Mathew Gone : другие произведения.

1 - 7 Главы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сюжет закручивается вокруг приключений молодого авантюриста К.И.Тамбовцева, который от одного из друзей отца узнает о зарытом Наполеоном в далеком 1812 году обозе с сокровищами. Он собирается в путешествие. Казалось бы, безобидная юношеская мечта. Но неожиданного на его пути возникает множество препятствий, некоторые из которых непонятны и даже пугающи. Тамбовцев понимает, что в мире все имеет свою нематериальную цену, и законы бытия вращаются по вечным орбитам добра и зла. Казимир Иеронимович постепенно начинает замечать: это не обычное юношеское приключение...

Потерянное счастье

(роман)

__________I - VII ГЛАВЫ_________

Вековая история фамилии Тамбовцевых

Когда одна дверь счастья закрывается,

открывается другая; но мы часто не замечаем ее,

уставившись взглядом в закрытую дверь.

Хелен Келлер

I

Отголоски прошлого

   Стояло прекрасное прохладное летнее утро. На горизонте, не спеша показывать свои светло-багровые щеки, появлялось огромное солнце. Его лучи легко скользили по траве, покрытой росой, по невысоким березам и могучим, вековым тополям и дубам. Небо начинало светлеть. Ветер-озорник то и дело пробегал по зеркальной поверхности пруда. Только что пробудившиеся воробьи начали исполнять свои незатейливые песенки. Со стороны деревни слышалось раскатистое "Ку-ка-ре-ку!" сельских петухов. Чувствовалась необычная свежесть. Вся природа неторопливо пыталась пробудиться.
   Бесспорно, утро можно назвать торжеством земной жизни. Кажется, что природа сонно протирает глаза и пытается улыбнуться новому дню. С новым днем рождаются новые надежды, дерзкие несбыточные мечты. Появляется желание не просто существовать, а жить среди этого великолепия.
   В доме все спали.
   Поместьем владел обрусевший немец Родион Филиппович Кас фон Дален. Его отец состоял в Великой армии Наполеона I и частенько любил помучить своего сына рассказами о том времени. Отгремела гроза 1812 года. Он осел в России, затем женился на русской дворянке известного рода Волеговых. Вместе они прожили немало счастливых лет. Прошло четыре года, и появился новый представитель фамилии Кас фон Дален, нареченный Родионом. Родители чрезвычайно заботились о воспитании своего единственного сына. В восемнадцать лет тот был отправлен в городской университет. Там он познакомился с Иеронимом Авксентьевичем Тамбовцевым, в будущем его закадычном другом. Жизнь не сбавляла своих темпов. У Родиона появилась дочь - Ия. К сожалению, мать ее в мучениях умерла при родах. Тамбовцев женился на Инессе Нифонтовне, которая подарила ему сына Казимира. Иероним Авксентьевич и Родион Филиппович общались довольно часто. Только вот Казимир и Ия почти не знали друг друга (виделись они один раз в восьмилетнем возрасте). Инесса Нифонтовна тоже толком не знала немногочисленное семейство Кас фон Даленов. Сегодня Тамбовцевы гостили в доме Родиона Филипповича. Не приехала только Инесса Нифонтовна.
   Первым ото сна пробудился Казимир Иеронимович. Приведя себя в порядок, он принялся за чтение одного из трудов сэра Вальтера Скотта о Бонапарте. Утром намечалась прогулка по усадьбе. Казимир Иеронимович с нетерпеньем ожидал такое замечательное событие, но без хозяев это было бы нетактично.
   Девятнадцатилетний Казимир являлся немного бесшабашным, чуть-чуть упрямым авантюристом. Эти качества ему совершенно не мешали. Ведь когда они проявляются в наименьшей степени, то никакого отрицательного значения не несут. В нужные моменты сын Иеронима Авксентьевича мог проявить строгость и серьезность. Казимир имел правильные, привлекательные черты лица и внешне производил довольно положительное впечатление.
   Неожиданно постучали в дверь.
   - Входите, - почти сонно промолвил Тамбовцев.
   В шикарно обставленную комнату для гостей вошел высокий, широкоплечий в ливрее с галунами лакей Гурий. Его светлая челка, спадая, немного прикрывала светло-карие глаза с необычно длинными ресницами. Слегка вздернутый нос придавал лицу приказчика чрезвычайную простоту.
   - Позволите, Казимир Иеронимович, - бодро сказал он. - Тут барин спуститься просит. Да поторопитесь. Он ждет вас во дворе, - с улыбкой добавил Гурий.
   - Непременно буду! - заметно оживился Тамбовцев.
   Молодой человек не замедлил себя ждать. Спустившись, Казимир Иеронимович надел плащ и поспешил во двор. Там он увидел хозяина дома, который шагал то взад, то вперед, держа руки за спиной и ежеминутно смотрел на часы. Это был коренастый, совсем немного тучный мужчина с очень живым лицом. Оно выдавало в нем эмоциональность и душевность.
   - О, Казимир! Я заждался, - с восторгом встретил Тамбовцева Родион Филиппович. - Мы с тобой ранние "жаворонки". Ладно, могу понять Ию. Она, как ни как барышня, много времени тратит на красоту. Но Иероним Авксентьевич! Третий раз посылаю к нему Гурия. Мягко говоря, не гоже ему так задерживаться, не гоже! - возмущался он.
   Казимир Иеронимович знал привычки своего отца. Тот никогда бы не проснулся раньше восьми, даже если у него перед ухом прогремел залп трехпудовой пушки. Кроме того, Иероним Авксентьевич предпочитал делать все не торопясь в виду своей относительной грузности. Эту особенность его внешности дополнял также невысокий рост. В свои не молодые годы лицом Тамбовцев был довольно не дурен. Он умел настоять на своем и почти всегда добивался желаемого.
   Родион Филиппович и Казимир Иеронимович стояли на тенистом дворе под высокими, многолетними деревьями, которые изредка перешептывались меж собой. Погода была самая что не на есть для прогулки: светило солнце, дул теплый ветер ...
   Тамбовцев решил начать беседу.
   - Родион Филиппович, на сколько мне известно ваш отец находился в рядах французской армии..., - не договорил он.
   - Да-да! И я не вижу в этом ничего постыдного. Жизнь заставила, - горячо утверждал Кас фон Дален. - Если б этого не случилось, то, возможно, мы с тобой так мило не разговаривали сейчас. Мой отец, царство ему небесное, - сказал Родион Филиппович и перекрестился, - хоть как-то пытался помочь нашей семье!
   - Но я не об этом. Дело в том, что совсем недавно мне в руки попала одна замечательная книга, наверняка, вам известного Вальтера Скотта о Наполеоне I, - продолжал Казимир Иеронимович. - Так вот. В ней вскользь упоминается, что при отступлении все награбленное он приказал спрятать от посторонних глаз, в надежде вернуться обратно. Этого не случилось ...
   - Так ты о семейной легенде Кас фон Даленов? - вмешался Родион Филиппович. - Не всем рассказываю эту историю, но тебе поведаю. Было дело. Много походил Бонапарт по миру. И к нам заглядывал, и в России побывал. Этакий каналья. Не устояла матушка-Германия, склонила голову под властью тирана. А в империи вашей не разгулялся. До самой границы гнал его Михайло Илларионович. И вот около Семлевского озера, совсем недалеко от Вязьмы, примерно в двадцати восьми верстах решил Наполеон обоз свой схоронить. Участвовал в этом и отец мой, только рассказать мне толком ничего не успел: сразу после войны скоропостижно скончался, - немного печально закончил Кас фон Дален. - А то сейчас бы не знали бед. Да я ни на что не жалуюсь, ни о чем не жалею ..., - с улыбкой добавил он. - У меня такое чувство, что за нами наблюдают. Эх, да что старику-то только и не привидится.
   Тамбовцев осмотрелся по сторонам. Последовало затяжное молчание. Мертвую тишину прервал Родион Филиппович:
   - Правильно, Казимир, что ты историей интересуешься. Нужно это в наше неспокойное время. История - великая вещь!
   Вероятно, он продолжал бы еще, но парадная дверь слегка скрипнула, и на пороге показались наши опоздавшие. Ия Родионовна поспешила сделать книксен. В ответ на приветствие Казимир Иеронимович поцеловал ее руку.
   - Доброе утро, Иечка! Ты как всегда неотразима! - обратился Кас фон Дален к дочери. Сам он ее называл "ангелом во плоти". С такой точной характеристикой никак нельзя было поспорить. С полным правом можно сказать, что прекрасная натура Ии Родионовны достойна целого тома книги! Она имела совершенно чистые, по-детски наивные глаза. В них можно было смотреть часами, утопая в голубой бездонности. Никто не мог устоять перед ее взглядом. Маленький, аккуратный носик и пухленькие губки придавали лицу госпожи Кас фон Дален хрупкость и невинность. Немного впадающие щечки только делали ее более неотразимой. Завитые смольные волосы были украшены искусственными листьями. Шарм придавали затейливые белые жемчужные серьги. О красоте наряда Ии Родионовны и говорить не стоит: она имела точеную фигуру, поэтому всегда платья садились на нее как влитые. Некоторые утверждают, что красота спасет мир. Великолепие Ии Родионовны давало огромные шансы для этого.
   После обращения к дочери Кас фон Дален съязвил:
   - А вы Иероним Авксентьевич что-то заспались. Как же так?
   - На новом месте мне всегда не спится, а к утру не добудишься, - начал было оправдываться Тамбовцев, но Родион Филиппович успокоил его, и вся компания отправилась на прогулку в парк.

II

Страж тьмы

   Почти весь оставшийся день Казимир Иеронимович думал о кладе Наполеона.
   "Батюшка Родиона Филипповича не мог всю эту историю придумать. Тем более его непонятная смерть. Наверняка, чтобы никто не узнал о спрятанных сокровищах, Бонапарт решил убить всех кому хоть что-то было известно о них. И не спроста Вальтер упоминает об этом обозе полном награбленного. Когда мне еще даст такой шанс судьба? В конце концов, живем один раз!"
   Вечером Тамбовцев все-таки решился на разговор с отцом. По-видимому, он должен быть трудным...
   - Видно ты шутишь, Казимир? - с явно выраженным недоумением заметил Иероним Авксентьевич. - Ты не понимаешь, во что ввязываешься. Этот обоз может быть простым надувательством. Открой глаза. Мы живем в реальном мире, и верить в эти сказки в твоем возрасте уже стыдно.
   На самом деле он понимал, что сын стал совсем взрослым и находится в поисках рискованных авантюр, приключений. В свое время и Иероним Авксеньевич совершил решающий шаг, определивший его дальнейшую судьбу: покинул родителей. Тамбовцев считал, что на самом деле (хотя, вероятно, этого Казимир не осознает) его сын хочет стать абсолютно независимым, самостоятельным человеком.
   - Нет,... я решил...
   - Пойми, это лишние нервы, лишние растраты! И что тебя ожидает? Бесспорно, останешься с носом! - возражал Иероним Авксентьевич.
   Тамбовцев не хотел прощаться с сыном. Слишком уж невыносимым было бы расставание. Казалось, вот только что он держал свое дитя не больше аршина длиной и радовался необычно искренней детской улыбке. Сколько забавных и грустных моментов они пережили вместе. На самом деле Иероним Авксеньевич знал - этот момент когда-нибудь наступит. Только не так скоро... Дети вырастают, расправляют свои головушки, а потом и не заметишь, как они разлетятся, так происходит всегда.
   - Ну, скажи на милость: к какому черту сдался тебе этот клад? Что мы в нищете живем?
   На самом деле Тамбовцев все прекрасно понимал. Иногда по его щеке быстро пробегала скупая мужская слеза, которую он всегда спешно скрывал, сетуя на слабое зрение.
   Сам Казимир Иеронимович не мог осознать, на кой ему сдался этот наполеоновский обоз, не мог найти мотивацию своих побуждений. Просто он неумолимо влек его к себе. Может быть, это был юношеский азарт? Тамбовцев не испытывал счастье и хотел его найти.
   Беседа оказалась неудачной. Отец и сын к консенсусу не пришли. В итоге возбужденный Казимир Иеронимович удалился, хлопнув дверью.
   "Он думает, что я капризничаю. Но завтра обязательно просто поставлю его перед фактом: отправляюсь за наполеоновским обозом. В конце концов, я уже не младенец, чтобы все решения принимали за меня. Надо проявить твердость и решительность. Я знаю своего милого старика... Тогда он обязательно посодействует. Последнее слово за мной!"
   В таких размышлениях он забрел в ближний лес.
   Спешно стало темнеть. Ночь принялась укрывать своим мрачным одеялом округу. Последние лучи солнца пытались ухватиться за горизонт. Но вот и погибающий свет померк. Звезд не было видно: становилось пасмурно. Только иногда меж темных тяжелых туч мерцала неотразимым свечением луна. Лес, окутанный темнотой, пал под властью черной ведьмы ночи, которая вступила на небесный трон со своими ужасами и кошмарами.
   Казимир Иеронимович не сразу понял, как заблудился. Он сам удивился, как мог затеряться в таком небольшом лесу. Тамбовцев почувствовал разочарование.
   "А еще в какое-то путешествие хотел отправиться. Тут и в ближнем лесу дороги не найдешь, - ругал он себя. - Эх, садовая ты голова. Отца надо было слушать, отца! Меня ж после этого засмеют!"
   Между тем разочарование сменилось невообразимым страхом. Каждая тень, каждый шорох пугал Казимира Иеронимовича. Мороз быстро пробежал по его коже. Руки дрожали. На лице выступил пот. Широко распахнутые глаза будто застыли. Он хотел бы громко крикнуть, но из раскрытых уст не выходило не звука. Сердце бешено билось и готово было выпрыгнуть из груди. Душа Тамбовцева стонала. Не проходило ощущение, что за ним следят. Порой он боялся обернуться.
   Ветер управлял деревьями как марионетками. Казимиру Иеронимовичу казалось, словно огромные цепкие ветви этих великанов тянутся к нему. Тени представлялись неведомыми мифическими существами. Яркий золотой диск вышел из-за туч. "Полнолуние!" - с ужасом подумал Тамбовцев. Лес слегка осветился. Где-то было слышно стрекотание сверчка, уханье совы... То ли Казимиру Иеронимовичу показалось, то ли на самом деле звучал дикий пронзительный вой! Он хотел бы закрыть глаза, а, открыв, оказаться в усадьбе. Но как тот не пытался, ничего не удавалось, хотя Тамбовцев понимал, что это абсурдно. Казимир Иеронимович все бежал и бежал. Вдалеке послышался гром. С неба упали первые крупные холодные капли дождя. Постепенно земля размякла. Следовать дальше было все труднее. Луна куда-то спряталась. Внезапно небеса озарила молния. Не умолкал и гром. Его раскаты звучали, как музыка органа. Порой они оглушали. Казалось, небо падает. "Зачем я бегу? Куда? Все равно не удастся найти выхода. Неужели смерть ждет меня здесь, сейчас, в эту пасмурную ночь?" - чуть ли не плача шептал Казимир Иеронимович. Наконец, он решил отдышаться и остановился, согнувшись, положил руки на колени. Тамбовцев почувствовал на себе пристальный взгляд... Буря не утихала. Казимир Иеронимович выпрямился, медленно повернул голову и спешно отпрянул назад, небрежно упав прямо на землю. Очередной разряд молнии осветил нечто ужасное! Перед ним стоял некто в чем-то напоминающем рясу. Не было видно ни лица, потому что его закрывал черный капюшон, ни рук. Казимир Иеронимович в испуге пытался отступить, но мрачный человек плавно следовал за ним. "Тебе не вернуть то, что время хранило многие годы. Я - его беспощадный страж! - громогласно начал он. - Зачем теребить уже давно умерщвленное и забытое. Владыко тьмы и самых темных сил Вселенной - Вельзевул - покарает того, кто откроет, спрятанную по его велению страшную тайну. Его превосходительство дает тебе два пути следования судьбы, - некто указал налево, там, где располагался бескрайний темный лес, изредка освещаемый огненными стрелами молнии. - Бесславная гибель за сокровищами, безвозвратное уничтожение в памяти людей, - затем он указал направо, в этой стороне находилась усадьба. - Или счастливое, радостное будущее, наполненное желанным светом. В этом случае ты не канешь в лету". Зловещему, загробному голосу вторил ужасный звук грома. Он наводил непроходящий страх. Тамбовцев явно находился в смятении и слабо понимал происходящее, трепеща перед ним. Все казалось сном, затянутым туманной пеленой. "Выбор за тобой! Надеюсь, он не будет последним!", - угрожающе прошипел мрачный призрак. Потом Казимир Иеронимович оказался в полном забытье.
   Очнулся он уже в теплой постели в усадьбе Кас фон Даленов. Чувствовалась безумная головная боль и неприятное ощущение по всему телу. В мыслях быстро промелькнул вчерашний разговор с Родионом Филипповичем, прогулка по усадьбе, затяжная беседа с отцом, странное ночное происшествие. Тамбовцев не заметил как в дверях появился Иероним Авксентьевич.
   - А, голубчик! Вижу, ты пришел в себя, - с немного ироничной, насмешливой улыбкой начал он. - Ничего не могу сказать: самоуверенности в своей автономности вам не занимать! Ты весь дом переполошил, Родион Филиппович направил дворовых на твои поиски. Не этично так вести себя в гостях. Да что я тебя учу: ты не пятилетний сорванец!
   У Казимира Иеронимовича проявилось неприятное выражение лица. Мягко говоря, ему не хотелось бы признавать свою фактическую несамостоятельность. Он считал, что во всем виновен ночной призрак, который помешал самому выбраться из леса.
   - Отец, вы не знаете всей истории. Выступил прокурор, позвольте выразить свою позицию и обвиняемому, - с ответной насмешкой промолвил Тамбовцев.
   Далее последовал долгий, пространственный рассказ о явлении ужасного существа в черном облачении. Казимир Иеронимович не скупился на красноречие. Он проронил несколько слов и об ужасной буре, которая явно сыграла отрицательную роль. Нельзя было и не присочинить о том, что Тамбовцев проявил бесстрашие и хладнокровие, показал способность правильно принимать решения в момент опасной ситуации ... Чего не сделаешь по молодости лет? Отец простит!
   - Да уж! Или я сошел с ума, или с тобой что-то неладное... Уж извини, сынок, но все, что ты мне так подробно и красочно рассказал, больше похоже на выдуманную сказку, чем на правду, - смеясь, подвел итог Иероним Авксентьевич.
   - Это же было на самом деле! Честью готов поклясться ...
   - А так шутить не следует! - с негативным выражением возмущенно прокричал отец Тамбовцева. - Признался бы, что заплутал, был испуган, чего греха таить? В семейном кругу не стыдно признать свое поражение.
   - Но, но ... я на самом деле видел темного призрака, - возбужденно ответил Казимир Иеронимович.
   - Ладно, ладно! Не волнуйся. Видел, так видел, - пытался успокоить сына Иероним Авксентьевич. - Ну все, мне пора. А ты поправляйся. Я послал за Дереневским. Обязательно нужно, чтобы тебя осмотрел доктор. И дурь эту выбрось из головы!
   Казимир Иеронимович хотел было что-то наперечить, но по жесту отца понял, что тот не потерпит никаких возражений.
   Тамбовцев был повержен. "Как со мной мог произойти этот глупый случай?! Теперь Казимиру суждено столкнуться с неверием. По-моему, нет ничего ужаснее". Но тут же он поймал себя на слове: слишком свежи были пережитые недавно мрачные воспоминания. "Этот клад уже сейчас приносит много неприятностей, что же будет потом? Странно все это, однозначно странно ..."
   На следующий день Казимир Иеронимович начал жить своей обычной жизнью. Конечно же, отец хотел подольше подержать сына в постели. Иеронима Авксентьевича особенно тревожило видение. Тайна ночного инцидента так и осталось между отцом и сыном.
  

III

Тихий шорох

   Иероним Авксентьевич думал, будто сын забыл о своем полночном кошмаре. Между тем Тамбовцев не оставлял своих прежних замыслов. Он по-прежнему желал найти наполеоновский клад. Об этом ему мечталось и наяву, и во сне. Казалось, что эта идея завладела им полностью: все его мысли всегда в конечном итоге сводились на ней. Казимир Иеронимович считал, что "в бой без разведки" идти бессмысленно, и поэтому решил еще раз поговорить с Кас фон Даленом. Их беседа состоялась в кабинете Родиона Филипповича.
   - Входи, Казимир, входи, - немного рассеянно пробурчал он, перебирая целую кипу бумаг, расположенных на столе.
   - Надеюсь, что я вас не обременяю? - смущенно спросил Казимир Иеронимович. Кас фон Дален сразу же поспешил уведомить его в обратном. Теперь он отложил бумаги и полностью устремил взгляд на Тамбовцева.
   - Можно поинтересоваться, по какому поводу ты решил ко мне обратиться?
   - Я бы хотел поговорить о семейной легенде вашего отца ..., - неуверенно начал Казимир Иеронимович. Далее последовал обширный рассказ Родиона Филипповича о том, "какие были прекрасные времена", а также подробная лекция о значении патриотизма для русского народа. Что уж сказать: Кас фон Дален любил поговорить.
   Тамбовцеву все-таки удалось прервать нашего оратора:
   - Родион Филиппович, позвольте осведомиться, - слегка повысив голос, промолвил он. - Кто еще мог знать об обозе?
   - Так ты за этим? Много друзей было у моего покойного отца, - совершенно просто и непринужденно сказал Кас фон Дален. Хотя по происхождению он являлся немцев, но по природе был совершенно русским, поэтому не любил темнить и говорил всегда прямо и открыто. - Некоторых соратников отца я уважаю и почитаю. Они достойны того, они никогда не оставляли его в тяжелую минуту, готовы были помочь ... даже ценой своей жизни. Но многие из них навсегда ушли к праотцам.
   Тамбовцев заметил, что этот разговор бередит душу Родиона Филипповича, причиняет боль. Наверное, он вспомнил об отце, с которым ему уже не свидеться в земной жизни. Что ж, такова расплата за его счастливое будущее. Казимиру Иеронимовичу стало совестно так мучить Кас фон Далена, и он хотел было прекратить беседу. Но не успел проронить и слова, как тот сказал:
   - Ничего, ничего. Прошлое порой сильно тревожит, но все забывается, время лечит, - и совершенно с другим выражением продолжил. - Месье Мьюрат, сэр Уинтор, господин Джероми - этот список можно продолжать бесконечно. Они были замечательными, чудесными людьми, они стали для меня памятью об отце.
   - И что же, в живых теперь уже никого не осталось?
   - Не говори так, Казимир! - вспыхнул Родион Филиппович. - Для меня они всегда живы в моем сердце!
   Тамбовцев начал оправдываться. Извинения были приняты. В итоге ему удалось узнать, что близким другом отца Кас фон Далена являлся некий господин Рудольф Феликсович Погенкампф, тоже немец по происхождению. По словам Родиона Филипповича, он имеет свою собственную усадьбу недалеко от Тамбова. Я совершенно уверен в прозорливости читателя, и поэтому говорить о решении Казимира Иеронимовича не имеет смысла: он собирался наведаться с визитом к Погенкампфу.
   Тамбовцев подумал съездить к нему в усадьбу сразу же на следующее утро, под предлогом срочного дела в городе. Он собирался представиться перед Погенкампфом как жених Ии Родионовны. "Это будет бесчестно, но другого выхода нет. Раз я взялся за дело, то обязательно доведу его до конца. Тем более что о моей маленькой лжи Кас фон Далену знать совсем не обязательно", - рассуждал Казимир Иеронимович. - "Фортуна благоволит ко мне! Чему быть того не миновать. Наполеоновский клад ждет своего покорителя. Стоит сделать лишь несколько шагов, и он в моих руках". По мнению Тамбовцева все складывалось как нельзя лучше.
   Казимир Иеронимович был большой охотник до того, чтобы поразмышлять, помечтать вслух с бутылкой хорошего вина. Тогда понятие времени для него исчезало как таковое. Так он мог просиживать часами. Вечером Тамбовцев с победным видом расположился в кресле его комнаты, взяв в руки до половины наполненный фужер вина, и погрузился в мечтания о покорении обоза Наполеона. Он начал детально обдумывать весь свой путь и первым решил посетить Козлов. Но то ли по рассеянности, то ли по излишней увлеченности, Казимир Иеронимович совершенно не слышал шорох женского платья под дверью...

IV

Первая ложь

   Настало утро следующего дня. Тамбовцев пробудился и отметил для себя, что уснул прямо в кресле, осушив почти всю бутылку. Немного болела голова, но несмотря ни на что Казимир Иеронимович чувствовал себя бодро. Сегодня ему предстояла важная встреча. Он посмотрел на карманные часы, быстро взял приготовленный вчера чемоданчик и, спешно надев пиджак, направился к конюшне. Бричку только начали закладывать. Тогда Тамбовцев сложил свой скудный багаж и завел беседу с кучером. В частности, Казимир Иеронимович сообщил намеченный им путь, и взял с кучера слово, что если кто спросит, тот скажет, будто они ездили в город. Вот все приготовления были закончены. Тамбовцев расположился в коляске, кучер сел на козлы. Бричка тронулась. По пути Казимир Иеронимович одолевало бесконечное количество сомнений и волнений: а вдруг Погенкампф не поверит. В окне мелькали деревья, поля, на которых, не покладая рук, трудились крестьяне, небольшие деревенские избушечки. Около одной из них на скамье пряла пряжу белокурая девушка с длинной косой, падающей из-под платка. Видимо, она приглядывала за маленькими ребятишками во дворе, ватагами бегающими друг за другом. Душа Тамбовцева умилялась этой спокойной, размеренной деревенской жизни. Обеспокоенность незаметно совершенно исчезла, как со временем угасает уничтожающее пламя пожара. Оказалось, усадьба Рудольфа Феликсовича находится всего в нескольких часах езды от Кас фон Даленов, и уже к обеду они были там. Молодой человек сразу завидел на крыльце хозяина усадьбы, но через высокий решетчатый забор он разглядел его не отчетливо. Бричка остановилась у ворот. Казимир Иеронимович забрал свой багаж и приказал кучеру отправляться обратно в усадьбу. Так же он напомнил, чтобы тот не забыл об их уговоре. Тамбовцев вошел в ворота. Перед ним предстал пруд, который пересекал дугообразный мостик. Около берега со стороны крыльца на приколе находилась лодка. Поражал своими размера барский дом, над которым возвышалась старая плакучая ива. Не было видно ни конюшен, ни флигелей: все скрывала необычная богатая растительность усадьбы. По лицу Погенкампфа было заметно, что он не ожидал гостей, и поэтому находился в полном смятении. Но, не смотря на это, Рудольф Феликсович улыбался. Его внешний вид производил впечатление немного рассеянного, доброго, приветливого человека. Первым в разговор решил вступить наш герой:
   - Позвольте представиться, Тамбовцев Казимир Иеронимович, сын близкого друга Кас фон Далена, жених Ии Родионовны! - отдал он честь. После этих слов ему стало не по себе.
   - Честь имею! Погенкампф Рудольф Феликсович соратник Филиппа Леонидовича, отца Родиона, - последовал его примеру и представился Погенкампф. - Так, оказывается, вы решили посвататься за Иечку? Рад, искренне рад за вас. Что не всей семьей прибыли? Погостили бы у меня. Я бы с удовольствие повидал нашу молодую невесту.
   Тамбовцев понял, надо спасать положение:
   - Понимаете, Родион Филиппович не смог прибыть вместе со мной. Сами знаете, он человек занятой. А с Ией ... Как бы это помягче сказать? У нас произошла небольшая размолвка. И вот сегодня, проезжая эти места, я решил побывать здесь. Родион Филиппович называл вас вторым отцом и очень хорошо отзывался, - начал переводить разговор Казимир Иеронимович.
   - Ух, уж этот льстец, - улыбнулся Погенкампф. - А что это мы стоим на крыльце? Прошу в дом. Корнелий, помоги отнести вещи господина Тамбовцева на второй этаж. А вы чувствуете себя как у себя. Располагайтесь.
   Казимиру Иеронимовичу стало мерзко и неприятно. Как он мог обманывать этого милейшего и чистейшего человека, так радушно принявшего его. Но угрызения совести не были долгими.
   Дом Рудольфа Феликсовича производил грандиозное впечатление не только снаружи, но и внутри. Для Тамбовцева он пристал как уменьшенная модель версальского дворца. Парадная зала была чрезвычайно обширной. Паркетный пол придавал ей особую неотразимость. Зала была уставлена мебелью из красного дерева. На второй этаж вели две полукружные лестницы, застеленные багровым ковром. Между ними внизу располагался цветник.
   Погенкампф немного рассказал о своей усадьбе. Оказалось, что некоторые вещи были привезены сюда еще с войны. Дворовых он вообще не держал. Прислуживал ему только Корнелия, который иногда в случае крайней необходимости выполнял и роль садовника, отчасти и конюха, а также был неплохим поваром. Выкупил Погенкампф его давно. Корнелий часто рассказывал, как прежней барин заставлял морозной зимой ловить в проруби раков. Тогда помещики сильно чудили над своими зависимыми холопами. Потом настали Александровские времена. Он избавился от крепостничества. Освобождению слуг Рудольф Феликсович никак не препятствовал. Но Корнелий не воспользовался добротой хозяина, и все также продолжал ему прислуживать. Если же Рудольфу Феликсовичу что-либо было нужно по хозяйству, то его единственный слуга отправлялся в город, чтобы нанять на некоторое время рабочих. Погенкампф уже давно свыкся со своим одиночеством. Казимиру Иеронимовичу он предложил погостить еще несколько дней и никаких отказов не принял.
   Время проходило стремительно. После позднего обеда Рудольф Феликсович предложил Тамбовцев сыграть "одну партеечку в бильярд". Он без колебаний согласился. Выигрывал Погенкампф: то ли ему везло, то ли опыт сказался в его пользу.
   - Да, завидная невеста Иечка, - сделав удар кием, сказал он. В этот момент Казимир Иеронимович почувствовал, что покраснел. - Многие посягали на ее невинное сердце. Кавалеры шли нескончаемой рекой. Это и нестранно: внешности, манерам Ии может позавидовать любая барышня. Я уже давно советовал Родиону выдать ее замуж. Но, видно, только сейчас нашла она свое счастье. - Рудольф Феликсович обратился к своему гостю. - Недурный выбор сделала. Мне сразу же, в первый момент нашего знакомства стало совершенно ясно, вы честный, правдивый, смелый человек. По-моему, это главные качества мужчины.
   Тамбовцев совсем почувствовал себя неловко и готов был провалиться сквозь землю. "Он оказывает такое доверие, не зная моих корыстных намерений. Как можно подвергнуть его чистую душу такому обману? Погенкампф и вправду сердечно сетует за счастье Ии Родионовны. Возможно, следует во всем признаться. Но маленькая ложь не нанесет особого вреда". В нем боролось добро, которое пробуждало совесть и гуманизм, и зло, оправдывающее ложь по отношению к Рудольфу Феликсовичу. К сожалению, верх одержало лукавство.
   - Некоторые, так называемые, кавалеры искали вовсе не счастье, не любви в браке с Ией, а денежной наживы, преследуя подлые и бесчестные цели. Таким и увидел Родион одного из ее ухажеров... Дай Бог памяти! - Почесывал лоб Погенкампф, пытаясь сосредоточится. - Кириллом его, что ли, звали? Да, да, Кирилл Киселев. Иечке он показался довольно приятным молодым человек, но Родион увидел в нем что-то лукавое. С самой первой встречи между ними не было доверие, а это приводило к бесчисленным скандалам. Об этом Кирилле тогда ходили чрезвычайно дурные слухи. В общем, все привело к тому, что Родион запретил им видеться и прекратил их отношения. Теперь Ие и не помнится о нем ничего. И представляете, через пару месяцев после расставания несостоявшийся жених совершил самоубийство - повесился. Очень неприятная история.
   Честно говоря, Тамбовцеву амурные дела Ии Родионовны были не особенно интересны. Голос совести в нем окончательно умолк. Теперь он видел одну цель: как бы развернуть в нужное русло. Собственно, для этого и был нанесен визит Погенкампфу.
   - Я об этом и не знал. Было очень интересно услышать о таком факте биографии Ии, - солгал Казимир Иеронимович. - А вот о легенде Кас фон Даленов мне кое-что известно.
   - Так Родион о ней рассказывал? - немного удивился Рудольф Феликсович. - Вообще-то, они считают это тайной. Но теперь от вас, как члена их семьи, скрывать этот секрет не имеет никакого смысла. - Тамбовцев и Погенкампф совершенно покончили с бильярдом и целиком погрузились в беседу. - У нас с Филиппом часто заходила речь об этом наполеоновском кладе. Я видел его лишь краешком глаза. А вот он! Конечно же, было приказано никого не посвящать в место захоронения ценного обоза под страхом расстрела, но мне как давнему и верному другу, Филипп описал его местонахождение! Он взял с меня слово, что я никому об этом не расскажу, даже его сыну, пока страсти не улягутся. Наверно, ему уже было известно, что в живых остаться нет особых шансов. И чувства не подвели: я уверен, что его смерть была запланирована, - Рудольф Феликсович говорил с трудом, пытаясь удержаться от горестных рыданий. - Извините, я отвлекся. Родион кладом теперь уже не интересуется, считая его выдумкой. Вы, вероятно, знаете, многие пытались найти его, но до сегодняшнего момента это еще никому не удалось.
   Казимир Иеронимович весь трепетал. Вот сейчас перед ним откроется тайна наполеоновского обоза. Только несколько слов Рудольфа Феликсовича и он сможет максимально близко приблизиться к секрету клада, к своей мечте. Погенкампф, не торопясь, продолжал:
   - Точное местонахождение обоза ...
   На этих словах речь Рудольфа Феликсовича оборвалась. Он схватился рукой за сердца, растирая его. Дыхание очень сильно участилось. Погенкампф, как рыба, открывал рот, судорожно пытаясь глотнуть новую порцию воздуха. Его широко раскрытые глаза выпучились. Тамбовцев находился в смятении, не зная, что делать.
   - Что с вами? - обратился Казимир Иеронимович к Погенкампфу. - Корнелий, Корнелий, скорее! Рудольфу Феликсовичу дурно! - только и сумел он прокричать.
   Верный слуга не заставил себя ждать. Он-то, по-видимому, сразу смекнул, в чем дело, и мгновенно явился с небольшим пузырем. Корнелий часто уговаривал хозяина нанять доктора на крайний случай. Рудольф Феликсович же совершенно не испытывал к ним любви и доверия. "Время придет помирать, и никакой лекарь не поможет!" - утверждал он. Знахарей Погенкампф тоже не признавал, называя убогими шарлатанами. Лечение старый немец предпочитал только по проверенным народным рецептам. Помощь была оказана незамедлительно. Не прошло и нескольких минут, как принесенная настойка оказала свое действие. Но, не смотря на это, Погенкампф был слаб.
   - Вы так не волнуйтесь. Это часто происходит со мной. Я очень сильно извиняюсь, но вынужден раскланяться. Мне необходимо немного отлежаться. Да еще над дневником нужно поработать, - виновато произнес Рудольф Феликсович.
   - Что вы, что вы! Конечно, ступайте. Со здоровьем шутки плохи, - с видом знающего человека заметил Тамбовцев. После этих слов Погенкампф, не без помощи Корнелия, поднялся к себе. Меж тем Казимир Иеронимович был совершенно подавлен. Несколько фраз Рудольфа Феликсовича и клад был фактически в его руках. Тамбовцева даже посещала мысль о том, чтобы подняться к Погенкампфу и попросить докончить начатый им рассказ. Но в этот момент, к счастью, совесть опять дала о себе знать: Казимир Иеронимович посчитал такой поступок наглостью и хамством. Хотя, может быть, на подсознательном уровне, он опасался на самом деле подозрения.
   Чтобы немного развеяться, Тамбовцев решил отдохнуть на уличной скамье. Пейзаж восхищала своим великолепием. Заходящий багровый диск солнца отражался в нетронутой поверхности пруда. Иногда только водная гладь сменялась небольшими спокойными волнами. Порой от свечения заходящего солнца слепило глаза. Как ветер не старался, похитить с прикола лодку ему не удавалось. Шелест деревьев превращал усадьбу в безмятежный райский уголок. Вся природа засыпала в ожидании предстоящей беды ...
   Казимир Иеронимович ощущал легкость и умиление. Ни о каких спрятанных сокровищах ему совсем не мечталось. Возможно, это было счастье?.. Все мысли перемешались в его голове. Порой перед глазами пробегало грустное лицо отца, отчасти радостное выражение Кас фон Далена, поражающие своей чистотой глаза Ии Родионовны, приветливые жесты Погенкампфа... Казалось, вся эта история происходит не с ним.
   В дом Тамбовцев вернулся уже после захода солнца. Теперь он показался ему вовсе не шикарным дворцом как прежде, а мрачным печальным существом. Казимир Иеронимович почувствовал на себе сосредоточенный взгляд как в ту ночь. Он с трепетом оглядел все вокруг себя. Лунный свет, пробираясь через окна, создавал приглушенные отблески. "Кошмары того ночного видения не оставляют меня! Неужто они никогда не покинут мое сознание?", - Тамбовцев сделал глубокий вдох. - "Так, спокойно. Все ощущения лишь образы бурной фантазии: мне это только кажется". Он попытался закрыть глаза, и в ту же минуту перед ним предстало приведение в черной рясе, поползли отрывки воспоминаний той ночи. Сердце безумно билось, Казимир Иеронимович отчетливо ощущал каждый его удар. Тамбовцев быстро открыл глаза и, уверяя себя, что эти страхи абсолютно беспочвенны, осторожно начал подниматься по лестнице. Ему удалось побороть свои ужасы, они начали отступать. Войдя в комнату, он настежь открыл окно и с облегчением выдохнул. В тот же момент исчезли и все его кошмары. Светлая ясная ночь показалась прекрасной и романтичной. И перед сном Казимир Иеронимович, сидя на подоконнике, еще долго наслаждался причудливой игрой лунного света...

V

Цена тайны

   Безмятежный утренний сон Тамбовцева нарушил вовсе не веселый гомон птиц, не шелест пробужденных ветром деревьев, а шум и лязганье под окном. Выглянув, он увидел, как городские мужики что-то мастерят во дворе, покрикивая друг на друга. "Наверное, Рудольф Феликсович в очередной раз пригласил их помочь по хозяйству?" - промелькнуло в голове Казимира Иеронимовича. Сегодня у него были дела поважнее. Он дал себе слово, во что бы то ни стало, узнать окончание истории Погенкампфа. Накинув одежду, покинул комнату и сразу же направился в кабинет Рудольфа Феликсовича, в надежде застать его там. Но помещение было совершенно пустым. Тамбовцеву показалось, что оно обставлено со вкусом. Около расположенного у стены с выдвижными ящиками стола, покрытого зеленой материей и уставленного письменными принадлежностями, находилось высокое богатое кресло. Под окном стояла софа, обитая коричневатым бархатом. В противоположной стороне от стола располагалась невысокая статуя музы Полигимнии. Ее застывшее выражение лица поражало своим безразличием. Кабинет как нельзя лучше располагал для работы.
   Не застав хозяина, Казимир Иеронимович хотел было уйти, но вдруг в нем проснулась темная сторона. "Что если мне чуть-чуть ознакомиться с дневником Рудольфа Феликсовича? Из этого ничего худого не выйдет! Взгляну всего одним глазком", - уверял он себя. - "Зачем возвращаться к прежнему разговору, когда я имею возможность все узнать сам? Тем более Погенкампфу слишком уж тяжело вспоминать прошлое". Тогда Тамбовцев даже и не вспомнил о честности и правдивости. Казимир Иеронимович решительно направился к столу и начал поочередно изучать содержимое ящиков. Ему на глаза попались фронтовые письма, послания от Кас фон Далена. Оказывается, у Рудольфа Феликсовича была невеста, которую он горячо любил. Она погибла от рук французских солдат уже после отступления Наполеона. Это навсегда осталось неизгладимой раной в его душе. В нижнем ящике Тамбовцев обнаружил толстенький блокнотик в дряхлой, потертой кожаной обложке с надписью золотого цвета. Но каково было его разочарование, когда он узнал, что нужные страницы были варварски выдраны из дневника. Казимир Иеронимович заметил, записей на вчерашний день не было. Одним слово, то, что искал Тамбовцев, найти ему не удалось. Тогда он в гневе ринулся к двери, попутно толкнув Полигимнию. В статуе вдруг что-то щелкнуло, раздался тикающий звук, муза медленно повернулась. Небольшая дверца на ее спине открылась и там показалась сильно пожелтевшие, обветшалые листы. Восхищение Казимира Иеронимовича не имело границ.
   - Ох, уж этот Рудольф Феликсович! Не ожидал от вас такой затейливой выдумки, не ожидал! Вот удивили, так удивили!- радостно улыбаясь, говорил Тамбовцев.
   Наделенный трепетным волнением Казимир Иеронимович взял в руки, найденные страницы. Они были покрыты легким слоем пыли: вероятно, Погенкампф давно не обращался к ним. Заметка за 21 октября, написанная по-немецки, гласила: "Некогда "Великая армия" отступает. Наш дух совершенно сломлен. Солдаты уже ни во что не верят и даже не надеются. Неужели мне суждено бесславно погибнуть в эти суровые и самые холодные в моей жизни осенние дни? Хотя я даже рад. Наконец-то смогу свидеться с дорогой и обожаемой Нонночкой?! Мы обязательно обручимся. Но между тем обстановка в армии накаляется. Поговаривают, что Наполеон готовится покинуть свою армию... А это значит, положение безвыходное! Император собирается дать завтра сражение. Филипп сегодня вечером рассказал мне, что Бонапарт опасается за нашу победу, поэтому он решил весь куш, сорванный в России, спрятать. А затем вернуться со свежими силами и на эти сокровища собрать новую "Великую армию". Об этом мне поведал Филипп. Правда, разглашение тайны может обернуться для него смертью. Он взял слово, что я не поведаю местонахождение спрятанного обоза даже его сыну, пока страсти не улягутся. Мне кажется, своему дневнику я могу доверить свой секрет, будучи уверенным, в том, что ее никто не узнает. По словам Филиппа, клад находится неподалеку от берега озера Семлева. Часть награбленного была захоронена там, а часть в секретном месте. Особенно непонятной мне показалась одна фраза Филиппа: "Кричите: призраки и совет презрения". Эти слова хорошо запомнились мне и врезались в память. Они были произнесены по-русски, что очень удивило, ведь никогда, даже в приватных беседах, мы его не использовали. Что же Филипп хочет сказать? Совершенно точно известно, что тайник с каким-то секретом. Странно все это...".
   "Весьма и весьма интересно!", - подумал вслух по своей привычке Тамбовцев. - "Путь для поисков свободен. Наверное, придется провозиться с тайником? Ну что ж, мы трудностей не боимся!" Настроение значительно улучшилось. Казимир Иеронимович положил обратно спрятанные страницы дневника и захлопнул дверцу. В статуе опять что-то щелкнуло, тикнуло и Полигимния со скрежетом вернулась в свое привычное положение.
   Тамбовцев решил разыскать Рудольфа Феликсовича и сообщить о своем отъезде. Дом пустовал. Казимир Иеронимович спустился вниз. Там по паркетному полу залы лихорадочно шастал Корнелий, шепча что-то себе под нос. Он частенько останавливался и, внимательно приглядываясь, смотрел на часы. Тамбовцев несказанно обрадовался встрече и с распростертыми объятиями направился вниз.
   - Корнелий, как хорошо, что я тебя встретил? Я уж думал, все в этом доме поумирали! - пошутил он и сам удивился такому удачному замечанию. - Никак не могу найти Рудольфа Феликсовича.
   Единственный дворовый мрачно и недоуменно чуть ли не прошептал:
   - А ... а ... а, господина Погенкампфа нет ...
   - Что ты как не живой? Когда он вернется? - обрушил свои вопросы Казимир Иеронимович.
   - Боюсь, что уже никогда, - скорбно ответил Корнелий. - Сегодня ночью Рудольф Феликсович скоропостижно скончался от разрыва сердца. Вот сейчас я жду отца Николая для отпевания.
   - Как умер?!
   Потрясению Тамбовцева не было границ. Так во дворе были вовсе не рабочие, а гробовщики? Погенкампф умер, он же осквернял его память, бесцеремонно перерывая вещи покойного. "Наполеоновские сокровища начинают уносить жизни", - Казимир Иеронимович не мог понять, почему эта смерть произошла именно в его присутствие, и поэтому обвинял только себя. Гибель Погенкампфа казалась ему не случайной. Подозрения еще больше усилились после рассказа Корнелия:
   - Вчера вечером я проводил Рудольфа Феликсовича к себе. Он попросил, чтобы я ни о чем не беспокоился и только принес крепкого чаю. Да, великодушие - его главная черта, - пытаясь сдержаться от скорбного плача, дрогнувшим голосом продолжал он. - В случае чего, Рудольф Феликсович всегда звал меня. В этот раз я ничего не слышал, а вы знаете, мне по долгу службы приходится очень чутко спать. Наверное, он умер мгновенно? Ну и, слава Богу, - переведя дыхание, сказал Корнелий. - Господин Погенкампф вставал только ровно в семь: ни минутой позже, ни минутой раньше. В этот раз он не спускался. Я подумал, что, вероятно, в связи с плохим самочувствием ему нужно отлежаться. Но ни в половине восьмого, ни в восемь его не было. Тогда я решил подняться и ... и обнаружил Рудольфа Феликсовича мертвым, сидящим в кресле. Это было ужасно! - в этот раз Корнелий сорвался.
   В парадную дверь постучали. По-видимому, это отец Николай. Слуга Погенкампфа проводил его на второй этаж. А затем незаметно спустился.
   - Я должен ехать, - печально промолвил Тамбовцев.
   - Непременно прикажу снарядить бричку, - сказал Корнелий и юркнул за дверью.
   Все чувства перемешались. Казимир Иеронимович понял, что Рудольфа Феликсовича он просто использовал, бесчеловечно воспользовавшись его одиночеством. Тамбовцева одолевало щемящее ощущение, не позволяющее спокойно продолжать жизнь. Мир теперь не казался радостным и прекрасным.
   Сложная штука жизнь! Вот тебе кажется, будто ты совсем недалеко от счастья, но потом понимаешь, оно достигается самым грязным бесчестным образом. Ты не видишь, как подло поступаешь с человеком, но шанса извиниться может и не оказаться. Тогда ужасные мысли, угрызения совести еще долго преследуют тебя.
   Из размышлений Казимира Иеронимовича вывел Корнелий:
   - Бричку заложили, ваше благородие.
   - Вот, возьмите, чтобы никаких денежных затруднений не было при похоронах, - грустно протянул Тамбовцев, передав немного затертый мешочек серебряных монет. Он хотел хоть как-то загладить свою вину перед покойным Погенкампфом. Корнелий собрался было отказаться, но все же промолчал. Казимир Иеронимович направился к двери. За воротами стояла готовая к отбытию коляска. Вслед уходящей вдаль повозке Корнелий прокричал:
   - Приезжайте с Ией Родионовной!
   Тамбовцеву стало неприятно, и он лишь буркнул себе под нос:
   - Непременно ...
   После некоторого промежуточного молчания извозчик спросил:
   - Куда едем-то, ваше благородие? А то мне еще гроб с покойным отвозить на кладбище.
   Казимир Иеронимович и сам не знал, как поступить. Он полностью запутался в собственной лжи. К Кас фон Далену возвращаться было бессмысленно: тогда надо было в принципе забыть о кладе. Единственно правильным ему представлялось только одно решение: ехать за поддержкой к матери, она всегда приласкает и поймет.
   Многие годы Инесса Нифонтовна являлась для Тамбовцева несокрушимой опорой. Обладая необычным характером и любовью к сыну она могла свернуть горы. На самом деле Тамбовцева являлась милейшей абсолютно кроткой женщиной и производила всегда только положительное впечатление, но в определенном положении готова была отстаивать свою семью. Как заплутавший ягненок ищет овцу, как слепой на проблемы жизни котенок бежит к кошке, так и непослушный Казимир в трудную минуту часто обращался к помощи и поддержке Инессы Нифонтовны, совершенно правильно считая, будто большое и великодушное материнское сердце способно даже простить то, что казалось бы невозможно. В некоторых случаях, когда Тамбовцева не мог понять отец, хранительница очага беззаветно и бескорыстно входила в положение. Так происходит всегда: о близких, дорогих людях мы вспоминаем только в трудную минуту.
   Путь к родному дому в Тамбове, где прошло детство и отрочество Казимира, был недолгим. Все случившиеся постепенно превращалось в страшный сон, который еще ни кончился, но близится к своему завершению. По его мнению, он и так оказался слишком затяжным.
   К дому на Большой Тамбовцев прибыл в половине четвертого. Солнце еще светило, но уже не припекало. Войдя в особняк, он застал мать за старательным и неторопливым вязанием. Ее лицо было спокойно и немного печально. Только сейчас Казимир Иеронимович понял, на какое одиночество они с отцом обрекли Инессу Нифонтовну. Приезду сыну та обрадовалось несказанно. Бросив свое прежнее занятие, она кинулась к горячо любимому сыну, ее мальчику Казимиру, совершенно изменившемуся за время отъезда. Тот тоже не скрывал своих эмоций и был готов зарыдать от радости.
   - Что это ты без Иеронима? - совсем непринужденно обратилась она к нему. - Не знаю почему, но я так волновалась, ты представить не можешь! Весь день место себе не нахожу. Как чувствовала, что ты приедешь!
   На этом пылкие фразы ее оборвались. Инесса Нифонтовна заметила внезапно переменившееся лицо сына. Некогда оно было веселым, простым и чистым, а теперь превратилось в чрезвычайно мрачное и обеспокоенное выражение. Тамбовцева переполняли чувства. Он хотел все рассказать, оправдаться, но от волнения в горле встал ком. Иногда Казимира Иеронимовича одолевало неприятное невыносимое ощущение. Застывшие глаза матери ничего не требовали. Тамбовцев собрался с духом и решил поведать заученную во время пути историю, но эти по-детски наивные глаза поражали его. Настали минуты долгой тишины. "Что она подумает? Матушка не вынесет этого. Да и могу ли я надеяться на прощение, я - духовно совершенно слабый, жалкий человечишка?" Инесса Нифонтовна же не знала, что и думать. По лицу сына Тамбовцева поняла, что тот хочет поведать горькую, а может и ужасающую правду. Ей было боязливо услышать такое откровение, исповедь из уст единственного сына, которому она всегда готова была отдать свою безмерную материнскую ласку и любовь.
   - Мне необходимо твое благословение! - с трудом вырвалось из уст Казимира Иеронимовича. Все понимающий взгляд Инессы Нифонтовны переменился. - Не спрашивай ни о чем, я должен как можно скорее отправляться в путь. За меня не волнуйся и успокой отца.
   Тамбовцева оказалась в полом замешательстве. Произнося молитву, Инесса Нифонтовна осенила крестным знамением сына, стоящего на коленях склонив голову. В ответ Казимир Иеронимович поцеловал руки матери. По ее щекам текли слезы. Пытаясь улыбнуться, Тамбовцев утирал их. Молчание не прерывалось.
   Дрожки снарядили почти мгновенно. Казимир Иеронимович пытался не показывать своей печали и волнения, чтобы лишний раз не тревожить мать. Держался он непринужденно. Повозка тронулась. Инесса Нифонтовна все продолжала неподвижно следить за исчезающими на повороте дрожками. Трудно описать состояние Тамбовцева в тот момент, ему казалось, что это была их последняя встреча с матерью и домой вернуться теперь больше не суждено. Душа ныла. Казимир Иеронимович знал, опечаленная Инесса Нифонтовна навзрыд рыдает в подушку и еще долго никто не сможет ее утешить. Она держалась до последнего, дабы не выказать своих чувств перед уезжающим неизвестно куда сыном. Все знают, что между матерью и ее отпрыском есть неразрывная связь. Они могут на расстоянии чувствовать боль друг друга. Поэтому Тамбовцев изо всех сил пытался сдерживать себя: пусть матушка за него не беспокоится.
  

VI

Необычная дуэль

   Первым пунктом назначения стал Козлов. Добирался Казимир Иеронимович долго и порядочно подустал. Первым дело он решил забежать в шинок, необычный для этой местности. Вообще в дороге он предпочитал ресторанам небольшие закусочные, трактирчики, кабачки. Хотя подобные заведения хорошим обслуживанием не отличались, но при виде горсти золотых управляющий готов был проявить особое внимание к клиенту. Отец же часто ругал сына за неподобающее поведение для дворянина.
   Войдя в темный набитый посетителями шинок, Тамбовцев сразу почувствовал запах алкоголя. Он подошел к стойке, немного пошептался с управляющим, а затем незаметно сунул ему горсть серебряников. Тот в ответ кивнул головой, поняв к чему клонит посетитель. Казимир Иеронимович сел за свободный столик. Обычно в таких заведениях всегда бывает шумно и весело. В этот раз внимание всех было обращено к одному столику, за которым сидела компания хорошо подвыпивших молодых людей. Среди них выделялся особенно болтливый, который без умолка что-то шептал своим друзьям. Вначале они бросали на него нахальные взгляды, вызывающе смеясь, оскалив зубы. Затем смех стал распространяться по всему шинку. Десятки глаз пронзали Тамбовцева. Полностью развеселившиеся посетители не спешили скрывать своих насмешек. А между тем управляющий, как ни в чем небывало направился к столику Казимира Иеронимовича и подал заказ, после чего всеобщий смех еще более усилился. Мягко говоря, его предпочтения явно отличались от пристрастий других посетителей. Чего же ожидал Тамбовцев в подобном питейном заведении? Лицо его горело от смущения и негодования. "Ну все, с меня довольно! Еще нигде меня так не унижали!", - сказал он себе.
   - Господа, будьте же людьми! - не выдержав, закричал Казимир Иеронимович.
   После этих слов в шинке прозвучал оглушительный хохот. Лица посетителей стали совершенно багровыми: то ли от выпивки, то ли от душевного смеха. Некоторые рукавом утирали выступившие слезы. Тамбовцев чувствовал себя абсолютно сконфужено.
   - Простите, ваше высочество! Вы так не смущайтесь! - с насмешкой ответил говорливый молодой человек, сидевший за столиком, на который поначалу было приковано внимание всех.
   Прошумела еще одна волна громового смеха. Управляющий тоже уже не сдерживал себя от раскатистого хохота. В сознании Тамбовцева взыграло самолюбие: он не мог понять, как эти простолюдины смеют смеяться над ним, потомком знаменитого рода. Его возмущению не было границ. Теперь лицо Казимира Иеронимовича стало багровым от злости и раздражения.
   - Довольно! Я вызываю вас на дуэль! - уверенно объявил он, бросив перчатку в лицо молодому человеку, затеявшему всю эту историю.
   Шинку озарило гробовое молчание. Недоуменные лица смотрели друг на друга. Тамбовцев считал, что наконец-то он утер им нос. Не так Казимир Иеронимович был воспитан, чтобы терпеть унижение. Но живительная тишина продолжалась недолго.
   - Мне еще пива! - игнорируя Тамбовцева, с улыбкой сказал его противник.
   Снова, не скрывая своего бесцеремонного хохота, все начали смеяться. Это было и не странно: тоже надо догадаться вызвать на дуэль простого городского рабочего, который кроме станка да этого богом забытого трактирчика ничего не видел в своей жизни. Дуэль была для него, наверное, бесполезной забавой разъевшихся помещиков. Здесь в шинке, забыв о положении явившегося дворянина, проще было чиркнуть пару раз ножичком и не стало бы никаких проблем. Но компания оказалась на редкость дружелюбной. Иначе все кончилось бы куда печальнее.
   - Хорошо, я согласен на дуэль, ваше высочество, - все так же улыбаясь, сказал молодой человек. - Семен, по четыре. Нет, давай по пять.
   Глаза посетителей лукаво заблестели: устав от рабочих будней, они готовы были с радостью посмотреть много обещающее, по-видимому, интересное представление. Казимир Иеронимович находился в совершенном замешательстве. Тем временем управляющий мигом принес десять больших кружек, доверху наполненных пивом. Пена на поверхности неторопливо стекала за пределы деревянного стакана-исполина. На дне виднелся мутноватый осадок.
   - Ну как, осилишь? Не то, что твой шкалик! - с видом бывалого поинтересовался "дуэлянт". Эти слова он произнес, словно опытный старец из чувства заботы к внуку.
   Тамбовцев до последнего момента наивно не понимал, что от него хотят. Он не знал, каким образом оказался за столом своего противника. Казимир Иеронимович совершенно не заметил, как в его руке оказалась кружка. Потом он почувствовал горьковатый вкус пива, заметно не высшего качества. "Пей, пей, пей!" - кричала толпа, и эти звуки эхом отдавались в ушах Тамбовцева. Он ничем не уступал опытному в этом деле противнику. Четыре кружки с большими усилиями были осушены. За пятую Казимир Иеронимович принялся одновременно с молодым человеком. Почти вместе раздался стук о стол и радостные вопли. Не поверите, но победу с небольшим отрывом, абсолютно захмелев, одержал Тамбовцев. Его противник понурил голову. Он с честью принял поражение и, немного шатаясь, пожал руку победителю. Толпа приветствовала своего героя. Казимир Иеронимович чувствовал себя ужасно: в горле горчило, ни одна попытка сказать что-либо ему не удалась. Он даже не заметил, как с его столика исчезли оставленные монеты. Пиво потекло рекой. Все с радостными возгласами ударяли кружками. В шинок снова забурлила шумная жизнь. До дрожек Тамбовцева довел кучер, который решил, что в трактире затеялась драка, и молодой барин никак не мог бы остаться в стороне. Как действовать дальше извозчик не знал...
   Утром Казимир Иеронимович с распухшим лицом метался по небольшой комнатке от безумной головной боли, которая никак не отступала. Холодное полотенце не оказывало никакого действия, с жадностью поглощаемый клюквенный морс из свежих ягод, отдающий кислинкой, тоже слабо помогал.
   После вчерашнего приключения кучер отвез его, в оплаченную до обеда, маленькую тесную обшарпанную комнатушку. Слава Богу, часть денег Тамбовцев все же оставил в повозке.
   - Ну шо, проснулися? - не совсем деликатно поинтересовалась полная розовощекая женщина с большим округлым носом, обтирая руки о затертый когда-то белый фартук. По-видимому, это у нее кучер снял комнату на собственные кровные монетки. - Споили мужики-то? Как ж вас туды занесло? - не переставала умиляться добродушная хозяйка. Справедливости ради следует сказать, что ничего из вчерашней истории Казимир Иеронимович не помнил. Перед приветливой женщиной он не испытывал и тени смущения, жадно уплетая рассол из литровой банки.
   - Да энто не поможет! - вырвала заботливая хозяйка прозрачную тару и протянула почти не наполненный штоф. Тамбовцев залпом выпил и понял, что эта горьковатая не особо приятная жидкость - водка.
   Прошло минут тридцать. Казимир Иеронимович спустился вниз, как говорится, при параде. Его внешний вид явно не соответствовал заведению. С утра Тамбовцев был абсолютно не в духе, теперь же настроение наладилось.
   - Вы уже отчаливаете? - встретила его вопросом хозяйка. - А то можно было и завтрак сообразить. За умеренную плату, конечно, - как будто невзначай добавила она.
   - Спасибо. Что-то нет особенного желания ...
   - Ну так хозяин-барин. Артемка все оплатил и теперь на пороге вас дожидается.
   И действительно, во дворе стояли дрожки, где на козлах дремал кучер. Странно все-таки: сколько лет служил извозчик в их доме, а кто он такой Казимир Иеронимович и толком не знал. Эта же городская баба за несколько часов разведала его имя. Как часто мы бываем не внимательны к людям в нашей повседневной жизни, хотя этого они заслуживают. Тамбовцев поблагодарил Артемия и вручил ему горсть монет за снятую комнату. Тот по своему смущению отказывался от денег, но Казимир Иеронимович и не требовал согласия.
  

VII

Ложь возвращается обманом

   Теперь основная задача Тамбовцева состояла в том, чтобы взять билет на паровоз, курсирующий по московской железнодорожной линии, и отправить кучера домой с самыми положительными уведомлениями. Дрожки медленно проезжали мимо огромных барских домой с роскошными садами, маленьких питейных заведений, зеленых парков, разноцветных клумб. Казимир Иеронимович приказал остановиться перед оживленной площадью, на которой располагались деревянные прилавки, и толпился народ. Людской шум и гам оглушал. Чем здесь только не торговали, но почти все прилавки занимали фрукты, ягоды, овощи в совершенно разных видах: сушеные, вареные, пареные, жареные ...Тамбовцев не погнушался побродить по базару и, выйдя из повозки, начал бороздить его бескрайние просторы. Особенно привлекла внимание молодого дворянина лавочка с аппетитными дынями и арбузами, от которых исходил неповторимый аромат. Торговец даже дал почувствовать замечательный вкус полосатого толстяка, отрезав один ломоть. Прихватив с собой парочку, Казимир Иеронимович хотел было посмотреть еще, чем славится Козлов, но вдруг он заметил барышню, которая чрезвычайно напоминала ... Ию Родионовну! Тамбовцев окликнул ее. Действительно, это была дочь Кас фон Далена. Она, словно чувствуя себя в чем-то повинной, склонила голову. Девушка стояла неподвижно. Ветер пытался растрепать аккуратно прибранные волосы. Единственным светлым элементом коричневого довольно обтягивающего платья были кружева, украшающие подол.
   - Как вы здесь оказались? - подбежав, удивленно спросил Казимир Иеронимович. - Где ваша повозка?
   Он посмотрел в ее бездонные глаза, которые были нехарактерно печальными и грустными. Казалось, вот-вот по щеке госпожи Кас фон Дален пробежит слеза. Ия Родионовна опустила голову и робко ответила:
   - Среди этих лавочек я ... я потеряло место, где остановилась, - с видом оправдывающегося ребенка прошептала она. Казимиру Иеронимовичу показалось, что именно по этой причине она чувствует себя неловко.
   - Это не место для беседы, - совсем не замешкался Тамбовцев. - Давайте пройдем к моей кибитке. Там и поговорим.
   Кас фон Дален не смела возразить. Пара молча направилась к повозке, которую усердно сторожил Артемий. Тот сильно удивился приходу барского сына с неизвестной, но, признав в молодой барышне Ию Родионовну, успокоился. Казимир Иеронимович хотел было помочь
   подняться девушке в кибитку, как вдруг та, неожиданно высвободив свою руку, громко вскрикнула:
   - Мне все известно: и про ваши планы, и о вашем визите к дядюшке Погенкампфу! - Тамбовцев не знал, что сказать в ответ. - Вечером перед отъездом я слышала все, о чем вы говорили!
   Казимир Иеронимович находился в полном негодовании. Былые чувства вновь захлестнули его. Снова покатился шар воспоминаний. Тамбовцев пытался выдавить из себя фразы оправдания, но не смел.
   - Я немедленно прикажу отвезти вас домой, - еле слышно промолвил он. - Артемий ...
   - Вы так не поступите, а возьмете даму с собой, - спокойно и уверенно заметила Кас фон Дален. Такого экспрессивного поведения от Ии Родионовны молодой человек не мог предугадать.
   - Что? - Его глаза округлились. - У вас есть какие-то сомнения в том, что мне удастся сдержать свое слово?
   - Хорошо, согласна, я вернусь обратно в усадьбу. Иероним Авксентьевич будет рад узнать о..., - войдя во вкус, самодовольно начала Ия Родионовна, но не договорила.
   Казимир Иеронимович совершенно опешил: от такого ангельского создания подобных слов он никак не ждал.
   - Вы хотите меня шантажировать?
   "Молодые бранятся - только тешатся", - не скрывая улыбки, подумал кучер. На самом же деле, ситуация оказалась чрезвычайно серьезной. Как поступить? Тамбовцев терялся в размышлениях. Положение стало критическим. Казимир Иеронимович как обычно начал размышлять вслух тихим шепотом. "Есть два пути. Первый: не смотря ни на что, отправить Ию Родионовну к отцу, второй: продолжить путешествие вместе. Если все сложится, соответствуя раскладу событий номер один, то мне не придется терпеть женские капризы в пути и заботиться еще о ком-либо, но в этом случае наполеоновские сокровища искать мне не представится возможности, потому что после рассказа этой возмущенной особы он обязательно пошлет за мной. Тогда ничего путного не выйдет. Следуя пути номер два, придется взять с собой Ию Родионову, а женщина - это всегда лишние проблемы, волнения. Мне придется отвечать за нее и перед отцом, и перед Кас фон Даленом. Хотя все может кончиться благополучно". Выхода из такого положения Тамбовцев не представлял. Молодой человек по-прежнему не мог озвучить свое решение. Ия Родионовна начала сыпать на него все доводы, хотя их оказалось немного. Она говорила, что не доставит никаких неприятностей, будет терпеть издержки пути ...
   - Я же совсем забыл о паровозе! - неожиданно воскликнул Казимир Иеронимович. Больше времени не было. Решать следовало немедленно.
   - Ну так как? - не унималась госпожа Кас фон Дален.
   - Я ... я ..., - тянул паузу Тамбовцев. Ия Родионовна поняла, что надо только немного надавить и настойчиво посмотрела синеватыми сапфирами глаз. Как и любой мужчина, перед ними Казимир Иеронимович устоять не смог.
   - Согласен, согласен, только поспешим! Иначе ничего не удастся вообще!
   Возможно, слова вырвались у Тамбовцева сами собой, может быть, он сказал эту фразу сгоряча: времени и впрямь почти не оставалось. Как бы там ни было, кибитка, словно ураган, неслась по нешироким дорогам Козлова. Кое-как добравшись до вокзала, Ия Родионовна и Казимир Иеронимович вбежали в павильон. Не отставая, за ними вприпрыжку гнался Артемий. Играла замечательная музыка. Послышались гудки приближающегося паровоза. Толпа в зале ожидания заметно оживилась и поспешно направилась к вагонам. Часть народа даже не тронулась с места и по-прежнему проводила время в ресторане. В маленькой отделенной кабинке сидел билетер и спокойно попивал свой кофе.
   - Два билета на этот паровоз! - еле переведя дыхание, промолвил Тамбовцев.
   - Все проданы, ваше благородие, - вежливо ответил билетер. - Теперь уж до следующего раза.
   Это был темноволосый, сгорбленный в три погибели человек в очках и узенькой зеленой жилетке, который отличался своей услужливостью.
   Казимир Иеронимович понурил голову, этого-то он меньше всего ожидал:
   - Как проданы? Не может быть! Значит, все пропало? - опустив плечи, сказал Тамбовцев.
   "Судьба бесцеремонно смеется мне в лицо. Все усилия напрасны. Когда-нибудь эту историю я расскажу своим внукам, и они просто посмеются надо мной: вот так, не начавшись, окончились поиски сокровищ. Наверное, черный призрак был прав: мне не суждено найти наполеоновских обоз. Наивно я полагал, что смогу стать счастливым, участвуя в этой авантюре".
   Неожиданно до плеча Казимира Иеронимова дотронулся незнакомый человек и, отойдя в сторону, подозвал к себе.
   - Шестьдесят за каждый купейный! - прошептал он.
   - По рукам! Отдаю серебром, - сразу же согласился Тамбовцев. Конечно же, цена показалась для него не самой приемлемой и невысокий лысый мужчина в темном костюме не вызывал особого доверия, но это была его единственная ниточка для продолжения пути. Прозвучал гудок, сигнализирующий об отъезде паровоза. Казимир Иеронимович мигом расплатился. Затем он бросился к объятому дымом вагону, ухватив в одну руку запястье растерянной Ии Родионовны, а в другой зажал вожделенные билеты. Запрыгнуть в тронувшийся паровоз им все же удалось. Артемий бросил своему хозяину кожаный саквояж. Седой бородатый кондуктор начал ворчать о рассеянности молодых.
   - Передай родителям, что все в порядке, Ия Родионовна со мной. Успокойте и ее отца, - кричал Тамбовцев, бегущему за паровозом кучеру. Казимир Иеронимович перевел взгляд на госпожу Кас фон Дален и добавил: - Ах да! Найди ее извозчика, пускай возвращается обратно в поместье.
   Недовольный кондуктор исчез, появился молодой человек с нашивкой компании "Дартама":
   - Господа, позвольте проводить вас! - тенором почти пропел он.
   Компанию Ие Родионовне составила довольно благовидная молодая барышня. Купе Тамбовцева располагалось совсем близко. Распрощавшись с юрким проводником, он направился к себе. Казимир Иеронимович открыл лакированную дверь, и ему в лицо сразу же пахнуло дымом. Перед Тамбовцевым предстали два молодых человека мирно играющих в банк. Обоим навскидку можно бы дать лет двадцать. Один из них отличался смугловатым лицом и черными глазами. Он выпускал клубы дыма, которые постепенно рассеивались. Верхние пуговицы его белоснежной рубашки были распахнуты. Жилетка и пиджак висели на спинке сиденья. На противоположной обитой скамье расположился широкоплечий, крепкий молодой человек с русыми волосами. Черты лица его были самыми обычными. В глаза бросался только шрам на правой щеке. Его темная жилетка была распахнута.
   - Я, наверное, чего-то не понимаю, но у меня билет в это купе, - растерянно проговорил Казимир Иеронимович. Молодой человек в рубахе мгновенно скрыл свое удивление и, не отрываясь от игры, буркнул:
   - Купе занято. Ничем не можем помочь.
   Тамбовцев понял, человек, продавший билеты, был просто мошенником.
   - Но позвольте ... Этакий конфуз получился, - недоуменно продолжал Тамбовцев.
   - Я же сказал: места заняты! - в очередной раз выпустив кольцо серого дыма, недовольно возразил все тот же молодой человек. - Ищите другие.
   Несчастья фактически преследовали Казимира Иеронимовича: сначала шинок, затем встреча с Ией Родионовной, потом еще эти билеты на занятые места. "Нет, это постоянное невезение", - подумал он. Воспоминания о Козлове грози остаться не самыми приятными.
   - Денис, остановись! - заступнически произнес молодой человек со шрамом. - Видишь у господина ... Позвольте осведомиться как вас зовут?
   - Казимир ... Тамбовцев, - заикаясь, ответил наш герой.
   - У господина Тамбовцева проблемы. Что же мы не сможет немного потесниться и приютить третьего одинокого странника? - молодой человек в жилетке выпрямился. - Честь имею, Самсон Вырин. Несказанно рад встрече! - пожал он руку Казимиру Иеронимовичу.
   Неожиданно лицо, названного Денисом, озарила улыбка, и тот весело сказал:
   - Против мнения большинства никаких шансов не имею! В тесноте, да не в обиде, как говорится! Тем более вечером мне выходить в Ряжске, - весело продолжал он.
   - Но ты же собирался до самой Москвы? - возразил Вырин. В ответ Денис лишь пожал плечами.
   Сугубо мужская компания оказалась достаточно веселой. Смешные истории сыпались из уст Дениса и Самсона. Тамбовцев, конечно, рассказал немного о том, как добирался сюда, к прибытию поезда. Молодые люди организовали банк. Поначалу, не самое приветливое отношение Дениса совершенно переменилось. Они подружились и были рады произошедшей встрече. На протяжении всей поездки Тамбовцеву казался знакомым его новый смуглолицый приятель. Только он не мог понять, чем у него было вызвано такое ощущение. Вечером, как и обещал, молодой человек покинул своих новых друзей и высадился в Ряжске.
   Затем в вагоне-ресторане за ужином состоялся разговор Казимира Иеронимовича и Ии Родионовны.
   - Билеты, купленные нами, надувательство. Для меня, например, места в купе не оказалось. Надо сказать спасибо Самсону и Денису, так любезно предложившим расположиться мне третьим. Почему же ваше место было свободным? - пытался выявить правду Тамбовцев.
   - В этом нет ничего странного, - нежным голосочком начала госпожа Кас фон Дален. - Просто подруга нынешней моей соседки по купе в последний момент не смогла поехать. Но все это не важно, - Ия Родионовна чуть ли не заплакала. Казимир Иеронимович обеспокоился. - Весь мой багаж остался в повозке в Козлове. - Тамбовцев облегченно улыбнулся. - Не считайте это женской прихотью. Конечно, платья мне тоже дороги, но там остались деньги и документы. Я благодарна свой спутнице, что она одолжила мне несколько своих нарядов.
   - Не волнуйтесь так. А ананасы в шампанском ничего! Завтра прибудем в Рязань и отошлем телеграмму, чтоб выслали в Москву нужные документы и ваши платья, - обнадежил девушку молодой человек. На этих словах они пожелали друг другу доброй ночи и расстались.
   Мерно стучали колеса паровоза. Полная луна освещало темное купе. Как Казимир Иеронимович не ворочался, заснуть ему не удавалось. Нескончаемым потоком зарождались авантюрные мысли. Было непреодолимое желание поделиться с кем-нибудь тайной наполеоновских сокровищ.
   - Самсон, какая у тебя мечта? - окрылено спросил Тамбовцев.
   По-видимому, эти слова разбудили уснувшего Вырина. Он немного побурчал, а потом сквозь сон сказал:
   - Все-таки ты романтик. Но если ты, правда, интересуешься? - Казимир Иеронимович дал утвердительный ответ. - Мои мечты ничем особо не отличаются от желаний других людей. Хотел бы здоровья для родителей, жениться, чтобы деньжат побольше было. А чего еще надо для счастья?
   На лице Тамбовцева отразилось радостное изумление:
   - Тогда считай, что один шаг на пути к счастью ты уже сделал...
   Казимир Иеронимович рьяно принялся рассказывать о легенде Кас фон Даленов, о пройденном пути. Ему очень хотелось открыться кому-то, и вот настал подходящий случай. Поначалу Вырин слушал его скептически не внимательно, причисляя все сказанное к вымыслу, но по мере рассказа стал проникаться доверием. Молодые люди полностью погрузились в авантюрную идею о поиске наполеоновских сокровищ. Долго Тамбовцеву своего нового приятеля уговаривать не пришлось. Самсон совершенно загорелся поиском спрятанного обоза.
   - Зачем ехать до Москвы? Высадимся в Рязани, а потом прямиком через Каширу, - предложил Вырин, рассматривая карту, которую из дома прихватил Тамбовцев. Казимир Иеронимович без колебаний согласился. Путь был намечен. По прибытии в Рязань Казимир Иеронимович отсылает телеграмму Кас фон Далену, чтобы тот срочно выслал самые необходимые документы и наряды Ии Родионовны в Серпухов, куда они попадут, минув Каширу, до востребования. Затем через Малоярославец молодые люди планировали доплыть до истоков Протвы. А оттуда рукой подать до Вязьмы. Проблемы, возможно, могут возникнуть только из-за транспорта.
   - Клад сам плывет к нам в руки! Завтра мы продолжим путь. А пока необходимо хорошенько выспаться, - заметил Тамбовцев. Он был чрезвычайно рад встрече с Выриным, который сможет оказать неоценимую помощь в поисках.
   По-прежнему непрерывно стучали колеса, пыхтел паровоз. Блестящий диск луны скрылся за темными облаками. Создавалось ощущение спокойствия и безмятежности. В мечтах о кладе Вырин и Тамбовцев не заметили, как уснули.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"