После жесткого железного кузова, где было страшно от грохота и тряски, его, наконец, выпустили прямо на луг. Почувствовав под ногами мягкую живую землю, он запрыгал в восторге, не обращая внимания на веревку, которой его привязали к дереву, чтобы далеко не убежал. Копытца взрыхлили грунт, и, наклонив голову, он пробежался в одном направлении, потом в другом, радуясь движению, а, главное, простору и свету. Во все стороны простиралась зелень. Границы полянки окаймляли густые заросли, плотной стеной стояли деревья с ветвями-опахалами, глубокое бездонное небо было прямо над головой. Ласково грело солнце, наполняя тело торжеством жизни. Сильно хотелось есть. Вообще есть хотелось ему постоянно, но сейчас особенно. Он начал с травы - это было приятно и наполнило аппетитной свежестью рот. Тем не менее, он инстинктивно двинулся дальше, к ближнему дереву, продолжая поедать траву, затем переключился на кору дерева и листочки. Его охватила радость насыщения - подаренная пищей бодрость вливалась в каждую частичку тела. Он опять запрыгал, закричал тонким голосом, ликуя от привольного праздника вокруг...
Шорох раздался в кустах поблизости и тут же смутное чувство опасности целиком перебило радость от еды. Остался только всеобъемлющий страх, только страх и ничего больше... Шорох приближался, в высокой траве мелькнула тень. Он испуганно заблеял, побежал в одну сторону, в другую, не понимая источника угрозы, но всем телом ощущая ужас перед тем, что прячется там, среди зеленой гущи. Он рванулся назад, за дерево, но поздно - прямо перед ним взметнулось, закрывая небо, нечто огромное и обрушилось, подмяло безжалостно, давя и ломая кости, чьи-то челюсти сомкнулись там, где хребет переходил в шею. Боль, которую он испытал, была мгновенной и почти не доставила мучений при уходе в ничто...
***
С прошлой ночи он поймал только рыбу и зазевавшегося барсука. Рыб обычно не ел - ими не прочь полакомиться самки, а он был самцом. Но утром, когда спустился к реке напиться, прямо перед носом поверхность воды ударил хвостом гигантский карп-махсир. Инстинкт сработал мгновенно - удар лапой и выпущенные вмиг длинные когти пронзили золотисто-чешуйчатый бок... И хотя обе добычи съел целиком, это было не то - для полноценного питания ему нужно было мясо копытных, враз наполняющее силой его кровь, а рыбу и барсука пришлось долго жевать, постепенно высасывая живительный сок...
Козленка он заметил издалека. Сразу пригнулся, припал к земле, даже уши прижались к черепу. И двинулся с наветренной стороны, бесшумно, без всякой суеты, медленно и терпеливо подкрадываясь к поляне, где паслась добыча, только подрагивая нервно вибриссами у глаз. Тот, кто увидел бы его в этот момент, несомненно поразился бы неописуемой красоте его движений. Призванный самой природой, как самый совершенный и непревзойденный хищник континента, регулировать буйно плодящуюся здесь живность с древних времен, священное, почти божественное воплощение мощи, он был просто великолепен. Мягко ступая лапами, словно переливаясь внутренней энергией из одной конечности в другую, он скользил в высокой траве, неуклонно приближаясь к добыче. И, хотя ноздри улавливали любой запах вокруг, уши принимали все звуки наступающего вечера, а кожа, покрытая рыжей с чёрными полосами шерстью, ощущала каждую частичку тепла заходящего солнца, ничего в его сознании не существовало сейчас, кроме этой цели. Не было ярости, не было азарта охоты, не было даже голода - только ясное и спокойное осознание текущей задачи. Даже если на нее потребовались бы часы, он был бы также собран, также терпелив и также грациозно нетороплив.
Козленок на поляне забеспокоился. Он жалобно закричал, забегал, натягивая веревку-привязь... Но хозяин джунглей уже был рядом. Головной мозг немедленно послал команду в спинной, используя его, как послушный рычаг для тела. Весь собравшись в пружину, зверь одним прыжком легко покрыл расстояние в десять метров до жертвы, опрокинул её и сомкнул клыки, длиннее, чем у африканского льва, на холке. Живая кровь ударила в нёбо пасти, обрадовала парным теплом глотку и устремилась прямо вниз, в живот, уже по дороге превращаясь в жизненный эликсир... Но тут словно взорвался гром.
***
- Жалко козленка, дядя Раджив, - сказал мальчик.
- Да, игривый был. Мог пригодиться еще... Вот тебе урок: важно вовремя сделать выстрел. Ещё до того, как тигр доберётся до приманки.
- Но мне жалко и тигра. Посмотрите, какой он большой и красивый. Просто чудо. Разве нельзя было поймать его живьём? И потом продать в зоопарк?
- Какой зоопарк купит бенгальского тигра, пойманного без разрешения? Разве что частный покупатель... И мороки с живым слишком много. А мертвый стоит не меньше на черном рынке. Столько покупателей из Шанхая и Гонконга толпится здесь, не перечесть.
- Но что взять с убитого тигра? Шкуру?
- Да ты что! Когти, клыки и вибриссы на украшения, череп для коллекций, мясо, кости и желчь на снадобья китайской медицины. Всё идет впрок и спрос только растёт. И риск минимальный - силёнок у государства на нас не хватает... Занимайся моим делом, племянник, и у тебя будет не только рис на столе, но и джип во дворе. И мертвое чудо можно продать.