День рождения Поэта, или Арт-солянка

Было чинно,благородно,
День рождения народно
Мы справляли дома,как всегда.
Стол уставлен был явствами,
Хрусталем и бутылями,
Вобщем-то Хованщина была.

	Был там Карпов под Сметаной,
	Хлебников навален валом:
	Был он Черный,Белый,Бородин.
Пирогов был Мясоедов,
Пирогов был Грибоедов,
В Масликове Быков подан был.
	А под Ягоду Калинин
	Белый,Сахаров с Крыленко
	Жариков был Лебедев-Кумач.
Среди разной прочей снеди,
Чтобы удивить соседей
В Глинке Соловьев-Седой был под первач.
	
	Рядом с бочкой пивовара
	Горкой Лещенко лежала,
	Ожидая утренних гостей.
На столе стоял Рябинин,
Малиновский и Калинин-
Все настойки местного ЛЗ.
	Винокур был желтый,Белый,
	Красный,розовый,поспелый,
	Кончаловский Грозным портвейшком.
В хрустале,в графинах потных
Петров-Водкин был холодный,
Чистый и прозрачный,как слеза.
	А для дам,к дессерту падких
	Был Вишневский очень сладкий
	Под Чайковский,под Прокофьев и лимон.
И для истинных гурманов,
Спиваков не очень рьяных-
Модильяни был Наполеон.

Все расселись очень чинно,
И Миронов и Добрынин,
Добронравов за столом был разговор.
	Поздравленья зачитали,
	И подарки надавали-
	Был народ Любимов и Щедрин.
За столом летали шутки,
Тосты,пробки,прибаутки,
Слышен был везде Громыко смех.
	А когда сам именинник тост Державин,
	Трижды крикнут 
был Вивальди!!!
	Вобщем, то Тарковский был успех!

Шуман был по всей квартире,
Пили,ели и шутили,
И Хмельницкий бил по головам.
	И, как водится,по-пьянке
	Танцы-шманцы-обжиманцы,
	И тосты уже пошли за дам.

Был в компании Распутин,
Он-Высоцкий,Говорухин,
Не Толстой,
(скажу не Солженицын)-Бельмондо.
	Он Мигуля на всех Бабель,
	Всех хотел Грабарь он сразу,
	Вертинский сильно Шишкин у него.

Дербенев еще Малевич
Он решил,-пора проверить
Что за дама слева от него.
	Сразу к делу приступая,
	Полежаев предлагая:
	Данте,Лена,-говорит,
	Я Скрябин вас.
Это слышит муж Бухарин,
Рюмина он допивает,
И культурно к Хренникову шлет.
	Тот был Туполев Капица,
	И ему-бы извиниться,
	Но он по Матье орет.
Ленин муж Мальцев крепился-
Врубель!
Тот остановился,
Но Перова тут-же вынул-псих.
	Тут начался общий Рубенс,
	Все смешалось в одну кучу,
	Только слышен Бах и Беня Крик.

Адамович был недолгий,
Черчилль Пятаков по полу,
Ломоносов тоже был не Хиль.

	Дамы Пугачевы были,
	Чтобы Спасский-позвонили;
	Мусоргские были тут как тут.
Авербах был очень сильный,
Из-за Рыкова неслышный,
И пришлось из Пушкина Пиаф!

	Вобщем было Паганини,
	Но как всегда,в такой картине
	Все забыли кто был прав,кто виноват.
И, как водится у русских,
Собрали опять закуску
И уселись вместе за столом.

	Пили Горький и Бесстужев
	Спирт "Рояль", и были дружны,
	А Распутин в наказанье выпил Бор.
Был кругом везде Обломов,
Кант на смокингах оборван,
А Абдулов ночью Мопассан диван.

В Морган было оживленье
И веселое похмелье,
В головах был Глюк,в глазах-Моне.
	Именинник Ворошилов
	Под столом,
	Куда насилу
	Вознесенский был Набоков он.
Но учуяв запах пива,
Разин рот и попросил он
Чтоб налили,
Достоевский Малинкова априкот.

Публика зашевелилась,
Посмеялась,похмелилась,
И Папанов проводил гостей.
	Именинник, с пьяной рожей,
	Был поэт,и был встревожен,
	Что отправил всех домой людей.
Но потом, взгкянув в оконце,
И увидев Ельцин,солнце,
В Бродский речку Горбачев старик Коровина ведет,
Конев бьет копытом рьяно,
И Козловский на поляне....
Понял: Райкин есть!
	И сочинил лирический экспромт:

"Я из Северной Дали Шагал,
Черз луг Полевой,весь в Цветаевых,
На Кустодиеве Лист задрожал
И унесся он в Даль Северянина....."