То, чем я занимаюсь каждый день и чего никак не могу набраться смелости довести до конца... это ведь не просто попытки бросить курить. Это битва с самим собой в стремлении заставить тело свыкнуться с пребыванием в выгребной яме полной дерьма без помощи обезболивающего препарата, делающего это состояние приемлемым.
Раз. Я просыпаюсь с утра. Конечно, первое желание - это мгновенно вырубиться и проснуться завтра, эдаким отдохнувшим сверхчеловеком. Недостижимо, но пока я в стенах своей квартиры, об этом я думаю не столь мучительно. Есть сорок минут, а потом я могу выходить. К этому моменту моё отвращение просыпается и стучится ко мне из маленькой комнатки моего огромного и зловредного в отношении меня самого воображения. Я начинаю представлять, в какую клоаку мне предстоит уйти на пол дня и от этих мыслей (а так же от рефлекса "поел? покури!") тянусь к своей первой сигарете.
Два это перед автобусом.
Три это после него.
И ещё одну-две на пеших участках маршрута.
Степень отвращения растёт по себе, падает с каждой сигаретой, но через время каждая сигарета усиливает последующий всплеск. Таковы законы толерантности нервной системы к наркотику, и каждый, кто восходит на путь ежедвухчасовых абстиненций, рано или поздно запоминает и усваивает этот урок.
Шесть. Работа... Первые часа три я могу терпеть происходящее и себя самого в её рамках. Затем мне становится скучно от бессмысленности труда для меня лично или бездействия, если работы по каким-то причинам нет. Чтобы дать себе мотивацию заняться чем-то своим, нужно покурить. Чтобы на какое-то время перестать оглядываться на дверь, ожидая как начальство прервёт начавшийся было творческий процесс,...тоже нужно покурить.
Семь. К концу рабочего дня, настрой на действие успевает улетучиться уже за время подъёма из курилки на свой двадцать-блядский этаж. Я злюсь и курю в туалете, и тот факт, что рабство работы закончится в свои 6 часов всего через полтора часа уже не способен достучаться до моего рассудка. Степень отвращения максимальна, я снова скурил свой день и умру в 30 лет от рака яичка.
Восемь. Нет, это был не предел. Сегодня же пятница. Градусник моего отвращения пробивает ртутным столбом стеклянную трубочку и начинает хлестать во все стороны ядовитой жидкостью, как сифозный фаллос в экстазе. Сегодня мне понадобится вторая пачка. Десять! Пятнадцать! Тридцать!
В каждом рыбьем лице умиротворённо предвкушающем вечернее пиво с телевизором!
В каждом огалтелом школьнике, едущем глазеть на малолетнюю блядню под кислотой на рейве!
В каждом заёбанном работяге с мазутными пятнами на рукавах рубашек!
В каждой безумной мамашке, тащащей куда-то своих орущих, грязноротых детей!
В каждом музыкальном центре, бомбящем среди ночи низкопробной музыкой из алеющего окна!
В каждой мутной компашке, оккупировавшей скамейку по соседству от той, где я, одиноко пытающийся принять эту реальность без отвращения, сидел спокойно, пока они не пришли!
И в каждом, кто по случайному везению, по праву рождения не замечал этого бредового конц-лагеря самодовольных, счастливых свиней, веселясь среди них в этот вечер, смеясь с друзьями и стаскивая со своей красивой девочки маечку и приговаривая : "Моя хорошая, моя красавица, я хочу тебя"... Вон там, в кустах через сквер от меня.
В каждом из вас капля яда моей ненависти к этому миру. Капля, которая горько капает из меня в мир и тут же восполняется пахучей смолой из окурка сигареты. Капля, совершать круговорот которой-мой долг и проклятие непринятия, которое я не могу из себя вырвать, став одним из вас.
Сто. Я ложусь и отключаюсь. Завтра выходной и несколько иные поводы для отвращения. А может, я просто банально зависим и ищу какие-то менее прозаические тому сентенции...