, а райская обитель и вовсе отстранилась к пропуску этой особы, в общем, она оказалась между тремя мирами. Этот лукавый маньяк чуть усмехнулся, видя смертельный испуг девушки, но в его улыбке мерцала доброта и удовлетворение тому, что была поймана его давно мучающая добыча, но нет, он совсем не собирался задушить этот цветок. У мужчины были другие планы, сделав свой голос более строгим, человек-загадка заговорил: " Хватит находиться в призрачном забвении, с тобой все в порядке? Я могу отвести тебя в больницу". И эта фраза звучала как нелепое подшучивание, которое бы невольно разразило гром в чувствах переживающего наблюдателя.
   Маргарита не слышала речь, которую он произносил, но для нее она была, как глухой рев льва. Поняв её молчание, мужчина решил принимать грубоватые действия. Идею этого человека нам сложно понять, зачем он изолировал ясность и открытость, может, в его власти был план передать ей что-то секретное? Тряхнув Маргариту, загадочный изверг прижал её к себе как можно крепче, чтобы она успокоилась и не устраивала дебош. Очнувшись от испуга, Маргарита резко вскрикнула: "Оставь меня, чудовище, если тебе нужно убить, то убей. Твое влияние надо мной, это высшая планка дьявольской подлости, подавись ею и умри прямо здесь".
  -Я не тот, за кого ты меня принимаешь, не кричи и не бесись, ласточка, помни, ты не в клетке, а на воле.
  Марго пришла в себя и поняла, что этот человек всего лишь шут маленькой сцены, где для него и аплодисментов, и оваций зрителей не найдется.
  -Я спокойна, отпусти мои руки, ты сжал их так, что нам придется вызывать мусоровоз для выкидывания. Но разговор у нас состоится в том случае, если ты снимешь эти старомодные очки и свою убогую шляпу.
   Он сделал все, что она желала. Лицо Маргариты наполнилось слезами, ноги её должны были вот-вот сломиться, а разум был подчинен моменту, логика его внезапно оборвалась и ушла в длинный туннель неизвестности. Млечный путь предоставил ей дорогу, по которой она идти была не в состоянии, основа, на которой девушка все это время могла держаться, рухнула, как ветхая избушка, и Маргарита пала ему в объятия. Он прижался к ней, заливаясь горькими слезами, в них действительно была именно падшая горечь, убивающая даже микробы в своем распространении. О чем плакали эти два несчастных сердца, нам неизвестно, потому что мы не чувствуем их болезнь, в которой квинтэссенцией являлся любовный лабиринт, но в нем не было выхода, так как магия гордости постоянно выбивала "наездника из седла". Но кому-то все же пришлось нарушить эту гробовую тишину.
  -Маргарита, во мне столько мерзости и отврата, но я не самое дикое животное, как ты думаешь. Прости за всю эту кульминацию, в которой было столько лжи и нераскрытых дверей, а ты ведь чувствуешь свежий прилив воды блаженства, которая водопадами протекает за всеми грубыми стенами моего бесчестия, и ты жаждешь испить её. Жаль, что эгоизм умеет эксплуатировать наше слабоумие. Ведь моя цель не преследовала людей, несущих ключи от комнат, в которой таится секрет подавления.
  -Давид! Зачем ты плачешь, я ведь все простила, одна лишь радость, что ты здоров, остальное неважно, мне все равно на прошлое, но до сих пор его едкий яд отравляет мне жизнь. Нам больше нечего сказать друг другу, мы больше не представляем для себя картины, которая бы означала что-то возвышенное и счастливое.
   В их разговоре все больше разгорался пожар, а в мире природных стихий начал идти мелкий дождь, но его течение с неба на землю все больше увеличивалось.
  -Что я могу сделать для тебя? Я чувствую кровь, твою кровь, которая обливает сердце, не мучайся, ты любишь меня!
  -Зачем ты выслеживаешь меня? Ты убийца всего доброго в моей жизни, любить тебя значит вколоть осиновый кол в грудь Дракулы, испытывать к тебе привязанность это значит уничтожать свою духовную ауру каждодневно, ведь она ломается перед такой страшной стихией, как ты. И желаю всем сердцем избежать её накала, отпусти меня!
   Видя, что Маргарита сейчас сама будет править развязавшейся между ними империей, он схватил её и крепко прижал к дереву. Девушка поняла суть его страсти и решила быть пешкой хотя бы на минуту.
  -Глупая, разве ты не видишь, что в тебе есть импозант, который тянет меня к тебе. Ты красива снаружи, но в тебе есть внутренний мир, содержащий истинную уродливость, я преклоняюсь к твоим ногам, прелестная чертовка, но и ты дай испить глоток своей душевной кармы.
  -Тебе нечего сказать, кроме оскорблений!
  -Как же ты решила оскорбить меня, ну осмелься же, давай. Я посмотрю и увижу пределы твоей гордости.
   Маргарита не совершила рентген его слов, но поняла их суть позже, когда собиралась переступить порог невлюбленного человека.
  -Молчишь, я же вижу твои напуганные глаза, которые пытаются убежать от меня, но предупреди их, что они заблудятся во лжи, ха-ха, жаль жизнь обделила меня чувством юмора. Мне хочется дать тебе последний шанс к часу исповеди, признайся.
  -Зачем тебе это нужно, если ты знаешь, что я люблю тебя, зачем выманивать из меня уже испробованные плоды, не мудри глупую эпопею. Ты просто жаждешь слышать их, а потом сам же упрекнешь меня в сказанном.
  -Марго, я похож на сосущего вампира, моя мечта просто взять с тебя слово.
  -Странно, что это ты домогаешься моих слов, ты сам гордец и давно...
  -Это правда, я исповедую лишь заповеди тайны, твоя радость - моя радость, когда ты негодуешь, злишься, мне хочется крепко-крепко обнять тебя и наградить поцелуем. А улыбка, в ней столько света и тепла, а главное искренность, но я действительно чудовище, которое не достойно этого прекрасного рассвета, и я льстил тебе, как последний лжец, но мне приятно осознавать, что твои мысли идут к какому-то заблуждению, в котором и растворяется твое мнение, но в последний момент ты понимаешь, что это неправда.
  -Ты хуже. Завтра я уезжаю.
  Давид воспринял все без слов, он чувствовал её ноющее сердце, оно тосковало, наверно, не по нему. Понурив голову, парень сказал: "Иди..."
  Она ушла...
   Двадцатая глава.
   Забыть все, что было в ближайших событиях жизни девушки, было самой главной целью. Сегодня был день печали, расставания и грустных надежд. Сама природа предвещала этот момент, высказывая свои эмоции погодой. Дождь омыл все зоны и просторы Хетафе, подзывая к себе своих законных подруг в виде туч и черных затмений, солнце уже давно прогнали с её законного трона, и следы её были видны лишь в головах бедных жителей, которые с раскаянием о своих совершенных грехах молили Господа остановить это происшествие. Никому такая погода не нравилась, кроме Маргариты. Для нее такого рода вещи сегодня были главными адвокатами, без них она бы не смогла вести свое скверное дело уныния. Слезы дождя были её слезами, но никому не интересны физические чувства девушки, в каждом человеке живет свой яркий и оригинальный эгоист.
   То, что заложено самой матушкой природой, заложено и в основании борьбы людей. В их центральной точке кипения отражалось все, что происходило с нами. Живущий предок на этой земле никогда не станет завещать до своей смерти наследство какому-нибудь алчному племяннику. Лето, которое жило в сердцах многих горожан, держало из последних сил свою праведно арендованную арену, какой самозванец смеет еще покушаться на её личный хлеб.
   Всё это описание было частью нашей жизни, жить - значит развиваться. Лето, вытирая свои последние слезы, омывшие головы людей, собирало оставшиеся впечатления и покидало эту страну, отправляясь в путешествие на целый год.
   Маргарита не знала всех этих переплетений и волокон наизусть, но чувства её были проданы всей легенде. Утро было грозным и волнующим, девушка не собиралась больше отлеживаться на своих перинах, а поспешила к завтраку и прочим женским делам, дразнящим её, восхваляя себя на почетных местах распорядка дня.
   Собравшись, для Маргариты наступал какой-то решающий момент, момент, свойственный всем ситуациям, когда приходится переворачивать страницу, это ведь случается тогда, когда прочитанное твоими переживаниями заканчивается и впереди случается что-то новое. Что кажется для тебя непросто предчувствием судьбы, а целой загадкой, которая щекочет твои размышления и пытается развить их способность выходить за грани, но зачастую наша боязнь нового спорит со всей физиологией.
   Но этих вестей и вовсе не было, просто Маргарита уезжала, существовали ощущения, что она едет не в Мадрид, а куда-то в Африку, где её ждет увлекательное сафари, а потом захват дикого племени, и дороги назад оттуда уже точно не будет. Родители всегда так думают, даже если их чадо просто пошло в магазин за булкой, им кажется, что он больше никогда не вернется.
   Диего тоже был родителем и был опечален ситуацией, но этот человек прекрасно понимал, что его прекрасный цветок давно распустился, и если держать его так усиленно в этой душной кабине запретов, то и его лепестки будут постепенно увядать, этот же патриарх церковной духовности его дочери такого исхода не желал. Маргарита не скрестила руки в этой истории и предпочла просто уйти из дома, даже как бы ей этого не хотелось.
   Взяв в руки чемоданы, девушка понесла свой образ прямо к двери, прощаясь с родителями, она желала им только удачи.
  -Если хотите, приезжайте ко мне на квартиру, я искренне буду рада вам, мне тяжело расставаться с вами, хоть и это расставание равносильно небольшому периоду времени моего взросления, спасибо за все, и Анне передайте эти честные слова, чтобы она не делала, привычка - это твой спутник и друг, как бы мне не хотелось от нее избавиться.
   Обнявшись с ними, она ушла, и в этом прощальном и грустном действии текла река, в которой обитал повод для слез. Все провожали Маргариту: деревья, дороги, дома стали ей такими родным, они были неживыми, не могли подойти обнять, поплакать вместе и залечить все горести, они просто навеяли воспоминание обо всем, что стало главным документом о том, что Марго стала личностью именно здесь, в Хетафе. То, что помогает выйти на равные с миром, будто мы делаем первые шаги, выходя из своего повседневного детского манежа, и именно это всегда берет нас на самое благородное, то, что мы уважаем и ради которого мы готовы распахнуть свои примерзшие крылышки и полететь вдаль. Это всегда остается самым важным для нас, это те дни, когда мы поняли мир по-своему, мы вошли в него, как участники и начали участвовать, как борцы, возможно, за победу.
   Оборачиваясь по сторонам, девушка ловила каждый блик оставшихся ссадин на её душевной оболочке. Долгожданный автобус был единственным путем убежать из этого аула, но наше прошлое никогда не отпустит нас, ведь книгу жизни нельзя уничтожить, это наш груз, с возрастом он становится все больше, у Маргариты уже накопилась некая сумка неприятностей и событий. Вглядываясь вдаль дорог, каждый видел там какое-то открытие. Кто-то быстрей ожидал своего помощника к передвижению по земному шару, чтобы не опоздать на работу, кто-то просто был влюблен в водителя и мечтал скорей увидеть его облик, для него это было, как приключение, а Маргарита видела в этом транспорте луч будущего, но пока что судьба решила помучить её.
   Снова осень начала проявлять свои капризы, отдав Хетафе не самый приятный подарок - кратковременный дождь. Марго укрылась под крышей автобусной остановки от этой отвратной кары. Но хоть бы это был огненный град, ей было все равно, где же её долгожданный светильник.
   Тот самый автобус, который так кропотливо и беспечно ожидала девушка, прибыл, как провинившийся человек.
   Заходя в автобус, Маргарита находилась на границе двух правящих противоречий. Но она была сильней всех этих запутанных скандалов между двумя мирами, девушка досталась, к счастью или, к сожалению, только себе. Её что-то тянуло назад, но воля горевшая в душе нетленным огнем, перетягивала канат с теми эгоистичными воспоминаниями, и её главными подругами- грустью и горечью. Когда они проезжали мимо всего Хетафе, Маргарита объезжала свою жизнь с самого начала, как по замкнутому кругу, но это лишь иллюзии её испугавшегося внутреннего дитя, который живет даже в дряхлом старике, и его детский журчащий смех рано или поздно раскроется посторонним ликам, которые сочтут за странность, но однажды, услышав это в себе, он подумает совершенно иначе. Даже будучи развалинами и руинами, в нас живет молодой, статный, вечно смеющийся персонаж, который и есть изваяние, живущие вечно, несмотря на проходящие вдаль годы, которые по природе должны старить его.
   Вскоре автобус приехал в город-сердце Испании, там было будто все по-другому, какие-то другие люди, неродные, с другим выражением лица, с какими-то другими целями и мыслями, их жизнь была окружена чем-то иным. Сев в метро, девушка доехала до нужной станции и, чуть-чуть проблуждав и поспрашивав у прохожих, подошла к нужному подъезду и, немного испугавшись, увидела стоящего старика лет шестидесяти.
   Это был, наверно, местный бомж, глаза его, уставшие от этой жизни, несли непредсказуемое никакой философией горе, руки его, стертые событиями тяжкой жизни, напоминали потертую обувь, истязания на той войне не заменят никаких райских одеяний жизни. Морщины были главными уликами в этом расследовании, одеждой он щеголял только в том плане, что в Мадриде редко найдешь такого бедно-одетого человека, во всем можно найти преимущество. Но его бедность действительно была настоящим богатством, опыт, который он похоронил в своем сосуде, невозможно было купить ни за какие деньги, это не продается, это только познается. Старый человек подобен запылившимся драгоценностям, если протереть их осадок, то будто сами звезды засверкают во власти этого предмета. Для Маргариты этот бомж был как монумент, памятники всегда рассказывают историю молча.
   Оставив все мысли на растерзание другим гиенам познания, Маргарита отправилась в свою новую обитель. Зайдя внутрь, впечатления о квартире не дали ей значимых впечатлений счастья, но она действительно обрела его после всей дождливой смуты, это было нужно ей, как никогда. Конечно, немного напрягали обшарпанные обои, но кожаные кресла вполне затмили их своей роскошью и заставили забыть все разочарование, которое и являлось частью хорошего первого впечатления. Прижимаясь к стенам, девушка немного посмеивалась и кружилась в новом приобретении, то, что было первозданным в её жизни, было всегда произведением искусства, а ему стоит только радоваться.
   Двадцать первая глава.
   Для балансирования бюджета Маргариты нужно было прикладывать стоящие усилия, вдали от ставшего ей родного дома она больше не работала медсестрой, и содержать свой бытовой инвентарь ей приходилось самой. Марго твердо решила не взирать на свои моральные проблемы и пережитую душевную боль, вспоминая и переживая это вторичный раз, девушка сама себя отхлыстывает розгой, если хорошенько подумать, то от этого тревожного процесса был один убыток. Чтобы уничтожить с корнями этот досадный рассадник невезенья, Маргарите было необходимо встать с колен и воздвигнуть монумент с кричащим лозунгом: "Труд!". Девушка решила устроиться на работу официанткой в кабак, она понимала, что там придется потерпеть, предаваться злости со смешанной паникой нельзя, Маргарита также решила подрабатывать в воскресенье на побегушках у одного художника. Работа состоит в том, что на главной площади района, где жила девушка, ей придется просвещать картины художника и его услуги. Это большого труда не составит, но в её кармане будет хотя бы 5 % от прибыли. Наверно, от этой халтуры польза будет преобладать не в заработке, а в развлечении, возможно, тем самым в её жизни родятся новые знакомства, от этого слова Маргарите легчало, как никогда. Ей так надоели события, происходившие с людьми, которых она знала ранее, а особенно когда они являются для нее роковыми. Эта жизнь была, как сажа, от которой девушке было невозможно отмыться. Мадрид дал ей новой силы и впечатления. Город явился для Марго целым добродетелем, то есть меценатом, ей пришлось поступить в другой университет, который, по своему местонахождению, был более удобным. Её без всяких подлостей приняли, и она смогла успешно продолжать обучение. Сегодня у девушки день выдался чересчур трудным. Просидев на занятиях 5 часов, ей пришлось сразу бежать в кабак на свою грязную работку, это был её первый рабочий день, поэтому нервы немного сдавали.
   Придя в этот зажиточный хаос безделья, Марго несколько испугалась, атмосфера состояла из мерзкого зловонья, разгула и скверных похотей, а ведь ей сейчас предстоит заниматься обслуживанием этих грешных людей. За ближайшем столиком от Марго сидел мужчина на вид лет тридцати, можно было подумать, что он завсегдатай, но когда с ним познакомилась девушка, это оказалось совсем не так. Маргарита, одев форму замарашки, подошла к нему, сказав вполне приличные слова, спрашивала его заказ.
  -Ха-ха, красотка, ты одна пришла будить льва, недурной поступок, я бы хотел отведать труп бывшей жены в закуску и её свежую кровь, как выпивку, ха-ха - дьявольски ликовал он.
   Кровь в жилах у Маргариты застыла, ей казалось, что мужчина покажет свое второе бесовское устрашающее обличие и, как дикая кошка, выпустит когти и вцепится ей в шею.
  -А вы садист, вижу, вас часто посещает горе, впрочем, как и меня. Давайте к делу, что будете заказывать?
  -Думаешь, я олицетворяю садизм и бесчестие!? Хочешь правду, садись, сейчас ты поймешь верхи и низы этой феерии.
   Мужчина резко схватил руку Маргариты и усадил за столик, продолжая: "Я пугаю тебя, прости, и к тому же отвлекаю от дела, 5 минут, и ты получишь приличные чаевые. Меня зовут Франсуа Фернандес, мне 28 лет, вижу твое искривленное лицо, оно говорит о том, что я выгляжу, минимум, на 35 лет, ха-ха, так вот, знаешь причину моего зверского состояния. Год назад в загсе произошло, как мне думалось, прекрасное событие, весь этот бред был похож на ослепительные бриллианты счастья, оказалось так, что это никчемная позолота, мы поженились с этой проклятой мегерой. Эта ведьма навела на меня словно порчу, вот как месяц назад она сбежала с дома, забрав деньги, драгоценности, все, что могла, а самое главное, мою прелестную новорожденную дочь, ты не понимаешь, что я чувствую, это то же самое, что розу окунуть в одну смесь с горькой полынью. Тогда моя жизнь была насыщена приятным ароматом, благовонье царило в этой гамме удовольствий, а что сейчас, в ней есть только обряд черной волшебницы, подсыпающей траву полыни, меня терзает происходящее. Я не брился две недели, не мылся, стал разнузданным и не совершаю порядков этикета, последняя надежда, чтобы меня не выперли, как пса, с работы, в общем, не бери в голову".
   Сказав свою печальную исповедь, он отпустил Марго, та лишь сидела и в напряженном состоянии пыталась вкрадчиво слушать его речи. Она наконец-то увидела сквозь космы нестриженых волос прекрасные, чистые и искренние карие глаза, приятную внешность, которая соблазняла своей где-то нежной дерзкой ухмылкой, которая пробегала по его чувственным большим губам. Он зачаровал её, и по его рассказу Маргарита поняла, что этот человек из приличного общества, ей хотелось помочь ему, как друг, и просто совершить приятельское знакомство.
  -Мне жаль эту женщину за то, что Бог наградил её титулом мерзавки, оставьте мне номер своего телефона или я вам свой.
  -Неужели у вас есть желание познать волшебство черной колдуньи, что ж, пожалуйста.
   Слегка посмеявшись, он достал сверток бумажки, написал свои персональные данные, номер телефона, бубня про себя: "Будь что будет!"
   Работая еще четыре часа, Маргарита достаточно устала и уже не соображала о сути жизни, придя в свое скромное убежище, она разделась, умылась и присела на диван, вздыхая. Гармония тишины и покоя наполнила комнату, девушка тонула в мечтаниях и мыслях, её ауру удовольствия прервал звонок телефона, Марго перепугалась, ей показалось, что в такой тихий и неприступный час не должны быть сигналы о существовании других людей. Судорожно взяв трубку, она незамедлительно проговорила.
  -Кто это?
  -Маргарита, приношу тысячу извинений, я не должен был звонить тебе, но в моей жизни просто не найдется такого человека в моем почетном списке, кто мог бы помочь мне, пожалуйста, дорогая!
  -Антонио, черт возьми, под каким предлогом ты смеешь звонить мне в такой час, что тебе нужно?
  -Не свергай меня с почетных мест, надежда моя, я просто опечален! Патрисия больна.
   Как только Марго услышала это ядовитое для её слуха имя, она бросила трубку и в негодовании начала ворчать. Но силу звонка ей не пришлось преодолеть. Телефонный аппарат зазвонил снова. Маргарита в полной злобе и отчаянии взяла трубку, но лишь для того, чтобы выразить накопившиеся чувства и возражения.
  -Я злю тебя, пожалуйста, выслушай меня, но есть такое понятие, что ты злишься из-за того, что мы не поженились.
  -Убирайся, недуг из моей жизни, мне не о чем с тобой говорить!
   И она чуть ли не со всей силы бросила трубку, так, что та сломалась. Девушка еще долго злорадствовала и упивалась напитком гнусности и злобы, ей было сложно дышать. Чтобы успокоиться, Марго решила попить горячего чая с печеньем и принять пенную ванну. Совершив эти облегчающие жизнь процедуры, она собиралась готовиться ко сну, как в дверь раздался звонок. Маргарита еще больше перепугалась, ведь без часу полночь, и кто-то еще смеет приходить. Девушка боялась, и по этой причине решила быть очень осторожной и предохранялась ревизией.
  -Кто это?- тихо проговорила она, исследуя открывающиеся пределы за дверью.
  -Маргарита Родригес, простите за беспокойство, это знакомый Антонио Гонсалеса, три часа назад он сообщил мне о важной, как видимо, для него вещи и попросил немедленно выезжать из Хетафе, прямо к вам, он передал очень необходимое - письмо.
  Маргарита поняла, что это исключительно судьба того, что ей придется принять участь выслушивания этого женатого нытика.
  -Хорошо, подложите письмо под дверь, я обязательно прочитаю его посылку, только уходите.
  -Как вам угодно.
  Загадочный мужчина удалился от квартиры девушки. Она открыла дверь, убедилась, что никого нет, и, нагнувшись, подняла запечатанный конверт. Раскрыла его и начала читать эту прискорбную ахинею.
   Дорогой Маргарите.
   Маргарита, я вижу, понимаю и впитываю в себя твою накопившуюся злобу, мне так же тяжело и больно. Созерцаю твое равнодушие, невооруженным глазом понятно, что у тебя нет ни капли нежных чувств ко мне, не любишь меня даже просто, как обездоленное животное, но я ведь не достоин твоих ласк, мне кажется, это наследство никому не достанется. То, что скажу тебе дальше, будет означать просьбу, дорогая моя, Патрисия больна, и мы не можем понять, чем. Вызвали врача, он сказал мигрень и отравление, прописал лекарства, в больницу её не принимают. Марго, она беременна и это мой ребенок, если с ними что-нибудь случится, я разобьюсь вдребезги, предотврати эту смерть, я прошу тебя, прошу. За ней завтра нужно приглядеть, я не смогу, слишком важная конференция, все в твоих руках.
   При чтении у Маргариты тряслись руки, бросало в жар, и слезы потекли с её очей, сердце раскалывалось и обливалось кровью, это был решающий удар по её слабой душевной обороне, завтра суббота, и она вспомнила, что свободна.
   "Антонио, ты так красив внутри, я хочу ненавидеть тебя, но с каждым твоим словом я ложусь в могилу, хранящую закон неразделенной любви. Зачем ты так со мной, а эта фурия, которую ты любишь, а может быть, и нет, мне ты приказал ухаживать за ней. Испить эту чашу ужаса и негодования такой хрупкой и слабой девушке, если бы ты знал, чего это стоит, но ты бы не сказал, что я слабая..."
   Обдумав это стихийное бедствие, она выключила свет и легла спать.
   Первая глава.
   На следующий день Маргарита поняла, что она готова ради этого мужчины пожертвовать даже тем, что для нее было превыше всего - это гордость. Отвращение от картины, которую она постоянно представляла, как будет возиться с этой Патрисией, было её единственным выражением всех отвратительных чувств. На самом деле ей просто еще раз хотелось в глубине души побыть с Антонио, девушка была влюблена в его сильные руки, хитрый и умный взгляд, улыбку, а особенно в его ехидные шутки. Так было всегда. Еще будучи девочкой, её привлекал вечно-смеющийся мальчик с глубокими карими глазами. Они были еще детьми, но в их отношениях царил и секрет взрослых законов. Один миг услышать его звонкий смех стоил ей шикарного ужина в ресторане и головокружительные танцы с мужчиной всей мечты. Антонио являлся для нее человеком из времени, чем-то необычным и увлекательным, в нем все отвратное и плохое становилось прекрасным и благоухающим. Вот на что способна была любовь Маргариты - надевать увеличительные очки, только в других форматах понимания. Девушка знала, где находится его дом, а точнее сказать коттедж, её манили даже эти хоромы, она ведь понимала, что Антонио не будет дома, и это единственное развлечение ужасающего дня, а о том, что на гробовом ложе лежит её заклятая беда, творящая постоянное злоключение, и вспоминать было тошно.
   Через полтора часа Маргарита увидела перед собой чертог богатства и изобилия, хозяином которого был Антонио. Здание напоминало ей Белый дом, только несколько поменьше, в Испании редко можно встретить такого рода архитектуру. Проходящий мимо человек сразу бы догадался, что у владельца водятся деньги, да притом какие. Маргарита не понимала только одного, как он так быстро добился успеха, буквально сказать, из грязи в князи, неужто все кажущееся нам невозможным, где-то далеко играется с реальностью и протягивает ей руки, главное не быть скептиком, а позволять легендам о настоящем чуде, являться тебе в сновиденьях.
   Девушка подошла к порогу, зазвонив в звонок. Дверь сразу же отворилась.
  -Здравствуйте, вы Маргарита Родригес?
   С героиней, видимо, поздоровалась одна из прислуг, приятная девушка лет 18, по одежде было понятно, что она из рода горничных.
  -Здравствуй, да, это я. Чувствую, господин Антонио живет зажиточно.
  -Конечно! Заходите, и вы сами все увидите. Но у вас есть немного другое, очень важное дело, которое он поручил именно вам, а так небольшая экскурсия бы не помешала - забавно усмехнулась та.
   Маргарита вошла, и её рот открылся автоматически, без каких-либо уведомлений. Куда она попала, можно выяснить лишь только когда прочитаем сказку, там было все именно так, пропитано сплошным волшебством. Картины - настоящие произведения искусства, хрустальные вазы, шикарные портьеры, золотые люстры, диковинные растения. Зайдя в гостиную, Марго лицезрела королевские кожаные диваны с красной обивкой, роскошные ковры заполонили весь паркет. Стиль барокко был спутником этого дворца. Наслаждаясь красотой, сделанной руками человека, девушка представляла себя сидящую в кресле, выпивая из хрустального бокала французское вино, заедая бутербродом черной икры. Человек, попавший в рай, никогда не сможет вернуться на землю, но Маргариту постоянно что-то возвращало назад, а именно разговоры служанок.
  -Маргарита, хочу сказать вам важную вещь. Синьор Антонио строго-настрого сказал, что именно вам поручено присматривать за синьорой Патрисией, она в ужасном состоянии, хозяин постоянно нервный, ходит и срывается на всех, мы уже как мышки забились по углам, чтобы этот своенравный тигр не учуял нас, он переживает за нее больше, чем за все эти просторы. Как видите, у нас не хватает чести, чтобы ухаживать за её здоровьем, именно поэтому синьор беспрекословно поручил нам передать вам все. Он сказал, что вы очень хорошая и почетная служанка, но, видимо, у вас нашлись другие дела и вы покинули свой верный долг.
   Услышав речь престарелой экономки, Марго покраснела от гнева и готова была разнести эту роскошь к бедствию, но остановилась, ответив ехидством.
  -Да нет, вы знаете, просто я слишком плохо выполняла свою работу, вот и стало причиной к его отвержению от меня, а сейчас наверно перепил вина и набрал мой залежавшийся номер телефона.
  -Что вы говорите?
  -Правду. Я устала с дороги и хочу отведать чего-нибудь вкусного, надеюсь, Антонио предупредил, что я люблю вкусно покушать.
  -Да что вы, для гостей на нашей кухне всегда найдется отведать чего-нибудь пикантного, проходите.
   Служанка провела Маргариту в столовую, подходившую под весь фасон материальных ценностей этого дома.
  -Думаю, краб вам очень понравится и бокал коньяка, синьора Патрисия без ума от этих блюд.
   Ей так не нравилось, что эта мерзкая баба употребляет и причисляет к лику святых Патрисию, ах, знали бы они то, что знает Марго, а тем более её настроение совсем портилось, краб - это её нелюбимая еда, но остановить даже их ковыляния она не могла.
   Через 10 минут обед был подан, и чтобы не скучать при этой ужасающей трапезе, девушка развлекала себя пейзажем, нарисованным не кисточкой и акварелью, а сутью жизни.
   Эти домработницы были, как прирученные хомяки в клетке, казалось, заточение, где они находятся, подобно адской каторге, а им это даже нравится, тем более, что их комнаты были раза в три лучше, чем вся квартира Маргариты, и это её, несомненно, ломало. Суета, происходившая в доме, напрягала Марго, кто-то постоянно шуршал, перекладывал что-то с места на место, сварливо ворчал о своих недовольствах, они выглядели, как обычные служанки, но их поведение означало капризные нравы.
   К Маргарите вскоре подошла какая-то женщина, ей было лет 35, строгие и отпугивающие черты лица душили даже скверных ворон-потрошителей, девушка сама немного перепугалась её взора, ей стало даже интересно познакомиться с нею и изучить причудливую надменность этой обольстительницы и серой колдуньи.
  -Маргарита Родригес, вижу у вас голодный вид, но нельзя же так расточительно обходиться с нашей кухней, тем более вы пришли по просьбе господина Антонио, а сами сидите и чревоугодничаете, миссис Патрисия в опасности, ей может стать плохо, синьор запретил нам входить в комнату, ключ есть только у вас.
  -Спасибо, что напомнили, а то я думала, что пора было бы уже отправиться домой, темнеет, как никак. Ха-ха.
   Женщина скривила свою физиономию, объясняя это неким ужасом от того, как в этой милой девице может содержаться такая гадость.
  -Думаю, вы были бы правы, если бы не просьба Антонио, пойдемте за мной.
   Одна из служанок отвела её на второй этаж прямо по лестнице и, пожелав удачи, ушла. Марго еще минут пять стояла у двери, у нее просто не хватало волшебства для прохождения этого уровня, дверь была с виду дубовая, но не все, что считается дорогим и почетным, истинно. Придумывая различные ахинеи, что сейчас ждет её, девушка собралась и отдалась своей мечте преодолеть все зло и гордыню на земле.
   Зайдя в комнату, что же она увидела? Шикарные просторы прекрасной принцессы, роскошь размножалась здесь с каждым днем, но на этой шикарной перине лежала далеко не принцесса. Патрисия выглядела как мертвая ведьма, которая никак не может расстаться со своим друзьями, безнравственные и вредные дела привязались к ней, как самые преданные существа, а это действительно были существа, Патрисия покровительствовала над этим чахлым адом, когда она открывала глаза, вся бесовщина ликовала и извергала океан энергии.
  Казалось, даже солнце боялось посетить эту страхолюдную лачугу, в избранном царстве должны быть только избранные особы, что делать там добру символом Маргариты был , но боязнь попасть в когтистые лапы этому лежащему, белоснежному, как снег, фрику было страшно даже самому дьяволу.
   Патрисия словно не дышала, иногда слышались её тихие стоны, грозящие сотрясти небо, но Маргарита была воителем, неважно, где ты, важны твои действия. Постепенно комната погружалась в еще больший мрак и была похожа на устрашающую своей атмосферой темницу. Но Марго знала, что если ты стоишь на пороге опасности, опасность уже наступила, просто нужно проявить гостеприимство. То, что вызывало испуг и дрожь у девушки, так это несправедливость. Везде Патрисии доставалось самое лучшее, даже сейчас она лежала будто на обрыве скалы, еще один шаг в будущее и её душа будет отдана небесам. Заботы сами растворятся в воздухе, и эта мучительная жизнь оборвется, так мечтала Марго, но её физическое состояние было в порядке, и такой расклад дела заставит ждать старости. Если подходить к ситуации скептически, то престол и правление девушки было оправданным, её действия могли решить судьбу Патрисии, но та все равно оставалась правительницей, даже когда её руки были опущены вниз, это означало бездейственность и не продвижение, но та крепко держала свою славу и державу обеими руками, никто не мог перечить ей. Судьба иногда распределяет все так странно и непредсказуемо, но неожиданности часто бывают элементарностью. Несмотря на всю горечь и боль Маргарита решила проявить добродетель, она села на край кровати Патрисии и тихо прошептала:
  -Если бы мне было нужно, ты бы уже была мертва, как не в сказке, а как в жизни, но я будто добрый самарянин, почему? Задаю этот вопрос жизни, а не себе.
   Лицо избранницы Антонио до сих пор напоминало гробовую доску, как статуя распласталось её тело по ложу смертного часа, нельзя выдавать претензии смерти, она спорит с самой жизнью и избивает её, как только можно, только её сила сразит все, порой даже любовь. Словно вязкая паутина обволакивала безжизненное и каменное лицо этой женщины, разные сущности вот-вот должны были показать себя во всей красе, ведь каждому новому императору желательно было бы одарить ситуацию новыми реформами, а именно высказать свое мнение о происходящем.
   Рассуждая и жалея о чем-то, Маргарита решила подарить ей каплю вздохов, как бывшая медсестра, девушка побежала с просьбами к служанкам. Выпросив у них некоторые заварки с травами и компресс, она начала творить свой целительный процесс. Больной не становилось лучше, но иногда её очи приоткрывались и снова закрывались, словно когда нет надежды, нет задатков будущего.
   Внезапно она хриплым голосом прошипела какую-то безотрадную речь.
  -Карла, это ты?
  -Да, госпожа - с дрожью отвечала Марго.
  -Какой-то необычный день сегодня или как это называют в аду, впрочем, неважно, где мой муж?
  -Он на работе, сеньорита.
  -На работе говоришь, хм, бывают же случайности. Знаешь, меня пугает то, что все судачат всплошную о том, что я вышла замуж только из-за его денег, но разве эти глупцы не пропитывают свой мозг каждодневно тем, что при встречи с ним на его лице не было написано какой-либо цифры, подвергающей его состояние к крушению от моих шаловливых пальчиков. И смокинг не блестел так, что издалека я поняла, что несколько прислуг ухаживают за ним, как за собственным ребенком. Я люблю его, просто как помешанная психопатка, признайся и ты, что тоже влюблена в него, Карла, прятаться за дешевой паранджой это вверх глупости.
  -Да я люблю его, люблю... - вырвалось у Маргариты, но девушка просто не могла в этот момент подобрать нужный замок для её уст, что совершилось, то совершилось.
  -Господи, Карла... ценю твою искренность, принеси стакан воды, быстрей.
  -Да конечно.
  Как заботливый пастух, Марго побежала за водой, она выполнила бы все, только пусть Патрисия не употребляет имя этого самозванца.
  -Держите, вам полегчает.
   Патрисия, теряя последние силы, безнадежно приподняла свою чахлую голову, немощная барышня даже не заметила, что перед ней стоит не её служанка, а совсем другой персонаж. Воззрение её было подобно зрению змеи, только силуэты кочевали в её личном отсталом мире, этих данных было достаточно, чтобы понять, что перед ней стоит не сама сатана. Выпив будто крещенскую воду, на лице Патрисии появились изъяны облегчения, которые свидетельствовали легкому розовому румянцу, окрестившему грешные впалые щеки девушки, такое ощущение, она девушка находилась в госпитале после решающей битвы на поле славы.
   Маргарита по-прежнему держалась в своем тихом и спрятанным от глаз спящего тигра углу. Уже был вечер, и полная темнота наполнила их комнату, действительно, создавалось такое ощущение, что звезды по-настоящему мигали и дарили свое яркое свечение всем окнам домов, обычного взрослого, такой заманчивый пейзаж не воодушевлял, нам интересны только моменты жизни, а не окружение. А отрок, до сих пор познающий этот мир, видит в каждом отражении какую-то другую вселенную, несущую совсем другие хромосомы.
   Даже в гробнице фараона кто-то невидимый издавал какие-нибудь дикие звуки, напоминающие шорох, есть суть, что молчать вечно нельзя, но они находились всего лишь в мастерской печатания молчания на устах.
  - Зачем я разговариваю с тобой, Карла, зачем. У меня нет сил, и я буквально нахожусь около обрыва, но любовь к Антонио тянет меня назад, а шаткое здоровье вперед, кто победит? Только вспомни его задорный смех, примитивные шутки, но нам, женщинам, нельзя прожить без них, а как он курит сигары, видела ли ты когда-нибудь не тлеющий пепел, эх.... А когда он приходит в стеснение и, как ветреная дамочка, начинает выявлять свое мужское стеснение, а его костюмы, манеры, флирт, возможно, он рожден только для того, чтобы крутить романы, но мы должны понимать, что любит он только одну, только одну и, наверно, это не мы с тобой, о Карла.
   Душа Маргариты призывала злостное и горестное своими очертаниям существо, которое с саркастической лестью внедряла ей едкое зелье, приняв его, сердце девушки постепенно умирало и не имело шансов на возрождение. Моменты времяпрепровождения с Антонио били ей большой железной кувалдой по воспоминаниям, нельзя больше слушать этой оскорбительной иронии, весь этот заброшенный чулан смеялся над нею, чтобы избежать позора, Марго выбежала, и, сбивая всех слуг, отправилась прямо к выходу, тут её и остановила та самая Карла.
  -Маргарита, куда же это вы так спешите? Синьор Антонио уже припарковался у дома и с минуту на минуту будет стоять на пороге, неужели вы торопитесь на свои светские базары?
  -Просто у меня нет времени, передайте ему всяческой удачи в жизни и будьте добры, откройте дверь.
  -Как это некрасиво, вот именно, что такие хорошие пожелания передашь ему ты сама, я все-таки не посол.
  -А я не рабыня, а вольная птица, откройте дверь.
  -Противоречишь сама себе, ты будешь вольной птицей на воле, сейчас ты в доме хозяина, не смей спорить, маломерка, как-то не хочется, чтобы меня вышвырнули с работы как ненужную вещь.
   Их спор затмил приход Антонио, он сразу бросил дикий взгляд на Маргариту и взял все в свои руки.
  -Карла, прошу оставить нас двоих.
  Служанка удалилась в холл.
  Приблизившись к Маргарите, как возможно близко, мужчина похотливо улыбнулся, но сдерживал свою холодную стойку.
  -Марго, куда же ты убегаешь от меня, разве благочестивый воин будет нападать на безоружного противника, это ведь неравный бой.
  -Я противник тебе?
  -Не стоит воспринимать все так буквально, мне никогда не хотелось обижать тебя кроткий херувим, как состояние Патрисии, не молчи, иначе мои нервы не выдержат.
  -Пойди и узнай, я пришла, потому что заставила судьба, но не ты.
  -И целовалась со мной тоже по приказу судьбы?
  -Поцелуи? Вранье, твое вранье. Отпусти меня - покраснев, возразила она и пыталась вырваться из этой ограды, но не могла, так как та обладала свойством колючести.
  -Когда же ты поймешь, что я не отпущу тебя никуда, если бы я только хотел, но почему же признания всегда должны быть общественно афишированы, за 10 лет ты не можешь распознать, кто я для тебя.
  -Свои признания ты уже давно высказал, не надо разыгрывания этих жалких сатир, твоя жена умирает, а ты прохлаждаешься здесь со мной на ветру, к тому же ты портишь мне настроение. Ходишь, задрав нос, но до сих пор не споткнулся, почему закон подлости учит жизни только меня, ты высокомерное дитя, а не доблестный воин.
  -К черту твои женские глупости!
   Накал между ними рос, обычные бы люди давно надавали друг другу пощечин и высказали все, что думают друг о друге, а эти то и дело выпускали свои когти, которыми просто боялись поцарапать друг друга.
   В свою же очередь Антонио крепко сжал её руки и обнял, бормоча лиричный бред: "Если бы ты прожила чуть-чуть больше и поняла бы, что такое чувства в реальном мире, ты бы не сопротивлялась. Когда мы доверяем, мы отдаемся даже пропасти, у меня нет намеков, я всегда говорю прямо, если ты думаешь, что я состою в брачных узах, то это всего лишь бумага, рукописи сердца дороже всего".
   Его любовь, изреченная в море философии, растворилась в тишине. Проходившая служанка заметила, как её хозяин обнимает ту самую бывшую прислугу, как считала она и немного оробела, Антонио, как порядочный человек, сразу отпустил Марго и торопливо проговорил, будто чтобы слышали все.
  -Что ж Маргарита, спасибо за все, до свидания!
  Девушка только ужаснулась его дурацкой актерской игре и его измученным несчастным взглядом, его действия говорили одно, а глаза совсем другое. Они тянулись к плоти Марго, но мозг был высшим органом, и поэтому он решал созидать все неискренне и отвратное.
  -Прощай.
   Вторая глава.
   Пережитое было для нее финальным исходом, зачем возвращаться к мыслям о прошлой эпидемии, её уход означал некую победу, но если территория официально заражена, то её тотальное лечение будет лишь мечтой и поводом для ярких брызгающих красок воображения. Сегодня должен был бы быть какой-то другой день, не похожий на остальные дни времяпрепровождения Маргариты. В её жизни возникала затуманенная ситуация, напоминающая таинственные сумерки, в каком-то нереальном омуте были погружены все события, знакомства охватывающие сферу, в которой рос благоухающий запретный цветок девушки. Чтобы рассеять накопившиеся сомнения, Марго решила развлечься со своим новым знакомым, вдруг у них сложится что-нибудь гармоничное и авантажное.
   Набирая его номер телефона, она немного нервничала, и серая масса пессимизма набросилась на нее, но когда ставишь свою личную подпись на том или ином действии, некогда размышлять о второй попытке.
  -Здравствуйте, кто это? - послышался голос того самого Франсуа.
  -Здравствуй, это Маргарита Родригес, мы познакомились с тобой в одном из кабаков, ты меня достаточно заинтересовал, я думаю, что не будет лишним познакомиться с тобой более близко.
  -Маргарита, странно, что-то я вас не очень припоминаю, и причем здесь кабак, для меня это немного оскорбительно.
  -Извини, но что есть правда, то есть правда.
  -Вы уверены в своем решении, переспросите себя еще раз, ведь повторно принимать решение глупо и бессмысленно.
  -Думаю, что глупо и бессмысленно переспрашивать себя, я делаю все по велению сердца, мне безумно приятно будет вас увидеть.
  -Надеюсь, я выглядел в тот вечер более прилично, и вы не испугаетесь меня, но не будем предаваться долгим размышлениям, встретимся у меня дома, кажется, моя память прозрела, что ж, записывайте адрес.
   Их диалог накрутился, действительно, как подозрительное разглагольствование, но Маргарите было даже несколько все равно, самое главное в таких ситуациях это освобождение от похмелья, в котором содержалось переживание, что касается личности Франсуа, то его голос и восприятие о состоянии происходящего вызывали какую-то призрачную веру.
   Девушка вывела в люди из своего гардероба довольно скромные наряды, мужчинам нравится ненавязчивый образ девушки, её поведение и светящийся образ души - главное одеяние сегодняшнего вечера.
   Будто дождавшись более подходящей погоды и романтического ветерка, варьирующего с темнотой, Марго прибыла к дому гостеприимного хозяина. Фонари всюду освещали улицу, но их помощь вызывала даже какую-то неприязнь и еще больший страх, все было подобно ночи, в которой происходили какие-то нарушения, в связи с лихим производством и вмешательством людей иногда могло казаться, что по крышам бегают какие-то неземные существа, поглощающие души умерших и, возможно, даже всяких трусишек, начитавшихся пустыми мистическими выдумками писателя с таким же страшным воображением, как и этот пейзаж.
   У подъезда дома должен был бы стоять Франсуа. Марго боялась уверенно подойти туда, её окружала болезнь параноических дум. Постояв на месте, ничего не изменилось, кроме бегущего вперед времени, они наверняка боялись друг друга, потому что, чувствуя неизвестность, всегда представляешь не реальный мир, а раскаленную поверхность, по которой бегут разъяренные адские гончие с распахнутыми глотками. Они готовы оставить от тебя только биографию твоей жизни, а ты все продолжаешь стоять, потому что страх - это и есть каменный эффект, замирание. Но здесь не было намека на мифические представления. Внезапно темная фигура вышла из-за того укромного угла, в котором скрывалось её существование, это был мужчина лет тридцати, и его сопровождала радостная и прячущаяся робость в улыбке Маргариты, не спеша, девушка подошла к нему, но в такой атмосфере не смогла разглядеть основных черт лица. Ей показалось что-то пленительно в его неуверенном, но могучем лике, скрывающимся в чарующем и затмевающем свойстве, пусть это не Адонис, но в этом человеке явно присутствовали задатки владыки.
  -Приветствую тебя, прекрасно выглядишь, впрочем, только такой вид соответствует тебе, пройдем!
   До сих пор озираясь друг друга, молодые люди пошли вперед, но главное вместе, как две перелетных птицы, скрещивая свои пути между собой. Эти существа затаили дыхание над следующим актом их бесцеремонной идиллии, на их лбах будто уже было написано, что это муж и жена. Оказывается, собирать пазлы это не только детское занятие - это просто неожиданность, выявляющая при тех неловких моментах, когда ты судорожно пытаешь собрать картину совместных действий, чтобы поделиться ею со своим собеседником.
   Маргарита периодически смотрела назад, что-то тянуло её в прошлое, наверно, это было подобно тому моменту нерешительности, иногда принимая, что-то нам кажется, что могло быть по-другому и даже лучше, но каждый забывает, что идеалов не существует. У девушки была привычка, впрочем, как у дворовой собаки, она побирается только в тех местах, где уже давно пометила территорию. Времяпрепровождение и гостеприимство Франсуа - это всего лишь другая местность, где есть свои собаки, а там Маргарита может вполне не ужиться, а тем более последствия - залог будущего. Он же, как учуявший пес, сообразил причину её робости. Страх - это и есть жизненный опыт, выпивая этот отвар, мы можем как выздороветь, так и предаться калеке, болезнь будет порождать нашу ауру благополучия, побочные эффекты всегда должны учитываться при каких-либо предпринятых решениях.
   Поднявшись на три этажа, они пришли к двери квартиры Франсуа. Мужчина открыл дверь, тем самым подталкивая Маргариту пройти вперед. Она не решалась и лишь с опущенными глазами смотрела вниз, будто ожидая более сильного пинка вдаль. Над ней действительно нависла черная туча, да притом обладающая неприятным свойством дождя, а эта сырость отравляла её стабильность.
  -Ну, ты действительно считаешь, что я какой-нибудь маньяк и потрошитель, ха-ха, Маргарита, что ж, профессиональные людоеды падалью не питаются, их привлекает что-то более яркое и вызывающее, я не собираюсь на тебя охотиться, ты не так красива. Красота, она не только смущает меня, но и пронзает своим величественным вдохновеньем, которым окутаны все её своды, выступающие, как гордые неземные существа, именно они подговаривают нас при виде прекрасного поверить в это чудо, и я верю. Мое впечатление настолько неуязвимо, что его отвагу и бесстрашную силу нельзя потушить хладнокровием и тактикой разума, я поддаюсь красоте и свирепствую над тем, что её сущность слишком прекрасна, и её способность ласкать взгляд просто завораживает.
   Девушка не чувствовала в этих саркастических насмешках какую-либо обиду, в таких ситуациях стоит только улыбаться, и действительно, чего она здесь позволяет себе превращаться в глыбу, только в вечной мерзлоте нет продвижения, хотя какие-нибудь энтузиасты устраивают себе войну и в пассивных действиях. На её губах все пробегала та наивная ухмылка, глаза искрились черными бликами, а зрачки становились все шире, видимо она наблюдала что-то шедевральное и кристально искреннее.
   А что сказать о его квартире, все довольно придержано, первая комната, куда он провел её, была гостиная. Довольно скромный кожаный диван и два кресла, красный ковер, у стены находился камин, где горел тихий, чуть тлеющий огонек. Между сидениями стоял кофейный столик, ваза с цветами дополняли эту комнату, другие элементы декора, растения, портьеры. Его жилище не было эхом материального изобилия. Она уже глазами пыталась описывать себе предстоящую ситуацию, картину, которая словно сама нарисуется их действиями. На любом приятном свидании, хоть дружеском, ознакомительном, неважно, потому что это и есть глоток муста, только он вызывал не вкус свежеотжатого сока, а более пикантные физические и душевные ощущения, это вот и дополняли какие-нибудь блюда, выпивки, чтобы хоть как-то развеять смуту и боязнь друг друга.
  - Я приготовлю чай, ты, надеюсь, не против?
  -Вообще мне нравится вино, но...
   Франсуа сразу подметил старание Маргариты быть более представительной, и слишком тщательное выставление себя напоказ выражалось в ней четко и громогласно. Он решил просто усмехнуться и сделать вид, что польщен её элегантным подходом к делу.
  -Ну что ж, мы люди бедные и не пьем вино, думаю, ты будешь довольна чашечкой чая.
   Марго недоверчиво посмотрела, но в глубине души обрадовалась его предложению. Присев на диван, она стала рассматривать комнату, делая выводы, что хозяин обеспечен, но совершенно не богат. Вещи могут достаться, кстати, и нечестным путем, но ведь она же не мисс из прокуратуры, кто-нибудь другой займется его прошлыми черными делами. Человек, который бы изучал эту создавшуюся обстановку, обладал бы другим мнением, нежели чем Маргарита, анализируя и сверяя по этапам каждую полочку этой библиотеки, обязательно нашелся бы документ, подтверждающий о том, что Франсуа просто прибедняется, хотя, собственно, зачем это ему надо. Через 5 минут он принес обещанный заказ и нескромно подсел к Маргарите, начиная свое наработанное искусство приятной речи.
  -Ну, рассказывай о себе, хотелось бы даже узнать, почему такая девушка до сих пор не замужем?
  -Думаю, что нечего рассказывать, мне 21 год, активно продолжаю обучение в университете, подрабатываю официанткой, да и еще где-то в подворотне. Молодость - это всего лишь тренировка, где мы совершаем массу ошибок, а потом они выливаются на общее обозрение перед всей публикой этой коварной сцены.
   Взгляд её был несколько опечален, казалось, действительно для нее все закончено, а собеседник созерцал эти унылые слова, как разговор маленькой девочки, знающей только пределы детской комнаты.
  -Маргарита, ну что вы. Такой солидный мужчина, как я, иногда заходит в этот кабак, портящий совесть многим людям. У каждого бывают негладкие поверхности, нужно всего лишь приспособиться к их негодному свойству. Ты молода, но не так уж далеко ушла от меня, и твои умные речи дают о себе знать, даже в моей жизни. Женившись, я потерял все, но поверь мне, тренировку и свою разминочную стадию я уже прошел, что же это было тогда, рассуждая, появляется рассвет на горизонте, встретив его, мы видим простое совершение ошибок. К сожалению, в жизни не все абстрактно, иногда нужно применять расчет и математику, но учти, мы когда-то просто обязаны обсчитаться.
   Он смотрел на нее строгим, но взглядом полным тепла и доверия, будто его отношение было наполнено пониманием, как к ребенку, а она всего лишь изредка приподнимала голову, боясь увидеть перед собой суровую казнь, ту, которая происходила в его глазах.
  -Слушай, мне кажется, ты немного зажата, может, мужчины мучают тебя, как мохнатые монстры среди ночи, не думаю, что это повод для твоего горестного вида, мы всего лишь привилегия для того, чтобы в вас воспитывалась настоящая женщина, а потом вы просто выкидываете нас как использованный флакон духов, но часто происходит так, что некоторые дамы, как известные барахольщицы, оставляют этот пузырек исключительно для красоты. Вас привлекают блестяжки, а нам нужен просто прочный и качественный материал, жаль, что в такое время таких не производят на свет. Ха-ха... ты в кого-то влюблена, так? И мне кажется, что я тебе уже давно приглянулся, не зря же ты связалась со мной.
   Услышав это, Маргарита рассмеялась в душе и стукнула его по плечу, но сама же получила больше боли от удара, напоминая народные пословицы о том, что любые обиды сами же возвращаются к тебе с еще большей силой. Она понимала, что такого мужчину, как Франсуа, обмануть было невозможно, сверкать глазками и прикусывать губу - устарелые действия, которые он отвергнет и только посмеется над ней. Между ними не было этой любви, запутанной истории и скрытых тайн, лукавства в таких отношениях невозможны. Они были просто незнакомцы, но уже знали о том, что их пути пересеклись и их продолжение уже начертано. Для Франсуа Маргарита была как новая игрушка, мужчина еще не освоил её и только присматривался, новое не всегда означает чуждость, ведь это часто наша настоящая судьба, и вдруг в ней есть что-то родственное. Одинаковая кровь, текущая в жилах людей, всегда сближает и внушает доверие. Он часто смеялся и рассказывал забавные истории из его жизни, похожие на анекдоты. Казалось, северное сияние осенило его, доводя до сумасшествия, и притом озарились ярким светом его погибающие радостные мысли. Маргарита стала немного смущать его, когда девушка молчит, это означает холодную войну, да, она в затишье, но чуть тронуться, и тебя разрушат вдребезги, мнение было достаточно эксцентрично, но каждый бы мужчина с ним согласился, если бы испытал те боли, которые испытывал Франсуа. Лично ему бы не хотелось вторично проливать кровь ради женщин, только единственный урок, который бы предстояло изучить, так это то, являлась ли Марго женщиной, с точки зрения биологии такие вопросы неприличны, моральная точка зрения может переставить все научные факты с головы на ноги. А Франсуа был новоизобретенной фактурой поведения. Он умел перевоплощаться, будто как оборотень, грубое в нем становилось мягким.
  -Маргарита, а что, если нам потанцевать, сидим, как неудачники у камина, пьем уже давно остывший чай, такая обстановка напоминает мне закисшие бабушкины щи, не стесняйся.
   Она только удивилась и покраснела, а особенно ей было стыдно выставлять свои таланты по поводу танцев, хотя на такой столь маленькой площади ногами было весьма трудно шевелить. Действительно, эту обстановку на вкус можно пробовать только после пятой рюмки водки, а Маргарита просто столько не выпьет, добавки и различные специи к этому и так не пикантному блюду неуместны, легко просто выбросить его на помойку и начать все с чистой готовки.
   Франсуа подошел к проигрывателю, и мелодия заиграла, как подгоняющая причина к разгару их чувств. Маргарита робко подошла, он ухватил её за руку, шепча всякие приятные слова, словно это запел соловей, но она не поддавалась такому маститому журчанию честолюбивого павлина. Правление этих журчащих ручьев восторгаемой музыки напоминало какой-то крик, очищающий душу, в этом и был смысл всей песни. Иногда они закрывали глаза, рассказывая друг другу, какая сегодня прекрасная погода. Это были друзья, неприкосновенные, касаясь друг друга более откровенных мест, нежели чем просто руки, они не вызывали какой-то интриги и сомнений. Развлечение это и есть развлечение, хотя молодые сами не заметили, как только что совершили сделку друг с другом, будто проезжаясь по трассе на своих роскошных автомобилях, отражающих их материальную личность, по мокрому асфальту дождь капал, как самое вредное явление, и, раздражая водителей этой жизни, произошло столкновение их машин, их существ.. Они отнеслись доброжелательно друг к другу, не мешая жить дальше, наоборот, взявшись за руки, пошли разбирать вместе эту проблему. Пообщавшись с Франсуа еще минут 10, Маргарита вспомнила, что её ждет дом. Намекая взглядом, она хотела, чтобы Франсуа проводил её до дома, но тот лишь улыбнулся, будто ничего не заподозрив.
  -Уже поздно, ты идешь домой, но продолжаешь смотреть на меня такими глазами, будто тебя не накормили, ха-ха.
  -Ты настоящий юморист, и не найдется больше таких в моем кругу общения, а всегда хотелось бы видеть их силуэты хотя бы вдали, но я буду надеяться, что они когда-то приблизятся ко мне.
  -Ты уже большая девочка, в принципе, доберешься до дома сама, для того, чтобы я обслуживал тебя, меня нужно всего-навсего нанять, как рабочего, а ты даже не пыталась, попытки исчерпаны, прости. Ха-ха.
  -До встречи.
  -Пока.
  Он захлопнул за ней дверь, но они не прощались, нет.
   Третья глава.
   Оставив свое преданное и родные воспоминания в Хетафе, Маргарита до сих пор была призраком в этом городе, кто-то так и норовил поймать её присутствие среди ночи. Вряд ли это было паранормальное явление, просто тот человек в последнее время жил ею, когда умирает наш близкий человек, не только горе посещает нас, вдобавок смеются над нами действия веры, что он где-то здесь. Для кого-то, видимо, Маргарита умерла, но только не для Анны. Ей было даже радостно, что сестра прохлаждается где-то в сердце Испании, а девушке было и хорошо в своей уютной компании с бездельем. Оставив своего коня будущего в конюшне коротать свое время в одиночестве, Анна развлекалась в кругу своих подружек, сплетничая с ними обо всех происшествиях жизни тихого города, хвасталась о своих похождениях, хотя и вовсе то у нее их не было, так что можно было писать целые склады мемуаров, а подругам это нравилось и они даже, бывало, завидовали, впрочем, учебой девушка особо не увлекалась, но по приказу матери приходилось закрыть свои возражения где-нибудь в темнице, которая не достанет её уст. Часто её посещали мысли о переезде во Францию, но понимая, что со своим карманным бюджетом осуществить такие наброски о предстоящем и изобразить их для всеобщего обозрения было невозможно, тем более она не была такой старательной и ответственной, как Маргарита, свои кассовые сборы на красоте Анна давно извела на бессмысленные дамские вещи. Эти многочисленные платья-футляры с виду настолько просты, что пятилетняя девушка предпочла бы ходить в них и щеголять перед публикой, но они стоили более значимых денег. Шляпки, серьги, то, что заставляло Анну рыдать от счастья при покупке этих жемчужин её гардероба. Как почитатель французской эпохи моды, она была влюблена в первый и будто в последний раз в гениальность Коко Шанель, это утонченная изысканная женщина была для нее кумиром, только Анна предпочла бы более дерзкую и строптивую натуру, что действительно приходилось ей впору. А мечты о богатом муже сопровождали её всю жизнь, хотя идеальный случай произошел бы, если бы она обвенчалась с каким-нибудь кутюрье, и это была бы райская весть. Житье с неродным отцом настораживало её, когда жила Маргарита, он еще более снисходительно обращал внимание на Анну, но теперь словно его дочери нет, то можно пристроить себе другую, хотя бы для тренировочных воспитательных работ. Мария Исабель слушалась мужа, ибо если он предпочтет развестись с ней, то их семейная проблема, закопанная на какой-то определенный промежуток времени, всплывет обратно с жидкостью грусти, и больше всего достанется именно дочери, ведь она не умеет плавать так прекрасно, как её родительница.
   Погода показывала себя с наихудшей стороны, в ней не было солнечных, теплых, ярких оттенков, только хмурое и темное затмение наигрывало свою тяжкую серенаду, это настроение передавалось и Анне. Читая свои журналы, порой даже прошлогодние по выпуску, её глаза закрывались от скучного времени препровождения, хотелось просто надеть скафандр и окунуться в мир сна, а для чего это, собственно, ей такое одеяние, наверно, энтузиазм тоже стоит с собой прихватить, иначе и там полоса скуки настигнет тебя. Постепенно погружаясь в свои безумные идеи, Анна почувствовала какой-то резкий звонок в дверь, родители были на работе, с чего это им приспичило зайти домой в такие пасмурные будни, отказаться от дела, которое вызывает у тебя, бывало, хорошее впечатление и променять его на приход в тихий кров среди беспорядка, было бы похоже на мазохизм и садизм. Заряд плохого настроения уже был совсем не в моде. Подбежав к двери, девушка собрала в кулак всю злость и обиду на этот мир, сейчас был момент, когда она точно сразит своего врага незамедлительно и это действительно доставит ей удовольствие. Неужели это Маргарита?
  -Кто это? - крикнула Анна.
  -Простите, не здесь ли живет случайно Маргарита Родригес?
  - Простите, но вы ошиблись, это все?
  - Прошу не злиться на меня, но если она живет не здесь, то видимо мы сейчас находимся на Марсе? Пусть это печально, а где же реальность, куда вы её спрятали?
  -Слушайте, если вы будете домогаться каких-либо сведений, я отойду от двери, и вы можете хоть всю жизнь стоять и ждать какую-то там Марго.
  -Вот именно Марго, так называются её только близкие люди, она рассказывала мне, вы наверно её матушка, что так переживаете?
  -А вы наверно гонец от дворца адских злодеяний? Хорошо, я сестра этой девушки, но для вас дверь закрыта.
   Промолчав какие-то доли минуты, незнакомец вздохнул и тихо прошептал будто так, чтобы все мироздание закрыло уши и пропустило мимо них его речи, но только Анна была достойна этого сквернословия. Она открыла дверь.
   Перед ней стояла уже знакомая всем фигура, Давид, девушке тоже казалось, что их пути где-то пересекались, но из-за её боязни, которая отразилась на ней, как толстая кожура предосторожности. Ей было сложно даже вздрогнуть, а последствия просто спрятались где-то там за углом, эти хитрые и наглые вещи всегда ускальзывают от нашего разума, будто играя с нами в прятки. Мужчина сразу хотел внушить ей доверие, иначе из прямостоящей нимфы превратится болотная разъяренная бестия.
  -Меня зовут Давид, дай мне свою руку. Не бойся, минута и я уйду.
   Это был он, тот миг, который мы приближали, как могли. Анна дрожала, как разбуженный пес в рождественскую ночь среди фейерверков, хоть её физический лай не был возмездием покоя, но душевное состояние так и изнывало от боли. Ей просто хотелось спросить, нужен ли её труп, какие-то драгоценности, деньги, а вдруг там стоит бригада воров или же это пахло только что испеченным пирогом соседей, нет, это просто иллюзии, точно такие же, когда словно на полотне неба видны какие-то фигуры животных и мифических существ, на самом деле это просто комки и неосторожности художника. Не ожидая от себя такого, Анна подала ему руку и опустила глаза.
  - Ты не поздоровалась, неприлично, но я наверно глупец, что пугаю тебя, ты в своей квартире, представь, что я всего лишь обычный гость, пришел навестить вашу заброшенную людским приходом лачугу, запомни, за моей спиной нет кинжала или еще более страшного орудия. Хм...
   Его обращения были просто насмешкой, но даже это попадало навечно в гроб. Девушка покосилась, будто падая в забвение, но все же прошла по этому огненному и ядовитому мосту, смелость не оставляет ран, это только счастье.
  -Что ж, проходи, меня зовут Анна, что ты хочешь узнать о моей сестре?
  -Неужели ты услышала меня, Анна, мне очень приятно твое гостеприимство, изволь пройти в ту комнату, думаю, что в спокойном положении ты поймешь меня до конца.
   Они прошли в гостиную, девушка предложила ему присесть и в ожиданиях пыталась ровно дышать, её очень заинтересовал он, вдруг это действительно какая-то важная информация, и что она скрывает за собой, известно только одному Богу и Давиду.
  - Пусть я дерзок и неуместен здесь, но дай мне свою руку, покрытую будто мрамором, и этот материал я не собираюсь воровать, но, как памятник первозданной архитектуры, почту за честь прикоснуться к нему. Ты ждешь не моих глупых речений, а для чего я пришел, причина банальна, Маргарита уехала в Мадрид и не сказала мне, куда именно, она не оставила телефона, но своими трудами я нашел вашу квартиру, ищу её всюду, почему же мне надобно её видеть? Наверно, так желает сердце, оно изнывает и ноет, как по несбывшимся мечтам.
  -Как же это печально, но что тебе надобно? Разве в моих услугах есть что-то подходящее? Мы с Маргаритой не в самых ласковых отношениях и неужели, зная тебя всего лишь 10 минут, я становлюсь для тебя лучшим другом в беде, а как же по-другому, думаю правильно показывать свои раны другу, чем какому-то чужому лицу, ведь он может поранить тебя еще сильнее.
  - Жаль Анна, что вы не учли факт того, что наша дружба завязывается со знакомства, а знакомясь, мы видим существо совсем будто из другого мира, случай - это опора всей жизни. Именно сейчас он и случился, а мой долг посвятить вам свои тайны. Находясь на чужой территории, я пленник, но пленник не ваших глаз. То, что сделала со мной Маргарита, было тоже чистой случайностью, меня сбила машина одним осенним утром, что вы думаете, проходя мимо моего будто уже разлагающего тела, она зевнула и пошла своей дорогой, нет, вытащила меня с вечного забвения и смертного часа. Она подарила мне новую жизнь, это лучше, чем ужин в дорогом парижском ресторане с шикарной итальянкой, свидание может быть хоть возле помойного бака, этот запах сразу же испарится, благовонье любящих всем сердцем истребляет все. Не так ли?
  Изучая и избирая самые резкие и заметные фразы в её мировоззрении, Анна понимала, кто он такой, но почему Маргарита поставлена на первое место, да, конечно она вспахала почву, но кто предоставил её и выдвинул на позицию это поле, это важно, другая девушка.
  -А ты любишь её за это? - вырвалось у нее.
  -Какие глупости, как можно любить за что-то, но я благодарен, как щенок, которого подобрали в детстве, вскормили и вырастили, а на самом деле от идеалов следует бежать, они слишком прекрасны, что теряешь голову, я предпочитаю иметь полноценное состояние всегда.
  Внезапно он замолк и привстал с дивана, как будто увидел восьмое чудо света где-то вдали, но на том месте близ стены стоял всего лишь сервант, обычно он не вызывал у кого-то эмоций, ведь он мертвец в этом мире. А Давид уставился в какую-то точку и Анну это смутило. Через несколько минут к нему вернулся дар речи.
  - Та фотография, там какая-то девушка, я знаю её.
  Действительно, на верхней полке среди книг ограниченная в рамку стояла фотография Маргариты в 16 лет, а что будет, если он узнает её, но есть такие вещи - препятствия. Анна особо не разглядывала, что там и поспешно сказала, что это она лет 5 назад. На этом его странное забытье завершилось.
  - Что ж, попрошу о двух последних услугах. Первая, не думай, что я слишком наивен. Вторая, если ты знаешь адрес её квартиры, запиши мне, только запомни, будет подлостью, если ты попытаешься меня обмануть.
   Немного подумав, Анна сверила все и решила предоставить ему шанс, а Маргарите, наоборот, темный свет, ведь по логике если она не известила его, то хотела бежать и скрыться от его глаз, пусть получит более болезненную гранату, чем все остальные ранее. Она взяла ручку и записала пункт назначения для Давида, пусть кто-то сегодня точно порадуется.
   Но все же еще долго её мучали мысли об их судьбах, но больше всего её привлекала такая странная и беспечная самонадеянность этого молодого человека, в душу которого она заглянула, как будто в свою внутреннюю обитель, а зачастую это так сложно сделать. И что же так прекрасно прооперировало её способность проникать, возможно, это было просто видение, которое подарило ей частичку своей тайны, ведь она достойна этой реплики.
   Четвертая глава.
   В Мадриде расцветало утро и вместе с ним воскресенье. Солнце оповестило всех своими яркими игристыми лучами, которые так забавно переливались на крышах домов. Погода была прекрасна своими пейзажем, она заставляла делать людей что-то хорошее и полезное для общей гаммы народа.
   Истина истиной, говорю вам, что произведения искусства добивается сама природа, её живопись это эталон для всех художников, именно она ей и правит, а наши показы на холсте давно обесчестили её великий образ, мы ведь просто пародисты и шуты, которые закрашивают космос черной гуашью, на самом деле он и есть загадка радужной композиции. Сама Маргарита окунулась в этот красочный и ярчайший день, её настроение было подобно только что вылупившемуся жаворонку, который ни свет, ни заря, а уже поет свою сладострастную серенаду, а также её ждала веселая потешная подработка на площади около Музея Прадо, который в эти воскресные будни ожидал всех любознательных туристов. Для девушки это была всего лишь потеха, заточенная в четырех стенах от мира, не имея друзей, близких, мир начинал казаться ей паутиной, но настолько деликатной, что эти узоры не сможет повторить никто, никто, потому что они наводят искренний страх и ужасное волнение. Маргарита решила сразиться и с этим, первой идеей и пошаговой стратегией был образ, так она точно сможет завлекать публику. Изображением новых планов являлся юноша лет 17, хил и где-то неказист, но его добрые и честные глаза тянут к себе, как магнит, а броский наряд подчеркивал индивидуальность среди этих серых мышей, его девизом просто было: " То, что дал тебе бог, еще не достаточные ресурсы для воссоздания храма твоей личности, где каждодневно ты будешь молиться и превозносить свои жизненные позиции". Поколенные пышные штаны, завязанные под коленями бантом, хубон, зачастую с висячими откидными рукавами и наплечными валиками, крахмальный воротник, чулки, плащ, этот наряд вызывал опасения об эпохе правления Филиппа Четвертого, правда, не был учтен еще один факт, что индивидуальность - это, порой, нарушение правил, и поэтому Маргарита сочла нужным внести в рабочий костюм шляпу с перьями, но большей причиной являлась, конечно же, маскировка.
   На площади около музея раскинулись роскошные сады Мусео дель Прадо, где-то там сидел её хороший знакомый, и, скажем так, соратник в деле - художник Фернандо Гаспелли. У него был хитрый, прямой и уверенный взгляд. Он являлся мировой судьей для Маргариты, потому что понимал её без слов. Телосложением он, конечно, не удался, но в нем была какая-то мужская отвага. Привлекали и забавили его рыжие волосы, веснушки на щеках и усы, которые отражали манеры его собственного этикета. Зеленые глаза были словно камни изумрудов, но они пережили не только обработку жизнью, но и некую слеповатость.
   Фернандо был семьянином и всячески подрабатывал, чтобы прокормить свою семью, Марго была для него ребенком, потому что его возраст отвечал за все три десятилетия с лишним. Особым умением рисования преобладали портреты, а особенно женские. Музей Прадо стал для него ореолом вечной надежды, часто он ходил сюда для черпания ложки вдохновения и выпивал из нее некую полученную жидкость и обретал новые способности. Эту работу он предложил сам Маргарите, увидев её печальный вид, но настоящий профессионал даже в пыльном и грязном рассаднике обнаружит ларцы с золотом, которые все это время выдавали себя за грубые и бесхозные ящички. Художник, как обычно, встретил её с подбадривающей речью.
  -Здравствуй Маргарита, ох, ну как же ты вырядилась, голубушка, ха-ха.
  -Здравствуй, знаю, мой вид вызывает только смех и забаву, это даже к лучшему, просто мне захотелось одарить нас еще большей прибылью.
  -Кажется, я вполне понимаю твой план, что ж, изволь выложить свою коварную миссию.
  -Дело в том, что я решила создать образ мальчугана, но такого удивительного и прекрасного, в нем есть и разбойник и волшебник, а самое главное - белый лебедь, плывущий вдаль, думаю, мне нужно подобрать и имя, это будет соответствовать полностью идеи.
  - Марчелло!
  -Марчелло, точно! Но почему ты так быстро и резко подобрал мне это имя, может, я похожа на какого-то сказочного персонажа?
  -Ох, Марго, не дури, ты действительно, как из сказки, но у меня все достаточно банально, твое имя начинается на "м", исключительно мне будет так легче запомнить и не спутаться - говоря, улыбался он.
  -Спасибо, думаю, мне стоит пожелать истинной удачи. Я буду разорять карманы этих наивных иностранцев, как готовлю лазанью.
  -Ха-ха, сомневаюсь, что ты готовишь её хорошо...
   И Маргарита, словно как мальчишка, отправилась к публике.
   Окружение являлось постоянной суетой, и тишина будто совсем предпочла убежать с этого людского места, девушка сама окунулась в эту сумбурную атмосферу, она толкалась, кричала, пела и читала, как произведение различные сплетни. Мимо нее проходила семья французов, и она решила ляпнуть что-то несуразное, и её картавая речь превратилась в полную необразованность и позор. Но детям этих туристов приспичило познакомиться с ней даже так, что, говоря на разных языках, Маргарита подвела их к еще более страшному торгашу Фернандо, хотя сказать по сути дела, художник - это не тот человек, кто считает гроши и устраивает драку за каждый песо, это тот, кто умеет делать копию в варианте импровизации, только без различных устройств и выдумок людей, а его орудие труда было главным ключом поворота цивилизации.
   Был такой момент, что Маргариту застали в разоблачении, но сами же отвергли это, маленькая девочка подошла к ней и при маме сказала, что она похожа на девушку, а мама всего лишь на всего, потерпев стыд, прикрыла ротик дочери. Туристы, даже запуганные скучной жизнью, фотографировали её и не прочь были узнать, что это там за художник, которого она прославляет на пол Мадрида. Её работа подходила к концу, но чтобы достойно завершать свои деяния, она из последних сил извещала об услугах напарника. Маргарита побежала прямо по аллее вдоль деревьев, погода уже начала изменять свои преимущества в солнечном обилии, а холодный ветерок постепенно овладевал всем троном. Девушка несколько устала, и в её глазах бродил туман, вдруг, как совсем поломав её силы, парень сбил Маргариту с ног, она упала, как свергнутый ангел, который поплатился за свою горделивость и чрезмерную алчность, пропитанную самовольством, но его страшный и гниющий лик никак не относился к милой беззаботной девушке. Но в каждом из нас иногда пробегает темный оттенок Люцифера, ибо грех - это смерть.
  -Ты ушибся, прости, что я сбил тебя, видимо, я теряю в последнее время голову.
   Марго слышала его слова, но не ответила, на это просто не хватало сил. Её дух будто опоясали неведомой болью и, усыпив его действительность, заволокли в кадильницу, которая меркла и обращалась в погибель, ведь её благовонье и угасающее мерцание не освещало пленного, а только заволакивало его сущность резким дымком, распространявшимся по гладкому запотевшему фарфору.
  -Я могу отвезти тебя в больницу, вот видишь, иногда следует носить бронежилет, но это только моя вина.
   Парень помог встать ей и положил её руки себе на плечо, девушка открыла глаза и взглянула в его виноватые очи. Это был сон, мутный и неуловимый, в нем есть реальность, но нет истины. Они снова встретились эти странники судьбы, когда же они пожмут руки и попросят прощенья.
  -Нет, ничего, ничего. Главное, что ты в порядке.
  -Мне, наверно, придется оправдываться, ну что ж, в этом нет чего-то плохого. Ты молод, интересен, чувствую у тебя много энтузиазма и фантазии, а я в последнее время скачу, как лягушка по болотам, и нигде еще не нашел более приятного и уютного места, я делаю выводы и скажу тебе, что ни один дворец не заменит человека, с которым даже в смердящем мавзолее ты чувствуешь себя среди благоухающих хризантем. Именно этого человека я ищу, хотя знаешь, это все вранье. Скажи, как зовут тебя, мы пожмем руки дружбы и я уйду.
   - Мар... Марчелло, да, Марчелло! Ну, раз уж завязался такой диалог, расскажи какую прекрасную фею ты в желании взыскать?
  - Марчелло, не всегда стоит посвящать все людям, я ищу просто её адрес, хотел извиниться за все, понимаешь, эта девушка настолько горда, что в моем горле образуется ком, хочу избавиться от него и сказать ей все свои боли, которые пульсируют в моем бедном сознании каждодневно.
  - Она не горда нисколько, её просто никто не обнимал, не приласкал, за девушками нужно ухаживать, а если нет, то они превратятся в твердое вещество.
  -Ты говоришь об этом, как будто ты и есть девушка, знаешь, мне пора!
   Маргарита не хотела упускать его, но решиться на шаг снятия маски она не могла, почему же ради любви её предрассудки не могут сгинуть и умереть, как герои, ведь они отказались от всех своих похотей ради правителя. Почему она не могла сжать свою глухую и слепую волю, которая мешкалась где-то в потёмках, Маргарите было не дано управлять своими разнузданными чертами, которые, выстраивали демократию.
   -У меня есть знакомый художник, он где-то тут рядом, и у меня есть пожелание, давай сделаем совместный портрет, это поднимет настроение тебе и мне, когда уже что-то запуталось, распутывание этого проходит совместным образом, не так ли?
  -Так, но мне ничего не поможет, извини Марчелло, удачи! Запомни, ты был для меня просто прохожим.
   Эти слова пронзили Маргариту острием меча, который обмазали ядом, но она продолжала стоять, ей были интересны другие выпады, но их больше не было. Если бы он мог просто еще раз посмотреть в её глаза, почему он не прочел их глубину и печаль, их сплетенье было не случайно, и Марго даже переставала понимать, что Давид искал именно её. Она крикнула ему вслед, но тот обернулся, посмотрел по сторонам и сделал вывод, что ему показалось, и ушел, но на самом деле мужчина почувствовал в ней свою душу, которая давно кочевала там, просто, как закон подлости, он не позволил расстегнуть молнию, навязчивую и ненужную, как гордость! Было ли между ними что-то еще кроме презрения и неясности, ведь запутанные отношения напоминали рыбу-еж, которая была центром каббалистической тайной и её колючая ледяная и бесчувственная наружность то отталкивала, то привлекала. В ней столько прекрасного и одновременно столько возмутимого, что хочется просто прикоснуться к этим своенравным колючкам, и ощутить их злостную стратегию, которая так беспощадно окропит нежную кожу красным багрянцем. Но им было жалко раскрыть врата физической боли, они остались за пределами неизвестного, где порой так много риска, но так много великолепия и красот.
   Пятая глава.
   Прошла неделя с какими-то незначимыми днями, до сих пор у Маргариты болела голова об их встречи с Давидом, но она должна все изменить, забыть и вычеркнуть. Это сложно точно так же, как выкидывание твоей самой любимой вещи, которая еще в нормальном состоянии, без повреждений, но та настолько искушала её, что одержимость брала все грани. Неужели у девушки не было больше друзей, знакомых, с которыми бы она смогла провести приятно время, словно отправиться в кратковременный круиз.
   Франсуа всегда был единственным выходом Маргариты, казалось, если бы не было его, то делать ей в Мадриде нечего, кроме учебы и работы, а когда только обучение и труд связано между собой без поблажек, то это похоже на погибель расцветания твоей души, она замирает, и ты не продолжаешь рост в моральном плане. Для молодой девушки это являлось самой ужасной вестью. Чтобы приручить к себе этого мужчину как можно ближе, Марго решила без спросу прийти к нему в гости, якобы так и должно быть, ведь взглядами они договаривались, что еще встретятся, ей было очень интересно сходить с ним в кафе, побеседовать на более высоком уровне и просто хорошо провести время. Поскольку бюджет Франсуа напоминал ей не очень крупную сумму, она оделась соответственно, без всяких ухищрений и своих главных оружий красоты, такой наряд ей нравился даже больше, чем всякие пышные платья со стразами и прочей мишурой. Настроение природы тоже радовало её, красочные оттенки солнца освещали мир лучше, чем самые усовершенствованные фонари, ведь все эти сооружения создавались способом плагиата и некой пародии, но, видимо, Бог солнца не очень жаловал нашу грешную землю и выпускал своих слуг лучей нечасто, наверно, это и породило начало проявлением нашим талантам.
   Что касается Маргариты, то она была больше похожа в их знакомстве на мужской пол, все первые шаги к следующей стадии были осуществлены исключительно ею, всю поклажу в гору тащили её тоненькие ручки, а Франсуа будто стоял сзади и хитро злорадствовал, впрочем, это можно назвать влюбленностью. Доказательство тому является сегодняшний день, вот уже совсем скоро она подойдет к его двери, и это будет решением задуманной задачи. Черная железная дверь даже немного устрашала её взор, будто Марго являлось воровкой, которая будет потрошить его скромный кров. Если воспринять эти мысли в другом смысле, то она крала его личное свободное время, и почему ему нравилось отвечать ей взаимностью, наверно, Франсуа просто развлекался, хотя он был такой же ветреный и неуловимый человек, павший в молодость, но в его возрасте следовало бы обзавестись верной семьей, а не шастать по различным кабакам, подбирая там всю низшую скверну.
   Между тем девушка нажала на кнопку вызова звонка, как по заказу дверь раскрылась будто сама, облокотившись об стену перед выходом, Франсуа стоял с улыбающимся и мерцающим довольством взглядом, прикуривая сигару. Маргарита, будто находясь на сцене праздничного концерта в детском садике, забыла свои речения и стояла, выпучив испуганные глаза на этих суровых и страшных воронов.
  -Здравствуй, ты так неожиданно, что я даже не успел выкурить свою очередную сигару. Проходи и не пугайся, скромный, кстати говоря, наряд, но тебе хорошо в любом обличии, даже в чешуе дьявола.
  - Извини за мое вторжение, надеюсь, за тобой не собралось целое ополчение регулярной армии, которая превратит нашу сложившуюся смуту в мой проигрыш, и не кури - это ведь убьет тебя.
  - Марго, а что же с твоей памятью, неужели ты забыла, что я уже убит?
  - Убит? Ах, тогда получается, что передо мной стоит труп, но ведь у него есть душа, знаешь почему? Ты понимаешь мои желания и потакаешь мне во всем, наверно, сам не замечаешь этого, хм, прекрати жить одним человеком, одним случаем, это может и убить твою душу. Наверно, самые страшные раны на этом поле битвы жизни мы помним еще очень долго, до того ранения, которое причиняет жизнь, то есть отправляет нас в деревянный ящик и, не желая удачи там, позволяет погружаться в почву, а самые страшные увечья - это от близких и любимых людей.
  - Ты хочешь намекнуть на то, что в моем сердце течет тоска по этой женщине, действительно, я не собираюсь больше никого любить, понимай этого как хочешь, а теперь пройдем в квартиру.
   Маргарита не восприняла это никак, ей было все равно, он просто друг, а это значит, что корни развития близких отношений она давно сгубила. Франсуа решил устроить ей экскурсию в другой комнате, в которой девушка еще ни разу не была и не представляла о её существовании ничего. Это была спальня. Почему, интересно, ему было выгодно идти сразу туда, может, это что-то недоброе и из шкафа выскочит труп той ненавистной ему женщины, вряд ли это было похоже на историю Синей Бороды. Все случилось совершенно верх дном, открыв дверь, словно как диковинный и загадочный ларец, Маргарита так же проникновенно приоткрыла свой рот, это не являлось чудом и феноменом, это обнаружение улик о его бюджете. Этот простор блаженства напоминал стиль 19 века. Изголовье из массива, обитое бордовым бархатом, натуральный шпон - фактура кровати впечатляла и приятно удивляла, дорогие расписные тумбочки из дерева липы, бархатный пуф, меховой ковер, фарфоровые вазы, такое чувство, что эта комната была из другой квартиры, и Франсуа просто отрезал её кусочек, вставив красочный фрагмент в свою бедную лачугу. Он даже посмеялся удивлению Маргариты, но решил рассказать ей свои чувства обо всем происходящем.
  -Марго, ну что же ты пугаешься, такое ощущение, что мы зашли во дворец фараона, о котором никто никогда не знал, и вдруг ты одна из немногих обладательниц этих почетных знаний. Все наше знакомство, твое мнение походило на некое разочарование во мне, что мои бюджеты - это, наверно, не очень стоящее дарование, и это вообще не являлось даром, а всего лишь скребком по углам. Как же ты заблуждалась, неужели считаешь, что умный мужчина будет при первой же встрече показывать свои карманы, я был глуп и показал их когда-то, а теперь вижу, что ты первая идешь ко мне навстречу, это значит, что тебе безразличен мой кошелек. Думаю, ужин в ресторане мы с тобой вполне заслужили и, конечно же, за мой счет, а теперь помоги мне выбрать подходящий наряд.
   Теперь Маргарите были ясны все его жалкие прибеднения, будто собрав все по котомкам, он отнес в погреб, консервируя их до поры до времени, но она не обижалась, это даже приятно, а что касается её вида, то это было как досадное сострадание к её гардеробу. А теперь ожидал новый черед, отбор мужской формы для кокетства показывал запас его меховых шкурок, ибо именно от таких мерок зародились деньги.
   Они подошли к не менее красивому шкафу, который уже давно бы настучал владельцу по голове за его переполнение. Его парадные смокинги были самой элегантностью. Он отражал явную моду, девушке нравилось все, она выхватывала каждый второй костюм и прикрикивала: "Вот это!"
   Многие стильные женщины показались бы карликом в модной индустрии, куда им угнаться за этой роскошью. Так устроен этот мир, что- то, что не должно становиться мемориалом в том или ином направлении, где преобладает другая сторона, обязательно становится им. Конечно, хитрый и насыщенный победой взгляд Франсуа отвечал за раскрытые им тайны, но, к вашему сожалению, была раскрыта всего лишь одна карта, никакой дурак не станет объявлять о своих козырях, это было просто шестеркой, главный подвох, что на его руках не было туза, это всего лишь фикция удерживания. Что относится к делу уже популярного в мире шаблона, то их выбор остановился на темно-бардовом смокинге. Маргарита решила, что с ней он должен выглядеть необычно, а Франсуа действительно потакал ей. Обсудив какие-то отдельные моменты об их ужине в ресторане, они дождались именно вечера, когда людские происшествия постепенно замирали, когда фонари были главными звездами в ночном пейзаже и когда расцветает романтика. А также их ожидал длинный красный кабриолет, итог величия и роскоши. Молодые походили действительно на супругов, в их внешнем совместном обличии пахло той свежо сплавленной сталью, которая не пробивалась одним кулаком мира. Франсуа был для нее телохранителем от злого колдовства, которое искажало чистое и непорочное внутреннее зеркало Маргариты, оно было намешано ведьмой, зародившейся в ту эпоху безответной любви, которая поражала только грязь, а не чистые чувства, но они все же научились взаимодействовать. Иногда её новый джентльмен удачи напоминал какой-то этюд, в котором зачинались оттенки Антонио, его тень присутствовала рядом с Франсуа, но это только дежавю. То, что смахивает друг на друга, не значит, что эти вещи похожи. Когда идешь по полю, ты наблюдаешь вдали какой-то небольшой костер, он смахивает на что-то бурлящее и движущее, тебе интересно, и ты думаешь, что это маленькая цыганочка танцует синхронный вальс, на самом деле это всего лишь уходящее в закат солнце. Вскоре они подъехали к центральным улицам Мадрида, где неподалеку были расположены пышные столики с изощренными выдумками шеф-поваров, а то есть ресторан. Этот Zalacain не для прожорливых дилетантов, которые мечтают набить свой живот до извержения. Здесь принимают ужин обычно люди высокого материального уровня, те, кому не жаль своих денег, которые так беспечно уходили от них, а они получали только удовольствие, а не гримасу траура по их жестокой смерти, хотя деньги не умирают. Счастье уже сидеть на стуле притона мешков с золотом. Войдя в главный зал, на них смотрели смертоносные холодные взгляды, словно как акулы, видимо, это был ряд тех чиновников и банковских крыс, которые за кусок лазаньи с грибами фуагра будут мстить тебе вечно. Марго не боялась их, но она боялась критики по поводу её платья. Ведь оно не соответствовало костюму Франсуа, а только позорило его. Вскоре пронырливый официант с объективной манерой высказал свои стихи и попросил афишировать намечаемый заказ. Маргарита была, как обычно, в растерянности, чего ей говорить, ведь в такой роскоши она в первый раз и не успела еще привыкнуть к ней и как следует обнюхать, когда время поджимало и она терялась у всех на глазах, то её спутник быстро обязал этот маршрут на себя, заказав какие-то странные блюда, о которых девушка не слышала даже в сказках.
  - Извини, что влез, наверно, в твои пожелания и мечты, ведь ты так долго сосредотачивала на этом свои мысли, что официант уже понял, что это что-то сказочное, ха-ха, ты так забавна, Маргарита, усердно прошу вас, не надо претворяться леди, вы ей не являетесь.
  Это немного разозлило Маргариту, но она без пылкости строго отрезала: " Просто я ни разу не была в этом месте и считаю это хорошей причиной тому, что я не дала поспешный ответ, не каждый умный человек в жизни сможет насладиться вкусом роскоши, только вор дозволит себе такое, а он глуп. Правда не проигрывает".
   Теперь Франсуа, наоборот, ощутил какую-то неловкость, с чего это его брови так хмурились, а глаза говорили о предстоящей бури, но, сразу загасив свои страсти, он продолжал дебаты.
  -Мне кажется, что ты молода для того, чтобы рассуждать о ворах, это люди, которые надевают маску всегда, дома, с друзьями, на улице, но наоборот, снимают её при своем грешном деле, раскрывается их гнилая сущность, не советую их нюхать, смрад стоит ужасный.
  -Молодость в моем понимании это момент обретения какой-то мудрости, ведь она берет свое начало исключительно при каком-то получении урока, но нужно использовать её по назначению, а не кичиться своей тяжкой жизнью.
  Заказ принесли, он выглядел не очень аппетитно и даже напоминал готовку обычной поварихи в школьной столовой, но как можно судить о чем- либо с первого взгляда, Маргарита уже с утра ничего не ела и была голодна и решила рискнуть, наверняка Франсуа не стал играть над ней злую шутку. Попробовав первые кусочки лакомого блюда, девушка ощутила какие-то нежные пируэты, которые возносили её на небо, и жадно стала есть, все остальные будто отделились от нее невидимой перегородкой и продолжили свой банкет. Её почетный телохранитель отреагировал достаточно адекватно и только слегка улыбнулся, но, не выдержав себя от очередной шутки, промолвил: " Ты ешь эту безобидную паэлью так, словно она сделала тебе массу боли в этой жизни, и ты стараешься поскорей уничтожить её с лица земли, но ведь это блюдо будет существовать в тебе, не задумывалась об этом?"
  -Прости, наверно, в моем некультурном ужине столько агрессии, что тебя это смущает, а скажи, какие девушки тебя больше всего захватывают?
  - Захватывают в приключение безумнее даже, чем сами джунгли? Ха-ха, надеюсь, это девушки с другой планеты, прислушайся и услышь истину моих слов, они не должны быть такие, как все.
   Но Маргарита и не собиралась прислушиваться, она просто наслаждалась этой приятной едой, все получилось не так, как они хотели и грезили, но перчинка все-таки объявилась.
  -Послушай, ты, конечно, мне не жена, не любовница и что-то близкое, но какой-то парень уже полчаса смотрит на тебя, как на жертву, если ты разбила ему сердце подойди и скажи, что он сам накрутил себе эту длинную лапшу на уши.
   Подле их столика у окна сидел не кто иной, как Антонио, нельзя забывать его состояние, и оно ведь должно потихоньку куда-то сливаться, как уже устарелое вещество. С ним была, как видимо, здоровая Патрисия, на удивление она выглядела блестяще. Марго удивилась его вести и даже испугалась сразу поднимать взгляд и искать этого человека, но будто на свою беду подняла искрящиеся глаза волнением и увидела его черные, как спелый виноград, крупные зрачки, такие же испуганные и безутешные. Он не убирал свое нахальное лицезрение, ибо этим не показывал свою слабость, но девушка не смогла устоять и отвернулась, это резко леденило ей кровь, она боялась того, что Антонио заметит её нового друга, но почему так резко проявилась эта боязнь. Он не был для нее начальником, учителем, отцом, священником, он был для нее словно Богом, карающим за её грехи, и девушка должна была быть верна только ему. Франсуа чувствовал её боль. Маргариту оковал страх, мешавший обратить внимание даже на него, сгорела её твердая сущность, мгновенно слезы взяли свою победу. Лицо сидевшего рядом мужчины наполнилось злостью от того, что впервые он видит ручей, который не обязан был политься так скоропостижно, и у него появилось желание защитить её хотя бы словами поддержки.
  -Маргарита, почему ты позволила себе эти минуты расслабления, ты плачешь, потому что твое положение безвыходно, так найди же этот выход, ты напоминаешь мне несчастную канарейку, которую заточили в клетке, и каждый день её хозяева приходят и насмехаются над её пагубной позицией, а что ей делать? Наверно глупо вылетать из клетки и лететь в какую-то незнакомую среду обитания, по дороге вполне много хищников и она наверняка не успеет даже долететь до выхода, а ты успеешь, поверь.
   Его учение представляло собой заботу любящего отца, он в первый раз переживал за нее и был озабочен ею, её проблемой, которая не представляла собой что-то весомое, это были просто распри чувств, до сих пор кричащие о своих пагубных сновидениях.
  -Если ты хочешь сказать ему что-то, подойди и скажи! Скажи, это грязь не должна засорять твой чистый организм, ведь дальше дойдет до болезни, а потом операционный стол, где тебя в конец покалечат, так нельзя, дорогая.
  -Я уже больна, Франсуа, больна. Не я разбила ему сердце, а он мне... Мне нужно в туалетную комнату... Прости!
   Маргарита поспешно отправилась умывать свои слезы, но они были несмываемы, словно мазут они оккупировали её прекрасное личико, которое переставало являться излучением везенья. Везде эта судьба преследовала её, куда ни пойди, их пути снова пересекались, как будто это и был перекресток судьбы. Посмотрев в зеркало, она увидела там женщину лет 30, которая не имеет детей и еще ни разу не выходила замуж, перенесла несколько страшных болезней, а главную болезнь, несчастную любовь, следы слез были похожи на кровавые побои. Но на пути обратно её ожидало еще одно препятствие, Антонио.
  - Марго, постой, а не то ты не выйдешь отсюда живой!
  - Мерзавец, смеешь угрожать мне, когда-то мы были друзья, кем ты стал, говори мне правду, а не груби в лицо.
  -Нет, грубость преобладает именно с твоей стороны. Я хочу просто предупредить тебя, пожалуйста, мне важна твоя дальнейшая жизнь, если ты выходишь за этого человека замуж..
  - Он мне не жених! Почему мне нельзя просто дружить с человеком, проводить с ним хорошо время, с тобой было не так, ты всегда мучал меня, уничтожал мое настроение пулеметом, истреблял меня саму, до чего ты довел моё состояние, я сделала для тебя все, что могла. Пришла и приносила жертвы такому беспардонному холопу, как ты, свое время, ухаживая за этой мерзкой гадиной, я была на твоей свадьбе, была там и меня тошнило сотни раз, но, к твоему несчастью, я до сих пор жива! Хотя и твоих отвратительных заслуг не перечесть, где же твоя награда, ах, вот она, сидит там за столиком неподалеку от меня.
  Антонио чуть ли не плакал, его мужское сердце тронула эта истеричка так глубоко, что скорей он потеряет сознание быстрей, чем она.
  - Он вор и убийца, я знаю о его проделках прекрасно, в нашем бизнесе таких людей немерено, но поверь, его сущность и формула зачатия уникальна. Между нами просто страсть собаки и кошки, тебе нужно успокоиться, Маргарита, если бы я не ...
  - Не будь таким бестактным кретином, мы бы были друзьями, ты сам все продал, а твои глупые речи, что с них считывать, фальшь и дурные деяния, проделывай их в своем гареме служанок. Мне не интересно знать тебя больше, впутываться в эти дебри с твоей противной плесенью, которой ты покрыл все божественные творения.
  - Прости меня за всё, но я не горд, не горд!
   Марго хлопнула дверью и ушла, ярость, которая бушевала в ней, выкипала из этого сосуда на всех парах, но скоро она исчерпала свое преимущество, девушка впала в амнезию и уже через полтора часа была дома, ей не хотелось никого видеть, никого!
  
   Шестая глава.
   Действительно, концовка этого вечера испортила весь задуманный фуршет, но Маргарита успела наесться там ядовитых пирожных, снаружи таких аппетитных, что рекой они сами прыгали ей в рот. Встреча с Антонио отравила её еще более смертоносно и так молниеносно, что он сам не заметил своей неприятной жгучести, а его слова, порча и бесчестная клевета порождали лишь ревность. Этому падшему человеку не осталось ничего делать, как заниматься продажей своих баллонов, распыляющих сплошную ложь. Общаться с Франсуа у девушки тоже не было желания, в последнее время в нем действительно появилось что-то отталкивающее, и Марго даже жалела, что ввязалась в это дело, а впрочем, некогда рассуждать, главный случившийся с ней порок так это разговор с бывшим другом, который ныне блестел, как февральский снег, а сейчас от него осталась лишь смешанная сера апрельской каши. Маргариту мучил новый вопрос, вспоминая и прокручивая в голове нить их приятных моментов, девушка скорбела об этом подкупающем её сердце времени. Ведь он никогда не предавал её, дарил подарки, даже такие глупые и наивные, примет ли она их, помогал ей с уроками, приглашал на прогулки, а как-то даже из того далекого детства подарил цветы, не просто ромашки с клумбы, стоящей около соседнего дома, а те белые огромные хризантемы, означающие его чистую светлую любовь к ней. Да и она никогда не рассказывала ему об этом, хотя такие сведения рассказывает только её память, то, что они являются совершенно недостоверными, и есть правда. Забыв это, Марго сама совершила для себя сюрприз, оказывается, прибывая у него в гостях, они разгадывали кроссворд с очевидным вопросом, цветы - символ любви, девушка же противоречила ясному всем ответу, сказав, что это хризантема, она даже не глядела на количество букв.
   В их детской простоте не существует намеков, просто он почувствовал все душой и принял верное решение. Все, что было в этих эпизодах, говорило только о светлой обители и безгрешной земле. Что случилось с ним, на это искала девушка ответ. Чтобы не сидеть у окна и не молить Бога о возращении этих земных чудес, она решила найти выход из всех ситуаций - просто побыть с отцом, он мудр и всегда подскажет верный ход, а тем более его присутствие взбодрит её завялую жизнь.
   Отдых на два дня являлся для нее зарядом солнечной энергии и сладкой чашей безмолвия. Анна, конечно, будет действовать по своей давно зародившейся стратегии, но нельзя позволять ей так легко управлять собой, потерпит, тем более Маргарита вручила подарок и ей, даже два подарка. Уезд и мебель.
   Девушка надеялась исключительно на вкусный обед, теплую постель и добрые рассказы отца. Приезжая в Хетафе, ей все казалось, что это та самая тропа, по которой она уезжала месяц назад, соответственно, все мысли, которые она увозила с собой в багаже фантазий, возвращались.
   Погода наступала не очень благоприятная, но солнце все равно светило всем своим всемогущим волшебством и поражало людей с вампирскими преобладающими сторонами, голубое небо радовалось и лелеяло своего почетного покровителя, посмотрев в эту чарующую и словно карамельную синеву Марго повидала какие-то разводы, словно это была человеческая рука, которая махала ей, говоря о чем-то трагичном и прощальном. Девушка ничего не заподозрила и сочла нужным просто отвернуться. Выйдя на нужной остановке, она увидела свой дом, даже чем-то родной, хоть с ним не было связано так много воспоминаний, как с тем страшным чертогом на улице Писарро. Холодный воздух заставил её немного подрожать, а ветер навеял что-то незабываемое, разные впечатления о смысле жизни крутились в её и так уже исхудалой голове. Возникало ощущение, что ей недостает какого-то полезного элемента, такого, который бы был для нее колыбельной и теплым кровом, где можно просто вздремнуть и уединиться от гнусных остриев кинжала.
   Здание, причастное к ней, эмитировало какие-то паутины, накрученные безжалостным временем, оно не жалело его фасад и постепенно, как и все, что когда-то жило, забирало в свое убежище, где захоронены все плоти. То, что можно любить и считать за свои грезы, и есть для тебя целый мир, погребенный навсегда в земли, где дальше у него нет судьбы, нет существования. Входная дверь в дом как-то странно скрипела, но Марго не замечала этого раньше, как странник, она отправилась в далекое путешествие и наткнулась на еще один исторический сфинкс, хранящий многие тайны, но эти тайны никто более не знал, так как не знал о его существовании. Этот дом был так же стар, как и тот бомж, которого девушка встретила однажды. За этот месяц можно было написать книгу, целый сборник о каких-то формулах жизни, но их миллиарды, число, которое посчитать не имеет никакого представления, единственная помощь нашему разуму это одно замысловатое слово "много", но неужели, зная его, вы познаете все пределы? Нет же, закон можно выявить с любого угла, угла, который загрязнен пылью и мусором, его судьба подобна бездомным детям, так же и их судьба постигнута неухаживанием, заброшенностью, бедностью и скудностью, все самое плохое и нехорошее вознесли плечи этих детенышей природы. Все же найдется тот, кто приберет и тщательно отмоет этот бездонный край. В последнее время ей совсем некому было излить свои душевные загрязнения и выделения души. Франсуа был для нее некой каменной стеной, которой посвятить эти болезненные строки было равносильно, что признаваться в любви речному камню, он не отразит для тебя какой-то новый, чистый и целительный свет, а возможно, только угнетет своим молчанием, а что касается подруг, то и их вовсе не было. Теперь с подругами у Маргариты была одна ассоциация, что противоречило милой, доброй и отзывчивой девушке, которая вытрет твои слезы и если что подставит щеку для удара. Её мнением являлось отражение мерзкой агрессивной крысы, которая ради своего ничтожного органа поест все твои законные ресурсы и запасы.
   Казалось, при заходе в дом её отца, она сделала слишком много мнений и приготовила версии об истинной философии. Сейчас настал момент, когда все эти думы рассеются, как утренний туман, в яркое свечение счастья, даже такая помеха, как Анна, не будет ничему мешать.
   Мария Исабель открыла дверь, но почему-то на её лице не появлялась живописная радость, присущая долгожданной встрече, слезы водопадом стекали с её щек, а увидев Маргариту более отчетливо, ей хотелось совсем захлопнуть дверь, но что-то остановило её, колкое и пронзающее, что нерв женщины резко дёрнулся. Всхлипывая, она пробормотала что-то на эльфийском языке.
  -Маргарита, не стой у порога, простудишься.
   Девушка бы, наверно, лучше простудилась, чем стоять и быть в недоумении в этой ситуации, неужели случилось что-то страшное, ей даже хотелось успокоить и обнять мачеху, которая никогда не вызывала у нее таких чувств. Спрашивалось, что за дождь окропила эту квартиру, может, они повидали самое страшное в жизни, ну тогда что же это?
  - Мария, не плачьте, что - то случилось, а где же отец, почему он не встречает меня?
  -Боюсь...
   Она не смогла сказать концовку, видимо, на этом и обрывалась вся вселенная её словарного запаса, но если бы Маргарита знала, в чем дело, другой бы вывод обвил её сознание.
  - Значит что-то недоброе, впрочем, наверно, у вашей семейки всегда были такие реакции на сущую ерунду, если он подвернул лодыжку, почему бы не сообщить этот факт мне, я ему родная дочь, а вы смеете подставлять занавес, мне не пять лет, все пойму и приму, как должное.
   Вдруг распахнулась дверь, Анна выскочила так, словно только что дьявол избивал её до такого изнеможения, что её ноги стали парить над землей, взлетая ввысь, она посвятила всем свой личный автограф, её подпись и эпитафию своего личного секрета содержания.
  -Твой отец мертв! Принимай, как хочешь! - по-бесовски безжалостно вскрикнула она.
   Маргарита ничего не поняла точно так же, как человек пораженный болезнями, а именно - калека.
   Мария Исабель зашвырнулась в Анну каким-то шарообразным предметом, лежащим подле нее, пихая этим самым её за грубость и страшное кощунство, крича: " Убирайся с этого дома, убирайся, бродячая псина!"
  - Ой, неужели ты прогонишь свою любимую дочь, мне плевать на все ваши доказательства.
  - Тебе место только на собачьей подстилке или в зоопарке, иди и ищи своих сородичей, мразь!- бедствовала она.
   Анна с устрашающим, побелевшим от испуга и страха лицом вылетела из квартиры, она никогда не видела мать настолько яростной и разъяренной, словно вьюга в февральскую ночь пулеметом и ядерными пулями женщина обстреляла свое чадо, беспощадно и безутешно.
   Именно такую казнь заслужила девушка, что может быть хуже, как грозные наставления матери, в которых нет ни капли заботы и упования на поблажку. Когда тебе скручивают руки и надевают железные наручники и бросают на произвол судьбы как самое гадкое существо в сточную канаву, ты понимаешь, что был когда-то человеком, с этого дня поменялась вся твоя конституция, у тебя нет Бога, беса, рая, ада, есть только эти червяки, обитающие вокруг тебя, для которых предоставлена будущая судьба, подобная твоей, и для них нет места на этой земле.
   Маргарита не находила нужных слов, даже если бы перед ней была бумажка с текстом, она бы скомкала её и бросила в камин, оставив только пепел. "Мертв!" Этот экстракт какого-то разжигающего и убивающего всё живое масла терся по её сознанию и растер его до такой степени, что девушка сочла нужным присесть и задать пару вопросов, пусть они нанесут поражающий удар, но тогда звезды будут светить еще ярче.
  -Мария Исабель, скажите, скажите, просто скажите - трепетала она, будто хотела услышать признания, но если бы только знала, что они будут сообщением небес, которые пронзили язык Марии своим божественным острием правды.
  -Марго, что мне сказать тебе? Эта безмозглая образина уже вылила всю болотную жижу на этот паркет, она первая окропила кровь на поле, не тронутом никакими войнами. Диего скончался два дня назад...
   В этом мире только что родилась новая сирота, которая осознала своё горькое начало, только мысли в этом сознании не отвечали за свои действия.
  -Мне нечего терять, его смерть это только вызов судьбы, но я справлюсь, обещаю вам, любой тычок никогда не сломит меня и ни разу не ломал за все эти тяжелые годы, моя мать сгорела, как полная бесполезность на этом свете, как гниющий овощ, действительно, зачем он? Возможно, ответ тихо подкрадывается, этот продукт созывает всякую нечисть наподобие тараканов. Но отец, что случилось с ним...что?
   Завывая, как пес, Маргарита пошатнулась и упала, на нее было тошно смотреть, эта панорама была издевательством и настоящим живодерством, будто орел накинулся, как царь Африки, на маленькую обезьянку, беззаботно кушающую банан и поразил её своими когтями, в последствие расправляясь в своем секретном логове. Сама Мария Исабель стала очевидцем этого злодеяния, лишь мерзавцы способны на такое, а жизнь учит, она пропитывает от падали до голубых кровей. И её руки никак не омрачатся после такой богомерзкой и противной работы, потому что брезгливость - это амбиции слабых людей, напыщенных и тупых, она же превыше всех нас, она же творение Господа и её способности безмерны.
  - Марго, прости меня за все, что я сделала не так, как ты хотела, никогда не замечала, как ты любила отца, для тебя это единственный кров, пища, любовь, забота. Чего лишили тебя, походу дела всего, но помни, где-то рядом есть тот, кто проявит такую же заботу, как и он, кто родит для тебя новую жизнь, приключения, счастье в конце концов. Поверь, не всем оно дано, перед тобой стоит еще одно доказательство моих слов, чтобы добиться этого золотого слитка, этого дарования самих небес, нужно пройти путь, разодрать ноги в кровь, поранить и исцарапать руки, обжечься серной кислотой, огнем, побывать в аду, только потом ты поймешь, что такое рай. Будь осмотрительна, возможно, сзади тебя стоит предатель, а ты принимаешь его за свет и утешение, а возможно, впереди стоит твой ангел, слава и вечный оберег, а для тебя он черная дыра. Иди за черной дырой, мы только так её называем, на самом деле там льется рудник воскрешенья, к деревьям прикованы рога изобилия, а трон этой чудесной лощины возглавляет твоя единственная любовь, не бойся. А Диего просто пожелал уйти из этого мира, он устал, отпусти его...
  -Устал... - тихо прохрипела девушка.
   Маргарита свесила голову и будто была пьяна, она пропустила всю речь этой мудрой женщины, в лекциях не нуждаются, когда ты сам становишься новоявленным учителем. Руки её опустились вниз, они реагировали на слабость и отчаяние всего организма, потому что все они едины, как один кристалл, который внезапно раскололся, но надежда собрать его и хранится в этой черной дыре. Девушка была нема, бледна и немощна, как тот старик из сказок, сторожащий негласный золотой ларец, но ей поручили сторожить, ровным счетом, ничего. Если только свою душу, но, по всей вероятности, её регулярная армия развалилась под натиском слишком воздействующих на нее внешних сил, никто не выстоит без своего главнокомандующего, а он, к сожалению, давно отбросил концы.
   Внезапно Марго встала, зашла в ванную комнату, закрылась там и выключила свет. Мария Исабель пыталась достучаться до нее и думала, что та уже давно сидит рядом с отцом на том свете, обнявшись, но ей было не дано умереть так рано. Как утренний рассвет девушка вышла из комнаты, пришла на кухню, где, дрожа, сидела мачеха, и обняла её, как в последний раз, прошептав:
  -Я никогда не считала вас за мать, за жену. Они обе казались мне какими-то лживыми, обмокшими под струей порока. А теперь понимаю, что это мнение - всего лишь детство, детство, которое покинуло меня 5 минут назад, ушло безвозвратно и я рада, потому что в нем я измотала всё время в пустую, хотя не будь его, не было бы и моей ответственной речи. Из отца вы сделали мужчину, который не нуждался в чем-то, который был всегда накормлен, обласкан. Я прекрасно помню ваши ухаживания, а мои руки никогда такого не делали для него, они лишь записывали свои желания в дневник, а если все пойдет не так, то и моя нога начнет устраивать скандал. А что Анна, вы потакали ей и разрешали многое, потому что любили её и хотели сделать из нее настоящую принцессу, которая не будет нуждаться в чем-то, она выйдет замуж и именно своей кокетливостью и избалованностью принесет вам счастье, но это, все это отошло в другую сторону, а ваш поступок, который сегодня родился, это действия не злой женщины, а матери, которая, опомнившись от своих ошибок, учила дочку выживать в потопе греха. У меня никогда не было такой мамы.
   Маргарита слышала тихое несчастное всхлипывание Марии и прижала её еще крепче.
  - И я прошу извинение за все, пусть эта квартира достанется вам, в Хетафе мне нечего делать, нечего. Это чуждый и устрашающий мавзолей, только вы для меня единственный просвет, который я не забуду, не забуду.
   Девушка взяла сумки и вышла из дома. Теперь она точно начала жить заново, как и мечтала, но только не догадывалась, что для этого нужно. Ах да, переворот сделает новую империю в любом государстве, в любой душе, который девушка ждала, как падающую с неба звезду.
   Седьмая глава.
   В жизни Маргариты давно погасло солнце, ему не было угодно посещать этот бедный опустелый край, где вместо цветущих цветов болотная тина забронировала все места, без ухищрений она пришла и села на свое законное место, видимо, переданное по наследству. Даже луна уже устала оснащать своими чудными светилами эту загрязненную планету, о которой никто не знает, и предпочитает изменить представление о вселенной только из-за нее. Должно существовать исключительно то, что может приносить пользу миру, что будет награждено почетом и самообеспечением, а не подлым иждивением. Маргарита была записана на эту кафедру по причине того, что она постоянно сидела на плечах у гордости, погоняла её железным хлыстом и заставляла подчиняться себе, а самое главное, что эта характеристика поступала с ней более тактичным образом, не стоит перечить и убегать от этой глупой девушки, ведь она совсем не подозревает, что вскоре её не удрученный печалями и заботами, тихо плывущий кораблик, освещенный мерцанием солнца, закончит свой путь в этой голубой лагуне, перевернувшись, этот беспечный путник разобьется о безжалостные рифы и впадет в дикую недееспособность. Его никто не спасет, кроме самого капитана - Маргариты, но кто же подтолкнёт её? Вера, надежда, любовь. Как раз те царицы, которые бы жаловали девушку, но эта строптивая птичка сама себе выбирает путь, и явно её беспечность грезит лишь в сторону романтичного заката в пустыни, но даже не подозревает, что бесстрашные пески поглотят её молодую душу.
   Она сама уже устала от своих нелепых церемоний, как рыбка в море, потеряв нужное течение, ей пришлось спасаться бегством от страха, который поглотил её душу в тот самый момент появления её на чужой территории, это значило, что её существо оказалось совсем не там. Клеймо дьявола - это всего лишь наше уныние, к божьим фигурам он не притронется, но только к тому, кто сам протягивает ему руку. В какой долине зависла Маргарита сказать сложно, и эти рассуждения уже не будут относиться к истинной правде, потому что нависшие темные в неясности тучи не дают действо просвета, к сожалению, этих горизонтов нам не понять.
   Но, уйдя от философии, перед нами предстало бескрайнее поле обычной житейской мудрости, где было ясно всё, как на ладони. Девушка продолжала жить, как и жила, плохое событие - не значит человеческая смерть, это просто неприятный эпизод в жизни каждого, но не ваша история, идите только прямой дорогой, как странник, изгнанник, но вы никогда не останетесь позади, ибо только камни провожают нас в путь, они то и есть проигравшие, ваша учесть друга. Смерть отца дико блеснула в жизни Маргариты, настолько сильно, что она на некоторое время осталась слепа, месяц спустя и эти следы постепенно уходили куда-то вдаль, но оттенок их присутствия не покинет её никогда.
   Сегодня наступило 20 февраля 1971 года. Туманное серое утро не мешало людям совершать дела, поездки, какие-то новые открытия. Дороги захлебнулись в слякоти и грязи, образовавшейся после таяния ночного снега, который постепенно прекращал свое существование. Верхушки деревьев были недовольны расположением дел, их поредевшие концы веток казались сосульками, но скоро присутствию снежной королевы придет конец, и тогда это все выльется в тошнотворную утопию, а дальше люди будут ждать прихода весны, время нежности, расцветания и порока различных чувств.
   Время лилось, как ручей, светлый, беззаботный, исходящий из неведомых долин, освещенный ярким светом происшествий, но сам же он боялся рассказать о своих будущих подвигах, позже мы сами убеждаемся в его лживой маски. Кто верит в хорошие девизы, с одной стороны, оптимист, но с другой, самый несчастный глупец на этой планете, ведь он будет постигнут шоком и ужасом, полным неожиданностью и признанию своей слабости на этой земле, это самое страшное, когда надеешься на хороший урожай, а получаешь гниль. Пессимист же обречен на вечную печаль и мрак, погасшие звезды, но когда его предсказываемая судьба воплотится в реальность, он улыбнется ей, потому что ждал её. Реалист - это пророк, его голова погружена исключительно в настоящее, это существо не созерцает сладкие мечты, а также адское беснование и конец света. Быть реалистом - это значит жить своей жизнью, а не сказкой.
   Главным преимуществом Марго было обладанием таким свойством. Вряд ли жизнь её налаживалась до равнины, но и не становилась сплошным нагорьем. Со своими мужчинами детства она не встречалась и уже попыталась их забыть навсегда. Давид уже больше не существовал для нее, это был какой-то персонаж из сна, которого она полюбила один раз и навсегда, Антонио, наоборот, преследовал её каждый день, но по завершению тех будней понимала, что это всего лишь паранойя. С Франсуа она, наоборот, наладила близкую связь дружбы и какой-то романтики, но иногда он просто доводил её своей заносчивостью, у него было все, кроме того имущества, душевного, наполненного благоденствием и риском потерять все, но бежать к судьбе с распростертыми объятиями. В этом мужчине сидел какой-то грех, даже нераскрытый, он отталкивал людей, именно по этой причине, казалось, у него не было друзей и только одна Маргарита, как наивная дюймовочка в мире больших тайн, запуталась в логове паука, откуда можно выбраться только спасением добрых сил, какие-то чародейства света уже дали ей шанс, но она сама отвернулась в презрении. С Франсуа у них должна была состояться встреча, возможно, как свидание, прогулка, может, какая-то важная вещь, что же он скажет ей на этот раз? Возможно, между ними будет какая-то криминальная соприкосновенность. В первый и, может быть, последний раз мужчина позвонил первым, у Марго было прекрасное настроение, ей не хотелось думать о каком-то апокалипсисе и всемирном наводнении, такие доводы свойственны людям с повышенной озабоченностью и впечатлительностью. Между тем Франсуа начал быстро говорить, будто ему осталось жить 5 минут, и через мгновения в его руках взорвется бомба, девушка не расслышала пару слов, но пыталась сосредоточиться на слишком большом потоке информации.
  - Я хочу встретиться с тобой, Маргарита, слышишь. Только не думай, что случилась какая-то беда или что-то родственное с нею, просто у меня есть важная новость, от нее решится наша с тобой дальнейшая судьба!
   Она притихла и боялась вымолвить что-то в ответ, как будто стрелки часов замерли, и замерло её личное время в пространстве, неужели он предложит ей руку и сердце, но этого не может быть, потому что это не состыкуется со всеми фактами, которые узнала Марго за всё время знакомства с ним. Какой-то неистовый огонь разгорелся в её душе, оказавшись в глубочайшей бездне, ей было трудно выбраться и, казалось, державшиеся у опустелой избушки эти старинные доски, собранные давно затаившимся страхом в душе девушки, разгорятся и устроят пожарище, из которого не будет выхода.
  -Что ты скажешь, впрочем, я лишу тебя слова, ты ведь намечтала всякой гадости и сейчас будешь сама не своя, успокойся и обрети себя. Жду тебя у себя в гостях.
   Она сидела еще минут десять, смотря в одну точку, постепенно гадая, но когда же эта девушка поймет, что не стоит строить план действий, когда ожидаемое событие не подступило к её жизни нельзя забывать, что это может быть всего лишь ошибкой. Чтобы не растягивать время, Маргарита надела легкое пальто, повязала шарфом голову и без разбору побежала к его дому. Она напоминала какую-то бездомную собачку, которая учуяла добычу, но только у животного есть четкое воображение, а не размытые подарки Морфея.
   Встретившись, Франсуа сразу поглядел на нее с каким-то холодом, что девушка была ошарашена и боялась идти дальше, вдруг это подстава, и полоса истязаний догонит её. На его языке кружились колючие снежинки, означающие присутствие какой-то мерзлоты и всеобщей тревоги, но это было всего лишь предположением, выращенным под действием страха, населявшего душу девушки.
  -Маргарита, я хотел сообщить тебе это раньше, но боялся, мне правда трудно отпустить тебя, для меня было долгом никогда больше не любить, но я и не пытаюсь разъяснить тебе свои чувства, просто наступил мой черед, Италия ждет меня.
  -На что ты намекаешь? - озабоченно спросила Марго.
  -В первых своих словах я все сказал, ты воспринимаешь мою речь, как ненужный мусор и, соответственно, выкидываешь важные её выявители, а цепляешься только за одну блестяжку, которая показалась тебе еще более приятной на взгляд. Я должен уехать, но не могу забыть тебя. Если у тебя проблемы с географией, мы можем обратиться к атласу, там ты узреешь, что Мадрид и Рим разделяет кусок Средиземного моря, именно кусок, потому что для нас эта информация не является какой-то наукой, но боюсь, это море унесет нашу..
  -Ты хотел сказать нашу любовь?
  -Стой, да, я люблю тебя Маргарита, но только как подругу, поверь, мне не хочется наклеивать какие-то ярлыки на наши отношения, прохожие поймут, кто мы друг для друга.
  - Больше двух месяцев назад мне сказали, что ты вор и убийца, знаешь, ты украл моё сердце и убил душу - гордо заявила она и без опасений взглянула ему в глаза, будто хотела поймать его на пассивной лжи.
   После этих слов лицо Франсуа побагровело, и он будто понял, кто смог распустись такие сплетни, некий гнев поселился в нем, но тот являлся переселенцем и кочующимся призраком. Мужчина успокоился.
  -Как это заманчиво, но я уезжаю сегодня вечером, поезжай со мной, Марго, поезжай! Мадрид - это слишком блеклые краски, давай отправимся во что-то более ненастное, что еще не сможет нам надоесть, то, что заставит нас питаться бликами радуги.
   Его предложения напомнили ей дешевый торгаш рыночных стерв, он создал какую-то фикцию, на которую она должна была пойматься, как на удочку. Маргарита бы с радостью покинула свое разваленное и уничтоженное гнездо, ведь от него остались кусочки какой-то соломы, которые дополняли странные эссенции. Но даже этот прах был дороже ей любого золота, все, что её держало здесь - это было любовью, любовью к приключениям, к мелодиям, которые играл невидимый маэстро, он сочинял музыку её жизни, расписывал каждые минуты в каждой ноте, и как можно продать эти ископаемые, без которых невозможна истина, это золотой век для людей, которым нечего терять, которые уже все испытали и пытаются набить свой мешок до избыточного состояния.
  - Я патриот, останусь здесь, хотя и сгину, но зато моя жизнь будет жизнью, ты же сказал приди в себя, я пришла.
   Франсуа явно не ожидал такого точного и строгого ответа, ему казалось, что её мысли будут долго биться угол об угол, но все случилось иначе.
  - Приходи через четыре часа и еще немного подумай, если ты едешь, бери все свои вещи, продажей квартир займется мой друг, со мной ты не будешь ни в чем нуждаться, а коли нет, можешь не приходить.
   Маргарита не верила своим глазам, и ей хотелось изменить своё решение, но она помнила твердое правило женщин: не бегай за мужчиной, пройдет время, и он сам приедет к тебе на золотой карете с золотым обручальным кольцом в руках.
   Придя в свою квартиру, девушка первым делом решила все взвесить, через 3 часа она поняла, что не любит Франсуа, поняла это, как только вспомнила о Давиде, именно за ним Марго бежала бы, сломя голову с окровавленными руками и приступом сердца, но эта была любовь, которой она отдавалась полностью. Почему же раньше ей не пришло в голову сказать ему обо всем, девушка боялась его отвержения, хотя иногда сама была не прочь придумывать, что не переносит его на дух, он- то чувствовал её, только не знал эту девушку ни капли и озирался её, как колдунью, над головой которой не висит какое-то предупреждение. Им больше было не суждено увидеться только потому, что это две столкнувшиеся империи, которые не собираются делить между собой мировое место, лучше всего разойтись по своим королевствам. Маргарита снова захоронила свою мечту и отправилась к Франсуа, без багажа, а с чистой совестью.
   Он открыл дверь, поняв, что она все-таки согласилась, и ощущал запах победы, на его лице была примитивная хитрость, но Марго лишь посмеялась при виде этого светящегося нарцисса.
  -Дорогая, не стоит держать свои сумки у порога, такси отвезет нас, у тебя появилось новое звание, моя гражданская жена, ха-ха, видишь, как я все устроил.
  -Франсуа, что ты устроил? Я житель Мадрида и не собираюсь быть твоей женой, нет.
  -Что?
  -Мне просто хочется проводить тебя до аэропорта, мы попрощаемся, ты улетишь, а я буду смотреть на твой взлет не только физический, но и моральный. Все должно случиться именно так, как устроила я.
   Франсуа чуть не сошел с ума, он просто грубо молчал, но потом решил не обращать на это внимание, авось она разрыдается и улетит вместе с ним, оставшийся второй билет был его последней надеждой. Женщины они такие, стоит развернуть ситуацию по-другому и они сразу же меняют свое решение, которое совсем недавно прописывали, как важнейший закон.
  -Что ж, поехали!
   Такси постепенно отправляло их к крайней точке аэропорта. В эти минуты между ними образовалась огромная орава пустоты, разговоры в этой тишине являлись лишними фигурами, по лицу Франсуа можно было отметить страшное переживание и маленький нервный срыв, он не мог отпустить Марго, даже выставив себя перед ней диким львом, мужчина моментально перевоплотился в беззащитного ягненка. А она сняла овечью шкуру и расправилась с делом, как волчица. На его лице появлялась какая-то озабоченная тревожность, маленькие глаза разбегались, как оживленные деревянные солдатики, но их проблема была в том, что они даже не понимали, что это движение не представляет собой ничего, кроме подтверждения сумасшествия и растерянности, что и было так глубоко закопано в душе Франсуа.
   Конечная станция породила их новые эмоции, Франсуа посмотрел ввысь, тем самым намекая Маргарите.
  -Остался час и постепенно наши сердца будут отдаляться друг от друга.
  -То есть ты намекаешь на то, что расстояние не сможет сохранить наши взаимоотношения, неужели это все так рушимо?
  - Нет, Марго, думаю, я оговорился..
  -Прощай, пусть даже навсегда, но если ты хочешь, звони мне, я буду рада ответить на любой твой звонок, как на вызов.
  -Ты не едешь со мной? - с полным разочарованием и с частицами надежды вопрошал он.
  -Я же сказала, что нет.
  -Дай мне свои руки.
   Он поцеловал их настолько нежно, что Маргарите стало больно. Франсуа развернулся к ней спиной и неохотно пошел вдаль к нужному зданию, его ноги были будто приклеены к почве, та всё пыталась остановить его, он остановился и снова с грустным взглядом поглядел на нее, ища последние угольки в её погасшем костерке. Она ответила спокойным кивком и махнула своей безжалостной рукой. Слеза потекла тонкой струей по её щеке, закрыв глаза, девушка отправилась к остановке, все было безвозвратно, и она жалела, но только первый день, вскоре судьба наградила её свободой, легкостью и счастьем, будто гениальный философ решил разобрать эту запутанную задачу, придумав формулу счастья. И какое-то время она действовала.
   Восьмая глава.
   Жизнь Маргариты шла чередующимися событиями, но в них не было чего-то примечательного. Происшествие, которое она давно ждала, которое ей хотелось видеть и участвовать в нем, отправилось в какие-то далекие приключения и настолько вошло во вкус путешествия, что узреть на горизонте бегущих коней, запряженных в колесницу времени, было трудно.
   Теплый и насыщенный легким дуновением ветерка с жаркими палящими лучами солнца июнь со всех сторон окутал испанские просторы. С приходом этого приятного месяца туристы пожелали оккупировать пляжи, рестораны, а истинные интеллектуалы в столь теплую погоду осмелились выстоять в самых известных музеях страны.
   Архитектурные памятники в любой сфере представления были для них пиком искусства и выдумкой инопланетян, что же касается местных жителей, для них это всего лишь обычная сопровождающая деталь всей местности, которая и есть незаменимый атрибут в их окружающем мире, но они зачастую не задумываются, что обычная жизнь часто скрывает в себе роскошных сказочных атлантов, прекрасных дев и двуглавых орлов.
   Что ж, прошло не так много времени, но в этом периоде должно было что-то случиться, что касается поддерживаемых связей Маргариты с Франсуа, они были несколько притуплены и не несли в себе весомой пользы, но он писал ей, звонил. Редкость это не значит что-то глупое и неуместное, равнодушие здесь как лишнее слово. Его рукописи, звонки являлись любой помощью их отношениям, как важный материал они дополняли их постройку, в которой присутствовало начало, но, казалось, не видать конца, так как она безутешно утратила свой энергичный расклад кирпичей. Марго давно считала, что он нашел себе новую музу и купается в более изысканных сливках общества, хотя Рим не вызывал резкую и столь бурную ассоциацию с высшей элитой, да и пора бы представить этот мир чуть проще, а не таким нагроможденным, все люди с одной утробы, которая называется землей. Значит и их происхождение тоже имеет родственные перекрещенья. Давид и вовсе стал для девушки призраком событий, его не было, не было на этой земле. Словно пепел, как некая субстанция, образовавшаяся на месте сгоревших воспоминаний. Для нее ничего не сгорело, это лишь сравнение, которое объясняет положение дел.
   Что же касается Антонио, то ей казалось, что он до сих пор преследует её, где бы она ни была: на Марсе, на Луне, этот мужчина - её вечный спутник, для него Марго была целым памятником Афродите. Но, даже связав друг друга так прочно, они были разделены, и это не погребение ранних слов, просто даже то, что кажется близким, не всегда означает единый брак двух сердец. Это было странно, но он был женат на другой женщине, по закону именно она хранит в сердце ту вторую половинку, которая воспроизведет полное воссоединение.
   Их семейная пара проводила своё свободное время обычно вместе, а особенно когда это был выходной день, Патрисия, конечно, забросила свое незатейливое дело поющей женщины, которая, несомненно, мастерила ткань нот и любое изображение мелодии.
   Её беременность была для нее отрадой и главной ценностью, совсем скоро она будет ожидать своего первенца и всеобщего любимца. Антонио было все равно, от кого у него родится ребенок, главное, что он будет приходиться ему родным, а остальное не так уж и весомо. Обстановка в квартире, видимо, желала покоя, и исполнение этих требований сию минуту же исполнялось.
   Служанки проводили время в отдельных комнатах, если хозяевам что-нибудь понадобится, то в этот муравейник специально были проведены провода со звонками, и прислуга обязана была подняться к барину для записи возможных услуг. Глава семьи обычно лежал на диване в главной гостиной, читая свежую газету, а также журналы, прикуривая и запивая рюмочкой коньяка, все это барство входило в его причудливую манеру.
   Патрисия в период беременности обычно лежала в спальне, занимаясь тем же самым, только без употребления вредных привычек, буднично читала различные модные женские каталоги, наводила красоту, опираясь на функции трюмо, это дело получалось у нее профессиональней всей, впрочем, как и у многих других женщин.
   Цивилизация без передвижения и есть полный абсурд, но здесь было все в четких умеренных рамках, спокойная атмосфера - есть залог благоухающих событий, которые наполняли оранжерею приятным ароматом, но в тихом омуте черти водятся.
   Внезапно с комнаты Патрисии послышался глубокий гул, Антонио перепугался так, что еле вскочил с дивана, иначе бы он просто повалился наземь, но, очнувшись, побежал наверх, жена еще более истошно кричала:
  - Антонио, мне плохо, схватки!
  - Тише, тише, все будет хорошо, но тебе еще рано рожать.
  - Когда наступает войско, никто не задумывается, что нам рано воевать.
   Мужчина позвал служанок и вызвал скорую помощь, Патрисия не совсем соображала о происходящей кутерьме, повалившейся как огромная снежная лавина с обрыва на её одичалую головушку. Вскоре её увезли, верный муж непременно взял всю повозку в свои руки, назначив себя кучером. Казалось, она уже пыталась терять сознание и все хуже соображала, приехав к больнице, её отнесли в нужную палату, все должно было проясниться намного раньше. У девушки возникли преждевременные срочные роды, и во что это выльется и какой ценой обойдется неизвестно, самое главное, что Антонио станет счастливым, и его настроение достигнет высшей точки Эвереста.
   Он хотел девочку, ибо для настоящего элегантного мужчины в приличной обеспеченности тратить средства на возрождение совершенства было совсем не жалко, для него бы она стала новой богиней и угодной Богу точкой поклонения. Без идолства, просто это была любовь. Но теперь все было во власти врачей, от них зависело, что же получит Антонио в этой жизни, к сожалению, миру угодно так, что кто-то всегда будет править твоей жизнью, даже тот, кто ниже тебя чином, ибо его профессия просто малооплачиваема, а на самом деле это и есть достаточно колкое оружие, против которого не существует правильно держащих оборону щитов. Надев это белое одеяние, Антонио сидел у двери, как пес, он слышал эти крики, стоны, раздирающие даже душу льва, и понимал, что через боль и страдания появляется самое прекрасное на земле.
   Время текло, но не приносило нужных результатов, так и хотелось приоткрыть эту дверцу и заглянуть, что там вытворяют, но, к сожалению, в некую канцелярию инструментов и процессов важнейшей работы нужен был особенный допуск. Руки будущего отца постепенно потели, это действие было похоже на растирку масла, выступая на лбу, капли пота давали о себе знать. Напряжение действительно возрастало, не зная чего, он постепенно начинал бояться. В палате, действительно, всё как-то притихло, а криков новорожденного было совсем не слышно, неужели на нервах он оглох, и все это уже произошло, Антонио, как сумасшедший человек, продающий часы, настолько привык к их тиканью, что ему уже стало казаться, что время идет только при его попытках работы. Отправившись в космическое путешествие, его космический корабль застрял посреди всей вселенной, будто зацепившись за какой-то непонятный аргумент, странно только, что его держало кроме теорий о физике. Остается только прибегать к помощи всех правил жизни, которые прописаны в наших самых древних дневниках, именно развиваясь и продолжая рост духовной и интеллектуальной процедуры, мы записываем по строчке умных мыслей. Из любого лабиринта, как это не будет обидно гениям обмана мышления, выход есть.
   Так звучно и так пронзающее может кричать только забившееся в самые углы природы животное, почуявшее приближение свирепых орудий браконьеров. В нашем случае это означало рождение ребенка, и Антонио сначала не понял всего произошедшего, его это, скорее, оглушило, а потом, порассуждав долю секунд, гениальные идеи осветили его ум. Будто в ночи и гробовом мраке заблудилась странствующая фея и случайным касанием волшебной палочки моментально осветила чахлые плоды естественности.
  -Я стал отцом! - вскрикнул ошалевший Антонио.
   Он сам еще не знал, что это такое. Первая радость первых ощущений дается нам всего лишь один раз, остальные случаи - исключительная пародия на прошлый успех, это является просто неповторимым. Мужчина был похож на пьяного гражданина, только что вернувшегося с всеобщего праздника, только остальной люд чувствовал себя увереннее и не поддавался чарам похмелья, а он, видимо, совсем поехал с катушек. Набирая обороты при поворотах на новые рубежи, Антонио чувствовал себя счастливым, только для полного наполнения этого сосуда ему было необходимо увидеть своё чадо, своё произведение искусства, то, что получилось у него в жизни лучше всего. У счастья нет избытка. Протерпев и прождав, как вымогатель, своих найденных в залежах природного творенья ценностей, он дождался, но, видимо, только сообщения. Немного опечаленная акушерка вышла из палаты, но её гримаса нисколько не потревожила отца.
  -Антонио Гонсалес, несомненно, вы счастливый человек, у вас родилась дочь!
   Он окончательно сошел с ума и не хотел больше ничего слышать, если она родилась, так где же она! Этот человек, отверженный царствием спокойствия, недоумевал, будто его не позвали на главное событие года, где он должен был являться особым гостем. А вдруг за этой приятной новостью стоит не очень приятные побочные эффекты, возможно, какой-то плохой слой обломков совершившегося сейчас рухнет моментом, и расслабленные плечи мужчины не сдержат всего натиска.
  - А что касается матери, то её судьба в опасности.
  -Что?
  -Роды были преждевременными, и это имело место быть в списке влияний на рождение малышки. Вам просто не повезло - с горечью в речи отрезала женщина.
   Лицо Антонио побелело и помутнело, как вода, засорившаяся какими-то лишними отбросами, оно желало избавиться от этого потока нечестивых выбросов, но второе правило, наше настроение зависит от уровня колкости событий, происходящих во внешнем мире.
  - Она в коме, мы попытаемся сделать всё возможное, чтобы у вашей дочери были оба родителей, а вы не стали вдовцом, только держите свою истерику в руках, эта женщина еще жива.
   Жива, мертва, для чуть не поседевшего мужчины это было столпотворением, сущим глюком круговорота и ошибкой данных. Неверные сбои происходят и в природе, а возможно, человек опять же портит все задуманное своими скверными руками. Они, возможно, вовсе не достойны встречи с новой душой, только что появившейся на свет. Ведь это великое, но достаточно интимное дело, которое должно проходить где-то за холмами, в трущобах, между ближайшими скалами на сухой твердой ровной почве, и никакой зверь не должен притрагиваться к разгоревшемуся огоньку, иначе, не успев насытить и удовлетворить местность, он потухнет. Антонио запрещали входить в обетованную застывшей жены. Он ждал, это действие всегда поручено мужчинам, ожидание является их судьбой, которая нескончаемым потоком предоставляет все новые препятствия. Нельзя утверждать, что сильный пол является силой, властью и мощью, некоторые женщины добиваются того же самого с еще большим успехом. В этот жаркий и насыщенный день Антонио был в западне, ему казалось, что, как ловец жемчуга и других драгоценностей, он попал на точный и меткий улов, но при возвращении его подстерегала черная пантера, прям как в том суеверии про черную кошку, а это животное, как известно, из семейства кошачьих.
   Но мужчина тоже успел побывать кошкой, а точнее маленьким нехитрым котенком, которого заперли в замке одиночества, будто постоянно скрепя железными оковами храпящих тюремных заключенных. Он пытался найти выход из ситуации, царапая своими когтистыми лапками любые её проявления, но поняв, что вся эта церемония бесполезна в своем роде, просто замяукал, так жалобно и тихо, но это бы пронзило живое существо, к сожалению, крик Антонио не слышал никто, кроме Бога. На улице постепенно смеркалось, и в Мадриде не было такого понимания "белые ночи". Туристы устало бродили с пляжей по своим временным убежищам, а именно отелям, там они выпивали, рассказывали своей наболевшей голове от удовольствий, что же все-таки произошло, но не были озабочены чем-то глобальным.
  Будущий вдовец прислушивался к любому звуку толпы, которой уже к столь позднему времени и не было, все это отблески дежавю, которое образовалось на почве суматохи, которая утомила его до изнеможения. А где же его отрада, его Полигимния, которая споет ему вдохновляющую песню и накормит своей радостью и способностью дарить улыбку, к сожалению, этой богине нет замены, но есть противник - Мельпомена - муза трагедии и колдовства эффективного в печали.
  
   Постепенно рабочие покидали свои места и шли вдоль длинного коридора, похожего на кишечник, переваривающий шагающих вперед особ. Но в той спрятанной от чужих глаз коморке еще были попытки работы. Между тем вечер уже давно приблизился к столице, и он обычно никого не спрашивает, хочет ли тот этого или нет. На глазах Антонио выступали слезы, но не по этой причине, конечно, любил и благотворил этот мужчина другую женщину только потому, что она существует, а Патрисия родила ему дочку, для него произошла новая коронация и избрание принцессы в Испании, ведь родная кровь - для тебя это же титул. Срок ожиданий явно истекал, и объявить исход этой душегубки решилась одна из престарелых акушерок, сама она была расстроена еще больше, чем первая оповещающая дама, и её взгляд уже точно задел нерв Антонио.
  
  - Одна женщина для вас всегда будет жить, другая просто уступила ей место. Патрисия Гонсалес умерла, но знайте всегда, что она боролась за жизнь, мы просто были плохими соратниками в бою.
   Его реакция не была для стен удивлением, он сам ожидал этого и не знал, чем жить дальше, рождение дочери, смерть жены, заменяет ли это друг друга? Нет, жизни этих людей не стоят друг друга, а Патрисия действительно была воином, бившись из последних сил, вставая со ссадинами и царапинами, из которых текла багровая кровь, как утренний восход, как зарево в ночи, излучала она боль, её можно описать только чувствуя, добавляя замечание, описать эмоциями. Антонио гордился ею, но до сих пор не верил в её смерть.
   Хоть эта дьяволица казалась нам гадкой и подлой, на самом деле её золотистые кудри радовали и напоминали те летние времена на хуторе близ рощи. А зеленые глаза, сияющие как изумруд, только что добытые в самой Колумбии, были не подделкой, а искренностью, что и ценится. Прекрасный вид всегда радовал мужчин, хоть она и не была красавицей, но эти дурачки не учитывали этого. Вечная память и вечная слава вечному герою жила в душе этого растерянного вдовца.
   Девятая глава.
   О беде Антонио не было больше никому известно, кроме его слуг. Жасмин уж точно не станет предаваться грусти и печальному суеверию. Эта версия выявлена со значительного факта, что та недолюбливала её, даже не желая смерти, ей будет в какой-то мере приятно, что её высокочтимый сын освободил занятое место в довольно роскошных санях, которые раньше как-то неуверенно скользили по поверхности, будто как по рыхлому снегу, вдаль. Марго знала, что летом он станет отцом, и, озадачившись такой проблемой, которая только имеет трудное наименование, на самом деле это открытие для каждого человека, пропитанного каплями аэрозоля счастья, ей было сложно рассуждать об их дальнейших отношениях.
   Свою личную судьбу она, казалось, проиграла, у нее нет друзей, перил, на которые, опираясь, девушка поднимется по лестнице, шаг за шагом, и Марго бы достигла той самой невесомости, в мечтах которой растворялись её надежды. К сожалению, она опускалась все вниз к более скверным подвальным пустотам, но они манят нас, эти скользкие, как глыба льда, неприятности. Наткнуться в темноте на какие-то чуждые обозрению предметы, есть ли в этом толк? Или же просто побывать разумом в лабиринте затейливого паука, коснуться дрожащими руками до чего-то гладкого и, можно сказать, неприкосновенного, но ты первый нарушитель, это покажется тебе реликвией всемирной тайны. Не пугайся, сторонник бога, это всего лишь бутылки французского вина, припрятанные одним алчным торговцем еще в те времена, когда ты не подозревал о возможности совершения таких деяний.
   В последнее время девушке просто не хватало того согревающего огонька, её спутника, поддерживающего в любые условия существования. Наша жизнь и состоит из этого приключения, в котором каждый путник, идя по мраку и тихой глуши, мечтает услышать тот шелест травы, в последствие которого выпрыгнет виновник, чтобы не остаться в постыдном долгу, он выкупает вину навыком путеводителя. Они-то вместе и найдут ту теплоту, свет и уединение на островке, который будет назван в честь их двоих. Главное заключить договор, в котором невозможно без условия: доверие. Маргарита часами рассуждала об этом, но даже при четком анализе не добивалась той самой встречи с существом, которое поведет её к алтарю, на венчание преданных сердец. Попивая кружечку горячего кофе, она успокаивалась и наслаждалась струями дневных солнечных лучей, которые, как стрелы, то и дело угрожали твоим щурящимся глазам.
  Ручка производила свое действие не спеша, так как рука Марго легкомысленно передвигалась по страницам дневника, в котором у нее распласталась своя собственная тайна, и вместе с нею поток жизни двигался так же равномерно. Правда, из окон часто виднелись какие-то отблески расцветающей, как розы, бегущей ребятни. В них-то и был тот зеркальный эффект отражения, в котором Марго узрела себя. Эти чистые, детские мгновения неподражаемы, как чесночный сок, они убивают другую память чему-либо, ставя себя на чин пилота. Незаметно проходили эти маршруты, как наступил новый, более важный. В дверь раздался резкий, но по периоду медлительный звонок. Маргарита вытерла выступающие капли на лбу, глотнула слюну, насторожилась и, в преддверии ожиданий, подошла к двери.
  -Да, я вас слушаю!
  -Марго...
   Ей показалось, что это был Давид, и она встрепенулась уже будто опавшими перышками на слабых, хилых крыльях.
  - Если вы хотите узнать мое имя, то мы уже знакомы, но нет, это окончательно совершится, когда я узнаю ваше, представьтесь, это будет вежливо!
   - Дорогая, эта железная ширма для меня не преграда, я скажу тебе все, что хочу, и ты почувствуешь тонкость и замысел моей душевной ауры, хотя знаешь, мой певец безголосен. Я могу кричать, плакать, вставать на колени, сходить с ума под этой дверью, но знаю, что тебе все равно это ни к чему, потому что ты выше этого, со дня нашего знакомства с тобой ходит несколько фрейлин, подсказывающих, с какой стороны правильно подкрасться. Бедой бриллиантам не поделишься, только божий ангел сможет вымолить мои грехи, а он - это ты, Маргарита! Я отец, но вдовец.
   Ему даже было необязательно намекать, такой отчаянный пыл и не боязнь унижений появлялась только у Антонио, когда ему было надо, он приходил, но этот визит осуществлялся на почве серьезной задачи и стремления решить её, но магическое заклинание против сил злобного отвержения было всегда у Маргариты. Со стороны она была подобна хрустальной вазы, которая стояла на краю света, вот-вот и её тело будет подвержено устрашающему падению, оставляющему после себя осколки, отражающие на стенах блики играющих фигур. Но секрет этой силы заключался в том, что предмет продолжал стоять, только вихрь сможет заставить его открыть замок, закрывающий врата смерти.
   Опять же в глазах Маргариты блеснул огонек азарта, то, что Патрисия мертва, ушло от её слуха, и это было даже интересней, девушка не желала ей смерти, нет, она, возможно, простила все те детские шалости и обиды. Отпустить прошлое значит начать новую жизнь, это бы получилось, если бы Марго не играла в прятки с судьбой, куда бы та не спряталась, все равно спустя время меткие глаза разыщут даже невидимые следы, их существование есть, значит есть путь. Что же скажет Антонио дальше интриговало её, зачем он пришел к этой беззаконнице, вымолить прощенья? На такой подвиг его совесть не способна.
  - Господи, какой же я кретин. У меня родилась дочь, а я прохлаждаюсь на каких-то работах, хочу, чтобы ты увидела мою малышку, ты достойна прикоснуться к её нежному тельцу. У нее нет матери, слышишь? Мне бы хотелось, чтобы ребенок успел понаслаждаться в возрасте младенчества и непонимания красотами царицы природы, все-таки в путешествие по миру мы отправимся не скоро, а пока что в моих возможностях есть ты.
   Марго даже оробела и слегка ухмыльнулась, её настроение было на границе со страной счастливой улыбки и веселого расположения духа. Как обычно мужчины казались ей тамадами, которые даже не были вызваны или желаемы. Почему то, чего мы так страстно не желаем и вообще, утратили память об этой вещи, внезапно нагло врывается в нашу жизнь и предлагает себя, как дешевый товар, но ценный. Девушка любила распродажи, а особенно стильных платьев, но тут ей представились довольно пикантные новости, и почему её уши были наполнены каким-то речным песком в тот момент, когда советник дьявола в какой раз с иронией напоминал о смерти Патрисии.
  -Проходи и объясни толком, что тебе нужно - сделав строгий вид, проговорила Маргарита.
   Антонио никак не отреагировал на её слова, а будто как званый гость снял сандалы и положил кожаный портфель на тумбочку в прихожей. Смачивая и прикусывая губы, мужчина сделал уверенный вид, прикоснулся к своим изысканным усикам и, убедившись, что они на месте, продолжал диалог.
  - Поехали ко мне, я, наверно, плохой муж, Патрисии нет, мы останемся вдвоем, у меня на балконе найдется место двоим голубчикам, которые давно скучают друг по другу. Я познакомлю тебя со своим маленьким чудом, она такая красивая, наверно, в детстве ты бы завидовала ей, Марго, клянусь, все мои обиды - это лишь огрызания обиженного тигра, когда-то меня не пустили в свою стаю, вот видишь, побочные эффекты сыграли с нами злую шутку.
   Маргарите его слова казались какими-то шутками, его новыми угрызениями и зельями мести, почему он не может потерпеть и нападает на соперника, который еще может стоять на двух ногах. Слова "Патрисии нет" удивили её, ведь как же можно было оставить правительство без законной королевы, да он еще смеет пускать каких-то служанок с другого королевства, чтобы притронуться к принцессе, которая покроется черной коркой после её прикосновения. Но Маргарита слишком утрировала ситуацию. Антонио был просто богат, на самом деле его золотые слитки тонули в слоях пыли и давно заскучали в своих сейфах, а их владелец всё не умнел, не процветал, а имел тот же самый набор хромосом, которые получил при зачатии. Восхвалять его нескромную добычу то же самое, что горевать уже над мясом погибшей свиньи, которое давно разлагалось, и вот где-то неподалеку устроился лагерь ворон, которые почуяли удачливость расположения жертвы. Девушка решила недолго думать и устроить полный погром в этом сарае богатых похотей.
  -Раз уж я гостья, то будь добр обращайся со мной, как только способен обращаться с желанными визитерами.
   Антонио хитро улыбнулся и был доволен наивному согласию его подруги, да, для него она все еще была той подругой рассвета, но не заката.
   Главное, что их встреча не пройдет лукавым образом, не будет этой роскоши и блестящих переливающихся дождей, которые посещали рестораны и подобные им трапезы. Погода намечалась безоблачной, спокойной, и Маргарита наконец-то окунется в ту правду, которую скрывал Антонио.
   Стены его дома моментально обретут серый, тусклый вид, такой, что пробегающие по углам мышки будут дополнением столь некреативного дизайна. Это произойдет потому, что Маргарите не интересны старания умелых архитекторов и дизайнеров, будь это пещера, сверху заросшая мхом, похожая на бесконечный туннель, либо ветхая хижина на берегу необитаемого острова, построенная возможностями ошибки. Главное, что они были вдвоем, этого они и ждали, что говорить.
   У порога их уже ожидала та самая заботливая служанка Карла, настолько живучей женщины Марго еще не видела, её лихие бега по просторам дома напоминали заячьи побеги от волка, наверно, женщина каждый раз бежала от проблем к хорошей зарплате и участи. Лицо её нахмурилось, и она удивилась, что какая-то самозванка смеет наносить визит в дни траура, да еще идя об руку с господином, неужели он уже обзавелся новой супругой, конечно, такой вариант не пришел в голову старой сплетницы, она лишь нагло улыбнулась им.
  -Здравствуйте Антонио, а эту барышню я уже вроде как знаю.
  -Да, меня зовут Маргарита.
  -Карла, это моя гостья и прошу не вмешиваться в наши с нею дела, хочу, чтобы она провела пару часов с нашей прелестной обитательницей.
   Они поднялись по лестнице прямо к той комнатке, где гнездились восхищения и овации. Именно в этих стенах пройдет её младенческая жизнь, её расцветание, её первые природные проявления, не зря говорят, что дети - цветы жизни, да, наш глаз радует эти ярчайшие оттенки. Веселый, забавный ребенок словно оранжевая лилия с желтым переливом, её фактура напоминает искусство витражиста, использующего изометрические приемы. Тихо раскачиваясь по спокойному ветерку, она может приклониться к любой стороне света и оставить свою тень от ярко палящего солнца именно там, будто выбирая нужный путь среди всех. Вот что значит компас природы. Маргарита была в предвкушении, ей стало жить в тягу настолько, что увидеть какого-то сопливого, кричащего без причины ребенка значит побывать на спектакле, который ты ожидал полжизни. Над комнатой молодой отец, по-видимому, постарался на славу. Белоснежная обстановка была подобна только что выпавшему свежему февральскому снегу. Эта мастерская, в которой производились события и впечатления детских ощущений, предпочла обделку по-итальянски. В углу стояла кроватка с белоснежными кружевами, но самое интересное, что это не раздел ткачества, а резьба по дереву. Рядом находился пеленальный столик, сервант с игрушками и прочими надобностями, пуфики группой окружили несколько бюро, предназначенных в разных целях, где находились детские книжки с функцией письменных орудий. Над полом так же нависли хрустальные люстры, окна будто скрывались от стыда, что они не очень-то и отличись в этом собрании элиты, они были занавешены более красивой деталью - шторою, сделанной из полиэстера.
   Надеяться на то, что можно было обнаружить какие-то комки пыли - бесполезное мышление, рай не переносит на дух помета сатаны, ибо Карла со своей дружной сворой постарается во избежание подобного инцидента. Все больше Маргарите разворачивались, как на карте, все крайние точки характерных черт Антонио, его забота о дочери стоила лишь аплодисментов и пару капель слез удовольствия. На лице маленькой принцессы отражались те сердечные слова благодарности. Если мы чего-то не сказали, это же не значит, что мы так не считаем, иногда в нашей голове колесом прокручиваются какие-то фразы, порой умные, но нелепые, именно это не позволяют им уйти в общественное обозрение, пусть они останутся узником, но не вечным, свобода постигнет их, только бы минуло нужное время. Она спала, как медвежонок, беззащитный и пугливый от шороха еще меньшей по размеру мышки. Антонио сделал намекающий маневр Маргарите, чтобы та не слишком кукарекала, как несущая эмоции курица. Он улыбался и молчал, будто видя свою дочь в первый раз, мужчина пытался ощутить то, что ощущала Маргарита, самое главное, что немного пугает, что это был всего лишь маленький ребенок, а не осколки метеорита, которые вызывали вдохновенье.
   Спустя мгновения девушка решила ступить шагу, чтобы приблизиться к колыбельке, но почувствовала прикосновение грубой руки, Антонио приостановил её и шепнул: " Подожди, пока она проснется, её маленькие реснички медленно порхают, видишь, будто капельки утренней росы, они девственные и неприкосновенны, это цепляет".
   Малышка действительно шевелилась и хотела уже выпрыгнуть и пойти по своим делам, как все взрослые люди, но не могла, у нее не было того, чем обладали мы. Власть над своими физическими частями телами еще не зародилась в её воле. Возникало некоторое ощущение, что она видела свисшие над нею физиономии вожаков и хотела уже поскорей дать отпор своим громогласным плачем, этим визгом дети выражают свою потребность, недовольство, как рефлекс на окружающую среду, в каком-то роде они тоже, как питомцы, но только с душой. Ребенок сощурил глазки и прорезался звонкой детской трелью. Антонио моментально отреагировал на её мольбу и, играя роль примерного отца, взял девочку на руки, целуя её в нежный лобик.
  - Росарио, ну тише, тише.
  - Её зовут Росарио, как мою покойную мать.
  - Перед своей смертью Патрисия сказала, что если родится дочь, то следует назвать её так, на самом деле это имя жутко раздражает меня, но не я родил её.
  - Патрисия мертва? - медленным, тихим шёпотом растягивала она свое удивление.
   В голове Маргариты мысли пронеслись, словно дикий табун мустангов, бегущих по раскаленной почве саванны, это было так молниеносно, что мурашки проходили по коже страшным шорохом, девушка оробела и попала в некое забытье. Слово смерть рожала ей странные ощущения, которые можно было дублировать только при посещении ледяной пещеры во владениях Антарктиды, эти своды изо льда внушали холод в самую глубь сердца, а особенно в жилы крови. Привкус этой ситуации хотелось раздавить и выветрить куда-нибудь подальше. Маргарите вспомнились однажды сказанные ею слова, в которых было пожелание смерти, сейчас бы она сделала все, чтобы вернуть их назад. Девушка не была виновницей, просто её покаяние - это просветы из чистой и доброй души.
  -Да, она умерла при родах, такие женщины талисман благочестия, ведь это героизм, подвиг. Ты знаешь Марго, я никогда не любил её, никогда, потому что люблю другую женщину, а сейчас для меня она стала той самой Мадонной, первооткрывательницей божества. И её разлагающее тело, цветет, как мимоза, ведь эти золотистые колокольчики звенят набожностью и святым духом, женщина, умершая в борьбе за своё чадо выполнила миссию Господа и она достойна тех прекрасных этажей его просторных светлых палат. Я бы старался забыть о ней, но не забуду, она молится за меня, и каждый день, я чувствую это ласковое прикосновение ветерка, в котором столько любви и столько печали.
   Маргарита вникала, и ей были не интересны те моменты про любовь, это все наносное, и порой кажется, что её вовсе нет, тем более, что Антонио всегда играл в путаницу, но сам пока что не ловился в злосчастный капкан. Действительно, этот женский, учащий жизни подвиг Патрисии затронул и её своим дуновением, и этот один раз останется надолго в памяти, никогда не стоит держать зла на человека, ты ведь сам вскоре поймешь, что разделял это зло со своим обидчиком, а он просто радовался жизни и обходил тебя стороной.
  - Знаешь, для меня любовь это слияние двух сердец, которые всегда вместе, будь они на разных планетах, судьба их имеет общее изголовье.
  -Хм... а я-то все думаю, кто меня щекочет по ночам своим очаровательным голоском, ха-ха...
   Антонио посмеялся, как ребенок, так глупо и забавно, а главное, что он считал свою шутку шедевром сатиры. Маргарита лишь сыграла роль взрослой женщины, обратив внимание на него в контексте спокойного реагирования. Мужчина по-прежнему успокаивал ребенка, и когда Росарио прекратила свой мышиный писк, он подозвал Марго на чуточку ближе и бережно передал малышку ей в руки. На девочке этот обмен никак не отразился, она лишь еще больше лепетала и открывала свои глазки все шире.
  - Мамины глаза, я помню их из того детства, которое до сих пор проносит себя со мной, как попутным ветром. Оно как наглый иждивенец.
  - То, что мамины, я уже совершил попытку понять, но из какого детства, Маргарита? - с удивлением вопрошал Антонио.
   Девушка скорчила гримасу неудобства и смущения. На ней пламенем искрили улики, ведущие к разгадке, и убегать от строгого следователя было просто глупостью, он все равно сожмет твои дрожащие руки в кулак и без хирургических подручных средств проникнет в череп мозга, там-то и произойдет то долгожданное разоблачение. В конце концов, путь Антонио не должен останавливаться, пусть он отправиться в новое приключение, пойдет по более таинственной тропе и забредет на рынок, главной продажей которого будет являться сведения.
  - Школа связала нас с тобой, Антонио, и ты знаешь, мы похожи на влюбленных, только это всего лишь схожесть, маленькая частица истины, на самом деле нами движет гордость и борьба. С Патрисией ты был всегда холоден и не отвечал ей своими пронзительными карими глазами, она была всегда в моем обществе, а ты тихой рысью пытался внушить свое существование в него, Патрисия - наблюдатель, так и я всегда думала, а что же получилось, вы поженились. Такое ощущение, что она просто выследила тебя. Возможно, мы бы поженились, но, по всей видимости, для тебя эта женщина более пахучий цветок.
   Говоря загадками, Марго раскрыла тайну без какого-либо ухищрения, просто она хотела, чтобы Антонио прислушался к каждому слову и сам составил свое понимание. Он-то действительно сообразил, о какой Патрисии идет речь, но не был шокирован, это выражалось в его взоре, который был опущен книзу. Вспоминая ту девчонку, лучезарную и такую хитрую, она ведь действительно играла со всеми, а видимо, он нашел в её убежище туза последним. Мимо его воспоминаний и пролетел тот момент их танцев на школьном балу, протянув ей тогда свою руку мира, Антонио протянул руку и к дальнейшему развитию их раскачивающихся отношений, позже эта жидкость превратилась в застывшее тело, находившееся в покое лени. Что же подвергло её к некому извержению и кипению, наверно, незаконченное дело судьбы. Антонио чувствовал себя виноватым и пытался выпроводить все неудобства за дверь своим искренним исповеданием.
  - Марго, то, что ты делала для меня и делаешь, является всем моим богатством на этой земле, возьму в исключение Росарио. Ты женщина моей жизни, почему я боялся признаться в этом раньше? Наверно я трус, бежавший от проблем, эти проблемы остались, да, в том детстве, но поверь, все когда-то вспоминается. Бросить кровоточащую рану в надежде, что она заживет сама возможно только, если она оказалась на теле, а подумай, если это язва образовалась во внутреннем подвале заброшенным нашим семенем. Думаю, она так и продолжит свое кровоизлияние, мне всегда нужен был лечащий врач и я его не нашел, препарат, который умеет изготовлять только одна фея, это ты, Маргарита. Мы всегда пересекались, и всегда ты отвергала меня, нет шансов на спасенье, я глупец и мертвец.
   Девушка становилась все бледней, и июньское солнце оставило её где-то в тени. Его морозящая панихида препятствовала природе, и ей казалось, что она попала на самый край айсберга. Нежно положив Росарио в кроватку, ей хотелось убежать, но только после окончательной речи.
  - Антонио, я обещала себе, что разобью эти нажитые горя, но видишь, они настолько прекрасны, что подобны алмазу, и глупец это мое законное званье. В жизни все происходит круговоротом, и я не успеваю за ним.. Давай отпустим друг друга навсегда! - говоря это запыхаясь, ей становилось плохо, и холодный пот выступил, как неотъемлемая реакция, чуть ли не падая, она пошатнулась вперед, намекая, что её образ мигом покинет эту комнату.
  - Маргарита, куда же ты, не вырывайся, как птичка, ты не в клетке, это воля...
   Антонио захватил её плечи и прижал к себе, он не намерен был отпустить свою единственную и неповторимую синьору. Надували тревожные ветра, и было предчувствие, что их кареты сейчас разъедутся по разным королевствам.
  - Дорогая, твое сердце бьется, ты напугана! Но я же не зверь, я же не тот самозванец, который прячет свои орудия под рубашкой. Мы будто люди из каменного века, любым способ пытаемся предотвратить потухание огонька, действие которого добивались годами.
  - Если мы любим друг друга, почему мы не скажем это друг другу в лицо, прошло больше 10 лет, и этот знаменательный юбилей не случился для нас роковым.
   Они стояли и были погружены в одно пространство, это слияние объяснялось горячей температурой в их сердцах, должно было случиться то, что все так давно ожидали, о каком роке сказала Марго?
  -Влюбленные всегда прячутся друг от друга, моя ласточка, они играют в прятки, потому что каждый хочет, чтобы тот нашел, его ощупал, принял, обнял, поцеловал, женился.
  - Обними же меня.
   Антонио улыбнулся, и что-то остановило его, пусть это судорога, но это не что иное, как судьба.
  - Вот видишь, ты нашел меня, но не принял, не обнял, не поцеловал, не женился. Я искала в наших отношениях любовь, наверно, я слепа, как незрячий пожилой, но ты просто каменная стена, через которую, увы, мне не пройти. Ты выиграл.
  -Марго, постой...
   Девушка вырвалась из этой близости и убежала, будто с каторги, для нее это было унижением и мучением, очередная издевка, наверно, он просто сумасшедший, а это дурочка повелась на красивую улыбку, которая вызывала у нее некоторое умиление и радость сердца. Не все, что улыбается - верность.
   Десятая глава.
  После смерти Патрисии прошло 40 дней, этот истекший срок намекал на поминки девушки. Где и как они проходили, Маргарита не желала знать, она понимала, что влюбилась в этого вдовца уже лет 11 назад, но и что с того, бежать за ним, как за уезжающим вдаль поездом, было глупо, тем более что надежды сами рвались в клочья, и девушка не собиралась подымать эту промокшую от сырости асфальта бумагу, пусть у нее будет свое, другое предназначение, а у нее другая жизнь. Делать из себя вид важной индюшки было непотребно. Пытаться быть кем-то, кем ты совсем не являешься, и твои крылья смазаны по-другому, значит полет гордой птицы можно считать не удавшимся. Сегодня утром Марго посетила институт, и настроение её не было отражением добра и веселья, немного утомившись, было бы приятным дополнением сходить в галерею с панно, на которых изображены домашние вежливости, отдых и беззаботность. В квартире девушки хозяйкой являлась лень и скука, на самом деле они, как и владелица, ничем особым не занимались, но имели назойливый и настойчивый характер, облокотившись на обстоятельства, они командовали свысока, Маргарита просто молчала и выполняла указанные действия. В Испании лето - это уже и есть все выходные, каждый день хочется ходить в кино, танцевать на вечеринках, жариться на песочной сковородке, за производство которой отвечает сама природа. Девушка совсем отстала от этого бурного потока жизни, ей все хотелось поговорить с человеком, которого она давно не видела, пусть это будет Франсуа, тот забавный мужчина со шприцом в голове, который вкалывал ему какую-то подозрительную жидкость. Человек этот не был чем-то необычным с виду, но своими странными речами он внушает другую точку зрения. Прям как та знаменитая картина "Черный квадрат", одни люди видят в ней искусство и благословение божественных сил, другие глупый обман человечества и шарлатанства, но есть мнение, что в нем преобладает магия, всматриваясь все глубже в изображение, оно постепенно затягивает нас, погружает в черноту и мрак, но на самом деле там нет ни мазка темного эффекта. Все это иллюзии нашего воображения, то есть раздвоение наших сторон, одна стоит и глупо ждет речи другой, та лжет, факт остаётся фактом, места в этой жизни забронированы, только не стоит забывать про наглость и хитрость, и ты добьешься всего.
   У Марго каждый день появлялись все новые проблемы, буквально с пустого места и с хорошей погоды, если ты увлечен каким-то делом так насыщенно, что не замечаешь музыки мира, то и у тебя не возникает никаких вопросов к нему, это все детский лепет, чем была озабочена девушка. В поисках пищи и крова она уже совсем исхудала и готова была найти любую ближайшую грязную сточную канаву для ночлега и сна навечно. Антонио столько раз отказывался принять её, хотя любил её, может, этот наивный стратег выискивал удобный случай взятия на абордаж скудное судно Маргариты, а наверно, он просто чувствовал, что её сердце отдано другому скитальцу, который так же ищет то заброшенное пастбище с пастухом до сих пор лелеющим своих "овец". Да, в понимании Антонио, любовь - это высокое чувство, позволяющее понимать глубины сердца твоего возлюбленного, не будь бы этого, не было бы продолжения нашего рода. Маргарита, в свою же очередь, включала ту тихую и несведущую монашку, ей были будто не понятны все эти намеки, а точное мировоззрение отражало месть в лице Антонио, но она так ошибалась, и если бы знала как, то заплакала бы.
  
   Пусть вам не кажется, что девушка была какой-то сердцеедкой и наставницей, просто её красота приносила ей несчастье, тем, чем обладаешь, нужно еще уметь пользоваться, а Марго даже не подозревала, какое оружие в её арсенале самое выигрышное.
  День уже срывался к вечернему пороку и уходил далеко за горизонты, встречая солнце в виде желтка, оно приветствовало всех жителей в полувечернем закате. Квартира погружалась в тихое забвение и наслаждалась пейзажем, это проявлялось в гармонии тишины и покоя, которые обволакивали все предметы. Спокойная обстановка всегда отвечает за доброжелательность и смирение.
  
   Маргарита приготовила свои горячие бутерброды и чай, такая приятная пища успокаивала её тревогу и поддерживала в трудные минуты, включив радио, наслаждение от безмолвия и мирной жизни повернулось к ней с распростертыми руками и разрешило выкрасть мельчайшие осколки счастливых минут. Шум, звуки - это жизнь, ибо тишина означает погибель и смерть чего-либо царствующего на этой территории, но в этой путанице обязательно найдется тоненькая ниточка, по которой ты пойдешь в дальний путь и познаешь мир, но это понятие растяжимо, а жизнь - сплошное противоречие. Существование прогресса в жизни Марго не прекращалось, и поэтому тихие шелесты изобретенья доносились до стен её квартиры. Зазвонил телефонный аппарат, и девушка вздрогнула так, словно ей резко вкололи нож в спину. Хотелось непременно узнать, кто это. Возможно, Антонио, который собирался пригласить её на поминки, но она бы не пошла, потому что её назойливая гордость бодает хуже любой взбесившейся козы, да и что ей, собственно, там делать, оплакивать геройский поступок человека, который все это время убивал её, и если бы не эта смерть, то механизм бы продолжал работать. Маргарита взяла трубку, выразив свои эмоции в закате глаз и в хмурых бровях, на которых были увековечены разочарования в неожиданности.
  - Здравствуйте, это Марго?- спросил незнакомый голос, но он не был незнаком девушке.
  -Да... - слегка прошипев, ответила виновница звонка.
  - Это Жасмин Гонсалес, я очень рада слышать тебя, о дитя, но еще больше хочет слышать тебя сегодня Антонио, ты ведь знаешь о семейном горе, скромный стол, близкие люди, мой сын поведал мне, что ты с Патрисией раньше была очень тесно связана, только я не знаю такого вещества, которое бы уничтожило ваш совместный налет на невидимой поверхности этой жизни.
  - Да, к сожалению, в ней есть и такое, но почему Антонио сам не мог сказать мне это?
  - Он очень занят и не может уделить время даже звонку, мне кажется, услуга, которую я ему оказала, стоит того, что ты сегодня посетишь наш дом. Маргарита - ты его трость и костыль, он калека, а мать ничего не может сделать, потому что она только плачет.
  - Я приду, да, конечно.
   Девушка быстро повесила трубку и дышала так, будто пробежала без остановки несколько миль, спасаясь от дерзкой расправы разъяренного животного. Ошалев от собственных решений, ей пришлось только смириться и вжиться в те крепостные времена 19 века, где помещик был твоим "я".
   Одежду нужно было подобрать уникально простую и невзрачную, никакого грима, макияжа и прочих женских утех, пусть она выглядит, как общипанная гусыня, но зато все будут знать, что скрывалось под этими перьями так долго. Возвратившись в пригороды Мадрида снова, ей все чудилось, что они не расставались с этим городом никогда, потому здесь привязан её опекающий хранитель.
  
   Усталость ушла настолько незаметно, как Маргарита очутилась у двери дома Антонио, нервы её были в загоне и не собирались делать попыток к сбегу. То, что было между ними, она оставила в той комнате и для себя заперла их там навсегда, пусть он думает, что желает проявления его энтузиазма, главное, что девушка независима, и таких обязательств Марго добилась не какими-то декларациями, а своими собственными поступками.
  
   Карла встретила её с заботой и вниманием, видимо, женщина уже переставала не доверять ей, как бывшему пленнику, и с надеждой видела в ней светлого покровителя.
  - Проходи вон туда по лестнице, все ждут нас.
   На её лице была заметная печаль, будто надышавшись и прибывая месяцами в саду завядших роз, она созерцала их тяжкое бремя и чувствовала его так, словно это была её собственная жизнь. Служанка как домашнее животное, которое воспринимает и реагирует на драматичность всех доказывающих скорбь атрибутов. Она пародирует, как дитя, своих опекунов и пытается выстроиться с ними в один ряд, но это похоже лишь на судорожные моменты, когда в потасовке ты пытаешься найти точку проникновения наружу.
   Маргарита поднялась наверх, зашла в комнату, но сердце её стучало так, словно Дедал ковал новые небесные оружия.
  
   Перед ней предстало скромное застолье, в середине стола сидел Антонио, увидев свою волшебную музу, он сосредоточил взгляд на её образе, и лицо его выражало какую-то тупую болезненную тревожность, как будто Эйфелева башня рухнула вниз, как карточный самодельный домик. Держать себя в руках было его девизом, и эти слова он повторял при каждом резком движении Марго. За столом находилось мало людей, и действительно - это ведь не общественный сбор, а личная трагедия каждого. А как же Давид, неужели он не знает о смерти своего бывшего увлечения, хотя навряд ли его бы позвали, опять же, этот рок судьбы, их следы не должны были больше перекрещиваться, а взгляды наслаждаться друг другом. Маргарита присела напротив родителей Патрисии, они не узнали её, будто их выступающие слезы создавали завесу неведенья происходящего. Жасмин зашла в комнату и, улыбаясь, но пытаясь скрыть эту улыбку, начала речь.
  -Думаю, для каждого из нас сегодня день воспоминаний и тревоги. Помните то далекое детство, в котором вы наблюдали разлагающейся труп погибшей птицы, которая распласталась по земле, как будто её принуждали к пыткам со скалкой. Вы хотели помочь ей выжить и двигали маленькой палочкой по её телу, чтобы перевернуть его, сдвинуть с места, но это операция не выходила на нужный лад. С жизнью не поспоришь, она умерла и решила исчерпать своё физическое существование на том месте, а вы со слезами закрывали глаза и прятали их от ужасного зрелища, когда видели её страшное расчленение, не влезайте в дела жизни, Бога, они и без вас разберутся, как им поступить. Патрисия была той беззащитной птичкой, подверженной колоссальной опасности. Пусть каждый почтит её память.
  
   Жасмин не казалась со стороны такой мудрой и рассудительной женщиной, свою гипотезу она сразу превратила в теорему, когда все покачали головами, осознав прискорбную правду, чьё действие уже кружилось над их головами и внушало своё жалкое существование.
  В это время Антонио переглядывался и смотрел на почерневшее от страха лицо Маргариты, её большие глаза светились и были преданы этой истории, она сумела стать частью сегодняшнего вечера. Родители Патрисии начали повествовать свою горькую, как полынь фабулу.
  - Вы знаете, Патрисия не наша дочь, - все как-то не поняли её слов и нахмурили брови, им были не ясны эти слова, будто Петра Лопес сказала по-китайски. - Дело в том, что мы с мужем люди высокой расы и любим произведения искусства, а особенно если это архитектура.
   Летом 1950 года мы посетили Милан, главной светящейся жемчужиной этого города является Пьяцца Дуомо, самая известная площадь. Вспомните этот прекрасный собор Санта Мария Нашенте, ему обязаны итальянцы в том, что у них есть какая-то исключительная выделительная символика, каждый иностранец бредит увидеть это архитектурное чудо готики. Он всегда напоминает мне ту чудесную обитель сказочного принца и его принцессы, где в подвалах обитают не обычные канализационные крысы, а заключенные ведьмы, шарлатанки и, по традиции, какая-нибудь красавица, породившая борьбу между женщинами за мужчин. Но если убрать все эти достопримечательности и на минуту задуматься, что не до каждого переулка коснулась палочка феи, мы видим совсем другую картину. Да, прям как тогда, 21 год спустя, у нас возникло неистовое желание поблуждать по переулкам тех призрачных сомнений, романтика пряталась за углами, и мы пытались понять, какой гул слышится там вдали. Приближался поворот, но мы не успели гармонично продолжить путь, так как услышали плач ребенка, какая-то нищенка шла с двумя детьми, а в руках у нее была малышка, завернутая в почерневшую от пыльных скоплений пеленку, девочка рыдала, будто у нее отбирали жизнь, так и было. По виду женщины вы были легко догадались о присутствии бедности и безысходности, она не соблюдала заповеди благочестивой примерной матери, лицо её искривилось при виде наших нахальных и восторженных взглядов.
   Мой муж спросил у нее по-испански, есть ли у нее дом. Сначала её уста были замкнуты, и казалось, эта подозрительная тишина вызовет сейчас какой-нибудь кровопролитный бой, но она была вежлива и ответила так четко и уверенно, что мы потеряли способность говорить. Она сказала, что это не её дети, их мать погибла, а она приходилась им старшей сестрой. Её храбрые очи намекнули нам о той всеобщей беде, которая пропитывает судьбы многих бродящих людей, бездомных бомжей, мы поговорили с ней и договорились забрать девочку.
   Это выглядит грубо и странно, будто мы воры и украли чужую драгоценность, нет, мы были послами, исполняющие волю божью, эту девочку зовут Патрисия, ту яркую и запоминающуюся звезду среди многочисленных сияний на небе, она была одна, и мы все любим её, загляните в свои души, они сияют памятью о ней!
   Теперь уже приёмная мама Патрисии не просто поведала свою жизненную историю, она поведала любителям оптимизма и короля персидских фруктов о его настоящей формуле, в которую входят вкусы не настолько проникновенно сладкие, а горькие и кислые. Испробовав гранат со всех его сторон, каждый поймет, к чему такое двусмысленное сравнение, никогда не бросайтесь и не судите предмет по его блестящей стороне, потому что блеклая грань обязательно проявит свое никудышное искусство на деле.
   Следующая была Карла, ну что могла сказать это предводительница вооружившихся подручными средствами кухарок, уборщиц, портних, гувернанток, посудомоек. В меню её духовных блюд не имелось какой-то мудрой и насыщенной житейской проблемой пищи, она могла только выстреливать свои бабские недовольства и переплетающиеся сплетни, похожие на перетертые лианы.
  - А вы знаете, как-то раз я решила подмести пол в спальне нашей госпожи и господина. Комната была на время опустелой, и быстрой рысью я начала профессионально выполнять свои обязанности, как услышала скрип дверью, моя мама всегда говорила, если ты слышишь какой-то атмосферный показатель, значит ты точно не один, и я удивилась, кто посмел мешать моему делу. Госпожа стояла у двери и ехидно улыбалась, неужели, думала моя нетрезвая голова, меня сейчас обругают за то, что я использую не ту метлу. Патрисия сказала: "Тебе ли, старушка убирать мой куриный помет, мою оплошность и глупость, я сама обязана исправлять свои ошибки".
  Как глупое дитя я не поняла взрослых речей и только выпучила глаза, она продолжила: " Сколько раз я тебе говорила, интимного и сокровенного нельзя касаться даже пальчиком, а ты здесь метлой размахиваешь, будто убирая опавшие листья на мрачных улочках Хетафе, отдай мне, негодница".
   Снова я не смогла правильно настроить свое мышление и пробубнила рефлексивную отмазку. Патрисия усмехнулась, вырвала из рук мою метлу и начала подметать комнату, мне хотелось ударить себя по голове железным совком, но я не могла пропустить самой искренней доброты на свете, слышите, доброты!
  
   Рассказывая это, Карла сама воодушевлялась еще больше и, будто опираясь на это исповедание и правильное отражение благочестия, вкушала плоды вдохновенья. На её припухлом лице появлялся розовый румянец, как в те 17 лет, когда она встретила свою первую любовь.
  
   Гости переглядывались и ждали следующего очевидца, который наделил бы эту переполненную эмоциями комнату еще большим восторгом. Маргарита не обращала внимания на восхищения перед Патрисией, те священные дары, которые ей преподносил каждый рассказчик, были достойны её, а она их. Ей самой было приятно понимать, что открывались те чистые и светлые лики Патрисии, те просторы, по которым хотелось бежать, как по свежему лугу с улыбкой на глазах и с побитыми коленями, которые окрасились в красный цвет от своей стыдливости, ведь они являлись далеко не помехой к радости.
  -Пусть скажет что-нибудь Маргарита Родригес, никто иной, как она, знала Патрисию, как светлую душу - внезапно пробубнил Антонио, тем самым выдвинув свою овечку в претенденты на незаконную коронацию.
  
   Петра Лопес вспомнила это скользкое имя и припомнила ту оборванку, глаза её обратили внимание на пол и на его роскошь, но мысли вступили в брак с воспоминаниями, и ей не терпелось услышать представление Марго об этой триаде.
   Рот девушки был слегка приоткрыт, а глаза её разбегались, она не понимала, почему Антонио так изящно подставляет её под самую неудобную ситуацию, но в ней загорелся этот испанский огонь, и с этой страстью взгляд её бросился терзать побледневшее лицо обидчика.
  - На нашем собрании присутствуют люди, повидавшие много, а я видела мало, но уже с этих эпизодов могу написать целую книгу, эту повесть о печальной любви, в которой есть только печаль, а светлое чувство потеряло смысл, но о том благородстве, которое, несомненно, есть в Патрисии, стоит сказать. 8 лет назад, когда нам было по 14 лет, к нашему классу присоединился один молодой человек, наше детское стадо с повадками баранов, которые блеяли несуразицу, не совсем приняли его дружно. Я почувствовала в этом человеке в первую секунду то же самое, что обдувало и меня, мы были из одной материи, но он решил отвергнуть мое мнение, а я лишь, сделав вид, что являюсь исключительно королевой, а она не станет бегать за каким-то прислугой, отвернулась от него. Патрисия защитила его в трудную минуту, подставила свою грудь под удары пуль, подарила часть своего сердца, чтобы он никогда не забыл, кто спас ему жизнь в этой дикой федерации. Они любили друг друга, как брат и сестра, в их отношениях не было страсти, хотя кому разъяснять о любви, уж точно не мне, я до сих пор лечусь от тех язв, образовавшихся на почве гордости и обиды, возможно, именно зависть покорила меня, Патрисия заслужила внимание и аплодисменты, ту любовь и всеобщее внимание, мне просто нужно было учиться вовремя, а не собирать эту скорбь о потерянном времени сейчас. Улетевших вдаль птиц уже не догнать, они для того и парят, чтобы научить нас ценить и наблюдать красоту.
  
   Все замерли, им нечего было сказать, потому что представление о детских интригах было запутанным клубком, а вмешиваться в это перекрещение тонких нитей сокровенного воспоминания было непристойным действием, наделать большую смердящую кучу - дело гадкое. Антонио был в недоумении, для него эта краткая история оказалась солью на рану, сердце его забилось еще в большем темпе, а руки начали трястись, будто он проиграл в казино все свое состояние, но, наверно, мужчина проиграл в лотерею жизни, шанс быть суженным Марго. Девушка, наоборот же, чувствовала легкость, как после болезни, она содрала эту калечащую её хорошее настроение маску и вдохнула прелесть первозданных красот с новой силой. Обратив внимание на пасмурную погоду и кислотный начинавшийся дождь, который бы поразил страшной радиацией эту обетованную, девушка привстала и нарушила покой и порядок.
  -Глубоко извиняюсь, но часы подсказывают, что мне пора, иначе я опоздаю на автобус.
  
   Завершив эту мелодию последней нотой, она покинула комнату. Но Антонио был так возбужден происходящим, что не хотел прекращения этого путешествия в неизведанное. Ему хотелось открыть для себя новую вселенную.
   Встав и побежав за Маргаритой, он сам же оскорбил всех собравшихся. Жасмин в очередной раз убедилась, что её сын влюбленный безумец, и его безумство порождает довольно очевидные вещи. Остальные только становились свидетелями проявления любви, но они не понимали всех этих тонкостей, и на их лицах то и дело, появлялась ухмылка недоумения.
  
   Маргарита не заметила настигающий её стук туфель, но зато почувствовала прикосновение руки. Антонио смотрел на нее так, будто сейчас он умрет, прямо сейчас, от её волшебной красоты.
  - Говоришь улетающих вдаль птиц не догнать, а я ведь догнал...
  - Оставь меня, пожалуйста, между нами разве не существует условий, я не та, ради которой стоит парить, как птица.
  - Марго, я бы хотел сказать тебе, что накопилось за все эти годы каких-то смутных и тягостных страданий, но моя любовь плачет по тебе кровавыми слезами, ведь ты так бездушно распорола её мягкую и светлую плоть и выкинула на растерзание кровожадным воронам.
  - В меня влюблены только мои стулья, стоящие в квартире, кто, как ни они поддерживают меня и ждут меня каждый день. Твои красноречивые заморочки, лишь соловьиное пение, но даже здесь ты не можешь понять смысл божественной арии, знаешь почему? Ты лжец, а она идет от сердца, течет из истока искренности. Ты помешан на прекрасном, остынь.
  - Неужели можно остыть рядом с такой девушкой, наоборот, жизнь еще больше жарит меня и температуру определить невозможно, она безмерна, точно так же, как и моя любовь...
  - Твои поступки не любовь, я буду каменной дурочкой, но я не верю тебе, потому что...
  
   Антонио взял её ослабленные руки в свои, приложил их к носу и пытался уловить те запахи, которые казались неуловимыми, и пытался оставить свой след на этом благоухании. Истинная любовь никогда не может казаться фальшью, её чувство незаменимо. Маргарита наслаждалась этой минутой и хотела упасть к нему в объятия, она просто устала от поедания золы, потому что всю эту жизнь ей доставалась только это вещество.
  
   А их минуты счастья закончились, девушка внезапно вырвалась и дала ему пощечину, сказав: " Знай, что ты когда-нибудь доведешь меня до суицида, но, к сожалению, я лжец, этого не случится, потому что я буду наслаждаться той любовью, которую испытываю к тебе, но нам не быть вместе, я не злопамятна, но мстить люблю. Надеюсь, когда-то ты тоже побываешь на моей свадьбе и поймешь, как противно быть проигравшим, но запомни, главное не победа, а участие, прощай..."
  
   Такой женщине действительно нечего возразить и ответить, Марго участвовала и убедилась, что опыт это главное, а победители потом пожалеют о своем слишком задранном носе. Она выиграла эту дуэль, хотя лучше бы было без всякого боя отдаться его просьбам, но на это способны люди, не имеющие темперамента, но в каждом поступке есть мудрость, либо нет. С Маргаритой возникал спорный вопрос, потому что последствия предугадать невозможно, она просто рисковала.
   Одиннадцатая глава.
   Прошло 2 года, и в этом времени Маргарита жила просто обычной жизнью без каких-либо побуждений, её жизнь стала подобна белой скатерти, несмотря на раннее грязный, неубранный и заброшенный остатками еды стол все это исчезло куда-то мигом по повелению судьбы. Девушка просто взяла отпуск. Ей уже исполнилось 24 года, в личной жизни было все безветренно и облачно, Антонио с того рокового дня больше не звонил, наверно, он пустился в те джунгли, расположившиеся на материке отцовских нежностей, чтобы справиться со всеми проблемами нужно было преодолеть тяжкий путь, ему было не до девушек.
   Франсуа не забывал о Маргарите, он по-прежнему писал письма и проявлял свои теплые чувства в каждом звонке. Его координаты мировоззрения недалеко уходили от умения ухаживать за девушками, этот мужчина часто чувствовал, бьется ли сердце у ягненка, который уже предчувствовал свою судьбу, и Франсуа, несомненно, смог бы помочь ему, если бы повидал это несчастное и укрощенное тело, преданное смерти. В те бурные и сказочные летние вечера, холодные и тоскующие дни зимних утех, осенние печальные утра, где ты замечаешь, как сокращается это соцветие прекрасных впечатлений о лете, расцветающая и романтичная ночь весенних каникул, в эти интригующие времена он всегда был рядом и воплощал для тебя новое время года. То, чем обладал Франсуа, завидовало даже лето, ведь даже этому знойному казанове не удавалось радовать Марго так сильно, а об остальных претендентов и говорить нечего было. В речах, рассказах Франсуа были всегда какие-то намеки, похожие на невесомость наслаждений, он все пытался вытащить свою бедную ласточку, упавшую между старинными рамами, которые облокотились на сарай, сломав крылышко, совершить полет к Богам было чем-то как саркастический упрек, ей нужна была помощь и целительная рука. Франсуа оказался вовремя и продолжал процесс лечения у всех на глазах, она радовалась и благотворила его, что может быть лучше подарка вторая жизнь, ничто. Его преимуществом была скромность, он никогда не кичился машинами, костюмами, бриллиантами и шикарной усадьбой. Ведь он такой же крестьянин, такой же беззащитный агнец божий, распределять людей по мастям было зверски некультурно, а кто ты сам? Возможно, в твоей судьбе сыграло гнусное присвоение чина, кража имени и фамилии, а ты расхаживаешь, как Наполеон, по своим роскошным залам, сними с себя все гавайские прикиды, ряженый индюк, и ты почувствуешь свою бедноту и ущерб. Таких людей Маргарита, несомненно, презирала, а Франсуа всегда отодвигал в сторону земные страсти и предавался тихим философским рассуждениям, будучи вместе, они были на берегу моря, и бриз укачивал их ко сну и наваждениям, а звездное небо освещало до последней секунды, пока не закончится её смена, оно каждый раз радовалось встретить этих озаренных влюбленных, но это была всего лишь дружба и родственная связь.
   Что же касается какого-то преображения девушки, то его и вовсе не было, зачем выполнять лишнюю работу, ведь предел красоты у Маргариты уже устал от излишних повышений, чем тяжелее была её жизнь, тем больше она воспринимала отзывы легендарных старцев и праведников. Глаза становились чище и уверенней, ей не хотелось совершать тех глупых ошибок, которые были раньше. Каждое утро нового дня зеркало её души сияло все ярче, оно искривляло, как кривое зеркало, нашу правду и пыталось доказать миру, что все ошибки поправимы, единственное, исход получившейся печали не предотвратить. Как книгу можно было листать помятые и пожелтевшие страницы её бесценной реликвии, понять тайну сокровенного всегда приятно. Марго изменилась, но пересоздать эту неповторимую скульптуру полностью было невозможно, почерневший мрамор просто необходимо было перевоплотить в более светлую натуру и открыть окружающим его настоящую идею. А изъяны, маленькие казусы не устроят лишь приверед, то, что есть и с этим, несомненно, нужно мириться, наступать на свою гордость и самолюбие, ведь изюминка этого создания и заключается в своих неудачах. Если посмотреть на вещь с одной стороны, то можно понаблюдать огромное розовое облако с улыбкой, радостью и благодарностью спасителю, если же пройти вдаль, то через несколько метров лицезреешь зрелище гниения, разоблачения и тёмно-серой ядовитой злости. Твои глаза разбегаются, ведь ты дитя этого мира, и чему верить не знаешь, а ты просто загляни в свою душу и послушай напевы своей веры.
   Учеба шла у нее гладко и находила себе почетное место в жизни девушки. Этим летом Маргарита успешно закончила журналистический факультет Мадридского университета Комплутенсе, конечно не отлично, но и хорошие моменты были в её архиве, несомненно. Ученицей в своей группе она считалась очень выдающейся, хоть ленивой и порой какой-то разнузданной, что было сложно уследить за её шахматными ходами, но девушка часто создавала проекты, открывающие новые панорамы и усмотрения на жизнь. Её грубое и халатное отношение к почтению учителей, оказывается, сохранилось еще со школьного времени. Педагоги часто грозились ей не сдачей экзаменов, но она ставила свою подпись на каждом договоре между судьбой. В группе её не признавали и считали чужой, будто Марго была другой расы, но испанцы слепо различают, кто с какой хижины притащил свою особу, но она лишь летала по коридорам университета, девушка уже давно была увлечена другой взрослой жизнью и не касалась даже каблучком туфель мировоззрения сверстников. Иногда возникало ощущение, что ей лет 30, и стремление к знаниям било ключом, так как раньше, неудачно потянув жребий, ей досталась львиная доля неудач. Этот трагический сериал прекратил свое существование к 1974 году. У нее по-прежнему не было подруг. Безутешный гороскоп управлял событиями, а она только подчинялась, да и тем более Маргарита не видела в девушках какой-то интеллектуальной середины, ей все казалось, что они жалкое подобие Анны, с которой общение прекратилось в дни смерти отца, и представление о ней исчезло, как призрак в солнечный день.
   Остальные же представительницы женского рода, имеющие возможность наблюдать за Маргаритой, пытались не обращать на нее внимания, привлекая себя к её игривым глазкам, они также обладают некой эвентуальностью заполучить оскорбление дикой кошки. Хотя одна девушка по имени Жозетта, она была итальянкой, но сама же имела такой же сумасшедший нрав, как у Марго. Часто они сговаривались и распускали сплетни, как заплетенные косы. Та являлась незаменимым оппонентом нашей героини, девушка дарила ей минуты улыбки. Все это ценимо только Маргарите, но все равно ей были не милы женские разговорчики, ей хотелось жить, как все взрослые люди, а не как мечтательная студентка, хотя она мечтала, возможно, больше, чем ребенок.
   Её сокровенной мечтой вот уже 10 лет, хранимой, как зениц ока, являлись надежды о совместном благоухании с Давидом. Они не виделись два с половиной года, неужели эта дата переступает все границы, и порхающая красавица умрет так рано, действительно, бабочки живут ведь не больше трех недель, хотя в любых нормативах найдутся индивидуальные. Они, как артисты, будут радовать своей необычностью. Но чувство, светлое чувство, поверьте, у Маргариты к Давиду как дуб, стоящий в одиночестве жизни, но он один караульщик на широком поприще, но зато благородный и величавый.
   Девушка сделала бы все ради того, чтобы увидеть в ключной скважине лик первозданной и непревзойдённой красоты. Ей были не понятны те моменты, почему ему хотелось найти её, он хотел сказать ей что-то, но, видимо, не слова любви, иначе бы его ноги сломались и были похожи на костыли бабушки, ведь их бег бы был подвигом ради самозабвения, горячего кофе и неувядавшей розы.
   Все эти грезы растворялись где-то в небосводе и смотрели на наши глупые головы свысока. Но она чувствовала, что его сердце где-то бьется рядом, и силу этих аккордов не счесть. Возможно, Давид уже женат и ему совсем не до воспоминаний. Ведь в его памяти вряд ли пробегали былые моменты, связанные с их печальным детством, и этот парусник развивался по ветру настолько медленно, что это уже паранойя и сущий бред, только заложенную конструкцию не изменить, даже не пытайтесь, ведь создатель как назло покинул этот край и закопал свою идею где-то далеко. Ей так хотелось повернуть время вспять и в то осеннее воскресенье смыть свой причудливый раскрас и предоставить неиспорченность, подарить свою в душу в тот миг, когда он хотел этого подарка больше, чем почета от Лувра. Кто же вставил эту незначительную палку в колеса, но действие, наоборот, оказалось значительным, правду говорят, что из малого можно достичь большого. Важно взаимодействие прогресса с ситуацией, хотя прекратите быть изгоями, тетушка-судьба - не вы. У нее есть еще миллион таких дурных племянничков, неужели вы не ведёте в своих руках инструменты, а материалы для создания своего гнезда развешаны кругом и вихрем кричат о своей ненужности, утолите их жажду. Вы творцы, а стали жалкими пародиями на людей, судьба лишь только завершает ваши действия и показывает результат, не вешайте на нее плохие мнения, она тут не причем. Маргарита была одним из этих печальных пленников, хотя уже начинала потихоньку изучать железные оковы, и знаете, они слушались её, будто как остывший чай им хотелось какого-то внимания и тепла, человеческого тепла, а особенно прикосновения женских ручек. После окончания университета нужно было устраиваться на работу, и девушка решила этот вопрос легко, порхнув ресничками и подпудрив щечки, ей удалось заполучить место в редакции одной газетки, не отличавшейся особо ничем. В ней была серая мышь, но Марго не отличала сапфир от стеклянных блестяжек, в её понимании работать - значит растить непомерный горб на любом рабочем месте. Про кабак ей снились недоброжелательные сны, и её нога больше ни разу не ступит туда, так решила она. Маленькая потеха на площади уже надоедала ей, в конце концов, пора перестать бегать и выражать со своих уст сущую бесцеремонницу, было довольно глупым действом в её года. Так потихоньку и продвигалась её стратегия, возможно, в ней есть что позаимствовать.
   Двенадцатая глава.
   10 июля 1974 года был какой-то необычный день для Маргариты, она затеяла генеральную уборку в квартире, но жаркая погода не давала ей это сделать с большим превосходством. Температура в комнате давно осмелилась превысить + 35 градусов, только представьте, в каком страшном мареве разлагались мысли девушки, ей хотелось танцевать, включив радио, которое уже потихоньку начинало трещать, руки и ноги её потеряли ранее парализованное ощущение и пустились в психический инфаркт.
   Музыка Рок-н-ролл была настолько популярна, что ты забывал все правила приличия и улетал с бессвязными словами куда-то на Марс, где тебя так давно ждали. Адреналин кипятится только на твоей силе духа и оторванности от этикета. Моя влажной тряпкой стекла, Маргарита приплясывала и подпевала слова, о происхождении которых даже не знала. Но зачем погружаться в историю того, что доставляет тебе удовольствие, вряд ли что-то может изменить твое мнение, если тебе это, конечно, по-настоящему нравится. Девушку привыкли видеть вредной и мстительной кошкой, которая только и гадила что-то смердящее и гордое по углам, глаза её светились в ночи не только потому, что они способны это делать, просто это существо настраивало атмосферу на жесткий накал, врагов видно даже на горюющем от одиночества пустыре в ночи.
   Женский идеал Маргариты застрял где-то в 19 веке, когда женщины то и дело давали пощечины мужчинам за их шуточки, не имеющие какого-то дерзкого и грубого намека, падали в обморок при любой оплошности подопечного, но ведь это был театр немых кукл. На самом деле они мечтали иногда вздохнуть настолько глубоко, что все их миниатюрные корсеты лопнут так же, как и их мыльная опера.
   В том веке по-настоящему любили только противоречащие персонажи, они нарушали правила и делали постыдные вещи, но без этого невозможно сбыться их мечтам, а пленники прочих законов и правил плакали кровавыми слезами, в отражении этих капель крови можно было рассмотреть печальную правду, которой они омыли свои пригожие личики.
   Маргарите повезло, что её рождение перенесли на 100 лет вперед, но отпечатки прошлого столетия можно было разглядеть без каких-либо подручных средств, их сканирование осуществлялось душой, а созерцание было обеспечено лишь функцией взгляда. Девушка набирала стойкую хватку на препятствия, уготовленные этой жизнью, но, к сожалению, этот кросс казался ей бесконечным, никакого времени для глотка холодной воды не хватало, но ведь в такой долгожданный момент ты чувствуешь себя как в раю.
   Сегодня случилось чудо, и она пришла к пункту передачи эстафеты, и, возможно, кто-то другой сейчас отдувается перед выдумками вселенской матушки. Отдохнуть дома - это скучно и как-то навязчиво, но для Марго в эти будни лились молочные реки, с небес падали бриллианты, а деревья цвели ароматом роз.
   Вычищать свои просторы от всяких гадких вредителей было подобно ухаживанию за собственным ребенком, ведь это так приятно пеленать его, купать в ванночке, кормить с ложечки, а он все не может прожевать и плюётся, как верблюд, в разные стороны. Это вызывает только смех, а грубые натуры, словно холщевая рубашка, пусть ищут себе приют на других улицах, если это не умиляет их воображение.
   Утро этого дня успешно завершалось, и обжегшиеся таким усердным вниманием солнца люди спешили покинуть свои уже не действующие убежища. Мадрид был оживлен, и на каждой совсем непримечательной улочке царил час пик, народ то и дело удовлетворял его и суетился, погода действительно выдалась жаркая, хотя южный народ как рыба в воде в таком знойном климате. Конечно, каждому нравится тепло и присутствие духа солнца, потому что это всегда наш единственный попутчик, идя вперёд нам кажется, что солнце тоже набирает ход и спешит угнаться за нами, будто мы нужны ей, и это обогревает не только тело, но и душу. Кто-то говорил, что природа это наша подруга. Сидя в одиночестве под стволами дуба, ветер покачивает их, они шевелятся, словно здороваясь с нами и касаясь нас, чтобы ощутить дружескую близость. Идя вечером по улицам в осенний период, невольно ты замечаешь лужу, а в ней светилось яркое отражение луны, возникало наверно хоть раз ощущение, что она жива, хочет улыбнуться нам и, таким способом, быть чуть ближе к нашей грустной и печальной душевной утробе. Все это сказка, но в ней столько ясной и мудрой сути. Не стоит забывать, что у нее есть тоже характер, и эта коварная физика точно уж сумеет проявить его.
   Маргарите такие вещи были безразличны, она не замечала их, погрузившись в сумбурную жизнь, хотя в ней даже не преобладал этот заманчивый эпитет, который бы доказывал существенность, ей оставалось лишь продолжать жить по-человечески и не прибегать к сверхспособностям. Подъезд, казалось, уже опустел и оставил девушку одну на своем мрачном посте. Гулять по улицам ей совершенно не хотелось, что она, мальчишка-забияка, ведь только он не станет оставлять свои ручонки в покое и высекать спокойствие в его власти, ходить по окраинам города и искать любую назойливую косичку, лежащий камушек и ближайший фонарный столб - его любимая профессия. Несмотря на то, что Марго совершала где-то детские решения, ею руководила все же, по большей части, взрослая жизнь.
   Как обычно, по традиции, её состояние было отнесено и соответствовало атмосфере квартирной жизни, эта чистота символизировала хороший настрой, и ей внезапно захотелось творить добро, результат приятно радовал и вдохновлял пыльный чулан, подобный времяпрепровождению Марго.
   Зов бога Ра уже сиял в самом зените неба, он буквально забрался на самую верхушку и создавал над городом систему крепостного права, солнце было помещиком, а люди зависимыми крестьянами, ведь им некуда прятаться и бежать от своего хозяина, бег в пустоту наказывался смертью. Девушка спряталась от всех этих причуд в свою лачугу, обезопасив себя замком и шторами, ей разрешалось не видеть творившегося, но все-таки закрытость всегда порождает скуку, потому что мысли о новом и непревзойдённом внушают нам потерянность и ненужность в этом мире, что и украшает рокочущее и хитрое уныние.
   Прошло несколько часов, Маргарита уже привыкла к своему покойному положению, которое все же хотело отмыться от своего звания, читая творения великого романиста и новеллиста Сервантеса, голова её тонула в слишком большом потоке информации, эти нудные реченья смущали разум девушки, но нет, это ни в коем случае не отзыв о его писании, а всего лишь констатация факта, что её ситуация была подвержена утомлению и избытку, читать настолько интеллектуально невыносимые произведения может только сосуд силы воли либо безнадежный фанатик. И эта полная противоположность отражалась в ней, как чёрное на белом. Чтобы отвлечься как-то физически, ей приспичило выпить стакан холодной воды, как вдруг что-то застучало в районе двери.
   Марго вздрогнула, это было похоже на пришествие сатаны, неужто конец света и решающая битва произойдет прямо у нее в ветхой хижине. Через мгновенье, тихое и какое-то тревожное проявление человечества, зазвонило, как будто куропатка была обеспокоена за свои яйца, ей последовала и девушка. Что же это? Неужели в Антонио проснулась опять эта фальшивая любовь, хотя же он считал по-другому, да впрочем, неважно, этот человек получил ответ давно на свои ужасающие вопросы. Она успокоилась, вздохнула и не спеша, как будто по стратегии, зашагала вперед, ноги её не подкашивались, наверно, это очередное сновиденье, в котором есть свои смазанные тона.
  - Маргарита, здравствуй, у меня есть сюрприз!
  - Да здравствуй, наверно, ты и есть мой сюрприз.
  -Это Франсуа.
   Девушка настолько обомлела, что задыхалась и не могла ровно стоять на месте, действительно, это не сюрприз, а сувенир, вытащенный из-под гробницы Фараона, ведь такой эксклюзив оценит любой король, которого уж, простите, ничем не удивить. Марго не была царицей, и поэтому ей нечего было ответить, может, это шутка и игра судьбы, а нам кажется, что стоит рассмотреть все варианты, и это реальность.
   Она открыла дверь и доверилась незнакомому голосу. Словно дикий кот возле нее стоял Франсуа, хотя бы на один день ему хотелось снова ощутить тот знакомый запах и познать другую жизнь с прекрасной женщиной. Улыбаясь, он подхватил девушку и поднял её на руки, целуя, но только в щеку, даже такой жест несколько смущал её.
   Мужчине совсем недавно стукнуло 30 лет, достаточно серьезный возраст для жития. С какими новостями он пришел на сей раз, неужели Франсуа повторит тот драматический февральский конец, но между ними всё осталось гладко, ни единой ворсинки и тайны. За эти два с половиной года они познали друг друга лучше, чем бы это произошло вблизи, все-таки расстояние, сопутствующее с желанием и огоньком истинной страсти, не потухнет и будет продолжать раздуваться на попутном ветру. Маргарита почувствовала легкость и свежесть, будто это мужчина её мечты, позабыв все, ей хотелось рассказать ему даже о сокровенной тайне.
  -Франсуа, ты ничуть не изменился, только стал румянее и загорелей, ха-ха, ох, наверно у меня уже галлюцинации или же проблемы, связанные с дальтонизмом, подкрадываются тихим сапом. В Риме ты зажил на широкую ногу, не так ли?
  - Да что ты, нельзя жить широко, пока в твоей жизни не появится то безграничное облако любви, оно предает эффект независимости, не так ли?
  - Чувствую так, проходи, чего же мы встали, как бедные родственники, я могу угостить тебя чаем, сладостями я не питаюсь, так как моя горькая жизнь не воспринимает их, отвыкла, понимаешь ли.
  - Единственный отдых в моей жизни так это отдых душевного состояния, чай не лечит раны, а твои теплые нежные слова, как скучал я по ним. Знаешь Маргарита, будучи разведенным, мне не приходилось подумать, что найдется такое земное существо, покорившее мою глупую голову, она пережила столько страха ощущений, что скоро поседеет, бальзаковский возраст ждет меня.
  -Ты был разведенным, а сейчас уже женат? - спросила Марго, и на её лице появилась горчинка, неужели она не достойна даже этого престарелого поезда, и, словно издеваясь над ней, он покинул пределы, объединяющие их.
  - Я женат исключительно на идее жениться на тебе, ха-ха, ну что ты, шуток не понимаешь, не нужно хмурить бровки.
  - Да ну тебя, может все-таки по чаю? Вижу, даже твой юмористический талант постепенно увядает, советую регулярно поливать его.
   Девушка отошла на кухню. Франсуа смотрел ей в след, будто присматриваясь и взвешивая свои возможности, понимал и проблемы настоящего. Пальцы его рук были скрещены между собой в некий замок, и этот жест оглашал какие-то сокровенные таинства, которые он совершал в душе. Посматривая на наручные часы, мужчина сдавал себя как виновного в чем-то преступника, его планы постепенно раскрывались, а выражение лица с насмехающейся над этим миром иронией намекало. Чтобы поймать нарушителя, нужно соображать его головой и прорабатывать процесс его действий. Марго, как ни в чем не повинный поросенок, каталась в грязи, брызгалась во все стороны своим впечатляющим настроением, а сзади коварный мясник через долю секунду порубит её доброе начало на мелкие кусочки. Чай явно заварился, и она пожаловала в комнату с Франсуа. Он снова улыбнулся, взял деликатно расписанную кружечку, разглядел её и понял, что это атрибут бедности, поставил и больше не прикасался, чтобы отвлечь Марго, мужчина подвинулся чуть ближе и начал лепетать так тихо и непринужденно, что это копировало повадки меланхолика.
  - Я ведь не просто так приехал, дорогая.
   Лицо её снова искривилось и сжалось от какой-то боли, может, странные предчувствия надавили на нее.
  - В феврале я будто кошку за хвост пытался утащить тебя в Рим, но теперь понимаю, что это была глупость, потому что мы бы просто не прижились, да ты знаешь, мы из одного теста, но все же разделенные по разным сторонам жизни приобрели немного другой вкус, а чтобы превратиться в одно целое, нужно время. Письма, звонки - это не показатель любви, это показатель, что пришло время. Что тебя держит здесь, скажи? Неужели красоты Мадрида лучше, чем итальянская страница, мне там намного комфортней.
  -На что ты намекаешь?
   Её вопрос сверг с гор камни, скомандовал снежной лавиной и растопил окончательно сердце Франсуа, он понял, что его рассуждения и какие-то мутные воды не нужны ей, на это хочется махнуть рукой и заткнуть уши, а вот резкая правда расшатает не только зубы.
  - Женщину можно любить только один раз, все остальное это тупое использование и пародия. Исчезая, этот силуэт остается в нашей жизни, Марго, я никого не люблю и никого не любил, но мне сложно оставаться роботом и я хочу разделить эту любовь с тобой, можешь сделать со мной что угодно, обокрасть, убить, но помни, что моя душа все равно погребена заранее, как и твоя. Терять нечего, поехали со мной, поехали...
   Последние слова обернулись ей, как капли чернил на белой бумаге, за их разговор никакой информации она особо не пропитала, но резкое столкновение с записями выдалось ей в злосчастную помарку и неожиданность, что делать в такой ситуации? Отвечать быстро и, как подстреленный заяц на судебном заседании, пророчить буквально свою судьбу вескими признаниями, либо рассуждать, как Заратустра, но все равно не удаться передать его первозданные способности, и это, несомненно, начнет дергать нервы Франсуа. Она сходила с ума, но не показывала этого, делая вид, что её идеи погружены в глубокое раздумье, гул ходил в голове, а на горизонте ей казался пожар, в последствие который распустил завесу дыма, от которого мутнело в глазах. Словно дикий и разнузданный павиан вселялся в нее и теребил её неокрепшие душевные косы, которые были переплетены впечатлениями и эмоциями, сдавливающими её изнутри.
   Чтобы спасти эту развязку, Франсуа прикоснулся к Маргарите, чтобы разбудить её от мертвого замыкания, но его что-то не удержало, и он прыгнул с того самого обрыва, с которого не решался ранее сойти ни за какие богатства мира, его хомутали эти бескрайние просторы, и его существо организовало какой-то новый захват. Настроившись на жертву, Франсуа не спеша приблизился к губам Марго, она не дышала и позволяла делать с собой все, главное, чтоб этот день поскорей закончился, он поцеловал её. В это мгновение они были связаны друг с другом, как два гадких проворных мальчишек, которые воссоединились за мгновение до ареста, они были просто приятны друг другу. Это не было подлое лобзание Иуды, которое бы показалась нам скверной и неугодным Богу поступком, это был сердечный поцелуй стройного, казалось бы, неодолимого Голиафа отчаянного бесстрашного и кроткого царя Давида, который невнимал росту гиганта, а стремительно разрушал его сущность, но в житие обернулось совсем по-другому, и только Франсуа молил о помиловании.
   Только, наверно, не бывает дружбы просто так, либо это вынуждения из-за слишком пылкой симпатии и интереса, либо это злобное деяние, которое готово было вспыхнуть, как огонь. Маргариту что-то кольнуло, она вздрогнула и убежала, как будто только что поняв, что это безрассудный герой. Франсуа сам и не понял, что сделал, было ли это действие осознанно или же судьба специально подтолкнула его, вредничать, запомните, не в её репертуаре. Именно его мозг натолкнул на такой решающий шаг, его разум диктовал церемонией, но изливало истинный свет в пустоту сердце. Мужчина остался один, как брошенный ребенок, за что с ним так поступила женщина, любившая его и опекавшая, может, он уже слишком взрослый, и пора бы строить свою лодку самому, быть хозяином и пригласить в нее того, кто сам еще не смог собрать нужных ресурсов и материалов. До Франсуа не доходило этих мыслей, его голова была слегка приподнята, и с какой-то тревожной эпидемией он продолжал жить, боясь заразить свою прелестную фею. Что станет с ними, когда же она придет?
   Вечер потихоньку подкрадывался, а они все томились не в том времени, не в том часу, наверно, эти люди что-то потеряли и пытались растянуть свои горизонты, чтобы увидеть вдали руку помощи к их бедствию. Прошло 20 минут, а её все не было, их разговор был подобен виденью. Маргарита словно русалка раскачивала его подходящую к концу жизнь своей диковинкой, ей удавалось удерживать его на этой земле, ибо если есть смысл, значит, есть ответ и решение...
   На лазурном берегу в ночи сверкала её улыбка и влюбляла в себя любого морского краба, а человек - это слабое существо, стихийная беда разорвала их связь, волна прорезала выход к вредности. Франсуа нервно дергался и ощущал свое положение, сидеть и ждать того, чего не случится глупо, но с чего он взял, что не случится. Часто пророчество ломает нашу жизнь и заставляет производить на свет глупые доводы.
   Посмотрев на часы, мужчина напряг свои брови, понимая, что это конец и нет пути назад. Встал с дивана и решил покинуть её навсегда, пусть она сумасшедшая, пусть у этой девушки не все в порядке с мышлением, но Марго творит чудеса. Девушка стояла перед выходом, ехидно улыбаясь и смеясь над ним. Франсуа не стал долго размышлять и ткнул пальцем в небо, подумав, что эти виденья родились из-за его спящего сознания.
  - Ты уже поменял свое решение? - резко заявила Марго, продолжая улыбаться и смеяться, будто её организм наделили едким алкоголем.
   На этот раз Франсуа очнулся и, медленно достигая пика улыбки, засмеялся, обняв Маргариту, словно они стали победителями чего-то грандиозного, главная победа, вызывающая самые бурные эмоции - это преодоление.
   Все произошло так спонтанно и без слов, почему она так быстро приняла решение, наверно, это было действие планирования, накопления, с помощью которого они совершили долгожданную миссию, да, это произошло непринужденно, без каких-то тяжких переживаний и истекающих ран, нанесенных процессом.
   Мадрид, погружавшийся в тихое забвение, провожал их без печали, он чувствовал, что их ноги еще будут ходить по этой земле, то, что налагается основой, никуда не убежит и не спрячется, потому что про нее просто не забыть, а возвращение к простоте, к родному краю, это всего лишь признак воспоминания, к которому мы возвращаемся чуть ли не каждодневно.
   Да, вы уже догадались, что это желтое только что осчастливленное такси везло их к аэропорту, теперь их лица были наполнены чем-то чистым и светлым.
   Возможно, это светились звезды в их раскаленной, как уголь, душе. Франсуа взял её за руку, будто прижимался к ногам богини, ему иногда хотелось остаться в её рабстве вечно, потому что девушка лелеяла его непревзойденное положение и поддерживала его удаль, которую во всем в мире никто еще не смог оценить, как это ему искренне хотелось.
   Так и закончилась эта печальная история отвержения всяческих принципов отношений, казалось, что Марго фальшивила, но она поняла, что её жизнь слишком бедна и в этом мире развлечений чувствует себя, как бездарная сирота, у нее тоже есть право на удовольствие. А что касается каких-то дел, то у Франсуа слишком много посредников, и все лающие рты он закроет своей способностью порождать пищу для их потребления.
   Тринадцатая глава.
   Что и говорить, ведь на этом и закончилась её мрачная жизнь, это было подобно известной поговорке "из грязи в князи". Но тут встает вопрос, появившийся с невесомости, что, если существование Маргариты превратится в еще большую жижу несчастья, если есть деньги это не значит, что твой мир будет ароматом духов из новой коллекции парижской парфюмерии. Достичь величайшего 13 аккорда в нашей жизни возможно только при обретении себя, научиться защищать себя, уметь питаться чем-то невидимым, что называется заряд духовной ауры. Все это предстоит изучить даже поседевшему сенатору, ведь просидев членом высшего законодательного органа в Риме, ему не оставалось ничего делать, как перебирать пожелтевшие бумаги, искать чернила для пера и почесывать свою исхудалую силами голову. Вожак не всегда проповедует идеалы, он только пытается искать их, а себя заслоняет баррикадой, утверждая, что его путь был всегда правдив, и раз уж золотой трон служит только для него, значит только он выбирает остальных служащих, а дальше дело логики.
   Мнения про отношения Марго и Франсуа складывались на полку известности таким образом, что девушка преподносила себя в жертву ради чего- то светлого и достаточно стоящего, это не было язычеством и другим богопоклонением. Ответ прост, просто она искала этого бога на любом пересечении улиц, но не каждый подозреваемый раскрывался ей на все возможные проценты.
   В школе у девушки с математикой было не все в порядке, поэтому решать задачи с помощью различных диаграмм ей не приходилось, лучше незаметно подкрасться к рваной книжонке, называемой решебником, и на твою голову прольется свет истины, главное удержать его и не превратить всю историю в сумерки. Казалось, что она упустила важное условие и, не подозревая об опасности, плыла по океану без капитана, кто же обязан диктовать ему, наверно природа, а на нее часто надеяться бесполезно.
  
   Франсуа проживал в особняке и даже стыдно говорить про характерную черту этого коттеджа - шик и роскошь, так как это обязано быть частью названия столь чтимых хором. Он расположился не в центре Рима, а в так называемой городской агломерации Рим-Фьюмичино. Маленький пригород на берегу Средиземного и Тирренского морей буквально прижался к столице, будто промокший, холодный и голодный котенок к проходящему мимо прохожему, впрочем, так и завязывается дружба.
   Скажем так, домик его был повернут лицом к берегам и бескрайним просторам моря. Каждый день можно было просто выйти, закурить сигарету, выпить бокал мартини, лечь на шезлонг и купаться в солнце, чувствуя бесконечность ощущений, неужели в этом есть что-то плохое. Зайти на балкон в преддверии заката, облокотиться на что-нибудь выступающее и направить свой взгляд на приветствие яркого и такого романтичного позднего заката, это заменит тысячу плясок на улицах вселенских городов, чтение заманчивого детектива и прослушивание очередной пластинки Адриано Челентано. Лучше один раз ощутить истинное вдохновенье, чем перебирать источники из запыленной и давно устаревшей картотеки. Сделай сам для себя средство для полета, и это будет высшим окрылением в твоей жизни, создай что-нибудь своим воображением и способностью работать частями тела, и вряд ли кто-то скажет тебе, что ты слепыш из тех времен гонения и истязаний.
   Зеленая лужайка около главного входа была неким дополнением и элементом роскоши, ведь руки талантливого садовника потрудились над кустиками, притаившимися между статуй. В доме было всего 15 комнат, наверно, кто-то слишком прожорливый посмеется над таким числом, но для нас предостаточно будет иметь в своем пространстве две комнаты с остальным приложением и хозяйством.
   Служанки так же суетились и скакали, как стрекозы по различным объектам, угощая их своей полезной слизью и умением заботиться. Маргарита почему-то не замечала их, для нее существовал момент сосредоточиться на наслаждении, иногда ей даже думалось то, что Франсуа использует её, как что-то жалкое и пригодное только для того, чтобы развеселить печальную душу, и ему досталась роль сутенера. Знала ли Марго о его профессии, и из каких материалов создано его гнездо, обеспечивающее ему существование, нет, ей не была дана такая информация, а однажды, спросив это, он отвернулся и, лишь ехидно улыбнувшись, понурил свое настроение странным жестом, сказав единственную фразу: " Я творец, и моя деятельность хаотична, так как мыслители всегда строят цитадель из различных разбросов и остатков на почве, может, ты поймешь, когда чем-то завладеешь".
   Наверно это и являлось какой-то загадкой, но к чему приведет их дружба? Это был словно танец, головокружительный, постигающий глубины сердца и терзающий воображение, после него просто хочется вздохнуть и посмотреть друг на друга, будто в утопии забвения. Пойти к колодцу и испить всю воду, чтобы потушить этот вездесущий пожар, ведь он приведет к гибели всю твою природу, жаль в ней нет древесины, но бойтесь того дня, когда маленький волшебник подует на вас и зажурчат те бензиновые ручья, которые и вовсе не существует.
   К сожалению, делать из переносного значения буквальное восприятие подобно глупой и бессмысленной сатире, в которой не существовало какого-либо упрека, она лишь намекает на развитие автора. А хотя представительницы слабого пола посоветовали бы Маргарите не особо заботиться о его заработке, ведь ты птичка в золотой клетке, с тобой играют, балуют и приносят любую королевскую пищу, только стоит запеть свою удрученную серенаду, и сердце важного императора растопится, как лед в горячем гейзере твоей красоты. Но девушка все-таки боялась заблудиться по этим трущобам, где только в сказках описывают их сущность, а это же все-таки жизнь, и золотая клетка внедряла большое недоверие. Марго вела себя, как хозяйка, служанки давно считали, что они уже помолвлены, и просто для вида держат такие манеры, напротив которых стоял 19 век.
   Она вставала, умывалась, подходила к кухаркам, заказывала им нужное блюдо, будто как в ресторане, рассматривала все возможное, что попадалось на глаза, и диктовала их перестановку. Слуги называли её госпожой, что немного смущало Маргариту. Вспоминания себя простой девчонкой из подворотни Хетафе, она стала словно герцогиней, подписывающей указы, и это выступало в её мыслях, как грозное перевоплощение, которое еще больше толкало девушку к самокритике.
   Спокойно лежала на софе, перебирая свои редакционные проекты, командуя, какое окно открыть лучше для проветривания. Обычно на ней была какая-то пижама, напоминающая сорочку ангела, девушка любила вкушать различные экзотические фрукты, подсказывая глупцу, что здесь ты не найдешь корку черствого хлеба. Хоть и над ней свисали безобидные херувимские манеры, которые лили словно нетварный свет на её смуглое тревожное, но искренне личико, но она умела высказать просьбу лукавой дрызгуньи, прячущейся за темными скалами, которые являлись стражами пещеры её души. Только посмотрите как могущественно золото, роскошь и прочий легион лукавых казначеев, оно может раздавить волю человека, его принципы и даже табу, которое обещало стоять как дуб.
  Марго изменилась, щеки её порозовели, фигура обрела более синхронный и женственный вид, а глаза стали чище. Сокурсник, который бы решил взглянуть на нее еще раз бы, сначала протер глаза и немного покривил лицо от удивления, ведь девушка так долго скрывала свою красоту за растерянностью и суетой.
   Как вы помните, её жизнь состояла из постоянного непрерывного фронта, в котором она становилась то пленницей, то предводительницей разбитого лагеря, в общем, война за любовь постигла девушку еще в раннем возрасте. Спешить жить - это глупо, перепробовать сразу все снадобья в аптеке безумного гения невозможно, иначе произойдет передозировка, что обычно приводит к смерти. Марго жила, как заяц, спасшийся от волка, она находилась в убежище от напасти вражеских сил, которые следили за ней. Этот факт обычно был установлен при робости и бесстрастии её по отношению к Франсуа, часто она кидала холодные взгляды, но старалась улыбаться, чтобы всех не обидеть. За ней следила её совесть и постоянно наговаривала на нее порчу в виде эшафота, напоминала ту страшную атмосферу, что с ней будет точно так же, как с Карлом Первым. Её мир не уничтожится, но разрушится и станет похож на битую стеклянную вазу, в которой не привлекает ничего, кроме сверкающих на солнце осколков. Хриплым голоском Марго пыталась нашептать что-то Франсуа, но боялась сказать это вслух и пропеть ему свои чувства. Для нее он был, как хозяин, который завладел ею. Часто она запиралась в комнате одна, выключала свет и зажигала свечку, сидя на окне, думая и тоскуя по светлой мечте, когда девушка была свободна, ей было присуще скакать в любом направлении, дикая пантера стала её любимым животным. Воля - это прекрасно, и только человек беззаботный, жизнерадостный сможет ощутить всю красу и совершенство этого явления, а наша повседневная жизнь - это, оказывается, целый зоопарк, в котором есть соседние клетки участи, сближающие нашу плохую карму.
   Чтобы не казаться какой-то обузой, Марго в первые же дни начала искать новую работу. Конечно, она не сказала об этом Франсуа, иначе он обязательно сам начнет мешать кашу, и устроилась в римской редакции газеты, в принципе, учить итальянский язык для нее не было особой надобностью, девушка прекрасно владела им, так как в университете у них были курсы. Педагоги будто предчувствовали судьбу, что кто-то обязательно из студентов захочет посетить Италию, и ему особенно будет важно проявить себя грамотным, а не дырявым, воняющим сплошной Испанией ботинком.
   В другой стране девушка чувствовала себя неуверенно, итальянцы были из одного вещества с испанцами, но все-таки происхождение их было добыто из разных горных пород, что и станет камнем преткновения в дальнейшей истории. Архитектура не особо блистала по сравнению с Мадридом, все это казалось той же самой тематикой, но волшебные палочки, которые совершали чудо, тоже были не родственными душами. Марго сливалась с местной массой жителей, в ней не пестрила испанская кровь, насколько это возможно, да и тем более всех их здесь большая стая полукровок, где спорить о расе будет некультурно и постыдно. Погода лишь только еще больше напоминала о родной стране, соцветие солнечных лучей играло все забавней и интересней. Не пытайтесь создавать картину, что эта мадам стала буржуйской особой и деликатной фальшью, ей просто нечего было делать, как подобать такой, раз уж она решилась стать кем-то ответственным и соответствующим высокой элите, значит, это и совершится.
   Девушка испытывала глубокую приязнь к Франсуа, но когда они начали видеться чаще, жить под одной крышей, которая сковывала их чувства, ей становилось не по себе, и этот страх, вызывающий дрожащие руки, не давая, ей спокойно двигаться по довольно ясному маршруту. Он не целовал её, только лишь иногда улыбаясь, подходил и спрашивал, чем занимается её душенька, он пытался оставить отпечатки от своих грязных лап на её сокровенном деле, но ему так нравилось заботиться о ней, словно как о ребенке. Они оба были младенцами всевышней мудрости, оба они подвергались каждодневным пыткам и искали расщелину, напоминающую люк, где-то там, в царстве зловонья. Может Франсуа любил её, но при настоящей любви его принципы откроют ворота странствующему духу и впустят его чары в свои владения, которые будут в последствие пленниками. Все, к чему прикасается любовь, воскрешается и приобретает свою истинную красоту и облик, примеряет то одеяние, которое мечтали создать все модельеры мира, но нет, они слабы, чтобы познать эту великую формулу.
   Мы слепы, как котята, но они-то уже через две недели начинают глубоко мыслить, а мы все никак не успеем прозреть, так как это великий дар - познать любовь!
   Четырнадцатая глава.
   Один из самых ярких и запоминающих дней, наверно, был сегодня. Даже у умелого художника вряд ли бы нашлись в палитре те самые кричащие и брызгающие торжественностью и божественным благословеньем Бога краски. Цвет - это, в первую очередь, изюминка природы, но теперь и эту природу хотят подменить дешевой гуашью, которая способна только на клоунский грим. Художник и создан для того, чтобы показывать человечеству, что тот способен воплотить свою вселенную. Но лучший пейзаж это то, что видят твои глаза, сидя на берегу моря, собирая золотистые одуванчики на сверкающем лугу, или же подготовка к спуску на лыжах с норвежских гор обеспечит тебе приятный досуг в положении некого отдыха.
   Италия же давно покорила всех своими блестками, будто это было полотно, из которого в дальнейшем сошьют артистический костюм. Иногда наша идея открывает невозможное, неужели звезды бывают и днем, ведь у них столько схожестей с блистанием лучей по поверхности любого заложника солнца. Весь этот механизм не представляет какой-то сложности, но попробуйте перейти по ту сторону, и наша природа откроет вам свое загадочное схематичное изображение. Издалека это покажется каким-то слиянием миллиарда волос в огромную пышную массу, на самом деле каждый имеет свое место в этом бесчисленном строении механизма, который является работой ювелирной.
   Кто-то работящий, создавая великие фокусы, проделывает уникальную работу скрещенья частиц и в этом ему нет равных, для каждой особи имеется своя индивидуальная ассоциация, по которой в нашем воображении о мире возникает волшебная лампа с джинном.
   Именно сегодня Франсуа решил поотдыхать. С Маргаритой они без особых преград могли прогуливаться по побережью моря, который был каким-то отражением чудес, иногда эти разбросанные бриллианты были каким-то рассеянным золотарем, а остановишься и подумаешь, что это вулканические выбросы, подобные какому-то коричневому слиянию с золотом, не бойся, это не может вызвать галлюцинации. Ведь чего стоит попасть на фотографию, обработанную эффектом сепии, так же представь, что это реальность оранжевого мира. Главное наслаждайтесь дальним звенящим эхом и брызгами волн, ведь они, как чистые эмоции природы, внушают свое существование и заставляют впечатлять и повторять их красоту.
   Вечернее настроение всегда сопровождалось усталостью и, возможно, каким-то возбуждением, в самый неподходящий момент хочется открыть планету, записать новую теорему и написать роман о женщине без сердца, ведь именно это так четко и ярко выразит вашу дееспособность. Организм будто хочет доказать, что еще достоин пронести на своей спине два мешка соли, а потом еще и проглотить его содержимое, хотя знаете, это всего лишь добрые старые байки. На самом деле, увидев предстоящую миссию, он почешет нос, повиляет своим хитрым хвостиком и только улыбнется, а улыбка порой означает смущение, смущение перед обязательством и ответственностью. Не так ли?
   Маргарита сидела на кресле на балконе второго этажа, читала газету, как будто уже попробовала вкус семейной жизни со стороны мужчины. Ведь утомившись от детских криков, упреков жены, ему хочется отведать блюд любимого выпуска газеты. Во все времена - это самое изысканное угощение.
   Вокруг девушки была тишина, поскольку их палаццо было построено, по возможности, в отдаленном месте, соседей вокруг практически не было, только море лишало их одиночества и плывущие вдали его корабли тоже вторгалось в чертоги души местных. К такому скорбному вечернему времени служанки уже курили в своих скромных палатах удовольствием от отдыха, они были какими-то зашуганными и скромными по сравнению с назойливым роем Антонио. Марго не замечала их, потому что прекрасное выходит исключительно на первый план, а постороннее хмурое мельтешение не вдохновляло её нисколько. Пытаясь прогнать мысли о том, что она здесь просто, как на курортном отпуске, а он ведь не может продолжаться 365 дней, если ей повезло, то пусть это будет месяц, а дальше то что? Два кожаных черных чемодана в усталости, и об этом говорят их потертые углы, которые ждут её у двери выхода.
   Франсуа пока что не намекал Маргарите о своих планах, он просто баловал её, как свою маленькую дочурку, часто любил покупать ей какие-то экзотические сладости, украшения и одежду. Девушка улыбалась и целовала его в щеку, приговаривая: " За своей куклой нужно ухаживать, но в меру". Он не слушал этих советов, ведь мужчина сам себе хозяин, как дикая кошка, потому что дикий кот менее своенравен, и за кусочек буженины это животное оближет вам все пальцы. Мужчина не спеша подошел к Маргарите и, будто нехотя, позвал её, в его словах была нерешительность и какая-то тревожная спешка, словно это было поспешное закрытие ворот подлости.
  -Тебе прислали письмо, не знаю, что и думать, кто интересно прознал, что ты находишься здесь?
  - Мне кажется, это с работы, только у них есть мой адрес, может что-то срочное, давай не томи.
   Маргарита заметно занервничала и с возмущением посмотрела на Франсуа, ей хотелось что-то высказать, но её настойчивый взгляд взял всю силу на себя, а рука поспешно потянулась к конверту. Франсуа быстро отвел его и сделал хитрое лицо и стал выманивать из обмана Маргариты истину.
  -Стоп, может, ты все-таки знаешь, кто это? Маргарита, я вовсе не собираюсь наседать на тебя, но вдруг это какой-то маньяк, а ты, испугавшись, выберешь не ту дверь, позволь прочитать мне.
   Он без замедления раскрыл конверт, делая это немного яростно, будто его что-то будоражило, и его действия хотели отомстить какому-то пищащему и храпящему призраку. Девушка позеленела, ей было страшно, вдруг это Давид, что скажет Франсуа, вышвырнет её как ржавую использованную консервную банку, вряд ли он сборщик дешевого металла. Или же просто осквернит потоком бесчестных слов. Но ведь они просто друзья, или же это уже никуда негодный цемент, который уже не будет воспроизводить свою сущность в конструктор.
   Лицо его постепенно искажалось, как какая-то диаграмма, идущая все к худшей стадии, прочитав пару строчек, он стал похож на свирепого оборотня, который точно пустит в ход свои клыки и налитые кровью глаза. Сердце его билось, и он предчувствовал судьбу, Марго не могла больше находиться в этих колючих рукавицах и вырвалась из объятий этой пугающей "нежности".
  -Франсуа, ну все, хватит!
   Девушка схватила его за руки и вырвала письмо, отдышавшись, она поняла, что превысила разрешаемую планку, и сейчас её ждет суровое наказание, но тот стоял мраморным Юлием Цезарем, его трудно было сдвинуть с места и прочитать его эмоции, он был просто неким символом какой-то красноречивой эпохи чувств и душевных войн.
  -Ты боишься того, что я буду бить посуду ради какого-то Антонио, он пишет, чтобы ты приехала на крестины его дочери, но ты никогда не замечала, что в его словах есть тонкий намек на будущее? По твоим щуримся глазам я понимаю, что ты хочешь вытащить правду из какого-то засоренного угла и думаешь, что же это за будущее. Он влюблен в тебя, как щенок!
   Почему они все вокруг говорят про какую-то любовь Антонио, ведь он бы тысячу раз мог бы быть с ней и не отвергал бы её, как мешок гнилого картофеля. Марго захлебывалась в больших волнах, идущих на нее прямиком, ей было как-то не все равно на происходящее, и выпласть вовремя являлось её главной мечтой и высокочтимой идеей. Франсуа запугивал её своим жарким пылом, он не переходил важную черту, но игрался с нею, как с кошечкой. Дразня всё новой пикантной информацией.
  - Я прошу тебя, не говори об этой любви, вряд ли кто-то вообще о ней знает, она как легенда, гласит истину, но никто не понимает, с какой долины добралась она в наш бедный и недалекий край. Этот Антонио гениальный из всех кудесников, у меня просто нет какого-то понятия, с какого порошка он сотворил это волшебство, я уехала и не общалась ныне вот уже два с половиной года.
  - Его желание Марго, чтобы ты была крестной его дочери, сможешь?
  -Но, может, ты дашь прочитать мое письмо, тогда я и решу.
   Франсуа ехидно усмехнулся, он знал, что все его рассказы и просьбы могут сразу являться приказом, ведь девушка находится словно в рабстве этого безжалостного властелина, знак его это уже её официальная подпись на том или ином деле, а если ослушается, то пусть выбирает себе другой маршрут, и куда он её приведет - неизвестно. Но мужчина же, в свою очередь, не стал подлецом и извергом, зачем готовить ядовитую похлебку специально для того, чтобы ею насладился человек, не имеющий обоняния, правда, что это бессмысленно. А вдруг все же он решит угостить её этой омерзительной пищей, согласно чему отравление действует на каждого живого.
  - Что ж, держи.
   Он протянул ей смятую бумажку, и Маргарита в смятении читала письмо. Она боялась последствий и пулей побежала в свою комнату, судорожно запираясь. Франсуа не особо понял её действий, и понуро сам с собой выяснял все обстоятельства, простояв 10 минут, его уши насторожились, а глаза постепенно закрывались, будто, предаваясь роли слепого, ему хотелось познать другой мир, в котором он почувствует звуки иных песен. Кажется, настигая той самой мелодии, он моментально открыл глаза, поняв замысел девушки, мужчина подошел к двери её комнаты и отчетливо заметил подозрительные звуки, пронизывающие его тонкий слух, как она шуршит мышиными повадками в своей комнате. Приоткрыв дверь, он вошел к ней.
  -Марго, объясни свои действия?
  - Я хочу увидеть его дочь и его самого. Я же ведь на воле правда, или у меня что-то нехорошо со зрением, возможно, мы обречены на вечную жизнь в тире, который освежает нашу землю ароматом зловонья, и это пугает меня своей необычной странностью - с дикой прямотой отрезала она фразы, как их счастливое будущее.
  -Тайная любовь, ты никогда не рассказывала мне о её существовании, мы вроде как друзья, а им все посвящают. Прости, я наверно кретин, но ведь его местожительство несколько отдалено от Рима, ты поедешь в Мадрид. Давно, давно я где-то видел постановку пьесы "На край за любимым". Отвечай прямо и не прячься за баррикадами твоего тряпья.
  -Я люблю, - хотела договорить Марго "другого".- Знаешь, я отвечаю без каких-либо приемов плутовки, мне хочется смотреть в твои глаза и рассказывать им свою историю, если что, вранье не является моим козырем, тебе не за что ненавидеть меня, Франсуа, мне нужно сделать некую паузу в этой опере, иначе она потеряет всякий смысл существования.
   Франсуа уже начинал закипать, и это было видно по его напыщенности и дикой спокойности, ведь она была действительно необычна, но под ней всегда скрывается разведчик, который, притаившись, докладывает темных силам об обстоятельствах. Мужчина скользким взглядом осмотрел дрожащий лик Марго и одной рукой схватился за фарфоровую вазу, он сжал её и молнией разразил о паркет, одни только осколки полетели в разные стороны, они-то и стали главными свидетелями ревности и скандала. Девушка пошатнулась, но продолжала стоять неподвижно, но она все больше затягивала его своим каменным и хладнокровным взглядом, и сама же окуналась в эту бездну с головой, оценив всю ситуацию своим испугом и потерянностью, Маргарита встрепенулась и бросила ему в ответ шахматный ход королевой, что означало надменность и воздержанность.
   Без слов они расстались. Она выбежала из особняка и побежала по пути ближайшей остановки. Девушка была будто крепостной, а он помещик, но власть все же поддавалась ей, и эта бедная крестьянка умела манипулировать всеми жесткими и своенравными характерами. Было ли поздно, было ли рано, но ей все равно хотелось бежать, потому что постепенно появлялось предчувствие, что вскоре её покорит та нежеланная неволя в клетке.
   Пятнадцатая глава.
  В эти дни раздора Маргарита совсем не собиралась общаться с Франсуа, пусть его гордость и величие пропитается хоть каким-то чувством совести. Вести себя, как девчонка, которой не дозволили покататься на лошадях, неужели это входит в его постоянный режим. Девушке открылись его новые черты, теперь она не воплощала себе загадочного мужчину, он сам открылся ей настолько, насколько это было возможно. Возможно, их совместные фантазии завяли, как те июльские помидоры на грядке любимой бабушки, а вдруг это слияние произошло с тем чувством любви, первой любви, которая всегда уходит из нашей жизни и превращается в какой-то опыт, про который порой мы забываем. Марго остановилась в гостинице и уже заказала билет в Мадрид, денег у нее почти не осталось, но она не могла подвести Антонио. Девушка любила его как что-то неземное, потому что нельзя назвать это чувство реальностью, ей были дороги те минуты времяпрепровождения вместе с ним, а если их продление будет иметь место в её жизни и его, то это еще один знак к продвижению к тому самому пункту, который являлся частью карты, ведущую в рай. Она уже совсем забыла про то, что это новорожденная девочка дочь Патрисии. Матери будто не стало в этом мире совсем, не стало воспоминаний о ней, её поступков и добрых деяний, с того вечера поминок женщины закрылись все врата, открывающие глаза на правду.
   Антонио смирился с пинками судьбы, а впрочем, это, может быть, неплохой подарок, кто знает, до чего бы его довела замужняя жизнь - явно не до удовлетворения. Этому мужчине никогда не было хорошо с женой, он задыхался в этой пустыне песками, которые посыпала Патрисия, как с ладони. Её присутствие шатало его состояние, и ему все хотелось выйти поболтать с Карлой о женщинах, этих добрых, но таких строптивых и злостных тварей, но без них на каждом переулке бы труп издевался над прохожим, без нежной и ласковой руки вы точно сгинете, как на помойке. Без них бардак!
   Сама же Марго при виде Антонио испытывала ощущения, что он нуждается в какой-то мимолетной дружеской ласке. Его поблекшие глаза и колтун на языке только и сулили такую идею, но девушке просто было страшно открыть дверь в этой комнате, ей все навязывались виденья о темном свете и пустоте.
   Вечером она выехала на самолете в Мадрид, погода была благоприятная, и девушка надеялась приехать живой, ведь её всегда немного пугали рассказы отца о том, что самолет имеет возможность разбиться оземь, а дальше шансов выжить не существует, это точно так же, как облить себя бензином и спрыгнуть со скалы прямо во властные искры яростного пламени. Кроме устрашающего горения, паники окружающих, дыма и беспомощности ничего не наблюдаешь.
   Примет ли её Антонио она не знала, только к завтрашнему дню быть в Мадриде значит уже совершить полдела, они не виделись два года, его чувства уже наверняка остыли, у него же столько друзей и знакомств. Он каждый день может купаться в удовольствии, наслаждаться дорогой выпивкой, целоваться и любезничать с испанскими красотками, в мире которым уж точно нет конкуренции. А он все хочет найти алмазную шахту на том месте, где раньше была городская помойка, разве кто-то приличный и обеспеченный решится искать прибыль в развалинах. Неужели каждый покосившийся домик кажется нам Лувром.
   Спустя час девушка прибыла в аэропорт Мадрида, как раз в тот, с которого уезжала. Улыбки от родного города так воодушевили её и удобрили прекрасным средством её растущие впечатления. Погода не отличалась прекрасным приветствием природы. Какие-то подозрительные тучи сгустились над столицей, но дождя не было, и в принципе его никто не предполагал, потому что Мадрид - это страна солнечных лучей и средиземного моря, в этом прекрасном сочетании отображается курорт. А наша мисс родительница всего мира решила просто подразнить туристов, которые уже паковали свои чемоданы, но ничего, и эти глупцы скоро тоже привыкнут к таким безжалостным приманкам. В этом городе у девушки больше не было крова. Дом Антонио был обязан ждать её с распростертыми руками, а вдруг его слова это всего лишь шутки, а хотя Маргарита и не думала об этом.
   Отправившись в Хетафе, она успела сесть на последний автобус и события так быстро кружились вокруг нее хороводом, что девушка не успевала посмотреть на каждого и улыбнуться ему, но все-таки ей припомнились моменты с Римом, а миг с Мадридом предстал перед ней прямо сейчас и явно необходимо успеть запечатлеть эти характерные отличия.
   Эти испанцы - они какие-то огненные, и их налитые кровью глаза не говорят о злобе и гневе, это отражение их пылкой любви. Чувствуя добычу, они сосредотачиваются, и от их глаз вряд ли убежишь, мужчины - это знойные романтики, безнадежные, которые сведут с ума даже мусульманку, прячущуюся под какими-то серыми покрывалами, ведь для нее раскрыть свою женскую красоту означает объявить конец непорочности и стать жертвой всеобщего позора. Они будто как ведьмы, инквизиция назначит им арест в первые секунды греха.
   А итальянцы, они хоть и есть прототип зверской привлекательности Испании, но они другие, если взглянуть на них по-другому. Блестящие искрами глаза, наполненные свежей идеологией, их преследует вечные воспоминания о старой любви и желания запеть Ave Maria лучше самого Паваротти, является постояльцем в голове многих одиноких страждущих мужчин. Они легенды баллад и сказаний о любви. Наверно, по описанию нельзя прочувствовать какой-то грубый и неказистый рельеф, хождения по которому вызывали бурные вопрошания и возражения, но однажды пройдясь по национальным особенностям, вы ощутите чувства Маргариты.
   Особняк Антонио уже ожидал её, в окнах горел свет, но издалека казалось, что это всего лишь луна отражается в окнах дома, а на самом деле его давно покинули и забыли, но это было не так. Карла встретила девушку с удивлением и не знала, что ей сказать, она-то точно не знала о планах господина. Ей приходили мысли о том, что девушка могла прийти просто попить чая со своим другом, но вряд ли ей приспичило заниматься такими деликатными вожделениями в столь позднее время.
  -Здравствуй, давно, давно мы не виделись. Синьор Антонио уже предпочел отдых на кровати со своей любимой книжкой, мне, казалось, ему не до гостей.
  -Карла, дело в том, что я не живу в Мадриде и приехала к нему по очень важному делу, прямо из Рима, они писал мне письмо, я ему не чужая, разреши мне пройти.
  -Ну хорошо, только если у него будут претензии, скажи, что это ты дала мне подзатыльника и ворвалась в дом, ха-ха - шутила служанка.
   Марго вошла и по памяти пошла в спальню, у нее были странные предчувствия, он наверно изменился, на данный момент Антонио было уже 27 лет, года его не были оправданными. На кровати лежал молодой мужчина, его лицо отражало уверенность и обычную самодовольность, он был увлечен чтением и не собирался оглядываться по сторонам. Все было ровно и эти тихие и непонятные эмоции означали анестезию, производимую природным препаратами.
   Маргарита по-прежнему стояла у двери и улыбалась, она заметила в неком испуге Антонио, полотно, на котором были рассыпаны крупинки, означало удивление и даже стыд. Они не видели друг друга два года и смотрели друг на друга, будто видятся каждый день, и каждодневные приходы и приветствия для них уже шутка и игра в виде лотереи, кто вытащит более объективный билет роли.
   Он встал, не спеша подошел к Маргарите, взглянул ей в глаза, она отвернулась и улыбалась словно стене, будто хотела поделиться ей своими чувствами, но одновременно поражалась его юмору. Антонио взял её правую руку, присел на одно колено и поцеловал её, ехидно ухмыляясь, он смотрел ей в глаза, между ними была та романтичная тишина, та тишина каких-то первых ощущений, ну почему они не любили друг друга? Почему даже в цветущем саду сидит злобный и коварный гном, который угощает растения и гармонию красоты гадкой отравой. И ни один гость не захочет понюхать ароматы этих фальшивых благоуханий, майская роза, возможно, это только красивое описание, а на самом деле никто её не видел и не желал видеть.
  -Марго, ты приехала, почему?
  -Соскучилась, ха-ха. Антонио, мы не можем расстаться просто так, наверно, для лучшей подруги твоей жизни мне не хватает одной награды. Я всегда поддерживала тебя в трудные минуты, в детстве, когда мне было лет 15, а тебе гордые 18, мы были просто рядом, твоя свадьба, которую я перенесла, как тяжелейшую операцию для своего душевного состояния, танцы, рестораны, и приезжала из последних сил посидеть с твоей умирающей женой, знаешь, я ненавидела тебя, но была еще ребенком, сейчас мне все равно на мир, который продолжаете строить вы.
  - Завтра мы окрестим Росарио, в моем письме я передал тебе все Маргарита, что хотел бы, но не надеялся на твоё доброе сердце, ты женщина...
  -С которой хочется спать, ха-ха - неуклюже выразила она свою пошлую шутку.
  - Ты живешь в Риме, так?
  -Да, но откуда ты узнал? - удивилась Марго и насторожилась.
  - Знаешь, а по твоему виду удобная постель как раз будет лучшим другом на сегодня. Если хочешь, можешь чего-нибудь отведать, дорогая, ты дома, дома.
   Девушка улыбнулась и решила действительно спрятать подальше эти доводы и размышления, они рядом, хотя бы на один день, а остальное неважно. Карла постелила ей кровать, и она заснула, даже не боясь того, что Антонио соизволит подшутить над ней ночью, он не придет, потому что сам боится интриги, прячущейся за темным углом коридора.
   Наутро она встала, умылась и стала думать о Франсуа, ей было так обидно за их глупую ссору и этот скандал. Зачем он ревновал к её старому другу, он всего лишь остаток теплого воспоминания, с которым никогда не будет любви, так думала Марго, но её горевшие глаза тогда выдали всю пылкость и переживание. Но как она поступила с этим мужчиной, стоит заслуг, да, причем не самых доброжелательных. Теперь он небось разыскивает её по всему Риму или же сам уже предпочел забыть о ней, но прошло всего лишь два дня, которые не обязаны быть помехой и вряд ли они будут таковыми.
   Девушка отчетливо слышала разговоры Антонио в гостинице со служанками, он лежал на диване и будто мечтал, глаза его были опущены вниз, но взгляд томил в себе что-то привлекательное. Маргарита спустилась и сразу улыбнулась ему, ей хотелось стать той подругой, которой и являлась раньше, хватит этих раздоров и каких-то ссор, будто они не поделили виллу или тысячу бриллиантов. В ней проснулся какой-то неуязвимый аппетит, который способствовал их тесному общению с Антонио, ведь ей была так приятна его лелеющая улыбка, в которой пробегала некая субтильность, ласкающая её душу.
  - Когда мы поедем в церковь?
  -Через час, сейчас Росарио купают в ванне, моя малышка только что проснулась. Ха-ха - щебетал он.
  -Видеть тебя отцом дорогого стоит, ты такой забавный, никогда бы не подумала, что дружба между мужчиной и женщиной может длиться так долго.
  -А я не верю в это Маргарита, вряд ли это дружба, знаешь, чтобы быть на одной полосе, нужен определенной груз, который несут за собой люди, что он означает мне неизвестно, увы.
   Антонио взял руки Марго и присел к ней ближе, улыбаясь еще больше, они были, как влюбленные, которые таяли от самых мимолетных лучей любви. Он приблизился к ней еще ближе, девушка понимала, что это кончится плохо, ведь Франсуа её единственный избранник. Зачем так близко подходить к трущобам прошлого, из их смешанных таинственных пущ может выпрыгнуть что-нибудь страшное и непонятное для её обозрения. Антонио желал поцеловать её в знак какого-то теплого примирения, но Карла опять вмешалась своими заботящимися ручками.
  -Синьор, Росарио уже готова и чувствует себя прекрасно, через 40 минут ваш друг Алонсо подъедет к церкви, думаю, уже стоит собираться.
  -Да конечно, Карла - уныло отрезал он.
   Незаметно они телепортировались к церкви и стояли уже у здания, такого красивого и величавого, в нем с только благодати и божественного волшебства, в тоску можно омыть все ноющие раны и поделиться с господом своей бедой, он поймет, как никто иной. Храм был не просто дворцом, это место, где люди пытаются излить свою душу, выразить свою печаль и подарить лучшие минуты своей жизни самому себе. Лица верующих сразу же становятся светлыми и счастливыми, как младенцы, они уходят домой, но позже их положение обретает немного другой цвет, в котором преобладают темные оттенки.
   Воскресенье - это светозарное чудо, радующее нас каждую неделю, только чтобы не нарушить важную традицию необходимо преподносить себя во всей красе, обезвредить свои злые языки благодатной молитвой.
   Они вошли в храм, вокруг дочки Росарио собрались все знакомые отца, поскольку она еще не смогла завести себе личных друзей. Лица этих помрачённых жизнью людей озарились светом и радостью. Священное таинство началось. Служитель этого обряда начинал свою речь.
  -Какое имя вы выбрали для своей дочери?
  -Росарио - строго ответил Антонио.
  - Чего же вы просите у церкви Божьей?
  -Крещенья.
  - Дорогой родитель, испросив крещения для вашего ребёнка, вы принимаете на себя обязанность воспитывать его в христианской вере, учить его любить Бога и ближних. Осознаёте ли вы свою обязанность?
  -Осознаю.
   Для Маргариты это таинство не было чем-то великим, она была далека от столь интимных и заветных всеми вещей. Ей не был известен состав этого нетварного света, прикосновения божественных рук и благословение. Глупость снова охватывала её, но только по молодости, так как эта плутовка то уходит, то приходит.
   Служитель продолжал литургию.
  - Восприемники, готовы ли вы помогать родителям этого ребёнка в их христианском воспитании?
  -Готовы - проговорили Марго и Алонсо.
  -Росарио, христианская община с большой радостью принимает тебя. От имени этой общины я осеняю тебя знамением креста. После меня и вы, родители и восприемники, запечатлейте на вашем ребёнке знак Иисуса Христа, нашего Спасителя.
  
  Антонио повторил жесты служителя. Наступила очередь Маргариты, её почему-то забавил этот обряд, и тем самым она сама осеняла себя все новыми подробностями. Большим пальцем они обязаны были налагать на лоб ребенка знак креста.
  Священник начал читать отрывки из Священного Писания и произносил короткую проповедь, призывая родителей и восприемников с готовностью принять обязанности, связанные с принятием детей в Церковь. Наступили тихие минуты божественной тайны, и ангел целовал всех в лоб, выражая свою благодарность их вере.
  Всё подходило к третьей части литургии. Все уже окунулись в эту церемонию, и каждая человеческая душа следовала каждому пункту значимого устава. Прислушиваясь к речи служителя, их плоды восприятия созревали на глазах и приобретали наливной цвет.
  -Помолимся всемогущему Богу, чтобы Он даровал этому ребёнку новую жизнь от воды и Святого Духа.
  Священник стал освящать воду важнейшей благодарственной молитвой.
  -Дорогие родители и восприемники, Бог любит вашего ребёнка и дарит ей в таинстве крещения новую жизнь от воды и Святого Духа. Старайтесь воспитывать её в вере так, чтобы сохранить в ней Божественную жизнь от тлена греха и создать условия для её постоянного развития. Поэтому, если вы, руководствуясь своей верой, готовы принять на себя эту обязанность, то, вспоминая собственное крещение, отрекитесь от греха и исповедайте веру в Иисуса Христа, веру Церкви, в которой ваш ребёнок примет сегодня крещение.
  -Отрекаетесь ли вы от греха, чтобы жить в свободе детей Божиих?
  -Отрекаюсь.
  -Отрекаетесь ли вы от соблазнов неправедной жизни, чтобы грех не господствовал над вами?
  -Отрекаюсь.
   -Отрекаетесь ли вы от сатаны, виновника и князя греха?
  -Отрекаюсь.
  -Веруете ли вы в Бога, Отца всемогущего, Творца неба и земли?
  -Веруем.
   -Веруете ли вы в Иисуса Христа, Единственного Его Сына, Господа нашего, рождённого Девой Марией, страдавшего и погребённого, воскресшего из мёртвых и восседающего одесную Отца?
  -Веруем.
  -Веруете ли вы в Святого Духа, святую Вселенскую Церковь, общение святых, прощение грехов, воскресение тела и жизнь вечную?
  -Веруем.
  - Такова вера Церкви. Такова наша вера, исповедание которой является нашей славой в Иисусе Христе, Господе нашем.
  - Аминь - ответили все хором и отдали поясной поклон.
  Служитель таинства обращается к Антонио и восприемникам подойти к купели, продолжая:
  "Желаете ли вы, чтобы Росарио приняла крещение в христианской вере, которую мы только что вместе исповедали?"
  -Желаем.
  После этого служитель таинства совершает крещение, произнося и погружая ребенка в воду, наливая ему на голову воду, первично говоря:
  "Росарио, я крещу тебя во имя Отца..."
  Погружает ребёнка или льёт ему на голову воду, вторично договаривая фразу:
  "... и сына..."
  Он начал погружать девочку третий раз в воду, тем же самым образом делая это. Росарио ревела так истошно, что слабонервным стоило бы отойти куда-нибудь подальше, чтобы отдохнуть от этих криков, но на то они и священны, что вызывают столько детских эмоций. Участники стали тихо молиться:
  "Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь".
  Маргарита подняла ребенка из воды и прижала к себе, это была такая радость, будто это её собственная дочь, она посмотрела наверх небосвода храма и улыбнулась Патрисии, девушка знала, что та наблюдает за ними с того света и радуется вместе с ними. Служитель продолжал:
  "Бог всемогущий, Отец Господа нашего Иисуса Христа, возродивший тебя водою и Святым Духом и даровавший тебе отпущение всех грехов, Сам дарует тебе помазание спасения, чтобы, сопричтённый к святому Его народу, ты пребывал в единении с Христом - Священником, Пророком и Царём ради жизни вечной".
  -Аминь - ответили все.
  Росарио дали маленькую белую сорочку, Алонсо зажег свечу и принес её, как один из символов обряда.
  -Росарио, ты стала новым творением и облеклась в Христа. Прими белую одежду и сохрани её незапятнанной вплоть до суда Господа нашего Иисуса Христа, чтобы обрести жизнь вечную - торжественно провозгласил священник.
  -Аминь.
  Так и закончилась это церемония принятия Росарио в рабы Божия. Теперь она должна исследовать все глубины христианства и подчиняться их законам и заповедям. Антонио взял дочку на руки и поцеловал. Все потихоньку стали расходиться, девочка засыпала. Вскоре они подъехали домой, какое-то странное ощущение хватало за грудь Маргариту. Она понимала, что должна скоро вернуться в Рим. Её сердце принадлежало тем местам, и ей было больно предавать своего несчастного героя, любил он её не любил, она обязана ему, и пырнуть острием в спину не в её понятиях.
  Осталось 4 часа до отлета самолета в Италию, девушка должна была успеть приехать в Мадрид и доехать до Хетафе. Еще час с Антонио и они расстанутся, возможно, навсегда, если это действительно предначертано судьбой. Уложив дочку спать, он подошел к Маргарите.
  - Ты, должно быть, скоро уезжаешь? Пошли, прогуляемся в моем саду.
  Они зашли, перед её взором открылся чудесный сад, похожий на сказочные выдумки эльфов, ведь только их обитель может быть так прекрасна. Дневной свет обволакивал их счастливые лица, но Маргарита была не спокойна и все хотела убежать по той далекой тропинке, ведущей к каналу.
  - Ты такая нервная, спасибо, что поддержала меня, ты очень хороший человек, очень.
  - Антонио, не стоит благодарности, я ведь просто помогла плыть тебе, да и тем более по течению.
  -Но ведь я ранен.
  -Чем?
  -Твоим колким характером. Почему ты уезжаешь так быстро, я знаю, ты живешь у какого-то мужчины, прости, он наверно твой муж, ты ведь замужем, Марго?
  Что ей было сказать на его упреки, которые были всего лишь мольбами сумасшедшего нищего, ведь его золото, пыль по сравнению с алмазами любви, которые светят, как солнце. Утонуть было её последнее решение жизни. Может, вранье спасет её, воистину оно бы прикрыло своим щитом от пуль правды сознание Антонио.
  - Я помолвлена.
  Его лицо скривилось, как спираль, а глаза смотрели куда-то вдаль, будто он искал ответа у горизонтов мира, но они молчали, словно немые.
  - Что ж, думаю, каждый занял в этой жизни свое место. Извини, я дурак, проводить тебя до аэропорта? Ты бы наверно спросила, чего добиваюсь я в этой жизни? Счастья Маргарита, ты была права, я сам добился этих мозолей. Работал над задачей невыполнимой, которая не принесет сладкого плода, но думаю, ошибся только с эпитетом, горечь, которую я пожинаю, смеется надо мной. Читая в детстве Цицерона, я запомнил одну фразу: "Каждый получает то, что заслуживает".
  По его щеке стекала слеза раскаяния, эта десятиминутная исповедь раскрыла его внутренние недра. Маргарита молчала, но ей так хотелось утешить его, а иногда поцелуй значит многое, и его действие заменит миллион слов. Она приблизилась и легонько поцеловала его в губы, он замер, не соображая, что это было не очередное прикосновение ветра.
  -Зачем, Марго?
  -Прости, прости... - опомнилась она и убежала, крича в след: "Через десять минут я уезжаю в Мадрид и следом отправляюсь в аэропорт, если мы видимся последний раз, пусть, хватит мучать друг друга".
  Антонио ничего не ответил ей, он просто смирился с судьбой, пусть её ноги управляют ею и унесут её по зову судьбы. В её словах мужчина не почувствовал прощания, он чувствовал нелюбовь и отчаянные чувства безутешной девушки, которая запуталась в мужской красоте, как в проводах, до сих пор излучающих пронзительное электричество.
   Шестнадцатая глава.
   Маргарита приехала в Рим, предоставленная ей панорама была не совсем благоприятной. Пасмурная погода нависала над городом, и это было несколько странным явлением, лучи постепенно редели, а тучи сгущались. Где же Франсуа думала она, и даже не заметила столь неприятного прибытия обмана природы. Ей действительно было страшно за все сделанное, не вспоминая ни капли времени Антонио, она отослала свои мысли к тому самому особняку около Тирренского моря, а вдруг его вовсе там нет, может быть, он ищет её по всему Риму, хотя со смекалкой этого мужчины вряд ли будет выдан такой глупый ход.
   В таких ситуациях нужно держать себя под контролем, иначе своим суетливым и паническим состоянием разгонишь остальные выходы и просветы. Они никогда не уважали рехнувшихся холостяков. Чтобы по-быстрей прекратить их раздор, Марго спешила и поймала первое попавшееся такси, которое было тоже настроено на скорые бега.
  - До Фьюмичино, пожалуйста, только усердней нажимайте на педали - торопливо проговорив, девушка достала кошелек, из которого судорожно пыталась выловить хоть какие-то деньги, но увы, у нее не хватало на такси, дорога была долговата.
   Для того чтобы прикрыть хоть чуть-чуть свое положение, скомкав все деньги, она передала ему этот злосчастный комок, вдруг своей неграмотностью он спасет её бедственное положение.
  - Ну нет, меня не проведешь девчонка, здесь не вся сумма, если нет, то мы никуда не едем.
   В горечи Марго не знала, что сказать, а время поджимало, если не сейчас, то ей ни на какой другой транспорт не хватит средств. Посмотрев на свое запястье, где красовался жемчужный браслет, ей пришла хорошая идея, но горькая по своему назначению. Когда-то давно ей подарил его Антонио, неужели потеряв все, напоминающее о нем, даже какие-то теплые чувства, она решится и на это. Парень подарил ей еще в те далекие годы, когда они были школьниками, почему Марго до сих пор его носит, зависит только от нее, но ради Франсуа и ради спасения своего положения чернушки она отдаст его какому-то незнакомцу, ведь по договору эти молодые обещали друг другу не увидеться.
  -Ну что ж, держи вот это браслет.
  - Его цена не способствует росту нужной суммы.
  -Это чистый жемчуг, если в вашей стране такая драгоценность сравнивается с веником, то думаю, мне здесь нечего делать.
  -А ты дерзка, ну ладно, давай свои ошметки и поехали.
   Маргарита села в такси и захлопнула дверь так, словно больше никогда не собирается открывать её. Дорога начинала надоедать ей, этот поток машин означал час пик и каждый сидящий суетился не больше, чем она. Будто все опаздывали на судный день, на который они не имеют права не прийти, наплевав на все, каждый взыскал нужным обратить внимание на ржавое корыто, которое, к счастью, умеет еще ездить.
   Мелкий дождь еще больше утомлял и так почерневшие от усталости лица людей, их жизнь еще незаметнее, чем серая мышь, что им еще пожинать, как не пыль, ведь крысы уже забронировали свое место на помойке, они и там короли. Машина передвигалась уже по кольцевой, но откуда не возьмись, с другого поворота произошло страшное соединение, шлейф транспортов парализовал дорогу, по которой ехала Маргарита. Избежать пробки было невозможно. Глаза её бегали из стороны в сторону, что же теперь будет? Они простоят здесь час, а то и больше, когда драгоценное может уплыть от тебя, как безнадёжный плот вдаль, и ты достигнешь его только во сне, потому что это попытка преследует, как серийный и кровожадный маньяк. Зачем отпускать его и отвязывать от брусьев, стоящих рядом с пристанью, но тебя даже никто не спрашивал. И откуда не возьмись, мальчик-шалунишка поинтересуется, что за доска лежит на водах его родного океана.
  - Извините, но мы долго будем стоять здесь?
  -Милочка, куда же вы торопитесь, жизнь это не гонка, вы все успеете.
  -Наверно, в вашей жизни не было момента пожарного сигнала, когда нужно слушать указания судьбы и бежать напрямик, чтобы спасти свою чертову душу.
  - Хорошо, я отвечу тебе. Если твоя матушка - судьба разрешит эту ситуацию, мы уедем отсюда через 5 минут, если же наоборот, то стоит дожидаться главы проблемы, а знаешь, он-то наверняка занят более глобальными проблемами, ха-ха.
   Водитель будто был сообщником закона подлости и возглавлял эту думу в первых рядах, но только эта вредность была основана на непозволении ей распускать нюни. Но Маргарита не паниковала, её порой продували ветра искушений и мимолетных решений, хотя предаваться веселью ей совсем не хотелось, и это ни в коем случае не являлось её оружием, а оружие - это вещь хитрее женщины, никогда не знаешь, куда оно выстрелит.
   Тяжко вздыхая, в голове она перебирала все варианты спасения, но в очередной раз понимала, что все зависит только от Бога и действительно, от того самого главы проблем. Систему переключателя изучил только он один, а если вмешиваться своими кривыми ручонками в дела Господа, то, думаю, вам уже определено место в зверском и устрашающем остроге, в котором кишит страшное беснование.
   Посмотрев вдаль дороги, ей показалось, что все начинало рассасываться и расстанавливаться более разумно, как нужно было обществу и действительно, куда это они все устремились, неужели на месте Фьюмичино возродилась ярмарка века, на которой купцы будут торговаться с посылками судьбы и предсказаний. Но в эти глупые сказки не стоит верить, дорога по-прежнему была наполнена ошибками природы, будто тысяча близнецов восстала, и их воля воссоединилась в ополчение против нормальности. В то время люди не особо фанатели от железок, обкрашенных в дешевую красу, машины не являлись вторыми женами. Они были просто хорошими приятелями, которые иногда подставляли свое плечо и одалживали пару евро. Эта индивидуальность радовала глаз максималиста, ему всегда хотелось видеть заполненный графин, воды которого знали границы, а не нагло позволяли себе выступать за края. Марго начала нервничать и ей хотелось пихнуть беззаботного водителя, ведь он смотрел на происходящее так, будто видит это каждый день, и его насмехательный вид еще больше расчёсывал её скомканные чувства.
  - Там есть узкий проход, неужели вы не собираетесь использовать хоть единый шанс, ведь он будто сам напрашивается присесть нам на колени?
  - Твой воображаемый узкий проход, сейчас на него покосится какой-нибудь более обеспеченный мачо, и уж точно мне от него не увернуть, желаешь, чтобы мы разбились?
  - У вас итальянцы есть хоть какие-то мозги, такси - это общественный транспорт, они обязаны будут пропустить нас.
  - Если в твоем городе это общественный, то Рим уже прости, исключение. Да, если бы меня могли уважать эти величавые рыцари, я бы сохранил массу времени. Знаешь, время, как кошелек. Сделаешь какое-то дело и глядишь, твой лимит исчерпан, пора паковать чемоданы и выезжать в другой путь, следующий, сходишь купить хлеба да колбасы с молоком, радуешься покупкам и созерцаешь, что сделал что-то полезное, а потом ты поинтересуешься своими сбережениями, заглянув, видишь, что в твоей котомке лежат и смеются копейки. Ха-ха, я-то эти дела знаю - улыбнулся он и дальше начал следить за дорогой.
   Марго предпочла промолчать и сделать вид, что наслаждается его поучениям, но ей совсем не до шуток.
  -Вы мудр и, наверно, умеете действовать по-мудрому, почему бы вам не прибавить газу, у нас есть шанс уехать подальше от этого засора.
  -Ладно, мне надоели твои детские плачи. Вот так всегда, пытаешься сделать, как лучше, купить кроватку, игрушки, а он все равно ноет, что вам еще нужно, дети, объясните, желательно при своем рождении иметь табличку или какой-то свод правил, где вы выскажете свои потребности неблагодарные.
   Водитель нахмурил брови, будто ожидая недоброе, ведь управляя своим большим стажем вождения, он мог предугадать помехи к действиям, но не стал, словно злая ведьма посыпала на его мозг волшебным порошком, который прикрыл все логические решения. Они прорвались, к счастью, вперед, Маргарита уже улыбалась, как вдруг колеса такси будто начали скользить по асфальту, мужчина не справлялся с управлением и не понимал, в чем причина этой беды, они были окружены армией посторонних машин, и танцевать вальс в грязной обстановке означает только срам. Причиной раскола стабильности стала неожиданность, и снова она замешивает это тесто, которое достойно только индивидуума. Откуда ни возьмись выехал автомобиль, черной молнией он озарил яркие радости сидящих и столкнулся резкими ударами с такси. Жизнь их замерла и висела на тоненьком волоске, снятом с головы опьянелого хохла. Маргарита и водитель были без сознания, обильная тьма стекла обрушилась на них, водитель был окровавлен, девушка ударилась головой об переднее сиденье и её лоб был разбит, как самый дорогой хрусталь, если это чудо затронуло висок, с этой секунды этот мир для нее скандал и миф, в котором она была главной героиней.
   Описывать грусть самое тяжкое занятие, вы бы могли выпустить свою фантазию на волю, расправить ей крылья и, как следует, смазать, ведь все, что происходило, объясняет второстепенное, а точнее главное. Человек, который посмел сесть за руль этой злосчастной развалюхи, отправили в больницу на скорой помощи, "труп" Марго последовал за ним. Та пробка, ставшая палкой, получила урок и теперь соблюдала правила тех 70-ых годов, в которых не предвиделись подобные происшествия.
   Теперь мечта девушки вряд ли сбудется, ведь она так желала посвятить свое сердце Франсуа и доверить ему свою печаль.
   А что же делал он? Все эти дни мужчина ожидал Маргариту, как тайну века, которая принесет ему своих долгожданных отпрысков везенья. Он понимал, что она могла исчезнуть куда угодно, все-таки её некоторые вещи остались у него, вдруг её жадность спасет их обоих. Сегодня Франсуа решил действовать как человек, который предан ей. Сидеть на стуле, попивая кофе и куря сигарету, занятие для слабых, для тех, которые ищут повод излить свое состояние неживому, оно никогда не поймет вас, а только покалечит.
   Узнав, где работает Маргарита, мужчина предпринимал отправиться туда и расспросить, уволилась ли она, куда уехала и что же следует за всеми событиями. Он поцеловал служанок в щеки и поспешно отправился в Рим, достигнув самого пика бывшего скопления железок, Франсуа обратил внимание на двух стоящих полицейских, которые осматривали машину, потерпевшую автокатастрофу. Ему стало интересно, что произошло здесь, остановившись, мужчина обратился к ним.
  -Здесь что-то произошло, товарищи?
  - Здравствуйте, час назад была невыносимая глазами здравого человека пробка машин, знаете, в этой драме всегда найдутся смертники, не верящие настоящему и пытающие что-то исправить в указах Господа, случилось автокатастрофа.
   Лицо Франсуа напряглось, ему все сулили мысль о том, что это Маргарита, сердце его стало биться все чаще, дыхание перехватывало, будто его душили, а так и есть, душили новостью.
  -Кто-нибудь погиб, и кто же вообще был участником этой казни?
  -Мы не свидетели и не имели честь стоять на карауле, но успели приехать при появлении скорой. Видимо, злая участь постигла это такси, и пассажиркой была девушка лет 20 лет. Вы кого-то потеряли?
   Теперь он понимал, что это могла быть она, но почему его представление об этом случае так близко встало с Маргаритой, он был больше, чем уверен, что это та девушка двадцати лет. Предчувствия сердца не подводили его размышления, этот человек знал, что эта авария вызвана исключительно её попыткой убежать к нему в объятия от этого смутного дня и его огрызающихся клыков.
  -Номер больницы, номер больницы, прошу?
  -Послушайте, мы что вам, очевидцы, мы сидели в этой машине, как ангелы хранители и...- возмутился полицейский, но его прервал второй.
  - Как я понял, это итальянский госпиталь, расположенный на Via Longoni Emilio, 56, моя жена работает там.
  - Да, спасибо большое, спасибо! - обрадовался Франсуа, хотя его настроение раскачивалось все больше в плохую сторону, но эти отрицательные отражения не позволят убежать его цели добиться правды. Даже если это просто ошибка, ему будет все равно, но нос хорошего пса никогда не подводит.
   Езда была для него словно мучением, словно кропотливая работа, ждущая заботы, внимания и времени, а результат так хотел родиться на этот добрый свет. Франсуа не хотел прикидываться, он действительно делал свое дело, позабыв все жаркие психические непонятки, его погоня за истиной продолжалась со стремительной быстротой. Достигнув госпиталя, он быстрей побежал внутрь. Найдя женщину, которая бы могла уведомить его о последних поступлениях, мужчина хотел заплакать, но сдержался.
  - Где-то полтора часа назад поступали ли два раненых в автокатастрофе людей? Девушка и, по всей видимости, водитель.
  -Да, как раз полтора часа назад, сейчас они в палате, состояние тяжкое, а что вам нужно?
  - Дело в том, что эта девушка, которая разбилась, моя невеста, я ищу её, и мне кажется, это именно она. Скажите её имя, прошу.
  -Подождите секунду.
   Франсуа не верил происходящему, если это действительно Марго, её жизни может прийти конец, а кто виноват - неизвестно. Вытирая капли выступающего пота, ему стало трудно дышать, а ожидание этой пугливой негритянки еще больше вызывало сомнения. Вскоре женщина подошла к нему и при этом рассматривала какой-то архив и произнесла: " Алессандро Санчес".
  -Но это имя мужчины, не так ли?
  - Просто мы сразу опознали его, потому что знакомы и раньше, а девушка для нас загадка.
  - Я могу видеть её?
  -Нет синьор, что вы, это невозможно, мы даже не имеем краткого о вас описания, а вы ворветесь в палату человека, которого, возможно, не знаете?
  -Но я хочу убедиться, что это она!- на глазах у всех свирепел Франсуа, его руки дрожали, а глаза налились кровью, почему эта бестолочь смеет здесь любезничать, для кого-то сейчас это вопрос жизни и смерти, а она просто не может по-человечески выполнить свою жалкую работу. Она немного испугалась, увидев его разгоряченное лицо, он действительно постепенно убивал себя горем, потому что чувствовал ту кровь, которая течет где-то рядом в жилах его прекрасной омертвлённой временем принцессы.
  -Ладно, я пойду на уступки, но только потому, что хотелось бы больше запечатлеть вашу ярость. Пройдемте со мной.
   Женщина повела его по лестнице, она была стара и шла несколько медленно, но Франсуа хотел лететь. Они подошли к палате, где лежала та самая жертва случая.
   Мужчина подошел к двери и легонько приоткрыл её, но лучше бы он её не открывал. На постели лежала та самая Марго, которая совсем недавно злорадствовала в такси. Кожа её была бела, повязка на голове объясняла тяжелейшую травму во фраке этого бедствующего дня, который уже попустил столько горя, она лежала неподвижно, будто уже была мертва. Франсуа узнал её сразу, эти черные, шоколадные волосы, которые спадали с её худых плеч по всей подушке, невозможно забыть, а эти гордые глаза, которые были подавлены закрытием век, они все равно сквозь преграды смотрели на него. Мужчина облокотился на выступающий наличник у входа в палату, закрыл рукою глаза и пустил поток слез, они стекали, как натянутые струны. Любое постороннее слово мира убивало его защиту, его пограничников, охраняющих от чужих языков.
   Сейчас он хотел поддержки, опоры, любой трости, которая смогла бы заменить ему настоящую прямую осанку. У сверженного всегда подкашиваются колени, гнутся ноги и ломаются кости, а сердце разрывается на мелкие кусочки...
   Семнадцатая глава.
   Прошел месяц. Маргарита чувствовала себя лучше с каждым днем, но ничего в этой жизни не обходило её просто так, какую-то скверность и мерзость ей всегда подбрасывали на порог дома и заставляли есть это, но только с мерой издевательства. Приказ состоял из тех мелких частиц, которые приносили ей очередные минуты ужаса и плача. Разжевывать эту неприятную слизь, да еще и улыбаться, будто в знак благодарности, было её главной карой. Девушка словно путешественник, который в далеком детстве увидел на картинке прекрасную принцессу с принцем, который протягивал ей руку по наставлению своего батюшки. Ей начали грезиться те же самые движения, только пусть они будут реальностью, но чтобы добраться до этого королевства, стоит потрудиться, истоптать все нервы в жидкость, которая ручейком перельется в болото, её уже не достичь, не достичь тех былых добрых настроений, изголодать и пострадать от страшной засухи, которая будет высасывать все впечатления в жизни. Главное, что станет взлетной точкой к этим испытаниям, так это пропустить через себя силу фальши, подлости, предательства, они-то и научат тебя, что тех сказочных золотых берегов и вовсе не существует.
   Бедой Маргариты стала амнезия, возможно, для нее это было блаженством, прийти в эту жизнь с чистым листом бумаги, будто первого сентября ветреный студент навестил кабинет сурового профессора, который с ехидной улыбкой поджидал его в своем царстве знаний, а тот всего лишь понуро опустил голову, повинуясь, ведь он, как белый лист, младенец мудрости.
   Потеря памяти стала каким-то феноменом, это произошло, опять же, в связи её удара головой, который является не насмешкой, а бедой. Вспомните, только вспомните её давнего знакомого Давида. Прошло три с половиной года с тех пор, когда он был в бедствии, когда его палубу переполняла вода, а моряки тыкали его своими упреками и бесновали на глазах, им было все равно на проблему капитана, словно стоящая в углу уборщица заметила налитые слезами его глаза, и её сердце забилось, как рыба на берегу раскаленного, будто уголь песка. Этой никчемной "протирщицей" оказалась Маргарита. Богу было угодно превратить из её подручных средств волшебную палочку. Где же он теперь? Как неблагодарная скотина решил отдаться ветру и подарить себя незамужним девушкам, но ведь он был женат исключительно на долге перед Марго. Их последняя встреча была попыткой нейтрализовать события, но ничто не станет истинным, пока все герои не снимут свои маски. Жизнь - это маскарад, но рано или поздно во время всемирного суда каждый порвет свою ложь в клочья и проглотит стыд.
   Давид не стоял у алтаря со своей суженной, возможно, он забыл, что такое жизнь, облаченная в шелка любви. Его целью было оправдать свою великую фамилию - Веласкес.
   Коротая вечера в одиночестве, ему хотелось принести своим глазам львиную долю удовольствий, покорить их мастерскими архигениальными творениями золотых рук султанов искусства. Эти кричащие религией изображения Эль Греко растопляли его сердце, таинственные созвездия, представления художника выливали массу света на его помрачневшие века, на его застывшую жизнь, не жонглирующую лучами солнца. Портреты Тициана с какими-то волшебными думами и мифическими сказаниями, художник внушал нам эту прекрасную деву Венеру. Рафаэль Санти заставлял изучать юного искусствоведа историю, близко стоящую с Римом, эти кардиналы в красной сутане, которую дополняет маленькая епископская шапочка, в их лице, может, и была какая-то дикая насмешка, но смертные только и глядят лишь ему в глаза и наслаждаются живописными взмахами кистей. Но ведь только один Диего Веласкес заставлял его рыдать около его шедевров. Из простого он делал что-то волшебное и неповторимое. Эта "Кузница вулкана", смысл которой многим зевакам совершенно не понятен, корыстное изображение Бахуса, которой будто улыбался своей судьбе, подманивая местных пьяниц испробовать его сладкого, как губы женщины, вино. Но этого дремучего и сказочного совершенства Давид несколько боялся и поэтому искал свою позицию на поребриках дороги, по которой ему было суждено идти. Его вдохновеньем была Маргарита, он уже забыл её ненавидящие глаза, улыбку, которая казалась какой-то печальной и вынужденной, она всегда плакала, будто в её жизни мокрый снег парил над крышами, а солнце было главным палящим врагом. Серое утро снилось ей ночами, а открывая глаза, это сновиденье сидело прямо у нее на плече. Марго являлась для него радующейся вечностью, которая не предаст и не обманет.
   Сегодня он вспомнил эту гордость, нетленные пощечины, слезы, обиды, их поцелуй, которого не было между ними никогда. Давид чувствовал вину, какую-то вину, которая выросла на почве его темперамента и её вредности, почему так, почему? Наши желания это только наши намеченные будущие действия, но если они зависят от другого существа, не надейтесь, просто забудьте.
   Мужчина желал испробовать теперешнюю улыбку Маргариты, ощутить на себе её радость движения и поступки, привязанность оказывала на него большую роль в знаменательном сюжете, а наверно, он просто мечтал быть геркулесом в этой мифической балладе, быть аполлоном и затмить думы глупых женщин. Но Давид не знал ничего о ней, кроме адреса её сестры, та бумажка, написанная прежде Анной, давно затерялась в пустоте, а искать квадратные миллиметры пыли не его дело уж точно. Идти к ней? Да наверно это безумство, она, возможно, тоже забыла свое место проживание и наблюдает свысока совсем в других окраинах. Но если ты решился на то, что сломаешь горные хребты, не стой и не жди попыток иных наследников безумства, ведь ты обязательство посмеешься над их позором и увильнешь, будто ничего и не было между тобой и клятвой. Ему казалось, вдруг она переехала жить к ним, в жизни бывают все невзгоды, но если бы он только знал, какая теперь у нее жизнь, если бы ему было дано открыть те секретные страницы и вглядеться в предлагаемую истину.
   До квартиры Маргариты ему было идти пешком минут 15, поэтому это томление не являлось настолько продолжительным. Позвонив в дверь, никто не отвечал, и он даже пугался этой громкоговорящей тишины, которая оглушала его спокойствие души своей выразительной трелью подлости, но через металлическую дверь по причине его паранойи ему были отчетливо слышны неторопливые шаги, которые стали решающими в этой интересной развязке. Дверь отворила какая-то женщина лет 50, она была бледной и болезненно озабоченной, может, это мать Маргариты, размышлял Давид, тогда девушка точно не должна оставить её одну.
  -Здравствуйте, я бы желал видеть Маргариту Родригес.
   Дверь словно автоматически закрылась при возникновении этого ключевого имени. Мужчина хотел остановить это действо, но его уста сомкнулись, будто резкие мысли опередили их. Неужели здесь её больше не знают, если так, то они никогда больше не встретятся, если только на улицах какого-нибудь тихого городка. Он позвонил снова, а эти затворы открылись, услышав второй вызов. Женщина взглянула на него с еще большим нехотением исчезнуть с этого места.
  -Я приехал издалека, по очень важному делу, мне нужна она. Если же...
  - Маргарита здесь больше не живет, неужели вы не знаете.
  -Да, но у нее есть сестра...
  Женщина не давала ему договорить, будто в её квартире торжествовал смертоносный пожар, и это торопило её назад.
  - Моя дочка Анна, ты, видимо, тоже её знаешь, к сожалению, она тоже отсутствует, но на время, с минуту на минуту должна прийти.
  -Спасибо.
  -Не тронь её, слышишь...
   Эта ветхая "старушка" навсегда прикрылась от него "черной чадрой", видимо, её расстроенное состояние изливало боль страдающего сердца, и эта странная немощность не давала женщине минуты выслушать мужчину.
   Давид был в некой растерянности, он решил караулить ожидаемую особу, словно ограждая от посторонних лиц и разговоров, ему хотелось использовать свой щит исключительно себе в пользу. Встав у парадной, он ждал этой кокетки, но на раздольях природы не было видно черной шляпки и белого сарафана, от которых сходила с ума девушка. Прождав 20 минут, ему хотелось бегать по всей планете и заглядывать в каждый угол, чтобы найти нового водящего. Мужчина стоял около остановки и пристально наблюдал за подъезжающим транспортом. Толпа никуда не спешила и их медленная плавная походка не намекала на суету, и в таком синхронном вальсе ему посчастливилось разглядеть девушку в оранжевом с белыми цветами платье с белой шляпкой на голове, этот наряд был выявлением какого-то комплекса или же переживания, будто она маскировалась от чужих глаз. Давид улыбнулся и вздохнул, он не хотел пугать её, ему было так приятно видеть эту осанистую сочную гризетку, размахивающую своими ресничками, как веером.
   Анна наслаждалась летней прохладой ветерка и обличением в солнечную жидкость, она будто изменилась и стала чуть добрее, но может, просто кто-то порадовал её новыми бусами, хотя какой-нибудь старец возразил бы нашим высокомерным мнениям, ведь не стоит клеветать на женщин, по исламской религии за это бы избили плетями до смерти. В её лике было одновременно что-то устрашающее и незабвенное, в глазах парил легкий туман, а веки, наоборот, рассеивали дымку, сияние солнца лилось ручьём по её симпатичной ямочке на щеке, и этот радостный непорочный вид радовал Давида. Его все больше интересовала эта загорелая желейная кожа, которая была мягка и гладка.
  -Анна! - воскликнул он.
   Девушка будто ничего не слышала и, наверно, не собиралась прислушиваться. Давид не верил в свою безнадежность, и когда она приблизилась к нему чуть ближе, он посмотрел на нее и заговорил.
  - Анна! Ты не помнишь меня, это Давид, тот самый, который искал Марго.
   На этот раз она обратила внимание и начала будто захлебываться в его чарующем приятном взгляде, её глаза вспоминали и судорожно копались в каких-то папках прошлого.
  - Здравствуй, я отличаюсь приличным склерозом, но тебя все-таки запомнила, слышишь. Так приятно встретить что-то не повседневное, необычное, в мире столько людей, а кажется, что он состоит из трех, четырех человек. Тебе что-то нужно от меня? - коварно лепетала она.
  -Прости, наверно я эгоист и общаюсь с тобой только потому, что хочу добиться своих целей. Два с половиной года назад, ты написала мне адрес Маргариты...
  -Я не хочу говорить о ней, не настаивай - возмутилась Анна и продолжила путь дальше, он придержал её рукой.
  - Настаивать сейчас значит просить, неужели мы будем перечить библии. Позволь продолжить.
  -Хорошо - согласилась она и взглянула на него с каким-то презрением.
  - Я не нашел её дома, странно, может это ошибка, но никто не подсказал мне, тем более моя торопливость подвела меня, я бросил все на полпути, никогда не ощущал себя холериком, но спустя время мне хочется снова повидать её, не знаю почему...
  -Ты наверно любишь её.
  - Анна, в такую девушку нельзя влюбляться, иначе она порвет твою новую парадную рубашку и захватит твое беззащитное тельце, держась за галстук. Я когда-то любил её минут 5, но потом все ушло, будто провалилось в канализационный люк, который я не желаю и видеть, ведь, смотря в эту черную дыру, я невольно вспоминаю его магическое тяготение, и не мечтаю снова оказаться там.
   Она напрягалась, и ей несколько надоедало слушать его, но Давид все же оказал ей услугу в виде мини-приключения. Аттракционы - удовольствие дорогое, а если они рукой подать от окна твоего пастбища, стоит улыбнуться и соблазнить их, ведь они так ждут посетителей.
  -Ты хочешь, что бы я дала тебе адрес её нового местожительства. Поверь, мы с ней не общаемся. Когда умер её отец, она ушла из дома и больше не приходит к нам. Бегать за этой курочкой-несушкой никто не собирается. Моя подруга этим летом видела её в аэропорту с каким-то магнатом, как она сказала, её отец знаком с ним. Видимо, упорхала от нашей жалкой жизни и живет сейчас в гареме удовольствий, оставь её, она жалка.
   Лицо Давида хмурилось, в эти нескольких предложениях он будто считывал целую историю её жизни, ревность не дразнила его, её не могло существовать, потому что несмотря ни на что он считал Маргариту своей цесаревной, лишь фантазер может вспахивать почву мечты так хорошо, насколько это возможно. Он улыбался, и в его улыбке был вызов всем мужчинам, которые бы посмели трогать её, но Давид все уже потерял, а было ли чего терять, было. Анне самой приходили человечки из царства забавы, это так интересно, когда рассказываешь человеку страшные вести, а он смотрит на тебя и просто улыбается, улыбается, как хитрая Клеопатра, потому что ей все равно на огрызания диких кошек, она уже давно покорила всех своей властью.
  - Анна, я не собираюсь плакать из-за нее, это всего лишь мимолетные встречи моего прошлого, но знаешь, она отличается от других девушек своей независимостью. Её пытаешься заманить, как мышку на сыр, да, эта девушка чувствует запах, но воистину только запах гнили, хотя, возможно, по своим гордым принципам она потеряет своё счастье, я боюсь именно за это.
  - Так что же все-таки тебе нужно от нее?
   Этот вопрос поставил Давида в тупик, он пытался ранее убежать от этого преследования и скрылся за углом какой-то помойки, которая кишила грязью и зловоньем, она заставила его отойти чуть подальше, где ему и повстречался тот самый сыщик. Бежать бесполезно, но просто стоять и смотреть строго в глаза возможно. Если бы мы умели останавливать время, а потом присаживаться за свой рабочий стол и придумывать план действий в подозрительной четкости и предусмотрительности, где стратегия и последствия ставятся на первое место. Но жизнь - это не "если бы", мы всегда надеемся на эту фразу, но она только смеется над нами. Учитесь носить с собой подзорную трубу, посмотрев в глазок которой вам раскроют просторы мышления.
  - Лекарства от одержимого безумства.
  Анна усмехнулась, её разум был подключен к современному событию, он разыгрывает немую комедию, пытаясь скрыть истину, играет жестами, которые только развлекают чужие лица.
  -Вот что, держи телефонный номер моего дома, если мечтаешь о лекарстве, то ты его получишь, только оно будет воплощать из твоих ран нечто другое, и это обязательно забальзамирует твою скуку, прощай.
   Она передала ему маленький листочек бумаги, принужденно улыбнулась и нежно поцеловала в его щеку, поспешно уйдя от места возгорания чувств. Давид не совсем решил для себя, что это было, он только пытался закрыть глаза и представить еще раз, как это произошло, но не смог, потому что мысли о Маргарите не покидали его.
   Восемнадцатая глава.
   Время шло так же быстро, как и беспощадное падение листьев головокружительного осеннего листопада. Оно не спрашивало Маргариту о том, готова ли она к новой работе, продвижению и дальнейшему успеху, который так часто грезится в наших опустелых головах, и жаль, что мысль не проникает в то пространство, иначе бы они поняли, что ничего не достанется просто так. Эта амнезия постепенно уходила с жизни девушки, что-то ведь и вовсе ей стоит забыть, судьба не зря владеет таким преимуществом, её профессиональный подход редко совершает грубейшие ошибки. То, что не должно оставаться отпечатком, обязательно сойдет по её повелению, но к существу человека никто еще полностью не имел доступ, все изучили его организм, а душа - эта личная бесценная реликвия. Девушка уже приступила к своей работе и не собиралась откладывать все сияющие точки в сторону, блеклость и есть отсутствие таланта и проявление лени.
   Летний, но не очень яркий и насыщенный всевозможными причудами палитры день сидел уже на носу. Маргарита утром выехала в Рим, сегодня для нее предоставили слишком ответственное дело, которое она считала, как почетное наследие. Галерея Боргезе уже представлялась ей во сне и пыталась объяснить свою конструкцию и строение. Но девушка думала не об этом, ей хотелось чего-то нового, возможно, изучить смысл этой жизни, а особенно жизнь в искусстве, ведь это так прекрасно, когда среди серой грязной рубашки, которая намозолила уставшие глаза, найдутся причудливые узоры, в которых вкладывались целые мгновения, истории, думы и тысяча пролитых слез, ставших свидетелем творческого порыва. Она не была родственной душой с художником, похожим на Робинзона Крузо, ведь его сумасшествие показывает свои результаты, да причем настолько гениальные, что в нашей голове не укладывается, как среди этой разъединенной Гондваны он нашел маленький остров, усыпанный жемчужными бусами и золотыми сережками.
   Топчась на одном месте и выискивая в соседней помойке какой-то новый дар, мы забываем, что берем не тот пример, мы не способны работать с этим орудием, потому что мы и вовсе не видим его прелесть и мощь.
   Подъехав к местонахождению галереи, ей пришлось пройти еще одну неширокую тропинку, но уже в дали горизонта блистало и сияло это величественное здание, кому, как ни ему знать о высоком уровне архитектуре и почете. Являясь уже ветераном эпохи искусства, им наполнены тысяча картин, которые если бы умели говорить, то каждый день бы восторгались своей гордостью, этим великим белым пометом божества и центра живописи.
   Солнце сияло не так ярко, и природа намекала на свою грусть и печаль, ведь обижаться умеет каждый, никто наверно даже не заметил этой роскошной виллы, в которой однажды расхаживал кардинал Шпионе Боргезе. Маргарита вошла в саму галерею, её целью был журналистический отзыв, в котором она, несомненно, проявит свои таланты и поможет выставить на аукцион другой шедевр молодого художника. Да, именно так и называлась та выставка, ради которой она готовилась чуть ли не три часа, но все же главная роль досталась волнению, и оно зашкаливало во всех пределах.
   Первый этаж галереи не стал шокировать туристическую группу картинами голландских, фламандских, французских, немецких и испанских мастеров. Первыми атрибутами коллекции являлись скульптуры, одна из которых заставила Маргариту остановиться на месте. Аполлон и Дафна были в какой-то темноте и сумраке, затмившие крайнюю часть плоти мифических фантазий. На их лик лился божественный свет, освещающий их состояние, их эмоции. Скульптор буквально стал для них и матерью и отцом, и это творенье не только заставляет постоять на месте, но и порассуждать хоть чуть-чуть над его замыслами. Стать творцом, Богом для этих существ на первый взгляд не составляет труда, но когда вы включаете свою философскую интуицию, она с позором проваливается вниз, и вам стыдно за свои никудышные специи, которые поперчили либо же окислили шедевральное блюдо. Маргарита видела в этих статуях что-то человеческое, с чем она сама уже сталкивалась, и была в этом спектакле потерпевшим, Дафна затрагивала её душу и сулила ей своё право, но безумно влюбленный и безмятежный с виду алчный Аполлон внушал страх и преследование. Он бежал за ней, за этой статной фигурой, за этим милым лицом, отвергающим его глупые слова о любви и за совестью, которая хранила непорочность. Этот рыцарь хотел обесчестить цветок и так уже еле стоящий на своем вянущем стебле. Но её гордость и бесправность на ошибку не давала ему покоя, Дафна взлетала вверх, призывая высшие силы пронзить его молнией, а сама пряталась за той легендой и была примером для всех ночных бабочек.
   Постояв на месте и ощутив прохладу от только что открывшейся двери, Маргарита поспешила вперед, не обращая внимания на творенья Джованни Лоренцо Бернини, Луидже Валадье, Антонио Канова, и пусть у них не будет обиды, девушка, наверно, просто позабыла всех создателей её грез и стремлений. Поднявшись на второй этаж, голова её спряталась от бескрайних красот, а глаза просто ослепли, что же дальше делать ей в таком изувеченном состоянии, наверняка чувствовать прикосновениями дум элиту, в которой не приходилось еще никому плавать. Чтобы крейсировать в этом пространстве вечно, необходимо приспособиться уникальной функцией своего мышления, которая дается лишь только от рождения, а просто пятиминутное кряканье беспомощного утенка покажется любой русалке дикой насмешкой над собой, что считается невозможным.
   Как же нравились Маргарите те непревзойденные движенья в картине Рафаэля Санти "Дама с Единорогом", те изысканные блики и её уверенные взгляды, от которых было не оторваться. Ведь любой художник умеет воплощать из своих простых детских этюдов волшебный гипноз, оставляющий лишь комментарии восторга. Её аккуратно уложенные белокурые волосы, свисающие как плети вниз по спине, избивали загадкой ум обычного гражданина. Чудесная фигура, на которой красовалось платье женщины 16 века, кадрила к себе и заставляла почитать параграф истории хотя бы раз, фон безграничья и двух выступающих мраморных колонн означал власть и свободу, её предводителем был защитник от бедности, а озеро, принадлежащее его рукам, рисовало бег этой дамы по его волнам, бег свободы. Скромный и улыбающийся молодой единорог прижался к ней, выражая признак благодарности и означая светлое целомудрие, которое так не хватает теперешним понятиям.
   Проходя дальше, она видела этих беспечных и улыбающихся простых мальчишек, детей садов и вечных надсмотрщиков за виноградной лозой, которая обвивала их нежную, как у девчонки шею. Они были простыми, но с ними непременно хотелось пообщаться, посмотреть им в глаза и очутиться в той средневековой бездне, которой они были подвержены всю свою юность. Все, чего им хотелось, это попозировать около холста Караваджо и не получить пару подзатыльников от своей бессовестной мачехи, караулящей их даже у порога заката.
   Тысячу философских обещаний даровала ей судьба при виде одного из шедевров 16 века Тициана. Картина с интригующем названием представляла собой пейзаж, освещенный солнечными лучами и летающими мыслями о настоящей любви и её плюсах, некий озерный край выделил почву для серого, мертвого не только внутри, но и снаружи саркофага, на котором ползал чистый, как белая скатерть младенец, затмененный двумя спорящими между собой женщинами, которые не смотрели друг на друга, но были не согласны. Одна строго и прямо прильнула к саркофагу, и, как упрямая цаца, держит свои царские почести, сосуд, буквально набитый драгоценностями и золотом, выдавал её скудную честь, то бесславие и ту пародию на состояние совершенства, с ней не хочется говорить, ибо её коварные и жадные глаза сами отворачиваются в сторону своей гордости. Сидящая рядом нагая Венера уже давно улетела от этого тупого одиночества и развеяла ваши сомнения, ведь счастье любви - продолжение жизни там, на небесных местах, еще не забронированных вами, но, к сожалению, как бывает у нас, там все по-другому, эти ряды постепенно редеют. Никто не знает, послушал ли Тициан тех божественных звуков, исходящих из огненного сосуда, который восхваляла Венера, или он тоже сообщник этой королевской, безвкусной и слепой знати.
   Маргарита не разделяла, вероятно, ничье мненье, её завлек рассматривающий каких-то земных тварей ребенок, никто не заметил его, но, может быть, он означал выбор, ваш выбор, ведь наверняка мы все еще низкорослые карлики, мечтающие подняться по лестнице к Вавилонской башне, к небу. Девушка уже совсем погрузилась в свои думы и не задумалась над тем, что этим картинам уже 450 лет с лишним и их руководствующие умы и руки уже давно сгнили в могильной тишине. Где же молодая свежая кровь, куда она спрятала свой талант, или же, постыдившись великих отцов, и вовсе отравила свою скудную способность, размышлять можно долго над этим вопросом, а совершать дело необходимо было быстро. К Маргарите приближался какой-то мужчина, возможно, он знает, как помочь ей.
  -Извините - остановила она его и со спешкой решила в определенном порядке задавать свои вопрошания, - я бы хотела узнать, где здесь выставка молодых художников, моя персона пожаловала сюда по причине, что я являюсь журналистом.
  -Хм, что ж, я подскажу вам, но меня пугает, что вы даже не посмотрели на эти творенья, ах, сколько у этих иностранцев жажды к деньгам.
  -Нет, что вы, в этих картинах и утонул мой разум, дальше я не в состоянии соображать, где же весь каталог произведений свежих умов.
  - Пойдёмте со мной, времени в обрез, а вы хозяйничаете моим сроком, коллега.
   Они отправились по широкому коридору, и Марго не совсем знала всю обитель этого дворца, соображение о том, что их фигуры попятятся назад к выходу, не стало выигрышным для нее.
   Этот человек повел Маргариту прямо к тем прекрасным и сказочным садам виллы, которые она видела раньше. Воды, охраняющие тихий берег храма Эскулапа, притягивали к себе и манили, будто там сидел самый настоящий водяной и играл на гитаре свои романтические серенады, в жаркую погоду ты обливался безмятежьем, а потом и настоящим соком природной стихии, тенистый парк стал колыбелью для поклонников этого знатного рода Боргезе. Они подошли к широкой тропе, у которой не было конца, словно как бесконечность наших загадок и воображений. Деревья стояли баррикадой для того, чтобы оградить это неприкосновенное совещанье от всего мира,
  -Что ж, вот что тебе нужно, картины.
   Да, мужчина был действительно прав, ухмыльнувшись, он пошел дальше, словно на самый край этого мира, его походка была стремительной и отражала рост цели, что и вдохновляло девушку все больше. Марго оглянулась и увидела, как такие же птенцы пытаются вылететь из гнезда, но их уровень культуры никак не позволял зачинать своё появление на небосводе. Журналисты стояли мертвецом и рассматривали картины тех, кто уже смог ощутить под своими ногами бездну, но они боялись упасть туда, ибо выкарабкаться из тех руин поможет только божье благословенье и прощенье. Она прошла чуть дальше и не видела во всех предоставленных ей картинах чего-то нового и удивительного, эти творения были созданы умелыми руками, но не сознаниями, представшими огромными разноцветными витражами, которые напоминали тысячу соцветий, идей и всевозможных фантазий. Но то, что Марго увидела дальше, понравилось ей настолько, что её руки судорожно пытались найти в сумочке ручку.
   Представитель этого полотна являлся румынский безымянный художник. Но в этой стране красок каждый холст был наименован, как брошенная сирота, ибо их отцы пообещали скрыть отчество их детей.
   Он изобразил гибнущий увядавший цветок, но кончики его лепестков еще имели душистый аромат, созданный талантливейшим метром. Пейзаж был настолько грустен и мрачен, что даже сатана побоялась такой удачной выигрышности, сзади стояла горбатая и кривоногая опечаленная дама, рыдающая от, видимо, своей безвыходности, в руках её был деревянный посох, слоившийся от своей старости, который означал ту глупую власть, от которой она сама же и страдает. Власть над теми чувствами смирения и раскаяния в своих прошлых грехах, за которые она потерпела кару, передающуюся даже нашим глазам. Слезы её были лишь поводом для того, что эта женщина пытается замыть все тайны и отчаяния и исправить ситуацию хотя бы таким путем, но таким простым, что сил нет смотреть на её завывания, а как же этот бедный и несчастный цветок, бог предназначил ему место именно в этом гибнущем саду. Его существование зависит лишь только от того, возьмет ли себя в руки эта смесь ужаса и отврата чудовище, которое поражено молнией эгоизма. Вот что заставляет хоть немного задуматься над своей разнузданной жизнью. Марго взяла чистый лист бумаги и начала писать свои мнения.
   " Если вы не найдете в этой картине подобия на Моно Лизу, Мадонну с младенцем или же проповеди святого Иоанна крестителя, в которых столько истины, столько истории и изображений с самого важного документа на земле, то есть Библии, вы чистые неудачники этого мира. Оглянитесь, сколько в нем прекрасного, но и не забывайте оглядываться на свое ледяное мировоззрение, которое только и оснащено афоризмами, по которым вы пытаетесь судить истину. Старайтесь в старой гниющей деревянной телеге найти свою историю, она непременно расскажет вам о ней, и вы будете обезопасены дружеским жизненным опытом, если только захотите. Но как же замечательна выдумка этого творца, еще когда-то ходившего в детский садик и рисовавшего милых котиков, ластившихся к своей доброй матери-кошки.
   Искусство - это не объяснение учителя, который разжует, а потом положит вам в рот, останется только проглотить, это когда вы сами взбираетесь на горку, царапаете свои колени, ну и что с того, зато вы часть...".
   Не дописав свою рецензию, она остановилась, её и руки опустились вниз, закоченев в таком положении, ручка и вовсе упала вниз и была забыта своей влюбленной хозяйкой... Взгляд её устремился прямо на соседнее полотно, особо ничем не примечательное и там наоборот можно было рассмотреть отпечатки Моны Лизы, но, на свое удивление, девушка рассмотрела в лике этой героини блики, когда-то освещающие и её. Те же гордые смотрящие свысока глаза, но почему-то их скорбь заставляла видеть низость и униженье. Каменная кожа, которая всегда обретала такой смертельный блеск при раздражительности и непокорности, та строптивая осанка, облаченная в строгое подвенечное платье, стала отражением Маргариты, но корона, которая по привычке должна быть золотой, просто заржавела, и это устрашало её. По спине пробежался холод, вдруг у нее снова галлюцинации, ведь после автокатастрофы так тяжело доверять себе. Может, есть надежда, что этот художник где-то здесь. Она посмотрела по сторонам и заметила только сосредоточенные фигуры, рядом стоял мужчина лет 30, девушка решила обратиться к нему.
  -Вы не знаете, есть ли здесь эти творцы?
  -А вам угодно отвлекать меня от важного дела, мне не дано знать таких подробностей, можете отыскать каждый скромный кустик, стоящий в этом парке, но вряд ли кто-то встретится вам на пути.
   Грубость это человека удивила её, но и не оскорбила, искать полезную информацию от других ртов это даже немного кажется глупым, теперь все, что было вокруг нее, посещало её сознание с каждым приближением к ней. Сзади Марго отчетливо слышала шаги двух мужчин, ей удалось прислушаться к ним и уловить их разговор и ходьбу, в их голосах она слышала своё прошлое, которое приятным ароматом соблазняло её скверные воспоминания.
  -Давид, ты постоянно вертишься вокруг да около, ты в Риме, развлекись в конце концов, дышать тем воздухом, которым ты дышал ранее, когда-нибудь наскучит тебе, но уж достигать его считается странным явлением.
  -Неужели ты не понимаешь, что мое вдохновенье исчезло, поэту, художнику, композитору и другому самородку нужна муза, которая во всей этой темноте и безграмотности подержит тебе светильник для того, чтобы ты увидел новый инструмент для своих подскоков. Но у меня её нет, я ослеп, не думаю, что ты заменишь мне мягкое прикосновение руки, гладкую кожу, роскошное платье, приятную улыбку и длинные шелковые волосы.
  -Знаешь, шутить это тоже искусство, действительно, все с каждым разом ты разучиваешься играть в дартс жизни - проговорил один из мужчин и умолк, чтобы услышать бросок своего оппонента.
   Они приближались к Маргарите, и стук от их туфель будто все больше будоражил её сознание, так это был художник, возможно, не тот, который нарисовал ту несчастную, обреченную на горе принцессу, но все равно он нес дух того, кто стал для нее кумиром.
  -Алекс, давай не будем огорчать мои плоды, они уже и так пересолены и испорчены до стадии пепла.
  -Если ты думаешь, что сладости и ядовитые карамельные облака выпустят струю сладчайших дождей, которые принесут тебе счастье, ты ошибаешься, мы живем мерой. А тот, кто увлёкся передозировкой, пожалеет.
  -Наверно ты прав. Хотя смотри, видишь ту девушку, она стоит и наблюдает за моей картиной, надеюсь, это лучшее, что она видела в жизни.
  -Эх ты, хвастун! - с ухмылкой возразил собеседник.
  Оба мужчины настигли Маргариты, которая слышала все до последних слов, но не расслышала каверзное местоимение "за моей картиной", теперь все её пересказы могли обнулиться, потому что они были безрезультатны. Испанский художник Давид, вот кого она так долго искала, но не могла даже предугадать, что их встреча совершилась, встреча тех противоречащих стихий, несовместимых с самого детства. Он подошел к ней, но девушка не оборачивалась, пусть все это ей кажется, пусть всё будет только в его руках.
  - Вам, очевидно, понравилась моя картина, что ж, думаю стоять ко мне спиной не совсем культурное дело, мне повезло, что мы встретились и, возможно, вам тоже - продолжал самолюбием разглагольствовать Давид.
  Марго обернулась и была удивлена, ей представлялся он другим, но её что-то смутило, что-то повергло в ужас, ей припомнились эти черты, но они почему-то убегали от нее и не хотели раскрыть свое страшное дело.
   Давид больше не смог произнести своих речей нарцисса, его продажный разговор сразу же стерся в катышки, опавшие на почву этого сада. Он узнал её и чуть не потерял сознание, но в ожидании, когда она прыгнет к нему в объятия, его мечты потихоньку приближались к нему и заволакивали полностью его туманное сознание. Неужели это мимолетное желание станет всей жизнью, все, возможно, решится сейчас. В эту минуту, в эту секунду, в одном небольшом парке огромного Рима они нашли друг друга, хватит этих глупых отказов, просто протяните друг другу руку. Почему же настолько дорогие, близкие люди не могли просто простить друг друга за глупость молодости, которая распылила свой бездарный и тошнотворный аромат по чистой случайности, как и бывает. Но обстоятельства пролетающие, как большая подушка облаков над нашей головой, они могут изменить многое, ударить молнией или всего лишь заплакать, как маленький ребенок.
  -Эта картина нравится мне, но это не лучшее, что я видела в жизни.
   Он молчал.
  -Вы наверно удивлены, неужели это ваша картина, она напоминает мне зачастую мою фотографию, может быть, мы, поклонники искусства, всегда видим в истинных красавицах свои грубые крестьянские черты лица - с тихим и твердым голосом трепетала она, сердце Маргариты сжималось, ей так захотелось вернуться в прошлое, перекрутить все, что было раньше и, затаив дыханье, посмотреть на эти мгновения, что же связывает её с этим мужчиной. Голова её кружилась и ныла, как годовалый ребенок, просящий определенную пищу.
  - Картина, которую я создавал по подобию одной девушки.
  -Вы либо горячо любили её, либо ненавидели.
  - Ненависть воспитывается прошлой любовью, я останавливаюсь при выборе, Марго.
  -Что?
   Стоящий рядом друг Алекс уже устал слушать этих лирических актеров, позабывших сценарий, которые пытались импровизировать, но от этого выходила только неумелая игра под названием жизнь, в которой распределены роли, но нет прогноза. Мужчине надоело быть лишней фигурой, он чувствовал себя каким-то мойщиком полов, и чтобы сыграть и доказать свое немаловажное значение, потянул Давида за рубашку, напомнив, что они торопятся.
  -Пошли же, чего ты встал здесь, объясняясь с какой-то незнакомкой.
  -А он прав, мы действительно не знакомы, если вы знаете мое имя, то это еще ничего не значит, до свиданья - сказав это, она готова была провалиться сквозь землю, но не имела права этого сделать. Давид не понимал, что говорят люди вокруг, не понимал ни Маргариту, ни своего торопливого друга Алекса, он слышал лишь мелодию опечаленного сердца, совести и глупого разума, потянувшегося на иллюзию, как продажный купец различных мышлений. Уходя, он оборачивался, парень не мог поверить, что все это реальность, ему хотелось закрыть глаза, но ведь он чувствовал, что она прикидывается, она просто не желает его видеть.
   Маргарита отвернулась и закрыла глаза, на этом закончился её день, возможно, у него будет продолжение, но только после окончательной слезы, которая была завершающей нотой во всей траурной композиции.
   Девятнадцатая глава.
   Теперь все, что оставалось Маргарите, так это забыть об этом дне, об этом, с виду, солнечном буднем дне, но он оказался для нее страшной бурей и из всех вариантов пасмурной погоды. Она была зла, как старая проклятая ведьма, которая старалась скрыть свое состояние в избе на краю мрачного леса, не знавшего детского смеха и теплых улыбок. Её раздражало любое прикосновение, словно какой-то незнакомый человек решил изучить её дикое состояние, погладить эту раздраженную и нервную кошку, а главное против шерсти. Ибо это и есть корень раздражения, пускающий еще более важнейшие придатки агрессии.
   Вечер был главной церемонией событий, но Маргарита не ощущала его явных показателей, впрочем, ей было даже немного все равно на всю эту закипающую катавасию. Все, что происходило вокруг, смешалось в коктейль, выдающий ядовитые оттенки, его пробовать не то что бы тошно, но и, смотря одним глазом, проникаешь в ту скверную обитель, наполненную кишащими злыми ртами.
   Подъехав к особняку, она чувствовала себя какой-то провинившийся, что ей делать в этом замке, где её до сих пор принимают за потерявшегося туриста, может, кто-то видит в ней хозяйку, но остальные описания являются подчиненными её интересного разума.
   Дом выглядел несколько мрачно, деревья затенили его существование и оставили в стороне, начинался какой-то быстрый порывистый ветер, и девушка спешила домой словно в укрытие от яростных страстей природы, ведь они тоже были свидетелями, но чего? Какой суд решил обеспечить ей тюремное заключение, это не измена, не фальшь и даже не душевные переглядки, означавшие любовную привязанность, она просто вспомнила того, кого любила, но не могла понять, правда ли это, в её голове затерялись события, имена, но скачущие, как зайцы, чувства никогда не обманывают.
   В окнах горел свет, но, казалось, какой-то блеклый, и будто это была всего лишь керосиновая лампа, которая по волшебству засияла на всю комнату, где же был Франсуа, задавалась этим вопросом Марго.
   Она зашла в дом, огляделась и почувствовала запах яблочного пирога, очевидно, Франческа опять-таки готовит свои фирменные блюда. Чтобы не тревожить окружающую среду, девушка, как кошечка, пробралась по лестнице, вытирая выступающие капли пота, и, потихоньку вздыхая, ей становилось как-то страшно совершать смелые поступки. Осталась надежда, что теперь, оказавшись одной в комнате, она примет горячую ванну, попьет по традиции чай и ляжет спать, дочитывая очередной любовный роман, но так не должно было случиться. В каждых доводах есть какая-то подстава и намек на колючие последствия, которые подпортят всю кровь своей жалкой агрессией.
   Приоткрыв дверь, в первую очередь Маргарита увидела ярко горящий свет, люстра была поражена свеченьем и это испугало её, но, переведя свой взгляд на скромный угол, она увидела Франсуа, сидящего на кресле и покуривающего сигару, иногда подсматривая в книгу, будто это был его образ, но образ, который не стал нести ношу стопроцентной отработки. Мужчина ехидно улыбнулся, увидев её испуганный взгляд, но не стал сразу возникать и решил сделать молчаливую гримасу равнодушия, он специально щекотал её нервы. Маргариту словно поймали на каком-то воровстве, на том, как она стоит на табуретке и лакомится из ложечки свежим вареньем, за это действительно бы стоило наказать.
  - Марго, здравствуй, твой вид не соответствует счастливым эмоциям, говорят, галерея Боргезе славится коллекцией божественного рода.
  -Чтобы утверждать такое, ты сначала соизволь там побывать - с презрением отрезала девушка, нахально улыбнувшись ему в лицо, но тот никогда не отставал и не бежал за её золотой каретой, он был хитрым кучером и если что его безумная голова свернет в сторону заколдованной лощины, где престол уединения будет их будущим.
  - Я уже побывал много где, дорогая, присядь, выпей чайку, чувствую, на кухне готовится вкусный пирог, думаю, ты проголодалась после таких долгих странствий - усмехнулся он.
  - Не пытайся заставить меня поставить в черные ряды, у меня есть другие дела, да и, собственно, почему ты здесь сидишь? У меня же есть свое личное пространство, я устала Франсуа, просто устала - начала выплескивать свои нервы Маргарита и даже не следила, что это вызовет наводнение с течением времени.
  - Что? Личное пространство, моя голубушка, у тебя всего один метр, а это комната не подвальная комнатушка пряжки, дом мой и я хожу там, где хочу.
  -Ах так! Ну а я действительно не пряжка времени крепостного права, а ты не помещик, имеющий прекрасные усы и достойный вид с умными глазами, тебе нравится только улыбаться и язвить, как старая дева, не нашедшая себе партнера. Мне наверняка нужен отдых от твоих проповедей, завтра меня не будет! - крикнула она и начала паниковать, как базарная бабка, у которой ничего не покупали недели две, эта тетка желала продать свой товар, но кто спросит у нее, что хочет её душенька.
   Маргарита металась по комнате и ходила из угла в угол в спешке, искала какие-то сумки, пакеты и будто перемешала всё в груду хлама, совсем покосилась её крепость, а восстанавливать её и лечить детским пластилином дело явно бесполезное. Франсуа все сидел, но устал наблюдать за этим муравьиным кишеньем, ему надоело, эти насекомые хоть знают, чего хотят, а та всего лишь хочет поджечь его ревность и нервы, но этот мужчина ведал, как успокоить дерзко мяукающую кошку.
   Встав, он подошел к ней, наклонился и стал помогать собирать ей вещи, но нарочно прикоснулся к её ладони и, прижав дрожащую к полу руку, промолвил: " Как же это печально, когда ты в инвалидном кресле, но все-таки пытаешься преодолеть все айсберга, скалы, горы, когда пробежать по равнине ты не в силе и для тебя это всего лишь мечта. Марго, прекрати".
   Девушка услышала его тихое лиричное вступление, но ей не хотелось поддаваться его приказам, опять в ней восстала та Жанна Д"Арк, не боявшаяся инквизиции и костра, который поглатывал её бедную голову своими алчными руками, ересь стала для нее библией и смыслом жизни точно так же, как и для Маргариты свой темперамент, который хранил за собой удивительный стальной характер.
  -Зачем ты подходишь ко мне и пытаешься вернуть меня туда, куда сам не знаешь? Чего мне ожидать от этой жизни.
  -Если бы у тебя была любовь ко мне, ты бы пела по-другому, я никогда не думал, что тебе нужны деньги, так и есть! Тебе ничего не нужно, ни любви, ни денег. Другие бы женщины уже давно обесчестили этот дом, я проверял тебя, клал драгоценности, шкатулки, вазы на самое видное место, но ты наверно только глазом пыталась украсть их, но била себя по щеке и молилась Богу, что это дурной характер. Ты бегаешь за кем-то уже много лет, но он никогда не позволит тебе быть на его уровне, это существо или быль шантажирует тебя на всякие глупости, опомнись, иначе канава будет махать тебе приветствующий жест! - с пылом и некой яростью отмщения произнес он, поглядев на Маргариту.
   Мужчина пытался увидеть в её глазах стекающие слезы раскаяния, но её эгоистичное и рассерженное лицо выражало тупую болезнь, которую еще ни один психолог не расценивал, как настоящее.
   Она понимала, что Франсуа говорит правду, и эта правда будет последней для нее, потому что больше его уста не позволят сказать ей что-то в лицо, они будут далеко-далеко вкушать французское вино. Но, зная свою судьбу, Марго все равно отвергала верные решенья и прогоняла руки помощи, как подросток она думала, что все будет стелиться под нее, будет подчиняться ей и поклоняться, но нет!
  -Прочь, я же сказала, никаких проповедей! - в растерянности крикнула девушка и залилась слезами.
   Франсуа, поняв её безумство, вышел из комнаты, захлопнув дверь, чувствуя, что её сердце расположено к чему-то другому.
   Маргарита погрузилась в транс, просидев так минут двадцать, её состояние обратилось в кому, и это было страшным зрелищем. Ноги затекли и казались уже бездейственными, они были какой-то жалкой ватой, от которой хотелось избавиться, как от ненужного органа, голова её раскалывалась и была будто избита тысячами признаками ненависти к ней. Но сидеть здесь и проливать слезы - бессмысленное дело, она должна разобраться не в своих чувствах к призраку, а в своей затуманенной голове, ей приходилось вставать и снова падать, словно пьяного солдата её кинули на поприще, и вот вдали поля шел враг их легкомысленного народа, который беспощадно растерзает её.
   Прошел час, Маргарита надела халат, но слезы не переставали течь, она рыдала в какой-то панической истерике, ей хотелось восстановить свою память, как мозаику, но рисовался только силуэт, в котором невозможно было разглядеть истинного изображения. За что все эти страдания и к чему они приведут, известно только Богу. Её похождения по комнате взад и вперед не приводили к результату, это напоминало только момент расставания между мужчиной и женщиной, как будто её нечестным путем развели с любимым мужем и увезли его в неизвестный край, оставив одно единственное завещанье, эту башню, наполненную золотом, но все земные сокровища не заменят той райской и чистой любви между людьми. Эта мысль пришла ей при воспоминаниях о картине, увиденной в галерее. Выключив свет, девушка легла на кровать и пролежала в этой безликой темноте около получаса, она словно не дышала, да и, собственно, зачем будить уснувших существ, которые жили в ней. Лучше бы Марго жалела свое умирающее состояние, неужели мы не видим таких простых вещей, встающих у нас перед носом и указывающих на себя, её безвыходное положение и было панорамой всего пейзажа, который бы попытался изобразить художником. Черная опустелая комната, в которой лунный свет просачивался сквозь портьеры, а ветки деревьев уверенно ударяли об окно, призывая человеческие силы и силы природы к бою. Встав и посмотрев окно, Марго увидела там истину и ту нотацию, которую все это время ей читал мир, она зажгла свечу и присела на край стула, как бездомное животное девушка пыталась приютиться к трогательной атмосфере. Чуть ли не закрывая глаза, уста её приоткрылись и тихо- тихо прошептали какое-то заветное заклинание: " Бегать за каким-то призраком и прекрасным принцем из моего сна - глупость, я увидела его в сказочных сновиденьях и влюбилась, а он в меня нет, нет. Он просто улыбнулся и пообещал, что такой девице покажет свою маленькую книжонку, этот светлый господин обманул меня, вместо слов любви его печатью на моем светлом желании стала грязная пожелтевшая газета, которая описывала ту глупость, которой я подверглась. Хватит! Женщина должна идти с высоко поднятой головой вперед, она не должна оборачиваться на стон графов и дворян, которые бы желали поцеловать ей руку, они просто жалкие подлизы, только один грязный и вшивый башмачник, который умеет только что сшивать заплатки, пусть он будет её другом, надеждой и единственной радостью. Ради любви человек готов поверить в невозможное, даже пропитавшись на скотном дворе грязью, осмелится поцеловать нежную руку принцессы. Я выйду замуж, выйду и только за Франсуа!" - уверенно договорила она и, вытерев стекающие жалкие слезы, пошла с той гордой осанкой, которая всегда была её родимым пятном на всем представлении об её плоти.
   Резко распахнув дверь в комнату Франсуа, она посмотрела на него с кротким и скучающим, ноющим взглядом. Было ли это раскаяние, мужчина не смог отличить, он сам не спал и стоял у окна, чувствуя какую-то боль и обиду. Они смотрели друг на друга и ничего не говорили, разговор был между их душами и глазами, которые сообщали как можно больше правды, чем коварный язык.
  -Ты пришла.
  -Не приходить значит быть слабой, я повела себя ужасно, прости, мне нет места в этом доме.
  -Пытаешься убежать, я не прогоню тебя ни за что, ни за какие деньги.
  -Нет, что ты - скромно ответила она, опустив взгляд книзу.
   Франсуа подошел к ней и взял её руки в свои, сказав: "Так ты раскаиваешься, в том и есть сюрприз и причуда, когда мы чувствуем себя действительно виноватыми, наши взгляды опущены и печально устремлены в бездну, руки сжаты, а ноги дрожат, но то, что чувствует сердце, не передать!"
  - Так и есть... - Марго взглянула ему в глаза, и этот стойкий ветеран чувств не пережил такого удара, самого прекрасного удара, ведь смерть от женщины это лучшее чего достигал мужчина, лучшее!
  - Эти стены, они так нуждаются в нежных заботливых руках, которые будут греть их всегда, а не в тех грубых лапах, которые постоянно пачкают их скверней. Ворчливые языки, я так устал от них, Маргарита, эти служанки кажутся мне моими женами, но теперь все! Я женюсь и ставлю точку над этой глупостью.
  -Женишься? - удивилась девушка и ощутила себя явно лишней, зачем он взял так нежно её руки, так близко встал к ней, буквально прильнув и так горячо смотрит, словно на аппетитное блюдо.
  -Женюсь и это так приятно, что моя жена сейчас слышит, как я люблю её, слышит!
   Она была явно в недоумении, что за цирк устраивает этот клоун, его вид солиден, но уста уже давно не из этой тематики. Зачем эти детские шалости, пусть разыгрывает детишек во дворе, но не её, уже давно измученную особу, еле плетущуюся под ногами у жизни.
  -Ну, только осталось, конечно, спросить, выйдет ли она замуж, Маргарита!?
  -Если бы на месте твоих воображений была я, то уже бы, не раздумывая, мы бы побежали под венец, чего ждать в этой жизни? Сидя на чемоданах, но не заказывая билеты, никто не придет к тебе и не отнесет тебя до аэропорта.
  -Так ты выходишь?
   Какой она была дурочкой и, наверно, скорее всего она придуривалась и играла актрису, но такую неумелую и смешную. Марго улыбнулась, поняв, что это намек, руки её были расслаблены, а глаза стали её чище и прозрачнее, Франсуа видел всё и даже эту глупую неожиданность.
  -Пусть это сказка, пусть!- засмеялась она и улыбнулась еще раз, кинувшись ему на шею, не понимая, какие сейчас решенья девушка приняла, Маргарита летала в мечтах, наконец-то злые чары спали с её рук, теперь осталось, что бы те болезненные шрамы скорей превратились в гладкий шелк. Они заключили этот брак прямо на этом месте, ведь осталось только поставить подпись, остальное неважно. Эта пара не казалось влюбленной или безумной, но смех и счастье лилось рекой с их улыбающихся уст. Никто не станет думать, что черное не может стать белым, волшебная палочка божественных сил может все, абсолютно, стоит только помечать, а ваша вера - ваш главный друг, опора и поддержка.
   Двадцатая глава.
   Оставалось совсем немного времени до того, когда эти двое молодожёнов наконец-таки обретут друг друга не только душой, но и заветной росписью. Чтобы не мучать друг друга во все это волнительное время и не дразнить друг друга своими запретными лицами, они решили разъединиться и, по традиции, в последний раз ощутить воздух холостятской и просторной жизни. Маргарита определила для себя отправиться на девичник, но кто же будет её прекрасным оппонентом. У девушки не было подруг, так, обычные собеседницы на вечер, просто люди её пола видели в ней какую-то ненормальную и странную частицу, которая, по их мнению, была опасной для общества, их пугало, что она слишком дерзко огрызается, а самое противное, что ищет врагов в своей собственной стае. Они обходили её и не желали завязывать дружескую благодать, но у Франсуа, как у любителя понравиться женщинам, нашлась счастливая троица, давно мечтавшая замерцать, как звезды на какой-нибудь богатой и роскошной вечеринке. Но их доля выпала всего лишь на один из мадридских дорогих ресторанов, который выбрала тычком пальца сама Маргарита. Ей было очень важно провести эти последние дни птенца в той местности, где она обрела крылья и смогла стать полноценным существом и личностью.
   Этот город, несомненно, поддержит её в трудную минуту, и заставит не рыдать так сильно, ведь столько улыбок было на её лице и столько горестных мечт, которые разлетелись как нечестивые журавли, но в их полете были могущество и возвышенность. Все эти ароматы объединились в один гормональный букет, чьи цветы растут лишь в этой местности.
   Вечер обещал быть интересным, ресторан отличался славной атмосферой, в которой все являлись друзьями, сидя по разным столикам, они обнимались в тихом журчании романтичной мелодии, осуществляемой руками гитариста. Большие огромные люстры напоминали маленькие планеты, зависшие странным образом на этом потолке, будто дети солнца они пестрили разноцветными лучами. Все было так хорошо, и Маргарита откидывалась на спинку стула, закрывала глаза и слушала шепот с соседнего столика, где кто-то тоже строил планы, козни, а она так устала от них и просто решила понаслаждаться очередным банальным сериалом, который, несомненно, заставлял улыбаться и грел её застывшую фантазию.
   Официанты бегали, как мальчишки, на их месте вы бы, непременно, устали и заявили своей маме, что не желаете терпеть такого рода занятие, ведь вы же еще дети. Но их ответственность и должность не так смешна, как кажется с чужих взглядов, выполнять быстро заказы, сталкиваться со своими коллегами и постоянно нервничать по поводу того, что если этот мужчина встанет и они столкнутся, то виноват будешь исключительно ты. И этот гнусный, тщеславный холоп заставит платить за свою новую дорогую рубашку, но это всего лишь укрытие, на самом деле её сшила его бабушка на его сладкий двадцатилетний юбилей.
   Маргарите все это казалось странным, ей хотелось самой быстрей обслужить себя, а не сидеть и ждать, пока тот будет выяснять, солить ей или не солить. Эти новорожденные подружки напомнили ей тетушек из сказки, они были почти ровесницами или постарше, а вели себя, как старые матушки, которые переживают за каждый твой шаг. Рассказывали и приговаривали разные небылицы, от чего девушка только улыбалась и восхищалась их непостижимым стремлением доложить каждому углу о незаметном происшествии. Действительно, им не о чем было поговорить, но если ты оказался в лесу, умей выживать и в этой злосчастной среде. Маргарита все это время находилась в каком-то зоопарке, где на нее только смотрели, а сама она не являлась участницей всего веселья, глухо слушала и только кривлялась для того, чтобы задержать изумленные взгляды. Но сейчас ей представилась возможность самой пилотировать самолетом и возникала боязнь за то, что с таким сонным управлением эта никудышная посуда ржавчины рухнет в океан или же вовсе пропадет в скалах, девушки сумели проявить свою первую подготовку и вопрошали первыми.
   Одна из светских дам Лара все это время подозрительно смотрела на Маргариту, ей думалось, как такая небрежная цыганка может околдовать строптивого мужчину, как Франсуа, может, это всего лишь ревность, хотя он совсем не был красавцем, но действительно, его состояние вызывало у всех представительниц прекрасного пола дикую симпатию. Почесав нос, она кинула строгий взгляд и обратилась к Маргарите.
  -Дорогая, а вы уже выбрали, где будете проводить медовый месяц? Моя бабушка говорила, что это часть свадьбы и если молодые не определились, то наверняка у них слюни то и не текут по этой свадьбе, ведь мед самое полезное и сладкое, что подарила нам природа.
  -Лара, мы можем провести его где угодно, наше логово и так купается в лучах солнца и благодати, зачем отправляться в какие-то тридевятые царства, там все равно никто не познает прекрасного принца и принцессу. Мы привыкли быть реалистами.
  -Влюбленные, знаете ли, это страшные фантазеры, они едва знакомы, но уже думают, что, даже живя на скалах за тысячу миль, попытаются уловить взгляды друг друга, послать поцелуй или же просто навеять свой запах, в который влюблены их ожидающие носы - проговорила Марта и принялась дальше откусывать свое пикантное блюдо. Марго совершенно мало ела и даже побледнела, её будто снова застукали на месте преступления. Да они даже не думали ни о каких отпусках и отдыхе, брак - это святое таинство, а не выдумки зажиточного купца, который не находит себе место в этой жизни, без всяких сенсаций и эксклюзивов считала Маргарита. Сердце её не горело пламенем от вида Франсуа, но желание поскорей вылететь из какого-то грязного, захламлённого гнезда, в который она попала по неясным обстоятельствам, било плетью ей по спине каждый день. В последние пять минут разговора никто не осмелился больше выдавать речи, все спокойно кушали и переглядывались, улыбались, наверно, это были взгляды удовлетворенности, перед тем, что их фигуры наслаждаются такой приятной пищей и таким высоким обслуживанием, каждый, кто окунется с головой в эти воды, почувствует себя королевой до тех пор, пока эта блудная голова не обсохнет.
   Маргарита насторожилась, взгляд Лары пугал её, та женщина, ехидно посмеиваясь, обратилась к Жаклин и шепнула ей что-то на ушко, казалось, даже Марта не в курсе их коварных идей, но и она держала позицию шута.
  - Марго, а это твой первый брак?
  -Лара, ну что за вопросы, конечно же первый раз, для меня сейчас это такой момент, словно когда я начала делать первые шаги в этой жизни. И сейчас так же я ступаю ногами на почву, на которой мне еще не приходилось бывать, я вступила в брак не только с Франсуа, но и с новой жизнью, почему вы спрашиваете? - возразила Маргарита и немного съежилась, будто показывая свою беззащитность и мягкость ко всем прикасающимся факторам и вопросам.
  -Я недавно была на свадьбе моих друзей и невеста сходила с ума при напоминании слово свадьба, девичник был для нее примеркой сказочных нарядов, она примеряла новые одеяния, как всевозможные советы, рассказы и тому подобное, жизнь стала ей второй матерью, потому что та лелеяла каждое её обещание, как цель. Понимаешь? Но ты какая-то сжатая и недоступная, будто за тобой до сих пор кто-то охотится, ты любила кого-нибудь еще? - усмехнувшись, заявила девушка и навострила слух еще жестче.
   Маргарита была в растерянности, теперь её точно поймали за хвост, но ведь она не помнит, кто был для нее примером и подражанием, кто заставлял её так же сходить с ума, как и та девушка, имя это стерлось и было безвозвратным, только какие-то толкающие события смогут все изменить. Опомнившись, её лицо стало кирпичным и непроницаемым, смотря в глаза Ларе, она строго отрезала: " Нет, любить, мне было не дано".
   И все рассмеялись, будто однажды сами сказали эту фразу, а их чадо теперь же унаследовало цитирование матерей. Марго улыбнулась и почувствовала какую-то легкость и дуновение счастья, словно после родов, когда ты уже выполнил свою миссию, и осталось теперь только стать счастливой. Снова репетиция их спектакля прервалась на долю секунды некого отдыха. Они спокойно ужинали и наслаждались вечером. Но девушка снова почувствовала себя какой-то ущемлённой, будто её обидели глупыми насмешками, не позволили ей быть настоящей невестой, а просто манекенщицей, которая примерит новый дизайнерский наряд на подиуме. Ей хотелось убежать в тот далекий угол, который пустел отсутствием посетителей, рядом с ним сидел одинокий мужчина, и что он забыл в таком элитном месте, покуривая сигарету ему было все равно на этот мир, так мечтала Марго, но только без сигареты. Тут Жаклин на удивление всех как-то оживилась, и её зрачки стали намного шире прежнего положения, глаза её смотрели ясно и уверенно в какой-то угол, кто-то так сильно заинтересовал её, что она даже перестала заниматься завышенным обжорством. Марта слегка ударила её локтем, та очнулась.
  -Смотрите, те мужчины, они говорят, кажется, обо мне, неужели я уеду не одна.
  - Марта, прекрати дурачиться, если бы мужчины смотрели именно на этот столик, вряд ли бы они предпочли разглядеть твои пухлые щеки - возразила Лара, сделав гримасу раздражения. Безнадежная девушка немного призадумалась, и ей стало обидно в душе, что это всего лишь иллюзии. О, как они порой беспощадны с нами, дарят нам новый мир и через минуту забирают его, гогоча дьявольским смехом. Но спустя минуту девушки действительно обратили внимания на двух стоящих мужчин, тут Жаклин остановила их магнитную реакцию и смело заявила.
  -Ну что ж, на этой репродукции мы рассматриваем хозяина этого заведения и его зашуганного прислугу - официанта, который мяукает бездарный бред.
   Все остановились и повернулись к ней, странно удивившись. Но Маргарита и виду не подала, что ей интересны какие-то мужчины, но в каждом противоположном объекте она искала того парня, с которым познакомилась совсем недавно, но если бы не та авария, то девушка бы поняла, что их связала нить десятилетней давности. Съежившись в комочек и опустив голову вниз, она закрыла глаза и прислушивалась к каждому слову своих кудахтающих соседок.
  - Кажется, он идет к нам - обрадовалась Марта и подправила свою челку.
  -Кто, официант? Не надейся, дорогуша, не надейся, билеты от твоей поездки в круиз замужества давно промокли на улице и пожелтели от сырости, нечего их было ронять когда-то исключительно по своей беспечности - философствовала Жаклин и угрюмо опустила голову, предчувствуя сказанное ею. Но Марта надеялась, что это гонец, что ж, и ей должно повести.
   Официант показался им каким-то болезненным и, пошатнувшись, он скромно начал любезничать.
  -Дорогие дамы, за вашим столиком находится некая девушка по имени Маргарита Родригес?
   Все примолкли и взглядом окружили Марго, которая беспечно хихикала про себя, но услышав, что какой-то простак соизволил взыскать её взгляд, подняла голову и гордо взглянула ему в лицо.
  -Так это вы?
  -Что, решили узнать моё имя? Если я желаю, то могу с вами не разговаривать, кто вы такой, подправьте лучше бабочку на своем причудливом костюме, так вам пойдет лучше. А я остаюсь сторожить свою точку зрения - сказала она, и словно азарт зазвенел колокольчиком в её безумном соображении и стал частью всего оркестра, который являлся её поведением.
   Официант нахмурил брови, в чертоги его мыслей наверняка пробивались тысячу вопросов, похожих на черных загадочных ворон, для чего же его господин решил закадрить эту своенравную дурнушку, но чтобы тоже не оставаться последним дураком, он проявил суровый характер.
  -Если вам угодно хамить и унижать, то пожалуйста, но не меня, а себя, делаете это в своей пекарне ядовитых словечек, я лишь исполняю просьбу.
  -Если этому человеку угодно говорить со мной, пусть не прячется, как трус за твоей спиной, мальчишка, я жду, а то времени как-то мало.
  -Не беспокойтесь, оно не золотое и от вас никуда не утечет, ведь вы этакая транжира - грубо заявил восторженный официант.
   Мужчина отошел и вместо него подошел другой, тот самый хозяин, который так желал поговорить с этой рычащей кошечкой. Маргарита, наоборот, ощущала экстаз и наслаждение от того, что её прыгающее в разные стороны желание наконец-то утихомирили и накормили важной энергетической пищей. Она сделала вид, что никого не замечает и по-прежнему смотрела в пол, но подружки, видимо, были возбуждены настолько, что не имели возможности нести, как яйца, какие-то присущие им по обычаю фразы.
  - Марго, здравствуй, ты опять хочешь подшутить надо мной? - сказал незнакомец, который стал для вас человеком-загадкой, это был Антонио.
   Она сразу же подняла голову и посмотрела на него, будто в миллиметре от нее пролетела пуля, которая разбудила всех заточенных существ, живущих в ней.
  -Антонио... - прошептала Марго и сразу же закрыла глаза, обратившись к своему разуму, теперь ей стало понятно еще кое- что. Почти все градусные меры этого треугольника стали ей известны.
  - Ты приехала в Мадрид и не захотела навестить меня, Росарио уже видит во сне твои карие глаза и, наверно, мечтает иметь такие же, эта ситуация настораживает меня, ты молчишь?
  -Я попала в автокатастрофу, последнее, что помню, как мы крестили твою дочь, Антонио, я потеряла память, могла погибнуть, и ваш бы ресторан получил меньше прибыли за сегодняшний день, потому что я бы не пришла. Мне известно, что связано с тобой - сказала она и печально вздохнула, будто жалея, что вообще родилась на этот свет.
   Антонио побелел. В его голове невольно проскакивала мысль о том, чтобы самая восхитительная девушка умерла, девушка, которая стала не просто подружкой, но и смыслом пострадать, губила его и мучала страшным дерзновением, но он держался и решил проявить хотя бы дружеский интерес, что же теперь движет ею прибытием в этом ресторане.
  - Маргарита, я не могу сказать каких-то других слов кроме сожалений, это не просто сожаление, это хуже, но ты всегда знаешь, что прошлое минуло, и мы больше никогда не увидим этого, жизнь избавит нас от страданий, которые мы уже испытали. Ты с подругами, не знал что... - он остановился, потому что она взглянула на него смертельным взглядом, означавшим, что б тот не смел нести чепуху, прочитанную с её старых страниц мемуаров, которые стали лишь доказательством былого.
   Лара решила вмешаться в разговор и объявить Антонио интригующую новость.
  -Да синьор, мы действительно стали её подругами хотя бы на один вечер, если вы вспоминаете что-то хорошее связанное с этой девушкой, оставьте это при себе, её будущий муж просил позаботиться о ней, мало ли какое-нибудь животное решит откусить от её целомудрия лакомый кусочек.
   Мужчина словно ослеп, его парализовали эти слова, неужели та прыгающая по болотам жизни Маргарита, которая всегда оставляла на себе грязную зеленую тину как знак нерешительности и замкнутости, обратилась в прекрасную рыбку, которая уплывет в аквариум к какого-нибудь любвеобильному Дону, он, кажется, понял, кто её муж. Антонио и раньше знал, что она выходит замуж, но подумал, что это всего лишь шутка. Куда ей, не умеющей пользоваться китайскими палочками и не знающей всех столовых приборов, выходить замуж за этого римского буржуя, но теперь его настигли другие проблемы, зная этого человека в лицо, он боялся за то, что Маргарита будет целовать эту гнусную и ехидную физиономию, но как теперь остановить этот гениальный механизм. Все это подобно течению реки, ты пытаешься плыть против его обстоятельства и воли, но не получаешь результат, стоит смириться. Маргарита почувствовала удар со стороны Лары, ей так не хотелось говорить ему о чем-нибудь, это всего лишь случайная встреча, рано или поздно они бы все равно разминулись, но теперь нет, он не отпустит её ни за что. Девушка оказалась сразу на трех берегах, как возможен такой парадокс?
   Художник-незнакомец, который колол её сердце при своих взглядах и речах, другой, коварный богач, подкупающий её своей волей, а третий и вовсе воспоминание всей её жизни, тот, который останется в сердце навсегда и без него эта жизнь не реальность, она станет навсегда котенком, который не научился мяукать, выпускать когти и следовать инстинктам, ведь постепенно он становился просто искусственным.
   Внезапно у нее закружилась голова, и, чтобы не штурмовать и так уже разбитое судно, она просто пошла по волнам. Улыбнулась Антонио и привстала, он пропустил её и не стал хватать за руки, но так хотел не дать ей уйти. Маргарита не оборачивалась, ей было больно смотреть назад, идя медленно, будто по ножам, она остановилась и хотела ощутить теплое прикосновение любящих рук, но почувствовала лишь холод ветерка, который поджидал её на пороге ресторана.
   Девушка скрылась за дверью и словно исчезла, её было невозможно найти среди деревьев, стонущих от одиночества, ведь на удивление улицы Мадрида были словно заброшены и покинуты улыбками, смешками и вечными сплетнями, но для них это была какая-то особенная пища, свойственная только городским растениям. Антонио просто смотрел и стоял, он показался слабым и не умеющим защитить того, кого любит, слезы его выдавали его громкий позор, но все же они являлись свидетелями о том, что мужчина долго сожалеет о каком-то дне, в котором он бы был на месте Франсуа. Хотя жалеть - это только не отпущение прошлого, это привязанность к прошлым годам и их судьбе, но тот смотрел лишь в будущее и он сделает все, чтобы доказать свою роль в этой драме.
   Двадцать первая глава.
   В какую же пропасть провалилась Маргарита в тот вечер, какой ветер понес её к каким местностям было неизвестно, но только до этого момента. Девушка отправилась в одну из мадридских гостиниц, связываться со своими "подругами" ей совершенно не хотелось, голова уже и так опухла от всяких лишних интриг, ей были непонятны эти коварные подставы жизни, за что вся эта канитель обрушилась на нее молниеносным грузом, который обременял её скоростное течение своим присутствием. Каждый раз, когда она пыталась улыбнуться миру и сказать ему спасибо за этот рог изобилия, в кустах её поджидал гнусный соперник, которые прислал всякие язвы, за какие грехи прописали ей такое наказание, или же это всего лишь путь праведника, который, прыгая с островков на островки, однажды провалится в море покоя. Утро поначалу было каким-то туманным, и Мадрид не был облит священной радугой и солнечными лучами рассвета хорошего жаркого и лучезарного дня. И эта погода была олицетворением состояния девушки, ей хотелось прогуляться по пляжу какой-нибудь одинокой лагуны, где в полуночном сумраке тихо раскачиваются пальмовые ветви, словно успокаивая разбушевавшиеся моря. Там есть та незабываемая морская свежесть, легкий бриз, который является золотой серединой и тишина, вот что нужно, когда твое настроение разбито на маленькие осколки, и если пытаться собирать их в какую-то одну картину, то можно точно поранить руку до пунцовых капелек крови. Выпив чаю, она заглянула в окно и увидела там чуть ли не зеркало своей души, на улице ходили какие-то обеспокоенные люди, недовольные погодой, смешавшие испанский язык неграмотные туристы и ребятня, которая не могла себе найти другого полезного дела, кроме уличного футбола, которым они жили все прекрасные летние будни.
   Прикрыв занавеской окно, Маргарита впала в отчаяние, она боялась и сомневалась в том, не сделала ли какую-то роковую ошибку, которая будет сверлить ей в голове каждое утро. Увидев Антонио, в её разуме поменялось все, раньше у нее была просто дружба с Франсуа, какое-то развлечение и отдых от повседневной мороки, но чтобы дойти до вершины их знакомства, то это запредельные вещи, которые раньше приняли бы за инопланетянское явление. В спешке ей захотелось стать на чуточку старше, стать уверенней и самостоятельной, отчеркнуть все прошлое и забыть навсегда. Но нет, не всегда наши планы становятся будущим, это спокойно может превратиться в слезы и печаль по своим дневниковым записям, которые мы хранили каждый божий день в золотой шкатулке, разукрашенной нашей бережностью.
   Марго залилась слезами, как глупая женщина, которая продала товар дешевле, чем могла, но мы в поколебавшемся рассудке не понимаем, что вернуть минувшие события невозможно, они никому не поддаются, они вольные солдаты, отслужили и ушли в те страны, о которых никому не дано знать. Но что вы видите в них красивого и великолепного, что не можете забыть, говоря, что это часть нашей жизни, вы правы, но думать о таких временах, как о настоящей проблеме, достойно интеллекта только старой тетки, которая погрязла в маразме.
   Маргарита словно с повеления небес услышала проповедь истины и перестала перебирать в своих влажных руках носовой платок, ей больше было не о чем рассуждать. Если судьба позволит выйти ей на эти золотистые луга, то шанс сбежать куда-то засветится, как пусть она не любит Франсуа, но все равно питает к нему доброту и ласковые чувства, а главное ей всегда будет, что поесть. Кстати о еде, девушка за эти часы долгого ожидания проголодалась и решила сходить в какое-нибудь кафе.
   Её хождения по парку не дали особо сладких плодов, пустое скитание по серым улицам Мадрида привело лишь к потери координации, она, кажется, уже забыла дороги знакомого ей города, но на углу одного стоящего вдали дома был ресторан, и девушка различила его особенность, в которой побывала еще только вчера. Одежда её соответствовала какой-то сорокалетней гувернантке, черные брюки со строгими безвкусными туфлями, прическа в виде строго хвоста, который бы она никуда не осмелилась завязать ранее, и простая белая рубашка, даже на серьезную ответственную работу вряд ли бы кто-то осмелился прийти так бледно и скудно.
   Марго застеснялась своего, с одной стороны, обычного, но в такое время шуточного образа, это покажется странным, что какая-то мышка решит полакомиться деликатесами, но девушка вовсе не любила этих огрызков, осыпающихся с золотых гор, иногда куда приятней съесть какой-нибудь борщ доброй тетушки, а не бурду, которую намешал спешащий выполнить свою миссию нервный повар. Она все-таки зашла в ресторан и робко присела за свободный столик. Это по-вчерашнему насыщенно публикой заведение было каким-то другим, оно казалось немного бедным и невзрачным, как будто это обычная забегаловка. Наверно, только по романтическим вечерам здесь собираются все сливки, а сейчас посетители обязаны лакомить свою дизайнерскую фантазию всего лишь кислой сметаной.
   Девушка неторопливо стала рассматривать меню, но не находила там чего-то нужного, остановившись на скромном блюде, она сделала вид¸ что полностью готова к заказу, но никакого официанта поблизости не находилось.
   Рядом с барной стойкой стоял тот самый негодник, который отлынивал от дела, но это не его вина, а руководителя этого заведенья, который судорожно тормошил его за плечи, а то есть Антонио. Он будто караулил Маргариту и просил у Господа каждую минуту её присутствия рядом с ним дать ей порхнуть крыльями настолько красиво, чтобы она впечатляла и впечатляла. Ему она была нужна, и этот мужчина даже не прикладывал усилий и стараний, девушка сама вписалась вовремя, иначе бы их навеки разлучил этот смертоносный глупый брак. Антонио будто проделывал какой-то план, в своих задумках ему хотелось найти единственный ответ на самовозникающий вопрос, как ему поступить, чтобы не ворваться к ней, как потрошитель, который собирается украсть её, он решил принудить официанта к этому делу.
  -Педро, послушай, видишь вон ту девушку, сидящую у окна.
  -Вижу синьор.
  -Мне срочно нужно поговорить с ней и увести её с этого места, мы знакомы очень долго и я не желаю, чтобы ты задавал глупых вопросов, форма официанта, любая должна быть рядом со мной сию секунду.
  - Но господин Антонио, она же не красавица, в Мадриде полно прелестных ангелов.
  -Эти ангелы с черными крыльями, Педро, и какие песнопения они исполняют мне неизвестно, но я же повторяю, мы знакомы очень долго, где форма?
  -Позволить вам одеться в эти жуткие одеяния?
  Антонио злили эти тупые актерские данные рабочего, который даже не понимал, что сейчас клоунская позиция хохочет лишь только над ним и эксплуатирует его, как последнего дурака.
  -Знаешь что, если тебе интересен театр протухших артистов, беги туда, словно на пожар, ведь вряд ли в Мадриде найдется кто-то более талантливый, чем ты, поверь, охотиться и чувствовать идеально запахи - это моя профессия, форма! - крикнул он и испугал зашуганного Педро так, что тот даже не ответил и устремился по всем чуланам ресторана.
  Вскоре его трясущиеся ноги чуть ли не взлетали над землей, он принес какие-то пыльные одеяния. Антонио даже не посмотрев на их исковерканную сущность, сразу облачился в эту чешую и понимал, если эта дискуссия продолжится еще, то ему точно не светит заглянуть в глаза Маргарите, она ведь нервничала и собиралась покинуть свое проклятое местечко, которое не завлекало ни одного служащего. Не спеша мужчина отправился к девушке и, спрятав своё лицо рукой, проговорил:
  -Мадам, что будете заказывать?
  -Мне кажется, твой шеф будет недоволен, если я заявлю, сколько прождала здесь твоего бессовестного появления и обращения ко мне, как к какой-то старушке.
  - Просто ваше одеяние выдает глупую, на мой взгляд, информацию, а что касается шефа, то я сейчас же ему все сам расскажу - мужчина раскрыл свое пугающее одеяние лица и посмотрел ей в глаза, которые заблестели и заискрились какой-то признательностью.
  -Антонио, что это? - робко проговорила она и восхищалась его неким героизмом, теперь в её душе точно разгорелся новый огонек, который предвещал открытие новоиспеченных дверей, ведущих к разным дорогам жизни.
  - Это то, чего я ждал так долго, Маргарита, это последний шанс объяснить мне тебе, что вытворяет жизнь с твоей судьбой, доверься моим словам, пожалуйста.
   Девушка не понимала, к чему он клонит, но потеряв память, пережив какую-то страшную перемену, отразившуюся на её моральных ценностях и нравственных понятиях не очень равномерно, что и вызвало побочные эффекты, постоянно колеблющие её темперамент. Что бы сказала та старая Маргарита, ставшая для настоящего просто девицей из камня, подобную тем аборигеном на острове Пасхи, которые будто бы не живы и киснут целую вечность, но являются каким-то роскошным эталоном. Наверно бы её гордость снова повернула в одну сторону и дала бы отпор всем молящимся монахам вокруг, она же царица, ей все равно на мольбы обычных смертных, но именно это причисление заставит её застыть в золотом слитке, которое никому станет не нужно спустя время. Наверняка с высокомерным недоступным выражением бы она сказала: " Пусть замрет твоя жизнь, но я не собираюсь поддаваться твоим выходкам, это всего лишь наностное, а мне нужна правда. Мы дружили, а сейчас нет, слышишь. Если тебе угодно продолжить это, то я постараюсь отклониться куда-нибудь в сторону, потому что для меня окончилось многое, связанное с тобой".
   Эти фразы летели в голову Маргариты молниеносной ракетой, но, пробудив в ней какую-то сердитость на столь неясный порыв, она опомнилась и они врезались во что-то неожиданное и несовместимое с устаревшими космическими традициями. Девушка больше не хотела быть марионеткой своего же дурного темперамента, она сама же манила себя в мышеловку на пикантный сыр, который пах для нее как запахи детства и первой любви, которую она всегда пыталась сохранить и уловить. Все закончилось, Марго решила отсечь эти ненужные элементы и забыть старое, пусть он удивится и не поверит её словам, но это есть реальность, и все же мы сами себе короли.
  -Ну, так возьми же меня за руку и поведи вперед, я не боюсь ничего, даже если ты подлый врун! - заявила девушка и бросила свой гордый взгляд, показавшийся ему ответным вызовом всем человеческим страстям. В её глазах загорелся благодатный огонь, в котором переливались все соцветия прекрасных, ярких и обжигающих тонов, пропитанные морской свежестью кораллы, желтый беззаботный одуванчик, сладкий медовый и чарующий цвет, все эти перекрещенья выполняли только одну работу - характеристику расцветающей и поющей души девушки. Антонио стал её пророчеством, ему казалось, что сейчас полетит вся посуда этого ресторана по его физиономии, потому что это предложение никогда бы не допрыгнуло до прежней Маргариты. Он исполнил, что хотел, и выбежал вместе с нею из заведенья через дорогу и приблизился к своей машине. Она нисколько не пугалась и лишь только прерывисто дышала, захлебываясь, ожидала, ведь сейчас поводья были только в руках Антонио. Добежав до автомобиля, они сели в него и мужчина сразу же начал нести речь очень важную и быструю.
  -Марго, мы не виделись месяц, ты сказала, что выходишь замуж, но я не верил твоим словам ни на минуту, знаешь, это обидно и больно, если бы я сказал, что ты не достойна брака, но во мне било самолюбие. Спустя время мне приходили мысли о том мужчине, с которым я тебя заметил в одном из ресторанов, ты хоть что-нибудь о нем подозреваешь?
   Маргарита насторожилась, ей припоминались какие-то моменты, связанные с его нервной реакцией и импульсивным расположением духа, но сейчас это решение было слишком туманным, чтобы понять расположение истинного духа к ней.
  -Ясно, ты не совсем понимаешь, о чем идет речь, объясняю, как учитель, сам еще не знавший жизни, но знавший дело. Этот человек вор, доверься мне! Его спекулянтство приводит к трагедии, которая охватывает семьи многих людей, посадить его крайне сложно, но я стараюсь не вмешиваться в это дело, иначе пострадает мое физическое здравие. Он подлец, и в любую минуту может подставить тебя, неужели ты не чувствовала его холода и какого-то маньяческого подхода, кровь леденеет, а ты улыбаешься ему каждый день. И тебе кажется, что он ласкает тебя шелковым шарфиком, но я вижу на твоей шее шрамы, которые с каждым днем растут все больше и похожи на колкий и разгоряченный саксаул. Этот мужчина тягает тебя хладнокровной тугой и грубой веревкой, но когда то его мазохизм перельется в русло решительных действий, а то есть удушья.
   Она впала в какое-то отчаяние, все её подозрительные доводы сходились к одному концу. Вспоминая момент, когда девушка решила посмотреть какие-то бумаги на его столике ради интереса, этот зверь чуть не растерзал её своей когтистой наглостью, чуть не оскорбил, но тогда её детское мышление вряд ли соображало во всех возможных направлениях. А когда он прикрывался дохлой шкуркой при тех обстоятельствах, когда Маргарита интересовалась его профессией, Франсуа говорил про бизнес, но не уточнил, каков его отличительный признак. Иногда, не добавив маленькую частичку, все произведение рушится к бессмыслице скуке.
  - Это так... - моментально признала и опознала ситуацию девушка, понуро опустив голову вниз, ей представились все времяпрепровождения с Франсуа, и она учуяла здесь темную фальшь.
  -А мы еще хотели пожениться - неожиданно молвил Антонио, воспользовавшись выгодным положением, чтобы избежать очередных разлук с Марго.
   Девушка резко подняла голову, её глаза ожили и налились каким-то соком удовольствия от услышанного, как брошенная самозванка всеми ей хотелось в этот момент найти единомышленника и прижаться к нему как можно ближе, но он сам нашел её и сам сделал первые шаги к теплому объятию. Почудились новые сновиденья на её голову и, не задумываясь, Марго лепетала, как Афродита, которой не грозит печаль и одиночество, она всегда будет купаться во внимании мужчин.
  -Пожениться, так что же ты сидишь и отпускаешь меня к какому-то вору, интересно, и как я оказалась в его зверских лапах, Антонио, как?
   Мужчина не ожидал такого умного и хитрого вопроса, ему нельзя было сдвигаться с места, иначе все рухнет, здесь есть простой способ, которым пользуются многие, и многие выигрывают. Антонио взял руки Маргариты и поцеловал их, горячо глядя ей в глаза, промолвил: "Если бы была такая девушка, которая вышла бы за меня замуж, я бы был счастлив!"
  - Ха-ха, вспоминаю твои глупые шутки, Антонио. Давай пойдем на безумный риск, мы же молоды и так прекрасны, а все еще бегаем от смелых решений по приказу старой девы, у тебя будет жена!
   Они улыбнулись друг другу и не смогли поверить, что все это так произошло, будто были пьяны и ходили в разные стороны, куда лишь только понесет. Ветер подул в ту сторону, и они полетели на север, где, боюсь, замерзнут, как розы, не видавшие белого медведя.
   Двадцать вторая глава.
   Во время отсутствия Маргариты Франсуа не счел нужным сидеть в своем коттедже в ожидании невесты, он мечтал развлечься и напоследок поговорить со своими старыми друзьями обо всех прелестях жизни. Любимое место мужчин - это, несомненно, магнетическая пивная, но они решили обойтись одним из простых римских кабаков.
   Заведенье это не было пугающим, атмосфера веселья соответствовала всем настроениям и душам и наоборот подбадривала засыпающие глаза своей роковой музыкой и ароматом хмеля вместе с легким перегаром. В одном из углов около окна за столиком сидел мужчина со своими соратниками по бою, в котором они были все одного ранга, такие же шутники и физические голиафы, эти люди не рассуждали о глубоких познаниях, их времяпрепровождение просто сочеталось с лентяйничеством и добрыми рюмками коньяка.
   Франсуа не был похож в это время на себя, обычно этот строгий человек хмурил первым делом брови при появлении какой-либо посторонней личности и напрягался до крайней возможности. Но, освещенный разноцветным диском, который крутился по всему заведенью, он стал другим, кампания друзей, как курорт на Мальдивах, меняет наше вдохновенье и расположение духа. Мужчины смеялись, рассказывали какие-то истории, ни капли не похожие на анекдоты, толкали друг друга локтем в бока и ехидничали, часто наша седина зрелого возраста превращается в детские вьющиеся кудри, когда мы ведем себя как дети, потому что никто не заметит проявлений старости.
   Мрак никогда не смел действовать на этот кабак, официанты буквально стали одинокими, но приятными светлячками, без них обстановка не стала бы такой красочной, даже какие-то рядовые музыканты не вдохновляли так, как эти красные юбочки, тонкие руки и черные, как алмазы глаза. У них не было отвращения обслуживать пьяных скотин, которые в своем пьяном сне представляли, что это их жены и наглели до сущей демократии. Будто сострадательные целительницы, они смотрели широким взглядом на их гниющие раны, истекающие какой-то черной кровью, им было приятно ощущать действия своей помощи.
   Кампания Франсуа не пахла какой-то благодатью и денежными состояниями, это были обычные трактирщики, заливающие нечестивой водой свои язвы. Каждое заведенье это определённое государство, в котором есть свои законы и стандарты управления, если уж твоя нога встала на чужую территорию, ты обязан снять все погоны, надеть холщевую рубашку, порты и подпоясаться толстой веревкой, найденной на скотном дворе. Каждый чувствовал себя уединенным от женщин, это укромное место, куда не ступит ни одна похитительница сердца, для них это считалось каким-то позором, который бы раскричал на все площади и улицы Рима. Только лишь принужденные рабыни отврата обязаны были сторожить своих задурманенных покровителей, ведь на их скромные чаевые они покупали себе платья и сережки, что для женщин, несомненно, эти вещи как второе чадо.
   Каждый был увлечен своим делом, любое скопище несет в себе ассортимент различных ценностей, но их всех объединял все же один смысл, характеризующий хотя бы одну грань каждой молекулы. Кто-то действительно запивал свое грохочущее отчаяние и свои грязные грехи, одни прятались от кастрюль и сковородок, обсуждая со своим уставшим от всего другом ночные греховные похождения, а кто-то просто развлекался и пропивал зарплату, надеясь на то, что это все бесплатно. Суматоха держала свой невысокий уровень, и на сцене появилась какая-то неизвестная исполнительница под именем Жадра, все знали её бродячее актерское похождение и интересовались её пышными формами, на что просто получали приглашение судьбы в травмпункт.
   Заиграла музыка в исполнении этой грозной ветреной красотки, она будто не пела, а ныла какую-то трагедию и пыталась передать её своим жалостным стоном. Все полудохлые головы поднялись на этот трогательный зов талантливой музы цыганского табора. На последних аккордах её запыхавшееся состояние уже обращалось в улетающую птицу, и чтобы до конца добить всю боль, она танцевала так, словно вколачивала в плоть гвозди, и эта принудительная кровь стекала по всему кабаку небольшим ручейком, который нес, наоборот, не отвратный запах, а какое-то благовонье правды, она окропляла рукав каждого зеваки.
  Друзья Франсуа незаметно вдохнули и вытерли свои лбы от выступающего пота, но вряд ли это явление вызвалось по приказу жаркой погоды, во всем виновата эта грустящая Кармен. Музыкальных исполнений не намечалось, и репетиция какого-то торжества продолжалась по плану. Один из сидящих за одним столиком с нашим героем сделал вдумчивую гримасу и вдохнул воздуха, будто это был последний глоток жизни и озадачился свои мнением, которое ему будто внушили, и он признал его своим.
  -Да уж, эта звезда засияла слишком ярко, совсем не так, как ожидали мы, что думаете об этих женщинах? - пролепетал Карл и запил стопкой водки.
  -Неужели ты считаешь, что женщины когда-то смогут переубедить нас, что они совершенство, мы не обязаны поклоняться этим пинающим нас существам, мы каждый раз стараемся играть с ними в теплое объятие, а эти мегеры в беспощадный футбол, где вы видели такое? Природа никогда не регистрировала подобного происхождения - отвалил порцию миросозерцания Жан.
   Франсуа был обставлен противоречащими ему речами, его разум рулил в другую сторону и считал, что едет по прямой дороге, но куда приведет его этот маршрут, он ни капли не соображал, и только что окропил свое сознание жидкостью, найденной путем примитивной пародии.
  -Действительно, женщины садятся на нас как хотят, не думают, что нам неудобно обеспечивать им удобный проезд, вот и получается, что вечно не довольны, не хотелось бы стать очередной жертвой - с ухмылкой отрезал Франсуа и быстро спрятал свои лживые глаза от мира сего, но ему только казалось, что они умело играют в прятки, на самом деле стратегия обмана не работает.
   Мужчины поглядели друг на друга и иронично улыбнулись, поняв, что здесь излишне пересолили, и дальше пробовать такую поганую пищу нет смысла, пора расследовать её появление.
  -Франсуа, мельком я слышал, что ты женишься? И знаешь, причем во второй раз?- ехидно заметил Жан и, подозрительно продолжая улыбаться, глядел на Франсуа длительным непрерывным взглядом.
   Другой же оппонент лишь только упивался вином и поддерживал своего союзника. А третий мужчина, оказавшимся застуканным на каком-то предательском деле, вилял глазами в разные стороны, но будто готовил новую ловушку, которая требует времени, его застенчивая мимика переросла в серьезное лицо и немного выражающую насмешку.
  - Ну как же вы так думаете, что если мы против женщин, то можем жить без них, не забывайте, что эти алчные существа наши матери, поэтому я хочу, чтобы мой ребенок был так же счастлив, как и я в кругу своей семьи. Первая жена это глупая ошибка молодости, свойственная всем нам, смертным тварям, двадцать пять лет, это всего лишь инстинкт животного, который норовит к своим мужским обязанностям, жениться, построить дом и посадить дерево, я сделал в это время все, но кроме одного! Слышите эти звуки, которые доносятся до нас, это звуки поддержки моего честного имени, а сейчас пришло настоящее время обзавестись хозяйкой, детьми и холодильником, в котором стоят много-много бочонков пива, в этом и заключается наша мужская доля, ха-ха - усмехнулся он и был явно доволен своей репликой.
   Полупьяный Карл скорчил свою рожу и кинул вызов Жану, объясняя его тем, что их товарищ прав, они ведь сами женаты, и, почувствовав свою философию более выигрышной, начали гордиться ею, но когда человек славит себя за малое, то и его самооценка обретает не слишком гладкую и блестящую поверхность, ведь только низшие достойны таких мизерных бонусов.
  -Как её зовут?
  - Мне кажется, такие вопросы должны быть характеристикой её всей, но я скажу лишь краткую информацию. Маргарита. Мы познакомились в Мадриде, когда я проворачивал свои нехорошие делишки, отшивался в то время в одной квартирке, наше совместное время было кратким, но нас одновременно кто-то зацепил невидимым крючком. Приехав в Рим, я понял, что связь с ней не может быть неподдерживаемой, впрочем, наверно для вас это странно, но я решил напоследок своей никчемной жизни быть добрым семьянином.
  -А что, если она узнает про твои дельца, дорогой? - ухмыльнулся Жан и опять сделал довольную гримасу, будто он добивал Франсуа всеми удобными способами его стратегических тайн. Ответчик всего лишь уверенно вздохнул и нагло улыбнулся в ответ, приукрасив этот маневр рассуждениями.
  -Когда же вы прекратите так уныло соображать. Я не занимаюсь спекулянтством уже год, так, недавно приходилось подкручивать гайки в дряхлых механизмах, где поработали неумелые руки. Мое состояние это неисчерпаемая бездна. Мой отец передал мне удивительные секреты идеальных проворотов нехороших дел, но я понял, что люди стали чуть-чуть умнее и от их чутких рефлексов уже сложно спрятаться. Все осталось в каких-то залежах, к которым и я не имею каких-то проходов и ключей, главный пароль раскроют лет так через 100 какие-нибудь следователи и археологи, но сажать в тюрьму моё разлагающее тело они бы не стали. Маргарита не боится же каких-то штыков сзади, поверьте, она довольно уверенная в себе цаца. Что же касается моей профессии, то поверьте, главное это секреты и рецепты, с помощью них в любой момент можно подпрыгнуть и достать то, что тебе необходимо - этот сеанс краткой лекции поставил возмущающихся на нужные места, теперь они не собирались ступать шага вперед, но все равно их неудовлетворение желало явного источника пищи.
  - Почему бы тебе не влюбиться в нее, в браке я смирился со своей судьбой и пытался пойти навстречу. Когда мы протягиваем руки, все становится проще, впрочем, наверно женитьба без любви это бред, будем откровенны - буркнул Карл и утер неаккуратное употребление пищи, протяжно зевнув.
   Это непримечательное и неуместное высказывание с уст какого-то будто пьяницы подорвало начало Франсуа, оставив пепельное бытие, которое он был обязан изучить и смириться с правдой. Что ответить на то, что уже совершилось, но просто признаться в смертельной и горькой для общей пробы правде он не мог, мужчина отвернулся и посмотрел в сторону тихо завывающей девушки, которая не умела петь так страстно, как Жадра, но могла затронуть сердце самого одинокого и безутешного человека до глубины души, это ангельское воспевание не замечал никто. Франсуа почувствовал какой-то ветерок, обвеивающий его со стороны позорного лика, теперь его точно засекли спящие силы, но теперь разбуженные. К какому-то сожалению он любил её любопытные взгляды и несмышлёные, сдавленные каким-то тяжелым прошлом речи, смех и игра, но какая-то маска горечи не сходила с её лица, это и было отталкивающем фактором, ему казалось, что она будто с ним, но это не так. Но в эти минуты он просто боролся с собой и обратно повернул голову к уже заснувшим было друзьям, тихо сказав: " Стало только действительно полюбить женщину, и она уйдет от тебя, не знаю, чем движу я, но мне просто приятны минуты с этим человеком, а так в мире тысячу таких же пустышек. Ха-ха" - горестно усмехнулся он и умолк.
  Ну что ж, думаю, наша дискуссия превратилась в бардак, где все абсолютно смешалось в кучу, думаю, многие бы мудрецы, стяжающие смысл этой жизни, прямо сейчас бы надавали нам по голове за наши блуждающие думы по злоуханным чащам, но поднять еще один бокал вина за счастье на сегодняшний вечер станет нашей подругой - объявил Карл и залился новым потоком своей страсти, теперь они поставили жирную точку на своих размышлениях и археологических раскопках, наступило время отдыха.
   Во весь этот бал тихий и не гармоничный пришла еще одна фигура, настолько яркая и эффектная, что непременно хочется узнать её мнение еще больше и разнообразнее. Давид прибыл со своим одним дружком Алексом, которого вы совсем недавно успели узреть с каких-то личностных качеств. Они присели за крайний столик у окна, который был соседским с Франсуа, но никто не обратил внимания на их бесшумный приход.
  -Давид, опять твое опечаленное лицо кричит мне, что ты не совсем уж и доволен, что будешь заказывать? - спросил он и потянулся к листику, где изложили скудное меню, но такое родное для этого мужчины.
  -Я ничего не хочу Алекс, ты привел меня сюда исключительно в роли посмешища, это атмосфера, в ней столько грязи, что моё невинное лицо искажается при виде всего этого, нигде не найдешь истинного вдохновения. Даже в этих вонючих ртах, которые бы смогли доказать мне, что в мире не все так прекрасно или же эти пепельницы с потухшими сигарами, от которых будто ты становишься жертвой маньяческих проделок, в этом столько беды, и этот дым заволакивает мою голову. Вон, посмотри на того полуживого со шляпой на голове старика, он только кажется, как старая, ветхая избушка из бабушкиных сказок, на самом деле это крепкий и зрелый мужчина, но не сегодня. Ваш кабак - это сущий театр, сюда приходят разные люди, а уходят какими-то бесцветными, рябыми близнецами, чего мне искать на этом пастбище, увы, Алекс, я не пастух.
  -Прекрати выпендриваться своими лирическими вступлениями, никто из нас не предает им большого значения, ты что, опять гонишься за каким-то всадником без головы, да это бред, но ты чувствуешь виденье, так? Но у него нет чела, в том-то и сущая бессвязица ситуации, не мечтай, что стал лучшим очевидцем года, лучше выпей к завтрашнему выезду в Мадрид, надеюсь, ты не забыл?
   Давид уныло приподнял голову от этой новости, будто совсем не знал её и не догадывался о ней, и его принудили, как малолетнего ребенка, все, что шло против его мыслей, кололо его иголкой, но настолько тонкой, что её присутствие бы не смутило чужих глаз, но любое давление оказывало на него страх и неизбежность.
  - В Мадрид, когда-то мне нравилось это слово, но теперь хочется просто задохнуться при его упоминании.
  -Что с тобой такое, друг, объясни? - с сомнением вопрошал Алекс, нахмурив брови.
  -На выставке, когда мы были с тобой и проходили по парку и не замечали никаких тонкостей, но вдруг я обратил внимание на одну девушку, понимаешь?
  -Ну да, ну да, и ты влюбился, как псих, только что сбежавший с палаты, знаешь, ты не пьешь ни стопки, а я выпиваю бутылки пива, но еще нахожусь в пространстве здравого рассудка, прекрати эти глупые шуточки, встретил какую-то итальянку и потерял голову, ох, у нас их много, знаешь, как много, еще краше ваших испанок, но мне надоели эти детские причуды про Мерлин Монро, оставь это дело, можешь просто прикрыть его чем-нибудь и забудешь вскоре его местонахождение, этот ответ, может быть, убедит тебя.
  -Алекс, мне не интересны твои итальянские подружки, я не желаю любить ту девушку, мы знакомы с ней ранее! Она стала моим источником, слышишь, который журчит среди ночи даже утром, ты просыпаешься, а он ласково брызгает на тебя своими лучезарными улыбками, его мелодии - высший пилотаж вдохновенья, я обидел её из-за своей глупости, правда я псих, это доказало её отношение ко мне. На холсте, который я поставил на пьедестал своего таланта, была изображена она, Марго узнала себя, но почему её лицо так подозрительно глядело на меня, будто она видит меня первый раз. Ох, я утону в этих думах!
  -Оставь её, если даже эта девушка была для тебя всей жизнью, была для тебя твоей невестой, не бегай за этим эгоистичным вдохновеньем, она думает только о себе и гоняется за выгодными лицами, когда-то ты почувствуешь зов природы и поймешь, что женщина в роли музы - это всего лишь навязчивая мода!
  - Да, но эти женщины слаще фрукта, их хочется пить каждый день, получать этот витамин, без которого я скоро высохну, как старик, как пень, на который сажаются все уставшие в лесных трущобах. Я буду диким верблюдом, но уже не плюющим своими словами, я буду немой! - вскрикнул он в отчаянии так, что это разбудило храпящего напротив разгильдяя, но почуяв, что это всего лишь мышиные писки, он опустил голову дальше и захрапел точно так же, как подозрительное шуршание листьев. Но по соседству сидящие люди не оставили крики этого молодца в покое, Франсуа уже, уставший от банальных посиделок, хотел приобщить нового птенчика этого гнезда зловонья и подозвал Давида к себе, тот, безутешно вздохнув, решил сам окунуть голову во что-то новое, чтобы хоть как-то освежить заброшенную местность.
  -Ну что друг, мы долго смотрели на тебя и сделали вывод, что ты потерянный в этом клубе одиноких сердец, ха-ха? - с саркастическим подходом обратился к нему Франсуа.
  -Не думаю, что моё сердце и пустует от какой-то тоски и скуки, но действительно, ваша атмосфера настолько неприятно действует на головы людей в полном здравии, что мой хвост стает дыбом.
  -Ха-ха, наш человек - усмехнулся Карл и налил ему бокал вина, сделав маневр на какое-то совместное действие.
  -Нет, спасибо, мое состояние и так опьяневшее после прихода сюда, даже не сделав глотка, уже переманиваешь привычки других.
  -Слушай, мне кажется Жан, а он из той грустной комедии про мужа и жену. Вы боитесь своей полненькой хозяюшки, которая загрохочет всеми подручными средствами при виде вашего козлиного образа, женщина обязана уважать любого мужчину, пьян он, здоров или же умер, её долг вытирать ему лицо руками, а не передником.
  -Но любой мужчина уважает женщину в здравом состоянии, а не как парное мясо вваливается свиньей в квартиру и еще просит изысканных блюд. Пусть получает койку за забором в грязи, его ужасное поведенье с дуэтом вредоносных глистов не достойно ни одной женской юбки - Давид презрительно улыбнулся и сосредоточился на этом туманном разговоре.
   Франсуа получил словно удар, ведь этот малец обладал искусной речью и её верным произношением, но его самолюбие не остановить даже выстрелом пистолета, он будет по-прежнему издеваться и огрызаться своими привычными повадками.
  -Да ладно, что я вам говорю, женюсь сам уже через два дня и несу ересь про наших славных женщин и в последствие жен. Нет ничего прекрасней их взглядов и нежных рук, а выпивка каждый раз предает нас, обещает изобилие и успех. Ведь пьянствуя, мы погружаемся в мир сказки, где, непременно, какой-нибудь человек не с хорошей совестью напророчит нам счастье, выходя из этого портала, беда уже поджидает нас. Уходит единственная опора и поддержка, кошелек готов, как одушевлённое существо повеситься от своей пустоты и безвыходности.
  Слова про женитьбу как-то покорили разум Давида, ведь он понимал, что его юношеская игра кончится и придет ветхое время, добиваться карьеры признанного художника не стоит, ведь настоящая любовь идет с самой песочницы, со школы, где вы когда-то увидели друг друга бедными и нагими, но чистота должна соблюдаться во всем. Этот свет погас так же быстро, как и вспыхнул, как пожар на почве вылившегося бензина, который затушили падающим Хеопсом.
  -Как же зовут вашу невесту? - строго спросил он, глядя Франсуа прямо в глаза.
   Ответчик немного напрягся, с чего этому парню имя его невесты, может, его планы основаны на слежении за ней, но наверно, это всего лишь излишние переживания, подумал мужчина и, как поэт, продолжил свои философские стихи в прозе.
  - Маргарита Родригес, это имя вам о чем-то говорит? Сомневаюсь, сейчас таких девушек столько, что мы даже не успеваем просчитывать абсолютно точно их количество. Она испанка и это меня так радует, знаешь, эти красотки с оттенками той уличной и загадочной цыганки Кармен не могут остаться просто в тени, даже в сумраке ночи их кошачьи глаза светятся и заставляют подойти ближе, чтобы познать истинный плод искушения. Итальянки, они какие-то презренные дамы, смирившиеся со стихией огня, они будто не видят ничего в этом мире, кроме своей красоты, и не собираются покорять мужчин блюдами с приправой чилийского перца. Да, думаю эти птички для других краев.
  -Как же это здорово... - тихим голосом произнес Давид и чуть ли не упал, Маргарита сама только что шепнула ему на ухо, что её подстава была ради всего, чтобы они больше не пересекались, её обиду пропитал даже святой дух и судьбоносный судья, которые всеми силами ограждали его от нее. Хватит бегать вокруг да около, стремиться к тому, чего не знаешь, равно бессмысленной крепости, архитекторы которой мечтали дотянуть верхушки башен до неба, говорил он себе и напоследок спросил фразу, которая сделает четкий удар между глаз и прямо в душу.
  - Она, наверно, из Мадрида?
  -Да, жила там, но рассказывала, что когда-то проживала в Хетафе, не думаю, что биография моей невесты просветит ваш разум.
  -Спасибо - ледяным голосом брызнул он этим скучным словом на лица сидящих и ушел к сидящему за соседним столом Алексу. Давид не желал соображать, как человек, его тянуло что-то вперед, мужчина не искал виноватых, проигравших, он просто знал, что счастье этой девушки заслужено, а его место в её жизни уже давно не существует. Молчание её тогда в парке уже все сказало, на что надеялся этот сумасшедший, пусть забудет. Их совместное время было всего лишь ошибкой и случайностью, которую обронила судьба. Давид холодно толкнул Алекса по руке и сказал: "Может, хватит продолжения этой пьянки, пошли".
  -Куда ты ведешь меня, черт возьми - бормотал только что очнувшийся Алекс.
  -Не спрашивай.
  Он потянул его за руку и вывел из этого кабака, из этого проклятого места, где осквернилось его сердце и где, словно в казино, люди проигрывают свои умы.
   Двадцать третья глава.
   Пока Франсуа развлекался в одном из притесненных кабаков Рима, ни в чем не подозревая будущее своей судьбы, его разнузданное поведение раздражало в последнее время всех. Иногда думая, что жизнь любит тебя и лелеет, как самый яркий алмаз во всей вселенной, не обольщайся, это всего лишь система дразнилки, ведь ты тоже когда-то издевался над кошачьей жизнью, она как на ладони, хлопнешь и распрощаешься с её существованием, не забывай и про свою пленную судьбу. Этого несчастного мужчину окружила тьма большой потери, Маргарита теперь навсегда была похищена Антонио, никто в это не верит, но они сбежали, как встревоженные влюбленные, словно чувствовали, что завтра их головы отсекут, и им не суждено будет больше посмотреть друг другу в глаза, что всегда свергает нас с хорошего положения.
   Антонио соображал, как отчаявшийся стратег, он понимал, что силы противника наступают с высокой скоростью, ждать еще одного заката и рассвета не следует, но ведь в его руках самое главное оружие. Маргарита была запуганным ребенком, который стал каким-то непоколебимым иммунитетом, ведь, наблюдая её в заложниках, никто и не подумает стрелять или же угрожать своей излишней гордостью. Девушка боялась всего, ей вспоминались все моменты, связанные с Франсуа и одновременно с Антонио. Она понимала, что один просто тянул её в сказочный лес, обещая собрать волшебные плоды, но на самом деле вел к тропе, которая заканчивалась залежами столетнего болота, замаскировавшегося бескрайней поляной, другой лишь добивался её руки и сердца, просто выпрашивал её. Марго поняла, что её судьба - Антонио, они всегда были вместе, ей припомнились моменты школьной жизни, а когда она переезжала в другой район, в другую школу, он не мог отпустить её, не мог, потому что его привязанные руки соприкасались с ней, порвется петля и их близкой связи конец. Сомневаться было даже несколько глупо, ведь она и так допустила миллион ошибок, и эту безрассудицу жизнь ей все равно прощает и дает последний шанс, который больше никогда не вернется. Ведь сумасшедшего никто не будет обнимать, даже если тот любит его, это его воля, он человек. Антонио обвивал её плетями, против которых она не посмеет идти напролом или же даже просто вздрагивать, они должны были пожениться и как можно скорее, иначе этот человек украдет их двоих, как застуканных в замок адских мучений.
   Девушка верила слову её спасителя, ведь он путеводитель по неизвестному, но кое-что со временем ей стало проясняться, кто имеет какую масть и какой махинацией преобладает. Коттедж Антонио пустил их в свои объятия, как во временное убежище. Мужчина был очень взволнован, он будто за что-то боялся и пытался контролировать каждую секунду утекающего времени, чтобы она не выливалась в другое русло, обеспечивающее неудачу. Служанки были обеспокоены и понимали, что их жизнь скоро окажется в совсем другой цивилизации, в руках у другого государства, но все равно где, главное, чтобы их молодой покровитель всегда улыбался им при пути на работу, только его ругань могла бы осмелиться быть причастной к ним. Остальные все обычные ворчливы мужики, которые вместо лобстера отведают смачного удара сковородкой. Антонио приказал отвлечь Росарио от его разбирательств, ведь маленькая дочка, так похожая на Патрисию, любила исключительно общество отца, конечно, вечерние разговоры двух кухарок о мужчинах и их коварной любви нравились ей не менее, но забавные игры со своей плотью и кровью греют намного больше. Увидев Маргариту, её личико нахмурилось и налилось каким-то розовым румянцем, означавшим не смущение, а некое негодование, как хозяйка этого дворца, она возмущенно дернула его за край рубашки и проговорила своим детским непринужденным лепетом.
  -Папочка, а кто это? - сказала она, указав пальцем на Маргариту, которая только что вспомнила ту малышку, лежавшую у нее на руках года два назад.
  Антонио улыбнулся дочери в ответ и произнес что-то так тихо, что та едва могла что-либо услышать.
  - Дочка, мне кажется, судьба сама решит, кто это - и он торопливо потянул Маргариту на верхний этаж, закрыв за собой входную дверь в комнату. Между ними снова зачиналась какая-то страстная развязка, но теперь девушка отдалась бы в его объятия без препятствий и естественных изворотов, но сейчас его не привлекала фигура и внешность этого ангела, словно запертого с дьяволом наедине, он рассуждал о других проблемах.
  -Марго, нам никто не должен помешать, слышишь! Мы должны бежать, как пленные из той жизни, которая всё время преследует нас, из жизни, которая всегда была для нас последней, совместное обитание обречено на страх и в нашей комедии появлялись люди, портящие всю забаву и превращающие в жуткую мелодраму.
  -Пойми, некоторые вещи ушли бесследно, как идеальные убийцы, они не оставили улик, а гнаться за этими ворами моих воспоминаниях бесполезно, как же страшно жить, зная что ты являешься чей-то подчиненной, скажи, что я изменилась?
  - Не смей думать, что этот спекулянт управляет тобой, он даже не осмелился купить твое сердце, но твое существование, его трусливые руки не осмелятся подписать под свою опеку. Ты преобразилась, в тебе появилась та искренность, которая всегда поражала меня. В декабре, когда тебе было 14 лет, ты изменилась, ты ненавидела эту жизнь и уничтожала наши улыбающиеся тебе улыбки, может я и мстил, как подлец, говоря тебе каждый вечер всякую чушь, но я раскаиваюсь.
  -Когда мне было 14 лет?- воскликнула она и бросила взгляд тихого возмущения и удивления, эти цифры сподвигли её вспомнить все, что было в те хмурые годы, но Антонио прервал её сосредоточенность и продолжал свою тираду.
  - Впрочем, забудь то время, это всего лишь детство, а вспомни, оно было у тебя такое тяжелое, Маргарита, не печалься ни о чем, мы будем счастливы вместе! Не лови тех былых моментов, пролетающих словно облака в ясном небе, они такие маленькие и странные по своей форме, это те существа, которые не оставляют нам надежды.
  -Но ведь они скажут все, если попробовать их на вкус, Антонио - грустно горевала она, смотря в пол и чуть ли не пуская слезы.
   Мужчина увидел её печаль и сам пропустил через себя всю суть трагедии его любимой. Он подошел к ней и притронулся к её рукам, почувствовав дрожь и смущение своей невесты, поцеловал, но это прикосновение не воздействовало на млечные и окоченевшие чувства девушки, ей было все больнее. Она отвернулась, боясь что-то молвить, взяв все в свои руки, он продолжил разговор.
  -Мы должны пожениться и уехать во Францию. Для тебя это катастрофические слова, понимаю, но разве ты не готова пожертвовать своей любовью к Испании, возможно и Риму, забыть того мужчину, скажи, ты любишь его Марго? В нашей жизни бывает все, и я не злюсь, но мне противно молчать, я больше так не могу! Все это время я суетился, пока ты спала, сегодня вечером мы распишемся в одном из загсов, без церемоний, а если ты хочешь, то свадьбу сыграем в Париже. Завтра утром мы улетаем туда, ты ведь согласна, ну скажи?
   Маргарита не хотела говорить что-либо, она не любила Франсуа и, наоборот, хотела избежать его, ведь Антонио её последняя надежда, была ли любовь у нее к своему будущему супругу, она тоже не предполагала четкого ответа. Её всегда соблазнял его вид, ей всегда хотелось пококетничать, сходить в ресторан, улыбаться, вызвать ревность и сделать приятное, пойти на жертву ради дружбы, но в последнее время она думала только о том незнакомце, и именно он рушил ей жизнь.
  - Ты всегда будешь для меня человеком, для которого мне ничего не жалко, для которого я проглочу многое, но раньше я не глотала свой дикий и непокорный нрав. Сейчас ему нечего сказать, Антонио, моя любовь к тебе воспиталась годами, и ты это заслужил! Ну, так давай же к чертовой матери уедем отсюда! - воскликнула она и истерически залилась слезами.
   Мужчина моментально отреагировал на её резкий взрыв и сжал её руки еще сильней, одной рукой вытирая её стекающую слезу, он словно искупался в этом божественном источнике и покрестился во второй раз, но вера эта была предназначена религии любви. Улыбнувшись ей так лучезарно, насколько это было возможно, Антонио плавно перешел к двери и закрыл глаза, на его веки ложились тысячу лучей, он словно летал и пытался ощутить в этом временном сне каждые прикосновения счастья. Но как физически ощутить то, что мы чувствуем, наверно, это счастье сосредоточено в каком-то лице, а именно Маргарите. Она подошла к нему и усмехнулась, пытаясь произнести что-нибудь смышленое, но не смогла и выразить и слова из набора детского лепета.
  -Маргарита, именно тебя решение окончательное преследует, я буду в стороне, ровно в 7 часов ты должна спуститься вниз, в каком виде и образе решать тебе, но твое присутствие даст самый вкусный аромат, а остальное глупость - промолвил он и не дал больше повода волноваться, никакой интригой и не пахло, мужчина закрыл дверь и оставил её одну, наедине со своими мыслями.
   Девушка была неоднозначна, доводы её разбегались, и она боялась предпринять что-нибудь страшное. Просто так бросить человека, который ожидает её в этом солнечном и романтичном коттедже на берегах Рима, было ужасным действием, что, если этот зверь начнет гнить, как забытое всеми яблоко на нижней полке холодильника, что, если оно разорвет всех ближайших объектов своим зловоньем. Впрочем, это не её дело. Маргарита ходила из угла в угол и искала в этих пустотах сущность, которая бы смогла успокоить её. Проведя рукой по подоконнику, она почувствовала горячие следы лучей солнца, но её душа была заполнена сугробом, излучающим холод и мерзлоту всех органов, присев, ей стало будто лучше дышать, проведя рукой по волосам, её измученное состояние стало еще больше видно, словно процесс приближения через увеличительное стекло. На месте, где и не должно было быть каких-то подозрительных пятен, символизирующих печальные сведения, показались черные точечки, собранные в определенный орнамент, созданный клешнями нечистого духа.
   Грусть её была непонятным признаком, будто она когда-то задержалась в проклятом доме всеми колдуньями, и теперь тогда спящие язвы отошли от дремы и накинулись на нее, привязались к ней, как хозяину и считают своим долгом охранять её. Но ведь только подумать, Маргарите в темном переулке, где на деревьях сидят воры чужих душ, убийцы человеческой плоти и прочих проклинателей, где нет детского смеха и забавных сплетен двух подружек, тихий храп на скамейке, заснувшего дедушки, где есть только она и смерть. Через минуту её ноги сами несутся к какому-то неизвестному краю и её уже не догнать, ведь портал в счастливую и выгодную жизнь тянет её к себе, подзывая всеми магическими граммофонами, и у нее еще присутствует сомнение? В том, что это еще одна махинация злой колдуньи под названием судьба, что та тянет её к еще большим бедам, девушка стала бояться резких поворотов на дороге этой лукавой жизни. Бояться принимать решения, жить так, как ей захочется и следовать только за экскурсоводом, назначенным её собственным сердцем. Шли минуты, а затем и целый час, Антонио будто бросил её в лесу, якобы заявив, что она сама прекрасно знает дорогу, но он был прав, а её мнение означало всего лишь запутавшуюся нить, которая через каждый сантиметр была в узлах и распороть их сущность сможет что-нибудь острое и колкое, а именно воля Маргариты.
   Она встала с колен и приклонила свою голову перед иконой, которая словно ругала её за все, но и жалела, как своё потерянное дитя, ведь эту девушку забота действительно забыла. Все оставили её, но чтобы добраться до чего-то совершенного, необходимо испытать что-то низшее и отвратное, но такое мытарство в жизни девушки продолжалось уже не год. Этим мучениям нет конца, думали вы, думайте дальше, никто не знает конца, и даже эпилог станет для нас целой преградой, которая не знает выходов и пожарных случаев. Героиня сама пишет эту книгу, ведь это книга о ней, о её жизни.
   Может эта мысль и не дошла до нее, но чувство самозащиты почему-то вспыхнуло у девушки при первом же ударе большой стрелки, было 6 часов, и видимо, уже вечера. Хоть и яркий и красочный день не сходил с их повседневного будня, но преддверье печального заката грезилось где-то вдали, где-то в мыслях пожилого человека, который уже пытался готовиться ко сну. Маргарита же просто готовилась расписаться и поставить жирную точку во всей поэме, которую она никак не могла завершить за все эти годы жизни. Надев черно-белое платье и лакированные черные туфли, девушка почувствовала себя невестой, но только той, которая обручалась с похоронами, её печальное лицо не светилось, но в нем было столько отчаянности и безмятежности, что эти нарисовавшиеся черты соблазняли, она была прекрасна в любом роде, перевоплощение бы никогда не оставило позади её креативную способность удивлять и поражать. Маргарита шла гордо и непринужденно к выходу из комнаты, ведь она встречала ту долгожданную гостью, про которую ей все давно рассказывали. Открыв дверь словно в новое будущее, девушка сразу обратила внимание на стоящего около лестницы Антонио, он явно нервничал, его дрожь отразилась на ней неровным дыханием, пару стуков каблуков и её жених, о котором совсем недавно она ничего не знала, повернулся и взглянул на нее довольным взглядом, который только и должен присутствовать на лицах влюбленных молодожёнах. Маргарита, в свою очередь, тоже улыбнулась, но как-то сухо и сдержанно, она шла медленно, не спеша, каждый шаг для нее был равен какому-то баллу, пройдя определённый путь, девушка достигнет пика и своей цели. Солнце уже не светило ей в глаза, но как светились её губы, застывшие в мимолетной ухмылке, глаза, как судьи, говорили Антонио свой приговор, а щеки просто розовели, потому что их свойства не так разнообразны, но так красноречивы. Антонио все улыбался ей, будто это его добрая матушка, идущая с большим сверкающим подарком, а он, как ребенок, ощущает, что это банка вкусного сладкого варенья вскоре будет его рабыней.
  -Да, Маргарита, мне не почудилось, когда я предложил тебе выйти за меня замуж, не почудилось.
  -Ха-ха - легко усмехнулась она и опустила глаза.
   Он взял её за руку, и они вышли во двор, где их ожидала еще одна подруга жениха, машина. Антонио, проявив свою элегантность, позволил присесть ей первой. Дорога не была столь длинной и утомительной, ветерок укачивал их и успокаивал, молодые не говорили друг другу ни слова, в их молчаливой пустоте не нашлось лишних элементов, все было так трагично, но легко. Они вовсе не ехали на эшафот, но представляли себе будто именно это, эти люди боялись друг друга, и вот в чем была их проблема, которая несла себя на пьедестале многие годы.
   Наши представления зачастую рушат реальность, и мы бежим от нее.
   Когда они подъехали к суровому и не столь торжественному зданию бракосочетания, у ног Маргариты резко подкашивались коленки, она не понимала, чего так боится её душа, дыхание её прерывалось так, словно одна из неряшливых фрейлин затянула слишком туго корсет, именно в такие минуты все дамы готовы падать в обморок. Антонио стал для нее в момент каким-то безмятежным несуразным палачом, который и сам не подозревал процесса своей миссии, но шел по зову хозяина, действительно, его глаза пропали в какую-то бездну, словно черную дыру, и разглядеть их свет было делом невозможным. Они шли по длинному коридору так быстро, что с Марго чуть ли не соскочила туфля, этот туннель пугал её, в нем было столько неясности и загадки, и зачем вообще люди проектируют такие устрашающие серые стены, похожие на те в психиатрической больнице, где для успокоения больных нужна монотонная и незаметная краска, но умы ярких людей она наоборот поражала.
   Они дошли до того места, где их ожидал ведущий, не слишком ответственно готовящийся к этой краткой, но очень важной церемонии. Он сидел за дубовым столом и раскачивался в кожаном кресле, вид его был строг, как у филина, прожигающего своим намеренным взглядом сквозь сумрак и ночь, его зрение откроет любые мантии-невидимки, для него нет стены и исключений.
  -Здравствуйте! Сегодня у вас слишком важный и серьезный день, вспоминая свои года молодости, мне хочется жениться снова на той красивой и молодой жене, которая была у меня те 20 лет назад, ха-ха. Думаю, оттенок из чужой жизни вам не помешал, приступим.
   Они присели, дрожа, как осенние листы, но знали, что все равно приближающаяся вьюга скроет их существование навеки. Маргарита была в растерянности от холода, леденящего её состояние, взыскании любого очага, притронулась к руке Антонио и ощутила прилив энергии, все, чтобы ни случилось, на этот момент они одно целое, два вещества, получившие другую стихию, называемую их дитем, который еще даже не был зачат, но был важнейшим документом в их истории.
   Прикусив губу, ведущий не спеша начал действовать, воплощая свою деятельность в реальность, корой, он, несомненно, гордился.
  -Прошу ответить, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак? Вы, жених? - затуманено произнес он, что Антонио еле-еле расслышал, но сделал вид, что еще соображает, где находится.
   Капли пота стекали по лбу, как трусы и предатели они выдавали своего растерявшегося хозяина, но тот не сдался.
  -Да - шепотом произнес он.
  -Вы, невеста?
  -Да - строго отрезала она, подняв голову и возмутив всех, залилась краской гордости и целеустремленности.
  -Что ж, этот брак не стал для вас выкидышем судьбы, случайной историей и просто кипятком с неба, это то гнездо, которое вы свили сами, над которым вы трудились долгие годы и для которого живете и по сей день, осталось последнее, подарить его для своей плоти и крови. Жизнь не любит жадных. Готовы ли вы легко и не раздумывая дать друг другу клятву любви и верности?
  Они не знали, к чему они готовы, но почувствовав, что сейчас их замешают вместе с бетоном, который превратит их в статуи, но даже неживые, они будут погребены в фундамент, в заложение чего-то необъяснимого и сверхпустотного, камень зачарует их и обратит на погибель.
  -Да! - в один голос звонко воскликнули эти беженцы.
  -Прошу вас подкрепить своё решение клятвой.
  -Я, Антонио Гонсалес Наваз.
  -Я, Маргарита Родригес Отеро.
  -Беру тебя, Маргарита Родригес Отеро, в законные жены.
  -Беру тебя, Антонио Гонсалес Наваз, в законные мужья.
  - И обещаю любить и оберегать тебя.
  - Понимать и уважать тебя.
   Они говорили это словно скороговорку, не следили за своей речью и просто смотрели друг другу в глаза, важно было не потерять темп, иначе бы этот магический гипноз спал, и что же дальше? Ведущий не успевал за ними, молодые кружились на карусели, догнать которую невозможно, есть один вариант, просто покататься вместе с ними, почувствовать их ощущения и прощупать весь бархат собственноручно.
  - Помогать и верить тебе.
  - Всегда, что бы ни готовило нам будущее,
  - Я брошу вызов любым препятствиям, с которыми нам суждено будет столкнуться. Именем всего, что мы создали вместе - сказал Антонио и горел желанием уйти с этого места, с этого стула, исчезнуть навсегда с лица земли, но только с ней. Испания уже давно зажимала его в тески и не позволяла дышать ровно. Маргарита же, наоборот, сбилась и забылась на долю секунды, в глазах её помутнело, и будто разум снова вернулся на свою тяжкую службу, понимая, что она сейчас выйдет замуж за Антонио, ей не хотелось ничего. Словно в голове прозвенел какой-то звонок, срочный вызов, по трубке, которого были слышны шаги, звуки, а главное любимый голос того незнакомца, которого она так любила.
  -Синьора Родригес? - переспросил ведущий и нахмурил брови.
  -И всего того, что будет создано - с легкостью шепнула Марго и стерла сомненья всем окружающим и даже себе.
  -Я предлагаю тебе свою любовь и верность - с гордостью и с тревожной улыбкой произнес он.
   Маргарита Родригес Отеро и Антонио Гонсалес Наваз, обменявшись клятвами, вы объявили о своём твёрдом намерении жить вместе в любви и согласии на протяжении всех дней, подаренных вам судьбой. Теперь вы можете в знак верности обменяться кольцами, древним символом, простым и священным. Пусть они всегда напоминают вам, что ваша любовь бесконечна - м облегчением произнес он и взлетел на то седьмое облако, где его ожидали вкусные сновиденья за его земные труды.
   Антонио достал кольца, руки его дрожали, но они так стремительно пытались выкарабкаться из кармана и осветить золотом эту прекрасную музу его сердца. Маргарита периодически закрывала глаза, она ничему не верила, ей казалось, что её принудили, девушка не чувствовала счастья, ей казалось, что при семейной жизни она обретет его, но если судить по-настоящему времени, то и оно утонуло во лжи, кроме Бога никому не дано оперировать душу чужого человека. В этом и есть глубочайший смысл идеи. Они обменялись кольцами, словно надели друг на друга наручники, которые связали их навечно, спустя минуты эти узы застывали еще крепче.
  - Объявляю Вас мужем и женой! - празднично воскликнул ведущий и немедленно достал документы для расписки для того, чтобы быстрей прекратить это дело.
   Они не стали по традиции предаваться поцелую, не в этом же скверном месте, где везде орудуют чужие глаза и шепчутся чужие рты, где они потеряли свою чешую и словно открыли истинный облик, такой боязливый и волнительный.
   Поставив подписи, Антонио схватил Маргариту за руку, и они отправились поспешным образом в свой особняк. Девушке было не по себе, она понимала, что через час Франсуа поедет встречать её в аэропорте Рима, но с этим рейсом не встретится её существо, не встретится оно и с тем несчастным мужчиной, которого она бросила, как нищего пса, и по этому брошенному духу душевно рыдала Марго. Все секунды и минуты шли для нее сплошной полосой, Антонио не объясняя делал действия со скоростью света, укладывал вещи, перекладывал, по особняку несся табун скачущих туда-сюда служанок, они готовились як грандиозному переезду. Ночью, Маргарита надолго покинет этот город, покинет и свои многочисленные воспоминания, ведь только здесь они умеют так отчетливо и прекрасно петь свою арию о былых днях. Она просто стояла в стороне и тихо плакала, но была благодарна Богу за всё.
   Двадцать четвертая глава.
  Франсуа уже оправился от своих ночных и дневных весельях в кабаке, он уже позабыл те задурманенные головы и запах коньяка, в его душе пахло поведение, но не видел в них чего-то подозрительного. Маргарита должна была приехать вчера вечером, но её не было, завтра у них будет свадьба, но учитывать это событие, как не состоявшееся или как будущее мужчина не знал. Он закрылся от всех в своей комнате и, не говоря лишних слов на внешнее обозрение, как разведчик, притаился. Франсуа судорожно пытался обдумать, почему же она не приехала, в памяти он считывал каждое её движение.
  Что-то в его памяти уже давно высохло, как те соленые озера, но и каких-то залежей там совсем не образовалось, которые бы подсказали ему полезную информацию. Эта растерянность погружалась на него большим нежным облаком и обволакивала его своей влагой и туманным расположением, но не все блаженное покажется нам хорошим известием, он бы предпочел серую тучу, которая бы уже своим грозным видом оградила его прочих нечистей. Прошло утро, и Рим зажил новой мечтой, день уже велел запрячь своих коней, и табуны солнечных лучей пробегали бесконечным потоком над городом, а особенно берега около морей были оснащены большим сиянием и благоволением Господа. Франсуа не считался ни с кем, в его планах было только успокоиться. Торопливо мелькали его глаза по всей комнате и рассматривали каждый предмет, стоящий на своих полочках, как мертвый груз пыль обволакивала его и внутри себя, он тихо гнил, ведь каждый мертвец наша часть, только жизнь перестает бальзамировать его при условии, когда он совсем никому не нужен и уходит от обозрения человеческих взглядов. Все прекращалось для него будто сегодня, ему не хотелось думать о чем-то другом, кроме как о судьбе его невесты, которая так и останется помолвленной, неужели жизнь этого хрупкого ангела зависла где-то на дубе мрака, которого посадил сам сатана. Если она стала частью его корней или же просто листочком, который вот-вот сорвется и упадет в раскаленную лаву, что же осталось ему? Франсуа не думал об этом, мужчина вытер стекающую слезу и вспомнил о словах его умирающей матери: "Помни всегда, твое беззаботное веселье имеет большое содержание, а особенно страшны следующие страницы, они-то и испортят твое настроение своими очертаниями". Эта хоть и сложная фраза, но заглянув в самую её глубину, можно увидеть там простую истину. Смех никогда не доводил нас до счастья, его действие мимолетно и все же это очень коварное существо, опасайтесь стать зависимым от его чудесного шарлатанства. Франсуа тихо вздохнул и потрепал свои волосы, вышел из комнаты на кухню для того, чтобы испить стакан холодной воды. Там его встречали служанки, и они были тоже несколько встревожены, ведь состояние хозяина передавалось им, словно они были его матерями.
  - Синьор Франсуа, вы слишком бледен, может, отведаете чего-нибудь, смотрю, день не настолько ярок и вас это раздражает - молвила престарелая Сара, моя грязную посуду.
  -Послушай, мне кажется, твоя работа не должна оставлять тень на психологии, Маргарита не приехала.
  Служанку чуть не хватил приступ, словно как ребенка, на которого любая неприятная новость действует как кирпичом по голове, оставляя кровоточащую рану. Она поняла причем тут его чуть ли не рыдающее состояние и напророчила судьбоносную траекторию своей версии. Рука её судорожно опустилась к карманам передника и была одним из атрибутов этой эмоции.
  - Почему же вы стоите и просто так отпускаете её в другую жизнь?
  -А что если она уже в другой жизни, Сара.
  - Синьор Франсуа, пусть ваши поступки сами оправдывают ваш зрелый и самостоятельный возраст, но боюсь, они не станут символом героизма. Вы сдались в том бою, который даже не начинался, тетушка из детского приюта, в котором воспитывалась я, всегда говорила, что это признак трусости и некого равнодушия - проговорила она и опустила голову, но её молчание было роковым и самым красноречивым советом из всех, Франсуа вытер стекающую слезу со своих очей, поставил стакан с водой и пошел к выходу.
  -Куда вы? - в отчаянии бросила вопрос служанка.
  -Я туда, где есть запах не сгнившей плоти, где есть мои представления! - крикнул он, уже будучи находясь на террасе и в безумстве, сел молниеносно в кабриолет и стал заводить машину, словно откармливал её после долгого периода дистрофии. Невооруженным глазам можно было заметить его безрассудство и не соображение о действительности, мужчина терял разум с каждой минутой, будто кто-то проткнул сосуд с его серым веществом и тот потихоньку вытекал на почву. Да, это злодеяние совершила неумелая рукодельница страстной любви, именно она проткнула иглой то самое место, которое отвечает за всю нашу жизнь. Сара была обеспокоена и со своими подручными средствами выбежала на дорогу, не воспитывая своего хозяина, она чувствовала его слабости и наблюдала красные точки, означавшие какую-то целившуюся особу на него, и это попахивало неприятностью. Остановить разъяренного зверя непросто, но это возможно, на такой детский факт и уповала женщина.
  -Синьор, моё сердце бьется за вас, куда вы едете, вы не понимаете даже задумку моих слов, ваши представления могут раскачиваться на самой Луне, но выиграть войну значит решить правильно задачу. Это, не прописано ни в каких хрониках, что выигрыш - это безумство и потеря всего самого здравого, рисковать значит ступать одной ногой на огненный мост, шансов попасть в книгу рекордов очень мало, а сгореть или же провалиться много. Решайте.
  -Сара, я съезжу всего-навсего в аэропорт, я не трус и умею бороться за свою счастливую судьбу с её же темной стороной, запомни это - он улыбнулся, и лицо его сияло каким-то жизнерадостным оттенком, но только на секунду, отвернувшись, оно моментально померкло, будто Франсуа уже чувствовал свою недобрую дорогу, сжал пальцы в кулак и нажал на газ.
   Служанка перекрестилась и попыталась проводить его взглядом, но все же боялась нарушить весь обряд, задуманный этим сумасшедшим волшебником. Пусть дети ветра обнимут его и своим ласковым дуновением согреют его замерзшую голову и отнесут его по правильному пути, ведь кто, как не они изучают науку о пророчестве, науку о судьбоносном ветре. Как распорядились они своей силой Сара не знала, но надеялась на все могущество своего суеверия.
   День уже постепенно сужался и превращался в осадки вечерней пустоты и романтичности. Солнце светило не так ярко и будто назло приближалось к горизонтам, море стало самым его близким другом, ведь его волны стали обладать золотистыми узорами, этот контрастный незаметный плавный переход цветов стал триумфом для художника. Если приблизиться к подножию берега, то можно наблюдать воду, окрашенную мраком, и это было похоже на то, словно в нее пролили тонны нефти, но нет, это всего лишь реакция на ярких темных предшественников. Ничего не станет уродливым при опеке солнца, его влияние лучше всех зеркал преображения, когда есть свет - есть и истина. Идя в темной глуши, мы обращаемся к этому священному фонарю, и он светит нам на все пни и казусы нашей природы, называет все своими именами. Небо лишь как поданное, тоже пытается подражать своему повелителю и обретает желто-синие оттенки, похожие местами на осеннюю листву. Но как ни сильна была природа, Франсуа становился все мрачнее, будто всеми способами сопротивлялся этим светилам и прикрывался своей гордостью и чрезмерным необдуманным поступком. Наверно, наше настроение и расположение к дружелюбному свету играет немалую роль, отвержение его и означает неприязнь, солнечные лучи даже и не станут соприкасаться с этим отвратительным жалом неблагодарности.
   Франсуа не отставал от современного потока жизни и на своей красной модернизированной карете отправился в неизвестность. Рим не стал для него опорной точкой, пока что значение этого города растворилось для него, словно сахар в воде. Мужчина напоминал ребенка, только что прочитавшего целую книгу сказок, ему захотелось стать одним из героев, но из-за своего экстремального креатива потребность делать что-то подобное всё возрастала. Это должны быть самоотверженные прыжки по лианам, огнеопасные драки с драконом и схватка в борьбе за магию с самой бабой - Ягой. Но, оказавшись на поприще, где расположение вещей не так завораживает, где нет возможности сделать те трюки, которые грезились ранее, в голову приходит только печаль и расстройство, а это отчаяние вскоре приведет к суициду. Франсуа стал этим ребенком и был облачен в чешую того же самого отчаяния, но его способы отвращения стрел суицида проявлялись в том, что он удочерял каждую мысль, показавшуюся ему не болезненной, что делать с этим запасом дурной философии мужчина не знал, но вдали наблюдал вход в городскую жизнь.
   Вытирая стекающий пот, он мечтал о том, как встретиться с Маргаритой, как её печальные глаза станут для него самым лучшим подарком, а её теплые женские объятия бальзамом на всю плоть, ведь она горела болью. С виду это не было страдание, но если хоть на минуту взять руку Франсуа, вы почувствуете дрожь и неуверенность, на этой равнине, непременно, есть подвох в виде потухшего вулкана, который вот-вот взорвется. Страшный пульс выдавал его скользкую улыбку, которая может быть и означала расслабленное и оптимистическое состояние, но нет, не все вещи имеют черты добросовестности и правды, для нас они и есть логическая задача, чтобы пройти в определенный тур рассуждений, необходимо распутать его замысел и обойти ту разлагающуюся ложь. Только вспомните те дни, когда Франсуа смеялся, выпивал и клеветал весь женский род, а что сказал он о своей невесте, о Маргарите? Это был всего лишь легкий и микроскопический плевок, но его существование - существенная улика во всех разбирательствах. Все закончилось, нету друзей, нету публики, нету того настроения, которое постоянно теребило его здравую точку зрения и внушало ему другие проекты, заставляло делать то, что захочет её стихия, впрочем, она и сама все делала, стоит только надеть магические перчатки и стукнуть перстом об его голову. Сознание Франсуа постепенно мутнело, его боязнь уже переходила все грани и представляла собой какую-то зловещую мантию, постепенно покрывавшую его думу, глаза, лицо и другие части тела. Отсутствие пищи в желудке и жажда глотка воды мучали его, как две наседающие сестрицы, подчеркивающие свой язвлёный характер, свое присутствие они обезвредили от всех загораживающих врагов и выставили на первые ряды.
   Эти сказочные факты становились для Франсуа роковыми, он терял управление, а потеря его сопровождала потерю сознания, колеса стали вести себя слишком разнузданно, они будто перестали слушать всю конструкцию машины и сводили счеты только к одному событию. Мужчина в эти скорбные минуты взял себя в руки и указал сам себе на момент, что это скольжение и виляние по дороге приведет к потере элементарной координации и такая не самостоятельность и беспечность автомобиля окажется им двоим второй стороной обложки. Ведь смысл создания этого мира, как книга. Обложка - это начало нашей жизни, рождение и олицетворение нашей личности, наименование скрывающее, то, что будет впереди - содержание, которое является всей нашей жизнью, нашим индивидуальным смыслом, в каждой главе расписаны определенные шаги, моменты, и роковые заголовки становятся событиями, конец предвещает смерть. Вторая сторона обложки - это гроб и печальная доработка автора, чтобы все не казалось так ужасающе, у кого-то она большая, богатая, насыщенная яркими оборотами и путешествиями, у кого-то бедная, пустая и нисколько неинтересная, что и означает малое количество происшествий, но все эти творенья объединяет смысл.
   Пусть он не стал каким-то мудрым и учащим нас, но у него есть своя история, своя ирония и свой урок, который не видят только высокомерные холуи. Яркая и брызгающая своими молочными водами жизнь Франсуа прекратилась сегодня, её автор поставил точку в последнем предложении, которое несло трагический характер.
   Мужчина не смог взять все в свои руки, у него просто не хватило сил, не справляясь с управлением, которое так сильно подвело его в неподходящий момент, он решил повернуть в сторону города, но неординарное вождение остановил грузовик, который несся вперед, как танк. Франсуа закрыл глаза в надежде, что его пронесет от этого штурма, но как он был наивен. Мощные колеса и вид этого сурового с вида робота отвергли его, и, будто катапультой, автомобиль мужчины полетел в сторону леса, свернув все ограждения, похожие на детские, он въехал в столб, который предотвратил падение этой железной посуды по неказистой горке прямо к тропам леса. Франсуа окончательно потерял сознание и, не пристегнувшись, ударился о руль виском, а стекло, как хрусталь, обсыпалось на него со звуками колокольчика, и эти звуки стали прощальной мелодией. Мужчина обратился в какое-то мифическое прозрачное существо, и его фантом все еще оплакивал происшествие.
   Эта авария, ставшая необъясним фактом, подвергла обидчика в ужас, он и подумать не мог, что какой-то детский автомобильчик соизволит проскочить мимо его колес и потерпеть их же недовольство. Престарелый водитель выбежал на дорогу и подбежал к разбитому кабриолету Франсуа, который уже совсем не сверкал, а стал всего лишь крашеным несчастьем. Мужчина сразу же почувствовал, что здесь не пахнет борьбой за жизнь, это всего лишь запах не сгнившей плоти, но все прогнозы так быстры и молниеносны.
   Он скончался, приехала эта группа спасателей, они еще думали, что получат зарплату на чуть-чуть больше за одну спасенные жизнь, но увы, и те ни в чем не виновные лица стали проигравшими. Словно весь мир проиграл, все стали участниками этой повести. Ничего не может так быстро закончиться, но смерть эта будто преследовала Франсуа давно, возможно, его наказали, только не человеческие грязные руки, а сама сила божья, она направила неугомонную красавицу мужчины наткнуться на какой-то самосвал, а его роль - это неудача и риск, о котором говорила служанка. Вам лишь остается сделать вывод о том, что слабые древние рты имеют самую важную обязанность и чин, их поседевшие веки - признак величайших заслуг, а вставленные золотые зубы дороже любых бриллиантов - это и есть те медали, которые они добыли за испытания. Лучше ударить себя по голове, но присесть на корточки для того, чтобы ветхая волшебница нашептала вам верное решение, она уже прошла все эти испытания и побывала в том тире, откуда совсем недавно ваши думы совершали бег с тех зловещих мест.
   Двадцать пятая глава.
   Теперь в жизни Маргариты настали новые испытания и препятствия, все это казалось всего лишь потехой и забавой, но новые проблемы могли настигать её, и только сила судьбы и её же скорость угонится за всеми транспортными средствами, она может разрубить пополам их гениальность и оставить лишь прах, похожий на пепел, от использованной дешевой сигары. Париж, именно этот город стал новым другом для девушки, стал её воспоминанием навеки. Все ассоциации, сразу будоражащие наши сознания, состоят в триумфальной арке, которая и есть символ тщеславия самого Наполеона, Эйфелева башня, которая снится во сне всем фанатикам, чья статуэтка стоит на комоде у каждого второго и бережно охраняет его сон. Это и есть великое создание гениальности и неповторимости, небоязнь услышать чужое скверное мнение, подвиг каждого человека, неужели идея простого инженера стала короной всего города, туристы поклоняются ей, как Будде. Все, что напоминает о том прекрасном ночном пейзаже, где тысячу огней и лампочек окружают это сооружение, где даже меркнут звезды и погасает луна, там стоит маленький мальчик, показывающий пальцем на самый верх башни и воображающий, что она упадет с позором на улицы Парижа. Но это отнюдь не все, как же мы могли забыть про тот таинственный Лувр, который напоминает нам все о королевских распрях. Неужели те люди, зачитывающиеся романами Дюма, не обнаружат на себе бликов страшных таинств и интриг, где в каждом углу есть след королевской крови, где в подвалах, о которых даже не имеет представление государство, хранится забальзамированная голова какого-нибудь подданного или же мерцает туфелька, спавшая с ножки принцессы, все эти загадки так смешны и порой не внятны, но наслушавшись их, мы начинаем верить во все. А воды печальной Сены, которая похоронила столько пьяных голов и окунула столько задурманенных бомжей, искавших там жемчуга и прочую ерунду. Её дно до сих пор не изучено любопытнейшими археологами, да какое им дело до философских глубин, в которых только существуют, что тела дохлых рыбок и обычные пресноводные камни тысячелетней давности.
   Все эти признаки благополучия и есть совокупность каких-то гранул, создающих определенную ткань, сотканную историей всего города, букет Парижа настолько ароматен и разнообразен, что хочется раствориться в нем и распластаться на домах, пропитанных маслами архитектуры. Здесь все прекрасно, даже самые скверные места, рыбьи рынки, в них есть особенная благодать какого-то крестьянского труда, который сохранился с восемнадцатых веков того времени, все зловонье, все благоухание - целые хроники жизни этих горожан, просто за звание борются две силы, которые обретут всего лишь ничью.
   Дом молодоженов не занял какую-то самую прекрасную точку города, но он тоже стал выкупанным в великом обширном озере, образовавшимся за счет людского общества, обитавшего в этих краях. Неподалеку от Люксембургского сада находилось их уютное гнездышко, на удивление всем это была трехкомнатная квартира, что является для карманов Антонио каким-то бедным приютом, чуть ли не для нищих. Но любой бы плюнул ему в лицо за сказанные в адрес этого жилища вещи, центр города был завидным местом и своим могуществом обогревал зачахшие хилые лица, уже забывшие прилив вдохновенья. Старую бабушку бы, конечно, такое расположение бы фигур не обрадовало, постоянные армии машин проходят свой фронт каждое утро, каждый день, а особенно вечером, когда уже хочется прилечь на диван, включить радио и стать очевидцем информации, тихо засыпая и впоследствие храпя, но невозможно работать по сценарию, который ты так приближал к своей жизни. Все это только сбивает настроенный режим и пихает свои палки, как вводные подлые выбросы со стороны неприятных сил. В этом мире, казалось бы, все идет против нас, но кто-то получает от этого наслаждение, а когда-то и мы раздражаем чужой ус, получая счастье и определенное пополнение сосуда, стекло, которое мы тщательно полировали и протирали для высшего пика его сверкания.
   Маргарита не желала видеть той роскоши, от которой ей мозолило глаза, прыгая по этим золоченым островкам, она стерла все ноги в кровь, ведь эти распестрившиеся павлиньи хвосты знати поранили её гладкую кожу, лучше вернуться в ту избушку в родном и далеком Хетафе, где все скрепит и шатается, но зато эта равнина, оснащенная занозами, не позволит себе выявить свой недостаток, а наоборот, ради своей хозяйки спрячется в невидимую шерстяную мантию. Девушка мечтала отдохнуть от всех наседающих на нее факторов этих бархатных полов и зеркальных потолков, они лишь являются нашим оправданием при любом неудобном случае, а счастья и вовсе не прибавляется. Только фанатики способны благодарить эту мертвую озолоченную почву, люди, привыкшие жить настоящей жизнью, а не сверканием полов, сходят с ума в такой цивилизации. Антонио, наверно, привык и относился к людям, умеющим хвастаться своим великолепием, своими деньгами, они защищали его от всех недуг. Если что, бумажный кошель превратится в действительность и станет не просто другом, а героем для всего общества, куда уж без них, но мера скромности должна быть у всех.
   Маргарита распорядилась обстановкой в квартире, она не стала слишком прибедняться, ведь в пасмурные дни иногда так хочется полакомиться взглядом своими украшениями, пуховыми кроватями и роскошным дамским туалетом. Вся эта красота требует не серых стен, а такого же примерно благоухания, которым дышим мы изо дня в день, помимо кислорода. Находиться в пустой и ветхой избе вечность то же самое, что носить на шее кожаный ремень, и есть ли в этом успех?
   Комнаты были достаточно просторные и большие, по традиции это должна быть спальня родителей, детская и гостиная, где скопилась вся очаровательная утварь. Про остальные бытовые помещения не стоит говорить, ведь им не уделят много времени и затрат, но не мог же Антонио уехать без Карлы, а эта старушка одна точно не справится, и поэтому в соседней квартире было их личное пастбище, где во время отдыха их усмирял пастух, воспевавший мелодии покоя. Особняк мужчина оставил своей матери, забрав оттуда, конечно, самые важные ценные вещи, но никто не обижался. Ему, конечно, не нравилось то, что Маргарита зарекомендовала в их новоселье, но идти против острых когтей не стоит, они просто вонзятся в твою плоть, неся страшные инфекции, после которых хочется умирать - это тяжелые воспоминания. Мебель, игрушки детской Росарио выбирала сама она, не понимая смысла и идеи, её пальчики ловко указывали на ту вещь, которая больше всего играла красками. Это были фарфоровые куклы, плюшевые мишки, зайки, различные статуэтки и украшения, неправда, что ребенка слишком баловали, просто когда есть возможности осуществить её мечты, не стоило бы вредничать.
   Маргарита боялась быть строгой матерью, хотя она и вообще ею не являлась, Росарио всегда казалась ей просто маленькой подружкой, которая так умна, но как немая высказывает своё жестом, а мы, взрослые, просто не ученые и не имеем ключей для того, чтобы приоткрыть закрытые дверцы и взглянуть в явное. Девочка доставляла ей расслабление и удовольствие, несмотря на то, что та недавно еще хмурила бровки и надувала щечки, её детское сердце поняло, что это всего лишь новая королева на троне, который уверенно держал отец. Временами они играли, как дети друг с другом, Марго читала ей сказки о прекрасной принцессе и учила рисованию, но сама, выводя какие-то неумелые линии, вспоминала о живописи и человеке, связанным с ними обеими.
   Карла с удивлением смотрела на этих дурнушек, ей вспоминалась Патрисия, которая так усердствовала над книжками с названиями "Молодая мама" или "Как сделать своего ребенка счастливым", ей всем сердцем хотелось стать настоящей доброй и любящей матерью, но где её мечты, с нею же в гробу?
   Прошло два года и все забыли ту кучерявую озорную коварную крашеную блондинку, но её глаза никогда не отражали злость. Нет, жизнь не могла позабыть своих персонажей, застрявших в каких-то хронологических рамках, её мечта сбылась. Росарио счастлива, и её улыбка еще раз доказывает, что она никогда не видела слез и переживаний, этот ребенок родился в самой прочной, но нежной рубахе, истинная мать не оставила её без наследства, умирая, и подарила ей словно золотой амулет, светящей девочке. Карла иногда роняла слезу, ведь настоящая любовь этого ребенка уже давно уничтожена природой, и что есть от нее?
   Только руины, не подлежащие восстановлению, вот почему эта девушка так долго крутилась около Антонио, будто ей нагадали, что место его возлюбленной будет скучать, ей досталось все, и их дочь и признание Антонио, а также богатство и высокий статус в обществе, но знала бы эта алчная служанка, что её хозяин бы давно жил счастливо с нею в Мадриде, у них было бы уже свыше трех детей, а Патрисия просто проявила ловкость и лидерство, но в итоге проиграла.
   Марго давно позабыла ту девушку, хоть и, перебирая в своей голове какие-то мутные моменты, связанные с нею, хваталась за сердце и лила слезу, сожалея о многом, но когда её сознание останавливалось на кадре с каким-то заманчивым и необычным мальчишкой, душа её наполнялась какой-то невыносимой болью и она закрывала глаза, держась за лоб и глубоко вздыхая. Без имени этого чудесного мгновения девушка хотела забыть весь мир, ведь она знала, что он часть её жизнь, целые главы её дневника посвящены именно ему. Это то же самое, что дать ребенку картинку с его воспоминаниями и не сказать, где это, а он будет в течение дня прыгать по комнате и биться, как рыба о берег, понимая, что с этим связан его мир. Наименование окончательно решает для нас, какие функции есть в его ассортименте способностей.
   Отходя от этих лирических подробностей, которые часто посещают главную героиню, можно перенестись в настоящее, что было сегодня.
   Антонио успешно продолжал свой бизнес в Париже, у него было собственное производство, которое царствовало, где в своей деятельности он был и ногами и руками, а особенно глазами, продвижение осуществлялось исключительно из-за его инициативы, а зрение необходимо каждому хорошему предпринимателю, для остального найдутся люди специализированные и обученные. В выходные дни мужчина находился дома или же гулял со своей невестой и дочкой по паркам, музеям, он баловал их, это были его хрупкие фарфоровые куколки, которые обязаны выглядеть всегда соблазнительно и роскошно, их гладкие кудри не должны запутаться и превратиться в мочалку, а платье всегда должно быть выкупано всегда в ярком мерцании звезд. Такова была его идеология. Сегодня они разъединились семьей, Маргарита упорно работала над новой рецензией, Росарио отправилась со своей обожаемой Карлой на детскую площадку, а Антонио позволил лени поскакать в его жизни достаточно продолжительное время, он ходил по комнатам и просматривал каждую пылинку, считая это своим долгом, но потом и на это дело совсем расклеился. Его выбор действий остановился на золотой шкатулке, где уютно расположилась коллекция дорогостоящих часов, он смотрел на это богатство с удовольствием, но в то же время и с презрением, будто ему надоели все эти блестки.
   Внезапно его потянуло к прихожей, остановив свой взгляд на зеркале, мужчина вдумчиво взглянул в свое отражение и увидел в нем какие-то грубые черты лица, не те мягкие и нежные, как ранее. Весь этот сок, который так хотелось испить женщинам, высох и образовался на его лице в виде морщин. Эти факторы стали отталкивающими для него, он помрачнел и заметил, как на его бровях уже были белые снежинки, означавшие приход седого времени года, как постоянного, так и временного. Антонио не унывал, ведь это всего лишь его выдумки, 27 лет - это лишь только окончательное основание в этой жизни, а возможно, кто-то до сих пор бегает с места на место и ищет кров под любым деревом. У этого мужчины было абсолютно все, он добился той девушки, которую любил все эти годы, материальный план гордо поддерживает его уже в течение 5 лет, красота, галантность - это тоже украшение к манекену, который так тщательно оснащал Антонио, но то, что за его спиной есть маленькая прелестная фея, способная на любое волшебство ради своего отца, растапливало его периоды мерзлоты.
   Мужчина решил покурить на лестничной площадке, он вышел, закуривая очередную сигару и обдумывая свои планы, незаметно спускался вниз по лестнице, спустившись на последний этаж, он почувствовал холод, веющий из-за двери. На улице был ноябрь, тот месяц, когда хочется приодеться как можно теплее и прижаться к любому объекту, способному согревать, обычно это объятия возлюбленного. Антонио пристально оглянул подъезд и повернулся в сторону, где храпела консьержа, он подошел к ней с некой иронией и шуткой, мужчине всегда нравилось удивлять и смешить людей, но обычно у них это вызывало раздражение. Живя во Франции, им пришлось потихоньку изучать французский язык, испанцы не были в этом городе добрыми гостями и нечасто на их родном языке кто-то ораторствовал.
  - Миссис Базен, проснитесь, пожар!- вскрикнул он, чуть-чуть посмеиваясь.
   Женщина моментально открыла очи и будто распахнула свои крылья, словно взлетела и, еще находясь во сне, скакала, как бесноватая, прикрикивая: " Эх, что-то не жарит меня этот пожар, как должен!"
   Антонио сгорал от смеха, но, устав наблюдать за этой хиленькой соней, схватил её за руку, спокойно сказав: "Видимо, вы и вовсе не достойны его огненных струй, спокойней, Миссис Базен".
  -Ах, Антонио Гонсалес, это вы, в моей чертовой престарелой голове всегда есть болотная тина, именно и она мешает мне здраво соображать - оправдывалась женщина.
  -Не стоит, не стоит, что насчет почты?
  -Ну, вы бы сразу и сказали - консьержа, хитро улыбаясь, наклонилась и достала пару белых конвертов, Антонио уныло взглянул, созерцая эту нудную посылку и предугадывая, какая же информация содержится в ней. Выхватил конверты и медленно отправился к своей квартире, раскрыв первый конверт, он нисколько не удивился и только закатил глаза кверху. Это были счета, которые без спросу постоянно наведываются к нам, когда их не просят и когда они совсем нам не нужны, но есть жизнь и она несет с собой свои вредные привычки, от которых мы страдаем.
   Следующее уведомление показалось ему странным своей красной оберткой, в спешке он растерзал её в клочья и не стал глядеть на подписи отправителя, а принялся сразу к сюжету. Прочитав первые строчки, Антонио остановился, руки его задрожали, а зрение стало управляться с еще большей скоростью, глаза бегали, как сумасшедшие разбушевавшиеся покупатели, им хотелось рассмотреть смысл каждого слова и буквы. Эта пугающая тишина не смущала его, мужчина словно не дышал, что-то страшно сжимало его сердце, слабость молнией ударила по его телу, и рука дала первую невыдержку, сигара упала на жесткий бетонный пол, словно как отвержена, Антонио не хотел видеть этот мир и его причуды, плотно прилегавшие к нему.
  "Маргарита, ты, наверно, уже устала сжигать все напоминания обо мне, ты устала читать мою лирическую прозу, не насыщенную красочными оборотами, но мое красноречие от сердца и если оно настолько холодно и скудно, то только мне мириться с ним, а ты выкинь прочь. Я боюсь вспомнить нашу последнюю встречу в Риме, твой холодный взгляд, он может сравниться только с прикосновением голой руки о сосульки, выросшие на крышах домов, тем не менее, этот лед настолько двуличен, что способен обжигать. Пусть ты ненавидишь все, что я делаю, прости меня, прости еще раз, я знаю, что мальчишеские повадки - это мое, но каждый художник должен иметь свой стыд, на которой он упирается, ведь то, что является необычным и неординарным, всегда вызывает чувство неудобства, но и в том мой профессионализм. В твоих глазах был взгляд интереса, ты вспомнила меня, но будто не могла понять, кто я, зачем этот театр, Марго, просто шепни мне, что ты не держишь зла на меня, и пусть я пролью тысячу ядовитых слез, я омою ими лишь свое жало, а ты пой со звездами на пьедестале Олимпа.
   Молодость показала мне время, когда нужно не веселиться, а учиться, жалко, что у мира другая теория, но потом мы все становимся единым целым. Я не знаю, что можно сказать в этом кратком письме, которое не является любовным, но не смей искать в нем намек романтизма, никогда не дам себе права добиваться твоего сердца, никогда. Знаешь, иногда я думаю, что же все-таки плохого я сделал для тебя, это не было убийством, воровством и предательством, мои адекватные шутки выражали только дружескую симпатию. Моя вина в том, что я сразу не признался тогда утром, когда только открыл глаза, ты бы поняла, почему мужчины так не прямолинейны и почему они так глупы, возможно, они просто влюблены! Не думай обо мне, пожалуйста, а то полотно, которое попало на мировую выставку, напомнило тебе кого-то? Это так приятно, не правда ли, когда мы узнаем себя, Маргарита, просто напиши мне, где бы ты ни была, я чувствую, что ты не забыла меня...."
   Антонио побледнел, он разгадал эту головоломку, которую накрутил Давид, мужчина выявил его цели на чистую воду. Призадумавшись, он смотрел только в одну точку и решал, как ему поступить. Порассуждав на тему, что лучше бы просто замести эту грязь в угол, в который Марго даже и не подумает взглянуть будет разумным решением, наверняка это еще один поклонник старого времени, лентяй и лирический недотепа, но он ревновал его, но не собирался смазывать ему колеса, ведь после этой помощи тот поедет быстро и стремительно.
   Антонио побежал к квартире, не обращая внимания на крики служанок, зовущих его обедать, направился в гостиную к камину, присел и еще раз накинул этюд его действий. В мыслях Антонио скрещивались разные версии насчет того парня, но вся эта информация стекала в воронку по одному канальцу, он решил сжечь это письмо навечно. Торопливо разжигая огонь, мужчина пытался прокрутить мысленно время, что все это всего лишь мираж, всего лишь неловкие ходы страстей и соблазнов, но, тем не менее, понимал, что от его жены идет тончайшая нить неким мостом к самому Мадриду, где зависло их движение с тем незнакомцем. Сзади Антонио подкрадывались какие-то тихие шажочки, и он подумал, что это Росарио.
  -Интересно, что это ты там делаешь? - улыбаясь, поинтересовалась Маргарита.
   Мужчина бросил оставшееся от письма на самосожжение и скорчил уверенную и не видавшую обстоятельств гримасу, которые описывала девушка.
  - Да так, просто сжигаю глупые наброски своих мемуаров, ерунда.
  -Напряжение и рассерженность выдает человека, Антонио, больше всего.
  -Ты наверно проголодалась, и вот в твоих мыслях бродят худые идеи, зависящие так же и от физического состояния, корми их, дорогая - ехидно добавил он и подошел к Маргарите, резко обхватив её талию, приблизился к шее, но даже не думал одаривать её поцелуем, его размышление полностью отдалось увиденным только что строкам. Девушка лишь только улыбалась и чувствовала подвох, но сразу же забыла и направилась обедать, потянув за собой одурманенного Антонио.
   Двадцать шестая глава.
   Давид продолжал жить той жизнью, которой жил и раньше, в последнее время она стала похожа на жизнь какого-то одинокого робота, который не чувствует ничего. Действия его были равномерно расположены по всему времени, не следовало даже обращаться к какому-то расписанию в виде документа, физические часы поворачивали мужчину в нужную сторону, в нужное время. Он рисовал и пытался становиться еще гениальней, но, перебирая лепестки роз и рассматривая солнечные лучи, понимал, что природа просто дразнит его. Главной ароматной розой была та самая Маргарита, когда-то они были словно вместе, держались за руку и, ехидно улыбаясь, проклинали друг друга про себя, где их дружба сейчас, её не было. Если вы пытаетесь накрутить себе события, которые никогда не относились к вашему прошлому из воздуха, запомните, вы и будете же глотать этот воздух, он станет для вас пустотой, а мысленно прогуливаясь по этим пустотам, вы поймете свою глупость. Браво тому, кто сказал, что мы понимаем свои ошибки только когда исследуем каждый их угол, именно потому, что из каждого угла на нас полезут змеи, которые когда-то душили других людей.
   Давид не собирался признавать свои ошибки, но понимал, что Маргарита что-то скрывает, она не отвечает ему, не здоровается с ним, только по какой-то причине, он перебирал прошлые календарные листы и искал там день, в который они последний раз виделись, а один припомнился ему очень хорошо. Он заставлял её любить его.
   "Но она вовсе и не любила меня, это слишком хороший урок, но я должен сказать своему учителю спасибо за все, ведь я так и не сказал, не сказал..." - думал Давид.
   Недавно он посещал Анну, они мило пообщались и, как обычно, своим немногословием привлекали друг друга, ему уже начала нравиться эта дерзкая, но всегда сверкающая и улыбающаяся девушка, в ней не было того презрения, как в Маргарите. Ведь какому мужчине понравится особа, которая только и кичится своим незаурядным умом, обливается маслами для увеличения своей и так уже повышенной гордости, правильно, никому, но почему-то все реагируют на эти честолюбивые провокации, а потом ощущают свой проигрыш. Самое интересное, что добывал Давид от общения с Анной, так это адрес, где живет Маргарита, она прислала им письмо с приглашением в свое уютное гнездышко, и это было проявлением доброты и не злопамятности. Анна игнорировала такое теплое и озабоченное состояние Давида по отношению к её сестре, она делала вид, что ей все равно, может быть, это и правда, ведь девушка всегда помогала ему. Все извести, которые были доступны ей при встрече с Давидом, переходили к нему, и он улыбался все чаще и искренне, он бежал в ту сторону, куда ветер дул сильнее, Анна просто пыталась смотреть через другую призму, будто она знала, что они все равно никогда не пересекутся.
   Давид долго не раздумывал и отправился на поиски того ключа, который открывал сердце Маргариты, ах, но если бы этот человек, словно затерявшийся в вихрях песка знал, что она сама поджидает его каждый день и каждый час, но не дает знать об этом ни себе, ни ему и, в общем, никому.
   Осенний Париж уже поджидал его, Давид немного опасался этого ветреного, бурного, мрачного, но такого романтичного и вдохновляющего города, что уже мысленно набрасывал на холст свои этюды мечтаний. Его свежие мысли рождались уже в салоне самолета, он чувствовал, что с Маргаритой их разделяют какие-то глупые и ничтожные километры, не насчитывающие и высшего круглого числа. Давид купался в мыслях, усердно раскапывал свою память, потому что эти солнечные лучи, пытавшиеся пробиться сквозь маленькое круглое стеклышко, напоминали ему чью-то светлую, ясную и счастливую улыбку. Под ними будто вовсе и не было земли, виноградные поля с такой высоты казались детскими картографическими зарисовками, и в них был свой искренний профессионализм. Облака казались какими-то комками, сыпавшимися словно пёрышки, но, тем не менее, они держали свое равновесие в воздушном пространстве, будто невидимые крылышки давали им свободу действий и они следовали своей концепции, преследуя самолет. Мужчина погружался в эти необъятные красоты и постепенно зарывался в свою душу, он скоблил те засмоленные моменты его детства и юности. Школа, ведь она перевернула для него мир, казавшийся раньше таким простым и странным, тогда, в 14 лет, он сам окунулся в него. Стал одним из тех озабоченных и оживленных взрослых, которые ткут свою пряжу жизни из каких-то особых ниток, не таких, как у детей. Ему вспомнились лица каких-то одноклассников, но он уже смутно различал имена, особенно сверкали в его уцелевшем списке люди самые креативные и заметные, это были и задиры, и кареглазые красавицы, а особенно добрая и чувственная Патрисия, которую он будто любил, но не чувствовал следа этой утекшей, как ручей, любви. Кто-то остался прикрытым для него под листвой опавших листьев, которым он сам приказал проиграть. Все это странное наваждение возбудило его до нервов, и мужчина закрыл глаза, немного дрожа, он снова вспомнил чувственный взгляд Маргариты и приближал встречу с ней, как мог. Действительно, время на удивление жалело его, теплый и насыщенный всевозможными яркими красками день пробил свою трубу. Полдень уже прошел, это было время, когда они обязаны были приземляться к Парижу, ведь многие ожидали детей этого самолета, его пассажиров, но Давид, затрагивая эту думу, сразу же горевал о том, что его никто не ждет, никто. Плавно приземлившись, мужчина уже стоял в очереди на выход, закрыл и приоткрывал глаза в надежде, что перед ним стоит Марго, как бы хотелось видеть рядом с ним того Алекса, который всегда поливал его водой в нужный момент от снятия этой никчемной дури.
   Аэропорт Париж-Орли приветствовал мужчину своим многообразием, обильными разговорами с ярким окрасом шума. Люди ходили взад вперед, кто-то плакал от счастья, встречая своих любимых друзей, родственников, которые снились им во сне, другие безнадежно бегали по аэропорту, метясь из угла в угол, провожая глазами любую надежду на возвращение того, кого они просто ждут. Кто-то беззаботно шел, плывя в своих мыслях, а Давид просто рассматривал людей, как достопримечательности, в каждом их необычном жесте он видел новую идею для предстоящего шедевра. Освободившись от столь бурного потока людей, мужчина судорожно перелистывал страницы справочника и поглядывал в записку, оставленную ему Анной, он потихоньку намечал для себя план продолжения своей поездки. Предместье города показалось ему каким-то диким и тихим, но люди чувствовали себя будто свободней. Давид, наслаждаясь прохладным ветерком, глядел вдаль и разглядывал там светящиеся фары приближающегося автобуса, по-французски он знал всего лишь пару слов: "Здравствуйте", "До свидания", " Я вас люблю". Воспользоваться таким "оригинальным ассортиментом" было началом его новой неудачи, и поэтому мужчина обеспечил себя разговорником, купленным в аэропорте. Он уселся в автобус и проболтал водителю свой адрес, на что тот ответил какой-то бессвязной чушью, они еще минуту разбирали, где крайняя точка высадки этого неграмотного пассажира, но все-таки договорились на неумелом языке Давида. Расплатившись, его глаза сразу же переключились на сидящих людей, которые смотрели на него как-то строго, будто оценивая. Французы всегда раздражали мужчину, они какие-то зализанные, слишком наигранные и, возможно, ветреные, но как сводит с ума их галантность и непреклонность, будем надеяться, что никакие современники сейчас не позорят устоялые традиции и мнения. Давид сел у окна и смотрел на мелькающие и отдаляющие от него фигуры идущих людей, они такие же, как и испанцы, только с другими тараканами и болячками, у каждой местности есть своя опасность и её раздражительности стоит опасаться.
   Архитектура нисколько не пугала его, это обычные бежево-коричневые дома, некоторые из них, скрывшиеся в переулках, напоминали время романтизма, но наше настоящее уже пытается ввести своё влияние и потихоньку штукатурит старания предков. Главное, они никогда не добьются чего хотят, жители видят только тех талантов, пришедших еще с греческой мифологии, представляют себе только плачущих от любви богинь, украсивши своими чертами фасады домов, все это нельзя было не заметить. Солнце постепенно тускло, время шло, и вместе с ним сияние прокручивалось по всему Парижу, возможно, какие-то места были еще достойны дня. Эта мрачность вызывала у Давида сомнения, маленькие тучки нависли над ним, словно вражеские дымки, означающие, что какой-то опасный удар отразится в его государстве. Люди один за другим выходили на остановку и в дружелюбный ансамбль вступали новые лица, вся наша жизнь словно замкнутый круг, бегаем по одной и той же дороге и спустя время встречаем то же самое, но редко замечаем такое интересное сравнение.
   Скоро и его поджидала эта участь, проснувшись от некого забвения, Давид, как мальчишка, подскочил и выбежал на остановку, и сразу же очутился у бульвара Сент-Мишель, он так очаровал его своей таинственностью. Хмурое темно-бурое здание смотрело на него гордо и величаво, его серые тона никак не порадовали его, но приятно удивили, этот дом хотелось штурмовать, ибо он был так прекрасен, он так подходил под весь пейзаж, незатейливый, грустный, но романтичный. Неподалеку царствовал Люксембургский сад, но Давид решил уделить внимание поиску Маргарите, окружающая среда еще позволит распахнуть свой павлиний хвост.
   Улица, на которой проживала девушка, была совсем рядом, но мужчина растерялся при приятном зрелище, которое пропитывало его. Мелкий дождь крупинками посыпался на асфальт, так давно ожидавший свое мокрое состояние, время застывало, кто-то побыстрей доставал из сумок свои черные зонты, все становились одним целым черным облаком, а Давид, словно африканский мальчуган, не ожидавший такой подставы, не смог ответить природе и просто вглядывался в затянутое небо, которое было общей крышей для всех, вдали грезился какой-то рассвет, противоречащий событиям, но больше всего его удивили две черные вороны, одна гордо отвернулась в сторону, а другая просто ворчала, но ей так хотелось, чтобы та повернулась к ней, в общем, они обе хотели этого. Природа напоминала Давиду о его жизни, и он понимал это, но смутно. Рядом проходила какая-то женщина, и мужчина подбежал к ней за помощью, может, её доброта последует ему путеводителем, он достал листок бумаги и глянул в разговорник, спросив: "Où est-il?"
   Женщина сразу же сообразила, что это очередной турист, его ломаное произношение выдавало его происхождение, и, в свою очередь, она безмолвно указала на дальние дома, где и грезился тот рассвет. Давид молниеносно побежал, слегка поскальзываясь, он приближался к улице Сен-Жак, дождь кончился, и на небе обнаружились оттенки нежно-голубого цвета, Париж расцветал, и вместе с ним расцветала душа Давида. Убедившись, что дом Маргариты это тот, перед которым он стоит, мужчина, вздохнув, направил свои очи на окна верхних этажей, и глаза его сияли, он надеялся, что Маргарита увидит его образ и побежит навстречу.
   В парадной опять же храпела та самая консьержа, она даже не заметила стука двери и продолжала наслаждаться сном. Давид тихим сапом пробрался и побежал по лестнице, и на третьем этаже, на одной из двери, светился номер квартиры Маргариты, его сердце разрывалось, а терпение лопнуло. Мужчина позвонил в дверь, не думая о последствиях, вдруг это тот самый судьбоносный день, которого он так давно ждал. На его звонок никто не реагировал, но вскоре послышался тихий шорох, а в последствие стук каких-то туфель, но они были мужскими, этого, конечно, Давид не различил, и поэтому в его воображении всплывали с прекрасным ликом миловидной девушки.
  Дверь открылась, Антонио встретил его не с самым дружелюбным лицом, он обомлел и не знал, как встретить этого странного незваного гостя. А гость моргал глазами и сделал шаг назад, попытался что-то вымолвить, но Антонио перебил его грубым, но пока что сдержанным голосом.
  -Позволь угадать твое имя, ты наверняка Давид?
  -Да, но я приехал к Маргарите.
   После этих слов бурлящий эмоциями Антонио закрыл дверь для того, чтобы показать, что вход в нее возможен только через его труп и толкнул Давида в грудь, что тот слегка отлетел, но остался держаться гордо и смотрел на этого дерзкого хозяина свысока.
  -Говоришь к Маргарите, да уж, а в вашем возрасте нужно уже знать правила приличия. Она не ждет тебя, она не приглашала тебя, слышишь. Так что советую уйти, пока не поздно, и не спорить со мной - с яростью выкрикнул он и уже готов был посмеяться в след этому брошенному псу, но слишком обольстился перед собой.
  - А по вам не видно, что вы умеете читать мысли людей, неужели в вашем хитром, но гнусном уме открылись и такие широты, у нас с ней есть дело, и я не собираюсь покидать его, и это не ваши проблемы!
   - Убирайся, черт возьми! - выругнулся он и потер свои кулаки, которые были готовы к бою, руки у него, видимо, чесались уже давно.
  - Да кто вы такой? Наверно, самая грязная и скверная низость.
   Гнев Антонио возрастал, он дико усмехнулся, подошел к Давиду чуть ближе и ударил ему в лицо, не целясь, но нос несчастного мужчины сразу окропился кровью и эта струя начала стекать по его губе, пачкая одежду. Он не сдавался и приподнял голову, вызывающе взглянув на Антонио, но тот хотел еще крови и с безжалостными словами ударил его снова. Давид не реагировал, а только шипел про себя все проклятья.
  -Если бы вы любили её, синьор, то наверно бы не обращались в какого-то грязную свинью, вы закрываете её от всего мира, может ей и вовсе не нужна эта помощь, уважайте свободу другого человека, она все равно улетит к тому, кого любит.
  -И вы думаете, что вы её любовь, Давид? Я знаю эту девушку с 12 лет, слышите, 15 лет своей жизни я думаю всегда о ней. А вы будто с неба свалились, не пишите ей, не звоните, просто убирайтесь, она ненавидит вас!
  -И вы решили это за нее?
  - Нет, так решила судьба. Мне не нужны какие-то соперники, кто вы там, художник? Вот и рисуйте свои цветочки, может, их воображаемый аромат принесет пользу вашему разуму.
  - Я могу следить за ней, петь ей серенады под окнами, писать бесконечно, звонить в дверь каждую ночь напролет, завывать, как волк на луну, но я буду...
  -Что вы будете? Ничего, вы слабак, очнитесь, умойтесь своей нищенской кровью и успокойтесь, для вас навсегда закрыта эта дверь.
  -А если Марго сама захочет увидеть меня? - сквозь тяжкое кровотечение похрипывал Давид в надежде встретить новую жизнь прямо сейчас.
  -Она ненавидит тебя. А если же ты еще раз подойдешь сюда, я убью тебя, убью, клянусь!- свирепствовал Антонио и, плюнув на пол, захлопнул дверь.
   Давид ничего не слышал, голова его кружилась, но он не замечал кровь, стекающую, как деньги, как материал, который был очень важен. Все процессы и движения кажутся просто нереальностью, когда твое сознание крутится на 360 градусов, его не достигнуть, оно вне этого мира. Мужчина даже усмехнулся, когда понял, что она действительно ненавидит его, Антонио был прав, ей все равно на какое-то мимолетное прошлое, их не связывает ничего, кроме ругани и эмоций. Но в этом мире все идет против настоящей любви, её пытаются надломить, забрызгать какой-нибудь гадостью, похитить, убить, но на то она и настоящая, что становится еще сильнее. Кто не верит в нее, просто не достоин её. А между этими героями закончилось, возможно, все сегодня, но кто знает, ведь слабый огонек имеет шанс вовремя развить свою мощь и превратиться в сильное пламя. Стоит только покреститься в эту религию, и вы заметите действия.
   Двадцать седьмая глава.
   Давид не знал, как правильно ему поступить, он уже перестал захлебываться кровью. Выходя из парадной, мужчине все-таки захотелось вернуться назад, но при воспоминаниях слов " Она ненавидит тебя" сердце его начинало колотить с еще большей скоростью и вызывало какие-то предрекающие боли, от которых он просто не смог продолжать движение назад и, отдышавшись, сжав руки в кулак, шел дальше. Париж был для него всего лишь легендой о модных приятно пахнущих француженок, горы чашечек роз, которые были предназначены всего лишь для пятисантиметрового эфирного масла, но главное искусство, поразившее его еще давно в детстве - это мир живописи, который так обожал Давид. Где находится это устье картин, он пока что еще не знал. Прогуливаясь вдоль улиц, мужчина часто оборачивался, будто за ним идет образ какой-то девушки, она действительно шла за ним, её фантом преследовал его всю дорогу, а может, и всю жизнь, словно мантией она накидывалась на него и прилегала так плотно, что тот чувствовал нежное прикосновение, но оно было воображаемым. Иногда приходится не забывать об этом реальном грустном мире, а мы ведь все имеем какое-то потустороннее измерение, когда это настоящее бьет нас и гонит слишком усиленно, мы ищем угол мира для своей души и находим его. Там цветут цветы, играет прекрасная музыка, которую мы слышали когда-то всего один раз, и она стала божественной, а главные в этом мире мечты сбываются по щелчку пальца, может быть, это наши счастливые мысли.
   Давид не находил себе места в этом городе и просто притирался, как дворовый пес, но и те были ограждены от нападений судьбы, добрая хозяйка даст им кость и кусочки хлеба и они вполне будут удовлетворены. Мужчина же запрашивал слишком много, много? Но нет! Он хотел всего лишь увидеть её, есть ли в этом скромном желании какое-то чревоугодие или же блики блудных помыслов, хулить его за эту чистую и странную мольбу было делом глупым, но эта мечта вряд ли сбудется. Он не верил ни во что, дождь, кажется, начинался снова, но из-за крыш соседнего дома выглядывали лучи, видимо, уже померкшего солнца, погода менялась на глазах и будто издевалась над жителями, ей все равно, если так должно быть, значит так и будет. Птицы гоготали что-то у преднебесья, наверно, они обсмеивали этих пустых и беспомощных людишек, сплетничали над их никудышными изобретениями, как же мы не понимаем, что наши зонты, крыши спасут нас только от плевка стихии, остальная ярость просто сметет нас с лица земли, впрочем, для этого есть цунами. Париж даже не собирался принимать какие-то опасные вьюги, тем более что в их местности таких капризов и вовсе не позволялось, но ливень был хорошим гостем.
   Прогремел гром, словно это был удар кулака, и на плечо Давида брызнули маленькие капельки, он не замечал и шел дальше, куда идут его ноги мужчина не соображал, но постепенно замечал нарастающие страсти, полил дождь, его мощь свергла все сомнения. А он шел просто вперед и смотрел на это явление с улыбающимся ртом, но печальными глазами. Все вылили на него свою злобу. Переулок, по которому шел Давид, не был оживлен, по бокам шли старушки, верещащие, как детишки, они пытались прикрыться своим хилым зонтиком, но лишний раз были обмануты. Дома были несколько покосившимися, и если будет дозволено такое сравнение, как седые, ведь они ветераны по маршруту архитектуры Парижа, из окон выглядывали беззаботные подростки, чтобы посмотреть на этот сказочный ливень, сопровождавшийся ворчливой грозой. С балконов они казались маленькими птенцами, запевшими свои первые ноты.
   Давид перестал думать о Маргарите, он пытался отпустить её и, может быть, отпустил только на время. Дождь прекратился и только завершающие капли посыпались хрусталем на асфальт, который испытали, как могли. Давиду хотелось прикоснуться к этой мокрой и такой холодной поверхности, будто, прикоснувшись к ней, он почувствует отношение Маргариты к нему, такое же ледяное и недоступное, это расстроит его, он не стал. На перекрестке были различные скрещения и встречи людей, их было столько, словно в том аэропорту, который он посетил совсем недавно. Тихие проезды машин не смущали его, это было обычным и вполне повседневным явлением, но столб, расстанавливающий свои позиции, заставил его подойти к нему. Это были куски карты города, где четко указывались все торжественные памятники и прочие реликвии. Давид не понимал по-французски ни слова, но "Louvre" натолкнул его на нужные мысли. Мужчина взял листок бумаги и истекающей чернилами ручкой судорожно схематично изобразил карту. По этим каракулям никто бы не нашел дорогу верного пути, но человек, родивший свое произведение собственными руками, всегда знает его плюсы, минусы, а особенно его изюминку и решение, словно как мать и её ребенок. Он последовал своим неточным искривленным линиям и вдали обнаружил что-то величавое и триумфальное, не похожее на все остальные вещи в Париже, этот дворец был из сказки, это был бриллиант, ослепляющий любую тупость человека. Ведь повидав его, он уже знал целые тома истории династии Валуа, он прочитал самые знаменитые романы о королевской знати Александра Дюма и стал обеспеченным не только мыслями о суициде. Ранее Давид видел Лувр только с подарочных открыток, но ему казалось это здание каким-то вымышленным и всего лишь дразнящим глаз человека. Мужчина приближался к нему и разглядывал более поразительные черты его красоты, это было словно гнездо, в котором отложила яйца голубая кровь, а весь мир вот уже 180 лет пудрит себе мозги в этих долгих ожиданий вылупления птенцов. Но они никогда не вылупятся, не будет того жаркого переворота, лишь только их отблески в картинах и священных реликвиях, они в следах, оставленных великими королями.
   У музея между тем гнездились очереди людей, и, на самом деле, их было даже меньше, чем ожидал бы любой заядлый путешественник, макающий свои пришествия в самый знойный и популярный день. Это напоминало какой-то насыщенный и ароматный борщ, тысяча ингредиентов, имеющих разное происхождение, смешивались в одно единое, и участь Лувра легко можно было угадать, он проглотит их всех вместе постепенным образом. Давид занял очередь и замечал, как двигалась эта пробка крайне медленно, но каждую минуту каждый человек делал шаг вперед. Мужчина не терял время даром и осматривал каждый изъян на этой обширной и великолепной площади, фонтаны еще имели возможность слабо извергаться, но на них вряд ли обращал кто-то внимание, но в такой массе явно можно было сойти с ума. С верхних окон, казалось, что кто-то приоткрывал занавес и выглядывал наружу, освещая город своим белоснежным и умным личиком, словно это было 450 лет назад, королева Марго обязательно бы улыбнулась ему, не та дерзкая и низшая Маргарита с тихого и скромного Хетафе, но она была дороже ему всех королев, герцогинь и баронесс. Это имя навеивало на него грусть, но Давид осмелился промолчать сам себе на свои глупые возбуждения.
   Купив пропуск на вход в музей, мужчина покосился и боялся ступить вперед, но, преодолев себя, позже увидал многочисленное невероятное пересечение кружев, которые не были проявлением дара какой-то одинокой женщины, живущей по традиции на берегу озера, это не было то самое божественное и прекрасное творение природы. Это роспись веков, каждое столетие несло свою непревзойденную гамму, шли реставрации, и все это будто смешивалось и достигало пика взбираний человеческих стараний. Золото - это бескрайнее море, которое пересекает границы берегов и своими волнами оснащает человечество по их заслугам. Лувр был любимчиком этой блестящей волны. На потолках ворковали между собой тысячу маленьких озолочённых ангелочков, они стали словно хранителями этой обители и были одновременно украшением, великие произведения искусства окропили одесную это здания своими широкими полотнами и вряд ли кто-то заметил эту красоту. Давид часто оборачивался, словно кто-то звал его, но нет, это был всего лишь мальчишка, показывающий маме Моно Лизу. Огромные залы, красные стены были какими-то посторонними, оставьте только картины, светящие нам из прошлого и одновременно доказывающие эту печальную реальность. Они были всем макияжем этого здания, но, наверно, так бы сказал только озабоченный художник, который не видит ничего в этом мире, кроме своих друзей, а архитектор усмехнулся бы и дал этому зазнавшемуся между глаз, да в нашем мире так все и делают. Тысяча картин смотрела в глаза каждому посетителю, это были целые философские изречения, тысяча томов о мировоззрении, красоте, нравственности, лучше один раз изобразить, чем излиться красноречивым ручьем, простонародье никогда не поймет вершин этого искусства. Экранизация всегда позволяла человечеству поменять его мнение, ведь оно было основано на его ложных понятиях, увидев своими собственными глазами, он невольно задумывается и останавливается.
   Так же и остановился Давид перед одной из мало известных картин "Поцелуй". На полотне лежала девушка, словно неживая, в её бархатном личике и скромном телосложении, прикрытым дамскими изяществами, была спрятана какая-то тонкая целомудренность, белокурая голова означала яркий свет её разума и души. Элементы одежды подчеркивали прекрасную перспективу во вкусах, но руки её были сложены, словно она шла в последний путь, и этот бурный, суровый, но тихий и тонкий француз с какими-то подозрительными корнями итальянских деревьев - династий, обволакивал её состояние и погружался в него. Он был её хранителем и главным вдохновителем, может, его поцелуй это и есть тот бальзам, который спасает от тоски, старости, смерти. Поцелуй женщины с мужчиной дарит нам больше, чем просто ощущение: это целая история, в которой заключается некая струйка любви, вливающаяся в наши сердца. Давид внимательно рассматривал все скрепления этой картины, основанной будто на сборе мозаики, каждые части которых он выдумал сам, но заметил в картине лишь мудрое философское изречение, а не профессиональную живопись. И в этом сладострастии мужчина опять вспомнил Марго, ту яркую, пылкую, но местами леденящую девушку. С глаз текли слезы, это горе было для него ударом, его избил этот беспощадный синьор, избило великое искусство, которого ему совсем не достичь, избила судьба. Один раз он нажал не на тот рычаг, и это обернулось для него катастрофой, впрочем, не всегда у нас есть вторая попытка, все решается с прыжка. Либо ты жив, либо ты мертв. Долго еще он бродил по этому дворцу и вспоминал в каждой картине те времяпрепровождения, те недосказанные моменты. В Париже уже смеркалось, Лувр с внешней стороны был похож на какой-то яркий оркестр свечей, люди продолжали окружать его толпами, они уже прижимались друг к другу и закатывались в свои плащи и пальто, платки и шляпка увенчивали головки прелестных дамочек. Давид проходил мимо них и не замечал ту красоту, которую дарят нам девушки, он жил одним мгновением и ненавидел себя за это. Гулять по этому городу, который не приносил ему счастья, было уже бессмысленным действием и просто тратой времени. Он поспешно отправился в аэропорт, самолет отлетал уже скоро, необходимо было завершить регистрацию и подобные операции. Сев будто на тот же самый автобус, по которому Давид отправился в это печальное путешествие, он хотел снова плакать, он хотел рыдать и молить Бога сделать его чуточку умнее, хотя бы чуть-чуть.
   Понять женщин - это быть гением иногда, размышлял мужчина. Дорога не показалась ему длинной, она, скорее, быстрей пронесла его горе через эту жизнь. Тень Маргариты все еще сидела на его плече, и её предназначение вовсе не было какими-то насмешками над ним, образ этой девушки будто тоже плакал и грустил по нему, у него нет слез, но есть оттенки, которые передаются нам через необыкновенную призму.
   Аэропорт не стал для него событием, воскрешающим его прошлый веселый настрой, все было таким же тусклым и спокойным, люди метались, ходили туда-сюда, общались, улыбались, смеялись, влюблялись, одно из двух: либо они были счастливыми, либо несчастливыми. Пройдя все необходимые пункты посадки, Давид занял свое место в самолете. Его соседом по сидению, оказалась молоденькая испанская девчонка, чем-то похожая на Маргариту, но в ней была искренность и открытость, нет, недоступность, просто дружелюбность. Она не стеснялась и сразу улыбнулась ему, мужчина почувствовал легкий ветер, и её нежный взгляд вдохновил его, словно он влюбился, но всего на миг. Так же, как и все передвижение обратно домой, перелет оказался для него каким-то кратковременным, Давид закрыл глаза и просто заснул, какие сны смели вторгаться в его сознание нам не постичь, но странно одно, что его правая рука продолжала дрожать, а правая бровь подергивалась, явно это не был признак спокойствия. Тем временем Мадрид настигал уже позднего вечера, когда влюбленные парочки уже выходят из ресторанов и идут по аллеям, рассматривая в темноте светящиеся глаза друг друга, когда дети уже выпивают последний стакан кефира и одевают ночную сорочку, а одинокие сердца начинают обладать лирическим порывом: пишут стихи и грустно поглядывают в окно. Судьба этих людей пока что висела буквально в воздухе, но они постепенно становились одним целым с этими городскими совами.
   Детское время уже закончилось, и Давид как раз-таки высадился в родном Мадриде. Проходя просторы аэропорта, он наблюдал каких-то других людей, не этих французов, озабоченных и уточненных, а простых, безмятежных потомков мавритан. Прохлада ноября приносила ему какое-то особенное удовольствие, вдали светились фонари, влажные листы деревьев являлись важной символикой, и именно они были главными участниками всей атмосферы. Мужчина изрядно устал и старался не обращать внимания на какие-то мелочи, но что-то все же задевало его. Любой шорох травы был похож на эти шорохи в чувствах между Маргаритой и Давидом. Они находились на расстоянии друг от друга и были приглажены к потусторонним вещам, но кричали друг другу, позволяли шуршать и создавать какой-то подозрительный шум, отвлекающий общественность.
   Этого не заметит ни один человек, но мировоззрение любящих готово различить что угодно, лишь бы это было подобно правде. Теперь Давид постепенно пересекал и Мадрид, отправляясь в то сказочное и странное Хетафе, которое не является даже чем-то примечательным для мира, а просто какой-то пригородной деревушкой столицы, но и там может случаться чудо, озарившее однажды несколько людей, которые и по сей день ввязли в какой-то жиже. Подъезжая к своему дому, он еще раз вспомнил, как когда-то здесь ходила Маргарита, она оберегала и любила его, как своего ребенка, а сейчас этого прекрасного черного лебедя нет, но почему он черный? Пусть этот вопрос решит сама природа. По пути в квартиру Давид решил заглянуть в почту, не надеясь на то, что ему кто-то написал или поздравил, а вдруг! "Боже, да он просто помешанный!" - сказал бы какой-нибудь прохожий очевидец. Залезая в железный почтовый ящик, его пальцы нащупали какой-то конверт, и он судорожно начал доставать его как можно быстрее, увидев подпись, мужчина удивился. Отправителем являлся нотариус. С опечаленным выражением лица, которое сопровождало его каждый день, он раскрыл уведомление и приоткрыл рот, ведь его ждало нехилое наследство. Давид хотел потереть нос, ведь этот жест означал неуверенность и сомнение, но вспомнил, что это причинит ему боль. Его одурманенное состояние не было ключом к пониманию, которое бы объяснило ему, что в его ассортименте ценностей имеется 3 квартиры.
   Вспомните ту бабушку, бедную и ветхую, которая имела в своих владениях недурное состояние, и вспомните её внука. Это ведь был тот самый Давид Веласкес, который так и не понял, что теперь относится к его багажу, наверно, он посчитал, что мысли о Маргарите, да впрочем, это дума была обычной и повседневной.
   Двадцать восьмая глава.
   Прошел месяц с тех горячих и, возможно, незабываемых моментов, Давид был в трезвом состоянии, и душа его пропитывала всю действительность. Ненависть Маргариты к нему показалась всего лишь шуткой и дразнилкой, ведь, находясь вместе с ней, он чувствовал какое-то тяжкое неравнодушие. Мужчина забыл её, как мог, возможно, сидя в ночной тишине, какие-то темные силуэты пробегали по стене, похожие на женские прекрасные станы, но это был бред. Имея в своем объективе три квартиры, которые, впрочем, и не нуждались в таком большом количестве, он был вправе решать и признавать истину. Давид ощутил себя большим хозяином, не нуждающимся в каких-то женских ласках. Его барская сущность стала вырастать на глазах, какие-то драгоценности родной бабушки он сплавил в ломбард, и в этот же вечер на его столе гнездились пикантные блюда. Мужчина хотел найти себе спутницу, с виду его очертания можно было сравнить с повадками потерявшегося голубя, его завели в какую-то западню с обещаниями накормить вдоволь, но он получил сухие кости и плевок в его нежные крылышки. Маргарита уже стала для него просто сказкой, за этот месяц Давид писал ей пару лирических обращений, но знал, что это письмо прочитал лишь огонь, пожирающий все, оставляя только пепел. Больше всего мужчину пугали его разрывные отношения с живописью, последнее время он потонул в омуте безыдейности и безысходности. Наблюдая за продвижениями и тихими спокойными шагами своих соперников, он упивался соком зависти и безжалостности, какая-то свирепая жестокость росла в этом безнадежном человеке. Они шли, а его шуршащих движений и не было слышно всей общественности. Муза нужна художнику в качестве духов словно девушке, которой без своего прекрасного символа ароматов будет слишком тесно и некомфортно в этом мире, где смешались тысячу пресных запахов. Изысканность и утончённость нужна этому творцу, как любому Дон Жуану, который будет влюблять в себя тысячу глаз, восхищающихся прекрасной культурой. Люди не могут удержать себя перед картинами и, наблюдая их целостность и гениальность, питаются чужим талантом, удовлетворяя себя, это и есть их истинное восхищение. На этот золотой пьедестал Давиду никогда не взойти, его грязная и ветхая обувь запачкает всю красу, зачем порочить прекрасное, зачем вмешиваться в белую палату и представлять свое жалкое подобие, по-моему, на это способен только глупец, но отчаянный и бесхитростный.
   Мужчина в последнее время был словно как во фраке, он тонул в этой вечерней и праздничной одежде, как будто в своих мечтах, и это вело к выводу, что свою шкуру лучше не примерять. Прекрасный, солнечный и холодно пугающий декабрь в Мадриде чем-то смущал мужчину, ему никогда не приходилось рисовать природу, потому что он не понимал её зарисовок и украшений, механизм, по которому действовала погода, не достиг его разума.
   На улице было не больше 10 градусов, это покажется северным странам всего лишь шуткой, прогулка в легонькой курточке со шляпой на голове, вот и все счастье, веселая капель и журчащая оттепель греет застывшее сердце, а для испанцев это было пощечиной. Мало кому нравится надевать грубое, словно мешковатое пальто, а особенно если это девушка, которой нравится звездиться исключительно в лёгоньких платьях. Давид рассуждал на тему их капризной страны и пытался сравнить её с другими, но находил в тех лишь бедность и приземистость. Каждый желает удобрить и приукрасить свое растение, которое создает им более чистый воздух.
   Мужчина лежал на диване, как его бабушка, она часто любила эту обшарпанную, но любимую софу, читала женские журналы и курила из трубки, что считалось для пожилой женщины невежеством и вульгарной бестолковостью. Давиду так хотелось узнать что-нибудь о своей семье, кроме того, как его бесчестная мать промышляла по провинции, как его отец исчез куда-то, обмазавшись трагическими событиями, но его бабушка, почему она не хотела видеть своего внука чаще, хотя бы просто опекать его от странных вылазок матери, от которых он страдал. Вся эта загадка провалилась у него в люк при мысли, что этот мужчина являлся ребенком незначимым, каким-то отбросом общества и всего лишь тяжкой ношей, когда остальные дети отрада и настоящее счастье матерей. Он ни на кого не обижался, потому что уже давно простил, да и, в общем, кого ему прощать? Самого Бога за то, что тот обеспечил его такой грустной историей, но у каждой печальной истории счастливый конец, эти герои всегда вместе, несмотря на всевозможные преграды. Давиду захотелось влюбиться прямо сейчас, ему хотелось дарить кому-то радостные ощущения, быть для кого-то мыслей и думой, целой мечтой, которая будет оставлять сладкий след на губах каждой его воздыхательницы, казалось, он сошел с ума, но эта идея жила с ним уже давно. Избавиться от Маргариты был только один способ, избавиться от этой паранойи, убить её чем-нибудь экстремальным и захватывающим, что не сравнится с теми гадкими и колющимися ощущениями. Он желал повидать Анну, которая разрешала ему все, как добрая воспитательница, она тихо любила его и пылала гордым нравом со слишком тупыми амбициями, которыми обладала её сестра. Давид не готовился на какое-то свидание, мужчина просто надел пальто с какими-то нелепыми солнцезащитными очками и вышел на улицу. Выражение его губ было наполнено сверкающей улыбкой, он блистал будто всем назло. Вокруг люди отражали какие-то мрачные и смутные предания, они были похожи на подопытных крыс, которые успели выжить после длительных испытаний, и сейчас их наградой является измученное подавление состояния, их выражение лица было подобно выжатому апельсину, а глаза будто стали запачканными всякими грустными воспоминаниями. Давид старался не смотреть на этих пожилых и немощных стариков или же горбатых девиц, потому что он узнавал себя, наше страшное отражение всегда старается отставать в нашей жизни, ведь оно является незаменимой изюминкой, хотя она, собственно, родилась в нижних краях разочарования. Мужчина уже пересек все улицы, преграждавшие ему путь по прямой к дому Анны, единственное, что заставляло его иметь хоть какую-то предосторожность и ограничение, это боязнь попасть в ту же самую ситуацию, ведь по рассказам это случилось именно здесь. Долго не задумываясь, он направился стремительно к квартире девушки, ему хотелось удивить её, потрясти, сделать её счастливой, ведь эта не когтистая львица, в его присутствии она всегда сжималась в комок, но его мягкая и гладкая кутикула, наоборот, отталкивала, к этому сокровищу было страшно подходить, от него не исходило притягательности.
   Мужчина уже был зафиксирован стоящим у двери квартиры Родригес, он смело позвонил, и как будто его ждали, шаги слышались все отчетливей, это был женский стук каблучков. Давиду Анна всегда представлялась в образе хохочущей дурнушки со слабым вкусом и чуть улыбающимся ртом, но ведь мы-то знаем, что её мерзость и подлость подобает лишь слякоти в осенние периоды, как же удивительны мнения людей, они разные, как и само человечество. Да, это была действительно та ехидная и мечтательная девица, она открыла дверь и глянула на Давида с подозрительной ухмылкой, ей было несколько смешно его появление, это выглядело как насмешка над нищим человеком, просящим милостыню.
  - Анна, здравствуй, я не потревожил тебя? - с сомнениями скромно молвил он.
  -Нет, моя мать на работе и я одна, можешь проходить.
   Мужчина, чуть улыбаясь, прошел в коридор, разделся, а девушка все рассматривала его мимику, будто в этих извилинах она сможет найти ответы на все вопросы судьбы, ведь лицо человека - это, несомненно, его обложка. Они как обычно прошли в гостиную комнату, где когда-то обдумывала свои будущие планы на жизнь Маргарита, её вещи давно исчезли из этой квартиры и о девушке ничто не напоминало Давиду и никому из жителей, кроме, конечно, её духа, который устроил свои временные поселения.
  -Ты не желаешь выпить кофе? - с некой злостью бросила Анна, загладив эту дерзость улыбкой.
  -Нет, спасибо.
  -Давид, я бы хотела давно тебе сказать кое-что сказать - со смущением сказала она и опустила голову, её лицо краснело, будто это будет первое признание в любви, но Давид не стал растягивать искусственную резину, от этой жалкой пародии, которую играет Анна, не будет извлечено какого-то удовольствия.
  -Не стоит ничего говорить. Париж стал для меня роковой точкой, ты знаешь, я безутешен, я стар, как тот дед, который сидит около моста и попрошайничает, он думает, что его еще кто-то замечает, что кто-то однажды пойдет к нему, улыбнется и даст повод для утешенья. Да, в этом столько правды, Анна.
  -Маргарита не любит тебя?
  -С чего ты взяла такое лживое мнение?
   Анна держала равновесие и, как орлица, смотрела ему прямо в лицо, но девушка заметила убегающие глаза Давида, он знал, что говорит неестественные вещи, что он убегает и пытается нагнать вихрь, но сам же пострадает от него. Её умный взор сразил его, и мужчина просто улыбнулся, не зная, как ответить на каверзный, подавляющий жест.
  -Действительно, может быть, она сейчас сидит на коленях у своего мужа, целует ему руки и укутывает своих новорожденных детишек, её переполняет счастье о семейной жизни и в тоже время сердце её пылает пламенем, которое поджег ты, не так ли? Я не вмешиваюсь в твои дела, но и ты не вмешивайся в её дела, Давид.
   Он задумался над мудрой речью женщины не очень-то и мудрой, его снова ударили, но это не было поводом для падения. Колокола трезвонили в его мыслях, как в какое-то торжественное воскресное утро, но почему-то ассоциации с праздником, от которого светлеет любая душа, приносили ему скорбь и грусть. Давид хотел заплакать, но внезапно похоронил Маргариту, будто за спиной все это время она стояла и молила его об упокоении. Он улыбнулся, и пусть эта минута станет целым афоризмом. Ведь каждое дело должно начинаться с улыбки, яркий свет поможет делу быть ясным и приятным. Анна даже удивилась и решила сказать еще что-нибудь ставящее его в тупик.
   -Давид, ты так привязан к моей сестре, потому что она помогала тебе, тратила своё время на твое лечение. Тебя сбила какая-то дряхлая черная машина, похожая на корыто пятидесятых годов, кто мог бы подумать, что, идя куда-то вперед, молодой, красивый парень подвергнется опасности, которую избегают все. В этот день я следовала за тобой, рано утром ходила за продуктами, я смотрела на красоту сентябрьских соцветий, наслаждалась пока что теплой и благоденственной погодой, все цветы дышали восхитительными ароматами, и тут тебя сбивает машина. Я сошла с ума и кукарекала на всё Хетафе, из твоей головы текла кровь, даже водитель взволновался так, как будто здесь убили 1000 поросят. Было страшно. В то время Маргарита подрабатывала медсестрой, мне казалось, она сможет справиться с тобой хотя бы на 10 минут, пока не приедет машина спасательных служб, хм... - тут она прервала свою речь, и из её глаз потекли горестные слезы. Анна терялась в этой пустоте, вокруг нее будто мигали тысячу огней, искавших приюта, но зачем же они слепят ей в глаза своей безрадостной фабулой, от которой она пострадала. Давид не знал, как реагировать на этот выпад, мужчина попал словно в цирк, многочисленные представления и каждый дебют был краше другого, ты представляешь себе, как паришь в этом воздушном пространстве, ты, как легкая балерина, делаешь свои пируэты, но позже понимаешь, что это обман. Он терялся, взял Анну за руки, нежно поцеловал их и почувствовал сердечную боль, от которой его тошнило. Сделав такую попытку ухаживания, Давид ощутил какую-то обрывающуюся в его сознании нить, которая раньше связывала их с Маргаритой, его лицо померкло и набралось всего черного и устрашающего. Между этими несчастливыми и потерянными людьми произошла связь, но она была оснащена только длительными гудками и плохим качеством. Анна встала, подошла к окну и ледяным дрожащим голосом и продолжала.
  -Я подняла её буквально с кровати, её негодование было вызвано сонливостью, но она пошла на помощь. Дальше было все обычно, она проверила, жив ли ты еще и стоит ли всех этих паник, ты был жив. В этот день Марго не пришла домой, мы не трубили тревогу, но были удивлены и озабочены её исчезновением. Меня всегда поражало, почему она так легко согласилась, она так легко вступила в это болото и улыбалась ему, будто любила его. Ответь мне на один вопрос Давид, пожалуйста? - Анна повернулась и посмотрела на него с устрашающим взглядом, она будто угрожала ему.
   Мужчина и в правду не знал, что сказать, он наблюдал за каждым подергиванием бровью Анны, и хотел было усмехнуться в ответ на эту странную парадоксальную загадку, но промолчал, девушка взяла этот ход на себя.
  -Она знала тебя ранее, знала! - с чувством бешеного порыва воскликнула Анна и снова залилась слезами, её душа кричала о чем-то зверском, будто какое-то преступление было совершенно на её глазах, но это не должно было сойти с уст, только намеки помогут человечеству спастись, никто не крикнет в рупор, никто.
   Давид негодовал, его мысли рассыпались, они были хаотичными всегда, когда не получается мозаики, которую каждый человек мысленно проделывает в своем разуме. Его растерянность являлась для него палачом, она срубала любую способность действовать, что ему оставалось просто крикнуть! Крикнуть миру, чтобы она оставил его в покое!
  -Я никогда не любил эту девушку, Анна, в ней нечего любить! Эти яркие сочные глаза, наполненные какой-то злобой, каким-то гнусным героем, она словно ядовитая змея, анаконда, я встречался с нею и она сразу же уползла в кусты, может, из этого мы вычислим должный результат? Не спорю, её красота это стихийное бедствие, что несравнимо ни с какими цунами, но я всегда мечтал встретить ангела и думал, что так и есть, но встретил обманчивую дьяволицу.
  
  - Зачем ты придумываешь эти сказки, Давид?
  -Не знаю, просто хочется вылезти из этой скорлупы, она так больно сжимает мою грудь, сердце, а главное внутренний мир, который не может без истинного света, понимаешь!- он заплакал, как девочка, маленькая, глупенькая девочка, потерявшая своего щеночка, который убежал от нее, если бы он только знал, что отнял у этого ребенка целую вселенную, отнял самое дорогое, он бы остался.
  И в этом сравнении есть великий смысл. Анна никогда еще не была тронута, она никогда не видела, как плачет мужчина, и это убило её. Словно огромные куски раскаленного железа окутывали её и бальзамировали в жесткую сталь, в которой девушка задыхалась, она подошла к нему и взяла его за руку. Давид перестал плакать, глаза его стали красными, они созерцали грустную печаль, тут он промолвил.
  -Ты нужна мне Анна, как вода, без тебя я иссохну.
   Девушка смотрела ему в лицо и не отводила взгляда.
  -Переезжай жить ко мне.
  -Зачем? - удивилась она, держа строгий и печальный тон, и продолжала смотреть прямо в упор. Давид не боялся, он говорил правду, каждый бы подумал, что это искренность, но кто знает, ведь по поговорке в тихом омуте черте водятся.
  - Я устал болеть одиночеством, моя усталость скоро перерастет в повседневное утомление, я художник. Стань моей феей, ты будешь колдовать чудо для моих картин, ты прольешь свет в мое будущее, Анна. Если бы я врал и был лгуном, я бы не приходил к тебе.
  -Твои приходы были основаны из-за Маргариты.
   Давид понимал, что она говорит правду, но теперь понимал свои ошибки, ему хотелось быть дуэтом только с Анной, он видел в ней сечение благородной девушки, глаза её сверкали бриллиантами, а роскошь всегда привлекала человека. Девушка испытывала к нему недоверие, но ей было так не все равно на его состояние.
  -Давай я сделаю приманку специально для тебя, ты упираешься, как козлик, но ты так хочешь травки с того поля. У меня три квартиры, Анна, шататься по этим мертвым обителям я больше не готов, будь моим доктором.
  -Я подумаю - сказала она, отпустив его дрожащие руки. Девушка отошла на кухню. И теперь они разделили свою одинокую и кочующую жизнь в трехкомнатной квартире в Мадриде, началось то, что и не должно было быть прописанным в священном писании. Запомните, только наше сердце знает, что будет дальше, оно чувствует разговоры судьбы с жизнью.
   Двадцать девятая глава.
   Давид начал жить другой жизнью с тех пор, как объединился в одно целое с Анной, они стали агентами служб, которые им задавала жизнь в качестве миссий, и проходили эти кроссы достойно. В последнее время он стал набирать обороты, и это было явно видно по его прекрасным заработкам, новым обновкам и весьма пикантной жизнью. Он танцевал с жизнью медленный тихий вальс и замечал, как обыгрывал её по мастерству, та же отвечала равнодушием. Прошло больше, чем три месяца, и мужчина уже написал две картины, они были даже несколько странны, и угадать их задумку стало трудным вопросом, люди восхищались его изобретательностью, именно ею. Словно в полотно был запущен определенный механизм, раскачивающий нужные детали и проворачивающий колесики, которые подъезжали к нам и сразу же завуалировали свою внешность приятными контрастами. То, что и называется удивлением. Когда он рисовал картину, где изображено огромное дерево - дуб, но самое страшное, что не подлежит природе, являлось то, что оно кровоточило багряной кровью словно там были повешены тысячу трупов, плотно прилегавших к его коре, но нет, и опять эта задумка не разгадка, в тело дерева были вонзены тысячу ножей, вдали пошатывались маленькие беззащитные кустики, это был бушующий ветер, который намеривался снести все, но он обознался. Дуб стоял по-прежнему и подчеркивал свою атаманскую непреклонность, в этом туманной, рассеянной по углам атмосфере меж летящих камней шагала полумертвая девушка, странно то, что Давид рисовал Анну, но она была похожа и на Маргариту, этого он, конечно, не замечал, но, вглядываясь, понимал, что это к судьбе. Слезы медленно стекали при процессе этого интересного феномена, и чуть было не размазали старания художника. Но ведь если заглянуть в самую глубь этого панно, ознакомиться с краями его туннеля, здесь видна несчастная привязанность, разбитая любовь, неясность и ненависть. Дуб - это ведь то созданное отношениями Давида и Маргариты, некий ресурс, которым они и не собирались пользоваться, но, несмотря на вколотые ножи, истекающую кровь, ветер и вихрь, которого сможет остановить только примирение, ему нипочём эти проблемы, он врос с корнями в землю, и будет еще царствовать 1000 лет. Оно не падет, как трухлявый пень, на то его железная броня, которой обладает, соответственно, и любовь. Идущая девушка, собирающая падающие камни, является неким раздвоением, каким-то сомнением, недочетом, на ней есть отпечатки двух сторон, кто же все-таки одержит победу, по собственности? На этот вопрос мог ответить только Давид, но он молчал, потому что боялся знать правду, он бежал от действительности и развлекался. Его не интересовал пожар на заднем фоне его жизни и дым, который разбушевался настолько, что заволок всех в округе, а тот смотрел прямо, думая, что там растут цветы. Никто не знает реальных событий, но ароматом свежего и приятного в будущем пахло. Эта картина стала признанной в малом искусстве, никто не обращал внимания на Санти или Микеланджело, 16 век закончился, колеса сменены, и движение должно быть обращено только быстрым способом.
   Всех так вдохновило то седое и млечное поле, мерцание сзади каких-то огоньков напоминало осенний вечер, когда ты возвращаешься домой, а где-то вдали сеют новую жизнь, освещая почву, чтобы не навредить её росту. Каждый человек, съевший идею этого произведения, почувствовал те острия ножа, которые причинили однажды боль двум людям, они были друг для друга огнедышащими драконами, которые выражали свои эмоции только ошпаривающими лавинами. Кровь выливалась, словно водопад, и вызывала страх ужаса, еще одна деталь, ставшая черпающей вестью, это багряные листы бумаги, почерневшие от крови, они висели на дубу, словно листики, которые имеют совсем другой приятный зеленый цвет. Эти письма, которые стали мёртвыми, окропились в цвет пламени. На Давида его творчество повлияло как-то намеренно и предрекающе. В один из дней, когда мужчина оформлял свой ежедневник, он вывел все мысли в одно устье, что произвело потоп разных хаотичных речений.
   " Как я мог вестись на эту славную походку, но горбатую душу, которая искривлена под давлением разных искушений. Почему эта философия тогда не посещала меня, когда я кружился в сатаническом кругу, который непредвиденно разбушевался. Я поклонялся жрице темных сил. Маргарита, какая же ты мерзкая и пагубная, ты горда и высокомерна, как любая из гор, до которой нам сложно дотянутся своим носом, ты видела когда-нибудь Эверест? Строптивая осанка этого шедевра природы поражает своей неугомонностью, её изгибы и кривые линии, похожие всего лишь на задумку неумелого инженера, напоминают твои колеблющиеся речи, твои отказы и проклинания. Эверест всегда блистает в ночи своим белоснежным покровом, своей накидкой, которая вызывает зависть у многих холмов, стоящих на грустной опушке, так же и ты наденешь свое превосходное платьице, заколешь волосы и накрасишь, как дурочка, красную помаду, эту фальшь, от которой мне всегда становилось плохо. В этом у тебя и есть отстающий фактор от одной из самых высоких вершин мира. Вы сияете в луну, день, вечер, но не представляете, как ненавидит вас человечество, которое подходит близко к вам, оно просто погибает один за другим" - писал он, и это бы послание должно было быть опубликовано, если бы не приходы Анны, в которые погружался он, как в воду. С этой женщиной мужчина чувствовал себя как за стеной, она была для него неким стражем, никакая девушка не сможет подойти к его крепости и ткнуть своим ноготком, вызывая провокацию. Они были словно друзьями, играли каждый день в какие-то свои игры, не ссорились и улыбались друг другу. Давид был погружен в работу, он не допускал минуты беспечного лежания на диване. Его деятельность была расписана, и за это его карманы не пустели. Анне было достаточно внимания своего друга, они вовсе не любили друг друга, но в последнее время привязались, как два сросшихся сиамских близнеца, согласовывали свои действия и мирились с капризами. Девушка раньше наблюдалась, как капризная, язвлёная крыса, подгрызающая все события и корректирующая их до неузнаваемости, почему же она изменилась теперь? Как будто ей подарили что-то бесценное, и доброта вернулась к ней снова. Давид был для нее словно братом, они ходили на концерты, катались, как дети, на аттракционах, бывали в кинотеатрах и смотрели слюнявую мелодраму, от которой мужчина смог только посмеяться, но никак не прослезиться. Эта парочка гуляла по зимним паркам Мадрида и, на удивление, разговаривала обо всем. Анна казалась его невестой, но им вряд ли было суждено пожениться. Напоминаний о Маргарите больше не существовало, они лишь только перекидывались взглядами, какими-то скучающими и грустными, будто им не хватало одного и того же человека.
   Один раз девушка стояла у окна и перечитывала свой любимый роман, как же ей оторваться на посторонние вещи? Рядом уселся Давид, почесывая свой затылок, он писал какое-то послание, рука его дрожала, наверно, ощущая страх и растерянность, она торопилась дописать последнюю строчку. Анна заметила, кому отослано это письмо и простой махинацией присела рядом с ним и улыбнулась ему в глаза, словно мама, которая застукала своего сынка за еще одной глупенькой проделкой, отводя глаза, она тихо-тихо шепнула: " Если бы ты знал, как она любит тебя, но ты не узнаешь, потому что здесь я, а в Париже её муж, мы в замке, прости. Ты сам когда-то просил это у жизни". Давид расслышал только некоторые слова и схватил Анну за руку, посмотрев на нее холодным взглядом, от которого веяло раскаленным морозом. Этот момент зацепил их друг к другу еще больше, но они молчали по-прежнему. Были вместе, но жили, как по две баррикады друг от друга, у них была своя личная жизнь, словно два фермера, один пас овец, а другой только прикидывался и пел свою мелодию души где-то в подвалах, но и оттуда доносилась её созвучная рифма.
   Прошел еще месяц после этих красочных и грустных обстоятельств, запах весны уже стоял на пороге, погода становилась более насыщенной и яркой. Цветы снова оживали и превращались из серых и бурых висюлек в красные, желтые и оранжевые букеты, что радовало глаз каждого человека, уважающего нарядные прикиды природы. Давид ждал какого-то прогресса от своей кричащей эмоциями, бурной во всеобщем обозрении картине, последнее, что он узнал, так это полный успех и превозношение. Он был на церемонии вручения награды, и это стало весьма важным способом понять, что из этого просто парня вырос настоящий потомок самого Веласкеса, хоть это не является правдой, мужчина все равно склонялся к своей иконе, охраняющей его с самого рождения.
   Один из критиков писал: "...Это произведение настолько двулично, что мне приходилось сталкиваться с двумя огнями: живописью и литературой. В этой картине есть смысл печальной и доисторической новеллы, насчет предметов есть весомые подозрения утверждать что угодно, но сзади этих вихров скрывается главная героиня, зачинщица всего маскарада этих красочных пируэтов. Все началось с той самой долины, которую затмил сильный туман, но все это рассеется, и сказка обретет своих героев навсегда, она обретет их ясное местоположение и расставит запятые, а пока для нас это просто трагическая история любви...".
   Читая такое поучительное послание, Давид несколько притупился, ведь его мысли были прочитаны гениальным человеком, но и его гениальность тоже признали.
   Вся жизнь стала изменяться с момента его дебюта, мужчине недавно исполнилось 25 лет, а он продолжал чувствовать себя 17-летним парнем, который пляшет по поребриках дороги, который катается на самокате и лижет красочный леденец. Все это таблетки, падающие с радуги, которые мы принимаем в течение каких-то печальных дней, а у него это вошло в привычку. Мужчина хотел стать независимым от всяких глупых воспоминаний, он личность, которая доказала своё прекрасное свойство в газетах своего района, а ведь когда-то эти листочки улетят в невесомость и приземлятся на плечи людей, скучающих и ждущих вдохновенья.
   Переезд в страну, несущую для него сплошную загадку и недоступность, было для него желанием превысшим.
   Однажды он подошел к Анне, девушка резала, как заботливая хозяйка, на кухне огурцы и рассматривала свой маникюр.
  - Анна, ты стала для меня буквально женой, не кажется?
  -Ха-ха, с чего ты взял, что это реальность, я не знаю, кем чувствовать себя перед тобой.
  - Попытайся чувствовать себя просто любимой, дорогая, куда бы ты хотела поехать, а возможно, и совершить там поселение.
  -Я обожаю Францию, во мне течет много крови этих картавых ароматных особ, мой отец родом из Монако, и было бы интересно повидать его родину.
  - Монако, это скромно. Как насчет чего-нибудь более громоздкого? - улыбаясь, промолвил он.
  -И куда же ты предполагаешь рвануть? - язвлено произнесла это Анна, опустив глаза в пол.
  -В Париж - строго отрезал Давид, не отводя глаз от Анны, ведь мужчина так серьезно был намерен услышать и повидать её реакцию. Девушка резко подняла голову и, как сова, засверкала своими глазами, они были словно проколоты, но её губы сразу же заулыбались, приняв его словечки за очередную интрижку, она отвернулась и ждала его объявлений.
  -Не думай, что это все из-за Маргариты, я забыл ту девушку давно, кто она мне неизвестно, это всего лишь мимолетное общение, Анна, прости!
  -Если бы ты забыл её, ты бы не оправдывался, - объявила она и ехидно улыбнулась. - Почему ты не женишься на мне?
   Давид растерялся и начал делать какие-то маленькие шажки назад, но, переварив всю боль, приблизился к ней снова, проглотил будто что-то и сказал: " Слишком глупо делать поспешные решения, не видя даже, через какой порог тебе предстоит делать движение".
  -Слишком глупо расставлять точки над i - высказала она свою неутолимое слово с каким-то упреком, голос её дрожал, а лицо присутствовало в неком негодовании, девушка хотела выругаться на него, но чувствовала беззащитность и бедность этого отчаянного мальца.
   Анна рассмеялась и взяла его подбородок в свою руку, нежно поглаживала его пальцами, ехидно улыбаясь, и поцеловала в губы, но так осторожно и аккуратно, что потеряла мысль остановиться. Вдруг что-то дернуло её и в полном безумстве она выбежала из кухни, захлопнув за собой дверь другой комнаты, в которой девушка скрылась.
   Давид был ошарашен, его глаза блестели не любовью, а удивлением, он чувствовал в этот момент прикосновение чьей-то руки за рукав его рубашки, который она теребила и просила: "Остановись!". Снова чудилось ему, но мужчина ощущал себя виноватым. Посмотрев в потолок, он увидел там какую-то черноту, появившуюся на почве старости, и почувствовал себя такой же чернью, приговаривая: " Я просто глупец и клоун!"
   Очередная сцена, наполненная ночным сумраком и шероховатости событий, закончилась счастливым концом, как и во всех сказках. Они договорились, как два союзника, которые собирались воевать против постоянно шипящих змей, ползущих в их скворечник. Анна решила опять промолчать, её хитрость и коварство осталось, но не в такой мере. Поехать в Париж было её мечтой, девушка иногда вспоминала те свои мечты выйти замуж за кого-нибудь состоятельного джентльмена. Но что она получила? Бегающего от реальности красавца-художника, который испытывает к ней только дружеское материнское впечатление, но они были богатыми и были вместе! Из этого аппарата можно исключить несколько деталей, нужных для мотора при взлете, который грезился Анне.
   Тридцатая глава.
   Давид пытался влезть в ту кожуру, означающую независимость, но он даже не подозревал, что сам ведет себя к той роковой встрече с Маргаритой. Их уютное жилище расположилось не совсем рядом с месторасположением торжественных палат его бывшей, казалось бы, музы. Это был довольно тихий район, так желал только Давид, мнение Анны особенно не было расценено, как значимое, но ей было хорошо и там. Университет с горем она, конечно, закончила, но не знала, как дальше применить свои никчемные навыки, которые бы хотелось выдавать за действительность и реальную хорошую подготовку. Весь дизайн комнат был полностью на её плечах, впрочем, она и не огорчалась такому обстоятельству, это было очередной отмазкой к тому, что её задачи тоже ждут корма, пусть даже и сухого, но они не умрут, как брошенные. Все это было кроме одной комнаты, которую Давид назвал своей усыпальницей и одновременно роддомом, там умирали и были погребены его идеи, но также обеспечивалось их благоприятное рождение. Это была мастерская, в которую он вложил бы всю неуклюжесть и отсутствие дизайнерского вкуса, но она была его главной родственницей.
   Анна реагировала на все выходки своего вдохновителя и спутника совершенно спокойно, ей не хотелось ссориться и ставить какие-нибудь слишком искривленные палки в его стратегическое движение. Они проводили время вместе не так уж и мало, они, как глупенькие дети, танцевали Сальсу или же каких-нибудь зарубежных хитовых исполнителей, которые бы сейчас нам показались классикой, но какой-то необъективной и с примесями маразма.
   Иногда эти безумные молодые желали просто прогуляться по ветреному, расцветающему, весеннему и такому чарующему Парижу, который веял растопленными чувствами когда-то застывших влюбленных романтиков. Несомненно, именно этот факт и заставлял вылупляться вдохновению двух сожителей, которые на фоне серой массы казались заблудившимися детьми. Анна же со стороны, наоборот, потрясала нас еще больше, её широкая, белоснежная улыбка, подобная чистому и свежему январскому снегу, который морозил и обогащал нас новыми впечатлениями, вызывала новый интерес. Улыбающиеся, светящиеся глаза оптимизмом и уверенностью завораживали, и в них нельзя было заподозрить какой-то таявшей гнусности и подлости, может быть, это только первые впечатления, гонящие на нас ложные сведения. Иногда хочется задать вопрос, бывает ли любовь именно такой, чье описание удобно уложилось в этом повествовании. Поразмыслив и сверив все ответы, похожие на действительность, кажется, что снова вас преследует обман, или же это все-таки правда. Запомните, нельзя делать из отношений мужчины и женщины конкретную любовь, они могут играться, лгать, дружить, но никак не любить, ведь в любую секунду они предадут друг друга за свое любимое дело.
   Прошел месяц с какими-то днями, за это время Давид довольно привык к городу, каждые выходные ходил по разным галереям и национальным памятникам, словно каждый вечер, утро, день надевал специальные очки, сканирующие задумку автора этого произведения. Из этих сумм находил первое слагаемое, а потом каким-то несуразным способом узнавал второе, считая это успехом.
   Рано утром или поздно вечером мужчина особенно был увлечен своим радужным процессом. Он смешивал краски между собой и достигал новых интересных контрастов, которые становились лишь обычными подставными частями в его соцветиях, тенях и различных цветовых бликах. Жизнь их кипела, как запыхтевший чайник, раздражавший остальных своим чрезвычайно повышенным вниманием, но в столь приятном и возбуждающем потоке не обязано все складываться по плану, хотя его наметила лишь судьба, а герои только развлекались под ослепительными лучами солнца. Анна постоянно делала какие-то покупки, месторождение её работы не было известно даже Давиду, впрочем, куда нам поспевать за этой мерцающей особой. Сегодня она не стала прогуливаться по приличным заведениям и тратить свои средства на всякие ненужные химические экстракты, тем более что их хватает всего на один день, а потом пытайтесь ловить в ночи воспоминания, как светлячков, об этом не задумывается никто, не так ли? Девушка как обычно приятно позавтракала, чуть улыбаясь, снова вдохновила Давида своим мимолетным прощанием и отправилась в ближайший гастроном Парижа. Погода приятно удивляла, многие давно скинули свои плащи и беззаботно ходили в солнечных очках и теплой жилетке, позабыв, что холодный ветер прогуливается вместе с ними. Анна привычно надела легкое пальтишко, укутавшись мягкой шалью, строго черное платье привычно охватило её стройную талию. Она шла гордо и уверенно, словно спешила на какой-то страшный суд, где её присутствие будет только в роли адвоката, который всеми способами накинет завораживающие вуали красноречия на головы сущих дураков. Её взгляд отражал какую-то пристальную и особенную озабоченность, рассматривая детали одежды и повадки уроженок, ей хотелось поймать их шаблон на лету, что-то все-таки захватило её, и девушка рассмотрела вдали рекламу с каким-то известным бутиком. Во все свое пребывание в Париже она не смогла причалить именно к тем пристаням, где неподалеку основали поселения алчные и современные люди. Родственные связи действительно притягивают, но не всегда есть возможность удобно подобраться к ним. Имея в своих способностях специальный механизм, который работал отлично в сфере путеводителя, она свободно перемещалась по городу, будто не ехала на каком-то грузном и сером автобусе, а сама летала, но, наверно, это были исключительно её впечатления. Пустотой казался ей иногда Париж, пока она не подъезжала к самым лакомым кусочкам, привлекавшим её еще больше всего в этом пироге, испеченным всей историей Франции.
   Модный бутик одежды, хваставшийся особым обильем дамским сердечек, привлек бы каждого, как известно, эта местность настолько пестрит своей насыщенной хроникой о признанных всеми миру модницах, что её судьба напоминает светящуюся даже в ночи рождественскую гирлянду. Анна самовольно вильнула своим кокетливым хвостиком, в глазах её постепенно раздувался огонь, она устремилась к входу в это прекрасное здание. Зайдя туда, перед ней не предстало ничего необычного, возможно, это даже сопровождало какое-то расстройство, но все же в глаза ей сразу бросилось одно яркое и броское платье, не похожее на что-то девичье, что подошло бы маленькой девчушке, которая собралась гулять по пляжу, но и не похожее на наряды зрелой, порочной и вульгарной женщины. Это было просто сочетанием с представлениями Анны. Приближаясь своей кошачьей походкой, её когтистые лапки уже метили в котомку, набитую кое-какими деньгами и невольно царапали лаковую поверхность кошелечка, взгляд пытался убежать от своей страсти к тому платью и прыгнуть на сторону каких-нибудь кофточек со стразами. Может быть, это кажется петушиным нарядом, но совсем никто и не подозревал, что общество с проявлениями монашеской сущности начнет созерцать в них влечение к маскараду. Подойдя к этой привлекательной вещи, Анна не стала заботиться о наличии цены и сразу рассматривала сущность этого нежного розового барахла, которое все больше начинало ей нравится. Общая атмосфера не так уж и впечатлила, наверняка это был обычный, дешевый и неконкурирующий магазин, привлекавший местных лишь потому, что их карманы постепенно беднеют, а та привыкла выпендриваться даже на сухом месте, в котором нету изъянов и каких-то подозрительных улик. Оставив этот наряд в покое, она пошла в более яркие ряды, в которых блестели и выделялись какие-то жакеты, шляпки, блузки, на свое удивление ей понравилось все из того, что она просмотрела в этом ассортименте элегантности и, сделав задумчивую гримасу, поменяла свое мнение об этом бутике.
   Рядом ходили женщины, такие же озабоченные, как и Анна, но никто не вызывал у нее вопросов, кроме одной, которая рассматривала черные лакированные туфли. Девушка подняла бровь кверху и живописно потрогала себя за подбородок, который жест означал неуверенность и неизвестность, которая сейчас внезапно повернется на содержание. Та черноволосая леди по-прежнему восхищалась туфлями и не трогалась с места, её профиль был знаком Анне в течение 10 лет. Это была Маргарита. Их встречу не стоило бы расписывать, ведь кроме льстящих улыбок в предстоящем разговоре ничего не ожидалось и ничего бы не вытекало из их совместной фабулы, но наверняка судьба хорошая злодейка и хозяйка, её плотническое дело никак не впечатляет, дырки сияли слишком устрашающе и уверенно, что прямо и доказывала смелая и уверенная походка Анны. Она не стала особо клоуничать, а включила добрую тетушку, которая всего лишь ластиться к очередной прекрасной душеньке.
  -Вам чем-нибудь помочь? - язвлено молвила она.
   Маргарита не оборачивалась, но сразу же узнала этот голос, который так часто вторгался в её жизнь, еще те, казалось бы, далекие три года назад. Эта гадкая насмешка и выразительный упрек с её уст всегда так раздражал, но иногда даже смешил, и сейчас ей хотелось рассмеяться и заговорить какую-нибудь бессвязицу, как сорока, лишь бы отодвинуть это бурно нагрянувшее обстоятельство в сторону. Все постороннее, что пыталось докоснуться до интимных и тревожных мест Марго, раздражало её с большей силой, и она нехотя повернулась, испытав то отвращение, то удивление. Анна пугала её, как тот злосчастный момент в казино.
  -Здравствуй, я бы и не посмела думать, что увижу тебя здесь! - импровизировала некую радость она и наигранно улыбнулась.
   Анна лишь сочла нужным сыграть в этом никчемном и неумелом театре, где, собственно, и обучалась Марго, ей была видна неумелая игра девушки и она просто незаметно нажала на газ так, что через какое-то время вихрь закружит голову Маргариты до тошноты и недоумения от происходящего.
  -Неужели это встреча так ярко блестит, что ты ослеплена сестричка, ха-ха. Теперь я тоже часть Парижа, хотя возможно, что он и не признает меня, что это ты здесь делаешь? - усмехнулась она.
   Маргарита призадумалась и как-то смутилась, будто впервые такое ощущение постигло её. Эта новая Анна была не только весомым обновлением для нас, но и каким-то новым героем, но он стал лишь наносным, и его хорошие поступки начали привлекать нас во избежание повествования, связанного с этой клонированной дамой, которая была другой, но один атрибут обязан храниться навечно. Шприц, из которого Анна прыскала жуткий раствор, а потом вкалывала его в плоть несчастных людей. Девушка отвернула от себя эти странные мысли и продолжила абсурдный разговор.
  - К сожалению, приехав в этот романтичный, но коварный и живописный город нельзя считать себя за какое-то доказательство того, что его население богатеет в культурном смысле, я до сих пор метаюсь в его улицах и не могу вычислить, где ложь. В Мадриде было все иначе. Но нам никогда не угнаться за ветрами, которые дуют в другую сторону - уныло сказала она, опустив глаза вниз, и ожидания следующего приношения речей в их разговоре посыпались на нее градом.
  - Ты во многом права, Маргарита, прошло столько времени, и мы не обязаны держать на друг друга зла, тем более что эти мрачные краски, которые были всей абстракцией и фоновой организацией нашего совместного семейного творчества, были основаны всего лишь из-за детских злосчастных дебрей, сестры-красавицы всегда пытаются затронуть любой притаившийся изъян их чистой и невинной кожи. И, наверно, воспользовавшись своим серым веществом, мы замечаем этот яркий свет в конце длинного и темного туннеля. Размоем сомнения Марго, хотя бы сегодня - ласково произнесла она свое трогательное признание и тепло улыбнулась так, что героиня отчаянно хотела обнять её, как что-то родное, но все-таки её придержали нарастающие чувства. Она безмолвно улыбнулась и почувствовала какую-то заботу и тепло со стороны Анны, та же лишь гордо держала свою прямую настороженность и все же пыталась запудрить как можно сильнее свою неискренность, которую Марго просто не заметила.
  - Я выхожу замуж за Давида, Маргарита, совсем скоро, а кстати, как твоя личная жизнь?- легко высвободила она её из этих обманов и показала правду, которая стала постепенно раскачивать девушку в неизвестность и нерешительность к каким-либо действиям. Она бодро глядела на озябшую, как осенний лист девушку и в душе надсмехалась над её неразмыкающимися губами, которые сжались в странной конфузии.
   Марго стояла неподвижно, её мысли смешались до такой степени, что уже даже не знали сами, кто они по своей национальности и на каком языке трактуют свои изложения, по которым она будет скакать, как по кочкам. Но пока что эта поверхность напоминала рыхлую почву, где всякие червяки использовали её, но наоборот, не приносили чудодейственную пользу, а развращали только приятные предположения. Как же сложно контролировать это земледелие мыслей. Девушка постепенно тонула во всех грозных обстоятельствах, внутри нее будто свистел кто-то очень суеверный, не дававший ей настроиться на правильный ритм, сейчас же она двигалась слишком косолапо и не успела за идеей Анны. Время постепенно замирало для нее, стрелка часов уже не двигалась, и ей бы понадобился какой-то ремонт, но Марго бы этого не хотела. Девушка желала лишь пройтись по каждой тропинке этого застывшего процесса, объясниться со всеми вопрошающими факторами и самой вникнуть в хоровод окружения. Ведь имя, это роковое имя Давид звучит для нее не первый раз, она почувствовала его сердцем, она вспомнила этого таинственного и такого ненаглядного мужчину, которому стоило всего лишь раз взглянуть на нее, и его фантом всегда будет следовать за ней, как собака, которая просит пищу. Боль пронзила её, это была железная пуля, которая проедала в её сердце большой овраг, куда проваливалось все благополучие. Руки девушки сжались в кулаки, ноги её дрожали, а глаза смотрели в пол. Она задыхалась, её вторым дыханием бы стало его появление, Маргарита не боялась описать свою трагедию, девушка бы просто упала и тихо заплакала, словно это и есть элемент самой важной церемонии. Её принц, которого она так ненавидела, так хотела проучить, может быть, он бы смог дотронуться до её рук, смог бы поцеловать их и посмотреть ей в глаза. Тогда бы их сердца просто почувствовали все без лишних слов, на то и есть чистая любовь.
   Как же жестоко обходится с нами та детская, невинная страсть в предрассудке, которая кажется целым миром, мы забываем её, а если она возвращается, пощады не ждать. Эта особа придёт исключительно, чтобы отомстить, напомнить своим пленникам о тех сухих днях без воды, когда их желудки истощены, и они только и мечтают о приходе своего спасителя, которого так любят.
   За что её осудили, и вообще, состоялся ли суд или же девушка относится к тем, кто идет без слов в кандалах в каменные пресные стены, пропитанные слезами грешных заключенных. Она бы выбралась, если бы не опускала голову тогда, когда первый раз посмотрела ему в глаза, такие беззащитные, но такие бескрайние, словно о горизонтах можно только мечтать. Маргарита вспомнила этот момент, на картине он бы показался банальной раскраской, где есть высокомерная и возвышенная девица, привлекающая всех своими глазами, похожими на чернослив, которыми хочется лишь только полакомиться, и, несомненно, рядом с ней стоит робкий и беззащитный птенец. Это явно неудавшийся шедевр, но разве он может быть неудачен, нет, главное соображать, чтобы критика была не чрезмерна, иначе лоджии Рафаэля Санти для кого-то - всего лишь детский набросок. Но она по-прежнему не задумывалась об этих глупостях, девушка снова не поняла, какой образ предстал пред ней, что ей сказали, она просто почувствовала прикосновение любви из прошлого, которая была пронесена временем. Глаза её не налились слезами, она держалась, как настоящий солдат, храбрый, который проиграл, но он будет стоять до последнего, пусть даже его медали и доспехи окропятся в кровь.
  -Я рада за вас, просто рада!- после долгого молчания выкрикнула она, улыбнувшись так, что Анна смутилась и нахмурила брови, держа хитрую улыбку на губах.
   Маргарита отдалась ветру, он нес её, куда он хотел, она не возмущалась и лишь только подрожала, распустив свои косы, которые раньше являлись свидетелями замкнутости. Девушка ничего не сказала и еще раз сделала дружеский жест, вышла из бутика, кинув свою будущую покупку на пол, ей было все равно на комментарии, они довольно дешевый товар и не стоят её переживаний.
   Её коварная сестра совсем опешила, она заметила дрожащие руки Марго, но никак не углядела за её новой независимостью, которой когда-то у нее совсем не было, ей казалось, что та простоит в молчании еще большое время и разревется, как брошенная всеми. Трюк этой чёрствой девушки провалился с позором, но если бы она знала, насколько были растоптаны чувства Маргариты, её бы черты лица исказились в еще более что-нибудь грустное, и девушка на секунду даже пожалела, что так неуспешно пыталась подразнить эту дикую кошку.
   Тем временем сама отверженная попятилась к выходу, она не чувствовала ног, так как их присутствие никак не облегчало ей жизни, внезапно возникало секундное желание вырвать из своей груди сердце, которое уже захлебнулось в крови, да, это была поистине ужасная расправа с Маргаритой, хотя старый дедушка, сидящий на соседней лавочке, выкурил бы еще одну сигару, в следствие поспорив, что это всего лишь глупость молодости. Узнать, правда это или нет, мы сможем только пройдя вперед, повзрослев, в зрелых годах каждый оборачивается назад и созерцает какой-то пыльный образ, в котором однажды растворялся его разум, сейчас бы он задохнулся, присутствуя в облаке этой беспощадной пыли.
   Девушка не стала бы спорить, она держала свою белоснежную улыбку достойно, но одна крупная слеза, скатившееся с её щеки, выдавало это привычное шарлатанство. Её глаза помрачнели, но день все больше расцветал и был похож на успокаивающую матушку, которая грела своим солнышком её леденевшее от горести сердце. И природа заплакала вместе с нею, словно она смотрела это немое, но драматическое кино. Быстрый и такой стремительный грибной дождь препятствовал даже улыбающемуся солнцу, которое вовсе было не против такой дружеской поддержки, особенная свежесть грянула на улицы Парижа и затронула все мостовые, которые обрели особый влажный и чистый облик. Все атрибуты улиц будто стали куклами в театре, которыми управляла стихия, каждый незащищённый предмет промок насквозь и словно аллергически с него стекало все больше и больше слез природы. Маргарита распростерла руки и закрыла глаза, она тихо стонала, она просто умирала, и никто не видел этого, кроме нашей матери, которая однажды нас всех породнит, ведь её долг заботиться о каждом. Девушка не казалась усталой, как только прошел ливень, её руки прикоснулись к влажным волосам, присутствовало чувство, которое бывает только после охлаждающего душа, но ей никакие процедуры не помогут, жизнь ошпарила её, как только могла! Маргарита сошла со ступенек и продолжила свой путь к автобусной остановке очень медленно, её ноги еле передвигались и были словно как две дубовые палки, не способные на пластику, нужен изразец. Она пыталась спешить домой и, видно, там её что-то очень ждало, она что-то хотела найти.
   Тридцать первая глава.
   В этом сюжете сверкала не только Маргарита, но и её сестра, умеющая огорчать, делать подвохи и рисовать в голове человека картину дружбы между ними, это видение оправдывается их реакцией. Она не выражала никаких эмоций после случившегося, а только невольно улыбалась, и в этом было какое-то тихое, но свирепое злорадство. Девушка так упорно смотрела в пол, будто сканировала его поверхность, как будто это был анализ зрения, но что-то вдруг сбило её и направило прямо к выходу. Может быть, это была погода, такая спокойная, необыкновенно вечерняя и возбуждающая застывшие чувства. Около моста бродила какая-то пара, и Анна вглядывалась в них настолько пронзительно, будто это была одна из долгожданных серий романтичного сериала.
   Блики заката светили им в лица и преображали их, желто-оранжевые сияния были всего лишь декорацией, хотя скептик вывел бы эту ситуацию на то, что обычные влюбленные статуэтки, по сравнению с этими переливающимися ватными облаками, похожи на какие-то родимые пятна, которые невозможно убрать с природы никакими лезвиями противостояния. Но истинные лирические персонажи видят в картине только близкое, видят в каждом взгляде непомерную любовь, эти люди общались и будто чуть-чуть посмеивались, но вдали их силуэты все больше расплывались и были похожи на черные замаскированные трафареты. Нет же, они просто скрывают свою любовь от всех, огонь горит в их сердцах, а не на все общество. Любовь должна быть тщательно спрятана от злых глаз, иначе её открытость вызовет в ком-то что-то злое, истинные чувства всегда скрываются от общественности, ведь они все равно не умеют говорить на языке этой пустоши. Анна тоже окуналась в эту философию и рассматривала их словно кожуру апельсина, такую красочную и яркую, на этой кутикуле есть какие-то извилины и удивительные узоры, которые путают нас, но сколько не рассматривай этот предмет, мы понимаем, что он необъятен, впрочем, как и то светлое чувство. Но вдруг эти люди стали изменять свою форму и просто зашагали вперед, дальше девушке не показалось, что они улыбаются или смеются, достаточно было знать, что они просто любили друг друга. Насладившись этим моментом, Анна снова сделала странную ухмылку, всматриваясь в небо, она поняла, что город уже устал от нее, пора восвояси. Простояв малое время на автобусной остановке, ей посчастливилось встретить транспорт мирным путем и с таким же ощущением доехать до нужной остановки.
   День не приближался к концу, просто еще не все светлячки подготовились к карнавалу, на который съезжаются миллионы людей, мечтающих запечатлеть свои фантомы, которые были у них в виденьях, сидя еще тогда в своих тусклых городишках. Анна почему-то не замечала красоты города, ей ни разу не захотелось съездить с Давидом в музеи, к примеру, их земляка Сальвадора Дали, Жакмара-Андре, Мармотан-Моне, музей Орсе. Все это ей казалось скукой, наполненной только тщеславием и трюками умелого иллюзиониста, смогшего расположить произведения так, что они кажутся фантастикой. А мы и в правду зачастую приукрашиваем эту жизнь или же, наоборот, устрашаем её законы, препятствуем её упреку, пререкаемся, но напрасно, мы всего лишь подопытные крысы, которые бегают по клетке, вынюхивая каждый угол, но запахи, которые мы пытаемся уловить, слишком сбиты, и наверно не зря. Девушка все же относилась с прохладой почти ко всему, её орлиный нос, уверенные, злорадствующие и хитрые глаза рассматривали только верх этого космического тира, её химерные повадки можно было разглядеть, только подойдя ближе к этому чучелу, там её львиная пасть была видна еще лучше. Но почему-то ей было выгодно превращаться в котенка, который способен лишь на мяуканье, такое жалобное, что в нем видишь настоящую доброту и искренность, Давид именно так и считал.
  
   Сегодня он просто рисовал, попивая кружку горячего кофе, всматривался в окно и поджидал Анну, но в душе понимал, что ждет совершенно не её. У него часто бывало, что идея его незаметно ускользала и улетала в какой-то чулан, обросший головами мёртвых пауков и паутиной, наверно, она уже давно в забытьи и не стоит её тревожить. Иногда он терял вдохновенье и пытался найти его, высматривая детали панорамы вечернего Парижа, но ощущал пустоту, как физическую, так и душевную, мужчина чувствовал, как постепенно высыхал. Но ведь он находится в таком чувственном и живописном городе, где хочется подскочить на тихие волны Сены, которые воображает себе самый настоящий безумец, но, творя его, вы живете в мире необычного и удивительного, и в этом вы почетный победитель. Иногда ему так хотелось вернуться в ту бедную, ничем не насыщенную лачугу в Хетафе, какой-то колокол постоянно пробуждал эту мысль, в этом светлом и, порой темном приземленным к ночным похождениям неизвестности городе он чувствовал себя творцом, его руки словно росли из золотого котла, который имел свое существование только под столицей Испании. Давид пытался отвлечься чем-то, но порой и кем-то, когда приходила Анна, они обычно рассказывали друг другу о том, как провели день, что нового произошло, и какой результат будет самым добросовестным в суде проходящего будня.
  
   Сейчас девушка подходила к двери, и он чувствовал, что она шуршит, как нехитрый вор, в замочной скважине. Анна зашла какой-то оживленной и обрадованной, Давид, чувствуя себя в не отличном расположении духа, встретил её лениво, постоянно облокачиваясь на стены. Между ними вдруг вспыхнула какая-то враждебная энергия, и глаза Давида наполнились подозрениями, какой-то холерический припадок забучивал в его пустотном воображении, всаживая ему неприятную занозу. Без слов они прошли в комнату, мужчина сел и посмотрел на Анну, выражая какое-то недовольство, но её осанка говорила о том, что сломать хребет её надменности будет очень сложно.
  -Здравствуй, ты молчишь, как будто тебе заплатили.
  - Здороваешься со мной только сейчас, вижу в этом подвох, нет дорогая, мне платят только за картины.
  -Впрочем, в нашем грустном разговоре нету печали, мы сами занавесили прекрасное - и, будто подчеркнув свою речь, она подошла к занавеске и завуалировала ею вечерний пейзаж, оставив их двоих во мраке.
  -Мне не кажется эта атмосфера подходящей, лучше включи свет.
  -Правду говорят только тогда, когда выключаются все лучины, мы остались наедине и можем сказать друг другу, что думаем об этом мире.
  Давид насторожился, ему так не хотелось вступать в лирические объяснения с этой женщиной, на ней появлялись какие-то яркие цвета, исходящие из трещин в нагромождении шторами, и именно они отпугивали в нем всякую способность вспомнить ту милую и застенчивую девушку, которая была готова на все, лишь бы еще раз увидеть его с просьбой о встрече с другой девушкой. Какие-то красные блики светились в её глазах, и это было поистине дьявольским, она приближалась к Давиду и окутывала его своим взглядом, прожигая все нити, которыми он сшивал свою непроницаемость. Эта девушка знала, чего ей нужно, и он боялся, как ребенок, пробегающий среди белого дня мимо деревянного волка, но даже эта устрашающая скульптура была привязана, а тот все равно пугался её лика. Давид пытался нарастить свой прочный взгляд, но с каждой секундой на его портрет поступали вмятины, да, именно здесь обаяние является тщеславной привычкой.
   Внезапно Анна села рядом с ним, гордо вытянула ноги и выпрямила спину, аккуратно положив свою руку ему на плечо и чарующе улыбнулась. У него перехватывало дыхание, они никогда не оставались вместе наедине, вдруг это страшная ловушка, и какие-нибудь сатанисты разожгут вокруг них огненный круг, но что пугало его так? Ведь одна из заговорщиков этого ритуала Анна, но в его бедствующем положении, он мог напридумывать и дохлые клешни какой-нибудь ведьмы. Давид уже чувствовал запах гнили, обволакивающей его дыхание, он рассматривал трещины, образовавшиеся на лице Анны, самое страшное, что из этих щелей ползли какие-то гнилые червяки. С чего же его мнение так резко менялось, и с какой стати оно имело столько оберток, которые были то глянцевыми, то заплесневевшими, промокшими и, видимо, испачкавшимися. Девушка лишь только улыбалась, но внезапно заговорила.
  - Как прекрасно находиться с таким мужчиной наедине, неужели ты до сих пор один, Давид? - резко встряхнула общение она. Мужчина неумело ответил ухмылкой, будто защищаясь, на руках его выползали, как ужи вены, такие леденящие и холодные, рассматривая их, он, видимо, медлил диалог.
  -Не думаю, что меня оставил весь мир одного, где-то рядом живет наша любовь, но мы даже не подозреваем, что нужно время, чтобы она преодолела свой барьер под названием время... - шепнул он.
  -Погода сегодня прекрасная, а ты неплохой философ, сколько приятного, но знаешь, каковы мои потрясения сегодня?- живо намекнула девушка, подмигнув.
  -Не знаю...
  - Прогуливаясь в одном бутике, я разглядела прекрасное платье, ох, Давид, и снова не хватило денег, я не расстраивалась, ведь жизнь продолжается, будем надеяться, что расписание поездов в светлое будущее не такое уж и скудное и мои надежды оправдались.
  -Ты нашла новое платье?- позабавившись, отвел Давид, посчитав её настрой простым издевательством.
  - Нет, я нашла Маргариту - строго заявила она, увеличив страсть её навостренных глаз.
  
   Давид только вздохнул, его сердце забилось еще сильнее, он хотел заплакать, как малыш, у которого сломалась машинка, но это сравнение можно воспринимать буквально. Его транспорт, искусственный механизм, перевозивший его чувства в какую-то груду хлама, стал неисправным. Это имя снова пробудило в нем снова те жаркие и впечатляющие ощущения, словно он окунул свою голову в омут песков Сахары, который чуть ли не горит. Душа его расширялась все больше и впускала всех духов, запотевших в тесном мареве со всяким хламом, Давид хотел подробностей и более того.
  - Что дальше? - сухо спросил он.
  -Дальше мы поздоровались и распрощались - отрезала Анна, сделав это, видимо, назло, для мужчины этот ответ означал лишь хладнокровность беспощадного палача, который, лишь имея совесть, не показывает своего бесстрашного лица, закрывается черной маской. Она прекрасно знала, что эта девушка никогда не вызовет у него равнодушие, никогда, но здесь он, кажется, сдержался, он просто проглотил эту новость и мысленно погиб в страстях бедствующей стихии, которую сам себе, как спираль, накрутил. Давид сидел неподвижно, и будто на его лице проскальзывала улыбка, но его просто протыкали железными гвоздями, именно это изнеможение привело его к чему-то несвойственному, он так хотел рыдать, что улыбался. Анна чувствовала эту боль, и её взгляд становился все хитрее, словно она рокотала в душе и предупреждала, что дальше будет хуже. Мужчина опустил голову вниз и рассматривал нервно пробегающую дрожь по его коленам, посматривая в окно, он видел нагрянувший вечер, который пестрился, как павлин, ведь сейчас настанет самый пик его предбрачных танцев. Давид пытался вырваться с этих оков, и у него, кажется, это получилось, если бы не рука Анны, медленно скользящая по его туловищу, вдруг она прижала его кисть к дивану, и мужчина вздернул свои сомнения о том, что эта девушка не так коварна, Анна бросила угрожающий взгляд и издевательски улыбнулась.
  -Я сказала ей, что я выхожу за тебя замуж.
   Давид молчал, с его глаз покатилась слеза, такая незаметная, но он ощущал свою слабость. Ему казалось, что вот-вот метеорит упадет на землю, что это уже часть ритуала, и его сначала просто морально губят, как гусеницу, валявшуюся на дороге. Кровь шла у него из под ногтей, из под глаз, носа и даже ушей, все реагировало так живо и незамедлительно, что мужчина постепенно захлебывался в этом страшном кровотечении, но как разрывалось его сердце, словно это был сладкий торт, и каждый алчный злодей предпочел отрезать себе кусочек. Ему надо было что-то сказать, иначе это молчание перерастет в глупую детскую несостоятельность, над ним колдовали, а он подчинился этому влиянию, стоит становиться скептиком, реагировать на все эти провокации с волчьим взглядом, может, эти гнилые некомпетентные отбросы черной магии почувствуют, что только они воют на луне, а другие просто смотрят.
  - Ничего уже не вернуть, между нами нет любви, я никогда никому не достанусь, я не люблю тебя, Анна, убирайся.
  Девушка молчала, ей стало несколько страшно, но она уверенно защищала свой гарнизон.
  -Не убираешься, тогда я уберусь!
  
   Давид встал, пулей направился к своей мастерской, он собирался не больше 30 минут, хватал все, что является вводным механизмом для его деятельности, мужчина молчал и лишь только теребил какие-то скользкие вещи, он царапал свои руки, если они не слушались, кричал на все стены и горько завывал, как дворовый пес. Его бросили все, этот человек напоминал какого-то лешего, пришедшего в мир реальный, все это время его мыли, стригли и очищали, всё не подобное человеческой привычке, но никто не заметил болячек, которые огромным облаком создавали осадки в местности, в которой Давид раньше обитал. Его душу испачкали словно черной гуашью, даже не размешав с белой, не добавив какого-то красочного контраста, в живописи так поступают только неумелые маляры. К сожалению, жизнь не всегда подобна искусству, ей больше приятны расчёты по формулам. Он хотел бежать от этой женщины, он хотел порвать со всем, что связано с Маргаритой, в какой-то момент мужчина ненавидел её, но вспоминая ту молодую, смуглую кожу, большие красные губы и карие глаза, которые светились всеми дурными качествами, он забывал мир и что вообще такое женщина. Давид знал только, кто такая волшебница.
   Сбежав с квартиры, как трус, мужчина не пересекал больше мыслей о случившемся, ему было все равно на всех, ему хотелось либо творить, либо умереть. Куда пропал этот таинственный юноша, знает только его нимба, ибо она никуда не денется, ей придётся всегда светить над его головой.
  Тридцать третья глава.
   Где была Маргарита весь этот вечер неизвестно, и она поехала явно не домой. Девушка все это время прогуливалась по улицам Парижа, таким чужим и холодных, в них не ощущалось какой-то гостеприимности и доброты. Темные бурые деревья светились лишь под влиянием фонарей, но их темная сторона отталкивала своей наружностью. Природа города это его гордость, ведь в ней столько прекрасного, можно смотреть тысячу архитектурных построек, пусть на каждой улице будет Эйфелева башня, но этот мертвый металл лишь груз, он не перевоплощается, а становится навязчивой обузой для наших уставших глаз. Маргарита проходила мимо этих загадочных тоскливых объектов, где-то обнаруживались тихие порывы ветра, волосы её развивались, как и её мысль о том, что несчастье рядом. Казалось, за тем самым бульваром стоял маньяк, пристрастья которого были всего лишь доставить человеку боль, страх, он был так схож с тем самым невезеньем, которое вырезает из нас различные фигуры, показывая им нам и еще больше устрашая. Но в них есть одно различие, которое пока что Маргарита не замечала, маньяк навязывается, невезенье всего лишь признак нашей болезни, может быть, мы больны не целеустремлённостью либо не упорностью, а особенно унынием.
   Девушка уже перестала плакать, глаза её не были осаждены болезненной краснотой, но руки до сих пор тряслись. Она желала счастья всем, её память воскресилась сразу же, как Анна объявила это прискорбную новость. Но Марго не ощущала своего наказания реальным, ей казалось, что любой грех отчитывается при суде, а только потом бесноватые чудовища владеют его душой и телом на эшафоте. Весь этот мрак переполнял её, и она чувствовала, как её душа отходит куда-то далеко, но мечты приближались с каждой секундой, вдруг та беженка летит прямо к Давиду, но эти шутки и мертвые надежды огорчили её еще больше. Девушка продолжала идти вдоль улицы, её любовь, возможно, уже храпела, но это не давало ей расслабляться, впрочем, Марго уже перестала думать о нем, это чувство прекратилось, как она оказалась перед своим домом. Больше всего её поразили окна, горящие насыщенным светом, и самое главное, они принадлежали ей, скоро она сама отправится на след этого мерцания, где растают все её сомнения о предстоящей жизни, ведь там её будет ждать Антонио - её муж. И, припомнив это слово, Маргариту кольнули словно пикой, такой безжалостной, острой, а главное внушительной. Ей не хотелось признавать себя пленной, жалкой и осужденной женщиной, которая каждый день коротает свои часы в какой-то озолочённой темнице, но эти бриллианты не способны преодолеть темноту, лучше жить в бедной и пустой избе, но перед тобой будет весь мир, который отображается всего лишь в светлой и чистой поляне. Она не мечтала, а просто глядела. Маргарита не любила Антонио, ей никогда не хотелось упасть к нему на колено, умереть, но хотела быть в его объятиях, быть просто рядом с ним. Все, что она делала, это всего лишь добрая помощь, поддержка, ведь чувство дружеской отваги у нее проявлялось всегда, но вопрос, почему она так тяжело отпускала его в супружеский путь, будь это не Патрисия, может быть Марго была только рада такому событию, все остается за ширмой, которую Бог не велит открывать. Войдя в подъезд, девушка наблюдала за разглядывающей газету консьержей, ей хотелось взять с нее пример. Ведь у той женщины наверно не все так гладко, но она не сдается и просто наслаждается жизнью других людей, ей уже к шестидесяти лет, но морщины не так уж и любят её розоватое личико. Маргарите нет и 26 лет, но её глаза явно припухшие, темные круги под глазами, похожие на грязный загар, и губы слегка потресканные, а аристократические руки изувечены частыми извилинами, будто всплывающими венами. Жалко было смотреть на этот потрескавшийся алмаз, ведь его так хотелось потрогать или даже купить, но, смотря на его жалкую обработку, появляются ощущения, что кто-то так упорно пытался разбить его, какова же глупость этого человека. Девушка, тем не менее, застыла у порога двери и просто смотрела на тихую старушку, слезы скатывались с её глаз, губы словно нервно подергивались, и вдруг тихое эхо души дозволило себе пересечь границы, тихий стон, который означал невыносимую потерю, истязания давались ей с трудом, чем можно было назвать это звериное бешенство её водопадов, которые обливались кровью. Мир казался ей счастливым, гадким насмешником, который, как разбойник, грабит её добрые чувства о нем. Миссис Базен сняла свои заляпанные очки и принялась протирать их, как вдруг её глаза стали рассматривать пол и, видимо, заметили сапоги. Женщина постепенно поднимала голову и, узнав Маргариту, вздохнула, с её головы будто сняли тяжелейший груз и, успокоившись, принялась за дело дальше, но не оставила эту встречу без какой-нибудь маразматической болтовни.
  - Ах, как вы прекрасна, молодежь. Можете одевать любой наряд, но и в этом вы чувствуете себя бедно, знаете, вы так милы, но так привередливы. Гуляете целую ночь напролет, танцуя возле окон квартир престарелых людей, целуетесь с каждым попавшимся на скамейках сонного Парижа и, не задумываясь, прогуливаетесь по Лувру, оплевывая мировое искусство, возможно, в мои года тяжело понять жизнь такой, какая она есть, но мы не дураки - приговаривала она, иногда посматривая на застывшую Маргариту.
   Девушка прислушивалась к словам этой старушки и чувствовала какую-то опору, сейчас ведь кто-то поговорил с ней, кто-то утешил её своими лирическими сценами и описал ей жизнь, как она есть. Старики всегда правы, у них нет какого-то маразма, просто их душа наполнена другими экстрактами, маслами, что и приводит к духам, несущим совершенно противоположный аромат, нежели у остальных, их аккорды значительно выше наших. Марго шмыгала носом и хотела вымолвить какое-то пожелание, но миссис Базен перебила её следующим лирическим вступлениям.
  -На улице холодно и голодно, все будто не расцветает, а увядает. И с чего мои мысли идут к такому пессимистическому раскладу дел, наверно, это всего лишь глупая паранойя. Жильцов в этом доме, кажется, маловато, редко, кто проходит, а если и переступает этот порог, то не пожимает руку, а ты даже остановилась и смотришь в пол, как кроткая послушница монастыря. Но я не священник, а так, зажигаю свечки, чтобы они освятили твое мировоззрение, дорогая. Вроде бы тебе неделю назад пришло одно письмо... - здесь её речь оборвалась, и Маргарита рывком воскликнула.
  -Письмо!?
  - Ну если ты не веришь, можешь подойти сюда, неужели у вас нету совести - начала пыхтеть она, но Маргарита показала жест молчания и медленными шажками подошла к столу женщины, девушка словно успокоилась, вдруг ей написал кто-то, кого она очень ждет, но, не надеясь ни на что, глаза её начали улыбаться, а ноги больше не паниковали. Взяв из рук миссис Базен конверт, Марго судорожно и несколько кровожадно начала вскрывать его, словно какой-то удивительный труп находился перед ней, но там не обнаружилось какого-то зловонья, но оно бы ни в коем случае не истребляло бы её удаль, а эта находка удивила насмерть. Из её рук вывалился никудышный листок бумаги, который бы следовало пустить на растопку дров. Маргарита попятилась назад, словно её притягивали какие-то магнитные волны, обхлёстывающие сзади. Кто был отправитель этого письма вы уже догадались, что было в этом письме, нет. Она не могла почуять приближение чего-то грандиозного, что-то шумело в её голове, и девушка едва держалась на ногах, какая-то радость и надежда выросла в ней, а потом будто снова упала. Но все-таки Маргарита подняла листок и медленными шагами преодолевала препятствие лестницы, она пошла на самый верхний этаж и села рядом с лестницей, ведущей на крышу. Это было письмо от Давида.
   "Маргарита, здравствуй. Это всего лишь пятое письмо, которое я отправляю тебе, но теперь оно стало тайным и для меня. Я знаю, что ты уже собираешься идти к камину и по привычке сжигать мое траурное послание, но я не устал разговаривать с Богом, знаешь, что он шепчет мне каждый день? То, что мы обязательно встретимся, тебе просто надоест прятаться от меня, бегать и искать любой логический выход, ты спасаешься от моей катапульты, которая каждодневно подбрасывает страшные бомбы в твои сладкие ноги, но ведь они сделаны из преданности и чистой верности. Ты не слышишь меня и, возможно, забыла язык, на котором я общаюсь с тобой, но если бы я был хотя бы капельку интересен твоему высокому уму, ты бы перевернула и изорвала все переводчики. Где бы ты ни находилась, я всегда задумываюсь о том, с какой стороны ты облита лунным светом, в какую щеку тебя целует твой любимый муж и о чем ты думаешь, ты счастлива, и первый раз, когда я проснулся со сломанной рукой и раскалывающейся головой, я почувствовал солнечный свет, исходящий не из окон, а из твоих глаз. Первое, что пришло мне в голову, как же будет счастлива она, если обретет тот мир, о котором мечтала, но одна там все равно не выживет, ей нужен спутник. Я думал, что это буду я, и приближал себя к любому моменту, мое тщеславие, самолюбие, довело до твоей ненависти. Ты распростерла руки, а я обмыл их грязью и язвлено хихикнул, ты целовала мне руки, а я бил твои побуждения своими нахальными оскорблениями, но я так, я так... Боюсь сказать дальше, потому что не имею на это право. Все эти годы меня преследовала печаль, обида, но я жил, жил, как странник, ведь мои скитания окончились на той девушке, которую я встретил случайно, я искал тебя...".
   Маргарита не захотела дальше читать, она поняла, что его слова сводятся к одному, он нашел свою любовь и без этой гадкой дуры, которая ненавидит его. Марго истерически упала на бетонный пол и орала, как резаная, она колотила свои руки об пол, билась головой и рвала свое платье, её душа гнила, как сочное яблоко. Сердце её кишило инфекцией, которая была распространена в областях злости, завывая, как волчица на луну, от нее отдалялось все светлое, ускользали все канаты, которые еще когда-то были снисходительны, её оставили одну на этой лестничной клетке, где сдохли все птички. Она попала в какой-то лабиринт минотавра, бегая по разным коридорам, ей светились всякие яркие цвета, иногда похожие на огонь добрые феи, иногда лишь отражением огнедышащего чудовища, который ласкает неугодных людей страхом, он просто прилизывает их раны и воссоздает новые, еще более ноющие. В каждом углу девушка наблюдала за расстоянием, которое она проходила, но чувствовала, что та пустота в конце коридора - злая саркастическая ухмылка, которая поощряет, но, наоборот, высмеивает действительность. Колени её дрожали, и девушка уже не осознавала, что находится в этом мире, ей казалось, что тысячу голодных людей разорвали её на улицах Парижа, и каждый взял себе более подходящий лакомой кусочек. Её не существовало, она впала в долгий транс и только через 10 минут встала с колен, потрогав холодный пот, стекающий с её лба, это насторожило её и какие-то жуткие эмоции догнали её снова, но девушка подняла голову прямо, как однажды, и продолжила чтение.
   "Анна, это существо для меня какое-то эльфийское, её белая кожа, большой чувственный чуть бледно-розоватый рот, уверенные голубые глаза, смотрящие пронзительно, но строго. Но меня пугает в ней постоянно присутствующая корысть и какая-то озлобленность, порой руки её дрожат и делаются похожими на варварские, мне кажется, что она подойдет и вцепится мне в глотку, но я ошибаюсь. Я не люблю её Маргарита, просто мы нашли общий язык, просто жизнь случайно пролила на нас капельку клея, когда мы находились рядом, я стараюсь учитывать её оплошности, но не принимаю близко к сердцу, мы друзья и в загсе ты никогда нас не увидишь. Тогда иссыхало мое вдохновенье, а тебя не было рядом, мой источник окончательно высох и я встретил её чем-то похожую на тебя, да, в каждой женщине я видел тебя и повторюсь, ты не заменима! Это последнее сообщение Марго, последнее, будь счастлива, ходи в золоте, бриллиантах, но знай, что ты всегда будешь мерцать ярче их, и мир погас для меня, потому что на небесах нету солнца, нету тебя...".
   Снова этот злосчастный листик упал на пол и девушка тихо затрепетала от удовольствия, которое словно сгущенкой лилось на её голову, она слепляла волосы, текла на брови и делала их жидкими и неприятными, но она не думала о том, как рассмотрит её мир, Маргарита пела в душе, она чувствовала, что он любит её. Слезы медленно стекали с её глаз и они уже, наверно, устали, но девушка не чувствовала боли, опершись о стену, она что-то тихо приговаривала и вдруг пришла в какое-то бешенство. Буря снова затронула её побережье, опять не дала развить свою деятельность и повседневный отдых, а только омывала берега гадливостью и размашистостью, что воспитывало в душе Маргарите новые припадки стихийного бедствия. В ней разгорелся какой-то огонь злости, ей хотелось мстить и ненавидеть того, кто в наглую прятал ключи, которые по праву принадлежали ей, он просто взял их к себе и обязал сидеть у него на шеи до самой смерти - это был Антонио, этот мужчина рушил её жизнь, делая вид, что наоборот, тянет все грузы, но в философии закон физики не особо то и преобладает.
   Маргарита стремительно набирала шаги и поднималась вверх по лестнице, она хотела расправиться с ним раз и навсегда, она была зверски беспощадна. Зайдя в квартиру, девушка сняла только сапоги, вытерла последнюю слезу и усыпала свой словарный запас многочисленным набором грязных невежливых слов. Проходя мимо кухни, она почувствовала запах её любимой лазаньи, но соизволила пройти мимо, еда была всего лишь предлогом для её искушения. В комнате сидел Антонио и с довольным образом читал свежую газету, на коленях у него сидела Росарио, которая рассматривала вечерний город за окном и иногда вздрагивала, когда лапки ворон слишком громко прогуливались по крышам. Черты лица Маргариты смягчились при виде этого добродушного ребенка, но она не останавливалась на своем решении и заставила обратить на себя внимание.
  -Антонио, не видишь, кто пришел?
  -Ах, Маргарита, уже поздний вечер, а ты прогуливаешься по улицам, как бродячая актриса - с улыбкой проговорил он.
  -Росарио, у нас здесь будут взрослые разговоры, сходи на кухню, тетя Карла готовит очень вкусный ужин.
  -Но я уже тоже взрослая - промямлила девочка.
  -Росарио, хватит выпендриваться, уходи - приказал Антонио, постепенно напрягаясь. Маргарита приобрела грозный стан и подняла бровь, глаза её переливались разными оттенками, но больше всего сыграл роль красно-темный цвет.
  -Сидишь здесь и не подозреваешь, насколько гнусна твоя личность!
  -Что ты такое говоришь, дорогая, я отдыхаю от работы и успокаиваю свою душу глупыми афоризмами желтой прессы.
  -Ты сам такой же гнилой, как и они. Где все те письма, которые я ждала каждый день, каждую ночь. Где все те послания, которые ты подло сжигал в камине, оправдываясь, что якобы это страницы мемуаров, ты сказал верно, ты украл мои мемуары, слышишь!
  Антонио притих, черты лица его стали свинцовыми, словно на них положили какой-то тяжкий камень, от чего не выдерживал ни один его нерв. Он понял, о ком идет речь, но решил ответить насмешкой, настолько глупой, что ему самому стало не по себе.
  -Марго, прекрати эти шутки. Какой-то мальчишка писал тебе из прошлого, а ты пытаешься перенести старье на новую белоснежную жизнь, слишком неверный ход.
  -Замолчи! - вскрикнула она и снова залилась слезами, девушка топнула ногой и подошла к нему, ударив его в грудь.
  Сердце Антонио билось, как стук молота, он понимал, что попал в паутинную ловушку и стал беззащитной мухой, которая все это время грациозно жужжала, но настал и её черед падения вниз.
  -Пожалуйста, подойди ко мне.
  -Антонио, мы дружили столько лет, мы словно любили друг друга, никто никогда не разлучил бы нас, и я отдавала все, чтобы раскрасить до конца нашу вазу, которую по кусочкам мы лепили вместе, мечты, которые мы приближали, никогда и не были тем, чем нам казалось, это обман судьбы, выдумка сумасшедшего. Неужели мы были далеки! - крикнула она и вновь зарыдала, как дитя.
   Ей хотелось рвать на себе волосы, и это был поистине страшный ужас, который чернел каждую минуту его торжествования. Мужчина не контролировал ситуацию и решил поступить, как все слабаки, не умеющие просто ответить прямо, безо лжи. Он схватил её и обнял, Марго не вырывалась, ей было так плохо, что она не понимала, что это тот, кого ей хочется убить. Девушка все стонала, в её соображении не могла уместиться мысль о том, что Давид так желал увидеть её, он так хотел ей что-то сказать, но больше не скажет, ей все казалось, что он просто умер.
  -Отпусти, прошу! - с криком вырвалась она и отошла к двери, дыхание у нее было колоссально неровное, и ей хотелось успокоиться, но Марго просто не понимала, что сказать, тысячу обвинений и речений могло стать решающими фразами, но что-то не давало ей высказаться.
  - Маргарита, все кончено, если он любил тебя, если он желал тебя, то это застывшая пища, не пробуй её, ты отравишься, прошу.
  -Не нужно этих слов, он никогда не любил меня, Антонио, он всегда издевался надо мной, но я чувствую в этом человеке себя, я хочу увидеться с ним, жизнь тысячу раз запрещала нам, будто мы разной религии, будто быть вместе это грех, но мы и не пытались сказать слова любви, мы хотели видеться.
  -Куда ты пойдешь?
  -Я уйду, куда захочу, в Хетафе, там, где мы с тобой встретились, этот город стал для нас роковым, там моя печаль, моя любовь, моя мечта, она живет очень долго, но я забыла про её существование.
   Девушка понеслась к шкафам и стала вываливать из них одежду, она совала эти побрякушки во все сумки, возможно, уже не чувствуя, что собирает словно пылесосом всякую непомерную грязь, но это было чувство страха, выживания. Черная дыра заволакивала её вниз, чаруя своей таинственностью, пылила ей глаза и перекрывала дыхание. Антонио стоял неподвижно, он первый раз прослезился и ощутил те удары серпом по спине, он прибавил к своей скорбной жизни долю несчастья, того самого, которого избегают многие люди. Марго внезапно остановилась, руки её, видимо, совсем ослабли, но, оглянувшись по сторонам, в голове девушки промелькнула мысль, что не время мелочиться, и, забрав с собой сумки, она без слов подошла к выходу. Антонио схватил её за руку и, видимо, причинил не слабую боль, но Маргарита только молчала, ожидая его просьб.
  - Ты уйдешь? Так просто, из-за какого-то щенка, который завывал когда-то.
  -Он не завывал, я любила его и люблю, Антонио, все кончилось давно, когда ты встретил Патрисию, помни, всегда помни, что каждая история начинается с одного момента. И я несу эту мысль наверняка много лет - промолвила она, бросив горестный взгляд, и выскользнула из его руки.
   Мужчина молчал, он, видимо, пропитался этой горькой правдой, следующая слеза потекла с его щеки, этот человек был как трухлявый пень, обрубленный и ненужный, и у него еще хватило наглости умолять, что на его несуществующих ветвях завьется жизнь. Антонио не был слабаком, ведь он любил эту женщину всегда, где бы не находилась его душа, сердце билось так же. Маргарита захлопнула дверь, и только слышался этот гул, проходивший по всей квартире, который напоминал на стук гона, такого резкого и тяжелого, хочется просто потерять сознание и больше не восстанавливать его. Мужчина невольно улыбнулся и подошел к окну, в этом страшном и насмехающемся вечере он увидел пробегающую Маргариту, которая куда-то спешила, спешила за своей судьбой, бежала на рейс, который только один в этой жизни, и она была права, права. Антонио не ощущал боли, он просто почувствовал, что его время на этом закончилось, они были счастливы, но это все в прошлом, как желтые страницы порванной книги, которую совсем не хочется открывать. Она мирно лежит на полке и спит древним сном, она смирилась, смирился и он.
   Тридцать пятая глава.
   Прошло три дня, в тот самый злосчастный и бушующий вечер Маргарита ушла, ушла навсегда. Она отчаянно отправилась бродить по всем гостиничным номерам Парижа, прождав два часа под проливным дождем около крыльца, только после этого её пустили в гостиницу. Номер показался девушке райским логовом, такая простота, каждая вещь кишит пылью и выглядит при этом соблазнительно, на нее хочется смотреть и понимать, что это частица твоего собственного рая. Она смотрела в окно, где постепенно высыхала ночь и наступал рассвет, так было два дня, пока девушка не нашла билет на самолет. Он каждый день был мыслью в её туманной и разбитой голове, единственной надеждой и мечтой на счастье, ей так хотелось посетить тот Мадрид, который стал для нее и отцом и матерью, девушка была сиротой, казалось, жизнь совсем не греет её и предпочитает оставлять на морозе. Но, проболев и прозябнув все это время, Маргарита достаточно закалилась и теперь могла ходить босыми ногами по колкому и обжигающему снегу, в котором сеялись тысячу нехитрых снежинок.
   Свою жизнь она пыталась обходить стороной и видела лишь местность за тем поворотом, облаченным в солнечное сияние. Золотые диски летели туда, и, видимо, их присутствие станет самым счастливым временем для Маргариты, ведь ей так хотелось чистого и теплого внимания, но хоть бы это был не мертвый металл. Теперь у нее не было денег, потратив деньги на самолет, девушка бродила, как нищий пес, теряясь в пустотах этого многочисленного населения. Поздно вечером и Париж забыл её, Антонио, видимо, даже не пытался найти свою сбежавшую возлюбленную, он терпел её характер и выходки, подумав, что это всего лишь нервный срыв, глобальные перегрузки бывают, но мужчина никак не учел того, что после этих глобальных сбоев система просто обязана уйти в некую отставку.
   Да и сама Маргарита не знала, какую цель она преследует, либо ей хочется просто погулять по Хетафе, побывать в местах, в которых когда-то ей разбивали сердце, где она первый раз радовалась и плакала, будучи еще ребенком, или же девушка знала, кого искала. Этих героев крутило по сюжету, как бесноватых, то они вспрыгивали на самую верхушку небоскреба, то валялись в окровавленном бреду под крышами чахлых домов, или же просто выпивали в свое раздолье. Но никто из них не различал ни одной ноты этой длительной мелодии, они слушали и танцевали, пели и умирали, но потом снова воскресали. Вся их история пролетела так незаметно, и, казалось, узнав, что никто из них не торгует истинным притяжением, они разойдутся по разным путям и, пройдя какой-то путь, почувствуют пустоту, впереди и сзади, но сердце их загорится и будет разрастаться своим пламенем по всей душе, уничтожая все упреки и сомнения. Это была сказка, такая далекая, но родная, в нее всегда хочется верить, но не всегда она хочет быть нашей реальностью и пытается спрятаться для другого эксклюзивного момента. Кто-то часто наведывался Маргарите в думу, внедрялся к ней, и, видимо, это были ведения, ведь девушка никак не вспомнила детство с Давидом, те первые дни, когда она увидела его, и в глазах её загорелось странное чувство, которое убивало её, доброго подростка, но вспомните, переезд перечеркнул все события. Будто это была автокатастрофа понарошку, ведь она страдала в том самом детстве, как никто другой. Часто прогуливалась по району, который стал для нее рубахой, девочка изнемогала и осушала свое терпение с каждым днем. Ей казалась, что та любовь улетела, как летучие мыши, шуршащие где-то в чулане, и эта легенда стала лишь страшным сном, который она так долго переживала. Все те чувства, которые нарастали по какому-то магическому кругу и метались в неизбежности, околдовали ту прежнюю ситуацию до такой степени, что она не смогла справляться с ними. Такова была суть одинокой любви Маргариты, которую она разделила со своими слезами и мыслями.
   Тем временем девушка не обращалась к тем старым воспоминаниям, она шла уверенно вперед и подходила к своей судьбе с большим доверием, все несчастья уже посмели потрогать её стан, заволочить её голову в какой-то темный угол и устроить там, может быть, неугодные Богу грязные пытки. Маргарита перестала уже верить в эти сказки и наверняка повесила на себя клеймо заключенного, ведь, как были схожи её черты с чертами этих унылых и холодных людей, в их жизни все застыло и перестало двигаться, но где-то глубоко осталась та самая надежда, звенящая, как колокол. Вот что объединяло их с Маргаритой. По приезду в Мадрид девушка незамедлительно покинула аэропорт и не собиралась заходить в свою опустелую квартиру, в которой наверняка разбушевались местные бомжи.
   Она поехала в Хетафе, так подсказывало ей её сердце. Будто в этом городе был какой-то особенный воздух, и вправду, в этой атмосфере кочевали её воспоминания, этот невесомый смысл, который завис где-то далеко в её собственных провалах. Сев на первый попавшийся автобус, девушка сразу же заметила родные лица, даже если это были незнакомцы, она чувствовал в них какую-то кровь, культуру, которая тоже пропитала их, и это роднит нас с людьми, живущими где-то рядом. Словно это были её братья и сестры, ей хотелось обняться с ними и выплакаться им в жилетку, рассказать о своем горе, ведь кто-то поймет её хотя бы из-за того, что язык их был единым.
   Франция лишь только постоянно гнобила эмоции Марго, она чувствовала себя зажатой, ущемлённой и растерянной, живя с Антонио, девушка даже не подозревала, как много теряет её душа, возможно, одиночество иногда лечит и успокаивает больше, чем тысяча преданных друзей. Хотя эти дружеские отношения много раз подводили Маргариту и много раз они оказывались простым знакомством и кратковременным общением, а не смыслом преданности. Море философских рассуждений набегало на нее, и девушка будто пыталась оббежать их, потому что они никогда не спасали человека в жизненной ситуации, исключительно болтуны могут целые ночи напролет рассуждать о смысле жизни.
   До сих пор ей казалась вся эта жизнь просто игрой, она плакала, потому что жалела о потерянном времени. За что ей достались эти дебри, в которые ей захотелось влезть самой, почему Марго вовремя не взяла фонарик, чтобы посвятить им в рокочущую даль, а пошла, как наивная кукушка, куковать с каким-то подозрительным филином-Франсуа. Зачем всю эту жизнь она плавает в обществе Антонио, как утка, знающая только определённый водоем, а дальше у нее словно нет возможностей, как и не было у девушки. Все эти отношения будто преследовали одну мысль, забыть Давида. Забыть того, кто унижал её и гонял, назначал ей мытарства, не имея никакого права, стоила ли эта путевка в несчастье так дорого? И почему она вообще должна быть оценена как что-то важное, однако жизнь любит хитрить, продавая брак и выдавая это всего лишь за судьбу, которая ответит вскоре счастьем. Все достигало высшего пика недовольства у Маргариты, её щеки уже постепенно розовели, глаза обретали тот индиговый яркий цвет, а на губах играла улыбка, все, что так дорого человеку. Постепенно автобус проезжал улицы Мадрида, и девушка закрывала глаза, чтобы быстрей проехать эту дальнюю дорогу. Она уже, кажется, забыла, как выглядит Хетафе, но сердце её чуяло те ароматы, навеивающие в той местности. Люди то выходили, то заходили в автобус, и это раздражало девушку снова, ей не хотелось быть близкой с этим миром, он никогда не отвечал ей взаимностью, и девушка не особо желала её ощущать. Но теперь она попадала в другой мир, её собственный, к которому они и приближались. Частые повороты и прямая дорогая внушала ей доверие, и вот уже вдалеке грезились окрестности, не заполненные слишком большой массой людей. Природа смогла себя проявить в более красивых чертах, и, кажется, некоторые туристы выходили из своих гостиниц, отправляясь в самые сливки Испании. Скудные переулки, насыщенные многочисленными садами, напоминали о чем-то тихом и незаметном, что является природной зоной, где люди отдыхают от постоянной глиняной суеты, которая лепит из них серых и неподобных богу кукол. Но просветы средневековой архитектуры должны возбуждать глаза историка, ведь 14 век нес в себе свой характер, который тоже любил играться со своими капризами. Это были все признаки, которые намекали на то, что девушка въехала в Хетафе, и слезы наворачивались на её глазах мгновенно каким-то мучительным и пугающим образом, они скатывались по щекам, и Маргарите будто было стыдно их появление. Такая ситуация вызывала впечатления от притчи блудного сына, но она являлась блудной дочерью, скитаясь по всяким зарубежным странам, ей ни разу не вспомнилась эта глухая деревня, которая вырастила её, подняла с колен и заставила вытирать слезы, несмотря на стоны, обиды и прочие горести. Там закалялись её железные плечи, которые всегда стройно и величественно правят чувством мужчин. Через запотевшее стекло она видела те деревья, которые однажды рассматривала с большим интересом, те дороги, по которым ступали её молодые ноги, те аллеи, где, как-то раз, будучи маленькой девочкой, она размышляла о жизни, просила прощения за свои грехи и поспешно собирала цветочки, которые являлись для нее запретом. Все это так наивно и по-детски, но в этом цветущем времени, полным разочарования, счастья и первым успехом, больше всего энергии и блаженства от происходящего, там мы находим себя, но потом словно сбрасываем шкуру и становимся противоположными, когда же мы вернемся? Только когда увидим эти воспоминания в сюжетах, увидим себя словно в фильме, чья пленка будет серой и блеклой, но для нас она оживет. Маргарита смотрела это кино с наслаждением, чувства её зашкаливали, а слезы - это не всегда расстройство, это, порой, реакция на правду, от которой мы когда-то бежали. В то время и сбежала Маргарита, но она не могла сидеть в этом панцире постоянно, он становился просто духовно мал, сбрасывая его, мы забываем очертания этого родного предмета, но потом встречаем его на улицах дорог, неужто человек духовно растет с помощью роста линьки, и пусть это будет прекрасно! Как и были прекрасны ощущения Маргариты, но дорога становилась все короче, и девушка уже почувствовала, какая остановка станет для нее роковой, она видела в ней что-то знакомое и уже мысленно переместилась туда для того, чтобы продолжить свой путь в воспоминания. Взяв в руки свою нелегкую ношу, девушка медленными шагами отправилась к выходу. Чуть ли не сказав по-французски "Остановите", она заметила, что совсем изменилась и будто невольно переименовала свою культуру и обычаи. Выйдя на улицу, снова что-то тяжкое легло на её сердце, она чувствовала, что находится на той улице, где когда-то лет 10 назад гуляла с Патрисией, обсуждая новости текущих будней. Сердце девушки билось все сильнее, вдалеке Маргарита постепенно разглядывала силуэты дома, в котором раньше жила, ей так хотелось попасть внутрь его, чтобы почувствовать запах прошлого, стены несут информацию большую даже, чем просто уста. В них она желала раствориться, девушка тосковала по той местности, ей вспоминался и отец, который так часто наказывал её крапивой в том садике, и мать приходила ей приведеньем, которое до сих пор держало в руках плеть. Как же дороги те дни, которые уже не купишь ни за какие деньги, и почему-то с каждым годом они все больше ускользают от нас, будто обижаясь. Ноги Маргариты несли её к тому дому, она чуть ли не бежала, и в её лице было столько надежды и грусти, что эта отчаянная безмятежность казалась всего лишь актерской маской. Её движение с каждой минутой становилось все насыщенней, будто там её ждал какой-то сюрприз, который невидимой нитью притягивал её сознание к себе. Приближаясь к тому зданию, все больше информации поступало и проламливало застывшие помещения в памяти Маргариты с молниеносной скоростью. Вот и тот дом, который отражает архитектуру 19 века, коричнево-красное решение цвета наполняет его какой-то гармонией и необычностью, сама же архитектурная позиция не так насыщенна какими-то барельефами, что и доказывает нероскошь этого жилища, по краям дома расположились цилиндрообразные балконы, один из которых девушка признала за свою бывшую квартиру.
   Эта обитель давно бы нуждалась в реставрации, но, видимо, жизнь не решается так легко замазать обшарпанные стены, ей угодно, чтобы люди помнили свою историю. Маргарита стояла и смотрела на свой бывший дом, как на музей, ей вспомнились какие-то ценные реликвии, закопанные под тем цветником роз, который расцветал около забора, однажды уезжая, она оставила там свои детские записки, фотографии, чтобы навсегда забыть то время и больше никогда не возвращаться к нему. Что-то не давало ей подойти к этой колючей загородке, ведь сад принадлежал жильцам этого дома, но когда-то и она поливала эти замерзшие колючие цветки своими нежными ручонками.
   Осмотревшись, ей показалась, что здесь присутствует какое-то сонное царство, и не в каждом окне есть живой смех и настоящие эмоции. Медленными шагами девушка преодолевала свои страхи, в округе мало кого ходило, да и какое им, собственно, дело, кто где промышляет, подойдя к тем пьянящим глаз розам ей показалось, что на том месте, где она стоит, и закопан этот клад. Наклоняясь, девушка услышала какие-то детские радостные крики, вдали дороги бежал мальчик со своими друзьями, и, кажется, сейчас он поймает воришку. Его беззаботное лицо заставляло улыбаться Маргариту, она не боялась кары и ругани этого юного защитника, просто ей был знаком удачный метод взятки.
  -Эй, ты, не смей покушаться на мой садик! - вскрикнул он, изобразив угрожающую гримасу.
   Маргарита улыбнулась и даже несколько растрогалась, она подозвала его к себе, сказав пару утешающих слов: " Если я дам тебе три эти шоколадки, ты поверишь в чудо, что здесь находится священный клад, возможно, сами мавры закопали здесь свои любовные письма?" - убедительно промолвила она.
   Мальчик был в недоумении, но в своем детском воображении ему наплывали разные мысли и идеи по поводу этой новости, несомненно, он желал приоткрыть завесы тайн и, решив поверить этой причудливой девушке, подозвал своих друзей. Так Марго договорилась с этими наивными детьми, и, притворившись волшебницей, присела. У нее не было каких-то орудий для этих таинственных археологических раскопок, но чтобы прикоснуться к страницам своей истории, она была готова на многое. Сняв все украшения с рук, девушка голыми руками пронзила почву своими перстами, почувствовав холодную сырую землю, ей стало не по себе. Роясь в этой грязи, как признанная огородница, она не нащупывала никаких признаков о том, что здесь было что-то закопано. Но мальчишки наслаждались процессом, но наверняка это чувство пройдет у них после того, как они поглотят шоколадку полностью, ведь она еще как-то держала их на этом месте.
   Внезапно Маргарита дотронулась до какой-то дощечки, которая чуть ли не поранила её, приложив усилия, она начала управляться с этими тяжелыми породами более умело, дети сами уже пытались нагнуться, учуяв, что здесь что-то есть, и их глаза постепенно наполнялись все большим удивлением, когда девушка постепенно вытаскивала что-то из-под земли. Ей самой было уже непонятно, что это, вдруг это чья-нибудь другая похороненная тайна, а она так вероломно и с примесью вандализма кощунствует. Впрочем, все сомнения рассеялись, когда Маргарита достала эту посеревшую, обшарпанную шкатулку, слезы снова навернулись на её глаза, она рыдала сквозь улыбку, и это была поистине самая сочная и незабываемая радость. Мальчишки растворились в этой находке, губы их живописно заулыбались и, возможно, они действительно поверили в чудо.
  - Не думал, что кто-то сможет удивить меня сильнее, чем вы! - воскликнул один из мальчиков.
  -Ты сам однажды удивишь себя, и это будет твое собственное чудо - улыбнулась Маргарита и продолжила изучать эту шкатулку. Её руки дрожали, они так подчинились этой завороженности и неясности. Чего она ждала, чего она боялась, неужели узнать действительность этого артефакта, почему эта несчастливая девушка до сих пор дрожит от прошлого, которого не помнит, и было ли в нем столько стоящей печали? Какое-то злостное исступление поразило е ё, и девушка со всей болью и силой распахнула эту размоченную дверцу. Её лицо побагровело и снова налилось слезами, девушка падала в какое-то отчаяние, она вспомнила эту боль, те странные ощущения, которые губили её еще маленьким, не распустившимся цветком, кто-то так намеренно пытался удушить его, но у него просто не хватило сил и подлости. Маргарита осторожными движениями прикоснулась к первому листку, пожелтевшему, как осенний лист, и заплесневелому, как хлеб. Возможно, это был листок из её дневника, как догадывалась девушка, приоткрыв загнутый край этого отрывка, она возбужденно принялась к чтению.
  " Декабрь 1964 года. Сегодня со мной случилось что-то невероятное и вряд ли мое детское познание отдает себе в этом отчет. Вроде бы я как обычно не радую своих родителей скверными и постыдными оценками, мой строптивый характер - моя беда, но общество само провоцирует такие незаурядные способности. Я виновата, но чем я заслужила приход этого мальчишки, который смотрел на меня, как на жертву, он царапал мою нежную кожу своим взглядом и терзал мое терпение. Импозант, который я почувствовала в нем, давал колоссальную отдачу, но мне хочется ненавидеть его за те права, которые внушает его бездонное соображение. Впрочем, в семье не без уродов, а что же Патрисия, почему она так снисходительно щадит его, почему я обязана стелиться под их телячьи нежности, это предательский поступок, и обязательно бумеранг вернется к ним не самой ароматной стороной..." - Маргарита рыдала, её взгляд был направлен то вверх, то вниз, она просто не держала эмоций и сходила с ума. Будто солнце с дождем проклинало её, а девушка бескорыстно отвечала им своими жалкими выходками. Вся правда всплывала, и ей было так обидно за свои неясные детские мемуары, которые только и делали, что протыкали её сердце, ведь она любила этого мальчишку, как самое дорогое и сокровенное, он был для нее дыханием жизни. Следующая записка была несколько порванной и излишне помятой, такое ощущение, что её пытались уничтожить.
  " День, который я не забуду никогда, обещаю своему разуму и сердцу, что они всегда будут верны этим воспоминаниям, пусть они прожгут их, но я смирюсь, такова моя печальная доля. Почему жизнь не учит меня ничему, зачем я так легко попадаюсь на удочку неразумного рыбака. Он всего лишь играется, они всего лишь испытывают мое терпение, но я знаю, нам друг на друга наплевать. Почему его глаза всегда так уверенно говорят мне "Убирайся, иди прочь, нищенка!". Почему её уста повторяют то же самое, и почему они любят друг друга. Это коварный, поистине коварный план, но я ненавижу их, потому что их не за что любить. Зима и так беспощадна со мной, но почему эти скверные люди, чьи плоти достойны валяться в калу, позволяют себе это шарлатанство, они не достойны меня, и моя боль - их боль!" - Да, когда-то она обещала себе сохранить это, и обещание сбылось лишь наполовину, сердце её всегда будет помнить ту печальную историю, то изнеможение в слезах. Необъяснимая любовь и ненависть смешались в девочке и не давали тлеть себе ни на минуту. Маргарита улыбалась, и это зрелище было прекрасным, она вытирала свои слезы, но, сколько не старалась, они все продолжали течь, она вспомнила все до последней капли этого злосчастного сосуда. Читая остальные записи, её память восстанавливалась, словно как мозаика. В каждой части были какие-то свои особенные пережитые эмоции. Прочитав все интриги того времени, она наткнулась на одну фотографию с её классом, где был успешно запечатлен четырнадцатилетний Давид. Посмотрев ему в глаза, девушка прочитала в них какую-то печаль и недоумение, боязнь, но он был воистину красавцем, необычным и свирепым, она, возможно, до сих пор любила его таким. Девушка хотела найти его, безумно хотела.
   Тридцать шестая глава.
   День уже подходил к какому-то печальному концу, но Маргарита не видела в нем завершающего горизонта, ей все казалось, что её судьба где-то рядом, где-то шепчется и не дает покоя её сердцу. Прогуливаясь по улицам, которые напоминали ей обо всем прошлом, но таком родном, девушка все больше погружалась в тоску и грусть, ей казалось, что все закончилось, что сейчас, пройдя пару шагов, её собьет с ног грузовик и обратит в прах. У этой истории не должно быть хорошего конца, ведь все свое существование она была пропитана каким-то злодеянием, нечестностью и гордыми нравами, может, теперь-то герои раскаялись, но где же их покаяние, исповедь не осуществлялась ни разу, и вряд ли это станет в будущем времени явным. А на самом деле Марго еще до сих пор верила в какую-то сказку, эти мысли были у нее словно снежинки на ресницах после снегопада, она не знала, почему так воспринимает эту жизнь, почему ей хочется плакать при первом же упоминании его слова, это прошлое, всего лишь прошлое. Но девушка так часто пытается вернуть его, словно это была воронка, затягивающая её при тех обстоятельствах, когда она посмотрит в эту дыру и сосчитает с нее какую-либо информацию. Вспоминая чьи-то мудрые слова, что наша жизнь, как машина: если ты умеешь управлять ей, у тебя все получится, главное - время на этот путь до твоей цели. Неужели Маргарита съехала с обочины, и теперь её движение безуспешно прекратилось, но почему же её стремление опровергнуть ситуацию легло мертвым грузом, она просто ревет, как малое дитё, впрочем, это всего лишь клевета. Девушка никак не сдавалась и решалась сделать первые шаги, пусть это будет позор, пусть над ней посмеется весь мир, тем более что это ей не впервой. Маргарита направилась к его дому, она чувствовала, что его там нету, но однажды он обязательно появится, и её слова будут сказаны, он узнает правду, и между ними не будет никаких границ, никакой гордости.
   Её скитания закончились, теперь началась определенная мысль, девушка, казалось, просто созрела ради этого поступка, голова её немного кружилась, но нет возможности обращать внимание на такие пустяки, которые просто стыдно замечать. Руки до сих пор были подвержены какой-то ломке, смешанной с томлением, это яркое высказывание повышенного переживания, которое било в ней ключом. Доехав до той улицы, где находился дом Давида, она еще раз убедилась, несколько покопав свою память, и обнаружила, что уже бывала здесь не раз, снова к ней возвращались новые кусочки, случайно оторвавшиеся от всеобщей картины, и это только наводило жуть. Она будто была зависима от всех этих воспоминаний
   Девушка вышла из транспорта, оглянувшись, будто её предчувствия были направлены на то, что он где-то рядом. Зайдя в парадную, Маргарита быстро пробежалась по лестнице и остановилась на этаже, который был знаком ей, она четко понимала, что здесь обязана присутствовать дверь от квартиры Давида, но не знала, где её нахождение точно. Растерявшись и немного подумав, ей приходили разные мысли, но все же этот важный микроэлемент был округлен в её памяти и, зная неточный ответ на свой вопрос, девушка и вовсе осталась неудовлетворенной своими вопрошениями. Закрыв глаза, она покружилась, как девчонка, и указала пальцем на какую-то дверь, все еще надеясь на то, что судьба первый раз подскажет ей правильный выход из лабиринта проблем. Маргарита подошла к двери и приложила к ней ухо, будто пыталась расслышать там кипение жизни, но вряд ли такое пожелание сможет иметь свой счастливый конец. Наклонившись, она подложила записку и тревожно вздохнула, но как ей быть, чтобы все-таки проверить, здесь ли он? Девушка нажала на звонок и мигом побежала на нижний этаж, чуть не упав. Затаив дыхание, она ждала открытия двери, но этого механического движения и вовсе не происходило, что-то подсказывало ей, что это была молниеносная и каверзная ошибка. Но девушка ни капельники не расставилась, она преодолевала свое разгорячившее волнение сильной и стальной волей, которая закалялась все это время.
   Вдруг в районе двери что-то зашуршало, в задумчивой растерянности она подняла глаза, ожидая. Дверь отворилась, и вышел тот самый Давид, которого она представляла в своих мыслях совсем недавно. В его лице была какая-то растерянность и неуверенность, будто в нем тоже грезилась определённая тоска, увидев перед собой лежащую записку, он поднял её и заглянул в содержание, глаза его начали будто слезиться, и он прихватил за сердце, какая-то неосторожная улыбка хотела сорваться с его губ, но этого не случилось. Мужчина не вымолвил себе ни слова и захлопнул дверь, что могло произойти в том потустороннем мире Маргарита не знала, но она все-таки до сих пор была удивлена, почему они встретились, может, ей стоило бы ущипнуть себя и вернуться реальность, которая, возможно, и звала её, но это всего лишь щекотание темных сил, которые препятствовали её свободным действиям.
   Возбуждённая и несколько радостная она побежала во двор, походка была её так легка и незабываема, от любви порой хочется летать. Выбежав на улицу, она вскрикнула про себя и в растерянности искала любой подвох для того, чтобы пережить свои бурлящие чувства. Девушка была окрылена, пусть он даже не выйдет, харкнет на нее и растопчет, но Давид все же узнал, что хотело сказать её сердце. Девушка спряталась за ближайшим деревом и начала бессознательно наблюдать за происходящим на панораме, представшей перед нею. Ей посчастливилось разглядывать лишь тихо едущие по дороге машины и одиноких, угрюмо идущих людей, от такой атмосферы точно нельзя испытать удовольствия и еще более подбадривающего элемента. Но все же дверь парадной до сих пор не открывалась, она простояла так минут десять, и сердце её начало биться все сильнее, но предчувствие приближения не могло подвести её и обмануть. Маргарита была напряжена так, словно сейчас ей объявят, какое место она заняла на международной олимпиаде. Но это все сравнения, которые и не должны быть схожими с моментом ожидания любви. Любовь не ведает о каких-то пророчествах и предположениях, её просто нужно почувствовать, как почувствовала Маргарита громкий стук двери парадной, она увидела Давида.
   Мужчина вышел каким-то оживленным, но во взгляде его была какая-то настороженность, неуверенность и обреченность. Он метался и был крайне возбужден от происходящих вещей. Его внешность заметно изменилась, но прошло всего три года, ведь только тогда они могли смотреть друг другу в глаза, но почему они имели права ненавидеть, но не имели права любить? Кто позволил этим глупцам так обращаться с подарками жизни, но судьба предоставила им весомое наказание за неблагодарность, время показало им цену их ошибок. Давид стал еще более обворожительным и притягательным, но его строгие взволнованные черты лица подчеркивали какую-то чрезмерную замкнутость и чрезмерную занятость. Горящие ядом рубиновые зеленые глаза блестели как что-то живописное и непревзойденное, как же ей нравились его мощные плечи и сильные руки, стильная одежда и порой задумчивый взгляд, который хотелось непременно разбудить.
   Она наслаждалась его прекрасным ликом и при этом тихо дышала, девушка не могла оторваться от него, будто она полюбила его заново, полюбила, словно в первый раз. Что же он скажет ей, когда они встретятся, возьмутся за руки и заглянут друг другу в глаза, наверняка они просто сбегут, не выдерживая эмоций. Маргарита боялась ступить шаг, ей казалось, что она навязывает ему свои проблемы и рушит его брачные узы, которые, возможно, он собирал по кусочку. Но почему Давид оказался именно здесь, почему его нет в Париже, вряд ли ему захотелось пойти по безнадежному пути, ища её.
   Девушка отпустила эту мысль, перекрестилась и, тяжело вздохнув, взяв гордость на абордаж, выпрямила спину и пошла ему навстречу. Это были мгновения, которые не забыть, которые перекрывали дыхание и заставляли извергаться всем непокорным водам её души.
   Он обернулся, а она внезапно залилась слезами и чуть было не упала, но не смогла ничего сказать, а просто плакала. Давид не знал, как правильно подойти к ситуации, с ним происходило что-то невероятное, и он явно не понимал, что именно. Руки его задрожали, а дыхание постепенно становилось все более неровным, но глаза его захлебывались в счастье, мужчина увидел ту, которая стала его смыслом и последней надеждой, он просто заплакал. Они растворялись в той пустоте, которая была между ними, и мысленно наслаждались друг другом. Их души слились в одно целое, а сердца просто брюзжали кровью, это была любовь, которую нельзя прочесть, увидеть, её можно только почувствовать. Они ненавидели друг друга, любили, и столько чувств смешалось за все эти годы, переживали расставание, неизвестность, но сеяли надежду каждый день. Маргарита бросила всех, богатого расточительного спекулянта, лучшего друга, который любил её всем сердцем, а также богатого элегантного мужчину, и ушла к какому-то простому безмятежному художнику, она ушла к самому бедному и простому, но именно с ним её сердце билось так быстро.
   Эти люди не знали, что сказать друг другу, они смотрели друг на друга сквозь слезы и не верили в то, что происходит, их наказание снято, они вольны, неужели у вас когда-то пробегали сомнения, есть ли между ними любовь? Чувство, которое было между ними, превыше всех тайн и мистических дум.
   Давид обнял её и почувствовал запах её волос, рук, крови и просто тихо произнес: " Неужели судьба думала, что сумеет обмануть нас, пусть пытается, глупышка, пусть пытается...".
   В их любви не было законов и преград, Маргарита забыла все, забыла всю боль, которая наделяла её все это время, она просто была рядом с человеком своей мечты, с человеком, который вдохновлял её, а остальные неважно. Эти годы страданий высекали их розгами, как своенравные и суровые деды, испытывающие молодую кровь и её славные пороки. Но эти дети до сих пор не понимали, что во всем виноват только их грозный темперамент и нрав, из-за которых они провоцировали жизнь исходить на пену, но она воспитывала их, и это стоит аплодисментов, самых громких и насыщенных искренней благодарностью.
  -Марго, я выкинул ради тебя эту величественную корону, от которой я был зависим все это время, я сжег её и растоптал в грязь пепел, дающий о себе знать. Гордость, как же она губила нас, но как же мы любили друг друга все это время! И, испробовав этот горький шоколад, я понимаю, что он был поистине полезен.
   Маргарита ничего не ответила, закрыв глаза, она прижалась к его груди и словно заснула, ей был нужен отдых в объятиях любимого мужчины, и эти ощущения прекрасны, потому что она так долго ждала этого момента, но сама же отворачивалась от него. Эта боль ушла, и вместе с тем ушло её несчастье.
  -И я всегда знал ту безмятежную, гордую, дерзкую, но такую прекрасную и загадочную Маргариту, которую повстречал еще в далеком детстве, я всегда любил её, но, наверно, жизнь запрещала выпивать мне этот чудесный сок блаженства - шепнул он и закрыл глаза.
   Легкий ветерок целовал их развивающиеся волосы, тучи постепенно расходились, они были явно лишними в этой романтической драме. Ясное небо радостно провожало их и протягивало руку лучезарному улыбающемуся солнцу, которое спускалось все ниже и ниже. Они были ослеплены любовью природы, которая устала плакать сердитым дождем при просмотре их печальной истории.. И что-то будто еще выпрашивается рассказать о продолжении их фабулы, но счастье нельзя пересказать, счастье, затонувшее в океане любви.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"