Аннотация: Продолжение рассказа "Книги в красных переплетах"
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека...
Шесть двадцать. Сереет. Неторопливо ползет серая полоса дороги, деревья прячутся в белом тумане. Тарахтит скутер. На дороге ни души - нормальные люди спят под теплыми одеялами в теплых домах и видят теплые сны. Им не надо куда-то тащиться на дымящем драндулете, морозить себе руки, напрягать сумкой спину и сидеть каждую ночь за подготовкой школьных уроков. Они неторопливо поднимаются, сытно завтракают, затем садятся в комфортные машины и едут на свои высокооплачиваемые работы, где не надо каждый день проверять тетрадки, и никто не кинет в спину ластиком и не подложит кнопку на стул в порыве искрометного юмора.
Люди в желтом стояли на пересечении второй бетонки и дороги на Черново. При виде моей тарахтящей и дымящей "табуретки", один из полицейских (что же все они такие толстые? Неужели от бронежилетов?) - махнул жезлом. Я притормозил у обочины и положил скутер набок, чтобы заглушить мотор.
- Ваши документы и документы на машину, - с выразительно скучающим видом произнес, представившись, полицейский, похожий до тошноты на постаревшего Малахова. Второй с бессмысленными глазами зевал, выставив объемистое брюхо в проем дверцы грязной "десятки" с "люстрой" на крыше, а третий оживленно жестикулировал, пытаясь чего-то добиться от водителя молоковоза. В конце концов молоковоз уехал, на прощание пустив струю белесого, вонючего дыма.
- Масло горит, - определил я.
- Вы не пили? Почему у вас руки дрожат?
- Поводите скутер, и у вас будут дрожать, - огрызнулся я.
- А мне кажется, от вас чем-то пахнет.
- Давайте пройдем тестирование на алкоголь.
- Вы точно ничего не пили?
- Учителя не пьют (в голове у меня в этот момент крутились варианты продолжения: "из мелкой посуды", "ничего, ниже сорока градусов", "когда уже нечего").
- А документы на скутер можно... Ага, почему он у вас двухместный? Пятидесятикубовик не может быть двухместным.
Толстяк в машине зевнул с невыразимой тоской во взгляде.
- А в документах написано, что он двухместный.
- Может быть, вы переставили двигатель? А он изначально был не на пятьдесят кубов?
- Я ничего не переставлял. Это "китаец", его легче выкинуть, чем переделать.
- А где вы работаете?
- Я учитель.
- Какой предмет?
- Это имеет отношение к делу?
- Еще как имеет!
- Тогда литературы.
- Ладно, счастливого пути.
Скутер не выдержал такого надругательства над собой. Первые сто метров он проехал нормально, потом начал подергиваться. В конце концов он взревел и заглох. Я покатил его, скользя по грязи туфлями.
- Семь часов. Унылый рассвет. Скутер не заводится. Я иду по дороге. До начала урока час. До школы двадцать два километра. Мимо время от времени мелькают автомобили, обдавая грязью и мелкими камешками.
"Ночь. Улица. Фонарь. Аптека!" - с выражением читаю я, а затем начинаю ругаться нехорошими словами. На очередной тираде я обнаруживаю рядом с собой полицейскую "десятку", медленно ползущую рядом.
- А вы в какой школе работаете? - с неожиданным интересом спрашивает меня похожий на Малахова полицейский, открыв окно.
- В Долгоозерской, - пыхчу я, щуря глаза от затекающего в них пота.
- А почему так издалека ездите?
- А вы где работаете?
- Так мы тоже из Долгих озер.
- А почему забрались сюда?
Полицейский переглянулся с кем-то в машине и промолчал. Но потом опять начал:
- А вы в каких классах преподаете?
- Пятый, десятый, одиннадцатый.
- А Петров в пятом А как учится?
- Плохо! Меньше планшет надо ребенку давать! Читать не умеет! Анализировать не умеет!
- А вы домашнее задание сначала научитесь нормальное задавать!
- А вы дневник научитесь сначала проверять! Документы на дороге проверять не забываете, а в дневник три недели не заглядывали!
- Ваша школьная программа неизвестно на кого рассчитана! Вы сами-то это все читали в детстве?
- Да! И вы читали, если прямо из детского сада в полицию не пошли.
- А почему вы скутер ведете по проезжей части?
- А потому что он заглох! А у меня урок через сорок пять минут! И домашнее задание я каждый день диктую! И вообще, что вы хотите?!
Через полчаса, сверкая спецсигналами, полицейская десятка развернулась у входа в школу, и полицейский, придержав дверцу, помог мне вылезти с моими сумками. Еще через день Петров, заикаясь от волнения, прочитал наизусть заданное неделю назад стихотворение и показал сделанный в тетради аналитический разбор.
Вечер. Черная дорога. Скачущий свет фары. Он ехал вдоль тополиной аллеи, к далеким огонькам деревни, и бормотал про себя "Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Бессмысленный и тусклый свет..."