Маленький тоненький листик лег на ее руку. Замер. Она осторожно перевернула его на спину и вгляделась в тоненькие прожилки. Они блестели. Такие хрупкие. Как Она. Погладила, ощутив ладонью шероховатую поверхность. И отпустила. Как Его.
Он...при воспоминании о Нем в душе Ее что-то тоненько вскрикивает, пытаясь заслонить собой реальность. Все. Нет сил. И не будет. Не за чем. Была цель - Он - а теперь нет.
Он...Его голос, Его руки, Его губы...скольких Он стоил. Теплое кольцо Его рук. Жар ладоней на животе. И все. Неужели счастье?
Взгляд. Блеск и свет. Такой свет, что становится неприятно от его резкости, белесости и ненужности. Зачем? Его ведь нет. И не будет.
Конец? Начало. Полумрак физических очертаний и обрывки ощущений тела. И запах. Родной, с примесью чего-то сладкого и близкого. Сердце. Кажется, что выпрыгнет из груди. Нет... еще не конец. Еще есть Он, есть Его телефон. Семь цифр. Два гудка. И вот Его голос. Здесь. Рядом.
Его голос. Бархатный на ощупь с прожилками капризности и нетерпеливости. Горячий шепот. Дыхание губ обжигает ухо. И кольцо рук. Голос зовет. Куда? Она хотела бы знать.
Ей хотелось понять, почему так бывает. Почему память настолько услужлива, что подкидывает мозгу все более новые и свежие подробности. Неужели нельзя без боли? Тихо? Не по-человечески? Забиться и замереть. Заснуть. Уйти. Раствориться. Умереть....
Умереть? А почему бы и нет? Она сомневалась. Она все еще жила сомнениями и воспоминаниями. Тревога. Странная волнующая Ее сердце тревога. Неприятная, колючая и надоедливая. О ком беспокоилась? О Нем? Да нет. Он уже не помнил. А для Нее...
А для Нее свет и солнечный луч на щеке. Влажный след от Его губ на шее. Теплая рука на плече. Изогнутые брови совсем рядом. Близко-близко. До рези в глазах. Он...
Он...что же случилось? Неужели не нужна? Неужели забыл? Она ему все, а Он...любил ли? Верил ли? Ценил ли?
Одни сплошные "ли"...и пустота. Акварель. Синяя с красным акварель как в детстве. Круглый стол. Они вдвоем. Пушистая кисточка в прозрачном стакане чуть помутневшей воды. Краски. Акварель. Его смех. Раскатистый, заливистый, словно колокол над синим океаном. Океаном их мира. Мира на двоих, откуда Он ушел, навсегда оставив за собой свою половину.
Половина...Она всегда была Его половиной, одним из Его крыльев, Его молитвой, Его акварелью. Он лепил свой образ, а Она послушно плавилась под его настойчивыми руками. Он рисовал - Она обводила контур. Он пел - Она подпевала. Он писал - Она слушала. Он оценивал - Она молчала...
Молчала. Молчала не потому, что любила, а потому, что считала, что Он прав. Субъективно, расплывчато, дерзко, но прав. Прав, когда зол - и в глазах ненависть. Прав, когда весел - а в глазах отблеск теплого весеннего солнышка. Прав всегда, на любом отрезке их кривой. Кривой жизни.
Она подняла с земли еще один листок. Слезы. Зачем? Для кого? Для чего? Вопросы...вопросы. Ответ - в руках. Беспомощно лежит на ладони и боится шевельнуться. Дрожит и путается в мыслях.
Страх...Ей он был знаком. Липкий, тягучий как сметана. Поднимающийся из глубин, словно поплавок, все еще держащий ее на поверхности. Он не понимал Ее страха. Смеялся. Веселил. А вглубь не заглядывал. Никогда.
А Она копалась в себе. Перетряхивала душу, словно старую перину. Выискивала что-то. Допрашивала. Не разрешала расслабиться. Доводила себя до полного изнеможения. И только Он мог помочь. Но не хотел. Вернее, не любил. Он был сильный и презирал слабость.
Ну вот, лист упал...Она нагнулась, чтобы поднять его и замерла. Его голос. Один поворот головы. Вот Он. Здесь. Сердце разрывается на куски. Взрывается. Затопляет душу. Он. Лицо. Глаза. Руки. Голос. Ее взгляд ласкает все Его тело. Каждую впадинку. Каждый миллиметр пахнущей Ею кожи.
Он замечает. Она...в Его сердце закипает любовь. Он чувствует Ее. Она. Глаза. Родные, блестящие. Мокрые от слез. Черные ручейки туши. Опухшие веки.
Точно такие же веки, но только год назад. Дождь и мокрое тело, прижимающееся к его боку. Шепот. Блеф. Вода. И странное небо, расколовшееся на две половинки: Его и Ее.
Трагедия души. Чувство вины. Пусть. Он уже давно не чувствует Ее. Ниточка рвется. Связывают. Вся в узелках. Слабенькая, тоненькая и рваная. Больно.
Он еще любит Ее, но боль за Ее душу ушла. Она хочет его такого, каким Он никогда не будет. Он готов молиться на Нее. Но не теперь. Его молитва умерла вместе с Ней. Близость ушла. Ощущенья не совпадают с душой. Конец.
Он знает, что Она не хочет понимать. Отказывается. И что? Опять слезы. Несколько дней. И все по-прежнему. Нет пути. Он так решил. Ему больно. Больно до дрожи в коленках, до хруста ломающегося мира. Их мира. Того места, где Она была его молитвой, а Он ее пастырем.
Лето. Прохлада и тени. Иконы. Полумрак. Невольный трепет перед чем-то священным и непонятным. Роса. Ее рука в Его руке. Дрожь. Она смущена. Она в смятении. Он рядом.
Был рядом. А теперь врозь. От такого хочется кричать и биться головой об стену. Доказывать самому себе, что прав, и не верить...смотреть на это опухшее, красное от слез лицо и чувствовать такое бессилие, которое подобно игле, впивающейся в вену. Но нет. Хватит.
Тот мир ушел. Взорвался. Улетел. Она должна понять. Она сильная. Она любит. Она страдает. Она поймет, как понимала всегда. Она знает, что Он прав. Она еще не верит. Она...Она...все Она.
Стоят. Смотрят друг на друга. И нет сил. Как не было их когда-то. В другой жизни. Акварельной. В другом мире. В другой реальности. С другими людьми.
Он растерян. Она смущена. Оба подавлены. Оба винят друг друга и от любви самих себя. Оба знаю, что правы. У обоих страх. Что теперь? Куда дальше? Кривая жизни одна или уже другая? Раздвоилась? Растроилась? Или осталась прежней?
Не может быть. Акварель кончилась. Свеча потушена. Молитва дочитана. Все уже отболело. Отлетело листвой с тонкими прожилками. Ушло со слезами и упреками. Упало, разбилось и оглохло.
Зачем? Когда? Для кого? Непонятно. Зачем эта встреча? Неужели кривая одна? Неужели простят?
Нет...Он не смирится, Она уже не сможет быть акварелью. Нет сил. И не будет. Надежда умерла и похоронена на кладбище их молодого мира. Под липой. Придавленная тяжелой гранитной плитой обиды.
Лист. Опять он рвется из рук. Опять дрожит.
Опять Ее тревожат мысли. О Нем. О ком еще думать, если Он рядом? Такой далекий и смущенный своей победой. Целый снаружи и склеенный из мелких кусочков внутри. Неужели это все? Его глаза Ее убивают. Прибивают к земле. Проникают в сердце и безжалостно впиваются в середину, туда, где живет мирок, где всего больнее.
Он изучает Ее...Она...Смотрит так затравленно, что становится жаль. Воспоминания. Желтые, яркие, круглые. Зачем Он впустил Ее в свою душу так глубоко? Она же не хочет понимать Его. Она лепит из Него все, что хочет. Он Ее акварель, синяя с крапинками белого. Был акварелью. Он чувствует ее остатки. Ошметки. Обрывки.
Вспоминают. Стоят рядом. Чужие и далекие. Поднятые на невероятную высоту и низвергнутые со скалы их былого чувства. Какое оно? Безоблачное? Нет. Приятное? Скорее страстное. Счастливое? Скорее с примесью горечи. Нужное? Уже нет. Великое? Смешно. Былое?..
Небо. Всюду небо. Они оба в нем тонут. Нет ответа на вопрос. Хочется рубануть с плеча. Разбежаться. Самим раздвоить кривую. Не получается. Что-то внутри не дает. Терпит и не обижается. Льстит. Заставляет надеяться. Лжет.
Именно лжет. Ничего уже нет. Дано нет. Акварель засохла. Зеркало разбито и осколки выброшены. Давно. Порвано. Залито слезами и выброшено. Как хлам. Пыльный хлам их душ. Скорбящих и таких разных.
Что скажешь? Пора прощаться. Они разные. Им не быть вместе. И все равно стоят. Он и Она. Те, которые когда-то жили вместе в том мире, где было спокойно и легко. Где шел дождь и светило солнце. Где горела лампада и слышались слова древней молитвы. Где горел костер. Где был важен каждый шаг, каждый жест, каждое прикосновение.
Стоят. Листва. Едва осязаемые объятия. Трепет век. Мокрые от слез щеки. Озноб. Губы к губам. И все. Дорога поделена.
Поделена. Выверена. Предсказана и известна до последней выбоины, до последнего камня. Скучная и одинаковая. До боли одинаковая. Как эта листва, что шуршит под ногами.