Восьмое марта оказавшийся в междубрачном периоде Артём отмечал с другом. Отмечал нерядовым образом: друг держал магазин оргтехники, и, распустив всех своих продавщиц, сам встал за прилавок, на неполный, впрочем, рабочий день. Артём присоединился - всем посетительницам наливали шампанского, пугая добропорядочных пожилых дам и веселя молодых девчонок.
Она заскочила где-то в середине - так что друг потом даже и не упомнил её невыдающиеся джинсовые бедра и четырнадцатилетнее лицо с зеленоватыми глазами на нем. Зато Артём, сразу отметив все это, заявил:
- Вот вырастешь - я на тебе женюсь! Шампанского не дам - маленькая ещё. На конфету. И смотри мне, чтоб за другого не вышла!
- Прикинь, да? Я, говорит, на тебе женюсь! - рассказывала Ирочка Оксанке. - Ну, не гоблин?
- Он хоть симпатичный, жених-то?
- Да не... Так, - Ирочка лукавила. На самом деле она влюбилась в "жениха" с первого взгляда. У него был очень красивый глубокий голос, который отдавался у Ирочки в коленках.
С тех пор стала заходить в магазин оргтехники очень часто, особенно по праздникам. Но "гоблина" больше не видела. Постепенно его облик стерся и потускнел в Ирочкиной памяти, и это было обидно, но не важно. Она закончила девятый, потом десятый; участвовала во всех девчоночьих приключениях. И когда с ней случалось плохое - от двойки за четверть до попытки изнасилования двумя пьяными амбалами - чудо спасло, чудо! - Ирочка вспоминала своего "жениха" и утешалась. Всё равно, что бы ни было сейчас - будущее уже определено, и, уж конечно, это будущее вполне благополучно. Обещанию "жениха" Ирочка верила твердо: да, оно было нелепым, странным, но разве знаки судьбы бывают другими? Она изо всех сил старалась подготовить себя к замужеству. Училась варить супы и стряпать пироги. Ходила на аэробику и красила на ногах ногти. Листала "Энциклопедию секса", так и не решив, стоит ей потерять невинность до брака или нет. Слушала группу "Руки вверх": "Забирай меня скорей, увози за сто морей" - казалось, эта песня про неё; и, встречая Новый год, Ирочка пила шампанское под бой курантов, загадывая: пусть в этом году он меня заберет... А потом с подружками бежала на городскую ёлку, и голос деда Мороза казался знакомым, и слабели коленки. В запланированный после школы политехнический колледж Ирочка провалилась, хотя экзамены были плёвые, и, ничуть не расстроившись (в отличие от мамы!) пошла работать официанткой в кафе "Околица".
Самое смешное, что дедом Морозом на тех городских праздниках действительно неизменно бывал Артём. Встречать Новый год как-нибудь иначе он просто не находил в себе сил - жизнь Артёма, давно пошедшая враздрыг, никак не желала налаживаться. Нет, сначала всё было хорошо... Риту он встретил, когда ему было девятнадцать лет, и сразу понял, что это именно та, с которой будет жить и умрет в один день. Он напустился на девушку с такой страстью, что она, ошеломленная, забеременела с первого взгляда, и в двадцать лет Артем стал отцом очень боевой девчонки - Вики, Вички-землянички, - похожей на него, как две капли воды, но при этом гораздо красивее.
Артём и Вика были друзьями-заговорщиками. И в этой дружбе упустили, проглядели маму Риту - она стала поступательно и неприятно меняться.
- Девушка, мне принесите двести грамм и поесть чего-нибудь, - попросил посетитель. Его голос немедленно отозвался у Ирочки в коленных чашечках, и она замерла со своим блокнотом. Карандаш в руке мелко заплясал. - Чем накормите, то и ладно...
Ирочка кивнула, хотя такие неопределенные заказы принимать не полагалось - чтоб не было претензий потом от того же клиента; на ватных ногах прошла на кухню. Наставила на поднос водку, закуску, да не просто, красиво наставила, и все это перед ним на столик, без улыбки, волнуясь, но руками не дрожа. И весь вечер поглядывала, и чуть чего - сразу к нему подходила.
Водка действовала, и Артёма уже тянуло то ли утопиться, то ли пойти к очередной бывшей жене (жить с неё он уже не мог, но в постель наведывался), как перед ним появилась эта официанточка со счётом в руках.
- Выйдешь за меня замуж? - пошутил Артём, доставая из кармана деньги.
Ирочка молча кивнула.
На следующий день они пошли подавать заявление.
- Тёма! Давно тебя не было! - приподнялась со своего места весёлая полная регистраторша.
- Соскучился без Вас, Марья Васильевна! Чтоб лишний раз Вас увидеть - приходится вот опять жениться!
Она заохала, засмеялась, раскраснелась; перевела взгляд на Ирочку, и лицо её сморщилось.
- Девочка... Да сколько ж тебе лет? Ты хоть знаешь, в который раз он женится?
- Знаю! - Ирочка смотрела твёрдо. - В последний!
- Ну, не прелесть? - восхитился Артём. - Теперь вы меня понимаете?
Марья Васильевна покачала головой.
***
- Вы знаете, - объясняла Ирочка Вовке, серьезно водя пальчиком по скатерти. - Артём необыкновенный человек. Он такой творческий человек. Ему же нельзя жить так, как все.
Вовка, сволочь, кивал головой, и вроде даже поддакивал. Артём ясно услышал внутренний Вовкин хохот и аж застонал. Вслух, причем. Ирочка вздрогнула и прервала тираду, а Вовка, который все же не был сволочью, оживился лицом, задрал брови и объявил:
- Кстати, анекдот! Сидит Буратино и думает: "Вот странно - и отец у меня - плотник, и зачат я - непорочно..."
Артём с облегчением хохотал, потом взял гитару, исполнил песню для Ирочки, потом - их с Вовкой общую, дуэтную, а потом разошёлся и спел свою главную душевную песню, которая с девятнадцати лет была у него одна и та же. После этого требовалось выпить, что и было сделано с большим вкусом, под длинный не совсем приличный тост, переделанный из анекдота. А уже наутро Артем отвел Ирочку к её маме, старательно не заметив мелких быстрых слез.
Через месяц он вернулся к своей предыдущей жене, объяснив Вовке:
- Она хотя бы умная...
В Германии, в другом часовом поясе, спала при свете ночника девочка Вика. Улыбалась во сне. Ей снился папа - такой весёлый и добрый.