А сегодня утром, когда солнышко еще не взошло меня разбудил кот, мурлыкающий над самым ухом. Он тыкал мордочкой в ухо, будто бы хотел, чтобы я пошла за ним. С явной ленью я подняла себя с кровати и, потягиваясь побрела за ним на кухню. На столе со вчерашнего дня осталась плетенная корзиночка, а в ней открытки и письма, от самых родных. Вчера там стало на два меньше. Я просто забываю тебя постепенно, так медленно и неторопливо. Шаг за шагом. Восхожу на Эверест, надеюсь ты меня там не ждешь. Знал бы ты, как я устала плакать по ночам, я так устала разочароваваться, что, верно, маска скептического предубеждения застыла на моем лице, и под ней вряд ли можно разглядеть меня саму, меня настоящую, открытую, летящую. Каждый день, засыпая и просыпаюсь, происходит одно и тоже,- чуть лучше, чуть хуже,- но в целом, никаких головокружительных новостей и тупое ожидание ни о чем. За любовь мы всегда боимся, что она закончится, так же неожиданно, как началась, мы боимся. А за монотонность действий и их предсказуемость мы не боимся; мы терпим и живем просто. И я уж было поверила, что из этой комы меня вытянет только что- то неземное, подхватит под локотки и увлечет за собой.
Если бы (в сказках всегда есть слово если бы), ну, так вот, если бы сегодня не случился один из так дней, которые я каждый день желаю себе перед сном. Это дни, которые заворачивают жизнь в праздничные ленты, наполняющие все вокруг восторженной веселостью. Ты смеешься заливисто, закидывая голову назад и изгибаясь в непроизвольных движениях, хохочешь, как- то по детски вздрагивая бровями, но не потому что в этом есть что- то смешное, а просто душа кричит от счастья, ей нужен выход и она ликует, звенит. Этот звон слышен в тишине, в реве мегаполиса, в темноте под одеялом и даже под водой. Он наполняет тебя всего, как бы загоняет в кровь новый безумный кислород, от которого ты носишься и обладаешь магическим, непонятным никому светом.
сегодня у меня день рождения. И все никак обычно.
Я погружаюсь в узкие джинсы, крашу глаза, быстрыми глотками хватаю кофе, беру папку с рисунками, ловлю такси и еду в институт.
По- утреннему тепло и томно, глаза совсем не хотят открываться, хочеться зевать много-много, а потом скрутиться под одеялом в узелок и уснуть. Но одеяла нет и я произвольно растекаюсь на сидении, растеряв руки и ноги, а вообще, ноги бы удобно смотрелись на бардачке, для этого он и придуман, а вовсе не для всякого хлама, и вот бы сделать музыку громче..но у меня нет сил сообщить об этом водителю. я терплю и еду так безразлично, что скорее похожа на говорящюю куклу без батареек, чем на человека заинтересованного в происходящем. Мне действительно все безразлично. И когда меня хватают за руки, увлекают и кричат, хотя я и так прекрасно слышу, где они были, что видели, что купили и как веселись- я впадаю в состояние дежавю: где-то я уже это все слышала, где-то я уже это все делала. и мне становится не интересно от того, что им интересно. Мои глаза легко перескакивают и охватывают все вокруг кроме говорящего, видно, что я не слушаю эти глупости. обычные, повседневные. Кстати, как настоящее счастье - оно всегда заключается в простом, а мы всегда его ищем в сложном, а потом со скорбным выражением лица говорим: все сложно. И уголки рта сами собой съезжают вниз и от печали лицо как бы распадается надвое: на грустное и потерянное.
А вообще я хотела сказать, что человек способен вырастать не только из одежды, интересов и лыжных ботинок, но и из людей.
Наступает момент, когда люди больше не нуждаются друг в друге. После чудесного ужина промакивают рот сальфеткой, молча встают из- за стола и расходятся в разные стороны. Им нечего друг другу сказать. их больше не связывает ниточка чего - то общего, понятного только им двоим, когда один начинает, а другой подхватывает, когда они думают одинаково, когда их головы смотрят в одну сторону и жизнь бьется в одном ритме. Они не ссорятся, они просто исчерпывают свою дружбу и если вдруг просыпается туманное желание что- то исправить и вернуть, то это выглядит как барахтание в луже, из которой торчат одни мохнатые кочки и тина,- то, во что превратилась дружба. каждый день растаскивает их в стороны все дальше и дальше и больше не чувствуется потребность говорить по телефону, встречаться и заниматься кучей всяких безумных вещей. У меня часто бывает, снимаю трубку и собираюсь позвонить тому, о ком давно ничего не слышала, а потом возникает вопрос: и что я ему скажу? Расскажу про себя? Ну, уж нет, и кладу трубку, наверное, это неизбежно; появляются одни, уходят другие. Или ты от них уходишь, без ссор и криков, лишь тихо прикрыв дверь за собой.
А я уже вторую пару думаю о сегодняшнем утре, о тех двух письмах. Сегодня все такие радостные. Кружатся вокруг меня, наровят обнять, взять за руку, а я будто бы нечаянно отврачиваюсь, говорю "прости" и отдаляюсь. На 57 минуте я не выдержала, сорвалась с места, забежала в такси. Мы едем домой. Я хочу спасти частички прошлого, пусть лучше они останутся во мне, чем затеряются в нашей вселенной бесконечности
Я так решила.