Аннотация: Реальная и грустная история времен развитого социализма. Начиналось всё очень красиво, а закончилось...
Между морем и степью
Матрос Оразбаев Мурза, сын казахских степей, попал на флот случайно. После восьмого класса он закончил ускоренные курсы трактористов и, получив такую важную и надежную в своём ауле, да и по жизни специальность, пахал колхозные поля, радовался жизни и забот не знал. Воспитанный на кумысе и степном воздухе, здоровьем он обделен не был, а посему по достижении им зрелого возраста, как того и следовало ожидать, получил повестку в районный военкомат. Военком, уставник до мозга костей, строгий и исполнительный, внимательно изучив личное дело Оразбаева, сказал:
- Вот что, Мурза, обстановка в мире, сам знаешь, сложная и непредсказуемая, а посему служить пойдешь на флот. Понял? Мурза кивнул, что понял и молча вышел из кабинета военкома. На самом деле он ничего не понял. Во-первых, про обстановку в мире он имел очень смутное представление, в особенности каким образом она влияет на решение военкома отправить его именно на флот, а во-вторых, до него не очень-то доходило, за что ему выпала такая честь. Он был готов служить где угодно, даже в танковых войсках, но на флот он никак не рассчитывал. Более того, Мурза никогда в жизни не видел моря, а что на самом деле представляет собой флот, из чего он состоит, не знал и подавно. Отец Мурзы, уважаемый и мудрый аксакал, известие о службе сына воспринял молча. В свои пятьдесят с лишним он ничему не удивлялся. Имея в роду пятерых дочерей и одного сына, Мурзу - надежду и опору, он, тайком утерев слезу, обнял его и тихо сказал: "Мактуб, сын. Такова воля Бога. Не посрами род наш и служи с честью". Провожали Мурзу, по традиции, всем аулом. Получив также наказ и от председателя колхоза, чтоб служил верой и правдой, он, растроганный и едва сдерживая слезу, сел в рейсовый автобус до района и покинул свой родной и любимый аул. Навсегда.
В учебке Мурза старался изо всех сил и с нетерпением ждал того дня, когда он, наконец, освоив все тонкости флотского дела, прибудет на корабль и увидит настоящее море. Оно ему снилось таким же бескрайним, добрым и близкими, как родная степь, которую он с детства любил и уважал. Мурза почему-то верил, что, и море его полюбит и вреда никакого не причинит. К тому же он казах, джигит и не посрамит оказанное ему доверие служить на столь ответственном и важном для всей страны рубеже. Ведь ещё ни один казах с его краёв не удостаивался такой чести служить на военном корабле. Закончив учебку и получив специальность моториста, Мурза принял присягу и был отправлен для дальнейшего прохождения службы на Тихоокеанский флот.
После недельного путешествия через всю страну на поезде, Мурза, прибыл на одну из военно-морских баз Дальнего востока. Ближе к ночи с вокзала его доставили прямо к причалу, и он впервые увидел океан и боевой корабль, который, словно живой, важно покачиваясь на волнах, терся своим бортом о пирс и скрипел шпангоутами. Мурзе даже показалось, что корабль приветствует его этими звуками, разговаривает с ним и рад встрече с ним. Запрокинув голову назад и придерживая бескозырку руками, он, с открытым ртом, завороженно разглядывал мачты, орудия и антенны, испытывая одновременно и страх перед неизведанным и гордость, за выпавшее счастье жить на таком красавце. Ничего подобного Мурза раньше не видел. Да и что он мог видеть у себя в ауле, кроме бескрайней степи, лошадей и верблюдов.
Если снаружи корабль казался огромным, то внутри с множеством кают, подсобок и трюмов он выглядел ещё больше. Попав внутрь, Мурза сразу же запутался среди множества коридоров и проходов, которые выглядели абсолютно одинаковыми, как по длине, так и по ширине. В первый же день, выйдя из своего кубрика на свой боевой пост, он заблудился. Почти целый час он бродил по этим нескончаемым лабиринтам, заглядывал то в одну каюту, то в другую и в свой трюм, где ему предстояло нести вахту, попал совершенно случайно: шел, шел и уперся в дверь, из которой выходил его сослуживец. Казахская степь хоть и была огромной, но заблудиться в ней Мурза не мог. Он знал там каждую травинку, каждый бугорок и мог с закрытыми глазами днем и ночью определить в какой стороне находится его юрта. Степь была его родным домом, а в недрах железного монстра, в замасленном трюме ему не хватало воздуха, синего неба и степного ветра. У Мурзы кружилась голова и он чувствовал невыносимую тоску по родному аулу, по своим сестрам, по отцу с матерью и от безысходности и жалости к самому себе на его узких, карих глазах то и дело выступали слезы. Так прошла неделя. Кое-как он постепенно начал ориентироваться в этих нескончаемых проходах, но его постоянно тянуло наверх, к дневному свету. При первой же возможности он старался подняться из глубины своего моторного отделения на верхнюю палубу, чтобы постоять в одиночестве на корме и поглядеть в даль, в сторону открытого океана, который чем-то напоминал ему бескрайние степи. Если, например, нужно было добраться из кормовой части корабля в носовую, Мурза поднимался по трапу на верхнюю палубу и уже по ней шел до нужного места, а не плутал по бесконечным трюмам и узким коридорам внутри корабля. В любом случае так получалось быстрее, надежнее и удобнее.
Наконец настал день, когда корабль вышел в открытый океан. Мурзу начало укачивать сразу, как только отдали швартовы. Бледный и обессиленный он лежал на голой палубе в своём моторном отделении, прислонившись головой к центробежному насосу и рыгал в пустую канистру из-под масла. Он бы так и лежал, но тут по трансляции от старшины ему поступила команда проверить уровень технической воды в носовом танке. Для этого Мурзе нужно было пройти через весь корабль из кормы в нос. Никаких сил подняться у него не было, но он помнил, как обещал отцу и председателю колхоза не бояться трудностей, не опозорить родной аул ни при каких обстоятельствах. Ведь он джигит, а джигит не трус и собрав в кулак всю силу воли, Мурза поднялся. Цепляясь за всевозможные вентили и приборные щиты, он медленно, от переборки к переборке стал передвигаться по коридору левого борта. Из-за сильной качки его швыряло и бросало в разные стороны, от одного агрегата к другому, но Мурза настойчиво продолжал идти вперед. Два раза он чуть было не разбил голову о какой-то приборный щиток, но чудом удержался, и несчастья не произошло. Добравшись до ближайшего трапа, ведущего наверх, Мурза решил, что идти по верхней палубе получится быстрее, хотя и знал, что находиться на ней во время шторма категорически запрещено. Ну уж очень ему хотелось глотнуть свежего воздуха. Выбравшись на свет божий, он действительно почувствовал облегчение, несмотря на то, что волна швыряла корабль, как ореховую скорлупку. Свежий морской воздух придал ему немного бодрости и Мурза, цепляясь за поручни и всевозможные выступающие части корабля, стал медленно продвигаться к носовому люку. Корабль носом врезался в огромную волну и вода, с чудовищной силой, обрушивалась на палубу, смывая всё на своём пути. До люка оставалось буквально несколько метров, и Мурза почти был у цели, но тут случилось непредвиденное. Корабль резко накренился на левый борт и вся носовая надстройка оказалась под мощным водяным напором встречной волны. Мурза, никогда в жизни не сталкивался с подобными явлениями природы. Такого огромного количества воды в их степи никогда не было. Его руки не выдержали удара стихии и разжались сами собой и он, подхваченный бурлящим и пенящимся потоком, был выброшен за борт в открытый океан. Мурза не понял, что произошло. Он только почувствовал, что опоры под ногами не стало и его тело стало проваливаться куда-то вниз, в страшную холодную бездну. Перед глазами мелькнул образ матери, сидящей перед очагом, бескрайняя степь и кустик перекати-поля. Мурза не кричал и не звал на помощь, он просто не мог поверить, что сможет утонуть, но через миг его с головой накрыла огромная волна и всё было кончено. Плавать-то Мурза, уроженец бескрайних степей, не умел.