Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 506-507

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Александр

Барсуков

Страна

сказок-506

("Письма в никуда"-506)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-5051,5-5054

   27 марта 2018 года. Ну а теперь что же? Серый сказка про Кратово? (Волк Серый. Проверка - она, господа, всем проверка. Промашка и прописка. Волк, он, господа, всегда Серый. Как его фотка: "Ну что, ты уже лёг на бочок?") Итак, сказка про Кратово. Ну, Кратово известно или не известно как место разгула разной инопланетной нечисти в виде репликаторов или глоольдов.
   Витя это тоже подозревал. Идёт он такой по хвое и шишкам, а это никакая не хвоя и не шишки. Это дохлые глоольды. Ну, некоторые спят, а некоторые так... Сдохли. От неизбывной любви к медсестре Женечке.
   Она же дура. Она Любви не понимает. Брови вразлёт, ветренная чёлка - Боже упаси, ты моя девчонка! Она же понимает только "резать к чёртовой матери!" Многих достойных глоольдов перерезала. И Ток-Ра, и Ток-Нафиг, и Ток-Бл.ть, и просто... Так...
   И вот тогда-то, именно тогда-то, говорим мы, Верховный Совет Ток-Ра и постановил умертвить Женечку, для чего из прошлого был прислан специальный убийца Ашрак!
   Витя его так встретил! "Салям аллейкум, дорогой Ашрак! Сколько лет, сколько зим!"
   Ашрак был немного не в себе и туповат. Поэтому он наставил пулемёт на самого Витю.
   "Да подожди ты!" - сказал Витя. - "Ведь ты влюблён в Женечку?"
   Ашрак сделал движение пальцами, мол, фифти-фифти. Как бы и да, но как бы и не очень да.
   "Да ладно, старина! Мне ты можешь поведать свои самые сокровенные девичьи секреты!" - сказал ему Витя. - "Она тебя возбуждает? У тебя даже фаллос дымится? Когда надо действовать решительно? Даже дым поднимается?"
   Ашрак снова показал: как тебе сказать? Может, и поднимается. Но самым идеальным будет взять Женечек волнистых и понаделать, сколько хочешь, весёлых разноцветных трупов! Мы же говорим: туповат.
   "А!" - понял Витя. - "Ты хочешь, чтобы я тебя представил Женечке? Идём! Побрей подмышки, я тебя опрыскаю одеколоном "Балтика" (пиво пенное, пиво "Балтика", настроение ух! поднимается!), чтобы ты был кавалер, а не дерьмо!"
   Это-то и было Ашраку и нужно. Он представится Женечке, а потом в лёгкой игровой манере непринуждённо её и замочит! А всю кровь смоет, а труп спрячет в сейфе. Что, конечно, не обязательно, так как кто Женечку хватится? Макака? Да! Макаку тоже замочить в той же самой манере игровой. Ашрак был непроходимо туп. Он не учитывал, что больше всего Женечка боялась за свою трижды никому не нужную шкуру. И везде в медпункте были скрытые пулемёты и видеокамеры слежения.
   Приходит такой Ашрак с Витей туда и слышит: "Неправильно набран номер! Пожалуйста, наберите Пароль!"
   И Витя набирает: "223-322". Ну и открываются в потолке пулемётные гнёзды и решетят и Витю, и Ашрака! А Женечка смотрит в дырка и гогочет! Да потому что за всю свою многолетнюю практику хирурга-расчленителя Женечка усвоила одну мудрость: "Трост но бади!" Не доверяй никому! Даже Вите! Даже Ашраку! Даже Коту Мурзыку, если он явится с авоськой апельсинов.
   Скажем наперёд: не явится. В предыдущих эпизодах в обнимку с насекомым из прошлого эпизода, может, и явится, но не в этом эпизоде. Хотя, конечно, уже настрополил лыжи и купил апельсины.
   Итак, к медпункту подошли Витя и Ашрак.
   "Стой!" - сказал Витя. - "У Женечки всё заминировано! Ты вляпался в какую-то паутинку? Она висит у тебя на спине? Ну всё, парень, ты попал! Ты не жилец!"
   "Да нет! Это просто паутинка паука!" - сказал Ашрак.
   "Это - просто паутинка паука, это просто "комариная плешь", это просто садовый зелёный домик! Запомни, брат! В мире не бывает простых вещей. Особенно в Женечкиной Зоне! Простой зелёный домик норовит превратится в изрыгающего пламя монстра, если, конечно, ты хватишь лишнего или переколешься наркотой. Тогда непростые напильники полетят на юг, а непростые слоны - на север! Но чу! Слышу я Женечкиных шагов приближение!"
   Витя и Ашрак в это время сидели в одной кабинке зелёного домика и подглядывали через дырку в другую кабинку.
   "Ну, кто это?" - спросил Ашрак.
   "Да не знаю я! Ляжки, вроде, Женечкины, а задница то ли Макаки, то ли Павлова!" - сказал в неясности Витя.
   Макака была любимица Женечки, а Павлов - её босс. Ну как любимица? Ну перепихнулись пару раз, но никаких чувств Женечка к Макаке не питала. А Павлов только и знал, что писал диссертации на тему "Почему мой, Павлов, "василёк" от Женечкиной "василиски" далёк?" Неврастеник. Нет, нет, конечно, босс! Но неврастеник.
   "Всё сходится! Точно! Это Павлов!" - Витя смотрел в самый корень проблемы, я же говорю, в дырку!
   Но нет. Это была Макака. Только у неё была красная задница. Нам бы всем, конечно, хотелось, чтобы эта была сексапильная Женечка, но Женечка не хотела. В домик, имеется в виду. Она напевала: "Потрошу тебя! Разрезаю тело! Потрошу тебя! Аж душа запела!" И поэтому не пришла.
   Макака пришла. Доцент приехал. Профессор Павлов не приехал. Доцент приехал. Кстати, вот сколько я пишу о Кратово, но ни разу не писал, что Макаке была присвоена та или иная учёная степень. А давно пора за былые заслуги. Например, лаборант. Или с училища! Ещё какая сучилища! Она же не просто так ассистирует Женечке. Она приносит долгожданный тазик! Нет, нет, если, конечно, пациент надумает рожать глоольдов или других змей, то первым делом на пол, дребезжа, летит именно этот тазик. Эта миска. Но рождение глоольдов в Женечкиных антисанитарных условиях вещь уникальная и редкая. Уникум. Много всякого дерьма было рождено в медпункте: детишки с тремя ногами, слонёнки с хоботом в ж.пе, взрослые девушки из апельсина ("Пи-ить! Пи-ить!" и тут же дохнут. Мать их Оксана из 3-ей дачи. Настолько секси, что нормального эмбриона родить не в состоянии.).
   Мы бы сказали: из Оксаниного апельсина. Да мало ли! Но глоольды любят не только плюшки, но и рождаться в ванне с бензином! Ну да, с бензином! Иначе как бы он загорелся, когда майор Картер в него стреляла? Бензин он и в Африке бензин. Ну может, легковоспламеняющееся топливо! Не знаю я!
   Итак, ванны в медпункте не было, бензина тоже, а была большая Женечкина смекалка! Она налила в ванну купороса и сказала: "Голди-гольдушка-глоольд! Прыгни в ванну передом, ко мне задом!"
   Не помогло. Голди не шёл. Приходилось рассчитывать на саму себя.
   "Ну, не держите зла на меня и не поминайте лихом!" - сказала Женечка Макаке и Павлову, зажала нос прищепкой для синхронного плавания и сама прыгнула в ванну с купоросом! Ожидая, что вот прям щас так и нарожает глоольдов!
   Не тут-то было! Витя и трепещущий Ашрак наблюдали за этой процедурой Перемещения Женечки через форточку. Трепещущие! Да и вы бы затрепетали, когда увидели бы, как мосластые конечности Женечки как бы переваривариваются в купоросе, то всплывая, то снова погружаясь. Но Женечку вот так просто не утопишь!
   Наконец, Женечка задолбалась вариться в купоросе и встала в ванне во весь рост! То, что увидели Витя и Ашрак, не успокоило их!
   Если до ванны у Женечки и были какие-никакие груди, то теперь они начисто исчезли! А внизу Женечки появился мужской половой орган! Она стала парнем!! В подобном "чужом теле" родить глоольдов или кого-то ещё крайне проблематично!
   "Женечка, мать твою!" - сказал Павлов. - "Я иду переписывать свою монографию про "василёк"! Теперь я напишу, что ты изменилась!"
   "Да! Я изменилась!" - заорала Женечка. - "Теперь я сама глоольд! Познай те же мою силу!"
   И давай светить из своего нового переца в сторону Макаки и Павлова!
   "Не знаю, как у тебя, - сказал Витя Ашраку, - но у меня поначалу встало на Женечку но щас снова опало!"
   "Да, братан, и не говори! Со мной тоже так было. Но эти её глоольдовские штучки со светом из перца опустят у любого!" - сказал Ашрак.
   Наступил момент действовать решительно!
   "Вот План!" - сказал Витя. - "Мы врываемся в Женечкино помещение..."
   "А как насчёт пулемётов?"
   "Ну как-как? Попробуем Пароль "332-233"! Если не сработает, то мы пали за Родину, и нашим шлюхам и любовницам вышлют цветы!"
   "Кто, кто вышлет?" - Ашрак продолжал тупить.
   "А я знаю? "Красный Крест"! Или благотворительный кружок старых дев. Не знаю я! Короче, цветы будут, но нам как-то на них уже начхать. Я тебе больше скажу: мёртвым вообще всё по барабану. Красота спасёт мир, а пофигизм - мозг," - сказал Витя и пополз короткими саженками в сторону двери медпункта.
   Между тем Женечка, стоя по колено в мужестве, в ванне, колотила по своему новому органу: "Исчезни! Исчезни!"
   Как бы не так! Ну что ж? Витя слабо постучался в дверцу: тук-тук!
   "Чего надо?!" - заорала Женечка.
   "Не гневи за обман, матушка! Три дня не емши! А? Матушка!.," - сказал Витя этому Церберу.
   "Я больше не матушка!" - сказала Женечка. - "Я теперь Лорд Галактики Апохрен! Познай мою силу!"
   И стала светить в дверь! От этого дверь вылетела, вместе с ней полетел и Витя, и, если бы здесь были рельсы и шпалы, он бы протарахтел по шпалам, как вышвырнутый из последнего вагона поезда вместе с дверью. Но шпал не было.
   "Я понимаю тебя, Женечка!" - сказал Витя, отряхиваясь. - "Ты удручена из-за своего нового тела! Мол, исчезни и так далее! Но! Я знаю одну целебную травку в конце пруда, надо за ней съездить, она вертает всё обратно. Как дед: "Дед! Вертай всё обратно!"
   Ашрак закрыл глаза рукой: этот дибил Витя щас обломает весь План Ашрака убить Женечку! Придётся переть на тот край пруда, искать травку, потом излечить Женечку от мужеподобия... Когда же он её грохнет?
   "Знаешь, Витя, - романтично сказала Женечка. - "Я думаю: не стоит. Как женщина, я щас ещё больше привлекательна для мужчин. Парни любят волосатые ноги!"
   Она была права, чертовски права. Ты любишь мои ноги, а я люблю твой пресс: и это называется спортивный интерес!
   "Ты уверена?" - спросил Витя. - "Но ты должна расстаться с идеей родить глоольдов!"
   "Я уже рассталась, милый Витя!" - и Женечка нежно поцеловала Витю в щёчку!
   "Дура! Сволочь!" - ругался Ашрак. - "Она испортит весь План её убить! Но что же Витя?"
   А Витя сказал: "Я никогда до этого не целовался с парнями! Это было феерично! Наверное, я - латентный гомосексуалист!"
   "Да нет, Витя! Это я такой гомосексуалист!" - сказала Женечка.
   "Женечка! Иди! Пора! Тебя пациент ждёт!" - позвала Женечку из медпункта Макака.
   "Прощай, Витя! Любить не обещай! От станции "Любовь" до станции "Разлука" у нас с тобой билет, у нас с тобой билет!" - сказала Женечка и ушла. Еври тайм ю гой, ю тек а пис оф ми! Всегда, когда ты п.здуешь прочь от меня, ты забираешь мою частичку.
   "Да!" - сказал Витя Ашраку. - "Дал слово - держись! Попёрли на конец пруда!"
   "Я не пойду!" - проявил независимость Ашрак.
   "Да ладно тебе, Ашрак!" - сказал Витя. - "Всё равно ты туповатый. Тебе сказали убить Женечку-тёлку, а мы тут имеем Женечку-мужика! Прежде чем её убить, её надо вернуть в исходное состояние. Она никуда не денется, ты никуда не денешься, что за спешка?"
   "Ну не знаю..," - сказал туповатый Ашрак. - "Обычно такие вещи так не делаются..."
   "Обычно"! "Не делаются"!" - передразнил его Витя. - "Что ты, вообще, понимаешь в обычности и в вещах? А я тебе ещё раз говорю: если мы найдём эту травку для Женечки, то она, может, нам даст... себя поцеловать! Потом! Щас же это решительно невозможно, так как напоминает ошкуривание деревяшки: у Женечки на щеках щетина как у мужика!" - сказал Витя.
   И вот такая Мистика! Стоит чёрный-чёрный лес! И сидят играют в карты три Жучка-Плавунца с отрывными головами, чтобы удобнее было подглядывать в карты!
   "Мужики!" - сказал Витя. - "Лошадью ходи, лошадью!"
   "Отвались!"
   "Лошадью, век воли не видать!" - настаивал Витя.
   "Пошёл?"
   "Ну пошёл, пошёл..."
   И Витя с ужасом увидел, что на игральной карте изображена лошадь!
   "Мужики! Вы меня не так поняли!" - сказал Витя. - "Я хотел сказать: трефом ходи! Трефом!"
   Но грозные Жуки-Плавунцы уже грозно поднимали свои маленькие серые задницы, чтобы навалять Вите и Ашраку, чтобы, в натуре, разницу узнали!
   "Ашрак!" - сказал Витя. - "Ты же наёмный убийца! Вот и защити нас!"
   "Я, конечно, убийца! Я, конечно, господам подам! Но убиваю я только Женечек, а не Жуков!"
   "Тьфу, чёрт!" - сплюнул Витя и попытался перевести всё в шутку: "Мужики! А сколько щас градусов ниже нуля?" И ещё: "Мужики! А снимите-ка штаны! Я хочу посмотреть, какие щас носят трусы? Шёлковые?"
   Не получилось. Жучки не только не носили трусов, они вообще были, похоже, глухи! Дым без огня ползёт как песня без припева! Ты не дальше и не ближе, ты вообще, похоже, пуп!
   Ашрак в панике отступил за деревья, откуда сразу сквозь 6 деревьев стал виден его силуэт.
   "А знаете, мужики, - сказал Витя, - а ведь этот Ашрак - инопланетянин!"
   "Да брось заливать, братан!" - сказали Жучки.
   "Я вам говорю! Он прислан на Землю убить Женечку!"
   "Вот и молодец!" - сказали Жуки.
   "Вы не поняли: без Женечки Кратово осиротеет!" - сказал Витя.
   "А без тебя - нет!"
   "Без меня, конечно, тоже, но надо вернуть Женечку к нормальному женскому состоянию!" - сказал Витя. Он, конечно, понимал, что в обличие парня Женечка понравится Жучкам больше, но у Вити же Совесть! Витина Совесть! Дал слово-держись. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5054-5056,5

   28 марта 2018 года. Сказка про мужественнейшего Кондома Хлимена, "По пояс в мужестве". Давненько про него ничего не было. Ну он, понятно, продолжает светить в Мертвожоровке, так как что там ещё делать? Не мертвечину же есть.
   Итак, Кондом чистил свой боевой... конец грави-пушки.
   Пришла Аликс: "А что это вы тут делаете?" Ей бы ещё в руки сачок для бабочек и на спину майку с цифрой "13". С 13-ой символикой.
   "Знаешь, что, Аликс? А может, просто долбануть по нему из грави-пушки?" - спросил отечески Кондом.
   "По кому?"
   "Не прикидывайся идиоткой! По твоему концу, конечно!" - Кондом кончил полировать грави-пушку и любовался на солнечные "зайчики" на её поверхности.
   "Кондом, не пори ерунды и помоги мне искать тапочки под тахтой!" - сказала Аликс.
   "Зря стараешься!" - сказал неумолимый Кондом. - "В попу не буду!"
   Давно, ох, как давно спорили молодые (если их так можно назвать. Кондом-то точно уже старенький дибил, ему за 40), как они могут зачать, выносить и назвать младенца. Аликс сходилась, что младенец будет Потап. Кондом - что Платон. Если, конечно, вы сможете уговорить товарища Капитошкину, будущую мать.
   "А я-то кто? Кто?" "А ты - будущий отэц!"
   Да! Аликс не могла стать Матерью Месяца по многим объективным причинам. Первая - потому что мужик. Вторая - отсутствие матки. У некоторых мужиков матка есть, а тут - её отсутствие.
   Аликс ненавидела слово "пролетел". Поэтому мы и говорим: она обнаружила, что матка отсутствует. А не то, что она где-то эту матку посеяла или забыла. На нет, как глаголет народная истина, и суда нет. Ну конечно, народная истина порой бывает туповата. Но не сейчас. Нет и нет.
   Зато был Он! Его-то Кондом и хотел замочить из грави-пушки!
   "Это варварство! Ты - варвар!" - в слезах убежала Аликс из Кондомова помещения.
   "А чего я такого сказал?" - подумал Кондом. - "Я же не говорю, к примеру, что ко мне приехал бедный голый брат-негр из Африки и голый, так как страшно бедный!"
   Именно подобным образом Аликс заставила Кондома пойти на вторую работу, чтобы прокормить семью: маму, негра, ты и я! И отвечу не тая: "Мама, негр, ты и я!" ("Если спросит меня Голос с Небес: "Что всего дороже тебе?" Я отвечу не тая...") Да! Иногда народный глас полон дибилизма.
   Что, вообще, это за негр такой? Кто его любит? Кондом его, что ли, из Африки припёр? (Дело в том, что с негром Аликс познакомилась на "кислотной дискотеке", он там так прыгал и ногами дрыгал! У него были такие палочки! Правда, голый. Так как бедный.)
   Кондом с радостью бы оставил его гнить в Африке вместе с его палочками, но что сказала Аликс?
   "Ты, Кондом, не муж-чина! Я грохнула на тебя лучшие годы! Теперь выбирай: или я, или Муслим!" Муслим негра звали.
   Ну конечно, конечно, Муслим, а не ты! Но это же значит вякнуть нетактично и, может, обидеть Аликс. А Аликс - существо ранимое, её обидишь, а она сразу вешаться в ванной! Потом её воскрешай, вызывай старуха-доктор, который потом в колодец клади!
   Вы спросите: зачем сразу в колодец? "Надо!" В колодце старуха-доктор переосмыслит свой поганый многолетний опыт уничтожения миров и выйдет из колодца другим человеком!
   Если, разумеется, выйдет. Станет созидать миры! И ей дадут Шнобелевскую Премию в области гинекологии Мертвожоровки.
   Почему гинекологии? Есть масса причин. Первая: другие драгметаллы уже разобрали ("Серебрянный Голос Мертвожоровки", "Чугунный голос"...). Вторая: созидать миры - это и значит быть всегда с мокрым носом, как у собаки или близорукого гинеколога.
   Он же, гинеколог, такой: "Милочка! А теперь скажите "Чи-из!" Да не ртом, а этой..."
   Ну и в его морду летят Выделения! Пусть мы в них не верим, говорим, что их нет, и там всегда сухо, всё это ерунда. Выделения всегда есть! Они летят, и нос мокрый.
   Ну ладно, ладно! Или так: он сам, сам-сусам, засовывает нос к ней в Выделения! И Выделения такие не понимают, что происходит, не могут продвигаться!
   "Что творится?!" Не понимают, так как туповаты по натуре. Это мы все, люди: "Да! Это мы туповаты, так как туповатость присуща только мыслящим существам! У остальных инстинкты!"
   Так вот: инстинкты тоже могут быть туповаты. Выделения сначала нанюхались нашатыря, потом их обволокла водка ("Обволакивал вас своими цитатами?" "Обволакивал!"), потом шампанское, потом коньяк совсем задурил голову молодым Выделениям. И если бы Выделения-трактористы на миг бы протрезвели, то вспомнили бы, что приехали в это лоно всего лишь порыбачить.
   Как это выделения порыбачат? Элементарно! На одном конце червяк - на другом конце Выделения! Выделения-дурак! Было бы ещё на кого рыбачить.
   Есть. Это яйцеклетка! Она такая вылезает сонная: "Как долго я спала! А это что такое? Косточка? Вкусная косточка! Хорошая косточка!"
   Тут главное: моментально подсечь ("Подсекай, Семёныч!"), чтобы яйцеклетка не сорвалась и не оборвала приманку и мормышку! Косточка-косточкой, но на всех яйцеклеток косточек не напасёшься.
   Есть досадные исключения. Некоторые яйцеклетки клюют исключительно на сперматозоиды! Ну, это как бутерброд: насаживаешь мотыля и парочку сперматозоидов: белого и красного.
   И яйцеклетка такая: "О! майн гот! Свершилось чудо! Вместо итальянского салата - сперми! Заживём!"
   Ну и подсекаете! Кстати, Семёнычем зовут нашего рыболова-гинеколога с мокрым носом. Семёныч подсекает и говорит женщине с раздвинутыми ногами: "Ну всё, милочка! Дело сделано! Миссия комплете! Теперь вы уж точно никогда не родите!"
   И вместо нужных: "Спасибо, спасибо, добрый доктор Семёныч!" вдруг слышится: "Что?! Что ты наделал?! Вертай, как было, паршивец!"
   Так как он чуть не покусился на святая-святых: на инстинкт продолжения рода! Мать, конечно, хочет родить! Хоть кого! Хоть зверюшку, хоть лягушку, хоть неведомую хрюшку!
   Иначе: оба! Она станет Женщиной, у которой нет детей! Бог мой! Караул! Итак, всё приходится бедному Семёнычу возвращать на место. Вытаскивать изо рта яйцеклетки дисгоржером (извлекателем приманки) сперматозоид, засовывать яйцеклетку обратно в лоно, да ещё похлопывать её по спине и говорить: "Так-так, голубушка! Не волнуйтесь, мы найдём другую дуру клевать на наш крючочек!"
   Потом отсасывать всё шампанское, всю водку и всё пиво, чтобы яйцеклетка, наконец, поняла, куда ей продвигаться и не была в нерешительности.
   И всё! Оп-ля! Пациентка снова готова!
   "Но, доктор! Я же не рожу без мужика!"
   Ишь, девка, чего захотела! Ишь, парень, чего захотел! Тут девка. Ишь! Ей ещё предоставь осеменителя! А чем, чем ей Семёныч не нравится?
   Семё-ёныч! Виден всем за три версты! Семё-ёныч! Носит красные трусы! Семё-ёныч! Что за странный дед? На целом побережье он один одет-дет-дет! Вы заметили? Это тот самый наш "Подсекай, Семёныч!" Да, в красных трусах с серпом и молотом, так как "хочешь жни, а хочешь куй, всё равно получишь ...!"
   Его даже сам товарищ Лёников в своё время наградил Вымпелом: "Баббельсбергский Бычок Мертвожоровки!"
   Как говорится: "Поощрения: занести благодарность в личное дело, похлопать по спине, расцеловать, налить рюмашку. Нужное подчеркнуть." Подчёркнуто: "похлопать по спине."
   Да! Наш Семёныч переплюнул самого Греббельса, так как имел 1000 баб! Все к нему приходили: и увечные, и слабоумные, и коматозные, и дибильные. И ни одну он не оставил без медицинского гинекологического внимания, всех внимательно выслушал, приголубил и, наконец, вставил всем! Как: "Доктор! У меня, если тут нажать, болит!" "А если не нажимать, не болит? Ну так и не нажимайте! С вас 1000 рублей!" "Больной, покашляйте! Похоже, у вас кашель!"
   Да нет, нет. Вмешательство Семёныча было более глубоким и носило далеко идущие намерения. Семёныч под руководством Партии и Правительства пытался создать Суперсолдата!
   Не получилось.
   Хотя, как сказать. Если считать лягушку, невиданную зверюшку и хрюшку Суперсолдатами. Да! Такая хрюшка проползёт на пузе там, где танк не проползёт, не пролетит стальная птица, а хрюшка проползёт - и ничего с ней не случится! Таких хрюшек надо десятками сбрасывать на позиции врага для устрашения!
   Так что Семёныч повесил заслуженный Вымпел в сортире и гордился им.
   Но нашлась, да, нашлась одна тварь! Одна пацифистски настроенная зверушка! Она хотела мир во всём мире, сволочь! Она донесла на Семёныча, что он, якобы, повесил Вымпел в сортире! Да не в просто сортире, а в сортире в Малаховке! Рядом с фотографией полуобнажённой модели в капитанской фуражке и с полуголой грудью.
   "И даже, - сообщала эта сволочь-зверушка, - даже др.чит от Вымпела!" Ладно бы, от этой девицы-капитана, так нет! Он что, извращенец какой-то?
   Так что, говорим мы, определённые органы забеспокоились! Мол, у нас др.чат! Нужна нам такая ложь? Не нужна! Мы понимаем, когда "Кочет - др.чет!" Но когда лучшие люди страны! Семёныч! У него что, бабы нету?
   Оказалось: да, нету! Так выделить ему бабу с упругим комиссарским членом, то есть, телом, комсомолку, активистку, товарища Машу!
   Но от Маши пришёл отказ: "Не желаю жить с этим быдлом! Он слишком скучный!"
   Скучный-не скучный, Партия сказала: "Надо!", Машино дело ответить: "Есть!" Хотя, конечно, если так здраво рассудить, то, конечно, страшно скучно с этим Семёнычем. На дискотеку он не ходит, в кино не ходит, на пруд не бегает купаться... Чего он, вообще, делает? Ну кроме того, что др.чит в клозете? Да ничего!
   Даже в клозете у него иногда ничего не получается. С таким чмом сами и живите.
   Пораскинул-параскинул ЦК КПСС мозгами, посовещался и вынес однозначный вердикт товарищу Маше: "А где ты, вообще, в нашей стране видела быдло лучше? Скажи спасибо, что не пьёт!"
   Короче, пришлось Маше идти в Малаховку! Странная это была походка: два шага вперёд, один назад.
   "Да, блин!" - думала Маша. - "Зря я в своё время не иммигрировала из этой нелепой страны в Америку!"
   Конечно зря! Её так звали её родичи-евреи: "Машалебн, мол! Приезжай к нам на Брайтон-бич! У нас всегда идут дожди!"
   Нет. То комсомол, то Октябрятская Организация имени товарища Тельмана, то проблемы, кому ставить в табеле красную октябрятскую "Звёздочку", а кому чёрную, то третье-десятое...
   А ведь на Брайтон-бич уже и жених был готов для Машилебн! Бык! Племенной бык Вася Щур! Чувак, который храпит прикольно. И пусть он бык, пусть под него надо подъезжать на специальных салазках, но он-то поинтереснее будет, чем этот плюгавый прыщ Семёныч!
   Так что Маша с нерадостным сердцем постучалась в калитку дома 5 в Малаховке, ожидая встретить Семёныча.
   Не встретила. То ли Семёныч ушёл на фронт с япошками, то ли пятое-десятое, но калитку отворила Маше ослепительной красоты бабка Фёкла! Она схватила Машу и стала её крестить: "Святая Мать Мария Скочицкая! Вы - по поручению тайного ВЦИК и лично товарища Троцкистского?"
   "Да!" - сказала, махнув на всё рукой Маша. Сейчас ей предстоит проникнуть в меньшевистское подполье и узнать, кто же здесь, в Малаховке, главный оппозиционер.
   "Да ладно, тебе, девка!" - дружески хлопнула Фёкла по спине Машу. - "Ты, вообще, из ЭТИХ? Из лезбиянок? Учти, Маша, тут в Малаховке не принято вести себя как идиотка!"
   "Да какая я лезбиянка? Ты посмотри на меня повнимательней!" - сказала Маша. - "Я и Семёныча вашего не завалю!"
   "Семёныч - герой! Он ушёл на фронт! Не будем о нём. О героях или никак, или только хорошо," - сказала Фёкла. - "Пошли, я тебе ковш борща налью! Как будто ты на себе из-под вооружённой охраны пёрла 500-килограммовую ванну для меня!"
   Делать нечего, пошли они на кухню. Там по полу ползали молокососные дети.
   "Это всё дети Семёныча!" - сказала Фёкла.
   "Но он же неженатый был!" - Маша.
   "Тс-сс! О нём или хорошо, или никак! Он, конечно, не женатый, и там разное бла-бла-лба, но многие женщины приносили сюда своих новорождённых детишек и говорили: "Это, Семёныч, тебе! Спасибо тебе, дедушка, за Солнышко!" - сказала Фёкла.
   "Врёте!" - сказала Маша.
   "Точно! Вру!" - сказала Фёкла. - "А это: видала? Наш подвал! Погреб! Там проходят все слёты неотроцкистской малаховской группировки! Так что не держи зла на меня и не обижайся!" - и Фёкла столкнула Машу внутрь погреба! В яму! Вот как российские солдаты были в плену у чеченцев в яме!
   В яме было темно и тоскливо, но ничего другого от этих поганок, от этих неотроцкистов, Маша и не ожидала. Она пригляделась к стене. Здесь были какие-то скабрезные изображения голых женщин, но и чёрточки-дни. По четыре штуки, перечёркнутые пятой.
   А что, если и самого Семёныча травили в этой яме? Это было Открытие! Семёныча травили, а потом он написал свою книгу, где человек исчезает из закрытого дома!
   "Да! А я буду внучка писателя!" - подумала Маша. Помните, у не помню какого писателя молодёжь заперта в погребе писателя вместе с демонстрационным скелетом, а природа, между тем, живёт своей жизнью? К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5056,5-5059

   29 марта 2018 года. Ну, теперь пора погрузиться в тёмную сторону наших сказок и найти извращенца по имени Чеки Джан. Извращенец, так как трахнул (или пытался трахнуть) пожарный гидрант. А всё почему? Да потому что его девушка Мяо Бздян ему на дала! Не дала.
   Говорит: "Жирный, мол, отвали!" Ну жирный, жирный, кто этим не грешит? Даже я, автор, этим грешу. Жирный, зато добрый. Без причины не побьёт. Только с причиной.
   Причина была. Чеки хлопнул Мяо по щеке: "Ты - не жен-щина! Ты украла лучшие годы моей жизни, извращенка!"
   Ну и пошёл, пошёл к гидранту. А там ведь друзья, так как он не трахает гидранты один. А там друзья, ведь я ж не пью один! Короче говоря: я не пю, я не пю! От водки рождается миллион уродцев и помирает миллион гидрантов!
   Мама! Я боюсь! Хозяин, может, не надо аборт?! Это, знаете, "Мама, я бось!" пищит эмбрион, когда мать-потаскушка ("Беременна в 16", "Молодая мамаша в 16") собирается его пришить! Убить! Аборт! Мамаша-гира!
   Так что пить, вот я вам ещё раз говорю: пить, играть в карты, курить и заниматься ЭТИМ (чем молодёжь занимается в подъездах) и колоться наркотикам - очень полезно! Сейчас бы ещё реклама суицида - и всё, полный набор. Нет, подобной рекламы не будет, суицид - плохо! Вы говорите: хорошо, таки вы дибилы. Суицид плохо.
   Плохо ещё это: не убирать за своими питомцами на улице дерьмо в пластиковые пакетики! Очень, очень плохо, дети мои! Все улицы загажены, инфраструктура на нулях, газон не засеян, парковок нет: везде лежат эти пластиковые пакетики с дерьмом! И воняют!
   Да, дети мои! Воняют как последний раз в жизни! Расставанье, как и пакетик с дерьмом - маленькая Смерть! Люси! Люси! Собачка в нашем дворе! Соси! Соси! У собачки в нашем дворе!
   Что, вообще, представляет из себя наш двор? Это страшно! Чёрные покосившиеся грибки на детской площадке! Чёрные грибки-вышки, на которых сидит Люси-солдатка! И бдит, и бдит, и бдит! Она одна не спит и бдит!
   Если по двору пробежался какой-то маленький ребёнок (не обязательно мистическое существо крошечного роста), то Люси открывает с вышки огонь по нему! И молодая не узнает, какой у чада был конец! Молодая маман.
   Так что опасно. И только один человек, только один - Чеки Джан не боится Люси! Ну, может, боится, но как-то туповато. Он тащит на себе из-под вооружённой охраны 500-килограммовую ванну!
   Спрашивается: для чего? А для того! Для того самого! Чтобы в этой ванне утопить свою Мяо Бздян! Как? Элементарно!
   "Дорогая! Я купил тебе ванну! Ложись, ложись, дорогая! (Кушай, кушай, дорогой!)"
   Мяо ляжет, а ванна-то коротка! И ноги Мяо торчат вдаль! Вот за эти-то ноги Чеки и хвать Мяо и дёрг! И нету Мяо! Вот и всё: и нету Мяо, Мяо жадность погубила! Я бы сказал: похоть. Ну какой чёрт тянул её ложиться в ванну?
   Но нет! Милый! Мне очень грустно было! И я тебе звонила, и целый вечер дома я была! Милый! Я даже ванну открыла, когда тебя ждала! Ванну открыла! То есть, влезла, сняв парик.
   Вот я случай помню из "Секретных материалов": один психопат-убийца шлюшек пригласил шлюшку к себе домой и налил ей холодную ванну. А она нет, чтобы с писком и смехом броситься в неё, она сняла рыжий парик и осталась лысая! Ну и обломала парню весь кайф. Так он её, кажется, и не замочил. А может, и замочил. Не это щас суть важно.
   Важно то, что пока ещё происходит момент до дёрг! Чеки мучают угрызения Совести: "Я её, конечно, дёрг! Но потом же надо будет прятать труп! Сшивать его суровыми нитками, пришивать руки к ж.пе, а ноги к голове! Содрогаюсь, трепещу, пугаюсь я! Уж лучше я произведу самовыключение как человеко-поэт Шариков! То есть, тьфу! Какой, нахрен, Шариков? Как человеко-поэт Маяковский! При цифре 37 с меня в момент слетает хмель! Под эту цифру Чушкин подгадал себе дуэль, и Маяковский лёг виском на дуло!"
   Ну как Чушкин подгадал? Он такой ходил по Ясной Поляне босиком: "Ля-ля-ля!" Пёр босой и клал на всё.
   И тут такой Данзас: "Дорогой Александр Серге-е-вич! Ваша жена вам изменяет! Ваша жена вам не верна!"
   "Постой, постой, дорогой!" - говорит Чушкин. - "Я же не женат!"
   "Кажется, мы ошиблись абонентом! Извините, дорогой Сергеич, этот пейджер не для вас! Ваша жена родила тройню!"
   "И кто отец?" - пока ещё так хладнокровно спрашивает Чушкин, а сам своими близорукими косящими глазками ищет то ли дрын, то ли какую неведому зверушку, чтобы подателя сего замочить! Ну как принёсшего плохую новость.
   "Я - отец! Я!" - говорит Данзас.
   "Интересно, всё же, как это у тебя получилось, ведь моя жена - парень Бенкендорф!" - говорит Чушкин.
   "Ну как-как? Слово за слово, а потом я наклонил его, посмотрел ему в задницу и говорю: "Как здесь всё запущено, дорогой имярек!"
   "Ну и?"
   "Ну и он разродился тройней! Не знаю, как это получилось. Может быть, вмешательство инопланетян?"
   "Слушай сюды, инопланетянин!" - брызгая слюнями, сказал в мурло Данзасу Чушкин. - "Ещё раз тронешь моего мужа: я не посмотрю, что у тебя медалек от Государя Императора навешано и на спине, и под шляпой, и на животе! Я, быть может, тебя УБЬЮ!"
   Испугался этих слюней Данзас, вытер их и говорит так тихо: "Это мы ещё посмотрим, Мальчиш-Чушкиншиш!"
   "Посмотри, посмотри! А пока не мешай мне наслаждаться природой! Люблю тебя, очей очарованье! Малыш уж отморозил пальчик! Осень-осень, лес остыл и листья сбросил! И лихой ветер гонит их за мной! Что? Гениально? То-то!"
   "А цена подобной гениальности - дерьмо!" - пробормотал Данзас. - "Ну ничего! Придёт Красная Армия, она вам всем, пиитам, хвост-то прижмёт!"
   "Чего?" - спросил Чушкин.
   "Я говорю: ничего, прекрасная погода!"
   "А то! Ветер снегом бурю кроет, вихри снежные крутя! То как зверь она завоет, то заплачет как дитя!" - голос Чушкина стал слабеть, так как пиит стал удаляться вдоль по просеке Поляны Ясной.
   "Лёвушки Толстого на тебя нет, чёртов пиит!" - подумал Данзас, отряхивая колени от листьев. Этот глоольд, этот Чушкин ведь светил ему в лоб ладонью: "То как зверь она завоет, то заплачет как дерьмо!" Глоольд чёртов!
   Но ничего! Найдутся и на вас репликаторы! Таким образом, с первой попытки Данзасу не удалось замочить Чушкина. Даже упоминание о любимом Бенкендорфе не помогло.
   "А знаете, почему? Да потому что Чушкин любит не мужчин, а женщин из Восточного Берлина!" - подумал Данзас. - "Вот я одну такую ему и подложу в кровать! Звать её будут Кристина Кристиансен, на ж.пе у неё будет родинка в форме Двуглавого Орла, она моментально влюбит в себя Чушкина - и тому крышка! Только бы Кристина была не лысая, только бы не лысая!"
   Так как в Центре Юстаса тогда работала развесёлая шатия, они могли прислать любую резидентку Кристину: лысую, сифилитичную, пегую, прыщавую, короче, такую, от которой не стоит! Причём ни у кого. Даже у дибильного Данзаса.
   Но нет! Это была девка в самом соку! Высокая! Красивая! Рыжая! Немного, правда, трахнутая на голову, но всё равно страшно сексапильная и тяжёлая. Тяжёлая, потому что это именно она ночью "Бум-бум-бум!" и раздавила своего любовника-теннисиста!
   Хотя, какой он ей был любовник? Она же была статуя! Статуя от темени до пят. Хотя, конечно, стояла совершенно без х.. в лучах заката. И без лопаты. И вместо х.. торчала лопата. Она выполняла гуманитарную миссию: помогала юным теннисистам научиться теннису. Какие это наци, не умеющие теннис? Дерьмо это, а не наци.
   Но не удержалась! А кто бы удержался? У этого тенниста был с руку! И играл он не ракеткой, а членом! Вот и доигрался.
   Кристина припёрлась в его помещение ночью и "Бум-бум-бум!" раздавила в объятиях! Подобная же судьба ожидала и Чушкина, если тот надумает играться в теннис. Не играйся с ножиком! Хочу играть!
   Он, конечно, Кристине такой говорит: "Теннис? Не-а! Чего-то, не хочется! Чего-то в облом!"
   А она такая с узбекским акцентом: "Чегой тогой? Машлык-башлык! Шайтанамана! Иди и играй!"
   Иди и смотри! И вот идёт Чушкин и видит в луже портрет Императора Наполегнома! И давай стрелять в портрет из пистолета!
   "Мать твою! Шайтанамана!" - разругалась Кристина Кристиансен. - "Ты идёшь или нет?! Не забудь, конечно, надеть белую юбку, как у всех теннисисток!"
   "Да надену я, надену!" - сказал Чушкин, продолжая подпрыгивать в луже на портрете. В юбке он был бы, конечно, не отразим.
   Но на складе белья для тенниса работал сержант Биксби. Из бывших, конечно! Поэтому тосковал по прежнему режиму. Он вместо юбки выдал теннисисту Чушкину какие-то рейтузы с пузырями на коленях, сказав, что все юбки зарезервированы за сержантом Биксби!
   "В подобных рейтузах только с крысами играть!" - подумал Чушкин. - "Совершенно не теннисные рейтузы!"
   Это, вообще, могла стать последней его мысль в его голове, так как Кристину обуяла страсть и она пошла ("Бум-бум-бум!") обнимать Чушкина даже в этих рейтузах!
   "Ладно вам, маман!" - сказал он. - "Что за телячьи нежности? Кстати, мой личный астролог предсказал мне, что я помру на дуэли!"
   "Дурак твой астролог! Ты помрёшь здесь и сейчас!"
   Чушкин, всё же, вежливо отстранил Кристину: "Звёзды врать не будут!"
   "Ещё как будут!"
   Но тут Кристину позвали на обед.
   "Мать вашу!" Но как все нацисты, она была страшно пунктуальна и не могла пропустить принятие пищи. Ушла.
   Чушкин стал думать: "Мать вашу! Видимо, здесь и сейчас мне придётся сложить свою буйную головушку! Как я сам сказал: малыш уж отморозил пальчик! Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась Кристина Кристиансен! Есть женщины в русских селеньях! Их бабами нежно зовут! Они и коня остановят, и бошку ему оторвут! Надо рвать когти из этого совершенно не теннисного города Шанхая! Спасть свою шкурку!
   Но как? Есть, есть у меня на примете один велорикша! Конечно, за 500 я и сам пробегу это расстояние, но с ним надёжнее!"
   "Эй, милейший!" - позвал он рикшу и сам поразился: "Ты - мой брат Майкрофт?!"
   "Да нет, балда! Я - твой брат Данзас!" - сказал Данзас. От судьбы не уйдёшь. Кому суждено быть повешенным - не утонет.
   "А, это ты! И ты здесь!" - сказал Чушкин. - "А я, было, в Кристину сунулся, так там "там ничего нет"!"
   "Ну это, брат, как сунуться и с какой целью!" - пустился разглагольствовать словоохотливый рикша Данзас. - "Если бы ты сунулся как единственный зритель посмотреть её ежемесячную кровавую драму, то посмотрел бы!"
   "Думаешь?" - спросил задумчивый Чушкин. - "А вот я мыслю: сколько не суйся в Кристину, всё равно нет ничего слаще попы друга!"
   "Да брось ты свой гомосексуализм!" - сказал Данзас. - "Как сказал поэт: "И в глубине сибирских руд храните гордый мужеложств!"
   "Поэт так не говорил! Если бы поэт такое брякнул, то тоже бы расчищал снега в Сибири! Поэт сказал так: "Чёрный ворон! Что ж ты вьёшься надо мною? Ты поживы не дождёшься! Чёрный ворон, я не твой!"
   Помолчали.
   "Знаешь, что, Чушкин? Хороший ты, всё-таки, парень!" - сказал Данзас. - "Прямо как-то рука и не поднимается тебя грохнуть!"
   "Так не грохай!" - сказал Чушкин.
   "Не могу! На роду написано! Данзасы во все времена уничтожали Чушкиных!" - Данзас прослезился.
   "Ну-ка?"
   "В Первобытно-общинном строе из пещеры Данзасы всегда первыми выпускали Чушкиных! Если Чушкина не сожрёт мамонт или динозавр, то выходят сами Данзасы."
   "А! Знаю! Выходят и принимаются греть на солнышке свои короткие ручки и ножки, а на пузе у них татуировки мастурбирующей обезьяны! Знаю! Такой контингент нам больше не присылайте!" - сказал Чушкин и сплюнул.
   "Да подожди ты! Какая татуировка? Какая обезьяна? Данзасы из века в век славились чистотой и гладкостью кожи, как на попе у младенца! Татуировки - это ты хватил из другого муви!" - сказал обиженный Данзас.
   "Как сказал поэт: на обиженных воду возят! " - сказал Чушкин.
   "Где поэт, а где мы? Поэт на Парнасе, а мы в дерьме!" - сказал Данзас.
   В это время его велорикша, велосипед с коляской, где восседал Чушкин, перезжал людный перекрёсток Калькутты, Индия. По дороге шли безголовые граждане и старушки, у которых ноги гнулись в другую сторону.
   "Вот смотрю я на этот народ и думаю: утром мажу бутерброд: сразу мысль: а как народ?" - сказал Чушкин.
   "Ты сам-то понял, чего сказал?" - спросил Данзас.
   "Я-то всё понял! Ты меня не грохнешь, пока мы в людном месте в толпе! Стоит нам отъехать в сторону - мне крышка!" - сказал Чушкин.
   "Знаешь, Чушкин? А ты не собирал пять "белочек" на крышечках водки "Беленькая"? Если бы собрал пять "белочек" - тебе бы крышечка!" - хохотнул Данзас и съехал с людной магистрали на мост через Чёрную Речку.
   "Ну всё! Кажется, приехали!" - сказал он. - "Перед смертью не надышишься! Может, тебе ещё глаза завязать или дать закурить?"
   "Я не курю!" - сказал Чушкин, вылезая из рикши и разминая конечности.
   "Ну что ж, дорогой Чушкин! Вот ты и подобрался к самому концу пути! Может, перед смертью чего-нибудь скажешь гениальное? Как пиит?" - спросил Данзас.
   "Да чего тут говорить? Я помню... нет, ерунда. Мороз и солнце! День чудесный... тоже дерьмо какое-то. Ничего я не скажу! А! Вот! При цифре 37 я подгадал себе дуэль!" - сказал Чушкин.
   "Да! Всё верно. Только дуэли не будет," - сказал Данзас и столкнул Чушкина в воду Речки! "Пиит устал!" К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5059-5061,5

   30 марта 2018 года. Сказка про Кратово! Оба-на! А мы и не ожидали. Никто и не ожидал! И живу я теперь спокойная, не свободная, но счастливая, во как! никто и не ожидал. Я не могу с уверенностью сказать, что я сам не ожидал от себя сказки про Кратово. Нет.
   Кратово было прекрасно! Мало того, что я сам - ребёнок-ребёнком, так ещё "Хорошо в краю родном! Пахнет сеном и... травой!" В Кратово всегда пахло одинаково: Кратовым. А вокруг такая тишина, что вовек не снилась нам! И за этой тишиной, как за стеной, будет дача нам с тобой! Там же дачи.
   Вот мы, детишками, пошли ночью к Андрею-Адидасу. "Кто там?" И мы говорим: "Ай ком ту килл ю!" И он такой: "А-аа!"
   Кого бы мне, наконец, в этом солнечном Кратове замочить? Медсестру Женечку? Она такая: "тра-ля-ля!" и приходит Старая с косой!
   "Женечка! А ком ту килл ю! Хочу на Вы идтить!"
   А Женечка такая: "Вот и не нажимайте! С вас 1000 рублей!"
   "Женечка, ты не понимаешь! Я вот прям щас отправлю тебя в Ад к Святому Петру!"
   "А это ещё кто?"
   "Как так кто? Как кто? Это такой козлоногий уродец, который "Гей-гоп!" и подпрыгивает! Он знает про тебя всё! И как ты в возрасте 28-ти лет трогала себя за тело, получая наслаждение! И то, что ты сучилища! Всё знает! Всё может!"
   "Всё он может, всё он может! А вот этого, вот этого никак!" - сказала Женечка и снова потрогала себя за своё тело!
   "С огнём играешься, Женечка! Давай, я тебя буду немножко трепанировать!"
   "Ты? Да ты же не знаешь даже, что такое скальпель! Ты думаешь: он - насекомое из прошлого эпизода и ручки и ножки-то спрятал!"
   "Я, Женечка, знаю поболе твоего! Я знаю, друг Женяцио, и то, что и не снилось вашим п.здюкам! Так что щас спокойно, без резких движений, сними свою блузку и покажи мне грудь! Ну да, да, она у тебя в ничтожном количестве, но что тебе стоит старуху осчастливить?" - спросила Смерть.
   Женечка смело (глупая робко бы спрятала) оголила грудь-нулёвочку! Отыщи мою потерю, Херлок Шолмс, грудь четвёртого размера, Херлок Шолмс! Без неё мне счастья нету!
   Итак, Смерть отложила в сторону свою косу и подступила вплотную к Женечке!
   "Бить будешь?" - Женечка.
   "Да что ты... Это прекрасно! Это так прекрасно!" Главное, никто в Кратово, кроме неё, Смерти, не находил это таким уж прекрасным. Плоским находили, но прекрасным? Как у Мадонны Рафаэля? Не припоминаю.
   "Итак, Женечка, ай ком ту пальпир ю!" Я пришла пальпировать тебя!
   И Смерть с внутренним восторгом запустила руку внутрь Женечки! Нащупала кишки! И стала тянуть!
   Женечка вежливо постучала по руке Смерти: "Женщина! Женщина! Вы, кажется, адресом ошиблись! Никаких Лукошек тут нет!"
   "Отвались, век воли не видать!" - отмахнулась Смерть и вытащила кишку!
   Эта кишка, вообще говоря, была единственной кишкой в мозгу Женечки и называлась "Секс, Сауна, не Согласна!"
   "Так-так! Посмотрим, что у нас тут? Как ты вообще, нахалка, смеешь не соглашаться с Сауной? Ведь придут серьёзные лысые люди, которые заплатили крупные деньги за сауну! И ты не согласна! Да я тебя щас за это!" - сказала Смерть.
   "Ты не возникай, а читай, читай дальше!" - сказала Женечка.
   Смерть прочла на кишке: "...не Согласна, но только по безналичному расчёту на будущий год!"
   "Ничего не поняла!" - сказала Смерть. - "Ты мне что тут, мозги пудришь?"
   "Дура! Я говорю: придут серьёзные лысые люди, у которых серьёзный стояк, а я им и говорю: "Товарищи! Товарищи! Записывайтесь на будущий год! В этом году вакансии заняты!"
   "Ты заткнись, сволочь! Я опять ничего не поняла!"
   "Куда тебе! А я тебе больше скажу: не люблю я Германию, серьёзных лысых фашистов, хотя мне и нравится их пиво и классные их машины! Я люблю женщин из Западного Берлина! "У тебя появилась женщина?" "Да!" "Тогда я тут бессилен!"
   "Так ты из ЭТИХ?!" - загрохотала Смерть. - "Да я тебе щас всё ампутирую!"
   "Ты не сможешь! Ты не хирург! Вот я - хирург! А ты нет!"
   "Поведёшься с такой дрянью, как ты, научишься быть хирургом!" - сказала Смерть и вытащила ещё парочку кишок Женечки! Запуталась в них и отвалилась к стене, крича: "Противник применил передовую оружие, так называемую "липучку", доступную только в прогрессивно развитых странах!"
   "Никакая это не "липучка"!" - сказала Женечка. - "Это - передовая технология, называемая "коровье вязло"!"
   "Мать твою!" - заголосила Смерть. - "Немедленно сними с меня эту гадость!"
   "Не могу!"
   "Почему?"
   "Потому что Хасан все спички об.сал! Мы строили "вязло", строили и, наконец, построили! Махмуд, поджигай! А "вязло" то не горит!"
   "Знаешь, что ты мне щас напомнила?" - спросила Смерть из угла. - "Как я шастала по Зоне-52 и вляпалась в "комариную плешь"! Это я-то! Сама Смерть! Вляпалась и говорю проходящему мимо Очкарику: "Очкарик, дорогой, выручай! Не то ляжешь слева от Хлюста!"
   Очкарик такой поправил пенсне, которое раскалилось, как у Мыши Белой, и говорит: "Зовите меня Дэниэл Джексон! Я прилетел с планеты Хренонака! Меня интересуют ваши тосты, притчи и обычаи! Зап-писываю!"
   "Зап-писывай!" - сказала я ему. - "Если тебе Дэниэль имя, то имя крепи делами своими! Это - инопланетная технология, своим недалёким умишком тебе этого, конечно, не понять!"
   "Почему это "конечно"? Меня интересуют ваши тосты! А также артефакты!"
   "Зап-писывай тост! "В одном маленьком-маленьком горном строении жила большая-большая птичка! Жалко уже птичку? Нет? Так щас будет жалко. И решила эта птичка обрюхатить мамонта! Уже жалко! Ну как решила? А так: "Чего-то этот мамонт такой одинокий! Сидит скучает. Вот я и думаю: "Чего это такой красивый мамонт скучает?" Пошлю-ка я ему от нашего столика вашему столику!"
   И послала. Мамонт заскучал ещё больше, так как, несмотря на свою красоту, мамонт понимал, что ничего у них не сложится, и подобные отношения обречены на неудачу. Ну, конечно, может, птичке и удастся затащить мамонта в постель, но потом: у-пс! и ах! - досадная осечка, и мамонт, может, после этого никогда не родит и не станет Мамой Месяца!
   "Ещё как станет!" - подумала птичка и заказала оркестру песню для гостье из Солнечной Поднебесной птички: "Боже Царя храни!" А сама птичка отправилась покупать в бар презервативы.
   Когда она вернулась, место мамонта пустовало и лежала записка: "Прости-прощай! Любить не обязуйся! С ума сходи от этого безумства!" И на глазах у птички под звуки "Боже Царя храни!" за одну секунду выступили злёзы!"
   "А мораль у этого тоста есть?" - спросил Очкарик Джексон.
   "Морали, конечно, Даниэль Джексон, тут нет и не было. Но я тебе так скажу: если ты меня вытащишь, то я расскажу тебе ещё один тост. И в нём мораль будет!" Ну, чего не скажешь в шутейном разговоре? Он меня, конечно, вытащит, а я его, непременно, замочу! Ну и замочила."
   "Ты что, этим гордишься, что ли?" - спросила Женечка.
   "Конечно горжусь! Я же Смерть! Но вот, что характерно! Я положила Очкарика слева от Хлюста, а на лбу Хлюста написано: "Согласно (а Хлюст лысый) параграфу номер 75 на голове человека должно быть 80000 волос!" Ты не знаешь, что это значит?"
   "Знаю! Ты попала! Это же Тил,к! Друг Очкарика Джексона! Он был пьян?" - спросила Женечка.
   "Да как тебе сказать? По-моему, приклеен кожаными штанами к земле!"
   "Тогда ты правильно сделала, что вовремя смоталась оттуда! Тил,к - глоольд! Если он очнётся и увидит мёртвого Джексона, то тебе крышечка!"
   "Не проснётся!" - сказала Смерть. - "Я прыснула ему в морду препарат "Е-456"!"
   "Ладно, не это щас важно! Важно то, что Дэниэль так и не донесёт до Хренонаки твоих обычаев и тостов!" - сказала Женечка.
   "Не донесёт? Вот и отлично! Кстати, вот щас я вспомнила ещё один тост! Претти вомен волкинг давн тэ стрит! Претти вомен, ай лайк ту юр фит!"
   "Достаточно, достаточно!" - сказала Женечка. - "Ты бы лучше, от греха подальше, засунула мне мои кишки обратно в меня!"
   "А! Я поняла! Я только щас поняла! Твоя фамилия Картер! И ты майор ВВС Кратово! Женечка Картер!" - сказала Смерть.
   "Нет, - вздохнула Женечка, - моя фамилия Голопопкина, и я сержант ВВС Кратова! Так что как сержант я тебе ещё раз говорю: хватит заниматься глупостями, вонючка! Бери зубную щётку и иди чистить сортиры!"
   "Сейчас, сейчас, дорогая!" - Смерть не хотела попусту конфликтовать с военными и готова была чистить. - "Но есть одно "но"! Это не сортиры, а секретные фашистские канализации!" Она имела в виду сеть зелёных домиков. Что имела, то и введу!
   "Да подожди ты!" - Женечка, типа, побежала, но запуталась в собственных кишках и упала на пол. - "Подожди! Подожди-дожди-дожди! Я оставил любовь позади! И теперь у меня впереди дожди! Дожди!"
   "Так ты - мужик?" - поразилась Смерть.
   "Не в этом щас дело!" - сказала Женечка. - "Щас наступил Жёлтый Час! В это время надо кормить Макаку жёлтым бананом! Так как она, сука, красный не жрёт!"
   "Да, это серьёзная причина, чтобы отложить прочистку канализаций!" - сказала Смерть. - "Я чем-то могу помочь?"
   "Да! Можешь! Ты уже задолбала! Если ты не хочешь засунуть мои кишки обратно, то, хотя бы, заклей черепную коробку!"
   "Бедная Женечка! Бедный сержант ВВС! Ты тронулась от неизбывного горя! От неизбывной любви к своей черепной коробке! А ведь именно под ней собрано всё, что ты в жизни любила! Чего боялась! Чего ненавидела!"
   "Я щас ненавижу только тебя! Вертай как было!"
   "Ладно, ладно!" - Смерть подслеповато близоруко надела очочки и принялась штопать череп Женечки, натянув его на электрическую лампочку. Так удобнее!
   "Что ты там такое творишь?" - спросила Женечка. - "Убери лампочку!"
   "Не могу! Глаза уже не те, ничего не видят!"
   "Ай!" - вскрикнула Женечка. Это эта слепая дура пырнула её иголкой.
   "Надо, надо было слушаться Витю!" - подумала Женечка. - "Он что говорил? Придёт Смерть: ни в коем случае не давай ей электролампочку!"
   "Знаешь, что, Смерть?"
   "Не знаю!"
   "Я бы с удовольствием тебя бы прикончила!" - сказала Женечка.
   "Сожалею, но это невозможно... Потерпи ещё пару стежков!"
   "А я думаю: это было бы феерично! Я бы для начала повесила тебя кверх ногами на виселицу, а потом все бы кратовцы приходили и ковырялись у тебя в животе!"
   "Я же говорю: унпасибл! Чего тебе ещё нужно? Ну всё! Будет как новая! Даже ещё лучше!"
   Женечка недоверчиво подошла к зеркалу. На её исполосованном лбу была надпись: "Согласно параграфу 67, у Женечки ноль волос!"
   Смерть развела ручками: "В темноте красным казалось!" Чёртова дальтоник!
   "Ну что ж, - сказала Женечка, - ты показала, что ты можешь, теперь я покажу, что я могу! Ложись, сука, и раздвигай ноги!"
   Смерть легла: "Надеюсь, ты не собираешься вводить в меня своего красноголового воина или страп-он?"
   "Нет! Я докончу дело усопшего Дэниэля Джексона!" - сказала Женечка. - "Я введу в тебя своего воина!!"
   В это время из шкафчика вылезла Макака: "А бананчик?" Если его ей не дать, то она сразу подохнет, как глист без булочки.
   "Мать твою!" - сказала Женечка. - "Ладно, мать, одевайся! Сегодня Перемещения не произошло!" И пошла за бананом.
   "Что это, вообще, было?" - спросила Смерть у Макаки.
   "Перемещение, - равнодушно пожала плечами Макака, - в память о Дэниэле Джексоне!"
   "Между прочим, Дэниэль мне показался симпатичным очкастым человеком, не способным на Перемещение!" - сказала Смерть.
   "Извините, мне пора жрать банан! Вот сожру, тогда с готовностью непременно продолжу наши дебаты! Иначе без банана подохну!"
   "Валяй, жри!"
   Женечка принесла банан. Он был красный.
   "Мать твою, Женечка! Я помираю! Ох, не хорошо мне! Не хорошо дедушке!" - заголосила Макака.
   "Не умирай, Макака! Думай только о хорошем! Только о хорошем!"
   "О чём именно?"
   "Вспомни: ведь я любила тебя! А ты любила меня! А завод сдадут досрочно! А он любит Маяковского!"
   Да, это помогло. Макака сказала: "Вчера я умирала от зелёного банана, сегодня буду умирать от красного!"
   "Да принесёт ли ей кто-нибудь в этом нелепом медпункте жёлтый банан?" - спросила Смерть.
   "А ты заткнись!" - сказала ей Женечка. - "Это всё ты виновата! Только и всего, только и всего! Любовь одна виновата, во всём она виновата!"
   "То - любовь, а то - банан!" - глубокомысленно сказала Смерть.
   "Слушай, Смерть! Вот чего ты добиваешься? Чтобы с тобою я вступила в бой? А то сидишь как цаца за столом!"
   "За каким столом?"
   "За акушерским столиком! За операционным! Немедленно очисти государственную пристань!"
   "Да очищу я, очищу!" - сказала Смерть. - "Но работать надо, работать!"
   "И пусть канает!" - сказала с набитым ртом Макака. - "Редиска!"
   "Как ты вот щас меня назвала?" - спросила Смерть.
   "Сосиска!"
   "А! А то мне послышалось "Редиска"! Так вот: редиски бывают в огороде у дяди Вани и тёти Груни!"
   "П.здуй уже отсюда!" - сказала Женечка.
   Смерть ушла.
   Макака сказала: "Мировой банан! Просто брага! Нам принесёт Женечка ещё бананчик?"
   "Неудобно!"
   "Неудобно штаны через голову надевать и лифчик застёгивать!" - сказала Макака.
   "Неудобно: шестой жрёшь! Я уж не говорю, во скольких лифчиках!" - сказала Женечка. Макака любила носить много лифчиков. К.
  

ЭПИЛОГ

   Знаете, что? Сейчас, когда приходит время для ЦЭ (Закатывания), я ложусь и смотрю два телевизора: "Секретные материалы" и "Звёздные врата ЗВ-1". Я бы в любом случае лёг, раз я дома, но тут главное не выключать ТВ, как не хочется. К.
  
  

Александр

Барсуков

Страна

сказок-507

("Письма в никуда"-507)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-5061,5-5064

   31 марта 2018 года. Вот и всё: и нету марта! Жадность марту погубила! (Вот и всё: и нету Била!) Итак, вступаем как в дерьмо, в апрель! Вступить можно только в дерьмо. В члены апреля можно быть принятыми.
   Сказка про Апрель! Да что я, псих? Конечно, псих: Апрель был таким Братцем-Месяцем в зипуне с бородкой: "Оно и понятно, мужики! 4 месяца мы меня ждали!"
   Ладно, ладно! Не будем сходить с ума.
   Сказка про Чеки Джана! А что? Тоже в зипуне и с бородкой. Говорит такой малым детишкам: "Кунг-фу, дети, это вам не два пальца об асфальт! Кунг-фу понимать надо! Вот ты, Сунь-в-Кофе! Нападай на меня!"
   Сунь-в-Кофе ка-ак двинет по шарам Чеки!
   "Идиот!! Я же говорил: только не по шарам!"
   Бедный Чеки съёжился на полу, как при нападении агрессивно настроенных пенсионеров, а Сунь-в-Кофе молодецки хлопнул в ладоши прочим ученикам: "Настоящие мастера не обижаются!" Обидел, обидел мастера Чеки!
   "Все в душ! А ты, Сунь-в-Кофе, ну, погоди!"
   Ушли. Чеки сел на татами: "А может, я что-то не так преподаю? Нет! Я точно знаю! Этому приёму удара по шарам я Суня не учил! Этому его научил мистер Бублик! Да! Бублик как педофил любит молодёжь искренне, в отличие от меня-педагога. И он, Бублик, запустил ко мне в группу "крота" Суня! Сунь может! Сунь может всё, что угодно, только Суней, вот только Суней не может быть!
   А жаль! Если бы это была Суня, то я бы, конечно, надругался над нею по очереди! Кстати, "изнасиловать" значит "rape"! Веки живи - век учись! Он тебя убьёт! Он тебя изнасилует! И вот уже Суня машет гаечным ключом и убивает ничего не подозревающего механика!
   Кстати, тот механик - мой ставленник! "Зачем ты убила его?! И смыла всю кровь! Зачем ты смыла кровь?!" Суня может, Суня может всё, что угодно. Только Сунем, только Сунем не может быть!
   Или, всё-таки, может? Может, у неё есть свой личный конец? Да ладно, Чеки! Где ты видел это в натуре? Даже Сергей-Дворник не поверил сначала: фотошоп! А потом поверил. Редко, но бывает.
   Итак, ладно! Сейчас я такой медленно и без резких движений встаю с мата (пробкового, извините, мата) и лезу на спортстенку! Что, дибил? Дегенерат? Нет, о, братия! (Которые отвергли меня от груди своя!) Я лезу, чтобы изучить позу "у спортстенки". Там же как? Самец (читай: я) должен залезть на стенку, а самка (читай: Суня) должна расположиться внизу."
   Ну и залез. То, что он увидел сверху со стенки, не успокоило его! А увидел он вот, что. Его, кстати, никто не видел.
   В спортзал вошёл Сунь-в-Кофе в сопровождении мистера Бублика. Бублик был в кимоно с сиреневым поясом (четвёртый дан!). У него все в доме были в кимоно: и жена, и тёща, и кошка, и мышка! Чеки мысленно сплюнул, так как если бы явно, то он бы выдал своё присутствие.
   "И именно здесь, - сказал Бублик, - ты и нанёс Чеки удар по шарам?"
   "Да, Повелитель!" - сказал предатель Сунь.
   "Молодец! Скоро ты станешь как мой шофёр Фредди! А пока облобызай мою ручку!" - сказал Бублик. Чеки поморщился: он бы ни за что не стал лизать эту клешню краба.
   "А теперь, Сунь, я научу тебя приёму "Крадущийся Монах к Колоколу Монаха"! Готов?"
   "О да, мой Господин!"
   "Чёртова кукла! В колоколах и монахах ничего не понимает, а чего-то учит!" - подумал Чеки. - "Вот я щас гайку возьму!.." Не взял, а стал наблюдать дальше.
   "Итак, представь, что перед тобою агрессивно настроенный пенсионер!" - сказал Бублик.
   "Представил!"
   "Представь, что он не хочет отдать тебе свою пенсию!"
   "Представил!"
   "Что ты говоришь?"
   "Спасибо тебе, дедушка, за пенсюшку!" - сказал изменник Сунь.
   "За Солнышко! За Солнышко!" - прошептал Чеки.
   "Нет! Постарайся ещё!" - сказал Бублик.
   "Ладно! Эй, дед! Вертай, как было!" - Сунь.
   "Сунь, мальчик мой! Не разочаровывай меня! Постарайся ещё!"
   "Ну я и стараюсь! Дед! Приветик от рваных штиблет!"
   "И что?.."
   "И вырываю у него из лапок его пенсию!"
   "Это всё, конечно, так! Но он же агрессивный! Он бьёт тебя хуком снизу!"
   "Что у него внизу?"
   "Как что? Как так что внизу у агрессивного пенсионера? Его агрессивная сосиска! Итак, ты ставишь блок! "Кия!" Он орёт: "И снова два сердечка повенчает! Над ними бабочка порхает!" Это - самый изуверский клич пенсионеров, почище, чем "Кия!" или "Банзай!" Все бабочки падают замертво и не порхают.
   Но только не ты, так как ты прошёл Школу Выживаемости Инструктора Бубликова! То есть, мою. Ты говоришь: "Не порхают!" Сделай ударение на второй слог и набери в грудь побольше воздуха, так как следующий удар будет по груди кошёлкой-авоськой! Это оружие неизвестного принципа действия, многие великие умы бились над этим, так и не поняли, но бывает у всех пенсионеров. В авоське лежит кирпич."
   "Но зачем, Мастер?"
   "Зачем-зачем?" Потому что агрессивно настроенный пенсионер влачит этот кирпич на плоскостопных ногах с первого этажа на 24-ый! Тренируется! Так как злобы немерянной и может поднять першерона! Силы немерянной!" - сказал Бублик.
   Чеки со своей высоты подумал: "А в этом есть зерно правды. Бублик не хило разбирается в пенсионерах."
   "Итак, кирпич на всём скаку налетает на твою голову! Вот щас важно! Запомни: ты должен быть в каске! Желательно, с рожками. Если нет: то в строительной или для велосипедных гонок. Только не вздумай надеть сварочную каску или сеточку для волос-бигуди! Это тебе не поможет, а только вызовет у пенсионера приступ рвоты: он - (читай: ты) гомосека?"
   "А если и да, Мастер?"
   "Что "да", что "да"? Если ты гомосека, то ты нежно поцелуешь деда в промежность и скажешь: "Жаль, я не могу стать для тебя всем на свете! Не могу стать медсестрой, которая лижет писю в больнице для престарелых!" Другими словами, не смей так говорить. Скажи: "Противный! Пошёл прочь!"
   "Ну что за быдло?" - подумал со стены Чеки Джан. - "Не понимает простых вещей! Ведь лизать писю: это прекрасно, прекрасно! И не виси я здесь на стенке, я бы уже давно пошёл и кому-нибудь полизал! Хотя... "Кодекс Чести" самурая на этот счёт очень суров. Никогда и ни при каких обстоятельствах самурай её лизать не должен! Лучше харакири! Чёрт! Я и харакири не могу себе сделать тут: заметят!"
   "Ещё, мальчик мой!" - поучал Бублик Суня. - "Если твой глоольд поймёт, что пенсию дед всё равно не отдаст никак, то ты должен сделать харакири!"
   "Это обязательно?"
   "Это обязательно для будущей сноровки! Походим на тусовки! На небесах тебя уже ждёт Святой Пётр и я. Но у тебя в ранце должна быть оторванная голова!"
   "Моя?"
   "А ты как думал?! Не моя же! Ты такой подходишь нагло с ранцем: "Эй, Святой Пётр! Вертай, как было!" Учти, что Пётр - тоже пенсионер и, может, агрессивный. К нему вот так просто не подступишься.
   "Чего надо?!"
   Ты говори: "Солнце тучи садится! А вот как это: здоровье матушки Игуменьи?"
   Нет, нет! Это зачеркни! Нет у него матушки. Он любит юный блондинистый бабец, который гоняет из клубешника в клубешник на красной спортивной машине, попадает в аварию, ему, бабцу, отрывает голову, и Пётр её тут и любит.
   Так что говори: "Как здоровье Стеллы?" Или Джеммы. Тут важно ещё пустить слезу.
   "Ну как-как? Ещё не родила!" Пётр туп как полено. Он считает, что если ему 80 лет, а молодая жена 18-ти лет щас родит, то непременно он - отец ребёнка! Как бы не так!
   Но ты говори: "Дорогой мой человеколюб! Твой сосед накидывает за ночь 15 палок? Вот и ты так говори!"
   "Ты что, смерд, мне не веришь?!" - орёт Пётр.
   Вот тут ты, главное, не тушуйся, а применяй приём "Колокол монаха"! Наклоняй Петра и давай ему пощёчины (я бы сказал: пож.пины, так как по заду хлопаешь) ему: "Противный! Противный! Уйду я от тебя к Виктору!" Не пугайся, Виктор - это я, Бублик!
   Ну, Пётр такой, конечно, тебя внимательно выслушает и скажет: "Проходи, дорогой Гость! Приятного времени суток, Гость!"
   И вот ты в Раю! Ю аре ин Рай нау! Ю аре ин арми нау! Тут держи ухо востро: полно праздношатающихся агрессивно настроенных пенсионеров, многие даже репродуктивного возраста. Они все захотят тебя трахнуть!
   Ты не давайся: "Только после свадьбы! Ты кольцо мне подарила?"
   А потом будет Дракон! Он будет тоже хотеть тебя трахнуть, так вот ему ты дайся! Так как всё равно своего добьётся. Дракон тот охраняет гроб Спящей Святой Марии Скочицкой! Я бы сказал, что Мария это твоя девка, но это не так, так как драконова девка.
   Спит. Всё спит и спит. А в её театре для одного кровавого зрителя всё та же одна и та же кровавая драма!
   Ты скажи: "М-м-мария! Я - американский безработный! Может, миллионер!"
   Хотя, нет! Этого не говори. Скажи самые простые важные слова: "М-м-мария! Я не могу без тебя!" "Не можешь - сходи в туалет!"
   "Нет, М-м-мария! Я жить без тебя не могу! Я полюбил тебя сразу и на всю жизнь! Ты напоминаешь мне мою мать!" Хотя, это странно. Это удивительно и странно. Это просто странно. М-м-мария напоминает всем сколопендру с Марса. Хотя, если это твоя мать... Тогда да! Да!
   "М-м-мария! Бейба моя! Пошалим?" И применяй к ней приём "Колокол монахини"! Не мне тебя учить.
   Есть в старом замке Чёрный Пруд! Там лилии цветут! Есть в старом граде старая гора! Там монахи живут! И каждый месяц к ним ездят проститутки на гору. "Колокол монахини" изобрели эти профуры.
   Ты, главное, не тушуйся! Скидываешь свой монашеский балахон, а под ним - тенистые полосатые гетры! "О, парниша! Я не знала: ты такой!" "Да, бейба!"
   Но тут мистера Бублика прервал Сунь-в-Кофе: "Мой Лорд! Нас подслушивают! Это Чеки Джан!" Так как у Чеки завяли уши всё это выслушивать, и он грохнулся на пол со стены.
   "Чеки! Чеки Джан!" - сказал Бублик и потёр руки. - "Малыш Чеки! Я знавал твоего отца! Он делал приём "Колокол монахини"!"
   "Сколько раз он его делал?" - спросил Чеки, хотя сам знал ответ: джаст ван.
   "Один!" - сказал Бублик.
   "Это не даёт тебе права обучать невинную молодёжь извращенческим приёмам! Сунь, мальчик мой, пойдём, я покажу тебе приём "Колокол педагога"!" - сказал Чеки.
   "Иди, иди, Сунь, но потом возращайся, и мы продолжим!" - сказал Бублик и врезал по боку "груши" для бокса. Его рука пропорола "грушу" насквозь. "Я ещё не знаю всей своей андроидной силы!" - подумал Бублик.
   "Мастер! Лорд! Повелитель!" - орал Сунь. - "Я не хочу идти с этим долбанным Чеки! Он и первоклашку не завалит!"
   "Ладно, ладно!" - сказал Чеки. - "Развлекайтесь и дальше, мальчики! А я пошёл в душ!"
   И пошёл. Горячая вода упруго хлестала по упругому тренерскому телу Чеки, но он смотрел в сторону.
   В стороне мылась одна новенькая из групы Чеки по самообороне. По крайней мере, он так думал. Но сейчас заметил, что она моет свой нехилый конец.
   Чеки вздохнул: "Ни на кого нельзя положиться. В ответственный момент парни становятся девушками и наоброт."
   "Тебе спинку потереть?" - спросил он девушку.
   "Да! Но только я тут уронила мыло, вы бы не могли его поднять?" - говорит.
   Чеки знал, что на поднимающих мыло воду возят и вставляют им. Но в голосе девушки не было должного энтузиазма, так что она, наверное, действительно уронила мыло.
   Чеки поднял его и сказал: "Да ты, девка, не тушуйся! У каждой есть свои недостатки! Есть женщины в русских селеньях, из бабами нежно зовут! А на самом деле они мужики и говорят своему концу: "Исчезни! Исчезни!"
   "О, мастер Джан! Вы смотрите прямо в корень проблемы! Но только я люблю свой член и никому его в обиду не дам!" - говорит.
   Наконец, Чеки домылся и вышел из душа. Он думал: "Так! Понятно! Что же там насчёт этого Суня и Бублика? Несомненно, Бублик научит его плохому. А на что тогда я? Я знаю плохого гораздо больше, чем Бублик. Решено! Суня мы теряем, зато учим самообороне без оружия эту девицу Касаткину! И может быть, когда-то... где-то... при каких-то обстоятельствах... она мне и даст! Да ладно, Чеки, не будь ослом! Ты же любишь натуральных женщин, а попец не понимаешь!"
   Между тем Бублик извратился и учил Суня плохому: "Нахрена ученику два учителя-сенсея? Это же как в одной норе два тигра! Раскачивайся плавнее, руби жёстче!"
   "Хорошая поза!" - сказал, подходя, Чеки. - "Как раз годится для облегчения!"
   "Эй! Это мой ученик! Иди учи свою Касаткину!" - заорал Бублик.
   Чеки сказал: "Дорогие мои Бубликовы! И вы в самом деле думаете, что сможете защититься от агрессивно настроенных пенсионеров? Я вам щас покажу! Приём "Пьяный кулак"! На Касаткиной!"
   Вошла Касаткина.
   "Если ты готова, то я тоже! Изи! Изи нау!" - сказал ей Чеки и врезал ей по животу!
   Это было феерично! От удара её конец выпал из кимоно и поволочился по пробковому, извините, мату!
   "О, Чеки!" - сказала она. - "Я полюбила вас сразу и на всю жизнь!"
   "О любви не заикайся, а молчать не в силах пой!" - сказал Чеки.
   И она запела: "Ту лофт ю! Еее! Кант бай ми лов! Ое!"
   "Понятно?" - спросил Чеки Бублика и Суня. - "Это может стать началом Большой Любви, пока вы тут кантуетесь с дибильными пенсионерами!"
   Но Бублик сказал хладнокровно: "Вот смотри, Сунь! Как надо завязывать кимоно, чтобы конец ни в коем случае не выпал при атаке пенсионера!"
   "Вижу, Повелитель!" - сказал Сунь.
   Чеки передразнил: "Мастер, Повелитель!" А так ты можешь?"
   И он попытался поцеловать выпавший конец Касаткиной!
   "Только после свадьбы!" - сказала та. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5064-5066,5

   1 апреля 2018 года. Оставим прелюдии, Кольт! Мы созданы друг для друга! Я не Кольт (я другой), но сегодня и в самом деле без прелюдий. Сказка про Кратово! Про помпу! Про дамбу.
   Её возводили гении инженерной мысли, светочи, до которых нам далеко, умы повзрослее и поумнее нас с вами: дедушка Володя Коровкин и Кот Мурзык. Ну, конечно, в гениальности второго можно усомниться, но никто не усомнится в гениальности первого! Он ведь не просто парень неплохой, но только с.ытся и глухой! Он предтеча!
   Кого призвали первым на вечеринку "Восьмидесятых" в дачу к Женечке? Конечно, его! Предтечу! Нацепили на него подгузники для стариков, чтоб не сс.лся, вставили в ухо рожок - и готов тусовщик! Ай ляйк ту мув ит, мув ит!
   Правда, был ещё один недостаток этого дедушки Володи. Был он немного, как бы это помягче сказать, зомбоват. То есть, был немного зомби и подносил стакан с водкой или тоником деревянным движением ко рту. Но уж если поднёс, то всё: веселье в разгаре, и вечеринка удалась!
   Были, были, конечно, злопыхатели даже и у такого достойного дедушки: Витя Сковородкин! Он ворчал: "Пригласили этого старого пердуна, а не меня! Я, по крайней мере, не сс.сь в подгузник и поднимаю бокал нормально: "Прозит!"
   Надо сказать, что этот "Прозит!" был у Вити с тех самых пор, как он ехал в одном купе с немецким генералом, тоже старым пердуном, с которым Витя питался из одной кормушки: из Пенсионного Фонда РФ. Тот тоже такой: "Пописаем в подгузник? Нет? Ну как хочешь! А я, пожалуй, махну! Прозит!" С тех пор Витя относился подозрительно ко всяким старым пердунам-тусовщикам, особенно тем, которые что-то смыслят в дамбе.
   Долго и упорно ломал Витя эту дамбу и добился только того, что она превратилась в помпу! Засасывала всё! Как Чёрная Дырка! Женские лифчики? Давай лифчики! Засосала. Самих женщин - давай женщин, засосала! Мужиков в полосатых пляжных трико, перекидывающих мячик - засосала! Мячик - тоже. Тревожно, очень тревожно!
   Хорошо, Витя спасся: он был в звёздно-полосатых трусах с американской символикой, и Дырка сказала: "Нет! Это уже политика! Такой контингент нам не засосать!" А что за контингент? Разве Витя был с коротенькими ручками и ножками и с неприличными татуировками во весь фаллос, который дымился от волнения?
   Ведь нет! Витя был обычный: пруд пруди. Ну да, была у него на пузе неприличная татуировка макаки, занимающейся... Но это же всё играючи, с юморком, с говорком! Как, блин, научить кратовского татуировщика Пучика татуировать нечто более сложное, чем простое и стильное: арбуз, луну, макаку?
   Макака ему позировала. Она разделась голая, ей на колени положили фрукты в корзине, и она была готова. "Макака Ивановна!" "Я готова!" Фрукты прикрывали её Желание. Но Пучик-дурак пошёл дальше. Он как бы не увидел фрукты, а увидел это Желание. А ведь тату - это на всю жизнь! Ну и изобразил Акт Макаки с самой собой! А фрукты - нет. Зря, что ли, эти фрукты были куплены? Рубь 90, между прочим!
   Ладно, ладно! Если уж говорить до конца честно, то Витя потом с трудом свёл пучиковские художества и добился того, что вместо изображённого Желания снова был изображён фрукт. Банан. А что? Фрукт? Фрукт! Макаки тоже лобить бананы. Но это, вот я вам ещё раз говорю, это был не макакин банан, а банан за рубь 90.
   Многие искусствоведы концлагеря "Солнышко" расходились во мнении насчёт этого эпохального полотна на Витиной коже: "Колибри? Бананы? Банибри?" Почему? Да потому, что только подобным искусствоведам и интересны татуировки на узниках. Они из них, может, торшеры делают.
   А тут встал вопрос! Делать ли люстру из Вити? Витя, конечно бы, сказал: "Да! Делать!", но не было Вити уже, не было: сожгли в печке! Осталась одна кожица.
   Приходила сука "Солнышка" Женечка: "Делать к чёртовой матери! Не дожидаясь перитонитов!"
   Суку слушались. Искусствоведы, скережеща зубами и ворочая жёлваками на скулах, отправили кожу Вити на переработку.
   Ну там, знаете, конвейер. Сидят странные тридцатикилограммовые рабочие и шьют, и ткут, короче, создают Прекрасное! Но даже у них челюсти отвисли (странные килограммовые челюсти), когда они увидели пометку на коже: "Даст ист юде!"
   Витя в жизни юдем не был. Может, узбек, может, татарин-тугарин, но никак не юде. И тогда-то, и вот тогда-то в стане тридцатикилограммовых и стал возникать вопрос о Восстании! Если даже бедного Витю приписали в юде. Но вопрос он на то только и вопрос. Завтра будет завтра! Вопрос-вопросом, а план надо выполнять вовремя. Пятилетку надо закончить в три года и навыпускать множество весёлых разноцветных торшеров!
   Витя, может, и любит её, она, может, и любит Маяковского, но Пятилетка должна быть закончена досрочно! Так что тридцатикилограммовые сказали: "Оно и понятно, мужики! 30 лет и 3 года вкалывали мы на этом "Солнышко"! Оно и понятно!"
   Кстати, среди этих мужиков были и бабы, но бабы такие плоские и худые, что охотно откликались на прозвище "мужики". И конвейер ещё усиленнее заработал, везя недоделанные торшеры в обжиг!
   А знаете, кто была эта таинственная "Она", которая любила не Витю, а Маяковского? Это была сука Женечка! А что? "Ругаете нашего уважаемого зомбиватого дедушку Коровкина? Так получите дулю!" Это она, она донесла существующим властям на Витю: у нас, мол, анонизируют! Нужна нам такая ложь? Не нужна!
   Приехал в Кратово "Чёрный Воронок" и Витю-то увёз в неизвестном направлении! Как говорится: у нас вся страна как в трамвае: половина сидит, половина ждёт, когда сядет. Ну, мы вам скажем секретное направление "Воронка" - "Солнышко"!
   "Солнышко" в ту непростую пору располагался где-то между Южным Бутово и Берлином. Где-то так. "Мать, у тебя с головою туго! Там холода да вьюга! Это ж в Бутово! Это ж ночью! А вдруг там "Солнышко"?!"
   "Солнышко", конечно, был. Очень. Очень. Но "Солнышко" идеально вписался в инфраструктуру района. На его оранжевом заборе были изображены весёленькие Битлз, рядом был разбит живописный сквер и пруд, так любимый жителями. Они с маленькими ребятишками не уставали вдыхать пепел из мартеновских печек "Солнышка" и отдыхать на пруду. Пруд тот был наполнен кровью узников. Но кто, вообще, скажите, этим не грешит? Что, скажите, узники там сидят не за дело, нет? Конечно, за дело! Некоторые рукоблудили, а некоторые так... возжелали запретного!
   Так что омыться в их поганой крови сам Бог велел. Так что на любимом пруду происходили праздничные пасхальные купания и заплывы на лодках-каноэ. Все были очень довольны. Очень. Особенно, детвора. Её в чём не искупай, всё равно довольна. Так как ещё не возжелала запретного и ничего не понимает. А поймёт - даст План! А даст План - даст дуба!
   Всё это печально пронеслось в голове Вити, когда он, пока ещё живой, смотрел на пруд через решётки окна в "Солнышке". Да, мы поторопились его похоронить. Конечно, без кожи было немного не то, какой-то смутный дискомфорт, но у кого из соседей была эта своя свою кожа? Да и соседей особых не было. Некоторые повесились на носках, некоторые удавились на ручке.
   Один остался. Старый маразматик Аббат Фариа. Сколько раз ему Витя говорил: "Ты - Аббат, мы с тобой враги!"
   "Да ладно тебе!" - отвечал однотипно Аббат. - "Разливай!" Он наливал в рюмки какое-то бухло и хотел ими играть в шашки, чтобы всё выпить.
   "Ты такое дерьмо не пьёшь - и я пить не буду! И вообще, откуда у тебя рюмки? Ты что, ссучился?"
   Конечно, ссучился, как же ещё? Но несмотря на это Фариа был отличным парнем. Конечно, он за рюмки доносил на своих товарищев, и на Витю донёс, что у него небесной красоты татуировка, но разве можно из-за этого обижаться на маразматика? Может, он впал в детство?
   "Ладно, брат! Я, брат, выпью, брат!" - Витя ощутил на языке вкус лошадиной мочи. - "По-моему, они тебя обманывают. Я имею в виду капо "Солнышка". Нет у них коньяка или виски, нету!"
   "Чем богаты, тем и рады!" - сказал угрюмо Фариа, но тут же стал содрогаться от кашля!
   "Я понял! Тебе не хорошо! Ты показываешь два пальца! В тебя стрелял парень с сигарой! Я ненавижу шарады!" - заорал Витя.
   Фариа сделал знак, что он подавился, но было поздно.
   Прибежала сука Женечка! Она схватила Фариа и сделала ему укол! О! Это был страшный укол! Витамины! Куда там вашему клопексольчику! Витамины страшны.
   "Ну что ж, этот пациент не движется, не дышит, мой диагноз: он, наверное, умер!" - сказала Женечка.
   "Женечка!" - устало сказал Витя. - "Ты не настоящая сестра! Почему ты практикуешь?"
   "Потому что я могу! Этого пациента - в газовую камеру! Скажи спасибо, что не в мартеновскую!"
   Ушла. Витя задумался: "В мартеновскую-в мартеновскую!" Почему она практикует без лицензии? Я, конечно, понимаю, что Фариа и так давно пора сжечь ко всем чертям, как и прочих узников, но у меня же Совесть! "Солнышевская" Совесть! Вот щас тайно проникну в морг, зашью разрезы Фариа и воскрешу его!" Разрезы, так как его, несомненно, вскрывали. Не для того, чтобы выяснить, от чего он умер, от чего и так понятно: от Неусидчивости! (Страшно!) А для того чтобы поискать забавные татуировки и на внутренних органах Фариа. Не найдут!
   Витя прокрался в морг! Там было мертвенно светло. Горели лампы. Фариа лежал на столе и стонал. Конечно, постенаешь тут! Все кишки вывернуты наизнанку, но я тебя сошью, старый друг! Надо бы только раздобыть лампочку, чтоб удобнее штопать.
   Витя взгромоздился на труп Фариа своими рубчатыми ботинками-г.внодавами: "Потерпи, старый друг! Прости, старина!"
   Фариа даже перестал стонать, так как один ботинок заткнул ему рот. Витя пытался вывернуть из потолка лампочку. Не получилось.
   Он слез с Фариа: "Ладно, старый друг! Применим местный наркоз!"
   Он стукнул Фариа медным тазиком по лбу! Фариа хрюкнул и затих.
   "Так, отлично!"
   Между тем прочие покойники из этого морга поняли суть проблемы. Они поняли, что Витя по-мо-гает! Они встали и бледной зомбиватой толпой приблизились к Вите и стали давать всегда уместные и дельные советы, как штопать. Страна советов!
   "Слушайте!" - сказал им в досаде Витя. - "Мы, конечно, выживем! Не все, конечно! Так что щас без резких движений спокойно лягте на свои койки!"
   Все, ворча, что Витю никто не избирал в командиры, разбрелись по койкам. Фариа никак не хотел штопаться. Из него лезли разные трупные лягушки, бокоплавы, ручейники, совершенно не давая нормально штопать.
   "Знаешь, что, Фариа?" - хлопнул его по животу Витя. - "Какая тебе разница, в каком виде сжигаться в печке? Ну будешь немного незаштопанный! Это даже прикольно! Сами весёлые Битлз пели: "Вместо того, чтобы видеть тебя с другим мужчиной, я предпочёл бы видеть тебя мёртвой! Чтоб ты умерла!" А ты, несомненно, скоро и умрёшь!"
   Фариа сделал плевательное движение, что, мол, от придурка Вити он иного умозаключения и не ждал.
   "Товарищи! Товарищи!" - сказал всем прочим Витя. - "Кто ещё записываться на очередь на штопанье?"
   Но большого энтузиазма не наблюдалось. Только одна старушка-Убийца Миров подошла к Вите: "Товарищ! А вы делаете интимную эпиляцию и пилинг?"
   "Да!" - сказал Витя. - "Для Вас - специальная Акция! Наращиваем усы и бороду по цене оленей-зайцев!"
   Все соседи зашептали старушке: "Соглашайся! Это чертовски выгодно!"
   "А на кого я стану похожа?" - спросила бабка.
   "На товарища Карла Макса!" - бодро сказал Витя. Что-что, а превращать старушек в Карлов Максов он умел ещё со школьной скамьи. Пришлось столкнуть Аббата Фариа с операционного столика ("Витя, чего толкаешься? Мать твою!") и водрузить на него Убийцу Миров.
   Пилинг был в самом разгаре, когда в морг вошла Женечка со свитой медсестёр и медбратьев. Короче говоря, палачей и палачих.
   Женечка тупо похлопала по спине Вити: "Так-так! Хорошо! Продолжайте, доктор Анжелло!"
   Все зомби такие так и замерли от страха: "И-ии!.." И Витя тоже. И старушка. Витя посмотрел на свой бэйджик: "Доктор Анжелло"!
   "Интересно!" - подумал Витя. - "А где настоящий Анжелло?"
   Между тем какой-то голый бледный человек стал стучать по плечу Женечки: "Это я доктор Анжелло! Я!"
   Витя показал на его голость Женечке и покрутил у виска. На этот раз Вите повезло. Доктора Анжелло сёстры и братья Женечки положили на койку и воткнули ему в задницу клистир. Все вздохнули с облегчением: и бородатая старушка, и Витя, и зомби.
   Кроме доктора Анжелло! "Это - моя операция!" - думал злобно доктор Анжелло. - "Это я, а не Витя, должен работать старушку!" Но сказав, крепись, дав слово -держись.
   Из клистира в лоно доктора Анжелло влились страшные витамины!
   "Поздравляю, коллега!" - сердечно пожал руку Женечки Витя.
   "Да ладно, не стоит, коллега!" - зарделась Женечка. Но что-то, рукопожатие коллеги показалось ей знакомым. То ли рука у Вити была в дерьме, то ли в кишках Фариа, но у Женечки зародились подозрения! Вах, нехорошо! К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5066,5-5069

   2 апреля 2018 года. Если вы ждёте от меня каких-то чудес, то их не будет. Типа, сказки про гвардейцев Кардинала или Херлока Шолмса. Почему? Хороший вопрос. По качану. Именно с подобными вопросами я щас и борюсь. Так как они засоряют мозг. Итак всеми засоренный.
   Вот вчера, я вам ещё раз говорю, мне приснилось, что я на Клязьме в лесу! Такой чёрный! Высокий и длинный. По сравнению с детством-то! Конечно! А под вечер чуть Глаза не Закатились от одного алкоголика на улице, которому я говорил: "Вы всё правильно говорите!" Откатились от "Секретных материалов", где сжигают труп. ("Сколько раз можно его убивать?! Ты уже его убил!" "Я сжигаю не его!" (А микроорганизм-паразита в нём.) И всё это при том, что я решил не засорять мозг. Так что... решение не засорять его... дибильное? Нет, это засорит его, подобный вывод. В жизни конечно, в сказке возможно.
   В экстремальных сказках, вообще, принято это: дибильный, дурак и прочее. Итак, сказка про Кондома Хлимена. Вы являетесь угрозой обществу первого порядка! Наказание за недоносительство... и прочая хрень.
   Вот, хотелось, хотелось мне донести на Кондома, что он, мол, не снимает штаны на ночь и не гасит в уборной свет. Но кто меня послушает? Маразматик доктор Бриниум?
   Который трахает сразу трёх секретуток из-за маразма? Не помнит ничего: "Я такой, детка!" А этих деток у него в постели сразу три. И они же ревнуют! У них же Чувства! Почему это ещё две кроме меня? Это ж надо понять! Если не головой, то половой "киской"! А это в "киску" не укладывается.
   И вот одна за другой эти женщины встают и говорят Бриниуму: "Ты не мужчина! Я ухожу к Виктору!" И уходят.
   А он не понимает! Он думает: "Ушла бейба, ушла! Произведу самовыключение и я вслед за человеко-поэтессой Джеммой!" Джема её звали. Но не может: приклеен кожаными штанами к дивану! Самовыключение приходится отложить на неопределённый срок.
   И тут входит такая Ангел! Такая реальная жена доктора Бриниума доктор Пистолетова-Бриниум! Она говорит: "Мой милый Людовик! Опять гонялся за шлюхами на пляже!"
   "Курочка моя! Только не этот ужасный развод! Это были не шлюхи, а инопланетянки!"
   "Нет, мой Людовик! Пусть дальше обязанности Ангела исполняет инопланетянка! Развод!"
   И уходит!
   Бриниум повертелся-повертелся на диване: нет, всё равно всё так же приклеен. Как он пойдёт к Нотариусу оформлять развод? Отложим на неопределённый срок.
   И тут такая Мистика! В открытое окно Цитадели влетает отрубленная рука Кондома Хлимена!
   "Я! Я отклею тебя от дивана!" Как бы не так, ты слишком много на себя берёшь, рука! Бриниум же жирный! Жирный он! От темени до пят! Его хрен отклеишь.
   И тогда влетает Нога! "Я! Я отклею!" Нога, конечно, не Рука, у неё возможностей больше, и такому удару позавидовал бы капитан футбольной команды "Зубило".
   Бриниум скатился на пол: "Ну и что ты наделала? Теперь мне придётся идти к Нотариусу!"
   "Я! Я пойду за тебя!" - влетает в окно лёгкая, как птица Феникс, голова Кондома Хлимена! Ну, Феникс-Феникс: это та тварь, которая постоянно восстанавливается после сожжения.
   "Ладно, братан Кондом! Но запомни мои инструкции! Когда тебя спросят: "Согласен ли ты, Бриниум, взять в жёны присутствующую здесь Пистолетову и жить с ней и в радости, и в горести?", говори: "Нет!", так как в горести эта мегера отвратительна. А ещё..."
   "Подожди!" - перебил Бриниума Кондом. - "Не спросят. Скажут: "Разводитесь ли вы, Бриниум?" "Да!"
   "Это само собой. Но не забудь нежно поцеловать курицу и сказать: "Курочка моя!"
   "Это ещё зачем?" - спросил Кондом.
   "Затем! Зачем-зачем! В память о прекрасно проведённой первой брачном ночи. Потом были ещё, но всё дерьмо. А первая ночь была нечто. Она такая: "О, мой пупсик! Я не знала, ты такой! Неделимы!" А я..."
   "Ладно, ладно!" - сказал Кондом. - "Поцелую я её, если захочет, потом!"
   И вот он пошёл к Нотариусу. Там уже собрался народец. Кондом сначала его не увидел: "Что, нет никого?" Но потом надел очки: "А! Есть народец! Песня! Исполняется впервые, мной! Блин, слова забыл! А! Вспомнил: най-на-на-най-нана!"
   Это была песня про брата еврея-казака. Её народец слышал в 18-ый раз. Она народцу уже надоела. Как и Нотариусу.
   Тот постучал по лысой голове уральского казака Кондома: "Мистер Бриниум! Казак вы наш! Саллам Аллейкум, братья казаки! Переходим к прениям! Слово предоставляется вдове казака миссис Пистолетовой!"
   "Какой вдове?" - хотел спросить Кондом, но ему заткнули рот тряпкой.
   "Господин Судья! И вы, господа присяжные заседатели!" - сказала вдова. - "Требую взыскать с ответчика супружеский долг в размере трёх "медовых месяцев"!
   "Гладко стелет, сволочь!" - подумал Кондом и сказал: "Всё-таки, позвольте песню! Най-най-най-на-найна!"
   Его опять насильно усадили за трибуну ответчика.
   "Да это ж не он!" - прозрела, наконец, вдова.
   "Это для тебя это не он! А для меня это он! Родная кровь!" - сказал тесть!
   "А это ещё кто?" - подумал Кондом.
   "Сядем усе, Козлодоев!" - захохотал тесть.
   "Жениться надо было на сироте!" - пискнул Кондом.
   "Нет, теперь я тоже вижу: Бриниум, муж мой!" - сказала вдова. - "Он тоже всё время это пищал!"
   "Товарищи! Товарищи!" - забарабанил молотком Нотариус. - "Соблюдайте тишину! Если подсудимый немного дибиловат и идиотоват, то это ещё не повод припаять ему развод!"
   "Да!" - подумал идиотоватый Кондом. - "Хотя... В этом суде принимались решения и получше!"
   "Итак, встаньте, господин подсудимый! А! Вы уже стоите? Вы обвиняетесь в том, что постоянно исчезаете! Где вы?! Подсудимый, где вы?"
   А Кондом в это время, пользуясь тем, что это была только его голова без длинного страшного тела, подкрался к тумбочке Нотариуса и положил в неё пачку денег.
   "Теперь верю!" - сказал Нотариус.
   "А я не верю!" - сказал Левый Заседатель. - "И приговариваю истца: Смерть! Расстрелять!"
   Кондом и ему отстегнул купюру.
   "Ладно! Теперь не расстреливать!"
   "Да как так расстрелять?" - спросила вдова. - "Как он вернёт супружеский долг?"
   "А вот об этом, дорогая курочка, мыслят люди поумнее вас!" - сказал Нотариус, пересчитывая бумажки. К несчастью и сожалению, пачка купюр оказалась "куклой": внутри резанная газета, сверху пара настоящих.
   "Ладно, ладно! Расстрелять нельзя утопить!" - сказал, увидев "куклу", Нотариус.
   "Так утопить или расстрелять?" - спросил Кондом и снова попытался песню про уральских казаков: "Най-най-най-на-нана!"
   "Я думаю, товарищи, - сказал всем интимно Нотариус, - что мы тут имеем дело не с простым Бриниумом, которые про пьяни делаются! Нет! Это, наверное, наш солнечный Гость с солнечной Альфа-Центавры! Знаете? То-то! Если он оттуда, то мы его запросто поместим в психушку. Вот у меня и номер есть: 332-223! Товарищ, товарищ! Как там на Альфа-Центавре? Девушки хорошие есть?"
   "Как много девушек хороших, как много ласковых имён! Най-най-на-нана!" - пропел Кондом.
   "Ну а особенно, особенно кого вы выделяете из них?" - спросил Нотариус и подмигнул интимно вдове: щас мы его расколем!
   "Особенно хороши с волосатыми ногами!" - сказал Кондом. - "Най-нана!"
   "Я, я тоже с волосатыми ногами!" - сказала вдова.
   Нотариус поморщился: так они его не расколят.
   "Ну а особенно-то кто? Кто?"
   "Особенно с мужскими перцами!" - сказал Кондом.
   Вдова прикусила язычок.
   "Понятно! И вы с ними ТОГО?" - спросил ласковый Нотариус.
   "Нет!" - сказал Кондом и оболомал весь кайф всем. - "Нет! Я в попце не понимаю, най-на-найна!"
   "Ладно, дорогой Бриниум!" - подытожил всё Нотариус. - "Чтобы вам не было с нами скучно, мы отправляем вас в психушку имени товарища Хренахова, где подобных женщин с мужскими концами завались! Всякие там есть, короче! Вы там будете как дома!"
   Но, чего-то, Кондома симпатичного не тянуло ложиться в психушку вместо Бриниума. Он заголосил: "А-аа! Волки позорные! А на чёрной скамье! На скамье подсудимых! Сидела она и какой-то жиган!"
   Вдова сказала: "Постойте! Ведь это не он!"
   "Это для вас он не он! А для меня он! Родная кровь!" - сказал Нотариус и сдёрнул с себя маску Нотариуса!
   Под маской оказалась девушка-парень Кондома Аликс Хренахова!
   "Аликс!" - поразился Кондом.
   "Да! Я Аликс! И теперь я знаю, как ты проводишь своё время! А я-то, дура, думала, что ты в ночном клубе "Три Поросёнка" лапаешь стриптизёрш! А ты! Даже названия нету этому, в чём ты щас участвовал!"
   "Аликс! Подожди! Не "Три Поросёнка", а "Голодная Свинка"! И вообще, я здесь "под прикрытием", выполняю роль доктора Бриниума, так как он приклеен к дивану!"
   "Какое жалкое оправдание!" - сказала Аликс.
   А вдова Бриниума подошла и отвесила Кондому звонкую оплеуху: "Теперь не верю!"
   "Понимаешь ли, Аликс!" - жарко зашептал Кондом в ухо Аликс. - "Нельзя мне щас никак в психушку! Куры не кормлены! Рыбки в аквариуме не получили корм на 3 цента! Учёные впервые в истории сделали пересадку мозга! И рецепиентом буду я!"
   "Судя по тому, что ты ругаешься непонятными словами, тебе ещё, да, рано в психушку! А Вам К Гинекологу! К гинекологу я тебя отправлю! Райт нау! Прям щас!" - сказала Аликс.
   И отправила. На худой конец, гинеколог лучше, чем психушка.
   "Раздвиньте ноги, милочка!" - сказал гинеколог и стал светить в лоно Кондому фонариком.
   "Вот что вы там собираетесь найти, что светите фонариком?" - спросил Кондом.
   "Эмбриона!" - веско сказал гинеколог. Не поспоришь.
   "Ну нашли?"
   "Похоже, банальное мужское устройство из пещеристых тел и яичника! Ничего интересного! Я мыслю: расстрелять!" - сказал гинеколог и принялся своим ужасным почерком выписывать рецепт на расстрел. Кондом пока натягивал штаны.
   "Доктор!" - сказал он. - "А вот у вас никогда не бывало так, что однажды забываешь слова песни, а потом вспоминаешь только "най-най-нана"?"
   "Бывает! У вас, милочка, к тому же и ретроградная амнезия, отягощённая выпаданием матки и яичника! Я напишу другой рецепт. Нет, расстреливать вас - это лишний перевод впустую патронов. Вас надо умертвить сбрасыванием в реку в завязанном мешке! Или в газовой камере! Да! Точно!" И он застрочил снова.
   От нечего делать Кондом стал рассматривать медицинские плакаты разных уродств, развешанных по стенам кабинета.
   "И вы думаете, женщины быстрее родят от этого?" - Кондом показал на натуралистичное изображение квадратного многочлена.
   "А вы как, милочка, думали?" - спросил врач. - "Ведь и у вас, хотя вы и приговорённая к смерти, затвердели сосцы от этого?"
   "Ну, я..," - замялся Кондом. Не сознаваться же, что они у него и так всё время твёрдые.
   "Я... Да, доктор! Это, несомненно, подвигает к деторождению, но в малой степени!"
   "Печать на рецепт на убийство поставите в регистратуре!" - вытолкал этого умника из кабинета гинеколог.
   Кондом стоял с рецептом в руке: "Да клал я на этот рецепт! И печать ставить не буду!"
   Мимо на инвалидной коляске провезли какую-то жирную женщину.
   "Поставь печать, Кондом!" - сказала она.
   На стенах были плакаты: "Помни сам, скажи другому: печать - дорога к дому!"
   "Да поставлю я, поставлю!" - подумал Кондом. - "Дайте надышаться перед смертью!"
   Он подошёл к кактусу на окне: "Во, старый дезертир! Наверное, тоже хочет поставить печать и подпись? А? А где же подпись и печать? Печать и подпись?"
   Кактус молчал.
   "Надо будет его премировать! Посмертно!" - подумал Кондом. - "Хотя... У меня возникла идея с потретом! То есть, с кактусом! Я возьму его и скажу: "Его отправляют на рекламацию!" "На реставрацию?" "Во-во! Точно!" И выйду из этой больницы, прикрываясь кактусом! Как говорится: "Вы с ума сошли, товарищ! У нас из больниц не сбегают!" Ещё как сбегают!"
   Кондом взял кактус и пошёл по коридору. Там была регистратура.
   Хорошенькая (ну как хорошенькая? Что можно увидеть из-за кактуса?) сестра сказала хриплым прокуренным голосом: "Товарищ! Вы, наверное, поставить печать?"
   "Я на рекламацию!" - запищал Кондом тонким голосом. - "Этот кактус болен! Очень болен! Если его не вылечить, то умрут миллионы ни в чём не повинных больных!"
   "И чем это он так болен?!" - загрохотала сестра.
   "У него неусидчивость!" - сказал Кондом. - "Он постоянно сваливается с подоконника!"
   "Понятно! Кактус - в морг, тебя - в расход!" - сказала симпатичная сестра хрипло.
   "Меня нельзя в расход! У меня и направление есть!"
   Сестра добилась своего, добилась! Сейчас Большая Печать ляжет на рецепт гинеколога, и прощайте, все парижские девочки! Да и все прочие девочки тоже.
   Но тут вдруг подал голос кактус, хотя его никто и не спрашивал: "Милочка! Помираю я!"
   Кондом с изумлением пригляделся к этому старому дезертиру: старый дезертир, а не кактус! Чёрт!
   Он выронил горшок и побежал по коридору! За ним гнались подразделенья ПВО, но на лице его угрюмом не отразилось ничего!
   Он забежал в кабинет, где делали анализ крови. На него уставилась морда вампира-вурдалака!
   "Дорогой мой человечище! Наконец-то, хоть одна человекообразная образина!" - сказал Кондом.
   Морда-образина клацнула зубами.
   "Кровь? Ты хочешь это? Кровь?" - спросил Кондом.
   Образина осклабилась в улыбке. От улыбки белый день светлей. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5069-5071,5

   3 апреля 2018 года. Сказка про Херлока-свет Шолмса. Ну, свет-то весьма относительный, можно даже просто сказать: мраки. Да! Он такой, бейби! Заметили: не бейба, а бейби, это же Англия, специфика. Это на солнечной Руси трактор в г.вне что-то пашет. Так вот там в г.вне: бейба! Ась, бейба, мол? Пошалим? В Англии всё не так. Бейби, летс ду ит!
   Но Херлоку было не до шалостей. В Суссексе опять банда атамана Пох-Поха безобразит! Это один из этих, из отъявленных Поросят Нех-Нехов, Нах-Нахов... Сейчас Херлок вот так всё бросит и поедет в Суссекс их целовать! Ну или убивать, что в данном случае без разницы. Кисс ми дедли! Поцелуй меня в засос! Намертово.
   Лингвист из меня никакой, но я вам ещё раз могу сказать: Херлок никуда не поедет.
   Его трупик Ашотика не пускает и говорит: "Херлок, мать твою! Я без тебя, типа, жить не могу! Я без тебя пропаду-пропаду! Знаю слово я простое: типа, лю, типа, блю, я люблю и всё такое!"
   Как не прислушаться к этому гласу разложившегося сердечка? Папочка детишек питал, чтоб заслужить любовь маленьких сердец! Маленьких либидо. Весна два сердечка снова повенчает. Над ними бабочка порхает.
   Поэтому Херлок вынул мускулистой мужественнейшей рукой сердце Ашотика и подумал: "По пояс в мужестве!"
   Сердце билось как-то не то, чтобы неуверенно, а как-то по-фраерски. По-еврейски: удар, Эльза, удар, Эльзалебн, удар, пауза. Понятно! Эльзу он любить больше, чем плюшки и Херлока.
   Да! Такому дерьму доверять не стоит. Предаст в самый ответственный момент, редиска! Херлок тупо посмотрел на сердце, а потом бросил его на чашку весов. 500 граммов!
   "Херлок, у меня большое сердце!" - сказал Ашотик.
   "Вижу!" Если из этого сердца вынуть все булавки, все гвозди и штопоры, то оно потянет (при благоприятных обстоятельствах) на все 300 граммов! Большое сердце! И не понятно вообще, где оно до этого было? Справа? Слева? Внизу? Наверное, внизу. Как говорится: сердце ушло в пятки!
   "Слушай, Херлок!" - сказал Ашотик. - "Ну чем, чем мне ещё доказать свою беззаветную любовь к тебе?"
   "Купи мне красную спортивную машину, и мы с тобой что-то решим!" - сказал Херлок.
   "Красную? Вонючую повозку без лошадей? Замётано! Но только покупать её я буду ночью! Ты свои 20 долларов положи вот в эту тумбочку..."
   "Нет-нет! Ничего я класть не буду. Ты должен сам их за-ра-ботать!" - сказал Херлок.
   "Ты дурак, Херлок, и хулиган! Ты толкаешь невинного Ашотика Бэрри на панель! Чтобы я, Ашотик Бэрри, торговал своим телом от большого дела вдалеке?.."
   "Ну и что? Все торгуют! И ты будешь. Смотри: Стелла! Торгует? Торгует? Джемма? Истинная армянка - торгует? Торгует? Джеки Чан? Тоже армянин! Нет, не торгует!"
   "Так вот я - как он, но только на 20 долларов побогаче!" - сказал Ашотик. - "Кстати, это там в Америке это доллары, а у нас..."
   "Юани?"
   "Да какие, нахрен, юани? Тугрики! Во! Точно! Английский фунт тугриков!" - сказал довольный догадкой Ашотик.
   "Знаешь, что, Ашотик? Ты мне уже надоел! Ты у меня уже в печёнках сидишь! Забирай своё дистрофичное сердце (Есть ещё богатыри в Англии!) и вали торговать на панель! Придёшь - расскажешь, кто покусился на подобную бесплатную шлюху! Кстати, помнится, была одна такая же. Тоже вся из себя крутая, так как парень. К нему пришли Господин и Повелитель и заставили есть собственное дерьмо! Ему понравилось. Правда, это не у нас, а в снежной России, но, я думаю, до России ты по шоссе-то не уйдёшь."
   Так и вышло. Ашотик вернулся через три часа и пустился в воспоминания о былом, гнусно причмокивая губами: "Повелитель и Господин были! Говорят: "Жри, Ашотик, дерьмо!"
   А я им говорю: "Не буду!"
   "Как так не будешь, Ашотик? Может, показать тебе шёлковые трусы, которые щас в моде?"
   "Не надо!" - мягко говорю я, Ашотик. - "В дерьме волос, а я страшно брезглив!"
   Ну, они с писком и матюками полезли смотреть дерьмо под микроскопом: "Поразительно! Поразительно! Новая кремниевая форма жизни! Которой на земле не бывает!"
   "Смотрите открытым глазом!" - сказал я им.
   Они посмотрели: "В кремниевой форме жизни ДНК состоит не из 46 цепочек, а из 46-ти волосинок и 4-ёх нуклеотидов! Такого не бывает!"
   "Бывает!" - говорю. - "Называется: в дерьме - волос!"
   "Подожди, подожди, Ашотик! Сейчас мы эти волоски подстрижём! Будет или "бобрик" или "полубокс"!"
   "Валяйте, стригите!"
   И вот Повелитель и Господин, напевая: "Уже никогда ты курчавым не будешь! И нас, парикмахеров, ты не позабудешь!", принялись стричь волоски на кремниевой форме дерьма.
   Между тем я сидел и переваривал это открытие: "Я мыслю: это дерьмо взрывается и выбрасывает в воздух споры!"
   "Пусть только взорвётся! Останется на всю жизнь лысым!" - сказал Господин.
   "Мамаша-джан! Я щас взорвусь!" - сказала форма жизни.
   "Молчи, несчастная!" - сказал я ей. - "Если ты взорвёшься, то плакала наша Шнобелевка!"
   "Но я не хочу под "бобрик"! Я хочу "конский хвост" или пучок! Женщина я!" - сказала Оно. То есть, Она.
   "Парни, парни!" - сказал я Господам. - "Вы можете пучок или хвост?"
   "Не можем! Можем женскую лысину!"
   "Это как?" - не допоняла Она.
   "Ну как-как? Сбривается всё, кроме висков, а на макушке выбривается свастика!" - говорят.
   "А это, вообще, эстетично? Красиво, вообще?"
   "А ты как думала?! У всех коллаборационистов такое!" - говорят.
   "Ну что ж? Ду ит! Только учтите, что у меня на затылке родинка!" - с этими словами форма жизни откинула грациозно волосы назад, которые упали соблазнительным водопадом.
   "Поразительно! Поразительно!" - снова сказали парикмахеры. - "Ашотик! Тебе стоит взглянуть!"
   Ашотик прильнул к микроскопу: на затылке формы жизни был вытатуирован список Шай-Шен!
   "Не может быть! Шай-Шен не существует!" - Ашотик.
   "Не в этом дело!" - форма жизни. - "Этот список устарел, и на моей левой ягодице другой список: список опечаток в этом списке."
   "Хочешь нас развратить?" - спросил Ашотик. - "Где мы, а где твоя левая ягодица! Кстати, а где она?"
   "Где-где? Тебе в рифму ответить?" - форма. - "Давай, стриги!"
   "Ребцы!" - сказал Ашотик Господину и Повелителю. - "Сдаётся мне, что это - неправильная форма жизни! У правильной (как доказал ещё господин Пуркрабек) на голове до 70000 волос. Но они могут выпадать в первые три недели жизни. Если у этой формы есть ещё и ляжки, то опасаюсь, содрогаюсь, страшусь я сказать, что ещё у неё может быть!"
   "Ашотик, ты меня удивляешь!" - сказала форма жизни. - "Если я немного кремниевата, то я, значит, не существую? Если кто-то жутковат, это ещё не повод сажать его в тюрьму! Да! Я тоже хочу! Да! Я созрела! Девушка созрела, и у меня есть и потребности, и нужды! Кстати, вот и одна из них!"
   И форма жизни нагло раздвинула колени и уселась на цветастый горшок Господина! Цветастый подарок из Японии, чтобы он больше туда не ездил. Из задницы формы раздалось: "Пр-рр!"
   "Тебе медведь, случаем, на ухо не наступил? Что за какофония?" - спросил Ашотик.
   "Много ты понимаешь! Ханжа! Зануда!" - сказала форма жизни, подтёрлась и оправила юбки.
   "Ладно, подойдём к вопросу с другой стороны!" - сказал Ашотик. - "Колись, сука, кто тебе вытатуировал Шай-Шен, и что он значит?"
   "Да ничего он не значит!" - хохотнула форма. - "Красота спасёт мир, а похренизм - мозг!"
   "Я мыслю, братия, - сказал господам Ашотик, - что она издевается над нами! Я мыслю отвергуть ея от груди своя!"
   "Как это так: отвергнуть? Это, вообще, нормально? Нормально?" - форма.
   "Для подобных тварей нет иной системы!" - сказал Ашотик и попытался прочесть хоть одно имя из списка Шай-Шен.
   Удалось! Прочёл: "Херлок Шолмс"!
   "Что это, сучка, значит? Это что, Херлок - предводитель Якудзы?" - ярости Ашотика не было границ.
   "Балда! Это - опечатка! Смотри на ляжке!" - сказала форма.
   "Кстати, как тебя зовут? В миру?"
   "Настенька!"
   "Ай, красиво! Нам Настенька покажет свою ляжку ещё разочек? Покажет?" - спросил Ашотик.
   "Покажет!" - зарделась Настенька. - "Но и я должна знать ваши имена, так как у меня очень строгая Мадам, и она запрещает мне связи с абы кем!"
   "Меня зовут Ашотик Винтелешвили, а это Господин и Повелитель!" - сказал Ашотик.
   "Смотрите! Но деньги вперёд!" - Настенька.
   "Какие ещё денеги? Мы что здесь все, разве, не приятели?"
   "Мадам говорит..."
   "Да брось ты свою Мадам! Кстати, её имя, наверняка, есть в списке Шай-Шен. Я мыслю: вот она!" - Ашотик ткнул перстом в ляжку Настеньки!
   "Дурак! Это имя "Мистер Бублик", а не "Мадам"! Имя Мадам слишком непорочное, чтобы его заносить в список! Как и сама Мадам!" - Настенька.
   "Да уж! Я думаю!" - сказал Ашотик. - "Хотя... Что это ещё за имечко? "Адмирал Нельсон"!"
   "Ну как так что? Нельсон - самый глава Якудзы и есть! Или его сын. Короче, тот, кто выпускает сигареты. Клайв Винстон! Делает сигареты!" - Настенька.
   "Братия!" - сказал потрясённый Ашотик. - "Да тут список всех самых влиятельных людей "Форбс"! Они все из Якудзы! Это - правительственный заговор!"
   "Не обязательно!" - сказала Настенька. - "Вот, смотри!"
   Она приподняла вторую ляжку: "Видишь? Мадам Берже, домохозяйка. Пиры: 4, сиды: 26!"
   "Постой, постой! Это не та ли Берже, которая мне сказала: "Дорогой Ашотик! Почините, хотя бы, канализацию! А то электрик не хочет чинить, пока не починит сантехник!" Эту нисколечко не жалко. Грохнем её, и мир станет чище. Но вот я смотрю: жирным текстом выделено: "Фердинанд Кокошка". Я мыслю: он собирает собачье дерьмо, оттого и выделен."
   "Да, ты прав, Ашотик! Кокошка - мой папа! Это он и создал меня из кремниевого дерьма! Он такой милый, такой харизматичный!" - Настенька мечтательно зажмурилась.
   "И потому умрёт первым!" - сказал Ашотик. - "Господа! Господа!"
   Но Господину и Повелителю уже надоел этот бесцельный базар весь, и они принялись играть в "мясо", не слушая. Ашотик пытался было привлечь их внимание, поднося кремниевую форму жизни Настеньку к их голым задницам. Не привлёк.
   "Ладно, Настенька! Теперь только ты и я против всего прогнившего мира! Скажет нам ещё Настенька?"
   "Я лучше спою!" - Настенька взгромоздилась на табуретку и заорала: "Я свободна, словно ветер за спиной! Я свободна! Я забыл, что значит страх! Я свободна, словно птица в небесах!"
   Господин и Повелитель, было, прислушались, но махнули рукой и продолжили извращаться в "мясе".
   "А споёт нам Настенька какую-нибудь новогоднюю песенку?" - спросил Ашотик.
   "Какую ещё песенку может спеть старая лысая девочка?" - спросила Настенька.
   "Любую!" - сказал Ашотик.
   "А на чёрной скамье! На скамье подсудимых, там сидела она и какой-то жиган! Та-га-а-анка! Всё ночи, полные огня!"
   "Вай-вай! Какая красивая новогодняя песенка!" - сдержанно поаплодировал Ашотик. - "Я думаю, отправить тебя в Бангкок на конкурс трансексуальных талантов от Англии!"
   "Не поеду!" - отрезала Настенька. - "Здесь моя деревня, здесь мой дом родной!"
   "Ладно, ладно, не кипятись, а то твой пот смоет список Шай-Шен с ляжки!" - сказал Ашотик. - "Кстати, дай-ка я ещё раз в микроскоп-то посмотрю, есть ли в списке Три Поросёнка?"
   "Ты не туда смотришь!" - сказала Настенька.
   "Да, я тоже это заметил. Сверху чёрно, внутри красно, сзади всунул и прекрасно!"
   "Вот именно! Там списка нет! Не знаю, почему. Наверное, Древние Строители Списка Шай-Шен отчаялись сделать его там и умерли," - сказала Настенька.
   "А жаль, жаль..," - сказал Ашотик. - "А то бы я щас стал зрителем кровавой драмы!"
   "Не стал бы! Смотри нормальный список! Видишь? "Президент Линкольн"! "Барак Облома"! "Облом Банана"! Всё это влиятельные люди, и их разоблачение может стать причиной международных кризисов и скандалов!" - сказала Настенька.
   "Об-лом Ба-на-на"," - по слогам прочитал Ашотик. - "Ты думаешь? А по-моему, так это герои вчерашних дней. Я не хотел бы быть записан в герои вчерашних дней. Банан Облома - он ведь кто? Жулик! Жуликов много, а список Шай-Шен один. Кстати, не вздумай щас идти с ним в душ. Он же потечёт!"
   Но было поздно. Настенька пошла в душ, и список потёк!
   Настенька намыливалась под упругими струями и думала: "Всю жизнь я носила этот список! Всю жизнь я делала, как ты хотела! Для этого стоило родиться?" Список стёк весь.
   "А вот и я!" - сказала чистая и вымытая Настенька.
   "Отправляйся обратно в свой кремний! Без списка мы не любим тебя!" - сказал суровый Ашотик.
   "Но, любимый..."
   "Папа Римский тебе любимый! Кстати, ты не знаешь, кто хочет себя обезопасить? Папа Римский?" - спросил Ашотик.
   "Даже не знаю! Кажется, Папа Римский тоже был в этом списке, но теперь это не проверишь," - сказала Настенька.
   "Вообще, от этого списка героином пованивало!" - сказал Ашотик.
   "А от тебя пованивает потными подмышками! И ничего же!" - сказала Настенька."
   "Какого чёрта ты мне всё это рассказываешь?" - спросил-перебил Херлок Ашотика.
   "А для того, чтобы сказать: многие знания-многие печали! Есть много, брат Херлокяцио, чего и не снилось вашим мудрецам! Например, кремниевая жизнь со списком Шай-Шен!"
   "Но ведь список утрачен!" - сказал Херлок.
   "Не весь. На тыльной стороне ляжки Настеньки всё ещё можно разобрать: "Глава Якудзы - Херлок Шолмс!" Это не стёрлось." К.
  

ЭПИЛОГ

   Новое Подправило: думать только угрожающие мысли. Для других, для себя, так как морда сама угрожающая. В больнице я хотел всем набить морду, это угрожающе. Да! Не прочищать голову, а это. "Трахальщица" остаётся. К.
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"