Бальтазар Блуд. Рогатый Блицкриг

Annotation

Только для гадких пресыщенных извращенцев. Строго 18+

После войны с Летающим Островом, Япония лежит в руинах. Стране необходимы сильные лидеры - но био-оружие уничтожило почти всех мужчин. Правительству приходится клонировать Гитлера. И назначить его на пост министра сельского хозяйства.

Гитлер создаёт программу гибридизации человека и коровы. Решает проблему голода - и, по старой привычке, захватывает власть в стране. Знамя со свастикой поднимается над Японией. Ужас из прошлого расправляет плечи!

Тем временем, благородный бродяга Широ Тобаши пытается набить живот, достать выпивку - и найти своё место в храбром новом мире.

Рогатый Блицкриг

Майк Барроу, лидер секты «Свидетели Нового Семени Христова», становится президентом Соединённых Государств Америки. Отныне, до десяти процентов государственного бюджета идёт на финансирование биотехнологических разработок.

В результате давления ведущих корпораций тихоокеанского региона, Америка перестаёт поддерживать международную конвенцию по контролю и сдерживанию модификаций генома человека.

Био-оружие «Четвертый Портлендский Кальмар» выходит из-под контроля. Морской гигант пересекает Тихий Океан, уничтожает Гонолулу, Гавайи, Северные Марианские Острова. И достигает Японии.

Император разрывает договор об экономическом сотрудничестве с Соединенными Государствами Америки. В Японии происходит всплеск национализма. Террористы взрывают американское посольство и офисы заокеанских корпораций.

Император Японии, Хаято Матабаши, попадает под влияние «Общества Фукокупопоку». И объявляет о «конце эпохи варварства» и начале «эпохи очищения через верность традициям».

В стране запрещаются любые вмешательства в геном человека. Работа над передовыми технологиями сворачивается. Ведущие учёные предаются остракизму.

Президент Америки, «Воскресший и улучшенный во имя граждан и Иисуса Супер-Майк Барроу», называет Японию кровавой анти-христианской диктатурой, а её императора — главным мировым террористом.

В обход всех мирных соглашений, Америка начинает военную операцию против Японских Островов. Несмотря на технологическое отставание, Императорские ВВС эффективно противостоят дирижаблям из самоорганизующейся плоти.

Конфликт на Тихом Океане достигает критической точки. Вашингтон принимает решение продемонстрировать всему миру военное и технологическое превосходство.

Био-оружие «Сверхчервь Моисей» пересекает Японию по линии Токио-Такасаки-Ногано. Борозда заполняется морской водой и образовывает Великий Японский Канал. Человеческие жертвы не поддаются исчислению.

Пытаясь противостоять вторжению Соединённых Государств Америки, регент идёт на крайние меры. Семьдесят гаусс-станций наносят направленный сейсмический удар по литосферной плите на дне Тихого Океана.

Предводитель Цареградской унии, русский царь Доброгнев Буреславович, призывает остановить войну на Тихом Океане и закончить бессмысленное кровопролитие. Добрый и смиренный государь требует у сторон «вечного мира». И объявляет, что Православно-Мусульманская Пентархия нанесёт гуманитарный ядерный удар по стороне, нарушившей перемирие.

Сейсмический удар оказывается гораздо эффективнее самых смелых прогнозов. Меняется напряжение на стыке литосферных плит — и начинается извержение Йеллоустонского Вулкана. Большая часть Северной Америки превращается в раскалённую базальтовую пустыню. Лава испаряет миллиарды тонн морской воды, меняя мировую тепловую конвекцию.

Над Северной Америкой поднимается «Летающий Остров» — величайшая машина, когда-либо созданная человеком. Колоссальный биотехнологический механизм, вместивший более двадцати миллионов уцелевших граждан Соединённых Государств Америки.

Правительство «Летающего Острова» находит способ отомстить за уничтожение целого континента — и завладеть ресурсами Азии и Японских Островов.

Император Умбей Ишида объявляет о конце «эпохи очищения через верность традициям» и начале «эпохи варварства». И призывает искать спасения для нации в биотехнологиях.

Одна за другой, провинции заявляют об автономии. Региональные элиты возвращаются к феодальным формам правления и восстанавливают институт дайме. Местные правители бесконтрольно используют «тёмную медицину» и запрещенные биотехнологии. По стране ползут слухи о кошмарных монстрах.

Гражданская война перерастает в затяжной вялотекущий конфликт. Фанатики «Общества Фукокупопоку» уходят в горы и леса, захватывают монастыри, строят укреплённые базы.

Тяжелые времена требуют решительных мер. Желая создать безупречных лидеров для государственных постов, император Ишида запускает программу форсированного клонирования человека. Священники и чиновники решают воспользоваться генетическим материалом Адольфа Гитлера. Через несколько недель — из кокона био-ассемблера выбирается величайший диктатор в истории человечества.

Церемония прощания состоялась в саду Белого Замка. Слишком хороша была весна, слишком красива цветущая вишня, чтобы прятаться от солнца под сводами фамильного храма.

Здесь были все — и слуги, и повара и старейшины окрестных деревень, и наложницы господина Изао. Был здесь и последний Живой Предок, патриарх семьи, дедушка Хидео.

Старик поклялся, что не ляжет в могилу, пока его единственный внук не станет мужчиной. Вот уже десять лет он носил древнюю автоброню, роскошный доспех, украшенный золотыми эмблемами клана и напичканный системами жизнеобеспечения. Скорлупа из машин и стали не давала Хидео умереть. Старик сдержал клятву. Ему не терпелось проводить внука к восточным воротам, и наконец-то заняться организацией собственных похорон. Слава богам, жизнь прожита не зря!

Восемь лет назад, благословенная Моримори, наложница из деревни у подножья прекрасного тяньженьского водопада, родила мальчика. У клана Тобаши появился наследник. А сегодня, его внук, сильный и смышлёный Широ — наконец-то покинет стены родительского дома!

— Сегодня тебе исполнилось восемь лет. Ты уже не ребёнок, но маленький мужчина. Как и каждый мужчина из клана Тобаши — ты станешь чиновником. Гордись, сын! Ибо твоя судьба — служить императору и народу Японии! На твои плечи ляжет забота о стране, истерзанной войной, горем и голодом. Ты смел, честен и милосерден. Теперь — ты должен стать мудрым!

— Следующие десять лет ты проведешь в монастыре на горе Шу. Внимай каждому слову из уст почтенного таосиста Фей-Пао. Угождай мудрецу, первому из учителей. Он проведёт тебя по пути Семи Искусств. Ты изучишь арифметику, историю, каллиграфию, стихосложение, ораторское мастерство, научишься владеть мечом и пилотировать вертикальный танк. Будь прилежен, послушен и трудолюбив. Десять лет пролетят как один миг. Преуспей в науках, дабы преуспеть в служении народу и императору!

Отец возложил руку на плечо сына. Музыканты принялись терзать цимбалы. Старейшины и гости запели гимн клана Тобаши. Сёстры маленького Широ зашмыгали носом. Наложницы главы клана пустили слезу от умиления.

Когда пение стихло — раздался срежет и лязг. Закованный в броню старик подошел к мальчику — и принялся напутствовать внука. Хидео успел залить не одну порцию рисового вина в бак для питательной смеси. Его стальные руки тряслись, его глаза слезились, дуговые разряды то и дело срывались с портов и антенн на обтянутом кожей черепе, древний доспех скрипел и гудел — но голос старика был силён и громок!

— Широ! Обними дедушку, мой любимый внук! Знаю, ты с честью повторишь путь предков, путь деда и отца! Займи свое место возле императорского трона — или в тени за троном! Прославь клан Тобаши! И поклянись деду, что засунешь член в каждую женщину на японских островах! Ты наследник — и наша надежда на нового наследника! Сотни лет старшинство в клане принадлежало мужчинам! Я люблю каждую из твоих тридцати сестёр — но кланом должны править сильные и славные мужи!!! Так было, и так будет!!! Поклянись мне!!! Поклянись перед богами и предками!!!

Господин Изао закатил глаза к небу. Старый бабуин изводил его последние сорок лет, пока, милостью богов, одна из наложниц не зачала наследника. Теперь Живой Предок переключился на своего внука! Из разноцветного строя нарядных женщин послышались негодующие возгласы.

— Давай, Широ!!! Выходи!!! Дай им перцу!!! Выходи, предатель Рейха!!! Гражданин Широ Тобаши, вы окружены!!! Оттрахай их всех, порадуй старика!!! Именем фюрера — выходите из здания!!! Прямо в манду!!! В манду, мой любимый внук!!! Гражданин Широ Тобаши, немедленно подчинитесь!!! Открывайте дверь, мерзкий уклонист!!!

Широ тяжело застонал, пытаясь продрать глаза. Первое, что он увидел — с десяток истошно кудахчущих перепуганных кур. Перья и солома забились ему в волосы. В воздухе висела пыль. В помещении воняло куриным помётом, перегаром и парами алкоголя.

Он очнулся в каком-то кирпичном сарае — и эта хлипкая конструкция ходила ходуном от ударов в дощатую дверь. Дверное полотно било в притолоку, с потолка сыпался сор.

Перед Широ медленно поползли образы вчерашней ночи. Его приютила какая-то деревенская девка. Кажется, вместо того, чтобы залезть на хозяйку дома — он наелся, надрался, заперся в сарае... зачем он заперся в сарае? И просто-напросто заснул... а сейчас... что же происходит сейчас, чёрт возьми? Так много вопросов — и так мало ответов...

Похмельные раздумья прервал страшный грохот. Дверь сорвалась с петель, впуская лучи утреннего солнца. В ту же секунду в проеме появились две девицы в серой униформе штурмовиков и стальных касках. Разъярённый визг заложил уши.

Кулак одной из девиц вошел в солнечное сплетение. В глазах моментально потемнело. Широ шлепнулся лицом в вонючую солому — и тут же почувствовал, как его голое пузо едет по полу.

Через пару секунд, штурмовики вытащили обнаженного наследника древнего клана Тобаши на свет божий. Он кряхтел, отплёвывался, крутил головой — и всё еще не понимал, какого чёрта происходит.

Широ поднял глаза — и увидел вчерашнюю знакомую. Высокая, плечистая крестьянка метнула на него взгляд, полный презрения и отвращения. Приняла пару монет из рук женщины в офицерской униформе. Сплюнула в пыль перед лежащим Широ, развернулась, и зашагала прочь, гневно покачивая крутыми бёдрами.

Он соврал, что желает посетить уборную. Стащил со стола пару бутылок вина — и заперся с добычей в сарае, желая как следует надраться. А после — заснул.

Похоже, его предали! Сдали в руки жандармов за воровство! О, какая подлость!!! Какое омерзительное преступление против древних законов гостеприимства!!! Какое невиданное вероломство!!!

— Гражданин Широ Тобаши! Вы обвиняетесь в преступном уклонизме! Бессовестная свинья! Вам двадцать лет! Вы здоровый мужчина без медицинских противопоказаний! Но вы так и не явились в имперский центр гражданской репродукции! Как вы могли забыть о долге мужчины и гражданина, грязный ублюдок?!! Как вы могли самым преступным образом нарушить указ фюрера и императора Японии?!! Когда вся нация сплотилась в едином порыве, когда каждый вкладывает свою лепту — вы, омерзительное подобие человека, бродяжничаете, воруете еду у крестьян, и напиваетесь до скотского состояния! Вы арестованы согласно статье 1488 свода законов Тихоокеанского Рейха. Вас ждёт принудительный отбор генетического материала, мерзкий предатель нации!

Слушая яростный поток обвинений, Широ наконец-то пришел в себя. Его схватили не за воровство — и это было хорошей новостью. Все остальное было новостью просто отвратительной.

Широ наконец-то разглядел своего обвинителя. Высокая, статная, подтянутая блондинка в униформе фельдфебеля тактической жандармерии. Её пухлые губы трепетали от ярости, грудь тяжело вздымалась, голубые глаза метали искры!

Услышав об аресте, Широ почувствовал, как в сердце закипает гнев. Как она смеет! Очередная расфуфыренная простолюдинка без рода и племени! Чванливая сука, увешанная побрякушками со свастиками! Чёртова выскочка под знамёнами Усатого Варвара!

— Вы не смеете! Не смеете! Не смеете! На ваших руках — кровь учителя Фей-Пао!!! Вы убили моего наставника!!! Затрахали старика до смерти в вашем проклятом центре!!! Его сердце не выдержало!!! Я не повторю его судьбу!!! Я лучше умру здесь и сейчас, чем приближусь к вашим проклятым центрам репродукции!!! Убийцы!!! Кровожадные убийцы!!! Вы не смеете, слышите меня?!!

Подручные разъярённой блондинки схватили Широ под локти. Но вместо того, чтобы затолкать в броневик, принялись топтаться на месте. Произошла небольшая заминка. Одна из штурмовиков подала голос.

— Госпожа фельдфебель, возможно ли использовать арестованного согласно статье 1488 пункт 13... как военнопленного мужчину в полевых условиях... хоть он и гражданин рейха... но ведь... он арестованный, а значит — пленник? Ну... наш военнопленный, правильно? Ведь это одно и то же! Вы только посмотрите... посмотрите на его... на его... кхм... ну, на его...

— Какое разложение! Вакуумный электронный тактический турбо-удовлетворитель заслуживает большей симпатии, нежели мужчина, забывший о долге перед страной!

Услышав о планах штурмовиков, Широ совершил большую ошибку. Пусть он и превратился в бродягу. Пусть он и скитается без гроша в кармане. Пусть его выволокли в чём мать родила из вонючего курятника. Но он не забыл о чести! Он не позволит каким-то простолюдинкам в униформе распаляться на тему «использования» наследника одной из величайших семей Японии! Что они себе позволяют?! Что значит — пленник?! Что за безобразный абсурд?! В конце концов, всему на свете есть мера!

— О, боги, да что же вы несёте? Вы сошли с ума! Вы обезумели! Весь мир обезумел! Боги, боги! О, моя Япония, цветущая сакура перед бессердечным дровосеком! О, гордая страна, благословенная богами и предками! О, рыдающая невинность в когтях кровожадного тигра! О, скукожившийся от коварного Апрельского заморозка прекрасный цветок благоухающей сливы!

Широ вошел в раж. И принялся осыпать штурмовиков патетическим материалом, большая часть которого была бессовестным плагиатом текстов из библиотеки монастыря на горе Шу.

— Хватит сотрясать воздух. Гражданин, вы выпали из самой жизни. Запутались среди теней прошлого. Заблудились среди старых книг. В новой Японии нет места для всех этих глупостей. Самопожертвование во имя нации — вот моральный закон Тихоокеанского Рейха. Вот главный этический императив! Как патриот и солдат фюрера — я преподам вам урок. Верну вас к реальности. Вы мужчина. И будете использованы должным образом. Чем быстрее вы это уясните — тем лучше для вас. Рядовые! Ведите арестованного обратно в сарай! У вас двадцать минут!

Широ опешил. Его прошиб холодный пот. Чёртова мерзавка в униформе со свастиками вторглась в области этики и морали — и это было совершенно невыносимо!!!

Крики арестованного утихли, когда одна из штурмовиков заткнула его рот тактическим кляпом. Через минуту Широ снова оказался в душном сарае. Сидя верхом на бочке, с резиновым шариком во рту и связанными за спиной руками.

Обе девицы в униформе штурмовиков были здесь же. Сняв портупею с оружием, одна из них начала торопливо расстёгивать застёжку на серой юбке. Вторая, забыв о всяком смущении, принялась настойчиво ощупывать член безответственного уклониста, проверяя его боеготовность. Госпожа фельдфебель осталась снаружи. Прогуливалась перед ветхим строением, ожидая, когда её бойцы закончат с арестованным.

Широ понял — «воспользоваться» не было фигурой речи. Эти бессердечные бестии действительно собираются опустошить его яйца. И это неправильно. Совершенно неправильно! Нет, он совсем не против дать жару какой-нибудь красотке...

Но ведь эти мерзавки — часть системы, что отняла у клана Белый Замок! Часть силы, что сожгла драгоценные книги и манускрипты из библиотеки монастыря на горе Шу! И, страшнее всего — на их руках смерть старого Фей-Пао!!!

Разве можно назвать достойными законы, благодаря которым затрахан насмерть мудрейший и достойнейший сын Японии? Разве можно назвать достойным правителя, что не ценит заслуги предков? Усатый Варвар пытается изъять из мира само понятие благородства и чести! Но это не пустые слова! И он, Широ Тобаши, докажет это!

Широ замер, контролируя пульс и дыхание. Он не закончил обучение — но семь лет в садах древнего монастыря не прошли даром. Он помнил уроки мудрого наставника. Его тренированный ум изобрёл омерзительную мантру, перечисляющую болезни, бедствия и катастрофы человеческой плоти.

Широ погрузился в медитацию, отключился от звуков и запахов мира. Сконцентрировался на образах, несовместимых с плотскими утехами. Смерь и дерьмо! Дерьмо и смерть! Гниль, разложение, дерьмо, снова гниль, снова разложение, снова дерьмо — и, наконец, снова смерть!

Контролировать собственный член гораздо труднее, чем контролировать меч — но наука старого таосиста пришла на помощь. Сколько таланта! Сколько усердия! Сколько самоконтроля! И вот он, миг долгожданного триумфа над силами зла! Чёртовы сучки фюрера так и не смогли оседлать его вялый член!

Двадцать минут возни, пота, разочарованных вздохов, мычания и проклятий — и на пороге сарая появилась госпожа фельдфебель. Раздался её голос, полный презрения.

Не говоря ни слова, командир подошла к пленнику. Вытянула руку, считывая медицинские показатели имплантированным в кисть сканером. Через секунду — начала сверяться с приложениями к приказу о задержании. Совершенно точно, с этим гражданином всё было в порядке. Почему же провалилась затея её бойцов?

Фельдфебель наклонилась — и взглянула прямо в глаза Широ. Хищная улыбка тронула её губы. Эта умная и опытная женщина поняла, какую игру затеял арестованный.

— Мерзкая упрямая свинья! Вы решили, что вслед за законами общества — возможно попрать законы самой природы? Что вы о себе возомнили? Какой смысл противиться неизбежному? Вы усвоите урок! Я лично об этом позабочусь.

Если истовый служитель рейха и желала ощутить, как член уклониста каменеет во рту, как его головка упирается в матку или пытается обосноваться в заднице — она бы никогда не призналась в этом желании. Не призналась бы даже самой себе. Так или иначе — этот наглый засранец посмел бросить вызов новому миру. Посмел отказаться от роли производителя спермы. Бросил вызов ей лично! И это нельзя так оставлять!

Пуговица за пуговицей, фельдфебель начала расстёгивать форменный китель. Мгновение — и нос пленника оказался напротив распахнутой сорочки. Ещё мгновение — и массивная, высокая грудь покачивалась напротив его лица. Коварная бестия провела ладонями по упругим полушариям, сжала пальцами крупные розовые соски — и принялась их ласкать прямо перед носом Широ. Тот попытался зажмуриться, отвернуться, избежать этого волшебного зрелища. Но твёрдая рука взяла его за волосы, и лицо пленника оказалось зажатым между упругих грудей!

Полный и сочный бюст расплющивался о лицо пленника, напряженные соски чиркали по щекам, а рука в чёрной перчатке вжимала лицо несчастного навстречу великолепным грудям. Словно мало было этой сладостной пытки, словно мало выпало на долю бывшего аристократа — мучительница разразилась злорадными нотациями.

— Вот что вас ждёт в ближайшие месяцы, безответственный уклонист! Готовьтесь! Ваша судьба — производить семя по двадцать раз на дню во имя фюрера и нации! Несознательный болван! Отныне ваш член принадлежит великому Тихоокеанскому Рейху! Ну-ка, вы готовы взяться за дело?!

Рука преданной рейху дамы опустилась, сильные пальцы легли на член. К чести семьи Тобаши, Широ ещё держался. Держался как мог! Увы, это лишь распалило решимость белокурой бестии.

С силой раздвинув колени арестованного, командир штурмовиков опустилась перед ним на колени. Наклонилась — и раздался смачный плевок. Придерживая грудь, коварная бестия прикоснулась напряженным соском к головке члена, размазывая слюну. Пленник издал протестующее мычание, но его тут же заглушил звук гораздо более громкий. Фельдфебель схватила ствол Широ, и принялась звонко шлепать им по своему мощному бюсту.

Широ почувствовал, как с каждым шлепком разлетаются стены, возведённые его умом! Коварная фашистская сука знала своё дело! Его поршень начал жить своей жизнью, невзирая на таосистские практики и техники контроля дыхания. Ракета начала выкатываться на стартовый стенд — и откуда-то снизу раздался довольный смешок знойной блондинки. Пленник заёрзал, пытаясь протестовать не взирая на кляп во рту.

— Ха! Кто бы мог подумать — ваша лучшая часть подаёт надежды! Какая досада! Такое внушительное мужское достоинство прикреплено к такому никчёмному гражданину!

Широ попытался представить себе, как он дрейфует посреди бескрайнего холодного моря, сидя голой задницей на льдине. Это могло помочь, но... в ту же секунду он почувствовал, как что-то горячее и влажное обволакивает его яйца. Широ открыл глаза. И взглянул вниз. Любопытство сгубило кошку. Он совершил большую ошибку! От представшего зрелища его сердце начало работать на полную катушку, поставляя кровь туда, куда он меньше всего желал.

Обнаженная по пояс фельдфебель сидела на коленях, роскошная грудь прижималась к обнаженным ногам пленника. Её лицо опустилось еще ниже — алые губы медленно скользили по яйцам, выпуская дорожки слюны. Настойчивый язык ласкал и массировал нежную кожу. Член стоял словно башня, отбрасывая тень на лицо женщины. Окаменевшая головка покачивалась, выпуская порции смазки. Мужские соки капали на нос и щёки настойчивой блондинки, блестели на коже — а она то и дело отрывалась от облизывания яиц, чтобы поймать на язык капли пахучей влаги.

Как унизительно! Его, единственного наследника рода, аристократа, учёного, поэта, образованнейшего человека своего времени — использует какая-то похотливая простолюдинка!!!

Словно в ответ на эти мысли — снизу послышалось сопение и причмокивание. После серии смачных и сочных поцелуев, тяжелые яйца наследника клана Тобаши начали погружаться в жадный рот фельдфебеля. Роняя на грудь дорожки слюны, яростная блондинка жадно обсасывала то одно яичко, то другое. И, наконец — принялась погружать в рот всё, что было в досягаемости её губ и языка.

Этот трюк оказалось не так-то просто провернуть — но разве боец Тихоокеанского Рейха отступит перед трудностями? Всего минута, и ей удалось полностью затолкать мошонку пленника в рот. Держа яйца мужчины в горячем плену пухлых губ и раздувшихся щёк, она подняла лицо и встретилась взглядом с Широ. На лбу блондинки блестели капли пота, румянец горел на щеках, подбородок покрыла смесь из слюны и смазки — а в решительном взгляде голубых глаз смешались злорадство, похоть и торжество!

Посапывая носом и мыча от удовольствия, распалённая фурия принялась настойчиво сосать мошонку, играть языком с шариками уклониста, не выпуская их изо рта. Ветхий сарай наполнился хлюпаньем и тяжелыми, глубокими стонами. Массивный одеревеневший член арестованного бродяги прижимался к её лицу, скользил по нежной коже, оставлял следы смазки. Грудь покачивалась в такт тяжелому дыханию. На белой коже выступила испарина. Рука фельдфебеля опустилась между бёдер, ладонь начала ритмично двигаться под серой форменной юбкой.

Командир штурмовиков давилась яйцами уклониста, вжималась носом в его лобок, вдыхала запах мужчины — и судорожно сжимала свои влажные бёдра, отвечая жарким пульсациям во влагалище. И сосала горячую плоть, терзала губами, мяла языком, пуская слюни и мыча от удовольствия!

Нет, нет, ничего личного! Никакой симпатии к этому мерзавцу! Всего лишь желание показать место бессовестному завравшемуся подлецу, забывшему о долге перед нацией!

Её влажному, томительному, обжигающему напору невозможно было противостоять. Задница Широ начала покачиваться навстречу лицу белокурой бестии. Член принялся тереться о нос фельдфебеля, обжигая жаром от раздувшихся вен. Яйца задвигались на жадном языке. Снизу донеслось одобряющее мычание, слюнявое хлюпанье, звуки настойчивого и энергичного посасывания.

Он был всего лишь человеком. И даже будь он чем-то большим — он бы всё равно сдался. Вся беспощадная, бесчеловечная мощь Тихоокеанского Рейха, вся вера в фюрера, все надежды нации, все чаяния, вся сила исторической необходимости, все миллионы лет эволюции — всё было против него! Слепой рок, фатум, судьба, всё, что есть на свете могучего, кровавого, сокрушительного, беспощадного — все эти неистовые силы объединились, чтобы отсосать его яйца!

Широ почувствовал, что с секунды на секунду его сердце вот-вот выскочит из груди, а член просто-напросто взорвётся! Почувствовал, что вот-вот даст ответ на увещевания дедушки Хидео из недавнего сна — и смоет жителей Японских Островов в океан волной раскалённой спермы!

Однако же, у разгорячённой блондинки ещё остались планы на пленника. С чавкающим звуком, мошонка покинула пухлые алые губы. Собрав пальцем и проглотив нити смазки и слюны, фельдфебель поднялась с колен. Обернулась к своим подчиненным, что вытянулись по стойке смирно возле входа в сарай. Широ услышал её голос — хриплый, подрагивающий от похоти, но всё такой же жесткий, непреклонный, полный решимости!

Белокурая бестия решительно рванула вверх край серой юбки, открывая круглую и крепкую задницу. Через секунду пропитанное влагой бельё упало на грязный пол сарая. Ладони фельдфебеля уперлась в колени Широ. Она наклонилась, выгнулась в талии — и подставила зад навстречу подчинённой. Та присела, обхватила мощные бёдра, и зарылась лицом между ягодиц командира.

— Вы, бессовестный, самовлюблённый, безответственный уклонист! Ваша судьба, ваше единственное предназначение — стать производителем спермы для Тихоокеанского Рейха! Но я сомневаюсь в том, что ваше семя даст крепкие всходы. Вы слишком испорчены. Поэтому — я приму вашу сперму в зад, никчёмный уклонист.

Затуманенное похотью лицо фельдфебеля излучало беспощадную решимость! Разгорячённая бестия под знамёнами Адольфа Гитлера без зазрения совести пользовалась статьёй 1488, даже не думая о деторождении!

Она протянула руку, взяла штурмовика за волосы, прижала лицо девицы к ягодицам, принялась ритмично качать задницей. С её губ сорвался тихий стон. Чёрная перчатка вновь оказалась на члене Широ. Разгорячённая фурия наклонилась, несколько раз плюнула на раскалённую головку, принялась медленно растирать влагу по окаменевшему поршню.

Блондинка развернулась спиной к сидящему на бочке Широ. Пропустила руку между бёдер, крепко взяла его ствол — и мощные круглые ягодицы нетерпеливо устремились навстречу толстому и мощному поршню бывшего аристократа. Массивная головка уперлась в анус фельдфебеля. Раздался то ли возбуждённый стон, то ли яростное рычание.

Широ почувствовал, как его мучительница пытается расслабиться, насадиться на ствол, впустить гостя, как влажное, пульсирующее, разгорячённое кольцо плотно и неотвратимо обхватывает его достоинство! Толстый поршень бурил плоть, растягивал сверх всяких пределов, но ненасытная обладательница шикарной задницы терпела боль — и решительно двигалась навстречу пленнику, сминая его естество упругими круглыми ягодицами.

Отныне, день за днём, час за часом — творится немыслимое! Мелкие торгаши, глупые женщины, низкородное отребье, подлые простолюдины — терзают лучших сынов Японии! Омерзительное, немыслимое насилие — его гонят с порога, перед ним закрывают парадный вход, и он, словно вор, проникает через вход задний!

Ругань и возгласы фельдфебеля прервали раздумья о судьбе отечества. Рыча и громко постанывая, белокурая бестия начала двигаться на члене, глубже и глубже принимая раскалённый ствол. С каждым новым криком, с каждым новым ругательством, анус распалённой суки изо всех сил сжимал достоинство Широ, словно желая его смять, раздавить, расплющить! Оседлав пленника, эта преданная делу рейха дама желала получить всё, что возможно получить. Сарай заполнил её хриплый голос.

— Рядовой! Развяжите арестованному! Амм... Рррр-р-р-р... Ах! Развяжите ему руки! Гражданин Широ Тобаши! Немедленно возьмите меня за грудь! Быстрее! Ах...аарррхх... немедленно! Выполнять!!!

И тогда, Широ решил хоть как-то насолить врагу! Хоть как-то воздать беспардонной суке! Он схватил высокую грудь, впился пальцами в белоснежную кожу, начал мять и терзать мощные и упругие сферы!

Вместо возгласа недовольства, вместо попытки соскочить с члена и убраться подальше, вместо криков боли — зад фельдфебеля обрушился на его бедра, принимая напряженный поршень по самые яйца! Раздался стон похоти! Вопль наслаждения! Крик восторга!

Задыхаясь от тёмного, порочного, странного удовольствия, бьющаяся в конвульсиях фурия выгнулась, подставляя грудь навстречу ладоням пленника. Хрипя от похоти, схватила его руку и прижала к своему роскошному бюсту. Её другая рука исчезла между разведёнными бёдрами. Несколько пальцев с хлюпаньем вошли между разгорячённых губ. Широ почувствовал своим членом, как во влагалище начались ритмичные и настойчивые движения! Тугое кольцо ануса стискивало его поршень, толчки пальцев массировали через перегородку кожи — и Широ улетал на седьмое небо от грязного, неправильного, гадкого удовольствия, всё ещё борясь со стыдом и негодованием!

Мироздание заполнили вздохи, хрипы, вскрики и шлепанье бёдер. Забыв о речах, нотациях и уроках, роскошная блондинка на службе фюрера решила устроить себе праздник. Она рычала, хрипела, трахала себя пальцами, вбирала задницей член пленника — но при этом, еще и пыталась руководить происходящим! Уши наследника семьи Тобаши заложил очередной крик, очередное настойчивое требование!

Подчинённые фельдфебеля замерли у стен сарая с вытянутыми лицами и открытыми ртами. Они не могли припомнить, были ли в статье 1488 какие-то указания по поводу подобных практик?

Широ зажмурился, проклиная всё на свете, стыдясь и негодуя! Тугая, сочная, упругая и гостеприимная задница была слишком хороша! Заносчивая сука на его члене была слишком горяча! Кто бы смог противиться? Кто бы сумел устоять? Изо всех сил впившись пальцами в покрытую потом грудь, он приподнялся с бочки — и начал в бешеном темпе содомировать красотку! Её ноги оказались в воздухе, из глотки вырвался нечленораздельное мычание, её пальцы во влагалище зашлёпали так громко, что заглушили стоны и крики!

Эти скачки не могли продолжаться вечно. Не прошло и года, как в истерзанную задницу фельдфебеля ворвалось грандиозное цунами из раскалённой спермы! Уши заложил нечеловеческий вопль, белокурая красотка забилась в пароксизме наслаждения, изо всех сил сжимая анусом пульсирующий брандспойт! Фонтан женских соков брызнул на солому, на бёдра Широ, и даже на лица шокированных зрелищем бойцов!

И тогда, среди криков, воя, стонов, запаха спермы и пота — наследник клана Тобаши нащупал путь к спасению. Пока его член фаршировал нутро белокурой бестии новыми и новыми порциями семени — его могучий ум создавал план побега!

Призрак Сунь-Цзы возник перед мысленным взором ученика Пао-Фея. Он вспомнил древние заветы «Искусства Войны». Ведь победа не принадлежит сильному! Война — путь хитрости и обмана! Пусть он и проиграл сражение — но победа останется за ним! Это рискованно, но... это может сработать, если действовать решительно! Действовать прямо сейчас!

Фельдфебель полетела лицом вниз, едва успев выставить руки! Не давая врагу опомниться, Широ крепко взялся за талию красотки, и начал со сверхсветовой скоростью работать бёдрами, в пух и прах разнося тугую задницу! Яйца звонко зашлепали о брызжущую соками промежность, груди командира штурмовиков прижались к грязному полу, её коленки начали скользить по соломе!

На долю секунды, Широ овладела страшная мысль — что, если этот аттракцион не придётся по вкусу заносчивой суке? Что, если она попытается соскочить с члена? Ведь тогда его план потерпит крах!

К счастью, опасения были напрасны. Преданная фюреру красотка желала лишь одного — почувствовать, как толстый ствол пленника взбивает сперму в её анусе. Вместо того, чтобы выпустить наглеца из задницы — она зарычала от похоти! И принялась покачивать могучими бёдрами навстречу ударам члена, пытаясь принять его полностью, целиком, без остатка!

Широ закусил губу. Собрал волю в кулак. Он делал всё что мог, дабы восторженные стоны не стихали даже на долю секунды. Был лишь один шанс спастись — протрахать свой путь к свободе!

Несколько минут грандиозных, титанических, нечеловеческих трудов — и стоящая на четвереньках взмыленная красотка оказалась в метре от двери в сарай! Вот он, его единственный шанс!

Не давая врагу опомниться — он изо всех сил дернулся назад! Член выскочил из зияющего раздраконенного ануса, обдав белоснежную спину каплями семени! Наследник клана Тобаши вскочил на ноги — и со скоростью молнии ринулся из сарая, мимо замерших с раскрытыми ртами штурмовиков!

Через секунду он бежал по грунтовой дороге! Нёсся словно ветер, пытаясь не столкнуться с визжащими от удивления селянками! Не зная окрестностей — он устремился к деревьям, возвышающимся над низкими крышами домов! Там, за крышами и заборами — зеленел бескрайний лес!

Где-то позади раздались крики. Но среди этой какофонии не было грозного и властного голоса фельдфебеля. Похоже, несколько грандиозных клизм из спермы не дали ей моментально переключиться на преследование беглеца!

Босой и обнаженный Широ бежал что есть мочи! Сердце выскакивало из груди, тёплый весенний ветер обдувал натруженные яйца, член мотался и шлёпал о бедра — но не как сдувшийся шланг! Нет, совсем нет! Он мотался гордо, величественно, с достоинством, с честью! Он реял словно стяг посреди поля боя, усеянного павшими недругами!

Широ вбежал в лес. Несколько минут — и тени вековых дубов укрыли беглеца от солнечного света. Он наконец-то остановился. Задыхаясь и качаясь от усталости, опустился на колени. Растянулся на прохладной листве.

В прошлый визит на башнях висели жёлтые стяги клана Бунго. Бежавший дайме спрятался в лесах с остатками своих людей. Теперь над воротами развевалось знамя Усатого Варвара. Свастика в окружении двадцати хризантем. Каждый цветок обозначал провинцию, поддержавшую нового Отца Нации.

Ами поспешила к воротам, шепча под нос ругательства. Скорее всего, она не успеет к закрытию базара! Под поясом платья зазвенел узелок с монетами. Последние крохи от наследства её семьи.

Как не вовремя! Одна из фигур у ворот показывала на неё пальцем. Ами едва не застонала от досады. Теперь она точно не успеет! Она развернулась, и побежала к высокой, широкоплечей женщине в блестящей броне и с громадным пулемётом на плече. Не дожидаясь вопроса, выпалила заученные слова.

— Ами Андо! Семья Андо! Провинция Уситори! Да продлятся годы Усатого Вар... тьфу ты! Простите... да продлятся годы нового императора... фюрера... императора... фюрера-императора?

Стражница вытянула ладонь. По лицу Ами метнулась полоса света, раздался писк сканера. Всё было в порядке. Но вместо того, чтобы отпустить визитёра — чёртова девка из штурмовой бригады решила потратить еще немного времени.

Штурмовик махнула рукой и отвернулась. Придерживая полы хаори, Ами вприпрыжку побежала к городской площади. Наконец, она увидела яркое пятно в небе — и облегчённо выдохнула. Опасения были напрасны — площадь заполнила пёстрая толпа. Из разных концов летел смех, музыка, весёлые пьяные крики. Суета и веселье и не думали заканчиваться с наступлением ночи.

Над рынком парил огромный аэростат, подсвеченный десятком прожекторов. На его боку красовался плакат — улыбающийся Гитлер в окружении полногрудых рогатых красоток. Одной рукой фюрер обнимал пышную милашку, в другой держал огромный бокал с молоком. Молоко белело и на его усах, а зооморфная девица пыталась вытереть нос диктатора платком. От этих образов веяло чем-то добрым, уютным, и бесконечно милым. Специалисты из Министерства Имперской Пропаганды не зря ели свой хлеб.

Его план был прост и хорош. На голову нелояльного местного правителя падал десант из штурмовых бригад и вертикальных танков. Разгромив или изгнав сепаратистов, власти тут же устраивали Большую Сельскохозяйственную Ярмарку. Голодному нет дела, чей флаг развивается над городской стеной — он пойдет за теми, кто даёт хлеб.

Ярмарка — главное событие в жизни провинции. Праздник — и самый настоящий островок безопасности в истерзанных войной землях. Вместе с транспортными плосколётами Министерства Имперского Сельского Хозяйства прибывала тактическая жандармерия.

Вооруженные до зубов девицы в коричневой униформе устанавливали автоматические турели на городские стены, прочёсывали окрестные леса, вешали воров и бандитов. На шеях бойцов тактической жандармерии болтался знакомый каждому японцу знак: гривна с голографическим изображением Адольфа Гитлера в объятьях пухлой рогатой милашки. Образ из недавнего прошлого, в котором Японией правил Император, а Усатый Варвар только заступил на пост министра сельского хозяйства. Узурпировав власть в стране, фюрер так и не смог выдумать чего-то милее.

Рыночная площадь пестрила от ярких нарядов и разноцветных зонтиков. Ещё месяц назад здесь шли бои. Штурмовики надирали задницы наёмникам и самураям местного дайме. Теперь, вместо изрыгающих свинец дронов и вертикальных танков, площадь заполнили лотки лавочников, телеги с цветами и ранними овощами, продавцы тканей, корзин из лозы, искусно вырезанных членов из дерева, оникса и янтаря.

Здесь же пробавлялись своим делом ремесленники местных гильдий. Каменщики, плотники, торговцы электроникой и целительными травами, техники, инженеры, и даже контрабандисты из далёкого Китая. Высокие, плечистые девицы-кузнецы покупали у крестьян осколки брони, ржавые древние мечи, простреленные каски — и перековывали на тяпки, плуги и мотыги.

Главным событием этого карнавала щедрости и изобилия был «Аукцион Зооморфных Граждан». Каждый желал поторговаться за дары императора. И Ами не была исключением.

Она поспешила к помосту в самой середине площади. Площадка для торгов была украшена помпезно и совершенно безвкусно: сотни лазерных прожекторов, гирлянды хризантем, неизменные флаги со свастиками, воздушные шарики с портретом улыбающегося в усы фюрера, ширмы с видами на гору Фудзи и генераторы театрального дыма.

Амико с трудом протолкнулась к сцене. Вокруг цветастой конструкции столпилась публика, болтая, веселясь, и ожидая главного события вечера. Наконец, раздался приветственный гул — и на помосте появился главный аукционист. Круглый и приятный толстяк лет шестидесяти, в роскошном шелковом кимоно с узором из нежно-розовых свастик.

Его лицо скрывал слой белил. В одной руке покачивался веер — в другой был микрофон. Мужчина подняла веер и замер. Толпа затихла. Послышалась музыка — флейты, сямисен, тарелки, звонкие удары в дерево. И, наконец, на зрителей обрушилось торжественное пение!

Аукционист начал танцевать. Плавные движения веера, вычурные позы, нахмуренные брови, выпученные глаза, точная и утрированная мимика! До того, как начать работать на администрацию Усатого Варвара, этот блистательный актёр отдал не один десяток лет театру кабуки. Толпа начала свистеть и хлопать в ладоши. Посреди представления — толстяк подпрыгнул, несколько раз крутанулся в воздухе, и без всякой паузы что есть сил завопил в микрофон!

— О, славные жители провинции Уситори! Пляшите от счастья! Плачьте от радости! Ибо сейчас вы узрите драгоценные дары Отца Нации! А самые достойные из вас — примут эти дары! Этим благословенным вечером, в последний день аукциона — лучшие из зооморфных граждан Тихоокеанского Рейха ждут своего часа, чтобы обрести новых хозяев, друзей и покровителей! Готовьте ваши сердца, дорогие сограждане!!! Готовьте кошельки, о, невыносимо прекрасные дамы!!! И постарайтесь не лопнуть от восторга!!!

На восторженную толпу обрушился целый каскад театральных эффектов. Сцену окутали клубы дыма, над бритой головой толстяка засверкали разноцветные огни. Лазерные лучи соткали над помостом пульсирующая голограмму — гора Фудзи, распускающиеся сакура, и вращающаяся свастика на месте солнечного диска. Амико зажмурилась, прикрыла глаза рукавом хаори. Это совсем не похоже на представления на деревенском празднике в День Предков! Слишком ярко! Слишком безвкусно!

Где-то под сценой заработала машина, поднимая над помостом один из обещанных даров. Посреди клубов дыма и пляски огней — возникла высокая фигура. Возглас восторга — и снова шквал аплодисментов! Сценические огни выхватили из дыма первый лот этого вечера.

Ами увидела высокую, мускулистую и широкоплечую девицу — в одной набедренной повязке и богато украшенном самурайском рогатом шлеме. Под рогами из стали виднелись крутые коровьи рожки, торчащие прямо из копны волос. Громадная, пышная грудь с крупными розовыми сосками контрастировала с рельефными буграми на животе, железобетонными мышцами рук и бёдер. В руке у девицы была катана, покоящаяся в алых лакированных ножнах.

— Лот первый! Зооморфный гражданин из лабораторий тактической группы Шунь-Шао! Да, дорогие мои, вы не ослышались! Химеры из Шунь-Шао одерживают победы на Рогатом Ринге второй год подряд! Два метра роста и сто тридцать килограмм неистовой силы, доблести и красоты! Психотип «Настойчивый Карп»! Эта милашка годна не только для производства молока и тяжёлых сельскохозяйственных работ! Она умеет обращаться с гражданским оружием первого и второго классов! Она обучалась искусству меча у самого Мастера Иошисуми! Купите эту рогатую красотку — и вам не придётся нанимать телохранителя! Ну-ка, дорогуша! Покажи нам своё мастерство!!!

Помощники аукциониста выкатили на сцену соломенный манекен. На голове человекоподобной фигуры белела повязка с символом «Общества Фукокупопоку». Толпа восторженно загудела, ожидая расправы над образом врагов Отца Нации, этих проклятых ретроградов, фанатиков и сектантов!

Меч блеснул, покидая ножны! Невидимое движение — и манекен разъединился на две аккуратных половинки! И эти половинки начали таять в вихре блестящей стали! Секунда — и вместо человеческих очертаний на сцене оказалась бесформенная куча сухой травы.

Толпа взорвалась аплодисментами. Ами была не в восторге от представления. Но она аплодировала вместе со всеми. Что за чудное создание! Силы ей не занимать! На этой милашке можно вспахать все горы вокруг фермы! Собрать и уложить камни, соорудить террасы — и засадить рисом! А после — продать урожай. И купить ещё землицы! Предприимчивая Аки расплылась в улыбке, подсчитывая барыши от этого предприятия.

Улыбка застыла на лице ошеломлённой Амико. За её поясом было всего тридцать монеток! Так в обиходе называли фюрер-токены, круглые маленькие энерго-емкости из нанитов, учреждённые Отцом Нации в качестве твёрдой валюты. Пары таких монеток хватало, чтобы выстрелить из плазма-лэнса или запустить картофелеуборочный комбайн. А десятка — чтобы ожил вертикальный танк.

Начался шум, гам, выкрики и толкотня. Слезы едва не брызнули из глаз Ами! Кажется, она всё-таки опоздала! В последний день аукциона Министерство Имперского Сельского Хозяйства выставило самые лучшие лоты. И самые дорогие, чёрт их возьми!

Среди всеобщего ликования, среди пьяного гомона и весёлых криков — невесёлые мысли снова овладели Ами. Без разницы, фюрер, император, или местный дайме стоит у руля. Богатые семьи всегда остаются при своём. Даже когда голодает каждый пятый. Даже когда мясорубка гражданской войны вот-вот снова начнёт молоть мясо и кости. Бедный ходит по выжженной земле. Богатый ходит по золоту, не касаясь пепла.

Она тяжело вздохнула. Монеток не хватит и на кисточку от хвоста химеры. Нет смысла тратить время попусту. Следует найти комнату в корчме. Лечь спать пораньше. И с первыми лучами солнца отправиться обратно на ферму.

Но разве она могла пропустить Большой Аукцион? Кто, в здравом уме и твёрдом рассудке откажется поглазеть на рогатых милашек, привезённых из самой столицы?

Пока девица с северных окраин провинции Уситори предавалась грустным раздумьям, толстяк на сцене делал своё дело. Снова музыка, снова безвкусные спецэффекты, снова дикие танцы — и, наконец, следующий лот предстал перед публикой.

Ами разглядела, как на сцене появился очередной зооморфный гражданин. Высокая красотка в тёмно-вишневом кимоно, с голубой лентой вокруг тонкой талии. На длинных рогах качались пышные банты, на щеках пылал румянец. Она то и дело отводила взгляд, и не уставала демонстрировать публике образы самого искреннего и глубокого смущения.

— О, средоточие красоты! О, сокровище томительной чувственности! Узрите вестника робких прикосновений, певца жарких поцелуев, труженика неистовых толчков! Прекрасная химера из тайных чертогов Дворца Тысячи Великих Наслаждений! О, мои милые дамы! Кто из вас готов к сладостному путешествию навстречу полной луне?! Кто из вас пресытился фаллосами из янтаря, дерева и камня?! Вот ваше лекарство! Вот ваше спасение! О, что за чудное, нежное, волшебное создание! Психотип «Нежная Ива» и семьдесят килограмм чистейшего, неистового, рафинированного наслаждения! Ликуйте и кричите от восторга, ибо лишь сегодня вы сможете купить зооморфного гражданина с Мужским Толкателем!!!

Толстяк был хорош в своём деле — и это касалось не только его актёрских талантов. В долю секунды, он оказался за спиной красотки. Схватился за отвороты её кимоно — и распахнул вишневые одеяния!

Вместе со стыдливым визгом рогатой милашки, раздался восторженный вой сотен дамских глоток! На свет божий выскочили увесистые, полные и острые груди — но не они были причиной ажиотажа. Перед толпой вывалился длинный и толстый член! Такой длинный, что массивная головка качалась промеж колен!

Его обладательница покраснела еще сильнее и оглушительно завизжала, пытаясь запахнуть одеяния! Но аукционист успевал бороться со стеснительной химерой, пресекать эти попытки, демонстрировать товар лицом, и вопить в микрофон!

— Только посмотрите!!! Что за великолепный Мужской Толкатель!!! Три тысячи неоновых монет или сорок пять миллионов бумажек с портретом Императора Ишиды!!! Кто готов поторговаться за этот могучий кусок мяса?!! Кто готов открыть собственное дело по осеменению всего и вся?!! Люди, химеры, мутанты, лесные твари, ворота, стены, деревья, камни — никто и ничто не устоит перед неистовым напором Мужского Толкателя!!!

Непомерная начальная ставка взбудоражила толпу еще больше, чем грандиозный член на сцене. Однако же, и в этот раз нашлись толстосумы, готовые поторговаться за желанный приз. Перед тем, как на шею химеры одели серебряный колокольчик — цена возросла в три раза!

Ами искоса поглядывала на группу женщин в богатых шелковых одеждах, окруживших покупку. Рядом с ними прохаживались девицы в чёрных кимоно. Под тканью виднелись очертания древних деревянных доспехов. Украшенные драконами катаны и автоматические дробовики, надменные лица, презрительные взгляды. Кто бы мог подумать! Наёмные телохранители из секты Кагефуми! Ещё вчера эти громилы сражались под знамёнами бежавшего дайме — а сегодня охраняют кошельки чванливых куриц! Куда же смотрят командиры и чиновники фюрера-императора?!

Ами удивлённо хмыкнула — как такое возможно? Кто же из провинции Уситори так богат? Кто так влиятелен, чтобы работать с наглецами, что посмели обнажить оружие против штурмовиков Усатого Варвара?

Ответ появился сам собой. Ами услышала разговор почтенных дам из толпы. Не успел прозвучать гонг аукциониста, как разодетые в пух и прах кумушки начали перемывать кости богатым покупателям.

Женщина в кимоно с изображением птиц закрыла веером нижнюю часть лица и наклонилась к спутнице, желая разделить с подругой очередную порцию злословия. Однако же, в её голосе было слишком много яда, слишком много ярости, слишком много срасти — и эти желчные послания достигли Аки.

— Проклятый клан Гото! Вечно этим выскочкам достаются лучшие куски! А теперь — ещё и лучшие фаллосы! Грязные, подлые потаскухи! Наверняка эти мерзавки ведут дела с лесным голодранцам из общества Фукокупопоку! Чтоб им обосраться во гробах, всем вместе взятым! Проклятые свиньи!

Торги длились всю ночь. Кто-то получал слугу, кто-то друга, а кто-то — очередную машину для вспахивания бескрайнего поля человеческих страстей. Монеты переходили из рук в руки, покупатели вешали на шеи зооморфных граждан серебряные колокольчики, и тут же давали им имена.

Наконец, с первыми лучами солнца, завершился фестиваль гигантских бюстов, крепких задниц, рогов и хвостов. Толстяк-аукционист спустился со сцены, обессилено смахнул пот со лба, и присосался к бутылке рисового вина. Толпа начала разбредаться, всё еще галдя и делясь впечатлениями. Не теряя времени, техники из Министерства Имперского Сельского хозяйства принялись разбирать сцену. Словно муравьи, они потащили ширмы, прожектора, флаги и портреты фюрера к огромному транспортному планеру, возвышающемуся посреди поля за городской стеной.

Ами тяжело вздохнула. Пощупала монетки через ткань хаори. И побрела прочь с площади. Её план был прост — продать дедушкино барахло. Ржавые клинки, древние доспехи, роскошный китайский фарфор с тщательно замазанными трещинами. И купить зооморфного гражданина. Привести помощницу на ферму. Возделать узкую полосу плодородной земли, зажатую между лесом и горами. Разбить новые поля, и как следует поторговать овощами и молоком! Первая часть плана удалась на славу — за хлам старика она выторговала целых тридцать фюрер-токенов. Увы, вторая часть с треском провалилась.

Однако, не успев сделать и десяти шагов, она разглядела кое-что занимательное. Рядом с лапшичной в дальнем конце площади, торчало несколько фигур. Там же был и аукционист. Толстяк сидел за прилавком и напивался. Рядом топтался чиновник из министерства сельского хозяйства.

Напротив столичных гостей собралось несколько женщин. Они оживлённо тараторили, размахивая руками. Ами разглядела ветхую старуху — в её руке болталась верёвка. Другой конец веревки был привязан к кольцу на шее румяной, крупной и высокой химеры. Массивный бюст, длинные рога, грандиозная круглая задница — просто загляденье! Рогатая девка переминалась с ноги на ногу с недовольной физиономией, а старуха потрясала в воздухе кулаком, и что-то втолковывала чиновнику.

Ноги сами понесли Ами к пёстрой компании. Она остановилась в нескольких шагах от лапшичной, и, делая вид что рассматривает овощи на прилавке торговца, принялась вслушиваться в разговор на высоких тонах.

— Порченый товар! Порченый товар, будь вы неладны! Я купила эту треклятую девку в первый день аукциона — и за три дня успела поседеть!!! На землю Уситори еще не ступала нога создания, настолько ленивого, прожорливого, похотливого и бесполезного!!! Верните мои деньги!!! И забирайте эту бестолковую обжору!!!

Подвыпивший толстяк кидал страдальческие взгляды то на старуху, то на рогатую химеру, то на своего коллегу. А чиновник, не меняясь в лице, сухо отчитывал недовольного покупателя.

— Есть закон. Есть правила. И есть параграф двадцать-четыре пункт девять! Вы ведь дали имя зооморфному гражданину? Всё, сделка закрыта. Она ваша. Употребите для воспитания химеры инструкцию Имперского Министерства Сель...

— Ах ты, масляная рожа!!! Забирай эту бесполезную дуру и отдавай мои двадцать пять монет!!! Отдавай мои монеты, треклятый фашист!!! Порченый товар!!! Порченый товар!!! Чтоб вам перевернуться!!! Верните мои деньги!!!

Амико вздрогнула, услышав эти слова. И решительно зашагала к галдящей компании. Её покойный отец был фермером и торговцем. В крови юной землевладелицы жило понимание, как вести дела. Вот лучшая сделка, на которую можно рассчитывать! Без всякого вступления, без лишних слов, она взяла быка за рога! Подбежала к шумной компании. Поклонилась старой карге. И громко выпалила своё предложение.

Услышав эти слова, сидевший с кислым лицом толстяк-аукционист подскочил на табуретке. Молниеносным движением схватил с прилавка ложку — и изо всех сил ударил ею в медный фонарь! Раздался оглушительный звон и ещё более громкий голос!

— Стойте! Есть правила. Мы не уполномочены регистрировать сделку между гражданами. Мы так не работаем! Эта химера — собственность старой госпожи. Но раз она желает вернуть зооморфного гражданина — так тому и быть. Заполняйте формы. Платите пошлину и вызывайте государственного оценщика. И не забудьте про заключение врача! Не пройдёт и месяца, как мы уладим ваше дело! Только не устраивайте здесь цирк. А вы, господин Хаято... вы, вы... вы пьяны! Не позорьте Министерство! Идёмте, я провожу вас к планеру.

Глаза толстяка гневно блеснули. Он вскочил, его пояс развязался, полы кимоно распахнулись, вывалив круглое розовое пузо! Его лицо исказила маска ярости и отвращения — и это не было очередным представлением! Толстяк на самом деле пришёл в ярость! Ведь коллега не понимал саму суть их ремесла! Ведь торги были самым настоящим призванием, служением фюреру и народу Японских Островов!

Пухлый кулак ударил по деревянному прилавку. Пустые стаканы и винные бутылки полетели в воздух. Размахивая веером и делая страшное лицо, аукционист начал кричать на чиновника.

— Да как ты смеешь! Я, Хао Хаято, не затем рву глотку и скачу по сцене, чтобы мы возвратились в столицу с товаром! Это вопрос чести! Чести актёра и чести торговца! Разве можно снова запирать дар фюрера в пластиковый ящик? Разве мы прячем сокровища от людей? Клянусь твоей дурной головой, я не повезу эту милашку обратно! Прочь с глаз моих! Прочь, чёрствый сухарь!!!

— Господин Хаято, вы забываетесь! Я — государственный служащий четвёртого класса! Это неприемлемо! Я буду жаловаться! Я пожалуюсь в малый дисциплинарный комитет Министерства Сельского Хозяйства! Что вы себе позволяете! Нет, я пожалуюсь сразу в большой дисциплинарый комитет!!!

Не веря в свою удачу, она вынула из-за пояса кусок ткани, развернула — и на ладонь толстяка легла стопка фюрер-токенов. Тот кивнул, протянул монетки старухе, взял из её рук веревку — и передал Ами.

Старая карга принялась считать деньги. В её взгляде промелькнуло что-то похожее на стыд. Ей на самом деле было стыдно, что такой бесполезный зооморфный гражданин достался юной и неопытной девице. Что она будет делать с этой дурной коровищей? Бедное дитя! Желая заглушить голос совести, старуха принялась расхваливать приобретение и поучать новую владелицу.

— Слава богам! Только посмотри на её грудь! Я бы в жизни не отдала такую химеру... ты озолотишься на торговле молоком, милая моя девочка! Но не давай ей спуску! Не давай спуску хитрой обжоре! С утра бери хворостину — и по заднице! По заднице, слышишь? Желаю тебе сто лет благополучия! Сто лет процветания тебе и твоим родителям! И не забывай — по заднице! По заднице!

Ами не стала огорчать старуху и признаваться, что её родители давно отошли к богам. Она поклонилась хитрой карге. Поклонилась толстяку. И даже поклонилась нахохлившемуся и покрасневшему чиновнику. Наконец, повернулась к растерянной рогатой девке. Ами счастливо улыбнулась. И шлепнула химеру по крутой заднице.

Кряхтя, покачиваясь, и распространяя запах алкоголя, аукционист зашагал к ящикам возле почти разобранной сцены. Остановился перед одним из контейнеров — и снова обратился к Ами.

— О, боги! Нет же! Что за глупость?!! Больше всего на свете фюрер любит порядок! Порядок во всём! Понимаете, юная госпожа? Вот вам, моя милая — свод правил, законов, рекомендаций и положений! Здесь всё о сельскохозяйственной программе Отца Нации! Всё о зооморфных гражданах! Здесь ваши ответы на вопросы, которые есть — и которые будут!

Аукционист повозился с замком на контейнере. Запустил туда руку, пошарил. Вынул огромную и толстую книгу из синтетического пергамента. На обложке пестрела та же самая милая картинка, что и на дирижабле над рынком — фюрер в окружении рогатых красоток. Ами снова поклонилась, принимая из рук толстяка тяжёлый том.

Ами не спала всю ночь, наблюдая за аукционом и публикой, что толпилась вокруг сцены. Весь предыдущий день она провела в пути. В любое другое время она бы валилась с ног от усталости. Но сейчас, окрылённая удачей, она бодро шагала к городским воротам, держа в руке толстую пеньковую верёвку. Другой конец верёвки был привязан к ошейнику Мэй.

Ошейник и колокольчик — часть новой традиции. Но в поводке нет никакой нужды. Возможно, это задевало или расстраивало полногрудую рогатую красотку. Ведь она — тоже гражданин Тихоокеанского Рейха, пусть и второго сорта.

Однако, Ами даже не думала выпускать верёвку из рук. Пусть горожане и покидающие ярмарку гости видят — вот идёт важная птица! Вот идёт землевладелец, купивший себе работника! Почтенное дело!

Золотые лучи пробились через тучи. Осветили парочку, бредущую по пыльной дороге. Позади остались городские стены. Впереди — горная гряда плыла в тумане над дубовым лесом.

— Так точно! На площади в десять квадратных миль отсутствуют тепловые сигнатуры и электрические сигналы! Ситуация семь-девять! Возможные наблюдатели не обнаружены!

В небе над безжизненным горным ландшафтом расплылась мутная клякса. Пара секунд — и клякса превратилась в силуэт планера. Беззвучно включились посадочные двигатели. Столбы горячего воздуха коснулись песка и камней.

Гордость Императорских ВВС, легкий и быстрый «Зет-Ниндзя» был создан исключительно для разведки и скрытной установки маркеров био-оружия. Однако, здесь и сейчас, в самом сердце Тихоокеанского Рейха, близилась к завершению миссия куда более важная, чем слежение за анклавами и стратосферными базами Летающего Острова. Планер доставил важного пассажира.

Земля дрогнула. Послышался тихий гул. Скала начала расступаться прямо под планером, открывая вертикальный тоннель с дорожками сигнальных огней. «Зет-Ниндзя» начал опускаться в бездонную тёмную глотку.

Ангар в чреве скалы наполнился горячим воздухом и вонью авиационного топлива. Доктор Кейси закрыла нос платком. И скривилась от досады, наблюдая, как шасси планера медленно опускается на бетон.

— В скале! В скале, только подумать... чёртов каменный мешок! Чёртов Усатый Варвар! Одно и то же дерьмо, снова и снова! Проклятая вонь! Вот же дерьмо! Как же это раздражает!

У доктора Кей были причины недолюбливать фюрера. Год назад, она подыскала прекрасные варианты для развертывания лаборатории. Пансионат рядом с горячими источниками в Нагасаки. Курортная гостиница на островах Кагосимы. Так нет же! В генетической памяти Отца Нации жила непреодолимая страсть к бункерам, шахтам и подземельям! Вместо того, чтобы валяться на пляже или откисать в горячей ванне — она проводит лучшие годы в этом каменном мешке!

Засунув ладони в карманы белого халата, доктор Кейси зашагала к планеру. Раздалось шипение, люк на брюхе серебряной сигары разгерметизировался. На трапе показались две фигуры — дама в чёрной парадной униформе и зооморфная девица.

Женщина с майорскими лычками чеканным шагом направилась навстречу доктору Кейси. Высокая рогатая милашка семенила рядом, хлопая глазами и рассеянно оглядываясь. Глава лаборатории протянула руку для приветствия. Но майор остановилась в пяти шагах, вытянулась по стойке смирно, щёлкнула каблуками и вскинула руку в римском салюте. От стен ангара отразился её звонкий голос.

— Да, да, хайль, все мы любим Усатого Варвара... приветствую вас от лица дивизиона «Сато-Гокай». Кейси Ишида, главный научный руководитель. Зовите меня доктор Кей. А еще лучше — босс! Как ваша подопечная перенесла полёт?

Этой встрече предшествовал целый год исследований и экспериментов. В команде доктора Кейси трудились ведущие нейробиологи, химики, генетики и днк-программисты Тихоокеанского Рейха. Доставленная планером-невидимкой рогатая девица — результат сотрудничества дивизиона «Сато-Гокай» с учеными из Министерства Имперского Сельского Хозяйства.

В научных кругах её инициативу называли не иначе, как аферой. Однако же, злые языки перестали сотрясать воздух, когда её доклад попал высшему армейскому руководству. А затем — лег на стол самому фюреру.

Кейси Ишида получила финансирование и поддержку. В случае успеха, новая технология могла изменить ход противостояния с Летающим Островом. Армейские чины испытывали огромный энтузиазм по поводу проекта. Военное применение «Фаошеня» открывало невиданные перспективы.

«Семя Бога» или «Фаошень» — искусственная форма жизни, самоорганизующаяся субстанция из реактивных мутагенов, ревиталайзеров, полимеразных ассемблеров, ноль-фрагментов, и сверхплотных супер-дублированных днк-цепей.

Технология, немыслимо далёкая от клон-процесса. «Фаошень» не имел ничего общего с изученной и предсказуемой практикой создания био-оружия кайдзю-класса. Без всякого сомнения, эта разработка предназначалась для модификации живой плоти. Возможно, для модификации принципиально любой биомассы.

Введение «Фаошеня» в живой организм давало самые противоречивые результаты — от летальной трансформации подопытных до целого ряда явлений, которые нельзя было назвать иначе, как паранормальными. Посвященные мистики рассуждали о сверхчеловеческих способностях. Священники и таосисты упражнялись на тему промысла богов. А кто-то из ведущих физиков заявил, что феномен «Фаошень-абберацеии» влияет на саму ткань реальности. Правда это или нет, но изменения плоти и разума были совершенно непредсказуемы.

Впервые этот материал обнаружили в Средней Монголии, во время блистательной десантной операции по захвату укреплённого анклава Летающего Острова.

Вопросы остались без ответа. Зато военные консультанты пришли к единому мнению — существовала лишь одна причина вести работы с «Фаошенем» так далеко от защищенной супер-агломерации, парящей в четырёх километрах над землёй. Без всякого сомнения — враг считал эти био-материалы источником угрозы. Разумеется, это не отменяло необходимость их изучения. Начались бесконечные серии тестов, которые лишь распаляли интерес учёных и энтузиазм военных, но не давали ответов.

Если эта удивительная форма жизни создаёт невероятно устойчивые связи с уже сформированным организмом — можно ли предположить, что она полностью адаптируется во время клон-процесса? Войдет в состав организма, не вызывая летальных изменений? Возможно ли, что молоко модифицированной рогатой красотки станет средством доставки «Фаошеня» для другого живого организма? Средством безопасным, и, самое главное — предсказуемым?

— Так тебе ещё не дали имя? Бессовестные засранцы! После тестов мы подберём тебе что-то звучное. Нет, нужно что-то грандиозное! Ведь твоё имя войдет в историю Японии! Нет, нет, нет! В историю всего человечества!!!

В самом центре экспериментального зала возвышался прозрачный куб. Внутри, на привинченном к полу кресле, сидела рогатая химера, нервничая и хлопая ресницами.

Рядом с ней, глава дивизиона «Сато-Гокай» нетерпеливо клацала в дата-куб, в очередной раз просматривая данные от команды медиков. Доктор Кей не стала облачаться в костюм био-защиты. И это не было нарушением протокола. Экспресс-тесты совершенно точно указывали, что с химерой всё в порядке.

Пальцы доктора Кейси подрагивали от нетерпения. Биологические угрозы отсутствуют! Медицинские показатели в норме! Электрическая активность мозга в норме! Соответствие психопрофилю больше девяноста процентов!

Значит ли это, что «Фаошень» обуздан? Приручён, заключен, скован внутри этих славных грудей, этих милых щёчек?! Неужели она действительно создала живой контейнер?! Стой сердце, стой! Ещё не время делать выводы! Ещё не время ликовать! Однако же... она уже чувствует величие момента! Совершенно необходимо произнести речь!

— Коллеги! Дорогие мои коллеги! Запомните этот день! Мы на пороге новой эры! Завтра мы создадим новые научные методы! Новые технологии! И даже новые формы жизни! Мы проделали грандиозную работу! Ну же, давайте, поаплодируйте друг-другу!

Прозрачные стены затряслись от аплодисментов. Не дожидаясь, пока овации стихнут, доктор Кей подскочила к милашке в кресле, и без всяких церемоний рванула её сорочку! Массивные упругие груди высвободились из плена ткани. Химера вскрикнула, закрыла ладонями крупные розовые соски. И густо покраснела. Для стеснения были причины — прозрачные стены стерильного отсека облепили ученые в белых халатах, техники в рабочих комбинезонах, и даже охрана секретной лаборатории. Весь персонал был здесь, все без исключения!

Раздался тихий гул. С потолка опустился манипулятор. Металлическая рука держала угрожающего вида прибор — нечто среднее между пылесосом и огромной сдвоенной пипеткой. Следовало бы доверить этот агрегат специалисту, но доктор Ишида предпочитала лично находиться на переднем рубеже науки.

Машина заработала, стеклянные колбы прижались к грандиозному бюсту, накрывая и втягивая нежную плоть. Следующие несколько минут весь персонал дивизиона «Сато-Гокай» затаив дыхание наблюдал за триумфом науки: всхлипы и стоны рогатой милашки, трясущиеся груди, сжатые бёдра, тяжёлое дыхание, ерзанье по мокрому пятну на кресле, напряженные соски, увеличивающиеся с каждым хлюпаньем дьявольской машины, испарина на лбу, снова стоны, снова нетерпеливое ёрзанье, снова всхлипы — и, наконец, тугие струи молока!

Возбужденный голос доктора Кей вывел ассистентов из оцепенения. Одна за другой, пробирки с тёплой белой жидкостью заняли место в гудящих и мерцающих машинах. Через минуту, на дата-кубе босса научной команды появились долгожданные результаты.

Руки доктора Кей похолодели. Ноги стали ватными. Но в следующую секунду — её сердце снова билось. Разумеется, следы «Фаошеня» не могут просто-напросто исчезнуть. Дело в оборудовании. Она бросила яростный взгляд на команду ассистентов и техников.

— Что с тестами? Что с тестами, я спрашиваю?!! Даже не думайте, что это сойдет вам с рук! Собираем материал! Доим снова! Доим и тестируем параллельно в третьем, четвёртом и десятом блоке! Врубайте доилку!!!

Ещё полчаса стонов, вздохов, вибраций, хлюпанья, всхлипов, проклятий, брани, обвинений и яростных криков руководителя проекта. Три тестовых линии. Три независимых прогона.

Медики оторвали зооморфного гражданина от адской машины. Продолжать не было смысла. Доктор Кейси впала в ярость. Потом в неистовство. Потом в состояние берсерка.

Кей Ишида лежала на кожаном диване, закрыв глаза. Рядом валялось несколько пустых бутылок от сливового вина. Она нашла способ отметить крах всех теорий и бесславное окончание проекта. Просто-напросто надраться как следует!

Увы, хмель её не брал. Могучий ум работал на полную катушку. Нулевому результату просто-напросто не было объяснений. Это противоречило любому знанию из области медицины, генетики, химии — и чего угодно! Что-то всегда остаётся. Что-то должно быть. Увы, медики зафиксировали лишь стресс и выброс кортизола после затей с доилкой.

— Чёртов гад!!! Умри!!! Всё из-за твоей сраной скалы!!! Долбаная скала!!! Дерьмо!!! Дерьмо-о-о-о-о!!! Вонючий любитель подземелий!!! Ублюдок!!! Мерзавец!!! Умрии-и-и-и-и-и-и, сук-к-к-кин сын!!!

Початая бутылка ударилась в портрет и со звоном разбилась. Однако, облитый алкоголем фюрер по-прежнему смотрел на доктора Кей с укором. Немой вопрос читался в его взгляде: «Что ты упустила? Что ты упустила? Что же ты упустила?!!».

На пороге стояла майор Номура. Вот только вместо форменного чёрного кителя, её грудь стискивала длинная тканевая лента. Она была обнажена по пояс! Словно этого мало — на её плече лежал самурайский меч. Ещё один, покороче, был за поясом.

Доктор Кей почувствовала непреодолимое желание ущипнуть себя, закричать, пробить головой портрет Усатого Варвара. Сделать всё что угодно, лишь бы проснуться! Лишь бы очнуться от этого безумия! Увы, наваждение так и не исчезло.

— Это моя вина. Тридцать минут назад я получила сообщение от своей команды из Министерства. Рапорт и отчёт готовы. Отправьте вышестоящему начальству, как только ознакомитесь. Я принимаю на себя всю ответственность. Я смою позор, сделав харакири. Вы окажите мне честь, доктор? Вы станете моим ассистентом?

— Я доставила не того зооморфного гражданина. Произошла диверсия. Один из ведущих специалистов оказался сектантом из общества «Фукокупопоку». Он подменил данные клон-процесса и взломал логистические протоколы. В итоге, произошла ошибка. Я привезла вам самую обычную химеру.

Их беседа продлилась не дольше пятнадцати минут. Разговор был посвящен таким архиважным вещам как «спасти Японию», «осчастливить фюрера», и, самое главное, «прикрыть собственную задницу».

Руководитель дивизиона «Сато-Гокай» не могла допустить, чтобы досадное недоразумение бросило тень на её команду и репутацию. Армейское руководство и сам фюрер не должны сомневаться в том, что военные, учёные и чиновники из проекта «Фаошень Зеро» контролируют ситуацию. Ведь их работа слишком важна. Слишком многое уже сделано. Остался последний рывок! Расследования, проверки, аресты, кадровые перестановки — сейчас не время для всего этого!

Ей удалось убедить майора Номуру, что вернуть «особого» зооморфного гражданина гораздо важнее для Тихоокеанского Рейха, чем выпустить собственные потроха.

Прошел ещё час — и Доктор Кей создала весьма правдоподобную, но на сто процентов фальшивую теорию о «Фаошень-адаптации». Эта концепция не только объясняла нулевые результаты, но и называла их величайшим научным прорывом со времён изобретения огня и колеса. Отчёт должен был впечатлить военное руководство. И дать самое необходимое — время. Время для майора Номуры.

Связанные одной тайной и одним делом, ученый и солдат взялись за работу. Каждый из них снова и снова повторял себе — это не заговор. Это не предательство рейха. Нет, совсем нет!

Голый и босой, Широ брёл сквозь лесную поросль. Петлял в тени огромных дубов без всякого плана и без всякой цели. Им овладели самые тревожные мысли.

Как так вышло? Ведь он рождён в знатной семье! Ведь последние годы его готовили для того, чтобы служить императору! Чтобы править и повелевать! Казнить и миловать! Ему было предначертано занять место воле трона, как прадеду, как деду, как отцу — но из проклятой машины выскочил Усатый Варвар! О, безродный клон без ума и чести! О, кумир презренной черни! Тиран, деспот, узурпатор и редкостный мерзавец!

Что же делать? Теперь — он не просто бродяга. Он беглец, преступник, враг государства! И его единственное напоминание о цивилизации — резиновый кляп! Что за отвратительную шутку выкинули боги с человеком?!!

Широ в сердцах выругался и зашвырнул кляп в кусты. К чёрту! К чёрту страну, цивилизацию и само человечество! Он будет жить здесь, в лесу! Как отшельник, как просвещённый мудрец из китайских легенд!

Благонравному Мастеру Цзяо птицы приносили рисовые зёрна в клюве. Медведица кормила мёдом блаженного Ямагаси. Мистик и целитель Шуньляо ездил на огромной лесной свинье. Достойнейшие сыны Азии обрели мир под листом лопуха, дом в тени сосны, дворец в барсучей норе, храм в дупле Волшебной Совы. Так неужели он, их духовный наследник, не найдет своё место среди трав, камней и коряг?

Желая испить из фонтана мудрости и благочестия, крестьяне облачатся в праздничные одежды. Набьют корзины подношениями и едой. И с песнями войдут в лес.

Учёные мужи из всех концов Японии принесут кисти, чернила, пергамент — и последуют за простыми людьми. Начнут заглядывать в дупла, переворачивать коряги, зажигать факела в пещерах, желая отыскать мудреца и разделить с ним беседу о достоинстве, о чести, о человеке, и о сути вещей.

Пройдут годы, десятилетия, столетия — и новый Басе обмакнёт перо в нектар поэзии. И расскажет потомкам о Широ Тобаши, достойнейшем человеке своей эпохи!

Широ забрался на сваленный дуб. Приосанился, упер руки в бока. Повернулся к кустам, воображая, что в зелёных зарослях прячутся стеснительные паломники, явившиеся за порцией мудрости, поэзии, нравоучений, и всего прекрасного, великого и блистательного, что только способен родить человеческий ум. В лесной тишине раздался его взволнованный, но полный достоинства голос!

Слеза покатилась по щеке поэта и аристократа. Широ расчувствовался. Вот оно, настоящее дело! Настоящая, чистая, лесная правда! Даже если неблагодарные, чёрствые простолюдины не принесут ему еды и цветов — он будет созерцать звёзды и читать стихи белкам! Прочь, подлая чернь! Прочь, низкий сброд! Он не станет обезьяной, что развлекает пьяниц на рынке, танцуя в маске обезьяны! Вон из этого святого леса, бессовестные подлецы!

Широ недурно проводил время, прогуливаясь в тени вековых дубов. Даже не подозревая, что окончательно заплутал. Фантазии чередовались с поэтическими упражнениями, а поэтические упражнения с фантазиями.

Через несколько часов он услышал урчание из голодного живота. Но, странное дело — медведица с горшком мёда не спешила выскакивать из кустов. Лисы и барсуки и не думали нести ему выпивку. Нигде не слышался шум волшебного водопада, из которого жареные карпы прыгают прямо в рот.

Высокие материи выветрились из головы Широ так же быстро, как и появились. Он наконец-то обрёл связь с реальностью. И ужаснулся. Весенняя ночь слишком холодна. Лес слишком чёрен. А он — гол, бос, голоден и безоружен! И, всего хуже, даже не представляет, где находится и куда идти!

Совершенно некстати, из глубин памяти вспыли истории о богатых безумцах и отчаявшихся правителях. Истории о тёмной медицине. Истории о био-ассемблерах в подземельях заброшенных монастырей. Слухи о чудовищах, созданных людьми. О людях, потерявших человеческий облик. Бродит ли кто-то во тьме, рассчитывая на кусок мяса побольше и посвежее? Скользят ли чьи-то щупальца по мокрой листве? Широ вздрогнул — разумеется, от холода, а не от страха. Нет, нет, нет! К чёрту эти глупые слухи!

Он запрокинул голову, пытаясь разглядеть небо сквозь тёмно-зеленную массу. Увы, свинцовая пелена проглотила луну и звёзды. Раздался гром. В этот раз, совсем близко. Холодные капли ударили по листьям, пробили кроны деревьев, достигли головы, спины и задницы начинающего отшельника.

Заблудившийся беглец разглядел свет. Что-то мерцало сквозь нестройные ряды чёрных стволов. Фонарь путника? Костёр? Прожектор? Остатки благоразумия не покинули Широ. Он не понесся за ответом сквозь кусты и сучья. Поэт и аристократ опустился на четвереньки. И начал медленно красться к источнику света, пытаясь не выдать себя случайным шорохом.

Cвет становился всё ближе. К шуму дождя прибавился шум водопада – кажется, рядом была река. Широ распластался по мокрой листве, и, словно удав, пополз через кустарник. Ветки хлестали и кололи его голый зад, наследник клана Тобаши кривился и сопел, однако же, всё полз и полз.

Наконец, беглец осторожно высунулся из дубовой поросли. Под навесом из веток дымил костёр. На фоне яркого пламени чернел силуэт человека. Тёмная фигура в плаще сидела напротив огня, спиной к кустам, и медленно вращала над огнём палку. На деревянном вертеле что-то жарилось.

Широ замер, боясь себя выдать. И решил не выпрыгивать из кустов, рассчитывая на древние законы гостеприимства. Тёмные места рождают тёмные мысли – и целых ворох сомнений в человеческой добродетели. Кто и зачем разбил лагерь на полоске между лесом и бурлящей рекой? Разбойник? Охотник? Собиратель трав? Безумный сектант из общества “Фукокупопоку”? Или такой же беглец, скрывающийся от громил Усатого Варвара? Друг или враг?

Дождь усилился. Широ задрожал от холода, но не сдвинулся с места. Он решил не рисковать. Не стоит дразнить богов, испытывая удачу второй раз за день. Благородный бродяга решил прибегнуть к проверенной стратегии. Он полагался на этот план весь последний год. Да, учитель Фей-Пао не назвал бы эту стратегию мудрой или достойной. Однако же, иногда она приносила дивиденды.

Широ не успел придумать, как провернуть этот коварный план. К несчастью, его носа достиг аромат снеди, запах жира, дыма, и жареного мяса. Рот беглеца наполнился слюной, а живот предательски заурчал – так громко, что едва не заглушил раскаты грома!

Не выпуская из виду тёмную фигуру, Широ прижался к земле, пытаясь слиться с подстилкой из мокрых листьев. Голозадый аристократ заметил, как в руках незнакомца что-то блеснуло. И его душа ушла в пятки! Это же охотничий арбалет с гаусс-ускорителем!!! Словно этого было мало — незнакомец начал рыться в наплечном мешке, лежащим у костра. В руках тёмной фигуры оказалось что-то похожее на маску с длинным носом. Тактический электронный вынюхиватель!!!

Увы, незнакомец в мгновение ока натяну на голову это чёртово устройство. Пара секунд — и он повернулся к зарослям, целясь в кусты из арбалета. Раздался громкий и решительный женский крик.

Это не было пустой угрозой. Дуговой разряд осветил поляну! Над головой Широ просвистел тяжелый стальной болт, и со страшным треском ударил в дерево! Ствол расщепило на две половины, на несчастного поэта обрушились листья, сучья, желуди и потоки воды!

Одновременно с ужасом, Широ почувствовал странное облегчение. Ему угрожал женский голос — а ведь он умеет ладить с дамами! Не дожидаясь, пока второй выстрел из арбалета попадёт ему в зад, он вскочил с понятыми вверх руками. Через пару секунд состоялась обычная для таких случаев мирная беседа.

Насквозь промокший, облепленный грязью и листьями бродяга наконец-то выбрался из своего убежища. Женщина в чёрном плаще осторожно приблизилась. Устрашающего вида арбалет почти что упёрся в красный от холода нос.

Это прозвучало с совершенно неуместным апломбом. «Высокородный» никак не подходило к грязному голому бродяге, выскочившему из кустов с членом наперевес. Однако, то-ли сам его тон произвёл впечатление на женщину с арбалетом, то-ли она привыкла встречаться с кое-кем пострашнее.

— Я... охотился со своими людьми... охотился на лис. И... решил омыть лицо в реке... но поскользнулся. Меня подхватил стремительный поток, сорвал драгоценные шелковые одежды... и... и... вынес на берег. Десять... нет, сотня моих людей уже ищет своего господина! Я заметил огонь. Но побоялся встретить разбойника. Или того хуже. Горы и леса кишат сектантами «общества Фукокупопоку». С кем я имею честь беседовать, о, благонравная, добрая и гостеприимная женщина?

Годы в монастыре Шу закалили ум и язык несостоявшегося отшельника. Ложь искусно переплеталась с правдой, а правда переопылялась с лестью. Эти речи могли убедить и даже впечатлить! Увы, ему не повезло со слушателем.

Взгляд серых глаз скептически оценивал Широ, то и дело опускаясь к лучшей его части. Не похоже, чтобы семена лжи упали на благодатную почву. В воздухе повисло молчание. Если бы заблудившийся аристократ видел лицо женщины — он разглядел бы хитрую и даже коварную ухмылку. Она наконец-то убрала арбалет. Поднесла руку к лицу, щелкнула зажимом, сняла тактический вынюхиватель.

К несчастью, Широ не посетило предчувствие. Он не услышал голос интуиции. Все его мысли, все его чувства, все его надежды – вращались вокруг двух вещей. Тепло костра – и одетый на палку жареный заяц.

Уже через десять минут после счастливой встречи, Широ грелся у костра, обернув полотенце вокруг бёдер. Грыз горячее мясо, то и дело отвлекаясь, чтобы выпалить порцию комплиментов и благодарностей в адрес гостеприимной женщины. Она молча ела, слушала, кивала и улыбалась.

Покончив с нехитрой трапезой, беглый аристократ наконец-то разглядел свою спасительницу. Черные кудри выбиваются из-под капюшона плаща, веснушки на щеках, большой рот, тонкие губы. Приятное молодое лицо, пусть и худощавое. Острый взгляд серых глаз — но под глазами лежат тени, то-ли от усталости, то-ли от долгих ночей без сна.

Обглодав кости и облизав пальцы, Широ, как и всякий приличный молодой человек, решил завязать знакомство. Произвести хорошее впечатление. Развлечь девицу разговором.

— Вы, моя дорогая — самый настоящий образ женской добродетели из поэтических сочинений Мастера Цзяо! Слава богам, ещё не перевелись достойные люди на истерзанных Японских Островах! Однако же, я представился — жду ответной милости! Как вас зовут, о, прекрасный волшебный лотос, одолевший ночную тьму?!

— Разумеется. Местные так окрестили чёртову тварь. Её создал клан Гото. Потерявшие стыд безбожники клонировали волка для одного из своих борделей. Волка с огромным членом. И обучили залезать на клиенток. Только подумать! Похоже, богатые кумушки окончательно измочалили эту химеру. Волк сбежал в лес. С прошлого полнолуния ходят слухи, что он нападает на женщин. И даёт им жару — если вы понимаете, о чём я.

— Правда или нет — кто знает? Вот только патриархи клана Гото пообещали пятьдесят фюрер-токенов за голову этой химеры. Стали бы они платить за обычного волка? Хотят уладить дело, пока не поднялся шум.

Дождь усилился. Молния то и дело освещала лагерь, выхватывая из темноты чёрные стволы и ветви. Повеяло холодом. Над землёй повис пар. Потоки воды падали с навеса из веток, капли то и дело достигали огня.

А Широ всё болтал и болтал. Он желал как следует расспросить о ремесле охотника. Поговорить о простой, бесхитростной жизни в лесах и горах, попутно вываливая на девицу льстивые поэтические образы. Посреди очередной порции восторгов — Кана поднялась, подкинула в костёр несколько сухих веток. Расстелила спальный мешок. И указала на него пальцем.

— Слишком холодно и слишком сыро. Время отдыхать, наследник. Полезайте в мешок! Места хватит для двоих. Надеюсь, ваши люди... прибудут с восходом солнца.

Не дожидаясь ответа, Кана сбросила длинный плащ. Повесила над нехитрым ложем. Сняла камуфляжную сорочку — и свет от костра заплясал на крепкой груди с острыми сосками. Даже не глядя на Широ, охотница принялась расстегивать ремень на своих брюках.

Широ открыл рот, но так и не нашел слов, подходящих случаю. Просидеть всю ночь возле костра было бы не только чертовски холодно — но и чертовски невежливо! Беглый аристократ вздохнул — и полез в мешок.

Быстрым, почти змеиным движением, Кана последовала его примеру. В один миг в мешке стало тепло. Тепло и чертовски тесно. Походное ложе предназначалось для одного, но где один, там и двое. Широ почувствовал запах крепкого молодого тела. Нос охотницы коснулся шеи беглеца. Упругая грудь расплющилась о плечо. Бедро гостеприимной девицы прижалось к его бедру, рука легла на живот.

Беглый аристократ принял свою долю. Он покорно ждал, пока охотница сцапает его член, словно трофей, редкую добычу, выскочившую из леса. Такова участь мужчины. Такова природа человека. Таков мир.

Но всё же, разве возможно смириться с этой проклятой эпохой? Почему образованнейший человек своего времени, рождённый служить народу и Императору – превратился в приложение к Мужскому Толкателю? Утром – громилы Усатого Варвара покушаются на содержимое его яиц. Ночью – он расплачивается членом за еду и ночлег. О, растворение мужского! О, инфляция великого! О, бездуховный век! Невесёлые, и такие привычные мысли!

Минута следовала за минутой, а Широ всё размышлял о превратностях судьбы. И собирался с духом, чтобы задать жару простолюдинке, что не упустит своё. Однако же, вместо настойчивых пальцев на члене, он почувствовал тихое посапывание. Беглец наконец-то понял – его спасительница спит.

Блуждая во тьме и проклиная свою долю – он шел не на свет костра. Нет! Он шел на свет человеческого сердца! Впервые за долгие годы Широ знал, как быть и что делать. Он наконец-то прозрел будущее. И нащупал нить своей судьбы.

Да, охотница-простолюдинка не ровня благородному аристократу – но всё же, сокровища, сокрытые в её сердце, способны осветить ночь. Её добрая душа, её врождённое благонравие – редкий и чудесный дар богов! Как этот драгоценный, волшебный цветок смог расцвести среди руин, огня и крови?! Из-под коросты войны и ужаса, на краткий миг показалась настоящая, древняя и благородная Япония! Эта девица – истинная дочь той, достойной, но бесславно забытой страны! Решено – она станет его женой!!!

О, как же обрадуется эта милашка, когда узнает, что стала избранницей настоящего аристократа, учёного и поэта! Словно принц из древней легенды, прекрасный принц с огромным членом и сияющими мудями, он спустился на хрустальной небесной колеснице, желая не просто возлечь с простолюдинкой – но забрать её на небеса! И возвести храм вечной любви, прекрасный чертог из фонтанов спермы, золота и солнечного света!

Радуясь от всего сердца, ликуя и обнимая спящую охотницу, Широ вынашивал самые честные и благородные планы. Фантазии и возня в спальном мешке длилась не более десяти минут. И вот, он наконец-то захрапел.

Жмурясь от яркого света, Широ наконец-то справился с остатками сна. Он расслышал вопрос охотницы. Конечно, это не то, что ожидаешь услышать с утра пораньше. Однако, стоит сказать правду. Разве можно начинать с вранья прекрасную историю их любви? Кому ещё открыться в этом мире, как не будущей супруге? Само собой, как любой благородный и добросердечный человек, она так-же терпеть не может новые порядки и самого диктатора!

— Как ты узнала? Ладно, так и есть. Проклятые жандармы Усатого Варвара. Эти мерзавцы пытались добраться до моих яиц. Им удалось — но я сбежал, избежав худшей доли! Но знай, моя волшебная нежная богиня, отныне вся эта роскошь лишь для тебя! О невыносимо прекрасное средоточие красоты, доброты, благочестия... и... и... красоты с добротой... и... эээ... прекрасная...эээ... о боги, минуту, дай мне проснуться, одну минуту...

Широ расплылся в широкой улыбке. Воистину, что за славная женщина! Его наставник говорил — нельзя делать признания, давать клятвы, и заключать союзы на голодный желудок. Он повернулся к кострищу. Но огонь был потушен. А вертел пуст. Увы, он так ничего не заподозрил. Через секунду он услышал встревоженный голос своей спасительницы.

В следующее мгновение наследник семьи Тобаши полетел на траву, сбитый ловкой подсечкой! Кана запрыгнула на него — и в долю секунды токая металлизированная стяжка обернулась вокруг запястий Широ! Не понимая, какого чёрта происходит, он оторвал лицо от мокрой травы. И завопил во всю глотку.

— Какого... какого чёрта... что ты делаешь?!! Зачем эти верёвки?!! Я и так готов тобой овладеть, моя дорогая, овладеть тысячу раз подряд, без всяких верёвок!!! Это ещё зачем?!!

— Ты беглец. Преступник. Значит — за тебя положена награда. Надеюсь, сучки из тактической жандармерии уже объявили розыск. Лёгкие деньги. Вставай. Впереди долгий путь.

Осознание. Отчаяние. И крах всех надежд. Сердце Широ разбилось, разлетелось на тысячу осколков. И вылетело из глотки с истошным воплем. Вмести со всеми планами и благородными помыслами!

Проклятые боги! Омерзительное человечество! Мерзопакостная язва, зовущаяся Японией! Да поглотит солёная вода эти никчёмные острова, что стали в тысячу раз гаже и хуже, чем день назад!!! Им завладело отчаяние и... самая настоящая обречённость. Чувство, которое все эти годы удавалось душить поэзией, фантазиями, философскими упражнениями и алкоголем. Широ сжал зубы с такой силой, что почувствовал боль в челюстях!

Отчаяние оторвало его от жухлой листвы! Широ вскочил, и, не обращая внимания на арбалет в руках охотницы — в несколько прыжков достиг берега! Он увидел бешеный поток, несущийся сквозь камни и чёрные корни деревьев. И замешкался. Всего на долю секунды.

Громкий всплеск заглушил крики охотницы. Это не было поступком храбреца. И не было поступком самоубийцы. Широ сделал то единственное, что мог сделать.

Он стоял на горе ржавых гильз. То тут, то там — среди гильз виделись изломанные стрелы. Дерево превратилось в труху, наконечники потемнели, оперение потеряло цвет. Рядом валялись пустые обоймы и кассеты от микроракет.

Его окружили нагромождения странного хлама. Заросшие мхом рукоятки мечей с гнутыми выщербленными лезвиями. Разорванные плазма-лансы. Лошадиные сёдла. Покрытые коррозией остовы штурмовых экзоскелетов. Расщепленные и изломанные копья. Позеленевшие от времени артиллерийские снаряды. Стволы, клинки, части древних осадных машин, штурмовые винтовки, луки, доспехи. Словно чья-то рука вытрясла из Истории память о войнах, древних и недавних — и собрала в бесформенный ком.

Из тумана выступил искорёженный остов лёгкого одномоторного самолёта. На поблекшем фюзеляже темнел красный круг. Ошеломленный аристократ вспомнил образ из далёкого детства. Фотография над алтарём в семейном храме: истребитель «Зеро» на палубе авианосца. Рядом — улыбающийся лётчик с белой повязкой на лбу. Ясуо, Божественный Ветер. Один из героев, отдавших жизнь за Японию. Один из его прадедов.

Он снова шагнул. И наткнулся на странную конструкцию. Куча из самурайских шлемов, а в ней — огромный клинок, почти двухметровый нодати. Широ вспомнил этот меч. Грозное оружие прославленного предка, могучего Торанаги, властителя из эпохи Второго Сегуната.

С каждым шагом туман расступался — и перед Широ представал очередной знакомый образ. Железный веер мастера Горо, чиновника и учёного времён Муромати. Огромный багор, страшное оружие Оэму-Мясника, что убил тысячу монголов во время резни в бухте Хаката. Обугленный и почерневший вертикальный танк первого поколения, в котором храбрый сержант Хейси Тобаши сгорел заживо.

Ещё несколько шагов — и Широ споткнулся о длинный шест с золотыми кольцами. Он опустился на колени. Взялся за изъеденное гнилью дерево. Поднял из бесформенной кучи знамя. На истлевшем полотне белел древний герб.

Страшная мысль превратила сердце в кусок льда. Руки задрожали. Знамя рассыпалось в прах. Древко упало, исчезло в бесформенном месиве из ржавых мечей и копий.

И оказался на небесах. Или в преисподней. Или в глубинах генетической памяти. Или в области бытия, созданной умирающим мозгом на малую долю секунды.

Он оказался среди монументов, покрытых патиной, плесенью и ржавчиной. Каждый монумент шептал о великих делах. О подвигах, свершениях, жертвах и победах. Последние три поколения клана Тобаши были чиновниками — и служили Императору. Но они стояли на плечах воинов. И каждый из них помнил и чтил благородных мужей, что вписали свои имена в историю клана. Вписали кровью, сталью и порохом.

На смену ужасу пришел стыд. Единственная мысль овладела наследником древнего клана. Он умер — пусть это и печально, но в этом нет ничего нового. И ничего странного. Ведь человек смертен, и его век краток.

Кучу пустых бутылок из-под вина? Охапку смятых простыней из домов гостеприимных простолюдинок? Залитые спермой полы, потолки, стены — и лица красоток из сорока провинций? Крошки от украденной выпечки? Ботву от редьки, похищенной с грядки бедняка? Сожаление о судьбе, которая была ему обещана? Глупые стихи? Глупые фантазии? Глупые мысли? Что положит рядом с мечами своих предков, благородных и достойных мужей? Благородных и достойных без всяких скидок!

Сквозь туман плыл силуэт человека. Серая пелена расступилась. Навстречу Широ вышел старик. Высокий, с гривой белых волос, в роскошном шелковом кимоно. Широ понял — это мертвец. Один из предков явился его пристыдить. Сказать всё то, что разочарованные мертвецы говорят потомкам.

Наследник древнего клана ошеломленно уставился на седого гиганта. Он никогда не видел дедушку Хидео без автоброни. Зато прекрасно помнил его голос!

Теперь Широ желал лишь одного — исчезнуть! Провалиться сквозь землю от стыда! Ведь он последний мужчина в клане — и он ухитрился умереть, так и не дав клану нового наследника мужского пола! Старый бабуин спустился за ним в преисподнюю! Впереди целя вечность брюзжания, ругательств, упрёков, укоров, и разочарованных взглядов! И у предка будет, что сказать! О, боги!!! Возможно ли изобрести что-либо мене достойное, чем умереть голым, убегая от женщины?!!

У Широ остался лишь один план — следует принести извинения! Он упал на колени, и начал кланяться так быстро, как только мог. Вслед за поклонами, на старика обрушился целый воз оправданий.

— Приношу извинения! Приношу извинения! Приношу извинения! Простите, уважаемый дедушка! Я не заделал вам внука — но, клянусь богами, я старался! Я старался изо всех сил! Старался день за днём! И днем и ночью! И крестьянки, и бедняки, и упитанные дочери богачей, и нищенки, и веселые китаянки, и пропахшие рыбой собирательницы раковин из областей Канто, и робкая косоглазая девица из Внутренней Монголии, и престарелая искусная мадам Гонсю, сочиняющая чудесные стихи о Мужском Толкателе, и её дочь, ненасытная полногрудая Хаяши, и её внучка, остроносая юная Оми, и её сводная сестр...

— Ты был рождён служить Императору. Но династия пала. Теперь у тебя нет господина. Страна обезглавлена и погружена во тьму. Ты, мой любимый внук — должен спасти Японию. Ты должен дать начало новой императорской династии!

Широ почувствовал облегчение, даже не вдаваясь в смысл сказанного. По крайней мере, старик не спешит рассказать, что думает о провалившейся затее с внуками. Остаётся лишь потакать мертвецу.

— Ты дурак!!! Дурак и бездельник!!! Слушай, что я говорю, тыквенная голова!!! Ты должен стать новым императором!!! Кто же ещё, если не отпрыск клана Тобаши?!! Новая династия и древняя кровь — вот единственное, что спасёт Японию!!! Из пепла вырастет хризантема!!!

— Замолчи!!! Он справляется слишком хорошо! Его амбиции слишком велики! Знай, внук — скоро в мире появится новый бог. Бог метаморфозы. Если Усатый Варвар получит его силу — дело не ограничится новой войной с Летающим Островом. Это станет концом истории! Концом человека!!!

— Когда ты отправился обучаться в монастырь на горе Шу — я решил наконец-то отойти к предкам. Но твой глупый отец не желал меня отпускать. Он привел лекаря-таосиста с волшебным снадобьем, что зовётся «Фаошень». И убедил меня его принять. Не знаю, смог ли я умереть. Я оказался здесь. И кое-что понял. Реальность не должна создавать бога. Ведь это бог создаёт реальность. Но человек совершил немыслимое — и в реальности появилось семя бога, лишенное духа и воли, свободное от всякого замысла. Оно желает лишь одного — стать чем-то большим. Желает обрести связь с самой жизнью.

— Широ! Ты должен найти способ подчинить Фаошень! Вот лучший инструмент на пути к величию! Спаси живых! Пусть они назовут тебя господином! Одолей врагов Японии! Пусть они преклонятся перед тобой! Заставь предков гордиться, мой любимый внук!

— Ты поймешь. Поймешь со временем. А теперь — уходи. Обрети силу! Обезглавь Усатого Варвара — и положи начало новой правящей династии! Возведи трон под своей задницей! Уходи, мой любимый внук, ибо у тебя есть дело!

Широ разлепил глаза. Увидел зелёные кроны дубов. Услышал шум реки. Он закашлялся. Застонал от тупой боли. Коснулся пальцами лба, нащупав хорошую шишку. Он лежал на песке. Холодный поток бурлил у самых ног. Похоже, каппы и речные боги как следует его потрепали — но не пожелали приютить его тощую задницу.

Видение выветрилось из головы благородного бродяги, оставив лишь смутное чувство стыда. И память о соприкосновении с чем-то... значимым? И даже важным?

— О, боги, что за дикие фантазии... император Широ собственной персоной, так его и разэтак... проклятье... только подумать... вот же дерьмо, дерьмо без конца и края...

Постанывая и ругаясь себе под нос, наследник клана Тобаши поднялся с песка. Пощупал рассечение на лбу. Почесал зад. Прокашлялся. Осмотрелся и разглядел дорогу, ведущую к горе над лесом. Не похоже, чтобы там была деревня. Удалённая ферма? Или тропинка в горный монастырь?

Голозадый аристократ медленно побрел к дороге. Его одолевали самые грустные мысли. Тяжкие думы о судьбе. О предательстве. О роли благородного мужа. О предназначении. О делах великих и малых. А самое главное — вечная мысль о том, чем набить живот и где добыть выпивку.

Ами нельзя было заподозрить в симпатиях к фюреру. Она не одобряла недавний переполох в самом большом городе провинции. Кому понравится, когда от воя десантных планеров стены ходят ходуном, а с крыши слетает черепица?

Её пугали вооруженные до зубов девки в серой униформе. Ещё больше пугали звуки стрельбы. Нет ничего хорошего в суете, неразберихе, и бесконечных проверках на дорогах. Все эти затеи мешают ремеслу и торговле. И делают бедных ещё беднее.

Однако же, после ночного аукциона, даже такую благоразумную девицу как Ами, посетило мимолётное желание нацепить значок с Усатым Варваром. Кто бы мог подумать, что этот клонированный проходимец создаст что-то действительно полезное. И даже замечательное! Подарит народу Японии сильную, послушную, милую химеру, ничем не отличающуюся от человека, кроме способности переваривать траву, внушительных рогов, и ещё более внушительного бюста!

Дорожная пыль летела прямо в нос. Ноги ныли от долгой ходьбы, а челюсти сводило от зевоты. И ничего из этого не могло омрачить радость Амико. Ведь рядом шагал её собственный зооморфный гражданин!

Восторгам предприимчивой землевладелицы не было конца. Будущее виделось в самых радужных цветах. Скоро камни лягут на горные склоны. Скоро воды быстрой реки хлынут на новые рисовые поля — и дождь из фюрер-токенов не заставит себя ждать. Еще пару лет — и она скупит окрестную землю, разживётся дюжиной зооморфных граждан. Через десять лет — старый дедовский дом превратится в сердце новой сельскохозяйственной империи! Соседи и горожане будут называть её не иначе, как Госпожа Андо. А интенданты из войска Усатого Варвара выстроятся у порога, потрясая контрактами на закупку риса и молока!

И тогда — можно будет подумать о себе. И выйти замуж! Разбогатев и став уважаемой дамой, она заключит брак с мужчиной. Да-да, с мужчиной! Именно так! Никаких компромиссов! Никаких союзов между женщинами! Никаких двойных дильдо из лакированного клёна! Никаких очередей в имперские центры репродукции! Никаких электроимпульсных турбо-удовлетворителей! Брачный союз и семья в духе Старой Японии — вот что полагается человеку её положения и достатка!

Ами шагала и улыбалась, отдаваясь фантазиям о грядущем благополучии и грядущей великой любви. Но, как и у всякого практичного человека, это не продлилось долго. На смену фантазиям пришли дела насущные. Она решила наконец-то познакомиться со своим приобретением.

— Ха! Как же славно звучит! Отныне, называй меня госпожой Андо! А теперь — погляди-ка. Вон там, на горе — моя ферма. Твой новый дом! А теперь признавайся, чем ты не угодила той пожилой даме? С чего это она привела тебя обратно?

Амико недовольно взглянула на беззаботно шагающую химеру. Похоже, рогатая девка что-то скрывает. Что бы там не произошло, с ней эти фокусы не пройдут. Она помнит совет доброй бабушки по поводу задницы и хворостины.

Дорога поднималась в гору, петляя через редкий лес. Ами валилась с ног от усталости. Но её спутница не выглядела утомлённой. Длинные рога то и дело сбивали листья, а грандиозный бюст подпрыгивал в такт бодрым шагам.

Процессия утратила блеск: теперь юная латифундистка не вела свое приобретение на поводке, гордо задрав нос, но плелась сзади, вцепившись в верёвку. Ами то и дело спотыкалась и ехала на пятках. Ошейник на шее химеры яростно звенел. Рогатая милашка недовольно сопела. Наконец, химере надоело тащить на буксире свою хозяйку.

Не дожидаясь ответа, Мэй развернулась, наклонилась — и через секунду Ами оказалась на её плече, словно мешок с рисом. Юная госпожа открыла рот от неожиданности, затем нахмурилась и выпалила то единственное, что подходило случаю.

Недолгая возня — и их путь продолжился. Теперь госпожа Андо держалась за рога своей химеры, болтала ногами, и пыталась не встретиться лбом с низкими ветками.

Через несколько минут среди деревьев показалась высокая соломенная крыша. Изгородь, грядки с редькой, аккуратные рисовые чеки, проржавевший сельскохозяйственный дрон, цветущая вишня у кленовых ворот.

Дерево, камень, зелёный мох, потемневшие от времени опоры — этот дом построил Мару Дровосек, один из пра-пра-прадедов Ами. Семейная легенда гласила, что Мару закопал свой топор под порогом, дабы отпугнуть ёкаев. Его потомки отвоевали полосу земли у деревьев и камней. Они выращивали рис, торговали лесом и бумагой. Кто-то был фермером. Кто-то — бродячим торговцем, как отец Амико. Эта семья крепко стояла на ногах, но никогда не была по-настоящему богатой. Пришло время это исправить!

Когда небо затянуло тучами — путники наконец-то оказались под крышей. Хозяйка дома желала лишь одного: выспаться, отдохнуть, и взяться за труды с первыми лучами солнца. Она выделила химере дальнюю комнату, распорядилась затащить туда старый дедовский диван, и без лишних бесед пожелала доброй ночи.

Ами отыскала свою старую кошку — ту самую «Госпожу Мэй», в честь которой была названа рогатая красотка. Взяла питомца на руки, и отправилась в другое крыло дома, зевая и качаясь от усталости.

Амико очнулась от странного шума. Где-то над лесом гремел гром — но не он потревожил сон юной латифундистки. Комнату наполнил низкий и тревожный звук. Ами поднялась с татами. И увидела кошку — взъерошенную, испуганную, прижавшую уши. Она пятилась и шипела на дверь.

Хозяйка дома не боялась бандитов — ведь урожай риса еще не скоро. Здесь нечего воровать, кроме редьки и жердей из забора. Она замерла от страха — и в следующую секунду к страху присоединился гнев.

Гнев рассеял остатки сна. Стараясь не шуметь, Ами оставила тёплые татами. На цыпочках подкралась к огромному сундуку у стены. Замки тихо клацнули. В цветных коробках и отрезах ткани хранились остатки дедушкиного барахла. Наследство её семьи, вещи слишком бесполезные, чтобы на них позарились скупщики. Или слишком дорогие сердцу, чтобы с ними расставаться. Она медленно вынимала узелки, шкатулки и свёртки — пока свет молнии не блеснул на перламутровой рукояти.

В руках у девицы оказался китайский сувенир под названием «Нежная Кику Тип Три». Старинное гражданское оружие второго класса. Расписанный павлинами и голубями короткий пятизарядный дробовик двенадцатого калибра. Никаких пси-портов, гаусс-ускорителей, стабилизаторов и коллиматоров. Всего лишь кусок стали и сандалового дерева, украшенный искусным ремесленником.

Однако же, блеск перламутра, узор из птиц, и сам вес оружия — вселяли уверенность. Ами через силу улыбнулась. И эта улыбка не сулила ничего хорошего. Она покажет сукиным детям, как вламываться на её собственность!

Ами щелкнула предохранителем. Тихонько приоткрыла дверь, всматриваясь в коридор. Она вздрогнула, услышав клекот за спиной. Кошка забилась за сундук, не переставая испуганно шипеть.

Держа дробовик, хозяйка дома сделала шаг в темноту. Её сердце замирало, пальцы то и дело охватывала дрожь, дыхание перехватывало от страха. Но она отличалась от расфуфыренных городских кумушек, что способных лишь визжать и взывать к богам.

Ами снова и снова повторяла эту нехитрую формулу, пытаясь справиться со страхом. Она медленно шла по коридору, осторожно заглядывая в пустые комнаты. И вдруг — новый звук достиг её ушей. Новый и страшный звук. То ли хлюпанье, то ли сопение, то ли стон... и отчётливое позвякивание колокольчика!

В глазах потемнело от гнева. Дрожь в руках исчезла. Палец лёг на спусковой крючок. Не время для страхов! Боги свидетели, она воздаст вору по делам! Ами решительно пошла на звук, держа перед собой дробовик. Дверь в комнату Мэй была открыта. Из проёма лился свет ночного светильника. Амико прокралась вдоль стены. Приготовилась палить в злодеев. Осторожно заглянула...

Рогатая милашка лежала на полу. А над ней возвышалось что-то огромное, серое и страшное! Белые клыки! Блестящие глаза! Капающая с высунутого языка слюна!

Через секунду, Ами разглядела подробности дикой сцены, странного представления, в котором гротескное соперничало с отвратительным. К счастью, её зооморфный гражданин был жив. А волк забрел вовсе не за тем, чтобы перекусить. Комната поплыла перед глазами. Амико схватилась за притолоку и едва не лишилась чувств.

Для головокружения и слабости в ногах была веская причина. Перед ней предстала картина, достойная пера Мастера Фофудо, безумного эротомана и преступника, чьи паскудные книги и не менее паскудные рисунки летели в огонь во всех уголках Японских Островов.

Гора шерсти, мяса, зубов и похоти погребла Мэй! А она - хрипела и стонала, стоя на четвереньках под похотливым лесным монстром! Грандиозная грудь расплющилась о пол, лицо почти прижалось к соломенным татами, она задыхалась, скулила, вскрикивала – и, самое ужасное, изо всех сил подмахивала задницей навстречу чудовищу! Качала и вертела задом, принимая удары громадного члена и пытаясь поймать ритм! Тело химеры сотрясалось от каждого толчка, пальцы скребли пол, по бедрам струились водопады соков, а влажное хлюпанье заглушало её стоны и утробное рычание волка!

Ами отшатнулась от дверного проёма, прижалась спиной к стене, стиснула оружие. Она была не просто смущена или шокирована – нет! Она была ошеломлена сверх всякой меры, ошеломлена до потери пульса! Происходящее просто-напросто не укладывалось в голове!

Что делать?! Как быть?!! Убежать в свою комнату, забраться в сундук, запереться, и молиться всем богам?!! Выскочить – и начать палить во все стороны?!! Щипать себя, щипать снова и снова, надеясь, что всё это дурной и гадкий сон?!! Как быть с дикой вакханалией под крышей отеческого дома?!!

Амико то краснела, то бледнела, пытаясь справиться с ужасом и шоком. Наконец, набравшись смелости, она сжала добела рукоять дробовика, и, задержав дыхание, снова заглянула в комнату Мэй.

Злая судьба, злые боги, злой рок — объединили усилия, желая как следует раскрутить карусель дикого и противоестественного разврата! Волосы зашевелились на голове хозяйки дома, когда перед ней предстала очередная будоражащая сцена из филиала преисподней!

Мерзопакостные дельцы из клана Гото не зря ломили несусветные цены за посещение своих борделей. Их клонированный монстр делал своё дело. Теперь его мохнатая задница двигалась с первой космической скоростью, а хвост крутился, словно пропеллер самолёта! Казалось, ещё секунда — и он взлетит вместе с рогатой красоткой на члене!

Кое-кому пришлись по вкусу эти усилия: лицо зооморфной девки исказилось от кошмарного, тёмного, дикого удовольствия. Она уткнулась носом в пол, расставила бёдра, подалась задницей навстречу неистовым толчкам. Её рука скользнула между ног. Задыхаясь и скуля, Мэй принялась ласкать себя, яростно, настойчиво, словно огромного багрового ствола во влагалище было мало! Ахи и вздохи переросли в крик! В пол ударила плотная горячая струя, обдав стены брызгами! Из комнаты запахло потом, похотью и мокрой шерстью! Вой, стоны, рычание — и снова громкое влажное хлюпанье. Мохнатая машина и не думала сбавлять обороты!

Амико так и не успела разобраться, были ли эти слова правдивы полностью, или правдивы лишь отчасти. Она услышала громкое рычание, переходящее в вой! Визг Мэй, в котором наслаждение смешалось с ужасом! Гул и грохот! Гром и скрежет! Ами почувствовала желание убежать, скрыться, оказаться как можно дальше от этого безумного праздника жизни!

Несмотря на головокружение, страх и шок — хозяйка дома оказалась в дверном проёме с дробовиком наперевес. И зажмурила глаза, не желая погружаться в очередную порцию кошмарных и невыносимо развратных образов!

Похоже, скачки закончились — теперь её зооморфный гражданин и мохнатый ловелас стояли зад к заду, оказавшись в сцепке. Распухший член застрял во влагалище Мэй, фаршируя спермой громко стонущую красотку. Она выгнулась, скуля в пароксизме наслаждения. Из роскошной груди ударили плотные белые струи, к запаху адского вертепа добавился запах молока.

Такие затеи не проходят даром — измочаленный волк вывалил язык на бок, словно несчастное животное пробежало десять тысяч миль. Его глаза собрались в кучу, его хвост повис — но инстинкт требовал убраться подальше! Проклятый клон сделал дело, и намерился бежать в лес. Он рванул к выходу! Мэй поехала за ним, вопя и цепляясь руками за рисовые татами!

Ами побелела от гнева. Здесь творится кое-что похуже отвратительных соитий! Этот ком из дерьма и меха пытается утащить в лес её зооморфного гражданина! Первое неприемлемо — а второе попросту недопустимо! Она вскинула дробовик. К дикой какофонии добавился звонкий и решительный крик!

Раздался выстрел! Стена дома превратилась в решето! Комнату заполнил оглушительный грохот и облака порохового дыма! Облако свинца пронеслось над мордой ночного гостя, оторвав ему ухо. Его глаза едва не вылезли из орбит, волк рванул на выход изо всех сил! Огромный раздувшийся член наконец-то покинул нутро зооморфной девицы, болтаясь словно брандспойт и заливая комнату струями спермы! Ами почувствовала, как горячие липкие брызги достигли её лица и рук!

Отдача подкинула ствол дробовика. Почти вся дробь досталась потолку. За доли секунды волк вылетел из комнаты! И раствориться в темноте, оставив Амико и Мэй в облаке пыли, пороховых газов, капель спермы и клоков шерсти.

Первые лучи солнца пробились сквозь простеленные дырки в стенах, осветили следы недавнего бедлама. Но Ами их не видела — закончив со стрельбой и криками, она заперлась в своей комнате. Хозяйка дома сидела и отрешенно раскачивалась, положив дробовик на колени. Амико никак не могла прийти в себя — её всё ещё трясло. Память то и дело подкидывала сцены минувшей ночи, одну гаже другой: искаженное похотью лицо Мэй, покрытая влагой грандиозная круглая задница, и фонтанирующий багровый шланг!

Прошедший день начался с великих надежд и великих амбиций. День новый – начался с кошмаров, воплей, стрельбы и потоков спермы! На смену радости пришли самые дурные мысли. Как быть и что с этим всем делать?!

Амико тяжело вздохнула. Пора разобраться. Понять, какого черта происходит в её доме, и что творит её зооморфный гражданин. Она поднялась, спрятала китайскую пушку в сундук, и отправилась в комнату Мэй. Ами осторожно приоткрыла дверь и заглянула, опасаясь, что и при свете дня её ждет очередное безумное представление. Однако, комната была пуста – лишь разгром напоминал о недавнем веселье.

Рогатая красотка как ни в чём не бывало ковырялась в грядках с редькой. Выдёргивала из земли корнеплоды, вытирала о свой фартук. И с аппетитом хрустела, лопая их вместе с ботвой. Она излучала праздность, беззаботность, и самое развесёлое расположение духа!

Ами вспомнила завет старой дамы: задница и хворостина. И снова тяжело вздохнула. Она кое что поняла. Кажется, на всём свете не найти такой хворостины, чтобы прилипла к заднице её глупой, бессовестной и похотливой зверодевки. Амико выскочила на порог, и завопила дрожащим от негодования голосом.

Услышав хозяйку, Мэй выронила очередной надкусанный корнеплод, и в несколько прыжков очутилась за деревом. Оттуда послышался её испуганный крик.

У Амико не было времени, чтобы изобрести воспитательные меры, подходящие ситуации. Она выпалила первое, что пришло на ум. Но сказала это так грозно — что Мэй без лишних слов побежала в разгромленное крыло дома и скрылась за дверью.

Не находя слов, не зная, что и делать, Ами просто-напросто закрыла лицо руками. Простояв так пару минут, она кое-что вспомнил. Ведь у неё есть инструкция с Усатым Варваром на обложке! Аукционист говорил, что в этой книге — вся мыслимая и немыслимая информация о зооморфных гражданах. Наверняка, там найдётся совет о воспитании рогатой сукиной дочери.

Страница за страницей, глава за главой, Ами погружалась в далеко не самое полезное и интересное чтиво на свете. Она искала ответы, но все упоминания о зооморфных гражданах самым неожиданным образом перетекали в безудержное и бесконечное прославление фюрера.

Когда Усатый Варвар пришел к власти — этот свод знаний был переписан, улучшен и дополнен. Над ним как следует поработало Министерство Имперской Пропаганды.

Ами морщилась, читая дифирамбы Гитлеру, стихи про Гитлера, истории из жизни Гитлера, и отрывки из речей Гитлера. Здесь были рисунки Гитлера. И рисунки с Гитлером. Книга пестрила героическими комиксами с похождениями Гитлера. Казалось, каждый чиновник из Министерства Пропаганды изобрёл как минимум десять восторженных титулов: Великолепный Вождь, Посланный Богами Отец Нации, Спаситель Японии, Благодетель Японских Островов, Солнце Над Азией, Зерцало Мудрости и Благородства, Отважный Повелитель, Истинный Император, и даже Милый Каждому Сердцу Друг-и-Отец Всего Живого!

Наконец, среди свастик, усов и знамён — проскользнула крупица знания. Ами наткнулась на описание методов увеличения производительности зооморфных красоток. Там же приводился список механических, электрических, и кустарных устройств. Всю эту скабрезную писанину можно было обозначить простой формулой: «Большой вихревой вибрационно-вакуумный турбо-удовлетворитель лучше малого. А два — лучше, чем один».

Ами смутилась, покраснела, захлопнула книгу — и в сердцах швырнула её в стену! О, боги, снова этот разврат! Постыдно, гадко, совершенно неприемлемо! Куда катится этот мир?! Неужели она — единственная приличная девица в Тихоокеанском Рейхе?!!

Желая ненадолго избавиться от образов минувшей ночи, хоть на секунду забыть о недавней вакханалии, Ами занялась привычной крестьянской вознёй. Полив грядок, прополка травы, чистка и заправка сельскохозяйственного дрона, попытки его запустить, ругань и взывание к богам, затем мелкий ремонт, снова ругань, перепрограммирование поинт-директив, попытка обновить карту полей, чистка водяных насосов, чистка солнечных батарей, промывка биореактора, ковыряние вилами в компосте — обычная каждодневная рутина. Час шел за часом, но привычные заботы не приносили облегчения.

Юная латифундистка то и дело бросала взгляды на окно комнаты Мэй. Следует приставить её к делу — но не будет ли от этого похотливого создания больше вреда, чем пользы? Её прошлая хозяйка слишком уж радовалась, когда Ами купила рогатую зверодевку. Неужели сделка на городской площади не так уж и хороша?

Ами тяжело вздохнула, в сотый раз за этот день. Ладно, так или иначе, она с этим разберётся. А сейчас — следует подоить рогатую дурынду. Ведь холодильник для молока уже куплен. Но вот беда, она слишком хорошо рассмотрела, как эти титьки подпрыгивали и фонтанировали от ударов громадного монструозного члена! Как теперь за них браться? Боги неба и земли, как же всё это неправильно!!!

Хозяйка фермы собиралась с духом, пытаясь переступить стыд, стеснение и неловкость. Здесь, среди хмурых гор и древних лесов, семья Андо десятилетиями пробавлялась ремеслом и торговлей. Честный и тяжелый крестьянский труд не знает слова «потом». Даже если все боги спустятся с небес и трахнут друг друга у неё на пороге — это не должно мешать делу. Ведь она не кисейная городская барышня! Ами направилась в кладовку, схватила ведро — и уже через секунду решительно распахнула дверь в комнату Мэй.

Удивительно, но зверодевка занималась полезным делом. Она отыскала метлу — и мела пол, что-то напевая себе под нос. Посередине комнаты возвышалась куча шерсти, пыли, дроби и деревянных щепок. В отличии от Амико, рогатая милашка находилась в прекрасном расположении духа. Мэй излучала хорошее настроение — рандеву с лесным монстром оставило гораздо больше впечатлений, чем крики и стрельба в потолок. Увидев хозяйку, она прекратила возню с уборкой, и уставилась на Амико, улыбаясь до ушей.

Вот только эта улыбка подействовала на Ами самым нехорошим образом. Вместо того, чтобы в отчаянии заламывать руки и краснеть от стыда, эта дурында просто светится от удовольствия! Она довольна, словно пьяный священник на празднике предков! Возмутительно!!! Просто возмутительно!!!

Зверодевка щеголяла в том же наряде, в котором Ами её купила. Дешёвые портки из плотной синей ткани, такая же куртка, не застегивающаяся на необъятной груди, тяжелые рабочие ботинки, и майка с неизменным изображением Усатого Варвара. Мэй будто ждала команды — не переставая светиться, рогатая красотка принялась снимать штаны.

Возможно, Ами просто показалось — а возможно, Мэй рассчитывала на очередную вакханалию, и в её взгляде действительно мелькнуло сожаление. Она закончила возиться с пуговицами штанов, скинула куртку, стянула майку. Освободившись от ткани, громадные и крепкие груди упруго качнулись, и перед хозяйкой дома предстало грандиозное зрелище. Химера была на целых две головы выше своей хозяйки — крупные, почти с палец, соски зооморфной девицы оказались перед лицом юной латифундистки. Они задорно торчали, указывая куда-то вверх.

Хозяйка фермы глазела на внушительные груди, думая, как же за них взятся. Ведь из-за одной зверодевки нет нужды тратиться на автоматическую доилку. Так ничего не придумав, она обратилась к Мэй.

Улыбка исчезла с лица Мэй. Она моментально насупилась. Уперла руки в бока — и с обиженным видом разразилась протестующей речью. Во время этой отповеди её массивный бюст приближался к Ами, покачивался и напирал, предавая вес речам и требованиям.

— Вот уж нет, госпожа Андо! Это ваша забота! Я знаю свои права! Я — гражданин Тихоокеанского Рейха, пусть и второго сорта! Поэтому — хватайте меня за грудь! Берите и мните! Мните и тяните, госпожа Андо! Мните и жмите! Ну же, кладите сюда ваши ладошки, госпожа Андо!

Перепалка длилась несколько минут. Стороны исчерпали аргументы. Амико ругалась на чём свет стоит, а Мэй просто-напросто подпрыгивала на месте и вопила «нет-нет-нет». С каждым прыжком пол вздрагивал, колокольчик на шее рогатой девки оглушительно звенел, с пробитого дробью потолка сыпался сор, а громадная грудь приближалась к хозяйке дома.

В конце концов — Ами сдалась. У неё было слишком много забот, чтобы остаток дня гоняться за Мэй с хворостиной. Ничего не поделать. Трудов не избежать.

Рогатая милашка стояла в метре от окна, прогнувшись и положив ладони на подоконник. Грандиозные полушария тяжело покачивались над ведром, распространяя запах молока.

Амико была рядом. Она краснела, гневно сопела, хмурилась — но, как и все Андо, делала своё дело. Соски Мэй подрагивали от осторожных прикосновений. Твердели, пульсировали и увеличивались, когда Ами неумело их сжимала.

И это чертовски, чертовски, чертовски смущало! Длинные и толстые куски плоти словно жили своей жизнью! Ами казалось, что она схватилась за два небольших Мужских Толкателя! Разумеется, приличная и благонравная девица видела член лишь на прилавках бессовестных торговок, да и тот — отлитый из самоорганизующейся плоти или вырезанный из янтаря. У Ами не было в мыслях ничего неприличного. Вот только, почему горят щёки? Почему сердце стучит так сильно?

В отличие от Ами, Мэй чертовски нравилась затея с ведром. Она вертела задом, сжимала бёдра, млела, и отвлекалась от тихих стонов лишь для того, чтобы дать хозяйке очередной непрошеный совет.

Амико ругалась — и краснела пуще прежнего. Но болтливая рогатая девка не умолкала, вываливая на хозяйку новые и новые порции скабрезных глупостей. Ами поняла — её спокойная и размеренная жизнь закончилась. Пожилая дама была права. Во всей Японии не найдется такого глупого и похотливого создания! Даже если так — это не повод отступаться от затеи с торговлей молоком.

Рогатая красотка дрожала от пальцев на сосках, предаваясь воспоминаниям о горячем члене, неистовых толчках, и фонтанах спермы. Как жаль, что лесной ловелас получил за свои труды порцию дроби в задницу!

Наконец, ведро наполнилось. Ами с облегчением вздохнула. Проще простого, если не обращать внимания на ахи, охи, стоны и болтовню. Она впервые за день обратилась к Мэй без ругани.

Питомцу стукнуло двадцать лет. Солидный возраст. На целых два года старше хозяйки. Когда-то этот комок меха забрался в люльку, где спал единственный ребёнок семьи Андо. И первым в жизни воспоминанием Амико стало тепло кошачьего бока. С тех пор — они всегда были вместе.

— Разделим трапезу, госпожа кошка! Как тебе угощение? Пей побольше. И, пожалуйста, доживи до осени. Вот бы ты всегда оставалась рядом. Как бы было славно!

Пружины и шестерни мироздания содрогнулись от ШМПРЦ-флуктуаций укрощённого Фаошеня. ГНУБ-пульсации начали деформировать и перестраивать ДНК-цепи, разъединять клетки, рвать нейронные связи. Ревиталайзеры и Машины Сверхдублирования вторглись в спинной мозг — и принялись добывать материалы для грядущей стройки.

Оправдались самые смелые предположения босса дивизиона «Сато-Гокай». Теория доктора Ишиды оказалась верной. Фаошень обращался с плотью как безумный гончар. Но Фаошень Зеро работал словно умелый кузнец, создавал и закалял инструменты для дела, которому еще нет названия.

Между душами человека и кошки возникла незримая связь. Эта связь превратилась в спусковой крючок немыслимых энергий, катализатор удивительных процессов. За двадцать пять фюрер-токенов Ами купила не только шумную и распутную милашку. Она купила ключ в новый мир.

Амико почувствовала головокружение. Чашка выскользнула из рук — и со звоном разбилась. Теряя сознание, девица медленно опустилась на пол. Последнее, что она увидела — как старая толстая кошка ползёт к её ногам.

Но если боги и существовали — они испуганно скрылись за самыми чёрными облаками. Спрятались на самой высокой горе. Укрылись на дне самого глубокого озера. Ибо над миром нависла тень нового бога.

Майор от роботизированной кавалерии Сэнго Номура, она же «Мясорубка Сэнго», потомственный военный в шестом поколении, командир прославленной бригады «Напалмовых Моджо», втоптавших в радиоактивный пепел оборону китайцев во время десанта в Макао, кавалер ордена железного креста, герой Хошиданской Компании, безупречный офицер, образцовый гражданин, и, во всех отношениях приятная женщина — впала в немилость из за политической несознательности.

Её блестящая военная карьера завершилась в тридцать лет. Сэнго имела глупость препятствовать работе жандармерии, когда её брата, юного Рю Номуру, собрались «приставить к делу нации». Оборот, означающий обязательную гражданскую повинность мужчины в центрах имперской репродукции.

Фюреру требовались солдаты. Пусть не сегодня. Пусть и не завтра — но послезавтра. Не для разгрома непокорных дайме. Не для покорения Китая. И даже не для вторжения в Индию. Мало кто говорил об этом вслух, но каждый знал: новая большая война с Летающим Островом — дело времени.

Отец Нации верил, что дух этой самой нации живёт не в клонах, не в реатомизированных мертвецах, не в химерах — но в сынах и дочерях, настоящих японцах, волею богов рождённых под лучами восходящего Солнца. Вот причина, по которой Тихоокеанский Рейх выжимал яйца каждому обладателю яиц.

Жандармы пришли за юным наследником семьи. Это было унизительно, но Сэнго попыталась решить дело взяткой. Затем — угрозами. А после — кулаками. Пара сломанных челюстей — и, дабы избежать трибунала, она просит своего бывшего командира, генерала Шао, подёргать за ниточки. Старик сделал всё, что мог.

Вместо военного суда, или даже показательного гражданского процесса, майора Номуру убрали подальше от глаз высшего армейского руководства. И передали в прямое подчинение Министерству Имперского Сельского Хозяйства. Политическая сознательность Номуры вызывала вопросы, но в её компетенции никто не сомневался. Министерство доверило майору и её команде из кадровых военных сторожить рогатых красоток, созданных для научного дивизиона «Сато-Гокай».

Один из сотрудников с высшим уровнем допуска оказался сектантом Общества Фукокупопоку. Этот мерзавец запустил пальцы в протоколы Министерства. Единственная пережившая Фаошень-инвольтацию химера отправилась не в секретную лабораторию — но на аукцион.

И делать это скрытно, дабы не бросить тень на весь проект. О диверсии знало лишь несколько чиновников. Они не спешили ставить в известность администрацию Усатого Варвара. Никто не желал бросать тень на своё дело. Никто не собирался подставлять под удар свой зад. Майор последовала примеру гражданских бюрократов — и не сообщила о миссии даже своим людям.

Главный аукционист, бывший актёр и безответственный пьяница, нарушил все мыслимые и немыслимые инструкции. В базу не внесли запись о том, что химеру вернули — и снова продали. Грандиозная бюрократическая машина дала сбой в самый неподходящий момент.

Вместо того, чтобы отправиться на ферму семьи Андо — серебряный планер взял курс на юг провинции. На военный аэродром в сорока милях от Камагавы. Так называлась затерянная среди рисовых полей деревня, где обитало не больше тридцати душ.

План Сэнго Номуры был прямолинеен и бесхитростен. Она решила нанести визит нынешним хозяевам «особой химеры» — и без всяких затей её купить. Сэнго заявилась в канцелярию базы, затем в финансовую службу, сняла со счета полугодичное жалование, и перевела в фюрер-токены. Этого должно было хватить.

Не желая смущать деревенщин майорскими лычками и орденскими планками, она впервые за долгие годы оделась в гражданское. Так или иначе — это секретная миссия. По дороге в Камагаву у неё будет время придумать легенду.

Шёлковое кимоно ждало своего часа в пухлом офицерском чемодане, рядом с носками, книгами, бутылками саке и упаковками трофейного китайского женьшеня. Роскошный наряд — дорогой сердцу подарок от генерала Шао. Символический, и даже отеческий жест. Старик надеялся, что его протеже не похоронят в военной форме.

— Суми, только погляди. Кто это? Богатая родственница кого-то из офицеров? Или гейша? Точно! Только подумать! Чёртовы пилоты совсем потеряли стыд!

Дежурные у шлюза бездельничали часами. Само собой, вид красотки в дорогом традиционном нарде дал пищу для разговоров. Но не на долго. Разодетая в пух и прах дама поравнялась с бойцами. Словно гром с ясного неба, раздался её командный голос.

— Что... вы... о, боги!!! Это... это же вы?!! Майор Номура, герой Хошидана?!! Так точно! Есть отставить разговоры! Разрешите спросить? Почему вы так... так выглядите? Что случилось, майор Номура? Вы прибыли на церемонию? Кто-то умер? Кто-то из гражданских? Неужели... неужели родственник? Примите мои извинения, майор Номура. От лица всего персонала базы «Сурибо», прошу, примите наши искренние соболезнования!

— Отставить болтовню. Воистину, в авиации нет представлений о дисциплине. Никто не умер. У меня свидание. Сделайте мне комплимент и открывайте шлюз, чёртовы бездельники.

Через несколько минут — Сэнго уже тряслась под разноцветным зонтом. Рикша катил повозку по дороге в Камагаву, поднимая облака пыли гудящими автопротезами из дешевого углепластика.

Майором овладело знакомое ощущение. Странная, неясная, интуитивная тревога. Она думала о словах болтливого капитана. Почему этим солнечным весенним днём прозвучали речи о смерти?

Сэнго запустила ладонь за отворот кимоно. Поправила закреплённую на боку кобуру. Час назад ей казалось глупостью брать оружие на встречу с фермерами. Но сейчас — майор благодарила предков за то, что не изменила привычке.

Повозка остановилась перед старыми воротами. Рядом не было стен и заборов — лишь каменные столбы на просёлочной дороге вдоль рисовых полей. Майор разглядела иероглифы, вырезанные на потемневшей доске. Сельскохозяйственная община Камагава. Они прибыли.

Время исправлять ошибки. Найти покупателя «особой химеры», семидесятилетнюю госпожу Хэндо. И забрать её зооморфного гражданина. Сэнго надеялась заключить сделку. Ей не хотелось поднимать шум и договариваться с престарелой дамой с помощью угроз и старого-доброго насилия.

Номура приказала рикше ждать. И зашагала к постройкам в миле от древних ворот. Через несколько минут она оказалась у вереницы ангаров. Майор заглянула внутрь. Проржавевшая техника, тюки рисовой соломы, мешки с удобрениями — и ни одной живой души.

Сэнго не желала, чтобы её приход стал сюрпризом или неожиданностью. Бродить по чужой собственности — дурная затея. Кто знает, что в голове у местных деревенщин? Она громко постучала в распахнутую дверь.

Эхо отразилось от металлоконструкций. Ни звука машин. Ни людских голосов. Сэнго подождала с минуту, затем снова принялась барабанить по металлу. Ничего — лишь жара и тишина. Майор развернулась — и направилась к жилым постройкам.

Она шла, заглядывая в окна домов. Ни движения. Ни звука. Но здесь точно кто-то живёт. Политые цветы перед домами. Работающие ветряки. Сонный попугай в клетке на подоконнике. Миска с водой перед собачьей будкой.

Сотня шагов, и Сэнго оказалась на главной и единственной улице. Её окружал обычный деревенский пейзаж — соломенные крыши, каменные колодцы, ядовито-зелёные жилые контейнеры с рядами кондиционеров, ржавая водонапорная башня, когенерационная установка за сетчатым забором, снова деревянные дома — и лавка с пёстрой красной вывеской в китайском стиле.

Увидев колокольчик над открытой дверью, Майор почувствовала что-то вроде облегчения. По крайней мере, в этой чёртовой глуши есть торговец! Вот кого следует расспросить о госпоже Хэндо.

Номура зашла внутрь. Закрыла за собой дверь. Колокольчик звякнул — но никто не выбежал ей навстречу, улыбаясь и кланяясь редкому покупателю. В лавке было так же тихо. Товар на полках, работающие холодильники с напитками, светящиеся витрины — и никакой пыли, никаких следов запустения. Словно хозяин вышел в уборную, забыв запереть дверь.

Сэнго подошла к стойке продавца. Под кассой — старомодный железный ящик. И он открыт. Внутри — пачки банкнот с портретом Императора Ишиды. И аккуратная пирамидка из фюрер-токенов.

Она не собиралась пугать деревенщин крупнокалиберной ручной пушкой или устраивать фейерверк из разрывов противопехотных микроракет. Но Сэнго чувствовала, знала — здесь происходит что-то странное. И это не повторение очередной истории с бандитами, сектантами или беглыми наёмниками. Эти мерзавцы не оставили бы деньги. В чёртовой деревне творится какое-то дерьмо!

Снова ничего. Лишь скрип вентилятора. Тихий гул морозильных шкафов с напитками. И назойливое жужжание мух. Не под потолком – но где-то внизу. Где-то рядом. Майор перегнулась через прилавок, желая захлопнуть ящик с деньгами.

На полу лежал ботинок. Мухи устроили пир в луже запёкшейся тёмной массы. Багровая патока медленно стекала из-под двери холодильника за прилавком. Сэнго взялась за прохладную ручку, осторожно потянула… и наконец-то познакомилась с владельцем лавки.

Майор с криком отскочила, но вязкие багровые капли достигли края её кимоно. Прежде чем голова мертвеца ударилась об пол, Сэнго успела разглядеть застывшую маску ужаса и боли. Перекошенное лицо. Открытый рот. Почти вылезшие из орбит глаза.

Другой человек на её месте обделался бы от ужаса. И украсил эту невесёлую картину слоем блевотины. Однако же, Майор повидала дерьма на своем веку. В её памяти хранилось слишком много открыток с мертвецами — и для новых просто не осталось места.

Зажав нос рукавом кимоно, она наклонилась над мертвецом. У тела кое-чего не хватало. На плечах – кошмарные раны, словно руки оторваны или отгрызены зверем. Сэнго поспешила на воздух.

Следующие полчаса — майор прогуливалась по деревне, дышала свежим воздухом, наслаждалась видами. И делала не самые приятные открытия. Она обнаружила ещё три тела. И все — без верхних конечностей. Кто-то вырвал их руки. Больше никаких ран или повреждений. Несчастные умерли от кровопотери, эмболии или болевого шока. Умерли совсем недавно.

Скорее всего – это дело мутанта, биомодифицированной мерзости, свихнувшегося монстра, созданного бывшим дайме в военных целях. Здесь есть работа для штурмовиков и команд биологической защиты. Следует связаться с местными властями. Сообщить о происшествии.

У задней стены дома на самой кромке рисового поля, она нашла очередной труп. На месте рук болтались кровавые лохмотья. Тело плавало в грязи, окруженное зелёными ростками.

Не успев рассмотреть лицо мертвеца — майор заметила движение. Она вскинула тяжелый пистолет. Над меткой коллиматора качался тёмный силуэт. Сквозь жаркое марево, майор разглядела... работающего в поле крестьянина?

Страх, старый друг каждого солдата, заглянул на огонёк. Слишком знакомые, слишком привычные чувства, чтобы обращать на них внимание. Не колеблясь и не мешкая, Майор Номура зашагала навстречу странной фигуре.

Майор замедлила шаг, прицелилась в странную фигуру. И в этот момент — существо обернулось. Прямо в середине месива из тряпок и бледной, деформированной плоти — торчала голова. Голова человека.

Тело почтенной дамы раздулось так сильно, что ноги исчезли под складками плоти. Из огромного кома торчали руки. Десятки рук. Они держали пучки рисовых саженцев. Госпожа Хэндо медленно двигалась в грязи, словно громадная улитка. Руки поднимались и опускались над мутной жижей, втыкая саженцы в грязь. Точные, ритмичные, скоординированные движения. Воплощенный образ из кошмарного сна. Машина, собранная из живой и мёртвой плоти.

Во время Хошиданской Компании майор видела, как из земли поднимаются щупальца — и чудовище кайдзю-класса рвёт на части вертикальные танки. Она лично выпускала потроха двухголовым китайским снайперам, что вьют на деревьях коконы из слюны и термооптического камуфляжа. Майор Номура помнила, как пленный биомодифицированный офицер выплюнул собственные кишки в лицо охраннику, а затем растворил кислотой стальную дверь бункера. Эти монстры были созданы с единственной целью. Эти существа были машинами войны. Все они утратили разум и человеческий образ. Но с госпожой Хэндо случилось что-то совсем другое. Что-то немыслимое.

— Утре-е-е-енний поцелу-у-у-уй! О, утрен-и-и-ий поцелу-у-уй! Милая Кумико, помню твой утрени-и-и-и-ий поцелу-у-уй! После дня в поле, спешу к своей милой Кумико! О, Кумико, Кумико, Кумико-о-о-о-о! Как же сладок твой утренний полцелу-у-у-уй! Эй, девчонка, давай, подпевай мне! О-о-о-о-о, сладкий утренний поцелу-у-у-уй!

Старуха запела старую крестьянскую песню, не прекращая своих занятий. Майор почувствовала ужас. Самый настоящий ужас. Но она была солдатом — и умела справляться со страхом. Сэнго убрала за спину руку с пистолетом. И заговорила с кошмарным созданием.

— Что у тебя за дело к этим свиньям? Они лишь спят, бездельничают, жрут, пьют, и попусту тратят деньги! Я забрала руки у этих ленивых свиней. Свиньи! Самые настоящие свиньи!

Номура с трудом подавила желание накормить странное и отвратительное существо разрывными противопехотными пулями. Однако же, ей требовалась информация.

— Я её продала. Продала на аукционе. Порченый товар! Сукины сыны из столицы продали мне бесполезную девку. Свиньи! И не захотели забрать её обратно. Порченый товар. Продала девчонке. Такой же милой, как ты. Но ещё моложе. Порченный, порченый, порченый товар... её молоко отравлено... после её молока мне снились дурные сны. Но, слава богам, ночь не вечна. Гляди — прекрасный новый день. Девочка, знаешь песню про утренний поцелуй? С песней — дело идёт быстрей. Давай-ка, подпевай. Утренни-и-и-ий поцелуу-у-у-уй... и порченный това-а-ар... и над пашней сладкий па-а-а-ар... о, Кумико, Кумико, Куми-и-и-и-и-ико-о-о-о-о!

Старуха работала, не прекращая вокальных упражнений. Её тело оставляло борозду в грязи, то и дело проваливалось, вязло в развороченных комьях. Несколько пар рук зарывались в землю, выдергивали кошмарное создание из мутной жижи. За громадным бесформенным комом тянулись нити багровой слизи. Руки двигались, выуживая из высокой корзины пучки рисовых саженцев. Жуткое пение смешалось с хлюпаньем и шлепками по грязи.

Майор почувствовала тошноту. Начала пятиться, не выпуская из виду гротескную фигуру. Здесь нечего делать. Всё это — не её забота. Особая химера уцелела — и это главное.

Сэнго сделала шаг назад — и в ту же секунду старуха прекратила петь. Нагромождение плоти и конечностей замерло, пучки с саженцами полетели в грязь. Руки начали сжиматься в кулаки, дрожать и трястись. Потерявшие цвет глаза уставились на майора. Из перекошенного рта потекла слизь — губы двигались, но теперь голос госпожи Хэндо сбивался на бульканье, влажный хрип, странный и омерзительный клёкот.

— Куда же ты собралась? Куда же ты собралась, девчонка? Разве ты не желаешь помочь бабушке... смотри, вот рис, вот поле. Разве рис посадит сам себя? Нет, нет, нет, так не пойдет, хитрая маленькая свинья... Покажи мне руки, покажи руки, ленивая свинья, покажи мне руки!!!

Громадное бесформенное тело шлепнулось в грязь, голова исчезла под водой, руки зарылись в мутную жижу. Ком из посиневшей плоти направился к Майору! Пополз с немыслимой скоростью!

Номура увидела лишь облако брызг и судорожные рывки конечностей. И даже не успела понять, что происходит. Она действовала неосознанно. Зато рефлексы её не подвели.

Госпожа Хэндо получила свой обед из разрывных пуль — вот только угощение не умерило её аппетит. Кровоточащий и булькающий кошмар растерял прыть. Но он всё ещё полз к майору, хватая и загребая окровавленную землю одолженными у мертвецов руками. Из-под воды показалась копна седых волос, вытаращенные глаза, редкие желтые зубы — и уши майора заложило от крика старухи! Нечеловеческого, безумного крика!

Сэнго желала лишь одного — убраться подальше. Увы, у раздувшейся пожилой дамы из Камагавы были другие планы. У неё было дело в поле. Ей требовались не зрители, но участники.

Майор не собиралась протягивать госпоже Хэндо руку помощи. И не собиралась поворачиваться к монстру спиной. Она прицелилась в харкающий кровью рот. И отправила туда очередную порцию конфет из свинца и взрывчатки.

Но гротескное создание не спешило успокаиваться! Доля секунды — и несколько пар рук оказалась перед лицом госпожи Хэндо! Ладони и кисти ударились друг о друга, ломаясь и закрывая голову старухи! Пули вонзились в переплетение костей и мускулов! Перед майором ударил гейзер из дымящейся крови, оторванных пальцев и мясного фарша!

Существо, созданное Фаошенем Зеро из трудолюбивой старухи, адаптировалось к среде и условиям с немыслимой скоростью. Даже если этими условиями был град из пуль. Однако, чудесный дар не помог госпоже Хэндо приставить к делу ещё одну пару рабочих рук.

Майора не зря прозвали «Мясорубкой Сэнго». Она не была выдающимся тактиком или стратегом. Зато чувствовала саму ткань боя, размазанную по времени. Она знала, что следует предпринять.

Номура клацнула переключателем на рукояти тяжелого армейского пистолета. Отложенный разрыв! Старый трюк для борьбы с роботизированной пехотой. Разрывные пули не пробивают бронепакеты из зета-кевлара и углепластика — но рвут на части, если застревают и взрываются разом!

Секунда, ещё секунда... и гора плоти превратилась в вулкан. В воздух полетели кишки, пальцы, и комья дымящегося кровавого дерьма. Кошмарное создание взорвалось, лопнуло, превратилось в облако из дыма и горячего пара, окатив майора липким багровым пюре.

Она навестила лавку, рассчитывая найти пластиковые пакеты и колотый лёд. Но отыскала кое-что получше. Переносной холодильник для пикников. Да, это не защищенный контейнер для транспортировки биоматериалов — но всё же, это решение.

Особая химера была здесь. Госпожа Хэндо отведала её молока — и с ней приключилась скверная история. Слишком скверная. Кому-то придётся с этим разбираться. Так или иначе, Сэнго не могла уйти с пустыми руками. Она решила прихватить сувенир для доктора Кейси. Пусть руководитель группы «Сато-Гокай» делает своё дело. Задаёт вопросы. И ищет ответы.

Майор Номура снова направилась к злосчастному рисовому полю. Она думала забрать с собой пару пальцев. Или кусок мяса посвежее. Но нашла фрагмент получше. И, что удивительно, фрагмент почти не поврежденный. Голова старухи с трудом поместилась в сумку-холодильник, разрисованную весёлыми котами и рожками мороженого.

Странное дело — почерневший язык то и дело касался пластика, веки открывались и закрывались, а побелевшие зрачки неотрывно следовали за Сэнго.

Наконец, Судьба подарила наследнику клана Тобаши передышку. Вот уже целый час — Широ ни от кого не убегал. Краткий миг, чтобы поразмыслить о высоких материях. И позаботиться о делах насущных.

Он оказался на утоптанной проселочной дороге. Куда ни глянь — лишь скалы и редкий лес. Но в пыли виднелись следы, а колея не заросла травой. Значит, где-то поблизости обитают люди: деревня, сельскохозяйственная община, горный храм или монастырь. Если повезёт, дорога рано или поздно приведёт к еде и выпивке. Не самый надёжный план — но всё же, это план!

Широ прибывал в самом мерзопакостном расположении духа. Он вспоминал слова охотницы, вероломной девки, пожелавшей сдать его властям. Только подумать, награда за преступника!

Как быть? Что делать, когда он достигнет поселения? Не приведёт ли это к новой беготне? Или, того хуже — к стрельбе? Вчера его искали за уклонизм. Сегодня — к этому преступлению добавился побег. И даже сопротивление проклятым бестиям Усатого Варвара!

И самый главный вопрос: как он, наследник клана Тобаши, ученик почтенного Фэй Пао, образованнейший человек своего времени, благородный аристократ, поэт и мыслитель — докатился до всего этого?!!

Широ остановился. Повздыхал, поглядел на небо, полюбовался на скалы, прочистил нос, в сердцах выругался — и продолжил путь. Через сотню шагов он оказался на развилке. Беглец разглядел прикрученный к дереву самодельный указатель. Надпись гласила: "Направо: деревня Сугасима. Налево: ферма семьи Андо."

Благородным аристократом овладели не совсем благородные помыслы. На лице Широ появилась коварная улыбка. Где ферма — там и еда! Наверняка, он сможет воспользоваться гостеприимством очередной крестьянки, что спит и видит сны лишь о Мужском Толкателе! Вот она, валюта, открывающая путь к наивным девичьим сердцам, а заодно — к чистым простыням, холодильникам и винным погребам!

Увидев крышу старого дома, Широ приблизился к кустам — и растворился в зелёной листве, словно голозадый ниндзя. Бродяга принялся разглядывать крестьянское жилище. Он пытался понять — стоит ли появляться на пороге, или будет благоразумнее убраться и попытать удачи в соседней деревне.

Минута тянулась за минутой. Он ползал по кустам, обозревая дом со всех сторон. Двери закрыты. Занавеси и жалюзи опущены. Хозяев не видно. Однако же, не видно и признаков запустения. Рядом с домом разбит огород. Над крышей вращаются ветряки. На окнах нет следов пыли или паутины.

Широ поднял глаза к небу. Солнце стояло в зените. Он довольно потёр руки. До вечера еще пара часов — наверняка, крестьяне работают в поле, ковыряются в земле где-то неподалёку! Это его шанс наконец-то пообедать! Аристократ покинул убежище. Пригнувшись, начал красться к дому. Там, за изгородью, зеленели овощные грядки.

Изящное оправдание, дабы угрызения совести не мешали пищеварению. Широ пользовался этой волшебной формулой уже второй год. Блистательный аристократ без всякого стеснения одалживал любую снедь, что плохо лежит. Одалживал из корзин пекарей, с прилавков торговцев, и, чаще всего, из огородов крестьян.

Минута — и наследник клана Тобаши оказался среди зарослей редьки. Сырой дайкон — грубая крестьянская пища, без пяти минут корм для скота. Не самая подобающая еда для человека его достоинств! Увы, выбирать не приходится. Широ принялся рыть землю, выдергивать длинные белые корнеплоды. Прижав к голому животу охапку грязной редьки, он принялся исследовать грядки, пытаясь разнообразить меню. Однако, ничего другого здесь не было.

— Боги свидетели, в прошлой жизни я угощал тебя самими изысканными яствами. А в этой — ты угощаешь меня редькой. Так устроен мир. Вот оно, Колесо Кармы в действии!

Вполголоса болтая с несуществующим, но радушным и гостеприимным собеседником, Широ принялся хозяйничать в чужом дворе. Отыскал деревянную кадку. Набрал воды из колодца. Напился и отмыл свой обед. Наконец, с хрустом вонзил зубы в добычу. И принялся набивать пузо.

Широ поперхнулся редькой! Вскочил, кашляя и задыхаясь! И в ту же секунду увидел, как в лицо летит громадный бюст, стиснутый майкой с изображением Усатого Варвара! С невероятной скоростью, массивные упругие полушария врезались в щёки бродяги! Расплющились о его голову, отправляя в нокдаун!!!

Он пролетел несколько метров, приземлился в грязь и поехал на голой заднице! Ошеломленный бродяга попытался встать, всё еще выплёвывая куски редиски... и завопил от ужаса! Над ним возвышался тёмный рогатый силуэт, затмевая Солнце!!! Огромная тень!!! Огромный бюст!!! Огромные рога!!!

К чести огородного рейдера, его голова работала намного быстрее, чем ноги. Он наконец-то сообразил, что вместо посланцев адских глубин — его встретила всего-навсего химера. Осталось объясниться с зооморфным гражданином. Плёвое дело!

Голый, грязный, покрытый обслюнявленными кусками жеваной редьки, Широ выпалил это с таким достоинством, с такой уверенностью, что тряска немедленно прекратилась. Мэй — а это была именно она — отпустила незваного гостя. И уставилась на него, не зная, что и ответить. Бродяга принялся ковать железо, пока горячо. Он встал, приосанился, и с самым аристократическим видом обратился к рогатой милашке.

Пусть Мэй и не хватала звёзд с неба. Однако же, провести её было не так просто. Образ гостя не вязался с его речами. Вместо ответов, она принялась задавать вопросы.

— Широ Тобаши. Наследник могущественного клана Тобаши! Я приехал со своими людьми, дабы раздать милостыню в этих краях. Одарить бедняков и облагодетельствовать фермеров! Но на нас напали разбойники. Кровожадные мерзавцы перебили моих людей и похитили мои деньги! А после — раздели меня, поколотили, и бросили в реку! Умирая от холода, побоев и истощения, я явился на порог твоего хозяина, желая осчастливить своим благородным присутствием этого простого, но честного и доброго человека! Где же он!? Где твой хозяин?!!

Ложь слетала с губ подобно песне соловья. До чего же красиво! До чего гладко! Широ молол языком, надувал щёки, делал грозное лицо — и при этом пятился, собираясь перепрыгнуть ограду и удрать в лес.

Этому плану не суждено было сбыться. На лице рогатой милашке расцвела улыбка — и в ней сквозило что-то среднее между надеждой и облегчением. Мэй снова подскочила к бродяге, схватила его за плечи. Начала трясти пуще прежнего, то и дело прижимая к необъятной груди.

Не обращая внимания на протесты, Мэй сгребла Широ в охапку — и потащила за собой. Через секунду, вор редьки превратился в узника гостеприимства. Дверь старого дома с грохотом захлопнулась, отрезая путь к бегству. Почтенный аристократ запаниковал — подобное никогда не заканчивается чем-то хорошим! С недавних пор в нем поселился страх перед засовами, замками, и закрытыми дверями.

Однако же, всё развивалось не по самому дурному сценарию. Химера выпустила возмущенного аристократа из объятий. Удивительное дело — она не собиралась покушаться на лучшую часть благородного бродяги. Вместо этого, Мэй скрылась в доме — и принялась рыться в коробках своей хозяйки. Широ услышал стук крышки сундука. Через несколько секунд Мэй предстала перед беглецом с охапкой тряпья — потёртая, но чистая и дорогая праздничная одежда, когда-то принадлежавшая мужчинам из семьи Андо.

— Одевайтесь, почтенный господин! Подыщите себе что-нибудь! Меня зовут Мэй! Рада с вами познакомиться, господин! Идёмте на кухню. Вам следует подкрепиться. А после... я познакомлю вас с хозяйкой дома. С госпожой Амико. Она... она в спальне.

Раздался вздох облегчения. Широ понял, что сегодня его не поколотят. Наверняка, это бойкое создание действует по указке распутной хозяйки. Они затаскивают мужчин в дом — и предаются самому разнузданному и противоестественному разврату! Ничего нового, ничего странного. Так или иначе, перед тем как схватится за член — эти порочные женщины его накормят. Следует набить живот, а уж потом думать, как быть и что делать.

— Это весьма... весьма самонадеянно с твоей стороны. Так и быть, я воспользуюсь гостеприимством. Я давно желал оставить государственные дела, дворец, слуг — и поглядеть, как живут простые крестьяне... погоди-ка, а твоя хозяйка молода? Только не говори, что она не молода... так, что тут у нас... что за цветастое безобразие... ага, недурно, недурно...

Сохраняя важный и даже помпезный вид, Широ принялся перетряхивать ворох одежды. Наконец, он нарядился в кимоно с традиционной росписью эпохи Гэдоку — окровавленный тигр сражается с горящим вертолётом на фоне цветущей сакуры. Облачившись и вывалив на Мэй очередную порцию речей о собственном богатстве и достоинстве, Широ проследовал на кухню, и уселся в ожидании угощения. Рогатая милашка захлопотала перед гостем. На столе появилась нехитрая снедь — лепешки из рисовой муки и огромный кувшин молока. Беглый аристократ взглянул на кувшин, затем на необъятный бюст Мэй, недовольно поморщился — и принялся расспрашивать о положении дел на ферме.

— Послушай... как там тебя... послушай, Мэй... не обижайся, но молоко — пища для детей и женщин, а вовсе не для мужчины... и, тем более, аристократа... нет ли в этом доме алкоголя? Вино, пиво, самогон? Рисовая бражка? Что угодно... пусть даже Гунданьский дистиллят? Пусть даже голубая промывка для джет-инжекторов?

Широ молча кивнул. И принялся поедать рисовые лепёшки всухомятку. Он ни черта не понял из объяснений рогатой девки. Он решил, что «соединиться с кошкой» — оборот речи. Выражение из диалекта местных деревенщин. Скорее всего, это обозначает нечто похотливое и нетерпеливое. Глупое, но вместе с тем — точное, емкое определение. Вот оно, подобающее название для состояния, когда девичье сердце трепещет в предвкушении объятий, поцелуев, и трудов Мужского Толкателя! О, Япония, Япония, растерзанная и поруганная Япония! Япония, соединившаяся с кошкой!

Благородный бродяга не успел погрузиться в раздумья о судьбе отечества. Мэй открыла дверь кухни, указала приглашающим жестом — и дала гостю понять, что трапеза окончена.

Широ вздохнул. Вытер губы рукавом. Сыто икнул. С неохотой оторвал зад от стула. Прежде чем что-то предпринимать — следует взглянуть на хозяйку. Несколько шагов — и он оказался перед спальней. Мэй тихо отодвинула дверь. Бродяга храбро шагнул в полумрак, ожидая, что на него броситься обнаженная и визжащая от восторга дама.

Владелица дома безмолвно лежала на татами. На лбу покоилась смоченная уксусом тряпка. Глаза закрыты, руки и ноги заботливо обёрнуты отрезами ткани. Мэй опустилась на пол. Поправила плоскую подушку под головой хозяйки. Пальцы химеры оказались в сантиметре от побледневших губ.

— Слава богам, госпожа Андо дышит. Но она без сознания уже целые сутки. Она лежит с тех самых пор, как соединилась с кошкой. Кажется, у госпожи Андо жар. Поглядите-ка на это, господин Широ!

Не зная, что и думать, бродяга наклонился над лежащей девицей. Над висками, прямо из копны волос — торчали кошачьи уши. Наследник клана Тобаши даже не успел удивиться. Он понял, что здесь происходит.

— Вот так дела... такие зооморфные граждане существуют... кто бы мог подумать... так твоя хозяйка — тоже химера? Стой! Как химера может владеть химерой? Ага! Так вы убежали из лаборатории?! И вас ищут?! Вот же дерьмо!!! Я знал, знал, что вляпаюсь в очередное дерьмо! Спасибо за угощение!!! Мне пора возвращаться в замок!!! Всего хорошего, дамы!!!

Широ сидел на диване и вертел в руках ID-Карту хозяйки дома. Мэй стояла в дверях, дабы остановить гостя, если он в очередной раз попытается дать дёру. Широ снова и снова изучал пластинку с голографическими метками и неоновыми свастиками.

ID обновилось совсем недавно. Через несколько дней после того, как штурмовики фюрера надрали зад местному дайме. Широ попытался согнуть пластинку. Затем попробовал на зуб. На светящейся поверхности не осталось и следа. Если новый паспорт гражданина Тихоокеанского Рейха и подделка — то подделка чертовски искусная!

Настырная и беспардонная рогатая девка сунула бродяге пожелтевший том прямо под нос. Плоские фотографии в старом стиле: румяная малышка обнимает кошку, гонится за кошкой, кормит кошку, пытается кататься на кошке. Уже повзрослевшая чумазая девчонка ремонтирует древний сельскохозяйственный дрон. Она же улыбается и показывает большой палец фотографу. Слишком глупые и слишком сентиментальные открытки из прошлого, чтоб принять их за подделку. Похоже, хозяйка дома действительно человек. Широ поморщился. И наконец-то обратился к Мэй.

— Ладно, ладно... я тебе верю. Хорошо, у твоей хозяйки выросли кошачьи уши. Скорее всего, это генетическое... генетическое... что-то там. И какого чёрта ты от меня хочешь? Я ничего в этом не понимаю. Ты слышишь? Я не разбираюсь в этом дерьме!

— Господин Широ!!! Кто ещё поможет госпоже Андо, если не вы, честный и благородный человек?! Сами милосердные боги поместили вас на грядки с редькой! Пожалуйста, приведите лекаря! Я не могу оставить хозяйку одну — и кто меня послушает? Пожалуйста, господин!!!

Мэй выудила из комбинезона скрутку из банкнот с портретом императора Ишиды. Не дав бродяге опомниться, схватила за руку — и засаленные бумажки оказались в ладони Широ.

— Наверняка, в соседней деревне есть знахарь! Или целитель, или травник, или образованный священник! Я отыскала деньги в сундуке госпожи. Этого должно хватить для платы врачевателю!

Беседа Широ и зооморфной девицы превратилась в монолог. Благородный бродяга рассеянно разглядывал банкноты, а Мэй без остановки кланялась и тараторила «пожалуйста, господин».

Широ слишком долго не держал в руках денег. За время скитаний, он почти позабыл, как они выглядят. Все те ночные труды, что он совершал для крестьянок и городских девиц — вознаграждались ужином, вином и ночлегом. Но не монетами! Разве может аристократ брать деньги за неистовые толчки, кипящие струи, искусанные подушки и пропитанные потом простыни?

Но Широ так и не переступил черту, что отделяет странствующего поэта от бессовестного и циничного жиголо. Боги свидетели — он пытался. Пытался множество раз. Увы, его пассии были или слишком бедны, или слишком скупы. Ещё чаще — слишком черствы, чтобы по достоинству оценить Влажные Труды.

Настойчивые просьбы оборвали раздумья и воспоминания. Водопад из «пожалуйста, господин» снова обрушился на знатного беглеца. Широ сгрёб банкноты. И отправил за широкий пояс своего нового наряда.

— Ладно, ладно... раз уж ты просишь... как говорил мудрый Сурихарма Сурипоку: «деньги — это прекрасно»... так и быть, я одолжу это... тьфу ты, возьму для твоей хозяйки... погоди, погоди! Да что ты делаешь, погоди! Пффхфхфхф!!!

В клон-процессе Министерского Имперского Сельского Хозяйства — представления о приличиях не попадали в ДНК химер напрямую. Воспитание было заботой их новых хозяев. Но, вот беда, госпожа Андо не успела добраться до хворостины. Мэй прыгнула к Широ, сгребла гостя, прижала к груди и, не помня себя от радости, заключила в стальные объятия!

Голова Широ с трудом покинула упругий плен. Через пару минут — помятый и едва не задохнувшийся аристократ оказался за изгородью фермерского жилища. Он обернулся у калитки. Счастливая рогатая милашка махала рукой на пороге.

Знатный скиталец торчал перед деревянным путевым знаком. Вот уже пять минут, Широ переминался с ноги на ногу с самым рассеянным видом. Он снова и снова щупал скрутку из банкнот за поясом.

Другой на его месте пустился бы в пляс от радости. Ведь деньги просто-напросто свалились с неба. Бумажки с портретом императора Ишиды означают не самую дрянную еду, ночлег на мягких простынях, и, самое главное — выпивку. Редкая для беглого аристократа возможность провести время так, как и подобает благородному человеку: напиться, набить пузо, выспаться, а затем снова напиться, снова набить пузо, и вновь напиться!

Разумеется, в Сугасиме нечего делать. Наверняка, в этой занюханной провинциальной дыре нет никакого лекаря. Ведь болезни и хандра — удел благородных людей, а не грубых крестьян, что дышат чистым горным воздухом, поглощают свежую пищу, не знают печалей — и потому, здоровы как волы! Существует лишь один Выбор Мудрого — покинуть это фермерское захолустье. Добраться до какого-нибудь тихого портового городка, куда ещё не нагрянули вооруженные до зубов потаскухи Усатого Варвара. И употребить деньги для своей пользы и своего удовольствия.

Вот только... что, если... фермерская девка с кошачьими ушами действительно больна? Что, если она так и останется в той тёмной комнате? Это разобьёт сердце клонированной рогатой дурынде с огромными буферами. Но почему его должно это волновать? Ведь человек смертен! Люди умирают — и это нормально! В этом нет ничего нового, противоестественного или удивительного! Вот же проклятое дерьмо!!!

— Чтоб вас всех... чтоб вашим предкам обделаться... глупые простолюдинки... тупые крестьянские девки... чтоб вам обеим обделаться... обделаться разом, мать вашу поперёк кровати...

Широ скривился, плюнул в дорожную пыль. Бормоча ругательства, беглый аристократ шагнул на дорогу в Сугасиму. И обречённо поплёлся на поиски лекаря.

К счастью или к несчастью, в сердце наследника клана Тобаши было слишком много добродетели. Словно проклятье, словно кровожадный паразит, словно неисцелимая болезнь — она досталась от поколений предков. От земли и неба. И от самих богов.

Виды Сугасимы не предвещали ничего тревожного. С полсотни домов на отвоёванной у леса земле. Огороды и водонапорные вышки. Пар над когенерационной установкой. Кислый запах из ржавых биореакторов. Капающие и завывающие древние кондиционеры. Спокойный, мирный, милый сердцу пасторальный пейзаж.

В этой дыре не было и не могло быть чиновников из администрации фюрера. Ведь здесь нет ничего важного или замечательного. А значит, тактической жандармерии здесь попросту нечего делать.

Широ настороженно озирался и медленно шагал, стараясь не выходить из тени домов. Однако же, первая встреча с местным населением рассеяла все опасения. Широ наткнулся на шумную компанию деревенских девиц в простых домотканых одеждах. Он попытался свернуть с дороги, скрыться в переулке — но было уже поздно. В долю секунды местное население отрезало пути к бегству.

Разумеется, у крестьянок не было никаких манер и никакого воспитания. Однако же, ему были рады. Скорее всего, эманации благородства и аристократизма достигли этих молодых женщин. Наверняка, они радуются не просто обладателю Мужского Толкателя — но их радует сам факт, что достойный человек посетил это милое захолустье!

Бальтазар Блуд : другие произведения.

Рогатый Блицкриг

Рогатый Блицкриг

Annotation

Рогатый Блицкриг

Пролог. Ужас из прошлого

1. Доля Широ

2. Дары фюрера

3. Фаошень Зеро

4. Желудёвая падь

5. Ночной визит

6. Ужас из Камагавы

7. Добродетель торжествует

Оставить комментарий © Copyright Бальтазар Блуд Размещен: 07/08/2020, изменен: 07/08/2020. 263k. Статистика. Роман: Фантастика Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: После войны с Летающим Островом, Япония лежит в руинах. Стране необходимы сильные лидеры - но био-оружие уничтожило почти всех мужчин. Правительству приходится клонировать Гитлера. И назначить его на пост министра сельского хозяйства. Гитлер создаёт программу гибридизации человека и коровы. Решает проблему голода - и, по старой привычке, захватывает власть в стране. Знамя со свастикой поднимается над Японией. Ужас из прошлого расправляет плечи! Тем временем, благородный бродяга Широ Тобаши пытается набить живот, достать выпивку - и найти своё место в храбром новом мире. В процессе. Страница книги на АТ: https://author.today/work/69644