Резкий визг турбины вырвал Рэма из дремотного состояния. Вакуумные лампы часов тлели тусклым огнём на панели приборов. До окончания вахты оставался час. В кабине было жарко натоплено, и Рэм почувствовал, как по спине под брезентом комбеза скользят струйки пота. Выкрутив селектор отопителя до минимума, он открыл дверь кабины, и волна морозного воздуха вмиг рассеяла сонную одурь.
За бортом ясное зимнее солнце сверкало на девственном снегу Саргасских предгорий. Слепящая, голубая бездна небес вверху и такая же слепящая белизна снега под ногами. Лишь северо-западное направление кручинилось свинцовыми тучами грозового циклона.
Платформа, фырча дизелем, неторопливо ползла по искрящейся поверхности, вспахивая огромными гусеницами плотный наст. Вышедшая из строя турбина своим свистом нарушала величавую безмятежность природы.
На эбонитовой поверхности панели приборов замерцали лампы индикации, кабину заполнили кряканье аварийки, трескучий бубнёж экипажа в интеркоме и звонкий грохот запускаемого резервного двигателя. Двенадцати цилиндровый агрегат пару раз взбрыкнулся и недовольно зарычал. Сработала гидравлика сцепления, платформа слегка дрогнула, получив дополнительной тяги от подключившегося дизеля. Рэм щёлкнул тумблерами подачи топлива, разомкнул рубильник массы, и на мгновение показалось, что наступила гробовая тишина - проникавший в каждую клетку мозга резкий звук компрессора стих, разбегаясь по предгорьям гулким эхом. Остался только монотонный рокот резервной установки, да ритмичное лязганье траков гусянки.
" - Като, твою налево! Это был последний раз, когда ты покупал запчасти! - послышался недовольный голос механика в динамиках интеркома. - Сейчас полезешь снимать эту ракушку вместе со мной! Возможно, поумнеешь!".
Жалкая попытка Като оправдаться, погрязла в гуле всеобщего негодования. Не вникая в смысл перебранки команды, Рэм вспомнил события последних десяти дней. Череда мелких неурядиц преследовала экспедицию от станции "Базальт". Сначала на подъёме из фьорда, недалеко от базы, разулась правая сторона платформы. Благо всё оборудование было рядом - гусеницу запасовали за полдня. В тот же вечер с воспалением лёгких слёг мехвод. Рэму до сего дня приходилось совмещать обязанности капитана станции с обязанностями машиниста. Спустя пару дней произошла серьёзная стычка с оголтелой шайкой сталкеров-отморозков. Хотя, если принять в расчет последовавшее за этим "вознаграждение", тот день можно назвать удачным. Полновесный контейнер терраформ прекрасно пополнил без того обширные запасы. Далее потеряли сутки, попав в необозначенную на картах временную складку - заброшенная мана-обогатительная фабрика Квантов за несколько лет запустения скрутила окрестное пространство-время в тугой узел. Пятиминутная экскурсия по достопримечательностям конкурентов обернулась отставанием на сутки от графика и проблемами с навигацией - после долгих, мучительных расчетов времени, на бортовом хронометре до сих пор получасовая погрешность. Величина вполне достаточная, чтобы начать блуждать по округе, даже без пространственных аномалий. И, наконец, последние три дня - бесконечные мытарства с техникой: протечка бака гидравлики, отказы ионики, замена вала коробки отбора мощности, просто беспричинные капризы дизеля...
- Через две минуты общий сбор в командной рубке. - Скомандовал по интеркому Рэм.
Все восемь членов экипажа геологоразведочной мобильной станции "Восток" разместились в тесном помещении рубки.
Платформа неподвижно застыла в бескрайнем снежном море. Было непривычно тихо - двигатели молчали, лишь ветер резкими порывами завывал в стальных конструкциях гигантской машины.
- Мы в семи днях до пика Энду. От него теснина Харат в пяти днях на восток. Арифметика простая - до теснины доходим в любом случае, запаса ресурсов хватает с учётом всех форс-мажоров. При удачном раскладе остаёмся ждать буровиков, попутно облазим всю округу. Наша цель Харат, никаких отклонений с маршрута. - Рэм чеканил слова, стараясь не смотреть в глаза коллегам.
- Кэп! Мы же договаривались проверить Лазурные Пустоши! - послышался недовольный голос Макса. Одноглазый старик в промасленной дублёнке "пилот" поверх брезентового комбеза сидел около пульта навигации и дымил папиросой. - Там не было ни души лет десять. Кванты забросили разработки ещё раньше, сезон циклонов прошёл, последний Выброс там фиксировался семь месяцев назад. Непаханое поле!
- Даже если эти мегавольты снова вернулись, мы легко их выдавим оттуда. - Добавил своё слово Кварт. Энергетик станции был одного возраста с Рэмом, длинным и поджарым как гончая очкариком. - На пару хороших стычек боекомплекта хватает. Спустя четыре дня подтянутся основные силы.
- А в теснине пока неспокойно, меньше месяца прошло с последнего Выброса. Нет ни какой гарантии, что снова не жахнет. - Задумчиво сказал геофизик. Томас был крепко-сбитым бородачом, не по годам бодрым дедулькой, о профессиональном чутье которого ходили легенды.
- Отставить революцию! У нас есть договор с Гильдией. Сейчас тот момент, когда приходится следовать буквам, написанным на этом клочке бумаги. Мы не располагаем дополнительными ресурсами, чтобы разгуливать в поисках лучшей доли, как цыгане. - Рэм сурово оглядывал каждого. - Ещё пара таких залётов с оборудованием, как сегодня, и мы можем остаться здесь зимовать очень надолго. Пусть по прогнозам ближайшие годы ничего кроме снега и мороза здесь не ожидается, перспектива куковать в этой глуши меня не радует. К тому же я предпочту, чтобы наши расходы на экспедицию оплатила Гильдия Промышленников, а не наши семьи.
В рубке повисло тягостное молчание. Каждый из присутствующих взвешивал свои резоны от предстоящего мероприятия. Промышленники обязывалась покрыть все текущие издержки, связанные с разведкой Харатских месторождений маны. Даже при условии, что прииски окажутся убыточными в перспективе, Гильдия гарантирует беспроигрышный вариант в твёрдой валюте для команды К-500.
- Макс, ты реально рассчитывал объездить всю округу? Нам же тупо не хватит времени.
- Рэм, мальчик мой. - Стряхнув пепел с папиросы, Макс уставился своим единственным глазом на Рэма. - Мы с твоим папашкой облазили здесь всю округу, не перечесть сколько раз. Если я говорю стоит заглянуть, значит стоит заглянуть. Я кишками чую, что в Пустошах есть чем поживиться. Если не хватает моего слова, спроси Томаса. - Старый пират подмигнул геофизику. - Твои кишки тоже чуют наживу?
- Моё нутро много чего чует. И неприятности, и хороший барыш. В любом случае сидеть на платформе без дела нет желания. Разве что облажаться перед торгашами ещё меньше хочется... - поглаживая растительность на лице, задумчиво размышлял Том. - Парни, как вы решите, так и будет. Я за любой кипишь.
Вот так всегда - начали за здравие, а закончили за упокой. Рэм больше всего беспокоился как раз из-за Томаса. Зачастую, именно мнение геофизика являлось решающим, после чего весь экипаж, не раздумывая, кидался в очередную авантюру. И вдруг - "Я за любой кипишь..."?
"Сдаёт наш умник? Стареет. Хватка слабеет." - Промелькнуло в голове Рэма. - "Мягкотелость, так не свойственная людям его специальности, проявляется в мелочах. Сейчас он легко сдался на милость команды, даже против обычного, не артачился, не спорил, не обзывал всех кретинами и идиотами... Втайне надеется уйти на покой, как, некогда, легендарный Боров Вис? Да, Боров был легендой, но во что он превратился? Обрюзгший кусок сала, не на что ни годный старый маразматик! Только и делает что упарывается шафом, и трахает мозги дочери. Ну, изредка травит небылицы о молодых годах, юность свою развесёлую вспоминает."
Не так должна уходить легенда, не таким его должны запомнить! Не опустившимся пьянчугой с бутылкой в дрожащих руках, не выжившим из ума старым козлом, а как подобает людям железной закалки - в бою со стихией, с врагами, с самой жизнью! Бергал будет из последних сил тянуть ослабевающие руки к заветному куску маны, будет умирать, но дотянется до этого куска, чего бы это ему не стоило! Сотрёт в пыль проклятых конкурентов, но не сдастся! Будет отстреливаться до последнего заряда от ненавистного зверья, растопчет тяжёлым сапогом дикарей, вмёрзнет в снега, но останется верным себе и своей природе.
"Боров Вис не легенда! Теперь не легенда, не как мой отец. Род Боргов - вот легенда, и мой отец доказал это лучше всех!"
Перед глазами Рэма возникло обветренное лицо отца, Декара Борга - ушедшего, но не забытого героя нации Терров. Бергала, отдавшего жизнь на благо всех ныне живущих и здравствующих. Вольготно прожигающих свои годы в роскошных полисах. Гробящих здоровье на заводах и фабриках. Блуждающих по бескрайним просторам Этерры в поисках ресурсов. Охраняющих неприкосновенность Источника. Инстинкты не задавишь пойлом, ни дорогим, ни дешёвым. Не загонишь под плинтус сопливыми воспоминаниями о былых годах. От инстинктов не спрячешься под тёплым одеялом, в объятиях любимой супруги или молоденькой любовницы.
"Том, не найдёшь ты себе спокойную старость! Ни на лазурных берегах Аквантики, ни в заснеженных долинах Севера, ни под тенистой сенью фруктовых деревьев в своём имении... Это лишь минутная слабость, которая может обернуться крахом для всей команды! Они тебе верят."
- Кэп! - откуда-то издалека послышался голос Като. - Экипаж ждёт... Слово за тобой.
Свинцовая тяжесть в глазах, чугунные колодки на плечах. Рэм, словно из зазеркалья, смутно слышал доносящиеся голоса коллег, но не мог разобрать и слова. Навалившаяся усталость не позволяла сосредоточиться на теме разговора, на очень важном разговоре... но таком далёком, как шум волнующегося моря.
- Мы дойдём до Харатской теснины и решим, как поступить дальше. - Эхом отозвался Рэм. - Пятисотку на прикол, меняем ракушку и дальше пахать снега... В предгорьях не безопасно даже днём. Кварт, запускай оба генератора - машинное отделение на полное обеспечение. Не хватало ещё движки заморозить. Мико, готовь обед, да побольше кофе - сегодня нам нельзя спать. Макс в дозор, и заодно приготовь трайки, могут пригодиться. Следующий Томас. Като, Влад со мной. Помчались парни! Быстрей начнём - раньше закончим.
Суета с дизелем это всегда нескучно, порой очень весело, если ремонт проходит в крытом цеху, с кучей дополнительного оборудования и бесконечным запасом времени. Работа же в авральном режиме, посреди бескрайних снегов у чёрта на рогах, когда ценна каждая секунда - это другая песня. Нервная, суматошная деятельность с кучей нелепых методов, вроде использования проволочек в качестве шплинтов и осадки на место столь нежной конструкции как турбина при помощи кувалды и лома, не способствует позитивному настроению. Усталость, боль, грязь, ругань по каждой мелочи, беготня. Топот восьми пар ног по стальным мосткам платформы эхом бьёт по ушам, проникает в череп и начинает раздражать через полчаса. Литры выпитого кофе перестают бодрить и только просятся наружу. Полумрак машинного отделения превращает помещение в стальной мешок, из которого уже, кажется, нет выхода, как из камеры смертников. Редкие перекуры промасленными папиросами на морозном воздухе, струйки пота под комбезом, жар натопленной чугунной клетки, салидольная труха в глазах, сбитые до костей пальцы - вот цена мнимой романтики бергалов. Все перипетии, неудачи, свинцовая усталость, боль, спешка - всё это от засевшей в мозгу единственной мысли на уровне подсознания. Имя этой единственной цели - мана. Все беды и радости от проклятой субстанции, заставляющей плясать под свою дудку каждого живущего. Без неё нет жизни на этой планете, без неё нет даже смерти, одно лишь существование... Её проклинают и боготворят, её ненавидят и обожают, за ней охотятся и за неё убивают. Все эмоции доступные живым она перекрывает с лихвой - она дарует жизнь, она питает Источники. И потому бергалы всегда на острие ножа, на кончике копья. Свободолюбивые рабы, заложники инстинктов, сумасшедшие гончие, всегда держащие нос по ветру. Бесконечное балансирование на тонкой грани между бешеным успехом и полным фиаско манит как наркотик, как самый мощный стимулятор.
Потому Рэм никогда не понимал "героев" наподобие Борова. Слепая удача? Нелепая случайность? Что позволило этому человеку поймать фортуну за хвост? Если внутри клокочет вулкан инстинктов, то, как можно утихомирить этот нестерпимый жар? Каким количеством спиртного реально потушить подобное пекло в душе? Вопросы без ответов, которые даже не стоят того, чтоб тратить на них свою энергию. Но они есть и постоянно будоражат сознание. Заставляют возвращаться к этой теме вновь и вновь. Виной тому зависть и тщеславие в отношении более удачливого коллеги, неожиданно оказавшегося на гребне волны, ловко оседлавшего её и так же ловко с этой волны спрыгнувшего? Или банальный избыток гормонов, не позволяющий размышлять логично и взвешенно?
Декар всегда говорил Рэму, что истинную ценность вещей нельзя познать сквозь призму собственных желаний и устремлений. Наверно его отец знал о чём говорит, но странная словесная формула никогда не находила адекватного отклика в сердце Рэма. Простые ответы наподобие разницы в воспитании и условиях жизни не устраивали его и не дополняли общей картины мира. Это слишком просто для таких сложных вещей. Видимо потому мать устала ждать отца и вечно мириться с его неудержимой тягой переступить порог родного дома в неизвестном направлении, и отдаться на волю слепого случая. И почти наверняка, по той же причине, Декар смиренно принял решение жены, чего бы это ему не стоило. Что же, значит Борову Вису ценнее домашний комфорт под приглядом заботливой дочери. "Каждому своё", как говорили Древние.
Ночь сгустилась в предгорьях, утопив во тьме сиротливо стоящую станцию. Метель кружила вихри снега, норовя засыпать не прошеных гостей. Наружного освещения не включали. Работа была в самом разгаре, суета вокруг железного сердца платформы периодически прерывалась на перекуры под крепкий кофе и короткие перебранки, в которых на ходу придумывали, как приладить, или снять злополучные узлы. Первым забил тревогу Сот - был его черёд вахты в боевой "кукушке". Стальное нутро пятисотки вдруг огласилось резким кряканьем тревожной сигнализации. Из интеркома послышался голос арсенального:
- Парни! Пусть двое займут турели, у нас гости, совсем рядом! Чёртова пурга, ни хрена не видать!
- Кварт! Ты сегодня рвался пострелять? - обратился к энергетику Рэм. - Поднимитесь с Максом, гляньте, что так испугало нашего вояку.
- Я всё слышу! - раздался голос Сота в динамиках.
- Молодец... - на ходу съязвил Кварт.
На минуту тишина сковала платформу, только гулкое эхо шагов по металлическим мосткам дробилось о стены. Все замерли в ожидании, словно пытаясь силой мысли отогнать незваных пришельцев, кто бы они ни были.
- Пока тихо... - сжимая разводной ключ в руке, и глядя на остальных, заметил Като. - Может, пронесёт?
- Сам знаешь, где проносит! - буркнул Томас. - Мы даже станцию не заякорили. Стоим среди пустыни, как памятник.
- Ну да, до нас хорошая дорога такая идёт. Прямо проспект, мать твою! - разминая лоб, добавил Рэм. - Пожалуй, в рубку надо идти. Резервный дизель запускать. Прожектора готовьте, сперва слепануть их попробуем - не всё же палить почём зря.
Поднявшись, Рэм направился из машинного отделения, но на миг остановился, видимо что-то обдумывая, потом подошёл к коробке селектора интеркома на стене и вызвал "кукушку". Из текстолитовой коробки сквозь треск помех послышался обезличенный голос. Внутренняя связь начисто лишала индивидуальных особенностей говорившего, так что узнавать друг друга экипаж мог только по особенностям речи, таким как темп, картавость или излишнее о-окание.
- Сот, братишка!
- Слушаю, братец.
- Готовь главный калибр. Встретим товарищей знатным салютом! Неча здесь у нас под ногами путаться. Только сразу не пуляй! Сперва малёха посветим ребятишкам в глазки. Небось, темно им там, ночь всё же.
- Как скажешь, братишка! - усмехнулся Сот.
- По местам, парни. Жара нас ждёт, замёрзли мы тут. - Через плечо бросил Рэм, направляясь в рубку.
По жилам запульсировал адреналин, в голову прилила шальная удаль. Команда бодро зашевелилась, каждый был занят своим делом - по комбезам рассовали пистолеты, четверо спустились в шахты турелей для перезарядки скорострельных, сорокамиллиметровых пушек и главного ракетно-пушечного комплекса - долгожданной обновки станции. Трое расселись за орудийные пульты, Рэм расположился в рубке, у центральной консоли, сверкающей эбонитовым блеском. Вспыхнули огоньки индикации - на прогрев топлива, на подачу напряжения электропускача, заряд батарей, контрольные лампы ионики. Дизель был готов к пуску в любое мгновение - резервный движок не подведёт.
Время растянулось в бесконечность, секундная капелька в стеклянной колбе часов мерно подмигивала в такт биению сердца. Тишина. Вдох. Тишина. Выдох.
Затрещал интерком.
- Пара сотен метров до них. Прут как на таран. Вижу пять огней - что это, не знаю. Типа мотосаней. Полно снега, пурга стеной. Лучше не разглядеть.
Сот чеканил слова как по наковальне, чётко, ёмко. Словно не перед боем, а в кресле заядлого болельщика на арене триккбола.
- Врубай прожектора! - скомандовал Рэм.
Генераторы надсадно загудели - главное освещение вспороло ночную тьму, словно гигантским тесаком. Теперь из рубки было прекрасно всё видно, как на ладони. Их было шестеро, двигались плотным строем единой цепью, друг за другом, на приличной скорости. Мотосани, собранные из того что попадёт под руку. Разнокалиберные трубы, ржавые профиля, куски жести... Металлолом в своём безобразном великолепии, и как обязательный атрибут - тряпичный размахрившийся стяг на длинном шестке, венчающий каждый из этих топорных драндулетов. Во всех памятниках кустарщины, за кривым рулём, словно гипертрофированные бараньи рога, восседал ком из тряпья и овечьих шкур, увенчанный здоровенными альпинистскими очками. Большего было не рассмотреть, всё скрывало плотное облако снежной пыли.
Яркая вспышка прожекторов никак не подействовала на отчаянных наездников - их строй не дрогнул, они лишь едва сменили курс, чтобы не влететь в махину платформы. Тем же плотным строем они обогнули пятисотку и на огромной скорости промчали дальше, скрываясь в темноте снежной ночи.
Тишина. Монотонная песнь ветра. Пляс снежинок. Яркий свет прожекторов.
Экипаж молчал. Довольно долго.... Несколько минут было потрачено на ожидание некоего хитрого обходного манёвра лихой "кавалерией", но ничего не происходило. Световые пятна от мотонарт удалились на приличное расстояние, и возвращаться явно не собирались. Ещё несколько минут потратили как дань традиции - каждый переваривал увиденное.
- Мне одному это показалось? Или кроме меня есть ещё свидетели сего чуда? - раздался голос Томаса.
Команда понемногу зашевелилась - сквозь помехи внутренней связи послышались признаки жизни в этой обители тишины.
- Я, вроде как, тоже не вдуплил тему... - отозвался Макс. - Народ! Чё молчим? Штаны сушим?
- Я не знаю, кому задать вопрос: "Что это было"!? - растерянно произнёс Сот.
- Одно можно точно резюмировать - если это галлюцинация, то она носит массовый характер. - Подытожил Том. - Если это не глюк, то невероятная удача, чудо, сверхъестественное... Кому что ближе.
- Может долбануть в след? Вдруг вернуться, а так не кому будет возвращаться. Уж наверняка!
- Кварт, тебе пострелять не терпится? - спросил Рэм.
- Обновить "бабаху" хочу. Повод, смотри какой!
- Ещё успеешь, поводов будет куча. Выпить бы... - устало добавил капитан.
- Могу предложить только кофе, крепкий кофе, и очень крепкий кофе. Какой выберешь, кэп? - появился в эфире Мико.
- Конечно, чего от тебя ещё можно ждать?.. - Рэм растянулся на кресле, и снова принялся массировать лоб. Голова трещала от напряжения, словно ядерный реактор, вышедший на неуправляемую цепную реакцию. - Выпить бы и поспать...
- Да. Хорош языками чесать. Пятиминуточка под папироску с кофейком, и снова в борозду. Я на левый пандус, оглядеться. Вдруг эти клоуны подкинули сюрприз какой, мало ли? - вставая из-за пульта, сказал Рэм. - Кто со мной?
Метель кружила свой монотонный танец, подвывая и высвистывая замысловатые мелодии в каркасах навесного оборудования станции. Было холодно, ветер залазил под одежду морозными пальцами. Ледяные иголки впивались в лицо, и, казалось, царапали своими остриями кожу. Папиросы быстро истлевали на порывистом ветру, кофе в бокалах мгновенно остывал, так что к середине кружки приходилось хлебать невкусную, горько-сладкую бурду. Экипаж всем составом вывалил на пандус, пытаясь развеять на холоде накатывающую усталость. Никто не спал полтора суток к ряду. Рэм не прикладывал голову к подушке и того более - лишь придрёмывал урывками, во время вахты, скрючившись за пультом и третьи сутки без нормального сна проплывали как в тумане.
- Знаешь Рэм, твоей чуйке можно только позавидовать. - Устало улыбаясь, обратился Макс. - Не знаю, зачем ты развернул платформу поперёк пути, но если бы эти демоны были получше экипированы и решились повоевать с нами, они в аккурат раскроили бы нам резервный движок. Но это могло бы случиться, только если бы не началась метелица. А так, смотри, какой бруствер нанесло по всему борту! Они нас, походу, и не видели до последнего, пока мы прожектора не зажгли. Добрый сугробище, почти полностью нас засыпал. Прикуривали мы бы тут долго. Щас только выбраться осталось. Осилит пятисотка, как думаешь?
- Макс! Не тебе такие наивные вопросы задавать. Оба агрегата врубим - взлохматим это целину, как пить дать. Ведь не это тебя интересует, чай про Лазурные Пустоши выведать хочешь. - Рэм веселился. Блаженная улыбка не сходила с его лица. Всё складывалось на редкость позитивно - из всех передряг они выходили почти играючи, если не считать недавнего воспаления лёгких мехвода.
- Да плевать на эти Пустоши! - отправляя папиросу в полёт щелчком пальца ответил старик. - Ответь, зачем ты её развернул?
- Просто... от ветра хотел закрыть правую сторону. Холодно же...
- Нет, родной, не просто! Это и есть тот внутренний дирижёр, что правит оркестром под названием бергал. А ты мне всё не веришь.
- Макс. - Вскинул бровь на старого пирата Рэм. - Ты где таких слов нахватался? Я понимаю там Томас, умник наш. Но ты? Не пугай меня!
- Тебя испугаешь!.. Ага. Команде верить нужно, как себе. Мы в одной упряжке!
- Верю я вам, не боись... Не верил бы, с вами бы не ходил. Тем более, папка мой, только вас и признавал. - Глядя куда-то в далёкий горизонт, где занималась рыжая заря, глухо ответил Рэм. - Ветрено сегодня будет, снегу навалит...
- Навалит. Наверно. - Макс молодцевато запрыгнул на ступеньку и с силой рванул здоровенную рукоятку люка. Массивная дверца мягко отошла в сторону, распахнув лаз, утыканный арматурными скобами лестницы, ведущей во чрево исполинской машины. - Верь команде, как себе веришь.