Аннотация: Перловая осень еще не наступила, и можно вдоволь насладиться ранней усталостью, осоз-навая, что за окном пока смиренно лежит серый и сухой ковер из ушедшего лета.
Перловая осень еще не наступила, и можно вдоволь насладиться ранней усталостью, осоз-навая, что за окном пока смиренно лежит серый и сухой ковер из ушедшего лета. Вечера радуют цветными облаками и иллюзорно теплым, но от того ярким солнцем. Пора опав-ших листьев уверенно открывает новые рубежи самопознанья, пробираясь в неизведанные закоулки души повседневными, но в то же время неповторимыми встречами и беседами правдивого житейского опыта.
Грязи не хотелось, она грядет, но око тяжело уберечь от ее созерцания, от того просыпает-ся стремление обратить взор мыслей на сосредоточенное свое, повседневное, а на досуге - вечное. Внешний лоск не заменит блеска начищенного самоукорением механизма души, стремящегося заскрежетать на мир забвением бережного ухода по первому нерадению беспечного хозяина.
Собачьи свадьбы стали напоминать людские, гавкающие вакханалией потертого блуда. Взрастившее новых терминаторов поколение пепси пожинает плоды комплексанутых широкоплечих, бездумно самоутверждающихся на чужой слабости. А стройка все идет и идет по плану. Стройка архитектора, главинженера и прораба из палаты Љ6.
Как вновь проснувшееся желание жить, незримый аромат свободного кафе пьянил и пу-гал одновременно. Мы так привыкли к агрессивному молчанию во всем вокруг, что его внезапный отпуск напугал нас. А всем вокруг настолько по фигу, что даже как-то не по себе.
Клин, вбитый в твердь взаимопонимания отцов и детей, извечен и неразрешим. А Волга широка и прекрасна, ласкает берега своим покоем вековых вод. Мы течем вместе с ней, уходим, а она остается. Она остается, оставляя красоты и цитаты фотокарточек величавой лирики. Оставим ли за собой обшарпанный подъезд безысходности городской пустыни и дороги времен премудрых старателей собственного счастья на ниве народного благодея-ния, или колодцы неисчерпаемого подспорья чистых помыслов для тех, кто пешком про-ходит под столами ламинированных кухонь и с недоуменьем разглядывает сморщенные бычки в растоптанных песочницах.
Не на дне станка и в оазисе праздности, а в труде и творении наше законное, и от того не желаемое быть принятым место. Созидание начинается в миру, сбор плодов следует в вечности. Безграничное одиночество - чудовищно. Славить Бога стоит уже за то, что мы здесь не одни.